в Российской ФЕДЕРАЦИИ
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ
Российской ФЕДЕРАЦИИ
Фонд ПЕРВОГО ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ
Б.Н. ЕЛЬЦИНА
ИЗДАТЕЛЬСТВО
«РОССИЙСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ»
МЕЖДУНАРОДНОЕ ИСТОРИКО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКОЕ,
БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОЕ И ПРАВОЗАЩИТНОЕ
ОБЩЕСТВО «МЕМОРИАЛ»
«СТАЛИНСКИЙ ПИТОМЕЦ»-
НИКОЛАЙ
Ежов
УДК 929(092)
Б Б К 63.3(2)6-8
П31
ISBN 978-5-8243-0919-5
УДК 929(092)
ББК 63.3(2)6-8
1
Разгон Л. Непридуманное. М., 1991. С. 15.
ЦА ФСБ. Архивно-следственное дело (АСД) Фриновского. № Н-15301. Т. 5.
Л. 110-111.
3
Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Воспоминания в 4-х кн. Кн. 1. М., 1999.
С. 173.
5
Сталин безгранично доверял Ежову. Он получил персональное право
выносить смертные приговоры в так называемых «национальных опе-
рациях», а ответственность за вынесение смертных приговоров в
таких операциях, как так называемая «кулацкая» (в соответствии с
приказом № 00447^ возлагалась даже на нижнее звено, то есть на
руководителей республиканских и областных управлений НКВД. Со
времени «Красного террора» 1918-1921 годов никогда до или после
этого в советской истории не было таких примеров. В 20-е и 30-е го-
ды все смертные приговоры утверждались на самом высоком уровне,
то есть на уровне Политбюро. Даже предшественники Ежова — Мен-
жинский и Ягода, возглавлявшие Коллегию ОГПУ, выносившую
такие приговоры, официально должны были получить предваритель-
ное разрешение Политбюро. Таким образом, с начала 1937 и до нояб-
ря 1938 годов Ежов стал не только глашатаем, но и символом новой
формы террора в Советском Союзе.
Его кратковременное торжество, продолжавшееся лишь полтора
года, сменилось внезапным полным и хорошо организованным забве-
нием. Сталин запретил даже упоминать его имя, причем, возможно,
не только потому, что оно могло вызывать нежелательные воспомина-
ния, но и потому, что оно просто раздражало его. Например, в
1949 году, поучая Выл ко Червенкова и других болгарских руководи-
телей, как лучше организовать работу органов внутренних дел в их
стране, Сталин, ссылаясь на советский опыт, упомянул в негативном
контексте имя Ягоды, но при этом ничего не сказал о Ежове2. Хотя
вскоре после падения Ежова Сталин так отозвался о своем бывшем
фаворите: «Ежов мерзавец! Разложившийся человек... Многих невин-
ных погубил. Мы его за это расстреляли» 3 . Очевидно, Сталин стре-
мился переложить большую часть вины за террор 1937-1938 годов
на его непосредственных исполнителей.
Историк, анализирующий жизнь и деятельность Ежова, сталкива-
ется с целым рядом неопределенных и недостаточных сведений. Час-
тично это обусловлено недостатком информации в его официальной
биографии, опубликованной в 30-е годы, в которой, как это обычно
делалось в биографиях кремлевских вождей, многое замалчивалось
или сознательно искажалось с целью создания образа образцового
1
Имеется в виду приказ НКВД СССР № 00447 «Об операции по репрессированию
бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Опубликован в:
Книга памяти жертв политических репрессий. Ульяновск, 1996. С. 766-780; в сокраще-
нии: Труд. 1992. 4 июля; а также: Московские новости. 1992. № 25.
2
Восточная Европа в документах российских архивов 1944-1953. Т. 2. Москва-
Новосибирск, 1998. С. 194.
3
Яковлев A.C. Цель жизни: Записки авиаконструктора. 5-е изд. М., 1987.
С.212-213.
6
революционера. Факты биографии подгонялись под установленное
клише, все, что казалось сомнительным или излишним, удалялось
или изменялось. После падения Ежова в конце 30-х годов все изме-
нилось в противоположную сторону: его стали обвинять в том, что
он шпион, алкоголик, «педераст» и убийца собственной жены. Ста-
линский «Краткий курс истории ВКП(б)», главы которого публико-
вались в газете «Правда» в сентябре 1938 года, упоминает Ежова
трижды — превозносится его роль в событиях 1917 года и граждан-
ской войне, а также он упомянут в связи с кампанией по проверке
партийных документов в середине 30-х годов1. Таким образом,
Ежов был возведен в ранг «хрестоматийных» советских лидеров.
Но ненадолго. Уже во втором издании «Краткого курса» его имя
вообще не упоминается 2 . В конце 30-х годов партийная цензура
запретила его произведения 3 . И с тех пор большинство упоминаний
о нем крайне отрицательные. В 50-е годы, во время кампании деста-
линизации, в широкий обиход был пущен термин «ежовщина», став-
ший синонимом кровавых чисток 1936-1938 годов, как будто бы
это было делом рук лишь одного Ежова 4 .
В 1990-е годы двери бывших советских архивов приоткрылись, и
стала появляться новая информация о жизни и деятельности Ежова.
Авторы настоящей биографии использовали для восполнения суще-
ствующих пробелов не публиковавшиеся ранее материалы: докумен-
ты из личного дела Ежова — номенклатурного работника аппарата
ЦК в Российском Государственном архиве новейшей истории (РГА-
НИ, ранее — Центр хранения современной документации ЦХСД, а до
1991 года —бывший архив общего отдела ЦК КПСС); личный фонд
Ежова (Ф. 57) в Архиве Президента Российской Федерации (АП РФ,
бывший архив Политбюро ЦК КПСС), позднее перемещенный (как
фонд 671) в Российский Государственный архив социально-полити-
ческой истории (РГАСПИ, ранее имел название Российский центр
хранения и изучения документов новейшей истории — РЦХИДНИ);
другие документы из АП Р Ф и РГАСПИ; материалы допросов
Ежова и другие документы из Центрального архива Федеральной
1
История Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков): Краткий курс.
М., 1938. С. 197,234,313.
2
Роговин В. Партия расстрелянных. М., 1997. С. 274,465.
3
Revelations from the Russian Archives. Washington, D.C. 1997. P. 176.
4
Термин появился сразу же после смещения Ежова. Например, о последствиях
«ежовщины» В. И. Вернадский писал в своем дневнике 4 января 1939 года (ЮнгеМ.,
Биннер Р Как террор стал «Большим». Секретный приказ № 00447 и технология его
исполнения. М., 2003. С. 77).
7
службы безопасности (ЦА ФСБ, бывший архив КГБ), а также из
архива Управления Ф С Б по Московской области; документы Нарко-
мата водного транспорта 1938-1939 годов в Российском государст-
венном архиве экономики (РГАЭ) и документы из государственного
архива Российской Федерации (ГАРФ) — все эти архивы находят-
ся в Москве. Кроме этого, ряд фотографий был предоставлен Россий-
ским государственным архивом кинофотодокументов (РГАКФД) в
Красногорске.
Пожалуй, необходимо сказать несколько слов об архивно-след-
ственных делах, которые мы изучали в Архиве ФСБ. Они являют-
ся уникальными источниками информации и имеют огромное
значение. В них действительно содержатся самые фантастические
признания людей, подвергавшихся пыткам во время допросов.
Например, сотрудники НКВД признавались в участии в несущест-
вующих заговорах, подготовке покушений на жизнь Сталина и
других руководителей и т. п. Однако при критическом подходе эти
свидетельства могут дать совершенно достоверную информацию
об обстановке в НКВД и взаимоотношениях различных кланов
внутри него, о характере совещаний в НКВД, на которых обсужда-
лись кампании репрессий, о частных беседах лидеров НКВД и их
реакции на замечания Сталина и Молотова — этот список можно
продолжать. Более того, достоверность и точность этих сведений
может быть проверена и по другим, вполне добротным источни-
кам, например, по журналам регистрации лиц, принятых Стали-
ным и Ежовым, материалам служебной и личной переписки, при-
казам и распоряжениям и, наконец, по мемуарам. Другим важным
источником являются стенографические отчеты оперативных сове-
щаний НКВД в декабре 1936 и январе 1938. Будучи первыми, кто
изучил эти материалы, мы смогли опубликовать собственные сло-
ва Ежова, сказанные им в связи с репрессиями.
Необходимо отметить, что в данной книге могут иметь место серь-
езные расхождения с официальной биографией Ежова, в которой
воссоздано его совершенно фиктивное революционное прошлое.
Например, в первом издании «Краткого курса истории ВКП(б)»
утверждалось, что в октябре 1917 года «на Западном фронте, в Бело-
руссии, подготовлял к восстанию солдатскую массу т.Ежов» 1 , хотя
вполне очевидно, что до середины 1930-х годов Ежов подвизался на
второстепенных должностях, и уж тем более не мог играть какой-
1
История Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков): Краткий курс.
M., 1938. С. 197.
8
либо заметной роли в 1917 году. В то же время мы хотели бы подверг-
нуть критическому рассмотрению и образ Ежова в части публика-
ций, представляющий его «кровавым карликом», «нравственным и
физическим пигмеем» или просто «кровавым дегенератом»1.
1
См., например: Conquest R. The Great Terror: A Reassessment. London, 1990. P. 14;
Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937-1938. M., 1998. С. 23; Константинов С. Малень-
кий человек / / Независимая газета. 2000.13 апреля; Волкогонов Д. А. Сталин. М., 1996.
Кн. 1. С. 484; Шепилов Д. Т. Воспоминания / / Вопросы истории. 1998. № 4. С. 5.
9
Глава 1
НАЧАЛО КАРЬЕРЫ
1
В советское время с 1955 по 1989 гг. город носил название Капсукас.
2
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 2. Л. 109-158; РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732 (личное
дело Ежова). Л. 9; Пиляцкин Б. «Враг народа» Ежов остается врагом народа// Изве-
стия, 1998.4 и 5 июня.
10
Мать Николая Ежова также не соответствовала появившимся
позднее требованиям к происхождению. Его официальная биогра-
фия ничего не говорит о том, что мать, Анна Антоновна Ежова (родив-
шаяся около 1864 года), — служанка капельмейстера военного оркест-
ра — была литовкой. Сам Ежов утверждал в анкете в 1924 году, что он
понимает по-польски и по-литовски так же, как и по-русски; однако
три года спустя такое происхождение уже не годилось, и он стал
утверждать, что знает только русский язык 1 .
У Ежова была сестра Евдокия, которая была на два года старше
его, и брат Иван, родившийся в 1897 году в местечке Вейвера Мари-
ямпольского уезда Сувалкской губернии 2 . Братья не ладили между
собой. Позднее Николай Ежов говорил своему племяннику Викто-
ру, сыну Евдокии, что Иван, хотя он и был моложе на два года, сис-
тематически избивал его и однажды ударил гитарой в уличной дра-
ке, чего Николай никогда не забывал. В 1939 году Николай на
допросе показал, что незадолго до призыва в армию в 1916 году
Иван был членом шайки преступников 3 . Осенью 1938 года, в пись-
ме, адресованном Сталину, он писал, что его брат был «полукрими-
нальным элементом» и что он с детства не поддерживал с ним ника-
ких связей 4 .
Николай Ежов проучился в начальной школе (возможно, в цер-
ковно-приходской школе) не более года; как было позже написано в
его уголовном деле, у него было «неоконченное начальное образова-
ние». Как довольно откровенно писал сам Ежов в ранней автобиогра-
фии, в школе он проучился только 9 месяцев: «Лично меня школьная
учеба тяготила, и я всеми способами от нее увиливал» 5 . В1906 году, в
возрасте 11 лет, он отдан в ученики к одному из своих родственников,
частному портному в Петербурге. Начиная с 1909 года, Ежов был под-
мастерьем и затем рабочим-металлистом на нескольких заводах в
Петербурге. Более года он потратил на поиски работы в Литве и
Польше, работал в Ковно (ныне Каунас) подмастерьем на механиче-
ских заводах Тильманса, а в других городах нанимался в помощники
к ремесленникам6.
1
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 2. Л. 109-158; РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 7,9.
2
Расстрельные списки. Москва, 1935-1953. Донское кладбище. М., 2005. С. 163.
3
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 2. Л. 109-159.
4
См. док. № 17. Высказывание о младшем Ежове в автобиографии Е. Скрябиной,
возможно, относится не к Николаю, а к Ивану. См.: Полянский А. Ежов. История «же-
лезного» сталинского наркома. М., 2001. С. 42.
5
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 14.
6
Там же. Л. 7, 7-об.
11
В 1914-1915 годах он работал в Петрограде на кроватной фабрике
и на заводах Недермейера и Путилова. Тогда же он участвовал в стач-
ках и демонстрациях. Несмотря на недостаток образования, он доволь-
но много читал и имел среди рабочих кличку «Колька-книжник»1.
Банкете в начале 20-х годов он утверждал, что «самостоятельно обу-
чился грамоте»2. За участие в забастовке на заводе «Треугольник» он
был арестован и выслан из Петрограда. В 1915 году, в возрасте 20 лет,
был призван в армию, сначала в 76-й пехотный запасной полк, а затем
в 172-й Либавский пехотный полк, вскоре в боях с немцами под Алиту-
сом (к западу от Вильнюса) был ранен и получил шестимесячный
отпуск по ранению и вернулся на Путиловский завод. В том же году
был призван снова и сначала стал рядовым в 3-м пехотном полку в
Ново-Петергофе, а затем рабочим-солдатом команды нестроевых
Двинского военного округа. С 3 июня 1916 —мастер артиллерийских
мастерских № 5 Северного фронта в Витебске3. И если до сих пор в
послужном списке Ежова все более или менее понятно и даже типич-
но, то начиная с витебского периода его биография полна неясностей.
Именно в этот период, согласно утверждениям Ежова, и началась
его революционная карьера. Хотя позднее один из сослуживцев расска-
зывал, как однажды Ежов, раздобыв где-то орденскую ленту, выдавал
себя за георгиевского кавалера4. В тридцатые годы подобный эпизод,
разумеется, не годился для анкет, и эта часть биографии Ежова препод-
носилась в духе революционного романтизма с непременным подчер-
киванием его бунтарского характера5. В конце 30-х годов Александру
Фадееву было поручено написать биографию Ежова. Задание было
выполнено, и рукопись небольшой книги поступила в издательство.
Но Ежов был арестован до того, как биографию успели напечатать6.
Часть рукописи Фадеева сохранилась в бумагах Ежова под названием
«Николай Иванович Ежов: сын нужды и борьбы» (1937-1938).
«Это был маленький чернявый подросток, с лицом открытым и упря-
мым, с внезапной мальчишеской улыбкой и ловкими точными движе-
ниями маленьких рук», —писал Фадеев и продолжал: «Маленький
1
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 20; Султанбеков Б. Сталин и «татарский след».
Казань, 1995. С. 188. В своих последующих сочинениях Ежов иногда использовал псев-
доним «Н.Книжник». См.: Брюханов Б.Б., Шошков E.H. Оправданию не подлежит:
Ежов и ежовщина 1936-1938 гг. СПб., 1998. С. 21.
2
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 266. Л. 80.
3
Там же. Л. 30.
4
Показания И. Дементьева от 22 апреля 1939 г. (АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 375.
Л. 118.)
5
См.: Маршал советской разведки / / Советская Белоруссия. 1938.14 июня.
6
Иванов В. В. Загадка последних дней Горького / / Звезда. 1993. № 1. С. 155.
12
питерский мастеровой, очень сдержанный и скромный, с ясным, спо-
койным и твердым взглядом из-под черных и красивых бровей, люби-
тель чтения, любитель стихов и сам втайне их пописывающий, вдумчи-
вый и задушевный друг, свой парень, любивший в часы досуга сыграть
на гитаре, спеть и поплясать, бесстрашный перед начальством — Ежов
пользовался среди своих товарищей большой любовью и влиянием»1.
Примерно то же пишет и А. Дризул, знавший Ежова по работе в
артиллерийской мастерской № 5. В интервью с Исааком Минцем из
Института истории партии Дризул описывает «Колю» как «юркого,
живого парня», «общего любимца» и острого на язык в разговорах с
другими рабочими. Как утверждает Дризул, Ежов принял активное
участие в деятельности Красной гвардии даже до того, как вступил в
партию, но он «не был трибуном». Дризул добавляет: «Ежов мало
выступал. Он два —три слова скажет... Он был кропотливым орато-
ром, эта его черта до последнего дня осталась. Он не любил высту-
пать»2. Воспоминания Дризула стали подлинной находкой для пар-
тийного историка Минца. Он всерьез взялся восполнить существенный
пробел в биографии Ежова —начало его революционной карьеры.
Минц обратился в Институт истории партии при ЦК КП(б) Белорус-
сии с просьбой найти в архивах хоть что-нибудь, посетовав, что
«никаких документов о политической деятельности тов. Ежова в
Витебске за 1917 г. у него нет», за исключением записи беседы
с самим Ежовым 3 . Однако и там ничего существенного, кроме прика-
зов по 5-м артиллерийским мастерским найдено не было.
В 1937 году воспоминания Дризула были профессионально отре-
дактированы и с заголовком «Боевые страницы прошлого» отосланы
для публикации в журнал «Партийное строительство». Теперь абзац
о Ежове заиграл новыми красками: «Многие рабочие этих мастер-
ских знали Николая Ивановича как веселого, общительного челове-
ка, умеющего в беседах ставить перед ними остро жизненные полити-
ческие вопросы и находить на них убедительные правильные ответы.
Это был большевистский массовик-агитатор, умеющий организовы-
вать массы вокруг партии Ленина — Сталина»4.
1
Фадеев А. Николай Иванович Ежов: Сын нужды и борьбы (РГАСПИ. Ф. 671.
On. 1. Д. 270. Л. 69-86. Дальнейшие ссылки приводятся без указания архивной ле-
генды).
2
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 270. Л. 1-11.
3
Там же. Л. 34.
4
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 270. Л. 51-65. Правда, тут же Дризул пожалел о том, что
не согласовал передачу рукописи в журнал с ЦК ВКП(б) и 20 ноября 1937 г. отослал
копию Поскребышеву, приложив покаянную записку.
13
В вышедшей в том же 1937 году брошюре «Великая Социалисти-
ческая Революция в СССР», Минц продолжал превозносить про-
шлое Ежова: «Крепостью большевиков в Витебске были 5-е артилле-
рийские мастерские северного фронта. Здесь работал путиловский
рабочий Николай Иванович Ежов. Уволенный с завода в числе
нескольких сот путиловцев за борьбу против империалистической
войны, Ежов был послан в армию, в запасной батальон». «После заба-
стовки, — как пишет Минц, — батальон немедленно расформирова-
ли, а зачинщиков забастовки вместе с Ежовым бросили в военно-
каторжную тюрьму, в штрафной батальон» 1 . Хотя в действительности
нет никаких достоверных свидетельств того, что Ежов принимал уча-
стие в каких-либо выступлениях солдат. Между тем Минц, живопи-
суя революционные подвиги Ежова, добавляет откуда-то взявшиеся
подробности: «Живой, порывистый, он с самого начала революции
1917 года с головой ушел в организационную работу. Ежов создавал
Красную гвардию, сам подбирал участников, сам обучал их, доста-
вал оружие» 2 .
Вступление Ежова в коммунистическую партию произошло при
столь же неясных обстоятельствах. Сам он утверждал, что 5 мая
1917 года, после Февральской революции, он вступил в РСДРП(б),
ленинскую партию большевиков (или коммунистическую партию,
как она стала называться позднее); в анкете начала двадцатых годов
он сообщает, что стал членом партии именно с того времени3. Однако
в материалах Института истории партии при ЦК КП(б) Белоруссии
указывается, что 3 августа 1917 года он вступил в Витебскую органи-
зацию РСДРП (интернационалистов), уплатив вступительный взнос
и членский взнос за август4. Здесь же напомним, что объединенные
интернационалисты, к которым относилась витебская партийная
организация, занимали промежуточное положение между больше-
виками и меньшевиками 5 .
Согласно изложенной им самим биографии, Ежов стал лидером
партийной ячейки артиллерийской мастерской № 5, а с октября 1917
по 4 января 1918 года он был помощником комиссара, а затем и
комиссаром станции Витебск и «организовывал новые партийные
ячейки». Говоря о Февральской и Октябрьской революциях 1917 года,
в анкете начала двадцатых годов он пишет, что «активно участвовал
1
Минц И. Великая Социалистическая Революция в СССР. М., 1937. С. 52.
2
Там же.
3
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 266. Л. 78.
4
Там же. Д. 270. Л. 33.
5
Там же. Д. 270. Л. 12,33; Haimson L.H. (ed.) The Mensheviks: From the Revolution of
1917 to the Second World War. Chicago, 1974. P. 11.
14
в обеих революциях», а в другой анкете утверждает, что во время
Октябрьской революции участвовал в «разоружении казаков и поль-
ских легионеров»1. Минц, развивая тему особо подчеркивает: «Витеб-
ский военно-революционный комитет после восстания в Петрограде
не пропускал ни одного отряда на помощь Временному правительст-
ву, 1 ноября в Витебске был разоружен казачий полк, спешивший на
помощь Керенскому»2. Однако в 1930-х годах в партийных кругах
были и иные мнения о «революционном» прошлом Ежова. Бывший
кандидат в члены Политбюро Павел Постышев, будучи арестован-
ным, говорил своим сокамерникам: «Кто же не знал в узких кругах
партии, что Ежов в белорусских лесах в 1917-1918 годах занимался
тем, чем занимался Сталин в Закавказье после первой русской рево-
люции — бандитизмом и грабежами»3. В любом случае активное уча-
стие Ежова в революции 1917 года в Петрограде, как об этом иногда
пишут, является легендой.4
Так чем же в действительности занимался в Витебске Ежов?
Архивные материалы, выявленные Институтом истории партии при
ЦК КП(б) Белоруссии, подтверждают лишь сам факт его службы в
5-х артиллерийских мастерских. Однако приказом по мастерским от
27 мая 1917 года младший мастеровой Ежов был исключен с доволь-
ствия по болезни. Следующее упоминание Ежова есть лишь в прика-
зе от 6 ноября 1917 года, где он уже числится на работе в канцелярии
в должности писаря и назначается в очередное дежурство по мастер-
ским (вышел ли он на это дежурство — неизвестно). И, наконец, в
приказе по 5-м артиллерийским мастерским от 6 января 1918 года по
строевой части говорится: возвратившегося по выздоровлении из
сводного полевого запасного 708 госпиталя старшего писаря Нико-
лая Ежова «зачислить на провиантское, приварочное и чайное
довольствие с 7-го сего января», и тут же в параграфе 6 этого же при-
каза — «уволенного по болезни в отпуск ст. писаря Николая Ежова
исключить из списков мастерской, провиантско-приварочного, чай-
ного, мыльного и табачного довольствия с 8-го сего января, а денеж-
ного с 1 февраля с. г.»5. Как видим, Ежов лишь один день мелькнул на
службе и тут же убыл в отпуск, получив деньги за период до 1 февра-
ля. Больше в мастерских, да и на военной службе его не видели. Сам
же Ежов указывает время окончания своей военной службы —май
1917 года, и добавляет, что после этого, «фактически не демобилизо-
1
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 266. Л. 80; РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л.7-7-об.
2
Минц И. Великая Социалистическая Революция в СССР М., 1937. С. 52.
Авторханов А. Мемуары. Франкфурт-на-Майне, 1983. С. 553.
4
Ковалев В. Два сталинских наркома. М., 1995. С. 177.
5
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 270. Л. 25-27,36.
15
ванный вел работу в партии и совете»1. Как видим, у Ежова с мая 1917
по январь 1918 года была уйма свободного времени, да и после уволь-
нения в отпуск по болезни еще неизвестно, когда и куда он выехал из
Витебска. По крайней мере, даже в анкете, заполненной позднее,
Ежов не указал, чем он занимался с января по май 1918 года2. Так что
о его участии в «революционных» налетах и о том, что это за «Крас-
ная гвардия», в которой он состоял, стоит еще поразмыслить.
В мае 1918 года Ежов встретился со своей семьей в Вышнем Волоч-
ке Тверской губернии, где он получил работу на стекольном заводе
Болотина. Там он стал членом заводского комитета, а с июня 1918 по
апрель 1919 го да —членом районного комитета. «Вначале
1919 года, — как пишет в автобиографии Ежов, — мобилизован на колча-
ковский фронт»3. Однако повоевать «на колчаковских фронтах» ему не
довелось, слесарем-механиком его зачислили в батальон особого назна-
чения в городе Зубцове. Затем с мая 1919 года он служил в Саратове в
запасном электротехническом батальоне, где возглавил партийную
группу и стал секретарем партячейки военного района (городка). Двад-
цать лет спустя Владимир Константинов, эвакуировавший батальон из
Петрограда в Саратов, вспоминал на допросе: «И вот в 1919 году явля-
ется ко мне такой шпингалет в порванных сапогах и докладывает, что
прибыл и назначен ко мне политруком. Я спросил его фамилию, он
ответил — Ежов»4. Они стали друзьями и прослужили вместе до
1921 года. В августе 1919 года, после эвакуации в Казань, Ежов был
назначен военным комиссаром радиотелеграфной школы РККА вто-
рой радиобазы, что означало исключительно политический и агитаци-
онный характер его работы. Фадеев и здесь ярко рисует его образ: он
активно участвовал в сражениях, например, в атаке на деревню Иващен-
ково, где был ранен тремя осколками снаряда, один из которых попал
ему в челюсть. «Тяжелое ранение надолго вывело Ежова из строя. На
всю жизнь у него остался шрам правее подбородка». Писатель не ску-
пится, рисуя портрет Ежова того времени: «Очень еще юный, чернявый
парень с густыми черными бровями; мечтательное выражение глаз при
сильной складке губ,—лицо одухотворенное, волевое»5.
В феврале 1920 года Ежов получил взыскание от военного трибу-
нала Резервной Армии, к которой относилась его база, за недостаточ-
ную бдительность, из-за чего в школу было принято несколько дезер-
тиров. Это упущение не повлияло на его карьеру, и в мае он был
1
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 7.
2
Там же. Л. 8.
3
Там же. Л. 14.
4
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 246.
5
Фадеев А. Николай Иванович Ежов... Л. 73.
16
назначен военным комиссаром радиобазы в Казани1. Хотя его дисци-
плинированность и усердие в исполнении приказов уже были замече-
ны, политическая репутация все же была запятнана. В1936 года при
обмене партбилета, заполняя регистрационный бланк, Ежов указал,
что он принадлежал к «Рабочей оппозиции» внутри коммунистиче-
ской партии, но порвал с ней перед Десятым съездом партии в марте
1921 года. Четыре года спустя, перед судом, он говорил, что только
сочувствовал оппозиции, добавив, что никогда не был ее членом, и
что после критических выступлений Ленина в марте 1921 года он
осознал свои заблуждения и стал придерживаться ленинской линии 2 .
Однако дружеских связей с лидерами «Рабочей оппозиции» он не
порывал. А своими корнями эти настроения уходили в дореволюци-
онное прошлое Ежова. Будучи арестованным, чекист С.Ф. Реденс
показал, что Ежов, по крайней мере, один раз в частном разговоре
хвастался, что когда-то он пошел против Ленина и участвовал в полу-
анархистском движении Яна Махайского 3 против интеллиген-
ции — «махаевщине»4.
Удачный этап в карьере наступил, когда в апреле 1921 Ежов стал
членом бюро и заведующим отделом агитации и пропаганды одного
из районных комитетов партии Казани, а в июле он получил такую
же должность в Татарском обкоме партии. Примерно в это же время
он был демобилизован из армии 5 и избран в президиум Центрально-
го Исполнительного комитета (ЦИК) Татарской АССР. В августе,
устав от напряженной работы, он получил отпуск и путевку в один из
санаториев Москвы для лечения. Затем по рекомендации Централь-
ного комитета (ЦК) партии находился в Кремлевской больнице с
1
Султанбеков Б. Сталин и «татарский след». С. 181; Брюханов Б. Б., ШошковЕ.Н.
Оправданию не подлежит... С. 14. См. также: Цитриняк Г. Расстрельное дело Ежова:
штрихи к портрету палача / / Литературная газета. 1992. № 7.
2
РГАНИ. Регистрационный бланк Ежова 1936 года; Последнее слово Николая
Ежова / / Московские новости 1994. № 5. См. также: Показания Ежова в апреле 1939 г.:
(ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 1. Л. 317-320).
3
В 1930-е годы в Малой Советской Энциклопедии утверждалось, что «махаевщи-
на» представляла собой течение в рабочем движении, сочетающее «элементы анархиз-
ма» с «извращенным марксизмом», ориентированное на низкоквалифицированных
рабочих, деклассированные элементы и уличных хулиганов. Причем интеллигенция, со-
гласно «махаевцам», — «класс по самой своей природе привилегированный и эксплоата-
торский» и он враждебен рабочему классу, ибо навязывает ему социализм, при котором
«власть капиталистов и интеллигенции будет заменена властью одной интеллигенции»
(Малая Советская Энциклопедия. М., 1930. Т. 5. С. 43-44).
4
ЦА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 10. Л. 127.
5
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 266. Л. 88-89; РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 7,
7-o6.f 12-об., 60.
17
18 января по 13 февраля 1922 года для излечения колита, анемии и
катара легких 1 . Ясно, что тогда он уже был замечен и, по-видимому, в
Москве встречался с влиятельными работниками аппарата ЦК Лаза-
рем Каганович и Менделем Хатаевичем, которых, возможно, знал
еще с Белоруссии 2 . В результате он получил руководящий пост:
15 февраля 1922 года секретариат ЦК назначил его ответственным
секретарем Марийского обкома партии 3 . Так как это назначение
было довольно значимым, можно предположить, что в это время у
него состоялась первая в жизни встреча со Сталиным.
Назначение Ежова в небольшой областной центр — Краснокок-
шайск (в настоящее время — Йошкар-Ола) началось с очень крупных
неприятностей для него. В марте бюро обкома избрало его лишь пос-
ле первоначального отказа, а И. П. Петров, председатель облисполко-
ма, с самого начала занял открыто враждебную позицию, главным
образом потому что Ежов относился к местному языку и культуре
как к «национальному шовинизму». Биографы Ежова согласны в
том, что «проявились худшие черты его характера», отмечая его
«жажду власти, высокомерие, грубость». Он продемонстрировал чис-
то административный подход, отказываясь принимать во внимание
национальные особенности этой автономной области. Даже инструк-
тору из центрального аппарата партии не удалось успокоить волне-
ния среди народа 4 .
С другой стороны, и сам Ежов тяготился пребыванием в глубин-
ке. В письме к своим друзьям по «рабочей оппозиции» 21 сентября
1922 года он жаловался:
«...живу понимаеш-ли5 ты как «черт» — как таракан на горячей ско-
вородке верчусь, делов до черта, а толку кажется мало. — Дыра скажу
тебе здесь, так уж такой дыры не сыщеш наверное во всей РСФСР.
Уж подлинно медвежий угол — ведь Краснококшайск (б. Царевокок-
шайск) ты только подумай!
Вот черт возьми и позавидуешь Вам —все можно сказать блага
культуры у вас под руками, а тут... э да ну ее к черту уж видно «долюш-
1
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 54,55,59,62,63,67.
2
Султанбеков Б. Сталин и «татарский след». С. 183. В 1917 г. Каганович вел партий-
ную работу в Гомельской и Могилевской губерниях Белоруссии, а Хатаевич был партий-
ным функционером в Гомеле. Ежов, по-видимому, встретился с Кагановичем в ноябре
1917 года, когда тот выступал на митинге железнодорожников и солдат в Витебске (По-
лянский А. Ежов: История «железного» сталинсткого парткома. М., 2001. С. 71).
3
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 22.
4
Там же. Л. 1-2.
5
Орфография и пунктуация письма сохранены.
18
ка» такая. А по правде сказать, так основательно понадоели эти «бухта-
номии» пора-бы и на завод. А что то о заводе за последнее время стал
скучать основательно пора-бы пора и на отдых, а то совсем можно
разложиться в такой обстановочке»1.
1
Беленкин Б. Хороший, плохой, злой: Ежов, Молотов и Сталин в судьбе А. Шляп-
никова / / Право на имя. Биография вне шаблона. (Третьи чтения памяти Вениамина
Иофе 22-24 апреля 2005.) СПб., 2006. С. 16.
2
Янтемир В. Прелюдия к «ежовщине» / / Йошкар-Ола. 1996. 28 ноября; РГАНИ.
Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 65,68.
3
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 267. Л. 7-об., 8-11.
4
Брюханов Б. Б., Шошков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 24, упоминают об
этой фотографии, но, к сожалению, авторы не смогли ее найти. См.: Ленин. Собрание
фотографий и кинокадров. М., 1970. Т. 1. С. 417-418, показана фотография Ленина во
время заседания ЦИК, однако лица в окружении удалены.
5
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 267. Л. 12-14, б-б-об.
19
день, он просит руководство ЦК дать ему знать, если к его просьбе
отнесутся положительно 1 .
Скорее всего, эта просьба была удовлетворена, и его отдых и
лечение продолжились. И лишь 1 марта 1923 года на заседании орг-
бюро и секретариата ЦК в Москве (с участием Сталина) Ежов,был
назначен ответственным секретарем Семипалатинского губкома
партии на северо-востоке Киргизской (позднее Казахской) Респуб-
лики 2 . Хотя сам Ежов на заседании не присутствовал, как это было
в 1922 году, Сталин, вероятно, разговаривал с ним по поводу столь
ответственного назначения. Ежов получил девять дней отпуска
для поездки в Краснококшайск для передачи дел 3 . 9 марта в письме
бывшему коллеге по работе в Марийском обкоме партии
П.Н.Иванову он писал, что слышал, что «вы убрали Петрова», но
к его неудовольствию комиссия оргбюро вновь решила направить
Петрова в Марийскую область4. Девять дней спустя он написал, что
отправляется в Семипалатинск 5 .
Так или иначе, Ежов превратил свой месячный отпуск в полугодо-
вой. Создается впечатление, что в это время он был достаточно сла-
бым функционером, болезненным и неспособным к интенсивной
работе. Неудивительно, что о его работе в Марийской области были
даны отрицательные отзывы: «Отсутствие достаточной теоретиче-
ской подготовки и разностороннего организационно-практического
навыка не дает возможности тов. Е[жову] сразу ориентироваться в
особенно сложной обстановке на руководящем месте. Последнее под-
тверждается его первыми промахами на первых порах в Маробласти»
и как особенность характера было отмечено «некоторое упрямство,
иногда граничащее со вспыльчивостью», вытекающее из «его тяги к
единоличию». Ввиду недостаточной теоретической подготовки и
«малого опыта руководящей работы» не рекомендовалось выдвигать
его на вышестоящей должности а использовать на второстепенных
ролях - заведующего орготделом или отделом агитации губкома, или
же секретарем райкома партии6.
Однако к этим рекомендациям явно не прислушались, и 27 марта
Ежов подтвердил прибытие в Семипалатинск и приступил к работе в
1
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 30.
2
Там же. Л. 23; Султанбеков Б. Сталин и «татарский след». С. 184.
3
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 32, 33, 36.
4
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 267. Л. 18-19.
5
Там же. Л. 20.
6
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 17-17-об.
20
качестве секретаря губкома партии 1 . Как утверждают его биографы,
в своей новой должности он опять «проявлял своеволие» по отноше-
нию к секретарям райкомов2. Фадеев говорит о том, что в некоторых
районах преобладали антинэповские настроения. Сторонники урав-
нительного «коммунизма для бедных» провозгласили независимую
«Бухтарминскую Республику» 3 в северо-восточном Казахстане, и
Ежов вскоре обнаружил, что «среди руководителей губернии немало
скрытых и явных врагов, сочувствующих восстанию и поддерживаю-
щих его». Он отправился во взбунтовавшиеся сельские районы без
какой-либо военной охраны. Фадеев писал, что эта поездка была
трудной и опасной, и мятежники покушались на жизнь Ежова. Но в
конце концов мятеж удалось подавить мирными средствами4. На
фотографии того времени Ежов показан впереди группы солдат, воз-
вращающихся после подавления мятежа.
Примерно через год, в мае 1924 года, Ежов был избран делегатом
XIII съезда партии в Москве5. В следующем месяце он переводится в
Оренбург и возглавляет орготдел Киргизского обкома партии, что,
скорее, выглядит понижением в должности, если бы в ноябре того же
года он не стал секретарем Киргизского обкома6. И здесь он также
имел отрицательный опыт работы с местными функционерами. Как
позже вспоминал один из бывших заключенных ГУЛАГа, Ежов был
настолько неспособен справиться с сильной местной троцкистской
оппозицией, что прятался от нее на вокзале в салон-вагоне7. В апреле
1925 года Киргизская республика была переименована в Казахскую,
а столица перенесена в Кзыл-Орду. Этим же летом Ежов стал замес-
тителем ответственного секретаря Казахстанского крайкома партии
и заведующим орготделом. Как указывает Фадеев, он проявил себя
непримиримым противником концессий иностранных капиталистов,
таких, как британский бизнесмен Лесли Уркарт. Тогда же он самосто-
ятельно изучал марксизм-ленинизм. Фадеев отмечает: «С присущей
ему исключительной работоспособностью он ночами сидел над книга-
ми, овладевая теорией Маркса-Ленина-Сталина» 8 . В 1924 году
1
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 64.
2
Брюханов Б. Б., Шошков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 26.
3
Фадеев ошибочно пишет «Батурминская республика».
4
Фадеев А. Николай Иванович Ежов... Л.74-75.
5
Тринадцатый съезд РКП(б): Стенографический отчет. М. 1963. С. 722.
6
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 8.
7
Гнедин Е. Выход из лабиринта. М., 1994. С. 59.
8
Фадеев А. Николай Иванович Ежов... Л. 77.
21
в анкете Ежов указал, что знает основную марксистскую литературу.
Кроме того, имеются свидетельства, что в течение двух месяцев два
раза в неделю по вечерам он посещал занятия кружка марксистского
самообразования 1 .
Карьера Ежова продолжалась. В декабре 1925 года он был избран
делегатом XIV съезда партии в Москве, завершившего свою работу
31 декабря, а 18 января 1926 года секретариат ЦК известил Казах-
ский обком, что Ежов направляется на годичные курсы марксизма-
ленинизма при Коммунистической академии (комакадемии), где
готовили профессиональных партийных функционеров. Ежов вер-
нулся в Кзыл-Орду после съезда и 25 января отбыл в Москву, где
перед ним открывались новые перспективы для продвижения 2 . Сре-
ди тех, с кем он вместе учился, были его будущий ближайший сотруд-
ник Е. Г. Евдокимов и будущий глава Политического управления
Красной Армии Л. 3. Мехлис3. После того как Ежов завершил обуче-
ние в начале 1927 года, в наших сведениях о его деятельности в пер-
вой половине этого года появляется пробел. Его российские биогра-
фы указывают, что в феврале 1927 года он был назначен инструктором
орграспредотдела ЦК ВКП(б) 4 . Возможно и то, что в первой полови-
не 1927 года он продолжил свою учебу, или же, как это было после
окончания работы в Марийской области, — пассивно ожидал нового
назначения, находясь в распоряжении ЦК ВКП(б).
Но точно известно, что в начале июля 1927 года, когда он прохо-
дил курс лечения кумысом в санатории в Шафраново неподалеку от
Уфы на Урале, орграспредотдел стал разыскивать его в связи с вопро-
сом о его назначении помощником заведующего5. Только 13 июля он
дал о себе знать, объяснив задержку операцией, которую ему сделали
в Уфе. Хотя лечение должно было закончиться лишь 1 августа, он
уехал в Москву на следующий день — 14 июля 6 . Оргбюро подтверди-
ло это назначение 15 июля 7 . Назначение на должность произошло
необычно быстро. Как сообщает Лев Разгон, именно Иван Михайло-
1
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 8.
2
Там же. Л. 44, 53.
3
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 81; Рубцов Ю. Alter ego Сталина: Страницы поли-
тической биографии Л. 3. Мехлиса. М., 1999. С. 53.
4
Брюханов Б. Б., Шошков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 160.
5
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 49-50. Во время лечения он познакомился с Га-
линой Егоровой, женой будущего Маршала Советского Союза А. И. Егорова (ЦА ФСБ.
Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 1.Л. 321).
6
Там же. Л. 24.
7
Советское руководство. Переписка. 1928-1941 гг. М., 1999. С. 31, 477.
22
вич Москвин, заведующий орграспредотделом ЦК с февраля
1926 года1, «нашел, достал, вырастил и выпестовал» Ежова: он
вызвал «скромного и исполнительного секретаря отдаленного окруж-
кома» в Москву и сделал его последовательно инструктором орграс-
предотдела, а затем своим помощником и, наконец, своим заместите-
лем2. Возможно, Москвин действительно сыграл решающую роль в
выдвижении Ежова. Хотя не стоит забывать, что прежде чем полу-
чить назначение в орграспредотдел, Ежов был направлен в Москву,
как минимум, на годичное обучение. И нет никаких сомнений, что
накануне важного назначения он уже был знаком со Сталиным, так
как последний считал необходимым хорошо знать своих аппаратчи-
ков, особенно такого уровня.
Ежов стал заместителем заведующего орграспредотделом в ноябре
1927 года3. В этом важном качестве он был посвящен в тонкости кадро-
вой политики партии. Его отдел занимался подбором и расстановкой
номенклатурных кадров по всей стране и во всех отраслях (сферах дея-
тельности); более того, он осуществлял проверку деятельности партий-
ных организаций на местах. В новой должности он стал делегатом
XV съезда партии (декабрь 1927 г.) и XVI партийной конференции
(апрель 1929 г.)4. Авторитет его настолько возрос, что секретарь Татар-
ского обкома партии М.М.Хатаевич летом 1928 года обратился
с просьбой, чтобы Ежов заменил его в этой должности: «Есть у вас,
в ЦК, крепкий парень Николай Ежов, он наведет порядок у татар...».
И хотя в ЦК, вероятно, были согласны с просьбой Хатаевича, по тем
или иным причинам новое назначение не состоялось 5 .
В центральной прессе имя Ежова появилось в августе 1929 года
как одного из трех авторов — наряду со Львом Мехлисом и Петром
Поспеловым — статьи в теоретическом журнале партии «Большевик»
под названием «Правый уклон в практической работе и партийное
болото». На примере так называемого «астраханского дела», когда
«морально-бытовое разложение» партийной верхушки в Астрахани
способствовало «усилению частного капитала в рыбной промышлен-
ности» и «капиталистические элементы мирно врастали» в систему
советского аппарата, авторы доказывали, что «партийное болото» на
1
Разгон Л. Непридуманное. С. 14.
2
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 69.
3
Там же. Л. 52.
4
Пятнадацатый съезд ВКП(б): Стенографический отчет. М., 1962. Т. 2. С. 1522;
Шестнадцатая конференция ВКП(б): Стенографический отчет. М., 1962. С. 697.
5
Брюханов Б. Б., Шошков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 32.
23
данном этапе «больше всего переплетается с правым уклоном». Это
означает, что наряду с явными правыми уклонистами в партии име-
лись и скрытые правые уклонисты — «партийное болото». Авторы
статьи призывали вести борьбу с характерными проявлениями «пар-
тийного болота» — местничеством, делячеством и аполитичностью1.
В декабре 1929 года Ежов перешел из орграспредотдела на новую
должность — заместителя народного комиссара (наркома) земледе-
лия по кадрам2. Наркомом земледелия был Яков Яковлев. Здесь впер-
вые в жизни Ежову пришлось иметь дело с настоящими массовыми
репрессиями. Когда в феврале 1930 года служба государственной без-
опасности—ОГПУ начала аресты и высылки сотен тысяч крестьян,
названных «кулаками», то и наркомат земледелия не остался в сторо-
не. В июне-июле 1930 года партийная организация наркомата земле-
делия выдвинула Ежова делегатом XVI съезда партии3.
В нескольких статьях этого периода Ежов подтвердил свой ради-
кализм. В марте 1930 года он опубликовал статью «Город —на
помощь деревне» о мобилизации ноябрьским (1929) пленумом
ЦК ВКП(б) 25 тысяч рабочих для коллективизации сельского хозяй-
ства—демонстрации, как он указывал, помощи рабочего класса кол-
хозному движению 4 . Другая статья, вышедшая осенью того же года,
«Кондратьевщина в борьбе за кадры», была выдержана в духе борьбы
с «вредительством в земельных органах» и сельскохозяйственной
науке. Отметив недавние заслуги ГПУ в разоблачении вредитель-
ской организации в сельском хозяйстве, Ежов призвал бороться со
старыми специалистами, в большинстве своем, по мнению автора ста-
тьи, — реакционерами. И даже привел любопытные выкладки распре-
деления настроений в профессорско-преподавательском составе
сельскохозяйственных учебных заведений. «Советски» настроенных
среди них насчитывалось около 30%, аполитичных или нейтральных
было 25-30 % — их Ежов назвал полюбившимся ему словом «боло-
то», остальные принадлежали к «реакционным группировкам, враж-
дебно настроенным, к советской власти». В статье Ежов утверждал,
что необходимо принять серьезные меры к усилению пролетарской
1
Ежов Н., Мехлис Л., Поспелов П. Правый уклон в практической работе и партий-
ное болото / / Большевик. 1929. № 16. С. 39-62.
2
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 25.
3
XVI съезд Всесоюзной Коммунистической Партии (б): Стенографический отчет.
М., 1930. С. 771.
л
Ежов Н. Город —на помощь деревне / / Спутник агитатора (для деревни). 1930.
№ 8. С. 4-9.
24
прослойки путем «социально-классового подбора» кадров в управ-
ленческих и земельных органах, в профессорско-преподавательском
составе и среди обучающихся в сельскохозяйственных вузах. По его
мнению, в этих организациях оставалось еще немало выходцев из
«духовенства, купечества и дворянства». Ежов посчитал одним из
методов вредительства проводившуюся старыми спецами линию на
универсальное сельскохозяйственное образование, отметив, что имен-
но поэтому «реакционная часть профессуры» выступила против
«узкой специализации» вузов, их дробления и передачи в различные
ведомства1.
В статье, опубликованной в «Правде» в марте 1932 года, «Некото-
рые вопросы подготовки и расстановки кадров» Ежов продолжал
высказывать радикальные взгляды на образование. Он с удовлетворе-
нием отмечал, что «ушли в прошлое многофакультетные университе-
ты, оторванные от производства», а их место заняли специализиро-
ванные высшие учебные заведения, подчиненные хозяйственным
наркоматам, неразрывно связанные с производством и способные
подготовить инженеров по определенным специальностям за три — че-
тыре года. «Несмотря на сопротивление реакционной части профес-
суры, — как утверждал Ежов, — 40-45 % учебного времени студенты
стали проводить на предприятиях и, таким образом, лекционная сис-
тема все больше и больше уступает место активным методам учебы».
Обильно цитируя в этой статье Сталина и Кагановича, Ежов писал:
«Наши высшие учебные заведения превращены в своеобразные пред-
приятия, выполняющие заказы народного хозяйства на подготовку
необходимых ему специалистов» 2 .
Ежов вернулся на работу в партийный аппарат в ноябре 1930 года
в качестве главы распредотдела, одного из двух отделов, образовав-
шихся в результате разделения орграспредотдела 3 . Это была ключе-
вая должность по контролю за подбором и расстановкой партийных
кадров. 21 ноября — через неделю после назначения — он был при-
нят Сталиным в Кремле 4 . Тем самым он явно становился допущен-
ным в ближний круг соратников Сталина. Четыре дня спустя по
1
Ежов Н. И. Кондратьевщина в борьбе за кадры / / Социалистическая реконструк-
ция сельского хозяйства. 1930. № 9-10. С. 1-12.
2
Ежов Н. Некоторые вопросы подготовки и расстановки кадров / / Правда. 1932.
17,20 марта.
3
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 69.
Этот визит продолжался полчаса. 29 ноября он был принят снова, в этот раз уже
на полтора часа. См.: Исторический архив 1994. № 6. С. 25.
25
предложению своего непосредственного начальника в аппарате ЦК
Лазаря Кагановича Политбюро разрешило ему присутствовать на
своих заседаниях и получать все материалы, рассылаемые членам
ЦК 1 . Другими словами, Ежов, хотя и не был членом ЦК, получал
сведения о государственных и партийных делах наравне с членами
Политбюро.
9 ноября 1931 года он снова был принят Сталиным вместе с Кага-
новичем, Молотовым и Ворошиловым; кроме них, также присутство-
вали заместитель председателя ОГПУ Генрих Ягода, Э. П. Берзин и
С. А. Бергавинов 2 . Два дня спустя Сталин подписал постановление
Политбюро о добыче золота на Крайнем Севере. Было решено орга-
низовать государственный трест «Дальстрой» под непосредственным
руководством Берзина и под контролем Ягоды и установить для тре-
ста жесткую программу добычи золота. Бергавинов, в качестве перво-
го секретаря Дальневосточного крайкома партии, должен был изу-
чить возможности использования ледоколов. А Ежов, Ягода и другие
должны были «разработать льготы, которыми будут пользоваться
как заключенные переселенцы, так и добровольцы за хорошую рабо-
ту на Колыме (сокращение срока наказаний, восстановление в пра-
вах гражданства, обеспечение семей добровольно уехавших, повыше-
ние оклада и т.д.)» 3 . Так было положено начало печально известной
системе принудительного труда на Колыме.
После этой встречи произошел характерный инцидент. Когда
Ежов выходил из Кремля вместе с Ягодой и Бергавиновым, Ягода
предложил сесть в его автомобиль. По пути Ежов, одетый в легкое
летнее пальто, очень сильно замерз. Ягода возмутился, что он так лег-
ко одет: как он мог так поступить, если на лечение его слабых легких
были потрачены такие значительные средства! Ежов отвечал, что зим-
него пальто у него нет. Тогда Бергавинов счел, что в таком случае он
должен получить мех на зимнее пальто. В течение двух недель-он
получил несколько отрезов беличьего меха, причем без всякого счета.
По-видимому, Центральная Контрольная комиссия (ЦКК) узнала об
этом, и затем Ежов послал объяснительную записку ее председателю
1
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732; Сталинское Политбюро в 30-е годы. Сборник до-
кументов / Сост. О. В. Хлевнюк, А. К. Квашонкин, Л. П. Кошелева, Л. А. Роговая. М., 1995.
С. 20, 178; Хлевнюк О. В. Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы. М.,
1996. С. 200.
2
Исторический архив 1994. № 6. С. 39-40.
3
Возвращение памяти: Историко-архивный альманах. № 3. Новосибирск, 1997.
С. 166.
26
Матвею Шкирятову, утверждая, что мех лежит неиспользованным в
его квартире, и он готов поделиться им в любое время 1 .
Этот эпизод следует рассматривать в связи с проблемами со здо-
ровьем Ежова. Еще раньше, в июне 1931 года глава лечебно-санитар-
ного управления (лечсанупра) Кремля доложил Кагановичу и Посты-
шеву, что Ежов страдает туберкулезом легких, мизастенией,
неврастенией, вызванной напряженной работой, анемией и недоеда-
нием. Ему требовался немедленный двухмесячный отпуск по болез-
ни в санатории на юге — например, в Абастумани в Грузии или в
Кисловодске2. В ноябре следующего года он снова сообщил ЦК, что
Ежов болен еще и ангиной, а также страдает ишиасом. Ему требуется
срочное обследование в Кремлевской больнице и диета, чтобы он мог
поскорее вернуться к работе3.
В Казани, не позже июня 1921 года, Ежов женился на Антонине
Титовой, партийной функционерке низшего звена, которая была на
несколько лет моложе его. Она поехала с ним в Краснококшайск и
Семипалатинск, но летом 1923 года отправилась в Москву для учебы
в Тимирязевской сельскохозяйственной академии. В конце 1925 года
супруги воссоединились в Москве. С ними жила и мать Ежова, кото-
рой в то время было немногим более 60 лет, и двое детей его сестры
Евдокии — подростки Людмила и Анатолий Бабулины, учившиеся в
Москве. (Сама Евдокия вместе с 4 другими своими детьми жила в
деревне недалеко от Вышнего Волочка Тверской области.) После
окончания сельскохозяйственной академии в 1928 году Антонина
поступила на работу в наркомат земледелия на должность начальни-
ка подотдела. При помощи мужа она опубликовала книгу «Коллекти-
визация сельского хозяйства и крестьянская женщина». Однако при-
мерно в 1930 году они развелись, поскольку Ежов, никогда не
отличавшейся супружеской верностью, завязал серьезные отноше-
ния с другой женщиной4.
Ее звали Евгения Соломоновна (или Залмановна), урожденная
Фейгенберг. Она родилась в 1904 году в большой еврейской семье в
Гомеле, где ее отец был мелким торговцем. Там же, еще в юном возрас-
те она вышла замуж за Лазаря Хаютина. Потом она развелась с ним
и стала женой журналиста и дипломата Александра Гладу на. С сентя-
бря 1926 года они жили в Лондоне, но были высланы из Великобри-
1
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 267. Л. 22-25.
2
Там же. Ф. 17. Оп. 120. Д. 45. Л.19.
3
Там же. Л. 55.
4
См.: РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 9. С 1927 года Ежовы жили в доме № 10/16
по Молочному переулку, кв. 20 (рядом с Остоженкой).
27
тании в связи с действиями британских властей в мае 1927 года по
отношению к советской торговой делегации и последующего разры-
ва дипломатических отношений между Москвой и Лондоном. Гладун
вернулся в Москву, а Евгения стала на некоторое время машинист-
кой в советском торговом представительстве (торгпредстве) в Берли-
не, где летом 1927 года она познакомилась с писателем Исааком
Бабелем и, возможно, имела роман с ним. По крайней мере, как утвер-
ждает вдова Бабеля, писатель знал Евгению еще со времени ее рабо-
ты в одесском издательстве.
Прошло немного времени, и Евгения вернулась в дом мужа в
Москве, а в ноябре 1927 года Ежов, вероятно, впервые появился у нее
дома; они могли также встречаться и в санатории на берегу Черного
моря. В 1939 году Гладун показал на допросе следующее: «Она назы-
вала Ежова восходящей звездой и поэтому ей было выгоднее быть с
ним, чем со мной». В 1930 году Ежов женился на Евгении, которая
взяла его фамилию. Они жили в центре Москвы. Евгения работала
машинисткой в газете «Крестьянская газета», редактором которой
был Семен Урицкий, с которым у нее, по-видимому, тоже был роман.
Урицкий освободил ее от обязанностей машинистки, желая сделать
ее журналисткой. У нее был своего рода салон, где она принимала
писателей, артистов и дипломатов. Кроме Бабеля, постоянными гос-
тями салона были писатели Лев Кассиль, Самуил Маршак, а также
певец и музыкант Леонид Утесов1.
У Ежова, однако, были не только гетеросексуальные связи.
24 апреля 1939 года он написал признание в следственный отдел
НКВД о своей «длительной подверженности пороку педерастии».
Разумеется, слово «педерастия» означало гомосексуализм, но имен-
но это признание, по-видимому, было обоснованным, и поэтому его
следует процитировать более подробно:
«Начало этому было положено еще в ранней юности когда я жил
в учении у портного. Примерно лет с 15 до 16 у меня было несколь-
ко случаев извращенных половых актов с моими сверстниками уче-
1
См.: Chentalinski V. La parole ressuscitée: Dans les archives littéraires du K.G.B. Paris,
1993. P. 62-65; Поварцов С. Причина смерти — расстрел. Хроника последних дней Исаака
Бабеля. М., 1996. С. 39,149-51; Брюханов Б.Б., Шошков E.H. Оправданию не подлежит...
С. 33-34,47,160; Vaksberg A. The Prosecutor and the Prey: Vyshinsky and the 1930s' Moscow
Trials. London, 1990. C. 199; Жаворонков Г. И снится ночью день// Синтаксис. 1992. № 32.
С. 47,51-52; Интервью с А. Н. Пирожковой / / Независимая газета, 16 января 1998. В кон-
це 1920-х и начале 1930-х годов Ежов жил в доме № 1 по улице Остоженка, кв. 21, без
Титовой (ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 14. Д. 46). Позднее он, скорее всего, жил в доме № 1 по 1-му
Неопалимовскому пер., кв. 3, а затем в Мамоновском пер. (АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 375.
Л. 63; Д. 376. Л. 82-83).
28
никами той же портновской мастерской. Порок этот возобновился
в старой царской армии во фронтовой обстановке. Помимо одной
случайной связи с одним из солдат нашей роты у меня была связь с
неким Филатовым, моим приятелем по Ленинграду, с которым мы
служили в одном полку. Связь была взаимноактивная, то есть «жен-
щиной» была то одна, то другая сторона. Впоследствии Филатов был
убит на фронте.
В 1919 году я был назначен комиссаром 2 базы радиотелеграфных
формирований. Секретарем у меня был некий Антошин. Знаю, что
в 1937 году он был еще в Москве и работал где-то в качестве началь-
ника радиостанции. Сам он инженер-радиотехник. С этим самым
Антошиным у меня в 1919 году была педерастическая связь взаимно-
активная.
В 1924 году я работал в Семипалатинске. Вместе со мной туда
поехал мой давний приятель Дементьев. С ним у меня также были
в 1924 году несколько случаев педерастии активной только с моей
стороны.
В 1925 году в городе Оренбурге я установил педерастическую
связь с неким Боярским1, тогда председателем Казахского облпроф-
совета. Сейчас он, насколько я знаю, работает директором художест-
венного театра в Москве. Связь была взаимноактивная.
Тогда он и я только приехали в Оренбург, жили в одной гостинице.
Связь была короткой, до приезда его жены, которая вскоре приехала.
В том же 1925 году состоялся перевод столицы Казахстана из Орен-
бурга в Кзыл-Орду, куда на работу выехал и я. Вскоре туда приехал
секретарем крайкома Голощекин Ф.И. (сейчас работает Главарбит-
ром). Приехал он холостяком, без жены, я тоже жил на холостяцком
положении. До своего отъезда в Москву (около 2-х месяцев) я фак-
тически переселился к нему на квартиру и там часто ночевал. С ним
у меня также вскоре установилась педерастическая связь, которая
периодически продолжалась до моего отъезда. Связь с ним была, как
и предыдущие взаимноактивная»2.
1
0 Боярском см.: Власть и художественная интеллигенция: Документы ЦК
р
КП(6)-ВКП(6)-ВЧК-ОГПУ-НКВД о культурной политике. 1917-1953 гг. М.,
1999. С. 201,250,269,699,774.
2
См. док. №20.
29
наряду с этим, невероятно развратничал и терял облик не только ком-
муниста, но и человека»1. Одним из его близких друзей, с которым он
любил пьянствовать по ночам, был его коллега по наркомату земледе-
лия Федор Михайлович Конар (Полащук); скорее всего, они познако-
мились в 1927 году. После ареста Ежов утверждал, что «Конар и я
всегда пьянствовали в компании проституток, которых он приводил
к себе домой» 2 . Став заместителем наркома земледелия, Конар в янва-
ре 1933 был арестован по обвинению в шпионаже в пользу Польши,
два месяца спустя приговорен к смерти за «саботаж в сельском хозяй-
стве» и расстрелян 3 .
Другим собутыльником был Лев Ефимович Марьясин, вместе с
Ежовым бывший еще одним заместителем заведующего орграспредот-
делом с ноября 1927 года. В 1930 году он стал членом правления Госбан-
ка СССР, а в следующем году—заместителем председателя; в 1934 году
он был уже председателем правления Госбанка и заместителем наркома
финансов. Имеются свидетельства о том, как Марьясин и Ежов люби-
ли убивать время. Напившись пьяными, они устраивали соревнование,
кто из них, сняв штаны и сев на корточки, выпуская газы быстрее, сдует
горку папиросного пепла с пятикопеечной монеты4.
Через Марьясина Ежов познакомился с его шефом Георгием Лео-
нидовичем Пятаковым. С 1928 года Пятаков был заместителем пред-
седателя, а в следующем году — уже председателем правления Госбан-
ка СССР, а затем в 1932 он стал заместителем наркома тяжелой
промышленности. На суде в 1940 году Ежов рассказал о своей обиде
на Пятакова: «Обычно Пятаков подвыпив, любил издеваться над сво-
ими соучастниками. Был случай, когда Пятаков, будучи выпивши,
два раза меня кольнул булавкой. Я вскипел и ударил Пятакова по
лицу и рассек ему губу. После этого случая мы поругались и не разго-
варивали» 5 . Марьясин пытался помирить обоих, но Ежов отказался
и, в конце концов, порвал и с Марьясиным. Все эти и другие знако-
мые Ежова были впоследствии осуждены как «троцкисты» и т.п.,
а когда в 1939 году Ежов сам был арестован, его, конечно же, обвини-
ли в контактах с этими «врагами».
В ранние годы начала карьеры Ежов еще не имел репутации жес-
токого и беспощадного исполнителя. Его вовсе не считали плохим
человеком. В провинции он производил впечатление «нервного, но
1
Шенталинский В. А. Донос на Сократа. М., 2001. С. 419.
2
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 1. Л. 323.
3
Известия. 1933. 5 марта; Расстрельные списки. Вып. 2. Ваганьковское кладбище
1926-1936. М., 1995. С. 202, 211.
4
ЦА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 12. Л. 83-84.
5
Московские новости. 1994. № 5.
30
действующего из лучших побуждений и внимательного человека, сво-
бодного от высокомерия и бюрократических манер» 1 . Когда Юрий
Домбровский встретился с коллегами Ежова по партийной работе в
Казахстане, никто из их не сказал о нем ничего плохого: «Это был
отзывчивый, гуманный, мягкий, тактичный человек... Любое неприят-
ное личное дело он обязательно старался решить келейно, спустить
на тормозах» 2 . В том же духе говорила о нем Анна Ларина (Бухари-
на): «Он отзывался на любую малозначительную просьбу, всегда чем
мог помогал» 3 . А Надежда Мандельштам встретила Ежова в воскрес-
ном доме отдыха для партийных руководителей в 1930 году, и он
показался ей «скромным и довольно покладистым человеком» 4 . В об-
щем, по отзывам современников, он производил впечатление «хоро-
шего парня» и «хорошего товарища» 5 .
В конце 20-х годов Лев Разгон, женатый на падчерице Ивана
Москвина, часто встречался с Ежовым в семейном кругу: «Ежов сов-
сем не был похож на вурдалака. Он был маленьким, худеньким чело-
веком, всегда одетым в мятый дешевый костюм и синюю сатиновую
косоворотку. Сидел за столом тихий, немногословный, слегка застен-
чивый, мало пил, не влезал в разговор, а только вслушивался, слегка
наклонив голову» 6 . Жена Москвина беспокоилась, почему он так
мало ест; ее очень заботило его здоровье (он страдал туберкулезом).
У него был приятный голос, и в компании он иногда пел народные
песни. Москвин ценил его как безупречного исполнителя. Когда его
бывший протеже стал шефом НКВД, он сказал Разгону: «Я не знаю
более идеального работника, чем Ежов. Вернее не работника, а испол-
нителя. Поручив ему что-нибудь, можно не проверять и быть уверен-
ным — он все сделает. У Ежова есть только один, правда существен-
ный недостаток: он не умеет останавливаться... И иногда приходится
следить за ним, чтобы вовремя остановить» 7 .
В самом начале 30-х годов известность Ежова перешагнула гра-
ницы страны. Его беспощадно точный психологический портрет
появился на страницах «Социалистического вестника»:
1
Medvedev R. Let History Judge: The Origins and Consequences of Stalinism. Rev. ed.
Oxford, 1989. P. 358-359.
2
Литературная газета. 1990.22 августа.
3
Ларина (Бухарина) А. Незабываемое. M., 1989. С. 269-70.
4
Mandelstam N. Hope Against Hope: A MeMoir. New York. 1970. P. 113,322-325.
5
Thurston R. W. Life and Terror in Stalin's Russia. New Haven, Conn., 1996. P. 28; Сул-
танбеков Б. Сталин и «татарский след». С. 216.
6
Разгон Л. Непридуманное. С. 15.
7
Там же. Ежов перестал посещать квартиру Москвина после того, как он занял его
место в ЦК в начале 1934 г., и их отношения испортились.
31
«Бывший питерский рабочий-металлист, едва ли не с Путиловско-
го завода, он принадлежит к тому типу рабочих, который хорошо
знаком каждому, кто в былые годы вел пропаганду в рабочих круж-
ках Петербурга. Маленькой ростом, — почти карлик, —с тонкими,
кривыми ножками, с асиметрическими чертами лица, носящими
явный след вырождения (отец — наследственный алкоголик), со злы-
ми глазами, тонким, пискливым голосом и острым, язвительным язы-
ком... Типичный представитель того слоя питерской «мастеровщи-
ны», определяющей чертой характера которых была озлобленность
против всех, кто родился и вырос в лучших условиях, кому судьба
дала возможность приобщиться к тем благам жизни, которых так
страстно, но безнадежно желал он.
В умелых руках из таких людей вырабатывались незаменимые
агитаторы; особенно охочи они были на всевозможные проделки про-
тив мастеров, сыщиков. Нередко они являлись инициаторами различ-
ного рода актов мелкого саботажа... Но к методической, настойчивой
работе они всегда были неспособны, мало-мальски длительная безра-
ботица почти неизменно уводила их из рядов рабочего движения, — к
анархистам, к махаевцам (анти-интеллигентские настроения им
были свойственны едва ли не от рождения)» 1 .
Помимо прочего, здесь, надо сказать, — поразительное знание
некоторых деталей ранней биографии Ежова! Об этом мог знать толь-
ко человек из «близкого круга». И нелюбовь Ежова к интеллигентам
кажется вполне очевидной.
Некоторые современные авторы также пишут о том, что классо-
вые инстинкты Ежова сформировались в сильно политизирован-
ной среде, в условиях обострения противоречий между рабочими и
предпринимателями. Например, Р. В. Торстон высказывает следую-
щее предположение: «Возможно, именно эта атмосфера сделала
Ежова менее терпимым по отношению к управленцам и бюрокра-
там, по которым террор в конце тридцатых годов прошелся особен-
но сильно» 2 . Хотя, российский историк О. В. Хлевнюк указывает, что
последующая деятельность Ежова не была в первую очередь направ-
лена против так называемых специалистов по экономике, а в некото-
рых случаях он даже защищал их3. Так, в 1933 году говорили, что он
защищал управляющих угольных шахт, которых в некоторых регио-
1
Социалистический вестник. 1933. 25 ноября. № 23. С. 8-9.
2
Thurston R.W. Life and Terror in Stalin's Russia. P. 27. См. также: Ковалев В. Два ста-
линских наркома. С. 177.
3
Хлевнюк О.В. Политбюро... С. 200-201.
32
нах слишком часто снимали с работы, что весьма отрицательно сказы-
валось на добыче угля1.
Но одно дело политические или экономические интересы текуще-
го момента и совсем другое дело — то, какие чувства действительно
испытывал к интеллигенции Ежов. Как отмечалось в цитированной
выше статье «Социалистического вестника», он как личность сложил-
ся, несомненно, в годы революции: «Анти-интеллигентская закваска
в этой обстановке нашла благоприятную почву для развития. Озлоб-
ленность против интеллигенции — и партийной, в том числе, — огром-
ная, — надо видеть, каким удовольствием сияют его глазки, когда он
объявляет какому-нибудь из таких интеллигентов о командировке
его на тяжелую работу в провинцию...»2.
Позднее, став наркомом внутренних дел, Ежов потрудился выяс-
нить, кто же тогда передал материалы о нем за границу. И выяснил!
Как заявил Ежов в своем последнем слове на суде: «В этой статье
было очень много вылито грязи на меня и других лиц. О том, что эта
статья была передана именно Пятаковым, установил я сам»3. Однако
существуют и другие объяснения столь глубокой информированно-
сти западной прессы о личности и особенностях характера Ежова.
Столь точные детали мог передать Исаак Бабель, тесно друживший
с женой Ежова и выезжавший за границу приблизительно в то же
время4. Коллеги Ежова в партийном руководстве дружно свидетель-
ствовали о его больших организаторских способностях и «железной
хватке», говорили о его энергичности и твердой руке5. И, самое глав-
ное, он был «беспредельно предан Сталину»6. Как пишет Рой Медве-
дев, «влияние Сталина на Ежова стало полным, неограниченным,
почти гипнотическим»7. Вождь партии сделал его ключевой фигурой
в борьбе с «врагами народа» — то есть с теми, кто был против его еди-
ноличной власти.
1
Константинов С. Маленький человек / / Независимая газета. 2000.13 апреля.
2
Социалистический вестник. 1933.25 ноября. № 23. С. 9.
3
Московские новости. 1994. № 5.
4
Флейшман Л. От Пушкина к Пастернаку. М., 2006. С. 269-297.
5
Шепилов Д. Воспоминания / / Вопросы истории. 1998. Jsfe 4 С. 6.
6
Там же.
Medvedev R. Let History Judge: The Origins and Consequences of Stalinism.
P-358-359.
Глава 2
1
Во время чистки 1921 г. было исключено 156 900 из 585 000 членов партии
(Suny R. G. The Soviet Experiment. New York, 1998. P. 254). С 1921 г. до июня 1928 г. в ре-
зультате чистки 1921 г. и последующих проверок, а также в результате работы контроль-
ных комиссий из партии было исключено или покинуло ее ряды 435 075 человек (Ежов
Н., Мехлис Л., Поспелов П. Правый уклон в практической работе и партийное болото / /
Большевик. 1929. № 16. С. 56). В результате чистки 1929 г. из партии было исключено
170 тысяч человек, то есть около 11 % от ее состава; однако, последующее рассмотрение
апелляций и восстановление в партии снизили число исключенных до 133 тысяч (Rig-
by Т. Н., Communist Party Membership in the U.S.S.R. 1917-1967. Princeton, N.J. 1968.
P. 178-179).
2
Bo время чисток 1933-1934 гг. было исключено 22% от всего числа членов партии,
а фактически, число членов снизилось на 33% — 1,2 миллиона человек (RigbyT. H. Com-
munist Party Membership in the U.S.S.R. 1917-1967. P. 104). По другим данным исклю-
ченные составили 18% от общего числа (2 миллиона членов и 1,2 миллиона кандидатов
в члены партии). См.: Getty J. A., Naumov О. V. The Road to Terror... P 126.
3
Getty J. A. Origins of the Great Purges: The Soviet Communist Reconsidered, 1933-
1938. Cambridge, 1985. P. 50-51; Tucker R. C. Stalin in Power: The Revolution from Above.
1928-1941. New York, 1990. P. 221. Примеры деятельности Ежова: исключение в 1933 г.
из партии Цейтлина и Шляпникова, см.: Известия ЦК КПСС. 1989. № 10. С. 69-70;
Там же. 1990. № 1.С. 50.
4
XVII съезд ВКП(б): Стенографический отчет. М., 1934. С. 7, 302-304.
34
да — заместителем председателя комиссии партийного контроля
(КПК) 1 . Как сообщалось, глава КПК Каганович лично выбрал его на
пост заместителя 2 . На пленуме ЦК, созванном после съезда, он стал
и членом оргбюро3. В марте ему было поручено руководить работой
промышленного отдела ЦК, а в декабре он сменил Андрея Жданова
на посту председателя Комиссии по командировкам за границу4. Его
карьерный взлет происходил необычайно быстро, как будто бы Ста-
лин специально выделил его и доверял больше, чем кому-либо еще.
С этого же времени Ежов был связан с деятельностью органов
государственной безопасности. 20 февраля 1934 года он присутство-
вал на заседании Политбюро5, когда по инициативе Сталина было
принято решение о реорганизации ОГПУ и об образовании союзного
Народного Комиссариата Внутренних дел (НКВД) 6 . Месяц спустя в
этой связи Политбюро поручило комиссии под председательством
Куйбышева и с участием Ежова подготовить реформу законодатель-
ства7. Несколько дней спустя Ежов вместе со Сталиным вошел в
состав другой комиссии Политбюро под председательством Кагано-
вича и получил задание разработать положение, регулирующее рабо-
ту НКВД и Особого совещания 8 . В результате 10 июля ОГПУ было
упразднено, а его функции перешли вновь организованному НКВД
под руководством Генриха Ягоды, заместителями которого стали
Я. С. Агранов и Г. Е. Прокофьев. В состав НКВД вошло Главное Упра-
вление Государственной Безопасности (ГУГБ) в качестве основного
подразделения, а также: ГУЛАГ, Главное управление рабоче-кресть-
янской милиции и другие подразделения. В отличие от ОГПУ, НКВД
не получил права выносить смертные приговоры или приговаривать
к лишению свободы или ссылке на срок более пяти лет. В отношении
лиц «признанных социально опасными» сохранившееся при НКВД
1
XVII съезд ВКП(б): Стенографический отчет. С. 652-653.
2
Соловьев А. Г. Тетради красного профессора (1912-1941 гг.) / / Неизвестная
Россия. XX век. М., 1993. Кн. 4. С. 174.
3
Хлевнюк О. В. Политбюро... С. 20.
4
Сталинское Политбюро в 30-е годы. С. 71.
5
Там же. С. 232.
6
Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Архив Сталина. Документы выс-
ших органов партийной и государственной власти. Январь 1922 — декабрь 1936 / Под
ред. акад. А.Н. Яковлева; сост. В.Н.Хаустов, В.П.Наумов, Н.С.Плотников. М., 2003.
С. 486.
7
Getty J. A., Naumov O.V. The Road to Terror. 1934 / / Europe-Asia Studies. 1994.
№6. P. 159.
8
Там же. P. 123; Benvenuti F. The «Reform» of the NKVD: Stalin and the Self-
Destruction of the Bolsheviks, 1932-1939. New Haven, Conn., 1999. P. 1041,1043; Свобод-
ная мысль. 1998. № 8. С. 109.
35
Особое совещание (ОСО) имело право выносить приговор до пяти
лет (с апреля 1937 года —до восьми лет) ссылки или лагеря. Право
вынесения более суровых приговоров по делам об «измене Родине»,
шпионаже, терроре и другим вариациям 58 статьи Уголовного кодек-
са Р С Ф С Р было делегировано судам (Военной Коллегии Верховно-
го Суда, военным трибуналам, спецколлегиям судов)1. В мае 1935 года
внесудебные полномочия, аналогичные ОСО НКВД, появились и у
региональных органов НКВД. Был выпущен приказ об организации
троек при НКВД республик и УНКВД краев и областей2. Это были
так называемые «милицейские тройки», возглавляемые начальника-
ми милиции. В основном они рассматривали дела о нарушении пас-
портного режима и бродяжничестве.
Как и прежде, здоровье Ежова оставалось плохим. Однако теперь
его положение стало столь высоким, что он получил право лечения за
границей. Решением Политбюро от 28 мая 1934 года Ежову был пре-
доставлен отпуск (с 1 июня) на 2 месяца, а место отдыха было предло-
жено определить Кагановичу и самому Ежову3. Ежов отправился
отдыхать в Нальчик. Но его здоровье настолько пошатнулось, что
вызвало тревогу кремлевских врачей. Два профессора по просьбе
Лечсанупра Кремля обследовали Ежова и вынесли заключение
«орезком ухудшении состояния его здоровья», повышении темпера-
туры, обострении заболевания и общем истощении нервной системы.
Было рекомендовано «провести специальный курс лечения в загра-
ничном санатории». 5 июля начальник Лечсанупра информировал об
этом Жданова. Политбюро дважды рассматривало вопрос об отдыхе
Ежова. Сначала И июля было решено направить его за границу с
выдачей 1200 рублей в валюте. Но этого было явно мало для хороше-
го лечения. И 15 июля начальник Лечсанупра Кремля направил,
теперь уже всем членам Политбюро, более подробное описание неду-
гов Ежова. В письме говорилось, что он «страдает резко выраженным
общим упадком питания с прогрессирующим падением веса, общей
слабостью и понижением работоспособности, раздражением нервной
системы, катаром желудочно-кишечного тракта, хроническим пора-
жением кожи (чешуйчатый лишай) и хроническим неактивным про-
цессом в легких и бронхиальных железах с постоянной субфебриль-
1
Лубянка: ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1991. Справоч-
ник / Под ред. акад. А. Н. Яковлева; авторы-сост.: А. И. Кокурин, H. В. Петров. М., 2003.
С. 545-548.
2
Известия ЦК КПСС. 1989. № 80-82.
3
АП РФ. Ф. 3. Оп. 62. Д. 46. Л. 2.
36
ной температурой. Все явления усилились в последнее время в
результате очень большого переутомления». Далее говорилось о необ-
ходимости полного отдыха сроком на 3 месяца, а для начала курса
лечения провести некоторое время в клинике Карла фон Ноордена в
Вене, а затем курортное лечение на 3 недели (Франценсбад в Чехо-
словакии или Бад-Гаштейн), после чего предлагалось «санаторно-
климатическое лечение в очень хороших климатических условиях на
умеренной горной высоте (лучше всего Меран в Тироле)». В числе
подписавших заключение лечащих Ежова врачей стояла и подпись
доктора Левина. В этом же письме говорилось о недостаточности
выделенных для лечения средств.
На здоровье столь нужного ему в будущем Ежова Сталин решил
не экономить, и наложил на письмо Лечсанупра резолюцию: «Отпус-
тить т. Ежова с женой, дать им пока что 3000 рублей золотом под
отчет. Отправить немедля. Срок отпуска три месяца. И.Сталин».
Политбюро дружно проголосовало за это предложение и 17 июля
1934 года оно было принято 1 .
В Москве интересовались ходом лечения Ежова. Начальник Леч-
санупра Кремля 25 августа сообщил Кагановичу о том, как обстоят
дела. К тому времени Ежов с женой уже находились в Бад-Гаштейне
и принимали предписанные Ноорденом радиоактивные ванны и уко-
лы. Их навестил поверенный в делах СССР в Австрии Некунде — про-
ведать и сообщить в Москву новости. Некунде писал, что ванны
Ежову помогают: «Появился на редкость большой аппетит, соблюда-
ет строгую диету, но по обыкновению чересчур много курит. Лишае-
видные места на локтях и ногах почти совершенно исчезли». Бад-
Гаштейн Ежов должен был оставить 25 августа и отправиться в
клинику к Ноордену, а затем, вероятно, в Италию на «нахкур», —как
писал Некунде, — и тут же с тревогой сообщал, что сам Ежов «начина-
ет поговаривать об отъезде домой на работу». Для поездки в Италию
требовались еще деньги, и Политбюро, вняв тревогам Некунде,
26 августа приняло решение: «Выдать т. Ежову Н. И. дополнительно
1000 рублей золотом для окончания лечения. Запретить т. Ежову
выезд в СССР до окончания отпуска»2.
В общем, здоровье и работоспособность будущего «железного нар-
кома» обошлось казне в кругленькую сумму. Милость Сталина и
лечение в Вене еще аукнется Ежову. После ареста, на следствии его
1
АП РФ. Ф. 3. Оп. 62. Д. 46. Л. 3-8.
2
Там же. Л. 9-11.
37
заставят «вспомнить», что там он, якобы, имел интимную связь с мед-
сестрой, а когда врачу стало известно об этом, то он завербовал его
самого в качестве «агента германской разведки»1. Кстати, почему гер-
манской? Ведь Австрия тогда еще не входила в состав Германии.
В начале октября Ежов вернулся в Москву, сообщив Сталину,
который в это время отдыхал в Сочи, что снова приступает к рабо-
те. Он писал, что чувствует себя хорошо, однако соблюдает диету, и
в течение последующих шести месяцев ему должны удалить аппен-
дикс, чтобы улучшить работу пищеварительного тракта. По-види-
мому, и за границей он не оставлял вне своего внимания интересы
органов госбезопасности. Так, он сообщил Сталину, что наблюдал
за работой советских учреждений за границей и желает доложить
об этом 2 .
Вероятно, Сталин персонально опекал Ежова потому что выбрал
его в качестве своего главного помощника в реализации планов по
осуществлению генеральной чистки. Это стало ясным после убийст-
ва главы ленинградской партийной организации Сергея Кирова
1 декабря 1934 года. В соответствии с одной из версий этих событий,
в тот же день утром, когда произошло убийство, Ежов был вызван к
Сталину и провел в его кабинете достаточно долгое время 3 . Однако в
журнале регистрации посетителей кабинета Сталина Ежов в этот
день вообще не упоминается4. Лишь на следующий день, когда Ста-
лин отбыл в Ленинград на специальном поезде, Ежов был среди тех,
кто сопровождал его, а по прибытии в Ленинград он присутствовал
при допросе Сталиным убийцы Кирова Николаева 5 . Спустя два дня
после убийства Политбюро одобрило чрезвычайное постановление,
упрощающее процедуру вынесения обвинительного приговора и при-
ведения его в исполнение для лиц, обвиняемых в терроризме. В после-
дующие годы во время чисток этот закон от 1 декабря 1934 года при-
менялся в широких масштабах6.
Сталин поручил Ежову наблюдение за расследованием вместе с
лидером комсомола А. В. Косаревым и заместителем Ягоды по вопро-
1
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 280-281.
2
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 51. Л. 13; Д. 729. Л. 19.
3
Medvedev R. Let History Judge... P. 339; Брюханов Б. Б., Шошков Е. H. Ежовые ру-
кавицы тридцатых годов / / Молодая гвардия. 1997. № 12. С. 111.
4
Исторический архив 1995. № 3. С. 144.
5
Вестник Верховного Суда СССР. 1991. № 6. С. 21.
6
Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации
жертв политических репрессий / / Сост. Е. П. Зайцев. М., 1993. С. 33-34.
38
сам госбезопасности Аграновым1. Несмотря на отсутствие каких-
либо фактов, Сталин приказал сфабриковать дело по обвинению в
этом убийстве против Каменева, Зиновьева и других бывших участ-
ников партийной оппозиции. Однако руководство НКВД с недовери-
ем отнеслось к такой версии событий и попыталось проигнорировать
этот приказ Сталина. И тогда для Ежова пришло время сыграть свою
роль. Фактически Сталин назначил его своим представителем в
НКВД. Ягода не придал тогда этому значения, а после, уже будучи
арестованным, дал показания, что после убийства Кирова «начинает-
ся систематическое и настойчивое вползание в дела НКВД Ежова».
Не спрашивая Ягоду, он непосредственно связывался с отделами
ГУГБ и «влезал сам во все дела»2. На совещании в НКВД в декабре
1936 Ежов подтвердил, что последние два года работал в очень тес-
ном контакте с НКВД 3 .
Вмешиваясь во все детали расследования, Ежов придал ему имен-
но то направление, которое хотел Сталин, в своих подробных сообще-
ниях он разоблачал врагов и шпионов. Ягода, действуя по собственно-
му усмотрению, чинил препятствия; как Ежов объяснял позднее,
НКВД смотрел в другую сторону и не хотел допускать его к материа-
лам дела, пока не вмешался сам Сталин. Вождь партии стал угрожать
Ягоде: «Смотрите, морду набьем...» Он приказал главе НКВД аресто-
вать тех, на кого Ежов собрал материалы. Ягода исполнил это, но
явно против своего желания 4 .
В феврале Ежов доложил Сталину, что завершил подготовку мате-
риалов примерно на тысячу бывших ленинградских оппозиционе-
ров, триста из них были арестованы, а остальные сосланы; кроме
того, несколько тысяч так называемых «бывших» были высланы из
города5. В декабре 1934 убийца Кирова Николаев предстал перед
судом и был расстрелян; в следующем месяце состоялся процесс по
делу «московского центра» над Зиновьевым, Каменевым и другими,
они получили от пяти до десяти лет за «идеологическое соучастие» в
1
Показания С.Ф. Реденса от 26 мая 1939 (ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 4. Л. 342).
2
Генрих Ягода: Нарком внутренних дел СССР; Генеральный комиссар государст-
венной безопасности: Сборник документов. Казань, 1997. С. 159-160.
3
См. док. № 6.
4
Хлевнюк О. В. Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы. С. 201-
202; Реабилитация: Политические процессы 30-50-х годов. С. 153-154, 184; Вопросы
истории. 1995. №2. С. 16-17.
5
Getty J. A., Naumov O.V. The Road to Terror... P. 147. См. также: РГАСПИ. Ф.671.
°п.1.Д. 158.
39
убийстве1. С этого времени Ягода направлял Ежову все протоколы
допросов главных оппозиционеров и заговорщиков.
Полномочия Ежова не ограничивались расследованием этих
дел, постепенно он получил возможность контроля над всем НКВД.
В памятной записке Сталину он обращал внимание на «недостатки
в работе НКВД», критикуя деятельность последнего по работе с
информаторами и агентурой. Методы вербовки агентуры «граничи-
ли с контрреволюцией»: «При таких условиях вербовки иностран-
ная разведка без труда может насадить свою агентуру, подсунув
своих людей в виде агентов ЧК». НКВД, как писал Ежов, был гораз-
до меньше компетентен в расследовании, чем в розыске. В целом,
квалификация сотрудников НКВД была недостаточной, и чистка,
которую он лично провел в ленинградском управлении НКВД, по
его мнению, «должна быть расширена». В Ленинграде Ежов прове-
рил 2747 сотрудников НКВД и 3050 сотрудников милиции, в
результате 298 сотрудников были сняты с работы, из них 21 заклю-
чен в лагерь, а по милиции сняты с работы 590 человек, из которых
7 осуждено 2 . Ежов просил у Сталина разрешения на созыв совеща-
ния руководящего состава НКВД, где он намеревался выступить с
резкой критикой этих недостатков 3 . Сталин дал такое разрешение,
и в феврале 1935 года Ежов созвал это совещание 4 . 31 марта Полит-
бюро приняло решение «передать на распоряжение Ежова» положе-
ния об НКВД и ГУГБ5. Прокурор СССР Иван Акулов также предо-
ставил ему свои критические замечания о методах работы НКВД 6 .
В итоге с декабря 1934 года Ежов стал главным контролером дея-
тельности НКВД. 1 февраля ЦК избрал Ежова секретарем. Он полу-
чил кабинет в здании ЦК на Старой площади, на пятом этаже, где
также размещались Оргбюро и Секретариат. Для входа на пятый
этаж требовались «спецпропуска» даже постоянным работникам ЦК 7 .
Это было очень значимое место, в брежневские времена на этом эта-
же, помимо самого Генсека, имели кабинеты только двое его самых
влиятельных заместителей: секретари ЦК М. А. Суслов и А. П. Кири-
ленко. В бытность заведующего Распредотдела Ежов имел на Старой
1
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 128; Д. 139.
2
Там же. Д. 118. Л. 1-2, 25-39,44-46.
3
См. док. № 2.
4
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 5.
5
АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 5. Л. 139.
6
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 57. См. также: Источник. 1995. № 5. С. 160.
7
Шепилов Д. Т. Непримкнувший. М., 2001. С. 45.
40
площади кабинет поскромнее. Кроме Сталина и Ежова, в Секретариат
с этого времени также входили Каганович, Жданов и Андреев (с 28 фев-
раля). В качестве секретаря ЦК Ежов имел трех помощников: С. А. Ры-
жову, В. Е. Цесарского и И. И. Шапиро, причем двое последних рабо-
тали с ним еще в отделе промышленности и остались с ним и в
последующие годы1. Более того, 27 февраля 1935 года Политбюро
назначило его председателем Комиссии партийного контроля вместо
Кагановича, который стал Наркомом путей сообщения 2 . Теперь он
стал фактическим верховным судьей партии, расследовавшим дела
об идеологических отклонениях, нарушениях устава партии и долж-
ностных преступлениях и выносившим наказание. С 10 марта 1935
года он стал исполнять основные обязанности главы отдела руководя-
щих партийных организаций (ОРПО). Этот отдел был организован
сразу же после XVII съезда партии вместо Распредотдела и занимал-
ся подбором и расстановкой номенклатурных кадров. Первым руко-
водителем О Р П О был Д. А. Булатов, однако, с его переходом на дру-
гую работу с декабря 1934 года этот пост освободился. С этого
времени Ежов подписывал документы ОРПО, а теперь он был и офи-
циально назначен его главой 3 . Руководство промышленным отделом
перешло от него к Андрею Андрееву, который также был назначен
вести заседания Оргбюро ЦК. А на Ежова была возложена равная с
Андреевым ответственность за подготовку повестки дня заседаний
Оргбюро4.
Как утверждает О. В. Хлевнюк, в результате всех этих перестановок
в руководстве Каганович утратил свое положение второго человека пос-
ле Сталина. Формально его сменил Андреев, но влияние последнего
было сильно ограничено необходимостью разделять руководящие
функции в Оргбюро с Ежовым, Каганович остался секретарем ЦК и
членом Оргбюро. Роли и влияние Андреева и Ежова были в той или
иной степени сбалансированы. Хотя Ежов не был (как и Андреев) чле-
ном Политбюро, он контролировал кадровую политику партии и руко-
водил основными политическими кампаниями, принимал активное
участие в работе Политбюро и получил от Сталина поручение контро-
лировать НКВД и организовывать чистки5. Стремительное продвиже-
ние Ежова в ЦК, о котором известно довольно мало, объясняется его
1
Getty J. A., NaumoV О. V. The Road to Terror... P. 159-160.
Хлевнюк О. В. Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы. С. 160.
3
Ebon M. Malenkov. London, 1953. P. 37-38.
1
РГАНИ. Ф. 5. On. 98. Д. 148732.
5
Хлевнюк О. В. Политбюро... С. 161.
41
устойчивым положением и исполнительностью, «огромным нюхом», а
также сильной поддержкой со стороны Кагановича и Сталина1.
Как указывают многие авторы, 13 мая 1935 года Политбюро на
секретном заседании образовало специальную комиссию «по безопас-
ности» во главе со Сталиным и его заместителем Ежовым и якобы
целью комиссии была подготовка предстоящей ликвидации «врагов
народа» или —массовых репрессий. Для этого началась подготовка
«списка врагов» и тому подобные мероприятия 2 . А кое-где даже при-
водится закавыченный текст этого, якобы имевшего место решения 3 .
Однако, как показала проверка протоколов Политбюро и других
материалов в партийных архивах, — это фальсификация. В то же вре-
мя, в январе 1935, согласно инструкции аппарата ЦК, региональные
партийные организации начали составлять списки членов партии,
ранее исключенных за принадлежность к «троцкистскому и троцкист-
ско-зиновьевскому блоку». Как указывает Хлевнюк, последующие
аресты производились именно на основании этих списков 4 .
В действительности на заседании Политбюро от 13 мая 1935 года
было одобрено подготовленное Ежовым письмо ЦК ко всем партий-
ным организациям «О беспорядках в учете, выдаче и хранении парт-
билетов и о мероприятиях по упорядочению этого дела»5. В письме
утверждалось, что партийные организации виновны «в грубейшем
произволе в обращении с партийными билетами» и «совершенно
недопустимом хаосе в учете коммунистов». В результате этого «враги
партии и рабочего класса» получали доступ к партийным докумен-
там и «прикрывались ими в своей гнусной работе». В письме приво-
дились конкретные примеры «вражеских действий», хищения и под-
делки партбилетов и т.п., и содержалось грозное предупреждение:
«каждый утерянный и похищенный партбилет позволяет проник-
нуть в наши ряды заклятым врагам партии, шпионам, предателям
рабочего класса». Письмо предписывало искоренить в кратчайшие
1
Соловьев А. Г. Тетради красного профессора (1912-1941 гг.) / / Неизвестная Рос-
сия. XX век. Кн. 4. С. 178.
2
Uralov A. The Reign of Stalin. Westport, Conn., 1975; герг. original 1953 ed. P. 32,
42; Conquest R. Inside Stalin's Secret Police: NKVD Politics, 1936-39. London, 1985. P.
22; Tucker R.C. Stalin Power. P. 310-11, 647; Vaksberg A. The Prosecutor and the Prey:
Vyshinsky and the 1930s' Moscow Trials. London, 1990. P. 70; Брюханов Б. Б., Шош-
ков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 46-47,55.
3
Колпакиди А. Валтер Кривицкий: Вокруг правды и вымысла / / Кривицкий В.
Я был агентом Сталина. М., 1996. С. 348-49.
4
Хлевнюк О. В. Политбюро... С. 143-44.
5
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 963. Л. 3.
42
сроки «организационную распущенность», проявления «ротозейства
и благодушия» и «навести большевистский порядок в нашем собст-
венном партийном доме». И не может быть и речи об открытии прие-
ма в партию, — говорилось в письме, — пока не будет наведен порядок.
В письме был сформулирован ряд мер, которые партийные орга-
низации должны были осуществить в течение двух —трех месяцев,
чтобы достичь большего контроля и дисциплины. Ответственность
за наведение порядка на местах возлагалась на вторых секретарей
партийных организаций и заведующих отделами руководящих пар-
тийных органов1.
В своем докладе на декабрьском (1935) пленуме ЦК ВКП(б)
Ежов пояснил, что это письмо было подготовлено по прямому указа-
нию Сталина. Он сообщил, что в течение 1934 года ЦК принял ряд
решений о недостатках в работе с партийными документами в некото-
рых партийных организациях. Под руководством Ежова ОРПО конт-
ролировал выполнение этих решений. Затем на заседании Оргбюро
ЦК Сталин указал на факты «хаоса» и «произвола» в работе с партий-
ными документами и потребовал наведения строгого порядка, а до
тех пор обмен партбилетов и прием новых членов в партию прово-
диться не должны. Результатом такой постановки вопроса и стало
письмо ЦК от 13 мая 1935 года2.
На заседании Оргбюро ЦК 27 марта 1935 года Сталин пояснил,
что он против приема новых членов, пока «хороших ребят иногда
вычищают из партии, а мерзавцы в партии остаются, потому что они
очень ловко изворачиваются». Сталин посчитал необходимым напра-
вить специальное письмо партийным организациям и поручил это
Ежову, пояснив: «Завоевали мы власть, взяли ее в свои руки и не зна-
ем, как с нею быть. Так и сяк переворачиваем, как обезьяна нюхала
очки, и лижем, и все... Плохие мы наследники — вместо того, чтобы
накапливать новый моральный капитал, мы его проживаем»3.
Таким образом, Ежов возглавил кампанию по проверке партий-
ных документов с целью «разоблачения пролезших в партию чуждых
людей»4. Она стала логическим продолжением партийной чистки,
начатой в апреле 1933 года. Однако теперь, пользуясь своим много-
кратно выросшем влиянием, Ежов смог привлечь органы НКВД непо-
1
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 963. Л. 38-43.
2
Там же. Оп. 2. Д. 561. Л. 127-133.
3
Там же. Ф. 71. Оп. 10. Д. 130. Л. 29-30.
4
ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 6-е изд.
М., 1941. Т. 2. С. 635.
43
средственно для проверки коммунистов. Из-под его пера вышел
текст оригинального совместного циркуляра ЦК ВКП(б) и НКВД
СССР, предписывающего силами чекистов с помощью агентурной и
следственной работы проводить «разработку вызывающих сомнение
членов ВКП(б)», а также проводить и аресты «выявленных шпионов,
белогвардейцев, аферистов»1. Наверняка такое новаторство в органи-
зации партийной работы вызвало одобрение Сталина.
В начале 1935 года Зиновьев и другие были наказаны относитель-
но мягко, но этим дело не кончилось. По рекомендации Сталина и
консультируясь с ним, Ежов стал писать книгу о зиновьевцах под
названием «От фракционности к открытой контрреволюции». 17 мая
1935 года он послал Сталину первую главу «Этапы борьбы зиновьев-
ско-каменевской и троцкистской контрреволюционной группы про-
тив партии». Четыре следующие запланированные главы были еще
не готовы. Он обратился к Сталину за указаниями, так как журнал
«Большевик» намеревался опубликовать главу до того, как будет
готова вся книга2. Сталин дал свой комментарий, то же сделали Шки-
рятов и Ярославский, однако ни эта глава, ни сама книга так никогда
и не были опубликованы 3 .
Название книги указывало на то, что, по мнению автора, существо-
вала прямая связь между внутрипартийной фракционностью Зиновь-
ева, Каменева и тех, кто их поддерживал с середины 1920-х годов, с
их причастностью к убийству Кирова: логическим развитием этого
стал переход зиновьевцев от внутрипартийной оппозиции к откры-
той контрреволюции. Еще в 1925 году образовался «блок троцкистов
и зиновьевцев», «объединивший в борьбе против партии все антипар-
тийные группировки». Не имея никакой поддержки внутри партии,
зиновьевцы повторно публично отреклись от своей позиции, обещав
отказаться от фракционности, однако это был всего лишь обманный
маневр с целью избежать уничтожения, и в конце 1927 года среди них
преобладал «явно террористический» настрой по отношению к Ста-
лину. Как писал Ежов, они уже тогда «пытались обезглавить револю-
цию, уничтожив товарища Сталина».
Далее Ежов утверждал, что в конце 1920-х годов зиновьевцы воз-
главили подпольные центры в Москве и Ленинграде, рассчитывая
извлечь пользу из самого факта появления правых уклонистов, что-
бы вернуться к власти. Зиновьев и Каменев предприняли определен-
1
См. док. № 3.
2
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 273. Л. 1.
3
Там же. Л. 80. 798-6.
44
ные шаги к «сговору с правыми» с целью организации «совместного
выступления» и «об этом конкретном плане выступления против пар-
тии и договаривались по поручению своих групп Бухарин и Каме-
нев» (их встреча состоялась в апреле 1928 года). В 1929 году эти пла-
ны были сорваны благодаря ликвидации правой оппозиции, однако в
1932 году активная деятельность зиновьевской организации возобно-
вилась. Проводились переговоры с «левыми уклонистами» (Ломи-
надзе и другие) и с группой правых Рютина, а также поиски контак-
тов с троцкистским подпольем. Зиновьев, Каменев и их сторонники
возлагали надежды на империалистическую агрессию против Совет-
ского Союза, чтобы создалась благоприятная ситуация для сверже-
ния руководства партии. Когда стала ясна бесперспективность этих
надежд, они всерьез рассматривали планы организации террора:
«Как один из наиболее реальных способов вызвать затруднения — на-
мечается террор в отношении виднейших руководителей партии и
правительства». И в соответствии с этими планами «в составе "Ленин-
градского центра" образуется подпольная террористическая группа,
поставившая своей целью организацию убийства товарищей Кирова
и Сталина». Этой группе удалось достичь лишь первой из поставлен-
ных целей. Одновременно имело место тесное взаимодействие с троц-
кистами, которые также были информированы о террористической
деятельности зиновьевской организации. Более того, троцкисты «так-
же встали на путь организации террористических групп».
Сталин немного отредактировал этот текст, сделав несколько
несущественных замечаний. Можно сделать вывод о том, что он был
вполне согласен с написанным 1 .
В бумагах Ежова можно найти более расширенный (возможно,
более поздний) вариант той же самой работы. В нем Ежов приводит
подробности, связанные с так называемым «кремлевским делом».
Впервые месяцы 1935 года была арестована большая группа сотруд-
ников обслуживающего персонала Кремля, причем среди них был и
брат Каменева. Их обвинили в подготовке покушения на жизнь Ста-
лина. На июньском (1935) пленуме ЦК Ежов уже использовал полу-
ченные от них показания против секретаря ЦИК Авеля Енукидзе.
Как утверждал Ежов, уже было доказано — зиновьевцы и троцкисты
перешли к террору, в первую очередь, предприняв попытки покуше-
ния на Кирова и Сталина. Зиновьев организовал террор в Ленингра-
де, а Каменев в Москве, и они действовали в контакте с троцкистами.
По убеждению Ежова, убийство Кирова, организованное Зиновье-
1
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 273. Л. 2-82.
45
вым и Каменевым, было «лишь одним звеном в цепи террористиче-
ских планов зиновьевско-каменевской и троцкистской групп»1.
Эта деятельность Ежова инициировала преследование бывшей
внутрипартийной оппозиции. Особенность состояла в том, что при-
надлежность к внутрипартийной оппозиции интерпретировалась
как преступление путем связывания ее с конкретной террористиче-
ской деятельностью. Это делалось по инициативе Сталина. Несколь-
ко оппозиционных течений внутри партии тесно увязывались друг с
другом и назывались «блоками». Но Ежов явно не указывал на суще-
ствование некоего общего блока зиновьевцев, троцкистов и правых,
а также не связывал правых с террором. Этим, возможно, объясняет-
ся то, что его книга не была опубликована: ее текст устаревал на гла-
зах, ведь Сталину требовалось все больше и больше уличающих
фактов. В любом случае приписывание террористических планов
лидерам бывшей внутрипартийной оппозиции неизбежно означало
их физическое уничтожение в будущем. Но проблема была не толь-
ко в преследовании бывших оппозиционеров. 11 февраля 1935 года
комиссии Политбюро под руководством Ежова, в которую входили
деятели контрольной комиссии 3. М. Беленький и М.Ф. Шкирятов,
было поручено проверить работников аппарата ЦИК СССР, а также
и ВЦИК на предмет «элементов разложения» 2 . В июне 1935 года
Каганович проинформировал пленум ЦК о том, что как только Ста-
лин получил новую информацию по «кремлевскому делу», он созвал
свое окружение, заявив, что «здесь что-то нечисто», и поднял вопрос
о смещении Енукидзе с поста секретаря ЦИК СССР 3 . 21 марта
Политбюро перевело его в ЦИК Закавказья 4 . Таким образом, инфор-
мация о кремлевском деле появилась, скорее всего, незадолго до
этой даты, и Сталин лично предпринял первый шаг, приведший к
смещению Енукидзе.
Ежов получил в свое распоряжение материалы НКВД и, основы-
ваясь на них, написал для ЦК предварительный доклад, касавшийся
«работы аппарата ЦИК СССР и товарища Енукидзе». 21 марта после
правки, которая, возможно, была сделана Сталиным и Молотовым,
текст этого документа был одобрен Политбюро. В нем говорилось,
что в начале года среди работников персонала Кремля велась контр-
1
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. д. 273. Л. 798-902.
2
Жуков Ю. Н. Тайны Кремлевского дела 1935 года и судьба Авеля Енукидзе / / Во-
просы истории. 2000. № 9. С. 91.
3
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 547. Л. 66.
4
Там же. Оп. 3. Д. 960. Л. 25.
46
революционная деятельность, направленная против Сталина и руко-
водства партии; а в настоящее время НКВД обнаружил даже несколь-
ко связанных между собой контрреволюционных групп, которые
совместно пытались организовать покушение на Сталина и других
руководителей. Многие члены этих групп пользовались поддержкой
и защитой Енукидзе, который назначал их на должности, а с некото-
рыми из женщин даже сожительствовал. Однако, в докладе признава-
лось, что Енукидзе не знал о подготовке покушения на Сталина; но
классовый враг использовал его как человека, «потерявшего полити-
ческую бдительность и проявившего не свойственную коммунисту
тягу к бывшим людям» 1 .
Несколько дней спустя руководство согласилось на просьбу Ену-
кидзе об отправлении его вместо Тифлиса в Кисловодск на лечение.
8 мая Енукидзе даже попросил об освобождении его от обязанно-
стей председателя ЦИК Закавказья по состоянию здоровья и предо-
ставлении ему работы в Москве, а если это невозможно — на Север-
ном Кавказе в качестве местного уполномоченного ЦИК 2 . Хотя
Ежов просил у Сталина разрешения на вызов Енукидзе для допро-
са, Сталин согласился с просьбой Енукидзе, и 13 мая, по его предло-
жению, Политбюро освободило Енукидзе от прежних обязанностей
и назначило его уполномоченным ЦИК СССР в районе Кавказских
Минеральных вод3.
Две недели спустя Енукидзе вернулся в Москву на пленум ЦК.
Ежов выступил со своей первой речью на пленуме 6 июня. Предвари-
тельно она была одобрена Сталиным 4 . Ежов сообщил, что хотя след-
ствие по делу об убийстве Кирова не полностью раскрыло роль
Зиновьева, Каменева и Троцкого в подготовке террористических
актов против руководителей Советского Союза, однако оно обнару-
жило новые факты в расследовании «кремлевского дела», свидетель-
ствовавшие о том, что они были не только подстрекателями, но и
«прямыми организаторами» убийства Кирова, а также «подготавли-
вавшегося в Кремле покушения на товарища Сталина». Далее Ежов
сказал, что НКВД вскрыл до пяти террористических групп в Кремле
и вне его, которые готовили покушение, и все они были связаны с
Зиновьевым, Каменевым и Троцким. Таким образом, «непосредствен-
ное участие Каменева и Зиновьева в организации террористических
1
Жуков Ю. Н. Тайны Кремлевского дела... С. 94-95.
2
Там же. С. 97.
3
Там же. С. 98; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 547. Л. 66; Там же. Оп. 3.963. Л. 37.
4
РГАСПИ Ф. 558. On. 11. Д. 729. Л. 20.
47
групп» было доказано, равно как и ответственность Троцкого за орга-
низацию террора.
Далее Ежов выступил против Енукидзе. Террористические груп-
пы использовали недостаток бдительности у многих коммунистов по
отношению к врагам, а также «преступное ротозейство, благодушие и
разложение». Наиболее явным примером такой «политической сле-
поты» был секретарь ЦИК Енукидзе, глава аппарата Кремля. В ре-
зультате потери им бдительности зиновьевцам и троцкистам удалось
проникнуть в Кремль и организовать там террористические группы.
В результате личных действий Енукидзе аппарат ЦИК стал «крайне
засоренным чуждыми и враждебными советской власти элемента-
ми», которые смогли беспрепятственно «свить там свое контрреволю-
ционное гнездо». Эти и другие контрреволюционные элементы поль-
зовались покровительством Енукидзе. Таким образом, в Кремле
создалась обстановка, «при которой террористы могли безнаказанно
готовить покушение на товарища Сталина». Енукидзе, подчеркивал
Ежов, являлся «наиболее типичным представителем разложившихся
и благодушествующих коммунистов, разыгрывающих из себя, за счет
партии и государства, "либеральных" бар, которые не только не видят
классового врага, но фактически смыкаются с ним, становятся
невольно его пособниками, открывая ворота врагу для его контррево-
люционных действий»1. В связи с этим Ежов рекомендовал вывести
Енукидзе из состава ЦК.
На пленуме Енукидзе подвергся атакам со всех сторон. В свою
защиту он говорил, что персонал Кремля принимался на работу
лишь после проверки НКВД, но это тут же было объявлено ложью
главой последнего Ягодой. Однако это не избавило Ягоду от необхо-
димости защищать самого себя. Он осознавал, что часть ответствен-
ности лежит и на нем: «Я признаю здесь свою вину в том, что я в свое
время не взял Енукидзе за горло и не заставил его выгнать всю эту
сволочь». Ягода потребовал ареста Енукидзе и расследования его
действий 2 .
Ежов в заключительном слове, обращаясь к Енукидзе объяснял, в
чем состояла его главная вина: «Всю эту белогвардейскую мразь,
которая засела в Кремле, вы изо дня в день поддерживали, всячески
защищали, оказывали им материальную помощь, создали обстанов-
ку, при которой эти отъявленные контрреволюционеры, террористы,
чувствовали себя в Кремле, как дома, чувствовали себя хозяевами
1
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 547. Л. 49-56.
2
Там же. Л. 68.
48
положения». В своей речи он выступил в поддержку такого решения,
которое «еще больше закалит ряды партии и позволит до конца
выкорчевать политическую слепоту, моральное и политическое раз-
ложение, гнилой либерализм, которыми, к сожалению, как мы виде-
ли на примере Енукидзе, еще страдают некоторые коммунисты» 1 . ЦК
принял решение исключить Енукидзе из партии за «политико-быто-
вое разложение» 2 .
Таким образом, в результате действий Ежова, одобренных Стали-
ным, июньский пленум 1935 года ввел новый элемент в политику
партии. С этого времени вне закона оказались не только бывшие
оппозиционеры. Коммунисты, которые — в отличие от Сталина и тех,
кто его поддерживал, — допускали примиренческое отношение к уча-
стникам оппозиции, также обвинялись в недостатке бдительности по
отношению к врагам. Дело Енукидзе стало примером. Как это видно
из слов Кагановича, и в этом случае, как и с подготовкой письма ЦК
от 13 мая 1935 года, инициатива принадлежала Сталину. «Кремлев-
ское дело» завершилось закрытым процессом 27 июля, в котором
30-ым подсудимым и в их числе Каменеву было предъявлено обвине-
ние в подстрекательстве к подготовке террористического акта. Дво-
им был вынесен смертный приговор, а сам Каменев получил десять
лет лишения свободы. Еще 80 человек по этому делу были осуждены
ОСО при НКВД 3 .
Июньский (1935) пленум поставил под сомнение репутацию Яго-
ды, его обвинили в том, что он упустил «кремлевское дело». Как
заявил Ежов: «Вину НКВД, когда она есть, никто и никогда не зама-
зывал»4.
Руководство партии не было удовлетворено ходом проверки пар-
тийных документов. Два раза — в июне и августе — оно критиковало
«совершенно неудовлетворительное» ее проведение в целом ряде пар-
тийных организаций. Оказалось, что предписания, изложенные в
письме от 13 мая, выполнялись «формально-бюрократически» и в
большинстве случаев никаких недостатков выявлено не было. Бди-
тельность не только не усилилась, но и ослабла. Соответственно неко-
1
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 547. Л. 68-70.
Там же. Л. 73. Интересно отметить, июньский 1936 года пленум решил, что Енукид-
з е им
еет право подать апелляцию на восстановление в партии (GettyJ. A., NaumovO. V.
The Road to Terror... P. 178).
3
Известия ЦК КПСС. 1989. № 7. С. 86-93.
4
Жуков Ю. Н. Тайны Кремлевского дела... С. 104.
49
торые районные и областные партийные руководители получили
партийные взыскания или даже смещены со своих постов1.
В июле 1935 года Ежов докладывал Сталину о ходе проверки, под-
черкивая, что изначально определенный срок ее окончания — начало
августа — нереален и должен быть продлен еще на три месяца, то есть
до 1 ноября. Он связывал эту задержку с действиями партийных орга-
низаций, которые лишь месяц, а то и два спустя поняли серьезность
проводимой кампании, после чего почти все они начали полностью
заново проводить эту операцию. Как отмечал Ежов, «засоренность
партийных рядов оказалось большей, чем мы предполагали». Иност-
ранные разведки дали своим агентам указания о проникновении в
партию, в ней имелись организации, целиком состоявшие из троцки-
стов. В частности, Ежов отмечал, что беспокойство Сталина по пово-
ду проведения проверки партийных организаций Украины было
оправданным, так как новая проверка выявила, насколько в некото-
рых областях Украины партийные организации были засорены поль-
ской, румынской и германской агентурой; так как партия собственны-
ми силами не могла «покончить со всей этой сволочью», это должен
был сделать НКВД. Однако наркомат до самого недавнего времени
«оставался в стороне», и только в последние несколько месяцев, как
писал Ежов, его удалось включить в эту работу. Он просил разреше-
ния Сталина организовать небольшое оперативное совещание в
НКВД для дачи указаний, как еще лучше выявлять троцкистов и
шпионов внутри партии2.
25 сентября 1935 года на совещании региональных представите-
лей ОРПО Ежов выступил с критическими замечаниями по поводу
«преступного бездействия и благодушия», первоначально продемон-
стрированного многими партийными организациями по отношению
к проверке3. Он призвал партийные организации к тесному сотрудни-
честву с НКВД. Если во время проверки они обнаружат мошенников,
авантюристов, мерзавцев, шпионов и прочих людей подобного сорта,
их следует передать в руки НКВД 4 .
Ежов опять перетрудился. Сталин 10 сентября в письме потребо-
вал от него «поскорее уходить в отпуск —в один из курортов СССР
или за границу, как хотите, или как скажут врачи» и пригрозил: «Как
можно скорее в отпуск, если не хотите, чтобы я поднял большой
1
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 966. Л. 22-26; Д. 970. Л. 152-57.
2
См. док. № 4.
3
Партийное строительство 1935. № 17. С. 79-80.
4
Getty J. A., Naumov О. V. The Road to Terror... P. 190-92.
50
шум»1. Начальник Лечсанупра Кремля 16 сентября направил в
Политбюро медицинское заключение:
«Тов. Н. И. Ежов за последние три дня стал ощущать недомогание.
При его обследовании констатировано обострение имеющегося у него
хронического колита, объяснимое неправильным пищевым режимом.
Наряду с этим обнаружена резкая перевозбудимость нервной систе-
мы, зависящая от чрезвычайного переутомления.
Общее его состояние и состояние его пищеварительного аппара-
та таково, что требует прежде всего длительного скорейшего отдыха
сроком в два месяца и лечения, лучше всего, под руководством
проф. Ноордена в Вене и Бад-Гаштейне»2.
Политбюро 19 сентября предоставило Ежову двухмесячный
отпуск с 1 октября с направлением за границу в сопровождении
жены и ассигнованием 3 тысяч рублей в валюте3. Однако решением
Политбюро от 21 сентября начало отпуска Ежову было сдвинуто на
25 сентября 4 , вероятно, в связи с необходимостью его присутствия
на пленуме ЦК, который должен был открыться 25 декабря. Но
Ежов задержался в Москве. В начале октября он оправдывался
перед Сталиным, что он уже должен был пойти в отпуск, но заболел
гриппом5. Позднее, на допросе в 1939 году Ежов подтвердил, что
1935 году он снова отправился в Вену, чтобы лечиться от пневмонии
у доктора Ноордена, и что его при этом сопровождала жена, которая
отправилась по магазинам. Как от него и требовали, он признался,
что использовал эту поездку для установления контактов с герман-
ской разведкой 6 .
Ежов вернулся в Москву 15 декабря, и в этот же день был принят
Сталиным в его кабинете в Кремле7. Десять дней спустя он доложил
декабрьскому (1935) пленуму ЦК о результатах кампании проверки
партийных документов. В ходе проверки, по словам Ежова, партия
должна была «очиститься от мошенников, обманщиков, и примкнув-
ших к ней нежелательных элементов»; должен быть положен конец
беспорядку в выдаче и хранении партийных документов, учет комму-
нистов должен быть приведен в образцовый порядок. Распущенность
и безалаберность в партийных организациях должны быть преодоле-
1
Хлевнюк О. В. Политбюро... С. 203.
2
АП РФ. Ф. 3. Оп. 62. Д. 46. Л. 14.
3
Там же. Л. 12.
4
Там же. Л. 15.
5
РГАСПИ. Ф. 558. On. 1. Д. 729. Л. 71-72.
6
Полянский А. Ежов: История «железного» сталинского наркома. С. 250-255.
7
Исторический архив. 1995. № 3. С. 177.
51
ны, а «благодушие и бездействие среди коммунистов» окончательно
изжиты. В своем докладе Ежов подчеркивал, насколько значитель-
ное внимание Сталин уделял организации кампании проверки: «Он
расспрашивал меня по крайней мере пять раз. Кто и как будет прово-
дить проверку. Кто будет ответственным за проверку в обкоме, а кто
в горкоме и райкоме. Как организации будут докладывать в ЦК, и как
будет контролироваться ход проверки». Ежов отметил, что проверка
дала возможность партийным организациям разоблачить немало
«врагов», пробравшихся в партию, и они были исключены. По приве-
денным им данным, на 1 декабря 1935 года —177 тысяч членов и кан-
дидатов были исключены (9,1% от всего числа членов партии),
а 8,7 % из этого числа исключенных, то есть 15 218 человек были аре-
стованы. Однако, добавил Ежов, это число неполное— «на самом
деле, оно значительно больше». Он связывал проникновение столь
значительного числа злостных врагов в партию с субъективными при-
чинами и плохой работой, подчеркивая, что о большевистской бди-
тельности забывать нельзя1.
Во время пленума глава партийной организации Белоруссии
Николай Гикало отметил, насколько активно Ежов контролировал
ход кампании проверки: по указаниям Ежова аппарат ЦК проводил
совещания почти каждый день2.
Резолюция пленума ЦК, предложенная Ежовым, была выдержана
в боевом духе. Отмечалось, что в результате проведенной кампании
проверки партийные организации разоблачили «чуждые элементы,
проникшие в партию», хотя все еще имело место недостаточное пони-
мание необходимости «всестороннего повышения большевистской
бдительности и укрепления дисциплины», а классовый враг все еще
имел возможность извлекать для себя выгоду из «оппортунистиче-
ского благодушия и бездействия» коммунистов. Результаты провер-
ки следовало закрепить в ходе еще одной кампании чистки — «обмена
партийных документов всех членов партии и кандидатов», которая
должна была пройти с 1 февраля до 1 мая 1936 года3.
25 января 1936 года на совещании ОРПО, посвященном результа-
там кампании проверки, Ежов предупреждал, что проверка еще не
закончена, и среди исключенных все еще есть враги, против которых
1
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 561. Л. 127-133. В другом источнике указано, что во вре-
мя кампании проверки было исключено 263 885 человек, то есть 11,1 % от всего состава
партии (Getty J. A., Naumov О. V. The Road to Terror... P. 275).
2
Там же. Л. 164.
3
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов в ЦК. М.,
1971. Т. 5. С. 243-252.
52
еще не возбуждены уголовные дела. Он настоятельно требовал от
региональных партийных руководителей «связаться с органами
НКВД и дать нам персональный список кого надо в административ-
ном порядке выслать из края немедленно» 1 . Это было одно из послед-
них выступлений Ежова в должности заведующего ОРПО, 4 февраля
он передал эти функции своему заместителю Георгию Маленкову.
Позднее Ежов с сожалением говорил, что во время кампании провер-
ки «многие враги и шпионы» были выявлены, но НКВД арестовал их
лишь после вмешательства самого Сталина 2 .
1
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 240. Л. 21-22.
2
Московские новости. 1994. № 5.
3
Соловьев А. Г. Тетради красного профессора (1912-1941 гг.). С. 178.
4
Там же. С. 181-82.
5
Там же. С. 185-186. Два года спустя, в марте 1938, в письме к Сталину Варга ос-
мелился протестовать против массовых арестов политэмигрантов (РГАСПИ. Ф.495.
Оп. 73. Д. 48. Л. 96-99). Тем не менее, он уцелел во время террора 1930-х и лишь в 1940-е
г
°ды подвергся критике за свои экономические воззрения и принужден к самокритике.
53
В августе 1935 года по предложению Сталина Ежов был избран в
Исполком Коминтерна 1 . Это назначение было связано с подготов-
кой кампании против политэмигрантов, особенно из Польши.
В СССР жило более миллиона поляков — главным образом крестьян
в пограничных областях Украины и Белоруссии, но среди них было
также много политэмигрантов. Уже в 1933 году группа поляков была
арестована по подозрению «в шпионаже и диверсии, организован-
ном Польской Организацией Войсковой (ПОВ)», которая была соз-
дана в 1915 году генералом Юзефом Пилсудским для борьбы за
независимость против Австро-Венгрии и Германии с одной стороны,
и против России — с другой. Она приостановила свою деятельность
в 1921 году и, таким образом, в 1933 году фактически не существова-
ла. Тем не менее, несколько из арестованных были приговорены к
смерти. В сентябре 1935 началась новая волна арестов с целью унич-
тожения скрытой «сети ПОВ» 2 . В этом же месяце представитель
Польской коммунистической партии в Исполкоме Коминтерна
Б. Бронковский (Бортновский) направил Ежову меморандум о недо-
статках в работе НКВД по выявлению провокаторов и шпионской
роли польских агентов3.
Агенты иностранных разведок, замаскировавшиеся под полит-
эмигрантов и членов братских партий, скрытно проникли в ВКП(б).
Именно в таком духе Ежов докладывал Сталину летом 1935 года,
а на совещании ОРПО в конце сентябре он пришел к тому же само-
му выводу 4 . В частности, он упоминал поляков, румын, немцев,
финнов и чехов. Основываясь на материалах этого доклада, декабрь-
ский (1935) пленум ЦК принял решение о проверке политэмигран-
тов, поручив Ежову подготовить резолюцию Политбюро по этому
вопросу5. 19 января 1936 секретарь Исполкома Коминтерна Дмит-
рий Мануильский попросил Ежова принять его в ближайшие дни
для обсуждения вопроса о мерах «по прекращению проникновения
в СССР шпионов и диверсантов под видом политэмигрантов и чле-
нов братских партий». Мануильский предложил сократить приток
1
Фирсов Ф. И. Сталин и Коминтерн / / Вопросы истории. 1989. № 9. С. 14.
2
Paczkowski A. Pologne, la «nation-ennemi» / / Courtois et al., Le livre noir du
communisme: Crimes, terreur et répression. Paris, 1997. P. 398-400.
3
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 70. Л. 2-8. К сожалению, авторы не получили доступа
к этому документу.
4
Getty J. A., Naumov О. V. The Road to Terror... P. 200-201.
5
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов в ЦК. М.,
1985. Т. 6. С. 297.
54
политэмигрантов и потребовать регистрации и проверки всех таких
людей в СССР. Он особо настаивал на проверке Польской комму-
нистической партии как «одного из главных поставщиков шпионов
и провокаторов в СССР» 1 . Он рекомендовал, чтобы проверка была
закончена до 8 марта. Хотя уже было проверено от девяти до десяти
тысяч человек, оставались еще многие, о которых ни отдел кадров
Коминтерна, ни Межрабпом не имели никаких сведений 2 . Доклады-
вая Сталину о ходе выполнения резолюции, Ежов указал на «полит-
эмигрантов, подозреваемых в шпионаже, дела которых разрабаты-
ваются в НКВД» 3 . 28 февраля после многократных проверок
предложение Ежова «О мерах, ограждающих С С С Р от проникнове-
ния шпионских террористических и диверсионных элементов»
было принято в качестве постановления ЦК, утверждавшего, что
среди множества политэмигрантов в С С С Р имелись «прямые аген-
ты шпионских организаций капиталистических стран». С целью их
выявления Коминтерну и НКВД было поручено в течение трех
месяцев провести полную повторную регистрацию всех политэмиг-
рантов, прибывших в С С С Р по линии Межрабпома, Коминтерна
или Профинтерна 4 . С этой целью была создана специальная комис-
сия ЦК по политэмигрантам, в которую входили Ежов, Мануиль-
ский и начальник особого отдела ГУГБ М. И. Гай. После проверки
эмигрантов комиссия должна была передать в ЦК на утверждение
списки по трем категориям: подлежащих высылке из Советского
Союза по подозрению в шпионской или враждебной антисовет-
ской деятельности; подлежащих отправке за границу на подполь-
ную работу по линии Коминтерна и МОПР; подлежащих оставле-
нию в Советском Союзе, так как в их собственных странах им
угрожала опасность 5 .
1
Vatlin A. Kaderpolitik und Säuberungen in der Komintern / / Weber H., Mahler U.,
Terror: Stalinistischen Parteisäuberungen 1936-1953. Paderborn, 1998. P. 65,99-101 (здесь
указана дата —3 января); Хаус?гов В. H. Из предыстории массовых репрессий поляков,
середина 1930-х гг. / / Репрессии против поляков и польских граждан. М., 1997. С. 13.
2
Firsov F. I. Dimitroff. Komintern und Stalinische Repressalien [Доклад на конферен-
ции] «Stalinistischen Terror, Massenrepressalien, GULag». [Февраль 1999] Hamburger
Institut für Sozialforschung. S. 8-24.
3
Хаустов В. H. Из предыстории массовых репрессий поляков, середина 1930-х гг.
С. 13.
4
Там же. См. также: Firsov F. I. Dimitroff. Komintern und Stalinische Repressalien...
S.8.
5
Хаустов B.H. Из предыстории массовых репрессий поляков, середина 1930-х гг.
С. 13-14.
55
На первом заседании 15 марта 1936 года комиссия решила не ожи-
дать, пока завершится регистрация политэмигрантов, а начать с
1 апреля проверку списков секций Коминтерна, начиная с польской.
НКВД начал собирать компромат на польских политэмигрантов 1 .
Некоторые уже были арестованы. В ноябре 1935 года глава НКВД
Украины В. А. Балицкий доложил об аресте 184 поляков, 61 галичан
и 57 немцев, некоторые из них подозревались в шпионаже под при-
крытием партбилета 2 . Хотя в постановлении ЦК говорилось лишь о
высылке за границу, комиссия санкционировала также и аресты
политэмигрантов. Было рассмотрено 368 дел польских политэмиг-
рантов, 53 из них завершились арестом, а 238 — высылкой. В начале
1936 было зарегистрировано в общей сложности 811 политэмигран-
тов из Германии, и против 414 из них был собран компромат3.
В1935-1936 годах органы арестовали 126 членов Германской комму-
нистической партии в СССР —38 как «троцкистов» и 50 за «связь
с гестапо и германским консульством» (в Москве) 4 .
Ежов проявил наибольшую активность в кампании против поля-
ков, в частности, против тех, кто работал в НКВД. В свое время их
немало попало на работу в ВЧК-ОГПУ, когда «органы» возглавля-
лись поляками — Дзержинским и Менжинским. 7 февраля 1936 года
он направил Сталину материал на начальника особого отдела УГБ
УНКВД по Омской области Ю. И. Маковского, который незадолго
до этого был арестован по обвинению в работе на польскую развед-
ку. Кроме арестованного Маковского, Ежов упомянул и Ягоду, кото-
рый вовремя не доложил об этом, и что в особом отделе оказались
«друзья» Маковского 5 .
В январе 1936 комиссии во главе с членом Президиума Исполко-
ма Коминтерна М. А. Трилиссером-Москвиным (бывшим чекистом)
было поручено проверить персонал Исполкома Коминтерна и прове-
сти чистку аппарата6. Руководство Исполкома Коминтерна дало ука-
зания всем представленным в нем партиям провести дальнейшую
проверку всех политэмигрантов и вынести по каждому из них инди-
1
Хаустов B.H. Из предыстории массовых репрессий поляков, середина 1930-х гг.
С. 14.
2
Revelations from the Russian Archives. P. 90.
3
Хаустов B.H. Из предыстории массовых репрессий поляков, середина 1930-х гг.
С. 15; Хаустов В. Н. Репрессии против советских немцев до начала массовой операции
1937 г. / / Репрессии против советских немцев: Наказанный народ. М., 1999. С. 83.
4
Vatlin A. Kaderpolitik und Säuberungen in der Komintern... S. 75.
5
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 70. Л. 62-77.
6
Vatlin A. Kaderpolitik und Säuerungen in der Komintern... S. 66; Courtois S. Pan-
né J.-L. Le Komintern à l'action... P. 321.
56
в идуальное решение в письменном виде; информация обо всех подоз-
рительных лицах должна была быть передана в «органы»1. 23 августа
Генеральный секретарь Коминтерна Георгий Димитров доложил, что
отдел кадров Исполкома Коминтерна передал в НКВД материалы на
3000 человек «бывших под подозрением как диверсанты, шпионы,
провокаторы и т.д.»2.
3 июня 1936 года Ежов доложил пленуму ЦК, что во время кампа-
нии проверки свыше 200 тысяч человек были исключены из партии, и
число арестованных также возросло по сравнению с данными, предста-
вленными на декабрьском (1935) пленуме. По-видимому, Ежов в этой
ситуации хотел казаться более «либеральным», высказывая сомнения
в том, что вопрос закрыт полностью. Во-первых, должны были быть
рассмотрены апелляции тех, кто хотел восстановиться в партии, так
как большинство партийных организаций проявили в этом вопросе
формально-бюрократическое отношение, при чем не из-за бдительно-
сти, а просто из-за халатности. В конечном счете, большинство из
исключенных не были врагами; они сознательно скрывали свое про-
шлое или совершили другие незначительные проступки, и Ежов счи-
тал недопустимым, что многие из них автоматически были уволены с
работы, исключены из университетов, лишены жилья, и что аналогич-
ные действия иногда предпринимались в отношении их семей. Он
также доложил, что 3,5 % членов партии не получили новых партбиле-
тов, причем половина из них не сделала этого по собственной «пассив-
ности»; и считал этот процент слишком высоким и возникшим в
результате произвола. Ежов также настаивал на необходимости прове-
дения активной политики по приему новых членов3.
Из этих намерений вряд ли можно сделать вывод о том, что
Ежов внезапно превратился в либерала, однако они дают возмож-
ность предположить, что разделение деятелей сталинского руковод-
ства на «ястребов» и «голубей», о котором иногда говорилось в
исторической литературе, является искусственным. Чистки были
направлены против тех, кого действительно считали врагами. И цель
была вовсе не в том, чтобы любой ценой исключить из партии как
можно больше членов лишь из-за их «пассивности». Как считало
руководство партии, партийные органы на местах часто неправиль-
но обращали свое внимание на таких «пассивных» членов, оставляя
в то же время в покое действительных врагов, которые во многих
случаях сами входили в эти органы. Ежов полагал, что такое непра-
1
Firsov F. I. Dimitroff. Komintern und Stalinsche Repressalien... S. 8.
2
Там же.
3
РГАСПИ. Ф. 17. On. 2. Д. 572. Л. 67-73.
57
вильное отношение было «продиктовано не соображениями бди-
тельности, а стремлением некоторых деятелей партии застраховать
себя от любых случайностей» 1 . Эти критические замечания Ежова
были одобрены и самим Сталиным, и пленумом 2 . В соответствии с
его докладом 24 июня 1936 года ЦК издал инструктивное письмо
«Об ошибках в рассмотрении апелляций лиц, исключенных из пар-
тии во время проверки и обмена партийных документов», в котором
осуждалось произвольное и во многих случаях грубое бюрократиче-
ское отношение партийных организаций к рассмотрению апелля-
ций исключенных из партии 3 .
Как указывал Сталин, проверка и обмен партийных документов
были завершены не ранее сентября 1936 года. Запрет на прием новых
членов в партию был снят лишь 1 ноября того же года4.
Текущие дела отнимали столько времени, что Ежов, по-видимому,
не мог взять свой обычный ежегодный отпуск. Несмотря на это, реше-
нием Политбюро от 31 марта 1936 года ему был предоставлен отпуск
на 3 недели (с 1 апреля) с пребыванием в Мухалатке (Крым) 5 . Вряд
ли Ежов выезжал за границу, как об этом иногда пишут6. Хотя на след-
ствии его заставили признаться, что он прошел курс лечения в Вене в
1936 году и по пути в Москву сделал остановку в Варшаве, где устано-
вил «шпионские связи» с поляками 7 . Согласно журналу учета посети-
телей Сталина в 1936 году самый большой перерыв, когда Ежов не
был в Кремле, составляет месяц — с конца марта по конец апреля, так
что отпуск был использован именно тогда, весной. Это подтверждает-
ся и Ягодой, который на допросе сказал: «Ежов летом 1936 года все
время работал, в отпуск не уезжал и, кажется, даже не болел»8.
1
Getty J. A., Naumov О. V. The Road to Terror... P. 231.
2
Benvenuti F. The «Reform» of the NKVD, 1934. P. 1051.
3
Resolutions and Decisions of the Communist Party of the Soviet Union. Toronto, 1974.
Vol. 3. P. 189.
4
Сталин И. В. Сочинения. M., 1956. T. 14. С. 361.
5
АП РФ. Ф. 3. Оп. 62. д. 46. Л. 16.
6
Сын Маленкова пишет, будто его отец вспоминал о том, что в 1936 году Ежов был
направлен в Германию «для лечения от педерастии» (Маленков А. О моем отце Георгии
Маленкове. М., 1992. С. 35). Это совершенная бессмыслица. О своих гомосексуальных
наклонностях Ежов заговорил только на следствии, а до того такой проблемы не суще-
ствовало. Тем более нелепо предположить, что в Третьем рейхе от этого «лечат». Там за
это наказывали, как и в СССР. А то, что «попутно в Германии, — как пишет сын Мален-
кова, — Ежов изучил и заимствовал методы гестапо», — также вымысел. Какого-либо «об-
мена опытом» в условиях существовавших тогда отношений между СССР и Германией
просто не могло быть. Да и кто пустил бы Ежова на «стажировку» в гестапо?
7
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 4. Л. 1-29.
8
Генрих Ягода: Нарком внутренних дел СССР... С. 163.
58
Прежде чем завершились проверки и чистки в партии, состоя-
лось событие, ставшее кульминационным в 1936 году, — показатель-
ный процесс над Зиновьевым, Каменевым и другими. Ежов сыграл
ведущую роль в подготовке и организации этого процесса. Как ука-
зывает Хлевнюк, повторилась ситуация начала 1935 года: Сталин
использовал Ежова для проталкивания своей версии, несмотря на
некоторое сопротивление со стороны руководства НКВД. Проведя
массовые аресты среди бывших соратников Троцкого, руководство
НКВД хотело судить и казнить их. Но Сталин потребовал фабрика-
ции дела об объединенном «троцкистско-зиновьевском центре»,
который от имени находившегося за границей Троцкого давал указа-
ния о терроре против руководителей партии. Когда НКВД, по-види-
мому, отнесся к этим планам скептически, Ежов взял подготовку
этого дела в свои руки 1 .
Уже в середине 1935 года Ежов приказал заместителю Ягоды Агра-
нову (как тот позднее сообщал) провести операцию против троцки-
стов в Москве. Согласно полученным Ежовым сведениям и «по мне-
нию ЦК» (то есть Сталина), существовал «нераскрытый центр
троцкистов, который надо разыскать и ликвидировать». Об этом
Ежов писал в июле 1935 года Сталину: «Лично я думаю, что мы, несо-
мненно, имеем где-то троцкистский центр, который руководит троц-
кистскими организациями» 2 . Затем Агранов дал указания о проведе-
нии операции начальнику секретно-политического отдела ГУГБ
Г. А. Молчанову, но последний не поверил в то, что активное троцки-
стское подполье действительно существует, и при поддержке Ягоды
операция была приостановлена3.
Важным элементом в подготовке процесса Зиновьева был объеди-
ненный троцкистско-зиновьевский блок, якобы образованный в
1932 году4. Как позднее докладывал Ежов, НКВД почти мгновенно
1
Хлевнюк О. В. Политбюро... С. 203.
2
См. док. № 4.
3
Реабилитация: Политические процессы 30-50-х годов. С. 216; Вопросы истории.
1994. № 12. С. 16-17; РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 28. Л. 177.
4
В 1932 году сын Троцкого Седов, с одобрения самого Троцкого, организовал то, что
они называли «блоком» с оппозиционерами в СССР. Это не имело большого значения,
не было также никаких противозаконных планов, как можно было бы судить; более то-
го, этот блок никогда в действительности не функционировал. В июне-июле 1936 года к
Сталину поступили сведения о блоке через советского агента за границей. Среди проче-
го, эта переписка указывает на то, что Иван Смирнов предложил сыну Троцкого сфор-
мировать в Советском Союзе объединенную оппозицию из троцкистов, зиновьевцев и
прочих (Broue P. Trotsky et le bloc des oppositions de 1932 / / Les Cahiers Leon Trotsky 1980
Oanuary-March). P. 5-37; Thurston R. W. Life and Terror in Stalin's Russia... P. 25-26; Get-
tyj. A., Naumov О. V. The Road to Terror... P. 257).
59
получил информацию о блоке, но не использовал ее и возобновил дей-
ствия против него лишь в конце 1935 года. Сталин «правильно тогда
учуял в этом деле что-то неладное и дал указание продолжать его» — так
Ежов представлял ситуацию1. В феврале 1936 года Сталин дал указа-
ния о передаче Ежову всех документов, относящихся к Троцкому и
предоставлению ему возможности участвовать в допросах арестован-
ных троцкистов2. В июне, после того как план Ягоды о процессе над
одними только троцкистами был отвергнут, Сталин приказал Ежову
организовать процесс и против зиновьевцев3. Ежов вызвал Агранова и
передал приказ Сталина «вскрыть подлинный троцкистский центр»4.
Примерно в это же время Сталин получил более точную информа-
цию, касающуюся образованного в 1932 году «блока». В июле
1936 года Ежов направил Сталину проект закрытого письма ЦК
«О террористической деятельности троцкистско-зиновьевско-каме-
невской контрреволюционной группы», содержавший предваритель-
но полученные результаты следствия. Сталин тщательно отредакти-
ровал текст, заменив в названии письма «группу» на более серьезное
понятие — «блок» и 29 июля 1936 года закрытое письмо «О террори-
стической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюци-
онного блока» было разослано в партийные организации 5 . Оно и ста-
ло теоретической базой процесса в августе 1936. «Блок» 1932 года
был раздут до размеров террористического заговора. В письме утвер-
ждалось, что наоснове«новыхматериалов»,добытыхНКВДв 1936 го-
ду, можно сделать вывод о планировании Каменевым и Зиновьевым
покушения на Сталина, и что с 1932 объединенный троцкистско-
зиновьевский блок направлял эту террористическую деятельность.
Письмо, как это уже стало традицией, призывало к бдительности и
«умению распознавать врага»6.
Решающая роль Ежова в организации процесса очевидна. В его
бумагах имеется не менее 10 папок с соответствующими материала-
ми, например, с информацией о самом процессе, материалами о допу-
ске представителей прессы и т.д 7 . Среди этих бумаг есть и рукопись
1
Вопросы истории. 1994. № 10. С. 22-23,26; Реабилитация: Политические процес-
сы 30-50-х годов. С. 179-80.
2
Реабилитация: Политические процессы 30-50-х годов. С. 176.
3
Известия ЦК КПСС. 1989. № 8. С. 83-84.
4
Реабилитация: Политические процессы 30-50-х годов. С. 218.
5
Там же. С. 177,186.
6
Там же. С. 196-210. ^
7
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 189.
60
Зиновьева под названием «Заслуженный приговор», состоящая из
11 глав и посланная Ежову и Молчанову за две недели до начала про-
цесса, то есть 4 августа1. Ежов получил доступ ко всем материалам
НКВД и ЦК, координируя их действия по проведению расследования
в отношении бывших оппозиционеров и тех, кто им сочувствовал. Он
курировал следствие в ходе подготовки к процессу и неожиданно лич-
но появлялся на допросах. Как правило, это происходило ночью, и по
настоянию Ежова с подследственными обращались не в «белых пер-
чатках»2. Процесс по делу «Объединенного троцкистско-зиновьевско-
го центра», против Зиновьева, Каменева и 14 других подсудимых был
проведен с 19 по 24 августа 1936 года, и вынесенные на нем смертные
приговоры были немедленно приведены в исполнение.
Этот процесс стал только началом. В июле и августе некоторые
обвиняемые по делу Зиновьева и других показали, что был еще один
«параллельный» троцкистский центр с участием Пятакова и других.
Пятаков был под подозрением после того, как при обыске в квартире
его бывшей жены в июле был найден компромат о его троцкистском
прошлом. 11 августа Ежов доложил Сталину о своем разговоре с
Пятаковым. Ежов объяснил своему бывшему собутыльнику, почему
тот не мог быть обвинителем на процессе Зиновьева, как об этом
было решено ранее. Пятаков признал свою вину лишь в том, что не
заметил контрреволюционной деятельности своей бывшей жены.
Когда он предложил свои услуги, чтобы «лично расстрелять всех при-
говоренных к расстрелу по процессу, в том числе и свою бывшую
жену», Ежов отверг это предложение как «абсурдное». Месяцем поз-
же Пятаков был исключен из партии и арестован 3 .
В конце 1935 года собирались улики и против правых (Бухарина
и других), но Ягода в этом участия не принимал 4 . Тем не менее, во
время августовского процесса 1936 года Прокурор С С С Р А.Я.Вы-
шинский официально объявил, что на основе новых свидетельских
показаний начнется расследование против Радека и Пятакова, а так-
же против лидеров правых 5 . Один из них, Михаил Томский, в резуль-
тате покончил жизнь самоубийством. Ежов вместе с другими члена-
ми Политбюро — Кагановичем и Орджоникидзе — немедленно
сообщил Сталину (он в это время находился на даче в Сочи), что
1
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 172. Л. 1-540.
2
Реабилитация: Политические процессы 30-50-х годов. С. 182-83.
3
Там же. С. 218-219.
4
Вопросы истории. 1994. № 12 С. 18.
5
Известия ЦК КПСС. 1989. № 5. С. 70.
61
Томский «не мог больше скрывать своих связей с зиновьевско-троц-
кистской бандой», принял решение «замести следы», совершив само-
убийство 1 . Письмо, оставленное Томским, было переслано Сталину
Каганович и Орджоникидзе направили Ежова к вдове Томского.
9 сентября Ежов написал Сталину об этом своем визите. Вдова
Томского сказала ему, что, как говорил ее покойный муж, в конце
20-х годов Ягода играл ведущую роль среди правых; Ежов не был
уверен, что это — «контрреволюционный пинок Томского из могилы
или подлинный факт». Он склонен был скорее считать, что Томский
«выбрал своеобразный способ мести, рассчитывая на его правдопо-
добность». «В свете последних показаний арестованных роль пра-
вых выглядит по-иному, — писал Ежов Сталину, — мы тогда до конца
не докопались». По этой причине некоторые из правых по приказу
Ежова были допрошены заново, причем были получены новые инте-
ресные результаты: «Есть все основания предполагать, что удается
вскрыть много нового и по-новому будут выглядеть правые и в част-
ности Рыков, Бухарин, Угланов, Шмидт и другие».
Далее Ежов докладывал, что, выполняя приказ Сталина, он орга-
низовал проверку списков арестованных в связи с вновь открывши-
мися обстоятельствами, включая и тех, кто имел отношение к убий-
ству Кирова. Для проведения окончательной проверки была
образована комиссия, в которую входили Ежов, Вышинский и Яго-
да. Главные организаторы и непосредственные участники террори-
стических групп, двойные агенты и им подобные подлежали расстре-
лу, а остальные должны были получить тюремные сроки от пяти до
десяти лет. Затем Ежов высказал мнение, что на августовском про-
цессе обвиняемые не сказали всей правды, что у троцкистов все еще
оставались «некоторые не выявленные руководители» в армии. Гово-
ря о НКВД, он считал, что контакты чекистов с троцкистами рассле-
дованы не полностью, хотя и было установлено, что какие-то сигна-
лы об этом поступали еще в 1933-1934 годах, но им уделялось мало
внимания. Ежов выразил пожелание лично проинформировать Ста-
лина о некоторых недостатках в работе НКВД, которые терпеть даль-
ше было нельзя, и добавлял: «Без Вашего же вмешательства в это
дело ничего не выйдет» 2 . В черновике того же самого письма, най-
денном среди его бумаг, Ежов писал, что «в НКВД вскрылось так
много недостатков», которые «терпеть дальше никак нельзя». «Я от
этого воздерживался до тех пор, пока основной упор был на разобла-
1
Родина. 1996. № 2. С. 91.
2
См. док. № 5.
62
чении троцкистов и зиновьевцев. Сейчас, мне кажется, надо присту-
пить и к кое-каким выводам из сего этого дела для перестройки
работы самого Наркомвнудела. Это тем более необходимо, что в сре-
де руководящей верхушки чекистов все больше и больше зреют
настроения самодовольства, успокоенности и бахвальства. Вместо
того, чтобы сделать выводы троцкистского дела и покритиковать
свои собственные недостатки, исправить их, люди мечтают теперь
только об орденах за раскрытое дело. Трудно даже поверить, что
люди не поняли, что в конечном счете это не заслуги ЧК, что через
5 лет после организации крупного заговора, о котором знали сотни
людей, ЧК докопался до истины» 1 .
Как видно, Ежов нацелился сменить руководство НКВД, что,
вероятнее всего, соответствовало сталинским намерениям. И действи-
тельно, не прошло и месяца, как Сталин заявил, что НКВД допускает
отставание в деле раскрытия заговора и что Ягоду следует заменить.
Интересно отметить, что лишь после этой замены Сталин 29 сентяб-
ря послал письмо Ежова своим ближайшим соратникам — Каганови-
чу и Молотову 2 . Вероятно, не хотел торопить событий, опасаясь, как
бы Ягода не прознал о резкой критике в свой адрес со стороны Ежова
и о его призыве к Сталину вмешаться и «поправить» дела в НКВД.
В черновике письма Ежов высказывался в отношении правых
более определенно. Он писал: «Лично я сомневаюсь в том, что пра-
вые заключили прямой организационный блок с троцкистами и
зиновьевцами. Троцкисты и зиновьевцы политически настолько
были дискредитированы, что правые должны были бояться такого
блока с ними». Правые, по мнению Ежова, имели свою организацию,
стояли на почве террора, знали о деятельности троцкистско-зиновьев-
ского блока, но выжидали, желая воспользоваться результатами тер-
рора в своих интересах. По его мнению, пришло время для принятия
мер. Ежов считал «самым минимальным наказанием» для правых
вывод их из состава ЦК и высылку на работу в отдаленные места. Он
настоятельно просил у Сталина твердых указаний по этому поводу.
Что же касалось Пятакова, Радека и Сокольникова, то, хотя у Ежова
не было сомнения в том, что они —главари «контрреволюционной
банды», он считал организацию нового процесса «вряд ли целесооб-
разной»: «Арест и наказание Радека и Пятакова вне суда, несомненно
просочатся в заграничную печать. Тем не менее на это идти надо». И
далее вполне определенно: «Стрелять придется довольно внушитель-
1
Хлевнюк О. В. Политбюро... С. 205.
2
См. док. № 5.
63
ное количество. Лично я думаю, что на это надо пойти и раз и навсег-
да покончить с этой мразью. (...) Понятно, что никаких процессов
устраивать не надо. Все можно сделать в упрощенном порядке по
закону от первого декабря (1934 г. — авт.) и даже без формального
заседания суда»1.
Этот предварительный вариант письма так никогда и не был отпра-
влен Сталину. Скорее всего, Ежов еще не знал о планах Сталина о
проведении новых процессов и крупномасштабных чисток и думал,
что дело ограничится лишь бывшими оппозиционерами. Как отмеча-
ет Хлевнюк, «не Ежов подсказывал Сталину новые сценарии и вдох-
новляющие идеи»2 в раскручивании маховика массового террора.
Правда, стоит заметить, что 9 сентября именно Ежов настоятель-
но рекомендовал Сталину более активно изучить действия правых.
А всего лишь день спустя в газетах было опубликовано сообщение
Прокурора СССР Вышинского, смысл которого состоял в том, что
доказательства обвинений против Бухарин и Рыкова недостаточны,
и, таким образом, их дело считается закрытым 3 . Из этого можно
сделать вывод, что цель этого сообщения состояла в том, чтобы выве-
сти из-под удара (или лишь успокоить) только Бухарина и Рыкова,
а дела в отношении остальных правых на самом деле никто и не
думал закрывать. Просто на данном этапе первостепенное значение
приобретало расследование дела Пятакова и других.
1
Хлевнюк О. В. Политбюро... С. 205-206.
2
Там же. С. 206.
3
Известия. 1936.10 сентября.
Глава 3
РУКОВОДИТЕЛЬ НКВД
1
Джекобсон M., Джекобсон Л. Песенный фольклор ГУЛАГа как исторический ис-
точник (1940-1991). М., 2001. С. 171.
2
РГАСПИ Ф. 671. On. 1. Д. 27. Л. 1-14.
3
Там же. Л. 15-22; Там же. Ф. 558. On. 11. Д. 729. Л. 86-89.
4
Там же. Ф. 671. On. 1. Д. 27. Л. 23-26.
65
Однако участь самого Ягоды была уже решена. 25 сентября Ста-
лин вместе со Ждановым направили Кагановичу, Молотову и дру-
гим членам Политбюро телеграмму из Сочи: «Считаем абсолютно
необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост нар-
комвнудела. Таким образом, Ягода оказался не на высоте своей зада-
чи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ
опоздало в этом деле на 4 года». Ягода должен был быть назначен на
пост наркома связи. Ежов должен был сохранить за собой функции
секретаря ЦК и председателя КПК при условии, что «он будет
девять десятых своего времени отдавать работе в НКВД». Здесь же
говорилось, что «Ежов согласен с нашими предложениями» 1 . Тезис
о четырехлетнем отставании понятен, если учесть, что о троцкист-
ско-зиновьевском «блоке», организованном будто бы в 1932 году,
в НКВД стало известно не раньше июня—июля 1936 года, об этом
же писал и Дукельский 2 . На следующий день, 26 сентября, Ежов
был назначен наркомом внутренних дел3, а его заместитель Шкиря-
тов стал фактическим главой КПК 4 .
Безусловно, смещение Ягоды не было результатом действий
Дукельского, они стали лишь дополнительным аргументом в пользу
этого решения. Ягода не ожидал столь быстрого развития событий, и
для него это решение стало полной неожиданностью. Он немедленно
отбыл в Сочи, полагая, что имеет место недоразумение, которое мож-
но исправить. Но его теперь уже бывший подчиненный К. В. Паукер,
возглавлявший охрану, не пустил его на территорию дачи Сталина 5 .
А Ежова Сталин принял 6 . Не случайно в своей телеграмме Ста-
лин писал, что Ежов согласен со своим новым назначением. Вероят-
нее всего, он уже прибыл в Сочи и лично информировал Сталина о
последних событиях и делах в НКВД. Двумя днями раньше, 23 сентя-
бря, Политбюро приняло решение (П3166, без протокола, опросом)
1
РГАСПИ. Ф. 558. On. 1. Д. 94. Л. 123.
2
Вопросы истории. 1994. № 10. С. 22-23; Известия ЦК КПСС. 1989. № 8. С.83-84.
3
Сталинское Политбюро в 30-е годы. С. 150. Решение Президиума ВЦИК от 26сен-
тября 1936 г. «О назначении Ежова Народным комиссаром внутренних дел» (Известия.
1936. 27 сентября).
4
Роговин В. Партия расстрелянных. М., 1997. С. 179.
5
См. док. № 9.
6
ЦА ФСБ. АСД Фриновского Н-15301. Т. 13. Л. 1-27. После ареста на допросе Яго-
да утверждал, что в сентябре 1936 г. по его указаниям сотрудник НКВД прослушивал
телефонные разговоры Сталина с Ежовым, и этот сотрудник доложил Ягоде, что «Ста-
лин вызывает Ежова в свою резидеАцно в Сочи» (Генрих Ягода: Нарком внутренних
дел СССР... С. 147).
66
«разрешить т. Ежову выехать в Сочи» 1 . Вернувшись в Москву, Ежов
вступил в должность наркома внутренних дел, выпустив 1 октября
приказ № 411, извещавший об этом 2 . В основном здании на Лубянке
он занял кабинет № 410 на 4 этаже 3 . Руководство с одобрением отне-
слось к его назначению. 30 сентября член Политбюро Каганович
написал своему коллеге Серго Орджоникидзе: «Это замечательное
мудрое решение нашего родителя назрело и встретило прекрасное
отношение в партии и в стране. Ягода безусловно оказался слабым
для такой роли, быть организатором строительства это одно, а быть
политически зрелым и вскрывать своевременно врагов это другое...
У Ежова наверняка дела пойдут хорошо. По моим сведениям и в сре-
де чекистов, за небольшим исключением, встретили смену руковод-
ства хорошо».
Две недели спустя Каганович подтвердил, что у «Ежова дела выхо-
дят хорошо! Он крепко, по-сталински, взялся за дело»4.
Назначение Ежова не было внезапным решением; оно вынашива-
лось в течение долгого времени. Как сказал Е. Г. Евдокимов (на допро-
се в 1939 году), уже во время июньского (1936) пленума Ежов прояв-
лял интерес к работе в НКВД, «даже в качестве заместителя Ягоды».
Некоторое время спустя, когда Евдокимов настойчиво убеждал его
принять руководство НКВД, Ежов дал понять, что «вопрос о его
назначении на пост Народного комиссара внутренних дел решает-
ся»5. Возможно, что Сталин сначала хотел сделать Ежова заместите-
лем Ягоды, чтобы тот выжил последнего с его поста —он так и посту-
пил позже, когда заменил Ежова на Берию. Но, по мере развития
ситуации, он принял решение о немедленном назначении Ежова.
Первым, кого Ежов принял по возвращении из Сочи, был его
протеже Г. С. Люшков, бывший заместитель начальника секретно-
политического отдела ГУГБ НКВД, которого Ягода незадолго до
этого назначил начальником УНКВД Азово-Черноморского края.
М. И. Литвин, знакомый Ежову со времен работы в Казахстане и
бывший затем его заместителем в Распредотделе, стал начальни-
ком отдела кадров НКВД. Начальнику УНКВД Московской облас-
ти С. Ф. Реденсу было также обещано новое назначение. Ежов ока-
зывал особое доверие чекистам с Северного Кавказа, таким как
1
АП РФ. Ф. 3. Оп. 62. д. 46. л. 17.
2
ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 275. T. 1. Л. 1.
3
Там же. On. 1а. Д. 15. Л. 242.
4
Сталинское Политбюро в 30-е годы. С. 148,152.
5
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 81-82.
67
Ефим Евдокимов (с начала 1937 года глава партийной организа-
ции Азово-Черноморского края), В. М. Курский, И. Я. Дагин,
Н. Г. Николаев-Журид и П. Ф. Булах. 16 октября начальник Управ-
ления пограничных и внутренних войск НКВД Михаил Фринов-
ский был назначен заместителем наркома внутренних дел, хотя в
то же время Агранов, которого Ежов считал слишком близко связан-
ным с Ягодой, сохранил пост первого заместителя. В декабре
1936 года Агранов даже был назначен начальником ГУГБ. Из КПК и
Секретариата ЦК, кроме Литвина, Ежов забрал с собой В. Е. Цесар-
ского (стал Особоуполномоченным НКВД и занимался расследова-
нием должностных преступлений и проступков чекистов, а с ноября
1936 начальник учетно-регистрационного отдела ГУГБ), С. Б. Жуков-
ского (стал начальником АХУ НКВД), и И. И. Шапиро (заместитель,
затем начальник секретариата НКВД). Другими знакомыми Ежову
людьми, получившими назначения на высокие должности, были
С. Г. Гендин, П. А. Коркин, А. Р.Стромин, Г. Н.Лулов, Л. В. Коган,
М.С. Алехин и 3. И. Пассов1. Ежов хорошо знал их со времени рас-
следования убийства Кирова, а Фриновского — когда начал куриро-
вать НКВД. Он знал, что Фриновский, Евдокимов и Реденс имели
разногласия и враждовали с Ягодой.
В глазах общественности назначение Ежова не свидетельствова-
ло об усилении террора. Бухарин, например, был даже доволен
этим, как вспоминала его вдова. Его отношения с Ежовым были ров-
ными, и до конца 1936 года он верил, что новый глава НКВД не ста-
нет заниматься подлогами и фабрикацией дел2. В отличие от Ягоды,
Ежов не был выходцем из «органов», что считалось его достоинст-
вом. «Большинство старых чекистов, — как пишет один из них в сво-
их мемуарах, — были убеждены в том, что с приходом в НКВД Ежо-
ва мы, наконец, вернемся к традициям Дзержинского, изживем
нездоровую атмосферу и карьеристские, разложенческие и липаче-
ские тенденции, насаждаемые в последние годы в органах Ягодой.
Ведь Ежов, как секретарь ЦК, был близок к Сталину, в которого мы
тогда верили, и мы полагали, что в органах будет теперь твердая и
верная рука ЦК» 3 .
Дагин считал, что с приходом Ежова в НКВД восстановится «дух
партийности», но позднее он разочаровался в этой своей идее4.
1
ЦА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 7. Л. 179-81; Т. 13. Л. 1-27.
2
Ларина (Бухарина) А. Незабываемое. С. 269-70.
3
Шрейдер М. НКВД изнутри: Записки чекиста. М., 1995. С. 35.
4
См. док. N° 14.
68
Кампания против оппозиции в партии продолжалась. Ежов напи-
сал проект решения Политбюро «Об отношении к контрреволюцион-
ным троцкистско-зиновьевским элементам», который Сталин подпи-
сал 29 сентября; «троцкистско-зиновьевских мерзавцев» с этого
времени надлежало считать как «разведчиков, шпионов, диверсантов
и вредителей фашистской буржуазии в Европе», и с ними со всеми
следовало покончить1. Сталин удалил один пункт из проекта: требо-
вание расстрела нескольких тысяч троцкистов и высылки еще
нескольких тысяч в Якутию 2 . Несколько дней спустя Ежов вместе с
Вышинским обратился в Политбюро с просьбой о санкции на осужде-
ние 585 участников троцкистско-зиновьевской контрреволюционной
террористической организации «по списку» и 4 октября Политбюро
согласилось с этой просьбой3.
7 октября Ежов направил Сталину показание одного из рядовых
участников блока правых, который признал существование «террори-
стической организации правых» с планами убийства Сталина, а также
сообщил о том, что ему известно от Томского о «правом центре», в
состав которого входят Бухарин, Рыков, Томский и другие4. В это вре-
мя к Бухарину и Рыкову только нащупывался подход через их окруже-
ние, и понемногу накапливался против них материал. Хотя совсем
недавно в августе Ежов высказывался по отношению к правым доста-
точно умеренно, интерес к ним после августовского процесса 1936 года
продолжал существовать. Полагали, что Сталин снял Ягоду с его
поста за недостаточное внимание к правым, тогда как в сентябре
1936 года незадолго до своего смещения Ягода в действительности
направил Сталину показания некоторых рядовых правых, которые
уже были арестованы. Эти показания содержали обвинительный мате-
риал против Бухарина, Рыкова и Томского. Ягода далее писал: «Осо-
бый интерес представляют показания Куликова о террористической
деятельности контрреволюционной организации правых»5.
Стало ясно, что пониженный интерес Сталина к обвинительному
материалу против Бухарина и Рыкова был лишь временным; пока не
было собрано достаточно доказательств, смысла в привлечении обще-
ственного внимания не было. В то время следующими на очереди
были арестованные троцкисты — Пятаков, Сокольников и Радек.
1
АП РФ. ф . 3. Оп. 24. Д. 241. Л. 213; Известия ЦК КПСС. 1989. № 9. С. 39.
' Getty J. A., Naumov О. V. The Road to Terror... P. 273.
3
АП РФ. ф . 3. On. 24. Д. 242. Л. 173-74.
Реабилитация: Политические процессы 30-50-х годов. С. 248.
Там же.
С этой точки зрения Ежов и сам был настроен против подготовки
нового публичного процесса и, возможно, он оказал влияние на реше-
ние Вышинского о недостаточности материалов для процесса против
Бухарина и Рыкова, опубликованное 10 сентября1.
Хотя Ежов не был первым, кто привлек внимание Сталина к пра-
вым — Ягода тоже сделал это — у Ежова было преимущество, состояв-
шее в улавливании настроения Сталина и понимании того, чего тот
хочет именно в данный момент, и как именно надо действовать в соот-
ветствии с этим. Действия Ягоды против Бухарина и Рыкова не были
подкреплены никакими доказательствами, и ему пришлось отступить.
Возможно, Сталин объяснил ему, как надо действовать. Позднее, в сен-
тябре, Ягода начал собирать обвинительный материал, получая его на
допросах рядовых правых. В нем содержались упоминания о террори-
стических группах правых, а также о Бухарине и Рыкове. Эти материа-
лы он посылал Сталину. Чем больше становилось такого материала от
рядовых арестованных, тем труднее было лидерам правых опровергать
его, и тем более вероятным становилось их преследование. Такой спо-
соб действий не был изобретением Ежова, как это часто предполагают,
он просто продолжил это в своей новой должности наркома.
Вскоре обвинения против правых стали достоянием общественно-
сти. 4 декабря 1936 года на пленуме ЦК Ежов обвинил их в том, что
им было известно о планах троцкистско-зиновьевского блока по
покушению на Сталина и других, и что они одобряли эти планы. Они
даже «немедленно возглавили террористические группы». Однако
Сталин в своем заключительном слове признал, что нет прямых ука-
заний на принадлежность Бухарина и Рыкова к террористический
группе. ЦК вынес решение провести проверку и отложить оконча-
тельное решение до следующего пленума2.
Пока дело против правых еще не завершилось, состоялся второй
большой московский показательный процесс, названный процессом
«параллельного антисоветского троцкистского центра» против Пята-
кова, Радека, Сокольникова и других. На декабрьском (1936) плену-
ме Ежов доложил, что раскрыт новый «заговор» с их участием, и что
ЦК исключил Пятакова и Сокольникова из партии за тесные связи с
троцкистскими и зиновьевскими террористическими группами3. Про-
1
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 176. Л. 56-74.
2
Стенографический отчет о декабрьском 1936 года пленуме ЦК (РГАСПИ. Ф. 17.
Оп. 2. Д. 575. Л. 6-68); Фрагменты стенограммы декабрьского пленума ЦК ВКП(б)
1936 г о д а / / Вопросы истории. 1995. № 1. С. 3 - 7 , 1 8 - 1 9 .
3
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 573. Л. 2.
70
цесс был проведен с 23 по 30 января 1937 года и с момента предъявле-
ния обвинения до вынесения смертного приговора был непосредст-
венно срежиссирован Сталиным и Ежовым 1 .13 января, когда Радеку
была устроена очная ставка с Бухариным, Ежов руководил проведе-
нием допроса, в котором участвовали также Сталин и другие члены
Политбюро2. За три дня до окончания процесса Ежову было присвое-
но звание Генерального Комиссара госбезопасности, которое соответ-
ствовало званию Маршала Советского Союза в армии 3 .
Печально известный февральско-мартовский (1937) пленум
ЦК ВКП(б) дал мощный импульс репрессиям против партийно-
хозяйственного аппарата. Весь смысл и докладов и выступлений в
прениях заключался в том, что страна, оказывается, наводнена шпио-
нами, диверсантами и вредителями, пролезшими на самые высокие
посты. Пленум начал работу 23 февраля и сразу заслушал доклад
Ежова о деле Бухарина и Рыкова. Их и других правых обвинили в
том, что с начала 1930-х годов они намеревались силой захватить
власть и фактически образовали блок с троцкистами, зиновьевцами
и другими антисоветскими партиями. По его словам, они встали на
путь террора и сотрудничества с зарубежными фашистами. Когда
Бухарин отказался признаться в этом, Ежов потребовал, чтобы его и
Рыкова исключили из партии, предали суду и приговорили к высшей
мере наказания. Некоторые из участников пленума сочли это слиш-
ком суровым, и по предложению Сталина ЦК принял решение о пере-
даче их дела в НКВД. Бухарин и Рыков были тут же арестованы 4 .
Пленум продолжил работу и 2 марта заслушал второй доклад Ежова
«Уроки вредительства, диверсии и шпионажа японо-немецко-троцки-
стских агентов». Ежов говорил о недостатке бдительности и о том,
что даже в НКВД выявляются засевшие там враги 5 . Накануне плену-
ма был арестован бывший начальник секретно-политического отдела
ГУГБ Молчанов, и Ежов немало говорил о его «предательской» роли
и о покровительстве ему со стороны Ягоды.
Ежов попросил Секретариат ЦК, чтобы в дополнение к тем, кого
пригласили на заседание по должности, на пленум были бы также
1
Реабилитация: Политические процессы 30-50-х годов. С. 225.
2
Родина 1995. № 10. С. 63-64; Источник. 2001. № 1. С. 63-77.
3
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 983. Л. 50.
4
Вопросы истории. 1992. № 4-5. С. 3-16; 1993. № 2. 24-33, № 7. С. 23-24; Реаби-
литация: Политические процессы 30-50-х годов. С. 252, 255-257; Исторический ар-
хив. 1992. № 1. С. 124; Ларина А. Незабываемое. С. 360; Conquest R. The Great Terror:
A
Reassessment. London, 1990. P. 174.
5
Вопросы истории. 1994. № 10. C.13-27.
71
приглашены еще 19 высокопоставленных сотрудников НКВД. Среди
них был и его первый заместитель Агранов, выступивший с речью и
использовавший эту возможность для восхваления своего шефа. Как
он заявил, с назначением Ежова «у нас повеяло крепким, оздоровля-
ющим партийным ветром» и с этого времени «органы госбезопасно-
сти начали быстро скрепляться крепким партийно-большевистским
цементом»1. В прениях также выступили чекисты Л. М. Заковский,
В. А. Балицкий, С. Ф. Реденс, Е. Г. Евдокимов, Л. Г. Миронов, а кроме
них М.М.Литвинов, А.Я.Вышинский и И.А.Акулов. Ягоду облича-
ли все. С покаянной речью обратился к участникам пленума Ягода,
его прерывали репликами и едкими комментариями. Особой злобой
против Ягоды отличалось выступление Е. Г. Евдокимова, его в свое
время Ягода вытеснил с работы в ОГПУ. И вот теперь Евдокимов зая-
вил, что он «горит от стыда и обиды» за сложившееся тяжелое поло-
жение в НКВД, и «главным виновником этого является Ягода».
«Я думаю, — подытожил Евдокимов, — что дело не кончится одним
Молчановым». Ягода воскликнул: «Что вы, с ума сошли?». Евдоки-
мов предложил вывести Ягоду из ЦК, лишить звания Генерального
комиссара госбезопасности и привлечь к ответственности2. По окон-
чании прений и заключительного слова Ежова вдруг то ли с вопро-
сом, то ли с предложением выступил И. П. Жуков: «Почему не аресто-
ван Ягода?», но в зале зашумели, закричали «не надо ничего
принимать», и предложение не прошло3.
В резолюции пленума от 3 марта по докладу Ежова особо говори-
лось о необходимости удаления из ГУГБ «разложившихся бюрокра-
тов, потерявших всякую большевистскую остроту и бдительность в
борьбе с классовым врагом». Также констатировалось, что НКВД
на четыре года опоздал в разоблачении троцкистско-зиновьевского
блока. А бывший начальник секретного политического отдела ГУГБ
Молчанов был объявлен одним из главных виновников «позорного
провала» органов госбезопасности в борьбе против зиновьевцев и
троцкистов. В духе ежовского выступления отмечалось, что «полит-
изоляторы находились в особо благоприятных условиях и боль-
ше походили на принудительные дома отдыха, чем на тюрьмы».
Тезис о том, что политические враги слишком вольготно чувствуют
себя в тюрьмах, Ежов стал развивать еще на декабрьском совеща-
1
Вопросы истории. 1995. № 1. С. 20.
2
Там же. № 2. С. 3-7.
3
Там же. С. 21.
72
н ии (1936) руководящего состава НКВД 1 . Аппарат ГУГБ, —говори-
лось в постановлении, — надлежит усилить новыми партийными кадра-
ми, а его реорганизацию, начатую 28 ноября 1936, следует продолжить,
чтобы превратить его в «действительно боевой орган», способный обес-
печить безопасность советского государства и общества2.
Со своим знаменитым докладом «О недостатках партийной работы
и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» Сталин
выступил на пленуме 3 марта. Он представил свое видение разворачи-
вающегося террора. По его мнению, «зиновьевско-троцкистский блок»
превратился в «шпионскую и диверсионно-террористическую агенту-
ру германской полицейской охранки» и находился в некоем альянсе с
окружающими буржуазными государствами — Финляндией, Балтий-
скими странами, Польшей, Румынией, Турцией и Японией — при под-
держке Франции и Великобритании, который всегда ставил целью
сокрушение СССР. В соответствии со своим планом троцкисты подры-
вали советское государство путем шпионажа, терроризма и диверсий,
чтобы создать условия для иностранной военной интервенции. Все это
было достаточно ясно, однако некоторые руководящие товарищи в пар-
тии оказались слишком «беспечными, благодушными и слепыми»,
чтобы увидеть это, и помогли иностранным агентам пробраться на
высокие посты3. Однако, теперь наступило время покончить с дивер-
сантами без всякой жалости.
Резолюция пленума давала Ежову карт-бланш на разворачивание
чистки и арестов в самом НКВД. Кое-какие шаги в этом направлении
Ежов сделал еще до пленума. Заместитель начальника УНКВД по
Саратовской области, Игнатий Сосновский, поляк по происхожде-
нию, уже был арестован в ноябре 1936 года, и за его арестом последо-
вала серия арестов других сотрудников НКВД польского и немецко-
го происхождения, которых Ежов подозревал в том, что они «агенты
иностранных разведок» — это делалось широкомасштабно и повсеме-
стно. В феврале 1937 года его заместитель Агранов запросил из реги-
ональных управлений списки бывших троцкистов, зиновьевцев и
правых, работавших в НКВД 4 .
19-21 марта 1937 года Ежов созвал актив ГУГБ в главном здании
НКВД, чтобы сообщить им об итогах февральско-мартовского плену-
ма. Такие же активы по итогам пленума собрали во всех партийных
1
См. док. № 6.
2
Вопросы истории. 1995. № 1. С. 22-25.
3
Сталин И. В. Сочинения. М., 1956. Т. 14. С. 190-194.
4
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 147. Л. 34.
73
организациях и наркоматах. Но о своем активе в ГУГБ НКВД Ежов,
хвастаясь, говорил: «У меня актив был наиболее острый, потому, что
у меня прямо с актива выписывались ордера и садились люди. Едва
ли в другом наркомате было такое положение»1.
После актива чистка НКВД и методичные аресты проводились во
все возрастающем масштабе. Постепенно «вырисовывался» преда-
тельский заговор коварного Ягоды. Дело разрасталось. 29 марта был
арестован и сам Ягода вместе с начальником своего секретариата
П. П. Булановым. Два дня спустя Сталин сообщил членам ЦК, что
выявлены «антигосударственные и уголовные преступления», совер-
шенные Ягодой в бытность главой НКВД и позднее. Ввиду «опасно-
сти оставления Ягоды на воле хотя бы на один день» Политбюро
оказалось «вынужденным дать распоряжение о немедленном аресте
Ягоды», а уже после этого оно попросило ЦК санкционировать его
исключение и арест2.
11 апреля настала очередь бывшего заместителя Ягоды (с 29 сен-
тября 1936 года заместитель наркома связи) Г.Е.Прокофьева. Так-
же были арестованы начальники отделов К. В. Паукер (отдел охра-
ны, 17 апреля), A.M. Шанин (транспортный отдел, 22 апреля),
Г.И.Бокий (специальный отдел, 16 мая) и М.И.Гай (бывший
начальник особого отдела, а с ноября 1936 начальник Восточно-
Сибирского УНКВД, 1 апреля). В апреле начальник контрразведы-
вательного отдела Л. Г. Миронов был отправлен в командировку с
целью разгрома «шпионов и вредителей» на Сибирской и Дальнево-
сточной железных дорогах. Он даже успел принять участие в допро-
се Ягоды, но 14 июня был арестован сам.
4 апреля, сразу после сообщений в печати об аресте Ягоды, при-
надлежавший к его ближайшему окружению начальник УНКВД по
Горьковской области М. С. Погребинский застрелился. Весной
1937 года по НКВД прошла волна самоубийств, вызванных стра-
хом. Так, 17 апреля заместитель начальника контрразведывательно-
го отдела И. И.Черток выбросился из окна. В мае Ежов продолжил
чистку НКВД от людей Ягоды. 17 мая Агранов был смещен с поста
заместителя наркома (ранее, 15 апреля, он потерял посты первого
заместителя и главы ГУГБ —их вместо него получил Фриновский)
и назначен начальником УНКВД Саратовской области после того,
как его предшественник Р. А. Пилляр был арестован как агент
1
ЦА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 15. Л. 330.
2
РГАНИ. Ф. 89. Оп. 48. Д. 2.
74
«ПОВ». Агранов был арестован 20 июля, затем осужден и расстре-
лян 1 августа 1938 года.
Ежов придавал большое значение допросу Ягоды, заботясь о том,
чтобы его собственные ставленники не предстали в невыгодном све-
те. Это было непросто, так как за ходом расследования следил сам
Сталин, и Ежов был обязан без промедления отправлять в Кремль
протоколы допросов наиболее важных подследственных. Хотя руко-
водить допросами Ягоды было поручено Фриновскому, в них также
принимал участие начальник УНКВД по Ленинградской области
Л. М. Заковский вместе с В. М. Курским, Л. В. Коганом и H. М. Лерне-
ром. В соответствии с указаниями Ежова и Фриновского, имена неко-
торых служащих НКВД высокого ранга изымались из материалов
следствия — так было, например, с материалами на Люшкова 1 . Пока-
зания Ягоды поначалу давали небогатый материал, вырисовывались
лишь «антисоветские разговоры» среди чекистов 2 . Этого было явно
недостаточно, ведь Сталин хотел, чтобы Ягода был представлен
настоящим заговорщиком, и планы совершения государственного
переворота были приписаны не только ему, но и его ближайшим сот-
рудникам, таким как Гай, Паукер, Бокий, Артузов, Сосновский, Пил-
ляр, Прокофьев и Шанин 3 .
Еще один «ударный» эпизод в деле Ягоды был связан с обвинени-
ем его в покушении на убийство Ежова. На допросе он показал, что
после своего смещения он пытался отравить нового наркома. 28 или
29 сентября он приказал своему секретарю Буланову распылить в
кабинете Ежова ртуть, растворенную в кислоте 4 . Буланов выполнил
этот приказ с участием порученца Ягоды Саволайнена, а сам Ягода
наблюдал за этим. Распыление, якобы, было продолжено и после
отбытия Ягоды в отпуск (1 октября) 5 . На суде в марте 1938 года Яго-
1
Заявление Реденса Берии, 21 декабря 1938 (ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 84. Л. 147);
Заявление Фриновского Берии, 11 апреля 1939 (Там же. АСД Фриновского. Н-15301.
Т. 2. Л. 44).
2
См. допрос Л. Г. Миронова, 20 июня 1937 (ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4, Д. 71, Л. 59).
3
См. док. № 9.
4
Для любого, знакомого с химией, показания Ягоды и признания Буланова, под-
твержденные на процессе 1938 года, выглядят совершенной бессмыслицей. Ртуть не рас-
творяется в серной кислоте, как это показал Буланов, а лишь в азотной кислоте. И даже
е
сли предположить, что использовалась азотная кислота, то получившийся в результате
Раствор нитрата ртути не является летучим и представляет опасность лишь при непо-
средственном попадании в организм, то есть чтобы получить отравление, пришлось бы
л
изать пропитанные портьеры и покрывала.
5
Генрих Ягода: Нарком внутренних дел СССР... С. 134-35,163-65.
75
да и Буланов подтвердили это показание1. Позднее, когда Ежов ока-
зался под следствием, было установлено, что он сам и организовал
эту авантюру. Ежов утверждал, что он принес в свой кабинет ткань
с ртутью, и затем покушение было «раскрыто» — был арестован сот-
рудник НКВД и принужден к даче показаний, что это было сделано
по приказу Ягоды и «право-троцкистского блока». Фриновский пока-
зал на допросе в апреле 1939, что Ежов жаловался коллегам на то, что
как только он вошел в кабинет, «он почувствовал металлический
привкус во рту; из его десен стала течь кровь, и зубы стали расшаты-
ваться». Он стал постоянно повторять, что был отравлен в своем каби-
нете и, таким образом, как показал Фриновский, «заставил следствие
получить нужные показания» 2 .
На процессе в феврале 1940 года Ежов отверг обвинения в том,
что он приказал устроить эту мошенническую аферу с отравлением
ртутью; по его словам, вскоре после начала своей работы в НКВД он
плохо себя чувствовал, и у него начали выпадать зубы. Врачи поста-
вили диагноз — грипп, но Ежов выглядел настолько больным, что
весной 1937 года Заковский пришел к выводу, что он, возможно, был
отравлен. Начальник оперативного отдела ГУГБ Н.Г. Николаев-
Журид, получивший приказ проверить кабинет Ежова, обнаружил в
воздухе пары ртути и сделал тот же самый вывод3.
В июне 1939 года, после ареста, бывший личный врач Ежова из
кремлевской больницы В. М. Поллачек показал, что весной 1937 года
он был вызван в кабинет Ежова вместе со своим коллегой Виноградо-
вым. Ежов жаловался на плохое самочувствие и металлический вкус
во рту. Анализ мочи Ежова не дал результатов, однако десять или две-
надцать дней спустя врачи были вызваны снова и им предъявили
результаты анализа мочи Ежова, произведенного в клинике биохими-
ка профессора Б. И. Збарского, при котором были обнаружены следы
ртути. Поллачек и Виноградов после этого лечили Ежова до ноября
1937 года4. Много лет спустя сам Збарский рассказывал писателю
А.П. Штейну о том, как в 1937 году Ежов предъявил ему показания
Ягоды о том, что он (Ягода) давал Збарскому указания отравить Ежо-
ва. Персоналу было приказано обработать кабинет Ежова ночью
дезинфекционным препаратом, содержащим ртуть (он назывался
1
Tucker R. С., Cohen S. F. The Great Purge Trial. New York, 1965. P. 480,482,512, 578.
2
ЦА ФСБ. АСД Фриновского. H-1530 T. 2. Л. 40; Там же. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3.
Л. 374.
3
Московские новости. 1994. № 5.
4
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 2. Л. 163.
76
«бактерицидом Збарского»); занавески на дверях надо было обрабо-
тать специальным пульверизатором, а окна и двери оставить закры-
тыми до утра 1 .
Во время кампании по реабилитации, в конце 80-х годов, было
подтверждено, что Ежов сам осуществил инсценировку дела об отра-
влении ртутью. Николаев втер ртуть в ткани и обивку мебели в каби-
нете Ежова, а потом инсценировал их обнаружение. Сотрудника
НКВД, имевшего доступ в кабинет, избивали на допросах до тех пор,
пока он не признался в том, что совершил отравление (это был Саво-
лайнен), а банку с ртутью, которую подбросили ему домой, в нужное
время «нашли» и представили как «доказательство» 2 .
1
Тополянский В. Вожди в законе. Очерки физиологии власти. М., 1996. С. 314;
Збарский И. Б. Жизнь мумии и судьба человека: Из воспоминаний хранителя тела Ле-
нина// Отечественная история. 1993. № 5. С. 163.
Реабилитация: Политические процессы 30-50-х годов. С. 238-39.
3
АП РФ. ф. з. Оп. 24. Д. 409. Л. 197; Бутовский полигон, 1937-1938 гг.: Книга
памяти жертв политических репрессий. Т. 2. М., 1998. С. 39-40; Кокурин А., Петров Н.
ЛАГ: Структура и кадры. Статья пятая (Дмитлаг) / / Свободная мысль. 2000. № 1.
77
ма внутренних дел Украины его должен был сменить Т.Д. Дерибас.
Но Дерибас так и не поехал в Киев, а 7 июня 1937 Ежов направил на
Украину бригаду во главе с Фриновским, Дерибасом и начальником
пятого отдела ГУГБ И. М. Леплевским, с целью «выявления и разгро-
ма шпионских, вредительских, диверсионных, заговорщических,
троцкистских и других контрреволюционных групп», включая тако-
вые в Красной Армии1. Через неделю Леплевский был официально
назначен наркомом внутренних дел Украины, а Дерибас вернулся на
Дальний Восток в качестве начальника управления НКВД.
Балицкий 19 июня был смещен с должности начальника УНКВД
Дальневосточного края, 25 июня на пленуме выведен из состава ЦК
и вскоре арестован. Любитель женщин и красивой жизни Балицкий,
который ни в чем себе не отказывал — ему к обеду самолетом достав-
ляли жареных цыплят из Харькова, явно не представлял своей судь-
бы. Встреча нового 1937 года коллективом украинских чекистов
запомнилась многим, гуляли как в последний раз. В своем заявле-
нии начальник АХУ НКВД УССР С. М. Циклис дает выразительные
картинки того праздника: «Постышев окруженный женщинами, пля-
шет и напевает песенку "Капитан, капитан...". Музыканты с бараба-
ном из кожи лезут вон, а один из музыкантов начинает плясать с
Постышевым. Балицкий доволен, заливается со смеху и танцует фок-
строт непристойно обнимая женщин. Бачинский, подливающий
коньяк Постышеву и Балицкому, "старейший теоретик" таких оргий,
выпивший до бессознательности потирает руки, доволен. Крауклиса
жена тянет в комнату спать. Крики: "Циклис не дает, скупится, не
дает шампанское"»2.
12 августа настала очередь и Дерибаса —он был арестован своим
преемником на Дальнем Востоке Люшковым. В итоге, почти все
начальники отделов НКВД, их заместители и начальники региональ-
ных управлений были арестованы и репрессированы, причем все по
нелепым вздорным обвинениям. Согласно официальной статистике,
с 1 октября 1936 года до 15 августа 1938 года —то есть во время чис-
ток Ежова — по всей стране были арестованы 2273 сотрудника орга-
нов госбезопасности3. Здесь стоит пояснить —эта цифра относится
собственно к работникам системы ГУГБ НКВД СССР —УГБ НКВД
республик, областей (то есть к работникам госбезопасности) и не
1
Лубянка: ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1991. Справоч-
ник. С. 586.
2
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 305. Л. 141.
3
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 996. Л. 188-189.
78
включает пограничные и внутренние войска, милицию и сотрудни-
ков ГУЛАГа. В 1963 году комиссия ЦК КПСС сообщила, что с октяб-
ря 1936 года по июль 1938 года, «согласно неполным данным», было
репрессировано 7298 сотрудников НКВД 1 . Действительно, если
учесть милицию и войска НКВД, то эта цифра становится близкой к
истине. С 1 октября по 15 августа 1938 года было репрессировано
2273 служащих органов госбезопасности, 4490 сотрудников милиции
и 813 служащих пограничных и внутренних войск2, в сумме получает-
ся число, близкое к названному комиссией ЦК КПСС 1963 года.
Иное число репрессированных сотрудников НКВД назвал Ежов на
суде, заявив, что «почистил» не менее 14 тысяч чекистов 3 . Он имел в
виду все подразделения НКВД, включая ГУЛАГ, пожарную охрану,
систему записи актов гражданского состояния (загс), палату мер и
весов, а также инспекцию резервов и т. п. Возможно, что Ежов вклю-
чил в это число и тех, кто был только уволен. Вовремя перестройки
КГБ называл цифру в 20 тысяч репрессированных сотрудников
НКВД, чтобы подчеркнуть, насколько сами чекисты пострадали от
сталинского террора. Однако, эти цифры относятся к более широкой
категории лиц и к более продолжительному периоду, то есть к 1933 —
1939 годам. По этим сведениям, в указанный период было арестовано
22 618 сотрудников ОГПУ—НКВД, причем по всем видам обвине-
ний (в том числе и уголовным), а на период 1937—1938 годов прихо-
дится 9462 арестованных сотрудника4. Эти данные, помимо сотрудни-
ков госбезопасности, включают милицию, войска НКВД, ГУЛАГ,
систему загсов и т.п., причем здесь большинство было арестовано за
должностные преступления (присвоение казенного имущества, хище-
ния, подлоги и другие неполитические преступления).
Безусловно, вместо арестованных на их посты назначались люди
Ежова. Были приняты специальные меры для пополнения кадров
НКВД за счет мобилизованных туда коммунистов и комсомольцев5.
Так, 3 декабря 1936 года Ежов доложил на совещании в НКВД, что
он договорился с ЦК об отборе от 150 до 200 секретарей партийных
организаций на работу в НКВД 6 . А 11 марта 1937 года он уже привет-
ствовал их ободряющей речью в стенах НКВД, утверждая, что в гла-
1
Источник.№ I . e . 121.
2
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 996. Л. 188-192.
3
Московские новости. 1994. № 5.
4
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 33. Л. 4.
5
Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937-1938. M., 1998. С. 147-48.
6
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 4. Д. 6. Л. 53-54.
79
зах народа — чекист — самое «почетное звание» и главное быть «пре-
данным партии» всем сердцем1.
Военная разведка также подверглась чисткам. С апреля 1935 года
разведывательное управление Генерального Штаба Красной Армии
(Разведупр) возглавлял С. П. Урицкий. В январе 1937 года, по насто-
янию Урицкого, его заместитель А. X. Артузов был смещен и заменен
М. К. Александровским. Однако, Урицкий чувствовал себя при этом
неудобно и пытался сохранить лицо, осуществляя самокритику. «Мы
довольно плохие разведчики», —сказал он 19 мая 1937 на партийном
собрании Разведупра, но это ему не помогло2.
Спустя два дня, 21 мая, Сталин в Кремле в присутствии Молото-
ва, Кагановича, Ворошилова, Ежова и Фриновского принял началь-
ника иностранного отдела НКВД А. А. Слуцкого, руководителя спец-
группы НКВД (подчиненной непосредственно наркому и
занимавшейся диверсиями, похищениями и ликвидациями за грани-
цей) Я.И.Серебрянского и руководителей Разведупра Урицкого,
Александровского и А. М. Никонова (другой заместитель Урицкого).
Встреча продолжалась два с половиной часа3. Сталин заявил, что «в
разведке нас разбили», а Разведупр со своим аппаратом «попал в
руки немцев», и потребовал разведывательную «сеть разедупра рас-
пустить»4. Двумя неделями позже, 8 июня, Политбюро сместило
Урицкого с поста начальника Разведупра и заменило его Яном Берзи-
ным, возглавлявшим военную разведку в 1924-1935 годы5. Урицкий
был арестован в ноябре и расстрелян в августе следующего года6.
В июле 1937 года началась настоящая чистка Разведупра. Двад-
цать человек из руководящего состава были арестованы НКВД,
среди них был и Александровский (позже он был расстрелян). Цеп-
ная реакция продолжалась. Пробыв на своем посту менее двух меся-
цев, 1 августа Берзин был смещен Политбюро и заменен Никоновым,
ставшим временно исполняющим обязанности начальника Разведуп-
ра. Ежов получил право осуществлять общее руководство Разведу-
пром. Ему было поручено «установить общее наблюдение за работой
Разведупра, изучить состояние работы, принимать по согласованию
1
Лубянка: ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1991. Справоч-
ник. С. 569-582.
2
Горбунов Е. Военная разведка в 1934-1939 годах / / Свободная мысль. 1998. № 3.
1998. № 3. С. 55-57; Октябрь. 1997. № 2. С. 151.
3
Исторический архив. 1995. № 4. С. 53.
4
См. док. Х° 8.
5
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 21.
6
Свободная мысль. 1998. № 8. С. 93; Военно-исторический журнал. 1993. № 2. С. 79.
80
с Наркомом обороны неотложные оперативные меры, выявить недос-
татки Разведупра и через 2 недели доложить ЦК свои предложения
об улучшении работы Разведупра и укреплении его свежими кадра-
ми»1. Таким образом, Ежов возглавил руководство военной развед-
кой, укрепив его «свежими людьми» из НКВД.
Никонов поставил своеобразный рекорд, будучи арестованным
спустя всего лишь несколько дней после своего назначения 1 августа2.
(Он был расстрелян в октябре 1938 года.) Все больше людей аресто-
вывалось, и 3 декабря на заседании партбюро Разведупра было объя-
влено об аресте Берзина 3 . (Он был расстрелян в июле 1938 года.)
5 сентября 1937 года Политбюро назначило ставленника Ежова, сот-
рудника госбезопасности С. Г. Гендина, заместителем начальника
Разведупра; фактически он руководил под контролем Ежова. Коман-
дир Красной Армии А. Г. Орлов стал заместителем начальника внеш-
ней разведки 4 . Гендин был арестован 22 октября 1938 года, Орлов
весной следующего года, а вслед за ними и их подчиненные. Лишь в
сентябре 1939 года был назначен новый начальник Разведупра
И. И. Проскуров. Чистка Разведупра с июля 1937 года до начала
1938 года привела к «полному параличу центрального аппарата воен-
ной разведки» и полной ликвидации руководства и всех начальни-
ков отделов5. По другим оценкам, в период между 1937 и 1940 годами
сотни сотрудников военной разведки были репрессированы, что
составило «примерно половину от их общего числа»6.
Некоторых людей Ягоды Ежов устранял довольно изощренными
и скрытыми способами, чтобы избежать ненужных слухов и криво-
толков. Позже во время допроса Фриновский утверждал, что в нача-
ле 1938 года Ежов считал, что сам по себе арест начальника иностран-
ного отдела Абрама Слуцкого после того, как Агранов и Миронов на
допросах назвали его «участником заговора Ягоды», нецелесообра-
зен. Если бы Слуцкий был арестован, его показания могли бы повре-
дить Ежову в глазах Сталина, и, более того, подчиненные Слуцкому
сотрудники разведки за рубежом могли бы отказаться от возвраще-
ния домой, последовав примеру Игнатия Рейсса (Порецкого)
1
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 21. Л. 133.
2
Свободная мысль. 1998. № 8. С. 91.
3
Горбунов Е. Военная разведка в 1934-1939 годах. С. 59.
4
Там же. С. 60. См. также: ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 77. Исх. №. 107506.
5
Там же. С. 60.
6
Кочик В. Советская военная разведка: структура и кадры / / Свободная мысль.
^98. №9-12. С. 98.
81
в 1937 году1. Как показал Фриновский, Ежов сам отдал приказ «лик-
видировать Слуцкого без шума» и одобрил конкретные планы по его
ликвидации. В феврале 1938, перед отъездом на Украину, он прика-
зал своему заместителю Фриновскому ликвидировать Слуцкого до
своего возвращения 2 .
Фриновский выполнил поручение. 17 февраля он вызвал Слуцкого
к себе в кабинет, а начальник оперативно-технического отдела Алехин
прятался в смежной комнате. Пока Слуцкий докладывал, другой заме-
ститель Ежова—Заковский —вошел в кабинет и, расположившись
позади Слуцкого, сделал вид, что читает газету. Дальнейшее в описа-
нии Фриновского выглядит так: «Улучив момент, Заковский набросил
на лицо Слуцкого маску с хлороформом. Последний через пару минут
заснул и тогда, поджидавший нас в соседней комнате Алехин, впрыс-
нул в мышцу правой руки яд, от которого Слуцкий немедленно умер.
Через несколько минут я вызвал из санотдела дежурного врача, кото-
рый констатировал скоропостижную смерть Слуцкого»3.
Согласно официальному рапорту НКВД об этом происшествии,
во время разговора с Фриновским Слуцкий умер от внезапного сер-
дечного приступа. Возможно, что использованный яд обладал дейст-
вием, напоминавшим сердечный приступ (цианистый калий не
использовался, вопреки последующим утверждениям А.Орлова и
других). Ежов показал на предварительном следствии о Слуцком,
что он «имел от директивных органов указание не арестовывать его,
а устранить» 4 . Похоже, что сам Сталин дал санкцию на это убийство.
Оснований подозревать Фриновского в том, что он сказал неправду,
нет. Тем не менее, Служба внешней разведки России (СВР) придер-
живается официальной версии, что Слуцкий «умер в кабинете от
внезапного сердечного приступа»5.
1
Сотрудник советской разведки Игнатий Рейсе (Порецкий), бежавший в 1937, был
убит 4 сентября того же года вблизи Лозанны агентами НКВД, которыми руководил заме-
ститель начальника иностранного отдела ГУГБ Сергей Шпигельглаз. Предположитель-
но Сталин хотел, чтобы демонстративное убийство Рейсса послужило предостережением
для других (Петров Н. Убийство Игнатия Рейсса / / Московские новости. 1995. № 63). То-
гда же, 22 сентября, один из лидеров белогвардейской эмиграции, генерал Евгений Мил-
лер, был похищен в Париже агентами НКВД, которыми также руководил Шпигельглаз.
Миллер был переправлен в СССР и осужден (Петров Н., Геворкян Н. Конец агента 13 / /
Московские новости. 1995. № 86).
2
ЦА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 3. Л. 117-122.
3
Там же. Л. 122-123.
4
Хинштейн А. и Гриднева М. Конец хозяина Лубянки / / МК в воскресенье. 1998.
7 июня.
5
Очерки истории советской внешней разведки. Т. 3. М. 1997. С. 17.
82
После смерти Слуцкого немедленного назначения его преемни-
ка не произошло. По-видимому, его заместителю С. М. Шпигельгла-
З у было предложено временно исполнять обязанности начальника
иностранного отдела. 28 марта 1938 года Политбюро назначило на
эту должность 3. И. Пассова. Он пробыл в ней до своего ареста
22 октября того же года, а Шпигельглаз стал его заместителем.
2 ноября 1938 года Шпигельглаз был арестован, а на следующий
день новым заместителем был назначен П. М. Фитин. Лишь через
месяц, 2 декабря, Берия назначил В. Г. Деканозова начальником
иностранного отдела.
В это же время шла аналогичная чистка армейского командования.
Во второй половине 1936 года НКВД начал сбор компромата против
военных руководителей высокого ранга, и в начале декабря на совеща-
нии в НКВД Ежов подчеркивал необходимость усиления работы
НКВД в армии: если был саботаж в промышленности, то почему бы
ему не быть и в армии? «Какие же основания рассчитывать, что нельзя
совершать диверсионных актов в армии? Возможности для этого там
имеются большие, во всяком случае не меньшие, чем в промышленно-
сти»1. 6 мая 1937 года бывший командующий ПВО Красной Армии
M. Е. Медведев был арестован по приказу Ежова. Позднее, на допросе,
бывший заместитель начальника управления НКВД Москвы А. П. Рад-
зивиловский показал, что Ежов и Фриновский дали ему указания
допросить Медведева и добиться от него «показаний о существовании
военного заговора» и чтоб он назвал «возможно большее количество
руководящих военных работников» 2 .
Позднее, в этом же месяце, был арестован заместитель наркома
обороны Маршал Советского Союза М.Н.Тухачевский и вместе с
ним ряд других «заговорщиков». Они были обвинены в заговоре с
участием троцкистов, правых и Германской разведки. Их пытали,
пока они не признались. Позднее, когда уже допрашивали его самого,
Ежов рассказал, что способы получения признания от Тухачевского
обсуждались на самом высоком уровне, после того, как прокурор
Вышинский настаивал на применении пыток. В конце Сталин сказал
следующее: «Смотрите сами, но Тухачевского надо заставить сказать
все и открыть все свои контакты. Невозможно, чтобы он действовал
сам по себе»3. Уже во времена Хрущева была проведена экспертиза,
1
См. док. № 6.
M. Н. Тухачевский и «военно-фашистский заговор» / / Военно-исторический ар-
хив. 1997. Вып. 1.С. 179.
3
Ушаков С.Ю., Стукалов A.A. Фронт военных прокуроров. М., 2000. С. 71.
83
обнаружившая на протоколах допроса Тухачевского следы крови1.
Ежов руководил следствием и лично допрашивал Тухачевского и дру-
гих. Сталин также контролировал ход следствия, читал протоколы
допросов и принимал Ежова почти ежедневно. 11 июня советская
пресса сообщила, что военный трибунал на своем закрытом заседа-
нии приговорил Тухачевского к высшей мере наказания за измену и
шпионаж вместе с семью другими высшими военными руководителя-
ми. В последующие девять дней 980 командиров и политработников
высокого ранга были арестованы как участники «военного заговора».
В связи с этим Ежов и значительное число сотрудников НКВД были
награждены орденами2.
Это было лишь началом чистки в армии. В ноябре 1938 года нар-
ком обороны Ворошилов объявил, что в 1937-1938 годах более
40 тысяч человек было вычищено из Красной Армии3. В докладной
записке, написанной в сентябре 1938 года заместителем Ворошилова
Е.А. Щаденко, приводятся точные цифры. В1937-1938 годах из
Красной Армии был уволен 36 761 командир и политработник (око-
ло 10 тысяч из них были впоследствии восстановлены); 10 868 — аре-
стованы, а 7211 — осуждены за контрреволюционные преступления 4 .
Согласно опубликованной позднее официальной информации, во
время чисток 1937-1938 годов — 33 947 (или 33 460) командиров (без
политработников) было уволено, а 7280 (или 7263) — из них также
арестованы5.
1
Известия ЦК КПСС. 1989. № 4. С. 50.
2
Доклад партийной комиссии во главе с Н. Шверником. Июнь 1964 / / Военные ар-
хивы России. 1993. № 1. С. 29-113; О масштабах репрессий в Красной Армии в предво-
енные годы / / Военно-исторический журнал. 1993. № 2. С. 72; Реабилитация: Политиче-
ские процессы 30-50-х годов. С. 1,284,289,291,295,299,308,310; Источник. 1994. № 3.
С. 80; Werth N. Un etat centre son peuple: Violence, repressions, jjurs en Union sovetique / /
S. Courtoes et al., Le livre noir du communisme: Crimes, terreur et repression. Paris. 1997.
P. 220; M. H. Тухачевский и «военно-фашистский заговор». Вып. 1. С. 201,43.
3
Новая и новейшая история. 1988. № 6. С. 4.
4
О масштабах... / / Военно-исторический журнал. 1993. № 1. С. 5-63; № 5. С. 63.
См. также: Reese R. R. Stalin's Reluctant Soldiers: A Social History of the Red Army.
Lawrence, Kansas, 1996. P. 132-34; Источник. 1995. № 1. С. 126; Вопросы истории. 1997.
№ l.C. 164.
5
Статистика антиармейского террора / / Военно-исторический архив. № 2. С. 105-
117. Другая цифра в том же источнике — 38 352 командиров уволено, 9900— из них
арестовано (С. 114). По данным О. Сувенирова в 1937-1939 гг. более 11 000 коман-
диров и политработников Красной Армии были арестованы по обвинениям в загово-
рах, терроризме, контрреволюции, шпионаже, саботаже и т.д. (за исключением тех,
кто был арестован НКВД после увольнения). См.: Сувениров О. Ф. Трагедия РККА
1937-1938. С. 137, 301.
84
Настроение старых большевиков было чрезвычайно подавлен-
ным. Вскоре после процесса Тухачевского нарком юстиции Николай
Крыленко в частной беседе сказал, как ему невыносимо быть в «ежо-
вых рукавицах»: «Теперь такие ленинцы, как я не ко двору, в моде
Ежовы и Вышинские, выскочки с потерянной совестью». Он с негодо-
ванием говорил о «курином умишке» и «воробьиной близорукости»
Ежова и его окружения 1 . Полгода спустя Крыленко был арестован и
через год расстрелян.
Ежов теперь стал одним из высших руководителей партии.
23 января 1937 года он заменил Ягоду в качестве члена Комиссии
Политбюро по судебным делам, утверждавшей смертные приговоры
(либо заменяя их на заключение) 2 . В течение 1937 года полнота вла-
сти перешла от Политбюро к узкому кругу пяти высших руководите-
лей— «пятерке», одним из которых был Ежов, хотя он и не был чле-
ном Политбюро. 14 апреля 1937 года по инициативе Сталина
Политбюро образовало постоянную комиссию по подготовке, а при
необходимости, и решению вопросов секретного характера, включая
и вопросы внешней политики. Ее членами были Сталин, Молотов,
Ворошилов, Каганович и Ежов 3 . Практически эти пятеро составили
действующий орган власти, заменивший Политбюро в решении боль-
шинства важнейших вопросов. Наиболее секретная и серьезная
информация от политических, карательных и военных ведомств
поступала только к ним. Более того, 27 апреля Политбюро образова-
ло Комитет обороны в следующем составе: Молотов (председатель),
Сталин, Каганович, Ворошилов, Чубарь, Рухимович и Межлаук — чле-
ны, Гамарник, Микоян, Жданов и Ежов — кандидаты в члены 4 .
Кампания против бывших оппозиционеров шла в основном с де-
кабря 1934 по март 1937 годов. Массовые репрессии внутри самой
партии начались после февральско-мартовского (1937) пленума.
Теперь стали арестовывать и членов ЦК, никогда не принадлежав-
ших к какой-либо оппозиции. В марте и апреле, во время кампании
перевыборов в местные партийные органы, на районном и город-
ском уровне проходили партийные конференции, на которых под
1
Соловьев А.Г. Тетради красного профессора (1912-1941 гг.). С. 194.
Сталинское Политбюро в 30-е годы. С. 58.
3
Хлевнюк О. В. Политбюро... С. 237-39. Согласно Хлевнюку, эта комиссия из пяти
членов первоначально предназначалась для рассмотрения вопросов, относящихся к де-
ятельности НКВД. См.: Khlevnyuk О. The Objectives of the Great Terror, 1937-1938 / /
Cooper J.et al., Soviet History, 1917-53: Essays in Honour of R. W. Davies London, 1995.
* 166.
4
Хлевнюк О. В. Политбюро... С. 251.
85
видом укрепления «партийной демократии» рядовые члены партии
получили право критиковать и исключать из партии местных пар-
тийных руководителей. В мае—июне то же самое повторилось и на
областном уровне1. Во многих случаях исключение из партии означа-
ло арест. С 1 января по 1 июля 1937 года из партии было исключено
20 500 членов, и большей частью они принадлежали к старым пар-
тийным кадрам2.
Чистка аппарата Исполкома Коминтерна также продолжалась.
Сталин в феврале 1937 года, во время разговора с Димитровым,
высказал подозрение, что Коминтерн действовал по указке врагов3.
В дополнение к комиссии Москвина, упомянутой выше, с этого вре-
мени другая комиссия секретариата Исполкома Коминтерна проверя-
ла иностранных коммунистов, ставших членами ВКП(б). Она состоя-
ла из Мануильского, Москвина-Трилиссера и Яна Анвельта 4 .1 апреля
Мануильский направил Ежову, Андрееву и Шкирятову письмо
с предложением установления более строгих правил для иностран-
ных коммунистов, желавших стать членами ВКП(б) 5 . В мае была
образована специальная контрольная комиссия, в которую входили
Димитров, Мануильский и Москвин-Трилиссер 6 . 26 мая Димитров
записал в своем дневнике, что ночью он встречался с Ежовым, кото-
рый пожаловался ему на то, что «крупнейшие шпионы действовали в
Коминтерне»7. На следующий день комиссия начала проверку аппа-
рата Коминтерна. К середине июня 65 сотрудников были вычищены
и среди них — представители национальных партий в Исполкоме
Коминтерна. В июле комиссия приостановила свою работу8.
Ежов был маниакально озабочен состоянием бдительности и борь-
бой против иностранных разведок и их агентов. 3 декабря 1936 года
1
См.: Getty J. A., Naumov О. V. The Road to Terror... P. 358-60, 463; Fitzpatrick S.
Every-day Stalinism. New York, 2000. P. 200.
2
Chlewnjuk O. Partei und NKWD: Die Machtsverhältnisse in den Jahren des «grossen
Terrors» [Доклад на конференции] «Stalinistischer Terror, Massenrepressalien, GULag».
[Февраль 1998] Hamburger Institut für Sozialforschung. S. 9.
3
Фирсов Ф. И. Сталин и Коминтерн. С. 15.
4
Vatlin A. Kaderpolitik und Säuberungen in der Komintern... S. 82. В другом источни-
ке упоминается Вильгельм Флорин вместо Мануильского: Courtois S., Panné J.-L. Le
Komintern à l'action. P. 327.
5
Vatlin A. Kaderpolitik und Säuberungen in der Komintern... S. 110-111.
6
Firsov F. I. Dimitroff, Komintern und Stalinische Repressalien. S. 12.
7
Там же. С. 13. См. также: Марьина В. В. Дневник Г. Димитрова / / Вопросы исто-
рии. 2000. №7. С. 36.
8
Firsov F.I. Dimitroff, Komintern und Stalinische Repressalien. S. 12.
86
на совещании в НКВД он сказал: «Мы с каждым годом все ближе и
ближе к войне. Иностранные разведки активизируются, развивают
на нашей территории лихорадочную деятельность» 1 . В условиях рос-
та сталинской шпиономании НКВД брал под подозрение всех, кто
м ог быть вероятным источником разведывательной информа-
ции—политэмигрантов, граждан Германии, а также бывших граж-
дан Германии, получивших советское гражданство. Директива
НКВД от 2 апреля 1937 года также предписывала слежку за диплома-
тическими представителями Германии, а также теми, кто был с ними
связан 2 .15 февраля Ежов сообщил ЦК, что «иностранные разведыва-
тельные службы, в частности, германские, используют в целях шпио-
нажа и саботажа представителей немецких фирм и иностранных
специалистов, работающих на предприятиях и в учреждениях Запад-
ной Сибири». Вслед за этим последовало решение Политбюро от
13 марта не продлевать виды на жительство гражданам Германии,
Японии, Польши и другим иностранным гражданам, проживающим
в Западной Сибири, и в течение месяца НКВД дал указания своим
местным органам в течение полугода выслать из СССР всех граждан
Германии, зарегистрированных милицией, а также всех иностранных
граждан, которые в какой-то степени подозревались в шпионаже или
контрреволюционной деятельности; при необходимости граждан
Германии следовало даже арестовывать и высылать. Однако, это не
относилось к немецким политэмигрантам; их дела надлежало рассма-
тривать отдельно 3 . Комиссии из трех членов было поручено решать
вопросы о продлении вида на жительство иностранным коммуни-
стам и политэмигрантам; в нее входили Е. Д. Стасова от ЦК, Агранов
от НКВД и Москвин-Трилиссер от Коминтерна 4 .
Другой целью были остатки небольшевистских политических пар-
тий в Советском Союзе, давно прекратившие политическую деятель-
ность; бывшие деятели этих партий, которые не эмигрировали, жили
в ссылке внутри Советского Союза. В ноябре 1936 года Ежов сооб-
щил главам региональных управлений НКВД об «активизации» быв-
1
См. док. № 6.
2
Директивы ГУГБ НКВД, 14 февраля и 2 апреля 1937 года; Охотин Н., Рогин-
скийА. Из истории «немецкой операции» НКВД 1937-1938 гг. / / Репрессии против
Российских немцев. Наказанный народ. М., 1999. С. 40-41.
3
Там же. С. 45.
4
Chaustow W. N. Repressalien gegen Deutsche in den 30er Jahren [Доклад на конфе-
Ренции] «Stalinischer Terror, Massenrepressalien, GULag». [Февраль 1998] Hamburger
hstitut für Sozialforschung. S. 2.
87
ших социалистов-революционеров (эсеров), стремившихся восстано-
вить свою партию и организовать широкомасштабное повстанческое
движение. Все эсеровские группы надлежало выследить и ликвидиро-
вать1. Аресты бывших эсеров начались немедленно. В этом же месяце
в Западной Сибири, например, была выявлена и ликвидирована
диверсионно-шпионско-террористическая организация, руководи-
мая «Сибирским бюро партии социалистов-революционеров», по
обвинению в действиях по указаниям «Всесоюзного объединенного
центра партии социалистов-революционеров» 2 . Ссылаясь на якобы
имевшие место диверсии, агитацию и терроризм, в феврале 1937 года
Ежов предложил повторно арестовать бывших лидеров эсеров. С сог-
ласия ЦК НКВД арестовал около 600 человек. В этом же году в Уфе
состоялся крупномасштабный закрытый процесс против высланных
эсеров. Их близкие родственники также были арестованы3.
Несмотря на это, 17 января 1938 Сталин написал Ежову, что
репрессии в отношении эсеров еще не завершены — «линия эсеров...
не размотана», и их осталось еще немало «в нашей армии и вне
армии». Сталин указывал Ежову, где конкретно следует искать эсе-
ров (перечислив регионы, промышленные отрасли), и призвал дейст-
вовать «поживее и потолковее». В течение двух или трех недель Ста-
лин хотел получить точную информацию о том, сколько эсеров на
учете в НКВД 4 . На следующий день Ежов дал указание об операции
против бывших эсеров, в результате чего многие были арестованы5.
9 февраля он доложил Сталину об исполнении его приказов «о раз-
громе эсеровской организации». В это же время по приказу Сталина
НКВД зарегистрировал 5388 (бывших) эсеров, включая 1014 членов
ВКП(б) и 244 военных. В соответствии с указаниями Ежова 2 тысячи
человек уже было арестовано, а последующие аресты дали возмож-
ность выявить и ликвидировать ряд эсеровских организаций, вклю-
1
Безбережьев С. В. Мария Александровна Спиридонова / / Вопросы истории. 1990.
№9. С. 81.
2
Боль людская: Книга памяти томичей, репрессированных в 30-40-е и начале 50-х
годов. Томск, 1991. С. 148.
3
Павлов Д.Б. Большевистская диктатура против социалистов и анархистов.
1917-середина 1950-х годов. М., 1999. С. 96-98.
4
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Стали-
на. 1937-1938 / / Под общ. ред. акад. А.Н. Яковлева; сост. В.Н. Хаустов, В.П.Наумов,
Н.С.Плотникова. М., 2004. С. 463.
5
Степанов А. Ф. Расстрел полимиту: Из истории политических репрессий в ТАССР
в годы «ежовщины». Казань, 1999. С. 154.
88
чая «разветвленную военную антисоветскую организацию», которая
вела подрывную деятельность в армии 1 .
В апреле 1937 года Ежов подписал инструкцию о том, как действо-
вать в отношении меньшевиков, обвинив их в подпольной работе под
руководством «Всесоюзного меньшевистского центра», контактах с
иностранной делегацией меньшевиков, эсерами и оппозицией в ком-
мунистической партии; а также участии в саботаже и терроризме.
Оставшееся меньшевистское подполье надлежало ликвидировать
немедленно полностью 2 .14 февраля 1938 года он дал новые указания
по оперативным мерам против бывших меньшевиков и анархистов 3 .
1
О масштабах... / / Военно-исторический журнал. 1993, № 5. С. 59-65.
2
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 92. Л. 320-325.
3
Степанов А. Ф. Расстрел по лимиту: Из истории политических репрессий в TACCP
в
годы «ежовщины». С. 154.
4
См. док. № 9.
89
принадлежало к заговорщикам. В своем докладе он упомянул ряд пер-
вых секретарей обкомов: Шеболдаева (Курск), Разумова (Иркутск),
Кабакова (Свердловск) и Румянцева (Смоленск) — все они были чле-
нами ЦК и были арестованы еще до открытия пленума1.
В итоге, как докладывал Ежов, после февральско-мартовского пле-
нума было арестовано 14 членов ЦК и 12 кандидатов. Он дал подроб-
ную информацию о вредительстве в наркоматах земледелия и совхо-
зов, в которых саботировался второй пятилетний план в части сбора
урожая высококачественных культур, а животноводство было приве-
дено в упадок. Между тем враги «умышленно распространяли среди
скота эпизоотии путем заражения ящуром, чумой, сибирской язвой и
другим; кастрировали племенных баранов; срывали работы пунктов
искусственного обсеменения»2. По словам Ежова, не было ни одного
учреждения, где враги не вели бы своей работы. Он выступил со зло-
вещим предостережением: «К настоящему времени, когда ликвидиро-
вана в основном только головка и актив организации, уже определи-
лось, что антисоветской работой организации были охвачены — система
НКВД, РККА, Разведупр РККА, аппарат Коминтерна —прежде всего
польская секция ИККИ, Наркоминдел, оборонная промышленность,
транспорт — преимущественно стратегические дороги западного теат-
ра войны, сельское хозяйство» 3 .
Это означало, что предстоит чистка еще большего размаха. Как
утверждал Ежов, польская разведка при помощи «ПОВ» глубоко
проникла в советские разведывательные и контрразведывательные
службы, используя в массовом масштабе лиц польского происхожде-
ния. Польское правительство создало крупномасштабную сеть аген-
тов в СССР; под видом политэмигрантов оно перебросило в страну
значительное количество шпионов и диверсантов. Организацией
ПОВ в Москве руководили Уншлихт, Муклевич, Ольский и другие.
НКВД, Красная Армия, Разведупр, аппарат Коминтерна, в частно-
сти, польская секция Коминтерна, наркомат иностранных дел, обо-
ронная промышленность и транспорт были вовлечены в ее антисо-
ветскую деятельность. Руководство ПОВ было также связано
с военными заговорщиками (Тухачевский и другие) и правыми.
Польские шпионы (Уншлихт, Пилляр, Сосновский и другие) прони-
1
См. док. № 9. О Румянцеве см.: Мэннинг Р. Массовая операция против кулаков и
преступных элементов: апогей Великой Чистки на Смоленщине / / Сталинизм в россий-
ской провинции. Смоленск, 1999. С. 233,235-236, 247.
2
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 20. Л. 297.
3
Там же. Л. 344.
90
кли в НКВД и вели разведывательную и контрразведывательную
работу в интересах Польши 1 .
После доклада Ежова на пленуме развернулись дебаты и последо-
вали дальнейшие разоблачения. В первый день пленума 15 членов
ЦК (и кандидатов в члены) были исключены «за измену партии и
Родине и активную контрреволюционную деятельность». Их дела
уже поступили в НКВД и практически все они были арестованы
в мае—июне, то есть до пленума. Другие семь членов (и кандидаты
в члены) были только исключены из ЦК с формулировкой «за недос-
таток политической благонадежности». Во время пленума, 26 июня,
кандидат в члены ЦК и нарком здравоохранения Григорий Камин-
ский был также исключен из ЦК и партии как «недостойный дове-
рия» и арестован. В тот же день четверо членов ЦК были исключены
«ввиду неопровержимых фактов, свидетельствующих об их принад-
лежности к контрреволюционной группе». В последний день плену-
ма по предложению Сталина исключены и арестованы еще четверо
членов ЦК «ввиду поступивших неопровержимых данных о причаст-
ности их к контрреволюционной группировке». В итоге, в течение
июньского (1937) пленума 15 членов ЦК и 16 кандидатов в члены
были исключены. До пленума, с 31 марта по 1 июня 1937 года 9 чле-
нов ЦК уже были исключены голосованием путем опроса, и среди
них Ягода и Тухачевский 2 . После пленума, 7 июля 1937 года, бывший
секретарь Исполкома Коминтерна Осип Пятницкий также был аре-
стован, и в июле 1938 года осужден и расстрелян 3 .
Июньский 1937 года пленум стал важной вехой в интенсифика-
ции террора и ослаблении партийного аппарата. Массовое исключе-
ние из ЦК было беспрецедентным. Дело больше не ограничивалось
исключением бывших оппозиционеров, под удар попали и сторонни-
ки Сталина. На июньском пленуме были исключены 31 член и канди-
дат. Возможно, именно этот пленум дал санкцию на «массовые опера-
1
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 20. Л. 341,343,347.
2
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 614. Л. 1-4; Д. 621. Л. 14. См. также: Известия ЦК КПСС.
1989. № 12.
3
Как утверждают родственники Пятницкого, некоторые из членов ЦК намерева-
лись «публично выступить против террора, а, следовательно, и против Сталина». Якобы
во время пленума Каминский и Пятницкий протестовали против продления чрезвычай-
ных полномочий НКВД, предлагавшегося Ежовым и Сталиным. Однако документаль-
ного подтверждения этой версии нет (Пятницкий В. Заговор против Сталина. М., 1998.
С. 45, 55, 67, 83, 100-101, 362-63, 365-66). Более того, на этом пленуме и не мог ста-
виться вопрос о продлении каких-либо чрезвычайных полномочий, так как последние
никогда не предоставлялись НКВД.
91
ции» НКВД, развернувшиеся в последующие недели. 2 июля
Политбюро приняло решение начать операцию против «антисовет-
ских элементов», положив тем самым начало «Большому террору»1.
С июньского ( 1937) пленума схема всеобщего заговора была выра-
ботана Ежовым и одобрена Сталиным. Пошли аресты на всех уров-
нях партийного аппарата и государственной системы. Ежов приказал
сотрудникам НКВД действовать в соответствии с выработанной схе-
мой. Когда 19 июля 1937 года он направил Радзивиловского на долж-
ность главы НКВД в Иваново и приказал ему «доказать связь Носо-
ва с правым подпольем, добиться его ареста и развернуть операцию в
текстильной промышленности», при этом добавил, что Первому сек-
ретарю Ивановского обкома в ЦК «доверяют»2. Носов был смещен в
августе, затем арестован и расстрелян. Таким образом, Ежов проявил
инициативу в организации ареста члена ЦК, но нельзя представить
себе, чтобы он делал это без согласия Сталина.
Прозвучавшие на пленуме из уст Ежова «факты» о вредительстве
в животноводстве и зернохранении ближе к осени стали чрезвычай-
но актуальны. Шел сбор урожая, а мест складирования зерна не хва-
тало, было немало случаев, когда на ссыпных пунктах зерно «гнои-
ли» в буртах, в неприспособленных амбарах, силосах — где
происходило заражение зерновыми вредителями. Не меньше проб-
лем возникало в животноводстве, где эпизоотии косили скот. Сталин
решил поправить дело испытанным способом —демонстративными
репрессиями. От имени ЦК ВКП(б) 3 августа 1937 года Сталин разо-
слал всем региональным партийным руководителям шифротелеграм-
му о необходимости провести в каждой области по 2 - 3 открытых
показательных судебных процесса над руководителями районного
уровня (секретарями райкомов, председателями райисполкомов,
начальниками райземотделов, начальниками МТС) для «политиче-
ской мобилизации колхозников вокруг работы, проводящейся по
разгрому врагов народа в сельском хозяйстве» 3 .10 сентября за подпи-
сями Сталина и Молотова на места была разослана шифротелеграм-
1
Chlewnjuk О. Partei und NKWD... P. 5 - 6 .
2
ЦА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 9. Л. 190-191. Согласно одному из источ-
ников на Носова уже оказывалось давление со стороны НКВД в апреле 1937 года с це-
лью получения санкции на арест одного из бывших троцкистов, работавших в Иваново;
когда он отказался, то его обвинили в протекционизме (Соловьев А. Г. Тетради красного
профессора (1912-1941 гг.). С. 192.) См. также критические статьи о Носове: Правда.
1937. 13 мая, 4 июля.
3
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина.
1937-1938. С. 298.
92
ма об организации в каждой области 2 - 3 показательных процессов
над «вредителями по хранению зерна» и приговорить их к рас-
стрелу1. Наконец, 2 октября Сталиным и Молотовым была разосла-
на шифротелеграмма о «незамедлительной» организации в каждой
области от 3 до 6 показательных судов «над вредителями по
животноводству» (ветеринарами, зоотехниками, лаборантами пти-
цефабрик и т.п.), причем изобличенных во вредительстве пригова-
ривать к расстрелу, а об исполнении приговоров публиковать в
местной печати2.
Начиная с августа по стране было организовано свыше 500 про-
цессов, большая часть которых была открытой, с широким освещени-
ем в печати. Приговоры выносили спецколлегии республиканских,
краевых и областных судов (на выездных сессиях — если суды шли в
райцентрах). Аресты проводились силами НКВД, там же готови-
лись и дела для процессов. Однако за ход всей кампании отвечала
прокуратура. Согласно отчетной информации Вышинского, послан-
ной Сталину и Молотову, по состоянию на 10 декабря 1937 года в су-
дах было рассмотрено 445 групповых дел на 3559 «вредителей в сис-
теме Заготзерно», по которым 1193 человека были приговорены
к расстрелу и 181 групповое дело на 2053 «вредителя в области
животноводства», с приговором к расстрелу в отношении 762 чело-
век. При этом, по сообщению Вышинского, ряд дел находился еще
в стадии производства3.
1
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности H KB Д. Архив Сталина.
1937-1938. С. 344.
2
АП РФ. ф . 3. Оп. 58. Д. 392. Л. 107-108.
Там же. Д. 389. Л. 89-93. См. также: Павлова И. В. Современные западные ис-
торики о сталинской России 30-х годов (Критика «ревизионистского» подхода) / /
Отечественная история. 1998. № 107-121; Папков С. А. Сталинский террор в Сибири.
1928-1941. Новосибирск, 1997. С. 214-215; Мэннинг Р. Массовая операция против
кулаков и преступных элементов... С. 242. Fitzpatrick S. How the Mice Buried the Cat:
p C e n e s of the Great Purges of 1937 in the Russian Provinces / / Russian Review 1993. № 3.
£ 299-320; Ellman M. The Soviet 1937 Provincial Show Trials: Carnival or Terror? / /
Europe-Asia Studies 2001. № 8. P. 122-133.
Глава 4
БОЛЬШОЙ ТЕРРОР
1
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 4. Л. 207.
94
венных работников, что фактически уже и так происходило, но также
и на низовом уровне.
То, что такой план был выдвинут Сталиным еще в июне 1937 года,
косвенно подтверждается решением Политбюро от 28 июня (то есть
до окончания работы пленума) об образовании тройки в Западной
Сибири, состоящей из начальника областного управления НКВД
(председатель), прокурора и первого секретаря обкома. Она должна
была в короткие сроки рассматривать дела «активистов контрреволю-
ционной повстанческой организации сосланных кулаков», которая
якобы была раскрыта, и, как это планировалось, приговаривать их к
высшей мере наказания 1 . Более того, еще до открытия пленума, 21 и
23 июня, заместитель Ежова М.Д. Берман, начальник ГУЛАГа,
настойчиво потребовал от начальников областных управлений НКВД
в короткие сроки очистить следственные тюрьмы от осужденных
заключенных и отправить их в лагеря 2 . Это является дополнитель-
ным доказательством того, что кампания массовых арестов готови-
лись тщательно и заранее.
Бывшие кулаки с некоторого времени стали считаться пробле-
мой. Вопреки инструкциям, все больше и больше «спецпереселен-
цев» покидали места содержания и смешивались с вольнонаемными
работниками. Другие бежали и вливались в банды деклассирован-
ных элементов, действовавшие вблизи городов. Во многих выступ-
лениях на февральско-мартовском пленуме 1937 года звучал мотив
о наличии в стране большого числа «антисоветских элементов»
и «преступников». Как утверждал глава партийной организации
Западной Сибири Роберт Эйхе, в его области было много сослан-
ных бывших кулаков, включая «немалую группу закоренелых вра-
гов». Партийный лидер Туркмении Попок также указал на явную
опасность, исходящую от бывших кулаков, которые вернулись из
мест заключения и ссылки и предъявляют всевозможные требова-
ния. Другие ораторы поднимали вопрос об опасности существова-
ния в стране миллионов верующих 3 .
В начале 1937 года Ежов вместе с Прокурором С С С Р Вышинским
обратился в советское правительство и ЦК по вопросу о правовом
положении переселенцев. Так как новая советская конституция, при-
нятая 5 декабря 1936 года, восстанавливала их избирательные права,
1
АП РФ. ф. 3. Оп. 58. Д. 212. Л. 31.
2
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 97. Л. 222-23,258-59.
3
Khlevnyuk О. The Objectives of the Great Terror, 1937- 1938 / / in J. Cooper et al.,
Soviet History, 1917-53. London, 1995. P. 160.
95
то Ежов и Вышинский рекомендовали, чтобы переселенцы, уличен-
ные НКВД в антисоветской деятельности, приговаривались бы Осо-
бым совещанием НКВД к заключению в лагере на срок от трех до
пяти лет. В то время переселенцам не разрешалось покидать места
пребывания. Лишь в 1939 году, если они и получали такое разреше-
ние, то должны были оставаться в пределах области, а с 1940 года
могло быть дано разрешение (например, для выезда на учебу) переме-
щаться в пределах всей страны 1 . О другой проблеме Ежов писал Ста-
лину 8 апреля 1937 года. Он предупреждал о размахе преступности в
стране, указывая на «неисправимых» преступников, «бравирующих
своим нежеланием работать»: «Основным контингентом совершаю-
щим дерзкие уголовные преступления (грабежи, разбои, убийства,
квалифицированные кражи) являются ранее судимые, в большинст-
ве случаев недавно освобожденные из лагерей и мест заключения»
(этот абзац Сталин отчеркнул карандашом). Ежов писал, что ежеме-
сячно более 60 тысяч человек освобождаются из заключения и из них
лишь 6 - 7 тысяч распределяются на работу, остальные рассеиваются
по стране в поисках работы, им нередко отказывают в приеме и они
вновь становятся на преступный путь.
Ежов перечислил меры, которые, по его мнению, были необходи-
мы для борьбы с преступностью. Многие из них были вполне тради-
ционными для советской системы. Например, трудоустройство быв-
ших заключенных через профсоюзы или оказание давления на
предприятия, чтобы заставить их принимать на работу преступни-
ков, освобожденных из лагерей. Хотя один пункт весьма любопытен,
в особенности, в свете будущего решения этого вопроса. В апреле
Ежов еще не зашел так далеко в желании покончить с преступным
миром. В 4 пункте письма он просто предложил рецидивистов, хули-
ганов, «отказчиков» или, всех, кто не «встал на путь исправле-
ния»—не выпускать из лагерей, а выносить им новые приговоры
внутрилагерным судом или тройкой НКВД с дополнительным сро-
ком до 3 лет. Это было максимальное наказание, к которому могли
приговорить в то время эти органы2. Ежов указывал, что его предло-
жения посланы для последующего одобрения Вышинскому, за исклю-
чением этого 4 пункта. Возможно, он опасался, что «юрист» Вышин-
ский станет критиковать его за произвол — то есть заключенные,
которые не совершили больше никаких преступлений, могли полу-
1
Спецпереселенцы в Западной Сибири, 1933-1938 гг. Новосибирск, 1994.
С. 70-72.
2
АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 166. Л. 151-154.
96
чить дополнительный срок лишь за «плохое» поведение в лагере.
Вышинский не выступал против репрессий, но предпочитал соблю-
дать хоть какую-то видимость законности. В июле 1937 года Сталин
пошел на более радикальные меры, чем те, что предлагал Ежов.
Навязчивая идея о «кулацких саботажниках, проникающих на пред-
приятия», и «кулацких бандитах, шатающихся по городам», является
объяснением того, почему именно эта «категория» предназначалась
для первой массовой операции Большого террора 1 .
2 июля, через три дня после завершения июньского пленума, Ста-
лин разослал решение Политбюро «об антисоветских элементах»
региональным партийным руководителям и начальникам управле-
ний НКВД. В соответствии с ним «главными зачинщиками всякого
рода антисоветских и диверсионных преступлений» являлись мно-
гие бывшие кулаки и уголовники, подвергшиеся ссылке и вернувши-
еся домой после отбытия срока. Региональным партийным руководи-
телям и начальникам управлений НКВД поручалось «взять на учет
всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы
наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были
расстреляны в порядке административного проведения их дел через
тройки»; в течение пяти дней им следовало представить в ЦК состав
троек и число тех, кто подлежал расстрелу и высылке в лагеря 2 . На
следующий день Ежов от своего имени разослал всем начальникам
региональных НКВД аналогичную шифротелеграмму с требованием
сообщить в Москву к 8 июля «учтенных кулаков и уголовников», раз-
бив их на две категории: первую — «подлежащие аресту и расстрелу»
и вторую — «подлежащие высылке в районы по указанию НКВД» 3 .
В Москву поступали сообщения с мест с данными о числе кулаков
и уголовников, которых нужно расстрелять или заключить в лагеря.
И выяснилось, что никакого более или менее налаженного и досто-
верного учета этих «контингентов» нет. Большинство шифротеле-
грамм от региональных партийных руководителей, полученных в
ЦК, содержали «примерные» или «ориентировочные» оценки числа
учтенных кулаков и уголовников или предусмотрительную фразу о
том, что «выявление продолжается» и в дальнейшем цифры могут
увеличиться. Другие сетовали на недостаток времени и просили
1
Werth N. Un état centre son peuple: Violens, répressions, terreurs en Union soviétique//
Courtois S. et al., Le livre noir du communisme: Crimes, terreur et repression. Paris, 1997.
p
-208-209.
2
РГАСПИ. Ф. 17. On. 162. Д. 21. Л. 89.
Юнге M., Биннер P. Как террор стал «Большим». Секретный приказ № 00447 и
технология его исполнения. М., 2003. С. 79.
97
дополнительный срок для предоставления данных. Так, из Казани
первый секретарь обкома 4 июля писал: «Проверили, учета сколько-
нибудь удовлетворительного указанных категорий кулаков и уголов-
ников НКВД не имеет. Поэтому прошу изменить решение той части,
в которой говорится —в пятидневный срок... дав срок месячный» 1 .
Отсутствие на местах точных количественных данных о намеченных
к арестам и расстрелам и предопределило появление так называемых
«лимитов», когда в Москве на основе полученных с периферии цифр
старались заранее определить, сколько в том или ином регионе разре-
шить расстрелять людей. Конечно, при таком подходе размеры
репрессий планировались в Москве с некоторым «запасом».
В последующие дни Политбюро выпустило ряд решений с утвер-
ждением составов «троек по проверке антисоветских элементов» и
количественных показателей репрессий — «лимитов» для каждой рес-
публики и области. С 5 по 31 июля 1937 года было принято 13 таких
решений, которые непосредственно предшествовали утверждению
Политбюро приказа № 00447 2 . Вначале августа Политбюро продол-
жило подтверждение персонального состава региональных троек,
которые, как правило, состояли из начальника областного управле-
ния НКВД (председатель), прокурора и первого секретаря обкома
(либо другого руководителя, например, 2-го секретаря). Тройки пере-
давали требуемую информацию в центр. Так, 8 июля начальник упра-
вления НКВД и председатель тройки Западно-Сибирской области
С. Н. Миронов доложил Ежову о регистрации 25 944 человек, из них
10 924 — по первой и 15 036 — по второй категории 3 . Два дня спустя
глава партийной организации Москвы Н. С. Хрущев сообщил Стали-
ну, что в Московской области зарегистрировано 41 305 человек:
8500 — по первой и 32 805 — по второй категории 4 . Вместе со своим
заместителем Фриновским Ежов занимался обобщением данных и
устанавливал лимиты.
С целью подготовки к предстоящей кампании массовых арестов
было проведено совещание начальников региональных управлений
НКВД. 12 июля были извещены о вызове в Москву, на «оперативное
совещание» 5 , начальники управлений НКВД республик и областей,
где предстояло начать операцию в первую очередь (большинство
1
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 575. Л. 72.
2
Там же. Оп. 162. Д. 21. Л. 94-118.
3
Труд. 1997. 2 августа. Небольшая ошибка в расчетах сделана, по-видимому, Миро-
новым.
4
АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 212. Л. 38.
5
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 147. Л. 348-149.
98
областей Р С Ф С Р и Украины). В Средней Азии, Казахстане и наибо-
лее удаленной части России операция должна была начаться несколь-
ко позже —во вторую очередь. Совещание открылось 16 июля
1937 года. Стенограмму этого совещания не удалось найти в архиве,
однако мы располагаем отрывочными сведениями о высказываниях
Ежова, которые содержатся в показаниях С. Н. Миронова и других
арестованных позднее чекистов.
Как рассказал Миронов, совещание проводили Ежов и Фринов-
ский. «Ежов дал общую оперативно-политическую директиву, а Фри-
новский уже в развитие ее прорабатывал с каждым начальником
управления «оперативный лимит». Указания Ежова начались с угроз
тем начальникам управлений НКВД, которые проявили «оператив-
ную инертность», тогда как другие «уже взяли полный разбег по
вскрытию контрреволюционных формирований внутри партии и вне
ее»1. Как вспоминал Миронов, критике подверглись начальники
Омского, Куйбышевского и Красноярского управлений. При этом
Ежов впервые заявил о предстоящих «национальных» операциях:
«Все должны подготовиться к массовым арестам по харбинцам, поля-
кам, немцам, кулацко-белогвардейским группировкам и антисовет-
ским группировкам внутри партии и в советском аппарате». Несколь-
ко дней спустя, когда участники совещания еще были в Москве, как
вспоминал Миронов, 4 или 6 начальников УНКВД были арестованы:
«Это явилось достаточно эффективной формой воздействия на всех
присутствующих» и остальные уехали «в очень пониженном настрое-
нии»2. Согласно М. П. Шрейдеру, который сам на совещании не при-
сутствовал, но узнал о том, что там было от своего начальника
А. П. Радзивиловского, начальник Омского управления НКВД
Э.П.Салынь, осмелившийся протестовать против «лимитов», был
арестован прямо на совещании3.
Здесь очевидны расхождения. Салынь был арестован не ранее
10 августа, то есть много позже того, как большинство участников
совещания уехали, хотя был смещен 23 июля и оставался в Москве.
И. П. Попашенко (Куйбышев) и Ф. А. Леонюк (Красноярск), которые
якобы подверглись критике, вообще не были арестованы в 1937 году;
1
ЦА ФСБ. АСД Фриновского. № Н-15301. Т. 7. Л. 33.
2
Там же. Л. 33-34.
3
Шрейдер М. НКВД изнутри: Записки чекиста. М., 1995. С. 41-42. Во время этого
совещания Радзивиловский еще не был начальником управления НКВД Ивановской
области: до него был приглашен его предшественник В. А. Стырне, а сам Радзивилов-
ский был назначен лишь 20 июля. Возможно, он присутствовал в своей прежней долж-
ности заместителя начальника управления НКВД Москвы.
99
осенью этого года они даже были повышены в должностях и стали
служить в центральном аппарате НКВД. Тем не менее некоторые
начальники областных управлений НКВД были арестованы в середи-
не июля: А. Б. Розанов (Воронеж, 11 июля), И.М. Блат (Челябинск,
13 июля), Я. С. Агранов (Саратов, 20 июля), Р. И. Аустрин (Киров,
22 июля), и, возможно, Р. П. Рудь (Татария, незадолго до совещания,
так как 12 июля вместо него на совещание был приглашен его замес-
титель). Как видим, из них лишь Агранов и Аустрин были арестова-
ны вскоре после совещания 1 .
Эти аресты, несомненно, вызвали беспокойство среди коллег, но
представление о том, что начальники областных управлений НКВД
были в молчаливой оппозиции по отношению к планам Ежова и что
Ежов принуждал их проводить массовые операции под угрозой аре-
ста, опровергается показанием другого участника совещания — на-
чальника Оренбургского управления НКВД А. И. Успенского. По его
словам, начальники управлений «пытались превзойти друг друга,
рапортуя о гигантском числе арестованных». Успенский, конечно,
имеет в виду намеченных к аресту. Как он утверждает, указания Ежо-
ва свелись к простой формуле — «Бей, громи без разбора», и цитирует
слова Ежова о том, что «в связи с разгромом врагов будет уничтоже-
на и некоторая часть невинных людей, но это неизбежно» 2 . В других
источниках приводятся иные формулировки того же самого: Ежов
объявил, что «если во время этой операции будет расстреляна лиш-
няя тысяча людей — беды в этом особой нет» 3 . Стиль такого заявле-
ния очень напоминает сталинский. Возможно, именно так Сталин
объяснил Ежову некоторую условность «лимитов» и необходимость
округлять присылаемые из регионов цифровые показатели намечен-
ных к арестам.
Во время совещания Ежов и Фриновский разговаривали с каж-
дым из присутствовавших начальников управлений НКВД, обсуж-
дая установленные ими лимиты на арест и расстрел и давая указания
о необходимых мерах по подготовке и проведению операции. Миро-
нов сообщил Ежову о «право-троцкистском блоке», выявленном в
руководстве Западной Сибири, хотя и выразил сомнения относитель-
1
Петров H.B., Скоркин К. В. Кто руководил НКВД 1934-1941. М., 1999; Об Агра-
нове и причинах ареста см.: Советское руководство. Переписка. 1928-1941 гг. M., 1999.
С. 364-365; Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Ста-
лина. 1937-1938. С. 234.
2
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 409-410.
3
Там же. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 4. Л. 207.
100
но показаний, в которых затрагивались партийные секретари райко-
мов и горкомов, назвав часть из них «неубедительными». Ежов на
это ответил: «А почему вы не арестовываете их? Мы за вас работать
не будем, посадите их, а потом разбирайтесь — на кого не будет пока-
заний, потом отсеете. Действуйте смелее, я уже вам неоднократно
говорил». Здесь же Ежов впервые заявил Миронову, что «в отдель-
ных случаях, если нужно», по его (Миронова) санкции начальники
отделов УНКВД «могут применять и физические методы воздейст-
вия»1. На совещании Ежов ясно дал понять, что в рамках предстоя-
щей операции «нужно арестовывать по соцпризнаку и прошлой дея-
тельности в конрреволюционных партиях» 2 . Столь определенная и
жесткая установка требовала пояснений о максимальном возрасте
людей, попадающих под репрессии. Как вспоминал Успенский: «Тут
же, на совещании, я подошел к Ежову и в присутствии Фриновского
спросил его, как быть с арестованными 70-летними — 80-летними
стариками. Ежов мне на это буквально ответил: «Если держится на
ногах — стреляй» 3 .
Ставшая доступной переписка центра с региональными органами
НКВД создает впечатление, как будто бы готовилась крупномасштаб-
ная военная операция. Было приказано взять на учет все «враждеб-
ные» элементы, вернуть из судебных органов все дела «деревенских,
кулацких, повстанческих и церковных контрреволюционеров» с
целью их передачи тройкам НКВД для проверки, а также продол-
жить регистрацию «кулаков, белогвардейцев, карателей, эсеров, мень-
шевиков». Местное руководство должно было быть вызвано из отпу-
сков. Начальники областных управлений НКВД получили приказ
вызвать всех подчиненных им начальников городских и районных
отделов НКВД и провести с ними областные совещания, дав на них
соответствующие указания.
Примером такого совещания начальников «оперативных пунк-
тов», «оперативных секторов», городских и районных отделов управ-
ления НКВД Западной Сибири является «оперативное совещание»,
проведенное 25 июля в Новосибирске. Глава областного НКВД
Миронов объяснил, что операция составляет государственную тайну,
и за разглашение любых ее деталей — военный трибунал. Сразу после
совещания его участники должны были «первым же поездом» отпра-
1
ЦА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 7. Л. 34-36.
2
Юнге М., Биннер Р. Как террор стал «Большим»... С. 222.
3
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 409-410.
101
виться по местам, чтобы 28 июля приступить к арестам. Западной
Сибири был дан «лимит» на расстрел 10 800 человек по первой кате-
гории1, но Миронов заверил участников совещания: «Можно поса-
дить и 20 тысяч, но с тем, чтобы из них отобрать то, что представляет
наибольший интерес». Кроме того, каждому начальнику оперативно-
го сектора была поставлена задача: «Найти место, где будут приво-
диться приговора в исполнение и место, где закапывать трупы». Если
это место в лесу, то следовало заранее срезать дерн, чтобы потом зама-
скировать массовое захоронение. Остальные сотрудники не должны
были знать ни о месте захоронения, ни о числе казненных, только
очень узкий круг посвященных2.
Начало «операции по первой категории» планировалось на конец
июля, что явствует из телеграммы Салыня своему заместителю в
Омск 21 июля (через два дня его сменил Г. Ф. Горбач). Он настойчиво
требовал подготовить ордера на арест, выделить необходимое число
чекистов, подлежавших отправке в районы, и оставить в областном
центре лишь 50 человек от всего состава для выполнения текущей
работы. Операция должна была начаться 28 июля, добавил Салынь 3 .
Этим объясняется поспешность, с которой некоторые начальники
управлений НКВД Северного Кавказа, вернувшись с совещания к
местам службы, приступили к операции, не дожидаясь выхода прика-
за №00447. 29 июля начальник управления НКВД Орджоникидзе
Булах сообщил Ежову, что операция против кулаков была начата его
управлением заранее; на следующий день главы НКВД Северной
Осетии, Чечено-Ингушетии и Дагестана подтвердили и направили
свои объяснения по телеграфу4. Все они участвовали в оперативном
совещании в Москве и должны были знать, что операцию следовало
начинать лишь по получении приказа, однако по некоторым причи-
нам они торопились. По всей видимости, операция первоначально
планировалась на 28 июля, и удаленные регионы не получили свое-
временно информации о задержке, а сам Ежов, полагая, что предстоя-
1
Это число было утверждено решением Политбюро 9 июля, а приказом № 00447 от
30 июля «лимит» по первой категории для Западно-Сибирского края был установлен
всего 5 тысяч человек (См. сводную таблицу: Юнге М., Биннер Р. Как террор стал «Боль-
шим»... С. 12-150).
2
Тепляков А. Г. Персонал и повседневность Новосибирского УНКВД в 1936-1946
/ / Минувшее. М. — СПб., 1997. № 21. С. 254; Юнге М., Биннер Р. Как террор стал «Боль-
шим»... С. 81-83.
3
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 147. Л. 377,385.
4
Там же. Д. 2308, входящая телеграмма № 22641/1303.
102
щий приказ будет скоро подготовлен и утвержден Политбюро, дал
участникам совещания указание о более раннем сроке.
Приказ НКВД СССР № 00447 «Об операции по репрессирова-
нию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элемен-
тов», который Ежов представил Политбюро 30 июля 1937 года, пред-
усматривал наличие в стране значительного числа антисоветских
элементов: бывших кулаков, бежавших из лагерей, ссылки или вер-
нувшихся домой после отбытия сроков наказания, церковников, сек-
тантов, эсеров и членов других антисоветских партий, повстанцев,
белогвардейцев, уголовников и прочих. Как утверждалось в преамбу-
ле приказа, недостаточность борьбы с ними создала условия для них
«безнаказанно» продолжать свою преступную работу, и эти антисо-
ветские элементы были «главными зачинщиками» всех видов антисо-
ветской и саботажнической деятельности, и долгом НКВД было
«разгромить всю эту банду» и «раз и навсегда покончить с их подлой
подрывной работой против основ советского государства». Приказ
устанавливал две категории расправы: наиболее враждебные элемен-
ты, относящиеся к первой категории, должны быть немедленно аре-
стованы и расстреляны после рассмотрения их дел тройками; другие,
относящиеся ко второй категории, должны быть после ареста отправ-
лены в лагеря или тюрьмы на срок от 8 до 10 лет, что тоже определя-
лось тройками.
Соответственно приказ указывал число людей, подлежащих
репрессиям по первой и второй категории, согласно данным, предста-
вленным начальниками региональных управлений НКВД; это было
сделано для каждой из 64 перечисленных республик и областей с
добавлением ГУЛАГа (где была предусмотрена только 1 категория).
В итоге 268 950 человек подлежало аресту, 75 950 из них расстрелу и
193 000 — заключению в лагеря. Указанные данные были предвари-
тельными; начальники региональных управлений НКВД, по возник-
новении надобности увеличения «лимитов», должны были обратить-
ся в центр с обоснованной просьбой. В особых случаях членов семей
тоже можно было отправить в лагерь или ссылку. Операция должна
была начаться 5 августа и завершиться в течение четырех месяцев.
Первой категорией следовало заняться в первую очередь. Ввиду пред-
стоящей операции республики и области были разделены на «опера-
тивные сектора», в каждом из них создавалась «оперативная группа»
П
°Д Руководством уполномоченного НКВД, имевшего в своем распо-
ряжении средства транспорта и связи, а также воинские континген-
т у Оперативным группам была поручена регистрация кандидатов
103
на арест наряду со следствием, предъявлением обвинения и исполне-
нием приговоров тройки.
На каждого, подлежащего репрессии, нужно было собрать устано-
вочные данные и компрометирующие материалы, на основе которых
должны были составляться списки для ареста; последние должен
был подписать начальник оперативной группы и направить начальни-
ку регионального управления НКВД для утверждения. На основа-
нии этих списков начальник оперативной группы должен был произ-
водить аресты. Затем осуществлялось быстрое и упрощенное
следствие, во время которого «должны быть выявлены все преступ-
ные связи арестованного». В итоге дело вместе с кратким обвинитель-
ным заключением должно было быть передано на рассмотрение трой-
ке. В приказе перечислялись персональные составы троек всех
республик и областей. Тройка должна была выносить приговоры, под-
лежавшие исполнению под руководством начальника оперативной
группы. Заместителю Ежова Фриновскому было поручено общее
руководство операцией с предоставлением в его распоряжение специ-
альной группы для этой задачи. Доклады о ходе и результатах опера-
ции запрашивались каждые пять дней.
На следующий день, 31 июля, Политбюро утвердило этот приказ и
издало распоряжение о выделении НКВД 75 миллионов рублей из
резервного фонда советского правительства для покрытия расходов,
связанных с операцией, из которых 25 миллионов рублей надлежало
ассигновать на оплату транспортных расходов по железнодорожным
перевозкам осужденных в лагеря. Аванс в 10 миллионов рублей из
того же фонда был выделен ГУЛАГу на организацию лагерей. Заклю-
ченных следовало использовать на стройках и лесоразработках 1 .
7 августа Прокурор СССР Вышинский дал указания региональным
прокурорам принять к сведению приказ № 00447 и присутствовать на
заседаниях троек. При этом, писал он: «Соблюдения процессуальных
норм и предварительные санкции на арест не требуются», и добавлял:
«Требую активного содействия успешному проведению операции» 2 .
В течение двух недель уже было арестовано более 100 тысяч чело-
век 3 . Действия по завершению операции в отношении репрессирован-
ных по первой категории продолжались не слишком долго. Уже 4 сен-
тября Ежов разрешил региональным управлениям НКВД приступить
к работе по второй категории 4 . Первоначальные цифры подлежащих
1
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 21. Л. 116-117.
2
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 2241. Л. 650.
3
Источник. 1999. № 5. С. 85.
4
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 148.
104
аресту и расстрелам, приведенные в приказе № 00447, были сочтены
неполными, и региональные органы получили право — и даже побуж-
дались к этому — обращаться с запросами об увеличении лимитов.
Так, в октябре 1937 года Ежов сказал вновь назначенному главе
НКВД Смоленска, А.А.Наседкину, что он может получить любые
лимиты, какие только ему требуются: «Вычистите свой аппарат, и
арестуйте всех, кого следует» и «лучше перегнуть чем недогнуть» 1 .
Очень скоро многим регионам лимиты были повышены. Например,
Западной Сибири был дан лимит в 17 тысяч человек, включая
5 тысяч —по первой категории, но уже в начале октября более
20 тысяч человек было арестовано и почти 14 тысяч из них было при-
говорено тройками к высшей мере 2 . Омская область получила квоту
в тысячу человек по первой и 2,5 тысячи —по второй категории.
10 декабря глава НКВД Омской области Валухин (преемник Горба-
ча) сообщил Ежову, что 11 050 человек были осуждены по первой
категории и 5004 — по второй; он запросил санкцию еще на 50 чело-
век сверх «лимита» по первой категории 3 .
В ответ на обращения подобного рода в период между 28 августа
и 15 декабря 1937 года Политбюро санкционировало увеличение
лимитов для разных регионов почти на 22 500 — по первой категории
и 16 800 —по второй. 31 января 1938 года оно дало санкцию еще на
57 200 человек, 48 тысяч из них —к высшей мере. Политбюро дало
распоряжение, чтобы операция по приказу № 00447 была завершена
до 15 марта (на Дальнем Востоке до 1 апреля). Однако, хотя во мно-
гих областях операция уже завершилась зимой 1938 года, в других
она продолжалась до осени этого года. В период между 1 февраля и
29 августа 1938 года Политбюро санкционировало репрессии в отно-
шении еще почти 90 тысяч человек (включая лимиты в 30 тысяч и
20 тысяч соответственно для Украины и Дальнего Востока, утвержден-
ные 17 февраля и 31 июля). Категории здесь не оговаривались, оче-
видно, речь шла о приговорах по первой категории 4 .
Таким образом, операция, изначально запланированная на четыре
месяца, растянулась более чем на год. В результате выделения допол-
1
ЦА ФСБ. АСД Фриновского. H-15301.T. 5. Л. 110-111 (Ежов и Фриновский при-
няли Наседкина вместе).
Тепляков А. Г. Персонал и повседневность Новосибирского УНКВД в 1936—
1946. С. 254.
3
Гольдберг Г. Слово и дело по-советски: Последний из НКВД / / Родина. 1998.
^ 9 . С. 87.
4
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 22. Л. 113.127; Geworkjan N. Der KGB lebt. Berlin, 1992.
• 224-236; Московские новости. 1992. № 25; Труд. 1992.4 июня; Свободная мысль. 1994.
^ 7-8. С. 126-127; Известия. 1996. 3 апреля; Хлевнюк O.B. Политбюро... С. 189-191.
105
нительных лимитов в ходе исполнения приказа № 00447 общее число
арестов выросло почти в три раза —до 753 3151. Политбюро дало
дополнительные лимиты, составившие 183 750, включая 150 500 — по
первой категории. Между тем на местах число расстрелов иногда пре-
восходило разрешенное центром2. В целом эта местная инициатива
соответствовала политике центра, который постоянно побуждал
местные органы действовать именно так. Более того, часть предостав-
ленных лимитов (около 300 тысяч) была одобрена самим Ежовым
без формального решения Политбюро. И в таких случаях всегда име-
ла место просьба к центру с соответствующими аргументами об одоб-
рении дополнительных лимитов от местного партийного руководст-
ва или НКВД. Она направлялась непосредственно Сталину или
Ежову. Наиболее вероятно, что и в этих случаях санкция поступала
не от Политбюро, а была резолюцией Сталина на поступающих запро-
сах с мест или же давалась в виде устных указаний Сталина Ежову3.
Например, в сентябре 1937 года Сталин телеграфировал главе пар-
тийной организации Дальнего Востока И.М. Варейкису, который,
по-видимому, выражал сомнения по поводу арестов, проводимых
НКВД: «Приказы Ежова об арестах в Далькрае проходят обычно с
санкции ЦК ВКП(б)» 4 . Еще пример — разрешение Сталина об увели-
чение лимита на расстрелы в Омской области с тысячи до 8 тысяч
человек, или его разрешение (вместе с Молотовым) дать Краснояр-
скому краю дополнительный лимит по первой категории в 6600 чело-
век5. И вряд ли Ежов брал на себя ответственность и сам, без ведома
Сталина, произвольно увеличивал масштаб репрессий. Другое
дело —в «национальных операциях». Здесь лимитов не существова-
ло, и руководители местных органов НКВД могли арестовать столь-
ко человек, сколько хотели.
Общий итог операции по приказу № 00447 с августа 1937 года по
ноябрь 1938 года составил: 767 397 человек были осуждены тройка-
ми, из них 386 798 — к расстрелу.
1
Эти и последующие цифры сообщены Арсением Рогинским и Олегом Горлановым
(Общество «Мемориал», Москва).
2
Hlevniuk О. Les mécanismes de la 'Grande Terreur' des années 1937-1938 au Turkmé-
nistan / / Cahiers du Mond russe. 1998. № 1-2. P. 201-202, 204; Чухин И. И. Карелия-37:
идеология и практика террора. Петрозаводск, 1999. С. 13,77.
3
См.: Hlevniuk О. Les mécanismes... С. 200.
4
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 57. Л. 107-108.
5
Тепляков А. Г. Портреты сибирских чекистов (1920-1953 гг.) / / Возвращение па-
мяти: Историко-архивный альманах. Вып. 3. Новосибирск, 1997. С. 96; Папков С. А. Ста-
линский террор в Сибири 1928-1941. С. 213; Московские новости. 1992. № 25.
106
Можно сделать вывод, что расхожий тезис о том, что в 1937-1938
годах органы НКВД вышли из-под контроля партии, не является
обоснованным. Напротив, НКВД находился в строгом подчинении у
центра. В речи перед руководящими чекистами 3 декабря 1936 года
Ежов клялся: «Мы, прежде всего большевики, и все постановления
ЦК для нас являются законом, а если наши ведомственные законы
идут вразрез с партийными законами, то отсюда ничего хорошего
ожидать нельзя» 1 . Если в ходе репрессий против партийно-государст-
венной верхушки и среднего руководящего слоя и были какие-то
элементы случайности, то это объясняется, в первую очередь, полити-
кой партии на местах, когда райкомы, обкомы или партийные конфе-
ренции принимали решения провести аресты исключенных партий-
ных деятелей, в то время как органы НКВД не находили оснований
для их ареста.
Типичный подобный пример — жалоба начальника Западно-
Сибирского УНКВД Миронова на первого секретаря крайкома Эйхе.
В июле 1937 года Миронов пожаловался Ежову, что Эйхе «вмешивал-
ся в дела НКВД», приходит в управление, присутствует на допросах.
Он приказал начальникам городских органов НКВД арестовывать
членов партии, хотя в большинстве случаев оснований для этого не
было. Миронов понимал трудность своего положения: либо он дол-
жен был освободить часть арестованных и конфликтовать с Эйхе,
либо создавать «фиктивные дела». Ежов на это ответил: «Эйхе знает,
что делает. За партийную организацию он отвечает, что драться вам с
Эйхе незачем, лучше спорные вопросы, которые у вас возникнут,
сообщайте мне, я их буду улаживать, — и посоветовал, — не обостряй-
те отношений с Эйхе и прислушивайтесь к его указаниям» 2 .
Этот эпизод относится к чистке партийного аппарата, проводив-
шейся с февральско-мартовского пленума (1937), которая весьма суще-
ственно отличалась от массовых операций, начавшихся в июле того же
года. Во многих случаях эта категория арестованных значится в доку-
ментах как «право-троцкистская организация», подлежащая суду
Военной Коллегии Верховного Суда, но не тройками. Другим приме-
ром трений между областными партийными органами и органами
НКВД является доклад Андреева Сталину в феврале 1938 года о поло-
жении в Куйбышевской области, сложившемся при руководстве Пав-
ла Постышева, смещенного со своего поста лишь несколькими неделя-
ми раньше. Как указывал Андреев, «в области производилось много
1
См. док. № 6.
2
ЦА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 7. Л. 36-37.
107
произвольных арестов, но органы НКВД оказывали определенное
сопротивление произволу, исходившему от обкома и секретарей райко-
мов, которые в настоящее время разоблачены, как "враги народа"»1.
В определенном смысле местные партийные руководители прида-
вали репрессиям несколько спонтанный характер. Исключение из
партии по мотивам «вражеской деятельности» было делом партбюро
и партсобраний и неизбежно влекло за собой арест. В результате арест
партийного функционера происходил по инициативе самой партии, а
НКВД лишь оформлял дело. Было бы неправильным полагать, что в
1937-1938 годах вообще не было никакой внутрипартийной жизни, а
были только репрессии против партии, организованные Сталиным с
помощью НКВД. Февральско-мартовский пленум 1937 года сделал
чистку партии от затаившихся «правых», «троцкистов» и других «вра-
гов» основным элементом внутрипартийной жизни: это означало, что
чистку осуществляла сама партия, прибегая к помощи НКВД. Хотя в
партийной печати материалы о поисках и разоблачении врагов зани-
мают главенствующее место, наряду с этим сохранились и традицион-
ные элементы партийной жизни: идеологическая работа, вопросы
обеспечения агитационных и хозяйственных кампаний и т. п. Просто
все вопросы теперь подавались под соусом «обострения классовой
борьбы» и «усиления политической бдительности».
Другим аспектом местных инициатив стали некоторые элементы
«социалистического соревнования» между областными управления-
ми НКВД по числу арестов. Так, когда чекистам Западной Сибири
было предложено, чтобы в 1937 году их область вышла на второе мес-
то в стране по количеству ликвидированных врагов народа, то, как
свидетельствует один из них, настроение «дошло до исступленного
восторга»2.
Карелия продемонстрировала «своеобразное соревнование» отде-
лов НКВД и периферийных органов за получение «лимитов»3. Одна-
ко такая разновидность местной инициативы присутствует в любой
массовой кампании. В итоге это не изменило общего направления
политики репрессий. В некоторых регионах отмечены случаи превы-
шения пределов квот, установленных Москвой, но это были исключе-
ния. В большинстве регионов размах репрессий по приказу № 00447
вполне соответствовал установленным лимитам.
1
Советское руководство. Переписка. 1928-1941 гг. М., 1999. С. 388.
2
Тепляков А. Г. Персонал и повседневность Новосибирского УНКВД в 1936-1946.
С. 254.
3
Показания бывшего заместителя начальника Карельского управления НКВД на
следствии. Цит. по: Чухин И. И. Карелия-37: идеология и практика террора. С. 76.
108
Другой мишенью массовых репрессий были так называемые
«национальные контингента». Общая политика советского руко-
водства была направлена на то, чтобы не увеличивать число видов
на жительство для иностранцев, живущих в СССР, которые рассма-
тривались как «организующее начало шпионажа и диверсии» 1 . Счи-
талось, что от посольств и консульств иностранных государств
исходит опасность (особенно это касалось Германии, Японии, Ита-
лии и Польши), и они находились под «постоянным наблюдени-
ем»2. Специфическим аспектом Большого Террора была ликвида-
ция «потенциальной разведывательной базы» вражеских государств,
или так называемые «национальные операции» (эти термины
использовались в приказах НКВД, а также Ежовым в его докладе к
июньскому (1937) пленуму). Главными жертвами этих репрессий
стали лица, имевшие национальность «буржуазно-фашистских»
государств, граничивших с СССР, например, немцы, финны, эстон-
цы, латыши и поляки. Принадлежавшие к этим нациям были аресто-
ваны, а их дела рассматривались так называемыми двойками. После
краткого разбирательства и одобрения в Москве приговоры приво-
дились в исполнение местными органами.
На февральско-мартовском пленуме (1937) и расширенном засе-
дании Военного Совета в июне того же года Сталин подробно остано-
вился на подготовке Германией, Японией и Польшей войны против
СССР. Он настаивал на предупредительных мерах против возмож-
ной «пятой колонны» и агентов иностранных разведывательных
служб. Как говорилось выше, уже в середине июля на совещании в
НКВД Ежов говорил о предстоящих арестах «харбинцев», поляков
и немцев. По-видимому, национальные операции планировались
одновременно с операцией против кулаков. Таким образом, с конца
июля в НКВД шла подготовка к репрессиям против «национальных
контингентов».
20 июля по требованию Сталина Политбюро дало Ежову указание
арестовать всех немцев, работавших в оборонной промышленности,
и выслать часть из них 3 . Пять дней спустя (то есть за несколько дней
До выхода приказа № 00447) Ежов подписал оперативный приказ
1
Инструкция НКВД «Об иностранцах» от 22 августа 1937 г., см.: Охотин Н., Рогин-
ский А. Из истории «немецкой операции» НКВД 1937-1938 гг. / / Репрессии против
Российских немцев. Наказанный народ. М., 1999. С. 46.
2
Приказ от 28 октября 1937 г. Там же. С. 47.
Охотин Н., Рогинский А. Из истории «немецкой операции» НКВД 1937-
1938 гг. С. 35.
109
№00439, утверждавший, что гестапо и Германский генеральный
штаб используют граждан Германии на главных советских предпри-
ятиях, особенно в оборонной промышленности, для шпионажа и сабо-
тажа. Ежов потребовал списки граждан Германии, работающих (или
работавших ранее) в оборонной промышленности и на железнодо-
рожном транспорте, приказал начать аресты с 29 июля и завершить
их в течение пяти дней. Исключение было сделано для немецких
политэмигрантов, работавших в оборонной промышленности, кото-
рые подлежали аресту только в том случае, если они все еще сохраня-
ли германское гражданство. Далее в приказе предписывалось, чтобы
не позднее 5 августа Ежову был представлен подробный меморандум
с материалами на каждого из политэмигрантов, принявших совет-
ское гражданство для решения вопроса об аресте. Те, кто были разо-
блачены как шпионы, диверсанты, саботажники или террористы,
подлежали немедленному аресту 1 .
Хотя, изначально этот приказ касался только граждан Германии,
начиная с осени 1937 года он толковался более широко. Теперь совет-
ские граждане немецкого происхождения также арестовывались, а
вместе с ними и представители других национальностей, связанные с
Германией и немцами: бывшие немецкие военнопленные, политэмиг-
ранты, дезертиры, жители районов с преобладанием немецкого насе-
ления, бывшие граждане Германии, работавшие в оборонной промыш-
ленности, «лица, имевшие контакты с консульствами», русские,
бывшие в немецком плену в Первую мировую войну, бывший персо-
нал немецких фирм и т. п. Это стало настоящей «немецкой операци-
ей», проводившейся согласованно с другими «национальными опера-
циями». Но это не означало, что все немцы должны быть арестованы;
например, против немцев в автономной республике немцев Повол-
жья не принималось каких-либо специальных мер. В итоге во время
«немецкой операции» были арестованы 6 5 - 6 8 тысяч человек и
55 тысяч из них были осуждены, включая 42 тысячи приговоренных
к смерти. Но лишь немногим более трети от всего числа этих осужден-
ных составляли немцы 2 .
11 августа 1937 года, спустя два дня после одобрения Политбюро,
Ежов подписал приказ № 00485 о ликвидации «польских диверсион-
ных и шпионских групп» и организаций ПОВ (Польской организа-
1
Оперативный приказ Народного комиссара внутренних дел СССР № 00439 от
25 июля 1937 г., см.: Бутовский полигон, 1937-1938 гг.: Книга памяти жертв политиче-
ских репрессий. М., 1997. С. 348.
2
Охотин Н., Рогинский А. Из истории «немецкой операции» НКВД 1937-1938 гг.
С. 54-57, 62-63, 67,71.
110
ции войсковой) 1 . Этот приказ констатировал, что материалы следст-
вия по делу ПОВ «вскрывают картину долголетней и относительно
безнаказанной шпионско-диверсионной работы польской разведки
на территории Союза». Хотя центр ПОВ в Москве был ликвидиро-
ван и многие его активные члены арестованы, как утверждалось в
приказе, польская разведывательная служба все еще имела шпион-
ско-диверсионную сеть в советском народном хозяйстве, в частности
на объектах оборонной промышленности. Долгом органов госбезопас-
ности было пресечение этой «антисоветский» деятельности и «пол-
ная ликвидация незатронутой до сих пор широкой диверсионно-пов-
станческой низовки ПОВ и основных людских контингентов
польской разведки в СССР» 2 .
В связи с этим было приказано начать с 20 августа «широкую опе-
рацию». Ее надлежало провести в течение трех месяцев — до 20 нояб-
ря. Подлежали аресту военнопленные польской армии, оставшиеся
после война 1920 года в СССР, беженцы и политэмигранты из Поль-
ши, бывшие члены Польской Социалистической партии и других
«антисоветских» политических партий, а также польское население
пограничных районов. Следствие должна была вести специальная
группа оперативных сотрудников. В этом случае арестованные разде-
лялись на две категории: по первой категории подлежали расстрелу,
по второй — заключению в тюрьмах или лагерях на срок от пяти до
десяти лет. Для этой цели на местах двойками (состоявшими из гла-
вы НКВД и прокурора) должны быть составлены списки (в виде «аль-
бомов») и представлены на утверждение в Москву. После утвержде-
ния Н.И.Ежовым и Прокурором СССР А.Я. Вышинским «приговор
должен быть приведен в исполнение немедленно»3.
Вместе с приказом начальники областных управлений НКВД
получили подробное секретное письмо, также подписанное Ежовым,
«О фашистско-повстанческой, шпионской, диверсионной, поражен-
ческой и террористической деятельности польской разведки в
СССР». Это письмо, одобренное Политбюро, наряду с приказом
№ 00485 подтверждало выводы доклада Ежова на июньском (1937)
пленуме. Оно подытожило различные обвинения против поляков:
шпионаж, диверсии, терроризм, вооруженный мятеж, антисоветская
агитация. Как указывалось в письме, агенты ПОВ уже давно захвати-
1
Охотин Н., Рогинский А. Из истории «немецкой операции» НКВД 1937-1938 гг.
С. 54-57, 62-63, 67,71.
2
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности H KB Д. Архив Сталина.
1937-1938. С. 301-303.
3
Там же.
111
ли руководство Польской коммунистической партией и польской
секции Коминтерна, а также проникли на все уровни советского
государственного аппарата, включая наркомат иностранных дел,
НКВД и Красную Армию; деятельность ПОВ на советской террито-
рии направлялась «Центром» во главе с Уншлихтом, Муклевичем,
Ольским и другими 1 .
Позднее, во время допроса, сотрудник УНКВД по Московской
области А. О. Постель показал, что приказ Ежова ими был понят как
приказ на арест «абсолютно всех поляков, польских эмигрантов, быв-
ших военнопленных, членов Польской коммунистической партии и
других»2. Затем Ежов добавил «имевших контакты с консульствами»
в качестве еще одной категории для репрессий в польской операции3.
Он имел в виду лиц, связанных с официальными польскими диплома-
тическими представителями в СССР. По аналогии с германской опе-
рацией и польская операция, изначально направленная почти исклю-
чительно против поляков, трансформировалась в операцию по
репрессированию всех неблагонадежных и подозрительных лиц, как-
либо связанных с поляками и Польшей.
Однако в течение месяца польская операция начала терять темпы,
и Ежов настойчиво потребовал от начальников областных управле-
ний НКВД «ускорить завершение дел»4. В связи с этим Политбюро
приняло специальное решение 5 сентября 1937 года, позволив Особо-
му совещанию НКВД по делам «о польском шпионаже» выносить
приговоры до 10 лет тюремного заключения 5 . Сталин был весьма удо-
влетворен ходом операции и 14 сентября наложил следующую резо-
люцию на рапорте Ежова: «Очень хорошо! Копайте и вычищайте и
впредь эту польско-шпионскую грязь. Крушите ее в интересах
СССР» 6 . 2 октября НКВД принял решение распространить репрес-
сии против поляков также и на членов семей арестованных, в соответ-
ствии с приказом Ежова № 00486 от 15 августа 1937 года7. В итоге их
1
РГАНИ. Ф. 6. Оп. 13. Д. 6. Л. 8-51. Текст письма опубликован (с некоторыми иска-
жениями) в кн.: Судоплатов А. Тайная жизнь генерала Судоплатова: Правда и вымыслы
о моем отце. М., 1998. T. 1. С. 363-393.
2
Пятницкий В. Заговор против Сталина. М., 1998. С. 72-73.
3
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 104. Л. 262-274.
4
РГАНИ. Ф. 6. Оп. 13. Д. 3. Л. 79.
5
АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 254. Л. 156-157.
6
Там же. Л. 173.
7
Петров Н. В., Рогинский А. Б. Польская операция НКВД 1937-1938 гг. / / Репрес-
сии против поляков и польских граждан. М., 1997. С. 26.
112
жены также были арестованы, а дети моложе пятнадцать лет отправ-
лены в детские дома.
Приказ Ежова № 00593 от 20 сентября 1937 года, одобренный
Политбюро 19 сентября, предписывал «национальную операцию»
против вернувшихся из Харбина. В НКВД было зарегистрировано
почти 25 тысяч таких лиц —«харбинцев», большую часть из них
составлял бывший персонал КВЖД, реэмигрировавший из Манчжу-
рии в СССР после продажи железной дороги. Согласно приказу
№ 00553, большинство этих людей рассматривалось как агенты япон-
ской разведки, засланные в СССР с целью ведения террористиче-
ской, диверсионной и шпионской работы. Операция по их ликвида-
ции должна была пройти с 1 октября по 25 декабря. Как и в польской
операции, с членами семей репрессированных надлежало обращать-
ся согласно приказу № 0 0 4 8 6 О д н а к о число членов семей оказалось
столь велико, что в ноябре НКВД принял решение —в проведении
польской и харбинской операциях ограничиться высылкой жен2. Кро-
ме немецкой, польской и харбинской операций, были и другие так
называемые «национальные операции» против латышей, эстонцев,
финнов, румын, греков, афганцев, иранцев и т. д., хотя в этих операци-
ях приказ № 00486 (о репрессиях против родственников) не приме-
нялся. Также он не применялся в операции против кулаков, которые
осуществлялись по приказу № 004473.
В национальных операциях использовалась так называемая «аль-
бомная процедура» осуждения. Каждые десять дней местные органы
НКВД должны были составлять списки с «кратким изложением мате-
риалов следствия и секретных материалов, характеризующих сте-
пень вины арестованных» и в виде альбомов отправлять их в Москву
на утверждение. Арестованные подразделялись на категории двойка-
ми состоявшими из местных главы НКВД и прокурора. В Москве их
решение проверялось главой НКВД СССР Н. И. Ежовым (или его
заместителем М. П. Фриновским) и Прокурором СССР А. Я. Вышин-
ским (или его заместителем). После утверждения в Москве пригово-
ры приводились в исполнение на местах4. На практике эта процедура
1
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД... С. 366-368.
2
Петров H.B., Рогинский А. Б. Польская операция НКВД 1937-1938. С. 26.
3
Охотин Н., Рогинский А. «Латышская операция» 1937-1938 годов: Архивные
комментарии / / 30 октября. № 4 (2000). С. 5. О финской операции см.: Чухин И. И.
Карелия-37: идеология и практика террора. С. 60-61. О депортации иранцев см.: Бу-
гай Н.Ф., Гонов A.M. Кавказ: народы в эшелонах (20-60-е годы). М., 1998. С. 105.
4
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 40. Л. 3-5.
113
приводила к значительным задержкам во времени; во многих случа-
ях решения местных двоек месяцами ожидали утверждения.
В национальных операциях лимиты не устанавливались; начальни-
ки областных управлений НКВД получили полную свободу дейст-
вий. В результате людей арестовывали без разбора и в массовом поряд-
ке. При этом получали полную поддержку региональных партийных
лидеров. Так, первый секретарь Красноярского крайкома С. М. Собо-
лев, выступая на оперативных совещаниях УНКВД, заявлял: «Доволь-
но играть в интернационализм, надо бить всех этих поляков, корей-
цев, латышей, немцев и т.д., все это продажные нации, подлежащие
истреблению... Всех националов надо ловить, ставить на колени и
истреблять как бешеных собак». После падения Ежова, парторганиза-
ция УНКВД осудила Соболева, посчитав, что «давая такие указания,
Соболев клеветал на ЦК ВКП(б) и тов. Сталина, говоря, что он такие
указания имеет от ЦК ВКП(б) и лично от тов. Сталина»1.
Польскую операцию надлежало завершить до 20 ноября, но в нача-
ле ноября местные органы НКВД получили приказы ускорить свою
работу и завершить ее до 10 декабря 2 . Когда и с этим не получилось,
срок был продлен до 1 января 1938 года3. А 31 января Политбюро
разрешило НКВД продлить операцию по уничтожению диверсантов
и шпионов среди поляков, а также латышей, немцев, эстонцев, фин-
нов, греков, иранцев, харбинцев, китайцев и румын до 15 апреля, а
также приказало распространить операцию на болгар и македонцев4.
В этом случае дату окончания пришлось перенести: 26 мая Политбю-
ро разрешило НКВД продлить до 1 августа операцию в отношении
всех вышеназванных национальностей, к которым добавились еще и
афганцы 5 . Через два дня НКВД передал это решение своим местным
органам, добавив, что дела должны рассматриваться в «упрощенном
(альбомном) порядке»6. Таким образом, арест и внесудебный поря-
док рассмотрения дел по национальным операциям продолжались до
1 августа 1938 года. Альбомная процедура вызвала множество задер-
жек, вызванных неспособностью центрального аппарата НКВД в
1
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 6. Д. 93. Л. 6-7.
2
Там же. Шифровка НКВД № 49721 от 3 ноября 1937 г.
3
Телеграмма НКВД № 50194 от 11 декабря 1937 г. (РГАНИ. Ф. 6. Оп. 13. Д. 3.
Л.81.)
4
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина.
1937-1938. С. 468-469.
5
Там же. С. 538.
6
РГАНИ. Ф. 6. Оп. 13. Д. 4. Л. 33.
114
Москве справиться с потоком дел, и 15 сентября Политбюро приня-
ло решение передать их на рассмотрение особым тройкам 1 .
Национальные операции были завершены в середине ноября
1938 года. В итоге, почти 350 тысяч человек прошли через эти опера-
ции; 247 157 —из них были осуждены к высшей мере, 88 356 —полу-
чили тюремные и лагерные сроки2. В ходе одной польской операции
144 тысячи человек были арестованы, более 111 тысяч — из них были
осуждены по первой категории и почти 29 тысяч — по второй3. Почти
вся польская секция Коминтерна была уничтожена, а в Польской
коммунистической партии 46 членов и 24 кандидата в члены ее ЦК
были расстреляны 4 . В августе 1938 Польская коммунистическая пар-
тия была даже официально распущена Исполкомом Коминтерна 5 .
В греческой, финской и эстонской операциях процент приговорен-
ных к высшей мере был выше, чем в афганской и иранской опе-
рациях, где большинство арестованных было депортировано 6 .
Между тем годы Большого Террора продемонстрировали распро-
странение практики депортации «неблагонадежных элементов» на
все приграничные районы. Уже в апреле 1936 года советское прави-
тельство приняло решение о переселении силами НКВД в Казахстан
около 45 тысяч поляков и немцев из районов Украины, прилегающих
к польской границы, в итоге было депортировано 35 тысяч поляков 7 .
В июле 1937 года эта практика распространилась на территории, гра-
ничащие с Ираном и Афганистаном; в результате в 1937-1938 годах
были высланы тысяча курдских и 2 тысячи иранских семей. В ноябре
1937 года Одесский обком партии приказал депортировать 5 тысяч
немецких хозяйств8.
В августе 1937 года после вторжения Японии в Северный Китай
советское правительство депортировало всех корейцев из Дальнево-
сточного края. Постановление ЦК и советского правительства от
1
Петров H.B., Рогинский А.Б. Польская операция НКВД 1937-1938 гг. С.30-31;
Московские новости. 1992. № 25.
2
Петров H.B., Рогинский А. Б. Польская операция НКВД 1937-1938 гг. С. 33.
3
Там же. С. 33,40.
4
Paczkowski A. Pologne, la «nation-ennemi». P. 399-400.
5
Пантелеев M. M. Репрессии в Коминтерне (1937-1938 гг.) / / Отечественная исто-
рия. 1996. № 6. С. 163.
6
Петров Н. В., Рогинский А. Б. Польская операция НКВД 1937-1938 гг. С. 33.
7
Бугай Н.Ф. Л. Берия —И. Сталину: «Согласно Вашему указанию». М., 1995.
С. 9,11.
8
Martin T. The Origins of Soviet Ethnic Cleansing //Journal of Modern History. 1998.
4. P. 852-853.
115
21 августа, подписанное Сталиным и Молотовым, приказывало мест-
ным территориальным партийным организациям и органам НКВД
немедленно начать высылку всех корейцев из приграничных районов
Российского Дальнего Востока и закончить ее до 1 января 1938 года.
Как потенциальная «пятая колонна» в условиях угрозы войны с Япо-
нией, они были высланы в Казахстан и Узбекистан; в пути многие из
них умерли. Операция, которую возглавлял лично глава НКВД Даль-
него Востока Г. С. Люшков (незадолго до этого сменивший Т.Д.Дери-
баса), завершилась в течение нескольких недель. В конце октября
Ежов доложил Сталину, что 171 781 корейцев переселены в Сред-
нюю Азию1. Кроме этого, НКВД арестовал свыше 2,5 тысячи корей-
цев2. Около 11 тысяч китайцев также были высланы3.
5 июля 1937 года Политбюро одобрило предложение НКВД
«заключить всех жен осужденных изменников родины членов пра-
во-троцкистской шпионско-диверсионной организации» в лагеря
сроком на 5 - 8 лет. С этой целью предстояло организовать специаль-
ные лагеря в Нарымском крае и Тургайском районе Казахстана.
Дети младше пятнадцати лет должны были поступить под присмотр
государства4. Оперативный приказ № 00486 от 15 августа 1937 года
«О репрессировании жен изменников из право-троцкистской шпи-
онской и саботажнической организации, осужденных Военной Кол-
легией и военными трибуналами» гласил, что жены и дети старше
15 лет, которые были названы «социально опасными», должны быть
арестованы и отправлены в лагеря по решению Особого Совещания.
Детей младше 15 лет надлежало отправить в специальные детские
дома (грудные дети в сопровождении матерей) 5 . Именно этот при-
каз и был позднее использован в польской операции. Более 18 тысяч
жен «врагов народа» были арестованы и примерно 25 тысяч детей
были взяты у матерей 6 .
1
О выселении корейцев из Дальневосточного края / / Отечественная история. 1992.
№ 6.140-168; Независимая газета. 1997.20 сентября.
2
Политические репрессии на Дальнем Востоке СССР в 1920-1950-е годы. Влади-
восток, 1997. С. 256.
3
Martin Т. The Origins of Soviet Ethnic Cleansing. P. 851.
4
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина.
1937-1938. С. 238-239.
5
Мемориал-Аспект. 1993. № 2-3; Сборник законодательных и нормативных актов
о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий / / Сост. Е. А. Зайцева. М.,
1993. С. 88-93.
6
Охотин Н., Рогинский А. Из истории «немецкой операции» НКВД 1937-1938 гг.
С. 56-57.
116
Во время «массовых операций» продолжались и чистки в партии.
Летом 1937 года и позднее руководители партии, включая ближай-
ших соратников Сталина Кагановича, Молотова, Жданова, Андреева,
Маленкова, Хрущева, Микояна и самого Ежова, оказывали давление
на республики и области, требуя ускорить чистку партийного и госу-
дарственного аппарата 1 . Они давали указания об арестах напрямую
местным органам НКВД. А когда это было необходимо, Сталин посы-
лал их непосредственно на места для проведения репрессий. Так, во
второй половине 1937 года Микоян выезжал в Армению (сентябрь),
Андреев в Среднюю Азию, Поволжье и Северный Кавказ, Жданов в
Татарию и Башкирию, Каганович в Челябинскую, Ярославскую и
Ивановскую области, Маленков в Белоруссию (июль —август). Ста-
линское Политбюро и партия проводили репрессии, непосредствен-
но опираясь на органы НКВД, и по-другому никак не могло быть.
В результате в регионах один слой управленцев и партаппаратчиков
подвергался репрессиям вслед за другим. Так, во многих случаях
палачи сами становились жертвами, в результате чего состав троек
постоянно менялся. Во второй половине 1937 года около 97 тысяч
членов партии были исключены из нее, главным образом, старые кад-
ры. В то время исключение часто влекло за собой арест 2 .
Чистка Коминтерна также продолжалась. В 1937 году, в период
между январем и сентябрем, 256 человек были выведены из соста-
ва его центрального аппарата, что обычно влекло за собой арест 3 .
В октябре того же года Димитров и Мануильский признали, что
НКВД «выявил широкую шпионскую организацию в аппарате
Коминтерна» 4 . В ноябре Сталин сказал Димитрову: «Троцкистов
[в Коминтерне] нужно преследовать, расстреливать, уничтожать.
Они международные провокаторы, наиболее злостные агенты
фашизма» 5 . Иностранные коммунистические партии, работавшие
в Советском Союзе, потеряли множество своих членов и были фак-
тически уничтожены.
Террор не остановился на границах СССР. В 30-е годы Внешняя
Монголия, хотя и была суверенным государством, рассматривалась
как советская республика. Во второй половине августа 1937 года быв-
1
Werth N. Un état contre son peuple... P. 212; Роговин В. Партия расстрелянных. M.,
1997. С. 164; Getty J. A., Naumov О. V. The Road to Terror... P. 454-55.
2
Chlewnjuk O. Partei und NKWD... S. 9.
3
Courtois S. Panné J.-L. Le Komintern à l'action. P. 327.
4
Vatlin A. Kaderpolitik und Säuberungen in der Komintern. S. 84.
5
Пятницкий В. Заговор против Сталина. С. 339.
117
ший начальник управления НКВД Западно-Сибирской области
С. Н. Миронов стал полномочным представителем СССР в этой стра-
не и в это же время представителем НКВД. Фриновский сопровож-
дал его в Улан-Батор, откуда он 13 сентября телеграфировал Ежову о
планах по ликвидации лам1. Через шесть дней Политбюро одобрило
предложение Фриновского об организации специальной тройки по
рассмотрению дел лам, состоящей из первого заместителя председате-
ля совета министров Чойбалсана, министра юстиции и руководителя
партийной организации 2 . 18 октября Миронов сообщил Фриновско-
му (который уже вернулся в Москву) о раскрытии «крупной контрре-
волюционной организации» внутри министерства внутренних дел.
Через четыре месяца, 13 февраля 1938 года, он попросил Ежова о
санкции на арест новой группы «заговорщиков» и настаивал на при-
сылке новых инструкторов из НКВД 3 . 3 апреля Миронов доложил
Фриновскому, что 10 728 «заговорщиков» арестовано, включая
7814 лам, 322 феодала, 300 служащих министерств, 180 военных руко-
водителей, 1555 бурятов и 408 китайцев. 31 марта 6311 из них уже
было расстреляно, что составило 3 - 4 % взрослого мужского населе-
ния Монголии. Согласно Миронову, планировалось арестовать еще
7000 человек4. Массовые операции 1937-1938 годов встречали лишь
весьма ограниченное сопротивление, в основном на традиционно
мятежном Северном Кавказе, где происходили убийства руководя-
щих работников НКВД, освобождение арестованных из-под стражи
и т. п. Как указывает Авторханов, тысячи чеченцев и ингушей объе-
динялись в повстанческие группы, убившие нескольких местных
руководителей НКВД. В феврале — декабре 1938 года чеченские и
ингушские повстанцы произвели 98 вооруженных вылазок, сопрово-
ждавшихся убийствами партийных руководителей и государствен-
ных служащих и похищением имущества на 617 тысяч рублей5.
В этих условиях 13 июля 1938 года первый секретарь Чечено-Ингуш-
ского обкома обратился к Сталину и руководству в Москве с прось-
1
Архивы Кремля и Старой площади: Документы по «делу КПСС». Новосибирск,
1995. С. 19.
2
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 22. Л. 7.
3
Архивы Кремля и Старой площади. С. 20.
4
РГАНИ. Ф. 89. Оп. 29. Д. 5. Л. 1; Тепляков А. Г. Портреты сибирских чекистов
(1920-1953 гг.). С. 93. По официальным монгольским данным, между 1937-1939 гг.
«Монгольская Тройка» из 25 тысяч арестованных приговорила к расстрелу 20 тысяч.
(Источник: Sandag S., Kendall H.H. Poisond Arrows: The Stalin — Choilbalsan Mongolian
Massacres, 1921-1941. Bondler, Colorado. P. 84-85.)
5
Dunlop J. B. Russia Confronts Chechnya. Cambridge. Eng. 1998. P. 56; Бугай H. Ф. Прав-
да о депортации чеченского и ингушского народов / / Вопросы истории. 1990. №7. С. 35.
118
бой разрешить организацию Особой тройки с чрезвычайными полно-
мочиями на время от четырех до пяти месяцев, чтобы окончательно
покончить с повстанческими элементами 1 .
1
РГАНИ. Ф. 89. Оп. 73. Д. 147. Л. 1-8.
2
Хлевнюк О. В. Политбюро... С. 188,192.
3
Известия ЦК КПСС. 1989. № 3. С. 137.
4
Реабилитация: Политические процессы 30-50-х годов. С. 39; Массовые репрессии
оправданы быть не могут / / Источник. 1995. № 1. С. 124. Точные цифры см.: АП РФ. Ф. 3.
°п. 24. Д. 409. Л. 3.
119
между февралем 1937 и сентябрем 1938 года Сталин и его ближай-
шее окружение в Политбюро предрешили смертные приговоры Воен-
ной Коллегии в отношении 38 679 человек на основе списков состав-
ленных в НКВД (16 606 в 1937 и 22 073 в 1938), включая 3167 человек
только в один день —12 сентября 1938 года1. Этот чрезвычайный вид
судопроизводства, где Сталин вместе с несколькими соратниками
фактически выступал в роли судьи, применялся лишь в отношении
партийной и государственной элиты. Подписывая списки, Сталин
тем самым уже выносил приговор2. На основе утвержденных списков
Военная Коллегия в Москве и ее выездные сессии на перифирии
выносили приговоры в точном соответствии с мерой наказания, опре-
деленной списком. А чекистов расстреливали и без этой формальности
в так называемом «особом порядке» — только на основании списка.
Оценить результаты массовых операций поможет акт о передаче
дел в НКВД от Ежова к Берии в декабре 1938 года. В соответствии с
этим источником, с 1 октября 1936 года по 1 ноября 1938 года,
1565041 человек были арестованы, включая 365805 — в «националь-
ных операциях» и 702 656 — в операции по приказу № 00447 за тот же
период. 1336863 человек были осуждены, включая 668 305 — по пер-
вой категории (высшая мера) 3 . В соответствии с более подробной
информацией в том же источнике — за тот же период 1391215 чело-
век были осуждены по делам НКВД, включая 668305 —к высшей
мере. Из них, 36 906 — были осуждены Военной Коллегией Верховно-
го Суда (включая 25 355 — к высшей мере), 69114 — Особым совеща-
нием (не выносившим смертных приговоров), 767397 — в операции
по приказу № 00447 (включая 386798 — к высшей мере), 235122 —
в национальных операциях (включая 172830 — к высшей мере),
93 137 — в операции по приказу № 00606, то есть в рамках тех же
национальных операций, дела по которым после 15 сентября 1938 года
были переданы особым тройкам (включая 63921 — к высшей мере),
189539 — военными трибуналами и спецколлегиями республикан-
ских и областных судов (включая 19401 — к высшей мере) 4 .
Эти цифры поражают воображение, но в действительности они
могут оказаться несколько более высокими, так как массовые опера-
1
РГАНИ. Ф. 2. On. 1. Д. 224. Л. 70-74; Коммунист. 1990. № 8. С. 103; Источник. 1999.
№ 5. С. 81,83-84; Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. М., 1991. С. 439-440,463.
2
Сталинские расстрельные списки. CD. 2002.
3
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 11. Л. 41.
4
Там же. Л. 42. С июля 1934 года специальные коллегии, составлявшие часть обыч-
ных республиканских и областных судов, стали рассматривать дела НКВД. В отличие
от двоек, троек и т.п., это были полностью официальные органы. В августе 1938 года
они были упразднены новым законом о судопроизводстве.
120
ции между 1 и 15/16 ноября 1938 года (то есть до даты окончания
всех операций) в этом документе не учитываются. По сведениям
министерства внутренних дел СССР от декабря 1953 года, в 1937—
1938 годах всего были арестованы 1575 259 человек (936 750 — в 1937,
638509 — в 1938); 1372382 — из них были арестованы за контррево-
люционные преступления (779056 — в 1937, 593326 — в 1938);
1344923 - из них были осуждены (790665 - в 1937, 554258 -
в 1938); 681692 — из них были приговорены к высшей мере (353 074 —
в 1937,328618 — в 1938)1. Однако и эти данные неполны. В конечном
счете, во время «ежовщины» было арестовано около 1,5 миллиона
человек и 700 тысяч из них были расстреляны.
Эти данные подтверждаются ростом числа заключенных в лаге-
рях и других местах лишения свободы в 1937-1938 годах. По сведени-
ям министерства внутренних дел СССР от 1960 года, на 1 января
1937 года в лагерях было 1196369 человек; на 1 января
1938 года-1881570; и на 1 января 1939 г о д а - 1 6 7 2 4 3 8 , плюс
352 508 — в тюрьмах (всего — 2 024 946 человек) 2 . Это значит, что с на-
чала 1937 года до начала 1939 года общее число заключенных возрос-
ло примерно на 800 тысяч человек. Если добавить почти 700 тысяч
расстрелянных, то общее число репрессированных в 1937-1938 годах
составит число, близкое к 1,5 миллионам. В1937-1938 годах, соглас-
но М. Венеру, около 160 тысяч человек умерло в лагерях, но эта циф-
ра может включать и расстрелянных в соответствии с приказом
№ 00447, то есть они уже учтены среди упомянутых выше 700 тысяч3.
Хлевнюк добавляет, что в настоящее время не выяснено, как учитыва-
лись умершие во время следствия и учитывались ли они вообще4.
Что касается репрессий против членов партии, то осужденные
Военной Коллегией были в основном жертвами чистки партии и госу-
дарственного аппарата — номенклатурными жертвами. По данным
журнала «Источник», 779056 человек были репрессированы в
1937 году, включая 55428 членов и кандидатов в члены партии (7%)
и 593336 человек —в 1938 году, включая 61457 членов и кандидатов
в члены партии (10%) 5 . Таким образом, членами партии являлись
менее 10% от общего числа репрессированных по стране, но нужно
1
ГАРФ. Ф. 9401. On. 1. Д. 4157. Л. 202.
2
Там же. Ф. 9414. On. 1. Д. 2877. Л. 140.
3
Wehner M. Der Grosse Terror 1937-38: Bisherige Interpretationen und neue Erkennt-
nisse [Доклад на конференции] «Stalinistische Terror, Massenrepressalien, GULag» [Фев-
раль 1998], Hamburger Institut für Sozialforschung. S. 3.
4
Хлевнюк O.B. Политбюро... С. 192.
5
Источник. 1995. № 1. С. 120.
121
учитывать, что исключенные из ЦК во время партийных чисток
в 1936 году и ранее, вероятно, не входят в это число.
1
Werth N. Un état contre son peuple... P. 224-225.
2
Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. С. 390,393-94,416.
122
ном: «Мы не нарушали закона, не подписывали по своей воле все, что
угодно. Это ложь. Ульрих [председатель Военной Коллегии] предста-
влял отчеты. Был суд, были предъявлены обвинения, были вынесены
приговоры: все, что должно быть, все по закону»1.
В результате главными категориями, подвергшимися репресси-
ям, стали партийные и государственные деятели, включая чекистов
и командиров Красной Армии, то есть бывших оппозиционеров, или
же тех, кто был предан Сталину, но не пожелал полностью порвать с
оппозицией; «бывшие люди», то есть бывшие деятели царского
режима, белогвардейцы, эсеры, меньшевики, кулаки, священнослу-
жители, часть старой интеллигенции и «шпионы», под которыми
просто понимались иностранцы, или те, кто имел контакты с ними
и, наконец, огромное число людей — простые рабочие и крестьяне,
имевшие несчастье быть под подозрением режима из-за критики
советских порядков или по причине личных связей, кажущихся
«подозрительными».
Почему эти люди были репрессированы именно в это время? Поми-
мо страха перед надвигавшейся угрозой войны, здесь присутствует и
другой аспект. Принятие в 1936 году новой Конституции СССР усили-
ло опасения советского руководства по поводу возможной активиза-
ции оппозиционных элементов. Уже в октябре 1936 года были получе-
ны донесения НКВД о волнениях в антисоветских кругах, желавших
извлечь выгоду из новой Конституции и предстоящих выборов2. На
совещании в НКВД в декабре 1936 года Ежов упорно выступал против
точки зрения, что новая Конституция означает большую степень закон-
ности и свободы: «Не думайте, что, в связи с новой конституцией надо
будет проявлять какое-то особое отношение к арестованным. Наобо-
рот, сейчас вопрос о борьбе с контрреволюцией стоит острее, если вы
хотите сослужить службу новой конституции, то ваша главная задача
заключается в том, чтобы всеми силами и возможностями охранять ее
от всяких посягательств контрреволюции, с какой бы стороны они ни
шли. В этом наша самая почетная задача»3. На февральско-мартов-
ском пленуме 1937 года многие ораторы подчеркивали опасность, исхо-
дящую от кулаков, возвращающихся из ссылки, а также от верующих
и активистов церкви во время предстоящих выборов4.
1
Куманев Г. А. Две беседы с Л. М. Кагановичем / / Новая и новейшая история. 1999.
№9-12. С. 113-114,116.
2
Демократия... под надзором НКВД / / Неизвестная Россия. Вып. 2. М. 1992.
С. 272-281.
3
См. док. № 6.
4
Хлевнюк О.В. Политбюро... С. 195.
123
Необходимо принимать во внимание, что операции, осуществляв-
шиеся по приказу № 00447, предполагалось завершить в течение
четырех месяцев — ко дню выборов в Верховный Совет —12 декабря
1937 года. Это дает возможность предположить о наличии тесной свя-
зи между кампанией массовых арестов и выборами в Верховный
Совет. Совсем не случайно, что вопрос о выборах в Верховный Совет
обсуждался на том же самом июньском (1937) пленуме, на котором
Сталин принял решение об операции против «антисоветских элемен-
тов». В прежнее время некоторые категории граждан были лишены
избирательного права, которое новая Конституция предоставляла
всему взрослому населению, за исключением осужденных и душевно-
больных. В результате всем тем, кто ранее был лишен этого права и
числился по разряду так называемых «антисоветских элементов»,
давалось право голоса, а также вводилась система тайного голосова-
ния с несколькими кандидатами на каждое место.
Региональные партийные руководители опасались, что «классо-
вые враги» извлекут выгоду из свободы, предоставляемой выборами.
На июньском (1937) пленуме глава правительства Казахстана
У. Д. Исаев предупреждал: «Здесь мы столкнемся с новым видом пря-
мой классовой борьбы. Даже сейчас муллы, троцкисты и другие типы
контрреволюционных элементов готовятся к выборам» 1 . На октябрь-
ском (1937) пленуме глава партийной организации Москвы А. И. Уга-
ров снова обратил внимание на явно выраженную активизацию «вра-
ждебной деятельности». Однако его коллега из Западной Сибири
Р. И. Эйхе решился утверждать, что, наоборот, благодаря уничтоже-
нию организационной основы контрреволюции положение намного
улучшилось. Сталин согласился с этим: «Люди рады, что освободи-
лись от вредителей» 2 . В целях безопасности в этом же месяце было
решено запретить выборы из многих кандидатур и ввести безальтер-
нативные выборы единственного кандидата.
Позднее Сталин признал, что существовала одна из главных при-
чин для приказа № 00447. В марте 1939 года в своем докладе
XVIII съезду партии он объяснял успешное проведение выборов в
Верховный Совет СССР в декабре 1937 года и в Верховные Советы
республик в июне 1938 года своевременным проведением репрес-
сий 3 . Помимо решения этих срочных практических задач посредст-
вом массовых операций Сталин хотел привести советское общество
1
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 617. Л.167.
2
Там же. Д. 626. Л. 40-41,62.
3
Сталин И. В. Сочинения. Т. 14. С. 356-357.
124
в соответствие с теоретическими положениями его доклада от 25 ноя-
бря 1936 года о проекте Конституции о стирании граней между клас-
сами. Он добавил, что бывшие белогвардейцы, кулаки, священники и
прочие больше не будут лишены избирательного права1. Таким обра-
зом, право было им предоставлено, но посредством приказа № 00447
они были лишены возможности участвовать в выборах 12 декабря
1937 года. Путем физического уничтожения тех чуждых элементов,
которых невозможно было перевоспитать в духе социализма, Сталин
форсировал процесс стирания границ между классами. Необходимо
отметить, что в преамбуле к приказу № 00447 органам госбезопасно-
сти ставилась задача «раз и навсегда покончить» с антисоветскими
элементами. Это свидетельствует о том, что Сталин имел целью
«окончательное решение» проблемы антисоветских элементов.
1
Сталин И. В. Сочинения. Т. 14. С. 154,165-166,170,179-181.
2
См. док. №18.
125
ния. То, что происходило на местах в ходе Большого террора, не
может не ужасать. Как позже показал на допросе сотрудник оператив-
ного сектора НКВД Тюмени, аресты производились произволь-
но—люди арестовывались за принадлежность к «враждебным» груп-
пам, которые реально не существовали. Тройка вполне соглашалась с
оперативной группой НКВД: «На заседании тройки преступления
обвиняемых не расследовались. Иногда я в течение часа докладывал
тройке о делах в отношении 50-60 человек». Позднее этот же сотруд-
ник из Тюмени дал более подробное описание того, как оперативная
группа приводила в исполнение вынесенные тройкой приговоры по
«первой категории». Их расстреливали в подвале, в особом помеще-
нии со стенами со специальным покрытием, выстрелом в затылок, за
которым следовал второй выстрел в висок. Тела вывозили на кладби-
ще за городом. В Тобольске, куда этот же сотрудник был переведен в
1938 году, расстрелы и захоронения производились прямо в тюрьме;
из-за недостатка места тела наваливали друг на друга 1 . Служащий
НКВД Саратова дал аналогичное показание: «Основное указание
было создать как можно больше дел, рассмотреть их как можно быст-
рее с максимальным упрощением процедуры следствия. Что касается
"лимитов", то начальство требовало включать всех приговоренных и
всех задержанных, даже если к моменту задержания они не соверши-
ли какого-либо конкретного преступления» 2 .
После ареста заместитель Ежова, Фриновский, пояснил, что мас-
совый террор создал три типа следователей — «следователей-кололь-
щиков», «кололыциков» и «рядовых» следователей. Основой работы
было заставить арестованного признать свою вину —«расколоть», а
уж дальше «синтезировались» протоколы и еще до того, как их подпи-
шет арестованный, они проходили редактуру и «корректировались»
руководящими работниками НКВД, вплоть до Ежова, которые четко
знали какое направление задать следствию 3 .
Как позже объяснял один из следователей, если кто-либо был
арестован по приказу Ежова, то они были заранее убеждены в его
вине, даже если доказательств не хватало. Они «пытались получить
признание от подследственного с использованием всех возможных
1
Гольдберг Г. Слово и дело по-советски: Последний из НКВД. С. 85-87.
2
Hagenloh P. Socially Harmful Elements and the Great Terror / / Fitzpatrick S. Stalinism:
New Directions. London, 2000. P. 301.
3
Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР СМЕРШ 1939 - март 1946. Архив Стали-
на / Под общ. ред. акад. А. Н. Яковлева; сост. В. Н. Хаустов, В. П. Наумов, Н. С. Плотни-
кова. М., 2006. С. 45-46.
126
средств»1. После ареста бывший заместитель начальника НКВД по
Московской области А. П. Радзивиловский цитировал высказыва-
ние Ежова о том, что если доказательств не хватало, то показание
следовало «выбивать». Как утверждал Радзивиловский, показания
добывались, «как правило, в результате истязаний арестованных,
широко применявшихся как в центральном, так и в периферийных
аппаратах НКВД» 2 .
После ареста начальник лефортовской следственной тюрьмы в
Москве и его заместитель показали, что Ежов лично участвовал в
избиениях подследственных на допросе3. Его заместитель Фринов-
ский делал то же самое4. Шепилов вспоминает, как после смерти
Сталина Хрущев рассказывал коллегам о том, что однажды, зайдя в
кабинет Ежова в ЦК, он увидел пятна засохшей крови на полах и
обшлагах гимнастерки Ежова. Когда Хрущев спросил, что случи-
лось, Ежов ответил: «Такими пятнами можно гордиться. Это кровь
врагов революции» 5 .
Но и в этом отношении Ежов действовал отнюдь не только по соб-
ственной воле. В 50-е годы бывший сотрудник НКВД Москвы
А. О. Постель пытался оправдать себя, подчеркивая, что указания о
«физических методах следствия» прямо исходили «от наркома Ежо-
ва и вождя партии Сталина» 6 . Ежов, несомненно, действовал по ука-
заниям Сталина. В одном из таких случаев Сталин приказал Ежову
расправиться с подследственным, не дававшим требуемые призна-
ния: «Не пора ли нажать на этого господина и заставить рассказать о
своих грязных делах? Где он сидит: в тюрьме или гостинице?» 7 . Кро-
ме того, что он подписывал расстрельные списки, подаваемые Ежо-
вым, Сталин иногда давал указания об обращении с некоторыми
подследственными; например, в декабре 1937 года написал напротив
имени М.И. Баранова «бить, бить!»8.
Начиная с лета 1937 года избиения и пытки стали широко приме-
няться с санкции руководства партии, хотя существуют свидетельст-
1
Starkov В. A. Narkom Ezhov / / Getty J. A., Manning R.T. Stalinist Terror: New
Perspectives. Cambridge, 1993. P. 33; Правда. 1988. 29 апреля.
2
M. H. Тухачевский и военно-фашистский заговор / / Военно-исторический архив.
1997. Вып. 2. С. 55-56.
3
Там же. С. 50.
4
Там же. Вып. 1.С. 179.
5
Шепилов Д. Т. Непримкнувший. С. 43.
6
Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937-1938 гг. С. 207.
7
Реабилитация: Политические процессы 30-50-х годов. С. 258.
8
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 413. Т. 5. Л. 122.
127
ва, что пытки стали внедрять чуть ли не с начала 1937 года. Напри-
мер, арестованный в 1953 году по «делу Берии» С. А. Гоглидзе на
допросе заявил, что «в начале 1937 года» Берия вернулся из Москвы
в Тбилиси (после встречи с Ежовым, как полагал он), собрал в ЦК
компартии Грузии руководящих чекистов, включая начальников рай-
онных отделов НКВД, и сказал: «Идет борьба с врагами и можно
бить если не сознается»1. Когда об этом же спросили на допросе
Берию, он заявил, что действительно проводил такое совещание с
участием 10 грузинских чекистов после приезда из Москвы и полу-
ченных там указаний ЦК «об усилении борьбы с троцкистами и пра-
выми» (хотя он не помнил, встречался ли по этому поводу с Ежо-
вым), но бить указаний не давал; об избиениях тут же уточнил, что
«это было позже, когда эта система была введена Ежовым» 2 .
То, что пытки начали активно и повсеместно применять с 1937 года,
подтверждается самим Сталиным. В январе 1939 года он специаль-
ной шифротелеграммой оповестил региональных руководителей пар-
тии и НКВД, что «применение физического воздействия [к аресто-
ванным] в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения
ЦК ВКП(б)». Согласно Сталину, эта мера применялась «в отноше-
нии лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный
метод допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами
не дают показаний...» Сталин считал это «совершенно правильным и
целесообразным методом», который был «загажен» такими «мерзав-
цами, как Заковский, Литвин, и Успенский», — добавил Сталин пос-
ле того, как эти высокопоставленные служащие НКВД были аресто-
ваны. Они превратили этот метод «из исключения в правило»,
применяя его к «случайно арестованным честным людям» 3 . Безуслов-
но, они действовали по указаниям Сталина, и с ними, да и с самим
Ежовым, расправились, когда нужда в них отпала.
Сталин не делал секрета из своих намерений. По словам Генераль-
ного секретаря Коминтерна Георгия Димитрова, 7 ноября 1937 года
на торжественном обеде по случаю 20-й годовщины Октябрьской
1
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 466. Л. 162.
2
Там же. Л. 162-163; Д. 470. Л. 184-185.
3
Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР СМЕРШ. 1939-март 1946. Архив Ста-
лина. С. 14-15. На пленуме ЦК в июне 1957 года Каганович и Молотов подтвердили,
что членам ЦК и всех областных комитетов была разослана инструкция, разрешавшая
применение пыток к заключенным; ее написал сам Сталин и подписали, по крайней
мере, Каганович и Молотов. Хрущев заявил на XX съезде в 1956 году, что исходный до-
кумент не смогли найти в архивах, так как оригинал был уничтожен и в наличии была
только копия (См.: Исторический архив 1993. № 3.88-89).
128
революции Сталин произнес тост, в котором неожиданно похвалил
русских царей за то, что они «сделали одно хорошее дело — сколоти-
ли огромное государство — до Камчатки», и грозно подытожил, что
не пощадит никого, кто попытался бы это государство разрушить:
«И мы будем уничтожать каждого такого врага, был [бы] он старым
большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью. Каждо-
го, кто своими действиями и мыслями (да, и мыслями), покушается
на единство социалистического государства, беспощадно будем унич-
тожать. За уничтожение всех врагов до конца, их самих, их рода!»1
Деятельность Ежова на посту наркома внутренних дел Сталин
одобрял и находил чрезвычайно полезной. На товарищеском ужине
для депутатов Верховного Совета СССР 20 января 1938 года он осо-
бо отметил его ведомство, провозгласив тост: «За органы бдительно-
сти во всесоюзном масштабе, за чекистов, за самых малых и больших.
Чекистов у нас имеются десятки тысяч —героев и они ведут свою
скромную, полезную работу. За чекистов малых, средних и больших...
Я предлагаю тост за всех чекистов и за организатора и главу всех чеки-
стов—товарища Ежова»2.
1
Невежин В. А. Застольные речи Сталина. М., 2003. С. 148.
2
Там же. С. 181.
Глава 5
АПОГЕЙ
1
Правда. 1938. 7 марта.
2
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 989. Л. 60; Известия. 1937.18 июля.
3
Известия. 1937.28 июля; РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 270. Л. 121-124.
4
Там же. 30 июля. Ефимов не был оригинален: 27 июня новый начальник спецот-
дела ГУГБ в официальном документе писал, что в армии появилась новая поговорка:
«Это вам, господа, не ягодка, а ежовы рукавицы» (Сувениров О. Ф. Трагедия РККА
1937-1938. С. 146). За две недели до этого, 13 июня, в частной беседе нарком юстиции
Николай Крыленко упомянул те же «ежовы рукавицы» (Соловьев А. Г. Тетради красно-
го профессора (1912-1941 гг.). С. 194).
130
ВЙЛСЯ плакат Ефимова с фигурой Ежова в той же рукавице,
сжимающей ядовитую змею-олицетворение «врагов народа» 1 . Влия-
ние Ежова достигло своего апогея. 12 октября 1937 года по предложе-
нию Сталина Центральный Комитет на своем пленуме избрал Ежова
кандидатом в члены Политбюро (вместо Яна Рудзутака, который
был к тому времени арестован, а в следующем году расстрелян) 2 .
На выборах в Верховный Совет в декабре 1937 года в списке кан-
дидатов имя Ежова стояло сразу за Сталиным, Молотовым и Вороши-
ловым3. Везде были расклеены плакаты с «ежовыми рукавицами» 4 .
Ежов был зарегистрирован кандидатом в депутаты от города Горько-
го, в котором он за три дня до выборов выступил на встрече с 75-
тысячной аудиторией 5 . В своей речи он высоко оценил успехи, дос-
тигнутые в ходе социалистического строительства в области
индустриализации, коллективизации сельского хозяйства, ликвида-
ции безработицы, повышения материального благосостояния, обеспе-
чения бесплатного образования, равноправия наций и равных прав
для мужчин и женщин. Однако он отметил, что без борьбы этих успе-
хов было не добиться, и борьба эта не закончена:
1
Deutscher I., King D. The Great Purges. Oxford, 1984. P. 111.
2
Сталинское Политбюро в 30-е годы. С. 159.
Султанбеков Б. Сталин и «татарский след». С. 197-198.
4
Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937-1938. С. 146.
5
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 270. Л. 141; Известия. 1937.10 декабря.
131
Наш советский народ уничтожит всех до единого этих презренных
приказчиков господ капиталистов, подлых врагов рабочего класса и
всех трудящихся»1.
1
Правда. 1937. И декабря.
2
Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937-1938. С. 146.
3
Там же. С. 146-147.
4
20 лет ВЧК-ОГПУ-НКВД. М., 1938. С. 36,37,38.
5
Правда. 1937.20 декабря.
132
ром которого был Маленков, в декабре 1937 года отмечалось: «Совет-
ский народ любит свою разведку, потому что она защищает насущ-
ные интересы народа, является его плотью и кровью» 1 .
Имя Ежова присваивалось любому объекту, от парохода, треста
«Дальстрой», украинской фабрики, стадиона общества «Динамо»
вКиеве до района г. Свердловска, школы усовершенствования
командного состава пограничных и внутренних войск НКВД, Крас-
нодарского сельскохозяйственного института и сотен других обра-
зовательных учреждений, колхозов, пионерских отрядов и т.п.
15 июля 1937 года Политбюро голосовало за переименование горо-
да Сулимова, столицы Черкесской автономной области на Север-
ном Кавказе, в Ежово-Черкесск 2 . Конечно, переименования объек-
тов в честь советских вождей было своего рода модой. Под сенью
гигантского культа Сталина расцветали мини-культы вождей ран-
гом поменьше. Никого не удивило, когда в начале 1936 года Ежов
предложил переименовать Москву в Сталинодар, правда, Сталин
не поддержал эту идею 3 .
Имя Ежова было воспето и поэтами. Накануне выборов в Верхов-
ный Совет в начале декабря 1937 года журнал «Огонек» напечатал
длинную хвалебную песнь «народного поэта» Казахстана Джамбула
Джабаева — «Песнь о батыре Ежове». Под стать персонажам казахско-
го эпоса Ежов поэту виделся былинным «батыром», то есть настоя-
щим героем, совершавшим подвиги в борьбе с многочисленными
врагами:
1
Ebon M. Malenkov. London, 1953. P. 39.
2
Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937-1938. С. 146; Только с мая по октябрь
1937 года имя Ежова было присвоено республиканским курсам партийных активи-
стов, райкому партии, химическому комбинату, погранотряду (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3.
Д- 977-978,981,989). См. также: Поспелов Е. М. Имена городов: вчера и сегодня (1917-
^92). М., 1993. С. 32.
3
Как Москва чуть не стала Сталинодаром / / Известия ЦК КПСС. 1990. № 12.
С. 126—127. Starkov В. Wie Moskau fast zu Stalinodar geworden wäre / / International
Newsletter of Historical Studies on Comintern, Communism, and Stalinism. 1996. V.3.
n
° 7 - 8 . P. 42-46.
133
Я славлю героя, кто видит и слышит
Как враг, в темноте подползает к нам, дышит.
Я славлю отвагу и силу героя,
Кто бьется с врагами железной рукою.
Я славлю батыра Ежова, который
Разрыв, уничтожил змеиные норы,
Кто встал, недобитым врагам угрожая
На страже страны и ее урожая.
Будь орденом Ленина вечно украшен,
Наш зоркий хранитель заводов и пашен,
И пусть моя песня разносит по миру
Всесветную славу родному батыру!1
<...>
В сверкании молний ты стал нам знаком,
Ежов — зоркоглазый и умный нарком.
Великого Ленина мудрое слово
Растило для битвы героя Ежова.
Великого Сталина пламенный зов
Услышал всем сердцем, всей кровью Ежов.
Когда запылали октябрьские зори,
Дворец штурмовал он с отвагой во взоре.
<...>
Сверкая булатом, он смело ведет
В атаки одетый в шинели народ.
Он бьется, учась у великих батыров —
Таких, как Серго, Ворошилов и Киров.
С бойцами он ласков, с врагами суров
В боях закаленный отважный Ежов.
<...>
Прислали Ежова нам Ленин и Сталин.
Приехал Ежов и, развеяв туман,
На битву за счастье поднял Казахстан,
Аулы сплотил под знамена Советов,
1
Джамбул. Песнь о батыре Ежове / / Огонек. 1937.10 декабря. № 34. С. 2.
134
Дал силу и мудрость кремлевских декретов.
Ведя за собою казахский народ
На баев и беков возглавил поход.
Народ за Ежовым пошел в наступленье.
Сбылись наяву золотые виденья.
Ежов мироедов прогнал за хребты,
Отбил табуны, их стада и гурты.
<...>
Здесь все тебя любят, товарищ Ежов!
Арыки, пруды, голубые озера
К тебе обращают счастливые взоры.
<...>
Ковыль о тебе свою песню поет.
В движении ветра —дыханье твое.
Звучней водопадов, арыков чудесней
Степные акыны поют тебе песни.
<...>
Прислушайся: ночью злодеи ползут,
Ползут по оврагам, несут, изуверы,
Наганы и бомбы, бациллы холеры...
Но ты их встречаешь, силен и суров
Испытанный в пламени битвы Ежов.
Враги нашей жизни, враги миллионов, —
Ползли к нам троцкистские банды шпионов,
Бухаринцы, хитрые змеи болот,
Националистов озлобленный сброд.
Они ликовали, неся нам оковы,
Но звери попались в капканы Ежова.
Великого Сталина преданный друг —
Ежов разорвал их предательский круг.
Раскрыта змеиная вражья порода
Глазами Ежова — глазами народа.
Всех змей ядовитых Ежов подстерег
И выкурил гадов из нор и берлог.
Разгромлена вся скорпионья порода
Руками Ежова — руками народа.
И Ленина орден, горящий огнем,
Был дан тебе, сталинский верный нарком.
Ты —меч, обнаженный спокойно и грозно!
Огонь, опаливший змеиные гнезда!
<...>
135
Мильонноголосое звонкое слово
Летит от народа к батыру Ежову:
Спасибо, Ежов, что, тревогу будя,
Стоишь ты на страже страны и вождя1.
1
Джамбул. Поэма о наркоме Ежове / / Новый мир. 1938. № 1. С. 92-96. В полнотек-
стовом варианте 148 строк. Здесь поэма приводится с небольшими сокращениями.
2
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 270. Л. 67-68.
3
В январе 1935 г. Ежов жил в Малом Палашевском переулке (д. 4, кв. 8), примыка-
ющем к Тверской улице рядом с Пушкинской площадью (ГА РФ. Ф. 1235. Оп. 15. Д. 76.
Л. 53). Позднее, вероятно с 1935 года, у него была квартира в Кремле, в 1-ом доме прави-
тельства кв. 87 (Там же. Оп. 30. Д. 99).
4
Полянский А. Как ломали «железного наркома» / / Секретное досье. 1998. №2. С. 69.
5
Полянский А. Ежов: история «железного» сталинского наркома. С. 97; Брюханов
Б. Б., Шошков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 122; Роговин В. Партия расстрелян-
ных... С. 455.
136
в сейвидимости, мало интересовался литературными, музыкальны-
ми и иными пристрастиями своей жены 1 . По словам Бабеля, он нико-
гда не появлялся в ее салонах, а когда возвращался домой (по слу-
хам, иногда его подвозил сам Сталин), гости сразу начинали
расходиться 2 . После ареста один из помощников Ежова, И. Я. Дагин,
показал, что Ежова регулярно получала из-за границы различные
посылки, которые оплачивались через секретариат НКВД, где для
этих целей находилась иностранная валюта, и «за два года на жену
Ежова было израсходовано несколько тысяч долларов» 3 .
Своих детей у Ежовых не было, и летом 1936 года они взяли из
подмосковного детдома маленькую сироту по имени Наташа. На даче
Ежов учил ее играть в теннис, кататься на коньках и велосипеде. По
воспоминаниям, он был нежным, любящим отцом, осыпал ее подарка-
ми и вечерами, приезжая с Лубянки, играл с ней 4 . Мать Ежова Анна
Антоновна проживала в их городской квартире или, по крайней мере,
часто бывала там.
После ареста Ежов показал, что обеспечил городским жильем
всех своих родственников. Кроме того, он устроил брата Ивана на
один из объектов Отдела оперативной техники ГУГБ 5 . В ноябре
1938 года в личном письме Сталину Ежов обрисовал свои взаимоот-
ношения с братом в негативных тонах. Он писал, что до недавнего
времени брат работал «комендантом на одном из наших объектов».
Ежов неоднократно отдавал Фриновскому распоряжение уволить
брата, но его заместитель не торопился подчиниться; напротив, Ива-
ну даже дали отдельную квартиру 6 . В 1934 году Иван женился на
Зинаиде Ивановой, но в 1937 году они развелись: жена заявила, что
он унижает ее, приводя домой проституток 7 . В январе 1939 года
Берия сообщал Сталину, что Иван Ежов «без конца пьянствовал, раз-
вратничал, неоднократно задерживался милицией, однажды за то,
что в пьяном виде проломил голову милиционеру, но каждый раз его
1
Брюханов Б.Б., Шошков E.H. Оправданию не подлежит... С. 122.
Интервью с И. Пирожковой / / Независимая газета. 1998.16 января.
3
См. док. № 14.
4
Жаворонков Г. И снится ночью день. С. 46-65; Брюханов Б.Б., Шошков E.H. Оправ-
данию не подлежит... С. 124; Starkov В. A. Narkom Ezhov. P. 34-35; Камов Б. Смерть Нико-
лая Ежова / / Юность. 1993. № 8. С. 41; Гроссман В. Мама / / Знамя. 1989. № 5. С.8-15;
Ильвес М. Дочь железного наркома / / Московские новости. 1999. № 1. Franchetti M.
Daughter Fights to Clear Stalin's Hitman / / The Sunday Times. London, 31 January 1999.
5
ЦА ФСБ. Ф. 3-oc. On. 6. Д. 2. Л. 109-158.
6
См. док. № 17.
7
АП РФ. ф. з. On. 24. Д. 372. Л. 119.
137
отпускали, выяснив его близкое родство с бывшим Наркомом Внут-
ренних дел тов. Н. И. Ежовым» 1 . Отношения братьев обросли леген-
дами. Один такой рассказ описывает их встречу у общего знакомого,
во время которой оба выпили и начали ссориться. Иван обозвал
Ежова «упырем», утопившим страну в крови, и через несколько
дней он был арестован и бесследно исчез2. Вполне вероятно, что
Иван за глаза и называл Ежова упырем, — в конце концов, они сов-
сем не были дружны, но Иван никуда не исчезал и был арестован
лишь после ареста брата.
У сестры Ежова Евдокии было шестеро детей, отцом которых
был Николай Бабулин. С начала 30-х годов она проживала в Москве
в одной из прежних квартир Ежова, со вторым мужем Егором Пиме-
новым, по всей очевидности, портным, и с кем-то из детей. Ее сын
Сергей Бабулин, также бывший портной, работал в НКВД и жил в
квартире, хозяйкой которой ранее была сестра Ягоды, но был впос-
ледствии уволен 3 . Во второй половине 20-х годов, как отмечалось
ранее, Людмила и Анатолий Бабулины проживали вместе со своим
дядей; в 30-х годах Анатолий, инженер-механик Центрального
института авиационного моторостроения, продолжал жить с Ежовы-
ми, у которых проживал и его брат Виктор 4 . У Ежова и его жены
были любовники. Евгения, по некоторым сведениям, продолжала
поддерживать отношения с Бабелем; она также состояла в интим-
ной связи со своим начальником Урицким5. Ежов весной 1934 года
стал ухаживать за работницей наркомата внешней торговли Татья-
ной Петровой 6 . В 1935 году близкая подруга Евгении Зинаида Гли-
кина рассталась с мужем, и Евгения пригласила ее пожить в их
городской квартире 7 . Ежов признал, что состоял в связи с Евгенией
Подольской, женой полномочного представителя СССР в Варшаве,
с которой близко познакомился в 1931-1933 годах. Они быстро
«сошлись», сожительство продолжалось вплоть до ее ареста 1 нояб-
1
Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР СМЕРШ. 1939 - март 1946. С. 21-22.
2
Политический дневник. Амстердам, 1975. Т. 2. С. 136.
3
Свидетельские показания 3. В. Ивановой (АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 372. Л. 116-128).
См. также: док. № 17.
4
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 57.
5
Брюханов Б. Б., Шошков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 34; Sinkô Е. Roman
eines Romans: Moskauer Tagebuch. Berlin, 1990. S. 408.
6
АП РФ. Ф. 3. On. 24. Д. 376. Л. 82-83.
7
Шенталинский В. Донос на Сократа. М., 2001. С. 418. Некторые авторы полагают,
что и с ней и с ее мужем Ежов также имел интимные отношения. (Брюханов Б. Б., Шош-
ков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 122).
138
ря 1936 года, который был произведен вскоре после назначения Ежо-
ва на пост главы НКВД. Ежов отдал распоряжение начальнику Сек-
ретно-политического отдела В. М. Курскому лично провести допрос
Подольской, чтобы она не дала против него компрометирующих
показаний 1 . Пятнадцатилетняя дочь Подольских осталась одна, так
как ее отец находился на работе в Баку и 12 мая 1937 года был аре-
стован. Девушка начала вести распутный образ жизни. Ежов предло-
жил ей покровительство при условии, что она будет тоже «сожитель-
ствовать » с ним. По собственным словам Ежова, он «склонял ее к
сожительству в активной форме». Вероятно, это означало, что он
дал волю рукам. Но девушка ему отказала 2 . Ее мать —Евгения
Подольская —10 марта 1937 года была приговорена Военной Колле-
гией к высшей мере наказания за «контрреволюционную и террори-
стическую деятельность» и расстреляна в тот же день.
Ежов продолжал пьянствовать. Его родственники давали показа-
ния о его «пьяных загулах» дома и на даче с друзьями и соратниками,
многие из которых были впоследствии «разоблачены» как «враги
народа». По свидетельствам Анатолия Бабулина, дружеские взаимо-
отношения поддерживались систематическими пьяными оргиями 3 .
Ежов пьянствовал не только у себя дома. Как показал Василий Ефи-
мов, телохранитель Ежова в 1937-38 годы, Фриновский и Шапиро,
возглавлявший Секретариат НКВД, также устраивали «пьянки» в
его кабинете, посылая за вином, водкой и другими алкогольными
напитками охрану. Ефимов рассказывал, как Ежов и Литвин «напива-
лись до безумия после чего начинали беситься и по 6 - 7 часов ночью
играли в городки», заставляя Ефимова и других помощников бегать
за битами и рюхами. Ежов часто напивался в принадлежащем НКВД
особняке на Гоголевском бульваре, после чего отправлялся в Лефор-
товскую тюрьму допрашивать заключенных4. И. Я. Дагин, начальник
Отдела охраны в 1937-38 годы, подтвердил на допросе, что «не было
ни единого дня, чтобы Ежов не напился», и что он пил также у себя в
кабинете, а Шапиро добывал водку. Иногда после сильной попойки
Ежов действительно уезжал в Лефортовскую тюрьму. Фриновский и
Вельский не имели склонности к продолжительным попойкам, но
Ежов силой заставлял их остаться5.
1
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 4. Л. 238.
2
Там же. Л. 241.
3
Там же. Д. 1. Л. 265; Д. 3. Л. 56.
4
Там же. Л. 266-269.
5
Там же. Д. 3. Л. 269-270; Там же. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 7. Л. 193-194.
139
Ежов много работал. В этот период своей карьеры его только
насильно можно было вынудить взять отпуск. 1 декабря 1937 года
Политбюро приняло решение запретить Ежову появляться на работе
и отправило его на недельный отдых за город. Сталину дали личное
поручение проследить, чтобы его глава госбезопасности выполнил
это предписание1.
На октябрьском 1937 года пленуме ЦК Сталин заявил, что за пери-
од с последнего июньского пленума из состава ЦК были выведены и
арестованы как «враги народа» восемь членов и шестнадцать канди-
датов2. Среди них числились Дерибас, Гикало, Хатаевич, Носов, Пят-
ницкий и Варейкис. В декабре того же года Центральный Комитет в
опросном порядке проголосовал за исключение и арест еще десяти
членов и кандидатов, также как «врагов народа»3. С 11 по 20 января
состоялся еще один пленум ЦК, по времени совпавший с проведени-
ем первой сессии Верховного Совета (12-19 января). Об этом плену-
ме ходило много предположений. Кое-кто счел его проведение сигна-
лом к окончанию массовых репрессий, другие усматривали в этом
событии просто перерыв в работе троек4.
На пленуме 14 января прозвучал доклад Маленкова, сменившего
в феврале 1936 года Ежова на посту главы отдела руководящих пар-
тийных органов ЦК ВКП(б), «Об ошибках парторганизаций при
исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом
отношении к апелляциям исключенных из ВКП(б) и о мерах по уст-
ранению этих недостатков». По словам докладчика, в 1937 году было
исключено из партии около 100 тысяч коммунистов, тогда как за тот
же период было подано не менее 65 тысяч апелляций, которые еще не
были рассмотрены парторганизациями. «Следует положить конец
практике формального и бездушно-бюрократического отношения к
членам партии, — как отмечал Маленков, — Центральный Комитет и
Сталин уже неоднократно настаивали на этом. Отдельные коммуни-
1
Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937-1938. С. 23.
2
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 628. Л. 115-116.
3
Getty J. A., Naumov О. V. The Road to Terror... P. 465-467.
4
Такала И. отмечает затишье с 5 по 20 января 1938 г.; Чухин И. пишет о бездей-
ствии карельской тройки с 31 декабря 1937 г. по 17 января 1938 г. Но уже 14 января
центральный аппарат НКВД в Москве спускает в региональные органы приказ о про-
должении работы троек. См.: Такала И. Национальные операции ОГПУ-НКВД в Каре-
лии / / В семье единой: национальная политика партии большевиков на северо-западе
России в 1920-1950-х гг. / Под ред. И. Такала и Т. Вихавайнена. Хельсинки-Петроза-
водск, 1998. С. 190-191; Чухин И. Карелия-37: идеология и практика террора. С. 18,
147. См. также: Hlevniuk О. Les mécanismes de la 'Grande Terreur' des années... P. 201.
140
сты стараются "перестраховаться при помощи репрессий против чле-
нов партии"». Их следует разоблачать и клеймить как карьеристов,
поскольку они являются «искусно замаскированными врагами, стара-
ющимися криками о бдительности замаскировать свою враждеб-
ность и сохраниться в рядах партии, стремящимися путем проведе-
ния мер репрессий перебить наши большевистские кадры, посеять
неуверенность и излишнюю подозрительность в наших рядах»1.
Предположение, что слова Маленкова были выражением умерен-
ности, завуалированной критики «голубем» «ястребов» вроде Ежова,
лишено всяких оснований. Сталин и Ежов выступили с похожими
замечаниями. В ходе январского пленума 1938 года другие руководи-
тели критиковали перегибы при рассмотрении личных дел коммуни-
стов. Кандидат в члены Политбюро Жданов потребовал, чтобы
людей не обвиняли безосновательно, чтобы по делу каждого подозре-
ваемого проводилось расследование обвинений. Калинин призывал
судить людей по их поступкам, а не за родственные и прочие связи.
Даже Молотов придерживался мнения, что следует отличать людей
оступившихся от вредителей2.
В первую очередь критиковались некоторые местные партработни-
ки, которые, по мнению центрального аппарата, исключили слишком
много членов партии. Главным козлом отпущения стал руководитель
Куйбышевского обкома Павел Постышев. Еще на февральско-мартов-
ском пленуме 1937 года его критиковали за публичное выражение
недоверия к обвинениям в адрес некоторых членов партии, с которы-
ми он был лично знаком. Хотя он и признал свою вину, его сместили
с поста второго секретаря ЦК КП(б) Украины и первого секретаря
Киевского обкома и назначили первым секретарем Куйбышевского
обкома, пока оставив его в числе кандидатов в члены Политбюро.
Незадолго до пленума Маленков докладывал Сталину, что за послед-
ние несколько месяцев Постышев распустил тридцать райкомов и
объявил их руководителей врагами народа. Маленков считал эти
действия «политически вредными», а их последствия «явно провока-
ционными»3.
На пленуме не кто иной, как сам Ежов, а также Каганович и Моло-
тов поставили Постышеву в вину роспуск такого большого количест-
ва райкомов. Сталин предложил вывести его из состава Центрально-
1
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 639. Л. 3-7.
Брюханов Б. Б., Шошков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 125.
3
Хлевнюк О. В. Политбюро... С. 255; Getty J. A., Naumov O.V. The Road to
Terror... p. 502.
141
го Комитета 1 . Его место кандидата в члены Политбюро занял Хрущев
Постышев был освобожден с поста секретаря Куйбышевского обкома
и вскоре после пленума исключен из партии; основанием для исклю-
чения были названы также его связи с правотроцкистскими контрре-
волюционерами. Он был арестован 21 февраля 1938 года. Примерно
в то же время из состава ЦК был выведен первый заместитель нарко-
ма обороны маршал Александр Егоров (его арест состоялся в марте
того же года) 2 .
Первоначально предполагалось разослать в парторганизации
шифровку об ошибках, допущенных при исключении членов партии
из ее рядов, но после обсуждения этого вопроса на пленуме было
решено принять проект шифровки и опубликовать его в качестве
решения пленума. Возможно, Сталин остановился на варианте с пуб-
ликацией, так как хотел положить конец бесконтрольным исключени-
ям из партии и оздоровить обстановку в низовых парторганизациях.
Одновременно он рассчитывал продлить массовые операции, направ-
ленные в большинстве своем отнюдь не против коммунистов. Как
следствие, 18 января пленум ЦК принял постановление «Об ошиб-
ках парторганизаций при исключении коммунистов из партии, о фор-
мально-бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из
ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков». В нем указыва-
лось, что при проведении чисток партийные организации допустили
«серьезные ошибки и извращения». Во многих случаях они использо-
вали «совершенно неправильный подход» и исключали коммунистов
из партии «преступно-легкомысленно». Они практиковали «фор-
мальное и бездушно-бюрократическое отношение к вопросу о судь-
бах отдельных членов партии»; многие члены партии были исключе-
ны без каких бы то ни было оснований. Это стало возможным в связи
с тем, что среди коммунистов «существуют, еще не вскрыты и не разо-
блачены отдельные коммунисты-карьеристы, старающиеся отличить-
ся и выдвинуться на исключениях из партии, на репрессиях против
членов партии, старающиеся застраховать себя от возможных обвине-
ний в недостатке бдительности путем применения огульных репрес-
сий против членов партии». Следует разоблачить таких коммунистов
и заклеймить их как «карьеристов, старающихся выслужиться на
исключениях из партии, старающихся перестраховаться при помощи
репрессий против членов партии». Как исключение из партии, так и
восстановление неправильно исключенных членов партии в правах
1
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 639. Л. 13.
2
Там же. Д. 640. Л. 1-2.
142
должно проводиться на основе внимательного, индивидуального под-
хода. Парторганизациям была отдана директива «решительно покон-
чить с массовыми, огульными исключениями из партии и установить
на деле индивидуальный, дифференцированный подход при реше-
нии вопросов об исключении из партии или о восстановлении исклю-
ченных в правах членов партии» 1 .
Чистка партийного и государственного аппарата имела отрица-
тельные последствия для экономического, культурного и оборонно-
го потенциала страны. Пострадали все отрасли экономики, а аресты
специалистов и руководителей разного уровня до известной степени
дезорганизовали всю экономическую жизнь. Январский пленум
ограничил эту чистку, проведение же «массовых операций» было
продолжено.
Сразу после проведения пленума ЦК и сессии Верховного Совета,
24-25 января 1938 года, в Москве состоялось совещание руководства
региональных органов НКВД. Большинство руководителей местных
органов НКВД являлись депутатами Верховного Совета, а поскольку
они вместе с рядом работников центрального аппарата НКВД присут-
ствовали на пленуме ЦК, можно заключить, что почти все участники
совещания были ознакомлены с решением партии по вопросу об ошиб-
ках парторганизаций при исключении коммунистов2. Совещание руко-
водящего состава НКВД продолжило курс, взятый на пленуме. Хотя в
принятом на пленуме постановлении отмечалась необходимость уста-
новления надзора за исключением членов партии, в нем умалчивалось
о работе НКВД и проведении репрессий. Во время прений никто не
выступил в осуждение репрессивной политики НКВД либо с какими
бы то ни было критическими замечаниями в адрес Ежова. Террор про-
тив партработников был частично приостановлен и полностью взят
под контроль центра, тогда как чистка беспартийных продолжалась.
Сталин четко разграничивал чистку партийных рядов и массовые
операции, то есть ликвидацию «национальной базы разведорганов» и
«пятой колонны». Впоследствии он умело объединил обе кампании,
но из соображений стратегии начал проводить очистку партии при-
мерно за полгода до начала массовых операций — после февральско-
1
Правда. 1938.19 января; КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и
пленумов ЦК. М., 1971. Т. 5. С. 303-311. Thurston R. W. Life and Terror in Stalin's Russia.
P. 107; Доклад Жданова на XVIII съезде ВКП(б) / / XVIII съезд Всесоюзной Коммуни-
стической Партии (6): Стенографический отчет. М., 1939. С. 511-544.
2
Стенографический отчет о пленуме 14 января 1937 года, включая повестку дня и
решения, см.: РГАСПИ. Ф. 17, С?п. 2, Д. 630. См. также список гостей пленума: там же.
Л. 66-68.
143
мартовского пленума 1937 года. Чистка партийных рядов была
необходима в качестве подготовки к массовым операциям, развер-
нутым с июля 1937 года. А к началу 1938 года Сталин уже осознал,
что для сохранения полного контроля следует установить надзор
за чисткой в партии, что и нашло отражение в решениях январско-
го пленума ЦК. Однако эти решения не имели никакого отношения
к проведению массовых операций. К примеру, дальнейшие реше-
ния Политбюро от 31 января 1938 года и более поздние — об устано-
влении новых лимитов и продолжении и даже расширении общесо-
юзных операций 1 . Все эти решения были приняты по инициативе
Сталина. Тем не менее летом 1938 года обстановка внутри партии
была уже совсем иной, нежели в конце 1937 года.
За семь месяцев с начала 1938 года из партии были исключены око-
ло 37 тысяч человек—вполовину меньше, чем за второе полугодие
1937 года. К концу 1938 года это число еще более сократилось. Как
результат политики в отношении рассмотрения жалоб, провозглашен-
ной на пленуме, за 1938 год в рядах партии были восстановлены около
77 тысяч человек, тогда как в 1937 году число восстановленных соста-
вило 46 тысяч. Кроме того, началась широкомасштабная кампания по
приему в партию новых членов; в 1937 году этот процесс был приоста-
новлен. Если в 1937 году в партию были приняты всего около 32 тысяч
членов и 34 тысяч кандидатов, то в 1938 году эти цифры выросли, соот-
ветственно, до 148 тысяч и 437 тысяч. Все это свидетельствовало о
постепенном возврате к традиционной практике партийной работы и
об относительной стабилизации кадрового состава партии2.
Однако парторганизация претерпела существенные изменения:
усилилась дисциплина, подчинение центру стало более неукосни-
тельным, и партия была уже управляемой. «Это не было вызвано
необходимостью восстановления равновесия сил между партией и
НКВД, — как пишет О. В. Хлевнюк, — так как это равновесие на
самом деле никогда не нарушалось, а НКВД всегда находился в непо-
средственном подчинении у центра. Арест какого-либо члена партии
требовалось предварительно согласовать с соответствующим партко-
мом (в случае с номенклатурными работниками это означало получе-
ние санкции от ЦК)» 3 . Другими словами, работники НКВД не могли
1
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. С. 467-469,489.
2
Chlewnjuk О. Partei und NKWD... S. 11,19.
3
Решения Политбюро в июле 1931 г. (АП РФ. Ф. 3. Оп. 57. Д. 36. Л. 108) и 17 ию-
ня 1935 г. (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 965. Л. 75); Директива ЦК от 13 февраля 1937 г.
(АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 6. Л. 28). См. также: Постановление ЦК от 23 июня 1935 г. об
ошибках Саратовского крайкома ВКП(б) / / Известия. 1935. 24 июня.
144
арестовать члена партии по собственной прихоти, но только после
его исключения из партии или с санкции соответствующего партий-
ного комитета. В 1938 году число арестованных коммунистов увели-
чилось, тогда как количество исключенных сократилось. Здесь мож-
но говорить о нормализации, когда подлежащие аресту (или уже
арестованные) преднамеренно исключаются из партийных рядов.
Между тем многие из тех, кого исключили из партии в 1937 году, не
подверглись аресту.
Открывая совещание руководящего состава НКВД 24 января
1938 года, Ежов призвал присутствующих высказываться, «не стес-
няться в критике» и принимать критику в свой адрес по-болыпевист-
ски. «Лучше, если мы сами вскроем свои недостатки, которых у нас
огромное количество», —объяснил он. И далее:
1
См. док. № 10.
2
Там же.
145
жения массовых операций и назначения дополнительных лимитов.
Позднее на следствии Алексей Наседкин, бывший начальник управ-
ления НКВД по Смоленской области, а с мая 1938 года наркомвну-
дел БССР, так описал обстановку на конференции: «Характерным в
этом отношении было совещание нач. УНКВД в январе м-це 1938 г.,
на котором Ежов одобряя действие тех нач. УНКВД, которые приво-
дили "астрономические" цифры репрессированных, так например:
нач. УНКВД по Западно-Сибирскому Краю привел цифру 55 тысяч
арестованных, Дмитриев по Свердловской области — 40 тысяч чело-
век, Берман по Белоруссии 60 тысяч человек, Успенский по Оренбур-
гу 40 тысяч человек, Люшков по Дальнему Востоку 70 тысяч чело-
век, Реденс по Московской области 50 тысяч человек. Украинские
начальники НКВД каждый приводил цифры арестованных от 30 до
40 тысяч человек. Ежов, выслушав эти цифры арестованных в заклю-
чительном слове "отличившихся", похвалил и прямо заявил, что
безусловно кое-где имели место перегибы, как например: у Журавле-
ва в Куйбышеве, который по указанию Постышева пересадил весь
партийный актив области, но тут же сказал, что "при такой опера-
ции, при таком размахе ошибки неизбежны. Мы это учитываем и
считаемся с этим"»1.
1
ЦА ФСБ. АСД A.A. Наседкина. Н-14979 (показания от 16 июля 1939 г.).
2
АСД A.A. Наседкина. Ф. 3. Оп. 5. Д. 14. Л. 341.
3
Там же. Оп. 4. Д. 40, Л. 54 и Л. 3.
146
Следует отметить, что к тому времени в большинстве регионов
«кулацкая» операция уже завершалась. 1 февраля 1938 года в соответ-
ствии с приказом № 00447 было осуждено около 600 тысяч человек;
после этой даты большие дополнительные лимиты были выделены
только Украине (30 тысяч, 17 февраля) и Дальнему Востоку (20 тысяч,
31 июля) 1 . С другой стороны, кампания во исполнение «националь-
ных» приказов, заключавшаяся в репрессировании поляков, немцев,
латышей и прочих, набирала обороты. Перенос акцента на «ликвида-
цию людской базы иностранных разведок» был предопределен неко-
торыми высказываниями Ежова во время его выступления на январ-
ском совещании руководителей НКВД. Он, например, особо
настаивал на продолжении репрессий против поляков и перебежчи-
ков из Польши 2 .
Безусловно, Ежов был вынужден упомянуть о «перегибах» на мес-
тах, в основном коснувшись многочисленных жалоб, поступивших в
ЦК с периферии. Он мягко пожурил за недостатки начальника упра-
вления НКВД по Орджоникидзевскому краю П. Ф. Булаха, который
увлекся раскрытием несуществующих заговоров: «У многих это пере-
барщивание есть. Кое-где нас заставляет враг спровоцировать и
поставить в неважное положение, как это было с тов. Булахом, заяв-
ление за заявлением сыпались к нам». Ежов подводил к мысли, что
винить в этом следовало «врагов», потому что они используют тер-
рор в своих провокационных целях, запутывая расследование и пода-
вая ложные сигналы НКВД, тогда как честные и исполнительные
чекисты кое-где находятся всецело под их влиянием 3 . За десять
минут до этого, однако, он расхваливал Булаха как «отличного опера-
тивника», — и критика Ежова прозвучала по-дружески, — переклады-
вая всю ответственность за ошибки этого руководителя на «врагов»
в его окружении. В целом январское совещание глав НКВД отнюдь
не демонстрировало готовность Ежова и верхушки НКВД нацелить-
ся на борьбу с местными перегибами, в отличие от партийного руко-
водства. Массовые операции шли своим ходом, независимо от пар-
тийной чистки.
По завершении совещания 27 января в Кремле председатель Пре-
зидиума Верховного Совета Михаил Калинин вручил правительст-
венные награды многим руководителям региональных органов
1
Петров Н.В., Рогинский А. Б. Польская операция НКВД 1937-1938 гг. С. 30; Охо-
тин
Н., Рогинский А. Из истории «немецкой операции» НКВД. С. 74.
2
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 40. Л. 42-43.
3
Там же. Л. 75.
147
НКВД, в том числе Б.Д. Берману, Д.М. Дмитриеву, Н.Н.Федорову,
А.И.Успенскому, К.Н.Валухину и В.П.Журавлеву 1 . Бывший замес-
титель начальника управления НКВД по Тульской области В. Я. Зазу-
лин после ареста показал, что его шеф С. И. Лебедев по возвращению
в Тулу устроил совещание областного оперсостава НКВД, на кото-
ром призвал активизировать аресты: «не забывайте, что приказы
НКВД действуют, что массовые операции продолжаются, Тульская
область по количеству арестов плетется в хвосте и НКВД нам не про-
стит, что мы кузницу СССР Тулу как следует не прочистили, особен-
но военные заводы от всякого рода подозрительного элемента попада-
ющего под приказы НКВД». Лебедев отдал распоряжения по
организации соревнования между отделами областного УНКВД по
числу арестов2.
Когда Успенский приехал в Москву на совещание, он был все еще
главой УНКВД по Оренбургской области. Впоследствии, после аре-
ста он показал, что его вызвал пьяный Ежов и за бутылкой водки заста-
вил упрямившегося подчиненного заменить И.М. Леплевского на
посту наркома внутренних дел Украинской ССР 3 . С новым назначени-
ем Успенский отбыл в Киев, а в Москву вернулся в начале февраля,
чтобы укомплектовать штаты. После того как Политбюро приняло
решения по новым лимитам и по вопросу о «национальных континген-
тах», подлежащих репрессированию, Ежов между 11 и 19 февраля (в
эти дни он был у Сталина) уехал в командировку на Украину в сопро-
вождении Успенского и группы сотрудников центрального аппарата
НКВД. В Киеве группа производила широкомасштабные аресты.
Непросыхающий Ежов подмахивал ордера даже не глядя4. Успенский
был удивлен и встревожен его пьяными застольными речами. Во вре-
мя поездки Ежов беспробудно пьянствовал, похваляясь перед Успен-
ским, что Политбюро у него «в руках», что он может сделать абсолют-
но все, арестовать любого, включая членов Политбюро 5 . Его
телохранитель впоследствии показал, что на время поездки Ежов оста-
новился в особняке Успенского, где оба «систематически изо дня в
день пьянствовали», причем пьянки продолжались до утра. Даже на
совещание работников НКВД, которое проводил Ежов, они явились
пьяными. На банкете работников украинского НКВД, который состо-
1
Известия. 1938. 28 января.
2
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 1. Л. 285-286.
3
Там же. Д. 3. Л. 412-413.
4
Там же. Л. 314-315.
5
ЦА ФСБ. Дело А. И. Успенского.
148
ялся за день до возвращения Ежова в Москву, оба «напились до безо-
бразнейшего состояния. Ежов был настолько пьян, что в присутствии
всех сотрудников мы прикрепленные вынуждены были под руки отве-
сти Ежова спать» 1 . Были ли слухи о подобном поведении доведены до
сведения Сталина, неизвестно, но даже намек на излишества Ежова
мог углубить его недоверие к последнему.
Выступая перед украинскими чекистами, Ежов подчеркнул необ-
ходимость активизации «национальных операций». На совещании
глав украинского НКВД, на котором присутствовал новый лидер
Компартии Украины Н. С. Хрущев, он отметил весьма неудовлетво-
рительные результаты массовых операций на Украине в 1937 году:
«Мы немало расстреляли, а взяли не всегда тех, кого следовало».
И еще: «Мы сейчас вступаем в новую операцию или вернее продолжа-
ем эту операцию на новой основе». Он имел в виду, что, хотя огром-
ное количество врагов было расстреляно, их вожаки не были выявле-
ны и не были раскрыты крупные контрреволюционные организации.
Что касается нового направления в проведении террора, Ежов зая-
вил: «Одним словом, снять нужно сливки, головку. Нужно, чтобы это
был такой удар, который бы почувствовали». Отметив украинскую
специфику, он подчеркнул приоритетность «национальных опера-
ций»: «Для вас такие операции, как польская, немецкая, румынская
должны были стоять в центре внимания» 2 . Таким образом, он помог
Успенскому провести широкомасштабную чистку на Украине, а
Политбюро 17 февраля дало последнему санкции на арест еще
30 тысяч человек 3 . Привлекли и Хрущева. В июне 1938 года он доло-
жил съезду Компартии Украины, что почти все партийное руководст-
во было настроено враждебно, пока не прибыл Ежов, «и начался
настоящий разгром» 4 . Волна репрессий, помимо Украины, захлестну-
ла и другие территории, как явствует из размера лимитов, санкциони-
рованных Политбюро 31 января 1938 года и после этой даты. Переги-
бы исправлялись только в отношении партработников.
Повсеместно после января 1938 года центр тяжести репрессий
был перенесен на национальные операции. В соответствии с решени-
ями январского пленума начались преследования ряда лиц, извра-
щавших политику партии и допускавших перегибы, массовые исклю-
чения из партии или массовые аресты. Позднее, после ареста,
1
ЦА ФСБ. Дело А. И. Успенского. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 1. Л. 266-268.
2
См. док. № И.
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД... С. 489.
4
Волкогонов Д. А. Семь вождей. М., 1995. Кн. 1. С. 341-342.
149
Фриновский дал показания по этому вопросу. По его словам, было
установлено, что в Орджоникидзевском крае и в ряде областей на
допросах убивали заключенных, а потом дело обставляли так, яко-
бы они были приговорены к высшей мере тройками. Донесения о
произволе также поступали с Урала, из Белоруссии, Оренбурга,
Ленинграда и с Украины. Число беззаконий заметно увеличилось
после появления установок о расширении «национальных опера-
ций» и репрессий против новых национальных «контингентов» и
«перебежчиков». В Ленинградской и Свердловской областях, Бело-
русской и Украинской ССР начали арестовывать «коренных жите-
лей» СССР, обвиняя их в связях с иностранцами, хотя зачастую
никаких данных об этом не было. Дела по этим операциям рассмат-
ривались в Москве двойкой, за работу которой отвечали вначале
Цесарский, а затем — Шапиро 1 .
В начале 1938 года Центральный Комитет командировал Шкиря-
това в Орджоникидзевский край для «расследования поступивших
материалов о преступных извращениях при массовых операциях»,
проводимых местными органами НКВД. Тогда, чтобы создать впечат-
ление, что он своевременно отреагировал на сигналы, Ежов после
возвращения Шкирятова в Москву вручил ему «приказ», якобы
изданный им по поводу перегибов в работе НКВД в Орджоникидзев-
ском крае. На самом же деле такого приказа он не издавал 2 . Был под-
готовлен лишь проект приказа, и не исключено, чтобы только успоко-
ить Шкирятова, но он не был подписан ни наркомом, ни его
заместителями, и порядкового регистрационного номера и даты
выпуска приказ не получил 3 . Тем не менее, чекисты, упомянутые в
приказе и обвиненные в «перегибах», были репрессированы.
20 января Реденса переводят из Москвы в Казахстан главой рес-
публиканского НКВД. Через пять дней И. М. Леплевский был сме-
щен с поста наркома внутренних дел Украины и переведен на долж-
ность начальника Отдела транспорта и связи ГУГБ НКВД. 26 апреля
он был арестован по обвинению о принадлежности к «заговору Яго-
ды» (то есть вовсе не за «перегибы»). 31 января был снят начальник
1
При проведении «национальных» операций присылаемые с периферии «альбо-
мы», состоящие из фамилий арестованных и предлагаемого наказания, до подачи на
утверждение центральной двойке, т.е. Ежову и Вышинскому, просматривались началь-
никами основных отделов или хотя бы начальником Учетно-регистрационного отдела
В. Е. Цесарским, смененным в конце марта 1938 года И. И. Шапиро.
2
ЦА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 2. Л. 40-42. Там же. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д.З.
Л. 375-376.
3
См. док. № 12.
150
у Н К В Д по Ростовской области Я. А. Дейч. Его арестовали 29 марта.
17 марта увольняют главу НКВД по Орджоникидзевскому краю
Булаха —за «перегибы» и превышение фиксированного лимита
(арестован 25 апреля). 16 апреля Л.М. Заковский, назначенный
заместителем наркома внутренних дел в январе, уволен Политбюро.
Спустя две недели его арестовали также по обвинению в участии в
«заговоре Ягоды». 22 мая еще один руководитель НКВД, который,
как и Леплевский, был склонен перегибать палку, начальник
УНКВД по Свердловской области Д. М. Дмитриев был переведен в
Главное управление шоссейных дорог НКВД. 28 июня он был аре-
стован как заговорщик 1 .
Весенние аресты 1938 года были вполне ожидаемым явлением.
В обстановке общей нервозности и подозрительности чекисты это
предчувствовали. Как рассказывал на допросе сын Фриновского, у
них на даче ранней весной загостились Заковский и Каруцкий.
Утром, когда Фриновский еще спал, его сын услышал перебранку:
«Каруцкий называл Заковского изменником и шпионом и говорил о
том, что он скоро будет арестован. Заковский, в свою очередь, назы-
вал Каруцкого предателем и заявил, что если он и будет арестован, то
только после Каруцкого» 2 . Прав оказался Каруцкий, его оппонент
был арестован 30 апреля. Но Каруцкого этот факт почему-то совсем
не обрадовал, он сам застрелился в ночь на 13 мая.
В представлении Ежова все выглядело так, как будто после январ-
ского пленума враги стали использовать репрессии, проводимые
НКВД, в своих интересах, чтобы отвести удар и перенаправить его на
головы «честных» граждан. Этот тезис, со всей очевидностью спасаю-
щий положение, оправдывал новую волну арестов (включая отдель-
ных сотрудников НКВД), на этот раз в рамках охоты на «настоящих
врагов». С большевистской точки зрения, коварство врагов было так
велико, что они даже могли ведущуюся против них борьбу обернуть
себе на пользу, избежать репрессий и разжигать недовольство невин-
но страдающего населения.
С начала 1938 года «национальные» операции стали главным
направлением деятельности НКВД, вытеснив «кулацкую», которая
была в центре внимания осенью и зимой 1937 года. Но в работе реги-
ональных органов НКВД отчетливо проступали недостатки, обуслов-
ленные несовершенством системы учета и упрощенными методами
оперативной работы. Так, в феврале 1938 года начальник УНКВД по
1
ДА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 9. Л. 37-46.
2
ЦА ФСБ. Ф.З-ос. оп. 6. д. 3. л. 6.
151
Свердловской области Дмитриев пожаловался на проволочки в рас-
смотрении «альбомов» московскими инстанциями. 21 марта Фринов-
ский парировал заявлением, что более 10 тысяч заключенных, на кото-
рых Дмитриевым были представлены «альбомы», в подавляющем
большинстве не принадлежали к национальностям, которых следова-
ло репрессировать в рамках проводимых национальных операций.
В заключение Фриновский отметил, что сомневается «в правильном
понимании» Дмитриевым приказов НКВД и в том, «что оперативные
удары... нанесли действительно по тем вражеским контингентам из
национальных колоний на которые указывали приказы» 1 .
Таким образом, многочисленные «альбомы» с периферии копи-
лись в Москве в ожидании рассмотрения. Кроме того, во исполнение
решений январского пленума 1938 года началась борьба против тех,
кто «искажал партийную линию», допуская перегибы, массовые
исключения из партии или аресты. Это, конечно, не положило конец
террору со стороны НКВД, но ясно требовало пунктуального выпол-
нения директив центра — без какой-либо местной инициативы. Так, в
феврале 1938 года Фриновский посетовал Дагину, что некоторые гла-
вы региональных НКВД «вырвались из-под руководства, забегают
вперед, перегибают палку», имея в виду Булаха, а о начальнике
УНКВД по Свердловской области отозвался так: «...а Дмитриев, тот
совсем потерял всякую меру, послал телеграмму, докладывает что
польскую и немецкую операцию закончил, приступает к русским» 2 .
После ареста Дагин показал, что дела в массовых операциях рассмат-
ривались с «недопустимой безответственностью». «Альбомы» подле-
жали рассмотрению руководством НКВД, которое также должно
было выносить решения, «но все дело передоверили Цесарскому и
Шапиро, которые единолично решали вопрос о расстреле или иных
мерах наказания». Но и такой порядок тоже долго не продержался:
«вскоре альбомные справки стали рассовывать по отделам, предоста-
вив начальникам отделов и даже некоторым их заместителям реше-
ние вопросов» 3 .
Летом 1938 года стало очевидным, что центральный аппарат
НКВД не в состоянии обработать такое огромное количество «альбо-
мов», поступающих с периферии; списки арестованных при проведе-
нии национальных операций превысили 100 тысяч имен. В результа-
те тюрьмы были переполнены, надо было искать другой выход. По
1
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 86. Л. 32-35.
2
Там же. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 9. Л. 37-46.
3
См. док. № 14.
152
предложению Ежова 15 сентября Политбюро приняло решение отме-
нить «альбомную» процедуру и создать на местах Особые тройки,
состоящие из первого секретаря регионального парткома, главы
НКВД и прокурора, для рассмотрения дел на арестованных по нацио-
нальным контингентам. Этим тройкам предоставлялось право выно-
сить смертный приговор и немедленно приводить его в исполнение.
В решении оговаривалось, что рассмотрение дел должно быть закон-
чено в двухмесячный срок, то есть до 15 ноября. Решение Политбюро
было подписано Сталиным 1 .
Все необработанные «альбомы» по национальной линии опера-
ций были возвращены в органы НКВД на местах на рассмотрение
Особыми тройками. На этот раз срок, установленный Политбюро, не
был продлен. 15 ноября рассмотрение дел Особыми тройками было
прекращено, а спустя два дня, 17 ноября, совместным постановлени-
ем ЦК и СНК массовые операции были остановлены. За эти два меся-
ца Особыми тройками было рассмотрено почти 108 тысяч дел на
арестованных при проведении национальных операций. Более чем
по 105 тысячам из них были вынесены приговоры, в том числе более
72 тысяч к высшей мере; среди осужденных на смертную казнь было
более 21 тысячи поляков и более 15 тысяч немцев 2 .
1
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД... С. 549.
2
Петров Н.В., Рогинский А. Б. Польская операция НКВД 1937-1938 гг. С. 31, 37;
°хотин Н., Рогинский А. Из истории «немецкой операции» НКВД 1937-1938 гг. С. 62.
Глава 6
ЗАКАТ
1
Имя одаренного и необычайно находчивого разбойника, главаря шайки «Червон-
ных валетов» из цикла романов французского писателя Понсон дю Террайля «Похож-
дения Рокамболя». Российское издание: Похождения Рокамболя. Парижские драмы.
В 15-ти томах. СПб., 1901.
154
ве для романа это важно. Или Менжинский, который также медлен-
но умирал. Для романа это опять-таки безразлично» 1 .
Хотя, были и критические оценки талантам сталинских поста-
новщиков, особенно из уст тех, кто имел отношение к тайнам Лубян-
ки и многое понимал. По мнению помощника прокурора СССР
Г.М. Леплевского, высказанного им в частной беседе, Вышинский
чуть было не загубил всю постановку: «Вы знаете, Сталин сказал,
что Художественный театр может даже из прейскуранта сделать
художественную вещь, театральную постановку, — в данном случае
НКВД приготовил прейскурант, из которого Прокуратура и
суд, — должны сделать настоящую постановку, не в наших интере-
сах делать из этой постановки фарс с помещиком и с гвоздями в
яйцах. Нельзя раздражать Раковского и других, а то они могут
начать говорить совсем другое»2.
Безусловно, процесс проводился под личным наблюдением Стали-
на. Ежов, который возглавлял следствие, входил в комиссию по над-
зору. Он обещал подсудимым, что в случае «правильного» поведения
им сохранят жизнь, — и, конечно, не сдержал своего обещания 3 .
Между тем, Леплевский знал о чем говорил. Подсудимых и до и
во время процесса тщательно готовили, уговаривали и всячески убла-
жали в случае послушания и готовности следовать сценарию. Так,
Раковский рассказывал после процесса сокамерникам: «Тезисы мое-
го выступления на суде, моего последнего слова, я согласовывал со
следователями... Последнее время все было к моим услугам вплоть
до маслин» 4 . Ягоде перед началом процесса дали свидание с его аре-
стованной женой — Авербах, причем уверяли Ягоду, что она на свобо-
де, для этого ее перед свиданием переодевали и причесывали 5 . А в
самом начале следствия, в 1937 году, когда Ягода еще проявлял несго-
ворчивость, его попросту били. Его следователь H. М. Лернер понача-
лу не верил жалобам Ягоды, что его бьют, но вскоре сам убедился в
этом: «Однажды, это было в Лефортовской тюрьме, я допрашивал
Ягоду. Ко мне в кабинет зашли Ежов, Фриновский и Курский и по
предложению Ежова я вышел из кабинета. Когда спустя некоторое
1
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 953. Л. 295.
2
Там же. Л. 262.
3
Там же. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 2. Л. 39. Там же, Ф. 3-ос. Оп. 6. Д.З. Л. 374;
Реабилитация: Политические процессы 30-50-х годов. С. 239; Российская газета. 1996.
26 января; Conquest R. The Great Terror: A Reassessment. London, 1990. P. 343.
4
АП РФ. Ф. 3. On. 24. Д. 456. Л. 107.
5
Там же.
155
время мне разрешили вернуться, я увидел на лице Ягоды синяк под
глазом. Ягода, показывая мне синяк, спросил меня: «Теперь вы вери-
те, что меня бьют» 1 .
Лернер, по-видимому, игравший роль «хорошего следователя»,
опекал Ягоду вплоть до окончания процесса. В перерывах он играл с
ним в шахматы, а Ягода все время его спрашивал, расстреляют его
или нет 2 . Лернеру не пришлось смотреть в глаза Ягоде на расстреле,
он там не присутствовал, но о некоторых деталях казни узнал: «Со
слов бывшего начальника УНКВД Ленинградской области Литвина
мне известно, что Ягоду расстреливали последним, а до этого его и
Бухарина посадили на стулья и заставили смотреть, как приводится
в исполнение приговор в отношении других осужденных» 3 .
Скорее всего, автором подобной изощренной затеи был сам Ежов.
После своего ареста И. Я. Дагин, в то время начальник 1-го отдела
ГУГБ, свидетельствовал, что Ежов присутствовал при этом расстре-
ле. Ежов велел Дагину избить своего предшественника Ягоду перед
исполнением приговора: «А ну-ка, дай ему за всех нас». В то же время
расстрел собутыльника Буланова расстроил Ежова, и он даже прика-
зал сначала дать ему коньяку 4 . Этот суд был логическим завершени-
ем, равно как и итоговым доказательством существования описанного
Ежовым на июньском пленуме 1937 года «Центра центров» — объеди-
нения всех враждебных сил и оппозиций, развернувших подрывную
и шпионскую работу во всех сферах советской жизни. Наглядно и
убедительно подтвердив правоту всех обвинений Ежова, процесс в
каком-то смысле поставил точку в этом вопросе. Однако массовые
репрессии продолжались, и здесь его миссия по замыслу Сталина
еще не была завершена.
8 апреля 1938 года, подвергнувшись суровой критике, был снят
нарком водного транспорта Н. И. Пахомов (затем в том же месяце аре-
стован и впоследствии осужден и расстрелян) 5 . На его место был
назначен Ежов, который еще оставался на посту наркома внутренних
дел 6 . Назначив его на еще один пост, Сталин убивал сразу двух зай-
цев: Ежов мог исправить положение на водном транспорте жесткими
чекистскими методами, а перевод его в незнакомую область решения
1
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 456. Л. 95.
2
Там же. Л. 106.
3
Там же. Л. 107.
4
Там же. Д. 375. Л. 42.
5
См.: Водный транспорт. 1938. 28 марта; Правда. 1938. 29 марта; Известия ЦК
КПСС. 1989. №12. С. 108.
6
Водный транспорт. 1938 г. 9 апреля.
156
экономических задач оставлял ему меньше времени для работы в
НКВД и ослаблял там его позиции, что со временем позволит устра-
нить его от руководства карательным аппаратом и обновить там кад-
ры. После своего падения в личном письме, адресованном Сталину,
Ежов признавал, что после назначения на пост наркома водного
транспорта он полностью погрузился в новую работу, два месяца поч-
ти не появлялся в НКВД, оставив его на попечение своего первого
заместителя Фриновского 1 .
Возможно, замысел Сталина постепенно вытеснить Ежова из вер-
ховного руководства уже обретал ясные очертания. Однако Ежов,
казалось, сохранял его расположение. Ни он, ни его соратники не
чувствовали никакого подвоха в новом назначении. Напротив, нали-
цо было усиление его влияния: это назначение демонстрировало
расширение власти его комиссариата 2 . Другим демонстративным
знаком доверия Сталина к Ежову был тот факт, что в майской кампа-
нии по выдвижению кандидатов в депутаты республиканских Вер-
ховных Советов он шел третьим после Сталина и Молотова по коли-
честву республик, зарегистрировавших его кандидатом в депутаты.
Это был своего рода действительный рейтинг кремлевских вождей.
Конечно, Сталина зарегистрировали кандидатом в депутаты почти
во всех союзных и автономных республиках (в 29 республиках),
Молотова также в 29 республиках, Ежова — в 20, Ворошилова — в 19,
Кагановича —в 17, Микояна —в 13, Андреева —в И , Калинина —в 10
и, наконец, Жданова — в 9 3 . В июне первый секретарь ЦК Компартии
Украины Н. С. Хрущев в своей предвыборной речи славил Ежова и
Сталина за разоблачение буржуазных националистов: «Спасибо и
слава великому Сталину, его лучшему ученику Николаю Ивановичу
Ежову и всем тем, кто своими большевистскими действиями разда-
вил эту гадину» 4 .
Новый нарком начал с шумной кампании по ликвидации «вреди-
тельства» на водном транспорте. Не прошло и недели после его назна-
чения, как в печатном органе наркомата «Водный транспорт» появи-
лась передовица: «До конца выкорчевать вражеское охвостье,
ликвидировать последствия вредительства», в которой утвержда-
лось, что «банда троцкистско-бухаринских громил и шпионов, про-
бравшаяся на руководящие посты в Наркомводе, пыталась развалить
1
См. док. № 17.
2
См.: Rees Е. A. Stalinism and Soviet Rail Transport, 1928-41. London, 1995. P. 193.
3
Правда. 1938. 30 мая.
4
Lewytzkyj B. Die rote Inquisition. Frankfurt, 1967. S. 152.
157
водный транспорт» 1 . С санкции Политбюро Ежов усилил штат нарко-
мата водного транспорта проверенными чекистами, привлекая своих
людей из НКВД и выдвигая их на ключевые должности: Я. М. Вейн-
штока(которыйстал его заместителем), Д. М. Соколинского, Н. Т. При-
ходько, Р. А. Листенгурта, В. М. Лазебного и А. И. Михельсона 2 . Всего,
по нашим оценкам, на руководящие посты наркомата было перебро-
шено не менее 25-30 чекистов 3 .4 мая еще одним заместителем нарко-
ма был назначен Ефим Евдокимов, освобожденный с поста секретаря
Ростовского обкома партии. Сбылась его давняя мечта о работе под
руководством Ежова, но теперь он этому уже был не рад.
На новой работе Ежов пользовался привычными для НКВД мето-
дами. 23 апреля за организацию «вредительства» был арестован гла-
ва Центрального строительного управления Лаписов. Формулиров-
ки опубликованного в газете приказа Ежова были совершенно
немыслимы для гражданского ведомства:
1
Водный транспорт. 1938.16 апреля.
2
Водный транспорт. 1938.18 и 26 апреля.
3
См. приказы по наркомату водного транспорта: РГАЭ. Ф. 7458. Оп. 3. Д. 158-162.
4
Водный транспорт. 1938.23 апреля.
5
РГАЭ. Ф. 7458. Оп. 3. Д. 158.
158
ским чекистам нового начальника и своего ставленника В. Е. Цесар-
ского. Было много подобных дел, требующих его внимания, тем
более что он был недоволен администрированием Фриновского, кото-
рый, как Ежов писал Сталину, «никогда не был полноценным замес-
тителем». В частности, Фриновский неохотно проводил чистку аппа-
рата НКВД: «Однажды раздраженно в присутствии многих, и
фриновского в том числе, я потребовал личные дела сотрудников
тогдашнего 4-го отдела чтобы заняться этим самому. Конечно, из это-
го ничего не вышло. Опять запарился во множестве текущих дел, а
личные дела сотрудников продолжали лежать» 1 .
Ежов прилагал много усилий к выдвижению сотрудников НКВД
на ключевые позиции в правительственном и партийном аппарате 2 .
Так, например, в середине 1938 года в высшие звенья регионального
партийного руководства были переведены главы региональных
НКВД, в том числе шеф Омского НКВД К.Н. Валухин (возглавил
Свердловский обком 27 апреля) и шеф Кировского НКВД Л. П. Газов
(возглавил Краснодарский крайком в мае) 3 . Другие его ставленники
попали в правительственный аппарат. Разумеется, все эти назначе-
ния проводились с согласия Сталина и утверждались Политбюро.
При определенных условиях такое положение дел могло бы насторо-
жить Сталина, но он закрывал глаза на происходящее и не ставил под
сомнение усердие и преданность Ежова. Хотя и тени сомнения доста-
точно, чтобы вызвать у него подозрения и обвинить Ежова в созна-
тельном продвижении своих людей с целью захватить власть.
В середине июня Ежов был сражен известием, что начальник
Дальневосточного управления НКВД Г. С. Люшков, испугавшись аре-
ста, 13 июня перебежал к японцам, перейдя границу с Манчжурией 4 .
Бывший заместитель главы секретно-политического отдела ГУГБ в
августе 1936 года был назначен начальником управления НКВД
Азово-Черноморского края, а в конце июля следующего года был
перемещен на должность начальника управления НКВД Дальнево-
сточного края (конечно, не без ведома и напутствия Сталина, кото-
'См.док.Хо 17.
2
См.: ЦА ФСБ. АСД И.И. Шапиро. Р-24334. T. 1. Л. 229.
3
Советское руководство. Переписка. 1928-1941 гг. М., 1999. С. 393.
4
Соох A.D. L'affaire Lyushkov: Anatomy of a Defector / / Soviet Studies. 1967-68.
n
o.3. P. 405-420; Kunert D. General Ljuschkows Geheimbericht: über die Stalinsche Fern-
ostpolitik 1937-38. Bern, 1977; Revelations from the Russian Archives. Washington, D.C.,
^997. P. 120-121; Соколов Б. Судьба перебежчика / / Новости разведки и контрразвед-
ки. 2000. №13-14.
159
рый принял его за несколько дней до назначения) 1 . У Ежова, хоро-
шо знавшего Люшкова с 1933-1934 годов, были причины
тревожиться, так как его могли заподозрить в потворстве Люшкову.
Позднее Фриновский показал, что летом 1937 года из НКВД Грузин-
ской ССР прислали показания Т. И. Лордкипанидзе о принадлежно-
сти Люшкова к «заговорщикам Ягоды», о том же сказал на допросе
и сам Ягода. Ежов не только скрыл эти улики от Центрального Коми-
тета, но и назначил Люшкова на руководящую должность в НКВД
Дальнего Востока. Более того, он поручил Фриновскому еще раз
допросить Ягоду, чтобы выгородить Люшкова. Понимая, что от него
требуется, Ягода показал, что Люшков в заговоре не участвовал 2 .
О показаниях Л. Г. Миронова и других свидетелей о заговорщиче-
ской деятельности Люшкова тоже не было доложено. Правда, сам
Люшков был обо всем поставлен в известность, и в январе 1938 года
во время приезда в Москву на сессию Верховного Совета он возму-
щенно жаловался Фриновскому на недоверие и слежку. Фриновский
заверил его, что и он, и Ежов «пытаются уберечь его», хотя на самом
деле Фриновский хотел арестовать Люшкова. Ежов был не согласен,
опасаясь, что выплывет обман с показаниями против Люшкова. Вме-
сто этого он поручил Фриновскому сказать Люшкову, чтобы в край-
нем случае тот покончил с собой. Условным знаком должна была
быть телеграмма из Москвы о его отставке или назначении в Москву
либо повышении в звании 3 . В марте или апреле 1938 года на повтор-
ном допросе Миронова Ежов принудил его отречься от показаний
против Люшкова. Приблизительно в это же время, 16 апреля, замес-
тителя Люшкова М. А. Кагана вызвали в Москву и по прибытии аре-
стовали. По словам Фриновского, это было сигналом Люшкову
покончить с собой, но тот не отреагировал. Повторным сигналом
была телеграмма, посланная Люшкову Ежовым в конце мая 1938
года, в которой сообщалось о его назначении в Москву, в централь-
ный аппарат НКВД. Но Люшков вместо самоубийства сбежал в Япо-
нию4. Позднее на суде Ежов утверждал, что хотел арестовать Люшко-
ва, но тот вовремя сбежал5.
По показаниям Фриновского, Ежов, докладывая Сталину о преда-
тельстве Люшкова, не сказал ни слова о телеграмме и о ранее посту-
1
Исторический архив. 1995. № 4. С. 60.
2
ЦА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 2. Л. 173.
3
Там же. Л. 173-175.
4
Там же. Л. 177-178.
5
Московские новости. 1994. № 5.
160
пивших показаниях против Люшкова 1 . В результате Ежов после
побега Люшкова беспокоился, как бы не обнаружился его обман. Пос-
тупок Люшкова был для Сталина большим ударом, так как предате-
ля такого высокого уровня еще не бывало. Кроме того, Люшков мно-
го знал и мог выдать государственные тайны. Еще Ежов боялся, что,
узнав о телеграмме, ее могут воспринять как сигнал Люшкову к бегст-
ву, что сделает его соучастником. После своей отставки в личном
письме Сталину Ежов утверждал, что после побега Люшкова он «бук-
вально сходил с ума»:
1
ЦА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 2. Л. 179.
2
См. док. № 17.
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 1. Л. 357-383. О подозрениях в отношении Блюхера
см
- Донесение Ежова Сталину от 15 апреля 1938 г. Там же. Ф. 3. Оп. 5. Д. 50. Л. 91-92,
211-214.
161
браться в подробностях побега Люшкова и провести широкомасштаб-
ные аресты. Перед отъездом Фриновский и Мехлис отослали дирек-
тиву краевому НКВД и спецотделам армии и флота, чтобы в течение
недели была проведена подготовка к «массовой операции по устране-
нию право-троцкистских военно-фашистских элементов, агентов
японской и других разведслужб, бывших белогвардейцев, антисовет-
ских элементов из бывших партизан, попов и раскольников, всех
немцев, поляков, корейцев, латышей, финнов и эстонцев, подозревае-
мых в шпионаже». По прибытии Фриновский провел массовые аре-
сты. Кроме того он установил скрытое наблюдение за Блюхером и
посылал в Москву отчеты о слежке. 22 октября 1938 года по приказу
Ежова, согласованному с Берией, Блюхер был арестован. Фринов-
ский вернулся в Москву только после 22 августа, к этому времени
Берию уже назначили первым заместителем Ежова1.
Авторитет Ежова перестал быть неоспоримым. 12 июня предсе-
датель Госплана Николай Вознесенский в кулуарной беседе поста-
вил под сомнение административное рвение Ежова при массовом
раскрытии заговоров 2 . Чуть позже, 30 июня, заместитель наркома
обороны Ворошилова Иван Федько обратился к шефу с просьбой
устроить ему встречу с Ежовым, чтобы доказать свою невиновность.
Ворошилов отговаривал его со словами: «Не надо ходить к Ежову...
Вас там заставят написать на себя всякую небылицу... Там все при-
знаются». И действительно, через неделю Федько арестовали 3 . Пос-
ле своего ареста Ежов показал, что где-то в июле 1938 года Сталин
и Молотов стали вдруг интересоваться его подозрительными связя-
ми с Ф. М. Конаром, с которым он когда-то работал в наркомате
земледелия, пока в 1933 году Конара не казнили как «польского
шпиона». В1937-1938 годах Польша и «польский шпионаж» в гла-
зах Сталина представляли очень серьезную угрозу, и связь с разо-
блаченным польским шпионом считалась непростительной. Так,
позднее Ежов опишет свои ощущения: «Я почувствовал к себе недо-
верие Сталина. Он несколько раз ставил передо мной вопрос о моих
связях с Конаром» 4 .
1
Шошков Е. Не в своих санях / / Родина. 1997. № 5. С. 92. О роли Мехлиса
см.: Вопросы истории. 1998. № 10. С. 78; Рубцов Ю. Alter ego Сталина. Страницы поли-
тической биографии Л. 3. Мехлиса. М., 1999. С. 107. Донесение Фриновского Стали-
ну и др. о Блюхере от 28 августа 1938 г. см.: ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 72. Л. 313.
2
Соловьев А. Г. Тетради красного профессора (1912-1942 гг.) С. 198.
3
Военно-исторический архив. 1997. Вып. 2. С. 61.
4
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос Оп. 6. Д. 1. Л. 350.
162
Ощущая недовольство Сталина, Ежов сознавал, что его положе-
ние становится шатким. А потому, когда 14 июля резидент НКВД в
Испании Александр Орлов был вызван на встречу в Антверпен и не
появился, он не сразу доложил об этом Сталину, опасаясь, что этот
факт потом тоже поставят ему в вину. Ежов чувствовал, что вождь
начал догадываться, кто предупредил Люшкова об опасности. Умол-
чание о побеге Орлова завершало картину. У Сталина появлялось все
больше оснований не доверять ему.
В начале августа глава НКВД Украины А. И. Успенский прибыл в
Москву на сессию Верховного Совета, которая должна была начать-
ся 10 августа. Как он потом показал после своего ареста, на Лубянке
начальник секретариата НКВД И.И.Шапиро встревожено сказал
ему что, «у Ежова большие неприятности, так как ему в ЦК не дове-
ряют». И он слышал, что в заместители к «Ежову придет человек
которого надо бояться». Его имени Шапиро не назвал и еще заявил,
что «нужно заметать следы» —в течение следующих пяти дней рас-
стрелять тысячу человек1. Когда Успенский вместе с начальником
УНКВД по Ленинградской области M. Н. Литвиным встретились с
Ежовым у него на даче, он подтвердил: «Нужно прятать концы в
воду. Нужно в ускоренном порядке закончить все следственные дела
чтобы нельзя было разобраться». А Литвин добавил, что «если не уда-
стся все скрыть придется перестреляться. Если я увижу, что дела
плохи —застрелюсь». Самому же Успенскому, как он признал позд-
нее, именно в тот момент пришла в голову мысль о побеге2.
Решение назначить к Ежову нового первого заместителя созрело
уже к концу июля 1938 года. Возможно, Сталин был просто недово-
лен состоянием дел в НКВД: следственные процедуры отнимали
слишком много времени, в результате тюрьмы были переполнены, а
массовые операции затягивались. Возможно, выражением недоволь-
ства этой задержкой стало безотлагательное утверждение Сталиным
расстрельного списка большой группы видных правительственных,
военных и партийных функционеров с приведением в исполнение
29 июля. Аресты людей из окружения Ежова, Булаха, Леплевского и
Заковского в апреле, Дмитриева в июне, наверное, тоже были следст-
вием постепенной утраты доверия Сталина к Ежову. Знаменательно,
что к 10 августа разнесся слух о грядущем назначении нового замес-
тителя Ежова, которое ничего хорошего ему не предвещало. Поспеш-
ный расстрел большой группы заключенных 29 июля не был случай-
1
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос Оп. 6. Д. 3. Л. 316.
2
Там же. Л. 317.
163
ностью; через месяц, 26 и 29 августа, была расстреляна еще одна
группа, в том числе Заковский, Салынь и Миронов1. Ежов явно торо-
пился избавиться от людей, которые могли дать на него показания.
В связи с обсуждением в Верховном Совете нового закона «О судо-
устройстве СССР» в августе в чекистской среде пошел и другой слух,
что массовые операции прекратятся и вернется «советская закон-
ность». Чекистская верхушка верила этим слухам, но в целом разни-
цы никакой не было. Массовые репрессии шли полным ходом и дос-
тигли апогея после 15 сентября, когда для рассмотрения дел по
остаткам национальных контингентов были созданы Особые тройки2.
А в регионах, где продолжалась так называемая «кулацкая опера-
ция», проводимая согласно приказу НКВД № 00447 по выделяемым
«лимитам», наряду с Особыми тройками сохранились и действова-
ли тройки старого образца, члены которых были персонально назна-
чены решениями Политбюро 3 .
В начале августа, еще до возвращения Фриновского с Дальнего
Востока, Сталин выдвинул его кандидатуру на пост наркома Военно-
морского Флота, с повышением, и одновременно пресек попытку
Ежова назначить своего протеже Литвина на место Фриновского 4 .
О чем, между прочим, Литвин только и мечтал. Вот почему Шапиро
был встревожен предстоящим назначением нового первого заместите-
ля, хотя в то время даже не догадывался, кто бы это мог быть. В лю-
бом случае выдвиженец Сталина не мог прийтись по вкусу Ежову.
22 августа 1938 года первым заместителем наркома внутренних
дел стал первый секретарь ЦК КП(б) Грузинской ССР Лаврентий
Берия. Похоже, к этому времени Ежов уже начал собирать на него
компромат в связи с усилением его авторитета. Об этом свидетельст-
вуют бумаги, сохранившиеся в личном фонде Ежова5. Более того, по
распоряжению Ежова начальник 4-го отдела 1-го управления НКВД
1
Список с именами 134 чекистов был утвержден Сталиным 20 августа (АПРФ.
Ф.З. Оп. 24. Д. 417. Л. 248-253), большинство из них были незамедлительно расстреля-
ны — 26 и 29 августа.
2
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД... С. 549.
3
См.: Чухин И. И. Карелия-37: идеология и практика террора. С. 75-86, 146-151;
Юнге М., Биннер Р. Как террор стал «Большим»... С. 57-58.
4
См.: А. И. Успенский на допросе в апреле 1939 г.: ЦА ФСБ. АСД Фриновского.
Н-15301.Т.9.Л. 160-161.
5
См.: РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 264, и в частности: доклад В. П. Черепневой от
26 марта 1938 г. о положении в Грузинской партийной организации, самоуправстве Бе-
рии, Деканозова и других, о преследованиях с их стороны; доклад директора павильона
субтропических культур на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке М. Ф. Сафоно-
ва о стиле и методах руководства Берии, Деканозова и других.
164
д.С.Журбенко 1 июля 1938 года затребовал из ЦГАОР (ныне ГАРФ)
ряд дел из фонда меньшевистского правительства Грузии, в которых
мог упоминаться Берия «как агент контрразведки» меньшевиков.
Ему были выданы дела из фонда 1865 (дела 17, 24, 29, 34) и из фонда
1005 (дела 240 и 1021). Причем позднее, 16 ноября 1938 года, дела
240 и 1021 были возвращены в архив, а остальные вплоть до 1953 года
в архив так и не возвращались1.
По одной из версий, Ежов даже давал санкцию на арест Берии, но
тот узнал об этом от главы НКВД Грузии Гоглидзе и сразу приехал в
Москву, чтобы увидеться со Сталиным. Состоялся их продолжитель-
ный разговор, закончившийся назначением Берии первым замом
Ежова2. В этом рассказе не учтена малость —без ведома Сталина
Ежов не стал бы ничего предпринимать против члена ЦК и члена
Президиума Верховного Совета СССР Берии, а уж тем более подпи-
сывать ордер на его арест. А если же Сталин давал такую санкцию, то
он наверняка не принял бы Берию, и его арест последовал бы незамед-
лительно. Вероятно, что Сталин говорил с Берией о переводе в
НКВД на должность первого заместителя на сессии Верховного Сове-
та, которая открылась 10 августа; как члены президиума Верховного
Совета они регулярно встречались. И хотя в период между 11 марта
и 13 сентября 1938 года не зарегистрировано ни одного визита Берии
в кремлевский кабинет Сталина, следует учесть, что в журнале посе-
тителей не отражались все его встречи3.
Согласно записи в журнале регистрации посетителей кабинета
наркома внутренних дел (сохранившегося в архиве ФСБ), Берия
был принят Ежовым в тот же вечер 22 августа4. Вскоре после этого
Берия на несколько дней вернулся в Грузию для сдачи дел и прове-
дения пленума ЦК КП(б) Грузии, на котором должны были пройти
выборы нового первого секретаря. Пленум состоялся 31 августа в
Тбилиси. Во время пребывания в Грузии Берия вполне мог выбрать
преданных ему людей, переговорив с В. Н. Меркуловым, Б. 3. Кобу-
ловым и другими. И действительно, в течение ближайших недель
они объявились в Москве, претендуя на ключевые посты в цент-
ральном аппарате НКВД. В начале сентября Берия вернулся в
Москву и приступил к работе в НКВД. 4 сентября во второй поло-
1
АП РФ. ф . з. Оп. 24. Д. 463. Л. 236-237.
Брюханов Б.Б., Шошков E.H. Оправданию не подлежит... С. 105. Рассказ воспро-
изведен со слов А. Антонова-Овсеенко.
3
Исторический архив. 1995. № 5-6. С. 10,18.
4
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 92. Л. 23.
165
вине дня они с Ежовым совещались в его кабинете в НКВД и
пробыли там до вечера1.
Позднее, в личном письме Сталину, Ежов заметил, что был рас-
строен назначением Берии, усмотрев «элемент недоверия к себе» и
приняв этот факт как «подготовку моего освобождения», справедли-
во полагая, что Берия «может занять пост наркома»2. Вскоре после
назначения Берии, вероятно, в конце августа, Ежов собрал некото-
рых своих выдвиженцев у себя на даче и предупредил их, что скоро
от них избавятся 3 . Как он и предвидел, его ближайших соратников
сняли с постов и арестовали, заменив их людьми Берии, прибывши-
ми из Грузии. Легкость, с которой это было проделано, указывала на
полное бессилие Ежова. Но, подбадриваемый Фриновским, он не
собирался сдаваться без боя.
По ряду свидетельств, после назначения Берии Ежов стал еще
сильнее пьянствовать, появляясь на работе после трех-четырех
часов дня 4 . Тем не менее, он несколько раз попытался изолировать
своего нового первого заместителя на уровне руководящего состава
НКВД. Он планировал назначить главу НКВД Казахской ССР С. Ф.
Реденса своим вторым заместителем — в качестве противовеса, но
когда Реденс, имевший опыт работы с Берией в Закавказье, заявил,
что «слишком поздно и что ничего путного из этого не выйдет»,
Ежов попытался ограничить влияние Берии, возродив коллегию
НКВД 5 . Эта затея тоже не имела шансов на успех6. Компромат на
Берию собирался с еще большим усердием, и по совету Фриновско-
го Ежов передал подшивку Сталину, но толку и от этого не было7.
Берия получил широкие полномочия от Сталина и не желал ни
с кем ими делиться; он укрепил свои позиции, введя порядок, соглас-
но которому вся исходящая из НКВД документация считалась дейст-
1
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 92. Л. 25.
2
См. док. № 17.
3
Федосеев С. Фаворит Ежова / / Совершенно секретно. 1996. № 9.
4
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 258.
5
Там же. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 10. Л. 148; Т. 13. Л. 116-121.
6
Коллегия НКВД была создана решением Политбюро ЦК ВКП(б) П60/62 от
5 апреля 1938 г. в следующем составе: Н.И. Ежов, М.П. Фриновский, Л.Н. Вельский,
Л. М. Заковский, С. Б. Жуковский, В. В. Чернышов, А. А. Ковалев и В. А. Каруцкий. Од-
нако решение осталось только на бумаге, к работе Коллегия не приступала. А к августу
1938 г. из 8 ее членов на работе в НКВД осталось лишь 5. Заковский был арестован, Ка-
руцкий застрелился, Вельский перешел на работу в НКПС.
7
Хлевнюк О. В. Политбюро... С. 211. Вероятно, это было в конце сентября — начале
октября 1938 г. См.: Данное издание. С. 169.
166
вительной только при наличии его подписи в дополнение к подписи
Ежова1. 29 сентября Берию назначили начальником ГУГБ, а Мерку-
лова — его заместителем 2 .
фриновский вернулся в Москву 25 августа, сразу после назначе-
ния Берии, и был немедленно вызван в НКВД Ежовым; их беседа
продолжалась больше часа. После своего ареста он показал: «Я Ежо-
ва вообще никогда в таком удрученном состоянии не видел. Он гово-
рил: «Дело дрянь» — и сразу же перешел к вопросу о том, что Берия
назначен в НКВД вопреки его желанию». 27 или 28 августа Фринов-
ский встретился с Евдокимовым, который настоятельно советовал до
приезда Берии позаботиться о недоделках, которые могли бы их дис-
кредитировать. Он сказал Фриновскому: «Ты проверь — расстреляли
ли Заковского и расстреляны ли все люди Ягоды, потому что по при-
езде Берия следствие по этим делам может быть восстановлено и эти
дела повернутся против нас». Тогда Фриновский удостоверился, что
группу чекистов, включая Заковского и Миронова, расстреляли 2 6 -
27 августа (насамом деле они были расстреляны 29 августа) 3 . Ежов,
Фриновский и Евдокимов не зря беспокоились, что чекисты, аресто-
ванные по обвинению в заговоре, могут под нажимом Берии дать
показания против окружения Ежова или даже против самого Ежова.
Не напрасно торопились они привести приговоры в исполнение до
конца августа, пока Берия был в Грузии.
Фриновскому не требовалось объяснений: Берия, очевидно, был
назначен с прицелом на его дальнейшее выдвижение на пост наркома
внутренних дел. Фриновский понимал, что грядет новая чистка 4 . Он
формально оставался заместителем Ежова до 8 сентября, а потом
получил назначение на пост наркома ВМФ. Берия сразу же присту-
пил к исполнению обязанностей в должности начальника первого
управления (госбезопасности) НКВД. С этого момента документы
НКВД стали оформляться за двойной подписью —его и Ежова.
Одновременно Берия приступил к реорганизации центрального аппа-
рата НКВД; предварительный план был рассмотрен на Политбюро
13 сентября, и в течение десяти дней новая структура была утвержде-
на. Официально Берия вступил в должность начальника ГУГБ 29сен-
1
См. например: Судоплатов П. А. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930-1950-е
годы. М., 1997. С. 90.
2
Свободная мысль. 1997. № 7. С. 109.
3
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 367; Там же, АСД Фриновского, Н-15301. T.2.
Л. 32.
4
Там же. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 9. Л. 44.
167
тября, но можно с уверенностью заключить, что с начала сентября,
после ухода Фриновского, Берия стал полновластным хозяином в
НКВД. Тут же последовали аресты и отставки высокопоставленных
сотрудников НКВД: 13 сентября были арестованы А. П. Радзивилов-
ский и М.С. Алехин, 15 сентября начальник УНКВД по Московской
области В. Е. Цесарский был с понижением переведен на должность
начальника Управления Ухто-Ижемского ИТЛ, а 24 сентября был
арестован бывший шеф НКВД БССР (с мая 1938 года Глава 3-го
управления НКВД) Б. Д. Берман.
Можно только догадываться, почему был назначен именно Берия,
а не кто-нибудь другой. Выбор Сталина, вероятно, был обусловлен
тем фактором, что Берия находился под угрозой преследования со
стороны Ежова. В 1938 году их былая дружба распалась, когда Ежов
расследовал ряд сигналов, полученных в Москве относительно
Берии. Сталин понял, что в этой ситуации Берия и Ежов стали про-
тивниками, что он мог назначить Берию преемником Ежова, не опаса-
ясь совместной интриги с их стороны. Новый нарком внутренних дел
должен был быть партийным функционером, членом Центрального
Комитета с солидным опытом чекистской работы. Единственным
претендентом с таким послужным списком, способным составить
Берии конкуренцию, был М. Д. Багиров.
За несколько лет до этого Берии удалось произвести хорошее впе-
чатление на Сталина, что подтверждает письмо Сталина, посланное
Кагановичу в 1932 году. Берия «хороший организатор, деловой, спо-
собный работник», тогда как С.А.Мамулия, кандидатуру которого
предлагал на пост первого секретаря ЦК КП(б) Грузинской ССР Орд-
жоникидзе, — «не стоит левой ноги Берии» 1 . Сталин ценил Берию не
только как секретаря-партийца, который к тому же принял активное
участие в работе февральско-мартовского пленума 1937 года, он так-
же знал его как человека жесткой чекистской закалки. В1937-
1938 годах, когда Берия еще возглавлял грузинский ЦК, он прини-
мал личное участие в допросах и избиении заключенных 2 . Но в
планы Сталина не входило сразу назначить Берию наркомом внут-
1
Сталин и Каганович. Переписка 1931-1936 гг. С. 276. До Берии первым секрета-
рем ЦК КП(б) Грузии был Мамулия. Впоследствии его обвинили в «уклонизме», а в
1937 г. он был арестован и расстрелян.
2
Берия: конец карьеры. М., 1991. С. 374-375. Задолго до этого, в 1922 году, в Баку
Берию превозносили за чекистские методы работы — с применением пыток во время до-
просов, чтобы заставить заключенных признаться. См.: Попов Б. С., Оппоков В. Г. Бери-
евщина / / Военно-исторический журнал. 1990. № 3. С. 89; Социалистический вестник.
1922. №16. С. 12.
168
ренних дел, он задумал назначить его сначала первым заместителем,
постепенно расчищая путь к устранению Ежова. Это было проявлени-
ем свойственного Сталину коварства — подкрадываться шаг за шагом,
нагоняя страх на Ежова, заставляя его метаться и вынуждая его рас-
крывать слабые места.
Можно предположить, что Ежов все же дал ход компромату про-
тив Берии, попытавшись его дискредитировать как служившего в
«муссаватистской контрразведке». По крайней мере, в начале октяб-
ря 1938 года Сталин попросил Берию предоставить объяснение и
документы, подтверждающие ложность подобных обвинений. Так
как это обвинение следовало за Берией по пятам всю его жизнь, у
него всегда наготове были соответствующие документы. Еще в нача-
ле 30-х Берия предусмотрительно снарядил в Баку Меркулова с
просьбой изъять эти документы из архива и привезти ему. При этом
Берия сказал, что враги распространяют о нем слухи и «могут изъять
эти документы из архива и тогда ему нечем будет защищаться» 1 .
С тех пор хранителем этих драгоценных папок являлся Меркулов.
7 октября 1938 года Берия вызвал к себе в кабинет Меркулова и сооб-
щил, что «вновь поднимается вопрос о его службе в муссаватистской
контрразведке и что он должен написать по этому поводу объяснение
И. В. Сталину» 2 . Берия попросил принести документы, и они вместе
составили объяснительную (Берия диктовал, а Меркулов записывал),
затем Берия вместе с архивными папками уехал к Сталину. В резуль-
тате, как пояснил на допросе в 1953 году сам Берия, обвинение про-
тив него «не нашло подтверждения» 3 . Но надо полагать, вся история
заставила Берию изрядно понервничать и вывод он мог сделать
один — Ежова следует убрать с дороги.
1
АП РФ. ф. з. оп. 24. Д. 469. Л. 14.
2
Там же. Л. 17.
3
Там же. Д. 464. Л. 11.
4
См.: Чуянов А. На стремнине века. М., 1977. С. 46-48.
169
новки. В июне 3-й секретарь Ростовского обкома ВКП(б) М.А.Сус-
лов на партийной конференции доложил, что положение в области за
последние полгода улучшилось: «Практика огульного исключения
из партии прекращена. Положен конец безнаказанности для разного
рода клеветников. Постепенно рассеивается обстановка всеобщей
подозрительности. Руководство обкома основательно и внимательно
разбирало апелляции исключенных»1.
В 1937 — начале 1938 года Е. Г. Евдокимов работал первым секрета-
рем Ростовского обкома (до сентября 1937 года Азово-Черноморско-
го крайкома), а в мае 1938 года был снят с этой должности и назначен
заместителем Ежова в наркомат водного транспорта. В апреле
1939 года, после ареста, он показал, что при переводе в Москву попро-
сил Ежова засвидетельствовать его «политическую благонадеж-
ность», так как полагал, что его отставка была связана с последними
арестами, в частности, с арестом его помощника Магничкина и с недо-
верием к нему. Ежов пообещал это сделать. Однако когда позднее
Евдокимов интересовался состоянием своего дела, Ежов все время
уходил от ответа: «Во всех разговорах Ежова со мной чувствовалось,
что он меня прощупывает и изучает»2.
Интересно отметить, что писатель Михаил Шолохов, который
жил в станице Вешенской Ростовской области, жаловался лично Ста-
лину на произвол, царивший у него на родине, к которому были при-
частны коммунисты. Он также критиковал обком партии, в частно-
сти, Евдокимова и управление НКВД, которое до июля 1937 года
возглавлял Люшков. Выездная комиссия в составе М. Ф. Шкирятова
из Комиссии партийного контроля и В. Е. Цесарского, в то время
начальника 4-го отдела ГУГБ, рассмотрела дело и 23 мая 1938 года
доложила Сталину и Ежову, что обвинения Шолохова не всегда обос-
нованы и что радикальных мер принимать нет необходимости3. Одна-
ко к тому времени Евдокимов был уже уволен. Ежов на суде заявил,
что секретаря Ростовского обкома сняли по его донесениям в ЦК 4 .
Начиная с середины 1938 года активность Ежова как шефа
НКВД стала явно спадать. Позднее на следствии бывший началь-
ник секретариата НКВД И. И. Шапиро отметил характерный при-
знак этого изменения. Прежде Ежов сильно интересовался следст-
венной работой: часто посещал Лефортовскую тюрьму, вызывал
1
Суслов М. А. Марксизм-ленинизм и современная эпоха. М., 1982. Т. 1. С. 11-12.
2
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 83.
3
Писатель и вождь. Переписка М. А. Шолохова с И. В. Сталиным. 1931-1950 гг. М.,
1997. С. 76-106,108-127.
4
Московские новости. 1994. № 5.
170
арестованных к себе, «обходил отделы, где допрашивались аресто-
ванные, вызывал к себе работников, непосредственно ведущих след-
ствие». Но с августа «он вовсе отстранился от этого дела» и «все
было передоверено непосредственно начальникам отделов без вся-
кого контроля, руководства и наблюдения сверху»1. Дагин показал,
что в мае Ежовым овладела тревога; он метался по кабинету и был
взвинченным. Его подручные — Шапиро, Литвин и Цесарский — «то-
же приуныли, они ходили мрачными, пропала их былая кичливость,
они что-то переживали». Дагин полагал, это было связано с тем, что
«в ряде краев и областей вскрылись серьезные перегибы и извраще-
ния в работе органов НКВД, —в частности, на Украине в бытность
там Леплевского, в Свердловской области, где работал Дмитриев, в
Ленинграде и в Москве при Заковском, на Северном Кавказе при
Булахе, в Ивановской области при Радзивиловском и т.д.». А после
побега Люшкова Ежов «совсем пал духом», плача, он сказал Дагину:
«Теперь я пропал» 2 .
Сотрудники НКВД в один голос утверждают, что после назначе-
ния Берии первым заместителем наркома Ежов совершенно пал
духом. Приехавший в Москву в конце августа А. И. Успенский, по его
словам, стал свидетелем «небывалой паники» среди сотрудников цен-
трального аппарата НКВД, вызванной начавшимися арестами их
коллег. Успенский и сам боялся быть арестованным и решил бежать.
Согласно Фриновскому, Ежов был в смятении и много пил3. По опи-
санию Дагина, Ежов был совершенно деморализован назначением
Берии. На следующий день он занемог, то есть «пьянствовал у себя
на даче» и «болел» больше недели. Затем он появился в НКВД «по-
прежнему в мрачном настроении, никакими делами не стал занимать-
ся, почти никого у себя не принимал» 4 . Один из его подчиненных,
вызванный как-то поздним вечером в кабинет наркома на Лубянке,
увидел Ежова «сидящим в одной гимнастерке на диване за столиком,
уставленным бутылками с водкой. Волосы у него на голове были
всклокочены, глаза распухли и покраснели: он был явно пьян, но вме-
сте с тем возбужден и подавлен». Через несколько дней этого сотруд-
ника арестовали5.
После ареста Ежова обвинили в заговоре против партийного руко-
водства. Он сам показал, что, когда начались аресты в аппарате
1
ЦА ФСБ. АСД И. И. Шапиро. Р-24334. Т. 1. Л. 93-94.
2
См. док. № 14.
3
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 384; Д. 4. Л. 158-159.
4
См. док. № 14.
5
Berger J. Shipwreck of a Generation. London, 1971. P. 123-124.
171
НКВД, он вместе с Фриновским, Дагиным и Евдокимовым готовил-
ся совершить «путч» 7 ноября, в годовщину Великой Октябрьской
социалистической революции, во время демонстрации на Красной
площади. Они хотели спровоцировать беспорядки, а потом во время
паники и замешательства «разбросать бомбы и убить кого-либо из
членов правительства». Дагин, который был в НКВД начальником
отдела охраны, должен был осуществить теракт, но 5 ноября его аре-
стовали, а через несколько дней — и Евдокимова. Ежов в одиночку
не мог противостоять предусмотрительности Берии: «Так все наши
планы рухнули» 1 .
Все это, на самом деле, было лишь пьяной болтовней. Известно,
что приятель Ежова В. К. Константинов (по его показаниям) стал сви-
детелем разговора между Ежовым и Дагиным 3 или 4 ноября, из кото-
рого он понял, что Дагин должен организовать что-то «с заговорщиче-
скими целями» по поручению Ежова. Дагина несколько смущало
присутствие Константинова, а Ежов, который был сильно пьян, не
обращал внимания. Когда он спросил Дагина, все ли необходимые
меры приняты, Дагин, глядя с непониманием на Константинова, отве-
тил, что не очень понимает, о чем речь. Тогда Ежов повысил голос и
сказал: «Ты немедленно, теперь же должен убрать и заменить всех
людей которых расставил JI. П. Берия в Кремле. Замени их нашими
надежными людьми и не забудь, что время не ждет, чем скорее — тем
лучше». Посмотрев с недоумением на Константинова, Дагин ответил,
что все будет сделано2.
Эта поразительная сцена могла в действительности иметь место.
Во время допроса Дагин подтвердил, что однажды ночью в конце
октября или начале ноября, когда он засиделся в Кремле за работой,
около шести утра к нему заглянул Ежов, который тоже еще не спал.
Начальник Дагина, как выяснилось, был «сильно пьян», с ним был
Константинов, который тоже был «изрядно выпивший» 3 . Предста-
вим себе сцену: Ежов абсолютно пьян и дает простор воображению.
Дагин понимает, в каком тот состоянии и что присутствует посторон-
ний, но вынужден сказать «да». Конечно, он уже не в том положении,
чтобы заменять охрану Кремля, так как этими делами теперь ведает
Берия. Показания Евдокимова повторяют эту же схему. По его сло-
вам, в сентябре он обсуждал угрожающее положение, вызванное
назначением Берии, с Ежовым, Фриновским и Вельским. Они якобы
1
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 323-324.
2
Там же. Л. 259.
3
См. док. № 14.
172
договорились организовать покушение на Сталина и Молотова.
Ежов будто бы даже планировал убить Берию:
«Со слов Ежова, мне известно, что он замышлял, как один из вари-
антов, убийство Л. П. Берия на конспиративной квартире, где прини-
мается закордонная и особоважная агентура.
ВОПРОС: Каким образом?
ОТВЕТ: Насколько я понял Ежова, он предложил осуществить
это при посредстве подставного лица — «агента», инспирируя нападе-
ние на Л. П. Берия и его — Ежова. Эта предательская затея Ежова сво-
дилась к тому, что Л. П. Берия должен был быть убит, а Ежову удастся
закрепить свое положение в Наркомвнуделе и распространить слух,
что и его, дескать, враги пытались застрелить»1.
1
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 5. Л. 339.374; Д. 3. Л. 86.
Там же. АСД Е.Г. Евдокимова. Р-4406 (протокол допроса от 17 июня 1939 г.).
3
Там же. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 4. Л. 403.
4
Там же. Д. З.Л. 261.
173
следствия». Комиссию возглавил Ежов, в ее состав вошли Берия,
Маленков, Вышинский и нарком юстиции H. М. Рынков1.
По словам его сына, Маленков сыграл главную роль в свержении
Ежова. Маленков был (с 1935 года) заместителем Ежова, когда тот
заведовал отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б).
Биограф Маленкова пишет, что их отношения были «отношениями
начальника и подчиненного, учителя и ученика» и продолжали быть
таковыми после 1936 года, когда Маленков сменил Ежова на посту
заведующего отделом. В журнале «Партийное строительство», изда-
ваемом отделом под редакторством Маленкова, так восхвалялся педа-
гогический талант Ежова: «Товарищ Ежов научил нас, как реоргани-
зовать партийную работу, как поднять организационную работу на
более высокий уровень и сделать эту работу еще эффективнее... Мы
стремимся выполнять эти заветы»2.
В 1937-1938 годах Маленков плодотворно участвовал в формиро-
вании штата НКВД. Являясь заведующим отделом руководящих
партийных органов ЦК, он осуществлял надзор за отбором и назна-
чением номенклатурных работников на территории всей страны и
во всех звеньях власти, включая НКВД. В своих воспоминаниях
Василий Рясной рассказывает, что в феврале 1937 года он как секре-
тарь райкома был вызван в Москву и принят Маленковым; он ока-
зался в группе партийцев, переведенных в центральный аппарат
НКВД. Маленков проводил их к Ежову на Лубянку и при прощании
обратился к ним с призывом: «Нас окружают враги. Они повсюду, и
вы должны стоять на страже завоеваний революции!» По словам
Рясного, Маленков «больше других» занимался организацией дел
на Лубянке 3 . В своих мемуарах Хрущев утверждает, что как-то раз
(возможно, в конце 1937 или начале 1938 года) Ежов попросил Ста-
лина отдать ему Маленкова в заместители 4 . В своем личном письме
к Сталину Ежов писал, что ему очень нужен был кто-нибудь для
работы с кадрами и он все время просил дать ему такого человека 5 .
Поскольку Маленков был специалистом в этом вопросе и Ежов хоро-
шо его знал и доверял ему, весьма вероятно, что он просил себе в за-
местители по кадровым вопросам своего ученика.
В этой связи особый интерес вызывает факт, упомянутый минист-
ром внутренних дел Н.П. Дудоровым на июньском (1957) пленуме
1
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД... С. 562.
2
Ebon M. Malenkov. London, 1953. P. 38-39.
3
Чуев Ф. Чекист / / Молодая гвардия. 1996. № 2. С. 86.
4
Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Кн. 1. С. 179.
5
См. док. № 17.
174
ЦК КПСС. После ареста Ежова по приказу Берии на допросах его
особо расспрашивали о Маленкове, он даже записал свои показания
о нем на двадцати страницах. Берия хранил этот документ у себя
вплоть до собственного ареста, потом документ попал к Дудорову,
который в феврале 1955 года показал его Маленкову. «Маленков
заявив, что об этом материале все знают, забрал у меня документ с
собой "на квартиру для уничтожения". И документ исчез» 11 .
С учетом той роли, которую Маленков сыграл в репрессиях про-
тив партработников в 1937-1938 годах как в Москве, так и на перифе-
рии, становится ясно, что он мог действовать против Ежова только
по наущению Сталина.
Комиссии надлежало упорядочить проведение репрессий. Сталин
решил остановить массовый террор. При поддержке Берии Мален-
ков теперь мог в открытую выступить против Ежова. Комиссия при-
ступила к работе сначала в здании на Лубянке. Согласно записям в
журнале регистрации приемной наркома внутренних дел, вечером
13 октября Маленков, Вышинский и Рычков провели у Ежова около
двух часов, с 9 по 14 ноября Ежов несколько раз принимал одного
Вышинского, а 15 ноября у Ежова в течение нескольких часов заседа-
ли Маленков и Вышинский. Члены комиссии также по отдельности
встречались с Берией, без Ежова. В результате всех этих переговоров
и совещаний было подготовлено постановление Центрального Коми-
тета и Совета Народных Комиссаров «Об арестах, прокурорском над-
зоре и ведении следствия», которое положило конец массовым опера-
циям. 17 ноября 1938 года постановление было утверждено на
Политбюро. Таким образом, комиссия не проводила расследование
деятельности Ежова по заданию ЦК. Наоборот, Ежов сам возглавил
комиссию и ему пришлось разрабатывать меры по обузданию терро-
ра и новые принципы карательной политики.
ПАДЕНИЕ
1
Исторический архив. 1998. № 5-6. С. 22.
2
Писатель и вождь. Переписка М.А. Шолохова с И. В. Сталиным. 1931-1950 гг.
С. 150.
3
Исторический архив. 1998. № 5-6. С. 22.
4
Луговой П. С кровью и потом... (из записок секретаря райкома партии) / / Дон.
1988. № 8. С. 137; Писатель и вождь. Переписка М.А. Шолохова с И.В. Сталиным.
1931-1950 гг. С. 150.
176
вил, что Евдокимов дважды запрашивал его санкцию на арест Шоло-
хова, но Сталин отклонил прошение как необоснованное1.
Были и другие признаки приближения развязки. Во-первых, был
установлен порядок партийной проверки и утверждения в должно-
стях кадров НКВД. 14 ноября 1938 года Сталин дал директиву регио-
нальным партийным комитетам провести проверку в органах НКВД
и очистить их от всех «чуждых» людей, «не заслуживающих полити-
ческого доверия»; вместо них должны быть назначены кандидаты,
утвержденные соответствующими партийными инстанциями 2 . Во-
вторых, был положен конец все еще продолжающимся «массовым
операциям». На следующий день Политбюро утвердило директиву
ЦК и С Н К о приостановлении с 16 ноября всех дел на «тройках», а
также и Военными трибуналами и Военной Коллегий Верховного
Суда СССР, «направленных на рассмотрение в порядке особых при-
казов или в ином, упрощенном порядке» 3 . Итак, «массовые операции
НКВД» по команде сверху были свернуты. 15 сентября Политбюро
приняло решение о передаче дел по «национальным контингентам»
на рассмотрение «особых троек». Эти меры, действительно, вводи-
лись сроком на два месяца. В отличие от обстановки 1937 года, этот
срок не продлевался. В составлении вышеупомянутой директивы
принимал участие сам Ежов.
Спустя два дня, 17 ноября, Политбюро приняло совместное поста-
новление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском над-
зоре и ведении следствия», подготовленное комиссией, в состав кото-
рой входили Ежов, Берия, Маленков и другие. Месячная задержка
объяснялась тем, что массовые операции следовало завершить до их
официального прекращения 4 . В постановлении давалась в целом
положительная оценка результатов массовых операций, проведен-
ных НКВД в 1937-1938 годах. Однако отмечалось, что «упрощенное
ведение следствия и суда» привело к «крупнейшим недостаткам и
извращениям» в работе НКВД и Прокуратуры. Враги народа и шпио-
ны иностранных разведок, внедрившиеся в органы государственной
1
Писатель и вождь. Переписка М.А. Шолохова с И. В. Сталиным. 1931-1950 гг.
С. 148.
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД... С. 604-606.
3
Там же. С. 606.
4
Вопреки утверждению Хлевнюка, задержка с принятием постановления не была
связана с какими-либо перестановками в аппарате НКВД. Не боялся Сталин и каких-
либо сюрпризов «перед решительным ударом». Приостановление террора не явилось
ни
УДаРом, ни сюрпризом для регионального руководства (См.: Хлевнюк О. В. Полит-
бюро... С. 212).
177
безопасности и систему судопроизводства, «старались всячески запу-
тать следственные и агентурные дела, сознательно извращали совет-
ские законы, производили массовые и необоснованные аресты, в то
же время спасая от разгрома своих сообщников». Они «совершали
подлоги, фальсифицировали следственные документы, привлекая к
уголовной ответственности и подвергая аресту по пустяковым осно-
ваниям и без всяких оснований, создавали с провокационной целью
«дела» против невинных людей». Они ограничивались исключитель-
но получением признания вины от обвиняемого. Постановлением
запрещалось проведение массовых операций, ликвидировались
«тройки» и устанавливался прокурорский надзор за всеми процеду-
рами по задержанию 1 .
Постановление явилось смертельным ударом для действующей
верхушки НКВД. Сталин хотел свалить вину за перегибы в ходе мас-
совых репрессий на НКВД и Ежова —причем именно за перегибы и
уклоны, а не за чистку как таковую. Значение и необходимость массо-
вых репрессий даже не ставились под сомнение ни в этом постановле-
нии, ни в каком-либо из последующих решений Сталина. Факт оста-
вался фактом: мало того, что сделано много ошибок, Сталин считал,
что не была достигнута основная цель, поскольку не удалось «полно-
стью разоблачить арестованных шпионов и диверсантов иностран-
ных разведок и полностью вскрыть все их преступные связи». Поэто-
му в постановлении было особо отмечено, что «дело очистки» СССР
от «шпионов, террористов и диверсантов» не окончено 2 . По мнению
Сталина, винить в этом следовало работников НКВД, которые прово-
дили массовые репрессии нерадиво.
Еще до окончания работы комиссии стало очевидным, что новым
шефом НКВД будет Берия. 7 ноября во время военного парада и
демонстрации на Красной площади рядом со Сталиным и другими
руководителями на трибуне мавзолея Ленина сначала появился
Ежов, но затем его сменил Берия, на голове которого красовалась
светло-синяя фуражка с краповым околышем, — другими словами, он
был в форме комиссара госбезопасности 1 ранга, то есть в очень высо-
ком звании — на одну ступень ниже звания самого Ежова 3 . Западные
корреспонденты, которые до этого терялись в догадках —на какую
работу в Москву был переведен из Тбилиси Берия, пришли к заклю-
1
Конец карьеры Ежова / / Исторический архив. 1992. № 1. С. 125-128.
2
Там же.
3
Российский государственный архив кинофотодокументов (РГАКФД), №0292825
и 0292826.
178
чению, что теперь на посту главы НКВД именно он сменит Ежова 1 .
А в партийно-чекистской среде циркулировали также имена других
возможных претендентов. По сведениям сыновей Маленкова, Чкало-
ва и Микояна, Сталин также предлагал занять пост наркома внутрен-
них дел их отцам. Чекисты называли еще одно имя — Хрущева 2 . Пос-
кольку все эти слухи были беспочвенными, Сталин мог намеренно
запускать пробные шары, чтобы накалить обстановку.
19 ноября, через два дня после принятия совместного постановле-
ния, положившего конец практике рассмотрения дел тройками, в
кремлевском кабинете Сталина состоялось ключевое заседание. Рас-
сматривалось заявление о нарушениях в НКВД, которое было пода-
но на имя Сталина 13 ноября начальником управления НКВД по
Ивановской области В. П. Журавлевым. За два дня до подачи заявле-
ния Журавлев встретился с Берией и рассказал ему об этих наруше-
ниях. Именно Берия и побудил его написать Сталину, чтобы спрово-
цировать отставку Ежова 3 . В своем заявлении Журавлев критиковал
Ежова за покровительство подозрительным ответработникам в цент-
ральном аппарате НКВД — Радзивиловскому и в особенности своему
приятелю Литвину, в свое время поддерживавшему «враждебные
контакты» с Постышевым. Хотя Журавлев, как он утверждал, ранее
докладывал об этих фактах Ежову, тот не проявил к этому должного
внимания 4 . По всей видимости, Берия тут же начал действовать, так
как 12 ноября Литвина вызвали в Москву. В этот день с утра Литвину
позвонил сам Ежов, и, хотя прямо ничего не сказал об опасности, по
тону разговора и скрытым намекам Литвин понял, что в Москве его
не ждет ничего хорошего, и вечером застрелился в своей квартире.
Безусловно, с точки зрения Сталина, наряду с Люшковым Лит-
вин был еще одним ускользнувшим врагом, и виноват в этом был
Ежов. Сталин передал заявление Журавлева ведущим членам Полит-
бюро, среди которых был и Ежов, рекомендуя вынести его на обсуж-
дение5. На следующий день, 14 ноября, исчез другой протеже Ежова,
глава НКВД Украины А. И. Успенский, и тоже после вызова в Моск-
ву. Как позднее выяснилось, ему тоже позвонил Ежов и прямо ска-
зал: «Тебя вызывают в Москву, дела твои будут разбирать. Плохи
1
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 83. Исх. № 109680.
2
Чуев Ф. Чекист. С. 88; Микоян А. И. «Круглый стол» к 100-летию со дня рожде-
ния. М., 1996. С. 88.
3
См. док. № 13.
4
АП РФ. ф. 3. Оп. 58. Д. 406. Л. 3-29.
5
Там же. Л. 2.
179
твои дела». А в конце разговора намекнул: «А вообще, ты сам посмот-
ри, как тебе ехать и куда ехать...»1. Предвидя неминуемый арест,
Успенский бежал, оставив записку, будто бы он пошел топиться в
Днепр и чтобы его тело искали там. Сталин 22 ноября в крайнем него-
довании направил Берии записку:
«Т-щу Берия.
Нужно поставить чекистам задачу; Поймать Успенского во что бы
то ни стало. Задета и опозорена честь чекистов, не могут поймать одно-
го мерзавца — Успенского, который на глазах у всех ушел в подполье
и издевается.
Нельзя этого терпеть.
22/XI —38 И.Сталин»2.
1
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 385 (показания Успенского после ареста).
2
АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 406. Л. 59.
3
Вопросы истории. 1992. № 2-3. С. 87.
4
Исторический архив. 1995. № 5-6. С. 24.
5
Хлевнюк О. В. Политбюро... С. 214; Конец карьеры Ежова. С. 129; Radzinsky Е.
Stalin. London, 1996. P. 412.
6
См. док. № 14.
180
Вечером 23 ноября Ежова вновь вызвали к Сталину, присутствова-
ли Молотов и Ворошилов. Заседание началось в 9 часов 25 минут
вечера и продолжилось до часа ночи. Это был последний разговор
Ежова со Сталиным. Очевидно, обсуждалось заявление Ежова об
отставке с поста наркома внутренних дел и о признании его вины в
том, что многие «враги народа» ушли от возмездия 1 . Позднее в лич-
ном письме к Сталину Ежов писал, что после встречи 23 ноября он
ушел еще более расстроенным: «Мне не удалось в сколь нибудь связ-
ной форме изложить и мои настроения и мои грехи перед ЦК, перед
Вами. Получилось нескладно. Вместо облегчения еще более тяжелый
осадок недосказанного, недоговоренного. Чувство, что недоверие,
которое совершенно законно возникло у Вас против меня, не рассея-
лось, а может быть стало даже большим» 2 .
Через несколько часов Политбюро удовлетворило просьбу об
отставке, принимая во внимание также «болезненное состояние» Ежо-
ва, «не дающее ему возможности руководить одновременно двумя
большими наркоматами». За ним сохранялись должности секретаря
ЦК, председателя КПК и наркома водного транспорта, но положение
его как одного из пяти ведущих партийных лидеров было утрачено.
Это нашло косвенное отражение в постановлении Политбюро от
27 ноября, распределившем обязанности между секретарями ЦК, в
котором были упомянуты только Жданов и Андреев. Через день пос-
ле принятия Политбюро отставки Ежова, 25 ноября, Указом Президи-
ума Верховного Совета СССР новым наркомом внутренних дел был
назначен Берия 3 . В тот же день Сталин проинформировал секретарей
региональных парторганизаций о замене. В объяснение этого шага он
указал на предоставленные Журавлевым улики и новые факты, свиде-
тельствующие, что в НКВД после разгрома шайки Ягоды появилась
новая шайка предателей, в том числе Люшков и Успенский, которые
намеренно запутывали следственные дела и укрывали злейших вра-
гов народа, а Ежов и не думал им препятствовать 4 . Однако в прессе
смена наркома пока не оглашалась. Только через две недели в «Прав-
де» появилась заметка из шести строк в рубрике «хроника», размещен-
ная в нижнем уголке последней страницы номера 5 .
1
Исторический архив. 1995. № 5-6. С. 25; Хлевнюк О. В. Политбюро... С. 214.
2
См. док. № 17.
3
Сталинское Политбюро в 30-е годы. С. 168-171; Knight A. Beria: Stalin's First
Lieutenant. Princeton, N.J., 1993. P. 89-90.
4
См. док. № 16.
5
Правда. 1938.8 декабря.
181
На следующий день, 26 ноября, новый шеф НКВД отдал приказ
№ 00762 о порядке осуществления постановления от 17 ноября. Орга-
нам НКВД предписывалось немедленно свернуть массовые опера-
ции, а все регламентировавшие их прежние приказы и распоряжения
признавались недействительными. Совещания сотрудников НКВД
на региональном и местном уровне надлежало организовать таким
образом, чтобы постановление можно было зачитать и разъяснить1.
Некоторые главы региональных НКВД не сразу поняли значитель-
ность перемен. Крымский нарком внутренних дел Л. Т. Якушев-Баб-
кин, например, в декабре 1938 года был арестован по обвинению в
продолжении массовых операций после ликвидации троек: 28-29 ноя-
бря были расстреляны 770 человек, причем 553 из них расстреляны
лично главою Крымского НКВД 2 .
По инициативе Берии по центральному аппарату НКВД прокати-
лись аресты. Были «взяты» многие люди Ежова, в том числе: С. Г. Ген-
дин и З.И. Пассов (22 октября), С. Б. Жуковский (23 октября),
Н.Г.Николаев-Журид и М.А. Листенгурт (25 октября), С.М.Шпи-
гельглаз (2 ноября), И.Я.Дагин (5 ноября), Е.Г.Евдокимов (9 нояб-
ря), Я. И. Серебрянский (10 ноября), И. И. Шапиро (13 ноября),
Н.Н.Федоров (20 ноября), С.Ф. Реденс (22 ноября), М.А. Трилис-
сер (23 ноября) и Г. Ф. Горбач (28 ноября). А руководителей регио-
нальных НКВД Берия арестовывал партиями. О том, как это проис-
ходило, рассказал на допросе в 1953 году Меркулов. В Москву была
вызвана группа руководителей региональных НКВД (от 15 до
20 человек), «все они по одному вызывались из приемной в кабинет
наркома и здесь же арестовывались». Как пояснил Меркулов, «опера-
ция эта была проведена Берия» 3 . А Дагин был арестован Берией в
кабинете Ежова, причем при аресте Дагин оказал сопротивление.
Меркулов добавил, что он тоже участвовал в этом аресте и спешка
была вызвана необходимостью устранить Дагина от участия в охране
предстоящего 7 ноября парада и торжеств. Его тут же доставили в
карцер Лефортовской тюрьмы, где он находился «в одном белье в
тяжелом состоянии» 4 .
Не забыл Берия и A.C. Журбенко, который летом 1938 года
затребовал из архива материалы по Грузии. Теперь он работал
1
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД... С. 612-617.
2
ЦА ФСБ. АСД Л. Т. Якушева-Бабкина. Н-13591 (обзорная справка за октябрь
1955 г.).
3
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 469. Л. 56-57.
4
Там же.
182
н ачальником УНКВД по Московской области. Журбенко был аре-
стован 29 ноября, а через неделю на его место, в качестве поощрения
за разоблачение Ежова, был назначен В. П. Журавлев. Будучи аре-
стованным, Журбенко направил 4 декабря заявление Сталину. В
нем он рассказал немало любопытного. Например, о том, как во вре-
мя сессии Верховного Совета Р С Ф С Р в Москве (июль 1938 года)
он услышал, как Ежов предложил Успенскому перейти на руководя-
щую работу в Москву. Присутствующий при этом разговоре Лит-
вин возмутился: «Как же так, вчера на даче за ужином Н . И . Ежов
поднимал тост за меня, как за будущего первого заместителя нарко-
ма, а сегодня предлагает этому «липачу» руководящую работу в
наркомате?!» 1 Журбенко пытался оправдаться и разжалобить Ста-
лина, просил справедливо разобраться в его деле, вспоминая, что
дома у него остался сын 2,5 лет, а жена вот-вот должна родить. Он
писал и о своих заслугах в «очистке» аппарата УНКВД по Москов-
ской области, и о проведенных арестах за недолгий 2-месячный
срок пребывания в должности. И наконец, о своей многолетней пре-
данной работе чекиста, которая началась в комендатуре Крымской
ЧК где он под руководством И. Д. Папанина своей «еще юношеской
рукой непосредственно уничтожал врагов» 2 .
Как уже говорилось, некоторые главы региональных НКВД
пытались упредить опасность. 12 ноября застрелился Литвин, на
его место был назначен ставленник Берии —С. А. Гоглидзе. Через
два дня исчез Успенский. Берия, разумеется, не поверил в его инсце-
нировку «самоубийства» и распорядился усилить охрану границ и
выследить беглеца. Успенского искали долго, но все же обнаружи-
ли, и он был арестован 16 апреля 1939 года 3 (по другим данным
15 апреля).
Теперь в кабинетах Лубянки воцарились бериевцы. Когда в сен-
тябре 1938 года на Лубянке появились первые из них, они одним
своим видом внушали Ежову ужас. «Особенно бросался в глаза
130 -киллограмовый Богдан Кобулов». Своих жертв он «избивал
кулаками. Он прыгал на них и наваливался своим огромным весом.
Его любимым орудием пыток была дубинка». За широкие плечи
Берия прозвал его «самовар» 4 .
1
АП РФ. ф. 3. Оп. 24. Д. 369. Л. 111.
2
Там же. Л. 123.
3
Золотарьов В. А. Олександр Успенський: особа, час, оточення. Харьков, 2004.
С. 221. Федосеев С. Фаворит Ежова / / Совершенно секретно. 1996. № 9.
4
Монтефиоре С. Сталин: двор Красного монарха. М., 2005. С. 299.
183
Прибывший из Грузии и назначенный в первых числах декабря
Берией на должность начальника 5-го отдела ГУГБ НКВД (иностран-
ного отдела — И Н О ) В. Г. Деканозов не скрывал своего рвения и заяв-
лял сослуживцам, что «работников И Н О он всех пересажает, так как
они все изменники» 1 . Берия ценил свои лучшие кадры. Он даже при-
думал ласковые клички для своих ближайших соратников: « Мерку -
лич» (В.Н. Меркулов), «Кобулич» ( Б . З . Кобулов) и «Мамулич»
(С. С. Мамулов).
Завершение массовых репрессий, как и их начало в июле 1937 года,
произошло в полном соответствии с планом. В обоих случаях иници-
атива исходила из центра —от Сталина. Тем не менее, следственные
методы 1937 года прочно укоренились в системе госбезопасности. И
прибывшее на смену ежовским кадрам новое чекистское поколение
приняло их как эстафету. Как показывал на следствии Меркулов:
«В Лефортовской тюрьме было жутко проходить, слыша крики изби-
ваемых. Я не мог заснуть ночами, вспоминая эти картины. Избиение
арестованных имело место и в кабинетах следователей в наркомате.
Так продолжалось, примерно, до середины 1939 года, когда бить в
помещении наркомата было запрещено и били арестованных только
в Лефортовской и Сухановской тюрьмах, на перевод куда требова-
лось отдельное разрешение Берия, мое или Кобулова, а возможно это
также делалось с разрешения начальников следственных частей» 2 .
На вопрос, а бил ли арестованных сам Берия в тот период, Мерку-
лов ответил: «В моем присутствии Берия несколько раз бил аресто-
ванных, в своем кабинете и в тюрьме —рукой и резиновой палкой» 3 .
1
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. д . 472. С. 51.
2
Там же. Д. 469. С. 58.
3
Там же. С. 57.
4
Политический дневник. Амстердам, 1975. Т. 2. С. 136; Камов Б. Смерть Николая
Ежова. С. 41; Вся наша жизнь: воспоминания Галины Ивановны Левинсон и рассказы,
записанные ею. М., 1996. С. 153-154.
184
пригласил его к себе на дачу. Летом того же года Шолохов вновь при-
ехал в Москву и посетил Евгению в редакции журнала «СССР на
стройке» под предлогом участия в выпуске журнала, а потом прово-
дил ее домой. Вернувшись в Москву в августе, он с Фадеевым опять
зашел к Евгении в редакцию, после чего они втроем пообедали в гос-
тинице «Националь». На следующий день Шолохов снова был у Евге-
нии в редакции и на этот раз пригласил ее в свой номер в той же гос-
тинице, где она пробыла несколько часов.
На следующий день, вернувшись на дачу поздно вечером и силь-
но выпив, Ежов в состоянии заметного опьянения и нервозности
вынул из портфеля какой-то документ и с озлоблением спросил
жену: «Ты с Шолоховым жила?» Это была стенографическая запись
того, что происходило в номере Шолохова во время пребывания в
нем Евгении: по указанию Ежова все разговоры подслушивались.
Гликина писала, что Евгения очень взволновалась, читая этот доку-
мент; затем Ежов показал его Гликиной. Она прочла отдельные мес-
та, такие как: «тяжелая у нас с тобой любовь, Женя», «целуются»,
«ложатся». Выйдя из себя, Ежов подскочил к Евгении и, по словам
Гликиной, «начал ее избивать кулаками в лицо, грудь и другие час-
ти тела». Очевидно, супружеская размолвка скоро закончилась, так
как через несколько дней Евгения сказала Гликиной, что муж унич-
тожил стенограмму 1 . По словам Гликиной, в октябре Ежов расска-
зал ей, что Шолохов ходил на прием к Берии и жаловался, что Ежов
организовал за ним слежку и в результате разбирательством этого
дела занимается лично Сталин 2 . Как мы уже убедились, разбира-
тельство касалось жалобы Шолохова Сталину на произвол, царя-
щий у него на родине.
Прошло немного времени, и Ежов стал думать о необходимости
развода. 18 сентября 1938 года он сообщил о своем решении Евгении,
которая совершенно растерялась и на следующий день обратилась к
Сталину за «помощью и защитой». В ее письме были такие строки:
«Вчера Николай Иванович сказал мне, что мы должны развестись. Из
того, что он меня долго расспрашивал о моих встречах с разными зна-
комыми я поняла, что его вчерашнее решение вызвано не чисто личны-
ми причинами, то есть не охлаждением ко мне или любовью к другой
женщине. Я почувствовала, что это решение вызвано какими-то поли-
тическими соображениями, подозрениями в отношении меня». Она
писала, что не знает, что вызвало эту подозрительность, ведь она была
1
Шенталинский В. А. Донос на Сократа. С. 421-422.
2
Там же.
185
«боевым товарищем и другом» своему мужу. Она утверждала свою
невиновность, высказывая сожаление, что из-за нее подозрение пада-
ло на Ежова1. Сталин не ответил на письмо. Вскоре Евгения отправи-
лась отдыхать в Крым вместе с Гликиной (муж Гликиной, Зайднер,
весной того года был арестован по обвинению в шпионаже).
В материалах НКВД, поступавших на рассмотрение Ежову, содер-
жались сведения о «подозрительных» связях его жены2. Безусловно,
он представлял, насколько они опасны и, возможно, хотел оградить ее
от ареста, — это объясняет ее записку, найденную в подшивке: «Колю-
шенька! Очень тебя прошу, настаиваю проверить всю мою жизнь, всю
меня... Я не могу примириться с мыслью о том, что меня подозревают
в двурушничестве, в каких-то не содеянных прес- туплениях»3.
В июле 1938 года, почти через два года после его ареста, был рас-
стрелян прежний муж Евгении А. Ф. Гладун4. В том же месяце был
арестован один из предположительных любовников Евгении Семен
Урицкий. Ранее он был редактором «Крестьянской газеты», в кото-
рой когда-то работала и Евгения, потом стал директором всесоюзной
Книжной палаты. Без сомнения, его арест организовал сам Ежов.
Поразительно, что, в отличие от Гладуна, Ежову не удалось подвести
его под расстрел до прихода Берии в НКВД, и Урицкий, таким обра-
зом, смог дать интересные показания против Ежовых. Он свидетель-
ствовал, что Евгения состояла в близких отношениях с Исааком
Бабелем, о чем Ежов узнал, найдя любовные письма Бабеля в вещах
своей жены. Ежов распорядился о сборе компромата на Бабеля, и
через несколько дней на стол наркома легла пухлая папка5.
С осени 1938 года началась череда арестов людей из окружения
Евгении. Впоследствии племянник и сосед Ежова по квартире Анато-
лий Бабулин показал, что в конце октября 1938 года Фриновский
привез на дачу Ежову документ, который очень встревожил последне-
го. На следующий день Ежов позвонил жене в Крым и попросил ее
немедленно вернуться в Москву. С этого момента он совсем пал
духом, пил больше прежнего и стал очень нервозным. Он боялся, что
впал в немилость, в особенности после арестов Дагина и Шапиро
(5 и13 ноября) 6 . По словам сестры Ежова Евдокии, осенью 1938 года
1
РГАСПИ. Ф. 558. On. 11. Д. 729. Л. 96-97.
2
См.: ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 9. Л. 72.
3
Брюханов Б. Б., Шошков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 122.
4
Там же. С. 123.
5
Хинштейн А., Гриднева М. Конец хозяина Лубянки / / M К в воскресенье. 1998 г.
7 июня.
6
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 56-58.
186
Евгения получила анонимку, обвиняющую ее в шпионаже и передаче
секретных сведений за границу 1 .
После возвращения Евгении и Гликиной из Крыма Ежов поселил
и х на даче. Он дважды приезжал к ним, почти не разговаривал с Евге-
нией и о чем-то шептался с Гликиной 2 . Немного погодя, 29 октября,
Евгению с диагнозом «астено-депрессивное состояние» (циклоти-
мия) поместили в санаторий имени Воровского, небольшую лечебни-
цу на окраине Москвы для людей, страдающих нервными расстрой-
ствами, где к ней были приставлены лучшие московские врачи 3 .
15 ноября арестовали Гликину, вместе с еще одной близкой подругой
Евгении, Зинаидой Кориман, которая работала техническим редакто-
ром в журнале «СССР на стройке». Это, видимо, были происки
Берии. Логично было предположить, что настала очередь Евгении.
После ареста «двух Зин» Евгения в отчаянии снова пишет Стали-
ну. Неизвестна точная дата, когда было послано письмо, согласно
регистрационному штампу в ЦК оно было получено 17 ноября. Ежо-
ва писала:
1
Жаворонков Г. И снится ночью день... С. 49.
2
Показания И. Дементьева. АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 375. Л. 116-20.
3
Knight A. Beria... Р. 250; Цитриняк Г. Расстрельное дело Ежова: Штрихи к портрету
палача / / Литературная газета. 1992. Mb 7; Тополянский В. Вожди в законе. Очерки фи-
зиологии власти. М., 1996. С. 326-327; Брюханов Б.Б., Шошков E.H. Оправданию не
подлежит... С. 123-124; Пиляцкин Б. «Враг народа» Ежов остается врагом народа / /
Известия. 1998.4 и 5 июня.
4
См. док. № 15.
187
могло бы меня опорочить. В личной жизни были ошибки, о которых я
могла бы Вам рассказать и все из-за ревности. Но это уж личное. Как
мне не выносимо тяжело, товарищ Сталин, какие врачи могут выле-
чить эти вздернутые нервы от многих лет бессонницы, этот воспален-
ный мозг, эту глубочайшую душевную боль, от которой не знаешь куда
бежать. А умереть не имею права. Вот и живу только мыслью о том, что
я честна перед страной и Вами.
У меня ощущение живого трупа. Что делать?
Простите меня за письмо, да и пишу я лежа.
Простите, я не могла больше молчать.
Е. Ежова»1.
и м . док. № 15.
2
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 257-258.
3
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 375. Л. 120-121.
188
бована Евгенией и занималась вместе с ней шпионажем в пользу ино-
странных разведок1. А если допустить арест Евгении, тень подозре-
ния упадет и на самого Ежова. На следствии у Берии умели заставить
говорить. С осени Берия проводил аресты знакомых Ежова, и в этой
обстановке Ежову пришлось обрубить все свои связи. Ежов не отра-
вил свою жену (в чем его обвинили после ареста), он только подтолк-
нул ее к добровольному выбору.
После ареста Ежов показал, что Зинаида Орджоникидзе, придя из
больницы, принесла ему письмо Евгении, в котором та сообщала ему
свое решение покончить с собой и просила его прислать ей снотвор-
ное. Тогда он послал ей статуэтку гнома, условный знак, и большое
количество люминала, который Дементьев сам ей и передал. Обратно
он принес записку, в которой она прощалась с Ежовым2.
Вечером 23 ноября — в тот самый вечер, когда Ежов объяснялся со
Сталиным, Молотовым и Ворошиловым, — Анатолий Бабулин узнал
от матери Ежова, что Евгения покончила с собой и что похороны
состоялись в тот же день на Донском кладбище в Москве. Ежов, по
всей видимости, на похоронах не присутствовал. В тот же день запол-
ночь Ежов вернулся на дачу вместе с Дементьевым, и они напились.
Когда на следующий день брат Анатолия спросил Ежова, почему
Евгения совершила самоубийство, тот ответил: «Женя хорошо сдела-
ла, что отравилась, а то бы ей хуже было»3.
После смерти жены, накануне своего неизбежного ареста, Ежов
вернулся к своим юношеским привычкам и наклонностям. В заявле-
нии от 24 апреля 1939 года о своих гомосексуальных связях он так
описывает период с ноября по декабрь 1938 года:
«В 1938 году были два случая педерастической связи с Дементье-
вым, с которым я эту связь имел, как говорил выше, еще в 1924 году.
Связь была в Москве осенью 1938 года у меня на квартире уже после
снятия меня с поста Наркомвнудела. Дементьев жил у меня тогда
около двух месяцев.
Несколько позже, тоже в 1938 году были два случая педерастии
между мной и Константиновым. С Константиновым я знаком с
1918 года по армии. Работал он со мной до 1921 г. После 1921 г. мы
почти не встречались. В 1938 году он по моему приглашению стал
1
Шенталинский В. Донос на Сократа. С. 418.
2
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 332-333. По показаниям Дементьева: «Она плохо
спит, — сказал Ежов, — я ей пошлю средство чтоб она покрепче уснула и больше не про-
сыпалась». (Там же. Л. 276-277.)
3
Там же. Л. 59-60.
189
часто бывать у меня на квартире и два или три раза был на даче. При-
ходил два раза с женой, остальные посещения были без жен. Оставал-
ся часто у меня ночевать. Как я сказал выше, тогда же у меня с ним
были два случая педерастии. Связь была взаимноактивная. Следует
еще сказать, что в одно из его посещений моей квартиры вместе с
женой я и с ней имел половые сношения.
Все это сопровождалось как правило пьянкой» 1 .
Возможно, психологическое состояние Ежова диктовало необхо-
димость вытеснить страх перед грядущим с помощью возврата к пере-
живаниям и впечатлениям тех дней, когда он был моложе и пользо-
вался большим успехом. Беспробудное пьянство — тоже способ
решения неожиданно свалившихся проблем.
Все эти месяцы его давний друг Иван Дементьев, заместитель
начальника охраны фабрики «Светоч» в Ленинграде, в самом деле
регулярно гостил у Ежова. Первый его визит длился с 16 по 26 октяб-
ря, когда Евгения была в Крыму. Затем он вновь приехал на второй
неделе ноября и гостил примерно до 11 декабря. По словам Дагина,
во время его приездов «была сплошная пьянка». Это подтверждают
братья Бабулины 2 .
«После отравления жены Ежов пил запоем и пытался застрелиться,
но Дементьев у него отнял оружие. Кроме того, Ежов, со слов Дементь-
ева, опасался ареста и находился все время в крайне взвинченном состо-
янии» 3 . Дементьев показал, что в свой первый приезд в Москву он и
Ежов «занимались педерастией», или, как он еще выразился: «Ежов
занимался со мной самыми извращенными формами разврата». Ежов
радовался, что Дементьев забыл в Ленинграде свою вставную челюсть
и неоднократно заставлял того брать в рот его член. А еще Ежов просил
его стать своим телохранителем, предпочитая иметь в охране доверен-
ное лицо, а не людей Берии 4 .
Этот период описал в своих показаниях также Владимир Констан-
тинов, политработник Красной Армии в чине дивизионного комисса-
ра. По его словам, с октября по декабрь 1938 года Ежов часто зазывал
его выпить в своей кремлевской квартире. Однажды он попросил
Константинова прийти с женой Катериной и начал их спаивать.
Напившись, Константинов заснул на диване. Когда он проснулся
ночью около часу или двух, прислуга сказала ему, что его жена в
1
См. док. № 20.
2
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 1. Л. 269-270; Д. 3. Л. 59-60, 67.
3
Там же. Д. 3. Л. 256.
4
Там же. Л. 266; АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 375. Л. 116.
190
спальне с Ежовым; дверь в спальню была закрыта. Вскоре она вышла
из спальни вся растрепанная, и они ушли домой. Дома она плакала и
сказала ему, что Ежов вел себя как свинья. Когда Константинов при-
лег, Ежов пошел танцевать с ней фокстрот; во время танца, по ее рас-
сказу, «он заставил ее держать в руке его член». Потанцевав, они
присели за стол, и Ежов «вытащил член» и показал ей. Потом он
«напоил ее и изнасиловал, порвав на ней белье»1.
На следующий вечер Ежов опять позвал Константинова выпить и
к слову сказал ему: «Я с твоей Катюхой все таки переночевал, и она
хотя и старенькая, но неплохая женщина». Константинов, испытывав-
ший страх перед Ежовым, проглотил обиду. В этот раз Ежов напился
хуже обычного. Они слушали граммофон, а после ужина легли спать.
Как рассказал Константинов: «Едва я разделся и лег в кровать, смот-
рю Ежов лезет ко мне и предлагает заняться педерастией. Меня это
ошеломило и я его оттолкнул, он перекатился на свою кровать. Толь-
ко я уснул, как что-то почувствовал во рту. Открыв глаза вижу Ежов
сует мне в рот член. Я вскочил, обругал его и с силой отшвырнул от
себя, но он снова полез ко мне с гнусными предложениями» 2 . Тело-
хранитель Ежова —Ефимов подтвердил, что Константинов с женой
провели ночь в квартире Ежова и много пили. На следующее утро
Ежов приказал адъютантам показать Константинову Кремль, а потом
весь день продолжалась пьянка 3 .
Ежов продолжал интимные связи и с женщинами. С конца
1938 года его племянник Анатолий приводил к нему «девушек» на
ночь: сотрудницу наркомата внешней торговли Татьяну Петрову, за
которой Ежов ухаживал еще в 1934 году, работницу станкостроитель-
ного завода имени Серго Орджоникидзе Валентину Шарикову (под
новый 1939 год) и сотрудницу наркомата водного транспорта Екате-
рину Сычеву (в конце февраля 1939 года)4.
1
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 247-250.
2
Там же. Л. 252.
3
Там же. Д. 1. Л. 266-268.
4
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 375. Л. 69-70.
5
Getty J. A., Naumov О. V. The Road to Terror... P. 542.
191
го аппарата НКВД и фиксировала все злоупотребления. Ежов дол-
жен был присутствовать при работе комиссии, но, по словам Анато-
лия Бабулина, он всячески уклонялся от этого, звонил в ЦК и Берии,
говоря, что плохо себя чувствует и не может прийти. Ежов пил, но
был совершенно здоров, тем не менее «каждый раз когда ему нужно
было выезжать на заседания комиссии, нервничал, ругался похабной
бранью, оттягивал выезд и в конце концов оставался дома, отдавая
все свободное время пьянству и разврату с разными женщинами лег-
кого поведения» 1 .
Работа комиссии продолжилась до 10 января, на свет выплыло
много злоупотреблений и нарушений. Постепенно скопился матери-
ал и на самого Ежова. Выяснилось, что вопреки действующим инст-
рукциям он собирал горы компромата, но Сталина об этом не инфор-
мировал. Понимая, что вина за перегибы в массовых репрессиях
будет полностью свалена на него, он предпринял усилия для «расчи-
стки» личного архива. Как потом показал на допросе Евдокимов, в
узком кругу Ежов говорил, что не желает нести ответственность за
массовые аресты и во всем обвинял партийное руководство, ссыла-
ясь на указания сверху; по этому поводу он часто вспоминал поговор-
ку «воля божья, а суд царев»2. Под «богом», конечно, имелся в виду
Сталин, задающий общие идеологические установки, а «царем» —
проводником его воли, — был сам Ежов. Он хорошо понимал, что,
хотя и был всего лишь усердным исполнителем указаний партийного
руководства, винить будут его, а не Сталина. Приводя в порядок
архивные папки НКВД, он с особой тщательностью разобрал так
называемый «Особый Архив», включавший компромат, пользовать-
ся которым он пока не спешил. Это были в основном материалы на
чекистов, но среди них содержались доносы и на партийных функци-
онеров. Таким образом, многие из них были у Ежова в руках. И эти
материалы не всегда доводились до сведения Сталина.
Как-то в конце августа Дагин увидел на столе Ежова картотеку и
большую стопку папок. Прочитывая бумаги, Ежов рвал их и выбрасы-
вал в мусорную корзину. Дагин понял, что он уничтожал «компроме-
тирующие данные на сотрудников». Это была «расчистка материа-
лов, припрятанных в свое время в Секретариате НКВД, расчистка и
уничтожение», и работа эта продолжалась изо дня в день3. Глава Сек-
ретариата НКВД И. И. Шапиро тоже постепенно избавился от бумаг,
1
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 61.
2
Там же. Л. 84.
3
См. документ № 14.
192
некоторые из них он направил в оперативные отделы, другие уничто-
жил. Но опись Особого Архива попала в руки Берии, который доло-
ясил Сталину, что Ежов уничтожил материалы, касающиеся видных
политических деятелей. Берии было легко доказать, что работники
аппарата НКВД, которые, согласно имеющимся свидетельствам,
скомпрометировали себя, такие как, например, Люшков, не были аре-
стованы или уволены, а, наоборот, пользовались покровительством
Ежова. Другими словами, он спасал «врагов» от разоблачения.
27 ноября Ежов по распоряжению Сталина передал ему через его
секретаря Поскребышева пакет с описанием материалов из Секрета-
риата НКВД. В черновике, сохранившемся в бумагах Ежова, его
рукой написано, что донесения датированы августом и сентябрем пре-
дыдущего года, но когда он в сентябре-октябре впервые открыл пап-
ку, то понял, что о многом ему даже не докладывали. Тогда Ежов дал
указание положить большую часть дел в архив, но извлек материалы,
касающиеся Андреева, Берии, Фриновского, Хрущева, Маленкова,
Поскребышева и Вышинского. К черновику прилагался перечень,
содержащий более сотни имен политических руководителей, чеки-
стов и т. п., с указанием характера компромата (например, доносы о
подозрительных связях с арестованными). В некоторых донесениях
упоминались такие ответработники, как Андреев, Багиров, Берия,
Булганин, Чубарь, Фриновский, Ярославский, брат Кагановича
Михаил, Хрущев, Косарев, Литвинов, Маленков, Мехлис, Микоян,
Поскребышев, Постышев и Вышинский. Ежов отметил, что многие
материалы были в свое время переданы в ЦК 1 .
Сталин подозревал, что Ежов собирал материал даже на него2, по
крайней мере, то ли в шутку, то ли в серьез он поведал об этом Хруще-
ву. Действительно, среди бумаг, конфискованных во время ареста
Ежова в апреле 1939 года, были донесения жандарма тифлисской
полиции дореволюционной поры, в которых на тридцати пяти стра-
ницах шла речь о розыске «Кобы» (то есть Сталина) и других членов
Кавказского союзного комитета РСДРП. Впоследствии эти донесе-
ния исчезли из личного дела Ежова; ходили слухи, что их забрал
Берия3. Кроме того, просматривая бумаги Ежова, авторы нашли с
десяток квитанций почтового отделения в Туруханске о получении
Денежных переводов и посылок И.В.Джугашвили (Сталиным) во
1
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 265. Л. 29-41, 67, 71.
2
Вопросы истории. 1992 № 2-3, С. 87.
Пиляцкин Б. «Враг народа» Ежов остается врагом народа / / Известия. 1998.
4
и5июня.
193
время его ссылки в 1913-1915 годов1. Что касается намерений Ежо-
ва, о них остается только гадать. Собирая материалы на Сталина,
хотел ли он при случае доказать, что тот был агентом царской охран-
ки? Или этому есть более простое объяснение, например, он собирал
документы о дореволюционной деятельности Сталина для будущего
музея вождя, ведь Ежов слыл специалистом и в музейном деле.
В 1935-1936 годах именно он руководил созданием Центрального му-
зея Ленина в Москве2. Не исключено, однако, что, когда Сталин пере-
стал в нем нуждаться, Ежов подрастерял свою лояльность и с лета
1938 года негласно копил силы и компромат на него.
Первого февраля 1939 года Андреев, Берия и Маленков вручили
Сталину приемо-сдаточный акт по НКВД. В своем заключении они
отметили «грубые промахи, извращения и перегибы» в работе НКВД:
«Враги народа пробравшиеся в органы НКВД сознательно искажали
карательную политику Советской власти, производили массовые
необоснованные аресты ни в чем неповинных людей, в то же время
укрывая действительных врагов народа». Они использовали незакон-
ные методы дознания и применяли пытки, чтобы выбить «показа-
ния». В работе троек было много недочетов. При Ежове отдел охраны
руководителей партии и правительства возглавляли Курский, Дагин
и другие враги народа, а «Вся закордонная агентурная и осведоми-
тельная сеть НКВД СССР находилась на службе иностранных разве-
док, причем на эту агентуру и так называемое «прикрытие» закордон-
ных резидентур тратились колоссальные государственные средства в
валюте». Было отмечено и поведение Ежова — появляется на работе с
большим опозданием и предается пьянству, и то, что он утаил от Цен-
трального Комитета «компрометирующие материалы на руководя-
щих работников НКВД, ныне разоблаченных и арестованных как
заговорщики». Все это, говорилось в письме, «вызывают серьезные
сомнения в политической честности и благонадежности тов. Ежова».
В черновике сопроводительного письма, датированного 29 января,
ставился вопрос о дальнейшем пребывании Ежова в партийных
рядах, но это место было вычеркнуто и не вошло в окончательную
формулировку 3 . Вероятнее всего, исправления в части смягчения
выводов были сделаны по согласованию со Сталиным.
1
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 287. Л. 7-18.
2
Фадеев А. Николай Иванович Ежов: сын нужды и борьбы. (РГАСПИ. Ф. 671.
On. 1. Д. 270. Л. 78); Известия и Правда. 1936.15 мая 1936г.; Ежов - Сталину, 5 октября
1935 г. (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 729. Л. 71-72.)
3
См. док. № 18.
194
После снятия с должности наркома внутренних дел Ежов сосредо-
точился на работе в Наркомводе. Ведомственная газета «Водный
транспорт» регулярно сообщала о проведенных Ежовым встречах и
приемах. Так, 24 декабря 1938 года сообщалось о приеме Ежовым
«инициаторов создания стахановских школ на судоремонте», 14 янва-
ря 1939 года в газете была помещена фотография Ежова в группе
работников водного транспорта, 14 января Ежов выступил с двухча-
совой речью на заключительном заседании Всесоюзного совещания
актива работников водного транспорта, 15 января он принял капита-
нов, участников совещания, беседа длилась 6 часов.
Тем не менее, в начале 1939 года Молотов обратил внимание на
стиль работы Ежова. Он «систематически не являлся вовремя на
работу и несмотря на неоднократные предупреждения Председателя
СНК СССР продолжает приходить в Наркомвод в 3,4 и 6 часов вече-
ра, манкируя работой и исполнением обязанностей наркома». Посе-
му, 10 января постановлением СНК СССР № 34 Ежову был объяв-
лен выговор «за манкирование работой в наркомате» и он был
предупрежден о «недопущении этого впредь», ему строго предписы-
валось «вовремя являться в наркомат и нормально осуществлять
руководство наркоматом»1. По словам Анатолия Бабулина, в ответ
на это Ежов дома разразился «отборной руганью по адресу Молото-
ва»2. Вскоре, 19 января, он был выведен из состава Комиссии Полит-
бюро ЦК ВКП(б) по судебным делам. В последний раз его видели на
людях утром 21 января в Большом театре, когда в числе других руко-
водителей он появился в Президиуме на траурной церемонии, посвя-
щенной 15-й годовщине со дня смерти Ленина. За столом Президиу-
ма он стоял рядом со своим преемником на посту главы НКВД
Берией. На фотографии, напечатанной в центральных газетах, малень-
кий щуплый Ежов в своем скромном партийном френче, без привыч-
ных маршальских звезд на петлицах жалко смотрелся рядом с самодо-
вольным мордатым Берией, облаченным в мундир комиссара
госбезопасности первого ранга3. В самом конце января Ежов послед-
ний раз присутствовал на заседаниях Политбюро (29 января) и
Оргбюро ЦК ВКП(б) (31 января) 4 .
Ежов, конечно, осознавал, что ему уготовано. Его ближайшие
соратники, которыми он окружил себя в наркомате водного транспор-
1
ГАРФ. ф. 5446. On. 1. Д. 151. Л. 39.
2
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 61.
3
Правда. 1939. 22 января.
4
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1005. Л. 1; Там же. On. 114. Д. 656. Л.1.
195
та, исчезали один за другим. Его заместитель Я. М. Вейншток был
уже арестован (21 сентября). В октябре в момент ареста предпринял
безуспешную попытку застрелиться Рафаил Листенгурт, после чего
его постигла та же участь; 9 ноября был арестован Ефим Евдокимов,
в декабре А. И. Михельсон, а в начале 1939 года —Д. М. Соколинский.
Ежов все это видел и понимал, какая угроза нависла над ним, но ниче-
го не мог поделать.
Несмотря на это, 19 февраля 1939 года в преддверии XVIII съезда
ВКП(б) его выбрали в почетный президиум партийной конференции
Свердловского района г. Москвы. Это был установленный партий-
ный ритуал; он все еще формально числился партийным функционе-
ром высшего уровня. Похоже, это случилось без его ведома. Когда
племянник Виктор Бабулин, прочитав об этом в газете (вероятно, в
печатном органе областного партийного комитета «Московский боль-
шевик»), сказал Ежову, он «удивился, озлобленно выругался и зая-
вил, что на конференцию он не пойдет, так как ему там нечего
делать». По словам Бабулина, когда Ежов не был избран делегатом
на съезд, он страшно разозлился 1 .
Восемнадцатый съезд ВКП(б) открылся 10 марта. Хотя Ежов не
был избран делегатом, он имел право присутствовать на съезде как
член ЦК, но он начинал пить еще с утра и появлялся только на вечер-
них заседаниях. При открытии съезда он не был избран в руководя-
щие органы съезда. Это был верный признак скорого лишения всех
партийных постов. По словам Виктора Бабулина, «первые три дня
Ежов посещал вечерние заседания съезда и говорил, что готовиться к
выступлению. Но явившись однажды с одного из заседаний съезда,
на мой вопрос выступал ли он, Ежов ответил, что ему не дали высту-
пить и нецензурно выругался при этом по адресу президиума съезда.
С тех пор он перестал посещать заседания съезда и беспрерывно
пил»2. В архиве ФСБ сохранилась анкета делегата съезда, заполнен-
ная Ежовым, явно конфискованная при аресте. По всей вероятности,
он унес ее домой, не сдав в мандатную комиссию съезда. В списках
делегатов съезда, опубликованных в официальном стенографиче-
ском отчете, имя Ежова не значится.
Но Ежов и не думал сдаваться. Во время работы съезда, 19 марта,
он написал Сталину записку — карандашом на клочке бумаги: «Очень
1
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 7 1 . 0 партконференции Свердловского района см.:
Известия. 1939 г. 20-21 февраля.
2
Там же.
196
прошу Вас, поговорите со мной одну минуту Дайте мне эту возмож-
ность»1. Может быть, он все еще хотел окончательно объясниться со
Сталиным и оправдаться перед ним или просто хотел попросить о
предоставлении ему слова на съезде, так как это был последний день
слушания выступлений. Насколько нам известно, Сталин оставил
просьбу без ответа. Их тесное сотрудничество 1937-1938 годов навсе-
гда ушло в прошлое. Теперь Сталин был недосягаем для Ежова.
Ежова ждало еще одно унижение. Будущий нарком Военно-мор-
ского флота Н. Г. Кузнецов в своих мемуарах пишет, что во время
работы съезда состоялось заседание действующего состава ЦК с
целью обсуждения кандидатур в новый состав, который должен был
избираться на следующий день, 21 марта. На заседании Сталин
набросился на Ежова, «указав на плохую работу, больше акцентиро-
вал внимание на его пьянстве, чем на превышении власти и необос-
нованных арестах». Тогда Ежов признал свои ошибки и просил
«назначить его на менее самостоятельную работу, с которой он
может справиться» 2 .
По свидетельству другого источника, Сталин вызвал Ежова из
задних рядов, спрашивая, что он сам думает о своей кандидатуре.
Побледнев, нарком водного транспорта лепетал о своей преданности
партии и Сталину, о том, что любит вождя больше жизни и не ведает
за собой никакой вины. Тогда Сталин спросил, что Ежов может ска-
зать о Фриновском и других своих арестованных помощниках. Тот
заявил, что сам их разоблачил. Сталин возразил, что он это сделал,
чтобы спасти собственную шкуру; в конце концов, разве Ежов не гото-
вил покушение на его, Сталина, убийство? Решение о переизбрании
Ежова в ЦК Сталин демонстративно оставил за другими членами, но
выразил свои сомнения. Этого было достаточно, чтобы имя Ежова
было вычеркнуто из списка3. Этот пересказ также звучит вполне
правдоподобно, хотя Фриновский был арестован только в апреле.
Как можно убедиться, Ежова действительно обвиняли в подготовке
покушения на жизнь Сталина 7 ноября 1938 года.
Фриновский и сам был делегатом XVIII съезда ВКП(б). Когда на
церемонии открытия съезда в президиум избрали не его, наркома
Военно-морского флота, а командующего Тихоокеанским флотом
1
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 20. Л. 53.
2
Кузнецов Н.Г. Крутые повороты. Из записок адмирала / / Военно-исторический
журнал. 1993. № 7. С. 50.
3
Medvedev R. Let History Judge... P. 458-460.
197
H. Г. Кузнецова, Фриновский занервничал 1 . Сразу же разнесся слух,
что его скоро снимут 2 . Его также не переизбрали в Центральный
Комитет. 16 марта Фриновский обратился к Сталину с письменной
просьбой освободить его от должности наркома ВМФ ввиду «незна-
ния морского дела» 3 . Его просьба была удовлетворена не сразу. На
заседании Главного военного совета ВМФ 24 марта Кузнецова
назначили первым заместителем наркома; Фриновский остался в
должности наркома чисто номинально 4 . На самом деле его участь
уже была решена. После того как бывшие сотрудники НКВД дали
на него показания, он написал ряд заявлений на имя Сталина и
Ворошилова, желая оправдаться. Он заверял Сталина, что он не
враг, просил его разобраться во всем и устроить ему очную ставку с
его обвинителями 5 .
На пленуме нового состава ЦК, состоявшемся после съезда,
Ежов, разумеется, уже не присутствовал. Он потерял все свои пар-
тийные посты. Ему оставили только должность наркома водного
транспорта. Двадцать девятого марта Политбюро назначило комис-
сию по передаче полномочий секретаря ЦК Маленкову, избранному
в секретариат вместо Ежова. На людях Ежов не появлялся и, хотя
продолжал работать в наркомате водного транспорта, не ходил и на
какие-либо серьезные заседания. Скорее всего, таких заседаний и не
проводилось. Его сотрудники понимали, что его со дня на день аре-
стуют, и не рвались к нему на прием; Ежов тоже старался не привле-
кать к себе внимания.
Сложилась странная ситуация. 6 марта в газете «Водный транс-
порт» в последний раз было упомянуто его имя — в заметке о прика-
зе наркома «об оплате инициативы руководителей стахановских
школ». После этого его имя в прессе больше не упоминалось, единст-
венным исключением, где он упоминался косвенно, была заметка
капитана парохода «Н. Ежов», напечатанная 2 апреля 6 . Тем не менее,
Ежов оставался в своей должности, но очень дурным знаком было
то, что даже в ведомственной газете «Водный транспорт» о нем писа-
ли уже без упоминания фамилии, а просто — «нарком водного транс-
1
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 4. Л. 159.
2
Кузнецов Н.Г. Накануне. М. 1969. С. 230.
3
Там же. С. 231; XVIII съезд ВКП(б): Стенографический отчет. С. 477.
4
Кузнецов Н. Г. Накануне. С. 233-234.
5
ЦА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 1. Л. 54; АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 373.
Л. 75-87.
6
Совсем недолго пароходу оставалось бороздить морские просторы под этим назва-
нием. См. док. № 7.
198
порта». Причем со второй половины марта в газете крепчает крити-
ка положения дел на водном транспорте, а 31 марта было принято
постановление СНК СССР № 411 «О готовности Наркомвода к
навигации 1939 г.» и в нем отмечалось, что наркомат подготовился
«неудовлетворительно». В постановлении были намечены конкрет-
ные мероприятия по подготовке и ремонту судов к навигации, ремон-
ту портовых механизмов и т.п. О Ежове не говорилось ни слова1.
Зато теперь включилась тяжелая артиллерия и с критикой Нарком-
вода выступила газета «Правда». В передовой статье в номере от
2 апреля «Преодолеть отставание водного транспорта» говорилось,
что объем перевозок в 1938 году оказался даже ниже, чем в 1937 году.
Так что задание Сталина Ежову —«подтянуть» водный транс-
порт — оказалось полностью проваленным.
1
ГАРФ. ф. 5446. On. 1. Д. 154. Л. 8-15.
Глава 8
ВРАГ НАРОДА
1
Medvedev R. Let History Judge: The Origins and Consequences of Stalinism. Oxford,
1989. P. 458-460; Тополянский В. Ежов: портрет палача / / Независимая газета. 1991.
4 декабря.
2
3 приказа — 29 марта, 8—1 апреля, 1—2 апреля, 2 — 3 апреля, 1—4 апреля, 6—7 ап-
реля, 1 - 8 апреля, 3 - 9 апреля (РГАЭ. Ф. 7458. Д. 5222-5223).
3
РГАЭ. Ф.7458. Д. 5222-5223.
4
Водный транспорт. 1939.10 апреля.
200
сложности, да и один вид «Кобулича» гарантированно парализовал
его волю1. Хотя поговаривали, что он был арестован и самим Бери-
ей. В тот же день у него дома, на даче и в рабочем кабинете был про-
изведен обыск 2 . На квартире как невольные свидетели были аресто-
ваны его племянники Анатолий и Виктор Бабулины 3 . Обыск
квартиры и служебного кабинета выявил следы пьянства и депрес-
сии. В письменном столе и книжных шкафах (заполненных по боль-
шей части работами его жертв) были обнаружены спрятанные в раз-
ных местах заряженные пистолеты и бутылки водки. В ящике стола
лежал пакет с пулями, которыми были расстреляны Зиновьев, Каме-
нев, Смирнов, причем каждая пуля была завернута в отдельную
бумажку с фамилией казненного4.
Арест Ежова тщательно скрывали не только от простого народа,
но и от большинства сотрудников НКВД. Однако внимательный
читатель в середине апреля мог отметить, что в газетах стадион
«Динамо» имени Ежова в Киеве теперь упоминался просто как стади-
он «Динамо»5. Чуть ли не сразу после ареста Ежова Свердловский
обком партии «обратился с просьбой» о переименовании Ежовского
района города Свердловска в Молотовский и 17 апреля Политбюро
удовлетворило эту просьбу6. Постепенно, без огласки имя Ежова
исчезло из названий различных учреждений. Тем не менее город Ежо-
во-Черкесск был переименован в Черкесск только в середине июня, а
арест Ежова получил официальное подтверждение с появлением
ордера, датированного 10 июня, из чего можно заключить, что два
месяца Ежова негласно держали в тюрьме7. После легализации проку-
ратурой ареста тайные покровы были сняты, но сообщений в печати
об этом, конечно же, не было. Сталин не желал привлекать интерес
общественности к деятельности НКВД и обстоятельствам проведе-
1
Судоплатов П. А. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930-1950 годы. М., 1997.
С. 100.
2
Брюханов Б.Б., Шошков E.H. Оправданию не подлежит... С. 132; Полянский А.
Как ломали «железного наркома»... С. 68, 73; Маленков А. О моем отце Георгии Мален-
кове. С. 34.
3
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 57.
4
Лиханов Д., Никонов В. Я почистил ОГПУ / / Совершенно секретно. 1992. №4;
Цитриняк Г. Расстрельное дело Ежова...
Вместо имени В. А. Балицкого, незадолго до этого арестованного, стадиону реше-
нием Политбюро ЦК КП(б) Украины 13 июля 1937 г. присвоили имя Ежова (Шапо-
вал Ю. I., Золотарьов В. А. Всеволод Балицкий. Особа, час, оточення. Кшв, 2002. С. 353.)
6
Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР СМЕРШ. 1939-март 1946. С. 51.
7
Видимо поэтому еще недавно датой ареста Ежова считалось 10 июня 1939 г.
(См.: Известия ЦК КПСС. 1990. № 7. С. 94.)
201
ния политики Большого террора, так что не стоило поднимать шум
вокруг ареста бывшего «любимца вождя» 1 .
Ежова поместили в Сухановскую тюрьму — спецтюрьму НКВД
для «особо опасных врагов народа» под Москвой близ поселка и стан-
ции Расторгуево (г. Видное), кстати, недалеко отдачи Ежова в Меще-
рино, которая вскоре была передана в распоряжение лидера Комин-
терна Георгия Димитрова 2 . Тюрьма располагалась недалеко от
печально знаменитого Бутова — места, где в основном и приводились
в исполнение приговоры, вынесенные по делам, проведенным
УНКВД по Московской области. По замыслу Берии, тюрьма имела
статус «особо изолированной следственной тюрьмы специального
назначения при ГУГБ» и была введена в строй в самом конце
1938 года3. По описанию очевидца, Сухановская тюрьма производила
весьма мрачное впечатление: «Это был ряд каменных мешков по обе
стороны коридора, без естественного освещения, с тусклыми лампоч-
ками под зачехленными решетками у высокого потолка. В камере
железная койка, стул, стол, приклепанные к полу, и унитаз. Железная
дверь с «очком» для наблюдения за арестованным и небольшим отвер-
стием для передачи пищи, тоже с задвижкой снаружи. Арестованные
могли пользоваться койкой только в «положенное» время, днем кой-
ка поднималась к стене и закрывалась на замок»4.
По прошествии двух недель Ежов передал Берии записку, в кото-
рой заявлял о своей безграничной преданности делу партии и Ста-
лину. 10 июня 1939 года ему было официально предъявлено обвине-
ние в многолетних шпионских связях с кругами Польши, Германии,
Англии и Японии; в руководстве заговором в НКВД, в подготовке
государственного переворота, организации ряда убийств, в половом
сношении с мужчинами («содомии»). Его допрашивали пользовав-
шиеся недоброй славой палачей и садистов сотрудники следствен-
ного отдела НКВД А. А. Эсаулов и Б. В. Родос. Как это было приня-
то, допросы проводились преимущественно по ночам. Ежов не смог
вынести пыток и подписался под всеми показаниями 5 .
Он признался, что был завербован в качестве шпиона германской
разведки в 1930 году, когда по приказу наркомата земледелия ездил в
1
Хлевнюк О. В. Политбюро... С. 215.
2
Марьина В. В. Дневник Г. Димитрова / / Вопросы истории. 2000. № 7. С. 55.
3
История сталинского Гулага. Т. 2. Карательная система: структура и кадры.
С. 151-152.
4
Ушаков С. Ю., Стукалов А. А. Фронт военных прокуроров. М., 2000. С. 69.
5
Хлевнюк О. В. Политбюро... С. 215; Sudoplatov Р. Special Tasks: The Memoirs of an
Unwanted Witness — A Soviet Spymaster. Boston, 1994. P. 63.
202
Кенигсберг для закупки сельскохозяйственной техники; что вел шпи-
онскую деятельность в пользу разведслужб Польши, Японии и Анг-
лии, руководил заговором в системе НКВД и замышлял теракты про-
тив Сталина и других руководителей1. Но и этого мало, 24 апреля
Ежов написал признание о «своем давнем пороке —педерастии», что
должно было ясно свидетельствовать о его «морально-бытовом разло-
жении»2. Однако для сотрудников следственного отдела эти факты
имели лишь второстепенное значение. Когда через пару дней партнер
Ежова И. Н. Дементьев собрался давать показания об их гомосексуаль-
ных взаимоотношениях, следователь заявил: «Это нас мало интересу-
ет. Вы скрываете основную свою вражескую работу, к которой вас при-
влек Ежов»3. В подшивке дела нелепые признания чередуются с
интересными фактами массовых репрессий и подробностями механиз-
ма их проведения, хотя здесь Ежов тоже говорит о своем сознательном
искажении партийных директив и вредительстве при проведении поли-
тики массового террора. Он понимал, что таковы были правила. Теперь
он был врагом и должен был взять все на себя и признаться во всем4.
В своем падении он многих потянул за собой. Вслед за племянни-
ками Ежова Анатолием и Виктором Бабулиными, в Москве спустя
пару недель, 28 апреля, был арестован его брат Иван, который к тому
времени лишился работы; его обвинили в подготовке убийства Ста-
лина и контрреволюционных и антисемитских высказываниях 5 . Кро-
ме того, сам Ежов признался, что завербовал брата Ивана для работы
на польскую разведку еще в 1935 году6. За несколько дней до ареста
Ежова, 6 апреля, был арестован его бывший первый заместитель,
Михаил Фриновский; вскоре за этим последовал арест жены Фринов-
ского Нины и семнадцатилетнего сына Олега7. Фриновский тоже
попал в Сухановскую тюрьму. Спустя пять дней после своего ареста
он написал заявление на имя Берии, в котором на сорока трех страни-
1
Полянский А. Как ломали «железного наркома». С. 75; Показания Ежова / / Воля.
1994. № 2 - 3 . С. 87-100.
2
См. док. № 20.
3
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 265.
4
См. док. №21.
5
Показания М.И. Шабулина и 3.B. Ивановой (АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 372.
Л. 114,123).
6
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 2. Л. 109-158. За два месяца до этого, 30 января 1939 г.,
Берия просил санкции Сталина на арест Ивана Ежова, но Сталин не торопился, видимо,
не желал вспугнуть главную дичь —Николая Ежова. (См.: Лубянка. Сталин и НКВД-
НКГБ-ГУКР СМЕРШ. 1939 —март 1946... С. 21-22.)
По словам сына Олега, Фриновский был арестован 5 апреля. (См.: ЦА ФСБ.
Ф.З-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 6.) Но, возможно, арест был произведен в ночь с 5 на 6 апреля.
203
цах признавался в содеянных преступлениях: «Только после ареста,
после предъявления обвинения и беседы лично с Вами я стал на путь
раскаяния и обещаю рассказать следствию всю правду до конца...»1.
Через два дня, 13 апреля, Берия направил его заявление Сталину,
который сделал в нем несколько пометок2. Похоже, допросы Ежова
проводились одновременно с допросами Фриновского, а также еще
одного его ближайшего соратника, Ефима Евдокимова, который был
арестован в ноябре 1938 года (вместе с женой Мариной и сыном Юри-
ем), но отрицал свою вину в течение пяти месяцев3. Все же его сопро-
тивление было сломлено и 14 апреля Евдокимов изменил свою пози-
цию, пообещав дать правдивые показания о своей контрреволюционной
деятельности, но упорно отказывался признать собственную вину,
пока на очной ставке 6 июня Ежов и Фриновский не объявили его
соучастником своего заговора. Вот только после этого Евдокимов
пообещал дать подробные показания 4 .
Из приближенных Ежова были также арестованы Сергей Шварц,
помощник Ежова в ЦК, —20 ноября 1938 года; личный секретарь
Серафима Рыжова—17 декабря; телохранитель Василий Ефи-
мов —13 января 1939 года. Его сексуальные партнеры Иван Дементь-
ев и Владимир Константинов были арестованы не позднее апреля
1939 года, их предшественник Яков Боярский —5 июля 1939 года, а
брат Евгении —Илья Фейгенберг—18 июня 1939 года. Первый муж
Евгении, Гладун, к этому времени уже был казнен; ее второй муж
Хаютин также был репрессирован5. Общение с Евгенией также мог-
ло навлечь нежелательные последствия. Говоря на допросах о подоз-
рительных лицах, с которыми поддерживала отношения его жена,
Ежов упомянул Исаака Бабеля, Михаила Кольцова, наркома ино-
странных дел (до мая 1939 года) Максима Литвинова, писателя Ива-
на Катаева (который был расстрелян еще 19 августа 1937 года), акте-
ра Топчанова и полярного исследователя Отто Шмидта, причем
Бабеля и Шмидта он назвал ее любовниками 6 . Виктор Бабулин
дополнил список лиц, с которыми Евгения была в интимных отноше-
ниях, назвав Александра Косарева и студента промакадемии Нико-
1
Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР СМЕРШ. 1939-март 1946... С. 34.
2
Там же. С. 33-50.
3
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 368. Л. 18-25.
4
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 75; Д. 5.
5
Брюханов Б. Б., Шошков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 123.
6
Пиляцкин Б. «Враг народа». Ежов остается врагом народа / / Известия. 1998. 4 и
5 июня.
204
лая Барышникова 1 . Бывший комсомольский вожак Косарев (он был
главным редактором журнала «СССР на стройке», в котором работа-
ла Евгения) был арестован еще 28 ноября 1938 года и 23 февраля
1939 года —расстрелян. Однако его арестовали как участника так
называемого комсомольского заговора, и нет свидетельств, что его
дело было как-то связано с делом Ежова2.
Как мы уже убедились, у Исаака Бабеля действительно мог быть
роман с женой Ежова. Как бы то ни было, он часто посещал квартиру
Ежовых. Его, казалось, притягивала зловещая фигура Ежова — рас-
порядителя жизни и смерти других людей, являвшего противопо-
ложность его интеллектуальному окружению. Кроме того, Бабель
работал над романом о чекистах и органах госбезопасности. По сло-
вам Ильи Эренбурга, Бабель знал жену Ежова еще до того времени,
когда она вышла замуж. Он иногда ходил к ней в гости, понимал, что
это опасно, но ему хотелось, как он говорил, «разгадать загадку».
Однажды, покачав головой, он сказал мне: «Дело не в Ежове. Конеч-
но, Ежов старается, но дело не в нем...»3. В мае 1939 года Ежов при-
знал, что Бабель вместе с Евгенией занимался шпионажем. Не про-
шло и недели, как писатель был арестован, и на допросе он дал
показания против Ежовых4. Другой писатель, Михаил Кольцов, был
арестован еще до этих событий — 14 декабря 1938 года. Ежов пока-
зал, что после возвращения Кольцова из Испании в 1937 году друж-
ба последнего с Евгенией стала еще теснее. На вопрос мужа, что их
так сильно связывает, Евгения сослалась на свою работу, как литера-
турную, так и другого характера: «Жена вначале отделалась общими
фразами, а потом сказала, что эта близость связана с ее работой.
Я спросил, с какой работой — литературной или другой? Она ответи-
ла: и той и другой. Я понял, что Ежова связана с Кольцовым по шпи-
онской работе в пользу Англии» 5 .
Физическое состояние Ежова в течение многих лет было неваж-
ным. В конце ноября 1938 года в своем письме к Сталину он жаловал-
ся: «За два последних года напряженной, нервной работы, в сильной
степени напрягли всю нервную систему. Обострились все воспри-
ятия, появилась мнительность»6. В тюрьме его здоровье только ухуд-
1
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 375. Л. 74.
2
Там же. Д. 369. Л. 41,130-144.
3
Эренбург И. Собрание сочинений. Т. 9. М., 1967. С. 189-190.
4
Chentalinski V. La parole ressuscitée: Dans les archives littéraires du K.G.B. Paris,
1993. P. 69, 82,95-96.
э
Сопельняк Б. H. Смерть в рассрочку. M., 1998. С. 161.
6
См. док. № 17.
205
шилось. 10 января 1940 года Берия доложил Сталину, что днем рань-
ше заключенный заболел. Ежов жаловался на боль в районе левой
лопатки, и врачи диагностировали крупозное воспаление легких, с
пульсом 140 при температуре 39°С. Его поместили под тщательное
медицинское наблюдение1. Через три дня Берия доложил Сталину,
что состояние Ежова ухудшается и сообщил о диагнозе и принятых
мерах: «Установленная ползучая форма воспаления легких, вследст-
вие прежнего заболевания Ежова Н. И. туберкулезом легких, принима-
ет острый характер. Воспалительный процесс распространяется также
на почки; ожидается ухудшение сердечной деятельности. Для обеспе-
чения лучшего ухода, арестованный Ежов Н. И. сегодня переводится в
больницу Бутырской тюрьмы НКВД СССР» 2 . По всей вероятности,
Берия забеспокоился, что Ежов не доживет до суда и приговора.
А процесс неотвратимо приближался. Еще через три дня, ^ я н в а -
ря, Берия, используя методы Ежова, представил Сталину на утвер-
ждение список имен 457 «врагов ВКП(б) и Советской власти, актив-
ных участников контрреволюционной, право-троцкистской
заговорщической и шпионской организации», дела которых предлага-
лось передать на рассмотрение в Военную Коллегию Верховного
Суда. Из них 346, по мнению Берии, следовало приговорить к выс-
шей мере наказания, в том числе: Ежова, его брата Ивана и племянни-
ков Анатолия и Виктора Бабулиных; Евдокимова, его жену и сына;
Фриновского, тоже с женой и сыном; Зинаиду Гликину, Зинаиду
Кориман, Владимира Константинова, Серафиму Рыжову, Сергея
Шварца, Семена Урицкого, Исаака Бабеля и Михаила Кольцова.
В список были также включены имена не менее шестидесяти сотруд-
ников высшего эшелона НКВД 3 .
На следующий день выдвинутое Берией предложение было при-
нято Политбюро без изменений4. Вскоре Ежова стали допрашивать
непосредственно в Сухановской тюрьме. Допросы вел заместитель
Главного военного прокурора Н.П. Афанасьев. В своих мемуарах
Афанасьев пишет, что у Ежова под глазами были мешки, он выглядел
жалким и измученным. Он спрашивал, действительно ли Сталин
решил предать его суду, ведь он направил ему заявление. В отноше-
нии обвинения Ежов сказал: «Ну, пил я, это верно, но ведь и работа
была чертовская». Когда Афанасьев напомнил показания, получен-
ные на предварительном следствии, Ежов вдруг взорвался: «А скажи-
1
АП РФ Ф. 3. Оп. 24. Д. 377. Л. 109.
2
Там же. Л. 115.
3
Там же. Л. 116-135.
4
Там же. Л. 136.
206
те, товарищ прокурор, а где эта меньшевистская сука и б..., почему за
него я должен отвечать?» На вопрос ошарашенного Афанасьева: «о
ком это он», Ежов выпалил: «Я об этой суке — Вышинском... я ведь не
юрист, ведь это он всегда советовал и мне, и Иосифу Виссарионови-
чу, а теперь что, Ежов в изоляторе, а он в кусты? Мои пьянки и зана-
вески в кабинете —все это пустяки, я знаю, что мне теперь «приве-
сит» и Берия, и другие...»1. И дальше Ежов рассказал, что именно
Вышинский в мае 1937 года у Сталина в присутствии Ежова намекал
на необходимость применения насилия, чтобы заставить Тухачевско-
го признаться, и развивал «теорию» о непригодности гуманного обра-
щения с врагами, дескать, царские жандармы с революционерами не
церемонились... Сталин, по словам Ежова, своего мнения не выска-
зал, а лишь бросил: «Ну вы смотрите сами, а Тухачевского надо заста-
вить говорить...», что и было воспринято как применение «санкций»,
то есть пыток к Тухачевскому. Причем Вышинский заверил Ежова,
что «органы прокуратуры не будут принимать во внимание заявле-
ния арестованных о побоях и истязаниях», а круг прокуроров, допу-
щенных к делам НКВД, будет минимальным. «Впрочем, — добавил
Ежов, — товарищу Сталину все известно»2.
Через несколько дней после принятия решения Политбюро от
17 января начались судебные процессы, которые продолжались и в
феврале. Что касается дела Ежова, то его следствие завершилось
1 февраля вынесением обвинения, разоблачающего его как главу заго-
вора в системе НКВД; шпиона, работавшего на разведслужбы Поль-
ши, Германии, Англии и Японии; заговорщика, готовившего государ-
ственный переворот; виновника покушений на жизнь Сталина,
Молотова и Берии и вредителя. Ежов был обвинен в фальсификации
дела о ртутном отравлении и в организации убийств ряда лиц, вклю-
чая собственную жену, которая якобы была английской шпионкой
с середины 20-х годов3. Ему не вынесли обвинения в педерастии или
грубых нарушениях законности4. На следующий день Ежова приве-
1
Ушаков Ю. А., Стукалов A.A. Фронт военных прокуроров. С. 65,69-70.
2
Там же. С. 71-72.
3
Лиханов Д., Никонов В. Я почистил ОГПУ; Цитриняк Г. Расстрельное дело
Ежова...
4
Брюханов Б.Б., Шошков E.H. Оправданию не подлежит... С. 145. Хотя по сведе-
ниям А. Полянского обвинение в педерастии предъявлялось (Полянский А. Ежов: ис-
тория «железного» сталинского наркома... С. 291). С 1933 года в СССР «педерастия»
(мужеложство), действительно, стало наказуемым по закону. Труд. 2000. 24 февраля;
B-deJong. An Intolerable Kind of Moral Degeneration: Homosexuality in the Soviet Uni-
o n / / Review of Socialist Law. 1982. P. 342.
207
ли в кабинет Берии в Сухановской тюрьме, и там он услышал то, что
сам много раз говорил другим обреченным. Берия обещал сохране-
ние жизни в обмен на признание в суде: «Не думай, что тебя обяза-
тельно расстреляют. Если ты сознаешься и расскажешь все по честно-
му, тебе жизнь будет сохранена»1.
Закрытое судебное заседание Военной Коллегии Верховного
Суда под председательством Василия Ульриха по делу Ежова состоя-
лось 3 февраля. Согласно закону от 1 декабря 1934 года, оно проходи-
ло в «упрощенном порядке» —без участия обвинителя, защитника и
свидетелей2. По долгу службы на процессе присутствовал замести-
тель Главного военного прокурора Н. П. Афанасьев. Заседание прово-
дилось в тюрьме, в кабинете начальника тюрьмы. На суде Ульрих
запретил Ежову упоминать имя Вышинского3. Ежову позволили сде-
лать заявление, в котором он отрицал, что является шпионом, терро-
ристом или заговорщиком, говоря, что его признания были вырваны
сильнейшими избиениями. Упомянув об обещании, данном Берией
накануне, он заявил, что предпочитает смерть вранью. Однако Ежов
признался в других своих преступлениях: «Я почистил 14 тысяч чеки-
стов. Но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почис-
тил.... Кругом меня были враги народа, мои враги». Он не ждал, что
ему сохранят жизнь, но просил, чтобы его расстреляли «спокойно,
без мучений» и чтобы не репрессировали его племянников; он также
попросил позаботиться о его матери (если она все еще была жива) и
его дочери. Последние слова Ежова предназначались Сталину: «Про-
шу передать Сталину, что все то, что случилось со мною, является
просто стечением обстоятельств и не исключена возможность, что и
враги приложили свои руки, которых я проглядел. Передайте Стали-
ну, что умирать я буду с его именем на устах»4. Вероятнее всего, при-
говор по делу Ежова был вынесен после полуночи и, следовательно,
датирован 4 февраля 1940 года.
О том, что случилось после вынесения Ежову приговора, расска-
зал в своих мемуарах присутствовавший на судебном заседании и
при исполнении приговора заместитель Главного военного прокуро-
ра Н. П. Афанасьев. По его словам, после заседания Ежова вернули в
камеру, а через полчаса его вновь вызвали для оглашения смертного
1
Московские новости. 1994. № 5.
2
Отдельные авторы называют иную дату суда — 2 февраля (См.: Лиханов Д., Нико-
нов В. Я почистил ОГПУ; ЦитринякГ. Расстрельное дело Ежова...).
3
Ушаков Ю.А., Стукалов A.A. Фронт военных прокуроров. С. 74.
4
Московские новости. 1994. № 5.
208
приговора. «Услышав это, Ежов сразу же как-то обмяк и стал валить-
ся на бок, но конвой его удержал и под руки вывел за дверь». Через
несколько минут к Ежову в камеру вошел Афанасьев и заявил, что он
имеет право подать в Верховный Совет СССР прошение о помилова-
нии и замене смертной казни. По словам Афанасьева, Ежов «лежал
на койке, как-то глухо мычал», потом вскочил, быстро заговорил:
«Да, да, товарищ прокурор, я хочу и буду просить о помиловании.
Может быть, товарищ Сталин сделает это». Поскольку в камере было
слишком темно, они перешли в следственный кабинет, где Ежов раз-
машистыми каракулями (у него дрожали руки) написал короткое
заявление. Афанасьев передал заявление Ульриху, который из кабине-
та начальника тюрьмы связался по телефону с Кремлем. Через полча-
са он вернулся и объявил, что в помиловании отказано1.
Относительно процедуры вынесения приговора, описанной Афа-
насьевым, возникают некоторые сомнения и вопросы. Особенно
если вспомнить о нормах закона от 1 декабря 1934 года, согласно
которым не допускалось кассационного обжалования приговоров и
подачи ходатайств о помиловании, а приговор приводился в испол-
нение «немедленно по вынесении приговора» 2 . Именно поэтому осу-
жденным по этому закону, как правило, не объявляли о вынесенном
смертном приговоре. О том, что их расстреляют, они узнавали непо-
средственно на месте казни. Конечно, на практике бывало, что приго-
вор приводили в исполнение не в тот же день, а позднее. Ну, уж
кто-кто, а Ежов должен был знать, что ходатайство ему подавать не
положено. И если в деле Ежова были сделаны такие отступления от
нормы, то совершенно непонятно — почему? По крайней мере, Афа-
насьев этого не объясняет.
Как пишет Афанасьев, Ежова расстреляли той же ночью3, в осо-
бом помещении для расстрелов, которое когда-то приказал оборудо-
вать сам Ежов. Вероятнее всего —на специальном объекте НКВД
в Варсонофьевском переулке, недалеко от основного здания на
Лубянке. По свидетельству заместителя Главного военного прокуро-
ра Афанасьева, присутствовавшего при исполнении приговора, это
было старое приземистое здание в глубине двора, с толстыми стена-
1
Ушаков Ю. А., Стукалов А. А. Фронт военных прокуроров. С. 74.
2
Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации
жертв политических репрессий / / Сост. Е. А. Зайцев. М., 1993. С. 33-34.
3
О дате расстрела—4 февраля — пишет большинство авторов. Действительно же
а
кт о приведении приговора в отношении Ежова в исполнение датирован 6 февраля
1940 г. (ЦА ФСБ. Ф. 7.)
209
ми. Афанасьев должен был удостоверить личность расстрелянного.
Приговор приводился в исполнение в большом помещении с пока-
тым цементным полом. Дальняя стена была забрана бревнами; в
помещении были водяные шланги. Расстрел производился непо-
средственно перед бревенчатой стеной. По словам Афанасьева,
перед расстрелом Ежов повел себя трусливо. Когда он объявил Ежо-
ву, что его прошение было отклонено, «с ним случилась истерика.
Он начал икать, плакать, а когда был доставлен на «место», то его
вынуждены были волочить за руки по полу. Он отбивался и страш-
но визжал» 1 . Приговор приводил в исполнение, по всей видимости,
самолично комендант НКВД В. М. Блохин. Кроме Афанасьева и
Влохина, при расстреле присутствовал начальник 1-го спецотдела
НКВД Л. Ф. Баштаков. Именно их подписями скреплен акт о приве-
дении приговора в исполнение. Согласно этому акту казнь Ежова
состоялась 6 февраля 1940 г.2 Причем в этот день помимо Ежова
был расстрелян еще только один человек — Николаев-Журид. В пре-
дыдущие и последующие дни лубянский конвейер смерти работал
более производительно.
После приведения приговора в исполнение тело Ежова было поло-
жено в металлический ящик и отвезено в крематорий; при кремации
присутствовал Афанасьев3. Кремированные останки Ежова были сбро-
шены в общую могилу на Донском кладбище в Москве. В ней же ранее
был захоронен прах расстрелянного Бабеля. Евгения Ежова покоится
на том же кладбище, рядом с тремя своими братьями4. В печати и по
радио о процессе над Ежовым и его казни ничего не сообщалось.
1
Ушаков Ю. А., Стукалов A.A. Фронт военных прокуроров. С. 75. В одном источни-
ке в сильно приукрашенной форме и с сомнительной достоверностью описывается, что
после вынесения приговора Ежов был в полубессознательном состоянии и парализован
страхом. В тюремном коридоре, по дороге от его камеры к месту исполнения приговора
(в том же здании) ему приказали раздеться и провели обнаженного через строй его быв-
ших подчиненных. Кто-то ударил первым. Затем удары посыпались градом. Они били
его кулаками и ногами, охранники били прикладами. Ежов закричал, упал на каменный
пол, его подняли и потащили дальше, продолжая избивать. На место его приволокли
еле живого, возможно, почти уже мертвого. Все, кто был, вели себя необузданно и без
команды начали разряжать пистолеты и револьверы в залитое кровью тело когда-то все-
сильного и грозного наркома. (См.: Брюханов Б. Б., Шошков Е. Н. Оправданию не под-
лежит... С. 154-155; Камов Б. Смерть Николая Ежова... С. 43.)
2
В 50-е годы, когда было принято сообщать родственникам расстрелянных вымыш-
ленные даты и причины смерти «осужденных без права переписки», о Ежове родствен-
никам сообщили, что он «умер от кровоизлияния в мозг 14 сентября 1942 г.».
3
Ушаков С. Ю., Стукалов А. А. Фронт военных прокуроров. С. 75.
4
Chentalinski V. La parole ressuscitée: Dans les archives littéraires du K.G.B. P. 96-97;
Сведения О. Капчинского. Москва, октябрь 1997 г.
210
После ареста Ежова его приемную дочь лет семи, Наталью, забра-
ли у няни Марфы Григорьевны, которая после смерти Евгении Соло-
моновны присматривала за ней на даче Ежовых, и поместили в Пен-
зенский детский дом. Ее заставили забыть свою фамилию и взять
прежнюю фамилию ее матери — Хаютина. По окончании школы в
1958 году она добровольно уехала жить в далекий Колымский
край — один из самых печально известных районов ГУЛАГа, — и ста-
ла учителем игры на аккордеоне в местной школе. По свидетельствам
очевидцев, на рубеже тысячелетия она живет на нищенскую пенсию
в однокомнатной квартире в поселке Ола в припортовой зоне Магада-
на; у нее дочь Евгения (названная в честь приемной матери Натальи)
и семеро внуков. Жизнь у Натальи была очень тяжелой. Всю жизнь
я жила в страхе, — призналась она в своем интервью. Несмотря на это,
Ежова она вспоминает как нежного и любящего отца; даже теперь,
когда всплывают все новые и новые подробности его кровавых злоде-
яний, отречься от него она не готова1.
В 1995 году Наталья обратилась в Прокуратуру с ходатайством о
применении к ее отцу Закона «О реабилитации жертв политических
репрессий», принятого в октябре 1991 года. Она выдвинула следую-
щие аргументы: «Ежов —продукт господствующей тогда системы
кровавого диктаторства. Вина Ежова в том, что он не нашел в себе
сил отказаться от рабского служения Сталину, но его вина перед
советским народом ничуть не больше, чем вина самого Сталина,
Молотова, Кагановича, Вышинского, Ульриха, Ворошилова и многих
других руководителей партии и правительства»2.
Рассмотрев дело Ежова, Главная военная прокуратура пришла к
заключению, что за отсутствием доказательств из приговора следует
исключить обвинения в шпионаже в пользу иностранных разведыва-
тельных служб и в организации убийства его жены. Но безоснова-
тельно было бы исключать из приговора другие обвинения, то есть
«вредительство, покушение на совершение терактов и участие в орга-
низации исполнения этих преступлений». Прокуратура апеллирова-
ла к серьезным последствиям деятельности Ежова на посту наркома
НКВД и истреблению населения страны, в котором он был повинен,
будучи ответственным за организацию массовых репрессий. Таким
1
Комсомольская правда. 1989. 29 сентября; Жаворонков Г. И снится ночью день...
С. 46-65; Ильвес М. Дочь железного наркома / / Московские новости. 1999. № 1;
Franchetti M. Daughter Fights to Clear Stalin's Hitman / / The Sunday Times. London,
31 January 1999.
2
Шур E. Реабилитируют ли Ежова? / / Совершенно секретно. 1998. № 4. С. 4-6; Пи-
ляцкин Б. «Враг народа» Ежов остается врагом народа / / Известия. 1998. 4 и 5 июня.
211
образом, по мнению Прокуратуры, на Ежова реабилитация распро-
страняться не может1.
4 июня 1998 года Военная Коллегия Верховного Суда вынесла
решение: Ежов реабилитации не подлежит. Председатель Коллегии
Николай Петухов заявил, что таким образом будет соблюдено право-
судие. По его убеждению, принятый в октябре 1991 года закон не
предназначен для таких людей, как Ежов. Бывший член Политбюро
ЦК КПСС Александр Яковлев, в то время занимавший пост председа-
теля Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабили-
тации жертв политических репрессий, считал возобновление дела
Ежова «недемократичным» и «опасным сигналом» возвращения к
прежним временам и реабилитацией преступлений сталинского
режима2. Несмотря на это, Наталья Хаютина намерена продолжать
борьбу за пересмотр этого дела3.
Суд над Фриновским состоялся 4 февраля 1940 года. Он был при-
говорен к высшей мере наказания за участие в заговоре под руковод-
ством Ежова и 8 февраля расстрелян4. Его родственники также дела-
ли безуспешные попытки добиться его реабилитации 5 . 2 февраля
Военная Коллегия вынесла смертный приговор Евдокимову, на сле-
дующий день его расстреляли. В отличие от Ежова и Фриновского,
он был реабилитирован (17 марта 1956 года).
Что касается прочих лиц из окружения Ежова, его телохранитель
Василий Ефимов и племянник Виктор Бабулин были осуждены Воен-
ной Коллегией 19 января и получили высшую меру; приговор был
приведен в исполнение через два дня 6 .20 января приговорен к смерти
брат Ежова —Иван и другой племянник Анатолий Бабулин, обоих
расстреляли на следующий день. Другими словами, когда 3 февраля
на Военной Коллегии Ежов просил не трогать его родственников, Уль-
рих уже отправил их на смерть. Семен Урицкий был приговорен к
1
Шур Е. Реабилитируют ли Ежова? С. 4-6; Пиляцкин Б. «Враг народа» Ежов оста-
ется врагом народа...; Хинштейн А., Гриднева М. Конец хозяина Лубянки.
2
Сегодня. 1998.5 июня; Algemeen Dagblad (Rotterdam). 1998 5 juni.
3
Ильвес M. Дочь железного наркома / / Московские новости. 1999. № 1.
4
Жена и сын Фриновского тоже были приговорены к смертной казни (Отечествен-
ная история. 1996. № 4. С. 176-177).
5
Хинштейн А., Гриднева М. Конец хозяина Лубянки / / МК в воскресенье. 1998.
7-июня.
6
Здесь и далее сведения приводятся из электронной базы данных, составленной
НИПЦ «Мемориал» (Жертвы политического террора в СССР 2004. См. также сайт в
интернет: www.memo.ru).
212
высшей мере 21 января и расстрелян на следующий день. Зинаида
Кориман и Зинаида Гликина получили высшую меру 24 января; при-
говор приведен в исполнение на следующий день. 26 января к смерти
приговорены Исаак Бабель и секретарь Ежова Серафима Рыжова; рас-
стреляны на следующий день. Смертный приговор Кольцову вынесен
1 февраля; расстрел состоялся на следующий день. Боярский тоже
приговорен Военной Коллегией к высшей мере 1 февраля и расстре-
лян на следующий день. 2 февраля тот же состав вынес смертный
приговор Илье Фейгенбергу; на следующий день его расстреляли.
В числе обвинений были терроризм, шпионаж, участие в заговоре,
контрреволюционная деятельность. 15 октября 1939 года арестовали
Филиппа Голощекина, а потом расстреляли в Куйбышеве 28 октября
1941 года1. Владимир Константинов был расстрелян в январе 1940
года. Что стало с другим гомосексуальным партнером Ежова, Иваном
Дементьевым, не известно. Первая жена Ежова Антонина Титова не
подвергалась судебному преследованию и скончалась в 1988 году в
Москве2. Его сестра Евдокия также пережила сталинский террор и
умерла в Москве в 1958 году3. Имени матери Ежова тоже не оказалось
в списках лиц, представленных Берией к расстрелу. Осталась в живых
и няня Марфа Григорьевна Смирягина 4 .
За падением Ежова последовали сотни арестов его прямых пособ-
ников и других сотрудников НКВД. Арестованы были все его замес-
тители и начальники отделов. Почти все бывшие руководители
НКВД союзных и автономных республик и подавляющее большинст-
во начальников областных НКВД, а также другие руководящие
работники были освобождены от должностей и осуждены. Уже осе-
нью 1938 года, с сентября по декабрь, было арестовано 332 руководи-
теля НКВД, 140 из них работали в центральном аппарате, 192 —в
областных структурах5. Аресты продолжались и в следующем году.
За 1939 год было арестовано 1364 работника НКВД, 937 из них были
сотрудниками госбезопасности6.
1
Вечерняя Москва. 1999. 22 февраля.
2
Брюханов Б. Б., Шошков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 35.
3
Там же. С. 154.
4
Однажды, вскоре после окончания Второй мировой войны, когда Наташе было
14 лет, к ней приехала повидаться ее бывшая няня, которая даже хотела удочерить ее,
но отказалась от этой идеи, поняв, что не справится с девочкой (Жаворонков Г. И снится
ночью день... С. 55-57).
5
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 1.
6
ГАРФ. ф. 9401. Оп. 8. Д. 51. Л. 2.
213
После отстранения Ежова от должности наркома внутренних дел
многие дела были пересмотрены1. Несколько десятков тысяч людей,
находившихся под следствием, были освобождены, а обвинения сня-
ты. Произошла некоторая разгрузка ГУЛАГа: в течение 1939 года из
лагерей и колоний выпустили на свободу 327 400 заключенных. Тако-
го раньше не бывало. Хотя многие из них были политзаключенными,
среди них почти не было заметных партийных или правительствен-
ных функционеров 2 . В то же время 28 октября 1939 года работники
Прокуратуры СССР обратились к Жданову (члену Политбюро, кури-
ровавшему следствие по делу Ежова и его команды в НКВД) с жало-
бой по поводу фактов несоблюдения постановления от 17 ноября
1938 года, принятого с целью «восстановления законности». По их
свидетельствам, Берия и его соратники саботировали прокурорские
расследования с целью реабилитации, и небезуспешно3. Так, в тече-
ние 1939 года в прокуратуру Новосибирской области поступило
31473 жалобы от людей, осужденных тройками и Особым совещани-
ем при НКВД, но областные чекисты чинили препятствия рассмотре-
нию этих жалоб, утаивая большую часть документации от прокурату-
ры и чрезмерно затягивая ее передачу4.
Насколько удалось организаторам Большого террора приблизить-
ся к намеченной цели? В любом случае идея Сталина навсегда покон-
чить с криминальным миром с помощью приказа № 00447 потерпела
крах. За год с небольшим Москву вновь наводнили уголовники.
И 21 февраля 1940 года Берия писал главе правительства Молотову,
что за 1939 год и первые два месяца 1940 года московская милиция
арестовала 28921 человека за различные преступления (разбой, кра-
жи, убийства, хулиганство, нарушение паспортного режима). Кроме
того, в Московском отделе уголовного розыска числились 7032 чело-
века, ранее судимых за воровство, хулиганство, грабежи и другие
уголовно наказуемые проступки. «Московская милиция, — писал
Берия, — ежедневно задерживала в среднем 300-400 человек и около
половины из них составляли «люди без определенных занятий и
постоянного места жительства». Берия считал необходимым очи-
стить Москву от бандитов, профессиональных воров и других крими-
1
См.: сообщение Ульриха Сталину и Молотову от 14 июня 1939 г. (Getty J. А.,
Naumov О. V. The Road to Terror... P. 548-549.)
2
Аргументы и факты. 1989. № 45; Роговин В. Партия расстрелянных. С. 457.
3
Revelations from the Russian Archives. P. 26-27; Независимая газета. 1998.
29 апреля.
4
Тепляков А. Г. Персонал и повседневность Новосибирского УНКВД в 1936-1946.
С. 261-262.
214
нальных элементов и просил санкционировать арест 5 - 7 тысяч уго-
ловников, нелегально проживающих в Москве (в городе и области),
с последующим лишением свободы решением Особого совещания на
сроки до восьми лет. Кроме того, предлагал осудить 300 «профессио-
нальных бандитов и грабителей», уже неоднократно судимых, на
Военной Коллегии к расстрелу. Члены Политбюро Молотов, Вороши-
лов и Каганович согласились с этими предложениями, а Сталин,
более того, начертал резолюцию: «За. Расстреляйте человек 600.
Ст[алин]» 1 .
Таким образом, в 1940 году, как и в 1937 году, советское руководст-
во в сиюминутных целях было готово не обращать внимание на
«мелочную законность». По установленному законодательству тако-
го рода преступления были подсудны народным судам и уголовным
коллегиям областных и республиканских судов, а вовсе не Военной
Коллегии, призванной рассматривать в качестве суда первой инстан-
ции лишь важнейшие государственные преступления.
1
АП РФ. Ф. з. Оп. 58. Д. 177. Л. 68-69.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Каким человеком был Ежов? Ростом 151 см, он был очень невы-
сок1. Вероятно, чтобы казаться выше, он носил сапоги на высоком
каблуке2. По некоторым свидетельствам, он также прихрамывал.
Ежов был худ и тщедушен. Лицо маленькое, без особого выражения,
с нездоровой желтоватой кожей и оттопыренными ушами3. Волосы
темные (каштановые), торчат неправильным бобриком и лоснятся.
Па правой щеке рубец, оставшийся с времен гражданской войны.
Плохие, с желтизной зубы, подтверждающие правдоподобность рас-
сказа о том, что якобы после ртутного отравления зубы начали выпа-
дать. Больше всего запоминались глаза; они, как вспоминал Дмитрий
Шепилов, были «серо-зелёные, впивающиеся в собеседника буравчи-
ками, умные, как у кобры»4. Абдурахман Авторханов называет их
«алчными глазами гиены»5. Что же касается внешнего облика Ежова
в целом, Шепилов, беседуя с ним в его кабинете осенью 1937 года,
нашел его «плюгавым» и «щупленьким». Одевался Ежов просто, в
военные галифе и гимнастерку; его простые, грубоватые сапоги име-
ли рыжеватый оттенок из-за того что их редко чистили 6 . По отзывам,
у него был «тихий ровный голос»7, баритон; Ежов изредка довольно
1
Брюханов Б. Б., Шошков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 10.
2
Янтемир В. Прелюдия к «ежовщине» / / Йошкар-Ола. 1996.28 ноября; Полянский
А. Как ломали «железного наркома» / / Секретное досье. 1998. № 2. С. 71.
3
Брюханов Б. Б., Шошков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 6.
4
Шепилов Д. Непримкнувший. С. 45.
5
Uralov A. The Reign of Stalin. Westport, Conn., 1975. P. 44.
6
Шепилов Д. Непримкнувший. С. 45.
7
Жаворонков Г. И снится ночью день... С. 52.
216
чисто пел романсы и народные русские песни1. По словам Фадеева,
в свободное время он любил играть на гитаре, петь и танцевать.
Завидным здоровьем Ежов не отличался. В начале 30-х годов у
него нашли туберкулез легких, миастению, неврастению, анемию,
истощение, ангину и ишиас. Кроме того, по некоторым сведениям, он
страдал от псориаза2. Болеть он начал рано. В 1916 году был ранен и
получил полугодовой отпуск. Аналогичный случай произошел во вре-
мя гражданской войны. В 1922 году, заболев от переутомления, он
лечился в Кремлевской больнице по поводу колита, анемии и ката-
рального воспаления легких. Позднее в том же году Ежову дали
отпуск на основании его «переутомления» и наличия «без малого
семи заболеваний»; он отбыл лечиться в Кисловодск. Летом 1927 года
прошел курс лечения кумысом на Урале. С июля 1934 года Политбю-
ро направило Ежова на лечение за границу, он провел несколько
недель в санатории в Вене. В сентябре 1935 года он опять свалился от
переутомления. По настоянию Сталина Политбюро предоставило
ему двухмесячный отпуск и послало на лечение за границу (после
1936 года подобные заграничные поездки не повторялись). Вскоре
после его назначения главой НКВД в сентябре 1936 года Ежов почув-
ствовал себя плохо якобы из-за ртутного отравления, и когда в нояб-
ре 1938 года он был смещен, основанием послужило его «болезнен-
ное состояние». После отставки он действительно писал, что за
последние два года его нервная система была перенапряжена и он
начал страдать от ипохондрии. Под арестом в январе 1940 года Ежов
опять серьезно заболел; врачи поставили пневмонию, он был переве-
ден в тюремную больницу. Чахоточное состояние не красило его пове-
дение. Во время разговора с Шепиловым он «тяжело и натужно»
кашлял: «Он кашлял и сплевывал прямо на роскошную ковровую
дорожку тяжелые жирные ошметки слизи» 3 .
На здоровье Ежова, вероятно, отразилось его пристрастие к алко-
голю. По свидетельствам очевидцев, после августа 1938 года оно пре-
взошло все границы, даже в сравнении с пьянками конца 20-х в ком-
пании Конара и Пятакова. К 1933-1935 годам он систематически
напивался4. По свидетельству Серафимы Рыжовой, его личного сек-
ретаря в течение десяти лет, пьянки с подручными из аппарата НКВД
1
Хинштейн А., Гриднева М. Конец хозяина Лубянки.
2
Пиляцкин Б. «Враг народа» Ежов остается врагом народа...; Разгон Л. Плен в сво-
ем отечестве. M., 1994. С. 50.
3
Шепилов Д. Непримкнувший. С. 46.
4
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 1. Л. 265.
217
занимали большую часть рабочего дня Ежова1. В начале 1939 года
Андреев, Берия и Маленков докладывали, что удостоверились в
«постоянном пьянстве» Ежова. Он систематически появлялся на
работе не раньше четырех или пяти часов, приучив к этому весь аппа-
рат НКВД 2 . На судебном процессе он не отрицал, что «пьянствовал»,
но добавил, что «работал как вол». «Где же мое разложение?» —не
соглашался Ежов 3 . Несмотря на колоссальное трудолюбие, из-за сла-
бого здоровья и алкоголизма он временами производил впечатление
довольно неважного функционера. Достаточно вспомнить неблаго-
приятные отзывы о его работе в Марийском обкоме и большие пери-
оды бездеятельности в последующие годы службы.
По имеющимся сведениям Ежов был бисексуалом. Он был дваж-
ды женат: первый брак оказался неудачным, второй также не был
безоблачным. Не имея собственных детей, зарегистрированных на
его имя, он удочерил девочку, которая в своем дневнике описывает
его как любящего отца, хотя виделись они нечасто. Кроме интим-
ных связей с другими женщинами, с пятнадцатилетнего возраста
Ежов вступал в сексуальные взаимоотношения с мужчинами. Безу-
словно, к подобной информации надо подходить с осторожностью,
потому что она получена в ходе сталинских дознаний, но Ежов так
и не опроверг свои признания по этому вопросу — в отличие от ряда
других обвинений.
Некоторые авторы указывают на его низкий интеллектуальный
уровень, подчеркивая, что он даже не закончил начальное образова-
ние. Не желая утверждать обратное, мы должны добавить, что перед
революцией Ежов в кругу своих соратников был известен как «Коль-
ка-книжник» и пользовался репутацией начитанного человека. По
словам Фадеева, он любил читать, любил поэзию, даже иногда сам
сочинял несколько строк. В начале 20-х годов он в анкете указал:
«образован (самоучка)» 4 . Марксизм-ленинизм он тоже освоил само-
стоятельно. Фадеев описывает, как в середине 20-х Ежов ночи прово-
дил над книгами, «чтобы овладеть теорией Маркса-Ленина-Стали-
на ». В1926-1927 годах он был слушателем годичного курса по
марксизму-ленинизму при Центральном Комитете. Тем не менее, по
отзывам его знакомых, даже занимая высокие посты, он оставался
1
ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 1. Л. 269.
2
См. док. № 18.
3
Московские новости. 1994. № 5.
4
РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 266. Л. 80.
218
неучем1. Шепилов, например, описывает Ежова как «малокультурно-
го и в теоретическом отношении совершенно невежественного чело-
века»2. Писал он неуклюже, с большим числом синтаксических и
грамматических ошибок, оратором тоже был неважным и не любил
выступать с речами.
В 30-е годы у Ежова были служебные помещения в здании ЦК на
Старой площади (на пятом этаже), в административном здании цент-
рального аппарата НКВД на Лубянке, а с апреля 1938 года —в нарко-
мате водного транспорта. У него была квартира в Кремле плюс шикар-
ная дача в Мещерино, на окраине Москвы, с кинозалом, теннисным
кортом, нянькой и т. п. По имеющимся сведениям, на почтовые отпра-
вления из-за границы жена Ежова потратила несколько тысяч долла-
ров. Все это свидетельствует, что, испытав нужду в юности и в начале
своей карьеры, Ежов не отказывал себе в «буржуйских» удовольстви-
ях. Кроме того, по некоторым сведениям, он был еще и коллекционе-
ром. По словам Льва Кассиля, Ежов однажды показал ему многочис-
ленные модели яхт и кораблей, которые сделал сам или собрал в
уникальную коллекцию3. С другой стороны, у него была довольно
жуткая мания коллекционировать пули, которыми были расстреляны
наиболее заметные фигуры из числа его жертв.
В идеологическом плане Ежов был радикалом, и до такой степе-
ни въедливым, что иногда даже отходил от официального курса. В
начале 1920-х годов он, по меньшей мере, симпатизировал группе
«рабочая оппозиция», а впоследствии поддерживал знакомство с раз-
личными оппозиционерами, такими как Пятаков, Марьясин и Конар.
В период работы Ежова в Марийском обкоме его невзлюбили за
борьбу с «национал-шовинизмом». В Казахстане он горячо возра-
жал против предоставления концессий иностранным капиталистам.
В конце 1920-х годов он выступил не только против «правых», но и
против «партийного болота». Его называли «большевистский
Марат», фанатичный и кровожадный палач, который не знал, как
остановить «чистки», на совести которого было бесчисленное множе-
ство жертв, который никого не щадил, даже своих знакомых и близ-
ких4. Однако свидетельства 20-х годов единодушно дают ему совсем
1
Брюханов Б. Б., Шошков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 8.
2
Шепилов Д. Воспоминания / / Вопросы истории. 1998. № 4. С. 6.
3
Жаворонков Г. И снится ночью день... С. 52.
«Большевик Марат» — так его величали Александр Безыменский и Александр Фа-
деев. См. Брюханов Б.Б., Шошков E.H. Оправданию не подлежит... С. 108; РГАСПИ.
ф
671. On. 1. Д. 270. Л. 69-86.
219
другую характеристику В то время Ежов, похоже, был полной проти-
воположностью—доброжелательным, внимательным, отзывчивым,
гуманным, мягким, тактичным, свободным от чванства и бюрокра-
тизма, готовым на любую помощь, скромным, довольно приятным,
тихим, слегка застенчивым.
1
Брюханов Б. Б., Шошков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 17-18.
2
Там же. С. 23-24; Янтемир В. Прелюдия к «ежовщине»...
3
Брюханов Б. Б., Шошков Е. Н. Оправданию не подлежит... С. 35; Разгон Л. Плен в
своем отечестве. С. 104-106.
220
тельно рассмотреть его дело. Вместо этого был арестован и сын Леви-
на, а в марте 1938 года состоялся суд над Левиным и расстрел1.
Сеющие смерть подозрения Ежова не обходили стороной и
людей из его собственного окружения, таких как его давний собу-
тыльник Пятаков. По словам Дагина, «осенью 1937 года, перед рас-
стрелом своего приятеля в прошлом Яковлева, Ежов поставил его
рядом с собой — наблюдать за приведением приговора в исполне-
ние. Помню, что Яковлев, став рядом с Ежовым, обратился к нему
со следующими словами: "Николай Иванович! Вижу по твоим гла-
зам, что ты меня жалеешь". Ежов ничего не ответил, но заметно сму-
тился и тот час же велел расстрелять Яковлева» 2 . Здесь, вероятно,
речь идет о А. И. Яковлеве —работнике КПК, расстреляном в Моск-
ве 27 ноября 1937 года.
В декабре 1936 года арестовали бывшего соратника Ежова из аппа-
рата ЦК Льва Марьясина, который был ему очень близким другом.
Незадолго до этого, в том же году, когда Марьясин был уволен из Гос-
банка, Ежов предложил ему должность в наркомате внутренней тор-
говли или наркомате тяжелой промышленности; о партийной работе
речи не было 3 . В сентябре 1937 года Военной Коллегией Марьясин
был приговорен к высшей мере, но расстрелян почти через год,
22 августа 1938 года. Для того времени это была неслыханно большая
проволочка. Ежов проявил к делу исключительный интерес и сам
руководил следствием. По его указаниям Марьясина постоянно под-
вергали ужасным побоям. «Я велел отрезать ему ухо, нос, выколоть
глаза, резать Марьясина на куски», —говорил Дагину пьяный Ежов4.
По показаниям Фриновского, «если других арестованных избивали
только до момента их признания, то Марьясина избивали даже после
того, как кончилось следствие, и никаких показаний от него не бра-
ли»5. С другой стороны, по ночам или с перепоя Ежов обычно заяв-
лялся в Лефортовскую тюрьму, где подолгу с глазу на глаз беседовал
с Марьясиным 6 . Были ли это задушевные разговоры со старым дру-
гом, которому Ежов был не в состоянии помочь? Опасаясь возмож-
1
Вернадский В. И. Дневник 1938 г. / / Советское общество: возникновение, разви-
тие, исторический финал. М., 1997. Т. 1. С. 453.
2
АП РФ. ф. 3. Оп. 24. Д. 375. Л. 43.
3
РГАСПИ. Ф. 558. On. 11. Д. 94. С. 43.
4
См. док. № 14.
ЦА ФСБ. АСД Фриновского Н—15301. Т. 2. Л. 35. На суде Ежов признал, что при-
казал избивать Марьясина (Московские новости. 1994. № 5).
6
Показания телохранителя Ежова B.H. Ефимова (ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д.1.
Л. 266-268).
221
ных последствий своей бывшей дружеской привязанности, Ежов
приказывал сильно его избивать, но сохранял ему жизнь в течение
неслыханно долгого времени. Однако в день назначения Берии он
спешно приказал расстрелять Марьясина. Ежов понимал, что в руках
Берии подобные заключенные были опасны, поскольку могли дать
против него показания. Так Ежов расправлялся со старыми друзья-
ми. Его ненависть к полякам, немцам —всему иностранному — еще
более поразительна, если вспомнить, что его собственная мать была
литовкой (факт, который он, естественно, скрывал).
Число его жертв измерялось тысячами, намеренно уничтожавших-
ся с помощью «лимитов», «контингентов» и прочих бюрократиче-
ских выкрутасов. «Лучше пострадают десять невинных, чем ускольз-
нет один шпион», —такова была философия Ежова. «Если во время
этой операции будет расстреляна лишняя тысяча людей —беды в
этом особой нет», —заявил он в июле 1937 года. Или в январе
1938 года: «В такой широкомасштабной операции ошибки неизбеж-
ны». В соответствии с указаниями Сталина он приказал подчинен-
ным пытать заключенных, вынуждая их «признаваться», и иногда
сам присутствовал при пытках.
Сам Ежов, однако, не смог вынести своих методов дознания и,
когда с ним начали обращаться так же, как с его жертвами, он во
всем признался. Это неудивительно. Поразительна его наивность в
этой ситуации. Как и многие другие жертвы Большого террора, он
считал свой крах «стечением обстоятельств». Когда Берия пообещал
сохранить ему жизнь в обмен на искреннее признание на процессе,
Ежов с негодованием отверг это предложение, вероятно, забыв, что
сам лицемерно предлагал то же самое своим жертвам. В личном пись-
ме Сталину в конце ноября 1938 года он сетовал, что после его
отставки товарищи, которых он считал своими друзьями, «отверну-
лись словно от чумного», но кто из его жертв не сталкивался с подоб-
ной ситуацией? Ежов приходит к выводу, что он плохо знает людей:
«Я никогда не предполагал глубины подлости до которой могут дой-
ти все эти люди» 1 . В то же время он испытывал чувство обреченно-
сти. Допрашивая Христиана Раковского, которого суди