Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего образования
«РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ
УНИВЕРСИТЕТ»
(ФГБОУ ВО «РГГУ»)

ИНСТИТУТ ФИЛОЛОГИИ И ИСТОРИИ

ИСТОРИКО-ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

Кафедра теоретической и исторической поэтики

Анализ стихотворения Егора Фёдоровича Летова

«На наших глазах»
Итоговая работа

Работа выполнена
Сладковым Дмитрием Александровичем
Студентом 207 группы
2-го курса очной формы обучения
Направление подготовки
«Прикладная филология: иностранные языки»

Преподаватель
Самаркина Мария Дмитриевна

Москва – 2021
 Стихотворение Е. Ф. Летова «На наших глазах» написано
четырёхстопным амфибрахием. В каждой из 16 строк по 4 икта (Приложение
1). Что удивительно, ни в одной строке нет перебоя ритма, что встречается
весьма редко. Отсутствует лишь один безударный слог в конце каждой
второй строки. Можно сказать, что данное стихотворение - идеальный
пример амфибрахия.
Теснота стихового ряда в этом стихотворении сильно бросается в глаза:
из-за разрозненного и не слишком внятного лирического сюжета, попросту
невозможно прочесть одну строку вне контекста и понять, о чём это
произведение.
Стоит отметить, что два четверостишья (II и IV) очень похожи между
собой: оба начинаются со слов «На наших глазах», имеют сходный ритм и
композицию. Это неспроста, ведь данное стихотворение писалось для
переноса под музыку и эти четверостишья по своей форме - куплеты. Однако
поскольку они различны в содержании и напрямую показывают изменение в
мировоззрении лирического героя, это не просто куплеты, а полноценная
часть целостного стихотворения.
Рифмы Е. Ф. Летов использует попеременно женские и мужские. По
большей части они точны, за редким исключением в виде пары «контроль» и
«покой». Эти рифмы также имеют собственные функции: они обращают
внимание читателя и слушателя на слова в конце строк, тем самым создавая
определённую атмосферу.
Так, например, в первой строфе имеются рифмы: «солнце-оконце» и
«соль-боль». Зачастую мы видим солнце именно через оконце, и, не смотря
на то, что в тексте стихотворения эти два слова не связаны между собой,
читатель подсознательно делает это из-за рифмы – и находит в этом смысл.
Следующая пара: «соль-боль». Есть выражение: «не сыпь мне соль на рану».
Рана, очевидно, ассоциируется с болью, и эта рифма показывает, насколько
лирическому герою сложно и невыносимо находиться в настоящем,
физическом мире. Такие рифмы встречаются по всему стихотворению, то
усиливая образы, то создавая новые.
Впрочем, силлабо-тоническая структура этого стихотворения весьма
однообразна (этому способствует единство стихового ряда), и произвести
дальнейший анализ стихотворения, основываясь только на ней, не
представляется возможным.
Потому имеет смысл провести анализ фонем. В результате этого
анализа становится ясно, что самые частотные звуки в «На наших глазах» -
[с], [н], [т], [р] (Приложение 2). Здесь наблюдается анаграммы таких слов как
ʺсонʺ и «тюрьма». Данные анаграммы позволяют сделать вывод, что с точки
зрения лирического героя сон - это освобождение от тюрьмы обыденной
земной жизни.
Первым по частоте встречаемости становится звук [с]. В своей статье
«Художники мира!» В. Хлебников описывал этот звук так: «С значит
неподвижную точку, служащую исходной точкой движения многих других
точек, начинающих в ней свой путь». Это говорит об открытости
лирического героя к новому, неизведанному.
Вторым по частоте встречаемости становится звук [н]. В. Хлебников
описывал этот звук так: «н — значит отсутствие точек, чистое поле». А там,
где нет ничего, может появиться всё: это возможности, безграничные
возможности для построения нового мира. Пусть даже и только в своей
голове.
 Среди фонем также выделяется фонема [р]. Хлебников описывает её
так: «Р значит разделение тела «плоской пещерой» как след движения через
него другого тела». Совершенно ясно, что лирический герой чужой в
приснившемся ему новом мире, он вклинился в него, прошёл сквозь него,
словно инородное тело, словно сквозная пуля.
Далее, рассматривая употребление менее частотных фонем,
прослеживается доминация определённых звуков в некоторых строках. Так,
например, в первой части первой строки три раза употребляется буква «к»
(постоянство, недвижность, покой по Хлебникову). И это вполне
соответствует лирическому сюжету: ведь вначале лирический герой и не
подозревает о том, как выглядит мир на самом деле.
Среди гласных же часто употребляемой становится фонема [а]
(Приложение 2). Её здесь в несколько раз больше, чем других любых фонем.
И это объяснимо: при чтении стихотворения вслух при помощи этого звука
появляется растяжность. Кроме того, при произнесении звука «а», рот
раскрывается сильнее всего, что в свою очередь символизирует открытость
лирического героя к новому, настоящему миру.
Как видно из Приложения 2, все остальные фонемы появляются куда
реже и особой значимости не несут, оттого их анализ не является
целесообразным.
После анализа фонем имеет смысл перейти к нахождению символов,
эмблем и попытке объяснения их смысла.
Примечательно, что в стихотворении практически отсутствуют
прилагательные (Приложение 3), то есть не выполняется описательная
функция. Но она здесь и не нужна: ведь куда более важна та картина, что
увидел лирический герой: и для её описания нужны отнюдь не
прилагательные, а многочисленные эпитеты и метафоры, которые Е. Ф.
Летов использует в изобилии.
Преобладающая часть речи в стихотворении - существительные. Их в
несколько раз больше, чем других частей речи: 33 против 16(глаголы),
9(местоимения) и 7(существительные). И именно с помощью
существительных создаётся необходимое литературное изображение.
I строфа содержит в себе наибольшее их количество. В каждой строчке
есть по 2, а то и по 3 слова, создающих необходимую картину.
Так, первое существительное, встречающее читателя, это «карта».
Карта - это весь мир, лежащий перед ногами того, кто её откроет и прочтёт.
Следующее существительное в этой же строке: «кружок», принимаемый
лирическим героем за солнце. Но на карте нет никаких кружков. Кроме,
возможно, географического указателя на стороны света, расположенного в
углу карты. Именно его лирический герой принял за солнце, что говорит о
его недоразвитости. Скорее всего, он ребёнок, так как автор использует
уменьшительно-ласкательную форму слова «круг».
Существительные следующей строки («линии», «ветер» и «соль»)
создают локус моря, океана, столь же безграничного, как и сама планета.
Третья строка встречает читателя словами «веки», «сны», «оконце».
Очевидно, что лирический герой уснул, читая карту. Однако что значит
существительное «оконце»? В сочетании «плавают сны на оконце» смысл
этого слова становится ясен: сны переносят лирического героя в реальный,
настоящий живой мир.
Прочие существительные не имеет смысл рассматривать без
принадлежащих им прилагательных, ведь именно вместе они создают
выразительные символы и эмблемы, которые, в свою очередь, создают ясную
картину настоящего мира. Разберём их по отдельности.
«Зелёная боль» - зелёный цвет издревле считается цветом жизни,
плодородия и естественности. То, что боль именно такого цвета, говорит о
том, что лирическому герою до боли тошно находиться в естественном мире,
что он хочет вырваться из него, познать нечто большее.
«Загаженной сцены» - как андеграунд исполнителю своих
стихотворений, Е. Ф. Летову знакомы и родны эти грязные площадки для
выступлений, с которых «уходит время» - на них нет чувства времени и
меры, они оторваны от реальности - ровно, как и лирический герой.
 «Мы будем под слоем промёрзшей земли» - эта строка особенно
примечательна тем, что, во-первых, в ней в первый и последний раз
используется глагол не настоящего времени, а будущего - «будем». Во-
вторых, вкупе с предыдущей строкой («…выше всех горестей, бед и
мучений»), мы можем определить отношение героя к загробной жизни.
Чтобы это сделать, необходимо понять, как можно быть выше горестей,
бед и мучений, и при всём при этом находиться «под слоем промёрзшей
земли». Очевидно, что это Ад, а «мы» будем находиться в могиле. Именно в
могиле - а не в Чистилище или Раю. Таким образом, позиция Летова по
отношению к религии такова: есть наказание для грешников, однако
возможности искупления нет, а высшая награда за земные деяния -
«вселенский покой».
I и IV строфы образуют одно тематическое поле, что подтверждается
употреблением одинаковых существительных и глаголов (Приложение 4).
Композиция оказывается закольцованной. Несмотря на разрозненность
воспоминаний лирического субъекта, в конце мы снова возвращаемся к его
«кроватке», которая всегда оказывается «тёплой» («тепло кроватки»), потому
что «кроватка» – это своеобразный дом для пока ещё маленького человека, в
котором он может скрыться под одеялом от невзгод и неурядиц его пока ещё
маленькой жизни.
Далее проследим за употреблением местоимений. В этом
стихотворении они чрезвычайно важны и помогают понять лирический
сюжет.
В Iм четверостишье местоимений нет вовсе. Они там и не нужны: ведь
лирический герой не зациклен на себе или ком-то ещё, он самый обычный
человек. В то же время, он ещё не увидел картину мира целиком.
Второе четверостишье встречает читателя притяжательным
местоимением «наших». Откуда оно взялось? Ведь до этого был лишь один
человек, один лирический герой. Дело в том, что этот герой стал чем-то куда
большим, чем был раньше. Он больше не может называть себя «я», ведь он
мыслит намного шире любого индивида. Он - «мы», все мы. Он содержит
всех нас, понимают всю нашу природу
Третье четверостишье продолжает арку лирического героя, увидевшего
новый для себя мир. Он всё так же использует личное местоимение «мы»,
описывая свои новые ощущения. Эта строфа является, без сомнения,
кульминационной для героя: в ней больше всего местоимений, а
описываемые абстрактные материи становятся всё более точными и более
философскими.
 И, наконец, в последнем абзаце, после одного «мы» появляется «я».
Это связано с тем, что лирический герой наконец просыпается. Однако после
этого события, в тексте появляется последнее местоимение: «наших». Как
так получилось? Скорее всего, это угасает тот разум, что проявился у ребёнка
во время сна. Ведь больше он не проявляется: кончается стихотворение.
Для создания полноценной картины произведения обратимся к
лирическому сюжету. В Iм четверостишье в строках 1 и 2 лирический герой,
судя по всему, смотрит на географическую карту. «…кружком обозначено
солнце». Как было написано выше, этот герой - ребёнок. В оставшейся
половине четверостишья герой закрывает глаза: «под веками плавают сны…»
С этого момента начинаются душевные волнения лирического героя.
Следующие два четверостишья рассказывают и показывают читателю,
что увидел лирический герой. Он стал чем-то большим, чем просто человек -
но ненадолго, только на время сна. Об этом говорит строка «Мы вышли за
рамки людских представлений». Ребёнок, очевидно, поражён масштабом
открывшегося ему: «…даже представить себе не могли». Едва ли он
способен осознать всё, что увидел: в тексте произведения нет ни слова о том,
какие эмоции он испытал, для разума его такой объём информации -
неподъёмная ноша. В этих двух четверостишьях создаётся топос открытия
нового мира, недоступного обычным людям.
В четверостишье IV лирический герой вновь возвращается в своё
физическое тело, говоря иными словами - просыпается: «открываются
двери», «смерть исчезает на наших глазах». Автор не даёт намёка на то,
помнит ли он хоть что-то из того, что увидел. Но душа, испугавшаяся
увиденного, «выпускает скопившийся страх» - следовательно, и разум, куда
менее чуткий, чем душа, должен всё позабыть.
В тексте явно прослеживается мотив наблюдения. Лирический герой -
отнюдь не участник, лишь наблюдатель. Именно поэтому словосочетание
«на наших глазах» встречается так часто. Ну а сон этого героя – событие
рассказывания, через которое автор доносит до читателя свои мысли о том,
что лежит «по ту сторону».
Время и пространство действия определить проблематично: ведь всё
действие, а если сказать точнее, наблюдение происходит вне рамок сознания
обычного человека, коим является и ребёнок, и мы, читатели. Можно лишь
сказать, что лирический герой находится в комнате с окном, с картой.
Субъектная организация этого стихотворения тоже не стандартна. В
обычной субъектной организации текста два мира – внутренний и внешний.
Здесь же добавляется и третий мир - его можно назвать вечным. Этот тот
уровень, который познал лирический герой, резко разграничившись от двух
других миров, внутреннего и внешнего. Весь смысл, вся суть этого
стихотворения в познании нового, непонятного. Это непонятное достигается
за счёт таких же непонятных метафор и эпитетов, с трудом поддающихся
анализу. Таким образом создаётся эффект погружённости в стихотворение:
мы понимаем, насколько мало мы понимаем.