Уголовное № 2/2013

судопроизводство
НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКОЕ
И ИНФОРМАЦИОННОЕ ИЗДАНИЕ

ЗАРЕГИСТРИРОВАНО ФЕДЕРАЛЬНОЙ СЛУЖБОЙ ПО НАДЗОРУ ЗА СОБЛЮДЕНИЕМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В СФЕРЕ

МАССОВЫХ КОММУНИКАЦИЙ И ОХРАНЕ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ — Рег. № ФС77-29334 от 24 августа 2007 г.
Издается 2 раза в полугодие

Председатель редакционного совета В НОМЕРЕ:

Колоколов Н.А., д.ю.н., профессор

Зам. главного редактора журнала КОЛОНКА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ РЕДАКЦИОННОГО СОВЕТА

Фоков А.П., д.ю.н., профессор
КОЛОКОЛОВ Н.А.
Редакционный совет:
Александров А.И., д.ю.н., профессор, Новости уголовно-процессуальной жизни ..................2
Воскобитова Л.А., д.ю.н., профессор,
Гирько С.И., д.ю.н., профессор,
Головко Л.В., д.ю.н., профессор, ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
Гуров А.И., д.ю.н., профессор,
Коровников А.В., д.ю.н., ЭДЕР-РИДЕР М.
Москалькова Т.Н., д.ю.н., д.ф.н., профессор,
Сальников В.П., д.ю.н., профессор, Отказ от уголовного преследования
Сурков К.В., д.ю.н. (Diversion — диверсия) в уголовном процессе
Главный редактор Австрии ..........................................................................8
Издательской группы «Юрист» БЕЛКИН А.Р.
Гриб В.В., д.ю.н., профессор
Допустимость, достоверность,
Заместители главного редактора процессуальная пригодность,
Издательской группы «Юрист»:
Белых В.С., или Еще раз о роли полиграфа
Ренов Э.Н., в уголовном судопроизводстве ...................................14
Платонова О.Ф.,
Трунцевский Ю.В. БОРУЛЕНКОВ Ю.П.
Редакция:
Место прокуратуры в системе органов
Макарова Н.М., уголовного преследования ..........................................20
Бочарова М.А.
Тел./факс редакции
(495) 953-91-08 НОВЕЛЛЫ УПК УКРАИНЫ: ВЗГЛЯД ИЗ-ЗА РУБЕЖА
Адрес для корреспонденции: КОВТУН Н.Н.
115035, г. Москва, Космодамианская наб., Судебные стадии и производства УПК Украины:
д. 26/55, стр. 7
E-mail: avtor@lawinfo.ru система и векторы реализованных
Центр редакционной подписки:
нормативных реформ ..................................................23
(495) 617-18-88 — многоканальный

Отпечатано
в ООО «Национальная полиграфическая группа»
Тел. (4842) 70-03-37
Формат 60х90/8. Печать офсетная.
Физ. печ. л.— 4,0. Усл. печ. л.— 4,0.
Общий тираж 2000 экз.
ISSN — 2072–4411
Подписка по России:
«Роспечать» — 46771,
«Почта Роcсии» — 61894,
а также через www.gazety.ru
Полная или частичная перепечатка материалов без письменного
Номер подписан в печать: 15.04.2013 г. разрешения авторов статей или редакции преследуется по закону.
Цена свободная.
© Издательская группа «ЮРИСТ», 2013
КОЛОНКА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ РЕДАКЦИОННОГО СОВЕТА

Новости уголовно-процессуальной жизни

КОЛОКОЛОВ НИКИТА АЛЕКСАНДРОВИЧ,
председатель редакционного совета журнала «Уголовное судопроизводство»,
судья Верховного Суда Российской Федерации (в отставке),
профессор кафедры судебной власти и организации правосудия
Национального исследовательского университета — «Высшая школа экономики»,
доктор юридических наук (г. Москва)

Уважаемые читатели, позади первый квартал
2013 г. Не успели мы за этот короткий промежуток вре-
мени, хотя бы «вчерне», подвести итоги года минув-
шего, как нас «обдало бумажным дождем» начало года
нынешнего. Уголовно-процессуальных событий столь
много, что мы вынуждены остановиться лишь на не-
которых из них, на наш взгляд, самых важных.
Значение VIII Всероссийского съезда судей
Разворачивается полемика о значении для уго-
ловного процесса (и не только для него) этого форума
практиков, ибо его участники наконец-то нашли в се-
бе силы некоторые давно очевидные явления назвать
своими именами.
Так, Председатель Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации А.А. Иванов впервые загово-
рил о необходимости «снижения конфликтности в об-
ществе»1. Наш социум конфликтен излишне, известна
и причина этого его противоестественного состояния —
обострение внутренних противоречий, порожденных
революционными для России XIX–ХХ веками. Затеяв
160 лет назад давно назревшую процедуру освобожде-
ния от крепостной зависимости крестьян, российская
элита с задачей выращивания нового собственника яв-
но не справилась. Не без подсказок «извне» русский
народ несколько десятилетий пробежал под лозунгом
«Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем, ми-
ровой пожар в крови, господи — благослови!»
С сожалением приходится констатировать, что до
настоящего времени приемлемого для большинства
населения механизма распределения и перераспре-
деления материальных ценностей выработать не уда-
лось. Отсутствие соответствующей идеологии полно-
стью блокирует социальный прогресс.
Официально выдерживается курс на развитие част-
ной инициативы, в то же время очевидно, что честный
бизнес в современной России невозможен2. Если ранее
существовала уверенность, что переполнившие обще-
ственную жизнь конфликты разрешимы в судах, то те-
перь пришло долгожданное осознание, что одни толь-
ко государственные механизмы с ними не справятся.
Схватились за очередную «палочку-выруча-
лочку» — медиацию, однако таковая пока не зарабо-
тала, что и не удивительно: слишком долго подавля-
лись в обществе инстинкты саморегуляции, подавля-
ются они и сейчас.
Уголовно-процессуальный инструментарий в раз-
решении социальных конфликтов — средство самое
крайнее ввиду его исключительно высокой стоимости
и крайне низкой его эффективности. Более того, «ду-
бинка» уголовного наказания порой бьет не столько
по правонарушителю, сколько по его окружению, об-
ществу в целом.
На съезде были выявлены серьезные проблемы,
свойственные современному отечественному уголов-
ному судопроизводству. Так, Председатель Конститу-
ционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькин,
ссылаясь в том числе и на Президента Российской Фе-
дерации В.В. Путина, сделал неутешительное заявле-
ние о наличии в действиях национальной судебной
системы «обвинительного уклона»3.
Председатель Верховного Суда Российской Фе-
дерации В.М. Лебедев обратил внимание участников
съезда на то, что суды ежегодно за малозначительно-
стью прекращают до 230 тыс. уголовных дел4.
Данное обстоятельство однозначно свидетель-
ствует: гиперобвинение свойственно для уголовно-
процессуальной деятельности страны в целом.
В безудержной погоне за показателями настроенная
преимущественно на формальный результат право-
охранительная система игнорирует наличие в УК РФ
ч. 2 ст. 14, а равно норм, регламентирующих прекра-
щение уголовных дел за примирением сторон.
А.И. Солженицын в книге «Один день Ивана Де-
нисовича» писал: «не важно — как сработаешь, важ-
но — как наряд закроешь». Данный принцип, ро-
дившийся во времена социализма, и сейчас работает
в системе правоохраны. Это — пресловутые «палоч-
ки» в отчет. Стремясь соблюсти баланс между престу-
плениями раскрытыми и нераскрытыми, правоохра-
нительные органы идут на искусственное увеличение
массы очевидных преступлений. Криминальноемкая
«палочка-выручалочка» дела — частного обвинения.
Ранее органы милиции, получив информацию о
том, что соседка Х. ударила соседку У., регистриро-
вали: «неизвестная Х. из хулиганских побуждений…»,
мгновенно превращая тем самым заурядное дело част-
ного обвинения в опасное преступление, преследуе-
мое в публичном порядке.
После декриминализации хулиганства «охотни-
ки за палочками» ст. 213 УК РФ сменили на ст. 119 УК
РФ. Сотрудники полиции теперь пишут, что соседка
не только ударила (ч. 1 ст. 116 УК РФ), но и грозилась
жертву убить.
Согласно версии обвинения Иванова ударила Петро-
ву плоскогубцами и угрожала ей убийством. По пригово-

2 № 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»

 КОЛОНКА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ РЕДАКЦИОННОГО СОВЕТА
ру мирового судьи Иванову осудили по ч. 1 ст. 116 УК РФ
к штрафу и по ч. 1 ст. 119 УК РФ к ограничению свободы.
Апелляционная инстанция оставила приговор без из-
менения.
Кассационным определением судебной коллегии об-
ластного суда приговор в отношении Ивановой в части
осуждения по ч. 1 ст. 119 УК РФ был отменен, уголовное
дело прекращено за отсутствием в ее действиях соста-
ва данного преступления.
Иванова обратилась к мировому судье за признани-
ем за ней права на реабилитацию. Мировой судья такое
право за ней признал. Апелляционная инстанция остави-
ла без изменения и это решение.
Кассационным определением судебная коллегия об-
ластного суда постановление мирового судьи отмени-
ла, мотивируя свое решение тем, что Иванова осуждена
тем же приговором за вышеуказанные преступные дей-
ствия, мера пресечения в отношении нее не избиралась,
кроме того, Иванова не указала, в чем выражается вред,
причиненный ей в результате уголовного преследования
(хотя отмена приговора в части — не основание для от-
каза в реабилитации, как следует из постановления КС
РФ, а причиненный вред обосновывается и взыскивается
в порядке гр. производства).
Постановлением судьи облсуда Ивановой отказано в
возбуждении надзорного производства по тем же осно-
ваниям, что и судебной коллегией.
Иванова обратилась с повторной надзорной жалобой...
Основания для признания за Ивановой права на
реабилитацию бесспорны, если осужденная проявит
настойчивость, то рано или поздно ее добьется. Одна-
ко проблема не только в противоречивости позиции
суда области. Она гораздо глубже. У Ивановой не про-
сто украли право на реабилитацию. Завысив объем об-
винения, превратив его из частного в публичное, Ива-
нову лишили права на примирение с Петровой.
Как видим, из ведомственных интересов конфликт
не только породили, но и искусственно законсервиро-
вали. Следовательно, главная цель уголовного права —
разрешение закритических социальных ситуаций —
правоохранительной системой и судами не достигнута.
Явная избыточность чиновников в системе право-
охраны очевидна. Если дел не хватает на всех, то в по-
гоне за показателями их «выдумывают»…
Сотрудник таможни Р. полностью сфальсифициро-
вал материалы дела о совершении гражданином Бела-
руси правонарушения, предусмотренного ст. 16.4 КоАП
РФ, сам заплатил за него штраф, за что был осужден по
ч. 1 ст. 285 УК РФ5.
К сожалению, это не курьез, а повседневная прак-
тика. Появились приговоры в отношении судебных
приставов-исполнителей, которые чужие долги опла-
чивают из своего кармана…
Приписки — явление в уголовно-процессуальной
жизни не новое, формы меняются, сущность их неиз-
менна.
Пока заработал только один механизм борьбы с
приписками в сфере уголовного процесса — реабили-
тация…
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
Органами предварительно расследования Гонтмахер
обвинялся в совершении преступлений, предусмотренных
ч. 4 ст. 174-1, ч. 1 ст. 210, ч. 2 ст. 253 УК РФ.
20 сентября 2007 г. он был задержан в порядке ст.
91–92 УПК РФ, на следующий день в отношении его из-
брана мера пресечения в виде заключения под стражу.
17 января 2011 г. Камчатским краевым судом с уча-
стием присяжных заседателей Гонтмахер был оправдан,
за ним признано право на реабилитацию.
25 сентября 2012 г. Гонтмахер обратился в Кам-
чатский краевой суд с заявлением о возмещении имуще-
ственного вреда в порядке главы 18 УПК РФ, требуя воз-
мещения:
— заработной платы в сумме 2 798 250 долл. США;
— убытков как акционера корпорации в сумме
659 380 долл. США;
— доходов от предпринимательской деятельности в
сумме 3 225 895 долл. США;
— расходов на юридическую помощь в сумме 603 000
руб.;
— расходов на лечение в размере 29 692 руб.
Кроме того, оправданный просил обязать прокурора
от имени государства принести ему официальные изви-
нения, направив письменные сообщения по месту его ра-
боты, жительства, учебы и в СМИ.
Постановлением Камчатского краевого суда от
25 октября 2012 г. заявление Гонтмахера удовлетворе-
но частично:
— с Министерства финансов Российской Федера-
ции в его пользу взыскано только 100 000 руб. в возмеще-
ние сумм, выплаченных адвокатам за оказание юридиче-
ской помощи;
— заместитель Генерального прокурора Российской
Федерации был обязан принести от имени государства
официальные письменные извинения оправданному за не-
законное привлечение к уголовной ответственности пу-
тем направления официальных письменных извинений
по адресу: 13435 Норд-Ист, 30-я стрит, Белевью, Ва-
шингтон, 98005, США и в средства массовой информа-
ции (перечень приведен в резолютивной части постанов-
ления).
В остальной части исковые требования оставлены
без рассмотрения. Разъяснено заявителю его право на об-
ращение с соответствующим иском в порядке граждан-
ского судопроизводства.
В кассационных жалобах адвокаты Гучмазова К.С. и
Шамис Л.А. просили:
— постановление суда в части возмещения расходов
на оплату труда адвокатов и решения о направлении в
средства массовой информации письменных сообщений
о реабилитации Гонтмахера изменить, во-первых, взы-
скав в пользу заявителя 603 000 руб. в возмещение расхо-
дов на оказание юридической помощи, во-вторых, допол-
нить список средств массовой информации, в которые
необходимо направить письменные сообщения о реабили-
тации оправданного.
В остальной части защитники просили постановле-
ние отменить, дело направить на новое судебное разби-
рательство, мотивируя это тем, что при решении во-
3
КОЛОНКА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ РЕДАКЦИОННОГО СОВЕТА
проса о возмещении имущественного вреда Гонтмахеру
судом не соблюдены положения ст. 133 УПК РФ, в си-
лу которой вред, причиненный гражданину в результате
уголовного преследования, возмещается государством в
полном объеме.
При этом авторы кассационной жалобы указали,
что в материалах дела имеются все документы, под-
тверждающие размер понесенных Гонтмахером расходов
на оплату труда адвокатов, суду также представлены
письменные доказательства, подтверждающие размер
заработной платы за период, предшествующий его аре-
сту. К таковым они относят решение Совета директо-
ров корпорации «Глобал Фишинг» об избрании Гонтма-
хера сопрезидентом корпорации, трудовой контракт,
справки бухгалтерии корпорации «Глобал Фишинг», на-
логовые декларации соответствующей формы, а также
справки Дипломированного общественного бухгалтера.
Авторы кассационной жалобы расценили как неза-
конные и необоснованные выводы суда в той части, что
в представленных материалах отсутствуют доказа-
тельства, что расходы на лечение вызваны именно не-
законным привлечением Гонтмахера к уголовной от-
ветственности. Суду были представлены документы,
подтверждающие, что состояние здоровья Гонтмахе-
ра за период нахождения его под стражей резко ухудши-
лось. Размер расходов на лечение подтверждается при-
общенными к делу квитанциями.
Предлагая внести изменения в судебное решение,
адвокаты указали, что при подаче заявления о реаби-
литации ими были указаны все средства массовой ин-
формации, в адрес которых необходимо было направить
письменное сообщение. Суд пришел к выводу, что хода-
тайство в этой части подлежит удовлетворению в пол-
ном объеме, однако в резолютивной части постановле-
ния не указал в этом списке два крупнейших СМИ и в
своем решении это каким-либо образом не мотивировал.
С кассационной жалобой Гонтмахер был ознакомлен
и поддержал ее в полном объеме, просил рассмотреть в
его отсутствие.
В возражениях на кассационную жалобу прокурор
просил постановление изменить, дополнить резолютив-
ную часть о направлении в средства массовой информа-
ции (по списку) письменного сообщения о реабилитации
Гонтмахера, в остальной части оставить его без изме-
нения.
Представитель управления федерального казна-
чейства по Камчатскому краю Министерства финан-
сов Российской Федерации просит постановление суда
оставить без изменения.
Прокурор Генеральной прокуратуры Российской Фе-
дерации полагала постановление оставить без измене-
ния.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного
Суда Российской Федерации пришла к выводу, что по-
становление подлежит отмене, а материал — направ-
лению на новое судебное рассмотрение по следующим
основаниям.
В силу ч. 4 ст. 7 УПК РФ постановление суда должно
быть законным, обоснованным и мотивированным.
4 № 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
В соответствие со ст. 133 и ч. 2 ст. 135 УПК РФ
право на реабилитацию имеют лица, в отношении кото-
рых вынесен оправдательный приговор. Вред, причинен-
ный гражданину в результате уголовного преследования,
возмещается государством в полном объеме независи-
мо от вины органа дознания, дознавателя, следователя,
прокурора и суда.
Указанные положения закона судом при принятии
решения по заявлению Гонтмахера не соблюдены.
Заявитель обратился в суд с ходатайством о воз-
мещении ему расходов, связанных с оплатой труда ад-
вокатов, осуществлявших защиту его интересов в суде.
В подтверждение своих исковых требований к заявлению
приобщил квитанции об оплате труда адвокатов, с ко-
торыми им было заключено соглашение.
Суд первой инстанции признал в своем решении, что
документы, подтверждающие сумму иска, заявителем
представлены. Однако явно вопреки требованиям закона
принял решение о частичном удовлетворении ходатай-
ства в этой части, мотивировав свое решение тем, что
он (суд) руководствуется требованиями закона о разу-
мных пределах, при этом исходит из принципов разумно-
сти и справедливости.
Принимая решение о частичном удовлетворении хо-
датайства о возмещении имущественного вреда, суд в
постановлении не указал, каким законом он руковод-
ствовался. Мотивировка о «разумности и справедливо-
сти» должна вытекать из конкретного закона и соот-
ветствовать его нормам.
Кроме того, нельзя не согласиться с доводами, содер-
жащимися в кассационной жалобе в той части, что суд,
принимая решение и обязывая прокурора от имени го-
сударства принести официальные извинения, допустил
противоречие. Признав в описательно-мотивировочной
части постановления, что требование Гонтмахера о на-
правлении в указанные им средства массовой информа-
ции сведений о его реабилитации подлежит удовлетво-
рению в полном объеме, в резолютивной части не указал
два средства массовой информации, в адрес которых
также необходимо направить письменные сообщения о
реабилитации заявителя.
Оставляя без рассмотрения исковые требования
Гонтмахера о возмещении имущественного вреда в ви-
де неполученной заработной платы, суд свое решение
мотивировал тем, что Гонтмахером и его представи-
телем «не представлено документов из государствен-
ных органов США, подтверждающих его доходы за пе-
риод, предшествующий задержанию по уголовному делу,
и не представлено документов, подтверждающих сда-
чу представленных налоговых деклараций или основан-
ных на них сведений в государственные органы США. По-
казания же бухгалтера носят субъективный характер и
без документальных подтверждений не могут быть по-
ложены в основу принимаемого решения».
Уголовно-процессуальным законом для реабилитиро-
ванных установлен упрощенный по сравнению с исковым
порядком гражданского судопроизводства режим право-
вой защиты, поэтому суд при рассмотрении требований
реабилитированных о возмещении вреда в случае недо-
 КОЛОНКА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ РЕДАКЦИОННОГО СОВЕТА
статочности данных, представленных реабилитирован-
ным в обоснование своих требований, оказывает ему со-
действие в собирании дополнительных доказательств.
Кроме того, суду предоставлено право, в случае необ-
ходимости, принять меры к истребованию таких под-
тверждений.
Полагая, что представленных Гонтмахером доку-
ментов недостаточно для определения суммы утрачен-
ного заработка и они вызывают определенное сомнение,
суд не предложил представителям реабилитированного
представить данные, подтверждающие сдачу налоговых
деклараций в государственные органы США, и не предло-
жил им представить «документальное подтверждение»
показаниям бухгалтера. Не приняты судом и иные меры
к собиранию таковых.
При новом рассмотрении ходатайства Гонтмахера
А.А. суду надлежит в полном объеме обеспечить его пра-
во на судебную защиту, а также на применение всех дей-
ствующих на момент принятия решения норм уголовного
и уголовно-процессуального законов6.
Приведенное судебное решение имеет важное пре-
цедентное знание, ибо закрепляет два золотых правила:
— если требование оправданного о возмещении иму-
щественного вреда законно, а суд считает, что предо-
ставленных им документов, обосновывающих его размер,
недостаточно, суд по собственной инициативе обязан
принять меры к истребованию документов, подтверж-
дающих размер ущерба;
— расходы на оказание юридической помощи возме-
щаются в полном объеме.
9 ноября 2007 г. в отношении З. и В. возбуждено уго-
ловное дело по признакам преступления, предусмотрен-
ного ч. 1 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ. В дальнейшем дей-
ствия подозреваемых квалифицированы по ч. 3 ст. 30,
ч. 4 ст. 159 УК РФ. 10 декабря 2007 г. по этому же де-
лу по подозрению в совершении покушения на хищение де-
нежных средств из федерального бюджета в пользу ЗАО
«Содэксим» в порядке ст. 91, 92 УПК РФ задержан Кру-
гляков И.В.
12 декабря 2007 г. Круглякову И.В. Басманным рай-
онным судом г. Москвы избрана мера пресечения в виде
заключения под стражу; 17 декабря 2007 г. ему предъ-
явлено обвинение в совершении преступления, предусмо-
тренного ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ.
19 сентября 2008 г. мера пресечения Круглякову
И.В. изменена на подписку о невыезде и надлежащем по-
ведении.
27 января 2011 г. уголовное дело в отношении Кру-
глякова И.В. прекращено следователем ГСУ СК РФ на
основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутстви-
ем в его действиях состава преступления, за ним при-
знано право на реабилитацию.
Постановлением Басманного районного суда
г. Москвы от 27 июля 2011 г. частично удовлетворе-
но ходатайство защитника Мартынова И.В. в инте-
ресах Круглякова: с Министерства финансов Россий-
ской Федерации за счет казны Российской Федерации в
пользу Круглякова И.В. взысканы суммы, выплаченные
им за оказание юридической помощи, с учетом уровня
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
инфляции, в размере 533 200 руб. В остальной части в
удовлетворении ходатайства Мартынова М.М. от-
казано.
Кассационным определением судебной коллегии
по уголовным делам Московского городского суда от
24 октября 2011 г. указанное постановление оставле-
но без изменения.
Постановлением судьи Московского городского
суда от 2 марта 2012 г. в удовлетворении надзорной
жалобы защитника Стеблева Ю.А. отказано, с чем
24 мая 2012 г. согласился председатель данного суда.
Постановлением судьи Верховного Суда Россий-
ской Федерации от 11 октября 2012 г. в удовлетворе-
нии надзорной жалобы защитника Стеблева Ю.А. о пе-
ресмотре судебных решений отказано.
В надзорной жалобе защитник Стеблев Ю.А. выра-
зил несогласие с состоявшимися судебными решениями.
Заместитель Председателя Верховного Суда Рос-
сийской Федерации, отменяя постановление судьи Вер-
ховного Суда Российской Федерации, указал следую-
щее.
Защитник Мартынов Е.Н., действуя в интере-
сах реабилитированного Круглякова, просил опреде-
лить сумму выплат с учетом уровня инфляции в разме-
ре 35 603 267 руб. 18 коп.
В соответствии со ст. 135 УПК РФ, возмещение
лицу имущественного вреда при реабилитации включа-
ет в себя возмещение заработной платы, пенсии, посо-
бия, других средств, которых лицо лишилось в резуль-
тате уголовного преследования; возврат имущества
или возмещение ущерба, причиненного конфискаци-
ей или обращением имущества в доход государства
на основании приговора или решения суда; возмеще-
ние штрафов и процессуальных издержек, взысканных
с него во исполнение приговора суда; возмещение сумм,
выплаченных им за оказание юридической помощи за-
щитникам, и иных расходов, понесенных реабилити-
рованным вследствие незаконного или необоснованного
уголовного преследования, подтвержденных докумен-
тально либо иными доказательствами.
Согласно ст. 133 УПК РФ вред, причиненный граж-
данину в результате уголовного преследования, возме-
щается государством в полном объеме, независимо от
вины органа дознания, дознавателя, следователя, про-
курора и суда.
Нормами главы 18 УПК РФ не ограничено коли-
чество защитников, которые могут осуществлять
защиту одного обвиняемого, подсудимого или осуж-
денного, и не предусмотрена возможность снижения
размера возмещения имущественного вреда реабили-
тированному исходя из требований разумности, сораз-
мерности и степени участия адвоката в защите реа-
билитированного. Размер возмещения имущественного
вреда реабилитированному за оказание юридической
помощи определяется подтвержденными материала-
ми дела фактически понесенными реабилитированным
расходами, непосредственно связанными с ее осущест-
влением.
5
КОЛОНКА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ РЕДАКЦИОННОГО СОВЕТА
Указанные положения закона судом при разре-
шении ходатайства защитника Мартынова И.В. не
учтены.
Так, судом установлено, что 10 декабря 2007 г.
на основании договора поручения № 393, заключенно-
го между адвокатом Мартыновым Е.Н. и Кругляко-
вым, последним на счет Московской коллегии адвока-
тов «Адвокатское партнерство» перечислено 200 000
руб., что подтверждено квитанцией к приходному кас-
совому ордеру и актом выполненных работ.
13 декабря 2007 г. между гражданкой Остермайер
Н.М. и адвокатским бюро «Резник, Гагарин, Абушах-
мин и Партнеры» в лице адвоката Резника Г.М. был за-
ключен договор № 01\03\07 об оказании юридической
помощи, согласно которому партнеры по поручению
Остермайер Н.М. принимают на себя оказание юри-
дической помощи — защиты Круглякова на предвари-
тельном следствии. Предмет договора также включал
в себя обжалование в суде постановления об избрании в
отношении Круглякова меры пресечения в виде заклю-
чения под стражу. Согласно условиям договора, юри-
дическая помощь оплачивается доверителем в разме-
ре 720 000 евро. Согласно платежному поручению № 1
от 17 декабря 2007 г. денежные средства в сумме 25 804
656 руб. были перечислены Остермайер Н.М. на счет
Адвокатского бюро. В последующем Кругляков возме-
стил денежные средства в указанной сумме Остер-
майер Н.М.
Установив факт перечисления денежных средств
на счет адвокатского образования по заключенному до-
говору и признав обоснованным заключение этого дого-
вора гражданкой Остермайер Н.М., суд признал тре-
бования о возмещении реабилитированному денежных
средств, выплаченных адвокату Резнику Г.М. за ока-
зание юридической помощи, явно завышенными, не от-
вечающими требованиям разумности с точки зре-
ния стоимости услуг за оказание квалифицированной
юридической помощи, а также степени участия ад-
воката Резника Г.М. в производстве по уголовному
делу.
Однако данные выводы суда противоречат положе-
ниям норм главы 18 УПК РФ.
При рассмотрении 24 октября 2011 г. материала в
кассационном порядке судебная коллегия по уголовным
делам Московского городского суда указанным выво-
дам суда первой инстанции надлежащей оценки не дала.
При таких обстоятельствах полагаю, что приве-
денные выше и иные доводы надзорной жалобы защит-
ника Стеблева Ю.А. заслуживают внимания и подле-
жат проверке коллегиальным составом суда надзорной
инстанции — президиумом Московского городского
суда.
На основании изложенного заместитель Предсе-
дателя Верховного Суда Российской Федерации поста-
новил:
1. Отменить постановление судьи Верховного Суда
Российской Федерации от 11 октября 2012 г. об отказе
в удовлетворении надзорной жалобы защитника Сте-
блева Ю.А. в интересах Круглякова.
6 № 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
2. Возбудить надзорное производство по жалобе за-
щитника Стеблева Ю.А. в интересах Круглякова о пе-
ресмотре постановления Басманного районного суда г.
Москвы от 27 июля 2011 г. и кассационного определения
судебной коллегии по уголовным делам Московского го-
родского суда от 24 октября 2011 г.
3. Передать надзорную жалобу защитника Стебле-
ва Ю.А. вместе с материалом судебного производства на
рассмотрение президиума Московского городского суда7.
Новая справедливость?
Вся вина педагога Т. заключалась в том, что он, по-
знакомившись «В контакте» в разделе «Подростки» с
11-летней А., используя мобильный телефон, совер-
шал в отношении последней развратные действия:
слал СМС, звонил потерпевшей…
Архангельский областной суд по приговору от
14 марта 2013 г. признал Т. виновным в совершении пре-
ступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ
(с учетом применения к ст. 131 УК РФ от 29 февраля
2012 г.), назначил ему 12 лет лишения свободы в испра-
вительной колонии строгого режима с лишением права
заниматься педагогической, воспитательной, а также
тренерско-преподавательской деятельностью с лицами,
не достигшими 18-летнего возраста, сроком на 15 лет.
С учетом того, что основная масса убийц в совре-
менной России «получает» до 10 лет лишения свобо-
ды, о строгости наказания Т. попросим высказаться
читателя. Добавим только, что на основании ч. 2 ст. 22,
п. «д» ч. 1 ст. 97 и п. «а» ч. 1 ст. 99 ему назначены при-
нудительные меры медицинского характера в виде ам-
булаторного принудительного наблюдения и лечения
у психиатра.
Что профессор Е.А. Доля доказывает профессору
И.Ф. Демидову
Модернизация российского уголовного процес-
са — тема вечная! Научную дискуссию по ней в про-
шлом году открыл профессор И.Ф. Демидов8, суть
концепции которого предельно проста:
— уголовное судопроизводство — средство одной
лицо судебной власти;
— доказательства, полученные вне судебного за-
седания, — ущербны, ибо нет и быть не может дове-
рия дознавателю;
— уголовное судопроизводство — не часть систе-
мы правоохраны, а самостоятельная и независимая
система;
— суд не должен восполнять пробелы расследова-
ния и исправлять его ошибки…
Профессор Е.А. Доля подверг труд оппонента кри-
тическому анализу9. Может быть, и не стоило обра-
щать внимание на образцы текущей научной поле-
мики между уважаемыми специалистами, однако нас
удивила попытка Е.А. Доли поставить знак равенства
между качеством доказательств, полученных в стади-
ях досудебных и судебных, ибо очевидно, что «+» и «-»
неизбежно сопутствуют каждому из вышеозначенных
способов. А если это так, то в чем проблема. Что мо-
 КОЛОНКА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ РЕДАКЦИОННОГО СОВЕТА
гут «опер» и «следователь» не по плечу самому мудро-
му суду… Проблема — в другом, она не процессуаль-
ная, а организационная: подобрать порядочных людей
в любые процессуальные инстанции. Все мы «с пятою
Ахиллеса», ибо такова природа.
Новинки уголовно-процессуальной литературы
Текущий год, несмотря на начало, успел порадо-
вать рядом интересных публикаций. В первую оче-
редь хотелось бы отметить фундаментальный труд
Е.Г. Васильевой «Уголовный процесс: догматико-
аксиологическое исследование»10. Такого рода иссле-
дованиями авторы радуют нас не часто. Е.Г. Васильева
не только дает свое определение понятию «уголовный
процесс» (глава 1, раздела 1), но и подробно останав-
ливается на некоторых свойственных ему технологиях
(глава 2 этого же раздела).
Во втором разделе, посвященном проблемам
уголовно-процессуальной аксиологии, Е.Г. Василье-
ва в условиях искусственно развернутых спекуля-
ций на тему «истина объективная» пишет, что данная
категория — самый агрессивный из всех уголовно-
процессуальных доменов. Таковая предстает в виде
некого «философского камня», аксиологической мак-
симы. Далее, цитируя Н.Н. Розина, автор точно под-
метила, что стремление суда к «материальной истине»
не позволяет ему мириться с какими-либо препят-
ствиями11.
Продолжение дискуссии на тему объективной ис-
тины свидетельствует об идеологической «нетвердо-
сти» современных российских процессуалистов. Рас-
суждения некоторых из них напоминают сентенции
теологов: «Существование бога подразумевается, но
не объясняется».
Профессор А.Р. Белкин вопрошает: «УПК РФ:
нужны ли перемены?»12. Автор этих строк, в свое вре-
мя утверждавший: «УПК РФ — плохо сбалансирован-
ная система в чужеродной среде»13, ознакомился с тво-
рением нашего постоянного автора с удовольствием.
Внимательный читатель, безусловно, найдет в работе
А.Р. Белкина, позиционирующего себя как «систем-
щика», исключительно много интересного, а то и за-
нимательного, последнему в немалой степени спо-
собствует стиль изложения для кого-то «скучного»
материала.
Подготовка пособий для «практиков» (это когда
солидным людям приходится доказывать очевидное)
приучила меня опираться именно на системные зна-
ния, а не на хаос официальных регламентов. Поэтому
при прочтении книги А.Р. Белкина приятно было от-
метить, что логично мыслящие люди в уголовном про-
цессе не перевелись.
Как всегда, особое удовольствие читатель юри-
дической литературы получит от «горьковских
национал-процессуалистов»14. Их проблемные лек-
ции15, как всегда, далеки от строгих научных систем,
но читаются они легко, с интересом, ибо, главное, за-
ставляют, пусть и виртуально, полемизировать с авто-
рами.
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
Есть в них и то, с чем трудно не согласиться: «со-
временная отечественная уголовная юстиция неспра-
ведлива». Или «основная проблемная ситуация сегод-
няшнего, вчерашнего и, боюсь, что и завтрашнего и
послезавтрашнего дней в современном отечественном
уголовном процессе, основная проблемная ситуация
современной уголовной юстиции в нашей стране — их
вопиющая несправедливость»16. Далее… «справедли-
вость переходного периода?»17.
Безусловный интерес представляет и лозунг
В.Т. Томина: «Сократить до минимума число началь-
ников!»18. Не будем спорить про количество началь-
ников в некоторых процессуально-властных структу-
рах, например в СК РФ, так и хочется сказать: «семеро
с ложкой, один с сошкой». Впрочем, профессору
А.И. Бастрыкину, наверное, виднее.
Если отечественный процессуалист преимуще-
ственно «топчется» в проблемах частных, то наши
украинские коллеги не только обзавелись «революци-
онным» КПК (Криминально-процессуальным кодек-
сом), но и замахнулись на некоторые нетрадиционные
для нас направления, например на психологию судо-
производства.
В этой связи отважимся порекомендовать наше-
му читателю книгу А.П. Евсеева «Психология консти-
туционного судопроизводства»19, в которой много го-
ворится не только про «конституционное», но и про
судопроизводство вообще. Отправная точка в рассу-
ждениях А.П. Евсеева — книги, вышедшие в США, та-
кие как: Б. Вудворд «Братство: Верховный Суд изну-
три», Лоуренс С. Райтсмэм «Психология Верховного
Суда США», «Устная аргументация перед Верховным
Судом США», «Исповедь в совещательной комнате».
Не будем спорить, психология судейской рабо-
ты — направление в нашей юридической науке срав-
нительно новое, исключение составляют, пожалуй,
результаты научных исследований Института проблем
правоприменения, участники которых пытаются раз-
делить «нормативную» и «эмпирическую» модели по-
ведения судей20.
1
Иванов А.А. Выступление Председателя Высшего Ар-
битражного Суда РФ // Российская юстиция. 2013. № 2.
С. 14.
2
Данное обстоятельство фактически констатировал
Председатель Высшего Арбитражного Суда Россий-
ской Федерации А.А. Иванов. В своем выступлении на
Международной научно-практической конференции
«Модернизация правовых институтов: вызовы времени»
(посвящена 15-летию юридического факультета На-
ционального исследовательского университета «Высшая
школа экономики», 11 октября 2012 г.) он признал, что
у компаний, ведущих честный бизнес, не только выше
производственные издержки, чем у их конкурентов,
умеющих «договариваться» с органами государственной
власти, они еще встречают противодействие со стороны
этих самых органов за то, что не желают договариваться.
Более того, лица, уличенные в нарушении законов биз-
неса, действующие вне свойственной для него идеологии,
остаются «рукопожатными», как в бизнес-среде, так и в
органах государственной власти.
7
ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
3 12
Зорькин В.Д. Выступление Председателя Конститу-
ционного Суда РФ // Российская юстиция. 2013. № 2.
С. 5.
4
Лебедев В.М. Выступление Председателя Верховного
Суда РФ // Российская юстиция. 2013. № 2. С. 11.
5 14
Приговор Нестеровского районного суда Калининград-
ской области от 8 июня 2011 года // Архив Нестеров-
ского районного суда Калининградской области за 2011
год.
6
Кассационное определение Судебной коллегии по уго-
ловным делам Верховного Суда Российской Федерации
25 декабря 2012 г. № 60-012-11 // Электронный архив
Верховного Суда Российской Федерации за 2012 г.
7
Постановление Заместителя Председателя Верховно-
го Суда Российской Федерации от 8 февраля 2013 г.
№ 5-Д13-4 // Электронный архив Верховного Суда Рос-
сийской Федерации за 2013 г.
8
Демидов И.Ф. Реструктуризация уголовного судопроиз-
водства (концепция как гипотеза) // Государство и право.
2012. № 1. С. 33–44.
9
Доля Е.А. О реконструкции уголовного судопроизводства
(концепции как гипотезе): критический анализ // Госу-
дарство и право. 2012. № 11. С. 2435.
10
Васильева Е.Г. Уголовный процесс: догматико-аксио-
логиеческое исследование : монография. М. : Юрлитин-
форм, 2013. 584 с.
11
Васильева Е.Г. Указ. соч. С. 476–477.
Отказ от уголовного преследования
(Diversion — диверсия)
в уголовном процессе Австрии1
МАРИЯ ЭДЕР-РИДЕР,
профессор университета Зальцбурга (Австрия),
доктор юридических наук
I. Общие положения
А. Понятие «диверсии» (Diversion)
Нормы, распространяющие возможность при-
менения «диверсии» на совершеннолетних преступ-
ников2, в уголовно-процессуальном кодексе Австрии
(далее — StPO) появились в соответствии с законом
1999 г. (BGBl I 1999/55) и вступили в силу с 1 января
2000 г. Сам термин «диверсия» заимствован из англий-
ского языка и означает «обход» уголовного процесса
или «отклонение» от него. Она («диверсия») дает воз-
можность прокурору отказаться от уголовного пресле-
дования и означает перелом в понимании уголовного
права. Преступления небольшой, а в исключительных
случаях и средней тяжести не должны быть расследо-
ваны в рамках формального уголовного судопроиз-
водства, а подлежат неформальному рассмотрению3.
Тем самым налицо отступление от классической мо-
дели уголовного наказания: преступление, уголовное
8 № 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
Белкин А.Р. Нужны ли перемены? : монография. М. :
Норма, 2013. 416 с.
13
Колоколов Н.А. УПК РФ — плохо сбалансированная си-
стема в чужеродной среде // Уголовное судопроизводство.
2007. № 1. С. 3.
Данный, явно неоднозначный термин, по-моему, впервые
был высказан профессором М.П. Поляковым. См.: По-
ляков М.В. Национал-процессуализм как идеологическая
основа отечественного уголовного процесса // Пятьде-
сят лет кафедре уголовного процесса УрГЮА (СЮИ) :
Материалы международной научно-практической кон-
ференции (Екатеринбург, 27–28 января 2005 г.). Ч. II.
Екатеринбург, 2005. С. 191–195.
15
Уголовный процесс. Проблемные лекции / под ред.
В.Т. Томина, И.А. Зинченко. М. : Юрайт, 2013. 799 с.
16
Томин В.Т. Насущные проблемы современной ответствен-
ной уголовной юстиции : лекция-монография // Указ.
соч. С. 34–35.
17
Томин В.Т. Указ. соч. С. 64.
18
Томин В.Т. Указ. соч. С. 68.
19
Евсеев А.П. Психология конституционного судопроиз-
водствам : монография. Харьков, 2013. 232 с.
20
См., напр.: Право и правоприменение в России: междис-
циплинарные исследования / под ред. В.В. Волкова. М. :
Статут, 2011. 317 с. ; Как судьи принимают решения: эм-
пирические исследования права / под ред. В.В. Волкова.
М. : Статут, 2012. 368 с.
преследование, обвинительный приговор и исполне-
ние наказания4. Это приводит к тому, что прокурор не
предъявляет никакого обвинения, нет судебного раз-
бирательства и, соответственно, отсутствуют обвини-
тельный приговор и наказание5. Суд также может при-
менять диверсию.
Прокурор отказывается от уголовного преследо-
вания, если подозреваемый (предполагаемый пре-
ступник) соглашается с назначенными диверсионны-
ми мерами. В зависимости от тяжести посягательства
различают простую диверсию (schlichten Diversion) и
диверсию с дополнительными условиями (intervenirende
Diversion). Простая диверсия означает лишь отказ от
уголовного преследования, без каких бы то ни было
дополнительных условий для обвиняемого. Второй
вид диверсии для отказа от уголовного преследования
требует от подозреваемого выполнения определен-
ных дополнительных условий. Принципиально нака-

зуемость деяния при выполнении диверсионных мер
остается неприкосновенной, только государственная
реакция на наказуемое поведение изменяется, и обви-
нительный приговор не выносится.
Диверсия устанавливает новые отношения меж-
ду государством и преступником6. В классическом уго-
ловном процессе государство стремится к тому, чтобы
соблюсти справедливый баланс между назначением
наказания за преступление и потребностью в специ-
альной и общей превенции. Потерпевший участвует
в уголовном процессе как сторона по делам частно-
го обвинения для того, чтобы взыскать ущерб с осуж-
денного или в тех случаях, когда прокурор отказался
от обвинения, поддерживает субсидиарное (допол-
нительное) обвинение. В диверсионном процессе го-
сударство старается совместно с преступником (и, во
всяком случае, с потерпевшим) устранять последствия
преступления и осуществлять специальную и общую
превенцию неформальными средствами без учета пра-
вил классического назначения наказания7.
B. Цели диверсии
Основной целью диверсии является улучше-
ние специально-превентивного действия уголовно-
правовых санкций (например, денежного штрафа или
лишения свободы). Она служит ресоциализации пре-
ступника и позволяет избежать стигматизирующих
и влекущих рецидив последствий судебного осужде-
ния8. Диверсионные мероприятия расширяют воз-
можности применения санкций в области мелкой, не-
опасной преступности.
Кроме того, интересы потерпевших диверсионной
моделью учитываются в большей мере. Потерпевший
непосредственно участвует в отдельных диверсион-
ных мероприятиях и выдвигает собственные требо-
вания, например, возмещение вреда может произойти
раньше, чем в обычном уголовном судопроизводстве,
в котором потерпевший участвует в качестве стороны
по делам частного обвинения и добивается возмеще-
ния вреда с помощью гражданско-правовых средств
(§67 ff StPO).
Еще одной целью диверсии является разгрузка уго-
ловных судов в области рассмотрения преступлений не-
большой и средней тяжести9. В настоящее время этой де-
ятельностью занимаются не только нижестоящие суды
в лице судей окружных судов и судей судов земель, но и
окружные прокуратуры и прокуратуры земли.
Как уже было сказано, прекращение уголовно-
го судопроизводства в случае диверсии может произ-
водиться прокурором или судом. Так как это касает-
ся только преступлений небольшой и средней тяжести
для совершеннолетних преступников, решение о ди-
версии относится к компетенции окружного суда или
принимается единолично судьей в суде земли, одна-
ко при участии шеффенов или присяжных заседате-
лей диверсия невозможна. В основном это охватыва-
ет уголовные преступления с максимальным сроком
наказания до 5 лет лишения свободы (хотя возможны
и исключения) или денежным штрафом в размере до
360 дневных ставок10 (§ 30 и § 31 Abs. 4 StPO).
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
Примеры применения диверсии
• В магазине преступник берет компакт-диск и
уходит, не заплатив. После прохождения кассовой зо-
ны его задерживают. Он совершил кражу в соответ-
ствии с § 127 StGB, и за это преступление предусмо-
трено наказание в виде 6 месяцев лишения свободы
или денежного штрафа в размере до 360 дневных ста-
вок. Дело подсудно окружному суду (§ 30 Abs.1 StPO).
• Два парня сняли номер в отеле и спустились по-
обедать в ресторан. Заранее договорившись, они не
оплатили счет. Здесь имеет место мошенничество в со-
ответствии с § 146 StGB, влекущее наказание в виде
6 месяцев лишения свободы или денежного штрафа в
размере до 360 дневных ставок. В случае если имуще-
ственный вред составляет не менее 3000 €, то наказа-
ние может быть увеличено до трех лет лишения свобо-
ды. В первом случае дело подсудно окружному суду, во
втором подлежит рассмотрению единолично судьей
суда земли (§ 31 Abs. 4 Z 1 StPO).
• Нетрезвый мужчина ударил несовершеннолет-
него и слегка ранил его. Он совершил умышленное те-
лесное повреждение — преступление, предусмотренное
§ 83 Abs. 1 StGB и влекущее наказание в виде лишения
свободы сроком до одного года или денежного штра-
фа в размере до 360 дневных ставок. Дело подсудно
окружному суду (§ 30 Abs. 1 StPO).
II. Формальные условия диверсии (Diversion)
А. В уголовном судопроизводстве в отношении со-
вершеннолетних
Отказ от преследования (диверсия) регулируется
§ 198–209 StPO11. Прокуратура может отказаться от
уголовного преследования при следующих условиях
(§ 198 StPO):
1. Если обстоятельства дела достаточно ясны и пре-
кращение дела по другим основаниям не принимается во
внимание (§ 198 Abs 1 StPO)
— при наличии других причин, если отсутствует
уголовно наказуемое деяние или дальнейшее пресле-
дование по юридическим или фактическим основани-
ям недопустимо (§ 190 Z 1 und Z 2 StPO);
— прекращение ввиду малозначительности право-
нарушения (§ 191 StPO), или
— прекращение нескольких преступлений воз-
можно лишь при определенных условиях (§ 192 StPO).
2. Наказание всё-таки, учитывая:
1) уплату определенной денежной суммы (§ 200
StPO), или
2) выполнение общественно полезных работ (§ 201
StPO), или
3) назначение испытательного срока в сочетании с
помощью условно осужденному и исполнение преду-
смотренных обязанностей (§ 203 StPO), или
4) компенсацию за совершенное деяние (§ 204
StPO),
не является обязательным для достижения целей
специальной и общей превенции.
Прекращение преследования в связи с такими ди-
версионными мерами исключается (§ 198 Abs.2 StPO),
если:
9
 ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
1) преступления подпадают под юрисдикцию суда
шеффенов или суда присяжных,
2) вину обвиняемого следует рассматривать как
тяжкую, или
3) деяние повлекло смерть человека.
Примеры:
• Водитель транспортного средства, совершая ри-
скованный маневр при обгоне, столкнулся с встреч-
ным транспортным средством, вследствие чего один
человек погиб. Таким образом, водитель совершил
неосторожное убийство (§ 80 StGB), которое нака-
зывается лишением свободы сроком до одного года.
Принятие решений по таким делам находится в юрис-
дикции окружного суда (§ 30 Abs. 1 StPO). Диверсия
здесь исключена в связи со смертью лица (§ 198 Abs. 2
Z 1 StPO).
• Преступник совершил ограбление в соответ-
ствии с § 142 Abs. 1 StGB, ему грозит наказание в виде
лишения свободы сроком от одного года до десяти лет.
В данном случае дело попадает под юрисдикцию суда
шеффенов (§ 31 Abs. 3 Z 1 StPO), и диверсия в этом слу-
чае невозможна (§ 198 Abs. 2 Z 1 StPO).
Диверсионные меры применяются, кроме того,
только в тех случаях, когда отсутствует отягчающее
обвинение (§ 198 Abs. 2 Z 2 StPO, § 7 Abs. 1 JGG). Тя-
жесть вины зависит от значимости наступивших по-
следствий, незначительности и непредумышленности
деяния12. При этом кроме незначительности самого
деяния должны также учитываться и аспекты, относя-
щиеся к виновности лица, совершившего деяние.
Примеры:
• Преступник ударил жертву без видимых при-
чин со всей силы кулаком в лицо; данное тяжкое де-
яние тем самым может исключить диверсионное пре-
кращение дела13.
• Возмещение ущерба, причиненного преступле-
нием, компенсирует значительность результата и мо-
жет снизить тяжесть вины14.
• Однако тяжесть вины закономерно учитывает-
ся при рецидиве15.
Также должны учитываться специальная и общая
превенции. Благодаря возможностям диверсии ресо-
циализация является положительным эффектом в
рамках специальной превенции и способствует повы-
шению общего правосознания в рамках общей пре-
венции16. Если ни один из видов диверсии не соответ-
ствует требованиям превенции, то отказ от уголовного
преследования исключается. Однако любая готовность
обвиняемого к возмещению ущерба служит восстанов-
лению законности и интересов потерпевших и име-
ет как специальное, так и общепревентивное воздей-
ствие.
В. Возможности применения диверсии при произ-
водстве по уголовным делам в отношении несовершен-
нолетних
В производстве по уголовным делам в отноше-
нии несовершеннолетних сфера применения дивер-
сии, согласно § 7 JGG (Jugendgerichtsgesetz)17, шире,
чем в уголовном судопроизводстве в отношении со-
10
вершеннолетних. В отношении несовершеннолетних
(от 14 до 18 лет) прокурор должен ориентироваться на
завершение дела диверсией, если деяния преступни-
ка не рассматриваются как тяжкие (§ 7 Abs 2 Z 1 JGG)
и деяние не повлекло наступление смерти физическо-
го лица, кроме убийства по неосторожности одного из
членов семьи, которое вызвало серьезный психиче-
ский стресс.
Пример:
17-летний водитель транспортного средства, став-
ший виновником дорожно-транспортного происше-
ствия, в котором погиб его брат, может рассчитывать
на диверсионное прекращение дела.
С. Диверсионные меры в деталях
1. Уплата денежной суммы в пользу государства
(§ 200 StPO)
Предусмотренная сумма не может превышать сум-
му, которая соответствует штрафу в размере дохода об-
виняемого в течение 180 дней, плюс судебные издерж-
ки. Соответствующая сумма должна быть внесена в
течение 14 дней. Может быть предоставлена отсроч-
ка выплаты платежа до шести месяцев или рассроч-
ка уплаты в течение этого периода (§ 200 Abs 2 StPO).
Кроме того, она (уплата денежной суммы) также мо-
жет быть связана с возмещением убытков (§ 200 Abs
3 StPO). Эта мера является подходящей для распро-
страненных преступлений, относящихся к нижнему
уровню уголовных преступлений по криминальности,
другими словами, легкие преступления, без тесных
контактов между преступником и жертвой, таких как
кражи из магазинов, транспортные происшествия или
нарушения Закона об оружии (Waffengesetz)18.
2. Выполнение общественно полезных работ (§ 201
StPO)
Снятие обвинения происходит, если обвиняемый
согласился в течение определенного срока, не пре-
вышающего шести месяцев, безвозмездно выполнять
общественно полезные работы. Это, например, убор-
ка улиц и оказание помощи больным или физическим
лицам без определенного места жительства. Данный
вид диверсионных мер может применяться в тех слу-
чаях, если физическое лицо не является потерпевшим,
т.е. таких, как материальный ущерб, нанесенный об-
щественным учреждениям, или жестокое обращение с
животными, или пострадавшее лицо не заинтересова-
но в возмещении ущерба19.
3. Прекращение уголовного преследования после ис-
пытательного срока (§ 203 StPO)
Эта мера может быть связана с выполнением опре-
деленных обязательств или без таковых (например,
участие в программе помощи условно осужденным,
возмещение ущерба). В первом случае прекраще-
ние преследования предусмотрено за незначитель-
ные правонарушения (мелкие преступления), напри-
мер причинение незначительного вреда здоровью по
неосторожности, а во втором — за нанесение тяжкого
вреда здоровью по неосторожности или умышленное
причинение легкого вреда здоровью. Это принимает-
ся во внимание, если в компенсации за совершенное
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»

деяние нет необходимости ввиду того, что очная став-
ка подозреваемого с потерпевшим не имеет смысла,
или пострадавший в этом не заинтересован20. Одна-
ко окончательный отказ от уголовного преследования
происходит только в том случае, если подозреваемый
выполнил в полной мере все возложенные на него
обязанности и добросовестно возместил ущерб. Пол-
ное возмещение убытков21 не является необходимым
условием.
4. Медиация (примирение) (§ 204 StPO)
Подозреваемый и потерпевший активно вовлека-
ются в процедуру медиации. Обвиняемый должен быть
готов признаться в совершении преступления и ра-
зобраться с его причинами, а также способствовать
устранению последствий преступления (например,
путем возмещения потерпевшему ущерба). В данном
случае необходимо активное участие потерпевшего.
Потерпевший должен быть вовлечен в процедуру ме-
диации лишь при наличии согласия с его стороны.
Кроме того, во внимание должны быть приняты ин-
тересы потерпевшего. Заключение мирового согла-
шения зависит от согласия потерпевшего (п. 2 § 204
StPO)22. Выражение своего согласия он может поста-
вить в зависимость от определенных условий, а имен-
но от полного возмещения ущерба или морального
удовлетворения, например обвиняемый должен при-
нести извинения. Процедура медиации была успешно
проведена, если по факту интересы потерпевшего бы-
ли достаточно удовлетворены. Согласия потерпевше-
го не требуется только в том случае, если потерпевший
предъявляет неприемлемые требования о возмеще-
нии вреда, которые выходят за рамки гражданско-
правовых правопритязаний, в частности месть или
расправа. Такие выдвигаемые потерпевшим основа-
ния не могут быть приняты во внимание с позиции
права.
Таким образом, процедура медиации в случаях
возмещения вреда, признания вины или исполнения
обязательств может рассматриваться в качестве удав-
шейся даже тогда, когда потерпевший не дал своего
согласия. Окончательное решение принимает прокурор
после ознакомления с докладом медиатора23. Процедура
медиации пригодна исключительно в отношении уго-
ловных преступлений с конкретным (индивидуаль-
ным) потерпевшим (например, нанесение телесно-
го повреждения, нанесение материального ущерба,
кража). Процедура медиации может быть принята во
внимание при совершении бытовых преступлений или
насильственных действий в отношении супруга (сожи-
теля), совершенных на бытовой почве, когда жертва
преступления — в большинстве случаев лицо женско-
го пола — намерена продолжать отношения. Однако
для преступлений, сопряженных с совершением на-
сильственных действий в отношении детей, проце-
дура медиации не подходит, т.к. в таких случаях от-
сутствует равновесие в правовом положении сторон
преступления24.
В основном процедура медиации применяется при
разрешении конфликтов в сферах, приближенных к со-
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
циальным и брачно-семейным, а именно к бытовым
преступлениям. Свое применение она находит также
в отношении конфликтов, в которых субъекты уголов-
но наказуемого деяния находятся в равном правовом
положении. Она охватывает возмещение как матери-
ального, так и нематериального вреда. Медиация спо-
собствует активному участию потерпевшего лица и
служит защите или удовлетворению его легитимных
интересов. Потерпевший получает поддержку от ме-
диатора и также вправе пригласить для участия в про-
цедуре доверенное лицо, например сотрудника одного
из учреждений по защите жертв преступлений. Успех
процедуры медиации зависит в основном от согласия
потерпевшего лица.
5. Последующее возбуждение или продолжение уго-
ловного процесса (§ 205 StPO)
Уголовный процесс может быть возбужден или
продолжен в том случае, если обвиняемый требует
этого или обвиняемый не полностью и несвоевремен-
но исполнил предложенную диверсионную меру.
6. Права и интересы потерпевшего
Правовое положение потерпевшего было усилено.
При наложении диверсионных мер наказания «всег-
да необходимо исследовать интересы потерпевшего лица
и в наибольшей мере способствовать их учету при приня-
тии решения» (§ 206 Abs 1 StPO). В случае наличия та-
кого интереса потерпевшего простое разрешение спо-
ра исключается. В любом случае требуется наложить
диверсионные меры наказания. Эти меры учитыва-
ют активное участие потерпевшего лица в процессе
проведения медиации. Интересы потерпевшего могут
быть также приняты во внимание посредством уста-
новления предписаний и возложения обязанностей, в
частности обязанности возмещения вреда. В этой свя-
зи потерпевший вправе пригласить доверенное лицо для
участия в медиации, получить исчерпывающую инфор-
мацию о своих правах и о соответствующих учрежде-
ниях по защите жертв преступлений. Кроме того, перед
вынесением отказа в преследовании потерпевшему
следует дать возможность высказать свое мнение, а так-
же сообщить ему о готовности виновного в преступле-
нии лица возместить причиненный ущерб, исполнить
возложенные на виновного обязанности и заключить
мировое соглашение (§ 206 StPO Abs. 1 und Abs. 2)25.
Если обязанность по информированию потерпев-
шего не была исполнена, потерпевшему не предоста-
вили возможность высказать свое мнение или не да-
ли возможности участвовать в процедуре медиации,
то такие действия следует квалифицировать как нару-
шение субъективного права потерпевшего и их мож-
но опротестовать в соответствии с § 106 Abs. 1 Z 1 StPO.
Даже сам потерпевший не имеет права обжало-
вания решения о прекращении диверсионного про-
цесса26. Если обвиняемый не соблюдает своих обя-
занностей или не исполняет возложенных на него
обязанностей и требований в отношении потерпев-
шего, то потерпевший может лишь инициировать по-
следующее возбуждение или продолжение процесса
(§ 205 Abs. 2 StPO).
11
 ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
В отношении диверсионного прекращения процес-
са судом право обжалования принадлежит в соответ-
ствии с § 209 Abs. 2 StPO только прокурору, а не по-
терпевшему.
7. Статистика
В соответствии с официальными данными 27 в
2011 г. диверсионные меры распределялись следую-
щим образом: наиболее часто применялся денежный
штраф — 30%, испытательный срок без дополнитель-
ных условий — 16%, испытательный срок с дополни-
тельными условиями — 4%, общественно полезные
работы — 6% и медиация (примирение) — 16%. На-
ряду с этим диверсия применялась в 28% случаев в
связи с принятием закона о психотропных веществах
(Suchtmittelgesetz).
В 2011 г. диверсионный процесс был иниции-
рован в 53 257 случаях, при этом успешно были вы-
полнены все условия диверсии в 42 008 процессах, в
11 249 — диверсионные предложения были отклонены
или соответствующие условия остались невыполнен-
ными. Таким образом, 78,9% диверсий были успешны,
а 21,1% — безуспешны28.
III. Расширение действия правил о диверсии «боль-
шим законом о главном свидетеле» («große Kron-
zeugenregelung»)
1. Общие положения
С 01.01.2011 по 31.12.2016 последовательно всту-
пают в силу нормы, получившие в литературе назва-
ние «большого закона о главном свидетеле» («große
Kronzeugenregelung»)29. Содержание этих норм расши-
ряет возможности применения диверсии30. Благода-
ря принятию вышеназванных правовых норм были
введены правила об отказе от уголовного преследова-
ния путем установления диверсионных мер в отноше-
нии процесса с участием присяжных и шеффенов (на-
родных заседателей), а также сбора сведений о лидерах
криминальных организаций. Диверсионные меры были
также предусмотрены в отношении тяжких преступле-
ний, т.е. преступлений, наказуемых лишением свобо-
ды на срок более 5 лет, или в отношении экономиче-
ских и коррупционных преступлений. В соответствии
с § 209а и 209б StPO предоставляется возможность от-
каза от уголовного преследования вышеназванных
преступлений в случае сотрудничества с прокуратурой.
Только прокуратура, а не суд может принять реше-
ние об отказе от уголовного преследования31. Прави-
ла о главном свидетеле основываются на соображе-
ниях целесообразности, при этом не принимаются во
внимание оценка вины и общепревентивные сообра-
жения32.
2. Отказ от уголовного преследования ввиду сотруд-
ничества с прокуратурой
В соответствии с § 209a StPO прокурор вправе
при применении вышеназванных диверсионных мер,
за исключением процедуры медиации (§ 204 StPO),
временно отказаться от уголовного преследования33.
Предпосылкой для этого является то, что обвиняемый
добровольно сообщает об известных ему фактах, кото-
рые еще не стали предметом расследования, которое
12
ведется против него и знание которых будет значитель-
но способствовать:
— раскрытию преступления, находящегося в ком-
петенции суда присяжных и шеффенов (народных засе-
дателей) или прокуратуры по экономическим и корруп-
ционным делам (WKStA § 20a und 20b StPO), или
— обнаружению лица, являющегося или являвше-
гося руководящим лицом в криминальном сообще-
стве, криминальной организации или террористиче-
ской организации (§ 278, 278a, 278b StPO), а также
— если имеющиеся специальные превентивные
основания, в частности полное описание своих деяний
и доказательственная ценность информации, не про-
тиворечат этому (§ 209a Abs 2 StPO).
Исключениями для применения «закона о глав-
ном свидетеле» являются половые преступления и пре-
ступления, повлекшие смерть человека (§ 209a Abs 2
StPO).
В соответствии с § 209a StPO новый закон распро-
страняется на тяжкие экономические и коррупционные
преступления, по которым сумма ущерба превыша-
ет 50 000 €, а также на случаи получения информа-
ции о лидерах организованных преступных группировок.
При этом статус главного свидетеля присваивается по
усмотрению прокуратуры, такое право у самого лица
отсутствует. Это означает, что прокуратура отказыва-
ется от уголовного преследования, если преступник
добровольно и своевременно предоставил информа-
цию, т.е. тогда, когда сведения, которыми он обладал,
еще не стали ей известны. Эти сведения должны в зна-
чительной мере способствовать раскрытию преступле-
ния или выявлению лидеров преступных группировок.
В подобных случаях судопроизводство предвари-
тельно приостанавливается. Главный свидетель упла-
чивает денежный взнос, выполняет общественно по-
лезные работы или проходит испытательный срок с
дополнительными условиями. В отличие от § 200 Abs. 2
StPO размер денежной суммы, подлежащей оплате,
должен быть не менее 240 дневных ставок (§ 209a Abs. 2
StPO). Если будет установлено, что переданная глав-
ным свидетелем информация не соответствует дей-
ствительности или не имеет важного значения, прокура-
тура может возобновить уголовное преследование.
В соответствии с § 209b StPO закон о главном сви-
детеле распространяется на сотрудников предприятий
и организаций при совершении преступлений в сфе-
ре картельного и конкурентного права. Кто первый из
участников картеля сообщит о преступлении и помо-
жет при его расследовании, тот выплачивает денеж-
ный штраф в определенном размере, при этом иногда
этот размер может быть уменьшен. Другой порядок
закрепляет § 209a Abs. 1 StPO, он предполагает отказ
прокуратуры от уголовного преследования без соблю-
дения главным свидетелем предварительных условий
(§ 209b Abs. 2 StPO). Такой порядок применяется, на-
пример, при производстве по уголовному делу о мо-
шенничестве (§ 146 StGB) или об ограничении кон-
куренции при оформлении договора подряда (§ 168b
StGB).
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»

«Закон о главном свидетеле» также применяется
при уголовном судопроизводстве в отношении организа-
ций (VbVG), особенно в области экономической пре-
ступности (§ 209a Abs. 6, 209b Abs. 3 StPO)34.
IV. Выводы и перспективы
Ставший возможным с 01.01.2000 отказ от уголов-
ного преследования при условии выполнения диверси-
онных мер хорошо зарекомендовал себя в сфере борьбы
с преступлениями небольшой и средней тяжести. Успех
диверсии выражается в том, что из 100 диверсионных
процессов в 2011 г. 80 закончились удачно, т.е. оконча-
тельным прекращением производства35. Вместе с тем с
помощью диверсии были достигнуты такие цели, как
улучшение ресоциализации преступника, соблюдение
интересов потерпевших и возмещение им вреда, раз-
грузка судов по уголовным делам, особенно при произ-
водстве по делам в отношении несовершеннолетних и
по закону о психотропных веществах.
Уголовное судопроизводство в соответствии с пра-
вилами о главном свидетеле по делам о тяжких эконо-
мических или коррупционных преступлениях, а также
для выявления лидеров преступных группировок под-
чиняется соображениям целесообразности. Этот вид
диверсии нацелен прежде всего на то, чтобы успеш-
но свершилось правосудие и уголовное преследование
по сложным, затратным, труднодоказуемым экономи-
ческим преступлениям с длительными сроками рас-
смотрения дел и неуловимыми лидерами преступных
группировок. Здесь показания обвиняемого, вопросы
вины или общей превенции не играют никакой роли.
В какой мере эти расширенные диверсионные меры
оправданны, покажет время.
1
Перевод осуществлен доцентом кафедры уголовного
процесса, правосудия и прокурорского надзора юридиче-
ского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, кандидатом
юридических наук Н.В. Ильютченко.
2
Прим. переводчика. Дело в том, что до этого времени
преимущества правового института «диверсии» могли
использовать только несовершеннолетние правонару-
шители.
3
Kienapfel/Höpfel/Kert. Strafrecht, Allgemeiner Teil14 (2012)
E 10, Rz 3.
4
Miklau/Schroll. Vorwort, in: Miklau/Schroll (Hrsg).
Diversion. Ein anderer Umgang mit Straftaten. Analysen
zur Strafprozessnovelle 1999 (1999); Maleczky. Die
Strafprozessnovelle 199 JAP 1999/2000, 83; Hinterhofer.
Diversion statt Strafe. Untersuchungen zur Strafprozessnovelle
1999 (2000), 3f; Burgstaller. Über die Bedeutung der neuen
Diversionsregelungen für das österreichische Strafrecht, in:
Miklau/Schroll (Hrsg). Diversion. Ein anderer Umgang mit
Straftaten. Analysen zur Strafprozessnovelle 1999 (1999), 12.
5
Kienapfel/Höpfel/Kert. Strafrecht, Allgemeiner Teil14 (2012)
E 10, Rz 3.
6
Kienapfel/Höpfel/Kert. [FN 3] E 10, Rz 9.
7
Hinterhofer [FN 1], 5. (§ 30 Abs 1 StPO).
8
Schütz. Die Rückfallshäufigkeit nach einem Außergerichtlichen
Tatausgleich bei Erwachsenen, RZ 1999, 161 ff; Miklau. Der
Beschuldigte und die Diversion, in: Miklau/Schroll (Hrsg).
Diversion. Ein anderer Umgang mit Straftaten. Analysen zur
Strafprozessnovelle 1999 (1999), 32.
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
9
EBRV StP-Nov 1999, 14.
10
Прим. переводчика. Согласно уголовному кодексу
Австрии (StGB) дневная ставка должна определяться с
учетом личных особенностей и материального положения
правонарушителя на момент вынесения приговора судом
первой инстанции. Минимум дневной ставки устанавли-
вается в размере 4 евро, а максимум — в 5000 евро.
11
Dazu Seiler Strafrecht Allgemeiner Teil II 5 (2012) Rz
391 ff; Seiler Strafprozessrecht12 (2012) Rz 686 ff; Bertel/Venier
Strafprozessrecht5 (2011) Rz 404 ff.
12
Näher Schroll Wiener Kommentar2 (2011) § 198 Rz 14 ff.
13
Eder-Rieder Opferrecht (2005), 37.
14
Schütz Das schwere Verschulden als Diversionsgrenze, in:
Miklau/Schroll (Hrsg) Diversion. Ein anderer Umgang mit
Straftaten. Analysen zur Strafprozessnovelle 1999 (1999),
27f mwN; aM Fuchs Diversion und Tatopfer, in: Miklau/
Schroll (Hrsg) Diversion. Ein anderer Umgang mit Straftaten.
Analysen zur Strafprozessnovelle 1999 (1999), 47.
15
JBl 2001, 328 mA Schütz; Seiler AT II5 [FN 8] Rz 397 und
Strafprozessrecht12 [FN 8] Rz 691; Fabrizy StPO11 (2011)
§ 198 Rz 5 mwN.
16
Schütz Diversionsentscheidungen im Strafrecht (2003), 107
und 110.
17
Прим. переводчика: Jugendgerichtsgesetz (JGG) — Закон
о судопроизводстве в отношении несовершеннолетних.
18
Seiler AT II5 [FN 8] Rz 403; Schroll [FN 9] § 200 Rz 17.
19
Eder-Rieder [FN 10], 39.
20
Eder-Rieder [FN 10], 40.
21
Schroll [FN 9] § 201 Rz 6.
22
Seiler Strafprozessrecht12 [FN 8] Rz 711.
23
Seiler AT II5 [FN 8] Rz 411; Eder-Rieder [FN 10], 41
24
Eder-Rieder [FN 10], 42
25
Schroll [FN 9] § 201 Rz 7; Eder-Rieder [FN 10], 38; Seiler
AT II5 [FN 8] Rz 400 und Strafprozessrecht12 [FN 8] Rz 697.
26
Eder-Rieder Die Stellung des Opfers im neuen Strafverfahren,
JSt 2008, 120 mwN.
27
Sicherheitsbericht 2011, Bericht über die Tätigkeit der
Strafjustiz 2011, 57 ff.
28
Sicherheitsbericht 2011 [FN 23], 61.
29
BGBl I 2010/108.
30
Прим. переводчика. В австрийском уголовно-про-
цессуальном праве понятие «Diversion» («диверсия») охва-
тывает все те формы окончания уголовного судопроиз-
водства, при которых отказ от уголовного преследования
поставлен в зависимость от исполнения подозреваемым
тех или иных обязательств. В качестве особых условий
диверсионного производства предусмотрены: уплата
денежного взноса, выполнение общественных работ,
прохождение испытательного срока и возмещение ущер-
ба. Таким образом, диверсия является альтернативной
уголовному преследованию реакцией государства на пре-
ступление. При диверсии не предъявляется обвинение,
не выносится приговор, не наступает судимость. Вместо
этого прокурор делает подозреваемому предложение о
диверсии, которое тот принимает, отказываясь тем самым
от формального уголовного судопроизводства, либо от-
клоняет, рискуя быть осужденным.
31
Eder-Rieder Wirtschaftsstrafrecht2 (2011), 48 f.
32
Schroll [FN 9] Vor §§ 198-209b Rz 16b und 16c.
33
Прим. переводчика. В данном случае речь идет о так на-
зываемых дискреционных полномочиях прокурора.
34
Seiler Strafprozessrecht12 [FN 8] Rz 723.
35
Sicherheitsbericht 2011 [FN 23], 60.
13
 ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
Допустимость, достоверность,
процессуальная пригодность,
или Еще раз о роли полиграфа
в уголовном судопроизводстве1
БЕЛКИН АНАТОЛИЙ РАФАИЛОВИЧ,
доктор юридических наук, профессор
Говоря об использовании полиграфа в уголовном
процессе, естественно задаться вопросом о принци-
пиальной возможности, допустимости его использо-
вания в качестве средства/метода получения значи-
мой для уголовного дела информации и, далее, о том,
какова роль полученной информация в контексте уго-
ловного судопроизводства.
Как сторонники, так и противники применения
полиграфа справедливо отмечают: если двадцать лет
назад предложения использования полиграфа встре-
чались буквально «в штыки», то теперь налицо об-
ратная (в некотором смысле) тенденция — полигра-
фологические исследования (зачастую именуемые
экспертизами) принимаются «на ура», причем сами
полиграфологи нередко явно выходят за пределы сво-
ей компетенции.
К осторожному, взвешенному отношению к ис-
пользованию полиграфа призывают не только ученые-
процессуалисты, но и криминалисты и судебные
эксперты. Так, проф. В.Ю. Шепитько обоснованно ука-
зывает, что «возможность использования специальных
приборов (лайдетекторов, вариографов, полиграфов и
др.)... показывает динамику изменений кровяного дав-
ления, частоты пульса, уровня дыхания... и др. Такие
показатели могут способствовать ориентации следова-
теля при выдвижении предположений о ложности ли-
бо правдивости сообщаемой информации. Однако рас-
сматриваемая «диагностика» не исключает ошибок, т.к.
возникновение соответствующих психофизиологиче-
ских реакций у допрашиваемого может быть вызвано
необычностью обстановки допроса, неправильной по-
становкой следователем вопросов, пренебрежитель-
ным отношением к свидетелю или обвиняемому, де-
монстрацией обвинительного уклона и т.д.»2.
Отметим прежде всего, что вопреки распростра-
няемому и пропагандируемому сторонниками поли-
графа мнению, использование полиграфа, увы, никак
не может считаться строго научной и стандартизиро-
ванной процедурой. Научная достоверность получае-
мых результатов подвергается обоснованному сомне-
нию, а критические замечания касаются, в частности,
того, что это, скорее, искусство, а не наука, ибо слиш-
ком многое зависит от квалификации, опыта и интуи-
ции специалиста-полиграфолога.
Перечень вопросов для тестирования на поли-
графе не унифицирован и ни в коей мере не являет-
14
ся фиксированным. Для проведения испытания по-
лиграфолог каждый раз должен заново подобрать и
сформулировать вопросы так, чтобы вызвать нужную
реакцию у конкретного испытуемого.
Уже это само по себе спорно, ибо нейтральный
тест не должен быть нацелен на получение нужной ре-
акции. Далее надлежит проинтерпретировать все мно-
гообразие физиологических проявлений, которые у
различных субъектов могут быть весьма разнообраз-
ны. Единой методики опять же нет, так что интерпре-
тация явно субъективна — неизбежны ошибки, обу-
словленные человеческим фактором.
Задаваясь вопросом, существует ли в настоящее
время единый научно-методический подход к практи-
ке проведения психофизиологических исследований
и экспертиз с применением полиграфа, професси-
ональной подготовке и специализации полиграфо-
логов, «отец» отечественной полиграфологии проф.
Ю.И. Холодный приходит к однозначно отрицатель-
ному ответу3, не скупясь на отрицательные характери-
стики «Видовой экспертной методики производства
психофизиологических исследований с использова-
нием полиграфа», разработанной конкурирующей
группой исследователей из другого ведомства4.
Достоверность результатов, выдаваемых на-гора
многочисленными полиграфологами5, — отдельный,
наболевший вопрос. По данным ВНИИ МВД Рос-
сии6, точность показателей современных полигра-
фов доходит до 96%, что сторонники их применения
считают вполне сопоставимым с точностью результа-
тов традиционных видов криминалистических, а так-
же многих других судебных экспертиз. Более того, по
утверждениям того же Ю.И. Холодного, при экспе-
риментальной проверке на достоверность результатов
применения полиграфа установлено, что «технология
проверок на полиграфе обладает степенью точности,
сопоставимой и даже превосходящей большинство
представляемых в настоящее время видов доказа-
тельств, которые фигурируют в судах по уголовным и
гражданским делам»7.
Налицо явная и грубая подмена тезиса — по-
лиграф регистрирует физиологические изменения,
имеющие место в организме испытуемого, и в этом
смысле он вполне надежный измерительный при-
бор. Достоверность самой регистрации сомнению не
подлежит (при том условии, разумеется, что прибор
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»

правильно эксплуатируется, регулярно проходит ре-
гламентные поверки и т.п.). Но достоверность резуль-
татов тестирования вообще не может быть оценена,
ибо физиологические реакции, фиксируемые поли-
графом, могут быть интерпретированы оператором
по-разному. В известном примере, приводимом По-
лом Экманом8, подозреваемый, обнаруживший обна-
женный труп жены соседа, на допросе отрицает свою
виновность и причастность, однако тест на полигра-
фе якобы изобличает его. Впоследствии выясняется,
что у него ранее бывали сексуальные фантазии на по-
чве влечения к соседке, а при виде ее обнаженного те-
ла он ощутил влечение, чего очень стыдился. Чувство
стыда не позволяло ему пройти тест на полиграфе, но
вывод полиграфолога о причастности подозреваемого
к убийству был ошибочен.
Сравним этот пример с другим известным при-
мером, уже из отечественной практики, приводимым
проф. В.М. Комиссаровым и Я.В. Комиссаровой9.
Пытаясь изобличить Х., подозреваемого в убийстве,
следователь подверг его тестированию на полигра-
фе и при этом предъявил ему для опознания в чис-
ле других фотографии обогревателя, кабель от кото-
рого использовался для удушения жертвы, и кровати,
где это произошло. В результате были получены зна-
чимые психофизиологические реакции на указанные
раздражители, что позволило сделать желаемый для
следствия вывод. Сравнение с предыдущим примером
показывает, что вывод этот мог сильно зависеть от ин-
терпретации наблюдаемых реакций и быть весьма да-
лек от достоверного.
Стремление придать выводам наукообразную ви-
димость приводит к представлению их в числовой
форме, с указанием вероятности (степени уверенно-
сти полиграфолога в своем ответе). Весьма характе-
рен в этом смысле пример, кочующий по разным ра-
ботам Ю.И. Холодного: «...в результате исследования
...следов памяти конкретного человека полиграфолог
может получить вывод, обладающий высокой степе-
нью вероятности. В частности, при наличии трех част-
ных признаков расследуемого события и при появле-
нии у подэкспертного соответствующих реакций на
эти признаки полиграфолог приходит к выводу о при-
частности исследуемого человека к устанавливаемо-
му событию с вероятностью P = 0,992 (т.е. вероятность
ошибки Рош = 0,008, или 0,8%). При наличии четырех
признаков полиграфолог устанавливает такую при-
частность с вероятностью P = 0,9984 (т.е. Рош = 0,0016,
или 0,16 %)»10.
Убедительно? Для человека, далекого от математи-
ки, — возможно. Но откуда взялись такие цифры? Ав-
тор об этом умолчал, но в более ранней работе11 можно
обнаружить априорное предположение, что каждый
из этих признаков дает вероятность ошибки 0,2. По
формуле умножения вероятностей тогда три признака
дадут как раз 0,23 = 0,008, а четыре дадут 0,24 = 0,0016;
но ведь формула умножения справедлива только для
независимых событий! Можно ли эти признаки считать
независимыми? Более чем сомнительное предположе-
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
ние — скорее, они в реальном вопроснике, напротив,
тесно связаны. Между тем требование независимости
признаков даже не упомянуто ни в процитированной
работе, ни в уже упомянутой более ранней.
После этой псевдоматематической эквилибристи-
ки рекомендации полиграфологу формулировать вы-
вод типа «в памяти подэкспертного имеется инфор-
мация о том, что... (например, потерпевшему был
нанесен удар ножом в спину). Данный факт установ-
лен экспертом с вероятностью 0,95 (95%)»12 ничего,
кроме недоумения, уже не вызывают.
Итак, встречающиеся в литературе утверждения
о том, что полиграф — допустимое для применения в
уголовном процессе техническое средство, основан-
ное на познанных наукой закономерностях, процессах
и явлениях, гарантирующих получение достоверного
результата13, приходится признать явным преувеличе-
нием и попыткой выдать желаемое за действительное.
Тем не менее сторонники использования полигра-
фа стремятся представить полиграфологическое те-
стирование как некий вид судебной экспертизы. Так,
одна из разработчиков законопроекта «О применении
полиграфа» Е.К. Волчинская, выступая на заседании
Экспертно-консультативного совета при Комитете
Совета Федерации по конституционному законода-
тельству, прямо утверждала, что «в настоящий момент
опрос с использованием полиграфа обычно проводит-
ся в рамках психофизиологической экспертизы, допу-
скаемой законодательством»14, что не помешало ей да-
лее процитировать кассационное определение ВС РФ
от 04.06.2008, в котором «суд обоснованно признал не-
допустимыми доказательствами три заключения так
называемой (выделено мной. — А.Б.) психофизиоло-
гической экспертизы, так как они... не являются до-
казательствами по уголовному делу. Использование
достижений специалистов-полиграфологов в процес-
се доказывания по уголовному делу законом не преду-
смотрено. Выводы такой экспертизы не носят научно
обоснованного характера».
Возможность назвать полиграфологическое иссле-
дование экспертизой поддерживал Н.А. Селиванов:
«Поскольку проверка на полиграфе требует примене-
ния специальных знаний и проведения соответствую-
щих исследований, имеются все основания говорить о
том, что в данном случае налицо все признаки процес-
суального действия, именуемого экспертизой»15. Есть у
этой точки зрения и другие сторонники16.
Однако основные требования, предъявляемые
к судебным экспертизам, содержащиеся в ст. 8 Фе-
дерального закона «О государственной судебно-
экспертной деятельности в Российской Федерации»,
предусматривают научную обоснованность приме-
няемых методик, применение средств объективного
контроля, т.е. использование только описанных в на-
учной литературе методов, апробированных реальной
исследовательской практикой и гарантирующих до-
стоверные результаты (или, по меньшей мере, позво-
ляющих установить, насколько те или иные результа-
ты достоверны).
15
 ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
Как справедливо отмечает Н.Н. Апостолова, «сам
процесс и результаты проведенной экспертизы долж-
ны быть научно обоснованными, аргументирован-
ными и достоверно установленными. Оцениваться
заключение эксперта должно исходя из следующих
критериев: 1) полноты и доброкачественности мате-
риалов, бывших в распоряжении экспертов; 2) нали-
чия в заключении эксперта убедительных доводов,
подтверждающих его вывод; 3) достаточный уровень
развития данной отрасли научного знания; 4) доста-
точная научная квалификация самих экспертов... в
заключении эксперта-полиграфолога не может быть
обоснованных, аргументированных и убедительных
доводов, подтверждающих вывод о ложности или
правдивости показаний лица, опрошенного с приме-
нением полиграфа. Все, что может констатировать
эксперт, — это то, что при ответе на тот или иной во-
прос опрашиваемый среагировал определенным об-
разом»17.
Ю.К. Орлов полагает, что предметом судебной
экспертизы выступают «факты, обстоятельства (фак-
тические данные), устанавливаемые посредством экс-
пертизы»18. Полиграфологическое исследование, име-
ющее дело со следами, зафиксированными в памяти
человека, материальных фактов не устанавливает, но
лишь фиксирует в той или иной мере субъективное
отношение человека к этим фактам, что вовсе не од-
но и то же, при этом, как указывают сами же полигра-
фологи, «важно учитывать влияние индивидуальных
особенностей процесса запоминания (как следообра-
зования в памяти), хранения и воспроизведения ин-
формации, а также особенностей физиологических и
психических процессов, сопровождающих данное ди-
агностическое исследование»19. В то же время меха-
низм образования и последующего изменения идеаль-
ных следов практически изучен весьма мало.
В частности, странный тезис о том, что идеальные
следы, в отличие от материальных, подвержены «ис-
ключительно естественному разрушению (т.е. забыва-
нию)», но недоступны для умышленного разрушения,
т.к. «человек неспособен намеренно забыть, «вытра-
вить» из памяти нежелательные для него события про-
шлого или отдельные их обстоятельства», Ю.И. Хо-
лодный отстаивает в целом ряде своих публикаций20,
хотя из психологии известно, что существует и пред-
намеренное, и т.н. мотивированное забывание21.
По мысли Ю.И. Холодного, «задача эксперта-
полиграфолога — установить, какая информация со-
держится в памяти человека. И только это он должен
констатировать в своем выводе: дальше — ни ша-
гу»22. В то же время А.Б. Пеленицын, А.П. Сошни-
ков и О.В. Жбанкова верно указывают, что собствен-
но процессы памяти не имеют непосредственной
связи с механизмами функционирования вегетатив-
ной нервной системы, внешние проявления активно-
сти которых регистрируются полиграфом, «что не по-
зволяет информации, хранящейся в памяти человека,
иметь устойчивое и однозначное отражение во внеш-
них физиологических проявлениях, на основании ко-
16
торых можно было бы делать достоверные выводы как
о самом факте наличия этой информации, так и о ее
содержании»23. В свете этого утверждения о том, что
полиграфолог якобы констатирует наличие или отсут-
ствие в памяти следов тех или иных обстоятельств со-
бытия, сводят весьма мало изученный механизм фор-
мирования следов в памяти к сугубо физиологическим
процессам24.
Итак, полиграфологическое исследование не мо-
жет считаться судебной экспертизой. Согласимся с
Л.М. Исаевой: «...не вызывает сомнений преждевре-
менность придания статуса экспертного исследова-
ния полиграфному опросу хотя бы из-за отсутствия
методик, позволяющих оценить достоверность выво-
дов»25. Достоверность результатов весьма относитель-
на — уже это не позволяет признать их полноценными
процессуальными доказательствами.
Само употребление термина экспертиза (тем паче
судебная экспертиза) по отношению к полиграфологи-
ческому исследованию весьма сомнительно.
На разрешение такой «экспертизы» порой выно-
сятся и вопросы, которые она, в принципе, разрешить
не может. Так, Шатровский районный суд Курган-
ской области, рассматривая дело Кайгародова, обви-
няемого в совершении деяния, предусмотренного ч.
3 ст. 264 УК РФ, но вину свою не признавшего и от
дачи показаний в суде отказавшегося (на основании
ст. 51 Конституции Российской Федерации), постано-
вил обвинительный приговор, указав, что заключени-
ем психофизиологической экспертизы, проведенной
в отношении свидетеля Сереброва, установлено, что
в момент ДТП автомобиль обвиняемого шел на об-
гон автомобиля КАМАЗ со скоростью более 100 км/
час, что и послужило причиной дорожного происше-
ствия, повлекшего смерть четырех потерпевших26. В то
же время очевидно, что никакое исследование с помо-
щью полиграфа не в состоянии подтвердить, что ско-
рость автомобиля была свыше 100 км/час27, — в луч-
шем случае подтвердить возможно лишь то, что сам
свидетель Серебров в этом уверен; но это — не более
чем его догадки. Фактически какой-то смысл подоб-
ное исследование могло бы иметь разве что при вы-
яснении вопроса, не лжет ли сам свидетель и не сле-
дует ли привлечь его к ответственности по ст. 307 УК;
для решения же вопроса о скорости все это исследова-
ние ничего нового, помимо самих показаний свидете-
ля, не дает. Нелишне напомнить, что показания, осно-
ванные на предположениях и догадках, ст. 75 УПК РФ
оценивает весьма невысоко.
А как обстоит дело с допустимостью? Уже беглый
взгляд позволяет сделать вывод, что и в этом отноше-
нии результаты исследования при помощи полиграфа
отнюдь не могут считаться безупречными.
Отметим сразу, что производство судебной экс-
пертизы предусматривает предупреждение эксперта
об уголовной ответственности за дачу заведомо лож-
ного экспертного заключения по ст. 307 УК РФ. Воз-
можно ли такое в контексте психофизиологической
полиграфологической экспертизы? Отнюдь нет, по-
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»

добное возможно разве что при заведомо неверной
фиксации показаний прибора, ибо «ошибка интер-
претации» не может быть признана заведомой при от-
сутствии единой методики, да и вопросник не может
быть заведомо неправильным, раз единых требований
к нему нет. Это создает таким экспертам благоприят-
ные условия для массового злоупотребления.
Отметим также и то, что ст. 195 УПК РФ, регла-
ментируя производство экспертизы, вовсе не требует
согласия подозреваемого/обвиняемого подвергнуть-
ся таковой. Часть 4 данной статьи говорит лишь о со-
гласии потерпевшего (или свидетеля), но и тут есть
оговорка, что в случае сомнения в его способности
адекватно воспринимать происходящее и давать по-
казания, согласия все равно не требуется (п. 4 ст. 196
УПК). Таким образом, коль скоро полиграфологи-
ческое тестирование — это некая разновидность су-
дебной экспертизы, отсюда вытекает однозначный
вывод, что такое тестирование обвиняемого или подо-
зреваемого может быть произведено и принудительно,
против его желания. Кстати, это возможно и по отно-
шению к потерпевшему — ему всегда можно указать,
что тестирование проводится именно в связи с сомне-
нием в его правдивости, вызванным предположени-
ем о неадекватном его восприятии происходившего.
Но откровенно абсурдная идея принудительного по-
лиграфологического тестирования грубо нарушает
принципы уголовно-процессуального законодатель-
ства, прежде всего ст. 51 Конституции Российской Фе-
дерации.
Любопытно, что адепты полиграфологии это во-
все не считают недостатком, напротив, уже упомяну-
тая О.В. Белюшина откровенно признает выигрыш-
ность такой ситуации: «Особенности производства
судебной экспертизы в отношении живых лиц дей-
ствующим уголовно-процессуальным законодатель-
ством не урегулированы. Более того, ст. 47 и ст. 195
УПК РФ не содержат положений, дающих обвиня-
емому право отказаться от участия в судебной экспер-
тизе, проводимой в отношении его»28. Таким образом,
с правами обвиняемого можно не считаться, а добро-
вольный характер обследования заменяется принуди-
тельным. Заслуживает внимания и еще один приме-
чательный пассаж того же автора: «По общей норме
ст. 28 Федерального закона о государственной судебно-
экспертной деятельности проведение психофизио-
логической экспертизы в государственном судебно-
экспертном учреждении без согласия испытуемого
недопустимо. В то же время в силу ст. 41 указанного
Закона на экспертов, не являющихся государствен-
ными судебными экспертами, приведенная норма не
распространяется. Таким образом, возникает процес-
суальная возможность проведения негосударственны-
ми экспертами экспертизы принудительно»29. Ком-
ментарии излишни.
Следует согласиться с Т.Ю. Ничипоренко, счита-
ющей, что «каждый случай применения полиграфа
в доказывании по уголовному делу является попыт-
кой придать доказательственное значение тому, что
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
доказательством являться не может». Причину это-
го она видит в том, что оценка достоверности тех или
иных сведений есть исключительная компетенция су-
дьи, присяжных заседателей, прокурора, следователя
и дознавателя, а не полиграфолога, заключение кото-
рого приходится расценить как вторжение в исклю-
чительную компетенцию органов предварительного
расследования и суда30. Кстати, с этим вполне соглас-
ны и Ю.К. Орлов и Ю.И. Холодный: «...эксперт-
полиграфолог выходит за пределы своей компетенции
и вторгается в сферу полномочий следователя и суда.
И тут критики совершенно правы»31.
По мнению проф. Л.А. Воскобитовой, полиграфо-
лог фиксирует реакцию человека на заданные вопро-
сы, однако с точки зрения юридической оценки прав-
дивость или ложность показаний человека не имеет
значения, поскольку не несет фактической информа-
ции о том, что на самом деле происходило в прошлом.
В имеющейся судебной практике, как правило, из за-
ключений полиграфолога фактическая информация
не выявляется. Полиграф лишь выдает определенные
кривые, но именно человек придает им фактические
и содержательные смыслы. Когда судья перестает по-
нимать разницу между фактической информацией и
формальными документами уголовного дела, он пере-
стает быть судьей32.
Вопрос о допустимости результатов полиграфо-
логического исследования как процессуальных дока-
зательств неразрывно связан с правом лица не давать
показаний против самого себя, провозглашенным
ст. 51 Конституции Российской Федерации. Строго
говоря, даже достоверно установленная ложность по-
казаний обвиняемого, подтвержденная полиграфоло-
гическим исследованием, не влечет никаких юриди-
ческих последствий, поскольку обвиняемый не обязан
свидетельствовать против себя, на нем не лежит бре-
мя доказывания своей невиновности, а процессуаль-
ные требования предупреждения об ответственности
за дачу заведомо ложных показаний к нему не отно-
сятся.
Согласие подозреваемого, обвиняемого пройти
полиграфологическую процедуру дела не меняет, ибо
он, давая такое согласие, не может предвидеть своей
реакции на задаваемые вопросы и сознательно кон-
тролировать ее. Если в ходе допроса, услышав вопрос
следователя и видя, что его понуждают свидетельство-
вать против себя, допрашиваемый вправе просто от-
казаться отвечать (и даже отказаться давать показания
вообще), то здесь ситуация принципиально иная. Во-
прос прозвучал, реакция на него прибором уже зафик-
сирована и может быть интерпретирована оператором
вне зависимости от того, ответил ли испытуемый или
отказался отвечать. Более того, даже промежуток вре-
мени, в течение которого испытуемый размышляет,
отвечать ему или отказаться, может быть подвергнут
определенной интерпретации. Таким образом, лицо,
подвергаемое полиграфологическому тестированию,
может быть фактически принуждено против своей во-
ли свидетельствовать против самого себя.
17
 ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
Обычным возражением адептов полиграфологии
является то, что и взятый у обвиняемого образец кро-
ви, подвергнутый ДНК-анализу, тоже может в итоге
«свидетельствовать» против своего хозяина, причем
против его воли. Однако, во-первых, закон не преду-
сматривает согласия обвиняемого на предоставление
подобного образца — он таки может быть взят и при-
нудительно. Во-вторых, «свидетельство» образца кро-
ви объективно и в принципе не может и не должно за-
висеть от волеизъявления его хозяина.
Н.Н. Китаев указывает, что «использование
отдельными судьями при вынесении пригово-
ра результатов опроса на полиграфе в качестве
уголовно-процессуального доказательства является
противозаконным, а тенденция умножения таких слу-
чаев судебной практикой требует немедленного офи-
циального разъяснения со стороны Верховного су-
да РФ»33.
Надо заметить, что судебная практика хоть и не
всегда, но все же дает примеры взвешенного отно-
шения к полиграфологическим исследованиям. Так,
в ноябре 2011 г. Военная коллегия ВС РФ в кассаци-
онном определении по делу № 203-011-4 отменила
приговор суда I инстанции, отметив, что, «делая вы-
вод о причастности осужденных Х. и Ф. к убийству К.
и признавая достоверными показания свидетеля Кр.
о том, что он знает о совершенном убийстве со слов
Х. и Ф., суд сослался на заключения «психофизиоло-
гических экспертиз», в ходе которых правдивость со-
общаемых Кр. и Ф. сведений проверялась с помощью
технического средства — полиграфа. Однако экспер-
том не представлено и судом не установлено научно-
обоснованное подтверждение надежности и достовер-
ности результатов подобных исследований, которые
позволяли бы признать их доказательством по уголов-
ному делу в соответствии с требованиями ст. 74 и 80
УПК РФ»34.
Подобная позиция по-прежнему поддерживает-
ся Верховным Судом Российской Федерации. Так,
в своем кассационном определении от 4 октября
2012 г. № 34-012-12 Судебная коллегия по уголов-
ным делам вновь подтвердила, что согласно уголовно-
процессуальному закону психофизиологические
исследования не являются доказательствами, и из-
менила приговор Мурманского областного суда от
23 июля 2012 г. в отношении Б. и Ш., исключив ссылку
на использование заключений по результатам прове-
денных в ходе предварительного следствия психофи-
зиологических экспертиз, при которых исследовались
показания Б. и Ш., в качестве доказательств, подчер-
кнув, что такие заключения не соответствуют требо-
ваниям, предъявляемым уголовно-процессуальным
законом к заключениям экспертов, а такого рода ис-
следования, имеющие своей целью выработку и про-
верку следственных версий, не относятся к доказа-
тельствам согласно ст. 74 УПК РФ.
Вполне логичным в свете всего вышеизложен-
ного выглядит вывод Н.Н. Апостоловой: проведе-
ние экспертизы с применением полиграфа непра-
18
вомерно, а заключение полиграфолога по поводу
правдивости или ложности показаний лица, опро-
шенного с применением полиграфа, не может счи-
таться допустимым и достоверным доказатель-
ством по уголовному делу 35. К такому же выводу
пришел и Экспертно-консультативный совет при
Комитете Совета Федерации по конституционно-
му законодательству, признавший использование
полиграфа в качестве средства получения доказа-
тельств в уголовном судопроизводстве недопусти-
мым и противоречащим ст. 49, 50, 51 Конституции
России36.
В то же время нет нужды отрицать возможности
полиграфа в деле получения ориентирующей инфор-
мации, пусть и не являющейся доказательством, од-
нако способной принести пользу при планировании
расследования, выдвижении и проверке следствен-
ных версий и т.п. Это подчеркнул и Председатель
Комитета Совета Федерации по конституционно-
му законодательству проф. А.И. Александров, высо-
ко оценив возможности использования полиграфа в
оперативно-розыскной деятельности для построения
версий, но не в качестве средства получения доказа-
тельств37.
В литературе можно встретить и предложение ис-
пользовать полиграф в уголовном судопроизводстве в
качестве технического средства фиксации психофи-
зиологического состояния лица, дающего показания,
подобно тому, как используется аудио- или видеоза-
пись. Действительно, ч. 6 ст. 164 УПК РФ допуска-
ет применение технических средств фиксации при
производстве следственных действий, так что, счи-
тая полиграф таким средством, а оператора полигра-
фа — специалистом, привлеченным для содействия
производству допроса, подобную идею можно счесть
интересной.
Допрос с использованием полиграфа, по мнению
Л.В. Виницкого и Н.Е. Шинкевича, «можно считать
следственным действием с участием специалиста-
оператора»38, а использование полиграфа будет спо-
собствовать повышению эффективности оценки по-
лучаемых при этом сведений.
Однако напомним, что использование техниче-
ских средств фиксации не требует согласия допра-
шиваемого лица, стало быть, вновь оказывается воз-
можным принуждение допрашиваемого к допросу на
полиграфе. Кроме того, отметим, что применение
технических средств фиксации не подразумевает ин-
терпретацию полученных результатов, но лишь ис-
пользование их непосредственно, а от самих кривых,
выписанных самописцем, проку мало.
Зато интересной представляется идея использо-
вания полиграфа по инициативе самого обвиняемого
(подозреваемого), стремящегося таким путем удосто-
верить свою невиновность или непричастность. Разу-
меется, доказательственного значения, строго говоря,
выводы специалиста-полиграфолога и в этом случае
не имеют, однако в качестве ориентирующей инфор-
мации (пусть и не бесспорно достоверной) они могут
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»

породить сомнения в виновности обвиняемого (подо-
зреваемого). Коль скоро эти сомнения устранить не
удастся, презумпция невиновности (ч. 3 ст. 14 УПК
РФ) будет на его стороне. Думается, что вопрос при-
менения полиграфа именно с этой целью заслуживает
серьезной проработки.
1
Статья представляет собой расширенный и дополненный
вариант доклада автора на конференции, посвященной
применению полиграфа в уголовном процессе, в Россий-
ской Академии правосудия 18 марта 2013 г.
2
Шепитько В.Ю. Проблемные лекции по криминалистике.
Харьков : Апостiль, 2012. С. 73.
3
Холодный Ю.И. О «едином научно-методическом под-
ходе» к применению полиграфа // Юридическая психо-
логия. 2013. № 1. С. 11–13.
4
Иванов Л.Н., Комиссарова Я.В., Пеленицын А.Б., Федо-
ренко В.Н. Видовая экспертная методика производства
психофизиологического исследования с использованием
полиграфа // Инструментальная детекция лжи: реалии и
перспективы использования в борьбе с преступностью :
материалы международного научно-практического фо-
рума / ред. В.Н. Хрусталёв, Л.Н. Иванов. Саратов : СЮИ
МВД России, 2006. С. 90–96.
5
В выступлениях на упомянутой конференции неодно-
кратно повторялось, что обучение таких специалистов кто
только нынче не проводит! Судя по некоторым реклам-
ным объявлениям, приобрести нужную квалификацию
можно, оказывается, буквально за неделю.
6
Букаев Н.М. Полиграф и гипноз: проблемы применения
в уголовном процессе России // Совершенствование
деятельности правоохранительных органов по борьбе
с преступностью в современных условиях : материалы
Всероссийской научно-практической конференции
(26–27 октября 2006 г.). Тюмень, 2007. Вып. 3. С. 153.
7
Холодный Ю.И. Применение полиграфа при профилак-
тике, раскрытии и расследовании преступлений. М., 2000.
С. 117.
8
Экман П. Психология эмоций. СПб., 2011.
9
Комиссаров В.М., Комисарова Я.В. Полиграф — детектор
лжи или правды? // Прокурорская и следственная прак-
тика. 2005. № 1–2. С. 179.
10
Орлов Ю.К., Холодный Ю.И. Судебно-психофизи-
ологическая экспертиза с применением полиграфа: про-
блема допустимости // Вестник Академии экономической
безопасности МВД России. 2009. № 12. С. 83–88.
11
Митричев B.C., Холодный Ю.И. Полиграф как сред-
ство получения ориентирующей криминалистической
информации // Записки криминалистов. 1993. Вып. I.
С. 173–180.
12
Орлов Ю.К., Холодный Ю.И. Процессуальные вопросы
применения полиграфа при расследовании уголовных
дел // Уголовный процесс. 2013. № 3. С. 28–35.
13
См., напр.: Волколуп О.В. Полиграфологическое ис-
следование в современном уголовном судопроизводстве
РФ // Теория и практика судебной экспертизы в совре-
менных условиях : материалы международной научно-
практической конференции (14–15 февраля 2007 г.).
М. : МГЮА, 2007. С. 113.
14
Заключение Экспертно-консультативного совета при
Комитете Совета Федерации по конституционному за-
конодательству «О конституционно-правовых аспектах
применения полиграфа в качестве доказательства в
уголовном процессе» от 08.11.2011. Доступ с сайта пред-
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
седателя Совета проф. Е.Г. Тарло. URL: www.egtarlo.ru/
stati/problemi-poligrafa-v-ugolovnom-protsesse/
15
Пособие для следователя. Расследование преступлений
повышенной общественной опасности / под науч. ред.
Н.А. Селиванова и А.И. Дворкина. М., 1999. С. 38.
16
См., напр.: Белюшина О.В. Правовое регулирование и
методика применения полиграфа в раскрытии престу-
плений : дис. ... канд. юрид. наук. М., 1998. С. 75, 82 ; Ко-
миссаров В.И., Комиссарова Я.В. Проблемы становления
психофизиологической экспертизы // Роль и значение
деятельности Р.С. Белкина в становлении современной
криминалистики : материалы международной научной
конференции (к 80-летию со дня рождения Р.С. Белкина).
М., 2002. С. 399–403.
17
Апостолова Н.Н. Применение полиграфа в уголовном
судопроизводстве // Российская юстиция. 2012. № 6.
С. 64–66.
18
Орлов Ю.К. Использование специальных знаний в
уголовном судопроизводстве // Судебная экспертиза:
общие понятия : учебное пособие. М., 2004. Вып. 2. С. 3.
Та же мысль дословно повторена в более поздней работе:
Орлов Ю.К., Холодный Ю.И. Процессуальные вопросы
применения полиграфа...
19
Николаев А.Ю. Граничные условия и противопоказания
к проведению психофизиологических исследований
с применением полиграфа в процессуальной практи-
ке // Актуальные проблемы применения норм уголовно-
процессуального права при расследовании преступле-
ний : материалы международной научно-практической
конференции. М. : Буки Веди, 2012. С. 300–307.
20
Полиграф в России: 1993–2008 : ретроспективный сбор-
ник статей / авт.-сост. Ю.И. Холодный. М. : МГТУ, 2008.
21
См., напр.: Комиссарова Я.В. Полиграф в России:
историко-правовой и криминалистический аспекты //
Полиграф в России и США: проблемы применения. М. :
Юрлитинформ, 2012.
22
Орлов Ю.К., Холодный Ю.И. Судебно-психо-
физиологическая экспертиза с применением полиграфа...
23
Пеленицын А.Б., Сошников А.П., Жбанкова О.В. Так что
же все-таки определяет полиграф? // Вестник кримина-
листики. 2011. Вып. 2 (38). С. 7–18.
24
См. также: Комиссарова Я.В. Ошибки при производстве
судебных психофизиологических экспертиз с приме-
нением полиграфа // Судебная экспертиза: типичные
ошибки / под ред. Е.Р. Россинской. М. : Проспект, 2012.
С. 226–241.
25
Исаева Л.М. Актуальные вопросы использования по-
лиграфных устройств в сфере уголовного судопроиз-
водства России // Проблемы использования поли-
графных устройств в деятельности органов внутренних
дел : материалы научно-практической конференции
(25–26 сентября 2008 г., г. Москва). М. : ВНИИ МВД
России, 2008. С. 55.
26
Архив Шатровского райсуда, 2005 г.
27
С этим полиграфологи, кстати, и сами согласны:
«...эксперт-полиграфолог никогда не может давать
выводы об объективной действительности». См.: Ор-
лов Ю.К., Холодный Ю.И. Судебно-психофизиоло-
гическая экспертиза с применением полиграфа...
28
Белюшина О.В., Ладченко А.Г. Опыт проведения психо-
физиологических экспертиз // Адвокатская палата. 2004.
№ 9. С. 44.
29
Белюшина О.В., Кокорев Д.А. Психофизиологическая
экспертиза с применением полиграфа // Адвокат. 2005.
№ 7. С. 50.
19
 ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
30
Ничипоренко Т.Ю. Применение полиграфа в доказы-
вании по уголовным делам: взгляд процессуалиста //
Уголовный процесс. 2008. № 3. С. 45–48.
31
Орлов Ю.К., Холодный Ю.И. Судебно-психо-
физиологическая экспертиза с применением полиграфа...
32
См.: Заключение Экспертно-консультативного совета...
33
Китаев Н.Н. Результаты опроса на полиграфе не могут
иметь статус уголовно-процессуальных доказательств //
Оперативник (сыщик). 2008. № 4 (17), ноябрь. С. 21–22.
См. также: Китаев Н.Н. Психофизиологическая экспер-
Место прокуратуры в системе органов
уголовного преследования
БОРУЛЕНКОВ ЮРИЙ ПЕТРОВИЧ,
заместитель директора Института повышения квалификации СК РФ,
кандидат юридических наук, доцент
На протяжении последних 25 лет вопрос о необ-
ходимости повышения эффективности деятельности
правоохранительных органов, в т.ч. следственных, не-
однократно становился предметом обсуждения. Соз-
данием Следственного комитета Российской Фе-
дерации реализовалась идея разделения функций
следствия и прокурорского надзора. Сегодня мы ра-
ботаем в новых условиях, когда надзор и следствие
разделены. По сути, на законодательном уровне про-
изошло переосмысление форм и методов реализа-
ции имеющейся у прокурора функции надзора за
процессуальной деятельностью органов предвари-
тельного следствия, созданы определенные условия
для превращения следователя из «чиновника по вы-
полнению определенного комплекса процессуальных
действий»1, «слуги прокурора»2 в самостоятельную
процессуальную фигуру.
Следует отметить, что структура системы орга-
нов уголовного преследования в существенной степе-
ни зависит от места и роли, отведенной органам про-
куратуры.
Согласно ст. 1 и 2 Федерального закона «О проку-
ратуре Российской Федерации» прокуратура является
надзорным органом с соответствующими надзорны-
ми полномочиями. Аналога такого рода органу с пол-
номочиями во всех сферах социальной сферы государ-
ства практически нет нигде в мире. У нас защищены
сотни докторских и кандидатских диссертаций по
прокурорскому надзору, но, опираясь на пятнадцати-
летний опыт службы в прокуратуре, я абсолютно уве-
рен, ни один практический работник внятно не отве-
тит, контрольные или надзорные функции выполняет
прокуратура в современной России. И это не пото-
му, что они не знают, что надзор от контроля отлича-
ется отсутствием: а) полномочий (административных
20
тиза — грубое нарушение Инструкции о порядке при-
менения полиграфа при опросе граждан // Российский
следователь. 2007. № 6. С. 32–34.
34
Электронный архив ВС РФ за 2011 г.
35
Апостолова Н.Н. Указ. соч.
36
См.: Заключение Экспертно-консультативного совета...
37
Там же.
38
Виницкий Л.В., Шинкевич Н.Е. Криминалистическая
виктимология. Челябинск, 2005. С. 121–122.
и управленческих) по непосредственному участию в
технологическом процессе; б) оценки целесообразно-
сти того или иного процесса и бремени ответственно-
сти за конечный результат.
На сегодняшний момент можно констатировать,
что прокуратура в силу определенных обстоятельств
практически во всех сферах прокурорской деятель-
ности выполняет контрольные функции, подменяя
контролирующие органы. Происходило это и в сфе-
ре уголовного преследования — малой толике пол-
номочий прокуратуры. Она не только сама расследо-
вала уголовные дела, но и осуществляла контроль за
расследованием дел всеми ведомствами. Достаточно
вспомнить приказ Генерального прокурора Россий-
ской Федерации № 39 от 05.07.2002 «Об организации
прокурорского надзора за законностью уголовного
преследования в стадии досудебного производства»,
согласно п. 2 которого прокурор назначался руково-
дителем уголовного преследования. От нас требовал-
ся упреждающий текущий контроль на всех техноло-
гических этапах расследования уголовных дел. И мы,
с учетом состояния следственных органов, вместе с
руководителями следствия (а порой и вместо) состав-
ляли планы расследования уголовных дел, редакти-
ровали постановления о привлечении в качестве об-
виняемого, вычитывали обвинительные заключения.
В полном объеме использовали предоставленные пол-
номочия — отменяли решения следователей, дава-
ли им указания о проведении следственных действий,
возвращали уголовные дела для производства допол-
нительного расследования. Причем возвращение дел
расценивалось как свидетельство отсутствия текущего
контроля (надзора — в редакции Приказа Генерально-
го прокурора) за расследованием. Это не способство-
вало воспитанию следователя в духе самостоятельно-
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»

сти в принятии решений и личной ответственности за
последствия их исполнения, укреплению его служеб-
ного авторитета.
Такая структура тотального прокурорского кон-
троля, вплоть до судебных решений, достаточно гар-
монично смотрелась в условиях отсутствия реальной
состязательности на стадиях как досудебного, так и
судебного производства. При условии общности це-
лей и задач прокурора и суда, когда суд был элемен-
том структуры органов уголовного преследования.
И в этом случае прокурор как бы сидел на двух «разъ-
езжающихся» стульях: с одной стороны, был обязан
обеспечивать соблюдение законности всеми заинте-
ресованными лицами и органами, а с другой — под-
держивал государственное обвинение на стороне об-
винения. Еще К. Маркс говорил о сложности сочетать
разнонаправленную деятельность одного и того же
субъекта, поскольку это противоречит законам психо-
логии3. То есть прокурор выполнял две не связанные
между собой функции.
С изменением парадигмы уголовного процесса,
упрочением состязательности укрепившимся органам
судебной власти в соответствии со ст. 125 УПК РФ бы-
ли переданы практически все полномочия по контро-
лю за органами предварительного расследования, и
тенденция усиления превентивного судебного кон-
троля за действиями и решениями следователя про-
должается4. Предпринята попытка ограничить сферу
деятельности прокурора на досудебной стадии чисто
надзорными полномочиями. За прокуратурой оста-
лась не характерная для надзорного правоохранитель-
ного органа функция поддержания государственно-
го обвинения в суде. Аргумент оппонентов о том, что
во всех странах прокуратура осуществляет уголовное
преследование, не выдерживает критики, поскольку
практически во всех странах она осуществляет исклю-
чительно уголовное преследование, а федеральный
государственный орган со столь широкими контроль-
ными и надзорными полномочиями во всех сферах со-
циальной жизни и с названием «прокуратура» суще-
ствует исключительно в России.
Создание Следственного комитета, законода-
тельное изменение форм и методов осуществления
прокурорского надзора потребовали поэтапного вы-
страивания новых конструктивных отношений меж-
ду прокуратурой и следственными органами по реше-
нию задач уголовного судопроизводства. И это было
(и есть) объективной необходимостью, поскольку за
прокуратурой остались поддержание государствен-
ного обвинения в суде, а также такие формы управ-
ления органами предварительного расследования,
как контроль возбуждения уголовного дела и утверж-
дение обвинительного заключения. Разрабатыва-
лись и подписывались совместные приказы о взаи-
модействии и, в частности, согласовании содержания
постановлений о привлечении в качестве обвиня-
емого, но после окрика сверху эти соглашения проку-
ратурой в одностороннем порядке были расторгнуты.
И это на фоне постоянного сетования прокуроров
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
на нехватку полномочий по руководству предвари-
тельным расследованием, что свидетельствует о пер-
манентной зависимости от обстоятельств изменя-
ющейся самоидентификации прокуратуры: то как
надзорного органа, то как контрольного.
Настолько ли ухудшилось состояние работы след-
ственных органов с момента выделения из органов
прокуратуры? И ответ напрашивается один: прокуро-
ры в погоне за количественными показателями своей
деятельности (что одновременно рассматривается как
негативные показатели работы следствия) со ссылкой
на нарушение закона манипулируют оценочными ка-
тегориями (неполнота, недостаточность и др.). Факт,
когда руководитель следственного управления по
г. Москве позволил себе не согласиться с требовани-
ями прокуроров и отменил 165 незаконных поста-
новлений нижестоящих руководителей следственных
подразделений об отмене постановлений об отказе в
возбуждении уголовного дела, которыми эти требова-
ния были удовлетворены, заместитель Генерального
прокурора Российской Федерации В.Я. Гринь на засе-
дании расширенной итоговой коллегии Следственно-
го комитета РФ назвал «опасным прецедентом»5.
Укрепление следственных органов — настоятель-
ная необходимость сегодняшнего дня, и этот курс взят
законодателем. Однако часть юридического сообще-
ства, одни — исключительно исходя из личных амби-
ций, другие — на популистской волне, замечать это-
го пока не желает и, более того, стремится отвоевать
ранее занимаемые позиции доминирующего органа.
И способ показать собственную важность и необходи-
мость здесь один — попытаться продемонстрировать,
что другие работать не умеют, не могут, не хотят.
Настораживает системность в негативной оцен-
ке прокуратурой деятельности органов предваритель-
ного следствия. Ранее это относилось в основном к
следственному аппарату органов внутренних дел, а се-
годня — в большей степени и к следователям След-
ственного комитета Российской Федерации. Одна-
ко зачастую критические оценки даются прокурорами
без анализа результатов деятельности следственно-
го аппарата на основании фактов отдельных наруше-
ний закона и, как правило, основаны на субъективном
мнении прокурора6.
На сегодняшний день именно методологически
порочные критерии оценок качества работы право-
охранительной системы и ее сотрудников влечет сни-
жение их образовательного и интеллектуального уров-
ня7.
Я задаю себе вопрос: почему некоторые сотруд-
ники прокуратуры считают, что у них осуществление
контроля за следствием получится лучше, чем это сей-
час осуществляет ведомственное руководство? Раз-
ве в прокуратуре работают более профессиональные,
умные, честные, порядочные сотрудники? Только они
ратуют о состоянии правопорядка и судьбе Родины?
Ведь следственными управлениями и отделами сей-
час, как правило, руководят бывшие прокурорские
работники, а в отделах процессуального надзора про-
21
 ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
куратур работают наши бывшие следователи. И не на-
хожу ответа.
Сегодня можно констатировать, что суд первой
инстанции — это суд над преступлением, а прокурор в
России — суд над делом. Возникает уместный вопрос:
какая есть необходимость в органе, «отфильтровыва-
ющем» уголовные дела, направленные следственны-
ми органами в суд? Здесь уместно вспомнить широ-
ко известный случай, когда при рассмотрении в суде
ходатайства о продлении срока содержания под стра-
жей сотрудника прокуратуры его коллега высказыва-
ется о судьбе дела (еще до окончания расследования)
как основание отказа в поддержании ходатайства сле-
дователя.
Несколько слов на тему психологических уста-
новок прокуроров. Исходя из практики моей работы
в органах прокуратуры, могу с сожалением конста-
тировать то, что в силу определенных обстоятельств
(в т.ч. дисциплинарной практики, таких статистиче-
ских показателей, как эффективность кассационного
обжалования) прокуроры, да и судьи, заинтересова-
ны прежде всего в устойчивости приговоров. Из этой
общей посылки прокуроры исходят как при направ-
лении дела в суд, так и выстраивая свою позицию
в суде. В условиях состязательного судопроизвод-
ства можно ли упрекать прокурора в том, что приго-
вор, постановленный в полном соответствии с пози-
цией прокурора, впоследствии судом кассационной
инстанции по каким-то основаниям будет изменен
или отменен без кассационного представления про-
курора? Дисциплинарная практика свидетельству-
ет — упрекают. Это заставляет прокурора с «осо-
бым вниманием» относиться к делам, поступившим
с обвинительным заключением, где, например, след-
ствие пытается апробировать новые составы престу-
плений. И тут попадаем в порочный круг: нет судеб-
ной практики — дела в суд не идут, не идут дела — нет
судебной практики, в частности кассационной. Это
же подвигает государственных обвинителей согла-
совывать свою позицию с судьями, которые, опять
же исходя из требований устойчивости приговора,
не могут не учитывать мнение стороны защиты. Или,
несмотря на собственную правовую позицию в суде,
вносить кассационные представления на все без ис-
ключения приговоры, особенно по которым посту-
пили кассационные жалобы стороны защиты.
Такая позиция прокуроров, несомненно, отража-
ется и на взаимоотношениях прокуроров и органов
следствия, начиная со стадии возбуждения уголовно-
го дела и до принятия решения об утверждении обви-
нительного заключения.
А такой показатель, как отказ гособвинителя в
суде от наиболее тяжкого обвинения? Можно пред-
положить, что разработчики статистических пока-
зателей стремились простимулировать прежде всего
точную квалификацию деяния обвиняемого на стадии
утверждения обвинительного заключения и направле-
ния дела в суд. Данным показателем прокуроры, ес-
ли сказать образно, загнаны в угол. Насколько можно
22
быть уверенным на данной стадии в том, что квалифи-
кация, например, покушение на убийство в условиях
состязательного процесса устоит? И вот в результате
при минимальном сомнении прокуроры стремятся за-
низить квалификацию, что, безусловно, к законности
никакого отношения не имеет.
В связи с этим вспоминается одна достаточ-
но любопытная встреча. Лет восемь назад, работая
в должности начальника уголовно-судебного отдела
областной прокуратуры, на курсах повышения ква-
лификации руководящих кадров Генеральной проку-
ратуры Российской Федерации в Москве на встрече
с представителем прокуратуры США уровня помощ-
ника прокурора района я задал ему вопрос о реакции
его руководителя на оправдательный приговор, по-
становленный по результатам процесса с его участи-
ем. Меня не поняли, и я достаточно долго объяснял
свой вопрос. И когда американский прокурор сообра-
зил, он ответил, что начальник его поощрит. И тут ах-
нули мы — почти сто человек руководителей УСО об-
ластных прокуратур страны. И нам объяснили, что
прокурор его поощрит за то, что с имеющимися дока-
зательствами он решился привлечь к уголовной ответ-
ственности негодяя.
К слову сказать, система деятельности прокурату-
ры по расследованию преступлений в Америке суще-
ственно отличается от нашей. По сути, там помощник
прокурора — руководитель полицейской бригады по
расследованию преступления или деятельности пре-
ступной группы. С учетом того, что предварительное
расследование в привычной нам форме там в принци-
пе отсутствует, можно прийти к выводу, что прокура-
тура выполняет функции, закрепленные в России за
следователями, — сбор доказательств. И должностное
лицо — помощник прокурора, а по сути, следователь,
осуществлявший сбор доказательств на досудебной
стадии, — сам идет в суд выдвигать и поддерживать
обвинение по «своему» делу. И логика здесь проста:
следователь лучше, чем кто-либо, знает материалы
расследуемого уголовного дела, обстоятельства пре-
ступления, собранные по делу доказательства. Имея
свою собственную позицию по делу, следователь по-
лучает законодательно закрепленную возможность от-
стаивать свое мнение перед судом.
К сожалению, современная российская система
органов уголовного преследования напоминает ате-
лье из известной миниатюры Аркадия Райкина: одни
раскрывают, другие расследуют, третьи контролируют,
четвертые надзирают, а пятые идут в суд поддерживать
обвинение8. А если «костюмчик» не складывается, ви-
новат известно кто — следователь.
Меня могут упрекнуть, как я, проработав в про-
куратуре столь длительный срок, критикую органи-
зацию ее работы. Нет, я не хулю прокуратуру, а ратую
за укрепление следственных органов. Следователь не
должен быть бесправным исполнителем чьей-либо
воли, творческий созидательный характер его работы
диктует необходимость внутренней и внешней свобо-
ды, без чего невозможно самоуважение. Следователь,
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»

как художник, рисует картину преступления так, как
ее видит, а другие (прокурор, адвокат, порой сами не-
состоявшиеся художники) норовят его, мягко говоря,
раскритиковать. Абсолютно уверен: самоуважение —
основа формирования законопослушного граждани-
на, особенно сотрудника правоохранительных орга-
нов.
1
Колоколов Н.А. Укрепление власти следственной //
Уголовный процесс. 2007. № 7. С. 41–52.
2
Александров А.С. Каким быть предварительному след-
ствию // Государство и право. 2001. № 9. С. 60.
3
Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М., 1956. Т. 1. С. 26.
Судебные стадии и производства УПК Украины:
система и векторы реализованных
нормативных реформ
КОВТУН НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ,
профессор кафедры уголовного права и уголовного процесса
Национального исследовательского университета
«Высшая школа экономики» — Нижний Новгород,
доктор юридических наук
Именно судебные стадии и производства, макси-
мально обеспечивая равенство прав сторон в доказы-
вании и состязательную процедуру разрешения спора,
призваны, как принято утверждать, и к достижению
общих целей процесса, и к наиболее полному обе-
спечению интересов и прав заинтересованных лиц.
В данной связи законодатель всегда стремился к то-
му, чтобы, по сути, исчерпывающе регламентировать
порядок действий и решений суда и сторон при по-
ступлении уголовного дела в суд и его рассмотрении
по существу, процессуальную форму итоговых и про-
межуточных решений суда, порядок их дальнейшей
проверки посредством установленных контрольно-
проверочных производств. Центральными при этом
традиционно являлись коллизии, связанные с огра-
ничением активной роли суда в состязательном су-
дебном процессе и обеспечением реального равенства
прав сторон, спорящих перед судом о доказанно-
сти релевантных обстоятельств уголовного дела. На-
сколько указанное действительно обеспечено норма-
ми УПК РФ — вопрос правосознания и внутреннего
убеждения каждого из исследователей. Мы конвен-
ционально не будем дискутировать по этому поводу,
предлагая в контексте сравнительно-правового ис-
следования лишь обсудить оптимальность пример-
но тождественных норм, институтов и производств в
российском уголовном процессе (УПК РФ 2001 г.) и в
процессе, урегулированном нормами нового УПК Ре-
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
НОВЕЛЛЫ УПК УКРАИНЫ: ВЗГЛЯД ИЗ-ЗА РУБЕЖА
4
Быков В.М. Процессуальная самостоятельность следо-
вателя // Уголовный процесс. 2008. № 5. С. 40–43.
5
Вестник Следственного комитета при прокуратуре Рос-
сийской Федерации. 2010. № 1 (7). С. 21.
6
Гаврилов Б.Я. Влияние уголовно-процессуального за-
конодательства на состояние борьбы с преступностью :
тезисы выступления на научно-практической конферен-
ции (18 марта 2010 г., Владимир).
7
Корниенко В.Т. Предварительное следствие и состяза-
тельный судебный процесс в России: конфликт интере-
сов // Уголовный процесс. 2009. № 4. С. 48.
8
Курочкина Л.А. Объективность и беспристрастность
прокурора в судебном разбирательстве уголовных дел //
Уголовный процесс. 2009. № 2. С. 5.
спублики Украины, введенного в действие с 20 ноября
2012 г.1 Цель указанного анализа, по сути, предельно
прагматична: либо «заимствование» наиболее продук-
тивных новаций в регламентации отдельных из произ-
водств, либо критическое осмысление явной пробель-
ности и коллизий в правовом регулировании.
1. Подготовка дела к судебному разбирательству.
В отличие от российского аналога, который преду-
сматривает две формы подготовки дела к судебно-
му разбирательству — единолично судьей и в поряд-
ке предварительных слушаний (гл. 33–34 УПК РФ),
УПК Украины установил единый процессуальный по-
рядок решения всей системы вопросов, связанных с
подготовкой к рассмотрению дела по существу: под-
готовительное судебное производство (гл. 27 УПК).
Последнее реализуется с полноценным участием за-
интересованных лиц, по правилам разбирательства
в суде первой инстанции, с официальной фиксаци-
ей при помощи научно-технических средств всех дей-
ствий суда и сторон и принимаемых на этом этапе
решений. В законе нет дифференциации сроков, уста-
новленных ч. 3 ст. 227 УПК РФ; по нормам УПК Укра-
ины подготовительное судебное производстве должно
быть реализовано в срок не позднее пяти суток с мо-
мента поступления в суд обвинительного акта, при-
ложенных к нему документов или иного ходатайства
прокурора. Подчеркнем: именно обвинительного ак-
та, реестра материалов досудебного расследования,
23
 НОВЕЛЛЫ УПК УКРАИНЫ: ВЗГЛЯД ИЗ-ЗА РУБЕЖА
копии (возможного) гражданского иска и расписки
подозреваемого о своевременном вручении ему копий
указанных документов. Предоставлять суду все мате-
риалы уголовного дела или иные документы/доказа-
тельства до начала рассмотрения дела по существу за-
прещено категорически (ч. 4 ст. 291 УПК). Причины
такого подхода, скорее всего, в известной и достаточ-
но широко обсуждаемой проблеме «предрешенности
внутреннего убеждения» судей в вопросе о виновно-
сти обвиняемого еще до рассмотрения дела по суще-
ству2. В итоге впервые с материалами дела и системой
собранных доказательств суд устно и непосредствен-
но ознакомится в ходе судебного следствия. Тем са-
мым суд первой инстанции изначально огражден как
от «предрешающей» оценки доказательств по делу, так
и от обязанности решать вопросы об их допустимости
при явном отсутствии к тому необходимых судебно-
познавательных средств, как это, к примеру, имеет ме-
сто в нормах ст. 234–236 УПК РФ.
Непосредственной процессуальной задачей под-
готовительного судебного производства является об-
суждение мнений сторон, как о возможности назна-
чения судебного разбирательства по существу, так и
решение вопросов, связанных с прекращением про-
изводства по делу или утверждением соглашений о
признании виновности либо о примирении с потер-
певшим (ст. 468 УПК). Соответственно, среди видов
итоговых решений суда решение о возвращении об-
винительного акта прокурору (по сути, аналог ст. 237
УПК РФ), утверждение судом соглашений сторон,
решения о прекращении производства по делу (ч. 3
ст. 314 УПК). В контексте состязательного строя про-
цесса принципиально и то, что обсуждение вопроса о
мере пресечения на данном этапе, в отличие от рос-
сийского аналога, поставлено в зависимость от хода-
тайства сторон; при отсутствии оного избранная ме-
ра пресечения (по умолчанию) считается продленной
и на стадию судебного разбирательства.
2. Общие положения судебного разбирательства
(§ 1–2 гл. 28 УПК)3. Большинство из указанных по-
ложений УПК Украины конвенционально оставле-
ны нами без рассмотрения, т.к., по сути, не являют
собой принципиальных новаций и достаточно изуче-
ны по известным российским аналогам (гл. 35 УПК
РФ). Останавливаясь в данной связи на действитель-
но принципиальных новациях, отметим прежде все-
го нормы ст. 331 УПК Украины, согласно которым во-
прос о мере пресечения в отношении обвиняемого в
рамках судебного разбирательства решается исклю-
чительно по ходатайству сторон, но не личной ини-
циативой суда. Оговоренное исключение из данного
правила всецело направлено к обеспечению интере-
сов и прав обвиняемого, содержащегося под стражей,
т.к., во-первых, вне зависимости от наличия указан-
ного ходатайства суд просто обязан рассмотреть во-
прос о целесообразности продления срока содержа-
ния под стражей на момент истечения двухмесячного
срока поступления в суд обвинительного акта. Во-
вторых, при необходимости срок продлевается не бо-
24
лее чем на два месяца, по истечении которых суд вновь
обязан обсудить и решить вопрос о целесообразно-
сти содержания обвиняемого под стражей. Указан-
ное, видимо, объективное следствие прецедентов Ев-
ропейского Суда по правам человека («Winterwerp v.
the Netherlands»)4, согласно которым обвиняемый че-
рез разумные интервалы времени вправе рассчиты-
вать на независимую и объективную проверку судом
правомерности дальнейшего содержания под стра-
жей. Срок в два месяца, как видим, признан украин-
ским законодателем и весьма разумным, и достаточно
обременительным для обвиняемого для того, чтобы в
императивном порядке были реализованы процедуры
независимой судебной проверки. Нормы ст. 255 УПК
РФ, как известно, не только не содержат подобных га-
рантий, но и явно в публично-правовом интересе под-
ходят к регламентации сроков продления содержания
подсудимого под стражей.
Несопоставимы, по сути, и нормы ст. 278.1 УПК
РФ с нормами ст. 336 УПК Украины, которые регла-
ментируют возможность реализации (в целом!) су-
дебного производства в режиме видеоконференции
(дистанционное судебное разбирательство). Решение
о данном порядке судебного разбирательства может
быть как реализовано в интересах сторон (по ходатай-
ству последних), так и инициировано личной инициа-
тивой суда, который в последнем случае императивно
обязан исчерпывающе обосновать основания приня-
тия такого решения. Вместе с тем закон достаточно
строг в обеспечении интересов и прав обвиняемого,
поскольку суд a priori не вправе принять такое реше-
ние, если последний находится вне здания суда и воз-
ражает относительно указанного порядка судебного
разбирательства (ч. 2 ст. 336 УПК).
Не имеет российских аналогов и безусловное пра-
во суда, связанное с формулированием поручений о
применении мер обеспечения уголовного производ-
ства или о производстве органом досудебного рассле-
дования следственных (розыскных) действий во время
судебного разбирательства (ст. 333 УПК). Обеспечи-
вая посредством указанных поручений интересы сто-
рон и всестороннее и полное установление существен-
ных обстоятельств дела, суд первой инстанции, по
сути, связан единственным принципиальным услови-
ем: указанные обстоятельства не могут быть установ-
лены (проверены и оценены) судом, разрешающим
дело устно и непосредственно.
Исключительно в плане доктринальных дискус-
сий в теории российского уголовно-процессуального
права обсуждается также вопрос о праве прокурора на
изменение обвинения непосредственно в ходе судеб-
ного разбирательства5. Украинским законом этот во-
прос решен однозначно. По итогам судебного иссле-
дования доказательств прокурор вправе как изменить
обвинение, в т.ч. в сторону, ухудшающую положение
обвиняемого, так и предложить суду дополнительное
обвинение, подлежащее рассмотрению совместно с
ранее предъявленным. В первом случае прокурор со-
ставляет новый обвинительный акт, в котором форму-
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»

лирует измененное обвинение; обоснование указан-
ного решения является обязательным. Суд, разъяснив
обвиняемому, что он вправе защищаться от данно-
го обвинения, обеспечивает вручение ему обвини-
тельного акта и откладывает судебное разбиратель-
ство на срок не менее семи суток (ст. 338 УПК). По
ходатайству стороны защиты указанный срок, есте-
ственно, может быть продлен, гарантируя эффектив-
ность защиты. Выдвижение дополнительного обви-
нения оговорено системой более весомых гарантий
(ст. 339 УПК). Прежде всего, подобное обвинение
должно быть связано с ранее предъявленным. Соот-
ветственно, раздельное их рассмотрение, по идее, яв-
ляется невозможным. Во-вторых, прокурор вновь
обязан реализовать весь комплекс процессуальных
действий, связанных с уведомлением обвиняемого
(его защитника…) о новом подозрении (ст. 276–278
УПК), открытием для стороны защиты всех вновь по-
лученных материалов, составлением обвинительно-
го акта по дополнительному обвинению, вручени-
ем обвиняемому копии данного акта и реестра новых
материалов досудебного расследования, получением
расписки об этом (ст. 290–293 УПК). Для защиты от
данного обвинения судебное разбирательство откла-
дывается уже на срок до четырнадцати суток. Импера-
тивом для суда является также требование закона про-
должить судебное разбирательство в указанном случае
именно с подготовительного судебного заседания.
В случае полного отказа прокурора от поддержа-
ния государственного обвинения в суде, в отличие от
столь обсуждаемых российских аналогов, право на
поддержание функции обвинения переходит к по-
терпевшему. Судья не только обязан разъяснить ему
данное право, но и предоставить необходимое вре-
мя для подготовки к полноценной реализации ука-
занной функции. Само дело (производство) при этом
приобретает статус частного и осуществляется по про-
цедуре рассмотрения дел частного обвинения (ст. 340
УПК).
3. Процедура судебного разбирательства (§ 3 гл. 28
УПК). Нормы, регламентирующие процессуальную
форму судебного разбирательства в суде первой ин-
станции, в целом не содержат особых новаций в срав-
нении с их российскими аналогами (гл. 36–39 УПК
РФ). В данной связи в большинстве своем они долж-
ны быть оставлены без комментария. Так, вряд ли на-
до считать кардинальным и качественным, по сути,
«прорывом» норму о том, что во время прямого до-
проса стороны лишены права к формулированию на-
водящих вопросов, а при перекрестном допросе они,
напротив, разрешены (ч. 6–7 ст. 352 УПК). Указание
на то, что первым обвиняемого в суде допрашивает
именно прокурор (ч. 1 ст. 351 УПК), и вовсе надо счи-
тать досадной ошибкой украинского законодателя, в
принципе, не совместимой с состязательным строем
процесса, ибо обвиняемый, как известно, свидетель
на стороне защиты. В остальном нормы, формирую-
щие данный раздел УПК Украины, «до боли» знакомы
и выглядят явным диссонансом с теми, действительно
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
НОВЕЛЛЫ УПК УКРАИНЫ: ВЗГЛЯД ИЗ-ЗА РУБЕЖА
кардинальными новеллами, которыми изобилует но-
вая регламентация досудебного этапа расследования6.
Конвенционально оставим без комментария и
особые порядки производства в суде первой инстан-
ции, к которым в УПК Украины отнесено упрощенное
производство по уголовным проступкам (§ 1 гл. 30) и
производство в суде присяжных (§ 2 гл. 30). Первое
отчасти сравнимо с аналогом, установленным гл. 40
УПК РФ. Правда, в УПК Украины указанный аналог
урегулирован с достаточно трудно объяснимыми но-
вациями, согласно которым, во-первых, обвиняемый
должен беспрекословно признать именно виновность
в совершении преступления, а не обвинение (разни-
ца, представляется, принципиальная). Во-вторых, в
соответствии с буквальной волей закона вынесение
приговора в данном процессуальном порядке долж-
но состояться в срок не позднее пяти суток с момента
поступления в суд обвинительного акта и приложен-
ных к нему материалов (ч. 1 ст. 382 УПК). Вспомним:
этот же срок установлен для назначения и реализации
подготовительного судебного заседания. В итоге либо
подготовительное судебное заседание по данной ка-
тегории дел, в принципе, не проводится, либо изуче-
ние поступивших материалов и вынесение приговора
происходит по правилам подготовительного судебно-
го заседания (исключительно — по обвинительному
акту), либо в указанных сроках, действиях и решениях
суда явная путаница. В-третьих, само судебное разре-
шение спора в данном особом порядке осуществляет-
ся в отсутствие не только свидетелей, экспертов, спе-
циалистов и т.п., но и самого обвиняемого. Указанное
возможно и оптимально в сугубо практическом плане
экономии процессуальных ресурсов, но вряд ли долж-
но быть воспринято в качестве эталона, учитывая ту
систему процессуальных гарантий, которую содержат
нормы гл. 40 УПК РФ7.
Комментировать суд присяжных (§ 2 гл. 30 УПК),
который, по сути, является не самой удачной копией
ординарного европейского суда с расширенной колле-
гией шеффенов, и вовсе неловко. Имеющиеся регла-
ментации столь лапидарны или бланкетны по сути, что,
апеллируя к правосудности итоговых актов суда, оста-
ется полагаться только на правосознание и дискреци-
онное усмотрение двух профессиональных судей, все-
цело господствующих в данном «псевдоприсяжном»
процессе и в вопросах факта, и в вопросах права.
4. Производство по пересмотру судебных решений
(раздел V УПК). Не имея возможности провести дей-
ствительно скрупулезный анализ всех нормативных
новаций, связанных с регламентацией процессуаль-
ной формы нового апелляционного и кассационно-
го производства в УПК Украины, остановимся лишь
на тех явных коллизиях, которые, скорее всего, неиз-
бежно явят себя в ходе проверки/пересмотра состояв-
шихся актов суда. В качестве необходимого средства
анализа при этом используем основные начала апел-
ляционной и кассационной формы проверки, доста-
точно известные теории уголовно-процессуальной на-
уки.
25
 НОВЕЛЛЫ УПК УКРАИНЫ: ВЗГЛЯД ИЗ-ЗА РУБЕЖА
Широкая свобода обжалования. Принято считать,
что данное начало проверки имеет две стороны. Пер-
вая призвана обеспечить максимально широкий круг
участников, чей интерес (обращение в суд) в состоя-
нии инициировать ту или иную форму проверки со-
стоявшихся актов суда. Вторая призвана обеспечить
максимально широкий круг судебных решений, могу-
щих быть предметом обжалования и проверки в выше-
стоящем суде. По идее, каждая из этих сторон нашла
свое отражение в нормах нового УПК Украины. Вме-
сте с тем явно порождают вопросы нормы:
— п. 1, 2, 3, 4, 7, 8, 9 ч. 1 ст. 393 УПК Украины, со-
гласно которым право на апелляционное обжалова-
ние (через разделительный союз «или») предоставлено
либо самому заинтересованному участнику процес-
са, либо его защитнику, представителю, законному
представителю. Данное ограничение широкой свобо-
ды обжалования видится явно надуманным и не име-
ет разумных к себе объяснений; соответственно, раз-
делительный союз «или» в указанных нормах должен
быть заменен на соединительный союз «и», не огра-
ничивая искусственно интересов и прав заинтересо-
ванных лиц8;
— ч. 1 ст. 399 УПК Украины, согласно которым
судья-докладчик, установив в ходе изучения жалобы
ее несоответствие требованиям ст. 396 УПК Украины,
вправе оставить жалобу без движения, одновремен-
но указав в постановлении, какие именно нарушения
препятствуют открытию апелляционного производ-
ства. Между тем не все из требований ст. 396 УПК a pri-
ori свидетельствуют о невозможности открытия апел-
ляционного производства, некоторые из них носят
формальный характер и не должны служить основа-
нием для надуманного отказа в судебной защите. Тем
более что по нормам ч. 6 ст. 399 УПК Украины данное
постановление судьи обжалованию и кассационной
проверке не подлежит. В данной связи определенной
гарантией от субъективного восприятия выявленных
субъектом проверки нарушений могли бы служить
аналоги норм ч. 4 ст. 389.6 УПК РФ, согласно которым
упущения в форме или содержании апелляционно-
го отзыва должны именно препятствовать его рассмо-
трению по существу в суде апелляционной инстанции.
Соответственно, именно суд (судья-докладчик), воз-
вращая жалобу заявителю, обязан мотивировать, в си-
лу каких обстоятельств выявленные нарушения и упу-
щения в форме и содержании апелляционного отзыва
объективно препятствуют дальнейшему производству
по делу и реализации института судебной защиты9.
Подчеркнем и то обстоятельство, что украинский
законодатель достаточно скрупулезно регламентирует
форму и содержание не только собственно апелляци-
онного или кассационного отзыва, но и письменных
возражений на них со стороны иных заинтересован-
ных лиц (ч. 2 ст. 402, ч. 2 ст. 431 УПК). При этом, одна-
ко, не поясняется: нарушения в форме и содержании
возражений так же влекут последствия, указанные в
ч. 1 ст. 399 или ч. 1 ст. 429 УПК Украины, или суть ука-
занных упущений в принципе не влияет на процесс
26
апелляционной или кассационной проверки. В силу
чего «ущербные» в форме и содержании возражения
иных заинтересованных лиц a priori являются леги-
тимным средством защиты, не предусматривая свое-
го возвращения;
— ч. 1–2 ст. 403 УПК Украины, согласно которым
апелляторы10, безусловно, вправе отказаться от своих
притязаний к суду вышестоящей инстанции до окон-
чания апелляционного рассмотрения. Оспаривать
данное диспозитивное право сторон, полагаем, вряд
ли возможно. Вместе с тем закономерны вопросы, как
быть в той ситуации, когда апелляционным или кас-
сационным судом инициативно выявлены нарушения
закона, установленные п. 2, 3, 4, 5, 6, 7 ч. 2 ст. 412 или
п. 2–3 ч. 1 ст. 415 УПК Украины, по смыслу которых
предыдущее судебное производство по делу (конвен-
ционально) признается ничтожным. С одной сторо-
ны, апелляция/кассация суть легитимные средства за-
щиты нарушенного интереса сторон, и с этих позиций
прекращение проверки всецело оправданно и соот-
ветствует роли суда при состязательном строе процес-
са. С другой стороны, существенность (выше) указан-
ных нарушений явно не позволяет считать акт суда
правосудным. Выходом из указанной ситуации мог-
ло бы быть правило эвокации, достаточно известное
классической европейской апелляции11, но в принци-
пе не воспринятое в УПК Украины. Для кассации вы-
ход для названной ситуации видится исключительно
через нормы п. 2 ч. 1 ст. 436 УПК. Последние, напом-
ним, предполагают отмену кассационной инстанцией
судебного решения и направление дела на новое су-
дебное рассмотрение в суд апелляционной или пер-
вой инстанции;
— ч. 3 ст. 403 УПК Украины, согласно которым
к началу апелляционного производства апелляторы
вправе дополнить суть своих притязаний к апелляци-
онной инстанции. Суд при этом императивно обязан
обеспечить участникам апелляционного/кассацион-
ного пересмотра12 как возможность ознакомления с
указанными изменениями, дополнениями внесенного
отзыва, так и право подачи на них своих возражений.
По идее, все правильно. Однако закон не указывает,
как быть с иными заинтересованными участниками,
которые непосредственно не участвуют в указанном
заседании, но имеют безусловное право подачи своих
возражений. В итоге в отношении указанных лиц на-
лицо явное отступление от норм п. 1 ч. 1 ст. 401 УПК
Украины, искусственное ограничение доступа к су-
дебной защите. В данной связи полагаем: следует либо
исключить возможность предъявления новых притя-
заний к суду апелляционной/кассационной инстан-
ции после назначения дела к рассмотрению по суще-
ству (ч. 3 ст. 401, ч. 3 ст. 430 УПК), что, на наш взгляд,
оптимально, либо следует обязать вышестоящий суд
к императивному выполнению в указанной ситуации
требований п. 1 ч. 1 ст. 401 УПК Украины, либо право
на возражения надо считать легальной процессуаль-
ной фикцией, не препятствующей дальнейшему про-
изводству в суде вышестоящей инстанции;
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»

— п. 2 ч. 2 ст. 428 УПК Украины, согласно которым
суд кассационной инстанции выносит постановление
об отказе в открытии кассационного производства, ес-
ли из кассационной жалобы, предоставленных к ней
судебных решений и других документов усматрива-
ется, что оснований для удовлетворения жалобы нет.
Для понимания сути исключительного кассационного
производства принципиально, что названное решение
принимается в целом судом кассационной инстанции,
а не судьей-докладчиком, как это имеет место в по-
рядке апелляционном. Принципиально и то, что, если
судья-докладчик проверяет формальные требования
к надлежащему апелляционному отзыву, суд касса-
ционной инстанции констатирует отсутствие (осо-
бых/исключительных) оснований для открытия кас-
сационного производства; фактически — разрешает
спор о правосудности судебного акта по существу. По
идее, с учетом принципа res judicata этот поход право-
мерен. Основанием для инициации исключительных
контрольно-проверочных производств (по УПК Укра-
ины — кассация) могут служить лишь явные, суще-
ственные нарушения закона, а не субъективный ин-
терес заинтересованных лиц к реализации еще одной
формы проверки. Вместе с тем украинский закон не
определяет процессуальной формы принятия такого
решения. В частности, необходимо ли в данном слу-
чае судебное заседание, извещение заинтересованных
лиц о дате и месте его проведения, каков порядок го-
лосования судей, насколько обязательна мотивировка
данных решений. Не ясно также и то, насколько фор-
ма принятия такого решения может быть аналогич-
на форме письменного (по сути, заочного) кассаци-
онного производства, установленного нормами ст. 435
УПК Украины. В итоге есть основания полагать, что
принятие подобных решений, скорее всего, будет от-
несено к компетенции не столько суда кассационной
инстанции, сколько к ведению ординарных «судей-
докладчиков», по своему субъективному усмотрению
определяющих наличие искомых кассационных осно-
ваний. Последнее не может быть воспринято в каче-
стве в качестве гарантии широкой свободы обжалова-
ния, гарантий надлежащей судебной защиты.
Проблему являют и кассационные основания,
призванные к отмене, изменению окончательных ак-
тов суда. Бланкетная ссылка закона на то, что в каче-
стве указанных оснований должны быть восприняты
нормы ст. 412–414 УПК Украины, как минимум про-
тиворечит позициям Европейского Суда по правам че-
ловека. Согласно последним основания для отмены/
изменения судебных решений в ординарном апелля-
ционном порядке и основания отмены, изменения
актов суда, вступивших в законную силу (кассация),
в силу принципа res judicata должны быть принципи-
ально различны13. Равным образом принципиально
отличны основания для инициации исключительных
проверочных производств и основания для отмены
окончательных актов суда по ухудшающим основа-
ниям. Если первые — существенны и достаточно из-
вестны уголовно-процессуальной науке, то вторые —
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
НОВЕЛЛЫ УПК УКРАИНЫ: ВЗГЛЯД ИЗ-ЗА РУБЕЖА
фундаментальны по сути и для своего нормативного
закрепления требуют явных усилий как законодате-
ля, так и уголовно-процессуальной доктрины14. Укра-
инский законодатель, в принципе, не обсуждает эти
моменты.
Недопустимость поворота к худшему в положении
осужденного. Данное начало проверки призвано пре-
жде всего обеспечить права осужденного, который
вправе использовать предоставленные средства судеб-
ной защиты, будучи уверенным в незыблемости пра-
вила reformatio in peius. В той же мере элементы дан-
ного правила направлены к обеспечению интересов
стороны обвинения, не признающей правосудности
постановленных актов суда и требующей в своих инте-
ресах ухудшения положения обвиняемого. Законода-
тель в целом правильно подходит к определению сути
данного правила в нормах УПК Украины. Свидетель-
ством тому нормы п. 7 ч. 1 ст. 393, ч. 4 ст. 403, ч. 2, 3, 4
ст. 404, ч. 4 ст. 409, ч. 2–3 ст. 416, ст. 421 УПК, регламен-
тирующие пределы правила reformatio in peius приме-
нительно к апелляционному производству. Аналогич-
ны, по сути, и нормы ч. 2 ст. 433, ст. 437 УПК Украины,
определяющие те же условия применительно к касса-
ционному производству. Суть указанных правил до-
статочно известна теории процессуальной науки и
практике реализации контрольно-проверочных про-
изводств, в силу чего мы конвенционально отказыва-
емся от надуманного их обсуждения.
Предметом дискуссии является несколько иная
проблема: по сути нового апелляционного производ-
ства достаточно сложно понять, насколько украин-
ский законодатель допускает отмену в суде апелля-
ционной инстанции приговора оправдательного и
постановление непосредственно по итогам провер-
ки приговора обвинительного. Российский уголовно-
процессуальный закон, как известно, в принципе
исключил подобное правомочие суда апелляцион-
ной инстанции. Отмена оправдательного приговора
(по ухудшающим основаниям!) может иметь место
только одновременно с направлением данного дела
на новое рассмотрение в суд первой инстанции (ч. 2
ст. 389.24 УПК РФ)15. Иное, как утверждается, в прин-
ципе не соответствует ч. 3 ст. 50 Конституции Рос-
сийской Федерации, согласно которой каждый осуж-
денный имеет право на пересмотр его приговора по
существу как минимум в еще одной судебной инстан-
ции. Между тем данный подход нивелирует суть и на-
значение апелляции как формы пересмотра судебных
решений вышестоящим судом именно по существу.
Не приняты во внимание и нормы ст. 2 Протокола № 7
к Европейской конвенции, не усматривающие ни на-
рушений закона, ни интересов и прав заинтересован-
ных лиц применительно к данным решениям апел-
ляционного суда. Остается надеяться, что в процессе
практического правоприменения Республика Украи-
на не воспримет аналоги российского регулирования
в этом вопросе, не откажется от сути классической ев-
ропейской апелляции, обеспечит право апелляцион-
ного суда на отмену оправдательного приговора и вы-
27
 НОВЕЛЛЫ УПК УКРАИНЫ: ВЗГЛЯД ИЗ-ЗА РУБЕЖА
несение приговора обвинительного, основанного на
собственном внутреннем убеждении вышестояще-
го суда о юридической и фактической стороне разре-
шенного спора.
Ревизионное начало проверки. Являясь одиозным
проявлением известной идеи публичности, данное на-
чало проверки всегда позволяет суду вышестоящей ин-
станции выйти за пределы внесенного отзыва и про-
верить уголовное дело в целом и в отношении всех
заинтересованных лиц. Апелляционная или кассаци-
онная жалоба в данном случае вступает в качестве фор-
мального повода для инициации процесса проверки,
не ограничивая императивно публичную активность
суда, инициативно стремящегося к установлению еди-
ной законности. Между тем в классической европей-
ской кассации суд изначально ограничен интересом
лица, изложенным в жалобе. Суд не вправе реагиро-
вать на нарушение закона, которое не связано с пред-
метом проверки, хотя бы это нарушение и явно. Если
заинтересованные лица не апеллируют/не кассируют
к отдельным из нарушений закона, не дело суда ини-
циативно выявлять указанные нарушения в ревизион-
ном порядке, ибо тем самым бремя доказывания несут
не стороны, а суд, действующий ex officio, в публично-
правовом интересе. Только существенные и фунда-
ментальные нарушения закона, в соответствии с акта-
ми международно-правового характера, могут служить
основанием для ревизионного порядка проверки. Ис-
ключительно в этой связи ревизионная активность суда
нормативно оправданна, ибо смыслы указанных нару-
шений искажают суть правосудия, подрывают стабиль-
ность судебных решений, не позволяя рассматривать их
как акты судебной власти. Именно такую постановку
проверки в судах вышестоящей инстанции следует счи-
тать оптимальной для деятельности суда в условиях со-
стязательной формы процесса16.
Тем не менее в нормах УПК Украины законода-
тель не отказался от ревизионного начала проверки.
По смыслу ч. 2 ст. 404 (апелляция) и ч. 2 ст. 433 УПК
(кассация) суд вышестоящей инстанции всегда впра-
ве выйти за пределы внесенного отзыва и вынести ре-
шения по всем выявленным нарушениям закона и в
отношении иных заинтересованных лиц. Единствен-
ное условие, ограничивающее указанную активность
суда, — при этом не должно быть допущено ухуд-
шение положения обвиняемого/осужденного. С по-
зиций установления публичной законности данные
позиции, признаем, оправданны. С позиций состя-
зательной формы апелляционной и (особенно) кас-
сационной проверки — нет. И прежде всего — в кон-
тексте назначения данных форм судебной проверки и
обеспечения интересов и прав заинтересованных лиц.
Напомним, дело готовится к заседанию в пределах тех
притязаний, которые непосредственно озвучены в от-
зыве. В тех же пределах иные заинтересованные лица
извещены о доводах отзыва, определились в сути или
в необходимости своих возражений. Непосредственно
в ходе проверки судья-докладчик оглашает лишь суть
доводов сторон и суть возражений. В рамках судебно-
28
го следствия обосновываются и исследуются лишь до-
воды, возражения сторон. По идее, в тех же пределах
звучат судебные прения и последнее слово. О ревизи-
онной активности и публичной направленности уси-
лий суда стороны и иные заинтересованные лица мо-
гут даже не догадываться, получая в итоге решение в
отношении таких фактов и таких лиц, которые вообще
не были предметом исследования в рамках судебного
заседания. При этом оспорить указанную активность
суда, в принципе, невозможно. Насколько указанное
соответствует нормам п. 1 ч. 1 ст. 401 УПК Украины,
комментировать как-то не принято.
Мы не можем согласиться с подобной организа-
цией процесса апелляционной и кассационной про-
верки, полагая, что ревизионная активность суда если
и может иметь место, то лишь: (1) при наличии таких
существенных (фундаментальных) нарушений зако-
на, которые делают ничтожным предыдущее судебное
производство и обязывают суд к полной проверке все-
го уголовного дела; или (2) в неразрывной связи с те-
ми нарушениями, которые указаны непосредственно
в отзывах (возражениях).
Проверка и юридической, и фактической стороны
приговора. По идее, данное правило призвано обеспе-
чить проверку не только формальной законности по-
становленных актов суда, но и оценку фактической
их обоснованности системой тех доказательств, кото-
рые непосредственно исследованы и восприняты су-
дом. Утверждается, именно эти подходы к определе-
нию надлежащего предмета проверки максимально
обеспечивают интересы личности и правосудия в хо-
де реализации контрольно-проверочных производств.
В нормах УПК Украины, в отличие от россий-
ских аналогов, нет специальной нормы, определяю-
щей предмет непосредственной проверки и оценки су-
да апелляционной или кассационной инстанции. Тем
не менее данный предмет легко являет себя при ана-
лизе всей системы норм, формирующих процессу-
альную форму указанных производств. Очевидно, что
применительно к апелляции безусловным ориентиром
в определении надлежащего предмета проверки пре-
жде всего должны служить нормы ст. 370 УПК Укра-
ины, указывающие на такие неотъемлемые свойства
итоговых актов суда, как законность, обоснованность
и мотивированность. Отметим, категория справедли-
вости приговора осталась за рамкам законодательной
воли. Указанная пробельность закона в достаточной
мере восполнена в нормах апелляционного производ-
ства. Нормы п. 4 ч. 1 ст. 413 и ст. 414 УПК прямо указы-
вают на несправедливость приговора, как на основание
к его изменению или отмене. Нормы п. 1, 2 ч. 1 ст. 408
и ч. 2 ст. 409 УПК также связаны с оценкой справед-
ливости проверяемых актов суда. В том же контексте
необходимо оценивать ч. 1 ст. 410 УПК, где свойства
законности и обоснованности обжалованного судеб-
ного акта приводятся в едином синонимическом ря-
ду с категорией справедливости. И, напротив, в ч. 1
ст. 413 УПК законодатель апеллирует лишь к свойствам
законности и обоснованности проверяемых актов су-
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»

да как к непосредственному предмету апелляционной
проверки. В итоге можно констатировать, что реаль-
ным предметом апелляционной проверки выступает
именно триада (выше) указанных свойств. Остается,
правда, задаться вопросом, в силу каких обстоятельств
в предмет данной проверки не включена мотивирован-
ность итоговых актов суда, к которой апеллирует закон
в нормах ст. 370 УПК. Предположим, что данное свой-
ство оценивается судом в диалектической связи с кате-
горией обоснованности; но тогда явно нужны поясне-
ния к нормам ст. 370 УПК Украины.
По идее, принципиально иначе должен быть за-
креплен предмет экстраординарной кассационной
проверки, ибо предметом проверки и оценки суда вы-
ступают уже акты суда, вступившие в законную силу
и олицетворяющие собой правовую определенность,
правовую стабильность в государстве и обществе.
О том, что украинский законодатель осознает цен-
ность указанных правил, явно свидетельствуют нор-
мы закона, согласно которым указанный акт суда
проверяется один-единственный раз, только в одной
кассационной инстанции, по идее, по ограниченным
основаниям — без анализа фактической стороны при-
говора и, естественно, без необходимости непосред-
ственного исследования доказательств. По сути, это
концепт классической континентальной кассации
(Франция). И, видимо, к нему апеллирует законода-
тель в нормах ч. 1 ст. 433 УПК Украины, где прямо
указывается на то, что суд кассационной инстанции
проверяет лишь правильность применения норм ма-
териального и процессуального права (фактически —
законность окончательного судебного акта) и не имеет
права исследовать доказательства. Тем не менее прин-
ципиальность указанного концепта может и должна
быть поставлена под сомнение.
Во-первых, в силу явной двусмысленности норм
п. 4 ч. 2 ст. 427 УПК Украины, согласно которым кас-
сатор, формулируя свои притязания к суду касса-
ционной инстанции, императивно обязан указать в
кассационном отзыве, в чем именно заключается не-
законность или необоснованность окончательного су-
дебного акта. Спрашивается, зачем императивно обя-
зывать кассатора к обоснованию необоснованности
обжалуемых судебных решений, если указанное свой-
ство a priori не может (не должно) быть предметом про-
верки, оценки и, соответственно, реагирования касса-
ционного суда.
Во-вторых, в системе полномочий суда кассаци-
онной инстанции однозначно указаны и те, которые
связаны с проверкой оснований для поворота к худ-
шему в положении осужденного, оправданного (ч. 2
ст. 433, ч. 2–3 ст. 437, ч. 3 ст. 439 УПК). На возмож-
ность указанного поворота однозначно указывают и
виды итоговых решений кассационной инстанции, и
основания к отмене постановленных судебных реше-
ний (п. 3 ч. 1 ст. 438 УПК). Соответственно, кассаторы
изначально вправе кассировать не только к свойствам
законности окончательных актов суда (надлежащий
предмет проверки), но и к свойствам его справедли-
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
НОВЕЛЛЫ УПК УКРАИНЫ: ВЗГЛЯД ИЗ-ЗА РУБЕЖА
вости. Насколько это находится в соответствии с кон-
цептом классической континентальной кассации,
естественно, не поясняется.
В-третьих, классическая кассация в принципе не-
совместима с правом кассационного суда вносить
изменения в приговор, с учетом правила res judica-
ta предполагая лишь оставление его в законной силе
или безусловную отмену с направлением дела на но-
вое рассмотрение. Обоснование такого подхода, во-
первых, в полном отсутствии у кассационного суда
необходимых познавательных средств; во-вторых, в
фундаментальности нарушений закона — единствен-
ных легитимных оснований для отмены окончатель-
ных актов суда. По нормам УПК Украины основанием
отмены, изменения окончательных актов суда, по су-
ти, могут служить любые нарушения закона или инте-
ресов заинтересованных лиц. Если это кассация — то
лишь в ее известной «советской» модели.
5. Производство в Верховном Суде Украины (гл. 33).
Принципиально отказавшись от надзорного про-
изводства как формы проверки судебных решений,
украинский законодатель отнес к ведению Верхов-
ного Суда Украины исключительно разрешение спо-
ров, призванных обеспечить единство кассационной
практики. Методологическая ценность и значимость
такого подхода, полагаем, должна быть оценена в
контексте аналогичных подходов Устава уголовно-
го судопроизводства 1864 г., с учетом единства касса-
ционной практики стран континентальной системы
права (Франция) и, безусловно, в контексте проблемы
единства судебного прецедента, столь широко обсуж-
даемой в последние годы в процессуальной доктрине.
Можно, конечно, дискутировать об оптимально-
сти процессуальной формы подобной проверки, уста-
новленной нормами гл. 33 УПК Украины, о точности
оснований для подобной проверки и т.п., однако для
нас принципиален сам вектор реформ. Именно не-
одинаковое применение судом кассационной инстан-
ции норм материального права в отношении тожде-
ственных преступных деяний (п. 1 ч. 1 ст. 445 УПК),
вызвавшее в качестве следствий вынесение различ-
ных, по сути, судебных решений, являет собой доста-
точное основание для обращения в Верховный Суд
Украины, призванный обеспечивать правила res judica-
ta17. Практически аналогично обстоит дело с понима-
нием еще одного основания для деятельности Верхов-
ного Суда Украины — установление международным
судебным органом, юрисдикция которого признана
Украиной, нарушения международных обязательств
при разрешении конкретного дела. Производство по
данному основанию также может быть инициировано
заявлением частных заинтересованных лиц, а не дис-
креционным усмотрением высших должностных лиц
судебной системы, как это имеет место в российском
уголовно-процессуальном законе18.
Не является ограничением широкой свободы об-
жалования в исследуемых процессуальных порядках
и предварительная проверка сути внесенного заявле-
ния Высшим специализированным судом Украины.
29
 НОВЕЛЛЫ УПК УКРАИНЫ: ВЗГЛЯД ИЗ-ЗА РУБЕЖА
Цель данной проверки — не в установлении действи-
тельных оснований для осуществления своих полно-
мочий Верховным Судом Украины, а в обеспечении
формальных требований к форме и содержанию над-
лежащего заявления (ст. 449–451 УПК).
Отчасти вызывают вопросы позиции, согласно ко-
торой единство кассационной практики должно быть
обеспечено лишь применительно к единству норм ма-
териального права. Между тем нередко принципи-
ально различны позиции высших судебных инстан-
ций и по единым вопросам уголовно-процессуального
права. Последнее признает и украинский законода-
тель. Тем не менее в данном случае правовую опреде-
ленность в понимание и применение норм уголовно-
процессуального права призван вносить не Верховный
Суд Украины, а Высший специализированный суд
(ч. 4 ст. 451 УПК), который, собственно, и обнаружи-
вает эти моменты в ходе проверки по правилам гл. 33
УПК Украины. Казалось бы, и в чем здесь проблема.
Между тем она все же имеется.
Так, единство кассационной практики по вопросам
материального права обеспечивается Верховным Су-
дом Украины; при этом в особом процессуальном по-
рядке (ст. 453 УПК), обеспечивающем в том числе им-
перативную силу принятых судом прецедентов (ст. 458
УПК). Единство уголовно-процессуального законо-
дательства, напротив, «достигается» по правилам кас-
сационного производства — непосредственно Выс-
шим специализированным судом Украины (ч. 4 ст. 451
УПК). При этом в законе явно отсутствует императив-
ное указание и на высшую юридическую силу подобно-
го прецедента, и на ответственность участников право-
вых отношений за его невыполнение, установленную
законом (ст. 458 УПК). Двойственность данных подхо-
дов, полагаем, не может быть объяснима ни с норма-
тивных, ни с рациональных позиций. На наш взгляд,
законодатель ошибся в этом принципиальном вопросе,
и практика уголовного судопроизводства со временем
сбалансирует эти достаточно принципиальные момен-
ты надлежащего нормативного регулирования.
1
УПК Украины (Закон № 4651 от 13.04.2012 г.). URL: www.
Kalinovsky-k.narod.ru/zakon/upk_ukr.rar
2
См., напр.: Ковтун Н.Н. Генезис института «предания
суду» в российском уголовном процессе. В кн.: Уго-
ловное судопроизводство: теория и практика / под ред.
Н.А. Колоколова. М. : Юрайт, 2011. С. 745–767.
3
В российской уголовно-процессуальной традиции — об-
щие условия судебного разбирательства (гл. 35 УПК РФ).
Правда, оговоримся в вопросе о том, что § 3 гл. 28 УПК
Украины регламентирует не столько общие положения
(условия) судебного разбирательства, сколько процеду-
ры самого рассмотрения дела по существу. В итоге надо
резюмировать, что либо общие условия, в принципе, не
выделяются украинским законодателем в качестве само-
стоятельной нормативной ценности, либо процедура от-
правления правосудия в суде первой инстанции низведена
до уровня исследуемых общих положений (условий).
4
Подробнее см.: Ковтун Н.Н., Магизов Р.Р. Практика
реализации судебного контроля за законностью и обо-
снованностью применения мер процессуального при-
30
нуждения : учебно-практическое пособие. Н. Новгород :
Нижегородская правовая академия, 2004. 68 с.
5
См.: Барабанов П.К. Изменение обвинения на стадии
судебного разбирательства с ухудшением положения
обвиняемого // Уголовный процесс. 2009. № 3. С. 15.
6
См.: Ковтун Н.Н. УПК РФ и УПК Украины: pro et contra в
контексте сравнительно-правового анализа // Уголовное
судопроизводство. 2013. № 1. С. 23–31.
7
Учитывая, что § 1 гл. 30 УПК Украины регламентирует про-
изводство именно по уголовным проступкам, некоторое
недоумение вызывают, во-первых, суждения украинских
коллег о том, что соглашение о признании вины может быть
заключено и по преступлениям средней тяжести или тяжким
преступлениям. Во-вторых, суждение о том, что заключение
сделки о признании вины, в принципе, не допускается по
той категории дел, в которых имеется потерпевший. Послед-
нее как минимум не согласуется с ч. 1 ст. 381 УПК Украины.
См.: Грошевой Ю.М., Каплина О.В. Новый этап развития
уголовно-процессуального законодательства Украины //
Уголовное судопроизводство. 2013. № 1. С. 6.
8
По сути, та же ошибка повторяет себя в нормах п. 1–5,
7–9 ч. 1 ст. 425 УПК Украины, определяющих перечень
управомоченных кассаторов, что, естественно, требует
обсуждаемых изменений и в предписаниях указанной
нормы.
9
Полагаем, та же норма-гарантия должна быть установлена
применительно к положениям ч. 1 ст. 429 УПК Украины,
регламентирующим порядок проверки и оставления без
движения кассационной жалобы.
10
По смыслу ст. 432 УПК Украины аналогичное правило
установлено для кассаторов.
11
См., напр.: Головко Л.В. Новеллы УПК РФ: прогресс или
институциональный хаос? В кн.: Апелляция, кассация,
надзор: новеллы ГПК РФ, УПК РФ. Первый опыт кри-
тического осмысления / под общ. ред. Н.А. Колоколова.
М. : ИГ «Юрист», 2011. С. 42–57.
12
По смыслу ст. 432 УПК Украины аналогичное правило
установлено для кассаторов.
13
См., напр.: Решение ЕСПЧ от 22.06.1999 г. «По вопросу
приемлемости жалобы № 47033/99 «Людмила Францевна
Тумилович (Lyudmila Frantsevna Tumilovich) против РФ» //
СПС «КонсультантПлюс».
14
См., напр.: Потапов В.Д. Категории «существенное на-
рушение закона» и «фундаментальное нарушение закона»
в контексте оснований для отмены окончательных су-
дебных решений в суде надзорной инстанции // Вестник
Саратовской государственной академии права. 2011. № 2.
С. 181–183.
15
См.: ФЗ от 29.12.2010 г. № 433-ФЗ «О внесении изменений
в УПК РФ и признании утратившими силу отдельных
законодательных актов (положений законодательных
актов) Российской Федерации» // Российская газета.
2010. 31 декабря.
16
См.: Потапов В.Д. Основные начала проверки судебных
решений в контрольно-проверочных стадиях и произ-
водствах уголовного судопроизводства России : автореф.
дис. … д-ра юрид. наук (12.00.09). М., 2013. 68 с.
17
Принципиально и то, что в контексте широкой свободы об-
жалования правом к подобному обращению наделен весьма
широкий круг частных заинтересованных лиц (ст. 425 УПК).
18
В российском уголовно-процессуальном контексте на-
званное основание — новое для суда обстоятельство
(ч. 4 ст. 413 УПК РФ), производство по которому может
быть инициировано лишь представлением Председателя
Верховного Суда Российской Федерации, внесенного в
Президиум Верховного Суда Российской Федерации.
№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО»
Памятка для авторов

Уважаемые авторы!

1. Материалы представляются в электронном виде (в формате Word 7.0 или поздней версии) на
электронный адрес редакции: avtor@lawinfo.ru (текст — через 1.5 интервала, кегль шрифта — 14, с
подписью автора на последней странице; сноски сквозные, в конце статьи, обозначения арабскими
цифрами). Объем материала не должен превышать 10 страниц. Опубликованные ранее или предло-
женные в несколько журналов материалы к рассмотрению не принимаются.
2. По запросу автор получает информацию о статусе его статьи.
3. Договор о предоставлении права использования произведения заключается в устной фор-
ме и является безвозмездным, т.е. плата с авторов, в том числе аспирантов, за публикацию статей
не взимается, авторский гонорар не выплачивается. Представляя статью для публикации, автор
тем самым выражает согласие на ее сокращение и редактирование, размещение в тех справочно-
правовых системах, в базах данных, на электронных ресурсах (в том числе в сети Интернет), с ко-
торыми у редакции есть соответствующее соглашение.
4. В отдельном файле авторы направляют в редакцию на русском и английском языках (обяза-
тельно для лиц, сдававших кандидатский экзамен по английскому языку) следующие сведения и
материалы:
a) фамилию, имя, отчество, должность, ученую степень, ученое звание;
b) название статьи;
c) аннотацию (4–5 строк);
d)ключевые слова из текста статьи (4–6 слов или словосочетаний);
e) служебный адрес либо адрес электронной почты (эта информация будет опубликована в жур-
нале).
Кроме того, автор представляет только на русском языке пристатейный библиографический
список (этот список составляется в алфавитном порядке из названий научных источников, приве-
денных в ссылках по тексту статьи).
Данные, представляемые в редакцию в соответствии с настоящим пунктом, будут размещены
в РИНЦ.
5. Материалы, не соответствующие указанным в настоящем объявлении требованиям, к рас-
смотрению и рецензированию не принимаются.

При возникновении вопросов, связанных с оформлением материалов,

можно обращаться в редакцию
по телефону (495) 953-91-08 или по e-mail: avtor@lawinfo.ru.

Сайт Издательской группы «Юрист» www.lawinfo.ru

Адрес редакции: 115035, г. Москва, Космодамианская наб., д. 26/55, стр. 7

№ 2/2013 «УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО» 31

 Представляем Вашему вниманию журналы
Издательской группы «Юрист»

МЕЖДУНАРОДНОЕ УГОЛОВНОЕ ПРАВО НАРКОКОНТРОЛЬ ПРОКУРОР

И МЕЖДУНАРОДНАЯ ЮСТИЦИЯ

Индекс по каталогу: Индекс по каталогу: Индекс по каталогу:

«Роспечать» — 36922 «Роспечать» — 46776 «Роспечать» — 80031, 70411 (годовая)
периодичность в полугодие — 3; 32 стр. периодичность в полугодие — 2; 40 стр. периодичность в полугодие — 2; 150 стр.
стоимость одного номера стоимость одного номера стоимость одного номера
при подписке через редакцию — 350 руб. при подписке через редакцию — 330 руб. при подписке через редакцию — 380 руб.

РОССИЙСКИЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ РОССИЙСКИЙ СУДЬЯ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА:

ПРАВО, ЭКОНОМИКА, УПРАВЛЕНИЕ

Индексы по каталогам: Индексы по каталогам:

«Роспечать» — 48630, 70412 (годовая);
«Объединенный каталог» — 26069;
«Почта России» — 10869
периодичность в месяц — 2; 48 стр.
стоимость одного номера
при подписке через редакцию — 240 руб.
«Роспечать» — 47647, 79891, 80925
(годовая);
«Объединенный каталог» — 85499;
«Почта России» — 10748
периодичность в полугодие — 6; 48 стр.
стоимость одного номера
при подписке через редакцию — 270 руб.
Индекс по каталогу:
«Роспечать» — 84285
периодичность в полугодие — 3; 32 стр.
стоимость одного номера
при подписке через редакцию — 290 руб.

УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО ЭКСПЕРТ-КРИМИНАЛИСТ ЮРИДИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Индексы по каталогам: Индексы по каталогам: Индексы по каталогам:

«Роспечать» — 46771;
«Почта России» — 61894
периодичность в полугодие — 2; 32 стр.
стоимость одного номера
при подписке через редакцию — 280 руб.
«Роспечать» — 20625;
«Почта России» — 12429
периодичность в полугодие — 2; 40 стр.
стоимость одного номера
при подписке через редакцию — 300 руб.
«Роспечать» — 20626;
«Почта России» — 12779
периодичность в полугодие — 2; 40 стр.
стоимость одного номера
при подписке через редакцию — 300 руб.

Подписку на журналы можно оформить через центр редакционной подписки:

(495) 617-18-88; e-mail: podpiska@lawinfo.ru или по подписным каталогам.