Министерство образования и науки Российской Федерации

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ
ТОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ (НИ ТГУ)
Филологический факультет
Кафедра русской и зарубежной литературы

ДОПУСТИТЬ К ЗАЩИТЕ В ТЭК

Заведующий кафедрой
русской и зарубежной литературы
д-р. филол. наук, профессор
і \ЩісЛЛГС. Киселев
« 10 » 0£~ 2020 г.

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА БАКАЛАВРА

«МЫСЛЬ СЕМЕЙНАЯ» В ТВОРЧЕСТВЕ Л.Н.ТОЛСТОГО («ВОЙНА И МИР» И «АННА

КАРЕНИНА»

по основной образовательной программе подготовки бакалавров

направление подготовки 45.03.01 Филология

Александрова Надежда Александровна

Руководитель ВКР
д-р. флйол^наук, профессор
А.А.Казаков
пооН цдьУ '
« O t) » О 2020 г.

Автор работы
студент группы № 13 5 80
А . Александрова
подпись

Томск-2020
 Аннотация к дипломной работе
Тема дипломной работы: ««Мысль семейная» в творчестве Л.Н. Толстого («Война
и мир» и «Анна Каренина»)».
Целью работы является исследование нравственно-философских и художественных
особенностей мысли семейной в романах Л. Толстого 1860-1870-х гг. («Война и мир»,
«Анна Каренина»).
К основным задачам для достижения данной цели относится рассмотрение
религиозного и философско-нравственного отношения Толстого к проблеме семьи,
специфики понимания писателем «женского вопроса», определение его взглядов на
природу материнства, произведение сравнительной характеристики семейного уклада,
обычаев и традиций героев названных романов, выявление закономерностей отношений
между семейными сообществами, анализ «мысли семейной» в аспекте поэтики.
Объём выпускной квалификационной работы – 126 страниц.
В процессе написания данной дипломной работы использовалось 157 источников.
Объектом исследования послужили знаковые романы Л.Н. Толстого периода 1860-
1870-х гг. (роман-эпопея «Война и мир» и роман «Анна Каренина»).
Предметом исследования является мысль семейная как нравственно-философский
и художественный феномен мира Л.Н. Толстого 1860-1870-х годов.
Структура выпускной квалификационной работы включает в себя введение, три
главы, разбитые на параграфы, заключение и список использованной в процессе
исследования литературы.
Во введении обоснована актуальность проблемы и её практическая значимость.
В первой главе определено место взглядов Л.Н. Толстого на семью,
сформулированы выводы писателя о роли семьи в становлении его личности, изложены
религиозные и нравственно-философские взгляды Л.Н. Толстого на семьеустройство,
рассмотрена природа женщины и мужчины в понимании писателя-философа.
Во второй и третьей главах предметом исследования является изучение мысли
семейной в творчестве Л. Н. Толстого. Для сравнения взяты два крупнейших
произведения, созданных на самом плодотворном пике творческой активности Толстого
1860-1870 гг.: роман-эпопея «Война и мир» и роман «Анна Каренина».
Заключение является своеобразным синтезом всех основных выводов, полученных в
ходе написания данной выпускной квалификационной работы, в нём изложены наиболее
важные положения рассмотренной проблемы.
 ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА 1. МЫСЛЬ СЕМЕЙНАЯ В ВОСПРИЯТИИ Л. ТОЛСТОГО 9
1.1 Роль семьи в становлении личности писателя 9
1.2 Религиозное и философско-нравственное отношение Л.Н. Толстого к 19
семье
1.3 Природа женщины и мужчины в понимании Толстого 24
1.4 Женский вопрос. Природа материнства 27
ГЛАВА 2. «МЫСЛЬ СЕМЕЙНАЯ» В РОМАНЕ Л.Н. ТОЛСТОГО 31
«ВОЙНА И МИР»
2.1 Семья в романной части произведения. Образ семейной усадьбы 31
2.2 Семья Ростовых как идеальная семейная модель Л.Н. Толстого 38
2.3 Нравственные принципы семьи Болконских 51
2.4 Семья Курагиных как воплощение безнравственности и корыстолюбия 59
2.5 Взаимодействие семей в романе как воплощение «мысли семейной» 63
Л.Н. Толстого
Глава 3. «МЫСЛЬ СЕМЕЙНАЯ» В РОМАНЕ Л.Н. ТОЛСТОГО «АННА 69
КАРЕНИНА»
3.1 История создания романа 69
3.2 Семейная философия в романе 71
3.3 Семья Карениных как узаконенная форма семейных отношений 75
3.4 Семья Левина и Кити – идеальный пример семейных отношений 79
3.5 Анна и Вронский. Отражение пустоты семейных патриархальных тра- 92
диций в образе Алексея Вронского
3.6 Идеал женщины-матери на страницах романа 110
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 114
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 117

1
 ВВЕДЕНИЕ
Характеризуя собственный роман «Анна Каренина», Л.Н. Толстой использует
удивительно ёмкую формулу «мысль семейная». Как представляется, эта корневая
«мысль» определяет не только названный роман, но и всё остальное творчество Толсто-
го.
Анализируя свой жизненный путь, Толстой приходит к выводу, что правда жизни
заключается в предельной натуральности и непринужденности, ориентировании на
ценности и традиции народа. Когда заходит речь о семье как основной жизненной цен-
ности Толстого, то прежде всего представляется семья, в которой он родился и вырос,
которой принадлежит основная роль в формировании Толстого-писателя. Немалое зна-
чение имела также семья, которую писатель создал сам вместе с Софьей Андреевной.
В процессе эволюции человеческого общества семья является не только способом
репродукции, но и идеальным средством воспитания в подрастающей личности духов-
но-этических принципов, формирования способностей и дарований. Внутри семьи про-
исходит процесс передачи накопленного веками культурного опыта поколений.
Что же представляет собой мысль семейная в художественной литературе? Рус-
ские писатели-классики всегда изображали семью как базовую структуру общества и
основу формирования характера, мировоззрения, бытия и будущего человека и всей
страны в целом.
И.С. Тургенев в романее «Отцы и дети» поднимает острый вопрос противостоя-
ния общественным семейным традициям, приводящего главного героя к одиночеству.
Разложение семейного уклада, ведущее к полному исчезновению семьи, а также и де-
градирование провинциального дворянства в целом в России отражено в романе М.Е.
Салтыков–Щедрин «Господа Головлевы». Низменное стремление сжить со свету всех
членов семьи ради захвата в свои руки всех семейных материальных ценностей посте-
пенно приводит главного героя к позднему раскаянию и в итоге к мучительной смерти.
В плане широкого проблемного освещения ключевых вопросов современности
семейная тема занимает центральное место в идейном содержании двух уникальных
романов Л.Н. Толстого «Война и мир» и «Анна Каренина», являющихся результатом
самого продуктивного этапа творческой активности писателя.
Но, по мнению многочисленных критиков, читателей и самого Льва Толстого, в
его романе «Анна Каренина» в смысловом соотношении она доминирует, так как отра-
жает не только современную для автора эпоху, но и жизнь страны и русского народа в
перспективе.
Находясь на этапе окончания романа «Анна Каренина», Лев Толстой писал своей
жене: «… в «Анне Карениной» я люблю мысль семейную, в «Войне и мире» любил мысль

2
народную, вследствие войны 12-го года…».Данное высказывание писателя может стать
источником для постижения идейного содержания романов.
Писатель в своем романе «Война и мир» проводит всех членов семей через пре-
вратности судьбы обывательского образа жизни привилегированного общества, через
испытание любовью и через ужас военных событий. Таким образом, все семьи изобра-
жены не обособленно от окружающего их мира, а в плотном взаимодействии с ним, в
близком межличностном контакте.
Победа в войне 1812-го года была одержана русскими, по мнению Толстого, дале-
ко не за счет четкой организации и слаженного командования руководителей штабов.
Победить армию Наполеона удалось благодаря героическому духу русских солдат, их
патриотическому настрою, вызванному бескорыстной любовью к своей родине, к ти-
хим, до боли близким русским полям и просторам, к родным людям, за благо которых
они и пошли воевать. Толстой неоднократно в романе делает акцент на том, что коли-
чественный состав огромной русской армии определяется наличием в ней обыкновен-
ных людей, которые характеризуются исключительностью и неповторимостью душев-
ных качеств, формирующихся в здоровой атмосфере идеальных дворянских семей.
Нравственные ценности семьи Ростовых способствуют формированию в человеке
чувства отзывчивости и готовности защищать все то, что дорого и любимо. Спартан-
ские семейные традиции Болконских мотивируют ее представителей преданному слу-
жению отечеству. Бесполезность присутствия в рядах русской армии представителя се-
мьи Курагиных Анатоля объясняется загниванием нравственного стержня данного се-
мейства по причине восторжествовавшей алчности отца, Василия Курагина, приведшей
к все более усиливающейся погоне за выгодой. Таким образом, наряду с мыслью
народной в романе «Война и мир» мысль семейная становится стержневой, отражая тот
факт, что основание и крепость государства составляют отдельно взятые семьи со сво-
ими ценностными ориентирами. Военные события 1812-го года в романе воспроизво-
дятся в романе через призму семейных отношений. Именно по этой причине Толстой,
отражая в романе «Война и мир» целую эпоху русской нации с ее эволюцией и проти-
воречиями, не мог не затронуть мысль семейную, которая имеет в произведении боль-
шое значение. Писатель утверждает идею о том, что будущее России напрямую зависит
от таких образцовых семей, олицетворяющих простодушие, порядочность и высокую
духовность, какие создали любимые герои Толстого в финале романа.
Толстой считал семейное окружение средством для успешной самореализации
личности, главным эталоном, по которому можно судить о нравственных качествах че-
ловека. От того, как человек справится со своими воспитательными обязанностями, за-
висит моральный облик дальше идущих поколений.

3
 Следующий фундаментальный роман «Анна Каренина», в котором писатель уде-
лил особое внимание решению проблемы счастья в условиях семейного окружения,
стал вершиной эволюции мысли семейной в творчестве Льва Толстого. Вопрос личного
счастья человека был поднят Толстым еще около двадцати лет назад, в 1858 году, на
страницах небольшого произведения под названием «Семейное счастие», которое сам
Толстой называл романом. Но в «Анне Карениной» писатель вновь возвратился к ху-
дожественному осмыслению этого достаточно непростого жизненного явления.
Жизнь и творчество Л. Толстого представляли исследовательский интерес для
многочисленных критиков и литературоведов. К их числу относятся Булгаков С.Н.
(«Человекобог и человекозверь (1912). По поводу последних произведений Л.Н. Тол-
стого: “Дьявол” и “Отец Сергий”», 2000 г.) [24], Лосский Н.О. («Нравственная личность
Толстого, 2000 г. [74], «Толстой как художник и как мыслитель (1928), 2000 г.) [73],
Бабаев Э.Г. («"Анна Каренина" Л. Н. Толстого», 1978 г.) [9], Зиновьев А.В. («Образ до-
ма и «мысль семейная» в поэтике Л. Н. Толстого», 2012) [55], Мережковский Д.С.
(«Лев Толстой и Достоевский: Вечные спутники», 1995 г. [79], «Революция и религия
(1910). Из книги «Больная Россия» [78]), Вересаев В.В. («Живая жизнь. О Достоевском
и Л. Толстом», 1991 г.) [27], Анненков П.В. («Исторические и эстетические вопросы в
романе Л.Н. Толстого «Война и мир», 1960) [5], Шкловский В.Б. («Лев Толстой», 1967
г.) [142], «Материал и стиль в романе Льва Толстого "Война и мир"», 1928 г.) [143], Ма-
зурова И.П. («Философия человека и воспитания Л.Н. Толстого. Толстовские чтения»,
1993) [75], Бердяев Н.А. («О религиозном значении Л.Толстого», 1989) [13], Храпченко
М.Б. «Лев Толстой как художник. Собрание сочинений. В 4-х тт., 1980 г.) Вступление к
ненапечатанному сочинению», 2000 г.) [135], Бицилли П.М. («Проблема жизни и смер-
ти в творчестве Толстого (1928)», 2000 г.) [17], Кулешов Ф.И. («Л.Н. Толстой. Из лек-
ций по русской литературе XIX в.», 1978 г.) [63], Татищев Н.Д. («Ясная Поляна (1973)»,
2000 г.) [108], Евлахов А.М. («Конституциональные особенности психики Л.Н. Толсто-
го (1936)», 2000 г.) [50], Чуканова И.С. («Образ семьи на страницах произведений Л.Н.
Толстого. Толстовский сборник. Толстовские чтения», 2014 г.) [137], Ахметова Г.А.
(«Икона и картина (портрет) в романе Л.Н. Толстого «Анна Каренина», 2013 г.) [8], То-
карев Г.В. («Взгляды Л.Н. Толстого на брак», 2019 г.) [109], Галаган Г.Я. («Толстой.
Художественно-этические искания», 1981 г.) [34] и многие другие.
В статье Сафоновой Т.В. «Усадебная культура в художественном сознании Л.Н.
Толстого», 2014 г. [102] делается попытка выявления роли дворянской усадьбы в фило-
софских и эстетических взглядах Л. Толстого.
В диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук
Гнюсовой И.Ф. «Л.Н. Толстой и У.М. Теккерей: проблема жанровых поисков» [38] се-

4
мейно-нравственная проблематика рассматривается через интеграцию психологическо-
го и эпического планов.
В сборнике статей под редакцией Э.М. Жиляковой и И.Ф. Гнюсовой «Лев Тол-
стой и время» [59] представлены исследования творчества писателя в нравственно-
этическом, историко-литературном, типологическом и эстетическом аспектах.
Немаловажная роль в исследовании творчества Л. Толстого принадлежит канди-
дату филологических наук, литературоведу Бочарову С.Г. Его труды «Толстой и новое
понимание человека. «Диалектика души», 1963 г. [22], «Роман Толстого "Война и
мир"», 1978 г. [21], «Мир" в "Войне и мире"», 1978 г. [19], «О художественных мирах.
Сервантес, Пушкин, Баратынский, Гоголь, Достоевский, Толстой, Платонов», 1985 г.
[20] представляют собой завершенный обзор поэтического мира писателя, в котором
прослеживается его духовная и нравственная проблематика.
Рассмотрение трудов толстоведа Б.М. Эйхенбаума «О Льве Толстом», 1919 г.,
«Сквозь литературу»,1924 г. [154], «О кризисах Толстого», 1920 г. [151], «Молодой
Толстой», 1922 г. [152], «Толстой и Шопенгауэр: (К вопросу о создании "Анны Каре-
ниной"), 1935 г. [156], «О противоречиях Льва Толстого», 1939 г. [155] дает ясную кар-
тину разногласий человеческой личности и ее общественного окружения, человека и
исторического хода событий в восприятии Толстого.
Наиболее значимыми для данного исследования работами являются «Воспоми-
нания» Л.Н. Толстого (1983 г.) [119] и статья Н.А. Никитиной «Уход Толстого, или
приближение к богу» (2000 г.) [87], в которых прослеживается влияние семьи писателя
на становление его личности. Знакомство с данными трудами дает возможность понять
особенности мировосприятия писателя, его отношение к семейной теме в художествен-
ной литературе. Работа группы авторов (К.Ю. Брешковской, Е.В. Панферовой, М.С.
Сороцкого) «Семьеустройство в контексте философско-педагогического наследия Л.Н.
Толстого» [104], позволяет приблизиться к пониманию религиозного и философско-
нравственного отношения писателя к семье. Неоценимую помощь в получении пред-
ставления об идеальной семейной модели Толстого, воплотившейся в романе «Война и
мир», оказало учебное пособие В.Е. Хализева и С.И. Кормилова «Роман Л.Н. Толстого
«Война и мир» (1983 г.) [134]. Авторы акцентируют внимание на тот факт, что семья –
это основное предназначение человека в этой жизни, это атмосфера, которая помогает
ему обрести смысл жизни. П. Громов в своей монографии «О стиле Льва Толстого.
«Диалектика души» в «Войне и мире» (1977 г.) [43] акцентирует внимание читателя на
особенностях построения романа, цепочке событий и своеобразии характеров, а также
исследует проблему литературно-эстетической позиции автора.
Интересы исследователей романа «Анна Каренина» были в основном обращены
в сторону нравственно-психологического и философского аспектов. В.В. Виноградов в

5
своей статье «О языке Толстого (50-60-е годы)» (1939 г.) [28] нацеливает свое исследо-
вание на анализ вопросов духовности в творчестве Толстого. Как представитель социо-
логического направления, критик рассматривает семейную трагедию главной героини в
социальном ракурсе. С.П. Бычков в книге «Л.Н. Толстой. Очерк творчества» (1954 г.)
[25] интерпретировал трагическую смерть Анны как следствие господства нечеловече-
ских законов буржуазного строя.
Хочется отдельно отметить статью А.М. Амирханяна «Нравственная цель религи-
озного контекста в романе Л.Н. Толстого «Анна Каренина» [1], в которой предпринята
попытка разглядеть отношение писателя к христианской любви, определить нравствен-
ные цели литературного творчества.
Научный труд «Метафизика половой любви» из избранных произведений А. Шо-
пенгауэра (1992 г.) [145] помог определить взгляды Толстого на проблему плотской
стороны семейных отношений, интересовавшую писателя в период работы над рома-
ном «Анна Каренина».
Неоценимую помощь в анализе мотивов поступков героев мужского пола романа
«Анна Каренина» оказала статья В.Г. Андреевой «Левин и Вронский в художественном
мире романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина» (2011 г.) [2]. Автор статьи отмечает, как
скрытое параллельное описание поступков героев помогает писателю отобразить един-
ство жизненных законов, воспроизвести идеал и антиидеал.
В статье Г.А. Ахметовой «Икона и картина (портрет) в романе Л.Н. Толстого
«Анна Каренина» (2013 г.) [8] содержится полезная для исследования информация о
соотношении красоты и святости, плоти и духа. Статья помогает разглядеть бесовское
начало в образе главной героини романа «Анна Каренина» и чистую духовную сущ-
ность в фигуре Кити Щербацкой, представленной Толстым в качестве идеального обра-
за жены и матери.
Несмотря на многочисленные исследования мысли семейной в художественных
произведениях Льва Николаевича Толстого, не была создана целостная картина этого
феномена у Толстого с учётом его разных вариаций. Специфика Л.Н. Толстого в том,
что любое явление у него предстаёт во множестве вариантов: не однотипный наполео-
низм, как это было у Пушкина, Достоевского и других, а принципиально разный напо-
леонизм Андрея Болконского, Пьера Безухова, семьи Курагиных и др.; не единый мир
русской усадьбы, а глубоко отличающиеся по духу поместья Болконского-старшего,
Болконского-младшего, Ростовых и т.д. Такой же принцип подхода к «мысли семей-
ной» предлагается в этой работе.
Этим и определяется научная новизна, которая заключается в целостном подхо-
де к многовариантному видению «мысли семейной» у Л.Н. Толстого.

6
 Актуальность определяется пристальным интересом современной науки к исто-
рико-биографическим, сопоставительным исследованиям, к изучению художественной
антропологии и к нравственно-философской проблематике классической русской лите-
ратуры.
Объектом исследования являются знаковые романы Л.Н. Толстого периода 1860-
1870-х гг. (роман-эпопея «Война и мир» и роман «Анна Каренина»).
Предмет исследования: мысль семейная как нравственно-философский и художе-
ственный феномен мира Л.Н. Толстого 1860-1870-х годов.
Цель работы – исследование нравственно-философских и художественных осо-
бенностей мысли семейной в романах Л. Толстого 1860-1870-х гг. («Война и мир»,
«Анна Каренина»).
Для достижения данной цели необходимо выполнить ряд задач:
- рассмотреть религиозное и философско-нравственное отношение Толстого к
проблеме семьи;
- рассмотреть специфику понимания «женского вопроса» у Л. Толстого, опреде-
лить его взгляд на природу материнства;
- произвести сравнительную характеристику семейного уклада, обычаев и тради-
ций героев названных романов, выявить закономерности отношений между семейными
сообществами;
– проанализировать «мысль семейную» в аспекте поэтики.
Для достижения цели и решения поставленных задач в работе используются сле-
дующие методы: биографический, культурно-исторический, сравнительно-
сопоставительный, идеологический, метод наблюдения и сравнения.
Дипломная работа состоит из введения, четырех глав, заключения и списка
литературы.
В первой главе рассматривается история развития русской семьи, национальные
особенности семейного уклада русского общества, дается сопоставление традиционной
патриархальной семьи с семьей современного типа, прослеживается переход от семьи
большой, неразделенной к семьей малой, супружеской.
Во второй главе определяется место взглядов Л.Н. Толстого на семью, представ-
ляется информация о роли семьи в становлении личности писателя, изложены религи-
озные и нравственно-философские взгляды Л.Н. Толстого на семьеустройство, рас-
сматривается природа женщины и мужчины в понимании писателя-философа.
В третьей и четвертой главах предметом исследования является изучение мыс-
ли семейной в творчестве Л. Н. Толстого. Для сравнения взяты два крупнейших произ-
ведения, созданных на самом плодотворном пике творческой активности Толстого
1860-1870 гг.: роман-эпопея «Война и мир» и роман «Анна Каренина».

7
 ГЛАВА 1. МЫСЛЬ СЕМЕЙНАЯ В ВОСПРИЯТИИЛ.Н. ТОЛСТОГО
1.1. Роль семьи в становлении личности писателя
Семья для писателя была абсолютно уникальным и неповторимым опытом, загад-
кой, которую еще никому не удалось разгадать. Все его книги в совокупности пред-
ставляют собой сложную диалектику семейной мысли.
В современном обществе принято воспринимать брак как основное условие про-
должения жизни человека, рода. Именно по этой причине церковь освещает брак и се-
мью. Доктор филологических наук Тульского государственного педагогического уни-
верситета им. Л.Н. Толстого Г.В. Токарев в статье «Взгляды Л.Н. Толстого на брак»
пишет, что для молодого писателя брак и семья были основными ценностями. Семью он
считал главным предназначением человека, понимая ее как сферу, «спасающую челове-
ка от дисгармонии, уныния, греха, помогающую обрести смысл жизни» [109, 145].
Ученый указывает на то, что Толстой формирует свою модель семьи в Ясной По-
ляне уже в ранних произведениях, и особенно ярко это прослеживается в повести «Се-
мейное счастье», сюжет которой напоминает историю отношений Толстого с его же-
ной, Софьей Андреевной. В основу повести положены нравственные искания главной
героини после вступления в брак. Данную модель брака он и реализует в своей семей-
ной жизни.
Главным условием семейного счастья Толстой считает детей, «которые являются
основной причиной любви к супругу» [109, 145]. Любовь мужа и жены друг к другу
«осмысляется как чувство уважения к отцу/матери своих детей» [109, 146]. Главная
героиня повести «Семейное счастье» размышляет о том, как ее нежное чувство влюб-
ленности после свадьбы превращается во всепоглощающее чувство к мужу как отцу
своего ребенка: «С этого дня кончился мой роман с мужем; старое чувство стало доро-
гим, невозвратимым воспоминанием, а новое чувство любви к детям и к отцу моих детей
положило начало другой, но уже совершенно иначе счастливой жизни…» [121, т.6, с.
143]. Следовательно, именно в семье заключается смысл человеческого существования.
Далее ученый обращает внимание на тот факт, что уже довольно зрелый писатель
Толстой на закате своей жизни отрицательно относится к понятиям брака и семьи,
называя их «маскировкой формы блуда». Кроме того он осуждает такое проявление от-
ношений между супругами, как развод, который способствует созданию условий «для
совершения других аморальных поступков» [109, 145].
Токарев также предполагает, что на генерирование такого рода взглядов на семью
и брак в большей степени повлияла потеря писателем родителей в раннем возрасте, а
также изменение отношения Льва Толстого к церковной религии, отрицание частной
собственности и, на почве всего этого, осложнение отношений с Софьей Андреевной и
детьми. Он писал незадолго до смерти в своем дневнике: «Нынче думал, вспоминая

8
свою женитьбу, что это было что- то роковое. Я никогда даже не был влюблён. А не
мог не жениться» [121, т. 58, с.134].
Свой новый взгляд на брак и семью Толстой излагает в «Послесловии к повести
«Крейцерова соната». И.В. Брылина в книге «Пол как исток жизни: В.В. Розанов, Л.Н.
Толстой, М.И. Цветаева» пишет: «Это произведение содержит живую идею Толстого о
вечном, «божьем» в семье» [23, с.102].Отношения между мужем и женой, которые сво-
дятся к половому общению, Толстой считает безнравственными, греховными, обосно-
вывая это тяжелыми последствиями: в погоне за получением плотских удовольствий
часто забывают о детях «или сваливают всю тяжесть этих последствий на женщину,
или предупреждают возможность рождения детей» [121, т. 27, с. 80]. Толстой катего-
рично относится к такого рода отношениям, называя их подлостью и преступлением, и
критически относится к их оправданию человеческой физиологией. Больше всего он
возмущен возведением«супружеской неверности в норму во всех слоях российского
общества, как в высшем свете, так и в крестьянской среде» [109, с.146]. Токарев
утверждает, что, по мнению Льва Толстого, «главной культурной установкой в трак-
товке брака должно стать его понимание как «унизительного для человека животно-
го состояния» [121, т. 27, с.80]. В своем труде писатель обращается к обществу с вопро-
сом о введении «жёсткого порицания» за«нарушение обета супружеской верно-
сти».Толстой считает, что люди глубоко заблуждаются, развивая в своих детях чув-
ственность, «которая впоследствии приводит человека к животным наклонностям»
[109, 146]. Следовательно, Толстой пропагандирует«воздержание, составляющее необ-
ходимое условие человеческого достоинства при безбрачном состоянии, еще более обя-
зательно в браке» [121, т. 27, с. 81].
Г.В. Токарев утверждает, что Толстой против рассмотрения сущности брака как
«условия продолжения человеческого рода» [109, 147].В данном вопросе он ссылается
на большое количество брошенных детей, не имеющих нормальных условий для разви-
тия и формирования своей личности. В его обращении к читателям звучит при-
зыв«позаботиться об этих детях, а потом уже думать о том, чтобы обзавестись
своими». Ученый отмечает противоречивый характер взглядов Толстого, который, про-
поведуя воздержание от удовольствий, все же склоняется к тому, что «дети должны
жить в достойных материальных условиях» [109, 147].
Толстой считает брак единственным выходом из сложной жизненной ситуации для
людей, которые нарушили нравственный закон. «Брак в этом случае должен спасти
человека от повторного греха» [109, 147].Воспитание детей – это средство искупления
нравственного падения в браке, воспитание в том ключе, чтобы дети не повторяли ошибок
своих родителей, чтобы они видели потребность в замене «плотской любви чистыми
отношениями сестры и брата» [121, т. 27, с.91].

9
 В своей статье под названием «Об отношениях между полами» Толстой размыш-
ляет о том, что «общение между мужчиной и женщиной имеет как духовную, так и
физическую составляющую. Чем сильнее духовное влечение, тем меньше себя проявля-
ет физическое, и наоборот». Писатель утверждает, что плотские отношения доставля-
ют намного меньшее удовлетворения, чем духовное общение, которое более желатель-
но и необходимо человеку. Влечение плоти «разрушает жизненные силы» [109, 147].
Таким образом, ученый приходит к выводу, что мысли Л.Н. Толстого по вопросу
семьи и брака не всегда последовательны: отвергая брак, писатель утверждает, что
«единственным оправданием брака являются дети» [109, 147].Анализ биографии писа-
теля доказывает, что Толстой был семейным человеком, а его дневниковые записи под-
тверждают факт его мечтаний о создании семьи. В трактате «В чём моя вера» Толстой
относит семью к одному из условий счастья: «Третье несомненное условие счастья ‒
есть семья» [121, т. 23, c. 420].
Отрицание брака Толстым, имеющее место в жизни зрелого писателя, Г.В. Токарев
объясняет его тяжелыми переживаниями собственных грехов и самоанализом своих по-
ступков. Примером такого поступка может служить любовная связь Толстого с кресть-
янкой в Ясной Поляне и рождение внебрачного сына, которого писатель не признал.
Вполне возможно, что тяжелое переживание данной жизненной истории повлияло на
отношение Толстого к браку.
В трактате «В чём моя вера» Л.Н. Толстой выстраивает модель «истинного хри-
стианского брака», которым человек может быть награжден богом только один раз в
жизни. Отрицая многожёнство, Толстой утверждает также, что физическая близость в
таком браке допускается исключительно для «намеренного зачатия детей». Выступая
против разводов, писатель стремится предотвратить «последующий блуд» [109, 147].
Возможно, что такие взгляды могли сформироваться под влиянием тяжелых пе-
реживаний Толстым своего безнравственного поведения в этот период по отношению к
женщинам.
Именно поэтому, видимо, писателя особенно волновала тема взаимоотношений
между супругами, которая впоследствии нашла свое воплощение в великих романах,
ставших литературными шедеврами: в «Войне и мире» и «Анне Карениной».
Чтобы адекватно воспринимать художественное произведение, понимать его ис-
тинный смысл, необходимо отлично ориентироваться в биографии автора. То, что чи-
татель познает из романов «Война и мир» и «Анна Каренина», вылилось в сложную ор-
ганизованную структуру из жизни Толстого, который был практиком семейных отно-
шений.
48-летний период семейной жизни Льва Николаевича с Софьей Андреевной был
очень сложным, насыщенным счастьем и конфликтами. Кроме всех художественных,

10
публицистических и религиозных произведений, он написал книгу себя и свое окруже-
ние.
Семья Толстого – это его проект, идеал которого он запланировал еще задолго до
ее создания. Впоследствии опыт семейной жизни, модель семейных отношений оказали
огромное влияние на взгляды писателя, на его мировоззрение и мировосприятие. Став
созидателем своего проекта идеальной семьи, Толстой постепенно подошел к его раз-
рушению.
Современная картина формирования и существования семьи хоть и конкретно не
связана с толстовскими семейными взглядами, но во многих отношениях с ними со-
звучна. Семья считается одной из доминирующих фундаментальных общественно-
культурных ценностей, сотворенных человеческим обществом за всю историю его су-
ществования. Государство и общество заинтересованы в ее сохранении и эволюции.
Формирование семьи, ее прочность и процветание зависят от многообразия условий и
обстоятельств, имевших место еще до ее образования.
Семья всегда останется средоточием социальных и личных переживаний, связан-
ных с различного рода историческими событиями и житейскими ситуациями. Войны и
революции, ссоры и измены, любовь и радость воспринимаются человеком через приз-
му традиционных семейных ценностей. Семейный опыт Льва Толстого имел субъек-
тивно-общечеловеческий характер. Его модель семьи представляла собой некоторую
совокупность любовного и братского единения. Толстой считал, что отношения в семье
основаны на умении прощать, на безграничном терпении обид и способности не заме-
чать зло, причиненное родными людьми. Совместная жизнь родственников, по мнению
Толстого, «превращает их в «зло»… в неумение быть добрыми, делает … «соучастни-
ками» этого «зла», поскольку нормальный в нравственном отношении человек просто
не может не чувствовать своей вины в том, что близкий, родной ему человек «плох»
[119, 357]. В тесных рамках родственных отношений зачастую имеют место ситуации
отступления от основ нравственности и человечности, которые вне семейных отноше-
ний не выглядели бы столь шокирующими. К таким ситуациям относятся, например,
ненависть супругов друг к другу, зависть сына к отцу или дочери к матери и др. Непри-
ятные ситуации, когда близкие люди становятся человеку врагами, Толстой болезненно
переживал, познав их враждебность и коварство. Жизнь писателя проходила в условиях
полярности изобилия и убогости, угнетения и независимости, любви и ненависти,
наградивших его богатым опытом соприкосновения с жизненными пороками.
Человек появляется на свет и уходит из этого мира именно в семье. В ней он обу-
чается вступать в отношения с другими людьми и осознает тот факт, что его счастье
напрямую зависит от счастья окружающих его близких людей, которые и составляют
сущность его самого. Лев Толстой имел глубокое убеждение в том, что «род человече-

11
ский развивается только в семье» [119, 361]. Следовательно, распад семьи ведет к
опасным для человечества последствиям.
В атмосфере семейных отношений берет свое начало весь род человеческий, а
также формируется каждая отдельно взятая личность, которая, согласно твердому
убеждению Толстого, только в рамках семьи ощущает себя полноценной.
В своих «Воспоминаниях» писатель в форме дневниковых записей рассказывает о
разделении всей своей жизни на четыре условных периода. О периоде детства он пишет
так: «… тот чудный, …невинный, радостный, поэтический период детства до 14
лет». Далее следует«ужасный 20-летний период грубой распущенности, служения че-
столюбию, тщеславию и, главное, — похоти» [119, 361]., в продолжение которо-
го Толстой пребывал в порочном плену высокомерия и заносчивости. Третий период
писатель называл нравственным. Начался он с женитьбы в 1862-м году на Софье Ан-
дреевне Берс идлился18 лет. Толстой пишет: «… в эти 18 лет я жил правильной, чест-
ной семейной жизнью, …все интересы …ограничивались эгоистическими заботами о
семье, об увеличении состояния, о приобретении литературного успеха и всякого рода
удовольствиями» [119, 376]. Четвертый период характеризуется отдалением писателя
от семьи и литературной деятельности и посвящением себя решению проблем этиче-
ского и религиозного характера. Размышляя о своеобразии данного периода, Толстой
писал:
«…я вижу все значение прошедшей жизни ... не желал бы изменить, кроме как в
тех привычках зла, которые усвоены мною в прошедшие периоды» [119, 380].В рамках
исследования «мысли семейной» на страницах ключевых романов Толстого представ-
ляют особый интерес первый и третий периоды его жизни, когда он полностью погру-
жался в существенные семейные детали сначала в роли сына и брата, а позже в каче-
стве мужа и отца. Второй и четвертый периоды связывает излишний экстремизм Тол-
стого, являющийся основной причиной его отхода от интересов семьи.
Третий период характеризуется как счастливый этап стабильных семейных отно-
шений. В доброжелательной атмосфере спокойствия и благополучия и рождаются два
великих романа Л.Н. Толстого. Если на страницах «Войны и мира» писатель стоит на
защите семейных ценностей, то уже в романе «Анна Каренина» он уже обнаруживает
некоторые сомнения по поводу достижимости семейного идеала.
На формирование личности будущего писателя оказали большое влияние ключе-
вые события истории его жизни. Уже с самого детства Толстой в полной мере испытал
на себе и безграничную любовь, и нежность, и даже невосполнимую горечь потери
близкого человека [79, 22]. В семье Николая Ильича и Марии Николаевны Толстых,
образовавшейся из двух старинных знатных родов, он был четвертым по счету сыном
[61]. Отцовский род Толстых получил свой графский титул еще во время правления

12
Петра I. Материнский род князей Волконских происходил от Рюрика [142].Увлечение
домашним хозяйством и охотой характеризовало отца Толстого как человека трудолю-
бивого, энергичного, не лишенного энтузиазма, к тому же ему были присущи такие ка-
чества, как ум, доброта и веселый нрав. Мать, всегда спокойная, ласковая и дружелюб-
ная, большую часть своего времени посвящала заботе о детях, трепетно относилась к их
воспитанию и образованию, обучая их с ранних лет грамоте. С детских лет она настоя-
тельно внушала своим сыновьям, что мужчина должен обладать качествами, присут-
ствующими у их отца, - на первом месте это храбрость и сдержанность.
История семейных отношений родителей Л.Н. Толстого была положена в основу
повествования счастливого семейного союза Николая Ростова и Марьи Болконской. В
художественных образах персонажей романа «Война и мир» и их прототипов улавлива-
ется заметное сходство. Незначительные различия в образах героев были созданы ав-
торской творческой фантазией, обогащенной длительным изучением особенностей че-
ловеческих отношений. Внешняя непривлекательность, но богатый духовный мир и
безграничное стремление заботиться о близких людях стали основной составляющей в
создании образа княжны Марьи Болконской. О матери Лев Толстой писал в своих
«Воспоминаниях»:«Брак ее с моим отцом был устроен родными ее и моего отца. Она
была богата, уже не первой молодости, сирота, отец же был веселый, блестящий мо-
лодой человек с именем и связями, но с очень расстроенным моим дедом Толстым со-
стоянием» [119, 385]. Образы Николая Ростова и Марьи Болконской были снабжены
самыми выразительными качествами близких Толстому людей с целью представления
вниманию читателей ценностного опыта, полученного в результате прохождения тяже-
лого длительного пути в создании идеала семейных отношений.
Льву Толстому было всего полтора года, когда умерла его мать, образ которой
оказал неоценимое влияние на формирование личности будущего писателя. В его вос-
приятии мать всегда была справедливой, доброй и чуткой, идеализированным поэтиче-
ским образом, идеалом совершенства. Уже на закате своей жизни, в 1906 году, Толстой
писал о ней в своих воспоминаниях: «Да, она высшее мое представление о чистой люб-
ви, но не холодной, божеской, а земной, теплой, материнской». В словах писателя, с
младенческого возраста лишенного материнской теплоты, чувствуется глубокая внут-
ренняя боль: «Если бы в тяжелые минуты жизни я хоть мельком мог видеть эту
улыбку [улыбку матери], я бы не знал, что такое горе» [119, 392].
Неисчерпаемая жажда земной материнской любви, ностальгия по утраченному
материнскому идеалу зачастую приводила Толстого к созданию образов-двойников
своей матери. Например, святой образ княжны Марьи Болконской как нельзя лучше от-
ражает ее сущностную сторону, привлекая внимание естественностью изображения.
Совокупность изобразительных средств, использованных в создании психологического

13
портрета княжны, показывает всю теплоту и нежность, которые писатель глубоко чув-
ствует к матери, воспроизводя ее словно живой силуэт на страницах эпопеи, утверждая
тем самым торжество семейного начала как первостепенного источника счастья.
После смерти матери теплом и лаской окружала детей Татьяна Александровна Ер-
гольская, на собственном примере учившая детей любви и уважению к окружающим
людям. Татьяна считалась дальней родственницей Толстых и воспитывалась в семье
графа Ильи Андреевича. Этой необыкновенной женщине Толстой в своих «Воспомина-
ниях» посвятил целую главу. Черты характера этой женщины и поведенческие особен-
ности были использованы писателем в изображении образа Сони Ростовой. Ергольская,
как и Соня, тоже испытывала сильные чувства к отцу Льва Толстого, но пожертвовала
своим счастьем, посчитав брак Николая с обеспеченной княжной Марьей выгодным
для семьи Толстых. Отзываясь о Татьяне с большой теплотой, Лев Толстой был благо-
дарен ей за уникальную способность приобщения к человеческим ценностям: «Она …
всем своим существом заражала меня любовью. Я видел, чувствовал, как хорошо ей
было любить, и понял счастье любви» [119, 353].
В памяти Льва Толстого навсегда сохранились воспоминания о такой теплой и
дружелюбной атмосфере в семье, что детям и на ум прийти не могло, что где-то может
быть другая, наполненная злом жизнь. Доброжелательное отношение домочадцев к
прислуге, игры детей с крестьянскими ребятишками считались вполне естественными
проявлениями в поведении представителей семьи Толстых [119, 271].
Находясь еще в несовершеннолетнем возрасте, четверо сыновей семьи Толстых и
дочь Маша лишились отца. В наследство от родителей Лев Толстой получил свое родо-
вое имение – Ясную Поляну, которая для него была не просто дворянским поместьем, а
святым символом рода Толстых.
Толстой трепетно относился к памяти своих предков, проявлял огромный интерес
к своей семейной истории. Данные факты доказывает систематическое ведение записей
семейных преданий, историй и рассказов в личный дневник, основанное на ярком при-
мере матери, также фиксирующей все свои жизненные наблюдения на бумаге. Доброта
и беспечность Ильи Андреевича Толстого, деда по отцовской линии, великодушно спу-
стившего все семейное состояние на хлебосольстве и щедрости, легли в основу образа
старого графа Ростова. Акцентируя внимание на склонности деда к игре, к различного
рода аферам, на его готовности давать всем в долг Толстой писал в «Воспоминаниях:
«В имении его, Белевского уезда, Полянах, … шло долго не перестающее пиршество, …
обеды, …, которые, …, кончились тем, что большое имение его жены было так запу-
тано в долгах, что жить было нечем…» [119, 376].
Дед Толстого по материнской линии (князь Волконский)в корне отличался от
Ильи Андреевича. Как гордый аристократ, он представлял собой человека с безупреч-

14
ной репутацией, достигшего больших успехов как на службе, так и в делах своего по-
местья.
Софья Андреевна Берс, с которой Толстой вступил в брак в 1862 году, с особой
заботой и любовью отнеслась к обустройству дома в Ясной Поляне, в котором всегда
царили теплота и взаимопонимание. В комфортных условиях семейного счастья Тол-
стой понял, что его желание вплотную заняться литературой начало реализовываться и
принимать конкретные формы. Толстой мечтает написать что-то значимое, в чем мож-
но было бы отразить сущность своего семейного счастья. Так рождается замысел рома-
на-эпопеи «Война и мир», а затем и романа «Анна Каренина».
Жена Льва Николаевича Софья Толстая в своей книге мемуаров «Моя жизнь»
вспоминает, как ее муж однажды высказал мудрую мысль по поводу семейных ссор. Он
проводил сравнение супругов с половинками листа белой бумаги. Если лист сверху
начать надрезать, то две половинки разъединятся. Слово «надрез», вынесенное в назва-
ние одной из глав книги, символизирует семейные разногласия, непонимание между
супругами, нежелание прилагать усилия для укрепления отношений.
Среди значительного количества жизненных драм Толстого семейная драма тер-
зала его в большей степени. С женой ему «вместе было чуждо, а врозь скучно» [119,
386]. Его отношение к Софье Андреевне было безропотным, покорным и смиренным,
полным благодушия и любви. Но время от времени в его поведении имело место про-
явление жестокого нрава. Лев Толстой в качестве своего оправдания постоянно упо-
треблял выражение: «Если на воз накладывать все больше и больше, то лошадь станет
и не везет» [119, 381]. Если ранее Ясная Поляна представляла для писателя «образ
жизни певца семейного счастья», то супружеская жизнь привела его к разочарованию в
данном утверждении. Толстой всем сердцем хотел избавиться от памяти о прошлом, но
воспоминания о родной земле преследовали его. Семейная усадьба Толстых явилась
символом многовековой памяти о предках, о семейном роде, она стала своего рода
культовым источником, соединяющим родственные души [87, 34]. Вероятно, на данном
жизненном этапе «мысль семейная» становится основополагающей в формирующейся
идеологии писателя и выстраивается в один ряд с категорией счастья.
На протяжении длительного времени родная Ясная Поляна очаровывала писателя
своей таинственной тишиной и нежной любовью, постепенно формируя его представ-
ление о сущности всеобщего счастья: «Чтобы быть счастливым, надо одно – любить,
любить всех и все …» [87, 41]. Толстой говорил о божественном происхождении своей
родовой усадьбы и считал ее «идеальной формой существования» [87, 46]. В представ-
лении писателя жизнь - это повторение жизни так рано ушедших в другой мир его ро-
дителей. Свое земное существование он рассматривал как стремление к поис-
ку«утрачено гармонии»,обретенной им с детства в Ясной Поляне. Многозначитель-

15
ность этой яснополянской тишины, этого своеобразного рая заполнила собой его неис-
черпаемую бездонную душу, очень рано осиротевшую после потери самых близких
людей – родителей. И теперь вся последующая жизнь стала для писателя «поиском
утраченного рая», который он время от времени обретал в воспоминаниях, возвращав-
ших в счастливое детство, и таких воспоминаний было великое множество [87, 35]. Ве-
роятно, эти многочисленные воспоминания прошлого и являются истоком формирова-
ния «мысли семейной» в творчестве Толстого, сопряженной с единением гармонически
сочетающихся понятий всеохватывающего счастья, безмерной любви и красоты окру-
жающего мира.
До боли родные образы любимой усадьбы возбуждали воображение писателя, ху-
дожественно преображая приусадебную жизнь на страницах его лучших произведений.
Как бы ни было многочисленно его творчество, все оно о семейных истоках, о корнях
яснополянского уклада. Среди образов-воспоминаний самым ярким и значительным
был, как уже было сказано выше, совершенный образ матери, достойный вечного вос-
хищения и поклонения. Толстой-писатель не может допустить, чтобы он был покрыт
«паутиной времени», именно поэтому он постоянно упорно стремится возродить его на
страницах своих произведений в образах своих любимых героев [87, 36].
Осенью 1863 года Толстой был полностью поглощен идеей создания произведе-
ния, первоначально получившее название «Тысяча восемьсот пятый год» [6]. В это
время писатель находился в состоянии необычайного душевного подъема, связанного с
периодом благополучной семейной жизни, позволившем ему в уединенной обстановке
заняться чтением и анализом воспоминаний людей александровской эпохи, изучением
их переписки. Он активно изучал материалы семей Толстых и Волконских, много вре-
мени посвящал препровождению в архивах с целью изучения масонских рукописей,
побывал на поле Бородинского сражения. Софья Андреевна оказывала помощь мужу в
копировании рукописей, следовательно, уже в начале 1865 года в журнале «Русский
вестник» появилась первая часть романа, которому Толстой дал название «Война и
мир» и главной идеей которого стала «мысль семейная».
Судьбоносным был в жизни писателя 1877 год, в продолжение которого Толстой
переживает духовный кризис, связанный с душевными противоречиями по поводу не-
справедливости по отношению к русскому народу, существовавшему в условиях нера-
венства. Переживание духовного кризиса превратило Толстого в писателя-философа.
«Единства не было ни в мысли, ни в чувствах Толстого; единой была лишь борьба пе-
реполнявших его страстей; единой была трагедия его искусства и его жизни» [87, 48].
Терзаемый противоречиями, Лев Николаевич полностью меняет свое отношение не
только к семье, но и к миру, к жизни вообще. «Он понял, что подлинная жизнь – это

16
жизнь в труде, жизнь народа и что жизнь эта проникнута истинной правдой» [87,
48].
Толстой начинает отрицать брак, называя плотскую связь негодной вещью, а его
следующим идеалом становятся воздержание и безбрачие. В одном из своих трудов он
писал: «Я не изменю никогда своего взгляда, что идеал человека есть целомудрие». На
эти слова очень тяжело реагировала Софья Андреевна. В своих воспоминаниях она вы-
ражала свои мысли по этому поводу: «Он хотел сломить все человечество, но не смог
сломить даже свою семью» [87, 49].
Сокровенные желания и мечты Софья Андреевна выразила в знаменитой фразе из
своих воспоминаний: «У меня был муж – страстный любовник или строгий судья, но
не было мужа – друга. А как я всю жизнь об этом мечтала!» [87, 49].Нельзя утвер-
ждать, что Толстой не понимал или не принимал теплые дружеские отношения в рам-
ках семейного быта. Ведь идеальные семьи Марьи и Николая Ростовых, Наташи и Пье-
ра Безуховых базируются, прежде всего, именно на взаимном уважении, доверительно-
сти и дружеском участии, понимании потребностей партнера в поддержке и внимании.
Разлад между Анной Карениной и Алексеем Вронским наступает именно тогда, когда
их отношения лишаются глубокого понимания потребностей друг друга и становятся
похожими на предательство.
В 1910-м году в возрасте 82 лет Л.Н. Толстой принимает решение покинуть Яс-
ную Поляну. Данный поступок писателя стал знаковым жизненным эпизодом, который
подвел итог личной семейной драме великого писателя. Умер Толстой в квартире
начальника станции Астапово от воспаления легких.
Никитина Н.А. в статье «Уход Толстого, или приближение к богу» писала, что
Толстой предпринимал неоднократные попытки покинуть Ясную Поляну по причине
того, что в доме он почти не находил понимания. Но все же любовь к близким людям
не позволяла ему осуществить задуманное. Перед решающим уходом он произнес сло-
ва: «Я не могу сделать ничего иного, как уйти … Помоги мне, Бог мой, научи меня, я
хотел бы только одного – исполнить Твою волю, а не свою… Помоги! Помоги! Помо-
ги!» [87, 37].
Покинув Ясную Поляну, он, подобно вечному страннику, умирает в пути. Но Яс-
ная Поляна живет, и все явственнее с годами становится ее связь со всем многообрази-
ем творчество великого писателя.

17
 1.2. Религиозное и философско-нравственное отношение Толстого к семье
Лев Толстой представлял такой тип человека, который большую часть своей жиз-
ни посвятил поиску истины. В нелегком процессе ее постижения он, прежде всего, ори-
ентировался на Библию, истина которой принадлежит к числу уникальных антологий,
созданных руками человека и в удивительных образах раскрывающих основные общие
принципы духовного и нравственного поведения человека, представляющие неоцени-
мую значимость в современном мире. Толстой осознал, что лишь единство художе-
ственных способностей с морально-этической правдивостью способно дать миру ис-
тинно человеческое творчество, имеющее воспитательную ценность.
Лев Толстой ставил семью в рамки религиозного восприятия мира на одной из
ступеней взаимосвязи мира и человека. Существует три типа отношений человека к
миру: первобытно-личное отношение, семейно-государственное и христианское [126,
5]. Если первые два основаны на подавлении в человеке естественного и стремлении
завладеть его волей, то последнее – на истинном откровении и, как следствие, почита-
нии Бога. В своих многочисленных философских трактатах Толстой определяет содер-
жание жизни не в личном благополучии человека, а в общем благе семьи, рода, обще-
ства, государства. Благо такого рода является высокой целью существования человека
[126, 7].Следовательно, семья – основа основ человеческой жизни, духовный идеал, к
достижению которого стремятся любимые герои произведений Толстого.
Библейское восприятие Бога подразумевает единство образа Творца и его Родите-
ля. В этом союзе уже просматривается превалирующая роль семейственности в благо-
получном развитии человечества, так как идея Бога неоспорима. Следуя примеру Свя-
щенного Писания, Толстой говорит о первостепенности гармонии в семье, как в глав-
ном институте человеческой жизни, являющейся основным показателем продолжения
человеческого рода. Многочисленные библейские творения посвящены отношениям
между мужем и женой, сестрами и братьями, детьми и родителями, которые как бы от-
ражают взаимодействие между человеком и Богом. Данный мотив объясняет тот факт,
что семья является главной школой жизни, сокровищницей человеческих ценностей и
культурных традиций. Разрушение семей приводит к гибели не только человеческого
общества, но и цивилизаций.
В отношении религиозных понятий о формировании человеческой личности Л.Н.
Толстой руководствовался мнением Мориса Флюгеля. Истинная религия – это «высший
и благороднейший деятель в воспитании человека, величайшая сила просвещения», в то
время как оторванные от внутренних побуждений проявления веры и деятельность по-
литиков, направленная на удовлетворение собственных нужд, препятствуют развитию
человечества. Духовенство и государство всегда идут вразрез с религией, божественная

18
сущность которой овладевает сердцем человека, направляя его к постижению истины,
первоначала человеческого существования [123, 4].
Группа исследователей (К.Ю. Брешковская, Е.В. Панферова, М.С. Сороцкий) в
статье «Семьеустройство в контексте философско-педагогического наследия Л.Н. Тол-
стого» отмечает, что в соответствии со шкалой христианских ценностей отношения
внутри семьи занимают одно из главных мест, так как всехристианские учения базиро-
ваны на положениях, прямо касающихся семейных отношений [104, 5].
Еще со времени сотворения мира Богом было предусмотрено создание человека
как общественного элемента, существование которого поддается осмыслению лишь в
регулярном контакте с другими людьми. Данное понимание картины мира можно объ-
яснить словами Создателя всего сущего, произнесенными им еще до сотворения Адама
и Евы: «И сказал Господь Бог: нехорошо быть человеку одному» [104, 6-7].
Со времен древности огромное значение в сфере семейных функций придавалось
понятию общения. Исходя из учения Л.Н. Толстого, общение «является не только про-
дуктом и результатом человеческой деятельности, но и прочным духовным основани-
ем единения мужа и жены» [104, 7].
Сотворение Богом семейного уклада как наивысшей формы человеческой общно-
сти явилось способом удовлетворения человеческой потребности в общении. Таким об-
разом, самим процессом создания человека Богом уже заранее были утверждены се-
мейные отношения, так как человек был наделен высокой способностью любить, а его
жизнедеятельность позиционировалась в паре, представляющей супружескую чету.
Образ человека характеризовался целостностью: тело находилось в подчинении души,
душа подчинялась духу, а дух выполнял волю Творца. Человеческие потребности ду-
ховного свойства были первостепенными для человека. Разум превалировал над чув-
ствами, а человеческая воля восходила к Божьей Воле. Грехопадение устанавливает по
воле самого человека замену духовной жизни на жизнь плотскую, после чего образ че-
ловеческой жизни начинает определяться страстями, которые христианством объясня-
ются как «болезни души», направляющие«траекторию человеческой жизни» в худшую
сторону. Таким образом, только общение с Богом помогает человеку осуществить свое
предназначение, согласно божьему произволению [104, 7].
Как древнейшая форма общности людей семья с давних времен является привле-
кающим особое внимание объектом философской мысли. Изучению ее феномена по-
священо большое количество трудов великих мыслителей античности. Для Толстого
семейные отношения представляли интерес, как уже было сказано выше, с позиции
христианства, перекликаясь с идеями античного философа Платона. Толстым была
принята во внимание патриархальная семейная концепция Платона об извечности се-
мьи, возглавляемой мужчиной. Философ утверждал тот факт, что семья, во главе кото-

19
рой стоит мужчина, является исходной общественной ячейкой. Взаимное половое вле-
чение супругов, которое он называет термином «животное в человеке», – это одна из
базовых человеческих потребностей.
А следуя позиции Иммануила Канта, он утверждал, основной функцией семьи яв-
ляется воспитание подрастающей личности, а вовсе не союз полового характера, кото-
рый унизителен для человеческой личности. Иерархия семейных отношений, по его
мнению, должна быть основана на высокой идее «естественного превосходства спо-
собностей мужчины над способностями женщины». Роль мужчины – повелевать, а
женщине отведена миссия продолжения рода и «облагораживание общественной
культуры женственностью». Толстой согласен с Кантом, что в качестве основной це-
ли воспитания в семье является «нравственное обновление и совершенствование обще-
ства», что морально-нравственное развитие подрастающего поколения должно стоять
на первом месте в списке семейных ценностей [33, 25].
Лев Толстой считал семью «миром женщины», который она создает самостоя-
тельно и несет за него ответственность, в то время как мужчина должен посвящать
свою жизнь служению общественным идеалам. Вступая в диалог с мыслителями ан-
тичности, Толстой пишет: «… женщина делает большое дело: рожает детей, но не
рожает мыслей, это делает мужчина». Писатель отмечает, что женщины следуют то-
му, что создано мужчиной, используя это и приумножая, как и мужчина воспитывает
то, что создано женщиной. В деле деторождения ничто не может заменить женщину, и
в понимании этого заключается основная божественная сущность женского счастья,
хотя далеко не каждая женщина способна осознать этот факт в силу различных соци-
альных условий [37, 16]. Дом, быт, созданный женщиной, должен стать прочным тылом
для мужчины, а также достойным началом жизненного пути для потомства. Все эти
ценности как первостепенные утверждает именно женщина, она же является связую-
щим звеном для всех членов семьи. Толстой считает, что именно в семье «зарождает-
ся воспитание как социальное явление».
Исходя из принципов, заложенных в основу христианского понимания семейных
ценностей, семья – это союз мужчины и женщины, основа для создания и воспитания
потомства, совместное ведение хозяйства, единение, закрепленное благословением Бо-
га, характеризующееся иерархичностью в возрастном соотношении и в плане выполне-
ния семейных обязанностей. Библейская фраза, адресованная Еве: «Он будет господ-
ствовать над тобою» [37, 16] – является ярким примером прочного упорядочивания
семейного уклада, основанного на фундаментальном значении мужского начала в ста-
новлении семейных традиций. Подобно тому, как Иисус Христос является главой
Церкви, муж становится главой для своей жены [123,23]. Требования, относящиеся к

20
женщине в плане покорности своему мужу, компенсируются предъявляемым к мужу
условием: «Каждый из вас, да любит свою жену, как самого себя» [123,33].
В своих философско-педагогических трудах Л.Н. Толстой заострял внимание на
особой ответственности родителей за качество деятельности воспитания потомства в
семье [104, 8]. Духовное общение людей в семье, основанное на единстве истинности и
любви, Толстой позиционировал центром процесса жизнедеятельности человека. Сле-
довательно, основной обязанностью родителей он считал привитие нравственных цен-
ностей в отношении любви к людям и к Богу. Взгляды Толстого идентичны учениям
христианства о функциях родителей в воспитании детей: «Родителям предстоит
направлять, наказывать и поощрять, устраивать будущее детей точно так, как дела-
ет это Господь в отношении своих «детей» — людей …». Система данных правил
предполагает требования к детям в плане послушания, которое прослеживается в хри-
стианской заповеди «почитай отца твоего и мать твою» (Исх. 20. 12) (Лев. 19. 3).
Библейское изречение: «И взял Господь Бог человека (которого создал), и поселил
его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его» – русский мыслитель объ-
яснял с позиции того, что семейные отношения в представлении Бога выглядели как
некий союз людей, совместно трудящихся и ведущих совместное хозяйств. Такого рода
семейное единство осознавалось ее членами чем-то вроде храма Господня, опекаемого
Творцом (Быт. 2.15)
Семья как «ячейка общества» осмысливалась еще в библейском сознании. Семья
и общество взаимосвязаны, взаимозависимо их благосостояние, отдельно друг от друга
существовать они не могут. В понимании каждого человека «семья должна осозна-
ваться как Храм Господень», в данных словах заложен глубокий смысл заботливости
Создателя о созданных им людях [104, 8].
Таким образом, в концепции семьеустройства Толстого этические теории немец-
ких философов XVIII века, рассматривающих брак и семью как «нравственно-правовой
союз, нравственную субстанцию, духовное общение», оказали огромное влияние,
сформировав у писателя прочное мнение о том, что половое влечение должно быть ос-
нован ои на нравственных законах: степень нравственности духовного мира мужчины и
женщины устанавливает показатель их духовного единства. Толстой трансформирует
суть данных теорий следующим образом: «Добродетели женщины и мужчины одни и
те же: воздержание, правдивость, доброта ... Истинное и прочное соединение муж-
чины и женщины – только в духовном общении. Половое общение без духовного – ис-
точник страданий для обоих супругов» [123, с. 290]. Открывая друг другу свои пережи-
вания, мысли и чувства, муж и жена начинают осознавать, что духовная связь ближе и
надежнее плотской, что духовное общение между супругами позволяет удовлетворять в
рамках семейного быта идеологические и социально-психологические потребности.

21
 Подводя итоги всего вышесказанного, можно сделать вывод о том, что семья, по
представлениям Л.Н. Толстого, - «это не замкнутый в себе, не отъединенный от всего
окружающего клан, патриархально упорядоченный и существующий на протяжении
ряда поколений …, а неповторимо-индивидуальные «ячейки», обновляемые по мере
смены поколений…» [134, 45]. Для упрочения семейных уз необходима«гармония об-
щения», которая напрямую зависит от условий, способствующих созданию брака, и
темперамента супругов. Основой построения одних семей является духовное общение,
других – физическое. Только супруги выбирают, что для них хорошо, чего они желают
и как должна строиться их семья. «Чем больше общение будет приближаться к духов-
ному, тем полнее будет удовлетворение» [62, 37].
Таким образом, суждения Толстого о функции семьи в человеческом обществе
тесно связаны с его деятельностью в области художественного творчества, философ-
ской мысли и религиозно-нравственной деятельности, так как он является основателем
религиозно-философского учения.
Так в творчестве Толстого «мысль семейная» трансформируется в христианскую
мысль, в истину от самого Бога, которая в данном отношении представляется как сама
любовь. Семья всегда представляет собой некое единение, которое только в христиан-
ской вере имеет свой великий вечный смысл. В Библии написано: «Любите друг дру-
га». Данное утверждение выступает постулатом тому, что миссия любви заключается в
объединении всего мира. А то, что вступает в противоречие с божескими законами,
неподвластно этому святому союзу. В неразрывном единстве находятся понятия «се-
мья» и «любовь», которые проявляются и в любви к Богу, и к родным и близким лю-
дям, и любовь между полами, обязательно перерастающая в семейные отношения.

22
 1.3. Природа женщины и мужчины в понимании Толстого
В соответствии с веяниями времени Л.Н. Толстой придерживался мнения, что
«женщина определяется через мужчину» [26, 18]. Подобно Отто Вейнингеру, он счи-
тал, что женщина – «вещь мужчины» или «вещь ребенка» [144]. То есть женщина ли-
шена личностного начала, основное в ней – телесная составляющая, ее роль в жизни –
подчиняться мужчине и воспроизводить для него потомство.
В отличие от женщины, мужчина – «личность, моральное существо, субъект».К
осознанию смысла своей жизни он приходит путем тяжелых душевных переживаний.
Как уже было сказано выше, Лев Толстой взял на вооружение патриархальную
семейную концепцию Платона о главенстве мужчины в формировании крепкого фун-
дамента семейных отношений, а также поддерживал убеждения Аристотеля в плане
господства мужа над женой и детьми.
Но Толстой, соглашаясь с великими мыслителями древности, развивает высокую
тему уникальной женской способности, связанной с рождением детей, которая делает
женщину незаменимой на фоне мужских добродетелей.
«Женщина, мать семейства, которая не умеет быть счастлива дома, не будет
счастлива нигде» [123, 290] - данным утверждением великий русский мыслитель пыта-
ется решить проблему дисгармонии между спрогнозированной жизненной траекторией
женщины с ее реальным положением дел, которая чаще всего является последствием
первоначальной неосознанности своего предназначения в жизненном пространстве. И
здесь как нельзя лучше просматривается первостепенное значение семейных отноше-
ний в жизни женщины, от качества которых зависит женское благополучие и в соци-
альном окружении.
С точки зрения христианского понимания семья – это благословенные Богом от-
ношения мужчины и женщины, создающиеся с высокой целью продолжения рода и ха-
рактеризующиеся ведением совместного хозяйства [104,4].
Толстой, размышляя о предназначении мужчины и женщины в христианском ас-
пекте, прежде всего, обращал внимание на то, что «… назначение женщины и мужчи-
ны одно и то же: служение Богу. Но способы служения того и другого пола различны
и точно определены» [122, 414]. Основная обязанность, необходимая для жизнедея-
тельности и продвижения вперед человеческого общества, предоставленная только
женщине,— воспроизведение потомства и его воспитание на начальной ступени разви-
тия. На все, что каким-либо образом касается этих функций, женщина обязана напра-
вить все усилия и горячее участие. Ореол возможностей женщины более широк: ей до-
ступна вся область мужской деятельности в рамках семейных обязанностей, но муж-
чине некоторые сферы женской деятельности недоступны, например, вынашивание и
рождение детей, а также начальный процесс воспитания.

23
 Мыслитель Толстой определяет мужской и женский способы служения Богу. В
качестве высоких мужских обязанностей он называл физическую деятельность,
направленную на приобретения средств для пропитания, и умственную, связанную с
изучением естественных закономерностей в природе с целью управления ею, и обще-
ственной деятельностью по установлению социальных отношений и форм существова-
ния общества. «Мужские средства» [122, 412-413] служения Богу и людям представ-
лены Толстым в широком многообразии – это вся обширная человеческая деятель-
ность, исключая чисто женские обязанности рождения ребенка и его кормления.
У женщины же, считает Толстой, призвание к такому роду служения людям и Бо-
гу, которое является исключением из мужского круга служебных семейных обязанно-
стей. Мыслитель также отмечает, что служение человечеству в масштабном смысле
имеет два направления. Призвание мужчин - в повышении благосостояния социума;
женское назначение - в продолжении человеческого рода. Следовательно, мужские и
женские обязанности были сформированы самим существованием человеческого обще-
ства исходя из представленных различий, «обязанности, не выдуманные людьми, но
лежащие в природе вещей» [122, 412-413].
Мужское призвание представляет более широкий диапазон обязанностей, женское
характеризуется узостью, но в то же время глубиной этических и моральных характе-
ристик. Именно поэтому во все времена считается бесспорным, что мужчина, который
проигнорировал и не исполнил одну-две из своих обязанностей, но со старанием и
усердием выполнил основную их долю, вовсе не считается недобросовестным. Напро-
тив, женщина, имея малое количество обязанностей, забыв об одной из них, сразу ис-
пытывает нравственное падение и становится на ступень ниже мужчины в глазах обще-
ства. В этом сущность мироустройства, и этого никому не изменить [122, 412-413].
По мнению Л.Н. Толстого, только в общении духовного содержания происходит
подлинное и устойчивое соединение женщины и мужчины. Общение полового харак-
тера, лишенное духовного содержания, представляет собой «источник страданий для
обоих супругов» [125, 183]..
Моногамия утверждалась в христианстве «естественной божественной нормой».
Подтверждением данного факта служат слова Господа: «Будут (два) одна плоть» [125,
183].
В своих философских размышлениях об устройстве семьи Л.Н. Толстой, беря на
вооружение данные христианские идеи, произносит: «…единства и согласия семьи не
может быть при двух или трех матерях и отцах. Все нечетные самцы и самки дерут-
ся и истребляют друг друга» [125, 183]. Мыслитель сравнивает такое положение дел с
явлением деспотизма, роняющего достоинство человека и опускающего его до уровня
животного.

24
 Также он указывает на то, что человек, повязанный узами брака с другим челове-
ком и имеющий последствия этих брачных уз – детей, не имеет возможности видеть
брака вне данного окружения. Ограниченный процесс совокупления ради удовлетворе-
ния плотских потребностей, не принимающий во внимание его последствий, является
явным признаком развращенности общества [125, 183].
В целях претворения в жизнь принципов данного единства христианское учение
утверждает некую иерархичность семейных отношений. После грехопадения людей
творец обращается к Еве: «Он будет господствовать над тобою» (Быт. 3. 16). Приори-
тетность мужчины в семье объясняется первенством сотворения Богом Адама, а уже
потом Евы. Христианские требования покорности для женщин дополнялись предъявля-
емым к мужу серьезным условием: «Каждый из вас, да любит свою жену, как самого
себя» (Еф. 5. 33). (102, 7)
Как уже было сказано выше, взгляды Толстого на семейный вопрос были окраше-
ны влиянием классической немецкой философии [124, с. 210].
Толстой принимает точку зрения немецкого мыслителя Канта о доминирующем
положении мужчины в семье и выступает за необходимость целесообразного подхода к
распределению семейных обязанностей. Он размышляет о женских обязанностях – о
приготовлении пищи, стирке белья, шитье одежды, уходе за детьми, считая заблужде-
нием относить их к исключительно женским. В жизни давно укоренилось мнение, что
мужчине стыдно выполнять женскую работу по дому.«А между тем, - утверждает
мыслитель, - стыдно мужчине, часто незанятому, проводить время за пустяками или
ничего не делать, в то время, как усталая … женщина через силу стряпает, стирает
или нянчит больного ребенка» [123, с. 290].
Следовательно, Л.Н. Толстой позиционирует семью как единство взаимосвязан-
ных элементов, в котором целенаправленно создается союз мужчины и женщины, це-
лью которого является служение Богу и людям. Мужчины для этой цели используют
физический труд и различные способы улучшения благосостояния человеческого об-
щества, а женщины отвечают за продолжение человеческого рода, выражающееся в
рождении детей. Воспитание детей в духе нравственности - основное содержание дея-
тельности семьи, а любовь между всеми ее членами друг к другу и теплое духовное
общение – своеобразные инструменты для наполнения этого содержания.

25
 1.4. Женский вопрос. Природа материнства
В 1850-е годы Лев Толстой активно интересовался вопросом женского равно-
правия, не принимая его как таковое. Он утверждал, что основной круг обязанностей
женщины – процесс рождения детей и ведение семейного быта. Почему Толстой так
яро и смело отрицал женскую эмансипацию? Может быть, это последствия серьезной
личной драмы?
Организующую и объединяющую роль в семье как основе человеческого обще-
ства играет женщина, достоинством которой является чуткая интуиция и способность
воспринимать окружающий мир при помощи эмоций и чувств. Напротив, мужчине
присуща в большей степени способность к интенсивному интеллектуальному и духов-
ному поиску [138, 242]. Молодой Лев Толстой, страстно мечтая о любви и создании се-
мейных отношений, имел пристрастие воображать себя в качестве воспитателя по от-
ношению к своей будущей жене, всегда возвышающегося над нею [49, 13]. Но истина о
способности женщины искусно одарить мужчину теплотой, заботливостью и терпели-
востью, открывшаяся ему с возрастом, привела к осознанию возможности создания с
ней счастливой семьи, которая послужит прочным фундаментом его существования.
Писатель регулярно провозглашал главенствующую роль женщины в устройстве се-
мейного счастья, найдя его рецепт в правильном понимании женщиной своей функции
матери и жены в семейных отношениях. «Нравственность большинства женщин со-
стоит в том, чтобы жертвовать собой для блага семьи, и главное детей. … эту нрав-
ственность ставят идеалом воспитания молодого поколения …» [108].
В плане женского вопроса Толстой проявлял интерес к творчеству французского
прозаика и драматурга Александра Дюма-сына, который, размышляя о супружеских
изменах, выступал с требованиями прав на развод, считая его единственным средством
укрепления семейной нравственности, а значит и консолидации государственной си-
стемы. На страницах брошюры «Мужчина – женщина» драматург обращается к своему
совершеннолетнему сыну:«Восхваляй ее [жену] только как супругу и мать; но пусть
она будет матерью в высоком смысле этого слова ... ». Результаты размышлений Дю-
ма о безупречности мира исключали безукоризненность женского начала в нем. Дюма-
сын рассматривал тему супружества с традиционной точки зрения, представляющей
брак как «освященное Богом установление, в котором мужчина является как бы выра-
зителем божественной воли, ответственным за судьбу женщины. Женщина — лишь
орудие в руках мужчины, отражение его…» [94, 273]. Конечной целью семейного сою-
за должно стать повышение качества жизни в плане стремления к нравственным идеа-
лам. Дюма считал, что женщину, которая нарушила супружескую верность, мужчина

26
обязан направить на путь непорочной жизни, используя для этого разнообразные меры
воздействия. Если женщина не поддается влиянию всех этих мер, то она не имеет права
жить дальше [94, 272]. Данное утверждение имеет свое отражение в одном из вариан-
тов романа «Анна Каренина», о котором пойдет речь в следующих главах работы, по-
священных подробному анализу проблематики романа.
В Ясной Поляне в библиотеке Толстого были найдены некоторые книги Алек-
сандра Дюма-сына. Его роман «Damesauxperles» (Paris, 1854) Толстой прочел, когда пу-
тешествовал по Франции. Писатель назвал роман талантливым, «но грунт, на котором
он работает, ужасен» [32, 6-8]. Исследуя тему падших женщин, французский писатель
и драматург проявлял себя в роли нравоучителя, боровшегося за справедливость и рав-
ноправие, полемизируя о роли семьи в жизни каждого человека. В образе Дюма-сына
Толстой нашел единомышленника, изображающего естественные чувства, почерпнутые
из глубины своей души, а его труд «Мужчина – женщина» поставил в ряд лучших про-
изведений морального содержания.
Связь поколений на уровне рода и семьи – это, несомненно, рождение детей, ко-
торое оправдывает брак и покрывает его ореолом святости. Появление на свет челове-
ка, его воспитание и развитие, по мнению Толстого, - кульминационный смысл бытия,
способ ближе подойти к божественному началу, «послужить делу Божию» [24]. В
окружении детей проводят свою жизнь любимые семьи Толстого, а герои, являющиеся
олицетворением аморальности, например, дети Василия Курагина, не наделены спо-
собностью к продолжению рода, так как после себя наследников не оставляют. Толстой
всегда говорил, что семья, в которой муж и жена лишены стремления к рождению де-
тей и продолжению рода, не может называться семьей и хуже «прелюбодеяния и всяко-
го разврата» [126].
Большое внимание к культу материи младенца уделяется в христианском миро-
понимании. Половые отношения в законном браке христианство принимает как лишен-
ное греха действо, а божественная награда проявляется в рождении детей – «реализация
…функции … продолжения рода», так как божественное предназначение института се-
мьи - «бессмертие человека через бессмертие человечества»(«Плодитесь и размно-
жайтесь, и наполняйте землю») (Быт. 1. 28) [104, 7].
Толстой утверждал, что «здоровый ребенок родится на свет, вполне удовлетво-
ряя требованиям безусловной гармонии в отношении правды, красоты и добра, кото-
рые мы носим в себе ...». Духовная жизнь каждого человека, по его убеждению, начина-
ется с того момента, когда у него возникает стремление уяснить себе цель и смысл все-
го окружающего мира и назначение в нем человека [57, 40-41].

27
 В своем труде «Так что же нам делать?» Толстой излагает свою позицию по от-
ношению к роли женщины как матери,«исполняющей волю Бога» и по поводу нрав-
ственного и трудового воспитания детей в семье. В данной книге он размышляет о
функциях настоящей матери, которая никогда не будет воспитывать в своем ребенке
стремление к освобождению себя от труда, так как это отдалит его от понимания сущ-
ности божественного волеизъявления. Настоящая женщина-мать сама знает, в чем при-
звание человека на этой земле, и умеет выбирать действенные способы воспитания.
По мнению Толстого, настоящая мать с«отвращением и ужасом» относится к
фальшивому труду, «имеющему только целью пользование трудом других», и никогда
не допустит, чтобы подобная деятельность стала соблазном для ее детей. И, конечно,
она, выбирая своей дочери мужа, будет ценить в нем трудолюбие, а не внешнюю при-
влекательность и «утонченность манер» [122, с. 410].
В силу своего великого таланта и творческой натуры Л.Н. Толстой возвел в раз-
ряд значительных вопрос о нравственном поведении матери, напрямую влияющем на
духовно-нравственное становление личности ребенка.
Провозглашая ценность истинного женского труда, Толстой противопоставляет
женщину-мать и женщину как просто биологическое существо. Он восхищается вели-
чественным нравственным потенциалом, заложенным Богом в женскую натуру, спо-
собным оказывать спасительное действие от укоренившегося в мире зла на мужей, де-
тей и близких. И здесь он имеет в виду вовсе не тех женщин, которые, погруженные в
кропотливые заботы о совершенстве своих внешних данных, после рождения детей до-
веряют их кормилицам, и не тех, которые боятся процессом деторождения испортить
себе фигуру. Он говорит о женщинах, которые «сознательно подчиняются этому веч-
ному, неизменному закону, зная, что тягость и труд, этого подчинения есть назначе-
ние их жизни» [122, с. 408].
В статье «Выдержка из частного письма по поводу возражений на статью
«Женщинам» Толстой пишет, что женский труд, связанный с рождением, кормлением,
возращением детей, будет направлен на пользу людям только в том случае, если жен-
щина будет растить «будущих слуг человечества», а не отраду и успокоение для себя.
Воспитание детей должно соизмеряться с усвоением женщиной отраженного в Еванге-
лии высшего миросозерцания той эпохи, в которой она живет, и должно быть направ-
лено на развитие наилучших человеческих качеств и способностей к деятельности во
имя людей. Такой, по мнению Толстого, должна быть идеальная женщина [31].
Толстой утверждает, что женское предназначение в «… спасении людей нашего
мира от удручающих их бедствий».В нашем потерявшем человеческий облик мире

28
только женщина может испытывать безграничное счастье, дарованное человеку, иду-
щему по стопам божеских заповедей, заключающееся в любви к своему мужу, которая
является началом нового счастья – любви к своему ребенку [122, с. 409].
Следовательно, по мнению Толстого как философа и мыслителя, духовный
смысл истинного женского труда – рождение и воспитание детей и разумное ведение
хозяйства.

29
 ГЛАВА 2. «МЫСЛЬ СЕМЕЙНАЯ» В РОМАНЕ Л.Н. ТОЛСТОГО
«ВОЙНА И МИР»
2.1. Семья в романной части произведения. Образ семейной усадьбы
Основной ценностью Толстой считал семью, являющуюся способом воспроиз-
ведения жизни, а также своеобразным методом воспитания в человеке нравственных
устоев, развития его дарований. «Семья – это передача опыта поколений, своеобразие
нации» [137, 188].
Л.Н. Толстой всегда приветствовал создание семей, нравственным источником
которых была любовь. Именно такой является семья Ростовых в романе «Война и мир».
Но, изображая действительность в духе реализма, писатель отображает в своих произ-
ведениях и разложение семьи под воздействием губительного влияния общества. Ру-
шится семейный союз Элен и Пьера Безуховых, в котором основой отношений изна-
чально был финансовый вопрос. Косвенной причиной разлада отношений Андрея Бол-
конского и Наташи становится Элен, познакомившая ее со своим братом Анатолем. Не
может сформироваться прогнозируемая семья Николя Ростова и Сони по причине несо-
гласия родителей. Недолговечна семья Карениных (роман «Анна Каренина»), в которой
исчерпала себя, или совсем не имела места любовь как основание для отношений. Нет
будущего у вновь сложившейся семьи Вронского и Анны. Изобразив в своих произве-
дениях распад семьи под влиянием общественных предпосылок, Толстой демонстриру-
ет в своих романах идеал стабильной, нерушимой, прочной семьи, который прослежи-
вается в его знаменитой исповеди «В чём моя вера?» [127]
Жизненная атмосфера семей Ростовых и Болконских изображена Толстым на
основе его наблюдений над близкими людьми. Это всеохватность интеллектуальных
интересов и драматичность духовной жизни матери автора, ее исключительная требо-
вательность к себе в плане нравственных устоев и моральных категорий. Это и отцов-
ское ощущение полной непринужденности и независимости от иерархии чиновничьего
аппарата. Это и доброжелательная атмосфера семейных отношений, выражающаяся
также и в теплом отношении к дворовой челяди. Все это было характерно для образа
жизни русского дворянства первой половины XIX века и воспроизвело тот «нравствен-
ный «микроклимат», который был отражен Толстым в семейных сценах на страницах
романа «Война и мир» [110].
В изображении ростовских семейных традиций многие моменты списаны с Тол-
стых и Берсов. В рассудительном и проницательном Николае Ростове проглядываются
черты отца писателя. В доброй, искренней и честной Наташе угадывается поведение
сестер Берс. Прообразом семьи Болконских выступают представители семьи матери

30
писателя – Волконские. Мария Николаевна Волконская – Толстая, которая по причине
язвительного нрава своего отца к тридцатилетнему возрасту почти смирилась со своим
незавидным положением старой девы, передала особенности своего скрытного харак-
тера любимой героине Толстого Марье Болконской. Обладая крупными чертами лица,
княгиня Волконская, по мнению Толстого, имела непривлекательную внешность.
Именно ее некрасивость стала особенностью портрета романной героини в совокупно-
сти с хорошим домашним образованием, отличной игрой на многих музыкальных ин-
струментах, знанием пяти языков, наличием блестящих знаний по русской словесности,
истории искусств, физике, математике и многим другим наукам.
Яркие образы Андрея Болконского, Пьера Безухова и Николая Ростова отража-
ют некоторые особенности личности, а также политической и общественной деятель-
ности самого автора романа. Сын Льва Толстого утверждал, что в образе старого князя,
Николая Андреевича Болконского, черты характера автора переданы глубже, чем в Ан-
дрее и Пьере [7, 195], [111, 59].
Семейные сцены романа, в которых отражается быт и взаимоотношения Росто-
вых, передают атмосферу детских и юношеских лет самого Толстого. Об этом свиде-
тельствуют поздние воспоминания автора [134, 49].
Семейной темой в романе «Война и мир» Л. Толстой хотел не только провозгла-
сить свой семейный идеал, но и раскрыть «глубокий личностный смысл, во многом
драматический». Писатель размышляет о своих недостигнутых и необретенных ценно-
стях. Мастер биографического жанра А. Моруа выразил мнение о том, что образ сфор-
мировавшегося в эпилоге романа Пьера Безухова – это образ самого автора, каким он
желал себя видеть [134, 49 – 50].
Семью Толстой представляет как ячейку общества, «как зеркало, в котором от-
ражаются великие события эпохи», определяющие личные судьбы героев. Поэтому
взаимоотношения между членами каждой семьи романа – это своего рода средства вы-
ражения авторских мыслей [43, 4].
В соответствии с традициями реализма писатель ставил перед собой цель сопо-
ставить различные семьи, являющиеся типичными для своего времени. А. В. Зиновьев в
своей статье «Образ дома и «мысль семейная» в поэтике Л.Н. Толстого» обращает вни-
мание на тот факт, что писатель в своем романе-эпопее широко использует прием анти-
тезы. Одни семьи он представляет в динамике, демонстрируя перед читателями процесс
усовершенствования качественных характеристик персонажей и внутрисемейных от-
ношений на разных временных этапах. Другие же являются статичными, не проявляю-
щими прогрессивных тенденций. Развитие семейных отношений, приводящее к дости-

31
жению гармоничности, единству и согласию прослеживается в семьях Ростовых и Бол-
конских. Семья князя Василия Курагина в своих низменных стремлениях к материаль-
ному благополучию и высокому положению в обществе постепенно изживает себя,
разрушая свою целостность [56, 49].
Все изменения, происходящие с героями семей Ростовых и Болконских, пред-
ставляют собой своеобразную усовершенствованную схему. В условиях тяжелых жиз-
ненных испытаний проявляются самые лучшие качества натуры: верность, бескоры-
стие, решительность, отзывчивость. В этом плане показателен образ Наташи Ростовой,
которая уговаривает своих родителей отдать подводы, предназначенные для вывоза се-
мейного имущества, раненым солдатам. Если того требуют обстоятельства, герои вы-
ражают готовность подвергнуть опасности себя и родных людей. Ярким примером
служит отъезд князя Андрея на службу или уход юного Пети Ростова на войну.
Размеренную жизнь главных семей романа автор изображает в комплексе раз-
личных взаимоотношений с представителями других семей светского общества Моск-
вы и Петербурга. Таким образом, в роман «вовлечен широкий круг внесемейных связей»
[134, 47]. Контакты с соседями, теплые доброжелательные приемы и увеселительные
поездки к родственникам и друзьям, торжественные светские мероприятия – все это
органично вливается в общеустановленный жизненный порядок. Представленная в ро-
мане структурная система дает автору исключительную возможность объективно про-
анализировать важные этапы семейной жизни персонажей и выявить закономерности
ее эволюции.
Толстой всегда считал, что психологический склад человека, его взгляды на
жизнь и судьба зависят от семейного окружения и родовых традиций. Именно по этой
причине большинство глав романа-эпопеи рисуют бытовую атмосферу жизни героев,
особенности родового уклада и отношения внутри семьи. Особое внимание автор уде-
ляет доверительному живому общению между близкими родственниками, своеобраз-
ному семейному миру, который предстает перед читателем в образе теплых будней и
душевных праздников семьи Ростовых, в гармоничном суровом укладе жизни семьи
Болконских.
По определению самого Толстого семья – это «свободно-личностное, неиерархи-
ческое единение людей». Ф.М. Достоевский семью Ростовых отнес к «семейству родо-
вому», для которого неоценимую важность представляют «фамильная» общность,
«приобщенность к семейному преданию, традициям отцов и дедов».Когда французы
уже были на подступах к родовому имению Болконских Богучарову, для княжны Ма-
рьи было святой обязанностью действовать так, как в подобной ситуации действовали

32
бы ее отец и брат. Неприятие власти французов вызывает в ней возмущение действия-
ми французского генерала. Подобным образом ведет себя Николай Ростов. Несмотря на
тяжелое финансовое положение его семьи, он считает своим долгом рассчитаться с
долгами, чтобы не порочить статус своей семьи, не опозорить своим низким поведени-
ем отца. Новые семьи, сложившиеся в финале романа «Война и мир», опираются на эту
ростовскую традицию. Ни устоявшиеся обычаи, ни правила этикета не регламентируют
отношения между Наташей и Пьером, Марьей и Николаем. Личность каждого супруга
представляется автором во всей полноте индивидуальных качеств и в свободном от
светских условностей поведении [134, 44 - 45].
Л.Н. Толстой всегда позитивно относился к семьям, нравственным истоком со-
здания которых была любовь. В основе его стремления к идеалу прочной семьи лежит
христианское мировоззрение, утверждающее истину, что в прочной семье любовь раз-
вивается [136, 188].
Автору «Войны и мира» всегда были близки слова философа, писателя и мысли-
теля эпохи Просвещения Жан-Жака Руссо о том, что «Человек рождается совершен-
ным». Толстой заявлял, что ребенок лучше, чем взрослый, осознает сущность идеала
гармонии, красоты, правды и добра. А от взрослого человека требуется лишь«материал
для того, чтобы пополняться гармонически и всесторонне» [52, 97]. Но гармоничное
развитие личности в семье напрямую зависит от качества семейного воспитания, от
наполненности ценностными ориентациями. Духовность, передающаяся из поколения в
поколение, не только поддерживает в растущем человеке этот идеал гармонии, красо-
ты, правды и добра, но и совершенствует его, поднимая на более высокий уровень. Так
христианское смирение Марьи Болконской, ее безграничная любовь к не всегда спра-
ведливо поступающим по отношению к ней отцу трансформируется в образец всеохва-
тывающей любви ко всему человечеству и к России в частности. А вот Борис Друбец-
кой, постигнув законы светской жизни от своего дяди Василия Курагина, перешагнул
его в умении приспосабливаться к жизни, таким образом, отдалившись на огромное
расстояние от народных чаяний и стремлений, которые он, поступив на службу, якобы
защищал. Молодой человек успешно перенял «неписаную субординацию», согласно ко-
торой для достижения успеха необходимы «не усилия, не труды, не храбрость, не по-
стоянство», а «умение обращаться с теми, которые вознаграждают за службу...».
Его армейская жизнь определяется количеством полезных знакомств с целью выстраи-
вания блестящей карьеры. Именно о карьере сына мечтает его мать, княгиня Анна Ми-
хайловна Друбецкая, героиня, которой совсем не свойственны высокие понятия о ду-
ховных ценностях.

33
 Центральное место на страницах романа занимает образ дворянской семейной
усадьбы, считающейся исключительным явлением в богатом культурном наследии рус-
ского общества. Широкий охват интересов и склонностей представителей усадебного
окружения представляет собой своеобразную модель бытийного пространства, широко
отраженную в художественной литературе русских классиков.
В художественном осмыслении Л. Толстого усадебный мир – это своеобразное
средоточие представлений писателя о семье, домашнем уютном окружении, о человеке
вообще.
На страницах романа «Война и мир» Толстой создает несколько пространствен-
ных систем, связанных между собой особенностями русских традиций. Это несколько
поместий графов Ростовых, семейное гнездо родовитых Болконских, богатые особняки
семейства Курагиных и др. Но невооруженным глазом читатель замечает, что симпатии
автора на стороне патриархального семейного устройства семьи Ростовых. В особняк
данного семейства, двери которого почти не закрываются по причине постоянных при-
емов гостей, читатель попадает уже на первых страницах романа в день именин двух
Наталий: матери и дочери Ростовых. Примечательно то, что внутри широкого про-
странственного окружения дома Ростовых совсем нет замкнутых микропространств.
Двери кабинета графа, являющегося его личным хозяйским «убежищем», всегда откры-
ты и гостям, и домочадцам, для которых он всегда с удовольствием в нем пытается со-
здать доброжелательную атмосферу общения.
Атмосфера дома Ростовых свободна от светских условностей. Пространственно-
временные рамки не имеют четких границ. К примеру, для Наташи доступ не только в
комнату матери, но и на ее ложе всегда свободен, независимо, ложится ли графиня
спать или совершает вечернюю молитву. Принцип доверия в отношениях родителей и
детей – важная составляющая жизнедеятельности родовой усадьбы Ростовых, отсюда и
тесная родственная близость, и горячее желание Николая скорее вернуться в атмосферу
родных стен, где все привычно и знакомо.
Толстой ставил целью не просто описать пространство ростовской усадьбы, но и
воссоздать ее атмосферу, пропитанную теплыми воспоминаниями, которые он помеща-
ет в систему мотивов. Мотив детских воспоминаний притягивает к родовому гнезду,
мотив влюбленности создает атмосферу праздничного настроения, а также мотив му-
зыки и танцев, создающих атмосферу веселья, никогда не исчезающую в доме Росто-
вых. Но суетная городская жизнь с танцами и маскарадами утомительно действует на
человеческую психику. Следовательно, герои стремятся убежать от городской суеты в
уединенные уголки сельских усадеб с их тишиной и спокойствием. Показательным в

34
этом отношении является Отрадное со своими старопоместными традициями. В описа-
нии ростовского поместья с его вдохновляющими поэтическими пейзажами легко уга-
дывается Ясная Поляна Толстого. Свежесть и первозданность русской природы восхи-
щает Наташу, не желающую ложиться спать в такую необыкновенную ночь. То же са-
мое чувствует князь Андрей: «Ночь была свежая и неподвижно-светлая. Перед самым
окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо-освещенных с дру-
гой стороны. Под деревьями была какая-то сочная, мокрая, кудрявая растительность
с серебристыми кое-где листьями и стеблями» [145, 159]. Толстовский пейзаж являет-
ся действенным средством создания живого образа усадебного устройства, того внут-
реннего зерна, которое и формирует колоритность окружающей местности усадьбы.
Природа, словно живое существо, вызывает волнение, погружает в различного рода
мысли. Атмосфера усадебного устройства все больше сближает героев с естественной
народной жизнью, дающей героям ощущение счастья.
Под влиянием традиций Западной Европы в России начинает формироваться по-
нятие усадьбы – замка, отличающегося от патриархального устройства замкнутостью,
размеренным течением жизни, малым кругом общения. Примером может служить
усадьба Болконских. «Лысые Горы – это маленькое, но независимое государство, где
жизнь искусственно остановлена и игнорируются все происходящие во внешнем мире
изменения» [103]. Данная усадьба – это небольшое пространство, сохранившее остатки
прошлого. Семейная гордость является основным статусным показателем образа Бол-
конских, доминантой которого является некая громадность. Это проявляется в описа-
нии интерьера усадьбы: «громадно высокой столовой», «огромную золотую раму с
изображением генеалогического древа князей Болконских» [103]. Таким образом, за-
мкнутое пространство усадьбы Болконских как бы расширяется, но в пределах своей
внутренней величины, создавая впечатление величия данного рода.
В отличие от ростовской усадьбы, Лысые Горы лишены атмосферы эмоциональ-
ной окрашенности, открытости семейного общения. Огромное пространство дома раз-
деляется на замкнутые микропространства комнат, в каждом из которых царит свой от-
дельный мир. Особняк Болконских в Москве представляет собой своеобразный элемент
Лысых Гор.
Для Толстого было очень важно сопоставить в романе два родовые усадьбы -
Отрадное и Лысые Горы, но вовсе не с той целью, чтобы отвергнуть устои и традиции
родового гнезда Болконских. Комната княжны Марьи является своеобразным местом
духовного очищения, где она читает молитвы, обращаясь к богу о спасении и защите

35
родных людей. И к тому же дом Болконских является пространством, где все искренне
уважают друг друга, дарят свою любовь.
Таким образом, образ дворянской усадьбы в восприятии Толстого не просто
пространственно-временной компонент романа, это сложный образ, позволяющий
глубже проникнуть в семантическое поле понятия «мысль семейная».

36
 2.2. Семья Ростовых как идеальная семейная модель Л.Н. Толстого
На страницах романа «Война и мир» Толстой основное внимание акцентирует на
семье дворянского происхождения Ростовых.
Проблемой дворянского воспитания в свое время был заинтересован А.С. Пуш-
кин, считавший социальный аспект в изучении данного вопроса главным. По его мне-
нию, для дворянина на первом плане должны быть такие качества, как почтительность
и деликатность, патриотизм, стремление к личной славе, справедливость.
Дом и быт Ростовых представлены Толстым в образе семейной идиллии. Посто-
янные визиты вежливости родственников и знакомых, хлебосольство и радушие хозяев
автор представляет как закономерный процесс жизненного уклада данного рода, в цен-
тре которого неизменно стоит детская тема. Графиня Ростова, уже достаточно устав от
приемов и долженствований светской условности, всегда оживляется и начинает про-
являть повышенный интерес к разговорам, основной темой которых являются дети. Вся
ее натура как будто отражает в себе все те страдания и беспокойства, стойко перене-
сенные ради достижения высокой цели – радости родителей за счастье и благополучие
своих детей [86, 18]. Уже с первых страниц романа просматривается христианская по-
зиция Толстого по поводу роли родителей в воспитании детей, основанной на ориенти-
рование молодого поколения на истинные нравственные ценности, отраженные в бо-
жьих заповедях.
Теплые взаимоотношения семейства Ростовых, основанные на торжестве любви и
уважения как основных человеческих ценностях, уже с первых страниц романа привле-
кают внимание читателей и располагают к себе.
В структуре романа прослеживаются элементы жанра семейной хроники, прояв-
ляющиеся в изображении внутреннего мира персонажей через представление стандарт-
ных семейных ситуаций. Сцена празднования именин матери и дочери, полностью про-
низанная добродушием и проявлениями широты человеческой души, не случайно по-
мещена писателем в начало романа. День рождения как самый яркий семейный празд-
ник обнажает всю полноту внутреннего мира человека в тот момент, когда выходят
наружу естественные проявления его человека через поведенческие реакции на окру-
жающий мир. Уже по одному этому эпизоду можно составить первоначальное пред-
ставление о психологическом портрете семьи Ростовых, а также их семейно-бытовому
укладу. Граф Ростов, несмотря на то, что дела семьи идут далеко не в гору, устраивает
пышный пир, и искренне радуется созданной им самим непринужденной атмосфере,
теплой обстановке, всеобщему веселью и хорошему настроению домочадцев. Таким
образом, через описание данной сцены автор дает характеристики героям, через кото-

37
рые выражает свое отношение к ним, намечает дальнейшую траекторию развития сю-
жета, демонстрирует идеальные семейные отношения через призму своего взгляда на
специфику русского характера.
Через изображение стандартных ситуаций просматривается мотив закономерно-
сти жизни и смерти. В естественном проявлении чувств представителей семьи Росто-
вых, провожающих в последний путь самого близкого человека, любимого мужа, отца
и главу семейства, нет даже намека на то, что граф стал виновником разорения семьи.
Жизненные тяготы Ростовы переживают достойно, стараясь выйти из неприятных си-
туаций с наименьшим ущербом для психологического здоровья родных и близких лю-
дей: «...В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разо-
рение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал...». Острое чувство от-
ветственности за судьбу близких людей рассматривается как один из принципов патри-
архального семейного устройства. Оно имеет продолжение и сыне графа, Николае Ро-
стове, добровольно взявшем на себя ответственность по уплате долгов отца, формиро-
ванной семейными традициями, устоями, ориентированием на естественном стремле-
нии человека к внутренней свободе, к природосообразному выбору. Таким образом,
мотив соотношения жизни и смерти выполняет в романе функцию проявления значи-
мости истинных человеческих ценностей, которые далеко не всегда можно разглядеть в
запутанной жизненной суете.
Создавая модель семьеустройства Ростовых, Толстой опирался на идею есте-
ственного и свободного воспитания философа и мыслителя эпохи Просвещения Жан-
Жака Руссо, согласно которой в организации процесса становления личности ребенка
необходимо следовать его природе, брать во внимание психические и физиологические
особенности его возраста.
Анализируя общественные процессы, философ приходит к выводу, что в обще-
стве, характеризующемся строгой социальной иерархичностью, полезность воспитания
определяется тем,«насколько судьба согласуется со званием родителей; во всяком дру-
гом случае оно вредно» [100, 30]. Вредность традиционного воспитания Руссо объясня-
ет повышенным вниманием современного общества к тем ценностям, которые способ-
ствуют деморализации, разложению нравов. В своем знаменитом романе «Эмиль, или
О воспитании» он указывает на то, что «воспитание вредно воспитаннику уже по
тем предрассудкам, которыми оно наделяет его» [100, 30]. Данное замечание упоми-
налось еще в «Рассуждениях о науках и искусствах», где философ писал, что получение
традиционного воспитания приводит к тому, что люди«постоянно следуют обычаю, а

38
не собственному разуму, и не смеют казаться тем, что они есть на самом деле» [59,
24].
Философ был твердо убежден в том, что источниками воспитания являются при-
рода, человеческое окружение и мир вещей. Воспитание естественными средствами
мира природы реализуется через эволюцию внутренних способностей человека, то есть
через формирование системы органов чувств. Далее необходимо научить ребенка пол-
ноценному использованию этих способностей в своей жизнедеятельности. А от взаи-
модействия с внешним миром ребенок приобретает свой собственный опыт, который
будет необходим ему для самореализации. Мыслитель акцентирует внимание на том,
что воспитание личности будет полноценным лишь в том случае, когда все эти три ос-
нования действуют согласно и организованно.
В воспитании детей, по мнению философа, большую роль играет направляющая
функция воспитателя, заключающаяся в косвенном воздействии на ребенка. В органи-
зации воспитательного процесса данного типа все ситуации взаимодействия ребенка с
окружающей средой подводят его к адекватным решениям проблем, с которыми он
сталкивается. Принуждение в качестве метода воспитания философ категорически от-
рицал.
В семье Ростовых основным показателем полноценного развития внутреннего
мира человека является особая доверительность между детьми и родителями, повы-
шенное внимание к душевному состоянию близких людей. Так Наташа, вполне есте-
ственно, без тени лукавства раскрывает всю свою душу в интимных беседах с матерью,
совсем не стесняясь, рассказывает ей о своих сокровенных желаниях и по наивному
детских ощущениях. Согласно возрастной периодизации Руссо, Наташа первый раз по-
является на страницах романа в том возрасте, когда ребенок требует от окружающего
мира удовлетворения своих умственных запросов и потребностей. Роль родителей в
этот период – создать благоприятную почву для безболезненного перехода ребенка к
«периоду бурь и страстей», когда он перешагнет свое 15-летие и будет готов адекватно
воспринимать нравственные постулаты жизнеустройства.
Мудрость матери проявляется в готовности глубокого участия в каждом жизнен-
ном событии дочери, касающемся ее взросления, необходимом для приобретения цен-
ного опыта в плане реализации себя как будущей жены и матери своих детей. Так как
центром, на котором базируются все отношения в семье Ростовых, является любовь,
пристальное внимание матери направлено именно на сторону интересов дочери, свя-
занную с этой областью ее предпочтений. Первые наивные детские чувства и почти со-
всем нескрываемые эмоции оказывают большое влияние на развитие чувственной жен-

39
ской сферы, на формирование способности создать полноценные отношения с мужчи-
ной и создать здоровую семью.
Руссо в воспитании также придавал большое значение одному из естественных
человеческих прав – свободе.
Истинное счастье человека напрямую зависит от возможности пользоваться сво-
бодой. Но свободен человек лишь тогда, когда он независим. Рассуждая о свободе в
рамках образовательного процесса, Ж.-Ж. Руссо имеет в виду освобождение человека
от общественных предрассудков. Он категорически был настроен против схоластиче-
ских принципов в учебном и воспитательном процессе, основанных на зубрежке, жест-
кой дисциплине, использовании телесных наказаний и подавлении личности человека.
В образцовой семье старого князя Николая Болконского в условиях спартанского вос-
питания формируется личность набожной и кроткой Марьи, сила и энергия которой
могли быть направлены на многочисленные роды деятельности, связанные с помощью
людям, но временно сдерживаются под напором сурового отцовского слова.
Л. Толстой в статье «Прогресс и определение образования» пишет: «Мне дела нет
до Руссо и его обстановки, меня занимают только те мысли, которые он выска-
зал, и поверять и понять его мысль я могу только мыслью» [59, 57]. Следуя положени-
ям Руссо, русский мыслитель определяет основным критерием педагогики именно сво-
боду. Изучив педагогический опыт зарубежных ученых, проанализировав российское
состояние образовательной ситуации, а также опираясь на личный опыт взаимодей-
ствия с детьми, Толстой пришел к выводу, что образование, воспитание и обучение
необходимо рассматривать с позиции свободы.
При создании образа семьи Ростовых Толстым широко использует прием ассоци-
аций, выражающийся в постоянном бурлении жизни в каждом уголке их семейного бы-
та. Какое бы событие или мероприятие ни проходило в доме графа, оно всегда сопро-
вождается жизнерадостным детским смехом, позитивным настроением со стороны при-
глашенных гостей, атмосферой доброжелательности и участия.
Абсолютным центром, вокруг которого вращаются все события, связанные с дан-
ной семьей, является «… черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая …»
Наташа Ростова, та самая Наташа, хозяйственная и заботливая дочь и сестра, которой
достались по наследству от отца лучшие человеческие качества: безграничная широта
души и доброта. Изобилие характеризующих ее эпитетов, формирующих на страницах
романа внушительные ряды однородных членов, создает впечатление избыточности
образа героини, изображает ее постоянно живое участие в событийном плане произве-
дения, создает впечатление значимости данного образа для раскрытия характеров дру-

40
гих персонажей и погружения в атмосферу событий, изображенных на страницах рома-
на. Немного заниженная характеристика юной Наташи вовсе не портит того впечатле-
ния, которое ее непосредственность и непредсказуемость начинают оказывать на чита-
теля уже с первых страниц романа. Напротив, внешняя некрасивость Наташи - под-
ростка обращает внимание на ее внутреннее совершенство, которое, по мнению Тол-
стого, и составляет стержень человеческой личности.
В плане безграничной широты души Наташи привлекает особое внимание моно-
лог Наташи по поводу ее близкого человека – Сони Ростовой. Не случайно в данном
монологе употребляется фраза из Священного Писания: «Имущему дастся, а у неиму-
щего отнимется» [Мф. 25:29]. Наташа любит и уважает свою кузину за ее доброту, от-
сутствие в ней эгоизма, но заранее прогнозирует ее неудачу в отношениях с Николаем.
В понимании Наташи определения «имущий» и «неимущий» относятся к душевной
наполненности и опустошенности человека, к его способности быть гармоничным с
природой, с естеством и неспособности видеть главное, чувствовать настоящее, незыб-
лемое, вечное. Наташа сравнивает Соню с пустоцветом, красивым, благоухающим, но
не дающим жизненной энергии, не наполняющим окружающих жизненной силой.
Именно поэтому в символическом плане Соня – всего лишь бедная родственница Ро-
стовых, не прямой член семьи, формирующий ее духовный стержень. Следовательно,
присутствие бездуховности совсем не свойственно святому образу любимой семьи Л.
Толстого в романе «Война и мир», представители которой создают вокруг себя жизне-
утверждающую атмосферу и формируют у окружающих представление об идеальном
семейном укладе.
Беспредельная энергия Наташи и переполненность чувствами читаются в каждой
фразе романа, раскрывающей ее образ. Знакомство читателя с героиней начинается
именно с всплеска эмоций в эпизоде, повествующем о ее внезапном шумном появлении
в комнате перед гостями дома. «Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега,
заскочила так далеко» [114, 50] - в этой фразе вся сущность Наташи. Живя жизнью
сердца, стремясь охватить своей широкой душой весь мир, Наташа и не задумывается
об условностях светского этикета, об отношении к ее поведению окружающих. Она
просто живет, она выплескивает наружу все прекрасное, светлое, миротворческое, чем
наградила ее природа и что является неотъемлемой частью ее мира, сформированного в
атмосфере семейных ценностей, обусловленных христианскими канонами.
Именно эта натура заставляет ее озлобленно реагировать на то, как покидаемые в
Москве раненые с завистью смотрят, как нагружаются домашним скарбом подводы. Ее
слова, переходящие в судорожные рыдания: «… по-моему, это такая гадость, такая

41
мерзость, такая… Я не знаю. Разве мы немцы какие-нибудь?...Маменька, ну что нам
то, что мы увезем; вы посмотрите только, что на дворе… Маменька! Это не может
быть!..» [116, 320]- оказывают поистине магическое воздействие на графа и графиню
Ростовых, вызывая растерянность и чувство вины, связанные с осознанием некоего
расхождения между принципами семейного воспитания в духе христианских традиций
и спонтанными действиями в экстремальной ситуации, связанными со спасением до-
машнего имущества. Видя свое творение, воспитанное в духе любви к ближнему, граф
Ростов, обняв свою жену, проговорил «сквозь счастливые слезы»: «Яйца… яйца курицу
учат…» [116, 321]. Слезы счастья здесь выступают показателем продуктивности моде-
ли семейного воспитания, которая формирует гармоничное единство как основу семей-
ного союза.
Как пишет В.В. Вересаев в своей книге «Живая жизнь», добро, которое исходит
от Наташи Ростовой по отношению к окружающим людям, это и «есть именно сама
живая жизнь». Наташа сама является воплощением жизни, а то добро, которое она
направляет на людей, «свободно и необходимо родится у нее из жизни, как родятся ее
песни и радость» [27, 336].
С точки зрения элементов семейной хроники в романе представляют интерес не-
которые составляющие обрядовой поэтики художественного произведения. В этом
плане особую значимость представляют эпизоды, связанные с календарными семейны-
ми праздниками, с особенностями отношения к их восприятию членов ростовского се-
мейства, глубоко почитающего традиции и обычаи народа. Здесь очень глубоко прояв-
ляется мысль народная, плавно вытекающая из мысли семейной.
Примечателен эпизод, связанный с гаданием Наташи и Сони, которые с помощью
ритуального зеркала страстно желали увидеть своих будущих спутников жизни. Фигура
Наташи в данном эпизоде изображена с такой реалистичностью, жизненной правдиво-
стью, что невольно мысли взрослого читателя обращаются в прошлое, пробуждая ти-
пичные чувства и переживания, связанные с юношеским возрастом каждого человека.
В восприятии чувств и мыслей героини нет ни доли сомнения, что таинство, которое
они совершают, далеко от реалий жизни. Наташа полностью доверяет народным при-
метам, близко к сердцу принимает слова Сони о том, что она действительно видела в
зеркале Андрея, и искренне, и со всей страстью беспокойного сердца начинает пережи-
вать за его судьбу. Внутреннее состояние героини после гадания поздним вечером со-
единяет в себе некую восторженность с чувством беспредельного необъяснимого стра-
ха:«Когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и
за всё мне страшно...» [115, 294-295]. Глубокое погружение во внутренние пережива-

42
ния героини передается через использование цепочки однородных членов, по принципу
градации создающих нарастание напряжения, вводящего героиню в некое состояние
тонуса: «…долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно
лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна» [115,
295].
Гармоничность дворянского благородства с духом народа ярко проявляется в
сцене танца Наташи в гостях у дядюшки во время охоты. Толстой, используя прием ри-
торического вопрос, словно любуется своей любимой героиней:«Где, как, когда всосала
в себя из этого русского воздуха, которым она дышала … этот дух, откуда взяла она
эти приемы…? Но дух и приемы эти были те самые… русские..» [115, 271-272]. Подсо-
знательно, каким-то внутренним чутьем дядюшка именно этот образ и желал видеть в
Наташе, «которая умела понять все то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в
тетке, и в матери, и во всяком русском человеке» [115, 272]. Таким образом, по мне-
нию Толстого, душевное состояние героини, полностью поглощенной своими чувства-
ми и эмоциями, позволяет сказать, что она максимально счастлива. Подтверждением
этому служат слова Наташи: «Никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как те-
перь».
Обрядовая тематика практически пронизывает все структурные компоненты ро-
мана, и тот факт, что везде она раскрывается в атмосфере семейных событий, дает воз-
можность понять всю глубину смыслового единства понятий «мысль семейная» и
«мысль народная» [115, 274].
Способность Наташи заражать окружающих своим жизнеутверждающим настро-
ением и беспредельной любовью порой оказывает оздоровительное действие на ее род-
ных людей. Николай, возвратившийся домой после долгой разлуки, чувствует, «как под
влиянием этих жарких лучей любви Наташи … на душе его и на лице распускалась та
детская и чистая улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из до-
ма» [115, 9].
Естественность Наташи проявляется во всем, а главное в том, что она всегда была
верна семейным идеалам и запоминается читателям обычно эмоциональностью и чут-
костью к окружающим ее людям, а также готовностью к самопожертвованию. Ее от-
кровенность и прямодушие не знают границ. Княжна Марья, после смерти брата встре-
тив Наташу в Ярославле, дала ей меткое и лаконичное определение: «Искренний това-
рищ по горю» [30, 184].
Способность сопереживать и ставить себя на место другого человека – бесценное
качество героини. И это неудивительно. Личность человека формируется, прежде всего,

43
в узком кругу семейных отношений, и дети всегда очень внимательны к достоинствам и
недостаткам своих самых близких людей – родителей.
В романе Толстого на определение мысли семейной оказывают влияние стандарт-
ные группы персонажей. Группа родственных персонажей «муж – жена» задает тот са-
мый фон, на котором формируются человеческие качества юных представителей семьи.
В образе графини Ростовой писатель воплотил мысль о соединении в одной женщине
двух крайностей: беззаветно любящая своих детей ласковая мать в то же время симво-
лизирует семейную мудрость и твердость характера. Это говорит о сильной натуре
графини Ростовой, хотя на первый взгляд она кажется слабой женщиной. В данном об-
разе Толстому удалось передать через неимоверные страдания матери, потерявшей ре-
бенка, силу материнских чувств. Муж графини Ростовой создает опору, на которой
держится семейная философия графини, привыкшей жить в роскоши и благополучии.
Душевный, щедрый, великодушный человек, безгранично любящий жизнь, - граф
Илья Ростов(прототипом данного героя является дед Л. Толстого). Даже после его
смерти у людей остаются только теплые воспоминания, несмотря на то, что его недо-
статочная хозяйская расчетливость и расточительство довели состояние семьи Росто-
вых до разорения. В романе хозяин семьи представлен как человек добрый и доверчи-
вый, всегда доброжелательно относящийся к людям, бескорыстный в поступках. Не-
смотря на то, что Илья Андреевич беспредельно любит жизнь и ее блага, он полностью
лишен такого качества, как скупость. Но великодушие и душевная простота графа
«находятся в близком родстве с аморфностью» [135, 120]. Часто у него нет не только
способности, но и желания к активным действиям с целью проявить себя, даже если это
необходимо. Полная отрешенность от окружающих событий зачастую делает Илью
Андреевича уязвимым к принятию чужого мнения, пусть даже в корне расходящегося с
его мнением, которое у него далеко не всегда бывает постоянным. Но все же данная
пассивная жизненная позиция вовсе не заглушают в его ярком образе гуманного отно-
шения к жизни и окружающим людям, иногда все-таки разбавленного безволием и мяг-
котелостью.
Прототипом жены графа, Натальи Ростовой, стала бабушка писателя, такая же хо-
зяйственная и чуткая к людям, как и толстовская героиня, сумевшая создать в своей се-
мье атмосферу открытости и доверительности. Героиня с уверенностью произносит
слова: «До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их дове-
рием». Обрисовывая простоту и наивную самоуверенность графини, автор добавляет к
ее высказыванию комментарий: «… говорила графиня, повторяя заблуждение многих
родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них». Реалистический подход к

44
изображению взаимоотношений героев способствует созданию закономерной картины
действительности с ее недостаточной гармоничностью. Таким образом, стандартная
группа персонажей «муж – жена» вводится в роман как базовая основа для формирова-
ния одного из компонентов мысли семейной, создавая своего рода фундамент для
прочного укоренения семейных традиций.
Идейный смысл следующей группы персонажей «отец – сын» просматривается в
беспредельной простоте и открытости человека чести Николая Ростова, на которого
всей душой стремится быть похожим его младший брат Петя,– яркое дополнение к об-
щей семейной картине ростовского клана. И высокое стремление Пети стать военным,
приведшее к громадному горю семьи, является еще одним критерием оценки семейного
воспитания Ростовых, идеальных семейных отношений, формирующихся на основе от-
цовского начала.
Л.Н. Толстой всегда считал важным духовное совершенствование каждой лично-
сти. Говоря о развитии нравственных и художественных качеств личности детей, зани-
мающихся только физическим трудом, он настаивал на необходимости такого развития,
доказывающего тот факт, что моральные вопросы и сомнения свойственны природе
каждого ребенка так же, как и потребность дышать. Эстетическое восприятие мира,
окружающего ребенка, осознание душевного единства с природой и должно стать, по
мнению Л.Н.Толстого, одним из средств его нравственного воспитания [57, 42].
Толстой считал, что счастливый семейный мир, наполненный мягкой сердечно-
стью, безмерной теплотой и искрящейся радостью, составляет всю полноту человече-
ской жизни. В этом его святость и уникальность. Красной нитью проходит через все
эпизоды романа, связанные с семейством Ростовых, знаменитая философская концеп-
ция: «И нет величия там, где нет простоты, добра и правды». Оказывается, слова
«великий» и «высокий», несмотря на созвучие и кажущуюся родственность, далеко не
всегда являются тождественными. О каком же величии пишет Толстой? Не о том ли,
которое рождается в глубине сердца как рефлексия на проявление природных чувств и
естественных желаний человека. Ведь изначально люди, не обремененные законами
цивилизации, тянутся к тому, что вечно: к бесхитростному поведению в отношениях
друг с другом, к отзывчивости и доброжелательности, чуткости к проблемам других, к
истинности мотивов и поступков. Так не в вечных ли ценностях заключается величие
жизни? Именно в них. Именно они предоставляют человеку свободу от терзаний сове-
сти, формируют способности творческого осмысления действительности. В романе
Толстого эти ценности положены в основу создания образа дворянской семьи Росто-
вых, в которой Наташа представляет собой своеобразный катализатор, способствую-

45
щий формированию читательских представлений об образе идеальных семейных отно-
шений.
В корне противоречивый образ Наташи представлен в заключительной части ро-
мана, в сцене, где она уже находится в окружении своей новой семьи. Из тонкой, по-
движной девушки с парящими романтическими чувствами и лицом, полным «непре-
станно горевшего огня оживления», она превращается в пополневшую сильную краси-
вую и плодовитую самку. Иногда наступали редкие минуты, когда «прежний огонь
зажигался в ее развившемся красивом теле»,и тогда Наташа выглядела еще привлека-
тельнее, чем в юные годы. Несмотря на некий заниженный образ Наташи в финале ро-
мана, автор все же пытается донести до читателей его совершенство и неповторимость.
Это мать, это средоточие семейного благополучия, это механизм, в результате действия
которого семья эволюционирует и процветает. Следовательно, она автоматически по-
чти лишается способности к личным желаниям и стремлениям и все свои духовные и
физические силы направляет на заботу о муже и детях.
П. Громов в своей монографии, посвященной анализу стиля романа «Война и
мир», пишет, что с житейской точки зрения семьи Ростовых брак Наташи с Андреем
Болконским был бы очень выгодным для ростовского семейства. Но загадка в том, что
простой и обычный образ жизни Ростовых скрывает некоторые понятия, которые дале-
ко не исчерпываются простотой и заурядностью. А Наташа представляет собой обоб-
щенно-собирательный образ, выражающий эти понятия. Принцип жизни семьи Росто-
вых – «непосредственность жизни, …самоотдача ей, полное отсутствие попыток
изменения ее, насильственных переворотов в ней…». Все Ростовы живут согласованно
с реальным ходом действительности, не нарушая естественного течения жизни. Сам
Лев Толстой видит в таком стиле жизни «особую и великую правду», хотя признается,
что он далеко не единственный и не обязательный для всех. Иначе зачем ему было вво-
дить в структуру своего романа семейные «кланы» Болконских, Безуховых, Курагиных,
Друбецких, зачем было создавать ситуации, в которых представители этих семей всту-
пают друг с другом во взаимоотношения, часто конфликтные, от которых представите-
ли семьи Ростовых терпят неприятности и даже получают тяжелые психологические
травмы. В ходе всего повествования романа Ростовы всегда достойно ведут себя в си-
туациях конфликтностии выходят из них со свойственным им благородством. Разные
жизненные пути героев семьи Ростовых переплетаются с дорогами жизни других геро-
ев, таким образом, становясь лишь частичкой огромного жизненного пространства Рос-
сии. П. Громов отмечает, что «именно этот «непосредственный» способ существова-

46
ния … оказывает сопротивление» Андрею Болконскому как чему-то чуждому, незако-
номерному, страшному [43, 267-268].
Этот подсознательный процесс отталкивания выражается в форме еще до конца
не осознанных отрицательных ощущений, которые называют «диалектикой души», от-
талкивающей то, что кажется нецелостным, чуждым. Граф Илья Ростов чувствует себя
неуютно и неловко рядом с Андреем, графиня-мать Ростова «… желала любить его,
как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек». Не мог с
ним найти общий язык и брат Наташи Николай. И даже Наташа, самая чуткая и внима-
тельная, самая проницательная из всех членов семьи, больше всех наделенная «диалек-
тикой души», произносит в разговоре с матерью: «… мне страшно при нем, мне всегда
страшно при нем, что это значит?». Многократный повтор слова «страшно», слета-
ющего с уст и дочери, и матери, усиливает эту отчужденность и страшную пропасть
между семьями Ростовых и Болконских.
Вероятно, князь Андрей своим вторжением в непосредственный ход жизни се-
мейства Ростовых несет разрушающее действие способа их существования. В отличие
от членов семьи своей возлюбленной Андрей «не «идет по жизни», но «ломает
жизнь» своим открыто интеллектуально-познавательным подходом к ней» [43, 269].
Кипучее темпераментное стремление к глубокому познанию мира Ростовы переживают
как некое, чуждое им, насилие. Поэтому и страшно отдавать дочь замуж за этого чело-
века. А вот Борис Друбецкой совсем не страшен по причине своей неподлинности,
фальшивости, наигранности. Связав жизнь с семьей Болконских, Ростовы должны бу-
дут выйти из своего привычного состояния «беззаботной непосредственно-
сти»,сломать свой традиционной жизненный уклад.
Особое внимание П. Громов в своей книге уделяет понятию душевной нормы, то
есть «обыкновенности», которая, по мнению Л. Толстого, рассматривает человека в
рамках его первоисточников. В неимоверно развившихся умствованиях Лев Толстой
наблюдает обездушивание жизни, ее опустошение. Именно это становится причиной
его любви к ростовской простоте, их «безынтеллектности». Правда семьи Ростовых
заключается в том, что они живут простой жизнью, почти не размышляют о ней. Имен-
но поэтому они часто бывают беспомощными, встречая на своем жизненном пути
сложности и препятствия. Примером может послужить болезненное отчаяние Наташи
после неудавшихся отношений с Анатолем Курагиным. Да и все жизненные драмы се-
мьи Ростовых, приведшие к имущественному разорению, также объясняются отстране-
нием от «интеллектуального начала».

47
 В семействе Ростовых данное интеллектуально-познавательное начало не выделя-
ется в особую категорию, но присутствует как некая частица в общем комплексе отно-
шений к окружающему миру. В этом и заключается толстовская идеализация данной
семьи. Высказывания старой графини о чужеродности князя Андрея для ее семьи умны,
«но умственное здесь - не особая познавательная сила, но только часть целого, от-
нюдь к этой части не сводящегося» [43, 272]. Именно поэтому семья Ростовых с не-
поддельным ужасом реагирует на человека, острое проявление интеллекта в котором
распространяется на основную часть его жизненного пространства.
Для самого Толстого очень важна была тема целостного, естественного восприя-
тия мира в комплексе всех его материальных и духовных проявлений.
Каждый член семьи Ростовых наделен разными ценностными качествами, вписы-
вающимися в рамки данной темы. Но центральный, любимый для Толстого образ
Наташи представляет собой некое обобщение данных качеств, становясь собиратель-
ным портретом, отражающим основную идею автора. Образ Наташи выражает «ро-
стовское начало», поэтическое, полное откровенной жизненности. И именно эту «сти-
хию» Ростовых» не в полной мере понимает и не может объективно оценить князь Ан-
дрей [6, 273].
Таким образом, для понимания «интеллектуального умственного начала» пред-
ставителей семьи Ростовых необходимо комплексное восприятие их натуры, соединя-
ющее разные стороны проявления их эмоциональных реакций, поведенческих особен-
ностей и темперамента. Ростовы умны «непосредственно, жизненно, но не порознь,
отдельно от тех конкретных жизненных ситуаций» [6, 274]. Силой «ростовского»
начала является цветущая, наполненная яркими красками жизненность, выражающаяся
в непрерывном движении, играющая всеми оттенками душевных проявлений. Но дан-
ный способ жизни лишен открытого аналитически-оценочного содержания.
Сотникова Т.С. в статье «Чувство и разум как форма познания в мировоззрении и
творчестве Л.Н. Толстого» рассуждает о том, что в романе «Войне и мир» «порода ро-
стовская» важна для Толстого в философском плане как утверждение силы стихийно-
го чувства». Их искренность, способность действовать по велению сердца выступают в
романе как следствие «воспитания чувств» [107, 19]. Интеллектуальная жизнь Андрея
Болконского и Пьера Безухова, основанная на разуме, для ростовского семейства не
представляет ничего значимого и не имеет никакого интереса.
Одной из эстетических установок позднего творчества Толстого является мнение
о том, что разум универсален, он находится на грани с целостностью, общностью, муд-
ростью. Чувство же индивидуально, нестандартно, самобытно. Оно всегда «переменчи-

48
во и только в союзе с разумом обретает устойчивость и необходимую форму гармо-
нии» [98, 16]. Таким образом, члены ростовского семейства, и в большей степени
Наташа, выделяются на фоне представителей других семей в свете своей исключитель-
ности, некоей оригинальности, неординарности. И кажущиеся их наивность и легко-
мыслие, как правило, воспринимаются в качестве высокого стремления охватить нечто
существенное с позиций установленных правил, гармонизировать всеобщие его свой-
ства и персональные, таким образом, урегулировав соотношение разумного и эмоцио-
нального. В этом плане безграничное желание Наташи любить именно сейчас, а не че-
рез год, когда вернется князь Андрей, отдавать часть своей души любимому человеку и
быть от всего этого счастливой вовсе не воспринимается читателями как простодушие
и беспечность. Любовь для героини является высшей всеобщей человеческой ценно-
стью, а личное счастье, не существующее вне эмоционального окружения, является по-
казателем здорового общества, так как определяет гармоничное мироустройство.

49
 2.3. Нравственные принципы семьи Болконских
На страницах романа «Война и мир» Толстой основное внимание акцентирует на
семье дворянского происхождения Болконских. Прежде чем приступить к рассмотре-
нию атмосферы внутри семьи и разговору о ее представителях, необходимо разобраться
с понятиями «дворянство», «дворянская семья».
Дворянство представляет собой строгую структуру, содержащую свой регламент,
принципы, убеждения. Свод законов этого достойного сословия предписывал опреде-
ленные правила поведения в обществе. Проблемой дворянского воспитания в свое вре-
мя был заинтересован А.С. Пушкин, считавший социальный аспект в изучении данного
вопроса главным. По его мнению, для дворянина на первом плане должны быть такие
качества, как почтительность и деликатность, патриотизм, стремление к личной славе,
справедливость. Пушкин, говоря о воспитании чести, утверждал, что основными со-
ставляющими этого понятия являются независимость, мужество, бесстрашие, велико-
душие. Называя эти качества природными, поэт был уверен, что «образ жизни может
их развить, усилить или - задушить» [82]. Если действия дворянина противоречили
данному кодексу, это могло стать причиной позора для всего дворянского рода.
Пушкин также утверждал, что дворянство делилось на «старинное независимое» с
твердо установившимися духовными принципами, и дворянство новое, выделившееся в
эпоху покровительства отдельных личностей при дворе на фоне дворцовых переворо-
тов. Пушкин симпатизировал старинному дворянству, которое не было затронуто
«растлевающим влиянием придворной жизни»и пронесло через эпохи «верность ста-
ринным обычаям и традициям» [20]. Потомственное дворянство находилось в авто-
номном положении по отношению к государственной власти. После введения Петром I
«Табели о рангах», положившей начало вырождению дворянского сословия, выгодного
положения и высоких чинов можно было добиться путем выслуживания перед его ве-
личеством благодаря участию в дворцовых интригах. Идеальный образ потомственного
дворянина Толстой изобразил на примере семей князя Болконского.
Мужчин княжеского рода Болконских Толстой характеризует как людей незави-
симых, обладающих чувством чести и потребностью служения отечеству, которые за-
частую проявляются как самонадеянность, заносчивость и высокомерие.
Образ старого князя Николая Болконского представлен путем сочетания в нем
большого ума, высоких качеств аристократа, который гордится своей великой родо-
словной, и темперамента своенравного хозяина своего имения. Это образ человека, за-
нимавшего высокое положение в обществе благодаря своим высоким достижениям, та-
лантам, а вовсе не стремлением сделать карьеру. Дом Болконских является в романе

50
символом патриархальности и полностью отражает характер своего владельца, его
жизненный уклад, характеризующийся строгой упорядоченностью как в действиях, так
и в мыслях домочадцев.
Аристократический образ старого князя просматривается также в изображении
его родового гнезда. В описании дома Болконских Толстой повсеместно употребляет
эпитеты с семантикой значительности: «в столовой, громадно-высокой», «огромную
золотую раму», «большие часы», «огромный дом», «большие окна». Многочисленные
лакеи, дворецкий, золотая рама с изображением генеалогического древа семьи Болкон-
ских – все указывает на исключительную важность семейных ценностей для старого
князя Болконского. И в русле семейных традиций он воспитывает своих детей: дочь
Марью и сына Андрея.
Высокое понятие о достоинстве и чести, гордость, своенравность и незаурядные
способности, нравственную чистоту и серьезность в отношении к семейным ценностям
старый князь передал своему сыну. Характеры отца и сына представлены в динамике.
Князя Андрея Толстой показывает как сына, опережающего своего отца, которого ува-
жает и почитает. Если старый князь Болконский глубоко верит в будущее России, наде-
ется на ее величие и мощь государства, то Андрей уже начинает сомневаться в дей-
ственном влиянии власти и государства на благополучие человеческой жизни. Высокая
миссия служения Отечеству перерождается в нем в идеал служения людям, в высокую
мысль единения людей, единения природы с человеком, как бы продолжая заветы
Иисуса Христа. И не случайно введение в роман эпизода сна, приснившегося сыну Ан-
дрея Болконского Николеньке, в котором отец ему передает по наследству духовное
завещание в виде «птиц небесных», что символизирует высокое служение христиан-
ским идеалам.
Безумно любя свою дочь, князь Николай делает ее жизнь невыносимо тяжелой,
прекрасно понимая свою вину перед ней. Но закоренелый аристократ, корнями заце-
пившийся за спартанский образ жизни, не может уже изменить себя, считая, что Марья
заслуживает подобного отношения к себе. Он считает, что любви нет на свете, а есть
всего лишь безупречное исполнение своего долга перед родиной, перед своей семьей.
Любя ее больше самого себя, он желает ей только добра и больше всего в жизни боится
пагубного влияния на нее испорченных современных нравов. Не веря в счастье в браке,
он категорически против того, чтобы Марья выходила замуж. А как же величественная
аристократическая традиция передавать из поколения в поколение семейные ценности
и воспитывать на их примере потомков? Для продолжения рода и распространения се-
мейных традиций ему достаточно одного внука – сына Андрея Николеньку. Несмотря

51
на безграничную жестокость отца, Марья его не только любит и почитает, но и всегда
отзывается о нем тепло и с благоговением. «…Ах, он так добр! – сказала княжна, - … И
я так довольна и счастлива с ним!». В образе героини автор представил пример хри-
стианской покорности и добродетели, которые считал основными составляющими рус-
ской души.
Присутствие таких качеств как надменность и высокомерие характеризует Андрея
Болконского как человека, недовольного семейной жизнью, формируют мнение о ее
пустоте и бесполезности. Таким героя читатель узнает уже на первых страницах романа
(Том 1, часть 1) в эпизоде посещения князем Андреем салона Анны Шерер. Метко и
лаконично Толстой вводит в данный эпизод фразу: «Из всех же прискучивших ему лиц
лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портив-
шею его красивое лицо, он отвернулся от нее».В данном эпизоде многократный повтор
одного и того же слова не случаен: «лиц – лицо – лицо». Автор акцентирует внимание на
привлекательности обоих супругов, создавая впечатление необходимости гармонии их
семейных отношений. Но контрастно выраженные слова со значением действия («при-
скучивших», «надоело», «отвернулся»)беспощадно смазывают это впечатление гармо-
ничности, внося своеобразный дисбаланс в читательское восприятие.
Жизнь в родном доме, отношения с красивой молодой женой лишены для героя
высокого ценностного содержания. Дом и семья в сознании Андрея имеют низкий ста-
тус, они воспринимаются героем как преграда к достижению истинной цели и смысла
жизни [54, 36-42].
Своему другу Пьеру Безухову Андрей, чтобы не совершить непоправимую ошиб-
ку, советует никогда не жениться до тех пор, пока он не узнает женщину и не будет
уверен в истинности своей любви к ней. Приговор своим высоким порывам юности он
выносит в словах: «Женись стариком, никуда не годным… А то пропадет все, что в
тебе есть хорошего и высокого. Все истратится по мелочам».Андрей считает, что ге-
роизм и стремление к достижению высоких целей тесно связано с понятием свободы от
всякого рода обязательств, что мягкотелость и чрезмерное внимание к незначительному
охлаждают порывы и делают человека нерешительным.
Как же на самом деле князь Андрей относится к своей милой супруге, которая у
всех окружающих вызывает восхищение и любование собой? Все его поведение и раз-
говоры создают ощущение двусмысленного понимания его отношения к княгине Лизе.
«Моя жена – продолжал князь Андрей,- прекрасная женщина. Это одна из тех редких
женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не
дал теперь, чтобы не быть женатым!» [114, 38].Может быть, ему неведомо ощуще-

52
ние истинного слияния человеческих душ, когда влюбленные растворяются друг в дру-
ге, когда они живут друг другом. И Пьер Безухов заметил, что князь Андрей лишен
мечтательной философии, что он считает скорее достоинством, чем недостатком. А,
может быть, в семейной жизни Андрей ценит, прежде всего, спокойствие «за свою
честь»? В той же беседе с Пьером он говорит о способности женщин в выгодном свете
представить себя в обществе, и тут же разочарованно добавляет, что зачастую это оши-
бочное восприятие. «Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот жен-
щины, когда они показываются так, как они есть» [114, 39], - завершает он свою
мысль. Как идеалист, ставящий перед собой высокие цели, герой требует подобной
безупречности от окружающих во всем: в человеческих отношениях, в отношении к
образованию и воспитанию, в самореализации личности, в ее значимости. К сожале-
нию, среди представительниц высшего света мало кто обладает такой безупречностью.
Ни слова упрека никогда не было произнесено князем Андреем в адрес жены, он
твердо уверен, что никакие обстоятельства не заставят его думать иначе. И лишь един-
ственному Пьеру он признается в своем неудавшемся браке: «Но ежели ты хочешь
знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего
это? Не знаю…» [114, 39]. Осознание бессилия в создании счастья для близкого чело-
века тяжким грузом лежит на плечах Андрея Болконского, вызывая порой равнодушие
к самым близким людям.
Но равнодушие Болконского всего лишь кажущееся. Если проследить настроение
и душевное состояние героя в различных эпизодах романа, то можно увидеть, что его
сокровенные мысли всегда прикованы к семейным ценностям. После ранения в битве
под Аустерлицем князь Андрей, взглянув на образок, который перед уходом на войну
повесила ему на шею сестра, размышляет: «Хорошо бы это было, … ежели все было
так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье.! … или это тот Бог, который
вот здесь зашит, в этой ладанке, княжной Марьей?» Как правило, в трудных жизнен-
ных ситуациях вспоминается самое родное, теплые впечатления из прошлого помогают
выжить, обрести уверенность в своих силах. В данной ситуации неопределенности и
безысходности мудрость и самопожертвование сестры Марьи укажет правильный путь
и поможет обрести жизненные силы. «Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в
Лысых горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием…». И образ
когда-то величественного для князя Андрея Наполеона становился незначительным,
ограниченным на фоне этого непоколебимого семейного счастья.
После ранения, находясь на перевязочном пункте, Князь Андрей, перенесший
неимоверные страдания, испытывает приятное чувство блаженства, погружаясь в вос-

53
поминания о своем детстве, с которым он связывает самое счастливое время своей жиз-
ни. Он представляет себя снова зарывшимся головой в подушки, и счастливое состоя-
ние осознания всей полноты жизни наполняет его воображение и вырисовывается в ка-
честве настоящего, происходящего сейчас, в данное время. Чувство умиления к окру-
жающему миру и к каждому происходящему событию, а также искреннее желание сча-
стья всему живому вокруг характерно для детского жизнеощущения, имеющего в осно-
ве определенный смысл, который с возрастом утрачивают взрослые [27].
Совсем иные чувства теснятся в груди князя Андрея, возвратившегося домой в
марте1806 года после ранения (Том 2, часть 1). Обойдя диван, на котором лежала уми-
рающая жена, он подошел и поцеловал ее.
- Душенька моя! – сказал он слово, которое никогда не говорил ей. – Бог мило-
стив… Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
Надменность и холодность князя Андрея отступают перед лицом смерти, обнажая
все самое главное, все истинное, что до этой минуты дремало в его душе. Но теплые
слова и внимание Лизе нужны были при жизни, когда он был рядом с ней, когда она
страдала от боли разлуки с мужем, возможно, спровоцировавшей тяжелые роды.
«Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже!» - сказали ее глаза.
Повтор слова «ничего» в данной фразе еще раз напоминает о невыносимых ду-
шевных страданиях княгини Лизы, а также о том безмерно длинном расстоянии, кото-
рое отделяет ее от любимого мужа.
О глубоком страдании Андрея, о его душевных муках свидетельствует его реак-
ция на плач новорожденного сына.«Зачем принесли туда ребенка? – подумал в первую
секунду князь Андрей. – Ребенок? Какой?.. Зачем там ребенок? Или это родился ребе-
нок?»Герой так глубоко ушел в себя, в свое горе, что на какое-то время отдалился от
реальности, но осознание того, что этот крик – предвестник его новой роли в семье, вы-
зывает бурные переживания, сопровождаемые слезами радости.
Чувство непомерной вины перед женой, которую ничем уже невозможно загла-
дить, испытывал князь Андрей, стоя у ее гроба. И безмолвно рождавшиеся в его созна-
нии слова: «Ах, что вы со мной сделали?» - становились упреком для его проснувшего-
ся осознания семейных ценностей. С замиранием сердца он ожидает окончания таин-
ства Крещения сына. Мысли о пустоте и бесполезности семейной жизни сменяются
размышлениями о безграничном участии в воспитании сына.
После смерти жены кардинально меняются ценностные ориентации князя Андрея.
Это наглядно прослеживается в следующем диалоге с Пьером Безуховым.

54
 - Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь, спросил Пьер. – А сын, сест-
ра, отец?
- Да это все тот же я, это не другие, сказал князь Андрей, - а другие, ближние.
В данной фразе как нельзя лучше прослеживается единение князя Андрея со сво-
ей семьей, как нельзя лучше видны семейные корни.
В понимании князя Андрея о сущности любви происходит своего рода раздвое-
ние. Данное понимание приходит к герою в результате мучительных духовных исканий
себя и смысла жизни: «Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к нена-
висти; но Божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не мо-
жет разрушить ее. Она есть сущность души».
Женщины семьи Болконских наделены аскетической религиозностью и смирени-
ем как высшими проявлениями духовного развития и нравственной чистоты. Княжна
Марья, в отличие от Наташи, которую увлекали «обычные удовольствия и наслаждения
жизнью», всегда тянулась к непреходящим ценностями безупречности. Но стремление
к естественным человеческим радостям ей вовсе не чуждо. Мысли о семейном счастье,
о воспитании детей иногда полностью заполняли ее внутренний мир, но несбыточные
мечты заставляли ее все чаще думать о чувстве нравственного долга, которое она объ-
ясняла способностью «быть счастливою другим счастьем, счастьем любви и самопо-
жертвования» [75, 125].
Существует духовность светская и религиозная. Религиозная духовность опреде-
ляется степенью религиозности человека. В этом плане не нужно забывать, что пред-
ставления о происхождении бытия основываются на религиозной картине мира. Следо-
вательно, суровый путь очищения души является основным средством обретения ду-
ховности. Духовность светского характера проявляется в постоянном поиске жизненно-
го идеала и его соотнесение с реальной жизнью. Толстой не приветствовал ни светский,
ни религиозный тип духовности. Н. Бердяев утверждал, что Л. Толстой в своей книге
«О жизни» писал о том, что «отказ от личного сознания победит страх смерти». В
личности, в личном сознании, которое для него есть животное сознание, он видит вели-
чайшее препятствие для осуществления совершенной жизни, для соединения с Богом.
Бог же для него и есть истинная жизнь. Истинная жизнь есть любовь. Антиперсонализм
Толстого наиболее отделяет его от христианства» [40, 59].
Безграничное чувство сострадания и уникальная способность постичь душу каж-
дого человека приближает сестру Андрея Марью Болконскую к той Божеской любви, о
которой размышлял ее брат. «Кто все поймет, тот все и простит», - произносит свои

55
святые слова княжна Марья, которые духовно приближают героиню к окружению се-
мьи Ростовых.
Исследователь Е.Н. Полтавец, анализируя символическую сторону названия име-
ния Лысые Горы, соотносит усадьбу Болконских со священным пространством. В соот-
ветствии с фольклорным образом Лысая гора – это колдовское место для шабаша
ведьм. А. М. Ранчин не считает имение князей Болконских святым местом, поскольку
жизнь в нем далеко не праведна, наполнена недоброжелательством, греховностью. Яр-
ким примером данному утверждению может послужить заниженный образ мадемуазель
Бурьен.
По мнению большинства исследователей, словосочетание Лысые Горы в романе
Л. Н. Толстого означает гордость, нравственное, интеллектуальное и социальное пре-
восходство Болконских, а также подчеркивает некоторую холодность внутрисемейных
отношений [102, 262-265].
Семейные традиции Ростовых и Болконских олицетворяют все самое ценное, что
передают своим детям отцы. Взаимоотношения родителей и детей строятся на их ду-
ховной общности. Но, как отмечает И.Е. Гринева в своей статье, «отживающее и за-
рождающееся неизбежно вступает в конфликт, и если отцы не могут повториться в
детях, то возможны взаимные уступки в том случае, когда существует здоровая
нравственная основа» [42, 7].
Графа Ростова и старого князя Болконского, представляющих собой полностью
противоположные характеры представителей XIX века, Толстой показывает в романе
как окончательно сформировавшихся личностей в отличие от своих детей, которые еще
находятся в стадии формирования. В тяжелейших условиях крепостного права неиз-
бежны две крайности: легкомысленное обывательское отношение к жизни, полное сы-
тости и веселья, и проявление деспотичного поведения. Граф Ростов не привык ни в
чем отказывать себе и своим домочадцам, он не приемлет никаких преград для испол-
нения своих желаний. Он проявляет себя как любящий, внимательный, чуткий отец,
когда спасает своего сына Николая после проигрыша. Николай же, проникнувшись
благодарностью и осознав свою вину, готов целовать руки отца. В данном поступке
Николая просматривается вся сущность породы Ростовых, которая во многом объясня-
ет поведение и Наташи, и Пети.
Жестокость и властность - основные черты, которые очерчивают образ старого
князя Болконского, являющегося еще к тому же и строгим отцом, предъявляющим к
своим детям требование не быть похожими на светских людей с изысканностью манер
и внутренней пустотой.

56
 И.Е. Гринева также отмечает, что в вариантах к роману имеет место набросок
эпизода, где старый князь при прощании с сыном напутствует его словами пушкинско-
го Андрея Петровича Гринева: «Береги платье снову, а честь смолоду…А коли узнаю,
что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет... стыдно!» На что
князь Андрей, улыбаясь, ответил: «Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка» [42,
8].В данном эпизоде автор акцентирует внимание читателя на духовной близости всех
представителей семьи Болконских, он говорит об их взаимопонимании и участии в
судьбе друг друга. Отец без слов понимает князя Андрея, который никогда не расска-
зывал ему о подробностях своей семейной жизни. Андрей всем сердцем чувствует
страдания княжны Марьи, которая стойко выносит жестокое отношение к ней отца. Не-
смотря на тяжелый характер старого князя, детям и в голову никогда не приходило
осуждать его за проявления жестокости и произвола. Но и отец в свою очередь не пре-
пятствует детям в выборе убеждений. Андрей выбирает разумный подход к жизненно-
му устройству, а Марья идет по дороге служения богу.
Священный долг отца и сына по отношению друг к другу определяется стремле-
нием сберечь семью и отстоять передовые семейные традиции. Война 1812 года вскры-
вает основные качества героев, которые составляют сущность их характеров. Именно в
суровых военных обстоятельствах и зарождается у детей осознание себя значимой ча-
стью народа, который борется за сохранение семейных традиций и национальную неза-
висимость.
Образ князя Андрея возвышается, освобождаясь от гордости, непомерных амби-
ций и честолюбия. В его душе зарождается чувство безграничной любви к окружаю-
щему миру.
В противовес семьям Ростовых и Болконских, княжеский род Курагиных пред-
ставляет собой людей бездушных, мелочных, ставящих расчетливость на высшую сту-
пень своих жизненных приоритетов. Известно, что Лев Толстой длительное время не
мог прийти к согласию с собой в плане вступительного содержания к роману «Война и
мир».Гринева И.Е., исследуя проблему отцов и детей в романе, писала, что в одном из
его вариантов Толстой изображал сына князя Куракина Петра, будущего Пьера Безухо-
ва [42, 3-6].

57
 2.4. Семья Курагиных как воплощение безнравственности и корыстолюбия
«Семья Курагиных – пример вырождения аристократии», - пишет Гринева И.Е. в
своей статье «Проблема отцов и детей в романе «Война и мир» [42, 3]. Доказательством
этому служат безнравственность и низость поступков детей князя Василия -Анатоля и
Элен. А Ипполита – третьего наследника князя– Толстой представляет вообще в образе
идиота.
Бездуховное существование князя Василия Курагина является своего рода исто-
ком порождения атмосферы «карьеризма и безлюбовности» его наследника Бориса
Друбецкого, сына обедневшей княгини. Молодой Друбецкой не только старался похо-
дить на своего покровителя Курагина, но и пошел дальше в низменных способностях
удачно устраивать свои светские и служебные дела [42, 7-8].
Создавая портрет Василия Курагина, Толстой подчеркивает некую необдуман-
ность, инстинктивность и даже артистичность его поведения в погоне за обогащением.
В основе создания образов членов семьи Курагиных положен принцип контраста. Ав-
тор мастерски удачно сочетает ничтожно малый интеллект всех членов семьи с гармо-
ничностью животной пошлой красоты и грации.
На пути к достижению своей основной цели обогащения Василий Курагин рас-
крывает свои тонкие психологические способности и прекрасную осведомленность в
человеческих мотивах. Свое удовлетворение по поводу благополучного соединения
Элен с Пьером он сопровождает льстиво-любезной речью, обращенной к Пьеру: «Я лю-
бил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена…». Отлично зная характеры лю-
дей, он обладает неоспоримым искусством ставить людей в безвыходное положение,
подвергая их своеобразному психологическому насилию. Пьер с его мягким характе-
ром и чистой душой никогда не будет опровергать всю ту ложь, которая пропитывает
каждое слово князя Василия.
Человек светский, умеющий достойно держать себя в обществе, всем своим пове-
дением «обнажает свою грубую «натуру» [43, 42]. Именно натуру, так как в образах
всех Курагиных совсем нет никакой душевности, только натуральное проявление плот-
ских потребностей и корыстолюбивых интересов. Дочь Василия Элен натурально, без
должного стеснения, ощущает себя в делающих ее почти голой роскошных нарядах. И
дочь, и сын князя, обладая красивой внешностью, постоянно оголяют свою грубую,
пошлую внутреннюю сущность. Обманчивая красота Элен вызывает искренние чувства
у наивного, несведущего в сердечных делах Пьера, ломая его представление об идеаль-
ных чистых отношениях и нанося глубокий урон его психологическому здоровью. Оча-
ровательная привлекательность Анатоля больно и глубоко ранит Марью Болконскую и

58
разбивает сердце наивной простодушной Наташе. Его «страстное, зверское чувство» к
мадмуазель Бурьен является своеобразным эталоном всего образа жизни этого челове-
ка. Дети Василия, как и он сам, ведут непрерывную игру, направленную на достижение
своих мелочных эгоистичных целей, совершенно не задумываясь о том, как это может
отразиться на судьбах других людей. Серьезность данного положения в том, что Кура-
гины, в силу отсутствия интеллектуального начала, совсем не понимают своей подло-
сти, совсем не осознают всей пагубности такого образа жизни.
Рисуя образ Анатоля, Толстой акцентирует внимание на его убежденности в том,
что он по воле бога всегда должен занимать высшее положение в свете и жить на
огромные доходы. «Ощущение своей предназначенности к жизни, лишенной труда»,
объединяет всю курагинскую породу, характеризуя ее представителей как людей эгои-
стичных, привыкших жить в роскоши и праздности [134, 94].Такое существование пол-
ностью лишено естественных теплых человеческих отношений, его можно назвать ис-
кусственным, полным пустых условностей.
«Игра» и «натура» находятся в прямой связи с семейством Курагиных, это поня-
тия «диалектически связанные, сопряженные». Играя, то есть, имитируя различные си-
туации, представители этого семейства пытаются спрятать от посторонних глаз то, что
не вписывается в общее представление о ценностных категориях. Чаще всего под их
искусной игрой скрываются «эгоизм, своекорыстие, ищущее благообразных внешних
форм» [43, 48]. Даже в описании внешности Элен, когда она находится в окружении
множества людей, присутствуют элементы игры. Она, как правило, входит в помеще-
ние, «слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющом и мохом, и блестя
белизной плеч, глянцем волос и бриллиантов…». Наигранность, завуалированная под
внешний лоск, скрывает от Пьера эгоистическое стремление Курагиных прибрать к ру-
кам огромное состояние Безуховых.
Даже наивная чистота намерений Пьера подсознательно чувствует неискренность
этой кричащей и всем открытой красоты светской красавицы. Мучительные противоре-
чивые чувства Пьера выливаются в «бессонную взволнованную ночь», в ходе которой
«он решил, что жениться на Элен было бы несчастие и что ему нужно избегать ее и
уехать». Результатом духовных терзаний был тот факт, что, что он «с ужасом чув-
ствовал, что каждый день он больше и больше … связывается с нею, … что это бу-
дет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу». Словно магическое
влияние, пагубное и обманчивое, оказывает данный тип красоты на неискушенную ду-
шу. В этом и заключается суть курагинских способностей использовать всяческие
изощренные средства с целью реализации своих низменных интересов.

59
 Богатейший и разносторонний мир человеческих эмоций и устремлений Толстой
противопоставлял сумасшествию эгоизма, так глубоко пустившему свои корни в се-
мейство Курагиных [134]. Чрезмерное своекорыстие и эгоцентризм приводят к полно-
му искоренению всего ценного, что есть в человеке, превращая его в существо, наде-
ленное лишь животными страстями. Данное утверждение как нельзя лучше аргументи-
руют слова князя Василия: «Мои дети – обуза моего существования». И именно суще-
ствования, так как в слове «жизнь» заключен более глубокий смысл. Тенденцию к
быстрому обогащению Толстой в романе противопоставил стремлению связать свою
жизнь с жизнью других людей с целью служения во имя их блага.
В своем романе «Дьявол» Лев Толстой назидательно размышляет о том, что же-
лания плотского характера постепенно уничтожают человека, приводя его сначала к
духовной кончине, а потом к физической. По мнению Толстого, женщина является бо-
лее порочным созданием, не знающим нравственных терзаний совести после запрет-
ных связей. Именно образ Элен, выделяющейся на фоне всех остальных представите-
лей семьи Курагиных, стал тем центральным эталоном, в котором курагинская порода
отразилась во всей своей насыщенной индивидуальности и целостности. А также
Толстой прогнозирует закономерный итог подобного существования. Духовно Элен
уже мертва, как и все ее родственники, озабоченные обогащением любой ценой. Ма-
стерски Толстым изображены в романе сцены, указывающие на ее постепенное физи-
ческое умирание, отражающие и ее циничное отношение к людям, и беспринципность
по отношению к своему образу жизни. Как утверждал М.Б. Храпченко в своей статье
из собрания сочинений под названием «Лев Толстой как художник», увлечение Пье-
ром Элен привело его к падению [134]. Именно увлечением называет автор статьи это
чувство, которое якобы не может быть ничем другим по отношению к женщине, не
имеющей никакого представления о семейных идеалах и с легкостью нарушающей
законы супружеской верности. Данным понятием автор уже на начальном этапе от-
ношений героев прогнозирует их несостоятельность. И как неорганично вписывается
в душевное пространство Пьера понятие, связанное со словом «падение». Чистым,
возвышенным стремлениям наивного Пьера суждено безжалостно «пасть» под гнетом
курагинского очарования, которое, несмотря на некоторое сопротивление, полностью
поглотило его и тем самым уничтожило в нем часть чего-то сокровенного, настояще-
го. Но только самую малую часть, дав возможность всему остальному душевному по-
тенциалу героя пробиться через преграды испытаний и воплотить мечту об идеальном
семейном счастье.

60
 О курагинском семействе Л. Толстой очень метко выразился, назвав его предста-
вителей несчастными людьми, «очарованными научно-техническим прогрессом своей
эпохи». Он писал, что привилегированное общество, критически относясь к религиоз-
ным верованиям,«все далее и далее удаляется от верований народа». Что оно вместо
рационального объяснения смысла жизни довольствуется «…или полным скептициз-
мом, или идеалом древних греков, т. е. наслаждением», которое ассоциируется со
стремлением к комфорту [39, 61]. Очарованный властью быстрого обогащения Василий
Курагин, видящий в преумножении богатства свое подлинное счастье, все дальше и
дальше отдаляется от настоящего, истинного, ценного, считая приоритетным для себя
блаженство и упоение своим высоким положением в обществе. Данное положение сим-
волизирует отдаление от народа, от его чаяний и стремлений, что идет вразрез с семей-
ной концепцией Льва Толстого, имеющей подлинно народный характер. Антинародное
семейное воспитание Курагина пускает глубокие корни в общественное сознание и
наносит огромный вред людям, вступающим в любого рода отношения с детьми князя.
Поэтому закономерным является тот факт, что философия жизни Курагиных приводит
к их гибели.

61
 2.5. Взаимодействие семей в романе как воплощение «мысли семейной»
Л.Н. Толстого
В структуре романа Л.Н. Толстого «Война и мир» дворянские семьи, их идеалы и
стремления, взаимодействие друг с другом их представителей играют ключевую роль
для раскрытия идейной проблематики произведения. Множественные перипетии в
жизни членов семей романа позволяют читателю составить собственное представление
о толстовском понимании семейного идеала и антиидеала. Вступая в контакт друг с
другом, герои активно эволюционируют в силу своих внутренних особенностей и
внешнего окружения. Показательным образом в этом плане выступает Пьер Безухов –
внебрачный сын екатерининского вельможи Кирилла Безухова.
Пьера Безухова, обученного и воспитанного, как и детей Василия Курагина, за
границей, многое связывает с людьми, имеющими родственные с ним связи. Но в отли-
чие от Курагиных он пошел по пути просветительства. Как и когда-то в прошлом его
отца, его считают чудаком. Он так же, как и отец в свое время, становится масоном. Но
это происходит с ним вовсе не по причине соблюдения семейных традиций, а в процес-
се мучительного поиска выхода из сильного духовного кризиса. У Пьера иные жизнен-
ные ценности, следовательно, и жизненный путь иной. Ему в тягость огромное наслед-
ство отца, он неуютно себя чувствует в образе самого богатого человека России, так как
предъявляет к себе высокие моральные требования, направленные на помощь людям.
Благодаря этим качества Пьер всей своей открытой душой тянется к семьям Ро-
стовых и Болконский, в которых он чувствует себя своим человеком.
Многие исследователи творчества Л. Толстого постоянно отмечают, что ключе-
вые персонажи романа «Война и мир» развиваются по траектории единения с народом.
Конечно, в романе не просматривается внимание писателя к деревенскому быту, к кре-
стьянскому семейному укладу. Представители из народа изображены Толстым вне при-
вычных для главных героев условий. Это, например, люди, которые оказывают услуги
обслуживания в доме господ, или солдаты, проявляющие доблесть и отвагу на поле
сражения. Писатель с особым интересом рисует эпизоды, в которых люди разных со-
словий вступают во взаимоотношения. Безграничной открытостью и доверительностью
окрашена сцена беседы Пьера Безухова с солдатом Платоном Каратаевым, научившим
Пьера воспринимать жизнь такой, какой ее видят люди из народа. Взаимная симпатия и
доброжелательность наблюдаются в общении Андрея Болконского с капитаном Тимо-
хиным накануне Бородинского сражения. Общаясь, герои ощущают душевное едине-
ние, которое базируется вовсе не на их личном выборе, а на ощущении некоей внут-
ренней потребности. В.Е. Хализев и С.И. Кормилов в своем пособии, посвященном

62
анализу поэтики и проблематики романа-эпопеи Толстого, пишут о том, что стремле-
ние русских крестьян и солдат «к непринудительно - свободному единению» очень схо-
же с «ростовской семейственностью» [134, 52]. Данная схожесть проявляется, прежде
всего, в общности жизненных идеалов, в стремлении сохранить человечность и нрав-
ственную чистоту. А ведь крестьянство – это именно та часть людского сообщества,
которая является носителем русского культурного наследия.
Ростовскую семейную атмосферу характеризует верность народным обычаям,
связанным с широтой русской души. Несмотря на всепоглощающий интерес на все
иностранное, Ростовы показаны автором как люди с чисто русскими корнями. Наташа
«...умела понять все то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и
во всяком русском человеке…». А для того, чтобы понять, необходимо хорошо знать
образ жизни людей из народа, условия их существования. Истинную сущность своих
героев Толстой показывает, выводя их за рамки светских предрассудков.
В этом плане наиболее показательны сцены охоты или празднование святок в се-
мье Ростовых, в которых русская душа героев распахивается со всей своей полнотой и
глубиной внутреннего содержания. Богатство семейного духовного мира наиболее ярко
раскрывается в сцене вступления французов в Москву, когда Наташа, одухотворенная
чувством патриотизма, уговаривает родителей оставить часть семейного скарба с целью
отдать подводы для перевозки раненых солдат. Также замкнутая и чрезвычайно скром-
ная Марья Болконская преображается в глазах читателя в сцене, где она возмущена
предложением француженки Бурьен о покорении солдатам Наполеона. Именно приоб-
щение к народным традициям рождает в человеке подобного рода мысли и чувства. В
этом коренное отличие Болконских от Курагиных, окончательно «растерявших смыс-
ложизненные ориентации».
Голубева Л.Н. в своей статье «Духовность в интерпретации Л.Н. Толстого и про-
блема преодоления кризиса человека на пороге XXI века» обращает внимание на тот
факт, что в условиях создавшейся ситуации обесценивания нравственных категорий
считается оправданным использование в художественных произведениях элементов
религиозной тематики с целью отображения их идейного содержания. Лев Толстой ни-
когда не предлагал своей версии религиозного учения, он придерживался светского по-
нятия о духовности и смысле жизни. В центре его концепции располагается«триада
понятий: Бог, Свобода, Добро». Писатель был уверен, что только единство этих поня-
тий поможет раскрыть человеку смысл жизни, который заключается вовсе не в осозна-
нии поставленных перед собой целей. С доминирующими в учении Толстого понятия-
ми, которые невозможно постичь разумом, должны согласовываться жизненные цели

63
человека. Осознать единство божественного, независимого и человечного возможно
лишь, пропустив его через внутренний мир, через душу и выйдя за пределы своей чув-
ственной животной сущности. Данный переход проявляется в синтезе временного с не-
прерывным, а также в осознании самим человеком себя в качестве ваятеля своей судь-
бы. Таким образом, происходит понимание наличия в мире сложного механизма, в ко-
тором находятся в тесном взаимодействии личное «Я» человека, личное «Я» окружаю-
щих его людей и совокупность этих «Я», которые составляют общее «Мы». Следова-
тельно, поиск совершенного, непреходящего, вечного «возможен лишь при условии са-
мостроительства отношений с ближним на началах духовной Любви». По мнению
Толстого, любовь, если она истинна, предполагает«отречение от блага личности», яв-
ляясь уже жизненным благом, своеобразным законом жизни. Если человеческая лич-
ность духовно эволюционирует, приобретая способность, не ущемляя интересы других,
разрешать внутриличностные конфликты, значит ей свойственно любить по-
настоящему [93, 62].Уникальную ценность данного рода способностей Толстой рас-
крывает в атмосфере семейных отношений. Как свои собственные, воспринимает
Наташа проблемы других людей, сопереживая, пропуская через себя их страдания и
боль. Она искренне сопереживает Соне, чувствуя ее внутреннее состояние, и как свою
личную, переживает ее любовную историю с Николаем. Она чистосердечна и прямо-
душна с княжной Марьей, насквозь видит ее душу и всем сердцем стремится ей помочь
разобраться в душевных противоречиях. Желание помочь, хоть как-то облегчить участь
человеку, попавшему в трудную или опасную ситуацию, иногда заставляет героиню
пожертвовать собственным благополучием, а также благополучием своей семьи, ни-
сколько не жалея о содеянном. Отдавая семейные подводы для вывоза раненых солдат
из Москвы, ни Наташа, ни кто-то другой из семьи Ростовых не усомнился в правильно-
сти своего решения. И именно в таком стиле жизненного поведения Ростовы находят
истинное счастье, а, следовательно, и смысл своего существования. По-своему счастли-
ва и княжна Марья, благословляя брата Андрея и молясь за его здоровье и благополу-
чие, а также принимая искреннее участие в жизни других людей. Способность Пьера
Безухова всегда оказывать поддержку в трудных жизненных обстоятельствах вывело
Наташу Ростову из состояния психологического напряжения и возвратило ее к нор-
мальной жизни. Именно единение с окружающим миром и людьми, продиктованное
свободным выбором, мотивом искреннего участия и желания помочь, позволяет героям
из любимых семей Толстого духовно развиваться, постигая новые уровни межличност-
ных отношений.

64
 Первостепенность семейной темы в романе «Война и мир» также подчеркивается
через использование разного рода приемов аналитического характера, способствующих
разграничить приоритетность жизненных ценностей в человеческой среде. Одним из
таких приемов является психологический параллелизм, при помощи которого автор да-
ет своеобразную оценку сопоставляемым образам в романе. В этом отношении приме-
чателен эпизод второй встречи Андрея Болконского с возродившимся к новой жизни
дубом, символизирующим собой радость весеннего обновления, начало свежих, еще не
испытанных любовных переживаний и надежду на безоблачное счастье, возможное
лишь в атмосфере безмятежности и мирного согласия. Эпизод с преобразившимся ду-
бом вступает в своеобразную антитезу со сценами романа, изображающими военные
события, и вносит в его идейную структуру жизнеутверждающую мысль о необходи-
мости человеческого счастья как основной категории эволюции. Как уже было сказано
выше, одинокий человек никогда не будет счастливым, следовательно, счастье возмож-
но лишь в кругу семейных отношений, в окружении любви, в заботливом отношении к
близким людям.
Если внимательно всмотреться в структуру романа Толстого, то можно ясно уви-
деть, что данная мысль как паутина опутывает все произведение. Она просматривается
почти в каждом значительном образе. Это, например, сцена первого знакомства с семь-
ей Ростовых, в которой уникальное мастерство Толстого позволило читателю уже с
первых строк услышать многочисленные живые звуки, увидеть жизнерадостное вос-
приятие мира членами семьи, каждой его детали, прочувствовать добродушное госте-
приимство хозяев. Мгновенно создается впечатление, что в доме Ростовых нет места
скуке, тишине, в нем всегда много народа, царит семейная идиллия. Безграничное
ощущение счастья Наташи во время пляски у дядюшки вписывается в гармоничное со-
четание с кругом родных и близких ей людей. Это также эпизод прозрения князя Ан-
дрея, когда он, раненый, рассматривает безграничное голубое небо и начинает пони-
мать, в чем заключается истинный смысл жизни, вспоминает о семье, о родных и близ-
ких людях, рядом с которыми он никогда не будет чувствовать себя одиноким. Благо-
даря Пьеру Безухову, гостившему в Лысых Горах, князь Андрей начинает видеть ис-
тинное счастье в наслаждении близкими отношениями с родными людьми. Среди раз-
мышлений о беспросветности своего положения князь Андрей заинтересовывается сло-
вами Наташи, восхищавшейся красотой летней ночи, Андрей в Отрадном испытывает
светлые надежды на будущее личное счастье. А личное счастье, как правило, всегда
связано со стремлением создать собственную семью. Именно о любимой семье вспо-
минает в сложный момент своей жизни, во время ранения, Николай Ростов, не понимая,

65
как с ним, с таким всеми любимым и обожаемым, могло такое случиться. Именно се-
мейные отношения впитали в него крепкое чувство своей значительности. И выход из
трудной жизненной ситуации помогают Николаю найти самые родные люди, спасая его
от позора, связанного с карточным долгом. Таким образом, толстовское восприятие се-
мейных отношений базируется на осознании роли семьи в многообразии жизненных
испытаний.
Процесс становления семей Толстой показывает через использование такого при-
ема как событийность, способствующего изображению героев в моменты высокого
прозрения, душевного подъема, а также в ситуациях болезненных заблуждений. Дан-
ный подход и является основным показателем эволюционирующего характера семей
Ростовых и Болконских. Жизнерадостная атмосфера семьи, наивная первая влюблен-
ность, радость выхода в свет и ощущение себя принцессой укрепляют в Наташе, счи-
тающей любовь главной жизненной ценностью, осознание своей неповторимости и ве-
ры в счастливую будущую семейную жизнь, которой подчинены все ее поступки и
устремления. Ее чистому сознанию, незамутненному светскими условностями, жизнен-
ный путь представляется идеальным. Именно поэтому для нее становится неожиданной
и неприятной реакция старого князя Болконского на ее брак с Андреем. Именно поэто-
му Наташа попала в ситуацию болезненного разочарования, связанного с Анатолем Ку-
рагиным. Достоинство семейного воспитания Ростовых проявляется в стойкости и вер-
ности семейным традициям, не позволяющим душе человека после жизненных испыта-
ний озлобиться против окружающего мира и утратить лучшие качества характера. Ста-
рый граф Ростов, несмотря на плачевное финансовое положение семьи, остается таким
же добродушным и мягким в отношениях с людьми. Наташа, пережив предательство,
остается верна своей мечте об истинной, настоящей любви. Николай, испытав на себе
все ужасы войны, так же открыт и доброжелателен к окружающим. Князя Андрея не
сломило разочарование в стремлении к славе, после встречи с Наташей он вновь воз-
вращается к жизни, вновь находит в ней свой смысл. Княжна Марья, несмотря на кру-
той нрав своего отца, который осложняет ей общение с миром, не отходит от заповедей
божьих, ведя добродетельную жизнь, полную смирения и милосердия к людям.
В финале романа «Война и мир» торжествует семейная идиллия, проявляющаяся
в четкой гармонии любви с расчетом: представители обедневшего дворянского семей-
ства Наташа и Николай удачно находят себе спутников жизни из обеспеченных Марьи
Болконской и Пьера Безухова. Каждый из героев дополняет друг друга, имея противо-
положные социальные условия либо внешние качества. Например, благополучие Ма-

66
рьи, имеющей некрасивую внешность, компенсируется красотой Николая, не имеюще-
го ничего за душой. Две семьи построены на основе одной модели.
В эпилоге Толстой представляет вниманию читателей своих героев уже после тра-
гических событий войны 1812 года. Пьер Безухов – прекрасный семьянин и твердая
сформировавшаяся личность. Писатель дает понять, что дальше его ждут новые испы-
тания, связанные с серьезной работой в политическом кружке. Эпилогом романа Тол-
стой словно доказывает читателю свою знаменитую фразу: «люди, как реки»,которым
свойственно постоянно менять свое направление, чего-то искать, стремиться к жизнен-
ной гармонии, и именно это постоянное движение делает их достойными людьми.
В финале романа автор представляет свой идеал женщины, воплощенный в обра-
зах Наташи Ростовой и княжны Марьи, которые из романтических девушек на глазах
читателя превращаются в верных и преданных подруг для своих мужей, серьезных
наставниц для детей и, самое главное, стойких хранительниц семейного очага. Ограни-
чиваясь тесным кругом семейных проблем, они все же имеют огромное влияние на
своих мужей. Марья Болконская помогает Николаю обрести душевное равновесие в
тяжелые минуты жизни, делая его мягче и терпимее к людским слабостям. Сильной и
мудрой становится изменившаяся располневшая Наташа. Она уже не похожа на ту
жизнерадостную грациозную девочку. «Черты ее лица имели теперь выражение спо-
койной мягкости и ясности. Теперь часто видно было одно ее лицо и тело, а души во-
все не было видно». Пройдя многочисленные духовные искания, Наташа нашла смысл
своей жизни в материнстве. Именно таким представлял предназначение женщины сам
Лев Толстой.
В эпилоге романа «Война и мир» автор представляет образ семейного уклада пер-
вой четверти XIX века, мысли, переживания и мечты людей того времени. С тех пор
изменения произошли во всех сферах человеческой жизни, но великое чувство патрио-
тизма, трепетное отношение к Родине, вечная ценность семьи и нравственного воспи-
тания детей остались неизменными.

67
 ГЛАВА 3. «МЫСЛЬ СЕМЕЙНАЯ» В РОМАНЕ Л. Н. ТОЛСТОГО
«АННА КАРЕНИНА»
3.1 История создания романа
В тяжелые годы духовного кризиса 70-х годов писатель отходит от уверенности
в том, для личного счастья каждого отдельно взятого человека необходимо совместное
семейное сосуществование. Именно по этой причине в романе «Анна Каренина» Тол-
стой развивает тему распада семейных отношений, подтверждая тот факт, что в данный
период религиозное учение Толстого выступает на первый план, создавая конфронта-
цию его художественной деятельности.
Мысль о создании романа "Анна Каренина" появилась у писателя во времена
проведения реформ, в 1873–1878 годах, когда русская жизнь преображалась на глазах, в
это же время он был и написан [25]. Как художник и человек, Толстой был неразрывно
связан с этой драматической эпохой, отчетливо и выразительно отобразив ее в романе
[9].
70-е годы XIX века, о которых повествуется в романе «Анна Каренина», ознаме-
нованы разладом, распадом, жизненной дезориентацией, которая характерна для поре-
форменной России [61]. Сущность происходящих перемен Толстой выразил словами
важного персонажа романа – Константина Левина: “…у нас теперь, когда все это пере-
воротилось и только укладывается, вопрос о том, как уложатся эти условия, есть только
один важный вопрос в России…” Важнейшей мыслью романа является отражение об-
щественных перемен на личной жизни людей, а социальных перемен во влиянии на се-
мейные отношения [75]. Человек не хочет жить в государственном масштабе, поэтому
ищет себя как личность, человек, живущий в окружении близких, создающих особый и
очень важный мир, который принято называть семьёй. Толстой, обозначая главную
идею романа, говорил: «В «Анне Карениной» я люблю мысль семейную».
В конце февраля 1870 года С. А. Толстая записывает в свой дневник: «Вчера ве-
чером он (Л. Н. Толстой) мне сказал, что ему представился тип женщины замужней, из
высшего общества, но потерявшей себя. Он говорил, что задача его сделать эту женщи-
ну только жалкой…, как только ему представляется этот тип, так все лица и мужские
типы, представлявшиеся прежде, нашли себе место и группировались вокруг этой
женщины».
Созданию романа предшествовали события в жизни Толстого, отражения кото-
рых явно видны в персонажах произведения: женитьба А.К. Толстого на С.А. Бахметь-
евой, развод с Л. Миллером, встреча с дочерью Пушкина Марией Гартунг (отмечается
внешнее сходство яркой внешности дочери А.С. Пушкина и Анны), а также самоубий-

68
ство из-за несчастной любви соседки Толстого по Ясной Поляне А.С. Пироговой, кото-
рая бросилась под поезд [29].
Изначально роман задумывался именно семейно-бытовым. Толстой определял
таким образом тему и содержание, суть романного конфликта, драматическую напря-
женность повествования, интимно-камерный характер окружающей героев обстановки.
В то время как социальному пространству романа Толстой не желал уделять большого
внимания. Однако в процессе работы над “Анной Карениной” Толстой почувствовал,
что в рамках семейного сюжета ему тесно. Социальная действительность слишком от-
четливо нависала над писателем, он не мог просто отмахнуться от нее в пользу узкой
сюжетной ситуации “потерявшей себя женщины”. Персонаж Константина Левина был
необходим писателю, в его уста, размышления и глубокие нравственные поиски вло-
жил Толстой – к тому времени уже не просто литератор, а к тому же философ, видный
общественный деятель, лицо эпохи – свои размышления о судьбе не только государ-
ства, но и крупных социальных институтов.
Нельзя не упомянуть различия в стилевом построении двух крупнейших произ-
ведений Толстого – “Войны и мира” и “Анны Карениной”. Толстой искал новые эсте-
тические нормы десятилетия. В “Анне Карениной” нет ни французского языка, ни ав-
торских рассуждений. Философские отступления Толстого о любви и браке, которые он
вложил в уста Левина, показались некоторым критикам карикатурными и кощунствен-
ными. Новое произведение Толстого замышлялось и создавалось в соответствии с об-
новленными художественными принципами. Толстой не раз упоминал, что “Анна Ка-
ренина” – его первый в жизни роман, “свободный роман”, он хотел подчинить его
структуру современному тому времени романному художественному построению [88].
Новаторство Толстого заключалось также и в ломке привычных представлений
романных образов положительных и отрицательных героев [41]. Критики - современ-
ники Толстого упоминали диалектическую сложность образов, реализм изображения
некоторых сцен, в частности родов, отступление Толстым от традиционного, возвы-
шенно-романтического (“тургеневского”) изображения любви. Автор видел необходи-
мость писать именно о семейной жизни, о том, что происходит в отношениях людей
после свадьбы, в то время как традиционно романисты уделяли внимание только встре-
че персонажей и первым чувствам. Роман обычно заканчивался, “когда он и она женят-
ся, то есть, когда роман должен бы только начинаться”.

69
 3.2 Семейная философия в романе
Смысл жизни для любого человека заключается в семье. Пристальное внимание
привыкшего размышлять читателя в начале романа «Анна Каренина»акцентируется на
ключевых понятиях семейно-бытового характера. В самой первой фразе романа появ-
ляется слово «семья», мало того, оно там употребляется два раза: «Все счастливые се-
мьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему» [117,
4]. Видимо, при создании очередной семейной эпопеи читателю целенаправленно дает-
ся установка на разнородный характер семейного устройства в данном произведении. В
начальной фразе романа также привлекают особое внимание несколько компонентов
одного семантического поля:«счастливые» - «несчастливая» - «несчастлива». Данные
лексические элементы опять-таки создают установку на своеобразную контрастность
предметов изображения. К тому же в этой цепочке больше слов, относящихся к нега-
тивному семантическому полю, что задает тон основному мотиву, скрытому в названии
романа.
В следующей фразе: «Все смешалось в доме Облонских» [117, 4], - появляется по-
нятие «дом», родственное лексическому окружению семейной тематики. Дом – это уже
некое замкнутое пространство, средоточие близкого, своего, родного, отгороженного от
всего остального мира. И опять же данное слово употребляется в том месте, где речь
идет именно о семье Облонских, для которых наступили далеко не лучшие времена.
Опять как будто своеобразный акцент делается на основной проблематике романа, свя-
занной с семьями несчастливыми. Далее идет повествовательный план: «Жена узнала,
что муж был в связи с бывшею в их доме француженкою-гувернанткой, и объявила
мужу, что не может быть с ним в одном доме» [117, 4]. В эпизоде, повествующем о
скандале в доме Облонских, появляются основные субъекты семейных отношений –
«жена» и «муж». Таким образом, на фоне создавшейся в воображении читателя идеаль-
ной модели семейного устройства («семья» - «дом» - «жена» - «муж») автор делает по-
пытку разобраться в глобальных проблемах своего времени, связанных с понятиями
счастья, долга, предательства, смысла жизни, над которыми словно карающий закон
вознеслось понятие «отмщение», помещенное автором в эпиграф.
Мыслью о целостности образа семьи Толстой пронизывает всю структуру своего
романа, в котором наглядно все изображаемые семьи разрозненны. Долли и Стива Об-
лонские по-разному понимают смысл семейных обязанностей. В их семье муж имеет
способность даже забывать, что «у него есть жена и дети». Алексей Вронский никогда
не знал, что такое семья, у него никогда ее не было. Брак Бетси чисто формален. Един-
ственно лишь Константин Левин преследует цель создать крепкую семью. Именно в

70
этом стремлении просматривается связь героя с самим автором. «Семья есть истина,
… когда происходит единение в семью не только сердцем, но и разумом, две чужие
личности могут превратить союз в обоюдный образ семьи» [1, 3].
Лев Толстой в своем творчестве уделяет очень много внимания мелочам. Функция
такого светлого чувства, как любовь, - в единении всего мирового пространства, а то,
что не применимо к понятию божественного, не подлежит единению. Основная мысль
романа первоначально была сформулирована Толстым как «мысль семейная», то есть
объединяющая воедино судьбы близких людей, но в процессе развития событий вы-
строилась другая линия, отражающая внутрисемейную дисгармонию, приводящую к
обособлению ее членов, приводящему к разрыву брачных отношений. «В отличие от
«Войны и мира», «Анна Каренина» – роман о разъединении, но и страстных поисках
единения, которое оказывается возможным лишь в христианской вере» [47, 173-174].
Таким образом, «мысль семейная» выливается в истину божественную, христианскую,
сущность которой можно выразить словами «что есть любовь» [1, 5].
С. А. Иванова и Т. В. Ушакова в статье под названием «Аспекты гендерного кон-
фликта в романе Л.Н. Толстого «Анна Каренина» указывали на привлекающие особое
внимание исследователей мнения предков о связи благополучия семейной жизни с пра-
вильным распределением супружеских обязанностей. Согласно Ведическим священ-
ным писаниям «муж ведёт жену так же, как отец ведёт за собой детей, поэтому её
(жену) издревле называли ведомою». По результатам наблюдений над исполнением
женщиной своих обязанностей ее поведению давали оценку. Любое отступление от
данных поведенческих законов считалось грехопадением, потому что якобы несоблю-
дение законных правил наших предков сбивает женщину с истинного пути и делает её
распущенной и непутёвой [58, 272].
В романе «Анна Каренина» Л. Н. Толстой представил свои размышления о сущ-
ности распределения гендерных ролей в современной для него семье, о пагубности тра-
диционных постулатов для создания комфортного семейного быта. Изобразив две че-
ловеческие судьбы, которые оказались в критических ситуациях, Толстой представил
две модели выхода из замкнутого круга семейных проблем. Если Анна, не выдержав
напора со стороны общественного давления, не находит в себе силы дальше бороться за
свои принципы, то Левин не отступает от своих решений и настойчиво ищет выход из
казавшегося безнадежным положения.
Перерабатывая одну за другой редакцию романа, писатель в корне меняет отно-
шение к своей героине Анне Карениной. Первоначально задумав представить на стра-
ницах своего произведения типичный образ пошлой женщины, Толстой постепенно

71
превращает Анну в женщину с «добродушной улыбкой красных губ, так что она могла
нравиться» [Толстой, 1985, 43]. Вероятно, на мировоззрение писателя уже оказывали
влияние зарождающиеся мысли о сомнительности достижения семейного идеала, а
также появившиеся у него вопросы социально-этического характера о негативном вли-
янии семьи на цельность человеческой натуры. Возможно, едва пробуждающееся «буй-
ство души» заставило писателя по-новому взглянуть на образ героини с трагической
судьбой.
В процессе работы над романом писатель все категоричнее становится на сторону
Анны. Безнадежной, обреченной постепенно прорисовывается ее судьба. Конечно же,
чисто внешне, вина в содеянном полностью ложится на ее хрупкие плечи, вынужден-
ные нести всю тяжесть наказания за попрание семейных устоев. Муж же, представляя
образ строгого блюстителя семейных идеалов, полностью оправдан общественным
мнением. Особое внимание привлекает мнение исследователей, что «это была траге-
дия столкновения живой и каждую минуту пульсирующей жизни с окаменевшими ее
формами» [58, 273]. Конфликт героини с ее мужем имеет противоречивый характер,
так как с одной стороны затрагивает традиционные представления об идеальном се-
мейном укладе, а с другой разрушает все естественные желания и стремления в челове-
ке, уничтожает его волю и лишает его способности быть счастливым. В основу данного
конфликта положена коллизия интересов в сфере восприятия различных ценностей, от-
ношений, семейных ролей. Муж Анны живет в своем особом мире, духовно пустом,
лишенном естественной наполненности. И этой беззвучной пустотой он губит проявле-
ния живой жизни в своей жене, невольно пытающейся отстраниться от всего того, что
составляет сущность ее души. «Любовь...Я оттого и не люблю этого слова, что оно
для меня слишком много значит, больше гораздо, чем вы можете понять…», - произ-
носит Анна. В данной реплике героини слышны и щемящая тоска по чему-то теплому,
живому, к чему тянется душа, и в то же время душевное одиночество и пустота, осо-
знание того факта, что ее душа остается непонятой.
В.В. Вересаев в книге «Живая жизнь» пишет: «Толстой откапывает изуродован-
ный, смятый цветок, стряхивает с него землю и говорит: смотрите, что вы сделали с
ним.… пышно же развиться оно (растение) может только при наличности подлинных
подземных корней. Корни эти — сила жизни» [27, 336].Анна чувствует внутри себя
огромные силы, способные возродить к настоящей жизни других людей. Ее слова: «…я
думаю… если сколько голов, столько умов, то и сколько сердец, столько родов любви»,
- доказывают ее искреннюю веру в неповторимость своих чувств и ощущений, в их
оригинальность и самобытность. Но ограниченность светских условностей и неспособ-

72
ность общества постичь сущность естественной природы человека, его потребностей в
плане мотивационной самореализации оказывают губительное влияние на природное
внутреннее совершенство личности. И эта губительная сила порой оказывается сильней
силы жизненной, которая далеко не всегда может выстоять под напором разрушающих
ее стихий. Жизнелюбивый порыв Анны в стремлении реализовать свое естественное
право на счастье неожиданно оборачивается крушением всех надежд, превращая ее в
«изуродованный, смятый цветок», жалкий образ которого вызывает лишь туманные
воспоминания о некогда благоухающем соцветии.
Таким образом, Толстой начинает развивать на страницах своего романа тему об-
личения традиционных представлений о сущности семейных отношений, об устройстве
семейного быта, о роли мужчины и женщины в его становлении. Данный мотив тесно
связан в романе с темой безысходности положения главной героини, в некоторых ме-
стах переплетаясь с ней и выходя на позицию автора.

73
 3.3Семья Карениных как узаконенная форма семейных отношений
Любого рода взаимоотношения между героями у Толстого всегда продиктованы
нравственной позицией. В своей книге «В чем моя вера?» он размышляет о том, что
измена не является безнравственным поступком, но понятия доктрины о «смысле и
ценностях жизни человека» включают в себя такие составляющие, как вера, совесть,
любовь, Бог, добро и зло.
Где-то в потаенных уголках своей души Анна еще задолго до встречи с Алексеем
Вронским уже была готова совершить грех, связанный с супружеской изменой. Налицо
истинно христианское поведение Каренина, пытающегося не допустить ее греховной
ошибки. «Бог, начало всего; … в человеке есть частица этого божественного начала,
которую он может уменьшить или увеличить в себе своею жизнью …» [117, 231-232].
Немецкий философ Артур Шопенгауэр в своей статье «Метафизика половой люб-
ви» акцентирует внимание на браках по расчету, основная забота которых направлена
«на благо текущего поколения, хотя, правда, и в ущерб поколению грядущему» [145,
402]. Финансовая функция мужчины в таком браке позиционирует его как индивида, а
вовсе не исполнителя воли рода, что считается противоестественным. И если девушка
отказывается от предлагаемого ей родителями благосостояния в пользу своего есте-
ственного инстинктивного влечения, то она «приносит в жертву своё индивидуальное
благо благу рода» [145, 402]. В таком случае она действует в духе природного естества,
а действия родителей характеризуются эгоистическими стремлениями. Таким образом,
создается ощущение, что, вступая в брак, необходимо принести в жертву либо свои ин-
дивидуальные интересы, либо интересы рода. Если подавляющее большинство семей-
ных союзов несчастливы, то это можно объяснить тем, что «браки обыкновенно заклю-
чаются не по прямому выбору и склонности, а в силу разного рода внешних соображе-
ний и под влиянием случайных обстоятельств» [145, 403].
Жизнь персонажей толстовских произведений насквозь пропитана ложью, в кото-
рой они сами себе боятся признаться, но которая тяжелым грузом лежит на их сердце.
А.М. Амирханян в статье «Нравственная цель религиозного контекста в романе Л.Н.
Толстого «Анна Каренина» говорит о сокровенном желании толстовских героев при-
знаться в этом хотя бы самим себе. Излишнее «любопытство» Каренина по отношению
к жене стало началом явного отдаления от нее, а для Анны это стало медленным рас-
ставанием с жизнью. «В браке не должно быть этого чрезмерного «любопытства»
(что само по себе уже греховно)» [1, 2].Отстранившись от всего мира, Анна попала в
самый центр внимания и назойливого любопытства высшего света, лживого и злого,
излившего на нее неимоверный груз осуждений, интриг и сплетен. Ей удалось разру-

74
шить многолетние устои привилегированного общества всего лишь отсутствием спо-
собности лгать и изворачиваться, в то время как многие светские дамы с привычным
постоянством умело пользуются амурами на стороне, обладая незаменимым в свете
умением находиться в «рамках приличия» и не переходить грани. Потребность христи-
анского смирения все же не отвратила Алексея Каренина от наглого вмешательства
представителей высшего света в его привычный семейный уклад. Он вместе со своей
семьей попал в паутину своего же окружения,«их жизнь проходит у всех на виду, как в
театре, где Каренины – главные персонажи на сцене. Такая совместная жизнь заранее
обречена» [1, 2].
Алексей Каренин всю свою жизнь вращался в служебных сферах, «имеющих дело
с отражениями жизни». Так случалось, что он всегда отстранялся от ее естественных
проявлений. И вот настал момент, когда он «испытывал чувство, подобное тому, какое
испытал бы человек, спокойно прошедший над пропастью по мосту, и вдруг увидав-
ший, что этот мост разобран и там пучина».Этой страшной пучиной и была настоя-
щая жизнь в ее вечной динамике, а мост -«та искусственная жизнь, которую прожил
Алексей Александрович» [1,150–151].
Для создания полноценного образа Алексея Каренина немалую роль играет эпи-
зод, отображающий отношение Каренина к своему сыну Сереже, которого он после из-
мены жены называет уже не сыном, а просто молодым человеком, как бы лишая маль-
чика своей великодушной любви в рамках законов христианства. К сыну он относится
как «к какому-то воображаемому мальчику, одному из тех, какие бывают в книжках»
[117, 96].
Следовательно, любовь его далеко не бескорыстна. Да и вообще об институте
брака он рассуждает с «холодной самоуверенностью». Его привлекает все, что касается
интеллектуальной составляющей жизни людей. Он «считает своим долгом» читать фи-
лософские, политические и богословские книги. В водовороте сомнений он пытается
отыскать тот путь, который бы привел его и близких людей к семейной сплоченности,
но в то же время своим поведением способствует разобщению с близкими, создавая все
условия для того, чтобы вести себя всего лишь в рамках приличия.
Согласно романному портрету Каренина, он «умный, ученый, божественный»,
живет по законам совести, основывающейся на религиозном миропонимании. Он счи-
тает, что чувства его жены – это «суть вопросы ее совести»,на которые он пытается
ответить, используя религиозные понятия о сущности брака. Данные понятия в его ин-
терпретации трансформируются в эгоистические побуждения. Он стремится всего лишь
«предостеречь свою жену от ошибки в глазах света», что вовсе не означает выглядеть

75
достойно в глазах Бога. Он всей своей внутренней сущностью желает наказания для
своей жены, но речь здесь идет вовсе не о божьей каре, а о низменном поступке, свя-
занном с местью обманутого мужа. Анна понимает, что его встревоженное состояние в
данной ситуации связано с тем, что семейное событие приобрело общественную оглас-
ку. Защищая честь своей семьи, он произносит: «… я обязан пред тобою, пред собой,
пред богом указать тебе твои обязанности. Жизнь наша связана <…>богом. Разорвать
эту связь может только преступление, и преступление этого рода влечет за собой тя-
желую кару».И в то же время он надеется заставить Анну одуматься, не погружать себя
дальше в трясину обмана, символизирующую зло.
Центральное место в романе занимает тема возмездия. Зло содержит в себе раз-
ные проявления негативных жизненных обстоятельств. Это и никогда не произнесен-
ные, но сформулированные мысли, и спланированные, но нереализованные поступки,
это и намеренно высказанная ложь, которая таит в себе опасность. Анна очень хорошо
чувствует, что так жить продолжаться больше не может, согласно с Евангелием, «ложь,
нечестность, неправда одного через час, день, год, десять могут привести к падению в
пропасть многих и общего». «Ложь есть зло, так как порождает зло» [1, 6]. Возро-
дить торжество правды и справедливости способны лишь чистые помыслы о Боге.
Такое чувство как ревность означает неуверенность в искренности чувств, в боже-
ственной истине, следовательно, она унижает человека. Муж и жена Каренины на про-
тяжении всего романа совершают зло. Каренин часто заставляет себя остановиться и
повиноваться воле обстоятельств, но внутреннее напряжение нарастает, и этому спо-
собствует та внешняя среда, которая и генерирует это зло.
Уже с первых страниц романа Анна оказывается в ситуации всеобщего игнориро-
вания и ненависти, в атмосфере злорадства и возмущения ее незаконной связью. Каре-
нин обдуманно и осознанно готов принять компромиссное решение простить поступок
жены, в противовес ему следующее правилам приличий светское общество, не считая
нужным принять во внимание позицию влиятельного государственного чиновника, не в
состоянии разрешить семейный конфликт. Все поступки Анны характеризуются без-
удержностью и горячностью, поэтому ее взаимоотношения с мужем ярко окрашены от-
сутствием понимания внутреннего мира друг друга и безграничным чувством тревоги
от боязни никогда не увидеть больше сына. Удивительная способность Карени-
на«великодушно, с размахом руководить государственными делами обернулось бедно-
стью души и отсутствием великодушия» [1, 6]. Как человек глубоко религиозный и
правдивый, он «мучился» мыслью о своем, а не Анны счастье». Анна тоже ценит в му-
же ум, ученость, ценит в нем христианскую добродетель, хотя с ее позиции необходимо

76
обладать умением прощать и не злиться на своих врагов. Таким образом, можно сде-
лать вывод, что религиозная идеология Каренина – это всего лишь «внешняя, наигран-
ная, ложная, нечестная добродетель» [1, 7]. Безграничная ненависть к жене«за все то
зло, которое она сделала ему» не позволяет Каренину прислушаться к словам «Любите
ненавидящих вас…», сказанным Долли. Данное выражение вызывает в нем лишь пре-
зрение и едкую иронию. Он по-своему расценивает христианскую истину: «Любите
ненавидящих вас, а любить тех, кого ненавидишь, нельзя». Следовательно, внутренний
разлад в семье Карениных «основан на иллюзии трезво смотрящих на жизнь персона-
жей». И поэтому конфликт внутри семьи трансформируется в конфликт нравственный,
исполненный «противоречий в понимании и исполнении религиозного смысла чувств и
нравственности» [1, 7].

77
 3.4 Семья Левина и Кити – идеальный пример семейных отношений
В отличие от женщины, мужчина – «личность, моральное существо, субъект». К
осознанию смысла своей жизни он приходит путем тяжелых душевных переживаний.
Например, Константину Левину кажется, что «без знания того, что я такое и зачем я
здесь, нельзя жить. А знать я этого не могу, следовательно, нельзя жить…» [26, 18].
Но, испытав многочисленные душевные терзания и придя к такому умозаключению,
герой никак не показал свою слабость, продолжая жить и бороться дальше. В его мыс-
лях нет места великим свершениям или мечтам о благе всех людей, идеи такого рода он
считает противоестественными, так как любая война ассоциируется со смертоносным
ужасом. Он считает, что воевать соглашаются только люди, «потерявшие обществен-
ное положение», или находящиеся в состоянии безысходности, подобные Алексею
Вронскому. Левин же предпочитает жить заботой о близких, мыслями о семейном оча-
ге, свою деятельность он видит единственно в обрабатывании земли. И когда он зани-
мается своим делом, он как будто сам себе отвечает на вопрос, в чем смысл жизни, а
помогают ему в этом слова человека из народа – обыкновенного мужика: «люди раз-
ные; один человек только для нужды своей живет, только брюхо набивает, а Фоканыч
– праведный старик. Он для души живет». Мудрствование не приведет к пониманию
истины, человек должен жить верой в бога и делать добро, предназначенное ему созда-
телем. Лев Толстой, открыв данную истину через своего героя Левина, «телесную силу
дополняет духовной силой» [26, 18].
Сам Толстой очень тяжело переживал процесс разрушения в обществе устояв-
шихся классических семейных ценностей, что привело его впоследствии к тяжело пе-
реживаемому духовному кризису. И, наверное, совсем не случаен тот факт, что имя пи-
сателя почти воспроизводит в звуковом отношении фамилию героя, в образ которого он
вложил свое мировоззрение. На страницах романа многие герои ощущают на себе вли-
яние нравственного падения общества, которое очень хорошо чувствует Константин
Левин, пытаясь как бы отделиться от этого погрязшего в грехах мира. Женитьба на Ки-
ти на первый взгляд кажется выходом из создавшегося тяжелого положения, но в душе
героя начинает назревать внутренний конфликт. Изводя себя мучительными, неразре-
шимыми вопросами о смысле жизни, об истинности веры, он как бы отодвигается от
Кити, перед которой не может раскрыть свои мысли, так как жена нацелена, прежде
всего, на решение проблем бытового характера, он же требует для себя понимания в
плане духовном, оставаясь при этом одиноким. Ему необходимо что-то более высокое,
чем семейная любовь, он завидовал бедным людям, занимающимся обычным крестьян-
ским трудом. В их идиллическом существовании он видел реализацию своих мечтаний.

78
Он очарован отношениями мужчины и женщины крестьянского происхождения, сла-
женно работающими на сенокосе, и начинает понимать, что смысл истинной любви за-
ключается в общечеловеческом единении. По этой причине полного счастья с Кити он
не испытывает.
В.Г. Андреева в статье «Левин и Вронский в художественном мире романа» отме-
чает, что многие исследователи творчества Толстого в жизненном пути помещика
Левина, который неустанно стремился найти свое семейное счастье, не находили в его
образе присущего ему «гармоничного пути к вере». Левин представлен как персонаж,
обладающий способностью к нравственному совершенствованию, а наблюдающееся на
страницах романа сопоставление его с Вронским вскрывает религиозный подтекст
изображения«идеала и отклонений от него» [2, 119]. Жизненный путь Левина в романе –
это образец медленного размеренного приближения к подлинной вере, к божественной
сущности, главной предпосылкой которого для героя является постижение истины о важ-
ности семейных отношений.
Подтверждением тому, что образ Левина дан в художественной параллели с образом
Вронского служит тот факт, что Кити Щербацкая уже в начале романа влюблена во Врон-
ского, и именно Левин сразу же это замечает по ее «взгляду невольно просиявших глаз».А
Анна, увидев Левина, отмечает его сходство со своим любовником: «… Несмотря на рез-
кое различие, с точки зрения мужчины, между Вронским и Левиным, она, как женщина,
видела в них то самое общее, за что Кити полюбила Вронского и Левина» [121, т.19,
с.281].
Ключевой вопрос: что является тем общим, которое положило стержневое начало
в замысел образов Левина и Вронского?
Приехав из деревни в Москву, Константин Левин поражен динамичностью жизни
большого города и обеспокоен его суетой. Толстой рисует героя в постоянном движе-
нии, в водовороте жизни, об усовершенствовании которой он постоянно заботится,
мечтая о настоящем семейном счастье. Ощущая всем своим внутренним существом ду-
ховную связь с Кити Щербацкой, он немедленно просит ее руки и сердца, так как уве-
рен в ее искренности и естественности как в самом себе.
Когда Левин томился в ожидании разговора с Кити, он«чувствовал себя совершен-
но независимым от тела: он двигался без усилия мышц и чувствовал, что все может
сделать» [121, т.18, с.424]. Толстой до такой степени идеализирует и облагораживает данный об-
раз, что показывает в нем полное отсутствие «телесной тяжести» [2, 120]. Герой приобретает
возвышенную способность ощущения полной свободы, подобную полету птицы: «Левин чувство-
вал, что у него выросли крылья»[119,т.18,с.406].Таким образом, жизнь данного персонажа

79
как бы гармонирует с ходом естественных преобразований в окружающей природе.
Внутренне торжествуя, он, как хозяин своего имения,«полон планов и предположений
самых хороших» [121, т. 18, с.162].Своим плещущим через край счастьем, подобным ве-
сеннему пробуждению жизненных сил, он готов поделиться с каждым. Следуя за наблю-
дениями Кити, можно сделать вывод, что Левин с особой страстью отдает себя любимому
делу. «Вы все, кажется, делаете со страстью»,– говорит ему Кити» [121, т. 18,с.33].
Примечательны в этом плане слова Левина в финальном эпизоде романа:«Я освободил-
ся от обмана, я узнал хозяина» [121, т.19,с.378].
То, что мысль семейная, основательно укрепившаяся в сознании Константина Левина,
является надежным путеводителем по жизни для героя, уже становится понятным в восьмой
главе романа: «Теперь ему ясно было, что он мог жить только благодаря тем верованиям, в
которых он был воспитан» [121, т.19, с.379].Идеалом совершенства ему представлялся брак
ушедших из жизни родителей, который «он мечтал возобновить с своею женой, с своею
семьей» [121, т.18, с.101].Семейное воспитание стало для Левина гарантией нравственного
существования. Символичен эпизод романа накануне свадьбы Левина. Заметив в словах ге-
роя нотки сомнения, священник задает тему разговора, касающегося его будущих детей: «…
какое воспитание вы можете дать вашим малюткам, если не победите в себе искушение
дьявола, влекущего вас к неверию?» [121, т.19, с.7]. И в финале романа Левин, прошедший
тяжелый путь духовных испытаний, тернистый путь исканий себя, своей внутренней
сущности, произносит: «Я освободился от обмана, я узнал хозяина» [121, т.19, с.378].
Как известно, идеалом женского совершенства, который он мечтал увидеть в сво-
ей жене, Толстой считал свою мать, Марию Николаевну Толстую (в девичестве Вол-
конскую). Детские впечатления о безупречном образе матери, почти стершиеся из па-
мяти писателя, легли в основу изображения стиля семейного уклада Константина
Левина. Левин «едва помнил свою мать». Представления о ней ассоциируются с «свя-
щенным воспоминанием». В понимании Левина его жена должна быть воспроизведени-
ем «прелестного, святого идеала женщины, каким была для него мать» [70, 101].
Неповторимость и значимость материнского идеала Толстой неоднократно подтвер-
ждает на страницах своего романа, например: «...сам он (Левин) мог любить только
красивых, таинственных и особенных женщин». Женская таинственность предполагает
некую загадочность, которая позволяет поддерживать на определенном уровне интерес
к женщине и формирует потребность внимания к ней, к ее потребностям со стороны
мужчины. Женская особенность формирует в мужчине осознанную уверенность в себе,
в своей значимости, в своем выборе, а также стремление к сохранению и передаче по
наследству личных достижений в плане совершенствования ценностных ориентаций.

80
Все эти качества являются основными показателями крепких здоровых семейных от-
ношений.
Толстовское неприятие не освященной брачными узами любви к женщине про-
сматривается в каждом движении мысли семейной философии Левина, утвердившегося
в мысли о том, что «… от него зависит переменить ту столь тягостную праздную,
искусственную … жизнь, которою он жил, на эту трудовую, чистую и общую пре-
лестную жизнь».
Первостепенным для него был образ семейного идеала, а уже потом на его фоне
вырисовывался образ женщины, способной войти в его рамки и стать достойной хозяй-
кой его домашнего очага.
Фигура Кити Щербацкой выступает контрастом перед образом Анны Карениной.
Ахметова сравнивает ее портретную характеристику с иконописью. Уже в начале ро-
мана образ Кити овеян каким-то божественным ореолом. Зимний пейзаж, на фоне кото-
рого Левин на катке пытается добиться руки и сердца Кити, «создает особую, почти
религиозную атмосферу объяснения» [8, 145]. Колоритно Толстой рисует художествен-
ную картину зимнего пейзажа: «… старые кудрявые березы сада, обвисшие всеми вет-
вями от снега, казалось, были разубраны в новые торжественные ризы» [110, 36]. Та-
ким образом, портрет Кити как бы обрамлен ореолом святости, чего совсем нет в ши-
карном портрете Анны.
Вводя в роман портрет Кити Щербацкой в обрамлении святости, Толстой как бы
прогнозирует успешный результат нелегким духовным исканиям Левина.«Все освеща-
лось ею. Она была улыбка, озарявшая все вокруг…», «…он видел ее, как солнце, и не
глядя» [110, 37].Образ любимой женщины в восприятии Левина приобретает «иконные,
сакральны черты» [8, 145]. После первоначального ослепления образом любимой
женщины он начинает различать ее живые черты:«… прелесть этой, с выражением
детской ясности и доброты, небольшой белокурой головки, так свободно поставлен-
ной на статных девичьих плечах». И самая значительная деталь на иконе: «… что все-
гда как неожиданность, поражало в ней, это было выражение ее глаз, кротких, спо-
койных и правдивых, и в особенности ее улыбка, всегда переносившая Левина в волшеб-
ный мир, где он чувствовал себя умиленным и смягченным» [112, 38].
Обычная земная женщина в глазах влюбленного мужчины предстает как живая икона.
Толстой мастерски передает смятенное душевное состояние Левина в те минуты, когда
он поглощен образом Кити: «…место, где она была, показалось ему недоступною свя-
тыней, и была минута, что он чуть не ушел: так страшно ему стало» [112, 37].

81
 То умиление, которое испытывает Левин, можно сравнить с переживаниями ве-
рующего человека, с его чувствами во время молитвы.
Погружаясь вглубь романа, читатель замечает, что образ Кити Щербацкой все
сильнее отождествляется с образом Божией Матери. В разговоре со Стивой Облонским
Левин вспоминает свое греховное прошлое, где он очень далек от чистой, невинной
Кити. Он обращается к Кити с молитвой о прощении, напоминающей молитву к Божи-
ей Матери о милосердии. «Одно утешение, как в этой молитве, которую я всегда лю-
бил, что не по заслугам прости меня, а по милосердию. Так и она только простить
может» [112, 48].
Рассматривая контекст эпизода Кити Щербацкой на балу, можно сделать вывод о
тождественности образа героини как с Афродитой Уранией, так и с Девой Марией.
Данному факту способствует введение в структуру романа мотива розы. Уже в самом
начале романа в сцене объяснения в любви художественное сравнение Кити с розой об-
волакивает героиню ореолом святости: «… для Левина так же легко было узнать ее в
этой толпе, как розан в крапиве [112, 37]. И далее во время пребывания Кити на московском
балу взгляд читателя притягивает роза, приколотая к прическе героини:«…как будто она родилась в
этом тюле, кружевах, с этою высокою прической, с розой и двумя листиками наверху» [112, 89].
Все детали внешнего облика девушки также обрисованы в розовом цвете: «тюлевое
платье на розовом чехле», «розовые туфли на высоких выгнутых каблуках», «малень-
кие ножки в розовых ботинках…», «розетки» [112, 89–90].
Итальянская живопись эпохи Возрождения отражает связь розы с Девой Марией.
Мадонна, держащая в руках розу, изображена на картинах Рафаэля, Пармиджанино и
других великих художников.
Картины Рафаэля, изображающие Мадонну, в католической культуре Западной
Европы, к примеру, приравнивали к иконам. «Деву Марию иногда именуют Розой Не-
бес и безгрешной Розой без шипов, напоминая о ее целомудрии. В Древнем Риме гирлян-
ды из роз также были символом девственности» [129, 309].
Таким образом, можно сделать вывод, что портрет Кити был составлен Толстым с
ориентацией на прообраз Божией Матери, а также на образ Девы Марии, Мадонны, со-
зданный европейскими художниками.
Утонченная красота Кити одухотворена автором, этот образ очень легкий, он как
бы совсем лишен плоти. Данное наблюдение рождается на основе факта сравнения де-
вушки с бабочкой: «Но, вопреки этому виду бабочки, только что уцепившейся за
травку и готовой, вот-вот вспорхнув, развернуть радужные крылья, страшное отча-
яние щемило ей сердце» [112, 95].

82
 Согласно учению древних греков, бабочка – это символ бессмертия души, поэто-
му образ Психеи был представлен«в виде девушки с крыльями бабочки». Согласно хри-
стианской идеологии, все уровни формирования и развития бабочки «олицетворяют
жизнь, смерть и воскресение, поэтому бабочка иногда изображается в руке младенца
Христа, что символизирует возрождение и воскресение души» [8, 148].
Таким образом, святой, лучистый, возвышенный портрет Кити уже с самого нача-
ла романа представлен контрастом рядом с телесной красотой Анны Карениной.
Чистота и невинность образа Кити, его иконный характер также может быть под-
твержден эпизодом ее венчания с Левиным, которое представляется в романе через
восприятие Левина, Кити и Долли Облонской. Несмотря на то, что в религиозном бого-
служении главную роль играют молитвы перед святыми образами и иконостасом, у
Толстого нет даже упоминания о них. Ахметова утверждает, что Толстой данное
«умолчание» возмещает обильным цитированием молитв [8,149]. Левин, который со-
вершенно не верит в бога, во время таинственного священного обряда одновременно
испытывает чувства радости и страха. Его трогают слова молитвы, он ощущает в них
соответствие своему душевному состоянию: «Как они догадались, что помощи, именно
помощи? – думал, вспоминая все свои недавние страхи и сомнения. – Что я знаю? Что
я могу в этом страшном деле, - думал он, - без помощи? Именно помощи мне нужно
теперь» [128, 23].
Именно молитвы, а не созерцание икон, до глубины души трогают героя, рисуя в
его воображении что-то непостижимое, некое таинство, которое также преображает
Кити. В его глазах она как будто становится святой, живой иконой. Доли, глядя на чи-
стую, сияющую божественным светом будущую жену, вспоминает Анну и думает о ее
предстоящем разводе: «И она так же, чистая, стояла в померанцевых цветах и вуале.
А теперь что? [128, 28].
Померанцевый цветок с точки зрения христианской символики означает святость,
душевную чистоту, непорочность, именно поэтому он являлся главной деталью свадеб-
ного наряда невесты. Образ Кити, соотнесенный с розами и померанцевыми цветами,
освещается Толстым, возносит ее до уровня Божией матери и Мадонны. В противопо-
ложность Кити, бесовская красота Анны по ассоциации близка к «фиалковенчанной»
Афродите. Слово «чистая» Долли относит к той далекой святой Анне, когда она была
невестой. «Ему неявно соответствует антоним - «оскверненная» [8, 149].
Эпизод венчания Левина с Кити наглядно отражает всю искренность чувств героя
к любимой женщине. Когда герой подходит к своей невесте и берет ее за руку, он не
может в достаточной степени овладеть собой и говорит совсем не то, что хотел ей ска-

83
зать. Из глубин души героя спонтанно вырывается наружу откровение о высшей, боже-
ственной предназначенности их союза: «Как я знал, что это так будет! Я никогда не
надеялся; но в душе я был уверен всегда … Я верю, что это было предназначено» [50,
142]. И застенчивая, робкая Кити, приобретя решительность, искренне признается в
своих истинных чувствах: «А я? … Даже тогда… даже тогда, когда я оттолкнула от
себя своё счастье. Я любила всегда вас одного, но я была увлечена» [50, 142].В данном
эпизоде писатель как будто проводит сравнительную параллель образов Анны и Кити,
и ключевым понятием между ними ставит слово «увлечена». Увлечение Кити Врон-
ским послужило своеобразным проводником к осознанию истинного предназначения
женского естества и, таким образом, привело к принятию героиней условий, в которых
она смогла проявить все заложенные в нее природой качества и способности. Анну
увлечение Вронским, напротив, уводит в пучину душераздирающих сомнений, что по-
степенно вселяет в ее внутренний мир чувство опустошенности и потерянности.
Левин в сцене венчания пытается донести до Кити всю значительность своих ис-
кренних чувств к ней. Внутреннее состояние обоих персонажей показано Толстым в
гармоничном единстве.
До встречи с Кити Левин «жил, не зная и не видя возможности знать, что он
такое и для чего живёт на свете, и, мучаясь этим незнанием на свете, и, мучаясь эти
незнанием до такой степени, что боялся самоубийства». Кити «видела его не извне, а
изнутри… Иногда она в душе упрекала его за то, что он не умеет жить в городе; ино-
гда же сознавалась, что ему действительно трудно было устроить здесь свою жизнь
так, чтобы быть ею довольным» [50, 142] .Левин постоянно терзается мыслями о по-
иске смысла жизни, о своем предназначении в этом мире. Кити же, принимающей все
соображения мужа, связанные с его жизненными принципами, присуще глубинное по-
нимание его натуры.
Исследователи поэтики Л. Толстого очень часто акцентируют внимание на кате-
гориях бессознательного в творчестве писателя. В романе «Анна Каренина» к элемен-
там данной категории относятся такие элементы бессознательного, как пророчества и
предсказания. Подобно тому, как вначале романа автор дифференцирует семьи на два
вида: счастливые и несчастливые, предсказания и пророчества он также относит к бла-
гоприятным и дурным. Данные понятия у Толстого соотносятся с мотивами рока и
судьбы.
Стива Облонский убеждает сомневающегося Левина в том, что Кити, согласно
пророчеству провидицы Долли, непременно будет его женой. Используя психологиче-
ский прием настраивания читателя на благоприятный исход, автор создает условия для

84
прогнозирования читателем будущего счастливого брака героев. В сюжетной цепочке
эволюции отношений Левина и Кити мотивы судьбы и идеального брака, развиваясь
параллельно, взаимно соприкасаются, формируя исток «мысли семейной».Значение се-
мьи для писателя, как уже было сказано выше, было бесспорно высоким, и на этой ос-
нове брачный союз Левина и Кити в высокой степени гармоничен, идеален, этот брак
предопределен судьбой и благословлен небесами. Но божественный характер высокой
предопределенности данного брака в сознании читателя формируется постепенно.
Очень значимо в этом плане отношение Левина к патриархальному укладу семьи Щер-
бацких. Часто посещая дом возлюбленной, он буквально влюбляется в его атмосферу,
очаровывается всеми членами семьи. В принципах и традициях семейного уклада Щер-
бацких, отражающих ценности его собственной семьи, содержалось все то, что бого-
творил Левин, так как свою семью он считал воплощением безупречности и совершен-
ства. Именно такого рода семью он жаждал создать со своей любимой женщиной. Брак
матери и отца был для Левина образцом для подражания, следовательно, «будущая же-
на его должна была быть в его воображении повторением того прелестного, святого
идеала женщины, каким была для него мать» [117, 101].
Образ Кити в дальнейших сценах романа остается благородным, возвышенным. В
эпизоде рождения ребенка Толстой также проводит параллель между Кити и образом
Божьей Матери. Старая княгиня Щербацкая просит Левина принести из ее спаль-
ни«образ в серебряной золоченой ризе» и поставить его «в головах Кити, старательно
засунув под подушки» [128, 304].
Видя мучения жены во время протекания трудных родов, Константин Левин отдаля-
ется от рациональных взглядов соответственно вопросов веры и начинает молиться: «Гос-
поди, прости и помоги, - не переставая, твердил он себе, несмотря на столь долгое и ка-
завшееся полным отчуждение…» [92, 304].
Как роды жены, так и смерть брата Николая он начинает воспринимать как нечто,
находящееся за гранью рассудка. Рождение и смерть человека стали для него тем пре-
делом, перешагнув который, человек становится способным заглянуть в мир иной, бо-
жественный и ощутить в душе новые, свежие силы. Данное положение дел напоминает
учение Платона о душе. Платон считал, что душа является посредницей между «миром
идей и реальностью». Душа в своей земной жизни «помнит» о «небесной родине» и
стремиться после смерти человека воспарить в мир «идей» [92, 34]. Именно во время
родов образ Кити становится в высшей степени одухотворенным. Несмотря на то, что
Левин отлично знал все стороны неестественности Кити, понимал ее характер, сформи-
рованный в рамках светских условностей, наблюдая за таинством процесса рождения

85
ребенка, заглянул вглубь души жены и в ее глазах увидел главное: «И в этой простоте
и обнаженности она, та самая, которую он любил, была еще виднее» [128, 298].
Именно в этой сцене Левин видит Кити в образе иконы Божьей Матери: «На лице
ее была та самая перемена от земного к неземному, которая бывает на лице покойни-
ков; но там прощание, здесь встреча» [128, 308].
В душе Левина в этот момент происходит соприкосновение земного и возвышен-
ного, дольнего и горнего, и, пораженный этим прозрением, он становится на колени пе-
ред лежащей на кровати Кити.
Кити, всей душой верующую в Бога, Толстой наделил редким дарованием заме-
чать в каждом персонаже его внутренний потенциал. Н.П. Бехтерева писала: «Помни-
те, что любовь – это долг, это труд, с видением и предвидением пополам» [15,10].
Следовательно, Кити по-настоящему полюбила Левина, увидев в нем «способность по-
верить в Бога всем сердцем и всей душою, пройти через трудности, сомнения и выйти к вере
как необходимости для дальнейшего существования» [2, 123].
Духовная, а затем физическая гибель Анны рассматривается Толстым в одной
идейной плоскости с описанием постепенного угасания от тяжелой болезни и смерти
брата Константина Левина Николая, являющегося атеистом. Ключевая сцена в этом ас-
пекте – эпизод, связанный с причащением и соборованием Николая по настоятельной
просьбе Кити. Святое чувство семейного единения заставляет Левина переживать глу-
бокие тяжелые чувства, глядя на страдающее лицо брата. «В больших глазах его,
устремленных на поставленный на ломберном, покрытом цветною салфеткой столе
образ, выражалась такая страстная мольба и надежда, что Левину было ужасно
смотреть на это» [128, 74].
Левин понимает, что спасение лишь в истинном служении божьим законам, по-
этому самозабвенно молится о спасении родного человека.«Сделай, если ты существу-
ешь, то, чтоб исцелился этот человек (ведь это самое повторялось много раз), и ты
спасешь его и меня» [128, 75].
Молитва Николая приносит ему лишь временное облегчение, и Левин прекрасно
понимает причину безжалостного отношения Бога к раскаявшемуся грешнику. Слова
молитвы, произнесенные в критический момент жизни, когда она уже висит на волоске,
говорят о краткосрочном, меркантильном отношении к обряду священнодействия с це-
лью избавления от физических страданий. Именно поэтому они не приносят душевного
облегчения, а, напротив, поселяют в сердце умирающего злость, раздражение и некую
зависть к живым, достойным продолжать жить на этом свете. Левин и сам совершает
данный обряд, совсем не надеясь на благополучный исход дела. Его молитва совсем не

86
похожа на искреннее послание к высшим силам, к примеру, на обращение к Богу княж-
ны Марьи Болконской, которая идет из самой глубины души и чудодейственным обра-
зом преображает весь мир вокруг.
Представления Левина о женитьбе в корне отличались от взглядов его знакомых,
которые считали семейную жизнь обыденным понятием, средством для создания себе
удобств и покоя. Стива Облонский критически относится к взглядам своего друга по
поводу того, что деятельность человека должна соответствовать его цели: «Ты хо-
чешь…, чтобы любовь и семейная жизнь всегда были одно. А этого не бывает. Все
разнообразие, вся прелесть, вся красота жизни слагается из тени и света».
Совершенным взглядам Левина на сущность семьи совершенно чуждо понимание
индивидуального личного счастья, которым живет Облонский, для него прелесть жизни
в счастье общем, разделенном с любимой женщиной, в духовном единении с ней. Дан-
ное стремление Степан Аркадьич называет цельностью натуры Левина, указывая на не-
реальность осуществления высоких замыслов своего друга: «… ты очень цельный чело-
век. Это твое качество и твой недостаток. Ты сам цельный характер и хочешь, что-
бы вся жизнь слагалась из цельных явлений, а этого не бывает». Но реализм Облонско-
го не умаляет в глазах Левина ценности своего понимания семейного счастья.
Траектория поиска семейного идеала Константина Левина, по уровню критиче-
ского мышления схожего с Пьером Безуховым и Андреем Болконским, немного иная.
Герой стремится довести его до совершенства, а потом проектирует свою личную
жизнь, опираясь на данный идеал. Несоответствие между окружающей его реальной
жизнью и ее образом, представленным в воображении Левина, вносит в его существо-
вание отсутствие ясности и создают состояние некоей запутанности. Он придерживался
той позиции, что человеку необходимо, прежде всего, изменять и преобразовывать
свою личность, а не сложившиеся обстоятельства. Атмосферу своего дома, своей
усадьбы он считает настоящим, незамысловатым миром, в котором нет места обману и
лукавству, миром, наполненным высоким здоровым стремлением просто жить и нахо-
дить счастливые моменты в каждом, даже незначительном событии этой жизни. Данное
прогнозирование событий, по-видимому, имеет своим истоком далекие детские воспо-
минания, когда в его жизни присутствовало «через край бьющее и пенящееся сознание
счастья жизни» [27]. Именно детское восприятие, чистое, с долей наивности, форми-
рует представление о желаемом будущем.
Светское происхождение и воспитание не препятствовали Левину идеализировать
жизнь людей из народа. Истинный аристократизм своих предков он ставит рядом с вы-
сокой образованностью и отсутствием подобострастия в поступках: «… я считаю ари-

87
стократом себя и людей, подобных мне, которые в прошедшем могут указать на
три-четыре честные поколения семей, находившихся на высшей степени образования
…, и которые никогда ни пред кем не подличали,… как жили мой отец, мой
дед».Обладая философским складом ума, Левин, решая вопросы личного характера,
постоянно думает о судьбе человечества в целом. Преодолевая конфликт внутри себя,
Левин находит свое призвание в продолжении линии, определенной семейной позици-
ей предков.
Таким образом, величественный образ аристократа, сохранившего в себе на про-
тяжении длительного времени стремление к нравственным ценностям, - значительный
показатель высокого уровня воспитательного потенциала данного рода, его способно-
сти к осознанию роли семьи в процветании государства.
Левин стремился к созданию семьи как к главному событию в своей жизни, с ко-
торого и начнется самый счастливый период его существования, когда он сможет при-
нести огромную пользу для развития сельской жизни [70, 101].Проникновенным голо-
сом самого автора звучат слова, в основу которых положены убеждения героя: «Я ду-
маю, что двигатель всех наших действий есть все-таки личное счастье».
Ожидание счастья несет за собой чувство вины по поводу недостойности этого
счастья. Рассуждая о прошлом, отягощенном грузом греховности, Левин сожалеет о
потерянном времени, омраченном недостижимостью идеала: «Ужасно то, что мы –
старые, уже с прошедшим… не любви, а грехов… вдруг сближаемся с существом чи-
стым, невинным; это отвратительно, и поэтому нельзя не чувствовать себя недо-
стойным». Осознание некоей неправильности ситуации представляет героя в глазах
читателя как человека с серьезными намерениями по отношению к судьбе неопытной
девушки, как человека с правильным взглядом на создание семейных отношений.
Воплощение семейного идеала в реальную жизнь раскрывает перед Левиным но-
вые горизонты и представляет совершенно неожиданные повороты. Его семейное сча-
стье вовсе не совпадает с образом, нарисованным ранее. «На каждом шагу он находил
разочарование в прежних мечтах и новое неожиданное очарование». Каждый следую-
щий шаг по дороге семейного пути показывает герою все трудности сохранения и усо-
вершенствования этого счастья. Левин говорит: «Это новое чувство не изменило меня,
не осчастливило, не просветило вдруг, как я мечтал… Никакого сюрприза тоже не бы-
ло … чувство это так же незаметно вошло страданиями и твердо засело в душе». Ге-
рой приходит к тому, что жизнь его будет идти по-прежнему, с той же насыщенностью
событий. Он понял, что не изменит своих принципов и взглядов на жизнь. Он осознал,
что не исчезнет огромная пропасть между тем, что составляет содержание его души, и

88
внутренним миром других людей, в том числе и его жены. Но все же герой чувствует в
себе колоссальное обновление: «…жизнь моя теперь, … каждая минута её – не толь-
ко не бессмысленна, как была прежде, но имеет несомненный смысл добра, который я
властен вложить в неё!». Приходит иное понимание семейного идеала, лишенного
безоблачного представления о счастье, о счастье призрачном, далеком от естественного
хода жизни.
Ощущение счастья рождается в трудоемком процессе решения насущных про-
блем, без которых просто не существует семейный быт, а также в совместном осозна-
нии роли обоих супругов в налаживании семейного быта, в единении их идеалов. Для
Кити, прошедшей строгую школу светского воспитания, явилось болезненным испыта-
нием опрощение ее мужа, его растворение в народной среде. Знание английского и
французского языков, умение играть на фортепиано и обладание музыкальными знани-
ями выработали в ней мнение своей исключительности и неповторимости, укрепив в
ней чувство гордости за свою натуру. Она принципиально отстаивает свои взгляды на
взаимоотношения между мужчиной и женщиной: «Я настолько горда, что никогда не
позволю себе любить человека, который меня не любит». В этом отношении Кити и
Левин стоят на одной позиции с точки зрения серьезного подхода к созданию семейно-
го союза. Но с другой стороны Левин продолжает любить Кити, несмотря на ее увлече-
ние Алексеем Вронским. В этом простота его натуры и незлобивость, которые привле-
кают к нему людей простодушных и отзывчивых. Именно эту отзывчивость и распо-
знала в нем Кити, так как в силу своего характера, не любя притворяться, она всегда в
людях«предполагала все самое прекрасное». Но некоторая амбициозность и повышен-
ное чувство самолюбия не позволяет Кити жить по строго установленным правилам,
все ее поступки и устремления продиктованы велением сердца. «Поэтическая, пре-
лестная Кити», - восхищался ею Левин. Анна Каренина заявляет: «...я знала ее очень
мало времени, но она оставила во мне впечатление прелестного цветка». Утончен-
ность натуры и эстетический взгляд на окружающий мир выработали в ней некоторую
требовательность по отношению к своей персоне, поэтому она не всегда способна разо-
браться в сущности мотивов Левина, понять его деятельную натуру. Единение проис-
ходит в результате кропотливой душевной работы над формированием способности су-
пругов увидеть внутренние мотивы, раскрывающие содержание их поступков и объяс-
няющие нюансы их поведения, а также научиться регулировать свои поведенческие ре-
акции с целью достижения взаимопонимания.
Таким образом, Лев Толстой, создав образ Константина Левина, «во многом наде-
лил его своими собственными переживаниями», представив на суд читателя свой «об-

89
щественный идеал». Этот герой является носителем «высоких христианских нрав-
ственных ценностей» [50, 143]. В композиционном строе романа любовные отношения
Левина и Кити, приведшие их к счастливому браку, находятся в противопоставлении
отношениям Анны и Вронского, не достигшим слияния героев в крепкую семью, а
напротив закончившихся трагедией. Анну и Вронского связывает лишь страсть, телес-
ное влечение. Любовь Левина и Кити основана на духовной составляющей, которая, по
мнению Льва Толстого, «только и может гарантировать прочность брака» [50, 143].
Для эпохи 70-х годов XIX века было характерно видение «отраженной жизни»,
при котором трансформированная действительность «требовала создания некоей моде-
ли для осмысления новой реальности» [147, 247]. Именно в это время возрастает по-
требность к психологии как к учению о воссоздании жизни в человеческой психике.
«Онтологические универсалии – высший уровень темы – связан в романе с Кон-
стантином Левиным», пытающемся найти смысл бытия «вне логических построений,
предложенных разумом». Левин – единственный персонаж романа, которому удалось
найти спасение в истине [147, 247].

90
3.5 Анна и Вронский. Отражение пустоты семейных патриархальных традиций в
образе Алексея Вронского
Артур Шопенгауэр определил влечение людей друг к другу как «неразделимый
центр всех дел и стремлений. Они – причина войны и цель мира». В своем труде «Ме-
тафизика половой любви» выдающийся исследователь указывает на то, что человече-
ское влечение, именуемое им как «победимая склонность», при некоторых жизненных
обстоятельствах обладает способностью «возрасти на степень такой страсти», кото-
рая своей интенсивностью подавляет все остальные чувства и эмоции. Люди, попавшие
в сети такой страсти, нацелены на преодоление всех преград, в том числе и на соверше-
ние поступков с риском для жизни, «если желанное удовлетворение оказывается для
них вовеки недостижимо». Душевные муки страданий такого рода людей, как правило,
не находят сочувствия в их окружении, и зачастую такое состояние «доводит до сума-
сшедшего дома» [145, 372] либо до самоубийства. Лев Толстой в частности принимал
теорию немецкого мыслителя, изложив ее во взаимоотношениях Анны Карениной и
Алексея Вронского. Любовь данных героев, по мнению писателя, определяется волей
рода.
Уже при первой встрече Анны с Вронским читателю кажется, что они совершенно
подходят друг другу, об этом свидетельствует неиссякаемая, бьющая через край жиз-
ненная сила героини, которая увлекает Вронского и притягивает: «Как будто избыток
чего-то так переполнял ее существо, что мимо ее воли выражался то в блеске взгляда,
то в улыбке» [117, 66]. Об избытке жизненной энергии героини повествует эпизод, ри-
сующий Анну, читающую английский роман в поезде:«Анна Аркадьевна читала и по-
нимала, но ей неприятно было читать, то есть следить за отражением жизни других
людей. Ей слишком самой хотелось жить» [117, 106].
По мнению Шопенгауэра, интуитивные побуждения женщин в выборе мужчины
сводятся к инстинктивной потребности полового общения с особями мужественного
возраста, в котором проявляется«кульминационный пункт производительной силы»
[145, 386-387]. Этот возраст имеет малые ограничительные рамки: от 30-ти до 35-ти
лет. К тому же вовсе не важна для женщин физическая красота лица, на первом плане
при зарождении симпатии «сила и связанная с нею отвага мужчины, потому что это
обещает им рождение здоровых детей и в то же время мужественного защитника
последних» [145, 387].
В плане психических мотивов, лежащих в основе половой любви, женщины тя-
нутся к мужчинам, основными качествами которых являются «сила воли, решитель-
ность и мужество, … благородство и доброе сердце» [145, 387].

91
 К графу Вронскому, светскому красавцу, Анну, «тонкую и совестливую натуру»
[50, 140], притягивает искреннее, глубокое чувство. На первый взгляд кажется, что
Толстой как будто проводит свою героиню через испытания, подтверждающие оправ-
дание ее поступков. На это указывает ее честность и полная открытость перед окружа-
ющими: она не пытается скрыть свои отношения с человеком, которого по-настоящему
любит, признается мужу в измене и просит у него развода. Но в подтексте романа все
же чувствуется осуждение Толстым своей изысканной героини, образ которой так
изощренно вычерчен в сравнении с другими персонажами. Самоубийство Анны высту-
пает в романе как жестокая расплата за попрание семейных ценностей, выразившееся в
супружеской неверности. По замыслу Толстого, страшная смерть героини – «проявле-
ние божественного суда» [50, 141]. Но очевидно, что не только Анна заслуживает
наказания свыше. Если внимательно проследить, как по мере нарастания любовных
чувств героев меняется душевное состояние Вронского, можно наблюдать некую эмо-
циональную напряженность описываемых событий, связанных с этим героем. Динами-
ка развития отношений Вронского и Анны четко прослеживается в отдельных деталях,
создающих цельный образ героя: «ближе всего принимал к сердцу», «смыть своё уни-
жение», «роли изменились» [50, 141]. Используя данные обороты речи, Толстой как бы
создает ситуацию драматизации положения героя, постепенно нагнетая тревожность в
его душе как последствие губительной безудержной страсти, которой герой необду-
манно поддался. Созданию картины трансформации мироощущения Вронского способ-
ствуют также часто употребляемые в романе контекстуальные антонимы. Если при
первой встрече читателя с героем его жизнь «катилась по прежним рельсам», то в про-
цессе нарастающей страсти к Анне он стал чувствовать себя «выбитым из той колеи,
по которой он так гордо и легко шёл до сих пор» [50, 141].
Шопенгауэр также указывает на то, что при половом влечении большую роль иг-
рают особенности темперамента половых партнеров: «всякий предпочитает темпера-
мент, противоположный собственному, но лишь в той мере, в какой последний отли-
чается полной определённостью» [145, 391].
Таким образом, чем ярче индивидуальность половых партнеров, тем интенсивнее
проявляют себя чувства влюбленности, вытекающие постепенно в желание страстного
обладания объектом своего восхищения. Основным условием для удачного формиро-
вания родового типа необходимо, чтобы «один индивид служил вполне специфическим и
совершенным восполнением другого и поэтому чувствовал вожделение исключительно
к нему» [145, 393]. Страсть, обращенная на единственный объект, функционирует по

92
особой миссии рода и, следовательно, приобретает более высокий, одухотворенный ха-
рактер.
Превалирование индивидуального начала, приводящее к интенсивности полового
влечения, может достигать такого высокого уровня, что если партнер не получает удо-
влетворения своих потребностей, «то все блага мира и даже самая жизнь теряют для
нас всякую цену» [145, 393]. В такой ситуации люди, готовые пойти на любые жертвы,
зачастую доводят себя до психического расстройства или самоуничтожения:«воля к
жизни хочет здесь объективироваться в совершенно определённом индивиде, который
может произойти только от этого отца и от этой матери». Ученый называет это
иллюзией, так как «даже эта высокая страсть, как и всякая другая, гаснет в насла-
ждении, к великому изумлению её участников» [145, 393-394].
Половая любовь находится в преимуществе в силу родовых интересов, перед мо-
щью которых ослабевает влияние долга, чести, верности. Люди по-настоящему честные
и благородные, опутанные сетями страстной любви, зачастую с легкостью переступают
через клятву супружеской верности. И в таком случае «они находят для себя оправда-
ние более высокое, нежели то, какое могли бы представить какие бы то ни было ин-
тересы индивидов, именно потому, что они поступают в интересах рода» [145, 393-
396]. В подобном положении оказалась Анна, позволив себе поставить свои личные ин-
тересы выше интересов семьи, отодвинув на второй план потребности сына, погрузив-
шись всей своей сущностью в глубину страсти и самоудовлетворения.
«Браки по любви заключаются в интересах рода, а не индивидов» [145, 393-402].
Влюбленным кажется, что все их стремления направлены на создание собственного
счастья. На самом деле их цель противоестественна им самим: соединенные ею, они
поставлены в условия приспосабливания друг к другу, и часто выходит, что люди, свя-
занные любовной страстью, «во всех других отношениях представляет нечто весьма
разнородное» [145, 402]. И вскрывается это тогда, когда исчезает иллюзия ослепления
страстью. Это основная причина, утверждает философ, по которой браки по любви, как
правило, оказываются несчастливыми: «в них настоящее поколение приносится в
жертву для блага поколений грядущих» [145, 402]. Данной жертвой в романе Толстого,
страдающей от разлуки с самым близким на свете человеком, становится маленький
мальчик – Сережа Каренин, жизнь которого уже в достаточно раннем возрасте свернула
со своей привычной траектории и, возможно, поставила ребенка в ситуацию неопреде-
ленности и страха перед будущим.
Отношения Анны и Вронского в романе воспроизведены Толстым с высокой до-
лей искусственности. Идеал мужчины, созданный воображением Анны, имеет карди-

93
нальные отличия от образа Алексея Вронского. Когда Анна впервые его увидела, она
«сводила в одно воображаемое представление о нем (несравненно лучшее, невозмож-
ное в действительности) с ним, каким он был» [117, 376]. В этом плане примечателен
также эпизод, отражающий события, произошедшие незадолго до трагического финала
романа. Вронский беспощадно сыпал на Анну обвинения в неестественной привязанно-
сти к английской девочке. При помощи анафоры автор умело передает все оттенки ду-
шевного состояния героини, пропитанного обидой и болью: «Эта жестокость, с ко-
торою он разрушал мир, с таким трудом состроенный ею себе, … эта несправедли-
вость его, с которою он обвинял ее в притворстве, в ненатуральности, взорвали ее»
[117, 320].
Данные эпизоды романа как будто вступают в диалог с учением Шопенгауэра.
Философ не понимал, почему люди, связанные обоюдными чувствами и уверенные в
абсолютной возможности вечного наслаждения ими, не обладают решительностью пе-
реступить через все повседневные перипетии и жизненный дискомфорт, а предпочита-
ют «вместе с жизнью отказаться от такого счастья, выше которого они ничего не
могут себе представить» [145, 372].
Проживая в вымышленном, исключительно для себя выстроенном мире, домини-
рующем над грубой реальностью, Анна начинает понимать, что он является единствен-
но возможным для нее.
Автором также занижен образ, выражающий отношение Анны к сыну, который
высказан им в лаконичной форме: «Она вспомнила ту, отчасти искреннюю, хотя и
много преувеличенную роль матери, живущей для сына, которую она взяла на себя в
последние годы…» [117, 305]. После встречи с Алексеем Вронским она уже совсем дру-
гими глазами смотрела на своего ребенка, прежнее восприятие привычного окружения
куда-то улетучилось, как будто закрылось непроницаемой стеной. Возвратившись до-
мой после романтического свидания, Анна почувствовала, что «… сын, так же как и
муж, произвел в Анне чувство, похожее на разочарование. Она воображала его лучше,
чем он был в действительности. Она должна была опуститься до действительности,
чтобы наслаждаться им таким, каков он был» [117, 114].Но действительность была в
этот момент очень далека от героини, и возвращаться в нее не было совсем никакого
желания.
Анна Каренина, поставленная судьбой перед сложным выбором между своим ре-
бенком и любимым мужчиной, мучительно пытается найти свой жизненный стержень.
С неимоверными страданиями отдаляясь от сына, отказываясь от привязанности к до-
чери, принимая решение не иметь больше детей, она собственноручно убивает в себе

94
женщину-мать, невольно превращаясь в «вещь мужчины». Анна - «новая женщина».
Петербургская цивилизация уже глубоко пустила свои корни в ее сознание, заразив
сладостной свободой светского существования и уведя от истинного женского призва-
ния – рождения детей и их воспитания.
Шопенгауэр считает, что какой бы высокий небесный характер не имела влюб-
ленность, ее истоки кроются именно в половой потребности: «да в сущности она и не
что иное, как точно определенный, специализированный, в строжайшем смысле слова
индивидуализированный половой инстинкт» [145, 373-374]. Эта сфера человеческого
бытия является итоговой установкой к любому порыву человеческому, оказывая «вред-
ное влияние на самые важные дела и события» [143, 374], систематически становится
тормозом для важных дел, «ежедневно поощряет на самые рискованные и дурные де-
ла»,уничтожает самые крепкие отношения, приносит в жертву человеческие жизни,
благосостояние, положение в обществе, «отнимает совесть у честного, делает пре-
дателем верного и в общем выступает как некий враждебный демон, который стара-
ется все перевернуть, запутать, ниспровергнуть» [145, 374].Но эта сфера человече-
ской жизни приобретает огромную значимость, когда речь идет о продолжении челове-
ческого рода.
Таким образом, «однобокая» принадлежность женщины не ведет к гармонии и
счастью». Отдав всю себя любимому мужчине, полностью растворившись в нем, она
лишается своего естественного начала и этим самым приводит себя сначала к нрав-
ственной, а потом и физической гибели. Следовательно, «мало быть «вещью мужчи-
ны» [26, 18]. Женщина создана для воспроизведения потомства.
По убеждениям Толстого, тяжелая вина Анны кроется «в уклонении от предна-
значения жены и матери» [145, 141]. Ее связь с Вронским, противоестественная хри-
стианским понятиям о семье и браке, - вовсе не банальная измена мужу. Эта связь ру-
шит семейные устои семьи Карениных. Маленький Сережа лишается возможности
полноценно развиваться рядом с матерью – самым близким для любого ребенка чело-
веком. Анна вступает в неравную борьбу с мужем за отстаивание своих материнских
прав. В толстовском понимании, любовь Анны и Алексея Вронского – это «не высокое
чувство, в котором над физическим влечением преобладает духовное начало, а слепая
и губительная страсть» [145, 141]. Героиня самостоятельно осознает безвыходность
своего тяжелого положения: «Но как, Алексей, научи меня, как? … Разве есть выход из
такого положения? Разве я не жена своего мужа?» [144, 141]. Данный эпизод изобра-
жает кульминационную точку эмоционального напряжения Анны, в которой начинает-
ся «осознание героиней необратимости изображаемых жизненных конфликтов» [145,

95
141]. Представив героиню на страницах романа как добродетельную, душевно чистую
натуру, Толстой показывает, как она остро и отчаянно переживает случившееся с ней:
«Ужасно то, что нельзя вырвать с корнем прошедшего. Нельзя вырвать, но можно
скрыть память о нем. И я скрою» [112, 141].
К героине приходит понимание масштабности произошедшего, уровня невоспол-
нимости утраты тех ценностей, которые позволяют человеку быть в гармонии с миром.
Именно поэтому так трагично звучат слова Анны накануне ее гибели: «Невозможно!
Мы жизнью расходимся, и я делаю его несчастье, он моё, и переделать ни его, ни меня
нельзя. Все попытки были сделаны, винт свинтился» [112, 142].
Алексея Вронского в романе «Анна Каренина» "в худшем случае воспринимают как
«безмолвного кобеля» …, а в лучшем – как твердого и честного, но ограниченного в ду-
шевной восприимчивости человека». Как уже было сказано выше, наблюдающееся на
страницах романа сопоставление Вронского с Левиным вскрывает религиозный под-
текст изображения«идеала и отклонений от него» [2, 119]. Ведь вовсе не случайна про-
ницательная Анна сразу после встречи с Левиным подмечает их некое сходство.
Уже на первых страницах романа Алексей Вронский показан как привлекатель-
ный молодой человек, испорченный пагубным влиянием привилегированного обще-
ства. Его интересы ограничиваются эффектным демонстрированием своей особы вер-
хом на лошади с оружием в руках и участием в военных смотрах. В противовес Левину,
мечтающему о семейном счастье, Вронский «еще меньше мог поверить тому, что он
должен жениться» [121, т. 18,с.62]. Он теряется и не знает, что предпринять по отно-
шению к Анне, так как первый раз в жизни видит человеческую доверительность и чи-
стосердечие, не согласующиеся с нормами поведения светского общества. Вронский
делит людей на два сорта. К первому он относит «настоящих», они, подобно ему само-
му, умеют наилучшим образом держать себя в обществе и несравненно выглядеть в
глазах окружающих. Ко второму сорту, по его мнению, относятся люди«пошлые, глупые
… смешные люди, которые веруют в то, что одному мужу надо жить с одною женой, с
которою он обвенчан, что девушке надо быть невинною, женщине стыдливою, мужчине
мужественным, воздержанным и твердым».Также он считает, что подобного сорта лю-
ди ставят перед собой основную жизненную цель:«… воспитывать детей, зарабаты-
вать свой хлеб; платить долги, - и разные тому подобные глупости» [121, т. 18, с.121].
Повествуя об окружении Вронского, Толстой акцентирует внимание на проявле-
ниях его страстной натуры в процессе сближения с разными типами людей (в противо-
вес Левину, в образе которого ярко выражена страсть к природному началу). О жизнен-
ных установках Вронского можно судить, к примеру, по его действиям до скачек.

96
Находясь в компании своего друга, игрока Яшвина, характеризующегося Толстым как
«не только человек без всяких правил, но и с безнравственными правилами» [121, т. 18,
с. 186], Вронский раскрывает перед читателем свои ценности и приоритеты. Разговор
двух офицеров вскрывает всю сущность бессодержательной жизни военных людей, ос-
новное место в которой занимают попойки и увеселения. Для Яшвина актуальным в
этот момент является вопрос: «Ты лучше скажи, что выпить; такая гадость во рту,
что …» [121, т.18, с.187].
В своем романе Толстой очень ярко обрисовывает те моменты, когда теплая сер-
дечность и нежное романтическое чувство между влюбленными друг в друга Анной и
Вронским превращается в безумную страсть, присущую животным. В отличие от Леви-
на, испытывающего духовное влечение к Кити, Вронский предельно прозаичен. Нагля-
ден в романе эпизод, рисующий момент разгара страсти Вронского к Анне, когда он
получает безграничное телесное удовольствие от ощупывания икры своей ноги, ощу-
щая упругость мускулистых ног.
Все существование Вронского идеально вписывается в бешеный ритм искус-
ственного водоворота большого города. Сидя за столом и облокотившись на него рука-
ми, без единой мысли на лице он смотрит в книгу, его взгляд застыл на одной из стра-
ниц французского романа. Символично то, что книгу он положил прямо на тарелку:
«писатель подчеркивает, что она не может быть духовной пищей [2, 120]. Кроме того,
он смотрит в эту книгу, не читая, якобы не принимая духовную пищу. Вероятно, по
этой причине ему не свойственно чувство преемственной связи поколений, основанной
на семейном единении близких людей. Но ведь Вронский совсем не имеет благонрав-
ного образца, потому что даже представления не имеет о семейной жизни: «Мать его
была в молодости блестящая светская женщина…», «Отца своего он почти не помнил»
[121, т.18, с.61]. Дельного совета от матери, жизнь которой прошла в окружении мелких
светских интрижек и сплетен, он получить не может. Графиню Вронскую даже в старости
продолжают заботить только пустые циничные мнения людей высшего общества: ярким
примером могут служить ее злобные письма по поводу увлечения сына Анной. Следова-
тельно, и со стороны сына видно всего лишь притворство по отношению к матери: «Он в
душе своей не уважал матери и, не отдавая себе в том отчета, не любил ее, хотя по
понятиям того круга, в котором жил, по воспитанию своему, не мог себе представить
других к матери отношений, как в высшей степени покорных и почтительных» [121,
т.18, с.66].
Таким образом, мы видим, что Алексей Вронский не получил того необходимого
молодому человеку воспитания, которое должно стать ему надежным путеводителем по

97
жизни. На примере жизни данного героя Толстой изобразил «противоестественность
тех условий и положений, в которые ставит человека высший свет» [2, 121]. Но все же
Вронский на страницах романа поднимается до мысли семейной, и, вероятнее всего, под
влиянием настойчивости Анны вполне могло бы произойти его личностное совершен-
ствование.
Неприятное чувство унижения и стыда оставил на душе Вронского мучительный
разговор с Алексеем Карениным. Выйдя на крыльцо, герой, находясь в растерянности,
долго не мог понять, где он находится и куда ему дальше идти. Он чувствовал себя сби-
тым со своего привычного жизненного пути, всем существом ощущая собственную не-
правоту, на фоне которой фигура Каренина казалась ему возвышенной. «Роли вдруг изме-
нились» [50, 140].
В.Г. Белинский, исследуя природу пушкинского Онегина, отмечал в данном герое
полное отсутствие одухотворенных чувств в плане семейного мироустройства: «Но если
его могла еще интересовать поэзия страсти, то поэзия брака не только не интересо-
вала его, но была для него противна» [11, 439–440]. Влюбленность Онегина и Вронско-
го в замужних женщин критик объясняет «законами сердца, в которых немыслимо дик-
таторство, а присутствует «элемент чисто непосредственный, влечение инстинкту-
альное, невольное, прихоть сердца» [2, 121]. Н.Н. Гусев, изучая труды разных авторов о
Толстом, утверждал, что писатель в 1856 – 1857 годах был увлечен исследованиями
В.Г. Белинского в плане творчества А.С. Пушкина [46, 156, 158]. Анна, прожившая во-
семь лет в браке и ощущающая себя лишь только матерью, а не счастливой женой, во-
все не случайно становится объектом большой любви Вронского, который интуитивно
как бы тянется к ней, прислушиваясь к ее миропониманию. Полностью поглощенный
новым, охватившим его чувством, он меняется внутренне, переходит на более высокий
уровень своего отношения к этой женщине. Вступив на новый этап своего жизненного
пути, Вронский «начинал чувствовать, что свод его правил не вполне определял все
условия…» [121, т. 18, с. 322]. Оказывается, что для него, как и для Константина Левина,
мысль семейная становится близкой, исходящей из самых потаенных уголков души.
Данный факт можно наблюдать из разговора Вронского с Долли в Воздвиженском:
«Мы соединены святыми для нас узами любви. У нас есть ребенок, у нас могут быть
еще дети. <…> И завтра родится сын, мой сын, и он по закону – Каренин, он не
наследник ни моего имени, ни моего состояния, и как бы мы счастливы ни были в семье
и сколько бы у нас ни было детей, между мною и ими не связи» [121, т. 19, с. 202].
Герой как бы сходит со своей привычной, накатанной жизненной дороги, которая
была когда-то проложена в соответствии с условиями его происхождения, воспитания,

98
лишенного семейного тепла, в русле пагубного влияния на личность светского окруже-
ния. Но все же прошедшая через огромное количество испытаний Анна не в состоянии
оказать ему помощь в нравственном самоопределении, так как сама находится в не-
определенном положении: она не является ему женой, не имеет статуса хозяйки их до-
ма.
То, что Вронский вплотную подошел к нравственному восприятию смысла чело-
веческого существования, подтверждает его характеристика поведения Алексея Каре-
нина: «Разумеется, … это одна из этих фарисейских жестокостей, на которые способ-
ны только эти люди без сердца» [121, т.19, с.203]. Герой как бы объясняет читателям
романа, что Каренин, попадая под влияние Лидии Ивановны, становится неспособным
понимать внутренний мир людей, лишается умения любить, то есть теряет чувство теп-
лоты и сердечности. А когда Анна во время очередной ссоры называет Вронского «че-
ловеком без сердца» [121, т.19, с.324], он лишается чувства самообладания от осознания
того, что, осуждая Каренина, он сам, нравственно переродившись, опять уподобляется это-
му человеку. Следовательно, Лев Толстой предпринял попытку соединения мысли семей-
ной со способностью человека прийти к Богу, к вере. Именно в Воздвиженском Вронский
впервые проникнулся мыслью об ответственности в отношении семейных ценностей. В
эпизоде разговора с Долли он признается ей в том, что он постоянно мучительно сопротив-
ляется дьявольскому искушению: «Я о себе не говорю, хотя мне тяжело, - сказал он с вы-
ражением угрозы кому-то за то, что ему было тяжело» [121, т.19, с.203].
И вовсе не потому ему тяжело, что на фоне семейных хозяйственных забот его Анна
является всего лишь украшением, а все«делается и поддерживается заботами самого хозя-
ина» [121, т.19, с.205]. Ему невыносимо тяжело оттого, что «он борется с искушениями
дьявола, о которых говорил Левину священник» [2, 122]. В бытовом окружении Воздви-
женского, конечно же, очень много искусственности, наигранности и показушности, но
все же жизнь в условиях семейного окружения позволила Вронскому всецело почувство-
вать себя в образе отца и полноправного хозяина дома, что делает похожим его изменив-
шееся мировосприятие с прозрением Константина Левина.
Таким образом, Алексей Вронский имеет в глубине своей скрытой сущности огром-
ный, неизвестный ему самому жизненный потенциал, который и разглядела Анна Каре-
нина, «почувствовав возможность его нравственного роста» [2, 122]. Ю.В. Лебедев пи-
сал, что тот же потенциал почувствовала Татьяна в Евгении Онегине: «Все дело в том,
что за светской развращенностью, … Татьяна прозревает в Онегине не вполне осо-
знанное им самим духовное ядро, опираясь на которое он может развернуть свою
жизнь в другую, прямо противоположную сторону» [135, с.62]. Следовательно, Лев

99
Толстой, рисуя фигуру Алексея Вронского, опирался на типичный классический порт-
рет Евгения Онегина. Но Толстой пошел дальше традиций великого поэта. Он детально
определил курс духовного совершенствования героев, направив его именно в христиан-
ском направлении. Совсем не важно, что изначально Вронский наделен Толстым со-
всем иными качествами, чем тот же Каренин или Стива Облонский. Как говорил бол-
гарский архиепископ Феофилакт: «…Отец благодетельствует и дает дар веры тем, у
которых есть произволение» [84, 55]. Очевидно, что внешняя бутафория, с помощью
которой нарисован образ Алексея Вронского, скрывает живое, открытое добру и мило-
сердию, лишенное равнодушия сердце, тянущееся к преобразованию жизни.
Как уже было упомянуто выше, Кити Щербацкая, живущая светлой верой в божественное
начало, наделена способностью видеть скрытые способности героев романа. Не случайно ее вы-
бор падает на Вронского и Левина. Она разглядела в них «общее начало – силу жизни, спо-
собность поверить в Бога» [2,123], всем свои внутренним содержанием выстоять перед
жизненными трудностями и приблизиться к христианской вере как единственному пу-
теводителю для достойного продолжения жизни.
Г.А. Ахметова в статье «Икона и картина (портрет) в романе Л.Н. Толстого «Анна
Каренина», детально рассматривая образ Анны, обращает внимание на то, что ее «те-
лесная женская красота чарует», но в то же время указывает на то, что Толстой
«намекает на ее темную и даже зловещую природу» [8, 148].
В сцене встречи Анны с Вронским на московском вокзале Толстой акцентирует
особое внимание на выразительности глаз героини, блестящих, полных жизни, но об-
рамленных пышными густыми ресницами, которые как бы придают некую затенен-
ность ее образу. Следовательно, во внешнем портрете Анны Толстой передает сущ-
ность ее внутреннего содержания, выражающуюся в готовности к страсти – «оргийный
избыток жизни» [79, 122]. На обрисовку данного качества героини эффективно работа-
ет создание ее телесного портрета, напоминающего по своим формам статуи времен
античности. Все детали внешности Анны гармоничны, и в этом идеальном совершен-
стве просматривается нечто дьявольское. «Анна была не в лиловом, … нов черном, низко
срезанном бархатном платье, открывавшем ее точеные, … полные плечи и грудь и
округлые руки … Все платье было обшито венецианским гипюром. На голове у нее, в
черных волосах … была маленькая гирлянда анютиных глазок и такая же на черной
ленте пояса между белыми кружевами … На точеной крепкой шее была нитка жем-
чугу» [112, 91].
Незначительные детали, как то, лиловый цвет, анютины глазки, белое кружево,
нитка жемчуга, как бы отражают наивное чистое восприятие этого величавого образа в

100
глазах невинной Кити, желающей видеть Анну именно в лиловом платье, в символиче-
ском смысле несущем доброту и мудрость, а не в черном, тем более бархатном.
Величественная красота Анны фантастическим образом действует на Вронского,
торжествует над ним: «Кити посмотрела на него и ужаснулась … Куда делась ее все-
гда спокойная, твердая манера и беспечно спокойное выражение лица? Нет, он теперь
каждый раз, как обращался к ней, немного сгибал голову, как бы желая пасть пред ней,
и во взгляде его было одно выражение покорности и страха» [112, 94].
«Анна улыбалась, и улыбка передавалась ему. Она задумывалась, и он становился
серьезен… но было что-то ужасное и жестокое в ее прелести» [112, 95–96].
Сверхъестественная, дьявольская, роковая красота Анны, покоряющая окружаю-
щих и заманивающая в свой сладкий плен, создает «драматизм положения не только
Кити, но и Вронского, во взгляде которого Кити читает «покорность и страх» [8,
146].
Г.А. Ахметова в своей вышеупомянутой статье пишет: «Ближайшим образом
портреты Кити и Анны имею мифологические аллюзии на двух Афродит» [8,147].
В одном из разговоров Левина со Стивой Облонским приводится упоминание о
древнегреческом философе Платоне, который в своем произведении «Пир» размышлял
о двух разновидностях любви. Подобно существованию двух Афродит, любовь бывает чув-
ственная, земная, доступная каждому, символизируемая Афродитой Пандемос, и любовь, ко-
торая является свободной от чувственных желаний, любовь небесная, одухотворенная, ее сим-
волом является Афродита Урания [8,147]. Левин говорит: «По-моему, любовь … обе любви …
служат пробным камнем для людей …И те, что понимают только неплатоническую любовь,
напрасно говорят о драме. При такой любви не может быть никакой драмы. «Покорно вас
благодарю за удовольствие, мое почтение», вот и вся драма. А для платонической любви не
может быть драмы, потому что в такой любви все ясно и чисто…» [112, 51–52].
«С Афродитой Пандемос Анну визуально роднят не только гармоничные, совер-
шенные формы тела, но и украшения, дополняющие ее прическу и туалет» [8, 148].
Например, гирлянда анютиных глазок на ленте пояса Анны. Анютины глазки по-
другому называют фиалкой трехцветной. Древнегреческий поэт Гомер в одном из сво-
их гимнов в честь Афродиты писал: «И, Киприду приветствуя, боги / Правую руку ей
жали, и каждый желаньем зажегся / Сделать супругой законной своей и ввести ее в
дом свой, / Виду безмерно дивясь Кифереи фиалковенчанной» [157, 166].
Богиня любви Афродита в качестве украшений для своей внешности использовала
розы, анемоны и фиалки. Во времена античности фиалки являлись символом «любов-
ной ностальгии» [157, 15]. Во внешнем облике Афродиты средоточием притягательно-

101
сти и любовной силы являлся именно пояс. Таким образом, во внешнем убранстве Ан-
ны Карениной такая художественная деталь, как пояс, украшенный фиалками, имеет
двойную символику: ностальгия по сильному чувству сочетается с сильной любовной
энергетикой, притягивающей внимание большинства мужчин.
Образ Афродиты, рожденной из морской пены, просматривается и в такой худо-
жественной детали, как нитка жемчуга на шее героини. Символическое значение жем-
чуга имеет сексуальный характер [129, 99]. Мифологическая Афродита изображалась
«в сопровождении свиты диких зверей – львов, волков, медведей, усмирённых вселённым в
них богиней любовным желанием» [81, с.113]. Подобно собаке, выражающей истинную по-
корность перед хозяином, ведет себя покоренный Анной Карениной Вронский.
Таким образом, красота Анны, имеющая телесный, плотский характер и берущая свои
истоки из эпох античности и возрождения, с позиций культуры христианства ассоциируется с
соблазном, «бесовской прелестью», которые исходят от дьявола. Под влиянием этой бесов-
ской страсти Анна и попадает в цепкие лапы дьявола, а Алексей Вронский представлен в ро-
мане человеком, который попадает под влияние ее дьявольской телесной красоты. Как писал
П. Флоренский в своей книге «Христианство и культура», с Вронским «происходит «отрица-
тельное чудо», и для понимания сущности данного явления «необходима способность повы-
шенного восприятия диавольского момента вещи» [131, 357]. Флоренский рассуждает о
том, что телесная красота возбуждает страсть, но главная опасность в том, как человек
оценивает эту страсть, чаще всего принимая ее«… за нечто, прямо противоположное
тому, что она есть на самом деле». «Эта ловушка на языке аскетов носит название
духовной прелести» [131, 532–533].
Подобно этому, плотская красота Анны очаровывает Вронского, но Лев Толстой
дает намек на ее чудовищную, устрашающую природу. Данный факт замечает Кити
Щербацкая в тот момент, когда Анна во время мазурки смотрит на нее и улыбается.
Чувство страха, леденящего душу, Толстой передает через маленькую художественную
деталь, характеризующую поведения героини: Анна смотрела на Кити, «прищурив-
шись». «Да, что-то чуждое, бесовское и прелестное есть в ней», – сказала себе Кити
[112, 96]. И чем дальше Кити вглядывается в прекрасный, совершенный образ Анны,
тем больше она испытывает некий страх, леденящий кровь, предвещающий беду, и од-
новременно сочувствие к этой женщине. Таким образом, Кити на балу воспринимает
телесную красоту Анны Карениной как нечто злое, темное, пугающее, не имеющее
права претендовать на свое место в жизни. Но восприятие такой красоты иллюзорно
представлено в форме чего-то прекрасного, возвышающего душу, намекающего на
свою истинность. Такое обманчивое восприятие красоты в дальнейшем повествовании

102
романа будет вводить в заблуждение и Вронского, и Каренина, и Левина, которые, со-
зерцая телесную красоту Анны, будут бессознательно видеть в ней«что-то пугающее,
раздражающее, оскорбительное – переживать чувства, далекие от тех, которые
рождает восприятие иконы» [8,149].
В романе присутствует лишь единственный эпизод, представляющий Анну в свя-
том образе, имеющем некую схожесть с образом Божьей Матери. Такой Анна пред-
ставлена Толстым в день именин ее сына Сережи, в эпизоде ее свидания с ним. Анало-
гично образу великого произведения искусства, изображающего Богородицу или Ма-
донну с младенцем, Толстой рисует трогательную, полную милосердия и нежности
встречу матери и сына: «…блаженно улыбался и, опять закрыв слипающиеся глаза, по-
валился, но не назад, а к ней, к ее рукам … Сонно улыбаясь, все с закрытыми глазами,
он перехватился пухлыми ручонками от спинки кровати за ее плечи, привалился к ней,
обдавая ее тем милым сонным запахом и теплотой, которые бывают только у детей,
и стал тереться лицом об ее шею и плечи» [128, 113]. Данным эпизодом автор, вероят-
но, преследовал цель вызвать в глазах героини ассоциации о сакральной функции мате-
ринства, от которой ее отдалила связь с Вронским. Данную цель преследует и система-
тическое упоминание автором женщины-иностранки, которая являлась кормилицей до-
чери Анны и Вронского. Отсутствие мощной материнской связи, передающейся ребен-
ку через материнское грудное молоко, делает Анну равнодушной по отношению к до-
чери. Напротив, нежные чувства к Сереже возвращают женщину в тот гармоничный
мир, который она разрушила собственными руками.
Яркими художественными деталями романа являются фотографии, которые Анна
пристально рассматривает во время поездки в петербургскую оперу. Запечатленный
образ любимого сына представляется вниманию читателя в сравнении с фотографией
Вронского. Рефлексия героини, следующая после пристального рассматривания фото-
графий, становится началом формирующейся цепочки взаимного непонимания некогда
безумно влюбленных друг в друга людей, нарастающей дисфории, сомнения и недове-
рия к человеку, ради которого она пожертвовала своим материнским счастьем.
На страницах романа ясно прослеживается также негатив Вронского по отноше-
нию к Анне. Его восприятии Толстой представляет шикарный облик Анны, собираю-
щейся против его воли на концерт певицы Патти. Анна «… была одета в светлое шел-
ковое с бархатом платье, которое она сшила в Париже, с открытою грудью, и с белым
дорогим кружевом на голове , обрамлявшим ее лицо и особенно выгодно выставлявшим ее яр-
кую красоту» [128, 122]. Согласно цветовой символике, белый цвет, ассоциирующийся с
невинностью юной невесты, далеко не гармонирует с открытой женской грудью, выстав-

103
ленной напоказ широкой публике, бросающейся в глаза смелой красотой, а также с сомни-
тельным положением Анны в качестве незаконной жены. Вронским такой образ невольно
воспринимается как нечто, оскорбляющее его достоинство, возмущающее его внутреннюю
сущность. Опоздав на оперу, Вронский рассматривает в бинокль Анну и вновь видит ее
«совершенную красоту», ту, которую он наблюдал в Москве во время бала. «Но он совсем
иначе теперь ощущал эту красоту. В чувстве его к ней теперь не было ничего таинствен-
ного, и потому красота ее, хотя и сильнее, чем прежде, привлекала его, вместе с тем те-
перь оскорбляла его» [128, 126–127].
По-прежнему притягательная античная вызывающая красота Анны для Вронского те-
перь уже лишена свежести, необычности и таинственности, к тому же в его душе она посе-
ляет отчужденность, вследствие чего он начинает смотреть на любимую женщину глазами
враждебного для нее привилегированного сословия.
В добавление к созданию насыщенного образа главной героини Толстым введены два
портрета, представленных в восприятии разных героев. Один из них, созданный кистью не-
известного художника, дан в оценке Каренина, мужа Анны, который после запоздалого объ-
яснения с женой воспринимает ее уже как женщину, окутанную дьявольскими иллюзиями.
Золотая рама как бы сгущает проявление великолепия и изящества портрета героини, ее
скрытый, бездонный, недостижимый взгляд иронически и цинично был направлен на Каре-
нина, что сразу в его памяти всплыл тот неприятный вечер их последнего объяснения. «По-
глядев на портрет с минуту, Алексей Александрович вздрогнул так, что губы затряслись и
произвели звук «брр», и отвернулся» [112, 314]. Изображение на портрете как будто вступает
в дальнейший диалог с ним, изображая бессовестный нескромный вызов и нанося оскорб-
ление, вызывая в Каренине презрительную неприязнь к жене. За внешней красотой прояв-
ляется«жестокое, темное, «бесовское»начало–наглость и насмешливость» [8, 152]. По-
сле созерцания портрета Каренин еще долго потом не может обрести душевное равновесие,
возвратившись к своим повседневным делам. Взглянув повторно на портрет, он «нахмурил-
ся и презрительно улыбнулся» [112, 316]. Таким образом, данные эпизоды еще раз свидетель-
ствуют о красоте Анны, полной чувственного соблазна, лишенной одухотворенности, которая для ее
мужа становится жестокой и оскорбительной.
Второй портрет Анны, выполненный талантливым художником, проявляет себя в
двух разных повествовательных линиях романа. Путешествуя по Италии, Анна и Вронский,
посетившие мастерскую русского художника, были очарованы его картиной, написанной на
основе сюжета Евангелия. Создав портрет Анны, художник «в несколько сеансов сумел уло-
вить и выразить на нем «самое милое … душевное выражение» Анны» [128, 50].

104
 Портрет, вскрывший изначальную благодатную сущность женщины, оказался до та-
кой степени правдивым, что Вронский, пораженный остроте восприятия действительности
художника, отказался от долгого и безуспешного процесса работы над портретом Анны,
который он сам мечтал создать.
В эпизоде посещения Константином Левиным дома Анны Карениной, перед сценой
знакомства с Анной, мужчина видит тот же самый портрет художника Михайлова, осве-
щенный лампой-рефрактором, висящей на стене, и поражается мастерством художника.
«Это была не картина, а живая прелестная женщина с черными вьющимися волосами,
обнаженными плечами и руками и задумчивой полуулыбкой на покрытых нежным пушком
губах, победительно и нежно смотревшая на него смущавшими его глазами. Только пото-
му она была неживая, что она была красивее, чем может быть живая» [128, 285–286].
Женщина казалась Левину настолько живой, что готова была выйти из рамы, обрамляющей
ее прелестный образ.
Искусственное освещение портрета, создаваемое яркой лампой, придает ему еще
больше блеска и очарования. «Иллюзионизм в изображении телесной красоты Анны дела-
ет ее портрет «удивительным»,почти «сверхъестественным», как и первый ее портрет,
висящий в кабинете Каренина» [8, 153].
В изображении картин действительности свет у Толстого «разграничивает мир доль-
ний и горний, светскую картину и икону» [8, 153]. Неестественный свет, излучаемый лам-
пой-рефрактором, не входит ни в какое сравнение с природным светом раннего утра или
трепетным светом горящей лампады. На память сразу приходит эпизод молитвы Наташи
Ростовой перед освещенной иконой Божьей Матери. Подобно данному сравнению, богатая
золотая рама шикарного портрета Анны Карениной не имеет ничего общего с золотыми
украшениями на иконах святых, которые символизируют божественное начало и небесную
благодать. Согласно учению религиозного философа П. Флоренского, в иконописи «золото
относится к духовному золоту - пренебесному свету Божьему» [131, 597].
Портрет, созданный в тот период жизни, когда Анна была безмерно счастлива, отра-
жает ее безукоризненную красоту, естественное состояние блаженства от ощущения ис-
тинного счастья, которым она готова поделиться с окружающими. Напротив, созерцание
того же портрета Левиным приводит героя в замешательство, вызывает в нем иные чув-
ства: тревогу и растерянность. В портрете Левин наблюдает что-то сверхъестественное,
чуждое, вызывающее ужас, но одновременное соблазнительное и не отпускающее от себя.
После, когда Левин встречается с настоящей Анной, в его сознании как бы «возникает ил-
люзия «оживающей» картины» [8, 154]. Женщина была «…менее блестяща в действи-
тельности, но зато в живой было и что-то такое новое, привлекательное, чего не было

105
на портрете» [128, 286]. Живой образ Анны неосознанно пробудил в душе Левина со-
чувствие и милосердие к женщине: «Она от него не хотела скрывать тяжести своего
положения», «… лицо ее, вдруг приняв строгое выражение, как бы окаменело», «… это
выражение было новое; оно было вне того сияющего счастьем и раздающего счастье
круга выражений, которые были уловлены художником на портрете» [128, 290].
Таким образом, портреты Анны Карениной, представленные Львом Толстым в
романе, одновременно соединяю в себе нечто высокое, светлое и сатанинское, пугаю-
щее, отталкивающее, но в то же время соблазняющее и притягивающее. Мастерски со-
четаются между собой «милое душевное выражение» и «насмешливость и наглость»,
нежность и «окаменелое» выражение лица» [8,154]. Данные произведения искусства в
восприятии разных героев романа вызывают идентичные чувства, сложные для их по-
нимания: «раздражение, безотчетный страх и одновременно жалость, сострадание» [8,
154].
Оба портрета, как уже неоднократно было сказано выше, изображают совершен-
ную телесную красоту Анны Карениной. Данная безупречность физических форм поз-
воляет сравнивать образ Анны с фигурой животного, в данном случае с Фру-Фру, ко-
былой Вронского. Вронский не считает свою лошадь совершенной: «Она была вся узка
костью, ее грудина хотя и сильно выдавалась вперед, грудь была узка…» [79, 122]. В то
же время она наделена почти женской, человеческой телесной красотой. Но то основ-
ное, что ценил Вронский в своей кобыле, называлось породой. Примечательно взволно-
ванное поведение лошади, полное динамизма и страсти, перед началом скачек: «Фру-
Фру продолжала дрожать как в лихорадке. Полный огня глаз ее косился на подходив-
шего Вронского» [112, 16]. Как и в образе Анны, в кобыле Вронского наблюдается не-
кое парадоксальное сочетание неимоверной силы и завораживающей нежности. От-
дельные художественные детали их портретов текстуально копируют друг друга,
например, «упругая поступь», «энергическое и вместе нежное выражение», «волнение»,
«крепкая шея», «веселые глаза», «точеные ножки» . Д.С. Мережковский писал, что
женщина и животное имеют нечто общее, что называется «оргийным избытком жиз-
ни» [79, 122]. Любовная страсть Алексея Вронского по отношению к Анне напоминает
такую же страсть к его лошади, таким уж чрезмерным порывом она охвачена.
В эпизоде трагической развязки романа, когда Вронский созерцает мертвое тело
Анны, у него появляется прозрение. Глядя на ее так же прекрасное неподвижное лицо,
«… застывшее странное, жалкое в губах и ужасное в остановившихся незакрытых глазах,
выражение, как бы словами выговаривавшее то страшное слово – о том, что он раскает-
ся,– которое она во время ссоры сказала ему» [128, 378], он чувствует какое-то скрытое

106
враждебное ощущение. Сквозь внешнюю красоту становится видно реальное лицо ге-
роини, которое напоминает маску – символ иллюзорности, неестественности. П. Фло-
ренский в своей книге «Христианство и культура» писал, что «по мере того, как грех
овладевает личностью, и лицо перестает быть окном, откуда сияет свет Божий …
лицо отщепляется от личности, ее творческого начала, теряет жизнь и цепенеет
маскою овладевшей страсти» [131, 538]. Совсем другой была Анна во время их первой
встречи на московском вокзале: «таинственною, прелестной, любящею, ищущею и дающею
счастье» [128, 378].
Таким образом, Толстой в финале романа рисует трагическую картину ужасаю-
щего преобразования образа главной героини от нежной любви до озлобленности и
дьявольского желания отомстить.
Далеко не случаен выбор писателем имени героини. Имя «Анна» означает «грациоз-
ная», «миловидная», «милость Божия» [91, 52]. Но толстовская Анна представляет собой
героиню, под влиянием сильной страсти лишившуюся исконной божественной благодати.
Примечателен тот факт, что лицо Анны окружающие часто видят отраженным в зеркале.
Зеркало, как правило, определяет внешний облик человека, который далеко не всегда отра-
жает его сущность, но все же способно показать то истинное, что зачастую скрыто от людей.
В порыве ссоры с Анной Вронский выбегает из комнаты и видит в зеркале скрытые под хо-
лодной маской тяжелые страдания: «Выходя, он в зеркале увидел ее лицо, бледное, с дрожа-
щими губами» [91, 344]. Именно зеркало раскрывает подлинную сущность души герои-
ни, вызывающей сочувствие и милосердие к ее образу. В финальной сцене романа, со-
бираясь ехать на вокзал, Анна окидывает себя взглядом через зеркало и поражается:
«Кто это?» - думала она, глядя в зеркало на воспаленное лицо со странно блестящими
глазами, испуганно смотревшими на нее. «Да это я», - вдруг поняла она…» [128, 344].
Отражение в зеркале реалистично отображает душевные страдания героини, таким образом,
как бы символизируя утрату внутренней сущности, божьей благодати, наступление духовной
гибели. И в этот момент«… оглядывая себя всю, она почувствовала на себе его поцелуи и, со-
дрогаясь, двинула плечами» [128, 344]. Видя себя живую, настоящую, она испытывает непре-
одолимое отвращение к своей телесной красоте, к своей совершенной плоти, усыпанной гряз-
ными следами мужских поцелуев. Героиня ясно понимает: то святое, благодатное, что она
утратила, уже невозвратимо. И горькое осознание этого ведет к единственному трагическому
итогу – к смерти.
Толстовский портрет Анны после самоубийства с лицом, обезображенным муками смер-
ти, выражает огромное символическое звучание: человеку, живущему вразрез с идеалами хри-
стианства, свойственно состояние «смерти до смерти». Как и в данном портрете, в отражении

107
Анны в зеркале перед роковой поездкой на вокзал превалируют оттенки темного как символ
того, что ни в коем случае, по мнению Толстого, не должно быть духовным составляющим че-
ловека. Ахметова называет это состояние «смертью души» [8, 56]. Эпизоды, связанные со
смертью Анны и Николая Левина, далеки от эстетического изображения действительности, и
Толстой это намеренно подчеркивает, как бы рисуя праведные картины перехода человеческой
души в вечный мир.
В описании взаимоотношений Анны и Вронского тема роковой предопределенно-
сти играет главенствующую роль, как бы сцепляясь с мотивами обреченности, страха,
гибели. В сюжете романа все эти мотивы переплетаются в единое целое, выливаясь в
конце романа в драматический финал – трагическую смерть главной героини.

108
 3.6 Идеал женщины-матери на страницах романа
Кити Щербацкая и Долли Облонская являются для Толстого воплощением образа
доброй матери. Для них семья, быт, воспроизведение потомства воспринимаются про-
цессом следования естественному закону природы. Они свято хранят старые традиции,
поддерживают их.
В.В. Вересаев в своей книге «Живая жизнь» пишет о Долли Облонской: «Не чело-
век даже, а так, что-то вроде родильной машины или наседки. Никаких высших инте-
ресов, вся жизнь в пеленках и кашках». Далее он вспоминает, как с неприкрытым от-
вращением Долли относится к словам молодой женщины, схоронившей маленькую
дочь, что она не жалеет о смерти ребенка, который связывал ее по рукам и ногам и не
давал работать. Дарья Александровна, всю свою жизнь посвятившая семье и детям, да-
же и представить себе не могла другой жизни, другой работы, кроме той, которая
направлена на благо семьи, смыслом которой являются дети. Позже, в один из критиче-
ских моментов своей жизни, она невольно вспоминает этот разговор, и в когда-то пока-
завшихся дикими словах молодой женщины она начинает видеть долю хоть грубой, но
все же правды. Она словно оглядывается на свою прожитую жизнь, на все эти пятна-
дцать лет замужества, с отвращением вспоминает невыносимую тошноту во время бе-
ременности, притупляющую ум и делающую женщину равнодушной ко всему окружа-
ющему. Потом «безобразные страдания» во время родов, последовавшие за ними бес-
сонные ночи и страшные боли «от треснувших сосков» во время кормления. Долли за-
дает сама себе вопросы: «И все это зачем? Что ж будет из всего этого?». И сама себе
отвечает, что она, вечно беременная, кормящая, измученная, ворчливая, стала противна
своему мужу, что в итоге ее дети вырастут несчастными и плохо воспитанными. Стоит
ли ее загубленная жизнь всех этих мучений и страданий.
Беседуя с Анной Карениной, Долли интуитивно чувствует, что семейная жизнь
Анны и Вронского, представляющая собой лишь наружный блеск и лоск, не имеет бу-
дущего. Решение Анны, использующей специальные способы с целью не иметь больше
детей,«чтобы не производить на свет несчастных», приводит ее в ужас. Она предста-
вила, что не было бы на свете ее любимого сына Гриши, и эта мысль ей показалась ди-
кой и странной. И в такие минуты мысли о бессмысленности своей жизни у Долли рас-
сеивались, так как она понимала, что ее жизнь, наполненная постоянной суетой, свя-
занной с уходом за детьми, прекрасна, потому что она именно в этом и заключается.
Она теперь понимает, что это и есть живая жизнь, наполненная настоящими чув-
ствами, чистыми наивными детскими взглядами и веселыми голосами. Подобно старой
графине Ростовой, Дарья Александровна оживляется, когда разговор заходит о детях. В

109
купальне она с воодушевлением рассказывает бабам, как проходили многочисленные
процессы ее родов, каково было состояние ее здоровья, как относится к ней и детям
муж. Ей было приятно, что женщины любовались ей как многодетной матерью и вос-
хищались ее детьми. Сила жизни, проявившаяся у Долли после беседы с Анной, делает
счастливым ее существование, сравниваемое Вересаевым с хлопотами курицы-наседки,
которая водит по двору цыплят. И тут же он пишет, что летающий под облаками яст-
реб, для которого жизнь в курятнике была бы ужасной, тоже испытывает ту же силу
жизни [27]. Свободный полет ястреба символизирует благодатное существование как
результат постижения истинного, божественного смысла жизни. Как уже было сказано
выше, Л. Толстой, следуя христианским понятиям, считал рождение ребенка наградой
от Бога. Все, чего касается Божья благодать, обретает высокий смысл и мотивирует к
деятельности, связанной с исполнением Божьей воли. А так как священной целью лю-
бого семейного союза является воспроизведение потомства и его воспитание во имя
укоренения в обществе христианских ценностей, то святая роль женщины в этом про-
цессе ассоциируется с полетом вольной птицы, осознающей свое святое право на поль-
зование этой безграничной свободой.
Н.Д. Татищев в книге «Ясная Поляна» привлекает внимание читателей к словам
Л.Толстого о том, что в жертвенности собой ради блага детей в семье состоит нрав-
ственность женщины, которую считают идеалом воспитания молодого поколения. Из
этой жертвенности как будто соткан образ Дарьи Александровны Облонской, являю-
щийся для автора идеалом женщины-матери, которая даже в самых критических жиз-
ненных ситуациях неспособна отступить от своего высокого предназначения, воспри-
нимаемого ею самой как великое счастье [124]. Такие матери сознательно идут на ис-
пытания, которые хладнокровно ставит перед ними жизнь, понимая, что преодоление
сложностей и добросовестный труд являются их жизненным предназначением [120, с.
408]. И все эти неимоверные испытания такие женщины воспринимают как безгранич-
ное счастье, которое берет свои истоки в любви к мужу, являющейся началом любви к
своему ребенку как новому счастью [122, с. 409].
В финале романа «Анна Каренина» уже нет той гармонии, которая присутствова-
ла в «Войне и мире». На данном этапе семья уже для Толстого не является счастливым
финалом. Различные модели семейного уклада как нельзя лучше вписываются в жиз-
ненное пространство 19 века, отражая все стороны взглядов человека на формирование
семьи. Дисгармоничность семейных отношений Облонских, основанная на непонима-
нии супругов потребностей друг друга, на сформировавшемся эгоизме мужа, неспособ-

110
ного понять тонкий душевный мир жены, выделяет данную семью как типичную и во
многом объясняет причины, ведущие к многочисленным разводам.
По мнению Шопенгауэра, «мужчина по своей природе обнаруживает склонность
к непостоянству в любви, а женщина — к постоянству» [145, 384]. Как только мужчи-
на добивается от женщины удовлетворения своих половых потребностей, его интерес
начинает распространяться на других женщин, которые ему кажутся более желанными.
У женщин же после сближения с любимым мужчиной любовь начинает возрастать. Со-
хранение и размножение живых существ – основная цель природного естества. Ученый
обращает внимание на тот факт, что «мужчина легко может произвести на свет боль-
ше ста детей в год, если к его услугам будет столько же женщин» [145, 384]. Незави-
симо от того, сколько мужчин имеет женщина, она способна воспроизвести на свет
только одного ребенка в год. Следовательно, природе выгодно, чтобы женщина имела
привязанность только к одному мужчине, так как ее основной обязанностью является
забота о «кормильце и защитнике будущего потомства» [145, 384]. Именно поэтому
для мужчин понятие «супружеская верность» является не свойственным естественному
порядку вещей. Таким образом, «прелюбодеяние женщины как в объективном отно-
шении, по своим последствиям, так и в субъективном отношении, по своей противо-
естественности, гораздо непростительнее, чем прелюбодеяние мужчины» [145, 384].
Возраст и здоровье – это основные условия для выбора мужчиной половой парт-
нерши. «Молодость без красоты всё ещё привлекательна, красота без молодости —
никогда» [145, 385]. Следовательно, женщина лишается со стороны мужчины привле-
кательности параллельно тому, как постепенно отходит от периода соответствия усло-
виям для совершения зачатия и деторождения. Немаловажное значение имеет телосло-
жение женщины, так как «на нём зиждется тип рода» [145, 385]. Привлекательность
для мужчин пышной женской груди объясняется прямым сообщением с функцией
кормления ребенка, «она (грудь) сулит новорожденному обильное питание» [145, 386].
Полнота женской фигуры мужчин отталкивает, так как «указывает на атрофию матки
(uterus), т.е. на бесплодие» [145, 386], и ко всему этому мужскую часть населения при-
водит не логика рассуждений, а природный инстинкт. И наконец «последнюю роль в
нашем выборе играет красота лица» [145, 386].
Ученый, оформляя выводы своих наблюдений, утверждает, что зачастую «браки
по любви иногда заключаются между людьми, которые в духовном отношении совер-
шенно разнородны». А аргументирует он это тем, что «брак заключается не ради ост-
роумных собеседований, а для рождения детей. Это — союз сердец, а не умов» [145,
387-388]. Интеллектуальная сфера личности наследуется исключительно от матери, но

111
все же эта человеческая сторона принижается в пользу физической составляющей, про-
изводящей на мужскую природу сильнейшее воздействие. Предпочтение мужского ин-
теллекта и детальное исследование женского характера – все это сопровождает челове-
ка при предусмотрительном, расчетливом отборе партнера для семейного союза, но для
страстных отношений необходима физическая составляющая.
Таким образом, Стива Облонский в силу своей естественной физической органи-
зации превращается в бездушного тирана по отношению к обладающей тонкой душев-
ной натурой жене, не осознавая того факта, что своим поведением и безразличием к ее
чувствам он убивает в ней все самое светлое, настоящее по отношению к себе. Он не
старается замечать ее титанических усилий в создании доброжелательной домашней
обстановки с целью не травмировать детей, дать им возможность развиваться в атмо-
сфере семейного согласия. Он не понимает, что лишает своих детей природного права
на воспитание в крепкой счастливой семье, где взаимоотношения всех ее членов есте-
ственны и доброжелательны, так как дети всегда на интуитивном уровне чувствуют
дезорганизацию привычного семейного уклада.
Достижение баланса отношений в семействе Левиных представлено как вариант
пересмотра человеком жизненных и семейных ценностей, как курс отхода от эгоисти-
ческих стремлений к единению с душевными порывами и потребностями ближнего.
Трагическое несоответствие личных устремлений Анны, не вписывающихся в социаль-
ный порядок и рамки общественной морали, оказывает разрушающее действие не толь-
ко на семью Карениных, но и на личность самой героини, а также на ее жизнь.
Роман Л.Н. Толстого «Анна Каренина» - это повествование о духовном пути героя
в поисках своего «Я» и смысла внутреннего человеческого бытия. Духовность, по Тол-
стому, - неотъемлемая часть жизни. «Тело, душа, дух – триединая природа человека.
Забвение каждой ипостаси разрушительно» [26,19].

112
 ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Л.Н. Толстой в своих вершинных романах решает вопросы взаимоотношений между
супругами, положения женщин в социуме, их права и обязанности, отношения к детям, пре-
емственности поколений. Все эти важные вопросы объединяются в творчестве писателя в
«мысль семейную».
В романе «Война и мир», созданном в 1863 – 1869 годы, брак и семья показаны как
основные человеческие ценности, как главное предназначение человека, как сфера, которая
помогает человеку выжить в дисгармоничном мире, не впасть в уныние, в пропасть грехов-
ности. Крепкие семейные узы помогают обрести смысл человеческого существования.
На примере семей Ростовых и Болконских Толстой изобразил модель семейного сча-
стья, условиями которого являются взаимная любовь супругов как чувство уважения к отцу
и матери своих детей.
В романе «Анна Каренина» «мысль семейная» является своего рода наставлением по-
следующим поколениям о том, какими должны быть семейные устои, на что должен ориен-
тироваться человек, решивший вступить в брачные отношения. Людям необходимо пом-
нить, что любая семья всегда находится в непосредственной связи с домом, следовательно,
«мысль семейная» - это также наставление о содержании домашнего быта и благоразумном
ведении хозяйства.
У зрелого Толстого в корне меняется отношение к браку и семье. Это связано с от-
ношением писателя в 70-х годах XIX века к церковной религии, которая, оправдывая брак,
таким образом, оправдывает плотскую любовь. Также в этот период происходит осложнение
отношений писателя с женой и детьми.
Лев Толстой в данный тяжелый для него период начинает опираться на истинное
христианское учение, согласно которому главное предназначение христианина – служение
богу. В браке же человек служит себе, своим плотским потребностям.
Толстой в этот период начинает отрицать брак, считая его завуалированной формой
блуда. Но в оценках брака писателя проявляется некоторая непоследовательность мыслей и
противоречивость мнений. Отрицая брак, Толстой в то же время отрицает и развод, читая,
что последний ведет к нравственному падению мужчины и женщины. Так главная героиня
романа «Анна Каренина» теряет свои жизненные ориентиры после решения разрушить
брачные узы, сделав выбор в пользу безудержной любовной страсти.
В своих романах, а также философских и религиозных трудах Толстой рассуждает о
том, что делает жизнь человека осмысленной и гармоничной. Будучи философом, основате-
113
лем нового религиозного течения, Толстой ищет ответ не только в художественно-
нравственном отображении идеала семьи, брака и ответственного отношения к традициям,
но и задает все эти вопросы в трех плоскостях: морально-нравственной, философской и ре-
лигиозной.
Отношение Л.Н. Толстого к роли женщины в семье переживает эволюцию по мере
взросления писателя. Верный патриархальным установкам, Толстой сначала требует от
женщин покорности и беспрекословного выполнения традиционных обязанностей, потом
восторгается их мудрости и женственности, ставя во главе семейного очага (Наташа Ростова
и Марья Болконская в романе-эпопее “Война и мир”), затем размышляет о правах женщин
на примере судьбы Анны Карениной, бросившей вызов обществу и законам. Женские пер-
сонажи у Толстого выступают олицетворением теплых и светлых образов. Юная Наташа Ро-
стова – живая жизнь романа, ее душа, в ней простота, искренность, музыкальность, близость
к народу. Марья Болконская – самоотверженность, любовь и забота. Образы Матери с ее ве-
ликой любовью к своему ребенку – Наташа и Марья в семейной жизни, Кити, Долли Щер-
бацкие.
Герои Толстого, потерявшие чувство принадлежности к семье, дому, приходят к ду-
шевному кризису. Отрекшаяся от семьи, потерявшая дом, Анна погибает, не видя смысла в
своей жизни. В гостинице, на постоялом дворе умирает и беглец Николай Левин, оставив-
ший отчий дом символично с отказом от наследия предков. Смерть ждет Андрея Болконско-
го, не построившего свою семью. Все люди подчинены той исторической действительности,
в которой они существуют. Толстой приводит нас к выводу о том, что нельзя преступать
общечеловеческие ценности и нравственные законы, мистическим и религиозным понима-
нием которых ознаменована судьба каждого человека. Герои, которые ведут напряженный
нравственный поиск, не должны забывать о семье и обязанностях перед продолжением рода.
На примере судеб персонажей своих романов Толстой рассуждает о свободе и необходимо-
сти, о божественном и религиозном предназначении человека.
Ф.М. Достоевский писал, что роман «Анна Каренина» - «совершенство как художе-
ственное произведение <...>, с которым ничто подобное из европейских литератур в
настоящую эпоху не может сравниться». Он указывал на то, что философские, социальные
и морально-этические идеи Толстого, воплощенные в проблемное поле романа, имеют су-
щественное значение в нравственном воспитании и эволюции самосознания русского чело-
века.

114
 Вся жизнь Л.Н. Толстого посвящена напряженному нравственному поиску смысла, и
обрел он его в понимании родительского дома, преданности традициям наравне с самосо-
вершенствованием, отрицанием пошлости. В свете грядущих событий страшных революций
начала XX века, в пожаре которых прервалась связь поколений, особенно актуально уделить
внимание наследию великого писателя.
Нравственно-философские аспекты мысли семейной у Л.Н. Толстого неразрывно свя-
заны с вопросами эстетики и поэтики. Проблемы художественной формы в этой работе за-
тронуты при анализе типологии персонажей, природы конфликта, семейного аспекта сю-
жетной архитектоники, поэтики хронотопа (в частности пространства усадьбы).
Перспективным направлением анализа «мысли семейной» можно считать жанровый
аспект: модели семьи в эпопее, идиллии, трагедии, романе существенно различаются, а
именно на стыке этих структур работает Л.Н. Толстой.
Этот аспект темы в работе лишь эскизно намечен. Это направление можно считать
перспективой исследования.

115
 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Амирханян, А.М. Нравственная цель религиозного контекста в романе Л.Н. Толсто-

го «Анна Каренина».
2. Андреева, В.Г. Левин и Вронский в художественном мире романа Л.Н. Толстого
«Анна Каренина». Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова. № 2, 2011.
3. Андрей Белый. Лев Толстой и культура (1912). Издательство Русского Христианского
гуманитарного института. Санкт-Петербург. 2000 г. С. 575.
4. Аникин Г.В. Национальный характер юмора и иронии в романе-эпопее Л.Н. Толстого
«Война и мир» // Уч. зап. Уральского ун-та им. А.М. Горького. - Свердловск, 1961. -
Вып. 40. - С. 23 - 32.
5. Анненков П.В. Исторические и эстетические вопросы в романе Л.Н. Толстого «Война
и мир» // Л.Н. Толстой в русской критике: Сб. ст. / Вступит. ст. и примеч. С.П. Быч-
кова. - 3-е изд. - М.: Гослитиздат, 1960. - С. 220 - 243.
6. Апостолов Н.Н. Материалы по истории литературной деятельности Л.Н. Толстого //
Печать и революция. Кн. 4. - М., 1924. - С. 79 - 106.
7. Арденс Н.Н. Творческий путь Л.Н. Толстого. М., 1962
8. Ахметова, Г.А. Икона и картина (портрет) в романе Л.Н. Толстого «Анна Ка-
ренина». Вестник Башкирского университета. 2013. Т. 18. №1.
9. Бабаев Э.Г. "Анна Каренина" Л. Н. Толстого. М: Художественная литература, 1978.
С. 95.
10. Бахтин М.М. Конспекты лекций / Подг. Текста вступ. Заметка В.В. Кожинова // Про-
метей. М., 1980. Т. 12. С. 263.
11. Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу.–М.:Современник,1981.–591с.
12. Бердяев Н.А. Ветхий и Новый Завет в религиозном сознании Толстого // О религии
Льва Толстого: Сб. второй. М., 1912 (То же: Вопросы литературы. 1991. №8.
С.131_153).
13. Бердяев Н.А. О религиозном значении Л.Толстого, 1908 // Вопросы литературы. 1989.
№4. С.269_274.
14. Березкина Е.П., Федурина К.П. Духовные ценности в пьесах А.Н. Островского //
Вестник Бурятского гос. ун-та. Язык. Литература. Культура. – 2016. – Вып. 3.
15. Бехтерева Н.П. Магия мозга и лабиринты жизни [Электронный ресурс]. – Режим до-
ступа: http://lib.aldebaran.ru
116
16. Билинкис Я. О творчестве Л.Н. Толстого: Очерки. - Л.: Сов. писатель, 1959. - 359 с.
17. Бицилли П.М. Проблема жизни и смерти в творчестве Толстого (1928). Издательство
Русского Христианского гуманитарного института. Санкт-Петербург. 2000 г. С. 473.
18. Блаженный Феофилакт архиепископ Болгарский. Толкование на Евангелие от Иоанна
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http:// lib.eparhiasaratov.ru/books/20f/
Feofilakt/ioann/ contents.html
19. Бочаров С.Г. "Мир" в "Войне и мире"// Толстой и наше время. М., 1978. С. 86-105.
20. Бочаров С.Г. «О художественных мирах. Сервантес, Пушкин, Баратынский, Гоголь,
Достоевский, Толстой, Платонов», — М.: Советская Россия, 1985 г.
21. Бочаров С.Г. Роман Толстого "Война и мир". 3-е изд. М., 1978.
22. Бочаров С.Г. Толстой и новое понимание человека. «Диалектика души» / / Литерату-
ра и новый человек. Изд-во АН СССР. М , 1963. С. 224-308.
23. Брылина И.В. Пол как исток жизни: В.В. Розанов, Л.Н. Толстой, М.И. Цветае-
ва // Известия Томского политехнического университета. – 2007. – Т. 311. – №
7. – С.98–103.
24. Булгаков С.Н. Человекобог и человекозверь (1912). По поводу последних произведе-
ний Л.Н. Толстого: “Дьявол” и “Отец Сергий”. Издательство Русского Христианского
гуманитарного института. Санкт-Петербург. 2000 г. 601 с.
25. Бычков С. Л.Н. Толстой. Очерк творчества. Государственное издательство художе-
ственной литературы. Москва. 1954 г.
26. Вейнингер О. Пол, характер. Мужчина и женщина в мире страстей и эротики // По-
следние слова. Пол и характер: сборник / пер. с нем. Мн., 1997.
27. Вересаев В.В. Живая жизнь. О Достоевском и Л. Толстом. М.: Политиздат, 1991.
28. Виноградов В.В. О языке Толстого (50-60-е годы) / / Литературное наследство, т. 35-
36. М . Издательство АН СССР. 1939. С 117-220.
29. Воронова А.В., Лапшина А.Ю. “Анна Каренина” и “Госпожа Бовари”: опыт сравни-
тельного анализа. Высшее гуманитарное образование XXI века: проблемы и перспек-
тивы. Стр. 57-66
30. Всеобщая история государства и права /Под редакцией К.И. Батыра. – М., «Были-
на», 1995. – 368 с.
31. Выдержка из частного письма по поводу возражений на статью «Женщинам»
32. Габдуллина В.И. Мысль семейная или мотив дома в романе Л.Н. Толстого “Анна Ка-
ренина”.
117
33. Гавров С.Н. Семья в контексте традиционного российского общества: экономические
и социокультурные аспекты // Вестник Кемеровского государственного университета
культуры и искусств. – 2010. - №2(11).
34. Галаган Г.Я. Л.Н. Толстой. Художественно-этические искания. “Наука” 1981 г.
35. Гачев Г. Содержательность формы (Эпос. «Илиада» и «Война и мир»)/ / Вопросы ли-
тературы 1965 N 10.
36. Гачев Г.Д. Вещают вещи, мыслят образы. – М. : Академический Проект, 2000. 299
стр.
37. Гельфонд М.Л. Философия любви Л.Н. Толстого // Известия ТулГУ. Гуманитарные
науки. Вып. 1. Тула: Изд-во ТулГУ, 2011. - 312 с.
38. Гнюсова И.Ф. Л.Н. Толстой и У.М. Теккерей: проблема жанровых поисков. // Мате-
риалы VIII Всероссийской научно-практической конференции молодых ученых «Ак-
туальные проблемы лингвистики и литературоведения». – Томск, 2008. – Ч. 1. – С.
53-57.
39. Голубева Л.Н. Духовность в интерпретации Л.Н. Толстого и проблема преодоления
кризиса человека на пороге XXI века. 2000. Ч.1. XXXIV Международные Толстов-
ские чтения. 356 с. с.http://tsput.ru/journals/magazine-archive/detail.php?ID=49820
40. Горная В. Из наблюдений над стилем романа «Анна Каренина». О пушкинских тра-
дициях в романе. В сб.: «Толстой-художник», М., 1961
41. Горная В. Мир читает “Анну Каренину”. Москва Книга. 1979
42. Гринева И.Е.Проблема отцов и детей в романе «Война и мир». Толстовский сборник.
Выпуск 5. 1975. http://tsput.ru/journals/magazine-archive/detail.php?ID=49820
43. Громов П. О стиле Льва Толстого. «Диалектика души» в «Войне и мире». Моногра-
фия. Л., «Худож. лит.», 1977. 488 с.
44. Гусев Н.Н. Жизнь Л.Н. Толстого. Л.Н. Толстой в расцвете художественного гения.
45. Гусев Н.Н. Лев Николаевич Толстой.Материалыкбиографиис1855по1869год.–М.:
Акад. наук, 1957. –916с.
46. Денисова Т. Женский диалог через океан /Т. Денисова //Вопросы литературы. –
1996. - № 2.
47. Донсков А.А., Галаган Г.Я., Громова Л.Д. Единение людей в творчестве Л.Н. Толсто-
го: Фрагменты рукописей. – М.: SRG Ottawa, ИРЛИ РАН, ИМЛИ РАН, 2002.
48. Достоевский Ф.М. Собр. Соч. М., 1929, с. 210. Дневник писателя за 1877 год.
49. Дубинкина, Н.В. Сюжетообразующая роль фразеологических единиц в романе Л.Н.
118
 Толстого «Анна Каренина». Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова. № 2, 2011
50. Евлахов А.М. Конституциональные особенности психики Л.Н. Толстого (1936). VIII
Издательство Русского Христианского гуманитарного института. Санкт-Петербург.
2000 г. 728 с.
51. Евсеева Т.И. Психология ребенка в трилогии Л.Н. Толстого «Детство. Отрочество.
Юность». Толстой как педагог. Толстовский сборник. Вып. 2. 1969. 363
с.с.http://tsput.ru/journals/magazine-archive/detail.php?ID=49820
52. Жизнь в свете, дома и при дворе. СПб.: Б.и., 1890. С. 87-90.
53. Жилина Н.П. Эволюция аксиологической картины мира Андрея Болконского в ро-
мане Л.Н. Толстого «Война и мир». Вестник Балтийского федерального университета
им. И. Канта. Сер.: Филология, педагогика, психология. 2017. №1.
54. Жуков Е.А. Соборность – разобщенность: ипостаси «русского мира» («Война и мир»
- «Анна Каренина Л.Н. Толстого). Толстовский сборник 2001. 210
с.с.http://tsput.ru/journals/magazine-archive/detail.php?ID=49820
55. Зиновьев А. В. Образ дома и «мысль семейная» в поэтике Л. Н. Толстого. Известия
Саратовского университета. 2012. Т. 12. Сер. Филология. Журналистика, вып. 3 стр.
49-52.
56. Зятева Л.А. Вопросы нравственного воспитания ребенка средствами природы в педа-
гогическом наследии Л.Н. Толстого. Толстовские чтения 1993. 178 с.
https://www.tolstoi.de/wp-content/uploads/2015/11/Bulletin-146.pdf
57. Иванова С.А., Ушакова Т.В. Аспекты гендерного конфликта в романе Л.Н. Толстого
«Анна Каренина». 2014. XXXIV Международные Толстовские чтения. 356 с.
с.http://tsput.ru/journals/magazine-archive/detail.php?ID=49820
58. История образования и педагогической мысли: Учеб. Для студ. высш. учеб. заведе-
ний. - М.: Изд-во ВЛАДОС - ПРЕСС, 2003. - 352 с.
59. Исупов К.Г. Черты троянского наследия: Лев Толстой в пространствах приязни и
неприятия оценке русских мыслителей и исследователей. Издательство Русского
Христианского гуманитарного института. Санкт-Петербург. 2000 г. С. 18.
60. Каргашина Н.В. Самоубийство в романах “Госпожа Бовари” и “Анна Каренина”.
Вестник Новгородского Государственного университета 2003 г, №25, стр. 66-70.
61. Каштанова И.А. Проблема любви и брака в произведениях Л.Н. Толстого и А.И. Куп-
рина «Крейцерова соната» и «Гранатовый браслет». Толстовский сборник. Вып. 8.
1981. 202 с.http://tsput.ru/journals/magazine-archive/detail.php?ID=49820
119
62. Ковалева Вл. А. Лев Толстой и русские писатели-реалисты конца XIX – начала XX
вв. (проблема героя и среды)Толстовский сборник. Выпуск 5. 1975.
http://tsput.ru/journals/magazine-archive/detail.php?ID=49820
63. Кулешов Ф.И. “Л.Н. Толстой. Из лекций по русской литературе XIX в.” Минск. Изда-
тельство БГУ им. В.И. Ленина. 1978 г
64. Курило С.Н. Семья как объект социально-философского осмысления // Научно-
информационный журнал «Армия и общество». – 2015. - №1(44).
65. Л.Н. Толстой: Фрагменты рукописей. – М.: SRG Ottawa, ИРЛИ РАН, ИМЛИ РАН,
2002.
66. Л.Н. Толстой. «Война и мир». «Мысль семейная» в романе. – URL:
http://www.testsoch.info/l-n-tolstoi-6.
67. Л.Н. Толстой: pro et contra. Личность и творчество Льва Толстого в оценке русских
мыслителей и исследователей. Антология/ Сост., вступ. ст., коммент. и библиогр.
К.Г. Исупова. – СПб.: РХГИ, 2000. – 984 с. – (Русский путь).
68. Лебедев Ю.В. Художественный мир А.С. Пушкина и русская литература XIX века
// Лебедев Ю.В. Православная традиция врусской литературе XIX века. – Кострома:
КГУ им. Н.А.Некрасова,2010.–С.23–63.
69. Лев Толстой и время: Сб. статей / Ред. Э.М. Жилякова, И.Ф. Гнюсова. – Томск: Изд-
во Том. ун-та, 2010. – 286 с.
70. Лев Шестов. Ясная Поляна и Астапово (к двадцатипятилетию со дня смерти Л. Тол-
стого). Издательство Русского Христианского гуманитарного института. Санкт-
Петербург. 2000 г. С. 130.
71. Леонтьев К.Н. Два графа: Алексей Вронский и Лев Толстой (1988). Издательство Рус-
ского Христианского гуманитарного института. Санкт-Петербург. 2000 г. С. 148.
72. Лесскис Г. Лев Толстой (1852 – 1869). Вторая книга цикла «пушкинский путь» в рус-
ской литературе. – М.: ОГИ, 2000.
73. Лосский Н.О. Л.Н. Толстой как художник и как мыслитель (1928). Издательство Рус-
ского Христианского гуманитарного института. Санкт-Петербург. 2000 г. С. 669.
74. Лосский Н.О. Нравственная личность Толстого (1911). Издательство Русского Хри-
стианского гуманитарного института. Санкт-Петербург. 2000 г. С. 229.
75. Мазурова И.П. Философия человека и воспитания Л.Н. Толстого. Толстовские чтения
1993. 178 с. https://www.tolstoi.de/wp-content/uploads/2015/11/Bulletin-146.pdf
76. Манн Т. Собр. соч.: В 10 т. М., 1961. Т.10. С.264
120
77. Матейчик З. Некоторые психологические проблемы воспитания детей в неполной
семье // Воспитание детей в неполной семье. - М.: Прогресс, 2006. - С. 70-98.
78. Мережковский Д. С. Революция и религия (1910). Из книги «Больная Россия».
79. Мережковский Д.С. Л.Толстой и Достоевский. М.: Наука, 2000. 588с.
80. Мережковский Д.С. Лев Толстой и Достоевский: В 2-хт. СПб., 1901-1902 (переизда-
ние: Мережковский Д.С. Лев Толстой и Достоевский: Вечные спутники. М., 1995). С.
624.
81. Мифы народов мира. В 2 томах. Т.1. М.: Советская энциклопедия, 1987. 671с.
82. Михайлов Л. А., Соломин В. П., Маликова Т. В., Шатровой О. В. Психологическая
безопасность: Учебное пособие. - М.: Дрофа, 2008. - 144 с.
83. Михайлова В.П.Психология межличностных отношений: Учеб. пособие. Кемерово:
Изд-во ОблИУУ, 1999. С. 11.
84. Мясникова, Л.А. Путешествие как путь к себе (по роману Л.Н. Толстого «Анна Каре-
нина»). Теория и практика общественного развития (2011, № 8).
85. Нагибина Н.Л. Психология типов. Системный подход. Психодиагностические мето-
дики. Ч.1. - М., Институт молодежи, 2000. – 150с.
86. Нагина К. А. В поисках идиллии: дом Ростовых в романе Л. Толстого «Война и мир».
Вестник ЛГУ им. А.С. Пушкина. 2012. №3.
87. Никитина Н.А. Уход Толстого, или приближение к богу. 2000. Ч.1.XXXIV Междуна-
родные Толстовские чтения. 356 с.с.http://tsput.ru/journals/magazine-
archive/detail.php?ID=49820
88. Одиноков В.Г. Поэтика романов Л.Н. Толстого. – Новосибирск: Наука, 1978. с. 149
89. Опульская Л.Д. Роман-эпопея Л.Н. Толстого Война и мир Москва Просвещение 1987
90. Паперно И. Самоубийство как культурный институт. М., 1999. C.101.
91. Петровский Н.А. Словарь русских личных имен. М.: Советская энциклопедия, 1966.
384с.
92. Платон. Пир// Платон. Соч. в 4 томах. Т.2. СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2007. 626с.
93. Плюханова М.Б. Творчество Толстого. Лекция в духе Ю.М. Лотмана. Издательство
Русского Христианского гуманитарного института. Санкт-Петербург. 2000 г. С. 822.
94. Полосина А. Необходимая неприятность? (Гендерные воззрения Льва Толстого). Рус-
ская библиотека толстовского фонда. Толстовские чтения.
2014.https://www.tolstoi.de/wp-content/uploads/2015/11/Bulletin-146.pdf

121
95. Порошенков Е.П. Тема «случайного семейства» в романе Л. Толстого «Анна Карени-
на» и Ф. Достоевского «Подросток». Толстовский сборник. Выпуск 5. 1975.
http://tsput.ru/journals/magazine-archive/detail.php?ID=49820
96. Пушкин А. С. Собр. соч.: в 10 т. – М., 1960. – Т. 4. – С. 5–201.
97. Равочкин Н. Н. Осмысление феномена семьи в истории социальной философии //
Научно-методический электронный журнал «Концепт». – 2018. –
№ 1 (январь). – 0,6 п. л. – URL: http://e-koncept.ru/2018/183004.htm.
98. Ремизов В.Б. Толстой в поздний период творчества: мировоззрение и художественное
видение. Толстовский сборник. Вып. 9. 1992. 146 с. http://tsput.ru/journals/magazine-
archive/detail.php?ID=49820
99. Руссо Ж. Ж. Эмиль, или О воспитании / Ж. Ж. Руссо // Избранные сочинения: в 3
т.–М.,1961.–Т.1.КнигаV.София,илиЖенщина.–850с.
100. Руссо Ж.-Ж. Избранные педагогические сочинения. Т.2./Ж.Ж. Руссо -
М.: «Педагогика», 2002.
101. Самойлова Г.М.Тайны «Анны Карениной» Льва Толстого. Монография. Кур-
ган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2010. С. 53.
102. Сафонова Т.В. Символика дворянской усадьбы в романе Л.Н. Толстого «Война и
мир». Толстовские чтения 2014. 364 с. https://www.tolstoi.de/wp-
content/uploads/2015/11/Bulletin-146.pdf
103. Сафонова Т.В. Усадебная культура в художественном сознании Л.Н. Толстого / Гума-
нитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого, 2014 г. Научная электронная библиоте-
ка, URL: http://cyberleninka.ru
104. Семьеустройство в контексте философско-педагогического наследия Л.Н. Толстого.
К.Ю. Брешковская, Е.В. Панферова, М.С. Сороцкий
105. Соловьев В.С. Сочинения в 2-х томах. Т. 1. Философская публицистика. /Вступ. Ст.
В.Ф. Асмуса. – М.: Правда, 1989. – 687 с.
106. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. М., 1962. Кн. 7. Т.
13. 365 с.
107. Сотникова Т.С. Чувство и разум как форма познания в мировоззрении и творчестве
Л.Н. Толстого. Толстовский сборник. Вып.7. 156 с. http://tsput.ru/journals/magazine-
archive/detail.php?ID=49820
108. Татищев Н.Д. Ясная Поляна (1973). Издательство Русского Христианского гумани-
тарного института. Санкт-Петербург. 2000 г. 130 с.
122
109. Токарев Г.В. Взгляды Л.Н. Толстого на брак. Вестник КГУ № 2, 2019.
110. Толстая С.А. Моя жизнь.
111. Толстой И.Л. Мои воспоминания. М., 1969.
112. Толстой Л. Н. Собр. соч. в 22 томах. Т. 9. М.: Художественная литература, 1981.
462с.
113. Толстой Л.Н. «Война и мир». Т.1. Примеч. Л.Д. Опульской. Тула, Приок. кн. изд-
во, 1977. 381 с.
114. Толстой Л.Н. «Война и мир». Т.2. Примеч. Л.Д. Опульской. Тула, Приок. кн. изд-
во, 1977. 389 с.
115. Толстой Л.Н. «Война и мир». Т.3. Примеч. Л.Д. Опульской. Тула, Приок. кн. изд-
во, 1978. 415 с.
116. Толстой Л.Н. «Война и мир». Т.4. Примеч. Л.Д. Опульской. Тула, Приок. кн. изд-
во, 1978. 383 с.
117. Толстой Л.Н. Анна Каренина. Роман в восьми частях. Новосибирск. Западно-
сибирское книжное издательство, 1979. 864 с.
118. Толстой Л.Н. В чем моя вера? - Тула,1989.
119. Толстой Л.Н. Воспоминания // Л.Н. Толстой. Собрание сочинений в 22 тт. М.: Ху-
дожественная литература, 1983. Т. 14. С. 378—435.
120. Толстой Л.Н. Исповедь (1879-1882 гг.). Вступление к ненапечатанному сочинению.
Издательство Русского Христианского гуманитарного института. Санкт-Петербург.
2000 г.
121. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений: в 90 т. – М.: Худ.лит,1928–1958.
122. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений: в 90 т. Т. 25. XІ .. Произведения 1880-х
годов / Под общ. ред. В.Г. Черткова. М.: Гос. изд-во худож. лит., 1937. 916 с.
123. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений: в 90 т. Т. 41. Круг чтения: избранные,
собранные и расположенные на каждый день Львом Толстым, мысли многих писате-
лей об истине, жизни и поведении 1904 – 1908. М.: Гос. изд-во худож. лит., 1957. 610
с.)
124. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений: в 90 т. Т. 42. Круг чтения: избранные,
собранные и расположенные на каждый день Толстым, мысли многих писателей об
истине, жизни и поведении 1904— 1908. М.: Гос. изд-во худож. лит., 1957. 717 с.
125. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений: в 90 т. Т. 7. XІ. Произведения 1856—869
гг. / под общ. ред. В.Г. Черткова. М.: Гос. изд-во худож. лит., 1936. 432 с.
123
126. Толстой Л.Н. Религия и нравственность 1893 г. Издательство Русского Христиан-
ского гуманитарного института. Санкт-Петербург. 2000 г. 22 с.
127. Толстой, Л. Н. Исповедь. В чем моя вера? / Л. Н. Толстой; Вступ. ст. А. Меня; По-
слеслов. А. Панченко. – Л., 1990.
128. Толстой, Л.Н. Собр. Соч. в 22 томах. Т. 8. М.: Художественная литература,
1981. 495 с.
129. Трессидер Д. Словарь символов.М.:Гранд,1999.443с.
130. Тынянов Ю.Н.Пушкин / Примеч. Б. Костелянца. Л.: Худож. лит., 1976. С. 9
131. Флоренский П. Иконостас // П. Флоренский. Христианство и культура. М.: Фолио,
2001. 667с.
132. Фроловский Г.В. У истоков. 1936.
133. Хаев Е. Болдинское чтение: статьи, заметки, воспоминания. – Нижний Новгород,
2001.
134. Хализев, В.Е., Кормилов С.И. Роман Л.Н. Толстого «Война и мир». Москва «Выс-
шая школа». 1983. 112 с.
135. Храпченко М.Б. Собрание сочинений. В 4-х тт. – М.: Худож. лит., 1980 – Т.2. Лев
Толстой как художник. 598 с.
136. Чуканова И.С. Образ семьи на страницах произведений Л.Н. Толстого. Толстовский
сборник. Толстовские чтения. 2014. Наследие Л.Н. Толстого в гуманитарных пара-
дигмах современной науки. XXXIV Международные Толстовские чтения. 363
с.http://tsput.ru/journals/magazine-archive/detail.php?ID=49820
137. Чуканова И.С. Образ семьи на страницах произведений Л.Н. Толстого. Толстовский
сборник. Толстовские чтения. 2014. Наследие Л.Н. Толстого в гуманитарных пара-
дигмах современной науки. XXXIV Международные Толстовские чтения. 363
с.http://tsput.ru/journals/magazine-archive/detail.php?ID=49820
138. Шашков С.С. История русской женщины. Изд. 2-е, испр. и доп. СПб.: Б.и., 1879.
(Типогр.А.С. Суворина).
139. Шестов Л. На весах Иова: Странствования по душам. Париж, 1929.
140. Шестов Л. Откровения смерти: (Последние произведения Л.Н.Толстого)// Совре-
менные записки (Париж). 1920. №1. С.81-106; №2. С.92-123.
141. Шестов Лев. Добро в учении гр. Толстого и Ф.Ницше: (Философия и проповедь) //
Шестов Лев. Сочинения. СПб., 1900. Т.2 (То же: Вопросы философии. 1990. №7.
С.59–128).
124
142. Шкловский В.Б. Лев Толстой. М., 1967.
143. Шкловский В.Б. Материал и стиль в романе Льва Толстого "Война и мир". М., 1928.
144. Шнейдер Л.Б. Семейная психология. – М.: Академический проект, 2006. – 768 с.
145. Шопенгауэр А. Избранные произведения / Сост., авт. вступ. ст. и примеч. И.С.
Нарский.. – М.: Просвещение, 1992. – 479 с.
146. Щукина Н.Е. Роль второстепенных персонажей в создании тематической компози-
ции романа Л. Н. Толстого «Анна Каренина».
147. Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В. Психология и психотерапия семьи. – СПб.: Питер,
2009. – 672 с.
148. Эйхенбаум Б. Пушкин и Толстой // Эйхенбаум Б. О прозе: Сб. ст. / Сост. и подгот.
текста И. Ямпольского; Вступ. ст. Г. Бялого. — Л.: Худож. лит. Ленингр. отд-ние,
1969. — С. 167—184.
149. Эйхенбаум Б.М. Лев Толстой. Кн.1: 50-е гг. Л., 1928.
150. Эйхенбаум Б.М. Лев Толстой. Кн.2: 60-е гг. Л., 1931.
151. Эйхенбаум Б.М. Лев Толстой. Семидесятые годы. Л., 1974.
152. Эйхенбаум Б.М. Молодой Толстой. СПб.; Берлин, 1922.
153. Эйхенбаум Б.М. О кризисах Толстого (1920)// Эйхенбаум Б.М. Сквозь литературу:
Сб. статей. Л., 1924. С.67_72.
154. Эйхенбаум Б.М. О Льве Толстом (1919)// Эйхенбаум Б.М. Сквозь литературу: Сб.
статей. Л., 1924. С.62_66.
155. Эйхенбаум Б.М. О противоречиях Льва Толстого// Литературный современник.
1939. №7/8. С.231_250.
156. Эйхенбаум Б.М. Толстой и Шопенгауэр: (К вопросу о создании "Анны Карени-
ной")// Литературный современник. 1935. №11. С.134_149.
157. Эллинские поэты VIII–III века до н.э. Эпос, элегия, ямбы, мелика. М.: Ладомир,
1999. 517с.

125
Отчет о проверке на заимствования №1

Автор: Волченок Дарья dreamof.daria@mail.ru / ID: 5006226

Проверяющий: Волченок Дарья (dreamof.daria@mail.ru / ID: 5006226)

Отчет предоставлен сервисом «Антиплагиат»- http://users.antiplagiat.ru

ИНФОРМАЦИЯ О ДОКУМЕНТЕ ИНФОРМАЦИЯ ОБ ОТЧЕТЕ

№ документа: 178 Последний готовый отчет (ред.)
Начало загрузки: 17.06.2020 12:26:48 Начало проверки: 17.06.2020 12:26:52
Длительность загрузки: 00:00:03 Длительность проверки: 00:00:18
Имя исходного файла: Министерство.txt Комментарии: не указано
Название документа: Министерство.txt Модули поиска: Модуль поиска Интернет
Размер текста: 1 кБ
Cимволов в тексте: 304766
Слов в тексте: 42093
Число предложений: 3005

ЗАИМСТВОВАНИЯ САМОЦИТИРОВАНИЯ ЦИТИРОВАНИЯ ОРИГИНАЛЬНОСТЬ

7,58% 0% 0% 92,42%

Заимствования — доля всех найденных текстовых пересечений, за исключением тех, которые система отнесла к цитированиям, по отношению к общему объему документа.
Самоцитирования — доля фрагментов текста проверяемого документа, совпадающий или почти совпадающий с фрагментом текста источника, автором или соавтором
которого является автор проверяемого документа, по отношению к общему объему документа.
Цитирования — доля текстовых пересечений, которые не являются авторскими, но система посчитала их использование корректным, по отношению к общему объему
документа. Сюда относятся оформленные по ГОСТу цитаты; общеупотребительные выражения; фрагменты текста, найденные в источниках из коллекций нормативно-
правовой документации.
Текстовое пересечение — фрагмент текста проверяемого документа, совпадающий или почти совпадающий с фрагментом текста источника.
Источник — документ, проиндексированный в системе и содержащийся в модуле поиска, по которому проводится проверка.
Оригинальность — доля фрагментов текста проверяемого документа, не обнаруженных ни в одном источнике, по которым шла проверка, по отношению к общему объему
документа.
Заимствования, самоцитирования, цитирования и оригинальность являются отдельными показателями и в сумме дают 100%, что соответствует всему тексту проверяемого
документа.
Обращаем Ваше внимание, что система находит текстовые пересечения проверяемого документа с проиндексированными в системе текстовыми источниками. При этом
система является вспомогательным инструментом, определение корректности и правомерности заимствований или цитирований, а также авторства текстовых фрагментов
проверяемого документа остается в компетенции проверяющего.

Доля Доля Блоков Блоков

№ Источник Ссылка Актуален на Модуль поиска
в отчете в тексте в отчете в тексте
Модуль поиска
[01] 0% 3,38% не указано http://download.librebook.me 22 Фев 2019 0 124
Интернет
Модуль поиска
[02] 0,04% 3,31% txt http://iknigi.net 27 Фев 2017 1 123
Интернет
Модуль поиска
[03] 0% 3,23% html http://iknigi.net 27 Фев 2017 0 122
Интернет

Еще источников: 17
Еще заимствований: 7,55%