Вы находитесь на странице: 1из 308

МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫЕ

ОТНОШЕНИЯ
И ДИПЛОМАТИЯ
НА ДРЕВНЕМ ВОСТОКЕ
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ
ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ

МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫЕ
ОТНОШЕНИЯ
И ДИПЛОМАТИЯ
НА ДРЕВНЕМ ВОСТОКЕ

Издательство «Наука»
Главная редакция восточной литературы
Москва 1987
м43 /^а *^

Ответственный редактор
И. А. СТУЧЕВСКИИ
Рецензенты
Г. М. БАУЭР, Л. С. В А С И Л Ь Е В

ГННТ5 СОДН СЩ»

6И6пй(>Т5Г а

И __ .

В книге освещаются различные проблемы межгосударст-


венных отношений, экономических связей н дипломатии госу-
дарств древнего Востока — от Египта на западе д о Китая
на востоке. Хронологически исследование охватывает пери-
о д с III тысячелетия д о н. э д о сеоедины I тысячеле-
тия н. э.
Особое внимание авторы уделяют рассмотрению наименее
разработанной проблемы — характеристике своеобразных черт
дипломатической практики государств древнего Востока.

0504010000-055
М 27-87
013(02)-87

© Главная редакция восточной литературы


издательства «Наука», 1987.
ПРЕДИСЛОВИЕ

Межгосударственные отношения различного рода и дипло-


матия, способствующая их осуществлению,— такова тематика
очерков предлагаемой работы, авторы которой, ориентируясь
на имеющиеся в их распоряжении фактические материалы,
стремились осветить прежде всего наименее разработанную
проблему своеобразия дипломатической практики древневосточ-
ных классовых обществ.
Поскольку первичные классовые образования возникли в
странах древнего Востока на обширных территориях от Египта
до Китая, именно здесь находятся и истоки дипломатии как
особой формы политической деятельности По словам В. И Ле-
нина, «политика есть концентрированное выражение экономи-
ки» [Ленин, Еще раз о профсоюзах, с. 278], а это означает,
что и дипломатия, будучи инструментом внешней политики го-
сударств, в конечном счете также приобретает свои характер-
ные черты под воздействием экономических факторову/ С по-
мощью дипломатии претворяется в жизнь государственная
внешняя политика, обусловленная социальной структурой обще-
ства и экономическими интересами его господствующего клас-
са 2 , и в этом отношении дипломатия уже изначально была
связана с другим средством осуществления классово антагони-
стическим государством его внешней политики — с войной.
В. И. Ленин писал, что «„война есть просто продолжение по-
литики другими" (именно насильственными) „средствами"» [Ле-
нин, Крах II Интернационала, с. 224]. В классовых антагонисти-
ческих обществах война является способом осуществления на-
сильственными методами внешней политики государства в ин
тересах его господствующего класса. Таковой она была и в
огромном древневосточном мире, в котором почти каждая вой-
на имела агрессивный характер, ставя своей целью подчинение
других народов, захват чужих земель, рабов и различных ма-
териальных ценностей. Воинственная захватническая внешняя
политика большинства государств древнего Востока, порожден-
ная их социальным строем, базирующимся на внеэкономической
эксплуатации зависимых работников различного типа, вклю-
чая рабов, определяла цели и задачи дипломатии.
В своей внешнеполитической деятельности каждое древне-
восточное государство стремилось прежде всего или обеспечить
себе победу в подготавливаемой войне, или, напротив, предот-
вратить грозящую ему катастрофу. Дипломатические средства
использовались для того, чтобы узнать о слабых сторонах про-
тивника, организовать в его стране беспорядки, найти для себя
союзников, добиться максимальных выгод от одержанной побе-
ды или, напротив, смягчить тяготы поражения^-Дипломатиче-
ская активность государств древнего Востока чаще всего по-
рождалась войной, иногда ее предваряя, иногда з а в е р ш а я Д а ж е
тогда, когда дипломатия регулировала контакты м е ж д у госу-
дарствами, не вступающими в непосредственный военный кон-
фликт друг с другом, характер их взаимоотношений обуслов-
ливался реальной военной силой каждого, степенью его опасно-
сти для партнера. В дипломатии государств древнего Востока,
которая всегда осущ&СтвЛЯлась от имени правителей, полностью
олицетворявших собой всю государственную власть, учитыва-
лось ранговое неравенство государств и народов. В некоторых
случаях государство-гегемон (например, древний Китай) счи-
тало в принципе всех своих соседей своими подданными и дан-
никами, в других случаях такое государство (например, Египет
или царство хеттов) фактически признавало различие между
слабыми, зависимыми народами, обязанными беспрекословно
выполнять волю государства-гегемона, и равными по могущест-
ву державами, правители которых в дипломатической перепи-
ске назывались «братьями» и по отношению к которым требова-
лось соблюдение определенного этикета вежливости. Как сред-
ство укрепления дружественных связей между такими «велики-
ми» державами в целях сохранения международного равновесия
использовались междинастические браки, которые, впрочем,
иногда могли свидетельствовать и о некоторой неравноценности
роднящихся династий, и о корыстных устремлениях одной из
сторон, домогавшейся мирными средствами, без войны получить
в качестве приданого за невесту односторонние преимущества,
например в виде территориальных приращений.
Используемая государствами древнего Востока в основном
в агрессивной внешней политике, их дипломатия имела в своем
арсенале и определенные средства и приемы, необходимые для
мирного разрешения международных споров. Уже тогда были
известны различные типы международных соглашений, не толь-
ко наступательных, предусматривавших совместные действия на
войне, но и оборонительных, уже появились различные послы,
посланцы, гонцы, переводчики, хорошо разбиравшиеся в слож-
ных внешнеполитических ситуациях, уже существовала доста-
точно разработанная система их отправки и приема, уже за-
родилось признание особого дипломатического иммунитета не-
прикосновенности посла как лица, приближенного к священной
персоне отправившего его в чужую страну правителя (правда,,
этот иммунитет неприкосновенности еще не стал нормой меж-
дународного права, нормой повсюду и всегда гарантированной
и строго соблюдаемой), уже выявилось воздействие на дипло-
матию экономических интересов государств, побуждавших их
поддерживать между собой нормальные, мирные отношения.

4
Дипломатия государств древнего Востока превратилась в
действенное средство регулирования ими разнообразных взаимо-
отношений друг с другом.
Предлагаемая работа, написанная коллективом авторов—•
специалистов по истории различных стран древнего Востока,
представляет собой первое в советской историографии обобще-
ние обширного разнопланового материала, который можно при-
влечь для характеристики межгосударственных отношений и
дипломатии на древнем Востоке 3 . В работе, которая не заду-
мана как полный курс истории всей древневосточной дипло-
матии, анализируются лишь наиболее существенные, показатель-
ные и интересные факты, свидетельствующие о дипломатиче-
ской активности ряда древневосточных государств в узловые
периоды их исторического бытия.
В работе используются многочисленные и разнотипные ис-
точники: документы государственных архивов (прежде всего
международные договоры и дипломатическая переписка), цар-
ские анналы, исторические хроники, политические трактаты, ли-
тературные материалы.^Соответственно специфике каждого ком-
плекса исследуемых источников их интерпретации не может
быть однотипной по своей методике и стилю, и потому в одних
очерках она отличается фактической конкретностью, а в других
приобрела сугубо теоретический оттенок. Однако при всем
разнообразии изложения во всех очерках основной целью ав-
торов остается освещение различных проявлений межгосударст-
венных отношений и дипломатии государств древнего Востока,
характеризующих их внешнеполитическую деятельность.
* * *

Авторами данной работы являются- д-р ист. наук В. А. Якоб-


сон (гл. 1), д-р ист. наук И. А. Стучевский (гл. 2), д-р ист. наук
В. Г. Ардзинба (гл. 3), канд. ист. наук С. С. Соловьева (гл. 4),
канд. ист. наук А. А. Вигасин и Д. Н. Лелюхнн (гл. 5), канд.
ист. наук Т. В. Степугина (гл. 6).
ГЛАВА 1

ДРЕВНЯЯ МЕСОПОТАМИЯ
(111—11 тысячелетия до н. э.)

История межгосударственных отношений и дипломатии древ-


ней Месопотамии в целом еще не написана и специально не
разрабатывалась, а лишь затрагивалась попутно в общих рабо-
тах по истории либо освещалась в специальных работах, посвя-
щенных определенным коротким периодам, по которым имеется
обширная документация, например архив царства Мари (XIX—
XVIII вв. до н. э.; библиографию см. (1Лте1, 1985]). Поэтому
предлагаемая глава должна рассматриваться не как дающая
решение всех поднятых в ней вопросов, но скорее как вводя-
щая в проблематику.

1. Хронологические и географические рамки

Предлагаемая глава охватывает период от Раннединастиче-


ского времени (т. е. середины III тысячелетия до н. э.) до кон-
ца II тысячелетия до н. э., или, иначе говоря, от первых из-
вестных нам государственных образований на территории Ме-
сопотамии до того времени, когда Ассирия приступает к соз-
данию первой в истории «мировой» державы. Естественно, что
характер международных отношений в течение этого времени
существенно менялся. Более подробная периодизация в нашем
наложении будет совпадать с общеисторической. Но снача-
ла укажем на постоянные политические, экономические и геог-
рафические факторы, определявшие характер этих отноше-
ний.
Международный торговый обмен, как известно, возникает
очень рано, еще до неолитической революции, ибо необходи-
мое сырье для изготовления орудий труда (а затем и для пред-
метов роскоши) имелось далеко не повсеместно, и его геогра-
фическое распределение не всегда совпадало с теми регионами,
где существовали наиболее благоприятные условия для воз-
никновения производящего хозяйства и первых цивилизаций.
В этом смысле положение Месопотамии было особенно труд-
ным. Располагая важнейшими условиями для высокопродуктив-
ного сельского хозяйства: благоприятным климатом, исключи-
тельно плодородной землей и обилием воды для орошения, она
6
не обладала практически никакими полезными ископаемыми, за
исключением асфальта. Не только металлы, но даже камень
для строительства и для изготовления скульптур и печатей, а
равно и строительный лес и даже дерево для изготовления лу-
ков в Месопотамию привозили. Их необходимо было либо по-
лучать путем обмена (с помощью дальних торговых экспедиций
или через многих посредников), либо добывать силой. Впрочем,
эти два способа могли и сочетаться: сила помогала устанав-
ливать и поддерживать контроль над торговыми путями. Так
или иначе, соперничество в торговле и по поводу торговли бы-
ло одним из важнейших факторов межгосударственных отноше-
ний. Другим таким фактором внутри самой Месопотамии в
Раннединастический период было соперничество из-за пригод-
ных для обработки земель: земли в древнейшей Месопотамии
было много, но не вся она годилась для обработки из-за засо-
ленности или заболоченности либо из-за чрезмерной трудоем-
кости орошения. Отсюда вытекает и соперничество из-за кана-
лов: первичная сеть оросительных каналов была создана еще
в Протописьменный период, для чего каждый город-государ-
ство, или «ном», с его еще немногочисленным населением дол-
л е н был приложить колоссальные усилия, и вследствие этого
любой такой канал представлял не только большую материаль-
ную ценность, но и предмет престижа (как позднее городские
стены). Пограничные и приграничные каналы были, естествен-
но, объектом захватнических устремлений. Наконец, объектом
таких устремлений были, конечно, и накопленные богатства
(более подробно об этих и других факторах см. [Якобсон, 1978;
Дьяконов, Якобсон, 1982]).
Все перечисленные выше факторы относятся главным обра-
зом к внутримесопотамским отношениям, кроме, разумеется,
торговли. Что касается прочих взаимоотношений за пределами
Месопотамии, то здесь в течение весьма длительного времени
единственной организованной и серьезной политической и воен-
ной силой был Элам. Лишь в середине II тысячелетия до н. э.
завоеватели (хетты) явились в Месопотамию с севера. Горные
племена на востоке и северо-востоке, как правило, в этот пе-
риод серьезной опасности не представляли, за исключением
кутиев и позднее касситов. С запада же Месопотамия была за-
щищена непроходимой (до одомашнивания верблюда) пусты-
ней. Поэтому внешнеполитическая история Месопотамии в III—
II тысячелетиях до н. э. есть прежде всего история внутримесо-
потамских межгосударственных отношений.
Источниками по истории внутримесопотамских отношений
являются, как и по истории вообще, надписи правителей, ан-
налы (среди которых особенно важна так называемая «Син-
хроническая история» (Сгаузоп, 1975, № 21]), царские списки,
списки «датировочных формул», официальная переписка, а так-
же древнейшие эпические поэмы (подробнее См. {ИДМ, 1983,
т. 1, с. 17 и сл.; ИДВ, 1983, с. 499 и сл.]).
7
2. Протописьменный и Раннединастический периоды.
Царство Шумера и Аккада

Политическая ситуация внутри Месопотамии в конце Прото-


письменного и в начале Раннединастического периода далеко
еще не ясна. К тому времени, относительно которого мы имеем
хотя бы минимальную документацию ( Р Д I), в Месопотамии
существовало около двух десятков «номовых» городов-госу-
дарств. Каждое из них занимает более или менее четко огра-
ниченную территорию вдоль значительного канала или естест-
венного ответвления речного русла. Большая часть этих «номов»
была сосредоточена в Нижней Месопотамии, т. е. в Двуречье.
Каждый из них имел собственного бога-покровителя, так или
иначе соотнесенного с несколькими «великими» богами, а эти
последние — с культом Энлиля, центром которого и тем самым
общемесопотамским культовым центром был Ниппур. Однако
этот «ном», видимо, никогда не пользовался каким-либо поли-
тическим влиянием и был, следовательно, чем-то вроде ней-
трального общего святилища, которое скорее всего возникло
еще в период союза племен. (Этот союз никак не документи-
рован и постулируется нами лишь гипотетически, на основании
исторических параллелей.) Позиция Ниппура, следовательно,
представляется нам сходной с позицией Олимпии и Дельф в
античной Греции или Мекки у доисламских арабов.
Притязания же на гегемонию в Месопотамии связывались
первоначально с обладанием титула «царь Киша». (Киш был
одним из «номов» в северной части Двуречья.) До сих пор
еще идет дискуссия о том, почему именно этот титул имел та-
кое значение (подробнее см. (Соорег, 1983, с. 7 и сл.]; там же
основная библиография). Каких-либо данных о существовании
(в Протописьменном периоде?) некоей «Кишской империи» у
нас не имеется, но вполне возможно, что Киш некогда (т. е.
во времена предполагаемого нами союза племен) играл роль
политического и торгового центра этого союза, во многом по-
добную той, какую играл в доисламской Аравии город Указ.
Именно поэтому титул «лугаль Киша» (напомним, «лугаль»
первоначально означал, по-видимому, «военный вождь» и лишь
позднее «царь») стал традиционным титулом царя-гегемона,
который носили правители разных «номов». Возможно, этим
объясняется тот факт, что Ниппур в архивах Эблы не упомина-
ется вовсе, а Киш упоминается многократно [Вщдз, 1981, с. 131].
этим же объясняются и тесные культурные взаимосвязи межд>
Кишем и Эблой [Ое1Ь, 1981].
Внешние контакты Месопотамии, как мирные, т. е. торговые,
так и военные, первоначально, видимо, были направлены ис-
ключительно или почти исключительно на восток. Уже в IV ты-
сячелетии до н. э. Месопотамия вела интенсивную торговлю с
Иранским нагорьем, вывозя ткани, зерно, масло и получая в
обмен стеатит и другие виды поделочного камня. Имеющиеся
8
данные позволяют предполагать, например, не посредническую
торговлю с Тепе-Яхья, но прямые контакты через Сузы и Пер-
сидский залив [Веа1е, 1973]. Считается гакже, что в III тыся-
челетии до н. э. большая часть привозных продуктов попадала
в Месопотамию именно в результате торговли, а не в качестве
даней или трофеев (Сга\у{огс1, 1973]. Документы из раннедина-
стического Лагаша показывают, что этот город был центром
оживленной торговли как месопотамскими, так и привозными
товарами, среди которых были ткани, зерно, рыба, скот, рас-
тительный и животный жир, дерево, медь, олово, свинец, сереб-
ро [ЬагпЬег!, 1953].
Все это, разумеется, предполагает налаженную систему тор-
гового обмена, и в частности взаимные гарантии свободного
прохода торговых караванов, гарантии, основанные на обычае
или на договорах. Ничего конкретного об этом не известно, но
сохранившиеся эпические тексты указывают опять-таки на во-
сток. Первым из них должен быть упомянуть эпос «Эн-Меркар
и владыка Аратты». Эн-Меркар, согласно шумерскому «Цар-
скому списку», был внуком бога Солнца Уту, строителем и
первым царем Урука и одним из предков Гильгамеша. Совре-
менная наука относит его к числу пяти первых полумифических
правителей Урука, приблизительно датируемых второй чет-
вертью III тысячелетия до н. э. Аратта находилась где-то у
восточных пределов Ирана, на границе с Индией. Эпос рас-
сказывает, что Эн-Меркар требовал от эна Аратты материалы
для постройки храма Инаны в Уруке, а эн Аратты требовал
от Эн-Меркара хлеба. Оба правителя хотели получить все это
безвозмездно. В эпосе такой спор всегда решается поединком—
состязанием в силе или в мудрости. В нашем случае прави-
тели через своих послов задают друг другу хитроумные загад-
ки. Для передачи одной из них пришлось якобы придумать
письменность; перед нами мифологизированное изображение
внешнеполитической переписки.
Один из потомков Эн-Меркара, Гнльгамеш, является героем
целого ряда эпических песен. В частности, согласно этим рас-
сказам, он совершил поход за кедром на «Гору бессмертного».
Считается, что речь идет о походе на Ливан, однако единст-
венным основанием для такой идентификации служит гораздо
более поздняя аккадская поэма о Гильгамеше («О все видав-
шем...»), в которой прямо упоминаются «Ливан и Сариа (т. е.
Хермон)» (табл. V, V, 30). Со времени династии Аккаде (ко-
нец XXIV в. до н. э.) строительный лес действительно стали
доставлять с запада, что и отражено в аккадской поэме. Но ряд
соображений заставляет прийти к следующему выводу: Гнльга-
меш ходил за кедрами в Элам (более подробно этот вопрос бу-
дет рассмотрен в другой нашей работе).
С Эламом связан и самый древний из известных нам воен-
ных конфликтов с участием месопотамского правителя. Соглас-
но «Царскому списку», предпоследний царь I династии Киша
9
Менбарагеси (Эн-Менбарагеси, около 2600 г. до н. э.; «сокру-
шил оружие Элама». Этот же ц а р ь — с а м ы й ранний из месопо-
тамских правителей, чьи надписи дошли до нас; две надписи
Эн-Менбарагеси обнаружены в долине р. Диялы, т. е. на обыч-
ном в течение двух-трех тысячелетий пути передвижения войск
в Элам и из Элама. Этому последнему удалось, вероятно, вско-
ре взять реванш: по «Царскому списку», титул «царь Киша»
носил Месилим, правитель Авана, одного из ранних эламских
царств. Это, видимо, означает, что Месилим осуществлял геге-
монию над всей Южной Месопотамией или по меньшей мере
над ее значительной частью. (О его роли во внутримесопотам-
ских политических отношениях будет рассказано ниже.) Воен-
ное счастье колебалось еще не раз, и уже Эанатум, правитель
Лагаша, сообщает в своей надписи («Стела коршунов», К VI):
«'Победил Элам и Субарту — горные страны строительного ле-
са и [...]» (новейший перевод этого текста см. [Соорег, 1983,
с. 45—48]). Е. Солльберже [ЗоПЬегдег, Киррег, 1971, с. 55
и примеч. 10] переводит это место иначе: «Элам, Субарту и
страну [...]», разъясняя в примечании, что речь идет о покорении
востока, севера и запада. Но никаких данных о походах на
запад в столь раннюю эпоху у нас нет, первый такой поход
еще предстояло осуществить Саргону Аккадскому. О «горных
кедрах» (или, возможно, о «чужестранных кедрах») Эанатум
сообщает еще в одной своей надписи [5о11Ьег§ег, Киррег, 1971,
с 62]. Вероятно, с Эламом Эанатум воевал не один раз, причем
не всегда ясно, кто именно был нападающей стороной. Соглас-
но его надписи, «эламит напал на Эанатума. Он прогнал эла-
мита в его страну» [5о11Ьег^ег, Киррег, с. 59].
Элам продолжал оставаться самым опасным врагом месо-
нотамскнх государств на протяжении всех последующих веков.
Именно с этой стороны месопотамской государственности пред-
стояло получить в I тысячелетии до н. э. последний, смертель-
ный удар от персов. Перипетии многочисленных войн далеко
не всегда ясны, и по мере возможности о них будет рассказано
в соответствующих разделах.
Если обратиться к политическим, военным и дипломатиче-
ским событиям в рассматриваемый период в самой Месопота-
мии, то здесь сложно переплетались три основные линии:
а) борьба за гегемонию и в конечном счете за создание круп-
ного централизованного государства, б) территориальные кон-
фликты и в) войны с целью грабежа. Превратности связанных
с ними событий и случайности археологических находок, а так-
же, разумеется, и тот факт, что составление анналов в этот
период еще не практиковалось, делают наши сведения о них в
большинстве случаев весьма приблизительными. Но как пока-
зывают археологические данные, начиная со второго этапа Ран-
нединастического периода вокруг городов возводят стены, и под
защиту этих стен постепенно стягиваются все или почти все на-
селение округи данного города, и таким образом в Месопота-
10
мии практически не остается деревень. Все это означает, что
Месопотамия именно теперь вступила в эпоху почти беспрерыв-
ных военных конфликтов.
Об одном из таких конфликтов мы знаем лишь из эпическо-
го текста, главным героем которого является все тот же Гиль-
гамеш. Эпическая поэма «Гнльгамеш и Ага» повествует о том,
что Ага, последний из царей I династии Киша, потребовал от
Урука, правителем которого был Гильгамеш, участия в пред-
принятых Кишем оросительных работах. Послы Агн явились
в Урук, и Гильгамеш обратился за советом к старейшинам.
Последние рекомендовали подчиниться, но Гильгамеш обра-
тился к народному собранию (т. е. к собранию воинов), и было
решено дать Аге отпор Гильгамеш был эном Урука, собрание
же провозгласило его военным вождем — лугалем. А Ага со
своим войском приплыл на ладьях к Уруку и приступил было
к осаде, но потерпел поражение. Как и положено эпическим
героям, Гильгамеш проявляет великодушие к побежденному
врагу, и дело кончается заключением мира и дружбы между
ними. Как полагает М. И. Дьяконов {ИДВ, 1983, с. 169]^ гегемо-
ния при этом перешла от Киша к Уруку. Эпический туман
не должен скрывать от нас одного важного факта: в поэме опи-
сано, как удачливый и решительный полководец, опираясь на
«широкие народные массы», а по существу — на личную пре-
данность войска (оно и было народными массами), захватывает
личную власть в обход традиционных институтов и вопреки им.
Дальнейшая история человечества даст множество примеров
повторения этого прецедента. Как бы то ни было, титулом
«царь Киша» помимо самих правителей Киша титулуют себя
правители Ура (Месанепада) и Урука (Лугалькннгенешдуду, ко-
торый именовал себя также эном Урука и лугалем Ура, сооб-
щив, что эти два титула объединила для него богиня Инана),
Лагаша (Эанатум, тоже сославшийся на Инану), а также не-
известный царь Акшака. Этот же титул включили позднее в
свою титулатуру цари династии Аккаде. Каким образом приоб-
ретался этот титул, сказать пока невозможно. Для этого, види-
мо, требовалось согласие (хотя бы молчаливое) всех других
правителей. Во всяком случае, нам не известно ни одного при-
мера, когда так именовали бы себя одновременно два или тем
более три разных правителя. Равным образом неясен и объем
связанных с этим титулом прерогатив. Похоже, однако, что
«царь Киша» был скорее главой союза, пусть не вполне равно-
правного и даже не всегда добровольного, чем государем более
тесного политического объединения. Нет сведений о получении
им каких-либо даней от своих союзников. Возможно, основная
его функция была внешнеполитической, внутри же Месопотамии
он выступал как третейский судья в случае «межномовых» кон-
фликтов.
Д о нас дошла серия текстов, освещающих длившийся более
двух веков конфликт между двумя крупными «номами» — Ла-
13
гашем и Уммой, а также роль «царя Киша» в этом конфликте
(новейшую и очень подробную обработку этих документов и их
переводы см. [Соорег, 1983]). Мы же здесь рассмотрим лишь
международно-правовую сторону этого конфликта.
Уже в самом раннем известном нам рассказе о начале атого
конфликта (надпись лагашского правителя Эанатума [Соорег,
1983, с. 48]) говорится: «После того как Энлиль установил (гра-
ницу между Нингирсу и Шарой), и Месилим установил здесь
стелу, и по его повелению...» Далее текст разрушен. Более под-
робно об этом же рассказывается в надписи другого лагашско-
го правителя, Энметены [Соорег, 1983, с. 49]: «Энлиль, царь
всех стран, отец всех богов, властным своим повелением
установил границу между Нингирсу и Шарой. Месилим, царь
Киша, по повелению Иштарана отмерил ее и установил здесь
стелу».
Прежде всего действие здесь происходит «на двух уровнях»:
Энлиль (верховный бог Шумера) устанавливает границу меж-
ду Нингирсу (богом-покровителем Лагаша) и Шарой (богом-
покровителем Уммы), т. е. решает спор между ними; Иштаран
(Сатаран), бог-покровитель Дера (а не Киша! предполагают,
что Иштаран был личным богом Месилим а, т. е. богом его
родного города; возможно, однако, что Иштаран в данном слу-
чае выступает просто как бог правосудия), повелевает Месили-
му провести эту границу, т. е., выражаясь современным языком,
произвести ее демаркацию. Конфликт между «номами» пред-
стает, таким образом, как конфликт между богами этих «но-
мов» и улаживается он в среде богов. Как уже говорилось вы-
ше, Месилим был скорее всего третейским судьей, чье решение
стороны приняли более или менее добровольно. Однако семе-
на конфликта этим уничтожены не были, хотя Умме довольно
долго пришлось ждать того момента, когда можно будет попы-
таться взять реванш за невыгодную для нее демаркацию. Меси-
лима и Эанатума разделяет целое столетие, но оно не было
мирным. Правитель Лагаша Ур-Нанше сообщает в своей над-
писи [Соорег, 1983, с. 44] о войне с не названным по имени
правителем Уммы, который потерпел поражение. Из сильно
поврежденных начальных строк «Стелы коршунов» [Соорег,
1983, с. 45] можно, как кажется, заключить, что разграничение,
проведенное в свое время Месилимом, включило ряд дополни-
тельных условий: часть спорной территории была передана Ум-
под условием выплаты (ежегодной?) ею Лагашу некоторого
количества зерна «как уплату займа и арендной платы», суве-
ренитет же над этой территорией оставался за Лагашем (т. е.,
в терминах того времени, «за богом Нингирсу»).
Таким образом, как это ни удивительно, в древнейшем из
известных нам международных соглашений мы видим многие
элементы современной международно-правовой практики: терри-
ториальный конфликт, третейский суд, признание суверенитета
над спорной территорией за одним из участников конфликта с
12
одновременной передачей этой территории другому участнику
конфликта в аренду.
По-видимому, уже при сыне Ур-Нанше, Акургале, Умма, на-
вербовав наемников, нанесла Лагашу поражение и отказалась
выплачивать зерно, присвоив «любимое поле бога Нингирсу».
Как повествует «Стела коршунов», это и заставило Нингирсу при-
нять решительные меры и сотворить Эанатума. Когда же Эана-
тум собирался на войну, Нингирсу явился ему в сновидении
и заверил: «И сам Киш оставит Умму (без помощи) и, разгне-
вавшись, не будет ее поддерживать», самому же Эанатуму Нин-
гирсу обещает, что бог Солнца Уту (т. е. бог — блюститель
справедливости) будет сопутствовать ему. В отношении же пра-
вителя Уммы Нингирсу предрекает: «Люди его собственного го-
рода восстанут против него и убьют его в самой Умме». Иначе
говоря, Эанатум полагает, что столь грубое нарушение договора
осуждается и богами и людьми и что кара не минует виновного.
Со своей же стороны, Эанатум, нанеся Умме поражение, лишь
восстановил ь Ш и з чио: «Эанатум не ходил дальше того места,
где Месилим поставил стелу, и он восстановил эту стелу»
[Соорег, 1983, с. 48]. Об этом же сообщает позднее и Энметена
[Соорег, 1983, с. 49]: «Эанатум, энси Лагаша, дядя Энметены,
энси Лагаша, установил границу с Энакале, энси Уммы. Он про-
длил (пограничный) канал {...], оставил [полосу] в 215 ниндан
(1290 м) земли Нингирсу под контролем Уммы и установил
здесь ничейную землю». Далее вновь сообщается о лежащем на
Умме обязательстве выплачивать зерно, а также о восстанов-
лении пограничной стелы.
Итак, принцип рас1а зип! зегуапйа (или соответствующий
ему) уже, видимо, существовал в рассматриваемую эпоху, и
правители Лагаша гордятся не только своей доблестью в бит-
вах, но и своей верностью этому принципу. Как считает Купер
[Соорег, 1983. с. 28], Эанатум не ограничился восстановлением
прежних границ, но расширил владения Лагаша. Однако дан-
ных об этом нет, и такое предположение не вяжется с общим
тоном сообщения Эанатума. Урегулирование с Уммой завер-
шилось вынужденной клятвой правителя Уммы на боевых се-
тях (эмблема целого ряда великих богов) не нарушить согла-
шения ни по одному из пунктов. Из более поздних юридических
документов видно, что боевая сеть божества (особенно Уту-Ша-
маша) была символом неизбежной кары, ожидающей клятво-
преступника, и перед этим символом приносили клятвы сторо-
ны в судебном процессе, причем факт принесения такой клят-
вы служил бесспорным доказательством правоты поклявшегося
(о клятвах во имя богов, при заключении международных до-
говоров см. [Когозес, 1976]). Но даже эти страшные клятвы на
деле означали, что конфликт между Лагашем и Уммой затих
лишь на время.
Как уже отмечено выше, Энметене вновь пришлось воевать
с Уммой все из-за того же пограничного конфликта. Беда, ве-
13
роятно, была в том, что уже к правлению Эанатума прошло
около сотни лет со времени разграничения, установленного Ме-
силимом. Память об этом разграничении была жива, но, види-
мо, изменился сам вид пограничной местности: протоки и от-
ветвления Евфрата нередко меняли свои русла, а стелы могли
упасть и погрузиться в землю. Поэтому представления сторон о
«правильной» границе могли не совпадать, причем субъективно
обе они считали себя правыми. Так или иначе, конфликт про-
должался, то затихая, то вспыхивая вновь, при шести преем-
никах Эанатума еще более столетия, пока правитель Уммы
Лугальзагеси не нанес Лагашу решительное поражение (около
2312 г. до н. э.). Границу Лугальзагеси проложил согласно сво-
им представлениям, подчеркнув, однако: «Он (Лугальзагеси) не
переходил ее пограничной насыпи. Он восстановил ее (преж-
ние) стелы и воздвиг по повелению бога Иштарана новую стелу
на этом месте» [Соорег, 1983, с. 53]. Таким образом, бог Ишта-
ран оставался «патроном» этой границы на протяжении более
двух веков. А Лугальзагеси, подобно Эанатуму, заверяет, что
не имел никаких захватнических целей: он лишь восстановил
«справедливость».
Так закончился один из наиболее древних и, пожалуй, луч-
ше всего документированный конфликт между месопотамскими
государствами. Многие его перипетии, а также и фразеология
официальных сообщений о нем удивительно напоминают собы-
тия, происходившие на три-четыре тысячи лет позже. Д а ж е
продолжительность этого конфликта не может считаться уни-
кальной: конфликт между Францией и Германией из-за Лота-
рингии длился вчетверо дольше.
К сожалению, мы почти не располагаем сведениями о дру-
гих внешнеполитических событиях Раннединастического перио-
да. К концу этого периода все явственнее просматривается тен-
денция к образованию большого территориального государства,
которое охватывало бы всю Месопотамию или ее значительную
часть. К сожалению, дошедшие до нас надписи освещают глав-
ным образом военную сторону этого процесса, о других же со-
бытиях упоминают лишь случайно. Так, в одной из надписей
(сохранившейся во множестве экземпляров) сообщается: «Эн-
метена, энси Лагаша, и Лугалькингенешдуду, энси Урука, устано-
вили (между собой) братство» [Соорег, 1983, с. 31; 5о11Ьегдег,
Киррег, 1974, с. 70—71]. Обычно считается, что тем самым оба
правителя признали друг друга равновеликими. Однако, как
справедливо отмечает Купер [1983, с. 31—32], такая трактовка
противоречит другому тексту: «Он (Энметена) отменил повин-
ности граждан Урука, Ларсы и Бад-тибиры» [Соорег, 1983,
с. 31; там же библиография]. Из этого текста следует, что
уже Энметена осуществлял эффективный контроль над значи-
тельной частью Шумера. Каковы были его реальные взаимоот-
ношения с правителем Урука, можно лишь строить предполо-
жения. Но в частноправовых документах (правда, более позд-
14
него времени) вступление в «братство» отнюдь не предполагало
равноправия «братьев», таким образом, два приведенных выше
текста, возможно, и не противоречат друг другу, если допу-
стить, что Энметена был «старшим братом».
О тенденции к объединению страны свидетельствует и появ-
ление нового титула — «лугаль Страны» (Эн-Шакушана, пра
витель Ура, именовал себя «эном Шумера, лугалем Страны»,
Лугальзагеси). Однако не следует думать, что такая тенденция
не встречала упорного сопротивления. Как уже отмечалось в
другой нашей работе {Якобсон, 1978], каждый из старинных
«номовых» центров мог с одинаковым правом претендовать на
положение «метрополии», а до положения «провинции» его
можно было низвести лишь силой и силой же в этом положении
удерживать.
В общем для III—II тысячелетий до н. э. центро-
бежные силы были мощнее центростремительных, вследствие
чего для Месопотамии этого времени состояние политической
раздробленности более типично. Тот факт, что Киш в этой
борьбе не имел, видимо, никаких преимуществ, лишний раз
доказывает, что Киш никогда не был столицей «доисториче-
ской империи». Перипетии же этой борьбы достаточно осве-
щены в общих работах по истории древнего Востока, и повто-
рять их здесь нет смысла. Отметим только, что Лугальза-
геси был первым, кому удалось добиться хотя бы крат-
ков эеменного успеха.
Основная надпись, сообщающая об этих событиях, разными
исследователями толкуется неодинаково (см. [ИДВ, 1983,
с. 212]). Но, по видимому, государство Лугальзагеси простира-
лось к северу ненамного далее Ниппура, а по своей структуре
оно представляло собой нечто вроде конфедерации: Лугальзаге-
си непосредственно управлял только «номами» Уммы и Урука,
прочие же «номы» по-прежнему управлялись местными прави-
телями, но прнзнавали его верховную власть и, вероятно, вы-
плачивали дань, а также принимали к себе его гарнизоны. Бо-
лее поздний текст о войне между Саргоном Аккадским и Лу-
гальзагеси повествует, что «за Лугальзагеси шло 50 энги». Циф-
ра, разумеется, «округлена», но, по видимому, в этой схватке
многие местные правители оставались долгое время верными
Лугальзагеси, а это, в свою очередь, означает, что его верхов-
ная власть была не слишком тяжелой, а его противник Саргон
обращался с местными правителями куда более сурово.
Проделав 34 военных похода на все четыре стороны света —
от Персидского залива до Малой Азии и от Элама до Среди-
земного моря, Саргон впервые создал державу, в которую во-
шла вся территория Месопотамии. По своей внутренней струк-
туре эта держава представляла, видимо, нечто среднее между
конфедерацией и централизованным государством. Хотя обще-
принятой является точка зрения, согласно которой именно Цар-
ство Шумера и Аккада (как стала именоваться держава Сар-
15
гона) было первым в истории Месопотамии централизованным
государством (ср. [ИДВ, 1983, с. 233 и сл.}), в действительности,
видимо, дело обстояло не совсем так. Прежде всего, сохрани-
лось традиционное территориальное деление Месопотамии и,
следовательно, все связанные с ним традиции, а также мест-
ная знать и жречество «великих богов» и местных «номовых»
богов. Далее, хотя Саргон в своих надписях и похвалялся, что
«от Нижнего моря до Верхнего моря сыновья Аккада исполня-
ли должность энси», это вряд ли соответствует истине. Соглас-
но документам, кое-где (Киш, Л а г а ш ) продолжали править
местные династии (думается, мы знаем не о всех таких дина-
стиях). Д а и в тех местах, где энси были действительно по-
ставлены Саргоном, они скорее всего были не просто чинов-
никами, назначаемыми и смещаемыми по воле верховного пра-
вителя. Не следует забывать, что энси играли важную роль в
местных культах, а это было равносильно коронованию. Кос-
венно нашу точку зрения подтверждают бесчисленные мятежи,
почти непрерывно сотрясавшие Царство Шумера и Аккада.
Старость Саргона была омрачена всеобщим восстанием, два
его преемника умерли насильственной смертью. Отчаянную
борьбу с центробежными силами вел также и внук Саргона,
Нарам-Син. Принятый им новый титул «царь четырех стран
света» означал претензию на вселенскую власть, он претендо-
вал д а ж е на божеские почести, но внутри самой Месопотамии
власть его отнюдь не была прочной. Именно при нем началось
вторжение в Месопотамию кутиев, которые довольно скоро
подчинили себе всю страну.
Тем не менее держава, созданная Саргоном, была первой
«великой» державой в Азии и второй (после Египта) на Ближ-
нем Востоке. Много позже возникли первые контакты (и еще
позднее — первые конфликты) между Месопотамией и Египтом,
но в период, о котором идет речь, налицо была совершенно
иная международная ситуация в Передней Азии, характеризуе-
мая противостоянием между городами-государствами и «вели-
кой» державой, представлявшей для них прямую и непосред-
ственную угрозу. Походы на восток (в Элам) и на запад (в
Сирию) становятся теперь для месопотамских правителей тра-
диционными. Имеются т а к ж е полулегендарные сведения и о
походе Саргона на север — в Малую Азию. Особенно часты
были войны с Эламом, вернее, с целым рядом городов-госу-
дарств, располагавшихся в Эламе (Адамдун, Варахсе, Аншап).
Именно из Элама дошел первый известный нам международ-
ный договор между «царем четырех стран света» Нарам-Снном
и неким не названным по имени эламским царем (предполага-
ется, что это был Хита). Текст этого договора (на староэлам-
ском языке) для понимания очень труден. Имеется лишь один
полный перевод этого текста {Ншх, 1967], но и в этом переводе
не вызывают разногласий, как кажется, только одна фраза:
«Враг Нарам-Сина — мой враг, друг Нарам-Сина — мой друг».
16
да еще имена богов. Все остальное более или менее спорно.
Все же мы приведем перевод В. Хинца, хотя и с небольшим со-
кращением, и с некоторыми чисто редакционными поправками.
Разрушенные места текста отмечены (без указания размеров)
отточиями в квадратных скобках. В круглых скобках даны
поясняющие слова. Нами опущены также вопросительные зна-
ки, которые имеются в переводе В. Хинца, ибо из сказанного
выше ясно, что такие знаки можно ставить едва ли не к каж-
дому слову перевода. Все это объясняется недостаточной пока
еще изученностью староэламского языка.

Договор Нарам-Сина с царем Элама


«I. Внемлите, о богиня Пиненкир и вы, благие небесные
боги (следует перечень нескольких десятков эламских и месо-
потамских богов, в числе этих последних—Амба, личный бог
основателя династии Аккаде Саргона, но никто из «великих»
богов Месопотамии, кроме Нинурты, не назван).
II. Д а хранят нас боги Суз! Богам приносят цари свою
клятву. Богу Нахити предан душою царь, богу Иншушинаку
предан душою царь, богине Сиашум, богу Напиру и богине
Нарунде предан душою царь! [...]
III. [...] Неповиновение Аккаду у себя я не потерплю. Мой
полководец пусть охраняет (этот) договор от неповиновения.
Враг Нарам-Сина — мой враг, друг Нарам-Сина — мой друг,
(ибо) дары его (т. е. Нарам-Сина) приняты-. Ради его даров
пусть подданные (Элама) защищают союзников Нарам-Сина.
Враг Нарам-Сина
IV. — мой враг, друг Нарам-Сина — мой друг, (ибо) дары
его приняты. Ради его даров пусть подданные (Элама) защи-
щают союзников Нарам-сина. {...] Беглеца к себе я не приму.
А этот мой полководец ради верности (слову) договор визиря
Аккада не нарушит. Богам приносят цари
V. свою клятву. (Инвокация к богам.) Мой полководец день
и ночь о вреде для тебя помышлять не будет, о пользе твоей
день и ночь помышлять он будет. Ради верности (слову) не
буду я любить того, кто зовет Нарам-Сина на помощь, а затем
впадает в гордыню (Инвокация
VI. к богам.) {...] Мой полководец да отвращает силой зло
от Аккада, да прогоняет (зло). Враждебный народ пусть он
не щадит.
VII. Ради верности слову не потерплю я того, что враждеб-
но Аккаду. [...] Того, кто зовет Нарам-Сина на помощь, а затем
впадает в гордыню, я не буду любить. (Инвокация
VIII. к богам.) Ради его даров пусть подданные (Элама)
защищают союзников Нарам-Сина. Твою статую я сделаю, бо-
гам Суз и Аккада пусть будет она посвящена. Злое я истреб
лю, да не господствует оно здесь! Согласно повелению, статуи
твои в [...] Твою статую я сделаю [...] (Инвокация
2 Зак. 1015 I?
IX. к богам.) [ . ] Подданный Нарам-Сина с его дарами да
будет здесь принят с почетом. Я буду надеяться, что он долго
будет жить здесь беспечально. Твоя статуя да содержится в
чести и почете, да будет она принята достойно! [...]
X. Вражеская страна да будет покорена, да будет ее богат-
ство разграблено и унесено как добыча! Злоумышляющего на
тебя ты подавишь (своей мощью). Я предоставил для этого
войска, да не будут они (тобою) отосланы (обратно). Да бу-
дет плодовитой твоя супруга. Бог Симут словом своим да на-
значит ей благополучие. (А) врагу Нарам-Сина да выпадет на
долю [...] Я дам процвести любви к тебе. Пусть твоя супруга
родит сына наследника. Подобно мужу богини [...]
XI. [...] Да сохранится здесь (между нами) единодушие! Бо-
гам приносят цари свою клятву. Да прекратятся мольбы о по-
мощи! Д а погибнет зловредный раздор! Статуи твои да содер-
жатся в почете. Да не будет здесь помыслов о неуважении к
тебе. Д а почитают наши подданные победу! Да почитается
здесь возложение (договора) перед символом божества (т. е.
акт скрепления договора?). (Инвокация
XII. к богам.) Всякий да почитает то, что положено (т. е.
текст договора?) Нарам-Сином, ибо мы посвятили это богу Ин-
шушинаку. Да будет это воистину поднесено и вручено богам
Суз и Аккада! Твою статую да хранит он (Иншушинак?)! От-
прыск брата и сестры да появится на свет! Да будет плодо-
витой твоя супруга! Я сделаю счастливыми (всех) твоих!»
Согласно В. Хинцу [ Н т г , 1967, с. 95, а также САН I, 2,
с. 650 и сл.], этот договор был равноправным, В. Корошец [Ко-
гозес, 1976, с. 122] придерживается противоположной точки зре-
ния, считая, что Элам находился в подчиненном положении по
отношению к царю Аккада Как справедливо отмечает В. Коро-
шец, в пользу такой трактовки говорят многие факты. Прежде
всего, почти весь текст написан от первого лица и содержит
односторонние обязательства царя Элама. Об обязательствах
же царя Аккада не говорится ни слова. К этому можно доба-
вить, что упоминание о «дарах» вовсе не свидетельствует, во-
преки мнению В. Хинца, о том, что «Нарам-Син к у п и л союз
с Эламом» [Ншг, 1967, с. 75]. Обмен дарами был обычной про-
цедурой при заключении договоров в древности. Причем более
богатые дары дарил более могущественный и богатый парт-
нер (ср. гл. 2 «Древний Египет», раздел, посвященный Телль
эль Амарнскому архиву). Наконец, необходимо обратить вни-
мание и на структуру нашего текста. Обилие повторов (в ли-
тературоведении их называют «эпическими повторами») при-
ближает его скорее к жанру литературных и литургических
текстов (ср, например, шумерские «гимны царям», молитвы,
«плачи») и резко отличается от сухого, делового, хотя и не ли-
шенного торжественности, стиля других дошедших до нас меж-
дународных договоров. И хотя в эламском тексте перед именем
Нарам-Сина не стоит детерминатив божества, упоминание о
18
помещении статуй Нарам-Сина в эламские храмы весьма сим-
птоматично: статуи изготовляет и посвящает не сам Нарам-Син
(в этом случае они были бы хорошо известными изображе-
ниями адоранта), а эламский царь (видимо, как предмет по-
клонения).
Все это позволяет сделать вывод, что перед нами отнюдь не
равноправный договор, а скорее всего текст присяги, принесен-
ной царю Аккада царем Элама. Обязательства эламского царя
были следующими: 1) полная лояльность по отношению к Ак-
каду (недопущение враждебности к Нарам-Сину в Эламе, воен-
ная помощь против любых противников Аккада); 2) выдача
беглецов, т. е. отказ в предоставлении убежища тем, кто враж-
дебен Нарам-Сину. Эти обязательства часто встречаются и в
более поздних неравноправных договорах, особенно в договорах
хеттского царя с более мелкими царьками.
Наш текст не содержит каких-либо упоминаний о границах
или спорных территориях, если только эти упоминания не на-
ходились на поврежденных местах. Наконец, предполагается
[ Н т г , 1967, с. 95], что эламский царь отдал свою дочь в жены
Нарам-Сину. Скорее, однако, речь должна идти о сестре элам-
ского царя, чем и объясняется фраза в последнем разделе тек-
ста об «отпрыске брата (т. е. „царственного брата" эламского
царя) и сестры (т. е. кровной сестры этого царя)». Если эти
предположения верны, то наш текст зафиксировал также и пер-
вый известный в истории династический брачный союз (более
подробно о династических браках в Месопотамии см. [КбШсг,
1974]).

3. Царство III династии Ура.


Старовавилонский период

Кутии, сокрушившие державу, созданную Саргоном, пришли


с северо-востока, из-за гор Загроса. Хотя их цари (скорее неч-
то вроде «великих вождей», стоявших во главе союза племен)
оставили надписи, в которых они именуют себя «царями че-
тырех стран света», и были внесены в шумерский «Царский
список», фактически сами они Месопотамией не управляли, пре-
поручив сбор даней для них правителям Лагаша. Более под-
робно об этом, а также об изгнании кутиев и создании нового
централизованного государства в Южной Месопотамии (цар-
ство III династии Ура) можно прочесть в общих работах по ис-
тории.
К сожалению, нам очень мало что известно о внешнеполити
ческих событиях этого периода, за исключением войн, главным
образом все с тем же Эламом. Однако цари этой династии ве-
ли успешные войны также и на севере, захватив Мари и другие
среднеевфратские города, а также долину р. Хабур. Им уда-
лось даже (хотя и ненадолго) продвинуться в Сирию и Финн
кию. Войны с Эламом были по большей части успешны, но ус-
2* 19
тановить над Эламом прочную власть цари Ура так и не смог-
ли, как не удавалось это и позднее их преемникам. Для этого
периода нам известны первые достоверные династические бра-
ки. Так, Шульги на 18-м году своего правления выдал дочь
замуж за правителя Мархаши, а на 31-м году другую дочь
за правителя Аншана. Однако на 34-м году своего правления
Шульги отмечает разгром Аншана. Иными словами, политиче-
ские цели этого брачного союза достигнуты не были. Тем не
менее несколько десятилетий спустя Шу-Син выдает свою дочь
замуж за правителя Аншана и отсылает ее в Аншан с бога-
тым приданым. Наконец, последний царь этой династии выдал
свою дочь замуж за энси Забшали. Любопытно, что нет ника-
ких сведений о браках царей III династии Ура с дочерьми ино-
земных правителей. Едва ли это случайно, но что за этим кро-
ется, сказать невозможно. Во всяком случае, отношения с Эла-
мом преимущественно колебались между плохими и очень пло-
хими, и именно эламиты (по-видимому, в союзе с хурритами)
нанесли царству III династии Ура смертельный удар и разру-
шили его пышную столицу.
Примерно такими же оставались отношения с Эламом ч
при I династии Иссина. Основатель этой династии Ишби-Эрра
выдал свою дочь замуж в Элам, но в этом же году нанес Эла-
му поражение. Последовательность этих событий нам неизвест-
ка, и остаемся лишь гадать, заключен ли был этот брак «на
мировую», т. е. после войны, или Ишби-Эрра таким способом
усыпил бдительность своего противника.
К этому же времени относится и первый материальный кон-
такт Месопотамии с Египтом, который подтверждает обнару-
женный в Египте клад месопотамских резных печатей. Сам клад
датируется временем фараона Аменемхета II, а печати — вре-
менем I династии Иссина. Это означает, что «путешествие» пе-
чатей в Египет было сравнительно недолгим. Учитывая, в свою
очередь, что печатей в кладе было несколько, можно допустить
осуществление прямого контакта, а не передачи предметов че-
рез ряд посредников. Как мы увидим дальше, именно изделия
из камня (прежде всего из лазурита) займут центральное ме-
сто среди даров, посылаемых касситскими царями Вавилонии
египетскому фараону.
Дальнейшие события вплоть до создания вавилонским царем
Хаммурапи новой «великой» державы в Месопотамии очень под-
робно разобраны в работе Д. Эдцарда [Ескагс!, 1957]. К сожа-
лению, имеющиеся материалы, хотя они довольно обильны, со-
держат чрезвычайно мало данных о собственно дипломатиче-
ской стороне этих событий. Ясно, что возвышение дотоле совер-
шенно незначительного Вавилона посреди политического хаоса,
все более усилившегося по мере упадка I династии Иссина, бы-
ло результатом не только чисто военных удач, но и чрезвычай-
но умелой, целеустремленной, хотя и беспринципной, диплома-
тии. Но об этом мы можем судить только по отдельным на-
2)
щекам в официальной переписке того времени. Другими, еще
более скудными источниками сведений являются данные «дати-
ровочных формул» и (изредка) надписей.
Именно из последних мы и узнаем о появлении на месопо-
тамском политическом горизонте новой силы — Ассирии, вер-
нее, еще только города-государства Ашшура, сразу же заявив-
шего о себе весьма решительно. Как сообщают две надписи
ашшурского правителя Илушумы, он «установил освобождение
аккадцев (от долгов)». Во второй надписи, не вполне понят-
ной, перечисляются Ур, Ниппур и несколько менее значитель-
ных городов по Тигру (см. {Ейгагс!, 1957, с. 90], там же биб-
лиография). Если эти надписи не содержат грубого преувели-
чения, из них следует, что Илушума предпринял успешный по-
ход глубоко на юг Месопотамии и, возможно, какое-то время
удерживал захваченные города.
Имеются также сведения о династических браках. Прави-
тель Эшнуны Билалама в конце XX в. до н. э. выдал свою
дочь замуж за правителя Суз, будущего наследника эламского
трона. Сын от этого брака в свое время также унаследовал
эламский престол. Сумулаэл, второй царь Вавилона, выдал
свою дочь за урукского царя Син-кашида. Через несколько де-
сятилетий урукский правитель Анам напомнил об этом собы-
тии в письме к вавилонскому царю Син-мубаллиту, указав, что
«цари Урука и Вавилона — один род». Это, впрочем, не тро-
нуло вавилонского царя и не заставило его. оказать Уруку
помощь против Ларсы, уничтожившей независимость Урука в
1801 г. до н. э. Несколько позднее правитель Эшнуны Дадуша
выдал свою дочь за правителя Рапикума, что отмечено в его
(Дадуши) «датировочной формуле». ПерЕые сведения о женить-
бе царских сыновей на чужеземных царевнах относятся к цар-
ствованию Шамши-Адада I. Последний женил своего внука
(сына царевича Ишме-Дагана) на дочери вождя воинственного
племени турукку, дав за нее богатый выкуп золотом и сереб-
ром. Другой сын Шамши-Адада I, Ясмах-Адад, женился на до-
чери Ишхи-Адада, правителя Катны. Как полагает В. Рёллиг
[Кб1П<т, 1974, с. 15], это было сделано с целью привлечь прави-
теля Катны к союзу против Ямхада (Алеппо) Впоследствии
Ясмах-Адад хотел развестись со своей женой, но Шамши-Адад
запретил ему это, указав на неблагоприятные политические
последствия развода. Вместо развода Ясмах-Адад ото-
слал опостылевшую жену в «Пальмовый дворец» в Мари. Зим-
ри-Лим, царь Мари, изгнанный оттуда Шамши-Ададом, напро-
тив, нашел в Ямхаде убежище и помощь для отвоевания Мари.
Он женился на дочери правителя Ямхада и именовал его своим
отцом. Эту супружескую пару, видимо, соединяла пылкая лю-
бовь, о чем свидетельствуют сохранившиеся письма царицы к
мужу. Эти письма говорят также о ее значительном политиче-
ском влиянии. Две дочери от этого брака были выданы замуж
за царей. По мнению В. Рёллига [РбШ^, 1974, с. 16], «династи-
21
ческие браки могли лучше обеспечить мир, чем это удалось
бы с помощью договоров». В общем это верно, хотя судьба
упомянутых выше правителей не была счастливой.
Если же говорить о собственно договорах, то конкретных
сведений о них нет, но известно о существовании многочислен-
ных союзов. (Документальные сведения о дипломатии того вре-
мени см. [КбШд, 1974, 1956; Ыше1, 1985].) Один из чиновников
все того же Зимри-Лнма писал: «Нет царя, который был бы
силен сам по себе. За Хаммурапи, правителем Вавилона, идут
10—15 царей, за Рим-Сипом, правителем Ларсы, столько же,
за Ибалпиэлем, правителем Эшнуны, столько же, за Амутпиэ-
лем, правителем Катны, столько же, [а] за Ярим-Лимом, пра-
вителем Ямхада, идут 20 царей». Хотя по числу союзников
самым сильным выглядит царь Ямхада, именно Хаммурапи уда-
лось уничтожить всех царей месопотамских царств и присоеди-
нить их территории к своему. Как уже было сказано выше,
одним из средств, приведших Хаммурапи к достижению этой це-
ли, была оживленная политическая деятельность. Послы и
агенты путешествовали по всей Месопотамии или имели по-
стоянные резиденции при царских дворах. Из их донесений сво-
им владыкам, а также из некоторых косвенных данных состав-
ляется пока еще не слишком четкая, но достаточно недвусмыс-
ленная картина.
Союзы (равноправные и неравноправные, но одинаково не-
долговечные) заключались в большом количестве. Если союз
был неравноправным, царь-гегемон такого союза посылал в за-
висимые царства своих «советников» (хазиану) для постоянно-
го надзора. В своих письмах к главе такого союза зависимые
цари именуют его «отцом» или «господином». Их обязанности,
видимо, четко определялись договором и состояли прежде все-
го в оказании военной помощи. Заключение союза скреплялось
клятвой перед богами (своими собственными и богами союзни-
ка), а также принесением в жертву осленка. Этот последний
ритуал считается специфически кочевническим, введенным амо-
реями {1лте!, 1985, с. 6—7]. Торжественность обрядов не га-
рантировала, однако, прочности союзов, и вчерашние союзники
завтра превращались во врагов. Для достижения политических
целей в ход пускали военную силу, хитрость, подкуп, инспири-
рование мятежей. Как показали дальнейшие события, наиболее
удачливой в применении всех этих средств была вавилонская
династия.
Так, в начале своего царствования Хаммурапи заключил
союз с Шамши-Ададом I, тогда, бесспорно, самым могущест-
венным из месопотамских царей. Предполагается, что договор
этот ставил Хаммурапи в несколько зависимое положение, но
зато дал ему, видимо, возможность собраться с силами. Шам-
ши-Адад вскоре умер, царство его распалось, но его сын и на-
следник Ишме-Даган однажды оказал Хаммурапи небольшую
военную помощь, но теперь уже Хаммурапи выразил недоволь-
22
ство, считая ее недостаточной. С Рим-Сином, царем Ларсы,
своим ближайшим соседом, Хаммурапи сначала заключил до-
говор о союзе и взаимной помощи. Впрочем, оба новоявлен-
ных союзника питали серьезные подозрения относительно ис-
кренности друг друга. Рим-Син писал Хаммурапи, что в случае
нападения врагов на одного из них другому надлежит немед-
ленно явиться на помощь с кораблями и сухопутными войска-
ми. Однако он не выполнил своего обещания, сославшись на
некий предлог, хотя тут же подтвердил взаимные обязатель-
ства «союзников». Агенты царя Мари доносили ему о подго-
товке Хаммурапи к войне с Ларсой. Хаммурапи заключил союз
с Мари и получал от нее военную помощь (как и от Эшнуны),
когда решил разделаться с Ларсой. В 1763 г. до н. э. этот са-
мый опасный соперник Вавилонии был уничтожен. Очередь
Мари и Эшнуны пришла позднее, когда Хаммурапи мог уже
обходиться без союзников. Именно об отношениях Мари и Ва-
вилона говорит первый в истории документально засвидетель-
ствованный случай использования экономической «помощи» в
политических целях. И з любопытного собрания писем, изданных
Доссеном [Оо551П, 1973, с. 179—188], видно, что вследствие
военных действий и неурожаев царство Мари оказалось под
угрозой голода. Между тем Ярим-Лим, царь Ямхада и тесть
Зимри-Лима, царя Мари, задержал, по неясным причинам,
присылку в Мари зерна через Эмар. В длинном письме к Ярим-
Лиму Зимри-Лим называет его своим «отцом», который «поса-
дил меня на мой трон», т. е. идет на крайнее унижение. Вме-
сте с тем он сообщает своему тестю, что Хаммурапи, царь
Вавилона, предложил Мари в качестве «помощи» «50 тысяч
•ослиных вьюков зерна» (т. е. около 4000 т!). Зимри-Лим, по
его словам, эту помощь отверг, заявив Хаммурапи: «Не при-
сылай мне зерно. У меня зерно есть, это у тебя его нет!» Д а л е е
Зимри-Лим вновь настойчиво просит Ярим-Лима поскорее при-
слать зерно, а заканчивает свое письмо намеком на возмож-
ность, в свою очередь, задержать присылку в Ямхад олова
(Мари было важным центром транзитной торговли оловом), т. е.
после просьб прибегает к слегка замаскированным угрозам.
В том же собрании содержится письмо к Зимри-Лиму от од-
ного из вельмож, в котором тот заклинает своего царя не ста-
новиться «должником» Хаммурапи и не рассказывать Ярим-
Лиму о трудном положении Мари.
Видимо, принятие этой «помощи» поставило бы Мари в за-
висимое от Вавилона положение. Поскольку «мирное» подчи-
нение не удалось, Хаммурапи перешел к военным действиям.
Союзников у Мари не оказалось, кроме далекого Элама {1лте1,
I '85а, с. 53], который, вероятно, существенной помощи оказать
не смог, и участь Мари была решена.
Созданная Хаммурапи держава включила всю Месопотамию
и даже часть Элама, хотя она ненадолго пережила своего со-
здателя. Но Вавилонское царство в Южной Месопотамии, не-
23
смотря на все превратности судьбы, сохранилось и до персид-
ского завоевания. Впрочем, даже и персидские цари короно-
вались вавилонской короной. В немалой степени этому способ-
ствовало провозглашение Вавилона вечным обиталищем царст-
венности (подробнее см. {Якобсон, 1978]). Именно держава
Хаммурапи и его преемников может называться централизован-
ным государством, ибо был уничтожен самый институт энси.
Этим словом (его аккадизированная форма «ишшаккум») в
Вавилонии стали называть низшую категорию полузависимых
царских работников, а составными частями Вавилонии управ-
ляли уже царские чиновники.

4. Средневавилонский период

К середине II тысячелетия до н. э. политическая ситуация


на Ближнем Востоке выглядела следующим образом. Сущест-
вовало несколько «великих» держав, считавшихся более или
менее равноправными: Египет, Касситская Вавилония, Митан-
ни в Северной Месопотамии и Хеттская держава в Малой Азии.
Элам вследствие внутренних смут и военных поражений на дли-
тельное время вышел из большой политики. Множество мелких
или мельчайших царств, или княжеств, Сирии, Палестины, Фи-
никии, Северной Месопотамии и Малой Азии оказались в за-
висимости от вышеперечисленных «великих» держав. Степень
этой зависимости была различной: от полного и униженного
повиновения (княжества, подчиненные Египту) до союзниче-
ских, хотя и неравноправных, отношений (княжества, подчинен-
ные Хеттскому царству). В числе этих мелких государств на-
ходилась и Ассирия — тогда еще город-государство Ашшур, не-
прерывно расширявший свою территорию и вошедший в конце
концов в число «великих» держав.
Цари «великих» держав в своих письмах друг к другу име-
новали себя и своего адресата «братьями». Однако это обра-
щение вряд ли следует понимать, по аналогии с подобными же
обращениями друг к другу европейских государей во времена
средневековья и в новое время, как признание полного взаим-
ного равенства. Впрочем, даже и в Европе император Священ-
ной Римской империи пользовался наибольшим престижем, а
имперские князья считались равными коронованным особам.
На древнем Ближнем Востоке, как уже отмечалось выше, отно-
шения реальных или номинальных «братьев» не были равно-
правными. Судя по дошедшим до нас письмам [КписНгоп, 1907;
К а т е у , 1978] из Телль эль-Амарнского архива египетских фа-
раонов, а также и по некоторым другим данным, особое поло-
жение занимал египетский фараон. Что же касается конкретных
взаимоотношений, то они диктовались, конечно, политическими
потребностями момента и реальным соотношением сил. В дан-
ной главе не место для рассказа о военных событиях той поры
(о них см., например, [ИДВ, 1983], а также {Аветисян, 1984]) _
24
Напомним лишь, что определяющим моментом здесь была борь-
ба между хеттами, египтянами и митаннийцами за власть над
'Сирией. Вавилония непосредственно в этой борьбе не участво-
вала, но безопасность ее северных границ прямо зависела от
исхода этой борьбы. По отношению к фараонам вавилонские
цари всегда держались несколько заискивающе. Куригальзу I
выдал свою дочь з а м у ж за фараона Аменхотепа III и, вероят-
но, считал это большим политическим успехом. Однако в дейст-
вительности дочь вавилонского царя стала лишь одной из мно-
гочисленных «гаремных женщин» фараона и до такой степени
затерялась в этом гареме, что послы ее брата Кадашман-Эл-
лиля I, унаследовавшего престол их отца, не смогли ее узнать
•(письмо 1). Фараон, однако, обвинил вавилонских послов в
недобросовестности и д а ж е в попытках поссорить «братьев».
Кадашман-Эллиль тем не менее и сам отдал свою дочь фа-
раону, а затем попросил, чтобы фараон, со своей стороны, при-
слал ему в жены египетскую царевну. Сохранившееся в Телль
эль-Амарнском архиве письмо вавилонского царя по этому по-
воду {КписИгоп, 1907, № 4] настолько интересно, что его следу-
ет привести целиком в переводе: « ( Н а ч а л о разрушено). Вот,
поскольку ты, брат мой, написал о том, что ты не отдашь за-
муж свою дочь, сказав так: „Издревле дочь царя Египта не
выдается ни за кого", так я отвечаю: почему ты так посту-
паешь?
Ты — царь, ты можешь делать, что тебе угодно. Если ты
что-нибудь даешь, кто скажет что-либо (против)? Когда эти
(твои) слова мне сказали, я (тебе), своему брату, так отве-
чаю, вот что я говорю: Взрослые дочери и красивые женщины
есть (у тебя). Одну (какую-либо) красивую женщину по свое-
му выбору пришли мне. Кто скажет: „Не царская дочь она?"
Ты же не послал (никого) лишь ради того, чтобы не послать,
братства и дружбы разве ты не ищешь, если ты (сам) пишешь
мне о взаимном сближении, (свойстве) через брак? Ведь и я
ради этого, ради братства и дружбы о нашем взаимном сбли-
жении, (свойстве) через брак писал тебе. Почему ж е брат мой
не прислал никакой женщины? Воистину, женщины ты не при-
слал, так и я, подобно тебе, женщину задержу, не пошлю к
тебе? Дочери у меня есть, и я их не задержу!» [Кпис11гоп,
1907, № 4].
Письмо это, как обычно для писем касситских царей и фа-
раону, завершается просьбой прислать побольше золота.
В заключение отметим, что Бурна-Буриаш II, видимо, тоже
посылал свою дочь Аменхотепу IV. Другую свою дочь он выдал
з а м у ж за хеттского царя Суппилулиумаса I. Хотя она была
третьей по счету женой хеттского царя, она стала официальной
главной женой, ц а р и ц е й — м а т е р ь ю наследника (тавананна),
сохранив это положение при преемниках Суппилулиумаса —
Арнувандасе II и Мурсилисе II. С женой последнего она пос-
сорилась и была, кажется, изгнана.
25
Митаннийский царь Тушратта выдал свою д о ч ь за фараона
Аменхотепа III, а после смерти этого ф а р а о н а Тушратта счи-
тал свою дочь женой его преемника Аменхотепа IV. Реальное
положение митаннийской царевны в египетском гареме было
таким же, как и положение вавилонской ц а р е в н ы [Аветисян,
1984, с. 53 и сл.]. Из писем Тушратты к ф а р а о н у мы знаем, что
еще Артадама I выдал свою дочь за ф а р а о н а (после настой-
чивых просьб, как утверждает автор письма), что в египетском
царском гареме находилась также сестра с а м о г о Тушратты
(прибытие этой царевны с большой свитой в Е г и п е т отмечено в
египетской надписи; ср. [Аветисян, 1984, с. 47])
Бурна-Буриаш II женился на дочери А ш ш у р у б а л л и т а I, аш-
шурского правителя, который уже именовал с е б я полуофициаль-
но «царем Ассирии», т. е. претендовал на м е с т о среди царей
«великих» держав.
Упомянутое выше письмо вавилонского п а р я Кадашман-
Эллиля фараону позволяет сделать вывод, ч т о женитьба на
египетской царевне рассматривалась вавилонянином как источ-
ник огромного внешнеполитического престижа. Ради этого он
готов был даже пойти на унизительную инсценировку. Но фа-
раон смотрел на это совершенно иначе: он с ч и т а л такой брак
унизительным для Египта. Все это лишний раз показывает осо-
бое положение фараона среди «великих» ц а р е й . Мелкие же
правители в письмах к фараону даже не осмеливаются имено-
вать себя царями, как и фараон в своих письмах к ним не удо-
стаивает их такого титула.
«Синхроническая история» [Огаузоп, 1975, № 21], три списка
которой сохранились в библиотеке ассирийского паря Ашшур-
банапала, представляет собой краткую сводку ассиро-вавилон-
ских отношений, начиная с касситского времени и до Адад-не-
рари III (т. е. до VIII в. до н. э.). Эта сводка составлена с
проассирийских позиций и потому не всегда правдива (ср.
[Сгаузоп, 1975, с. 52 и сл.]). Основной тезис составителя этой
хроники заключается в том, что в столкновениях между Асси-
рией и Вавилонией верх всегда брала Ассирия (это не соответ-
ствует действительности) и что существовали т а к ж е периоды
мирных и дружественных отношений между д в у м я царствами,
а граница между ними всегда определялась на основании до-
говоров. К сожалению, никаких подробностей об этих договорах
не сообщается. Из сопоставления этого текста с другими источ-
никами видно, что в действительности отношения между Асси-
рией и Вавилонией были весьма сложными. Касситские цари
Вавилонии не забывали, по-видимому, что Ашшур и Ниневия
входили при Хаммурапи в состав Вавилонской державы. Фак-
тически же Ашшур в рассматриваемое время с н а ч а л а находил-
ся в подчинении у Митанни, а после разгрома Митанни
становился все более заметной силой и даже з а в я з а л самостоя-
тельные отношения с Египтом. В письме Аменхотепу IV Ашшу-
рубаллит I именует себя уже «великим» царем и «братом» фа-
26
раона (письмо 16) и отмечает, что прямые отношения с Егип-
том имел еще его отец Ашшур-надинаххе. Вавилонский царь,
однако, пытался протестовать. Бурна-Бурнаш II в письме Амен-
хотепу IV писал: «Вот, ассирийцы — мои подданные. Я их к те-
бе не посылал. Что им нужно, зачем они пришли в твою стра-
ну? Если ты любишь меня, пусть они не смогут ничего купить,
пусть они уйдут с пустыми руками» (письмо 9, стк. 31 и сл.).
В этом письме речь идет скорее о купцах, чем о послах, но
в письме Ашшурубаллита I определенно говорится об обмене
послами. Протесты вавилонского царя скорее всего остались
без последствий. Более того, заключенный им династический
брак (см. выше), который он, видимо, считал выгодным для
Вавилонии, в действительности дал ассирийцам повод вмешать-
ся в вавилонские внутренние дела: после смерти Бурна-Буриа-
ша II Ашшурубаллит заставил вавилонян посадить на вавилон-
ский престол своего внука, сына своей дочери, Караиндаша II.
В Вавилонии вспыхнул мятеж, Караиндаш был убит, а вави-
лонским царем стал некто Назибугаш, который, по-видимому,
не принадлежал к царскому роду («Синхроническая история»
называет его «ничьим сыном», т. е. человеком безродным).
Ашшурубаллит вторгся в Вавилонию, сверг Назибугаша и по-
садил на престол младшего сына Бурна-Буриаша II по
имени Куригальзу (II или Младший). Хотя последний получил
власть из рук ассирийцев, он воевал с преемником Ашшурубал-
лита, царем Эллиль-нерари. Из чрезвычайно лаконичных све-
дений «Синхронической истории» видно, что граница между
Ассирией и Вавилонией пересматривалась неоднократно. Каж-
дый новый пересмотр «закреплялся» торжественной клятвой, но
в общем и целом граница неуклонно отодвигалась к югу, т. е.
изменялась в пользу Ассирии.
В Телль эль-Амарнской переписке сохранились данные о
связях между Египтом и государствами Азии (подробнее об
этом см. гл. 2).
Важной составной частью дипломатических взаимоотноше-
ний был обмен подарками. И вавилонские, и ассирийские, и
митаннийские цари в своих письмах буквально клянчат у фа-
раона побольше золота, которого, по их утверждениям, в его
стране «словно пыли». Сами они, впрочем, тоже шлют фарао-
ну подарки — коней, колесницы, оружие, изделия из камня
(особенно из лазурита). Богатые подарки были сделаны од-
нажды фараоном вавилонскому царю (письмо 14), среди кото-
рых находились изделия из золота общим весом более 600 кг;
изделия из серебра общим весом около 150 кг; изделия из брон-
зы в количестве более 300 штук весом около 450 кг; около
1100 одежд и тканей; более 2000 каменных сосудов; изделия
из дерева ценной породы и слоновой кости. Явное преобладание
золота над серебром объясняется, видимо, не только щед-
ростью фараона, но и тем фактом, что золото в Египте было
свое, а серебро — привозное. Авторы писем к фараону, конечно,
27
преувеличивают, говоря, что в его стране «золота — словно пы-
ли», но некоторые основания для такого утверждения есть
К концу рассматриваемого периода политическая ситуация
на Ближнем Востоке существенно изменилась: ушли в небы-
тие Митанни и Хатти, ослабели Вавилония и Египет, резко уси-
лились Ассирия и Элам.
ГЛАВА 2

ДРЕВНИЙ ЕГИПЕТ

1. Египет в период гиксосского владычества

Сведения о роли дипломатии в политической жизни древнего


Египта сохранились в основном от периода гиксосского влады-
чества и последующей эпохи Нового царства.
Гиксосский период в истории древнего Египта, или период
гиксосского ига, продолжался более 100 лет, примерно с конца
XVIII в. до н. э. до первых десятилетий XVI в. до н э. Это бы
ло время, когда вожди больших масс азиатов, в основном за-
падных семитов, или амореев, длительное время проникавших
из Палестины в дельту Нила, захватили власть над всем Егип-
том. Египетская историческая традиция называет этих азиат-
ских вождей фараонами XV и XVI гиксосских династий [Лапис,
1958, с. 97—105].
Сделав своей столицей город Аварис в восточной части
Дельты — в прошлом административный центр времени Сред-
него царства,— гиксосские правители, подобно египетским фа-
раонам, распространили свою власть на всю Нильскую долину
вплоть до Элефантины на юге. В политическом отношении Еги-
пет в это время представлял собой ряд небольших владений
местных египетских правителей, признававших свою зависимость
от гиксосских фараонов из Авариса, которым они должны были
платить дань. В этот период установились тесные экономиче-
ские и культурные связи Египта со странами Азии. В самом
Египте продолжали развиваться науки, искусство и литература.
Так, 33 м годом правления гиксосского фараона Апопи дати
руется знаменитый египетский математический «папирус Ринд»
В гиксосское время был записан сборник народных сказок —1
«папирус Весткар». Продолжали накапливаться знания по ме-
дицине, что нашло свое отражение в записанном вскоре после
изгнания гиксосов из Египта большом медицинском «папирусе
Эберса». Гиксосы познакомили жителей долины Нила с ло-
шадью и колесницей.
Долгое время политическая система, установленная гиксо-
сами, устраивала областную, или номовую, знать, которая обе-
регала свою автономию в местных делах и боялась той же-
сткой политической централизации, которая была характерна
для Египта прошлых лет (т. е. для Древнего царства и конца
Среднего царства). Лишь в конце периода гиксосского влады-
29
чества в Египте на юге Нильской долины, в фиванском номе,
стала возвышаться местная зависимая от гиксосов династия
правителей Верхнего Египта, объявивших себя фараонами (еги-
петская историческая традиция называет эту династию XVII),
^последние представители которой Секененра III и особенно
Камос начинают борьбу за изгнание гиксосов из Египта и за
объединение всей страны под своей властью. Именно об этом
бурном времени рассказывают интересные исторические памят-
ники, которые мы рассмотрим.
Начало борьбы фиванских фараонов с гиксосами нам из-
вестно благодаря одной сказке, записанной иератическим пись-
мом в эпоху Рамессидов учеником писцовой школы в Фивах
через несколько веков после изгнания гиксосов из Египта на
папирусе, ныне хранящемся в Британском музее и известном
как папирус Саллье I (5а1Пег I). Начинающий писец или ско-
пировал эту сказку, отражающую народное воспоминание о
времени гиксосского владычества в Египте, в качестве школь-
ного упражнения с какого-то другого текста, или же записал
ее на слух как диктант.
Сохранившийся текст сказки очень испорчен [ОагсНпег, 1932,
с. 85—89], он изобилует лакунами и не имеет конца. Однако
он представляет большой интерес, поскольку, несмотря на обыч-
ное для сказки преувеличение, все же показывает, к каким
дипломатическим хитростям прибегали иногда в те далекие вре-
мена в случаях, когда искали повод к войне. Воспользовав-
шись толкованием и реконструкцией лакун текста, предложен-
ными Б. Ганном и А. Гардинером [Сипп, ОагсНпег, 1918,
-С. 40—42], дадим перевод сказки: «(1,1) Так случилось, что
страна Египет была в беде и не было владыки ж. н. з. ( = да
будет он жив, невредим, здрав), (в качестве) царя (в то)
время. И когда это произошл<5^дарь Секененра ж. н. з. был
правителем южного города ( Ф и в ы ) . ( О д н а к о ) беда (находи-
лась) в городе азиатов; правитель (1,2) Апопи ж. н.з. пребы-
вал в Аварисе, и вся земля платила ему дань своими продук-
тами (?) в полном объеме(?), так же как и всеми прекрасными
вещами Египта. Царь Апопи ж. н. з. (1,3) взял себе Сутеха в
качестве господина и не служил никакому другому богу, кото-
рый существовал во всей земле, кроме Сутеха. И он построил
храм прекрасной, долговечной работы рядом с {дворцом] царя
ж. н. з. (1,4), и он поднимался {каждый] день, чтобы ежеднев-
но приносить жертву... [скотом] Сутеху, и сановники [его величе-
ства] ж. н. з. несли гирлянды цветов точно так, как (это) де-
лается (в) храме Ра-Горахте. Теперь, что касается (1,5) [царя
Апопи] ж. н. з., его желанием было [нанести] обиду царю Секе-
ненра ж. н.з.— правителю южного города. И вот, [после того
как прошло] много дней после этого, [царь (1,6) Апопи ж. н. з.]
приказал, чтобы был со[зван] (его совет) (?) ...его главе (и
сказал им: „Желание моего величества) послать (посланца в
южный город, чтобы передать обвинительное) словесное уве-
30
домление (1,7) (царю Секененра)". (И его совет не знал, что
ответить ему. Затем он приказал, чтобы были созваны его)
писцы (и) мудрецы [по этому случаю] (?)... (И они сказали
ему:) [,,0] правитель ж. н.з. (1,8), [наш господин!]... (Существу-
ет) пруд гиппопотамов (в южном городе)... и они (гиппопота-
мы) не дают [сну прийти к нам ни днем, ни] ночью, [так как
крики] (их наполняют) [ухо (в) (1,9) нашем городе]. (Пусть
поэтому твое величество ж. н. з. направит посланца к правите-
лю южного города, к царю Секененра ж. н. з., и, когда [прави-
тель южного города будет] перед ним, пусть посланец скажет
ему: (1,10) Царь Апопи ж. н. з. говорит тебе —новели, чтобы
был покинут пруд гиппопотамов. Таким образом твое величе-
ство ж. н.з. увидит, кто) (2,1) вместе с ним в качестве помощ-
ника, (так как) не расположил он [себя] ни к какому богу во
[всей] этой [земле], за исключением Амуна-Ра, царя богов".
'И] когда много дней прошло после этого (2,2), царь Апопи
ж. н. з. направил к правителю южного города то, что касалось
(обвинительного) словесного уведомления, которое его писцы
к мудрецы сказали ему по этому случаю. (2,3) И посланец
царя Апопи ж . н . з . достиг правителя южного города, и они
(придворные) ввели его к правителю южного города (2,4).
И некто (Секененра) сказал посланцу царя Апопи ж. н.з.: „За-
чем послан ты в южный город? Зачем достиг ты меня (в) этом
путешествии?" И посланец (2,5) сказал ему: „Царь Апопи
ж. н. з. послал (меня) к тебе, чтобы сказать: Пусть будет пове-
лено, чтобы был покинут пруд гиппопотамов, который находит-
ся в текущем источнике города, (поскольку) они (гиппопотамы)
не дают (2,6) сну прийти ко мне ни днем, ни ночью, так как
крики (их наполняют) ухо (в) его (?) городе". И правитель
южного города замолчал и заплакал от великой беды, и он не
знал (2,7), какой ответ дать посланцу царя Апопи ж. н.з^
И правитель южного города (2,8) сказал ему: „Как твой г о с '
подин ж. н. з. слышит [слова]... (2,8) (и крики гиппопотамов,
которые в пруде, который находится в) [текущем источнике]
южного города?" И [посланец] (сказал ему: „Таковы) слова,
ради которых послал он меня к (тебе)" (2,9). [И правитель
южного города повелел], чтобы [посланцу царя Апопи ж. н. з.]
была оказана забота хорошими [вещами], мясом, пирожными...
(2,10) (И правитель южного города сказал ему: „Возвращай-
ся к царю Апопи ж. н.з., твоему господину), и все, что ты ему
скажешь, я сделаю это..." (2,11). [И посланец царя] Апопи
ж. н.з. снарядился в путешествие туда, где (3,1) находился [его]
господин. Затем правитель южного города приказал, чтобы бы-
ли созваны его главные сановники, а также все первые воины,
которых он имел, и он (3,2) повторил им все словесные уведом-
ления, относительно которых царь Апопи послал к нему. Они
были молчаливыми все, как один, от великой (3,3) беды. Они
не знали, что ответить ему хорошее или плохое. И царь Апопи
ж. н. з. послал к...».
31
На этом текст сказки обрывается, и мы можем только га-
дать о том, чем закончились странные переговоры Апопи с Се-
кененра. По всей вероятности, в сказке, отразившей народные
предания о гиксосском времени, далее рассказывалось о том,
как начались военные действия. Каков был их результат, мы
никогда не узнаем. Известно, однако, что Секененра погиб в
битве. Об этом свидетельствует его мумия, хранящаяся ныне
р Каирском музее, покрытая страшными ранами, скрюченная,
с глубоким проломом черепа, набальзамированная скверно и
явно впопыхах. Безусловно, Секененра был храбрым воином и
нашел смерть в борьбе с гиксосами на поле брани.
Секененра, по-видимому, был зачинателем борьбы с гиксо-
сами. К счастью, о борьбе с гиксосами после Секененра фиван-
ского фараона Камоса нам известно благодаря археологиче-
ским находкам.
В 1908 г. в фиванском некрополе, в так называемой Долине
царей, в разграбленной гробнице XVII династии археологу
Г. Картеру посчастливилось найти две деревянные таблички,
одна из которых (более крупная) получила название «Таблич-
ка Карнарвона № 1» [Сагпагуоп, Саг+ег, 1912, с. 36—37,
табл. XXVII—XXVIII]. На лицевой стороне этой таблички было
записано историческое повествование о борьбе Камоса с гик-
сосским правителем Апопи. «Табличка Карнарвона № 1» выз-
вала спор по поводу датировки ее иератической записи.
Г. Масперо, ссылаясь на характер иератических знаков, нане-
сенных на оборотную сторону таблички, содержащую начало
копии с текста «Поучения Птаххотепа», высказал мнение, что
обе иератические записи на обеих сторонах таблички были сде-
ланы в одно время писцом в довольно позднюю эпоху правле-
ния фараонов Рамессидов (Мазрего, 1909, с. 146—153]. К иному
выводу пришел специально исследовавший «Табличку Карнар-
вона № 1» А. Гардинер. Основываясь на сходстве иератических
знаков текста лицевой стороны таблички со знаками иерати-
ческого письма в математическом «папирусе Ринд», в сборнике
сказок «папирусе Вееткар» и в медицинском «папирусе Эбер-
са», датированных временем гиксосов или самым началом пос-
легиксосской эпохи XVIII династии, и учитывая обстоятельства
находки таблички в гробнице XVII династии, А. Гардинер вы-
сказал убеждение, что запись текста на лицевой стороне
«Таблички Карнарвона № 1» была произведена писцом — со-
временником освободительной борьбы Египта с гиксосами не
позднее чем через 50 лет после тех событий, о которых он рас-
сказал [ОагсНпег, 1916, с. 97]. Несколько позже А. Гардинер
уточнил свою интерпретацию текста лицевой стороны «Таб-
лички Карнарвона № 1», объявив ее копией с какой-то посвя-
тительной победной стелы Камоса (Оипп, ОагсНпег, 1918, с. 45].
Предположение А. Гардинера о существовании такой стелы
впоследствии полностью подтвердилось, когда 28 декабря 1928 г.
М. Шевриер нашел в Карнаке два обломка этой стелы [Ьасаи,
32
1939, с. 245—271, табл. 37—38], содержащих фрагментарную
иероглифическую запись, рассказывающую о борьбе фараона
Камоса с гиксосами, причем запись, полностью аналогичную с
той, которая зафиксирована на лицевой стороне «Таблички
Карнарвона № 1». (Эту стелу мы будем называть «первой сте-
лой Камоса», поскольку позднее в Карнаке была найдена и
«вторая стела Камоса».) В настоящее время в египтологиче-
ской литературе можно встретить различную трактовку пред-
назначения и датировки текста на лицевой стороне «Таблички
Карнарвона № 1». Так, по мнению Д . вэн Сетерса, этот текст
был поздней школьной копией с иероглифической записи на
двух найденных М. Шевриером и изданных П. Л а к о обломках
«первой стелы Камоса» [8е1ег5, 1967, с. 15—165]. По предпо-
ложению Н. С. Петровского, текст лицевой стороны «Таблички
Карнарвона № 1» сам служил рабочим эталоном для камне-
резов, высекавших его копию на «первой стеле Камоса» [Хре-
стоматия, 1980, ч. 1, с. 59]. К какому, однако, времени ни отно-
сить текст на лицевой стороне «Таблички Карнарвона № 1» и
как ни оценивать его функциональное предназначение, бесспор-
но, он является историческим памятником исключительной важ-
ности
Вот что он нам сообщает: «(1) Год 3-й (царствования). Гор,
воссиявший на троне своем, две богини, повторяющие памят-
ники, Гор золота, удовлетворяющий две земли, царь Верхнего
и Нижнего Египта [Уадж] хепер [ра, сын Ра], Камос, любимый
Амуном-Ра, владыкой тронов двух земель, которому дана
жизнь, подобно Ра, вечная навеки (2). Ц а р ь могучий, находя-
щийся в Фивах, Камос, которому дана жизнь вечная в качест-
ве благодетельного царя. Сам [Ра] сделал его царем и воистину
наградил его силой. Его величество обратился с речью в своем
дворце к совету сановников, которые находились (3) в его сви-
те: „Хотел бы я знать, что это за сила моя, (когда один) вла-
ститель в Аварисе, (а) другой в Куше, я же сижу вместе с
азиатом и кушитом, и каждый человек располагает частью
своей в Египте. (Что касается того, кто) делит землю со мной,
(4) не пройдут мимо него вплоть до Мемфиса достояния
(? букв, „воды") Египта. Смотрите! Он владеет Гермополем.
Не укореняется (? букв, „опускается") человек, будучи задав-
ленным повинностями на азиатов. Я схвачусь с ним. Я вспорю
его живот. Я хочу освободить Египет и уничтожить (5) азиа-
тов". Тогда сказали сановники его совета: „Смотри! Это достоя-
ние (? букв, „вода") азиатов вплоть до Кус 2 . Вытянули они
языки свои (т. е. сговорились.— И. С.) все, как один. Нам спо-
койно с нашей (частью) Египта. Крепка Элефан (6)тина. Сред-
няя часть (Египта) с нами вплоть до Кус. Возделываются для
нас их лучшие земли. Быки наши (пасутся) в зарослях Дель-
ты. Полба доставляется нашим свиньям. Не захвачены наши
быки... (7)... относительно этого. Он владеет землей азиатов.
Мы владеем Египтом. Вот, когда придет тот, кто причалит (?)
.3 З а к . 1015 33
(и будет действовать против нас) (?), тогда мы будем действо-
вать против него". Расстроили они сердце его величества. „Что
до вашего совета (8)... азиаты, которые (9)... (Я сражусь с)
(?) азиатами, и наступит благополучие. Если... (?) ... с плачем.
Вся земля... (10)... (прославит меня, могучего правителя) (?)
в фиванском номе, Камоса, защитника Египта". Я поплыл вниз
(по Нилу) как борец, чтобы отбросить азиатов по приказу
Амуна, мудрого в советах. Мое могучее войско (11) (шло)
передо мной как жар огня. Отряды маджаев (стояли) на вер-
шинах (?) наших крепостей (?), чтобы выискивать азиатов и
уничтожать места их (скопления) (?). Восток и запад достав-
ляли свой жир (12), и войско было обеспечено пищей (?) в
любом месте. Я послал сильный отряд маджаев, в то время
как я проводил время, чтобы захватить (?) (13) Тети — этого
сына Пепи в Неферуси 3 . Я не упустил его, я обратил вспять
азиатов, которые вторглись (?) в Египет. Он действовал по-
добно тому, кто... мощь азиатов. Про (14) вел я ночь на ко-
рабле своем, мое сердце было довольно. Когда рассвело, я на-
бросился на него как сокол. Когда наступило время делать
благоуханным рот (завтракать), я сокрушил его, я разрушил
его стену, перебил его людей. Я заставил его жену спуститься
на берег. Мои воины были подобны львам с добычей своей,
с рабами, скотом, жиром, медом, деля добычу свою с радост-
ным сердцем. Округ Неферуси (16) пал (?). Нам не было труд-
но сокрушить (?) ее душу. (Укрепление) (?) П е р ш а к 4 было в
нужде, когда я достиг его. Их лошади бежали внутрь (укреп-
ления) (?). Его гарнизоны (терпели нужду) (?), вспоминая о
сладостях (?) своих...» [ОагсПпег, 1916, с. 95—110].
Текст лицевой стороны «Таблички Карнарвона № 1» обры-
вается на описании осады Камосом укрепления Першак. Одна-
ко по счастливой случайности нам известно продолжение дан-
ной военной кампании Камоса против Апопи. Во время рестав-
рационных работ в Карнаке 19 июля 1954 г. археолог
М. Хаммад в фундаменте под статуей правителя Фив «первого
жреца Амуна» Пиноджема нашел «вторую стелу Камоса», со-
держащую подробную иероглифическую запись о деяниях Ка-
моса после тех событий, о которых поведал текст лицевой сто-
роны «Таблички Карнарвона № 1», и текст двух обломков
«первой стелы Камоса».
«Вторая стела Камоса» вверху округлена. Она 220 см (пер-
воначально 235) высотой, 110 см шириной и 28 см толщиной.
Сбоку на стеле сохранились старые записи, содержащие имя
и частично фараоническую титулатуру какого-то Сенусерта.
За исключением разрушения незначительных фрагментов стелы
в верхней ее части и небольшой испорченности некоторых ие-
роглифических строк в средней части (стк. с 6-й по 8-ю, с
23-й по 25-ю), текст «второй стелы Камоса», состоящий из
38 строк, хорошо сохранился. Внизу, в левом углу стелы, изо-
бражен вельможа Неши, который по приказу Камоса поставил
34
эту стелу. По всей вероятности, обе стелы Камоса стояли когда-
то в Карнаке рядом, повествуя об одной и той же военной
кампании Камоса против Апопи. На «второй стеле Камоса»,
обнаруженной М. Хаммадом, в ее верхней части отсутствуют
датировки и титулатуры фараона (о второй стеле Камоса см.
[Наштас!, 1955, с. 198—200; НаЬасЫ, 1956, с. 195—202; НаЬасЫ,
1972; 5е1егз, 1967, с. 165—170; Хрестоматия, 1980, ч. 1,
с. 6 0 - 6 3 ] ) .
Изложение начинается сразу с обращения Камоса к Апопи:
«(1) Уведомление о бедственном положении в городе твоем, от-
деленном от войска твоего. Твой рот (слишком) узок, чтобы
сделал ты меня правителем (т. е. зависимым.— И. С.), так
как ты властитель (лишь) для умоляющих тебя (2). Вот пла-
х а — ты брошен на нее (?). Видна твоя спина (т. е. ты отсту-
паешь.— И. С.). Тяжело войску моему, (следующему) за тобой.
Не будут беременеть женщины Авариса. Не будут биться серд-
ца (детей) их (3) во чреве их, услышавших (боевое) рычание
воинов моих. Вот я причалил к Перджедкену 5 . Сердце мое ра-
дуется, так как дал я (4) Апопи увидеть мгновение тяжкое.
Властитель Речену (Палестины и Сирии), мерзкий руками, тот,
кто замыслил злые (дела) в сердце своем, (но) не выпали они
на долю ему. Достиг я Инита (5) южного. Я пересек реку из-
за них (т. е. злых дел.— И. С.) (?), чтобы дать ответ на них.
Я соединил один корабль за другим. Я поставил авангард (?)
на корму (?) из моих (6) телохранителей, летящий над рекой,
как если бы то был сокол. Мой золотой корабль был перед
ними, а я... впереди них (?) (7). Направил я мощный корабль
„Мек" на обследование берега (?), а корабль „ Д ж а т " вслед за
ним... на земле (8) Авариса. Увидел я жен его (Апопи) на кры-
ше дома его, выглядывающих из окон дома его... Не двигались
тела их, когда увидели (9) они меня. Смотрели они из ворот
своих и со стен своих подобно детенышам тушканчика (?) из
глубины нор их, говоря: „Он идет!" (10). Смотри! Я пришел.
Я достиг успеха, действуя своей рукой, успешно дело мое. Кля-
нусь Амуном сильным! Я не оставлю тебя (в покое). Я не по-
зволю, чтобы (11) попирал ты землю мою, а я бы не был на
тебе (?) (т. е. не теснил бы тебя.— И. С.) (?). Да сгинет (?)
сердце твое, мерзкий азиат! Смотри! Я утоляю жажду вином
сада твоего (12), отжатого для меня азиатами из того, что я
захватил. Опустошил я место пребывания твоего, вырубил я
деревья твои, погрузил я жен твоих в трюмы (13) кораблей,
захватил я (твое) колесничное войско. Я не оставил (и)
щепки из 300 кораблей „Бау" из молодого кедра, наполненных
золотом, ляпис-лазурью, серебром, бирюзой (14), медными то-
порами— нет числа им, оливковым маслом, ладаном, жиром,
медом, (деревьями) „итури", „сеседж", „сепни", деревом (15)
их всяким ценным. Дань всякая, прекрасная из Речену (Пале-
стины и Сирии), захватил я ее всю. Я не оставил и малости
(для) Авариса из-за зла (?) его (16). Азиат, исчезни! Д а сги-
3* 35
нет сердце твое! Что касается его, азиата мерзкого, то (я)
скажу: „Это я господин, и нет равного мне от Гермополя д о
Дома Хатор (17), так как Аварис стал рекой" (т. е. пустым
местом.— И. С.). Оставил я его в... без людей в нем, опустошил
я поселения их, сжег я места их (пребывания), ставшие хол-
мами пепелищ (18) навечно из-за зла, совершенного ими (азиа-
тами) в Египте. Было дано им услышать вопль азиатов, когда
удирали они из Египта — госпожи их. Захватил (19) я послан-
ца его (Апопи) выше (южнее) оазиса, пробиравшегося на юг
в Куш с письменным посланием. Нашел я в нем следующее в
виде записи рукой властителя Авариса (20). „Оаусерра, сын
Ра, Апопи приветствует сына моего, властителя Куша. Почему
пребываешь ты властителем, (но) не даешь мне знать (об
этом)? Разве не (21) видишь ты, что сделал Египет против ме-
ня? Властитель, который в нем, Камос-кен, которому дана
жизнь, гонит меня из земель моих. Не нападал я на пего по-
добно всему тому, что делал (22) он против тебя. Он обрек
обе земли на нищету, мою землю вместе с твоей. Он опусто-
шил их. Выступай же на север (2-3) немедленно. Вот он здесь
со мной, и нет (никого, кто бы выступил) против тебя из Егип-
та. Смотри! Я не дам ему пути, пока ты не придешь. Потом
разделим (24) мы города Египта... прекрасные в радости".
Уаджхеперра-кен (Камос), которому дана жизнь, разрушитель-
ный делами (25). Подчинил я чужеземные страны... а также
реки. Когда был найден путь (того, кто) (?) следовал (?) (по
нему) (?) (т. е. посла.— И. С.), не был я бездеятелен с войской
моим, (но все же) (?) не захватил я того, кто (26) был на
севере (т. е. Апопи.— И. С.), так как боялся он (Апопи) меня,
когда я плыл на север. Не было битвы нашей (?) до тех пор,
пока не достиг я его. (После того как) (?) увидел он огненное
дыхание мое, послал он (посланца) вплоть до Куша (27), что-
бы найти защитника (?) своего. Захватил я его (послание) в
пути. Не позволил я, чтобы дошло оно. Тогда повелел я, что-
бы отобрали (послание) и дали ее (дорогу) ему (посланцу)
обратно, причем находилась она (дорога) на восток (28) от
Тепиху 6 . Вошла сила моя в сердце его (Апопи), была поражена
плоть его (после того, как) рассказал ему посол его то, что
сделал я против области Киноноля 7 , бывшей в качестве (29)
достояния его (Апопи). Послал я сильный отряд лучников, ко-
торый отправился, чтобы опустошить (оазис) Джесджес 8 , был
(же) я в Сака 0 , чтобы не позволить противнику быть (30)
позади меня. Поплыл на юг сильным, с радостным сердцем.
Уничтожал я каждого противника, который был на пути, пре-
красное плавание на юг для (31) властителя, да будет он жив,
невредим, здрав, с войском его перед ним. Не было потерь
(среди) них (воинов). Не спорил человек со спутником его.
Не плакали сердца их... Я отправился к Сиуту 10, в период (32)
наводнения. Все лица были светлыми (радостными), земля в
кротости (?), плотины... Фиванский ном был в празднике. Ж е -
36
ны и мужья пришли, чтобы посмотреть (33) на меня. Каждая
женщина обнимает партнера своего. Нет лица в слезах. ЛадаН
воскуряется для... для резиденции, (34) для места, где говорят:
„Взяты вещи хорошие в соответствии (с тем), что дает он (бог)
силу для сына Амуна, да будет он жив, невредим, здрав, царя
долговечного Уаджхеперра, сына Ра, Камос-кена, которому да-
на жизнь (35), сокрушившего юг, напавшего на север, захва-
тившего эту землю победоносно, которому дана жизнь, проч-
ность, счастье. Пусть будет радостно сердце его вместе с Ка
его подобно Ра во веки веков" (36). Приказал его величество
князю, правителю, главному судье царского дома, казначею ца-
ря Нижнего Египта... воспитаннику (?) (владыки) двух земель,
князю, начальнику „семеров" (37), начальнику казны... Неши:
„Пусть сделают (запишут) все содеянное величеством моим на
плите, пребывающей в месте своем в Карнаке, в (38) фиван-
ском номе во веки веков". Сделал он сообразно с приказом
величества его...» [Нагпшас1, 1955, с. 198—208].
Приведенные нами тексты сказки папируса Саллье I, лице-
вой стороны «Таблички Карнарвона № 1» и «второй стелы
Камоса» свидетельствуют о сложной политической обстановке
в Египте в период освободительной борьбы фиванских фарао-
нов XVII династии — Секененра и Камоса — с гиксосским пра-
вителем Апопи. В этой борьбе большую роль играли диплома-
тическая переписка, отправка посланцев, заключение союзов и
соглашений, а также династические браки. Несмотря на явное
преувеличение сказки папируса Саллье I, в которой Апопи об-
виняется в стремлении найти первым повод к войне с Секенен-
ра, из нее со всей очевидностью следует, что Секененра при-
знавал верховную власть Апопи и платил ему дань, а отправка
посланцев для «словесных уведомлений» была тем средством, с
помощью которого гиксосский правитель пытался контролиро-
вать обстановку в фиванском номе. О верховной власти Апопи
к его предшественника — гиксосского царя Хиана над районом
Фив и над всем Верхним Египтом свидетельствуют гранитный
блок с именем Хиана из Гебелена [ЬаЫЬ, 1936, с. 36 и сл.;
5е1егз, 1967, с. 158] и хранящееся в Британском музее медное
тесло, на лезвии которого имеется надпись: «Благой бог Оаусер-
ра (Апопи), любимый Собком господином Сумену» [Лашез, 1961,
с. 40, табл. XIII, 6; 8е1егз, 1967, с. 156]. Поскольку Сумену был
центром почитания бога Собка в Верхнем Египте, по-видимому
расположенным в районе Гебелена, можно думать, что верхов-
ная власть Апопи признавалась и здесь. Структура государст-
венного устройства Египта периода гиксосского владычества
стимулировала заключение различных договоров и династиче-
ских браков между гиксосскими верховными владыками из Ава-
риса и многочисленными зависимыми от них местными прави-
телями. Подобные взаимоотношения существовали и между
Аварисом и Фивами. Так, в фиванском некрополе в гробнице
фараона XVIII династии Аменхотепа I был найден фрагмент
37
алебастровой вазы с именами Апопи и его дочери Херит [Саг-
1ег, 1916, с. 152, табл. 22]. Поскольку имена эти не были испор-
чены, можно предполагать, что ваза была даром Апопи фиван-
скому правящему дому, переданным каким-то прибывшим в
Фивы посольством. В Дельте же была найдена статуя фиван-
ской царевны Тани с начертанным на ней именем Апопи, что
свидетельствует, по-видимому, об их браке [ З т р з о п , 1959,
с. 233—239]. Возможно, и фрагмент вазы из гробницы Аменхо-
тепа I с именами Апопи и его дочери Херит, и статуя царевны
Тани с именем Апопи отражают одно и то же событие: заклю-
чение двух династических браков [5е1егз, 1967, с. 168; 5сЬи1тап,
19796, с. 181].
Согласно «Табличке Карнарвона № 1», Нижний и Средний
Египет до города Кусы южнее Гермополя входили в непосред-
ственное владение гиксосов, Верхний Египет от города Кусы до
Элефантины признавался достоянием зависимых от гиксосов
фиванских фараонов XVII династии, территория к югу от Эле-
фантины принадлежала Кушитскому царству, по-видимому на-
ходившемуся в дружественном союзе с гиксосскими владыка-
ми из Авариса [5ауе-5бс1егЬег^Ь, 1956, с. 54—61]. Территория,
которая находилась под властью гиксосов, объединяла много-
численные владения местных египетских правителей — номар-
хов, которые покорились гиксосам, и, как сказано в тексте на
лицевой стороне «Таблички Карнарвона № 1», «вытянули они
языки свои все, как один», т. е. сговорились друг с другом ц
с гиксосеким властелином Апопи [5е1ег8, 1967, с. 169—170]. Ка-
мосу пришлось вести борьбу с одним таким верным Апопи но-
мархом — правителем города Неферуси Тети, сыном Пепи.
Соглашение, которое существовало между фиванскими фа-
раонами и гиксосами во времена Камоса и Апопи, предусмат-
ривало соблюдение договоренности и по хозяйственным вопро-
сам, непосредственно затрагивающим интересы фиванской зна-
ти, почему она и выступила против намерения Камоса начать
борьбу с Апопи: «Нам спокойно с нашей (частью) Египта...
Быки наши (пасутся) в зарослях Дельты (т. е. непосредственно
во владении гиксосов,—Я. С.). Полба доставляется нашим
свиньям. Не захвачены наши быки». Только сохранение в ус-
ловиях гиксосского владычества прочных, предусмотренных ка-
кими-то соглашениями экономических связей Фив с Азией, с
Финикией, могло позволить Камосу достать древесину для
строительства того флота, с помощью которого он повел борьбу
с Апопи |[8е1ег5, 1967, с. 167—168], борьбу, вызвавшую с обеих
сторон оживленную дипломатическую переписку, о чем свиде-
тельствует текст обнаруженной М. Хаммадом «второй стелы
Камоса». Судя по началу текста этой стелы, речь в ней идет
об ответе Камоса на какое-то предложение Аиогш заключить
новое соглашение, гарантирующее фиванскому фараону власть
над Верхним Египтом. Камос, сообщая в очень выразительных,
образных, эмоциональных фразах о бедственном положении
38
Авариса и о своих военных успехах, с презрением отвергает
предложение гиксосского владыки, гордо заявляя: «Твой рот
(слишком) узок, чтобы сделал ты меня правителем, так к а к
ТЬ1 властитель (лишь) для умоляющих тебя. Вот плаха — ты
брошен на нее... Что касается его, азиата мерзкого, то (я) ска-
жу: „Это я господин, и нет равного мне от Гермополя до Д о -
ма Хатор, так как Аварис стал рекой"». В последней ф р а з е
точно обозначаются владения Камоса в Верхнем Египте, но она
не совсем понятна, если вспомнить настойчивые притязания
Камоса на полное изгнание азиатов и на власть над всем Егип-
том. По-видимому, Камос отвергал предложение Апопи стать
подчиненным ему правителем Верхнего Египта, потому что он
и так являлся неограниченным властелином на своей террито-
рии, а Аварис был слишком ничтожен для каких-либо предло-
жений подобного рода.
Несомненно, исключительный интерес представляют те стро-
ки текста «второй стелы Камоса», в которых сообщается о за-
хвате Камосом посланца Апопи, направленного к правителю не-
зависимого Кушитского царства. В письме, которое имел при
себе посланец, написанном самим Апопи кушитскому правите-
лю, предлагалось начать совместную борьбу против общего вра-
га. Апопи в своем письме подчеркивал незаконность начатых
Камосом военных действий, так как он ничем их не спровоциро-
вал. В этом письме Камос изображен нарушителем установив-
шегося з Ш и з яио, нарушителем каких-то соглашений между
ним и Апопи. Как видно из письма Апопи, дипломатические
взаимоотношения Апопи с кушитским правителем носили по-
стоянный и прочный характер. Апопи называет кушитского пра-
вителя, как младшего, своим сыном и упрекает его за то, что
он своевременно не известил своего гиксосского друга о всту-
плении на трон. Камос, отобрав у посланца письмо Апопи к ку-
шитскому правителю, направил его обратно в Аварис. Трудно
сказать, чем был продиктован подобный великодушный посту-
пок Камоса: личность ли посланца считалась неприкосновенной,
или, скорее, Камос стремился дать знать Апопи, что его по-
пытка подключить к борьбе нового противника фиванского фа-
раона не увенчалась успехом.
Как явствует из содержания текста «второй стелы Камоса»,
воинственный правитель Фив все ж е не смог взять Аварис и из-
гнать гиксосов из Египта. Этого достиг брат Камоса — основа-
тель XVIII династии, фараон Яхмос I. Д в а современника Ях-
моса I — «начальник гребцов» Яхмос, сын покойной Ибен, и
другой «начальник гребцов», т а к ж е Яхмос по прозвищу Пен-
нехебт,— поведали в своих автобиографиях, что фараон Ях-
мос I осадил и взял Аварис, изгнал азиатов-гиксосов из Егип-
та, преследовал их в Палестине, где после трехлетней осады
взял их опорный пункт — город Шарухен и, продолжая победо-
носный военный поход, овладел всей Палестиной. Длительная
освободительная борьба с гиксосами, начатая еще Секененра,
39
завершилась полной победой фиванских фараонов. Началась
новая страница в истории древнего Египта — эпоха Нового цар-
ства.

2. Телль эль-Амарнский дипломатячзский архив

Общая характеристика. Дипломатию древнего Египта пер-


вой половины эпохи Нового царства прекрасно характеризуют
письма из Телль эль-Амарнского архива — уникального собра-
ния исторических текстов XIV в. до н. э., содержащего, за ис-
ключением одного письма, найденного в Телль эль-Хеси (Юж-
ная Палестина) (письмо 333), документы дипломатической
корреспонденции, зафиксированной клинописью на аккадском
языке на глиняных табличках, обнаруженных в Египте на во-
сточном берегу Нила в 312 км к югу от Каира в почти безлюд-
ной местности, которую европейцы назвали Эль-Амарна или
Телль эль-Амарна. В древности здесь находилась роскошная
столица фараона Аменхотепа IV (Эхнатона) —город Ахетатон
(«Горизонт Атона»), от которого остались только развалины.
Аменхотеп IV (Эхнатон) (1353—1336 гг. до н. э.) вошел в
историю как смелый политик и религиозный реформатор, попы-
тавшийся для максимального укрепления своей деспотической
власти уничтожить влияние старой служилой знати и тесно
связанного с нею фиванского жречества. Стремясь окончатель-
но порвать с фиванскими жреческими кругами, он в 6-й год
своего царствования покинул Фивы и обосновался в новой сто-
лице Ахетатоне, специально возведенной на пустынной терри-
тории к северу от Фив. Вслед за Аменхотепом IV в Ахетатон
переместились все государственные (царские) учреждения, в
том числе и особое ведомство — так называемый «Дом писем
фараона» с обширным архивом.
Обнаружила письма Телль эль-Амарнского архива в самом
конце 1887 г. египетская крестьянка. Вскапывая на территории
древнего Ахетатона перегнойный, плодородный почвенный слой,
который она использовала как удобрения для своего сада, она
нашла около 300 клинописных глиняных табличек. Новость об
этих табличках быстро распространилась среди местных кресть-
ян, которые стали ревностными кладоискателями. Клинописные
таблички были проданы многим торговцам древности. У еги-
петских торговцев древностями таблички сначала скупали кол-
лекционеры-антиквары и египтологи, а затем уже от них эти
таблички попали в различные музеи мира. В настоящее время
таблички с текстами писем Телль эль-Амарнского архива, об-
щее число которых превосходит 400, хранятся в музеях Берли-
на, Лондона, Каира, Оксфорда, Парижа, Стамбула, Нью-Йорка,
Брюсселя, Москвы, а также в частных коллекциях.
Сводные, комментированные издания всех писем Телль эль-
Амарнского архива с их общей последовательной нумерацией,
40
с латинской транслитерацией текста и переводом на немецкий
и английский языки осуществили Ю. А. Кнудтзон (КпшИгоп,
1 9 0 7—1915] и С. А. Б. Мерсер [Мегсег, 1939, т. 1—II].
Почти все таблички Телль эль-Амарнского архива содержат
клинописную запись на аккадском языке писем дипломатиче-
ского характера, поступавших ко двору Аменхотепа III и Амен-
хотепа IV из Вавилона, Митанни, Ассирии, царства хеттов,
страны Арцава и с о-ва Кипр (Алашии), а также от много-
численных, покоренных Египтсгм правителей, городов-государств
Палестины, Сирии, Финикии/ Пять из этих писем (№ 13, 14,
22, 25, 120) представляют собой инвентарные списки подарков,
отправленных азиатскими правителями фараону или получен-
ных от фараона дружественными Египту монархами Азии. По-
давляющее большинство писем, хранившихся в Телль эль-
Амарнском архиве, поступило из Азии, и лишь очень небольшое
количество писем (копии, черновики, неотправленные пись-
ма) 'предназначалось к отправке в Азию. Последние все напи-
саны от имени фараона. Из них три письма адресовались ва-
вилонским царям, одно письмо — царю Арцавы и шесть пи-
сем — зависимым правителям покоренных городов-государств
Сирии, Палестины, Финикии. Из писем, доставленных в Египет,
35 или 36 были написаны фараону от имени независимых ца-
рей, одно письмо поступило от высокопоставленного чиновника
(«рабицу») с Кипра, будучи адресованным высокопоставленно-
му чиновнику («рабицу») фараона, одно письмо прибыло от
какого-то независимого правителя Северной Сирии.
^ Основная масса писем, хранившихся в Телль эль-Амарнском
архиве, поступила от признававших верховную власть Египта
правителей Азии. Пять писем было адресовано женщинам. Ав-
торы большинства писем, доставленных в Египет, обращались
непосредственно к фараону. Одно письмо от митаннийского ца-
ря Тушратты предназначалось для царицы Тейи — вдовы Амен-
хотепа III и матери Аменхотепа IV. Некоторые письма были
адресованы частным лицам различного статуса, в том числе
пять или шесть писем — египетским чиновникам очень высоко-
го ранга.
Некоторые таблички архива содержат не текст писем, а уп-
ражнения для египетских писцов по написанию клинописных
знаков (№ 342—354; 354а; 355а). Школьное упражнение писца
зафиксировано на одном глиняном цилиндре (№ 355). На четы-
рех табличках записаны вавилонские мифологические сюжеты,
составленные, очевидно, в Вавилонии, но использовавшиеся в
Египте для обучения клинописи египетских писцов (№ 356—
359).
Таблички Телль эль-Амарнского архива изготовлены из вы-
сушенной на солнце глины, они квадратные по форме и раз-
личаются по величине. Характер письма на табличках напоми-
нает нововавилонскую клинопись. По почерку можно разли-
чать вавилонский, палестинский и египетский клинописные сти-
41
ли. З а исключением трех писем (№ 24, 31, 32), все остальные
написаны на аккадском языке — международном языке стран
Ближнего Востока времени царствования Аменхотепа III и
Аменхотепа IV.
Исторический период, который освещают письма Телль эль-
Амарнского архива, определен точно — это XIV в. до н. э., вре-
мя царствований Аменхотепа III и Аменхотепа IV, время, когда
Египет при Аменхотепе III был признанным гегемоном на
Ближнем Востоке, но к концу правления Аменхотепа IV по-
степенно частично утратил свое влияние в этом регионе.
Письма Телль эль-Амарнского архива информируют нас о
характере политических взаимоотношений Египта с азиатскими
странами в XIV в. до н. э. Они позволяют судить о том, как
в это время складывались связи Египта с азиатским миром,
как осуществлялись династические браки, каковой была в тот
период международная политическая обстановка.
В изданиях Ю. А. Кнудтзона и С. А. Б. Мерсера всем пись-
мам Телль эль-Амарнского архива дан определенный номер в
соответствии с порядком их расположения в вышеназванных
работах. На эти номера принято ссылаться при рассмотрении
писем.
Политическая обстановка в Передней Азии в царствование
Аменхотепа III и Аменхотепа IV. В тот исторический период,
который отражен в письмах Телль эль-Амарнского архива, Еги-
пет был одной из наиболее могущественных держав Б л и ж н е -
го Востока, Равными ему государствами, если судить по пись-'
мам Телль эль-Амарнского архива, сначала были только Ми-
танни, расположенное в верховьях Евфрата, населенное хур-
ритами с небольшой примесью индо-иранского этнического эле-
мента, и касситский Вавилон. Несколько позже возросло зна-
чение Ассирии, которая, освобождаясь от подчинения Митанни
и Вавилону, стала претендовать на равную с ними роль в меж-
дународной политике. В годы царствования Аменхотепа IV зна-
чительно усилилось царство хеттов в Малой Азии, в правление
Суппилулиумаса превратившееся в грозного соперника Египта.
Суппилулиумас, сокрушив царство Митанни, начал завоева-
ние сирийских владений фараонов (№ 45, 75, 164—167, 170,
173—176а, 189, 194, 195). Агрессивные действия Суппилулиума-
са подрывали египетскую гегемонию в Передней Азии. Аменхо-
теп IV, занятый внутренними проблемами в связи с религиоз-
ной реформой, не мог проводить активную внешнюю политику
и оказать сопротивление хеттам, наступавшим из Малой Азии
на Сирию. В сложной обстановке социальной и политической
борьбы, экспансии хеттов, вторжений так называем.ых людей
«са-газ», или «хапиру», а также мятежей азиатских правите-
лей к концу царствования Аменхотепа IV владычество Египта
в Палестине, Сирии, Финикии в значительной мере стало при-
зрачным. Адресованные фараону многочисленные письма вер-
ных Египту правителей с просьбой прислать для защиты их
42
в л а д е н и й от врагов египетские воинские отряды показывают это
весьма наглядно.
Д л я лучшего понимания содержания писем Телль эль-Амарн-
ского архива дадим справку о той системе управления, которая
существовала в азиатских владениях Египта в годы царство-
ваний Аменхотепа III и Аменхотепа IV.
Владения Египта в Азии в этот период подразделялись на
три больших района, которые мы условно будем называть «про-
винциями». Это Амурру, Упе и Ханаан, управляемые египет-
скими наместниками, которых в письмах Телль эль-Амарнского
архива обычно называют по-аккадски «рабицу». В «провинцию»
Амурру входил ряд районов Северной Сирии и Финикии. Рези-
денцией наместника «рабицу» был город Симира. «Провинция»
Упе располагалась в Южной Сирии и в Заиорданье с центром
в Кумиду. «Провинция» Ханаан находилась в Палестине, с
местом пребывания наместника «рабицу» в Газе. _ —
Зависимые от Египта правители городов — центров кня-
жеств, входивших в ту или иную «провинцию», подчинялись со-
ответствующему «рабицу». В Передней Азии не было верхов-
ного наместника, ответственного за всю страну, подобного «цар-
скому сыну Куша», контролировавшему Нубию. Каждый «ра-
бицу» отвечал только за свою «провинцию» и не мог действо-
вать за ее пределами без санкций фараона. В письмах Телль
эль-Амарнского архива «рабицу» назывались не только намест-
ники «провинций», но и особые дипломатические посланцы.
В одном письме высшие сановники Кипра (Алашии) и Египта
также названы «рабицу» (№ 40).
Наместники «рабицу» обеспечивали интересы Египта на
подвластных им территориях. Они должны были сообщать фа-
раону обо всех действиях правителей городов, о враждебных
Египту интригах или продвижениях вражеских войск. »Кроуе
того, они осуществляли защиту «провинций», командовали еги-
петскими гарнизонами — пехотой, отрядами боевых колесниц.
В случае опасности они вводили их в действие, не дожидаясь
приказа фараона. Наместники имели право вмешиваться во
внутреннюю жизнь подвластных им городов. Местные правите-
ли были обязаны беспрекословно выполнять их распоряжения.
В случае возникновения споров между зависимыми правителя-
ми «рабицу» выступали в качестве верховных арбитров. Основ-
ной обязанностью наместников был регулярный сбор дани. На-
местники отвечали за хранение и распределение различных ма-
териальных ценностей, принадлежавших фараону. В случаях не-
обходимости наместникам помогали специальные представители
фараона, его посланцы, наделенные широкими полномочиями.
Наместники могли носить также титул «управитель всех чуже-
земных стран», или просто «управитель чужеземных стран».
Из других почетных титулов, которыми иногда обладали намест-
ники, следует, что данная должность предоставлялась человеку,
достигшему высокого положения в египетской административ-
43
ной системе. Обычно наместниками становились знатные егип-
тяне, но иногда такой чести удостаивался и какой-нибудь дока-
завший свою преданность азиат. Назначение на должность на-
местника сопровождалось особой торжественной церемонией, во
время которой фараон надевал на палец «рабицу» золотое
кольцо — символ власти.
- Письма Телль эль-Амарнского архива сохранили имена не-
которых египетских наместников. В «провинции» Амурру в ка-
честве «рабицу» нам известны Пахамната (Пахемнечер) (№ 60,
62, 68, 106, 131) и его сын Хаип (Хапи) (№ 107, 132, 133, 149).
В «провинции» Упе в должности «рабицу» находились Хамаш-
ши и Пахура (№ 117, 189, 190, 198). В «провинции» Ханаан
обязанности «рабицу» выполняли Ианхаму, Аддайа, Пауру,
Сута, Майа и Рианапа (Раненефер) (Ианхаму был по проис-
хождению сирийцем, возвысившимся на египетской службе)
(№ 116, 117, 285, 287, 289, 300, 326, 328). В «провинциях» Амур-
ру и Упе рядом с «рабицу» в качестве его опоры в стране вы-
делялся какой-нибудь один местный правитель города-государ-
ства.
Так, Абди-Аширта, а позднее его сын Азиру были назна-
чены помощниками наместника «провинции» Амурру. Именно
эта их должность помогла им впоследствии захватить власть в
Амурру. Подобную же роль в «провинции» Упе играл прави-
тель Дамаска Бириаваза.
Деятельность наместников «рабицу» контролировали дове-
ренные люди фараона — его соглядатаи, тайные осведомители,
носившие иногда титул «глаза царя Верхнего Египта, уши царя
Нижнего Египта в мерзкой стране Речену» {ОаУ15, 1930,
табл. IX, 1Л'Н В]. Неясно, должны ли были эти люди постоян-
но находиться где-либо в Сирии или Палестине, или же они
периодически совершали инспекции на вверенной им терри-
тории.
Всеми делами, связанными с управлением подвластных
Египту территорий в Передней Азии, занималось особое цар-
ское ведомство, называвшееся «Дом писем фараона». Возглав-
лял его египтянин, которого называли «рабицу». Его помощни-
ками были египетские и, возможно, сирийские писцы. Имена не-
которых деятелей «Дома» сохранились •— Раапи, Шамашники,
Тетену, Аманаппа, Дуду. Чиновник, возглавлявший «Дом пи-
сем фараона», был очень влиятельным лицом. Правители зави-
симых территорий в своих письмах называли его своим «от-
цом», к ногам которого они смиренно припадали. По-видимому,
он являлся советником фараона по всем вопросам, связанным
с управлением переднеазиатскими владениями Египтау Фараон
иногда посылал его во главе воинских отрядов для усмирения
того или иного района. Местные правители нередко сами при-
зывали его прийти в их страну, чтобы навести порядок. Он дол-
жен был хорошо знать особенности внутренней жизни в египет-
ских владениях в Азии. Иногда до своего назначения главой
44
« Д о м а писем фараона» такой человек служил наместником в
той или иной из египетских «провинций».
В основании сложной административной системы управле-
ния азиатскими владениями Египта находились многочисленные
зависимые правители городов-государств. Египтяне, как прави-
л о , не меняли традиционную политическую структуру завоеван-
ных ими областей Передней Азии, не уничтожая местные горо-
да-государства при условии признания ими верховной власти
фараонаУГорода-государства сохраняли автономию в вопросах
внутренней жизни. Основным условием признания египетского
господства д л я зависимых правителей городов-государств был
•отказ от проведения самостоятельной внешней политики. Поэто-
му каждый и ; них мог иметь в своем распоряжении лишь не-
сколько десятков пеших воинов и колесничих, которые исполь-
зовались для обеспечения порядка в родном городе и в его
окрестностях. В периоды смут воинские силы мятежных прави-
телей возрастали. Зависимые правители городов-государств
должны были подчиняться приказам фараона, наместника «ра-
бицу», посланцев фараона. Они не имели права самовольно по-
кидать свои города. В случае особой необходимости они долж-
ны были просиЦз_фараопа назначить кого-либо правителем горо-
да н а время их отсутствия. Они не должны были поддерживать
какие-либо сношения с другими д е р ж а в а м и (№ 162). Обязан-
ностью каждого зависимого правителя был регулярный сбор
дани для фараона, устанавливаемый весьма . тщательно. Они
должны были защищать управляемые ими города от врагов, за-
щищать наместника «провинции», сообщать о всех событиях,
происходящих в египетских владениях в Передней Азии. Во вре-
мя военных походов все необходимое египетскому войску до-
ставляли местные правители (№ 325, 337). Эксплуатация завое-
ванных территорий в Азии осуществлялась Египтом в конеч-
ном счете при посредничестве местных сил, поскольку (если ис-
ключить непосредственный военный грабеж) именно местные
правители городов-государств производили регулярный сбор
дани для отправки в Египет. Египетские чиновники, наместни-
ки «рабицу», особые посланцы фараона и более мелкие пред-
ставители администрации «провинций» при общем верховном
руководстве лишь передавали распоряжения, подобно тому как
поступал приближенный Тутмоса III Минмесу, который «давал
знать князьям Речену о (необходимости доставки) их ежегод-
ной дани» (11гк. IV, 1442, 7).
Д л я укрепления своей власти в Сирии и Палестине Египет
в определенных пунктах размещал небольшие военные гарни-
зоны, как правило в стратегически важных районах. Известно,
что египетские гарнизоны имелись в Симире (№ 76, 81, 115) и
Иерусалиме (№ 286). Некоторое время небольшой гарнизон на-
ходился в Библе (№ 130). По распоряжению ф а р а о н а некото-
рые города предоставляли продовольствие для содержания
египетских гарнизонов. В «провинции» Амурру такую повин-
45
ность выполнял город Иариммут (№ 68, 85). Египетские гар-
низоны укрепляли власть местных правителей, защищая их не-
редко от собственных подданных. Тем же целям служили спе-
циальные небольшие воинские подразделения, постоянно рас-
квартированные в Египте, но направлявшиеся в Азию, если это
требовалось для наведения порядка. Эти подразделения на-
считывали в своем составе обычно лишь несколько сотен пехо-
тинцев и колесничих (№ 71, 76, 85, 90, 127, 244). В стратегиче-
ски важных пунктах Сирии и Палестины египтяне построили
новые или использовали старые крепости, существовавшие здесь
еще до прихода египетских войск. Все подобные крепости под-
чинялись, по-видимому, особому чиновнику, носившему титул
«начальник крепостей в северной чужеземной стране». Непо-
средственно египтянами управлялись и некоторые города в
Сирии и Палестине, которые, как завоеванные фараоном, бы-
ли объявлены его личным владением. В таких городах, как
правило, не было местных правителей. К их числу относились
прежде всего Симира, Кумиду, Газа. К личным владениям фа-
раона были причислены еще города Иоппа и Иариммут. Осо-
бым типом владений в Азии были также населенные пункты,
числившиеся за египетскими храмами.
Остановимся теперь подробнее на политических событиях,
происходивших в некоторых районах владений Египта в Азии,
о которых сообщают письма Телль эль-Амарнского архива.
«Провинция» Амурру впервые упоминается в документах
этого архива. Она была заселена западносемитскими племена-
ми амореев, которые еще в III тысячелетии до н. э. широко
распространились в Сирии. При Аменхотепе III «провинция»
Амурру представляла собой наиболее северный район египет-
ских владений в Азии. Но постепенно в «провинции» Амурру
власть египетского наместника ослабевала, а могущество мест-
ных аморейских правителей Абди-Аширты и его сына Азиру,
которые были первоначально помощниками египетских намест-
ников, усиливалось. Наместники «провинции» Амурру не сразу
обнаружили враждебный фараону характер деятельности Абди-
Аширты, направленной на отделение данного района Сирии от
Египта, и потому Аменхотеп III решил послать войско, которое
положило конец честолюбивым замыслам Абди-Аширты (№ 101,
108). Согласно угаритским источникам, преемником Абди-Ашир-
ты стал сначала его брат Никм-эпа, а впоследствии его сын —
знаменитый Азиру, известный как хитрый политик и удачли-
вый военачальник. Воспользовавшись тем, что Аменхотеп IV
был занят внутренними проблемами Египта и не следил вни-
мательно за происходившим в Сирии, Азиру приступил к рас-
ширению своих владений в Амурру. Довольно продолжитель-
ный период ему удавалось выдавать себя за защитника интере-
сов фараона в Амурру. {При дворе Аменхотепа IV Азиру имел
влиятельного покровителя — «рабицу» «Дома писем фараона»
по имени Дуду (или Туту) (№ 158, 164).] Однако впоследст-
46
вии целенаправленность деятельности Азиру прояснилась. Ази-
ру стал захватывать города финикийского побережья. В итоге
после длительной осады (№ 105) он овладел резиденцией «про-
винции» Амурру — городом Симира (№ 131, 138). Когда хетт-
ский царь Суппилулиумас вторгся в Сирию, Азиру встретил его
посла в Тунипе и, по-видимому, заключил с ним союз (№ 161).
Фактически к этому времени Азиру был уже независимым пра-
вителем всего Амурру, хотя формально он еще признавал вер-
ховенство Египта. Уступив настойчивым приказам Аменхоте-
па IV, Азиру отправился в Египет и некоторое время находился
там в качестве заложника (№ 164—169). Во время отсутствия
Азиру в Амурру всем распоряжались его братья Баалупа и Б а т -
тилу, которые писали Азиру в Египет о продвижении хеттских
отрядов (№ 170). (По всей вероятности, это продвижение было
вызвано недовольством хеттского царя поездкой Азиру в Еги-
пет).
Вернувшись в Амурру, Азиру вновь и на этот раз окон-
чательно перешел в хеттский лагерь, оставаясь верным союз-
ником хеттов до конца своего правления. (Связь с хеттами
сохраняли и его преемники.) Египетская «провинция» Амурру
превратилась в контролируемое хеттами аморейское княжество,
которое было обязано выплачивать последним ежегодную дань
в размере 300 шекелей золота.
Непримиримым противником Абди-Аширты и его сына Ази-
ру и верным, преданным ставленником Египта в Библе, соглас-
но письмам Телль эль-Амарнского архива, предстает Риб-Адди,
чьи послания в Египет составляют значительную часть этого
архива (№ 68—138). В своих письмах Риб-Адди подробно со-
общает о происках врагов Египта, прежде всего Абди-Аширты
и Азиру, стремившихся захватить Библ. Слезные призывы Риб-
Адди к фараону о помощи остались без ответа, несмотря на
то что Риб-Адди подчеркивал важность Библа для Египта,
сравнивая свой город в этом отношении даже с Мемфисом
(№ 127, 137, 139). Под натиском отрядов сначала Абди-Ашир-
ты, а потом Азиру Библ постепенно терял свои, расположен-
ные от него к северу владения — населенные пункты Батруна,
Шигата, Амбия и сельские территории. Начался голод. Наде-
ленные земельными участками воины Библа (так называемые
люди «хупшу»), чтобы достать продовольствие, были вынужде-
ны продавать в рабство своих детей. Еще в период деятельно-
сти Абди-Аширты Риб-Адди пытался получить помощь от пра-
вителя Тира. Но вскоре в Тире произошел переворот. Прави-
тель Тира был убит, и вместе с ним погибли находившиеся
в Тире сестра и племянница Риб-Адди (№ 89). Попытка Риб-
Адди освободить Симиру, осажденную Азиру и отрядами города
Арвада, окончилась неудачей. Положение Риб-Адди в Библе
стало очень непрочным. В Библе активизировалась деятель-
ность сторонников Азиру. В самой семье Риб-Адди высказыва-
лись пожелания договориться с Азиру (№ 136). Когда Риб-
47
Адди отправился в Берит искать поддержку у Аммуниры, его
брат Илирабих захватил власть в Библе (№ 137, 138).
Илирабих пытался договориться с Аменхотепом IV, сооб-
щая ему в двух своих письмах о враждебных действиях Азиру,
призывавшего убивать правителей городов, верных Египту
(№ 139, 140). Риб-Адди как изгнанник стал жить в Берите у
Аммуниры. Последний еще некоторое время притворялся дру-
гом Египта, но в конце концов вместе с правителем Тира Аби-
милки и правителем Сидона Зимридой примкнул к Азиру. Что
стало в итоге с Риб-Адди, которого Аменхотеп IV почему-то
подозревал в предательстве (№ 162), неизвестно. Среди упо-
минаемых в письмах Телль эль-Амарнского архива стран, тес-
но связанных как с городами финикийского побережья, так и
с Египтом, следует назвать Кипр. Хотя Кипр и не был завое-
ван Египтом и считался дружественным, независимым государ-
ством, его правители признавали авторитет фараонов. В па-
пирусе Анастаси IV (20, 9) говорится о поступлении с Кипра
медной и оловянной руды, а также скота. В амарнское время
Кипр поддерживал морем регулярные сообщения с Египтом.
Царь Кипра систематически присылал в Египет в виде даров
медь (№ 33—37; 40).
«Провинция» Амурру граничила на востоке с рядом городов-
государств Северной Сирии, в том числе с Нухашше. Соглас-
но одному письму из Телль эль-Амарнского архива, Тутмос III
(или Тутмос IV) передал власть в Нухашше новой династии,
посадив правителем некоего Таку, которому по обычаю при
коронации возлил масло на голову (№ 51). При Аменхотепе IV,
в Нухашше правил Шарупша, который для борьбы с митанний-
ским царем Тушраттой призвал хеттского царя Суппилулиума-
са. Последний совершил большой поход в Сирию, дойдя до
границ «провинции» Упе. После этого Нухашше прочно вошел
в сферу влияния хеттов.
К югу от Нухашше и к востоку от «провинции» Амурру в
долине Оронта располагался Тунип — древний город и центр
крупного сирийского княжества, в состав которого первона-
чально входила и территория, позднее отошедшая к «провин-
ции» Амурру. В амарнское время, испытывая все усиливав-
шийся натиск Азиру, Тунип попытался найти поддержку у
Аменхотепа IV. В Телль эль-Амарнском архиве сохранилось
письмо жителей Тунипа к фараону с просьбой вернуть им сына
их правителя Аки-Тешупа, который (т. е. сын) в то время уже
20 лет жил в Египте в качестве заложника (№ 59). Позднее
Тунип был захвачен Азиру. Во время похода Суппилулиумаса
в Сирию именно в Тунипе Азиру встретился с хеттским царем.
После открытого разрыва Азиру с Египтом и перехода его в
хеттский лагерь Тунип формально стал независимым городом-
государством, о чем свидетельствует договор, заключенный
хеттским царем с Тунипом.
К юго-востоку от Тунипа находился город-государство Кат-
48
на. Тутмос III в 33-й год своего царствования захватил Катну.
Позже она признала верховенство царства Митанни, за что
подверглась нападению Аменхотепа II. В амарнское время
Катна считала себя зависимой от Египта, о чем свидетельст-
вует ряд адресованных фараону писем правителя Катны Акиз-
зи верноподданнического характера (№ 52—56). После похода
в Сирию Суппилулиумаса Катна оказалась в сфере влияния
Хеттской державы.
В письмах Телль эль-Амарнского архива упоминаются два
города — государства или княжества «провинции» Упе — К а д е т
(Кинза) и Дамаск. Крупный город и центр княжества Кадеш
(Кинза) располагался в долине Оронта южнее Катны на важ-
ном военно-стратегическом пути, соединявшем финикийское по-
бережье и Палестину с Сирией и странами Двуречья. Удобст-
вом географического положения на Оронте объясняется возвы-
шение Кадеша среди других городов Сирии. После изгнания
гиксосов из Нильской долины фараонам пришлось вести упор-
ную борьбу с Кадешем за власть в Сирии. В правление Тут-
моса III правитель Кадеша возглавлял антиегипетскую коали-
цию. В 30-й год своего царствования Тутмос III разорил ок-
рестности Кадеша, а в 33-м году захватил город. При Аменхо-
тепе II город Кадеш признавал господство Египта. В надписи
из Мит-рахине, сообщающей о походе Аменхотепа II в Азию
в 7-м году его царствования, упоминается клятва верности, ко-
торую принес фараону правитель Кадеша. В амарнское время
Кадеш вначале был верен Египту. Позднее правитель Кадеша
Айтакама перешел на сторону хеттов, о чем сообщают многие
письма Телль эль-Амарнского архива (№ 53, 174—176). Хетт-
ский царь Суппилулиумас, с которым Айтакама заключил союз,
направленный против Катны и египетских владений в «про-
винции» Упе, рассматривал княжество Кадеш как подвластную
себе территорию. В одном из своих посланий фараону прави>.
тель Катны Акиззи так писал о замыслах Айтакамы: «Я люб-
лю моего господина. Но теперь Айтугама (Айтакама) вместе
с царем Хатти выступил против меня, и он ищет мою голову.
И теперь Айтугама послал ко мне и сказал: „Приди со мной
к царю Хатти". Но я сказал: „ Д а ж е если я умру, я не пойду
к царю Хатти. Я слуга царя, моего господина, царя Египта"»
(№ 53). ^ ^
Город Дамаск был центром другого крупного сирийсйт5го
княжества в «провинции» Упе. Он располагался в оазисе на
важном караванном пути из Сирии в Двуречье. Тутмос III за-
воевал Дамаск и присоединил его к египетским владениям в
Азии. В амарнское время в Дамаске правил Бириаваза, кото-
рому было поручено обеспечивать безопасность Кумиду — рези-
денции наместника «провинции» Упе. К сожалению, в египет-
ских источниках мало что говорится о Дамаске, хотя он играл
важную роль как транзитный пункт на караванных путях, со-
единявших Египет со странами Двуречья. В одном из писем
4 З а к . 1015 4»
Телль эль-Амарнского архива сообщается, что правитель Да-
маска Бириаваза был виновен в ограблении каравана, послан-
ного в Египет царем Вавилона Бурна-Буриашем (№ 7).
В письмах Телль эль-Амарнского архива часто упоминается
Ханаан (Канаан, Кинаххи). При этом имеется в виду терри-
тория как Палестины и Сирии, вместе взятых, так и одна Па-
лестина. В последнем случае речь идет о египетской «провин-
ции» Ханаан. В царствование Аменхотепа IV обстановка в Па-
лестине усложнилась в результате вторжения в страну так
называемых людей «са-газ» («хапиру»), вступавших в анти-
египетские союзы с правителями городов. Арад-Хепа из Иеру-
салима, в частности, писал фараону о том, что правители Ге-
зера, Лахиша и Аскалона, заключив союз с «хапиру», стали
враждебны Египту (№ 287). Особую опасность для Египта
представляли действия правителя города Сихема Лабайи. Как
и Азиру, вступавший в соглашение с людьми «са-газ», Лабайя
стремился к расширению своих владений. При поддержке лю-
дей «са-газ» он захватил несколько городов в Иизреэльской до-
лине. Д л я оказания противодействия Лабайе правители ряда
городов-государств Палестины объединились, в результате чего
Лабайя не смог взять Мегиддо и попал в плен к правителю
Мегиддо Биридийа. Последний передал Лабайю правителю го-
рода Акки, чтобы тот отправил его морем в Египет. Однако
за выкуп Лабайя был освобожден, но вскоре погиб в сражении
в долине Иизреэля. Милкили, правитель Гезера, продолжал по-
литику Лабайи в союзе с его сыновьями. Союзники на севере
боролись с Мегиддо, а на юге выступали против Арад-Хепы из
Иерусалима. Последний в своих письмах в Египет с просьбой
о помощи обвинял своих врагов в союзе с «хапиру» (о том, что
было рассказано выше, сообщают письма № 243—246, 250—254,
271, 280, 285—290).
В событиях, происходивших во всех азиатских владениях
Египта в амарнское время, самое активное участие принимали
люди «са-газ» («хапиру»). Как правило, они поддерживали
правителей, враждебных Египту. Однако их помощь была чре-
вата опасностью для тех, кому они ее оказывали. Люди «са-
газ» («хапиру»), становясь все сильнее, устраняли неугодных
им правителей и стремились к захвату городов. Так, они уби-
ли правителя Лахиша Зимриду. Правитель Гезера опасался, что
с помощью людей «са-газ» его брат отнимет у него власть. Лю-
ди «са-газ» («хапиру»), несомненно, сыграли значительную роль
в крушении египетской власти в Азии. (Люди «са-газ» упоми-
наются во множестве писем: № 82, 87, 111, 112, 117, 132, 144,
148, 179, 185, 189, 207, 215, 243, 246, 271, 273, 290а. О тож-
дественных с ними «хапиру» сообщает в своих письмах только
правитель Иерусалима Арад-Хепа; № 286—290.) В настоящее
время установлено, что слово «са-газ», как и эквивалентное
ему слово «хапиру», является не этническим, а скорее социаль-
ным термином. Первоначально оно соответствовало понятию
50
«беглец», «изгой», а впоследствии, в зависимости от тех усло-
вИ ; в которых оказывался «беглец», могло обозначать т а к ж е
«грабителя», «бандита», «разбойника» или «наемного воина».
Несомненно, частое упоминание людей «са-газ» и тождествен-
ных с ними «хапиру» в письмах Телль эль-Амарнского архива
объясняется обострением социальных противоречий в Сирии и
Палестине, что вызвало бегство из городов отчаявшихся людей.
В египетских источниках эпохи Нового царства «хапиру», или,
вернее, соответствующие им люди «аперу», упоминаются неод-
нократно. Довольно часто люди «са-газ» упоминаются в текстах
из стран Двуречья III тысячелетия до н. э. При этом обозна-
чающий их соответствующий термин выписывается шумерий-
скими знаками, читаемыми как «са-газ», что означает «подре-
зывающий жилы», «головорез», «убийца». (Тождество понятий
«са-газ» и «хапиру» было установлено текстами из Мари.)
Люди «са-газ» («хапиру») упоминаются и во многих докумен-
тах II тысячелетия до н. э. В надписях из Нузы под «са-газ»
понимаются беглецы, которые использовались в качестве слуг.
В городе Алалахе «са-газ» («хапиру») образовывали особый
социальный слой людей, занимавших, как чужаки, более низ-
кое положение в обществе, чем местные земледельцы, но ис-
пользуемых в качестве воинов. Иногда в документах из Ала-
лаха отмечается место, откуда происходил тот или иной человек
«са-газ», а т а к ж е его прежние занятия. Упоминаются здесь
банды людей «са-газ», грабившие поселки. На статуе Идри-Ми
из Алалаха есть надпись, сообщающая о том, как он после
свержения его отца бежал сначала к кочевникам, а затем к
людям «са-газ». В договоре хеттского царя Хаттусилиса III
с правителем Угарита говорится, что подданные Угарита, бе-
жавшие в страну хеттов и поселившиеся у «са-газ», будут воз-
вращены в Угарит. Таким образом, имеются достаточные осно-
вания для того, чтобы считать термин «са-газ» («хапиру») обо-
значением «беглецов», покинувших по тем или иным причинам
свои города и образовавших новые социальные объединения
«разбойников», «грабителей», «бандитов». Иногда та или иная
группировка людей «са-газ» («хапиру») нанималась на военную
службу к какому-нибудь правителю и образовывала, как чу-
жаки, особую, более низкую по статусу прослойку воинов. Так,
в частности, обстояло дело в Алалахе. В других случаях подоб-
ные люди действовали как коллективы, не признающие ничьей
власти. Судя по письмам Телль эль-Амарнского архива, они вы-
ступали против тех правителей городов Сирии и Палестины,
которые оставались верными Египту.
Весьма убедительно враждебное отношение людей «са-газ»
к Египту характеризуют письма правителя Библа Риб-Адди,
осведомляющие об антиегипетских действиях Абди-Аширты и
Азиру, вступивших в соглашение с людьми «са-газ». Как со-
общал Риб-Адди фараону, Абди-Аширта прямо советовал жи-
телям города Аммии убить своего правителя и соединиться с
4* 51
людьми «са-газ» (№ 74). Риб-Адди признавал желание жите-
лей Библа объединиться с людьми «са-газ» для совместной
борьбы с ним (№ 74). Постоянный лейтмотив жалоб Риб-Ад-
д и — это предупреждение о стремлении мятежников объединить-
ся с людьми «са-газ». Неоднократно Риб-Адди сообщал в своих
письмах об убийстве правителей (№ 73, 81, 89, 116, 130, 132,
139, 140). О том же писал фараону его брат Илирабих (№ 139,
140). О «хапиру», отождествляемых с людьми «са-газ», как о
своих врагах писал Аменхотепу IV правитель Иерусалима Арад-
Хепа (№ 285—290).
Заканчивая характеристику политической обстановки в Пе-
редней Азии в годы царствования Аменхотепа III и Аменхоте-
па IV, нам бы хотелось привести несколько любопытных по
своему содержанию писем из Телль эль-Амарнского архива, в
которых затрагиваются политические проблемы.
В письме, адресованном Аменхотепу IV, вавилонский царь
Бурна-Буриаш, встревоженный прибытием в Египет посланцев
или купцов царя Ассирии Ашшурубаллита I, которого он счи-
тал зависимым от себя, сообщал фараону о попытке жителей
Ханаана заключить враждебный Египту союз еще с его от-
цом — Куригальзу I: «Во время Куригальзу, моего отца, канаа-
ниты, как один человек, написали ему следующее: „Против гра-
ницы земли (Египта) мы выступим, и мы осуществим вторже-
ние, и с тобой мы заключим союз". Мой отец написал им так:
„Прекратите замышлять союз со мной. Если вы замышляете
враждебное против царя Египта, моего брата, и желаете объ-
единиться с кем-либо, разве я не выступлю и не разорю вас,
ибо он (фараон) находится в союзе со мной?" Мой отец ради
твоего отца не прислушался к ним. Теперь об ассирийцах, моих
подданных, разве я их посылал тебе? Почему они прибыли в
твою землю? Если ты любишь меня, ты не будешь вести какие-
либо переговоры. Пусть они ничего не добьются. Как подарок
тебе, я шлю тебе три мины прекрасного ляпис-лазурита и пять
пар лошадей для пяти деревянных колесниц» (№ 9).
Заслуживают внимания и два письма митаннийского царя
Тушратты, одно из которых адресовано царице Тейе (вдове
Аменхотепа III), а другое — ее сыну, фараону Аменхотепу IV.
Эти письма свидетельствуют о большом авторитете царицы
Тейи, хорошо осведомленной о делах своего царственного су-
пруга и о ее возможности влиять на принятие решений поли-
тического характера. Так, обращаясь к Тейе, Тушратта упре-
кал ее за то, что она, вопреки обещанию, не повлияла на свое-
го сына Аменхотепа IV и не добилась от него согласия на от-
правку Тушратте дорогих подарков: «Тогда я говорю: в десять
раз более, чем его отец, Нахурриа, твой сын (Аменхотеп IV)
да будет в дружбе со мной. Но смотри, теперь он не дал то,
что его отец дал бы. Слова (обещания?) своими устами ты
сказала мне, но Нахурриа почему ты (это) не сказала?»
(№ 26).
52
Упрекая Аменхотепа IV за то, что он не отправил ему до-
рогих подарков, Тушратта в своем письме советовал фараону
спросить у своей матери Тейп о том, в каких дружественных
отношениях он находился с его отцом Аменхотепом III: «И все
слова, которые я говорил с твоим отцом, твоя мать Тейя знает
их. Никто другой не знает их. Но ты можешь спросить твою
мать Тейю о них. Пусть она расскажет тебе, в каких дру-
жеских отношениях был со мной твой отец. Так пусть же
теперь мой брат будет в дружеских отношениях со мной»
(№ 28).
Любопытно письмо Абимилки, в котором правитель Тира
за ценный подарок, как за взятку, просит фараона присоеди-
нить к островному Тиру находящийся напротив него на мате-
рике древний город Ису: «Царь написал мне относительно кам-
ня, который со мной. Я дал царю, моему господину, одну сот-
ню по весу. Так пусть же царь, мой господин, повернет свое
лицо к своему слуге и даст своему слуге Ису как сосуд воды,
чтобы выпить» (№ 148).
Итак, судя по письмам из Телль эль-Амарнского архива, по-
литическая обстановка в Передней Азии в годы царствования
Аменхотепа III и Аменхотепа IV была достаточно сложной.
Возросшее могущество царства хеттов, мятежи зависимых пра-
вителей, выступления людей «са-газ» («хапиру») постепенно
подтачивали господство Египта в его азиатских владениях. Об-
ширный материал Телль эль-Амарнского архива свидетельству-
ет об этом достаточно наглядно.
Формулы эпистолярной вежливости. Как свидетельствуют
.документы Телль эль-Амарнского архива, в переписке между
равными друг другу по могуществу царями, а также в пере-
писке между фараоном и зависимыми от Египта правителями
Палестины и Сирин соблюдались определенные правила при
обращении к адресату. Дружественные, равноправные цари на-
зывали друг друга «братьями». При обращении к адресату бо-
лее значительному по своему могуществу или старшему по воз-
расту его называли «отцом», а себя именовали «сыном» (на-
пример, письмо № 44, адресованное Аменхотепу IV сыном хетт-
ского царя). Зависимые правители з своих письмах называли
фараона «господином», а себя его «рабами», «слугами». Суще-
ствовали определенные формы обращений и приветствий. Так,
дружественный царь приветствовал другого царя, равного с
ним достоинства, по особой формуле, подобной той, которая
зафиксирована, например, в письме Аменхотепа III к вавилон-
скому царю Кадашман-Эллилю:'| «Так говорит Нибмуариа, ве-
ликий царь, царь Египта, твой брат. Мне хорошо. Пусть и те-
бе будет хорошо с твоим домом, с твоими женами, с твоими сы-
новьями, с твоими вельможами, с твоими лошадьми, с твоими
колесницами. В центре твоих земель пусть будет хорошо. Мне
хорошо, хорошо с моим домом, с моими женами, с моими сы-
новьями, с моими вельможами, с моими лошадьми, с моими
53
колесницами, с моими воинами, очень хорошо в центре моих
земель» (№ 1).
Совсем иначе выглядели обращения к фараону зависимых
правителей, прибегающих из угодничества к крайним формам
самоуничижения. Абимилки, например, писал Аменхотепу IV:
«К ногам царя, моего господина, семь раз и семь раз я падаю
ниц. Я пыль иод сандалиями царя, моего господина. Мой гос-
подин — Солнце, которое восходит над странами день за днем
согласно определению Солнца, твоего милостивого отца, бла-
годаря дружественному дыханию которого живут, а при его
исчезновении плачут, который успокоил всю землю мощью
(своей) руки, который, подобно Ададу, гремит в небесах так,
что вся земля дрожит от его грома» (№ 147).>
Аммунира из Берита так обращался к фараону: «Так гово-
рит Аммунира, человек из Берита, слуга и пыль твоих ног:
„К ногам царя, моего господина, моих богов, дыхания моей
жизни, семь и семь раз я падаю ниц... я слуга царя, (моего)
господина, и скамейка для его ног"» (№ 141).
Зататна из Акки написал фараону: «Так говорит Зататна,
человек из Акки, твой слуга, слуга царя и пыль его двух ног,
почва, по которой он ступает: „К ногам царя, моего господи-
на, моих богов, Солнца в небе, я падаю ниц семь раз (и) семь
раз не только животом, но и спиной"» (№ 233).
Аналогично пишет к фараону и Иахзибад: «Царю, моему
господину, моим богам, моему Солнцу говорю. Так говорит
Иахзибад, твой слуга, пыль твоих ног: „К ногам царя, моего
господина, моих богов, моего Солнца, семь раз (и) семь раз я
падаю ниц. Слово, которое царь, мой господин, мои боги, мое
Солнце, сказал мне, воистину я исполню это для царя, моего
господина"» (№ 275).
Примеров крайнего самоуничижения и заверений в предан-
ности при обращении зависимых правителей к фараону в пись-
мах Телль эль-Амарнского архива можно найти множество. Ин-
тересны в этом плане своей лаконичностью льстивые слова
Зурашара из Ахтирумна и Видиа из Аскалона, которые о строп-
тивом правителе написали так: «Кто та собака, которая не
слушает слова царя, своего господина, Солнца в небе, сына
Солнца?» (№ 319, 324). Следует, однако, заметить, что подоб-
ные стандартные формулы раболепия иногда выражали стрем-
ление мятежного князя усыпить }бдительность чиновников фа-
раона и тем самым скрыть от них замышляемые против Египта
враждебные планы. Примером может служить хотя бы завере-
ние Лабайи из Сихема, который даже написал, что, если бы
фараон попросил у него жену, он бы отдал ее ему, если бы
ему передали приказ вонзить кинжал в свое сердце, он бы это
сделал и умер с радостью (№ 254).
«Царь назначил меня управлять городом» — такова обыч-
ная формула, повторяющаяся во многих письмах Телль эль-
Амарнского архива. Арад-Хепа из Иерусалима писал так:
54
«Смотри, ни мой отец, ни моя мать не поставили меня на это
место. Могучая рука царя ввела меня в дом моего отца». «Вои-
стину, эту землю Урусалим ни мой отец, ни моя мать не дали
(ее) мне — могучая рука царя д а л а (ее) мне» (№ 286, 287).
Раболепные слова правителей о своей полной зависимости
от фараона, передавшего им в управление какой-либо город,
часто соответствовали действительному положению вещей и не
были преувеличением. Дело в том, что завоевывая ту или иную
область в Азии, фараоны уничтожали правителей, которые ока-
зывали им сопротивление, или ж е угоняли их в плен вместе с
женами и детьми, а на их место сажали или их сыновей, или
д а ж е людей, не принадлежавших к местной династии. Послед-
ние, получив власть от фараона, естественно, считались слуга-
ми египетского царя. В случае неповиновения фараон смещал
строптивых и назначал новых, при этом необязательно из пра-
вящего рода и д а ж е необязательно из числа местных жителей.
Так, Риб-Адди, изгнанный из Библа, рассчитывал получить от
фараона город Бурузилим (№ 137), а Абимилки из Тира — го-
род Ису (№ 148).
Зависимые правители при своем назначении, а также в на-
чале нового царствования в Египте должны были произносить
клятву верности по особой формуле. При этом им на голову
возливали масло. На одной из стел Тутмоса III засвидетель-
ствовано принесение присяги верности фараону правителями
Кадеша и всех союзных с ним городов [Огк. IV, 1304, 2]. При
Аменхотепе II правитель Кадеша присягнул на верность Египту
вновь. О ритуальной церемонии возлияния масла на голову но-
вого правителя при его назначении сообщал Аменхотепу III
Адду-нирари из Нухашше: «Твой дед поставил на царство мое-
го деда в Нухашше по имени Таку и возлил на его голову мас-
ло при коронации» (№ 51).
Важным средством удержания в покорности местных прави-
телей и укрепления египетского влияния на завоеванных зем-
лях было заложничество. Дети правителей, которые воспиты-
вались в Египте, после смерти отцов направлялись занять их
место.
В своем письме к фараону жители Тунипа заявляли:
«Уже 20 лет мы посылаем к ц а р ю Египта и наши посланцы
живут с царем Египта. И теперь мы спрашиваем о сыне Аки-
Тешупа, почему его задерживают» (№ 59). Из письма прави-
теля Иахптири становится известным о его жизни после того,
как в детстве он был доставлен в Египет: «Итак, пусть царь,
мой господин, спросит Ианхаму, своего посланца. Когда я был
мал, он доставил меня в Египет, и я служил царю, моему гос-
подину, и я стоял в воротах царя, моего господина. И пусть
царь, мой господин, спросит своего посланца, охранял ли я во-
рота Аззату (Газы) и ворота Иапу (Иоппы)? И я с лучниками
царя, моего господина, выступал туда, куда они выступали.
И смотри, теперь на мою шею надето переднее ярмо (?) царя,
55
моего господина, и я ношу его (т. е. забочусь об интересах
фараона,—Я. С.)» (№ 296).
Настаивая на прибытии Азиру в Египет, Аменхотеп IV пи-
сал: «Приди (сам) или пришли твоего сына... И не говори:
„Оставь меня в покое в этот год". Если тебе невозможно при-
быть к царю, твоему господину, тогда отправь вместо себя
твоего сына к царю, твоему господину» (№ 162).
Дети зависимых правителей в Египте содержались в спе-
циальных поселениях около Карнака в Фивах [№к. IV, 690],.
что видно из надписи Аменхотепа III. Естественно, что усвоив-
шие египетскую культуру молодые наследники азиатских пра-
вителей становились проводниками египетского влияния в своих
владениях.
Посланцы, гонцы. Подавляющее большинство писем, хранив-
шихся в Телль эль-Амарнском архиве, было доставлено в Еги-
пет из многих стран, городов и царств Передней Азии особыми
посланцами, гонцами, прибывавшими ко двору Аменхотепа ПГ
и Аменхотепа IV с различными поручениями. Лишь очень не-
большое количество документов Телль эль-Амарнского архива,,
как мы уже отмечали, представляют собой копии или черно-
вики писем, отправленных фараонами с посланцами в Азию,,
или подлинные письма, которые по каким-либо причинам оста-
лись в Египте.
^Ч, Посланцев, гонцов, упоминаемых в письмах Телль эль-Амарн-
ского архива, можно подразделить на две категории: на осо-
бо доверенных лиц, через которых фараоны поддерживали кон-
такты с царями независимых государств Двуречья, Малой Азии,,
о-ва Кипр, и на таких чиновников фараоновской администра-
ции, через которых осуществлялись связи египетского двора с
наместниками («рабицу») трех египетских «провинций» и с мно-
гочисленными зависимыми правителями городов-государств Па-
лестины, Сирии, Финикии.
Использование египетским царским двором особых послан-
цев для поддержания нормальных взаимоотношений с государ-
ствами Азии восходит к глубокой древности. Во всяком случае,
уже в самом начале II тысячелетия до н. э. эти взаимоотно-
шения были хорошо налажены, о чем свидетельствуют хотя бы
следующие слова жившего в Азии Синухета — героя рассказа,
повествующего о событиях времени царствований первых фа-
раонов XII династии: «Гонец, направлявшийся на север и на
юг -— к столице, делал остановку у меня: я позволял останавли-
ваться каждому» [Лившиц, 1979, с. 15].
В период гиксосского владычества, как мы уже имели воз-
можность отметить, политические, экономические и культурные
связи Египта с Азией достигли значительного развития. Во вре-
мена Нового царства обширные завоевания фараонов XVIII ди-
настии в Передней Азии сделали постоянными и активными
контакты между правителями различных государств в этом ре-
гионе. Можно сказать, что продвижение египетского войска по
56
территории Передней Азии активизировало практику отправки
посланцев, гонцов с корреспонденцией, отражавшей обеспо-
коенность азиатских властителей агрессивными устремлениями
Египта. Подтверждением этому может служить, например, по-
бедная надпись Аменхотепа II из Мит-рахине от 7-го года его
царствования: «Вот направился его величество к югу через
долину Сарона (в Палестине.— И. С.). Встретил он гонца пра-
вителя Нахарины (царства Митанни.— И. С.) с письмом на
глиняной табличке, которая [висела] на его шее. Его величество
захватил его в плен и [вел] у бока своей боевой колесницы»
{Хрестоматия, 1980, т. 1, с. 72].
Вероятно, и особые посланцы, доставлявшие письма из Азии
в Египет, также во время своего путешествия подвешивали на
шею глиняные таблички с текстом.
Посланцы фараона, направлявшиеся из Египта в Азию, в
письмах Телль эль-Амарнского архива нередко называются по-
аккадски «рабицу».] [В текстах, составленных на египетском
языке, они именуются «царскими посланцами», а иногда обо-
значаются ханаанейским словом «махар» («гонец») Это были
доверенные лица, которым фараон поручал передавать важные
сообщения или распоряжения (письменные и устные) как на-
местникам трех египетских «провинций» в Азии и зависимым
правителям, так и правителям независимых царств, с которы-
ми египетский двор поддерживал дружественные отношения.
Каждый посланец и фараона, и азиатских властителей должен
был знать страну, к у д а его направляли, ее обычаи, культуру,
дороги, географические особенности. Он обязан был быть ис-
кусным дипломатом и воином. Нередко он хорошо владел и
языком страны, в которую его посылали, в противном случае
его сопровождал переводчик 1 1 .
Статус и функции посланцев, которые прибывали в Египет
из стран Азии, различались в зависимости от того, направля-
л и с ь ли они зависимыми правителями или правителями равно-
правных, независимых, дружественных царств. Зависимые пра-
вители в письмах в основном свидетельствовали о своей пре-
данности, но т а к ж е сообщали о положении дел в стране,
ж а л о в а л и с ь на соседей и просили оказать им военную помощь
для борьбы с врагами фараона и их собственными врагами.
Правители равных по могуществу с Египтом независимых,
дружественных царств Азии поручали своим посланцам, не-
редко занимавшим высокие придворные должности, вести от-
ветственные переговоры с египетским царским двором, сопро-
вождать караваны с подарками для фараона, передавать фа-
раону приветствие в связи с каким-либо торжеством, справ-
ляться о его здоровье, доставлять своих дочерей в гарем еги-
петского владыки.
Отношение к посланцам независимых азиатских царств в
Египте, как и, в свою очередь, отношение к посланцам фарао-
на в этих странах, зависело от конкретной ситуации в данный
57
исторический момент, несмотря на то что сами посланцы всегда
претендовали на особое к себе внимание в знак уважения к
тем владыкам, которые их направили. В знак своего особого
расположения тот или иной правитель мог приглашать послан-
ца на совместную трапезу. Вот что писал Аменхотепу IV ва-
вилонский царь Бурна-Буриаш: «С того дня, в который посла-
нец моего брата прибыл ко мне, мое здоровье не хорошо. Вот
почему его посланец ни разу не ел пищу и не пил финиковое
вино в моем присутствии. Воистину, если ты спросишь твоего
посланца, он скажет тебе, что мое здоровье не было хорошим...
И поскольку мое здоровье не хорошо, а мой брат не припод-
нял мою голову, то я изливаю на тебя мое возмущение перед
моим братом, говоря: „Разве мой брат не слыхал, что я болен?
Почему он не приподнял мою голову, чтобы (стало мне лучше)?
Почему он не послал своего посланца и не поглядел на это?"
Посланец моего брата сказал следующее, говоря: „Дорога не
коротка. Если бы твой брат услыхал (о твоей болезни), он
прислал бы три приветствия. Путь к твоему брату далек. Кто
сказал бы ему (о твоей болезни), чтобы он мог быстро послать
тебе три приветствия?"» (№ 7).
Весьма своеобразно и интересно своей откровенностью пись-
мо Аменхотепа III к вавилонскому царю Кадашман-Эллилю,
из которого мы узнаем об обычае одаривать посланцев, при-
бывших от дружественных царей независимых царств ко двору
чужеземного правителя, и о возможной недобросовестности по-
сланцев, выступавших в роли вымогателей и клеветников: «Кро-
ме того, (ты также) написал: „Установим хорошее братство
между нами" — таковы твои слова, которые ты написал. Воис-
тину братья ты и я, мы двое, и я гневаюсь на твоих посланцев,
поскольку они говорят в твоем (Кадашман-Эллиля.— И. С.)
присутствии следующее: „Ничего он (Аменхотеп III.— И. С.)
не дает нам, которые прибыли в Египет". (А вот что касается)
тех, кто прибывает ко мне: теперь, когда один из них прихо-
дит ко мне, он забирает серебро, золото, масло, одежду, все
какие только возможно прекрасные вещи с собой в другую
страну, но он не говорит правду тому, кто посылает его. В пер-
вый раз посланцы прибыли к твоему отцу и их уста говорили
ненависть. Во второй раз они прибыли, и они говорят ненависть
тебе. И тогда я принял решение: дам ли я им что-либо, или я
им ничего не дам, они будут (все равно) говорить ненависть
таким же образом. Так что я принял за правило для них не
д а в а т ь им более ничего» (№ 1).
Следует отметить, что положение посланцев в чужой стра-
не, как об этом хорошо свидетельствуют многие письма Телль
эль-Амарнского архива, было обычно непрочным. Во времена
Аменхотепа III и Аменхотепа IV, как, впрочем, и гораздо позд-
нее, представление о неприкосновенности личности посланцев,
об их дипломатическом иммунитете, на который они уже тогда
претендовали, еще не стало общепринятой нормой международ-
58
ного права, и потому посланец, при&ывший ко двору того или
иного царя, оказывался в его полной власти. В случае какого-
либо осложнения, например обиды на незначительность подар-
ка, каждый правитель мог задержать при своем дворе любого
посланца на неограниченный срок в качестве заложника или
даже убить егд Ассирийский царь Ашшурубаллит I, направляя
к Аменхотепу IV своего посланца, писал: «Посланца, которого
я посылал к тебе для того, чтобы увидеть (тебя), прими радуш-
но его. Пусть он увидит (тебя) и затем отправится (обратно).
Твое желание и желание твоей страны пусть он узнает и за-
тем отправится (обратно)» (№ 15).
В другом письме, адресованном Аменхотепу IV, Ашшурубал
лит I с поразительной, циничной откровенностью высказывает-
ся по поводу возможности задержания в Египте его посланцев:
«Мои посланцы, воистину пусть они не будут задержаны. По-
чему посланцы должны оставаться в чужих землях умирать?
Если они остаются в чужих землях и царь извлекает из этого
выгоду, тогда они пусть остаются в чужих землях (и там) ум-
рут, (если) царь действительно извлекает из этого выгоду.
Но если он не (извлекает выгоду), почему посланцы, которых
мы посылаем, должны умирать в чужих землях?» (№ 16) 12.
Просьбы не задерживать посланцев постоянно повторяются
в очень многих письмах Телль эль-Амарнского архива. Вот два
письма митаннийского царя Тушратты к Аменхотепу III: «Смот-
ри, Гилиа, моего посланца, и Тунип-иври я послал. Пусть мой
брат быстро отошлет их (обратно), чтобы они могли быстро
доставить обратно (твое) письмо. Чтобы я мог услыхать при-
ветствие моего брата и обрадоваться» (№ 17). «Воистину я
послал моего посланца Гилиа к моему брату. Пусть мой брат
не задерживает его, но пусть отошлет его быстро и пусть он
прибудет (обратно)» (№ 19).
В связи с благоприятным завершением переговоров о браке
Аменхотепа III с дочерью Тушратты Тадухепой митаннийский
царь писал: «Я дал невесту моему брату, как пожелало сердце
моего брата. И вот, Мане, посланца моего брата, так же как
Гилиа и Ар-Тешшупе и Асали, моих посланцев, а также Гилиа
в качестве переводчика 1 3 , Асали как моего секретаря, (по)
твоей просьбе я с большой поспешностью послал к моему бра-
ту. Пусть брат примет их, и пусть мой брат не задерживает
моих посланцев и не заставит (меня) ждать, и пусть мой брат
не отведет их. И пусть мой брат даст им аудиенцию и окажет
им содействие» 24).
С воцарением Аменхотепа IV отношения между Митанни и
Египтом испортились. Тушратта был обижен незначительным
подарком, который прислал ему фараон, сообщая о вступлении
на престол, и потому задержал египетского посланца Хамашши,
отправив Аменхотепу IV письмо с упреками. Получив вскоре
из Египта дополнительный подарок, который доставил ему по-
сланец фараона Мане, Тушратта и его счел для себя недоста-
59
точным и потому, отправив в Египет Хамашши вместе со свои-
ми посланцами Пириззи и Пупри, задержал Мане до возвра-
щения своих посланцев (№ 27). Обо всем этом с горечью писал-
Тушратта и в другом своем письме к Аменхотепу IV: «Пириззи-
и Пупри, моих посланцев, я отправил к моему брату поспеш-
но и приказал им выразить огорчение очень сильно. И их я
отослал с небольшим сопровождением, и это слово я с к а з а л
впервые моему брату: „Мане, посланца моего брата, я задержу
до того времени, когда мой брат отошлет моих посланцев и
они прибудут (обратно)". Теперь, однако, мой брат вовсе не от-
сылает их, но воистину задерживает их очень долго. Что по-
сланцы не соблюли? Они уходят и приходят. Почему сердце
моего брата ожесточено в отношении посланцев?» (№ 28).
Очень эмоционально и по-человечески трогательно звучит
письмо царя Кипра к Аменхотепу IV, в котором задержание
посланца фараона объясняется тяжким бедствием, постигшим
страну,— эпидемией чумы: «Не принимай к сердцу, мой брат,
что твой посланец задержался на три года в моей стране, ибо
рука Нергала лежит на моей стране и на моем доме. Моя же-
на родила сына, который теперь (уже) умер, о брат мой!»
(№35).
Если даже посланцев царей независимых и дружественных
государств при неблагоприятных обстоятельствах нередко за-
держивали в тех странах, куда они были направлены, то с
посланцами зависимых правителей Палестины, Сирии, Финикии
в Египте просто не церемонились.'Примеров тому в письмах
Телль эль-Амарнского архива можно найти множество, но мы
отметим только один очень характерный случай. Правитель
Библа Риб-Адди — самый верный приверженец Египта — в кри-
тический, даже трагический момент отправил в Египет ко двору
Аменхотепа IV с просьбой о помощи своего сына, которого там
задержали на много месяцев: «Смотри! Половина города (Биб-
ла) предана сыновьям Абди-Аширты (врагов Риб-Адди.—
И. С.), а (другая) половина верна моему господину (т. е. фа-
раону.—//. С.)... После этого я отправил моего сына к царско-
му дворцу... после моего прибытия в Берит, но он (сын) и через
четыре месяца не увидел лица царя» (№ 138).
Юпасности подстерегали посланцев не только при царских
дворах тех стран, в которые их направляли, но и по пути сле-
дования, поскольку их всегда могли перехватить, задержать и
даже убить. Поэтому посланцы иногда имели при себе сопро-
водительные письма, в которых их владыки просили правителей
стран, через которые лежали пути посланцев, не задерживать
их, не препятствовать их прибытию к месту назначения. \ Вот
письмо неизвестного царя (?) Северной Сирии, адресованное
какому-то правителю Ханаана (Палестины?): «Царю (?) Ки-
наххи, человеку моего брата (т. е. фараона.— И. С.) говорю.
Так говорит царь: „Смотри, Акиа, моего посланца к ц а р ю
Египта, моему брату, с целью выразить соболезнование ему я
60
поспешно послал. Пусть никто не задерживает его. Позволь-
ему прибыть в Египет быстро, и в руки представителя (?)
Египта пусть передадут его быстро. И что-либо еще пусть его
не постигнет"» (№ 30).
Зависимые правители Палестины, Сирии, Финикии обязаны
были оказывать посланцам фараона всяческое содействие и вы-
полнять все их распоряжения. Любое противодействие послан-
цам фараона в осуществлении их функции во владениях Егип-
та считалось тяжким преступлением. Фараон судил о степени
преданности зависимых от него правителей также и по доне-
сениям своих посланцев^ Одной из важных обязанностей по-
сланцев фараона была организация доставки дани из азиат-
ских владений Египта. Грозно звучит приказ фараона правите-
лю города Акшапа повиноваться во всем его посланцу Хани:
«Илтаруда, человеку из города Акшапа, говорю. Так говорит
парь: „Я повелел, чтобы эта табличка была доставлена тебе,
чтобы сказать: берегись, пусть место царя, которое вблизи
тебя будет под охраной. Смотри, царь посылает тебе Хани, сы-
на Маириа,— посланца царя в земле Канаан. Слушай очень
внимательно то, что он скажет тебе, чтобы царь не нашел тебя
виновным. Все, что он скажет тебе, слушай очень хорошо и сде-
лай это очень хорошо. И берегись, берегись, не будь небрежен.
Приготовь для лучников царя много пищи, вина и всего в изо-
билии. Смотри, он найдет тебя очень быстро и он обезглавит
врагов царя. Знай ты, что царь силен, как Солнце в небе, и
его отряды и колесницы многочисленны и в хорошем состоя-
нии"» (№ 222а).
Ответом на вышеприведенное письмо фараона, кажется,
можно считать письмо Зитрийара, в котором он заверяет еги-
петского владыку в своей верности: «Царю, моему господину,
говорю. „Так говорит Зитрийара, твой слуга: семь и семь раз
спиной и животом к ногам моего господина я падаю ниц. Смот-
ри, я слуга царя, моего господина, и приказ, который царь, мой
господин, послал своему слуге, я услыхал. Я слуга царя, о мой
господин. Смотри, царь подобен Солнцу в небе, и мы не можем
пренебречь приказами царя, моего господина. Что касается по-
сланца, которого ты поставил надо мной, к нему мы прислу-
шиваемся"» (№ 211). Другой правитель пишет так: «Смотри,
я все приготовил точно так, как царь, мой господин, приказал,
и я прислушиваюсь внимательно к словам Майа, посланца ца-
ря, моего господина» ( № 2 1 6 ) .
Обращаясь к фараону, Зурашар, правитель Ахтирумна, пи-
сал: «К двум ногам царя, моего господина, моих богов, моего
Солнца в небе, семь раз и семь раз воистину я падаю ниц на
свой живот и спину. Смотри, я прислушался внимательно к сло-
вам посланца царя, моего господина. И кто та собака, которая
не слушает слова царя, своего господина, Солнца в небе, сына
Солнца?» (№ 319) м .
Поручения, которые фараон передавал через посланцев сво-
61
им зависимым правителям, были самыми разнообразными.
Примечательно в этом отношении письмо Аменхотепа IV, адре-
сованное Азиру: «Смотри, царь, твой господин, послал тебе
(перечень) имен противников царя на табличке через посред-
ство Хани, посланца царя. Поэтому направь их к царю, твоему
господину. И пусть ни один из их числа не останется. И пусть
медные оковы как кандалы будут надеты на их ноги: Шарри
со всеми своими сыновьями, Туна, Леиа со всеми своими сы-
новьями, Вишиари со всеми своими сыновьями, зять Маниа со
своими сыновьями, своими женами» (№ 162).
Сложными были взаимоотношения Аменхотепа IV с Азиру,
который, заверяя фараона в своей преданности, тем временем
расширял свои владения и вступил в соглашение с хеттским
царем Суппилулиумасом. Аменхотеп IV не сразу распознал
двойную игру Азиру, которому довольно долго удавалось выда-
вать себя за друга Египта. Сказанное подтверждает одно из
писем Азиру, в котором хитрый правитель оправдывался в свя-
зи с тем, что не смог встретить направленного к нему посланца
фараона Хани: «О господин, к врагам, которые клевещут на
меня, ты не прислушивайся. Я твой слуга навсегда. И относи-
тельно Хани... Мой господин, я находился в Тунипе и не знал,
что он пришел. (Но) как только я услыхал (об этом), я напра-
вился к нему, но я не догнал его. Теперь пусть Хани прибудет
в безопасности (в Египет) и пусть царь, мой господин, спросит
его, как я побеспокоился о нем. Мои братья и Баттилу стояли
перед ним. Быков и птицу, пищу для него и питье для него они
давали. Лошадей и ослов я дал для его путешествия. Так пусть
царь, мой господин, прислушается к моим словам. Когда я пред-
стану перед царем, моим господином, Хани придет, чтобы встре-
тить меня и позаботиться обо мне, как мать и как отец. И те-
перь мой господин говорит: „Ты держался в стороне от Хани".
Твои боги и Солнце знают воистину, жил ли я или нет в Ту-
нипе... Далее, царь, мой господин, также сказал: „Почему ты
побеспокоился о посланце царя Хатти, но ты не побеспокоился
о моем посланце?". Это действительно земля моего господина
и царь, мой господин, поместил меня под власть наместников.
Пусть посланец моего господина прибудет, и все, что я сказал
в присутствии моего господина, я дам. Провизию, корабли, мас-
ло, самшит и (другой) лес я дам» (№ 161).
Итак, согласно письмам Телль эль-Амарнского архива, по-
сланцы наделялись большими полномочиями как особо дове-
ренные лица, выполнявшие ответственные поручения. И хотя
во времена Аменхотепа III и Аменхотепа IV уже существовали
определенные правила в отношении посланцев, прибывавших к
царским дворам различных государств, однако понятие непри-
косновенности личности посланца тогда еще не утвердилось,
и потому положение посланцев на чужбине было непрочным,
зависящим от различных обстоятельств, а иногда даже тра-
гичным.
62
Династические браки. Многие письма Телль эль-Амарнского
япхива сообщают нам о династических браках, которые в целях
укрепления дружественных отношений заключали с фарао-
ном правители государств Передней Азии [5сНи1тап, 19796,
с. 177-193]. и
Интересно своей непосредственностью письмо Аменхотепа Ш
к вавилонскому царю Кадашман-Эллилю, в котором фараон
заверяет своего царственного собрата, что его находящаяся в
Египте сестра пребывает в добром здравии: «Кадашман-Элли-
лю, царю Кардуниаш, своему брату говорю: ...Воистину я по-
лучил послание, которое ты написал мне относительно ее, а
именно: „Ты действительно желаешь мою дочь для брака, хотя
моя сестра, которую мой отец дал тебе, находится с тобой, но
не один еще не видел ее, жива ли она или умерла". Это твои
слова, которые ты написал на твоей табличке. Но когда же
ты пришлешь придворного (камиру), который знает твою сест-
ру, который поговорит с нею и возобновит знакомство с нею? ...
И ты написал: Ты сказал моим посланцам, когда твои жены
все вместе стояли перед тобой, говоря: „Посмотрите на свою
госпожу, которая стоит перед вами". Тем не менее мои послан-
цы не узнали ее. Неужели таковой стала моя сестра? Почему
ты не посылаешь придворного, который смог бы сделать вер-
ный доклад и (доставить тебе) привет от твоей сестры, кото-
рая вполне (здорова) и приказывает, чтобы он пришел по-
смотреть на ее дом и ее взаимоотношения с царем?» [№ 1; см.
также ЗсНЫтап, 19796, с. 179, примеч. 11].
В своем письме Кадашман-Эллиль упрекает Аменхотепа III
за его отказ отдать ему в жены свою дочь: «Смотри, когда ты,
мой брат, таким образом не позволяешь твоей дочери выйти
замуж, ты пишешь мне, говоря: „Издревле дочь царя Египта
не выдается никому" 15 . (Я отвечаю), почему ты говоришь так?
Ты царь, ты можешь поступать сообразно с желанием твоего
сердца. Если ты отдашь (дочь), кто что-либо скажет? Коль
скоро ты написал мне этот (твой) ответ, я пишу моему брату
следующее: имеются подросшие дочери и красивые женщины
(в Египте). Если есть какая-либо красивая женщина согласно
твоему сердцу, пришли ее. Кто скажет: „Она не дочь царя?".
Но ты вообще никого не присылаешь. Разве ты не ищешь брат-
ства и дружбы, когда пишешь относительно женитьбы, чтобы
мы были ближе друг к другу? Теперь я для этой цели, для
братства и дружбы, для того, чтобы мы были ближе друг к
другу, написал тебе об этом браке. Почему мой брат не посы-
лает (мне) жену? Воистину, если ты не посылаешь (мне) жену,
должен ли я тогда подобно тебе удержать жену от тебя? Нет,
моя дочь здесь. Я не удержу ее от тебя» (№ 4).
Кадашман-Эллиль остался верен своему слову, хотя и имел
основания чувствовать себя обиженным, поскольку сам он на
аналогичную просьбу Аменхотепа III ответил быстро и пре-
дельно ясно: «Что касается девушки, моей собственной дочери,
63
относительно женитьОы на которой ты написал,— девушка вы-
росла, она пригодна для брака. Присылай (за нею), и пусть
ее доставят (в Египет)» (№ 3). Впоследствии дочь Бурна-Бу-
риаша попала в гарем Аменхотепа IV (№ 11 —14).
Несколько писем Телль эль-Амарнского архива освещают
-ход длительных переговоров по поводу женитьбы Аменхоте-
па III на дочери митаннийского царя Тушратты — Тадухепе.
Династические брачные связи египетского и митаннийского
царствующих домов были хотя и односторонними, но давними
и прочными. Так, Тутмос IV был женат на дочери царя Митан-
ни Артадамы (№ 29) [5сЬи1тап, 19796, с. 183]. Аменхотеп III
взял в жены Гилухепу — дочь митаннийского царя Шуттарны
на 10-м году своего царствования, а Тадухепу — дочь Тушрат-
т ы — на 36-м году. Сватовство Аменхотепа III к Тадухепе вы-
звало оживленную переписку, причем основным лейтмотивом
всех писем Тушратты была постоянная просьба прислать как
можно больше дорогих подарков, прежде всего золота. Вот, к
примеру, одно из таких писем: «И когда мой брат прислал
Мане, своего посланца, мой брат действительно сказал: „До-
ставь мне твою дочь, чтобы (быть) моей женой, чтобы быть
госпожой Египта". Я не огорчил сердце моего брата, но сказал
дружеским образом: „Я действительно (это) исполню". И ее,
о которой мой брат просил, я показал Мане, и он осмотрел ее.
И когда он ее увидел, он похвалил ее очень сильно. Так пусть
же он воистину позволит ей в безопасности прибыть в страну
моего брата. Пусть Иштар и Амун сделают ее соответствующей
тому, что в сердце моего брата... И я прошу у моего брата
большое количество золота, говоря: „Гораздо больше, чем мое-
му отцу (за Гилухепу,—Я. С.), пусть мой брат определит мне
и пошлет мне (за Тадухепу.— И. С.)"» (№ 19).
Вот другое письмо Тушратты: «Через шесть месяцев я ото-
шлю Гилиа, моего посланца, и Мане, посланца моего брата.
Я дам жену моему брату, и она будет доставлена моему брату.
Пусть Иштар, госпожа над госпожами моей страны, и Амун,
бог моего брата, сделают ее соответствующей желанию моего
брата. Пусть они доставят жену моему брату, и, когда мой брат
ее увидит, он будет очень обрадован, и он найдет, что она соот-
ветствует желанию моего брата» (№ 20).
После завершения брачных переговоров Тадухепа прибыла
в Египет с большой свитой и богатым приданым, подробное
описание которого сохранилось в письмах Телль эль-Амарнско-
го архива (№ 22, 24). Поскольку вскоре после прибытия Таду-
хепы в Египет Аменхотеп III умер, юная дочь Тушратты ока-
залась в гареме Аменхотепа IV (№ 25—29) — обстоятельство,
вызвавшее у некоторых исследователей ошибочное предполо-
жение о тождестве Тадухепы с Нефертити. Дочь Тушратты, ко-
нечно, не имела ничего общего с прославленной любимой женой
Аменхотепа IV, в гареме которого Тадухепа занимала явно
заурядное положение.
64
Если сватовство Аменхотепа III к митаннийской царевне
Тадухепе сопровождалось длительными переговорами, оживлен-
ой перепиской и обменом дарами, то по отношению к дочерям
своих азиатских зависимых правителей Аменхотеп III не цере-
монился: «Царь Египта к правителю Аммиа... Пришли свою
дочь к царю, твоему господину, и дары: 25 хороших рабов, се-
ребро, колесницы, хороших лошадей» (№ 99). Категоричное
требование Аменхотепа III прислать в гарем дочь Аммиа по
форме мало чем отличается от приказа Милкили, правителю
города Гезер, купить для его гарема 40 красивых женщин по
40 шекелей серебра за каждую (№ 31а).
Как и во всех странах древности, в Египте во времена
Аменхотепа III и Аменхотепа IV заключение династических
браков служило целям государственной политики, направлен-
ной на укрепление дружественных связей между державами
[5сЬи1шап, 19796, с. 191—193],1 и потому, как о том свидетель-
ствуют письма Телль эль-Амарнского архива, подобным бра-
кам уделялось большое внимание.
Дан(1^Г1одарки. Во взаимоотношениях Египта с дружествен-
ными, независимыми державами Передней Азии было принято,
«чтобы равные между собой цари посылали друг другу время
от времени ценные подарки — в особенности при вступлении
получателя подарка на престол или при других важных для
него событиях его царствования. Перед своими подданными
царь нередко выдавал такие подарки за дань. Зависимые ца-
ри, конечно, уплачивали настоящую, регулярную дань. Если
дань не поступала, то это рассматривалось как мятеж, а если
не присылались подарки, то это считалось способом выразить
недружелюбное отношение к данному государству» [Всемирная
история, 1955, с. 398].
Египет был заинтересован в вывозе древесины, металлов,
скота, предметов роскоши и рабов. По внешняя торговля в точ-
ном значении этого понятия была развита слабо. Поступле-
ние вышеперечисленных ценностей осуществлялось путем за-
хвата военной добычи, регулярного взимания дани и получения
подарков.
Местные правители, земли которых попали под вла-
дычество Египта, обязаны были помимо дани посылать фарао-
ну различные дары. Правители независимых государств, стре-
мясь завоевать расположение египетского властелина, также от-
правляли ему дорогие подарки. Дары, поступавшие из Египта
в Азию, были менее разнообразными. В основном из Египта
в виде подарков дружественным правителям независимых госу-
дарств Передней Азии отправлялись изделия из золота и чер-
ного дерева. О просьбах прислать как можно больше золота
-мы постоянно читаем почти во всех письмах, адресованных фа-
раону от правителей этих стран.
Так, обижаясь, что присланный ему из Египта подарок не-
велик, вавилонский царь Кадашман-Эллиль писал Аменхоте-
5 З а к . 1015 65
пу III: «Прежде, когда мой отец направил посланца к тебе,
ты не задержал его на много дней, но поспешно отправил его
обратно, и прекрасный подарок ты послал моему отцу. Те-
перь же, когда я направил к тебе моего посланца, ты задер-
живаешь его шесть лет, и за шесть лет ты отправил мне в
подарок 30 мин. Это золото в присутствии Каси, моего послан-
ца, было опробовано, и он засвидетельствовал это... Я не де-
лаю того, что делаешь ты: 25 мужчин и 25 женщин, всего
50 человек... я послал тебе... и 10 пар лошадей... в подарок те-
бе я послал» (№ 3).
В другом письме Кадашман-Эллиль просил Аменхотепа III
прислать ему золота побольше: «И относительно золота, золота
многочисленного, как только возможно многочисленного, о ко-
тором я написал тебе, перед тем как твой посланец прибудет
ко мне, теперь, быстро, в течение этой жатвы, в (месяце)
таммуз или аб, пришли его, чтобы я мог завершить работы,
которые я осуществляю» (№ 4). Вот ответ Аменхотепа III:
«Я пошлю все, что ценно в глазах твоего посланца, который
доставит твою дочь, и, когда посланец будет возвращаться, я
пошлю это тебе. Смотри, я посылаю тебе в качестве дара для
нового дома рукою Шутти... (далее следует длинный перечень
отправленной разнообразной мебели из черного дерева, укра-
шенной золотом.— И. С.)» (№ 5)_,
О подарках и об ограблении посланных им караванов про-
странно писал Аменхотепу IV вавилонский царь Бурна-Буриаш:
«Поскольку они (посланцы) сказали мне, что дорога очень
длинна, водоснабжение прекратилось и погода жаркая, я не-
послал тебе много прекрасных подарков: (только) 4 мины пре-
красного ляпис-лазурита... я послал тебе, и 5 пар лошадей я
также послал моему брату.
Если погода будет благоприятной, со следующим посланцем
от меня, который прибудет, я пошлю моему брату много пре-
красных подарков, и, что только мой брат пожелает, пусть мой
брат напишет. Из их домов они (подарки) будут доставлены
ему. Я начал работу и потому пишу моему брату. Пусть мой
брат пошлет мне так много золота, как его может потребо-
ваться для моей работы. И золото, которое мой брат пришлет,
пусть мой брат не доверяет его чиновнику. Но пусть глаза
моего брата осмотрят его и пусть мой брат опечатает и пошлет
его. Прежнее золото, которое мой брат отправил, по той при-
чине, что мой брат не осмотрел его (сам), но чиновник моего
брата запечатал и отправил его; 40 мин золота, которое было
доставлено, когда я поместил его в горн (?), не дошли до пол-
ного веса. Что касается Шалму, моего посланца, которого я
послал к тебе, его караваны были дважды ограблены: Бириа-
ваза (правитель Дамаска.— И. С.) ограбил один (караван),
другой караван (ограбил) Памаху... правитель твоей земли,
которая является землей, выплачивающей дань. Пусть поэтому
мой брат уладит этот спор. Когда мой посланец прибудет в при-
66
^утствие моего брата, пусть Ш а л м у (также) предстанет перед
моим братом. Пусть ему будет дан его выкуп и возмещена его
потеря» (№ 7).
Об ограблении каравана и убийстве тамкаров — его торго-
вых агентов в стране Кинаххи (Ханаане) сообщал Бурна-Бу-
риаш Аменхотепу IV и в другом своем письме: «Теперь о моих
тамкарах... которые совершали путешествие вместе с (послан-
цем) Ахутабу и были задержаны делами в Кинаххи. После то-
го как Ахутабу отправился в свой путь к моему брату, тогда
в городе Хиннатуни в Кинаххи Шуадда, сын Балумме, и Шу-
татна, сын Шаратум из Акки, послали своих людей туда —
моих тамкаров... они убили, и их деньги они похитили. [Аху-
табу (?)] находится здесь перед тобой, (которого) я послал к
тебе. Спроси его и позволь ему рассказать тебе. Кинаххи, твоя
земля и ее цари — твои слуги. В твоей земле надо мной учи-
нили насилие. Свяжи их и деньги, которые они украли, возме-
сти. И людей, которые убили моих слуг, убей их и отомсти за
их кровь. Ибо, если ты не убьешь этих людей, тогда они придут
снова, и мои караваны или д а ж е твоих посланцев они убьют,
и посланцы между нами будут перехвачены, и, если (это слу-
чится, жители земли Кинаххи) отпадут от тебя» (№ 8).
Вымогательство подарков — постоянная тема большинства
писем Бурна-Буриаша, который в одном из своих посланий к
Аменхотепу IV не без издевки писал: «Твои посланцы прибы-
вали уже три раза, но ты не прислал мне прекрасного подар-
ка, и я т а к ж е не посылаю тебе прекрасного подарка. Я не
имею ничего ценного, (чтобы послать тебе), если ты не имеешь
ничего ценного, (чтобы послать мне)... Как подарок тебе я
посылаю тебе (всего лишь) 2 мины ляпис-лазурита и из уваже-
ния к твоей дочери, поскольку я слышал, она ничего не имеет,
одно ожерелье из замкнутых колец ляпис-лазурита (1048 их
число) я посылаю тебе как подарок ей» (№ 10). В таком же
тоне выдержано и другое письмо: «Для хозяйки твоего дома
(т. е. для Нефертити.— //. С.) я послал (всего лишь) 20 замк-
нутых колец ляпис-лазурита, так как она не сделала для меня
ничего, что я просил» (№ 11).
[Переписка Бурна-Буриаша с Аменхотепом IV была вызва-
на сватовством фараона к вавилонской царевне. В итоге дли-
тельных переговоров о подарках дочь Бурна-Буриаша попала в
тарем Аменхотепа IV, а обширный перечень богатых даров
(изделий из золота, серебра, бронзы, драгоценных камней, сло-
новой кости) — приданого невесты и ответного дара фараона ее
отцу — б ы л зафиксирован в двух письмах (№ 13, 14).]
Бесконечные переговоры о подарках составляют основное
содержание почти всех писем царя Митанни Тушратты к
Аменхотепу III и Аменхотепу IV. Тема о подарках стала осо-
бенно актуальной в переписке митаннийского и египетского
царствующих домов в связи со сватовством Аменхотепа III к
.дочери Тушратты Тадухепе. Поскольку Аменхотеп III уже был
женат на сестре Тушратты Гилухепе, митаннийский царь имел
повод написать фараону такое письмо: «Нибмуариа (Аменхо-
теп III.— И. С.), царю Египта, моему брату, говорю: Так го-
ворит Тушратта, царь Митанни, твой брат. Мне хорошо. Пусть
будет тебе хорошо с Гилухепой, моей сестрой. Пусть будет хо-
рошо с твоим домом, с твоими женами, с твоими сыновьями,
с твоими вельможами, с твоими отборными воинами, с твоими
лошадьми, с твоими колесницами, в центре твоей земли пусть
будет хорошо... Смотри, одну колесницу, двух лошадей, одного
мальчика, одну девочку из дани земли Хатти я послал тебе...
Как подарок для Гилухепы, моей сестры, одно нагрудное укра-
шение из золота, одно... золотые серьги, одно „машу" из золота,
один флакон из камня, полный хорошего масла, я послал»
(№ 17).
В связи со сватовством Аменхотепа III к Тадухепе Тушрат-
та написал фараону так: «И я сказал также следующее: „Зо-
лото, которое моей брат посылает, пусть он пошлет его как це-
ну невесты..." Так что пусть мой брат пришлет золото в очень
большом количестве, пусть без меры будет то, что мой брат
пришлет, и пусть мой брат пришлет золото (за Тадухепу.—
И. С.) больше, чем моему отцу (за Гилухепу.— И. С.), потому
что в стране моего брата золото так же обильно, как пыль»
(№ 19).
Получив желаемую цену за невесту, Тушратта отправил
Тадухепу в Египет с большой свитой и ценными подарками
для Аменхотепа III, длинный перечень которых приведен в
письмах Тушратты, сохранившихся в Телль эль-Амарнском ар-
хиве (№ 22, 24). После смерти Аменхотепа III, когда Тадухепа
попала в гарем Аменхотепа IV, Тушратта вновь послал в Еги-
пет множество даров (№ 25).
Интересно письмо Тушратты, в котором митаннийский царь,
\/по-видимому в связи с болезнью Аменхотепа III, выразил по-
желание, как и его отец когда-то, отправить в Египет «исце-
ляющую» статую богини Иштар из Ниневии: «Так говорит
Иштар, из Ниневии, госпожа над всеми землями: „В Египет,
в страну, которую я люблю, я отправляюсь и вернусь". Воисти-
ну, я сейчас посылаю (ее), и она отправилась. Воистину, во-
время моего отца... госпожа отправилась в твою страну, и, по-
скольку, когда она прежде пребывала здесь (в Египте), она
была почтена, так и теперь пусть мой брат в десять раз более,
чем прежде, почтит ее... Пусть мой брат почтит ее и в ра-
дости отошлет ее обратно, и пусть она вернется. Пусть Иштар,
госпожа небес, защитит моего брата и меня. Сто тысяч лет
и великую радость пусть наша госпожа даст нам обоим. И так
мы поступим хорошо. Иштар мое божество, она не божество
моего брата» (№ 23).
Вот письмо Аменхотепа III, сообщающее о покупке рабынь:
«Милкили, человеку из города Гезер, так говорит царь: Я пове-
лел доставить тебе эту табличку, чтобы сказать тебе следую-
68
щее- я послал к тебе Ханиа, начальника лучников, со всевоз-
можными вещами для того, чтобы доставить красивых женщин,
с серебром, золотом, одеждой... всевозможными драгоценными
камнями, креслами из черного дерева, а также всевозможными
прекрасными вещами — все вместе на 160 „тибан". Необходимо
всего 40 женщин. 40 шекелей серебра есть цена женщины.
Пришли мне поэтому очень красивых женщин, среди которых
да не будет с пороком, с тем чтобы он, (а именно) царь, твой
господин, мог сказать тебе: „Это хорошо"» (№ 31а).
Р я д писем Телль эль-Амарнского архива свидетельствуют
о связях Египта с о-вом Кипр. В одном из своих писем, адре-
сованных Аменхотепу IV, царь Кипра оправдывался, почему он
не прислал своего посланца для присутствия на священном
празднике, который отмечал фараон. Царь Кипра писал о своей
неосведомленности, он просил фараона не гневаться на него и
сообщал об отправке посланца с богатыми дарами (№ 34).
В другом письме царь Кипра, ссылаясь на эпидемию чумы, объ-
яснял, почему он отправил мало меди в Египет: «Теперь я по-
слал тебе 500 (талантов) меди; в качестве дара для моего бра-
та я послал ее тебе. Пусть мой брат не принимает к сердцу,
что меди мало, ибо в моей стране рука Нергала, моего госпо-
дина, убила всех мужчин моей страны и, таким образом, нет
никого здесь, чтобы добывать медь» (№ 35). Впоследствии царь
Кипра собирался отправить в Египет дополнительный большой
груз меди, о чем и сообщил Аменхотепу: «Теперь я послал мое-
му брату 80 (талантов) меди. Осталось 70 талантов меди...
И талантов так много, как... Теперь я произвел для моего брата
много меди и... корабли... я построю» (№ 36).
Отправляя медь в Египет в качестве подарка, царь Кипра,
Е свою очередь, рассчитывал на получение даров от фараона.
Трудно сказать, были ли эти взаимоотношения Египта с Кип-
ром торговыми по своей сути. Во всяком случае, они выглядели
всего лишь как обмен дарами между дружественными прави-
телями. В одном из своих писем царь Кипра писал об этом
так: «5 талантов (серебра), 5 пар лошадей есть приветствие
моего брата. Посланца моего брата я быстро отошлю (обрат-
но). Так пусть теперь мой брат отошлет моего посланца, чтобы
о приветствии моего брата я мог спросить. Чистое серебро по-
сылаешь ты. Пусть мой брат не задерживает моего посланца,
но отошлет (его)» ( № 3 7 ) .
Поскольку взаимоотношения Египта с Кипром были разно-
образными по своему характеру, постоянными и интенсивными,
то иногда возникали казусы, о чем свидетельствуют некоторые
письма Телль эль-Амарнского архива. Когда какой-то поддан-
ный кипрского царя умер в Египте, царь Кипра написал об
этом Аменхотепу IV так: «Далее, житель Алашии умер в Егип-
те, и его имущество находится в твоей земле, но его ребенок
и его жена находятся со мной. Пусть мой брат поэтому собе-
рет дары жителей Алашии и передаст их, мой брат, в руку
69
моего посланца» (№ 35). Когда по какому-то поводу тамкары
(торговые агенты) царя Кипра были задержаны в Египте, на
их защиту выступили и сам царь Кипра, и его высокопоставлен-
ный чиновник «рабицу». Обращаясь к фараону, царь Кипра пи-
сал: «Мой брат, моих посланцев отошли их очень быстро, что-
бы я смог услыхать о твоем добром здравии. Эти люди — мои
тамкары. Мой брат, очень быстро отошли их. Что касается мо-
их тамкаров и моего корабля, то пусть человек, занятый моими
делами, не преследует их» (№ 39). По тому же вопросу «ра-
бицу» Кипра писал египетскому высокопоставленному чиновни-
ку, также именуемому по-аккадски «рабицу»: «Мой брат, для
Шумитти я послал 9 (талантов) меди, два слоновых бивня и
корабль, нагруженный древесиной, но ты не дал мне ничего.
Так что теперь, мой брат, ты пошли слоновую кость. Теперь,
как подарок тебе, 5 (талантов) меди, 3 таланта хорошей меди,
один бивень слона, один кусок самшита, один корабль, нагру-
женный древесиной, я послал. Кроме того, мой брат, этот че-
ловек и этот корабль принадлежат царю, моему господину, и
да отошлешь ты обратно корабль (царя, моего господина),
очень быстро. И все, о чем ты, мой брат, просил, как ты же-
лаешь, я дам тебе. Этот человек — слуга царя, моего господи-
на. И человек, который в заботе о твоих интересах, который
находится с ними, пусть не преследует их. Но ты, мой брат,
отошли (их) очень быстро (обратно)» (№ 40).
Письма с просьбами о присылке даров, и прежде всего золо- •
та, писали Аменхотепу IV хеттский царь Суппилулиумас и его
сын Зикар. Вот что писал Суппилулиумас в связи с воцарением
Аменхотепа IV. «Теперь, когда мой брат сел на трон своего отца
и поскольку твой отец и я взаимно просили подарка, также ты
и я да будем теперь взаимно добрыми друзьями. И после того
как я выразил пожелание твоему отцу, то и для моего брата да
не будет это пустяком. Мы взаимно осуществим это. И что бы
ни было спрошено у твоего отца, ты, мой брат, не задерживай
это. Смотри, две золотые статуи, пусть одна будет стоящей, а/
другая сидящей, и две статуи женщины из серебра и один боль-
шой (кусок) ляпис-лазурита пусть мой брат пошлет» (№ 41).
Зикар, называя Аменхотепа IV в своем письме, как старшего,
господином и своим отцом, также просил прислать золото:
«Господину, царю Египта, моему отцу, говорю. Так говорит Зи-
кар, сын цари, твой сын: „С господином, моим отцом, да будет
все хорошо. Когда твои посланцы в прежнем путешествии при-
бывали в страну Хатти? Теперь, когда они вернулись к тебе, я
послал к тебе, мой отец, дары и послание к тебе я послал... И
я желаю золото. Итак, мой отец, пришли золото. И что только
ты, мой господин, мой отец, желаешь, напиши, и я пошлю (это)
тебе"» (№ 44).
Связи с Библом страна пирамид поддерживала еще со вре-
мен Древнего царства. В одном из своих многочисленных по-
сланий фараону правитель Библа Риб-Адди выразился так о
70
важности своего города для Египта: «Если Губла (Библ) будет
взята, тогда люди Египта не станут прибывать сюда» (№ 127).
Что при этом имелось в виду? По-видимому, Риб-Адди намекал
на существование постоянных контактов Египта с Библом, кон-
тактов, приводивших к отправке в Египет разнообразной дани
и подарков. Такой вывод подтверждается тем, что через три с
лишним столетия после эпохи амарны в XI в. до н. э. правитель
Библа Чекер-Баал заявил Ун-Амуну, что в период господства
Египта в Библе фараону было достаточно приказать, чтобы дань
древесиной была направлена в долину Нила: «(2,10) ...Если бы
правитель Египта был владыкой моей (страны), а я также его
рабом (2, 11), разве приказал бы он, чтобы доставили серебро
и золото, говоря: „Выполни поручение Амуна"» [Коростовцев,
1960, с. 29]. Следовательно, в XIV в. до н. э., в эпоху амарны,
когда в Библе правил Риб-Адди, Библ платил дань Египту. В
Библе были сосредоточены значительные ценности, и об этом,
стараясь заинтересовать фараона, откровенно писал Риб-Адди:
«Мой брат возбудил город для того, чтобы сдать его сыновьям
Абди-Аширты. Пусть царь, мой господин, не держится в стороне
от города, так как имеется большое количество серебра и зо-
лота в нем и в доме его богов все имеется в большом количест-
ве» (№ 137).
Главной обязанностью правителей подвластных Египту го-
родов Палестины, Сирии, Финикии, как мы уже отмечали, был
своевременный и в полном объеме сбор дани для фараона. Вот
что писал об этом Аменхотепу IV Биридийа — правитель города
Мегиддо: «Царю, моему господину и моему Солнцу, говорю:
„Так говорит Биридийа, верный слуга царя. К ногам царя, мое-
го господина и моего Солнца, семь раз и семь раз я падаю ниц.
Пусть царь, мой господин, знает о своем слуге и своем городе.
Смотри, что касается меня, то я обрабатываю землю в городе
Шунаму, и что касается меня, то я собираю повинности (?)
( т а - а г - г а ) . Теперь смотри, правители, которые со мной, не де-
лают так, как делаю я. Они не обрабатывают землю в городе
Шунаму, и они не собирают повинности (?). Я один собираю
повинности (?) с города Иапу (Иоппа, Иаффа.— И. С.) Это
повинности (?) от них, а также от города Нурибда. Пусть царь,
мой господин, знает о своем городе"» (№ 248а).
Правитель города Сихема Лабайя заверял Аменхотепа IV:
«Смотри, я верный слуга царя, и я не согрешил, и я не отказы-
ваюсь от моей дани» (№ 254).
Правитель Иерусалима Арад-Хепа, конечно преувеличивая
свои заслуги, утверждал, что он «единственный, кто выплачива-
ет дань царю» (№ 288).
Правитель Аскалона Видиа заверял фараона: «Смотри, я
защищаю место царя, моего господина, которое под моим попе-
чением. Кто та собака, которая не слушает слова царя, Солнца
в небе? Воистину, я приготовил все, что возможно: пищу, питье,
быков... зерно, солому, все, что возможно, то, что царь, мой
71
господин, приказал, воистину смотри, я приготовил это. И смот-
ри, я приготовил дань для Солнца в соответствии с тем, что
царь, мой господин, Солнце в небе, приказал» (№ 325).
Правители, через владения которых проходили караванные
пути из Египта в страны Двуречья, обеспечивали отправку тран-
зитных караванов. Об этом, например, писал фараону Мут-Баалу,
сын Лабайи: «К ногам царя, моего господина, семь раз и семь
раз я падаю ннц. Царь, мой господин, послал Хаиа ко мне ска-
зать: „Караваны, воистину, отправлены в Ханигальбат (в цар-
ство Митанни.--//. С), так что отправь их (далее)". Кто был
бы я, если бы я не отправил караваны цари, моего господина,
далее? Смотри, Лабайя, мой отец служил царю, своему господи-
ну, и он отправлял все караваны, которые царь отправлял в Ха-
нигальбат. Пусть царь, мой господин, отправит караваны в
Кардуниаш (Вавилонское царство.-— И. С.), я доставлю их ту-
да так, что они будут в полной сохранности» (№ 255).
Зависимые правители Палестины и Сирии иногда сами на-
правляли караваны в Египет с данью для фараона: «Царю,
моему господину, так говорит Таги, твой слуга: „К ногам царя,
моего господина, семь раз и семь раз я падаю ниц. Смотри, я
слуга царя, и я стараюсь собрать вместе караваны с помощью
моего брата. Но он был почти убит (т. е. тяжко ранен.— И. С.).
(Поэтому) я не в состоянии отправить караваны к царю, моему
господину. И спроси твоего посланца, не был ли мой брат почти
убит. Далее, смотри с пощадой на нас — мои два глаза на тебе.
Поднялся ли бы я на небо или ушел бы под землю — наша го-
лова в твоих руках. И смотри, теперь я стараюсь послать мои
караваны к царю, моему господину, с помощью моих товарищей.
И пусть царь, мой господин, знает, что я служу царю и нахо-
жусь на страже!"» (№ 264).
О невозможности отправить караван в Египет из-за неурядиц
в Палестине писал Аменхотепу IV Арад-Хепа: «Я отправил к
царю, моему господину... пленников, пять тысяч... три сотни
и восемьдесят носильщиков для караванов царя; они были за-
хвачены в полях около Иалуна. Пусть царь, мой господин, знает,
что я не в состоянии отправить караван к царю, моему господи-
ну» (№ 287). О трудностях с отправкой караванов в Египет со-
общал фараону и зависимый правитель Пи-Баалу: «Я услыхал
слова Хабайи, посланца царя... Так говорит Пи-Баалу: „К твоим
ногам я падаю ниц. Нет ничего в моем доме... и поэтому я не
отправил караван к тебе. Смотри, я подготовил для тебя подхо-
дящие караваны"» (№ 316).
Таковы те данные, которые содержат письма Телль эль-
Амарнского архива о связях Египта со странами Передней Азии.
Как мы могли убедиться, они находили свое выражение прежде
всего в обмене подарками, поступавшими от равноправных, не-
зависимых царей, и в доставке дани, отправляемой зависимыми
правителями в Египет. И то и другое было тесно связано с меж-
дународной политикой
72
Источники информации. Как свидетельствуют письма Телль
Х ь Амарнского архива, особо доверенные лица фараона, а не-
которые из них носили официальный титул «глаза царя Верх-
ь его Египта, уши царя Нижнего Египта в мерзкой стране Рече-
ну» [Оа\'15, 1930, табл. IX, ЬУПВ], следили за тем, что происхо-
дит в Азии. В большинстве случаев это были посланцы фарао-
на которые направлялись в азиатские владения Египта, получив
какое-либо секретное задание. Добровольными информаторамн
фараона были зависимые правители, стремившиеся донестн еги-
петскому властелину о враждебных действиях своих соседей.
Подавляющее большинство писем Телль эль-Амарнского архива,
полученных от правителей,— это, по существу, тайные доносы,
в которых содержится информация о тех или иных событиях.
Осведомителями фараона могли быть и частные лица, не имев-
шие какого-либо официального статуса.
Сказанное выше можеч°- быть подтверждено письмами Телль
эль-Амарнского архива. Некто Катихубишупа сообщал в СЕоем
письме фараону о продвижении колесниц царя Митанни (№ 58).
Правитель Библа Риб-Адди т а к ж е информировал фараона а
враждебных действиях царя Митанни против Библа и Симиры.
По словам Риб-Адди, выступление это не имело успеха из-за не-
хватки воды в митаннийском войске (№ 85). В другом своем
письме Риб-Адди уведомлял фараона: «Азиру с братьями нахо-
дится в Д у м а ш к е (Дамаске). Пошли лучников, чтобы захватить
его» (№ 107).
Доносил Риб-Адди и на сыновей Абди-Аширты: «Сыновья
Абди-Аширты захватили лошадей и колесницы царя. Они гово-
рят враждебные слова против царя, и я об их словах написал
царю» (№ 108). Илирабих, брат Риб-Адди, сообщал фараону:
«Посмотри на преступление, которое Азиру сделал против царч
(Египта). Он убил царя Аммии, и царя Елдата (Ардата), и ц а р я
Ирката, и посланца царя, моего господина» (№ 139). Прави-
тель Тира Абимилки уведомлял фараона о предательстве Зим
риды: «Зимрида, царь Сидона, пишет день за днем преступному
Азиру, сыну Абди-Аширты, в отношении всего, что он услыхал
из Египта. Смотри, я написал моему господину, и хорошо, что
он это знает» (№ 147). Вот другое письмо Абимилки: «Зимрида
из Сидона и Азиру, враги царя, и люди Арвада поклялись, и
они повторили соглашение друг с другом, и они объединили
свои корабли, свои колесницы, свою пехоту для того, чтобы за-
хватить Тир» (№ 149). Интересно письмо Абимилки — отчет
фараону о положении в Сирии: «Царь, мой господин, написал
мне: „Что ты услышишь из Кинахна (в данном случае имеется
в виду Сирия.— И. С.), напиши мне". Ц а р ь из Дануна (Север-
ная Сирия.— И С.) умер, и его брат стал царем вместо него,
и его страна спокойна. И огонь истребил Угарит, город царя,
половина его истреблена, а (другая) половина — нет. И людей
войска Хатти нет здесь. Этагама (Айтакама), господин Кудшу
( К а д е ш а ) , и Агиру стали враждебными против Намиавазы. Я

увидел разрушение со стороны Зимриды, то, что он собрал ко-
рабли (и) людей из городов Азиру против меня. И это хорошо,
что пехота (врагов?— И. С.) боится моего господина. Они все
боятся. Пусть царь обратит свое лицо к своему слуге и пошлет
ему ответ» (№ 151).
Любопытно письмо Аменхотепа IV к Азиру, в котором фара-
он упрекает его за то, что он не сообщил ему о намерении Риб-
Адди отказаться от своей верности Египту: «Так говорит царь.
Твой господин услыхал следующее: человек из Гублы (Библа),
которого его брат выставил за дверь, сказал тебе так: „Возьми
меня и введи меня в мой город... и я отдам (его) тебе" ...Ты не
написал царю, твоему господину: „Я твой слуга..."» (№ 162).
Кто-то, может быть брат Азиру, доносил фараону: «И смот-
ри, мой брат, который в Тубихи мятежник. Он принялся захва-
тывать города царя, моего господина, моего бога, моего Солнца.
Он сделал землю Амури (Амурру) враждебной, и люди, которые
в городах царя, моего бога, моего Солнца, принадлежат полнос-
тью людям „газ", и в особенности равнина бога, царя, моего
господина, моего бога, моего Солнца» (№ 179).
Правитель Мегиддо Биридийа сообщал фараону о враждеб-
ных действиях Лабайи, правителя Сихема: «Пусть царь, мой
господин, знает, что, с того времени как лучники возвратились,
Л а б а й я создал враждебность против меня. И мы не можем ко-
сить траву, и мы не можем выйти за ворота из-за Лабайи. Но
воистину пусть царь спасет свой город, чтобы Лабайя не мог
захватить его. Поскольку город разрушен смертью, эмидемией,
волнениями, пусть царь воистину даст сотню гарнизонных от-
рядов, чтобы защитить свой город, чтобы Лабайя не смог за-
хватить его, поскольку Лабайя не имеет другой цели, кроме как
желания разрушить Макидда (Мегиддо)» (№ 244).
Правитель Гезера Милкили жаловался фараону на намест-
ника «провинции» Ханаан Ианхаму: «Пусть царь, мой господин,
знает о деяниях, которые Ианхаму сделал против меня с того
времени, как я покинул присутствие царя, моего господина.
Смотри, он требует 2 тысячи (шекелей) серебра из моей руки,
и он сказал мне: „Дай мне твою жену и твоих детей, или воисти-
ну я убью их". Воистину пусть царь воистину знает об этом
деянии и пусть царь, мой господин, воистину, отправит колесни-
цы и воистину возьмет меня к себе, чтобы я не погиб» (№ 270).
Некто Эби, по-видимому тайный осведомитель, сообщал ко-
му-то, скорее рсего чиновнику фараона, от антиегипетском за-
говоре: «Так говорит Эби: К твоим ногам падаю ниц. Да знаешь
ты, что Шипти-Баалу и Зимрида находятся в соглашении и
Шипти-Баалу сказал Зимриде: „О мой отец, город Иарами на-
писал мне: Дай мне шесть луков и три кинжала и три меча.
Если я выступаю против земли царя и ты присоединишься ко
мне, тогда я, воистину, вновь сделаю ее покорной". Тот, кто
изложил план, есть Раби, так что отправь его ко мне. Итак, за-
тем я послал (к) [.„] рабиилу. Он доставит правителю решение
74
тносительно этого» (№ 333) (табличка найдена в Телль эль-Хе-
си в Южной Палестине).
Телль эль-Амарнский дипломатический архив, как мы могли
убедиться,— исключительное по значению собрание документов,
содержащее огромную и разнообразную информацию о взаимо-
отношениях Египта XIV в. до н. э. с царями независимых дер-
ж а в Передней Азии и с зависимыми правителями городов-госу-
дарств Палестины, Сирии и Финикии.

3. Письма Анхесенпаамун

Интригующим эпизодом увлекательного исторического рома-


на, бесспорно, может показаться то, о чем поведали два письма
Анхесенпаамун — вдовы фараона Тутанхамуна — хеттскому ца-
рю Суппилулиумасу. В письмах этих, которые как бы подводят
чергу под документами Телль эль-Амарнского архива, сущест-
венно дополняя его информацию дипломатического характера,
речь идет об удивительной просьбе египетской царицы дать ей
в супруги одного из сыновей правителя великой державы Малой
Азии [Иванов, 19776, с. 174—177, 187; Ой1егЬоск, 1956, с. 94—
98; 107—108; 5сЬи1гпап, 1979а, с. 177, примеч. 1, 2, 3; с. 178, при-
меч. 3, 4, 5, 6; 5Ьи1шап, 1979а].
Анхесенпаамун, дочь фараона Аменхотепа IV и жена Тутан-
хамуна, овдовела, когда ей едва исполнилось семнадцать-восем-
надцать лет. Несомненно, она обладала сильным характером.
Не имея детей, она не хотела никому уступать трон, не хотела
оказаться в тени при новой царице и потому пошла на чрезвы-
чайно смелый шаг, предложив Суппилулиумасу — опасному вра-
гу Египта — дать ей своего сына в супруги, с тем чтобы она
могла сделать его фараоном. Об этом поведали таблички хет-
тского архива, обнаруженного в Богазкёе (древний Хаттусас —
столица царства хеттов).
Д в а письма Анхесенпаамун к Суппилулиумасу приведены в
хеттской исторической хронике, в так называемых «Деяниях
Суппилулиумаса». рассказанных его сыном Мурсилисом II. Не-
сколько глиняных табличек и многочисленные фрагменты с
клинописным текстом, повествующим о «Деяниях Суппилулиу-
маса», были извлечены из огромного клинописного фонда Бо-
газкёя еще Б. Грозным, который в 1921 г. издал таблички, со-
держащие текст писем Анхесенпаамун. Непосредственно о пись-
мах Анхесенпаамун повествует так называемая седьмая таб-
личка [КВО, V, 6; ВоТО, 41—42; КИВ, 1939, XXXI, 7] и несколь-
ко небольших фрагментов [КИВ, 1939, XXXI, 25; 1930, XXIII,
78; 1927, XIX, 4; 1930, XXIII, 8]. Сюда ж е следует отнести так
называемую вторую «Молитву во время чумы» Мурсилиса И,
не вошедшую в «Деяния Суппилулиумаса», но упоминающую
об убийстве египтянами хеттского царевича Цаннанцаса —
предполагаемого супруга Анхесенпаамун [Рп1сЬаг(1, 1955,
с. 395]. (О том ж е сообщает небольшой фрагмент, опубликован-
75
ный в КИВ 121 +122а.) Полностью весь текст «Деяний Суппи-
лулиумаса» с воспроизведением прорисовки клинописного ори-
гинала, транслитерацией, комментариями и переводом на анг-
лийский язык был издан Г. Гютербоком [Ой1егЬоск, 1956, с. 41 —
48, 75—98, 107—130; Рп1сЬаг<3, 1955, с. 319 и сл.]. В. В. Иванов
•осуществил перевод значительной части этого хеттского текста
на русский язык [Иванов, 1977, с. 173—177].
В настоящее время наше внимание привлекает только тог
раздел «Деяний», в котором речь идет о вдове Тутанхамуна.
Вот как о письмах Анхесенпаамун рассказывается в «Деяни-
ях Суппилулиумаса».
(Фрагм. I) «(1) [Так говорит мой сын Мурсилис, великий
царь, царь Хатти, герой, сын Суппилулиумаса, царя] Хатти,
ге[роя, внук Тудхалияса], ца*ря Хатти, героя» [Ой1егЬоск, 1956,
с. 59].
( А Ш ) «(1) В то время как мой отец был внизу, в стране
Каркемиша, он послал Лупаккаса и Тархунтацалмаса вперед в
страну Амка. Итак, они отправились, чтобы напасть на (страну)
Амка, и (они) пригнали переселенцев, быков и овец обратно к
моему отцу. (5) Но когда люди Египта услыхали о нападении
на Амка, они очень испугались. И как раз в это время в допол-
нение (к этому) их господин Нибхуруриас (Тутанхамун) умер 16,
и потому царица Египта, которая была Дахамунаус 17, направи-
ла посланца к моему отцу (10) и написала ему так: „Мой муж
умер. Сына я не имею. Но у тебя, как говорят, сыновей много.
Если бы ты дал мне из них одного твоего сына, он стал бы моим
мужем. Никогда я не выберу моего слугу и не сделаю его моим
мужем... Я боюсь такого позора". (16) Когда мой отец услыхал
это, он созвал великих сановников на совет, (сказав): „По-
добная вещь (еще) никогда не случалась со мной во всей моей
жизни (20)". Таким образом получилось, что мой отец послал
вперед в Египет Хаттусацитиса, управляющего двора, (с таким
приказом): „Ступай и доставь правдивое слово обратно ко мне!
Может быть, они обманывают меня? Может быть, (в действи-
тельности) они имеют сына своего господина? Доставь правди-
вое слово обратно ко мне!" (26) (Тем временем), до того как
Хаттусацитис вернулся из Египта, мой отец наконец завладел
городом Каркел ишем. Он осаждал его в течение семи дней, и
на восьмой день он начал атаку против него, продолжавшуюся
один день, и [взял] его в ужасном сражении на восьмой день за
[один] день. И когда он завладел городом, поскольку [мой отец]
боя[лся] богов, он в верхней крепости никому не позволил по-
дойти к храмам богов Кубабы и божества защитника и ни к
одному из храмов богов близко он не приблизился. (Более то-
го), он даже поклонился (им), и они дали... Но из нижнего го-
рода он угнал жителей, (унес) серебро, золото и бронзовую ут-
варь и доставил их в Хаттусу (42). И угнанных, которых он до-
ставил ко дворцу, было три тысячи, три сотни и тридцать, [тог-
да как] тех, кого хет[ты] пригнали (домой), [было без числа].
76
•затем [он (взял)] своего сына Саррикусуха и [дал] ему страну
Каркемиш [и] город [Каркемиш] в управление и сде[лал] его
самостоятельным царем (Е 3 21). Но когда он по[кончил с]
Каркемишем, он отправился обратно в страну Хатти и провел
зиму в стране Хатти (Е 3 24). А когда настала весна, Хаттуса-
цитнс [вернулся обратно] из Египта (А. 44), и посланец Египта,
посол Хани, прибыл вместе с ним. Теперь, поскольку мой отец,
когда он послал Хаттусацитиса в Египет, дал ему приказы та-
кого рода: „Может быть, они имеют сына своего господина?
Может быть, они обманывают меня и не хотят моего сына для
царства?", постольку царица Египта написала вновь моему отцу,
в письме так: „Почему ты говоришь, они обманывают меня в
этом деле? Если бы я имела сына, разве я написала бы о позо-
ре моем собственном и моей страны в чужую страну? Ты не по-
верил мне и д а ж е сказал мне об этом. Тот, кто был моим мужем,
умер (6). Сына я не имею. Никогда я не возьму своего слугу и
не сделаю его моим мужем! Я не написала ни в какую другую
страну! Только тебе я написала! Как говорят, твои сыновья
многочисленны. Так дай мне одного твоего сына! Мне он будет
мужем, а в Египте он будет царем" (13). Итак, поскольку мой
отец был добросердечным, он уступил слову женщины и поза-
ботился о деле с ы н а . . (Далее Суппилулиумас сказал египетско-
му посланцу Хани): „Я [сам] был... дружествен, но вы внезапно
причинили мне зло. Вы (египтяне) [прибыли ( ? ) ] и напали на
человека из Кинзы ( К а д е ш а ) , которого я [освободил ( ? ) ] от
царя земли Хурри (царство Митанни.— И. С). (5) Когда я
услыхал об (этом), я стал злым и я послал [вперед] мои собст-
венные отряды и колесницы и начальников (?). Таким образом,
они прибыли и напали на вашу территорию, на страну Амка. И
когда они напали на Амка. которая есть ваша страна, вы, веро-
ятно, испугались (10) и (потому) вы принялись просить меня
о моем сыне, (как будто это моя) забота. [Он], таким образом,
стал бы заложником, но [царем] вы бы не сделали его". (13)
[Тогда] (сказал) Хани моему отцу: „О мой господин! Это позор
нашей страны! Если бы мы имели [сына царя], разве прибыли
бы мы в чужую страну и разве стали бы мы просить о господине
д л я себя? Нибхуруриас (Тутанхамун), который был нашим
господином, умер. Сына он не имеет. Ж е н а нашего господина
одинока. Мы ищем сына нашего господина для царствования в
Египте, и для женщины, нашей госпожи, мы ищем его как ее
мужа. Кроме тсго, (учти), мы не направились ни в какую дру-
гую страну. Только сюда мы прибыли. Теперь же, наш господин,
(25) дай нам твоего сына!" Таким образом, затем мой отец по-
беспокоился об их интересах в отношении сына. Затем мой отец
вновь попросил табличку с договором, (в котором было сказа-
но), как в прошлом бог бури (Тешуб) взял людей из Куруста-
ма, сыновей Хатти, и увел их в Египет и сделал их египтянами,
н как бог бури (30) заключил договор между странами Египет
и Хатти, и как они были постоянно дружны друг с другом. И
77
когда они громко зачитывали табличку перед ними, мой отеш
тогда обратился к ним так: „Издревле страна Хатти и Египет
были дружны друг с другом, и теперь это также в наших инте-
ресах, да займет место между [ними]! Таким образом, страна
Хатти и Египет да будут постоянно дружны друг с другом!"».
На этом текст «Деяний» прерывается. Далее следует очень
испорченное место, содержащее, возможно, выдержки из каких-
то статей мирного договора между страной хеттов и Египтом, а
также намеки на то, что Суппилулиумас в итоге послал своего
сына в Египет. Связанный рассказ продолжается со стк. 5 31-го
фрагмента [КИВ, 1927, XIX, 4]: «(5) [Когда] они принесли эту
табличку, они сказали так: „[Люди Египта (?)] убили [Цан-
нанцаса]" (сына Суппилулиумаса) и доставили слово: „Цаннан-
цас [умер (?)" И когда] мой отец услы[хал] об убийстве Цан-
нанцаса 1 8 (8), он начал оплакивать [Цанна]нцаса [и].
бога[м...] он сказал [та]к: „О боги! Я не делал зла, люди [же]
Егип[та сд]елали [это мне], и они (также) [напали] на границу
моей страны"» [СШегЪоск, 1956, с. 95—98, 107—108].
На этом заканчивается повествование о неудачной попытке
Анхесенпаамун — женщины, несмотря на свою молодость, не-
сомненно, решительной — сделать своим мужем и фараоном
сына хеттского царя. Неясен и интригует вопрос о том, какую
роль во всей этой истории играл Эйя — ближайший сподвижник,
воспитатель и наставник Эхнатона и, возможно, близкий родст-
венник Нефертити, ставший фараоном вскоре после смерти
Тутанхамуна.
Как известно, Тутанхамун умер весной, а согласно «Деяни-
ям Суппилулиумаса», хеттский посланец Хаттусацитис вместе с
египетским посланцем Хани, доставившим второе письмо Анхе-
сенпаамун, прибыли из Египта ко двору Суппилулиумаса тоже
весной, значит, можно полагать, целый год после смерти Ту-
танхамуна его вдова еще считала себя царицей Египта. Коль
скоро, однако, в переговорах с Суппилулиумасом участвовал и
египетский посланец Хани 19, можно сделать вывод, что перего-
воры носили официальный характер. Но как к этим переговорам
относился Эйя!* (В гробнице Тутанхамуна Эйя изображен уже
фараоном, руководившим погребением Тутанхамуна, которое
было осуществлено через 70 дней после его смерти.) По-видимо-
му, Эйя сначала считал свое воцарение или временным, или как
бы полузаконным [Не1ск, 1962, с. 186]. Отметим в данной связи,
что при хеттском дворе, как свидетельствуют хеттские источни-
ки, о царствовании Эйи ничего не было известно. Возможно,
опасаясь притязаний Эйи на престол, Анхесенпаамун и реши-
лась обратиться к Суппилулиумасу со своей необычной прось-
бой, о чем свидетельствует как будто и ее заключительная фра-
за в первом письме: «Я боюсь такого позора» 20.
Вопрос о том, кто был виновен в убийстве хеттского царе-
вича, остается сткрытым. Несомненно, это сделали те, кому бы-
ло невыгодно укрепление власти Анхесенпаамун, и прежде все-
78
то э,-1е> а т а к ж е полководцу Хоремхебу, руководившему борьбой
Египта с хеттской экспансией в Сирии в годы царствования Ту-
танхамуна.
Между тем, как сообщают «Деяния Суппилулиумаса», после
убийства царевича Цаннанцаса военные действия в Сирии во-
зобновились с новой силой. Отряды хеттов во главе с Арнуван-
дасом, сыном Суппилулиумаса, вновь вторглись в страну Амка
[ № В 1927, XIX, 20; К11В 1930, XXIII, 8; ВоТЕГ 42, 44, 46; ОМег-
Ьоск, 1956, с. 108—109]. Египетским войском командовал Хорем-
хеб, которому удалось сдержать натиск хеттов 2 1 . Немного позд-
нее от египетских пленных в хеттском войске распространилась
эпидемия чумы, заставившая хеттов прекратить наступление. От
чумы вскоре погиб и сам Суппилулиумас. Через три года после
этих событий Хоремхеб, устранив Эйю, овладел египетским пре-
столом. О судьбе ж е Анхесенпаамун более ничего не известно.
Ее отчаянная попытка удержаться на троне фараонов XVIII ди-
настии не увенчалась успехом. После продолжительного царст-
вования Хоремхеба, не имевшего детей, к власти в Египте приш-
л а вышедшая из военной среды новая XIX династия, второй и
третий представители которой — фараоны Сети I и особенно
Рамсес II продолжили борьбу с хеттами за владычество в Си-
рии.

4. Мирный договор Рамсеса II о Хаттусилисом III

Одним из древнейших известных исторической науке догово-


ров о вечном мире, братстве, сотрудничестве в деле отражения
внешней агрессии и улаживания внутренних политических кон-
фликтов является договор, заключенный в самом начале XIII в.
до н. э. эры египетским фараоном Рамсесом II с царем хеттов
Хаттусилисом III. Договор этот был согласован и утвержден
после длительной, продолжающейся 17 лет, кровопролитной, но
безрезультатной войны, в которой к а ж д а я из противоборство-
вавших сторон пыталась расширить сферу своего влияния в Си-
рии. Рамсес II стремился восстановить былую власть Египта
над всей Сирией, потерянную в конце царствования Эхнатона и
при его слабы* преемниках незадолго до воцарения новой
XIX династии, третьим представителем которой был Рамсес II.
Хеттский царь Муваталлис, предшественник Хаттусилиса III на
хеттском престоле, ведя упорную борьбу с Рамсесом II, старал-
ся укрепить господствующее положение хеттов в этой части
Азии. Об этой многолетней войне сообщают многочисленные
надписи и рельефы, начертанные по приказу Рамсеса II на сте-
нах египетских храмов, воспевающие необычную силу и храб-
рость египетского фараона. Более всего прославлена знаменитая
битва под стенами сирийского города Кадеша, в которой Рам-
сесу II, проявившему чудеса героизма, удалось спасти свое вой-
ско от угрожавшего ему полного разгрома.
Наиболее полный египетский текст мирного договора Рамсе-
79
са II с Хаттусилисом III, заключенного в 21-й год царствования
Рамсеса II, помещен в Карнаке, на внешней западной стене
между большим гипостильным залом и седьмым пилоном. Этот
же текст, но во фрагментарной форме, зафиксирован на внешней
поверхности второго пилона в Рамессеуме.
Рассказывать подробно о том, как при хеттском дворе пос-
ле длительных переговоров с участием представителей Египта
и страны Хатти удалось согласовать текст мирного договора,
как затем этот текст записали (с некоторыми разночтениями)
на египетском и аккадском языках, сейчас нет необходимости,,
поскольку все сведения об этом можно найти в опубликованной
в 1984 г. работе, специально посвященной царствованию Рамсе-
са II [Стучевский, 1984, с. 49—54]. Мы приведем лишь заимст-
вованный из этой работы (с некоторыми сокращениями) текст
египетского варианта мирного договора.
«(1) Год 21-й, первый месяц периода перет, день 21-й при
величестве царя Верхнего и Нижнего Египта Усермаатра Се-
тепенра, сына Ра, Рамсеса Мериамуна, которому дана жизнь
вечная навеки... (2) День это, когда величество его (находился)
у города Пер-Рамсес Мериамун... Пришел царский посол, слу-
шающий (?)... царский посол... посол из страны Хета... Теретсеб,
второй посол из страны Хета — Рамес, посол... рад[еющ]ий о (?)
(Хете)се(ре] (?) (Хаттусилисе III), [с пластиной] из [серебра,
которую повелел] (4) великий правитель страны Хета, Хетесер
(Хаттусилис III), доставить фараону, да будет он жив, невре-
дим, здрав, чтобы выпросить [мир у величества царя Верхнего л
Нижнего Египта Усермаатра] Сетепенра, сына Ра, Рамсе[са]
Мериамуна, [которому дана] жизнь навеки вечные, как отцу его
Ра, каждый день. Копия пластины из серебра, которую повелел
великий правитель страны Хета Хетесер (Хаттусилис III) до-
ставить фараону, да будет он жив, невредим, здрав, рукою пос-
ла его (5) Теретсеба (и) посла его Рамеса, чтобы выпросить
мир у величества [царя Верхнего и Нижнего Египта Усермаатра
Сетепенра], сына Ра, Рамсеса Мериамуна, быка властителей,
определяющих границы свои по желанию своему в любой
стране.
Договор, составленный великим правителем страны Хета
Хетесером (Хаттусилисом III), могучим, сыном Мерсера (Мур-
силиса II) (6), великого правителя, могучего, сына сына Сепе-
[рера (Суппилулиумаса), великого правителя страны Хета, мо]-
гучего, на пластине из серебра для Усермаатра Сетепенра, ве-
ликого властителя Египта, могучего сына Менмаатра (Сети I),
великого властителя Египта, могучего, сына сына Менпехтира
(Рамсеса I) (7), великого властителя Египта, могучего. Пре-
красный договор о мире и братстве, устанавливающий мир...
навеки
Что касается будущего вплоть до вечности, что касается
помысла великого властителя Египта и великого правителя стра-
ны Хета, то да не даст бог случиться вражде между ними в со
80
ответствии с договором. Что же касается того, что во (8) время
Меченра (Муваталлиса), великого правителя страны Хета, мое-
го брата, он сражался [с (Рамсесом Мериамуном)], великим
властителем Египта, то в будущем, начиная с этого дня, смот-
ри Хетесер (Хаттусилис), великий правитель страны Хета, (за-
ключил) договор, закрепляющий помысел, который сделал Р а ,
который сделал Сутех, для земли Египта (9) и земли страны
Хета, чтобы не дать случиться вражде между ними вовек. Смот-
ри, заключил его Хетесер (Хаттусилис), великий правитель стра-
ны Хета, в качестве договора с Усермаатра Сетепенра, великим
властителем Египта, начиная с этого дня, чтобы дать устано-
виться прекрасному миру и прекрасному братству между ними
навеки. (10) Он в братстве со мной, он в мире со мной, я в
братстве с ним, я в мире с ним навеки... Да будут
дети детей великого правителя страны Хета в братстве и
мире с детьми детей Рамсеса Мериамуна великого, властителя
Египта. Д а будут (они) в (нашем) помысле о братстве, нашем
помысле (13) [о мире. (Да будет) земля Египта] со страной Хе-
та (в) мире и братстве, подобно нам, вечно. Да не слу[чится]
вражда между ними вовек. Д а не совершит великий правитель
страны Хета нападение на землю Египта вовек, чтобы захватить
что-нибудь в ней. Да не совершит Усермаатра Сетепенра, вели-
кий властитель Египта, нападение на землю (14) [страны Хета],
чтобы захватить что-нибудь в ней, вовек. Что касается засвиде-
тельствованного договора, бывшего во времена Сеперера (Суп-
пилулиумаса), великого правителя страны Хета, а также засви-
детельствованного договора, бывшего во времена Меченра (Му-
ваталлиса), великого правителя страны Хета, моего отца
(?51с!), то я следую ему. Смотри, Рамсес Мериамун, великий
властитель Египта, следует (15) [ему]... вместе с нами одновре-
менно. Начиная с этого дня следуем мы ему. Мы будем действо-
вать в соответствии с этим засвидетельствованным помыслом.
Если пойдет другой враг против земель Усермаатра Сетепенра,
великого властителя Египта, и он пошлет (послание) великому
правителю страны Хета, говоря: „Выступи со мной с победо-
носным (войском) (?) против него", великий правитель страны
Хета (16) (придет) [и] великий правитель страны Хета сокру-
шит его врага. Если же не будет желания у великого правителя
страны Хета прийти (самому), то он даст без промедления свою
пехоту и свое колесничное войско, и (они) сокрушат его врага.
Либо если будет гневаться Рамсес Мериамун (17), [великий
властитель Египта], на слуг своих или совершат они другой
проступок и он выступит, чтобы сокрушить их, то будет великий
правитель страны Хета вместе [с ним, чтобы уничтожить всех
тех, которые вызвали гнев против них]. Если же [пойдет д]ругой
в[раг] против [великого] правителя [страны Хета... (и он пош-
лет послание)] Усермаат[ра] Сетепенра, (18) [великому власти-
телю Египта], то и он придет, к нему с победоносным (войском)
(?), чтобы сокрушить его врага. Если (не) будет желания у
6 З а к . 1015 81
Рамсеса Мериамуна, великого властителя Египта, прийти (са-
мому), то он... [и он даст без промедления] сво[ю пехоту (19) и
свое колесничное войско] в качестве повелевшего вернуть (по-
ложительный) (?), ответ (на послание великого правителя) (?)
страны Хета. Если же поднимутся слуги великого правителя
страны Хета против него, то и Рамсе[с] Мериамун... (будет вме-
сте с ним (?)... сообразно с тем, как договорились великие пра-
вители) (?) страны Хета (и) [земли Египта] (20)... (и если ве-
ликий правитель земли страны Хета сообразно с) (?) клятвой
скажет: „Когда я последую [за его (?) судьбой (умру)], пусть
Рамсес [Мериамун], великий властитель Египта, живущий вечно,
(придет на помощь к наследнику великого правителя) (?) [стра-
ны] Хета", (то пусть он придет) (?) ... (21)... (И если узнает
великий властитель Египта то, что) (?) сделали они для того,
чтобы был он (узурпатор) (?) дан им в господина, то пусть (не)
будет Усермаатра Сетепенра, великий властитель Египта, мол-
чать (на его притязания) (?) ртом своим вовек. И после того
как он (узурпатор) (?) (будет изгнан из) (?) [страны] Хета,
пусть он будет (возвращен) (?) [великому правителю земли
страны Хета. Также1, (если какой-либо знатный человек убежиг
из земли Египта к) (?) великому правителю страны Хета или
какой-либо город (в Азии) 22 (22) из тех, которые на землях
Рамсеса Мериамуна, великого властителя Египта, (отпадет от
Египта) (?) и они придут к великому правителю страны Хета,
то да не примет их великий правитель страны Хета, да повелит
великий правитель страны Хета, чтобы доставили их Усермаат-
ра Сетепенра, великому властителю Египта, их господину, [да
будет он жив, невредим], здрав. Либо если [убегут] один чело-
век или два человека, которых не знают, (23) [из земли Египта]
и они придут в страну Хета, чтобы стать слугами другого, то да
не оставят их в стране Хета, пусть их доставят Рамсесу Мери-
амуну, великому властителю Египта. Либо, если убежит какой-
либо знатный человек из страны Хета и он [придет к Усер]маат-
[ра] Сетепенра, [великому властителю] Египта, или какой-либо
(человек) из города, или какой-либо (человек) сельской мест-
ности, или (24)... из страны Хета и они придут к Рамсесу Мери-
амуну, великому властителю Египта, то да не примет их Усер-
маатра Сетепенра, великий властитель Египта, да повелит
Рамсес Мериамун, великий властитель Египта, чтобы доставили
их великому правителю [страны Хета], да не оставят их. Точно
так же, если убегут один человек или два человека (25), кото-
рых не знают, и они придут в землю Египта, чтобы стать слуга-
ми других, то да не оставит их Усермаатра Сетепенра, великий
властитель Египта, пусть повелит он, чтобы доставили их вели-
кому правителю страны Хета. Что касается этих слов договора,
который заключил великий правитель страны Хета [с Рамсесом
Мериамуном], великим властителем (26) [Египта, которые на-
чертаны] на пластине из серебра, что касается этих слов, то
тысяча божеств из богов (и) богинь страны Хета вместе с ты-
82
чью божеств из богов (и) богинь земли их Египта — они у
меня в качестве свидетелей, (гарантирующих) (?) эти слова...
Если убежит один человек из земли Египта или два или три
и (33) они придут к правителю страны Хета, то великий прави-
тель страны Хета пусть схватит [их] и пусть он [повелит] дос-
тавить их обратно к Усермаатра Сетепенра, (великому) власти-
телю [Е]гипта. Что же касается челове[ка], которого доставят
Рамсесу Мериамуну, великому властителю Египта, то да не бу-
дет возбуждено против него (дело) (относительно) его престу-
пления, да не (34) уничтожат его дом, его жен, его детей, [да
не убьют] его, да не посягнут на его глаза, его уши, его рот, его
ноги, да не будет против него (дело) (относительно) какого-
нибудь [преступления]. Точно так же, если убегут люди из
страны Хета, будет ли он один, будут ли их двое, будут ли их
трое, и они придут к Усермаатра Сетепенра (35), великому вла-
стителю Египта, то пусть Рамсес Мериамун, [великий] власти-
тель [Египта], схватит [их и пусть он повелит] доставить их
великому правителю страны Хета, и да не [возбудит великий
правитель страг.ы Хета] (дело) против них (относительно) [их]
преступления], и да [не уничтожат] его Гдом], его жен, его де-
[тей], и да не убьют его, и да не посягнут на его уши (36), на
его рот, на его ноги, и да не возбудят (дело) против него (отно-
сительно) какого-либо преступления, (подобного тому), которое
в середине пластины из серебра. На ее передней стороне фигура
в образе Сутеха, обнимаю[щая... великого властителя страны
Хета], окруженная сопроводительными (?) словами, а именно:
„Печать Сутеха, властителя неба, печать этого договора,
заключенного Хетесером (Хаттусилисом I I I ) , великим правите-
лем (37) страны [Хета], могучим, сыном [Мерсера] (Мурсили-
са), [великого правителя страны Хета, могучего".
Внутри обрамления этой фигуры печать... Сутеха, властителя
неба. То, что (находится) в середине] ее другой стороны: фигу-
ра знатной женщины — [богини страны Хета, обнимающей
(образ) знатной женщины — правительницы страны Хета, окру-
женная сопроводительными словами, а именно: „Печать] П а - Р а
города Аринны, владыки земли; печать Пудухепы — правитель-
ницы страны Хета, дочери земли страны Киззувадна, (владычи-
цы) [города А]ринна, госпожи земли, прислужницы богини". То,
что внутри обрамления этой фигуры: печать Па-Ра (города)
Аринны, владыки всей земли» [КИсЬеп, 1971, с. 226—232].
Таков египетский текст мирного договора, заключенного Ра-
мсесом II с Хаттусилисом III. Аккадский вариант этого догово-
ра, обнаруженный в Богазкёе, менее известен (русский перевод
см. [Стучевский, 1984, с. 54—56]), однако сличение с египетским
текстом показывает его тождество с последним.
В обоих случаях говорится об одном и том же: о заключении
Договора о вечном мире, дружбе и братстве, о сотрудничестве,
о взаимном отказе от агрессии, о союзе и взаимопомощи в слу-
чае военного нападения на какую-либо из договаривающихся
6* 83
сторон, о помощи в случае внутренних беспорядков, о выдаче
друг другу беглецов при условии гуманного отношения к ним
независимо от того, знатные они люди или простые.
В то же время египетский вариант договора, несомненно, бо-
лее подробен. Так, только в египетском варианте договора со-
общается о том, что согласованный при дворе Хаттусилиса III
аккадский текст договора, записанный клинописью на серебря-
ной пластине, был доставлен в Египет специальным посольст-
вом, в состав которого входили два хеттских посла — Теретсеб
и Рамес — и один египетский. Только в египетском варианте до-
говора упоминаются предшествовавшие мирные договоры, за-
ключенные Хеттской державой с Египтом при Суппилулиумасе
и Муваталлисе. Только в египетском варианте договора сохра-
нился перечень имен многих переднеазиагских богов из объяв-
ленной в тексте договора тысячи египетских и хеттских богов и
богинь, которые должны были выполнять функцию гарантов со-
блюдения договора заинтересованными сторонами. Только в
египетском варианте договора описываются печати хеттского
царя и царицы с изображениями хеттских богов, скреплявших
начертанный на серебряной пластине согласованный первона-
чальный аккадский текст договора, отправленный Хаттусилисом
III Рамсесу II.
Очевидная большая краткость известного нам клинописного
текста по сравнению с египетскими объясняется как худшей со-
хранностью клинописного текста, так и прежде всего тем, что
в данном случае перед нами не первоначальный согласованный
клинописный текст, начертанный на серебряной пластине, по
лученный Рамсесом II от Хаттусилиса III, а клинописная копия
с другого, также клинописного, но уже вторичного текста, кото-
рый был составлен в Египте, записан на серебряной пластине и,
ь свою очередь, отправлен Рамсесом II ко двору Хаттусилиса
III. Египетские писцы-переводчики, несомненно использовавшие
в своей работе первоначальный клинописный текст, полученный
Рамсесом II от Хаттусилиса III (после перевода на египетский
язык этот текст лег в основу египетского варианта договора), по
каким-то причинам первоначальный клинописный текст немно-
го сократили.
Кроме того, отсутствие как в египетском, так и в аккадском
вариантах договора упоминания об обязательстве Хаттусилиса
III поддержать наследника Рамсеса II, возможно, объясняется
тем обстоятельством, что Рамсеса II менее чем Хаттусилиса III,
пришедшего к власти после отстранения племянника Урхи-Те-
шуба, волновала необходимость гарантировать своему сыну на-
следование престола.
Подчеркивание двух факторов в качестве основного содер-
жания договора — взаимопомощь в случае внешней военной
опасности и в случае внутренних смут — позволяет сделать оп-
ределенный вывод о предпосылках, приведших к заключению
вечного мира между Египтом и страной хеттов. Этими предпо-
«4
с ы л к а м и были внешняя опасность и внутренние смуты. О какой-
либо внешней военной угрозе Египту во времена Рамсеса II
(помимо угрозы со стороны хеттов) говорить трудно. Нет ни-
каких свидетельств и о каких-либо внутренних смутах в Египте.
Что касается государства хеттов, то здесь внутренние беспоряд-
ки в правление Хаттусилиса III были весьма вероятны. В плохо
сохранившейся и потому трудной для интерпретации строке 21
египетского текста договора все же явно сообщается о возмож-
ности существования заговора, направленного против власти
Хаттусилиса III или его сына.
Аналогичным образом военная опасность с какой-либо треть-
ей стороны угрожала прежде всего царству хеттов, и потому
можно думать, что инициатором переговоров, приведших к под-
писанию мирного соглашения с Египтом, был Хаттусилис. На
царство хеттов наступали с востока ассирийцы, и именно об
этом свидетельствуют хеттские документы, относящиеся к перио-
ду, предшествовавшему 21-му году правления Рамсеса II, ког-
да был заключен договор о мире и союзе между двумя недав-
ними противниками (об этом см. [Сгучевский, 1984, с. 58]).
Как мы уже указывали, текст мирного договора Рамсеса II
с Хаттусилисом III согласовывался заблаговременно. В перего-
ворах участвовали специальные представители двух договари-
вающихся сторон, велась оживленная переписка.
В Богазкёе были найдены письмо египетского визиря к Хат-
тусилису III [Ес1е1, 19786, с. 42, табл. 2] и письмо египетской
царицы [Ьапес1оп, СапПпег, 1920, с. 203; Е<1е1, 1950, с. 72—85],
которая поздравляла свою «сестру» — жену Хаттусилиса III
Пудухепу со знаменательным событием — установлением мирных
и союзнических отношений между двумя недавними противни-
ками (о переписке Рамсеса II с хеттским двором см. также
[СЖеп, 1979]).
Хотя в договоре, как мы могли убедиться, нигде не упоми-
нается граница между Египтом и царством хеттов, однако, по
всем данным, Рамсесу II не удалось расширить владения Египта
в Азии. Большая часть Сирии и Финикии, несомненно, осталась
под властью хеттов, и только Южная Финикия, Южная Сирия
и Палестина оказались в сфере влияния Египта [Брэстед, 1915,
т. II, с. 120].
Отметим, что, еще ведя упорную борьбу с хеттами, а также
после заключения мирного договора с Хаттусилисом III, Рам-
сес II добивался установления дружественных отношений с Ва-
вилонией — несомненно, в целях укрепления позиций Египта на
восточных границах страны хеттов. О сказанном выше свиде-
тельствует содержание письма Хаттусилиса III, адресованное
вавилонскому царю Кадашман-Эллилю II. в котором сообщает-
ся как о предшествующем времени правления союзника Хатту-
силиса III — вавилонского царя Кадашман-Тургу (отца Кадаш-
ман-Эллиля II), так и о взаимоотношении Рамсеса II с Ка-
лашман-Эллилем II после заключения мирного соглашения с
85
хеттами [текст КВо, I, 10; Е<3е1, 1958, с. 130]. В данном письме
речь идет не о заключении мирного договора Египта с хеттским
царством (как первоначально оценили исследователи содержа-
ние письма) и не о предварительных переговорах, подготавливав-
ших этот договор, но об усилиях Рамсеса II, направленных на
установление дружественных отношений Египта с Вавилонией и
во время войны с хеттами, и после нее, т. е. как во время царст-
вования Кадашман-Тургу, так и во время правления сына по-
следнего Кадашман-Эллиля II (см. [Стучевский, 1984, с. 59—
61]).
Особо подчеркнем, что в тексте КВо, I, 10 говорится, как о
причине вражды Хаттусилиса III к Рамсесу II, о каком-то про-
тивнике хеттского царя, бежавшем в Египет, скорее всего о
знатном подданном или родиче Хаттусилиса III, возможно за-
мешанном в династической борьбе за престол, в которой столк-
нулись друг с другом Урхи-Тешуб и Хаттусилис III (племянник
и дядя). Сообщаемый текстом КВо, I, 10 факт поддержки Рам-
сесом II какого-то враждебного хеттскому царю беглеца, бес-
спорно, заслуживает внимания, коль скоро он нашел свое от-
ражение и в соответствующих параграфах мирного договора
Хаттусилиса III с Рамсесом [I, предусматривающих взаимную
выдачу подобного рода беглецов.

5. Брак Рамсеса II с дочерью Хаттусилиса III

Через 13 лет после заключения мирного договора с хеттами,


в 34-й год своего царствования (год второго празднования юби-
лея «тридцатилетия» — «хеб-сед») Рамсес II вступил в брак со
старшей дочерью Хаттусилиса III, который, сопровождая свою
дочь, с большой свитой и богатыми дарами лично прибыл в Еги-
пет вместе с царем страны Кеди для участия в свадебных тор-
жествах [Ейе1, 1960, с. 13 и сл.]. Позднее, как сообщают стелы
из Коптоса и Абидоса, Рамсес II взял в жены и другую
дочь Хаттусилиса III [КИсЬеп, 1971, с. 282—284; К^сНеп, ОаЬаПа,
1969, с. 14—18]. Надписи о бракосочетании Рамсеса II со стар-
шей дочерью Хаттусилиса III были высечены во многих местах
Б Египте и Нубии. Помимо большого теста в Абу-Симбеле ана-
логичные тексты, сообщающие о первом браке Рамсеса II с
хеттской царевной, имеются на храмовых стелах в Карнаке, в
Амаре, в Акше, в Элефантине [Киеп1з, 1925, с. 181—238], а так-
же на разрушенной стеле из святилища Мут в Карнаке [ЬеГеЬ-
\те, 1925, с. 34—45; 5сЬи1шап, 1979 б, с. 186, 187, 191, 193].
Браку Рамсеса II со старшей дочерью Хаттусилиса III пред-
шествовали длительные переговоры и оживленная переписка
между царствующими домами Египта и страны хеттов. Так, в
найденном в архиве Богазкёя письме, адресованном хеттской
царице Пудухепе, жене Хаттусилиса III, Рамсес II информи-
ровал ее: «Смотри, великий царь, царь Хатти, мой брат, написал
мне, говоря: „Пусть прибудут люди, чтобы возлить хорошее,
86
п е к р а с н о е масло на голову моей дочери, и пусть она будет до-
тавлена в дом великого царя, царя Египта"» [Ейе1, 1952,
^ 262—275; 5сЬи1шап, 19796, с. 187, примеч. 41].
Как сообщал в другом письме Рамсес II Пудухепе, он удов-
аетворил просьбу Хаттусилиса III побеспокоиться о том, чтобы
его дочь была благополучно доставлена в Египет. Он писал:
«Скажи моему брату следующее: Что касается твоего послания
ко мне: „Смотри, невеста... которую я дам... я дал ее и ее при-
даное больше, чем приданое дочери царя Вавилона, и боль-
ше. чем приданое (дочери) царя (страны) Зулапи... Я даю мо-
ей дочери рабов, скот, овец и лошадей, и в этом году я отправ-
лю мою дочь, которая доставит рабов, скот, овец и лошадей в
страну Эйэ, и пусть мой брат пошлет человека, чтобы он побес-
покоился о них в стране Эйэ",— так мой брат написал мне, и я
отвечу ему следующее: „В отношении этих рабов, и этих стад
лошадей, и этих стад скота, и этих стад овец... я написал Сети,
правителю города Рамсес, города, который (находится) в стра-
не Упи, чтобы (он) побеспокоился о них, и он будет тем, кто
отвечает за них до тех пор, пока невеста не прибудет в Египет".
И далее я написал правителю Птах... в городе Рамсес, который
(находится) в Канаане, побеспокоиться об этих рабах, и этих
стадах телят, и этих стадах овец. Он будет тем, кто отвечает за
них, пока невеста не прибудет в Египет... и из уважения к твое-
му посланию: „ ( Ч т о касается) охраны невесты, дай продоволь-
ствие их людям", хорошо, я прикажу, чтобы оно было дано»
(Ес1е1, 1953, с. 29—63; 5сЬи1тап. 1979 б, с. 187, примеч. 41].
О том, как старшая дочь Хаттусилиса III с богатым прида-
ным прибыла в Египет, рассказывается в египетских текстах, и
наиболее обстоятельно в том из них, который сохранился на
«Брачной стеле» Рамсеса II.
Так называемая «Брачная стела» Рамсеса II, высеченная на
стЕесной скале из песчаника на южной стороне большого хра-
ма б Абу-Симбеле [Киеп15, 1925, с. 181—283; КНсЬеп, 1971,
с. 234—252), воспроизводит текст документа, разосланного в
различные храмы Египта для его увековечивания на их стенах.
Первые 25 строк текста «Брачной стелы» содержат длинное
вступление с обычными словословиями и похвалами Рамсесу
П. Д а л е е сообщается следующее: «Тогда снарядил он (Рам-
сес II) свое колесничное войско, чтобы нанесло оно удар по
стране Хета. Поразил он ее, будучи один, на глазах у воинов
своих. Создал он себе имя навеки во дворце своем. Запомнили
они мощь руки его. Кто уцелел от руки его, тех сделал он ни-
чтожными. Мощь его среди них как пылающий факел... И когда
прошло много лет и страна их погибала и ослабевала год от го-
да из-за мощи великого живого бога, владыки двух земель, вла-
стителя девяти луков, царя Верхнего и Нижнего Египта, Усер-
маатра Сетепенра, которому дана жизнь, написал великий пра-
витель страны Хета, умиротворяя величество его, увеличивая
мощь его, превознося победу его, говоря: „Отврати гнев свой,
17
отведи кару свою, дай нам вдохнуть дыхание жизни. Ведь ты
сын Сутеха! Присудил он тебе страну Хета. Дары наши, все, что
ты пожелаешь, принесем мы их в твой почтенный дворец. В о т
ны под ногами твоими, о победоносный царь! Случилось с нами
все, как определил гы, о царь Верхнего и Нижнего Египта,
Усермаатра Сетепенра, сын Ра, Рамсес Мериамун, которому
дана жизнь!" И писал великий правитель страны Хета письма,
умиротворяя величество его год за годом, но ни разу не прислу-
шался он к ним. А когда увидели они страну свою в этом сквер-
ном состоянии из-за великой мощи владыки двух земель, царя
Верхнего и Нижнего Египта Усермаатра Сетепенра, сына Р а ,
Рамсеса Мериамуна, которому дана жизнь, сказал великий
правитель страьы Хета воинам своим и сановникам своим, го-
воря: „Смотрите! Наша страна бедствует, а владыка наш Сутех
гневается на нас. Небо не дарует нам дождь. Все страны, объе-
динившись, сражаются против нас. Соберем же все достояние
наше, и пусть дочь (моя) старшая будет во главе его. Принесем
мы дары благому богу, царю Верхнего и Нижнего Египта Усер-
маатра Сетепенра, сыну Ра, Рамсесу Мериамуну, которому
дана жизнь, чтобы дал он нам мир и мы могли бы жить". И
приказал он, чтобы доставили дочь его старшую и перед ней
дары прекрасные, состоящие из золота, серебра и металлов
многочисленных, рабов, лошадей — нет числа им, быков, овец,
коз — нет конца вещам, которые они принесли.
Пришел некто, чтобы обрадовать сердце величества его, го-
воря: „Вот, повелел великий правитель страны Хета, чтобы
доставили дочь его старшую с дарами многочисленными, со-
стоящими из множества вещей, которые покрывают ту, которая
во главе их,— правительницу страны Хета вместе с сановника-
ми великими страны Хета, несущими их. Прошли они через
множество гор и трудных перевалов. Достигли они границ ве-
личества твоего. Пусть отправятся воины и сановники встретить
их! О царь Верхнего и Нижнего Египта, Усермаатра Сетепенра,
сын Ра, Рамсес Мериамун!" И величество его обрадовался, и
дворец был доволен, когда услыхал он об этом чудесном собы-
тии, неизвестном (ранее) в Египте. Тотчас послал он воинов и
сановников встречать их... Потом стал величество его совещать-
ся со своим сердцем, говоря: „Каково будет тем, кого послал я
следовать в качестве послов в Сирию в эти дни дождя и снега,
случающиеся в (период) перет (зимы)?" Потом принес он жерт-
ву великую отцу своему Сутеху. Обратился он к нему, говоря:
„Небо в руках твоих, земля под ногами. Все, что ты приказы-
ваешь, свершается. Не сотвори дождь холодный и снег до тех
пор, пока не достигнут меня те чудеса, которые ты предназначил
мне!"... И услыхал отец его Сутех все, что он сказал. И было
небо спокойным, и дни (периода) шему (лета) случилось в (пе-
риод) перет (зимы), так что воины и сановники путешествовали
приятно, члены их были в довольстве, а сердца — в радости...
Когда дочь этого великого правителя страны Хета проследо-
88
вала в Египет, колесничное войско, сановники величества его
смешались в С Е И т е ее с колесничным войском страны Хета. Бы-
ли они все как египетские воины... Ели они, и пили они, имея
одно сердце, как братья, и ни один не ссорился со своим сосе-
дом. Мир и братство были между ними по замыслу самого бога.
И великие правители всех стран, через которые они проходили,
были в смущении и отвернулись удивленные, когда увидели они
людей страны Хета, соединившихся с воинами царя Египта»
[КИсЬеп, 1971, с. 243—252, стк. 26—41]. Текст абу-симбельской
стелы на этом обрывается, но другие варианты этого текста из
Карнака и Лмары сообщают о том, что Рамсес II был поражен
красотой хеттской царевны, которая получила египетское имя
Маатнефрура как царствующая жена фараона. Рамсес II поме-
стил ее в своем дворце и виделся с нею каждый день. После за-
ключения брака с дочерью Хаттусилиса III Рамсес II стал счи-
тать хеттов как бы подданными Египта, который отныне благо-
денствовал в мире и без страха. На «Брачной стеле» из большо-
го храма в Абу-Симбеле сохранилось рельефное изображение
прибытия царег.ны в резиденцию Рамсеса II (в центре компози-
ции) и изображение следующего за своей дочерью Хаттусили-
са III [РгИсНагй, 1954, с. 114]. Само собой разумеется, что при-
бытие в столицу Египта, в город Пер-Рамсес, Хаттусилиса III
вместе с царем страны Кеди для присутствия на торжественной
церемонии бракосочетания хеттской царевны с фараоном было
истолковано придворными Рамсеса II как еще одна его блестя-
щая победа.
Брак Рамсеса II с хеттской царевной произвел большое впе-
чатление на современников и оставил память о себе в веках.
От позднего эллинистического времени известна запись сказки
•о болезни царевны Бентреш из страны Бахган, для исцеления
которой (изгнания злых духов) по просьбе ее отца из Египта
•была отправлена «исцеляющая» статуя бога Хонсу. Поскольку
царевна Бентреш названа старшей сестрой жены Рамсеса II
Нефруры, можно считать, что в этом сказочном повествовании
отразились предания о браке Рамсеса II с дочерью Хаттусили-
са III 23.
ГЛАВА 3

ХЕТТСКОЕ ЦАРСТВО

1. Источники.
Некоторые аспекты внешней политики

Хеттское государство (или страна Хатти), образовавшееся


на большей части территории Малой Азии и просуществовав-
шее на протяжении XVII—XII вв. до н. э., было одним из са-
мых могущественных держав древнего Востока.
Основными источниками по истории дипломатии этого цар-
ства являются клинописные таблички, найденные в архивах
хеттской столицы Хаттусы (совр. Богазкёй, в 150 км восточнее
Анкары) Л Среди этих табличек встречаются тексты договоров,
заключавшихся царями страны Хатти, многие из которых пе-
реведены Э. Вейднером [\Уе1с1пег, 1923] и И. Фридрихом
[РпебпсЬ, 1926, 1930], и дипломатическая корреспонденция.
Интересные сведения содержатся также в анналах хеттских ца-
рей; некоторые аспекты хеттской дипломатии освещают доку-
менты Телль эль-Амарнского архива и тексты, обнаруженные
в тех странах, в частности в Угарите, с которыми Хеттское цар-
ство было тесно связано.
Договоры обычно составлялись либо на двух языках одно-
временно— аккадском и хеттском, либо на одном из них. В на-
стоящее время установлено, что хетты записывали текст догово-
ра на двух языках в том случае, если они заключали соглаше-
ния со страной, находившейся в сфере влияния культуры Ме-
сопотамии. Со странами, располагавшимися на территории
Анатолии, они закрепляли свои связи договорами, написанными
только по-хеттски (см. (Ргеуйапк, 1960, с. 358]). Следователь-
но, для некоторых соглашений хеттов, дошедших до нас толь-
ко на аккадском, в будущем могут быть найдены параллельные
экземпляры, написанные по-хеттски.
Подавляющая часть договоров и дипломатической коррес-
понденции относится к новохеттскому периоду. Так, сохрани-
лись соглашения Суппилулиумаса I, Мурсилиса II, Муваталли-
са, Хаттусилиса III и др. О соглашениях древнехеттского пе-
риода мы можем судить лишь по нескольким небольшим фраг-
ментам.
Во многом еще неясно, какие именно соглашения были за-
ключены в среднехеттский период. Это связано с тем, что
обычно договоры, как и другие документы, датировались по
90
шенам царей — «авторов» этих текстов. Однако в разные пе-
риоды х е Т тской истории правили цари, которые носили одни и
те же имена: Хаттусилис, Арнувандас, Тудхалияс и др. Кроме
того, таблички часто фрагментированы и в них вообще отсут-
ствует имя «автора» — царя
В последние годы благодаря успехам в изучении хеттского
языка, палеографии появилась реальная возможность надежно
датировать тексты по языковым, палеографическим признакам.
Так, к среднехеттскому периоду теперь относят несколько дого-
воров которые раньше считались новохеттскими [КетршаИ,
КоЗак, 1970, с. 211—217].
Хеттские дипломатические документы иллюстрируют одну
из важных сторон внешней политики царства, в определенном
смысле являясь продуктом этой политики. Поэтому описание
некоторых аспектов дипломатии хеттов невозможно без хотя
бы очень краткого обзора внешней политики Хеттского царства
в целом.
Начало активной внешней политики царей страны Хатти
было положено при первых царях Древнего царства — полуле-
гендарном Лабарнасе, Хаттусилисе I1 и Мурсилисе I. О важ-
ном результате, достигнутом вышеупомянутыми царями Хатти,
известно из «Указа» древнехеттского царя Телепинуса I, в кото-
ром отмечается, что каждый из царей, начиная с Лабарнаса,
завоевывал страны и «делал их границами моря». В другом тек-
сте, древнехеттской молитве (205/з), содержится пожелание
царю, чтобы моря с одной и с другой стороны были границами
его страны. Согласно этим текстам (в 205/з в качестве благо-
пожелания), при первых царях границы страны простирались
«от моря и до моря» (т. е. от Черного до Средиземного) (ср.
[ОИеп, 1964, с. 117; Иванов, 1977а, с. 95—96; Гиоргадзе, 1982,
с. 203]). Не исключено также, что сама концепция «страны от
моря и до моря» унаследована хеттами из традиции дохеттско-
го населения Центральной Анатолии — хаттов.
Борьба за северные и северо-восточные причерноморские
области Анатолии была начата задолго до сложения Хеттского
царства правителем города-государства Куссары Аниттасом,
царствовавшим в период существования в Малой Азии ашшур-
ских торговых колоний. Она шла с переменным успехом. В на-
чале успеха добился, по-видимому, хаттский правитель Цаль-
пы, города на черноморском побережье, Ухнас. Он захватил у
Аниттаса символы власти — трон и скипетр. В конце концов
Аниттасу удалось взять верх над Цальпой.
Пути к Черному морю, видимо находившиеся в руках ран-
них хеттских царей, были потеряны уже при древнехеттском
царе Хантилисе. Хеттов отрезали от Черного моря племена
каска. Территория расселения касков включала не только се-
верные, но и северо-восточные районы Анатолии; на северо-во-
стоке она граничила с областями страны Хайаса ( = Ацци; ср. о
ней ниже).
91
О постоянной борьбе с касками повествуют многие хеттские
тексты богазкейских архивов (см. [Гиоргадзе, 1961; 5с1ш1ег,
1965]). Кроме того, в недавно найденном архиве хеттского го-
рода Тапигга (совр. Машат-Хююк, в 30 км юго-западнее Зиле,
вилайет Токат) выявлен целый ряд текстов, содержащих важ-
ные сведения о касках (см. [А1р, 1980, с. 25—59]).
Хеттские цари пытались сдержать натиск касков не только
с помощью военной силы или посредством строительства крепо-
стей, но и заключая с ними соглашения. К сожалению, догово-
ры с касками, в частности, переведенные фон Шулером
[5сЬи1ег, 1965, с. 1109 и сл.], очень фрагментарны. Лучше сохра-
нилось соглашение Хаттусилиса III с касками, жившими в
городе Тилиура и в его окрестностях.
О многих перипетиях раннего периода борьбы на южных
рубежах страны Хатти известно из «Анналов» Хаттусилиса К
Главной целью этого царя было завоевание Северной Сирии.
Она во многом была достигнута в результате побед Хаттуси-
лиса I над Алалахом (современное городище Телль-Атчана),
Уршу (хет. Варсува), на правом берегу Евфрата, севернее
Каркемиша, Хашшу (хет. Хассува) [СШеп, 1964, с. 118—119].
Мурсилис I покорил Хальпу (Алеппо); в 1595 г. до н. э. он
захватил Вавилон. В руках хеттов оказались важнейшие торго-
вые и связующие пути в Сирию и Месопотамию [ОНеп, 1964,
с. 121]. Благодаря этим победам Хеттское царство «стало в ряд
великих держав Ближнего Востока, превратилось в могущест-
венную в военном отношении державу» [Гиоргадзе, 1982,
с. 203].
В этот период, ведя борьбу за Северную Сирию, хетты всту-
пили в противоборство с хурритами, крупной этнической груп-
пой Передней Азии (о взаимоотношениях с хурритами в древ-
нехеттский период см. [Гиоргадзе, 1969, с. 71—85]). Хурриты
составляли значительный слой населения в городах Северной
Сирии, где вели военные действия хетты, а также занимали
обширные области на востоке и юго-востоке территории хеттов.
Хурриты не только противостояли здесь хеттам, но и сами при
Хаттусилисе I и Хантилисе неоднократно совершали походы в
центральные области страны Хатти.
Хурритские вторжения были направлены также в сторону
Киццуватны, важной области на юге Малой Азии (у Средизем-
ного моря), которая уже в тот период, видимо, была в значи-
тельной степени населена хурритами, а также лувийцами, наро-
дом, близкородственным хеттам и палайцам. Борьба за овладе-
ние и удержание под своим влиянием Киццуватны и Северной
Сирии, которая находилась в сфере интересов и других крупных
держав того времени — Египта, Митанни, Вавилона,—особенно
успешно велась Супгшлулиумасом I.
Он прибрал к рукам целый ряд государств и царств Сирии
и Палестины, правители которых были вынуждены постоянно
лавировать между более сильными соседями. В Каркемише и
92
Хальпе Суппилулиумас посадил царями своих сыновей; потеря-
о независимость некогда очень сильное Митаннийское (хур-
Л
и тское) царство. В сфере влияния Хатти оказались царства
и
АмуРРУ Тунип. Тем самым было положено начало ликвидации
египетского владычества в Сирии и Палестине. Эту политику
продолжали и последующие цари Хатти.
Достижения хеттских царей в Северной Сирии, на юге и
юго-востоке от страны Хатти были закреплены многочисленны-
ми дипломатическими актами. Древнехеттские правители Ци-
дантас и Телепинус заключили договоры с царями Киццуват-
ны Пиллиясом (Палияс) и Ишпутахшу, неизвестный хеттский
царь (возможно, Аммуна) — с Сунассурасом I [Меуег, 1953,
с. 124], Хаттусилис II — с Паддатиссу, Суппилулиумас I — с
Талцу и с Сунассурасом II. Взаимоотношения с Угаритом, Амур-
ру, Каркемишем, Хальпой регулировались следующими согла-
шениями царей: (с Угаритом) Суппилулиумас I — Нигманду
и Мурсилис II — Нигмепа; (с Амурру) Суппилулиумас I —
Азиру, Мурсилис II—Дуппи-Тешуб, Хаттусилис III — Бентеши-
на, Тудхалияс I V — Ш а в у ш к а м у в а с ; (с Каркемишем) Суппилу-
лиумас I — Шарри-Кушух, Суппилулиумас II — Талми-Тешуб;
(с Хальпой) Муваталлис — Талмишаррума. Кроме того, извест-
ны соглашения Суппилулиумаса I с царем Нухашше Тетте, с
Шаттивазой — царем Митанни.
Устремления хеттских царей были направлены т а к ж е на се-
веро-восток и восток. Здесь правители Хатти имели дело, в ча-
стности, со страной локализуемой приблизительно в районе
верхнего течения р. Евфрат (Карасу). Она именуется в хет-
тских текстах то Ацци, то Хайаса. Оба эти названия страны
употреблялись в качестве синонимов. По-видимому, имелись &
виду два близкородственных племенных союза (один называл-
ся Ацци, другой-—Хайаса). Не исключено, однако, что Хайаса
и Ацци — это диалектные формы одного и того ж е имени (ср.
имя верховного бога урартийцев Халди, которое в мусасирском
говоре урартского языка произносилось как Алди [Меликншви-
ли, 1960, с. 84]; к перебою согласного в Хайаса и Ацци ср., в
частности, название страны Алци, Алее, Алзи, упоминаемой в
хеттских, ассирийских и урартских клинописных источниках и
локализуемой у истоков и верховьев р. Тигр и на сопредельных
территориях [Арутюнян, 1985, с. 18—20]). Походы Суппилулиу-
маса в Хайасу и достигнутые им победы были закреплены до-
говором между ним и Хукканасом из Хайасы.
Важнейшим противником хеттов на юго-западе и западе
была страна Арцава (др.-хет. Агга\У1уа [НетЬоМ-КгаЬтег,
1977, с. 111]). По-видимому, она занимала области, где говорили
в основном по-лувийски, которые раньше именовались Лувией;
согласно древним вариантам хеттских законов, Лувия (в ново-
хеттской редакции законов она названа Арцава) была одной из
трех частей территории Хеттского царства, две другие ее обла-
сти— П а л а и Хатти.
эа
Многие исследователи различают малую и большую Арцаву
т. е. собственно Арцаву на морском побережье между р. Кали-
каднус и р. Эвримедон и группу небольших стран Арцава (см
[Гиоргадзе, 1960, с. 5—25]). Однако нет прямых доказательств
того, что все или некоторые из ниже перечисленных стран были
зависимы от Арцавы или обозначались как «страны Арцава»
(см. [НетНоЫ-КгаЬтег, 1977, с. 67—68]). В числе стран, воз-
можно составлявших большую Арцаву, известны следующие:
Хапалла (в Исаврии) была расположена вдали от моря и не-
посредственно примыкала к границам Хатти; Мира — в районе
Писндии, западнее малой Арцавы и в направлении на юг, вклю-
чая восточную часть Ликийского полуострова (она имела выход
к Средиземному морю); Вилуса — западнее Миры, со стороны
моря с ней граничили страны Каркиса и Маса; страна реки Се-
ха — западнее Вилусы, вдоль р. Меандер [Гиоргадзе, 1960,
с. 23—25].
Первый поход в Арцаву совершил Хаттусилис I. Эта страна
упоминается и в документах, «автором» которых мог быть и
Мурсилис I [НетНоЫ-КгаНтег, 1977, с. 23]. Имена царей Арца-
вы этого периода нам неизвестны [ Н е т Ь о Ы - К г а Ь т е г , 1977,
с. 11].
Из событий, связанных с Арцавой и относящихся к периоду
от царствования Телепинуса до начала правления Суппилулиу-
маса, привлекают к себе особое внимание арцавские письма из
Телль эль-Амарнского архива (УВоТ I и УВоТ 2; см. о них
ниже). Некоторые исследователи считают, что эти послания
были составлены на 20-м году правления фараона Аменхоте-
па III '[НетЬоЫ-КгаЬтег, 1977, с. 53, со ссылкой на работу
К- Кюне]. В период, непосредственно предшествовавший воца-
рению Суппилулиумаса I, в руках правителей Арцавы в большей
или меньшей степени находилась значительная часть террито-
рии Хатти, вплоть до Туванувы (античная Тияна) и Уды (антич-
ная Гида) вблизи современного города Нигде.
Придя к власти, Суппилулиумас I не только вернул заво-
еванные Арцавой области Хатти, но и ходил походом на Ар-
цаву. Значительно укрепилось господство Хатти над Арцавой
при Мурсилисе II, Муваталлисе, Хаттусилисе III и, видимо,
Тудхалиясе IV [НешЬоЫ-КгаНтег, 11977, с. 151—>249 и сл.].
Свидетельствами дипломатических отношений, сложившихся
между Хатти и Арцавой, являются договоры Мурсилиса II
(с Таргасналлисом из Хапаллы, Купанта-Инарасом из Миры и
Кувалии, Манападаттасом из страны реки Сеха), а также согла-
шение Муваталлиса с Алаксандусом из Вилусы — все они со-
ставлены на хеттском языке.
Известны также другие, не упомянутые здесь соглашения,
подписанные хеттами с правителями небольших царств, с неко-
торыми малыми этническими общностями и даже с полукоче-
выми племенами, которые привлекались в хеттское войско в
качестве вспомогательных сил (соглашения, заключенные иа-
94
^ т т п в в древнехеттский период с людьми 5А.ОА2-Нар1ги
& п 1957, с. 2 1 6 - 2 2 3 ] ) .
И наконец, следует коснуться отношении Хатти с Аласиеи
в Кипр). Эта островная страна определенное время, в част-
сти при Тутмосе III, находилась под влиянием Египта (см.
ГКпарр, 1 980 > с - 46 3)- Хеттские цари Тудхалияс ( Ш / Н или IV)
и его сын Суппилулиумас (I или II) завоевали Кипр, т. е. это
произошло либо в конце среднехеттского периода (в конце
^у начале XIV в. до н. э.), либо в новохеттский период (вто-
рая половина XIII в. до н. э ). С правителем Кипра был заклю-
чен договор, по которому Хатти, в частности, получала дань.
Попытку установить свой контроль над Кипром предприни-
[али Маддуваттас, правитель страны Ципасла (на западе Ма-
лой Азии), а также аххиявец Аттарсияс вместе с человеком
(правителем?) города Пиггая (см. [Об1ге, 1928, с. 36—39]).
Согласно Суппилулиумасу, он сжег в море корабли, шедшие с
Кипра; некоторые исследователи предполагают, что эти суда
были снаряжены страной Аххиява [Кпарр, 1980, с. 46].
О контактах хеттов с Кипром свидетельствует и перечень
даров [1ВоТ I, 31], предназначавшихся хеттской царице, не
названной по имени, среди этих даров упомянуты «37 [локтей?]
кипрского полотна» [Со1ге, 1956, с. 32—38], (ср. в связи с
историей Аласии и библиографию [Кпарр, 1980, с. 43—47]).

2. Договор как основной дипломатический акт

Успехи внешней политики Хатти, достигнутые, как было от-


мечено выше, главным образом благодаря военной силе, хетт-
ские правители стремились закрепить с помощью дипломати-
ческих актов-договоров. Если ситуация казалась им благопри-
ятной, они, конечно, с большим удовольствием сажали на пре-
столы зависимых городов своих сыновей, братьев или других
членов царского рода. Однако, будучи неплохими политиками,
они понимали, что значительно надежней сохранить престол в
соседнем городе или стране за представителем местной дина-
стии, связав его определенными обязательствами, контролируя
его действия с помощью соглядатаев и небольших гарнизонов,
размещая их в столице или в нескольких городах зависимых
стран.
Скорее псего заключению договора предшествовали перего-
воры, во время которых согласовывался текст соглашения, в
него вносились определенные, взаимоприемлемые поправки. Не-
которое представление об этой малоизвестной странице хеттской
Дипломатии дают египетские документы (ср. выше). Можно
также указать на один из хеттских договоров с касками По
мнению исследователя этого документа фон Шулера [5сЬи1ег,
1965, с. 126], целый ряд его специфических черт показывает,
что он является всего лишь проектом (наброском) договора.
95
Подобный проект, видимо, представлялся на предварительное
ознакомление хеттскому царю и его контрагенту.
Инициатива на переговорах обычно исходила от хеттского
ц4ря, гак как именно писцы Хатти записывали текст договора
на табличках, один дубликат которой вручался контрагенту.
О составлении таблички в Хатти говорят как упомянутый про-
ект соглашения с касками, так и следующие строки договора
Муваталлиса с царем Хальпы Талмишаррумой (точнее, догово-
ра Мурсилиса с этим царем, который был в силу определенной
причины обновлен Муваталлисом): «[Таб]личка договора для
Талмишаррумы, царя Хальпы, которую изготовил для него
мой отец Мурсй[лис], похищена. Я, великий царь, напи[сал]
[ему] вторую табличку, я опечатал ее своей печатью и отдал
ему. Отныне и впредь пусть никто не заменяет текст этой
таблички... Тот, кто заменит, пусть умрет!..» [стк. 3—7, см.
Ше1йпег, 1923, с. 80—81]. Упомянутый здесь царь Хальпы Тал-
мишаррума — сын Телепинуса; он был посажен на престол
Мурсилисом II одновременно с [...]шаррумой, сыном и наслед-
ником Шарри-Кушуха, возведенным на престол Каркемиша
(см. [Об1ге, 1933, с. 124]).
Как показывает другая статья этого же договора, писец за-
писывал табличку (или, скорее, перечитывал ее содержание) в
присутствии определенных лиц. Тем самым эти высокопостав-
ленные должностные лица наряду с богами (ср. ниже) стано-
вились свидетелями договора: «Эту табличку написал... писец...
в городе Хатти перё[д]... главным возничим [правой стороны...],
(перед) Шахурунувой, царем |[Кар]кеми[ша...], (перед)...
главным возничим [левой стороны...], (перед) Гашшу, главным
жрецом, (перед) Ду... (носящим титул) уриянну, (перед) Ара-
Хабилиззи, великим... [(перед)... главой) во]инов левой сторо-
ны, (перед) Лупакки, главным над сы![новья]ми дворца, (пе-
ред) Миттанамувой, главным писцом, (перед) Кал-Се 2 , (нося-
щим титул) [анд]увасалли царя» [стк. 17—22, см. ШеЫпег,
1923, с. 86—89].
Уже древнехеттские цари именовали свои соглашения, види-
мо, термином 1ЗЬШ1 (ОТ глагола гёЫуа- «связывать»), соответ-
ствующим акк. пкзи. Этот хеттский термин, употреблявшийся и
для названия документов, регулировавших обязанности долж-
ностных лиц государства (ср. [Оое1ге, 1957, с. 104]), очень
архаичен. В форме ИНиИит он засвидетельствован уже в «кап-
падокийских табличках», хотя в них он использовался для обо-
значения сделки между торговыми партнерами. Однако между
торговым соглашением и договором двух правителей много
общего. Оба документа регулируют отношения между партне-
рами, включая определенные гарантии. И тот и другой имеют
силу только при наличии свидетелей (людей, богов), благодаря
чему они обретают правовой характер.
Во многих соглашениях термин (пкШи) сочетается со
словом Пп^а!- (акк. татИи) «клятва» '(Суппилулиумас I —
96
птаттнваза [Ше!(3пег, 1923, с. 52—57], Мурсилис II — Д у п п и -
Тешуб [РпейпсЬ, 11926, с. 24}; ср. т а к ж е понятие «(человек)
говора и клятвы» в договорах Суппилулиумаса I —Азиру
гргеуйапк, 1960, с. 362, 364], Суппилулиумаса I — Т е т т е [\Уе1с1-
1923, с. 62—63]. [Дело, видимо, в том, что подписываемое
В У ' М Я правителями соглашение одновременно являлось и клят-
вой Иначе трудно объяснить двойное обозначение документа.
Существовали различные типы договоров, соответствовав-
шие характеру взаимоотношений партнеров. В частности, древ-
нехеттский договор между царем Хатги Цидантасом и правите-
лем Киццуватны Пиллиясом определялся контрагентами как
установление дружбы (1акзи1) [стк. 1—13, см. ОНеп, 1951,
с. 129]: «Солнце, великий царь Цидантас, царь страны Ха[т-
ти...] (и) царь страны Киццуватна у с т а н о в и л и . . . ] дружбу. Они
так полюбовно решили: города, которые [(захватил П и л л и я с ) ] ,
пусть вновь принадлежат Солнцу. | ( Г о р о д а ) } Пи[ллинса, (кото-
рые)] захватил (я, Солнце), пуст[ь принадлежат] вновь Пил-
лиясу.
Отстроенные и разрушенные города, которые (принадле-
жат) Солнцу, пусть Солнце (их) н[е? укрепляет?}. Отстроенные
города, которыми я вла[дел?, Пиллияс не будет п е р е с т р а и -
вать], (не то) ты (Пиллияс) клятву нару[шишь]».
Обозначение этого договора словом «дружба» объясняется
паритетным характером соглашения [011еп, 1951, с. 132]. Иной
характер носили договоры между зависимым правителем и
хеттским царем.
Более отчетливое представление о договорах дают значи-
тельно лучше сохранившиеся соглашения новохеттского перио-
да. Форма этих документов и значительная часть входящих в
них статей не были нововведением позднего периода. Вероят-
но, они восходят к более древним образцам, которые нам пока
еще малоизвестны. О следовании древним стандартам свиде-
тельствует очень близкое сходство договоров Мурсилиса II,
Муваталлиса, Хаттусилиса III с соглашениями, заключенными
Суппилулиумасом. Можно отметить и свидетельство Хаттусили-
са III, что он составил свое соглашение с Бентешиной, следуя
тексту договора Суппилулиумаса I с Азиру [\\7е1с1пег, 1923,
с. 128].
В качестве примера типичного хеттского договора между
хеттским царем и зависимым правителем в Приложении этой
главы дается соглашение Мурсилиса II и Купанты-Инараса.
Этот договор, как и другие соглашения, начинается стандартной
Фразой, состоящей из обращения «Так (говорит)» и титула
Царя, включающего перечень некоторых знаменитых предков.
Формула «Так (говорит)» характерна т а к ж е для других
хеттских документов — царских «Указов», «Анналов», «Дарст-
венных» (см. [СШегЪоск, 1938, с. 94—95]). Титул царя «Солн-
Це» встречается не только в новохеттских документах, но и в
Древнехеттских, что делает спорным давно высказывавшуюся
7 З а к . 1015 97
гипотезу о заимствовании его из Египта [Зогшпег, Ра1кеп5{ет
1938, с. 27; ОНеп, 1951, с. 131].
Каждый хеттский царь, видимо, сам определял, кого из
предков упомянуть в своей титулатуре. Часто цари ссылались
не только на прямых предшественников на престоле, но и на
первых, ставших уже легендарными царей, основателей госу-
дарства, Лабарнаса и Хаттусилиса 1. Так, захвативший трон
Хаттусилис III именовал себя сыном Мурсилиса, внуком Суп-
пилулиумаса I и отпрыском Хаттусилиса I «человека города
Куссары» (договор с Бентешиной см. [ЛУеЫпег, 1923, с. 124]).
Упоминая предков, царь подчеркивал законный, наследст-
венный характер своей власти. Кроме того, он сознательно под-
нимал свой собственный престиж, так как доблести предка,
подобно трону, имуществу и т. п., тоже наследие, которое ста-
новится частью «чести и славы» нового царя.
В договоре с Купанта-Инарасом, как и в ряде других со-
глашений, оговариваются рубежи государств, обязательства не
нарушать их, не закладывать новых городов на чужой террито-
рии и пресекать подобные попытки со стороны кого бы то ни
было. Зависимому царю запрещается заключать союз с третьей
стороной.
Как враждебный акт мог быть квалифицирован, согласно
договору с Азиру, «нейтралитет» контрагента в случае войны
хеттского царя с каким-либо врагом или тайные сношения с
ним с целью раскрытия планов хеттского царя: «[...ты (же
ни) че]го не предпримешь [и так скажешь: „Я]-де (только)
[человек] клятвы и [договора]. Пусть враг победит его, [я же
ни] чего не ведаю". [И если ты тому] врагу напишешь: [„Смот-
ри, мол, чтобы поразить (тебя), придут пехота и колесничие]
страны Хатти, будь начеку!", [то, гляди, ты кл]ятву нарушишь»
[стк. II, 32—39, см. Ргеуйапк, 1Р60, с. 362].
Значительное число статей договора посвящено совместной
борьбе против любых посягательств внутренних и внешних
врагов на престол хеттского царя или престол контрагента.
Причем если в договоре с Купанта-Инарасом указывается на
того, кого он должен считать своим врагом (ср. также таблицу
«греха Маддуваттасы» {Оо'хе, 1928, с. 8]), то в договоре с Ази-
ру уточняется и понятие '.союзник»: «Тот, кто Солнцу [...союз-
ник...], да будет тебе он ':о[юзником...]; тот [кт]о Солнцу враг,
Д[а будет] т[еб]е он врагом» [стк. II, 9—11, см. Ргеуйапк, 1960,
с. 361], ср. также договоры с Шаттивазой [ХУеЫпег, 1923, с. 20],
с. Тетте [\УеЫпег, 1923, с. 60—61].
Контрагент должен был оказывать помощь войсками по пер-
вому зову. И в этой связи в договоре с Купанта-Инарасом
(§ 17) запрещается испрашивать предсказание оракула, гадаю-
щего по птице. Здесь речь идет о практике, хорошо известной
из хеттских текстов. Совета оракула испрашивали как по слу-
чаю выступления в поход, так и по таким вопросам тактики:
какой части войска следует оставаться дома, в гарнизоне, а
100
кой идти маршем на противника (см. [5сЬи1ег, 1965, с. 11,
примеч. 110]). Причем часто обращались одновременно к
двум оракулам: гадавшему по птице ( ' " М Ш Е Ы . ОО) и гадав-

ш е м у «посредством рук» ( 115МА$) (см. 1Со1ге, 1933, с. 116]).
Один из случаев обращения к этим оракулам описан в
«Пространных анналах» Мурсилиса II (ср. также КИВ XXII:
опрос оракула, проведенный, видимо, самим Мурсилисом II
перед походом на касков [5сЬи1ег, 11965, с. 176—183]). Хеттское
войско под предводительством «главного виночерпия» (титул
военачальника) Нуванцаса пошло походом на Каннувару.
И вельможи (видимо, те же, что и ЕЫ. М Е § КАКА5, т. е. на-
чальники войска) сказали Нуванцасу, что «для тебя, мол, по-
средством птиц и рук не установлено (не проведены гадания)»
[Об1ге, 1933, с. 116].
Нуванцас отправил посланника к Мурсилису и сообщил ему
о необходимости испросить оракулов. Спустя некоторое время
царь направил к Нуванцасу царевича Нанацитиса с посланием
о благоприятных результатах гадания: «И ты иди! Того хайас-
кого врага, господин мой, бог Грозы, уже отдал тебе, и ты его
разобьешь» [стк. II, 56—57, см. Со1ге, 1933, с. 118].
Имея определенный ответ на то, как сложится поход, Ну-
ванцас и его воины, вероятно, шли на битву с легким сердцем.
Однако нетрудно представить себе, к каким последствиям
могло привести промедление с выступлением,' когда был дорог
каждый час. И более того, гадание могло дать неблагоприят-
ный итог, л контрагент, сославшись на него, мог и вовсе отка-
заться от похода. По-видимому, опасаясь подобного развития
событий, и запрещал хеттский царь обращаться за советом к
оракулу.
Оказывать помощь в случае нападения врага на страну, с
которой был заключен договор, должен был и хеттский царь.
Об одном таком случае говорится в договоре Суппилулиумаса I
с Тетте. Когда царь Митанни вторгся с пешим и колесничным
войском в страну Нухашше, предшественник Тетте Шарупша
послал посла к хеттскому царю. Последний отправил отряд
воинов, который изгнал войско царя Митанни из Нухашше (см.
[ШеШпег, 1923, с. 58—59]).
В том случае, когда, выполняя условия соглашения, хетты
совместно с войском контрагента вели военные действия и
одерживали победы над врагом, неизбежно вставал вопрос о
Разделе захваченной добычи. По договору одного из хеттских
Царей с Л а б у и населением царства Тунип [\Уе1Йпег, 1923,
с. 140—143] трофеи должны были быть разделены следующим
образом: все захваченное воинами Хатти будет принадлежать
и
м, а все захваченное отрядом тунипцев — войску Тунипа.
Точно так ж е должны быть поделены трофеи, доставшиеся в
городе, входившем в царство Хатти, но выступившем против
него. Сам город по-прежнему оставался во владениях хеттско-
го
царя.
7* 99
Схожие статьи о совместной борьбе против врага и дележе
добычи есть и в договоре с Сунассурасом. Однако здесь внача-
ле речь идет о внутреннем враге, а затем — о внешнем. Кроме
того, каждая из статей представлена в двух вариантах: в одном
говорится о совместной борьбе с внутренним и внешним врагом
Солнца, а в другом об аналогичных обязательствах Солнца по
отношению к противникам Сунассураса [\Уе1с1пег, 1923, с. 98—
101].
Царь зависимой страны обязывался не только прийти на
помощь хеттскому царю во главе своего войска или направить
его под предводительством царевича. По-видимому, он должен
был сам периодически посещать хеттского правителя. Об этом
идет речь в договоре с Сунассурасом :[\Уе1с1пег, 1923, с. 9'2—95]
и в соглашении с Азиру [ШеЫпег, 1923, с. 70—72]. В случае
необходимости его могли и вызвать в Хатти. Если же он не
желал (или не мог) прибыть сам, то должен был отправить к
Солнцу своего сына — наследника престола (см. ['МеЫпег,
1923, с. 94—95]).
В договоре с Сунассурасом оговорены и некоторые детали
церемонии приема царя-гостя: «Пусть Сунассурас является
перед Солнцем, пусть глядит в очи Солнца. .Когда он перед
Солнцем предстанет, пусть великие люди Солнца (поднимутся)
со стула, напротив него пусть никто не останется сидеть. Поз-
же, как только (он пожелает), да возвратится он в страну
Киццуватна!» [стк. I, 40—44, см. \Уе1(Зпег, 1923, с. 92 -95].
К сожалению, мы не знаем многих других деталей дипломати-
ческого этикета. Вполне вероятно, что в зависимости от харак-
тера отношений сторон царю-гостю оказывался пышный или
более простой прием.
В соглашении определяются обязанности зависимого прави-
теля по отношению к хеттским гарнизонам. О них следует забо-
титься так же, как о самом себе и о членах своей семьи.
По-видимому, хеттские воины и их начальники вели себя не
всегда лояльно по отношению к зависимому правителю, несмот-
ря на его «отеческую» заботу. Поэтому, например, в договоре
с Дупгш-Тешубом враждебные действия хеттского войска ква-
лифицируются как нарушение договора: «Если сыны Хатти при-
ведут к Дуппи-Тешубу пехотинцев (и) колесничих и, так как
войска направятся вверх (в город), ты, Дуппи Тешуб, будешь
давать им есть (и) пить, а они затеют против Дуппи-Тешуба
недоброе дело — грабеж его страны или городов его или заду-
мают свергнуть Дуппи-Тешуба с престола страны Амурру, то
(войско) нарушит клятву» [стк. II, 30—37, см. РпейпсЬ, 1926,
с. 116—18].
Часть статей договора могла быть обязательной лишь для
одной из сторон. В частности, привлекает к себе внимание
статья о возврате беглецов. Это были, как правило, так назы-
ваемые арнувала (хет. агпи\уа1а «тот, кто должен быть уведен
в плен»), т. е. мирное население, которое тысячами захватывали
100
различных странах хеттские цари, уводили с собой в Хатти
в
дцесь с а ж а л и на землю. Бегство людей-арнувала из Хатти
носило массовый характер. Основную причину его можно ви-
в том, что в Хатти они подвергались большей эксплуата-
ции чем у себя на родине. Происходило это, видимо, из-за
того, что арнувала становились в Хатги несвободными людь-
ми На это обстоятельство указывают и некоторые хеттские
тексты.
Люди арнувала бежали из Хатти прежде всего в сопредель-
ные страны, видимо к себе на родину: в Хайасу, к причерно-
морским каскам, в Арцаву и т. п. О масштабах этого явления
свидетельствует, в частности, Мурсилис II. В «Десятилетних
анналах» он сообщает о том, что напуганный его походом пра-
витель страны реки Сеха Манападаттас вернул ему 4 ООО бегле-
цов из Хатти [Об^ге, 1933, с. 70], а люди Ацци, согласно «Про-
странным анналам», направили ему тысячу беглецов из Хатти
[Сб*2е, 1933, с. 140].
Хеттские цари в своих договорах постоянно подчеркивали,
что контрагент обязан возвращать беглецов, нашедших приют
в его стране, угрожая за нарушение этого условия карами. Как
известно, только с целью вернуть беглецов имели место некото-
рые походы, например в Хайасу.
Если ж е в укрывательстве беглецов был повинен не царь-
контрагент, а какое-нибудь, видимо, частное лицо, то с ним
поступали следующим образом: «Если беглый из Хаттусы в
Киццуватну придет, то ты, Сунассурас, схвати его и возврати
Солнцу! Если ж е кто-нибудь (другой) укроет беглеца и его
найдут в доме этого (человека), то он даст (в качестве возме-
щения) 12 голов (человек). Если ж е он 12 человек не найдет,
то его самого у[бьют(?)]» [стк. II, 11—15; 1—2, см. Ре15сЬо\у,
1963, с. 242—243]. Возможно, что решение о предании смерти за
укрывательство должно было исходить от царя Киццуватны
Сунассураса, заключившего этот договор с хеттским властите-
лем, имя которого нам неизвестно. Как предположил Г. Мейер
(Меуег, 1953, с. 122], упомянутый в этом тексте царь Киццуват-
ны— это Сунассурас I, современник древнехеттского царя Амму-
наса или Хуццияса.
Хеттские цари обязывали правителей-контрагентов возвра-
щать в Хатти и лиц, которые покидали страну по каким-либо
иным мотивам. В частности, в табличке «греха Маддуваттаса»
в
качестве примера нарушения соглашения приводится дело
Царского охотника, который, возможно, был замешан в интри-
гах, направленных против хеттского царя: « [ С б е ж а л ] Нивал-
Ла
с , охотник Солнца, и он ушел к Маддуваттасу, М а д д у в а [ т т а с
п
Ринял его (к себе). И ] в перв[ый раз], вслед за ним, Солнце
написал (так): Сбежал Ниваллас, [Солнца] охотник, он пришел
к
тебе, [схвати его и] возврати мне! Маддуваттас в первый
Раз... [стал говорить]: Никто ко мне не \[пришел]. Сейчас отпра-
вился к нему Муллия!рас, (посланник Солнца), и в доме его]
101
нашел [бегле]ца. [Так] говорит он [Маддуваттасу]: Дело, ка-
сающееся [б]еглого, [покоится под клятвой}. [Беглого] из страны
[Хатти], который [сбе]жит к тебе, [т]ы о т с ы л а й ] обратно
Солнцу; [ныне к тебе Ниваллас], охотник Солнца, [сбежал, он
пришел к тебе}, Солнце ж е [пис]ал тебе (о нем), но ты его
скр[ываешь, ты его утаиваешь]. [Схвати] его!» [стк. 59—65,
см. Об1ге, 1928, с. 82—34].
Между тем свою страну правители Хатти обычно ставили в
более выгодное положение, чем страну контрагента: «Под клят-
вой я следующим образом решил дело о беглом: если беглый
придет как беглый из твоей страны в Хатти, то его тебе не
возвратят. Возвращать беглого из Хатти запрещено» [§ 18,
стк. 61—64; см. РпейпсЬ, 1930, с. 74—76]. Такая статья встре-
чается не только в этом договоре с Алаксандусом, но и в це-
лом ряде других соглашений хеттских царей.
В одном из договоров, а именно в соглашении Суппилулиу-
маса с Шаттивазой, отказ возвращать беглых из Митанни в
Хатти объясняется тем, что «нет божественного решения боги-
ни Солнца города Ари[нны...» [стк. 11, см. \Уе1(1пег, 11923, с. 22].
Иначе говоря, богиня запрещает поступать подобным образом.
Стремление хеттских царей добиться для себя односторон-
них преимуществ ощущается и в следующей своеобразной
статье соглашения с Хукканасом: «Когда я, Солнце, с войском
пойду на битву, ты же пойдешь отдельно от меня, или я пойду
на страну, город врага, ты же пойдешь вместе со мной, и если
там ты будешь мне телохранителем, будешь беречь Солнце,
как свою собственную голову, и будешь т[а]к повторять: „Что
бы ни (случилось), пусть это произойдет с Хукканасом, а у
Солнца да будет все благополучно!", (то пусть оберегают тебя
эти клятвы)» 1[Рпес1псЬ, 1930, с. 114—116 . Иначе говоря, за-
висимый правитель должен беречь хеттского царя пуще, чем
себя самого, молить о том, чтобы беды, предназначенные хетт-
скому царю, пали на его голову 4 . Только в этом случае он бу-
дет считаться верным царю Хатти и клятвы будут беречь его.
В свою очередь, цари соседних с Хатти стран очень неохот-
но возвращали беглецов. Порой они д а ж е отказывались испол-
нить требование царя Хатти, ссылаясь на существующие в их
странах традиционные нормы. Например, в '«Пространных ан-
налах» Мурсилис II сообщает, что в ответ на его письменное
предписание относительно возврата арнувала царь Аннияс
ответил отказом, так как, по его словам, беглецов из Хайасы не
возвращают [Об1ге, 1933, с. 106]. Не исключено, что дело не
только в амбициях хеттских царей или Аннияса и в явной заин-
тересованности в получении дешевых рабочих рук. Здесь можно
одновременно усматривать и какие-то отголоски института «го-
степриимства», в соответствии с которым предоставление прию-
та беглецам считалось обязательным правилом.
В соглашениях содержатся и свидетельства того, что хетт-
ские цари могли облагать правителей-контрагентов ежегодной
102
янью [хет. агкагп(гп)а(п)]. Например, ежегодно дань платил
царь страны Амурру Дуппи-Тешуб в том ж е размере, что и его
отеи Ду-Тешуб и дед Азиру: «Дань, которой был обложен твой
л е ц и твой отец, в количестве 300 сиклей первоклассного, пол-
ноценного золота вместе с драгоценными камнями они слали в
Хатти. Ты тоже шли (мне) ее. Не отворачивай взор в сторону
другого ( ц а р я ) ; твои отцы слали [ ( д а ) ] н ь в Египет, т [ ы ж е ее
н отсылай!]» {§ 8, стк. 23—^24, см. Р п е й п с Ь , 1926, с. 12]. Вы-
плачивал дань и Тетте царь Нухашше [\Уе1с1пег, 1923,
с. 60—61].
По-видимому, о ежегодной выплате дани из восьми не-
больших стран свидетельствует и табличка «греха Маддуват-
таса».
Эту дань Маддуваттас стал присваивать (ср. ниже).
В этом ж е документе говорится о выплате дани хеттскому царю
Кипром [Оо1ге, 1928, с. 36]. Д а н ь Кипра включала золото
(точное количество неизвестно), медь (по крайней мере 4 та-
ланта), 12 мер дауа1шп (по-видимому, какой-то злак) 5 и ут-
варь [Кпарр, 1980, с. 46]. Известен фрагмент письма (КВо I,
26), в котором, возможно, в связи с задержкой с выплатой дани
высказывается требование выслать в Хатти с Кипра больше
золота хорошего качества, ритоны, кольца, попоны (букв,
«одежды») д л я коней [Кпарр, 1980, с. 43]. Любопытно, что
попоны для лошадей с Кипра получал и Тутмос III [Кпарр,
1980, с. 46].
Причем Суппилулиумас I предписывал и Азире [Ргеуйапк,
1960, с. 359] и Тетте [\УеЫпег, 1923, с. 60—61] взвешивать дань
каменными гирями купцов страны Хатти! Это требование Суп-
пилулиумаса I можно было бы объяснить тем, что хеттский
царь опасался возможного обмана при выплате дани. Схожая
ситуация, в частности, описана в одном из писем Телль эль-
Амарнского архива [ЕА, 7, 66—72]. Ц а р ь Вавилона Бурна-
Буриаш II, обращаясь к Аменхотепу IV, просил его не передо-
верять опечатывание и отправку подарков другому лицу, про-
контролировать это лично, так как в полученном от Аменхоте-
па IV «подарке», опечатанном и отправленном должностным
лицом, при взвешивании выявилась недостача золота.
Однако в действительности требование Суппилулиумаса к
Азиру и Тетте, видимо, было связано с тем, что хеттский сикль
(и соответственно каменная гиря для весов) был тяжелее
(11.75 г), чем обычный вавилонский (8,4 г) и угарнтский
(9,5 г) сикль [01е1псЬ, Ьоге1г, 1966, с. 223]. Взвешивать дань
своими, более тяжелыми гирями, бесспорно, выгоднее!
Кроме ежегодной дани, взимавшейся с той или иной зависи-
мой страны, через послов и посольства делались и подарки. Они
приурочивались к определенным торжествам; видимо, подарки
следовало подносить всякий раз, когда посол прибывал ко дво-
РУ царя той или иной страны.
В одной статье договора с Сунассурасом (ср. выше) гово-
103
рится о том, что в случае необходимости Сунассурас или его
сын-царевич могут быть вызваны в Хатти и что при этом не
надо приносить подарок. Эту статью, видимо, можно понять в
том смысле, что при незапланированном визите, состоявшемся
по настоятельной просьбе (приказу) хеттского царя, не надо
было ничего дарить. Однако традиционный ежегодный «визит
вежливости», вероятно, должен был сопровождаться подноше-
нием.
Хеттские договоры подобны царским «Указам», «Анналам»,
«Дарственным» и другим хеттским текстам (см. [Сш1егЬоск,
1938, с. 94—96 и сл.]). Они представляют большой интерес,так
как освещают многие неизвестные страницы хеттской истории.
Возможно, обращение в них к прошлому было необходимо,
например, для того, чтобы подчеркнуть традиционный характер
связей Хатти с той или иной страной. Однако воспоминания о
прошлом, вероятно, преследовали и другие цели: на историче-
ских примерах давали понять, какие выгоды сулит верность и
какие суровые испытания ждут изменника и всех членов его
рода.
Так, в преамбуле договора с Азиру Суппилулиумас I особо
подчеркивает, что прежде, когда с ним враждовали египетский
фараон, царь хурритов, правители Кадеша, Нухашше, Хальпы
и Каркемиша, Азиру прекратил союз с Египтом и перешел на
сторону хеттского царя [Ргеуйапк, 1960, с. 359—360]. Это реше-
ние Азиру, продиктованное не только стремлением взять верх
в борьбе с соперниками в своей стране, и верная служба Суп-
пилулиумасу приводятся в качестве примера достойного подра-
жания в последующих соглашениях между Амурру и Хеттским
царством: в договорах Мурсилиса II и Дуппи-Тешуба [Рпей-
псЬ, 1926, с. 4 и сл.], Хаттусилиса III и Бентешины [\Уе1(1пег,
1923, с. 124 и сл.], Тудхалияса IV и Шавушкамуваса [ОНеп,
КйЬпе, 1971, с. 6 и сл.]. В последнем договоре между Амурру и
Хатти даже говорится, что Азиру не совершал никакого греха
против Хатти. Это скорее свидетельствует о нежелании воро-
шить неприятные дела прошлого. Шаушкамувас и Тудхалияс IV
не могли не знать, что до заключения договора Суппилулиумаса
с Азиру последний уже принял сторону Суппилулиумаса и тем
не менее как-то выступил против него. Об этом событии глухо
говорится в соглашении Мурсилиса II с Дуппи-Тешубом
[РпейпсЬ, 1926, с. 4; Ргеуйапк, 1960, с. 377—379].
Хеттские цари в этих договорах одновременно подчеркивают
свои личные заслуги в деле поддержания дружественных отно-
шений. Так, Мурсилис II напоминает Дуппи-Тешубу о том, что
после смерти Азиру и кратковременного правления Ду-Тешуба
он посадил Дуппи-Тешуба на трон, хотя последний был болен
(или скорее был человеком болезненным). Он заставил при-
сягнуть ему его сестер (?), братьев и страну Амурру [РпесЫсЬ,
1926, с. 10].
Из преамбулы договора Суппилулиумаса I с Шаттивазой,
104
I стности, выясняется, что Шаттиваза отправился на поклон
В
Гуппилул'иумасу, попав в безвыходное положение: ему грози-
К
смерть от рук Шуттатары и его людей марианну [ХУеЫпег,
"{одЗ с 116]. Павший к ногам Суппилулиумаса Шаттиваза, сын
пя могущественной державы, не имел при себе ничего, кроме
"пех повозок, двух хурритов, двух телохранителей и одного-
единствеиного платья, которое было на нем [ЛУеЫпег, 1923,
с. 4 2 - 4 3 ] .
Хеттский царь щедро одарил его и возвысил. Основное на-
значение этих описаний, возможно, опять-таки состоит в том,
чтобы путем контраста показать всю величину милости, оказан-
ной хеттским царем Шаттивазе, сыну царя Тушратты, активно
боровшегося с Суппилулиумасом до конца дней своих. Если
даже Шаттиваза не был виновен в деяниях своего отца, тем
не менее он в соответствии с хеттской концепцией наследования
греха (ср. в договоре Мурсилиса II с Купанта-Инарасом) мог
рассматриваться Суппилулиумасом в качестве грешника. Одна-
ко последний, подробно изложив факты враждебных действий
Тушратты, тем не менее, будучи кровно заинтересованным в
своем человеке на престоле Митанни, обласкал и выказал ми-
лости Шаттивазе.
В одной схожей ситуации Мурсилис II решительно отклонил
изъявление покорности сына царя Кинзы ( К а д е ш а ) . Согласно
Мурсилису, цари Нухашше нарушили клятвы, данные Суппилу-
лиумасу I и ему самому. Именно поэтому он отправил в Ну-
хашше войско, которое уничтожило посевы и начало осаду
укреплений страны. Тогда старший сын царя Кинзы Айтакамы,
видимо, опасаясь, что подобная участь постигнет и его страну,
убил своего отца и пожелал вновь стать подданным хеттского
царя. Но Мурсилис отнесся к его просьбе недоброжелательно.
Эта реакция Мурсилиса, возможно, была хотя бы отчасти
связана с тем, что хеттский царь осуждал отцеубийство.
«И им (отцеубийце и стране Кинза) я сказал: „Пусть боги
клятвы... отомстят вам, пусть сын убьет отца своего, брат ж е
пусть убьет своего брата и пусть он сожрет свое собственное
мясо!"» [стк. II, 10—13, см. Со1ге, 1933, с. 1112—114].
В договоре с Алаксандусом Муваталлис отмечает: «Я, Солн-
пе, не сделал тебе, Алаксандусу, ничего дурного, и тебя я сде-
^ Царем в стране Вилуса» [§ 8, стк. 15—16, см. Р п е й п с Ь ,
же
ГЛ ' Солнце, возвр[атил тебе] твою страну.
1 о ° ' Э е ц и Т Р 0 Н о т ц а т в о е г о я возвратил тебе...]» [§ 8, стк. 17—
'У, см. РпейпсЬ, 1930, с. 58].
В договоре с Бентешиной Хаттусилис III, с неприязнью
споминая своего предшественника на престоле, брата Мува-
^аллиса, констатирует, что последний лишил Бентешину трона
как
Св пленного привел с собой в Хатги. К тому, вероятно, были
и
Ко° причины. Во время походов Сети I в Сирию (в самом
Це в
ПОд - А° н - э.) царь Амурру, видимо, был вынужден
Дчиниться Сети I. Это и повлекло за собой смещение Бенте-
107
шины и замену его на престоле царем Шапиили [К1еп^е1, 1969,
с. 307—319]. Однако Хаттусилис не называет причины поступка
Муваталлиса. Ему важно подчеркнуть, что именно он выпросил
Бентешину у своего брата и спас его от неминуемой смерти.
Он забрал его с собой в город Хакмис, предоставил ему дом и
оберегал его. Когда же Муваталлис погиб, а вслед за этим был
смещен с хеттского трона Урхи-Тешуб, Хаттусилис, став царем,
вторично посадил Бентешину на царство в Амурру [\Уе1(Зпег,
1923, с. 126].
Подобные случаи описаны во многих договорах, и в частно-
сти в соглашении между Мурсилисом II и царем страны реки
Сеха Манападаттасом: «Так (говорит) Солнце, Мурсилис, ве-
ликий царь, царь [страны Хатти]. Тебя, Манападаттаса, отец
твой... (Ты) был тогда юношей. Братья твои Саллидата 6 и
Урадатта не раз замышляли у [бить] тебя. Они бы тебя уби[ли],
если бы [ты] не сбежал. Они тебя [выкинули вон] из страны
реки Сеха 7 , и ты [пошел] к людям города Каркисы. И отобра-
ли у тебя (братья) страну отца твоего (и) владения (его)], и
все это они забра[ли] себе. Я же, Солнце, [доверил тебя]
людям Кар[кисы], и людям Кар [кисы] я неоднократно с[лал
да]ры. И брат мой за тебя мо[лил]ся богам. (Благодаря) на-
ши[м] велениям люди Каркисы тебя берег[ли].
Когд[а же] Саллидата пришел и [нарушил он клятву, что
дал богам], [боги клятвы] схватили его. И люди страны реки
Сеха выгнали его прочь. По [нашему] повелению люди страны
реки Се[ха] впустили тебя в (страну), и те[бя] они берегли.
Ког[да] же возвратился мой брат [Арнувандас и затем он
стал богом 8 ], я, [Со]лнце, [сел на трон] отца моего. И я, Солн-
це, пришел к тебе и выказал свою милость. Людей реки Сеха
[ я заставил присягнуть] тебе, и по моему [велению они тебя
берегли]. На помощь к тебе [я пришел] с искренним намерени-
ем, я [сла]л тебе: щит и... [Когда] же [пришел Уххацитис,
царь страны Арцава, и [повел вой] ну против Солнца, ты, Ма-
нападаттас, [согреши]л. Ты встал [на сторону врага моего
Уххацитиса]. Я же, Солнце, в одиночку [сражался], и ты не
вста[л] на мою [сто]рону.
[Когда же] я [пош]ел [в поход] против Уххацитиса и [лю-
дей страны Арцава] и, так [как] Уххацитис [нарушил клятву
перед богами], боги [кля]твы схватили его, и [я, Солнце, его
л о ] губил. Я бы и тебя точно так же погуб{ил], так как ты
[стоял на стороне Уххацитиса]. [Но ты] пал [к ногам моим],
ты [отправил] ко мне {стариков и старух], и твои посланники
[пали к] ногам моим. [И ты так] написал мне: „Господин мой,
сохрани мне жизнь, [господин мой, не гу]би, [возь]ми меня к
себе в подданные! Сохрани мою голову, и я верну тебе всех
беглых, которые бежали ко мне из страны Мира, из Хатти и
Арцавы!" И я, Солнце, высказал тебе свою {милость]».
О раскаянии Манападаттаса в своих поступках, выражении
им покорности хеттскому царю говорится и в «Десятилетних
108
я пах» [Сб1ге, 1933, с. 68—70]. Более подробно эта история
аН
" е н а в «Пространных анналах». Когда Манападаттас
И3
" ц ш а л о том, что Солнце идет с войсками, то он, по словам
М у р с и л и с а II, поступил следующим образом: « И он направил
австречу мне посла 0йТЕМС1) и так на[писал: „Господин
/ м 0 й ) ] , не убивай меня! Возьми меня, господин, к себе в под-
данные! Я стану возвращать тебе людей, которые [пришли ко
мне[". Я ж е так [ответ]ил: „Однажды, когда братья твои изгна-
ли тебя из страны, я довер[ил] тебя людям Каркисы. Из-за
тебя я посылал дары людям Каркисы. Тем не менее ты не встал
на мою сторону, ты встал на сторону моего врага Уххацитиса.
И теперь я должен взять тебя в свои подданные?" Я бы сам
пошел на него и погубил бы его, но он направил мне навстречу
свою мать. Она пришла, пала к ногам моим и т [ а к ] сказала:
„Господин наш, не губи нас, [возь]ми нас к себе в подданные!"
И так как мне навстречу пришла женщина и она п[ал]а к но-
гам моим, я исполнил просьбу женщины и не пошел в страну
реки Сеха» [стк. IV, 20—32, см. Со{2е, 1933, с. 68—70].
Это далеко не единственный случай, когда Мурсилис II вы-
казывал снисхождение к зависимому правителю. Но на этот
раз он принял решение потому, что женщина-мать (или «мать,
старухи и старики», согласно «Десятилетним анналам») броси-
лась к его ногам. Скорее всего Мурсилис говорит о своем по-
ступке довольно искренне, если учесть, что в составленных от
его имени текстах он часто предстает не только как Солнце-
владыка, но и как простой смертный, не лишенный человече-
ских слабостей.
Ограничимся лишь одним примером, взятым из описания
похода царя в Ацци в «Пространных анналах». Мурсилис стал
лагерем у границ этой страны и потребовал у царя ее Аннияса
возвратить беглецов. Тот ответил отказом и стал «говорить злые
слова» в адрес Мурсилиса. Это разгневало царя, и он пошел на
приступ первого пограничного города-крепости под названием
Ура, расположенного на очень труднодоступном месте, вероят-
но на крутом склоне горы, так как Ацци-Хайаса — горная
страна.
И, словно решив, что могут не поверить в то, какую непри-
ступную цитадель он взял, Мурсилис добавлял: «И тот, кто
услышит... (то, что написано) в этих табличках, пусть пришлет
(человека), и пусть (он) увидит, как возведен упомянутый го-
род Ура!» [стк. III, 23—24, см. Сб1ге, 1933, с. 98].
Большое сходство с преамбулами хеттских договоров мы
обнаруживаем в тексте, названном в колофоне табличкой «греха
Маддуваттаса» [Сб1ге, 1928], в котором описаны преступления,
совершенные зависимым правителем страны Маддуваттасом.
Если сравнить разделы текста, освещающие прегрешения Мад-
дуваттаса, со статьями хеттских договоров, в частности заклю-
ченных Мурсилисом II, то окажется, что они в целом ряде
случаев тождественны друг другу. То есть Маддуваттас — это
107
правитель страны, имевший договор с хеттами, но нарушивший
чуть ли не все его статьи.
В начале текста речь идет о бедственном положении Мадду-
ваттаса и милостях, оказанных ему «отцом Солнца» (т. е. от-
цом хеттского царя, «автора» текста). «[Теб]я, Маддуваттаса,
изгнал из т[во]ей страны а[ххия]вец Аттарсияс. Затем он пре-
следовал и [г]нал тебя, [злую] смерть твою он замышлял. Он
[бы] убил тебя, но ты, Маддуваттас, сбежал к от[цу Солнца],
и отец Солнца спас тебя от см[е]рти. Он отра[зил] Аттарсияса
от тебя, иначе бы Аттарсияс >[н]е оставил тебя в покое, он бы
уб[ил тебя].
И как отец Солнца от[разил] от тебя [Аттарсияса], [он взял]
к себе тебя, Маддуваттаса, вместе с твоими женами, сыновья-
ми, пешими и коле[сничими]. Он давал тебе в избытке колесни-
цы... зерно, семена; он дай[ал] тебе вдоволь пиво, вино, солод,
сусло, сычуги, [сыры]. И отец Солнца спас те[бя, Ма]ддуватта-
са, твоих жен, [сыновей], воинов голодных от [смерти], он спас
тебя от кинжала Аттарсияса... Иначе бы (вас) во время голода
сожрали собаки. Если бы (даже вы) от Аттарсияса уцелели,
(вы бы все равно) от голода умерли» (стк. 1—112).
Как явствует из дальнейшего рассказа, «отец Солнца» сде-
лал Маддуваттаса «человеком клятвы», т. е., вероятно, заклю-
чил с ним договор и сделал его господином страны Ципасла. Но
вопреки воле хеттского царя Маддуваттас стал зариться на
соседние области Купанта-Инараса. Тот призвал на помощь
войско Арцавы, и Маддуваттас потерпел полное поражение, он
«голым сбежал» [Сб1ге, 1928, с. 12]. Посланное «отцом Солнца»
войско восстановило положение и вернуло все Маддуваттасу,
даже то, что было захвачено у Купанта-Инараса [Об1ге, 1928,
с. 14].
Аххиявец Аттарсияс вновь замыслил убийство Маддуватта-
са. И на этот раз вмешалось хеттское войско. Во время битвы
«убили одного человека Аттарсияса и одного нашего человека
(по имени) Циданцас...» [стк. 64, см. Оо1хе, 1928, с. 16]. Воз-
можно, это одно из наиболее ранних письменных сведений о
поединке, которым была решена участь сражения, поскольку
Аттарсияс после битвы вернулся в свою страну [Об^ге,
1928, с. 16].
Эти уроки не пошли на пользу Маддуваттасу. Он доставил
много новых хлопот хеттскому парю. Из-за его предательства
был разбит хеттский отряд и погибли военачальники, оказав-
шие помощь Маддуваттасу [Об1ге, 1928, с. 16—18]. Из захвачен-
ных им стран, ранее подвластных хеттам, он не пускал к «отцу
Солнца» послов, забирал себе дань, которую посылали эти
страны. Лошадей, принадлежащих Солнцу и, видимо, предназ-
наченных для колесниц, он запрягал в плуги [Оо1ге, 1928,
с. 26]. Он самовольно захватывал новые территории, не возвра-
щал беглецов, натравливал правителей и старейшин некоторых
соседних хеттам стран против Солнца [Сб1ге, 1928, с. 28].
108
И „дуваттас совершил много других враждебных хеттам актов.
Н исключено, что он понес за них суровое наказание.
, Нормы взаимоотношений сторон должны иметь силу не
I отько в период правления двух властителей, заключивших до-
Ровор О н и должны поддерживаться при их законных наследни-
цах сыновьях, внуках и правнуках. Иначе говоря, соглашение
имело целью установить «вечный мир» между двумя государст-
вами. А чтобы соглашение стало «вечным», при каждом новом
правителе текст договора, видимо, составлялся вновь и скреп-
пялся печатями. К а ж д а я новая письменная фиксация являлась
подтверждением ранее взятых сторонами обязательств. В слу-
чае изменения политической ситуации в договор могли быть
внесены и существенные коррективы.
Муваталлис, дабы статьи договора и связанные с ними на-
ставления чего доброго не были забыты, ставил перед Алаксан-
дусом следующее условие: «И каждый год трижды пусть пере-
читывают перед тобой (договор)!» |[§ 19, стк. 74, см. РпесЫсЬ,
1930, с. 761. Муваталлис здесь несколько поскромничал, так как
его предшественник на престоле Мурсилис советовал Купанта-
Инарасу прослушивать соглашение «и три и четыре раза в
год». И Суппилулиумас I обязывал Шаттивазу: «Пусть снова и
снова перечитывают (табличку) перед царем Митанни и перед
сынами ( = людьми) Хурри...» [стк. 36—37, см. ШеМпег, 1923,
с. 28—29]. ^
Контроль за выполнением условий договора возлагался
главным образом на свидетелей-богов. «Смотри, [по этому де-
лу] я созвал [на совет тысячу богов]»,-—подобно другим хетт-
ским царям, обращался Суппилулиумас к Азире. « [ И да гля-
дят они и да слушают! И да [будут] они свидетелями!» [Ргеу-
с1апк, 1960, с. 366]. Эти свидетели — «тысяча богов страны» —
должны сурово наказать клятвоотступника.
В число «тысячи богов» — формулы, являвшейся стандарт-
ной у хеттов,— обычно включались не только боги хеттского
пантеона, почитавшиеся в разных частях страны, и боги контр-
агента, но и многие другие известные хеттам божества из пан-
теона других стран. Тем самым хеттские правители, видимо,
стремились сделать свидетелями богов всех хорошо известных
им стран света. В число свидетелей входили т а к ж е «горы, ре-
ки, источники страны Хатти, Великий океан, небо и з е м л я 9 ,
ветры» и т. п. (см., например, договор Муваталлиса с царем
Вилусы Алаксандусом [РпейпсН, 1930, с. 80], соглашение
Суппилулиумаса I с Хукканасом [ Р п е й п с Ь , 11930, с. 110—112]).
Божества не только призываются в свидетели соглашения.
В договоре с Шаттивазой говорится: «Дубликат этой таблички
положен перед богиней Солнца города Ари[нн]ы, так как бо-
гиня Солнца города Аринны правит царством и царицынством.
Также в стране Митанни перед Тешубом, господином куринну
города Кахат, положен (другой дубликат таблички)...» [стк.
35—36, см. ШеШпег, 1923, с. 26—29; ср. т а к ж е с. 48—49]. Эта
109
статья договора, а также следующая за ней (об. ст. 38—39
[\Уе1(1пег, 1923, с. 28—29]), в которой речь идет о запрете раз-
рушать табличку или заменять в ней слова, класть ее в другое,
потайное место, дают основание считать, что дубликаты табли-
чек, видимо, должны были храниться в храмах главных божеств
пантеона, возможно, перед их статуями.
Если контрагент будет помнить и честно выполнять все усло-
вия соглашения, то ему улыбнется судьба: «И у [Солнца] в
руке зри ты доброе изобилие, и у Солнца в руке живи ты (сча-
стливо до глубокой) старости!» Это благопожелание встречает-
ся как в договорах с Таргасналлисом [Об1ге, 1933, с. 70], с
Алаксандусом [РпейпсЬ, 1930, с. 82], так и в соглашении Су-
ппилулиумаса с Хукканасом [РпесЫсЬ, 1930, с. 114]. Благопо-
желание «у Солнца в руке», вероятно, созвучно понятиям, вос-
принимаемым как проявление исключительной заботы о чело-
веке, типа, например, русского и абхазского «носить (человека)
на руках».

3. Династические браки

Во внешней политике страны Хатти важное место отводи-


лось династическим бракам. Подобные браки часто сопровож-
дали заключение договора. Династический брак, видимо, вос-
принимался как один из традиционно необходимых актов уста-
новления и поддержания союза, подобно обмену подарками,
послами, посланиями и т. п. На тесную связь династического
брака с установлением договорных отношений указывает то
обстоятельство, что о заключении брачных союзов речь идет
непосредственно в текстах договоров. Так, договор с царем
Амурру Бентешиной был закреплен династическим браком: сын
Хаттусилиса III Нериккаилис женился на дочери Бентешины,
а дочь хеттского царя Гассулиявияс была отдана в жены в
дом Бентешины и стала царицей [ШеМпег, 1923, с. 128; СЖеп,
1975, с. 30].'(Царь Митанни Шаттиваза получил в жены дочь
Суппилулиумаса I. Как подчеркивается в договоре этих царей,
именно дочь Суппилулиумаса I должна быть царицей Митанни.
И хотя Шаттиваза, видимо, пользовался правом иметь не-
сколько жен и наложниц, ни одна из женщин не могла быть
выше по рангу, чем дочь хеттского царя, не могла быть равной
ей, садиться рядом с ней ["\Уе1с1пег, 1923, с. 18—19].
Это далеко не единственный случай выдвижения определен-
ных условий, гарантирующих хеттским царевнам статус глав-
ной жены, царицы страны. В нем отражается хеттская концеп-
ция дипломатических браков [5сЬи1шап, 19796, с. 177, примеч.
3]; она представлена и в статьях договора Суппилулиумаса I
с Хукканасом: «Затем у этой сестры моей, которую я. Солнце,
дал тебе в жены, есть много сестер из рода ее, из семени ее.
Теперь они (твои родичи), так как сестра их — твоя жена.
В стране Хатти же есть такой обычай: брат не познает сестру
110
ою и кузину свою. Это запрещено. Кто ж е совершит такое
С
ргю то в Хаттусе он не останется в живых, он умрет. Ваша
страна варварская, в ней [принято(?)...], что брат познает род-
ную сестру свою и кузину. В Хаттусе ж е это запрещено^
Если к тебе придет родная сестра жены твоей, или * сестра
и з семени ее, или кузина, ты дай ей есть и пить. Вы ешьте,
пейте, веселитесь! Но ты не домогайся ее! Это запрещено. Из-за
подобного дела (люди) умирают. И ты не совершай этого по
своему умыслу! Если ж е кто-нибудь другой будет склонять те-,
бя к упомянутому делу, ты его не слушай и это не совершай!
Будь очень осмотрителен относительно дворцовой женщины!
Дворцовая женщина, кто бы то ни была, будь то свободная,
будь то иеродула, ты к ней близко не становись, к ней не при-
ближайся, ни слова ей не говори! И раб твой, рабыня твоя
пусть не подходят к ней близко! И по отношению к ней будь
очень осмотрителен! Когда идет дворцовая женщина, ты прочь
с дороги сойди, уступи ей путь! Будь очень осмотрителен отно-
сительно этого слова о дворцовой женщине!
Был (такой) Мария. Из-за чего он был предан смерти?
Не из-за того ли, что шла иеродула, а он, Мария, на нее гла-
зел? Отец Солнца ж е (в тот миг) выглянул из окна, и его он
схватил: „Почему ты на нее уставился?!" И он был предан
смерти за этот проступок; из-за такого дела человек погиб. Ты
(же) [будь очень (осмотрителен)]!
И когда ты пойдешь в страну Хайаса, [впредь] не познавай
(жен твоих братьев)] (и) [сестер] своих. В Хаттусе [это зап-
у щ е н о . [ Е е ] л и ж е ты вверх во дворец (Хаттусы) [пойдешь],
(и это)]1 дело там запрещено. Не бери себе в жены еще (одну)
жен]щину из Ацци. И ту (женщину)... которую ты прежде
взял себе (в ж е н ы ) , пусть по обычаю сделают (ее) твоей (вто-
рой) женой. Не делай ее своей (главной) женой! Забери у Ма-
рия свою дочь и отдай ее другому человеку 10!..» ([стк. III, 25—
66, см. Р п е й п с Ь , 1930, с. 124—1129]; ср. т а к ж е русский перевод
[Дьяконов, 1968, с. 1124—129; Иванов, 1979, с. 52]).
Благодаря браку между двумя царскими родами устанав-
ливалась кровнородственная связь, и можно было надеяться,
что в период правления внука или племянника хеттского царя
будут сохраняться и крепнуть связи между царствами. Естест-
венно, что реальная действительность часто опровергала подоб-
ные надежды. Тем не менее хеттские цари совершенно очевид-
но делали ставку на брачные союзы с целью достижения поли-
тических целей.
Так, обращает на себя внимание то, что в договорах, обу-
словливая права царевен, хеттские цари подчеркивают, что за-
конными наследниками могут быть только дети, рожденные от
этих царевен; они пишут о них как о сыновьях, внуках царя-
контрагента и одновременно именуют их сыновьями, внуками
Дочери или сестры хеттского царя (см. в договоре с Шаттивазой
[ХУеЫпег, 1923, с. 18]; с Бентешиной [\УеЫпег, 1923, с. 128; в
111
этом последнем договоре наследника и объявляются только
сын и внук дочери Хаттусилиса III]).,
Иногда в договорах хеттские Цари^даже напоминают контр-
агентам о своих родственных связях с царем определенного го
сударства. Тем самым они, видимо, дают понять, что выступят
на стороне этого последнего в случае возникновения конфликт-
ной ситуации. Так, в договоре Муваталлиса с Алаксандусом
содержится следующая статья: «Затем вы, четыре царя, управ-
ляете в странах Арцава: ты, Алаксандус, [Сумма] к а л а с п , Ку-
панта-Инарас и Урахадусас. И Купанта-Инарас по мужской
линии—(отпрыск) царя Арцавы, по женской же линии—(от-
прыск) царя Хатти. Моему отцу Мурсилису, великому царю
Хатти, он племянник, мне же, Солнцу, он двоюродный брат...»
[§ 17, стк. 31—36, см. РпейпсЬ, 1930, с. 70—72].
Не исключено, что хеттские цари делали ставку не только
на будущих наследников, но в какой-то мере и на выданных
замуж дочерей и сестер. Будучи царицей в государстве, куда
она вышла замуж, уроженка Хатти, видимо, могла принимать,
хотя бы и незначительное, участие в определении внешней поли-
тики этой ртраны в выгодном для Хеттского государства на-
правленна,- Конечно, это всего лишь гипотеза, так как многое
порой завйсело от конкретной ситуации в том государстве, где
волею судьбы оказывалась хеттская царевна.
В истории самой Хатти засвидетельствован примечательный
факт активного участия царицы как во внутренней, так и во
внешней политике страны. Этой царицей была Пудухепа, жена
Хаттусилиса III. Из клинописных источников, привлеченных
Г. Оттеном в статье о Пудухепе '[СЖеп, 1975, с. 7—35], выясня-
ется, что до замужества Пудухепа была жрицей хурритской бо-
гини Шавушки (Иштар) страны Лавацантия (на юге Малой
Азии) и дочерью Бентипшарри — жреца Шавушки. Во время
своего знакомства с ней Хаттусилис еще не был хеттским ца-
рем, поскольку он был младшим из сыновей Мурсилиса II.
Старший брат его, Хальпасулупис, видимо, умер еще при жиз-
ни Мурсилиса, средний, Муваталлис, вступил на престол после
смерти отца, а единственная сестра Массануццис была выдана
своим братом Муваталлисом замуж за правителя страны реки
Сеха Мастури. Сам Хаттусилис был болезненным ребенком.
Как сообщал Хаттусилис в своей «Автобиографии» — одном
из наиболее ранних произведений этого жанра в мировой лите-
ратуре,— его отцу Мурсилису во сне явилось божество в обра-
зе Муваталлиса и предрекло: «Годы Хаттусилиса на исходе.
Он не поправится. Отдай его мне. Он станет моим жрецом,
и тогда он выздоровеет». Этот сон решил судьбу юного Хатту-
силиса: он стал жрецом Шавушки и находился на попечении
главного писца Миттанамувы.
В период правления брата Хаттусилис был назначен прави-
телем нескольких северных областей страны. Он замирил эти
области, населенные главным образом касками. Последние в
112
ячестве вспомогательных войск сражались вместе с хеттами
к
0ТИВ египетских войск у Кадеша. Впоследствии Хаттусилис
стал правителем города Хакмисы и жрецом одного из главных
б о ж е с т в хеттского пантеона — бога грозы города Нерика.
Будучи в Лавацантии, чтобы принести жертвы богине Ша-
в у цке, он и взял в жены Пудухепу. Ей было тогда примерно
15 лет. Он сделал свой выбор не случайно. Богиня Шавушка
« п о с р е д с т в о м сна» указала ему на Пудухепу [КВо VI, 29, 16—
2]], Об этом откровении Шавушки говорится и в тексте, состав-
л е н н о м от имени Пудухепы ( К Ч В XXI, 27, 1, 9—112]. Не исклю-
чено, что эти ссылки на божественное откровение в какой-то
мере имеют целью оправдать его выбор, так как Пудухепа
вряд ли происходила из царского рода [ОНеп, 1975, с. 18].
После смерти Муваталлиса, у которого не было детей от
главной жены, на престол взошел его сын от жены_более низ-
кого ранга — Урхи-Тешуб, получивший второе, тронное имя Мур-
силис ( I I I ) .
Но правил он недолго. Трон захватил Хаттусилис III.
Захват трона Хаттусилис объяснял откровением божества.
Во сне богиня Шавушка известила Пудухепу, что ее муж ста-
нет жрецом главного божества пантеона богини Солнца города
Аринны, иначе говоря, предрекла, что Хаттусилис будет царем
страны Хатти.
Хаттусилис и Пудухепа были счастливыми супругами.
Пудухепа народила царю много сыновей и дочерей. Некоторые
сыновья ее были назначены начальниками хеттского войска
(ЕЫ К А К А 5 ) . Длившееся почти 25 лет правление Хаттусилиса
и Пудухепы являет наиболее отчетливо выраженный случай
совместного царствования царя и царицы в истории Хеттского
государства, причем душой его, видимо, была Пудухепа. Тек-
сты, относящиеся к периоду правления этой четы, обычно опе-
чатаны печатью, на которой начертаны имена Хаттусилиса и
Пудухепы.
На активную роль Пудухепы во внешней политике страны
указывают документы, отражающие дипломатические связи
Египта и Хатти в этот период. Следует отметить, что отношения
между этими странами в период правления Хаттусилиса III и
Пудухепы носили очень тесный и дружественный характер. З а
всю свою историю Хеттское государство, видимо, более никогда
не поддерживало подобных отношений ни с Египтом, ни с
какой-либо другой страной. Согласно подсчетам Э. Эделя
1976, с. 12 и сл.], переписка между Египтом времен
Рамсеса II и Хатти составляет большую часть корреспонденции
богазкёйских архивов. На 27 писем с уцелевшими именами
«автора» и адресата, отправленных из Египта, приходится все-
то 114, посланных в Хатти из других стран 1[в том числе 4 пись-
ма Бентешины, 1 письмо вавилонского царя, 2 письма царя Ха-
нигальбата (Митанни) и др.]. Известен т а к ж е целый ряд
других фрагментов писем из Египта в Хатти.
8 Зак. 1015 113
Одним из важных свидетельств роли Пудухепы в диплома-
тии страны Хатти является договор между Хаттусилисом III и
Рамсесом II. Он был скреплен не только печатью Хаттусили-
са III, но и личной печатью Пудухепы на оборотной стороне
таблички: «Печать Пудухепы, царицы Хатти, дочери страны
Киццуватны, [любимицы] богини Солнца города Аринны, госпо-
жи Земли, служанки богини».
Печатью Пудухепы было опечатано письмо, найденное в
Угарите (КЗ 17.133). В нем речь идет о том, что Пудухепа,
выступая в функции царя, извещает о своем решении по поводу
упорядочения ущерба, понесенного в результате аварии судна:
«Так (говорит) Солнце Амистамре, скажи: „Когда угаритянин
и Шукку явились в суд перед очи Солнца... я, Солнце, следую-
щим образом решил (а) их (истца и ответчика) судебное де-
ло"».
О важной роли Пудухепы во внешней политике страны сви-
детельствует дипломатическая переписка с фараоном Рамсе-
сом II. Каждое письмо Рамсеса в Хатти составлялось в двух
экземплярах: одно адресовалось царю Хаттусилису III, другое
письмо, почти идентичное,— царице Пудухепе. Известно также,
что Пудухепа обращалась с личными посланиями к Рамсесу по
поводу предполагавшегося брака его с ее дочерью. Поэтому
планировалась поездка Пудухепы в Амурру для непосредствен-
ного знакомства с Рамсесом, а также намечалось посещение
Египта хеттской царственной четой (см. [ТШеп, 1975, с. 26—
27]).
Пудухепа продолжала активно участвовать в осуществле-
нии внутренней и внешней политики страны и после смерти му-
ж а при своем сыне Тудхалиясе IV [ОИеп, 1975, с. 30—31}.
В истории древнего Востока II тысячелетия до н. э. мы пока не
знаем имени другой женщины, игравшей столь видную роль в
управлении страной и в ее дипломатии. С ней лишь отчасти
можно сравнить царицу Тейю, вдову Аменхотепа III (см. о ней
в главе «Египет»).
Часто династические браки преследовали более скромные
политические расчеты. Так, видимо, с целью добиться поддерж-
ки в борьбе с хеттским царем намечался брак между дочерью
царя страны Арцавы Тархундарадуса и фараоном Аменхоте-
пом III. О любопытных переговорах по этому поводу свидетель-
ствуют два написанных по-хеттски письма: первое отправлено
из Арцавы, а второе (ответное) Аменхотепом III. (Письмо из
Арцавы, УВоТ 2, 1—25): «[С]мотри, вот [с]лово, которое сказал
мне Калбая: „Не установить ли нам родство по крови". [И(?)]
Калбае я не доверяю. Предложение это он сообщил (только на
словах), в табличке же его нет.
Если ты действительно хочешь дочь мою (в жены), разве
я откажу тебе? (Конечно), я отдам (ее) тебе. Поскорее при-
шли мне Калбаю вместе с послом моим. (И) по упомянутому
делу извести меня письменно!
114
Д а хранят великодушно бог Набу ( ? ) — ц а р ь Мудрости (и)
С о л н ц а — (господин) ворот (рынка и суда) писца, который
Лудет читать эту табличку! Пусть они хранят тебя!
Ты, писец, пиши мне отчетливо! И ставь в конце (свое)
1мя! Таблички, которые принесут они, пусть он всегда пишет
по-неситски (по-хеттски)» [Коз!, 1956, с. 328—330 и сл.].
«[Т]ак говорит Нимутрия ( = Аменхотеп I I I ) , великий царь,
царь страны Египет, скажи Тархундарадусу, царю страны Ар-
цава: у меня (все) благополучно! Владения мои, жены мои,
сыновья мои, сановники, пехота (и) колесничие 1 2 мои, добро
мое в странах моих все в благополучии.
Д а будет все благополучно у тебя! Владения твои, жены
твои, сыновья твои, сановники, пехотинцы (и) колесничие твои,
добро твое в странах твоих да будет все в благополучии!
Смотри, я послал к тебе Ирсаппу, посла моего, (дав ему
поручение): „Мы посмотрим (на) дочь, которую приведут мне
в жены". И возольет он масло на голову ее. Смотри, я послал
тебе 1 цухалали из чистого золота.
Вещи, о которых ты написал мне: „Пришли де мне это!", и
я тебе отошлю. Тотчас отправь ко мне посла твоего (вместе) с
послом моим. И они пусть придут!
Они возвратятся к тебе и принесут брачный выкуп дочери.
Посол мой, и посол, который пришел от тебя, и он... Ты пришли
мне людей страны Каски! Я услышал, что ты сообщил мне.
И в стране Хатти все спокойно.
Смотри, я отправил тебе подарок... (вложив) в руку Ирсап-
пы, посла (моего, следующее): золотой цухалали весом в 20
мин, 3 (куска) суконного полотна, 3 куска (другого) полотна,
3 сукна хуцци, 8 сукон куситти, 100 сукон савалга, 100 сукон
хаппа[= (?), 100 сукон муталлия[...], 4 каменных кувшина с
добрым вином(?), 6 каменных кувшин[ов] с чистым маслом,
3 стула с красным сарпа, покрытым золотом (?), 10 стульев из
эбенового дерева, инкрустированных слоновой костью, 100 (кус-
ков) хорошего эбенового дерева» [письмо из Египта Л/ВоТ 1,
1—38, см. Коз!, 1956, с. 334—336 и сл.].

4. Послы, гонцы, писцы

Во внешней политике Хеттского царства важную роль игра-


ли послы, посланники, гонцы и др. Регулярный обмен послами
и посланиями дипломатического характера, периодические
встречи между царями, по-видимому, расценивались как свиде-
тельства нормальных отношений между двумя государствами.
Они были обязательными, в частности, в том случае, если одна
страна находилась в зависимости от другой державы. К такому
выводу приводит ряд статей договора Муваталлиса с Алаксан-
дусом: «Страна Вилуса ни в коем случае не отпадала от стра-
ны Хатт[и. И з д а в н а ] она была д р у ж е с т в е н н е й ] царям Хатти
и посылала [им] регулярно [послов]. Когда ж е (хеттский царь)
8» 115
Туд[халияс...] вошел в страну Арцава [...в страну Вилуса] он
не вторгся, (так как) она была д р у ж е с т в е н н е й ] ему (страной)
и регулярно посылала ему послов. [...Когда же затем страна
Арцава (вновь) затеяла войну], то дед мой Суппилулиумас
прише(л) и поразил страну Арцава]. [Царь Ви]лусы же (по
имени) Куккуннис [был дружественным] ему (правителем), и
(Суппилулиумас) не вторг[ся к нему]. И (Куккуннис) регу-
лярно посылал] послов [моему деду Суппилулиумасу]» [§ 2,
стк. 6—12; § 3, стк. 16—19, см. РпейпсЬ, 1930, с. 50—52].
Эта статья договора обнаруживает определенный паралле-
лизм со статьями соглашений с Сунассурасом и с Азиру (ср.
выше). Этим царям вменялось в обязанность периодически
посещать хеттского царя. И наоборот, в случае вражды контак-
ты личные или через послов, видимо, не должны были иметь
места. В частности, запрещалось вступать в сношения со стра-
ной, враждебной Хатти. Так, в договоре Муваталлиса с Сунас-
сурасом сказано: «Пусть Сунассурас ни в коем случае не шлет
(более) своего посла к хурритам и пусть он ни в коем разе не
допускает посла страны Хурри в свою страну» [стк. IV, 28—31,
см. \Уе1с1пег, 1923, с. 108—109],
В качестве посла в договоре с Алаксандусом упомянут
ТЕМ11 (акк. Ш 1егш). Это один из дипломатических рангов.
В соглашениях, составленных на аккадском языке, с Шаттива-
зой [\Уе1с1пег, 1923, с. 24, 44, 46], с Тетте из Нухашше [ХУеЫ-
пег, 1923, с. 58], с Сунассурасом [ШеЫпег, 1923, с. 109] обычно
фигурирует должностное лицо с титулом таг ырг'ь — «гонец,
посол, посланник» [Липин, 1957, с. 205]. По-видимому, имен-
но этот посол по-хеттски назывался 1 "На 1и^а1аМа (от основы
Ьа1и^а— «послание», «известие» и суффикса деятеля-1а11а; ср.
русское -тель).
Такой посол, как можно заключить по арцавским письмам,
доставлял написанное на табличке послание одного правителя
другому. Если аналогичный ранг имел и дипломатический пред-
ставитель Египта Калбая, упомянутый в УВоТ 2, то отсюда
следует, что посол мог изложить поручение своего повелителя
и в устной форме. На основании этого же документа можно
прийти к выводу, что прочитать полученную корреспонденцию
должен был писец царя-адресата (ср. благопожелание арцав-
ского царя: «Да хранят боги... писца, который будет читать эту
табличку!» Не исключено, однако, что это мог сделать и сам
хеттский посол).
Из дипломатической практики государств древнего Востока
известно, что царь мог, в частности, послать посла посмотреть,
хороша ли предлагаемая ему невеста. Поручение это, вероятно,
было очень ответственным и щекотливым. Надо было хорошо
знать и вкусы своего господина, чтобы угодить ему. Мало того,
посол, по всей видимости, был обязан тщательно осмотреть не-
весту, чтобы не упустить из виду какой-нибудь скрытый дефект
(ср. в гл. 2 «Древний Египет» сообщение посла фараону из
116
Я вилона о результатах подобного осмотра). Небрежение при
с п о л н е н и и такого задания могло дорого стоить послу.
Посол мог участвовать в осмотре брачного выкупа за неве-
вместе со своим иностранным коллегой посол мог сопро-
в о ж д а т ь караван с дарами, предназначенными зарубежному
властителю (см. УВоТ I ) .
В текстах, составленных от имени Мурсилиса II, речь часто
идет о том, как этот хеттский царь через своих представителей
посылал инструкции своему брату Пиллиясу (Шарри-Кушуху),
правителю Каркемиша |[С6{ге, 1933, с. 48, 52], военачальникам
Кантуцилису [Об^ге, 1933, с. 86] и Нуванцасу [Сб1ге, 1933,
с. 114], а т а к ж е предъявлял ультиматумы противникам: людям
Пуранды [Сб1ге, 1933, с. 58], царю касков Пиххуниясу ! [06{2е,
1933, с. 90], царю и людям Ацци |[Сб1ге, 1933, с. 102]. К сожа-
лению, Мурсилис II не всегда указывает в своих анналах («Де-
сятилетних» и «Пространных») титул должностного лица, кото-
рому он дал то или иное поручение. Ц а р ь просто сообщает, что
он написал определенному лицу или жителям города. Возмож-
но, эти письменные извещения ц а р я доставлял адресатам
ТЕМС1, так как в других подобных случаях царь д а в а л пору-
чения именно такому лицу.
Так, Мурсилис II, вернувшись в столицупосле успешного по-
хода в города касков Истахару и Палхуису, направил послание
жителям Каммамы и какого-то другого города относитель-
но людей по имени Паццаннас и Нунуттас. Видимо, это были
какие-то подданные царя, бежавшие от него и укрывшиеся в
этих городах: «Паццаннас и Нунуттас пришли к вам. Схватите
их и передайте мне! Если ж е вы их не схватите и не передади-
те мне, то я приду и вас уничтожу» [стк. I, 13—15, см. Сб1ге,
1933, с. 34].
С требованием вернуть беглецов Мурсилис обращался к пра-
вителю Арцавы Уххацитису. Он посылал письма через 1"ТЕМ11
[Сб1ге, 1933, с. 40, 46]. Но Уххацитис отказался удовлетворить
требование, более того, допустил в ответном письме насмешки,
которые разгневали хеттского царя. Последний принял решение
идти войной на Арцаву и уведомил об этом Уххацитиса: «И ему
я написал: „Когда я неоднократно требовал подданных моих,
которые пришли к тебе, ты их не возвращал мне. Ты называл
меня юнцом, ты унижал меня. Теперь приди (мне навстречу)!
Мы сразимся друг с другом, и бог Грозы, мой господин, пусть
решит наш спор!"» [стк. II, 10—14, см. Со1?.е, 1933, с. 46].
Мы знаем, что бог Грозы «решил дело» в пользу Мурсили-
са II, но не можем сказать ничего определенного о судьбе пос-
ла, принесшего Уххацитису такую табличку. В случае веролом-
ства Уххацитиса Мурсилис, видимо, не преминул бы отметить
это. Однако в любом случае выполнение подобных поручений
могло быть сопряжено с большим риском для жизни диплома-
тического представителя. Именно поэтому в некоторые согла-
шения включались статьи, направленные на обеспечение имму-
117
нитета посла. Так, в договоре с Сунассурасом сказано: «Если
Солнце пошлет к Суннасу (расе) своего посла, то пусть Сунас-
сурас не предпринимает ничего дурного. Пусть он ни в коем
случае не действует против него с помощью колдовского зелья.
Если Сунассурас (пошлет) к Солнцу либо наследника, либо
своего посла либо (сам) Сунассурас придет (к Солнцу), то
пусть Солнце не предпринимает ничего дурного против них.
Пусть он ни в коем случае не действует против них с помощью
колдовского зелья» [стк. III, 28—34, см. ШеМпег, 1923, с. 102—
103].
Неприкосновенность посла должна была быть гарантирова-
на д а ж е в том случае, если он недостаточно пунктуально испол-
ГШГ свое поручение. В соответствии с условием договора с
Сунассурасом, последний должен доверять послу, устное сооб-
щение которого совпадало с содержанием доставленного им
письменного послания, в противном случае он мог не доверять
ему. Но царь Киццуватны не должен из-за этого замышлять в
своей душе зло против посла [\Уе1с1пег, 1923, с. 108—109]. Лег-
ко представить себе участь посла, который разгневал царя чу-
жеземной страны, если бы последнего не сдерживали условия
заключенного им договора с хеттским царем.
В функции дипломатического представителя в хеттской тради-
ции встречается должностное лицо, имевшее титул РА
«человек жезла» ( = герольд). Ж е з л — символ герольда, а в
обязанности его входило говорить от имени царя, т. е. он являл
собой «уста царя». Он исполнял эту функцию и на большинстве
праздников, практиковавшихся хеттами.
В то ж е время герольд фигурирует в некоторых историче-
ских документах в качестве дипломатического представителя
хеттского царя: «Я, Солнце, послал к М а [ д д у в а ] т т а с у Муллия-
раса, „человека жезла", с известием, и [Маддуватт] асу я так
на[писал?]» {§ 29, стк. 55, см. Сб1ге, 1928, с. 32]. Р а н г герольда,
возможно, был несравнимо выше, чем посла и посланника
(шаг 51рп \йТЕМ1)), так как титул «человек ж е з л а » част
сили сановники — члены царского рода.
Существовали т а к ж е специальные гонцы ( ' " К А З ^ Ё , хатт.
1шггП); к сожалению, мы мало что знаем об их обязанностях
и полномочиях.
В а ж н ы е поручения дипломатического характера могли воз-
лагаться и на должностных лиц, связанных с ведомством, обо-
значавшимся у хеттов как Ё.5А,— букв, «внутреннее помещение
(ведомство)». Об одном представителе этого ведомства, испол-
нявшем специальное поручение Суппилулиумаса I, говорится
в хеттских текстах, описывающих сношения Хатти с Египтом
после получения хеттским царем письма от вдовы фараона
Тутанхамуна (см. в главе «Египет»), «И когда отец мой услы-
шал такое (известие),— сообщал Мурсилис II,-—[то] он по
этому делу созвал сановников (великих людей)». Созыв царем
сановников для обсуждения неожиданной новости передан гла-
118
л о м \лъ\ггл-. Между тем известно, что этот глагол использо-
Г
° л с я в хеттских текстах, в том числе в договорах, в устойчивом
р
е г а н и и 1иНуа/Л-ЛМ РС1НК1 {1а1га1-«звать/созывать на совет».
Здесь 1иИуа — название совета, который, возможно, существо-
ват параллельно с «собранием» (хет. рапки-) 1 3 . На такой совет
НиПуа) созывались боги — свидетели и гаранты договора; на
нем они вершили суд. Совет созывался и в случае покушения
на царя. Круг лиц, входивших в совет, видимо, был уже, чем
круг участников «собрания» (рапки-).
В интересующих нас строках документа 1иПуа не назван.
Однако сама фраза, в которой говорится о созыве великих лю-
дей и обращении к совету, обнаруживает параллелизм с кон-
струкциями, в которых речь идет о созыве 1иПуа. Следователь-
но, можно предположить, что некоторые важные внешнеполити-
ческие события царь обсуждал вместе с сановниками, видимо,
на специальном (царском) совете. Вполне вероятно, что к са-
новникам царь обращался и при заключении международных
соглашений (ср. выше о высокопоставленных придворных —
свидетелях договора).
После обсуждения новости из Египта Суппилулиумас I ре-
шил проверить ее достоверность. С этой целью, как сообщал
Мурсилис, «отец мой отправил в Египет Хаттусацитиса, „чело-
века внутреннего ведомства" (и дал ему такие инструкции):
„Иди и доставь ты мне точные сведения!"». Доверенное лицо
царя Хаттусацитис (само имя которого значит «герольд»), вы-
полнявшее столь ответственное и деликатное поручение, был
своего рода «чрезвычайным и полномочным послом» Хатти в
Египте.
Как известно, уровень хеттской медицины был гораздо ни-
же, чем, например, в Египте, Вавилонии; на это указывает, в
частности, переписка хеттскими писцами аккадских медицин-
ских трактатов и переводы их на хеттский [Ес1е1, 1976, с. 38].
И естественно, что в тех случаях, когда профессиональный уро-
вень хеттского врача оказывался недостаточным для излечения
болезни царя, членов его семьи или родственников, хеттские
цари просили фараона или царя Вавилонии прислать хорошего
врача. Факты такого рода подробно исследованы в монографии
Э. Эделя [Е4е1, 1976]
Большой интерес представляет, например, ответное письмо
Рамсеса II Хаттусилису III [Ес1е1, 1976, с. 68—70]. Хаттуси-
лис III просил фараона прислать врача для своей бесплодной
сестры, которую по-хеттски (точнее, по-лувийски) звали Масса-
нуццис (лув. ш а з ё а п а — « б о г » , см. [ОИеп, 1975, с. 1 0 ] ) . Она
была замужем дважды, но не имела детей ни в первом, ни во
втором браке. Хаттусилис был очень заинтересован в наследни-
ках от Массануццис, именно поэтому он и обращался к фарао-
ну (|[ЕсЗе1, 1976, с. 35 и сл.]; о втором браке см. [ОМеп, 11975,
с. 9].
В своем письме Рамсес II, говоря о просьбе царя Хатти
119
прислать врача, который приготовил бы лекарство для Масса-
нуццис, чтобы она смогла родить, сомневается в точности сооб-
щенного Хаттусилисом возраста сестры: «Смотри, твой брат
царь знает ее — Массануццис, сестру моего брата! Разве (мо-
жет) она (быть) 50 лет? Нет! Она (в возрасте) 60 лет!» [Ейе1,
1976, с. 70]. Далее Рамсес II извещает о медицинском заключе-
нии, которое сводится к тому, что невозможно изготовить для
Массануццис никакого препарата, который бы ей помог, и
уведомляет об отправке через посла подарка для Хаттусилиса
(Ейе1, 1976, с. 32, 70].
Два врача, присланные из Египта по просьбе Хаттусилиса
и Пудухепы, пытались вылечить, по-видимому, племянника
Хаттусилиса Курунту, правившего в стране Тархунтас (где-то
южнее современного города Конья) [КПВ III, 67; 66; Ес!е1,
1976, с. 47—50, 83—93]. Вероятно, случай был очень сложным,
и эти врачи оказались бессильны. Тогда фараон принял реше-
ние отозвать их и направить к .Курунте более опытного врача,
имевшего титул «писца» и «врача», Пареамаху. О своем веле-
нии Рамсес II известил как Хаттусилиса, так и Пудухепу.
Поскольку Курунта был зависим от хеттского царя и как
таковой не имел права самостоятельно сноситься с чужеземным
царем, Пареамаху вначале должен был прибыть ко двору хетт-
ского царя, а затем уже следовать в пункт назначения [Ес1е1,
1976, с. 49]. По-видимому, в качестве вознаграждения за оказы-
ваемую помощь Курунта предоставил в распоряжение фараона
строителей [Ейе1, 1976, с. 50].
Медицинская помощь оказывалась египетскими врачами и
самому царю Хатти. Так, Хаттусилис III неоднократно
(«И один, два и три раза») обращался с просьбами прислать
врача, чтобы исцелить недуг, который причинял ему демон
(дух) болезни (документ КВС 3934). Наконец фараон отклик-
нулся на эти обращения и направил двух человек: одного врача
(акк. азй, т. е. врача, проводившего лечение посредством меди-
каментов, изготовленных из растений и минералов) и другого
человека по имени Лейа, являвшегося, как предположил
Э. Эдель, жрецом-заклинателем (акк. ав1ри, т. е. человек, кото-
рый боролся с сверхъестественными силами посредством магии
и заклинаний; об а&1ри см. также [Кишше1, 1967, с. 95—98]).
Рамсес известил Хаттусилиса о скором прибытии медиков и о
том, что они изготовят для него необходимый препарат; его
должен был доставить посол 1[Ейе1, 1976, с. 45 и сл., 105—107].
Каким нелегким мог быть путь в хеттскую столицу, показы-
вает описание случая, связанного с болезнью глаз Хаттусили-
са III [К1Ш III, 51 и др.]. Из Египта для хеттского царя было
послано «хорошее медицинское средство», как рекомендовал
его Рамсес II. Оно было отправлено с послом Пирихнава. До
двора царя Амурру Бентешины посла сопровождал египетский
колесничий, а оттуда к Хаттусилису — аморей [Ес1е1, 1976, с. 44,
76—82].
120
Ко двору хеттских царей, хотя и значительно реже, прибы-
ли и врачи Вавилона. Об этом известно из писем касситского
в
я Вавилона Кадашмана-Тургу к Хаттусилису III и от это-
п последнего к вавилонскому царю касситу Кадашман-Эллилю
ПШВ Н1, 71 и КВо I, 10; Ейе1, 1976, с. 112-1114, 120—124
и сл.] •
Судя по письму КВо I, 10 (ср. т а к ж е [Кйт1гпе1, 1967, с. 97—
98]), между Вавилоном и Хатти возникли трения. Причина их
заключалась в том, что врач, присланный в Хатти к Хаттусили-
су III, не был отправлен на родину. Более того, в этой связи
всплыл и другой подобный случай: еще Муваталлис з а д е р ж а л
у себя присланных ему врача и жреца-заклинателя.
Хаттусилис любезно извещает своего «брата» Кадашман-
Эллиля, что лично он был против задержки врачей и д а ж е сде-
лал замечание Муваталлису: «Удерживать врача или жреца-
заклинателя не принято». Но жрец-заклинатель уже приказал
долго жить, а врач КаЬа-занМагйик жив, но он взял в жены
женщину из рода Хаттусилиса, у него чудный дом. И если он
пожелает возвратиться, то Хаттусилис пришлет его.
Хеттский царь дает ответ и на претензии относительно вра-
ча, присланного лично ему. Он решительно отвергает версию
об удержании этого врача в Хатти. Хаттусилис де был внимате-
лен к врачу, заботился о нем, когда тот заболел, но, к сожале-
нию, к моменту прибытия посла из Вавилона врач уже умер.
Дабы «брат» убедился в том, что Хаттусилис не поступал дурно
с врачом, хеттский царь отправляет в Вавилон в сопровождении
своего посла слугу врача. Он может подтвердить достоверность
сведений. Ц а р ь послал также табличку, в которой были пере-
числены подарки врачу от Хаттусилиса III: колесница, повозка,
лошади и др., которые он отсылал в Вавилон.
Важную роль в дипломатических сношениях правителей иг-
рали и писцы. Именно они составляли тексты договоров и пи-
сем, не только руководствуясь инструкциями своего правителя,
но и прежде всего опираясь на стандарты, сложившиеся у самих
хеттов. В то ж е время в дипломатических посланиях хеттов
ощущается влияние аккадской писцовой школы. Это особенно
наглядно видно в типичных формулах обращений и благопоже-
ланий [ОИеп, 1956, с. 180]. Следующими выражениями пользу-
ется хеттский царь в послании, по своей форме похожем на
письмо, к сыну Суппилулиумаса I, правителю Каркемиша Пи-
яссилису: «[Так] говорит Солнце [...], [великий царь], царь
страны [Хатти], [любимец] мог[учего} бога Грозы, [сын Су]-
ппилули[умаса], великого царя страны Хатти. Д л я (Пиясси-
лиса) {...}, моего любимого брата, сынов [ей его], внуков его,
Для (обретения) могущества на долгие лета, я заключил этот
договор».
Употребляемая в этом письме формула «любимый брат»
была принятой формой обращения между дружественными
и равными партнерами. Она представляет собой шумерограмму
121
с буквальным значением «хороший/сладкий брат» [КВо I, 28
стк. 1—10, см. ОНеп, 1956, с. 181].
Правители, находившиеся в зависимости от хеттского царя
именовали его не «братом», а «отцом» или «господином». В ча*
стности, царь Ханигальбата (Митанни), обращаясь к хеттскому
царю, называл его «отцом», а себя «сыном» (1ВоТ I, 34, лиц.
ст. 1—4].
В силу реальных потребностей хеттского общества писцы
должны были знать несколько языков. Этому их обучали в спе-
циальных писцовых школах. Учебные тексты таких школ (см.
[ОНеп, 1956, с. 179 и примеч. 1}), поделенные на три колонки:
в одной — шумерское понятие, в другой-—перевод его на аккад-
ский и в третьей — соответствующее хеттское слово, показывают
профессиональные требования к писцам, являвшимся высокооб-
разованными людьми своего времени. ^Если, кроме того, учесть
известные переводы на хеттский с других языков: хаттского,
хурритского, угаритского и т. п., то картина станет еще более
определенной.

ПРИЛОЖЕНИЕ
Договор Мурсилиса II с Купанта-Инарасом
из Миры и Кувалии15

Перевод осуществлен по изданию [РпейпсЬ, 1926, с. 106—


150]. Нами опущены некоторые плохо сохранившиеся статьи и
отдельные строки договора.
§ 1, II—2. [Так (говорит) (Солнце Мурсилис, великий
царь, царь стр)]аны Хатти, герой,
[сын Суппи(лулиумаса, великого царя, царя
страны Хат)]ти, героя.
§ 2, 3—10. П р е [ ( ж д е Масхуилуваса братья его притес)]ня-
ли [(и его преследовали и из страны изгн)]али.
[(И он пришел к отцу моему. Отец же мой его
не)] [(прогнал прочь и взял его (к себе). Он
дал ему свою доч)]ь в жены, мою сестру (по
имени) Муваттис; она же была тебе, Купанта-
Инарас, матерью.
Отец мой был в другой стране, и он не был в
состоянии позаботиться о Масхуилувасе.
§ 3, 11—21. Когда же мой отец «стал богом», я, Солнце,
[ ( с е л ) ] [на] трон отца моего, [(я окружил его
заботой)]. Я пошел ему на помощь. И [(боги
отца моего мне споспешествовали)], и ради
него я уда[рил] по врагу, и всю [(страну Арца-
в а ) ] я победил. И то, чт[(о я, Солнце, захва-
тил)], я доста[(вил)} это в Хаттусу. [(Страны
же, которые я на месте)]
122
оставил, и им грани,[(цы я установил); страну
рек(и Сеха)], я отдал Манападаттасу, страну
[ ( Х а п а л л а же) (Таргасналлису) ] я отдал, стра-
ну Мира ж е и страну Кували [ ( я возвратил
Масхуилувасу) ].
Дом отца его и' трон отца е[(го я возвратил
ему)].
Затем [ ( я сделал)] его правителем в стране
Мира.
§ 4> 22—33. Прежде, когда я посадил Масхуилуваса [ (на
царствование в стране Мира)],
Масхуилувас мне та[(к сказал: «Нет (у меня)
наследника)], население ж е наше ропщ[(ет? и
завтра) так]
или этак (может произойти). И так как у меня
наследника [ ( н е т ) ] ,
господин мой, дай мне в сыновья Купанта-Ина-
раса, сына брата моего, и [он (будет мне сы-
ном)].
И (пусть) придет и в будущем в стране [он
(будет) правителем]».
И тебя, Купанта-Инараса, [я отдал (в сы-
новья)] Масхуилувасу. Затем я за[(ставил при-
сягнуть)] страну Мира и страну Кувалия Мас-
хуилу[ (васу,
Мува)тти]су
и тебе, Купанта-Инарас.
З а т е м я, Солнце, оберегал Масхуилуваса и ему
отнюдь не [еде(лал з л а ) ] .
/Масхуилувас ж е со мной затеял ссору, он про-
тив меня подстрекал страну П и т а [ ( с с а и людей
Х а т ) т и ] — м о и х подданных, и он бы пошел на
меня войной.
§ 5, 34—43 Когда ж е я, Солнце, о том деле услышал, и я,
Солнце, на Масхуилуваса
никакого зла не замыслил. И перед ним я
не совершил [ничего] плохого и так сказал ему:
«Я пойду, (и) то дело
я [вновь] приведу в порядок». Я поднялся и
пошел, чтобы [вновь]
это дел[о] привести в порядок. И когда я достиг
города Салл[апа], я написал Масхуилувасу:
«[Приди] ко мне!»
Так как Масхуилувас видел (свой) грех, он
мне, [Солнцу]
ответил отказом и сбежал от меня прочь и пе-
решел в страну [Маса].
И я, Солнце, перешел (на территорию) Масы, и
123-
по стране Маса я нанес удар и ее напрочь по-
губил.
§ 6, 44—47; Я, Солнце, послал человека к другим людям
5—>11. страны Маса, к которым перешел Масхуилувас
и написал им так: «Масхуилувас был мне чело-
вечком] клятвы, он со мной затеял ссору, под-
стрекал против меня моих подданных, и он бы
пошел на меня войной. От меня он [(бежал])
прочь.
Смотрите же! К вам внутрь он пришел. И его
схватите и мне его выдайте! Если же вы его не
схватите и мне его не выдадите, то я приду и
вас вместе с вашей страной
напрочь уничтожу».
И когда люди Масы такое услышали,
они испугались, схватили Масхуилуваса и мне
его выдали. Я [(схватил его рукой, и), так как
он (согрешил) против Солнца],
я доставил его в Хаттусу.
§ 7, 12—22. Прежде, так как у Масхуилуваса не было на-
следника,
тебя,
Купанта-Инараса, сына брата своего, он взял в
наследники. Ты, Купанта-Инарас, не знаешь,
что если кто-нибудь в Хатти будет замешан в
мятеже (то виновен) и отец, который согрешил,
и вместе (с ним виновен) сам сын его, не совер-
шивший преступления.
И у него отберут дом отца его и отдадут его
либо кому-нибудь другому,
либо заберут во дворец.
Сейчас, так как твой отец Масхуилувас совер-
шил грех, так как ты, Купанта-Инарас,
был сыном Масхуилуваса, если (даже) ты от-
нюдь не был преступником,
разве не отобрали бы у тебя дом отца твоего и
страну,
разве не отдали бы ее кому-нибудь [(дру)]гому,
разве не мог я сделать какого-нибудь другого
человека правителем страны.
№ 8, 23—28. Ныне я, Солнце, не нанес тебе, Купанта-Инарас,
никакого вреда.
Я тебя Ц[е] выбросил прочь, я не отобрал у те-
бя ни дом
отца твоего, ни страну.
Именно тебе я возвратил дом отца твоего и
страну, и именно тебя на царствование в стране
я посадил и отдал тебе страну Мира
и страну Кувалия. Какими были границы преж-
124-
де, при Масхуилувасе,
и сейчас для тебя они точно такими же да
будут!
о д 29—35. С одной стороны от города Маддунассы твоей
границей да будет укрепленный лагерь Тутха-
лияса. С другой же стороны укрепления города
Виянаванда твоей границей да будут, (но), в го-
род Аура ты не переходи. С этой (третьей) сто-
роны река Астарпа (и) страна Кувалия грани-
цей для тебя да будут. И да будет это страной
твоей, оберегай ее! Не закладывай ни одного
города от реки Астарпа и от реки Сиянта. Если
же ты хоть какой-нибудь город заложишь, то
смотри, ты нарушишь клятву, и я приду и уда-
рю по нему, как по врагу.
§ ]0 зб 38; Если же какой-нибудь город возникнет само-
18—26 вольно, то как он Солнцу враг, так и для тебя
он врагом да будет, и ты его порази! Смотри, на
реке Сиянта есть один «божий город» Масхуи-
луваса, и пусть он покоится вне [клятвы]! [Стра-
ну, что я, Солнце, дал тебе], ты ее оберегай,
[не] домогайся [границ страны Хатти], [не] бе-
ри [себе ничего от границы Хатти]. [Так как я,
Солнце, не дал тебе ничего с этой стороны реки
Астар]па и реки Сиянта, ты же нарушишь гра-
ницу [и что-нибудь заберешь себе, то смотри],
ты [согрешишь] перед богами клятвы 1 6 . [Ты
нарушишь клятву], и пусть боги клятвы травят
тебя, (как зверя)!
§11,26—41. [Твой отец Масхуилувас] согрешил [против
Солнца], [ты же, Купанта-Инарас,не]был [вра-
гом Масхуилуваса]. '[ (Но) коль ты вовсе не
был грешен], я не отобрал у тебя [дом отца
твоего и страну]. [Никого другого я не] сделал
[правителем (страны)]. [Я возвратил тебе дом
отца твоего и страну], именно тебя я возвел на
царствование страной. И как я, Солнце, [преж-
де никакого зла не] делал тебе, (так) и [ты,
Купанта-Инарас, в будущем] оберегай права
Солнца на [царствование], (права) [сыновей
Солнца, внуков и правнуков (его) на ц а р с т в о -
вание охраняй. [Не замыш]ляй [против них
зла], ни к како[му злу не примыкай], [не желай
подпасть под руку] какого-нибудь [другого
(царя)]. Оберег[ай впредь (права) Солнца на
царствование].
§ 13, 3—10. (Если против Солнца выступит), будь то царе-
в и ч ? , будь то сановник, будь то наместник,
«сын дворца»], будь то пехотинцы, колесничие
125-
или какой бы то ни было (другой) человек, ты
не отступайся от Солнца, к тому злоумышленни-
ку не примыкай, не принимай его сторону. Как
ты ныне вместе с Солнцем, стой и впредь только
на стороне Солнца, будь Солнцу опорой, будь
помощником (против) силы. Д а будешь ты
впредь сыновьям Солнца опорой (и) помощни-
ком (против) силы!
§114, 11—12. Точно так же да будут впредь твои сыновья,
Купанта-Инарас, (моим) внукам и правнукам
опорой и помощниками против силы!
§ 15, 13—25. Если же ты, Купанта-Инарас, в будущем не бу-
дешь оберегать (права) Солнца и сыновей
Солнца на царствование и от них отступишься,
не будешь им опорой, не будешь им помощни-
ком (против) силы и будешь домогаться другого
царства, либо кто-нибудь против Солнца замыс-
лит мятежное дело, и он сбежит от меня и при-
дет к тебе, ты же его не схватишь и мне не
возвратишь, и ты либо примешь его сторону,
либо глаза его (в сторону) гор повернешь и
так скажешь: «Иди, мол, сохрани где-нибудь
свою жизнь!», то смотри, ты, Купанта-Инарас,
пред богами клятвы согрешишь, ты нарушишь
клятву, и боги клятвы пусть травят тебя, (как
зверя)!
§ 16, 26—34; Затем, если из страны Хатти разнесется какой-
1—М. нибудь злой слух о бунте: какая-то (де) сосед-
няя страна начала войну с Солнцем, а у Солнца
(в действительности) все в порядке, то ты жди
слова Солнца, пока я тебе напишу.
Если кто-нибудь внутри (страны) затеет бунт
против Солнца: либо сановник, либо пехотинцы
(и) колесничие, либо какой бы то ни было (дру-
гой) человек, а я, Солнце, сам могу навести по-
рядок, то того человека или тех пехотинцев и
колесничих я схвачу.
Если ж е я, Солнце, напишу тебе: «Вышли пехо-
тинцев и колесничих. И тотчас мне на помощь
веди их!», и ты вышли пехотинцев (и) колесни-
чих и тотчас веди их к Солнцу.
Если я только тебе напишу: «Ты, мол, один
спеши!», и ты один поспешай! Если же я, Солн-
це, это известие о мятеже тебе не сообщу, а ты
(сам) раньше услышишь его, ты не гляди (без-
мятежно)! Если это выполнимо, ты вышли пе-
хотинцев (и) колесничих и тотчас мне на по-
мощь веди их! Если же это невозможно, ты жди
слова Солнца, пока я тебе напишу.
12'3
У! 12 21. Если кто-нибудь поднимется против Солнца и
его он будет теснить или соответственно кто-
нибудь поднимется против сыновей Солнца и
будет их теснить и если я напишу тебе (об
этом), ты тотчас веди ко мне пехотинцев (и)
колесничих! Если же посол, идущий к тебе, не
проскочит, ты же (сам) раньше услышишь весть,
не жди слова Солнца, не обращайся за советом
к оракулу, (гадающему) по птице, вышли пехо-
тинцев (и) колесничих и иди на помощь! Если
ты не будешь хранить (в сердце) эти слова, ты
клятву нарушишь, и пусть боги клятвы травят
тебя, (как зверя)!
§ 18, 22—28, Если ты раньше услышишь какое-нибудь слово
47—66, о бунте, (что) либо какой-нибудь человек Хат-
27—30. ти, либо человек Арцавы, которых ты (счита-
ешь своими) свойственниками (?), затевает мя-
теж, и об этом деле ты тотчас не напишешь
Солнцу и на тех людей будешь посматривать и
так говорить: «То зло да свершится!», либо (по-
ступишь так), как сделал Масхуилувас: он тот-
час написал мне донос на Н-ского 17: «Н-ской де
затевает бунт». Затем он относительно этого
дела замолк и больше ничего не писал. Потом
и сам отвернулся, вступил с Нчжим в союз, дал
ему клятву, и они стали единым целым. И про-
тив меня он заставлял присягать моих поддан-
ных, против меня он приносил жертвы. И ты,
Купанта-Инарас, не поступай, как Масхуилувас.
Если кто-нибудь замышляет зло против Солнца,
и как ты об этом деле услышишь, точно в том
же виде мне отпиши. Коль ты услышишь и Солн-
цу напишешь, то после этого о деле не молчи,
не отворачивайся, не вступай с тем человеком
в союз! Человек, который такое дело замышля-
ет, Солнцу враг, и тебе врагом он да будет!
Если же ты, Купанта-Инарас, о таком деле
услышишь, но будешь о нем молчать и не напи-
шешь Солнцу, а вступишь с тем человеком в
союз, то смотри, ты, Купанта-Инарас, согре-
шишь пред богами. Ты клятвы нарушишь, и
пусть клятвы травят тебя, (как зверя)!
» 20, 9—15. [Зат]ем, как ты, Купанта-Инарас, заботишься о
самом себе, о доме твоем, о членах семьи
[(твоей)], точно так же смотри за пехотинцами
гарнизона, которых я оставил у тебя! Содейст-
вуй этому войску, делай ему добро, не чини ему
никакого вреда! Если ты ему какое-нибудь зло
причинишь, то смотри, пред богами ты согре-
127-
шишь, ты клятвы нарушишь, и пусть КЛЯТВЫ
травят тебя, (как зверя)!
§ 21, 16—30, Затем, так как людям свойственно фальшивить,
13—14. пойдут слухи и кто-нибудь придет к тебе и ста-
нет тебе нашептывать: «Солнце-де в злобе на
тебя, то-то, мол, и то-то он затевает. И у тебя
он либо дом отца твоего, либо страну отберет,
либо какое-нибудь (другое) зло тебе причинит»'.
Когда ты напишешь о том слухе Солнцу и если
слух верен, я, Солнце, тебе напишу. Ты не спе-
ши, не затевай враждебной ссоры, не совершай
зла против Солнца! Пусть это слово будет вло-
жено в сердце твое, в тот (же) день вложи его
в сердце твое. Твой отец Масхуилувас согрешил
против Солнца, ты же, |Купанта-Инарас, был
сыном Масхуилуваса. Если ты не был грешни-
ком, если против Солнца зла не совершал, то
разве я отбросил тебя, разве я отнял у тебя дом
отца твоего и страну, разве я отдал ее другому,
разве я сделал другого господином страны.
§ 22. 15—33. Теперь, так как ты не совершал зла против
Солнца, я не отбросил тебя прочь, не отобрал у
тебя дом отца твоего и страну, не отдал их
другому (человеку), не сделал другого господи-
ном страны. Я возвратил тебе дом отца твоего,
тебя самого я возвел на престол страны. И если
кто-нибудь скажет перед тобой, Купанта-Ина-
рас, злое (слово): «Солнце-де на тебя в злобе,
то-то, мол, и то-то он затевает», то пусть в
сердце твоем будет запечатлено, (подобно) до-
говору, это слово, с того ж е дня храни это слово
в душе! Ты не спеши, не затевай враждебной
ссоры, не совершай зла против Солнца! Как ты
(прежде) стоял на стороне Солнца, стой и
впредь на стороне Солнца! Если кто-нибудь ска-
жет перед тобой, Купанта-Инарас, злое слово
о Солнце, ты не скрывай его от Солнца и не
спеши, не совершай какое-нибудь зло против
Солнца. (Если) ты, Купанта-Инарас, согрешишь
перед богами и нарушишь божьи клятвы, пусть
боги клятвы травят тебя, (как з в е р я ) !
§ 23, 34—45. [Относительно беглеца] под божьими клятвами
[будет установлено] так: [если бег]лец придет
как беглец из Хатти в страну твою, ты его возь-
ми и мне возврати, если (же) из Миры придет
в Хатти как беглец . «человек длинного орудия»
или какой-нибудь свободный, то я не возвращу
его тебе, возвращать [беглеца] из Хатти не
разрешено, если ж е убежит и придет в Хатти
130-
«человек плуга» или ткач, плотник, скорняк
(или) какой бы то ни было (другой) ремеслен-
ник и если он не несет повинности в Мире, то я
его возьму и возвращу тебе.
Если же кто-нибудь (намерен) подняться про-
тив тебя, Купанта Инарас... ты же об этом деле
заранее услышишь, (вследствие этого) тот чело-
век испугается, ускользнет из твоей страны и
придет в Хатти, то, (так) как ты, Купанта-Ина-
рас, подданный Солнца и дружественно обере-
гаешь руку Солнца, тот же человек против те-
бя... поднимается, я, Солнце, не умолчу об этом
деле. Как он враг тебе, так и Солнцу он враг.
Если же ты, Купанта-Инарас, отступишься от
Солнца... власти, согрешишь против Солнца,
отпадешь от него или даже... примешь участие
в том зле... и тебе я, Солнце... И пусть это поко-
ится вне божьих клятв!
[,..Т]ак скажут [...] я, Солнце, об этом деле
(не умол)чу, как они враги тебе, так и [Солнцу}
они враги. Если же ты, '[Куп] анта-Инарас, про-
тив Солнца в чем-нибудь согрешишь, замыс-
лишь зло против Солнца, (так), как поступил
(Масхуилувас: он согрешил против Солнца, а за-
тем отпал от Солнца. [Подданные же его] встали
на сторону Солнца и так сказали: «Ты согре-
шил [против] Солнца, мы ж е подданные именно
Солнца». [И е]сли ты, Купанта-Инарас, так
поступишь, подданные же твои отпадут от тебя,
и они перейдут на сторону Солнца, и я, Солнце,
в этом деле твою сторону не приму. И пусть
это покоится вне божьих клятв!
[За]тем, вы трое свободные люди: ты, [Купан]-
та[-Инарас], Манападаттас и Таргасналлис. И
так как я определил вам одну (и ту же) бож^ю
клятву, да будете вы единым целым. И один
другому пусть не вредит, один убить другого
пусть не замышляет. И свободные люди, кото-
рые вращаются вокруг вас, да не будут они в
какой-нибудь вражде с одним, а в каком-нибудь
союзе с другим. Да будут они с вами всеми во
вражде, и с ними все (вместе) сражайтесь!
И один убить другого да не замышляет, один
другому пусть не вредит. И один к другому как
беглец пусть не идет, если же он придет к ко-
му-нибудь, то пусть он его выбросит! Если ты,
'Купанта-Инарас, против тех (Манападаттаса и
Таргасналлиса) совершишь зло, то я приму сто-
рону тех, ты же мне врагом да будешь! Если же

129-
они против тебя совершат зло, я приму твою
сторону, (а) они ж е мне врагами да будут;
Если ж е кто-нибудь из них, либо Таргасналлис
либо Манападаттас, согрешит против Солнца^
и он против Солнца зло совершит...
§ '26, 1—8. [Если] [же враг идет] че[рез твою страну], а
[ты] с ним не срази [шься] и да [же скажешь]
ему так: «[И]ди, порази и [унеси], [ я ] ж е ни[чего
знать да не буду]», {то с]мотри, Купанта-Ина-
рас, ты нарушишь клятву и клятвы да травят
тебя, (как зверя).
§ 29, 9—110; [ З а т е ] м , так как я, Солнце, [победил страну
1 —10. Арцава], я [увел в Хаттусу п]ленных, которых
я сделал «людьми орудия». [И отец мой] при-
в е л ] (в Хаттусу) {пле]нных. { И е]сли [убежит
кто]-нибудь из тех пленных, [л]ибо человек Ар-
цавы, либ[о человек Хатти], [и] он придет в
твою страну, (а) т [ ы ] {его не] [с]хватишь и не
возвратишь и [даже] скроешь его от меня, (то
имей в виду!) Когда [вместе с] тобой был Мас-
хуилувас, то, если кто-нибудь убегал к Масхуи-
л у в а с у — человек Хатти или человек Ар[цавы].„
§ 30. [Затем, эту табличку, которую] я изготовил
[для тебя, Купанта-Инарас], пусть перечитыва-
ют [перед тобой ежегодно по три и по четы]ре
раза! [И ты, Купанта-Инарас], храни [эти] сло-
ва! [Если эти слова не... (а) они из Хатти, и
т]ы, К у п а н т а - И н а [ р а с ] , [против Солнца н]е
совершаешь?..].
Продолжение текста не сохранилось.
ГЛАВА 4

АССИРИЙСКАЯ ДЕРЖАВА
(I ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ ДО Н. Э.)

1 Внешнеполитическая ситуация в ближневосточном регионе


в начале I тысячелетия до н. э.

В начале I тысячелетия до н. э. в государствах Ближнего


Востока происходит мощный экономический подъем благодаря
использованию железа, интенсивному развитию сухопутной и
морской торговли, складыванию системы международного об-
мена, заселению удобных д л я жизни людей территорий.
Между государствами устанавливаются постоянные, прежде
всего торговые связи, а также политические, дипломатические
и культурные взаимоотношения.
Но наряду с этим в жизни государств Ближнего Востока в
I тысячелетии до н. э. большую роль начинают играть факторы,
вследствие которых данный регион в этот период становится
ареной почти непрекращающихся войн.
В силу неравномерности социально-экономического и поли-
тического развития древневосточных государств основательно
меняются соотношение сил и политическая карта Ближнего
Востока.
От одних некогда сильных государств (Хеттское царство,
Митанни) остаются лишь «осколки», постепенно поглощаемые
другими более могущественными образованиями.
Вторые (Египет, Вавилон) хотя и уцелели, но переживают
внутри- и внешнеполитический упадок, вследствие чего уступа-
ют свою некогда ведущую роль в мировой политике другим,
процветающим в данный момент государствам, среди которых
выделяется Ассирия.
Третьи (государства переднеазиатского Средиземноморья)
после короткого периода независимого существования, вызван-
ного как их внутренним расцветом, так и ослаблением всегда
посягавших на них крупных государств, снова становятся объ-
ектом еще более ожесточенной экспансии со стороны последних.
Кроме того, на политической арене Ближнего Востока начи-
нают играть все более значительную роль новые, молодые госу-
д а р с т в а — Урарту, Куш, Фригия, Лидия, Мидия, Персия.
В I тысячелетии до н. э. в судьбах государств Ближнего Во-
стока важную роль начинает играть племенной мир, дотоле до-
статочно спокойно обитавший на окраинах региона.
Условия кочевого быта, истощение старых и поиски новых
астбищ, на^ор других кочевых племен из глубин пустынь и
9* 131
степей и возникающие с связи с этим этнические передвижения,
повышенная воинственность этих племен на стадии разложения
родового строя, когда, по словам К- Маркса, «война является
той важной общей задачей, той большой совместной работой,
которая требуется либо для того, чтобы захватить объективные
условия существования, либо для того, чтобы захват этот
защитить и увековечить» [Маркс, Формы, с. 465}, способствова-
ли развитию столкновений крупных племенных союзов с древ-
невосточными государствами. Порой эти столкновения имели
для последних роковые последствия: известна роль киммерий-
цев в ослаблении государства Урарту, Фригийского и Лидий-
ского царств, 28-летняя «гегемония» скифов в Мидии и вообще в
Передней Азии и др. В свою очередь, в связи с тем что все
основные территории на Ближнем Востоке были уже поделены
и любая попытка передела вызывала кровопролитные войны,
усилился напор и проникновение ряда древневосточных госу-
дарств в глубь земель, занятых племенным миром (например,
Ассирии и Нововавилонского царства — в Аравию, Персии — в
Северное Причерноморье и Среднюю Азию и т. д.).
Потребность тех или иных стран в сырье, отсутствующем
на собственной территории или имеющемся в недостаточном
количестве, потребность в дополнительных рабочих руках, ко-
торую могла удовлетворить война, дающая приток военноплен-
ных и позволяющая перемещать к себе население завоеванных
земель, превращаемых в подневольных работников, возмож-
ность осуществлять единовременный и систематический грабеж
завоеванных территорий, стремление овладеть торговыми путя-
ми, узлами их скрещивания, центрами торговли и играть гла-
венствующую роль в международном обмене, политическая кон-
куренция, стратегические соображения, а также стремление с
помощью войны и доходов от нее уменьшить внутренние соци-
альные противоречия — все это поднимало роль войны в жизни
классовых рабовладельческих государств древнего Востока.
«Война и организация для войны,— как подчеркивал Ф. Эн-
гельс,— становятся теперь регулярными функциями народной
жизни» [Энгельс, Происхождение, с. 164], военное ведомство —
одним из основных ведомств восточной деспотии, «ведомство по
ограблению других народов» [Маркс, Британское владычество,
с. 132].
Если в III тысячелетии до н. э. шло соперничество за пре-
обладание в пределах ограниченного региона (например, борь-
ба между шумерскими городами-государствами, между Шумер-
ским и Аккадским царствами), а во II тысячелетии до н. э.
происходила борьба Вавилона, Египта, Хеттского государства,
Ассирии за присоединение к своей исконной территории приле-
гающих чужих земель и за создание так называемых «террито-
риальных царств» (см. [Дьяконов, Якобсон, 1982]), то в I ты-
сячелетии до н. э. имела место уже борьба за «мировую» геге-

132-
опию по тем масштабам, борьба, которая приобретала огром-
М
ш размах, увенчивалась победой сильнейших и приводила к
"боазованию первых «империй», крупных военно-политических
о б ъ е д и н е н и й , своего рода «мировых» держав того времени.
П е р в ° й державой такого рода, добившейся господства на
Ближнем Востоке, стала Ассирия.

2. Основные направления внешней политики


Новоассирийской державы

Уже в предшествующие периоды — древнейший, староасси-


рийский, среднеассирийский — Ассирия постепенно выдвину-
лась среди государств древнего Востока. С начала X в. до н. э.
она вступила в новый период, с которого и стала складываться
Новоассирийская д е р ж а в а .
После тяжело пережитого арамейского нашествия в конце
X в. до н. э. Ассирийское государство консолидировалось, вос-
становило свои позиции в Северной Месопотамии и возобнови-
ло захватническую внешнюю политику. Особый размах приоб-
рела она в правление Ашшурнацирапала II (883—859 гг.
до н. э.) и С а л м а н а с а р а III (858—1824 гг. до н. э.).
Внешняя экспансия Ассирии в IX в. до н. э. развивалась в
четырех направлениях: северном, южном, восточном и запад-
ном.
На северном направлении Ашшурнацирапалу II удалось
отторгнуть от страны Наири ряд территорий, а с Муцациром
установить дружественные отношения. При Салманасаре III
Ассирии пришлось воевать уже со сформировавшимся государ-
ством Урарту. И хотя имелись некоторые успехи, но станови-
лось все более очевидным, что молодому Урартскому государст-
ву суждено было крепнуть, и войны с ним приобретали тяже-
лый, затяжной характер. Более того, урартам вскоре удалось
добиться немаловажных успехов, а именно утвердиться в При-
урмийском районе, на который претендовала и Ассирия.
С Вавилоном (южное направление) имели место свои успе-
хи и трудности. Если Ашшурнацирапалу II удалось захватить
лишь ряд северных вавилонских пограничных пунктов, то вой-
ска С а л м а н а с а р а III проникли в глубь страны до Персидского
залива. К тому ж е в результате его вмешательства в междо-
усобную борьбу и интриги на престоле в Вавилоне утвердился
ассирийский ставленник.
На востоке с переменным успехом шло наступление асси-
рийцев на горные племена Мидии.
Восточносредиземноморское побережье (западное направле-
ние) привлекало Ассирию своими значительными природными
°гатствами (металлы, строительный камень, драгоценные и
п
°лудрагоценные камни, кораллы, раковины-багрянки, давав-
шие знаменитую пурпурную краску, строевой лес, благовонные
Деревья и растения), изобилием продуктов земледелия и ремес-
133-
ла, скота, сосредоточением важных морских и сухопутных тор-
говых путей, наличием выдающихся торговых центров Востока,
расположенных здесь (Тир, Сидон, Арвад, Дамаск, Каркемиш,
Газа и др.), высокой плотностью населения и развитием город
ской жизни, выгодным стратегическим положением этого
района.
Уже Ашшурнацирапалу II удалось, продвигаясь на запад,
добиться некоторых успехов. Покорив одно из значительных
арамейских княжеств, Ассирия утвердилась на караванных пу-
тях, шедших через Сирийско-Месопотамскую степь к средизем-
номорскому побережью. Некоторые правители сирийских кня-
жеств и финикийских городов принесли дань ассирийскому
царю.
Салманасар III пошел дальше. Захватив столицу Бит-Ади-
ни, Тиль-Барсиб, где он соорудил великолепный дворец и устро-
ил свою резиденцию, он начал отсюда новое продвижение по
восточносредиземноморскому побережью.
Но здесь он столкнулся с достаточно организованным сопро-
тивлением. Очевидно, сравнительно рано те государства, кото-
рые стали объектом ассирийской экспансии, поняли, что про-
тивостоять ей можно, только заключив между собой союзы и
создав антиассирийские коалиции. С этого времени и вплоть до
конца существования Ассирийской державы на Ближнем Во-
стоке, с одной стороны, перманентно организуются военно-поли-
тические союзы, а с другой — Ассирия делает все, чтобы эти
союзы распались и старается покорить каждого в одиночку.
Первыми объединились в союз сиро-хеттские княжества Се-
верной Сирии и юго-востока -Малой Азии (Куммух, Мелид, Хат-
тина, Гургум и др.), который возглавил Каркемиш, его иногда
называют Северный или Северосирийский союз [ИДМ, т. 2,
1982, с. 29]. С ним ассирийпам удалось справиться, и Салмана-
сару III выразили покорность и принесли дань «цари того бере-
га Евфрата».
Но помимо Северного союза образовался и Южносирийский
союз во главе с Дамаском, в который вошли Куэ, Хамат, Ар-
вад, Израильское царство, Аммон, арабы Сирийско-Месопотам-
ской степи и др. Ему оказывал поддержку Египет, который вы-
слал небольшой военный отряд. С этим союзом Салманасару III
предстояла трудная и затяжная борьба, важнейшими вехами
которой были битва при Каркаре на р. Оронт в 853 г. до н. э.,
где ассирийцы перебили 14 000 неприятельских воинов, захвати-
ли пленных и боевые трофеи, и осада Дамаска, которая хотя и
не привела к взятию этого города, но позволила ассирийцам
одержать ряд побед над царем Хазаилу, разграбить города Да-
масского царства, захватить богатую добычу, а также получить
дань от Тира, Сидона и Израильского царства, возлагавших
столь большие надежды на Южносирийский союз. Однако на-
зовем цену, которую ассирийцы заплатили за эти успехи,— это
116 походов!
134-
Итак, IX век до н. э. был важным этапом в деле формиро-
вания Ассирийской военной державы, в развитии ее военного
пела дипломатии.
Первая половина VIII в. до н. э. была для Ассирии полосой
б о к о г о кризиса и упадка, обусловленного внутренними эко-
номическими, социальными и политическими факторами. О д н а -
к 0 это кризисное состояние не замедлило сказаться и на м е ж -
дународном положении Ассирийского государства. Все с боль-
шим трудом удается Ассирии удерживать завоеванные земли на
западе, поскольку туда начинает проникать Урарту, создавая
антиассирийские коалиции и подрывая ассирийское влияние.
Адад-нерари III (810—783 гг. до н. э.) еще получал дань от
Самаля, Д а м а с к а , финикийских городов, Израильского царства
и Эдома, но вскоре урартские цари Менуа, Аргишти I, Сарду-
ри II не только вытеснили Ассирию с занятых ею территорий,
но и в течение 40 лет вели с ней настолько вымотавшую ее
борьбу, что Урарту уже беспрепятственно совершало походы
непосредственно на земли Ассирии, нанося ей при этом чувст-
вительные поражения.
Возобновление захватнической политики и возрождение
внешнеполитического могущества Ассирийского государства
происходит во второй половине VIII в. до н. э., когда к власти
приходит ставленник военных кругов Тиглатпаласар III (745—
727 гг. до н. э.), проведший ряд реформ, существенно укрепив-
ших систему государственного управления и армию.
Естественно, что основное внимание при Тиглатпаласаре III
было обращено опять-таки на государства на западе. Там Ас-
сирии противостояли все те же союзы, поддерживаемые Урар-
ту, поэтому борьба с ними сопровождалась борьбой против
Урарту. В 743—740 гг. до и. э. шла борьба с Северосирийским
союзом, во главе которого стоял теперь Арпад. Начав с разгро-
ма его союзника Урарту, Тиглатпаласар III нанес жестокое
поражение и самому Северосирийскому союзу, получив при
этом дань от 18 царей. Однако победа оказалась непрочной.
Урарту не было выведено из игры. Поэтому ассирийцы пред-
приняли два похода (738 г. и 735 г.) против северного соседа,
подвергнув при этом осаде его столицу Тушпу. После этого они
обратили оружие и против Южносирийского союза во главе с
Дамаском, в который входили т а к ж е Израильское царство,
•^Дом, финикийские города и арабские племена. Тиглатпала-
сар III с огнем и мечом прошел по побережью вплоть до Газы.
В 732 г. до н. э. был взят Д а м а с к . Война на западе была вы-
играна.
На востоке Тиглатпаласар III закрепился в горных районах
^агроса и в Мидии Атропатене.
Ьолылой успех выпал на его долю и на юге. Халдейские
смена, боровшиеся с ассирийцами за Вавилон, были побеж-
их
ставленник Укинзир свергнут с вавилонского трона, и
' и г л а т п а л а с а р короновался в Вавилоне под именем Пулу.
^

135-
Этим актом Ассирия показала определенную гибкость своей
дипломатии и политики, ибо Вавилону был таким образом пре-
доставлен особый статус, тогда как остальные завоеванные
территории обращались Ассирией в провинции, лишались само-
стоятельности и самоуправления, отдавались под власть асси-
рийских наместников, гражданской и военной администрации.
В первую очередь провинции были созданы на покоренных зем-
лях восточносредиземноморского побережья, которые Ассирий-
ской державе были особенно необходимы в экономическом и
военно-политическом отношении. Система провинциального
управления была наиболее характерна именно для такого поли-
тического организма, каковым являлась держава [Дьяконов,
Якобсон, 1982, с. 9].
Следует отметить, что при Тиглатпаласаре III в ранг госу-
дарственной политики было возведено предпринимавшееся до
этого эпизодически переселение покоренного населения с завое-
ванных ассирийцами территорий в собственно Ассирию или
подчиненные ей области. Это давало Ассирии не только эконо-
мический выигрыш (главным образом освоение разоренных, за-
брошенных, новых земель), ной политический и идеологический
эффект (смешение народов, ассимиляция языков, отрыв пере-
селенцев от родной земли, родственных связей, прежних тради-
ций, религиозных культов и т. д.).
Преемник Тиглатпаласара III Салманасар V (727—722 гг.
до н. э.) все свое короткое царствование посвятил западным
делам. В центре его внимания оказались Тир и Израильское
царство, которые первоначально согласились платить Ассирии
дань. Но едва против Тира восстала его кипрская колония Кн-
тий, как ассирийцы отправили туда для сговора с восставшими
свое посольство и объявили войну Тиру. Однако скорая победа
Тира над китайцами заставила Ассирию опять заключить с ним
мир на условиях уплаты дани. После этого, едва ассирийское
войско двинулось на север Сирии и юго-восток Малой Азии, где
завоевало и превратило Самаль и Куэ в провинции, получило
дань с 'Габала и начало покорение Хилакку (Киликии), как в
725 г. до н. э. Тир снова восстал. Ассирийцы опять пустили в
ход свою дипломатию, с расчетом на раскол, в результате чего
от Тира отпали Сидон, Арвад и даже Ушу (береговой Тир),
зато остался верным Китай. В ходе военных действий Тир на-
нес поражение на море союзникам Ассирии, но Салманасар V
начал длительную осаду Тира.
Израильское царство, вступив в союз с Египтом, в 724 г.
до н. э. отказалось платить Ассирии дань. Однако Египет на
помощь не пришел, а ассирийцы действовали очень оперативно:
войско израильского царя Осии было разбито, сам он пленен,
столица Самария осаждена. Однако Салманасару V было не
суждено завершить осаду Тира и Самарии. Его конфликт с
городами и жречеством Ассирии и Вавилонии привел к заго-
вору, в результате которого он был убит.
136-
Завоевания на западном направлении сразу ж е стали пред-
ом заботы и его преемника Саргона II (722—705 гг. до н. э . ) .
Н Е Т ало своего правления он ознаменовал взятием Самарии.
М п а и л ь с к о е царство было превращено в ассирийскую провин-
I ю П р и в е д е н ы к повиновению мятежные Тир и провинция
Куэ Но этот вопрос не снимался с повестки дня на протяжении
в с е г о правления Саргона.
В 720 г. до н. э. Саргон начал борьбу с большой антиасси-
( й с к о й коалицией. Ее центрами были: на севере — Х а м а т , на-
ходившийся в союзе с Арпадом, Дамаском, Симирой, Самари-
е й ' а на юге — Г а з а , вступившая в союз с арабскими племенами
та'муд, ибабиди и др. и с Египтом. Следует обратить внимание
на то,' что борьба с Ассирией потребовала объединения сил
Север'осирийского и Южносирийского союзов, укрупнения анти-
ассирийской коалиции. Саргон превратил в руины Хамат, сжег
Каркар, а хаматская территория стала ассирийской провинцией.
Затем Саргон пошел против Газы и в битве при Рафии столк-
нулся не только с войском ее царя Ганнона, но и с военными
силами египетско-кушитского фараона Шабаки. Ассирийцы
выиграли битву. Ш а б а к а отступил в Египет, Ганнон был взят
в плен, Р а ф и я разрушена и сожжена. Саргон покорил т а к ж е
арабские племена, присоединившиеся к союзу.
На юго-востоке Малой Азии на протяжении 7119—718 гг. До
н. э. Саргон подавлял восстания в Суккиа, Шинухте и других
городах, выступавших в союзе с Урарту. (Как характерную
черту урартской дипломатии этого периода следует отметить,
что после поражений, нанесенных Тиглатпаласаром III, у р а р т ы
не выступали открыто против Ассирии, но путем тайных союзов
и интриг подстрекали те или иные государства и провинции
Ассирии на восточносредиземноморском побережье и юго-восто-
ке Малой Азии к антиассирийским выступлениям.) Характер-
ным приемом ассирийской дипломатии в это время было созда-
ние зависимых княжеств. Так, не были превращены в ассирий-
ские провинции Шинухта, которую отдали оставшемуся верным
Ассирии Матти, царю Туны, и Хилакку, которую отдали как
приданое за дочерью Саргона Амбарису, царю Табала, ставше-
му его зятем.
С 717 г. до н. э. на западе начались восстания, вызванные
тем, что Урарту в союзе с Митой, царем мушков (Фригия),
поднимали всех недовольных против Ассирии. Первым было
одавлено восстание Каркемиша, превращенного отныне в асси-
Риискую провинцию. В союзе с урартами и мушками выступил
Царь Табала. В 713 г. до н. э. Саргон сурово расправился с
_ менившим ему Амбарисом, а территорию Табала разделил на
^ в е провинции — Бит-Буруташ и Хилакку. 712 г. до н. э. про-
л в борьбе с восставшими Гургумом и Мелидом, которые
" к 7 , р и в е д е н ы к повиновению.
71
Ли * г - ДО н. э. против Ассирии образовалась большая коа-
я на юге восточносредиземноморского побережья, центром

137-
которой стал Лшдод и в которую вошли Эдом, Моав, Иудея.
Коалиция заключила также союз с Египтом. К фараону Шаба-
таке участники восстания послали свои почтительные дары.
Попытка ассирийцев устроить в Лшдоде дворцовый переворот
и привести к власти брата мятежного правителя, который упор-
ствовал в своем отказе платить дань, вызвала еще большее воз-
мущение. Ассирийский ставленник был свергнут, а на трон
возведен простой воин Иамани. Однако Ашдод перед натиском
ассирийцев не устоял, был взят, Иамани бежал к своему союз-
нику в Египет, но был выдан египтянами ассирийцам, Ашдод
превращен в ассирийскую провинцию, а его союзники уплатили
дань. Более того, Саргону II принесли свои дары фараон Егип-
та, царица северо-восточных арабов Самси и царь Сабы Ита-
мара. Это было золото, благовония, лошади, верблюды, охот-
ничьи собаки, экзотические звери.
Последним очагом сопротивления оставалась страна Кум мух
на юге Малой Азии, находившаяся в союзе с Урарту, но и она
была примерно наказана и тоже превращена в ассирийскую
провинцию.
На западе Саргон достиг еще одного большого успеха.
В самом начале своих завоевательных походов на запад, в
720 г. до н. э., видимо после победы над Тиром, Саргон пред-
принял морской поход на Кипр на финикийских кораблях. Ему
покорилась финикийская часть Кипра. А в 709 г. до н. э., ко-
гда он был занят вавилонскими делами, в столь далекие края
к нему пришло посольство от семи независимых царей Кипра,
принесшее дары (золото, серебро, изделия из ценных пород
дерева) и выразившее покорность. Оказывается, этот их шаг
был продиктован усилившимся наступлением греков-ионийцев
на Кипр и боязнью киприотов, что греки прочно осядут, тогда
как подчинение ассирийцам их практически ни к чему не
обязывало. В знак того, что он берет их под свое покровитель-
ство, Саргон вручил им стелу со своим изображением и описа-
нием деяний: это был как бы пограничный знак пределов асси-
рийского владычества на западе.
Борьба на северном направлении была тесно связана с поли-
тикой Ассирии на западе. Победить западные коалиции можно
было, только выведя из игры их покровителей: Урарту, где
вначале врагом Ассирии был Руса I, а затем Аргишти II, и
страну мушков во главе с Митой.
Первый инцидент с Митой, который в 713 г. до н. э. захва-
тил ряд крепостей ассирийской провинции Куэ, быстро закон-
чился миром. С северо-востока на мушков стали наступать ким-
мерийцы, и это заставило Миту вернуть захваченное и поду-
мать о собственной защите. А в 709 г. до н. э., управившись с
вавилонскими делами (см. ниже), ассирийцы развернули на-
ступление против Миты, хотя и ограниченными силами: войском
наместника Куэ. Были захвачены города, крепости, пленники
и большая добыча. Мита, которого теснили и киммерийцы и
138-
ипийцы, выразил наконец покорность Саргону и принес
аСС
' С покорением мушков восточносредиземноморские коали-
т ы л и ш и л и с ь важной опоры в борьбе с Ассирией.
Но был и оставался еще один, главный организатор антиас-
ВЫСТ уплений на западе — государство Урарту. Труд-
и й с к и х

о даже представить себе всю ту сеть союзов, которую создало


У )Ту_ Только с помощью тщательно организованной развед-
ки Саргон II, предварительно выявив все возможности Урарту,
с 716 г. до н. э. начал входить с ним в военное соприкосновение.
Он предпринял ряд шагов по отторжению урартских союзников,
делая главную ставку на Манну. Но все равно на стороне
Урарту выступали Зикерту, Андиа, Аллабрия, Караллу, Муца-
цир и др. В этой борьбе Урарту в 714 г. до н. э. было разгром-
лено. Как образно сказал Саргон, «плач на вечные времена»
[Дьяконов, 1951, № 46] устроил он на территории поверженно-
го врага. Однако уже в 709 г. до н. э. Муталлу, царь Куммуха,
готовя выступление против Ассирии, снова заключил союз с
Урарту, с его новым царем Аргишти, которого Саргон охарак-
теризовал в летописи как «помощника, который не мог его
спасти» [Дьяконов, 1951, № 46].
В Вавилонии успехи Ассирии нарастали медленно. Здесь
тоже действовала антиассирийская коалиция: Вавилон и Элам.
В 721 г. до н. э. она дала отпор Ассирии в битве при Дере, и
целых 12 лет халдейский князь Мардукаплаиддин восседал на
вавилонском троне. Однако в 710 г. до н. э., разделив силы
союзников, посеяв между ними рознь и разбив их поодиночке,
а также заручившись поддержкой вавилонского жречества,
Саргон II овладел Вавилоном и сам короновался в качестве его
царя. Интересно отметить, что все направления внешней поли-
тики Ассирии оказывались взаимосвязанными. Мардукаплаид-
дин посылал, например, посольство к Езекии, царю Иудеи.
А после победы над Мардукаплаиддином, когда Саргон II на-
ходился на территории Бит-Иякина, родины поверженного про-
тивника, к нему явились с изъявлениями покорности посольст-
ва Муталлу, царя Куммуха, Миты, царя мушков, и семи царей
Кипра.
Пожалуй, только наступление на Мидию пока представляло
самостоятельную политическую линию. В «стране могучих ми-
Дян» [Дьяконов, 1951, № 46] Саргон создал две провинции —
лишессу и Хархар, но власть Ассирии там все время надо было
поддерживать оружием.
Подчеркнем два момента, характерных для внешней поли-
тики Ассирии при Саргоне: 1) переплетение всех традиционных
управлений внешней политики в единый, взаимосвязанный
У ел; 2) в основном карательный характер военных акций с
нас Ь Ю у д е Р ж а н и я завоеванных территорий в подчинении, а не
Упательный, диктуемый стремлением новых приобретений,
ние Синаххериб (705—681 гг. до н. э.) развивал наступле-
в основном в двух направлениях: западном и южном.
139-
На западе образовалась антиассирийская коалиция, в кото-
рую вошли Тир, Сидон, Лрвад, Библ, Ашдод, Экрон, Аскалон,
Аммон, Моав, Иудея, арабские племена, Египет и др.—в общей
сложности 115 участников. В 701—700 гг. Синаххериб вел с ней
ожесточенную борьбу, в которой использовалось все: посольст-
ва и переговоры, письма и ультиматумы, подкуп преданных
правителей, жестокая блокада и кровопролитные сражения.
В итоге все участники коалиции по очереди были наказаны и
возвращены под власть Ассирии. Дольше других сопротивля-
лись Экрон и Иудея. Для окончательной изоляции их Синаххе-
риб вступил в бой у Эльтеке с египетско-кушитскими войсками
и одержал победу. После этого Экрон был взят. Иудея еще
сопротивлялась, хотя Иерусалим был плотно осажден и многие
иудейские города, например Лахиш, захвачены ассирийцами.
Синаххериб также пошел на арабов, захватил их крепость Аду
му и привел их к покорности. Следующим на очереди был Еги-
пет. Синаххериб приступил к осаде Пелузия, угрожая непосред-
ственно египетской территории. Изоляция Иудеи дала свои
плоды, и Езекия покорился, выплатив ассирийцам поистине бо-
гатейшую дань. Однако Синаххерибу не удалось закрепить этот
успех победой еще и над Египтом. Из этого района отныне и
навсегда его отвлекли тревожные дела с Вавилоном.
К завоеваниям на западе после этого Синаххериб обращал-
ся лишь урывками. Он предпринимал походы против горцев
Тавра, против Киликии, Тарса, Куэ, Куммуха и Гургума. Вос-
стания там были беспощадно подавлены, города и крепости раз-
рушены, вывозилось, как говорит сам Синаххериб, «все, что
имеет имя». Здесь же, на юго-востоке Малой Азии, Ассирия
вступила в 685 г. до н. э. в первые военные столкновения с
киммерийцами.
Вавилон занимал помыслы Синаххериба на протяжении все-
го его царствования. На вавилонском троне сменялись то вави-
лонянин Гагизу, то халдей Мардукаплаиддин, то ассирийский
ставленник Белибни, то ассирийский престолонаследник Аш-
шурнадиншуми... Все время функционировала коалиция Вави-
л о н — Элам — Приморье — арабы. Поход за походом совершал-
ся против Вавилона: 702 г., 693 г., 691 г., наконец, 689 г., когда
Синаххериб с изуверской жестокостью буквально стер с лица
земли этот город — акт вандализма, который ему не смогли
простить даже ассирийцы. В 681 г. до н. э. он был убит в ре-
зультате заговора его старших сыновей, которые, вероятно, сде-
лали это не без помощи вавилонских жрецов и, возможно, не
без опоры на внешние силы, может быть на Урарту, которое
снова воспрянуло духом и д а ж е отвоевало у Ассирии Муцацир.
Асархаддон (681—669 гг. до н. э.), сын Синаххериба от
вавилонянки, бывший при нем одно время наместником Вави-
лона, первостепенной задачей внешней политики поставил
урегулирование «вавилонского вопроса». В 679—678 гг. до н.э.
по его приказу Вавилон был восстановлен, обретя прежнюю
140-
и величие. Городам, храмам и жречеству Вавилона бы-
К
^ а С чвращены их привилегии, у халдеев отвоевывались захва-
т н ы е ими вавилонские земли.
и а в О С точном направлении сложилось тревожное для Асси-
положение. Мидяне объединили свои раздробленные пле-
РИ" 1 0 Й рознью силы и создали антиассирийскую коалицию, в
•угорую вошли маннеи, киммерийцы, скифы и др. В 6 7 4 - -
673 гг до н - э - Ассирия безуспешно пыталась подавить восста-
ние во главе с Каштарити (Фраортом), но оно победно завер-
шилось созданием независимого Мидийского царства, которое
в дальнейшем стало играть важную роль в политической исто-
рии Передней Азии. Однако уменьшить масштабы восстания
ассирийской дипломатии все ж е удалось, расколов коалицию и
переманив на свою сторону ц а р я скифов Партатуа.
На северном направлении у Ассирии были военные столкно-
вения с Манной, конфликты с Урарту, которое усилилось, всту-
пив в союз с киммерийцами, но наиболее значительной была
война с пограничной Шуприей в 673—672 гг. до н. э., которая
завершилась победой ассирийцев и образованием на этой тер-
ритории двух новых провинций — Уппуму и Куллимери.
На западном направлении Ассирии удалось осуществить
многое. Асархаддон жестоко подавил восстание в Мелиде, пре-
вратил в руины самый древний финикийский город —Сидон,
утвердил власть ассирийцев на Кипре, привел к покорности
арабские племена. 22 царя «морского побережья и моря», по
словам Асархаддона, выразили ему свою покорность. В итоге
восточносредиземноморское побережье было превращено в
плацдарм для наступления ассирийцев на Египет. В результате
двух походов 674 г. и 671 г. Ассирия осуществила свое самое
великое завоевание — покорила Египет. Он был поделен между
местными правителями-номархами, над которыми были постав-
лены представители ассирийской гражданской и военной адми-
нистрации. А сам Асархаддон именовался «царем царей» Верх-
него и Нижнего Египта и д а ж е Куша. Власть Ассирии над
Египтом оказалась, однако, непрочной. Вскоре после того как
ассирийцы вывели свои основные военные силы из Египта, он
восстал и еще в союзе с теми 22 царями восточносредиземно-
морского побережья, которых Асархаддон считал замиренны-
ми- В 669 г. до н. э., в самом начале своего карательного похода
против этой мощной коалиции, Асархаддон умер.
^ Его сыну Ашшурбанапалу (668—635[27] гг. до н. э.) доста-
ась в наследство огромная д е р ж а в а , простиравшаяся от пер-
ых порогов Нила до гор З а к а в к а з ь я , от Иранского плато до
атолии, от Персидского залива до Средиземного моря,
ппо п Р а в л е н и е Ашшурбанапала во внешней политике Ассирии
К о ^ и в а ю т с я два этапа. П е р в а я половина его царствования
Г Д0 н э
сип " " ) характеризуется сохранением гегемонии Ас-
На
цвет" ^ л и ж н е м Востоке и все еще продолжающимся рас-
ом страны. Но период этот не был мирным. Велись войны
141-
на всех традиционных направлениях. С 667 по 663 г. соверша-
ется несколько походов в Египет, который стремился сбросить
ассирийское господство то в союзе с Кушем, то при поддержке
государств восточносредиземноморского побережья, то своими
собственными силами. Жестоко подавляются выступления фи-
никийских и кипрских городов, палестинских царств (Иудеи,
Моава, Аммона, Эдома), причем ассирийцы не только усмиря-
ют их, но и заставляют их повернуть оружие против их же со-
юзника Египта. Между 664 и 660 гг. до н. э. Урарту и Манна
предпринимают военные действия против Ассирии (походы
урартов на ассирийские провинции в Шуприи, на восток Малой
Азии, отказ от уплаты дани и восстание в Манне и др.). Всту-
пает в вооруженную борьбу с Ассирией Элам в союзе с халдей-
скими и арамейскими племенами Приморья (войны 665 г. и
655 г.). Вероятно, ориентируясь на царство Фраорта, все вре-
мя волнуются и восстают подвластные Ассирии индийские пра-
вители.
Однако ценой неимоверных военных усилий, жестоких рас-
прав с сопротивляющимися и восстающими, благодаря искусно
налаженной деятельности ассирийской разведки и опытной ди-
пломатии, а также заключению союза с киммерийцами и ски-
фами, наводившими страх и ужас на все государства Ближне-
го Востока, Ассирии удалось на время сохранить за собой ста-
тус гегемона. Кстати, упоминая о роли скифов и киммерийцев
как верных союзников Ассирии и послушного орудия в ее ру-
ках, нельзя не вспомнить слова К- Маркса: «Натравливать на-
роды друг на друга, использовать один народ для угнетения
другого, чтобы таким образом продлить существование абсо-
лютной власти,— вот к чему сводилось искусство и деятель-
ность всех существовавших доселе правителей и их диплома-
тов» [Маркс, Внешняя политика, с. 160].
Первой брешью, пробитой в той, казалось бы, незыблемой
системе, какой была Ассирийская держава, явилось отпадение
от нее около 655 г. до н. э. Египта.
В середине VII в. до н. э. наступает второй этап в развитии
внешней политики Ассирии при Ашшурбанапале. Постепенно
нарастает политический кризис державы. Наиболее острым
его показателем и проявлением было крупнейшее переднеазиат-
ское восстание покоренных Ассирией государств и народов,
достигшее максимального подъема около 653—648 гг. до н. э.,
во время восстания брата Ашшурбанапала Шамашшумукина,
паря зависимой от Ассирии Вавилонии. И хотя Шамашшуму-
кин, безусловно, имел своей целью восстановление независимо-
сти Вавилонии и захват личной власти над всей державой, сам
факт этого антиассирийского выступления сплотил вокруг Ва-
вилона огромную коалицию, куда вошли Элам, халдейско-ара-
мейские княжества и племена Приморья, сирийские, финикий-
ские и палестинские зависимые царства и провинции Ассирии
(на стороне Ассирии усилиями ассирийской дипломатии остал-
142-
пин Моав), арабские княжества и племена. Восстание под-
СЯ
ж [вали, видимо, Лидия, Египет, Мидия, у ж е освободившие-
ДС
*от власти Ассирии, но намеревавшиеся закрепить этот свой
ся
х Ассирии еще удалось подавить это восстание самым же-
Иочайшим образом, играя при этом на противоречиях между
° о ю з н и к а м и , учитывая различные порой цели, разобщенность
действий и сил, а т а к ж е опираясь на помощь скифов и кимме-
пийцев. Отсутствие в это время острых проявлений социальной
и политической борьбы в самой Ассирии, ее большой политиче-
ский и военный опыт, сильное войско, успешная деятельность
разведки и дипломатии способствовали тому, что Ассирия и на
этот раз выстояла.
Но кризис не миновал. Из острого он перешел в затяжной,
хронический. Путем беспощадных репрессий Ассирии еще уда-
ется около 642—640 гг. до н. э. привести к покорности мятежные
арабские княжества и племена и в ходе трех войн к 639 г. до
н. э. разгромить З л а м , однако эти последние акции основатель-
но подорвали ее силы и мощь, но не вернули ей желанного
международного престижа.
Держава распадалась, и этому способствовал целый ряд
факторов.
1. Углубление и развитие острого социально-политического
кризиса ассирийского общества в 20-х годах VII в. до н. э., вы-
лившегося в династические смуты и гражданскую войну.
2. Утрата Ассирией монополии в военном отношении и ос-
лабление ее войска, выразившееся в основном в застое воен-
ной техники и тактики.
3. Отсутствие экономического, социального, политического и
идеологического единства различных частей, входивших в со-
став Ассирийской державы. К а к подчеркивал К- Маркс, «время
от времени меч завоевателя лишь насильственно объединял раз-
личные национальные массы» [Маркс. Британское владычество,
с. 130].
4. Борьба покоренных государств и народов Ближнего Во-
стока против ассирийского гнета. Н а этом последнем этапе ее
самыми существенными проявлениями были освобождение Ва-
вилонии и Приморья от власти Ассирии в 626 г. до н. э. и Ми-
дии — от власти ее союзников скифов в 625 г. до н. э.
Именно эти государства — сначала порознь, а затем в тес-
ном союзе друг с другом — нанесли Ассирии сокрушительный
Удар, именно они образовали ту последнюю коалицию, с кото-
ром ей не удалось справиться, хотя она тоже имела некоторую
поддержку от Урарту и Манны и непосредственную военную
помощь от Египта, которым ослабевшая Ассирия уже не была
страшна, а Мидия и Вавилон представлялись грозной нара-
тающей силой. Подточенная изнутри Ассирийская д е р ж а в а не
Устояла перед этой могущественной коалицией и распалась,
ссирийское государство — гроза и у ж а с всего Ближнего Во-
ка почти в течение 200 лет — перестало существовать.
143-
3. Источники по истории дипломатии Ассирии

/ Источники по истории дипломатии Ассирии представляют


собой довольно значительный и многообразный материал.
Среди них на первом месте стоят царские надписи, основное
содержание которых составляют описания военных походов и
внешнеполитических успехов ассирийских царей. Таковы, на-
пример, «Стандартная надпись» Ашшурнацираиала II, надписи
Салманасара III на «Черном обелиске» и «Балаватских воро-
тах», его наскальная надпись у истоков Тигра, надпись Адад-
нерари III на каменной плите из Кальху, целый ряд надписей
Ашшурбанапала и др,1 Возможно использование в качестве ис-
точника по внешней политике и посвятительных царских надпи-
сей в честь богов, ибо тем нередко приписывается честь побед
над противниками. Надписи довольно трафаретны, к тому же
по содержанию они парадны и помпезны, и к ним следует отно-
ситься критически. Помимо надписей ассирийских царей важ-
ны царские надписи и из тех стран, с которыми Ассирия под-
держивала отношения: например, надписи египетско-кушитско-
го фараона Тахарки и «Стела сна» его преемника Танутамуна,
надписи Шамашшумукина из Вавилона, урартского царя Русы
II из Мазгерда, Адыльджеваза, Кармир-блура и др.
Особую категорию надписей составляют «письма к богу»
(чаще всего Ашшуру). Они дошли от Саргона II, Асархаддона
и др. и представляют собой, по существу, отчеты о победонос-
ных военных кампаниях, предназначавшиеся для публичного
чтения в храмах или собранию граждан города.
Составление надписей и «писем к богу» способствовало раз-
витию жанра анналов, летописей. Д о нас дошли летописи прак-
тически всех ассирийских царей I тысячелетия до н. э., содер-
жащие огромный материал по внешней политике, ибо, как
правило, это бывал обычно самый большой раздел летописи.
С течением времени историческая информативность и литера-
тур но-художественные достоинства летописей совершенствова
лись. Особенно яркое впечатление оставляют летописи Синах-
хериба и Ашшурбанапала. Они насыщены статистическими дан-
ными, имеют тенденцию к систематизации событий и явлений,
содержат отправные хронологические моменты. Однако, так же
как и надписи, они тенденциозны и предельно официальны.
Надписи и летописи ассирийских царей неоднократно издава-
лись, переводились, в том числе и на русский язык [Огаувоп,
1975; он же, 1972, 1976; ЬискепЬШ, 1926, 1927; ЗсЬгас1ег, 1888—
1892; см. также Хрестоматия, 1963; Хрестоматия, 1980, ч. I;
Дьяконов, 1951; Я открою тебе, 19811].
Весьма интересный материал по истории дипломатии содер-
жат запросы царей к оракулам того или иного божества (Ша-
маша, Сина и др.) по поводу исхода тех или иных действий,
событий и т. д. Перед богами цари не скрывали своих чувств,
144-
этому запросы к оракулам очень живо и точно передают «по-
этический климат» своего времени [КписИгоп, 1893}.
ЛИ
в большом количестве дошла до нас царская переписка, со-
н и в щ а я с я в основном в царском архиве в Ниневии. Архив
одерж и т не только письма царей, но и письма их корреспон-
д е н т о в : членов царской семьи, царей других государств, наме-
с т н и к о в , военачальников, чиновников, разведчиков, послов и др.
В них сосредоточен огромнейший и до сих пор еще полностью
не исследованный материал по истории древневосточной дипло-
матии, живой и надежный. Больше всего сохранилось писем
от времен Саргона II и Ашшурбанапала [РГеШег, 1936;
\\/а1егтап, 1930—'1936]. Часть царской переписки обнаружена
в архивах Кальху <[5аддз, 1958].
Из исторической литературы надо упомянуть «Синхрони-
стическую историю», содержащую обзор ассиро-вавилонских
взаимоотношений с XVI по IX в. до н. э., ряд вавилонских хро-
ник, в том числе «Хронику Гэдда» (по имени ученого издателя),
в которых также отражены отношения Вавилонии и Ассирии
вплоть до подробного описания последних лет, месяцев и даже
дней жизни гибнущей Ассирии.
Д а ж е в литературных произведениях, например в ассирий-
ской повести VII в. до н. э. об «Ахикаре Премудром», советни-
ке Синаххериба и Асархаддона, сохранились сведения о древ-
невосточной дипломатии, есть даже сказочный «протокол» пере-
говоров между Ассирией и Египтом [Григорьев, 1913; Клочков,
1977; От Ахикара, 1960].
Сохранились и непосредственно дипломатические докумен-
ты: международные договоры (например, между Ашшур-нера-
ри V и Матиилу из Бит-Агуси, между Асархаддоном и индий-
скими князьями, «протокол» переговоров Ашшурбанапала й
Шамашшумукина с Вавилоном и др.), о которых будет более
подробно сказано ниже.
Памятники материальной культуры из раскопанных архео-
логами ассирийских городов также дают сведения по истории
межгосударственных сношений: таковы, например, релье-
фы и панели из ассирийских дворцов в Кальху, Ниневии и дру-
гих городах, которые сохранили изображения приема посольств,
принесения дани, даров и т. д. [Вагпей, б. г.; ХУеЫпег, 1933].
•здесь нет мелочей: д а ж е обломок оттиска египетской и асси-
Рииской царских печатей, скреплявших их несохранившийся
Договор, трофейный скарабей египетско-кушитского фараона
ахарки, обнаруженный в ассирийском городе Кальху, бусина
ТИт л
н У атурой Адад-нерари III, найденная в горах Азербайджа-
а
. печать Урзаны, царя Муцацира, несут в себе определенную
информацию.
но 3 Г Ч И Т е л ь н ь > й материал по истории внешней политики мож-
обнаружить в произведениях Ветхого завета, прежде всего в
(Ио Г а Х ^ р с т в и Книгах хроник, в речах и книгах пророков
Ны
, Наума, Софонии, Михея, Аввакума, Исайи, Иеремии,
10 З а к
""в И5
Иезекииля), в новеллистических произведениях (Книги Юдиф и
и Книги Товита). Разумеется, сильная религиозная окраска и
тенденциозность библейских произведений, их многократная
жреческая переработка и длительный процесс складывания и
оформления мешают выявлению содержащихся в них истори-
ческих сведений, но тем не менее эти материалы, несомненно,
важны для трактовки событий I тысячелетия до н. э.
Следует также использовать труды восточных авторов ан-
тичной эпохи: египетского жреца Манефона и вавилонского
жреца Беросса, живших в IV—III вв. до н. э. и оставивших
очень фрагментарно сохранившиеся истории своих стран, в ко-
торых встречаются сведения и по истории межгосударственных
отношений.
У таких античных авторов, как Геродот, Ктесий, Диодор,
Помпей Трог, Иосиф Флавий и др., тоже есть некоторые сведе-
ния о внешней политике Ассирии и ее дипломатии. Их труды
базировались порой на древневосточных документах, фольклор-
ном материале, более ранней античной традиции и представля-
ют немалую ценность [Соловьева, 1980]; более подробно харак-
теристику источников см. [Источниковедение, 19841.
Ниже речь пойдет о государственных договорах, династиче-
ских браках, системе заложничества, праве убежища, перегово-
рах и приемах посольств и т. п.

4. Государственные договоры

Между Ассирией и зависимыми от нее государствами заклю-


чались договоры, целью которых было закрепление этих отно-
шений, гарантия уплаты дани и политической преданности.
Таких договоров, судя по упоминаниям о них в царских летопи-
сях, переписке, запросах к оракулам, было множество. Но до-
шли до нашего времени лишь немногие из них. Основные поло-
жения наиболее ранних договоров содержатся в «Синхронисти-
ческой истории». К 20-м годам IX в. до н. э. относится упомя-
нутый в ней договор между ассирийским царем Шамши-Ада-
дом V (823—811 гг. до н. э.) и вавилонским Мардук-закир-
шуми I, текст которого сохранился крайне фрагментарно.
Видимо, какой-то договор был заключен между сыном Шамши-
Адада V Адад-нерари III и царем Вавилона, после того как
этот ассирийский царь совершил туда успешный поход и увел
в плен вавилонского царя Бауахиддина: «Люди Ассирии и Кар-
дуниаша (касситское название Вавилонии.— С. С.)... друг с
другом через область они добросовестно границу установили»
[ЗсЬгайег, 1888—1890, с. 190—191].
К 754 г. до н. э. относится договор, заключенный между ас-
сирийским царем Ашшур-нерари V (754—745 гг. до н. э.) и
Матиилу, царем сирийского государства Бит-Агуси, столицей
которого был Арпад. Он был заключен после победы ассирий-
цев, а потому носил кабальный характер для их противника.
146-
• у подписал этот договор от имени богов, собственного
и мени царских детей, вельмож и населения страны «на
име
н Ы ё времена». Основные условия договора были следующи-
ВеЧ
" м а т и и л у обязался не выступать против Ашшур-нерари V и
м
" п О Т омков, оказывать Ассирии военную помощь, особенно
• д е с н и ц а м и , и не убегать с поля сражения, не укрывать вра-
к
ассирийского царя и не помогать им в бегстве в другие
страны. З а нарушение договора на население Бит-Агуси долж-
на была обрушиться кара богов: «Мясо своих сыновей и доче-
пей будут они есть, и оно им покажется вкусным, как мясо
баранов и овец. П р а х будет им вместо пищи, асфальт вместо
у м а щ е н и й , ослиная моча вместо питья, папирус вместо одежды,
в норах воистину будут их жилища». Заключение договора со-
провождалось какими-то магическими, ритуальными обрядами.
В договоре говорится: «Эта голова не является (отрубленной)
головой барана, но головой Матиилу... Если Матиилу нарушит
эти соглашения, его голова должна быть отрублена так же,
как была отрублена голова этого барана». В заключение дого-
вор обязывал подданных Матиилу молить богов о «жизни» для
Ашшур-нерари V, его детей и вельмож [\Уе1с!пег, 1932—1933,
с. 17—34].
Интересно отметить, что тягостные условия договора все
же не сковали инициативу Матиилу. На рубеже правления
Ашшур-нерари V и Тиглатпаласара III, в 40-х годах VIII в.
до н. э. он сумел объединить вокруг Арпада «весь Верхний и
Нижний Арам» (т. е. Сирию.— С. С.) и создать мощную анти-
ассирийскую коалицию, куда вошли Мелид, Гургум, Каркемиш,
Самаль и др. Со своими союзниками Матиилу заключает дого-
воры. Сохранился высеченный на стеле арамейский договор
между Матиилу и Б а р Гайей, царем (Катака. Судя по тексту
договора, этот царь был д а ж е более могущественным, чем Ма-
тиилу [Ваиег, 1932—-1933, с. 11; Источниковедение, 1984, с. 205].
Не устрашась кар, которыми грозил Матиилу договор с асси-
рийцами, сразу ж е после смерти Ашшур-нерари V он заключил
договор с самым могучим союзником, подстрекнувшим его на
"рямое выступление против Ассирии,— с Сардури II, царем
Урарту. Об этом свидетельствует Тиглатпаласар III в надписи
из Кальху [Дьяконов, 1951, № 42].
От времени Асархаддона дошло несколько договоров. Весь-
ма Фрагментарно сохранился его договор с Ваалом, царем Ти-
Ра, заключенный в 671 г. до н. э. Он касался регламентации
отажного п л а в а н и я в районе финикийского побережья и
утверждал все преимущественные права на контроль за дви-
жением торговых кораблей Ассирии и вообще за морской тор-
- и в этом районе именно за Тиром. Асархаддон, как изве-
Мят° П О д д е Р ж и в а л Тир в противовес Сидону, который после
Ци был им разрушен и превращен в ассирийскую провин-
горс ° а с с и Рийско-тирский договор не понравился другим
Р Дам, центрам морской торговли. В том же, 671 г. он поро-
10» 147
дил «арвадский кризис». Наместник Симиры (ассирийская про-
винция на побережье) так писал Асархаддону: «Царь, господин
мой, пусть знает. Иккилу (царь Арвада, иногда написание име-
ни Якинлу.— С. С.) не пропускает корабли, которые держат
путь к гавани царя, моего господина... И кто прибудет пред
лицо его, не чинит ему трудностей, а кто в гавань Ассирии
прибудет, того он убивает, корабль его разоряет» [Ме15зпег,
1914, с. 422 423]. В итоге урегулированием «арвадского кризн
са» должен был заняться ассирийский престолонаследник Аш-
шурбанапал, а его поручения выполнял опытный ассирийский
военачальник, проявивший себя и как талантливый дипломат,
Набу-шарру-уцур [КписНгоп, 1893, № 66, 67].
БОЛЬШОЙ интерес для истории дипломатии представляют
договоры Асархаддона с мидийскими князьями. Глиняные таб
лички с их текстами были найдены английской археологической
экспедицией под руководством М. Маллована в 50-х годах на-
шего века при раскопках ассирийского города Кальху (холм
Нимруд) и изданы Д. >Уайзманом ( М з е т а п , 1958]. Самая боль-
шая табличка ( 3 0 x 4 6 см), сохранившаяся, однако, фрагмен-
тарно, представляет собой договор Асархаддона с индийским
правителем Раиатайей из Ураказабануа относительно престоло-
наследия Ашшурбанапала и зависимых отношений с Ассирией
[ М з е т а п , 1958, табл. I, лиц., табл. IX об.]. Целью его было
охранить престолонаследника от всех посягательств, заговоров
и интриг и обеспечить ему верность его подданных. Договор
распространялся также на сыновей, внуков Раматайи и всех
жителей его страны «от мала до велика» [ \ \ ^ з е т а п , 11958, дого-
вор Ашшурбанапала с Раматайей, кол. 1, 3—5]. Клятва верно-
сти сопровождалась магическим ритуалом [Оппенхейм, 1980,
с. 295].
Были обнаружены также шесть копий этого договора, изго-
товленных для других зависимых правителей: Туни из Элпы
[Нимруд ( N 0 ) 4331], Бур-Дади из Карзитали ( N 0 4328 А),
Хумбареша из Нахшимарта ( N 0 4336), Тарны из Сакризи
( N 0 4332), Ларкутлы из Замуа ( N 0 4343). Имя еще одного
правителя не сохранилось, но название его страны известно —
Изайя ( N 0 4345). Точно локализовать большую часть этих
областей не удается, но по ряду данных в них можно видеть
восточных соседей Ассирии, живших на территории Ирана
[ \ \ ^ з е т а п , 1958, карта «Ассирия и восточные племена (672 г.
до н. э.)», табл. III
Мидийские правители прибыли к ассирийскому царю с да-
рами. При раскопках в Кальху была найдена плакетка из сло-
новой кости с изображением мидян, приносящих царю дары:
сосуды, блюда и пр. ( N 0 4195).
Интересно, что в договорные отношения с Раматайей Асар-
хаддон вступал не впервые. В 674 г. до н. э., т. е. за два года
до этого, Асархаддон вел военные действия на территории Ми-
дии {Дьяконов, 1956, с. 261]. Объектом наиболее крупных опе-
148-
ий стала «страна Патушарра», где правили «могучие на-
Р а Ц и к и поселений» Шитирпарна и Эпарду (призмы А и С
д ^ р х а д д о н а , IV, 8—18) и где ассирийцы захватили большую и
Л г а т у ю добычу. Более мелкие правители, и среди них Р а м а -
йя ( в летописи дано несколько иное написание его имени —
Р^матейя и его страны — У р а к а з а б а р н а ) , сочли за благо выра-
ить покорность ассирийскому царю и прибыли в Ниневию с
п а р а м и : «рослыми» лошадьми и драгоценными камнями (приз-
мы А и С, IV, 21, 26—28). Мидийские земли были поставлены
П од контроль «наместников и областеначальников», которые
обосновались на мидийско-ассирийской границе, на население
наложена ежегодная дань, а между Ассирией и покоренными
мидийскими правителями заключен «мир и союз» (призмы А
„ с , IV, 2 9 - 3 7 ) .
В царских летописях, в официальной переписке упоминает-
ся целый ряд договоров ассирийских царей I тысячелетия до
н. э. с зависимыми государствами и племенами. Практически
каждая военная и дипломатическая акция ассирийцев фикси-
ровалась в договорах. Можно д а ж е на основе этих документов
восстановить их условия, одни в более краткой форме, другие
в более подробной и развернутой. Так, Саргон II заключил до-
говор с Уллусуну, царем Манны, согласно которому он даровал
ему 22 крепости и 2 укрепленных города, отнятые незадолго пе-
ред этим ассирийцами у Русы I, царя Урарту, и Митатти, царя
Зикерту, и первоначально включенные в «границы Ассирии»
[Дьяконов, 1951, № 54; (Кашкай, 1977, с. 71].
Любопытное свидетельство о возможном заключении дого-
вора между Ассирией и Египтом дает найденный О. Г. Лэйяр-
дом при раскопках холма Куюнджик в руинах дворца Синах-
хериба глиняный обломок с оттиском двух печатей, хранящий-
ся в Британском музее [Ьауагс1, 1897, с. 173]. Один оттиск от
египетской печати с хорошо сохранившимися картушем, содер-
жащим имя фараона Шабаки, частично уцелевшей титулатурой
и изображением царя в короне Нижнего Египта и характерной
позе победителя, занесшего булаву над врагом. Оттиск второй
печати, по стилю явно ассирийской, изображает царя в позе
адоранта перед богом, благословляющим его. Кстати, похожая
на эту печать из зеленого полевого шпата, принадлежавшая
лично Синаххерибу и и з о б р а ж а ю щ а я его в той ж е позе адо-
Ранта, была т а к ж е обнаружена перед входом в его дворец.
Как известно, в 700 г. до н. э. Синаххериб стоял со своим вой-
ском на границе Египта. Восстания покоренных народов в тылу
ассирийцев и раздробленность Египта, мешавшая ему дать
завоевателю отпор, видимо, привели обоих царей к мысли о
заключении мирного договора. Печати, очевидно, скрепляли
ам
Договор, текст которого хранился в царском архиве в Ни-
евии
ч - Отсутствие самого текста О. Г. Л э й я р д объяснил тем,

он, вероятно, запечатлен был на папирусе или пергаменте
не сохранился, истлев или сгорев [Ьауагй, 1897, с. 174].
149-
Много договоров было заключено и в правление Ашшурба
напала. В цилиндре Рассама, его летописи, упоминаются, на-
пример, договоры с 20 египетскими правителями-номархами
отдельный договор с Нехо, царем Саиса, договоры с Ваалом'
царем Тира, Якинлу, царем Арвада, Мугаллу, царем Табала^
Сандашарме, царем Хилакку, Гигесом, царем Лидии, и его сы-
ном Ардисом, Уалли, царем Манны, договоры с Эламом и
арабскими княжествами и племенами. Кстати, опубликованы
условия договора Ашшурбанапала с арабским племенем кедар
[ОеПег, Рагро1а, 1968, с. 464—466].
Заключение договоров нередко сопровождалось установле-
нием памятных стел — победных, посвятительных, пограничных.
Добившись значительных военных успехов на территории
Армянского нагорья, Ашшурнацирапал II воздвиг статую с
таким текстом: «У истока реки Субнат, там, где стояли изобра-
жения Тиглатпаласара I и Тукульти-Нинурты II, царей Асси-
рии, моих отцов, я изготовил изображение моей царственности
и поставил вместе с ними». Свои статуи он поставил также на
горе Эку «у источника», в Матиату и др. (анналы Ашшурнаци-
рапала II, см. [Дьяконов, 1951, № 23]).
После побед над сирийскими коалициями и кардинального
решения территориальных проблем Салманасар III воздвиг
стелу с собственным изображением на р. Нахр эль Кельб, по
соседству с подобной ей египетской пограничной стелой време-
ни Нового царства. Салманасар III делал это, видимо, система-
тически. В его надписях перечисляются победные стелы, воз-
двигнутые им на берегу «моря Наири» (оз. Ван) после побед
над урартами и другими народами Армянского нагорья с его
собственным изображением, перечислением его побед и восхва-
лением бога Ашшура [Дьяконов, 11951, № 27, 29], в Салури на
горном перевале, на горе Эритиа, в храме Гильзана [Дьяконов,
1951, № 27], у истока Тигра [Дьяконов, 1951, № 31, 32, 33], в
столице страны Дайаэни [Дьяконов, 1951, № 31].
То же делал его преемник Шамши-Адад V. В честь своих
побед в Наири он воздвиг свое изображение с победной над-
писью в Цибаре, крепости страны Гизильбунд [Дьяконов, 1951,
№ 34].
В знак победы над Урарту свое царское изображение поста-
вил напротив урартской столицы Тушпы Тиглатпаласар III
(надпись из Кальху, см. [Дьяконов, 1951, № 42]).
Саргон II в знак закрепления своего договора с Уллусуну,
царем Манны, говорит, что «сделал мое царское изображение,
написал на нем о победах Ашшура, моего владыки, водрузил
его на будущие времена в его царском городе Изирту» («Тор-
жественная надпись», см. [Дьяконов, 1951, № 54]).
Синаххериб во время своего западного похода воздвиг стелу
на берегу р. Нахр эль-Кельб рядом со стелой Рамсеса II.
Интересным явлением в жизни Месопотамии было заключе-
ние договоров царей с великими ее городами, такими, как Аш-
150-
Ниневия, Вавилон, Сиппар, Ниппур и др., задачей которых
л^'то обеспечить и подтвердить привилегии и определенный
у с этих городов. Проблема эта очень интересна и является
СТ
пметом исследования видных ученых [Оппенхейм, 1980,
ПР
]09—144; Дьяконов, 1946; ИДМ, I—III, 1982].
С
Известно, что Саргон II восстановил привилегии города Аш-
>ура, отнятые у него Салманасаром V, о чем свидетельствует
| а к называемая «Хартия Ашшура» [Оппенхейм, 11980, с. 295].
В царском архиве Ниневии сохранилась глиняная табличка,
относящаяся к концу VIII в. до н. э. и адресованная, по-види-
мому, Синаххерибу, текст которой фиксирует все привилегии
Вавилона, Сиппара и Ниппура и требует от царя их неукосни-
тельного исполнения [Дьяконов, 1946]. Упоминание о священ-
ных правах Ниневии встречается в документах времен Асар-
хаддона [Оппенхейм, 1980, с. 123]. Привилегии Вавилона за-
фиксированы в «протоколе» переговоров Ашшурбанапала и
Шамашшумукина с этим городом, записанном на глиняной таб-
личке из царского архива в Ниневии, датирующейся временем
от 669 до 654 г. до н. э. В нем, например, содержится такое
положение: «Так как Вавилон — центр стран, то, кто входит в
него, тому привилегии его закреплены, и вступающий в дом
Вавилона — имя его становится „пользующийся привилегиями".
Д а ж е собака, войдя в него (т. е. в Вавилон), не может быть
убита» [Хрестоматия, 1950, с. 207].
Договоры должны были соблюдаться неукоснительно. Как
уже говорилось выше, их заключение сопровождалось магиче-
скими, ритуальными действиями, клятвами перед богами и име-
ло силу священного союза. Нарушить договор означало пре-
ступить святая святых. Это беспощадно каралось. Преступив-
ший договор, как правило, расплачивался потерей независимо-
сти своей страны, увеличением дани «больше прежнего», неред-
ко он сам и народ его страны геряли свободу, угонялись в
плен, подвергались всякому позору и поношению, а часто и об-
рекались на мучительную смерть. Это считалось в порядке ве-
щей и д а ж е было нормой права. Подробно исследовал этот
вопрос немецкий ученый И. Елитто ^е1Шо, 1913].
Ашшурбанапал пытался д а ж е в своей летописи доказать,
что покоренные народы осознавали правомерность наказания.
н н
е один раз говорит там о «союзе» и «великих союзных до-
говорах» с Ассирией страны Ариби (цилиндр Рассама, VII,
II, 72—73). Затем, когда он повествует о карах, кото-
рым он подверг арабов за их нарушение, то подчеркивает, что
ж
и т е л и Ариби в скорби спрашивали друг друга: «Почему такое
злое дело приняла Арубу (Ариби.—С. С.)?» И сами отвечали:
г ак как великих договоров именем Ашшура мы не блюли, со-
Решили против добра Ашшурбанапала, царя, любимца Элли-
л
я » (цилиндр Рассама, IX, 68—74).
Ра д н а к о то> что запрещалось младшим партнерам по догово-
. без всяких угрызений совести делали сами ассирийцы.
151-
Так, один из эламских царей, Таммариту, с возмущением гово-
рит о действиях Ашшурбанапала: «Что касается людей Элама
то они обратились к миру перед лицом страны Ашшур. А они
(ассирийцы.— С. С.) приходят и грабят добычу Элама!» (ци_
линдр Рассама, V, 26—28).

5. Династические браки

Дорожа дружественными отношениями с различными госу-


дарствами, ассирийские цари придавали определенное значение
династическим бракам и установлению родственных связей с
их царствующими домами.
От правления династии Саргонидов сохранились данные о
том, что ассирийские цари в особо важных случаях выдавали
своих дочерей замуж за иноземных правителей. Целью таких
браков, как правило, была необходимость удержать этих пра-
вителей в рамках союза с Ассирией, обеспечить не только их
нейтралитет, но и активную поддержку.
Так, учитывая, что на востоке Малой Азии ведущую роль в
VIII в. до н. э. играл Табал, ассирийцы постарались не только
сместить с престола представителя законной династии Васусар-
му (ассир. Уассурме), который около 728 г. до н. э. попытался
освободиться от уплаты дани и отношений зависимости, и за-
менить его своим «доверенным человеком», всем им обязанным
безродным Хулли — «ничьим сыном» (надпись Тиглатпаласа-
ра III на глиняной табличке, см. [Дьяконов, 1951, № 44]), но и
закрепить власть за новоявленной династией и свои отношения
с ней. С этой целью за сына и наследника Хулли Амбариса бы-
ла выдана замуж дочь Саргона Ахатабиша, принесшая ему в
качестве богатого приданого только что завоеванную Хилакку.
Она занимала значительное положение при табальском дворе.
Однако наряду с мерами, демонстрирующими доверие к зятю,
Саргон с помощью разведки вел тщательное наблюдение за де-
лами в Табале. Причем разведывательные донесения поступали
к нему от управляющего дворцом Ахатабиши Набу-ли [Дьяко-
нов, 1951, № 50 (10); анналы Саргона II см. там же, № 46].
Однако расчет не оправдался. Амбарис, «неблагодарный глу-
пец», как называет его Саргон II, послал гонцов для заключе-
ния союза с Русой из Урарту и Митой, царем мушков (анналы
Саргона II, см. [Дьяконов, 1961, № 46]). Дело кончилось раз-
громом Табала. Амбариса «с его родными и знатью страны», а
также 100 колесницами увезли в Ассирию. На Табал и Хилак-
ку наложили дань и отдали их под власть ассирийского обла-
стеначальника (глиняный цилиндр Саргона, см. '[Дьяконов,
1951, № 46]; [Маккуин, 1983; Хазарадзе, 1978, с. 1121].
Интересный случай династического брака относится ко вре-
мени Синаххериба. Свидетельство о нем содержит один асси-
рийский деловой документ от 692 г. до н. э., согласно которому
в качестве покупателя фигурирует некий Силли-Ашшур-Шу-
152-
I нку зять Синаххериба. Исследовавший этот документ
п 3 в Струве высказал предположение, что речь идет о египтя-
не по имени Шешонк, возможно одном из египетских номар-
НИ
В с которым ассирийский иарь вступил в родственные отно-
ния очевидно, с целью распространения ассирийского влия-
ния в Египте [51хи\уе, 1927).
Острая политическая ситуация, неблагоприятная для Асси-
пии, сложившаяся в 70-е годы VII в. до н. э., потребовала от
царя Асархаддона наряду с военными акциями предпринять и
дипломатические шаги, связанные с заключением династическо-
го брака, « т о б ы добиться отпадения скифов от мощной коали-
ции мидян, маннеев, киммерийцев и привлечения их на свою
сторону, Асархаддон принял решение отдать в жены Партатуа,
«царю скифов», свою дочь в обмен на «союз, слово верное, мир-
ное, слово дружбы, клятву верности» [Дьяконов, 1951, № 68
(19)]. С запросом о правильности этбго шага он обратился к
оракулу бога Ш а м а ш а . Дальнейшие события показали, что
решение было действительно удачным. Со времен Асархаддона
скифы перешли на сторону Ассирии, и сын Партатуа (Геродот
называет его Прототий) Мадий верой и правдой служил своему
дяде Ашшурбанапалу [Негой. I, 104, 106]. 1
1 Однако не только представительницы ассирийской царской
семьи выдавались з а м у ж за рубеж, но и чужеземные царевны
становились супругами ассирийских царей и порой д а ж е игра-
ли выдающуюся роль в жизни Ассирийского государства.
Так, ассирийский царь Шамши-Адад V был женат на вави-
лонской царевне Ш а м м у р а м а т , которая после его смерти стала
регентшей при их малолетнем сыне Адад-нерари III. Ее имя
упоминалось в официальных царских надписях. Возможно, не
без ее влияния Адад-нерари III вступил в дружественные отно-
шения с Вавилоном и миром решил с ним спорные пограничные
вопросы,'Можно предположить, что не без ее влияния в Асси-
рии при • Адад-нерари III исключительного развития достиг
культ вавилонского бога Набу, строились в его честь храмы,
воздвигались его статуи с надписями, где Набу прославлялся
как бог, «чьи дела не имеют равных, без которого на небе не
принимается ни одно решение» {ЗсНгайег, 1888—1892, с. 192—
193]. У Набу ассирийский царь просит «мир для себя и своих
родных». Именно Шаммурамат суждено было остаться в памя-
ти античного мира как легендарной Семирамиде. В глазах ан-
тичных авторов она символизировала внутренний и внешний
Расцвет Ассирийской державы. Ее представляли величайшей
воительницей, прославившейся «своими доблестями» и «слав-
ными делами», включившей в состав Ассирийского царства все
земли Азии и совершившей походы д а ж е в Индию и Эфиопию,
^ е превозносили за политический ум. Приписывали ей большую
часть выдающихся архитектурных, военных и ирригационных
сооружений Вавилона и других городов Востока. Но в то ж е
в
Ремя античные авторы считали ее и воплощением разврата и
153-
распущенности [Негой. I, 184; III, 155; Оюй. II, 11—20; М}
Оашавс. I, 10; Рошр Тго^- №51. РЫ1. I, II; 51гаЬо II, 1(27, 31)
XI, 14(8); XII, 2 ( 7 ) ; III (37); XV, 2 ( 5 ) ; Агпш. Маге. н Я
XXIII, 6 ( 2 3 ) ; (2- Сиг1. КиП. Н1з1. IX (6, 23)].
Значительную роль в политике и дипломатии сразу несколь-
ких ассирийских царей играла некая Накья (ассир. Закуту —
«Чистая»), которая была женой Синаххериба. Есть предполо-
жение, что она была «арамейского или палестинского происхож-
дения» [(Клима, 1967, с. 101—102]. Возможно, она сыграла роль
в возведении на трон младшего сына Синахерриба — Асархад-
дона. Ее д а ж е с ним вместе изображают на стелах [Рагго!,
1961, № 133]. В последние годы правления Асархаддона она
оказала влияние на его решение объявить Ашшурбанапала на-
следником ассирийского трона. После смерти Асархаддона,
когда в стране начались смуты, она в письме к обойденному
отцом Шамашшумукину требовала «присяги не нарушать» и не
конспирировать против нее и Ашшурбанапала, которого она
называет «царем Ассирии, вашим господином» |[\Уа1егтап, 1914,
с. 402].
Нередко иноземные царевны попадали в гарем ассирийских
царей в качестве наложниц. Иудейский царь Езекия после дол-
гой осады Иерусалима ассирийцами вынужден был отправить
Синаххерибу своих дочерей, наложниц и певиц своего дворца.
События 660 г. до н. э. в районе юго-востока Малой Азии и
восточносредиземноморского побережья были таковы, что при-
вели Тир, Арвад, а т а к ж е Табал и Хилакку к неизбежности по-
кориться Ассирии. В качестве залога их верности на будущее
Ашшурбанапал затребовал в свой гарем дочь и племянниц
Ваала, царя Тира (цилиндр Рассама, II, 59), дочь Якинлу, царя
Арвада (цилиндр Р а с с а м а , II, 86), дочерей Мугаллу, царя Та-
бала, и Сандашарме, царя Хилакку, «с многочисленными сва-
дебными дарами» и богатым приданым (цилиндр Рассама, II,
71, 78). Кстати, заметим, что меняется отношение Ассирии к
Табалу: если Саргон выдал за его царя дочь, то Ашшурбанапал
з а б р а л табальскую царевну наложницей в свой гарем, да еще
с богатыми дарами в придачу. Примерно в это ж е время при-
сылает в гарем Ашшурбанапала свою дочь и Уалли, царь Ман-
ны (цилиндр В, III, 106).
Династические браки, несомненно, способствовали сохране-
нию дружественных отношений между Ассирией и полузависи-
мыми или зависимыми царствами и в какой-то мере обеспечи
вали Ассирии их преданность и покорность.

6. Заложничество

Заложничество практиковалось в период господства Асси-


рийской державы как один из элементов гарантии мирных от-
ношений, соблюдения заключенных договоров, подчинения ас-
сирийскому владычеству.
154-
I Возможно, в качестве гарантии замирения покоренной стра-
гпапись рядовые заложники из числа ее населения. Соглас-
НЫ
надписи Адад-нерари II (911—890 гг. до н. э.), например, он
Н
° л заложников из страны Алзи (на Армянском нагорье) по-
ВЗЯ
ее сокрушительного разгрома (надпись Адад-нерари II о
° Л поительстве храма богини Гула см. [Дьяконов, 1951, № 2 1 ] ) .
Военные действия Ашшурнацирапала II на территории Армян-
к о г о нагорья т а к ж е привели к тому, что он взял в заложники
жителей стран Нирбу и Хабху (анналы Ашшурнацирапала II,
II 2 и III,92, см. [Дьяконов, 1951, № 23]). Саргон II называет
жителей малоазиатских городов П а п а и Л а л л у к н а «псами, воз-
росшими в моем дворце» [Дьяконов, 1951, № 46].
| Однако чаще брали в заложники представителей царских
родов. Обычно они попадали в руки победителей в ходе воен-
ных действий.; Так, во время битвы на горе Уауш Саргон II
захватил 250 родичей урартского царя Русы I, а после разгро-
ма Муцацира захватил жену, сыновей и дочерей царя Урзаны,
союзника Русы («Торжественная надпись», см. [Дьяконов,
1951, № 54]). Асархаддон после покорения Арзании (город на
юге Палестины) увел в плен в качестве заложника его царя
вместе с сыном, а после взятия Мемфиса в Египте — жену и
наложниц Тахарки, его сына-престолонаследника Ушанхуру,
также других сыновей и дочерей. После подавления восстания
в Приморье Ашшурбанапал привез в Ассирию трех сыновей
правителя Гамбулу Бэл-икиши, всех членов их семей и двух
сыновей мятежного наместника Приморья Набушумэреша (ци-
линдр Рассама, III, 65—67). Ашшурбанапал также увел в Ас-
сирию князей Ариби и Кедара: Аммулади, Уайатэ, сына Ха-
заилу, и его жену Адию, мать, сестру, жену и всю семью
Уайатэ, сына Бир-Дадда (цилиндр Рассама, VIII, 38—40
и др.). При взятии эламской крепости Бит-Имби он увез с
собой в Ассирию ее начальника Имбаипи, зятя эламского царя
Теуммана, наложниц и сыновей Теуммана, царских дочерей,
царских сестер вместе с прочей родней царей Элама (цилиндр
Рассама, VI, 81—83). Вскоре был пленен и Умманалдаш III.
Наиболее распространенной формой заложничества была
присылка зависимыми царями в знак гарантии верности и ло-
яльности своих сыновей ко двору ассирийских царей. В правле-
ние Ашшурбанапала так был вынужден поступить царь Тира
^ а а л , который прислал к ассирийскому двору своего сына
Яхимильки, никогда еще не покидавшего территории острова,
ак
подчеркивает Ашшурбанапал. Одновременно ж е после
смерти царя Арвада Якинлу к Ашшурбанапалу прибыли 10 его
сыновей, из которых Азибаала он посадил на царство, а всех
остальных одарил «цветными одеждами, унизал им пальцы
золотыми кольцами» и оставил их у себя во дворце (цилиндр
ассама, II, 86, 93—94) в качестве почетных заложников и бу-
дущих претендентов на арвадский трон. Ц а р ь Манны Уалли
ослал в Ниневию своего сына-престолонаследника Эрисинни
155-
(цилиндр В, III, 106). В качестве заложников некоторое врем я
пребывали в Ниневии правитель Саиса Нехо и его сын Псам-
метих, получивший д а ж е ассирийское имя Набушезибаннн. Пр и
известии об окончательной победе Ашшурбанапала над Эламом
К у р а ш (Кир I) прислал с дарами в Ниневию как заложника
своего старшего сына Арукку [МеЫпег, 1932—1933, с. 1].
Заложников оставляли при ассирийском дворе «для испол-
нения рабской службы» (цилиндр Рассама, II, 51, 59 и др_)^
т. е. они должны были верой и правдой служить ассирийскому
царю. Но участь их при этом могла складываться различно.
Саисский правитель Нехо, например, был сочтен полезной для
Ассирии политической фигурой. «Я оказал Нику (Нехо),— го-
ворит Ашшурбанапал,— милость». «Клятвенное соглашение
более прежнего я увеличил и заключил с ним. В одежду цвет-
ную я облачил его, и цепь золотую, отличие его царственности,
я наложил на него, золотыми кольцами я унизал его пальцы,
железный поясной кинжал в золотой оправе, написав на нем
мое имя, я отдал ему, колесницы, коней, мулов... я подарил ему.
Наместников моих и областеначальников для союза с ним я
послал. Туда, куда отец, мой создатель, в Сайа (Саис) на цар-
ство назначил его, на его место я вернул его, а Набушезибаннн
(Псамметиха), его сына в Хатхариба (Атрибис) я назначил»
(цилиндр Рассама, I, 118—11, 19).
А иной была участь правителей арабских княжеств, а так-
ж е плененных эламских царей. Их страны были покорены ог-
нем и мечом, разграблены и опустошены, силой подчинены
Ассирии, возможности д л я сопротивления у них были исчерпа-
ны. Ашшурбанапал у ж е не нуждался в их правителях, не делал
на них никакой политической ставки. Поэтому Уайатэ, сын Ха-
заилу, Аммулади и Абинатэ, правители Ариби и Кедара, были
посажены в клетки на собачьих цепях вместе с шакалом и со-
бакой, а клетки поставлены на всеобщее обозрение «„у ворот
восхода солнца", что посреди Ниневии» (цилиндр Рассама, IX,
105—109). Когда же Ашшурбанапал справлял свой триумф и
направлялся в храм богини Нинлиль для жертвоприношения,
то ехал он на колеснице, в которую были запряжены не кони,
а эламские цари — Таммариту II, Паэ, Умманалдаш и князь
Ариби — Уайатэ.
Заложников брали не одни лишь ассирийцы. Например, во
время войны с ассирийцами урартский царь Руса I не только
отнял у Уллусуну, царя манеев, в 7115 г. до н. э. его крепости,
но и в обеспечение его верности «принял в заложники его сы-
на» (анналы Саргона II, см. [Дьяконов, 1951, № 4 6 ] ) .

7. Предоставление убежища

Обычно ассирийские цари охотно принимали и содержали


при своем дворе беглецов царского рода из других государств.
Они, как правило, являлись резервом, из которого ассирийцы

156-
рпали послушных кандидатов на троны в зависимые цар-

К период между 665 и 655 гг. до н. э. в Ассирию из Элама


I ж а л и три сына покойного эламского ц а р я Уртаки и два сына
° 6 мского царя Умманалдаша II вместе с 60 другими членами
ЭЛ
некого рода и вельможами, своими сторонниками, после того
Ц
ак власть в стране захватил младший брат Уртаки Теумман.
Па^ ультимативное требование последнего выдать ему беглецов
Ашшурбанапал ответил отрицательно и расценил его как удоб-
ный повод для войны с Теумманом. О д е р ж а в над ним победу
в 555 г. до н. э., ассирийцы посадили на трон в Мадакту Умма-
нигаша, а в Хидалу — Таммариту, сыновей Уртаки, которые
стали послушными исполнителями воли Ашшурбанапала. Не-
сколько позже в Ассирию снова прибежал Таммариту, который
до этого убил своего брата Умманигаша с семьей, отложился
от Ашшурбанапала, участвовал в восстании Шамашшумукина
и был свергнут неким Индабигашем. Он прибыл в Ассирию
вместе со своей семьей, родичами и приближенными. Ашшурба-
напал очень картинно описывает их прибытие: «В наготе своей,
на животах своих они приползли и явились в Ниневию. Тамма-
риту целовал ноги моей царственности и подмел землю своей
бородой. Он занял место у моего колеса и предназначил себя
для исполнения моей рабской службы».
Таммариту просил Ашшурбанапала «пойти ему на помощь»
(цилиндр Рассама, IV, 28—32). Ему помогли. В 646 г. до н. э.
Ашшурбанапал вторгся в Элам и посадил его на трон в Су-
зах, что имело целью поставить страну под жесткий ассирий-
ский контроль. Ассирийцы не у в а ж а л и таких беглецов. Ашшур-
банапал презрительно называл Умманигаша «беглец, мой слу-
га», Индабигаша — «мой раб» (цилиндр Рассама, IV, 12), а
Таммариту обрисовал более чем живописно, но ассирийские
цари были заинтересованы в этих людях, которых можно было
использовать в своей политической игре и дипломатии. Это
понимали и правители других государств. Поэтому нередко в
договоры с ними ассирийцы специально включали пункт о не-
предоставлении убежища противникам Ассирии, запрещалось
также помогать им в бегстве в другие страны. Такое условие
включает, например, договор Ашшур-нерари V с Матиилу из
Бит-Агуси.
И тем не менее случаи приема беглецов были. В «Вавилон-
ской хронике В», в анналах Асархаддона описывается мятеж,
поднятый сыновьями Синаххериба, в ходе которого последний
ллл убит, к власти пришел его младший сын Асархаддон, орга-
низовавший против братьев поход. Через четыре месяца мятеж
т с 1 П 0 Д а в л е н , и братья бежали «неизвестно куда» [Дьяконов,
№ 63, 62 (примеч. 7)]. В IV Книге царств (XIX, 36—37)
имеется более подробное описание. Там названы имена мятеж-
ных сыновей Синаххериба и сказано, что они бежали «в страну
Рарат». Возможно, это Урарту, хотя большая часть коммента-

157-
торов полагает, что речь идет о сопредельной с Ассирией и
Урарту Шупрпи [Дьяконов, 1951, № 62, (примеч. 6 ) ] .
Довольно частым было явление, когда из той или иной
страны убегали рабы, свободные, обремененные повинностями,
преступники или провинившиеся на территорию соседней стра-
ны. И тогда возникали конфликты. Очагом таких конфликтов
чаше всего становилась упомянутая горная страна Шуприя.
Особенно острые конфликты возникали с Шуприей в правление
Саргона II и Асархаддона. В текстах времен Саргона перечне
ляются «царские люди», «люди страны», «повинные люди», ко-
торые «трижды, четырежды» бегали в Шуприю от «повинно-
сти», «от царской службы». Там укрывались т а к ж е беглецы из
племен итуайцев, тазиров, которые несли «охранную службу»
для Ассирии [Дьяконов, 1951, № 50 (32 и 37)]. Во времена
Асархаддона туда бежали также военачальники, различные
должностные лица и д а ж е областеначальники [Дьяконов, 1951,
№ 67]. Ц а р ь Шуприи предоставлял им «поля, сады и дома»
и поселял «их в своей стране». Беглецы ж е переманивали
письмами туда своих родных и друзей [Дьяконов, 1951, № 50
(37)].
Ассирийские цари Саргон II и Асархаддон, а т а к ж е царь
Урарту Руса I не раз обращались к царям Шуприи с требовани-
ем выдать беглецов. Однако те не послушали «приказов» и
«добрых советов» и оставили беглецов «при себе». Лишь неко-
торые шуприйские племена «старых рабов царя... изгнали, и те
должны были уйти», но особых надежд ассирийцы не питали:
«Если они не захотят — они не отдадут беглецов» [Дьяконов,
1951, № 50 (38)]. Более того, царь Шуприи «дерзко отписал»
Русе I и не дал положительного ответа на письма Асархаддо-
на. В итоге, если прежде Асархаддон заявлял, что беглецы
«могут направиться по пути в Ассирию» и «будут прощены», то
в конце концов в 673 г. до н. э. он напал на Шуприю. «Беглых,
которые оставили своих господ и бежали в Шуприю, я лишил
их носа, глаза и уха», «вернул их каждого в его страну и к их
господам», которые «возрадовались, возликовали, благословили
мою царственность» (письмо Асархаддона к богу Ашшуру, см.
[Дьяконов, 1951, № 6 7 ] ) . Он не оставил т а к ж е «ни одного бег-
леца-урарта», «вернул их в их страну». А Шуприя жестоко по-
платилась за свою недружественную по отношению к Ассирии
политику. Ц а р ь Шуприи д а ж е написал в письме Асархаддону,
что пусть его печальная участь будет «примером» д л я тех, кто
«не возвращает беглецов Ассирии своему владыке» [Дьяконов,
1951, № 67].
Но в убежище могли и отказать. Так, в правление Сарго-
на II эламский царь Шутур-наххунте отказался принять сверг-
нутого ассирийцами с вавилонского трона Мардукаплаиддина.
Египетский фараон Ш а б а к а выдал ассирийцам искавшего у
него убежища вождя восстания в Ашдоде Иамани.
На территорию Ассирии допускались люди из другого госу-
158-
ва Ашшурбанапал в летописи приводит такие факты.
а а р - к д ж е с т в е н н о й помощи З л а м у в голодные годы он по-
в З Н п туда зерно («жизнь душ населения»), но так как это не
сыла
0 В се ж е спасти положение, то ассирийский царь разрешил
М Г
° оцаюшим эламатам жить на ассирийской территории до
Г Л
° та1ения дождей и сбора нового урожая, после чего им было
В
озвопено вернуться на родину (цилиндр В, IV, 20—24). Такие
" а г и предпринимались, естественно, из дипломатических сооб-
"ажений и имели определенный политический эффект.

8. Переговоры и лооольства

Ведение переговоров и отправление посольств в I тысячеле-


тии до н. э. были обычной нормой межгосударственных отноше-
ний. Во время ли войны или в период мира между заинтересо-
ванными сторонами велись переговоры, пересылались письма,
послания, курсировали послы, выполнявшие различные функ-
ции. Рассмотрим некоторые из аспектов этой стороны межго-
сударственных отношений.
Г"~Иногда переговоры велись в относительно мирной, порой
даже дружественной обстановке и сопровождались пышными
приемами, принесением даров и обменом подарками, завере-
ниями о выполнении условий договоренности и достижением
нужных контактов.
Характерным примером могут служить переговоры Сарго-
на II с царем Манны Уллусуну в 7114 г. до н. э. «Уллусуну с
людьми своей страны в сердечной готовности служить мне под-
жидал моего подхода в своей крепости Сирдакка»,— говорит
Саргон. «Он устроил склады муки и вина для прокорма моего
войска, поручил мне своего старшего сына с подношением и
приветственным даром и для укрепления своего царства посвя-
тил мне свою стелу»,— продолжает ассирийский царь, говоря
о походе против Урарту. В качестве дани ассирийцам были
вручены «большие упряжные кони, крупный и мелкий скот».
Маннеи обратились с просьбой, чтобы ассирийцы победили их
врагов-урартов и какмийцев, а «рассеянные маннеи были воз-
вращены на место». Ради этого Уллусуну «повергся ниц». Он и
вельможи, его советники, по словам Саргона,^«молили меня и
п
Редо мной на четвереньках ползали, как собаки». Саргон обе-
щал им «низвергнуть Урарту, восстановить их границы, дать
мир угнетенным людям страны маннеев, и они уповали серд-
цем». Д а л е е Саргон описывает пир, который увенчал успешные
переговоры. Перед Уллусуну он «поставил накрытый стол»,
аннеев «вместе с ассирийцами посадил за веселую трапезу»,
ни ж е «благословили» его «перед Ашшуром и богами страны
ЛЬ°лаТ ( п и с ь м о Саргона II богу Ашшуру, см. [Дьяконов, 1951,

159-
Дары, конечно, оказывали влияние на исход переговоров, но
важнее всего было существо дела Сохранилось письмо царе-
вича Синаххериба своему отцу Саргону [Дьяконов, 1951, № 5о
(14)], в котором тот извещает его о приходе представителей
какого-то племени (название почти не сохранилось), которые
прибыли к нему в Кальху с дарами и имели с ним беседу «от-
носительно страны маннеев», но «их посол, вернулся ни с чем»
Более того, он добавляет: «Я его выгнал». Письмо датируется
719 г. до н. э., т. е. временем до похода Саргона II в Урарту,
до его союза с Уллусуну, о котором говорилось выше, но, види-
мо, уже тогда ассирийцы делали ставку на помощь Манны и
проводили эту политику в жизнь. Зато гонец от племени садуд-
цев, о дарах и прочих выражениях чувств которых ничего не
говорится, был принят Синаххерибом самым деловым образом.
Он получил «документ с печатью» и необходимые распоря-
жения.
Во время осады Иерусалима Синаххериб приказал своим
военачальникам обратиться к вельможам, войску иудейского
царя и к жителям Иерусалима, причем на их родном языке:
«Совершите со мной примирение, и выходите ко мне, и затем
вкушайте каждый от лозы своей и каждый от своей смоковни-
цы, и пейте каждый роду водоема своего, пока я не приду и
не заберу вас в страну, подобную вашей стране, страну зерна и
вина, страну хлеба и виноградников, страну маслин и меда,
чтобы вы жили, а не умирали» (IV Книга царств XVIII, 31—32;
Исайя XXXVI, 16—17). Это были не просто переговоры, но и
«первая зафиксированная в истории попытка вести пропаганду
среди вражеских войск» [ИДМ, т. 2, 1982, с. 36].
В правление Асархаддона имели место весьма дружествен-
ные переговоры с Эламом. Известно об обмене миролюбивыми
письмами между Асархаддоном и Уртаки. В 674 г. до н. э. Ур-
таки совершил важный шаг доброй воли: он вернул в Вавилон
статуи аккадских богов, которые «в течение долгого времени
находились плененными в Эламе» [Ниай, Ое1арог1е, 1943,
с. 202].
Значительный масштаб приобрели мирные переговоры в
правление Ашшурбанапала. Это и понятно, ибо Ассирийская
держава достигла своих максимальных размеров, перед ней
стояла задача удержания в покорности завоеванных террито-
рий, а для этого нужны были не только военные силы, но и все
средства и ухищрения дипломатии.
Ашшурбанапал был заинтересован в мире на своих север-
ных границах, поэтому еще в начале своего правления он запра-
шивал оракул бога Шамаша, удастся ли ассирийцам вернуть
себе крепости, отторгнутые маннеями. При этом перечислялись
средства достижения цели: «Будь то добрым словом, друже-
ским договором, будь то свершением боя, битвы и сражения,
будь то каким-либо делом хитрости?..» [Дьяконов, 1951, № 75].
А вскоре начались и мирные переговоры с Манной. В качестве
160-
«умоляющего о мире», в Ниневию был послан сын-пре-
Г Н11
° наследник царя Уалли Эрисинни. В ответ Ашшурбанапал
| Т 0 Л ° а л своего «гонца мира» с условиями подчинения Манны
ПРИС которые были приняты маннейской стороной.
[ Дружественные посольства прибывали в Ассирию и из
V арту После победы, одержанной ассирийцами над Эламом,
й'тб г до н э. в Арбелу, где праздновался триумф, прибыло
В
о с о л ь с т в о урартского царя Русы I I , встревоженного ассирий-
"кими военными успехами, «вопросить о благополучии» царя
Ассирии. Сохранилось изображение этих урартских послов в
почтительной позе перед Ашшурбанапалом, окруженных асси-
рийскими воинами, на рельефе его дворца в Ниневии. При этом
урартским послам был преподан предметный урок: им расска-
зали о злосчастной судьбе эламских послов, принесших «дерз-
кое послание», и при них были свершены жестокие казни над
пленными гамбулийскими правителями, соратниками Элама
[Дьяконов, 1951, № 76].
В 639 г. до н. э. в Ассирию прибыло новое урартское по-
сольство от царя Сардури III. Его прибытие было связано с
новыми победами ассирийцев над Эламом и арабами, а т а к ж е
с восшествием на трон урартского царя [Ша1егшап, 1930—
1936, № 281]. Оно пришло «вопросить о благополучии» (тради-
ционная формула) и доставило «тяжелые дары» (цилиндр
Рассама, X, 50). На прибытие этого посольства Ашшурбанапал
откликнулся весьма теплым письмом, в котором подчеркнул,
что «обрадовался» тому, что Сардури «ищет друга» [Дьяконов,
19511, № 79].
Как уже упоминалось выше, в исключительно теплой и дру-
жественной атмосфере проходили переговоры Ашшурбанапала
с Нехо и Псамметихом из Египта и десятью сыновьями царя
Якинлу из Арвада. Не только ассирийская сторона получала
при этом дары, но и все перечисленные партнеры получили бо-
гатые ответные подарки (цилиндр Рассама, II, 86, 93—94).
Около 661/660 г. до н. э. в Ассирию прибыло посольство ли-
дийского царя Гигеса «вопросить о благополучии» и «обнять
ноги» Ашшурбанапала. Вскоре поддержка Ассирии дала себя
знать, и Гигес, победив «теснивших его страну киммерийцев»,
Двух взятых им в плен вождей киммерийцев в колодках и око-
вах «вместе со своими тяжелыми дарами» прислал Ашшурбана-
палу (цилиндр Рассама, II, 109—110). Это была значительная
Дипломатическая победа Ассирии, ибо до этого Лидия не толь-
ко не признавала своей зависимости от нее, но д а ж е «произне-
ния имени ее,— как говорит Ашшурбанапал,— не слышали
Ч а Ри, мои предки» (цилиндр Рассама, II, 96). Гонца своего
гес отныне стал присылать «постоянно» вплоть до 655 г. до
' э'* * о г Да разрыв между Лидией и Ассирией все ж е произо-
л. Возобновил присылку гонца сын Гигеса Ардис после гибе-
своего отца от руки киммерийцев,
одобным ж е дипломатическим успехом Ассирии следует
II 3 « 1015 161
считать прибытие посольства царя набатеев Натиу. Ашшурба-
напал подчеркивает, что тот «никогда не присылал своего гонц а
к царям, отцам моим, не спрашивал о благополучии их царст-
венности» (цилиндр Рассама, VII, 60—62). Итогом этого по-
сольства было признание зависимости царства набатеев от
Ассирии и «установление им дани и ежегодной подати» [молит-
ва Ашшурбанапала богу Ашшуру, III, 6—7].
С дарами прибыло к Ашшурбанапалу посольство Кира I
царя Персии, во главе с его старшим сыном Арукку, которое
миром поладило с Ассирией.
Ашшурбанапал старался там, где это возможно, решить де-
ло мирными средствами, ибо военное превосходство далеко не
всегда приносило эффект и требовало повышенного напряже-
ния сил.
Так, даже после многих побед над Эламом и того огромного
урона, который был нанесен этой стране ассирийцами, полко-
водец Белибни счел за лучшее посоветовать Ашшурбанапалу не
присылать в Элам с требованием выдачи мятежного князя
Бит-Иякина Набубэлшумате царского посла с вооруженной сви-
той и царскими предписаниями, а передать их тайно лично
Белибни, а затем эламскому царю Умманалдашу, чтобы об
этом не узнал сам мятежник. Тогда, как полагал Белибни, его
можно будет схватить «без всякого кровопролития» [Дьяконов,.
1963].
Бывали такие ситуации, когда ассирийские цари испытывали"
сильные сомнения в исходе своих переговоров. Об этом ярко
свидетельствуют, например, запросы Асархаддона к оракулу
бога Шамаша. В одном из них он, посылая гонца в «страну
мидян», выражает тревогу в исходе его переговоров с против-
никами — сапардийцами, киммерийцами, мидянами, маннеями
и скифами, «не огорчат ли, не удручат ли» они его сердце.
В другом он, принимая гонца от царя скифов Партатуа, выра-
жает сомнение насчет того, вступит ли тот с ним в союз, будет
ли соблюдать клятву верности, если он выдаст за него свою
дочь [Дьяконов, 1951, № 68 (18, 19)].
Явную тревогу и неуверенность испытывал Ашшурбанапал,
еще будучи престолонаследником, когда по поручению отца
пытался урегулировать конфликт с Арвадом. Он тоже обращал-
ся к оракулу бога Шамаша с запросом, послушается ли царь
Арвада его распоряжений, переданных с послом [КпгкИгоп,.
1893, № 66].
Иногда иноземные послы держались очень решительно и не-
дружественно по отношению к Ассирии. Ассирийский воена-
чальник Иштаршумиикиша, например, сообщает Саргону, что
послы зикертов (с Армянского нагорья), пришедшие к нему,
держались довольно независимо, отрицали ранее сказанное.
«Речи послов весьма возмутительны»,— пишет корреспондент
Саргона [Дьяконов, 1951, № 50 (15)]. Напряженные отношения
с Урарту при Саргоне уже после похода 714 г. до н. э. нередко
162-
водили к тому, что послы урартского ц а р я то приносили
» И(казы своего царя прекратить строительные работы на асси-
"ийского царя [Дьяконов, :1951, № 50 (34)], то делали резкие
Р я в пения: «Почему мы соблюдаем мир, а вы — вы захватывае-
З
е и а ш и укрепления?» [Дьяконов, 1951, № 50 (35)].
Т
"Часто переговоры велись в напряженных условиях, при
Ьчбс^трении отношений, во время военных действий. Их резуль-
таты порой были весьма неблагоприятны для тех, кто эти пере-
говоры вел, и, разумеется, для их послов. Особенно много таких
ситуаций возникало в правление Ашшурбанапала.
Элам, как правило, вел переговоры с Ассирией при весьма
неблагоприятных для него условиях, и это ставило участников
этих переговоров в тяжелое, а порой и безнадежное положение.
Так, послы эламского царя Теуммана, пришедшие к Ашшурба-
напалу с «дерзким посланием», требовавшим выдачи беглецов
царского рода, скрывавшихся в Ассирии, после победы над их
царем были закованы ассирийцами в железные кандалы, и
один из них кончил жизнь с а м о у б и й с т в о ^ )
Порой эламским царям приходилось терпеть унижения при
переговорах. Так, эламский царь Таммариту с возмущением
вспоминал о своем предшественнике: «А Умманалдаш, как це-
ловал он землю перед послами Ашшурбанапала, царя Асси-
рии?» (цилиндр Рассама, IV, 118—20). Жесткий ультиматум
предъявили ассирийцы эламскому царю Умманалдашу III: вы-
дать им мятежного князя Бит-Иякина Набубэлшумате и вер-
нуть в Урук статую богини Нана, увезенную эламитами оттуда
полторы тысячи лет тому назад. Умманалдаш согласился вы-
полнить эти условия, чтобы Ашшурбанапал «не посылал против
нас своих войск» [|КписИгоп, 1893, № 13], однако долго тянул
с этим, что привело к походам Ассирии в Элам в 646 и 645 гг.
До н. э. и к возобновлению ультиматума. Умманалдаш дал свое
согласие, но узнавший об этом Набубэлшумате предпочел
смерть плену. Он и его оруженосец пронзили друг друга кинжа-
лами. Послу Ашшурбанапала был выдан труп Набубэлшумате
и голова его оруженосца (цилиндр Рассама, VII, 36—37;
39-^=41).
, Сохранились материалы переговоров, которые вел Ашшур-
банапал с участниками восстания Шамашшумукина. Его посол
Шамашбалатсуикби отвез восставшим вавилонянам глиняную
табличку с письмом, в котором Ашшурбанапал опровергал сло-
ва своего мятежного брата, порочащие его перед вавилоняна-
ми, обещал сохранить все привилегии священного города и
Ризывал„ жителей: «Ни мгновения не слушайте его лжи, не
ве н
п ^ Р я й т е вашего имени, которое прекрасно передо мной и
Ред всеми странами, да и самих себя перед богом не вводите
грех» [Ша^егтап, 1930—1936, № 301 и
о б р а ш П ° Х О Ж И М И П И С Ь М З М И [ ^ а 1 е г т а п , 1930—1936, № 287, 292]
их зГ131710*1 Ашшурбанапал и к жителям Ниппура. Он призывал
Х в а т и т ь всех мятежников, которые ищут ныне спасения в

163-
бегстве». Особенно его интересовала поимка главы мятежа в
Ниппуре, за него была обещана награда: тот, кто доставит его
живым или мертвым, получит золото, по весу равное весу его
тела. «Прочь всякую медлительность и колебания! Прочь!» —
требовал Ашшурбанапал от ниппурцев. Послы Ашшурбана-
пала Кудурру и Набу-ушабши доставили аналогичные письма
и «к жителям Урука, старым и малым, моим слугам» [Ша1ег-
шап, 1930—1936, № 296, 297]. С подобным же обращением на-
правил Ашшурбанапал в Приморье своего военачальника Бе-
либни. Им, жителям Приморья, он обещал, что «от вины Набу-
бэлшумате совершенно отделил» их, извещал, что ставит на-
местником над ними Белибни, но одновременно угрожал при-
сылкой своих войск. В страну Раша (на территории юго-запада
Ирана) Ашшурбанапал также направил послание, посредством
которого хотел нейтрализовать предшествующее обращение к
жителям Раши со стороны эламитов. Он предостерегал их от
союза с Эламом, от подчинения Таммариту.
Дипломатические усилия царей Ассирии оказались весьма
успешными. Они расстроили ряды участников восстания Ша-
машшумукина и способствовали его поражению. Здесь мы ви-
дим очень действенный пример пропаганды и контрпропаган-
ды, которые широко использовались и в те далекие времена.
Некоторые переговоры Ассирии со своими партнерами по-
лучили наибольшее освещение в источниках, и мы имеем воз-
можность представить себе их ход, атмосферу, определенные
этапы.
Это прежде всего переговоры с Шуприей, расположенной
между Ассирией и Урарту, куда, как говорилось выше, стека-
лись беглые рабы, податное население Ассирии и Урарту и
прочие недовольные элементы.
Из писем [Дьяконов, 1951, № 50 (32 и 37)] архива Сар-
гона II мы узнаем, что делом беглецов ассирийцев занимались
видные царские сановники: Ша-Ашшур-дуббу, областеначаль-
ник провинции Тушхан на верхнем Тигре, и Ашшурдурпания,
рабшакку (великий глашатай), областеначальник Кутмухи на
правом берегу Тигра. Из письма первого сановника становит-
ся известно о прибытии ассирийского вооруженного посольства
в составе двух начальников и шести воинов с сопровождением,
«с документом с печатью» в руках по поводу беглецов, что «в
поселении Пенза» (на территории Шуприи). Вместе с ними был
и брат шуприйского царя. Вначале миссия удалась, беглецы в
сопровождении этой группы спустились с гор и вышли из этой
округи, но шуприйский царь устроил засаду, и посольство едва
спаслось. Разгневанный ассирийский областеначальник пытался
организовать ответную засаду, усилил охранную службу и
клялся, что «мерзавцы попадутся мне в руки». Как явствует из
письма второго сановника, в Шабирешу, центр провинции раб-
шакку, пришли послы шуприйцев: Иата, «начальник поселений
пограничной округи урартского царя», и Абийака. Их сопро-
164-
ждала свита из восьми человек, «тамошние люди страны».
Они принесли точные сведения об ассирийских беглецах в Щуп-
и Из письма видно, что с ними намеревались встречаться
доверенное лицо царя и лично Саргон.
При Асархаддоне переговоры с Шуприей приняли в 673 г.
н. э. исключительно интенсивный и напряженный характер.
Три послания с гонцами направил царю Шуприи Асархаддон.
Ответ на первое, в котором ассирийский царь требовал возвра-
щения всех беглецов в Ассирию, где намеревался дать им ам-
нистию, был таков, что беглецов шуприец «оставил при себе»,
а с посланцем Асархаддона говорил так, что сердце царя «рас-
палилось».
Второе послание, содержание которого не сохранилось, но-
сило, вероятно, угрожающий для Шуприи характер, потому что
в ответе царь Шуприи просил: «Оставь меня жить! Д а р у й мне
помилование, освободи меня от вины!» При этом он обещал в
стократном размере дать возмещение за каждого ассирийского
беглеца, признать власть Ассирии и подчиниться ее админист-
рации, платить дань и ежегодную подать.
Третье послание Асархаддона категорически отвергало пред-
ложения царя Шуприи: «Слыхал ли ты когда-либо, чтобы д в а ж -
ды повторялось слово царя сильного? А я, могущественнейший
царь, трижды тебе писал, но ты не слушал слова уст моих!»
В заключение Асархаддон заявлял, что «не даровал ему мило-
сти, не сказал ему „помилование"».
Сразу после этого Асархаддон открыл военные действия
против Шуприи и осадой, а затем штурмом взял шуприйскую
крепость Уппуму. Устрашенный царь Шуприи повелел изгото-
вить из глины фигурку, символизирующую его самого, «одел ее
вретищем, заковал ее в оковы из железа, подобающие рабст-
ву». Сам «поместился у зернотерки своей кухни, чтобы делать
мельничную работу (т. е. рабскую работу). Эту фигурку вместе
с золотой тиарой со своей головы он вручил своим сыновьям
Шерпи-Тешубу и Лиги-Тешубу, которые отправились к Асар-
хаддону в качестве послов «ради дарования ему милости и со-
хранения его жиЗйи». Они передали устные просьбы царя Шуп-
рии, в том числе и ту, чтобы были совершены магические обря-
ды, возлагающие его вину на фигурку демона
Асархаддон отправил четвертое послание царю Шуприи, где
заявлял, что все, ему сказанное,— это уже решение богов, ко-
торое не может быть изменено.
Вскоре последовал полный разгром Шуприи. В итоге Асар-
хаддон вернул беглецов в Ассирию. Каждого из беглецов обе-
зобразили: их лишили носа, глаза и уха в назидание тем, кто
мог помыслить о бегстве. Были выявлены беглецы-урарты, ко-
°Рых ассирийцы отправили в Урарту, ибо сам Руса II не мог
иться и х возвращения от царя Шуприи, поскольку тот «от-
ечал ему ненавистно». Население Шуприи, «многочисленнее
Ранчи», Асархаддон распределил между дворцом, своими
165-
вельможами и «людьми Ниневии, Кальху, Какзу и Арбел».
Большая его часть была отдана «в подарок» храмам богов его
страны. Воины-шуприйцы были причислены к ассирийскому
войску, которое наполнилось «как колчан». В Ассирию был уг-
нан шуприйский скот. Поселения и города этой страны были
отстроены заново, а их названия изменены на ассирийские,
причем весьма назидательного и прокламативного характера:
«Не меняй слова Ашшура!», «Не меняй слова царя!», «Поко-
рись, непокорный!, «Страшись и страну свою сохрани благопо-
лучной!», «Он не страшился, и страна его разгромлена!». Само-
стоятельная Шуприя прекратила свое существование. Ее терри-
торию Асархаддон разделил на две провинции — Уппуму и Кул-
лимери-—под управлением областеначальников и заселил их
«людьми, добычей моего лука» из других покоренных стран.
Переговоры и затем ход войны с Шуприей нашли свое столь
полное отражение в «Письме Асархаддона богу Ашшуру» [Дья-
конов, 1951, № 67].
Весьма подробно описан ход переговоров Ассирии с Лиди-
ей в период между 661 и 654 гг. до н. э. в летописях Ашшурба-
н а п а л а — цилиндре Рассама и цилиндре Е. Мы знаем о первом
посольстве Гигеса и признании им верховной власти Ассирии, о
втором посольстве и присылке «тяжелых даров» и пленных
вождей киммерийцев, о «постоянной» присылке гонца, о за-
ключении Гигесом союза с Египтом и отправлении им Псамме-
тиху «своих военных сил» на помощь и о разрыве отношений с
Ассирией, наконец, о возобновлении их сыном погибшего Гиге-
са Ардисом на более тяжелых для Лидии условиях ввиду ким-
мерийской угрозы, несомненно спровоцированной Ассирией
(см. [Соловьева, 1975]).
В I тысячелетии до н. э. сложилась многогранная и сложная
система межгосударственных отношений, в которой имели ме-
сто не только отношения Ассирии с партнерами, но и взаимо-
отношения последних между собой. Сведения о посылке ими
посольств и ведении переговоров друг с другом также сохра-
нились.
Документы времен Саргона II рисуют, например, некоторые
аспекты переговоров урартского царя Русы I с его соседями.
В «Торжественной надписи» Саргона говорится, что Руса «по-
слал свое слово человеку Уишдиша, человеку Зикерту, человеку
Миси андийской», видимо зависимым от Манны, и «вел с ними
лживые речи». Результатом их договоренности было то, что
Аза, царь Манны, ставленник Ассирии, был ими убит, а его
брат Уллусуну, занявший престол, также «положился на Урсу
(Русу) урартского и отдал ему в качестве взятки 22 свои крепо-
сти» [Дьяконов, 19511, № 54].
«Положился на Урсу урартского и забыл „рабство" свое
перед Ассирией» также правитель Муцацира Урзана. В «Анна-
лах» Саргон подчеркивает, что Урзана «послал изменнические
вести» к Русе [Дьяконов, 1951, № 46], и возмущается Муталлу,
166-
вителем Кутмуха, «злым глупцом», который «положился»
"Р н а сына Русы Аргишти II, готовил «злодейский заговор» и
^прекратил доставку дани и подати страны своей».
* Из письма Белиддина, царя Аллабрии, Саргону II явствует,
что у Русы побывали послы Андии и Зикерту и сообщили ему:
«Царь Ассирии двигается на нас». После переговоров с ними
Руса выработал план битвы с ассирийцами «обходом», т. е.
применил военную хитрость [Дьяконов, 1951, № 50 (17)}. Со-
гласно донесению ассирийского разведчика Ашшуррисуи, гонец
уккийцев ходил в Урарту и Муцацир с каким-то документом
[Дьяконов, 1951, № 50 (25, 26)].
В гимне Ашшурбанапала в честь бога Ашшура содержатся
любопытные сведения:
«Также и урарты, горцы гордые,
С Умман-Мандой, коварным врагом, ведут козни!»
Речь, видимо, идет о наметившимся в ту пору союзе урартов
с киммерийцами [Дьяконов, 1951, № 77].
Сохранились известия о переговорах, которые вел Вавилон
при Синаххерибе с некоторыми государствами. Мардукаплаид-
дин, халдей, долгое время занимавший вавилонский трон, всту-
пил в переговоры с царем Иудеи Езекией и послал ему дары
[Исайя, XXXIX, 1—8]. Вавилонский царь Мушезиб-Мардук за-
ключил «союз великий» с Уммаменану, царем Элама: «Собери
свое войско, созови свой лагерь, поспеши в Вавилон, встань
рядом с нами, надежда наша — поистине ты!» (анналы Синах-
хериба, см. [Я открою тебе, 1981, с. 266—267]). За этот союз с
эламитами вавилоняне расплатились сокровищами Эсагилы —
храма Мардука и других вавилонских храмов. А при Ашшурба-
напале Вавилон снова вступил в союз с Эламом, расплатившись
с ним за поддержку золотом, серебром, драгоценными камнями
(цилиндр Рассама, III, 137 и VI, 11 —15). Д л я окончательных
переговоров в Элам был послан Набукатасабату из халдейского
княжества Бит-Синмагир, «человек Шамашшумукина», целью
которого было подстрекательство эламитов к восстанию против
Ассирии (цилиндр Рассама, VII, 47—50).
При Ашшурбанапале арабские княжества вели переговоры
с Вавилоном. Правитель Ариби «склонил слух к мятежным ре-
чам Аккада», «вступил в соглашение» с Шамашшумукином, в
Результате чего он и его союзники приняли участие в этом вос-
стании (цилиндр Рассама, IX, 72—73; VII, 91—92, 101).
Арабы, видимо, вели какие-то переговоры с Псамметихом, в
Результате чего они пошли служить к нему в войско и помогли
ему добиться в середине VII в. до н. э. единоличной власти над
Египтом [01ос1. I, 66].
вероятно, важную роль в I тысячелетии до н. э. играл вид-
и финикийский город Тир. В XXVII главе пророчества Иезе-
НЛя
к выявляется значение Тира в международной торговле,
0 Ын
га1 Р > по словам пророка, «насыщал многие народы» и «обо-
бщал царей земли».
167-
Д л я Лидии в период правления Гигеса более всего харак-
терно укрепление отношений с Дельфами — центром оракула
Апполона, имевшим международное значение. Гигес часто по-
сылал туда дары, «посвящения от военной добычи». «Золото
Лид.:и» хранилось в Дельфах в специальной сокровищнице
[Негой. I, 8; 51гаЬо IX, 3 (8); Раиз. X, 13 (8)]. Дельфийский
оракул давал лидийским царям советы как в области внутрен-
ней жизни их государств, так и особенно в сфере международ-
ных отношений.
Как уже говорилось выше, Гигес послал свои военные силы
для союза с Псамметихом. Хочется подчеркнуть, что этот союз
Египта с Лидией оказался очень прочным, и, когда в середине
VI в. до н. э. персы сошлись в решающем бою с лидийцами,
только египетский отряд отказался сложить оружие перед пер-
сами-победителями, требуя гарантий, что их не заставят под-
нять оружие против лидийского царя Креза [Хеп. Сугор.
УН,1 (44)].
Египет неоднократно фигурирует как участник переговоров.
На рубеже VIII—VII вв. до н. э. в Иудею было отправлено еги-
петское посольство, а в ответ иудейский царь Езекия послал в
Египет посольство с дарами, для которых потребовался караван
ослов и верблюдов.
Но особенно много межгосударственных переговоров велось
во времена Ашшурбанапала.
Между 667 и 663 гг. до н. э. ряд правителей Дельты послали
своих гонцов к царю Куша Тахарке, предлагая ему союз, друж-
бу, соглашение, раздел страны и признание верховной власти
Куша. «Да не будет между нами никакого другого владыки!» —
договаривались они, имея в виду свержение ассирийского гос-
подства. Гонцы эти были перехвачены, заговор раскрыт и же-
стоко подавлен.
Во время вторжения в 663 г. до н. э. в Египет царя Куша
Танутамуна с ним вступила в переговоры группировка князей
Дельты (восточной ее части) во главе с Пакруру, правителем
Пер-Сопда. Их делегация прибыла в Мемфис, чтобы выразить
покорность, принести присягу на верность Танутамуну, а также
дать обещание о принесении дани. Начало переговоров оказа-
лось для египтян неблагоприятным, но затем, когда они приня-
ли все требования Танутамуна, он отнесся к ним «милостиво»,
со вниманием выслушал речь Пакруру, затем остальных князей
и принял их в своей резиденции. Ход переговоров с ними нашел
освещение на победной стеле Танутамуна, так называемой «Сте-
ле сна» [Хрестоматия, Ч. 1, 1980, с. 130—133; Вассоевич, 1983].
Египетские правители-номархи заключали договоры дипло-
матического характера и между собой. После 663 г. до н. э.,
когда и кушитские и ассирийские цари вынуждены были оста-
вить Египет в покое, «двенадцать самых главных вождей заклю-
чили соглашение: собравшись в Мемфисе и написав договор о
согласии и верности, они самих себя провозгласили царями»
168-
ту А 1 661- Геродот передает более развернутое содержание
договора: «Цари обязались „не свергать друг друга с
н е добиваться превосходства одного над другим и
Э Т Г
° о п а

"Р с , ь з возможно более дружественных отношениях". „ Ц а р и


Ж
' п 0 нились между собой", т. е. скрепили договор династиче-
ми браками. Они также сообща совершали религиозные де-
С
р'монии в храме Гефеста (Птаха) в Мемфисе» [Негой. II, 147]и
ешили построить общую гробницу-памятник в районе Меридева
озера [Негой. II, 148; Б Ы . I, 66], которую впоследствии греки
назвали Лабиринтом.
Выдвинувшись из числа 12 правителей-номархов и став
единовластным царем Египта, Псамметих I продолжал разви-
вать международные связи, привлекая в Египет наемников и
торговцев из других стран. В Египте жили ионийцы и карийцы,
главным образом в Стратопедоне, Д а ф н а х и Навкратисе, фини-
кийцы («Тирский лагерь» в Мемфисе), израильтяне и иудеи —
на Элефантине, а т а к ж е лидийцы, арабы и кушиты. Подводя
итоги международной политики Псамметиха I, Диодор говорит,
что он «выказал себя благодетельным по отношению к чуже-
земцам, которые по своему желанию переселились в Египет»
[I, 67]. «Вообще,— подчеркивает Д и о д о р , — о н был первым из
царей Египта, который открыл другим народам места торговли
и всем приплывающим чужеземцам обеспечил полную безопас-
ность» [I, 67]. Диодор д а ж е заявляет, что «Псамметих заключил
симмахию (т. е. военный союз.— С. С.) с афинянами и некото-
рыми из других эллинов» [I, 67].
Следует подчеркнуть, что в условиях господства Ассирий-
ской державы лишь Египет и Лидия приняли новую ориента-
цию, которая оказалась исключительно плодотворной и долго-
временной,— ориентацию востока на греческий мир (подробнее
об этом см. [Соловьева, 1976, с. 191—212; она же, 1979, с. 85 —
88]).
Важно также рассмотреть вопрос о «протоколе» обращения
сторон, ведущих переговоры, друг к другу, ибо существовали
тонкие и весьма выразительные формулы, которые отражали
самые различные степени зависимости или, наоборот, самостоя-
тельности того или иного государства.
Этот материал можно, например, почерпнуть из переговоров
ссирии с Урартуг^ ак отмечал в своей летописи Ашшурбана-
пал, прежние цари Урарту его предкам «всегда писали „брат"»,
ств " а х о д и л и с ь в равноправных отношениях. Усиление могуще-
Ри п Г С И Р И И И о с л а ^ л е н и е Урарту привели к тому, что Сарду-
и он < < к а к с ы н своему отцу постоянно пишет „господин", так
му г П О д о ® Н Ь 1 м ж е образом стал постоянно писать „царю, мог-
с о Х р а С Г ' 0 д н н у " Ы ц и л и В Д Р Рассама, X, 4 0 - - 5 0 ) . В фрагментарно
э т Д Н И В Ш е м с * п и с ь м е к Сардури III Ашшурбанапал повторяет
Эта ф° р м у л У- 0 н называет его «сыном» [Дьяконов, 1951, № 79].
ту к д р м у л а свидетельствует о почтительном отношении Ура;э-
ссирии, но со стороны последней мы не видим пренебге-"

169-
жения по отношению к партнеру, и б о Ашшурбанапал в э т о м
письме не раз употребляет слово Недруг», которое тоже харак
теризует отношения между Ассирией и Урарту соответствую
щим образом.
Итак, «брат» и «брат», «отец» и «сын» — это слова, отра
жающие различные нюансы отношений между государствами
партнерами.
Гораздо чаще в этот период, когда силой оружия утвержда
лось господство Ассирии над другими странами, употреблялась
формула: «господин» — «раб»' Ее мы встречаем в письме Урза
ны, царя Муцацира, Саргону^П: «Царю, моему господину,—
твой раб Урзана» [Дьяконов, 1951, № 50 (7]), а в «Торжествен
ной надписи» Саргона упоминается о том, что Урзана «забыл
„рабство"» [Дьяконов, 1951, № 54]. Аналогичную формулу мы
находим в письме Белиддина, царя Аллабрии, Саргону II [Дья-
конов, '1951, № 50 (17)]. В одной из надписей Ашшурбанапала,
хотя и сдержанно, говорится, что Гигес, царь Лидии, обратил к
нему «мольбы о несении рабства и принесении дани» [Дьяконов,
1951, № 74], а в цилиндре Рассама эта формула даже не повто-
ряется, зато сказано, что Ардис, сын Гигеса, сам заявил: «Ме-
ня, раба, чтущего тебя, благослови, и я буду влачить твое иго!»
(цилиндр Рассама, II, 120—125). Многократно называет своими
«рабами» Ашшурбанапал эламских царей — Умманигаша, Там-
мариту, Индабигаша, Умманалдаша.
Существовали также различные уничижительные формулы,
которые передавали отношения подчиненности, например,
«встал у моего колеса», «надел одеяние своих господ» и др.^
Попытки нарушить субординацию кончались плохо. Ашшур
банапал, например, с гневом говорит в своем гимне в честь
Ашшура, что правитель Гамбулу Дунану равнял себя с ним:
«Ты царь, и я царь!» [Дьяконов, 1951, № 7]. После победы в
655 г. до н. э. над Эламом и его союзниками, в числе которых
был и Дунану, ассирийцы вырвали ему язык, содрали с него
кожу, а труп разрубили на части.
Делопроизводство в Ассирийской державе велось на двух
языках: ассирийском диалекте аккадского языка и на арамей-
ском языке, причем последний имел самое широкое хождение
во всех частях огромной державы. Соответственно администра-
тивный аппарат был укомплектован «писцами ассирийскими» и
«писцами арамейскими» (они упоминаются, например, в запро-
се Асархаддона к оракулу, см. [Дьяконов, 1951, № 68 ( е ) ] ) . На
рельефе из дворца в Тиль-Барсибе в ярких, живых красках
изображены два таких писца: один пишет на глиняной таблич-
ке, а другой делает запись на папирусе или пергаменте, види-
мо, по-арамейски [Воззег!, 1951, № 885]. Соответственно и упо-
треблялись разные языки и различные виды письма. Синаххе-
риб, видимо, послал Езекии папирус или пергамент, написан-
ный по-арамейски, поскольку царь Иудеи, получив, прочел и
«свернул его». А эламские послы Набудамик и Умбадару изоб-

170-
жены, напротив, перед Ашшурбанапалом с глиняной таблич-
I клинописным посланием в руках [ Г ^ е т з с Ь п е ^ е г , 1963,
Де 27]. . „
* Ассирийские чиновники, связанные с работой дипломатиче-
к о г о характера, знали различные языки. Вспомним перегого;гы
ассирийских сановников с осажденным Иерусалимом. Хотя для
переговоров ассирийский рабшакку вызвал компетентных в
этих делах вельмож иудейского царя, однако, вопреки их прось-
бе говорить по-арамейски, чтобы не понял народ, стоящий на
городской стене, наоборот, стал громко кричать по-еврейски:
«Разве только к господину твоему и к тебе послал меня госпо-
дин мой?.. Нет, т а к ж е и к людям, которые сидят на стене»
(Исайя XXXVI, 12). Более того, рабшакку д а ж е раскрыл перед
слушавшими его подоплеку просьбы иудейских сановников:
«Очевидно, что как и вы, так и царь ваш стараетесь удержать
на своей стороне народ, питая его пустыми надеждами». В од-
ном из разведывательных донесений Асархаддону упоминается
писеп-манней, который снимает «допрос» с перебежчиков-ман-
неев и мидян и оформляет «с их слов протокол» [Дьяконов,
1951, № 69 (II) и примеч. 11].
Иногда при переговорах встречались и трудности. Так, в
цилиндре Е Ашшурбанапал в рассказе о прибытии первого по-
сольства Гигеса, ц а р я Лидии, заявляет, что «не нашлось знаю-
щего его язык», хотя в Ассирии были переводчики, искушенные
в языках стран «восхода и заката солнца». Но, очевидно, все
же «общий» язык был найден, поскольку далее лидийские ца-
ри «постоянно» присылали своих гонцов, а о языковой пробле-
ме более не упоминается.
Среди документации дипломатического характера упомина-
ются послания, письма, «документы с печатью», «под перстнем»
[Дьяконов, 1951, № 50 (14, 30, 3 2 ) ] , просто «документы» («таб-
лички») [он же, № 50 (25)], тайные послания [он же, № 50
(35); Ша1егшап, 1930—1936, № 281], донесения и т. п.
Переговоры велись компетентными лицами самых разных
рангов. Переговоры от имени государства вели цари, царевичи,
иаревичи-престолонаследники, царские чиновники: абаракку,
рабшакку и др., послы, гонцы («мар шипри»), встречаются и
«начальники поселений» и военачальники. Послы прибывали по
Двое, часто со свитой из шести-восьми человек, обычно воору-
женной, с караванами ослов, мулов, верблюдов с дарами.
Как стратеги в древней Греции, так и военачальники выс-
нх
рангов в Ассирии исполняли дипломатические функции,
е
^ межгосударственные переговоры.
асс
н к а ж е м о двух ярких представителях ассирийского адми-
тративного аппарата, успешно выполнявших поручения ди-
а л о г и ч е с к о г о характера.
ник А ~ШАРРУ"УИУР (раб-реши — «начальник глав»), совремеи-
• Ашшурбанапала, занимал высшую военную должность
конов, 1951, № 75, примеч. 1], был предан Ашшурбанапа-
171-
лу еще до восхождения его на трон (напомним, что именно он
улаживал конфликт с Арвадом). Судя по запросу Ашшурбана-
пала к оракулу бога Шамаша, царь возлагал большие надеж-
ды на дипломатические способности своего военачальника в
войне с маннеями, поскольку возвращение захваченных маннея-
ми ассирийских крепостей связывал не только с боевыми опе-
рациями, но и с его воздействием на маннеев «будь то добрым
словом, дружеским договором...» [Дьяконов, 1951, № 75(2)].
Набу-шарру-уцур воевал и вел переговоры также и с арабами
в середине VII в. до н. э. Подробно о заслугах Набу-шарру-
уцура мы узнаем из иммунитетной грамоты, данной ему царем,
согласно которой он освобождался от натуральных налогов со
своих полей и садов, а зависимые от него люди — от воинской
и строительной повинности, а также торговых пошлин. В за-
ключение Ашшурбанапал торжественно заявлял, что когда На-
бу-шарру-уцур «отправится к своей судьбе» (т. е. умрет), то
он будет с почестями погребен там, где пожелает, и тому, кто
потревожит его смертный покой, грозят всякие кары и поноше-
ния, вплоть до того, что труп его будет брошен на съедение
собакам. Личная аттестация, данная в этой грамоте Набу-шар-
ру-уцуру, просто великолепна: он вырос в царском дворце, в
почестях, был храбрым, честным, преданным, верным и услуж-
ливым, «для царя, своего господина», он делал «добро и бла-
гое дело», за что был пожалован еще одним титулом — рабшак-
ку. Надпись датирована 655 г. до н. э. [Дьяконов, 19-49, с. 128—
134].
Несколько позже, видимо, выдвинулся другой военачаль-
ник— Белибни, благодаря советам которого Ашшурбанапал
добивался осуществления своих замыслов без лишних жертв и
кровопролития, дальновидный и разумный администратор-наме-
стник всегда мятежной и опасной Приморской страны — Хал-
деи, а одно время — и Аккада, руководитель военных действий
на почти никогда не замиренном эламском фронте. Для Аш-
шурбанапала Белибни был не только высоко им ценимый го-
сударственный муж, но и друг, которому он вполне доверял и
поручал даже столь сложные и щепетильные дела, как подав-
ление восстания своего брата Шамашшумукина. Смерть Аш-
шурбанапала и собственная старость заставили, вероятно, Бе-
либни отойти от активной политической деятельности, уйти на
покой. И вот из одного письма самого Белибни к рабшакку
можно судить, что этот знаменитый военачальник впал в неми-
лость у нового царя — Ашшурэтилилани, сына Ашшурбанапа-
ла. В нем старый Белибни просит высокого чиновника засту-
питься за него, ибо он стал жертвой интриг эламитов, оговорив-
ших его перед царем. Белибни откровенно признается, что, ус-
лышав приказ явиться во дворец, «испугался и не пошел». Те-
перь же, когда опасность миновала, он сам, его братья, сыновья
и друзья просят царя сменить гнев йа милость, дать ему ауди-
енцию. Старый военачальник готов либо заслужить прощений

172-
ы ми заслугами («я мог бы быть полезным ь отношениях с
Н
°"илонянами»), либо выпросить его как милостыню: целовать
ва
и и ноги царя, и «да не буду я опозорен!» [К1аиЬег, 1910,
5 75-77].
9. Деятельность ассирийской разведки

Ассирия располагала обширным и разветвленным аппара-


том разведывательной службы. Ассирийский царский архив
хранил разведывательные донесения времен Тиглатпаласара III,
Салманасара V, Саргона II, Синаххериба, Асархаддона и Аш-
шурбанапала, т. е. с середины VIII в. до н. э. до середины
VII в. до н. э., из коих ясно, что ассирийская разведка обслу-
живала различные звенья военного и административного аппа-
рата, включая сферу дипломатии.
Делами разведки обычно занимался царевич-престолона-
следник, что весьма ясно говорит об их значимости для госу-
дарства. Через это прошли каждый в свое время и Синаххериб
и Ашшурбанапал.
Наибольшее число донесений и связанной с разведкой пере-
писки сохранилось от 719—714 гг. до н. э., времени правления
Саргона, когда он готовился к решительной войне с Урарту и
его союзниками. Из них явствует, что в самом Урарту, сопредель-
ных с ним странах и пограничных ассирийских провинциях был
создан ассирийцами обширный и сложный аппарат разведки.
Все нити ее были сосредоточены в руках царевича Синаххериба,
резиденция которого находилась в Кальху. Разведкой занима-
лись представители административного аппарата: царский гла-
шатай и его заместитель Шульмубэл; абаракку Табшар-Аш-
шур; главный кравчий Ашшурдурпания; областеначалькмки
пограничных ассирийских провинций: Набу-ли, областеначаль-
ник Хальцу, Ша-Ашшур-дуббу, областеначальник Тушхана,
областеначальник одной из северных провинций Упаххир-Бэл,
областеначальник или его помощник Ашшуррисуа. Разведыва-
тельные сведения собирали начальник крепости Арца'иа, на-
чальник поселения Сания, т. е. начальники пограничных н\ нк-
тов, стража пограничных крепостей. Ассирийская разведка по-
лучала сведения от представителей окружающих Урарту пле-
мен и царств: Урзаны, царя Муцацира, Белиддина, царя Аллаб-
Рии, Набу-ли, начальника дома Ахатабиши, дочери Саргона II,
жены царя Табала Амбариса, представителей племен уккийцев,
кумейцев, хубушкийцев, шуприйцев, садудцев и др. В самом
Урарту действовало множество ассирийских разведчиков, кото-
рые буквально по пятам следовали за урартским царем и его
оиеком: это Габбуана-Ашшур, Ариэ, Арица, Баг-Тешуб, Аш-
Урбелдан, Арад-Син, Эашарруибни и др. Каждый из ассирий-
их разведчиков имел в своем распоряжении целый штат безы-
нных соглядатаев, гонцов и телохранителей. Так, Ашшурри-
пишет, что согласно приказу царя он послал лазутчиков.

173-
«Одни прибыли и рассказали эти известия,— пишет он Сарго
ну,— другие пока еще не выходили» [Дьяконов, 1951, № 50(4)1
И з другого письма явствует, что по приказу царя он посылал
лазутчиков д а ж е в район Тушпы, урартской столицы, чтобы со-
брать сведения о состоянии здоровья урартского царя [Дьяко-
нов, '1951, № 50 (24)]. Разведчики подчинялись строжайшей
дисциплине: за малейший промах их выгоняли после многих
лет службы. Пострадал д а ж е знаменитый Ашшуррисуа. Сохра-
нилось его письмо к начальству: «Я жалуюсь, как пес! Пусть
господин мой вернет меня на мою должность... Я бегал,
как сын, для твоего отца, и для тебя... я бегал» [Дьяконов,
1951, № 50 (31)]. Разведчикам приходилось соблюдать стро-
ж а й ш у ю конспирацию. Любопытно одно из писем ассирийского
разведчика, находившегося, вероятно, в Мидии. Он обещает
ассирийскому царю обеспечить его лазуритом, о присылке кото-
рого тот просил его. Однако захватить лазурит можно только
с помощью военных сил: разведчик строго оговаривает, что, ко-
гда прибудут ассирийские войска, «я с ними не буду ни есть
хлеба, ни пить воды, ни проходить рядом с ними, не буду вста-
вать к твоему гонцу и о благополучии царя, моего господина,
не буду спрашивать. Царь, господин мой, не должен считать
этого за грех» [Дьяконов, 1951, № 50 (41ж)].
Д л я получения разведывательных сведений ассирийцы ис-
пользовали т а к ж е и самих урартов, возможно, д а ж е туртана
Каккадану, одного из урартских областеначальников, беглого
урарта Шаррулудари, насильно схваченных ассирийцами мест-
ных жителей.
Судя по документам, разведка была продуманной. Вот что
пишет один из «асов» ассирийской разведки, Габбуана-Ашшур,
царю: «Мы не забыли записать ни одного имени. Каждый дела-
ет свою работу, нет ни одного лишнего... Мы службу, о которой
царь дал нам приказание, несем, не небрежем ею» [Дьяконов,
1951, № 50 (24)].
Весьма активно действовала ассирийская разведка при
Асархаддоне. Сохранились письма ассирийских разведчиков
этого времени Ашшуршаллима, Белушезиба, Ахидурэнши и др.
Если судить по их письмам, они были непохожими друг на дру-
га по своим человеческим качествам, по профессиональным заня-
тиям, по образованности. Письмо Ашшуршаллима показывает
нам, видимо, профессионального разведчика, человека очень ор-
ганизованного, делового, который д а ж е опекал на этом попри-
ще царевича-престолонаследника Ашшурбанапала в пору нача-
ла его деятельности в сфере разведки. Задачей Ахидурэнши
было оперативно переправлять по назначению все полученные
сведения. Белушезиб, похоже, имел отношение к жреческому
сословию, ибо его разведывательные наблюдения постоянно че-
редуются с астрологическими предсказаниями. Он был весьма
образован, живо и красочно описывает ситуацию. В качестве
разведчиков служили т а к ж е представители различных племен
174-
пример, гудуданы), перебежчики («мактуте») из стран
( и а П ' ь 1 Мидии, Хубушкии: начальники воинских отрядов, ста-
М анн »
„рйшины и др.
Г Ашшурбанапал с момента провозглашения его престолона
и к о м сразу стал активно заниматься делами разведки.
<* е п е М л е ж а л а охранная и наблюдательная служба на грани-
х с Урарту, Манной, Мидией и Хубушкией. В его распоряже-
" находились воинские отряды, их начальники, писцы, пере-
Н
0 цчики, гонцы. Он лично встречался с рядом осведомителей:
рахисшарру, Йазе, от которых получал ценные сведения, на-
пример, о киммерийцах [Дьяконов, 1951, № 69 (1)].
В правление самого Ашшурбанапала разведка работала
очень энергично на нужды внешней политики Ассирии.
Вот готовится в Египте восстание правителей Дельты в сою-
зе с кушитским фараоном Тахаркой. Ашшурбанапал описывает
их мятежные речи, заключение договора и посольство к Тахар-
ке так, словно сам присутствовал при этом. Он не скрывает:
«Мои представители слова эти услышали, их гонцов вместе с
их посланием перехватили и обнаружили их мятежное дело»
(цилиндр Рассама, I, 1128—130). Они ж е и своевременно обез-
главили мятеж, арестовав его участников. Вот начинает войну
с Ассирией кушитский фараон Танутамун, но не успел он еще
осадить ассирийские отряды в Мемфисе, как «спешный гонец в
Ниневию пришел ч сказал»*обо всем Ашшурбанапалу (цилиндр
Рассама, II, 27).
Весьма вероятно, что в окружении Шамашшумукина т а к ж е
находились ассирийские разведчики. Недаром Ашшурбанапал
уже в первые дни мятежа ясно представлял себе размах вос-
стания, его участников и сумел принять ряд военных и дипло-
матических мер по расколу рядов восставших. Знал он д а ж е о
том, кто что говорил о нем. Поэтому по взятии Вавилона он
«вырвал языки тех воинов, нахальные уста которых говорили
злое» (цилиндр Рассама, IV, 66—69).
Вспомним серию дворцовых переворотов, произошедших в
Эламе, и станет ясно, что и здесь не обошлось без ассирийской
разведки. Ашшурбанапал знал все буквально, все замыслы и
Речи эламских царей. Правда, он скромно приписывает это
ясновидению, но, право же, роль ассирийских разведчиков здесь
очевидна. Официальные письма Белибни открыто говорят о
слежке за событиями в Эламе, о междоусобицах претендентов
н
а престол, об их антиассирийской пропаганде, о военном по-
тенциале и моральном состоянии страны.
Многочисленные письма свидетельствуют о неусыпном на-
блюдении за халдеями. Письмо Ашшур-бэл-даннина повествует
° переселениях халдеев и, возможно, о каких-то локальных
мятежах. В письме Ашшурбанапала к Белибни говорится о
посылке к жителям Пукуду «человека, который любит дом
своего владыки, который видит и слышит, уши которого госпо-
дину его открыты» [ З т й Ь , 1887, № 513, с. 33; № 95, с. 44—45].
175-
Внимательные наблюдения велись за арабами. Согласно
письму Набушумлишира, мы узнаем: « Ц а р ь приказал... сооб-
щай об арабах все то, что ты услышишь». Ассирийский развед-
чик поспешил известить Ашшурбанапала о начавшейся войне
набатеев с соседним племенем, узнав об этом от набатея, уце-
левшего в бою, и посылает его к царю лично: «Пусть царь сам
услышит из его уст» [ 5 т И Ь , 1887, № 562, с. 36—37].
Итак, очевидно, что ассирийская разведка чрезвычайно мно-
го делала не только для подготовки успехов в военных делах,
но и д л я торжества ассирийской дипломатии. Ассирийская ди-
пломатия строила свой расчет на внутренних противоречиях
государств-партнеров, на сепаратизме их составных частей, осо-
бенно племен, на их противоречиях с другими, чаще всего со-
предельными государствами, а все эти сведения ассирийской
администрации, в том числе дипломатической службе, достав-
ляла разведка, значение которой поистине трудно переоценить
для Ассирии.
С падением Ассирии ее дипломатический опыт во многом
был заимствован Нововавилонской, Мидийской и Персидской
д е р ж а в а м и — ее преемницами и сослужил им определенную
службу.
ГЛАВА 5

ДРЕВНЯЯ ИНДИЯ

1. Введение

Одной из главных трудностей при изучении любого аспекта


истории древней Индии является своеобразие источников. Д о
нас не дошло ни одного архивного документа, не известно ни
о д н о й древнеиндийской летописи, а надписи немногочисленны и
не всегда достаточно информативны. Основные источники —
произведения на санскрите, пали и пракритах — традиционны
по ж а н р а м и часто тенденциозны по содержанию. В основном
это тексты религиозно этического характера, эпическая и худо-
жественная литература, философские трактаты. Д л я большин-
ства их характерна многослойность, а вследствие этого неопре-
деленность даты и места создания.
Пожалуй, более всего особенности источников отражаются
на реконструкции политической истории древней Индии (и, в
частности, истории межгосударственных отношений и диплома-
тии), ее приходится восстанавливать на основе разрозненных
или случайных сообщений источников, датировка которых по-
рою колеблется в пределах двух-трех веков. Поэтому наши зна-
ния фактов политической истории древней Индии отрывочны и
не всегда достоверны. По меткому выражению А. Бэшема, «ран-
няя история Индии напоминает головоломный кроссворд со
множеством незаполненных клеток» [Бэшем, 1977, с. 53]. Специ-
фика письменных источников по истории древней Индии являет-
ся причиной того, что первостепенное значение приобретает
источниковедческая работа с ними, определение характера ис-
пользуемого памятника, его структуры и цели, истолкование его
терминологии.
Наиболее достоверны материалы эпиграфики. Но для изуче-
ния истории межгосударственных отношений и дипломатии в
Древней Индии эпиграфика дает крайне мало: лишь имена и
титулы царей, некоторые даты и названия областей; в редких
случаях надписи касаются форм взаимоотношений между госу-
дарствами и содержат сведения о династических браках. Ни од-
ного собственно дипломатического документа нам пока не из-
вестно.
Описания похода Александра Македонского содержат сведе-
ния о взаимоотношениях между государствами Северо-Запад-
ной Индии в конце IV в. до н. э. В античной литературе встре-
чаются т а к ж е упоминания о греческих послах ко двору индий-
12 Зак. 1015 177
ских царей, а позже — об индийских посольствах в Рим. Впро-
чем. говорится о них очень мало, и мы даже не всегда можем
быть уверены в том, что это были именно индийские посольства.
Большое значение для восстановления истории древней Ин-
дии, особенно VI—IV вв. до н. э., имеют памятники буддийской
и джайнской традиций. Рассказывая о жизни святых или ил-
люстрируя какие-либо положения религиозного учения, они вос-
производили исторические предания, в частности о взаимоотно
шениях между государствами Северной Индии в эпоху возник-
новения буддизма и джайнизма.
Более ранняя, ведийская литература крайне редко упоми-
нает конкретные исторические факты. Лишь изучение описаний
специальных царских жертвоприношений и анализ терминоло-
гии помогают определить в общих чертах характер межгосудар-
ственных отношений в эпоху становления древнеиндийской ци-
вилизации.
Эпос и пураны, художественная и дидактическая литература
.могут быть использованы лишь как вспомогательные
Несравненно лучше, чем история, представлена в древнеин-
дийских источниках теория внешней политики. Подробно разра-
ботанная в специальной «политической литературе» теория
межгосударственных отношений и дипломатии оказала значи-
тельное влияние и на другие произведения — эпические поэмы,
драмы, легендарные повествования.
Все вышесказанное послужило причиной того, что основное
содержание данной главы составляет анализ общих принципов
теории внешней политики, отраженной в произведениях «поли-
тической литературы», а также сведения о задачах и функциях
послов. Раздел, посвященный межгосударственным отношениям,
воспроизводит главным образом те эпизоды, которые лучше со-
хранены индийской исторической традицией. Он помогает опре-
делить, в какой степени изложенная теория соответствовала
действительной истории взаимоотношений между государствами
древней Индии.

В главе используется обычная для древней Индии система


сокращений и сносок: для «Артхашастры» (КА) указываются
номер книги, главы, сутры (по критическому изданию [Кап^1е,
1960]), для «Нитисары» Камандаки (КН) — номер главы и сти-
ха (по изданию Ганапати Шастри [ЫШзага, 1912]), для «Ма-
хабхараты» (МБх) — номер книги, главы и стиха (по критиче-
скому изданию ГГНе МаНаЬЬага1а, Тех1 аз СопзШи1ес! ш Из Сп-
Нса1 ЕсНИоп. Уо1. 1—4. Роопа, 1971—1976]).

2. Очерк теории межгосударственных отношений

Основным источником для изучения древнеиндийской теории


внешней политики является «Артхашастра» Каутильи, датируе-
378-
, а я в настоящее время первыми веками нашей эры. В этом
трактате содержится обширная информация о государственном
устройстве, административно-хозяйственном управлении, судо-
производстве, военном и дипломатическом искусстве. Состави-
тель «Артхашастры» использовал большое количество источни-
ков, не дошедших до нас, среди которых можно отметить пред-
положительно произведения «политической литературы», эпиче-
ские сказания и, возможно, документы царских архивов.
Литература, посвященная разбору сведений этого источника,,
огромна. Источниковедческую характеристику и историю изуче-
ния «Артхашастры» см. [Вигасин, Самозванцев, 1984, с. 6—48],
что дает нам возможность ограничиться несколькими замеча-
ниями относительно подхода к источнику и метода интерпрета-
ции его сведений.
При работе с «Артхашастрой» необходимо учитывать, что
это теоретическое произведение, посвященное «науке политики».
В нем не описывается конкретное государство или политическая
ситуация, а излагаются представления об абстрактном, идеаль-
ном государстве, даются рекомендации по внешней политике и:
управлению во всевозможных ситуациях. В то ж е время «поли-
тическая теория», вероятно, была связана с практикой, до из-
вестной степени являясь обобщением политической действитель-
ности древней Индии.
Сведения о внешней политике имеются в основном в VI—
IX и XI—XII книгах «Артхашастры», которые значительно отли-
чаются друг от друга по тематике. В VI книге, например, изла-
гается общее учение о государстве и межгосударственных
отношениях, а XI содержит конкретные рекомендации по борь-
бе с немонархическимя объединениями. Как и в других памят-
никах древнеиндийской дидактической литературы, значитель-
ное место в тексте уделяется различным классификациям: пере-
числяются, например, виды мирных договоров и разного рода
союзов, детально рассматриваются разновидности «шести мето-
дов внешней политики» и т. д. В то ж е время обобщенно-схема-
тическое изложение оставляет без внимания как раз те вопро-
сы, которые кажутся наиболее существенными современному
читателю; не случайно в историографии отсутствует единство
мнений д а ж е по вопросу о том, какое по характеру и размеру
государство имеет «Артхашастра» в виду. Сама терминология
трактата нередко отличается многозначностью и расплывча-
тостью (например, одно и то ж е слово может означать «мир»,
«Договор» и «союз»).
Большое значение для изучения представлений о внешней
политике в древней Индии имеют и другие памятники «полити-
ческой литературы». Это трактаты типа нитишастры, основное
содержание которых составляют этические наставления для
Царей, а т а к ж е рекомендации по внешней и внутренней поли-
тике. Наиболее известные произведения такого рода — «Нити-
ва
кьямрита» Сомадева Сури и «Артхасутра» Брихаспати
12* 179>
[1ЧтШзи1га5, 1957]. Особый интерес представляет древнейший
после «Артхашастры» из крупных произведений «политической
литературы» трактат «Нитисара» Камандаки (V—VII вв. н. э.)
Историки обычно пренебрегали им, рассматривая как простое
изложение «Артхашастры» в стихах. Анализ содержания и ком-
позиции текста позволяет поставить под сомнение эту точку
зрения. Теория внешней политики в «Нитисаре» еще схематич-
нее, чем в «Артхашастре», но некоторые понятия «науки поли-
тики» более детализированы.
Ценные сведения для изучения теории межгосударственных
отношений дает литература дхармашастр, «Махабхарата» (осо-
бенно ее XII книга) и другие произведения, на которые оказа-
л а влияние древнеиндийская «политическая литература».
В основе теории межгосударственных отношений древней
Индии лежит концепция мандалы (букв, «круг», обычно тол-
куемый как «круг государств»). Суть ее излагается так: «Со-
вершенный раджа, имеющий совершенные элементы государст-
ва, — это ось политического искусства, а именно государь, стре-
мящийся к завоеваниям. Те, что окружают его землю со всех
сторон, — враждебная сфера; те, что соседствуют с территорией
врагов, — это дружественная сфера» [КА VI, 2, 13—15]. Прини-
мая во внимание, что главная цель рекомендаций «Артхашаст-
р ы » — как достичь «выгоды» (артха), а под «выгодой» имеется
в виду приобретение (завоевание) земли [КА XV, 1, 1—2], это
вполне логичный и простой вывод, который исходит из того,
что внешнеполитические интересы государства определяются
его территориальным положением. Д л я «государя, стремящего-
ся к завоеваниям», его соседи являются естественными против-
никами, а соседи его соседей — естественными союзниками.
Д а л ь ш е приводится простейшая схема круга (мандалы), в
центре которого находится «государь-завоеватель». Круг охва-
тывает не только союзников этого государя, но и союзников его
союзников [КА VI, 2, 24—27].
Картина усложняется, поскольку далее кроме «государя,
стремящегося к завоеваниям» и его врага вводятся новые поли-
тические фигуры — более сильные правители, именуемые «сре-
динным» и «нейтральным». К а ж д ы й из этих четырех правителей
имеет свой круг естественных союзников и дальнейший круг
«союзников союзников». В результате может быть образована
более сложная схема мандалы из «двенадцати государей» (че-
тыре правителя плюс их союзники и «союзники союзников»).
Д л я «стремящегося к завоеваниям» правителя подчинение сво-
их противников является лишь ближайшей целью. Если ему
удается ее достигнуть, то следующую цель представляют земли
«срединного» и «нейтрального» государей. Конечным ж е резуль-
татом этих завоеваний должно стать господство над всем ми-
ром.
Схематизм теории мандалы бросается в глаза, однако в ос-
нове ее лежат общие внешнеполитические концепции, очевидно
180-
тпажакяцие реальность. Во-первых, все рассуждения авторов
певнеиндийских политических трактатов исходят из того, что
явной целью внешней политики является распространение
Г
*ласти правителя на все новые и новые территории. Союзные
в
враждебные отношения между государствами складываются
" е ж д е всего в зависимости от взаимного расположения подчи-
ненных им земель. Во-вторых, мандала может рассматриваться
к а к такая внешнеполитическая комбинация, которая имеет тен-
денцию превращаться в более крупное (хотя и крайне рыхлое)
государственное образование. Создание державы (в конечном
счете «мировой») является конечной целью политики, но при
этом мелкие царства просто включаются в состав более круп-
ных.
Вопреки распространенному в историографии мнению, ман-
дала в древнеиндийской политической теории не рассматривает-
ся как естественно складывающаяся система межгосударствен-
ных отношений. В конкретной ситуации может отсутствовать
какой-либо из ее существенных элементов, например «нейтраль-
ный» или «срединный» царь (КА XIII, 4, 56—57| и д а ж е сама
мандала [КА XIII, 4, 58—59]. В этом случае, исходя из тех ж е
основных целей политики, государь-завоеватель просто подчи-
няет одного соседа за другим, не прибегая к дипломатическим
ухищрениям.
Создание комбинации сил из своих естественных союзников
(а затем и их союзников) позволяет «государю, стремящемуся
к завоеваниям», д а ж е имея ограниченные ресурсы, захватывать
все более обширные владения. Мандала — результат целена-
правленной деятельности государя-завоевателя и орудие в его
руках. В стихах, завершающих изложение этой теории в «Арт-
хашастре» [КА VI, 2, 39], мандала уподобляется колесу. Царь-
завоеватель превращает своих ближайших соседей в спицы, а
их соседей (своих союзников)—в обод, сам же, будучи в цент-
ре, становится ступицей, благодаря которой вращается все ко-
лесо.
Будучи зависимой от царя, находящегося в центре, такая
мандала имела и определенное влияние на последнего. Напри-
мер, рекомендуется добиваться одобрения своих действий со
стороны мандалы [КА VII, 18, 6—7] и не вызывать ее возмуще-
ния такими действиями, как присвоение земли и богатства ее
'/ленов, захват их сыновей и жен и т. п. [КА VII, 16, 30—32].
Важнейшим средством победы над врагом признается вызыва-
ние раздоров между ним и его союзниками, сепаратные догово-
ры с последними или оказание им прямой военной помощи
(КА VII, I, 32[, т. е. раскол мандалы врага. В «Артхашастре»
Даются на этот счет красноречивые и подробные рекомендации.
Следует подчеркнуть существенную особенность мандалы:
оставаясь на троне, обладая властью, союзники царя сохраняют
и своих союзников. Как уже говорилось, мандалу составляют не
олько «стремящийся к завоеваниям» и его союзник, но и «со-

181-
юзник союзника». В «Артхашастре» подчиненному царю не
комендуется принимать в дар от верховного правителя з е у ^ Э
его союзника. Союзника может иметь и подчиненный «сосгд»
(саманта), и чиновник, управляющий пограничной областью
(антапала). Таким образом, зависимые правители и даже пр а . •
вители областей, не имеющие титула «союзников» в индийской
политической теории, могли сохранять известную свободу вне^.
неполитических связей.
В «Нитисаре» Камандаки, как и в других, более поздних
трактатах, приводится длинный перечень видов мандал, часто
весьма надуманных построений, но все они составлялись, исхо-
дя из изложенных выше общих принципов, видимо имевших
под собой конкретно-историческую основу.
Сопоставление понятия «мандала» с другим традиционным
для поздневедийской и буддийской литературы понятием —
«чакравартин» (владыка мира, букв, «вращающий колесо»), до-
вольно редко встречающимся в «Артхашастре» (см. [КА IX, 1,
18]), дает возможность понять истоки формирования внешнепо-
литической концепции «политических трактатов».
Время создания вед многими учеными определяется как
эпоха складывания государственности в древней Индии. Истоки
ряда концепций «Артхашастры» т а к ж е можно искать в поздне-
ведийских текстах, принадлежащих к древнейшим памятникам
древнеиндийской литературы. Несомненно, политическая обста-
новка в Индии конца II — начала I тысячелетия до н. э. была
крайне неустойчивой. Многочисленные военные конфликты
приводили к усилению ряда племен и их вождей, появлению
непрочных объединений, племен и ранних государств для осу-
ществления каких-либо завоеваний. Уже в «Ригведе» [VII, 18]
сохранилось упоминание о союзе десяти «царей» (стоявших во
главе своих «племен»), который сражался против царя Судаса.
На древнейшем этапе становления государственности в Индии
происходила и дифференциация таких вождей (или царьков).
Это можно проследить по терминологии, употребляемой в тек-
стах. Наиболее часто встречается термин «раджан» («царь»),
однако появляются и другие термины, которые выделяют от-
дельных правителей из общей массы раджей: «самрадж»
(«верховный правитель»), «экарадж» («единовластный прави-
тель»), Много ведийских гимнов посвящено мольбам к богам
о достижении победы над врагом, в результате которой царь
может именоваться самрадж. «Шатапатха-брахмана» [I, 6, 4,
21] говорит об Индре, который в результате победы над Врит-
рой стал называться не раджан, а с а м р а д ж [Капе, 1947, с. 65],
«Айтарея-брахмана» [VIII, 12] сообщает о том, что боги награ-
дили Индру, провозгласив его верховным царем ( с а м р а д ж ) , не-
зависимым (сварадж) правителем, выдающимся царем (ви-
р а д ж ) . Провозгласив Индру царем, боги сделали его «отцом
царей», назвав «тот, кто достиг (исполнения) высших желаний»
(парамештхин) [Ыа§, 1926, с. 53]. Ц а р ь или вождь в брахманах

182-
Шмысливается уже как самое важное лицо в государстве, а не-
онархическая форма правления приобретает в поздневедий-
кой литературе крайне отрицательные характеристики. «Боги
Е з а л и : для тех, кто не имеет царя, нет победы в сражени-
так говорится в «Айтарее» [III, 3—6| и «Тайттирие» брах-
манах [I, 5, 91].
различия в титулатуре связываются с исполнением опреде-
ленных ритуалов жертвоприношений. Так, «Шатапатха-брахма-
на» сообщает: «Совершив церемонию раджасуя, [правитель]
становится царем ( р а д ж а н ) , совершив церемонию ваджапея —
верховным царем ( с а м р а д ж ) » [V, 1, 1, 12—13]. Исполняя специ-
альные царские жертвоприношения, царь поднимался на более
высокую ступеньку иерархической лестницы правителей, выде-
лялся из массы царьков и племенных вождей, подчиняя их сво-
ей власти. Основное значение специальных царских жертвопри-
ношений сводилось к ритуальному «завоеванию» всего мира.
Так, во время раджасуи царь должен был совершить набеги на
соседние царства, символизируя этим завоевание четырех сто-
рон света, и вступить на шкуру тигра, чтобы получить его силу.
Во второй книге «Махабхарагы» приводится описание жертво-
приношения, для исполнения которого эпические герои подчи-
нили огромное количество царств и племен. Следует отметить
важную особенность этого завоевания при исполнении раджа-
суи: оно заключалось часто лишь в согласии повиноваться и
выплачивать определенную дань, но никогда не выражалось в
присоединении, в полном уничтожении самостоятельности под-
чиненных царств победителем.
Жертвоприношение ашвамедха по сути было близко р а д ж а -
суе. Известное уже в период самхит, детально разработанное в
поздневедийской и эпической литературе, оно исполнялось ца-
рями вплоть до средних веков [СП, III, с. 35—41]. Во время
этой церемонии царь пускал на волю специально отобранного
коня, а сам следовал за ним вместе с войском целый год. На
Ч|ю территорию забредал этот конь, с тем царем он должен
был сражаться, если противник сам не изъявлял покорности и
"е предоставлял дань. По прошествии года коня возвращали в
столицу и приносили в жертву. Как и при раджасуе, завоевание
означало лишь установление зависимости, подчинение ряда
Царств завоевателю. В результате совершения этих церемоний
создавались непрочные политические структуры, составными ча-
сг
я м и которых были мелкие государства, сохранявшие свою
Целостность и автономию. Создается впечатление, что индийцы
"онимали складывавшиеся в результате таких завоеваний
структуры как государства более высокого уровня, в рамках
которых объединялись мелкие царства и племена, зависимые
°т центральной власти. Описанные ритуалы послужили, вероят-
но
> одним из источников при создании концепции ««мирового
г
°сподства», разработанной в древнеиндийской «политической
литературе». Именно после совершения таких жертвоприиоше-

183-
ний и подчинения других царей победитель принимал различ
ные титулы — «самрадж» («верховный правитель»), «сарваб*
хаума» и «чакравартин» («правитель всей земли, всего мира»)"
Брахманы и упанишады сохранили длинные перечни царей
совершивших ашвамедху, раджасую и достигших «господства'
над миром» [Капе, 1947, с. 66]. Одно из древнейших упоминаний
чакравартина мы встречаем в «Самавидхана-брахмане» [III, 5
2], в которой говорится, что чакравартин — это царь, овладев-
ший «кругом государств», а комментатор Саяна поясняет слово
«чакра» («колесо») обычным для «политической литературы»,
термином «мандала» («круг государств») [Капе, 1947, с. 66].
Лексикограф Амарасинха, объясняя термин «самрадж»
(«верховный правитель»), пишет, что это «царь, держащий в
подчинении мандалу юз двенадцати царей» [АшагакозЬа, 1957,
2, 8, 3]. Как мандала в «Махабхарате» [XII, 82] описывается'
государство Кришны, объединявшее народы и царства Вришни,
Андхаков, Бходжей и др. Понятие «мандала» встречается и во
многих других памятниках древнеиндийской литературы.
Итак, основные рекомендации «Артхашастры» по внешней
политике имели целью подчинение и захват других государств.
В результате этого должны были создаваться непрочные поли-
тические структуры, в рамках которых под властью паря-завое-
вателя объединялись (часто лишь номинально) мелкие государ-
ства и племена, сохранявшие автономию, своих правителей и
администрацию. Подобная структура и называлась мандалой.
Конечным результатом расширения державы считалось превра-
щение царя в чакравартина — владыку вселенной. Истоки дан-
ной концепции можно проследить уже в царских ритуалах и
титулах, отраженных в поздневедийской литературе, но пол-
ностью развивается она в «Артхашастре» (и сохраняется в
позднейших политических трактатах средневековья). Теория
«мандалы», как и термин «чакравартин», в древнеиндийской
политической мысли о т р а ж а л а существенные особенности меж-
государственных отношений.
Наиболее успешным считалось последовательное завоева-
ние: сначала мелких союзников, территории которых были рас-
положены по краям «мандалы врага», затем более сильных и,
наконец, территории царства самого врага. В этой связи можно
вспомнить известное предание о Чандрагупте, основателе ди-
настии Маурья (конец IV в. до н. э.), сохранившееся в разных
вариантах в буддийской и джайнской традиции. В коммента-
рии на буддийскую хронику рассказывается, как в одной из
деревень женщина испекла пирог и дала его своему ребенку.
Мальчик, оставляя края, ел только середину, а затем, выбросив
недоеденный пирог, попросил другой. Мать ему ответила: «Ты
делаешь, как Чандрагупта, предпринимавший атаку на столицу
(Нандов). Чандрагупта, одолеваемый ж а ж д о й захватить власть,
пренебрегая пограничными провинциями и постепенным захватом
городов, вторгся в центр страны, но его войско было окружено

184-
пазбито». Услышавши это, Чандрагупта понял свою ошибку
^ начав военные действия с завоевания пограничных террито-
й подчинил много государств и областей, а затем захватил
гтотипу и убил царя Дхана-Нанду.
Сходный рассказ мы находим и у средневекового джайнско-
го автора Хемачандры. Чандрагупта и его советник Чанакья
после неудачной попытки захватить власть, скрываясь, достиг-
ли оаной деревни. В доме, около которого они находились, жен-
щина приготовила ужин для своих детей. Маленький сын ее
жадно сунул палец в середину приготовленного кушанья, но
обжег палец и начал кричать. Мать назвала его глупцом, по-
добным Чанакье. Советник, находившийся неподалеку, услыхав
столь нелестное мнение о себе, спросил о причине такого отно-
шения. Женщина объяснила Чанакье, что ее ребенок обжегся,
так как он начал есть с середины кушанья, а не с более холод-
ных краев. Подобным образом был побежден Чанакья, так как
он, не обеспечив безопасности окружающих областей, прямо
двинулся на укрепленную столицу врага. Поняв свою ошибку,
Чанакья отправился в предгорья Гималаев, заключил союз с
царем этого района Парватакой. Затем они начали борьбу уже
с захвата провинции (см. [Бонгард-Левин, 1961, с. 171—172]).
Интересной параллелью эгим историям служит рассказ Плу-
тарха о том, как индийский мудрец Калан наглядно продемон-
стрировал Александру Македонскому, что такое власть. Калан
разложил на земле между зрителями совершенно иссохшую
кожу и наступил на один край ее: в этом месте кожа прилипла
к земле, в остальных же — поднялась. Мудрец обошел ее всю
кругом, показывая, что то же самое происходит, на какой бы
край он ни наступил. Наконец он встал на середину кожи: она
лежала неподвижно. Калан хотел образно показать Александру,
что ему следует утвердить главным образом власть в центре и
не отлучаться далеко (Плутарх, 65].
Наличие подобных сюжетов позволяет предполагать взаимо-
действие «науки политики» с литературными традициями иных
жанров.^ В повествовательной литературе, так же как и в трак-
татах, где специально рассматривалась мандала, огромное вни-
мание уделялось проблеме зависимой периферии, всегда гото-
вой отпасть от центральной власти.
Наряду -с теорией мандалы важнейшее место в древнеиндий-
ской политической теории занимает концепция «семичленного
государства». В качестве основных его элементов «политиче-
ские трактаты» называют самого царя, министров, города-кре-
постц, сельскую территорию, казну, войско и союзников. В свя-
Зи
с темой межгосударственных отношений наше внимание
привлекает главным образом этот последний элемент. Он пред-
тавляется историкам и наиболее загадочным в данной кон-
пции, поскольку индийцы как будто объявляют частью госу-
дарства другое (союзное) государство. Сравнение «семичленно-
государства» со схемой мандалы показывает, что речь в том
/

185-
и в другом случае идет об одних и тех же союзниках (поэтом*!
и общее количество элементов в сложной мандале, например
получается посредством умножения количества царей на шесть
а не на семь элементов каждого царства (см. [КА VI, 2, 28
и др.]). Это служит дополнительным подтверждением идеи 0
том, что мандала >может интерпретироваться не только как
«круг государств», но и как собственно государство (царство-
раджья). Более того, для подобного «государства» вовсе не
требовалось территориального единства, существенной была
только единая политическая власть, осуществляемая как на сво-
ей территории (прямо), так и на землях союзников (опосредо-
ванно). Четвертый элемент государства — сельская территория,
очевидно, представляла собою то, что в «Артхашастре» иногда
называется ядром (мула) государства — некая исконная земля,
полученная царем по наследству, где он непосредственно осу
ществлял власть. В понятие же государства или царства непре-
менно входили также союзники, имевшие в подчинении «собст-
венные земли», являвшиеся для верховного правителя «внеш-
ними».
В этой связи уместно привести фразу из Большого наскаль-
ного указа (№ 5), маурийского императора Ашоки: «Так посту-
пают они (сановники-махаматры.— Л., В.) в Паталипутре и во
внешних [городах], во всех моих владениях или в тех, что при-
надлежат моим братьям, или сестрам, или другим моим соро-
дичам» [Хрестоматия, 1980, т. 2, с. 112]. Таким образом, Ашо-
ка имел «зависимых соседей», владения которых являлись
структурными частями государства и представляли окружение
«собственных территорий» царя.
На характеристике часто упоминаемых в «Артхашастре» «со-
седей» или «союзников» следует остановиться особо, так как
именно с ними и была связана большая часть рекомендаций по
«межгосударственным отношениям». Через несколько веков
после составления «Артхашастры» термин «саманта» («сосед»)
появляется в эпиграфике Гуптов и царей более поздних индий-
ских династий, становясь наиболее распространенным обозначе-
нием вассалов. Но и в «Артхашастре» слово «саманта» в боль-
шинстве случаев употребляется для обозначения не просто со-
седа, а «зависимого правителя». Идеальный государь должен
«властвовать над соседями» [КА VI, 1, 3| (хотя сосед и остает-
ся лицом, облеченным властью и царским достоинством).
Главная характеристика союзника, согласно «Артхашаст-
ре»,— «принесение выгоды» [VII, 9, 12]. Важнейшим его каче-
ством считается покорность, об этом неоднократно говорится в
трактате [VI, 1, 12; VII, 9, 9—11; УН^Э, 40 ^ й др.]. «Покор-
ность» подразумевает оказание помощи и определенного рода
зависимость. Подробное перечисление «видов договора» со сла-
бым царем представляет нам последнего как «подчиненного»-
Слабому царю рекомендуется «либо опираться на более силь-
ного соседа, либо служить врагу казной, войском или террито-
186-
К ей либо быть прямо подчиненным» [VII, 2, 6—8]. Подчине-
К • являлось результатом «поиска помощи» у более сильного
• Р . д а р я . Он мог д а ж е попросить у последнего другую террито-
г
взамен своей собственной. Без разрешения верховного пра-
вителя он не должен был строить крепости, заключать брач-
ные союзы, устраивать крупные жертвоприношения и т. д. Од-
нако и тот не обладал полнотою власти по отношению к зави-
симому царю. Оговаривается, что на освободившийся престол
верховный правитель должен посадить того из наследников за-
висимого царя, который проявил к нему лояльность [V, 1, 55].
Царь не должен претендовать на земли, имущество, сыновей и
жен зависимого правителя, ему следует назначать родственни-
ков последнего на почетные и прибыльные должности. В этом
сл\'чае зависимые правители будут служить его сыновьям и
внукам. Если же царь будет нарушать эти правила, то на него
поднимется весь «круг государств» [VII, 16, 26—30]. Подобная
практика отношений с побежденным считалась традиционной
нормой в древней и средневековой литературе Индии. Сходное
мнение излагается, например, в дхармашастре Ману [VII, 201—
203).
В данном контексте следует обратить внимание на одну осо-
бенность: в результате подчинения происходила сначала пере-
дача царства верховному владыке, а затем обратное пожалова-
ние его прежнему правителю. При этом подчиненный царь
иногда мог быть перемещен, как любой царский чиновник, на
другую территорию. Интересно, что, когда в «Артхашастре» го-
ворится о пожаловании земли, теснейшим образом переплета-
ются упоминания различного рода «соседей», «чиновников» и
«родственников». Практика земельных пожалований трактуется
в «Артхашастре» и как метод внешней политики. Так, изгнан-
ного союзника рекомендуется привлекать на свою сторону по-
средством земельных пожалований [КА VII, 18, 15]. Царю дает-
ся совет ставить такого союзника в определенном случае на
Должности военачальника или правителя пограничной области
[КА VII, 6, 35]. В «Артхашастре» [VII, 16, 16] приводится пере-
чень ряда подарков, которые используются как средство подку-
па, привлечения на свою сторону «врага в тылу», «предводите-
л
я лесного племени» либо чиновника врага. Грань между чи-
новником и зависимым царем (союзником или соседом) порою
кажется весьма неопределенной (см. подробнее [Вигасин, Само-
званцев, 1984]). Так, посягательство на земли и богатства зави-
симого царя вызывает волнение со стороны всех «должностных
лиц» ) сидящих на «своих землях» (как будто они и являются
этих землях царями). Они прибегают к помощи мандалы,
стремясь лишить царства и жизни нарушителя общепринятых
й0
Р м поведения ]КА VII, 16, 31—32]. В «Махабхарате» упоми-
нается сходная ситуация, когда все слуги царя уходят в про-
® Ин цию из-за его несправедливости [XII, 91, 24].
В «Артхашастре» приводится характерная классификация
187-
союзников [VII, 2, 20] (имеется она и в других индийских тек-
стах). Основные виды их обозначаются как «ставший союзни'1
ком» и «унаследованный». «Ставший союзником» — это «подЧи"
нившийся ради сохранения жизни и богатства», т. е. недавно
заключивший явно неравноправный договор со «стремящимся к
завоеваниям». «Унаследованный» — это союзник, который имел
подобные договоры уже с предками государя. Итак, во-первых
политические трактаты под «союзником» и «соседом» часто
имеют в виду зависимых правителей, во-вторых, эта зависимость
может иметь устойчивый, наследственный характер.
Определения, содержащиеся в политических трактатах, лег-
ко находят соответствия в повествовательной литературе древ-
ней Индии. Эпос, драма, полуисторические предания включают
многочисленные упоминания о союзниках как о неравноправ-
ных, зависимых царях. В «Махабхарате» рассказывается, на-
пример, как царя Панду встречали в Хастинапуре, его столице,
радостные «цари и все царские советники» [I, 105, 22]. Арджу-
на говорит царю Прагджьотиши: «Ты — друг моего отца и так-
же доволен мною. Поэтому я не приказываю тебе, плати доб-
ровольную [дань]» [II, 23—25]. Здесь же говорится о том, что и
«союзник» может быть советником царя, если согласится жить
в его дворце [XII, 80, 23[. И действительно, нередко в роли цар-
ских советников выступают также цари (например, Шакуни,
Карна, Шишупала). Напротив, царь Магадхи Джарасандха, за-
воевывавший государства и забиравший при этом самих царей
в плен, характеризуется в эпосе весьма негативно. О завоевани-
ях легендарного царя Бхараты говорится: «И покатилось коле-
со того великодушного, блистательное и дивное, непобедимое и
великое, наполняющее звуками весь мир. Победив [всех[ царей,
он подчинил их своей власти. Он следовал закону добрых и до-
стиг высшей славы. И тот доблестный цапь стал чакравартином
и сарвабхаумой. Он совершил жертвоприношения различными
жертвами, подобно Шакре, владыке Марутов» [I, 69, 45—46].
В данном случае мы видим и целый набор разобранных выше
терминов «политической литературы».
В традиционном описании «семичленного государства» в
«Махабхарате» [XII, 81] можно обнаружить некоторое своеобра-
зие: «союзник» выступает в качестве второго, а не седьмого
элемента. В обычном порядке перечисления проявлялась изве-
стная закономерность — сначала указывались шесть элементов
ядра государства, затем «союзник» как «внешний элемент».
Нарушение этой последовательности нам кажется тоже не слу-
чайным: зависимый правитель занимал место между своим гос-
подином и его слугами. Следует отметить, однако, что и в ран-
нем политическом трактате «Артхашастре» статус местного
правителя то сходен с должностью государственного чиновника,
то практически не отличается от статуса полузависимого царя.
Слабость государственного аппарата, рыхлость политической
структуры приводили к неопределенности самого понятия госу-

188-
апства и очевидному сходству внешней и внутренней полити-
ки (см. подробнее [Вигасин, Самозванцев, 1984]).
Цель внешней политики, формулируемая в древнеиндийской
литературе как расширение власти царя над все более обшир-
ным кругом правителей, реализовалась посредством традицион-
ных методов (гуна). Их обычно выделяется шесть: мир, война,
поход (движение), выжидательное положение (стояние), поиск
помощи и двойственная политика. Впрочем, уже во время соз-
дания «Артхашастры» существовало мнение, что все шесть ме-
тодов сводятся к двум основным — миру и войне. С этим мне-
нием мудреца Ватавьядхи полемизировал Каутилья [КА VII,
1,3]
Все изложение внешней политики в трактатах сводится глав-
ным образом к описанию и классификации этих методов. Царь,
владеющий искусством политики, должен стремиться к едино-
властию, опираясь прежде всего на хитроумную систему до-
говоров. Различные виды мирных соглашений и имеются в ви-
ду под первым, самым важным, методом политики. «Если цари
достигают взаимного доверия, то возникает мир, мирный до-
говор, соглашение», — говорится в «Артхашастре» [VII, 17, 2].
Указываются два способа скрепить заключенный договор —
посредством клятв или залогом и поручительством [VII, 17, 5].
Формулы мирного договора, приводимые в «Артхашастре», оче-
видно, воспроизводят старинную традицию (и в какой-то мере
могут компенсировать исследователям отсутствие подлинных
дипломатических документов). «„Мы заключили мир" — так
цари в древности заключали договоры. Касаясь огня, воды, бо-
розды на поле, кома земли, плеча слона, спины лошади, осно-
вания колесницы, оружия, драгоценного камня, зерен, благово-
ний, вина, золота или денег, говорили: „Пусть они убьют или
покинут того, кто нарушит клятву"» [КА VII, 17, 6—7].
Но составитель «Артхашастры», кратко упомянув ритуал
принесения клятв, основное внимание уделяет обсуждению бо-
лее практичного метода — взятия заложников [VII, 17, 8—31].
При этом, как следует из текста, заложниками могли стать не
только сыновья государя (что происходило, видимо, наиболее
часто, и потому в «Артхашастре» подробно анализируется во-
прос о выборе сына для отдачи заложником), но и сановники,
родственники и дочери иаря. Отдавать заложником единствен-
ного наследника в трактате не рекомендуется, в таком случае
«лучше отдать себя» [VII, 17, 31]. После заключения договора
следует пытаться вызволить того, кто был отдан в залог.
" «Артхашастре», например, подробно описываются меры, осу-
ществляемые «тайными агентами» царя, чтобы царевич мог вер-
и т ь с я к отиу [VII, 17, 32—61].
«Мир» вовсе не означал долгого или постоянного мирного
сосуществования государств. Он рекомендовался лишь как наи-
лучшее средство для победы над более сильным врагом. После
а
мирения царь может «наносить вред делам другого, исполь-
189-
зуя его начинания», применять «тайных агентов» (как с разве
дывательными, так и с диверсионными целями), переманивать
«нужных» людей партнера по договору (как чиновников, так и
союзников) [КА VII, 1, 32]. Царю, находящемуся в состоянии
примирения, следует также ожидать, что партнер будет р а з
громлен другим (чему рекомендуется содействовать) или что
его дела придут в упадок сами вследствие внутренних противо-
речий в своем государстве (или мандале). Приведем для при-
мера одну из многочисленных рекомендаций по заключению по-
добного примирения. Когда царь атакован объединенными вра-
гами, ему следует говорить наиболее сильному из них: «С то-
бой я заключу мир. Вот золото, и я стану твоим союзником.
У тебя будег двойная выгода. Тебе не следует в ущерб себе
способствовать успеху этих своих врагов, принимающих вид
друзей. Ведь они, достигнув успеха, тебя же одолеют» [КА VII,
14, 1]. Или он должен способствовать раздорам, говоря: «Как
только я, не представляющий для тебя опасности, буду ими
разбит, они, объединившись, воспользовавшись удобным случа-
ем или твоей бедой, разгромят тебя. Ведь сила смущает дух,
так уничтожь их [силу]» [КА VII, 14, 2|. «Когда внесет раскол,
пусть, помогая наиболее сильному, воюет со слабыми или же
оказывает поддержку слабым против сильного, как сочтет нуж-
ным» [КА VII, 14, ЗГ
В других памятниках санскритской литературы также неод-
нократно встречаются рекомендации заключить мир с врагом,
чтобы победить его. В «Махабхарате» [XII, 114, 14], например,
говорится, что мудрый человек, когда он видит врага более
сильного, должен вести себя подобно тростнику. В связи с этим
рассказывается история о беседе океана и рек, которые в со-
стоянии нести в своих водах огромные деревья, но никогда
не приносят в океан тростник, гнущийся и неломающийся.
В другой главе «Махабхараты» излагается беседа легендарного
мудреца Бхарадваджи с Индрой. Поучая последнего, мудрец
говорит: «Если враг сильнее, политика примирения необходима.
В этом случае принято действовать тайными средствами» [XII,
104].
В связи с примирением упоминаются и «четыре способа по-
литики» (упая). Это «увещевания», «подарки», «вызывание раз-
доров» и «применение силы». Эти способы можно использовать
последовательно, один за другим [КА IX, 5, 9—12]. Совершив
примирение с врагом, царь переманивает на свою сторону союз-
ников и чиновников врага, увещевания и подарки способствуют
этому. Таким образом, среди сторонников врага начинаются
раздоры, и, когда он достаточно ослаблен, следует «применять
силу», переходя к военным действиям. Мудрец Вамадева в
«Махабхарате» в беседе с царем Кшемадаршином рекомендует
ему именно такой способ: «Завоевав доверие всех людей, полу-
чив силу друзей и посоветовавшись с хорошими советниками,
разъединив врагов с их близкими, разбей врагов, как человек

190-
б и в а е т о д и н плод бильва о другой, или же помирись с вра-
Р и врагов и уничтожь мощь последних» [XII, 106, 7—11]. Да-
Г
е е Вамадева рекомендует привлекать внимание врага различ-
ными предметами роскоши, чтобы, покупая их, тот истощал
свою казну, предлагать царю совершать крупные жертвоприно-
шения и дарения. Врага, чья казна истощена, а подданные из-
мучены поборами, следует или уничтожить, или убедить стать
аскетом и отречься от престола. Множество высказываний по-
добного рода в других главах эпической поэмы указывают на
близость ее с древней традицией «политической литературы».
Состояние примирения особенно рекомендуется для царей
с л а б ы х , которые не могут противостоять врагу открытой силой.
Договор с более слабым царем, естественно, не является рав-
ноправным. Виды подобных «примирений», изложенные в
«Артхашастре»"[VII, 3, 22—36], по существу, являются видами
подчинения. Выделяется три вида таких договоров.
Первый вид договора предполагает достижение мира при
условии выступления царя со всем войском на стороне своего
партнера. Возможна 'и частичная военная поддержка — переда-
ча ему какого-либо отряда, возглавляемого военачальником или
царевичем и т. д.
Второй вид договоров («с подчинением казны») предусмат-
ривает выплату дани. В случае, если она является чрезвычайно
тяжелой, примирение называется «нищенским» (поскольку сла-
бейший становится «нищим» в результате оскудения его казны).
Упоминается и особый вид мирного договора, который под-
крепляется брачным союзом, а платежи предусматриваются
лишь в будущем. Поскольку все виды договоров этой группы
связаны с данью, они называются «куплей» мира.
Третий вид договоров связан с определенными уступками —
территории или права сбора налогов. Упоминается и случай,
когда отдается вся земля, за исключением столицы. Практика
полного поглощения одним государством другого не одобрялась
в политических трактатах, однако захват части земли, террито-
рии союзников врага, очевидно, был обычным делом (см., на-
пример, рекомендации «Артхашастры» [VII, 3, 32—35]).
В изложении Камандаки становится еще более явной нерав-
номерность договоров о примирении. Его рекомендуется искать
лишь царю, потерпевшему поражение. Поэтому, комментируя
« Н и т и с а р у » , Шанкарарья сводит виды примирений к двум —
совершаемые «после нападения» и заключаемые добровольно,
«без нападения» (при этом к первому относятся почти все раз-
новидности) .
С этим методом (примирение) сходен и так называемый
«поиск помощи». По существу, это такой же неравноправный
союз-подчинение. Получение подобной помощи, описываемое в
«Артхашастре», является добровольным подчинением. В таком
Сл
учае царь должен принять с почестями посла более сильного
Ца
Ря, говоря: «Вот подарки для царя, вот для царицы и царе-
191-
вичей от моей царицы и царевичей; вот царство и я — в твое*
распоряжении» [VII, 15, 19—20]. Подчинившись, царь ведет себя
по отношению к верховному правителю как «слуга» [VII, 15Ч
21]. Похожее встречаем в «Махабхарате»: «Некоторые ради бо
гатства впадают в безумие, другие подпадают под власть вра!
гов, иные же идут на порабощение к другим» [V, 70, 26]. «Ар т .
хашастра» дает красноречивую характеристику такой внешне,,
политики: «То, что противник может отнять силой, следует от.
давать самому из политических соображений» [XII, 1, 32].
Много места в «Артхашастре» уделено описанию различного
рода договоров дипломатического характера (например, [VII,
9—12]). Выделяются договоры с условиями (о месте и времени
действий или о цели) и без условий, равные и неравные, выгод-
ные и невыгодные. Вероятно, они были непрочными; верности
партнерам по договору такого рода не придается большого зна-
чения. Основная цель договора — добыча, выгода, что особенно
подчеркивается в трактате. Обычно царю рекомендуется дейст-
вовать чужими руками, используя союзников, соседей или парт-
неров по договору для достижения выгоды. Поэтому в «Артха-
шастре» часто разбираются проблемы раздела добычи (или по-
лученной выгоды), виды ее. Вероятно, «более сильный» царь
нередко не соблюдал условий, ему даже рекомендуется изгонять
союзников, присваивая их долю добычи [VII, 5, 49].
Вторым по значению из традиционных методов внешней по-
литики является война. Как уже говорилось, война обычно по-
лучает негативные характеристики в древнеиндийской «полити-
ческой литературе». Но нужно учитывать, что это касается лишь
такой войны, победа в которой не подготовлена иными, дипло-
матическими методами. Война считалась последним средством,
когда уже использованы все другие. Часто в санскритской ли-
тературе встречаются афоризмы наподобие такого: «Когда по-
беда может быть на той или на другой стороне, враждебного
столкновения войск следует избегать» [МБх XII, 104, 12]. Царю
рекомендуется достигать побед без сражений, так как подчи-
нение мирным путем требует меньше сил и средств.
Многочисленные прославления самой войны, сражений не
вступают в противоречие с тезисом о стремлении избегать от-
крытого столкновения. Доблесть в сражении, победы над вра-
гом и т. д. — долг кшатриев и царей, важнейший атрибут по-
ложительных персонажей древнеиндийской литературы. Значи-
тельное место подобным темам уделяется и в трактатах, посвя-
щенных «науке политики». Однако война, даже окончившаяся
победой царя, согласно «Артхашастре», имеет и отрицательные
стороны—потери и расходы [VII, 2, 2|. На какое-то время царь
с войском вынужден покинуть свою страну, что о с л а б л я е т и
без того непрочные связи между составными частями г о с у д а р -
ства. Однако война являлась одним из основных м е т о д о в
внешней политики. Это видно из рекомендаций политических
трактатов по вопросам военной стратегии и тактики. В е р о я т н о ,
192-
теч\ет (как это делают некоторые исследователи [Калья-
Не
° 1976, с. 339—427]) на основании попыток героев «Махабха-
В
'ы>- разрешить конфликт иными способами делать вывод о
В е з в ы ч а н к о м миролюбии древних индийцев.
Ч
Р 0 с т а л ь н ы е «методы внешней политики» являются лишь раз-
овндностями основных — войны и примирения. Так, «поход»
ли «движение» — это непосредственные зоенные действия. «Вы-
жидательное положение», по «Артхашастре», очень похоже на
Нейтральную позицию или на выжидание наиболее удобного
времени для нападения. «Двойственная политика» характери-
зуется как применение мира и войны соответственно обстоя-
тельствам [VII, 1, 11], но, возможно, обозначает и специфиче-
скую ситуацию, когда применяются оба метода сразу (как в
«Махабхарате», где Кришна, руководствуясь этим методом, от-
дал свое войско Кауравам, а сам отправился сражаться на сто-
роне их противников — П а н д а в о в ) .
В целом теория «шести методов внешней политики» была
направлена на достижение указанных выше основных целей, и,
хотя для ведения успешных действий царю необходимо было
К5меть прочную военно-финансовую базу, главным средством
создания державы признавалось дипломатическое искусство.

3. Посольская служба

Упоминание специального термина «дута» («посол») уже в


брахманах позволяет говорить о том, что зарождение этого ин-
ститута следует относить к раннему этапу развития государст-
венности в Индии (первая треть I тысячелетия до н. э.). Все
известные нам тексты, касающиеся проблем «науки политики»,
определенное место уделяют разъяснению обязанностей послов
в практике межгосударственных отношений.
В «Артхашастре» Каутильн обязанностям посла посвящена
специальная глава [I, ^16]. Здесь, в частности, приводится
и
х классификация — «полномочный», «имеющий ограниченные
полномочия» и «гонец» (передающий послания). Первый при-
равнивается к «идеальному чиновнику», д л я второго и третьего
считается необходимым наличие трех четвертей и половины ка-
честв «идеального чиновника». «Нитисара» Камандаки, «Нити-
вакьямрита» Сомадева Сури и некоторые другие тексты сле-
дуют этой классификации (а Шанкарарья, комментируя «Нити-
прямо цитирует «Артхашастру»).
• «Артхашастра» не дает прямых указаний на место и роль
посла в структуре административного аппарата государств
древней Индии. Но, исходя из упоминаний его в тексте и ана-
и
за композиции трактата, можно высказать ряд предположе-
В разделе «О содержании государственных чиновников» в
Тха
н Р ш а с т р е » [V, 3, 12] дута помещен в самом низу чинов-
м чьей иерархии, являясь, по существу, самым низкооплачивае-

из них. Это дало основание ряду переводчиков трактата
•З За*. 1015 193
Каутильи толковать в данном контексте термин «дута» как
нец». Очевидно, указанное жалованье можно признать сообра*
ным лишь с положением гонца, передающего послания, а не
новника, выполняющего более ответственные задания в сфер;
внешней политики.
Вряд ли в «Артхашастре» посол упущен при перечислекц.
содержания служащих. Это позволяет сделать вывод, что фуН[
ции посла выполняли чиновники, имевшие и другие, постоянные
обязанности, которые определяли их место в административном
аппарате и название их должностей. В пользу этого предполо-
жения свидетельствует и текст главы 12 из первой книги «А г
хашастры» — при перечислении 18 главных сановников государ
ства посол не упоминается (хотя и указан в другой главе ток
же книги как участник царского совета [I, 11, 10]).
Все вышесказанное позволяет разделить послов, упоминае-
мых в «Артхашастре», по их функциям на две категории —
просто гонцов (получавших довольно низкую плату: «по десять
пана за йоджану» пройденного пути) и лредставителей скорее
всего высшего чиновничества, среди которых могли быть~и чле-
ны царского совета, и, вероятно, члены царской семьи. Исходя
из некоторых упоминаний в «Артхашастре» и в других произ-
ведениях древнеиндийской литературы, можно высказать пред-
положение об участии в посольствах и самих царей. Дхарма-
шастра Ману и комментарии к ней значительное место уделяют
изложению «идеальных качеств посла», указывая, что «должен
быть назначен» посол, «рожденный в благородной семье», ведь
от посла зависит «мир и его противоположность» [VII, 63, 65].
Камандака, опираясь на классификацию послов «Артхашаст-
ры», несколько смещает акценты. Он уделяет большее внимание
их разведывательным функциям, излагает в одной и той же гла-
ве материал, посвященный действиям посла и шпиона, и п