ОТНОШЕНИЯ
И ДИПЛОМАТИЯ
НА ДРЕВНЕМ ВОСТОКЕ
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ
ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ
МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫЕ
ОТНОШЕНИЯ
И ДИПЛОМАТИЯ
НА ДРЕВНЕМ ВОСТОКЕ
Издательство «Наука»
Главная редакция восточной литературы
Москва 1987
м43 /^а *^
Ответственный редактор
И. А. СТУЧЕВСКИИ
Рецензенты
Г. М. БАУЭР, Л. С. В А С И Л Ь Е В
6И6пй(>Т5Г а
И __ .
0504010000-055
М 27-87
013(02)-87
4
Дипломатия государств древнего Востока превратилась в
действенное средство регулирования ими разнообразных взаимо-
отношений друг с другом.
Предлагаемая работа, написанная коллективом авторов—•
специалистов по истории различных стран древнего Востока,
представляет собой первое в советской историографии обобще-
ние обширного разнопланового материала, который можно при-
влечь для характеристики межгосударственных отношений и
дипломатии на древнем Востоке 3 . В работе, которая не заду-
мана как полный курс истории всей древневосточной дипло-
матии, анализируются лишь наиболее существенные, показатель-
ные и интересные факты, свидетельствующие о дипломатиче-
ской активности ряда древневосточных государств в узловые
периоды их исторического бытия.
В работе используются многочисленные и разнотипные ис-
точники: документы государственных архивов (прежде всего
международные договоры и дипломатическая переписка), цар-
ские анналы, исторические хроники, политические трактаты, ли-
тературные материалы.^Соответственно специфике каждого ком-
плекса исследуемых источников их интерпретации не может
быть однотипной по своей методике и стилю, и потому в одних
очерках она отличается фактической конкретностью, а в других
приобрела сугубо теоретический оттенок. Однако при всем
разнообразии изложения во всех очерках основной целью ав-
торов остается освещение различных проявлений межгосударст-
венных отношений и дипломатии государств древнего Востока,
характеризующих их внешнеполитическую деятельность.
* * *
ДРЕВНЯЯ МЕСОПОТАМИЯ
(111—11 тысячелетия до н. э.)
4. Средневавилонский период
ДРЕВНИЙ ЕГИПЕТ
3. Письма Анхесенпаамун
ХЕТТСКОЕ ЦАРСТВО
1. Источники.
Некоторые аспекты внешней политики
3. Династические браки
ПРИЛОЖЕНИЕ
Договор Мурсилиса II с Купанта-Инарасом
из Миры и Кувалии15
129-
они против тебя совершат зло, я приму твою
сторону, (а) они ж е мне врагами да будут;
Если ж е кто-нибудь из них, либо Таргасналлис
либо Манападаттас, согрешит против Солнца^
и он против Солнца зло совершит...
§ '26, 1—8. [Если] [же враг идет] че[рез твою страну], а
[ты] с ним не срази [шься] и да [же скажешь]
ему так: «[И]ди, порази и [унеси], [ я ] ж е ни[чего
знать да не буду]», {то с]мотри, Купанта-Ина-
рас, ты нарушишь клятву и клятвы да травят
тебя, (как зверя).
§ 29, 9—110; [ З а т е ] м , так как я, Солнце, [победил страну
1 —10. Арцава], я [увел в Хаттусу п]ленных, которых
я сделал «людьми орудия». [И отец мой] при-
в е л ] (в Хаттусу) {пле]нных. { И е]сли [убежит
кто]-нибудь из тех пленных, [л]ибо человек Ар-
цавы, либ[о человек Хатти], [и] он придет в
твою страну, (а) т [ ы ] {его не] [с]хватишь и не
возвратишь и [даже] скроешь его от меня, (то
имей в виду!) Когда [вместе с] тобой был Мас-
хуилувас, то, если кто-нибудь убегал к Масхуи-
л у в а с у — человек Хатти или человек Ар[цавы].„
§ 30. [Затем, эту табличку, которую] я изготовил
[для тебя, Купанта-Инарас], пусть перечитыва-
ют [перед тобой ежегодно по три и по четы]ре
раза! [И ты, Купанта-Инарас], храни [эти] сло-
ва! [Если эти слова не... (а) они из Хатти, и
т]ы, К у п а н т а - И н а [ р а с ] , [против Солнца н]е
совершаешь?..].
Продолжение текста не сохранилось.
ГЛАВА 4
АССИРИЙСКАЯ ДЕРЖАВА
(I ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ ДО Н. Э.)
132-
опию по тем масштабам, борьба, которая приобретала огром-
М
ш размах, увенчивалась победой сильнейших и приводила к
"боазованию первых «империй», крупных военно-политических
о б ъ е д и н е н и й , своего рода «мировых» держав того времени.
П е р в ° й державой такого рода, добившейся господства на
Ближнем Востоке, стала Ассирия.
135-
Этим актом Ассирия показала определенную гибкость своей
дипломатии и политики, ибо Вавилону был таким образом пре-
доставлен особый статус, тогда как остальные завоеванные
территории обращались Ассирией в провинции, лишались само-
стоятельности и самоуправления, отдавались под власть асси-
рийских наместников, гражданской и военной администрации.
В первую очередь провинции были созданы на покоренных зем-
лях восточносредиземноморского побережья, которые Ассирий-
ской державе были особенно необходимы в экономическом и
военно-политическом отношении. Система провинциального
управления была наиболее характерна именно для такого поли-
тического организма, каковым являлась держава [Дьяконов,
Якобсон, 1982, с. 9].
Следует отметить, что при Тиглатпаласаре III в ранг госу-
дарственной политики было возведено предпринимавшееся до
этого эпизодически переселение покоренного населения с завое-
ванных ассирийцами территорий в собственно Ассирию или
подчиненные ей области. Это давало Ассирии не только эконо-
мический выигрыш (главным образом освоение разоренных, за-
брошенных, новых земель), ной политический и идеологический
эффект (смешение народов, ассимиляция языков, отрыв пере-
селенцев от родной земли, родственных связей, прежних тради-
ций, религиозных культов и т. д.).
Преемник Тиглатпаласара III Салманасар V (727—722 гг.
до н. э.) все свое короткое царствование посвятил западным
делам. В центре его внимания оказались Тир и Израильское
царство, которые первоначально согласились платить Ассирии
дань. Но едва против Тира восстала его кипрская колония Кн-
тий, как ассирийцы отправили туда для сговора с восставшими
свое посольство и объявили войну Тиру. Однако скорая победа
Тира над китайцами заставила Ассирию опять заключить с ним
мир на условиях уплаты дани. После этого, едва ассирийское
войско двинулось на север Сирии и юго-восток Малой Азии, где
завоевало и превратило Самаль и Куэ в провинции, получило
дань с 'Габала и начало покорение Хилакку (Киликии), как в
725 г. до н. э. Тир снова восстал. Ассирийцы опять пустили в
ход свою дипломатию, с расчетом на раскол, в результате чего
от Тира отпали Сидон, Арвад и даже Ушу (береговой Тир),
зато остался верным Китай. В ходе военных действий Тир на-
нес поражение на море союзникам Ассирии, но Салманасар V
начал длительную осаду Тира.
Израильское царство, вступив в союз с Египтом, в 724 г.
до н. э. отказалось платить Ассирии дань. Однако Египет на
помощь не пришел, а ассирийцы действовали очень оперативно:
войско израильского царя Осии было разбито, сам он пленен,
столица Самария осаждена. Однако Салманасару V было не
суждено завершить осаду Тира и Самарии. Его конфликт с
городами и жречеством Ассирии и Вавилонии привел к заго-
вору, в результате которого он был убит.
136-
Завоевания на западном направлении сразу ж е стали пред-
ом заботы и его преемника Саргона II (722—705 гг. до н. э . ) .
Н Е Т ало своего правления он ознаменовал взятием Самарии.
М п а и л ь с к о е царство было превращено в ассирийскую провин-
I ю П р и в е д е н ы к повиновению мятежные Тир и провинция
Куэ Но этот вопрос не снимался с повестки дня на протяжении
в с е г о правления Саргона.
В 720 г. до н. э. Саргон начал борьбу с большой антиасси-
( й с к о й коалицией. Ее центрами были: на севере — Х а м а т , на-
ходившийся в союзе с Арпадом, Дамаском, Симирой, Самари-
е й ' а на юге — Г а з а , вступившая в союз с арабскими племенами
та'муд, ибабиди и др. и с Египтом. Следует обратить внимание
на то,' что борьба с Ассирией потребовала объединения сил
Север'осирийского и Южносирийского союзов, укрупнения анти-
ассирийской коалиции. Саргон превратил в руины Хамат, сжег
Каркар, а хаматская территория стала ассирийской провинцией.
Затем Саргон пошел против Газы и в битве при Рафии столк-
нулся не только с войском ее царя Ганнона, но и с военными
силами египетско-кушитского фараона Шабаки. Ассирийцы
выиграли битву. Ш а б а к а отступил в Египет, Ганнон был взят
в плен, Р а ф и я разрушена и сожжена. Саргон покорил т а к ж е
арабские племена, присоединившиеся к союзу.
На юго-востоке Малой Азии на протяжении 7119—718 гг. До
н. э. Саргон подавлял восстания в Суккиа, Шинухте и других
городах, выступавших в союзе с Урарту. (Как характерную
черту урартской дипломатии этого периода следует отметить,
что после поражений, нанесенных Тиглатпаласаром III, у р а р т ы
не выступали открыто против Ассирии, но путем тайных союзов
и интриг подстрекали те или иные государства и провинции
Ассирии на восточносредиземноморском побережье и юго-восто-
ке Малой Азии к антиассирийским выступлениям.) Характер-
ным приемом ассирийской дипломатии в это время было созда-
ние зависимых княжеств. Так, не были превращены в ассирий-
ские провинции Шинухта, которую отдали оставшемуся верным
Ассирии Матти, царю Туны, и Хилакку, которую отдали как
приданое за дочерью Саргона Амбарису, царю Табала, ставше-
му его зятем.
С 717 г. до н. э. на западе начались восстания, вызванные
тем, что Урарту в союзе с Митой, царем мушков (Фригия),
поднимали всех недовольных против Ассирии. Первым было
одавлено восстание Каркемиша, превращенного отныне в асси-
Риискую провинцию. В союзе с урартами и мушками выступил
Царь Табала. В 713 г. до н. э. Саргон сурово расправился с
_ менившим ему Амбарисом, а территорию Табала разделил на
^ в е провинции — Бит-Буруташ и Хилакку. 712 г. до н. э. про-
л в борьбе с восставшими Гургумом и Мелидом, которые
" к 7 , р и в е д е н ы к повиновению.
71
Ли * г - ДО н. э. против Ассирии образовалась большая коа-
я на юге восточносредиземноморского побережья, центром
137-
которой стал Лшдод и в которую вошли Эдом, Моав, Иудея.
Коалиция заключила также союз с Египтом. К фараону Шаба-
таке участники восстания послали свои почтительные дары.
Попытка ассирийцев устроить в Лшдоде дворцовый переворот
и привести к власти брата мятежного правителя, который упор-
ствовал в своем отказе платить дань, вызвала еще большее воз-
мущение. Ассирийский ставленник был свергнут, а на трон
возведен простой воин Иамани. Однако Ашдод перед натиском
ассирийцев не устоял, был взят, Иамани бежал к своему союз-
нику в Египет, но был выдан египтянами ассирийцам, Ашдод
превращен в ассирийскую провинцию, а его союзники уплатили
дань. Более того, Саргону II принесли свои дары фараон Егип-
та, царица северо-восточных арабов Самси и царь Сабы Ита-
мара. Это было золото, благовония, лошади, верблюды, охот-
ничьи собаки, экзотические звери.
Последним очагом сопротивления оставалась страна Кум мух
на юге Малой Азии, находившаяся в союзе с Урарту, но и она
была примерно наказана и тоже превращена в ассирийскую
провинцию.
На западе Саргон достиг еще одного большого успеха.
В самом начале своих завоевательных походов на запад, в
720 г. до н. э., видимо после победы над Тиром, Саргон пред-
принял морской поход на Кипр на финикийских кораблях. Ему
покорилась финикийская часть Кипра. А в 709 г. до н. э., ко-
гда он был занят вавилонскими делами, в столь далекие края
к нему пришло посольство от семи независимых царей Кипра,
принесшее дары (золото, серебро, изделия из ценных пород
дерева) и выразившее покорность. Оказывается, этот их шаг
был продиктован усилившимся наступлением греков-ионийцев
на Кипр и боязнью киприотов, что греки прочно осядут, тогда
как подчинение ассирийцам их практически ни к чему не
обязывало. В знак того, что он берет их под свое покровитель-
ство, Саргон вручил им стелу со своим изображением и описа-
нием деяний: это был как бы пограничный знак пределов асси-
рийского владычества на западе.
Борьба на северном направлении была тесно связана с поли-
тикой Ассирии на западе. Победить западные коалиции можно
было, только выведя из игры их покровителей: Урарту, где
вначале врагом Ассирии был Руса I, а затем Аргишти II, и
страну мушков во главе с Митой.
Первый инцидент с Митой, который в 713 г. до н. э. захва-
тил ряд крепостей ассирийской провинции Куэ, быстро закон-
чился миром. С северо-востока на мушков стали наступать ким-
мерийцы, и это заставило Миту вернуть захваченное и поду-
мать о собственной защите. А в 709 г. до н. э., управившись с
вавилонскими делами (см. ниже), ассирийцы развернули на-
ступление против Миты, хотя и ограниченными силами: войском
наместника Куэ. Были захвачены города, крепости, пленники
и большая добыча. Мита, которого теснили и киммерийцы и
138-
ипийцы, выразил наконец покорность Саргону и принес
аСС
' С покорением мушков восточносредиземноморские коали-
т ы л и ш и л и с ь важной опоры в борьбе с Ассирией.
Но был и оставался еще один, главный организатор антиас-
ВЫСТ уплений на западе — государство Урарту. Труд-
и й с к и х
4. Государственные договоры
5. Династические браки
6. Заложничество
7. Предоставление убежища
156-
рпали послушных кандидатов на троны в зависимые цар-
157-
торов полагает, что речь идет о сопредельной с Ассирией и
Урарту Шупрпи [Дьяконов, 1951, № 62, (примеч. 6 ) ] .
Довольно частым было явление, когда из той или иной
страны убегали рабы, свободные, обремененные повинностями,
преступники или провинившиеся на территорию соседней стра-
ны. И тогда возникали конфликты. Очагом таких конфликтов
чаше всего становилась упомянутая горная страна Шуприя.
Особенно острые конфликты возникали с Шуприей в правление
Саргона II и Асархаддона. В текстах времен Саргона перечне
ляются «царские люди», «люди страны», «повинные люди», ко-
торые «трижды, четырежды» бегали в Шуприю от «повинно-
сти», «от царской службы». Там укрывались т а к ж е беглецы из
племен итуайцев, тазиров, которые несли «охранную службу»
для Ассирии [Дьяконов, 1951, № 50 (32 и 37)]. Во времена
Асархаддона туда бежали также военачальники, различные
должностные лица и д а ж е областеначальники [Дьяконов, 1951,
№ 67]. Ц а р ь Шуприи предоставлял им «поля, сады и дома»
и поселял «их в своей стране». Беглецы ж е переманивали
письмами туда своих родных и друзей [Дьяконов, 1951, № 50
(37)].
Ассирийские цари Саргон II и Асархаддон, а т а к ж е царь
Урарту Руса I не раз обращались к царям Шуприи с требовани-
ем выдать беглецов. Однако те не послушали «приказов» и
«добрых советов» и оставили беглецов «при себе». Лишь неко-
торые шуприйские племена «старых рабов царя... изгнали, и те
должны были уйти», но особых надежд ассирийцы не питали:
«Если они не захотят — они не отдадут беглецов» [Дьяконов,
1951, № 50 (38)]. Более того, царь Шуприи «дерзко отписал»
Русе I и не дал положительного ответа на письма Асархаддо-
на. В итоге, если прежде Асархаддон заявлял, что беглецы
«могут направиться по пути в Ассирию» и «будут прощены», то
в конце концов в 673 г. до н. э. он напал на Шуприю. «Беглых,
которые оставили своих господ и бежали в Шуприю, я лишил
их носа, глаза и уха», «вернул их каждого в его страну и к их
господам», которые «возрадовались, возликовали, благословили
мою царственность» (письмо Асархаддона к богу Ашшуру, см.
[Дьяконов, 1951, № 6 7 ] ) . Он не оставил т а к ж е «ни одного бег-
леца-урарта», «вернул их в их страну». А Шуприя жестоко по-
платилась за свою недружественную по отношению к Ассирии
политику. Ц а р ь Шуприи д а ж е написал в письме Асархаддону,
что пусть его печальная участь будет «примером» д л я тех, кто
«не возвращает беглецов Ассирии своему владыке» [Дьяконов,
1951, № 67].
Но в убежище могли и отказать. Так, в правление Сарго-
на II эламский царь Шутур-наххунте отказался принять сверг-
нутого ассирийцами с вавилонского трона Мардукаплаиддина.
Египетский фараон Ш а б а к а выдал ассирийцам искавшего у
него убежища вождя восстания в Ашдоде Иамани.
На территорию Ассирии допускались люди из другого госу-
158-
ва Ашшурбанапал в летописи приводит такие факты.
а а р - к д ж е с т в е н н о й помощи З л а м у в голодные годы он по-
в З Н п туда зерно («жизнь душ населения»), но так как это не
сыла
0 В се ж е спасти положение, то ассирийский царь разрешил
М Г
° оцаюшим эламатам жить на ассирийской территории до
Г Л
° та1ения дождей и сбора нового урожая, после чего им было
В
озвопено вернуться на родину (цилиндр В, IV, 20—24). Такие
" а г и предпринимались, естественно, из дипломатических сооб-
"ажений и имели определенный политический эффект.
8. Переговоры и лооольства
159-
Дары, конечно, оказывали влияние на исход переговоров, но
важнее всего было существо дела Сохранилось письмо царе-
вича Синаххериба своему отцу Саргону [Дьяконов, 1951, № 5о
(14)], в котором тот извещает его о приходе представителей
какого-то племени (название почти не сохранилось), которые
прибыли к нему в Кальху с дарами и имели с ним беседу «от-
носительно страны маннеев», но «их посол, вернулся ни с чем»
Более того, он добавляет: «Я его выгнал». Письмо датируется
719 г. до н. э., т. е. временем до похода Саргона II в Урарту,
до его союза с Уллусуну, о котором говорилось выше, но, види-
мо, уже тогда ассирийцы делали ставку на помощь Манны и
проводили эту политику в жизнь. Зато гонец от племени садуд-
цев, о дарах и прочих выражениях чувств которых ничего не
говорится, был принят Синаххерибом самым деловым образом.
Он получил «документ с печатью» и необходимые распоря-
жения.
Во время осады Иерусалима Синаххериб приказал своим
военачальникам обратиться к вельможам, войску иудейского
царя и к жителям Иерусалима, причем на их родном языке:
«Совершите со мной примирение, и выходите ко мне, и затем
вкушайте каждый от лозы своей и каждый от своей смоковни-
цы, и пейте каждый роду водоема своего, пока я не приду и
не заберу вас в страну, подобную вашей стране, страну зерна и
вина, страну хлеба и виноградников, страну маслин и меда,
чтобы вы жили, а не умирали» (IV Книга царств XVIII, 31—32;
Исайя XXXVI, 16—17). Это были не просто переговоры, но и
«первая зафиксированная в истории попытка вести пропаганду
среди вражеских войск» [ИДМ, т. 2, 1982, с. 36].
В правление Асархаддона имели место весьма дружествен-
ные переговоры с Эламом. Известно об обмене миролюбивыми
письмами между Асархаддоном и Уртаки. В 674 г. до н. э. Ур-
таки совершил важный шаг доброй воли: он вернул в Вавилон
статуи аккадских богов, которые «в течение долгого времени
находились плененными в Эламе» [Ниай, Ое1арог1е, 1943,
с. 202].
Значительный масштаб приобрели мирные переговоры в
правление Ашшурбанапала. Это и понятно, ибо Ассирийская
держава достигла своих максимальных размеров, перед ней
стояла задача удержания в покорности завоеванных террито-
рий, а для этого нужны были не только военные силы, но и все
средства и ухищрения дипломатии.
Ашшурбанапал был заинтересован в мире на своих север-
ных границах, поэтому еще в начале своего правления он запра-
шивал оракул бога Шамаша, удастся ли ассирийцам вернуть
себе крепости, отторгнутые маннеями. При этом перечислялись
средства достижения цели: «Будь то добрым словом, друже-
ским договором, будь то свершением боя, битвы и сражения,
будь то каким-либо делом хитрости?..» [Дьяконов, 1951, № 75].
А вскоре начались и мирные переговоры с Манной. В качестве
160-
«умоляющего о мире», в Ниневию был послан сын-пре-
Г Н11
° наследник царя Уалли Эрисинни. В ответ Ашшурбанапал
| Т 0 Л ° а л своего «гонца мира» с условиями подчинения Манны
ПРИС которые были приняты маннейской стороной.
[ Дружественные посольства прибывали в Ассирию и из
V арту После победы, одержанной ассирийцами над Эламом,
й'тб г до н э. в Арбелу, где праздновался триумф, прибыло
В
о с о л ь с т в о урартского царя Русы I I , встревоженного ассирий-
"кими военными успехами, «вопросить о благополучии» царя
Ассирии. Сохранилось изображение этих урартских послов в
почтительной позе перед Ашшурбанапалом, окруженных асси-
рийскими воинами, на рельефе его дворца в Ниневии. При этом
урартским послам был преподан предметный урок: им расска-
зали о злосчастной судьбе эламских послов, принесших «дерз-
кое послание», и при них были свершены жестокие казни над
пленными гамбулийскими правителями, соратниками Элама
[Дьяконов, 1951, № 76].
В 639 г. до н. э. в Ассирию прибыло новое урартское по-
сольство от царя Сардури III. Его прибытие было связано с
новыми победами ассирийцев над Эламом и арабами, а т а к ж е
с восшествием на трон урартского царя [Ша1егшап, 1930—
1936, № 281]. Оно пришло «вопросить о благополучии» (тради-
ционная формула) и доставило «тяжелые дары» (цилиндр
Рассама, X, 50). На прибытие этого посольства Ашшурбанапал
откликнулся весьма теплым письмом, в котором подчеркнул,
что «обрадовался» тому, что Сардури «ищет друга» [Дьяконов,
19511, № 79].
Как уже упоминалось выше, в исключительно теплой и дру-
жественной атмосфере проходили переговоры Ашшурбанапала
с Нехо и Псамметихом из Египта и десятью сыновьями царя
Якинлу из Арвада. Не только ассирийская сторона получала
при этом дары, но и все перечисленные партнеры получили бо-
гатые ответные подарки (цилиндр Рассама, II, 86, 93—94).
Около 661/660 г. до н. э. в Ассирию прибыло посольство ли-
дийского царя Гигеса «вопросить о благополучии» и «обнять
ноги» Ашшурбанапала. Вскоре поддержка Ассирии дала себя
знать, и Гигес, победив «теснивших его страну киммерийцев»,
Двух взятых им в плен вождей киммерийцев в колодках и око-
вах «вместе со своими тяжелыми дарами» прислал Ашшурбана-
палу (цилиндр Рассама, II, 109—110). Это была значительная
Дипломатическая победа Ассирии, ибо до этого Лидия не толь-
ко не признавала своей зависимости от нее, но д а ж е «произне-
ния имени ее,— как говорит Ашшурбанапал,— не слышали
Ч а Ри, мои предки» (цилиндр Рассама, II, 96). Гонца своего
гес отныне стал присылать «постоянно» вплоть до 655 г. до
' э'* * о г Да разрыв между Лидией и Ассирией все ж е произо-
л. Возобновил присылку гонца сын Гигеса Ардис после гибе-
своего отца от руки киммерийцев,
одобным ж е дипломатическим успехом Ассирии следует
II 3 « 1015 161
считать прибытие посольства царя набатеев Натиу. Ашшурба-
напал подчеркивает, что тот «никогда не присылал своего гонц а
к царям, отцам моим, не спрашивал о благополучии их царст-
венности» (цилиндр Рассама, VII, 60—62). Итогом этого по-
сольства было признание зависимости царства набатеев от
Ассирии и «установление им дани и ежегодной подати» [молит-
ва Ашшурбанапала богу Ашшуру, III, 6—7].
С дарами прибыло к Ашшурбанапалу посольство Кира I
царя Персии, во главе с его старшим сыном Арукку, которое
миром поладило с Ассирией.
Ашшурбанапал старался там, где это возможно, решить де-
ло мирными средствами, ибо военное превосходство далеко не
всегда приносило эффект и требовало повышенного напряже-
ния сил.
Так, даже после многих побед над Эламом и того огромного
урона, который был нанесен этой стране ассирийцами, полко-
водец Белибни счел за лучшее посоветовать Ашшурбанапалу не
присылать в Элам с требованием выдачи мятежного князя
Бит-Иякина Набубэлшумате царского посла с вооруженной сви-
той и царскими предписаниями, а передать их тайно лично
Белибни, а затем эламскому царю Умманалдашу, чтобы об
этом не узнал сам мятежник. Тогда, как полагал Белибни, его
можно будет схватить «без всякого кровопролития» [Дьяконов,.
1963].
Бывали такие ситуации, когда ассирийские цари испытывали"
сильные сомнения в исходе своих переговоров. Об этом ярко
свидетельствуют, например, запросы Асархаддона к оракулу
бога Шамаша. В одном из них он, посылая гонца в «страну
мидян», выражает тревогу в исходе его переговоров с против-
никами — сапардийцами, киммерийцами, мидянами, маннеями
и скифами, «не огорчат ли, не удручат ли» они его сердце.
В другом он, принимая гонца от царя скифов Партатуа, выра-
жает сомнение насчет того, вступит ли тот с ним в союз, будет
ли соблюдать клятву верности, если он выдаст за него свою
дочь [Дьяконов, 1951, № 68 (18, 19)].
Явную тревогу и неуверенность испытывал Ашшурбанапал,
еще будучи престолонаследником, когда по поручению отца
пытался урегулировать конфликт с Арвадом. Он тоже обращал-
ся к оракулу бога Шамаша с запросом, послушается ли царь
Арвада его распоряжений, переданных с послом [КпгкИгоп,.
1893, № 66].
Иногда иноземные послы держались очень решительно и не-
дружественно по отношению к Ассирии. Ассирийский воена-
чальник Иштаршумиикиша, например, сообщает Саргону, что
послы зикертов (с Армянского нагорья), пришедшие к нему,
держались довольно независимо, отрицали ранее сказанное.
«Речи послов весьма возмутительны»,— пишет корреспондент
Саргона [Дьяконов, 1951, № 50 (15)]. Напряженные отношения
с Урарту при Саргоне уже после похода 714 г. до н. э. нередко
162-
водили к тому, что послы урартского ц а р я то приносили
» И(казы своего царя прекратить строительные работы на асси-
"ийского царя [Дьяконов, :1951, № 50 (34)], то делали резкие
Р я в пения: «Почему мы соблюдаем мир, а вы — вы захватывае-
З
е и а ш и укрепления?» [Дьяконов, 1951, № 50 (35)].
Т
"Часто переговоры велись в напряженных условиях, при
Ьчбс^трении отношений, во время военных действий. Их резуль-
таты порой были весьма неблагоприятны для тех, кто эти пере-
говоры вел, и, разумеется, для их послов. Особенно много таких
ситуаций возникало в правление Ашшурбанапала.
Элам, как правило, вел переговоры с Ассирией при весьма
неблагоприятных для него условиях, и это ставило участников
этих переговоров в тяжелое, а порой и безнадежное положение.
Так, послы эламского царя Теуммана, пришедшие к Ашшурба-
напалу с «дерзким посланием», требовавшим выдачи беглецов
царского рода, скрывавшихся в Ассирии, после победы над их
царем были закованы ассирийцами в железные кандалы, и
один из них кончил жизнь с а м о у б и й с т в о ^ )
Порой эламским царям приходилось терпеть унижения при
переговорах. Так, эламский царь Таммариту с возмущением
вспоминал о своем предшественнике: «А Умманалдаш, как це-
ловал он землю перед послами Ашшурбанапала, царя Асси-
рии?» (цилиндр Рассама, IV, 118—20). Жесткий ультиматум
предъявили ассирийцы эламскому царю Умманалдашу III: вы-
дать им мятежного князя Бит-Иякина Набубэлшумате и вер-
нуть в Урук статую богини Нана, увезенную эламитами оттуда
полторы тысячи лет тому назад. Умманалдаш согласился вы-
полнить эти условия, чтобы Ашшурбанапал «не посылал против
нас своих войск» [|КписИгоп, 1893, № 13], однако долго тянул
с этим, что привело к походам Ассирии в Элам в 646 и 645 гг.
До н. э. и к возобновлению ультиматума. Умманалдаш дал свое
согласие, но узнавший об этом Набубэлшумате предпочел
смерть плену. Он и его оруженосец пронзили друг друга кинжа-
лами. Послу Ашшурбанапала был выдан труп Набубэлшумате
и голова его оруженосца (цилиндр Рассама, VII, 36—37;
39-^=41).
, Сохранились материалы переговоров, которые вел Ашшур-
банапал с участниками восстания Шамашшумукина. Его посол
Шамашбалатсуикби отвез восставшим вавилонянам глиняную
табличку с письмом, в котором Ашшурбанапал опровергал сло-
ва своего мятежного брата, порочащие его перед вавилоняна-
ми, обещал сохранить все привилегии священного города и
Ризывал„ жителей: «Ни мгновения не слушайте его лжи, не
ве н
п ^ Р я й т е вашего имени, которое прекрасно передо мной и
Ред всеми странами, да и самих себя перед богом не вводите
грех» [Ша^егтап, 1930—1936, № 301 и
о б р а ш П ° Х О Ж И М И П И С Ь М З М И [ ^ а 1 е г т а п , 1930—1936, № 287, 292]
их зГ131710*1 Ашшурбанапал и к жителям Ниппура. Он призывал
Х в а т и т ь всех мятежников, которые ищут ныне спасения в
163-
бегстве». Особенно его интересовала поимка главы мятежа в
Ниппуре, за него была обещана награда: тот, кто доставит его
живым или мертвым, получит золото, по весу равное весу его
тела. «Прочь всякую медлительность и колебания! Прочь!» —
требовал Ашшурбанапал от ниппурцев. Послы Ашшурбана-
пала Кудурру и Набу-ушабши доставили аналогичные письма
и «к жителям Урука, старым и малым, моим слугам» [Ша1ег-
шап, 1930—1936, № 296, 297]. С подобным же обращением на-
правил Ашшурбанапал в Приморье своего военачальника Бе-
либни. Им, жителям Приморья, он обещал, что «от вины Набу-
бэлшумате совершенно отделил» их, извещал, что ставит на-
местником над ними Белибни, но одновременно угрожал при-
сылкой своих войск. В страну Раша (на территории юго-запада
Ирана) Ашшурбанапал также направил послание, посредством
которого хотел нейтрализовать предшествующее обращение к
жителям Раши со стороны эламитов. Он предостерегал их от
союза с Эламом, от подчинения Таммариту.
Дипломатические усилия царей Ассирии оказались весьма
успешными. Они расстроили ряды участников восстания Ша-
машшумукина и способствовали его поражению. Здесь мы ви-
дим очень действенный пример пропаганды и контрпропаган-
ды, которые широко использовались и в те далекие времена.
Некоторые переговоры Ассирии со своими партнерами по-
лучили наибольшее освещение в источниках, и мы имеем воз-
можность представить себе их ход, атмосферу, определенные
этапы.
Это прежде всего переговоры с Шуприей, расположенной
между Ассирией и Урарту, куда, как говорилось выше, стека-
лись беглые рабы, податное население Ассирии и Урарту и
прочие недовольные элементы.
Из писем [Дьяконов, 1951, № 50 (32 и 37)] архива Сар-
гона II мы узнаем, что делом беглецов ассирийцев занимались
видные царские сановники: Ша-Ашшур-дуббу, областеначаль-
ник провинции Тушхан на верхнем Тигре, и Ашшурдурпания,
рабшакку (великий глашатай), областеначальник Кутмухи на
правом берегу Тигра. Из письма первого сановника становит-
ся известно о прибытии ассирийского вооруженного посольства
в составе двух начальников и шести воинов с сопровождением,
«с документом с печатью» в руках по поводу беглецов, что «в
поселении Пенза» (на территории Шуприи). Вместе с ними был
и брат шуприйского царя. Вначале миссия удалась, беглецы в
сопровождении этой группы спустились с гор и вышли из этой
округи, но шуприйский царь устроил засаду, и посольство едва
спаслось. Разгневанный ассирийский областеначальник пытался
организовать ответную засаду, усилил охранную службу и
клялся, что «мерзавцы попадутся мне в руки». Как явствует из
письма второго сановника, в Шабирешу, центр провинции раб-
шакку, пришли послы шуприйцев: Иата, «начальник поселений
пограничной округи урартского царя», и Абийака. Их сопро-
164-
ждала свита из восьми человек, «тамошние люди страны».
Они принесли точные сведения об ассирийских беглецах в Щуп-
и Из письма видно, что с ними намеревались встречаться
доверенное лицо царя и лично Саргон.
При Асархаддоне переговоры с Шуприей приняли в 673 г.
н. э. исключительно интенсивный и напряженный характер.
Три послания с гонцами направил царю Шуприи Асархаддон.
Ответ на первое, в котором ассирийский царь требовал возвра-
щения всех беглецов в Ассирию, где намеревался дать им ам-
нистию, был таков, что беглецов шуприец «оставил при себе»,
а с посланцем Асархаддона говорил так, что сердце царя «рас-
палилось».
Второе послание, содержание которого не сохранилось, но-
сило, вероятно, угрожающий для Шуприи характер, потому что
в ответе царь Шуприи просил: «Оставь меня жить! Д а р у й мне
помилование, освободи меня от вины!» При этом он обещал в
стократном размере дать возмещение за каждого ассирийского
беглеца, признать власть Ассирии и подчиниться ее админист-
рации, платить дань и ежегодную подать.
Третье послание Асархаддона категорически отвергало пред-
ложения царя Шуприи: «Слыхал ли ты когда-либо, чтобы д в а ж -
ды повторялось слово царя сильного? А я, могущественнейший
царь, трижды тебе писал, но ты не слушал слова уст моих!»
В заключение Асархаддон заявлял, что «не даровал ему мило-
сти, не сказал ему „помилование"».
Сразу после этого Асархаддон открыл военные действия
против Шуприи и осадой, а затем штурмом взял шуприйскую
крепость Уппуму. Устрашенный царь Шуприи повелел изгото-
вить из глины фигурку, символизирующую его самого, «одел ее
вретищем, заковал ее в оковы из железа, подобающие рабст-
ву». Сам «поместился у зернотерки своей кухни, чтобы делать
мельничную работу (т. е. рабскую работу). Эту фигурку вместе
с золотой тиарой со своей головы он вручил своим сыновьям
Шерпи-Тешубу и Лиги-Тешубу, которые отправились к Асар-
хаддону в качестве послов «ради дарования ему милости и со-
хранения его жиЗйи». Они передали устные просьбы царя Шуп-
рии, в том числе и ту, чтобы были совершены магические обря-
ды, возлагающие его вину на фигурку демона
Асархаддон отправил четвертое послание царю Шуприи, где
заявлял, что все, ему сказанное,— это уже решение богов, ко-
торое не может быть изменено.
Вскоре последовал полный разгром Шуприи. В итоге Асар-
хаддон вернул беглецов в Ассирию. Каждого из беглецов обе-
зобразили: их лишили носа, глаза и уха в назидание тем, кто
мог помыслить о бегстве. Были выявлены беглецы-урарты, ко-
°Рых ассирийцы отправили в Урарту, ибо сам Руса II не мог
иться и х возвращения от царя Шуприи, поскольку тот «от-
ечал ему ненавистно». Население Шуприи, «многочисленнее
Ранчи», Асархаддон распределил между дворцом, своими
165-
вельможами и «людьми Ниневии, Кальху, Какзу и Арбел».
Большая его часть была отдана «в подарок» храмам богов его
страны. Воины-шуприйцы были причислены к ассирийскому
войску, которое наполнилось «как колчан». В Ассирию был уг-
нан шуприйский скот. Поселения и города этой страны были
отстроены заново, а их названия изменены на ассирийские,
причем весьма назидательного и прокламативного характера:
«Не меняй слова Ашшура!», «Не меняй слова царя!», «Поко-
рись, непокорный!, «Страшись и страну свою сохрани благопо-
лучной!», «Он не страшился, и страна его разгромлена!». Само-
стоятельная Шуприя прекратила свое существование. Ее терри-
торию Асархаддон разделил на две провинции — Уппуму и Кул-
лимери-—под управлением областеначальников и заселил их
«людьми, добычей моего лука» из других покоренных стран.
Переговоры и затем ход войны с Шуприей нашли свое столь
полное отражение в «Письме Асархаддона богу Ашшуру» [Дья-
конов, 1951, № 67].
Весьма подробно описан ход переговоров Ассирии с Лиди-
ей в период между 661 и 654 гг. до н. э. в летописях Ашшурба-
н а п а л а — цилиндре Рассама и цилиндре Е. Мы знаем о первом
посольстве Гигеса и признании им верховной власти Ассирии, о
втором посольстве и присылке «тяжелых даров» и пленных
вождей киммерийцев, о «постоянной» присылке гонца, о за-
ключении Гигесом союза с Египтом и отправлении им Псамме-
тиху «своих военных сил» на помощь и о разрыве отношений с
Ассирией, наконец, о возобновлении их сыном погибшего Гиге-
са Ардисом на более тяжелых для Лидии условиях ввиду ким-
мерийской угрозы, несомненно спровоцированной Ассирией
(см. [Соловьева, 1975]).
В I тысячелетии до н. э. сложилась многогранная и сложная
система межгосударственных отношений, в которой имели ме-
сто не только отношения Ассирии с партнерами, но и взаимо-
отношения последних между собой. Сведения о посылке ими
посольств и ведении переговоров друг с другом также сохра-
нились.
Документы времен Саргона II рисуют, например, некоторые
аспекты переговоров урартского царя Русы I с его соседями.
В «Торжественной надписи» Саргона говорится, что Руса «по-
слал свое слово человеку Уишдиша, человеку Зикерту, человеку
Миси андийской», видимо зависимым от Манны, и «вел с ними
лживые речи». Результатом их договоренности было то, что
Аза, царь Манны, ставленник Ассирии, был ими убит, а его
брат Уллусуну, занявший престол, также «положился на Урсу
(Русу) урартского и отдал ему в качестве взятки 22 свои крепо-
сти» [Дьяконов, 19511, № 54].
«Положился на Урсу урартского и забыл „рабство" свое
перед Ассирией» также правитель Муцацира Урзана. В «Анна-
лах» Саргон подчеркивает, что Урзана «послал изменнические
вести» к Русе [Дьяконов, 1951, № 46], и возмущается Муталлу,
166-
вителем Кутмуха, «злым глупцом», который «положился»
"Р н а сына Русы Аргишти II, готовил «злодейский заговор» и
^прекратил доставку дани и подати страны своей».
* Из письма Белиддина, царя Аллабрии, Саргону II явствует,
что у Русы побывали послы Андии и Зикерту и сообщили ему:
«Царь Ассирии двигается на нас». После переговоров с ними
Руса выработал план битвы с ассирийцами «обходом», т. е.
применил военную хитрость [Дьяконов, 1951, № 50 (17)}. Со-
гласно донесению ассирийского разведчика Ашшуррисуи, гонец
уккийцев ходил в Урарту и Муцацир с каким-то документом
[Дьяконов, 1951, № 50 (25, 26)].
В гимне Ашшурбанапала в честь бога Ашшура содержатся
любопытные сведения:
«Также и урарты, горцы гордые,
С Умман-Мандой, коварным врагом, ведут козни!»
Речь, видимо, идет о наметившимся в ту пору союзе урартов
с киммерийцами [Дьяконов, 1951, № 77].
Сохранились известия о переговорах, которые вел Вавилон
при Синаххерибе с некоторыми государствами. Мардукаплаид-
дин, халдей, долгое время занимавший вавилонский трон, всту-
пил в переговоры с царем Иудеи Езекией и послал ему дары
[Исайя, XXXIX, 1—8]. Вавилонский царь Мушезиб-Мардук за-
ключил «союз великий» с Уммаменану, царем Элама: «Собери
свое войско, созови свой лагерь, поспеши в Вавилон, встань
рядом с нами, надежда наша — поистине ты!» (анналы Синах-
хериба, см. [Я открою тебе, 1981, с. 266—267]). За этот союз с
эламитами вавилоняне расплатились сокровищами Эсагилы —
храма Мардука и других вавилонских храмов. А при Ашшурба-
напале Вавилон снова вступил в союз с Эламом, расплатившись
с ним за поддержку золотом, серебром, драгоценными камнями
(цилиндр Рассама, III, 137 и VI, 11 —15). Д л я окончательных
переговоров в Элам был послан Набукатасабату из халдейского
княжества Бит-Синмагир, «человек Шамашшумукина», целью
которого было подстрекательство эламитов к восстанию против
Ассирии (цилиндр Рассама, VII, 47—50).
При Ашшурбанапале арабские княжества вели переговоры
с Вавилоном. Правитель Ариби «склонил слух к мятежным ре-
чам Аккада», «вступил в соглашение» с Шамашшумукином, в
Результате чего он и его союзники приняли участие в этом вос-
стании (цилиндр Рассама, IX, 72—73; VII, 91—92, 101).
Арабы, видимо, вели какие-то переговоры с Псамметихом, в
Результате чего они пошли служить к нему в войско и помогли
ему добиться в середине VII в. до н. э. единоличной власти над
Египтом [01ос1. I, 66].
вероятно, важную роль в I тысячелетии до н. э. играл вид-
и финикийский город Тир. В XXVII главе пророчества Иезе-
НЛя
к выявляется значение Тира в международной торговле,
0 Ын
га1 Р > по словам пророка, «насыщал многие народы» и «обо-
бщал царей земли».
167-
Д л я Лидии в период правления Гигеса более всего харак-
терно укрепление отношений с Дельфами — центром оракула
Апполона, имевшим международное значение. Гигес часто по-
сылал туда дары, «посвящения от военной добычи». «Золото
Лид.:и» хранилось в Дельфах в специальной сокровищнице
[Негой. I, 8; 51гаЬо IX, 3 (8); Раиз. X, 13 (8)]. Дельфийский
оракул давал лидийским царям советы как в области внутрен-
ней жизни их государств, так и особенно в сфере международ-
ных отношений.
Как уже говорилось выше, Гигес послал свои военные силы
для союза с Псамметихом. Хочется подчеркнуть, что этот союз
Египта с Лидией оказался очень прочным, и, когда в середине
VI в. до н. э. персы сошлись в решающем бою с лидийцами,
только египетский отряд отказался сложить оружие перед пер-
сами-победителями, требуя гарантий, что их не заставят под-
нять оружие против лидийского царя Креза [Хеп. Сугор.
УН,1 (44)].
Египет неоднократно фигурирует как участник переговоров.
На рубеже VIII—VII вв. до н. э. в Иудею было отправлено еги-
петское посольство, а в ответ иудейский царь Езекия послал в
Египет посольство с дарами, для которых потребовался караван
ослов и верблюдов.
Но особенно много межгосударственных переговоров велось
во времена Ашшурбанапала.
Между 667 и 663 гг. до н. э. ряд правителей Дельты послали
своих гонцов к царю Куша Тахарке, предлагая ему союз, друж-
бу, соглашение, раздел страны и признание верховной власти
Куша. «Да не будет между нами никакого другого владыки!» —
договаривались они, имея в виду свержение ассирийского гос-
подства. Гонцы эти были перехвачены, заговор раскрыт и же-
стоко подавлен.
Во время вторжения в 663 г. до н. э. в Египет царя Куша
Танутамуна с ним вступила в переговоры группировка князей
Дельты (восточной ее части) во главе с Пакруру, правителем
Пер-Сопда. Их делегация прибыла в Мемфис, чтобы выразить
покорность, принести присягу на верность Танутамуну, а также
дать обещание о принесении дани. Начало переговоров оказа-
лось для египтян неблагоприятным, но затем, когда они приня-
ли все требования Танутамуна, он отнесся к ним «милостиво»,
со вниманием выслушал речь Пакруру, затем остальных князей
и принял их в своей резиденции. Ход переговоров с ними нашел
освещение на победной стеле Танутамуна, так называемой «Сте-
ле сна» [Хрестоматия, Ч. 1, 1980, с. 130—133; Вассоевич, 1983].
Египетские правители-номархи заключали договоры дипло-
матического характера и между собой. После 663 г. до н. э.,
когда и кушитские и ассирийские цари вынуждены были оста-
вить Египет в покое, «двенадцать самых главных вождей заклю-
чили соглашение: собравшись в Мемфисе и написав договор о
согласии и верности, они самих себя провозгласили царями»
168-
ту А 1 661- Геродот передает более развернутое содержание
договора: «Цари обязались „не свергать друг друга с
н е добиваться превосходства одного над другим и
Э Т Г
° о п а
169-
жения по отношению к партнеру, и б о Ашшурбанапал в э т о м
письме не раз употребляет слово Недруг», которое тоже харак
теризует отношения между Ассирией и Урарту соответствую
щим образом.
Итак, «брат» и «брат», «отец» и «сын» — это слова, отра
жающие различные нюансы отношений между государствами
партнерами.
Гораздо чаще в этот период, когда силой оружия утвержда
лось господство Ассирии над другими странами, употреблялась
формула: «господин» — «раб»' Ее мы встречаем в письме Урза
ны, царя Муцацира, Саргону^П: «Царю, моему господину,—
твой раб Урзана» [Дьяконов, 1951, № 50 (7]), а в «Торжествен
ной надписи» Саргона упоминается о том, что Урзана «забыл
„рабство"» [Дьяконов, 1951, № 54]. Аналогичную формулу мы
находим в письме Белиддина, царя Аллабрии, Саргону II [Дья-
конов, '1951, № 50 (17)]. В одной из надписей Ашшурбанапала,
хотя и сдержанно, говорится, что Гигес, царь Лидии, обратил к
нему «мольбы о несении рабства и принесении дани» [Дьяконов,
1951, № 74], а в цилиндре Рассама эта формула даже не повто-
ряется, зато сказано, что Ардис, сын Гигеса, сам заявил: «Ме-
ня, раба, чтущего тебя, благослови, и я буду влачить твое иго!»
(цилиндр Рассама, II, 120—125). Многократно называет своими
«рабами» Ашшурбанапал эламских царей — Умманигаша, Там-
мариту, Индабигаша, Умманалдаша.
Существовали также различные уничижительные формулы,
которые передавали отношения подчиненности, например,
«встал у моего колеса», «надел одеяние своих господ» и др.^
Попытки нарушить субординацию кончались плохо. Ашшур
банапал, например, с гневом говорит в своем гимне в честь
Ашшура, что правитель Гамбулу Дунану равнял себя с ним:
«Ты царь, и я царь!» [Дьяконов, 1951, № 7]. После победы в
655 г. до н. э. над Эламом и его союзниками, в числе которых
был и Дунану, ассирийцы вырвали ему язык, содрали с него
кожу, а труп разрубили на части.
Делопроизводство в Ассирийской державе велось на двух
языках: ассирийском диалекте аккадского языка и на арамей-
ском языке, причем последний имел самое широкое хождение
во всех частях огромной державы. Соответственно администра-
тивный аппарат был укомплектован «писцами ассирийскими» и
«писцами арамейскими» (они упоминаются, например, в запро-
се Асархаддона к оракулу, см. [Дьяконов, 1951, № 68 ( е ) ] ) . На
рельефе из дворца в Тиль-Барсибе в ярких, живых красках
изображены два таких писца: один пишет на глиняной таблич-
ке, а другой делает запись на папирусе или пергаменте, види-
мо, по-арамейски [Воззег!, 1951, № 885]. Соответственно и упо-
треблялись разные языки и различные виды письма. Синаххе-
риб, видимо, послал Езекии папирус или пергамент, написан-
ный по-арамейски, поскольку царь Иудеи, получив, прочел и
«свернул его». А эламские послы Набудамик и Умбадару изоб-
170-
жены, напротив, перед Ашшурбанапалом с глиняной таблич-
I клинописным посланием в руках [ Г ^ е т з с Ь п е ^ е г , 1963,
Де 27]. . „
* Ассирийские чиновники, связанные с работой дипломатиче-
к о г о характера, знали различные языки. Вспомним перегого;гы
ассирийских сановников с осажденным Иерусалимом. Хотя для
переговоров ассирийский рабшакку вызвал компетентных в
этих делах вельмож иудейского царя, однако, вопреки их прось-
бе говорить по-арамейски, чтобы не понял народ, стоящий на
городской стене, наоборот, стал громко кричать по-еврейски:
«Разве только к господину твоему и к тебе послал меня госпо-
дин мой?.. Нет, т а к ж е и к людям, которые сидят на стене»
(Исайя XXXVI, 12). Более того, рабшакку д а ж е раскрыл перед
слушавшими его подоплеку просьбы иудейских сановников:
«Очевидно, что как и вы, так и царь ваш стараетесь удержать
на своей стороне народ, питая его пустыми надеждами». В од-
ном из разведывательных донесений Асархаддону упоминается
писеп-манней, который снимает «допрос» с перебежчиков-ман-
неев и мидян и оформляет «с их слов протокол» [Дьяконов,
1951, № 69 (II) и примеч. 11].
Иногда при переговорах встречались и трудности. Так, в
цилиндре Е Ашшурбанапал в рассказе о прибытии первого по-
сольства Гигеса, ц а р я Лидии, заявляет, что «не нашлось знаю-
щего его язык», хотя в Ассирии были переводчики, искушенные
в языках стран «восхода и заката солнца». Но, очевидно, все
же «общий» язык был найден, поскольку далее лидийские ца-
ри «постоянно» присылали своих гонцов, а о языковой пробле-
ме более не упоминается.
Среди документации дипломатического характера упомина-
ются послания, письма, «документы с печатью», «под перстнем»
[Дьяконов, 1951, № 50 (14, 30, 3 2 ) ] , просто «документы» («таб-
лички») [он же, № 50 (25)], тайные послания [он же, № 50
(35); Ша1егшап, 1930—1936, № 281], донесения и т. п.
Переговоры велись компетентными лицами самых разных
рангов. Переговоры от имени государства вели цари, царевичи,
иаревичи-престолонаследники, царские чиновники: абаракку,
рабшакку и др., послы, гонцы («мар шипри»), встречаются и
«начальники поселений» и военачальники. Послы прибывали по
Двое, часто со свитой из шести-восьми человек, обычно воору-
женной, с караванами ослов, мулов, верблюдов с дарами.
Как стратеги в древней Греции, так и военачальники выс-
нх
рангов в Ассирии исполняли дипломатические функции,
е
^ межгосударственные переговоры.
асс
н к а ж е м о двух ярких представителях ассирийского адми-
тративного аппарата, успешно выполнявших поручения ди-
а л о г и ч е с к о г о характера.
ник А ~ШАРРУ"УИУР (раб-реши — «начальник глав»), совремеи-
• Ашшурбанапала, занимал высшую военную должность
конов, 1951, № 75, примеч. 1], был предан Ашшурбанапа-
171-
лу еще до восхождения его на трон (напомним, что именно он
улаживал конфликт с Арвадом). Судя по запросу Ашшурбана-
пала к оракулу бога Шамаша, царь возлагал большие надеж-
ды на дипломатические способности своего военачальника в
войне с маннеями, поскольку возвращение захваченных маннея-
ми ассирийских крепостей связывал не только с боевыми опе-
рациями, но и с его воздействием на маннеев «будь то добрым
словом, дружеским договором...» [Дьяконов, 1951, № 75(2)].
Набу-шарру-уцур воевал и вел переговоры также и с арабами
в середине VII в. до н. э. Подробно о заслугах Набу-шарру-
уцура мы узнаем из иммунитетной грамоты, данной ему царем,
согласно которой он освобождался от натуральных налогов со
своих полей и садов, а зависимые от него люди — от воинской
и строительной повинности, а также торговых пошлин. В за-
ключение Ашшурбанапал торжественно заявлял, что когда На-
бу-шарру-уцур «отправится к своей судьбе» (т. е. умрет), то
он будет с почестями погребен там, где пожелает, и тому, кто
потревожит его смертный покой, грозят всякие кары и поноше-
ния, вплоть до того, что труп его будет брошен на съедение
собакам. Личная аттестация, данная в этой грамоте Набу-шар-
ру-уцуру, просто великолепна: он вырос в царском дворце, в
почестях, был храбрым, честным, преданным, верным и услуж-
ливым, «для царя, своего господина», он делал «добро и бла-
гое дело», за что был пожалован еще одним титулом — рабшак-
ку. Надпись датирована 655 г. до н. э. [Дьяконов, 19-49, с. 128—
134].
Несколько позже, видимо, выдвинулся другой военачаль-
ник— Белибни, благодаря советам которого Ашшурбанапал
добивался осуществления своих замыслов без лишних жертв и
кровопролития, дальновидный и разумный администратор-наме-
стник всегда мятежной и опасной Приморской страны — Хал-
деи, а одно время — и Аккада, руководитель военных действий
на почти никогда не замиренном эламском фронте. Для Аш-
шурбанапала Белибни был не только высоко им ценимый го-
сударственный муж, но и друг, которому он вполне доверял и
поручал даже столь сложные и щепетильные дела, как подав-
ление восстания своего брата Шамашшумукина. Смерть Аш-
шурбанапала и собственная старость заставили, вероятно, Бе-
либни отойти от активной политической деятельности, уйти на
покой. И вот из одного письма самого Белибни к рабшакку
можно судить, что этот знаменитый военачальник впал в неми-
лость у нового царя — Ашшурэтилилани, сына Ашшурбанапа-
ла. В нем старый Белибни просит высокого чиновника засту-
питься за него, ибо он стал жертвой интриг эламитов, оговорив-
ших его перед царем. Белибни откровенно признается, что, ус-
лышав приказ явиться во дворец, «испугался и не пошел». Те-
перь же, когда опасность миновала, он сам, его братья, сыновья
и друзья просят царя сменить гнев йа милость, дать ему ауди-
енцию. Старый военачальник готов либо заслужить прощений
172-
ы ми заслугами («я мог бы быть полезным ь отношениях с
Н
°"илонянами»), либо выпросить его как милостыню: целовать
ва
и и ноги царя, и «да не буду я опозорен!» [К1аиЬег, 1910,
5 75-77].
9. Деятельность ассирийской разведки
173-
«Одни прибыли и рассказали эти известия,— пишет он Сарго
ну,— другие пока еще не выходили» [Дьяконов, 1951, № 50(4)1
И з другого письма явствует, что по приказу царя он посылал
лазутчиков д а ж е в район Тушпы, урартской столицы, чтобы со-
брать сведения о состоянии здоровья урартского царя [Дьяко-
нов, '1951, № 50 (24)]. Разведчики подчинялись строжайшей
дисциплине: за малейший промах их выгоняли после многих
лет службы. Пострадал д а ж е знаменитый Ашшуррисуа. Сохра-
нилось его письмо к начальству: «Я жалуюсь, как пес! Пусть
господин мой вернет меня на мою должность... Я бегал,
как сын, для твоего отца, и для тебя... я бегал» [Дьяконов,
1951, № 50 (31)]. Разведчикам приходилось соблюдать стро-
ж а й ш у ю конспирацию. Любопытно одно из писем ассирийского
разведчика, находившегося, вероятно, в Мидии. Он обещает
ассирийскому царю обеспечить его лазуритом, о присылке кото-
рого тот просил его. Однако захватить лазурит можно только
с помощью военных сил: разведчик строго оговаривает, что, ко-
гда прибудут ассирийские войска, «я с ними не буду ни есть
хлеба, ни пить воды, ни проходить рядом с ними, не буду вста-
вать к твоему гонцу и о благополучии царя, моего господина,
не буду спрашивать. Царь, господин мой, не должен считать
этого за грех» [Дьяконов, 1951, № 50 (41ж)].
Д л я получения разведывательных сведений ассирийцы ис-
пользовали т а к ж е и самих урартов, возможно, д а ж е туртана
Каккадану, одного из урартских областеначальников, беглого
урарта Шаррулудари, насильно схваченных ассирийцами мест-
ных жителей.
Судя по документам, разведка была продуманной. Вот что
пишет один из «асов» ассирийской разведки, Габбуана-Ашшур,
царю: «Мы не забыли записать ни одного имени. Каждый дела-
ет свою работу, нет ни одного лишнего... Мы службу, о которой
царь дал нам приказание, несем, не небрежем ею» [Дьяконов,
1951, № 50 (24)].
Весьма активно действовала ассирийская разведка при
Асархаддоне. Сохранились письма ассирийских разведчиков
этого времени Ашшуршаллима, Белушезиба, Ахидурэнши и др.
Если судить по их письмам, они были непохожими друг на дру-
га по своим человеческим качествам, по профессиональным заня-
тиям, по образованности. Письмо Ашшуршаллима показывает
нам, видимо, профессионального разведчика, человека очень ор-
ганизованного, делового, который д а ж е опекал на этом попри-
ще царевича-престолонаследника Ашшурбанапала в пору нача-
ла его деятельности в сфере разведки. Задачей Ахидурэнши
было оперативно переправлять по назначению все полученные
сведения. Белушезиб, похоже, имел отношение к жреческому
сословию, ибо его разведывательные наблюдения постоянно че-
редуются с астрологическими предсказаниями. Он был весьма
образован, живо и красочно описывает ситуацию. В качестве
разведчиков служили т а к ж е представители различных племен
174-
пример, гудуданы), перебежчики («мактуте») из стран
( и а П ' ь 1 Мидии, Хубушкии: начальники воинских отрядов, ста-
М анн »
„рйшины и др.
Г Ашшурбанапал с момента провозглашения его престолона
и к о м сразу стал активно заниматься делами разведки.
<* е п е М л е ж а л а охранная и наблюдательная служба на грани-
х с Урарту, Манной, Мидией и Хубушкией. В его распоряже-
" находились воинские отряды, их начальники, писцы, пере-
Н
0 цчики, гонцы. Он лично встречался с рядом осведомителей:
рахисшарру, Йазе, от которых получал ценные сведения, на-
пример, о киммерийцах [Дьяконов, 1951, № 69 (1)].
В правление самого Ашшурбанапала разведка работала
очень энергично на нужды внешней политики Ассирии.
Вот готовится в Египте восстание правителей Дельты в сою-
зе с кушитским фараоном Тахаркой. Ашшурбанапал описывает
их мятежные речи, заключение договора и посольство к Тахар-
ке так, словно сам присутствовал при этом. Он не скрывает:
«Мои представители слова эти услышали, их гонцов вместе с
их посланием перехватили и обнаружили их мятежное дело»
(цилиндр Рассама, I, 1128—130). Они ж е и своевременно обез-
главили мятеж, арестовав его участников. Вот начинает войну
с Ассирией кушитский фараон Танутамун, но не успел он еще
осадить ассирийские отряды в Мемфисе, как «спешный гонец в
Ниневию пришел ч сказал»*обо всем Ашшурбанапалу (цилиндр
Рассама, II, 27).
Весьма вероятно, что в окружении Шамашшумукина т а к ж е
находились ассирийские разведчики. Недаром Ашшурбанапал
уже в первые дни мятежа ясно представлял себе размах вос-
стания, его участников и сумел принять ряд военных и дипло-
матических мер по расколу рядов восставших. Знал он д а ж е о
том, кто что говорил о нем. Поэтому по взятии Вавилона он
«вырвал языки тех воинов, нахальные уста которых говорили
злое» (цилиндр Рассама, IV, 66—69).
Вспомним серию дворцовых переворотов, произошедших в
Эламе, и станет ясно, что и здесь не обошлось без ассирийской
разведки. Ашшурбанапал знал все буквально, все замыслы и
Речи эламских царей. Правда, он скромно приписывает это
ясновидению, но, право же, роль ассирийских разведчиков здесь
очевидна. Официальные письма Белибни открыто говорят о
слежке за событиями в Эламе, о междоусобицах претендентов
н
а престол, об их антиассирийской пропаганде, о военном по-
тенциале и моральном состоянии страны.
Многочисленные письма свидетельствуют о неусыпном на-
блюдении за халдеями. Письмо Ашшур-бэл-даннина повествует
° переселениях халдеев и, возможно, о каких-то локальных
мятежах. В письме Ашшурбанапала к Белибни говорится о
посылке к жителям Пукуду «человека, который любит дом
своего владыки, который видит и слышит, уши которого госпо-
дину его открыты» [ З т й Ь , 1887, № 513, с. 33; № 95, с. 44—45].
175-
Внимательные наблюдения велись за арабами. Согласно
письму Набушумлишира, мы узнаем: « Ц а р ь приказал... сооб-
щай об арабах все то, что ты услышишь». Ассирийский развед-
чик поспешил известить Ашшурбанапала о начавшейся войне
набатеев с соседним племенем, узнав об этом от набатея, уце-
левшего в бою, и посылает его к царю лично: «Пусть царь сам
услышит из его уст» [ 5 т И Ь , 1887, № 562, с. 36—37].
Итак, очевидно, что ассирийская разведка чрезвычайно мно-
го делала не только для подготовки успехов в военных делах,
но и д л я торжества ассирийской дипломатии. Ассирийская ди-
пломатия строила свой расчет на внутренних противоречиях
государств-партнеров, на сепаратизме их составных частей, осо-
бенно племен, на их противоречиях с другими, чаще всего со-
предельными государствами, а все эти сведения ассирийской
администрации, в том числе дипломатической службе, достав-
ляла разведка, значение которой поистине трудно переоценить
для Ассирии.
С падением Ассирии ее дипломатический опыт во многом
был заимствован Нововавилонской, Мидийской и Персидской
д е р ж а в а м и — ее преемницами и сослужил им определенную
службу.
ГЛАВА 5
ДРЕВНЯЯ ИНДИЯ
1. Введение
181-
юзник союзника». В «Артхашастре» подчиненному царю не
комендуется принимать в дар от верховного правителя з е у ^ Э
его союзника. Союзника может иметь и подчиненный «сосгд»
(саманта), и чиновник, управляющий пограничной областью
(антапала). Таким образом, зависимые правители и даже пр а . •
вители областей, не имеющие титула «союзников» в индийской
политической теории, могли сохранять известную свободу вне^.
неполитических связей.
В «Нитисаре» Камандаки, как и в других, более поздних
трактатах, приводится длинный перечень видов мандал, часто
весьма надуманных построений, но все они составлялись, исхо-
дя из изложенных выше общих принципов, видимо имевших
под собой конкретно-историческую основу.
Сопоставление понятия «мандала» с другим традиционным
для поздневедийской и буддийской литературы понятием —
«чакравартин» (владыка мира, букв, «вращающий колесо»), до-
вольно редко встречающимся в «Артхашастре» (см. [КА IX, 1,
18]), дает возможность понять истоки формирования внешнепо-
литической концепции «политических трактатов».
Время создания вед многими учеными определяется как
эпоха складывания государственности в древней Индии. Истоки
ряда концепций «Артхашастры» т а к ж е можно искать в поздне-
ведийских текстах, принадлежащих к древнейшим памятникам
древнеиндийской литературы. Несомненно, политическая обста-
новка в Индии конца II — начала I тысячелетия до н. э. была
крайне неустойчивой. Многочисленные военные конфликты
приводили к усилению ряда племен и их вождей, появлению
непрочных объединений, племен и ранних государств для осу-
ществления каких-либо завоеваний. Уже в «Ригведе» [VII, 18]
сохранилось упоминание о союзе десяти «царей» (стоявших во
главе своих «племен»), который сражался против царя Судаса.
На древнейшем этапе становления государственности в Индии
происходила и дифференциация таких вождей (или царьков).
Это можно проследить по терминологии, употребляемой в тек-
стах. Наиболее часто встречается термин «раджан» («царь»),
однако появляются и другие термины, которые выделяют от-
дельных правителей из общей массы раджей: «самрадж»
(«верховный правитель»), «экарадж» («единовластный прави-
тель»), Много ведийских гимнов посвящено мольбам к богам
о достижении победы над врагом, в результате которой царь
может именоваться самрадж. «Шатапатха-брахмана» [I, 6, 4,
21] говорит об Индре, который в результате победы над Врит-
рой стал называться не раджан, а с а м р а д ж [Капе, 1947, с. 65],
«Айтарея-брахмана» [VIII, 12] сообщает о том, что боги награ-
дили Индру, провозгласив его верховным царем ( с а м р а д ж ) , не-
зависимым (сварадж) правителем, выдающимся царем (ви-
р а д ж ) . Провозгласив Индру царем, боги сделали его «отцом
царей», назвав «тот, кто достиг (исполнения) высших желаний»
(парамештхин) [Ыа§, 1926, с. 53]. Ц а р ь или вождь в брахманах
182-
Шмысливается уже как самое важное лицо в государстве, а не-
онархическая форма правления приобретает в поздневедий-
кой литературе крайне отрицательные характеристики. «Боги
Е з а л и : для тех, кто не имеет царя, нет победы в сражени-
так говорится в «Айтарее» [III, 3—6| и «Тайттирие» брах-
манах [I, 5, 91].
различия в титулатуре связываются с исполнением опреде-
ленных ритуалов жертвоприношений. Так, «Шатапатха-брахма-
на» сообщает: «Совершив церемонию раджасуя, [правитель]
становится царем ( р а д ж а н ) , совершив церемонию ваджапея —
верховным царем ( с а м р а д ж ) » [V, 1, 1, 12—13]. Исполняя специ-
альные царские жертвоприношения, царь поднимался на более
высокую ступеньку иерархической лестницы правителей, выде-
лялся из массы царьков и племенных вождей, подчиняя их сво-
ей власти. Основное значение специальных царских жертвопри-
ношений сводилось к ритуальному «завоеванию» всего мира.
Так, во время раджасуи царь должен был совершить набеги на
соседние царства, символизируя этим завоевание четырех сто-
рон света, и вступить на шкуру тигра, чтобы получить его силу.
Во второй книге «Махабхарагы» приводится описание жертво-
приношения, для исполнения которого эпические герои подчи-
нили огромное количество царств и племен. Следует отметить
важную особенность этого завоевания при исполнении раджа-
суи: оно заключалось часто лишь в согласии повиноваться и
выплачивать определенную дань, но никогда не выражалось в
присоединении, в полном уничтожении самостоятельности под-
чиненных царств победителем.
Жертвоприношение ашвамедха по сути было близко р а д ж а -
суе. Известное уже в период самхит, детально разработанное в
поздневедийской и эпической литературе, оно исполнялось ца-
рями вплоть до средних веков [СП, III, с. 35—41]. Во время
этой церемонии царь пускал на волю специально отобранного
коня, а сам следовал за ним вместе с войском целый год. На
Ч|ю территорию забредал этот конь, с тем царем он должен
был сражаться, если противник сам не изъявлял покорности и
"е предоставлял дань. По прошествии года коня возвращали в
столицу и приносили в жертву. Как и при раджасуе, завоевание
означало лишь установление зависимости, подчинение ряда
Царств завоевателю. В результате совершения этих церемоний
создавались непрочные политические структуры, составными ча-
сг
я м и которых были мелкие государства, сохранявшие свою
Целостность и автономию. Создается впечатление, что индийцы
"онимали складывавшиеся в результате таких завоеваний
структуры как государства более высокого уровня, в рамках
которых объединялись мелкие царства и племена, зависимые
°т центральной власти. Описанные ритуалы послужили, вероят-
но
> одним из источников при создании концепции ««мирового
г
°сподства», разработанной в древнеиндийской «политической
литературе». Именно после совершения таких жертвоприиоше-
183-
ний и подчинения других царей победитель принимал различ
ные титулы — «самрадж» («верховный правитель»), «сарваб*
хаума» и «чакравартин» («правитель всей земли, всего мира»)"
Брахманы и упанишады сохранили длинные перечни царей
совершивших ашвамедху, раджасую и достигших «господства'
над миром» [Капе, 1947, с. 66]. Одно из древнейших упоминаний
чакравартина мы встречаем в «Самавидхана-брахмане» [III, 5
2], в которой говорится, что чакравартин — это царь, овладев-
ший «кругом государств», а комментатор Саяна поясняет слово
«чакра» («колесо») обычным для «политической литературы»,
термином «мандала» («круг государств») [Капе, 1947, с. 66].
Лексикограф Амарасинха, объясняя термин «самрадж»
(«верховный правитель»), пишет, что это «царь, держащий в
подчинении мандалу юз двенадцати царей» [АшагакозЬа, 1957,
2, 8, 3]. Как мандала в «Махабхарате» [XII, 82] описывается'
государство Кришны, объединявшее народы и царства Вришни,
Андхаков, Бходжей и др. Понятие «мандала» встречается и во
многих других памятниках древнеиндийской литературы.
Итак, основные рекомендации «Артхашастры» по внешней
политике имели целью подчинение и захват других государств.
В результате этого должны были создаваться непрочные поли-
тические структуры, в рамках которых под властью паря-завое-
вателя объединялись (часто лишь номинально) мелкие государ-
ства и племена, сохранявшие автономию, своих правителей и
администрацию. Подобная структура и называлась мандалой.
Конечным результатом расширения державы считалось превра-
щение царя в чакравартина — владыку вселенной. Истоки дан-
ной концепции можно проследить уже в царских ритуалах и
титулах, отраженных в поздневедийской литературе, но пол-
ностью развивается она в «Артхашастре» (и сохраняется в
позднейших политических трактатах средневековья). Теория
«мандалы», как и термин «чакравартин», в древнеиндийской
политической мысли о т р а ж а л а существенные особенности меж-
государственных отношений.
Наиболее успешным считалось последовательное завоева-
ние: сначала мелких союзников, территории которых были рас-
положены по краям «мандалы врага», затем более сильных и,
наконец, территории царства самого врага. В этой связи можно
вспомнить известное предание о Чандрагупте, основателе ди-
настии Маурья (конец IV в. до н. э.), сохранившееся в разных
вариантах в буддийской и джайнской традиции. В коммента-
рии на буддийскую хронику рассказывается, как в одной из
деревень женщина испекла пирог и дала его своему ребенку.
Мальчик, оставляя края, ел только середину, а затем, выбросив
недоеденный пирог, попросил другой. Мать ему ответила: «Ты
делаешь, как Чандрагупта, предпринимавший атаку на столицу
(Нандов). Чандрагупта, одолеваемый ж а ж д о й захватить власть,
пренебрегая пограничными провинциями и постепенным захватом
городов, вторгся в центр страны, но его войско было окружено
184-
пазбито». Услышавши это, Чандрагупта понял свою ошибку
^ начав военные действия с завоевания пограничных террито-
й подчинил много государств и областей, а затем захватил
гтотипу и убил царя Дхана-Нанду.
Сходный рассказ мы находим и у средневекового джайнско-
го автора Хемачандры. Чандрагупта и его советник Чанакья
после неудачной попытки захватить власть, скрываясь, достиг-
ли оаной деревни. В доме, около которого они находились, жен-
щина приготовила ужин для своих детей. Маленький сын ее
жадно сунул палец в середину приготовленного кушанья, но
обжег палец и начал кричать. Мать назвала его глупцом, по-
добным Чанакье. Советник, находившийся неподалеку, услыхав
столь нелестное мнение о себе, спросил о причине такого отно-
шения. Женщина объяснила Чанакье, что ее ребенок обжегся,
так как он начал есть с середины кушанья, а не с более холод-
ных краев. Подобным образом был побежден Чанакья, так как
он, не обеспечив безопасности окружающих областей, прямо
двинулся на укрепленную столицу врага. Поняв свою ошибку,
Чанакья отправился в предгорья Гималаев, заключил союз с
царем этого района Парватакой. Затем они начали борьбу уже
с захвата провинции (см. [Бонгард-Левин, 1961, с. 171—172]).
Интересной параллелью эгим историям служит рассказ Плу-
тарха о том, как индийский мудрец Калан наглядно продемон-
стрировал Александру Македонскому, что такое власть. Калан
разложил на земле между зрителями совершенно иссохшую
кожу и наступил на один край ее: в этом месте кожа прилипла
к земле, в остальных же — поднялась. Мудрец обошел ее всю
кругом, показывая, что то же самое происходит, на какой бы
край он ни наступил. Наконец он встал на середину кожи: она
лежала неподвижно. Калан хотел образно показать Александру,
что ему следует утвердить главным образом власть в центре и
не отлучаться далеко (Плутарх, 65].
Наличие подобных сюжетов позволяет предполагать взаимо-
действие «науки политики» с литературными традициями иных
жанров.^ В повествовательной литературе, так же как и в трак-
татах, где специально рассматривалась мандала, огромное вни-
мание уделялось проблеме зависимой периферии, всегда гото-
вой отпасть от центральной власти.
Наряду -с теорией мандалы важнейшее место в древнеиндий-
ской политической теории занимает концепция «семичленного
государства». В качестве основных его элементов «политиче-
ские трактаты» называют самого царя, министров, города-кре-
постц, сельскую территорию, казну, войско и союзников. В свя-
Зи
с темой межгосударственных отношений наше внимание
привлекает главным образом этот последний элемент. Он пред-
тавляется историкам и наиболее загадочным в данной кон-
пции, поскольку индийцы как будто объявляют частью госу-
дарства другое (союзное) государство. Сравнение «семичленно-
государства» со схемой мандалы показывает, что речь в том
/
185-
и в другом случае идет об одних и тех же союзниках (поэтом*!
и общее количество элементов в сложной мандале, например
получается посредством умножения количества царей на шесть
а не на семь элементов каждого царства (см. [КА VI, 2, 28
и др.]). Это служит дополнительным подтверждением идеи 0
том, что мандала >может интерпретироваться не только как
«круг государств», но и как собственно государство (царство-
раджья). Более того, для подобного «государства» вовсе не
требовалось территориального единства, существенной была
только единая политическая власть, осуществляемая как на сво-
ей территории (прямо), так и на землях союзников (опосредо-
ванно). Четвертый элемент государства — сельская территория,
очевидно, представляла собою то, что в «Артхашастре» иногда
называется ядром (мула) государства — некая исконная земля,
полученная царем по наследству, где он непосредственно осу
ществлял власть. В понятие же государства или царства непре-
менно входили также союзники, имевшие в подчинении «собст-
венные земли», являвшиеся для верховного правителя «внеш-
ними».
В этой связи уместно привести фразу из Большого наскаль-
ного указа (№ 5), маурийского императора Ашоки: «Так посту-
пают они (сановники-махаматры.— Л., В.) в Паталипутре и во
внешних [городах], во всех моих владениях или в тех, что при-
надлежат моим братьям, или сестрам, или другим моим соро-
дичам» [Хрестоматия, 1980, т. 2, с. 112]. Таким образом, Ашо-
ка имел «зависимых соседей», владения которых являлись
структурными частями государства и представляли окружение
«собственных территорий» царя.
На характеристике часто упоминаемых в «Артхашастре» «со-
седей» или «союзников» следует остановиться особо, так как
именно с ними и была связана большая часть рекомендаций по
«межгосударственным отношениям». Через несколько веков
после составления «Артхашастры» термин «саманта» («сосед»)
появляется в эпиграфике Гуптов и царей более поздних индий-
ских династий, становясь наиболее распространенным обозначе-
нием вассалов. Но и в «Артхашастре» слово «саманта» в боль-
шинстве случаев употребляется для обозначения не просто со-
седа, а «зависимого правителя». Идеальный государь должен
«властвовать над соседями» [КА VI, 1, 3| (хотя сосед и остает-
ся лицом, облеченным властью и царским достоинством).
Главная характеристика союзника, согласно «Артхашаст-
ре»,— «принесение выгоды» [VII, 9, 12]. Важнейшим его каче-
ством считается покорность, об этом неоднократно говорится в
трактате [VI, 1, 12; VII, 9, 9—11; УН^Э, 40 ^ й др.]. «Покор-
ность» подразумевает оказание помощи и определенного рода
зависимость. Подробное перечисление «видов договора» со сла-
бым царем представляет нам последнего как «подчиненного»-
Слабому царю рекомендуется «либо опираться на более силь-
ного соседа, либо служить врагу казной, войском или террито-
186-
К ей либо быть прямо подчиненным» [VII, 2, 6—8]. Подчине-
К • являлось результатом «поиска помощи» у более сильного
• Р . д а р я . Он мог д а ж е попросить у последнего другую террито-
г
взамен своей собственной. Без разрешения верховного пра-
вителя он не должен был строить крепости, заключать брач-
ные союзы, устраивать крупные жертвоприношения и т. д. Од-
нако и тот не обладал полнотою власти по отношению к зави-
симому царю. Оговаривается, что на освободившийся престол
верховный правитель должен посадить того из наследников за-
висимого царя, который проявил к нему лояльность [V, 1, 55].
Царь не должен претендовать на земли, имущество, сыновей и
жен зависимого правителя, ему следует назначать родственни-
ков последнего на почетные и прибыльные должности. В этом
сл\'чае зависимые правители будут служить его сыновьям и
внукам. Если же царь будет нарушать эти правила, то на него
поднимется весь «круг государств» [VII, 16, 26—30]. Подобная
практика отношений с побежденным считалась традиционной
нормой в древней и средневековой литературе Индии. Сходное
мнение излагается, например, в дхармашастре Ману [VII, 201—
203).
В данном контексте следует обратить внимание на одну осо-
бенность: в результате подчинения происходила сначала пере-
дача царства верховному владыке, а затем обратное пожалова-
ние его прежнему правителю. При этом подчиненный царь
иногда мог быть перемещен, как любой царский чиновник, на
другую территорию. Интересно, что, когда в «Артхашастре» го-
ворится о пожаловании земли, теснейшим образом переплета-
ются упоминания различного рода «соседей», «чиновников» и
«родственников». Практика земельных пожалований трактуется
в «Артхашастре» и как метод внешней политики. Так, изгнан-
ного союзника рекомендуется привлекать на свою сторону по-
средством земельных пожалований [КА VII, 18, 15]. Царю дает-
ся совет ставить такого союзника в определенном случае на
Должности военачальника или правителя пограничной области
[КА VII, 6, 35]. В «Артхашастре» [VII, 16, 16] приводится пере-
чень ряда подарков, которые используются как средство подку-
па, привлечения на свою сторону «врага в тылу», «предводите-
л
я лесного племени» либо чиновника врага. Грань между чи-
новником и зависимым царем (союзником или соседом) порою
кажется весьма неопределенной (см. подробнее [Вигасин, Само-
званцев, 1984]). Так, посягательство на земли и богатства зави-
симого царя вызывает волнение со стороны всех «должностных
лиц» ) сидящих на «своих землях» (как будто они и являются
этих землях царями). Они прибегают к помощи мандалы,
стремясь лишить царства и жизни нарушителя общепринятых
й0
Р м поведения ]КА VII, 16, 31—32]. В «Махабхарате» упоми-
нается сходная ситуация, когда все слуги царя уходят в про-
® Ин цию из-за его несправедливости [XII, 91, 24].
В «Артхашастре» приводится характерная классификация
187-
союзников [VII, 2, 20] (имеется она и в других индийских тек-
стах). Основные виды их обозначаются как «ставший союзни'1
ком» и «унаследованный». «Ставший союзником» — это «подЧи"
нившийся ради сохранения жизни и богатства», т. е. недавно
заключивший явно неравноправный договор со «стремящимся к
завоеваниям». «Унаследованный» — это союзник, который имел
подобные договоры уже с предками государя. Итак, во-первых
политические трактаты под «союзником» и «соседом» часто
имеют в виду зависимых правителей, во-вторых, эта зависимость
может иметь устойчивый, наследственный характер.
Определения, содержащиеся в политических трактатах, лег-
ко находят соответствия в повествовательной литературе древ-
ней Индии. Эпос, драма, полуисторические предания включают
многочисленные упоминания о союзниках как о неравноправ-
ных, зависимых царях. В «Махабхарате» рассказывается, на-
пример, как царя Панду встречали в Хастинапуре, его столице,
радостные «цари и все царские советники» [I, 105, 22]. Арджу-
на говорит царю Прагджьотиши: «Ты — друг моего отца и так-
же доволен мною. Поэтому я не приказываю тебе, плати доб-
ровольную [дань]» [II, 23—25]. Здесь же говорится о том, что и
«союзник» может быть советником царя, если согласится жить
в его дворце [XII, 80, 23[. И действительно, нередко в роли цар-
ских советников выступают также цари (например, Шакуни,
Карна, Шишупала). Напротив, царь Магадхи Джарасандха, за-
воевывавший государства и забиравший при этом самих царей
в плен, характеризуется в эпосе весьма негативно. О завоевани-
ях легендарного царя Бхараты говорится: «И покатилось коле-
со того великодушного, блистательное и дивное, непобедимое и
великое, наполняющее звуками весь мир. Победив [всех[ царей,
он подчинил их своей власти. Он следовал закону добрых и до-
стиг высшей славы. И тот доблестный цапь стал чакравартином
и сарвабхаумой. Он совершил жертвоприношения различными
жертвами, подобно Шакре, владыке Марутов» [I, 69, 45—46].
В данном случае мы видим и целый набор разобранных выше
терминов «политической литературы».
В традиционном описании «семичленного государства» в
«Махабхарате» [XII, 81] можно обнаружить некоторое своеобра-
зие: «союзник» выступает в качестве второго, а не седьмого
элемента. В обычном порядке перечисления проявлялась изве-
стная закономерность — сначала указывались шесть элементов
ядра государства, затем «союзник» как «внешний элемент».
Нарушение этой последовательности нам кажется тоже не слу-
чайным: зависимый правитель занимал место между своим гос-
подином и его слугами. Следует отметить, однако, что и в ран-
нем политическом трактате «Артхашастре» статус местного
правителя то сходен с должностью государственного чиновника,
то практически не отличается от статуса полузависимого царя.
Слабость государственного аппарата, рыхлость политической
структуры приводили к неопределенности самого понятия госу-
188-
апства и очевидному сходству внешней и внутренней полити-
ки (см. подробнее [Вигасин, Самозванцев, 1984]).
Цель внешней политики, формулируемая в древнеиндийской
литературе как расширение власти царя над все более обшир-
ным кругом правителей, реализовалась посредством традицион-
ных методов (гуна). Их обычно выделяется шесть: мир, война,
поход (движение), выжидательное положение (стояние), поиск
помощи и двойственная политика. Впрочем, уже во время соз-
дания «Артхашастры» существовало мнение, что все шесть ме-
тодов сводятся к двум основным — миру и войне. С этим мне-
нием мудреца Ватавьядхи полемизировал Каутилья [КА VII,
1,3]
Все изложение внешней политики в трактатах сводится глав-
ным образом к описанию и классификации этих методов. Царь,
владеющий искусством политики, должен стремиться к едино-
властию, опираясь прежде всего на хитроумную систему до-
говоров. Различные виды мирных соглашений и имеются в ви-
ду под первым, самым важным, методом политики. «Если цари
достигают взаимного доверия, то возникает мир, мирный до-
говор, соглашение», — говорится в «Артхашастре» [VII, 17, 2].
Указываются два способа скрепить заключенный договор —
посредством клятв или залогом и поручительством [VII, 17, 5].
Формулы мирного договора, приводимые в «Артхашастре», оче-
видно, воспроизводят старинную традицию (и в какой-то мере
могут компенсировать исследователям отсутствие подлинных
дипломатических документов). «„Мы заключили мир" — так
цари в древности заключали договоры. Касаясь огня, воды, бо-
розды на поле, кома земли, плеча слона, спины лошади, осно-
вания колесницы, оружия, драгоценного камня, зерен, благово-
ний, вина, золота или денег, говорили: „Пусть они убьют или
покинут того, кто нарушит клятву"» [КА VII, 17, 6—7].
Но составитель «Артхашастры», кратко упомянув ритуал
принесения клятв, основное внимание уделяет обсуждению бо-
лее практичного метода — взятия заложников [VII, 17, 8—31].
При этом, как следует из текста, заложниками могли стать не
только сыновья государя (что происходило, видимо, наиболее
часто, и потому в «Артхашастре» подробно анализируется во-
прос о выборе сына для отдачи заложником), но и сановники,
родственники и дочери иаря. Отдавать заложником единствен-
ного наследника в трактате не рекомендуется, в таком случае
«лучше отдать себя» [VII, 17, 31]. После заключения договора
следует пытаться вызволить того, кто был отдан в залог.
" «Артхашастре», например, подробно описываются меры, осу-
ществляемые «тайными агентами» царя, чтобы царевич мог вер-
и т ь с я к отиу [VII, 17, 32—61].
«Мир» вовсе не означал долгого или постоянного мирного
сосуществования государств. Он рекомендовался лишь как наи-
лучшее средство для победы над более сильным врагом. После
а
мирения царь может «наносить вред делам другого, исполь-
189-
зуя его начинания», применять «тайных агентов» (как с разве
дывательными, так и с диверсионными целями), переманивать
«нужных» людей партнера по договору (как чиновников, так и
союзников) [КА VII, 1, 32]. Царю, находящемуся в состоянии
примирения, следует также ожидать, что партнер будет р а з
громлен другим (чему рекомендуется содействовать) или что
его дела придут в упадок сами вследствие внутренних противо-
речий в своем государстве (или мандале). Приведем для при-
мера одну из многочисленных рекомендаций по заключению по-
добного примирения. Когда царь атакован объединенными вра-
гами, ему следует говорить наиболее сильному из них: «С то-
бой я заключу мир. Вот золото, и я стану твоим союзником.
У тебя будег двойная выгода. Тебе не следует в ущерб себе
способствовать успеху этих своих врагов, принимающих вид
друзей. Ведь они, достигнув успеха, тебя же одолеют» [КА VII,
14, 1]. Или он должен способствовать раздорам, говоря: «Как
только я, не представляющий для тебя опасности, буду ими
разбит, они, объединившись, воспользовавшись удобным случа-
ем или твоей бедой, разгромят тебя. Ведь сила смущает дух,
так уничтожь их [силу]» [КА VII, 14, 2|. «Когда внесет раскол,
пусть, помогая наиболее сильному, воюет со слабыми или же
оказывает поддержку слабым против сильного, как сочтет нуж-
ным» [КА VII, 14, ЗГ
В других памятниках санскритской литературы также неод-
нократно встречаются рекомендации заключить мир с врагом,
чтобы победить его. В «Махабхарате» [XII, 114, 14], например,
говорится, что мудрый человек, когда он видит врага более
сильного, должен вести себя подобно тростнику. В связи с этим
рассказывается история о беседе океана и рек, которые в со-
стоянии нести в своих водах огромные деревья, но никогда
не приносят в океан тростник, гнущийся и неломающийся.
В другой главе «Махабхараты» излагается беседа легендарного
мудреца Бхарадваджи с Индрой. Поучая последнего, мудрец
говорит: «Если враг сильнее, политика примирения необходима.
В этом случае принято действовать тайными средствами» [XII,
104].
В связи с примирением упоминаются и «четыре способа по-
литики» (упая). Это «увещевания», «подарки», «вызывание раз-
доров» и «применение силы». Эти способы можно использовать
последовательно, один за другим [КА IX, 5, 9—12]. Совершив
примирение с врагом, царь переманивает на свою сторону союз-
ников и чиновников врага, увещевания и подарки способствуют
этому. Таким образом, среди сторонников врага начинаются
раздоры, и, когда он достаточно ослаблен, следует «применять
силу», переходя к военным действиям. Мудрец Вамадева в
«Махабхарате» в беседе с царем Кшемадаршином рекомендует
ему именно такой способ: «Завоевав доверие всех людей, полу-
чив силу друзей и посоветовавшись с хорошими советниками,
разъединив врагов с их близкими, разбей врагов, как человек
190-
б и в а е т о д и н плод бильва о другой, или же помирись с вра-
Р и врагов и уничтожь мощь последних» [XII, 106, 7—11]. Да-
Г
е е Вамадева рекомендует привлекать внимание врага различ-
ными предметами роскоши, чтобы, покупая их, тот истощал
свою казну, предлагать царю совершать крупные жертвоприно-
шения и дарения. Врага, чья казна истощена, а подданные из-
мучены поборами, следует или уничтожить, или убедить стать
аскетом и отречься от престола. Множество высказываний по-
добного рода в других главах эпической поэмы указывают на
близость ее с древней традицией «политической литературы».
Состояние примирения особенно рекомендуется для царей
с л а б ы х , которые не могут противостоять врагу открытой силой.
Договор с более слабым царем, естественно, не является рав-
ноправным. Виды подобных «примирений», изложенные в
«Артхашастре»"[VII, 3, 22—36], по существу, являются видами
подчинения. Выделяется три вида таких договоров.
Первый вид договора предполагает достижение мира при
условии выступления царя со всем войском на стороне своего
партнера. Возможна 'и частичная военная поддержка — переда-
ча ему какого-либо отряда, возглавляемого военачальником или
царевичем и т. д.
Второй вид договоров («с подчинением казны») предусмат-
ривает выплату дани. В случае, если она является чрезвычайно
тяжелой, примирение называется «нищенским» (поскольку сла-
бейший становится «нищим» в результате оскудения его казны).
Упоминается и особый вид мирного договора, который под-
крепляется брачным союзом, а платежи предусматриваются
лишь в будущем. Поскольку все виды договоров этой группы
связаны с данью, они называются «куплей» мира.
Третий вид договоров связан с определенными уступками —
территории или права сбора налогов. Упоминается и случай,
когда отдается вся земля, за исключением столицы. Практика
полного поглощения одним государством другого не одобрялась
в политических трактатах, однако захват части земли, террито-
рии союзников врага, очевидно, был обычным делом (см., на-
пример, рекомендации «Артхашастры» [VII, 3, 32—35]).
В изложении Камандаки становится еще более явной нерав-
номерность договоров о примирении. Его рекомендуется искать
лишь царю, потерпевшему поражение. Поэтому, комментируя
« Н и т и с а р у » , Шанкарарья сводит виды примирений к двум —
совершаемые «после нападения» и заключаемые добровольно,
«без нападения» (при этом к первому относятся почти все раз-
новидности) .
С этим методом (примирение) сходен и так называемый
«поиск помощи». По существу, это такой же неравноправный
союз-подчинение. Получение подобной помощи, описываемое в
«Артхашастре», является добровольным подчинением. В таком
Сл
учае царь должен принять с почестями посла более сильного
Ца
Ря, говоря: «Вот подарки для царя, вот для царицы и царе-
191-
вичей от моей царицы и царевичей; вот царство и я — в твое*
распоряжении» [VII, 15, 19—20]. Подчинившись, царь ведет себя
по отношению к верховному правителю как «слуга» [VII, 15Ч
21]. Похожее встречаем в «Махабхарате»: «Некоторые ради бо
гатства впадают в безумие, другие подпадают под власть вра!
гов, иные же идут на порабощение к другим» [V, 70, 26]. «Ар т .
хашастра» дает красноречивую характеристику такой внешне,,
политики: «То, что противник может отнять силой, следует от.
давать самому из политических соображений» [XII, 1, 32].
Много места в «Артхашастре» уделено описанию различного
рода договоров дипломатического характера (например, [VII,
9—12]). Выделяются договоры с условиями (о месте и времени
действий или о цели) и без условий, равные и неравные, выгод-
ные и невыгодные. Вероятно, они были непрочными; верности
партнерам по договору такого рода не придается большого зна-
чения. Основная цель договора — добыча, выгода, что особенно
подчеркивается в трактате. Обычно царю рекомендуется дейст-
вовать чужими руками, используя союзников, соседей или парт-
неров по договору для достижения выгоды. Поэтому в «Артха-
шастре» часто разбираются проблемы раздела добычи (или по-
лученной выгоды), виды ее. Вероятно, «более сильный» царь
нередко не соблюдал условий, ему даже рекомендуется изгонять
союзников, присваивая их долю добычи [VII, 5, 49].
Вторым по значению из традиционных методов внешней по-
литики является война. Как уже говорилось, война обычно по-
лучает негативные характеристики в древнеиндийской «полити-
ческой литературе». Но нужно учитывать, что это касается лишь
такой войны, победа в которой не подготовлена иными, дипло-
матическими методами. Война считалась последним средством,
когда уже использованы все другие. Часто в санскритской ли-
тературе встречаются афоризмы наподобие такого: «Когда по-
беда может быть на той или на другой стороне, враждебного
столкновения войск следует избегать» [МБх XII, 104, 12]. Царю
рекомендуется достигать побед без сражений, так как подчи-
нение мирным путем требует меньше сил и средств.
Многочисленные прославления самой войны, сражений не
вступают в противоречие с тезисом о стремлении избегать от-
крытого столкновения. Доблесть в сражении, победы над вра-
гом и т. д. — долг кшатриев и царей, важнейший атрибут по-
ложительных персонажей древнеиндийской литературы. Значи-
тельное место подобным темам уделяется и в трактатах, посвя-
щенных «науке политики». Однако война, даже окончившаяся
победой царя, согласно «Артхашастре», имеет и отрицательные
стороны—потери и расходы [VII, 2, 2|. На какое-то время царь
с войском вынужден покинуть свою страну, что о с л а б л я е т и
без того непрочные связи между составными частями г о с у д а р -
ства. Однако война являлась одним из основных м е т о д о в
внешней политики. Это видно из рекомендаций политических
трактатов по вопросам военной стратегии и тактики. В е р о я т н о ,
192-
теч\ет (как это делают некоторые исследователи [Калья-
Не
° 1976, с. 339—427]) на основании попыток героев «Махабха-
В
'ы>- разрешить конфликт иными способами делать вывод о
В е з в ы ч а н к о м миролюбии древних индийцев.
Ч
Р 0 с т а л ь н ы е «методы внешней политики» являются лишь раз-
овндностями основных — войны и примирения. Так, «поход»
ли «движение» — это непосредственные зоенные действия. «Вы-
жидательное положение», по «Артхашастре», очень похоже на
Нейтральную позицию или на выжидание наиболее удобного
времени для нападения. «Двойственная политика» характери-
зуется как применение мира и войны соответственно обстоя-
тельствам [VII, 1, 11], но, возможно, обозначает и специфиче-
скую ситуацию, когда применяются оба метода сразу (как в
«Махабхарате», где Кришна, руководствуясь этим методом, от-
дал свое войско Кауравам, а сам отправился сражаться на сто-
роне их противников — П а н д а в о в ) .
В целом теория «шести методов внешней политики» была
направлена на достижение указанных выше основных целей, и,
хотя для ведения успешных действий царю необходимо было
К5меть прочную военно-финансовую базу, главным средством
создания державы признавалось дипломатическое искусство.
3. Посольская служба