Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
№ 3
Е.М. Терентьева
(аспирантка кафедры этнологии исторического факультета МГУ имени
М.В. Ломоносова)*
***
Одним из определяющих факторов в процессе формирования
самосознания и этнической идентичности крымскотатарского на-
рода стал ислам. В связи с этим актуализируется проблема изуче-
ния специфики «крымского варианта» мусульманских религиозных
воззрений, определивших быт, нормы поведения, семейный уклад
и практическую деятельность многих поколений татар.
В данной работе специфика религиозных представлений крым-
ских татар1 рассматривается через призму фольклора.
До нашего времени дошло крайне мало нарративных источни-
ков, относящихся к периоду существования Крымского ханства
(XV–XVIII вв.). Официальная документация и многочисленные
книги, хранившиеся в бахчисарайской библиотеке, сгорели в 1736 г.,
во время похода на Крым русских войск под командованием ге-
liza@yandex.ru
1 Далее в тексте часто «татары».
85
нерал-фельдмаршала Х. Миниха: город и ханский дворец по при-
казу главнокомандующего были практически полностью сожжены.
Фольклорные источники привлекали мало внимания истори-
ков вплоть до середины XIX в., когда активно стали развиваться
этнология и собственно фольклористика, потому сохранилось до-
вольно мало образцов устного народного творчества, записанных
в более ранний период. В то же время есть достаточно примеров
«высокой литературы», которой занимались не только признанные
поэты (Ашик Умер и др.), но также и ханы: известно, что литера-
торами были Саадет I Гирей, Газы II, Бахадыр I, Ханзаде Ханум —
жена Бахадыра и многие другие2.
Вероятно, наиболее ранние из сохранившихся преданий содер-
жатся в «Книге путешествий» Эвлии Челеби3, турецкого путеше-
ственника XVII в., который побывал на полуострове в 1641–1642 и
1666–1667 гг. «Книга» посвящена в первую очередь описанию горо-
дов, крепостей и географических объектов, однако в ней нашлось
место для ряда пословиц и мифологических сюжетов: Челеби рас-
сказывает читателям истории о богатыре-великане Салсале, о снеж-
ном черве на вершине Чатырдага, о кебабе (мясное кушанье), приго-
товленном на колесе арбы; однако иногда он настолько увлекается
построением отвлеченного ассоциативного ряда по тому или дру-
гому поводу, что вычленить собственно крымскотатарские сюжеты
становится сложно.
Благодаря многочисленным путешественникам, посещавшим
Крым в XIX — начале ХХ в.4, быт и культура крымских татар ста-
новятся известны русскому образованному обществу. Примерами
творческого переосмысления крымскотатарских легенд в классиче-
ской литературе стали поэма «Бахчисарайский фонтан» А.С. Пуш-
кина, драма «Айша и Мохаммед» Леси Украинки, «Песнь о Соколе»
М. Горького.
К сожалению, еще долгое время собиранием крымскотатарского
фольклора занимались в основном не специалисты, а увлеченные
дилетанты, однако было среди них несколько особенно талантли-
вых и упорных людей, записавших немало образцов устного на-
родного творчества.
Один из них — В.Х. Кондараки, отставной чиновник и автор
известного «Универсального описания Крыма»5 в 13 томах. В за-
2
Гайворонский А. Созвездие Гераев. Симферополь, 2003.
3
Челеби Эвлия. Книга путешествия. Крым и сопредельные области. Симферо-
поль, 2008.
4 Дидуров П. Крым и крымские татары. М., 1911.
5 Кондараки В.Х. Универсальное описание Крыма. Т. I–XIII. Николаев, 1873–
1875 гг.
86
ключительном томе, посвященном этнографии полуострова, было
помещено множество сказок и легенд различных народов, однако
нужно отметить, что тексты не подвергались атрибутизации. В 1883 г.
в сборнике «Память столетия Крыма» Кондараки привел еще не-
сколько текстов, однако они, как и предыдущие, шли без указания
каких-либо данных о рассказчиках.
Уже накануне революции, в 1913–1917 гг., увидели свет три сбор-
ника «Легенд Крыма», собранных и отредактированных Н.А. Марк-
сом, помещиком из села Отузы, отставным генералом и профессо-
ром археологии, читавшим лекции в Московском археологическом
институте6. (Факсимильные копии этих книг были использованы
нами в работе). Несмотря на ценность этого издания, нужно отме-
тить, что Маркс в значительной степени «декорировал» услышан-
ные рассказы в духе Серебряного века.
В 1925 г. живущий в эмиграции С.С. Крым, ученый-агроном и
в то же время общественный и политический деятель, издал в Па-
риже составленный им сборник «Крымские легенды», куда вошли
такие истории, как «Биче», «В раю» и др.
Еще один интересный сборник — «Сказки и легенды татар
Крыма», которые были собраны в начале 1930-х гг. работниками
Алупкинского музея под руководством директора Я.П. Бирзгала
и подготовлены к печати С.Д. Коцюбинским7. Сборник вышел
в 1936 г. и предоставляет хорошо подобранный и качественный ма-
териал, однако, в соответствии с духом времени, и рассказчики, и
собиратели сюжетов подходят к делу с ярко выраженных классовых
позиций, исходя из исторического дискурса: традиционный анта-
гонизм между богатыми и бедными представлялся практически как
классовая борьба пролетариата с буржуазией.
Нужно отметить еще нескольких советских собирателей крым-
ских легенд, таких как А. Кончевский (Сказки, легенды и предания
Крыма. М.; Л., 1930), М.Г. Кустова (Сказки крымских татар. Сим-
ферополь, 1941), Г. Таран (Крымские легенды. Симферополь, 1957).
Особо следует отметить цикл анекдотов об Ахмет-Ахае8, образ
которого явно был навеян историями о Насреддине; более того,
Ахай был объявлен внуком знаменитого Ходжи. Образ простодуш-
ного мудреца часто использовался для того, чтобы ярче оттенить
такие общечеловеческие пороки, как жадность, глупость, склон-
ность к бюрократизму. Многочисленные рассказы о его похожде-
ниях опубликованы в самых разных изданиях.
6 Легенды Крыма. Вып. I–III / Сост. Н.А. Маркс. Симферополь, 1990.
7 Сказки и легенды татар Крыма / Подготовка текста С.Д. Коцюбинского. Сим-
ферополь, 1936.
8 Мирер С.И. Ахмет Ахай Озенбашский. М., 1940.
87
Не менее интересны «Пословицы, поговорки и приметы крым-
ских татар» под редакцией А.Н. Самойловича и П.А.Фалева9, из-
данные в 1915 г. Поскольку материал собирали несколько исследо-
вателей, многие крылатые фразы приводятся в двух–трех
вариантах, записанных в разных уголках полуострова, что делает
работу более ценной. Все они размещены по тематике, и это зна-
чительно облегчает работу с данным изданием.
Несмотря на небольшие размеры полуострова, легенды разных
регионов имеют свои локальные особенности. Ведь в Крыму исто-
рически сложилось несколько этнических групп, известных под
универсальным этнонимом «крымские татары». Обычно выделяют
три или четыре условные этнические группы: степняки — ногайцы
(«мангыт»), предгорные татары («татар»), горные («таты», или
«татлар») и прибрежные («ялы бойлю») (третью и четвертую груп-
пы иногда объединяют в одну)10. Их диалекты сильно различают-
ся, а Челеби даже утверждал, что существует двенадцать разных
языков11. Эта неоднородность отразилась на материальной и ду-
ховной культуре12. Ногайцы дольше сохраняли кочевой образ жиз-
ни, кроме того, в их фенотипе ярче проступали монголоидные
черты. Три другие группы, живущие вблизи гор, обладали скорее
европеоидными чертами из-за значительной примеси крови так
называемого «христианского населения Крыма», в первую очередь —
греков. Культура и язык южнобережных татар развивались под
сильным влиянием выходцев из Османской империи. Крымские
татары исповедуют ислам суннитского толка, в основном — хана-
фитского мазхаба, реже — шафиитского (в степных районах).
Естественно, что фольклор этих этнических групп тоже несколько
различается.
Следует отметить, что при работе с крымскотатарским фоль-
клором возникают некоторые трудности: не всегда легко разо-
браться, принадлежит ли определенный сюжет татарам или иному
народу, проживающему в Крыму. Ведь нельзя забывать, что на тер-
ритории полуострова было создано немало легенд и сказок, при-
надлежащих караимскому («Молитва Гахама»), крымчакскому
(«Ювелир Насым-ахай и мудрая Гулюш»), немецкому («Семь ко-
лодезей»), русскому («Солдаткин мост», «О скалах Дива, Монах и
9 Пословицы, поговорки и приметы крымских татар / Под ред. А.Н. Самойло-
90
чужую красавицу-жену, предстал перед толпой на базарной площа-
ди Бахчисарая «весь в лохмотьях, грязный, мокрый, вонючий»17.
Однако если представитель улама принимал сторону народа, то
представал мудрым человеком. Так, умный кадий, фигурировав-
ший в одной из историй об Ахмет-Ахае, без лишних бюрократиче-
ских проволочек признает главного героя внуком Ходжи Насред-
дина, аргументировав свой поступок тем, что только потомок
этого человека мог в одиночку перепугать весь Бахчисарай, доду-
мавшись привязать своего осла к барабану-давулу, страшный гро-
хот которого поверг в ужас горожан18.
В любом случае только высокие моральные качества и мудрость,
а не социальный статус могли вызвать уважение и признание в на-
роде: примером тому являются сказания о святых (азисах) Кемал-
бабае, Курд-Таде, Гази-Мансур-Султане, Хабибулле и др.
91
Менее известна легенда «В раю», записанная С. Крымом20. В ней
ситуация «на небе» характеризуется достаточно сатирически: глав-
ный герой, мудрый крымский учитель и проповедник, «был пора-
жен как ослепительной яркостью красок, так и полным бездельем,
ленью и негой, разлитыми в раю». Ангелы «тихо и торжественно
поют хвалебные гимны», а Аллах не обращает внимания на то, что
«праведники» целыми днями только и делали, что «курили аро-
матный кальян, пили душистый кофе, обнимали райских краса-
виц, жевали... щербет».
Впрочем, в трудную минуту посланцы Аллаха все же могли
оказать помощь и поддержку тем, кто этого достоин: так, ангел
спасает несчастную женщину, собиравшуюся покончить с собой
в легенде «Письмо Магомету»; он же приносит благочестивому
носильщику Юсуфу удачу и богатство (предание «Мюск-Джами»).
Племя джиннов, созданных Аллахом, согласно Корану, «из огня
знойного» (Коран, 15:27), фигурирует в легендах об Аю-Даге, о Зо-
лотой колыбели и др.
Шайтан (Иблис), воплощенное зло, не то джинн, не то падший
ангел, согласно различным аятам Корана (Коран, 18:48, 38:73–74),
по мнению татар, постоянно незримо участвовал в жизни людей,
лишь в редких случаях вступая с ними в непосредственный кон-
такт, как в легенде «Чертова баня», записанной Н. Марксом. Однако
он свободно мог, оставаясь невидимкой, давать советы и рекомен-
дации, пример тому — легенда «Шайтан-Сарай». Но и величай-
ший хитрец Иблис мог обмануться: согласно легенде «Шайтанова
ягода», он, гонясь за выгодой, просил Аллаха отдать ему кизил, ко-
торый зацветает одним из первых в лесу, а затем не знал, как по-
ступить с не желающими спеть ягодами. В этой истории дьявол
напоминает незадачливого черта славянских сказок и вызывает
скорее не антипатию слушателей, а жалость.
Пророк не часто становился активным персонажем фольклора,
однако и такое случалось, пример тому — легенды «В раю» и, в
меньшей степени — «Письмо Магомеду». Но основным действую-
щим лицом он при этом не является — лишь исполнителем воли
Аллаха и посредником между ним и смертными. Однако в народе
сохранилось поверье о том, что меч Пророка лежит на дне Черного
моря, дожидаясь достойного человека, который сможет его выта-
щить и победить с помощью этого священного оружия любого
врага, угрожающего правоверным.
В качестве отличительной особенности татарского фольклора
можно отметить отсутствие как космогонических, так и эсхатологи-
ческих мотивов: окружающий мир казался вечным и неизменным.
тают на Аляске при средней температуре ок. 0°С, умирают при +10°С.
25 Тугушева Л. Тюркские рунические памятники из Монголии. М., 2008. С. 27,
38, 143.
26 Кирюшко М.I., Бойцова О.Є. Iслам в Криму: релiгiйно-нацiональна само-
95
травы) и вернуть себе здоровье. Эта змея показалась хану вопло-
щением его народа, ведь практически в то же время пришла в Крым
счастливая весть: Османская империя разбила золотоордынского
хана Ахмеда (Ахмата), который когда-то уничтожил войско Гирея,
а его самого заставил скрываться. На примере этой легенды видно,
как преломляются исторические события через призму «коллектив-
ного бессознательного»: в действительности Бахчисарай основал
в 1532 г. Сахиб I Гирей, сын Менгли Гирея. Ахмед же был ханом
Большой, а не Золотой Орды (Золотая Орда к тому времени уже
распалась на Большую и Ногайскую орды, Сибирское, Узбекское
ханство и еще ряд автономных единиц). Ахмед не вступал в откры-
тый вооруженный конфликт с Портой, соответственно был убит
не османскими войнами, а сибирскими и ногайскими мурзами
в 1481 г.
Сохранили татары еще один древний языческий символ — Дунья
агъачы, Мировое древо, которое можно было обнаружить на по-
крывале детской люльки, на полотенцах, драпирующих стены, на
подвязках носков и шароваров, на мараме (женский платок), в на-
стенной росписи30. По мнению ряда исследователей, Мировое
древо (Ось мира, или axis mundi) позднее трансформировалось
в другой фундаментальный символ — колыбель31. Действительно,
легенда о Золотой колыбели была одной из любимейших в Крыму:
известно не менее пяти ее вариантов, при этом упоминается как
минимум восемь гор, недра которых могли якобы скрывать это
сокровище: Бор-Кая (близ села Кишлав-Курское), Ак-Кая (возле
г. Карасубазара (Белогорска), Каплы-Кая (близ села Буюк Озенбаш
(Счастливое), Бинбаш Коба (северный склон Чатырдага), гора
Крестовая над Алупкой и т. д. Иными словами, судя по материалам
информаторов, жители каждого региона полуострова верили, что
Золотая колыбель — гарантия благополучия народа — находится
именно у них.
Исламизированные элементы языческого культа животных от-
разились в легенде «Чершамбе»32 («среда»): Муртаза, один из жи-
телей Отуз, нисколько не огорчился, когда пала его кобыла, ведь
гибель лошади или другого домашнего животного в то время, когда
кто-то из членов семьи был болен, считалась благоприятным зна-
мением: это рассматривали как согласие Аллаха принять в жертву
скотину вместо человека.
Широкое распространение обряда жертвоприношения у тюрк-
ских народов подтверждается достаточно частым использованием
30 Куртиев Р. И. Тюркские символы в традиционной культуре крымских татар //
96
этого мотива в фольклоре, причем в роли жертвы могло выступать
как животное, так и человек. Пример ритуального животного кур-
бана приводит сказка «Кичкене», маленький герой которой спаса-
ет родную деревню от страшного сорокаголового аджаги, который,
поселившись у реки, требовал от крестьян ежегодно одного быка
за право пользоваться водой.
Ряд легенд, возможно, отражает народную память о практиковав-
шихся в древности человеческих жертвоприношениях. Отголоски
этого можно найти в предании «Курбан-кая», герой которого вна-
чале из ревности убивает своего соперника и сбрасывает со скалы,
а после и сам срывается с нее. Другой пример — легенда «Богатырь
Кантемир»33, повествующая о фантастическом чудовище, умило-
стивить которое можно было, лишь отдав ему на съедение юную
девушку.
97
же откладывать было уже нельзя, «велел падишах раскинуть бога-
тые шатры, шитые золотом и серебром, созвал народ и объявил ве-
ликое празднество сюннета»36, но девушке удалось скрыться до
того, как обман был раскрыт.
Свадьбе традиционно предшествовало обручение — нишан
(этим же термином обозначалось и приданое невесты). Когда юно-
ше исполнялось 18–20 лет, его родители засылали к невесте сватов
(худа). Нишан как неотъемлемый обычай упоминается в легендах
«Об Арзы-хыз» и «Ашир и Айше».
Свадьбы обычно играли сразу после Курбан-байрама: в легенде
об Арзы-хыз описывается, как в день заключения брака «юноши и
девушки затевали на плоских крышах саклей шумные веселые
джийины37 и с крыши на крышу перебрасывались задорными
манэ»38. В качестве примера манэ можно привести следующие чет-
веростишия:
Месяц ты или звезда?
Молодка или девушка?
Я этой ночью приду,
Одна ли ты будешь в вашем доме?
Или:
Есть ли в садах роза?
Можно ли пройти мимо розового куста?
Найдется ли (мне) на твоей постели местечко,
Переночевать одну ноченьку?39
99
ным, о чем свидетельствует устное творчество: если бахчисарай-
ский азис из одноименной легенды вызывает почтение, то «Сказка
о хаджи Тильки и о правоверных пилигримах» пронизана иронией
по отношению к развращенной и коррумпированной улама, кото-
рую персонифицирует лис Тильки.
В народном сознании твердо жила уверенность в том, что лю-
бая сфера жизнедеятельности и любая социальная группа нужда-
ются в своем покровителе. Охранительные функции приписывались
как умершим азисам, так и другим полулегендарным личностям,
к примеру покровителям ремесленных цехов (выше уже упоми-
нался покровитель бузаджи Салсал). Хотя кажется вероятным, что
вера в святых-покровителей — скорее наследие язычества, ведь
официального культа святых в исламе нет: бог-творец, согласно
традиционным представлениям всех авраамических религий, сам
наблюдает за каждым и, следовательно, должен являться главным
покровителем любого человека и единственным гарантом благо-
получия.
Список литературы
1. Бойцова Е.Е. Ислам в Крымском ханстве. Севастополь, 2004.
2. Гайворонский А. Созвездие Гераев. Симферополь, 2003.
3. Ислам на территории бывшей Российской империи / Под ред.
С.М. Прозорова. М., 2006.
4. Кирюшко М.I., Бойцова О.Е. Iслам в Криму: релiгiйно-нацiональна
самоiдентифiкацiя кримськотатарського народу. Киев, 2005.
5. Куртиев Р.И. Тюркские символы в традиционной культуре крым-
ских татар // Бахчисарайский историко-археологический сборник. Сим-
ферополь, 2001.
6. Тугушева Л. Тюркские рунические памятники из Монголии. М., 2008.
7. Тюркские народы Крыма: Караимы. Крымские татары. Крымчаки /
Под ред. С.Я. Козлова, Л.В. Чижовой. М., 2003.
8. Усеинов Л.Б. Древние обряды и обычаи, запечатленные в крымско-
татарской волшебной сказке // Культура народов Причерноморья. № 36.
Симферополь, 2002.
9. Харитонов М.С. Суды и судьи в мировом фольклоре. М., 1983.
Поступила в редакцию
18 декабря 2013 г.