ДЕТСКАЯ И ПОДРОСТКОВАЯ ПСИХИАТРИЯ
© М.Ю. Каменсков, А.А. Ткаченко, 2014
УДК 616.89-008.48-058.6-053.71
М.Ю. Каменсков, А.А. Ткаченко
Факторы виктимности у несовершеннолетних
потерпевших – жертв сексуального насилия*
Victimization risk factors
for juvenile sexual abuse
victims
M.Yu. Kamenskov, A.A. Tkachenko
Presented are outcomes
of comprehensive sexological-
psychiatric investigation
of 45 minor and juvenile victims
of sexual violence. Described are
different types of deadaptation
of sexual assault victims
at pre-criminal stage which served
as risk factors for the development
of victimization behaviour.
Key words: victims, victimization
berhaviour, social maladjustment,
family deadaptation, sexual
deadaptation
Российский психиатрический журнал № 5, 2014
блок_РПЖ_5_2014_правка.indd 73
Для корреспонденции
Каменсков Максим Юрьевич – кандидат медицинских наук,
старший научный сотрудник Лаборатории судебной сексологии
Отдела судебно-психиатрических экспертиз в уголовном
процессе ФГБУ «Государственный научный центр социальной
и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» Минздрава России
Адрес: 119991, г. Москва, Кропоткинский пер., д. 23
Телефон: (495) 637-53-98
E-mail: job-gnc@yandex.ru
ФГБУ «Государственный научный центр судебной и социальной
психиатрии им. В.П. Сербского» Минздрава России, Москва
The Serbsky State Research Centre of Social and Forensic Psychiatry, Moscow
Изложены результаты комплексного сексолого-психиатрического
исследования 45 малолетних и несовершеннолетних жертв полового
насилия. Описаны различные формы дезадаптации потерпевших
на предкриминальном этапе, которые являлись факторами риска
в формировании у них виктимного поведения.
Ключевые слова: потерпевшие, виктимное поведение, социальная
дезадаптация, семейная дезадаптация,
сексуальная дезадаптация
В настоящее время предлагаются судебно-психиатрические подхо-
ды к экспертной оценке тяжести вреда здоровью, соответствую-
щие современным научным представлениям, согласно которым пси-
хическое расстройство, находящееся в причинно-следственной связи
с причиненным вредом здоровью потерпевшему, может отвечать
квалифицирующим признакам всех степеней тяжести вреда здоро-
вью [2, 3, 8, 10, 11]. При этом учитывается, что содержательное насы-
щение квалифицирующих признаков, фигурирующих в юридических
критериях соответствующих статей УК (ст. 111, 112, 115), не может
дублировать судебно-медицинские критерии при оценке психических
расстройств. Так, квалифицирующий признак стойкой утраты общей
трудоспособности трудно применим не только к детям и подросткам
с психическими расстройствами, но и ко взрослым с теми варианта-
ми психической патологии, которые не столько приводят к наруше-
нию трудовой деятельности, сколько существенно сказываются на
других сферах жизнедеятельности. Поэтому предлагалось в качест-
* Данная работа выполнена в рамках государственного задания. Наименование
проекта: «Разработка методов диагностических, экспертных, лечебно-профилакти-
ческих и реабилитационных мероприятий для лиц, пострадавших при чрезвычайных
ситуациях, а также ставших жертвами различных форм насилия и злоупотреблений
(включая потерпевших)».
73
10.10.2014 13:55:18
 РУБРИКА
ве квалифицирующих признаков (юридического
критерия) к каждой степени тяжести вреда здоро-
вью в виде психического расстройства и медицин-
ских критериев использовать как равноценный
аналог критерия «утраты общей трудоспособнос-
ти» критерий «дезадаптации». Под дезадаптацией
понимаются возникающие вследствие психичес-
кого расстройства нарушения личностного функ-
ционирования в разных сферах жизнедеятельнос-
ти – социальной в узком смысле слова (межлич-
ностное взаимодействие), семейной, сексуальной,
трудовой (у взрослых), школьной (у малолетних/
несовершеннолетних).
Между тем заключение о вреде здоровью сле-
дует выносить с учетом в том числе ретроспектив-
ной оценки психического состояния потерпевших
до криминальной ситуации. Это прямо вытекает из
п. 9 Правил определения степени тяжести вреда,
причиненного здоровью человека*, согласно ко-
торому «при проведении судебно-медицинской эк-
спертизы в отношении живого лица, имеющего
какое-либо предшествующее травме заболева-
ние либо повреждение части тела с полностью
или частично ранее утраченной функцией, учиты-
вается только вред, причиненный здоровью че-
ловека, вызванный травмой и причинно с ней
связанный».
Анализ психического состояния потерпевшего до
криминального события имеет непосредственное
отношение и к экспертной оценке его беспомощ-
ного состояния, в структуре юридического критерия
которого имеются 2 компонента: интеллектуальный
(невозможность понимать характер и значение
совершаемых действий) и волевой (невозможность
оказывать сопротивление). Теснейшим образом
к проблеме беспомощного состояния примыкают
вопросы виктимного поведения. В центре внима-
ния виктимологии находится комплекс вопросов,
связанных с объектом преступления: личность
жертвы; особенности ее взаимоотношений с пре-
ступником, так как преступник, жертва и ситуация
образуют единую и подвижную криминальную сис-
тему, которая и определяет возможность реали-
зации противоправных действий, причем вклад
жертвы в развитие криминальной ситуации может
быть весьма велик.
Как указано в постановлении Пленума Верхов-
ного суда РФ от 15.06.2004, для квалификации
составов преступления, предусматривающих бес-
помощное состояние потерпевшего, необходимо
установить, что лицо, совершая изнасилование или
насильственные действия сексуального характера,
осознает, что потерпевшее лицо находится в бес-
помощном состоянии. Таким образом, неосозна-
* Постановление Правительства РФ от 17.08.2007 № 522 (в ред. от 24.03.2011) // СЗ РФ. – 2007. – № 35. – Ст. 4308; СЗ РФ. –
2011. – № 14. – Ст. 1931.
74
блок_РПЖ_5_2014_правка.indd 74
ние обвиняемым беспомощности жертвы ввиду ее
провоцирующего поведения ведет к изменению
квалификации состава предъявленного ему обви-
нения. Провоцирующее поведение потерпевшего
может рассматриваться судом и как «аморальное
поведение потерпевшего, явившееся поводом
для преступления», что является обстоятельством,
смягчающим ответственность (ст. 61 ч. 1 п. «з»
УК РФ). Вместе с тем провоцирующее поведение
не исключает беспомощное состояние, а наобо-
рот, сближается с ним, поскольку дает основание
для оценки его юридического критерия. В одном
из проведенных исследований [9, 10] не обнару-
жено ни одного случая, в котором у потерпевшего
с провоцирующим поведением отсутствовал бы
этот критерий.
Существуют разные подходы к проблемам вик-
тимного поведения. Если советская и постсовет-
ская виктимологические школы продолжают опи-
раться на раннюю позитивистскую виктимологию,
то зарубежная виктимология претерпела сущест-
венные изменения в 1970-е гг., когда с критикой
позитивистского подхода выступили феминистские
авторы и правозащитные организации [22]. В ре-
зультате в современной зарубежной виктимологии
наряду с подходом, основанным на выявлении фак-
торов виктимности, существует подход, ориентиро-
ванный на эмпирические исследования, свидетель-
ствующие об отсутствии различий между жертвами
сексуального насилия и лицами, не подвергшимися
половым притязаниям [21].
Однако результаты отечественных исследований
показывают, что виктимное поведение жертвы
в ряде случаев определяется совокупностью име-
ющихся у нее неблагоприятных предиспозиций
[5, 6, 10]. Обнаружена также связь виктимности
с психической патологией: наиболее часто жерт-
вами преступлений сексуального характера ока-
зываются малолетние дети и подростки именно
с психическими расстройствами [5]. По мнению
С.В. Ильиной [1], препубертатный и пубертатный пе-
риоды, являясь критическими в развитии ребенка,
оказываются сенситивными к насилию по причине
того, что именно на этом этапе личность ребенка
становится сенситивной и хрупкой по отношению
к внешним воздействиям.
Таким образом, в настоящее время актуально
дальнейшее исследование факторов виктимности,
которые не только указывают на вероятность бес-
помощного состояния, но и которые необходимо
учитывать в ходе медико-психологической реаби-
литации потерпевших в целях уменьшения риска
повторного их попадания в ситуацию сексуального
насилия.
Российский психиатрический журнал № 5, 2014
10.10.2014 13:55:18
 М.Ю. Каменсков, А.А. Ткаченко

Цель проведенного исследования заключалась Результаты и обсуждение

в выявлении факторов виктимности и механизмов В ходе данного исследования у потерпевших
виктимного поведения у детей и подростков, став- были изучены различные формы дезадаптации
ших жертвами сексуального насилия. (социальная, семейная, сексуальная) на пред-
криминальном этапе, параметры которых можно
также рассматривать и как неблагоприятные фак-
Материал и методы торы риска виктимного поведения. Данный подход
Объектом исследования стали 45 потерпевших к анализу был обусловлен тем, что те же самые
по ст. 131, 132, 134, 135 УК РФ, проходивших формы дезадаптации рассматриваются при оценке
амбулаторную комплексную сексолого-психиатри- тяжести вреда здоровью, причиненного жертве
ческую экспертизу. Средний возраст потерпевших сексуального насилия, что в последующем дает
составлял 12,3 года. Среди них большая часть была возможность дифференцированно принимать экс-
подросткового возраста (66%), меньшую часть об- пертное решение о степени тяжести вреда психи-
следованных составили дети парапубертатного ческому здоровью и половому развитию.
(7%) и препубертатного (27%) возрастов.
Правонарушения в отношении детей реже совер- Социальная дезадаптация
шались близкими родственниками первого колена, В рамках социальной формы дезадаптации
друзьями потерпевших и родителей (20%), чаще – были рассмотрены 2 ее варианта: школьная
незнакомцами на улице или малознакомыми (по аналогии с трудовой у взрослых) дезадаптация
людьми, с которыми обследуемые ранее обща- и особенности взаимодействия в микросоциаль-
лись в социальных сетях. Обследуемые нередко по- ном окружении за пределами родительской семьи
вторно вовлекались в ситуацию сексуальных при- (т.е. собственно социальная дезадаптация).
тязаний, причем не только близкими, но и теми же Несмотря на то что большая часть потерпевших
малознакомыми людьми (42%). Косвенно этот факт обучалась в средней общеобразовательной школе,
может свидетельствовать о виктимном поведении некоторые из них сталкивались со значительными
жертв сексуального насилия, а также о повышен- затруднениями при освоении общей школьной про-
ном у них риске ревиктимизации (по терминологии граммы в связи с недостаточно развитыми у них
Н.В. Тарабриной) [5]. когнитивными способностями (20%). Обследуемые
В ходе исследования были использованы кли- при поступлении в школу не имели необходимых
нико-психопатологический и сексологический навыков письма и счета и с трудом осваивали их
методы. Квалификация выявляемых психических в рамках школьных занятий. Однако только в не-
расстройств проводилась на основании клинико- которых случаях эти затруднения были настолько
диагностических критериев, изложенных в Меж- выраженными, что требовали индивидуального
дународной классификации болезней 10-го пере- подхода и плана обучения, хотя и по программе
смотра (МКБ-10). общеобразовательной школы (4%).
Среди всей группы обследованных донозологи- В 9% случаях затруднения в обучении были свя-
ческие (дизонтогенетические) состояния отмеча- заны с эмоционально-волевыми нарушениями,
лись в 73% случаев, а психические расстройства – когда на первый план выступали поведенческие
в 44%. расстройства. Такие дети нарушали дисциплину во
Основную группу подэкспертных составили время школьных занятий, разговаривая на уроках,
жертвы с невротическими расстройствами, кото- иногда совершая в отношении одноклассников им-
рые являлись последствиями сексуальных притя- пульсивные агрессивные поступки и др. Указанные
заний (28,5%). В этих случаях были диагностиро- особенности школьной дезадаптации потерпевших
ваны «расстройства приспособительных реакций» были обусловлены либо социально-педагогической
в виде кратковременной депрессивной реакции, запущенностью, либо органическими психическими
смешанной тревожной и депрессивной реакции расстройствами по типу минимальной мозговой
и расстройств с преобладанием нарушений других дисфункции, признаки которой отмечались у детей
эмоций, а также «острая реакция на стресс» и «пост- еще в дошкольном возрасте.
травматическое стрессовое расстройство». Наблюдаемые еще у 2 потерпевших существен-
Психическая патология также была представ- ные трудности в освоении общей школьной про-
лена нарушениями органической природы, начиная граммы были обусловлены особенностями социаль-
от гипердинамических расстройств и заканчивая ного положения родительской семьи и ее бытовой
умственной отсталостью, в том числе погранич- неустроенностью, ввиду которой они вынуждены
ными ее вариантами (8,8%). В единичных случаях были часто менять места проживания и школьные
(6,7%) выявлялась аддиктивная патология, кото- коллективы.
рая была представлена пагубным употреблением Небольшая часть обследованных (11%) находи-
психоактивных веществ и психосексуальными лась на обучении в специализированной школе,
отклонениями. что было связано с существенными когнитивными

Российский психиатрический журнал № 5, 2014 75

блок_РПЖ_5_2014_правка.indd 75 10.10.2014 13:55:18

 ДЕТСКАЯ И ПОДРОСТКОВАЯ ПСИХИАТРИЯ
нарушениями или же с появлением у некоторых
детей поведенческих расстройств в негативной
фазе пубертата.
В целом те или иные формы школьной дезадап-
тации наблюдались у 44% потерпевших в виду вос-
питания в неблагоприятной социальной среде или
психических отклонений.
Взаимодействие в микросоциальном окружении
за пределами родительской семьи также имело
свои особенности. У немалой части потерпевших
(24%) оказывались слабо сформированными ком-
муникативные навыки, и в общении со сверстни-
ками они имели подчиненное положение, занимая
место пассивных слушателей и не предпринимая
инициативы в общении со знакомыми им людьми.
Однако почти все эти потерпевшие, несмотря
на трудности в общении, продолжали оставаться
в своей социальной среде.
В других случаях (13%) способность к поддер-
жанию социальных контактов не была развита,
и такие потерпевшие избирали для общения детей
младше себя по возрасту или предпочитали прово-
дить время в одиночестве. Игровые интересы таких
детей соответствовали более младшему возраст-
ному периоду.
Часть потерпевших (16%) нередко для комму-
никации выбирали делинквентные группы под-
ростков, в которых они занимали подчиненное
или активное положение. Во время контактов
с ними они периодически употребляли алкогольную
продукцию, психоактивные средства, совершали
мелкие бытовые кражи и хулиганские действия.
В общей сложности признаки дезадаптации
в своей социальной среде наблюдались в 57,7%
случаев, и нередко кроме нарушений коммуника-
тивных навыков во взаимодействии у потерпевших
выявлялось агрессивное поведение, которое порой
носило импульсивный характер (22%).
Семейная дезадаптация
При оценке семейной дезадаптации анализиро-
вались взаимоотношения в родительской семье по-
терпевших, социально-бытовая устроенность семьи
и особенности воспитания обследуемых детей.
Оказалось, что более чем в половине случаев
(62%) потерпевшие воспитывались в неполной
семье матерями либо на протяжении большей
части своей биографии, либо длительный промежу-
ток времени. В исключительных случаях подростки
находились на воспитании в интернатах.
В связи с таким составом семьи, когда только
мать брала на себя воспитательную функцию
и в то же время вынуждена была обеспечивать про-
живание членов семьи, дети и подростки нередко
оказывались предоставлены сами себе (40%), а со-
циально-бытовое положение семьи было неблаго-
приятным (16%). Однако даже и в некоторых полных
социально обустроенных семьях родители в связи
76
блок_РПЖ_5_2014_правка.indd 76
с трудовой занятостью не могли посвящать доста-
точного времени ребенку, который воспитывался
в условиях гипоопеки.
В некоторых случаях эмоциональная атмосфера
в семье была напряженной в связи с частыми конф-
ликтными ситуациями между родителями, которые
возникали на фоне систематического употребления
спиртных напитков (11%) или вследствие наличия
психического заболевания у одного из родителей
(2%). Это в свою очередь сказывалось и на взаимо-
отношениях между потерпевшим и его родителями,
которые были эмоционально холодными и также
конфликтными (18%).
В целом особенности родительской семьи ска-
зывались на коммуникации потерпевших, которая
могла быть ограничена (9%) или нарушена (9%).
В первом случае обследуемые могли поддерживать
с родителями формальные отношения, избегая об-
суждения своих интересов и проблем, изредка
выполняли свои бытовые обязанности, стараясь
держаться обособленно. В случаях нарушения
адаптации внутри родительской семьи дети часто
убегали из дома, проводя короткое время в гостях
у знакомых, старались избегать любых контактов
с членами семьи, отказывались исполнять свои
обязанности либо же выполняли их под давлением.
Иногда наблюдалось агрессивное вербальное по-
ведение со стороны потерпевших.
Психосексуальная дезадаптация
При рассмотрении сексуальной дезадаптации
прежде всего учитывались те особенности поло-
вого развития, которые могли обусловить вик-
тимное поведение. У большей части потерпевших
до момента сексуальных притязаний отмечались
дизонтогенетические состояния (73%), которые
были представлены задержками полового разви-
тия (53%) и искажениями половой идентичности
(53%), приходящимися в основном на этап форми-
рования полоролевых стереотипов.
Признаки задержки полового развития выявля-
лись на первом и втором этапах полового разви-
тия, но наиболее серьезные отклонения, которые
играли существенную роль в виктимном поведе-
нии, были приурочены к препубертатному периоду.
Потерпевшие, как правило, занимали пассивную
позицию в отношениях со сверстниками, в некото-
рых случаях избегали контакта с ними, предпочитая
проводить время в одиночестве либо в компании
детей младше себя по возрасту, в обществе ко-
торых чувствовали себя комфортнее. В целом их
повседневные интересы ограничивались игровой
деятельностью в манере, характерной для детей
более раннего возраста. Наряду с этим к концу
препубертатного периода у них так и не появлялся
интерес к вопросам, связанным с сексуальной
сферой. Кроме того, для этой группы потерпев-
ших были характерны такие особенности поло-
Российский психиатрический журнал № 5, 2014
10.10.2014 13:55:18

вой идентичности, как недифференцированность
представлений о мужской и женской половой роли,
при которой обследуемые наделяли людей разного
пола одинаковыми нейтральными качествами, не
позволяющими соотнести их с признаками мас-
кулинности и фемининности. У других потерпев-
ших эти представления были слабо сформированы,
и при перечислении дифференцирующих мужчин
и женщин черт они называли в первую очередь
формальные характеристики во внешнем облике
и в трудовой занятости.
Указанные качества определяли у таких по-
терпевших пассивно-подчиняемое виктимное
поведение, когда они не были способны перед
ситуацией правонарушения распознать истинные
намерения обвиняемых, прогнозировать их пове-
дение, а в момент правонарушения выполняли тре-
бования преступника.
Другими жертвами сексуального насилия были
интериоризированы искаженные представления
о женских и мужских полоролевых качествах,
когда обследованные наделяли мужчин женскими,
а женщин мужскими чертами. Среди этих же потер-
певших в отдельных случаях отмечалось трансроле-
вое поведение. Например, такие девочки демонс-
трировали активную роль во взаимоотношениях с
юношами, легко инициируя любовные или эроти-
ческие отношения, а в повседневной деятельности
занимали лидирующие позиции.
В целом перечисленные особенности – искажен-
ные представления о мужской и женской половой
роли наряду с трансролевым поведением – опре-
деляли неразборчивость потерпевших в выборе
партнеров при эротических и сексуальных контак-
тах, гипертрофированное кокетство с мужчинами,
повторные по своей инициативе посещения сексу-
ального притязателя уже после первого противо-
правного контакта. Это демонстрирует ущербность
прогностической функции в сфере общения между
полами, беспечность по отношению к ситуациям,
аналогичным предкриминальной, убежденность
в непровоцирующем характере собственного по-
ведения и свидетельствует о виктимном активно-
провоцирующем поведении жертв (по терминоло-
гии Т.П. Печерниковой) [6]. Выявляемые особен-
ности полового развития потерпевших, которые
предопределяют их виктимное поведение, под-
тверждают данные, полученные ранее и другими
авторами [10].
В некоторых случаях виктимное поведение было
связано не с психосексуальными отклонениями,
а с незавершенностью полового развития на оп-
ределенном этапе, т.е. особенности сексуального
поведения преступника и несформированность
отдельных компонент сексуальности потерпевших
обусловливали виктимное поведение и ревикти-
мизацию. Так, в одних случаях девочки, находящи-
еся на этапе становления полового самосознания,
Российский психиатрический журнал № 5, 2014
блок_РПЖ_5_2014_правка.indd 77
М.Ю. Каменсков, А.А. Ткаченко
для которого характерен интерес к межполовым
различиям, неоднократно для удовлетворения
своего любопытства наблюдали за эксгибицио-
нистскими актами преступника. В других случаях
онтогенетическая несформированность у потер-
певших представлений об особенностях полового
взаимодействия в возрастном аспекте делала их
участниками (и порой активными) криминальной
ситуации.
Еще в одном случае у подэкспертной задолго
до совершения с ней противоправных действий
началось формирование мазохизма после неод-
нократных просмотров ею соответствующей пор-
нографической продукции в Интернете. Данное рас-
стройство сексуальных предпочтений определило
активно-провоцирующее поведение потерпевшей
в ситуации взаимодействия с преступником.
Подводя итог полученным данным, следует отме-
тить, что различные формы дезадаптации наблю-
дались у большинства жертв сексуального насилия
на предкриминальном этапе и в разной своей
совокупности в индивидуальных случаях. Однако
ключевую роль в особенностях поведения жертвы
в ситуации правонарушения играли дизонтогенети-
ческие признаки или онтогенетическая незрелость
сексуальной сферы.
Рассмотренные факторы обусловливали виктим-
ное поведение, которое чаще наблюдалось у пси-
хически здоровых обследуемых. Однако в ряде
наблюдений само психическое расстройство или
патохарактерологические особенности потерпев-
ших приводили к появлению различных форм деза-
даптации и виктимного поведения (22%).
Проведенный корреляционный анализ в соче-
тании с индивидуальным позволил выделить не-
сколько групп факторов риска, которые могут
обусловливать виктимное поведение. Для большей
части подэкспертных решающее значение имела
совокупность 2 факторов и более, относящихся, как
правило, к разным формам дезадаптации.
В одних случаях (см. рисунок, кластер 1) эмоцио-
нально-волевые нарушения, приуроченные к нега-
тивной фазе пубертата, сочетались у потерпевших
с особенностями микросоциального общения – вы-
бором в качестве коммуникации делинквентной
группы подростков. Такие потерпевшие с легкостью
шли на контакт с малознакомыми или незнакомыми
мужчинами, распивали в их компании алкогольные
напитки и подвергались с их стороны сексуальным
притязаниям.
В других случаях (см. рисунок, кластер 2) у потер-
певших с когнитивными нарушениями из неполных
семей, воспитывающихся в условиях гипоопеки,
наблюдались также признаки задержки полового
развития. Особенности их воспитания в семье
(гипоопека) позволяли отнести обследованных
к группе риска в плане попадания их в криминаль-
ную ситуацию – с одной стороны, а дизонтогенети-
77
10.10.2014 13:55:19
 ДЕТСКАЯ И ПОДРОСТКОВАЯ ПСИХИАТРИЯ
0,6
16
2 совершения посягательств со стороны мужчин,
0,4 Кластер 1
15 Кластер 2
9 9
0,2 23 13
1 8
26
18 5 28
0,0
Кластер 5
12 3 6 7 10
-0,2 414
11
-0,4
-0,0
-0,8 -0,6 -0,4 -0,2 0,0 0,2
Многомерное шкалирование факторов дезадаптации у жертв
сексуального насилия
ческие состояния и когнитивные нарушения обус-
ловливали их пассивно-подчиняемое виктимное
поведение – с другой.
Третью и четвертую группу потерпевших со-
ставили лица, у которых только дизонтоге-
нетические состояния имели ключевое зна-
чение в их виктимном поведении – задержка
психосексуального развития, сочетающаяся
с полоролевой трансформацией, и задержка пси-
хосексуального развития в совокупности со сла-
боразвитыми коммуникативными навыками и де-
задаптацией в гомосоциальной среде (см. рисунок,
кластеры 3 и 4).
Последний кластер включал ряд признаков, ука-
зывающих на нарушение семейной адаптации
и наличие у потерпевших импульсивного агрес-
сивного поведения, что следует рассматривать
как факторы предиспозиции виктимного поведе-
ния (см. рисунок, кластер 5).
Учет полученных результатов, свидетельствую-
щих о широкой распространенности среди потер-
певших различных форм дезадаптации, актуален
при разработке мер, направленных на снижение
у потерпевших факторов риска их виктимизации.
На настоящий момент существует 2 основных под-
хода к данной проблеме: усвоение детьми и под-
ростками алгоритмов действий, предполагающих
выполнение несложного поведенческого стерео-
типа, который предотвращает виктимное поведе-
ние, и обучение дифференцированному подходу,
основам психологии межличностных отношений
с возможностью качественной оценки ситуации
и выбора адекватных действий. Как правило, пер-
вый тип программ используется для обучения детей
в возрасте до 12 лет, второй – для подростков
и взрослых. В России практически нет подобных
медицинских учебных программ, которые в миро-
вой практике фигурируют как превентивные меры
борьбы с сексуальным насилием.
78
блок_РПЖ_5_2014_правка.indd 78
В плане изменения собственного провоциру-
20 ющего поведения, создающего предпосылки для
27 специалисты рекомендуют потерпевшим следу-
ющее:
25 • избегать ношения одежды, провоцирующей
Кластер 3
у мужчин появление эротических побуждений
22 24 [20];
• избегать ситуаций риска (распитие алкоголь-
21
ных напитков в компании мужчин, появление
Кластер 4 на улице в позднее вечернее и ночное время
17 в одиночестве, совместное времяпрепровожде-
ние с малознакомыми мужчинами);
0,4 0,6 0,8 1,0 • активное физическое и словесное сопротивле-
ние [17];
• формирование нормативных представлений
о межпартнерских отношениях, в том числе ин-
тимных [13, 14, 19].
Также в качестве эффективного способа
борьбы с сексуальным насилием и виктимиза-
цией следует рассматривать сексуальное воспи-
тание детей и подростков внутри семьи и вне
ее государственными органами (детский сад,
школа, средние специальные и высшие учебные
заведения).
В зарубежных странах (например, в Австра-
лии) в качестве превентивных мероприятий ис-
пользуют обучающие семинары среди школьников
9–11-летнего возраста. В рамках этих занятий
обсуждаются общие вопросы, касающиеся сексу-
ального насилия, последствия для жертв, обще-
ственные и социальные способы противодействия
насилию [16].
Для студентов предлагаются обучающие про-
граммы, направленные на повышение уровня
культуры сексуальности (образовательные про-
граммы по различным аспектам сексуальности
человека), выработку навыков взаимодействия
между полами, развеивание мифов о насилии
и феминистских позиций относительного крими-
нального поведения преступника [18].
Другими авторами в качестве гармоничного по-
лового воспитания предлагается главным обра-
зом «экспрессивная модель» [8]. В рамках дан-
ной модели интимные взаимоотношения между
полами преподаются как важная составляющая
отношений между мужчиной и женщиной, но не
единственная. Делается акцент именно на духов-
ной и эмоциональной составляющей отношений,
на откладывании периода сексуальной инициа-
ции на более поздние сроки, а также проводится
просвещение относительно контрацепции. У детей
и подростков формируются социальные навыки
полового взаимодействия, представления о мужс-
ких и женских стереотипах поведения, взаимодей-
ствии мужчин и женщин в микросоциуме – пре-
жде всего внутри семьи (в браке) и в коллективе.
Результатом такого воспитания является сниже-
Российский психиатрический журнал № 5, 2014
10.10.2014 13:55:19
 М.Ю. Каменсков, А.А. Ткаченко

ние сексуальной активности подростков, умень-
шение заболеваний, передающихся половым
путем, беременностей в подростковом возрасте,
абортов и браков между несовершеннолетними
детьми.
Заключение
У несовершеннолетних и малолетних потерпев-
ших на предкриминальном этапе выявляются такие
формы дезадаптации, как социальная (в том числе
школьная, семейная) и сексуальная, которые в 20%
случаев обусловлены имеющимися у них психичес-
кими расстройствами.
Социальную форму дезадаптации следует рас-
сматривать как фактор риска виктимного по-
ведения. Дизонтогенетические состояния (сексу-
альная дезадаптация) или имеющиеся у потер-
певших психические расстройства, прежде все-
го те, в клинической картине которых ведущую
роль играют когнитивные нарушения, позволяют
объяснить механизмы виктимности и опреде-
ляют пассивноподчиняемое или активно прово-
цирующее поведение жертвы в криминальной
ситуации.
Таким образом, с учетом многофакторности
в формировании виктимного поведения необхо-
димо разрабатывать медико-психологические про-
граммы по воспитанию детей и подростков внутри
и вне семьи, направленные на снижение факторов
риска виктимного поведения, а также принимать
во внимание особенности дезадаптации детей при
проведении их реабилитации с целью снижения
возможности ревиктимизации.

Сведения об авторах

Каменсков Максим Юрьевич – кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник

Лаборатории судебной сексологии Отдела судебно-психиатрических экспертиз в уголовном процессе
ФГБУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» Минздрава
России (Москва)
E-mail: job-gnc@yandex.ru
Ткаченко Андрей Анатольевич – доктор медицинских наук, профессор, руководитель Отдела судебно-
психиатрических экспертиз в уголовном процессе ФГБУ «Государственный научный центр социальной
и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» Минздрава России (Москва)
E-mail: tkatchenko_gnc@mail.ru

Литература

1. Ильина С.В. Влияние пережитого в детстве насилия
на возникновение личностных расстройств // Вопр.
психол. – 1998. – № 6. – С. 65–74.
2. Клевно В.А., Ткаченко А.А. Экспертиза вреда здоровью.
Психическое расстройство, заболевание наркоманией
либо токсикоманией. – М.: Норма, 2013. – 176 с.
3. Клевно В.А., Ткаченко А.А., Яковлева Е.Ю. О необходимости
разработки специального перечня медицинских критериев
к квалифицирующему признаку «психическое расстрой-
ство» // Суд.-мед. эксперт. – 2008. – № 6. – С. 3–7.
4. Кришталь В.В., Григорян С.Р. Сексология. – М.: ПЕР СЭ,
2002. – 879 с.
5. Морозова Н.Б. Психические расстройства у несовершенно-
летних потерпевших – жертв сексуального насилия (клиника,
возрастные особенности, судебно-психиатрическое значе-
ние): Автореф. дис. … д-ра мед. наук. – М., 1999. – 48 с.
6. Печерникова Т.П., Морозова Н.Б. Виктимное поведение
несовершеннолетних жертв сексуального насилия // Пси-
хиатрия на рубеже тысячелетий. – Ростов н/Д, 1999. –
С. 457–459.
7. Тарабрина Н.В. Практикум по психологии посттравмати-
ческого стресса. – СПб., 2001. – 268 с.
8. Ткаченко А.А., Яковлева Е.Ю. Методологические принципы
судебно-экспертной оценки степени тяжести вреда здо-
ровью в виде психического расстройства // Рос. психиатр.
журн. – 2008. – № 4. – С. 15–20.
9. Ткаченко А.А., Яковлева Е.Ю. Комплексная сексолого-психи-
атрическая экспертиза «беспомощного состояния» потер-
певших – жертв сексуальных правонарушений: Метод.
рекомендации. – М., 2008. – 44 с.
10. Яковлева Е.Ю. Уголовно релевантные психосексуальные
состояния: Дис. … д-ра мед. наук. – М., 2010.
11. Яковлева Е.Ю. Оценка степени тяжести вреда здоровью
при психогенных психических расстройствах потерпевших
жертв сексуальных правонарушений // Суд.-мед. эксперт. –
2009. – № 4. – С. 11–18.
12. Яковлева Е.Ю. Установление связи между психическим
расстройством у потерпевшего и психотравмирующим
воздействием сексуального характера при экспертизе
«тяжести вреда здоровью» // Журн. неврол. и психиатр.
им. С.С. Корсакова. – 2009. – Т. 109, № 4. – С. 19–23.
13. Carmody M. New approaches to sexual assault prevention.
Practice and Prevention: Contemporary Issues in Adult Sexual
Assault in NSW Conference, 2003. – Sydney, 2003.
14. Carmody M. Ethical erotics: Reconceptualizing anti-rape edu-
cation // Sexualities. – 2005. – Vol. 8, N 4. – P. 465–480.
15. Кarmen A. Crime Victims: An Introduction to Victimology. –
Wadsworth Pub., 2003.

Российский психиатрический журнал № 5, 2014 79

блок_РПЖ_5_2014_правка.indd 79 10.10.2014 13:55:19

 ДЕТСКАЯ И ПОДРОСТКОВАЯ ПСИХИАТРИЯ
16. Keel M. Prevention of sexual assault: Working with adolescents
within the education system // Aware: ACSSA Newsletter. –
2005. – Vol. 8. – P. 16–25.
17. Kleck G., Sayles S. Rape and resistance // Soc. Problems. –
1990. – Vol. 37, N 2. – P. 149–162.
18. Lonsway K., Klaw E., Berg D. et al. Beyond «No Means No»:
Outcomes of an intensive program to train peer facilitators
for campus acquaintance rape education // J. Interpersonal
Violence. – 1998. – Vol. 13, N 1. – P. 73-92.
19. Mulroney J. Prevention programs for young people that
promote healthy relationships. Practice and Prevention: Con-
80
блок_РПЖ_5_2014_правка.indd 80
temporary Issues in Adult Sexual Assault in NSW Conference,
2003. – Sydney, 2003.
20. Neame A. Differing perspectives on «preventing» adult sex-
ual assault // Aware: ACSSA Newsletter. – 2003. – Vol. 2. –
P. 8–14.
21. Underwood T.L., Edmunds C. Victim Assistance: Explor-
ing Individual Practice, Organizational Policy, and Societal
Responses. – Springer Publishing Company, 2002.
22. Wolhuter L., Olley N., Denham D. Victimology: Vic-
timisation and Victims’ Rights. – Taylor and Francis US,
2009.
Российский психиатрический журнал № 5, 2014
10.10.2014 13:55:19