ÕÐÅÑÒÎÌÀÒÈß

ÏÎ ÔÈËÎÑÎÔÈÈ
Ó×ÅÁÍÎÅ ÏÎÑÎÁÈÅ

Ïîä ðåäàêöèåé ïðîôåññîðà À. Í. ×óìàêîâà

Ðåêîìåíäîâàíî Ó÷åáíî-ìåòîäè÷åñêèì îòäåëîì

âûñøåãî îáðàçîâàíèÿ â êà÷åñòâå ó÷åáíîãî ïîñîáèÿ
äëÿ ñòóäåíòîâ âûñøèõ ó÷åáíûõ çàâåäåíèé

Êíèãà äîñòóïíà â ýëåêòðîííîé áèáëèîòå÷íîé ñèñòåìå

biblio-online.ru

Ìîñêâà  Þðàéò  2015

УДК 1(075.8)
ББК 87я73
Х91
Ответственный редактор:
Чумаков Александр Николаевич — доктор философских наук, профессор, заве-
дующий кафедрой философии Финансового университета при Правительстве РФ,
ведущий научный сотрудник Института философии РАН.
Рецензенты:
Миронов В. В. — доктор философских наук, профессор, член-корреспондент РАН;
Перцев А. В. — доктор философских наук, профессор;
Щелкунов М. Д. — доктор философских наук, профессор.

Х91 Хрестоматия по философии : учеб. пособие / под ред. проф. А. Н. Чумакова. — М. :

Издательство Юрайт, 2015. — 598 с. — Серия : Авторский учебник.
ISBN 978-5-9916-4656-7
Хрестоматия содержит избранные тексты, фрагменты и выдержки из оригиналь-
ных произведений наиболее известных и авторитетных философов, работы которых
являются лучшей частью богатейшего наследия мировой философской мысли.
Для бакалавров, магистров, аспирантов, преподавателей и всех, кто интересуется
проблемами философии.

УДК 1(075.8)
ББК 87я73

© Авторский коллектив, 2014

ISBN 978-5-9916-4656-7 © ООО «Издательство Юрайт», 2015
 Îãëàâëåíèå

Авторский коллектив ......................................................................... 9

Введение..........................................................................................10

Раздел I
ПРЕДМЕТ ФИЛОСОФИИ
АРИСТОТЕЛЬ. Никомахова этика..........................................................................17
ДИОГЕН ЛАЭРТСКИЙ. О жизни, учениях и изречениях
знаменитых философов .................................................................................................18
И. КАНТ. Понятие философии вообще… ...............................................................20
К. ЯСПЕРС. Что такое философия? ........................................................................23
М. ХАЙДЕГГЕР. Что это такое — философия? ...................................................28
Ж. ДЕЛЁЗ, Ф. ГВАТТАРИ. Что такое философия? ..........................................33
М. К. МАМАРДАШВИЛИ. Как я понимаю философию.................................41

Раздел II
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ
Философия Древнего Востока .......................................................... 47
Философия Древней Индии .................................................................... 47
Философия Древнего Китая .................................................................... 56
КОНФУЦИЙ. Беседы и суждения...........................................................................56
ШАН ЯН. Книга правителя области Шан .............................................................60
ЛАО-ЦЗЫ. Дао дэ Цзин ...............................................................................................62
Античная философия ........................................................................ 66
ДИОГЕН ЛАЭРТСКИЙ.
О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов.................................66
ГЕРАКЛИТ. Фрагменты ..............................................................................................72
ПАРМЕНИД. О природе ..............................................................................................74
ПЛАТОН. Государство. Апология Сократа ...........................................................79
АРИСТОТЕЛЬ. О душе. Политика....................................................................... 108
ЭПИКУР. Мудрые мысли ......................................................................................... 112
СЕНЕКА. Нравственные письма к Луцилию..................................................... 114
Философия Средних веков ............................................................. 118
Средневековая христианская философия ............................................... 118
АВГУСТИН БЛАЖЕННЫЙ. Исповедь. О Граде Божием.......................... 118
Г. ПАЛАМА. Сто пятьдесят глав… Триады… ...................................................... 125
ФОМА АКВИНСКИЙ. Сумма теологии............................................................ 127
У. ОККАМ. О терминах ............................................................................................. 134

3
 Средневековая арабо-мусульманская философия .................................. 136
АЛЬ-КИНДИ. О первой философии .................................................................... 136
АЛ-ФАРАБИ. Трактат о взглядах жителей добродетельного города ....... 138
ИБН СИНА. Метафизика ......................................................................................... 144
АЛ-ГАЗАЛИ. Избавляющий от заблуждения ................................................... 148
ИБН РУШД. Рассуждение, выносящее решение относительно связи
между религией и философией ............................................................................... 152
ИБН ХАЛДУН. Книга назиданий и сборник начала и сообщения
о днях арабов, персов и берберов и современных им обладателей
высшей власти ............................................................................................................... 158
Философия эпохи Возрождения ..................................................... 163
Ф. ПЕТРАРКА. Сочинения философские и полемические ......................... 163
Н. КУЗАНСКИЙ. Избранные философские сочинения ............................... 170
ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ. Похвальное слово глупости.
Философские произведения ..................................................................................... 173
М. ДЕ МОНТЕНЬ. Опыты ....................................................................................... 176
ДЖ. БРУНО. Диалоги. О героическом энтузиазме.
Изгнание торжествующего зверя. О сущности человека.
О бытии и материи ....................................................................................................... 179
Н. МАКИАВЕЛЛИ. Государь.................................................................................. 189
Т. МОР. Утопия ............................................................................................................ 197
Т. КАМПАНЕЛЛА. Город солнца .......................................................................... 199
Философия Нового времени ........................................................... 201
Ф. БЭКОН. Новый Органон .................................................................................... 201
Т. ГОББС. Основы философии ............................................................................... 202
ДЖ. ЛОКК. Опыт о человеческом разумении ................................................... 204
Р. ДЕКАРТ. Рассуждение о методе…
Размышления о первой философии....................................................................... 205
Б. СПИНОЗА. Этика .................................................................................................. 208
Г. ЛЕЙБНИЦ. Монадология.................................................................................... 209
ДЖ. БЕРКЛИ. Трактат о принципах человеческого знания ........................ 210
П. ГОЛЬБАХ. Система природы ............................................................................ 212
Д. ЮМ. Трактат о человеческой природе............................................................. 213
Философия эпохи Просвещения ..................................................... 215
ВОЛЬТЕР. Философские взгляды ........................................................................ 215
Д. ДИДРО. Разговор д’Аламбера и Дидро .......................................................... 216
Ж.-Ж. РУССО. Об общественном договоре,
или Начала политического права............................................................................ 217
Т. ДЖЕФФЕРСОН. Заметки о религии ............................................................. 219
Б. ФРАНКЛИН. Будущее науки. О христианской нравственности ......... 220
Т. ПЕЙН. Исследования истинной и вымышленной теологии ................... 221
И. В. ГЁТЕ. О немецком зодчестве ......................................................................... 222
А. Н. РАДИЩЕВ. О человеке, его смертности и бессмертии ....................... 223
Немецкая классическая философия ................................................ 225
И. КАНТ. Критика чистого разума ........................................................................ 225

4
 Г. В. Ф. ГЕГЕЛЬ. Энциклопедия философских наук ...................................... 236
Л. ФЕЙЕРБАХ. Основные положения философии будущего .................... 250
Марксистская философия............................................................... 252
К. МАРКС. К критике гегелевской философии права.
К критике политической экономии. Капитал.
Письмо И. Вейдемейеру. Тезисы о Фейербахе .................................................. 252
Ф. ЭНГЕЛЬС. Происхождение семьи, частной собственности
и государства. Роль труда в процессе превращения обезьяны
в человека. Письма об историческом материализме ........................................ 258
К. МАРКС, Ф. ЭНГЕЛЬС. Немецкая идеология ............................................. 264
Г. В. ПЛЕХАНОВ. Основные вопросы марксизма........................................... 265
В. И. ЛЕНИН. Что такое «друзья народа» и как они воюют
против социал-демократов? ...................................................................................... 268
Русская философия ....................................................................... 271
И. В. КИРЕЕВСКИЙ. О характере просвещения Европы
и его отношении к просвещению России ............................................................. 271
А. С. ХОМЯКОВ. Предисловие к «Русской беседе». Церковь одна .......... 272
П. Я. ЧААДАЕВ. Философические письма ........................................................ 273
А. И. ГЕРЦЕН. О развитии революционных идей в России ........................ 274
В. С. СОЛОВЬЁВ. Смысл любви. Первый шаг к положительной
эстетике. Оправдание добра. Чтения о Богочеловечестве ............................. 276
Н. А. БЕРДЯЕВ. Философия свободного духа. О назначении
человека. Философия свободы. Смысл творчества .......................................... 280
Е. Н. ТРУБЕЦКОЙ. Смысл жизни ....................................................................... 284
Н. Я. ДАНИЛЕВСКИЙ. Россия и Европа .......................................................... 286
И. А. ИЛЬИН. В поисках справедливости. Что есть право голоса?
Русскому народу необходимо духовное обновление. Нас научит
жизнь. Зависть как источник бедствий. О политическом успехе.
О чувстве ответственности ........................................................................................ 294
С. Н. БУЛГАКОВ. Философия хозяйства .......................................................... 308
В. И. ВЕРНАДСКИЙ. Научная мысль как планетное явление .................. 311
К. Э. ЦИОЛКОВСКИЙ. Грезы о Земле и небе ................................................. 312
А. Л. ЧИЖЕВСКИЙ. Земное эхо космических бурь ...................................... 313
Западная философия второй половины XIX — начала XXI в. ............. 314
Иррационализм и философия жизни ...................................................... 314
А. ШОПЕНГАУЭР. Мир как воля и представление ....................................... 314
Ф. НИЦШЕ. Так говорил Заратустра. Афоризмы и интермедии............... 315
А. БЕРГСОН. Расходящиеся направления эволюции жизни.
Оцепенение, интеллект, инстинкт .......................................................................... 317
Позитивизм и неопозитивизм................................................................. 319
О. КОНТ. Закон трех стадий истории .................................................................. 319
Л. ВИТГЕНШТЕЙН. Логико-философский трактат ..................................... 320
Прагматизм .......................................................................................... 322
ДЖ. ДЬЮИ. Как можно познать познание?....................................................... 322
Феноменология .................................................................................... 325
Э. ГУССЕРЛЬ. Философия как строгая наука ................................................. 325

5
 Экзистенциализм .................................................................................. 328
С. КЬЕРКЕГОР. Страх и трепет ............................................................................. 328
М. ХАЙДЕГГЕР. Письмо о гуманизме. Время и бытие.................................. 331
К. ЯСПЕРС. Духовная ситуация времени........................................................... 337
Ж.-П. САРТР. Марксизм и экзистенциализм.
Экзистенциализм — это гуманизм. Бытие и ничто........................................... 337
А. КАМЮ. Миф о Сизифе. Бунтующий человек .............................................. 341
Герменевтика ....................................................................................... 342
Х.-Г. ГАДАМЕР. Истина и метод. Основы философской
герменевтики .................................................................................................................. 342
П. РИКЁР. Понимание и объяснение ................................................................... 348
Структурализм ..................................................................................... 351
К. ЛЕВИ-СТРОСС. Структурный анализ в лингвистике
и антропологии .............................................................................................................. 351
Постмодернизм .................................................................................... 353
Ж. ДЕРРИДА. Письмо японскому другу ............................................................ 353
ДЖ. ВАТТИМО. Постмодернизм: Прозрачное общество? .......................... 357
Р. РОРТИ. Случайность, ирония и солидарность ............................................ 361
Ю. ХАБЕРМАС. Модерн — незавершенный проект ....................................... 365

Раздел III
ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ФИЛОСОФИИ
Онтология ...................................................................................... 371
АРИСТОТЕЛЬ. Метафизика .................................................................................. 371
Г. В. Ф. ГЕГЕЛЬ. Наука логики ............................................................................... 373
Ф. ЭНГЕЛЬС. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой
философии ...................................................................................................................... 375
Ф. ЭНГЕЛЬС. Анти-Дюринг ................................................................................... 380
М. ХАЙДЕГГЕР. Время и бытие ............................................................................ 384
А. УАЙТХЕД. Наука и современный мир ........................................................... 386
Теория познания ............................................................................ 391
Ф. БЭКОН. Новый Органон .................................................................................... 391
Р. ДЕКАРТ. Первоначала философии .................................................................. 392
И. КАНТ. Критика чистого разума ........................................................................ 396
Ф. ЭНГЕЛЬС. Анти-Дюринг ................................................................................... 398
В. И. ЛЕНИН. Материализм и эмпириокритицизм ........................................ 401
Х.-Г. ГАДАМЕР. Истина и метод: Основы философской
герменевтики .................................................................................................................. 405
П. РИКЁР. Герменевтика и метод социальных наук ....................................... 408
Философия и методология науки .................................................... 412
К. ПОППЕР. Логика и рост научного знания .................................................... 412
Т. КУН. Структура научных революций ............................................................. 417
И. ЛАКАТОС. История науки и ее рациональные реконструкции ........... 420
П. ФЕЙЕРАБЕНД. Избранные труды по методологии науки .................... 422
Ю. ХАБЕРМАС. Философский дискурс о модерне ........................................ 424
Г. ХАКЕН. Тайны природы. Синергетика: учение о взаимодействии ....... 426

6
 И. ПРИГОЖИН, И. СТЕНГЕРС. Время. Хаос. Квант.
К решению парадокса времени ................................................................................ 430
Социальная философия и философия истории ................................. 434
Д. БЕЛЛ. Грядущее постиндустриальное общество ........................................ 434
И. ВАЛЛЕРСТАЙН. Миросистемный анализ .................................................. 439
Г. В. Ф. ГЕГЕЛЬ. Лекции по философии истории............................................ 443
Л. Н. ГУМИЛЕВ. От Руси к России: очерки этнической истории............. 448
Х. ОРТЕГА-И-ГАССЕТ. Восстание масс ............................................................ 453
К. Р. ПОППЕР. Открытое общество и его враги............................................... 462
П. А. СОРОКИН. О так называемых факторах социальной эволюции ... 466
А. ТОЙНБИ. Постижение истории ....................................................................... 471
Ф. ФУКУЯМА. Конец истории? ............................................................................ 477
Ф. А. ХАЙЕК. Дорога к рабству .............................................................................. 481
С. ХАНТИНГТОН. Столкновение цивилизаций?........................................... 487
О. ШПЕНГЛЕР. Закат Европы ............................................................................... 492
Философская антропология ............................................................ 497
КОНФУЦИЙ. Лунь Юй ........................................................................................... 497
АРИСТОТЕЛЬ. Политика ....................................................................................... 498
Л. А. СЕНЕКА. О скоротечности жизни .............................................................. 499
Ж. О. ЛАМЕТРИ. Человек-машина ...................................................................... 501
И. КАНТ. Критика практического разума ........................................................... 504
Л. ФЕЙЕРБАХ. Сущность христианства............................................................ 506
К. МАРКС, Ф. ЭНГЕЛЬС. Немецкая идеология ............................................. 508
З. ФРЕЙД. Я и Оно ..................................................................................................... 510
Э. ФРОММ. Человек для самого себя .................................................................. 514
М. ШЕЛЕР. Положение человека в Космосе ..................................................... 517
X. ОРТЕГА-И-ГАССЕТ. Новые симптомы ........................................................ 521
Ж.-П. САРТР. Первичное отношение к другому:
любовь, язык, мазохизм .............................................................................................. 524
А. КАМЮ. Бунтующий человек .............................................................................. 526
Н. А. БЕРДЯЕВ. Царство духа и царство кесаря .............................................. 530
Этика ............................................................................................. 535
О. Г. ДРОБНИЦКИЙ. Понятие морали .............................................................. 535
Античные философы о добродетелях человека ................................................. 538
Б. СПИНОЗА. Этика, доказанная в геометрическом порядке.
Политический трактат. Богословско-политический трактат ....................... 546
И. КАНТ .......................................................................................................................... 547
Г. ГЕГЕЛЬ........................................................................................................................ 550
М. ВЕБЕР. Протестантская этика и дух капитализма .................................... 552
В. Э. ФРАНКЛ. Доктор и душа ............................................................................... 555
А. ШВЕЙЦЕР. Благоговение перед жизнью. Культура и этика ................. 556
Эстетика ........................................................................................ 559
АРИСТОТЕЛЬ. Поэтика [учение о подражании]............................................ 559
А. Г. БАУМГАРТЕН. Эстетика ............................................................................... 561
И. КАНТ. Критика способности суждения ......................................................... 564

7
 Г. В. Ф. ГЕГЕЛЬ. Лекции по эстетике ................................................................... 568
Р. БАРТ. От произведения к тексту ....................................................................... 570
Ж.-Ф. ЛИОТАР. Ответ на вопрос: что такое постмодерн? ........................... 575
У. ЭКО. Из заметок к роману «Имя розы» ......................................................... 578
М. М. БАХТИН. Проблемы поэтики Достоевского......................................... 581
Философия глобального мира ......................................................... 584
У. БЕК. Что такое глобализация? ........................................................................... 584
В. И. ВЕРНАДСКИЙ. Философские мысли натуралиста ............................ 586
А. ПЕЧЧЕИ. Человеческие качества ..................................................................... 590
П. ТЕЙЯР ДЕ ШАРДЕН. Феномен человека ................................................... 593
В. В. ЗАГЛАДИН, И. Т. ФРОЛОВ. Глобальные проблемы
современности: научный и социальный аспекты .............................................. 595
К. ЯСПЕРС. Смысл и назначение истории......................................................... 597
 Àâòîðñêèé êîëëåêòèâ

Чумаков Александр Николаевич — доктор философских наук, про-

фессор, заведующий кафедрой философии Финансового университета
при Правительстве Российской Федерации, ведущий научный сотрудник
Института философии Российской академии наук, Первый вице-президент
Российского философского общества (руководитель авторского коллек-
тива);
Волобуев Алексей Викторович — кандидат философских наук, доцент
кафедры философии Финансового университета при Правительстве Рос-
сийской Федерации (ответственный секретарь);
Вальяно Михаил Васильевич — кандидат философских наук, про-
фессор;
Деникин Анатолий Васильевич — доктор философских наук, про-
фессор;
Деникина Зоя Дмитриевна — доктор философских наук, профессор;
Зорина Елена Владимировна — доктор философских наук, профессор;
Зуев Константин Александрович — доктор философских наук, про-
фессор;
Иоселиани Аза Давидовна — доктор философских наук, профессор;
Кирабаев Нур Серикович — доктор философских наук, профессор;
Кишлакова Наталья Михайловна — кандидат философских наук, про-
фессор;
Махаматов Таир Махаматович — доктор философских наук, профессор;
Панов Евгений Генрихович — кандидат философских наук, доцент;
Просеков Сергей Анатольевич — кандидат философских наук, доцент;
Ратников Валентин Петрович —доктор философских наук, профессор;
Силичев Дмитрий Александрович — доктор философских наук, про-
фессор;
Скибицкий Марк Михайлович — доктор философских наук, профессор;
Чернышова Лидия Ивановна — кандидат философских наук, доцент;
Юдин Валентин Васильевич — кандидат философских наук, доцент.
 Ââåäåíèå

Формирование мировоззренческого, методологического и в целом интел-

лектуального фундамента современного молодого человека, в том числе
и студента вуза, предполагает овладение основами философии. Сегодня такие
знания студенты получают прежде всего из лекций преподавателей, учебни-
ков и учебных пособий по философии. Но являясь весьма важными источни-
ками получения знаний по философии, все они представляют собой все-таки
вторичное знание, адаптированное для более удобного усвоения студентами.
Поэтому получается так, что студент, читая учебники, учебные пособия и слу-
шая лекции, смотрит на мир, рассматривает ту или иную проблему сквозь
призму той интерпретации, которая представлена лектором или автором тек-
ста. Это, конечно, важный и необходимый момент овладения философской
культурой, но совершенно недостаточный, особенно в современной динамич-
ной, быстро меняющейся жизни, когда наряду с глобальными процессами
и интернационализацией общественных отношений все в большей степени
проявляется стремление к утверждению национального самосознания.
Чтобы овладеть прочными знаниями, развить способность к критиче-
скому мышлению, сформировать собственное мнение и убедительно его
обосновать, а также чтобы аргументированно отстаивать свою позицию
в любой аудитории, студент должен обратиться к первоисточникам, к ори-
гинальным текстам философов, ибо только в них содержатся конечные,
фундаментальные и безусловные постулаты той или иной философской
концепции, не искаженные ничьей (пусть даже талантливой) интерпре-
тацией и ничьим (даже с научных позиций) объяснением и пониманием.
Кроме того, поскольку философия предполагает любовь к мудрости, то для
того чтобы насладиться процессом постижения этой мудрости, проник-
нуть в загадочную и в каждом случае оригинальную лабораторию творче-
ской мысли того или иного философа, опять-таки необходимо обратиться
к самому первоисточнику.
Настоящая хрестоматия как раз и призвана помочь изучающим фило-
софию в определенной степени справиться с этими непростыми, но такими
важными для каждого человека задачами.
Хрестоматия по философии составлена коллективом авторов кафедры
философии Финансового университета при Правительстве Российской
Федерации. Она содержит избранные фрагменты и выдержки из ориги-
нальных произведений наиболее известных и авторитетных философов,
работы которых являются лучшей частью богатейшего наследия мировой
философской мысли, а также краткую, но необходимую информацию о них
самих и их творчестве.
Разделы хрестоматии полностью соответствуют разделам учебника
по философии, подготовленного известными российскими учеными и пре-
подавателями на базе кафедры «Философия» Финансового университета

10
при Правительстве Российской Федерации1, а также хорошо соотносятся
с содержанием другого широко известного учебника, написанного сотруд-
никами этой же кафедры2. Вместе с тем объем и разнообразие включенных
в Хрестоматию текстов позволяют без проблем использовать ее при работе
практически с любым современным учебником по философии.
Следует также подчеркнуть, что хрестоматия может рассматриваться
и как самостоятельное учебное пособие. В его содержании достаточно осно-
вательно представлены все необходимые структурные элементы, разделы
и дидактические единицы учебника по философии для студентов высших
учебных заведений в его современном представлении. При этом тексты
подобраны таким образом, чтобы дать представление об основных разделах
и наиболее важных проблемах современной систематической философии.
Новизна настоящей хрестоматии по философии состоит не только
в том, что в ней даны многие не представленные в других хрестоматиях
по философии тексты, но также в том, что в ней представлены тексты
одного из самых молодых разделов философии — философии глобального
мира. Речь идет, таким образом, о новизне самой структуры хрестоматии,
которая позволяет наиболее оптимальным, на наш взгляд, способом рас-
крыть многообразное содержание системы философского знания. В част-
ности, хрестоматия содержит три раздела: «Предмет философии», «Исто-
рия философии» и «Основные проблемы философии».
В первом разделе содержатся фрагменты текстов авторитетных авторов,
посвященные вопросу об основных функциях, роли и месте философии
в системе научного знания, а также продемонстрирована эволюция пред-
ставлений о предмете и функциях философского знания. Читатель найдет
в данном разделе ответы на следующие вопросы:
• что такое философия;
• каковы предмет, специфика и структура философского знания;
• каково соотношение философии и науки;
• каковы основные функции философии;
• почему философия является составной частью духовной культуры
и в чем это выражается.
Для ответов на эти вопросы привлечены работы философов самых раз-
ных направлений и школ: Аристотеля, Диогена Лаэртского, И. Канта,
К. Ясперса, М. Хайдеггера, Ж. Делёза, Ф. Гваттари, М. К. Мамардашвили.
Таким образом, у читателя будет реальная возможность (причем не только
в этом разделе, но и в других) сравнить и проанализировать разные, а порой
и альтернативные позиции по рассматриваемой тематике. Для студента это
особенно важно и актуально, поскольку дает возможность развивать креа-
тивное, философское мышление вообще, и критическое в частности.
Второй раздел составлен в соответствии с хронологическим подходом
к изложению философского знания. Раздел содержит подборку текстов
наиболее значимых мыслителей, разделенных по темам в соответствии
с этапами развития философской мысли на Востоке, Западе и в России.

1 См.: Философия : учебник / под ред. проф. А. Н. Чумакова. М. : Вузовский учебник ;

ИНФРА-М, 2014.
2 См.: Философия : учебник для студентов вузов / под ред. В. П. Ратникова. 6-е изд.,
перераб. и доп. М. : ЮНИТИ-ДАНА, 2014.

11
Рассматривая исторические этапы развития философии, авторы выделили
для представления в хрестоматии следующие этапы:
• философия Древнего мира (Древняя Индия, Древний Китай, Антич-
ная философия);
• философия Средних веков (Христианская и Арабо-мусульманская
традиции);
• философия эпохи Возрождения;
• философия Нового времени;
• философия эпохи Просвещения;
• немецкая классическая философия;
• марксистская философия;
• русская философия;
• западная философия второй половины XIX — начала XXI в.
Рассматривая историю развития философской мысли, авторы хре-
стоматии, как и в первом разделе, стремились к тому, чтобы в ней были
по возможности широко представлены самые различные и наиболее важ-
ные позиции и точки зрения мыслителей той или иной эпохи и страны,
в том числе и русские философы. В связи с этим приведем имена лишь
некоторых из знаменитых философов, фрагменты из произведений кото-
рых даны в хрестоматии: Конфуций, Лао-Цзы, Гераклит, Демокрит, Пла-
тон, Аристотель, Сенека, Августин, Фома Аквинский, Н. Кузанский, Э. Рот-
тердамский, Г. Галилей, М. Монтень, Н. Макиавелли, Фр. Бэкон, Т. Гоббс,
Дж. Локк, Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Лейбниц, Вольтер, П. Гольбах, Д. Дидро,
Дж. Беркли, Д. Юм, И. Кант, Г. Гегель, Л. Фейербах, К. Маркс, Ф. Энгельс,
А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж.-П. Сартр, А. Камю,
Х. Г. Гадамер, П. Рикер, Ж. Деррида, Р. Рорти, Ю. Хабермас, А. С. Хомяков,
В. С. Соловьев, Н. А. Бердяев, А. И. Герцен, В. И. Вернадский, К. Э. Циолков-
ский и многие другие.
Третий раздел составлен в соответствии с тематическим подходом
к описанию основных проблем философии. Тексты этого раздела освещают
ключевые фундаментальные проблемы основных разделов философии:
онтологии, теории познания, философии и методологии науки, социаль-
ной философии и философии истории, философской антропологии, этики,
эстетики и, как уже отмечалось выше, одного из самых молодых разделов
философии — философии глобального мира.
Совершенно ясно, что среди авторов текстов этого раздела читатель
встретит много уже упомянутых выше имен философов. Однако пред-
ставленные в хрестоматии тексты этих авторов, естественно, посвящены
уже другим проблемам. Кроме того, здесь, конечно, представлены и новые
имена, связанные с современным этапом развития философского знания.
Так, развитие философии и методологии науки обусловило необходи-
мость включения в хрестоматию фрагментов философских произведений
таких авторов, как К. Поппер, Т. Кун, И. Лакатос, П. Фейерабенд, Ю. Хабер-
мас, Г. Хакен, И. Пригожин, И. Стенгерс. В теме «Социальная философия
и философия истории» студент встретится с такими яркими именами, как
Д. Белл, И. Валлерстайн, Л. Н. Гумилев, Х. Ортега-и-Гассет, К. Поппер,
П. А. Сорокин, А. Тойнби, Ф. Фукуяма, Ф. А. Хайек, С. Хантингтон, О. Шпен-
глер, Б. Мандевиль и другие. В теме «Философская антропология» появятся
авторы, внесшие заметный вклад в данную проблематику, среди которых

12
З. Фрейд, Э. Фромм, М. Шелер и другие. В теме, посвященной философии
глобального мира, студент получит возможность ознакомиться с фрагмен-
тами произведений таких авторов, как У. Бек, В. И. Вернадский, П. Тейяр
де Шарден, К. Ясперс, А. Печчеи, Д. Медоуз, В. В. Загладин, И. Т. Фролов.
Хрестоматия включает и много других интересных фрагментов из наибо-
лее важных произведений известных авторов. Это дает основание полагать,
что каждый, кто прикоснется к этой книге, с большой долей вероятности
найдет в ней текст в соответствии со своими интересами и интеллектуаль-
ными привязанностями.
Настоящее учебное пособие призвано приобщить обучающихся филосо-
фии не только к самому предмету, но и к лучшим образцам философского
творчества, без знания которого не может быть по-настоящему образован-
ного и высоконравственного специалиста в любой области современного
знания. Материалы хрестоматии могут быть использованы как при устном
изучении тем и проблем философии, так и при написании письменных
работ различного жанра: докладов, рефератов, эссе и т.д.
Хотя данное издание и составлено с учетом, прежде всего, программы
бакалавриата, оно будет полезным и на других уровнях обучения в высшей
школе. При этом авторы исходили из того, что базисные цели и задачи дис-
циплины «Философия» сводятся к следующим основным положениям:
• формированию у обучающихся представления о специфике филосо-
фии как способа познания и духовного освоения мира, об основных разде-
лах современного философского знания, философских проблемах и мето-
дах исследования;
• овладению базовыми принципами и приемами философского познания;
• введению студентов в круг философских проблем современности,
выработка навыков работы с оригинальными философскими текстами.
Кроме того, имелось в виду, что изучение дисциплины должно быть
направлено на развитие у студентов и аспирантов навыков критического
восприятия и оценки источников информации, умения логично излагать
и аргументированно отстаивать собственное видение проблем и способов
их решения, овладения приемами ведения дискуссии, полемики, диалога.
Достижение этих целей призвано способствовать более глубокому
усвоению студентами общепрофессиональных и специальных дисциплин,
а также обретению ими возможности делать осознанный выбор в пользу
позитивных ценностей современного информационного общества.
Изучив курс современной философии в полном объеме и используя
материал, представленный в настоящем учебном пособии, студент уже
по окончании бакалавриата должен:
знать
• основные философские понятия и категории, наиболее общие тен-
денции развития природы, общества и мышления;
• концепции, проблемы и этапы исторического процесса;
• структуру и элементы общества как целостной динамической
системы;
• основные направления, проблемы и методы философии, содержание
современных философских дискуссий по проблемам социально-экономи-
ческого развития;

13
 уметь
• применять понятийный и категориальный аппарат, основные законы
гуманитарных и социальных наук в профессиональной деятельности;
• применять методы и средства познания для интеллектуального раз-
вития, повышения культурного уровня, профессиональной компетент-
ности;
• ориентироваться в мировом историческом процессе, анализировать
различного рода мировоззренческие позиции, процессы и явления, проис-
ходящие в обществе;
владеть
• навыками философского мышления для выработки системного,
целостного взгляда на проблемы общества;
• общенаучными методами познания действительности, выработан-
ными и сформулированными в рамках философии;
• навыками аргументации и ведения дискуссии.

Коллектив авторов благодарит всех, кто принял участие в подготовке

данного издания, и выражает особую признательность А. В. Волобуеву
за его творческий вклад и организационные усилия при составлении
макета.
Данное издание предназначено для обучающихся в бакалавриате, но оно
будет полезно также для магистров, аспирантов, преподавателей и всех, кто
интересуется предметом философии, ее историей и современными пробле-
мами.
Составители пособия приводят электронные ссылки на источники про-
изведений исключительно в справочных целях и рекомендуют уважать
авторские права.
 Ðàçäåë I
ÏÐÅÄÌÅÒ ÔÈËÎÑÎÔÈÈ
 АРИСТОТЕЛЬ. Никомахова этика

АРИСТОТЕЛЬ (384—322 до н.э.) — древнегреческий философ,

крупнейший систематизатор античных знаний. Родился в Стагире
(отсюда прозвище — Стагирит). Ученик Платона, участник плато-
новской Академии. В 335 г. до н.э. основал Ликей (др.-греч. Λύκειο —
лицей, или перипатетическая школа). Воспитатель Александра
Македонского. Наиболее влиятельный из диалектиков древно-
сти; основоположник формальной логики. Аристотель был пер-
вым мыслителем, создавшим всестороннюю систему философии,
охватившую все отрасли современного для того времени знания. «Первая фило-
софия» (метафизика) содержит учение об основных принципах бытия: возмож-
ности и осуществлении, форме и материи, действующей причине и цели. Ступени
природы: неорганический мир, растение, животное, человек. Один из родоначаль-
ников биологии и физики. Работы об искусстве, поэзии и риторике («Риторика»,
«Поэтика»). В теории государства наилучшей формой государственного устрой-
ства считал «политию», наихудшей — тиранию. В этике сторонник теории середины
и меры («Никомахова этика», «Большая этика» и др.). Взгляды Аристотеля оказали
серьезное влияние на последующее развитие человеческой мысли.

Книга шестая (Z)1. 7 (VII). Мудрость в искусствах мы признаем

за теми, кто безупречно точен в [своем] искусстве; так, например, Фидия
мы признаем мудрым камнерезом, а Поликлета — мудрым ваятелем ста-
туй, подразумевая под мудростью, конечно, не что иное, как добродетель,
[т.е. совершенство] искусства. Однако мы уверены, что существуют некие
мудрецы в общем смысле, а не в частном и ни в каком другом, как Гомер
говорит в «Маргите»:
Боги не дали ему землекопа и пахаря мудрость,
Да и другой никакой.

Итак, ясно, что мудрость — это самая точная из наук. А значит, должно
быть так, что мудрец не только знает [следствия] из принципов, но и обла-
дает истинным [знанием самих] принципов (pen tas arkhas aletheyein).
Мудрость, следовательно, будет умом и наукой, словно бы заглавной
наукой о том, что всего ценнее. Было бы нелепо думать, будто либо наука
о государстве, либо рассудительность — самая важная [наука], поскольку
человек не есть высшее из всего в мире. Далее, если «здоровое» и «благое»
для людей и рыб различно, но «белое» и «прямое» всегда одно и то же,
то и мудрым все бы признали одно и то же, а «рассудительным» разное.
Действительно, рассудительным назовут того, кто отлично разбирается
в том или ином деле, {касающемся [его] самого}, и предоставят это на его
усмотрение. Вот почему даже иных зверей признают «рассудительными»,

1 См.: Аристотель. Никомахова этика // Сочинения : в 4 т. М. : Мысль, 1984. Т. 4.

С. 178—180. URL: http://philosophy.ru/library/aristotle/nic_ethic.html

17
а именно тех, у кого, видимо, есть способность предчувствия того, что каса-
ется их собственного существования. Так что ясно, что мудрость и искус-
ство управлять государством не будут тождественны, ибо если скажут, что
[умение разбираться] в собственной выгоде есть мудрость, то много ока-
жется мудростей, потому что не существует одного [умения] для [опреде-
ления] блага всех живых существ совокупно, но для каждого — свое, коль
скоро и врачебное искусство тоже не едино для всего существующего.
А если [сказать], что человек лучше [всех] прочих живых существ, то это
ничего не меняет, ибо даже человека много божественнее по природе дру-
гие вещи, взять хотя бы наиболее зримое — [звезды], из которых состоит
небо (kosmos).
Из сказанного, таким образом, ясно, что мудрость — это и научное зна-
ние, и постижение умом вещей по природе наиболее ценных. Вот почему
Анаксагора и Фалеса и им подобных признают мудрыми, а рассудитель-
ными нет, так как видно, что своя собственная польза им неведома, и при-
знают, что знают они [предметы] совершенные, достойные удивления,
сложные и божественные, однако бесполезные, потому что человеческое
благо они не исследуют.

ДИОГЕН ЛАЭРТСКИЙ.
О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов

ЛАЭРТСКИЙ Диоген — позднеантичный историк философии.

Никаких данных о личности и биографии Диогена Лаэртского
не сохранилось. Неизвестны и даты его жизни; приблизительная
биографическая датировка — конец II — начало III в. н.э. По мне-
нию некоторых авторов, нельзя исключить, что мы имеем дело
не с реальным именем, а с псевдонимом, заимствованным из гоме-
ровского эпоса. Именем Диогена Лаэртского подписан эллини-
стический трактат, излагающий биографии и воззрения античных
мыслителей начиная с архаической эпохи (Фалес, Солон) и вплоть до рубежа нашей
эры. Диоген не стремился ни к хронологической связности материала, ни к его систе-
матическому изложению. Важнейшим критерием для него являлись разнообразие
и живость подачи сведений. Несмотря на то что метод и стиль Диогена весьма далеки
от современных представлений о научном изложении, историко-философская цен-
ность его трактата весьма значительна. Мы находим у него, например, целый ряд
изречений Гераклита, неизвестных из других источников, уникальный список несо-
хранившихся трудов Демокрита, ценные текстологические сведения о сочинениях
Платона, достаточно внятное изложение логики и этики ранних стоиков.

Книга первая. Вступление1. Занятия философией, как некоторые пола-

гают, начались впервые у варваров: а именно у персов были их маги, у вавило-
нян и ассириян — халдеи, у индийцев — гимнософисты, у кельтов и галлов —
так называемые друиды и семнофеи… Египтяне уверяют, что начинателем
философии, хранимой жрецами и пророками, был Гефест, сын Нила…
И все же это большая ошибка — приписывать варварам открытия элли-
нов: ведь не только философы, но и весь род людей берет начало от элли-

1 См.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / пер.

с др.-греч. и прим. М. Л. Гаспарова ; общ. ред. и вступ. ст. А. Ф. Лосева. М. : Мысль, 2009.
С. 63—68. URL: http://psylib.ukrweb.net/books/diogenl/txt01.htm

18
нов. В самом деле, достаточно припомнить, что именно среди афинян
родился Мусей, а среди фиванцев — Лин.
Мусей, сын Евмолпа, первый, по преданию, учил о происхождении
богов и первый построил шар; он учил, что все на свете рождается из Еди-
ного и разрешается в Едином... От Евмолпа, отца этого Мусея, получил
свое имя афинский род Евмолпидов.
Лин, по преданию, был сыном Гермеса и музы Урании; он учил о проис-
хождении мира, о путях солнца и луны, о рождении животных и растений…
…Вот таким образом началась у эллинов философия, самое имя которой
чуждо варварской речи.
Те, кто приписывают открытие философии варварам, указывают еще
и на фракийца Орфея, называя его философом, и притом древнейшим.
Но я не уверен, можно ли называть философом человека, который говорил
о богах так, как он; да и вообще не знаю, как назвать человека, который бес-
стыдно приписывает богам все людские страсти, в том числе такие мерзкие
дела, которые редкому человеку и на язык придут…
…Сторонники варварского происхождения философии описывают и то,
какой вид она имела у каждого из народов.
…Халдеи занимались астрономией и предсказаниями… Египтяне в своей
философии рассуждали о богах и о справедливости. Они утверждали, что
началом всего является вещество, из него выделяются четыре стихии
и в завершение являются всевозможные живые существа. Богами они
считают солнце и луну, первое под именем Осириса, вторую под именем
Исиды, а намеками на них служат жук, змей, коршун и другие животные…
…Философию философией [любомудрием], а себя философом [любому-
дром] впервые стал называть Пифагор, когда спорил в Сикионе с Леонтом,
тираном Сикиона или Флиунта. …мудрецом же, по его словам, может быть
только бог, а не человек. Ибо преждевременно было бы философию назы-
вать «мудростью», а упражняющегося в ней — «мудрецом», как если бы
он изострил уже свой дух до предела; а философ [«любомудр»] — это про-
сто тот, кто испытывает влечение к мудрости. Мудрецы назывались также
софистами [мудрователями], и не только мудрецы, но и поэты: так называет
Гомера и Гесиода Кратин в «Архилохах», желая похвалить этих писателей.
Мудрецами почитались следующие мужи: Фалес, Солон, Периандр,
Клеобул, Хилон, Биант, Питтак; к ним причисляют также Анахарсиса
Скифского, Мисона Хенейского, Ферекида Сиросского, Эпименида Крит-
ского, а некоторые и тирана Писистрата. Вот кто были мудрецы.
Философия же имела два начала: одно — от Анаксимандра, а другое —
от Пифагора; Анаксимандр учился у Фалеса, а наставником Пифагора был
Ферекид. Первая философия называется ионийской, потому что учитель
Анаксимандра Фалес был ионийцем, как уроженец Милета: вторая назы-
вается италийской, потому что Пифагор занимался ею главным образом
в Италии. Ионийская философия завершается Клитомахом, Хрисиппом
и Феофрастом, италийская же — Эпикуром.
А именно преемником Фалеса был Анаксимандр, за ним следовал Анак-
симен, затем — Анаксагор, затем — Архелай, затем — Сократ, который ввел
этику; за Сократом — сократики, и среди них Платон, основатель Старшей
академии, за Платоном — Спевсипп и Ксенократ, затем Полемон, затем
Крантор и Кратет, затем Аркесилай, с которого начинается Средняя акаде-

19
мия; затем Лакид, начинатель Новой академии, затем Карнеад, затем Кли-
томах; вот как эта философия завершается Клитомахом. Хрисиппом же она
завершается так: учеником Сократа был Антисфен, за ним следовал киник
Диоген, затем Кратет Фиванский, затем Зенон Китайский, затем Клеанф,
затем Хрисипп. А Феофрастом она завершается так: учеником Платона
был Аристотель, а учеником Аристотеля — Феофраст. Вот каким образом
завершается ионийская философия.
Италийская же философия такова: учеником Ферекида был Пифагор,
за ним следовал сын его Телавг, затем Ксенофан, затем Парменид, затем
Зенон Элейский, затем Левкипп, затем Демокрит, затем многие другие,
в том числе Навсифан (и Навкид), а за ними — Эпикур.
Философы разделяются на догматиков и скептиков. Догматики — это
все те, которые рассуждают о предметах, считая их постижимыми; скеп-
тики — это те, которые воздерживаются от суждений, считая предметы
непостижимыми.
Некоторые философы оставили после себя сочинения, а некоторые
совсем ничего не писали. Среди последних — Сократ, Стильпон, Филипп,
Менедем, Пиррон, Феодор, Карнеад, Брисон, а по мнению иных, также
и Пифагор и Аристон Хиосский (если не считать нескольких писем).
По одному лишь сочинению оставили Мелисс, Парменид, Анаксагор.
Много написал Зенон, еще больше Ксенофан, еще больше Демокрит, еще
больше Аристотель, еще больше Эпикур, еще больше Хрисипп.
Некоторые философы получили наименование по городам, например
элейцы, мегарики, эретрийцы и киренаики; некоторые — по местам заня-
тий, например академики и стоики; некоторые — по особенностям занятий,
например перипатетики-гуляющие; некоторые — в насмешку, например
киники-собаки; некоторые — по предрасположению, например евдемоники —
искатели счастья; некоторые — по образу мыслей, например филалеты-прав-
долюбцы, эленктики-опровергатели, аналогеты-сопоставители; некоторые —
по именам своих наставников, например сократики, эпикурейцы и прочие.
Наконец, одни философы называются физиками, за изучение при-
роды; другие — этиками, за рассуждение о нравах; третьи — диалекти-
ками, за хитросплетение речей. Физика, этика и диалектика суть три части
философии; физика учит о мире и обо всем, что в нем содержится; этика —
о жизни и о свойствах человека; диалектика же заботится о доводах и для
физики, и для этики. До Архелая [включительно] существовал только один
род — физика; от Сократа, как сказано выше, берет начало этика; от Зенона
Элейского — диалектика…

И. КАНТ. Понятие философии вообще…1

КАНТ Иммануил (1724—1804) — знаменитый немецкий фило-

соф, крупнейший представитель «немецкой классической фило-
софии». Родился и похоронен в Кенигсберге. Был профессором
Кенигсбергского университета, иностранным почетным членом
Петербургской Академии наук (1794). За свою преподаватель-
скую карьеру И. Кант читал лекции по самому широкому кругу

1 См.: Кант И. Понятие философии вообще… // Логика : трактаты и письма. М. : Наука,

1980. С. 331—334. URL: http://www.twirpx.com/file/504611/

20
 предметов, от математики до антропологии. Им были написаны фундаменталь-
ные философские работы, принесшие ученому репутацию одного из самых
авторитетных мыслителей XVIII в.:
• «Критика чистого разума» (1781) — гносеология (эпистемология);
• «Критика практического разума» (1788) — этика;
• «Критика способности суждения» (1790) — эстетика.
Идеи Канта оказали огромное влияние на дальнейшее развитие мировой фило-
софской мысли. Со второй половины XIX в. значительное развитие получило
такое философское течение, как «неокантианство». В ХХ в. серьезное влияние
Канта признавали ведущие представители экзистенциализма, феноменологиче-
ской школы, а также аналитической философии и философской антропологии.

Философия есть система философских знаний или рациональных зна-

ний из понятий. Таково шкальное понятие этой науки. По мировому же
понятию (Weltbegriff) она есть наука о последних целях человеческого
разума. Это высокое понятие сообщает философии достоинство, т.е. абсо-
лютную ценность. И действительно, она есть то, что одно только и имеет
внутреннюю ценность и впервые придает ценность всем другим знаниям.
Ведь всегда спрашивают в конце концов, чему служит философство-
вание и его конечная цель — сама философия, рассматриваемая согласно
школьному понятию?
В этом схоластическом значении слова философия имеет в виду лишь
умение, в смысле же ее мирового понятия — полезность. В первом смысле
она есть, следовательно, учение об умении; в последнем — учение о мудро-
сти, законодательница разума, и постольку философ — не виртуоз ума,
но законодатель.
Виртуоз ума или, как его называет Сократ, — филодокс, стремится
только к спекулятивному знанию, не обращая внимания на то, насколько
содействует это знание последним целям человеческого разума: он дает
правила применения разума для всевозможных произвольных целей.
Практический философ — наставник мудрости учением и делом — есть
философ в собственном смысле. Ибо философия есть идея совершенной
мудрости, указывающей нам последние цели человеческого разума.
К философии по школьному понятию относятся две вещи: во-первых,
достаточный запас рациональных знаний; во-вторых, систематическая
связь этих знаний, или соединение их в идее целого.
Философия не только допускает такую строго систематическую связь, но и
является единственной наукой, которая имеет систематическую связь в соб-
ственном смысле и придает всем другим наукам систематическое единство.
Что же касается философии по мировому понятию (in sensu cosmico),
то ее можно назвать также наукой о высшей максиме применения нашего
разума, поскольку под максимой разумеется внутренний принцип выбора
между различными целями.
Ибо и в последнем значении философия есть наука об отношении вся-
кого знания и всякого применения разума к конечной цели человеческого
разума, которой, как высшей, подчинены все другие цели и в которой они
должны образовать единство.
Сферу философии в этом всемирно-гражданском значении можно под-
вести под следующие вопросы:
Что я могу знать?

21
 Что я должен делать?
На что я смею надеяться?
Что такое человек?
На первый вопрос отвечает метафизика, на второй — мораль, на тре-
тий — религия и на четвертый — антропология. Но в сущности все это
можно было бы свести к антропологии, ибо три первых вопроса относятся
к последнему.
Итак, философ должен определить:
1) источники человеческого знания,
2) объем возможного и полезного применения всякого знания и,
наконец,
3) границы разума.
Последнее есть нужнейшее, но также — пусть не огорчается филодокс —
и труднейшее.
Философу требуются главным образом две вещи: 1) культура таланта
и умения, чтобы применять их ко всевозможным целям; 2) навык в приме-
нении того или другого средства к каким-либо целям. То и другое должно
соединяться, ибо без знаний никогда нельзя стать философом, но также
и одни знания никогда не создают философов, если целесообразная связь
всех знаний и навыков не образует единства и не возникает сознание соот-
ветствия этого единства высшим целям человеческого разума.
Вообще нельзя называть философом того, кто не может философство-
вать. Философствовать же можно научиться лишь благодаря упражнениям
и самостоятельному применению разума.
Да и как, собственно, можно научиться философии? — Всякий философ-
ский мыслитель строит свое собственное здание (Werk), так сказать, на раз-
валинах предыдущего, но и оно никогда не достигает такого состояния, чтобы
стать прочным во всех своих частях. Поэтому философию нельзя изучать
уже по той причине, что таковой еще не существует. Но если даже и предпо-
ложить, что таковая действительно имеется, то все-таки ни один из тех, кто
ее хотя и изучил, не мог бы сказать о себе, что он философ, потому что его
знание философии всегда было бы лишь субъективно-историческим.
Иначе обстоит дело в математике. Эту науку вполне можно до извест-
ной степени изучить, ибо доказательства здесь столь очевидны, что каждый
может в них убедиться; вместе с тем, в силу своей очевидности, она может,
так сказать, сохраняться как надежное и прочное учение.
Напротив, кто хочет научиться философствовать, тот все системы фило-
софии должен рассматривать лишь как историю применения разума и как
объект для упражнения своего философского таланта.
Следовательно, истинный философ как самостоятельный мыслитель
должен применять свой разум свободно и оригинально, а не рабски под-
ражательно. Но он не должен также применять свой разум диалектически,
направляя его лишь на то, чтобы сообщить знаниям видимость истины
и мудрости. Последнее есть занятие одних софистов и совершенно несо-
вместимо с достоинством философа как знатока и учителя мудрости.
Ибо наука имеет внутреннюю истинную ценность лишь как орган
мудрости. Но в качестве такового она также необходима для мудрости, так
что можно утверждать: мудрость без науки есть лишь тень совершенства,
которого нам никогда не достичь.

22
 Ненавидящего науку ради любви к одной мудрости называют мисо-
логом. Мисология обыкновенно возникает при отсутствии научных зна-
ний и непременно связанного с этим своего рода тщеславия. Иногда же
в ошибку мисологии впадают и те, которые сначала с большим прилежа-
нием и успехом отдавались наукам, но в конце концов во всех ее знаниях
не нашли никакого удовлетворения.
Философия есть единственная наука, которая способна дать нам это
внутреннее удовлетворение, ибо она как бы замыкает научный круг, и бла-
годаря ей науки впервые только и получают порядок и связь.
Итак, для навыка к самостоятельному мышлению или философствова-
нию нам следует обратить внимание больше на методы нашего применения
разума, чем на сами положения, к которым мы пришли с помощью этих
методов.

К. ЯСПЕРС. Что такое философия?1

ЯСПЕРС Карл (1883—1969) — крупнейший немецкий

философ и психиатр XX в., один из главных представителей
экзистенциализма и первых теоретиков в области глобали-
стики. Академическая карьера Ясперса начиналась в области
психологии, также он изучал право и медицину, но с 1920-х гг.
его профессиональный интерес сместился в сторону филосо-
фии. Он много занимался также историей и теорией познания.
Работал в психиатрической клинике Гейдельберга (1908—1915), был профессо-
ром философии в Гейдельбергском (1922—1937) и Базельском (1948—1961) уни-
верситетах. При нацизме был отстранен от преподавательской деятельности
(1937—1945). В 1937 г., не желая сотрудничать с нацистами, Ясперс лишился зва-
ния профессора и до конца Второй мировой войны находился под постоянной
угрозой ареста. В послевоенный период философ занимал активную обществен-
ную и политическую позицию и получил большую популярность в кругах немец-
кой либеральной интеллигенции. В философию истории Ясперс ввел понятие
«осевое время», которое было употреблено им для обозначения «решительных
поворотов в потоке событий» и относилось к вполне определенному периоду вре-
мени. Оно характеризовало мировую историю между 800 и 200 гг. до н.э., когда
практически одновременно в трех различных, практически не связанных друг
с другом регионах планеты — в Европе, Индии и Китае — назрели и произошли
кардинальные перемены «в области духовных основ человечества». По существу
Ясперс говорил о «взрыве человеческого духа», когда зарождается понимание
всеобщности. Философ называл время, когда это происходит, «осевым», пово-
ротным от одного качественного состояния общества к другому. В середине ХХ в.
Ясперс задался вопросами о «глобальном мире», «глобальном единении», «еди-
ном человечестве», «единой судьбе», о «замыкании мира», поразительно преду-
гадав динамику перемен послевоенного мира на пути его глобализации. Работы
Ясперса оказали значительное влияние на такие области философского знания,
как эпистемология, философия религии и философия политики.
«Психология мировоззрений» (1919) считается первой публикацией по фило-
софии экзистенциализма в Германии. Автор понятия «пограничная ситуация»
и теории «осевого времени» в истории.
Основные труды: «Философия : в 3 т.» (1932); «Об истине» (1947); «О про-
исхождении и цели истории» (1949).

1 Ясперс К. Введение в философию. URL: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/

yasp/vvedfil.php

23
 Что такое философия и чем она ценна? Это является предметом много-
численных споров. От философии ждут каких-то необыкновенных разъ-
яснений или же равнодушно игнорируют ее как беспредметное мышление.
Перед ней робеют, как перед выдающимся достижением каких-то совер-
шенно уникальных людей, или презирают, как бесполезные раздумья меч-
тателей. Ее считают чем-то таким, что касается каждого и поэтому в основе
своей должно быть простым и понятным, или чем-то столь трудным, что
заниматься ею представляется совершенно безнадежным делом. Таким
образом, то, что выступает под именем философии, становится поводом
для самых противоположных суждений.
Для человека, который верит в науку, наихудшим является то, что
у философии нет общепринятых результатов, нет того, что можно было бы
знать со всей определенностью и чем можно было бы владеть. В то время
как науки, бесспорно, достигли в своих областях достоверного и общепри-
знанного знания, философия не добилась этого, несмотря на тысячелет-
ние усилия. Нельзя отрицать: в философии не бывает того единодушия,
которое устанавливается по поводу всего окончательно познанного. То, что
признает каждый, опираясь на не терпящие возражений основания, и что
становится научным знанием, не является более философией, но относится
к отдельной области познаваемого.
В отличие от наук для философского мышления не характерен прогресс.
Мы, определенно, существенно продвинулись по сравнению с древнегре-
ческим врачом Гиппократом. Но едва ли мы можем сказать, что продви-
нулись дальше Платона. Только в материале научного познания, которым
он пользовался, мы находимся дальше. В самом же философствовании мы,
возможно, еще вряд ли достигли его.
То, что ни одна форма философии в отличие от наук не находит всеоб-
щего, единодушного признания, должно корениться в природе самого пред-
мета философии. Род достоверности (Gewiheit), который в ней привлекает,
не будучи научным, то есть одинаковым для каждого ума, является некото-
рым убеждением, или удостоверенностью (Vergewisserung), в достижении
которой участвует все существо человека.
В то время как научные исследования ведутся по отдельным предметам,
знать о которых каждому совершенно не обязательно, философия имеет
дело с бытием в целом, которое имеет отношение к человеку как человеку,
а также с истиной, которая там, где она вспыхивает, захватывает глубже,
чем любое научное познание.
Хотя разработанная философия и связана с науками — она предпола-
гает науки в том состоянии развития, которого они достигли в определен-
ную эпоху, — однако свой смысл получает из другого источника. До всякой
науки она появляется там, где пробуждается человек.
Такая философия без науки предстает перед нами в нескольких при-
мечательных проявлениях.
Первое: почти каждый считает себя способным обсуждать философские
вопросы. В то время как в сфере наук признают, что условием их пони-
мания являются обучение, подготовка, метод, по отношению к философии
претендуют на то, чтобы приобщаться к ней безо всяких условий, пола-
гая, что каждый в состоянии принять участие в обсуждении философских

24
проблем. Собственное бытие человека, собственная судьба и собственный
опыт считаются для этого достаточным основанием.
Следует признать, что философия должна быть доступна для каждого
человека. Самые обстоятельные пути философий, которыми идут фило-
софы-профессионалы, обретают свой смысл все-таки только тогда, когда
они выходят к человеческому бытию, которое находит свое определение
в процессе обретения уверенности относительно бытия и своего места в нем.
Второе: философское мышление каждый раз должно начинаться
с самого начала. Каждый человек должен осуществлять его самостоятельно.
Удивительным знаком того, что человек как таковой изначально фило-
софствует, являются вопросы детей. Часто из детских уст можно услышать
то, что по своему смыслу уходит непосредственно в глубь философствова-
ния. Приведу некоторые примеры:
Ребенок удивляется: «Я всегда пытаюсь подумать, что я — кто-то дру-
гой, однако же всегда снова оказывается, что я есть я». Этот мальчик затра-
гивает исток всякой уверенности, сознание бытия в самосознании. Он
поражается загадке бытия Я (Ichsein), тому, что не может быть постигнуто
ни из чего другого. Он вопрошающе стоит перед этой границей.
Другой ребенок слушает историю сотворения мира: «Вначале сотво-
рил Бог небо и землю...» и тотчас спрашивает: «Что же было до начала?»
Этот мальчик постиг, что можно спрашивать до бесконечности, что разум
не может остановиться, в том смысле что для него не может быть никакого
окончательного ответа.
Девочке, увидевшей во время прогулки дикий луг, рассказывают
сказку об эльфах, которые по ночам водят свои хороводы... «Но их же ведь
не бывает...» Ей рассказывают о реальных вещах, наблюдая движение солнца,
проясняют вопрос о том, солнце ли движется или же земля вращается, при-
водят основания, которые говорят в пользу шарообразности земли и ее вра-
щения вокруг самой себя... «Но это же неправда, — говорит девочка и топает
ногой о землю, — земля ведь крепко стоит. Я верю только тому, что вижу».
В ответ на это: «Тогда ты не веришь и в Бога, ведь его ты тоже не можешь
видеть», — девочка настораживается и говорит решительно: «Если бы его
не было, тогда бы ведь и нас здесь не было». Этот ребенок охвачен удивле-
нием перед существованием (Dasein): оно есть благодаря чему-то другому,
не само по себе. И он постигает различие в самих вопросах: нацелены ли они
на какой-то предмет в мире или же на бытие и наше существование в целом.
Другая девочка, направляясь в гости, поднимается по ступенькам лест-
ницы. Для нее становится очевидным, как все непрестанно меняется, про-
текает, проходит, как будто бы ничего и не бывало. «Однако должно же ведь
быть нечто незыблемое... то, что я здесь и теперь поднимаюсь по лестнице
к тете, я хочу, чтобы это осталось». В изумлении и испуге перед преходя-
щим характером и мимолетностью всего она беспомощно ищет выход.
Если бы кто-то собирал подобные примеры, то смог бы составить бога-
тую энциклопедию детской философии. Возражение, что дети слышали
это прежде от родителей или кого-то другого, не должно, по всей видимо-
сти, приниматься всерьез. Возражение, что эти дети все-таки не философ-
ствуют дальше и что, следовательно, подобные высказывания могли быть
случайными, упускает из виду следующий факт: дети зачастую обладают
гениальностью, которая с возрастом утрачивается. С годами, теряя дет-

25
скую непосредственность, мы как бы входим в тюрьму соглашений и мне-
ний, скрываемся под различного рода прикрытиями, оказываемся в плену
у того, о чем не решаемся спросить. Состояние ребенка — это состояние
порождающей себя жизни: он еще открыт, он чувствует и видит и спра-
шивает о том, что вскоре исчезнет перед ним. Он не удерживает то, что
открывается ему в то или иное мгновение, и удивляется, когда позднее все
замечающие взрослые докладывают ему о том, что он сказал или спросил.
Третье: изначальное философствование обнаруживается как у детей, так
и душевнобольных. Иногда — очень редко — путы общей зашоренности как
бы развязываются и начинает говорить захватывающая истина. В началь-
ный период некоторых душевных болезней имеют место совершенно потря-
сающие метафизические откровения, которые, правда, по форме и речевому
выражению являются всегда настолько шокирующими, что их оглашение
не может иметь какого-либо объективного значения, за исключением таких
редких случаев, как поэт Гёльдерлин или художник Ван-Гог. Однако тот,
кто присутствует при этом, не может избежать впечатления, что здесь раз-
рывается покров, под которым обыкновенно проходит наша жизнь. Неко-
торым обычным, здоровым, людям также знаком опыт переживания глу-
боко тревожащих значений, которые свойственны переходному состоянию
от сна к пробуждению и при полном пробуждении снова утрачиваются,
оставляя лишь ощущение того, что нам к ним более не пробиться. Есть
глубокий смысл в утверждении, что устами детей и блаженных глаголет
истина. Однако творческая изначальность, которой мы обязаны великим
философским мыслям, лежит все-таки не здесь. Она восходит к тем немно-
гим, которые в своей непринужденности и независимости предстают перед
нами в качестве выдающихся мыслителей последних тысячелетий.
Четвертое: поскольку философия для человека необходима, она каждый
раз присутствует в общественном мнении, в передаваемых из поколения
в поколение пословицах, в общеупотребительных философских оборо-
тах речи, в господствующих убеждениях, а также в языке просвещения,
политических кредо, но прежде всего и с самого начала истории — в мифе.
От философии невозможно уйти. Вопрос лишь в том, осознается она или
нет, будет ли она хорошей или плохой, запутанной или ясной. Тот, кто
отвергает философию, сам практикует ее, не отдавая себе в этом отчета.
Что же такое философия, если она оказывается столь универсальной
и проявляется в таких примечательных формах?
Греческое слово философ (philosophos) по своему значению противо-
положно слову Sophos. Это слово, philosophos, значит: любящий познание
(знание) — в отличие от того, кто, овладев познанием, называет себя знаю-
щим. Такой смысл слова сохраняется до сих пор: поиск истины, а не вла-
дение истиной есть сущность философии, — пусть даже она по-прежнему
зачастую изменяет этому своему смыслу догматизмом, подразумевающим
выраженное в положениях окончательное, завершенное и имеющее дидак-
тический характер знание. Философия означает — быть в пути. Ее вопросы
существеннее, чем ее ответы, и каждый ответ превращается в новый вопрос.
Однако это «бытие-в-пути» — как судьба человека, существующего во
времени, — несет в себе возможность глубокого удовлетворения, обретае-
мого в мгновения особых свершений. Его не найти в высказанном знании,
в научных положениях и принципах, — оно лежит в историческом осущест-
влении человеческого бытия, которому раскрывается само бытие. Добиться

26
этого в ситуации, в которой находится человек, и является смыслом фило-
софствования.
Быть в поиске, в пути, или обрести покой и совершенство мгновения —
это не определения философии. Философия не имеет ничего вышестоя-
щего, ничего нижестоящего. Она не может быть выведена из чего-то дру-
гого. Всякая философия определяется посредством своего осуществления.
Чтобы узнать, что такое философия, надо пытаться философствовать.
В таком случае философия — это одновременно исполнение живого мыш-
ления и осознание соответствующих мыслей (рефлексия) или действие
и разговор о нем. Только исходя из собственного опыта и возможно понять,
что же встречается нам в мире в качестве философии.
Можно было бы и дальше обсуждать формулировки смысла филосо-
фии. Однако ни одна формулировка не исчерпывает этого смысла, ни одна
не оказывается единственно возможной. Мы слышим с древних времен:
философия (согласно ее предмету) — это познание божественных и челове-
ческих вещей, познание сущего как сущего, и далее, философия (согласно
ее цели) — это упражнение в смерти, это стремление мысли к блаженству,
к тому, чтобы уподобиться божественному, это наконец (согласно ее все-
объемлющему смыслу) — знание всех знаний, искусство всех искусств,
наука вообще, которая не направлена на какую-то отдельную область.
Сегодня, пожалуй, можно говорить о философии в следующих форму-
лировках — ее смысл в том, чтобы:
— увидеть действительность в самом ее истоке;
— постигать действительность таким же способом, каким я, мысля,
имею дело с самим собой во внутреннем действии;
— открывать нас для широты Объемлющего (Umgreifende);
— осмелиться на коммуникацию между человеком и человеком, опи-
раясь на всякий смысл истины, который возникает в любящей борьбе
(liebendem Kampfe);
— непрестанно и терпеливо сохранять разум бодрствующим, находясь
перед лицом того, что наиболее чуждо разуму и противится ему.
Философия — это то, что концентрирует человека, благодаря чему он
становится самим собой, становясь причастным самой действительности.
Хотя философия в форме простых и действенных мыслей может затро-
нуть каждого человека и даже ребенка, ее сознательная разработка явля-
ется никогда не завершимой и всякий раз возобновляющейся задачей,
которая осуществляется всегда в настоящем как единое целое. Она возни-
кает в работах великих философов и, как эхо, повторяется у менее значи-
тельных. Осознание этой задачи в той или иной форме не угаснет до тех
пор, пока люди останутся людьми.
Не только сегодня философия подвергается радикальным нападкам
и отрицается в целом как излишняя и вредная. Для чего же она суще-
ствует? Она ведь не является предметом первой необходимости.
Образ мышления, основывавшийся на авторитете церкви, отвергал
философию потому, что она, с его точки зрения, отдаляет от Бога, соблаз-
няет мирским, вредит душе, обращая ее к ничтожным вещам. Политический
тоталитарный способ мышления предъявлял философии следующий упрек:
философы только по-разному объясняли мир, тогда как надо его изменять.
Оба образа мышления считали философию опасной, так как она нарушает
порядок, взывает к духу независимости, а с ним — к возражению и проте-

27
сту, она обманывает человека и отвлекает его от реальных задач. Притяга-
тельная сила потустороннего мира, озаренного явленным Богом, или при-
тязающая на всемогущество власть безбожного посюстороннего мира — и та
и другая — хотели бы, чтобы философия прекратила свое существование.
К тому же с точки зрения повседневного здравого смысла на филосо-
фию не распространяется масштаб простой полезности. Фалес, который
считается самым ранним греческим философом, однажды был осмеян слу-
жанкой, увидевшей, как он, наблюдая за звездным небом, упал в колодец.
Зачем он ищет самое далекое, когда в самом близком так неловок!
Итак, философия должна оправдываться. Но это невозможно. Она
не может искать себе оправдания в чем-то другом: чем-то, для чего она была
бы пригодна и вследствие этого имела бы право на существование. Она
может только обращаться к силам, которые в каждом человеке действительно
настоятельно требуют философствования. Она знает, что занимается делом
человека как такового, делом, которое не связано с какой-то определенной
целью и избавлено от любого вопроса о пользе и вреде в этом мире, и что она
будет осуществляться до тех пор, пока живут люди. Силы, которые являются
враждебными по отношению к философии, тоже не могут не думать о своем
собственном смысле, не могут не порождать имеющий определенную цель
образ мыслей, — эти силы являются заменой философии, однако предпо-
лагают в качестве необходимого условия активное вмешательство в дей-
ствительность, как, например, марксизм и фашизм. Подобный образ мыслей
также еще раз показывает необходимость философии для человека. Фило-
софия в той или иной форме всегда присутствует в жизни человека.
Она не может бороться, не может доказывать себя, но она может сооб-
щать себя. Она не оказывает сопротивления там, где ее отвергают, она
не торжествует там, где к ней прислушиваются. Она живет в согласии,
которое в пределах человечества, по сути дела, может связать всех со всеми.
Философия в широко развитых формах и систематической связности
уже два с половиной тысячелетия существует в Европе, Китае и Индии.
Великая традиция обращается к нам. Многообразие типов философство-
вания, противоречия и взаимоисключающие претензии на истину не могут
воспрепятствовать тому, что, по существу, в основании всего действует
что-то одно, чем никто не владеет и вокруг чего во все времена вращаются
все серьезные усилия: вечная философия, philosophia perennis.
Мы должны непременно опираться на это историческое основание
нашего мышления, если хотим мыслить с ясным сознанием и по существу.

М. ХАЙДЕГГЕР. Что это такое — философия?1

ХАЙДЕГГЕР Мартин (1889—1976) — крупнейший немец-

кий философ, оказавший серьезное влияние на европейскую
философскую мысль ХХ в. Был учеником Гуссерля. Преподавал
в Марбурге, Фрейбурге. Основал антисциентистскую версию
лингвистического поворота. Разрабатывал тему смысла, сущ-
ности и «забвения» бытия. Ввел понятие «технонауки». Оказал
влияние на многих философов и мыслителей.

1 Хайдеггер М. Что это такое — философия? (сокр. текст) // Вопросы философии. 1993.
№ 8. URL: http://rshchekotova.narod.ru/simple76767.html

28
 Будучи представителем экзистенциализма, Хайдеггер внес значительный вклад
в развитие феноменологии. Его философские взгляды были связаны в наиболь-
шей степени с формами повседневного существования, или, по его словам, со спо-
собами «бытия в мире». Работы Хайдеггера посвящены преимущественно про-
блемам классической и современной философии. Он исследовал смысл бытия,
описывал формы, в которых бытие себя являет, а также проследил исторические
и философские корни понятия бытия и их влияние на современную «технологи-
ческую» интерпретацию природы.
Основные труды: «Бытие и время» (1927); «Кант и проблема метафизики»
(1929); «Введение в метафизику» (1935); «Письмо о «гуманизме» (1947).

Спрашивая: что это такое — философия? — мы говорим о философии.

Таким образом, мы явно пребываем над философией, т.е. вовне. Однако
цель нашего вопроса — войти в философию, обосноваться в ней, вести
себя в согласии с нею, т.е. «философствовать». Ход нашей беседы поэтому
не просто должен иметь ясное направление, но ее направление должно
одновременно гарантировать, что мы движемся внутри философии, а не
вне ее и не вокруг.
Наш разговор, следовательно, должен идти по такому пути и в таком
направлении, чтобы то, о чем говорит философия, относилось к нам самим,
задевало нас, причем именно в нашей сути.
Но не станет ли тогда философия делом склонностей, эмоций и чувств?
А что такое — разум? Где и кем было решено, что такое разум?
Требуется величайшая тщательность, когда мы отваживаемся начать
разговор на тему «что это такое — философия?»
Путь, на который я хотел бы теперь указать, лежит непосредственно
перед нами. Таким образом, греческое слово «философия» есть путь,
по которому мы идем. …Сама сущность философии коренится в том, что
она завладела сначала греческим миром, и только им, чтобы развернуть
себя в нем.
Положение «философия по своей сути является греческой» означает
одно: Запад и Европа, и только они, в глубинном ходе своей истории изна-
чально «философичны». Об этом свидетельствует возникновение и господ-
ство наук. И поскольку науки происходят из глубин западноевропейского —
т.е. философского — течения истории, сегодня они в состоянии наложить
своеобразную печать на историю человечества по всей земле. Наук никогда
не было бы, если бы им не предшествовала, не опережала их философия.
...Греческое слово вплетает наш разговор в историческую традицию.
Слово «философия» как бы стоит на свидетельстве о рождении нашей
собственной истории, можно даже сказать, на свидетельстве о рождении
современной эпохи мировой истории, которая называется атомным веком.
Поэтому вопрос «что это такое — философия?» мы можем задавать, только
если вступаем в разговор с мышлением греческого мира.
Однако греческое происхождение имеет не только то, что стоит под
вопросом — философия, но также и тот способ, каким мы спрашиваем; тот
способ, каким мы спрашиваем еще и сегодня, является греческим.
Мы спрашиваем: что есть это..? ...Но вопрос «что есть нечто?» остается
все-таки многозначным. Мы можем спросить: что это там вдали? И получим
ответ: дерево. Ответ заключается в том, что некой вещи, точно нами не рас-
познанной, мы даем имя. И все же можно спросить далее: что есть то, что
29
мы называем деревом? Это та форма вопрошания, которую развили Сократ,
Платон и Аристотель. Они спрашивают, например: что такое прекрасное?
что такое познание? природа? движение? Спрашивая о философии — «что
это?», мы всегда задаем изначально греческий вопрос. Когда мы вникаем
в полный и изначальный смысл вопроса «что это такое — философия?»,
наше вопрошание, через свой исторический исток, обретает направление
исторического будущего. Мы нашли путь. Сам вопрос и есть путь. Он ведет
из греческого мира к нам, если не далее, через нас. Мы идем — если твердо
держимся вопроса — по четко направленному пути. Однако у нас еще нет
гарантии, что мы в состоянии сразу правильно следовать этому пути. Мы
даже не можем определить, в каком месте пути стоим сегодня.
Вопрос о том, что есть нечто, обыкновенно характеризуют как вопрос
о сущности. Он просыпается, тогда когда то, о сущности чего спрашива-
ется затемнилось и запуталось и, одновременно с этим, отношение человека
к спрашиваемому стало нетвердым, когда оно поколеблено, даже подорвано.
Наш вопрос касается сущности философии. Если он возникает из неко-
торой потребности и не должен остаться лишь мнимым вопросом, задан-
ным для поддержания разговора, то под вопросом должна оказаться фило-
софия в качестве философии. «Все» подразумевает здесь: целое, все сущее.
Бытие есть сущее. При этом «есть» является переходным глаголом
и означает «собранное». Бытие собирает сущее как сущее. Бытие есть соби-
рание — Логос. Все сущее есть в Бытии. Для нашего слуха это звучит три-
виально, если даже не обидно. Ведь о том, что сущее принадлежит Бытию,
никому не надо заботиться. Весь мир знает: сущее таково, что оно есть. Что
еще остается сущему, как не быть? И все же именно то, что сущее пребы-
вает собранным в Бытии, что сущее появляется в свете Бытия, изумило
греков, прежде всего их, и только их. Сущее в Бытии, — это стало для гре-
ков самым удивительным.
Между тем даже грекам пришлось спасать удивительность этого уди-
вительнейшего и защищать его от хватки софистического разума, кото-
рый для всего имел наготове одно доходчивое объяснение и поставлял его
на рынок. Спасти удивительнейшее — сущее в Бытии — удалось благодаря
тому, что некоторые люди отправились в путь по направлению к этому уди-
вительнейшему, т.е. мудрости. Что следует из всего сказанного для нашей
попытки обсудить вопрос «что это такое — философия?» Прежде всего
одно: мы не должны придерживаться единственно лишь определения Ари-
стотеля. Из этого заключаем другое: надо иметь представление и о более
ранних и позднейших определениях философии.
А затем? Затем, с помощью сравнительной абстракции, мы выявим
общее во всех определениях.
А затем? Затем окажемся предельно далеки от ответа на наш вопрос.
Почему все пришло к этому? Потому что, следуя только что упомянутому
методу, мы чисто исторически собираем имеющиеся определения и раство-
ряем их в некой общей формуле. Все это при наличии большой эрудиции
и правильных установок действительно можно выполнить. При этом нам
совсем не надо входить в философию, размышлять о ее сущности. Мы при-
обретаем таким образом разносторонние, основательные и даже полезные
познания о том, какие представления складывались о философии в ходе ее
истории.

30
 Но по этому пути мы никогда не дойдем до подлинного, т.е. достовер-
ного ответа на вопрос «что это такое — философия?»
Когда ответ на вопрос «что это такое — философия?» является фило-
софствующим? Когда мы философствуем? Лишь тогда, очевидно, когда
вступаем в разговор с философами.
Это предполагает, что мы говорим с ними о том, что они обсуждают. Это
проговаривание друг с другом того, к чему, собственно, все снова и снова
как к одному и тому же обращаются философы, есть речь, в смысле диа-
лектика, речь как диалог. Обязательно ли диалог является некоей диалек-
тикой и когда, — это мы оставляем открытым.
Одно дело констатировать и описывать мнения философов, и совсем
другое — говорить с ними о том, что они традиционно обсуждают, о чем
они повествуют. Ответ на вопрос «что такое философия?» состоит в нашем
соответствии тому, к чему философия держит путь. А это есть Бытие
сущего.
Мы находим ответ на наш вопрос о философии не в почерпнутых
из истории определениях философии, а в разговоре с тем, что было пере-
дано нам традицией как Бытие сущего.

...(Деструкция означает не разрушение, а упразднение, разбор, отстране-

ние накопившихся в истории высказываний об истории философии.
Деструкция означает: раскрыть свои уши, освободить слух для того, что
говорит нам в традиции как Бытие сущего).
Философия есть самостоятельно выполняемое соответствие, которое
говорит, поскольку внимает зову Бытия сущего. Это соответствие прислу-
шивается к голосу Бытия. То, что взывает к нам как голос Бытия, распола-
гает наше соответствие.
«Соответствие» означает, следовательно: быть расположенным, «tre
dispos», и именно Бытием сущего. «Dis-pos» означает здесь буквально сле-
дующее: расположенное порознь, проясненное и тем самым оставленное
в отношение к тому, что есть. Сущее как таковое располагает речь таким
образом, что она настраивается (accorder) на Бытие сущего. Соответствие
является настроенным обязательно и всегда, а не лишь иногда и слу-
чайно. Оно есть некая настроенность. И только на основе настроенности
(disposition) повествование cоответствия получает свою точность, свою
рас-положенность.
Но указание на сущностную настроенность соответствия не является
неким современным изобретением. Уже греческие мыслители, Платон
и Аристотель, заметили, что философия и философствование принадлежат
тому измерению человека, которое мы называем настроением (в смысле
на-строенности и рас-положенности).
Платон говорит (Теэтет 155d): «Для философа чрезвычайно характерно
именно удивление, это исток (философии) например, мытье рук хирурга
предшествует операции». Удивление ведет философию и повсеместно
господствует в ней.
То же самое говорит Аристотель (Меt. А2, 982 b 12 sq): «Именно благо-
даря удивлению люди достигают теперь, как и впервые, господствующего
истока философствования» (того, откуда исходит философствование и что
определяет весь ход философствования).

31
 Было бы слишком поверхностно, преждевременно и не по-гречески
думать, будто Платон и Аристотель утверждают здесь лишь то, что удивле-
ние есть причина философствования. Если бы они придерживались такого
мнения, это означало бы следующее: некогда люди удивились именно
сущему, тому, что оно есть и что оно есть. Под влиянием удивления начали
они философствовать. Едва лишь философия пришла в движение, удив-
ление, как импульс, стало излишним и поэтому исчезло. — Оно могло бы
исчезнуть, будь оно лишь толчком. Но — удивление есть ... страсть, волне-
ние чувств.
…Удивление является тем настроем, в каком греческим философам
было дано соответствие Бытию сущего.
Совершенно иного рода тот настрой, который побудил мышление
по-новому поставить традиционный вопрос о сущем как сущем и тем
самым начать новую эпоху философии. Декарт в «Размышлениях» спра-
шивал: ...каково то сущее, которое есть истинно сущее в смысле ens certum.
Между тем для Декарта сущность certitudo изменилась. …Сомнение ста-
новится для него тем настроем, в котором вибрирует настроенность на ens
certum, достоверно сущее.

…Благодаря этому выделяется sub-jectum как Эго и человеческая сущ-

ность впервые вступает в область объективности в смысле эгоцентризма.
Из настроенности на это certitudo речь Декарта получает определенность
некоторого ясного и отчетливого восприятия. Настрой сомнения стано-
вится положительным согласием с достоверностью. Отныне достоверность
становится мерозадающей формой истины.
В чем же заключается завершение философии Нового времени, если
вобще можно говорить об этом? Не определен ли этот конец через неко-
торый другой настрой? Где должны мы искать завершение философии
Нового времени? Уже в философии Гегеля или же в философии позднего
Шеллинга? И как быть с Марксом и Ницше? Выходят ли они из колеи
философии Нового времени? Если нет, то как можно определить их место-
положение?
Казалось бы, мы ставим лишь исторические вопросы. На самом же деле
мы размышляем о будущей сущности философии. Мы пытаемся вслуши-
ваться в голос бытия. В какой настрой приводит он сегодняшнее мышле-
ние? На этот вопрос едва ли можно ответить однозначно.
Вероятно, какой-то основной настрой сегодня господствует. Однако
пока он остается для нас сокрытым. Это следует считать признаком того,
что сегодняшнее мышление еще не нашло своего единственного пути. Мы
наблюдаем лишь разного рода настрои мышления. Сомнение и отчаяние,
с одной стороны, и слепая одержимость непроверенными принципами,
с другой, противостоят друг другу. Опасение и страх перемешаны с надеж-
дой и уверенностью. Зачастую мы думаем, что мышление, имеющее харак-
тер рассуждающего представления и исчисления, совершенно свободно
от всякого настроя. Но и холодность расчета, и прозаическая трезвость
плана суть приметы некоей настроенности. И не только; даже разум, стре-
мящийся быть свободным от всякого влияния страстей, настроен, будучи
разумом, на уверенность в логико-математической постижимости своих
принципов и правил.

32
 Именно принятое на себя и проводимое нами соответствие, которое
отвечает на зов Бытия сущего, и есть философия.
Мы узнаем и знаем, что такое философия, лишь когда испытываем как,
каким образом философия существует. Она существует в мелодии соот-
ветствия, настраивающейся на голос Бытия сущего.
Это соответствие есть некая речь. Она состоит на службе у языка. Что
это означает, сегодня понять трудно, ибо наше привычное представление
о языке претерпело странное превращение. В результате язык стал инстру-
ментом выражения. Вследствие этого считается более правильным гово-
рить: язык состоит на службе у мышления, вместо: мышление, как соот-
ветствие, состоит на службе у языка.
Потому, что без достаточного осмысления языка мы никогда по-насто-
ящему не узнаем, что такое философия в качестве указанного соответствия,
что такое философия как особая манера повествования.
Однако мне хотелось бы привести присутствующих к собранности,
в которой к нам обращается то, что мы называем Бытием сущего. Называя
это, мы думаем о том, что сказал уже Аристотель: «Сущее-Бытие выходит
к свету многими путями».

Ж. ДЕЛЁЗ, Ф. ГВАТТАРИ. Что такое философия?

Философ ДЕЛЁЗ Жиль (1925—1995) и психоаналитик

ГВАТТАРИ Феликс (1930—1992) — выдающиеся французские
мыслители, авторы совместной книги «Что такое философия?»,
переведенной на многие языки и получившей широкую извест-
ность. Книга посвящена одной из наиболее актуальных и часто
обсуждаемых в философии тем, касающейся природы, философ-
ского творчества аналитического мышления и природы фило-
софского знания.

ВВЕДЕНИЕ. Такой вот вопрос...1 Пожалуй, вопросом «что такое

философия» можно задаваться лишь в позднюю пору, когда наступает
старость, а с нею и время говорить конкретно. Действительно, библиогра-
фия по нашей проблеме весьма скудна. Это такой вопрос, который задают,
скрывая беспокойство, ближе к полуночи, когда больше спрашивать уже
не о чем. Его ставили и раньше, все время, но слишком уж косвенно или
уклончиво, слишком искусственно, слишком абстрактно, излагая этот
вопрос походя и свысока, не давая ему слишком глубоко себя зацепить.
Недоставало трезвости. Слишком хотелось заниматься философией,
а о том, что же это такое, спрашивали себя разве что упражняясь в изящ-
ном слоге; не доходили до той неизящности слога, когда наконец можно
спросить — так что же это за штука, которой я занимался всю жизнь?
Бывает, что в старости человеку даруется не вечная молодость, но, напро-
тив, высшая свобода, момент чистой необходимости, словно миг благодати
между жизнью и смертью, и тогда все части машины действуют согласно,

1 Делёз Ж., Гваттари Ф. Введение. Такой вот вопрос… // Что такое философия? / пер.
с фр. С. Н. Зенкина. М. : Институт экспериментальной социологии ; СПб. : Алетейя, 1998.
С. 10—22 (серия «Gallicinium».). URL: http://philosophy.ru/library/deleuze/filosof.html

33
чтобы запустить в грядущее стрелу, которая пролетит сквозь столетия; так
было с Тицианом, Тёрнером, Моне1. Тёрнер в старости приобрел или же
завоевал себе право вести искусство живописи путем пустынным и без воз-
врата, и то было не что иное, как последний вопрос. «Жизнь Рансе», пожа-
луй, знаменует собой одновременно старость Шатобриана и начало совре-
менной литературы2. В кино мы тоже порой видим, как человек получает
щедрый дар в последнюю пору жизни, — когда, например, сам Ивенс хохо-
чет со своей ведьмой среди буйных порывов ветра. Так и в философии:
кантовская «Критика способности суждения» — произведение старчески
буйное, и его наследники вечно за ним не поспевают: здесь все способности
ума выходят за свои пределы, за те самые пределы, которые Кант столь
тщательно фиксировал в своих книгах зрелой поры.
Мы не можем притязать на такой уровень. Просто нам тоже пришло
время задаться вопросом, что такое философия. Мы и раньше все время
его ставили, и у нас был на него неизменный ответ: философия — это
искусство формировать, изобретать, изготавливать концепты. Но ответ
должен не просто вбирать в себя вопрос — нужно, чтобы им еще и опре-
делялись момент и ситуация вопроса, его обстоятельства, пейзажи и пер-
сонажи, его условия и неизвестные величины. Нужно суметь задать этот
вопрос «по-дружески», словно доверительное признание, или же бросить
его в лицо врагу, словно вызов, а притом еще и дойти до некоей сумрачной
поры, когда и другу не очень-то веришь. До той поры, когда говоришь: «Это
так, только не знаю, хорошо ли я это высказал, довольно ли был убеди-
телен». И тут замечаешь, что немного значит хорошо высказать и кого-то
убедить, потому что в любом случае сейчас-то это так.
Как мы увидим, концепты нуждаются в концептуальных персонажах,
которые способствуют их определению. Одним из таких персонажей явля-
ется друг; говорят даже, что в нем сказывается греческое происхождение
философии — в других цивилизациях были Мудрецы, а греки являют
нам таких вот «друзей», которые не просто более скромные мудрецы. Как
утверждают, именно греки окончательно зафиксировали смерть Мудреца
и заменили его философами, друзьями мудрости, которые ищут ее, но фор-
мально ею не обладают3. Однако между философом и мудрецом различие
не просто в сте-пени, словно по некоторой шкале: скорее дело в том, что
древний восточный мудрец мыслил Фигурами, философ же изобрел Кон-
цепты и начал мыслить ими. Вся мудрость сильно изменилась. Потому так
трудно выяснить, что же значит «друг», даже у греков и особенно у них.
Быть может, словом «друг» обозначается некая интимность мастерства,
как бы вкус мастера к материалу и потенциальная зависимость от него, как
у столяра с деревом, — хороший столяр потенциально зависит от дерева,
значит, он друг дерева? Это важный вопрос, поскольку в философии под
«другом» понимается уже не внешний персонаж, пример или же эмпири-
ческое обстоятельство, но нечто внутренне присутствующее в мысли, усло-
1 Ср.: L’œuvre ultime, de Cézanne а Dubuffet, Fondation Maeght, предисловие Жана-Луи
Пра.
2 Barbéris, Chateaubriand, Ed. Larousse: «“Рансе” — это книга о старости как недостижи-
мой ценности, книга против старости, против ее власти; это книга о крушении целого мира,
в которой утверждается одна лишь власть письма».
3 Kojève, «Tyrannie et sagesse», p. 235 (in Léo Strauss, De la tyrannie, Gallimard).

34
вие самой ее возможности, живая категория, элемент трансцендентального
опыта. Благодаря философии греки решительно изменили положение
друга, который оказался соотнесен уже не с иным человеком, а с неким
Существом, Объектностью, Целостностью. Он друг Платону, но еще более
друг мудрости, истине или концепту, он Филалет и Теофил... Философ раз-
бирается в концептах и даже при их нехватке знает, какие из них нежизне-
способны, произвольны или неконсистентны, не способны продержаться
и минуты, а какие, напротив, сделаны добротно и даже несут в себе память
о тревогах и опасностях творчества.
Что же значит «друг», когда он становится концептуальным персона-
жем, то есть предпосылкой мышления? Может, это влюбленный — да,
пожалуй, скорее влюбленный? Ведь благодаря другу мысль вновь обре-
тает жизненную связь с Другим, которая, казалось, исключена из чистого
мышления. А может, здесь имеется в виду еще кто-то иной, не друг и не
влюбленный? Ведь если философ — это друг мудрости или же влюблен-
ный в нее, значит, он претендует на нее, будучи скорее в потенциальном
стремлении, чем в действительном обладании. Тогда, стало быть, друг —
это еще и претендент, а то, чьим другом он себя называет, — это Вещь,
на которую обращено притязание, а вовсе не кто-то третий; тот-то, напро-
тив, становится соперником. Получается, что в дружестве столько же
состязательного недоверия к сопернику, сколько любовного стремления
к предмету желаний. Стоит дружеству обратиться к сущностям, как двое
друзей оказываются претендентом и соперником (впрочем, кто же их раз-
берет?). Такова первая особенность, благодаря которой философия пред-
ставляется нам явлением древнегреческой цивилизации, совпадающим
с культурным вкладом городов-полисов: в них сформировались общества
друзей или равных, но зато между ними и внутри каждого из них стиму-
лировались отношения соперничества, во всех областях сталкивались друг
с другом претенденты — в любви, играх, судах, в государственном управ-
лении, в политике, даже в поэзии, чьей предпосылкой оказывается не друг,
а претендент и соперник (диалектика, которую Платон характеризует как
«амфисбетесис»). Соперничество свободных людей, атлетизм, возведен-
ный в общий принцип — агон1. Дружество же призвано примирять целост-
ность сущности с соперничеством претендентов. Не слишком ли тяжелая
задача?
Друг, влюбленный, претендент, соперник — это трансцендентальные
характеристики, которые, однако, не теряют своего интенсивно-одушев-
ленного существования в лице одного или нескольких персонажей. И когда
в наши дни Морис Бланшо — один из немногих мыслителей, рассматрива-
ющих смысл слова «друг» в философии, — вновь задается этим внутренним
вопросом о предпосылках мысли как таковой, то при этом он вводит в лоно
чистой Мыслимости новых концептуальных персонажей — уже отнюдь
не греческих, пришедших из других мест, переживших словно некую ката-
строфу, которая влечет их к новым жизненным отношениям, возводимым
в ранг априорных характеров: это уклончивость, утомленность, дружеская
скорбь, превращающая самое дружество в мысль о концепте как бесконеч-

1 См., например, у Ксенофонта, «Государственное устройство Спарты», IV, 5. Эти аспекты

греческого полиса специально анализируются у Детьена и Вернана.

35
ной недоверчивости и терпеливости1. Список концептуальных персонажей
никогда не бывает закрыт и тем самым играет важную роль в развитии
и переменах философии; необходимо понять это разнообразие, не сводя его
к единству — впрочем, и так уже сложному — греческого философа.
Философ — друг концепта, он находится в потенциальной зависимости
от концепта. Это значит, что философия — не просто искусство форми-
ровать, изобретать или же изготавливать концепты, ибо концепты — это
не обязательно формы, находки или продукты. Точнее будет сказать, что
философия — дисциплина, состоящая в творчестве концептов. Стало быть,
друг оказывается другом своих собственных творений? Или же действи-
тельность концепта отсылает к потенциям друга, сливая в одно целое творца
и его двойника? Творить все новые концепты — таков предмет философии.
Поскольку концепт должен быть сотворен, он связан с философом как чело-
веком, который обладает им в потенции, у которого есть для этого потенция
и мастерство. На это нельзя возражать, что о «творчестве» обычно говорят
применительно к чувственным вещам и к искусствам, — искусство фило-
софа сообщает существование также и умственным сущностям, а философ-
ские концепты тоже суть «sensibilia». Собственно, науки, искусства и фило-
софии имеют равно творческий характер, просто одна лишь философия
способна творить концепты в строгом смысле слова. Концепты не ждут
нас уже готовыми, наподобие небесных тел. У концептов не бывает небес.
Их должно изобретать, изготавливать или, скорее, творить, и без подписи
сотворившего они ничто. Ницше так характеризовал задачу философии:
«Философы должны не просто принимать данные им концепты, чтобы
чистить их и наводить на них лоск; следует прежде всего самим их произ-
водить, творить, утверждать и убеждать людей ими пользоваться. До сих
пор, в общем и целом, каждый доверял своим концептам, словно это вол-
шебное приданое, полученное из столь же волшебного мира», — но такую
доверчивость следует заменить недоверчивостью, и философ особенно
должен не доверять именно концептам, коль скоро он не сам их сотворил
(об этом хорошо знал Платон, хотя и учил противоположному...)2. Платон
говорил, что следует созерцать Идеи, но сперва он должен был сам создать
концепт Идеи. Чего стоит философ, если о нем можно сказать: он не создал
ни одного концепта, он не создал сам своих концептов?
Теперь, по крайней мере, мы видим, чем не является философия: она
не есть ни созерцание, ни рефлексия, ни коммуникация, пусть даже она,
бывало, и считала себя то одним, то другим из них, в силу способности
каждой дисциплины порождать свои собственные иллюзии и укрываться
за ею же специально наведенным туманом. Философия — не созерцание,
так как созерцания суть сами же вещи, рассматриваемые в ходе творения
соответствующих концептов. Философия — не рефлексия, так как никому
не нужна философия, чтобы о чем-то размышлять; объявляя философию
искусством размышления, ее скорее умаляют, чем возвышают, ибо чистые
математики вовсе не дожидались философии, чтобы размышлять о матема-
1 О связи дружества с возможностью мышления в современном мире см.: Blanchot,
L’amitié et L’entretien infini (диалог двух утомленных), Gallimard. А также: Mascolo, Autour
d’un effort de mémoire, Ed. Nadeau.
2 Nietzsche, Posthumes 1884—1885, Œuvres philosophiques XI, Gallimard, p. 215—216
(об «искусстве недоверия»).

36
тике, как и художники — о живописи или музыке; говорить же, будто при
этом они становятся философами, — скверная шутка, настолько неотъем-
лемо их рефлексия принадлежит их собственному творчеству. Философия
не обретает окончательного прибежища и в коммуникации, которая потен-
циально работает только с мнениями, дабы сотворить в итоге «консенсус»,
а не концепт. Идея дружеской беседы в духе западной демократии никогда
не производила ни малейшего концепта; она, может, и берет свое начало
у греков, да только сами греки настолько ей не доверяли, настолько сурово
с ней обращались, что у них концепт звучал скорее одиноким голосом
птицы, парящей над полем сражения и останками уничтоженных мнений
(пьяных гостей на пиру). Философия не занята ни созерцанием, ни реф-
лексией, ни коммуникацией, хоть ей и приходится создавать концепты для
этих активных или пассивных состояний. Созерцание, рефлексия и ком-
муникация — это не дисциплины, а машины, с помощью которых в любых
дисциплинах образуются Универсалии. Универсалии созерцания, а затем
Универсалии рефлексии, — таковы две иллюзии, через которые уже про-
шла философия в своих мечтах о господстве над другими дисциплинами
(объективный идеализм и субъективный идеализм), и ей доставит ничуть
не больше чести, если она начнет представлять себя в роли новых Афин
и отыгрываться Универсалиями коммуникации, долженствующими-де
доставить нам правила для воображаемого господства над рынком и масс-
медиа (интерсубъективный идеализм). Творчество всегда единично, и кон-
цепт как собственно философское творение всегда есть нечто единичное.
Первейший принцип философии состоит в том, что Универсалии ничего
не объясняют, они сами подлежат объяснению.
Познавать самого себя — учиться мыслить — поступать так, как если
бы ничто не было самоочевидно, — удивляться, «изумляться бытию
сущего»... — во всех этих и многих других характеристиках философии
формируются интересные, хотя в конечном счете и надоедающие челове-
ческие позиции, однако в них не утверждается, даже с точки зрения педа-
гогики, четко определенное занятие, точно ограниченный род деятельно-
сти. Напротив того, определение философии как познания посредством
чистых концептов можно считать окончательным. Только не следует про-
тивопоставлять друг другу познание посредством концептов и посредством
конструирования концептов в возможном опыте (или интуиции). Ибо,
согласно вердикту Ницше, вы ничего не познаете с помощью концептов,
если сначала сами их не сотворите, то есть не сконструируете их в свой-
ственной каждому из них интуиции, — это поле, план, почва концептов,
которые не совпадают с ними самими, но в них скрываются их зачатки
и возделывающие их персонажи. Конструирование требует, чтобы любое
творение было конструкцией в некотором плане, сообщающем ему авто-
номное существование. Творить концепты — это уже значит нечто созда-
вать. Тем самым вопрос о применении или пользе философии, или даже
о ее вреде (кому же она вредит?) ставится по-новому.
Много проблем теснится перед глазами старика, которому явились бы
в видении всевозможные философские концепты и концептуальные пер-
сонажи. Прежде всего, концепты всегда несли и несут на себе личную под-
пись: аристотелевская субстанция, декартовское cogito, лейбницианская
монада, кантовское априори, шеллингианская потенция, бергсоновская

37
длительность... А сверх того, некоторым из них требуется для своего обо-
значения необыкновенное слово, порой варварское или же шокирующее,
тогда как другим достаточно самого обычного повседневного слова, напол-
няющегося столь далекими обертонами, что нефилософский слух может
их и не различить. Одним потребны архаизмы, другим неологизмы, прони-
занные головокружительными этимологическими изысканиями; этимоло-
гия здесь — характерно философский род атлетизма. Очевидно, в каждом
случае есть какая-то странная необходимость в этих словах и в их подборе,
что-то вроде стиля. Для того чтобы окрестить новый концепт, требуется
характерно философский вкус, проявляющийся грубо или же вкрадчиво
и создающий внутри языка особый язык философии — особый не только
по лексике, но и по синтаксису, который может отличаться возвышенно-
стью или же великой красотой. Кроме того, хотя у каждого из концептов
есть свой возраст, подпись создателя и имя, они по-своему бессмертны —
и в то же время повинуются требованиям обновления, замены и мутации,
благодаря которым философия имеет беспокойную историю и столь же
беспокойную географию; каждый момент и каждое место пребывает —
но во времени, и проходит — но вне времени. Если концепты непрерывно
меняются, то спрашивается, в чем же тогда единство философских учений?
И в чем состоит отличие наук и искусств, которые не применяют концеп-
тов? И как обстоит дело с их собственной историей? Если философия —
это непрерывное творчество концептов, то, разумеется, возникает вопрос,
что же такое концепт как философская Идея и в чем заключаются другие
творческие Идеи, которые не являются концептами, относятся к наукам
и искусствам и имеют свою собственную историю, свое собственное ста-
новление и свои разнообразные отношения друг с другом и с философией.
Исключительное право на создание концептов обеспечивает философии
особую функцию, но не дает ей никакого преимущества, никакой приви-
легии, ведь есть и много других способов мышления и творчества, других
модусов идеации, которым не нужно проходить через концепт (например,
научное мышление). И нам вновь придется вернуться к вопросу о том, для
чего служит эта концептотворящая деятельность, в своем отличии от дея-
тельности научной или художественной; зачем нужно творить все новые
и новые концепты, какая в них необходимость, какая от них польза? Что
с ними делать? Отвечать, будто величие философии именно в том, что она
ни для чего не служит, — такое кокетство более не забавляет даже юношей.
Во всяком случае, вопрос о смерти метафизики или преодолении филосо-
фии у нас до сих пор еще не был проблематизирован, были лишь тягостно-
никчемные пересказы давно известного. Сегодня толкуют о крахе фило-
софских систем, тогда как просто изменился концепт системы. Пока есть
время и место для творчества концептов, соответствующая операция всегда
будет именоваться философией или же не будет от нее отличаться, хотя бы
ей и дали другое имя.
Однако мы знаем, что у друга или влюбленного как претендента всегда
бывают соперники. Если философия действительно, как утверждают, берет
начало в Греции, то это потому, что в греческом полисе, в отличие от импе-
рий или государств, изобрели агон как правило общества «друзей» —
людей, которые свободны, поскольку соперничают между собой (граждан).
Такова ситуация, постоянно описываемая у Платона: когда любой гражда-

38
нин на что-нибудь претендует, он обязательно встречает себе соперников,
а значит требуется умение судить об обоснованности претензий. Столяр
притязает на дерево, но наталкивается на лесничего, угольщика, плотника,
которые говорят: это я друг дерева. В заботах о людях тоже много пре-
тендентов, представляющихся друзьями человека: крестьянин его кормит,
ткач одевает, врач лечит, воин защищает1. И если во всех подобных слу-
чаях выбор все-таки делается из более или менее узкого круга людей, то
иначе обстоит дело в политике, где кто угодно может претендовать на что
угодно (в афинской демократии, какой видит ее Платон). Отсюда для Пла-
тона возникает необходимость навести порядок, создать инстанции, благо-
даря которым можно будет судить об обоснованности претензий; это и есть
его Идеи как философские концепты. Но ведь даже и здесь приходится
встречать всевозможных претендентов, говорящих: это я настоящий фило-
соф, это я друг Мудрости или же Обоснованности! Соперничество доходит
до своего предела в споре философа и софиста, тяжущихся за наследство
древнего мудреца, и как тут отличить ложного друга от настоящего, а кон-
цепт от симулякра? Подражатель и друг — таков спектакль, поставленный
Платоном, где во множестве являются разные концептуальные персонажи,
наделенные потенциями комизма и трагизма.
В более близкие к нам времена философия встречала себе и много
новых соперников. Сначала подменить ее желали гуманитарные науки,
особенно социология. А поскольку философия все больше пренебрегала
своей задачей творчества концептов, стремясь укрыться в Универсалиях,
то становилось уже и не совсем ясно, о чем шел спор. То ли имелось
в виду вообще отказаться от всякого творчества концептов ради строгой
науки о человеке, то ли, напротив, преобразить самую природу концеп-
тов, превратив их либо в коллективные представления, либо в мировоз-
зрения, создаваемые народами, их жизненными, историческими и духов-
ными силами. Далее настала очередь эпистемологии, лингвистики, даже
психоанализа, а равно и логического анализа. Переживая новые и новые
испытания, философия, казалось, обречена была встречать себе все более
нахальных и все более убогих соперников, какие Платону не примерещи-
лись бы даже в самом комическом расположении духа. Наконец, до пол-
ного позора дело дошло тогда, когда самим словом «концепт» завладели
информатика, маркетинг, дизайн, реклама — все коммуникационные дис-
циплины, заявившие: это наше дело, это мы творцы, это мы концепторы!
Это мы друзья концепта, ведь мы вводим его в свои компьютеры. «Инфор-
мация и творчество», «концепт и предпринимательство» — на эти темы уже
есть обильная библиография... В маркетинге усвоили мысль о некотором
отношении между концептом и событием; и вот уже концепт выступает как
совокупность различных представлений о товаре (историческое, научное,
художественное, сексуальное, прагматическое...), а событие — как презен-
тация этого товара, в которой обыгрываются различные представления
о нем и возникает-де некий «обмен идей». Нет событий, кроме презента-
ций, и нет концептов, кроме товаров, которые можно продать. Этот общий
процесс подмены Критики службой сбыта не обошел стороной и филосо-
фию. Симулякр, имитация какого-нибудь пакета с лапшой стала настоя-

1 Платон, Политик, 268а, 279а.

39
щим концептом, а презентатор продукта, товара или же художественного
произведения стал философом, концептуальным персонажем или худож-
ником. Куда уж старухе философии наравне с молодыми специалистами
бежать взапуски за универсалиями коммуникации, дабы охарактеризо-
вать товарную форму концепта — МЕРЦА! Больно, конечно, слышать, что
словом «Концепт» называется компания по разработке и обслуживанию
информационных систем. Однако чем чаще философия сталкивается с бес-
стыдными и глупыми соперниками, чем чаще она встречает их внутри себя
самой, тем более бодро она себя чувствует для выполнения своей задачи —
творчества концептов, которые похожи скорее на аэролиты, чем на товары.
Неудержимый смех отбивает у нее охоту плакать. Таким образом, вопрос
философии — найти ту единственную точку, где соотносятся между собой
концепт и творчество.
Философы до сих пор недостаточно занимались природой концепта как
философской реальности. Они предпочитали рассматривать его как уже
данное знание или представление, выводимое из способностей, позволя-
ющих его формировать (абстракция или обобщение) или же им пользо-
ваться (суждение). Но концепт не дается заранее, он творится, должен быть
сотворен; он не формируем, а полагается сам в себе (самополагание). Одно
вытекает из другого, поскольку все по-настоящему сотворенное, от живого
существа до произведения искусства, способно в силу этого к самополага-
нию, обладает аутопойетическим характером, по которому его и узнают.
Чем более концепт творится, тем более он сам себя полагает. Завися
от вольной творческой деятельности, он также и сам в себе себя полагает,
независимо и необходимо; самое субъективное оказывается и самым объек-
тивным. В этом смысле наибольшее внимание концепту как философской
реальности уделяли посткантианцы, особенно Шеллинг и Гегель. Гегель
дает концепту мощное определение через Фигуры творчества и Моменты
его самополагания: фигуры стали принадлежностями концепта, так как они
образуют тот его аспект, в котором он творится сознанием и в сознании,
через преемственность умов, тогда как моменты образуют другой аспект,
в котором концепт сам себя полагает и объединяет разные умы в абсолюте
Самости. Тем самым Гегель показал, что концепт не имеет ничего общего
с общей или абстрактной идеей, а равно и с несотворенной Мудростью,
которая не зависела бы от самой философии. Но это было достигнуто
ценой ничем не ограниченного расширения самой философии, которая уже
почти не оставляла места для самостоятельного развития наук и искусств,
потому что с помощью своих собственных моментов воссоздавала универ-
салии, а персонажей своего собственного творчества рассматривала просто
как призрачных фигурантов. Посткантианцы вращались в кругу универ-
сальной энциклопедии концепта, связывающей его творчество с чистой
субъективностью, вместо того чтобы заняться делом более скромным —
педагогикой концепта, анализирующей условия творчества как факторы
моментов, остающихся единичными1. Если три этапа развития концепта
суть энциклопедия, педагогика и профессионально-коммерческая подго-
товка, то лишь второй из них может не дать нам с вершин первого низвер-

1 В намеренно дидактической форме весьма интересная педагогика концепта предлага-

ется в книге: Frédéric Cossutta, Eléments pour la lecture des textes philosophiques, Ed. Bordas.

40
гнуться в провал третьего — в этот абсолютный провал мысли, каковы бы
ни были, разумеется, его социальные преимущества с точки зрения миро-
вого капитализма.

М. К. МАМАРДАШВИЛИ. Как я понимаю философию1

МАМАРДАШВИЛИ Мераб Константинович (1930—

1990) — известный грузинский и российский философ,
рассматривавший важнейшие философские проблемы
в контексте европейской духовной исторической тради-
ции. Он был образцом честности и искренности в мыш-
лении и сыграл большую роль в возрождении интереса
к подлинной философии, а также в оживлении философ-
ской жизни в стране в 1960—1980 гг. Работая в редакциях философских журна-
лов, он, тем не менее, по идеологическим причинам мало издавался при жизни,
а в 1974 г. и вовсе был уволен с должности заместителя главного редактора жур-
нала «Вопросы философии». Зато Мамардашвили часто выступал с курсами лек-
ций по актуальным проблемам философии в МГУ, в Институте общей и педаго-
гической психологии, а также в ряде советских и зарубежных университетов. Его
ученики и последователи конспектировали эти лекции, записывали их на маг-
нитофон, перепечатывали. В дальнейшем эти записи и послужили основой для
посмертного издания его книг. Книга «Как я понимаю философию» составлена
из статей, докладов, выступлений, интервью, в которых раскрываются вопросы
роли и места философии в обществе, смысла человеческой жизни, проблемы
сознания, культуры, искусства, науки и религии.

— Мераб Константинович, сегодня можно услышать много всяческих,

порой противоречивых мнений относительно будущего общественных
наук в высшей школе. Всем ясно, что изучать их так, как они изучались
в последние десятилетия, нельзя. У меня такое ощущение, что необходи-
мые выпускникам высшей школы философские знания мы даем не так
(я не имею в виду философские факультеты). Когда мы, например, пре-
подаем философию будущим инженерам, она «проходит» мимо них.
По-видимому, система передачи знаний должна предполагать большее
разнообразие применительно к различным формам подготовки. И пре-
жде всего это касается философии, которая является чем-то более высо-
ким по сравнению с традиционным естественнонаучным и техническим
знанием... В связи с этим вопрос: как вы оцениваете тот путь приобщения
к системе философского знания, который принят в высшей школе?
— Мне кажется, в области приобщения к философскому знанию мы
имеем дело с фундаментальным просчетом, касающимся природы самого
дела, которому в мыслях своих хотят научить. Речь идет о природе фило-
софии, о природе того гуманитарного знания или гуманитарной искры, ее
какой-то производящей духовной клеточки, которая описывается в поня-
тиях философии и связана с духовным развитием личности. Преподавание
философии, к сожалению, не имеет к этому отношения. Но у философии
есть своя природа. Природа философии такова, что невозможно (и, более

1 Мамардашвили М. К. Как я понимаю философию. М. : Прогресс, 1990. С. 14—26. URL:

http://modernlib.ru/books/mamardashvili_merab/kak_ya_ponimayu_filosofiyu/read/

41
того, должно быть запрещено) обязательное преподавание философии
будущим химикам, физикам, инженерам в высших учебных заведениях.
Ведь философия не представляет собой систему знаний, которую можно
было бы передать другим и тем самым обучить их. Становление философ-
ского знания — это всегда внутренний акт, который вспыхивает, опосре-
дуя собой другие действия. Действия, в результате которых появляется
картина, хорошо сработанный стол или создается удачная конструкция
машины, требующая, кстати, отточенного интеллектуального мужества.
В этот момент может возникнуть некоторая философская пауза, пауза
причастности к какому-то первичному акту. Передать и эту паузу, и новую
возможную пульсацию мысли обязательным научением просто нельзя.
Ставить такую задачу абсурдно. Это возможно только в том случае, если
то, что называется философией, воспринимают как институционализиро-
ванную часть государственного идеологического аппарата, некоторое сред-
ство распространения единомыслия по тем или иным мировоззренческим
проблемам.
Но это уже совсем другая задача, правомерность которой можно оспари-
вать или нет, но к философии она отношения не имеет.
Более того, философия, как я ее понимаю, и не была никогда систе-
мой знаний. Люди, желающие приобщиться к философии, должны ходить
не на курс лекций по философии, а просто к философу. Это индивидуаль-
ное присутствие мыслителя, имеющего такую-то фамилию, имя, отчество,
послушав которого можно и самому прийти в движение. Что-то духовно
пережить... Этому нельзя научиться у лектора, просто выполняющего
функцию преподавателя, скажем, диамата. Общение возможно лишь тогда,
когда слушаешь конкретного человека. Например, у Иванова есть какой-то
свой способ выражения себя и в этом смысле — своя философия, т.е. есть
уже некий личный опыт, личный, пройденный человеком путь испыта-
ния, которое он пережил, узнал и идентифицировал в философских поня-
тиях, воспользовавшись для этого существующей философской техникой.
И, исходя из своего личного опыта, он вносит что-то новое в эту технику.
Короче говоря, философия — это оформление и до предела развитие состо-
яний с помощью всеобщих понятий, но на основе личного опыта. Сказан-
ное вами в корне расходится с нашими «опытными» представлениями
о той философии, с которой каждому из нас, окончивших нефилософские
факультеты вузов, пришлось столкнуться в студенческие годы. Преподно-
симая нам философия была чем-то вроде упорядоченно организованного
винегрета категорий. Собственно философии мы не видели и о философах
ничего путного, кроме ярлыков, которыми их награждают и которые сле-
довало запомнить, не слышали. Такая книжная философия ничего общего
с настоящей философией не имеет. Плохо, что многие начинают и заканчи-
вают изучение того, что в наших вузах называют философией, так ни разу
и не коснувшись ее, не поняв специфики ее предмета. Логика такого анти-
философского приобщения к философии очень проста — ее сводят к овла-
дению знаниями, зафиксированными даже не в философских текстах,
а в учебниках. Ведь с чем прежде всего сталкивается студент и насколько
он готов к философии?
Когда студент встречается с философией — а это и есть исходная точка
понимания ее, — он встречается прежде всего с книгами, с текстами. Эти

42
тексты содержат в себе какую-то совокупность понятий и идей, связан-
ных по законам логики. Уже сам факт соприкосновения с их словесной
и книжной формой как бы возвышает тебя, и ты задаешься вопросами,
которые возникают в силу индукции из самих же понятий. Они сами как
бы индуцируют из себя вопросы. Но, очевидно, первым среди них должен
бы быть вопрос, а что же, собственно, является вопросом? Действительно
ли, схватив себя в задумчивости за голову, я мыслю? Действительно ли
в этот момент я задаю вопрос, имеющий какой-либо подлинный интеллек-
туальный смысл? Каждый из нас прекрасно знаком с феноменом ненуж-
ной и выморочной рассудочности, возвышенного умонастроения, когда,
столкнувшись с чем-то возвышенным, смутно ощущаешь, что здесь что-то
не так. А что здесь не так? И что есть, если действительно что-то произо-
шло и это что-то заставило использовать тебя какие-то понятия, имеющие
привлекательную и магическую силу собственной эляции, возвышенности?
Например, часто мы спрашиваем себя: что такое жизнь? что такое бытие?
что такое субстанция? что такое сущность? что такое время? что такое
причина? и т.д. И перед нами выстраиваются какие-то понятийные, интел-
лектуальные сущности, одетые в языковую оболочку. И мы начинаем их
комбинировать. Один мой земляк, Зураб Какабадзе, называл этот процесс
разновидностью охоты на экзотичных зверей под названием «субстанция»,
«причина», «время». Конечно, он говорил об этом иронически. Но ирония
тут вполне оправданна, потому что в действительности на вопрос, что такое
субстанция, ответа просто нет. Ибо все ответы уже существуют в самом
языке. Я хочу сказать, что в языке существует некоторое потенциальное
вербальное присутствие философской мысли. И незаметно для себя мы
оказываемся в плену этой вербальной реальности.
Между прочим, именно в этой связи, о которой я сейчас говорю, у Канта
появилось странное выражение «экспериментальный метод», причем он
имел в виду его приложение к философии, пользуясь аналогией с экспери-
ментальным методом в физике. Что Кант имел в виду? Вместо того чтобы
спрашивать, что такое мышление, что такое причина, что такое время,
нужно, считал он, обратиться к экспериментальному бытию этих представ-
лений. Нужно задаться вопросами: как должен быть устроен мир, чтобы
событие под названием «мысль» могло произойти? Как возможен и как
должен быть устроен мир, чтобы были возможны этот акт и это событие,
например время? Как возможно событие под названием «причинная связь»
и произойдет ли наше восприятие этой связи, если нам удастся ее узреть
или воспринять? Мы философствуем в той мере, в какой пытаемся выяс-
нить условия, при которых мысль может состояться как состояние живого
сознания. Только в этом случае можно узнать, что такое мысль, и начать
постигать законы, по каким она есть; они выступают в этой разновидности
эксперимента. Это и называл Кант экспериментальным или трансценден-
тальным методом, что одно и то же.
Вообще вопрос «как это возможно?» и есть метод и одновременно
способ существования живой мысли. Но если это так, то, следовательно,
порождать такой вопрос может только собственный невыдуманный живой
опыт. То есть те вопросы, которые вырастают из этого опыта и являются
вопросами, на которые можно искать ответ, обращаясь к философским
понятиям. До возникновения такого вопроса не имеет смысла читать фило-

43
софские книги. И совершенно иллюзорно то ощущение якобы понимания,
которое мы можем испытывать, встречая в них такие высокие понятия, как
бытие, дух и т.д.
Следовательно, есть какой-то путь к философии, который пролегает
через собственные наши испытания, благодаря которым мы обретаем
незаменимый уникальный опыт. И его нельзя понять с помощью дедук-
ции из имеющихся слов, а можно только, повторяю, испытать или, если
угодно, пройти какой-то путь страдания. И тогда окажется, что испытанное
нами имеет отношение к философии. — Поясните, если можно, это под-
робнее, поскольку вы вновь заговорили об испытании. — Чаще всего наше
переживание сопровождается отрешенным взглядом на мир: мир как бы
выталкивает тебя в момент переживания из самого себя, отчуждает, и ты
вдруг ясно что-то ощущаешь, сознаешь. Это и есть осмысленная, истинная
возможность этого мира. Но именно в видении этой возможности ты ока-
менел, застыл. Оказался как бы отрешенно вынесенным из мира. В этом
состоянии тебе многое способно открыться. Но для того, чтобы это откры-
тие состоялось, нужно не только остановиться, а оказаться под светом или
в горизонте вопроса: почему тебя это так впечатляет? Например, почему
я раздражен? Или наоборот: почему я так рад? Застыть в радости или стра-
дании. В этом состоянии — радости или страдания — и скрыт наш шанс:
что-то понять. Назовем это половиной пути или половиной дуги в геоме-
трическом смысле этого понятия. Полпути...
Так вот, в крайней точке этого полпути мы и можем встретиться с фило-
софским постижением мира. Ибо по другой половине дуги нам идет
навстречу философия уже существующих понятий. То есть, с одной сто-
роны, философ должен как бы пройти полпути вниз, к самому опыту, в том
числе и к своему личному опыту, который я назвал экспериментом, а не
просто эмпирическим опытом. А с другой стороны, философские понятия
позволяют продолжать этот путь познания, поскольку дальше переживать
без их помощи уже невозможно.
 Ðàçäåë II
ÈÑÒÎÐÈß ÔÈËÎÑÎÔÈÈ
 Ôèëîñîôèÿ Äðåâíåãî Âîñòîêà
Ôèëîñîôèÿ Äðåâíåé Èíäèè
Представление о философии
«Философия, учение о трех ведах, учение о хозяйстве, учение о государ-
ственном управлении — это науки… Философия — это санкхья, йога и локаята.
Философия тем, что исследует при помощи логических доказательств:
в учении о трех ведах — законное и незаконное, в учении о хозяйстве —
пользу и вред, в учении о государственном управлении — верную и невер-
ную политику, и исследует при этом сильные и слабые стороны этих наук,
приносит пользу людям, укрепляет дух в бедствии и в счастии и дает уме-
ние рассуждать, говорить и действовать.
Философия всегда считается светильником для всех наук, средством
для совершения всякого дела, опорою всех установлений»1.
«Что касается индийцев, то мы обнаружили, что они преуспели в астро-
номии и арифметике и что у них есть, в частности, индийское письмо.
Индийцы преуспели и в медицине, овладели тайнами врачебного искус-
ства, в особенности в лечении отвратительных болезней. Они высекают
скульптуры и изображения... Индийцам принадлежат шахматы, а это —
самая благородная и самая разработанная и остроумная игра... Индийцы
очень находчивы, в особенности при споре... Имеется у них богатое бук-
вами письмо и также многие [другие] виды письма. У индийцев богатая
поэзия, развито ораторское искусство, медицина, философия и этика...
Им свойственна решительность и отвага, и нет [даже] у китайцев многого
из того, что есть у них... От них пошла наука мыслить (выделение —
Панов Е. Г.)… Наука астрономия происходит от них, и [прочие] люди ее
заимствовали. Адам, спустившись из рая, отправился в их страну...»2.
Периоды мирового развития
«68. Теперь выслушайте вкратце, каков размер ночи и дня Брахмы
и веков — одного за другим по порядку.
69. Сказали, [что] четыре тысячи лет [составляют] век Крита; сумерки,
предшествующие ему, [имеют] столько же сотен [лет], сумерки последую-
щие — столько же.
70. В другие три [века] с их сумерками — предшествующими и после-
дующими — тысячи и сотни уменьшаются на единицу [в каждом случае].
71. Эти двенадцать тысяч [лет], только что упомянутые как сумма четы-
рех [человеческих] веков называются веком богов…

1 Артхашастра, или Наука политики. М. : Наука-Ладомир, 1993. С. 16—17.

2 Tria opusscula auctore Abu Othman Amr ibn Bahr al-Djahiz Basrensi. Цит. по: Хали-
дов А. Б., Эрман В. Г. Предисловие // Бируни Абу Рейхан. Индия. М. : Ладомир, 1995. С. 9.

47
 81. В век Крита дхарма — четвероногая и полная, также и истина; ника-
кой выгоды не было людям от адхармы.
82. Но в другие [века] из-за [стремления к] выгоде дхарма теряет посте-
пенно по ноге; и из-за воровства, лжи и обмана дхарма исчезает четверть
за четвертью.
83. Свободные от болезней, достигающие всех целей [люди] в век Крита
живут по четыреста лет, но в Трета и прочих их жизнь уменьшается на одну
четверть»1.
«В мифологии хинду различаются четыре мировых периода, или юга:
1) Сатьяюга (Satyayuga) или Критаюга (Krtayuga) — Золотой век, 2) Тре-
таюга (Tretayuga) — Серебряный век, 3) Двапараюга (Dvaparayuga) — Мед-
ный век и 4) Калиюга (Kaliyuga) — Железный век. Продолжительность
первого периода равна 1 728 000 земным годам, второго — 1 296 000, треть-
его — 864 000 и четвертого — 432 000. Все четыре юги вместе составляют
одну “Великую югу” — Махаюгу, или Манвантару (“период Ману”), дли-
тельность которой равна 4 320 000 лет»2.
Учение о человеке
«Это значит: кто является человеком, тому доступны цели человеческой
жизни. Таких целей четыре. А именно:
Подлинному человеку
дан и плод существования:
Дхарма, артха, кама, мокша —
бытия четыре цели»3.

«Поистине, пусть человек, наделенный столетней жизнью, стремится

к трем целям, распределив [между ними] время и сочетая их так, чтобы
одна не вредила другой. В детстве — приобретение знаний и другие дела
артхи. В молодости — кама. В старости — дхарма и мокша. Или же вслед-
ствие непостоянства жизни пусть он стремится [к ним] сообразно обсто-
ятельствам. Так, например, ученичество [должно длиться] лишь до той
поры, пока не приобретены знания.
Дхарма, совершение, согласно предписаниям, жертвоприношений
и прочих дел, [часто] не исполняемых оттого, что они не принадлежат
к этому миру и пользы [от них] не видно; а также — воздержание, согласно
предписаниям, от поедания мяса и прочих дел, исполняемых оттого, что
они принадлежат к этому миру и польза [от них] видна. Пусть постигают
ее с помощью шрути и общения со знатоками дхармы.
Артха — приобретение знаний, земли, золота, скота, зерна, домашней
утвари, друзей и прочего и умножение приобретенного. Это [достигается]
деятельностью надсмотрщика, сведущими в правилах наук и купцами.
Кама — действие, приятное для слуха, осязания, зрения, вкуса, обоня-
ния — каждого в своей области; их направляет разум, что соединен с телом.
Преимущественно же кама — это ощущение плодоносное, связанное
со стремлением к удовлетворению и вызванное особыми прикосновени-

1 Законы Ману. М., 1992. С. 26—27.

2 Комментарий // Махабхарата. Книга первая. Адипарва. М. : Ладомир, 1992. С. 620.
3 Видьяпати. Испытание человека (Пуруша-парикша). М. : Наука, 1999. С. 75.

48
ями. Пусть достигают ее с помощью “Камасутры” и общения со сведущими
людьми.
При совмещении этих [целей] каждая из предыдущих важнее [последу-
ющей]. Для царя [важнее] артха, ибо в ней корень людских нужд...»1.
«Закон для брахмана — учение, обучение, жертвоприношения для себя
и для других, раздача даров и их получение. Закон для кшатрия — учение,
жертвоприношение, раздача даров, добывание средств к жизни военным
делом и охрана живых существ. Закон для вайшьи — учение, жертвопри-
ношение, раздача даров, земледелие, скотоводство и торговля. Закон для
шудры — послушание и ведение хозяйства в повиновении у дваждырож-
денных, ремесло и актерство»2.
«87. А для сохранения всей этой вселенной он, пресветлый, для рожден-
ных от уст, рук, бедер и ступней установил особые занятия.
88. Обучение, изучение [Веды], жертвоприношение для себя и жертво-
приношение для других, раздачу и получение (pratigraha) [милостыни] он
установил для брахманов.
89. Охрану подданных, раздачу [милостыни], жертвоприношение, изуче-
ние [Веды] и неприверженность к мирским утехам он указал для кшатрия.
90. Пастьбу скота и также раздачу [милостыни], жертвоприношение,
изучение [Веды], торговлю, ростовщичество и земледелие — для вайщия.
91. Но только одно занятие Владыка указал для щудры — служение
этим варнам со смирением»3.
Доктрины философских школ4
I. Введение
1. Поклоняюсь этому Брахману, который имеет [лишь] одну форму
и познается в веданте, но по-разному видится всеми даршанами (философ-
скими школами), полемизирующими [друг с другом].
2. [Основные] члены Вед, промежуточные и дополнительные Веды —
это вспомогательные пособия к Ведам, которых четырнадцать, и они явля-
ются опорами для добродетели, пользы, наслаждения и освобождения.
11. Дхармашастры же распределяют обязанности, через различение
дхармы и адхармы посредством [предписаний относительно действий]
в соответствии с варнами и стадиями жизни.
19. Акшапада (ньяйя), Канада (вайшешика), Капила (санкхья), а также
Джаймини (миманса), Вьяса (веданта), Патанджали (йога) — это ведий-
ские сутракарины (составители базовых текстов канонических философ-
ских школ).
20. Системы Брихаспати (локаята), Архата (джайнизм) и Будды (буд-
дизм) противоречат ведийскому пути. Так в соответствии с авторитетами
рассмотрены все основатели шастр (базовых текстов философских школ).
25. Буддистов, локаятиков и джайнов, которые не признают авторитет
Вед, те, кто верят в авторитет Вед, должны поражать оружием логической
аргументации.

1 Ватсьяяна Малланага. Камасутра. М. : Наука ; Восточная литература, 1993. С. 41—42.

2 Артхашастра. С. 18.
3 Законы Ману. С. 28.
4 Псевдо-Шанкара «Сарвадаршанасиддханасанграха» («Конспект доктрин всех систем»).

49
 II. Учение локаяты
1. Согласно позиции локаятиков, началами мира являются [только]
четыре стихии — земля, вода, огонь и ветер, и ничего другого нет.
2. Существует только воспринимаемое чувствами, не воспринимаемое
не существует, по причине [самой своей] невоспринимаемости.
8. Помимо этого мира, нет другого, а также небес или ада: мир Шивы
и прочие выдуманы дураками [и] жуликами.
11. Потому ради «освобождения» разумный не будет совершать каких-
либо усилий — только дурак иссушает себя аскезой, постом и прочими
[средствами самоограничения].
12-15. Целомудрие и прочие условности измышлены умными «слаба-
ками», а пожертвования золота, земли и прочее, равно как и кормление
нуждающихся, [выдуманы] людьми, у которых всегда пустой желудок,
и [другими] бедняками… Мудрый же зарабатывает удовольствия всегда
только видимыми средствами — такими, как земледелие, разведение коров,
торговля и государственное управление.
III. Учение джайнов
1. Позиция локаятиков должна вызывать возражения со стороны всех
школ. Теперь джайны опровергает ее с позиций своей школы.
Ведь когда ты, завидев дым, торопишься приблизиться к месту, где
[пока еще] невидимый огонь, и делаешь заключение о существовании огня
через наличие дыма, то сам признаешь умозаключение [как независимый
источник знания].
Люди, опирающиеся на предание джайнов, ясно видят и видимое и неви-
димое благодаря и восприятию, и умозаключению, и преданию.
У иного [достигшего] равнодушия к [тому], что привязывает, освобож-
дение наступает [уже] здесь, на земле, благодаря [следованию] пути почи-
тания учителя, через сочетание познания и действия.
11. Для джайнов привязанность — это сила, препятствующая познанию
всех [вещей, реализуемая] через тела, приобретенные вследствие кармы.
Освобождение — устранение этого препятствия для душ.
12. Все тела вместе с чувствами составляются из конечных атомов, сле-
дующих за дхармой и адхармой и именуемых веществом.
13. Души же принимают размеры соответствующих тел, привязываясь
к ним в [состоянии] омрачения, пребывая в клетке тела, [сжимающейся]
до червя и [расширящейся] до слона.
14. Душа, для которой покров — тело, уже не нуждается в другом в виде
одежды и прочего, ибо для одного [покрова] нужен следующий, и так
до бесконечности .
15. [Джайнские] йогины, воздерживающиеся от нанесения вреда
какому-либо живому существу умом, словом или делом, одетые в страны
света, странствуют, соблюдая целомудрие.
17. Молчальники, избавившиеся от нечистоты [страстей], чистые, [спо-
собны] разрушить множество проступков тех, кто к ним припадают, а тот,
кто позволяет плодоносить их мантрам, кто решителен на пути освобожде-
ния и за кем все могут следовать, есть всезнающий Учитель мира.

50
 IV. Учение буддистов
2. В соответствии с делением на четыре течения мысли, буддийские
шастры [также] четырех видов, и [они] направляют тех или иных людей
в зависимости от подготовленности.
3. Знание — то же, что и мышление, [и второе] не считается [будди-
стами] отдельным «ментальным органом», поскольку [глаголы] «познает»
и «мыслит» употребляются как синонимы.
4. Для трех буддийских направлений нет [нужды] в обсуждении суще-
ствования мышления [как реальности], два принимают [в таковом качестве
и] внешние объекты, за пределами же [этого соглашения] все — предметы
дискуссий.
5. Вайбхашик утверждает, что внешний объект устанавливается [непо-
средственным] восприятием, а саутрантик — что о существовании внеш-
него объекта можно заключить из тех форм, [которые принимает познаю-
щее его] мышление.
6. То, что существует лишь мышление, утверждает только йогачарин,
и никто другой, тогда как мадхьямик настаивает на том, что нет и мыш-
ления.
………………
5. [Все] четыре школы буддистов едины в том, что касается изыскания
относительно Атмана, но спорят друг с другом, по-разному [трактуя] опыт.
6—7. Буддисты опираются на деятельность сознания, которую мыслят
двух видов — заключающуюся в знании и не заключающуюся в знании.
При этом заключающуюся в знании они определяют в качестве источника
истинного знания. Другая, которая не способна дать истинное знание, есть
источник незнания, обусловливается коренным неразличением [истины]
и порождается дхармическими группами, опорами и элементами.
8. Все множество явлений есть некое тело, составляющее мир: здесь
5 групп и 12 опор [сознания].
9—10. Всеми буддистами признаются также 18 элементов сознания.
Агрегат знания, установок, понятий, ощущений и тела обозначается тер-
мином «группы», который обозначает, в свою очередь, те или иные серии
[дхармических потоков. При этом] серия знаний называется группой
сознания [в собственном смысле].
11—12. Группой установок называется «обобщение» отпечатков предше-
ствовавших действий. Мысль же, состоящая из удовольствия и страдания,
а также зависимая от них, называется группой ощущений. Группа поня-
тий — это деятельность именования. Группа же материи есть «обобщение»
телесных форм.
13—15. Агрегаты материи, такие как колонны, кувшины и другое,
состоят из атомов. Твердость, оформленность и подобное суть [свойства]
земли, текучесть и подобное — воды, жар — элемента «огонь», холод —
элемента «ветер». Из соединения этих четырех элементов — цвета, запаха,
вкуса и жара — возникают земля и прочие сочетания атомов. Ухо, кожа,
глаза, язык, нос — пять органов восприятия.
16. [Органы] речи, хождения, работы, испражнения и размножения сле-
дует знать как пятерку органов действия. Сознание, которое располагается
в телесном агрегате, есть мышление, ум-манас же — инструмент.

51
 17—19. Тело, составляющее мир.., составляет предмет познания в буд-
дизме. Источник знания [здесь] мыслится двойственным: это восприятие,
лишенное мысли и безошибочное, а также само мышление...
20. Четыре вида незнания устраняются через обращение к этим двум
источникам знания, а с разрушением четырех видов незнания устраняется
коренное незнание.
21. С устранением же коренного незнания устанавливается поток очи-
щенного знания, ибо молчальник Будда объявил освобождение неотлич-
ным от чистой мысли.
V. Учение вайшешики
2. Буддисты и прочие (джайны и локаятики), отпадшие от пути Вед
и почитаемые в другой философской системе, хотя и почитаемы, брахма-
нами не являются.
4. Но Веды являются авторитетом как созданные Владыкой всего,
и именно он… [должен быть признан тем], кто обеспечивает души плодами
их действий.
18. Потому Веды весомее [всех] преданий настиков, вместе взятых. Вай-
шешики полагают, что освобождение является результатом исчерпываю-
щего познания шести категорий.
19—23. В них же включаются Ишвара, души и весь этот мир. Субстан-
ции, атрибуты, также движения, универсалии, партикулярии и присущ-
ность называются шестью категориями. Земля, вода, огонь, ветер, физиче-
ское пространство, страны света, время, Атман, ум-манас — таковы в этой
системе девять субстанций... Атрибуты имеют «опору» в субстанциях —
они не могут не быть связанными с ними или быть связанными с другими.
24—26. Атрибутов — 24, и они, в последовательности, суть: звук, ося-
заемость, вкус, цветоформа, запах, соединение, скорость, число, текучесть,
инерция, размер, разъединение, усилие, удовольствие и страдание, жела-
ние, мысль, неприязнь, различность, предыдущее и последующее, дхарма
и адхарма, а также тяжесть. Таковы 24 атрибута, а вот 5 движений.
27. Это растяжение, сжатие, движение вверх, ходьба, движение вниз.
Универсалии мыслятся двух видов — высшая и прочие.
28—29. Высшая универсалия — это существование, другая, невысшая,
мыслится как субстанциальность. То, благодаря чему происходит взаимо-
различение субстанций, — партикулярии, которые следует знать как лока-
лизованные в субстанциях. Присущность— это контакт субстанций с атри-
бутами и прочее.
30. Таковыми следует знать эти шесть категорий, весь мир состоит
из них, и познание их сходств и различий есть средство [достижения] осво-
бождения.
33—35. Источник знания тройственный — восприятие, умозаключение
и предание… Посредством этих трех источников знания познается Соз-
датель мира… По его милости осуществляется освобождение, состоящее
в прекращении действия.
VI. Учение ньяи
1. Здесь кратко излагается позиция найяика. Его дискурс спасает Веды,
которые губят негодные нечестивцы.

52
 2—5. Акшапада объявил, что освобождение душ наступает вследствие
озарения [светом истинного] знания 16 [категорий]... [Это:] источники
знания, предметы знания, изыскание, также сомнение, намерение, пример,
доктрины, члены силлогизма, рефлексия, дискуссия, софистический спор,
эристический спор, псевдоаргументы, ухищрения, псевдоответы и причина
поражения в споре. Четыре источника знания — это [то, что] называется
восприятием, умозаключением, сравнением и преданием...
24. Назначение колючей изгороди — защищать прорастающие семена,
так и назначение «изгороди» дискурса — защищать истинный смысл Вед.
25. Содействуя достижению истинного знания, он осуществляется
в трех видах диспута, которыми считаются дискуссия, софистический спор
и спор эристический.
26. Дискуссия — это [диспут] между учителем и учеником, [мотивиро-
ванный] желанием постижения истины. Здесь нет победы и поражения,
они — в спорах софистическом и эристическом.
27. Четыре [основные] составляющие софистического, а также и эристи-
ческого спора: пропонент, оппонент, вопрошатель и глава собрания.
28. Оппонент может победить пропонента, когда [тот] боится потер-
петь поражение и не знает хорошего ответа [на возражение оппонента], —
посредством словесных ухищрений или псевдоответов.
29. Тому, кто пользуется ухищрениями и псевдоответами, следует объ-
явить поражение в споре; причина поражения в споре — причина полного
прекращения диспута.
39—40. Однозначное поражение наступает вследствие полной неспо-
собности дать ответ на возражение. Так, поражая врагов Веды средствами
софистики и эристики, следует совершать только те действия, которые
предписаны Ведой ради удовлетворения Ишвары, и, овладев йогой по его
милости, желающий освобождения достигнет желаемого.
41. В освобождении же осуществляется вкушение вечного наслаждения
без объекта восприятия.
VII. Учение прабхакаров (миманса)
1. Теперь вкратце излагается доктрина гуру Прабхакары, который про-
славил пурвамимансу...
2. [Его] пять категорий — это субстанция, атрибуты, движение, универ-
салия и подчиненность. [Но] вместе с потенцией, сходством и числом [их]
восемь.
3. Нет ни партикулярии, ни небытия за границами земной поверхно-
сти и прочего. Освобождение дает только действие, предписанное Ведой,
и ничто другое.
4. Тот человек, который совершает действия по произволу или запре-
щенные Ведой, «закабаляется». [Веды же складываются] из высказываний
четырех видов, [которые суть] предписания, истолкования, мантры и име-
нования.
5—6. Главное в Ведах, которые пробуждают [осознание] дхармы
и адхармы, — это предписания.
12. Не следует менять воззрений у тех, кто не имеют истинного зна-
ния и привязаны к [своим] действиям. Путь оставивших мир — иной, и он
не годится для тех, кто опирается на действия.

53
 13. Потому жертвоприношения и прочие предписанные действия
должны выполняться, ибо в противном случае тех, кто предназначены для
совершения [этих] действий, следовало бы считать нарушителями закона.
14. Имеющие прибежище в одном только действии… достигнут высшего
блага…
IX. Учение санкхьи
1—3. … Наука санкхьи разделяется на [санкхью] с Ишварой и без
Ишвары. Капила создал санкхью без Ишвары, другую [создал] Патан-
джали. Капила учил, что освобождение достигается посредством знания,
Патанджали — что посредством йоги. [Тем не менее] последователь йоги
опирается на знание о началах мира, изложенное в учении Капилы.
5. Полное и окончательное прекращение страданий людей осуществля-
ется через познание Пуруши, когда [его] отличают и от внешних [причин],
и от проявленного, и от Непроявленного.
8. И все эти страдания через познание Атмана устраняются полно-
стью и окончательно, освобождение же, зависимое от средств, преходяще
и имеет градации.
9—10. Освобождение [подлинное] не [может быть] достигнуто без
познания начал мира… Но только у того, кто знает 25 начал, начиная с про-
явленного и Непроявленного, будет ясное знание Атмана.
12—14. Эти 25 начал суть Пуруша, Пракрити, Великий, Эготизм, [танма-
тры] звука, осязаемости, формы, вкуса, запаха, уши, кожа, глаза, язык, нос,
[органы] речи, руки, ноги, органы испражнения и размножения, а также
ум-манас, земля, вода, огонь, ветер и пространство. Способ миросозидания
я [сейчас] разъясню: этот мир состоит из [названных] начал.
15—16. Все ведь есть следствие Пракрити, которая является вечной,
единственной, бессознательной. Через воздействие трех гун Пракрити
даже тот, кто [по природе] устранен от действий, становится как бы дей-
ствующим… Пракрити — равновесие гун: саттвы, раджаса и тамаса.
17—19. Когда преобладает саттва, ощущаются радость, удовольствие,
[наблюдаются] мир, скромность, легкость в членах тела, терпение, твер-
дость, щедрость, сдержанность и прояснение знания… Когда преобладает
раджас, [наблюдаются] алчность, скорбь, гнев и ссоры, самомнение, ложь,
активность, лицемерие… Когда преобладает тамас — слабость, омрачение,
сонливость, тяжесть в членах тела, вялость, отсутствие понимания, небреж-
ность и прочее.
21—24. Из Пракрити [происходит] Великий, из него— Эготизм,
а из того произошли пять тонких элементов — танматры, а также то, что
называют [органами] речи, руками, ногами, органами испражнения и раз-
множения, и то, что называют звуком, осязаемым, формой, вкусом и запа-
хом, которые суть пространство, ветер, огонь, вода и земля в тонком виде,
и ничто иное.
31. В Пракрити весь мир пребывает в тонком состоянии и только про-
является: возникновение не-сущего [санкхьяиками] не допускается.
34—35. Обосновываем [мы] и существование многих Атманов, соот-
носимых с различными телами: если Атман один, то все должны умирать
и рождаться одновременно, или когда один человек видит [что-то], все

54
должны видеть [это] одновременно. Потому правильно [учение] о множе-
ственности Атмана, а [учение] о [его] «недвойственности» ошибочно.
36. Дхарма прекращения действий… ведет к освобождению, все осталь-
ные — к мирской активности.
38. Благодаря [следованию] дхарме люди поднимаются вверх [по лест-
нице перевоплощений, следование] адхарме ведет [их] к деградации, благо-
даря знанию [достигается] освобождение, вследствие же незнания человек
«связывается».
X. Учение йоги
2. Преуспевает в йоге тот, кто знает 25 начал санкхьи и знает, что
Пуруша выше Пракрити и что результат йог — гибель пороков [сознания].
24. Через овладение ступенями йоги устраняются пороки, а благодаря
этому [обнаруживается] свет знания. Восемь же ступеней йоги суть воз-
держание, культивирование [пяти положительных навыков], контроль над
положениями тела и дыханием, удаление [индрий от объектов], удержива-
ние [ума в одной точке], созерцание и «слияние». Они [будут изложены]
по отдельности.
25. Пять [видов] воздержания — это невреждение, правдивость, чест-
ность, целомудрие и нестяжательство… Культивирование — это чистота,
удовлетворенность, аскеза, произнесение мантр, служение Божеству.
32—34. Совершенство же чувств ведет, в свою очередь, к появлению
способности видеть вещи на любом расстоянии и прочих [способностей],
а совершенство тела — к способности становиться предельно малым и про-
чим [способностям] у того, чье тело стало божественным. Произнесением
мантр привлекаются божества, а служением Ишваре [достигается] способ-
ность к конечному «слиянию»… Контроль над положениями тела ведет
к устойчивому удовольствию, от него же — устранение противоположно-
стей.
35. Контроль над дыханием, состоящий в прекращениях вдоха и выдоха,
бывает трех видов. Они должны осуществляться йогином и называются
«очищение», «наполнение», «кувшин».
38. Удаление действующих индрий [от объектов] — это когда их «отво-
рачивают» от объектов; его плод — овладение индриями.
39. Удерживание [ума в одной точке] — это «привязывание» сознания
к одному локусу, и оно двух видов, поскольку [сами эти локусы бывают]
внешними и внутренними. Внешнее [осуществляется] через [использова-
ние] идолов и прочих [объектов].
41. [Совершенное] созерцание — это окончательное привязывание
мысли к чакре носа или другим локусам. «Слияние» же — это «фиксация»
Атмана в этих [объектах], как если бы он был освобожден [от собственного
содержания].
44. Три ступени, начиная с удерживания ума [в одной точке], являются
по отношению к [первым] пяти, начиная с воздержаний, внутренними сту-
пенями [йоги], тогда как «слияние без семян» — самая высшая ступень.
68. У достигшего совершенства в йоге появляются и восемь [сверхспо-
собностей], …а вследствие этого у него уже нет препятствий к освобож-
дению…

55
 XII. Учение веданты1
1—3. Теперь будет кратко изложена доктрина веданты… Брахман… дол-
жен стать объектом познания для [тех] мудрых и добродетельных, которые,
посвящая свои действия Брахману, становятся достойными получения зна-
ния о Брахмане… Соответствие же этому знанию определяется наличием
таких качеств, как способность к различению вечного и невечного, безраз-
личие к плодам и здешней жизни и будущей, спокойствие, сдержанность
и стремление к освобождению.
14—17. В Упанишадах говорится, что знание дается по милости учи-
теля… Но в том, кто лишен милости учителя, Атман себя не раскрывает.
18. Когда же [в результате истинного познания] устраняется пустот-
ность, коей являются тело и внешний мир, весь мир познается как иллю-
зорное превращение Брахмана.
32. Те, кто [дей�