§ 5. Суд и процесс в Киевской Руси Система судебных инстанций в древнейший период.

Отправление правосудия есть одно из главнейших дел, которыми занимаются органы

государственной власти в древнерусском государстве. В исследуемый период сыск и отправление
правосудия еще находись в нераздельном состоянии. Сильна в эту эпоху степень самозащиты,
когда хозяин, застав вора ночью, мог безнаказанно убить его. Однако в последующем, например в
Правде Ярославичей (ст. 38 Акад. сп.), находим постановление о необходимости доставить вора
на суд князя. Если видели вора связанным до его смерти, то убийство вора наказывалось как
самоуправство (самосуд). Следующая отличительная черта судоустройства того периода
заключалась в неопределенности как системы самих судебных органов, так и их компетенции,
что, по образному выражению известного русского юриста Ф.М. Дмитриева, "в древней России
управление и суд всегда шли рука об руку" . Иными словами, суд еще не был отделен от
администрации. Органы суда в древнейший период разделялись на четыре вида: вотчинный суд
(суд землевладельца над своими холопами), общинный суд, церковный суд и суд публичный
(светский) князя или другого уполномоченного органа. Вотчинный суд вышел из суда pater familias
над своими домочадцами и предполагал неограниченную власть над ними. Позднее владение
землей предоставило ее хозяину право судить зависимых от него людей - его холопов и,
вероятно, по незначительным делам закупов. Последнее скорее представляло собой право
расправы - наказание нерадивого закупа. Суд рода постепенно перерождается в суд верви
(общины) над своими членами. Главнейшим его органом были старейшины (старцы), власть
которых внутри рода-общины была неограниченной (вплоть до присуждения к смертной казне).
Этот вид суда в России продержался невероятно долго. Существование общинных судов
законодатель признал в середине XVI в., по судебной реформе 1864 г. общинные суды приобрели
узаконенные полномочия. Свое действие суд общины прекратил только под воздействием
политики большевиков в период гражданской войны. Церковный суд, возникший в древнейший
период, также просуществовал в России вплоть до 1917 г. Применимое им право было по сути
каноническим. Так, согласно ст. 1 НСГ архиепископ судил святительский суд по правилам Св.
Отцов, по Номоканону, по церковным уставам. Характерно, что юрисдикция святительского суда
распространялась на всех: на боярина и на простого человека. В древнейший период публичный
суд подразделялся на несколько инстанций. В первую очередь следует назвать суд князя. Статья
38 Русской Правды (Акад. сп.) предлагает вести связанного вора (татя) на княжий двор, где и будет
произведен суд. Псковская судная грамота знает более точное обозначение княжего суда - сени,
где судит князь вместе с посадником. Известно еще одно техническое выражение из вечевых
грамот, которым обозначалось особое помещение, где производился суд, судьбьница. К составу
княжего суда относят также суд его слуг: тиунов, мечников и прочих лиц. Компетенция княжего
суда ограничена только юрисдикцией святительского, т.е. церковного, суда. Впрочем, если
происходит столкновение компетенции судов, то образуется согласно, например, ПСГ так
называемый смесной суд. Это вариант третейского суда по современным меркам, которому
поручено разбирать спор, если стороны в нем принадлежат разной юрисдикции: церковной и
светской. Кроме того, на севере Руси мы встречаем еще одно ограничение княжего суда. Статья 1
ПСГ четко указывает категории дел, подсудных князю: кража со взломом, тайное похищение (из
укрытых саней и упакованных тюков), разбой, кража сена, хлеба и скота. Причем эти дела князь
судит не один, а под надзором посадника. Суд должностных лиц вечевого собрания. К этому
виду суда относили суд посадников и тысячских в княжествах древнерусского государства.
Конкретно их юрисдикция известна только из упомянутых вечевых грамот. Так, в Новгороде
посадник судил вещные иски, а тысячский - иски из обязательств. В Пскове посаднику подлежали
гражданские дела и те уголовные, которые не входили в компетенцию князя. К этой категории
судебных инстанций следует также отнести суд судей. Некоторые намеки на их особое положение
содержатся, например, в ст. 70 РП Кар. сп. и ст. 77 ПСГ. Более того, если обратить внимание на
окончание ст. 109 ПСГ, то можно предположить, что судьи судили именно в пригороде Пскова -
той округе, которая подчинялась его власти. Несомненно, что такие судьи были выборными, их
выбирало (назначало) вече Пскова. Особой судебной инстанцией был извод, или суд 12 мужей.
Эта судебная инстанция упомянута только один раз и в Краткой редакции Русской Правды.
Ведомству этого суда подлежали виндикационные иски. В некотором роде можно предположить,
что этот суд был явным пережитком глубокой старины, остатком былого родового суда. Наиболее
близкая им аналогия на Западе - суд лагманов (lagmxnd) или "вещателей права", как их очень
точно назвал русский юрист Н.М. Сокольский. К публичному суду относится суд братщины.
Упоминание о нем находим в ст. 113 ПСГ. Братщина - это особого рода сообщество,
напоминающее фратрию Древней Греции, особое религиозное объединение, создаваемое для
отправления культа какого-нибудь бога или героя-эпонима. Вывод этот напрашивается сам собой,
если сравнить греч. ПсиРоАльфаТауРоЙотаАльфа со ст.-сл. братрига. Аналогом псковской
братщины в Новгороде было "сто" (съто), этимология которого указывает на его скандинавское
происхождение. И братщина, и сто - это корпоративные организации, объединявшие лиц одной
профессии, одного промысла. Споры между членами данной корпорации разбирал особый суд
"пировой староста", как его называет Псковская судная грамота. Формы процесса. Законодатель
предъявлял к отправлению правосудия определенные жесткие требования. Так, Псковская судная
грамота требует "судити по правде Божией", "по крестному целованию". Статья 61 этого
памятника запрещает повторное рассмотрение однажды уже решенного дела! Особо
законодателя беспокоит непредвзятость судей: "судом ни мститися ни на кого ж", "а судом не
отличиться". Уделено внимание вопросу неподкупности судей: "не корыстоватися", "тайных
посулов не имети". Несоблюдение всех этих требований ведет к недействительности судебного
решения. Пожалуй, целая философия праведного суда развита в Уставе князя Ярослава,
помещенном в Новгородской летописи: "Испытайте убо с многою истинною виноватого, но
прежде оклеветающего, како есть житие его. И аще благосоветник и благоверен обрящется, то
тако не имети ему веры. Беззаконно бо есть такое свидетельство, но да имать и иных свидетелей
посрамны и единого нрава да перед двумя или тремя свидетелями праведными станет всяк
глагол. Речено есть: да не приимеши послушества лжа, но да не сядеши со многими уклонити
правду" (ПСРЛ. Т. III. С. 488).

2 часть
Правосудие в ту далекую эпоху еще не знало деление процесса на гражданский и уголовный.
Процесс имел свои специфические формы, тем не менее мы могли бы выделить несколько его
общих стадий. Первая стадия - определение сторон в споре. Начинается она с заклича -
объявления о состоявшемся правонарушении. Заклич должен быть публичным, не случайно
Русская Правда знает другой его аналог - "заповедь на торгу". Заклич должен содержать в себе
также формальный вызов противной стороны на суд. Таким образом, заклич - это формальное in
ius vocatio. Однако могут быть случаи, когда ответчик не известен. Формальным поводом к этому
является отговорка ответчика, что вещь, оспариваемая у него как краденная, была куплена им у
третьего лица. Или же обнаружен явно corpus delicti, а убийца не известен, не пойман. И в том, и в
другом случае необходимо отыскание ответчика. Для этой цели и служат такие формы
процессуальных действий, как "свод" и "сочение (гонение) следа". Свод представлял собой
следующее действие. Истец вместе со свидетелями предъявлял свое требование ответчику, но тот
отпирался, утверждая, что вещь получена им от третьего лица. После чего и истец, и ответчик
отправлялись к указанному лицу, где повторялась процедура заклича. Согласно Русской Правде
свод мог повторяться несчетное число раз до тех пор, пока не будет найден вор, укравший
оспариваемую вещь. Но это правило было действенно только в городских стенах, если свод
выходил за пределы стен, то идти он мог только до третьего ответчика. На нем свод
останавливался, третий ответчик признавался действительным ответчиком и платил штраф, но
взамен, если он оказывался добросовестным приобретателем, получал право уже от собственного
имени вести свод до трех раз. И так до тех пор, пока вора не поймают. Было еще одно
ограничение свода: если он вел на территорию другой волости, то он автоматически прекращался.
"А из своего города в чужу землю извода нет" (ст. 36 РП Кар. сп.). Процедура гонения следа очень
хорошо описана в одном памятнике польского права XIII в. Мы с полным основанием можем
применить описание этой процедуры и к нашим порядкам. "Если кто-нибудь будет убит возле
деревни, - писал немецкий анонимный автор этого сочинения, - а сельчане не будут в состоянии
изловить убийцу, гонят по следу его с криком до другой деревни, тогда не несут никакого ущерба;
эта деревня должна дальше с криком преследовать по следу убийцу до другой деревни, и таким
образом должна каждая деревня гнать по следу, пока не будет пойман тот, кто совершил
преступление. Деревня, к которой с криком довели след, в случае не пожелает гнать дальше по
следу, должна уплатить за голову" (Собестианский. 1888. С. 109 - 110). Последний случай есть как
раз вариант "дикой виры", как она названа в Русской Правде. Вторая стадия есть процедура
рассмотрения самого спора в суде. В ее ходе стороны состязались друг с другом, предъявляя
доказательства своей правоты. Тут же по окончании прений судья выносил свое решение.
Последняя стадия процесса - исполнение решения суда. Государство никак не вмешивалось в этот
вопрос, за исключением случаев так называемого "потока и разграбления". Под последним
следует понимать объявление преступника вне закона. Ни его жизнь, ни жизнь его близких, ни их
имущество не подлежали защите закона. Тем самым он сам был заинтересован в том, чтобы
скрыться как можно скорее, если это ему, конечно, удавалось. В остальных случаях стороны
должны были формально уладить между собой то, как они будут исполнять решение суда. Если
сторона злостно уклонялась от исполнения этого положения, то противная сторона могла
потребовать у государства (суда) выдать ему противника "головой", т.е. в его полную власть.
Система доказательств древнерусского процесса. Помимо явных и очевидных следов
правонарушения - синяков, ран, мертвого тела и т.п. наше право требовало представления
прежде всего свидетелей. Свидетели были двух родов: видоки и послухи. Видок - это очевидец
события (ст. ст. 2, 9 РП Акад. сп.; ст. 24 РП Кар. сп.; ст. 31 РП Троиц. сп. ). Наше право знало
принцип "unus testis nullus testis", поэтому видоков должно было быть не менее двух. По
некоторым делам требовалось выставление большего числа свидетелей. Следующая категория
свидетелей имеет достаточно сложную природу. Послух не есть очевидец и не свидетель по слуху,
как до сих пор думают некоторые, очевидно, полагаясь на видимую этимологию этого слова. Этим
термином обозначалась обрядовая сторона судебного ритуала, обусловленного представлениями
древних о присутствии божества правосудия на суде. В некотором роде послух рудимент Божьего
суда. Только этим можно объяснить, например, положение ст. 17 ПСТ (ср. ст. 18 РП Троиц. сп.), где
послух признается активной стороной судебного разбирательства, так как ему предписано поле и
он не может выставить вместо себя наймита. Известный русский юрист Н.Л. Дювернуа был
совершенно прав, когда замечал, что в этимологии этого слова необходимо отталкиваться от
глагола "ссылаться", поскольку послухи - те люди, на которых можно сослаться для удостоверения
"доброй" славы истца или ответчика. Формально послухи не очевидцы событий. "Если я
положился или послался, - писал Н.Л. Дювернуа, - то этим самым я вызываю его содействовать
мне, я делаю его моим пособником" (Дювернуа. 1869. С. 102). Иными словами, послухи в
древнейший период полностью соответствовали, например, "соприсяжникам" эпохи Варварских
Правд (L. Sal. Cap. VII. Extr. B. 5). В отличие от законодательства варваров наше древнее право не
знало строго установленного числа соприсяжников-послухов по конкретным видам дел.
Исключение составляет ст. 15 РП Кар. сп. (ср. ст. 18 РП Троиц, сп.), которая требует выставления
семи послухов в случае поклепной виры. Варяг (иностранец вообще) может выставить двух. В
законодательстве наших соседей, например западных славян, наоборот, градация установлена
очень четко: один соприсяжник в случае обвинения в краже сена, два - при краже из кармана,
пять - при краже из дома, шесть - при обвинении в нанесении кровавых ран, восемь - при
убийстве рыцаря, одиннадцать - при защите княжей собственности. Следующий вид
доказательств, известных нашему праву, - Божий суд. Здесь принято различать жребий -
продержался вплоть до XVII в., роту - очистительную присягу, ордалии - испытание водой или
железом, поле - судебный поединок. Поле на Руси давалось даже женщинам, выставлять
наймитов им запрещалось (ст. 119 ПСТ). Письменные акты в виде доказательств известны в более
поздний период. Псковская судная грамота указывает на "доски" - неформальный акт и "запись" -
формальный акт, закрепленный через грамоты, копии с которых хранятся в ларе собора Св.
Троицы во Пскове.

3 часть
§ 3. Местное управление Московского государства

Дворцово-вотчинное управление.

Административное деление Московского государства, с одной стороны, было связано с

предшествующим периодом, а с другой - испытало на себе влияние золотоордынских порядков.
Надо сказать, что административное деление государства претерпело незначительные
изменения. Здесь мы видим приблизительно те же территориальные единицы, которые
сложились еще в древнейшую эпоху: земли, волости, княжения, уезды. Единственно, слово
"вервь" теперь встречается (и то только до конца XV в.) преимущественно в западнорусских
источниках. На смену ему приходит слово "мiръ" (община). Статус общины меняется весьма
значительно. Она все больше и больше теряет свою самостоятельность. Сначала эта
самостоятельность была утеряна ею в публичной сфере, затем в сфере частной. Процесс этот был
обусловлен закреплением населения за землей, общинная земля становится
частновладельческой. Впрочем, очевидно, что значительное число крестьянства в начальный
период Московской эпохи сохраняет мобильность. Об этом свидетельствует знаменитое правило
Юрьева дня, подтвержденное двумя Судебниками. Но также очевидно, что община становится
основой податной системы государства. Изменения происходят и сфере княжьего и боярского
землевладения. Всего удобнее было бы назвать это землевладение феодальным по типу, если бы
не сама его форма - вотчина. Юридически вотчина - это родовая собственность, с которой никаких
феодальных повинностей (служб) не несется! Если сравнивать ее с аналогичным явлением в
Западной Европе, то русская вотчина ближе всего к аллоду (allodium), кроме того, у русской
вотчины ("отчины и дедины") есть еще одна особенность - она населена холопами
землевладельца. Рабство, а не феодализм продолжило свое развитие на Руси в это время!
Вотчинное землевладение, свободное по своей сути, было крайне неудобно для московских
владык. Вотчинник был экономически самостоятелен и, следовательно, независим от власти.
Этого у нас никогда не любили. Этим вызваны меры правительства, существенно затруднявшие
для вотчинников распоряжение их собственностью. Например, Иоанн Грозный в 1556 г. и 1561 г.
издает указы, по которым удельные княжата не могут продавать свои вотчины, предварительно
не уведомив о том царя. В 1572 г. выходит еще один указ, по которому и наследование вотчин
может теперь осуществляться только с согласия правительства. Смысл этих мер заключался в
попытке выбить почву из-под ног местного владетеля, лишить его самостоятельной опоры на
землю, которая для него, безусловно, была родной. Еще в раннемосковский период великие
князья целенаправленно снимают местное боярство и княжат с их служилыми людьми с прежнего
места жительства, поселяют на новом, где они получают от князя пожалования. На места прежних
вотчинников князь посылает своих слуг, которые управляют бывшим уделом от имени самого
князя. Смысл такой системы заключался в том, как писал известный русский юрист К.А. Неволин,
что управление это было устроено "по примеру и в духе домашнего управления. Князь управлял
своим княжеством так, как частный человек управляет своим домом: потому князья смотрели на
свои владения как на частную собственность. Таким образом, для управления делами княжества
существовали те же члены и должности, какие могли быть у всякого богатого владельца"
[Яеволин. 1858. С. 105]. Организационной формой такого управления был "дворец", отсюда и
название самой системы "дворцово-вотчинная". Как показал советский историк А.А. Зимин, в
дворцы превращались уделы бывших княжат, когда сами они выводились из своих княжений в
Москву. Так было в 1533 г. с уделом князя Юрия Ивановича, удел которого был превращен в
Дмитровский дворец, так же было и в 1521 г. с уделом князя Дмитрия Ивановича, удел которого
превратился в Угличский дворец, и т.д. Дворец возглавлялся дворецким из числа ближайшего
окружения великого князя Московского. Он судил население бывшего удела, собирал с него
подати и сборы. Дворецкий отвечал за выдачу иммунитетов и уставных грамот черносошенному
крестьянству. Компетенция дворецкого не была абсолютной уже тогда. Очень часто ему
приходилось делить свою власть непосредственно с центральными органами управления
(приказами) и с наместниками, и с волостелями. Это очень показательно, так как становится
очевидной суть дворцово-вотчинного управления на Руси: она состоит в поэтапной централизации
власти, в приучивании населения, что оно - не только жители Твери, Углича, Галича или Костромы,
но и люди великого князя Московского. С течением времени число должностей дворцового
управления только расширяется, так что становится возможной их квалификация. Вся
совокупность лиц, занятых в управлении хозяйством князя и государством, может быть
подразделена на две группы: 1) должности, управляющие государственными делами; 2)
должности, управляющие делами княжеского хозяйства. К первой группе относятся в первую
очередь бояре как из бывших княжат, так и из московской аристократии. Сюда же относятся
дьяки, приставы, окольничьи, приказные писари и т.п. Словом, те, кто в большей степени
выполняет публичные функции. К этой группе следует причислить служащих в местном
управлении: наместников, волостелей, городчиков и пр. Ко второй группе относится громадный
штат придворных: постельничии, конюхи, стольники, ключники, тиуны и пр. Их задача - следить за
состоянием княжьего имущества. В последующем этим должностным лицам поручается ведение
дел по какой-либо публичной сфере управления и они переходят в первую группу, сохранив за
собой в качестве служебного чина прежнее наименовании своей должности, которая к личному
хозяйству князя теперь уже не имеет никакого отношения.

4 часть
Финансово-податное управление.

Татарское влияние на местное управление и административное деление страны проявилось в

том, что оно привело к установлению правильной податной системы. Можно сказать, что
монголо-татары стали родоначальниками создания в Великороссии правильной системы
финансово-податных единиц. Прежние уезд, волость, пятина или погост утеряли свой смысл;
теперь они расписываются специальными чиновниками (дозорщиками) на особые округа: сохи и
выти. Сохи, как правило, были на черных, т.е. государственных, землях, а выти - на частных, но на
тех, на которых сидели юридически свободные крестьяне. Соха (выть), в свою очередь,
подразделялась на более мелкие единицы: разрубы или разметы, которые состояли из трех
категорий плательщиков налогов. Сами эти разряды именовались "костками". Именно с сохи
(выти) платилась основная масса налогов, которые при Орде представляли собой следующую
номенклатуру: 1) десятинное, 2) пошлина, 3) тамга, 4) подплужное, 5) ям, 6) подводы, 7) мыт, 8)
мостовщина, 9) ловитва ханская, 10) корм, 11) запрос, 12) число, 13) сбор рати, 14) дары, 15)
доходы, 16) поклонное. И это еще не все, были и другие виды податей. Насколько много видов
податей из татарской перекочевало в московскую систему, видно из следующего перечисления
сборов: 1) мыт, 2) костки, 3) тамга, 4) осмичее, 5) мостовое, 6) десятинное, 7) подорожное (ям), 8)
побережное, 9) зроное, 10) гостиное, 11) явленное, 12) весче и т.д. Единственный род пошлин,
который не брали татары и который сохранялся за русскими князьями всегда, - судные пошлины.
Далее, татары занесли на Русь такое явление, как "тархан". В общем смысле тархан - это
иммунитет. В переводе с монгольского "тархан" означал "кузнец", "мастеровой", "вольный
человек". Известный специалист по государственному строю Золотой Орды И.Н. Березин
приводит одну из легенд монгольского эпоса для объяснения происхождения этого
общественного института. Когда-то "остатки истребленного врагами монгольского племени
укрылись в долине Эргэкэ-Хон, откуда по четырехвековом пребывании размножившееся
монгольское племя вышло на прежние кочевки только благодаря догадливости одного кузнеца
(тархана), расплавившего часть горы для открытия прохода" [Березин. 1850. С. 5]. Есть, правда, и
другая версия, которая утверждает, что Темуджин (Чингисхан) в молодости, пребывая у врагов в
рабстве, работал кузнецом, и в знак милости к профессии, которая спасла его от голодной смерти,
он освободил всех кузнецов от обязанностей вообще платить какие-либо подати. Современные
арабские писатели особо отмечали в своих известиях о Золотой Орде: "Тархан значит у них место,
изъятое от податей" (Тизенгаузен. 1884. С. 301). Тарханные грамоты, выданные вначале всему
русскому духовенству, были восприняты русской податной системой. Изначально рассматривая
тархан как приманку для того или иного удельного князя (боярина), чтобы привлечь его на службу
к великому князю Московскому, правительство вскоре озаботилось полным искоренением этого
института. Наличие иммунитета (priva lex) шло, естественно, вразрез с политикой централизации
государства. Второй московский судебник предписал: "Торханных впредь не давати никому, а
старые тарханные грамоты поимати у всех" (ст. 43). Но сила привычки оказалась сильнее
распоряжения власти. Единственно, что смогли тогда добиться, - это то, что тарханами стали
называть грамоты, не дававшие обельного (полного) освобождения от податей. В конце века
правительство тем не менее еще решительнее пошло в наступление на финансовые привилегии
населения. Третий судебник (1589 г.) еще раз повторил запрет выдачи тарханных грамот. Но из
положения ст. 45 гл. XVIII Соборного уложения видно, что тарханы сохранили свое действие для
населения "Казанского государства и всех понизовых городов". Наместничье правление.
Исторически слово "наместник" связано со словом "посадник". Причем "наместник" вместо
"посадник" встречается со второй половины XII столетия. Под 1148 г. читаем в Никоновской
летописи: князь Глеб Юрьевич "шедшее взяша град Курск и тамо посажающе по всей земле
курской наместники своя" или "того же лета (1148 г. - М.И.) князь Ростислав Юрьевич переа
Городец, и вниде вон, а по градом посажа наместники своя" (ПСРЛ. Т. IX. С. 177, 179). Эта традиция
не прерывалась и во времена монголо-татарского ига. В Двинской уставной грамоте 1397 г.
великого князя Московского Василия I читаем: "Коли кого пожалую своих бояр, пошлю
наместником к ним в Двинскую землю, или кого пожалую наместником из двинских бояр".
Юридическая природа наместничества коренится в своеобразной ментальной конструкции,
присущей пока еще архаичному типу мышления. Для такого мышления власть обязательно
должна быть персонифицирована, ее абстрактное восприятие (в виде идеи государства) пока еще
невозможно. Персонификация эта достигается в личности монарха, его личность - через его слуг
на местах. Другая составляющая юридического понимания данного явления обусловлена общим
характером управления в то время. Это характер выше был определен как дворцово-вотчинный.
Режим дворцово-вотчинного управления реализуется через слуг великого князя на местах. Слуг
этих необходимо содержать (кормить), обязанность эта возлагается на местное же население. Не
случайно в бюрократическом языке московских канцелярий появляются выражения: "дати
кормление", "отпустити на кормление", под которым и понимается то, что великий князь отдает
своему наместнику часть дохода с определенной местности.

5 часть
Таким образом, институт наместничьего правления является сложносоставным, композиционным,
в котором, надо это признать, пока еще видно преобладание частноправового над публичным.
Естественно, что при таком положении дел сама форма назначения на кормление носила
характер частного акта - наместник, уезжавший на кормление, более всего походил на
вотчинника, вступающего во владение своей вотчиной, ему даже выдавалась особая послушная
грамота: что-то вроде инвеституры. Чуть позже население в качестве гарантии от произвола
наместника получает право жаловаться (бить челом) на притеснения кормленщика. Последнее
очень хорошо видно из уставных грамот, в которых права наместников строго ограничены, хотя бы
уже тем, что содержат точный перечень поборов, которые наместник может брать в свою пользу с
населения. Кормление, изначально бывшее бессрочным, вскоре становится срочным. Срок
варьируется от одного до трех лет. Интересно также и то, что это ограничение срока позже будет
распространено на воевод. Правда, оговорку о сроке наместники смогли обойти тем, что
кормление очень часто передавалось от отца к сыну и дальше - к внуку. Нередки были случаи,
когда кормление супруга продолжала использовать его вдова. Свое право наместничества можно
было подтверждать в суде великого князя. В качестве примера можно привести любопытную
челобитную от 1499 г. Ивану III от костромского наместника Якова Захарьина. В ней челобитчик
просит великого князя разделить его наместничество с наместничеством другого - боярина
Судимонта, поскольку в Костроме, где они оба сидели в наместниках, им "сыту бытии не с чего".
Прохождение службы в наместниках регулировалось общим правилом той эпохи - местничеством.
При оставлении наместничества кормленщик обязан был созвать своих людей отовсюду, куда
перед этим он их расставил, чтобы освободить корм людям нового наместника. В компетенцию
наместника входила: - финансовая деятельность. Наместник участвовал в сборе податей и даней в
пользу великого князя; - военная деятельность. Иногда эта деятельность целиком поглощала
наместника, и он, собственно, больше ничем и не занимался; - дипломатическая деятельность.
Наместник должен был выполнять эту миссию, особенно тогда, когда сидели в пограничных
наместничествах; - исполнение частных поручений великого князя. Они могли быть совершенно
разного рода, например смотр царских невест, как это случилось в 1546 г.; - судебная
деятельность. Наместник был главным местным судьей. Со временем судебная деятельность
наместника становится решающей, среди самих кормленщиков выделяются профессиональные
судьи - волостели, в чьем ведении находился весь местный суд. Вообще вопрос о характере
должности волостеля до конца не может быть понят из анализа самого актового материала <1>. В
большинстве актов наместник и волостель упомянуты вместе и как равные величины. Например,
Белозерская уставная грамота (1488 г.) говорит: "...сами сроки наметывают на наместников и
волостелей и на их людей" (ср. ст. 24 Второго судебника). Тем не менее смысл постановлений,
касающихся волостеля, сводится к тому, что последний отправляет местный суд. Таким образом,
вероятно предположить, что в волостелях мы видим первую робкую попытку отделить суд от
администрации в России. Но и это, увы, только лишь предположение.

6 часть
Боярская Дума.

Наличие этого аристократического учреждения наряду с представительным (Земским собором)

позволяет характеризовать государственный строй Московии как смешанный. За свою историю
Дума пережила несколько периодов становления. Первому, наиболее раннему периоду (до
середины XVI в.) присущ исключительно аристократический характер этого учреждения. Дума
пока еще представляет собой реликт дружинного управления, она представляет собой совет князя
с его ближайшим окружением. Второй период (XVI - XVII вв.) превращает Думу в высшее
правительственное учреждение, венчающее собой систему приказов. Теперь это орган высшей
правительственной власти ("а боярам и околничим, и думным людем сидеть в полате, и по
государеву указу всякие дела делать вместе" (ст. 2 гл. X Соб. ул.)). Боярин теперь не
аристократический, а высший служебный чин. Тем не менее настоящим властителем на Москве
был скорее дьяк- бюрократ. Во всяком случае немец Штаден подметил в своих воспоминаниях
одну устойчивую черту отечественной бюрократии: "кто получал свою подписную грамоту,
должен был идти к Ивану Висковатому, который хранил печать. Человек он гордый, счастливым
мог почитать себя тот, кто получал от него свою грамоту в течение месяца" (Штаден. 1925. С. 84 -
85). Одним словом, жалует царь, да не жалует псарь! Состав Боярской Думы был определен ее
служебным характером, характером государственного органа. По решению Иоанна Грозного в
Думу введены были новые худородные фамилии, служившие в основном в качестве думных
дворян и думных дьяков. Представители старых аристократических фамилий продолжили свое
пребывание в Думе, правда, факт происхождения теперь не гарантировал боярский чин,
необходима была служба Государю. Эта часть состава Думы нередко была подвержена
сильнейшим изменениям. Эпохи реформ и потрясений в России влекли за собой уничтожение
людей "старых" и зарождение людей "новых". Общественные потрясения стали причиной
вымирания целых династий; иногда этому способствовала власть, иногда сама жизнь.
Родовитость, таким образом, имела значение только внутри аристократии. Само правительство
совершенно не заботилось этим вопросом. Для него был важен сам человек, его качества; другое
уже дело, что правительство находилось во власти иллюзии, будто большинство этих качеств
человек приобретает благодаря происхождению. Тем не менее к концу XVII в. чин на Москве
совершенно отрывается от отчества, жалование должности становится во все большую
зависимость не от родовитости кандидата, а от его служебных качеств. Помимо дьяков особо
стоит отметить, что в состав Думы ex officio входили судьи - главы важнейших московских
приказов. Иногда судьями были сами дьяки, но чаще - бояре. На заседаниях Думы, как правило,
присутствовал патриарх, иногда вместе с Освященным собором, т.е. высшим клиром Церкви.
Вопрос о составе Думы неразрывно связан с ее структурой. Изначально Дума не являлась
однородным образованием. Первоначально внутри ее выделялся так называемый ближний круг
(бояре ближние) из наиболее доверенных лиц. Состав этого ближнего круга всегда был
подвержен влиянию царского каприза, иногда царская прихоть уступала место государственной
необходимости: "А как царю случится о чем мыслить тайно, и в той Думе бывают те бояре и
околничии, ближние, которые пожалованы". С развитием полномочий по управлению Боярская
Дума находит нужным образовывать в своем составе отдельные подразделения, не носившие,
впрочем, характер самостоятельных органов. Таковой была, например, Ответная палата. Она была
учреждена специально для управления делами внешних сношений. Далее, известна Золотая
расправная палата, появившаяся в конце XVII в. как специальный орган апелляционного
производства. Известны также Золотая палата, Золотая меньшая палата, Передняя палата.
Некоторые из них, например Золотая палата, решали дела о местничестве, другие являлись не
вполне конституированными органами, а назывались так в зависимости от места заседания Думы.
Знала Боярская Дума и комиссии ad hoc. Типичным примером такой комиссии может быть
Уложенная комиссия, созданная для работы над Соборным уложением. "И указал царь государь и
великий князь Алексей Михайлович всея Руси то все собрати и в доклад написати боярам князю
Никите Ивановичу Одоевскому, да князю Семену Васильевичу Прозоровскому, а околничему
князю Федору Федоровичу Волконскому, да дьяком Гавриле Леонтьеву, да Федору Грибоедову", -
читаем мы в преамбуле Уложения. Другим примером специальной комиссии Думы может быть
комиссия под председательством князя В.В. Голицына, созданная в 1681 г. по пересмотру ратного
дела. Особо стоит указать, что Боярская Дума представляла собой высший орган управления
Москвой на время отсутствия царя. Земский приказ, который ведал Москвой в обычное время,
превращался тогда в специальный комитет Думы. Заседания Думы проходили регулярно, три раза
в неделю. Время заседаний не было ограничено (длилось весь световой день). С увеличением
дел, подведомственных Боярской Думе, стройный график заседаний был нарушен. С 1669 г., по
замечанию В.О. Ключевского, по понедельникам в Думу вносились дела из Посольского и
Разрядного приказов; по вторникам - из приказов Большой казны и Большого прихода; по средам
- из Казанского дворца и Поместного приказа; по четвергам - из приказов Большого дворца и
Сибирского; по пятницам - из Московского и Владимирского судных приказов. Суббота и
воскресенье были выходными днями, "а в воскресный день никого не судить, и в приказех не
сидеть, и никаких дел не делать, опричь самых нужных государственных дел" Порядок
рассмотрения дел был определен самыми общими процессуальными правилами обычного
характера. Прежде всего определялся характер рассадки членов Думы. Котошихин сообщает, что
возле царя рассаживались бояре, "кто кого породою ниже, а не тем, кто выше и преж в чину;
околничие под боярами против того ж под околничими думные дворяне потому ж по породе
своей, а не по службе, а думные дьяки стоят, а иным временем царь велит им сидеть; и о чем
лучится мыслити, мыслят с царем, яко обычай и инде в государствах" (Котошихин. 1906. С. 24).
Председательствовал в Думе царь, в его отсутствие - патриарх или так называемый первосоветник
(наиболее доверенный боярин). Часто при отлучке царь назначал вместо себя заместителя,
например, в 1547 и 1548 гг. им был князь Владимир Старицкий. Обыкновенно царь открывал
совещание, оглашая вопрос, после чего приглашал бояр высказываться: "А лучится царю мысль
свою о чем объявити, и он им, объявя, приказывает, чтоб они, бояре и думные люди, помысля, к
тому делу дали способ" (Там же). Чаще всего инициаторами возбуждения вопроса в Думе были
приказы. Приказ составлял судейскую выписку, или доклад, по делу, которое вести
самостоятельно он был не вправе. В том случае доклад по делу шел на усмотрение царя и Думы.
Нередко инициатива возбуждения дела принадлежала частным лицам, поскольку Дума
занималась рассмотрением челобитий частных лиц. Такая инициатива оформлялась в виде
подписной грамоты.

7 часть

Если дело, просимое по челобитной, получало положительное решение и дальнейшее движение,

то дьяки, носившие челобитную к докладу, записывали на ней суть состоявшегося решения и
подписывались, после чего она становилась подписной челобитной или грамотой. Нечто
подобное существует в современных российских учреждениях, когда бумага получает
"резолюцию" начальствующего лица. Постоянного протокола прений Думы не велось. Решение
записывалось дьяками сразу же после того, как оно состоялось. Процесс принятия решений знал
стадию предварительного рассмотрения вопроса, так сказать, преюдициально. В этом случае, как
сообщает Котошихин, подьячий писал проект решения, дьяк его редактировал, затем проект шел
на рассмотрение Думы, но без царского участия. Только после этой стадии и учета высказанных
замечаний вопрос выносился на слушание в Думе под председательством царя. Наиболее общей
проблемой в этом случае была трудность согласования вопроса, находившегося в ведении
нескольких приказов. При тогдашнем форменном беспорядке в этой области данная проблема
была основной головной болью правительства. Таким образом, Дума играла во многом роль
согласовательного органа, она, без сомнения, играла роль, похожую на роль позднейшего Совета
Министров или Правительства России. Имелось несколько общих правил в отношении
определения формы решений Боярской Думы. Так, указы царя, как известно, начинались такой
формулировкой: "Царь сказал, бояре приговорили". Но такая формулировка не являлась
единственной. Часто встречается другая: "По указу царя бояре приговорили", нередко
встречаются упоминания о совещании с третью (младшими братьями или удельными князьями), с
митрополитом, патриархом. Часто указы говорят об участии в совещании и выработке решения
сына царя. Характерно здесь то, что в подобной формуле указов отечественная историография не
без основания видела ограничения царской власти. Особенно четко эти ограничения видны в
следующих формулах: "и великий государь, слушав докладной выписки, указал, и бояре
приговорили" или: "по указу великого государя бояре, той докладной выписки слушав,
приговорили". Далее, в отношении актов Думы следует отметить два их общих вида: "закрепа" и
"помета". Первый вид (закрепа) - контрассигнация, как сказали бы сейчас, думным дьяком указа,
решения Думы по общим вопросам управления. Закрепа означала, что под документом Думы
стоят подписи всех думных дьяков. Второй (помета) - закрепление указа частного свойства, когда
под актом ставится подпись одного думного дьяка. В.О. Ключевский увидел в этих формах зачатки
разделения актового материала на lex generalis и lex specialis. Однако это слишком смелая
модернизация, поскольку общая норма права в ту эпоху могла быть выражена в форме
разнообразного числа актов: закрепой, памятью, указом, судебником, грамотой, рядной,
пошлиной и т.д. Наоборот, в Соборном уложении, акте, несомненно, общего характера, находим
громадное количество частностей, совершенно неуместных в lex generalis. Скорее в подобного
рода формах выражена степень инстанции, издающей нормы. Степень инстанции определяется
ее близостью к царю, и только. Компетенция Боярской Думы была следующей. Прежде всего
выделяют ее законодательную деятельность. Таковую можно разделить на два вида. Первый -
участие Думы вместе с царем в заседании Земского собора, а также отдельное заседание Думы
вместе с царем. Второй законодательство Думы посредством прецедентов. Поскольку Дума часто
выступала в роли апелляционной инстанции, то ее решения в этой области восполняли пробелы
законодательства. Нередко сформулированная и уточненная таким образом норма приводилась в
действие выражением типа: "да и впредь бояре приговорили". Аналогичным образом
действовала Дума в качестве органа, куда пересылались на доклад (окончательное решение) дела
из приказов. Дума выполняла контрольные функции надзора за действиями сначала наместников,
а затем воевод. Помощниками ее в этой области выступали земские учреждения (см. выше).
Список (копия) с наказной памяти воеводам всегда посылался местным земским учреждениям.
Дума охотно принимала челобитья от населения на злоупотребления местных властей. Права
Боярской Думы в области внешней политики определялись тем, что Посольский приказ
формально подчинялся ей, точнее, глава приказа был членом Думы. Судебные права Думы
определены были, как вся компетенция органов суда того времени, кругом дел, решать которые
могла только она одна. Воспользуемся в данном случае перечнем, который приводит известный
историк русского права Ф.М. Дмитриев: 1) преступления высших должностных лиц; 2) бесчестие
царской власти (crimen leasae majestatis), неуважение к суду; 3) нарушение казенного интереса
(утайка пошлин и т.п.); 4) лжесвидетельствование и ряд других. Излишне, думается повторять, что
Дума судила от имени царя, она судила именно суд царя и великого князя Московского.

8 часть
Понятие приказа.

Вообще "приказ" есть частное поручение, не орган в первоначальном смысле, а именно указание
ведать определенные вопросы, то или иное дело. Со временем приказ становится органом,
которому приказано ведать определенную группу дел, для чего этот орган получает особую
форму - избу - и особые полномочия. В нашем сознании группа людей, составляющих орган, и
помещение, где эта группа работает, означают одно и то же. В этом смысл известного выражения
"присутственное место", которым обозначались и обозначаются органы власти; это именно те
места, где власть присутствует, в наличии. Во многом это филиации древнего архетипа сознания.
Когда наши предки говори вече, под этим подразумевались то место, где оно происходит, и те
люди (собрание людское), которые в совокупности в данном месте находятся. Определенную
помощь в понимании значения приказа как учреждения может дать то, что пришло приказам на
смену, т.е. коллегии. Суть коллегий и приказов была определена петровским Указом 1718 г.,
вводившим новые учреждения в государственный аппарат России: "учинены коллегии, т.е.
собрание многих персон, в которых президенты или председатели не такую мочь имеют, как
старые судьи делали, что хотели. В коллегиях же президент не может без произволения
товарищев своих ничего учинити". Получается, что приказ есть учреждение, построенное на
принципе единоначалия; когда же в приказе было трое судей, то решать они обязаны были дела
только единогласно. Коллегия же, наоборот, решает дело по большинству голосов. Наиболее
близкая современная аналогия приказам - органы, образованные вследствие делегирования
власти. Эти органы составляют вместе с делегатрием единую властную систему. Также и приказы в
принципе не отделимы от власти царя, они существуют благодаря данным им полномочиям
ведать определенный круг вопросов. При этом их компетенция сугубо публичного свойства.
Впрочем, так было не всегда. Известно, например, что при присоединении удела того или иного
князя к Москве сам он с семьей, боярами и детьми боярскими выводился в центр, территория его
удела превращалась в так называемый дворец, править которым посылался дворецкий -
наместник великого князя Московского. Дворецкие осуществляли всю полноту публичной власти
бывшего удельного, а ныне московского князя. Они ведали суд и управляли финансовыми делами
данной местности. От многих дворецких происходили иммунные грамоты местных
землевладельцев, значительна была роль дворцов и в выдаче губных и земских грамот. Вокруг
такого дворецкого-наместника образовывался ближайший круг помощников, из которых позже
составляется особый приказ - изба, ведающая управлением данной местности. Так происходит
становление территориальных приказов Московского государства. По мере того как уничтожался
институт наместников, ближайший круг его помощников все больше приобретал значение,
усиливался. Усиливался он и по мере роста финансовых и военных запросов Москвы. Рубежом в
деятельности этого круга лиц стал Первый судебник, ст. 1 которого гласила: "А на суде быти у бояр
и околничих диаком". Сами дьяки известны с середины XV в. На рубеже XV - XVI вв. в Московском
государстве, таким образом, складываются только основы приказной системы. Впрочем, известно,
что при Иване III и Василии III уже действуют некоторые территориальные приказы: чети или
четверти и некоторые отраслевые приказы: Казенный, Разрядный и др. Время Иоанна IV по праву
считается временем расцвета приказного строя Московского государства и появления многих
новых приказов. Этому способствовали широкие реформы внутреннего управления,
проводившиеся царем. Структура и порядок работы приказа. Состав приказа неразрывно был
связан с его функциями. Приказ в смысле учреждения вмещал в себя одновременно судебные и
административные функции. Приказ был судебной инстанцией для лиц в подведомственных ему
областях управления; например, стрельцы судились в Стрелецком приказе, иностранные
специалисты - в Иноземном приказе, дворяне - в Поместном, Московском и Владимирском
приказах и т.д. Сама же приказная бюрократия судилась в Челобитенном приказе. Приказы также
были органами административного управления, отрасль дел, порученная их надзору,
рассматривалась по их суждению. В случае невозможности разрешить дело оно представлялось к
рассмотрению Боярской Думой, о чем говорилось выше. Приказ возглавлялся судьей, как
правило, членом Боярской Думы - боярином или думным дьяком. Иногда судей было несколько,
впрочем, не более трех. За судьями шли приказные дьяки, затем подьячии, обслуживающий
персонал (сторожа и т.п.). Структурно приказы делились на столы, столы - на повытья. Работа
приказа очень хорошо описана немцем-опричником Г. Штаденом: "Денежные сборы с
государства распределялись так, что в каждый приказ поступали деньги; в том же приказе
производился и суд соответствующей области страны. Из приказа в приказ деньги не
передавались; один получал от другого подписную память, которая подписывалась дьяком.
Памяти склеивались вместе и наматывались на столбцы. В каждом приказе или судных избах
было два сторожа. Они открывали двери тем, кто давал деньги, а кому нечего было дать, перед
тем двери закрывались. Кто хотел влезть насильно, того сильно били по голове палкой в локоть
длиной. Не щадили никого! У кого же не было денег, тот стучался и говорил: "Господи Иисусе
Христе, сыне Божий, помилуй нас грешных". На эти слова сторож открывал ему; тот входил и
многократно бил челом князьям, боярам или дьяку. Если он бывал недостаточно смел, то боярин
ударял или отталкивал его посохом и говорил: "Недосуг! Подожди!" Многие так и ждали до самой
смерти. Все князья, бояре и дьяки в приказах и в церкви постоянно имели при себе посох. Во всех
приказах все дела - и малые и большие - записывались в книги. В приказах были еще сливянные и
вишневые косточки, при помощи которых производился счет. По всем приказам были подьячие -
помощники дьяков - в числе 20, 30, 40, 50: то больше, то меньше. Они переписывали грамоты
набело. Дьяк брал грамоту в левую руку и под числом писал свое имя мелким шрифтом. Потом он
оборачивал грамоту и писал на всех местах, где приходились ставы [склейки], так что половинки
букв бывали на обоих концах бумаги. Если даже клей держался недостаточно крепко, никто не
мог подделать грамоты и не мог приписать к ней что-нибудь еще. Так скреплялась грамота. Потом
наверху на обратной стороне на первой склейке грамоты дьяк писал от себя титул великого князя
крупными буквами так, чтобы каждый мог видеть: царь и великий князь Иван Васильевич всея
Руси. Перед дьяком на столе стояла чернильница с перьями. Помощники дьяков или подьячии
держали свои чернильницы с перьями и бумагой в левой руке и на колене переписывали грамоту
набело" (Штаден. 1925. С. 83 - 84). Пожалуй, именно этим можно объяснить витиеватый почерк
московских подьячих, столь легко узнаваемый археографами. Время от времени приказы
подвергались ревизии по указу Государя.

9 часть

С течением времени работа приказов упорядочилась. В частности, были заведены особые книги
для регистрации состоявшихся решений "за рукой дьяков", как тогда говорили. Особенно это
касалось судебных дел. Регистрационных книг входящих и исходящих бумаг тем не менее не
было; они появились только в петровских коллегиях. Верховная власть часто принимала меры к
тому, чтобы заставить приказы следить за исполнением своих указов. Между собой приказы
сносились памятями. Самой же серьезной проблемой приказов, которая в принципе не могла
быть разрешена в рамках приказной системы, был вопрос их компетенции. Одно и то же дело
ведалось, как правило, несколькими приказами одновременно, что не придавало порядка
управлению страной. Классификация приказов была выработана отечественной наукой и
представляет собой следующую картину. Приказы финансово-казенного управления. Таковых суть
несколько. В первую очередь следует назвать приказ Большого дворца. Впервые это название
встречается в 1547 г., хотя чин дворцового дьяка известен с 1501 г. Первейшей функцией этого
учреждения было, однако, не управление финансами, а суд. Кроме того, в ведении этого органа
состояло все обширное дворцовое хозяйство с "дворами" Кормовым, Житным, Хлебным,
Сытенным. Всего денежных доходов этот приказ, по признанию Котошихина, давал 120 тыс. руб. в
год. Кроме того, приказ этот ведал гербовым сбором и рядом других налогов. Затем следует
упомянуть Казенный приказ или приказ Большой казны, известный с 1578 г., хотя должность
казначея известна с 1495 г. "И в том приказе ведомы гости и гостиная, и суконная сотни, и
серебряного дел мастеры, и многих городов торговых люди; и собирают с гостей, и с торговых
людей, и которые городы ведомы в том приказе и тех городов с крестьян, и з бобылей, тягло и
подати; и откупы, и иные поборы ежегодь. А ведают те деньги на всякие расходы, где доведется"
(Котошихин. 1906. С. 97). В ведомстве этого приказа состоял Денежный (Монетный) двор. Этот
приказ заведовал государственным золотым запасом. Далее, приказ Большого прихода: "А
доходы бывают в тот приказ на Москве и с ыных городов, с лавок, и с гостиных дворов, и с
погребов, и с меры, чем всякие товары и питья мерят, так же и таможенные пошлины, и мыто, и
перевоз, и мостовщина" (Там же. С. 106). Счетный приказ: "А в нем сидят два дьяка и ведают и
делают дела всего Московского государства, приход и расход, и остаток по книгам за многие
годы. А приход в него бывает остаточные деньги, которые в котором году с кого взяты в царскую
казну, так же в котором году за расходом что осталось в остатке; а собираются такие деньги на
Москве и из городов; в расходы никакие не даются без царского указа" (Там же. С. 117). К этой
группе приказов относились: Поместный, Золотого и Серебряного дел, Хлебный, Холопий, Новая
четверть и пр. Особо стоит отметить, что почти каждый приказ на Москве ведал своей статьей
доходов, поэтому практически все они с успехом могут быть причислены к приказам финансово-
казенного управления. Приказы судебного управления. Прежде всего это такие приказы, как
Разбойный, Московский, Владимирский, Земский. Что касается Разбойного приказа, то он
известен с 1539 г.; его ведению подлежали тяжкие уголовные преступления (например, ст. ст. 1, 6,
49, 99 и др. гл. XXI Соб. ул.). Тем не менее до 1681 г. в его юрисдикцию не попадали уголовные
преступления, совершенные на территории города Москвы, такие преступления судил Земский
приказ. Ведомству Разбойного приказа принадлежали губные и земские старосты. Московский и
Владимирский приказы были чисто сословными учреждениями. "А ведомы в тех приказах судом
во всяких делех бояре и околничии, и думные, и ближние люди, и столники, и стряпчии, и
дворяне, и всякие помещики, и вотчинники" (Котошихин. 1906. С. 113). Единственно стоит
отметить, что в Московском приказе судились исключительно "московских чинов люди", во
Владимирском - все остальные. К судебным приказам относят еще Челобитенный приказ.
Учрежден он был в 1571 г. Одно время при царе Михаиле Федоровиче с ним конкурировал
Сыскной приказ. Изначально Челобитенный приказ был непременной инстанцией перед
апелляцией в Боярскую Думу. Уникальность его еще в том, что нередко челобитья из этого
приказа разбирал сам Царь. "А ведомы в нем челобитные, которые люди подают царю в походех
и на праздники, и тех челобитен царь слушает сам и бояре, и по которой челобитной доведется
быти указу или отказу, и на тех челобитных подписывают думные дьяки; и слушав царь тех
челобитен, отсылает в тот приказ, а ис приказу посылают те челобитные с подьячими, велят им
несть их на площадь перед царским двором всем людем, и отдавати именно тем людем, чья та
челобитная будет" (Там же. С. 111). Тем не менее следует учитывать, что судебные приказы были
высшей инстанцией, для обращения к ним тяжущиеся должны были пройти разбирательство в
местном суде. Таково общее указание Соборного уложения. Приказы полицейского
(благочинного) управления. К ним в первую очередь относят Ямской приказ, который известен с
1516 г. Именно этот приказ являлся в наибольшей степени общегосударственным. "А ведомо в
том приказе всего Московского государства ямщики и дается им царское жалованье. А
собираются ямщиком на жалованье деньги со всего Московского государства". Далее, можно
назвать Каменный приказ: "А ведомо в том приказе всего Московского государства каменное
дело" . Сюда же относятся Житный, Аптекарский и ряд других приказов. Приказы военного
управления. Старейшим из них является Разрядный приказ. Роспись воевод и детей боярских по
полкам велась в Москве с середины XV в. Сами разрядные дьяки появились при Иване III. Приказ
под собственным именем известен с 1535 г. "А ведомы в том приказе всякие воинские дела, и
городы строением и крепостми, и пошлиною, и ружьем, и служивыми людми; также ведомы
бояре, околничии, и думные, и ближние люди, и столники, и стряпчии, и дворяне Московские, и
дьяки, и жилцы, и дворяне городовые, и дети боярские, и казаки, и салдаты всякою службою; кого
куды лучится послати на службу, в войну и в воеводства, в городы, и во всякие посылки"

Одним словом, это был общегосударственный отдел кадров! Затем следует, безусловно, назвать
приказы Стрелецкий (из названия ясен его род компетенции), Рейтарский, Иноземный (оба
ведали полками "нового строя"), Казачий. Два весьма древних приказа Пушкарский и Оружейный
ведали производством и закупкой оружия и снаряжения. Оружейный приказ, например, известен
уже с 1511 г. С 1573 г. известен Бронный приказ; он ведал изготовлением конской сбруи,
доспехов, равно луков и стрел.

10 часть

Приказы управления внешними сношениями. Прежде всего это Посольский приказ, известный с
1567 г. под названием "Посольская изба". "А ведомы в том приказе, - писал его бывший подьячий,
- дела всех окрестных государств, и послов чужеземских принимают, и отпуск им бывает; также и
русских послов и посланников, и гонцов посылают в которое государство прилучится. Отпуск им
бывает ис того ж приказу". Чем не практически полное перечисление основных функций
Министерства иностранных дел современной России? Сверх того в ведении Посольского приказа
состояли иностранцы, домицилированные на Москве. "Да и в том же приказе ведомы Московские
и приезжие иноземцы всех государств торговые и всяких чинов люди; и судят торговых
иноземцев, и расправу им чинят в одном и том же приказе" (Там же. С. 87). Помимо этого
Посольский приказ ведал выкупом пленных (с 1663 по 1678 г. этим занимался Полоняничий
приказ); ведал донскими казаками, служилыми татарами и калмыками, осуществлял связь
Москвы с Вселенским патриархом. В ведении Посольского приказа состояло управление двух
городов: Касимов и Романов. Следующим приказом, имевшим непосредственное отношение к
Посольскому, был Печатный приказ. Дело в том, что большая государственная печать, которую
прикладывали к государственным актам, посылавшимся за границу, хранилась в Посольском
приказе; малая же государственная печать для внутренних актов хранилась в Печатном приказе,
который возглавлял дьяк Посольского приказа. В литературе (К.А. Неволин) к этой группе
приказов относят также Панский приказ, однако чем он конкретно занимался, до сих пор точно
установить не удалось. Приказы территориального управления. Это неоднократно упоминавшиеся
нами дворцы, чети, четверти или трети. Причина их появления лежит в сущности в московской
политике децентрализации старых уделов и проведения централизации государства в целом. Суть
этой политики заключалась в том, что старая политическая территориальная единица (удел)
подвергалась разрушению. Первоначально существовавшая как областной дворец, она начала
дробиться на всевозможные части: сначала уезды, потом волости, станы, вплоть до отдельных
общин и деревень. Этот процесс очень хорошо виден на примере духовных грамот потомков
Калиты. В них наследники получают не удел в старом значении этого слова, не жеребья -
судебные пошлины, а части бывших территорий уделов; причем деление это производится
совершенно произвольно. Из остатков таких уделов составлялись особые территориально-
финансовые единицы - дворцы, чети или трети. Причем централизация идет здесь настолько
напористо и жестко, что чети сначала даже не имеют собственных названий, которые бы
напоминали об их исторических корнях. Чети просто называются по именам дьяков, управляющих
ими. Таковы чети дьяка Варфоломея Иванова, дьяка Петелина, дьяка Вахромеева и др.
Постепенно с упразднением наместничеств появляются территориальные чети, именуемые по
географическим названиям, например Новгородская, Устюжская, Костромская, Галичская и др.
Изначально их население приписано к определенному виду финансовой службы (тяглу).
Население четей платит налоги, которые собираются централизованно; из этих налогов платят
наместникам, потом воеводам корм. В административном отношении чети служат формой связи
центрального правительства с земским самоуправлением. Особо стоит указать, что наряду с
четями существуют и дворцы, в частности Казанский, Мещерский и ряд других. Суть их та же, что и
четей, единственное отличие - эти области инкорпорированные, образованные из бывших
государств либо крупных удельных княжеств. К территориальным приказам следует отнести и
известный Малороссийский приказ. Приказы особого управления. Последняя группа приказов,
ведомство которых не поддается признанной классификации, выделена нами в особую группу.
Это, как правило, приказы, созданные по случаю для решения какой-то одной проблемы.
Например, Панафидный (Панихидный) приказ ведал отправлением панихид (заупокойных
поминальных служб) по почившим царям, царицам и их родственникам. Можно назвать еще один
- приказ Немецких кормов. Но и среди таких приказов следует выделить два весьма важных
Монастырский приказ и приказ Государя Тайных дел. Монастырский приказ, учрежденный в 1649
г., является первой организованной попыткой общего наступления государства на права и
привилегии Церкви. Гроза секуляризации постепенно приближалась. Котошихин так
характеризует род деятельности этого приказа: "А ведомо в том приказе всего Московского
государства всякий духовный чин, митрополиты и архимандриты, и епископы, и монастыри, и
попы о всяких делех и со властелинских и монастырских крестьян подати к царю"Приказ же
Государя Тайных дел был учрежден в 1658 г. и по праву может считаться предтечей в России
учреждений эпохи абсолютизма. Во всяком случае известный русский юрист А.Д. Градовский
первым отметил, что сущность этого приказа не имеет аналогий в учреждениях древней и
средневековой России, поскольку приказ строился на началах "личного, непосредственного
управления царем, т.е. думанья и вершения дел помимо Думы и бояр" Нельзя не отметить
влияния самой личности царя Алексея Михайловича на появление абсолютистских тенденций в
стране. В науке утвердилось мнение о царе как о "тишайшем", однако размах его дел, его
устремлений говорили как раз об обратном. Именно в его письмах и грамотах проявляется стиль
Иоанна Грозного. Алексей Михайлович обращается с именитым боярством весьма круто, нередко
в его грамотах встречаются такие обороты и выражения, обращенные к адресатам: "и ты, дурак,
худой воеводишка"; "и то ты, дурак, злодей окаянный, к нам не писывал"; "и ты, враг, злодей
окаянный, страдник, к нам не писывал". Не хватает только излюбленных эпитетов Иоанна типа:
"бес", "батожник", "псово лаяние", "злобесовский", "кала смердяй", "яд аспидный" и т.п. В
грамотах царя Алексея уже чувствовался бешеный темперамент его сына - Петра Великого, когда
царь требует от своих неповоротливых подданных бросить свои дела и мчаться по его приказу,
"не замотав ни часу". Естественно поэтому для такого царя стремление сделать так, чтобы "его
царская мысль и его дела исполнялись по его хотению, а бояре б и думные люди о том, ни чего не
ведали" (Котошихин. 1906. С. 85). Характерно и то, что подьячие и дьяки этого приказа занимались
настоящей слежкой за высшими должностными лицами государства. С приказом Тайных дел
связана была особая категория дьяков, так называемых дьяков в государевом имени. Данный
дьяк имел право подписывать за царя указы. Именно его, а не царская подпись стояла под указом.
Причем не стоит понимать так, что указ создавал сам дьяк, отнюдь нет, он просто оформлял таким
образом частную волю царя. Как правило, это были устные распоряжения царя, которые дьяк в
государевом имени облекал в письменную форму. Приказы можно классифицировать также как
на постоянные (Посольский, Разбойный, Большой казны и пр.), так и на временные (Доимочный,
Даточный, Тайных дел (после смерти царя Алексея Михайловича он был упразднен)) и др.