103

ем роковой женщины, деньги остаются не полученными. Таким образом,

главные герои дилогии и романа «Хочу» оказываются противопоставле-
ны. Ницшеанский индивидуализм главного героя дилогии – Вадима
Стельмашенко, успешно противостоящего коллективу своих политиче-
ских соратников в ссылке, терпит крах, когда ему приходится взаимодей-
ствовать с иной общностью – своим родом, своей семьей, к судьбе каж-
дого члена которой он не может остаться равнодушным и непричастным.
Главный же герой романа «Хочу» – Андрей Халепа – вполне иронично
изображен как типичный неофит без родовых корней, чьи идеи преобра-
зования себя в настоящего украинца, а окружающей социальной действи-
тельности в справедливое устройство общества посредством организации
предприятий «свободного труда» обречены на неудачу.
Принцип отражения, зеркальности в романе «Хочу» автором прак-
тически не используется, структура романа линейна, максимально упро-
щена. Именно такая структура произведения и наличие анти-мотивов
являются одними из принципиальных художественных приемов создания
иронического дискурса романа относительного утопических идей быст-
рого искусственного возрождения национального самосознания личности
и социального преобразования мира, не укорененных, в отличие от того,
как это происходит в дилогии, в родовом начале.

А.В. Амелина
(Институт славяноведения РАН)
Элементы антиутопии
в «Диких рассказах» И. Гауссмана
Двадцатые годы в чешской литературе отмечены «волной уто-
пичности» 1. В это время издается большое количество произведений,
которые называют антиутопиями: «Кракатит» (1922) и «Фабрика абсолю-
та» (1922) Карела Чапека, «Хозяин мира» ЭмилаВахека (1925), «Дом в
тысячу этажей» (1929) Яна Вайсса, «Торговец симпатиями» (1929) Вла-
димира Раффела и др.
На этой же волне выходит и роман Иржи Гауссмана (1898–1923)
«Фабричное производство добродетели» (1922), в том же году что и
«Фабрика абсолюта» Чапека. В основу обоих романов-антиутопий поло-
жено некое изобретение, позволяющее превращать людей в добродетель-
ных альтруистов, а далее описывается катастрофические последствия
этого изобретения для человечества. Удивительно, насколько совпали
авторы в своих идеях и сколько сходства в деталях этих произведений. И

inslav
 104
неудивительно, что Гауссман, молодой сатирик, известный на тот момент
прежде всего своей поэзией, был современными ему критиками обвинен
в плагиате. Позднее, тем не менее, он все-таки был оправдан, по двум
причинам.
С одной стороны, Гауссманбыл прежде всего сатириком, и глав-
ным его инструментом была пародия, в своем романе он фактически где-
то пародировал Чапека, где-то полемизировал с ним. В качестве примера
характерной пародии Гауссмана можно привести рассказ «Автомобиль»
(сб. «Дикие рассказы», 1922), где автор просто издевается над излюблен-
ным сюжетом антиутопий, в которых некое техническое изобретение
приводит к катастрофе человечества.
Однако главным аргументом в защиту Гауссмана можно назвать
то, что утопическая идея «искусственной добродетели» возникла у Га-
уссмана еще в рассказах, до написания романа. Его «Дикие рассказы»
вышли отдельной книгой в 1922 г., но в журналах они появляются еще в
1921 г. Рассказы, в которых наметилась идея романа, вышли «Человече-
ство под угрозой» – 21 сентября, «Минусовая валюта» – 10 ноября, «Ме-
тафизическое производство» – уже 7 января 1922, т.е. практически одно-
временно с публикацией по частям «Фабрики абсолюта» Чапека в журна-
лах (с 1 сентября 1921 по 10 апреля 1922) 2.
В романе жанровая интенция автора очевидна, описываемое им
государство называется Утопия. В рассказах – менее очевидна. Напри-
мер, в рассказе «Метафизическое производство» в условиях пресыщения
материальными ценностями некий предприниматель открывает огром-
ный в три небоскреба комплекс по предоставлению населению услуг
Добродетели (клиентам предлагалось ухаживать за сифилитиками на по-
следней стадии, жертвовать нищим – конечно, все пожертвования потом
клиенту возвращались – и т. д.). Действие разворачивается в юго-
западном районе Нью-Йорка «когда-то в эру после мировой войны».
Этим районом Нью-Йорка может быть только деловой район – остров
Манхеттен, что вызывает ассоциацию с островом Утопией. Да и опреде-
ление «когда-то в эру после мировой войны» непосредственно, конечно, от-
сылает к современности автора, но одновременно с этим обобщает и выво-
дит за пределы конкретного времени. Далее события развиваются следую-
щим образом: насытившись Добродетелью, люди перестали пользоваться
услугами компании. Тогда фирму выкупил другой предприниматель и в до-
бавок к Добродетели начал предоставлять услуги Зла (например, клиент мог
выругаться на беззащитных сироток, которые все стерпят), вернув тем са-
мым фирму к жизни. Очевидно, для Гауссмана сам Нью-Йорк является во-

inslav
 105
площением зла. На вопрос о законности так называемых услуг зла герой Га-
уссмана задает риторический вопрос: «Кто в действительности устанавлива-
ет законы, парламент или капитал?» 3, а ранее предприниматель говорит: «В
развитии моральных взглядов каждого человека мы наблюдаем вечную
непрерывную борьбу эгоизма с альтруизмом, борьбу так называемого
добра и так называемого зла, согласно современной терминологии. Я же
между ними принципиальной разницы не вижу» 4.
Ни в одном антиутопическом произведении Гауссмана нет героя-
проводника по антиидеальному миру, нет развернутого конфликта лич-
ности и антиидеального общества, традиционного для романа-
антиутопии ХХ века. Даже в романе «Фабричное производство доброде-
тели». Его произведения – это хроники, рассказанные сатириком. В рас-
сказах социальная система характеризуется разрозненными примерами из
жизни общества, оформленными преимущественно саркастически, и на
4–5 страницах рассказа автору удается описать целый период истории
человечества.
_________________________________________________
1
Píša A.M. Vlnautopičnosti // Píša A.M. Směryacíle: kritické listyzlet 1924–1926.
Praha, 1927. S. 142–153.
2
См. библиографию по И. Гауссману в работе: Pešta P. Satirik převratu Jiří
Haussmann. Brno, 1999.
3
Haussmann J. Velkovýroba ctnosti. Divoké povídky. Praha, 1948. S. 204.
4
Ibid. S. 203.

И.Е. Иванова
(Московский государственный
университет им. М.В. Ломоносова)
Концепт «тишина»
в романе И. Андрича «Мост на Дрине»
Для романа И. Андрича «Мост на Дрине» большое значение имеет
понятие тишины, чрезвычайно важное для постижения ментальности
жителей Боснии. Прежде всего слово «тишина» выступает в словосоче-
тании «сладкая тишина турецких времен», выражающем представление о
блаженной жизни турецкой Боснии.
Одна из основных составляющих данного концепта – идея вечности,
которая находится в оппозиции с европейской идеей бренности. Это, напри-
мер, вечность построенных по приказу великого визиря моста на Дрине и
караван-сарая. Некоторые личности достигают вечности благодаря своим

inslav