Современная литература

для подростков
Становление личности. Проблемы и
их преодоление

Долинина Т.А., зав.каф.

филологического образования ИРО,
г.Екатеринбург, 2015г.
Тамара Крюкова
Тамара Шамильевна родилась во
Владикавказе, но в свое время ей
довелось пожить в самых
разных уголках нашей планеты.
Она работала переводчиком и
преподавателем английского,
пока не открыла для себя
литературное творчество. Ее
первая книга родилась из писем,
которые она писала своему
сыну.
 Ловушка для героя
Герой повести Тамары Крюковой - Артем
Тарасов - случайно попадает на фирму,
занимающуюся программированием
виртуальных игр. Артем сам становится
главным действующим лицом одной из них.
Сначала необыкновенные рискованные
приключения вызывают восторг, но скоро
игра начинает влиять на события,
происходящие в реальной жизни. Близким
Артема грозит смертельная опасность. Чтобы
предотвратить беду, Артему предстоит найти
ответ на вопрос, кто ведет эту жестокую игру и
почему все случилось именно с ним. Перед
ним выбор: дружба или предательство,
трусость или героизм? Мальчик жертвует
собой и становится настоящим героем.
 Гений поневоле
"Гений поневоле" - продолжение
приключенческой повести
"Ловушка для героя". Артем
Тарасов после путешествия по
виртуальному миру обнаруживает,
что наделен необычайными
способностями в области
математики. Однако подобное
открытие не радует его. Прочитав
научную статью о возможности
создания биоробота, он понимает,
что стал жертвой ужасного
эксперимента…
Екатерина Мурашова
Екатерина Мурашова не только писатель,
но и практикующий детский психолог.
Видимо, поэтому, герои ее книг всегда
"не такие", а ее книги можно было бы
назвать "фантастика морального
беспокойства".
В 2006 г. Е.В.Мурашова стала лауреатом
Национальной детской литературной
премии "Заветная мечта" за повесть
"Класс коррекции", а в сезоне 2007-
2008 получила Большую премию
(Третье место) за повесть "Гвардия
тревоги".
Писатель, биолог, психолог. Автор
подростковых драматических книг.
Родилась 22 февраля 1962 года в
Ленинграде. Окончила биологический
и психологический факультеты ЛГУ.
Еѐ первой публикацией стала повесть
"Талисман" в сборнике "Дружба"
(1989).
В 2006 году она также выпустила книгу по
детской психологии "Дети-"тюфяки" и
дети-"катастрофы": Гиподинамический
и гипердинамический синдром".
Сейчас Екатерина Мурашова -
практикующий детский психолог.
 Библиография
• * "Талисман" (1989)
• * "Обратно он не придѐт!" ("Полоса
отчуждения")(1991)
• * "Барабашка - это я" (1991)
• * "Изюмка" (1992)
• * "Дверь, открытая всегда" (2004)
• * "Одно чудо на всю жизнь" (2004)
• * "Класс коррекции" (2004)
• * "Гвардия тревоги" (2008)
• Трилогия "Анжелика и Кай"
• * "Забывший имя Луны" (2008)
• * "Земля королевы Мод" (2008)
• * "Детдом" (2008)
«Полоса отчуждения»
Это сейчас Е. Мурашова - известная
писательница, лауреат престижной
премии. А в 1991 году, когда появилась
повесть "Полоса отчуждения", автора
никто еще не знал. Тем сильнее было
впечатление. С тех пор повесть, конечно,
потеряла в актуальности, зато приобрела
исторический интерес. А самое главное -
полоса отчуждения никуда не делась. В
повести нет ничего безнравственного, но
есть суровая жизненная правда. Детям до
12, пожалуй, лучше не читать
Повесть Екатерины Мурашовой «Класс
коррекции» сильно выделяется в общем
потоке современной отечественной
подростковой литературы. Тема детей -
отбросов общества, зачастую умственно
неполноценных, инвалидов, социально
запущенных, слишком неудобна и
некрасива, трудно решиться говорить об
этом. Но у автора получается
жизнелюбивое, оптимистическое
произведение там, где, кажется, ни о каком
оптимизме и речи быть не может.
Мурашова не развлекает читателя, не
заигрывает с ним. Она призывает
читающего подростка к совместной
душевной и нравственной работе, помогает
через соучастие, сочувствие героям книги
осознать себя как человека, личность,
гражданина.
 Гвардия тревоги
Попав в 8 «А» из других школ, Тая, Дима и
Тимка оказываются «в стороне» от
одноклассников, словно объединенных
некой общей таинственной целью. В
новом классе нет «дедовщины», никого
не травят, ни на ком не «ездят». Но
новичков не покидает странное чувство
обособленности, изолированности.
Постепенно они проникают в тайну
закрытого тайного общества, члены
которого с помощью сложного симбиоза
человека и компьютера помогают
окружающим.
Эта повесть - о столкновении
интересов двух подростковых
компаний - благополучных
питерских гимназистов и
пригородных беспризорников.
Время действия - 90-е годы XX
века. И хотя воссозданная в
повести жизнь прагматична, а
порой и жестока, в ней нет
безысходности, а есть место и
родительской любви, и заботе о
слабых и привязанности к ним,
и чистейшей влюблѐнности,
жертвенности и благородству.
Читаешь повесть, глядишь на героев, и как
короста слезает, а под ней оказывается живая,
"маленькая пушистая душа". Удивительно
правдиво описаны начатки разрушения
всяческих стен между "несовместимыми по
жизни" людьми, маленькими и большими. И
как верно подметил главарь беспризорников,
Генка Лис: «Только в книжках добро и зло
делится в пространстве. На самом деле
граница проходит внутри. Внутри каждого
человека. И каждый из людей сражается сам с
собой...".
 Барабашка - это я
Главный герой Сенька, подросток,
обладающий уникальными
способностями, которые пугают его.
Он сбегает из дома и попадает в
институт в Москве, где изучают
аномальные явления, где его и
других "барабашек" учат управлять
своей энергией, чтобы не навредить
ни себе, ни другим. В конце концов
он возвращается домой, но
абсолютно другим человеком, на
которого сильно повлияли события,
произошедшие с ним в Москве.
 Ая эН
КРЕСТЬЕВА Ирина Борисовна
(Ая Эн)
Ая эН родилась в Тбилиси в 1965
году. По образованию физик,
кандидат физико-
математических наук. Кроме
высокой науки увлекалась
хореографией, шитьем,
психологией.
Сочинять начала рано, еще в
школьные годы, и побеждала
на распространенных тогда
олимпиадах.
 Читаем и думаем
НЕМНОГО ОПТИКИ
Мы живѐм в тяжѐлые времена. Это мне достоверно
известно от моей бабушки. Жить в наше время
практически невозможно: крутишься, вертишься,
базар дорогой, кости ломит, что будет дальше,
никому неизвестно. Другое дело, раньше. Вот где
была благодать! Вот где была жизнь как жизнь!
Думаете, моя бабушка ошибается? Ничего подобного!
Она совершенно права, моя бабушка! Просто в
очках, сквозь которые смотрят на прошлое, стѐкла
со временем становятся розовыми. А настоящее
разглядывают в микроскоп. А в микроскопе любая
песчинка — камень преткновения.
«Библия в SMS-ках» Могут ли найти общий
язык 72-летняя богатая бабушка-
паломница Вигнатя - и ее 14-летняя
боевая внучка Ева, не разделяющая
буквально ни одного жизненного
принципа своей бабушки? А если
Еве поможет ее продвинутый
старший брат, начав пересказывать
«Библию» весело, коротко, в виде
смс-ок? Всѐ сильно усложняется,
когда Ева знакомится со своим
сверстником Салимом, который ищет
отца и борется за жизнь младшего
братика.
«Библия в SMS-ках» не просто получила одну из главных
премий «Книгуру» — Первого всероссийского конкурса
литературы для подростков — она вызвала самые острые
споры и среди сетевых читателей (они же члены детского
жюри), и среди взрослых-экспертов. Само столкновение в
названии книги столь далеких друг от друга понятий
высекало такие полемические искры, будто речь шла не о
конфликте поколений, а о войне двух враждебных
цивилизаций. Между тем цивилизация у нас общая, а
границы между людьми пролегают вовсе не по возрасту, а
там, где и всегда — между добрыми и злыми, искренними
и подлыми, доверчивыми и коварными. «Все, как на самом
деле», «характеры живые», «я таких знаю» — это из
откликов на сетевую рукопись.
 Читаем и думаем
Вначале Стас сотворил небо и землю.
Небо – голубая полоска акварели вверху листа. Земля –
зеленая полоска внизу.
Пока Земля была пуста, Стас решил сотворить Солнце. Но
плохо помыл кисточку. И Солнце получилось грязным.
Не желтым, а зеленым, как лайм. Стас разревелся. Он еще
не знал, какого цвета лайм, и вообще что эта за штука –
лайм. Но он твердо знал, что за штука Солнце, и что оно
обязано быть желтым.
Сначала Станислав Макаров всхлипывал тихонечко.
Шмыгнет носом – и тишина на пару секунд. А потом,
когда первая соленая капля упала на землю, и земля
кружочком вспухла, Стасу стало так жалко себя, так жалко,
что просто ужас. И он разревелся во весь голос.
Салим подписывал тетради. Он сидел спиной к брату за
своим видавшим виды письменным столом и усиленно
делал вид, что занимается подготовкой к новому учебному
году. Тетради вовсе не хотели подписываться. Первая из
них открылась на середине. И клеточки, одна за другой,
стали превращаться в маленькие черные квадраты
Малевича. Салим еще не знал о том, что был такой
знаменитый художник – Казимир Малевич. Он просто
закрашивал клеточки. Первую, вторую, десятую, сотую,
четыре тысячи пятьсот девятую…
Заниматься уроками под истерику маленького сопливого
изверга было невозможно. Салим закрыл тетрадь,
подошел к большому столу, накрытому старой желтой
клеенкой, купленной еще при отце.
- Ну, чего тебе?
Стас рыдал, запрокинув голову назад и размазывая зелено-желтые
слезы по щекам ладошками. Салим глянул на рисунок, все понял.
Фыркнул:
- Делов-то, блин!
Вышел на кухню, принес салфетку, промокнул зеленое солнце,
промыл кисточку.
Увидев новое, желтое солнце, Стас успокоился.
- Хо-ошоо
- Буш орать, получишь по мозгам, – предупредил Салим.
- Не по-учишь! – упрямо нахмурился Стас.
- Но особой уверенности в его голосе не было. На всякий случай он
проводил старшего брата подозрительным взглядом. Брат вернулся
к своему столу, сел, включил свет – за окошком темнело. Открыл
тетрадку, склонился. Стас понял, что по мозгам он не получит, во
всяком случае, на этот раз – точно не получит, – и опять взялся за
кисточку. И был вечер.
И была ночь.
И было утро.
И был первый день.
Самый первый день без мамы.
Мама умерла, пока они отдыхали в лагере. Бабушка сказала – от
сердечного приступа. Шепотом сказала, чтобы Стас не слышал.
Хотя Стас и так спал во время их разговора. Бабушка плакала,
обнимала Салима за плечи, называла Санечкой и целовала в
макушку. А Салим тупил и отчего-то не отстранялся, хотя ему
немного стыдно «нежничать» с почти посторонним, хоть и
родным по крови человеком. Это было вчера вечером. Салим не
мог думать о том, что было вчера. И вообще о прошлом. И
вообще о том, что их с братом жизнь в местечке Осечки под
Краснодаром дала такую очередную осечку, что… Единственное,
на чем удавалось тупо сосредоточиться, – на маленьких черных
квадратиках…
Светлана и Николай Пономаревы
Супруги Пономарѐвы живут в Омске,
воспитывают пятерых детей (трое из них –
приѐмные). Светлана и Николай окончили
Омский государственный педагогический
университет, факультет психологии и
педагогики. Николай преподаѐт в
педагогическом колледже. Пономарѐвы вместе
пишут с 1998 года. Их роман «Боишься ли ты
Темноты» был опубликован в 2005 году в
журнале «День и ночь», повесть «Город без
войны» публикуется в Кемеровском сборнике
«Голоса Сибири». Победа в первом
«михалковском» конкурсе стала для
Пономарѐвых серьѐзной вехой на их
писательском пути.
Этой повестью, признанной жюри
первого конкурса лучшей, Российский
фонд культуры и Совет по детской
книге России открыли серию книг
«Лауреаты литературного конкурса
Сергея Михалкова».
Повесть «Фото на развалинах» стала
третьим произведением Пономарѐвых,
вышедшим в свет. Она рассказывает о
том, как нелегко взрослеющему
подростку понять мир и найти в нѐм
добро вопреки кажущемуся злу и
равнодушию. Понять и принять,
открывая свет в собственной душе
 Читаем, думаем…
В серой дымке октябрьской мороси наш город выглядит
просто отвратительно. Местами он тяжеловато-грязный,
вросший окнами в землю, местами казѐнно-серый, по-
военному выстроившийся в ряд панельными
пятиэтажками, ещѐ часть города дымит заводскими
трубами. То там, то тут по залитым утренним дождѐм
дорогам тяжело проползают серо-жѐлтые автобусы. Даже
новые дома из красно-белого кирпича город не
украшают. В октябре их незаметно среди мрачных
зданий. Город вообще недостоин того, чтобы его
рисовали красками. Если рисовать — то углем на
сероватом ватмане, если снимать, то ставить фотоаппарат
на «чѐрно-белый». Я — не рисую город, я фотографирую
его.
 Читаем, думаем…
Я навѐл объектив на автобусную остановку прямо под
оградой ТЭЦ. На остановке ѐжились несколько человек
под чѐрными зонтиками. Как будто специально они были
одеты в серое, чѐрное, коричневое. И как будто
специально крыша остановочной будки была ржавая и
провисшая внутрь. Я щѐлкнул эту картинку. Люди были
под стать пейзажу, под стать городу: такие же безликие,
словно их нарисовали под копирку. Наверняка и
внутренне они одинаково серые и пустые. Не надо даже
особо напрягаться, чтобы представить их жизнь — утром
они заталкивают себя в грязные автобусы и едут на
работу, вечером — едут домой. В промежутке между
автобусами сидят в какой-нибудь конторе и зарабатывают
пропуск в вечность. Хотя туда, конечно, не попадут —
зачем вечности серость? …
 Читаем, думаем…
Не то, чтобы я вообще не хотел видеть отца, но уж очень
фальшивой получалась его забота обо мне в последние
годы. Большую часть времени он меня не замечал, зато,
вдруг неожиданно вспомнив, что я у него есть, начинал
задавать сотни глупых вопросов и требовать, чтобы я
поделился с ним всем, что я думаю и чем живу. Пытался
за несколько минут стать моим лучшим другом. Раньше,
когда я был младше и наивней, я принимал эти его
приступы родительства за чистую монету и радостно
бросался общаться. Но он меня недослушивал. Не
успевал, не хотел… Или и то и другое вместе. Так мы и
пришли к полной взаимности: он спрашивает, как дела, я
говорю, что хорошо. Ещѐ он выдаѐт карманные деньги и
периодически интересуется оценками.
Ярославу было 14 лет, когда он потерял
обоих родителей в автокатастрофе и
едва выжил сам. После всех больниц он
попал в обычный детский дом, где
живут дети, хлебнувшие в жизни горя,
предательств и унижений. Потом в
детский дом пришел работать ночным
воспитателем Сергей, служивший в
Чечне. Непросто было Сергею довести
до конца решение взять под опеку
трудного подростка. Но верность
Сергея своему слову и поддержка его
матери преодолели все преграды,
Ярослав снова обрел семью и дом.
Турханов Александр
Родился в Казахстане, в селе
Привольное, детство провел в
г.Краснокаменске Читинской
области. Окончил Иркутское
училище искусств (1991),
Литературный институт им.
Горького (2007). Рассказы
публиковались в журналах
«Сибирь» (Иркутск), «Москва»,
Член союза писателей Москвы.
В настоящее время –
преподаватель музыки (ДМШ
№ 82, г.Москва)
 «ОСТРОВА ТУБУАИ»
Книга жѐсткая, местами даже жестокая, но
подкупающая честностью. Автор умудрился
обойтись и без грязи, и без мата, и вывести на
светлую ноту.
Это мужская повесть. Чувствуется, что автор знает, о
чем пишет! Трудная жизнь у еѐ героев! Так и
хочется спросить: «А были у них вообще
родители?» Но, с другой стороны, у мальчишек есть
мечта! Ситуации, в которые попадает Андрей
Громов, помогают ему взрослеть.
Кто из нас в детстве не мечтал оказаться на
необитаемых островах и начать создавать свой мир
рядом с друзьями, мир – сказку, где всегда солнце и
плещутся киты. Александр Турханов раскрывает для
юных читателей свои детские мечты в рамках
«повести воспоминаний».
Одна основная сюжетная линия постоянно
обогащается сопутствующими воспоминаниями,
добавляя смысл уже написанным словам. В итоге
читателю раскрывается целостная система взглядов
человека (главного героя – Андрея Громова) на
самого себя.
Ничего неожиданного и особенного в героях
А.Турханова нет – они играют, дерутся, мстят и
мечтают – типичные мальчишки, но отчасти
именно этим они привлекают современного
читателя-подростка. Эти герои живые,
чувствующие и страдающие, такие же, как все. И
при этом они все разные: уверенные в себе,
романтичные, сентиментальные, дерзкие и грубые –
создается целая галерея детских образов, в которой
читатель может найти близкого себе по духу героя
и попытаться понять другого человека, заглянув в
его жизнь.
Елена Владимирова
Писатель, филолог, литературный критик,
кандидат филологических наук. Сфера
научных интересов – русская
литература XX века, современная
литература, научная фантастика. Автор
книг «Цветок на асфальте» (2009),
«Музыка одинокого сердца» (2010),
Принцесса разбитых сердец» (2010). В
2010 году стала финалистом премии
В. П. Крапивина с повестью «Полоса
препятствий». В 2011 году стала
лауреатом премии Крапивина (повесть
«Младшие Экзюпери»). Живѐт в
Тамбове.
Полоса препятствий
Полоса препятствий — так переводится с
французского слово «паркур» — искусство
свободного, быстрого и красивого
перемещения и преодоления преград.
Благодаря новому увлечению
тринадцатилетний Санька Серов находит
настоящих друзей, которые помогают ему
пережить семейные неурядицы, преодолеть
собственные недостатки и даже одержать
победу над таинственным существом —
Ворлогом, родившимся в темных недрах
древнего Города. Вместе с друзьями Санька
начинает понимать, что полоса препятствий
бывает не только на городских улицах…
О паркуре я узнала лет, наверное, пять назад из
коротенького сюжета утренних новостей. Как водится,
полезла в интернет и накопала кучу материала об истории
паркура, о его основателях и последователях. Посмотрела
«13 район» с Дэвидом Беллем. И как-то сами собой
родились герои моей книги «Полоса препятствий», с
которой я вышла в финал Крапивинской премии
прошлого года. Книга еще не опубликована, но я
надеюсь, что все еще получится. Наверное, потому что я
человек уже взрослый, паркур привлек меня именно своей
платформой, философией, то есть тем, о чем все вроде
бы говорят, но идут тренироваться, чтобы поскорее
научиться делать сальто.
В двух словах очень трудно сформулировать эту
философию, да, собственно, она и не в словах
выражается, а в движении. И ключевые понятия
здесь – свобода, скорость, сила, разум. Все то, что
возвращает человеку его статус сильной и
разумной личности, независимой от
обстоятельств, способной найти выход в любой
ситуации, трезво оценить свои возможности,
принять решение и взять на себя ответственность
за последствия этого решения. Паркур – это
дисциплина тела и души. А девиз трейсеров? То,
что нет границ, а есть лишь препятствия? Это же
можно сделать девизом по жизни!
 Читаем, думаем
«На самом деле город боялся остаться наедине со своими
снами и страхами, боялся остаться голым, без неоновой
паутины ночной рекламы или хотя бы ожерелья
полуночных фонарей.
Но темнота дожидалась своего часа. Если у нее не было
своего времени, то была своя территория.
Ворлогу нравилось, когда люди боялись. Выплескивая
наружу флюиды злобы и ненависти, он заставлял их
враждовать друг с другом. То, что изрыгал Ворлог,
возвращалось к нему же, напитываясь энергией новых
жертв. Ворлог набирал силу.»
- Знаешь, Сань, я так думаю, взрослые на то и взрослые,
чтобы нам жизнь медом не казалась. Особенно предки.
Наших ребят хоть возьми: никого нет, чтобы все в
ажуре. Обязательно что-нибудь не так. У Илюхи батя
поддает – будь здоров. У Дэна оба вечно в разъездах.
Максим тоже не от хорошей жизни от своих ушел. У
Ника вообще родители приемные.
- Значит и Степка ему не родной брат?
- Нет. Степка как раз родной. Они их обоих из детдома
взяли. Только Степку – потому что его и хотели, а Ника
– в придачу. Упросили их, чтобы пацанов не делили. А
теперь на Степку надышаться не могут, а Ника не
любят.
А в общем, все это фигня. Пусть живут своей жизнью. Я
родителей имею в виду. А мы будем своей.
 Читаем, думаем…

- Ну на заводе вкалывать. Или на стройке. Все равно

тоска. Вот паркур – это жизнь!
- Да? – с интересом спросил Максим. – И в чем же
она, по-твоему, эта жизнь?
- В движении. В свободе. Разве нет?
- В движении… – Максим прищурился. –
Крысиные бега – тоже движение. И мышиная возня
из-за бесплатного куска сыра. Но ты ведь не об
этом?
- Нет, конечно. Ты, видимо еще не до конца понял,
куда пришел, – продолжал он. Сейчас ты не
бежишь, а убегаешь. Это разные вещи. Чуешь?
 Читаем, думаем…

- Ты вот пришел к нам, - продолжал Максим. –

А зачем? Чтобы только прыгать научиться?
Ничего подобного! Главное вот тут, - он
застучал себя по лбу. – Так что соображай.
Это твоя полоса препятствий. Ничья больше.
Ты, конечно, можешь выбрать другой
маршрут, но там ведь тоже не ровная дорога,
правда?
Согласитесь, не часто встретишь доктора
филологических наук, который интересуется и –
главное – пишет о субкультурах. Паркур, эмо,
неформалы современная музыка – все это можно
найти на страницах книг Елены Владимировой.
Сама она говорит о книгах более, чем скромно: «Я
не думаю, что книги о молодежных субкультурах
обладают какой-то уж особой актуальностью.
Наверное, они важны как попытка в очередной раз
разрешить конфликт отцов и детей».
Евгения Басова (псевдоним — Илга
Понорницкая)
Басова Евгения Владимировна
(литературный псевдоним - Илга
Понорницкая) родилась в Красноярске
(1963 г.), жила на Украине, в Сибири, в
Москве и Магадане. В 1988 году
окончила факультет журналистики
МГУ имени М.В.Ломоносова.
Работала в региональных изданиях
Чебоксар и Магадана. Сейчас живѐт в
Чебоксарах, трудится в чувашской
республиканской газете "Время",
совмещая должности корреспондента
и дизайнера-верстальщика.
 Сборник «Эй, Рыбка!» включает в себя
две «школьные» повести («Эй, Рыбка!» ,
«Школа через дорогу»). Жесткая и
честная книга о жизни школьников
обычного провинциального
российского городка. В первую очередь
книга симпатична образами двух
главных героинь - девочки-подростка и
младшеклассницы.

Обе они оказываются в непростых жизненных ситуациях,

обеим предстоит делать выбор и отстаивать свою позицию
и видение жизни. Выжить им в этом жестоком мире
непросто, тем не менее, сохраняют они доброту, чистоту и
умение радоваться жизни.
 Две повести Евгении Басовой:
«УезжаюЩИе и остаюЩИеся (ЩИ)» и
«Сто лет, или Цепочка из рукопожатий»

Повести Евгении Басовой «УезжаюЩИе и

остаюЩИеся (ЩИ)» и «Сто лет, или
Цепочка из рукопожатий» поднимают
вопросы милосердия, самоуважения и
уважения вообще, учат любить и принимать
других людей, даже чужих, смешных и
немощных…
За повести Евгения Басова получила диплом
имени В.П.Крапивина.
 Читаем, думаем
В гимназию я снова опаздываю. Первый урок – обществознание.
Я вежливо говорю:
- Здравствуйте. Можно войти?
Пончик замолкает на полуслове, поводит в мою сторону рукой…
- Вот, к нашему разговору! – объявляет Пончик, он же Порфирий
Олегович. – Пудякину личностью считать можно?
- А почему бы и нет? – раздается в классе.
- Пудякина! – обращается ко мне Порфирий Олегович. – На
прошлом уроке мы говорили о том, что значит «личность». Ну-ка
расскажи нам, как надо понимать, что это – «личность»…
Такого я не ожидала. Дал бы мне хотя бы сесть, отдышаться.
- Личность – это… э… – говорю
- Ну, что это за зверь такой? – издевается Пончик. – А может,
личность – это дерево? Или картошка?
- Личность – это… система… – выдавливаю из себя я.
- Так, уже хорошо. А точнее?
Но я никак не могу вспомнить, что написано в учебнике.
Пончик глубоко вздыхает:
- И вот если человек не уважает окружающих и позволяет себе
опаздывать в гимназию, его мы можем назвать личностью?
Мои одноклассники рассматривают меня так, точно никогда не
видели.
- А что такого? – оценивает меня Юрка Уфимцев. – Ну, опоздала.
Все равно ведь человек.
- Мы говорили, что не всякий человек – личность. Личность – это
тот, кто приносит пользу обществу.
- И считается с его нормами, – вставляет Зина Шульдяшова.
Кто-то с задней парты ей возражает:
- А может она в другом месте пользу приносит?
И всем от этих слов делается смешно.
 Читаем, думаем…
Дворник Алик на подъезд повесил замок, и Николаша
теперь в подъезде расположился. Черный матрас
перетащил на площадку к мусоропроводу. Сам стоит у
стены и читает, что там написано. Читать там не
перечитать… Николаша повернулся к нам и виновато
улыбнулся: вот он, мол, я, некуда мне себя деть. Простите
меня, что я живу.
И кто меня за язык дернул?
- Николаша, – говорю, – давай я тебе щец вынесу.
Николаша улететь готов кверху носом. От щей поднимается
ароматный дымок, летит к потолку вдоль труб
мусоропровода. У Николаши на лице написано такое
счастье, точно ему больше ничего не нужно. Точно он
уже стал святым, как тот Алексей, человек Божий.
 Читаем, думаем…
В Прошаке нет никакого страха. Царственно идет он по
двору. Прошак здесь хозяин. Кажется и другие коты и
люди признают это. И только однажды, когда я выхожу в
гимназию, наперерез мне из-за мусорных баков вылетает
камень. Я не успеваю ничего сообразить, а камень метко
попадает в Прошака, сбивает с лап. Прошак, король
двора, испускает униженный позорный писк. Он хочет
ретироваться, спрятаться, но лапы не держат его. Он
неловко ползет по газону, а я со всех ног бегу к мусорным
бакам. И Валера с девятого этажа попадает прямо ко мне в
руки. Он этого не ждал. Он меня не видел. Я хватаю его,
он вырывается.
Валера на два года младше меня, он щуплый и со мной ему
не сладить. Он храбрый только с теми, кто слабее его.
Что делать с ним?
Я оглядываю его, не выпуская. Валера дрожит – знает: нашкодил,
теперь попадет ему. Как – попадет? Что-то я должна сделать
сейчас. Конечно, наподдать ему. Но делать это надо было сразу,
пока не ощутила в своих ладонях эту крупную чужую дрожь, пока
не разглядела покрасневший затылок – сквозь мягкий белый ежик
видно розовую кожу. И нежные пульсирующие уши…
За ухо надо! – подсказываю я себе. Осторожно беру его за
неожиданно мягкое, теплое ухо, тяну, тяну… Валера вырывается и
убегает, и я вместе с досадой чувствую вдруг облегчение. Хотя и
стыдно перед Прошаком…
Вечером дворник ворчит:
- Валерку бы как поймать, бегает быстро, не могу поймать!
И мне снова делается стыдно – Валерка – никчемный, злой.
Бегающее по двору маленькое абсолютное зло. Сколько народу
хотело бы его поймать. И это зло было у меня сегодня в руках. У
зла оказались мягкие живые уши. И у меня не хватило духу сегодня
эти уши оборвать.
Эдуард Кочергин
Эдуард Степанович Кочергин –
русский театральный художник,
литератор. Оформил более 300
спектаклей в России и за рубежом.
Заслуженный деятель искусств России,
Народный художник России,
академик Российской академии
художеств, лауреат Государственных
премий России и СССР, дипломант
и лауреат различных выставок и
театральных фестивалей.
Родился 22 сентября 1937 г. в Ленинграде.
Его книги автобиографичны. Детство у Э.Кочергина
было тяжелым. Во-первых, оно пришлось на годы
войны. Во-вторых, и это главное, он был сыном
«врагов народа», и отца и мать арестовали перед
войной, а его, дошкольника еще, направили в
специнтернат, в Омской области.
Выпускник театрально-постановочного факультета
Ленинградского государственного института театра,
музыки и кинематографии (ЛГИТМиК, ныне
СПГАТИ).
С 1972 г. – главный художник Большого
драматического театра имени М. Горького (ныне Г.
А. Товстоногова).
Книги Эдуарда Кочергина стали
заметным событием в культурной
жизни современной России. «Ангелова
кукла» – сборник рассказов о жизни
послевоенного ленинградского «дна» –
переведена на многие европейские
языки и не раз инсценировалась.
Вторая книга, Эдуарда Кочергина
«Крещенные крестами: записки на
коленках» была отмечена премией
«Национальный бестселлер» в 2010-м
году.
Крещенные крестами
Книга Э.С.Кочергина основана на
воспоминаниях о тяжелых
послевоенных временах, когда он
бежал из омского детприемника
для детей "врагов народа" на
родину в Ленинград, - о беге,
длившемся более шести лет, со
всеми перипетиями и скитаниями
по "эсэсэрии" с ее тогдашними
казенными домами,
детприемниками, НКВД и
колониями.
«Крещенные крестами» — это ни в коей
мере не развлекательная и не
«популярная» литература. Это
серьезный труд, автобиография,
которая охватывает период
протяженностью в шесть лет — с
1945-го по 1951-й год. Именно столько
времени понадобилось главному
герою книги, прототипом которого
стал сам автор, для того, чтобы
добраться из Омского детоприемника
НКВД до Санкт-Петербурга, где
находилась его мать, полячка,
осужденная за «шпионство».
Книга напряжена до предела, она не сбавляет темпа ни
в одном абзаце, разворачивая историю главного
героя до предела правдиво и искренне. С трудом
верится, что на долю одного ребенка могло выпасть
столько опасных переживаний, и все же это так.
Еще больше впечатляет сдержанность автора. Он
просто регистрирует события детства, иногда отмечая
тогдашние свои чувства и совершенно не
обнаруживая сегодняшних — и эта бесстрастность
дает ощущение безусловной реальности и
правдивости.
Один из самых запоминающихся эпизодов — про
мороженое, которое питомцы детприемника
решили сделать себе подарком на Новый год. Что
это такое, никто из них толком не помнил, знали
только, что оно молочное, холодное, сладкое и
сытное. По этим приметам его и изготовили. Из
кусочков хлеба, вымоченного в молоке,
обсыпанного сахаром и смазанного сливочным
маслом; пустили на это свои праздничные пайки.
Несколько порций "мороженого" вручили
расположенной к детям посудомойке, та разглядела
подарок — и заплакала.
Кочергин дополняет книгу фотоматериалами, а также
подробной схемой тех железных дорог, по которым он
добирался до матери в далеком детстве. Автор с
поразительной точностью расставляет акценты,
показывая, как именно формировался характер взрослого
человека в ребенке, пустившемся в опасное путешествие.
Рассказывает он и о начале своего «творческого пути» —
ныне великолепный художник в детстве занимался
изготовлением портретов-профилей из гнутой проволоки
(сначала ради развлечения, затем ради выживания),
увлеченно колол наколки, находя определенное
удовольствие и в самом процессе, и в том, какое именно
«поле для творчества» всякий раз оказывалось
предоставленным ему.