Виктор Суворов
СОВЕТСКАЯ ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА
Как работала самая могущественная и самая закрытая
разведывательная организация XX века
Последняя республика.
Святое дело.
Разгром.
Против всех.
Облом.
Кузькина мать.
Повести и романы
Змееед.
Контроль.
Выбор.
Киносценарии
Контроль.
Кузькина мать.
Предисловие
ПОЧЕМУ В США НЕТ ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ
Разведка и ее задачи. — Существование в стране внешней разведки свидетельствует о
существовании разведки внутренней. — После Октябрьского переворота вожди Советской
России считали народ своим врагом, и потому вели войну и разведку против него. —
Разведка и стукачество. — Тотальная слежка за населением Советского Союза. —
Советская военная разведка и внутренняя разведка органов госбезопасности: фронтовые и
зафронтовые разведчики. — Военная разведка не делится на внешнюю и внутреннюю,
потому что свой народ не числит по разряду врагов и не ведет против него тайную войну.
Не буду настаивать на том, что Россия — родина слонов. По этому вопросу могут быть
разные мнения. Но я твердо знаю, что Россия — родина внешней разведки. Тут разных
мнений быть не может. Бросим наш проницательный взгляд на главный бастион мирового
злодейства и зададимся вопросом: есть ли в Соединенных Штатах Америки внешняя
разведка?
Каждому известно, что внешней разведки в США нет. По крайней мере, на
современном этапе развития.
И ни одна страна мира, которую можно, пусть даже с натяжкой, считать нормальной,
не имеет внешней разведки. Такой службы нет ни во Франции, ни в Греции, ни в Финляндии,
ни в Канаде. Я специально интересовался: если ли в Великобритании, в стране Джеймса
Бонда, внешняя разведка? Ответ получил категорический: внешней разведки в
Великобритании нет, никогда не было и, даст Бог, никогда не будет.
Нужно сказать, что и в России до XX века внешней разведки тоже не было.
Государство российское вполне обходилось без внешней разведки. Внешнюю разведку
придумали большевики вскоре после того, как захватили власть. Они вообще придумали
много такого, чего нет нигде в мире, до чего никто другой додуматься не сумел. Колхозы,
политруки, закрытые спецраспределители, парткомы, переходящие красные знамена, туфта,
трудодни, внешняя разведка — все это сугубо наше, родное, самобытное, доморощенное.
Если рассказать иностранцу о колхозах или о внешней разведке, вряд ли он нас правильно
поймет. Уж слишком все это экзотично, непонятно, необычно.
Могут возразить, что все-таки мы в мире не одни такие, что есть или были государства,
которые, как и мы, внешнюю разведку имеют или имели. Это действительно так, однако речь
может идти только о тех государствах и режимах, которые созданы нами, по нашим
стандартам, по нашему образу и подобию, на наших штыках, на наших многомиллиардных
вливаниях, под успокаивающий лязг гусениц наших танков.
Добровольно, без нашего нажима никто внешнюю разведку в нормальной стране
создавать бы не стал. Но если ее и создали по принуждению, по нашему братскому совету, то
все равно она долго не жила. Как только покоренные страны вырывались из-под теплого
крыла Москвы, как только обретали свободу, они первым делом ликвидировали колхозы,
парткомы и внешнюю разведку. Судите сами: ни в Польше, ни в Чехии, ни в Венгрии
внешней разведки больше нет. А ведь была. Но больше не будет: хватит, наелись.
Вот примеры еще ближе: Эстония, Литва, Латвия — ни колхозов, ни парткомов, ни
внешней разведки!
Если никому в мире внешняя разведка не нужна, зачем она понадобилась Советскому
Союзу?
Чтобы это понять, вернемся к истокам.
Что есть разведка? Разведка — это добывание и обработка сведений о противнике.
Разведку имеет каждое уважающее себя государство. Однако никому в голову не приходит
делить разведку на внешнюю и внутреннюю. В нормальной стране правительство служит
своему народу. Правительство не считает народ своим врагом, и потому не ведет войну
против своего народа, — следовательно, не ведет и разведку против него.
В Советском Союзе было иначе. Власть коммунистов была антинародной властью.
Коммунисты были подлинными врагами народа: они захватили власть вопреки воле народа
и, дорвавшись до власти, развернули войну против собственной страны. Коммунисты
истребили дворянство, купечество, духовенство, интеллигенцию, генералитет, офицерство.
Они вырезали российских предпринимателей, администраторов и дипломатов, уничтожили
политические партии и всех, кто в них состоял, они перестреляли или в прямом тюремном
смысле «опустили» лучших поэтов, композиторов, писателей, инженеров, художников. Они
объявили самых толковых, самых работящих мужиков кулаками, бросив лозунг:
ликвидируем кулачество как класс! И ликвидировали.
Они начинали войну против своего народа вовсе не с буржуев, а с рабочих, от имени
которых правили страной. Они начали с пулеметного расстрела рабочей демонстрации на
Литейном проспекте. Ближе к закату Советского Союза они рубили своих граждан лопатами
на улицах, давили танками на площадях. Под самый конец они, уподобившись Гитлеру,
бросили танковые дивизии на захват Москвы. На том, как и Гитлер, сломали шею.
Война вождей СССР против собственного народа длилась десятилетиями. Это была
война на истребление. Это была война с десятками миллионов жертв. Ни одно государство
мира в ходе двух мировых войн, вместе взятых, не понесло таких потерь, которые понесли
народы Советского Союза в «мирное время» от власти марксистов-ленинцев.
Коммунистические палачи уничтожали свой народ, но они знали его силу, они боялись
народа. Вожди Советского Союза считали народ своим врагом и вели разведку против него
по всем правилам этой профессии, которую можно отнести к числу древнейших. Уже с
ноября 1917 года по улицам Питера и Москвы шныряли коммунистические разведчики,
присматривались, прислушивались, принюхивались.
Посмотрите документы ВЧК-ГПУ-НКВД того времени и обратите внимание на
терминологию чекистов, на официальные названия должностей: линейный разведчик на
Владимирской, внутрицеховой разведчик, маршрутный разведчик на линии Еропкино —
Поныри, внутрикамерный разведчик, разведчик-вестовой на шестой платформе Казанского
вокзала, разведчик-наблюдатель на кладбище Донского монастыря, внутриведомственный
разведчик, вневедомственный разведчик и так далее.
Практически мгновенно в стране развелось невероятное количество разведчиков самых
романтических разновидностей и мастей, от складских и портовых до ресторанных и
привокзальных включительно. Чем дальше, тем их становилось больше. На содержание
полчищ шпионов, которые вели разведку против своего народа, коммунисты тратили суммы
никак не меньшие, чем на содержание армии и флота.
Народный комиссар внутренних дел Генеральный комиссар государственной
безопасности Ежов Николай Иванович считал себя разведчиком, хотя бывал за рубежом
только однажды, причем с целью совсем не разведывательной — для лечения алкоголизма и
других напастей. Свое лубянское ведомство Ежов считал разведывательной организацией.
Почитайте речи Ежова — он докладывал, сколько врагов разоблачил и истребил, и тут же
добавлял: мы и дальше будем крепить нашу славную советскую разведку! В свое последнее
письмо Сталину от 23 ноября 1938 года Николай Иванович Ежов вписал изящную формулу:
«Главный рычаг разведки — агентурно-осведомительная работа». Другими словами:
стукачество — основа основ.
Но давайте согласимся: организовать агентурное проникновение в шифровальный
отдел генерального штаба сопредельного государства — это одно, а вести разведку на
кладбище Донского монастыря или в километровой очереди за вонючей колбасой — нечто
другое. Потому и появилась настоятельная необходимость разделить разведку славных
компетентных органов на внешнюю и внутреннюю.
Вот она, суть: существование в стране внешней разведки свидетельствует о
существовании разведки внутренней.
В США, в Великобритании, во Франции и в любой другой нормальной стране тоже
есть своя разведка. Но она не делится на внешнюю и внутреннюю, ибо правительства этих
стран не ведут войну против собственного народа, не ведут разведку против него.
В нормальных странах контрразведка ловит шпионов и террористов, полиция ловит
воров и убийц, а разведка ведет сбор и обработку сведений о противнике, который всегда
является внешним. Когда гражданин любой нормальной страны говорит о разведке, он имеет
в виду только борьбу с внешним врагом. Ему не надо особо подчеркивать, против кого
ведется разведка, это и так понятно.
Так было и в той России, которую мы потеряли. Разведка России работала против
германского кайзера, против турецкого султана, против супостата, который всегда находился
за пределами страны. Поэтому разведка называлась разведкой, без уточнения, против кого
именно она ведется.
Возразят: но ведь были же у нас стукачи и при Петрах, Екатеринах, Николаях и
Александрах! Правильно, были. Но справедливости ради отметим, что доносили не только
на Руси, стучали как в бубен и во Франции, и в Германии, и в Турции, и на острове Пасхи.
Только надо различать две вещи.
Одно дело — естественное, так сказать, пусть даже и массовое, стихийное, идущее
снизу доносительство.
Другое дело — война против своего народа, война по всем правилам и даже без правил,
война с десятками миллионов истребленных, война, нужды которой обеспечивает
организованная по единому замыслу и плану многомиллионная армия высокооплачиваемых
«разведчиков». Эти орды шпионов вели в СССР тотальную слежку за всем населением
страны. Они были выстроены в колоссальную пирамиду с множеством иерархических
уровней управления, вершина которой уходила к недосягаемым сияющим высотам
государственной власти.
Когда-то, в 1980-х годах, в США вышла книга под броским заголовком: «КГБ — глаза
России». Название яркое, но явно дурацкое. Против Запада работало никак не больше десяти
тысяч разведчиков КГБ, а против народов СССР — миллионы «разведчиков» того же КГБ.
Потому, если считать, что КГБ был глазами России, то придется признать, что эти глаза
вывернуты внутрь черепа.
С особой силой эта внутренняя направленность славных чекистских органов
проявилась в годы войны. Посмотрите на армию в мирное или в военное время. Армия
существует для борьбы с внешним врагом. В армии есть разведывательные отделения,
взводы, роты, батальоны, полки, бригады, есть разведывательные пункты, центры, отделы и
управления. На самом верху — Главное разведывательное управление Генерального штаба,
ГРУ ГШ.
Никому в голову не приходило уточнять: Главное разведывательное управление по
борьбе с внешними врагами. Это и так ясно. У военных разведчиков все просто: всегда
понятно, против кого они работают. А у чекистов было иначе. Они работали на два фронта:
немного против внешнего врага и очень много — против своего народа. Потому на войне у
чекистов были зафронтовые разведчики. Этот странный термин пришлось ввести для того,
чтобы отличать относительно небольшое число разведчиков НКВД, которые работали
против внешнего врага, от основной массы «разведчиков», которые против внешнего врага
не работали, а выполняли иные функции. Фронтовики называл их не иначе как «тоже
разведчики», с добавлением специфических словечек, которыми так богат русский язык и
которые принято называть непечатными.
Через много лет после войны мне пришлось столкнуться с одним из таких «тоже
разведчиков». В мобилизационных отделах и управлениях штабов хранились карточки на все
мужское население страны, ибо при мобилизации все мужики до весьма почтенного возраста
включительно подлежали призыву. Каждый строевой офицер в мирное время обязан изучать
свой приписной состав, чтобы знать тех, кто в случае мобилизации попадет под его
командование.
И вот сижу я в огромном подвале, сортирую бумаги, и попадает мне в руки учетная
карточка разведчика-фронтовика. Вся грудь в боевых наградах. Призывать его уже явно не
будут, и выходит, что его боевой опыт пропадет зря. Дай, думаю, фронтовика-разведчика
приведу в гости к солдатикам 808-й отдельной разведывательной роты СпН — пусть опытом
поделится. Благо, что живет рядышком. Нашел я того фронтовика, приглашаю: так, мол, и
так, святое дело — фронтовой опыт молодому поколению передать. А он уперся: нельзя. Чем
больше он отказывается-отнекивается, тем больше во мне интерес распаляет: война давно
кончилась, а он какие-то великие тайны хранит!
История долгая, но в итоге я его расколол. Понятно, выпили досыта, и закусили
хорошо. Доложил он мне, что был на войне разведчиком, но не зафронтовым, а куда более
важным. Разведчиком он был внутренним. Войну свою он отвоевал в районе Саратова и
Куйбышева, там, куда немецкие войска дойти не сумели. Он всю войну просидел в нашем
фильтрационном лагере.
Бездарная коммунистическая власть сдала миллионы своих солдат в гитлеровский
плен. Выживших возвращали из плена и гнали сквозь фильтрационные лагеря. Прикиньте,
сколько нужно иметь таких лагерей, чтобы пропустить через них хотя бы один миллион
солдат. А ведь сквозь фильтрационные лагеря пропускали не только тех, кто был в плену, но
и тех, кто в плену не был, но вышел из окружения. А таких тоже миллионы.
В каждом лагере вернувшимся из плена или вышедшим из окружения целая комиссия
следователей вопросы задает: где был, что делал, кого встречал, что о них скажешь? Каждый
рассказывает о себе и обо всех, кого знал и видел. Ты рассказываешь о многих, и о тебе
многие рассказывают. Затем миллионы таких протоколов сопоставляются.
Кроме того, в каждом фильтрационном лагере — целый штат «тоже разведчиков». Они
не в кабинетах. Они за колючей проволокой сидели. Они прикидывались окруженцами или
побывавшими в плену. Их именовали внутрилагерными или внутрикамерными
разведчиками. Они и махоркой делились, и краюшкой хлеба, у них и фляжка спирта могла
обнаружиться (в санчасти якобы украли), с ними на нарах можно было выпить-закусить, они
свою горькую историю рассказывали и внимательно выслушивали чужие. И докладывали. И
получали ордена. За мужество, отвагу и героизм.
Именно такой «тоже разведчик» и сидел передо мной. Четыре года войны он
«отвоевал» в глубоком тылу, в тысяче километров от фронта. Но ему шел фронтовой стаж:
каждый год службы засчитывался как три.
Как и всех, его вызывали на допросы. Но это были не допросы, а доносы, доклады. Во
время докладов его кормили жареной картошкой и американской тушенкой. Ему полагалась
такая же норма, как и тем разведчикам, которые ходили в немецкий тыл. В том числе
шоколад и сгущенное молоко.
И на его сберегательную книжку ложились изрядные тысячи рублей. И воинские
звания присваивались. И орденов добавлялось. И он считал себя фронтовиком. И он считал,
что его работа внутреннего разведчика НКВД была важнее работы зафронтовых
разведчиков. И он бахвалился орденами Красного Знамени и Красной Звезды, боевой
солдатской медалью «За отвагу».
После его докладов кому-то давали срок, а кого-то выводили в овражек за зону. Может
быть, даже он сам туда и выводил тех, с кем вчера на нарах байки травил. А если не выводил,
откуда ордена? Танков немецких не останавливал, самолетов не сбивал.
Глава 1
ЗАЧЕМ НУЖНА АГЕНТУРНАЯ РАЗВЕДКА
Агентурная разведка и разведка космическая: в каких случаях шпион действует
эффективнее спутника. — Зачем нужны шпионы. — Шпионаж в эпоху интернета и
глобальных коммуникаций.
Вот еще один аргумент в пользу шпионов. Представим, что идут испытания нового
вражеского танка. Прямо над полигоном на стационарной орбите висит наш спутник.
Используя спутник, мы можем получить ответы на многие интересующие нас вопросы, но
отнюдь не на все, и даже не на самые главные. Вопросы останутся. Непонятно, броня в том
танке однородная или гетерогенная? А толщина ее какая? А состав химический? Если броня
многослойная, то из каких материалов те слои, в каком порядке расположены и под какими
углами? Каков ресурс двигателя? Как удалось его увеличить? Снаряды из какого материала,
из карбида вольфрама или из уранового сплава? И какой они формы? Как удалось добиться
такой дульной скорости и такой точности? А живучесть ствола какая при таких
сумасшедших нагрузках? А как механизм заряжания устроен?
Вопросов неисчислимое множество. Кое-какую информацию мы наскребем, если
подключим радиоразведку, если основательно пошерстим открытые источники. Но на все
вопросы не ответим. И полными наши ответы не будут.
Если бы и удалось ответить на все возникшие вопросы, то и тогда толку от этого будет
мало. Ответы надо было искать лет пять назад, когда разработка нового вражеского танка
только начиналась. Тогда бы мы сумели разработать и запустить в производство какое-
нибудь оружие против этого монстра.
Если же новый вражеский танк уже вышел на испытательный полигон, а мы только
начинаем интересоваться его боевыми характеристиками, значит, мы безнадежно отстали.
Так вот, спутник способен сообщить, что есть у супостата. Но он не способен добыть
сведения о том, как нам сотворить такую же или еще более мощную и грозную штуку. На это
способен только шпион, и никто больше. Причем шпион способен добыть такие сведения не
в момент начала полигонных испытаний, когда гонку мы уже проиграли, а в тот самый день,
когда конструкторы получили задание, но еще не взяли в руки карандаши, когда у нас есть
возможность не только не отстать, но и опередить противника.
Глава 2
ЗАЧЕМ НУЖНА ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА
Почему любое уважающее себя государство имеет несколько секретных служб. —
НКВД и Разведупр. — Передача функций ведения военной разведки из ЧК в Красную Армию в
ходе Гражданской войны и причины такого решения.
Каждое уважающее себя государство имеет как минимум две независимые друг от
друга секретные службы. Классические примеры: СД и Абвер в гитлеровской Германии, КГБ
и ГРУ в Советском Союзе.
Иногда в одном государстве секретных служб бывает и больше. У товарища Сталина, к
примеру, на заключительном этапе Второй мировой войны одновременно действовали:
• НКВД (Народный комиссариат внутренних дел),
• НКГБ (Народный комиссариат государственной безопасности),
• ГРУ НКО (Главное разведывательное управление Народного комиссариата обороны),
• РУ ГШ (Разведывательное управление Генерального штаба),
• РУ ГМШ ВМФ (Разведывательное управление Главного морского штаба Военно-
Морского Флота),
• ГУКР «СМЕРШ» НКО (Главное управление контрразведки Народного комиссариата
обороны),
• УКР «СМЕРШ» НКВМФ (Управление контрразведки Народного комиссариата
Военно-Морского Флота),
• ОКР «СМЕРШ» ЦШПД (Отдел контрразведки Центрального штаба партизанского
движения),
• ОКР «СМЕРШ» НКВД (Отдел контрразведки Народного комиссариата внутренних
дел).
И пусть меня простят, если я кого-то пропустил.
Все эти секретные службы были независимы друг от друга. Даже ОКР «СМЕРШ»
НКВД был независим от НКВД, хотя формально входил в его состав и являлся, опять же
формально, его органической частью.
Помимо этой великолепной девятки у товарища Сталина была личная разведка,
руководящий орган которой был прикрыт скромной неприметной вывеской — Особый
сектор Центрального Комитета Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) — ОС
ЦК ВКП(б).
Но самая главная причина, по которой в любом государстве есть как минимум две
секретные службы, заключается в том, что одна служба решить все задачи не способна. Две
небольших службы способны, а одна, пусть даже гигантская, наделенная чрезвычайными
полномочиями и неограниченными средствами, не способна в принципе.
Объясняю на примере.
7 ноября 1917 года власть в России захватили коммунисты. Они решили строить жизнь
по-новому. Ради этого распустили армию, разогнали полицию, сокрушили весь
государственный аппарат, ликвидировав министерства, попутно отменив звания министров и
все другие звания и ранги, включая воинские, дипломатические, научные, отменив законы,
уставы, ордена, погоны, уровняв всех в единое стадо.
Вскоре, правда сообразили, что кто-то вместо министров должен управлять
государством. И тогда ввели должности народных комиссаров, вместо министерств —
народные комиссариаты, вместо Председателя Совета Министров назначили Председателя
Совета Народных Комиссаров. Вместо ненавистной тайной полиции коммунисты учредили
Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем — ЧК.
Власть ЧК была по-истине безграничной; средства, которыми распоряжались чекисты, были
колоссальными, а полномочия, как и следует из названия, — чрезвычайными.
ЧК (затем ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД и так далее) приняла на себя множество
обязанностей: охрана вождей, государственных учреждений, средств связи и транспорта,
обеспечение государственного аппарата связью, в том числе шифрованной, борьба со
спекуляцией, дезертирством, венерическими заболеваниями, детской беспризорностью,
воровством, бандитизмом, взяточничеством, расхищением государственной собственности,
самогоноварением, контрабандой, хулиганством, проституцией. Чекисты охраняли границы,
давили восстания и мятежи, душили гидру контрреволюции беспощадным террором,
охраняли тюрьмы и концлагеря, сами вели следствие, сами судили, сами выносили
приговоры и сами приводили их в исполнение. Они решали еще уйму самых разнообразных
задач, главными из которых были разведка и контрразведка.
А в стране бушевала Гражданская война, и на первом ее этапе коммунисты особых
успехов не достигли. В ходе Первой мировой войны коммунисты разложили армию России
антивоенной пропагандой, а, захватив власть, армию распустили. Им не нужна была старая
армия, которая существовала ради защиты страны и покорения соседних государств. Им
была нужна новая армия — армия мировой революции. Ее так и назвали — Красная Армия.
В этом названии присутствует только идеологическая составляющая: красный цвет — цвет
крови, пролитой борцами за народное счастье, цвет коммунизма. В названии Красной Армии
начисто отсутствовали какие-либо указания на национальную, государственную или
географическую принадлежность. Она создавалась как армия покорения всего мира,
торжества коммунизма в глобальном масштабе.
Но в первый год своего существования Красная Армия выдающихся результатов не
добилась. Было много на то причин. Самая главная: это была слепая армия, У нее не было
собственной разведки. Разведку в интересах Красной Армии вели чекисты. Ничего хорошего
у них, понятно, не получалось и получиться не могло.
Глава 3
КГБ И ГРУ
Военная разведка и тайная полиция в структуре власти в СССР и их задачи. — Первое
главное управление КГБ и ГРУ Генерального штаба. — Армия и КГБ как два основных
противовеса и противоборствующие силы, сдерживавшие друг друга.
1
Спросите девушку на улице, как пройти к определенному месту. Она объяснит: дойдете
до магазина «Версаче», повернете к салону красоты, а дальше смотрите, где магазин сумок.
Мужчина опишет тот же путь иначе: вон там футбольный стадион, от него держите путь к
пивной, а оттуда поверните за угол к вытрезвителю.
Каждый видит мир своими глазами. Каждый обращает внимание на то, что для него
важно. Вот почему Первое главное управление КГБ и ГРУ ГШ объясняли и оценивали одни
и те же события по-своему, порой кардинально расходясь во мнениях.
Советская Армия решала свои специфические задачи, потому военная разведка ГРУ
смотрела на мир со своей колокольни.
Тайная полиция ЧК-ГБ решала принципиально иные задачи, потому Первое главное
управление КГБ видело мир совсем в другом свете.
Объясняю на примерах.
Отношения между Советским Союзом и Китаем были не самыми теплыми. А
протяженность общей границы — семь тысяч километров. Но это формально. Кроме этих
семи тысяч километров Советскому Союзу следовало защищать и монгольско-китайскую
границу, а это еще 4677 километров. Если Монголию без боя отдать Китаю, то возникнет
новый участок советско-китайской границы протяженностью 3485 километров.
Если Монголию от китайцев защищать, то протяженность общего фронта составит
одиннадцать с половиной тысяч километров. Если Монголию сдать без боя, тогда десять с
половиной тысяч. Невелика разница.
С нашей стороны — тайга и степь, колоссальные природные ресурсы в
малонаселенных или вовсе необжитых землях. По ту сторону — больше миллиарда людей,
которым хочется размножаться, но у которых для этого нет места. Мы у друзей при встрече
спрашиваем о здоровье. А китайцы, знакомясь с новым человеком, веками спрашивали: а
сколько у вас детей? Счастье семьи измерялось количеством детей. И вот китайцам
запретили плодиться. Один ребенок на семью! А рядом — пустеющий Дальний Восток и
Сибирь. Пользуйся ресурсами и размножайся!
Если сто миллионов китайцев, вооруженных бамбуковыми палками, пойдут через
границу, то остановить их будет нечем. А у них кроме бамбуковых палок были автоматы
Калашникова, пулеметы Дегтярева и Горюнова, артиллерия, созданная Петровым и
Грабиным, танки Духова и Морозова, зенитные ракеты Грушина, оперативно-тактические
ракеты Королева и Янгеля. И ядерное оружие. И стратегические ракеты собственной
разработки.
Военная разведка оценивала только внешние угрозы Советскому Союзу. Других угроз
для ГРУ просто не существовало. Потому руководство ГРУ положение на грядущем
советско-китайском фронте считало критическим, а проблему обороны советско-китайской
границы — неразрешимой.
В те времена в Китае безраздельно правила коммунистическая партия, во главе которой
стоял великий вождь и учитель. Миллиард китайцев ездил на велосипедах, мужчины и
женщины носили одинаковые штаны и ватные телогрейки. Ничего привлекательного для
советского человека в коммунистическом Китае не было. Велосипед, ватную телогрейку,
великого вождя и единственно верное учение советский человек уже имел. Потому ни на
трезвую голову, ни по пьяной лавочке он бы китайским примером не вдохновился и в Китай
бы не сбежал. И никому в Советском Союзе в голову не приходило устроить жизнь так, как
она была устроена в Китае.
Из этого следовало, что Китай своим существованием, своим примером угрозы для
внутреннего порядка Советского Союза не представляет. Оттого для руководящих
товарищей из КГБ проблема Китая как бы не существовала.
Еще пример.
В декабре 1973 года во Франции вышел первый том книги Александра Солженицына
«Архипелаг ГУЛАГ». В феврале 1974 года Солженицына выслали из СССР, он некоторое
время жил в Цюрихе, а в апреле 1976 года с семьей переехал в США.
Для ГРУ — никаких проблем. Аналитики задают вопрос: может ли Солженицын
нанести ядерный удар по Советскому Союзу? Ответ: не может, у него нет ядерного оружия.
И это все. Вопрос закрыт. Для ГРУ Солженицын интереса не представлял.
А для КГБ книга Солженицына — хуже массированного ядерного удара. Он нанес удар
по сознанию каждого, кто в Советском Союзе еще был способен мыслить. Александр
Исаевич жил в Вермонте, но был угрозой для внутренней стабильности Советского Союза, и
потому — врагом номер один для КГБ.
И последний пример.
В 1976 году Соединенные Штаты Америки праздновали двухсотлетний юбилей своей
независимости. В этом году 39-м президентом США был избран Джимми Картер. Главное
направление внутренней политики администрации Картера — радикальное сокращение
военных расходов. Главное направление во внешней политике — борьба за права человека
во всем мире.
Руководство ГРУ было в полном восторге от Картера. В Политбюро полетел
развернутый доклад о том, что Джимми Картер — самый лучший из всех возможных
кандидатов на пост президента США, и Советский Союз (не афишируя этого) должен
сделать все возможное, чтобы он успешно отбыл весь срок правления и был переизбран на
второй срок; кроме того, надо поддерживать любого политика такого же типа, хотя едва ли
можно надеяться, что когда-либо снова появится равный Картеру или подобный ему
полезный идиот.
Руководители КГБ имели в отношении Картера диаметрально противоположную точку
зрения, и вот почему. Советский Союз, если кто помнит, находился в полной самоизоляции.
Всех, кто пытался сбежать из социалистического рая, доблестные погранцы убивали
беспощадно. Это называлось красивым термином «граница на замке». Этого было мало.
Дабы не совращать народ западным образом жизни, беспощадно глушились вражьи
радиоголоса, а в заграничные командировки выезжали только особо проверенные люди и
только для выполнения специальных заданий, оставляя родных и близких на родине в
заложниках.
Под оккупацией Советского Союза находились восемь стран: Монголия, Эстония,
Литва, Латвия, Польша, Восточная Германия, Чехословакия, Венгрия. В 1960-х — 1980-х
годах в Румынии и Болгарии советских войск не было, но, если бы правители и народы этих
стран попытались шагнуть в сторону от социалистических порядков, братская помощь в
выборе правильного пути была бы оказана им немедленно и безвозмездно. Побег из этих
десяти социалистических стран карался смертью. И вот какой-то Джимми Картер заговорил
о каких-то правах человека, в том числе и о праве читать книжки какие вздумаешь, слушать
радио без глушилок и даже (это же надо додуматься!) свободно уезжать из страны хоть в
отпуск, а хоть навсегда.
Это как же так? Никому на границе больше в спину не стрелять? Так все же разбегутся!
Джим Картер подрывал основы внутреннего порядка в Советском Союзе и во всех
оккупированных им странах. Этого КГБ ему простить не мог.
Эти три примера я привел только затем, чтобы показать разницу между КГБ и ГРУ и
еще раз подчеркнуть: Советская Армия не могла смотреть на мир глазами чекистов. Это
погубило бы и страну, и армию, и чекистов. У Советской Армии были свои особые задачи,
потому ей надо было иметь собственные глаза и собственные уши.
И собственный мозг.
Глава 4
ТРИ УРОВНЯ ВОЕННОЙ РАЗВЕДКИ
Тактика, оперативное искусство и стратегия как три уровня военного искусства. —
Деление военной разведки на тактическую, оперативную и стратегическую. — ГРУ как
вершина гигантской пирамиды военной разведки, начинавшейся в ротах и батальонах. —
Сообщение о свежем бруствере на позициях германских войск в районе станции Поныри 10
июля 1943 года как самое важное разведывательное донесение советской военной разведки
в ходе Второй мировой войны. — Роль тактической разведки в Курской битве и перелом в
войне с Германией.
С древних времен военное искусство делили на два уровня. Мудрые греки эти уровни
назвали тактикой и стратегией.
В древние времена полководец обычно озирал поле боя с вершины холма. Боевые
действия, которые он мог видеть лично, относились к тактике. Все, что лежало вне поля его
зрения, было стратегией.
Такое деление вполне устраивало полководцев не только во времена войн между
Афинами и Спартой, но и два тысячелетия спустя. Для Бонапарта все, что происходило на
Бородинском поле, относилось к тактике. А развернуть армию из-под Смоленска на
Петербург или двинуть на Москву — вопрос стратегии.
Такое деление военного искусства на два уровня перестало быть удобным в конце XIX
века, когда армии военного времени стали миллионными, а пространственный размах
боевых действий стремительно возрастал, приближаясь к глобальному. В начале XX века
стало окончательно ясно, что между тактикой и стратегией следует поместить
промежуточный уровень — нечто такое, что больше тактики, но меньше стратегии.
Вот один пример. Февраль 1905 года, Русско-японская война. Перед Мукденским
сражением три русские армии, в составе которых было 12 корпусов, создали сплошной
фронт глубиной 20–25 километров, простиравшийся на 155 километров с запада на восток.
Этот оборонительный рубеж на всем протяжении был оборудован в инженерном отношении,
занят войсками и прикрыт огнем артиллерии. Наступление вели пять японских армий под
общим командованием маршала Оямы Ивао.
Вопрос: с каким уровнем военного искусства сопоставить это сражение?
С тактикой? Уж слишком много для тактики.
Со стратегией? Опять же нет. Стратегия подразумевает более крупный масштаб. К
стратегии можно отнести планирование и ведение всей Русско-японской войны в целом, а
отдельные ее эпизоды — оборона Порт-Артура, Мукденское сражение, поход Русского
флота из Балтики и Черного моря в Тихий океан, Цусимское сражение — занимают
промежуточное положение между тактикой и стратегией.
Первая мировая война подтвердила: существует оружие, которое нельзя назвать ни
тактическим, ни стратегическим. Пример: построили немцы гигантскую пушку на
стационарном бетонном основании. Масса пушки 256 тонн. Длина ствола 28 метров.
Снаряды весом 120 килограммов пушка швыряла в стратосферу с чудовищной начальной
скоростью 1600 метров в секунду. Ствол вибрировал семь минут после каждого выстрела.
Снаряды фантастической пушки, не встречая в стратосфере сильного сопротивления,
улетали на 130 километров прямо в Париж.
Прикинем: это оружие тактическое?
Слишком уж много для тактики.
Стратегическое? Разворотила та пушка своими снарядами один квартал в Париже,
другой, третий, от взрывов ее снарядов погибли две с половиной сотни добропорядочных
граждан, еще шестьсот получили ранения. В понятие стратегии такой размах как-то не
вписывается.
Эта книга о разведке, потому остановимся прежде всего на этом самом главном виде
боевого обеспечения.
Вслед за разделением всего военного искусства (и боевых действий) на три уровня
разведка как один из видов обеспечения боевых действий тоже делится на тактическую,
оперативную и стратегическую.
***
Заслуга военной разведки в Курской битве заключалась в том, что она не пропустила
момент перехода противника к обороне и правильно истолковала смысл происходящего. Это
позволило войскам Красной Армии практически без всякой паузы перейти в наступление,
которое продолжалось полтора месяца и завершилось выходом к Днепру и его
форсированием.
Вывод из всего сказанного таков. ГРУ — это отнюдь не вся военная разведка, а только
самая верхняя часть гигантской пирамиды. На войне случались ситуации, когда сведения от
разведки тактической и от разведки оперативной иногда бывали важнее сведений, которые
получала военная стратегическая разведка.
Полученные в ходе войны сообщения о том, что американцы делают какую-то хитрую
бомбу, конечно, были весьма неприятны товарищу Сталину. Однако летом 1943 года, в
момент, когда речь шла о победе или поражении в советско-германской войне, сообщения о
бомбе были для него не самыми важными.
Придет время — советская военная разведка разберется и с атомной бомбой.
Глава 5
ТАКТИЧЕСКАЯ РАЗВЕДКА
Тактическая разведка Советской Армии: органы и разведывательные подразделения
рот, батальонов, полков и дивизий. — Структура и задачи штаба на уровне батальона,
полка и дивизии. — Комплектование разведывательных подразделений советских частей
тактического уровня до дивизии включительно.
использовать для атаки подобных целей, поэтому их использование для ударов по обнаруженным объектам не
планировалось и рассматривалось скорее как исключение. — Прим. автора.
Догадываясь об агрессивных наклонностях советских разведывательных рот и
батальонов, вероятный противник усиливал охрану и оборону объектов первой категории,
прежде всего складов и хранилищ ядерного оружия и средств его доставки. Советская Армия
на это отвечала усилением огневой и ударной мощи подразделений тактической разведки. В
разведывательных батальонах мотострелковых и танковых дивизий легкие плавающие танки
были заменены на основные боевые танки Т-55, Т-64, Т-72.
Четвертая рота каждого разведбата — рота радио- и радиотехнической разведки
(РРРТР). Разведчики между собой называли ее «ротой тра-та-та». Эта рота работала только
на своей территории — внимательно прослушивала эфир и перехватывала каналы связи
между людьми (радиоразведка) и между радиоэлектронными средствами противника,
включая сигналы радиолокационных станций и других устройств (радиотехническая
разведка). В составе роты находились 80 человек личного состава и 30 транспортных средств
с электронным оборудованием.
Глава 6
ПОЧЕМУ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ СУХОПУТНЫМИ ВОЙСКАМИ
СОВЕТСКОЙ АРМИИ НЕ ИМЕЛ СОБСТВЕННОГО
РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ
Организационная структура Советской Армии глазами западных экспертов. —
Структура органов руководства боевыми действиями в странах Запада и в Советском
Союзе в послевоенное время. — Фронт как уникальное объединение для эффективного
управления войсками во время войны, характерное только для вооруженных сил СССР. —
Почему в Советском Союзе Главнокомандующие Военно-Воздушными Силами, Ракетными
войсками стратегического назначения и Войсками ПВО не имели собственных
разведывательных управлений.
Во время войны вооруженные силы Германии были разделены на три вида, каждый из
которых имел свое главное командование — сухопутных войск (OKH), авиации (OKL),
флота (OKM). Каждый из трех главнокомандующих имел собственный Генеральный штаб и
сам планировал войну.
Организационная единица сухопутных войск — группа армий, авиации — воздушный
флот.
Воздушные флоты взаимодействовали с группами армий, поддерживали их. Повторяю:
взаимодействовали и поддерживали.
Воздушный флот не входил в состав группы армий. Командующий группой армий не
имел никакой власти над воздушным флотом, который действовал на данном направлении.
Командующий группой армий не мог ничего приказать командованию воздушного флота.
Он мог только договорится.
Сами немецкие генералы после войны признавали, что с такой структурой управления
победить было невозможно.
Свидетельствует генерал-лейтенант Б. Циммерман:
Советские разведчики ведут разведку в селе (1943 год). Типичный случай привлечения
агентов для ведения разведки на неформальной основе: скажи-ка, мать, есть ли в деревне
немцы?
Командир отдельной артиллерийской разведки 2-го дивизиона 4-й батареи 308-го
полка старший сержант Моисеев кормит двухлетнюю девочку, найденную им в одной из
пустых изб деревни Извеково, северо-западнее города Вязьма (Смоленская область,
Западный фронт, 14 марта 1943 года).
Генерал-майор Б. Мюллер-Гиллебрандт:
Генерал-полковник Г. Гудериан:
Глава 7
ОПЕРАТИВНАЯ РАЗВЕДКА
Оперативная военная разведка на уровне армейских корпусов, общевойсковых,
танковых и воздушных армий, военных округов, флотов (а в военное время и фронтов). —
Структура разведывательного управления штаба фронта и задачи его отделов. —
Структура управления войсками военных округов и группами войск и действия этих
объединений в случае войны. — Структура и задачи разведывательных управлений четырех
советских флотов. — Структура и задачи разведывательных отделов общевойсковых и
танковых армий. — Армейские корпуса в Советской Армии и их реформирование в 1957
году. — Авиационная разведка. — Оперативная разведка и разведка стратегическая: кто
сильнее? — Зарубежные агентурные сети оперативной разведки. — Силы советской
стратегической и оперативной военной разведки, а также внешней разведки КГБ,
работавшие против стран НАТО на примере Западной Германии (ФРГ) и Турции в 1960-е —
1970-е годы. — Различия в методах работы советской стратегической и оперативной
военной разведки. — Особенности вербовка агентов офицерами оперативной разведки. —
Преимущества и недостатки агентурного добывания на уровне оперативной разведки. —
Значение оперативной разведки в общей системе советской военной разведки на примере
обнаружения системы подземных ядерных фугасов на территории ФРГ.
Разведывательный пункт СпН — рангом ниже, 15–20 офицеров. РП СпН тоже имел
собственный узел связи, охрану и обеспечивающие подразделения.
Четвертый отдел занимался обработкой разведывательной информации. Сюда
стекались сведения из всех подчиненных частей и соединений, которые входили в состав
фронта. Тут они обрабатывались, отсюда поступали как в вышестоящие штабы, так и в
нижестоящие. Вышестоящим, ясное дело, отправляли то, что им интересно и нужно,
нижестоящим — то, что им можно доверить.
Пятый отдел занимался радио- и радиотехнической разведкой. В подчинении этого
отдела находилась бригада и несколько отдельных полков радио- и радиотехнической
разведки особого назначения (ОСНАЗ). Кроме того, этот отдел координировал действия
радиоразведки во всех частях и соединениях, которые входили в состав данного фронта.
Первая группа — переводчики (между офицерами разведывательных органов —
«инквизиция»). Переводчики не только переводили захваченные документы и
перехваченные шифровки, но и допрашивали пленных. Пленные не всегда горят желанием
отвечать на вопросы, потому искусство военного переводчика не сводилось только к знанию
иностранного языка и военного дела. Он должен был не только грамотно поставить вопрос,
но и добиться правдивого ответа в ситуации, когда пленный не хотел отвечать, для чего
5 Кроме внутренних военных округов. Восемь внутренних военных округов в случае мобилизации не
превращались во фронты, но каждый из них выделял из своего состава одну общевойсковую армию. Поэтому в
составе их штабов были не разведывательные управления, а разведывательные отделы — как в штабах
армий. — Прим. автора .
владел специальными приемами ведения допросов. Офицеров для этих групп готовили в
Военном институте иностранных языков.
Вторая группа — техническая. Она занималась обеспечением всех разведывательных
подразделений фронта специфической разведывательной техникой и аппаратурой, ее
эксплуатацией и обслуживанием. В ее задачи, в частности, входила расшифровка
аэрофотоснимков.
Тихоокеанский флот : США, Япония, Китай, Канада и все страны, имеющие выход к
Тихому океану.
Глава 8
СТРАТЕГИЧЕСКАЯ РАЗВЕДКА
Два способа управление войсками в СССР на стратегическом уровне. — Структура и
задачи Генерального штаба. — Главное разведывательное управление Генерального штаба
как верхний уровень советской стратегической военной разведки. — Структура ГРУ. —
Добывающие, обрабатывающие и вспомогательные управления ГРУ и их задачи. — Военно-
дипломатическая академия Советской Армии как неотъемлемая часть ГРУ.
Генеральный штаб, как и штаб батальона, полка, бригады, дивизии, корпуса, армии и
фронта, выполняет три основные функции: планирует боевые действия, ведет добывание,
сбор и обработку сведений о противнике, организует взаимодействие и связь со всеми
нижестоящими боевыми и обеспечивающими структурами. В Генеральном штабе этим
занимаются:
• Главное оперативное управление ГШ,
• Главное разведывательное управление ГШ,
• Главное управление связи ГШ.
Советский Союз сразу же стал предпринимать попытки воплотить эту идею в жизнь.
Уже в 1955 году между Египтом и Чехословакией был подписан договор о поставке
вооружения и военной техники, включая реактивные истребители, бомбардировщики, танки,
боевые корабли и подводные лодки. Разумеется, договор был заключен с подачи Советского
Союза, который не хотел фигурировать в этой сделке в качестве одной из сторон, а все
вооружение было советским. Одновременно резко ухудшились отношения Египта с
Великобританией, США и Израилем. Великобритания перестала продавать Египту оружие, а
в июле 1956 года вместе с США отказалась от своих обещаний профинансировать
строительство Асуанской плотины. В ответ правительство Египта неожиданно заявило о
национализации Суэцкого канала и запретило израильским судам прохождение по нему.
В то время Суэцкий канал играл ключевую роль в стратегических поставках нефти в
страны Запада. Через этот канал в Западную Европу перевозили нефть, добытую в странах
Ближнего Востока, причем для перевозки использовались малотоннажные танкеры —
супертанкеров в те времена еще не было. Национализировав канал, Египет мог регулировать
поставки ближневосточной нефти в страны Запада и в любой момент прекратить их, ибо
гонять небольшие танкеры альтернативным маршрутом вокруг Африки было тогда полным
безумием.
В конце октября 1956 года Великобритания, Франция и Израиль нанесли удар по
Египту, разгромили его армию и взяли под контроль Суэцкий канал и почти весь Синайский
полуостров. Советский Союз, позицию которого поддерживали многие страны мира,
угрожал агрессорам самыми решительными мерами, вплоть до нанесения ракетных ударов
по их территории, что неизбежно привело бы к ядерной войне между СССР и США. Это
вынудило Великобританию и Францию вывести свои войска из Египта в декабре 1956 года.
9 Подробнее об этом читайте в новом издании книги Виктора Суворова «Ледокол. Кто начал Вторую
мировую войну?» (М.: Добрая книга, 2014. Глава 48. Почему Сталин не расстрелял генерал-лейтенанта
Голикова? С. 530.) — Прим. ред .
Но тоталитарная система правления неумолимо разрушала все институты общества,
включая военную разведку. Никто не имел права возразить или противоречить верховной
власти. Так было при Ленине и Сталине, Хрущеве и Брежневе. Если Верховный
главнокомандующий имел ошибочную точку зрения, никакая разведка не переубедит его —
она просто не посмеет это-сделать. Ей не поможет ни первоклассная американская
электроника, ни самые лучшие специалисты. Это не вина разведки, это беда системы. Когда
Верховный главнокомандующий заблуждался и упорствовал в своих заблуждениях, и
разведка не имела никакой возможности повлиять на него, она становилась бесполезным
инструментом.
Однако так бывало не всегда. Если точки зрения вождя и его разведки совпадали,
эффективность работы последней резко возрастала. В таких случаях тоталитарная система
становилась не тормозом, а ускорителем. Диктатор не заботился о соблюдении нравственных
норм и сохранении моральных устоев. Он никоим образом не отвечал перед обществом за
свои действия. Он не боялся ни возражений соратников, ни их сопротивления, потому что
легко подавлял и то, и другое. Он мог обеспечить разведку любыми финансовыми
ресурсами, даже если все население страны голодало. Именно в такое время, когда взгляды
вождя и разведки совпадали, ГРУ проводило свои самые блестящие операции, а ее
обрабатывающие органы в этих случаях всегда оказывались на высоте.
Приведу один пример. Во время Второй мировой войны офицеры Десятого управления
ГРУ (военная экономика и торговля стратегическими природными ресурсами), изучая
американский рынок драгоценных металлов, были очень удивлены тем, что казначейство
США выделило на научные исследования около 40 тонн серебра. Никогда прежде ни в
Соединенных Штатах, ни в одной другой стране мира на научные исследования не уходило
такое огромное количество этого драгметалла. Шла война, и аналитики ГРУ обоснованно
предположили, что эти исследования должны выполняться в интересах обороны.
Обрабатывающие управления ГРУ проанализировали все известные им направления
перспективных военных разработок и исследований, но ни одно из них не требовало такого
количества серебра. Тогда ГРУ предположило, что серебро потребовалось для научных
исследований в какой-то новой области, связанной с разработкой оружия совершенно нового
типа. На изучение этого странного явления были брошены силы всех обрабатывающих
управлений. Дальнейший анализ показал, что в США прекратилась публикация любых
научных работ, имеющих отношение к ядерной физике, и в то же самое время все физики-
ядерщики, бежавшие в эту страну из оккупированной Европы, без следа исчезли из поля
зрения широкой публики и средств массовой информации. Через неделю ГРУ представило
Сталину подробный доклад о разработке в США ядерного оружия. 10 Это доклад целиком и
полностью основывался на одном необычном и непроверенном факте, но его содержание не
оставляло никаких сомнений в правильности сделанных выводов. Сталин был восхищен
работой аналитиков военной разведки; остальное хорошо известно.
Финансовое управление.
Архивный отдел. В его подвалах хранились личные дела офицеров и агентов ГРУ, в
том числе нелегалов, отчеты об операциях, а также досье на иностранных граждан,
попадавших в поле зрения ГРУ (государственные деятели и служащие государственных
организаций, военачальники, конструкторы военной техники, представители преступного
мира и так далее). Некоторые из этих досье читались как увлекательные романы.
Глава 9
CHERCHEZ LA FEMME12
11 Интересно, что сразу после поступления в академию мне и другим слушателям строго запретили вести не
только фотосъемку на ее территории и на территории учебных точек (это требование было само собой
разумеющимся и прямо вытекало из мер по охране государственной тайны на режимных объектах), но и любую
фотосъемку слушателей академии, кроме самого себя, даже вне ее стен, дома или на отдыхе. — Прим. автора .
Древние римляне считали, что если желаешь разобраться в каком-то темном деле, то
прежде всего попытайся найти в нем женщину и постарайся понять во всем случившемся.
Тогда многое прояснится.
Эту мудрость сохранили для человечества и донесли до наших времен французы, чьи
предки, галлы, были покорены римлянами в I–II веке до нашей эры. Французы, насколько
мне известно, толк в женщинах знают. Древнеримская мудрость у французов звучит
предельно категорично: ищи женщину! Без уточнений, зачем ее надо искать.
Коль скоро мы с вами решили разобраться в таком темном деле, как военная разведка,
от выяснения роли женщин нам не уклониться.
В мирное время на тактическом уровне женщин мало.
На оперативном уровне они есть в достойном упоминания числе.
В агентурном добывании на стратегическом уровне их ровно половина. Прекрасная
половина.
Глава 10
ПУТЬ НАВЕРХ
Лифт и лесенка: два пути в советскую военную стратегическую агентурную
разведку. — Отбор кандидатов для работы в ГРУ: формальные и неформальные
критерии. — Отборочные экзамены. — Почему спецслужбы Советского Союза не
использовали детекторы лжи. — Ключевые качества, необходимые для работы в
стратегической разведке, и методики их выявления в процессе отбора.
Глава 11
ПОДГОТОВКА
Подготовка на Первом факультете Военно-дипломатической академии. — Чем
офицер Генерального штаба отличался от обыкновенных армейских и флотских
офицеров. — Учебные предметы: теория и практика. — Выпуск из академии.
На Первом факультете подготовка предельно короткая — три года. После этого — год
«предполетной» практики.
Да можно ли за такой-то срок…
Можно, если десятилетнюю программу сжать в три года и каждый день пробовать
будущих шпионов на излом, на растягивание, на изгиб, на сжатие и скручивание. Ведь кто-то
должен выдержать. Не так ли?
Кто не выдерживает, тех гнать.
Чему надо научить за три года?
Прежде всего, ГРУ — это Второе главное управление Генерального штаба
Вооруженных Сил СССР. Выпускник Военно-дипломатической академии становился
офицером Генерального штаба. Потому академия из обыкновенных армейских и флотских
офицеров кует офицеров ГШ.
А что это такое?
Объясняю.
Командир взвода разведывательной роты мотострелкового или танкового полка должен
мыслить теми же категориями, что и командир полка с начальником штаба, понимать их
логику, стараться смотреть на обстановку их глазами.
А командир группы глубинной разведки разведывательного батальона дивизии обязан
смотреть на поле сражения глазами командира дивизии и начальника штаба дивизии,
понимать их замыслы, представлять, что для них является самым важным в данный момент.
Поднимаемся выше и выше, проходим штабы общевойсковых и танковых армий,
военных округов, флотов и фронтов и попадаем на самый верхний, стратегический уровень.
И с удивлением обнаруживаем, что и тут к добывающему офицеру предъявляют все те же
требования: он должен научиться смотреть на мир с той головокружительной высоты, с
которой на него взирают Верховный главнокомандующий и начальник Генерального штаба,
офицер Генерального штаба работает на них! Лично он является глазами Верховного
главнокомандующего и его ушами.
К этой высокой роли офицера надо подготовить. Ему надо преподать военную
стратегию, причем даже в большем объеме, чем ее преподают в Военной академии
Генерального штаба. И вот почему.
Представьте себе ситуацию. Идет Вторая мировая война. В Оперативном управлении
Генерального штаба Красной Армии работают майоры, подполковники, полковники,
генералы. Они планируют стратегические операции. Допустим, молоденький майор, только
что окончивший Академию Генерального штаба, совершил какую-то ошибку: что-то не так
изобразил на карте. Досадно, но не смертельно. Над майором стоит полковник, который
ошибку может заметить и исправить. А над полковником стоит генерал-майор. Над ним —
генерал-лейтенант. Еще выше — начальник Оперативного управления Генерального штаба
генерал-полковник Штеменко Сергей Матвеевич.
Ошибка в планировании, совершенная на самом низком уровне, обязательно будет
обнаружена и исправлена на одном из более высоких уровней штабной иерархии. В
конечном итоге Верховному главнокомандующему докладывал не тот майор, не стоявший
над ним полковник и даже не стоявшие над тем полковником генералы, а начальник
Оперативного управления Генерального штаба генерал-полковник Штеменко, а то и сам
начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Василевский Александр
Михайлович.
А в разведке не так. Добыл офицер нечто, и результат его работы никто из
вышестоящих не может ни улучшить, ни ухудшить. Именно этот добывающий офицер
выходил на тайную встречу, только он один говорил с агентом, смотрел ему в глаза и
получал от него документы. И если добытый материал заслуживает высочайшего внимания,
то именно этого офицера вызывают в кремлевский кабинет — а вовсе не его начальников, и
даже не самого начальника ГРУ.
Поэтому выпускник Первого факультета Военно-дипломатической академии должен
был иметь такую подготовку в области военной стратегии, чтобы в случае необходимости он
мог обсуждать любые связанные с ней вопросы не только с начальником Генерального
штаба, но и с самим Верховным главнокомандующим.
Так было заведено и на более низких уровнях военной разведки. Например, если в 145-
м гвардейском учебном мотострелковом полку лейтенант-разведчик в ходе учебного боя
обнаружил нечто интересное и доложил по команде, то к командиру полка подполковнику
Бажерину вызывали именно этого лейтенанта, а вовсе не начальника разведки полка майора
Шуршитбаева. И командир полка сурово вопрошал: ты, прохвостина, сам это видел? Ты за
слова свои ответишь! Да ты знаешь, что я с тобой сотворю, если ошибся?
Потом было задание номер два, номер три и так далее. В конце первого курса давали
задание номер шесть. Время на выполнение — полтора года. Много? Нет, не очень. Занятия-
то идут: два языка, ВСР и ВСКГ, ИМО и КР, ИВИ и ОТ, и все остальное. А задание номер
шесть выполняй в свободное время (которого практически нет), в воскресенья и праздники.
А еще у тебя есть летние отпуска после первого и второго курсов по 30 дней каждый, и два
зимних отпуска, в середине второго и в середине третьего курса, по 15 дней каждый. Денег
на задание можешь тратить сколько хочешь — но, опять же, своих.
Для выполнения задания номер шесть сделать надо было ни много, ни мало, а
настоящую вербовку.
В Москве и окрестностях есть уйма секретных учреждений разного рода: министерства,
центральные и главные управления, конструкторские бюро, заводы и так далее. Все эти
объекты были режимными и хорошо охранялись силами КГБ. На все эти объекты наверняка
пытались проникнуть (разумеется, через агентуру, а не через забор) разведки США,
Великобритании и прочих враждебных Советскому Союзу Израилей.
И вот заслуженный волк агентурного добывания вызывал по одному своих подопечных
и ставил каждому боевую задачу: тебе — такой-то завод, тебе — такое-то конструкторское
бюро, тебе — в таком-то министерстве такое-то главное управление, а тебе — такое-то,
найди человека из этой организации, у которого есть доступ к секретам, и эти секреты от
него получи. Вербуемому можешь рассказывать о себе все, что угодно. Кроме правды.
Прикидывайся кем угодно, но секреты добудь!
В таких заданиях было заинтересовано не только ГРУ, но и КГБ, охранявшее
государственные тайны. Интерес ГРУ состоял в том, чтобы дать практику настоящей
вербовки начинающим офицерам агентурного добывания. Интерес КГБ — в том, чтобы
испытать на прочность системы безопасности важнейших режимных объектов Москвы и
Подмосковья.
Получалась игра в казаки-разбойники.
Руководство КГБ — руководству ГРУ: ну-ка, попробуйте!
Руководство ГРУ — руководству КГБ: уж мы попробуем!
Руководство КГБ знало, что мы вербуем агентуру на режимных объектах, но не знало,
где, когда и кого именно. И когда очередной слушатель Военно-дипломатической академии
успешно выполнял такое задание, документы на завербованного сотрудника передавали в
КГБ, и оно перекрывало данный канал утечки информации, расправлялось с тем, кто попался
на удочку, било по шапке начальника Первого отдела того учреждения, прошляпившего
вербовку подопечного сотрудника. В результате режим безопасности крепчал, выявленные
пути агентурного проникновения систематически перекрывали, а от сомнительных людишек,
готовых выдавать государственные секреты непонятно кому, избавлялись.
На следующий год все повторялось. Новая волна будущих добывающих офицеров шла
на штурм неприступных бастионов, за которыми хранились государственные секреты
Советского Союза.
Глава 12
ПРИКРЫТИЕ
Представитель «Аэрофлота», журналист, торгпред, дипломат: прикрытия и легенды
для военных разведчиков. — Преимущества и недостатки различных организаций,
использовавшихся в качестве прикрытия. — Первое направление ГРУ. Подготовка к выходу
в добывание.
28 мая 1954 года на вооружение ВВС Советского Союза был принят стратегический
бомбардировщик Ту-16. Через две недели, 11 июня 1954 года, было подписано
постановление Совета Министров СССР о создании первого советского реактивного
пассажирского самолета, который позже будет назван Ту-104.
В основу конструкции пассажирского Ту-104 Туполев положил технические решения,
которые были использовании при создании бомбардировщика Ту-16: те же крылья, тот же
хвост, те же гондолы двигателей. И по форме почти такой же, только диаметр фюзеляжа
больше. Увидишь такую машину, и не сообразишь сразу, что это — мирный самолетик с
туристами либо грозный носитель ядерного оружия.
Точно так же Туполев поступил и со стратегическим бомбардировщиком Ту-95,
спроектировав на его основе пассажирский Ту-114. Стратегический бомбардировщик нельзя
было отличить от пассажирского самолета уже на расстоянии километра.
Теперь представим себе, что на каком-то дальнем аэродроме в Заполярье, где
базируются стратегические бомбардировщики, мы выбрали перспективного летчика,
штурмана или инженера, вызвали его в Москву, прогнали через экзамены и проверки,
приняли на Первый факультет Военно-дипломатической академии, и он успешно завершил
обучение.
Теперь нам надо отправить его в логово супостата с задачей вербовать источники
информации и добывать вражеские секреты. Для этого неплохо бы дать ему такое прикрытие
и выдумать такую легенду, чтобы он хоть немного походил на гражданского человека.
В данном случае решение напрашивается само собой: устроим его в Аэрофлот!
Тот, кто служил на Ту-16 или Ту-95, разберется и с их гражданскими аналогами. Даже
если такой человек летал на истребителях, на МиГ-21 или Су-9, все равно он больше нас с
вами знает о самолетах и аэродромах, о двигателях, аэронавигации и авиационном топливе.
И не так просто недоверчивым врагам будет уличить его в незнании специфики гражданской
авиации.
В Париже, на Елисейских полях, есть представительство Аэрофлота. Туда его и
отправим. Пусть там сидит и завлекает добропорядочных французских граждан радостным
воплем «Летайте самолетами Аэрофлота!»
В Лондоне представительство Аэрофлота находится на улице Пикадилли, напротив
самого роскошного отеля Ритц. В Нью-Йорке — на Пятой авеню. В Женеве — на Рю дю
Мон-Блан, это самый престижный район, чем не место для наших разведчиков!
4
После окончания Военно-дипломатической академии примерно десять из каждых ста
выпускников сразу уходили в добывание. Это были те, кому дополнительная шлифовка
навыков не требовалась. Да и к чему дополнительная шлифовка, если тебя послали в ООН
мир во всем мире защищать? Дело это нехитрое, ума большого не требует.
Все остальные, кто сразу в добывание не ушел, шли наниматься на работу во все эти
аэрофлоты и морфлоты, министерства и комитеты. И их туда, как вы понимаете, очень
быстро принимали, даже не интересуясь образованием и опытом работы. Работа во всех этих
учреждениях была только прикрытием и подготовкой к выходу в добывание. На самом деле
все эти выпускники академии направлялись в Первое направление ГРУ и становились
кадровыми офицерами этого направления.
Первое направление ГРУ было огромным. Во главе, как принято, стоял генерал-майор,
а в кадровых органах советских учреждений, которые ГРУ использовало в качестве
прикрытия (Министерство иностранных дел, Министерство внешней торговли, Аэрофлот,
ТАСС, Министерство морского флота и другие), сидели офицеры Первого направления,
полковники. Ясное дело, в этих учреждениях они свои полковничьи погоны не
демонстрировали, а носили серые костюмы. От КГБ в кадровых органах этих учреждений
работали свои офицеры в штатском.
Обычно в Первом направлении ГРУ работали один год. За это время офицер
знакомился со спецификой работы учреждения, в которое его направили, завязывал
необходимые знакомства и связи, вникал в служебные обязанности по прикрытию. После
этого он прощался с Первым направлением, получал назначение в одно из добывающих
управлений ГРУ и уезжал в одну из зарубежных стран. Но можно было в Первом
направлении и засидеться, если подходящей должности за рубежом не было.
Первое направление ГРУ было как бы подготовительным классом перед выездом на
работу за рубежом. И каждый, кто не был полным дураком, уже в Москве начинал
заниматься агентурным добыванием. Прибыла, допустим, в столицу нашей великой Родины
делегация иностранных ученых, и товарищ Иванов, сотрудник Государственного комитета
СССР по науке и технике (а на самом деле — офицер Первого направления ГРУ) эту
делегацию встречает. У него появляются первые контакты. А Москва такая красивая, такая
гостеприимная! И водочка холодная у нас в запасе всегда имеется, и рюмочки заготовлены
по числу гостей. И мы на родной земле, нас тут никакая контрразведка не повяжет.
Короче говоря, Первое направление ГРУ было направлением добывающим. Хорошо
добывающим.
А еще Первое направление служило кадровым резервом. Возвращается офицер ГРУ из
зарубежной командировки. У него два пути: в одно из добывающих управлений ГРУ,
руководить теми, кто работает во вражеском логове, или в одно из управлений Информации,
в обработку добываемого «сырья».
Но случалось так, что свободных мест в управлениях не было. Тогда офицер, опытный
и заслуженный, просто продолжал работать по своему прикрытию, то есть оставался в МИД,
ГКНТ, ТАСС, в том же Аэрофлоте, — то есть снова попадал в Первое направление ГРУ. Это
давало ему великолепную возможность, ничем не рискуя, рыскать серым волком по нашему
прекрасному городу, находить нужных иностранцев и привлекать их к великому делу
укрепления могущества нашей Родины.
Случалось и так, что где-то во вражеских столицах посланцев нашего миролюбивого
государства ловили и без всякого на то основания гнали взашей, обвиняя чуть ли не в
шпионаже. На место «сгоревших» сотрудников надо было срочно слать новых. Где их взять?
Да вот они, в Первом направлении застоялись. Их немедленно отправляли в
загранкомандировки: смотрите, буржуины, на этот раз мы вам чистеньких шлем, не
запятнанных, в шпионаже не замеченных, прямо из тайги.
Из Сыктывкара.
Глава 13
ПРОЗРАЧНОЕ ПРИКРЫТИЕ
«А во лбу звезда горит»: военные атташе. — Как готовили военных атташе. —
Должность военного атташе как одно из прикрытий, его достоинства и недостатки для
военного разведчика. — Выдающиеся советские военные разведчики, работавшие под
дипломатическим прикрытием в качестве военных атташе, о которых узнал весь мир:
Евгений Иванов, Владимир Стрельбицкий, Леонид Бекренев.
Работа военного атташе — адский труд. Прежде всего потому, что все умные люди
знают или, по крайней мере, догадываются, чем ты тут занимаешься. Потому любой
резидент старался военных атташе и их помощников зря не подставлять и в обеспечение
агентурных операций не ставить, а если и ставить, то меньше, чем остальных. Некоторые из
помощников военных атташе этим пользовались, стараясь отбыть командировку, не особо
упорствуя в разведывательной работе, дабы ненароком не загубить репутацию каким-нибудь
шпионским скандалом. Но такие нечасто встречались.
Среди военных разведчиков, работавших под дипломатическим прикрытием в качестве
военных атташе, встречались действительно выдающиеся личности. Например, помощник
военно-морского атташе при посольстве СССР в Лондоне имел контакты (уж не знаю какие,
свечку не держал) с девушкой по вызову, которую звали Кристина Килер, Девушка эта
состояла в половой связи с военным министром Великобритании — государственным
секретарем этой страны по военным делам13 Джоном Профьюмо. А сэр Профьюмо был
кандидатом на куда более высокие посты.
Фамилия советского разведчика — Иванов. Как же иначе?
Помните песню?
Привет России,
Будь здоров,
Я наш разведчик Иванов.
13 Ныне этот пост упразднен и заменен должностью министра обороны. — Прим. ред.
4
Вот еще один пример. Военно-морской атташе при посольстве СССР в Вашингтоне
вице-адмирал Бекренев Леонид Константинович был «по совместительству» резидентом ГРУ
в Вашингтоне.
Перед Второй мировой войной молоденький разведчик Лёня Бекренев воевал в
Испании. На тайных фронтах. Во время войны с Германией он был начальником разведки
Северного, а затем Балтийского флота. После войны возглавлял всю военно-морскую
разведку. Во время Карибского кризиса 1962 года, когда мир стоял на пороге ядерной войны,
вице-адмирал Бекренев находился в Вашингтоне. Его роль в спасении мира от ядерной
катастрофы остается невыясненной; эта тема еще ждет исследователей.
Это был разведчик высшей пробы, единственный, кто, находясь на разведывательной
работе, был удостоен третьей адмиральской звезды.
Когда в апреле 1971 года в коридоре Военно-дипломатической академии Советской
Армии незнакомый начальник в заграничном костюме вручил мне пакет нафталина, он тут
же отправил меня в кабинет начальника академии адмирала Бекренева.
Так я поступил на Первый факультет.
Глава 14
ГЛУБОКОЕ ПРИКРЫТИЕ
Отбор и подготовка нелегалов для советской военной разведки. — Разница между
«обычными» военными разведчиками и нелегалами. — Основная и запасная легенды. —
Нелегальная стажировка. — Выход в страну постоянной работы. Промежуточная
легализация и основная легализация. — Выбор места работы и вида основной
деятельности. — Мог ли нелегал служить в армии или спецслужбах противника? Мифы о
нелегалах в массовом сознании. — Самые удобные прикрытия для нелегальной работы. —
Отбор, подготовка и управление нелегалами в ГРУ и КГБ. — Известные нелегалы —
провалившиеся нелегалы. — Карьера в нелегальной разведке.
Учебные классы и аудитории Первого факультета были спрятаны так, что мы сами не
знали, где находится наша учебная точка. Утром мы вместе с толпой рабочих и служащих
входили через проходную на территорию одного московского военного завода, собирались в
закрытом цеху, там нас сажали в машину без окон и куда-то возили.
Первый факультет имел три учебные точки — по одной на каждый из трех курсов.
Слушатель одного курса никогда даже теоретически не мог встретить слушателей других
курсов. И знать нам было не положено, где находятся два других места сбора.
Однако были и еще более секретные места подготовки военных разведчиков. Там
готовили нелегалов, то есть тех, кто должен был уходить под глубокое прикрытие.
К такой работе готовили только супружеские пары. Вспомните Штирлица — его образ
разведчика-нелегала имеет один существенный изъян с точки зрения работы под глубоким
прикрытием. Штирлиц, как следует из его досье, «в порочащих связях замечен не был», при
этом, будучи привлекательным мужчиной в самом расцвете сил и принадлежа к элите
общества, он вел жизнь «одинокого волка» и не имел в Германии ни жены, ни даже близкой
подруги. Именно это бросалось в глаза каждому; в реальной жизни такой мужчина
немедленно вызвал бы подозрения. Если он был разведчиком, он не мог и не должен был
оставаться одиноким, с ним обязательно должна была находиться женщина-немка.
Учебная точка для подготовки нелегалов — на двоих. Проще всего такую точку
устроить в районе правительственных дач где-нибудь в Барвихе или на Рублевке: построить
особнячок, обнести высоким забором, и пусть живут себе там. Кого попало сюда не пускали.
Тут спокойнее, пьяные хулиганы песни не орут, спать не мешают, милиция бдит, а воздух
чистый.
Для каждой пары нелегалов разрабатывалась индивидуальная программа подготовки,
учитывающая их знания, характер работы и задач, которые они будут выполнять. Основное
внимание уделялось изучению языка той страны, где им предстояло работать, методов
разведывательной работы и всего, что было связано с легендой этой конкретной пары.
Учебная точка оборудовалась таким образом, чтобы с самого первого дня обучение
проходило в обстановке, максимально приближенной к той, в которой нелегалы будут жить
в течение нескольких десятилетий. Одежда и обувь, продукты питания и напитки, газеты и
журналы доставлялись из той страны, для работы в которой их готовили. Здесь непрерывно
транслировались новости и радиопередачи, фильмы и телевизионные программы. К
подготовке нелегалов допускали только самых проверенных инструкторов и преподавателей,
при этом многие из них могли разговаривать со своими подопечными только через
перегородку, не видя друг друга. После нескольких лет такого обучения будущий нелегал
знал о стране, где он никогда не был, практически всё — адреса модных ресторанов и
популярных ночных клубов, особенности погоды и текущие события, свежие светские
сплетни и спортивные новости.
Отбор кандидатов в нелегалы был еще более строгим, чем отбор слушателей Военно-
дипломатической академии или добывающих офицеров для выезда за границу. Его
проводило каждое их четырех добывающих управлений, занимавшихся агентурной
разведкой на территории зарубежных стран за пределами Восточного блока, независимо от
других управлений. Требования к кандидатам были очень разными и в значительной степени
зависели от конкретных задач и региона, куда их планировали отправить на нелегальную
работу Как правило, кандидатов искали среди офицеров Советской Армии и Военно-
Морского Флота, которые могли ничего не знать о существовании ГРУ, и среди опытных
офицеров, окончивших Военно-дипломатическую академию и работавших в добывающих
или обрабатывающих управлениях ГРУ. Иногда для работы под глубоким прикрытием
отбирали молодых людей, окончивших советские гражданские вузы и имевших хорошую
языковую подготовку. Высшее образование было обязательным требованием, поэтому
минимальный возраст кандидатов в нелегалы составлял от 21 до 23 лет.
Желательно, чтобы нелегалы были людьми советскими, но внешне не слишком
походили на типичных русских. У них должны быть очень крепкие корни (близкие
родственники, люди, которые им дороги), чтобы нелегалы не теряли связи с родиной.
В Советском Союзе жили сотни тысяч греков и сотни тысяч немцев. Если поискать, то
можно было найти финнов, шведов, испанцев.
А испанцы у нас откуда?
Это очень интересная история. В конце 1930-х годов в Испании бушевала гражданская
война. Коммунистов поддерживал Советский Союз, он слал в Испанию винтовки и
пулеметы, танки, пушки, самолеты, бомбы, снаряды, туда ехали советские летчики,
танкисты, артиллеристы, моряки, разведчики. (Вспомните Лёню Бекренева.) А обратно по
приказу товарища Сталина советские корабли везли в Советский Союз испанское золото и
детей коммунистов.
Детей, как и золото, назад не вернули.
Детей этих в Советском Союзе воспитали правильно. И детей их детей — тоже.
Открываю однажды «Красную звезду», а там — фотография старшего лейтенанта,
десантника из Уральского военного округа. Все как обычно, только имя и фамилия какие-то
совсем не сибирские — Роберто Руэда-Маэстро.
Воздушно-десантные войска состояли из дивизий, но ни одной дивизии ВДВ в
Уральском военном округе не было. Откуда же там взялся десантник? Объясняю: у него
только форма десантная, но он не простой десантник, он — боец СпН.
Представляю, чем поплатился цензор газеты за такой ляп. Это еще один пример того,
как центральная военная пресса, сама того не желая, иногда «засвечивала» ценные для ГРУ
кадры.
Но это пример не характерный. А характерно то, что во второй половине XX века
Советский Союз раздувал гражданские войны в Центральной и Южной Америке, пытаясь
привести к власти левых. Куба, Чили, Никарагуа — где только наши товарищи не
приложили руку. Работала тут и военная стратегическая разведка. Потомки тех самых детей,
вывезенных когда-то из Испании в Советский Союз, там оказались очень кстати. В том числе
и в качестве нелегалов.
Иногда жена будущего нелегала уже имела воинское звание. Когда принималось
решение принять пару на подготовку для работы под глубоким прикрытием, ей досрочно
присваивали следующее звание. Обычно ее готовили в качестве радиста. Если у пары уже
были дети, их отправляли на воспитание к бабушке с дедушкой (которым платили за это
неплохие деньги) или в интернат. Когда родители выезжали за рубеж, дети оставались в
Советском Союзе в качестве заложников. Если дети появлялись у пары уже во время
нелегальной работы за рубежом, они, разумеется, не знали подлинную историю жизни своих
родителей, и впоследствии возвращение в СССР становилось для них настоящим шоком.
Если учесть время, затраченное на подготовку, становится ясно, что минимальный
возраст, в котором нелегалы могли выехать за рубеж, составлял 27–29 лет, хотя обычно пары
выезжали на нелегальную работу гораздо позже, в возрасте около сорока лет, и это
устраивало ГРУ по ряду причин. Во-первых, сорокалетние мужчины обычно более
уравновешены и к этому возрасту становятся консерваторами: уходят в прошлое бурные
юношеские страсти, человек менее склонен к необдуманным решениям (особенно когда
перед ним встает выбор: идти в полицию с повинной или продолжать работу), его дети уже
живут самостоятельной жизнью, но еще не обеспечены настолько, чтобы стать
действительно независимыми, поэтому они — идеальные заложники.
Жена в паре нелегалов в большинстве случаев «присматривала» за мужем. Она
контролировала его поведение и предупреждала ГРУ о чрезмерном интересе мужа к
женщинам или алкоголю, если таковой возникал. ГРУ справедливо считало, что материнские
чувства к детям (особенно если дети остались в СССР) не позволят жене (а благодаря ей и
мужу) совершить опрометчивые поступки. По возвращении в Советский Союз муж и жена
по отдельности проходили серию глубоких допросов обо всех аспектах их жизни за
границей. Если пара решала скрыть что-либо от ГРУ, допросы выявляли это.
Разница между нами, «обычными» военными разведчиками, и нелегалами заключалась
в том, что «обычные» разведчики действовали как граждане Советского Союза, а нелегалы
выдавали себя за кого угодно, но только не за советских граждан, оставаясь при этом
офицерами советской разведки. Нелегалов часто путают с агентами, но это совершенно
разные люди: агентом назывался гражданин иностранного государства, работающий в
интересах советской разведки. Иногда некоторые из самых ценных и заслуженных агентов
получали советское гражданство, им присваивали воинские звания, но даже в этом случае
агент оставался агентом. Иностранца, завербованного советской разведкой, могли называть
нелегальным агентом, если он по какой-то причине изменил свою фамилию и имя и
продолжал работать по фальшивым документам.
Мы, добывающие офицеры ГРУ, уходили в добывание на три года. В виде исключения
некоторые из нас могли проработать один или два лишних года. Нелегалы уходили на всю
оставшуюся жизнь и могли вернуться только после выхода на пенсию (если, конечно, их не
отзывали досрочно по каким-либо причинам).
Ключевым моментом в подготовке нелегала была его легенда — вымышленная история
его жизни, разработанная в соответствии с выбранным прикрытием. Она отрабатывалась
весьма тщательно. В основе легенды всегда лежали реальные события и факты биографии
нелегала, изменялись только детали. Дата рождения оставалась подлинной, но место
рождения, конечно, менялось. Даты рождения родителей нелегала и других его близких
родственников тоже переносились в легенду без изменений, как и профессии родителей, дата
свадьбы и некоторые другие детали. Поэтому нелегалу, по большому счету, никогда не
приходилось лгать — он всегда говорил полуправду. Если нелегал говорил, что его отец всю
жизнь прослужил в армии, это не было наглой стопроцентной ложью — он лишь скрывал
правду о том, в какой именно армии тот служил.
Наряду с основной легендой для нелегала разрабатывалась также другая, запасная
легенда для экстренных случаев, которая была для нелегала своеобразной последней линией
обороны, куда он должен был отступить, если его арестует полиция. Такая легенда
использовалась в самом крайнем случае, когда нелегал понимал, что полиция не верит его
основной легенде. Она создавалась исключительно для тех случаев, когда нелегал
оказывался в руках полиции, и создавалась таким образом, чтобы ее детали невозможно
было проверить. Однажды полиция одной из западноевропейских стран задержала нелегала
ГРУ при попытке получить новые водительские права, потому что обнаружила подделку
старого водительского удостоверения. Его допросили, и в результате допроса выяснилось,
что его некоторые детали его легенды были неверными. Все показания нелегала сразу же
были поставлены под сомнение. Тогда он перешел к запасной легенде и рассказал полиции,
что на самом деле был поляком, что сбежал из польской тюрьмы, перешел границу и купил
паспорт на черном рынке. Тем временем ГРУ, видя, что нелегал перестал выходить на связь,
проинформировало польские власти о «преступнике». Чтобы подтвердить запасную легенду
нелегала, поляки объявили о якобы имевшем место побеге, опубликовали фотографию
преступника и обратились к ряду стран с просьбой оказать помощь в его розыске, поимке и
выдаче. Как ни странно, полиция поверила в эту историю и выдала нелегала польскому
консулу. В данном случае запасную легенду можно было легко разоблачить, если бы
полиция догадалась сначала привлечь к допросу нелегала какого-нибудь польского
иммигранта или любого другого человека, владевшего польским языком. Всего за пару
минут можно было понять, что «польский преступник» не владел польским языком и не знал
даже десятка польских слов.
Не менее важным, чем легенда прикрытия, является выбор места работы и вида
основной деятельности, которой нелегалы должны были заниматься за границей. В
представлении обывателя нелегал — это советский разведчик, который, как правило, выдает
себя за вражеского офицера; такую же картину обычно рисовала советская пропаганда.
В 1947 году на экраны советских кинотеатров вышел великий фильм «Подвиг
разведчика». В главной роли — непревзойденный Павел Петрович Кадочников. Все
женщины Советского Союза были в него влюблены. Кадочников играл разведчика, который
пробрался в высшие сферы германской военной иерархии, выдавая себя за немецкого
офицера.
Один из ключевых моментов фильма был таким. Германские генералы сидят за
роскошным столом. Встает советский разведчик, поднимает бокал и произносит тост: «За
победу!» Все встают, выпивают, садятся. Советский разведчик стоит. Когда все расселись,
он спокойно добавляет: «За нашу победу» — с акцентом на слове «наша». И только после
этого пьет.
Все мальчишки Советского Союза, играя в войну, поднимали воображаемый бокал,
громко произносили: «За победу!» и добавляли: «За нашу победу!».
На следующий год в США вышел фильм «Большие часы» об американском офицере,
которого подозревают в шпионаже. Офицер проходит через серию испытаний, делом
доказывая, что подозревают его совершенно зря. И это ему удается. Фильм завершается
счастливым концом. Но в заключительных кадрах выясняется, что он-таки является
советским шпионом, и теперь может спокойно работать, ибо его больше ни в чем
подозревать не будут.
Через четверть века Вячеслав Васильевич Тихонов в сериале «Семнадцать мгновений
весны» перевоплотился в штандартенфюрера Штирлица. И снова в разведчика влюбились
все советские женщины.
В 1987 году в США вышел ремейк фильма «Большие часы» под названием «Нет
выхода», в котором роль американского красавца-офицера сыграл Кевин Костнер. Героя
Костнера подозревают в шпионаже. Пройдя серию испытаний, он доказывает, что шпионом
не является, а в самом конце фильма встречает своего руководителя и обсуждает с ним
планы на будущее на русском языке.
В литературе присутствовал тот же образ. Яркий пример — «И один в поле воин»:
советский разведчик в образе вражеского офицера лично добывает важнейшую информацию.
Были ли в реальной жизни примеры, когда разведчик выступал в роли вражеского
офицера?
Да, были. Разведчик НКГБ Николай Иванович Кузнецов владел шестью диалектами
немецкого языка. Кроме русского и немецкого свободно говорил еще на четырех языках. Он
действовал под именем немецкого офицера Пауля Зиберта. Кстати, на немца был похож.
Однако во время войны Кузнецов (он же Пух, он же Колонист, Шмидт, Грачёв) работал не в
добывании, а по линии Т — террор. В лесах действовал партизанский отряд, который
являлся опорной базой террористов-ликвидаторов. Кузнецов не работал постоянно в каком-
то немецком штабе и не служил в какой-то дивизии; вместе с партнерами он выходил «на
гастроли» и возвращался в безопасное место.
Конечно, добывающий нелегал теоретически может выступать в роли офицера, но
такое прикрытие не подходит для него по ряду причин. Во-первых, нелегал должен иметь
свободу маневра, возможность встречаться с кем угодно и где угодно. Офицер регулярной
армии или спецслужб — человек подневольный: сегодня служит на Аляске, а завтра его
отправят во Вьетнам. И как прикажете тащить за собой аппаратуру связи? Где закладывать
тайники и ставить графические сигналы? Допустим, наладил он связь, надо материалы в
тайник закладывать, но его подняли по тревоге и бросили в дальние края на неопределенный
срок.
Во-вторых, офицер допущен к секретам и поэтому находится под особым контролем.
Компетентным органам интересно, куда он поехал, с кем встречался, где в отпуске побывал,
с кем пил, с кем танцевал, с кем ночь провел.
В-третьих, внедрение такого нелегала было бы очень долгим и сложным процессом.
Карьера любого военнослужащего предельно прозрачна для его руководства — от сведений
о его обучении в военном училище и академии до мест службы и связей в офицерской среде.
В-четвертых — и это самая главная причина — требования ГРУ быстро менялись:
сегодня ему нужны сведения из одного отдела штаба, завтра — из другого, а нелегал,
например, работает в первом, и все его попытки наладить контакт с офицерами других
отделов будут вызывать подозрение.
Потому лучшим прикрытием добывающих нелегалов во все времена были свободные
профессии — например, независимый журналист или вольный художник. Захотел — поехал
в Гватемалу писать картины с попугаями или в горы ушел, вдохновение ловить. Сегодня
здесь, завтра там. Ничем не связан, никаких над ним начальников, рабочий день никакими
предписаниями не определен. И если он тратит деньги, то источник тех денег всегда можно
объяснить: провел на холсте вот эти три линии, в углу кляксы поставил и загнал анонимному
ценителю живописи за пару миллионов. Такой человек вполне естественно может общаться
с министрами и проститутками, с техниками, обслуживающими ядерные реакторы, и с
профессиональными убийцами.
Еще одно неплохое прикрытие — небольшой и необременительный бизнес, например,
автосалон, продающий дорогие представительские автомобили, или прокат таких
автомобилей. Для повседневной работы ты нанимаешь персонал, и у тебя остается
достаточно свободного времени. Каждый день ты общаешься с людьми из высшего
общества, среди которых будут балерины и художники, сенаторы и ученые. Одним ты
передаешь деньги и инструкции, написанные тайнописью, от других получаешь сообщения.
Основная задача нелегала — вербовать агентов для получения доступа к секретам
противника, а не пытаться получить такой доступ самому. И вольный художник (или
фотограф, или частный детектив, или владелец антикварного магазинчика) вербует свою
агентуру среди красавцев-офицеров, которые служат в больших штабах и доступ имеют к
весьма заманчивым секретам.
Нелегалами ГРУ были некоторые величайшие разведчики XX века. Один из них —
Рихард Зорге.
Но давайте не забудем, что разведка — не только самая увлекательная, но и самая
неблагодарная работа. Знаменитыми здесь становятся только неудачники. На весь мир
знаменит только тот, кого раскрыли.
Разумеется, кроме нелегалов-неудачников были в ГРУ и те, кто добывал очень ценную
информацию, но при этом не провалился. Их не поймали, не судили, не повесили.
Потому они не знамениты.
Глава 15
ТИХУШКА
Тихушка как редкий вид прикрытия, занимающий промежуточное положение между
простым и глубоким прикрытием. — Как и для чего отбирали тихарей (тихушников) и как
их использовали. — Карьера тихушника и карьера обычного добывающего офицера ГРУ.
Тихарей было очень мало. Работали они только в очень важных местах: в Париже,
Лондоне, Женеве, Нью-Йорке, Вашингтоне, Риме, Брюсселе и равных по значению городах
— там, где советские официальные представительства имели огромные штаты служащих. В
резидентуре мог быть один тихарь, иногда больше.
Тихарь никогда не подчинялся ни одному из заместителей резидента. Он был прямо
подчинен резиденту. Иногда даже замы резидента не знали, что он тихарь, и считали такого
человека «чистым» дипломатом.
Тихарь никогда не работал в обеспечении и редко встречался с резидентом. Каждый
воскресный вечер в советском посольстве демонстрировали кинофильм, обязательно
советский — про Ленина, про революцию или про войну. Посещение этого кинопросмотра
для всех сотрудников посольства было делом не то чтобы обязательным, но очень
желательным. И пока все смотрели фильм, резидент толковал о делах с тихушником. Об
этом знал только первый шифровальщик.
Тихушник не бросался на мелкую рыбешку. Он вербовал по наводке. Например, кто-то
из добывающих офицеров зацепил жирного леща. Резидент, обговорив все варианты с
московским руководством, приказывает этому офицеру большую рыбину отпустить и забыть
о ней навсегда.
Спустя некоторое время резидент наводил на эту цель тихушника. Если тихушник
провел успешную вербовку, то она засчитывается (то есть входит в личный счет вербовок) и
тому офицеру, который первым вышел на этого человека. Ему, правда, до конца
командировки об этом не сообщали.
Так иногда бывало: нашел офицер перспективного иностранца, а ему приказывают
отойти в сторону и ближе чем на километр к тому иностранцу не приближаться. И забыть о
нем. Причин не объясняют. Обидно, но ничего не поделаешь. И судьба складывается так, что
у него никак крупная рыбка больше не ловится — одна мелюзга. Завершается командировка,
он понурым возвращается в Москву, и только там ему сообщают, что нос вешать не надо —
одна вербовка ему засчитана.
Глава 16
ПОЙДИ ТУДА, НЕ ЗНАЮ КУДА, НАЙДИ ТО, НЕ ЗНАЮ ЧТО
Как ставились задачи на добывание секретов, о существовании
которых никому не было известно
Как поставить боевую задачу подчиненным, если сам не знаешь, что именно тебе
нужно. — Суть управления любой организацией. — Постановка сверхсложных,
теоретически невыполнимых задач в ГРУ, и глубокий смысл такой практики управления.
Глава 17
РЕЗИДЕНТУРА
Три типа зарубежных боевых структур советской военной разведки. — Резидентура
под прикрытием. — Три части советской колонии в зарубежной стране, и отношения
между ними. — Как в мафии: внешние атрибуты статуса и внутренняя неформальная
иерархия офицеров резидентуры. — Виды резидентур. — Резидентура как ГРУ в
миниатюре. Постановка боевых задач резидентурам и отдельным офицерам. — Карьера
добывающего офицера в резидентуре. — Резидент: неограниченная власть, включая
«лицензию на убийство». — Заместитель резидента по нелегалам: второй человек в
резидентуре. — Заместитель резидента по информации: фильтр информационного
потока. — О ценности информации из открытых источников. — Шифровальщики
резидентуры: особый статус и строгая изоляция. — Группы ТС, радиоперехвата, изучения
оперативной обстановки и оперативно-техническая группа. — Технический персонал
резидентуры. — Финансы в агентурном добывании: учет и контроль. — Как могла
выглядеть большая резидентура ГРУ в крупной западной стране (вымышленный пример). —
Нелегальная резидентура. — Агентурная группа. — Агентурная резидентура. — Отдельно
действующие агенты.
В том, что каждая резидентура независимо от других работала против всего мира, был
глубокий смысл.
Во-первых, это придавало всей системе потрясающую устойчивость. 24 сентября 1971
года Великобритания выдворила одновременно 105 (сто пять!) советских дипломатов и
других официальных представителей — говорят, что это были резидентуры КГБ и ГРУ в
полном составе. Удар страшный, однако вовсе не смертельный. Против Великобритании (как
и против всех остальных потенциальных противников) работали не только и не столько те
ребята, которые находились в Лондоне, но и все остальные, работавшие по всему миру, от
Оттавы до Катманду. Выгнали тех, кто находился в Лондоне, а мы информацию по Британии
получали через Малайзию, Новую Зеландию, Японию и многие другие страны.
Во-вторых, такая система постановки задач, когда не только каждая резидентура, но и
каждый добывающий офицер независимо от всех остальных работал против всего мира,
позволяла добывать интересующую ГРУ информацию гораздо быстрее. Создавалась
атмосфера конкуренции: задача ставилась всем сразу — а ну, кто быстрее? Мужики, кому
очень хочется должностей, званий и орденов?
В-третьих, это позволяло контролировать качество добываемой информации и без
труда выявлять дэзу. Один и тот же материал мог поступить из разных источников. Один
источник сообщает одно, другой с другого конца света по тому же вопросу сообщает нечто
противоположное. Следовательно, один из них ошибается либо сознательно врет. Может
быть, врут оба, только по-разному.
Конкретные задачи в ГРУ тоже ставились, но достаточно редко. Пример: уже
упомянутая выше американская атомная бомба. Надо было во что бы то ни стало достать
технологию ее производства, и все остальное меркло в сравнении с этой целью. Потому
самым толковым добывающим офицерам, самым опытным резидентам — задача прямая,
конкретная, предельно четкая: давай чертежи, давай документы! Вот деньги сколько хочешь,
вот наши ученые товарищи самого высшего ранга, они проконсультируют, на пальцах
объяснят, что им надо.
Добывание не могло работать без денег, как ледокол не мог обойтись без топлива. Если
у резидента был только один зам по добыванию, то именно он отвечал за финансы. Если
добывающих замов было несколько, в состав резидентуры вводили финансиста.
Каждый офицер ГРУ, работавший за рубежом, получал зарплату в валюте страны
пребывания; кроме того, его вторая полная «домашняя» зарплата в рублях ложилась на его
счет в Москве. Но это были его личные деньги. Для работы ему выделялись другие средства,
и совсем в других объемах.
Делалось это так: приходишь к финансисту или к заму резидента (если в резидентуре
не было финансиста), берешь у него некоторую сумму. Если ее не хватает, берешь еще.
После каждой встречи с агентом или с кандидатом в агенты пишешь отчет о встрече и в
конце, после всех подробностей, сообщаешь, сколько истратил на эту встречу. Этот отчет
подписывает тот, под чьим контролем ты работаешь — один из замов резидента или сам
резидент.
В конце каждого месяца составляешь финансовый отчет.
Первая статья расходов — на агентуру: проведено столько-то встреч, истрачено
столько-то денег.
Вторая статья расходов — на вербуемых: столько-то встреч, такие-то расходы.
Помимо этого — расходы на поездки по стране, на содержание машины, ремонт,
бензин и прочее, на газеты, книги, канцелярские товары и все остальное.
Денег хватало. Валютные средства на добывание вражеских секретов мы получали в
неограниченных количествах.
Была ли возможность отщипнуть часть тех денег и положить их себе в карман?
Да сколько угодно!
Поставьте себя на место обыкновенного добывающего офицера. Он заводит знакомства
с иностранцами (чем больше знакомств, тем лучше) и проводит с ними встречи в барах,
ресторанах и других подобных местах. Посидели, поболтали, офицер оплатил выпивку и
закуску (а иногда и развлечения), но даже счет он в карман положить не может. Не имеет
права. Ибо иностранец спросит (а если не спросит, то подумает): тебе эта бумажка для
финансового отчета нужна? Так ты о наших встречах перед кем-то отчитываешься?
На том дружбе конец. Больше тот иностранец с этим офицером встречаться не будет.
Потому счета за угощение оставляли на столе вместе с чаевыми официанту.
На следующий день в отчете о встрече пишешь: потрачено столько-то. Сколько
напишешь, столько и будет. Если провел в месяц пять, шесть, а то и десять встреч с разными
людьми, то только на этом можно было нащипать кругленькую сумму.
А нужно помнить, что иностранная валюта в пересчете на советские деньги имела
совершенно фантастическую цену. Как всем хорошо известно, что советский рубль был
сильнее доллара. На конец 1990 года, прямо накануне краха Советского Союза, один
американский доллар стоил 56 копеек. 100 долларов можно было купить за 56 рублей.
Советский народ этим гордился. Правда, нигде те доллары не обменивали и не
продавали. Заботясь о благе народа, правительство Советского Союза по поручению родной
коммунистической партии печатало столько рублей, чтобы всем хватало. Однако рубль при
этом по отношению к доллару почему-то не обесценивался. Магазины были пустыми,
очереди — километровыми, правительство печатало деньги, но рубль, на который ничего
купить было нельзя, не слабел по отношению к доллару. И даже крепчал! В 1979 году 10
долларов можно было купить за 7 рублей, через десять лет цена за 10 долларов упала ниже 6
рублей.
Отчего происходили такие чудеса? Да оттого, что в Уголовном кодексе РСФСР была
статья 88, которая рубль подпирала. Сила рубля держалась этой статьей. Объявила газета
«Известия», что в текущем месяце обменный курс будет составлять 57 копеек за доллар —
значит, так тому и быть. А если какой-нибудь ловкач решал у приезжих иностранцев
покупать франки, фунты и доллары по более высокой (и потому для иностранцев более
выгодной) цене, то этого ловкача быстро ловили и отправляли на восемь лет в сибирские
лагеря. Чтобы курс рубля не обваливал! Чтобы экономику Советского Союза не подрывал!
Но самых жадных такой срок не останавливал. Соблазн купить полновесный доллар за
ничего не стоящие рубли был слишком велик. И тогда через некоторое время по 88-й статье
стали давать 15 лет. Но тут же сообразили, что и этого мало, потому ввели смертную казнь за
«нарушение правил валютного обмена».
По разным сведениям, только за три последние года правления Хрущева по 88-й статье
УК РСФСР и по аналогичным статьям Уголовных кодексов других братских республик
Советского Союза расстреляли от трех до пяти тысяч человек. А это, как ни крути, несколько
смертных казней в день без выходных и праздников.
Расстрелами охоту подрывать социалистическую экономику не то чтобы отбили, но
несколько сбавили.
Хвост вытащили. Голова увязла.
За рубежами нашей великой Родины работали тысячи дипломатов, консульских
работников, военных советников и других официальных представителей и тысячи
разведчиков под разнообразными масками. Все они получали иностранную валюту и всё
старались тратить за рубежом, ибо не было смысла возвращаться с долларами в Москву и
там менять их на копейки.
Задумались правители: как бы сделать так, чтобы советский человек за рубежом тратил
меньше, а кое-что экономил и возвращал Родине часть заработанной валюты?
Выход нашли. В Москве открыли валютные магазины. Перед возвращением в родное
отечество меняешь в финансовом отделе посольства валюту — но не на советские рубли, а
на особые бумажки, которые именовались сначала сертификатами, потом чеками. На эти
бумажки в Москве (без очереди!) приобретаешь машину, да не такую, какую советским
людям впаривали, а экспортный вариант, покупаешь шикарную квартиру улучшенной
планировки, если не нравится та, которую тебе дали по службе, время от времени посещаешь
магазин «Березка», где без толкотни, ругани и очередей покупаешь одежду и обувь, выпивку
и закуску невыразимо более высокого качества, чем та, которая предназначалась для
простых советских людей.
Кстати, простых советских людей в валютные магазины не пускали. Чтобы настроение
им не портить. Чтобы классовую ненависть не разжигать.
Итак, даже совсем небольшие валютные средства, украденные у родной советской
власти во время работы за рубежом, в Москве оборачивались весьма ощутимым капиталом.
У офицеров КГБ и ГРУ была возможность положить часть денег, выделенных на расходы,
себе в карман.
Клали?
Про КГБ не знаю, а в ГРУ не клали.
Прежде всего, крохоборов выявляли на стадии отбора. Они не то что в ГРУ — даже в
Военно-дипломатическую академию не попадали. Во время учебы в академии тоже шел
постоянный отсев, но в основном по медицинским причинам. Я так думал. И только много
лет спустя, получив задание на проверку молодого пополнения, сообразил, что все обстояло
несколько иначе. Всех, кто учился в академии, индивидуально и преднамеренно вводили во
все возможные соблазны — полового, финансового и, ясное дело, идеологического
характера. Глядишь — ну вот же, вот тут можно ударить налево, вот тут кусок урвать, а тут
вражеское радио послушать, никто и не дознается. И вдруг — как бы по чистому совпадению
— врачи обнаруживали у недостаточно стойких к соблазнам товарищей высокое кровяное
давление, и несостоявшегося разведчика тихо списывали по медицинским показаниям — так,
чтобы не спугнуть других потенциальных любителей чужих жен, халявных денег и
вражеской пропаганды, до которых проверка еще не дошла.
Проверяли всех и всегда, потому щипать по мелочи выходило себе дороже. А если по-
крупному рванешь — тобой заинтересуются всерьез, тут уж одним высоким давлением не
отделаешься. И попробуй потом докажи, что украл, что не от вражеской контрразведки
деньги получил.
Более того, советским людям, работавшим за рубежом (прежде всего, в странах, где
правили проклятые капиталисты), категорически запрещалось зарабатывать деньги любым
побочным способом. В первую очередь этот запрет касался азартных игр и распространялся
даже на покупку лотерейных билетов.
Причин было много. Представьте себе, что советский дипломат — например, в ранге
атташе или третьего секретаря, — купил лотерейный билетик и выиграл пару миллионов
долларов. Сейчас такая сумма не на каждого произведет впечатление, но в те времена
покупательная способность доллара была выше, и сумма эта была просто астрономической.
Советский дипломат даже самого низкого ранга мог без особого труда накопить деньги на
кооперативную квартиру, машину, гараж или дачу на зарплату, которую он получал во время
загранкомандировки. А вот миллион долларов потратить в СССР было просто не на что. И
потому у любого, кому так улыбнулась судьба, могла возникнуть шальная мысль: а не
податься ли в Калифорнию на ПМЖ? И пусть горит ясным пламенем родное
социалистическое государство с его очередями и дефицитом. Тут, у проклятых
капиталистов, хоть есть на что те миллионы потратить.
Но даже не это главное. События могли пойти и по другому сценарию. Купил
советский дипломат лотерейный билетик, а через некоторое время к нему подходит
доброжелательный иностранец и сует визитку с телефонным номером: если в лотерею
ничего не выиграешь, звони — я знаю, как можно выиграть. И если советский дипломат
позвонит этому господину, то ему предложат в обмен на крупную сумму денег поделиться
информацией, а для отмазки дадут лотерейный билетик, который накануне как раз
выигрышным оказался и который можно продемонстрировать начальству.
К каждому советскому человеку, который, находясь в загранкомандировке, взял в руки
карты, сел за игорный стол, на скачках поставил на серую лошадку или купил лотерейный
билетик, с таким предложением мог обратиться доброжелательный иностранец и указать
более короткий и верный путь к успеху.
И товарищам из КГБ головная боль: выиграл дипломат или представитель
«Аэрофлота» большие деньги, говорит, что в карты, а как проверить? Как убедиться, что это
не те самые иудины сребреники? Даже если он показывает выигравший лотерейный билет,
как убедиться в том, что он сам его купил, а не получил из и вражеских рук?
Поэтому, чтоб соблазна не возникало, для всех правило железное: кого с билетиком
лотерейным засекут, тому билет в Сибирь в один конец. Это правило относилось и к тем,
кого ловили на какой-нибудь другой азартной игре и вообще на любой попытке
подзаработать.
10
Вот как могла выглядеть большая резидентура ГРУ в крупной западной стране.
(Пример, который я привожу ниже, вымышленный, любые совпадения с реальными
резидентурами случайны).
Резидент в звании генерал-майора работает под дипломатическим прикрытием в ранге
советника или даже чрезвычайного и полномочного посланника. 14 В его подчинении
находится группа из 5 шифровальщиков, 3 очень опытных добывающих офицера, один из
которых работает с агентурной группой, а два других руководят работой особо ценных
агентов, и 4 заместителя резидента — полковники А. и В. и подполковники Б. и Г.
Полковник А. работает под прикрытием в должности заместителя советского торгового
представителя. Он имеет в подчинении 12 офицеров ГРУ, работающих на разных
должностях в советском торгпредстве, а также ведет одного агента. Один из его офицеров
управляет группой из трех агентов, второй находится в контакте с двумя агентами, а третий
имеет одного агента. Остальные офицеры пока не имеют завербованных агентов.
Подполковник Б. работает под дипломатическим прикрытием в должности помощника
военно-морского атташе. У него в подчинении несколько добывающих офицеров; двое из
них работают под прикрытием как сотрудники торгового флота в советском торгпредстве,
трое — в представительстве Аэрофлоте, пятеро — в посольстве и десять человек — в
аппаратах военного, военно-морского и военно-воздушного атташе. Этот заместитель
резидента имеет одного агента; двенадцать его добывающих офицеров имеют каждый по
одному агенту. Большинство остальных офицеров имеют перспективных знакомых,
вербовку которых они готовят и которых планируют завербовать в течение одного-двух лет.
Помимо работы с подчиненными и агентурой, этот заместитель резидента отвечает в
резидентуре за обработку информации.
Полковник В. работает под дипломатическим прикрытием в должности второго
секретаря посольства и является заместителем резидента по нелегалам. У него нет ни одного
агента, и он даже не занимается их вербовкой. У него нет офицеров в непосредственном
подчинении, но когда он проводит операции в интересах нелегалов, он может привлекать к
ним любых офицеров из первой и второй группы.
Подполковник Г. работает под дипломатическим прикрытием в должности третьего
секретаря посольства. Он ведет одного агента. Ему подчиняется один добывающий офицер,
работающий под прикрытием в должности водителя военного атташе, и этот офицер
руководит агентурной группой. Дополнительно в подчинении у этого заместителя резидента
находятся группа ТС (6 офицеров), группа изучения оперативной обстановки (4 офицера),
оперативно-техническая группа (2 офицера), группа радиоперехвата (3 офицера), 5 офицеров
внутренней охраны резидентуры и финансист.
11
Глава 18
ЖЕНА — НАХОДКА ДЛЯ ШПИОНА
Семья — обуза для разведчика или ускоритель карьеры? — Отношения в паре как
ключевой фактор карьерного роста: подход ГРУ и подход КГБ. — Подготовка жен
офицеров ГРУ. — Воспитание детей. — С детской коляской на разведывательную
операцию: привлечение жен офицеров ГРУ к работе в резидентуре.
1
На Первый и Второй факультеты Военно-дипломатической академии принимали
только женатых. На Третьем факультете наличие жены не было обязательным, ибо
разведчику предстояло работать внутри Советского Союза или на территории покоренных
стран.
Иногда ГРУ выжидало: есть кандидат на стратегический уровень, да вот беда —
холостой. Ладно, подождем. Если через пару лет не женится, заберем на Третий факультет.
А тот парень служил, будучи в полной уверенности, что семья — это обуза, что
молодость офицерскую надо отдать службе, а жениться следует только после того, как чего-
то в жизни достиг, никак не раньше тридцати. И откуда ему было знать, что кто-то за ним
внимательно наблюдает и чего-то от него ждет!
Но вот однажды, еще до двадцати пяти, он встречал свою единственную. Об этом те,
кому положено, сообщали куда следует. И молодую пару вызывали в Москву.
Надо подчеркнуть особо: в ГРУ принимали не его одного. Принимали их обоих, пару.
Если у мужа все складывалось отлично, но с женой что-то было не в порядке, пару
переводили на один из более низких уровней разведки, а то и вообще исключали из нее.
Например, если уже во время учебы у жены возникали какие-то проблемы со здоровьем
(повышенное давление или еще что-нибудь), то мужа переводили на Третий факультет, и с
этого момента состояние здоровья жены на его службу больше не влияло.
Разумеется, что квартиры тех, кто учился на Первом и Втором факультетах,
прослушивались. Это не афишировалось, но и не отрицалось. Наши семейные тайны для тех,
кому нужно, тайнами не являлись — это становилось нам понятно из разговоров с
замполитом, начальником курса, начальником факультета и другими ответственными
товарищами: им были известны такие детали наши личной жизни, о которых могли знать
только мы и наши жены.
Как бы ни сложились отношения в паре, какими бы прекрасными они ни были, никому
не удавалось избежать семейных конфликтов — такова жизнь. И тут свое слово говорили
психологи. Скандал скандалу рознь. Милые бранятся — только тешатся. Внимательная
прослушка и тщательный анализ давали ответ на вопрос: это у них серьезная грызня, или
тешатся. Если конфликты были серьезными, пару «снимали с дистанции».
В супружеской паре нет и не может быть равенства. Верховодит всегда кто-то один.
Если выяснялось, что главной семьи является жена, — а выяснялось это быстро, — то такая
пара считалась непригодной для прохождения службы на этом уровне разведки. Правда,
случалось такое редко, ибо этот вопрос внимательно изучался еще на этапе
предварительного отбора. Если выяснялось, что в семье верховодила жена, ГРУ мгновенно
теряло к такой паре интерес. Если у пары к моменту выпуска мужа из Военно-
дипломатической академии по каким-то причинам не было детей, то дальше Восточной
Германии такая пара не уезжала.
Интересно, что в Первом главном управлении КГБ вопросу подбора жен уделялось
гораздо меньше внимания. Доходило до того, что люди жили в браке десять, пятнадцать или
двадцать лет, а потом разводились. Такая динамика развития отношений, безусловно,
сказывалась на качестве работы, да и сама по себе была тревожным признаком
психологического неблагополучия каждого из членов пары в отдельности. Трудно сказать,
куда смотрели психологи КГБ. Неужели изначально не могли определить, что пара
неустойчива? Неужели не могли отсеять таких людей в ходе отбора и подготовки?
На нижних этажах советской военной разведки разводы случались, как и везде. Но
только не на самом верхнем уровне. Здесь неустойчивые пары целенаправленно выявляли и
беспощадно от них избавлялись. Если пара дошла до выпуска с Первого факультета Военно-
дипломатической академии, это было своеобразной гарантией качества отношений: можно
было сказать наверняка, что их брак не закончится разводом.
2
Подготовка жен офицеров ГРУ была основательной. Прежде всего нашим боевым
подругам — тем, которые потомков произвести еще не успели, а таких в силу возраста и
специфики работы было большинство — объясняли, что Родина ждет от них потомства.
Дети укрепляют семью, а семье разведчика требуется повышенный запас прочности.
Потому, Валя (Маша, Таня и так далее), забудь обо всем и займись эти самым важным
вопросом.
Когда потомок появлялся на свет и подрастал месяцев до четырех, молодой маме
ласково советовали отдать потомка бабушке, а самой серьезно взяться за учебу.
Главным предметом, который преподавали женам офицеров ГРУ (после марксистско-
ленинской философии, конечно), был ВСР — военная стратегическая разведка. Девочкам,
особенно тем, кто пришел не с нижних этажей разведки, надо было объяснить, куда они
попали и в чем будет заключаться их служба Родине. Им рассказывали, зачем нужна
агентура и как ее вербовать. Их учили выявлять слежку, выходить к тайникам, закладывать
материалы и изымать их, ставить и проверять графические сигналы. Для них устраивали
практику — побродить по Москве под слежкой демонстративной и под слежкой тайной, а
потом еще и под смешанной. Им объясняли, как вести себя в случае провокации или ареста.
Подготовка проводилась прямо на квартирах. Молодой семье давали трехкомнатную.
По советским меркам трехкомнатная квартира на семью из двух человек (потомок большую
часть времени воспитывался у бабушки) — невиданная роскошь. Объясняли: третья комната
— не ваша. Можете ее использовать, но в определенные дни мы тут будем проводить
занятия. Собирались в такой квартире 5–7 подружек с общей судьбой, хозяйка ставила на
стол чай с вареньем, приходил руководитель Владимир Иванович или Пётр Николаевич и
рассказывает поучительные истории. После теории — практика где-нибудь в районе Речного
вокзала или в Серебряном бору. Никаких экзаменов, только дружеские беседы, которые
давали представление о том, кто усвоил материал, а кому надо дать дополнительную
подготовку.
Среди других предметов — изучение страны, в которой предстоит работать, агентурная
психология, оперативная техника, дипломатический этикет. Все проходило как бы
неформально, без оценок и без выдачи дипломов по окончании обучения, однако обучение
было очень серьезным. Цель этой подготовки заключалась еще и том, чтобы основательно
изучить наших боевых подруг и составить исчерпывающий психологический портрет
каждой из них.
Ряд предметов жены изучали самостоятельно, в том числе иностранный язык,
стенографию, вождение автомашины. На это выделялись деньги: иди и запишись на курсы,
Родина все оплатит.
Воинских званий на этом уровне разведки жены не имели. Если на нижних этажах
военной разведки жена имела сержантское или офицерское звание, то при зачислении мужа
на Первый или Второй факультет Военно-дипломатической академии жену переводили в
запас.
Долго ли, коротко ли, появляется в семье второй ребенок. Жена рожает, а служба идет.
Шифровка из Москвы: подобрать графический сигнал, который нужно будет проверять
длительное время каждый день с 19:00 до 19:40. Кто этот сигнал будет ставить и что он
означает, нашему брату знать не положено. Задание вроде бы пустяковое — пока не
вникнешь.
Итак, добывающий офицер каждый день до глубокой ночи где-то промышлял, а тут
вдруг должен остепенился-перековался и каждый вечер просто гулять. А контрразведка его
маршруты на карту наносит.
У него два варианта, и оба плохие. Если он каждый день по одному маршруту бродит,
словно кот ученый, то это настораживает. Если он каждый день по разным маршрутам
бродит, а они все в какой-то точке пересекаются, то за этой точкой установят наблюдение.
Точек пересечения маршрутов может быть несколько: одна — главная, остальные —
чтобы сбить со следа. Но и это не выход. Если вражеские контрразведчики что-то
заподозрили, они возьмут под контроль не только эти точки, но и весь район.
Головоломка офицеру: как же такой сигнал подобрать и как его потом контролировать?
Подумал он, да и докладывает заместителю резидента по нелегалам: район — парк
напротив моего дома, место — небольшой белый монумент, сигнал — горизонтальная черта
пять-десять сантиметров губной помадой красного цвета на уровне пояса. Зам описание
сигнала утверждает, и оно уходит в Москву.
Проходит немного времени, поступает шифровка: к проверке сигнала приступить с
такого-то числа.
Приступаем. На операцию выходит боевая подруга с детской коляской, с дочкой
четырех лет и с сыном в возрасте двух месяцев. Каждый день — по одному маршруту с
небольшими отклонениями. Она и до этого по тому маршруту, по аллеям того чудесного
парка гуляла. И дальше там гулять будет. И ни в чем ее не уличишь! И заподозрить ее ни в
чем нельзя!
Проходит день, и два, и десять. Гуляет она с детьми и в дождь, и в град. Соседи
восхищаются: надо же, какая мама дисциплинированная! А она и вправду такая. В Советской
Армии к порядку приучена.
И вот однажды, вернувшись с прогулки, поднимает она телефонную трубку и звонит в
посольство: Машу дайте! И выговаривает Маше, что давно с мужем в гости не заходила.
Маша оправдывается, отвечает, что зайдет обязательно. И очень скоро.
А в Москву летит шифровка: сигнал ШЖ-205–76 принят.
Время идет, а она все так же возит колясочку по тому же маршруту. А здание, где она
живет, огромное и роскошное. И живут в нем дипломаты разных стран. У них тоже есть
жены, и тоже с колясочками. Ой, а у вас мальчик или девочка? Какая пухленькая! А вы
откуда? Ой, как интересно!
И заводит советская мама дружбу с вражеской мамочкой, мило ей улыбаясь. А чтобы
прикрыть контакт, заводит дружбу еще с десятком мамаш, гуляющих с такими же
колясочками.
Потом ту вражескую мамочку и ее мужа-дипломата знакомит со своим мужем,
приглашает в гости.
А там — разговоры за жизнь, по душам.
И выпивка с закусочкой.
И всегда можно по-человечески вникнуть в проблемы соседей.
И предложить помощь.
А через некоторое время приходит в резидентуру шифровка: лейтенанта запаса такую-
то восстановить в кадрах Вооруженных Сил СССР, присвоить очередное воинское звание
старшего лейтенанта.
Глава 19
АГЕНТУРА
Агенты советской военной стратегической разведки. — Сотрудничество с
«привлеченными» гражданами СССР: подходы ГРУ и КГБ. — Основная и обеспечивающая
(или вспомогательная) агентура. — Добывающая и боевая агентура. — Типы
обеспечивающих агентов и их задачи. — Добровольные помощники советской разведки.
Рассказ о различных типах агентов был бы неполным без упоминания еще об одном
типе таких людей — возможно, наименее привлекательном из всех. Офицерам ГРУ было
запрещено называть таких людей агентами, да они и не являлись агентами в строгом смысле
этого слова, поскольку советская разведка никогда их не вербовала. Я имею в виду
многочисленных членов обществ дружбы с Советским Союзом. В официальной обстановке
советские дипломаты сердечно приветствовали этих паразитов, но между собой называли их
«говноедами». Трудно сказать, почему к ним прицепилась именно эта кличка, но эти люди ее
заслужили. Она широко использовалась в неформальных разговорах между сотрудниками
советских дипломатических представительств: «Сегодня у нас вечер дружбы с
„говноедами“», «Сегодня мы обедаем с делегацией „говноедов“. Подготовьте
соответствующее меню».
Офицеры ГРУ и КГБ уважали своих агентов гораздо больше, чем «говноедов». Мотивы
поведения агентов были ясны: легкая жизнь и много денег. Агенту приходилось сильно
рисковать ради этого и, если он не давал советской разведке того, что от него требовалось,
он не получал ни денег, и ни легкой жизни. Однажды начав работать с советской разведкой,
агент не мог вырваться из этого рабства до конца своей жизни, как это часто бывает в
преступном мире. Но мотивы поведения многочисленных друзей Советского Союза
оставались для советских людей непостижимыми. Каждый советский человек без
исключения мечтал оказаться за границей и готов был уехать куда угодно, хоть в Монголию
или Камбоджу. Любая вещь, сделанная за границей, ценилась в СССР гораздо выше
отечественной независимо от страны изготовления, состояния и фактического качества, а
прилагательное «импортный» означало «первоклассный». И вот, оказываясь в зарубежной
командировке, советский человек встречается с друзьями Советского Союза, которые
наслаждаются всеми плодами цивилизации, от лезвий Gillette до хороших автомобилей,
имеют возможность купить в магазинах все, что душе угодно, даже бананы, и тем не менее
хвалят СССР. Нет, для советских разведчиков эти люди были полными ничтожествами.
Презрение к ним не мешало ГРУ и КГБ использовать этих людей при первой же
возможности. Они готовы были работать бесплатно и охотно приезжали на встречи даже в
советское посольство.
Центральный Комитет не рекомендовал вербовать таких людей, но никто в ГРУ или
КГБ даже и не думал об этом: зачем заморачиваться с вербовкой, если они работали на нас и
без нее? ГРУ обычно использовало «говноедов» втемную — не раскрывая, для чего их
использует и какую выгоду получает от их услуг. Через таких людей обычно наводили
справки об их соседях, друзьях, знакомых, коллегах и так далее. Иногда кого-нибудь из
«говноедов» просили организовать вечеринку и пригласить на нее, среди прочих,
конкретного знакомого, которым заинтересовалось ГРУ, а потом благодарили за помощь и
просили забыть об этой просьбе. И эти прекрасные люди, конечно, обо всем забывали.
Глава 20
ВЕРБОВКА
Вербовка агента как ключевая операция стратегической агентурной разведки. —
«Всех не завербуешь, но к этому надо стремиться»: попав в лапы ГРУ, никто никогда не
оставался без работы. — Добыча информации как основная задача агента. — Поиск
подходящих кандидатов в агенты. — Агентурный потенциал, мотивы для вербовки,
симпатии к коммунистической идеологии: критерии отбора агентов. — Изучение и
проверка кандидатов. — Разработка кандидата в агенты: выбор конкретных мотивов для
вербовки. — «Мы с тобой одной крови, ты и я»: ключ к успешной вербовке. — Искусство
вербовки. — Два способа вербовки. — Вербовка путем прямой постановки вербовочного
предложения как высший класс работы добывающего офицера. — Вербовка путем
постепенного втягивания. — Установление контакта с кандидатом в агенты, сокрытие
связей с ним, закрепление знакомства. — Процесс втягивания в работу. — Вербовки на
общественных мероприятиях как особый вид работы с кандидатами в агенты.
Промышленный шпионаж. — Вербовка по идеологическим мотивам. Люди с твердыми
убеждениями как золотой фонд агентуры военной разведки. — Вербовки нелегалами и
темные вербовки. — Шантаж и спаивание как методы вербовки. — Обучение
завербованного агента. — Иностранцы, по собственной инициативе напрашивавшиеся на
вербовку. — Количество вербовок как ключевой показатель превосходства в неформальном
соперничестве добывающих офицеров ГРУ.
Если я скажу, что любой житель любой из развитых стран Запада, будучи
завербованным советской военной разведкой, мог бы эффективно использоваться ею в целях
добывания разведывательной информации, это не будет преувеличением. Один имеет доступ
к секретным документам; другой такого доступа не имеет, но имеет брата (друга, соседа,
родственника соседа), у которого такой доступ есть, и поможет нам добраться до него;
третий пригодится для организации диверсий и убийств; четвертый имеет доступ к
определенным ресурсам или обладает интересующими нас возможностями — он будет
работать в обеспечении или заниматься передачей добытых материалов… Ни один
гражданин любого возраста и пола, попав в лапы ГРУ, никогда не останется без работы. Мой
учитель, Владимир Иванович, повторял сокрушенно: «Всех не завербуешь!» И назидательно
добавлял: «Но к этому надо стремиться!»
Тем не менее, основная и самая важная задача агента — добыча информации. Опыт
многих десятилетий убедил ГРУ, что вербовать следовало в первую очередь именно
добывающую агентуру, то есть источники информации. И только после того, как ГРУ
получит через конкретный источник всю возможную информацию, его можно использовать
для других целей — например, в качестве вербовщика агентов, руководителя агентурной
группы или обеспечивающего агента. Эта установка была основана на убеждении в том, что
агент, ранее работавший в добывании, а теперь ставший, например, владельцем
конспиративной квартиры или конспиративного адреса, никогда по собственной инициативе
не пойдет сдаваться в полицию, чего нельзя сказать об агентах, никогда не добывавших для
ГРУ государственных секретов и потому не имевших тесных связей с советской военной
разведкой.
Поиск подходящих кандидатов вели различными способами: скрупулезно собиралась
любая информация о людях, интересующих ГРУ, — обо всех, кто работает в
государственных учреждениях и организациях, на любых военных объектах, в научно-
исследовательских институтах и конструкторских бюро, на заводах и так далее, а также о
людях, связанных с этими объектами; изучались все без исключения иностранцы, имевшие
любые контакты с офицерами ГРУ, а сами офицеры ГРУ постепенно расширяли круг своих
знакомств среди иностранцев. Если у добывающего офицера было сто знакомых
иностранцев, один из них наверняка имел доступ к информации, представлявшей интерес
для ГРУ.
Кандидат в агенты должен был отвечать следующим условиям:
1. Он должен был иметь агентурный потенциал — реальную возможность в силу
занимаемой должности или положения в обществе добывать информацию, представлявшую
для ГРУ определенную ценность, одним из следующих способов: путем похищения или
копирования секретных материалов, путем получения секретной информации в устных
беседах или путем вербовки других агентов, которые будут делать что-либо их указанного
выше.
Если кандидат в агенты проходил такой первичный отбор, начинался второй этап
работы с ним — изучение и проверка . Целенаправленно собиралась любая информация о
кандидате: например, изучались публикации в прессе и справочники, другим агентам
ставилась задача получить любую информацию о кандидате путем привлечения своих
ресурсов, источников и связей. ГРУ могло даже установить за ним скрытое наблюдение,
чтобы собрать дополнительные данные о его личной жизни (иногда это дает очень хорошие
результаты). Человек еще ничего не знал о ГРУ и даже не подозревал о его существовании,
он еще не контактировал с офицерами или агентами советской военной разведки, но само
ГРУ уже знало о нем очень и очень много.
Затем ГРУ переходило к этапу разработки кандидата в агенты. Разработка агента
заключалась в выборе конкретных мотивов, которые будут использоваться для вербовки
этого человека, и их заботливом взращивании, культивировании. Если у кандидата в агенты
были какие-нибудь слабости, ГРУ старалось усилить их; если у человека были финансовые
проблемы, оно делало все возможное, чтобы эти проблемы увеличились. Если
потенциальный агент недоволен политическим режимом в своей стране, ГРУ превращало это
неудовольствие в ненависть. Разработка кандидата могла начаться уже после установления
знакомства с ним.
Весь процесс, от начала поиска подходящих кандидатов до завершения разработки,
обычно занимал не меньше года, и только после этого приступали к вербовке.
Джозеф Редьярд Киплинг дал всем разведчикам ключ к успеху в своей бессмертной
«Книге джунглей». Нужно просто сказать тому, кого вербуешь: «Мы с тобой одной крови,
ты и я».
Лейбористы ненавидят консерваторов. Надо сказать эти заветные слова лейбористу, и
ты станешь его другом.
Те же слова нужно сказать консерватору.
И фашисту.
И антифашисту.
Мы живем в джунглях. Человек человеку — волк. И каждому в этом страшном мире
нужна поддержка. Каждый человек ищет родственную душу. Так покажи ему, что он такую
душу нашел. Желание найти родственную душу, тайное или явное, — универсальный мотив,
который можно использовать в любой вербовке.
У каждого человека есть проблемы, у каждого есть неудовлетворенные потребности.
Их надо выявить. Для этого надо заставить человека говорить о себе. Это легко. Он к этому
готов. Проблема не в нем, а в нас. Говорить готовы все. Беда в том, что некому слушать.
Никто никого не слушает оттого, что все остальные люди на нашей маленькой планете
болтают только о себе.
Искусство вербовки во многом основано на умении поддакивать, сочувственно качая
головой. Дельный совет всем представителям мужского пола: если вы хотите соблазнить
женщину, выслушайте ее жалобы . Разведчик использует тот же примем. Разница
небольшая: во взаимоотношениях полов соблазнение сексуальное, а в разведке — деловое.
Но метод тот же.
У каждого человека есть нечто такое, что ему очень дорого, есть какой-то интерес в
жизни. Один собирает марки, другой — монеты, один любит читать научную фантастику,
про полеты на далекие планеты, другой — мемуары про войну, один строит модели
самолетов, другой — модели броненосцев времен Русско-японской войны. Если ты вербуешь
того, кто собирает марки, тоже начинай их собирать! Если на уме у потенциального агента
только футбол, стань фанатом футбола. Конечно, он знает больше, чем ты. Ничего
страшного: если знает больше, пусть рассказывает. А ты слушай. Твоя работа: чужие мысли,
чужие интересы и желания не просто выдавать за свои, но сделать их своими .
Хобби, потребность или мотив выявляются достаточно быстро. Увлеченный человек
думает только о своем увлечении и говорит только об этом. Задача разведчика — выслушать,
а потом сказать, что крови-то мы одной.
Ты и я.
В ГРУ использовался еще один типичный метод вербовки агентов, который, возможно,
был наиболее эффективным и безопасным. Он получил широкое распространение в первое
десятилетие после Второй мировой войны и, как мне кажется, не применялся в КГБ. Область
его применения была очень ограниченной: метод можно было использовать только на
международных выставках и только против владельцев небольших фирм, производивших
детали, комплектующие, узлы и материалы для военной промышленности западных стран.
Несмотря на множество ограничений, включая невозможность завербовать таким способом
высокопоставленных военных, их секретарей и адъютантов, и полную непригодность для
нелегалов, этот метод давал отличные результаты. Он был очень похож на метод прямой
постановки вербовочного предложения, но отличался отсутствием этапов длительного
поиска, изучения и разработки кандидата в агенты. Этот метод я описал в романе
«Аквариум».
Перед открытием какой-нибудь специализированной выставки — это могла быть
выставка военной электроники, вооружений или военных технологий, конференция по
судостроению или двигателестроению, авиационное шоу и тому подобные мероприятия,
ежегодно проходившие десятками и сотнями, — в ближайшую резидентуру ГРУ приезжала
делегация советских ученых и инженеров со списком того, что могло представлять интерес
для советских вооруженных сил и советской военной промышленности по тематике
выставки. Члены делегации, конечно, знали, что экспонаты выставки, имевшие военное или
двойное назначение (а таких было большинство), категорически запрещалось продавать
Советскому Союзу и странам Восточного блока. И тем не менее члены делегации приезжали
на выставку с чемоданами, набитыми валютой, и правом тратить эту валюту по своему
усмотрению — эти расходы были заранее согласованы с высоким начальством в Москве.
Советская делегация посещала стенды больших корпораций — но лишь для того,
чтобы скрыть свои истинные цели. На каждом из этих стендов работало множество
сотрудников, но любой из них (или даже все они) мог быть сотрудниками службы
безопасности корпорации или агентами местной контрразведки, или по меньшей мере были
проинструктированы ими. На самом деле членов советской делегации интересовали лишь
стенды небольших фирм, на которых в большинстве случаев работали владельцы или
директора таких компаний. Советские ученые и инженеры, выдавая себя за официальных
лиц советской делегации, беседовали с ними, а офицеры местной резидентуры ГРУ играли
роль переводчиков. Ученые и инженеры выступали в качестве экспертов: во время беседы
они должны были оценить подлинность образцов, убедиться, что это именно то, что им
нужно, и сообщить об этом офицеру ГРУ, который затем проводил вербовку.
— Неужели вам действительно запрещено продавать этот прибор Советскому Союзу?
О-о-о, как жаль! Ничего не поделаешь, но все же скажите, пожалуйста, сколько он стоит?
Всего двадцать тысяч долларов? Как дешево! Мы бы заплатили за этот прибор в двадцать раз
больше! Очень жаль, что вы не можете его продать.
Подобные реплики произносились непринужденно, как бы невзначай, и затем разговор
быстро переводили на другую тему. Через несколько минут члены советской делегации
вежливо прощались и уходили к другому стенду, а переводчик задерживался на несколько
секунд и с самым беззаботным и невинным видом говорил своему собеседнику:
— Очень рад нашей встрече! Почему бы нам не продолжить наш разговор за ужином
сегодня вечером? Нет? Вы заняты? Очень жаль. Большое спасибо. Было очень приятно с
вами познакомиться.
И все. Ничего противозаконного, только короткая дружеская беседа. Члены советской
делегации никому ничего не предлагали. Они ни о чем не просили и ничего не требовали.
Они просто интересовались.
Тем временем члены делегации продолжали осмотр стендов. Выставки были
огромными: просторные павильоны, сотни фирм, очень длинный список нужных экспонатов.
Еще один стенд, еще одна фирма, тот же результат, но это неважно. Еще не все потеряно.
Впереди еще много стендов.
— Сколько стоит этот агрегат? Двадцать пять тысяч? Всего двадцать пять тысяч
долларов? Мы дали бы за него полмиллиона. Очень жаль, что вы нам его не продадите.
Делегация уходит. Переводчик задерживается на несколько секунд.
— Можно пригласить вас на ужин в ресторане сегодня вечером?
— Не думаю, что это хорошая идея. Мы едва знаем друг друга…
А в глазах собеседника — искорка интереса.
Вот и все. Вербовка проведена. Члены советской делегации продолжают осмотр
выставки. Подключились новые переводчики, до этого сидевшие в баре и потягивавшие
мартини в ожидании своей очереди. Выставка огромная. Сотни фирм и тысячи экспонатов
еще не отработаны. В списке нужных экспонатов осталось еще много пунктов.
Расчеты ГРУ неизменно оправдывались. Владелец маленькой фирмы, даже очень
успешной, понимал, что рынок непредсказуем, и он может в любой момент потерять
заказчиков. Поэтому, когда он получал предложение продать свою продукцию по цене в
пятнадцать-двадцать раз дороже самой высокой цены, по которой ее приобретают военные
его страны или ее союзников, он говорил себе, что в худшем случае речь идет о
промышленном шпионаже, который в некоторых странах даже не является уголовным
преступлением. С самого начала он понимал, чего от него хотят, и тщательно взвешивал
последствия и риски своего поступка. Если он продаст образец своей продукции вопреки
запрету, то легко сможет скрыть факт этой сделки от властей, как и полученные деньги.
Единственное, чего он не учитывал — жадность ГРУ и ее волчью хватку. Он думал, что
полностью контролировал ситуацию и был волен распоряжаться своей продукцией по
своему усмотрению, но это было глубочайшим заблуждением. Купив первый образец или
комплект технической документации по явно завышенной цене, ГРУ сажало такого человека
на крючок, а затем предлагало ему более низкие цены и, наконец, начинало диктовать их.
Вы можете возразить, что все серьезные технологические и военные секреты находятся
в руках крупных компаний и правительственных организаций, но в диверсифицированной
либеральной экономике западных стран это было не совсем так. Очень часто советских
конструкторов интересовала не целая ракета или самолет, а лишь его часть — двигатель,
система управления или определенный агрегат или узел (это могла быть вовсе не самая
главная часть изделия, а какая-нибудь прокладка, клапан, специальное покрытие или нечто
подобное) — а эти комплектующие в большинстве случаев производили независимые
подрядчики, небольшие специализированные компании. И, конечно, интерес к вербовке
агентов в маленьких фирмах не означал, что ГРУ не проникало в крупные корпорации. Вовсе
нет. Более того, когда владельца небольшой фирмы по производству комплектующих
полностью выдаивали, его — теперь уже как действующего агента ГРУ — вынуждали
заниматься поиском и вербовкой агентов в больших компаниях, которые работали на
зарубежные вооруженные силы и поставщиком которых он являлся.
Идеологический мотив был самым важным из всех мотивов вербовки. Большой удачей
советской военной стратегической разведки был выход на каких-нибудь борцов — борцов с
кем угодно и чем угодно, лишь бы они горели желанием что-нибудь громить, что-нибудь
взрывать и кого-нибудь убивать ради всеобщей справедливости, соблюдения прав
насекомых, борьбы за экологию и любой другой высокой цели. Таких борцов
прикармливали, снабжали оружием и деньгами и использовали в своих целях — например, в
региональных конфликтах. Пароль был все тот же: мы с тобой одной крови, ты и я.
В 1968 году в Западной Германии была основана леворадикальная террористическая
организация «Фракция Красной Армии» (нем. Rote Armee Fraktion, RAF). Организация
действовала 30 лет до момента самороспуска 20 апреля 1998 года. Ее члены считали, что мир
несправедлив. Ради справедливости они убивали, грабили банки, взрывали дома и магазины,
похищали людей. Ради справедливости они были готовы идти на смерть: каждый из них мог
быть убит в перестрелке. Террористов RAF негласно поддерживало Министерство
государственной безопасности ГДР (Штази) — помогало деньгами, оказывало помощь в
организации боевых акций, организовывало переезд некоторых членов РАФ в ГДР, где они
жили под чужими именами. Люди такого типа — золотой фонд вербовочной базы для любой
разведки.
Еще пример. Во время Второй мировой войны в Германии действовали мощные
разведывательные структуры как по линии НКГБ, так и по линии ГРУ. Тех немцев, которые
работали на Советский Союз, гитлеровцы выявляли и арестовывали. После чудовищных
пыток мужчин вешали, женщинам резали головы на гильотине. Агенты знали, что им
грозило, но все равно шли на огромный риск. Никакими бочками варенья такое
самопожертвование купить нельзя.
Люди с твердыми убеждениями — стальной каркас военной разведки. Задача
разведчика — найти этих убежденных людей. Неважно, в чем заключаются их убеждения.
Главное, чтобы они были твердыми. Главное, чтобы люди за свои убеждения были готовы
идти на что угодно. Таких людей легко вербовать, под них легко подстроиться, на них можно
опереться, их легко использоваться в своих целях.
Интересным примером, иллюстрирующим особенности вербовки таких агентов и
работы с ними, может служить следующая история. В период между двумя мировыми
войнами вербовать агентов для работы на Советский Союз было несложно. Мир был
предельно поляризован, коммунисты объявили войну капиталистам. Благодаря Коминтерну
сотни коммунистов из самых разных стран мира становились советскими секретными
агентами. ГРУ15 требовало от таких агентов публично заявить о разочаровании в
марксистско-ленинской идеологии и о выходе из местной коммунистической партии, в
которой они состояли. Большинство агентов выполняло это требование без возражений — в
конце концов, это была лишь игра, маскировка, военная хитрость, чтобы победить классовых
врагов. Однако иногда ГРУ сталкивалось с твердыми, убежденными коммунистами, которые
отказывались это делать. Одна агентурная группа в Германии согласилась работать с ГРУ
только при одном условии: если членов группы в полном составе примут во Всесоюзную
коммунистическую партию большевиков.
Выполнить это требование было несложно, а группа работала настолько успешно, что
ГРУ не хотело ее терять, поэтому специалисты ГРУ по подделке документов оформили
десяток партбилетов на членов группы и переслали их в резидентуру, работавшую с этими
агентами. На очередной встрече с руководителем группы офицер советской военной
разведки, работавший под дипломатическим прикрытием в советском посольстве в Берлине,
сообщил ему, что требование удовлетворено, и продемонстрировал новенькие партийные
билеты. Он поздравил руководителя группы со вступлением в ВКП(б) и сказал, что в виде
исключения немецкие коммунисты были приняты в члены партии без прохождения
обязательного кандидатского стажа. Более того, товарищ Сталин как генеральный секретарь
ВКП(б) лично подписал партийные билеты. Партбилеты, разумеется, пока будут храниться в
Центральном Комитете партии.
После этой встречи группа стала работать вдвое лучше. Каждому из агентов
причиталось вознаграждение за работу на военную разведку, но члены группы отказались
брать эти деньги, — напротив, через руководителя группы они стали передавать советскому
офицеру деньги для оплаты партийных взносов, а также все документы, подтверждающие
правильность расчета сумм взносов, включая справки о доходах и ведомости заработной
платы. Все это делалось с немецкой пунктуальностью и отнимало много времени на
встречах, но группа работала очень продуктивно, и никто не хотел задеть их чувства.
Спустя некоторое время гестапо вышло на след группы, и всех членов группы
эвакуировали в Австрию, затем в Швейцарию и, наконец, через Францию в Испанию, где
тогда шла гражданская война. Из Испании агентов вывезли в Москву. В столице первого в
мире государства рабочих и крестьян их ждало жестокое разочарование: советские
15 В разное время центральный орган управления советской военной разведкой, известный сегодня как
Главное разведывательное управление, носил разные названия — Регистрационное управление (Региструпр),
Разведывательное управление Штаба РККА (Разведупр), Четвертое управление Штаба РККА, Пятое
управление Наркомата обороны СССР, Разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии. Для
упрощения я использую аббревиатуру ГРУ для обозначения этой разведывательной организации даже в те
периоды, когда она носила другие названия. — Прим. автора .
партийные чиновники ничего не знали о выданных агентам партийных билетах и об их
членстве в ВКП(б): «принимая» агентов «в партию», ГРУ не рассчитывало, что они когда-
нибудь окажутся в Советском Союзе, и легко пошло на подлог. Агенты объявили голодовку
и потребовали встречи с высшим руководством военной разведки. Такая встреча состоялась,
и руководство ГРУ, объяснив произошедшее «ужасной ошибкой», сделало все возможное,
чтобы у немцев приняли заявления о вступлении в партию и рассмотрели их, — конечно,
после прохождения кандидатского стажа.
Случай был исключительным, и поэтому заявления бывших агентов о приеме в партию
рассматривались на самом верху — в Центральном Комитете. Естественно, там их спросили,
состояли ли они когда-нибудь в рядах коммунистической партии, и если да, то почему
вышли из нее. Убежденные немецкие коммунисты рассказали все как на духу: да, были
членами Коммунистической партии Германии, но, следуя рекомендациям товарищей из
военной разведки, порвали все связи с партией, со скандалом вышли из нее и сожгли свои
партийные билеты.
В Советском Союзе уничтожение партийного билета считалось величайшим грехом.
Даже утеря партбилета или небрежное обращение с ним могли навсегда разрушить карьеру
человека и превратить его жизнь в кошмар (вспомните анекдот о том, как на международном
фестивале фильмов ужасов первый приз получила советская кинолента «Потеря
партбилета»). Центральный Комитет с негодованием отклонил заявления бывших агентов.
Немцы снова объявили голодовку и на этот раз потребовали встречи с товарищем Сталиным.
В этот момент помощь в урегулировании щекотливой ситуации Центральному Комитету
предложил НКВД. ГРУ не могло допустить, чтобы его агенты оказались в руках чекистов, и
поэтому ему пришлось вмешаться. В результате бывшие агенты оказались в застенках ГРУ.
Тем временем политическая ситуация в Европе резко изменилась. Гитлер стал лучшим
другом товарища Сталина. В благодарность за помощь и поддержку Германия готова была
продать Советскому Союзу образцы самых современных немецких военных самолетов, в том
числе совершенно секретные образцы истребителя Messerschmitt Bf.109, бомбардировщиков
Ju 87,16 Ju 88, Do 217, He 111 и даже Messerschmitt Bf.110. В качестве ответной услуги Гитлер
попросил Сталина отдать ему немецких коммунистов, получивших политическое убежище в
Советском Союзе.
Расчет Гитлера был прост. Война была неминуема, но фюрер был уверен, что русские
не смогут скопировать образцы полученной техники за короткое предвоенное время, в то
время как Германия получит головы своих политических врагов. Сталин тоже считал, что
заключил выгодную сделку. Теперь, когда Гитлер пришел к власти, Сталин не нуждался в
немецких коммунистах и был рад отдать их головы в обмен на образцы лучших немецких
самолетов. Среди тех, кого решили обменять на немецкие самолеты, были не только простые
коммунисты, но и члены Центрального Комитета и Политбюро Коммунистической партии
Германии, а также редакторы партийных газет. Всех этих людей Сталин не стал передавать
Германии; вместо этого он пригласил сотрудников гестапо приехать в СССР, чтобы
расстрелять немецких коммунистов на одном из подмосковных полигонов.
Однако бывших агентов ГРУ не включили в число тех, кого Сталин готов был отдать
палачам из гестапо: агенты слишком много знали. Посольство Германии в Москве было
проинформировано, что все они погибли в Испании, и ни один не смог добраться до Москвы.
Немцы не стали спорить, но предложили за ту же цену дополнительно передать Сталину еще
один самолет, если каким-нибудь чудесным образом этих агентов все же удастся «найти». К
несчастью, бывшие агенты ничего не знали об этих переговорах, и снова объявили
голодовку, что и решило их судьбу. Советская сторона признала, что бывшие агенты
находятся в Москве, и предложила компромиссное решение: сотрудники гестапо могли
16 Советские военачальники и авиаконструкторы поначалу не оценили Ju 87 и не стали закупать его образцы:
этот тихоходный самолет с неубирающимся шасси (получивший прозвище «лаптежник» из-за
аэродинамических обтекателей на шасси) выглядел архаично. Прозрение пришло в ходе войны с Германией:
самолеты этого типа принесли нашим войскам неисчислимые бедствия. — Прим. автора .
расстрелять их в Советском Союзе, не допрашивая. Казнь произошла под огромными
угольными бункерами Каширской электростанции. Гестаповцы идентифицировали каждого
человека, фотографировали его и затем расстреливали. Звуки выстрелов глушили громкие
затяжные гудки паровозов. Тела казненных сожгли в печах электростанции.
В этой истории немецкие агенты совершили три типичные ошибки. Они поверили
обещаниям ГРУ, они слишком настаивали на выполнении этих обещаний, и они не приняли
в расчет тот факт, что ГРУ всегда действовало предельно прагматично: каким бы хорошим
ни был агент, ГРУ предавало и продавало его без малейших колебаний, если выгоды от этого
шага превышали потери и перекрывали возможные негативные последствия.
Три года Красная Армия теряла миллионы своих бойцов ради этого момента. И вот он
наступил. Немцев погнали. Представляете, как был бы опечален товарищ Сталин, если бы в
этот исторический момент Гитлер был убит, а лидеры Запада начали переговоры с новыми
правителями Германии о прекращении боевых действий на Западном фронте.
Так вот, недовольных в среде германских генералов хватало и помимо тех, кто прямо
участвовал в заговоре против Гитлера. Задача разведки заключалась в том, чтобы найти
таких людей. Их находили, но было ясно, что на контакт с коммунистами германские
аристократы никогда не пойдут. Потому нелегалы советской военной разведки выдавали
себя за британцев или за кого-нибудь еще, кто якобы работал в интересах Британии. И
звучала магическая фраза: «Мы с тобой одной крови…»
Нужно признать, что вербовка — это не наука. Это искусство. Теорию знать надо,
однако врожденный талант невозможно заменить никакой дополнительной подготовкой.
Один человек родился Бонапартом, другой — Моцартом, третий — Байроном, а четвертый
— великим разведчиком.
Я знал одного парня, который подружился с интересовавшим ГРУ иностранцем,
обожавшим экстремальные виды спорта, и постоянно бросал ему вызов: давай сплавимся по
бурной реке, прыгнем в воду вон с той скалы, в лютый мороз два дня и две ночи будем идти
на лыжах сквозь скандинавскую тайгу. Однажды наш парень позвал этого человека
подняться с ним на одну известную и труднодоступную горную вершину. Восхождение было
трудным и рискованным, тем более для группы из двух человек.
Они взошли на вершину. Перед ними открылась картина, которую миллиарды
людишек, копошащихся внизу, никогда не увидят. Представьте себе, что испытывал тот
иностранец, глядя на мир с высоты нескольких тысяч метров. Эти чувства прекрасно описал
Высоцкий в своей «Песне о друге»:
И там, на вершине, когда обоих переполнял восторг, наш парень неожиданно и просто
пригласил этого человека в советскую военную стратегическую разведку.
10
11
Эта глава о принципах и приемах вербовки была бы неполной без упоминания еще об
одной типичной ситуации — когда иностранец сам обращался в советское дипломатическое
представительство и предлагал свои услуги в качестве агента, то есть фактически
напрашивался на вербовку. Вы удивитесь, но в 1960-х — 1970-х годах советские посольства
по всему миру ежегодно получали сотни таких предложений. Все эти люди слышали один и
тот же ответ: «Здесь дипломатическое представительство, а не разведывательный центр.
Пожалуйста, покиньте здание, иначе мы вызовем полицию». Сотрудникам посольства
обычно удавалось выставить такого посетителя за дверь, и до вызова полиции дело не
доходило.
Но даже если ГРУ (или КГБ, в чьи обязанность входила охрана посольств) было
абсолютно уверено, что посетитель не является молодым журналистом, ищущим материал
для сенсационной статьи, или ловкачом, желающим под видом секретных документов
впарить советским дипломатам какую-нибудь фальшивку и заработать, то оно, конечно,
никак не могло убедиться в том, что пришедший не был агентом вражеских спецслужб,
желающим выяснить, кто именно в советском посольстве интересуется чужими секретами.
Поэтому всем отвечали одно и то же: «Вы ошиблись адресом. Нас не интересуют подобные
предложения». Это вовсе не означало, будто советским дипломатам не было интересно
узнать, что именно хотел сообщить или передать посетитель, просто богатый опыт советских
спецслужб показывал: человек, который действительно хотел стать агентом и собирался
продать что-то стоящее, без лишних слов передавал сотрудникам посольства ценные
материалы вместе с указаниями, где его можно найти, и уходил. Иногда, для пущего
эффекта, он оставлял приписку: это, мол, только часть тех материалов, которые у меня есть.
Элементарный психологический анализ показывает, что последнее — вероятно,
единственный способ убедить ГРУ в том, что напрашивающемуся в агенты человеку можно
доверять. В самом деле, если человек, предлагая совершенно неизвестным людям из
советского посольства шпионить на СССР, одним этим уже вверил им свою судьбу (ибо в
любой стране за шпионаж карают очень строго), то почему бы ему не передать им еще и
некоторые документы? Этим он не только гарантированно привлечет к себе их внимание, но
и даст им возможность проверить его материалы и согласовать свои действия у руководства.
Если же посетитель приносит в посольство некие документы и тут же начинает требовать
вознаграждения, это не может не вызвать подозрений у любого нормального человека,
который подумает: «Если этот господин сознательно принял решение и решился на такой
серьезный шаг, если он действительно готов вверить свою жизнь советской разведке, почему
он думает, что мы обманем его и не вернем ему документы, если они нам не нужны? И где
гарантия того, что эти документы не окажутся подделкой? Неужели он настолько глуп, что
думает, будто мы заплатим ему деньги за документы без проверки их подлинности? Нет, в
такие игры мы не играем».
Такие нежданные гости могут оказаться абсолютно непредсказуемыми, и это хорошо
иллюстрируют два случая, которые несколько десятков лет назад произошли в одной и той
же резидентуре ГРУ в Западной Германии.
Однажды в советскую военную миссию в Западной Германии, под прикрытием
которой работала резидентура ГРУ, пришел американский сержант и передал сотрудникам
миссии блок шифровальной машины, которая использовалась на одной из американских
военных баз. Сержант заявил, что за определенную сумму он может принести оставшуюся
часть устройства, и добавил, что сделает это при условии, что советская военная разведка
впоследствии не будет пытаться завербовать его или как-либо принуждать к дальнейшему
сотрудничеству. Резидент ГРУ немедленно принял оба предложения. Сержант получил свои
деньги и обещание, что ГРУ забудет о нем сразу же после того, как получит другую часть
устройства.
Добытая таким образом шифровальная машина (точнее, два ее основных блока)
позволила техническим службам ГРУ расшифровать тысячи перехваченных ранее
радиограмм, которыми обменивались американские военные и которые до того времени
оставались нерасшифрованными. Блоки этой шифровальной машины также позволили
изучить систему шифрования, использовавшуюся в армиях США и ее союзников, и на ее
основе создать более совершенную советскую систему шифров.
И, конечно, американский сержант был немедленно завербован.
Вторая история случилась несколько лет спустя, когда в ту же советскую военную
миссию пришел майор армии США и предложил купить у него американский ядерный
артиллерийский снаряд. В качестве доказательства серьезности своих намерений он передал
сотрудникам миссии подробные планы складов ядерного оружия в Западной Германии и
инструкции по проверке ядерных артиллерийских боеприпасов и их регламентному
обслуживанию, не потребовав за них никакой платы. Эти документы сами по себе имели
огромную ценность, но главное предложение майора представляло значительно больший
интерес. Майор хотел получить за боеприпас значительную сумму денег, и при этом
выдвинул одно условие: изучив снаряд, советские военные должны были вернуть его через
два месяца.
Через несколько дней специалисты ГРУ подтвердили подлинность и огромную
важность полученных документов. Руководство ГРУ приняло решение купить ядерный
снаряд и заплатить денежную сумму, которую хотел получить американец. Нескольких
самых опытных офицеров резидентуры вызвали в Москву, где они изучили всё, что ГРУ
знало об американских ядерных боеприпасах, дабы иметь возможность проверить
подлинность изделия. Неделю спустя, темной дождливой ночью, на узкой дороге в лесной
глуши остановились два автомобиля. В одном сидел американский майор, в другом — три
офицера ГРУ. Еще два советских автомобиля скрытно стояли неподалеку; их водители и
пассажиры готовы были в любую минуту прийти на помощь своим товарищам.
Многие не спали этой ночью. В полной боевой готовности дремал у своего телефона
советский посол, чтобы по первому сигналу примчаться в лес и от имени Союза Советских
Социалистических Республик дать отпор любым проискам врагов, защищая советских
военных дипломатов. По приказу Центрального Комитета в полной готовности находились
многие высокопоставленные дипломаты из Министерства иностранных дел и
корреспонденты ТАСС, Конечно, они не знали, что и где происходит, но уже были готовы
объявить миру, что империалисты устроили еще одну наглую провокацию против
Советского Союза — соответствующее сообщение ТАСС и заявление Министерства
иностранных дел уже были подготовлены.
Но все прошло спокойно и по плану. Советские офицеры тщательно проверили снаряд:
они знали, какими примерно должны быть уровень радиоактивности и вес бое-припаса, как
должны были выглядеть его серийный номер и маркировка. Все было в порядке. С помощью
американского майора они перегрузили снаряд в свой автомобиль, передали американцу
чемодан, набитый деньгами, и согласовали время и место встречи через два месяца для
возвращения снаряда. С того самого момента, когда снаряд оказался в советском автомобиле
с дипломатическими номерами, он находился на территории Советского Союза. Полиция
могла остановить такой автомобиль, но не имела права обыскивать его: дипломатический
иммунитет — штука серьезная. Но в этом случае офицеров никто не остановил, и ранним
утром автомобиль благополучно въехал в ворота советской военной миссии.
В тот же день снаряд в контейнере дипломатической почты и под вооруженной
охраной самолетом доставили в Москву. Начальник ГРУ позвонил в Центральный Комитет и
радостно доложил одному из членов ЦК об успешно проведенной операции.
— Где бомба ? — раздался в трубке встревоженный голос.
— Она здесь, у нас, на Хорошёвке.
— В Москве?
— Да.
Член ЦК разразился длинной гневной тирадой, состоявшей в основном из нецензурных
бранных слов, смысл которой был таким: «А вдруг этот снаряд взорвется прямо в столице
нашей Родины, и Москва превратится в Хиросиму?».
Разрабатывая эту операцию, ГРУ предусмотрело все возможные меры безопасности, и
план доставки ядерного бое-припаса был одобрен всеми инстанциями, от Генерального
штаба до Центрального Комитета. Однако никто из них не подумал о возможности
установки в боеприпасе взрывателя замедленного действия и о том, что такое устройство в
один миг могло уничтожить и Центральный Комитет, и его Политбюро, и штаб-квартиры
КГБ и ГРУ, и центральные аппараты всех советских министерств и ведомств, и Генеральный
штаб, и многие оборонные НИИ и КБ, — иными словами, все, из чего состояла верхушка
советской власти на одной шестой части суши. Взрыва одного тактического ядерного
боеприпаса в столице было достаточно, чтобы рухнула вся система, потому что вся страна
управлялась из Москвы.
Начальник ГРУ молчал. Исключить вероятность такого события он, увы, не мог. О
такой возможности подумал один из членов Центрального Комитета, когда снаряд уже
находился в Москве.
Вместо ожидаемой награды начальник ГРУ получил предупреждение о неполном
служебном соответствии — очень строгое дисциплинарное взыскание, означавшее, что в
будущем малейшая ошибка может повлечь за собой снятие с должности. Снаряд был
немедленно доставлен из штаб-квартиры ГРУ на Центральный аэродром на Ходынском поле,
откуда военный транспортный самолет вывез его на советский ядерный полигон на Новой
Земле. К счастью, снаряд не взорвался. В то же время не было никакой гарантии, что он не
взорвется в процессе разборки, поэтому его разборку проводили на полигоне, в специальном,
наскоро построенном ангаре.
Первое же беглое изучение снаряда сразу озадачило советских ученых-ядерщиков:
уровень его радиоактивности был выше ожидаемого. После долгих споров снаряд с
величайшей осторожностью был разобран, и только тогда ученые обнаружили, что это был
не настоящий боеприпас, а его точная копия.
Американский майор со склада ядерных боеприпасов прекрасно об этом знал. Он взял
списанный габаритно-весовой эквивалент снаряда, выкрасил его так, как были покрашены
настоящие снаряды, нанес маркировку и серийный номер. Внутрь корпуса макета он засунул
какие-то радиоактивные отходы — те, что ему удалось достать на базе, — и поэтому не мог
отрегулировать уровень радиоактивности настолько, чтобы он точно соответствовал уровню
радиоактивности настоящего снаряда, но в этом не было необходимости, потому что во
время первой проверки офицеры ГРУ очень приблизительно оценивали радиоактивность
изделия. Эти офицеры тоже не получили наград, но и не были наказаны — специальная
комиссия Генерального штаба и Центрального Комитета установила, что подделка была
выполнена настолько хорошо, что обнаружить подвох при приемке снаряда в полевых
условиях было практически невозможно.
Но выводы комиссии не могли утешить ГРУ, и оно организовало поиски
американского майора. Первые попытки оказались неудачными: было установлено, что сразу
после продажи подделки его перевели в США, и найти его там было нелегко. Очевидно,
майор знал о своем переводе и выбрал идеальный момент для совершения сделки. ГРУ
продолжило поиски в США и одновременно обратилось в Центральный Комитет за
разрешением на убийство майора. Однако Центральный Комитет отклонил этот запрос,
справедливо заметив, что майор оказался настолько хитрым, что однажды уже провел ГРУ, и
вполне мог сделать это еще раз — с непредсказуемыми последствиями. ГРУ получило
приказ забыть о майоре и прекратить его поиски.
Поэтому, когда в советском посольстве появлялся очередной посетитель, предлагавший
за баснословную сумму немедленно купить у него документы исключительной важности,
офицеры ГРУ всегда вспоминали того американского майора.
Найти настоящего добровольца очень трудно — намного труднее, чем завербовать
нового агента, на поиски и разработку которого было потрачено более года. Но настоящие
добровольные помощники советской разведки, как бы тепло их ни принимали в советских
посольствах, не учитывали одного обстоятельства. Советские добывающие офицеры,
прекрасно знакомые с мерзкой реальностью, которая скрывалась за парадным фасадом
коммунизма, очень часто чувствовали огромное отвращение к тем, кто добровольно, по
собственной инициативе продавался советской разведке, Даже среди тех немногих
иностранцев, которые искренне верили в коммунизм, любой добывающий офицер четко
проводил различие между агентом, которого он завербовал, используя целый арсенал уловок
и хитрых ловушек, и добровольцем.
12
Глава 21
АГЕНТУРНАЯ СВЯЗЬ
Агентурная связь как основная причина провалов в разведке. — Личная и безличная
агентурная связь. — Формы личной и безличной связи. — Разработка системы связи для
конкретного агента. — Постепенная замена личной связи на безличную. — Практика
тайниковых операций.
17 Хочу еще раз напомнить читателю, что мы говорим о формах безличной связи, использовавшихся в
двадцатом столетии.
С тех пор, особенно в начале XXI века, в связи с развитием и миниатюризацией электронной техники,
появлением интернета, мобильной и спутниковой связи и многих других прорывных технологий, изменивших
наш мир до неузнаваемости, возникло множество других способов безличной связи. В то же самое время
формы личной связи остались прежними. — Прим. автора.
запишет. Разумеется, все это должно делаться непринужденно, по-дружески, вежливо.
Бывали ситуации, когда приходилось соглашаться на встречу в том месте, которое
предлагал агент. Например, если он под благовидным предлогом (по работе, например)
выехал в другой город, остановился в отеле, приглашает в свой номер. Можно согласиться.
Если он не доложил в полицию о ваших предыдущих разговорах, то номер отеля, конечно,
лучше, чем ресторан или холл того же отеля. Тут никто вас не увидит, тут практически
исключена возможность нечаянно столкнутся со старым знакомым, тут можно потолковать
по душам.
Однако если вы на предыдущих встречах посеяли в его душе какие-то сомнения, и он
теми сомнениями поделился с компетентными органами, то номер отеля — лучшее место,
чтобы взять вас за жабры или за какое-нибудь другое место. Вы наверняка много раз видели
в новостях такую съемку скрытой камерой: деловой разговор в номере гостиницы, вдруг
дверь с треском вышибают крутые ребята, и неудачливого шпиона (или бандита, а чаще
всего торговца наркотой) вяжут по рукам и ногам.
Поэтому не следовало сразу принимать приглашения в места по выбору агента, надо
было навязывать ему свою волю — мягко, вежливо, но неуклонно.
Вот самый простой способ отклонить предложение о встрече. Предположим, ваш агент
начинает объяснять, где находится место встречи, а вы делаете вид, что никак сообразить не
можете, куда это он вас приглашает, и район тот не знаете, и про такой отель никогда не
слышали — пытаетесь его название повторить, да все сбиваетесь, никак запомнить не
можете. И тут же выход находите: вот у меня карточка в кармане случайно завалялась,
почему бы тут не встретиться? Уж явно никакой ошибки не будет.
Перед любой агентурной операцией, в том числе и перед очередной встречей, нужно
провериться на наличие или отсутствие хвоста. ГРУ требовало, чтобы такая проверка
проводилась на протяжении как минимум четырех часов (подробнее о том, как выполняются
такие проверки, я расскажу в главе «Контрразведка»).
На любое место встречи надо прибыть задолго до назначенного времени. Мудрость
ГРУ гласила: если ты появился на месте встречи с агентом точно в назначенное время,
значит, ты опоздал. Не приближаясь к месту, со стороны окиньте окрестности соколиным
взором. Кто знает, может увидите какую-то не совсем обычную суету. Может случиться, что
именно в этот момент рядом поймали карманника, или местная телекомпания снимает сюжет
о том, как пьяный водитель врезался в столб. В центре суеты разведчику делать нечего. И
только если все спокойно, заходите в ресторанчик и заказывайте кружку пива.
Явку как вид личной связи не следует путать со встречей на явочной квартире, которая
может быть одним из видов явки, очередной или внеочередной личной встречи. В советской
военной стратегической разведке явкой называлась встреча двух незнакомых людей.
После того, как добывающий офицер завербовал агента и некоторое время успешно с
ним поработал, он в обязательном порядке вводит явку в систему связи с агентом. Он
подбирает удобное место для встречи и объясняет агенту: если мне придется уехать из
страны или если по какой-то другой причине я не смогу с тобой встретиться, с тобой
встретится другой человек. Сигнал вызова на явку такой-то (графический, телефонный,
радиосигнал, музыкальный сигнал и так далее). Дата и время явки — ближайший
понедельник после получения сигнала, 20:00 по местному времени. Чтобы не стоять на месте
в ожидании нужного человека, ты должен двигаться по часовой стрелке вокруг вот этого
квартала. Твой новый друг будет идти против часовой стрелки. Его опознавательные знак
увидишь издалека — красный шарф зимой, красный галстук летом. Еще один
опознавательный знак, различимый вблизи — перстень с зеленым камнем на безымянном
пальце левой руки. Твоим опознавательным знаком, заметным издалека, будет такой-то
предмет. Знак, видимый вблизи — такой-то предмет. Пароль такой-то. Отзыв такой-то.
Необходимость введения явки в систему связи с агентом состояла прежде всего в том,
чтобы восстановить связь с агентом в чрезвычайных обстоятельствах — например, если
офицер ГРУ или даже все офицеры резидентуры ГРУ были высланы из страны, либо если
советское посольство в этой стране по каким-то причинам было закрыто. В некоторых
случаях явка могла происходить и без специального вызова: например, агент, потерявший
контакт со «своим» офицером ГРУ, обязан был приходить в определенное место в последний
день каждого месяца (то есть 12 раз в год), имея заранее согласованные опознавательные
знаки. Встретив там незнакомого человека с правильными опознавательными знаками,
услышав от него пароль и дав правильный отзыв, агент тем самым как бы представлялся
своему новому руководителю и признавал его власть над собой. Если на явку никто не
приходил, агент должен был выходить на явку до тех пор, пока кто-нибудь не являлся для
восстановления связи с ним.
В советской военной разведке было одно важное правило, правило общее, железное,
нерушимое: личная связь должна настойчиво и неуклонно заменяться связью безличной. В
ГРУ были примеры, когда успешно работавшие агенты не выходили на личную связь многие
годы. Один из известных мне рекордных сроков работы без личной связи — 27 лет.
Односторонняя длинноволновая радиосвязь работала в направлении от ГРУ к агенту.
Он покупал в магазине радиоприемник, который ему рекомендовали, и слушал вальсы
Штрауса. В заранее установленное время на заранее определенной волне ГРУ передавало
ему сообщение. Такая связь удобна тем, что передавать можно что угодно, хоть открытым
текстом. Даже если контрразведка каким-то образом догадается, что конкретное сообщение
адресовано агенту, а не экипажу рыболовного траулера, она при всем желании не сможет
определить, кому именно оно предназначено и в какой стране находится получатель
сообщения. Разумеется, никто открытым текстом ничего не передает. Сообщения
маскируются, например, под переговоры двух рыболовных траулеров: болтают мужики о
своем, а в заранее установленное и точно известное агенту время произносят адресованное
агенту сообщение, шифром или открытым текстом. Далее следует ключевая фраза, которая
означает конец сообщения.
Односторонняя радиосвязь была хороша тем, что к агенту невозможно придраться. У
него нет никакой специальной аппаратуры. Он просто сидит и слушает радио.
Односторонняя связь тем плоха, что работает только в одну сторону. Мы можем в эфире
даже лекции читать для какого-то неназванного слушателя, но он не может передать нам ни
единой буквы.
Поэтому для обмена информацией использовалась двухсторонняя коротковолновая
связь ; она не заменяла, а дополняла одностороннюю радиосвязь на длинных волнах. Для
этого использовалась рация, способная как принимать, так и передавать сообщения. Уже в
последней трети XX века радистка с ключом стала чем-то из области шпионской экзотики.
Уже тогда принимались особые меры к тому, чтобы освободить агента от необходимости
иметь специальную аппаратуру. С этой целью ему рекомендовали, например, купить в
магазине бытовой электроники японский транзисторный радиоприемник определенной
модели, соединить его с пультом радиоуправления, который используется для управления
моделями самолетов и кораблей, с любительской коротковолновой радиостанцией или
портативной рацией (такой, которыми пользуются пожарные, строители, медики и
полицейские) и с чем-нибудь еще. Из тех потребительских устройств и компонентов,
которые были в продаже, агент как из кубиков составлял некий комплекс, позволявший
выходить на связь с ближайшим советским посольством, с советским туристическим
лайнером, пришвартовавшимся в порту неподалеку или с советским скорым поездом
дальнего следования, маршрут которого проходил через несколько зарубежных стран.
Офицеры резидентуры ГРУ внимательно изучали радиоэфир в городе во всех диапазонах и
могли использовать любой из них для двухсторонней связи с агентами.
Начиная с 1960-х годов сообщение набиралось на какой-нибудь носитель, после чего с
огромной скоростью передавалось в эфир — почти «выстреливалось», превращаясь в один
короткий писк. (Это существенно затрудняло пеленгацию источника излучения). Уже тогда
использовались антенны, позволявшие отправлять сообщение в определенном узком
направлении — чаще всего на спутник связи.
Альтернативой радиосвязи на коротких волнах была связь по специальным каналам.
Поскольку с каждым годом контроль радиоэфира становился все более и более сильным,
ГРУ часто передавала сигналы под водой: два человека, находившиеся на расстоянии
нескольких километров друг от друга, опускали в один и тот же водоем специальные
приемники и передатчики сигнала (например, закамуфлированные под удочки) и при
помощи особого оборудования связывались друг с другом.
Тайники бывают двух типов — для хранения и для связи. Для закладки тайников
каждая резидентура под прикрытием имела в запасе набор специальных контейнеров разного
размера и разного назначения. В Москве вели общий учет всего, что было спрятано в
тайниках по всему миру, и в случае необходимости сообщали нелегалу или агенту: поезжай в
такую-то страну, там по таким-то признакам найдешь то, что тебе нужно. Каждое место для
тайника можно было использовать только один раз.
Подбор тайников — дело очень трудное и очень ответственное. Посторонний человек
не должен был обнаружить тайник ни при каких условиях. Тайникам угрожало много
опасностей: их могли найти любопытные дети, везде сующие свой нос, полиция, строители
или археологи; в месте закладки тайника могло начаться наводнение или строительные
работы. Все это надо было принять во внимание.
Свой человек, получив приказ, должен был без особого труда найти тайник хоть через
десять, хоть через двадцать лет, без проблем его вскрыть, изъять содержимое и уничтожить
следы своего пребывания. Место закладки тайника должно быть таким, чтобы его легко
можно было объяснить другому человеку, в том числе не знакомому с этой местностью.
Офицер ГРУ или агент должен был иметь возможность выйти на это место в любое время
под удобным предлогом с учетом его прикрытия. Проще всего было привязать тайник к
высоковольтной линии электропередач. Рядом с опорами и под проводами никто никогда
ничего строить не будет. Каждая опора имеет номер. От опоры с определенным номером и
танцуем.
Тайник для хранения мог пролежать в земле много лет. По приказу Москвы тайники
для хранения закладывались для агентуры данной резидентуры, для нелегальных резидентур,
а также как общий резерв на случай чрезвычайных обстоятельств. Таких обстоятельств в
жизни разведчика могло возникнуть множество: агентурный провал, резкое обострение
международной обстановки, война, — да мало ли что еще может случиться в наше
неспокойное время! Долгосрочный тайник был герметичным контейнером, изготовленным
из прочной пластмассы — чтобы не ржавел, чтобы миноискателем не нащупали.
В долгосрочных тайниках хранили аппаратуру связи, оружие, боеприпасы, средства
подрыва, яды и другие мелочи, так необходимые бойцам невидимого фронта. На случай
провала в долгосрочных тайниках хранились деньги, ценности, дублирующие
легализационные документы.
Расскажу об одном случае из жизни. В некотором царстве, в некотором государстве
достаточно высоко в горах когда-то была устроена полулегальная свалка строительного
мусора, оставшаяся со времен строительства, которое велось неподалеку. Прошли годы, и в
этой стране приняли суровые законы о защите окружающей среды. В соответствии с этими
законами, на землях, расположенных выше определенной высоты, не только не разрешалось
новое капитальное строительство, туда было запрещено поднимать тяжелую строительную
технику, включая бульдозеры, экскаваторы и самосвалы.
Природа быстро взяла свое. Кучи разбитых бетонных блоков и балок заросли высокой
травой и кустами. Место — лучше не придумаешь. Мест для тайников вокруг сколько
угодно — горы лесами заросли. Но вот проблема: контейнер-то мы закопаем, а где его искать
тому, кто через много лет будет его откапывать? Как обозначить для него место
расположения контейнера, если одни только елки кругом? Нужен какой-то ориентир, к
которому можно будет привязать место тайника. Этот ориентир за десяток и более лет не
должен измениться. Для этой цели та заросшая свалка полностью подходила. Ясно, что там
никогда ничего не будут строить, ибо запрещено, случайно ковшом экскаватора контейнер
никто не зацепит. Что закладывать, что изымать — одно удовольствие: броди по горам,
прикидываясь туристом, никто внимания не обратит. Да и слежку поставить не выйдет. Мы
ее обязательно засечем, это же не по улицам города мотаться.
Место на бывшей свалке строительного мусора кем-то было давно подобрано, описано,
утверждено руководством. Однако груз в тайник еще не был заложен.
И вот этот груз прибыл в резидентуру дипломатической почтой. Что это за груз,
офицеры резидентуры на знали; он был тщательно упакован и точно входил в контейнер
типа P-6. Зам резидента по нелегалам вызвал двух борзых и поставил задачу: подготовить
тайниковую операцию с выброской на маршруте.
Борзые подготовили маршрут, нанесли его на карту, определили время прохождения
каждого места поверки, согласовали время прохождения точек с девочками из группы ТС,
которые будут прислушиваться к любым шорохам в эфире. Другие борзяги, на этот раз
работавшие на подхвате, подготовили контрнаблюдение (то есть наблюдение для выявления
наблюдения за выполняющим операцию), разработали сигналы снятия с маршрута,
эвакуацию и прикрытие.
Зам по нелегалам держал все это под личным контролем и регулярно взбадривал всех
участников будущей операции отборным матом.
И вот все увязано, все утверждено, и в точно установленное время один из борзых
выезжает из ворот посольства. Его путь лежит в торговый центр, потом ему вдруг захочется
погулять за городом. Он проходит точки контрнаблюдения, на которых другие борзяги со
стороны посмотрят, не увязался ли кто-нибудь следом.
Он проверяется сам, и со стороны за ним присматривают. Затем он теряется. В каком-
то темном, заранее подобранном переулке он останавливается так, чтобы его машина не
была видна посторонним. В этот момент из машины тенью выскользнул другой человек,
прятавшийся на полу возле заднего сиденья.
Если слежка и была, она последует за машиной, но не за тем, кто из нее незаметно
выскользнул, подземными переходами шмыгнул на вокзал и уехал на пригородном поезде.
И вот тот, кого выбросили на маршруте, сойдя на тихой станции и тихо матерясь, идет
в сторону от людского жилья. Матерится он потому, что зимой дни короткие, а ночи
длинные. И ночь надвигается. Успеть бы!
Он успевает.
Однако свалка та, кустами заросшая, выбиралась летом. Ориентир — куча битых
красных кирпичей. Все кругом серое, бетонное, и только одна куча — красная. От нее и надо
вести отсчет — десять метров строго на юг.
Но все засыпано снегом.
Там, внизу, снег выпадает редко и лежит недолго. А если повыше забраться, то снега
тут хватает, особенно зимой.
И бедному борзяге приходится принимать решение. Самостоятельно. Решение
созревает мгновенно: тот, кто выбирал место тайника, ошибся. Он выбирал летом. Он не
подумал о том, что зимой, если выпадет снег, каждую кучу надо будет раскапывать,
проверяя, что тут, серый бетон или красный кирпич. На это потребуется время, и все вокруг
придется вытоптать. Вывод: при выборе места допущена ошибка, которая может привести к
провалу. Решение: операцию прервать, материал в тайник не закладывать, для закладки
использовать другой тайник.
Его плотно прикрывали. С места несостоявшейся закладки его увезли те, кто его
обеспечивал. Он вернулся в посольство уже под утро, грязный, мокрый, не выспавшийся,
злой.
В Москву полетела шифровка: операция по закладке сорвана ввиду ошибки при
подборе тайника.
Резидент тихо матерился.
Зам резидента по нелегалам матерился громко.
Добывающий офицерик, борзой, притих, ушки прижал.
Проходит день, второй, третий.
И вот сорвавшего операцию молодого офицера вызывает резидент и объявляет решение
Москвы: действия признать правильными. При подборе места тайника добывающим
офицером была допущена ошибка, при утверждении места тайника в Москве также была
допущена ошибка.
Тайник для связи — это тайник, в котором материал находится короткое время. Чем
короче, тем лучше.
Пример. Завербованный агент работает в правительственном учреждении. У него есть
доступ к секретным документам. Утром он их получает, в конце рабочего дня сдает.
Возможности копирования документов на месте у него нет, но есть возможность вынести
документы из учреждения во время обеденного перерыва. Операция готовится с учетом
этого обстоятельства. Во время обеда агент выносит документы и закладывает их в тайник.
Через десять минут советский дипломат, заранее проверившись и убедившись в отсутствии
слежки, выходит к тайнику, извлекает документы, в течение двадцати минут переснимает их
в своем автомобиле, припаркованном неподалеку, и возвращает в тайник. Возвращаясь с
обеда, агент забирает материал из тайника и возвращается на работу.
Подготовка и проведение такой операции требуют невероятной, ювелирной точности.
Такая операция проводилась на самом деле; с ней связана одна история, которую
можно было бы назвать забавной, если бы операция не оказалась на грани провала из-за
нелепой случайности. В качестве тайника для этой дерзкой операции было выбрано дупло
дерева в парке, расположенном в самом центре столицы одной из западных стран. Через
некоторое время руководство ГРУ в виде исключения разрешило повторно использовать
этот тайник для получения новых документов от того же агента. Когда офицер ГРУ,
работавший здесь под дипломатическим прикрытием, подходил к тайнику для выемки новой
порции документов, его внимание привлек лист белой бумаги, лежавший под ногами среди
желтых и красных осенних листьев, опавших с деревьев. В углу листа четко выделялся
штамп со словами «Совершенно секретно» на языке этой страны. Офицер пришел в ужас. Он
огляделся и увидел, что вокруг валялось множество таких же листов. Офицер понял, что
белки, которых так любили подкармливать посетители парка, устроили гнездо в дупле,
предназначавшемся для тайника, и вытолкнули оттуда листы бумаги, вложенные агентом.
Он немедленно стал собирать разбросанные документы; многие из них были испачканы или
повреждены острыми зубами или когтями белок.
В этот самый момент рядом появился полицейский. Он принял советского дипломата
за одного из местных чиновников, у которого ветер вырвал бумаги из рук, и без лишних слов
стал помогать ему собирать документы. Когда все документы были подобраны, полицейский
протянул собранные бумаги смущенному советскому офицеру, взял под козырек, отдавая
честь, и ушел. Офицер растерянно улыбнулся и даже не поблагодарил своего спасителя.
Однако ситуация оставалась критической. Времени не было: агент уже шел по дорожке
парка, направляясь к тайнику. Офицер ГРУ поспешил ему навстречу, хотя контактировать с
агентом было строго запрещено. Кратко обрисовав ситуацию, офицер предложил два
возможных выхода: на работе агент должен был сказать, что по ошибке порвал бумаги,
приняв их за черновики, и выбросил в мусорную корзину, но вовремя спохватился и достал
их оттуда, или ему нужно было попытаться скрыть пропажу документов и подождать четыре
дня, пока в ГРУ сделают поддельные документы взамен испорченных. Агент выбрал второй
вариант. Офицер ГРУ немедленно вылетел в Варшаву, сделав по пути две пересадки
европейских аэропортах. В Варшаве, на военном аэродроме, его уже ждал советский
двухместный сверхзвуковой истребитель-перехватчик, который доставил офицера с
документами в Москву (он летел на месте штурмана). Всего за несколько часов в ГРУ
искусно подделали все документы до последнего листочка, и на следующий день они были
возвращены агенту. Все это время агент находился на грани провала, но благодаря
слаженной работе различных подразделений ГРУ он был спасен.
Где еще можно оборудовать тайник? Мест много. Рекламные конструкции часто
вешали на уровне груди или плеч. Между такой конструкцией и стеной здания есть
некоторое пространство. Общественный туалет для такого дела подходит идеально. Агент
зашел в кабинку и закрылся. В кабинке есть сливной бачок. В кабинке может быть
вентиляционное отверстие, закрытое решеткой. На стенке кабинки может висеть большой
контейнер с рулоном туалетной бумаги. Для такого дела подходили ручки для смыва воды,
которые на цепочках висели. Зашел в кабинку, дверь запер, снял ручку с цепочки, сунул в
карман, а на место снятой другую повесил — заранее изготовленную, из Москвы
доставленную.
В качестве тайников для связи часто использовались пластмассовые штыри с
завинчивающейся крышкой: воткнул такой штырь в землю и пошел. Если надо подбросить
агенту деньжат, можно скрутить трубочкой много стодолларовых бумажек и вложить их в
алюминиевый контейнер, напоминающий контейнер для сигары, один из концов которого
заострен. И завинтить крышкой. И воткнуть в землю рядом с правой задней ножкой
скамейки — той, что седьмая по счету от южного входа в парк.
Для агентурной связи хорошо подходят крысы. Институт маскировки ГРУ по вашему
заказу делает весьма натуралистичную копию дохлого зверька. К этому тайнику прилагается
флакончик вонючей жидкости. Утром такой тайник закладывать нельзя — дворники могут
замести. А после обеда — пожалуйста: сел на скамеечку, газетку почитал, незаметно
швырнул тушку крысы в траву. Никто эту вонючую тушку трогать не станет — кроме того,
для кого она предназначена.
Хорошо работают ветки. Идешь вечером по парку, сломал сухой сучок, отправил куда
следует. Через некоторое время получаешь тайничок в виде сучка. Снова вышел в парк
вечером, подошел к заветному дереву, воткнул сучок в ствол дерева в нужном месте —
никто и не подумает, что это контейнер.
Можно на мосту железнодорожном сфотографировать кончик болта с накрученной на
него гайкой и соскрести немного краски. Через некоторое время из Института оперативной
техники ГРУ пришлют гайку с кончиком болта. А внутри болта и гайки — пустое
пространство. И мощный магнит. Идешь мимо моста, приложил гайку к металлу, она и
прилипла. Кому надо, тот ее снимет. Только описание такого тайника должно быть точным:
какую гайку от края нужно дернуть.
Любая разведка знает массу подобных финтов, но старые приемы использовать не
рекомендовалось, зачастую приходилось включать фантазию и выдумывать новые.
Глава 22
УПРАВЛЕНИЕ АГЕНТАМИ
И ПРАКТИКА АГЕНТУРНОГО ДОБЫВАНИЯ
Конфликтные ситуации в работе с агентами и их улаживание. — Отсечение агента:
полное отстранение успешно работающего агента от любых контактов и связей с
советскими официальными лицами и учреждениями. — Организация работы с агентами
советской военной разведки до Второй мировой войны, потеря связи с агентурной сетью в
Европе после нападения Германии на СССР и уроки, извлеченные из провала «Красной
капеллы». — Работа с отсеченными агентами. — Работа с агентурными группами. —
Превращение агентурной группы в агентурную резидентуру. — Самоподдерживающийся
процесс постепенного увеличения количества боевых структур ГРУ в зарубежных
странах. — Планы действий резидентуры на случай провала агентурной сети и на случай
войны. — «Никогда не доверяй свою жену, машину и агентуру даже лучшему другу»:
жестокая конкуренция между добывающими офицерами, ее причины и последствия. —
Информация, документы и образцы как три категории разведывательных материалов, и
особенности добывания каждой из них.
Решайте сами, можно ли доверить лучшему другу жену и машину, а вот почему
лучшему другу ни в коем случае нельзя было доверять агентуру, я обязан рассказать.
Посмотрите на наших олигархов: каждому из них недостаточно иметь роскошную яхту,
нужно иметь такую, которая больше и лучше, чем у других. Именно так было и в ГРУ:
нужно было не просто добывать секреты, а добывать столько и таких секретов, которые
никто другой не добывает. Конкуренция была не просто зверской, но звериной. Борьба за
источники информации походила на битву крокодилов в африканской реке, когда зубастые
хищники всей стаей рвут на части антилопу, когда каждый старается вырвать больший кус
из пасти своего товарища и брата.
Представьте себе ситуацию: добывающий офицер по какой-то причине пропустил
основную встречу с агентом, и на запасную тоже выйти не мог. Возникала ситуация, когда
связь может быть потеряна. И офицер этот обращался к заместителю резидента (если состоял
у него в подчинении) или прямо к резиденту с предложением вместо себя послать на встречу
лучшего друга. Резидент соглашался, лучшего друга вводили в курс дела, рассказывали, кем
является агент и что от него требуется.
Лучшему другу, прямо скажем, такая встреча была вовсе ни к чему: зачем лишний раз
светиться? Но приказы не обсуждают. Он готовил маршрут, докладывал план, получал
разрешение и выходил на встречу. И вдруг, встретив агента, соображал, что тут можно
поживиться. Он возвращался со встречи и докладывал резиденту: потенциал агента
использован не полностью, тут можно копать глубже, жаль, что с таким агентом работает не
самый лучший добывающий офицер.
От резидента тоже требовали результатов. Если возникала возможность
производительность увеличить, резидент этой возможностью пользовался. Офицера,
который раньше работал с агентом, понемногу отводили от него, стараясь не обидеть.
Объясняли это возникшими подозрениями в том, что агент работает на контрразведку,
приказывали связь с ним прекратить. Офицер прекращал работу с агентом, не догадываясь,
что связь с ним продолжалась, только теперь с этим агентом работал лучший друг.
И получал за это ордена и досрочные звания.
Конечно, одни лишь награды и звания не могли стать причиной жестокой, звериной
конкуренции между офицерами ГРУ. На кону стояло нечто большее.
Всем советским людям, мало-мальски подкованным в области идеологии, было хорошо
известно, что капиталистических странах, где царило социальное неравенство, где каждый
хотел крови своего ближнего и при малейшей возможности сосал из других эту кровь, люди
переезжали по стране хаотично, и эта их хваленая свобода передвижения создавала
огромные социальные проблемы. В Советском Союзе, где все были равны, где человек
человеку был другом, товарищем и братом, эти проблемы были успешно решены благодаря
введению прописки. Те, кто жили в деревне, не могли переехать в город без специального
разрешения (особенно если этим городом была Москва), как и их дети, внуки и правнуки.
Разумеется, такой порядок был заведен для их же собственного блага. Если же человек
становился офицером советской стратегической военной разведки, он немедленно
оказывался в Москве с постоянной пропиской и служебной квартирой, и теперь всем его
детям, внукам и правнукам до скончания века была обеспечена московская прописка и
возможность законно проживать в столице.
Военнослужащий, ставший офицером ГРУ, попадал в высшие сферы. Он становился
полубогом, и служебная квартира с прилагавшейся к ней постоянной московской пропиской
была лишь одной из его многочисленных привилегий. Были, конечно, и другие. Например,
обычный офицер Генерального штаба за всю свою жизнь не мог накопить денег на покупку
автомобиля, если только он не воровал или не служил за границей. Офицер ГРУ всего за
несколько лет мог накопить денег не только на автомобиль, но и на кооперативную квартиру
или дачу.
Если офицер ГРУ переходил на работу в добывание и выезжал в зарубежную
командировку, он поднимался на следующую ступень. Его заработок за границей
невозможно было сравнить с заработком офицера ГРУ, работавшего в Москве. В Москве
офицер получал зарплату в рублях, на которые можно было купить только продукты
питания, в основном низкокачественные, и такую же плохую одежду. Офицер, работавший
за границей, получал валюту и мог покупать все, что ему нужно, не только за границей, но и
в Советском Союзе. Имея валюту, офицер ГРУ становился человеком совершенного другого
сорта; его жизнь разительно отличалась от жизни тех 240 или 270 миллионов жителей СССР,
которые валюты не имели. Для него были открыты специальные магазины и рестораны, где
он мог без очереди купить все что душе угодно, в то время как другие советские граждане, в
том числе простые офицеры Генерального штаба и офицеры ГРУ, не служившие за
границей, не имели права даже войти в такие магазины. Именно поэтому можно утверждать,
что в советском обществе процветало расовое неравенство, — просто принадлежность к
господствующей расе определялась не цветом кожи, а возможностью выезжать за границу.
И как только офицер ГРУ становился представителем высшего сословия, он начинал
ревниво оберегать свои новые права и привилегии, и больше всего он боялся лишиться
возможности ездить за границу. Вот почему он никогда не откровенничал ни с кем из коллег,
старался скрыть от начальства любые подробности своей личной жизни, любые свои
недостатки и слабости, какими бы незначительными они ни были. Вот почему он с
параноидальным упорством старался избегать любых, даже самых мимолетных контактов с
полицией. Вот почему он плел интриги и строил козни против всех и каждого, включая
собственных товарищей по службе, вот почему он в любой момент был готов подставить их.
На кону каждый раз стояла возможность еще на один год остаться работать в зарубежной
стране — даже если это была некомфортная для жизни страна с жарким сухим или жарким
влажным климатом — или перспектива досрочно вернуться в Москву и больше никогда не
выезжать за пределы Советского Союза.
Глава 23
ГРУ И ВОЕННО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ КОМПЛЕКС
Армия как часть советского военно-промышленного комплекса. — Особенности
финансирования военных разработок в Советском Союзе. — Финансовые ресурсы ГРУ и
КГБ. — Собственные разработки и добывание аналогичных зарубежных технологий как два
пути создания новейших образцов советской военной техники. — Четыре вида информации
в военной разведке. Критерии ценности информации. — «Книга заказов» ВПК: как в ГРУ
определяли ценность военно-технической информации. — «Экономика шпионажа» и
конкуренция с другими ведомствами. — Распределение задач по добыванию военно-
технической информации между резидентурами под прикрытием и нелегальными
резидентурами.