Пособие Бармина Москаленко Скидан

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ

УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ
«СЕВАСТОПОЛЬСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
Кафедра «Теория и практика перевода»
Бармина Е.А., Москаленко О.А., Скидан О.Г.
ПРАКТИКУМ ПО ХУДОЖЕСТВЕННОМУ ПЕРЕВОДУ

с английского языка на русский
Севастополь
«РИБЕСТ»
2017
Практикум по художественному переводу с английского языка на
русский / Составители: Бармина Е.А., Москаленко О.А., Скидан О.Г. –
Севастополь : «РИБЕСТ», 2017. – 82 с.
Рассмотрено и рекомендовано к печати Учебно-методическим советом

ФГАОУ ВО «Севастопольский государственный университет». Протокол №5
от 9 ноября 2015 года.
Рецензенты:
Теплова Любовь Ивановна, кандидат филологических наук, доцент
кафедры иностранных языков филиала МГУ им. М. В. Ломоносова, г.
Севастополь.
Солодова Елена Станиславовна, кандидат филологических наук, доцент
кафедры “Романская и германская филология” СевГУ, г. Севастополь
Практикум может быть использован как учебное пособие к

практическим занятиям по дисциплинам «Практический курс перевода
первого иностранного языка», «Художественный перевод», «Письменный
перевод» для студентов 4, 5 курсов направления 45.05.01 Перевод и
переводоведение, для студентов 4 курса направления 45.03.01 Филология и
45.03.02 Лингвистика дневной формы обучения. Так же практикум будет
интересен тем, кто изучает английский язык и хочет усовершенствовать
мастерство художественного перевода.
Предлагаемый для перевода материал является аутентичным – в книге
представлены неадаптированные короткие рассказы современных
англоязычных авторов. Тексты сопровождаются заданиями, цель которых –
помочь начинающим переводчикам сделать предпереводческий анализ для
выявления доминант перевода и выработки соответствующей стратегии
перевода.
Представленные в пособии тексты для самостоятельной работы могут
быть использованы как на практических занятиях по художественному
переводу, так и в индивидуальной работе студентов.
Практикум также включает приложение с рекомендациями по
техническим аспектам грамотного оформления текста перевода.
Пособие может использоваться как в качестве основного, так и в
качестве дополнительного материала на среднем и заключительном этапе
обучения переводу.
СОДЕРЖАНИЕ
От составителей…………………………………………………….4
Текст № 1……………………………………………………………6
Текст № 2……………………………………………………………23
Текст №3…………………………………………………………….27
Текст № 4……………………………………………………………32
Текст №5…………………………………………………………….38
Текст №6…………………………………………………………….42
Текст №7…………………………………………………………….44
Тексты для самостоятельной работы……………………………...51
Приложение………………………………………………………....79
От составителей
Признайтесь, раздражает, когда друзья-знакомые и всякие двоюродные

тетки, узнав, что вы учитесь на переводчика, недоуменно пожимают
плечами, а то и вовсе пренебрежительно морщатся: мол, а чего тут учиться?
Необходимость овладевать английским с младых ногтей ни у кого не
вызывает сомнений, а вот о том, что знание иностранного языка вовсе не
синонимично способности с этого языка переводить, мало кто задумывается.
Мы надеемся, что если вы читаете эти строки, то не сомневаетесь:
перевод – наука, которой нужно учиться. А уж такому творческому занятию,
как художественный перевод, учиться нужно тем более и с особой
тщательностью. Рецепт прост: знание иностранного языка и владение
родным языком, помноженные на умение практически реализовывать
теоретические основы переводческого мастерства, и обязательно – щепотка
таланта. Только помните, хороший перевод – блюдо долгого приготовления.
Приступать к нему нужно в хорошем настроении, рецептуру соблюдать
строго.
Рецепт действительно кажется простым, однако, приходится не раз и не
два, и даже не десять проделать несложные с виду действия, чтобы получить
достойный результат.
В этом пособии мы собрали короткие рассказы современных
англоязычных авторов, которые «прошли обкатку» на студенческих
конкурсах художественного перевода. Как показывает опыт, для
большинства начинающих переводчиков сложными оказываются одни и те
же места в тексте. Именно эти трудности мы предлагаем проработать с
особой тщательностью.
Верим – да что там, знаем по собственному опыту – хочется сразу же
сесть за компьютер и начать переводить, как только остаешься с текстом
один на один. Даже терпения прочитать его до конца не всегда хватает. Но,
пожалуйста, помните, что в переводческом деле спешка не уместна. Сначала
– предпереводческий анализ. Подробный и вдумчивый. Именно с этой целью
каждый текст сопровождается заданиями, предлагающими поработать с
реалиями, поразмыслить над темой и идеей произведения, определить
характер героев, тон повествования, пол повествователя, в конце концов. Да
мало ли интересных вещей необходимо учесть еще до того, как набьешь в
центре белого листа заголовок... Кстати, работе с названием текста в пособии
уделено особое внимание, и сделано это не случайно: ведь перевести
название – зачастую самая сложная задача при работе с художественным
текстом.
Думаем, вы не раз улыбнетесь, когда будете анализировать переводы,
выполненные в свое время коллегами-студентами. Правило «учиться на
чужих ошибках» никто не отменял: чем тщательнее вы разберетесь, на чем
именно и почему споткнулся ваш предшественник, тем больше у вас шансов
представить на суд читателя собственный удачный перевод.
Мы очень надеемся, что вы доверитесь нашему преподавательскому и
переводческому опыту и не станете пренебрегать теми несложными
принципами, на основе которых мы выстраивали это пособие. Сначала
потратьте время и силы на методичную подготовку (хотя, почему
«потратьте»? как раз-таки сложно придумать более рациональное
распределение ресурсов переводчика). И только продумав все мелочи,
бросайтесь в омут с головой – творить перевод. Ведь никто не станет
спорить, что перевод – искусство, а переводчик – художник слова, как бы
избито это не звучало. Только помните, что полотно должно получиться
завершенным и не последнюю роль в успехе играет то, как вы оформите
результаты своего труда.
В «Приложении» к пособию мы собрали базовые правила оформления
текста перевода. Уверены: многие из них вам знакомы. Не сомневаемся: вы
старательно им следуете. Но все-таки не поленитесь заглянуть в
«Приложение» – а вдруг среди наших «очевидностей» вам попадется то, что
поможет на любой клавиатуре найти кнопку «ПЕРЕВЕСТИ КРАСИВО».
Удачи!
ТЕКСТ №1
You Can Look Now

Heather Foster
She wakes up and makes him breakfast, makes him Johnny cakes with
huckleberry syrup. She is wearing his old grey tee shirt, but she’s bigger than he is,
and the shirt fits snug around her soft middle. The sleeves are loose, made for a
man, and they flop around sloppily as she whips the cream.
He’s half asleep on her side of the bed. It’s early, and the light filters in
through the thick wood blinds. When she looks in on him, the room is warm,
orange, as though seen through a lens.
“How long have you been watching me?” he mumbles. He pulls the quilt up
over his naked chest and turns to face the wall.
It hasn’t always been like this. Once, he had wanted her to touch him. Once,
he blindfolded her and drove her deep into the woods. She could smell pine, could
feel how fast, how far the car was going. She was even a little afraid. He stopped
the car at the hot springs and told her, “You can look now.”
The water was billowing up from a black center deep in the earth. Giggling,
they tried and tried to swim against it, to get down deep enough to see the source,
but the spring spat them out.
At the edge of the woods around the water were scores of wild huckleberries.
She picked some, eating them as she went, bent over, naked, her hair wet and
dripping down her back.
“Is this place real?” she asked him as they sat on the shore, touching each
other with berry-stained fingers.
Looking at him, at the freckle a thumb’s width from the crook of his right
elbow, at the one wet curl he kept brushing from his forehead, at the way he looked
at her, through her, made her sick. She knew he’d drive her back home past the
pine trees, past the water warmer than tears, warmer than touch, and later, as he
walked towards the car, she had the urge to run after him and leap full force into
his body. Even though she knew it wouldn’t stop the end from coming. Even
though she knew it would knock him to the ground.
1. Выполните предпереводческий анализ текста, обратив особое

внимание на следующие моменты:
1) Что вы знаете про автора данного рассказа, и как это отразится на
выборе переводческой стратегии?
2) Как относятся друг к другу герои данного рассказа?
3) Как вы представляете их внешний вид?
3. Найдите ближайшее соответствие для реалии Johnny cakes.

4. Найдите в тексте описание внешности и телодвижений героев.
Подумайте над вариантами перевода данных фрагментов, обратив особое
внимание на сохранение прагматического воздействия.
5. Подумайте над особенностями передачи живой разговорной речи.
6. Предложите варианты перевода заголовка, обоснуйте свой выбор.
7. Прочитайте текст еще раз. Жирным шрифтом выделены места,

вызвавшие наибольшие трудности при переводе.
You Can Look Now

Heather Foster
She wakes up and makes him breakfast, makes him Johnny cakes (1) with
huckleberry syrup. She is wearing his old grey tee shirt, but she’s bigger than he is,
and the shirt fits snug around her soft middle (2). The sleeves are loose, made
for a man, and they flop around sloppily as she whips the cream (3).
He’s half asleep on her side of the bed. It’s early, and the light filters in
through the thick wood blinds. When she looks in on him, the room is warm,
orange, as though seen through a lens (4).
“How long have you been watching me?” (5) he mumbles. He pulls the
quilt up over his naked chest and turns to face the wall.
It hasn’t always been like this. Once, he had wanted her to touch him. Once,
he blindfolded her and drove her deep into the woods. She could smell pine, could
feel how fast, how far the car was going. She was even a little afraid. He stopped
the car at the hot springs and told her, “You can look now. (6)”
The water was billowing up from a black center deep in the earth (7).
Giggling (8), they tried and tried to swim against it, to get down deep enough to
see the source, but the spring spat them out (9).
At the edge of the woods around the water were scores of wild huckleberries.
She picked some, eating them as she went, bent over, naked, her hair wet and
dripping down her back (10).
“Is this place real?” she asked him as they sat on the shore, touching each
other with berry-stained fingers.
Looking at him, at the freckle a thumb’s width from the crook of his
right elbow, at the one wet curl he kept brushing from his forehead, at the
way he looked at her, through her, made her sick (11). She knew he’d drive her
back home past the pine trees, past the water warmer than tears, warmer than
touch, and later, as he walked towards the car, she had the urge to run after him
and leap full force into his body. Even though she knew it wouldn’t stop the
end from coming. Even though she knew it would knock him to the ground
(12).
Ниже приводятся переводы, выполненные начинающими
переводчиками (орфография и пунктуация авторские). Найдите в них
соответствия представленным выделенным фрагментам оригинального
текста. Подумайте над уместностью и обоснованностью переводческих
решений. Внесите необходимые исправления. Прокомментируйте свой
выбор.
Перевод №1
Взгляни-ка
Хизер Фостер
Она просыпается и готовит для него завтрак, печёт ему бисквит с

черничным сиропом. На ней надета его старая серая футболка, но она -
полнее его, и поэтому рубашка идеально сидит на ее мягком животике.
Рукава висят и небрежно болтаются, пока она взбивает крем.
Он сидит в полудрёме на своей половине кровати. Сейчас, на заре,
солнечные лучи проскальзывают в комнату сквозь толстые деревянные
жалюзи, озаряя ее теплым, оранжевым светом, проникнувшем в комнату,
будто сквозь увеличительное стекло.
"Долго ты уже на меня смотришь?" - пробормотал он. Потом потянул
одеяло на свою голую грудь и повернулся лицом к стене.
Но так было не всегда. Однажды он захотел ее прикосновений. Он
завязал ей глаза и отвез ее вглубь леса. Она почувствовала запах сосны,
прочувствовала скорость машины. Ей даже было немного страшно. Но вот,
он остановил машину около горячих источников и сказал ей: "Взгляни-ка".
Вода вздымалась на поверхность из черной щели глубоко под землей.
Хихикая, они снова и снова пытались нырнуть к ней достаточно глубоко,
чтобы увидеть источник, но он выплевывал их, словно пружина.
На опушке леса вокруг источника было много кустиков дикой черники.
Она взяла немного черники и ела ее, пока шла, согнувшись, голая, с мокрыми
волосами и стекающей с них водой вниз по ее спине.
"Это место реально?" - просила она, когда они сидели на берегу,
касаясь друг друга пальцами, окрашенными ягодами.
Пока она смотрела на него, на его веснушки, его мокрый завиток волос,
его лоб и на то, как он смотрел на нее, она обнаружила, что она больна им.
Она знала, что он отвезет ее домой. Повезет мимо сосен, мимо источника с
водой теплее слез, теплее прикосновений, а позже, когда он пойдет к
машине, ей захочется бежать за ним и прыгать изо всех сил. Несмотря на то,
что она знала, что ее ожидание никогда не окончится. Несмотря на то, что ей
захочется бросить его на землю.
Перевод №2
Открой глаза
Хезер Фостер
Она просыпается и готовит ему завтрак, делает ему, Джонни, пирожные
с черничным сиропом. На ней его старая серая футболка, но она крупнее его,
и футболка плотно облегает талию. Мужские рукава свободны, они небрежно
заворачиваются, пока она взбивает крем.
Он дремлет на её стороне кровати. Ещё рано, лучи света проникают
сквозь плотные ставни. Когда она заглядывает к нему, комната тёплая,
оранжевая, хотя и видна через глазок.
«Как долго ты за мной следишь?» - бормочет он. Он натягивает
лоскутное одеяло на голую грудь и поворачивается лицом к стене.
Это не всегда было так. Однажды, он захотел, чтобы она коснулась его.
Однажды, он завязал ей глаза и отвёз её глубоко в лес. Она ощущала запах
сосны, могла чувствовать, что автомобиль ехал быстро, на далёкое
расстояние. Она даже была немного напугана. Он остановил машину возле
горячих источников и сказал: «Открой глаза».
Вода била ключом из черного центра глубоко в земле. Заливаясь
смехом, они вновь и вновь пытались плыть против течения, но источник
выбрасывал их обратно.
На конце леса, вокруг воды росло множество черники. Она собрала
немного, и начала лакомиться, идя, согнувшись нагишом, её мокрые волосы
струились по спине.
«Это место реально?» - спросила она, когда они вылезли на берег,
касаясь друг друга пальцами, испачканными ягодами.
Глядя на него, на веснушку шириной с большой палец на изгибе его
правого локтя, на одну влажную прядь волос на лбу, которую он продолжал
расчесывать, на то, как он глядел на неё, сквозь неё, заставляло её
чувствовать ужасно. Она знала, что он отвезёт её обратно домой, через
сосны, мимо воды, которая горячее слёз, горячее прикосновения, и позже,
как только он подошёл к машине, у неё появилось сильное желание ринуться
за ним и прыгнуть с разбега на его тело. Даже если она знала, что это не
остановит конец от наступления. Даже если она знала, что повалит его на
землю.
Перевод №3
Теперь можешь смотреть

Heather Foster
Она просыпается и готовит ему завтрак, печет лепешки с черничным

сиропом. На ней его старая серая футболка, но для нее она маловата, потому
и натянута на ее животе. Рукава, рассчитанные на мужчину, мягко
колышутся, пока она взбивает тесто.
Он в полусне лежит на ее половине кровати. Еще рано, но свет уже тихо
просачивается сквозь тяжелые деревянные жалюзи. Когда она заглядывает в
комнату, чтобы взглянуть на него, комната будто утопает в теплом
оранжевом свете, и кажется, будто смотришь сквозь цветное оранжевое
стеклышко.
«Сколько ты уже вот так на меня смотришь?» - сонно бормочет он.
Натянув одеяло на голую грудь, он отворачивается к стенке.
Но так было не всегда. Когда то он хотел, чтобы она его трогала,
касалась. Однажды, он завязал ей глаза и повез куда-то, глубоко-глубоко в
лес. Она чувствовала запах сосен, чувствовала, как быстро неслась машина,
чувствовала, как далеко они уже заехали. На какое-то мгновение она даже
испугалась. Но вот он остановил машину неподалеку от горячих источников
и сказал ей: «Теперь можешь смотреть».
Вода вздымалась из отверстия в глубине. Смеясь, они все пытались
добраться до глубины, хотели взглянуть на источник этого сильного течения,
но их постоянно выталкивало, выносило на поверхность.
На границы воды и леса росла дикая черника. Она шла, нагибалась, и
ела ягоду прямо с куста, на ходу. С мокрых волос капали и стекали капли
воды вниз по ее обнаженной спине.
«Неужели это место реально?» спросила она его, пока они сидели на
берегу, мягко соприкасаясь пальцами, измазанными ягодой.
Смотря на него, на веснушки на его носу с горбинкой, особенно одну,
большую, рядом с правым глазом, на одну непослушную кудряшку, которую
он безуспешно пытался убрать со лба, видя, как он смотрит на нее, сквозь
нее, от всего этого ее подташнивало. Она знала, что он повезет ее домой
через сосны, мимо горячих источников, которые жарче слез и жарче
прикосновений, и потом, пока он шел к машине, у нее возникло
непреодолимое желание подбежать и радостно схватить его, со всей силой.
Но она знала, что уже ничего не остановить и конца не избежать. Даже если
она собьёт его с ног и повалит на землю.
Перевод №4

Она просыпается, делает ему завтрак, готовит лепешку с черничным

сиропом. Она одета в его старую серую футболку, но девушка больше его и
поэтому футболка сидит плотно вокруг ее талии. Рукава свободные, сделаны
для мужчин, и они небрежно болтаются, в то время как она взбивает сливки.
Он полусонный на ее половине кровати. Еще рано и утренний свет
пробивается через толстые деревянные жалюзи. Когда она заглядывает к
нему, комната уютная и оранжевая, как будто она смотрит через линзы.
-Ты давно за мной наблюдаешь? - бормочет он. Подтягивает одеяло к
голой груди и поворачивается к стене.
Так было не всегда. Когда-то он хотел, чтобы она прикоснулась к нему.
А как-то он завязал ей глаза и отвез ее вглубь леса. Она чувствовала запах
сосен, как быстро и как далеко едет машина. Она даже была слегка напугана.
Он остановил машину возле горячих источников: «Теперь можешь
смотреть».
Вода вздымалась вверх из темного центра глубоко в земле. Хихикая, они
раз за разом пытались нырнуть поглубже против течения, чтобы увидеть сам
источник, но поток отталкивал их.
На опушке леса, вокруг источников росло много дикой черники. Она
сорвала несколько ягод, и, пока шла, ела их, голая, она изогнулась, и вода с
ее мокрых волос текла у нее по спине.
- Это место настоящее? - спросила она у него, когда они сидели на
берегу, касаясь друг друга пальцами, испачканными от ягод.
От взгляда на него, на веснушку шириной с большой палец на сгибе его
правого локтя, на влажную кудряшку, которую он постоянно пытался убрать
со лба, на то, как он смотрел на нее, сквозь нее, ей становилось плохо. Она
знала, что он повезет ее обратно домой мимо сосен, мимо воды, что теплее
слез, теплее прикосновений, и позже, когда он пошел к машине, ей вдруг
захотелось побежать за ним и, прыгнув, изо всех сил ухватиться за него. Хоть
она и знала, что это не поможет избежать конца. Хотя она и знала, что собьет
его с ног.
Перевод №5

Heather Foster
Каждый день она просыпается и готовит ему завтрак - кукурузные

лепешки с черничным джемом. Обычно она одета в поношенную серую
футболку, плотно облегающую ее пышную фигуру. Рукава небрежно
болтаются, когда она взбивает сливки. Неудивительно, ведь футболка -
мужская.
Он дремлет на ее половине кровати. Еще рано. Жалюзи опущены, но
свет все равно проникает внутрь. Когда она заглядывает к нему, комната
полна тепла и света. Все вокруг кажется оранжевым, словно смотришь сквозь
цветное стеклышко.
- И как долго ты меня разглядываешь? – бурчит он. Натянув стеганное
одеяло, он отворачивается к стене.
Так было не всегда. Когда-то он ждал ее прикосновений. Однажды он
завязал ей глаза и увез в лес. Вдыхая запах хвои, чувствовала как быстро и
далеко уносился джип. Она даже немного испугалась. Остановив машину
возле горячего источника, он произнес: «Теперь можешь смотреть».
Вода фонтаном вздымалась вверх, вырываясь глубоко из под земли.
Хихикая, они плыли против течения, пытаясь добраться до устья, но поток
неизменно толкал их обратно.
На опушке леса возле самой воды росли кусты дикой черники.
Нагибаясь, она срывала некоторые и ела на ходу. С кончиков волос
срывались капли и падали на ее голую спину.
- Неужели мы не во сне? – спросила она, когда они сидели на берегу.
Забывшись, он провел рукой по ее щеке. Она засмеялась. Его пальцы были в
чернике.
Сейчас же она молча разглядывала его. Знакомая родинка на сгибе
правого локтя, величиной с большой палец. Мокрый локон, который он
порывисто убрал с лица. Ее тошнило от того, как он смотрел на нее. Сквозь
нее. Она все еще помнила, как он вез ее обратно домой мимо сосен и
источника, вода которого была теплее слез и приятнее прикосновений. А
после, когда он шел к автомобилю она почувствовала сильное желание
догнать его и с разбегу запрыгнуть на спину. Не смотря на осознание того,
что их отношения обречены. Не смотря на то, что догадывалась о
последствиях.
Перевод №6
«Теперь ты можешь открыть глаза»

Она просыпается и готовит ему завтрак, делает Джонни тортик с

черничным сиропом. На ней натянута его серая потертая футболка, которая
ему велика, но зато уютно дополняет ее приятный силуэт. Свободные рукава
мужского кроя небрежно болтаются, когда она взбивает крем.
Полусонный, он занимает ее сторону кровати. Утренний свет
просачивается сквозь плотные деревянные ставни. Когда она смотрит на
него, комната обретает теплый оранжеватый оттенок, создавая эффект
видимости через линзу.
« Как долго ты наблюдаешь за мной?» - бормочет он, натягивая одеяло
на обнаженную грудь и отворачиваясь к стене.
Но так ведь было не всегда. Однажды он хотел ощутить ее
прикосновение. Однажды он завязал ей глаза и увез ее в лес. Можно было
вкусить запах сосен и почувствовать, как все дальше и дальше несется
автомобиль. Она была даже немного напугана. Он остановил машину у
горячих источников и произнес: «Теперь ты можешь открыть глаза».
Вода бурлила из глубины земли. Хихикая, они снова и снова пытались
плыть против напора , но источник то и дело сбивал их.
На окраине леса у воды – поля дикой черники. Обнаженная, она собрала
несколько ягод, уплетая их на ходу, изогнулась, и мокрые волосы стекали по
ее спине.
«Это все наяву?»- спросила она его, когда они сидели на берегу и
касались друг друга черничными пальцами…
Теперь видеть его, видеть пятнышко по ширине большого пальца от
сгиба правого локтя, то, как он продолжает смахивать прядь со лба, то, как
смотрит на нее, сквозь нее — все было мучительно. Она знала, что он увезет
ее обратно домой, минуя сосны, воду, что теплее всяких прикосновений и
слез. Позже, когда он направился к авто, у нее было неистовое желание
помчаться вслед и броситься к нему. Даже тогда она чувствовала, что не
избежать приближающегося конца. Даже тогда она понимала , что это собьет
его с ног.
Перевод №7
Вкус черники
Она встаёт и готовит ему завтрак: пшеничные лепёшки с черничным

сиропом. Она не худенькая, и поэтому его старая серая футболка изрядно её
обтягивает. Свободные рукава – всё-таки футболка мужская – небрежно
крутятся и хлопают так, как если бы эта девушка взбивала сливки.
Он почти уснул на её половинке кровати. Ранее утро. Свет пробивается
сквозь опущенные деревянные жалюзи. Девушка заглядывает в нагретую
комнату и ей кажется, что всё вокруг оранжевое, словно она смотрит сквозь
цветные стёклышки.
– И давно ты за мною наблюдаешь? – бормочет он.
Натягивает на грудь стёганое одеяло и отворачивается к стене.
Так было не всегда. Когда-то ему хотелось, чтобы она была с ним.
Однажды он завязал ей глаза и отвёз далеко в лес. Она слышала
сосновый аромат, чувствовала, как быстро и далеко едет машина. Даже
испугалась немного. Он остановил автомобиль у горячих источников и
сказал:
– Теперь можешь посмотреть.
Бурлящая вода поднималась из недр земли.
Смеясь, они снова и снова пробовали плыть против течения, глубоко
нырять, чтобы увидеть, откуда же она поднимается, но родник неумолимо
выбрасывал их на поверхность.
На краю леса вокруг воды росла черника. Обнажённая девушка
наклонилась за ягодами, и по её спине тотчас заструились влажные волосы.
– Неужели это место настоящее? – спросила она, когда они сидели на
берегу, касаясь друг друга потемневшими от черники пальцами.
…Глядеть на него, на большую родинку на его правой руке, на мокрый
завиток, который он зачёсывал со лба, и понимать, что она ему безразлична,
было выше её сил. Девушка знала, что он повезёт её домой мимо сосен, мимо
воды, которая теплее слёз, теплее, чем их прикосновения. И позже, когда он
шёл к машине, ей захотелось побежать следом, наскочить на него и
прижаться всем телом.
Хотя она знала, что их отношениям всё равно придёт конец.
Знала, что свалит его на землю.
Перевод №8
Теперь можешь открыть глаза

Она просыпается пораньше и готовит ему завтрак, его любимые
лепешки с черничным сиропом.
На ней его старая, растянутая серая футболка, но она плотно прилегает к
ее мягкой талии. Просторные рукава, которые впору мужчине, небрежно
болтаются, пока она взбивает сливки.
Он еще дремлет на ее стороне постели. Раннее утро – свет просачивается
через толстые деревянные жалюзи и наполняет комнату оранжевым теплом.
Когда она подглядывает за ним, все это напоминает старое фото.
«И долго ты за мной наблюдаешь?» - бубнит он, натягивает одеяло на
обнаженную грудь и поворачивается лицом к стене.
Так было не всегда. Однажды он хотел, чтобы она к нему прикасалась.
Однажды он завязал ей глаза и повез глубоко в лес. Там она вдыхала запах
сосен и чувствовала, как быстро едет машина. Это даже ее немого пугало. Он
остановил машину у горячих источников и сказал: «Теперь можешь открыть
глаза».
Вода вздымалась из черного омута глубоко в земле. Глупо смеясь, они
все пытались плыть против потока, чтобы нырнуть достаточно глубоко и
увидеть источник, но их выбивало наверх.
На краю леса вокруг воды росло невероятное количество дикой черники.
Она сорвала горсточку, ела и шла, пригнувшись. С ее мокрых волос по
обнаженной спине каплями стекала вода.
«Это место реально?» - спросила она. Они сидели на берегу, касаясь
друг друга руками, испачканными в ягодах.
Она смотрела на него, на родинку шириной в большой палец на правом
локте, на мокрый локон, который он старался убрать со лба, на то, как он
смотрел на нее, сквозь нее - все это причиняло некую боль. Она знала, что он
повезет ее домой мимо сосен, мимо воды, теплее слез, теплее прикосновения,
а позднее, когда он подойдет к машине, у нее возникнет непреодолимое
желание побежать за ним, прижаться к нему всем телом, жадно обнять и не
отпускать. Даже зная, что это не поможет избежать конца. Даже зная, что это
собьет его с ног.
Heather Foster
Перевод №9
Теперь можешь посмотреть

Она просыпается и готовит ему завтрак, делает Джонни пирожные с

черничным сиропом. Она носит его старую серую футболку, но она большая
на него и она удобно помещается вокруг её мягкого тела. Длинные рукава
сделаны для мужчин, и они быстро болтаются вокруг, когда она взбивает
крем.
Он крепко спит на её стороне кровати. Очень рано, и свет проходит
через толстые шерстяные занавески. Когда она взглянет мельком на него, в
комнате становится тепло и светло, как – будто смотришь в объектив.
«Как долго ты смотришь на меня?» - он бормочет. Он натягивает одеяло
на шею и поворачивается лицом к стене.
Не всегда бывает такое, как сейчас. Однажды он захотел, чтобы она его
потрогала. Однажды он не думая закутал её и увёз глубоко в лес. Она
чувствовала запах сосны, чувствовала как быстро и как далеко едет машина.
Она даже немного боялась. Он остановил машину возле горячих источников
и сказал: «Теперь можешь посмотреть».
Вода вздымалась большой волной из чёрного центра глубины земли.
Хихикая, они пытались и пытались плыть против него, чтобы пробраться как
можно глубже и увидеть источник, но источник выплёвывал их обратно.
На краю леса вокруг воды было много дикой черники. Она собрала
немного и съела, так как она шла вся изогнутая, обнажённая, её волосы были
мокрые и с них капало на спину. «Это реальное место?» - спросила она его,
когда они сидели на берегу, трогая друг друга пальцами в пятнах от ягод.
Смотря на веснушки толщиной с большой палец на изгибе его правого
локтя, на тёмную кудрю на лбу, которую он оставил несбритой, на то, как он
смотрел на неё, она была поражена. Она знала, что он привезёт её обратно
домой мимо сосен, мимо воды, которая теплее слёз, теплее прикосновения, и
потом, когда она пошла по направлению к машине, её подтолкнуло со всей
силы прыгнуть на него. Хотя она знала, что это не остановит конец
грядущего. Хотя она знала, что это ударит его о землю.
Перевод №10
Можешь снять повязку
Она просыпается, готовит ему завтрак – оладьи с черничным сиропом.

На ней надета его старая серая футболка, она ей мала и плотно прилегает к ее
пышным формам. Рукава свободно свисают – слишком широкие для женских
рук. Они небрежно болтаются, когда она взбивает сливки.
Она взглянула на него: полусонный он лежит на её стороне кровати. Ещё
рано и свет просачивается сквозь плотные деревянные жалюзи. Комната
наполнена теплым светом, будто видна сквозь линзу.
«И давно ты смотришь на меня?» – пробурчал он и, натянув стеганое
одеяло на голую грудь, отвернулся к стене.
А ведь так было не всегда. Однажды ему хотелось, чтобы она к нему
прикасалась. Однажды он завязал ей глаза и отвез глубоко в лес. Она
чувствовала, как пахнут сосны и скорость, с которой они неслись. Ей было
даже немного не по себе от этого. Он остановился у горячих источников и
сказал: «Можешь снять повязку».
Где-то глубоко на дне озера было место, откуда била вода. Смеясь, они
не раз пытались преодолеть течение, чтобы нырнуть поглубже и увидеть это
место, но их выталкивало наверх.
На окраине леса, вокруг озера, было полно дикой черники. Обнаженная,
она наклонялась, чтобы собрать её, и капли воды стекали с мокрых волос по
ее спине.
«Это место, правда, настоящее?» – спрашивала она, когда они сидели на
берегу, касаясь друг друга испачканными черникой руками.
Взглянув на него, на большую веснушку на изгибе его правого локтя и
на непослушную мокрую прядь, спадающую на лоб, ощутив его
пронизывающий взгляд, ей стало нехорошо. Она знала, что он все равно
отвезет ее домой, а позади останутся сосны и источники, вода в которых
теплей прикосновений. А затем, когда он направится к машине, у нее
возникнет непреодолимое желание догнать его и со всей силы броситься в
его объятия. Хотя ей и было хорошо известно, что это ничего не изменит.
Хотя она и понимала, что может сбить его с ног.
«Теперь можешь смотреть»

Она просыпается и готовит ему завтрак, готовит лепешки с черничным

сиропом. Она надевает его старую серую футболку, но она оказывается
большой и мягко облегает. Рукава неряшливо висят, словно взбитые сливки.
Полусонный, он лежит на ее стороне кровати. Еще рано, и свет
пробивается сквозь толстые деревянные жалюзи. Она смотрит на него и
видит комнату оранжевой и теплой, будто смотрит через объектив.
«Сколько ты уже смотришь на меня?» - бормочет он. Он подтянул к себе
одеяло и отвернулся к стене.
Он не всегда был таким. Когда-то он хотел, чтобы она прикоснулась к
нему. Однажды он завязал ей глаза и повез в лес. Она могла ощущать запах
сосен, могла чувствовать как быстро и как долго они едут. Она даже немного
боялась. Он остановил машину около горячих источников и сказал: «Теперь
можешь смотреть».
Вода вздымалась из черного источника глубоко в земле. Хихикая, они
все боролись с течением, пытаясь нырнуть достаточно глубоко, чтобы
увидеть источник. Но он выталкивал их обратно.
На опушке леса, рядом с водой росло много дикой черники. Она взяла
несколько и съела, затем она подошла и наклонилась. Она была обнаженной,
и вода с мокрых волос стекала по спине.
«Это место реально?» - спросила она, когда они сидели на берегу,
касаясь друг друга синими от ягод пальцами.
Глядя на его веснушку размером с большой палец на сгибе правого
локтя, на мокрый локон волос, который он пытался убрать со лба и на то, как
он смотрел на нее, ей стало не по себе. Она знала, что он бы увез ее обратно,
минуя сосны, минуя воду, которая теплее слез и теплее прикосновений, и
затем, когда он направлялся к машине, у нее было желание разогнаться и
прыгнуть на него. Хотя она знала, что это не остановит завершение их
поездки, но она знала наверняка, что это собьет его с ног.
Вкус черники
Очнувшись от крепкого сна, я готовлю легкий завтрак из лепешек с

черничным сиропом. Я стою за столом в старой серой рубашке, плотно
прилегающей к моей располневшей талии. Широкие рукава небрежно
свисают. Я постоянно их поправляю, взбивая сливки для завтрака.
День только начинался. Я заглянула в спальню. Первые солнечные
лучи пробивались сквозь толстые деревянные ставни, наполняя комнату
теплом и светом. Мой избранник широко раскинулся на всю кровать.
Приоткрыв глаза, он пробормотал: «Я уже забыл, когда ты так смотрела на
меня!» Он лениво натянул одеяло и повернулся лицом к стене. Меня
охватили воспоминания…
Когда – то мы дорожили каждым прикосновеньем. Он был
романтиком. Однажды он завязал мне глаза, посадил в машину и нажал на
педаль газа. Мы ехали быстро, я могла наслаждаться хвойным ароматом,
пробивавшимся сквозь приоткрытое окно. Я чувствовала, как машина летела
на большой скорости, слегка притормаживая на поворотах. На мгновение мне
становилось страшно, но я не снимала повязку с глаз. Мы ехали молча.
Наконец машина остановилась и он, прервав затянувшуюся паузу,
произнес: «Теперь ты можешь посмотреть. Открой глаза!» Я сняла повязку.
Яркий солнечный свет слепил мне глаза. Среди легких воздушных облаков и
солнечных лучей вырывался из глубины земли фонтан. Брызги воды
разлетались в разные стороны. Солнечные тучи преломлялись сквозь капли
воды и от этого вода переливалась.
Через мгновение мы уже купались в источнике, веселясь, как дети от
удовольствия. Мы старались держаться вместе. Мы плавали под водой,
поднимались на поверхность , чтобы захватить воздух, и снова ныряли. Нас
одолела приятная усталость и мы вышли на берег.
Водоем был окружен сосновым лесом. В высокой траве прятались
кусты дикой черники. Мне очень захотелось попробовать эти ягоды. Я шла
по траве совершенно обнаженная и наслаждалась вкусом ягод. С моих волос
струйками стекала вода, от этого становилось зябко и моя спина невольно
сгибалась.
«Это мне кажется или это со мной действительно происходит?» -
спросила я своего романтика,когда мы сидели на берегу, обнявшись
испачканными черникой руками. Он молчал. Мой взгляд скользнул от
родинки на его локте до пряди волос на голове, которую он постоянно
поправлял. Мне казалось, что я готова следовать за ним хоть на край света…
Звук таймера духовки прервал мои воспоминания. Я вытянула из
духовки румяные пшеничные лепешки, пропитала их черничным сиропом и
накрыла на стол, ожидая пока запах черники донесется до спальни.
Оглянись вокруг
Она просыпается и готовит оладьи с черничным сиропом ему на завтрак.

Его старенькая серая футболка ей мала и плотно облегает талию, но рукава
свободно болтаются, пока она взбивает сливки.
Ещё совсем рано. Сквозь деревянные ставни пробиваются первые лучи
солнца. Он лежит на её половине кровати и не спешит вставать. Она бросает
на него быстрый взгляд, и видит комнату будто через цветное стеклышко –
вся она залита ровным жёлтым светом.
«И долго ты смотришь на меня?», – он натянул одеяло на голые плечи и
отвернулся к стене.
Раньше он был другим. Желал её прикосновений. Однажды он завязал
ей глаза и отвез далеко в лес. Она вдыхала аромат сосен и кожей чувствовала,
как быстро они едут. Он остановился рядом с горячими источниками, снял
повязку с её глаз и сказал: «Теперь оглянись вокруг». Вода била фонтаном из
самого сердца земли. Смеясь, они ныряли снова и снова, пытаясь перебороть
течение и отыскать его начало, но поток увлекал их за собой.
Опушка около источников густо поросла дикой черникой. Пока вода
струилась с волос вниз по её обнаженному телу, она срывала ягоды и по
одной клала в рот.
«Мне это снится?», – спросила она, когда они сидели на берегу и
касались друг друга лиловыми от ягод пальцами.
Она не могла налюбоваться им: небольшой родинкой на сгибе правого
локтя, влажным завитком волос на лбу, и его ответный взгляд сводил её с
ума. Скоро он увезёт её домой от сосен, от воды – теплой, как слеза или
лёгкое прикосновение. И, когда он пойдёт к машине, она захочет побежать
следом и что есть силы броситься ему на шею. Зная, что это не отсрочит
конец. Зная, что он потеряет равновесие.
Можешь смотреть
Она будит его и готовит завтрак – маисовые лепешки с черничным

сиропом. На ней его старая серая футболка, которая ей мала, и поэтому мягко
обтягивает ее пухлый животик. Рукава, рассчитанные на мужские руки,
небрежно болтаются, когда она взбивает сливки.
Он лежит, еще не до конца проснувшись, на ее стороне кровати. Ранний
утренний свет пробивается сквозь тяжелые деревянные ставни. Когда она
смотрит на него, комната наполнена теплом и светом, будто рассматриваешь
ее в объектив фотоаппарата.
- И долго ты так на меня смотришь? – бормочет он, натягивает
лоскутное одеяло на голую грудь и отворачивается к стене.
Так было не всегда. Когда-то ее прикосновение было самым желанным
для него на свете.
Как-то раз он завязал ей глаза и отвез ее в лес. Она чувствовала запах
хвои, чувствовала, как быстро и далеко едет машина. Ей даже было чуточку
страшно. Он остановил машину у горячих источников и сказал ей: «Можешь
смотреть».
Вода била из недр земли. Хихикая, они с ним пытались плыть против
потока, добираясь до его источника, но вода выталкивала их.
На опушке леса возле воды росла дикая черника.
Она нагибалась, собирала ягоды и ела их на ходу. С волос, мокрых после
купания, капала вода на ее обнаженную спину.
- Это место вообще настоящее? – спросила его она, когда они сидели на
берегу, прикасаясь друг к другу перепачканными в чернике пальцами.
Ее замутило, когда она посмотрела на веснушку на его локте, на мокрый
завиток волос, который он постоянно сбрасывал со лба. Ее мутило от того,
как он смотрит одновременно на нее и сквозь нее. Она знала, что он поведет
машину назад, домой – мимо сосен, мимо воды, что теплей слезы, теплей
прикосновения, - и позже, когда он пошел к машине, ей захотелось побежать
за ним и всем телом упасть на него. Даже несмотря на то, что она знала: это
не отдалит расставание. Даже несмотря на то, что она знала: она сбила бы его
с ног.
Только взгляни
(Heather Foster)
Она просыпается утром, и как всегда готовит ему завтрак, печёт

маисовые лепёшки с черничным джемом. Она надевает его старую серую
футболку, но она крупнее него, и футболка предательски облегает
незаметную талию. Рукава свободны (идеальный вариант для мужчин), они
висят небрежно, как взбитые сливки.
Она немного поспала (если это можно назвать сном) на своей половине
кровати. Раннее утро. Луч солнца проникает через плотно задвинутые
жалюзи. Когда она заглядывает к нему, в комнате довольно уютно, она
залита огненным светом, как будто разглядываешь её через увеличительное
стекло.
«Как долго ты смотришь на меня?» - бормочет раздражённо он. Тащит
лоскутное одеяло вверх, прикрывая грудь, и поворачивается лицом к стене.
Так было не всегда. Однажды, он хотел, чтобы она прикоснулась к нему.
И как-то раз, он завязал ей глаза и отвёз глубоко в лес. Она могла вдыхать
сосновый аромат, могла чувствовать как быстро и как далеко ехала машина.
Правда, ей было немного не по себе. Он затормозил возле бурлящего потока
и сказал ей: «Теперь взгляни».
Вода вздымалась из кромешных глубин земли. Хихикая, они пытались
плыть против потока, чтобы добраться до источника, но ключ беспощадно
выплёвывал их наружу.
На краю леса вокруг воды была кладовая дикой черники. Она собирала
её, пробуя ягоды на вкус, когда она наклонялась, обнажённая, ёё волосы
были мокрыми, капли стекали по спине.
«Это место не отголоски воображения?» - спросила она, как только они
сели на побережье. Их пальцы, липкие и испачканные черникой,
переплетались.
Она глядела на него, на его выступающий изгиб локтя, покрытый
веснушками; на единственный мокрый локон, который даже не прикасался
ко лбу. Также он смотрел на неё, … сквозь неё, заставляя её чувствовать
боль, боль души. Она знала, он повезёт её обратно домой мимо сосновых
деревьев; мимо источника, горячее слёз, горячее прикосновения; позже, как
только она пошла по направлению к машине, её одолевало сильное желание
побежать вперёд и запрыгнуть на него, обвивая ногами его стан. Хотя она
догадывалась, что это не станет крахом всего что было. Догадывалась, что
собьёт его с ног, и он упадёт на землю…
Теперь можешь открыть глаза
Она просыпается и делает ему на завтрак оладьи с черничным сиропом.

Она одета в его старую серую футболку, которая приятно облегает ее мягкий
круглый животик. Свободные рукава, как и на любой мужской одежде,
небрежно хлопают ее по плечам, пока она взбивает тесто.
Он растянулся в полудреме на ее половине кровати. Еще рано и лишь
тонкие полоски света просачиваются сквозь плотные деревянные ставни.
Когда она заглядывает в спальню, комната наполняется теплым желтым
светом, будто она смотрит сквозь оранжевое стеклышко.
«И долго ты на меня смотришь?» ворчит он и натягивает лоскутное
одеяло до самого подбородка, закрывая обнаженную грудь, и отворачивается
к стене.
Но так было не всегда. Когда-то он захотел, чтобы она к нему
притронулась. Однажды он завязал ей глаза, усадил в машину и отвез далеко-
далеко в лес. Она чувствовала запах хвои, чувствовала, с какой скоростью
неслась вперед машина. Ей было даже немного страшно. Он остановился у
горячего источника и сказал «Теперь можешь открыть глаза».
Источник бил из черной дыры глубоко под землей. С глупым
хихиканьем они снова и снова прыгали в бурлящую воду, пытаясь нырнуть
так глубоко, чтобы увидеть сам источник, но поток с силой выталкивал их
обратно.
На опушке леса у кромки воды росло много дикой черники.
Склонившись над кустами, она сорвала несколько ягод и сразу съела их. С
мокрых волос на ее оголенную спину капала вода.
«Это место реально?» спросила она, когда они сидели на берегу,
поглаживая друг друга перепачканными в чернике пальцами.
И глядя на него, на веснушки у сгиба локтя, на непослушный мокрый
локон, который он снова и снова убирал со лба, на то, как он смотрел на нее,
будто пронзая ее взглядом, она сходила с ума. Она знала, что он увезет ее
назад от сосен, от воды, горячее, чем слезы, теплее, чем прикосновение. И
когда он пошел в сторону машины, ей захотелось разбежаться и со всей силы
прыгнуть на него, чтобы сбить его с ног. Хоть она и понимала, что даже этим
время не остановить.
Теперь смотри
Она проснулась и приготовила завтрак для него: сегодня это были

блины с черничным сиропом. Надела его зеленую футболку, хоть та и была
ей мала в талии, а рукава свисали свободно и болтались, пока она взбивала
крем.
Он лежал на ее половине кровати, еще не до конца проснувшийся.
Было рано и свет, пробивающийся из-за ставней, слепил его. Она посмотрела
на него, и увидела, что комната залита теплым оранжевым светом, как будто
где-то был светофильтр.
Сколько ты уже смотришь на меня? – пробормотал он. Он натягивает
одеяло до шеи и отворачивается к стене.
Так было не всегда. Когда-то ему хотелось ее прикосновений, а однажды
он даже завязал ей глаза и отвез далеко в лес. Она чувствовала запах сосны,
понимала, как быстро и далеко он едет, и ей было даже немного страшно.
Доехав до горячих источников, он остановил машину и сказал: «Теперь
смотри». Вода поднималась на поверхность из глубин земли. По-детски
смеясь, они пытались снова и снова плыть против течения, нырять так
глубоко, чтобы увидеть дно, но поток выталкивал их.
На краю леса росло много дикой черники. Она срывала ягоды и ела
понемногу на ходу, так и не одевшись; вода с волос стекала ей на спину.
- Это место правда существует? – спросила она, когда они сидели на
берегу, касаясь друг друга пальцами, окрашенными соком ягод.
Ей казалось, что она становится одержимой им, когда глядела на него,
на пятнышко на сгибе руки, шириной в палец, на влажный завиток, который
он то и дело отбрасывал со лба, на то, как он смотрел на нее, насквозь. Она
знала, что он отвезет ее домой, они будут ехать мимо сосен, мимо воды, что
теплее слез, теплее прикосновений, и позже, когда он шел к машине, ей
страстно хотелось бежать за ним и броситься на него, чтобы никогда больше
не отпускать. Даром, что она знала, что это не заставит вечер продолжаться.
Даром, что он бы упал и оказался на земле…
8. Изучите приложение с рекомендациями по грамотному

оформлению текста перевода.
9. Выполните перевод и оформите его в текстовом редакторе.

ТЕКСТ №2
A Superior Vocabulary
Thomas Sennett
Children sometimes pick up odd phrases, and repeat them for weeks or
months unti1 the novelty of wears off. Usually, this happens with something
they’ve heard on TV. A jingle, perhaps. In their near-endless recitation a child can
imbue an innocent phrase with meanings never intended by the copy writer, from
the lascivious to profound.
About twenty years ago, my son Patrick—then four years old and at the peak
of his childhood desire to mimic - overheard me describe the family dog using a
simile. As the overweight dog bellied up to his food bowl, I commented that he
was “like a pig.”
“Like a pig” became Patrick’s favorite phrase. He repeated it hundreds of
times a day to all manner of people and animals. Even if the phrase was in some
sense appropriate, it was often very impolite to say. The obese check out lady at
the A&P was loudly proclaimed by Patrick to be “like a pig”—a description which
resonated with the startled adults waiting on the grocery line, but which was not
appreciated by the clerk. We next met the saccharine-sweet minister’s wife. She,
too, was “like a pig.” However, the minister’s wife didn’t know how to respond to
Patrick’s designation, and accepted the demeaning sobriquet as if it were an honor.
A thin young lady who lived next door and whom I suspected of being
anorexic was also referred to by Patrick, and within her ear shot, as being “like a
pig.” I became concerned that this comment might feed her delusional self-image
of being overweight, and encourage her to more self-destructive dieting.
One afternoon I was with Patrick and we were headed to the post office when
I saw a fat policeman standing out front, his belly hanging well over his belt like
one of the natural wonders of the earth. I was never fond of cops, and realized that
if Patrick engaged in one of his outbursts with the officer it could be trouble. We
turned around and went back to the car. That was enough. Patrick had to curb his
tongue.
“Patrick, you can’t say that everybody you meet is ‘like a pig,”’ I told to him
sternly.
“Why? It’s fun.” Patrick asked. He was so innocent I couldn’t be angry.
Then I had an idea.
“I have another word for you that means ‘it’s like a pig.’ The word is porcine.
Poor-sign,” I said to him. “It’s a grown-up word, but it means the same thing. Say
it all you want.”
And this is what Patrick did. When later that day we met the overweight
mechanic with his pants hanging off his ass he was no longer “like a pig” but was
merely “porcine.” Despite my boy’s put down, the mechanic shook Patrick’s hand
and smiled.
Few people in our society—where vocabulary is largely defined by
television—know the value of a superior vocabulary. But Patrick grew up to know
it. Ironically, and perhaps depressingly, today he makes his living insulting people
with language they don’t understand. He’s a Wall Street lawyer.
1. Что вы думаете о рассказчике: это мужчина или женщина?

Примерный возраст, уровень образования, социальный статус?
Обоснуйте свой ответ. Повлияет ли эта информация на выбор стратегии
перевода?
2. Что можно сказать об общем «тоне» оригинального текста?

Написан ли он весь в одном стиле или достаточно разнороден? Как это
может отразиться на переводе?
3. В оригинальном тексте достаточно много нелестных и порой

грубых описаний действующих лиц. Как поступать переводчику в такой
ситуации? Нужно ли сглаживать нелестные формулировки и
адаптировать текст перевода к более строгим требованиям
нормативности русского языка? Или все же ориентироваться на
оригинал?
4. Посмотрите в словаре значения слова minister. Какое из значений,

на ваш взгляд, подходит в данном контексте? Кто такая minister’s wife и
как передать в переводе ее характеристику (saccharine-sweet) с учетом
общего тона повествования?
5. На каком ключевом элементе построен весь текст?

Прокомментируйте, как к решению этой проблемы подошли разные
переводчики, работавшие над текстом (пунктуация и орфография
авторские).
Перевод №1
«У меня есть для тебя другое слово, означающее «похож на свинью».
Это слово – «свиноподобный». Сви-но-по-доб-ный» - сказала я ему. [1] «Это
взрослое слово, но оно значит то же самое. Произноси его сколько угодно».
[1] Игра слов. Слово «porcine» (англ. свиной.) произносится
рассказчицей как «Poor-sign», что созвучно английскому выражению «poor
thing» - бедный, бедняжка.
Перевод №2
«Я знаю еще одно слово, которое означает то же самое, что и слово
«свинья». Это «вепрь», - сказал я ему. – «Слово устаревшее, но смысл тот же.
Называй так кого хочешь».
Перевод №3
- У меня есть для тебя другое слово, которое тоже означает «похожий на
свинку». Это слово – «свиноподобный». Свино-подобный, - я сказала ему. –
Это взрослое слово, но означает то же самое. Говори его всем, кому
захочешь.
Перевод №4
– Я хочу предложить тебе другую фразу. «Точно боров». Бо-ров. Это
значит «как свинья», только так говорят все взрослые. Ты ведь уже
взрослый? Можешь повторять это сколько угодно и где угодно.
Перевод №5
- У меня есть другое слово для того, что ты имеешь в виду, говоря «как
поросенок». Это слово «импозантный». Это взрослое слово, но означает
ровно то же самое. Говори его, сколько захочешь.
Перевод №6
- У меня есть для тебя другое слово, которое означает ''как свинья''. Это
слово ''пурга'', сказал я ему. – Это взрослое слово, но означает тоже самое.
Говори его всем кому хочешь.
Перевод №7
«У меня есть другое слово для тебя, которое имеет значение свиньи. Это
слово «свинина» – сказал я ему. «Это взрослое слово, но обозначает то же
самое. Называй так все, что тебе хочется»
Перевод №8
«Я скажу тебе другое слово, означающее то же самое.
Свинтусоподобный.»- сказала я. «Говори его, когда захочется.»
Перевод №9
«Есть другое слово, которое тоже означает "как свинья". Это слово
"корпулентный". Кор-пу-лент-ный» — сказал я ему. «Его говорят взрослые,
но имеют в виду то же самое. Говори так кому хочешь».
“У меня есть для тебя другое слово, означающие тоже “как свинья””. И
это слово –porcine(свиной, омоним к poor-sign-плохой знак(непереводимый
английский фольклор) .”Это более взрослое слово. Можешь говорить кому
хочешь”.
«У меня есть для тебя другое слово, которое значит «довольно
откормлен». Грандиозный. Это значит «огромный», - сказал я ему. – «Это
непростое слово, так говорят взрослые. Можешь использовать его, когда тебе
вздумается.»
- Послушай, у меня есть для тебя другое слово, - сказал я ему. - Оно
такое же как "обжора", только звучит по-другому. Это слово "гурман", и все
взрослые люди пользуются именно им, когда хотят сказать "обжора". Его ты
можешь говорить всем, кому захочешь.
«У меня есть другое слово для тебя. Хоть оно и для взрослых, смысл
остается тот же, это слово – чревоугодник. Можешь говорить его кому
захочешь.
- У меня есть другое выражение для тебя, похожее на «будто
поросёнок». Слово-пышка. Это слово используют взрослые и значит оно
одно и тоже. Говори его сколько хочешь.
Исправьте ошибки, допущенные переводчиками. Подумайте,

одинаковые ли ассоциации вызывают в данном контексте английское
выражение “like a pig” и его буквальный перевод на русский язык «как
свинья». Предложите свои варианты перевода данного фрагмента.
6. Что можно сказать о заголовке к тексту? На достижение какого

эффекта он рассчитан? Прокомментируйте заголовки, предложенные
переводчиками, работавшими над текстом:
Богатый словарный запас

Высокосортный словарный запас
Широкий словарный запас
Превосходный словарный запас
Улучшенный словарный запас
Большой словарный запас
Просторечные выражения
Превосходный словарь
Возвышенное слово
«Взрослое» слово
Высокая лексика
Супер лексика
Словарный запас интеллигента
Ёмкий лексикон
Высокий стиль
Новое слово
Какой заголовок, на ваш взгляд, точнее всего передает авторский

замысел? Предложите свой вариант.
7. Выполните перевод текста и оформите его в текстовом редакторе
с соблюдением всех требований (см. Приложение).
ТЕКСТ №3
Much Ado About Mom

Carmen Ruggero
A sweltering eighty-five degrees and ninety-percent humidity, have made this

day unbearable.
Low clouds have threatened rain all day, but not a drop so far. Not a twig is
moving – no relief in sight.
One foot outside that door and I almost reneged on my promise to take mother
shopping. Then considered the deep freeze that would follow such a decision, I'd
face blazing heat any time.
I couldn't take the look of resignation, the disappointment in her eyes.
I wouldn't mind if she expressed her disappointment, if she came right out
with it. But no, she'll find the way to dig a hole in my heart the size of a crater.
"Well," she'll whisper.
I can just hear that little voice of hers; such a familiar sound. That little tilt of
her head, that sheepish look that could kill a pack of wolves.
"I guess we could go some other time."
I know her puckered expression so well; I can see it with my eyes closed.
She'll run back into the house, step into a pair of slippers, throw an apron on top of
her nice dress, and start dinner three hours early.
She'll throw herself into that culinary expedition like she's on a death mission.
Her back to me at all times, hiding the little crooked mouth, the wrinkled eyebrow.
"Mom, are you all right?" I'll be obliged to ask. I'll have to repeat the
question. She never answers the first time around.
"Uhmm," will be her only answer.
Well, that's one hundred times worse than the mouth and the brow, and that's
why she keeps her back turned. She wants me to hear the disappointment in her
voice. She wants me to feel guilty.
With obvious reluctance, she'll ask if I'm staying for dinner. I'll politely
decline, and go home – tail between my legs.
No, I'm not having that. No sir, not today. Her mind's set on shopping, and
that's what we'll do. We'll go shopping, and sweat to death.
Never mind that my hair will frizzle, my make-up will run, and I'll come
home looking like I was pardoned ten seconds too late. She'll be quite content.
She's in the bathroom now, and will come out of there looking like a million.
How can I tell her we're not going? Oh the guilt! My soul tortured to death over
what? A little trip to the mall? We'll go, and that's the end of it.
Mom comes out of the bathroom; I gape at the sight. She's not ready.
"I was thinking," she says.
"Oh, that's dangerous, dangerous indeed." I say to myself.
"It's so hot, maybe we better stay home."
There's an angle to this; I know it. She knows I don't want to go, but wants to
hear me insist.
"I don't mind, Mom, really." I lie.
"No, let's stay. Have dinner with us, and drive home later when it cools
down."
"Really, Mom, I don't mind."
"Come on, let's visit," she says.
She did that in purpose. Kindness, is her strongest weapon; I know it well.
1. Прокомментируйте взаимоотношения матери и дочери в

представленном рассказе. Проиллюстрируйте свои комментарии
фрагментами из текста.
2. Знакомо ли вам понятие «эмоциональный шантаж»? Кто в

данном тексте является таким «шантажистом»? Обоснуйте свое мнения
фрагментами из текста.
3. В какой шкале дана температура воздуха в тексте (eighty-five

degrees)? Что в связи с этим нужно будет сделать при переводе первого
абзаца? Предложите свои варианты.
4. Следующее предложение построено на антитезе: Then

considered the deep freeze that would follow such a decision, I'd face blazing
heat any time.
Ниже приводятся варианты перевода данного фрагмента,
предложенные работавшими над текстом переводчиками (пунктуация и
орфография авторские). Прокомментируйте и в случае необходимости
отредактируйте их.
Перевод №1
Но, понимая, что за этим последует, мне показалось, что лучше уж
печься на солнышке, чем видеть лёд в её глазах.
Перевод №2
Но, представив ту ледяную холодность, с которой воспримет это
решение мама, я поняла, что вынесу любой зной.
Перевод №3
Ступор...Решила, что обязательно пойду, хотя было чертовски жарко!
Перевод №4
Однако, я подумала о том, какой холодный приём меня бы ожидал, и я
поняла, что предпочла бы терпеть удушающую жару сколько угодно.
Перевод №5
Однако осознав, с какой холодностью она примет это решение, я все –
таки отказалась от этой мысли.
Перевод №6
Но от мысли, что будет, если я не выполню обещания, меня прошиб
такой холодный пот, что теперь никакая жара не была мне страшна.
Перевод №7
Хотя я и почувствовала сильный мороз, связанный с мыслью о
последствиях, жара внутри меня всё же побеждает, и решение остаётся
неизменным.
Перевод №8
Но вдруг я представила, какой холод повеет от моей матери, узнав она о
моем решении, и я решила, что лучше перетерпеть жару.
Перевод №9
Затем я решила оставить эту идею, и теперь была готова в любое время
идти навстречу пылающему зною.
Затем, спрогнозировав глубокие заморозки в наших с ней отношениях,
которые последовали бы за подобным решением, я была готова выдержать и
палящий зной в любое время.
Затем, осознав, как холодно мама встретит подобное решение, я поняла,
что лучше будет все-таки выйти на палящую жару.
Но как только я обдумала, какие последствия повлечет за собой отказ, то
поняла, что зажариться на солнце - меньшее из зол.
Но, представив ее каменное выражение лица, во время того, как я скажу
ей это, я решила мучиться от духоты весь день.
5. Предложите варианты перевода следующих метафорических

выражений с учетом контекста данного рассказа: to dig a hole in my heart
the size of a crater; that sheepish look that could kill a pack of wolves; She'll
throw herself into that culinary expedition like she's on a death mission.
6. Прокомментируйте обоснованность и уместность переводческих

решений в данном фрагменте:
…and I'll come home looking like I was pardoned ten seconds too late.
Перевод №1
…а вид будет такой, словно меня простили за десятисекундное
опоздание.
Перевод №2
Пусть по возвращению домой я буду выглядеть как осужденный, чьё
помилование запоздало всего на 10 секунд…
Перевод №3
…и я вернусь домой, как будто опоздали с помилованием и костёр уже
разожгли.
Перевод №4
…и домой я приду вся запыхавшаяся, словно опоздала на важную
встречу.
Перевод №5
…и я вернусь домой взмокшая и обессиленная.
Перевод №6
…и по возвращению домой я буду выглядеть, как непонятно что.
Перевод №7
…и я вернусь под вечер без сил…
Перевод №8
… и я приду домой как выжатый лимон.
Перевод №9
…и я вернусь домой, как будто меня пару минут назад избавили от
смертной казни.
…и, придя домой, я буду выглядеть так, будто меня помиловали перед
самой казнью.
…и я вернусь домой с таким видом, как будто едва избежала смерти.
…и, придя домой, я буду выглядеть так, будто меня сняли с
электрического стула.
…и я буду выглядеть, будто меня выпустили из клетки с дикими львами.
7. Найдите в тексте другие фрагменты с описанием внешности

героев. Предложите свои варианты перевода, учитывая тот факт, что
описание внешности используется для создания характеристики
персонажей.
8. Прокомментируйте особенности синтаксиса в данном рассказе.

Как это должно отразиться на переводе?
9. Посмотрите в словаре значение слова to visit, обращая внимание

на появившиеся относительно недавно значения. В каком из них
употреблено это слово в данном рассказе?
10. Аллюзией на какое произведение является заголовок? На
создание какого эффекта он рассчитан? Удалось ли передать авторский
замысел в предложенных ниже вариантах?
Напрасные волнения
Ох уж эти мамы!
Мамины хлопоты
Шоппинг с мамой
Мам, я крайне обеспокоена
Много шума из-за мамы
Суматоха вокруг мамули
Много шума вокруг мамы
Много шума из-за одной мамы
Много шума…и ничего
А был ли повод для волнений?
Беспокойство из-за мамы
Простыми словами потолкуем о маме
Что ты, мама, никакого беспокойства
11. Выполните перевод текста и оформите его в текстовом

редакторе.
ТЕКСТ № 4
Before/After
Mary McCluskey
In an instant, a life can divide into Before and After. A phone call, a news
flash can do it. Invariably, something remains as a reminder. For Joseph, a
colleague at Chloe's office, it is Bach playing on the stereo before the screech of
brakes, the crunch of metal, an ambulance, the hospital.
"I hear Bach now and think: oh, yes, I used to love that. Before. In my other
life."
For Chloe's sister, Anna, it is a body shampoo. She told Chloe how the
shower was hot and steam clouded the glass. She stood in the warm fog, then
sniffed the fresh, pine scent of the new Badedas body shampoo. That clean scent of
mountains and good health. Just seconds later, her fingers, tentative, pressed back
and forth, smoothing the skin as her brain bristled indignantly. It can't be! But it is,
yes, it is. I think it is. A lump.
And after – doctors visits, surgery, chemo, hair loss, pain.
Chloe will be reminded of these conversations in four minutes. Right now she
chooses a pretty china cup, Staffordshire, patterned with red roses. She pokes the
tea bag with a spoon while she pours in the boiling water and then decides to start
the laundry while the tea steeps. Dan's shirts are already loaded in the washer but
she pulls them out anyway, to shake them. She is nervous that a stray ballpoint
might lie forgotten in a pocket, leave a Caspian Sea of navy ink never to be
bleached away. As she shakes the shirt, something flies out, floats up like confetti
to land on the lid of the dryer. She studies, frowning, a pair of ticket stubs for a
New York City theatre.
She is puzzled at first. Then remembers, of course, the business conference in
New York City. Seven days had stretched to ten; Dan had been exhausted when he
came home, complaining about the demands of clients, the tedious conversation of
his colleagues. Chloe studies these tickets with a sense of unreality, as if she is
watching herself on a movie set, frowning for the camera. But her mind is seething
with questions. Dan had not told her of this theatre visit. Off-Broadway does not
seem appropriate, somehow. Hedda Gabler is an odd choice for an evening with a
client. Or a colleague.
With cold clarity, Chloe sees that these stubs will lead to questions that she
does not want to ask, but must ask. That will lead to answers she does not want to
hear. Later, a Decree Absolute, loneliness.
Chloe knows as she stirs her tea, stirs what is now gungy, tarry soup, that she
is already in the after. She throws the tea away, gets a fresh teabag, starts over. The
tea, though freshly brewed, still tastes thick and stale.
She understands now, that she has moved in space, slid towards some other
life. She has crossed that invisible but solid line. Lipton's Orange Pekoe has joined
Bach's St. Matthew's Passion and Badedas with Original Scent, to be forever in the
before. And there is no going back.
1. По какому принципу построен данный рассказ?

Прокомментируйте его структурные особенности. Как это повлияет на
выбор переводческой стратегии?
2. Какова основная идея этого произведения? За счет каких средств

автор пытается донести ее до читателя?
Данная презентация поможет ответить на эти вопросы:
https://prezi.com/or1wfglvi9f2/short-story-presentation/
3. Проведите поисковую работу и выясните значение имен

собственных их данного текста:
- Bach's St. Matthew's Passion
- Badedas body shampoo
- Staffordshire china
- Off-Broadway
- Hedda Gabler
- Decree Absolute
- Lipton's Orange Pekoe
4. Прокомментируйте переводческие трансформации при работе с

фрагментами, содержащими данные элементы. Оцените их уместность.
She stood in the warm fog, then sniffed the fresh, pine scent of the new
Badedas body shampoo.
Перевод №1
Анна стояла в теплом тумане, затем вдохнула свежий, сосновый аромат
нового шампуня для тела Badedas.
Перевод №2
Анна стояла, окутанная теплым облачком, а затем вдохнула свежий
сосновый аромат нового итальянского геля для душа.
Перевод №3
Анна стояла в теплом тумане, потом вдохнула свежий, сосновый аромат
нового геля для душа «Бадедас».
Right now she chooses a pretty china cup, Staffordshire, patterned with red
roses.
Перевод №1
Прямо сейчас она выбирает милую китайскую чашку, со
Стаффордширом, украшенную красными розами.
Перевод №2
Прямо сейчас она выбирает милую китайскую чашку с надписью
обвитой узором из красных роз «Стаффордшир».
Перевод №3
Сейчас она берет красивую Стаффордширскую фарфоровую чашку с
узором красных роз.
Перевод №4
Сейчас же она берет в руки симпатичную расписную чашку из
Стаффордширского фарфора
Перевод №5
Как раз сейчас она берет красивую фарфоровую чашку, украшенную
красными розами.
Перевод №6
А пока она берет красивую кружку из английского фарфора с узором из
красных роз,
Off-Broadway does not seem appropriate, somehow. Hedda Gabler is an

odd choice for an evening with a client. Or a colleague.
Перевод №1
Так или иначе, посещение Бродвея не представляется целесообразным.
Гедда Габлер – это странный выбор для вечера с клиентом или коллегой.
Перевод №2
Театры вне Бродвея как-то не кажутся обыденностью. Хедда Габлер –
странный выбор для вечера с клиентом. Или коллегой.
Перевод №3
Постановка «Гедды Габлер» на «Офф-Бродвей» выглядит
неподходящим местом для вечера с клиентом. Или коллегой.
Перевод №4
Так или иначе, экспериментальные постановки не кажутся ей
уместными для подобного случая. Пьеса «Гедда Габлер» странный выбор для
вечера с клиентом. Или коллегой.
Перевод №5
Как бы то ни было, скандальная пьеса «Гедда Габлер» – странный выбор
для похода в театр с клиентом или коллегой.
Перевод №6
Так или иначе, пьеса «Грета Габлер» во внебродвейском театре –
странный выбор места для встречи с клиентом. Или коллегой.
Перевод №7
Как-то странно – идти в экспериментальный театр с клиентом или
коллегой по работе, да еще на ибсеновскую «Гедду Габлер».
Later, a Decree Absolute, loneliness.

Перевод №1
Позже, Абсолютный Декрет, одиночество.
Перевод №2
Позже – постановление суда и одиночество.
Перевод №3
Потом состоявшийся развод, одиночество.
Перевод №4
Затем – развод, одиночество.
Перевод №5
А после – неизбежный развод и одиночество.
Перевод №6
После будут только развод и одиночество.
Lipton's Orange Pekoe has joined Bach's St. Matthew's Passion and
Badedas with Original Scent, to be forever in the before.
Перевод №1
Чай Lipton`s Orange Pekoe присоединился к Баховским «Страстям по св.
Матфею» и Badedas с оригинальным запахом, чтобы навсегда быть в
прошлом.
Перевод №2
«Липтон Орандж Пекое» объединился со «Страсти по Матфею» Баха и
гелем для душа «Бадедас» со свежим запахом, чтобы быть всегда в прошлом.
Перевод №3
Черный чай «Липтон» с ароматом апельсина, «Страсти по Матфею»
Баха и «Бадедас» с запахом хвои останутся в ДО навсегда.
Перевод №4
Черный чай Липтон высшего сорта с апельсином присоединился к
Страстям по Матфею Баха, и Бадедасу с Оригинальным Ароматом, что
навсегда останутся в До.
Перевод №5
Музыка, чай, и шампунь навсегда останутся в прошлом.
Перевод № 6
Пакетик чая теперь там же, где и музыка Баха, и гель для душа. В
прошлом. Навсегда.
Перевод №7
К музыке Баха и гелю для душа с сосновым ароматом прибавился еще и
крепкий черный чай, который навсегда останется в жизни «до».
Предложите свои варианты перевода данных фрагментов.
5. Насколько точно, на ваш взгляд, передано в переводе

эмоциональное состояние героини в представленном фрагменте?
Chloe studies these tickets with a sense of unreality, as if she is watching
herself on a movie set, frowning for the camera.
Перевод №1
Хлоя рассматривает эти билеты словно во сне, чувствуя себя звездой
сериала, которая на камеру играет недовольство.
Перевод №2
Хлоя изучает эти билеты с чувством отсутствия реальности, как если бы
она видела себя на съемочной площадке, гримасничающей в камеру.
Перевод №3
Хлоя изучает эти билеты с чувством нереальности, как если бы она
смотрела на себя на съёмках фильма, насупившись на видеокамеру.
Перевод №4
Хлоя разглядывает билеты, и все ей вокруг кажется нереальным, как
будто она находится на съемках фильма и хмурится перед операторской
камерой.
Перевод №5
Хлоя разглядывала эти билеты с чувством нереальности происходящего,
как будто бы она снималась в фильме, хмурясь на камеру.
Перевод №6
Роуз рассматривает билеты с ощущением нереальности происходящего,
как будто она героиня какого-то фильма.
Перевод №7
Хлоя рассматривала билеты и не верила глазам. В этот момент она
походила на героиню мелодрамы.
Исправьте допущенные переводчиками ошибки, предложите свои

варианты перевода данного фрагмента.
6. Прокомментируйте, насколько удалось переводчикам,

работавшим над данным текстом, сохранить привычную сочетаемость в
указанных фрагментах.
But her mind is seething with questions.

Перевод №1
А в голове ее уже крутятся вопросы.
Перевод №2
Но её мозг охвачен вопросами.
Перевод №3
Но её разум кипит от вопросов.
Перевод №4
У нее много вопросов по этому поводу.
Перевод №5
В голове крутится рой вопросов.
Перевод №6
Но вопросы вихрем проносились в её мозгу.
…screech of brakes, the crunch of metal…

Перевод №1
скрежет тормозов, треск металла
Перевод №2
визг тормозов, хруст металла
Перевод №3
до резкого скрипа тормозов и скрежета металла
Перевод №4
визг тормозов, скрежет металла
…gungy, tarry soup…

Перевод №1
какой-то смолистый суп
Перевод №2
грязный, покрытый дегтем суп
Перевод №3
грязные помои
Перевод №4
отвратительная, покрытая белой плёнкой, жижа
Перевод №5
отвратительный густой чай
Перевод №6
мерзкий покрывшийся пленкой чай
Перевод №7
чай, который уже успел остыть и покрыться пленкой
The tea, though freshly brewed, still tastes thick and stale.
Перевод №1
Чай, хотя и свежо заваренный, на вкус грубый и затхлый.
Перевод №2
Чай, хотя и свежезаваренный, казался маслянистым и невкусным.
Перевод №3
Чай, хоть и свежезаваренный, по-прежнему имеет мутный и несвежий
привкус.
Перевод №4
Чай, хотя и свежий, все равно мутный и безвкусный.
Перевод №5
Чай, хоть и свежезаваренный, но все еще кажется мутным и
прогоркшим.
Перевод №6
Чай, хотя и только что заваренный, на вкус по-прежнему кажется
терпким и несвежим.
Перевод №7
Но вкус чая остаётся таким же горьким и неприятным.
Перевод №8
Свежезаваренный чай на вкус ничем не лучше.
Исправьте переводческие ошибки, предложите свои варианты.

7. Выполните перевод рассказа и оформите его в текстовом
редакторе.
ТЕКСТ № 5
The Idea
Jenn Marie Nunes
It is hot. Hotter than hot. In seconds, my earrings glow red, and tonight there
will be little brown marks, tiny scratches of burn along my neck where they
dangle. The steering wheel is impossible to grasp, like your hand when we are
fighting.
I promised myself not to drive at this hour, the air conditioner can’t compete,
but sometimes one needs far away things. A job maybe, some groceries, a
specialized piece of equipment like an Allen wrench, an egg separator or your
tongue.
Today, you are leaving. I am going to say good-bye. I have a long silk scarf
tied around my throat, a soft grey dress, flowers in my hair. Gloves would’ve been
smart.
I will leap from the car at the airport, keys forgotten in the ignition, door ajar.
“If I Can’t Have You” or maybe “The Man That Got Away” will be on the radio.
My heels will click concrete, linoleum, ring on the escalator. Through security I
will run, and those fools in their dark uniforms and bored expressions will reach
out their hands. Stop her, someone will yell as I sprint to the gate, but no one can.
You will be on the tarmac, waiting to ascend those rickety steps they use for
the puddle-jumpers. My scarf billowing behind like a white sail. My perfect
painted lips parted, I will stumble just as you turn to me and my name will burst
from you like a puff of dandelion seed and float there, trapped in the dense July air.
You step forward and we collide. You absorb my rush in one long kiss, your
head bent down at an angle. When I break away you cup my chin and tip my face
up and kiss me on the nose. No trace of my lipstick on your face. My tears, two
parallel tracks down each cheek. You promise the hours will feel like days.
A kindly guard, a gruff woman with a thick middle and Farrah Fawcett hair,
takes my elbow and leads me inside. She buys me a cup of coffee and tells me
about the whims of this our world. I will dry my face on my scarf. It will be Lou
Reed on the radio.
Later, when you were gone three weeks and had not returned my calls, not
even the drunk ones at 4am your time, not the ones where I told your voicemail I’d
found that sweater, the missing sock, the magazine you bought in March. Not the
one where I claimed I was outside your new place, I could see Dobbie through the
window, not even when I swore to your voicemail I was feeding him anti-freeze,
then I wondered which piece was missing. Was the lipstick the wrong shade?
Should the scarf have been shorter? Longer? A pale shade of yellow? That last
thing you said to me as you threw your one suitcase into the back of the cab – that I
was only in love with the idea of things. What on earth did you mean?
1. Что вы можете сказать о героине данного рассказа:
приблизительный возраст, социальный статус, характер, привычки,
отношения с близким человеком. Подтвердите свое мнение фрагментами
из текста. Как все эти характеристики повлияют на выбор
переводческой стратегии?
2. Прокомментируйте использование различных временных форм в

данном рассказе? Как это отразится на переводе?
3. Выясните значение единиц Allen wrench, egg separator.

Прокомментируйте перечисление в следующем предложении. Какой
эффект оно создает?
A job maybe, some groceries, a specialized piece of equipment like an Allen
wrench, an egg separator or your tongue.
Удалось ли переводчикам передать авторский замысел в данном

фрагменте? Прокомментируйте уместность переводческих решений.
Исправьте при необходимости ошибки.
Перевод №1
Но иногда нужно: на работу вызовут, понадобится купить продукты,
какой-нибудь инструмент, гаечный ключ, например, или какую-нибудь
яйцерезку.
Перевод №2
На работу надо или, например, в магазин. А может, просто жизненно
необходим гаечный ключ или разделочный нож.
Перевод №3
…возможно, это будет работа, продукты, специализированное
оборудование, такое как универсальный гаечный ключ, сепаратор или даже
Ваше красноречие.
Перевод №4
Возможно, на работу или за продуктами, за специальными
принадлежностями, типа шестигранного ключа или за яичным сепаратором,
может для того, чтобы поболтать с тобой.
Перевод №5
То работа, то кой-какие продукты, приборы, как, скажем, ключ-
шестигранник, яичный сепаратор или же просто твои слова.
Перевод №6
На работу, в магазин за продуктами, за инструментами типа
универсального гаечного ключа, за разделителем для яиц или к тебе, чтобы
поговорить с тобой.
Перевод №7
Кто-то и дня не проживет без любимой работы. Кому-то в полночь
приспичит поехать за покупками. Бывает, что для полного счастья человеку
не хватает гаечного ключа или простого венчика для яиц. Сейчас мне нужен
лишь твой поцелуй.
Предложите свои варианты перевода указанного фрагмента.
4. В тексте встречаются культурноспецифические элементы.

Выясните их значение и предложите свои варианты перевода
фрагментов с этими элементами.
- “If I Can’t Have You”
- “The Man That Got Away”
- Farrah Fawcett hair
- Lou Reed
5. Следующий фрагмент насыщен различными экспрессивными

средствами. Как они помогают в раскрытие образа героини? Приведите
примеры. Как это отразится на переводе?
My scarf billowing behind like a white sail. My perfect painted lips parted, I
will stumble just as you turn to me and my name will burst from you like a puff of
dandelion seed and float there, trapped in the dense July air.
You step forward and we collide. You absorb my rush in one long kiss, your
head bent down at an angle. When I break away you cup my chin and tip my face
up and kiss me on the nose. No trace of my lipstick on your face. My tears, two
parallel tracks down each cheek. You promise the hours will feel like days.
Выполните перевод указанного фрагмента.
6. Как вы понимаете значение фрагмента …I could see Dobbie through

the window, not even when I swore to your voicemail I was feeding him anti-
freeze…?
Согласны ли вы с переводческой трактовкой указанного фрагмента
в следующих вариантах перевода?
Перевод №1
…и я видела твою Добби
Перевод №2
…Добби стоит за окном. Не ответил, даже когда я поклялась, что
заправляла его антифризом.
Перевод №3
…вижу Добби в окне. И даже тогда, когда я угрожала твоему
автоответчику, что напою его чем-нибудь покрепче.
Перевод №4
…через окно я вижу Добби. Не ответишь, даже когда скажу, что
накормила Добби антифризом.
Перевод №5
…я по голосовой почте клялась отравить Добби анти-фризом.
Предложите свои варианты перевода данного фрагмента.

7. Почему, на ваш взгляд, рассказ называется The Idea?
Прокомментируйте связь заголовка с предпоследним предложением
рассказа: That last thing you said to me as you threw your one suitcase into the
back of the cab – that I was only in love with the idea of things.
Как это отразится на переводе заголовка? Удалось ли сохранить эту
связь работавшим над рассказом переводчикам (орфография и
пунктуация авторские)?
Концепция материи
И последнее, что ты сказал мне, забрасывая свой чемодан в багажник,
было то, что я – захвачена концепцией материи.
Форма вещей
То последнее, что ты сказал, когда закинул единственный чемодан на
заднюю стенку будки, – что я влюблена лишь только в форму вещей.
Любовь
Тогда, бросая свой чемодан на заднее сидение, ты сказал, что я люблю
лишь вещественное.
Полет фантазии
Последнее, что ты сказал мне, это то, что я, всего-навсего, влюблена в
свои фантазии.
Расставание
Последнее, что ты мне сказал перед тем, как бросил чемодан в багажник
такси – я слишком помешана на романтике.
Проклятый шарф
Швыряя сумку на заднее сиденье в такси, ты сказал, что я слишком
зациклена на вещах.
Детали
Когда ты бросал чемодан в багажник такси, последнее что ты мне
сказал – это то, что я слишком зациклена на ничего не значащих деталях.

редакторе.
ТЕКСТ № 6
WHILE YOU WERE OUT
Alexandra Leake
2:23 p.m. Your daughter Emma called. Babysitter being “mean”. Won’t let
them ride bikes to ice cream place.
2:26 p.m. Mr. Morreale stopped by. Client needs copy of opinion letter on the
shopping center project ASAP.
2:27 p.m. Your daughter Marian called. Charolette is not being mean; Emma
is being dumb. They can’t go to the ice cream place because of “the crazy blond
lady sitting in the car in front of the house.” She is throwing “things” onto the
lawn. Like toothpaste.
2:27 p.m. Mouthwash, suntan lotion, shaving cream.
2:28 p.m. “Socks.”
2:44 p.m. Your husband called. His team may have discovered an “amazing”
fossil in the Yucatan. He “might have to go there” for ten days.
2:47 p.m. Verizon called. Warranty up on your cell phone; contract period not
completed. You have to pay full price for new one.
2:52 p.m. Your mother called. Mrs. Waldron has breast cancer again. In her
“memory gland.” Can you write Mrs. W “a nice note?”
2:57 p.m. Your husband called. “Where is his passport?”
3:10 p.m. Your daughter Marian called. The crazy blond lady “threw a pie” at
Charolette when Charolette went to the mailbox. Pie “yucky.”
3:16 p.m. Charolette called. You owe her “big time.” Pie plate chipped her
front tooth. “P.S. The blueberries ruined her jeans.”
3:47 p.m. Officer McElroy called. “Miss Gillvray” has been asked to leave
the premises. You might want “restraining order” to prevent further “domestic
A&B with pie” incidents. He left a copy of his report with babysitter.
3:49 p.m. Mr. Shachoy called about 5 o’clock meeting. He is coming directly
from the airport. Needs you to bring copies of “hold harmless agreement” marked-
up to show changes.
5:06 p.m. Emma called. Wants to go to Charolette’s dentist from now on.
Charolette’s dentist has a whole basket filled with goodies. Not just “stuff like
dental floss.” Emma got Hello Kitty stickers, and Marian a key ring.
5:11 p.m. Charolette called. She had to borrow your new jacket. Is going to
have dentist send the bill ($457) directly to you b/c “if your husband’s whacked
girlfriend is going to be mistaking her for you,” she may as well be getting
something out of the mix-up.
5:47 p.m. Charolette called. “Ditto the dry cleaning bill ($12.50).” “P.S. she
wasn’t that pretty.”
5:58 p.m. Your husband called. “The Cancun thing didn’t pan out.” Now that
he has found passport, he has booked the two of you into the Ritz Hotel in Paris for
five days.
6:11 p.m. Your daughter Marian called. “Guess what just–” (She hung up.)
6:19 p.m. Your husband called again. “What is your ring size?”
1. Каковы структурные особенности данного рассказа? Что он,

по сути, собой представляет? На создание какого эффекта он рассчитан?
2. Что можно сказать о стиле рассказа? Прокомментируйте его

синтаксические и лексические особенности. Как эти особенности
повлияют на выбор переводческой стратегии?
3. Выясните значение следующих терминологических

выражений:
- opinion letter
- contract period not completed
- warranty up
- restraining order
- domestic A&B
- hold harmless agreement
Для чего они использованы в тексте? Предложите варианты их
перевода.
4. Сколько лет, на ваш взгляд, детям героини? Подтвердите

свое мнение фрагментами из текста. Как можно передать их речевую
характеристику в переводе?
5. Что такое memory gland? Прокомментируйте обоснованность
переводческих решений в данном фрагменте?
Mrs. Waldron has breast cancer again. In her “memory gland.”
Перевод №1
У миссис Уолдрон снова рак груди. Скорее всего, спровоцирован
склерозом.
Перевод №2
У м-с Валдрон «опять» рак молочной железы. «Это больше похоже на
склероз».
Перевод №3
У миссис Уолдрон опять рак. «Малочной железы».
Перевод №4
У миссис Вальдрон снова рак груди. В «млечной железе».
Перевод №5
Миссис Уолдрон накрутила себе, что у неё снова рак молочной железы.
Исправьте переводческие ошибки в случае необходимости.

Предложите свои варианты перевода.
6. Насколько, на ваш взгляд, приведенные ниже варианты

перевода заголовка отвечают поставленным перед переводчиком
задачам.
Пока тебя не было

Вам звонили!
Что тут было!
Автоответчик
Ну и денек, или Записки Вашего секретаря
Предложите свои варианты перевода заголовка.

редакторе.
ТЕКСТ №7
YOU FORGOT THE GRAVY, DIDN'T YOU?
Zach Wolff
The all important, meat-free, flour-starch-and-spice concoction, that

exceptional brown gravy powder, is not here. It's the one in a small generic-
looking package with yellow letters playfully informing you that it's vegan
friendly. You remember that I'm a vegan, right? 1970's packaging aside, Amy's
Brown Gravy Mix is simply delicious. I will not eat this fancy-looking crap in a
glass jar with small bits of turkey flesh floating about that you accept as gravy.
Perhaps you didn't understand when I asked you to please stop at the store
after work today and get some brown gravy, the only kind I like. Perhaps I
imagined the conversation. If so, then I apologize. As you know, I am under a lot
of stress at work, trying to get all the customer's orders ready and shipped before
we close for the Christmas holiday. It's hectic.
The large pot of mashed potatoes is steaming, almost finished, but butter will
not complete them. The nasty turkey you made me cook has only 10 minutes left.
That disgusting fake cranberry sludge that you like – the one that makes me want
to punch the cat when I look at it – it's sitting on the counter, laughing at me,
gravy-less.
Your mother told me she dropped you on your head when you were a child
but was afraid to call the doctor, or even tell you for that matter, but we bonded
and she let me in, so I will speak slowly. Could-you-please-drive-to-the-store-and-
get-brown-gravy? What, you don't believe me? You're wasting valuable gravy
driving time, but fine. Ever wonder why you get those mysterious migraines? Your
doctor can't place it, the discount chiropractor next to the liquor store is clueless,
but me and your mother know their origin, Mr. Soft Head. You made a terrible
sounding thud noise as you slammed into the linoleum, and your eyes fluttered
about. She had no idea there would be lasting effects. You need more evidence?
Well, it may be just anecdotal, but when you mother gets here, try scratching your
head and asking her where the aspirin is. I guarantee she wells up.
You should really get going. The store will be packed, full off other lazy or
absent-minded last-minute shoppers. If, heaven forbid, they are out of my gravy,
the only good tasting vegan gravy, then you drive your forgetful ass to the next
town, then the next one, and so on until you hold the precious brown packet in
your hands. I read somewhere that dropped babies are 30 percent more likely to
develop Alzheimer's disease or schizophrenia as an adult. The green beans are
getting cold now and the stores close at 6pm, so you better leave soon.
While you're out, could you pick me up a sparkling white grape juice? Wine
makes me sleepy and I want this meal to be special. Love you.
1. Прокомментируйте общий «тон» повествования. За счет чего он

создается? Как это отразится на выборе переводческой стратегии?
2. Выясните значение культурноспецифического элемента
Amy's Brown Gravy Mix.
Соответствуют ли предложенные ниже варианты перевода
значению этого элемента?
The all important, meat-free, flour-starch-and-spice concoction, that
exceptional brown gravy powder, is not here.
Перевод №1
Этой универсальной, изготовленной без мяса смеси из муки, крахмала и
пряностей, этого исключительного порошка коричневого цвета для
изготовления подливки у меня нет.
Перевод №2
Самая важная, свободная от мяса, смесь муки, крахмала и специй, этот
исключительно коричневый соус-порошок, не здесь.
Перевод №3
Продукт первостепенной важности – не содержащая мяса стряпня из
муки, крахмала и специй, исключительная сухая смесь для соуса почему-то
еще не здесь.
Перевод №4
Не хватает самого важного ингредиента, а именно – не содержащей мяса
смеси из муки, крахмала и специй, то есть той особой сухой коричневой
подливки.
Перевод №5
А про самое важное-то ты и забыл. Сухой порошковый соус из
крахмала, муки и специй, без мяса.
Перевод №6
У нас нет соуса, того замечательного соевого соуса без мясных добавок,
с крахмалом, мукой и специями.
Перевод №7
Он кончился – этот незаменимый коричневый соус, великолепная смесь
муки, крахмала и пряностей без всякого мяса.
Перевод №8
Приправы нет. Той самой, где нет ни малейшего намека на мясо, а
только мука, крахмал и специи.
3. Прокомментируйте экспрессивные средства в приведенном ниже

фрагменте. Что в этом фрагменте представляет, на ваш взгляд,
наибольшие трудности для перевода?
That disgusting fake cranberry sludge that you like – the one that makes me
want to punch the cat when I look at it – it's sitting on the counter, laughing at
me, gravy-less.
Удалось ли работавшим над текстом переводчикам решить эти

трудности? Прокомментируйте уместность переводческих решений,
исправьте при необходимости ошибки.
Перевод №1
Это отвратительное искусственное месиво из клюквы, которое тебе
нравится - то самое, которое вызывает у меня тошноту, как только я на него
смотрю – стоит на кухне, смеясь надо мной; и всё это - без всякой подливки.
Перевод №2
Эта отвратительная поддельная клюквенная грязь, которую ты
любишь – единственное, что вызывает у меня желание шлёпнуть кошку,
когда я смотрю на неё, сидящую на длинном кухонном столе, смеющуюся
надо мной, лишённой соуса.
Перевод №3
И этот якобы клюквенный «напиток» так любимый тобой, от одного
вида которого мне хочется прибить тебя, стоит на столе и наслаждается всей
этой ситуацией.
Перевод №4
И то отвратительное, что ты называешь клюквой (на вкус-как мыло!),
уже на столе. Кстати, это единственное, что выводит меня из себя так, что я
даже готова пнуть кота. Да, на столе. Стоит и насмехается надо мной.
Безприправной.
Перевод №5
И отвратительный суррогат смородинового соуса, столь милый твоему
сердцу, – от него мне хочется дать по морде коту, который сидит и надо мной
издевается, и ни капли соуса в доме…
Перевод №6
Твоя любимая, якобы клюквенная подлива, настолько паршивая, что
хочется пнуть кота; а он сидит на лавке, смотрит на меня пристально,
глазища смеются, а я, несчастная, снова без соуса.
Перевод №7
Я даже приготовила этот отвратительный клюквенный мусс, который ты
так любишь! Когда я смотрю на все эти блюда, мне хочется запустить чем-
нибудь в кота, который сидит на подоконнике и усмехается. Он думает, какая
же я дура, что приготовила все это для тебя. А ты даже смесь для соуса не
смог купить.
Перевод №8
От одного только взгляда на отвратительное, напичканное химикатами
клюквенное месиво, что ты так любишь, вызывает у меня непреодолимое
желание убить нашу кошку. Сидит, понимаешь ли, на столе, усмехается… А
соуса все нет.
Предложите свои варианты перевода этого фрагмента.
4. Что из себя представляет следующее предложение: Could-you-

please-drive-to-the-store-and-get-brown-gravy?
Насколько данное средство частотно в английском и русском
языках? Какой эффект оно создает? Как передать эти особенности в
переводе?
Какой из приведенных ниже вариантов перевода вы считаете
наиболее удачным. Аргументируйте свою точку зрения.
Перевод №1
Не мог бы – ты, – пожалуйста, - съездить – в – магазин – и – купить –
коричневой – подливки?
Перевод №2
Купи-пажалуста-соивава-соуса.
Перевод №3
Не-мог-бы-ты-по-жа-луй-ста-по-е-хать-в-ма-га-зин-и-ку-пить-ко-рич-не-
вый-со-ус?
Перевод №4
ПО-ЖА-ЛУЙ-СТА, ПО-ЕДЬ В МА-ГА-ЗИН И КУ-ПИ МНЕ СМЕСЬ
ДЛЯ СО-У-СА «ЭМИ БРА-УН».
Перевод №5
НЕ МОГ БЫ ТЫ, ПОЖАЛУЙСТА, СЪЕЗДИТЬ В МАГАЗИН И
КУПИТЬ ПОДЛИВКУ?
Перевод №6
Не был бы ты так любезен, заехать в магазинчик и купить там
маленькую такую упаковочку вкусного коричневого соуса?
Перевод №7
Заедь.Пожалуйста.В .Магазин.И. Купи.Приправу.
Предложите свой вариант перевода данного фрагмента.
5. Выясните значение следующих терминов

- Alzheimer's disease
- schizophrenia
- chiropractor
- migraine
Каково их назначение в тексте? Предложите варианты перевода
фрагментов с указанными терминами.
6. Прокомментируйте переводческие трансформации при передаче

ироничного обращения Mr. Soft Head.
мягкоголовый ты наш
господин Ударенный
Мистер Слабая Голова
мистер Мягкая Башка
мистер Дурак
мистер Пустая Голова
мистер Дырка-В-голове
мистер Помятая Черепушка
Мистер Тормоз
Какой из предложенных вариантов наиболее удачен с вашей точки
зрения? Предложите свой вариант.
7. Переведите следующее предложение, обращая внимание на

особенности описания движений и внешности человека в английском и
русском языках:
You made a terrible sounding thud noise as you slammed into the linoleum,
and your eyes fluttered about.
Удалось ли переводчикам, работавшим над текстом, сохранить

комический эффект, не нарушив при этом норм сочетаемости и
привычного словоупотребления в русском языке?
Перевод №1
Ты произвел ужасный глухой звук, когда хлопнулся головой об
линолеум и твои глаза задрожали.
Перевод №2
Когда ты врезался в линолеум, раздался ужасный глухой звук, и твои
глаза прямо-таки выскочили из орбит.
Перевод №3
Ты издал ужасный глухой звук, когда шлепнулся на линолеум, и твои
глазки забегали.
Перевод №4
В детстве, тебя, словно мешок с картошкой, уронили на пол, и ты еще
долго непонимающе смотрел на всех.
Перевод №5
Ты шлепнулся на пол с жутким звуком, а глаза…глаза просто вылазили
из орбит.
Перевод №6
Ты с глухим звуком стукнулся об пол, твоя мама даже видела, как
закружили звездочки над твоей головой.
Перевод №7
Ты грохнулся на линолеум с жутким звуком и лежал, хлопая глазками.
Перевод №8
Когда ты грохнулся на пол, раздался глухой звук, а глаза закатились.
8. Внимательно изучите значения английского слова anecdotal

(например, в толковом словаре Macmillan English Dictionary) и
предложите варианты перевода следующего фрагмента:
Well, it may be just anecdotal, but when you mother gets here, try
scratching your head and asking her where the aspirin is. I guarantee she
wells up.
9. Проведите поисковую работу и выясните значение

культурноспецифического элемента sparkling white grape juice.
Предложите варианты перевода последнего абзаца, в котором
содержится данный элемент.
10. Прокомментируйте особенности заголовка к рассказу.

Расставьте предложенные варианты заголовка в порядке от самого
удачного до самого неудачного на ваш взгляд. Обоснуйте свой выбор.
Прокомментируйте средства, которыми воспользовались переводчики
для решения поставленной задачи.
Ты все-таки забыл про подливку, не так ли?

Снова соус не купил?
Ну и где же смесь для соуса?
Как ты мог забыть о ней, а?
СОУС ТЫ, КОНЕЧНО, ЗАБЫЛ КУПИТЬ?
Ты забыл про соус!

редакторе.
Тексты для самостоятельной работы
The Somebody
Danny Santiago
This is Chato talking, Chato de Shamrock, from Eastside in old L.A., and I
want you to know this is a big day in my life because today I quit school and went
to work as a writer. I write on fences or buildings or anything that comes along. I
write my name, not the name I got from my father. I want no part of him. I write
my gang name, Chato, which means Catface, because I have a flat nose like a cat.
It's a Mexican word because that's what I am, a Mexican, and I'm not ashamed of
it. I like that language, too. It's way better than English to say what you mean. But
German is the best. It's got a real rugged sound, and I'm going to learn to talk it
someday.
After Chato I write "de Shamrock." That's the street where I live, and it's the
name of the gang I belong to, but the others are all gone now. Their families had to
move away, except Gorilla is in jail and Blackie joined the navy because he liked
swimming. But I still have our old arsenal. It's buried under the chickens, and I dig
it up when I get bored. There's tire irons and chains and pick handles with spikes
and two zip guns we made but they don't shoot very straight. In the good old days
nobody cared to tangle with us. But now I'm the only one left.
Well, today started off like any other day. The toilet roars like a hot rod
taking off. My father coughs and spits about nineteen times and hollers, "It's six-
thirty." So I holler back, "I'm quitting school." Things hit me like that—sudden.
"Don't you want to be a lawyer no more," he says in Spanish, "and defend
the Mexican people?"
My father thinks he is very funny, and next time I get an idea what I'm going
to do in the world, he's sure not going to hear about it.
"Don't you want to be a doctor," he says, "and cut off my leg for nothing
when I ask you? How will you support me," he says, "when I retire? Or will you
marry a rich old woman that owns a pool hall?"
"I'm leaving this dump! You'll never see me again!"
I hollered it at him, but he was already in the kitchen making a big noise in
his coffee. I could be dead and he wouldn't take me serious. So I laid there and
waited for him to go off to work. When I woke up again, it was way past eleven. I
can sleep forever these days. So I got out of bed and put on my khakis and my
horsehide jacket and combed myself very careful because already I had a feeling
this was going to be a big day for me.
I had to wait for breakfast because the baby was sick and throwing up milk
on everything. There is always a baby vomiting in my house. When they're born,
everybody comes over and says, "Que cute!" but nobody passes any comments on
the dirty way babies act.
When my mother finally served me, I had to hold my breath, she smelled so
bad of babies. I don't like to look at her anymore. Her legs got those dark blue
rivers running all over them. I kept waiting for her to bawl me out for not going to
school, but I guess she forgot or something. So I cut out.
Every time I go out my front door I have to cry for what they’ve done to Old
Shamrock Street. It used to be so fine, man, with solid homes on both sides. Then
the S.P. Railroad bought up the whole street, every house except my father’s. He is
a real stubborn, to give him credit. But what good did it do? The wreckers came
rolling in with their trucks and bulldozer. You could hear the houses scream when
they ripped apart. So now Shamrock Street is just front walks that lead to a hole in
the ground. And Pelon’s house and Blackie’s are just stacks of old boards waiting
to get hauled away. I hope that never happens to your street, man.
My first stop was the front gate and there was that sign again, a big S
wrapped around a cross like a snake, which is the mark of the Sierra Street gang, as
everybody knows. I rubbed it off, but tonight they’ll put it back again. In the old
days they wouldn’t dare to pay any calls on Shamrock Street, but without your
gang you are nobody. And one of these days they are going to catch up with me in
person and that will be the end of Chanto de Shamrock.
So I cruised down to Main Street like a ghost in the graveyard. Just to prove
I’m alive, I wrote my name on the parking lot fence at the corner. A lot of names
you see in public places are written very sloppy. Not me. I take my time. Like my
fifth-grade teacher used to say, “If others are going to see your work, you owe it to
yourself to do it right.” Mrs. Cully was her name and she was real nice, for an
Anglo. My other teachers were cops, all of them but one time Mrs. Cully drove me
home when some guys were after me. I think she wanted to adopt me, too, but she
never said anything about it. I owe a lot to that lady, and especially my
handwriting. You should see it, man – it’s real smooth and mellow, and curvy like
a girl in a bathing suit. Everybody says so. Except one time they had me in
Juvenile by mistake and some doctor looked at my writing. He said it proved I had
something wrong with me. The doctor was crazy, because I made him show me his
writing and it was very ugly, like a barbed-wire fence with little chickens stuck on
the points and all flopping their wings.
So anyway, I signed myself very clean and neat on that corner. And then I
thought, Why not go look for a job someplace? But I was more in the mood to
write my name, so I slid into the dime store and helped myself to two boxes of
crayons and plenty of chalk. Some people lately have taken to writing their name
with spray cans, but they'll get over it. A spray can has no heart. The letters come
out very dead. Give me good old chalk any day. And so I cruised down Main,
writing as I went, till a sudden question hit me. I wondered should I write more
than my name. Should I write, "Chato is a fine guy," or "Chato is wanted by the
police"? Things like that. But I decided no. Better to keep them guessing.
So I cut over to Forney Playground. It used to be Shamrock territory, but
now the Sierra have taken over there like everyplace else. Just to show them, I
wrote on the tennis court and the swimming pool and the gym. I left a fine little
trail of Chato de Shamrock in eight colors. Some places I used chalk, which works
better on brick or plaster. But crayons are the thing for cement or anything smooth.
I'm telling you, I was pretty famous at the Forney by the time I cut out, and
from there I continued my travels till a new idea hit me. You know how you put
your name on something and that proves it belongs to you? Things like
schoolbooks or gym shoes? So I thought, How about that now? And I put my name
on the Triple A Market and on Morrie's Liquor Store and on the Zocalo, which is a
beer joint. And then I cruised on up Broadway, getting rich. I took over a barber
shop and a furniture store and the Plymouth agency. And the firehouse for laughs,
and the phone company so I could call all my girlfriends and keep my dimes. And
then there I was at Webster and Garcia's Funeral Home with the big white
columns. At first I thought that might be bad luck, but then I said, Oh, well, we all
got to die sometime. So I signed myself, and now I can eat good and live in style
and have a big time all my life, and then kiss you all good-by and give myself the
best funeral in L.A. for free.
And speaking of funerals, along came the Sierra guys right then, eight or
twelve of them cruising down the street with that stupid walk which is their
trademark. I ducked behind the hearse. Not that I'm a coward. Getting beat up
doesn't bother me. What I hate is those blades. They're like a piece of ice cutting
into your belly. But the Sierra didn't see me and went on by. I couldn't hear what
they were saying but I knew they had me on their mind. So I ducked into the Boys'
Club, where they don't let anybody get you, no matter who you are. To pass the
time I shot some baskets and played a little pool and watched the television, but the
story was boring, so it came to me, Why not write my name on the tube? Which I
did with one of those squeaky pens. The cowboys sure looked fine with Chato de
Shamrock pasted all over them. Everybody got a kick out of it. But of course up
comes Mr. Calderon and makes me wipe it off. They're always spying on you up
there. And he takes me into his office and closes the door.
"Well," he says, "and how is the last of the dinosaurs?"
"What's that?" I ask him.
He shows me their picture in a book, giant lizards and real ugly, worse than
octopus, but they're all dead now, and he explains he called me that because of the
Shamrocks. Then he goes into that voice with the church music in it and I look out
the window.
"I know it's hard to lose your gang, Chato," he says, "but this is your chance
to make new friends and straighten yourself out. Why don't you start coming to
Boys' Club more?
"It's too boring," I tell him.
"What about school?"
"I can't go," I said. "They'll get me."
"The Sierra's forgotten you're alive," he tells me.
"Then how come they put their mark on my house every night?"
"Do they?"
He stares at me very hard. I hate those eyes of his. He thinks he knows
everything. And what is he? Just a Mexican like everybody else.
"Maybe you put that mark there yourself," he says. "To make yourself big.
Just like you wrote on the television."
"That was my name! I like to write my name!"
"So do dogs," he says. "On every lamppost they come to."
"You're a dog yourself," I told him, but I don't think he heard me. He just
went on talking. Brother, how they love to talk up there! But I didn't bother to
listen, and when he ran out of gas I left. From now on I'm scratching that Boys'
Club off my list.
Out on the street it was beginning to get dark, but I could still follow my trail
back toward Broadway. It felt good to see myself written everyplace, but at the
Zocalo I stopped dead. Around my name there was this big red heart in lipstick and
somebody's initials. To tell the truth, I didn't know how to feel. In one way I was
mad to see my name molested, especially if by some guy for laughs. But if it was a
girl, that could be more or less interesting. And who ever heard of a guy carrying
lipstick?
A girl is what it turned out to be. I caught up with her at the telephone
building. There she is, standing in the shadows and drawing her heart around my
name. She has a very pretty shape on her, too. I sneak up very quiet, thinking all
kinds of crazy things. And my blood shoots around so fast it shakes me up and
down all over. And then she turns around and it's only Crusader Rabbit. That's
what we called her since third grade, from the television show because of her big
teeth in front.
When she sees me, she takes off down the alley, but in twenty feet I catch
her. I grab for the lipstick, but she whips it behind her. I reach around and try to
pull her fingers open, but her hand is sweaty and so is mine. And then she loses her
balance and falls against some garbage cans, so I get the lipstick away from her
very easy.
"What right you got to my name?" I tell her. "I never gave you permission."
"You sign yourself real fine," she says.
I knew that already.
"Let's go writing together," she says.
"The Sierra's after me."
"I don't care," she says. "Come on, Chato – you and me can have a lot
of fun."
She came up close and giggled. She put her hand on my hand that had the
lipstick in it. And you know what? I'm ashamed to say I almost told her yes. It
would be a change to go writing with a girl. We could talk there in the dark. We
could decide on the best places. And her handwriting wasn't too bad either. But
then I remembered my reputation. Somebody would be sure to see us, and then
they'd be laughing at me all over Eastside. So I pulled my hand away and told her
off.
"Run along, Crusader," I told her. "I don't want no partners and especially
you."
"Who you calling Crusader?" she yelled. "You ugly squash-nose punk!"
She called me everything. And spit in my face but missed. I didn't argue. I
just cut out. And when I got to the first sewer, I threw away her lipstick. Then I
drifted over to Broadway, which is a good street for writing because a lot of people
pass by there. I don't mind crowds. The way I write, nobody notices till I'm
finished, and I can smell a cop for half a mile.
You know me, I hate to brag but my work on Broadway was the best I've
ever done in all my life. Under the street lamp my name shone out like solid gold. I
stood to one side and checked the people as they walked past and inspected it.
With some you can't tell just how they feel, but with others it rings out like a cash
register. There was one man. He got out of a brand new Cadillac to buy a paper
and when he saw my name he smiled. He was the age to be my father. I bet he'd
give me a job if I asked him. I bet he'd take me to his home and to his office in the
morning. Pretty soon I'd be sitting at my own desk and signing my name on letters
and checks and things. But I would never buy a Cadillac. They burn too much gas.
Later a girl came by. She was around eighteen, I think, with green eyes. Her
face was so pretty I didn't dare to look at her shape. Do you want me to go crazy?
That girl stopped and really studied my name like she fell in love with it. She
wanted to know me, I could tell. She wanted to take my hand and we'd go off
together just holding hands and nothing dirty. We'd go to Beverly Hills and nobody
would look at us the wrong way. I almost said "Hello" to that girl, and "How do
you like my writing?" but not quite.
So here I am, standing on the corner of Broadway and Bailey with my chalk
all gone and just one crayon left and it's an ugly brown. My fingers are too cold to
write, but that's nothing, man, nothing, because I just had a vision. I saw the
Sincere Truth in flashing lights. I don't need to be a movie star or lightweight
boxing king. All I need is plenty of chalk and I'll be famous wherever there's a wall
to write on. The Sierra will try to stop me, and the cops and everybody, but I'll be
like a ghost, mysterious, and all they'll ever know of me is just my name, signed
the way I always sign it, CHATO DE SHAMROCK, with rays shooting out like
from the Holy Cross.
Answer these questions before starting to translate:
1. Is it important in your culture for people to establish a sense of individual

identity, purpose, and personal value? What are some of the ways in which this
may be done?
2. What does it mean to "be somebody?" Read this poem by Emily
Dickinson:
I'm nobody! Who are you?
Are you nobody, too?
Then there's a pair of us-don't tell!
They'd banish us, you know.
How dreary to be somebody!
How public, like a frog
To tell your name the livelong day
To an admiring bog!
3. Do these words suggest anything about the theme of the story?
1. quit v., colloq., to give up, stop, or discontinue, as work or school.
2. dump n., slang, a place that is dirty, unpleasant, ugly, uncomfortable etc.
3. gang n., a group of people associated together in some way, especially as
here, a group of youths from the same neighborhood banded together for social
reasons.
4. cruise v., to move about without a set destination.
5. cop n., slang, a policeman.
6. spray can n., a container that shoots out a cloud or mist of liquid, as
paint or insecticide, under pressure.
7. pay calls on v. phrase, fig., to visit, in this case probably with the
intention of stirring up trouble.
8. run out of gas v. phrase, fig., lose momentum; come to an end
Cultural Notes:
1. L.A.: Popular name for Los Angeles, a large city on the southwestern
coast of California. It is now the second largest city in the USA (after New York).
Founded by Spanish missionaries in 1781, the full name of the city is La Ciudad de
Nuestra Senora, la Reina de Los Angeles – the City of Our Lady, the Queen of the
Angels. Los Angelos has a large ethnic group of Mexican-Americans, who make
up about 21 percent of the city's population.
2. hot rod: slang for an automobile whose motor has been supercharged for
high speed. Hot rods are popular vehicles among teenagers who often take an old
vehicle and work on its engine until it is finely tuned and responsive.
3. khakis: trousers made of the strong brownish cotton twill cloth used in
making military uniforms. Because they are comfortable and sturdy, khakis are,
like blue jeans, favored by teenagers.
4. "Que cute!": "Spanglish," a combining of Spanish and English, common
among Hispanic-Americans. The exclamation would translate as "How cute!" or
"What a cute baby!" Hispanic-Americans have settled in the United States in large
numbers, especially in California, the Southwest, and Florida. The Spanish they
speak has changed considerably in contact with English.
5. The S.P. Railroad: The United States has about 500 railroad companies
all owned and operated by private investors or corporations. The Southern Pacific
Transportation Company is one of the five largest companies that own the main
rail lines in the nation. Railroads in the United States are not nationalized, so these
private companies control their own tracks, rolling stock and equipment. Railroad
companies cooperate with each other in many ways, however, and the Federal
Government regulates some of their economic activities through the Inter-State
Commerce Commission.
6. Anglo: a combining form meaning English. By itself, it has come to mean
an American of English ancestry, and by extension, any white American of
European descent whose mother tongue is English.
7. Juvenile: Juvenile court, a special court for youthful offenders. In the
United States cases involving children under a fixed age (usually 16) must be tried
in a separate law court from that used for adults.
8. dime store: a variety store where a wide assortment of low-priced articles
is sold. In the days before inflation, many of these items would be priced at five or
ten cents, and the store was frequently also called the "five and dime" or the "five
and ten cents store."
9. Beverly Hills: a wealthy suburb of Los Angeles, known for being the
home of many motion picture stars. It is located just west of the Hollywood district
where the first motion-picture studio was built in 1911.
Good Morning
Mark Hager
When I was a boy, I walked through two miles of woods to get to our
schoolhouse, and I would take my father's twenty-two rifle with me and hide it in a
hollow tree before I got to the schoolhouse, and get it as I came home in the
evening.
One evening, coming from school, I ran into a community uprising at Mr.
Epperly's house. Mr. Epperly's cow had gone mad and was bawling lonesome
bawls and twisting the young apple trees out of the ground with her horns, and the
whole community was demanding that Mr. Epperly's dog, Old Ranger, be shot as
Old Ranger had fought and killed the mad dog that bit the cow.
Mr. Epperly wanted to know if it wouldn't be safe to put Old Ranger in the
stable or someplace and keep him penned up until the danger period was over, but
the neighbors said no; that Mr. Epperly's children might slip and feed him through
the cracks and get bit.
Mr. Epperly said he could not do it himself, and wanted to know who would
volunteer to do it, but none of the men would.
Mr. Epperly came to me, and said, "Joe, why can't you take him with you
through the woods on your way home and do it?"
I told Mr. Epperly I did not want to shoot Old Ranger. I saw Mr. Epperly's
three kids were already keeping close to the old dog.
Mr. Epperly then pulled a one-dollar bill from his pocket.
"I will give you this dollar bill if you'll do it," he said.
I considered. I had never yet had a one dollar bill all my own and while the
idea of shooting Old Ranger did not appeal to me, it did seem like a thing that was
demanded by the whole community, and they all put at me to do it, trying to make
me feel like a kind of hero, and pointed to the danger to Mr. Epperly's children.
Then Mr. Epperly put a piece of clothesline around Old Ranger's neck and I started
with him. The Epperly kids began to cry.
As I walked through the woods by the little path, I started looking for a place
suitable to shoot a dog and leave him lay. I saw a heavy clump of wild grapevines,
and I led him down under there and then got back up in the path. Old Ranger
looked at me and whined and wagged his tail. He wanted to come to me. I
recollected always seeing him wherever there was a splash of sunshine in Mr.
Epperly's yard when I would pass there and Mr. Epperly's kids would join me for
school.
I went down and untied Old Ranger and walked on. I came to a place where
there was a hickory grove in a little flat where the underbrush was thin. I
recollected how Old Ranger liked to go to the hickory groves and tree squirrels. I
led Old Ranger down and tied him close to the trunk of a big hickory tree. I started
to take aim, but Old Ranger started prancing and looking up the tree.
I remembered then hearing Mr. Epperly tell how Old Ranger would do that
when he'd tree a squirrel and Mr. Epperly would raise the gun to shoot, and I could
not fool Old Ranger like that.
Besides, there was too much light and Old Ranger could see me take aim. I
decided to wait for the gloom. Soon as the sun dropped a few more feet behind the
Wilson Ridge, there would be gloom, and maybe Old Ranger would not see so
plainly how I pointed the gun.
While I waited for the gloom, the burning started in my pocket. I took the
one-dollar bill out. I had a feeling there was something nasty about it.
While I thought of that, Old Ranger reared and barked and surged at the cord
leash, and when I looked back out the path I saw Mr. Epperly's three kids, but they
were running away. They had turned to run when Old Ranger barked. I guessed
they had slipped off from their house and followed just to see where I left Old
Ranger.
The thought struck me that they would run back to their house and tell I had
not shot Old Ranger yet, and that would set the folks to worrying again, and I took
aim. I thought I had better fire in their hearing. I took aim at Old Ranger, but I
could not touch the trigger the way he looked at me and tried to speak, so I fired in
the air so the Epperly kids could say they heard the shot.
I stuck the dollar back in my pocket, went down and hugged Old Ranger
around the neck. I knew I would never shoot Old Ranger. I took him and walked
on. I got to the edge of our field. I climbed on the gate and sat a long time and
considered. I tried to think up how I could explain to my mother why I had brought
Old Ranger home with me so that she would not be scared. I could not decide how
I could ever explain with a good face that I had a one-dollar bill in my pocket I had
been given to shoot Old Ranger.
I remembered where I had seen an empty castor-oil bottle at the edge of the
path. It was still there, and I got it, and stuck the one-dollar bill in it, and buried the
bottle in some soft dirt under the corner of the fence.
My mother decided that since I had fired the shot, she would let me keep
Old Ranger for a month, with the community thinking he was dead, but it was the
hardest month I ever spent.
The Epperly kids would not walk with me to school. They would pucker up
to cry when they saw me, and the other kids down at the schoolhouse, they would
say with a sneer, "What did you buy with your dollar bill?"
I could not answer. I could not tell them about the castor-oil bottle under the
fence corner or Old Ranger in our stable; the Epperly kids searched the woods on
both sides of the path to our house, hunting for the body of Old Ranger, but they
would not ask me where I had left him, and other neighbors spoke of how Old
Ranger's great booming voice was missed.
Mrs. Epperly was kind to me. I met her in the road one day, and she told me
how she had scolded the kids for treating me like that, "But," she added, "if it was
to do over, I would not allow it done. The children...Mr. Epperly, too, they're half
crazy."
Then came the happy morning. "You can take Old Ranger home now, Joe,"
my mother said. "Been over a month. No danger now."
I went to the stable, got Old Ranger, and he reared and licked my face. I
shouldered my book strap, and led Old Ranger down the path. I stopped at the
fence corner and got the castor-oil bottle with the one-dollar bill in it. I had a time
trying to hold Old Ranger's mouth shut so I could get in sight of the Epperly house
before he barked.
At the right place where they could see us when they came running to the
front porch, I let Old Ranger have his voice. Old Ranger let go with a great howl
that rolled and rocked across the ridges, and the Epperlys came bounding. Mr. and
Mrs. Epperly and the three kids. They alternated between my neck and Old
Ranger's, and I don't know to this day which of us got the most hugging.
I handed Mr. Epperly the castor-oil bottle.
"Why did you do that?" he said.
"It felt nasty in my pocket," I said.
He tried to make me keep it and when I wouldn't, he just pitched it toward
me and his three kids, and we started for the school-house, feeling rich, with a
whole dollar to spend.

1. What do you know about the disease called "rabies?" How is it
transmitted?
2. Have you ever had a pet that had to be destroyed? If so, why? How did
you feel?
3. How would you expect a person to feel about accepting money for
performing a job or service that was thought necessary but that would cause others
sorrow? Why?
1. mad adj., affected by rabies; rabid.
2. pen up v., to enclose in a pen; to confine in a fenced enclosure.
3. danger period n., an interval of time during which something potentially
harmful or dangerous could occur.
4. fire v., to shoot; to discharge a firearm. 5. nasty adj., disgusting; morally
offensive; dirty.
Cultural Notes:
1. schoolhouse: In rural communities the school was frequently a one-room

structure in which all grades were taught by a single teacher. The older children
helped with the younger ones. The schoolhouse was often painted red. Older
Americans may refer nostalgically to their education in the "little red schoolhouse"
that has come today to stand as a symbol of the free public school system in the
United States.
2. twenty-two rifle: a firearm with a grooved barrel and a caliber of 22
millimeters. It appears that the word rifle was first used among the German
gunsmiths in Pennsylvania who made such firearms in the eighteenth century. In
the hills of Appalachia it would not be unusual for a schoolboy to have a .22 rifle
for hunting squirrels and other small game.
3. hickory grove: The hickory is a North American deciduous tree. It
produces hard, smooth nuts with a small edible kernel. The name is a shortened
form of the seventeenth century pohickery, a term the early Virginia settlers
applied to the native American Indian food powcohicora made from crushed nuts
of the tree. When the first colonists came to the New World, they encountered
many unfamiliar trees, plants, animals, birds and other wildlife. The words we use
for these things today often reflect the colonists' attempts to reproduce the sound of
their Indian names.
4. castor oil bottle: Castor oil is a thick yellowish oil extracted from the
seed of the castor bean plant. The oil, used as a laxative and lubricant, has an
unpleasant taste. In popular folk medicine, a dose of castor oil would be
administered as both a purge and a punishment. If a child complained of a stomach
ache or seemed cranky and unruly, Mother would reach for the castor oil bottle and
force a spoonful down his protesting throat.
The Clearing
Jesse Stuart
Finn and I were pruning the plum trees around our garden when a rock came
cracking among the branches of the tree I was pruning.
"Where did that come from?" I asked Finn, who was on the ground below
piling the branches.
"I don't know," he said.
Then we heard the Hinton boys laughing on the other side of the valley. I
went back to pruning. In less than a minute, a rock hit the limb above my head, and
another rock hit at Finn's feet. Then I came down from the tree. Finn and I started
throwing rocks. In a few minutes, rocks were falling like hailstones around them
and around us. The land was rocky on both sides of the valley, and there were
plenty of rocks to throw.
One of their rocks hit Finn on the foot, and one of our rocks hit the largest
Hinton boy's head.
"Think of it," Finn said. "We fight before we know each other's names!
What will it be as time goes on?"
We fought all afternoon with rocks. At sunset the Hinton boys took off up
the path and over the hill. We went home. When Pa asked why we hadn't finished
pruning the trees, we told him.
"I told you," he said to Mom. "You'll see whether we can live apart!"
"Wait until we get to know each other," Mom said.
"But how are we ever going to know people like them?" Pa asked.
"Oh, something will happen," she replied calmly. "You'll see."
The next day, Mort Hinton was with his boys. They climbed higher on the
hill, cutting the briers and brush and tree branches and stacking them neatly into
piles. Finn and I pruned our trees.
"I'll say one thing for the Hintons," Mom said. "They're good workers."
"When they don't throw rocks," Finn said.
On the fourth day, my guineas flew across the valley where the Hintons
were clearing land.
"Get these guineas back on your side of the valley," Mort Hinton yelled.
"Get 'em back where they belong."
I didn't want to put my guineas in the hen house. But I had to. I knew Mort
Hinton would kill them. I wanted to tell him that they would help his land. They'd
get rid of insects that might destroy his crop. But I was afraid to tell him anything.
A week had passed before my guineas got out and flew across the valley.
"If you don't keep your guineas on your side of the valley," Mort Hinton
hollered to me, "I'll wring their necks."
That night I put my guineas in again. I fixed the hen house so they couldn't
get out and roam the hills as they had always done. While Finn, Pa, and I cleared
land on one side of the valley, the Hintons cleared on the other side.
Though we'd never been close enough to the Hintons to talk with them, and
we didn't want to get that close, we found ourselves trying to do more work than
the four of them. Each day, that early March, rain or sunshine, four Hintons
worked on their side of the valley, and Pa, Finn, and I worked on our side. One day
a Hinton boy hollered at us, "You can't clear as much land as we can."
"Don't answer him," Pa said.
When April came and the Hintons had finished clearing the hill and had
burned the brush, Mort Hinton brought a skinny mule hitched to a plow and started
plowing the new ground. He plowed slowly the first day. The second day my
guineas got out again and flew across the valley to the plowed ground. Mort
Hinton caught two of them. The others flew back home when he tried to catch
them. Then he yelled across to where we were plowing our new ground and told us
what he had done.
"I feel like taking a shotgun and sprinkling him," I said.
"Your guineas were on his land," Mom said. "He told you to keep them off
his land."
Mort Hinton plowed his new ground by working from daylight until dusk,
while the boys carried armloads of roots from the field and stacked them in great
heaps. By the first of May, they had made this ground soil like a garden. Then
came a rainy season in early May, and they carried baskets of tobacco plants3 and
set them in the newly plowed rows.
"They're workers, all right," Pa said.
On a dark night about a week later, I watched a moving light from my
upstairs window. It came from the direction of the Hintons', over the hill and down
into the valley below our house. In a few minutes, I heard foot-steps on the porch.
Then there was a loud knock on our door. I heard Pa get out of bed and open the
door.
"I'm Mort Hinton," a voice said. "My wife sent for your wife."
I heard Mom getting out of bed.
"I'll be ready in a minute," she called out.
Neither Pa nor Mort said another word.
"I'll be back when everything is all right," Mom said as she hurried off.
I watched the lantern fade from sight as Mort Hinton and Mom went down
the path into the deep valley below the house. In two minutes or more, it flashed
into sight again when they reached Hintons' tobacco field. The light moved swiftly
up and over the hill.
The next morning, Pa cooked breakfast for us. He muttered about the
Hintons as he stood near the hot stove frying eggs.
"They are friendly enough when they need something over there," Pa said.
We were ready to sit down to breakfast when Mom came home.
"Dollie Hinton's got a healthy girl baby," were Mom's first words as she sat
down for a cup of coffee.
"What did they name the baby?" Glenna asked.
"They've not named her yet," Mom said "I think they plan to call her Ethel.
They’re tickled to death. Three boys and now a girl!"
"What kind of people are they, anyway?" Pa asked.
"Like other people," Mom said. "They don't have much furniture in their
house. They're working hard to pay for the farm."
"Will they be any better neighbors?" Pa asked.
"I think so," Mom said. "That hill over there is not a fence between us any
longer."
"There's more than a hill between us," I said. "What about my guineas Mort
Hint caught? Did he say anything about 'em I night?"
"And what about the Hinton boy that hit me on the foot with a rock?" Finn
said. "I’d like to meet up with him sometime."
By the time we had finished our breakfast, Mort Hinton was plowing the
young tobacco. His three sons were hoeing the tender plants with long-handled
hoes.
"You'd think Mr. Hinton would sleepy," Mom said. "He didn't go to bed last
night. And the boys slept on the hay in the barn loft."
Pa, Finn, and I didn't have too much sympathy for the Hintons. Through the
dining room window, we could look across the valley and watch Mort keep the
plow moving steadily. We watched his boys dig with their hoes, never looking up
from the ground.
"This will be a dry, sunny day," Pa said. "We'll burn the brush piles on the
rest of our clearing."
We gathered our pitchforks, hoes, and rakes and went to the hill where we
had cleared ground all spring. There were hundreds of brush piles on our twenty
acres of cleared ground. The wind was still. The sun had dried the dew from the
leaves that carpeted the ground between the brush piles.
"It's the right time to burn," Pa said. "I can't feel any wind. The brush has
aged in these piles until it is as dry as powder."
Pa struck a match to the brush pile at the bottom of the clearing. The fire
started with little leaps over the leaf-carpeted ground. Finn, Pa, and I set fire to the
bottom of the clearing until we had a continuous line of fire going up the slope.
Then a wind sprang up from nowhere. And when flames leaped from brush pile to
brush pile, Pa looked at me.
"This is out of control," Pa said. "Grab a hoe and start raking a ring."
"I'm afraid we can't stop it," Finn said. "We'll have to work fast to save the
orchards."
"Run to the house and get Sal and Glenna," Pa yelled.
"Look, Pa," Finn said, pointing down the hill.
Mort Hinton was in front. He was running up the hill. His three sons were
running behind him, each with a hoe across his shoulder.
"It's out of control," Pa shouted to Mort before he reached us.
"We've come to help," Mort said.
"Can we keep it from the orchards?" Pa asked.
"Let's run to the top of the hill and fire against it," Mort said. "I've burnt
hundreds of acres of clearings on hillsides, and I always fire the top first and let it
burn down! I fire the bottom last. Maybe we'll not be too late to save the orchards!"
Mort ran up the hill and we followed. Finn and I didn't speak to his boys,
and they didn't speak to us. But when we started raking a ring side by side, we
started talking to the Hintons. We forgot about the rock fight. Now wasn't the time
to remember it, when flames down under the hill were shooting twenty to thirty
feet high. In no time, we raked the ring across the top of the clearing. And the fire
Mort Hinton set along the ring burned fiercely down the hill and made the ring
wider and wider. Only once did fire blow across the ring, and Pa stopped it then.
As soon as we had this spot under control, we raked a ring down the west
side near the peach orchard. Mort set a line of fire along this ring and let it burn
toward the middle of the clearing. Then we raked a ring on the east side and fired
against the fire that was approaching our plum trees and our house. Soon the
leaping flames met in the clearing. We had the fire under control. Our clearing was
burned clean as a whistle.
"How much do I owe you?" Pa asked Mort Hinton.
"You don't owe me anything," Mort said. "We're just paying you back for
the help your wife gave us."
"Then let's go to the house for dinner," Pa said.
"Some other time," Mort said. "We must go home and see about Dollie and
the baby."
As we went down the hill, Finn and I talked with the Hinton boys about
fishing and wild-bee trees, while Pa and Mort laughed and talked about weather
and crops.
1. What are the characteristics of neighborliness? Name some of the things

that you think make a good neighbor.
2. How do you get to know people who are new to a neighborhood? How do
they get to know you?
3. Do you think a shared crisis or dangerous situation draws people
together? How or how not?
1. clearing n., a plot of land cleared of trees, underbrush and other
obstructions.
2. get to know v., have the opportunity to become acquainted with; succeed
in making friends with.
3. meet up with v., to encounter, come into contact with in opposition.
4. brush n., low bushes, shrubs, roots and branches; a brush pile is brush
heaped together when land is cleared.
5. pay back v., to return a favor or an injury; to do something, either good
or bad, in return.
Cultural Notes
1. the valley: Appalachia (see geographical introduction to this section) is

characterized by low mountains, hills, and deep valleys. The nature of the
topography determines the way people live and the location of their homes.
Individual farms on hillsides can be quite close "as the crow flies" but cut off from
each other across a narrow valley. Sometimes people live up in the valleys, called
"hollows," and the nearest neighbor is over the crest of the hill. Access to these
farms and homes can be difficult, over poor roads or mountain trails, so that
Appalachian families tend to be large, independent, and self-sufficient, relying on
each other for help only in times of crisis and need.
2. guineas: Guinea fowl. The guinea is a domestic bird about the size of a
chicken. It has a rounded body and dark, white spotted feathers. Guineas are raised
both for their meat and their eggs. The name is from the region along the western
coast of Africa from which they were first imported in the 16th century. Guineas
are hard to raise because they easily revert to a half-wild state. In America these
alert and noisy birds are often kept around farms to serve as "watchdogs," as they
squawk loudly whenever they are disturbed.
3. tobacco plants: Tobacco is a major cash crop for many independent
farmers. The plants may be grown successfully under a wide range of climatic and
soil conditions and will often grow where the soil is too poor to grow anything
else. In Appalachia it is customary to burn the fields before planting in order to
clear the land, destroy weeds, and sterilize the soil. The young plants are placed in
hills and require constant cultivation. Farmers in the United States harvest about
715,000 metric tons of tobacco annually. The leading tobacco-producing states are
North Carolina, Kentucky, South Carolina, Virginia, and Tennessee.
4. pitchforks, hoes, and rakes: These farm tools, or versions of them, are
probably familiar in most of the world where hand agriculture is practiced. The
pitchfork is a long handled fork used for lifting large amounts of hay and cut grass;
the hoe has a thin blade set across a long handle and is used for weeding and
turning the soil; the rake, also long-handled, has teeth or prongs at one end for
gathering loose grass, leaves, brush, etc. American agriculture has become so
mechanized that these tools are now used only in small home gardens or on back
country, rural farms where large farm equipment cannot operate.
5. twenty acres: An acre is a measure of land 43,560 square feet or 4,047
square meters. The measure, still used in the United States, is based on an old
English unit equal approximately to the amount of land that could be plowed by a
team of oxen in a day. One of the expectations of the Negro slaves emancipated
during the Civil War, based on a promise made by the northern general William T.
Sherman, was that they would be given "forty acres and a mule" with which to set
up their own farms. Unfortunately, General Sherman was speaking for himself and
not for the federal government, and the promise was never realized.
The Man Who Saw The Flood
Richard Wright
At last the flood waters had receded. A black father, a black mother, and a
black child tramped through muddy fields, leading a tired cow by a thin bit of rope.
They stopped on a hilltop and shifted the bundles on their shoulders. As far as they
could see the ground was covered with flood silt. The little girl lifted a skinny
finger and pointed to a mudcaked cabin.
"Look, Pa! Ain tha our home?"
The man, round-shouldered, clad in blue, ragged overalls, looked with
bewildered eyes. Without moving a muscle, scarcely moving his lips, he said:
"Yeah."
For five minutes they did not speak or move. The flood waters had been
more than eight feet high here. Every tree, blade of grass, and stray stick had its
flood mark; caky, yellow mud. It clung to the ground, cracking thinly here and
there in spider web fashion. Over the stark fields came a gusty spring wind. The
sky was high, blue, full of white clouds and sunshine. Over all hung a first-day
strangeness.
"The henhouse is gone," sighed the woman.
"N the pigpen," sighed the man.
They spoke without bitterness.
"Ah reckon them chickens is all done drowned."
"Yeah." "Miz Flora's house is gone, too," said the little girl.
They looked at a clump of trees where their neighbor's house had stood.
"Lawd!"
"Yuh reckon anybody knows where they is?"
"Hard t tell."
The man walked down the slope and stood uncertainly.
"There wuz a road erlong here somewheres," he said.
But there was no road now. Just a wide sweep of yellow, scalloped silt.
"Look, Tom!" called the woman. "Here's a piece of our gate!"
The gatepost was half buried in the ground. A rusty hinge stood stiff, like a
lonely finger. Tom pried it loose and caught it firmly in his hand. There was
nothing particular he wanted to do with it; he just stood holding it firmly. Finally
he dropped it, looked up, and said:
"C mon. Les go down n see whut we kin do."
Because it sat in a slight depression, the ground about the cabin was soft and
slimy.
"Gimme tha bag o lime, May," he said.
With his shoes sucking in mud, he went slowly around the cabin, spreading
the white lime with thick fingers. When he reached the front again he had a little
left; he shook the bag out on the porch. The fine grains of floating lime flickered in
the sunlight.
"Tha oughta hep some," he said.
"Now, yuh be careful, Sal!" said May.
"Don yuh go n fall down in all this mud, yuh hear?"
"Yessum."
The steps were gone. Tom lifted May and Sally to the porch. They stood a
moment looking at the half-opened door. He had shut it when he left, but somehow
it seemed natural that he should find it open. The planks in the porch floor were
swollen and warped. The cabin had two colors; near the bottom it was a solid
yellow; at the top it was the familiar gray. It looked weird, as though its ghost were
standing beside it.
The cow lowed.
"Tie Pat t the pos on the en of the porch, May.
"May tied the rope slowly, listlessly. When they attempted to open the front
door, it would not budge. It was not until Tom placed his shoulder against it and
gave it a stout shove that it scraped back jerkily. The front room was dark and
silent. The damp smell of flood silt came fresh and sharp to their nostrils. Only
one-half of the upper window was clear, and through it fell a rectangle of dingy
light. The floors swam in ooze. Like a mute warning, a wavering flood mark went
high around the walls of the room. A dresser sat eater-cornered, its drawers and
sides bulging like a bloated corpse. The bed, with the mattress still on it, was like a
giant casket forged of mud. Two smashed chairs lay in a corner, as though huddled
together for protection.
"Let see the kitchen," said Tom.
The stovepipe was gone. But the stove stood in the same place.
"The stove's still good. We kin clean it."
"Yeah."
"But where's the table?"
"Lawd knows."
"It must've washed erway wid the rest of the stuff, Ah reckon."
They opened the back door and looked out. They missed the barn, the
henhouse, and the pigpen.
"Tom, yuh bettah try tha ol pump n see ef any watah's there."
The pump was stiff. Tom threw his weight on the handle and carried it up
and down and no water came. He pumped on. There was a dry hollow cough.
Then yellow water trickled. He caught his breath and kept pumping. The water
flowed white.
"Thank Gawd! We's got some watah."
"Yuh bettah boil it fo yuh use it," he said.
"Ye ah. Ah know."
"Look, Pa! Here's yo ax," called Sally.
Tom took the ax from her. "Yeah. Ah'll need this."
"N here's somethin else," called Sally, digging spoons out of the mud.
"Waal, Ahma git a bucket n start cleanin," said May. "Ain no use in waitin,
cause we's gotta sleep on them floors tonight."
When she was filling the bucket from the pump, Tom called from around the
cabin. "May, look! Ah done foun mah plow!" Proudly he dragged the silt-caked
plow to the pump. "Ah'll wash it n it'll be awright."
"Ahm hongry," said Sally.
"Now, yuh jus wait! Yuh et this mawnin," said May. She turned to Tom.
"Now, whutcha gonna do, Tom?"
He stood looking at the mud-filled fields.
"Yuh goin back t Burgess?"
"Ah reckon Ah have to."
"Whut else kin yuh do?"
"Nothin," he said. "Lawd, but Ah sho hate t start all over wid tha white man.
Ah'd leave here ef Ah could. Ah owes im nigh eight hundred dollahs. N we needs a
boss, grub, seed, n a lot mo other things. Ef we keeps on like this tha white man'll
own us body n soul."
"But, Tom, there ain nothin else t do," she said.
"Ef we try t run erway they'll put us in jail."
"It coulda been worse," she said.
Sally came running from the kitchen. "Pa!"
"Hunh?"
"There' a shelf in the kitchen the flood didn git!"
"Where?"
"Right up over the stove."
"But, chile, ain nothin up there," said May.
"But there's somethin on it," said Sally.
"C mon. Les see."
High and dry, untouched by the flood-water, was a box of matches. And
beside it a half-full sack of Bull Durham tobacco. He took a match from the box
and scratched it on his overalls. It burned to his fingers before he dropped it.
"May!"
"Hunh?"
"Look! Here's ma bacco n some matches!"
She stared unbelievingly. "Lawd!" she breathed.
Tom rolled a cigarette clumsily.
May washed the stove, gathered some sticks, and after some difficulty, made
a fire. The kitchen stove smoked, and their eyes smarted. May put water on to heat
and went into the front room. It was getting dark. From the bundles they took a
kerosene lamp and lit it. Outside Pat lowed longingly into the thickening gloam
and tinkled her cowbell.
"Tha old cow's hongry," said May.
"Ah reckon Ah'll have t be gittin erlong t Burgess."
They stood on the front porch.
"Yuh bettah git on, Tom, fo it gits too dark."
"Yeah."
The wind had stopped blowing. In the east a cluster of stars hung.
"Yuh goin, Tom?"
"Ah reckon A have t."
"Ma, Ah'm hongry," said Sally.
"Wait erwhile, honey. Ma knows yuh's hongry."
Tom threw his cigarette away and sighed.
"Look! Here comes somebody!"
"Thas Mistah Burgess now!"
A mud-caked buggy rolled up. The shaggy horse was splattered all over. Bur
gess leaned his white face out of the buggy and spat.
"Well, I see you're back." "Yessuh."
"How things look?"
"They don look so good, Mistah."
"What seems to be the trouble?"
"Waal. Ah ain got no hoss, no grub, nothin. The only thing Ah got is tha ol
cow there..."
"You owe eight hundred dollahs down at the store, Tom."
"Yessuh, Ah know. But, Mistah Burgess. can't yuh knock somethin off tha,
seein as how Ahm down n out now?"
"You ate that grub, and I got to pay for it, Tom."
"Yessuh, Ah know."
"It's going to be a little tough, Tom. But you got to go through with it. Two
of the boys tried to run away this morning and dodge their debts, and I had to have
the sheriff5 pick em up. I wasn't looking for no trouble out of you, Tom.... The rest
of the families are going back."
Leaning out of the buggy, Burgess waited. In the surrounding stillness the
cowbell tinkled again. Tom stood with his back against the post.
"Yuh got t go on, Tom. We ain't got nothin here," said May.
Tom looked at Burgess.
"Mistah Burgess, Ah don wanna make no trouble. But this is jus too hard.
Ahm worse off now than befo. Ah got to start from scratch."
"Get in the buggy and come with me. I'll stake you with grub. We can talk
over how you can pay it back." Tom said nothing. He rested his back against the
post and looked at the mud-filled fields.
"Well," asked Burgess. "You coming?" Tom said nothing. He got slowly to
the ground and pulled himself into the buggy. May watched them drive off.
"Hurry back, Tom!"
"Awright."
"Ma, tell Pa t bring me some 'lasses," begged Sally.
"Oh, Tom!"
Tom's head came out of the side of the buggy.
"Hunh?"
"Bring some 'lasses!"
"Hunh?"
"Bring some 'lasses for Sal!"
"Awright!"
She watched the buggy disappear over the crest of the muddy hill. Then she
sighed, caught Sally's hand, and turned back into the cabin.
1. List all of the natural disasters that you can think of. Which are the most
devastating? Why?
2. Why do people who have lived through such disasters most often try to
go back and put their lives together again in the same place? What does this say
about the human spirit?
1. flood n., an excessive overflowing of water on land that is normally dry;
inundation. 2. bewildered adj., very confused; puzzled. 3. a first-day strangeness
n. phrase, fig., a sense of something unusual or inexplicable, as might have been
felt on the first day of creation. 4. down and out adj., idiom., destitute; lacking
resources or in the state of having no money. 5. start from scratch v. phrase,
idiom., begin over from the beginning; commence something from a base of
nothing.
Cultural Notes
1. cabin: a small, roughly built house. In the rural South tenant farmers and
sharecroppers may live in these structures and work on the great plantations or
farms for very little wages. They exchange their labor for a piece of land or a share
of the crop they work. When times are hard or when disaster strikes, as in this
story, the tenant may find himself very deeply in debt, unable to attain his dream of
owning his own land.
2. reckon: a "Southernism" meaning to guess or to suppose. Southern
speech spread from Virginia and the Carolinas to Georgia and the cotton lands of
the Gulf States during the nineteenth century, and is now one of the major regional
variations in American English that linguists have correlated with geographical
location and settlement history. Southern speech is generally considered "softer"
and slower than Northern speech, and it contains a number of distinctive words as
well as certain forms of us age that are found only in the South. The assemblage of
differences that characterize this variation are often referred to collectively as a
Southern "drawl."
3. Bull Durham tobacco: a brand of rough cut pipe tobacco. The tobacco
plant is native to the New World. The name comes from the Carib Indian word for
the pipe in which it was smoked. The majority of North American Indian tribes
knew and used to bacco for smoking, chewing, snuffing, or as an offering. Tobacco
was unknown to Euro peans until the first cultivation and exportation was
undertaken at Jamestown Colony, Virginia, in 1612 by the English settler, John
Rolfe, whose wife was the Indian princess, Pocahontas.
4. buggy, see Cultural Notes (no. 5) to The Bedquilt by Dorothy Canfield
Fisher.
5. sheriff: chief law officer of a county. The county sheriff is charged with
keeping the peace and with carrying out court orders. The figure of the sheriff as a
lone, brave figure upholding law and order in a ruthless frontier town has been
romanticized in many Hollywood films. A less well-known stereotype is the small
town Southern sheriff, often portrayed as ignorant, crude, and racially biased.
6. 'lasses: shortened form of molasses, a thick dark syrup that results as a
by-product of sugar refining. Molasses may be used as a sweetener by people who
are too poor to buy refined sugar, but it is also prized in itself for its strong flavor.
It is used in making cakes and candy. A favorite social gathering of young people
in earlier times in Ameri ca was a candy pulling, when molasses taffy candy was
made. Molasses is known as treacle in England. The word probably came into
American English via French melasse or Spanish melassa, from the Latin word for
honey.
The $325 Salvation
Marvin J. Wolf
I stood on tiptoe and handed the 3-by-5 card from the Help Wanted board at
Fairfax High up to the tall, broad-shouldered, ruddy-faced man behind the counter
of Mort's Deli at Farmers Market. He wore a starched chef's hat and a clean white
apron over slacks and a sports shirt, and even before I opened my mouth to speak,
he was frowning and shaking his head.
"This is a tough job for any high school kid," he said. "I need somebody big
and strong."
At 16, I looked younger and was barely 5 feet tall. "I worked last summer
washing dishes in a boys camp," I said. "Near Chicago. I'm not afraid of hot water,
dirty dishes or heavy lifting."
"Florine, come out here a minute," called the tall man. In the kitchen
doorway appeared an elfin presence, his dark skin mottled and wrinkled with age.
He was even shorter than I was. Several long, wispy white hairs sprouted from his
chin. "This is Mr. Joaquin, the chef. He's 80 years old. He needs someone strong
enough to lift great big pots filled with boiling water."
"I can do the job."
"Really, we need someone bigger. You'll find something easier than this,
kid," the tall man said in a kind voice. It was September 1957, and my family had
just arrived in California. Without seniority in the local union, my father, a sheet-
metal worker, was lucky to get work two or three days a week. Our meager savings
were gone, and I, the eldest boy among what would soon be six children, was the
only one able to help. I'd applied at retail stores, but without local references,
shopkeepers were reluctant to let me handle cash. And everyone said I was too
small.
"Tell you what," I said. "Put me to work the rest of the week, and if you
don't like the way I do the job, don't pay me."
The tall man stared at me, then nodded. "I'm Mort Rubin," he said. "What's
your name?"
The patio at Farmers Market, then as now, was a collection of small shops
and about 30 highly individualized restaurants. All used the same crockery and
silverware, retrieved from tables by busboys and returned for washing. At Mort's, a
river of soiled utensils, trays and dishes flowed into my sinks. Huge pots and pans
came off the stove and out of the ovens to be scrubbed. I washed and rinsed and
scoured; by the end of my first after-school shift, sharp pains were shooting up my
heels and lower legs from four hours of standing on concrete without a break.
My father suggested that I would get used to it, but as closing time
approached on Saturday, I was in agony. I would need better shoes if I was to
continue working here, but I had no money and no idea if Mort would pay me for
four days of work. Near the end of the day he called me up front. "How much did
that card at school say this job paid?" he asked.
"Dollar an hour," I murmured. "The minimum wage." I was willing to take
less.
"That's not enough for someone who works as hard as you," said Mort. "You
start at $1.25."
Over the next few weeks I learned a lot about Mort. He was a few years
older than my dad, was from Chicago and had a daughter my age. About 1937,
Mort had joined the National Guard's horse-drawn artillery because he loved
horses. Early in World War II, he was nearly killed in a savage battle in New
Guinea's Owen Stanley Mountains. Recuperating from a terrible head wound, he
was attached to Gen. Douglas MacArthur's personal staff as a military policeman,
where he cultivated an Aussie accent while tracking down GI black marketers.
When things were slow at the deli, he often shared stories from his Army days. But
things were never slow in the kitchen; there was always something to be washed or
swept or scoured.
We were closed on Sundays, and so every Saturday evening, Mort
encouraged me to take home the leftover soup in a huge jar. A rich broth of turkey,
rice and vegetables, it was a meal in itself, a treat for my struggling family. My
father usually picked me up after work on Saturdays because the soup was too
much to lug home on my bike. Then, one Saturday about six weeks after I began
working, my father was hired to hang gutters on a neighbor's house, and I took the
family car.
After work I drove home and parked on 6th Street, a few doors from
Sweetzer Avenue, and, with the warm jar in my arms, crossed the lawn. As I
passed the living room window, I glanced inside--and almost dropped the jar. In
my father's chair--my father's chair! – was a large, heavy bald man. He was cursing
my father, flinging the most obscene words in a voice dripping with contempt. My
brothers and sisters sat like statues. Dad's face was stone; Mom wept.
I crept into the darkened kitchen, carefully set the soup on a counter and
listened through a crack in the swinging door. The bald man wanted to take our
1952 Chevy. Dad offered to pay the three weekly payments that were in arrears,
but the man demanded the entire sum –$325 – or the car.
I had been in Los Angeles just long enough to understand how essential a
car is. I slipped out the door, pushed the Chevy down to the corner, then started the
engine and circled the neighborhood, thinking furiously. Who might have $325?
Who would even consider loaning me such a princely sum?
The only person I could think of was Mort. I drove back to Farmers Market,
rapped on the rear door, and then waited until the window shade went up. I found
myself staring down the barrel of an Army .45. "What do you want?" growled
Mort, lowering the gun but peering behind me into the darkness.
I stammered out my tale: The bald man, his foul cursing, the outrageous
demand. "So, could you possibly loan my father $325?" I finished, realizing how
absurd it sounded.
Mort's eyes bored holes in my face. His cheeks began to purple, and his lips
quivered. I realized that he was still clutching the gun, and took an involuntary step
backward. At that, he smiled. "I'm not going to shoot you," he chuckled, placing
the pistol on his tiny desk. Abruptly he knelt, pried a worn red tile from the floor to
reveal a safe and began to twist the dial.
He counted the money twice, placing it in an old envelope. "This is $325,"
he said. "When school is out this summer, you'll work full time. I'll take back half
your wages until it's repaid."
"Thank you," I said, trembling at this responsibility. "Do you want my father
to come over and sign something?"
Slowly, he shook his head. "No, son. I'm betting on you."
I went in the back door like the lord of the manor, and Dad came rushing
into the kitchen, the bald man on his heels. "Quick! Drive away, take the car
away!" cried my father. I calmly handed the man the soiled envelope. "Count it,
give my father a receipt and get out of our house," I said, a speech I'd rehearsed all
the way home.
That night I was a hero to my family. But the real hero was Mort Rubin, who
not only saved us from certain penury, but also quietly raised my salary every
month or so until, when summer came, I was earning $2.50 an hour, double the
original wage. I worked for Mort until I graduated in 1959 and joined the Army.
We stayed in touch for many decades, but I lost track of Mort several years ago
and don't even know if he's still alive.
But this I know: Mort Rubin made Los Angeles a better place.
Pot Stickers To Go
Roland Goity
Pot Stickers To-Go Most people take life for granted because they don’t
understand its inherent risks. As an actuary of a large insurance firm, Simon
understands these risks. In fact, he understands them far better than he would like.
For instance, at lunchtime, as Simon descends an elevator for the building
lobby, he knows the odds are such that, it being December, at least two others
crammed there with him should be home sick in bed and not dispersing germs like
candy from a beaten piñata. Sure enough, coughs quickly echo in stereo. When the
elevator reopens Simon bursts into the lobby and beelines for the glass exit doors
so rapidly it sounds as if the ghost of Fred Astaire is tap dancing across the
marble.
All Simon wants is a quick bite, some Chinese food from the roach coach he
favors. The line is long, but still worth the wait. Simon hears the portly gentleman
at the window order three egg rolls, two pork buns, a platter of combination chow
mein, and a large Pepsi. The man must weigh over three-hundred pounds and is
well under six-feet. Doesn’t he understand that if his eating habits don’t change
he’s nearly three times more likely to succumb to heart failure than the two men
behind him who are of average build? He’s essentially digging his own grave with
every order.
Ahead of Simon in line are a well dressed trio who work for a consultancy in
his building. One of the men is African-American, the other Caucasian; the
woman’s an Asian-American. All are around 40, Simon’s age. Simon wonders if
the men know the woman will likely outlive them both by a long shot. She could
hit 90 standing on her head. However, after laughing at one of their jokes, she pulls
a cigarette from her purse and lights up. Simon now figures she’ll die before the
white guy does. Even the black fellow might survive her, depending on which zip
codes he chooses to live out his remaining days.
The line moves gradually. Soon Simon walks away from the window with a
small box of pot stickers and some chili oil and soy sauce for dipping. Rather than
return immediately to the office he heads for the little park two blocks away, as
good a place to eat as any. It’s an oasis amid the concrete jungle. Funneling his
way through the swarms of hurried people, Simon gazes up at the surrounding
skyscrapers, not in awe but in disgust. He knows the city is six point three times as
susceptible to a devastating earthquake as similarly populated cities on the other
coast, and the thought puts a metal taste on his tongue. A transit bus leaves a stop,
blowing little dark thunderclouds of exhaust, and it reminds Simon that those who
live and work downtown are about 350 percent more likely to suffer from
respiratory diseases, including asthma, bronchitis, and emphysema. Then he sees a
scarf-wearing woman in the crosswalk as she’s nearly taken out by a red-light
runner, and can’t help but realize how pedestrians in his city get killed or crippled
by speeding vehicles twice as often as they do in the metropolis several counties
over, where the downtown speed limit was recently reduced and where cameras are
installed in every heavily trafficked intersection. The numbers depress, and it pains
Simon to constantly dwell on the world’s dangers. But for some reason, he can’t
help but do so.
With the park still a block away he vents opens the box of pot stickers, the
warm steam rising with the food’s glorious smell. Distracted, Simon misses a sign
directing foot traffic to the other side of the street. He’s now walking into a
construction zone and the sounds of jackhammers and electric saws and beeping
vehicles mute a foreman’s lung-busting warning cry.
Simon steals a bite from a pot sticker, unaware that the chances are 99.44
percent that in three more steps a two-ton steel beam now falling from the clutches
of a construction crane will strike him. He’ll be able to rest his worries once and
for all, as he’s seconds away from pure heaven.
When Monkeys Fly
Sharon Mcgill
Then she said something about flying monkeys. How in the last few weeks,
entire flocks of them had materialized in the sky and descended, unannounced and
inexplicable, onto commuters in Sydney and nomadic tribes in Mongolia and
women washing their feet in Greece.
"Washing their feet?"
"Spider monkeys," she said.
We’d met for dinner at Sushi Sasa. I could never say the name right, but the
sushi was terrific, the restaurant little and tucked away enough to make me seem
like the kind of guy who knew and could afford terrific little tucked-away sushi
places. However, I only knew it because I used to work at the mortgage broker’s
office next door that closed five months ago. I’d hated my job, but I hated losing it
even more.
Dinner would be expensive. It was a blind date, though; I should splurge.
Plus, I found this girl on the Internet. Her profile said she liked chermoya fruit. I
had to look that up.
I said, "I see," because that’s what you say when you have no idea what to
say and you don’t want to sound rude. The pickled ginger in my mouth tasted like
disinfectant.
Within five minutes of our meeting here, the girl had used the words
petrichor and nacreous. I knew these were real words but not what they meant. In
terms of IQ, I estimated she had a 10 point-advantage on me. This could qualify
her for Mensa. Mensa wouldn’t take me, but they said I was close.
"No one wants to report these monkeys because it sounds crazy." A morsel
of eel slipped into her mouth as if inhaled. Her lips looked like the legs of a small,
tropical, frog: fidgety, glossy and bright orange. I would’ve never guessed orange
could work on lips but, with her, it did. It picked up the spirochete pattern on her
dress. She said she worked in advertising.
The waiter brought more sake. The tiny cups made me think of Alice in
Wonderland. Eat me. Drink me. "How do you know these monkeys are real? It
sounds like a story out of the Weekly World News." My mother used to subscribe
to the WWW. I grew up with the hysteria, the weirdness. I still have a photo of Bat
Boy in my wallet.
"I saw pictures. And there are videos, though of dubious quality to be sure."
In the 19th century, suitors would bring lists of topics for discussion on
dates. This was a very good idea I wished I had thought of three hours ago. So I
said, "Those things on your dress look like spirochetes."
She nodded and glanced away, her beautiful, wide-spaced eyes softening as
if I had voiced some true, depressing fact. "What did you want to be when you
grew up?" she asked.
"A phlebotomist. I thought it had to do with robots." This was true except
that mainly, I just liked the sound of the word. I ate a small nest of daikon,
savoring its dental-flossy texture, then plucked the last of the eel with my
chopsticks. I’m very good with chopsticks, and despite it being a non-lucrative
skill, I find a certain pride in it.
"I wanted to be the weather girl." She crossed her arms and squeezed them,
as if cold, producing a subtle, seductive swell upon her chest. "Everyone talks
about the weather. I figured the weather girl would never lack for something to
say."
I noticed a birthmark beneath her eye like a comma, slightly darker than her
skin and visible only in indirect light. "That's true. Everyone talks about the
weather. Even strangers, like in elevators and supermarkets." I wondered if
anything she told me were true. The monkeys were the least of it. Did she truly
work in advertising? Did she honestly love chermoya? Was she actually, like me,
afraid of hypodermics, wicker furniture, and aggressively gregarious people?
"Do you think the monkeys are a meteorological phenomenon?"
"No."
The silence stretched. I dipped the last piece of spider roll into the inky
wasabi/soy sauce puddle on my plate as she tucked back an invisible strand of hair
from her face, the same one she'd been tucking behind her ear all evening. I was in
love with that strand. And with her ear, which brought to mind the word auricle, a
more beautiful, more fitting word. I imagined us watching the sunrise on Mars a
hundred years from now. It was the most hopeful thing I had thought of in, like,
weeks. I hoped she didn't hate me for being awkward and jobless.
"I know it's a lie or hoax or whatever, but—" she blinked, leaned closer, "I
want to believe these monkeys are real."
I nodded. "I lost my job five months ago. I was a mortgage broker, but not
one of the jerks who lied and cheated, made a lot of money and screwed
everybody. I hated my job, and I hate being unemployed. It's like I have no
identity." She stared hard at me. The birthmark beneath her eyes made me pause.
"But then again, sometimes I felt like I was in this airplane heading someplace I
didn't want to go when someone pushed me out."
The orange lips parted. A flush like cumulus clouds came to her cheeks.
Finally, she smiled. I thought about telling her how a few seconds of falling could
be the best ones of your life, but right then it wasn't necessary.
Mr. Sticky
Mo McAuley
No one knew how Mr. Sticky got in the fish tank.

"He's very small," Mum said as she peered at the tiny water snail. "Just a
black dot."
"He'll grow," said Abby and pulled her pajama bottoms up again before she
got into bed. They were always falling down.
In the morning Abby jumped out of bed and switched on the light in her fish
tank.
Gerry, the fat orange goldfish, was dozing inside the stone archway. Jaws
was already awake, swimming along the front of the tank with his white tail
floating and twitching. It took Abby a while to find Mr. Sticky because he was
clinging to the glass near the bottom, right next to the gravel.
At school that day she wrote about the mysterious Mr. Sticky who was so
small you could mistake him for a piece of gravel. Some of the girls in her class
said he seemed an ideal pet for her and kept giggling about it.
That night Abby turned on the light to find Mr. Sticky clinging to the very
tiniest, waviest tip of the pond weed. It was near the water filter so he was bobbing
about in the air bubbles.
"That looks fun," Abby said. She tried to imagine what it must be like to
have to hang on to things all day and decided it was probably very tiring. She fed
the fish then lay on her bed and watched them chase each other round and round
the archway. When they stopped Gerry began nibbling at the pond weed with his
big pouty lips. He sucked Mr. Sticky into his mouth then blew him back out again
in a stream of water. The snail floated down to the bottom of the tank among the
coloured gravel.
"I think he's grown a bit," Abby told her Mum at breakfast the next day.
"Just as well if he's going to be gobbled up like that," her Mum said, trying
to put on her coat and eat toast at the same time.
"But I don't want him to get too big or he won't be cute anymore. Small
things are cute aren't they?"
"Yes they are. But big things can be cute too. Now hurry up, I'm going to
miss my train."
At school that day, Abby drew an elephant. She needed two pieces of
expensive paper to do both ends but the teacher didn't mind because she was
pleased with the drawing and wanted it on the wall. They sellotaped them together,
right across the elephant's middle. In the corner of the picture, Abby wrote her full
name, Abigail, and drew tiny snails for the dots on the 'i's The teacher said that was
very creative.
At the weekend they cleaned out the tank. "There's a lot of algae on the
sides," Mum said. "I'm not sure Mr. Sticky's quite up to the job yet."
They scooped the fish out and put them in a bowl while they emptied some
of the water. Mr. Sticky stayed out of the way, clinging to the glass while Mum
used the special 'vacuum cleaner' to clean the gravel. Abby trimmed the new pieces
of pond weed down to size and scrubbed the archway and the filter tube. Mum
poured new water into the tank.
"Where's Mr. Sticky?" Abby asked.
"On the side," Mum said. She was busy concentrating on the water. "Don't
worry I was careful."
Abby looked on all sides of the tank. There was no sign of the water snail.
"He's probably in the gravel then," her mum said. "Come on let's get this
finished. I've got work to do." She plopped the fish back in the clean water where
they swam round and round, looking puzzled
That evening Abby went up to her bedroom to check the tank. The water had
settled and looked lovely and clear but there was no sign of Mr. Sticky. She lay on
her bed and did some exercises, stretching out her legs and feet and pointing her
toes. Stretching was good for your muscles and made you look tall a model had
said on the TV and she looked enormous. When Abby had finished, she kneeled
down to have another look in the tank but there was still no sign of Mr. Sticky. She
went downstairs.
Her mum was in the study surrounded by papers. She had her glasses on and
her hair was all over the place where she'd been running her hands through it. She
looked impatient when she saw Abby in the doorway and even more impatient
when she heard the bad news.
"He'll turn up." was all she said. "Now off to bed Abby. I've got masses of
work to catch up on."
Abby felt her face go hot and red. It always happened when she was angry or
upset.
"You've hoovered him up haven't you," she said. You were in such a rush
you hoovered him up."
"I have not. I was very careful. But he is extremely small."
"What's wrong with being small?"
"Nothing at all. But it makes things hard to find."
"Or notice," Abby said and ran from the room.
The door to the bedroom opened and Mum's face appeared around the crack.
Abby tried to ignore her but it was hard when she walked over to the bed and sat
next to her. She was holding her glasses in her hand. She waved them at Abby.
"These are my new pair," she said. "Extra powerful, for snail hunting." She
smiled at Abby. Abby tried not to smile back.
"And I've got a magnifying glass," Abby suddenly remembered and rushed
off to find it.
They sat beside each other on the floor. On their knees they shuffled around
the tank, peering into the corners among the big pebbles, at the gravel and the
pondweed.
"Ah ha!" Mum suddenly cried.
"What?" Abby moved her magnifying glass to where her mum was pointing.
There, tucked in the curve of the archway, perfectly hidden against the dark
stone, sat Mr. Sticky. And right next to him was another water snail, even smaller
than him.
"Mrs Sticky!" Abby breathed. "But where did she come from?"
"I'm beginning to suspect the pond weed don't you think?"
They both laughed and climbed into Abby's bed together, cuddling down
under the duvet. It was cozy but a bit of a squeeze.
"Budge up," Mum said, giving Abby a push with her bottom.
"I can't, I'm already on the edge."
"My goodness you've grown then. When did that happen? You could have
put an elephant in here last time we did this."
Abby put her head on her mum's chest and smiled.
Приложение
В поисках кнопки «ПЕРЕВЕСТИ КРАСИВО»
Многие, к сожалению, очень многие, полагают, что перевод – это просто
слова из словаря, расставленные в нужном порядке. Но попадаются и свято
верящие в наличие на клавиатуре волшебной кнопки «ПЕРЕВЕСТИ
КРАСИВО». Еще не сталкивались с такой крайней степенью
неосведомленности о профессии письменного переводчика? Значит, все
впереди. Сначала будет распирать от желания тут же объяснить невежам все
сложности. Потом обижаться перестанете и будете рассказывать, что «места
надо знать, где клавиатуры с такой кнопкой продаются». Мы, переводчики,
не любим, когда к нашему труду относятся пренебрежительно. Но почему-то
сами запросто пренебрегаем общепринятыми нормами.
Как уже сказано, в основе этого пособия – тексты, которые в свое время
переводили студенты в рамках конкурсов художественного перевода. На
каждый оригинал приходится по 15-20 переводов. Вполне закономерно, что
для участников «неподъемными» оказывались одни и те же места. Ошибки
бывали одинаковы, а вот двух одинаково оформленных переводов нам не
попадалось ни разу! Хотя требования мы выдвигали простые и ясные:
полуторный интервал, шрифт Times New Roman, кегль 14, все поля – 2 см,
абзацный отступ – 1,25 см.
Конечно, когда вы начнете работать, редактору будет не так уж сложно
отформатировать текст. Только должен ли он это делать? Не должен. Это
задача переводчика. Мы ведь привыкли мыть руки, приходя с улицы, так
давайте приучимся представлять читателю и заказчику красиво
оформленный и читабельный текст. Зачем их нервировать лишний раз? Тем
более, красивая обертка может скрыть некоторые недостатки: увидит
заказчик перевода, что с точками, запятыми, дефисами, пробелами и
абзацами все в порядке – и возрадуется! И поверит в волшебную кнопку. Или
хотя бы не будет сомневаться, что переводчик умеет пользоваться
клавиатурой и потрудился запомнить несколько сочетаний клавиш.
Шаг 1.
Для начала на панели форматирования отыщем кнопку «¶», которая

включает и отключает скрытые символы форматирования. Очень полезная
вещь. Нет, не раздражает – со временем привыкаешь, и, если скрытые
символы отключены, даже начинаешь скучать. Эти «точечки-кружочки-
стрелочки» помогают следить, как минимум, чтобы не было двойных
пробелов. С ними не поставишь случайно лишний пробел в скобках,
кавычках или перед знаком препинания. На печать скрытые символы не
выводятся, той же кнопкой «¶» легко отключаются.
Шаг 2.
Не будет лишним открыть вкладку «Формат»  «Абзац» и проверить,
чтобы был выставлен нулевой интервал между абзацами.
Да, тексты принято делить на абзацы – давайте этим не пренебрегать.
Только абзацы не нужно «отсчитывать» пробелами – отлично подойдет
кнопка табуляции «Tab». Если все сделано правильно, то в режиме
включенных скрытых символов форматирования будет отображаться
стрелка, а не точки пробелов.
Шаг 3.
Готовы к «высшему пилотажу»? Все знают, что дефис и тире – разные
вещи. Каждый второй читающий подумает: «Ага, а после запятой тире не
хочет ставиться». Раскрываем тайну: тире можно ставить не только нажатием
клавиш «пробел» + «дефис» + «пробел», но и набрав 0150 на цифровой
клавиатуре при нажатой кнопке «Alt».
Шаг 4.
Надоело читать? Разомнемся. Бегом марш к ближайшей полке с
книжками. Так, тянемся к какому-нибудь роману, открываем… Любовными
коллизиями не увлекаемся, а просто смотрим, как оформлена речь
персонажей. Правильно: каждая реплика диалога вводится тире. Кавычки –
изобретение заморское. Нет, кавычки тоже имеют право на существование
при оформлении прямой речи, но, как говорится, всему свое место…
 
“How long have you been watching me?” he mumbles.
– И давно ты за мною наблюдаешь? «Неужели это место реально?»
– бормочет он. спросила она его…
«Мне это снится?», – спросила она…
-Это место настоящее? – спросила
она у него…
Шаг 5.
Любой переводчик знает, что его неотъемлемое право – право
авторское: на перевод. И очень обижается, если кто-то пытается присвоить
плоды его труда. Тем не менее, начинающие переводчики частенько
авторским правом пренебрегают, но не своим, а правом автора произведения.
Как? Да очень просто: вообще забывают указать, кем же написано
художественное произведение. Так нельзя. Как нельзя «терять» название.
Кстати, название произведения имеет смысл размещать по центру страницы.
И никаких точек! Русский и английский – все-таки языки разные, поэтому и
каждое слово заголовка выводить с большой буквы не нужно.
Пожалуй, пока достаточно. Чуть больше внимания к мелочам – и,

глядишь, даже на самой простенькой клавиатуре появится кнопка
«ПЕРЕВЕСТИ КРАСИВО».

Язык

Пособие Бармина Москаленко Скидан

Загружено:

Сведения о документе

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Пособие Бармина Москаленко Скидан

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ

Бармина Е.А., Москаленко О.А., Скидан О.Г.

ПРАКТИКУМ ПО ХУДОЖЕСТВЕННОМУ ПЕРЕВОДУ

Рассмотрено и рекомендовано к печати Учебно-методическим советом

Практикум может быть использован как учебное пособие к

Признайтесь, раздражает, когда друзья-знакомые и всякие двоюродные

You Can Look Now

1. Выполните предпереводческий анализ текста, обратив особое

3. Найдите ближайшее соответствие для реалии Johnny cakes.

5. Подумайте над особенностями передачи живой разговорной речи.

6. Предложите варианты перевода заголовка, обоснуйте свой выбор.

7. Прочитайте текст еще раз. Жирным шрифтом выделены места,

You Can Look Now

Она просыпается и готовит для него завтрак, печёт ему бисквит с

Теперь можешь смотреть

Она просыпается и готовит ему завтрак, печет лепешки с черничным

Теперь можешь смотреть

Она просыпается, делает ему завтрак, готовит лепешку с черничным

Теперь можешь смотреть

Каждый день она просыпается и готовит ему завтрак - кукурузные

«Теперь ты можешь открыть глаза»

Она просыпается и готовит ему завтрак, делает Джонни тортик с

Она встаёт и готовит ему завтрак: пшеничные лепёшки с черничным

Теперь можешь открыть глаза

Теперь можешь посмотреть

Она просыпается и готовит ему завтрак, делает Джонни пирожные с

Можешь снять повязку

Она просыпается, готовит ему завтрак – оладьи с черничным сиропом.

«Теперь можешь смотреть»

Она просыпается и готовит ему завтрак, готовит лепешки с черничным

Очнувшись от крепкого сна, я готовлю легкий завтрак из лепешек с

Она просыпается и готовит оладьи с черничным сиропом ему на завтрак.

Она будит его и готовит завтрак – маисовые лепешки с черничным

Она просыпается утром, и как всегда готовит ему завтрак, печёт

Теперь можешь открыть глаза

Она просыпается и делает ему на завтрак оладьи с черничным сиропом.

Она проснулась и приготовила завтрак для него: сегодня это были

8. Изучите приложение с рекомендациями по грамотному

9. Выполните перевод и оформите его в текстовом редакторе.

1. Что вы думаете о рассказчике: это мужчина или женщина?

2. Что можно сказать об общем «тоне» оригинального текста?

3. В оригинальном тексте достаточно много нелестных и порой

4. Посмотрите в словаре значения слова minister. Какое из значений,

5. На каком ключевом элементе построен весь текст?

Исправьте ошибки, допущенные переводчиками. Подумайте,

6. Что можно сказать о заголовке к тексту? На достижение какого

Богатый словарный запас

Какой заголовок, на ваш взгляд, точнее всего передает авторский

Much Ado About Mom

A sweltering eighty-five degrees and ninety-percent humidity, have made this

1. Прокомментируйте взаимоотношения матери и дочери в

2. Знакомо ли вам понятие «эмоциональный шантаж»? Кто в

3. В какой шкале дана температура воздуха в тексте (eighty-five

4. Следующее предложение построено на антитезе: Then

5. Предложите варианты перевода следующих метафорических

6. Прокомментируйте обоснованность и уместность переводческих

7. Найдите в тексте другие фрагменты с описанием внешности

8. Прокомментируйте особенности синтаксиса в данном рассказе.

9. Посмотрите в словаре значение слова to visit, обращая внимание

11. Выполните перевод текста и оформите его в текстовом

1. По какому принципу построен данный рассказ?

2. Какова основная идея этого произведения? За счет каких средств