Даниэль Эпштей н. О философии Левинаса.

Встреча с
Хай деггером. 17 мая 2022
https://www.youtube.com/watch?v=MKhCbdVNlvM

Я выложил третью часть нашего урока по видеоролику Левинаса, совершенно замечательный

текст. В конце выступает Даниэль Эпштейн, тот самый, чью книгу мы сейчас учим. Он говорит: «мы
конечно понимаем, что все, что говорит Левинас относительно арабо-израильского конфликта, это
утопия». Но утопия – это тоже важно. Такая идея. Это утопия? Да, но утопия тоже важна.

Итак, мы вчера находились на разделе «Восторг или совершеннолетие». Немножечко начали

говорить о том, что иудаизм поднимается над мнимой сакральностью. Сакральность – это
примитивно. Там очень важно понять, у Эпштейна дальше говорится об этом, он приводит
замечательный ворт рабби Нахмана:

«Всю свою жизнь я провел среди мудрецов и не нашел ничего лучше, чем молчать».

Естественно, все знают эту фразу. Он приводит Рабби Нахмана, который дает этой фразе
совершенно удивительное толкование. Там есть глава про феноменологию, которую читать
совершенно невозможно, он пытается объяснить, что такое феноменология. Я после этого залез в
википедию и начал смотреть, как там определяется феноменология. Я понял, что дело
запутанное. Кто хочет, пусть зайдет в википедию и попробует понять оттуда.

Поэтому главу про феноменологию мы пропустим, а вот главу про встречу с Хайдеггером мы
возьмем, и тут есть очень красивый ворт из Рабби Нахмана.

Итак, Эпштейн, встреча с Хайдеггером.

Еврейская философия всегда развивалась в диалоге с нееврейской философией, которая,

собственно, называется философией. Философия Рамбама – прекрасный образец диалога с
Аристотелем. Рамбам называет его «рош а-философим», главой всех философов.

Авраам называется главой всех верующих. По-видимому, как калька, Рамбам говорит: Аристотель
называется главой всех философов.

Еврейский мыслитель должен слышать не только Тору Израиля и его веру, но также и другого,
грека, который говорит от имени логоса, разума, который есть наследие всех людей. Это
отношение к другому, который говорит на другом языке и использует другие способы
доказательства, не такие, как у мудрецов Израиля. Это требует открытости, духовной зрелости и
критического взгляда. Это требует также скромности.

Это, как известно, качество Моше Рабейну, и также качество Рамбама. И так он пишет в начале
своего комментария на «Пиркей Авот»:

Знай, что вещи, которые я скажу в этих главах, и то, что придет из комментария, это не мои
открытия, это не то, что я открыл, и это не то, что я придумал. Это собрано из слов мудрецов, в
толкованиях, мидрашей Талмуда и других. И также из слов философов, старых и новых, и из
сочинений многих людей. Слушай истину от того, кто ее говорит.
Рамбам говорит: я опираюсь не только на еврейские источники, и это нормально. Это объясняет
также отношение еврейских философов к общей культуре в новое время.

Герман Коэн, перед тем как он написал «Религия разума из источников иудаизма»… Тоже текст,
который я пытался читать, но поднял руки. Илья Дворкин, большой исследователь Германа Коэна,
если кому-то интересно, зайдите на его страницу.

Герман Коэн, перед тем как написать «Религия разума из еврейских источников», какой-то
наверно контакт с кантианством, иудаизмом, он был известен как самый глубокий комментатор
Эммануэля Канта. Он был неокантеанец. Самый великий неокантеанец. Перед тем, как он стал
учителем еврейской молодежи подобно Розенцвайгу. Большую часть жизни он провел в
классической философии. К концу жизни он обратился к еврейской философии и подобно этому
Розенцвайг. Значительная часть его жизни была посвящена общей философии.

Розенцвайг, за много лет до того, как он написал «Звезду избавления», он написал свои тезисы
на «Гегель и государство» и глубоко изучал Шеллинга. Я не имею в виду говорить здесь о
взаимном влиянии различных культур. Но мне важно подчеркнуть, что еврейская философия –
это всегда был диалог с тем, что находится за пределами ее духовной области.

При всем том, что мы говорим, что Ханука – это победа над греками, но Талмуд – это постоянный
диалог с греками, с римлянами.

Сам Левинас – не исключение. Он не развил свое учение в Литве, но только после того, как
оставил свою страну, свою родину, дом своего отца, переехал во Францию, оттуда в Германию.

В этой главе я хочу заниматься встречей, которая определила его будущее, подобно тому, как
это было определяющей встречей для многих молодых евреев его поколения – встреча между
ним и Хайдеггером. Об этой встрече Левинас рассказывает в своем интервью с Филиппом Немо.
Я открыл «Бытие и время», которое читали люди вокруг меня. Я очень быстро преисполнился
величайшего уважения к этой книге. Это одна из самых замечательных книг в истории
философии. Я говорю это после многих лет того, что я размышлял об этом. Это одна из самых
лучших книг из 4-5 книг.

Я честно нашел это «Бытие и время» Хайдеггера по-русски и попытался читать. Ничего не понял
совершенно. Это абсолютно закрытая книга для меня оказалась. Так же, как и Бубер «Я и ты», там
тоже непонятные слова. Есть книги, которые открываются, а есть книги, которые не открываются,
отрываются потом, не знаю. Он говорит: я прочитал «Бытие и время» и сказал вау. До сих пор он
говорит: «Я до сих пор говорю: это величайшая книга». Причем это он уже говорит после нацизма,
после всего. Он дальше будет это говорить.

Левинас не был единственным еврейским студентом, который наполнился воодушевления

относительно автора книги «Бытие и время». Подобно ему был Ханс Юнас, который приехал в
Соединенные Штаты, прославился там своими книгами «Феноменология жизни» и «Принцип
ответственности». Ханна Арендт, которая написала книги о тоталитаризме и о кризисе культуры.
Карл Левит, который писал про Гегеля и Ницше, про нигилизм в современной культуре. Лео
Штраус, который сегодня считается величайшим мыслителем в области политической
философии. Герберт Маркус, который от Хайдеггера пошел в марксизм и стал типа гуру для
американских студентов во время революции 1968 года.
То есть вокруг Хайдеггера образовалась достаточно интересная еврейская компания. Это очень
непонятно для тех, кто обвиняет его в антисемитизме. Тем не менее, все евреи были там.

Молодой Левинас участвовал в семинаре Хайдеггера и был приглашен на известную встречу

между Хайдеггером и другим неокантианским философом Кассирером.

Мы описывали эту встречу в одном из уроков, которая произошла в 1929 году в Давосе.

Встреча была символической. Кассирер – гуманист, просветитель, благородный аристократ.

Хайдеггер – маленький, низкий, одетый в какую-то спортивную одежду, черные горящие глаза,
он излучает какую-то тайную энергию. И он предлагает новый путь для философского
исследования. Путь, который не начинается с понятия науки, а идет от человеческой жизни, как
события, в котором раскрывается то, что называется бытие.

Кто хочет понять, что пишет Хайдеггер, это википедия в руки, гугл в помощь. Я не могу сказать, что
понял, но чуть-чуть почитал. Но мало для того, чтобы сказать что-то конкретное.

Встреча в Далласе, так же как семинар во Фрайбурге, оставил нестираемое впечатление на

Левинаса. Когда он вернулся во Францию, он написал диссертацию про «торат а истаклут»,
учение об интуиции в феноменологии Гуссерля.

«Истаклут» буквально означает взгляд. Учение о взгляде (интуиции).

Что мне это напоминает? Напоминает Давида Назира, которого мы тоже пытались читать когда-
то. Который говорит об этом же, что взгляд и интуиция – это примерно одно и то же.

Он пишет в предисловии к этой диссертации: соответственно нашей цели мы не откажемся от

того, чтобы обдумывать также проблемы, которые поднимают философа из учеников Гуссерля.
Особенно, если ты господин Мартин Хайдеггер. Его влияние ощущается в этой книге.

Он говорит: я пишу диссертацию под влиянием, под настроением Хайдеггера.

Левинас вернулся из Фрайбурга как феноменолог. И таким он остался всю свою жизнь. Но
феноменология тогда стояла од знаком вопроса, под знаком спора между Гуссерлем и
Хайдеггером.

Само понятие феноменологии был предметом спора между Гуссерлем и Хайдеггером. Левинас
ближе себя чувствовал к Хайдеггеру.

Дальше приводится замечательная цитата из Рабби Нахмана. На мой взгляд, очень важная цитата.
Собственно, как мы сюда попали.

Я хочу напомнить то, что написано в «Пиркей Авот», глава первая, мишна 14-я:

«Все мои дни я рос среди мудрецов. И не нашел ничего лучше молчания. И не толкование
главное, а действие. И каждый, кто говорит слишком много, приводит к греху».

Мишна «Пиркей Авот», сейчас все читают «Пиркей Авот» после Песаха, читают «Пиркей Авот» по
субботам.

Еще раз. «Все свои дни я рос среди мудрецов, и не нашел ничего лучше, чем молчать, и не
толкование главное, а действие, и каждый, кто говорит слишком много, это приводит к греху».
Эта мишна может служить ключом ко всей истории сложных и болезненных отношений
Левинаса и Хайдеггера. Я хочу прокомментировать начало этой фразы.

«Всю мою жизнь я рос среди мудрецов». Соответственно тому, что говорит Рабби Нахман, в
Ликутей Моаран 64.4, «посредством спора между ними, и каждый из них тянет в другую
сторону, через это становится между ними.

Что значит «я рос среди мудрецов»? Между мудрецов = между их споров.

Посредством спора между ними и каждый тянет в свою сторону, через это происходит
«бейнегем», «между ними». Аспект пустого пространства. И в этом пустом пространстве
творится мир.

Фантастическая фраза. Он дальше чуть-чуть объясняет.

Спор мудрецов создает пустое пространство, место. И в этом пустом пространстве творится мир.

Что это значит? Когда человек видит различные точки зрения, между этими точками зрения он
может сформировать свой собственный мир.

Развитие человека подобно творению мира. Он так же, как мир, нуждается в пространстве.

«Жизненное пространство». Мы любим эту фразу. Ему требуется для роста место, пустое
пространство. Где найти это пустое пространство? Среди мудрецов, между мудрецов. Когда этот
тянет в одну сторону, а этот тянет в другую сторону - вот тогда человек чувствует, что у него есть
пространство, где жить, где расти.

Ученик должен тогда молчать и слушать, пока не найдет самого себя.

Когда ученик слышит два мнения, это формирует ему место для роста. И тогда он должен слушать
оба мнения, пока он не найдет внутри себя, где на самом деле он находится. Потрясающие слова.

Отсюда мы учим, что если учить только одно мнение, это вообще не бейт-мидраш, там нет места
для роста, некуда расти.

Я как-то рассказывал, у меня есть книжка на иврите, называется «Нерационально…», забыл конец
названия. Он приводит такую идею: человек приходит в магазин, хочет купить, скажем, чайник.
Если в магазине будет только один чайник, он посмотри и уйдет. В магазине должно быть хотя бы
два чайника, похожих друг на друга, но один дороже, другой дешевле. Когда у человека есть
выбор, когда он чувствует, что у него есть выбор, тогда он пойдет и купит. Он говорит о том, что
это такой торговый принцип, который все хорошие продавцы знают. Если ты хочешь, чтобы
человек купил, то поставь два варианта, как минимум: один хуже, один лучше, один дороже,
другой дешевле. И дальше там целое рассуждение: какой он на самом деле хочет продать, где
там есть максимальный навар и так далее. Основная идея: когда есть возможность выбора, тогда
идет торговля.

То же самое здесь. В бейт-мидраше должны звучать два мнения. Если нет двух мнений, нет места
для роста. Это, конечно, совершенно фантастика, для меня, по крайней мере.

К чему я привел эту фразу? К тому, что мы сейчас читаем Левинаса, который резкий противник
мистицизма, и говорит, что это уничтожает человеческую свободу, что это идолопоклонство, что
это примитивная религия и так далее. «Всю свою жизнь я рос среди мудрецов». Есть Левинас, и
есть Рабби Нахман. Мы совершенно не обязаны сводить Рабби Нахмана к Левинасу. И мы
совершенно не обязаны сводить Левинаса к Рабби Нахману. Что мы должны? Расти среди
мудрецов. Собственно, ради этого я привел данную фразу.

Всю свою жизнь Левинас находился между мудрецов. Между Гуссерлем, который представлял
требования жесткого разума, либеральную традицию, независимость духа и демократические
ценности. И, прежде всего, ответственность философа за общество.

Гуссерль – философ-либерал, независимый, демократичный, ответственный за общество.

И Хайдеггер, который слышит голос бытия, который выражается в языке и песне, в

предшествующей Сократу философии, в корнях греческих и немецких слов и в произведениях
искусства.

Между этими двумя он растет.

Жак Дерида использует статью Левинаса, которая называется «Писание и различие», чтобы в
одном примере объяснить, что представляет собой творчество Левинаса. Он говорит, что
философ пишет по длине трещин, которые он обнаруживает в философском дискурсе, от
отрицания к отрицанию.

Философ находится в трещинах между философскими позициями. По-видимому, это про

Левинаса.

Собственный путь Левинаса – не по принципу «или - или». Но по принципу «не это и также не
это».

Поскольку рав Ицхак Гинзбург – это тоже принцип «не это и тоже не это», от отсюда мы
понимаем, какая связь между равом Ицхаком и Левинасом.

Поэтическая метафора, которая характерна для его стиля, она выражает в философском
дискурсе невозможный выбор между Гуссерлем и Хайдеггером, который Левинас отвергает.
Как будто бы рана в самой речи.

Не очень понятно. Он поднимается над обоими этими учителями. И при всем великом уважении
молодого Левинаса к Хайдеггеру - известно, что он хотел также написать о нем книгу, и начал ее
писать. И как же было велико его потрясение, когда он услышал в 1933-м году что он стал
воодушевленным поклонником нацизма, нацистской партии, и произносил восторженные речи в
качестве ректора университета во Фрайбурге в пользу Гитлера, чтобы его выбрали канцлером.

Когда Левинаса спросили о его поддержке Хайдеггера, о том, что Хайдеггер поддерживал
национал-социализм, он сказал: это самая черная часть в моих мыслях о Хайдеггере. И это
невозможно забыть. Может быть, Хайдеггер чувствовал, что его мир разрушается, но хотя бы на
1 секунду он поверил Гитлеру. Левит свидетельствует, что это была очень длинная секундочка
(его поддержка гитлеризма).

«Я помню его твердый голос, когда он слушал Гитлера, выступающего по радио». И тем не
менее, много лет после Катастрофы Левинас говорит, что книга «Бытие и время» - одна из
самых замечательных книг, среди 4-5 других книг: «Фейдон» Платона, «Критика разума» Канта,
«Феноменология» Гегеля и «Прямые данные сознания??» Бергсона.
Невозможно простить и невозможно забыть.

Чисто психологически это все интересно. Портрет отношения учителя и ученика. Тот ученик,
который не спорит со своим учителем… это тема, о которой любит говорить Рав Ицхак Гинзбург.
Если ученик не спорит с учителем, он еще не ученик.

Мы знаем массу таких историй в хасидизме. Мы знаем массу таких историй. Юнг и Фройд. Думаю,
все читали историю их отношений, он почитал Фройда как своего отца. И тем не менее, он уходит,
находится в какой-то жуткой депрессии несколько лет. Все знают, это описывается. И, тем не
менее, это главное качество ученика - слушать истину внутри себя. То есть, «А что я об этом
думаю». На самом деле, может быть, это самое главное, чему учитель может научить ученика, это
– слушай свой внутренний голос: «А что я об этом думаю».

Я очень люблю приводить историю Алтер Ребе. Алтер Ребе сидит в тюрьме. К нему приходит
товарищ министра, так это называли, который был очень грамотный, подкованный, читал Танах в
оригинале. И услышал, что есть такой удивительный преступник в Петропавловской крепости. Он
пришел к нему побеседовать. Он приходит и говорит: «Ребе, объясните мне, что значит: «И сказал
ему: где ты?» Ребе ему объясняет то, что пишет Раши. Отвечает ему товарищ министра: «Что
пишет Раши, я знаю. Я хочу услышать, что Ребе говорит». Не знаю, в свое время запала в меня эта
фраза. «То, что пишет Раши, я в курсе, читал. Что ты говоришь на эту тему?»

Вот это вот качество. Это все, что на самом деле требуется в отношении учителя и ученика. Есть
другая фраза, которая говорит: «Настоящий Ребе делает своего хасида двигающимся». Учит его
ходить. В отличие от ангелов, которые называются «стоящими», никуда не идущими. Та же самая
идея. В этом вся история хасидизма. Это споры между учителями и учениками, которые были
самые близкие ученики, и они же выступали против. Почему? Потому что сущность человека, она
уникальна. И задача учителя – разбудить его собственную сущность. И в результате, да, он оставит
своего учителя, потому что так.

Я когда-то слышал от Рава Гинзбурга, что как-то реб Ошер сказал им: «Я знаю, что все вы уйдете от
меня». Почему? Когда раскрывается что-то внутреннее в человеке, он должен оставить своего
учителя. «Поэтому человек оставит своего отца и свою мать» и так далее. Это процесс развития.
Благодаря этому есть развитие. Это смысл «всю свою жизнь я рос среди мудрецов». При всей
конфликтности, при всей боли роста, тем не менее, так устроен мир.

Кто был Хайдеггер? И кем он был? Левинас говорит: нацизм Хайдеггера. Невозможно простить.
И невозможно забыть.

Кто такой был Хайдеггер и кем он был для Левинаса? На первый вопрос ответить невозможно.

Прекрасный ответ. «На первый вопрос я не берусь отвечать, кто такой был Хайдеггер».

Хайдеггер, который умер в 1976 году, оставил после себя больше 60-ти книг. Каждая из них –
это вызов даже для человека, который владеет философской литературой, который
ориентируется в философской литературе, от досократиков и до Киркегора и Ницше.

Его книги – это интеллектуальный вызов. Еще раз говорю, я открыл «Бытие и время» и ничего не
понял. Какие-то бессвязные фразы. Закрыл и сказал: хватит.

На его книги написаны тысячи книг на всех языках, десятки тысяч статей. Не только Левинас
зависит от Хайдеггера. Очень большая часть современной философии зависит от Хайдеггера. Во
Франции это Сартр, Дерида, Бланшо. В Германии это Гадамер. В Штатах это Капуто и Салес. И
многие другие. Все они непонятны без Хайдеггера. Дискуссия вокруг его политического участия
и деятельности ради нацизма в 1933 году, и потом он уходит из ректората в 34-м, и молчит
после Катастрофы, это тоже тема многих книг.

И тем не менее, невозможно всерьез говорить о втором вопросе без того, чтобы понять место
Хайдеггера в той глобальной истории, которая называется «Феноменология». Начнем со
следующего замечания. Люди, которые не являются профессиональными философами,
думают, что спор между философами – это просто придуманные ими проблемы. Люди,
оторванные от реальности, которые придумывают себе проблемы. Так они смотрят на
философов. Такое ощущение также способствует тому, что многие люди не хотят заниматься
философией. Это не лишено оснований.

Платон пишет об этом, когда он упоминает в книге ??, следующую историю, следующий
анекдот: Был какой-то философ, звали его Талес. Он углублялся в математику.

Тхуна – это может быть математика, может быть геометрия или что-то еще.

И он смотрел наверх.

Тхуна – это тоже может быть движение звезд.

Он упал в яму. И таркийская служанка начала над ним смеяться, что он пытается понять, что на
небесах, и не знает, что находится под его ногами.

Философ, отрывающийся от реальности, это нормально. Известная проблема.

И Платон продолжает: эта шутка релевантна для всех, кто посвящает свою жизнь философии.

Известная проблема.

Кроме того, что Платон говорит, и того вывода, что он из этого делает, есть в этом ироническое
выражение, ощущение, которое есть среди философов, и также предупреждение о том, что
философы могут споткнуться, когда они пытаются принять участие в «риэл политик».

Что происходит, когда раввины пытаются говорить политикам, как они должны себя вести? К
сожалению, мы наблюдаем это у нас здесь, в Израиле. И это полное безумие. Но оказывается,
еще Платон об этом знал.

Я упомяну это снова, когда буду говорить о политике, о политических воззрениях Хайдеггера.
Но вопрос: или эта шутка представляет всю истину? Была когда-либо какая-то большая
философия, которая развилась бы без какой-то связи с проблемами действительности,
проблемами настоящего? Начиная, собственно, от платоновской философии, которая пришла,
чтобы решить совершенно определенную политическую проблему афинян. О ней он пишет в
книге «Политея» и в книге «Хуким», «Законы».

Настоящая философия всегда растет на почве какого-то контекста. Как мы сегодня с Пашей
рассуждали, не бывает бесконтекстной философии.

Феноменология – это также система, которая не родилась в пустом пространстве или в мозгу у
Гуссерля. Но, как всегда, Левинас говорил: это открытая методика, и цель ее – это возвращение
сознания к самому себе.
Что такое феноменология – мы пропустим для ясности.

Размышление сознания о самом себе.

Если кто-то может в двух словах объяснить, что такое феноменология?

Для того, чтобы лучше понять себя и лучше бороться с тяжелыми духовными проблемами,
которые настигли Европу в XX веке.

Я слышу из этого абзаца, что феноменология – это что-то вроде теории познания. Сознание
пытается понять, как оно работает, для того, чтобы понять, какие встроенные баги есть в
механизме нашего мышления.

Комментарий Паши:

- Замечательное описание феноменологии. Да, на самом деле, это опыт, но и суждение об

опыте, который стоит в начале всего. И опыт, и суждение об опыте. Феноменология, с
философской точки зрения.

- Но я тут слышу, что это суждение о сознании. То есть, сознание пытается понять, как оно
устроено?

- И это все происходит от опыта сознания.

- Оно отталкивается от опыта, да.

- Да, то есть не существует каких-то предпосылок, но, наоборот, опыт сознания дает
возможность измениться самому процессу сознания.

- Понятно, что оно должно сталкиваться с каким-то опытом.

Так или иначе, дело ясное, что дело темное. Главу про феноменологию я пропустил. Википедия
вам в руки.

Какая была тяжелая духовная проблема в начале XX века?

Другими словами, умные люди в начале XX века уже чувствовали, что что-то произойдет. Что
фашизм, тоталитаризм – это не случайность, это логика развития цивилизации. И Гуссерль это
чувствует, и Хайдеггер тоже это чувствует. Они попытаются найти какой-то ответ. Но я не уверен,
что ответ найден.

В чем состоит проблема? Почему сознание должно вернуться к себе? В чем состоит духовная
проблема, которая должны быть решена посредством этого возврата? Как сознание способно
решить эту проблему?

Скажем для начала, что возвращение сознания к самому себе – это задача, которую
современная философия взяла на себя в XVII веке, начиная с философии французского
философа Рене Декарта. Декарт искал корень и основу для любого познания мира и
существования и бытия. И он нашел, что корень находится внутри него самого.
Неопровержимая несомненность: «я мыслю значит, я существую». Тем самым Декарт
определил путь современной философии как философии, базирующейся на сознании. То есть,
что человек задумывается о самом себе и что человеческое сознание – это источник всякой
несомненности, всякой уверенности.

Единственное, что я могу утверждать в точности, это то, что я мыслю, я поэтому существую.

Новое направление, которое Декарт дал философии, не только теоретическое. Он считал, что
это укрепление статуса и силы сознания, поможет влиянию человека на мир. Посредством
достижения в области сознания человек превратится, как говорит Декарт, в хозяина над
природой.

Чем больше человек познает себя, так это можно понять, тем больше он может управлять миром
вокруг себя. В качестве заметки на полях, рав Ицхак Гинзбург является одним из самых резких
оппонентов этой идеи. Для него идея «познай себя» кажется почти «Авода Зара»
(идолопоклонство). Но мы не обязаны с ним соглашаться, как было сказано выше, просто
говорим, что есть разное мнение. Он против Дерева Познания и так далее. И не дай Б-г
погружаться в познание.

Но Декарт так не считает. И Гегель считает так же, как Декарт. Он описывает мировую историю
как историю развития сознания, или как достижение сознанием самосознания.

Развитие мировой истории в сторону самосознания.

Карл Маркс считает так же, когда он говорит о самосознании пролетариата как условие
революции.

Другими словами, развитие человека идет в сторону развития самосознания. Я всегда на эту тему
люблю приводить цитату из Рабби Нахмана: «Когда есть суд внизу, нет суда наверху». На мой
взгляд, речь идет о том же самом, суд внизу – это самосознание. Чем больше развивается
самосознание, тем меньше требуется какой-то внешний авторитет. И поэтому все религиозные
концепции, которые развивались, существовали до начала XVII века, устарели. Они опасны для
эпохи развившегося сознания. Это то, что люди чаще всего не хотят понимать.

Вчера говорили про «орков». Понятно, что «орка» человек должен искать, прежде всего, внутри
самого себя. И может это ответ: когда человек уже живет в мире развившегося самосознания, то
внешнее сознание, которое навязывает ему классическая религиозность, совершенно разрушает
его душу.

Если выражаться на языке техническом: есть такое понятие «позитивная обратная связь», которая,
как известно, разрушительна. Я когда-то учился в Институте Связи, интересовался радиотехникой,
строил какой-то приемник. Есть такое понятие «позитивная обратная связь». Когда человек
накручивает себя, накручивает себя, накручивает себя, пока он не взрывается, не разрушается. Это
проблема именно развитого сознания.

Когда есть неразвитое сознание и человеку говорят: «Ты согрешил» - то все нормально, все
работает. Но когда человек уже в состоянии развитого самосознания, и ему начинают
рассказывать о том, какой он грешник, тут включается этот контур самосознания,
самонакручивания, пока человек не выходит из себя и не взрывается.

Мы сегодня дискутировали с Сашей Фейгиным на эту тему, я говорю: я с большим подозрением

отношусь к древним религиозным книгам. Поскольку современное сознание… Современные
книги, современные учителя, обращенные к нашему поколению, вводят то, что называется
«отрицательная обратная связь», которая означает устойчивость.

Если почитать того же Штейнзальца и так далее, как-то на днях об этом говорили, они все делают
отрицательную обратную связь. Они говорят: успокойся насчет каких-то «грехов» или насчет
каких-то «проблем», наоборот, прикрути звук голоса вины. Это все связано с развитием сознания,
самосознания. Чем выше самосознание, тем легче человек накручивается. Тем легче он входит в
резонанс, что называется, разрушается. Поэтому надо быть осторожными.

Человек может превратиться в орка, это один из способов превращения человека в орка. Когда
чувство вины или чувство страха, которое накладывается на высокий уровень самосознания,
разрушает человека. Это проблема интеллигенции, конечно. Это не проблема пролетариата.

Это было лирическое отступление.

Так или иначе. И Гегель и Декарт считают, что магистральный путь развития – это развитие
сознания, приходящего к самосознанию. Так же считает Маркс, он говорит о самосознании
пролетариата, как условии революции.

Люди, которые начинают сознавать свое социально-экономическое положение, способны его

изменить.

В этом смысле кто такой раб? У раба нет самосознания. Оно у него отключено или еще не
пробудилось. Как только просыпается самосознание, он уже перестает быть рабом, он начинает
кричать и так далее.

Это была также надежда Гуссерля. Хотя он очень далек от каких-то революционных идей, тем
не менее, он считал, что изменение отношения сознания к самому себе и принятие
ответственности за его деятельность, то есть контроль над сознанием внутренне - это то, что
может излечить проблемы Европы, которая в начале 30-х годов XX века оказалась на грани
пропасти.

Проблема Европы 30-х годов – это проблема самосознания. Развитие человечества – это развитие
самосознания. Мы говорим, и повторяем еще раз, что Тора дана 3000 с чем-то лет назад
обществу, лишенному совершенно самосознания. И даже христианство, которому 2000 лет, оно
тоже ориентировано на человечество, почти лишенное самосознания. В XVII веке начался резкий
рост самосознания, который, собственно, и означает Мошиаха. Мошиах – это самосознание. И
поэтому нужна новая религия, новый подход, новая Тора. А мы продолжаем сидеть со старой
Торой. А старая Тора превращает нас в «орков», не дай Б-г. Как раз тех, кто это воспринимает
всерьез. Многие люди не воспринимают это всерьез. Для них Тора – это какая-то культура. А вот
тех, кто воспринимают всерьез и берут старую Тору, которая ориентирована на людей, лишенных
самосознания, она превращает их в орков.

Резюме

Проблема Европы 30-х годов – это проблема самосознания. Развитие человечества – это развитие
самосознания. Тора дана более 3000 лет назад обществу, лишенному совершенно самосознания.
И даже христианство, которому 2000 лет, тоже ориентировано на человечество, лишенное
самосознания. В XVII веке начался резкий рост самосознания, который, собственно, и означает
Мошиаха. Мошиах – это самосознание. И поэтому нужна новая религия, новый подход, новая
Тора. А мы продолжаем сидеть со старой Торой, которая превращает нас в орков, не дай Б-г. По
крайней мере, тех, кто это воспринимает всерьез. Многие люди не воспринимают это всерьез, для
них Тора – это какая-то культура. А вот тех, кто воспринимает ее всерьез, берет старую Тору,
которая ориентирована на людей, лишенных самосознания, тех она превращает в орков.