Е.

Зинкевич

К вопросу о возникновении оперативных учётов, как базового

условия борьбы с преступностью

В истории возникновения и формирования полицейских оперативных

учетов имеется два особо значимых исторических события.
Первое. Уничтожение полицейских архивов в период с февраля по
март 1917 года. Россия.
Лурье Ф.М. приводя высказывания современников пишет:
- публицист С. Г. Сватиков – « толпа…не понимая смысла
происходящего, разгромила Охранные отделения и сожгла их архивы и
делопроизводства. Так, например, погибла значительная часть архива
Петроградского охранного отделения» [1];
- архивист В. Максаков - «Перед зданием Департамента  полиции, на
Фонтанке и на Пантелеймоновской улице день и ночь горели огромные
костры из бумаг, документов, дел, фотографических карточек, выброшенных
из окон. В самом помещении большинство шкафов было взломано, и книги,
дела, отдельные бумаги грудами покрывали полы огромного здания.
Некоторые отделы, например VIII делопроизводство, ведавшее делами по
борьбе с преступностью, были уничтожены совершенно. Другие значительно
пострадали.» [1];
- далее тот же автор продолжает «… при проверке дел «охранки», в
особенности ее так называемого «агентурного отдела», впоследствии
выяснилось отсутствие, главным образом, личных дел секретных
сотрудников, «агентурных записок» и тому подобных документов, по-
видимому, не случайно исчезнувших во время «стихийного» разгрома
«охранки» и полицейских участков.» [1].
- Из мемуаров британского посла в Российской империи Джорджа
Бьюкеннена – «…взят арсенал, и захвачены находившиеся в нем запасы
огнестрельного оружия и аммуниции. Затем быстро последовали: пожар
здания судебных установлений, разгром департамента полиции и
уничтожение всех компрометирующих его архивов, освобождение как
политических, так и уголовных, заключенных в трех главных тюрьмах..»[2]
Лурье Ф.М. так же констатирует, « Много хуже дело обстояло в
провинции. Там Охранные отделения жгли одновременно со столичными, в
первую очередь уничтожали личные дела секретных сотрудников и
нормативные документы, регламентировавшие методы работы …сыска.»[1].
Второе. 1825 год. Уничтожение религиозной секты тугов английской
колониальной администрацией. Индия.
В 1825 году супруга генерала Уэллингтона следовала к отдаленному
гарнизону, которым командовал ее муж. Ее сопровождали пятеро офицеров и
местный проводник. Но к вечеру они так и не появились в части. Генерал
приказал снарядить отряд, который тут же  выдвинулся на поиски.

1
 В джунглях на поляне солдаты обнаружили разбитую повозку и
офицерскую саблю. Рядом был насыпан небольшой холмик. Его раскопали.
Внутри лежали тела офицеров и леди Уэллингтон. Проводника не было,
поэтому генерал понял, что тот связан с убийцами-душителями (Тугами)[3].
Этот случай, в числе других спровоцировал расследование множества
необъяснимых безвестных исчезновений людей и нераскрытых убийств.
Возглавил расследование майор Уильям Генри Слиман, обладающий с
позиций полицейского множеством ценных качеств.
Именно он, разработал для того времени революционную методику,
ставшей основой современных методов раскрытия преступлений.
Главное в ней было то, что он не ограничивался раскрытием
отдельных преступлений, а прослеживал все, даже, казалось бы, не имеющие
отношения к преступной деятельности связи тугов по всей стране, и в
результате создал, как выразились бы сегодня, огромную базу данных,
которая стала мощнейшим оружием в борьбе с душителями.
В обмен на нужную информацию, а к ней майор относил буквально
все, включая слухи, родственные связи, психологические характеристики,
майор гарантировал захваченным тугам сносные условия содержания в
тюрьме, а в отдельных случаях и пенсии их женам и детям (при этом он не
колеблясь брал в заложники семьи скрывающихся душителей).
Слиман первым стал широко применять очные ставки с целью не
столько уличить преступников, сколько заставить их выложить все
имеющиеся у них сведения. По-новому майор стал работать и с
вещественными доказательствами. Его интересовали самые незначительные
предметы, например, какая-нибудь туфля, не снятая тугами с трупа. По ним
ему часто удавалось установить личность жертвы, проследить ее путь вплоть
до места убийства и таким образом восстановить картину преступления. Вся
собранная информация подвергалась тщательному анализу, майор
вычерчивал сложнейшие генеалогии своих подопечных, вычисляя по ним
потенциальных преступников. Мало-помалу в его картотеке оказалось
большинство тугов, как пойманных, так и продолжавших гулять на свободе и
даже давно покинувших этот мир.[4]
Чем же оба события значимы по вопросу оперативных учетов?
Уничтожение полицейских архивов в дореволюционной России,
ощутимо ударило по борьбе с уголовной преступностью. Кражи, грабежи,
разбой, бандитизм в период с 1917 до середины 20-е годы ХХ-го века,
приобрели небывалый размах. Историки оперативных служб отмечают, что
в конце 1917-го года только в Москве действовало более 30-ти банд.
Количество зарегистрированных заявлений о совершении достигало более
20-ти тысяч. В Петрограде наводила ужас на жителей банда, возглавляемая
Александровым по кличке «Мишка Паныч», на Псковщине в течение пяти
лет действовала банда, насчитывавшая 165 человек под командой Воробья. В
Хабаровске орудовала шайка налетчиков, руководимая неким Седлицким, в
Херсонском уезде – банда Лехера.

2
 Для большего устрашения бандиты нарекали свои организации
броскими названиями: «Черная маска», «Девятка смерти», «Бим-бом», «Руки
на стенку», «Деньги ваши, будут наши», «Банда лесного дьявола» и т.п.
Банда подростков, пойманная после убийства двоих детей, называлась
вообще претенциозно - «Клуб бомбистов царя ночи номер шесть»[5]. Ф.
Раззаков отмечает, «После февраля 17-го убийства в Белокаменной выросли
в 10 раз, а раскрываемость их равнялась практически нулю»[6].
Вновь созданная милиция, пополняемая идейными, но
непрофессиональными кадрами на первых парах могла только
констатировать факты совершения преступлений. Как следствие Советское
государство вынужденно опираться на помощь специалистов в первую
очередь для восстановления архива, и наконец для обучения уже советских
сыщиков.
То есть в обоих случаях идет речь о документации содержащей
информация способствовавшую борьбе с уголовной преступностью.
Между тем, было бы ошибочно думать, что Уильям Генри Слиман,
является пионером в сфере собирания и систематизации оперативно-
значимой информации в единое целое.
До сегодняшнего времени дошли не мене удачные попытки сбора
информации о преступном мире, так:
- не менее интересны сведения представленные О.И. Тогоевой, при
изучении судебных документов средневекового суд Парижа, в отношении
банды Кокийяров (Сoquillards), которые прокурор Жан Рабустель составил со
слов самих обвиняемых. Члены банды сами раскрыли секреты своего
мастерства судьям, назвав им следующие воровские «специальности»:
- «взломщик» («crocheteur») - тот, кто умеет открывать замки;
- «сборщик» («vendengeur») - тот, кто срезает кошельки;
- «насмешник» («beffleur») - это вор («larron»), который заманивает
простофиль («simples») играть (в азартные игры - О. Т.);
- «отправитель» («envoyeur») - убийца (с целью грабежа - О. Г.);
- «грабитель» («desrocheur») - тот, кто ничего не оставляет тому, кого
он грабит;
- «кидала» («planteur») - тот, кто продает поддельные золотые слитки и
цепи и драгоценные камни;
- «мошенник» («fourbe») - тот, кто продает поддельные золотые слитки
или недоброкачественный товар и выдает себя за помощника торговца; или
тот, кто принимает на хранение вещи, (украденные) другим Кокийяром,
который ночевал с торговцем, священником или другим (человеком);
- «совратитель» («desbochilleur») - тот, кто выигрывает в кости, карты и
другие игры у простофили все, что у него есть, и ничего ему не оставляет;
- «чистый» («blanc coulon») - тот, кто ночует с торговцем или другим
(человеком) и крадет у него деньги, одежду и все вещи, выкидывает их в
окно своему сообщнику («compaignon»), который там поджидает;

3
 - «гуляка» («baladeur») - тот, кто заговаривает зубы священнику или
другому (человеку), которому они (Кокийяры - О.Т.) хотят продать
поддельный слиток, цепь или драгоценный камень;
- «шулер» («pipeur») - это игрок в кости и другие игры, в которые он
всегда выигрывает;
- «бретонец» («breton») - это вор;
- «напарник» («confermeur de la balade») - тот, кто идет следом за
"гулякой".
В списке Кокийяров присутствует не только информация о
специализации воров, но и указания на возможность карьеры, так сказать
профессионального роста. Как и любое иное ремесло, считали члены банды,
воровство является наукой, а потому, естественно, существовали те, кто ею
уже достаточно овладел, и те, кому нужно было еще подучиться. На самой
вершине иерархической лестницы стоял «мэтр» («maistre») - тот, кто мог
обмануть богача.[7];
- основатель французской криминальной полиции Сюрте - Эжен
Франсуа Видок, используя личный знания преступного мира, он в 1799 г.
предложил использовать свой опыт в борьбе с преступностью. На каждого
задержанного преступника заводилась карточка, в которую заносились
следующие данные: фамилия, вид совершенного преступления
(преступлений), судимости, описание внешности.[8]
Как видно, из вышеуказанного, приводимая информация, касается
нескольких аспектов, а именно:
- личности преступников и особенности их преступного поведения;
- структура преступного сообщества;
- специализация преступников, в зависимости от объекта
преступления.
Конечно, увязывать строгую приемственность от средневекового суда
до деятельности Генри Слиман в Индии, слишком смелое предположение.
Однако, сходство подходов в решения задач борьбы с преступностью,
указанных выше примеров наталкивает на мнение, о наличие определённых
закономерностей, формирования объема знаний, представляющих
оперативный интерес в первую очередь. При этом указанная информация
используется не в целях доказывания вины, а для формирования
представлений о преступнике, «экологии» где он существует, пределы его
манёвра, место в преступной «иерархии» и пр.
Это становится особенно заметным, при приложении полученных нами
данных, к современным оперативным учетам. Современное понятие
оперативный учета включает массив систематизированной информации,
которая сосредоточивается в ДОУ, картах-накопителях и информационно-
поисковых системах, т.е. в оперативно-справочных и оперативно-розыскных
картотеках, автоматизированных системах и банках данных[9]. В следствии
чего, к объектам данных видов учетов относят: лица; явления, факты;

4
предметы. Естественно объединены эти категории общим явлением –
преступным событием.
Как видно общие подходы имеют место.
Вместе с тем, говорить о полном тождестве явно не следует, так как
системный подход используемый в современных оперативных учетах,
представляет довольно сжатый алгоритм как для формирования учётов, так и
предоставления данных потребителям. При этом закономерно, что
несомненной проблемой, оперативных учетов, особенно посредством
современных цифровых технологий, является соблюдение
конфиденциальности сохранения и передача оперативной информации от
хранителя к потребителю.

Используемая литература:

1. Лурье Ф. М. Полицейские и провокаторы: Политический сыск в

России. 1649-1917.- «ИнКА», 1992.- 413 с.
2. Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата: Пер. с англ. - 2-е изд. - М.:
Международные отношения, 1991. - 344 с. 
3. Индийские туги: слуги кровожадной богини Кали -
http://repin.info/taynye-znaniya/indiyskie-tugi-slugi-krovozhadnoy-bogini-kali
4. Попов А. Тайное братство душителей -
http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/7536/
5. Логинов О. Настали веселые времена - http://www.all-crime.ru/z-
history-pol/z-history-pol-10-veselie-vremena.htm.
6. Раззаков Ф.И. Бандиты эпохи социализма. 1917—1991. — М.: Эксмо.
126 с.
7. Тогоева О.И. «Ремесло воровства» (несколько штрихов к портрету
средневекового преступника)//Город в средневековой цивилизации Западной
Европы. Т. 2. Жизнь города и деятельность горожан. - М.: Наука, 1999, с.
319-324.
8. Эжен-Франсуа Видок. Записки Видока, начальника Парижской
тайной полиции. В трех томах. – Киев, СП «СВЕНАС», 1991.
9. Кленов С.Н., Кузин Е.Б. Организация использования оперативно-
справочных и розыскных учетов органами внутренних дел: Учеб, пособие.
М.: МЦ при ГУК и КП МВД России, 1990. С. 3.