122

ФИЛОСОФИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУКИ

УДК 130.2:001
А. В. Шуталева

Классическая естественно-научная картина мира:

особенности формирования новоевропейской науки
и трансформация принципов античной рациональности

В статье анализируются принципы античной рациональности и их транс-

формация в классической естественно-научной картине мира. Раскрытие онто-
логических и гносеологических установок и особенностей становления
новоевропейского естественно-научного стиля мышления осуществляется по-
средством выявления генезиса философских и математических понятий.

The article analyses the principles of the antique rationality and their transfor-
mation in the classical natural-science picture of the world. Disclosure of ontological
and epistemological systems and peculiarities of the modern European way of think-
ing of natural science is carried out by identifying the genesis of the philosophical
and mathematical concepts.

Ключевые слова: естественно-научная картина мира, механическая кар-

тина мира, онтология, гносеологические установки, античный тип рациональ-
ности, детерминизм, объективность, истинность.

Key words: natural-science picture of the world, mechanical picture of the

world, ontology, epistemological installations, antique type of rationality, determin-
ism, objectivity, validity.

Парадигмальные науки классической естественно-научной картины

мира представлены целым рядом различных дисциплин. Это механика
Ньютона, классическая космология, электродинамика Максвелла, термо-
динамика Клаузиуса, теория эволюции Дарвина, физиология Павлова,
теория бессознательного Фрейда и т. п. С одной стороны, в этом ряду
присутствует очевидное содержательное различие, с другой – методоло-
гическое основание этих наук включает в себя общие принципы. В каче-
стве основополагающих для наук классической естественно-научной
картины мира можно выделить следующие принципы и положения:
1) принцип детерминизма, в соответствии с которым устанавливаются
однозначные причинно-следственные отношения между явлениями при-
роды; 2) принцип чистой объективности и абсолютной истинности науч-
 123
ного знания; 3) утверждение универсального научного метода; 4) при-
знание единственности истины и существования одной концепции об
одном предмете; 5) утверждение прогрессивного, непрерывного, посте-
пенного развития науки. Эти принципы и положения являются формооб-
разующими, определяющими жизненный мир человека, его
взаимоотношения с окружающим миром, природой и другими людьми. В
них отражен тот тип рациональности, который может быть охарактери-
зован как классический. В классической европейской традиции наука
признавалась образцом рациональности.
Философия XVII – первой половины XVIII в. рассматривала разум
как неисторическую, самотождественную способность человека как та-
кового. Существовало убеждение, что разум мыслит бытие и что в этом
и состоит его подлинная сущность, гарантирующая объективность и не-
обходимость научного знания. Признавалось, что для любого историче-
ского времени принципы и нормы разумных рассуждений, с помощью
которых добывается истинное знание, являются постоянными. Следова-
тельно, задача, которую ставили перед собой философы, заключается в
том, чтобы «очистить» разум от субъективных привнесений («идолов»,
как их называл Ф. Бэкон), искажающих чистоту истинного знания. Из
процесса познания были элиминированы ценностные ориентации. Как
отмечает А. Койре, из науки изгоняются все рассуждения о ценностях,
гармонии, совершенстве, смысле, цели и т. д. [3, с. 130]. Даже И. Кант в
конце ХVIII в., совершив «коперниканский» переворот в теории позна-
ния, отвергнув онтологическое обоснование знания и показав, что не
структура познаваемой субстанции, а структура познающего субъекта
определяет характер познания и предмет знания, тем не менее, придер-
живался представлений о внеисторическом характере разума.
Проблемное поле вопросов обоснования классической естественно-
научной картины мира и новоевропейского типа рациональности нахо-
дится в непосредственной взаимосвязи с анализом исторически первой
формы рациональности, которая возникла в Древней Греции. Как пишет
П. Гайденко, тип рациональности, сложившийся в XVII в., невозможно
реконструировать, не принимая во внимание как естествознание, так и
метафизику этого периода, ибо, лишь вместе взятые, они дают смысло-
вой горизонт формировавшегося способа мышления [1, с. 16]. Согласно
мнению большинства отечественных исследователей античной филосо-
фии и античной рациональности – В.Ф. Асмуса, А.Ф. Лосева,
М.К. Мамардашвили, П.П. Гайденко, И.Д. Рожанского, – одним из осно-
ваний античной рациональности является признание тождества мышле-
ния и бытия. Впервые это тождество было выражено греческим
философом Парменидом: «Мысль всегда есть мысль о том, что есть. Од-
но и то же – мышление и то, о чем мысль». Мысль никогда не может
быть пустой. Бытие и мысль о нем – одно, они тождественны, т. е., как
124
отмечает М.К. Мамардашвили, тождественны бытие и мысль, узнающая
его в качестве бытия [4, с. 53].
Первая научная революция привела к становлению классической
европейской науки, прежде всего, механики, а позже физики. Как прави-
ло, научная революция XVI–XVII вв. связывается с борьбой Г. Галилея
против авторитета Аристотеля и сложившейся в средние века традицией
философствования. Как пишет А. Койре, не наблюдение и не экспери-
мент, хотя их значение в становлении науки не отрицается, а создание
специального языка, главным образом, языка математики, в частности
геометрии, явилось необходимым условием того типа экспериментиро-
вания, который был характерен для механистической картины мира [3,
с. 129–130]. Для воссоздания контекста становления новоевропейского
типа рациональности и естественно-научного стиля мышления обратим-
ся к вопросам генезиса математических понятий, решение которых во
многом зависело от утверждения тех или иных онтологических и гносео-
логических установок. Например, О. Шпенглер своеобразно объясняет
то, почему древние греки никогда не могли принять концепции иррацио-
нального числа. Он пишет, что «античное число не есть мышление о
пространственных отношениях, но мышление об отграниченных для те-
лесного глаза осязаемых единицах» [6, с. 122]. Поэтому античность знает
только естественные (положительные, целые) числа.
Вопросы математики О. Шпенглер ставит как вопросы культурно-
исторического своеобразия. Во втором параграфе третьей главы произ-
ведения «Закат Европы» он рассматривает аполлоновскую и фаустов-
скую культуры [6, с. 259–296]. О. Шпенглер связывает построение
греками математики без понятия пространства, а физики без понятия си-
лы с тем, что даль, бесконечность всюду и всегда враждебны аполлини-
ческой душе. Так, античная Греция – это расчлененное бухтами, реками
и горами побережье, это изолированные тела островов Эгейского моря.
Этот стиль ландшафта таинственно передался стилю всей античной
культуры. Мир древнего грека – это сумма отдельных тел, изолирован-
ных вещей. Даже античные боги – это идеальные человеческие тела; ме-
сто их пребывания – видимый географически-реальный Олимп; культы
связаны с определенными местностями; боги, прежде всего, боги горо-
дов, домов, полей. Пространства, бесконечного пространства, которого
нельзя себе представлять, для античного человека просто не существует.
Для античной математики и античного искусства реальны только тела.
Античному человеку чужд пафос бесконечности. Античная математика
никогда не могла бы принять концепции иррационального числа, по-
скольку иррациональное число устанавливает связь между числом и бес-
конечностью, оно расторгает связь между числом и телом.
О. Шпенглер отмечает, что страх дали постоянно мешал грекам: они
не расширяли свои крохотные государства, не любили открытого моря,
как любили его египтяне и финикияне. О. Шпенглер определяет запад-
 125
ную культуру как «фаустовскую» культуру, в ее основе – интуиция бес-
конечности, жажда преодоления всего ограниченного и конкретно-
наглядного, острое чувство временной длительности и изменчивости и
интенсивное волевое напряжение. Устремление вдаль приводит к кре-
стовым походам, а ввысь – к появлению готической архитектуры. Свое
научное выражение эта культура находит в «фаустовской» математике
ХVII и ХVIII вв.: во-первых, в открытии И. Ньютоном и Г. Лейбницем
дифференциального исчисления и в процессе выработки чисто отвлечен-
ного понятия числа, во-вторых, в создании идеи непрерывности и беско-
нечности в противоположность конкретно наглядному и «телесному»
числу античной культуры, в-третьих, в преодолении наглядной геомет-
рии Евклида.
Именно математика в классической естественно-научной картине
мира представала как самая достоверная из наук. У Р. Декарта она стано-
вится основой физики. Согласно Р. Декарту, фундаментальный принцип
научного познания мира состоит в том, что наука должна не просто ус-
танавливать законы реального мира, но находить причины всех явлений
природы. Мир в представлении философа – это machine mundi, слож-
нейший механизм, созданный величайшим мастером – Богом. В декар-
товской философии не отрицается создание мира Богом, однако
утверждается, что с первой минуты мир стал развиваться имманентно,
т. е. по своим внутренним законам. Следовательно, познание – это не что
иное, как конструирование подобия мира на основе умозрительных ги-
потез и с помощью математической теории. На этом основании оформ-
ляется идея открытого неопределенного и бесконечного Универсума, все
существующее в котором принадлежит к одному уровню реальности.
Происходит «разрушение Космоса», что означает, согласно А. Койре,
разрушение идеи мира, имеющего завершенную структуру, иерархиче-
ски упорядоченного и качественно дифференцированного в онтологиче-
ском смысле этого слова [3, с. 75, 130]. Это могло произойти в связи с
изменением основания рациональности, заложенного в эпоху антично-
сти, в связи с отказом от принципа тождества мышления и бытия.
Изменение понимания бытия связано с заменой античного понятия
Космоса абстрактным, гомогенным и изотропным пространством Евкли-
да [3, с. 16–17, 130, 137]. В этом А. Койре видит сущность научной рево-
люции XVII в. Однородность пространства заключается в
равноправности всех его точек, в отсутствии выделенных точек, а изо-
тропность – в равноправности всех его направлений. Бытие перестало
рассматриваться как Абсолют, Бог, Единое. Перед исследовательским
взглядом предстал не величественный античный Космос, а природа, ко-
торая рассматривалась как вещественный универсум, как единственная
истинная реальность, из которой был элиминирован духовный компо-
нент.
126
Особенностью механистического взгляда на мир является понима-
ние изучаемых объектов как набора статичных объектов, которые не раз-
виваются и не изменяются. Это означает, что время присутствовало в
естествознании как внешний параметр, не влияющий на характер собы-
тий и процессов. Преимущественно исследовались механические уст-
ройства, малые системы с небольшим количеством элементов,
находящиеся в поле силовых воздействий и жестких причинно-
следственных связей. Необходимо отметить, что свойства целого своди-
лись к сумме свойств его частей, а процесс понимался как перемещение
тел в пространстве.
А. Койре в работе «Галилей и Платон» [3, с. 130] связывает возник-
новение классической механики именно с периодом XVII в., поскольку
античная космофизика несовместима с принципом инерции, который яв-
ляется фундаментальным положением классической механики. Склады-
вается представление о Вселенной, в котором место привилегированного
«первого» кругового движения занимает движение прямолинейное, т. е.
подчиненное закону инерции. Это приводит к тому, что тело, двигаю-
щееся по инерции, рассматривается как предоставленное самому себе – в
его движении нет цели, нет стремления к осуществлению того, что ему
предназначено по природе. Метафизическая концепция Космоса Аристо-
теля, напротив, основана на том, что всякое движение является процес-
сом изменения или становления, актуализации вещи.
Согласно принципу инерции тело сохраняет состояние покоя или
прямолинейного равномерного движения, пока на него не подействует
какая-нибудь внешняя сила. Сохранение покоя или движения не требует
внешней причины и не влияет на состояние перемещаемого тела, по-
скольку принцип инерции предполагает возможность изолировать дан-
ное тело от всякого физического окружения. Следовательно, принцип
инерции совместим не с качественно разнородным, а с гомогенным и
изотропным пространством евклидовой геометрии. Различные точки и
места пространства равноправны между собой в силу того, что осущест-
вляется описание абстрактных, идеализированных объектов, помещен-
ных в абстрактное геометрическое пространство Евклида.
Изменение понимания бытия, осуществленное в период первой ре-
волюции, трансформирует и принцип тождества мышления и бытия: ос-
нованием оказывается объективизм как представление о том, что знание
о природе не зависит от познавательных процедур, осуществляемых ис-
следователем. Объективность и предметность научного знания предпо-
лагали исключение из описания и объяснения всего, что связано с
субъектом и используемыми им средствами познания. Субъект предста-
вал как дистанцированный от вещей, он как бы со стороны наблюдал и
исследовал природу. Естествознание претендовало на статус точной нау-
ки о природных телах. Следовательно, человеческий разум, утратив свое
космическое измерение, сам из себя стал формировать качества, принци-
 127
пы, правила, схемы, императивы и обосновывать свои права на познание
истины.
Природа рассматривалась как механическая система, из которой
устранялась качественная определенность вещей и явлений. Это позво-
лило полное, истинное и окончательное объяснение природных явлений
свести к поиску механических причин и субстанций, а обоснование – к
редукции знания о природе к принципам механики. В механистической
картине мира содержание понятия цели включало в себя только дейст-
вующие и материальные причины, что является упрощением по сравне-
нию с системой Аристотеля, у которого явления объяснялись с позиции
четырехчленной причинности – целевой, формальной, материальной,
действующей. С точки зрения механистического мировоззрения, к физи-
ческим и естественным вещам нельзя применять понятие целевой при-
чины – «природа не действует по цели» (Б. Спиноза). Исключение
понятия конечной цели приводит к тому, что античное представление о
космосе как конечной органической целостности было замещено идеей
однородного бесконечного пространства.
Научная картина мира строилась на основе такого знания, которое
можно практически объективировать и проконтролировать. Правомер-
ными были только такие идеальные конструкты, которые можно прове-
рить и воспроизвести, вновь и вновь сконструировать в эксперименте.
При этом научным могло быть признано то, что сконструировано и вы-
ражено на языке математики, понимаемой, вслед за Г. Галилеем, как тех-
ника счета. В эпоху античности, напротив, математика являла духовно-
мистические смыслы и развивалась в контексте идей о гармонии Космоса.
Сформированная Г. Галилеем идея математизации природы способ-
ствовала тому, что бесконечная природа превратилась в предмет при-
кладной математики. Сконструированные математические объекты
рассматривались как полностью адекватные действительности. Появля-
ется уверенность, что существует возможность найти такую идеальную
конструкцию, которая полностью соответствовала бы изучаемому объек-
ту, действительности «как она есть сама по себе». То есть это уверен-
ность в том, что существует однозначное содержание истинного знания
об изучаемом объекте без примеси человеческой субъективности. Как
отмечают В.С. Степин и Л.Ф. Кузнецова, в классическую эпоху боль-
шинство естествоиспытателей разделяло точку зрения, согласно которой
существует полное соответствие фундаментальных понятий, подтвер-
жденных опытом, элементам внешнего мира [5, с. 45]. Ученые эпохи И.
Ньютона полагали, что опытное подтверждение фундаментальных абст-
ракций позволяет обнаружить все признаки этих абстракций в самой ре-
альности, что гарантирует точное и исчерпывающее отражение в науке
сущности изучаемых процессов.
Вершиной механистического мировоззрения является система мира,
построенная И. Ньютоном. Если основанием мироздания Р. Декарта яв-
128
лялась гипотетическая физика, основанная на предположениях, которые
не следовали непосредственно из опыта, то научный метод И. Ньютона –
это физика принципов, или аксиом, которые хотя и не могут быть полу-
чены логическим путем из опыта, но обосновываются непосредственным
опытом. Главная задача И. Ньютона – «синтез системы мира». Как отме-
чает В.С. Кирсанов, Ньютон свел в единую систему законы природы и
способы математических вычислений и показал, что большинство дви-
жений, с которыми мы сталкиваемся, определяются единственной силой,
которую он назвал тяготением [2, с. 319]. Обращение к механике как ос-
нованию для исследований позволяло Ньютону претендовать на научное
объяснение природы, где простота исходных посылок и разнообразие
следствий предстали как сила ньютоновского метода. Необходимо отме-
тить, что для И. Ньютона важным являлось не просто доказательство
правдоподобности идей Н. Коперника на основе наблюдений, но матема-
тическое обоснование предпосылок всей системы, что позволило бы ей
быть «абсолютно достоверной». Несмотря на то, что термина «научная
картина мира» в то время еще не существовало, И. Ньютон создал пер-
вую научную теорию в современном смысле слова. Это дало основание
исследователям истории науки называть годом рождения современного
естествознания 1687 год.
Итогом первой научной революции было формирование особого ти-
па рациональности, изменившего содержание понятия «разум», открыто-
го в античности. Влияние идей Просвещения привело к тому, что
понятие «рациональное» практически отождествлялось с понятием «на-
учное», а все другие виды знания квалифицировались как иррациональ-
ные и отбрасывались. Механическая картина мира наделялась статусом
универсальной научной онтологии, а ее методы и принципы – универ-
сальными средствами познания, поскольку к началу XIX в. механика бы-
ла единственной математизированной областью естествознания.

Список литературы
1. Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум. – М.:
Прогресс-Традиция, 2003.
2. Кирсанов В.С. Научная революция XVII века. – М.: Наука, 1987.
3. Койре А. Очерки истории философской мысли. – М.: Прогресс, 1985.
4. Мамардашвили М. К. Лекции по античной философии. – М.: Аграф,
1997.
5. Степин В.С., Кузнецова Л.Ф. Научная картина мира в культуре техно-
генной цивилизации. – М., 1994.
6. Шпенглер О. Закат Европы. Образ и действительность. Т.1. – Новоси-
бирск: ВО Наука, 1993.