Наше исследование посвящено изучению вербальных методов убеждения

адвокатской защитительной речи в суде. Известно, что в англ. языке такое

выступление называется `a closing argument`, где уже из самого термина следует,
что это выступление является последней возможностью адвоката убедить
присяжных в невиновности своего подзащитного.

Основой любой судебной речи является стратегия персуазивности. Слово

“persuasion” происходит от латинского “рersuasio”, что означает убедительность.
Убедить — значит логическими доводами доказать или опровергнуть какое-либо
положение, вызвать уверенность в том, что истинность тезиса доказана, иными
словами склонить судей к принятию нужной вам точки зрения.

Поскольку адвокатская речь относится к ораторским выступлениям, она обладает

определенной прагматической интенциональностью: сочетает в себе логическое
убеждение с одной стороны и эмоциональное влияние на собеседника с другой.

Материалом нашего исследования послужил фильм `Lizzie Borden took an axe’.

В фокусе исследования находится речь Джорджа Декстера Робинсона, адвоката
защиты по делу Лиззи Борден, обвиняемой в совершении двойного убийства,

Речь адвоката Робинсона композиционно построена в соответствии с

общепринятыми канонами судебного выступления. Она четко делится на три части:
вступительную, основную и заключительную .

Вступление является одним из самых важных элементов судебной речи, поскольку

именно от первого впечатления присяжных зависит дальнейший исход дела.
Римский поэт Гораций считал, что «тот, кто хорошо начал, может считать свое
дело выполненным наполовину». Обращение является одной из самых
известных этикетных формул в судовом общении. Робинсон начинает с
уважительного обращения к судье и присяжным:

«Your Honour, Mr. Foreman and Gentlemen!»

Как и предполагается по правилам построения защитительной речи, далее

адвокат высказывает свою точку зрения по поводу предмета судебного
разбирательства и, фактически, в общих чертах демонстрирует линию зашиты,
которой он собирается придерживаться. В своей речи Робинсон опирается на
принципы формальной логики и построения классического силлогизма, где есть
посылка основания и следствия, например : «Все люди смертны. Сократ-человек.
Значит, Сократ смертен». В случае с Лиззи, его выступление можно свести к
следующему: Подсудимая – кроткая и богобоязненная девушка. Совершенные
убийства – дерзкие и безжалостные. Значит, Лиззи никак не могла совершить их.
(ЭПИЗОД)
Начиная со вступительной части и далее по ходу всего выступления,
Робинсон при каждом удобном случае старается вызвать у присяжных
воспоминания о доме, об их собственных семейных очагах. Адвокат активно
апеллирует к семейным ценностям, использует скрытые средства убеждения,
опрашивая старшую сестру обвиняемой, которая подтверждает неспособность
Лиззи к совершению какого-либо преступления. (ЭПИЗОД)
В течении всего выступления адвокат периодически прибегает к различным
средствам убеждения, как явным, так и скрытым.
Оcновным эмотивным средством речевого влияния в рече Робинсона
выступают риторические вопросы, которые призывают присяжных задуматься над
возможностью совершения этих преступления другими людьми и одновременно
способствуют объединению адвоката с аудиторией. Именно риторическим
вопросом адвокат Робинсон начинает свое выступления:
“Who might have done such an act?”

“Could such a woman really commit a murder?”

Помимо этого, в своей речи адвокат умело использует прием

интимизации, оказывающий сильное воздействие на слушателей. Этот прием
позволяет Робинсону вовлечь аудиторию в процесс его логических рассуждений,
приводящих к определенным, нужным данному адвокату выводам, с которыми
согласились бы все его слушатели. (ЭПИЗОД (д.обв)

В данном эпизоде мы видим, что употребляя «инклюзивное» местоимении «мы»

(we), Робинсон таким образом подсознательно объединяет себя с присяжными,
ставит себя и их на одну сторону, и одновременно, противопоставляет себе
прокурора и его сторонников, обозначая их местоимением «они» (they). И Таким
образом опираясь на когнитивный принцип “свой-чужой”.

С другой стороны, (рассуждая о возможных причинах, способных побудить

человека на совершение подобного преступления), Робинсон сознательно
использует безличное “а stranger”, на месте которого может быть любой другой
человек, но не его подсудимая. Таким образом, Робинсон опровергает
доказательства со стороны обвинения и проводит четкую грань, он - вероятный
преступник, она – невинная жертва. ЭПИЗОД (evidence)
В заключительной части выступления речь Робинсона становится еще более
выразительной. Адвокат прибегает к художественному описанию, свойственному
литературному жанру, для создания у присяжных необходимого настроя. Он
использует метафоры и описательные приемы, которые помогают ему еще с
большей эффективностью повлиять на присяжных и указывают на то, что в данный
момент они, двенадцать мужчин, ответственны за судьбу невинной, неспособной к
насилию девушки и тем самым полностью дискредитирует обвинение в глазах
присяжных. (ЭПИЗОД)

Таким образом, мы можем сделать вывод, что для того, чтобы привлечь
внимание суда и произнести убедительную речь, судебному оратору важно
продумать, как построить речь, в какой последовательности излагать то, что
необходимо сказать. Речевое воздействие адвоката вместе с обращением к
общечеловеческим морально-этическим ценностям создает совместное
информационное и эмоциональное когнитивное поле говорящего, то есть адвоката,
и его аудитории, которое приводит слушателей к нужному для него вердикту.

Таким образом, на примере защитительной речи адвоката Робинсона можно

обобщить типичные вербальные средства убеждения в суде, которые мы
опеределяем как синтез логики и эмотивности, апелляции к общечеловеческим
ценностям посредствам обращения к гипер-концептам «добро зло», которые
объективируются на вербальном уровне (insane fiend, member of a christian church),
а также посредствам интимизации с присяжными и судебной аудиторией путем
противопоставления себя стороне обвинения. Отсюда, стратегия персуазивности
адвоката может быть рассмотрена как стратегия вербальной суггестии,
способствующей формированию у слушателей определенных (ментальных)
представления, выгодных оратору.