net/readfic/4812194
Catharsis
Направленность: Слэш
Автор: Kleo_4ka (https://ficbook.net/authors/1264860)
Беты (редакторы): Senya Z (https://ficbook.net/authors/168932), KatharineSheldon
(https://ficbook.net/authors/1102245)
Фэндом: Bangtan Boys (BTS)
Пэйринг и персонажи: Чон Чонгук/Ким Тэхён, Мин Юнги/Пак Чимин, Чон
Чонгук/Пак Чимин, Чон Хосок/Мин Юнги, Ким Сокджин/Ким Намджун, Чон
Хосок/Мин Юнги/Пак Чимин
Рейтинг: NC-21
Размер: планируется Макси, написано 311 страниц
Кол-во частей: 25
Статус: в процессе
Метки: Афродизиаки, Асфиксия, Обездвиживание, Управление оргазмом,
Грубый секс, Эротические наказания, Упоминания наркотиков, Секс-игрушки,
Кинк на ошейники, Садизм / Мазохизм, Электростимуляция, Серая мораль,
Подвешивание, Контроль / Подчинение, Эротическая сверхстимуляция, BDSM:
Сабспейс, BDSM: Дроп, BDSM: Домспейс, BDSM, ООС, Насилие, Нецензурная
лексика, Кинки / Фетиши, Романтика, Ангст, Детектив, Hurt/Comfort, AU, Учебные
заведения, Соулмейты, Любовь/Ненависть, Полиамория
Описание:
Дом/саб Вселенная, где предрешённая любовь со вкусом хорошей порки ломает
и исцеляет несколько жизней.
Быть предназначенным тебе - ад, твоё появление в моей жизни - апокалипсис,
близость с тобой - катарсис.
Посвящение:
For you. We will suffer and enjoy every moment.
Примечания:
Во время полового созревания у саба появляется тёмная полоса, обвивающая
шею, словно нарисованный перманентными чернилами ошейник. У доминанта
же проявляется схожая чернильная полоска-браслет на кисти правой руки.
Когда они встретятся, эти полоски начнут смываться, оставляя лишь аккуратно
выведенное имя. Имя принято скрывать за браслетом и чокером, потому что это
самое интимное, доступное лишь для предназначенного.
Оглавление 2
Dump 3
Bandage 11
Hell 20
Begin 29
Stigma 37
Apocalypse 47
Help 55
Pain 63
Lost 75
Order 85
Room 95
Rules 106
Reflection 120
Lie 134
Human 146
Sign 156
Trauma 170
Doubt 181
Name 192
Fever 202
Epiphany 218
Dark 239
Примечание к части 259
Hunger 260
Примечание к части 278
Catharsis 279
Примечание к части 307
Truth 308
Dump
Под разбитым окном лежал окровавленный Пак Чимин, его руки и спина
сплошь были пронизаны острыми осколками. Земля под ним покрывалась
каплями крови, они смешивались с непрекращающимся дождём и растекались
вокруг красноватыми ручейками. Юнги застыл в нерешительности, застряв на
полпути. Из оцепенения его вывел слабый стон. Тогда парень взмахнул головой
и подлетел ближе, аккуратно опускаясь на колени.
— Воу-воу, посмотрите, кто у нас тут. Сразу две барышни пришли на наш
огонёк, или кто-то один из вас всё же мужик? А, парочка голубков, кто из вас
кого ебёт холодными осенними вечерами? — Высокий и плечистый
старшеклассник переступал через оконный проём, выходя на свет из тёмного
склада. Его оскал растягивал лицо в усмешке гиены и явно напрашивался на
кулак. Внутри Мин уже готовился к заранее проигрышному поединку, ведь он
был ниже этого гада на целую голову.
Конечно, задержит он, Юнги и не сомневался, что Чимин скорее молча падёт
на колени, чем будет сражаться за свою гордость. Нельзя его оставлять одного с
этим монстром. Взгляд скользнул по широким кистям рук и шее, соперник был
пока без браслета, значит в нём ещё не проснулись гены доминанта, ну или
саба, хоть это было бы весьма неожиданно.
Наступила такая плотная тишина, что можно было отследить марш холодных
капель по шиферу крыши. Сердце Юнги пропустило удар, а затем забилось
вдвое быстрее. Шокированный хулиган стоял и хлопал глазами, судорожно
прижав руку к губам. Он сделал неровный шаг назад, и спортивная обувь
поехала на мелких осколках. Приземляясь на задницу, молодой человек
разодрал себе брюки и ладони. К шоку добавилась гримаса боли, и Юнги
приготовился к новой вспышке гнева. Чимин решил не ждать завершения
постановки, схватил своего горе-защитника за руку и побежал, неизбежно
хромая.
— Это я хотел спросить, какого хрена ты творил! Зачем ты его злил? А по…
поцелуй зачем был? — Чимин тяжело дышал, с трудом выговаривая слова. А ещё
через метров десять он вовсе остановился, громко огласив, что больше не
может бежать. Упираясь руками в колени, он пытался восстановить дыхание.
Поначалу совсем тихо сквозь шум дождя начал прорываться смех, а через
минуту Чимин уже откровенно хохотал, всё больше скручиваясь, пока не осел на
землю. Тогда от смеха в его глазах заблестели слезы, теряясь в каплях дождя.
Он хлопал себя по бедру и с каждой секундой сильнее заливался гоготом.
Юнги понимал, что от завтра можно будет ожидать чего угодно, но так же он
думал, что недооценивал Чимина. Был искренне рад, что тот смог сказать нет, а
не как обычно, молча терпел унижения. Значит, у него тоже есть свои рамки
терпения. Саб он или нет, но пока он один, должен уметь постоять за себя.
Вот только бывают сбои в так называемой идиллии: когда один человек
уходит из жизни раньше, другому не остаётся ничего, кроме как доживать свою
8/333
жизнь с истерзанной, пустующей душой, лишённой необходимого продолжения.
Отец Юнги не смог довольствоваться одинокой жизнью, не смог сойтись с кем-
то, кто не Она. Он потерял себя от горя и лишился всего. Поэтому Юнги не хочет
находить свою родственную душу, он боится, что однажды потеряет самое
главное, в момент, когда они уже станут одним целым и существование по
отдельности станет невыносимым.
«Помочь или не стоит в это ввязываться ещё больше?» — Юнги стоял ещё
секунду, а затем сделал шаг, второй, постепенно переходя на лёгкий бег. В
голове кружились сомнения, правильно ли он поступает, но останавливаться,
кажется, уже было поздно.
— Постой.
9/333
— Тогда пошли со мной, я помогу. Обрабатывать прорезы и ссадины для
меня — привычное дело, — Юнги смотрел в сторону, пряча взгляд, потому что
слишком смущает. Доверчивый и улыбчивый Пак Чимин слишком смущает. Не
привык он брать ответственность за кого-то ещё.
— В Дыру.
10/333
Примечание к части Bandage - повязка, бинт, бандаж
Bandage
11/333
Прежде чем зайти внутрь притона, давно ставшего вторым домом, Юнги
остановился возле входа выкурить ещё одну сигарету. Хотелось сделать это на
свежем воздухе, а не в тесной комнате, ещё немного подставить лицо
прохладным каплям дождя, пропуская внутрь кислород, обогащённый
никотином. Отдаваясь каждой затяжке, он надеялся, что его любимая конура
ещё пустует, утром в аптечке оставалось всё необходимое.
— Вроде бы утром только вышел, мало ему что ли было? Я даже убраться не
успел. — Мужик бормотал себе под нос, не подозревая, что его слышат. Видимо,
не проснулся до конца после шумной ночки.
Чёрт, от этого придурка вечно сводит челюсть. Юнги сгорал от стыда перед
Паком и, просто схватив его за рукав своей же куртки, потащил по тёмному
коридору. Над головой гудела и моргала люминесцентная лампа, напоминая
фотовспышку. Скорее всего, весь бедлам остался на месте, и сейчас придётся
сгорать от стыда ещё сильнее. Но это потом, сначала нужно всё-таки
обработать порезы.
12/333
— Прости за это всё, я сейчас. — Юнги начал сбрасывать в кучу весь мусор,
что попадался на глаза, пиная ногой под стол обёртки от презервативов.
Забрасывая под кровать всё ещё блестящий от смазки вибратор, он яростно
ненавидел владельца за поздний график уборки. Разве нельзя заниматься этим
сразу после ухода «постояльцев»?
— На втором этаже бар, я там обычно зависаю после школы. Сюда спускаюсь
только если домой завалиться совсем не вариант. Виски там дешёвый, но
добротный, а вот пиво — моча дьявола, адское пойло.
— Тут такое бывает, что без срочного оказания первой помощи не обойтись.
— Юнги уже выуживал вату и антисептик и рылся в поисках бинта или пластыря.
Он предпочитал не смотреть Чимину в глаза, чтобы не наткнуться там на
отвращение или ещё чего похуже. Почему-то его мнение вдруг стало важным.
Хотя, как правило, чужое отношение к чему-либо, даже к самому себе, Юнги не
ебёт.
— Да, но ночёвкой это сложно назвать, я и не спал-то вовсе. На, вот, выпей
обезболивающие. — Юнги нацепил одноразовые перчатки и подошёл ближе,
протягивая руку с таблеткой и неизбежно натыкаясь на прямой взгляд.
— Раздевайся.
13/333
Прозвучало как-то странно, с лишней интонацией в коротком слове.
Означало вроде бы «Сними куртку», но между строк читалось как «Я бы тебе
показал, что тут происходило». Чимин сглотнул образовавшийся в горле ком и
потянул верхнюю одежду за испачканные рукава. Его лицо украсила гримаса
боли, и это зацепило Юнги ещё сильнее. С этого часто начинались ночи в Дыре.
Два парня, одна комната, немного боли и волны отупляющей страсти.
— Сними уже это всё нахер. — Юнги мешала одежда, она не позволяла
обработать все исцарапанные участки. В правой руке Чимина всё это время
оставался осколок. Треть бутылочки с обеззараживающей жидкостью ушло на
то, чтобы смыть заливающую всё кровь.
— Ты мне доверяешь?
— Лежи спокойно. — Левой рукой Юнги скользнул вниз и с силой сжал ещё
не до конца затвердевшую плоть, вызывая тихий скулёж. Но извиваться Чимин
перестал и постарался замереть, слегка приподнимая бёдра. Достаточно, для
того чтобы несущая наказание рука не приносила дискомфорта. Унизительное
положение открывало в нём потайные замки, и душа неслась навстречу
эмоциям, требуя надменной силы и власти. За послушание он был награждён, и
холодная перчатка ослабила хватку, нежно проходясь вдоль изнывающего
15/333
органа.
Отрывая зубами концы бинта, Юнги завязал их тугим узлом и толкнул Пака
вперёд, позволяя наконец принять позицию. Чимин рухнул лицом вниз, сверкая
поднятым кверху задом, что спровоцировало оглушительно громкий шлепок по
идеальной ягодице. Яркий отпечаток ладони остался на светлой коже, радуя
глаз. Чимин, не помня себя, начал нескромно постанывать, виляя задом и прося
прикосновений. Юнги не мог с этим бороться и больше не собирался. Не снимая
перчаток, он скользил по набухшему органу, приставляя палец к тугому кольцу
мышц. Проникая совсем немного, он продолжал надрачивать ритмично и со
знанием, принося удовольствие.
16/333
Целуя загривок, шею, ухо, Юнги огладил сильные руки Чимина и схватился
за его запястья. В этот момент он приник к раненой спине, вызывая новую
вспышку острой боли. Резкий рывок наверх и вот руки Чимина уже лежат на
решётке спинки кровати. Его недоумевающий взгляд и румянец на щеках —
просто мечта. Юнги поднялся с постели и обошёл кровать, становясь напротив
удивлённого Чимина. Он улыбался мягко, а твердой рукой тянул за подбородок
ближе, прижимая пухлые губы к сочащейся головке.
Чимин смотрел снизу вверх, ища поощрения и одобрения, когда его язык
начал блуждать по проступающей венке. Он был невинным и непосредственно
развратным одновременно, он и правда подарок любому доминанту. Входя в
ритм, парень закрыл глаза и просто насаживался ртом на гладкую плоть,
пропуская Юнги внутрь как можно глубже. С этой стороны, за высокой спинкой
узкой койки, казалось, будто он сидит в клетке.
— Я знаю, что не имею на это никакого права, но хочу спросить. Твоё имя,
оно уже проявилось? — Юнги не мог сказать, что именно хотел бы услышать в
ответ, но о «Мин Юнги» на этой шее он и не мечтал. Это было бы слишком
просто.
— Нет, полоска всё ещё цельная. — Чимин оттянул пальцем свой широкий
чокер вниз, демонстрируя проявленный особыми чернилами ошейник. Он не
должен был так делать, не принято, но раз имени пока нет, то ладно.
— Что ты сказал?
Завтра будет ещё хуже, чем сегодня. Это касалось и порезов, и ссадин, и их
жизни в школьном аквариуме с акулами.
19/333
Примечание к части Hell - (анг.) ад.
Hell
Как заставить себя утром подняться с кровати, если ты знаешь, что куда бы
ни пошёл, будет хуёво? Попрёшься в школу — какая-то скотина снова полезет со
своей опостылевшей псевдоморалью, или Намджун этот явится; не пойдёшь —
опять-таки явится Намджун, только не найдя Юнги, отправится прямиком к
Чимину, и все вчерашние бездумные действия по спасению слабых пойдут
прахом. Чёрт, как же бесит.
— Сынок, у тебя скоро день рождения, так ведь? — Господин Мин глядел на
сына на редкость прояснившимся взглядом. Его слабая рука крепко сжала
запястья и потянула на себя. Юнги испугался, что упадёт на него, потеряв
равновесие, но отец поймал его и усадил себе на колени, словно маленького. Он
крепко прижал к себе угловатое тело и уткнулся меж лопаток носом. — Прости,
что я так слаб и совсем не помогаю. Я стал тяжким грузом для тебя, а не опорой.
Лучше бы я ушёл, а мама осталась с тобой. Она была сильной, она бы
выдержала.
Юнги был рад, что в этот момент не видит, как пугающе смотрится
исцарапанная ногтями шея в месте, где раньше было имя матери. Методично,
терзаясь тоской и утратой, это место покрывалось свежими шрамами, и по утрам
Юнги сдерживал трёхэтажные маты, когда соскребал с неровной кожи
засохшую кровь. Наволочки и простыни приходилось вымачивать по несколько
часов, в попытке отстирать эти ненавистные следы.
— Я бы хотел, чтобы ты был здоров. Просто не болей, пап, больше мне ничего
не надо. — Юнги начал подниматься, опасаясь, что отдавил отцу и так плохо
работающие ноги. Его смущали эти скупые мужские слёзы, но, когда он
повернулся, собираясь прокатить папу по коридору до ванной с ветерком, на
21/333
губах снова цвела беззаботная улыбка. Только дома он может позволить себе
расслабиться и вот так открыто улыбаться, сквозь боль и печаль, заставляя в
груди гореть маленький огонёк тепла и надежды. Вдвоём им хорошо, и никто
чужой им не нужен.
22/333
— Я хотел спросить, не нужен ли вам работник на доставку, — Юнги не успел
договорить, как светящийся услужливостью парень изменился в лице.
— Отлично. Меня, кстати, зовут Чон Хосок. — Высокий парень протянул руку
над прилавком, и Юнги пожал её, не успев даже сообразить, когда собственная
рука поднялась кверху. В момент касания по телу словно пролетели разряды
электричества, и воздух застрял в горле, не достигая лёгких. Мир слегка
покачнулся, проплывая перед глазами смазанными бликами, а затем всё стало
на свои места и странное ощущение исчезло. Может, показалось? — Эй, парень,
может всё-таки представишься?
23/333
Длинные и тонкие пальцы Чон Хосока почти невесомо оглаживали вечно
сбитые костяшки пальцев, а странно ощутимый взгляд изучал каждую черту
лица, словно нежно касаясь кончиком плети. Он пожирал глазами своего нового
работника и ни капли этого не стеснялся.
***
Юнги закричал, что есть сил, хватая подкатившийся к его ногам мяч, и
швырнул его со всей дури в ближайшую злорадно ухмыляющегося рожу,
прицельно разбивая нос. Кровь брызнула на белую футболку и послышался
громкий вой. Сменившиеся обстоятельства, неожиданно ворвавшаяся новая
переменная вывела атакующих из кровожадного транса. Руки, занесённые для
паса, замерли в воздухе, а лица некоторых казались шокированными. Мин
подскочил к Чимину и попытался оторвать его руки от лица, говоря, что это он,
что всё в порядке. Сверкая чистой яростью в глазах, он обвёл взглядом каждого,
кто стоял, замерев с мячами в руках, и медленно стал поднимать Чимина на
ноги.
— Уведи меня отсюда, прошу тебя. Мне так больно. — Юнги слышал его
просьбу, но всё, о чём он мог думать, — это вернуться и убить. Наблюдая, как
Чимин силится одеться, прикрыть своё раненое тело, Мин прогорал от
ненависти к жестокому миру дотла. Бывают моменты, когда всё летит к чертям,
потому что ты делаешь выбор.
26/333
Юнги вспыхнул, направляясь к высокому брюнету. Тыквообразная морда
сияла ликующим самодовольством, подонок гордился своей жестокостью и
властью. За то, как он использовал природу связи между Домом и сабом, ему
нужно отрезать его шовинистические яйца.
Уже с разбегу Юнги занёс руку для первого удара, и когда кулак врезался в
цель, он мог поклясться, что почувствовал, как зубы прорезали щеку. Рядом кто-
то ахнул от неожиданности. Второй удар пришёлся по тому же месту, и брюнет
шокированно осел, сплёвывая сломанный зуб с кровавой слюной. Юнги
склонился над ним, сверля яростным взглядом. Он тяжело дышал, не справляясь
с нахлынувшими эмоциями. В нём кипела злость такой силы, что голос разума
отступил. Адреналиновая вспышка поглотила, вогнала в состояние аффекта.
Где-то внутри его души что-то ломалось и крошилось, разлеталось прахом.
Begin
Руки дрожали, всё тело ныло и пульсировало огнём, но всё это было
мелочью по сравнению со страхом за другого. Чимин поправил на себе одежду,
как мог, и двинулся следом, уже и так безбожно опаздывая. Роковая ошибка
совершалась, и он не мог никак её предотвратить. Выходя из аудитории, он уже
слышал шум из-за угла коридора, пришлось бежать на грани своих
возможностей.
Мин Юнги совсем не двигался, казалось, что он даже не дышит. Его нога
была вывернута под пугающим углом, а красивое лицо заливало кровью из
29/333
рассечённой брови. Град ударов стихал, не получая видимого сопротивления.
Худощавое тело последний раз дёрнулось от особо сильного удара и по инерции
перевернулось на живот. Ужасно, он был будто тряпичная кукла, а не живой
человек.
***
С этим были проблемы. Чимин знал, что господин Мин болен, видел его в
кресле-каталке в конце прошлого учебного года и понимал, что Юнги, скорее
всего, держит все свои школьные неприятности в тайне, чтобы не причинять
лишних беспокойств. То, каким он выглядел тогда возле отца, засело в памяти
30/333
невероятным событием. Чимин до сих пор не мог забыть его сверкающую
улыбку, не похожую на привычный хищный оскал.
Глядя на ужасное состояние Юнги и понимая, что это его вина, Чимин хотел
хоть как-то помочь. Нужно было быстро сообразить, как выйти из ситуации, пока
они не прибыли в больницу. За лечение придётся заплатить, а если понадобится
операция, то без разрешения опекуна никак. У Чимина с собой ни документов, ни
денег, он опекуном и себе-то не выступит. А обратиться не к кому, разве что... но
это плохая идея. Доставая телефон и набирая сообщение, Чимин понимал, что
это очень плохая идея.
«Помоги мне. В больнице будут нужны деньги и твоя подпись, как опекуна.
Прошу». — Сообщение отправлено, и сердце сжалось в тревоге. Он может
отказаться или не ответить вовсе. С Чонгука станется. Но уже буквально через
минуту пришло уведомление.
«Ну всё, тебе пиздец, мелкий». — От этих слов стало немного не по себе, но
слабая улыбка всё равно откуда-то взялась на губах. Пусть так, пусть потом
злится и извергает пламя, главное, что придёт.
***
31/333
Юнги осмотрели и заключение было весьма пугающим. Ничего смертельного,
но в сумме повреждений довольно много: подозрение на сотрясение мозга,
рассечена бровь, смещение челюсти, сломано три ребра и выбито колено, почки
отбиты, по всему телу кровоподтёки и ссадины. Получив необходимую помощь и
обезболивающее, парень дремал, практически весь скрытый бинтами.
Чимин проглотил ком, ощущая лёгкую дрожь. Что-то изменилось. Его взгляд
метнулся к спящему Юнги, и пришлось признать, что никуда он сегодня не
пойдёт. Не может оставить Мина тут одного.
Когда последний виток бинта лёг на кожу, и Чимин снова стал похожим на
мумию, правда, чуть меньше, чем Юнги, пришло время будить Мина. При риске
проявления сотрясения мозга положено будить больного каждый час, дабы не
пропустить симптомов и избежать осложнений.
33/333
«В одной из школ Сеула старшеклассники жестоко избили одноклассника-
представителя нетрадиционной ориентации. Видеозапись инцидента выложили
в Сеть.
— Я схожу за кофе. Мне тебя ещё каждый час будить на случай, если это
сотрясение мозга, хотя, как по мне, там и сотрясать нечего. — Чимин поднялся,
скрипнув больничной табуреткой на колёсиках, и удалился в холл за
стаканчиком растворимой жижи под названием кофе.
— Я всё ещё не знаю имени и всё ещё думаю о тебе, но сейчас я должен быть
рядом с другим. Я просто обязан.
36/333
Примечание к части Stigma (анг.) - пятно, клеймо, метка.
Stigma
Никогда Чон Чонгук не вёл себя так перед ним. Ни разу он не позволил себе
проявить и десятой доли столь горячего интереса, ни разу не показал и тени
желания. Всегда только отталкивал, заставляя на расстоянии восхищаться
своей холодной отстранённостью. А сейчас он безбожно обжигал своим
дыханием, вскользь касаясь и жестко сжимая, был запредельно близко, и это
пугало и интриговало их обоих.
— Ты сам повторял мне сотни раз, что я тебе не нужен, — Чимин отвечал с
придыханием, тянулся навстречу совсем немного, почти незримо. Добавляя в
голос немного обиды и оправдания.
***
Чонгук и сам не знал точно, чего хочет от Чимина. Ответ получался слишком
неоднозначным. Он вылетел на улицу и ощутил, как прохладный воздух
коснулся разгорячённой кожи. Ноги сами несли в бар, где он обещал себе
больше не показываться. Знакомый район замелькал давно позабытыми
переулками. Чонгук старательно обходил эти места всё то время, что снова жил
тут, чтобы избежать искушений, но сегодня он сорвался.
— Ты уверен, что тебе тут будут рады? Я, знаешь ли, не особо люблю
отмывать кровь со всех поверхностей комнат. Слишком затратно.
— Без проблем, старик. — Его шаги гулко отдавались эхом, когда ноги
касались старинных деревянных ступеней. Винтовая лестница вывела его на
площадку, и в груди что-то ностальгически всколыхнулось. Случалось в этом
месте не только ужасное, сейчас он это осознал. Запах табака и дубовых досок,
красноватый приглушённый свет из тяжёлых плафонов, стилизованных под
газовые лампы, тихий равномерный шум нескольких посетителей и любимая
барная стойка, установленная посреди большого зала. Всё это было таким же,
ничего не изменилось. Атмосфера уютного дома и ощущение старины. И тягучая
тайна нижних комнат в витках сизого дыма.
— Мать моя женщина! Какие люди и без намордника. — Джин взял до блеска
натёртый бокал и кинул в него три кубика льда. Характерный звон порадовал
слух — праздник начинается. По стенке широкого низкого бокала потекла
светло-золотистая слегка тягучая жидкость, наполняя воздух богатым ароматом
39/333
душевного напитка с нотками торфа, ванили и тропических фруктов. — В
который раз повторю, что хороший виски лучше пить без льда, — добавил
бармен, поставив перед клиентом массивный олд фэшн*.
— И я в который раз отвечу, что ваше пойло только так и можно пить, —
Чонгук отправил парню ироничную, почти дружелюбную улыбку и осушил
полбокала в один глоток. Горло и язык обожгло терпким градусом, и внутри
разлилось приятное тепло. Удобно умостившись на стуле, Чон оперся локтями о
стойку и внимательно взглянул бармену в глаза. — Ну, что нового?
— Что ты, я покаялся и искупил свои грехи. Теперь вот только алкоголем
балуюсь, — договорив, Чонгук помахал бокалом и допил порцию виски, тут же
подставляя ёмкость для добавки. — Что, совсем без меня глухо было?
— Джин-и, друг мой, тащи сюда джину-у-у! — рядом пропел низким голосом
подошедший парень, размахивая призывно крупной купюрой. Чонгук
внимательно оглядел его снизу вверх, отмечая стильную обувь, эффектные
кожаные штаны на стройных длинных ногах и лёгкую блузу горчичного цвета с
объёмным бантом у шеи. Весьма оригинальный образ дополняла стильная
укладка на слегка осветлённых волосах. Лицо же шумного парня сразу
врезалось в память, оставляя отчётливый отпечаток на сетчатке глаз. Он был
прекрасен, не симпатичен, не красив, а именно прекрасен. Вот он идеально
подошёл бы, чтобы выбросить из головы несносного Пак Чимина и этого
неопределившегося ещё героя-любовника Мин Юнги, а заодно и давно затихший
голод утолить.
— Пф, тоже мне. Найду себе другую дырку, — хмыкнул он и излишне громко
грохнул тяжёлым стаканом по стойке, прося ещё порцию виски. Несколько
людей с интересом развернулись на шум. Взгляды, словно за тобой наблюдают в
цирке уродцев, начинали его донимать, поэтому он решил пересесть за столик, в
какой-нибудь наименее освещённый угол.
Если бы Пак Чимин знал всю его историю, то точно не приходил бы. Домой к
такому монстру добровольно не просятся. Чон Чонгук, девятнадцатилетний
ученик старшей школы, просидел два года в колонии за нанесение тяжких
телесных повреждений. Был освобождён досрочно за хорошее поведение.
Известный в определённых кругах как последний ублюдок. И это только
вершина айсберга.
В нём это было всегда, но главный кошмар начался как раз с этой чёртовой
Дыры. Тогда ещё семнадцатилетний Чонгук, попавший в мир неформальных
отношений, познавал суть связи между Домом и сабом в самой её тёмной
41/333
версии. Знакомства и встречи были короткими и ничего не значащими. Сессии
становились с каждым разом всё извращённее и жёстче, люди казались всё
более жалкими и грязными. Пока он не начал впадать в своеобразный транс,
теряя контроль над своими действиями. Его манипуляции становились крайне
экстремальными и несли реальную угрозу здоровью нижнего. В разгаре утех
Чонгук переставал осознавать себя, происходящее, не слышал стоп-слова до тех
пор, пока что-то оглушительное не выводило его из помешательства. Тогда он
ужасался всему, что успел натворить, и какое-то время пытался не ввязываться
в новые сессии. Но регулярно находились психи, готовые ложиться под него и
получать свою дозу безумных пыток, называемых жестоким сексом. Поэтому он
возвращался сюда, как зависимый, не способный устоять, чтобы потом снова
бежать прочь от ужасных сцен, последствий, себя. Так продолжалось, пока всё
не стало совсем плохо.
Сейчас он был уже два года как в завязке и наживать неприятностей на свою
голову не собирался. Он не просто перестал зависать в Дыре или цеплять
легкодоступных сабов, он вообще отказался от секса, близости, боясь снова
вернуться к зверству. Удавалось держать всех на расстоянии, пока в жизни не
появился Пак Чимин. Он сам напрашивался, наивно не подозревая, на что
нарывается.
Чонгук поднялся, ощущая, как тело немного заносит при резких движениях.
Коварный виски от бармена Дыры всегда пробирает не сразу. Шатаясь и цепляя
столики, мимо которых плыл, Чонгук продвигался к туалету. Перед глазами
мелькали лица, лучи света от абажуров двоились и слепили покрасневшие
глаза. Кажется, он-таки перебрал.
***
43/333
Тугая повязка вокруг груди ограничивала амплитуду движения сломанных
рёбер. Приходилось обходиться частыми и неглубокими вдохами. Это напрягало
и наводило на мысли о клаустрофобии. Юнги боролся с подступающей паникой и
старался не делать лишних движений. Анальгетики снижали чувствительность,
но всё равно тело ныло, отзываясь на весь нанесённый урон пульсирующей
тупой болью. Восстановление займёт значительно больше времени в этот раз.
Юнги не верил, что его жизнь изменится к лучшему. Любые принятые меры
будут направлены на то, чтобы успокоить шум от скандала, предоставить
доказательство, что правительство борется с проблемой, но на самом деле всё
окажется бесполезной иллюзией. А тех, кто решился открыть рот, накажут,
втихую вне стен школы найдут и отомстят за испорченную репутацию.
— Где ты был так долго? — Юнги хотел отвлечься от этого бурчания, чтобы
не слышать поток бессмыслицы. Чимин в ответ лишь неопределённо дёрнул
плечами, то ли отказываясь отвечать, то ли отмахиваясь от ненужных мыслей.
Уже несколько часов он был, как в воду опущенный, и выглядел бледнее, чем
утром. Юнги начинал переживать, что с ним что-то не так, внутреннее
кровотечение или ещё что, и собирался приказать врачам провести повторное
обследование. И плевать, что у него совсем нет денег.
— Как собираешься объяснить отцу всё это? — Чим имел в виду весь
разразившийся скандал, а не только множественные повреждения. — Сложно
будет утаить подобное.
— Не знаю, я без понятия, что мне делать. Я не хочу его пугать и заставлять
волноваться. Он и так слишком слаб. Но лучше отцу услышать всё от меня, чем
от соседей или знакомых. Так что мне нужно сваливать отсюда поскорей. Я
должен быть дома, я обязан помогать ему. — Юнги никогда не говорил кому-
либо настолько личных вещей. Он держал свои семейные трудности за семью
замками, оставляя на виду лишь холодную и бездушную версию себя. Это было
его первым проявлением слабости, попыткой найти поддержку в ком-то другом.
Он с удивлением это осознал и уставился на Чимина, единственного, кто был
рядом. В его глазах светились страх и растерянность. Верно, он не в лучшей
ситуации.
Ночь была суматошной и рваной. Сон обрывался каждый час, когда нужно
45/333
было будить Юнги. Чимин отключал будильник, тормошил друга, спрашивал всё
ли в порядке, и они снова проваливались в сон. Короткие пробуждения
сменялись бредовыми сновидениями. Удушающее, сжигающее чувство чужих
ладоней на шее преследовало Юнги, и он задыхался, пытаясь разодрать на
груди тугие эластичные бинты.
***
Где-то в баре, уткнувшись носом в стол похрапывал Чон Хосок. Ему тоже
снились лихорадочные, сумбурные сны. Они беспокоили его, но залитый
алкоголем мозг не был способен переваривать сигналы и призывы. На утро он
будет чувствовать пугающую пустоту и необъяснимую печаль. Но спишет это на
похмелье, не допуская мысли, что все эти эмоции могут быть чьим-то сигналом.
46/333
Примечание к части Apocalypse (анг.) - Апокалипсис.
Apocalypse
48/333
Они совсем не пара, просто приятели, но за длинный год знакомства всякое
бывало. Они вдвоём взрослые, одинокие и слишком часто выпивают, чтобы
избежать случайного секса, и сейчас могло бы случиться ещё одно ни к чему не
обязывающее соитие, но, видимо, не судьба. А, к чёрту, Тэхёну и правда всё это
не нужно. Вокруг полно симпатичного народа, вот только ни в ком из них он не
видит потенциального хозяина, как впрочем, и во всех, кого встречал до этого
момента. Никто не способен воззвать к его инстинктам саба, так что секс для
Тэхёна — нечто безвкусное и безотрадно пресное. Полумера, фикция, сплошное
разочарование.
— Тут редко можно увидеть истинные пары, в этих стенах порок кружится в
сумасшедшем танго с нарушениями всех устоев и правил. Скорее всего, именно
это и притягивает сюда народ. Запретный плод сладок, — слова давались Тэ с
трудом, онемевший язык растягивал гласные и искажал речь. Он пытался
уловить мысль, но она ускользала, следуя за нечётким взглядом, блуждала по
плавным линиям и поверхностям.
—... все мы знаем, что Встреча происходит тогда, когда обе родственные
души к этому готовы. Наверное, это хорошо, что имя проявляется лишь с
момента личного столкновения. Так нет соблазна найти пару раньше времени. И
да, если кто-то обещает сделать это для тебя за небольшую плату — не верь,
херня это всё. Я пробовал, — Джин открыто и легкомысленно шутил, продолжая
натирать бокалы, но от него всё равно повеяло тенью давней грусти.
Стоп. Когда он успел перейти к столь личной теме? Тэхён не уловил момента
смены направления разговора, кажется, он что-то пропустил, пока блуждал
ощупывающим взглядом по привлекательному силуэту. Он сделал ещё один
обжигающий глоток горячего напитка и приосанился, настроившись слушать
более осознанно. Но получалось плохо. Внимание всё время куда-то грозило
ускользнуть, слова через одно достигали слушателя, складываясь на будущее в
отдельную картину о собеседнике.
— Хорошо, — Тэхёну было уже всё равно, что там у него просят. Просто
положите на горизонтальную поверхность, чтобы мир перестал так адски
вращаться вокруг оси. — Помоги донести его в комнату и с меня одно желание.
***
52/333
Утро прошлось по ним беспощадным катком.
— Встаю я, всё, не шуми, — с утра после пьянки он басил на пару тонов ниже
обычного. Лениво лежал, так и не открыв глаза, и махал в воздухе рукой до тех
пор, пока не схватил Тэхёна за ногу и не повалил на себя. — Вот так меня надо
будить: своей тяжестью, а не громкостью.
Телефон такси стоял на быстром вызове, поэтому уже спустя пару секунд
Чон слушал гудки. Вдруг в глазах всё поплыло, и грудь пронзило острой болью,
будто ещё бьющееся сердце вырвали с корнем. Он глухо застонал и завалился
53/333
на бок, как рыба хватая ртом воздух.
***
54/333
Примечание к части Help (анг.) - помощь.
Help
— Тэ, не бросай меня, я умру тут! — снова донеслось из-за ширмы со стороны
соседней койки. Звонко и до дрожи, словно пробуждающе, а ещё как-то
знакомо, что даже голова произвольно повернулась на вой, а по коже
пробежали мурашки.
55/333
«Что? Почему...?» — Юнги постарался прислушаться к себе, а затем
мысленно встряхнул головой, изгоняя видение. «Нет, сейчас это не важно».
Мин боролся с паникой, но страх упорно пробирался под все слои бинта и
гипса и безжалостно крушил изнутри деструктивной силой. Вечный одиночка,
всегда смело бросавший вызов сильнейшему, вдруг растерялся и понял, что он
слаб. Просьба рвалась наружу, жгла язык, но он проглатывал её, не давая
выхода. В мысли упорно проскальзывала истерика. Самостоятельно или нет, но
делать что-то было нужно, причём срочно.
Тело тут же пронзила острая боль. Она тупой пилой впивалась в кости и
мышцы, сковывая, не давала двинуться дальше. Сдержать хриплый стон было
сложно, но сидеть на месте и ждать непонятно чего — ещё более невыносимо.
Ноющую сторону лица и саднящие руки можно стерпеть, только бы избавиться
от этой убийственной боли, охватывающей диафрагму, и заставить тело идти,
шагать в сторону дома, где, возможно, уже и нет никого, кто бы ждал.
56/333
Взгляд снова вернулся к тонкой игле, и решение пришло само собой, сметая
сомнения. Металлический стержень легко пронзил кожу чуть выше проколотого
места, ближе к запястью. Дрожащие пальцы прокрутили колёсико регулятора,
изменяя скорость потока. Большая доза не должна убить, но болевой синдром
снимет, хотя бы частично, наверное. Юнги не был уверен, поступал
необдуманно.
— Так это и правда ты, — прохрипел Юнги, с трудом извлекая из себя звуки.
Он сидел на полу, опираясь спиной о стену, и пытался стерпеть нахлынувшую от
жёсткого приземления агонию. Смотрел снизу вверх на приближающегося
доминанта и закипал, ужасаясь слабым догадкам. Рыжая спутанная шевелюра
взбесила в момент. Что он тут забыл?
— А не пошёл бы ты на хуй?
«Блять».
У Мина сдавило горло и защипало глаза. Почему этот человек так ведёт
себя?
— Потому что так хочу. — Хосок развёл руками и сел боком на своём месте,
уставившись в недовольное лицо.
Юнги сжал руки в кулаки и набрал в лёгкие воздуха, медленно вдыхая, пока
не закололо в боку. Просчитал про себя до пяти и решительно двинулся в
сторону входа. Движения получались неловкими и доставляли уйму
дискомфорта, но зато гордость была на месте, точнее её крохотные остатки.
***
Чимин спросонья не мог сориентироваться, где он, кто он и что от него хотят.
Взгляд блуждающе прошёлся по палате, отброшенной белой ширме, пустой
койке и снова вернулся к вопрошающему доктору.
— Я не знаю.
60/333
— Алло, Хосок, ну слава богу. Куда тебя, блять, черти понесли? Что значит
нужно было, ты меня совсем в могилу сведёшь! — Психотерапевт наматывал
круги по проходу между больничными койками и нервно ссорился с абонентом
по ту сторону звонка. Своим хаотичным перемещением и громким голосом он
привлекал всеобщее внимание, даже не замечая этого. — Обязательно,
слышишь меня? Обязательно пройди обследование и как можно скорее. Это не
шутки! — он наконец-то остановился и снова глянул на кровать Юнги.
— Не могу вам ничем помочь, я даже его номера не знаю. Раз уж Юнги здесь
нет, я тогда тоже, пожалуй, пойду, — парень поднялся с кресла, разминая
затёкшие конечности и осмотрелся вокруг в поиске толстовки. Она, как и Мин,
испарилась. Что же, придётся отдавать Чонгуку деньги ещё и за неё.
62/333
Примечание к части Pain (анг.) - боль.
Pain
В доме стояла пугающая, плотная тишина. Она была чем-то похуже, чем плач
или крики. Юнги с трудом проглотил ком и заглянул на кухню. Из всех комнат
свет горел только там.
«Прошу, помогите».
Юнги отталкивал его всеми силами, исторгал из себя даже самую слабую
мысль, не до конца понимая причины, почему эти мысли вообще являются. Он
пожирал себя изнутри, терзая виной и потерей, наказывал себя и поэтому не мог
принять протянутую руку.
Хосок чувствовал, что в нём нуждаются, понимал, как сильно он нужен, его
собственное сердце разбилось острыми осколками на оборванном крике. Он
ждал и был готов прийти по первому зову, но упрямый саб сам всё усложнял.
Стоя за стеной, так близко и так далеко, Хосок понял причину, по которой можно
ползти, когда тебя не держат ноги, но он всё так же оставался в неведении:
почему можно так упорно отказываться от чужой помощи? С ноющей болью в
груди и непримиримой гордостью он оторвался от холодного камня забора и
двинулся прочь. Возможно, когда-нибудь между ними всё изменится, но это
будет не так просто, быстро и легко.
***
Вспоминая эти слова, Чимин будто снова ощутил на себе тяжесть и огонь
чужого желания. От Чонгука всегда по коже бежали мурашки, но от такого
совершенно сносило крышу. Внутри разливалось такое дразнящее желание
напроситься, осознанно нарваться на неприятности и сделать что-нибудь из
ряда вон.
— И?
— В смысле, в школе?
После этой тирады Чимин хотя бы понял, в чём дело, и уже знал, чем можно
задобрить монстра. Но он этого «отдать себя» внутри всё перевернулось. Это не
прежнее «уходи», совсем не оно.
Стоя перед знакомым домом, Чимин вдруг понял, что никогда не приходил
сюда днём или утром, только когда вечернее небо затягивало сумерками или
вовсе наступала чёрная ночь. В лучах яркого солнца двухэтажное здание не
казалось таким уж тёмным и загадочным, оно было белым, но стало видно, что
на крыше потрескался шифер, оконные рамы давно не красили, а узкие дорожки
поросли травой. Тут явно не хватало хозяйственных рук.
Чимин смотрел, как кадык поднимается по сильной шее, как мышцы на руке
напрягаются, как пролитые капли золотистого пива стекают по подбородку,
груди, теряются в кубиках пресса и небольшой тёмной дорожке волос ниже
пупка. Низ живота напрягся, а шустрый взгляд вернулся обратно к лицу. Чонгук
усмехался, он видел, куда смотрел Чимин, и видел, как он это делал, с каким
лицом любовался открытыми участками тела. Попался.
В то же время Дом ликовал, видя, что саб жаждет близости с ним ничуть не
меньше. Ещё вчера, это казалось невозможным, но уже сейчас он может
коснуться, почувствовать, испробовать на вкус. В чёрных глазах Чона бушевал
вихрь из различных эмоций, но все они сметались прожигающим насквозь
сексуальным желанием. Слишком долго Чонгук лишал себя даже самого малого.
А теперь сотни фантазий с участием Чимина были предельно близки к
реализации, и от этого чувство реальности терялось.
— Высунь язык.
— Тогда давай вылазить, жрать хочу, — первым ступив наружу, Чонгук кинул
полотенце Паку, а сам прямо так, голый и мокрый, вышел в коридор. Оказалось,
в ванной было лишь одно полотенце. Так он сказал, чтобы убежать прочь, хотя
бы на минуту остаться подальше и усмирить разошедшееся внутри пламя. Он
надеялся сдержать себя, но удавалось плохо. Контроль ускользал.
Принимая из рук хозяина дома свою чашку, Чимин понял, что хочет касаться
его руки, чтобы ощущать ту слабую связь между ними, чтобы убедиться, что она
вообще есть. Чонгук скептически смотрел на то, как чужие пальцы скользят по
его руке, касаясь метки, ладони и пальцев, но решил не создавать проблем.
Хочет, пусть гладит. Так они просидели несколько минут, пока Чон не
подорвался и не отошёл к окну. Ему хотелось отбросить эту нежность, потому
что любой контакт с голой кожей провоцировал его. Внутри всё ещё горело
желание сделать с Чимином вещи похуже.
— Что? Зачем?
— Дай её сюда!
Чон поставил чашку на стол и двинулся вперёд. Сделав два широких шага он
снова оказался рядом, опаляя своим жаром. Нагретая чашкой ладонь легла на
щеку, а большой палец огладил пухлую нижнюю губу. Парень нависал сверху и
жестоко дразнил своим почти-поцелуем.
— Н… нет, больше нет. — Очевидная ложь, которая всё равно смогла зажечь
ярость. Чонгук вспыхнул.
— Хён, отпусти, мне больно, — Чимин тихо зашептал, уже смиряясь с тем, что
он теряет своё тайное убежище. — Я лучше пойду.
74/333
Примечание к части Lost (анг.) - потерянный.
Lost
С самого начала было понятно, что эта связь бесполезна, временна, но так
тянуло к загадочному парню, от одного пронизывающего взгляда которого
бросало в дрожь, что долгосрочная перспектива казалась чем-то неважным. С
Юнги всё было иначе, в нём Чимин видел более смелую, сильную, дерзкую
версию себя, ему он завидовал, таким он хотел бы стать, Чонгук же был
особенным, в нём было что-то другое, распаляющее. Чимин любовался этим
тёмным опасным огнём и просто льнул навстречу, как мотылёк на ночной свет,
безнадёжно и слепо.
77/333
— Я спешу в школу, не подскажешь, где тут остановка? — промямлил
несмело Пак, потупив взгляд. Раз уж его не собираются убивать, да и всё равно
спросить больше некого, на улицах ни души.
— Нет, не надо. Просто скажи, куда идти, — таким Намджуном Чимин был
сбит не только с ног, но и с толку. Что происходит вообще?
— Ладно, — буркнул Джун, поправляя на шее тёплый алый шарф, — тебе вон
за тот поворот, после только прямо. Выйдешь как раз на остановку семьдесят
пятого маршрута, — махнув рукой, парень прокрутил колёса и быстро скрылся
за указанным углом. Было такое чувство, будто его подменили. И оно не
проходило, сколько бы Чимин не старался понять.
— Почему ты…?
— Мне позвонили.
— Да, хён, всё это было ошибкой. Я не должен был приходить вообще. У тебя
теперь есть твой саб, и он где-то рядом, ждёт тебя. Я знаю, что ждёт… — «Так
же, как я жду своего мастера, как хотел бы ждать тебя».
— Послушай меня, Пак Чимин. Я сам решу, что стоит делать, а что нет. И
если я скажу тебе быть рядом, то ты будешь ходить за мной хвостиком и
скрестись в закрытую дверь, как забытый на улице пёс, ты меня понял?
— горячий шёпот, подавляющий тон и запах табака. Голова идёт кругом.
— Я стану первым, кто проникнет глубоко внутрь, прямо вот сюда, — Чонгук
опустился на колени и прошёлся языком меж разведённых ягодиц. Чимин
громко застонал и тут же испугался, что их услышат. Всё это было слишком,
чтобы сдержаться. Чон понял это, поэтому поднялся и рывком стянул с себя
футболку, заставляя саба зажать её в зубах, чтобы заглушить неизбежный шум.
Оставил на взмокшем виске короткие поцелуи, а затем вернулся к тому, на чём
остановился. Он ощутил, как колечко мышц сжалось от первого прикосновения,
и прошёлся долгим, влажным движением, впиваясь пальцами в бёдра. Синяки и
ссадины, чужие отметины на этом теле, они бесили, приводили в действие
чувство собственности и вызывали тягу к насилию. Но он правда постарается
быть нежным. Просто оставит свою метку так глубоко, как только сможет.
— Да.
81/333
За дверью послышался звонок — перемена. За тонкой перегородкой
студенты бродят в шаге от чистого безумия, бала похоти и телесного голода.
Они думают о том, как сдать неготовое домашнее задание, а Чимин возносится
к небесам, больше не ощущая себя смертным человеком. Его распятое в чужих
руках тело невесомо, а душа развеялась пеплом, исчезнув и оказавшись везде и
сразу. Чонгук своим неистовым ритмом забросил неопытного саба в сабспейс**,
подарив неоценимый подарок, но забирая взамен нечто очень важное.
— Хватит, всё, ты получил, что хотел, теперь можешь просто забыть обо
мне, — держась за свои задетые чувства, Чимин вытерся чужой футболкой,
откинув её в пыльный угол, и натянул штаны. Вид у него был безбожно
потрепанный, но пошло оно всё лесом. Он собирался сейчас же выйти отсюда,
82/333
оказаться подальше, потому что всё это слишком, блять, для одного дня, да и
для одного человека в целом.
Чонгук развязал рубашку, что всё это время висела на поясе, накинул её и
застегнул пуговицы до середины. Плевать, что грудь светится, пуговиц выше
давно нет, а футболку лучше просто выбросить. Выйдя из кладовки, он сразу
направился в туалет, хотелось умыться и вообще остыть. Прямо сейчас он может
убить кого угодно, случайно подвернувшегося под ноги.
Метка жутко чесалась под браслетом, наверное, потому что рука вспотела
под широкой полоской тиснённой кожи. Быстро намочив кисть, парень намылил
полоску и смыл пену под открытым напором, наблюдая как чернила
смешиваются с мыльной водой, он немного залип на этой картине, отстранённо
думая, что совсем скоро узнает, кому так адски не повезло.
— Повторяю, все ученики класса 2-3, а также, Мин Юнги и Чон Чонгук, вас
вызывают в актовый зал. Немедленно.
Чонгук застыл на месте, не понимая, что происходит. Класс 2-3, это класс
Пак Чимина, значит там собирают участников происшествия, возможно,
дисциплинарный комитет, но при чём тут он сам?
— Эй, Пак Чимин, ты уже успел настучать, что нас тут всех собрали?
84/333
Примечание к части Order (анг.) - заказ.
Order
Со мною ты
Проходишь поля извращений и насмешек,
Но мы меняемся,
Складывая воедино нашу головоломку неудач.
На уровне инстинктов Пак Чимин искал защиты, но был окружён лишь стаей
голодных псов, готовых при первом же случае наброситься на слабую жертву.
Вместе с внутренним голосом со всех сторон слышался пропитанный ядом
шёпот, и этот едва уловимый звук заглушал речь нового консультанта,
пробивался сквозь все ментальные щиты и нещадно душил. Никакие разговоры
не помогут обитателям этой школы исправить привычное отношение к слабым и
другим, таким, как Пак Чимин или Мин Юнги. Вся эта затея с индивидуальными
и групповыми встречами, тренингами и сеансами — глупая трата времени. Фарс
для общественности, как они изначально и предполагали. Ничего не изменится,
всё будет так же и, возможно, даже более жестоко, просто не так открыто.
Самые заядлые монстры, что спрячутся за натянутыми масками нейтральности,
будут поджидать в тёмных углах, чтобы выместить свою отравляющую злость и
пустую ненависть. Лживые детки будут изображать исправившихся и
искупивших свою вину, но это будет лишь видимость для сторонних
наблюдателей. Их простят, им помогут, и только такие как Чимин и Юнги
останутся навсегда и во всём виноватыми, испорченными и лишними.
85/333
Совсем недавно он мог бы поймать этот острый взгляд, мог бы незаметно
подойти и почувствовать себя спокойнее, невзначай коснувшись руки, но теперь
просто не смел. Любой контакт с хёном будет ещё больше всё запутывать. И
именно потому, что хотел быть рядом, Чимин зашагал прочь ещё быстрее, спеша
скрыться от собственной слабости. С каждым днём, каждой минутой, каждым
вдохом казалось, что жизнь становится только сложнее. Своими поступками он
рыл себе глубокую яму и с закрытыми глазами летел прямиком вниз, безумно
улыбаясь и издавая стон удовольствия.
Нужно уходить отсюда и просто плевать на всё. Какая в жопу учёба? Вот
только ещё пару минут посидеть, собраться с силами и можно будет идти. Пока
неизвестно куда, но главное, что отсюда.
***
— Да что ты, здесь я как раз самый хороший. А вот там, где мы встретились
вчера, я мог бы тебе показать, что значит опасность, — Чонгука как-то внезапно
понесло, и внутри снова начала закипать ядрёная смесь из тысячи оттенков
запрещённых желаний. Право повелевать покалывало изнутри, разгоняя по телу
импульсы. Выходит, Чимин его не насытил, а лишь распалил.
— Что, малыш, сложно держать свои гормоны в узде? — Ким Тэхён спокойно
забросил стопку бумаг с личными делами учеников в свою сумку и тоже сделал
шаг навстречу, сокращая расстояние и смело удерживая зрительный контакт.
Каждое его движение было преисполнено грацией, а в голосе звучала патока
надменного поучительства. Чёткий контур искусанных губ и россыпь родинок
притягивали взгляд. — Поэтому я вас и пригласил, мой юный друг, на наши
встречи. Как же ты сможешь контролировать своего саба, если ты себя не в
состоянии держать в руках?
Снизу без тени страха на него смотрели ясным взором, а под пальцами бился
до ужаса знакомый пульс. Бархатная полоска чокера так контрастно выделялась
на светлой коже, приковывала внимание и манила. Чонгук неотрывно смотрел,
как его же рука слегка сжимает длинную шею, как большой палец
проскальзывает под полоску украшения и почти нежно касается всё ещё целой
линии чернил. Это сводило с ума.
***
Отец давно хотел уйти, но Юнги так отчаянно за него цеплялся, хоть и
старался не показывать этого, что это удерживало. Так эгоистично и жестоко —
смотреть на чужие страдания и просить продлить их ещё. Но неужто в этом
мире совсем ничего не осталось, ради чего стоило бы жить?
Парень стоял у больничной койки, на которой сам недавно лежал, и что есть
сил держался за поручни, чтобы не упасть. Он неотрывно вглядывался в родное
лицо, что стало цвета серой бумаги, и мечтал ещё хотя бы раз увидеть на нём
улыбку и давно погасший свет в глазах. Собственные ноги подкашивались от
88/333
боли и усталости, но он этого будто и не замечал.
— Джин? Привет, это Шуга. Да, который Мин Юнги. Есть заказы?
89/333
— Конечно, они всегда есть. Но, Юнги, что изменилось? Ты же был против.
Знаешь, сколько я получал заказов на твоё имя? Некоторые всё ещё висят
активные, — голос неизменного бармена Дыры звучал приглушённо и с
перебоями, в его комнате очень плохо ловила связь.
— Не надо ничего больше искать. Этот сойдёт, беру. К тому же, меня снова
избили, так что этот псих будет доволен. Записывай на сегодня, — подтвердив
заказ, Юнги выбил и швырнул телефон на тумбочку. Ну вот, полдела сделано,
осталось самое грязное.
В душе творилась такая адовая херня, что лучше было бы в ней не копаться.
Но это оказалось неизбежным. Принимая ванну, парень затягивался уже не
просто табаком, отдавался на волю веществу, в надежде что оно притупит
чувства реальности до самого конца. Но даже сквозь лёгкую дымку дурмана он
понимал, что сегодняшняя сессия ему дастся с очень большим трудом. Помимо
гордости, всё болело, жгло и не слушалось. Совсем деревянные конечности не
хотели гнуться, и каждая частица тела сигнализировала о желанном покое,
права на который не было. Протестовала вся его суть. Лечь под какого-то
грёбанного садиста? Он никогда не был полностью в роли нижнего, только в
групповухах случалось и в полном угаре. Всё было путано, неоднозначно и
неопределённо. Один на один будет сложно, очень сложно. Невероятно
позволить кому-то взобраться наверх и позволить всё. Даже мысль об этом
вызывает отторжение, как же вытерпеть полную сессию?
А ведь после будет ещё хуже, будет так хуёво, что жить не захочется.
Комната номер восемь — это пыточная для людей с фантазией. Множество
крепежей и тросов позволяет подвесить саба в любом положении, и, кажется,
это там играют с током. Весёленький предстоит вечер. Юнги убеждал себя, что
оплата, равная месяцу работы, того стоит, ради жизни отца оно того стоит. Но,
блять, это же ёбаный пиздец.
90/333
Вообще принять подобный заказ всегда значит подписаться на
высокооплачиваемую пытку с риском получить необратимые повреждения.
Самые высокие в рейтинге обычно слишком из ряда вон, на что большинство не
подпишется, да что там, ни один здравомыслящий человек не подпишется на
самое верхнее. Юнги точно рехнулся.
А тут, видимо, кроме уровня жестокости ещё и аноним, это всегда повышает
оплату и риск нарваться на конченного психа. Но у Юнги не было выхода,
ситуация никак выбора не оставляла.
Один палец, затем два, неохотно, но тело начало отвечать, и вот уже три
пальца по вторую фалангу легко проникают в растянутый проход. А в голове
гудит неохотное признание. Если он сегодня получит удовольствие, то больше
не сможет обманывать себя. К тому же через пару часов ему стукнет
семнадцать, и метка не заставит себя ждать. Сомнений больше не останется.
Что ещё добавить для лучших чаевых? Что там нужно заказчику-
извращенцу? Хрупкого и раненого? Подчеркнуть все свои раны, открыть синяки
и ссадины, оставить перевязь и бинты на виду? Набор пожеланий хоть и
невелик, но впечатляет, скорее всего, поджидает его старый, лысый и жирный
увалень, что тащится по беспомощным сабам.
— Кто это?
92/333
— Почему ты не открывал? Что происходит? — в его голосе звенела паника.
«Если оставить Чимина тут, то для него нет чистого постельного белья».
***
Колено кололо при каждом шаге, челюсть пульсировала болью и рёбра ныли
на вдохе. Но всё было приглушённым и будто не с ним. Тело казалось ватным,
тяжёлым, чужим. Отлично.
Придётся ждать в баре, клиента ещё нет. Заказав себе двойную порцию
виски, Юнги надеялся, что это не скосит его окончательно, но поможет хоть
немного расслабиться. Впервые секс будет для него не собственным выбором, а
омерзительной работой. Всё бывает в первый раз. Сарказм и самонасмешка
выбили из груди лёгкий смешок, крепкий алкоголь обжёг глотку, а по
позвоночнику прошлась дрожь. Его словно рвало на части, бросая из крайности в
крайность. Это трава, или он сходит с ума?
93/333
— Скройся. Я сегодня занят.
— Вот только не нужно делать вид, что тебя это каким-либо боком касается,
ладно? — Юнги осушил свой бокал и встал. Клиент уже прибыл.
— Его.
— Заказ принят.
94/333
Примечание к части Room (анг.) - комната.
Room
«Ты сам на это решился, вот и нечего теперь ссать. Тем более, это просто
секс. Грязный, унизительный секс».
Парень рвано втянул воздух и сжал руки в кулаки. Не нравилось ему это всё,
по своей воле он ни за что не зашёл бы сюда. Пальцы заметно дрожали, на лбу
снова выступила испарина, заставляя течь дешёвую тоналку. Быстрее бы уже
началось, ожидание неизвестного напрягало ещё больше.
Пальцы ног почти перестали касаться пола, его держали в воздухе. Нужно
бороться. Хаотичные взмахи руками тонули в пустоте. До него не достать.
Отчаянно цепляясь кончиками пальцев за кольцо на ошейнике, царапая себя
короткими ногтями, Юнги пытался вырваться, почти теряя сознание. Только
хрип вырывался из сдавленного горла, сил дёргаться больше не оставалось,
руки безвольно опустились, и он затих.
— Не двигайся, — голос грянул, словно гром, над левым ухом. В спину упёрся
тяжёлый ботинок, впиваясь рифлёной подошвой в хребет, он силой заставлял
пасть ниц. Лицом Мин впечатался в доски, ощущая, как цепочка валяющегося
поводка врезается в щёку. — Лежи смирно.
По голосу можно было сказать, что заказчик тоже молод, его руки сильные, а
тело крепкое и тренированное — никакого жирного пуза Юнги не успел
почувствовать, пока был прижат и почти задушен. И ещё клиент был явно выше.
Вытолкнув изо рта солёный палец, Мин стёр с подбородка нитку слюны.
Слабо опираясь на подгибающиеся руки, он сел и, подцепив край белой
футболки дрожащими пальцами, медленно потянул её наверх, открывая виду
строгий корсет. Размашистые движения давались с трудом, тело очень неохотно
подчинялось. Когда вытянутые руки застряли над головой, и мир снова
завертелся вокруг оси, Шуга, как именовал себя Юнги в этих стенах, начал
крениться вбок — вестибулярный аппарат отказывал. Цепкие пальцы поймали
его в падении, заинтересованно оглаживая тугой бондаж. Полностью скрыть
болезненный стон не удалось.
— Колено. — Юнги как раз опустил руки и принялся стягивать с себя джинсы,
стараясь не сильно сгибать повреждённую ногу. Ватные пальцы запутались в
поясе и пуговицах. Держаться ровно становилось всё сложнее, а чужое дыхание
продолжало оседать на коже влажными предприкосновениями.
Юнги не мог видеть, как чёрные глаза пожирали его, как в них плескалось
адское пламя и слабая тень сомнения. Ему оставалось лишь силиться понять,
что происходит. Звуки долетали немного приглушённо из-за маски, но это было
единственное чувство, на которое можно было рассчитывать, поэтому он
вслушивался в каждый шорох. Скрип деревянных ножек скамьи о пол показался
невыносимо громким. Как и шаги сразу после него.
— Тебя никто не заставлял приходить сюда, ты сам принял это решение. Раз
такой глупый, что пришёл, найди в себе мужество завершить начатое.
Отработай принятый заказ. — Свою правоту Мастер вкладывал в каждый взмах,
поистине веря в то, что наказывает непутёвого мальчишку. Рука сама собой
вздымалась вверх, и плеть опускалась на тело праведным гневом. Так и должно
быть, доминант обязан показывать своему нижнему, что он не прав, что он
оступился. Его задача — наградить заслуженным наказанием и этим
восстановить душевное равновесие, своё и боттома.
— Иди на хуй, — было единственным, что успел сказать Юнги, прежде чем
натянутый трос перестал держать его тело в воздухе. Тяжёлые колодки вмиг
обрушились вниз, подкосившиеся ноги в который раз грохнули коленями о
твёрдый пол, и Шуга растянулся на полу, часто дыша и кашляя.
— Надо, ты это заслужил. И мне это нужно. Я хочу видеть твою агонию, я
готов за неё платить.
Жестокая рука повернула ручку ещё на одно деление. Юнги забыл кто он,
где он и зачем. В заднице долбил чёртов электроприбор, а в голове рождались
ненавистные слова. Но он глотал их вместе с тихими слезами и продолжал
изгибаться, принимая частоты повыше. Параллельно на грудь легли электроды,
и теперь импульсы проходили не только внизу, но и между сосками. Те места
адски щипало, мышцы сокращались, не поддаваясь контролю. Всё
происходящее не поддавалось его контролю, и собственное возбуждение
шокировало больше всего. Прошли минуты, он перестал осознавать течение
103/333
времени, просто позволил безумию продолжаться. И уже когда решил, что
сможет с этим смириться, всё снова начало меняться и покатилось в ад.
Вопрос не имел смысла, потому что никто на самом деле мнением Юнги не
интересовался.
***
Звуки, что издавал Шуга, странным образом сменились, они почти незаметно
стали тише, но искреннее. Чонгук не сразу обратил внимание, но прояснившийся
взгляд зацепил чёрные символы. На шее саба, а именно им и был парень,
проявлялась метка. Пока ещё нечёткие и пунктирные тонкие линии
складывались в имя. Он не просто был сабом, его истинный доминант был где-то
рядом.
— Мин Юнги!
105/333
Примечание к части Rules (анг.) - правила.
Rules
Полчаса ранее.
Хосок даже подвис от вопроса. Шугой? С Юнги, что ли? Они с ним в принципе
не так уж и знакомы-то. Связаны — да, но вот чтобы знакомы — не сказал бы. А
то, что он доминантов не жалует, заметил, с этим не поспоришь.
— Ладно, не скучай тут, зови, если что, — бросил он Хосоку и уже полез было
в морозилку за новой порцией льда, как вдруг обратно его внимание привлёк
неожиданный клиент. Рядом с Чоном на стойку фактически свалился владелец
всего этого праздника жизни.
— Тащи сюда свою отраву, Джин, нервы мои уже совсем ни к чёрту, — старик
протёр вспотевшую лысину и уселся на высокий стул. Для своего возраста он
выглядел довольно паршиво: весь словно перекачанный шар, круглый, без
каких-либо острых углов или прямых линий, совершенно лысый, в мешковатой
одежде и от ходьбы раскрасневшийся. Он явно с трудом поднялся по крутой
лестнице. Кроме неказистого вида, рекордная жадность вдобавок не сильно
красила его личность, но вот нервозность была ему несвойственна. Так что это
его состояние настораживало.
— Заказ пришёл анонимно, что я мог поделать? Шуге и правда нужен был
вариант подороже, ну я и помог. Знал бы, кто это, отклонил бы сразу. Думаешь,
всё может повториться? Он говорил, что завязал, с чего вдруг снова принялся за
старое?
— Ладно, пойду я назад, нельзя надолго пост оставлять. Если что, ты, Джин,
знаешь как себя вести при копах, хоть я и надеюсь, что всё обойдётся, но лучше
подстраховаться. Проследишь за всем, — кивнув верному помощнику, хозяин
встал со стула и затушил бычок в набитую битком пепельницу. Его вздох
вмещал весь груз и неохоту сталкиваться с тем, чего он надеялся больше
никогда в своей жизни не видеть. — Твой виски на вкус, может, и адова смесь,
но вставляет отлично. Плесни молодому человеку за счёт заведения, а то совсем
вон побледнел от лишней информации.
— А теперь объясни мне, какого хрена тут происходит, потому что мне
кажется, что случился какой-то пиздец, и это как-то связано с Юнги, а всё, что
касается его, касается и меня, хочу я этого или нет.
— Если всё так, как я думаю, то Мин Юнги прямо сейчас в опасности. И я
имею в виду реальную угрозу жизни, — бармен смотрел прямо в блестящие
тревогой глаза и убеждался в своей правоте: этот парень не просто хотел
заказать Мина на ночь, он к нему по-настоящему неравнодушен. — На что ты
готов пойти ради него?
108/333
— Что такого в восьмой комнате? Перестань тянуть кота за яйца и ходить
вокруг да около. Выкладывай прямо, что происходит, не тяни, по-хорошему
прошу, — запах алкоголя опалил лицо Джина, Хосок не шутил, переходя на
угрозу. За тревогой шёл гнев, и всё это бурлило в нём взрывным коктейлем.
Забылись обиды на мелкого и его излишняя гордость, какой это всё имеет
смысл, когда твоя родственная душа в опасности?
— Чон Чонгук, слышал о таком? Должен был слышать, вчера вся Дыра о нём
только и говорила. Так вот, с ним сейчас твой Юнги и заперт в восьмой комнате.
Брошен монстру на съедение, так сказать.
— Чонгук? Тот больной тип, что вышел из тюрьмы? — Ледяной ужас начал
пробираться внутрь, заполняя пустоты и замедляя сердечный ритм.
Так вот оно что, это всё объясняет. Вполне ожидаемо и предсказуемо, и так
волнующе. Отчаяние, признание сугубо личного, подтверждающее лёгкую
догадку, подкупали, толкали Сокджина на небывалую глупость. Никогда раньше
он так не переживал за кого-то, добровольно идущего на «встречу» в Дыре, и
109/333
никогда так не поддерживал связь истинных в этих стенах. Потому что здесь
нет понятия «это только моё». Или просто он не видел прежде такой
искренности? Он просто не мог остаться в стороне.
Забыв обо всём, Чон Хосок летел вниз по ступеням, почти сбивая людей,
идущих навстречу. Всё вмиг переворачивается с ног на голову, когда до конца
осознаёшь, что где-то рядом есть тот самый незаменимый человек и он в тебе
нуждается. Внутри звенел крик о помощи, он разрывал на части, и это
подгоняло. Внизу у своей стойки хозяин сосредоточенно подбивал выручку за
день и даже пикнуть не успел, как мимо него промчался вихрь и с разбегу
врезался плечом в добротную дверь восьмой комнаты. Словно бешеный пёс,
сорвавшийся с цепи, Хосок ломился в номер, обрушивая нещадные удары один
за другим. Он бился с такой отчаянной силой, будто готов был вдребезги
разбиться об эту преграду, лишь бы добраться до своего саба.
Ад, Хосок удерживал внутри себя настоящий ад. Сердце продолжало биться
где-то в висках, дрожь охватила каждую клетку тела, так его колотило у этой
проклятой двери. Горло начинало саднить от крика, но нужный человек его всё
равно не слышал.
Хосок покачнулся, но остался стоять, где стоял, лишь перевёл взгляд с Юнги
на темноволосого доминанта, ничуть не пугаясь безумного блеска в его глазах.
Он сам себя в тот момент ощущал не менее безумным.
— Пошёл вон.
— Исчезни.
***
В дверном проёме в ореоле яркого света стоял человек, чья тень падала на
деревянные доски пола и тянулась через всю комнату. Рядом с ним замер ещё
кто-то, чьё лицо показалось смутно знакомым, но чёткость изображения, как и
смысл происходящего, не доходили до затуманенного сознания. Юнги гас, как
свечка, его тут почти не осталось, лишь слабая тлеющая искра потерявшего
себя существа. Он моргал, пытаясь собрать мысли и принять реальность, но всё
неотвратимо ускользало в красном свете, и лишь волны боли, физической и
душевной, омывали каждый атом личности, вплетаясь в ДНК чужеродными
витками. Только что терзавшие его вина, злость и разочарование смазались и
растаяли, но всё равно запомнились, осели горьким послевкусием. Это были не
его эмоции.
В поле зрения мелькали ножки лавок, цепь, доски, чья-то тень. Кто-то стоял
очень близко и смотрел на него. Невозможно было угадать, чего следует
ожидать дальше, удара или помощи, поэтому Юнги так и продолжил лежать,
прикрыв глаза и не двигаясь.
Увидеть второго здесь было слишком неожиданно. Как? Почему? Разве это не
он оплатил их с Чимином лечение?
Все силы Юнги тратил на то, чтобы заставить взгляд сфокусироваться. Мир
продолжал крутиться вокруг своей оси, но теперь можно было хоть что-то
ухватить из этой светопляски. В дверях стоял Ким Тэхён, он спорил с толстяком-
хозяином, отбирая у него что-то, кажется, телефон. Откуда здесь этот
мозгоправ? Там же стоял бармен, не пропуская других посетителей. Люди
пытались заглянуть в комнату, ведомые любопытством. Прямо по центру
113/333
комнаты кружили друг напротив друга два Дома. На них смотреть оказалось
было невыносимо, на каждого по-своему.
— Прости, что допустил это, я не должен был принимать тот заказ, — Джин и
правда сожалел и хотел побыстрее убраться подальше. — Пойдём, если хочешь,
114/333
вызовем скорую.
Джин был крайне удивлён такой реакцией, он всё-таки верил, что помогает
спасению, а не просто вмешивается, куда не просят.
— Прости, Юнги, мне правда жаль, я отдам тебе треть суммы заказа. Зайди
завтра, — Джин осмотрел изувеченное тело и поправился: — можешь прислать
поверенную особу.
Юнги осмотрел напоследок всех собравшихся и сделал для себя вывод, что
комнаты Дыры для него теперь закрыты. Джин же не мог оторвать взгляда от
Ким Тэхёна. Он совершенно не выглядел как саб, выдерживающий внимание
двух ёбнутых Домов. Он был словно над ними. Сверхчеловек.
— Хосок, вали отсюда, с тобой потом поговорим, — Тэ видел, как тот сверлит
его злым взглядом и не двигается с места. — Хоуп, пожалуйста, сделай, как я
прошу.
— Нет, Чонгук, он уйдёт. Уходите все, сейчас же! — Тэхён фактически выгнал
всех из комнаты, закрывшись один на один с «потрошителем», совершенно не
боясь новой вспышки его гнева.
Прогулка в десять метров отняла у Мина слишком много сил. Просто упасть и
отключиться. Его отвели в седьмой номер. Соседняя комната — вечное
пристанище бармена, так хорошо знакомое Хосоку, было обставлено гораздо
больше, схоже с обычной спальней. Вид кровати тянул прилечь и провалиться в
спасительный сон. Слишком много, всё это — просто слишком много и сложно.
Но и это ещё не конец…
— Если тебе так нужны деньги, мог бы попросить у меня! — Хосок проявлял
невероятное терпение, он кричал, но на самом деле хотел обнять и рассмотреть
своё имя получше.
— С какого хрена я должен что-то у тебя просить? Я разве не дал понять, что
не хочу иметь с тобой дела!
— Так значит лучше лечь под маньяка, чем просто ко мне обратиться?
— Да!
— Это ничего не значит. Ни-че-го. Понял? Мне плевать. Я сотру это, вырежу,
похуй что, сделаю всё, лишь бы тебя не видеть, — Юнги сжал кулаки, комкая
рукава чужого пиджака, и врезался короткими ногтями в ладони. Это приводило
в чувство и служило якорем. — Просто исчезни.
***
116/333
— Что ты делаешь? — Тэхён выгнал всех, бесстрашно прикрыв за собой
дверь. Испуганные глаза Джина провожали его до тех пор, пока он не исчез
внутри комнаты. Никто не одобрял опрометчивый поступок, но Тэхён и не
собирался учитывать чужое мнение, он был готов лезть к разъярённому монстру
в клетку, потому что видел в нём в первую очередь человека, ступившего не на
ту тропу. — Прекрати немедленно! Приди в себя, Чон Чонгук! Пойми, один
звонок в полицию и твоя жизнь будет перечёркнута, в этот раз безвозвратно!
Прекрати нарываться и успокойся!
117/333
— Успокоился? Успокоился?! — Кажется, не сработало, Тэ не удалось обойти
все мины, и он подорвался на взрывном характере неуравновешенного Дома.
— Да что ты о себе возомнил, саб? Ты смеешь мне приказывать?
— Может, мне просто использовать тебя? Какая разница: тот или этот? Всё
равно лишь подстилка, — свободной рукой Чонгук схватился за воротник и
рванул вниз лёгкую рубашку. Ткань под его пальцами разошлась, словно дымка,
оголяя живот и грудь сохраняющего спокойствие Тэ.
— Как кто? — Чонгук замер, борясь с желанием свернуть тонкую шею. Эти
слова застряли где-то в текстурах агрессии и жажды крови. Чернила на пальцах
отвлекали совсем немного. Что это за эпидемия проявления меток? — Хочешь
сказать, что ты мой саб? Не смешно.
— Я видел, что ты сделал с Юнги, и всё ещё здесь. Чонгук, — вторая ладонь
легла на щеку, и доминант снова заглянул в глаза бесстрашного саба. — Я
помогу тебе. Просто давай уйдём отсюда.
119/333
Примечание к части Reflection (анг.) - отражение.
Reflection
Знал, что будет нелегко, но это как-то слишком. Разве он многого хотел?
Разве что-то требовал? Всего лишь предлагал помощь и поддержку и за это же
был отброшен.
Жертва манила, и волк шёл, глядел прямо в спину своим голодным диким
взором и послушно шагал следом.
— Тэ, что ты делаешь? Отойди от этого психа! — Хосок рванул было вперёд,
но его остановили одним лишь насмешливым взглядом. — Тэхён, я кому говорю,
отойди от него! Ты что, с ума сошёл?
— Оставь, Хоуп, не сегодня. Это моё личное дело, — бросил отрешённо Тэ,
отвернулся и исчез, утянув за собой на удивление посмирневшего доминанта.
Зал успел знатно опустеть, время близилось к середине ночи, но всё ещё
оставались самые стойкие. Некоторые с любопытством поглядывали на
121/333
громогласно матерящегося Чона с долей осуждения. Чтобы ломиться к кому-
то — раньше тут такого не было никогда. Это вообще запрещено в стенах
свободолюбивой Дыры. Но и привычки Чон Чонгука народ знал, поэтому отход от
правил прощали, на этот раз.
— Встретил. Но лишь один раз, после чего имя появилось, а сам человек нет.
***
Нет, эта ночь не может закончиться так просто. Следуя зову своей природы,
или жёстко и банально, но он должен снять напряжение. И прямо сейчас есть
одна подходящая мишень.
124/333
— Поехали, ты же хотел мне помочь, у меня как раз есть одна проблема, —
выдохнул Дом прямо в шею, касаясь губами, вжимаясь в ягодицы отчётливо
ощутимым стояком.
Он знал, куда ехать, и вместе с зелёным светом решение было принято. Точка
невозврата пройдена.
***
— Как много ты обо мне знаешь? — Чонгук подал голос первым. Он достал из
куртки сигареты и щёлкнул зажигалкой, закуривая. Упираясь одной ногой в
землю, он отсел подальше и снова уставился на открытый участок шеи, пытаясь
представить на ней своё имя. Должно быть, красиво.
Всё же получить ответ хотелось, видя при этом лицо собеседника перед
собой, поэтому Чонгук слез с мотоцикла и встал напротив, ища в кармане ключи.
125/333
— Надеюсь, ты ошибаешься, — указывая на чокер, проговорил он. Эта
тишина начинала утомлять, мотивы саба были непонятны. — Ты похож на
глупого сталкера.
— Хоуп? Он мой близкий друг, и, кстати, я очень зол на тебя, не стоило его
так бить…
И всё звучало так тихо и поддельно спокойно, что от этого мурашки бежали
по спине.
— Рано или поздно я всё узнаю, — усмехнулся Тэхён, оставаясь вне кухни, он
не переступал низкий порог, будто ограничивал их местоположение в разных
комнатах. — А ты хочешь поговорить об этом?
— Я хочу поговорить кое о чём другом, а ещё лучше делать это без лишних
слов. Давай, двигай наверх, продолжим знакомство в спальне, раз уж ты
здесь, — бедствие наступало всё ближе, пока их тела не соприкоснулись.
127/333
Дыхание враз стало тяжелее, будто густота воздуха повысилась.
129/333
***
«Какое дурацкое утро. Зачем оно вообще?» — Мин прикрыл лицо сгибом
локтя и тяжело вздохнул. За окном вовсю лил проливной дождь, но даже такое
хмурое небо казалось слишком светлым для его воспалённых
гиперчувствительных глаз. Веки словно свинцом налиты, а в голове сплошная
каша, обо всём остальном лучше даже не вспоминать: чем больше обращаешь
внимание на конкретный источник боли, тем сильнее он беспокоит. Ну вот,
поздно.
— Спасибо, я… спасибо.
Юнги принял тарелку супа и начал есть, ощущая, что соли в еду добавляют
слёзы. Вот этот жест настолько расходится с жестокостью, окружающей его
каждый день, что просто нет слов отблагодарить как следует.
— Не важно, мне вообще эта жизнь не нравится, так что выкладывай. Только
можно я прилягу рядом? Мне так будет удобнее слушать, — Чимин потупился от
своих глупых предложений, но кожа зудела от нехватки касаний. Хотелось хотя
бы просто ощутить тепло другого человека.
Юнги так долго не хотел признавать этого, но всё же оказался сабом. Всего,
что он делал, было недостаточно, или наоборот, на его долю выпало слишком
многое и вынудило подсознательно искать поддержки. Не выстоял, не
справился, а теперь вынужден подчиняться, слушаться и прогибаться. Худшее
подтвердилось, и отныне единственное, что он может сделать, — это
продолжить бороться, только теперь со своей природой. Отказаться от части
себя, чтобы не потерять всего окончательно. Пойти против всего мира и его
правил, оставаясь в стороне от обещанного «счастья разделённых надвое душ»,
чтобы сохранить свою суть. Поэтому нет места в его жизни Чон Хосоку,
человеку, чьё имя запятнало его шею позорным клеймом.
— Разве что худшая. Нет, я не могу. Давай пока не будем об этом, кажется, я
всё ещё не готов это принять…
— Ладно. Так где ты был вчера, и что с тобой случилось? Ты приехал голый,
грязный, раненый, я не знал, что с тобой делать. Хорошо, что аптечка у вас
набитая. И кстати, а где твой отец?
— Почти ничего.
— Наш любимый бармен заведует такой себе доской заказов, где народ
оставляет пожелания об интимных услугах и стоимости их исполнения. На этом
редко зарабатывают, Дыра — место добровольных пыток. Но, как правило,
экстремальные мероприятия высоко оплачиваются, потому что желающих мало.
Я взял самое дорогое, — Юнги нахмурился и недовольно оглядел себя. — И вот,
что я тебе скажу: не связывайся больше с Чон Чонгуком, ты о нём всего не
знаешь. Он реально больной чувак.
132/333
— И он ничего с тобой не сделал?
— Да, его рук дело. И, если я не ошибаюсь, этот парень чуть не убил
несколько человек в прошлом. До того, как его посадили.
— Что? Нет, это бред какой-то, — Чимин даже засмеялся и замахал головой,
отрицая услышанное, — не верю. Такого быть не может, он не такой. Он
странный, немного нелюдимый, может, даже резкий, но добрый. Столько раз
спасал меня.
133/333
Примечание к части Lie (анг.) - ложь.
Placebo – Soulmates
KåM∆NDI–SMOKE CLUB
Lie
С ухода Чимина прошло около часа, но Юнги так и не сдвинулся с места. Его
сила и даже тень кривоватой улыбки исчезли, оставив по себе опустевший
треснувший сосуд.
Каждая новая мысль словно засыпала сверху новой порцией холодной земли,
заживо хороня уставшего от всего Юнги. Хотелось отвлечься, но не получалось,
хотелось напротив проникнуться, пропустить сквозь себя этот яд и смириться,
но и это не удавалось. Словно сознание застыло в переходный момент, и Юнги
теперь не в том далеком «до» и ещё не в этом новом «после».
Вспомнив об отце, Юнги сел, как мог, и потянулся за телефоном. Чимин уже
должен был забрать деньги и отзвониться; стоило узнать, всё ли в порядке, раз
он этого до сих пор не сделал. Но в трубке звучали лишь короткие гудки, пока
не включилось уведомление оператора, что абонент отключил свой телефон.
Мин удивлённо уставился на экран и нахмурился.
***
Оба прошлых раза, стоя перед этой чёрной дверью, Чимин испытывал страх и
волнение, сегодня же он влетел внутрь, совсем забыв о былой нерешительности.
Хозяин поднял голову от небольшого экрана старого телевизора и бросил
короткий взгляд на вошедшего посетителя.
— А, это ты, друг Шуги. Его тут нет, если что, — мужчина выглядел весьма
недовольным.
— Да, мне нужен здешний бармен, я от Шуги, — Чимин вдруг пожалел, что не
спросил у Юнги, как хотя бы выглядит нужный ему человек. Тем временем
неизвестный улыбнулся ещё шире и в пригласительном жесте указал на
высокий стул у стойки.
Пугая сонного клиента, Джин отодвинул стол и подошёл к окну, почти сразу
увидев, как знакомый Шуги бежит по улице, унося с собой недосказанные слова.
Если всё так, как кажется, то, возможно, совсем скоро Джин наконец-то
встретит свою родственную душу. По-настоящему встретит.
— Эй, шеф, а можно мне пивка? Голова трещит, ей Богу, сдохну сейчас.
136/333
— Джин, привет. К тебе Чимин не заходил за баблом?
— Чимин? Вот как значит зовут того парня. Как же, заходил твой дружок.
Правда вёл себя крайне странно и сказал кое-что очень важное. Мне нужно с
ним поговорить. Познакомишь нас поближе?
— Хорошо. Отключаюсь.
***
Юнги отложил телефон и потёр виски. Если бы мог, уже наматывал бы круги
по комнате от волнения. Время уже давно перевалило за обеденное, а новостей
от Чимина всё ещё не было. Но раз он был в Дыре и в курсе, в какой больнице
лежит отец, то, возможно, есть смысл искать его там.
Найти номер врача не удалось, скорее всего, Юнги даже не подумал его
записать тогда, пришлось звонить в регистратуру и просить у них соединить с
нужным человеком. Вся эта формальная волокита утомляла, и нервы начинали
сдавать. Но вот спустя несколько минут и с той стороны к аппарату подошёл тот
самый доктор.
— Господин Мин, я рад, что вы позвонили, как раз думал связаться с вами.
Мы получили оплату счетов на неделю вперёд, и это весьма радует. Но что ещё
более радостно — мозговая активность вашего отца возросла, это ещё ничего не
гарантирует, но всё же обнадёживает. Будете здесь снова, обязательно зайдите
ко мне, хорошо? И да, сожалею, что говорю это, но в следующий раз
потрудитесь вовремя оплатить счёт. Мы больница, а не банк, дающий кредиты.
— Ну, вам должно быть виднее, не понимаю сути вопроса. Простите, но меня
ждут пациенты. Всего наилучшего, господин Мин.
Юнги подождал ещё часа три, безрезультатно косясь в коридор, всё надеясь
услышать звон ключей и громкие шаги. Но дом вместе с темнотой поглощала
тишина, и не было никаких признаков тепла и жизни в этих измученных стенах.
Ни тиканья часов, ни бурчания телевизора, только далёкий гул пустого
137/333
холодильника в разгромленной кухне. Сердце пропускало удары от страха,
паника подступала, напоминая, что когда-то Юнги боялся темноты. Как бы не
было смешно и нелепо, но хотя бы одну лампу в комнате отчаянно хотелось
зажечь, только вот встать и дотянуться до выключателя он не мог, а попросить
было некого. Вот они, одиночество и слабость, окружают его, топят изнутри,
заставляя трогать пальцами раздражённую шею. Неужели отныне всё будет ещё
сложнее?
— Джин, а номера Чон Чонгука у тебя случайно нет? — снова набрав бармена
Дыры, спросил Юнги. Он был готов звонить кому угодно, лишь бы это позволило
найти глупого мальчишку и убедиться, что с ним всё в порядке. — Джин, алло,
слышишь меня?
— Пробовал пару раз в очень разведённом виде, дрянь ещё та, от неё совсем
тормоза сносит. А что?
***
Зачем ему понадобился Юнги? Того, что случилось между ними утром,
оказалось недостаточно? И даже после Чон привёл к себе кого-то ещё? Зачем?
Почему? Кого? Неужели он нашёл того человека? Так быстро…
— Вот уж не ждал гостей сегодня. Но как прелестно, что это именно ты,
Чимин-и.
— Я вижу. Теперь вижу, — всё ещё в шоке шептал саб, боясь сделать резкое
движение.
— Хочешь сказать, что я монстр? — Чонгук сделал ещё один плавный шаг,
сокращая расстояние между ними. В его голосе звучала боль, но Чимин был
слишком напуган, чтобы заметить это. — Хочешь сбежать?
— Так же, как этот самоуверенный Ким Тэхён, думаешь, что сможешь меня
изменить, сможешь меня перевоспитать, приручить? Бред! Я просто уничтожу
тебя. Он мой истинный, ему некуда деваться, а ты чем оправдаешь свою глупую
настойчивость? Зачем тебе это? Просто уходи!
— Истинный? Ким Тэхён — твой саб? — словно это единственное, что было
услышано, что было важно. Чим отпрянул, начиная поддаваться неуверенности.
Тот идеальный саб и есть его конкурент? С ним ему не тягаться. Кто он на фоне
такой яркой личности?
«Раз сам пришёл, значит заслужил наказание. Возьми его, тебе станет
легче», — нашёптывал голос, опасной гадюкой проскальзывая в голову.
Как же так? Он же должен был сделать всё, так почему бежит? Почему не
цепляется, не умоляет? Какая разница, что его выбрасывают словно мусор?
Разве он им и не является?
141/333
***
Раньше он был кем-то, у него было имя, но оно стёрто новыми шлепками,
тихим шёпотом и громкими указаниями. Имя, каким же было это имя? Кем он
был? Смутные догадки, полустёртые воспоминания, забытые категории и
понятия. Слабые отголоски памяти. У него были свои мечты, но они, как и его
личность, ничтожны по сравнению с величием Мастера, с его правдой и истиной.
И теперь всё это неважно, теперь он точно знает ответ на вопрос, кем является.
Он — Никто.
Дом… его кто-то ждал, он должен был куда-то вернуться. Или это снова
лишь его глупые бредни? Кому нужен Никто? Есть ли будущее для него, было ли
прошлое? Было ли его предназначением оказаться здесь и сейчас и ничего
больше?
Мир потерян для Пак Чимина, или это он потерян для мира. Слабые
отголоски разума иногда просыпаются, но он радостно принимает новую дозу
освобождения, чтобы забыться и не вспоминать. Так ему легче, так проще, так
спокойнее.
***
142/333
Послышалось шуршание гравия: кто-то приближался. Вот уже какой день
именно в это время, между вторым и третьим уроком, Чон Чонгук пробирался
этим путём в школу, минуя центральный вход. Выкидывая бычок на землю, Юнги
схватил в кармане газовый баллончик, на собственные силы полагаться не
приходилось.
Юнги пытался понять, насколько опасным для жизни будет задать свой
вопрос ещё раз, как из-за поворота показалась тень. Ещё кто-то шёл тем же
путём, и уже через секунду к ним шагнул встревоженный Ким Тэхён,
поспешивший сюда на громкие голоса и возню.
143/333
— Я думал, мне показалось. Нет, я надеялся на это, — его взгляд был
холодным и разочарованным, слегка растрёпанные волосы и уставший вид
выдавали настоящий возраст и сложности на работе. — Чон Чонгук, за мной. На
случай, если у тебя есть возражения, — не дав и слова сказать, тут же перебил
он студента, — в здании школы прямо сейчас находится полицейский. Хочешь
встретиться с ним?
— Нет.
***
— Сколько можно от меня бегать? Сядь для начала, — Тэхён опёрся о стол и
указал на мягкое кресло. Он тяжело вздыхал и тёр переносицу всё то время, что
Чонгук упрямо стоял у входа. — Да сядь уже, ради бога, — не выдержав, всё-
таки рявкнул Тэ.
— Этот паршивец сам нарвался. Я всего лишь хочу, чтобы меня оставили в
покое. Это и вас касается, господин Ким Тэхён, — Чон перевёл взгляд с окна и
теперь внимательно вглядывался в светлые радужки, пытаясь прочесть в них
безмолвный отклик. Как бы ты не сопротивлялся, находиться вблизи со своей
парой очень… волнительно.
— Меня устраивает, я могу приказать Вам всё, что угодно? — Чонгук потёр
подбородок и прикусил щеку изнутри, прикидывая и выбирая. Попросить
свалить в другую страну было бы отличным вариантом.
Тэхён оторвался от стола и сделал пару шагов ближе. Это удивило студента
и вызвало самодовольную ухмылку.
145/333
Примечание к части Human (анг.) - человек.
SEVDALIZA - HUMAN
Highly Suspect - My Name Is Human
Human
Человек создан быть опорой другому, потому что ему самому нужно на что-то
опереться.
Тэхён лежал в постели, не смыкая глаз, лишь бы не видеть снова тот самый
сон. Уже не первую ночь его терзали кошмары, по большей части одного и того
же содержания. В них он видел свои руки, почти по локоть погружённые во
тьму, и, когда пытался их рассмотреть поближе, понимал, что окунул их в
горячую кровь. Он так отчётливо чувствовал, что она горячая, так ярко ликовал
от этого, будто всё это происходило наяву. Переполняющее ощущение триумфа
захватывало сознание и плотно врезалось в образ мыслей. Каждый раз он
просыпался в холодном поту, не сразу понимая, что пытается лихорадочно
вытереть руки о простынь. Иногда, значительно реже, картина завершалась не
радостью, а ужасом, и тогда он просыпался быстрее, пытаясь усмирить пульс и
спешно включить свет. Тревога и тень катастрофы преследовали его и шли по
пятам.
Давно построенный ритм жизни сбивался, хоть Тэхён и старался делать вид,
что всё в порядке. В больнице и в школе он улыбался и слушал, анализировал и
делал выводы, пытался помогать людям, исполнял свои обязанности, но
понимал, что совсем скоро ему самому понадобится помощь.
Сложно было не догадаться, что, или точнее кто, стал источником пугающих
видений. Чонгука всё это время должны были терзать мучения в сотни раз
сильнее, ведь Тэхёну достаются только отклики его эмоций. Удивительно, что
именно сейчас чужое волнение приняло такую форму и силу, и страшно
представить, что послужило причиной их появления. Известие, что Пак Чимин
пропал, стало наводить на него слишком ужасающие догадки.
146/333
Идя по коридору в свой кабинет, Тэхён задумчиво тёр переносицу и пытался
придумать повод, чтобы вытащить Чона на откровенный разговор. Тот избегал
его с таким упорством и мастерством, что все обычные средства потерпели
неудачу. Старшеклассник приходил на занятия тогда, когда Киму пора было
ехать в больницу, поэтому сегодня Тэхён попросил его заменить, а сам собрался
поджидать у чёрного входа, зная, что главный вход Чонгук не использует.
Выйдя из-за угла, старший как раз успел предотвратить новую вспышку
насилия в стенах школы. Он грозно смерил взглядом обоих, но всё своё
недовольство направил лишь на Чонгука, хотя прекрасно понимал, что Юнги мог
сам нарваться. Эти двое очень сложные ребята, и просто с ними не бывает, но Тэ
всё равно приложит усилия, чтобы помочь им, каждому по-своему.
— Помогите мне.
— Я знаю, что в тот день он был у меня, и помню, как прогонял его, — Чонгук
держал Тэхёна в своих руках почти бережно, обнимая, словно мягкую игрушку.
— Я проснулся утром не в комнате, а в гараже, и вокруг был полный разгром.
Как я там оказался, что я делал до того, как вырубился, — понятия не имею.
Тэхён невольно вспомнил свой сон, и внутри всё похолодело. Вот откуда
взялся страх — Чонгук боялся, что совершил нечто ужасное и который день,
зная, что Чимин пропал, винит себя в том, чего не помнит.
***
147/333
Колокольчик входной двери привычно звякнул, и в зал закусочной зашёл
посетитель. Хосок, как всегда улыбчивый, вышел на встречу, готовясь принять
заказ. У стойки, помахивая ключами, стоял Ким Сокджин.
— Были дела в этом районе, и я решил зайти перекусить. Так вот где ты
работаешь. Оказывается, мы фактически коллеги, — Джин улыбнулся и
протянул ладонь для приветственного рукопожатия. Удивление от встречи
выглядело немного наигранным. — Мне, пожалуйста, порцию острой курочки и
соуса побольше.
— Я прознал о тебе кое-что, если честно, это и было главной целью встречи.
Пока Хосок готовил три порции на вынос, Джин намеренно медленно ел свой
заказ и ожидал возможности, когда они снова останутся одни. Другие
посетители вежливо откланялись и вышли.
— Я отвечу, но для начала скажи мне тоже одно. Мин Юнги. Он появлялся
после того дня в Дыре?
— Нет, но я говорил с ним. Он в порядке, если это то, что тебя волнует. На
нём всё заживает, как на собаке.
Джин для себя утвердительно кивнул пару раз и съел ещё кусочек
остывшего мяса. Панировка всё ещё аппетитно хрустела, а соус приятно жёг
язык.
Джин не позволил ему уйти, схватил за руку чуть выше браслета и заглянул
в глаза.
«Если тебя это волнует, можешь помочь парню. Я ему ничего не скажу», —
значилось в конце.
— «Если тебя это волнует»? Кажется, его мнение обо мне сильно
изменилось, — пробурчал Хосок и положил конверт в карман. Судьба Юнги его
волновала, но сейчас было не то время, когда он может досаждать
отвергнувшему его мальчишке. Для начала следует разобраться со всем,
прежде чем дело приобретёт необратимый результат. В городе и правда
происходило нечто особенное.
***
149/333
В этот раз они неслись ещё быстрее, потому что теперь не нужно было
тянуть время. Даже сидя за спиной водителя, Чонгук чувствовал, что порывом
встречного ветра ему сносит голову, как в прямом, так и в переносном смысле.
Спортбайк мчался подобно молнии, но теперь даже скорость была неспособна
вышибить из головы лишнее полностью.
Чонгук сходил с ума. Он всегда знал, что с ним не всё в порядке, и это ещё
мягко сказано, но сегодня осознание сего факта достигло апогея. Он должен
был найти Чимина, чтобы доказать себе, что он не настолько конченный псих,
иначе лучше ему вообще не жить среди людей. Собственные сомнения усилил
Мин Юнги, будто специально был послан усугубить положение. Его уверенность
казалась такой непоколебимой, что обманывать и успокаивать себя больше не
удавалось.
Тэхён выслушал его рваный рассказ и предложил поехать ещё раз обыскать
дом и ближайшую территорию. Он вёл себя спокойно, хоть и выглядел
измождённым и расстроенным. Сидя за рулём своего байка, Тэ казался Чонгуку
каким-то киберпанковским мифическим существом, этим можно было бы
объяснить, почему на него не действуют приказы.
— Здесь всё равно ничего ценного нет, — ответил Чон и двинулся вглубь
дома. — Позвольте предугадать ваш следующий вопрос, господин доктор-Ким.
Откуда у меня вообще этот дом взялся?
— И да, и нет, — Чонгук замер у входа в подвал. Узкая дверь в стене между
кухней и гостиной была выкрашена в тот же цвет, что и стены, поэтому, если бы
не медная ручка, её можно было бы и не заметить. В прошлый раз Тэхён её не
обнаружил. — Когда-то дом принадлежал им, но они покинули город, выставив
его на продажу.
— Нет, меня они предпочли оставить тут, как и старый дом, пытаясь забыть
о прошлом, — Чон подёргал ручку, но дверь не поддалась. Хорошо это или
плохо. Он двинулся на кухню, хватая самый большой нож из деревянной
подставки. Тэхён проследил за его действиями, но с виду никак не отреагировал
на холодное оружие в руках потенциального убийцы.
150/333
— И где ты жил всё то время?
Тэхён внутренне напрягся, но, как обычно, старался не подавать виду. Чон
вёл себя на удивление стабильно и даже добровольно отвечал на все вопросы.
Спускались вниз по узкой лестнице они по очереди: сначала Чонгук наперевес с
лопатой, а за ним Тэхён, держащий над головой включённый фонарь.
— Так вот, этот саб оказался настолько занятным человеком, что я не мог
поверить, что он попал в заключение. Парень начитан, как выпускник Оксфорда,
и умён не по годам, но баловался наркотой, за что и загремел, — продолжил
свой рассказ Чонгук, не отрываясь от своего занятия. — Да, ему было сложно
выдержать тамошние устои, не все доминанты были такими терпеливыми и
готовыми меняться к лучшему, как я. Можете себе представить, скольким
нападкам подвергался ботанистый саб в окружении отбитых отморозков-
доминантов. Поначалу я не обращал внимания, у меня, знаете ли, были свои
проблемы, — Чонгук догадывался, что Ким Тэхён прочёл его дело вдоль и
поперёк, поэтому должен знать о его приступах и успокоительных приёмах, —
но потом я не выдержал и пару раз спас чувака, после чего его перестали
трогать. А так как мой новообретённый дружок оказался мажором — он меня
потом неплохо отблагодарил. По ляму за каждый раз, когда я вступался за него
в драке. Девяносто процентов ушло на выкуп дома, на остальное я живу пока,
но, кажется, пора искать подработку, — закончив осмотр, Чонгук подошёл к
ступеням, на которых стоял Тэхён, и снова взглянул в глаза затихшему сабу, —
151/333
правда, если меня снова не посадят. В таком случае, деньги мне будут не
нужны.
— Знаю, это потому что я сегодня не смог разделить твой страх, мне не
хватило сил, — Тэхён не мог больше находиться в этом месте, поэтому двинулся
наверх, слыша тяжёлые неторопливые шаги за собой.
Чонгук хотел что-то спросить об этом, мысль, что его чувства и тревоги
достигли кого-то, взволновала его, но он решил это отложить на когда-нибудь
никогда.
В столовой, судя по слою пыли, также давно никто не бывал. Первое, что
бросалось в глаза, — это, конечно же, огромный стол, стоящий посреди комнаты,
а затем Тэхён заметил на стене подтверждение только что услышанной истории.
На стене на высоте около метра восьмидесяти сантиметров виднелся след от
внушительных размеров креста. Под ним цвет отделки немного отличался от
общего фона, был темнее, потому что не так долго выгорал от солнечных лучей.
— Тихо, всё будет хорошо, — теперь уже Тэхён подошёл сзади и аккуратно
приобнял сгорбившегося парня. Его тёплая ладонь касалась груди над самым
сердцем, и то место, где красивое имя украшало запястье, казалось, потеплело.
— Ты боишься меня?
— Я бы соврал, если бы сказал, что нет, — видимо, Тэхён решил, что скрывать
правду нет смысла.
***
154/333
Говоря подпольный клуб, имелся в виду в прямом смысле подпольный.
Заведение обосновалось в одном из тупиков старой линии городского метро. Тут
уже много лет не ходят поезда, да и народ просто так сюда не сунется. Идея
разбить тут лагерь пришла одному из организаторов, когда тот искал место для
видеосъемки своего артхаус-фильма. Сборище андеграунд-молодёжи частенько
меняло точку, но каждый раз это было нечто экстраординарное. В предыдущем
варианте тусовка собиралась на крыше недостроенной многоэтажки. Проблемно
было получить проход на такой объект, но там, где есть наркотики, секс и
мажоры, всегда есть и деньги. А деньги решают всё.
— О, Хоуп, наконец-то! — первым его увидел как раз тот самый организатор,
который частенько бывал режиссёром фильмов с участием Хосока.
155/333
Примечание к части Sign (анг.) - знак.
Неизбежный крах ожидает каждого, кто погряз в слепой вере в себя. Держись
праведного пути, и ты не собьёшься с дороги, а коль уже затерялся в чаще -
беги, чтобы голодный зверь не сожрал твои хрупкие кости.
Kamandi || Polo - ☽
PIG - Disobedience (KMFDM Cover)*
Sign
Жизнь в стенах школы ожидаемо стала ещё хуже. Теперь каждые два дня
чёртов докторишка вызывал его к себе в кабинет, навязывая свою так
называемую психологическую помощь. Но, как и прежде, Юнги не собирался
делиться с настырным врачевателем своими тревогами. Вся его суть
противилась открыться чужому человеку, доверить ему свои душевные раны.
Ничего, кроме враждебного вторжения в свою хреновую жизнь, он не ожидал от
этих встреч. Часы молчания проходили даром, пустой тратой времени. Наивно
полагать, что с Чон Чонгуком господину Киму повезёт больше, но тот всё так же
пытался подловить выпускника, что сегодня ему, на удивление, удалось. Если
бы он не увёл Чона, Юнги бы точно врезал ему разок. Этому уроду должен кто-
то начистить рожу.
Местная свора шакалов вела себя крайне подозрительно. Со всех сторон его
сопровождали всё те же полные ненависти и презрения взгляды, но подходить
никто не решался. Даже словесных нападок не наблюдалось. Это напоминало
затишье перед бурей, но никак не результат работы до изжоги надоевшего
доктора Кима. Что-то назревало, и эта пугающая тишина душила, как и
неизвестность с бессилием.
Всю дорогу до дома его не оставляла мысль, что он зря ушёл именно сейчас.
Возможно, лучше было бы продержаться до конца, но терпения на это не
хватало. Интуиция трубила о нехорошем предчувствии, но острое желание
сбежать гнало в шею. Узнай кто-нибудь, что его метка уже проявилась…
Впервые в жизни Мин Юнги готов был признать, что он напуган. Ведь как бы
прицельно не били его кулаки, против нескольких Домов ему не устоять. Теперь
уж точно никак.
Снова заходить в это место на сей раз было не так приятно и спокойно, как
обычно. Исчезло ощущение второго дома и прямо с порога стали терзать мутные
флэшбеки. По телу прошла дрожь, Юнги скривился и встряхнул головой,
отбрасывая длинную чёлку с глаз. Яркий свет в небольшом холле заставлял
щуриться, тут было значительно светлее, чем на улице.
— Шуга? Не думал, что увижу тебя тут так быстро. Я знал, что ты вернёшься,
но не думал, что так рано. Оклемался? — старый добрый Сэджин оторвался от
своего маленького телевизора и приветственно махнул гостю подойти поближе.
— Ты как, малой? Жить будешь?
— Так твой друг ещё не нашёлся? Мы тут ждём копов со дня на день. Он же
был тут перед исчезновением, рано или поздно они узнают об этом, — в
процессе подготовки прозвучал очевидный вопрос. Сокджин умело надел
перчатки, шлёпнув себя по руке резиновым материалом, и принялся открывать
тюбик краски и баночку с проявителем. Несмотря на предупреждение о
качестве, делал он это явно не впервые.
— Нет.
Юнги знал, что может говорить, что его тут внимательно выслушают, но
слова где-то застревали по пути формирования в звук, хотелось просто молчать.
Глаза упёрлись в знакомую кровать, её угол, где он сидел, словно тень
неупокоенной души, и в памяти всплыли собственные слова, брошенные от
злости и отчаяния. С тех пор он так и не видел так называемую половину этой
своей неупокоенной души.
— Как твой отец? — Сокджин снова решился задать вопрос первым, его
тишина напрягала куда больше.
— Знаешь… — не успел Джин сказать то, что хотел, как зазвонил его
телефон. — Прости, я на секунду.
— Думаю, да. Мало того, каждый из них живёт совсем один, у них нет родных
или близких, только непрочные связи с обитателями нашей Дыры. Сам
понимаешь, если они исчезают, их никто не берётся искать, ведь они невидимы
и словно не нужны обществу.
— А работа, учёба?
Уходить было проще, хоть коридор и был уже частично заполнен людьми.
Новый цвет и высоко поднятый воротник служили неплохой конспирацией. Юнги
спешно покинул Дыру и направился домой, чтобы снова сидеть в пустом доме,
ощущая, как тьма и пустота душат его нехваткой кислорода.
***
— Это твои вещи? — спросил он, когда нашёл в углу ванной майку и
спортивные штаны. На них виднелись засохшие капли крови, и треники казались
коротковатыми для высокого Чона.
— Когда вы смотрите вот так, что-то внутри обрывается, словно груз с моих
плеч летит в пропасть, позволяя мне вздохнуть на сотую долю вины легче, —
Чонгук приближался, проведя рукой по своей груди. Мышца, именуемая
сердцем, болезненно сжималась под его рёбрами, сражаясь за каждый удар,
161/333
будто тяжесть содеянного или задуманного сковывала её, опутывала липкой
паутиной.
Это как коснуться околдовавшего своим танцем огня, зная, что он может
обжечь. Опасно и безрассудно, но невозможно удержаться.
— Слово «грех» для тебя так много значит? — переводя взгляд наверх и
опуская руку, задался вопросом Тэхён. Его пульс предательски участился, и
страх вместе с неизмеримым любопытством смешался в неожиданное открытие.
Он чувствовал его, прямо сейчас он «слышал» чужое сознание в своих мыслях.
Как что-то неясное, нечёткое, лишь слабый отголосок присутствия, но это
определённо было следствием их «родственной связи». Этот неуловимый голос
шептал, рычал и загнанно выл, путая мысли, он был таким же разорванным и
многоликим, как и растерянный парень в мокрой футболке напротив.
— Я хочу помочь тебе, — уже в который раз повторял Ким Тэхён, отслеживая
каждый взмах длинных ресниц, каждый невербальный знак, что мог уловить на
162/333
хмуром лице.
— Это потому что вас пугает сумеречный лес, возможная находка, или вы
думаете, что я могу соврать? — Чонгук прислонился к дереву и упёрся ладонями
в черенок лопаты.
— И что мы скажем, что ищем клад? Или сразу попросим рыть аккуратно,
чтобы не повредить те…
— Ну что же, я могу сказать одно: пациент скорее жив, чем мёртв. По
крайней мере, здесь его нет, или ты был ещё более находчивым, чем мы
предположили, — выдыхая кольца дыма, сказал молодой доктор. Вид поляны в
слабом свете луны казался ему уже хорошо знакомым, а тихое дыхание рядом
перестало звучать далёким рокотом адской кавалерии. Он привык, каким бы
невозможным это не казалось. Возможно, поэтому, или ещё по сотне других
необъяснимых причин, Ким Тэхён сошёл с ума. — Не предложишь остаться?
***
«Это не он. Не он. Не может быть он. Как же тогда я смогу уйти?».
Какое-то мгновение казалось, что это знак свыше, что жестокая судьба
решила сыграть с ним злую шутку, но тут же пришлось это наваждение
отбросить и мысленно влепить себе пощёчину. Собраться, надо было срочно
собраться и действовать по плану.
Чон брёл в свою гримёрку, не видя земли под ногами. Его цепляли плечами,
перед ним извинялись, ему призывно улыбались, но он продолжал идти, как
слепец. Не видать ему нормальной жизни, пока не избавится от этой грязи,
таким, он не сможет помочь не то что своему сабу, но даже себе. Нельзя так
просто сдаваться, он попробует ещё раз, позже, но обязательно попробует.
И лишь спустя час, когда съёмки шли своим ходом, пришлось признать, что
166/333
они всё-таки есть.
***
У кровати лежали оковы, они тянули руки вниз своим весом, когда Дом
принялся пристёгивать податливого нижнего к стойкам царского ложа. На губах
Хосока играла улыбка, а в душе расцветала тьма. Он будет презирать себя всю
жизнь, продолжая падать всё ниже, но именно сейчас он выбросит всё из головы
и просто сделает это.
«Oh my darling
Give me the reason
Give me something
To believe in
Close your eyes»*
— Скажи мне, скажи мне сейчас же, — продолжал настаивать Дом, чувствуя,
как хочется встряхнуть беднягу. Он вытянулся вдоль красивого тела, удерживая
себя на прямых руках, а затем прижался, касаясь губами к уху мальчишки.
— Доверься мне, дай мне причину тебя пожалеть, скажи, что тебя и правда
зовут Юнги.
168/333
— Мин Юнги, — неожиданно выдал саб и замолк. В его глазах на секунду
блеснула искра сознания, будто он выплыл из глубины мутной воды, а затем
снова погасла. Сколько бы Хосок не старался привести его в чувство, ничего не
помогало. Парень перестал реагировать на какие-либо слова, только подчинялся
прямым приказам и сладострастно стонал, принимая боль и удовольствие за
одну монету.
Хосок делал всё, что должен, зная, что от этого зависит его жизнь. Но
тревога звенела в нём, заглушая все остальные эмоции. Красивое лицо,
печальные глаза и белые волосы не выходили из головы. Образ его родственной
души висел над ними обвинительным приговором.
«Этот парень как-то связан с Юнги, здесь все называют его этим именем, а
это значит, что все мы в опасности».
169/333
Примечание к части Trauma (анг.) - травма.
Trauma
Иллюзорная ограда вокруг них упала на пол водопадом белой ткани. Барьер
резко опустился, ударяя по ушам тяжёлым металлом, и складки шатра накрыли
ступени снежным туманом. Зрители тихо ахнули от открывшейся картины. Их
допустили к сокровенному, пропустили за грань, и сплетённые тела актёров
девиантной постановки предстали перед их голодными глазами. Заворожённая
тишина разразилась громкими криками восторга и аплодисментами. Зрители
выражали благодарность за полученные эмоции, восхищение, зависть —
различные оттенки плескались между элегантными хлопками горящих ладоней.
Чон знал, что дрожащий голос может его выдать, поэтому просто кивнул.
«Это не мне надо быть живее, а вон тому бедолаге», — подумал он.
Пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы продолжить собираться.
Когда всё превратилось в такой кошмар? Так было с самого начала, или что-
то пошло не так только сейчас? Что изменилось? Окружающие или сам Хосок?
В который раз Хосок поднял голову, не надеясь увидеть далёкий свод, но его
ждал сюрприз. Где-то в метрах пятнадцати над вип зоной на небольшом
выступе-террасе сидел одинокий человек. Оказывается, там был балкон. В руках
человека светился прямоугольный планшет. Загадочный субъект что-то печатал,
совершенно не глядя вниз на качающееся столпотворение. Его внешний вид
совсем не подходил месту: строгий тёмный пиджак, свитер с высоким
воротником, чёрные брюки, аккуратно уложенные назад волосы и очки на носу.
Хосок нахмурился и потёр переносицу. Это ещё кто?
Свет горел во всех комнатах, значит, Юнги был где-то там. На улице
становилось холоднее, воротник лёгкой куртки не спасал от осеннего ветра.
Пришлось подождать несколько минут, напрасно кутаясь в тонкую кожанку,
прежде чем чья-то тень впервые мелькнула у окна. Тёмные волосы навели на
мысль, что у Юнги гости, но когда стали видны тощие плечи, Хосок узнал его. Он
перекрасился. Стал казаться младше, не такой вызывающий, обычный
школьник. Просто мальчишка, наводящий на кухне порядок. Передвигался Мин
неспешно и аккуратно, недавние раны всё ещё доставляли ему беспокойство.
Закусив губу, Хосок сжал руки в кулаки. Если бы он остался тогда, а не ушёл,
изменило бы это печальный исход? Или он не смог бы ни на что повлиять, даже
если бы был рядом?
Общая боль, общая радость, неразрывная связь — вот что, и ещё много чего
другого, есть у истинных пар, но у них — лишь одиночество одно на двоих. Юнги
всё время пытается сам справиться со своими проблемами, а Хосок не так
хорош, чтобы свою помощь навязать. Хороши, действительно друг другу под
стать.
Можно стоять так всю ночь, но холод пробирался в каждую клеточку тела, и
зубы начали отбивать агрессивный ритм. Время уходить, но фигура Мина
вернулась на кухню, и вид его растрёпанных волос снова привлёк внимание.
Парень забрался на что-то и теперь был виден во весь рост. Слишком худой. Он
орудовал тряпкой, убирая сгибом локтя прилипшую ко лбу чёлку. Карабкался на
стол и опасно держался за подвесные шкафчики.
«Он же так снова поранится!» — крутилось в голове. Ступив ещё два шага,
Хосок остановился у самого крыльца.
***
Физическая работа даст мозгу время для раздумий. Пока мыльная тряпка в
руке будет стирать грязь с деревянных досок, возможно, родится какое-то
решение. Или удастся просто отвлечься, от пустой тревоги и бездействия совсем
сдают нервы. Да, это тупик, его туда загнали обстоятельства. Но если найти в
себе силы бороться дальше, найдётся и выход. Он должен быть.
174/333
Юнги не мог поверить, что Чимин просто сбежал. Он бы не оставил его вот
так, без слов. Он не такой, как Юнги, он лучше. Сегодня у него не вышло
вывести Чон Чонгука на чистую воду, ну что ж, значит в следующий раз
обязательно получится. А если это и правда не Чон, то они с Джином
проработают другую версию. Не провалился же этот чёртов Чимин сквозь
землю.
Звон посуды был слышен в каждом уголке дома и, наверное, даже на улице.
Злосчастная полка висела на одном креплении и осуждающе болталась, подобно
метроному. Юнги стоял в шоке в окружении фарфоровых осколков.
— Ну, этот сервиз, видимо, пора было выбросить. Всё равно чай мы из него не
пили, — обречённо сказал он и аккуратно спустился на пол. Отправиться за
веником ему не позволил стук в дверь. Поздний гость стучал настойчиво.
Спотыкаясь, Юнги спешил открыть в надежде, что это Чимин.
***
— Ты уверен? — Тэхён сидел так близко, что тепло его кожи гуляло по руке,
подобно крыльям бабочки.
176/333
Мчась по пустеющим вечерним улицам, Тэхён думал, что пора менять
транспорт. Зима близко, самое время сменить адреналин на комфорт и
надёжность. А ещё вдруг захотелось ехать под музыку, чтобы подобно рёву
мощного двигателя, она заглушала внутренний голос и всяческую мысленную
чепуху. Похоже, он получил свою порцию острых ощущений в достатке, раз
потянуло на что-то спокойное.
— Для тебя в самый раз, — открыв дверь квартиры, доктор Ким зашёл
первым и пригласительно взмахнул рукой. — Ну вот, добро пожаловать.
Чувствуйте себя как в гостях, пожалуйста.
Разделяемые одной стеной, они так близко и всё же далеко. Так странно,
тревожно, волнительно. Чонгук лежал на диване и разглядывал потолок. Он
слышал, что Ким тоже не спит, возится в своей постели и вздыхает.
«Можешь врать себе сколько угодно, но Ким Тэхён всё равно останется
сумасшедше притягательным. Интересно, чокер такой же гладкий, как и кожа
на выступающих ключицах? А имя под ним, оно уже полностью проявилось?»
Как-то раньше они были слишком заняты, чтобы вернуться к этой теме. А тут
вдруг Чонгука накрыло полночное любопытство. Хотел было подойти и снять эту
скрывающую имя полосу ткани, увидеть чётко и, возможно, прикоснуться, но
здравый смысл вовремя вернулся.
***
Дверь закрылась с тихим щелчком. Было ещё совсем рано, восход солнца
только-только окрасил небо алым, поэтому чёткий звук прозвучал для Тэхёна
подобно выстрелу. Выдернул из сна и заставил сердце барабанить в ушах. Не то
чтобы он этого не ожидал…
— Ну, он хотя бы пробыл до утра и не убил меня ночью, уже хорошо, — сонно
проворчал разбуженный и решил поспать ещё часок-другой. Катись оно всё к
чёрту до первого будильника.
Сложно вот так осознать, что ты встретил свою родственную душу. Пусть
сам факт тебе известен, но до конца принять и осмыслить его пока не
получается. То есть вот он, человек, спал в твоей квартире, умывался в твоей
ванной, укрывался твоим одеялом. И этот человек способен — или думает, что
способен, — убить кого-то, и в то же время, он — продолжение тебя самого.
179/333
— Куда ты исчез? — спросил Тэхён, стирая с экрана капли мыльной воды.
180/333
Примечание к части Doubt (анг.) - сомнение.
Doubt
В свои юные годы Ким Сокджин успел повидать всякого. Были в его жизни и
победы, и свершения, но и без потерь не обошлось. Некоторые трудности
казались непреодолимыми, но отчаяние он всегда гнал от себя, как чуму.
Потому что знал, если хотя бы один раз поддашься — утонешь в трясине и вновь
подняться будет очень трудно. И вот, несмотря на все его усилия, это
отравляющее состояние тайно подкралось и начало затягивать в свои липкие
сети. Так тихо и незаметно, что он и подготовиться-то не успел. Он тонул,
захлёбывался и отчаянно звал на помощь. Только крик его был беззвучным.
Первым таким гвоздём для Ким Сокджина стала его семья. Точнее, его место
в ней. Такого просто не нашлось. Он оказался лишним и нежеланным. Что может
быть хуже для юного возраста? Это сокрушило его, но научило ценить людей,
которые дают тебе ощущение собственной важности. С тех пор он посвятил себя
поискам того, кто бы в нём отчаянно нуждался. Именно поэтому он взялся
помогать другим в поисках желанного. Создал целую систему, и пусть её цель —
удовлетворение лишь минутной низменной прихоти, но только таким путём
люди и чувствуют себя живыми. Ты мёртв, если ничего не хочешь.
— Иду!
В последнее время это убежище иных стало заметно терять свой прежний
дух авантюры и постельных свершений. Температура атмосферы стремительно
падала, холод недоверия и тревоги наполнял пустующие комнаты и замкнутые
сердца.
Зал заметно опустел, хотя большинство столиков всё ещё были заполнены,
но теперь Дыра напоминала обычный паб, где никто никого не знает, и знать не
хочет. Не хватало шума, стало непривычно тихо. Лишь изредка поскрипывали
половицы и пустые стаканы громко гремели о стол. Тяжёлые времена настали.
Поэтому резкий звук ворвался в повисшую тишину подобно выстрелу.
183/333
Эффектное появление знаменовало новые неприятности.
Двери бара хлопнули и по инерции ещё пару раз качнулись, словно маятник.
Вошедший гость привлёк всеобщее внимание. Это было похоже на классический
кадр из вестерна: чужака заметили все. Молодой человек отличался
сдержанным стилем, но был одет со вкусом, весь его наряд источал ауру
достатка. С первого взгляда можно было резюмировать, что вся Дыра стоила
меньше его часов. Начищенные до блеска туфли отбрасывали блики от
желтоватых ламп бара, узкие чёрные брюки облегали крепкие ноги
впечатляющей длины, такая же чёрная безрукавка поверх белоснежной
рубашки подчёркивала узкую талию и широкие плечи. На отглаженных
манжетах рубашки поблёскивали матовой платиной дорогие запонки,
кашемировое пальто, перекинутое через руку, подтверждало, что гость приехал
сюда на машине. Молодой человек уверенно пересекал зал, направляясь к
барной стойке, излучая неподдельное величие.
Джин в это время был слишком занят и не мог заметить, как кто-то
бесцеремонно рассматривает его обнажённую спину. Пристальный взгляд
оказался весьма ощутимым, прошёлся по коже кубиками льда, вызывая
мурашки, так что бармен удивлённо обернулся. Найти новое лицо в толпе было
не так просто. Но когда их глаза встретились, как минимум парочка законов
этого мира треснула по швам. Сила столкнулась с уверенностью, воля сцепилась
с желанием.
«Не поздно для кого: тебя или нас?» — Джин нахмурился, анализируя
последнюю фразу, и потянулся за бутылкой. Срывая акцизную марку, он пытался
тайком поглядывать на клиента, но постоянно натыкался на ответный
любопытный взгляд и застревал в нём. Какой занятный персонаж.
— Просто скажите, что вы тут ищете, и я организую всё, что в моих силах, —
Ким Сокджин впервые за долгое время признал, что удивлён и восторжен.
Фирменная улыбка получилась слегка натянутой и вызывающей. Внутренние
черти подняли головы и с энтузиазмом начали предлагать всевозможные
варианты развития диалога.
— А я слышал, что самое лучшее здесь — это вы. Как же быть, могу ли я
сделать такой заказ?
Эта ночь выдалась крайне неспокойной и совсем не из-за того, что принято в
Дыре считать причиной недосыпания. Бредовые сновидения и кошмары терзали
Джина абсурдными нарезками из прошлого, вымышленного и невозможного. Он
крутился в постели и вздыхал, то укрывался с головой, то отбрасывал одеяло. Не
мог успокоить мысли и со страшных предположений наяву проваливался
прямиком в ад подсознания, где страхи воплощались в цветной видеоряд. Озноб
сменялся жаром, паника и усталость попеременно толкали к краю пропасти,
пока вконец не стёрлось чувство реальности.
Скорбь и горечь утраты заполнили его сердце, даже жажда поживы отошла
на задний план. Что же он может с таким увечьем? Ни охотиться, ни летать. А
как же тёплый ветер, чистый воздух, бескрайнее небо? Злость и отвращение к
собственной судьбе толкнули орла на решительное действие. Прекратить этот
позор.
Следующий сон был ничем не лучше. Он начался именно там, где закончился
предыдущий. Водная гладь над головой начала смыкаться, и бурная река
понесла своим течением непутёвого охотника. Его трепало сильнее, чем от
порывов ветра, бросало о камни, острые и скользкие от водорослей. И когда
казалось, что эту пляску перед глазами уже не остановить, всё замерло в
неподвижном мгновении. Поверхность воды вдруг перестала пропускать
солнечный свет, она больше не была прозрачной. Словно чёрное зеркало, вода
186/333
погрузила всё во тьму.
«Просто живи».
— Я схожу с ума? Или это правда ты? Ты говоришь со мной? — Джин вздохнул
и взлохматил и без того спутанные волосы. Он устал искать, устал ждать, но
выбора у него не было. Если часть тебя где-то далеко, разве не логично желать
эту часть отыскать? Завладеть ей и больше никогда не отпускать. — Думаешь я
так просто отступлю? Нет, я найду тебя…
Можно было опросить соседей, но даже после десятка звонков и минут стука
в двери никто не открывал. Их либо не было дома, либо всем попросту плевать.
Неблагоприятный район, тут каждый сам за себя.
— Там что-то случилось, да? — таксист тоже заметил, что пункт назначения
походил на место преступления. — Может лучше вызвать полицию?
187/333
— Попробую, — согласился Джин и достал телефон. Разговор с органами
оказался коротким и разочаровывающим. Трое суток не прошло, молодой
человек не раз попадал в участок за мелкие нарушения, отличается паскудной
репутацией и вполне мог сам куда-то уйти в нетрезвом состоянии. Не дослушав
надоевшее «перезвоните по истечении трёх суток», Джин сбросил звонок и
залез обратно в машину.
— Твоя метка, она уже проявилась? Скажи мне, прошу тебя! Ты же саб,
верно? — Сокджин не мог вот так просто отступить, он тараторил без умолку,
нёс какой-то бред, совсем себя не контролируя. Он ждал этого так долго.
Жаждал этого так сильно. В его глазах блестели слёзы радости и изумления. Он
просто не мог увидеть истинных чувств человека напротив, так был поглощён
своими собственными эмоциями.
Перепуганный ученик менялся в лице, стал белым, как мел, и лишь повторял
шёпотом «не надо, не надо». Место на шее, прикрытое высоким воротником
гольфа, он накрыл ладонью и скривился. Страх, отвращение, сожаление —
многое читалось на его лице, но только не радость. Он жалел, что подошёл и
заговорил первым. Он был в ужасе.
***
***
Хоуп не мог для себя найти точного определения этого состояния. Может,
это сотни безликих номеров в записной книжке или батарея пустых бутылок под
кроватью? А может, давно просроченный билет в кино или пустые рамки для
фотографий? Хотя нет, это всего лишь мелочи. Главный показатель один — тебя
никто по-настоящему не ждёт. Нигде. И поэтому так пусто внутри.
Печать этого жалкого состояния виделась во всём уже не первый день. Она
проглядывалась во всех лицах, пустых улыбках и никчёмных объятиях. Его
словно окружали голограммы. Оболочки без содержания. Он и сам был такой
оболочкой.
А ещё… Если закрыть глаза, можно словно наяву увидеть тот дом и те двери,
и так же бессильно стоять перед ними и бить кулаком о кирпичный забор,
кусать губы от злости. Брызги воды от ударов летели во все стороны. Как он мог
всё так испортить?
190/333
Вода остыла, Хосок начал замерзать. Поднимаясь из полной ванны, он залил
весь пол. Капли свободно стекали по телу, разливаясь лужей на холодной
плитке. Полотенце он оставил в комнате.
— Хорошо, лучше бы тебе, Ким Тэхён, взять трубку, потому что я собираюсь
рассказать нечто важное и отвратительное.
Чтобы не дать себе время передумать, прямо как был — голый и мокрый,
Хосок двинулся в спальню искать сотовый. По дороге он нехило приложился
мизинцем о тумбочку и до кровати пришлось прыгать на одной ноге. Аппарат
стоял на докстанции на подзарядке и призывно мигал зелёным диодом. Сенсор
отказывался воспринимать влажные пальцы. Судорожные движения в приступе
лихорадочной решимости попадали мимо цели. Нужный абонент нашёлся не
сразу. И вот на экране фотография Тэ, но из динамика звучит вовсе не его голос.
Гудок, второй, десятый. Ещё раз. И ещё раз. Бесполезно. «Вы можете оставить
сообщение на автоответчике».
191/333
Примечание к части Massive Attack - Angel
"Love you, love you, love you, love you...."
To be continued...
Name
Так волнительно было стоять напротив, всем нутром ликуя от мысли, что вот
она, его судьба, совсем рядом. Казалось, ещё миг, и что-то там, глубоко под
кожей и рёбрами, сорвёт последнюю дамбу и наполнит тебя до самых краёв. Это
чудо должно было вот-вот произойти, наверное, не хватало лишь ещё одного
вдоха. Когда видишь долгожданное, от самой грандиозности момента
осмыслить ничего не можешь. Сбой системы, critical error.
Стоило просто пройти мимо, как он это делал великое множество раз.
Откуда это нездоровое желание кому-то помочь? Чон скривился и облизал губы,
принимая ещё одно необдуманное решение.
В глазах Чонгука блеснула надежда, слабый свет веры, что всё поправимо и
не так фатально. Он хотел снять с себя вину больше, чем найти Чимина. В такой
момент эгоизма он казался более уязвимым и человечным, чем обычно.