Марк Хансен - Куриный бульон для души

Куриный бульон для души
Джек Кэнфилд
Куриный бульон для души: 101
история о животных (сборник)
«Эксмо»
1998
УДК 821.111-32(73)
ББК 84(7Сое)-44
Кэнфилд Д.
Куриный бульон для души: 101 история о животных
(сборник) / Д. Кэнфилд — «Эксмо», 1998 — (Куриный
бульон для души)
ISBN 978-5-699-93332-7
В детстве, когда вы болели, ваша бабушка давала вам куриный

бульон. Сегодня питание и забота нужны вашей душе. Маленькие
истории из «Куриного бульона» исцелят душевные раны и укрепят
дух, дадут вашим мечтам новые крылья и откроют секрет самого
большого счастья – счастья делиться и любить.Что придумал пес,
который жил в доме с десятью детьми. Кошка пять раз заходила
в горящий дом, чтобы спасти своих котят. Каким даром обладал
трехлапый гепард. Как маленькая девочка с волком дружила. Иногда
мы спасаем животных, а потом они спасают нас… И другие 96
поразительных историй, от которых вы не сможете оторваться.
УДК 821.111-32(73)
ББК 84(7Сое)-44
ISBN 978-5-699-93332-7 © Кэнфилд Д., 1998

© Эксмо, 1998
М. Хансен, Д. Кэнфилд, М. Беккер… «Куриный бульон для души: 101 история о животных (сборник)»
Содержание
Отзывы о книге «Куриный бульон для души: 101 история о 7
животных»
Введение 9
Глава 1 10
Отложенная доставка 10
Беки и волк 13
Друзья 17
Когда растаяла Снежинка 18
Сердечные струны 20
Другой вид ангелов 22
Домой 26
Невинные бездомные 28
Приоритеты 31
Дом Пеппера 35
Глава 2 38
Дар Субиры 38
Чему может научить собака 42
Звезда родео 43
Уроки жизни от неразлучников 45
Глава 3 46
Дар мужества 46
Седлотерапия 49
Магия Китти 51
Золотые годы 54
Плавание с дельфинами 55
В моем кофе белка! 58
Кто-то теряет, кто-то находит 60
Зрение и видение 62
Ангелы-хранители 64
Настоящий очаровашка 67
Сокс 69
Дженни и Брюси 71
Нелишние десять минут 73
Глава 4 76
Спасение 76
Повезло остаться в живых 80
Пес войны 82
Индейки 85
Кроха и Дуб 87
Капитан 89
Женщина, которая взяла кур под крыло 92
Чудеса случаются 94
Дарлин 96
Маленькая собачка, которая никому не была нужна 98
Глава 5 101
Буйволиные игры 101
4
«Доктола» 103
Материнская любовь 106
Дочь солнечного света 108
Глаза Текса 110
Рождественский хомячок 112
Официальный представитель города Джуно 115
Саймон 117
Глава 6 120
Некрасивый щеночек 120
Общество анонимных сюсюкателей 123
Раненый пес 125
Французский кот 127
Барни 128
Мышиное хозяйство 130
Кот и гризли 133
Прекрасное животное горилла 135
Глава 7 138
Роки навсегда! 138
Одинокая утка 139
Этими самыми руками 142
Душа к душе 144
Радужный мост 147
Ритуалы взросления 148
Скажи «прощай!» 149
Последнее Рождество Тото 151
Глава 8 153
Добрые соседи 153
Кошка и взломщик 157
Поем мы Рождество… 159
У Марти был ягненок 161
Повод для знакомства 162
Не будите спящую собаку 163
Семейная легенда 164
Вся правда об Энни 165
Чем платят ветеринару 167
Знакомьтесь с нашими создателями 169
Знакомьтесь с нашими соавторами 172
Разрешения 180
5
Джек Кэнфилд, Марк Хансен,

Марти Беккер, Кэрол Клайн
Куриный бульон для души: 101
история о животных (сборник)
Jack Canfield, Mark Victor Hansen, Marty Becker, D.V.M and Carol Kline
Chicken Soup for the Pet Lover’s Soul: Stories about Pets as Teachers,
Healers, Heroes and Friends
Chicken Soup for the Pet Lover’s Soul: Stories about Pets as Teachers,
Healers, Heroes and Friends. Originally published in 1998 by Health
Communications, Inc. This edition published under arrangement with Backlist,
LLC, a unit of Chicken Soup for the Soul Publishing, LLC, PO Box 700, Cos Cob
CT 06807-0700 USA. Copyright © 2012 by Chicken Soup for the Soul Publishing,
LLC, Marty Becker, and Carol Kline. All Rights Reserved.
No part of this publication may be reproduced, stored in a retrieval system or
transmitted in any form or by any means, electronic, mechanical, photocopying,
recording or otherwise, without the written permission of the publisher. CSS,
Chicken Soup for the Soul, and its Logo and Marks are trademarks of Chicken
Soup for the Soul Publishing LLC. Russian Language rights handled by Nova
Littera SIA, Moscow in conjunction with Montreal-Contacts/The Rights Agency
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть
скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в
виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным
способом, а также использована в любой информационной системе без
получения разрешения от издателя. CSS, Chicken Soup for the Soul и
логотипы являются торговыми марками Chicken Soup for the Soul Publishing
LLC.
© Мельник Э., перевод на русский язык, 2016
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017
6
Отзывы о книге «Куриный бульон

для души: 101 история о животных»
«Рассказы из «Куриного бульона…» придают сил и согревают сердце,
они полны жизни. Каждая история говорит мне об особой любви,
связывающей нас с нашими питомцами. Я и мой пес Шелдон получили
особое удовольствие от этой книги».
Стивен Кови, писатель, автор книги «Семь навыков высокоэффективных
людей»
«В наших отношениях с миром самая глубокая тайна из всех – это
сила любви. «Куриный бульон…» посвящен этой тайне. Она исходит из
сокровеннейших глубин сердца – и раскрывает их. Эта книга – радостное
переживание».
Роджер Карас, писатель и президент ASPCA (Американское общество по
предотвращению жестокости к животным)
«Спасибо за то, что почтили одних из самых важных наших друзей на
земле – наших домашних любимцев. «Куриный бульон…» ярко показывает,
как многогранно они обогащают нашу жизнь. Я не мог оторваться от этой
книги. Вы ее полюбите!»
Монти Робертс, писатель, автор книги «Человек, который слушает
лошадей»
«Я, как владелица и любительница домашних питомцев, знаю,
насколько важны животные для нашего ощущения благополучия и как
глубоко мы их любим. «Куриный бульон…» – прекрасный коллективный дар
во славу нашим особым отношениям с домашними любимцами».
Лиза Гиббонс, исполнительный продюсер и ведущая программы «Лиза»
«Три вещи поддерживали меня в худшие и в лучшие времена: собаки,
кошки и куриный бульон. Теперь все три этих спасительных ингредиента
объединились в собрании трогательных рассказов об уникальной роли,
которую наши любимые животные играют в нашей жизни. Держите наготове
бумажные платочки. Они вам понадобятся».
Мордекай Сигал, писатель, автор книги «Книга Дэвиса о собаках»,
президент Американской ассоциации авторов литературы о собаках
«Куриный бульон…» – это радостное облизывание и дружелюбное
«мяу» в вашем будущем. Отличное чтение для вас и вашего любимца в
вашем общем «коконе»!»
Фейт Попкорн, футуролог, прогнозист потребительских трендов и
основатель консалтинговой компании BrainReserve
«Это едва ли не лучшая среди поднимающих настроение коллекция
жизненных историй, рассказанных людьми, которые любят своих
компаньонов-животных – и пользуются взаимностью».
Филлис Леви, литературный редактор, журнал Good Housekeeping
7
«Куриный бульон…» поможет вам исцеляться, быть счастливыми и

вдохновенными и даже спасать мир единственным способом, при котором
возможны эти чудеса, – разделяя со всеми живыми существами дух надежды
и любви, живущий в них и в нас».
Майкл Капуццо, соавтор книги «Кот поймал мое сердце» и авторитетный
колумнист журнала Newsday
«Наконец-то! Книга, которую я могу читать своим собакам! Серьезно,
«Куриный бульон…» – замечательная книга, каждый рассказ – жемчужина!»
Матильда де Каньи (Кэгни), тренер «Эдди» из сериала «Фрейзер»
«Эти истории схватывают саму суть удивительных уз, которые
существуют между домашними любимцами и людьми. Эта книга должна
быть у каждого любителя животных!»
Джефф Вербер, D.V.M., ведущий программы Petcetera на канале Animal
Planet
«За целую жизнь, что я люблю животных, мне редко попадалось что-
то столь же необыкновенное, как рассказы в этой книге. Если вам хоть раз
довелось познать щедрую любовь спутника-животного, вы будете дорожить
этой книгой».
Джина Спадафори, выпускающий редактор программы Pet Care Forum
на канале America Online, писатель, автор книги «Собаки для «чайников»,
соавтор книги «Кошки для «чайников»
«Примите пару рассказов – и утром почувствуете себя лучше. Эти
биографические истории поднимут вам настроение!»
Стив Дейл, авторитетный колумнист My Pet World и журнала PetLife,
ведущий программы Pet Central на радио WGN
«Браво! «Куриный бульон…» получился по-настоящему согревающим
и вкусным».
Беа Артур, актриса
8
Введение
Мы рады поделиться с вами особым даром – книгой «Куриный бульон для души: 101
история о животных». Эти рассказы были подобраны таким образом, чтобы дать вам более
глубокое и разностороннее представление о животном царстве в целом – и о домашних
любимцах, которые делят с нами жизнь.
Каждая из тысяч историй, которые мы получили для возможного включения в нашу
книгу, – это дар. Процесс отбора был трудным, тем не менее все отобранные для «Куриного
бульона…» рассказы ярко демонстрируют, как украшают жизнь полные любви и взаимоза-
висимости отношения с домашним любимцем.
Нас покорили многие истории, иллюстрирующие огромную любовь, которая связы-
вает животных и их владельцев. За нашу заботу драгоценные любимцы платят нам безуслов-
ной любовью, бесконечной привязанностью и непоколебимой верностью. Они любят нас,
верят в нас и всегда, что бы ни случилось, приветствуют нас беспредельным энтузиазмом.
Читая все эти истории, мы обратили внимание, что в них часто прослеживаются опре-
деленные темы. Первая и самая мощная: сегодня домашние любимцы – члены семьи! Боль-
шинство владельцев животных считают своих меньших братьев родственниками, а многие
даже относятся к ним как к своим детям. Связь между семьей и домашним любимцем дей-
ствительно очень сильна!
Также стало ясно, что животные – не просто компаньоны для людей. Многим людям
наличие животного, о котором можно заботиться, поистине придает смысл жизни – причина
подниматься по утрам с постели, повод стремиться вернуться домой по вечерам. Животные
удовлетворяют нашу вечную и осязаемую человеческую потребность любить и быть люби-
мыми – нуждаться и быть нужными.
Многие полученные нами истории отражали позитивное влияние, которое животные
оказывают на своих владельцев. Они связывают нас с природой и остальным животным цар-
ством, заставляя яснее осознавать божественные тайны, присущие всем вещам. Благодаря
нашим любимцам раскрывается сокровенная часть нашей натуры – более сострадательная,
менее высокомерная, не такая торопливая; та наша сторона, которая охотнее делится всем,
что имеет, с другими существами. Когда такое случается, мы познаем истинное, полное и
простое значение счастья.
Было также много рассказов о способности любимцев утешать и даже исцелять. Наши
любимцы не позволяют нам часто болеть, а если мы все же заболеваем, то выздоравливаем
быстрее.
Все эти свидетельства приводят к ошеломительному выводу: животные полезны для
наших сердец, тел и душ.
После чтения этих рассказов вы, возможно, поймаете себя на том, что купаетесь в
теплых воспоминаниях о любимом животном. Мы также надеемся преподнести вам новый
взгляд на животных-компаньонов, который вы примените на практике; вы безоговорочно
полюбите их и оцените те простые дары, которые они привнесут в вашу жизнь. Если у вас нет
домашнего любимца, возможно, эти рассказы вдохновят вас обогатить свою жизнь, отпра-
виться в местный приют для животных и принять в семью животное, которое нуждается в
вашей любви и вернет ее сторицей. Или, если вы не в том положении, чтобы брать животное
к себе, возможно, вы захотите сделать жизнь своих братьев меньших чуточку ярче, вложив
свое время в волонтерскую работу – пусть даже час в неделю, – чтобы выгуливать, кормить,
прихорашивать или просто любить бездомных животных в вашем местном приюте.
В конечном счете наша самая сокровенная молитва о том, чтобы эта книга оказала
позитивное воздействие на жизнь миллионов животных и людей во всем мире.
9
Глава 1
О любви
Любите все создание Божие, и целое, и каждую песчинку.
Каждый листик, каждый луч Божий любите. Любите животных,
любите растения, любите всякую вещь. Будешь любить всякую вещь
и тайну Божию постигнешь в вещах. Постигнешь однажды и уже
неустанно начнешь ее познавать все далее и более, на всяк день. И
полюбишь, наконец, весь мир уже всецелою, всемирною любовью.
Федор Достоевский
Отложенная доставка
Cтелла была готова к смерти мужа. С того момента, как врачи сообщили им о неизле-
чимом раке, они оба смотрели в лицо неизбежному, стремясь как можно лучше провести
оставшееся время вдвоем. Финансовые дела Дейва всегда были в порядке. Никакое новое
бремя не пало на плечи женщины в ее вдо́вой жизни. Только ужасное одиночество – отсут-
ствие цели в ее нынешних днях.
Супруги были бездетными по собственному выбору. Их жизнь была так полна и богата!
Они довольствовались насыщенной профессиональной жизнью и обществом друг друга. У
них было много друзей. Было. Теперь это слово повторялось так часто… Лишиться одного
человека, которого ты любила всем сердцем, – уже одно это достаточно тяжело. Но в послед-
ние несколько лет они с Дейвом то и дело узнавали о смерти очередного друга или родствен-
ника. Все они были одного возраста – того возраста, в котором человеческие тела начинают
сдавать. Умирать. Не стоит обманываться – они постарели!
И теперь, приближаясь к своему первому Рождеству без Дейва, Стелла слишком
хорошо сознавала, что осталась одна.
Дрожащими пальцами она покрутила ручку радиоприемника, чтобы приглушить рож-
дественскую музыку до едва различимого фона. К своему удивлению, увидела, что доста-
вили почту. Морщась от неизбежной боли, причиняемой артритом, она нагнулась, чтобы
поднять с пола белые конверты. В основном это были рождественские открытки, и печаль-
ные глаза Стеллы улыбались при виде привычных традиционных картинок и наполненных
любовью строк внутри. Она разложила их среди прочих на крышке рояля. Во всем ее доме
они были единственными праздничными украшениями. До праздников осталось меньше
недели, но у нее просто не хватало духу поставить эту легкомысленную елку или хотя бы
вытащить из коробки рождественские ясли, которые Дейв изготовил собственными руками.
Охваченная внезапным порывом беспредельного одиночества, Стелла закрыла лицо
ладонями и дала волю слезам. Как она переживет это Рождество и грядущую за ним зиму?
Звонок в дверь оказался настолько неожиданным, что Стелле пришлось подавить удив-
ленный вскрик. Кто это мог заглянуть к ней? Она осторожно открыла деревянную внутрен-
нюю дверь и напряженно уставилась в окошко штормовой двери. На ее переднем крыльце
стоял какой-то незнакомый молодой человек, чья голова едва виднелась из-за большой кар-
тонной коробки, которую он держал в руках. Стелла заглянула через его плечо на дорожку,
но там не было ничего похожего на машину, которая намекнула бы ей, кто это такой. Собрав-
шись с мужеством, пожилая женщина немного приоткрыла дверь, и юноша отступил вбок,
чтобы проговорить в образовавшуюся щелку:
– Миссис Торнхоуп?
10
Она кивнула. Он продолжил:

– У меня для вас посылка.
Любопытство изгнало из ее мыслей осторожность. Она распахнула дверь, и он вошел.
Улыбаясь, осторожно опустил свою ношу на пол и выпрямился, чтобы вынуть конверт, кото-
рый торчал из его нагрудного кармана. Когда он протянул его ей, из коробки послышался
какой-то звук. Стелла аж подскочила. Юноша рассмеялся, извинившись, наклонился над
коробкой, чтобы приподнять верхние картонные крылышки, и придержал их открытыми,
предлагая ей заглянуть внутрь.
Это была собака! Точнее, щенок золотистого лабрадора-ретривера. Молодой человек,
подняв на руки непоседливое тельце, объяснил:
– Это вам, мэм.
Щенок весь извивался от радости, что его вызволили из плена, и лез с экстатическими
мокрыми «поцелуями» к лицу молодого человека.
– Мы должны были доставить его в канун Рождества, – продолжал юноша с некоторым
трудом, стараясь уберечь подбородок от влажного маленького язычка, – но у ребят в соба-
чьей гостинице праздники начинаются с завтрашнего дня. Надеюсь, вы не против получить
подарок пораньше?
Потрясение лишило Стеллу способности ясно мыслить. Не в силах составить внятное
цельное предложение, она, заикаясь, пробормотала:
– Но… я не… я имею в виду… кто?..
Юноша опустил собачку на придверный коврик между ними, потом протянул руку и
постучал пальцем по конверту, который она продолжала держать в руках.
– Там, внутри, письмо, которое объясняет все – практически все. Этот пес был куплен,
когда его мать еще была щенной. Он должен был стать рождественским подарком.
Незнакомец развернулся, чтобы уйти. Отчаяние заставило ее непослушные губы выда-
вить слова:
– Но кто… кто его купил?
Задержавшись у открытой двери, он ответил:
– Ваш муж, мэм, – и исчез.
Все действительно было изложено в письме. Совершенно забыв о щенке при виде зна-
комого почерка, Стелла, точно лунатик, добрела до своего кресла у окна. Она заставляла
наполнившиеся слезами глаза читать слова, написанные рукой мужа. Он написал это письмо
за три недели до своей смерти и оставил его у владельцев собачьей гостиницы, чтобы те
доставили его вместе со щенком ей, его супруге, как последний рождественский подарок
от мужа. Слова письма были полны любви, они подбадривали и призывали быть сильной.
Он обещал ей, что будет ждать того дня, когда она присоединится к нему. И прислал этого
юного товарища, чтобы он составил ей до тех пор компанию.
Впервые вспомнив о маленьком создании, Стелла с удивлением обнаружила, что
щенок молча смотрит на нее, и его маленькая, быстро дышащая пасть напоминает забавную
улыбку. Стелла отложила страницы письма в сторону и потянулась к клубочку золотистого
меха. Она думала, что он окажется тяжелее, но песик размером и весом был всего лишь с
диванную подушечку-думку. И такой мягкий и теплый! Она пристроила его на руках, точно
в колыбельке, и он лизнул ее в подбородок, потом прижался мордочкой к впадинке у осно-
вания шеи. При этом проявлении привязанности слезы по ее щекам заструились с новой
силой, и щенок терпел ее плач, не шевелясь.
Наконец Стелла опустила его на колени и стала пристально разглядывать. Рассеянно
вытерла влагу со щек, потом с трудом выдавила улыбку:
– Ну что ж, паренек, полагаю, жить теперь будем вместе.
11
Розовый язычок согласно задрожал. Улыбка Стеллы стала уверенней, а взор скольз-
нул вбок, к окну. Сгустились сумерки. Сквозь снежные хлопья, планирующие с небес, она
видела веселые рождественские огоньки, обрамляющие контуры соседских домов. Звуки
гимна «Радость миру» вплывали в комнаты из кухни.
Внезапно Стелла ощутила поразительное состояние покоя, и благодать осенила ее. Это
было все равно что оказаться в ласковых объятиях любимого человека. Ее сердце болезненно
забилось, но билось оно от радости и изумления, а не от скорбного одиночества. Ей больше
не придется чувствовать себя одинокой.
Вновь переключив внимание на песика, она заговорила с ним:
– Знаешь, приятель, у меня в подвале есть коробка, которая, думаю, тебе понравится.
В ней лежат елка, украшения и гирлянды, которые произведут на тебя потрясающее впечат-
ление! И, мне кажется, я сумею найти там и те старые ясли. Что скажешь, пойдем ее высле-
живать?
Щенок согласно и радостно тявкнул, словно понимал каждое слово. Стелла поднялась,
опустила щенка на пол, и они вдвоем направились в подвал, готовые вместе праздновать
Рождество.
Кэти Миллер
12
Беки и волк
Его имя уже не Дикий Пес, а Первый Друг, и он будет нам другом
во веки веков.
Редьярд Киплинг
Когда старшие братья и сестры разъехались по школам, нашей трехлетней дочери Беки
стало одиноко на семейном ранчо. Ей не хватало товарищей по играм. Коровы и лошади
были слишком велики, чтобы обниматься с ними, а сельскохозяйственные машины – слиш-
ком опасны для такого маленького ребенка. Мы обещали купить ей щенка, но пока этого не
произошло, все новые «щенки понарошку» объявлялись чуть ли не каждый день.
Я как раз заканчивала мыть посуду после обеда, когда хлопнула экранная дверь и в дом
влетела Беки, щечки которой раскраснелись от возбуждения.
– Мама! – закричала она. – Иди посмотри мою новую собачку! Я уже два раза поила
ее водичкой. Ей так хочется пить!
Я вздохнула. Еще одна воображаемая собака Беки.
– Пожалуйста, пойдем, мама! – она тянула меня за джинсы, ее карие глаза смотрели
умоляюще. – Песик плачет – и он не может ходить!
– Не может ходить?
А вот это что-то новенькое. Все ее предыдущие «собаки понарошку» были способны
на удивительные трюки. Одна балансировала на мяче, стоя на носу. Другая прорыла нору
сквозь всю землю и выпала на звезду с другой стороны. Третья танцевала на канате. И
почему вдруг появилась собака, которая не умеет ходить?
– Хорошо, милая, – сказала я. К тому времени как я была готова следовать за ней, Беки
уже исчезла в мескитовых зарослях. – Ты где? – позвала я.
– Я здесь, у дубовой колоды. Скорее, мама!
Я развела в стороны шипастые ветки и прикрыла глаза ладонью от ослепительного
аризонского солнца. Леденящий холод сковал меня.
Она была там, сидела на корточках, закопавшись пальцами ног в песок, а на коленях у
нее лежала – ошибиться было невозможно – голова волка! Над его головой возвышался мас-
сивный черный загривок. Остальная часть тела лежала, полностью скрытая, внутри полого
ствола упавшего дуба.
– Беки, – во рту у меня пересохло. – Не двигайся.
Я подступила ближе. Бледно-желтые глаза сузились. Черные губы напряглись, обнажая
двойной набор пятисантиметровых клыков. Вдруг волк задрожал. Его зубы щелкнули, и из
глотки вырвался жалостный скулеж.
– Все хорошо, мальчик, – замурлыкала Беки. – Не бойся. Это моя мама, и она тоже
тебя любит.
И тут случилось невероятное. Когда ее крохотные ручонки гладили огромную косма-
тую голову, я услышала мягкое «хлоп, хлоп, хлоп», которое издавал хвост волка глубоко
внутри ствола поваленного дерева.
«Что такое случилось с этим животным? – задумалась я. – Почему он не может встать?»
Я не могла понять. Не осмеливалась и подойти ближе.
Бросила взгляд на пустую миску для воды. В мыслях мелькнуло воспоминание о том,
как на прошлой неделе пять скунсов оторвали брезентовую заплату от прохудившейся трубы
в лихорадочной попытке добраться до воды в последних муках бешенства. Конечно! Бешен-
ство! Предупредительные знаки были развешаны по всему округу, и разве Беки не сказала
мне: «Ему так хочется пить»?
13
Я должна была увести оттуда Беки.

– Милая, – в горле словно ком стоял. – Опусти его голову и подойди к маме. Мы пойдем
за помощью.
Беки неохотно поднялась и поцеловала волка в нос, а потом медленно пошла ко мне,
прямо в распростертые объятия. Печальные желтые глаза следили за ней. Потом волк уронил
голову на песок.
Когда Беки оказалась в моих руках, в безопасности, я побежала к амбарам, где Брайан,
один из наших пастухов, седлал лошадь, чтобы проведать телок на северном пастбище.
– Брайан! Иди сюда, быстро. Беки нашла волка в полой дубовой колоде возле оврага!
Я думаю, у него бешенство!
– Буду там одним духом, – заверил он, а я поспешила обратно в дом, торопясь уло-
жить Беки в кроватку на дневной сон. Я не хотела, чтобы она видела, как Брайан выходит из
спального барака. Я знала, что в руках у него будет ружье.
– Но я хочу дать моей собачке водички! – упрямилась она. Я поцеловала ее и дала
мягкие игрушки, чтобы она отвлеклась.
– Милая, теперь мама и Брайан о ней позаботятся, – сказала я.
Пару минут спустя я добежала до поваленного дуба. Брайан стоял возле него и смотрел
на животное.
– Это мексиканский лобо, точно говорю, – сказал он, – и здоровенный какой!
Волк заскулил. И тут мы оба ощутили гангренозную вонь.
– Фу-у! Это не бешенство, – проговорил Брайан. – Но он наверняка очень серьезно
ранен. Как думаете, не лучше ли мне избавить его от мучений?
Слово «да» уже готово было сорваться с моих губ, когда из кустов появилась Беки.
– Брайан поможет ему выздороветь, мама?
Она снова взгромоздила волчью голову себе на колени и зарылась лицом в грубый
темный мех. На этот раз не я одна услышала мягкие удары хвоста лобо по стволу дерева.
Во второй половине дня мой муж Билл и наш ветеринар пришли осмотреть волка.
Видя, какое доверие оказывает зверь нашему ребенку, док сказал мне:
– Думаю, вы позволите нам с Беки вместе позаботиться об этом парне.
Спустя пару минут, пока девочка и ветеринар утешали раненого зверя, игла для инъ-
екций нашла свою цель. Желтые глаза закрылись.
– Теперь он спит, – проговорил ветеринар. – Помоги-ка мне, Билл.
Они вызволили массивное тело из полого ствола. Зверь был, должно быть, пяти футов в
длину и весил больше сотни фунтов. Его бедро и лапа были изрешечены пулями. Док сделал
все, что нужно, чтобы очистить рану, а потом ввел косматому пациенту дозу пенициллина.
На следующий день снова приехал и вставил металлический штырь на место отсутствующей
кости.
– Что ж, похоже, вы завели себе мексиканского лобо, – сказал док. – На вид ему года
три, а они даже щенками приручаются не слишком хорошо. Я изумлен тем, как этот большой
парень проникся к вашей малышке. Но между детьми и животными часто происходит нечто
такое, чего мы, взрослые, не понимаем.
Беки назвала волка Ральфом и каждый день носила к поваленному дубу еду и воду.
Выздоравливал Ральф тяжело. Три месяца он таскал раненую неподвижную заднюю поло-
вину тела, вцепляясь в землю когтями передних лап. Судя по тому, как он опускал веки, когда
мы массировали атрофированные конечности, ясно было, что зверь испытывает мучитель-
ную боль, но он ни разу не попытался укусить руки тех, кто о нем заботился.
Через четыре месяца после того дня Ральф наконец встал сам, без посторонней
помощи. Его огромное тело дрожало, когда приходили в движение долго пробывшие без
работы мышцы. Мы с Биллом гладили и хвалили его. Но именно к Беки он обращался за
14
добрым словом, за поцелуем или улыбкой. Он реагировал на эти жесты любви, размахивая
своим пышным хвостом, точно маятником.
Окрепнув, Ральф стал ходить по пятам за Беки по всему ранчо. Вместе они носились
по пустынным пастбищам, и златовласый ребенок часто наклонялся, шепотом делясь с хро-
мым волком секретами чудес природы. Когда наступал вечер, он, точно безмолвная тень,
возвращался в свою пустую колоду, которая определенно стала его собственным логовом. С
течением времени, хотя жил он преимущественно в зарослях, манеры этого кроткого созда-
ния все больше и больше располагали нас всех к нему.
Его реакция на людей, не принадлежавших к нашей семье, – это отдельная история.
Незнакомцы приводили его в ужас, однако его привязанность к Беки и желание защитить ее
выгоняли волка из пустыни и полей при виде любого незнакомого пикапа или легковушки.
Порой он приближался, с напряженными губами, обнажавшими нервный оскал, полный сту-
чащих зубов. Чаще он просто отходил подальше и, наконец, забирался в свою колоду – навер-
ное, чтобы бояться там в одиночестве.
Тот первый день, когда Беки пошла в школу, был печальным днем для Ральфа. После
того как ушел школьный автобус, он отказался возвращаться в сад. Вместо этого он улегся
у обочины дороги и стал ждать. Когда Беки вернулась, он принялся, хромая, скакать подле
нее, нарезая безумные радостные круги. Этот приветственный ритуал соблюдался все ее
школьные годы.
Хотя Ральф, казалось, был счастлив на ранчо, бывало, что в весенний брачный сезон
он пропадал в окружающих пустынях и горах по нескольку недель кряду, заставляя нас вол-
новаться о его безопасности. Это был к тому же сезон отела, и местные пастухи зорко сле-
дили за появлением койотов, кугуаров, диких собак и – разумеется – одинокого волка. Но
Ральфу везло.
За двенадцать лет, что Ральф прожил на нашем ранчо, его привычки оставались неиз-
менными. Всегда держась на расстоянии, он терпимо относился к остальным домашним
любимцам и занятиям нашей хлопотливой семьи, но его любовь к Беки ни разу не поколе-
балась. И вот настала весна, когда наш сосед сказал нам, что застрелил насмерть волчицу
и подранил ее самца, который бегал вместе с ней. И, разумеется, Ральф вернулся домой с
новым пулевым ранением.
Беки, которой было уже почти пятнадцать, сидела, держа на коленях голову Ральфа.
Ему тоже было, должно быть, около пятнадцати, и он поседел от старости. Пока Билл извле-
кал пулю, мои воспоминания устремились назад сквозь годы. И снова я видела перед собой
пухленькую трехлетнюю девчушку, которая гладила голову волка, и слышала тихий голосок,
шептавший: «Все хорошо, мальчик. Не бойся. Это моя мама, и она тоже тебя любит».
Хотя рана оказалась несерьезной, на сей раз Ральф никак не мог поправиться. Драго-
ценные килограммы веса словно стекали с него. Некогда роскошный мех стал тусклым и
сухим, и он перестал наведываться в сад, ища общества Беки. Все дни напролет он тихонько
лежал.
Но когда наступала ночь, несмотря на старость и дряхлость, он исчезал в пустыне и
окружающих холмах. К рассвету еды в его миске не оставалось.
И вот настало то утро, когда мы нашли его мертвым. Желтые глаза закрылись. Вытя-
нувшись перед старой дубовой колодой, он казался лишь тенью того гордого зверя, каким
был когда-то. Ком в горле душил меня, когда я смотрела, как Беки гладила его косматую
шею, и по лицу ее струились слезы.
– Я буду так по нему скучать! – плакала она.
Потом, когда я укрыла его одеялом, нас заставил вздрогнуть странный шорох, послы-
шавшийся изнутри колоды. Беки заглянула внутрь. На нее в ответ уставились два маленьких
желтых глаза, и в полутьме блеснули щенячьи клычки. Волчонок Ральфа!
15
Может быть, инстинкт умирающего подсказал ему, что оставшийся без матери отпрыск
будет здесь в безопасности, как когда-то он сам, с теми, кто любил его? Горячие слезы капали
на младенческую шерстку, когда Беки взяла трясущийся комочек на руки.
– Все хорошо, малыш… Ральфи, – бормотала она. – Не бойся. Это моя мама, и она
тоже тебя любит.
Пенни Портер
16
Друзья
Двадцать один год назад муж подарил мне Сэма, восьминедельного шнауцера, чтобы
помочь смягчить боль от потери нашей дочери, которая родилась мертвой. В последующие
четырнадцать лет у нас с Сэмом возникла совершенно особенная связь. Казалось, ничто
этого не изменит – никогда.
В какой-то момент мы с мужем решили перебраться из своей нью-йоркской квартиры
в новый дом в Нью-Джерси. После того как мы некоторое время прожили там, наша соседка,
у которой незадолго до нашего переезда окотилась кошка, спросила, не хотим ли мы взять
одного котенка. Мы немного опасались ревности Сэма и его возможной реакции на вторже-
ние в его владения, но решили рискнуть и согласились взять котенка.
Мы выбрали маленький серенький игривый меховой комочек. Это было все равно что
завести в доме «дорожного бегуна» из мультика. Но постепенно, день за днем, Молния стала
ходить за Сэмом по пятам – вверх по лестнице, вниз по лестнице; в кухню, наблюдать, как
он ест; в гостиную, наблюдать, как он спит. Время шло, и они стали неразлучны. Спали они
только вместе, ели всегда бок о бок. Когда я играла с одним, другой присоединялся. Если Сэм
на что-то лаял, Молния бежала посмотреть, что там такое случилось. Когда я выводила кого-
то из них из дома, другой всегда дожидался у порога нашего возвращения. Так продолжалось
много лет.
А потом, ни с того ни с сего, Сэм вдруг стал страдать от конвульсий, и ему поставили
диагноз: болезнь сердца. У меня не было другого выхода, кроме как усыпить его. Однако
боль от принятия этого решения была ничто по сравнению с тем, что я испытывала, когда
пришлось оставить Сэма у ветеринара и вернуться домой одной. На этот раз Молнии не
довелось приветствовать Сэма, и не было никакого способа объяснить, что она больше нико-
гда не увидит своего друга.
В последовавшие дни Молния, казалось, была безутешна. Она не могла словами ска-
зать мне, что страдает, но я видела боль и разочарование в ее глазах всякий раз, как кто-то
открывал входную дверь, или надежду, когда она слышала собачий лай.
Недели шли, и печаль кошки, казалось, стала утихать. Однажды я вошла в гостиную
и случайно бросила взгляд на пол рядом с нашим диваном, где мы поставили скульптуру –
точную копию Сэма, которую купили несколько лет назад. Лежа рядом с ней, обняв одной
лапкой шею статуи, спала Молния, уютно прижавшись к своему лучшему другу.
Карен Дель Туфо
17
Когда растаяла Снежинка

Надежда – перьевой комок,
Сидящий там, в душе.
Поет он песенку без слов,
Без пауз, без конца.
Эмили Дикинсон
Неразлучники. Так называли нас друзья, когда мы только поженились.

Полагаю, мы с Доном заслужили это прозвище. С деньгами было туго, поскольку мы
оба учились в университете на дневном отделении и при этом работали, чтобы оплачивать
учебу. Иногда нам приходилось не один день откладывать мелочь, чтобы купить даже такой
пустяк, как стаканчик мороженого. И все же наша крохотная, неказистая квартирка казалась
нам раем. Любовь и не на такое способна, как вы знаете.
Как бы там ни было, чем чаще мы слышали слово «неразлучники», тем чаще задумы-
вались о птицах. И однажды начали копить деньги на пару собственных неразлучников –
пернатых. Мы знали, что не можем позволить себе купить и двух птиц, и красивую клетку,
поэтому Дон, когда выдавалось свободное время, мастерил клетку сам.
Мы установили ее у затененного окна. Потом стали ждать, пока помятый конверт с
надписью «неразлучники» не наполнится купюрами и мелочью. Наконец настал день, когда
мы смогли пойти в наш местный зоомагазин, чтобы «усыновить» прибавление к нашему
маленькому семейству.
Сначала мы остановились на длиннохвостых попугаях. Но стоило нам услышать пение
канареек, как мы передумали. Выбрав энергичного желтого самца и милую белую самочку,
мы назвали малышей Солнышком и Снежинкой.
Из-за напряженного расписания нам не удавалось проводить много времени с нашими
новыми друзьями, но нам нравилось, как они каждый вечер приветствовали нас звонкими
переливами песен. И они, казалось, были безмятежно счастливы друг с другом.
Время шло, и когда наши юные неразлучники стали достаточно взрослыми, чтобы
завести собственную семью, мы приняли меры и приготовили для них особое местечко для
гнезда и массу материала, из которого его можно было построить.
И действительно, однажды они начали находить эту идею весьма привлекательной.
Снежинка была очень строгим прорабом, следившим, чтобы дизайн и украшение их гнез-
дышка были безусловно правильными, в то время как Солнышко, который так и светился
любовью, чуть из перьев не выпрыгивал, стараясь сделать все точно так, как она требовала.
А потом в один прекрасный день появилось яичко. Как они пели! И через несколько
недель, когда проклюнулся крохотный птенчик, счастье их, казалось, не знало границ. Не
знаю, как это происходит с точки зрения генетики, но маленькая канарейка была ярко-оран-
жевой. Поэтому мы с полным на то основанием назвали птенца Тыквиком.
Тянулись солнечные дни. Как мы все гордились, когда наш птенчик вылетел из гнезда
на настоящую, «взрослую» жердочку!
А потом однажды Тыквик рухнул вниз со своей жердочки на дно клетки. Крохотная
оранжевая птичка лежала не шевелясь. И родители, и я кинулись спасать его.
Но он был мертв. Так уж случилось. Что произошло – то ли сердце отказало, то ли он
сломал шею при падении, – я никогда не узнаю. Но Тыквика больше не было с нами.
Хотя скорбели оба родителя, маленькая мать была поистине безутешна. Она не давала
ни Солнышку, ни мне приблизиться к этому жалкому маленькому тельцу. Вместо радостных
мелодий, которые я обычно слышала от Снежинки, теперь она издавала лишь самые душе-
18
раздирающие крики и стоны. Казалось, скорбь полностью растопила ее сердечко, радость

и волю.
Бедный Солнышко не знал, что и думать. Он все пытался оттолкнуть Снежинку прочь
с ее печального поста, но она и не думала шевелиться. Вместо этого она снова и снова пыта-
лась оживить своего обожаемого ребенка.
Наконец Солнышко, похоже, придумал какой-то план. Он время от времени убеждал
подругу взлететь и поклевать зерен, пока он несет вахту на ее месте. Потом всякий раз, как
она отлетала, он молча клал на тельце Тыквика одну соломинку из гнездового материала.
Только одну. Но за несколько дней, мало-помалу, тельце птенца полностью скрылось под
ними.
Поначалу Снежинка казалась растерянной, оглядывалась по сторонам, но не пыталась
откопать птенца. Потом взлетела на свою обычную жердочку, да так там и осталась. Тогда
я смогла спокойно сунуть руку в клетку и убрать маленькое тельце вместе с укрывавшими
его соломинками.
Не знаю, осознала ли Снежинка тот молчаливый подвиг любви и исцеления, который
совершил для нее Солнышко. Но они сохраняли радостную преданность друг другу до конца
жизни. Любовь на такое способна, как вы знаете.
Особенно любовь неразлучников.
Бонни Комптон-Хэнсон
19
Сердечные струны
Собаки отдают нам себя целиком. Мы – центр их вселенной.
Мы – фокус их любви, веры и доверия. Они служат нам за объедки.
Несомненно, это лучшая из когда-либо заключенных человеком сделок.
Роджер Карас
Люди тратят всю свою жизнь на поиски любви. И я не была исключением. Вплоть до
одного дня, когда решила заглянуть в клетки местного приюта для бездомных животных. И
там нашлась любовь, которая ждала меня.
Этого старого пса считали непригодным к «усыновлению». Изможденный метис бигля
и терьера, он был найден, когда бегал вдоль дороги на трех лапах, с грыжей, поврежденным
ухом и нашпигованным дробью задом.
Люди из приюта продержали его там законные семь дней – и больше, потому что он
был дружелюбным, и они полагали, что, если уж кто-то потратил деньги на ампутацию его
лапы, может быть, этот человек и станет о нем заботиться. Но никто не пришел.
Я познакомилась с этим псом на его десятый день пребывания в приюте. Я завозила
туда старые одеяла, проходила мимо и случайно увидела его. Глядя сквозь проволочную
ограду его вольера, подумала: какой привлекательный парнишка, – и мое сердце потянулось
к нему. Но на самом деле я не могла взять домой еще одну собаку: у меня было уже четыре.
Должен быть какой-то предел, думала я, я же не могу спасать их всех.
Отъезжая от отделения общества гуманного обращения с животными, знала, что
собаку усыпят, если я ее не заберу. Какой беспомощной я себя ощущала! Когда проезжала
мимо церкви, мой взгляд зацепил объявление о теме проповеди на эту неделю. Дело было в
канун Рождества, и объявление вопрошало: «Есть ли место на этом постоялом дворе?»
В тот момент я поняла, что еще для одного, особенно того, кто нуждается в моей любви,
место найдется всегда.
На следующее утро, как только приют открылся, я позвонила туда:
– Я приеду за тем старым побитым псом. Оставьте его для меня, – попросила я.
Мне хотелось добраться туда как можно быстрее. И с того момента, как я взяла его, он
безраздельно отдал мне свое сердце.
Мой опыт говорит мне, что на свете ничто не может сравниться с чувством, которое
возникает, когда спасаешь собаку. Собаки – от природы существа любящие, но добавьте к
этому облегчение и благодарность – и истинная преданность польется из их сердец потоком.
Эти приносящие безмерное удовлетворение узы я не променяла бы на всех щенков в мире.
Я назвала пса Тагсом, от слова «тянуть», поскольку он потянул мои сердечные струны,
и я делала все, что было в моих силах, чтобы его жизнь стала счастливой. В ответ Тагс
показал мне новый смысл слова «обожание». Куда бы я ни шла, он непременно хотел туда
вместе со мной. Он не спускал с меня глаз, и стоило мне только бросить взгляд в его сторону,
как все его тело начинало вилять от счастья. Несмотря на множество увечий и ухудшавшееся
здоровье, его любовь к жизни была поразительной. Не проходило ни одного вечера, чтобы
я пришла домой, а Тагс не встречал меня у двери с искрящимися глазами, с возбужденно
машущим хвостом.
Мы были вместе чуть больше года. И все это время я постоянно ощущала безмолвный
поток любви, идущий от него ко мне, – сильный, постоянный и глубокий. Когда пришло
время ветеринару прекратить страдания Тагса, я держала его голову в ладонях, капая сле-
зами на его старую морду, и смотрела, как он постепенно засыпает. Даже в своей печали я
была благодарна ему за дар любви.
20
Если человек никогда не проходил через подобный опыт с домашним любимцем, то

никакие слова не смогут его передать. Но если вы когда-нибудь так сильно любили животное
и были столь же полно любимы в ответ, больше ничего говорить и не нужно. Некоторые
меня поймут: с тех пор как Тагса не стало, мой страх перед смертью ослаб – если смерть
означает, что мы наконец встретимся с Тагсом, пусть она приходит когда пожелает.
А пока я продолжаю свою работу: спасаю брошенных животных и нахожу для них дом
и семью, где они смогут вкусить любви и поделиться в ответ огромным счастьем.
И часто, глядя в небо и видя нежные перистые облачка, парящие в вышине, я ловлю
себя на том, что шлю им сообщение: я люблю тебя, Тагс.
Сюзан Рейс
21
Другой вид ангелов

Сезон выжеребки – время мечтаний. Мы только-только начали разводить аппалуз1 на
нашем аризонском ранчо, и я грезила о голубых ленточках и нетерпеливых покупателях.
В тот первый год сияющие яркие шкурки девяти крохотных аппалуз уже превратили наши
пастбища в красочный ландшафт. Их морды пестрели звездочками и молниями, их крупы
сверкали узорами и пятнышками, разбросанными по шкуре, точно мыльная пена.
Когда мы ждали рождения десятого жеребенка, я была уверена, что он будет самым
красочным. Отцом был белый самец с каштановыми пятнами на половине тела и многоцвет-
ным хвостом, касавшимся земли. Мать была покрыта тысячами пятнышек размером в мел-
кую монетку. У меня уже было имя для их нерожденного отпрыска: Сверхновый.
– С лошадьми часто так бывает: чего хочешь и что получаешь – две большие разницы, –
предупреждал меня мой муж Билл.
В ночь, когда кобыла должна была ожеребиться, я отслеживала ее с экрана по закрытой
телесети, которую Билл установил в нашей спальне. Я видела, как кобылица лоснится от
пота, как ее обведенные белыми «очками» глаза полны тревоги. Всего пара часов отделяла
ее от родов, когда меня сморил сон.
Проснулась я как от толчка. Прошло три часа! Взглянув на монитор, я обнаружила, что
обессилевшая кобыла лежит на боку. Роды окончились. Но где же малыш?
– Билл! Проснись! – я сильно потрясла мужа. – Кто-то украл малыша!
Дикие собаки, койоты и другие хищники тут же завладели моим воображением. Мгно-
вения спустя мы уже были в тускло освещенном коррале.
– Где твоя крошка, мама? – вскричала я, рухнув на колени и гладя шею кобылы.
И вдруг из теней выглянула мордочка – худая, темная, уродливая. Пока это создание
тщилось встать на ножки, до меня дошло, почему я не заметила его на экране: ни единого
цветного пятнышка, никакой ослепительной шкурки. Наш жеребенок был бурым, как земля.
– Не могу поверить! – сказала я, когда мы присели на корточки, чтобы лучше рассмот-
реть его. – На этой девочке ни одного белого волоска!
Мы видели и более нежелательные для породы черты: выпуклый лоб, чудовищный
покатый нос, висячие уши, огромные, как у американского зайца, и почти безволосый куцый
хвостик.
– Она – атавизм, – проговорил Билл. Я знала, что мы оба думаем об одном и том же:
эту девочку никто никогда не купит. Кому нужна аппалуза без ярких красок?
На следующее утро, когда пришел на работу наш старший сын Скотт и увидел наше
последнее прибавление, он не стал выбирать слова.
– Что будем делать с этой уродливой тварью? – спросил он.
К этому времени ушки жеребенка уже стояли торчком.
– Она похожа на мула, – добавил Скотт. – Кому такая нужна?
Наши младшие дочери, Беки и Джейни, 15 и 12 лет, тоже задавали вопросы.
– А как вообще можно понять, что она – аппалуза? – говорила Беки. – Что, у нее пят-
нышки под шерстью?
– Нет, – отвечала я, – нет, но внутри она все равно аппи.
– Это означает, что у нее пятна на сердце, – подметила Джейни.
Кто знает, задумалась я. Может, и так.
С самого начала эта простушка-дурнушка, казалось, чувствовала, что она не такая, как
все. Гости редко рассматривали ее, а если и смотрели, мы говорили: «О, мы теперь просто
1
Аппалуза – чубарая порода лошади, выведенная и популярная в США.
22
огораживаем мать». Мы не хотели, чтобы кто-то узнал, что наш прекрасный жеребец зачал
этого жеребенка.
Вскоре я обратила внимание на то, что кобылка от души радуется человеческому
обществу. Она и ее мать были первыми у ворот во время кормления, а когда я чистила
ей скребницей шею, ее глаза закрывались от довольства. Вскоре она уже обнюхивала мою
куртку, пробегала губами по моей рубашке, жевала пуговицы, отгрызая их, и даже откры-
вала ворота, следуя за мной, чтобы потереться головой о мое бедро. Такое поведение для
молодой кобылки никак нельзя назвать нормальным.
Увы, аппетит у нее был завидный. И чем больше она вырастала, тем становилась урод-
ливее. Как и где нам найти для нее дом? – не раз задумывалась я.
Однажды мужчина-закупщик купил одну из наших лучших аппалуз для цирка. И вдруг
его взгляд упал на бурую кобылку с куцым хвостом.
– Это ведь не аппалуза, верно? – спросил он. – Похожа на ослика.
Поскольку он приглядывал лошадей для цирка, я ухватилась за эту возможность.
– Вы удивитесь, – сказала я. – Эта девочка знает больше трюков, чем повар в буфете.
Она умеет вытаскивать из моего кармана носовой платок и проползать под изгородями.
Наловчилась забираться в поилки для скота. Даже поворачивает водопроводные краны!
– Настоящая маленькая дьяволица, а?
– Нет, – тут же возразила я, а потом по наитию добавила: – Между прочим, я назвала
ее Ангелой.
Он хмыкнул.
– Ну, нам нужны броские цвета, – объяснил он мне. – Народ больше всего любит пят-
нистых лошадок.
Время шло, и Ангела – как мы теперь ее называли – изобретала все новые трюки. Ее
любимый – открывать ворота, чтобы добраться до пищи по другую их сторону.
– Настоящая Гудини, – восхищался Билл.
– Настоящая головная боль, – не соглашался Скотт, которому всегда приходилось ее
ловить.
– Нужно уделять ей больше внимания, – говорила я ему. – Ты все время обихаживаешь
и тренируешь других однолеток. Никогда не дотрагиваешься до Ангелы, только орешь на
нее.
– Разве у меня есть время работать с этим кувшинным рылом? К тому же папа сказал,
что мы везем ее на аукцион.
– Что? Продать ее?
Я приперла Билла к стенке.
– Пожалуйста, дай ей шанс. Пусть растет на ранчо, – умоляла я. – Тогда Скотт сможет
объездить ее, когда ей будет два года. С ее милым нравом она к тому времени будет кое-
что стоить.
– Ну, думаю, лишняя лошадь нам пока не помешает, – проговорил он. – Отведем ее на
восточное пастбище. Там не так уж много корма, но…
На некоторое время Ангела была избавлена от опасности…
Спустя две недели она стояла у нашей входной двери, жевала сухой корм из миски сто-
рожевого пса. Она сбросила цепь с ворот пастбища и выпустила себя на волю – заодно еще
с десятью лошадьми. К тому времени как Скотт и Билл загнали их, я видела, что терпение
Билла иссякает.
С течением времени репертуар ее трюков только рос. Когда Билл или Скотт приезжали
в поля на машине, она объедала резину с дворников. Если они оставляли открытым окно,
она тащила с переднего сиденья что ни попадя – коврик, перчатку или блокнот, – а потом
мчалась прочь как угорелая.
23
Как ни удивительно, Билл начал прощать Ангеле ее розыгрыши. Когда приезжал закуп-
щик аппалуз, она прибегала галопом, резко тормозила футах этак в тридцати и разворачи-
валась, чтобы ей почесали круп.
– У нас тут свой собственный цирк имеется, – говорил Билл покупателям. К этому
времени легкая улыбка проскальзывала даже под густыми усами Скотта.
Времена года одно за другим катились мимо. Палящее солнце сменилось дождями – и
они принесли с собой миллионы мух. Однажды, когда Ангеле было два с половиной года,
я увидела, как Скотт ведет ее к амбару.
– У нее нет никакой защиты с этим дурацким хвостом, – пояснил он мне. – Сделаю-ка
я ей новый.
Тогда-то я и поняла, что чувства Скотта к этой лошадке начали меняться.
На следующее утро я не могла сдержать улыбки, видя, как Скотт нарезал и переплел два
десятка прядей ярко-желтой упаковочной веревки в длинную веревочную швабру и закрепил
ее липкой лентой вокруг перевязанного бинтом хвоста Ангелы.
– Вот так, – приговаривал он. – Теперь она почти похожа на настоящую лошадь.
Скотт решил «обломать» Ангелу под седло. Мы с Биллом сидели на изгороди корраля,
когда он надевал на нее сбрую. Ангела горбила спину.
– Ну, сейчас у нас тут будет родео! – шепнула я мужу. Но когда Скотт затянул подпругу
вокруг округлого живота Ангелы, она не стала брыкаться, как сделали бы многие другие
молодые лошади. Она просто ждала.
Когда Скотт сел на нее верхом и мягко сжал бока коленями, покладистая натура аппа-
лузы дала себя знать. Он послал ее вперед, и она отреагировала так, будто ее выезжали не
один год. Я протянула руку и почесала ее выпуклый лоб.
– Когда-нибудь из нее получится потрясающая лошадка для езды по бездорожью, –
сказала я.
– С таким-то темпераментом, – отозвался Скотт, – на ней можно играть в поло. Или
она станет великолепной лошадью для детей.
Даже Скотт мечтал о лучшем будущем для нашей неприглядной бурой аппалузы с
необыкновенного цвета хвостом.
Во время выжеребки Ангела тоненько ржала над новорожденными так, словно каждый
из них был ее собственным.
– Нам нужно пустить ее в разведение, – сказала я Биллу. – Ей уже четыре. Представь
только, какая хорошая мать из нее получится – с ее-то способностью любить.
Билл решил, что это хорошая мысль. Как и Скотт.
– Люди часто покупают жеребившихся кобыл, – сказал он. – Может быть, мы найдем
для нее дом.
Внезапно я заметила на лице Скотта выражение, которого никогда раньше не видела.
Неужто он и впрямь ее полюбил? – изумилась я.
В зимние месяцы своей беременности Ангела, казалось, и думать забыла убегать из
корраля. Потом, в начале апреля, когда близился срок родов, пришли мощные ливни, и наши
поля пробудились к жизни. Мы опасались, что Ангела снова начнет просачиваться сквозь
ворота в поисках более зеленых пастбищ.
Однажды утром я только начинала завтракать, когда в кухонную дверь вошел Скотт.
Его ореховые глаза угрюмо темнели под широкополым ковбойским стетсоном.
– Это Ангела… – тихо проговорил он. – Лучше бы тебе подъехать туда. Она вчера
ночью выбралась из корраля.
Пытаясь не дать воли страхам, я пошла вслед за Скоттом к его пикапу.
24
– Она где-то родила жеребенка, – продолжал он, – но мы с папой не смогли его найти.
Она… умирает, – я услышала, как его голос прерывается. – Кажется, она пыталась добраться
до дома.
Когда мы подъехали к Ангеле, Билл сидел на корточках рядом с ней.
– Мы ничего не можем сделать, – сказал он, указывая на голубые дикие цветы в рос-
кошных зеленых полях, до которых голодная лошадь могла легко дотянуться сквозь колю-
чую проволоку. – Волчья травка. Некоторые лошади ее обожают, но она может стать убий-
цей.
Я уложила большую голову Ангелы на колени и стала гладить между ушами. На глазах
Скотта вскипели слезы.
– Лучшая кобыла, какая только у нас была, – пробормотал он.
– Ангела! – молила я. – Пожалуйста, не уходи!
Глуша свою скорбь, я проводила ладонью по ее шее и вслушивалась в затрудненное
дыхание. Она содрогнулась – один раз, – и я заглянула в глаза, которые больше ничего не
видели. Ангела ушла.
В темной туче оцепенения я вдруг услышала, как Скотт, отошедший всего на пару
ярдов, зовет нас:
– Мама! Папа! Идите-ка посмотрите на этого жеребеночка!
В гуще сладко пахнущих трав лежал крохотный жеребчик. Одно-единственное пятно
освещало его мордочку, а по спине и бедрам рассыпались звездочки. Чистая, лучистая аппа-
луза, наша многоцветная лошадка.
– Сверхновый, – прошептала я.
Но почему-то все эти краски больше ничего не значили. Как не раз показывала нам его
мать, важно не то, что снаружи, а то, что сокрыто в самой глубине сердца.
Пенни Портер
25
Домой
Со временем ты придешь к пониманию, что любовь исцеляет все,
и любовь – это все, что есть.
Гэри Зукав
Леденящий ливень полоскал черный асфальт перед баром в маленьком городке. Я

сидел, рассеянно глядя в водянистую тьму, как обычно в одиночестве. По другую сторону
пропитанной дождем дороги был городской парк: два гектара травы, гигантские вязы и –
сегодня – толща холодной воды высотой по щиколотку.
Я пробыл в этом потрепанном жизнью старом пабе с полчаса, молча нянча в руках свой
бокал, когда мой задумчивый взгляд наконец остановился на среднего размера бугре в тра-
вянистой луже в метрах тридцати впереди. Еще минут десять я смотрел сквозь заплаканное
стекло окна, пытаясь определить, что это за бугор – животное или просто нечто мокрое и
неодушевленное.
Накануне вечером «дворянин», смахивавший на немецкую овчарку, заходил в бар,
клянча жареную картошку. Он был худой, изголодавшийся – и размером как раз с тот непо-
нятный бугор. С чего бы собаке лежать в холодной луже под ледяным дождем? – спросил
я сам себя. Ответ был прост: либо это не пес, либо он слишком слаб, чтобы подняться.
Шрапнельная рана в моем левом плече ныла весь день, отдаваясь болью до самых паль-
цев. Я не хотел выходить наружу в такую бурю. Помилуйте, это же не мой пес; это вообще
ничей пес. Просто бродяга в холодную ночь под дождем, одинокий и никому не нужный.
Как я сам, подумал я, опрокинул в рот то, что еще плескалось в моем бокале, и вышел
на улицу.
Он лежал в луже глубиной в три дюйма. Когда я коснулся его, он не шелохнулся. Я
подумал было, что он мертв. Подсунул руки ему под грудь и поднял на лапы. Он неуверенно
стоял в луже, свесив голову, точно гирю на конце шеи. Половина его тела была покрыта
паршой. Висячие уши представляли собой просто безволосые куски плоти, испещренные
открытыми язвами.
– Идем, – сказал я, надеясь, что мне не придется нести этот зараженный скелет в укры-
тие. Его хвост разок вильнул, и он побрел за мной. Я завел его в нишу рядом с баром, где
он улегся на холодный цемент и прикрыл глаза.
В квартале от того места я видел огоньки открытого допоздна универсального мага-
зина. Купил там три банки собачьего корма «Альпо» и запихнул их под свою кожаную куртку.
Я был промокший, уродливый, и на лице продавщицы читалось облегчение, когда я уходил.
Гоночный глушитель на моем «харли-дэвидсоне» заставил содрогнуться стекла в баре, когда
я к нему вернулся.
Девушка-бармен вскрыла для меня банки и сообщила, что пса зовут Шепом. Она ска-
зала, что ему около года и его бывший владелец уехал в Германию, бросив собаку на улице.
Шеп съел все три банки собачьего корма с вызывавшей благоговение целеустремленностью.
Я хотел приласкать его, но он вонял, точно смерть, а выглядел и того хуже.
– Удачи, – сказал я, затем сел на мотоцикл и уехал.
На следующий день я получил работу – водить самосвал в маленькой компании, зани-
мавшейся прокладкой дорог. Везя груз гравия через центр городка, я увидел Шепа, который
стоял на тротуаре подле бара. Я окликнул его, и мне показалось, что он вильнул хвостом.
Его реакция подняла мне настроение.
После работы я купил еще три банки «Альпо» и чизбургер. Мы с моим новым другом
вместе поужинали, сидя на тротуаре. Он справился со своей долей первым.
26
На следующий вечер, когда я принес ему еду, он приветствовал меня с бешеным энту-
зиазмом. Его недокормленные лапы то и дело подламывались, и он падал на тротуар. Дру-
гие люди бросили его и скверно с ним обращались, но теперь у него появился друг, и его
благодарность была более чем очевидной.
На следующий день, перевозя один груз за другим по главной улице мимо бара, я его
не видел. Интересно, подумал я, может, кто-нибудь взял его к себе.
После работы я припарковал свой черный «харли» на улице и пошел по тротуару, ища
пса. Я боялся того, что могу обнаружить. Он лежал на боку в переулке неподалеку. Высуну-
тый язык свисал прямо в грязь, и лишь кончик его хвоста шевельнулся, когда он увидел меня.
Местный ветеринар еще не ушел из кабинета, так что я позаимствовал у своего рабо-
тодателя пикап и загрузил вялое тело дворняги в кузов.
– Это ваша собака? – спросил ветеринар, осмотрев жалкий экземпляр, беспомощно
лежавший на смотровом столе.
– Нет, – ответил я, – просто бродяга.
– У него начальная стадия чумки, – печально проговорил ветеринар. – Если у него нет
дома, лучшее, что мы можем сделать, – это избавить его от мучений.
Я положил руку на плечо пса. Его запаршивевший хвост слабо застучал по столу из
нержавейки.
Я громко вздохнул.
– У него есть дом, – сказал я.
Следующие три ночи и четыре дня пес – я так и звал его Шепом – лежал на боку в
моей квартире. Мы с парнем, который снимал соседнюю комнату, час за часом вливали воду
ему в пасть и пытались заставить проглотить немного омлета. Он не мог этого сделать, но
всякий раз, как я к нему прикасался, самый кончик его хвоста слегка вилял.
Примерно в десять утра на третий день я приехал домой, чтобы отпереть квартиру
для мастера, пришедшего устанавливать телефон. Когда я переступил порог, меня едва не
расплющила прыгающая, извивающаяся, эйфорическая дворняжья масса. Шеп поправился.
Со временем паршивый, умиравший с голоду пес, который едва не умер в моей гости-
ной, вырос в 36-килограммовый слиток сплошных мышц с массивной грудью и супергустой
шубой из сияющей черной шерсти. Много раз, когда одиночество и депрессия почти одо-
левали меня, Шеп платил мне ответной услугой, осыпая меня знаками своей необузданной
дружбы до тех пор, пока у меня не оставалось иного выбора, кроме как улыбнуться и про-
менять свою меланхолию на подвижную игру «принеси палку».
Оглядываясь назад, я вижу, что мы с Шепом встретились, когда в жизни каждого из
нас были трудные времени. Но мы больше не одинокие бродяги. Я бы сказал, что мы оба
вернулись домой.
Джо Керкап
27
Невинные бездомные
Как бы мало денег и собственности у тебя ни было, присутствие
собаки делает тебя богачом.
Луи Сабен
Торопливо нацарапанное на мятой картонке объявление гласило: «У меня нет денег –

нужна еда для собаки». Отчаявшийся молодой человек держал в одной руке эту табличку,
а в другой – поводок, меряя шагами взад-вперед тротуар на углу людной улицы в деловой
части Лас-Вегаса.
На конце поводка обнаружился щенок хаски возрастом не старше года. Неподалеку от
них на цепи, закрепленной на фонарном столбе, сидел пес постарше, той же породы. Он
завывал в резком холоде наползающего зимнего вечера, и вой его разносился на несколько
кварталов. Казалось, ему была известна его судьба, ибо на табличке, стоящей рядом с ним,
было написано: ПРОДАЕТСЯ.
Забыв о том, куда ехала, я быстро развернула машину и устремилась назад, в сторону
бездомного трио. Многие годы я держу собачью и кошачью еду в багажнике своей машины
для бродячих или голодных животных, которые часто мне попадаются. Это мой способ
помочь тем, кого я не могу забрать к себе. А еще это способ, которым мне удалось сманить
многих перепуганных собак с дороги в безопасное место. Помогать животным в нужде –
для меня всегда автоматическое решение.
Я зарулила на ближайшую парковку и прихватила пятифунтовый мешок собачьего
корма, контейнер с водой и 20-долларовую банкноту из кошелька. С опаской приблизилась
я к оборванцу и его несчастным псам. Если этот человек как-то навредил живым созда-
ниям или использовал их для мошенничества, знала, что гнев мой будет скор и ужасен. Пес
постарше смотрел в небеса, жалостно скуля. Как раз перед тем как я до них добралась, рядом
с ними притормозил грузовик, и водитель спросил, сколько мужчина хочет за старшего пса.
– Пятьдесят баксов, – ответил парень на углу, потом быстро добавил: – Но на самом
деле я не хочу его продавать.
– Документы на него есть?
– Нет.
– Прививки сделаны?
– Нет.
– Сколько ему?
– Пять. Но я на самом деле не хочу его продавать. Мне просто нужно немного денег,
чтобы прокормить его.
– Будь у меня полтинник баксов, я б его купил.
Светофор загорелся зеленым, и грузовик, прибавив газу, укатил.
Мужчина на углу покачал головой и продолжал удрученно вышагивать по тротуару.
Когда он заметил, что я иду в его сторону, он остановился и стал наблюдать, как я прибли-
жаюсь. Щенок завилял хвостом.
– Привет, – поздоровалась я, подходя ближе. Лицо молодого мужчины было мягким и
дружелюбным, и по одному только взгляду в его глаза я поняла, что это человек, у которого
случился настоящий кризис.
– У меня тут немного еды для ваших собак, – сказала я. Ошеломленный, он взял пакет
и держал его, пока я ставила перед псами воду.
– Вы и воды принесли? – недоверчиво уточнил он. Мы оба опустились на колени рядом
со старшим псом, и щенок принялся с энтузиазмом здороваться со мной.
28
– Вон тот – Ти-Си, этот – Пес, а я – Уэйн.

Печальный старший пес сделал паузу в своем плаче – достаточно долгую, чтобы изу-
чить, что там, в контейнере.
– Что у вас случилось, Уэйн? – спросила я. Вопрос прозвучал немного бесцеремонно,
но он ответил мне прямо и просто:
– Ну, я только недавно переехал сюда из Аризоны и не смог найти работу. И теперь
дошло до того, что даже не могу прокормить собак.
– Где вы живете?
– Вон там, в грузовике, – он указал на неуклюжий старый автомобиль, который был
припаркован неподалеку. В нем была дополнительная длинная койка с навесом, так что у
них хотя бы было укрытие от природных стихий.
Щенок забрался ко мне на колени и устроился там. Я спросила Уэйна, какого рода
работой он занимался.
– Я механик и сварщик, – ответил он. – Но здесь нет никакой работы ни для того, ни для
другого. Я только и делал, что искал. Эти псы – моя семья. Мне ненавистна мысль продать
их, но я просто не могу себе позволить их кормить.
Он твердил эти слова снова и снова. Он не хотел продавать собак, но не мог их прокор-
мить. Всякий раз, как он повторял эти слова, на его лице появлялось ужасное выражение.
Словно ему приходилось отказываться от ребенка.
Момент казался подходящим, чтобы небрежно передать ему 20-долларовую купюру,
надеясь, что я не раню еще больше его и без того пострадавшую гордость.
– Вот. Возьмите эти деньги, чтобы купить себе что-нибудь поесть.
– Ну спасибо, – медленно ответил он, не в силах смотреть мне в лицо. – За эти деньги
можно нам и комнату на ночь снять.
– Сколько времени вы стоите здесь?
– Весь день.
– И что, никто больше не остановился?
– Нет, вы первая.
Была вторая половина дня, ближе к вечеру, и быстро темнело. Здесь, в пустыне, когда
солнце уже село, температура резко падает до –1 °C.
Мой разум лихорадочно заработал, представляя себе, как они втроем, ни разу не поев
за день, а может быть, и за несколько дней, коротают множество долгих холодных часов,
сгрудившись вместе в этом ненадежном импровизированном укрытии.
Люди, выпрашивающие еду, в нашем городе не новость. Но этот мужчина выделялся
среди других, потому что просил еду не для себя. Его больше волновала необходимость
накормить собак, чем личное благополучие. Меня, как «маму» девяти сытых и страстно
любимых собственных собак, это глубоко растрогало.
Не думаю, что когда-нибудь по-настоящему пойму, что на меня нашло в тот момент,
вдохновив на следующие поступки; знаю лишь, что я не могла этого не сделать. Я спросила,
подождет ли он здесь моего возвращения пару минут. Он кивнул и улыбнулся.
Моя машина полетела к ближайшему продуктовому магазину. Чуть ли не взрываясь от
ощущения безотлагательности цели, я вбежала внутрь и схватила тележку. Начала с первого
ряда и не останавливалась до тех пор, пока не дошла до противоположной стороны мага-
зина. Мне все казалось, что я снимаю товары с полок недостаточно быстро. Только самое
необходимое, думала я. Только такая еда, которая сможет храниться пару недель и поддер-
жит их жалкое существование. Арахисовое масло и джем. Хлеб. Консервы. Соки. Фрукты.
Овощи. Собачья еда. Еще собачья еда (если быть точной, сорок фунтов). И игрушки-погры-
зушки. У них ведь тоже должны быть какие-то радости жизни. Еще пара предметов первой
необходимости – и дело было сделано.
29
«Общая сумма – 102 доллара 91 цент», – сказала кассирша. Я и глазом не моргнула.

Ручка бежала по тому чеку быстрее, чем у меня получается внятно писать. Не имело зна-
чения, что мне скоро предстоит платеж по ипотечному кредиту или что у меня на самом
деле нет лишней сотни долларов, чтобы потратить ее просто так. Ничто не имело значения,
кроме необходимости позаботиться о том, чтобы у этого семейства была какая-никакая еда.
Я была поражена силой собственных чувств и всепоглощающей мотивацией, которая выну-
дила меня потратить сотню долларов на совершенно незнакомого человека. Однако в то же
время я чувствовала себя счастливейшим существом в мире. Возможность дать этому муж-
чине и его любимым спутникам крохотную долю того, чего у меня самой было так много,
открыла шлюзы благодарности в моем собственном сердце.
Отдельным бонусом был взгляд на лице Уэйна, когда я вернулась к нему со всеми
этими продуктами.
– Вот, тут для вас кое-что… – проговорила я под взглядами собак, полными нетерпели-
вого предвкушения. Мне хотелось избежать неловкости, поэтому я торопливо отвернулась
и стала их оглаживать.
– Удачи вам, – сказала я и протянула мужчине ладонь для рукопожатия.
– Спасибо вам, и да благословит вас Бог. Теперь мне не придется продавать моих
собак, – его улыбка ярко сияла в сгущающейся темноте.
Верно, люди сложнее, чем животные, но порой их бывает так же легко прочесть. Уэйн
был хорошим человеком – тем, кто смотрел на собак, а видел семью. В моей личной книге
жизни такой человек достоин быть счастливым.
Позднее, на пути домой, я намеренно проехала мимо того же угла. Уэйн и его собаки
исчезли.
Но они надолго остались жить в моем сердце и разуме. Может быть, я когда-нибудь
еще с ними встречусь. Мне хочется думать, что все у них сложилось хорошо.
Лори С. Мор
30
Приоритеты
Я люблю кошек, потому что люблю свой дом – и мало-помалу они
становятся его видимой душой.
Жан Кокто
Условия для пожара были идеальными.

Иссохшие склоны гор, которые очерчивают территорию залива Сан-Франциско, обес-
печивали топливо, а горячие порывы ветра вдыхали жизнь в пламя. Это было опасное соче-
тание.
В воскресенье 7 июля 1985 года поджигатель чиркнул спичкой – это был единственный
недостающий ингредиент – и запалил катастрофу.
Она началась как маленький очаг в горах над Лос-Гатосом. Пожарные команды отреа-
гировали быстро и прогнозировали легкую локализацию и отсутствие ущерба для собствен-
ности. Пожар почти не вызвал беспокойства у обитателей этого горного поселения, и они
продолжали заниматься тем, чем обычно занимались во второй половине воскресного дня.
В конце концов, пожары, землетрясения и селевые потоки были частью образа жизни в этих
горах, ценой, которую приходилось платить за уединение.
Утром в понедельник как обычно обитатели гор спустились из своих окруженных
лесом анклавов на работу в долину, а ветры тем временем набрали силу, и температура
зашкалила за +32 °C. К концу дня очаг возгорания в Лексингтон-Хиллс был повышен до
уровня сильного лесного пожара.
Когда жители этой области пытались добраться домой после работы, их останавли-
вали. Никто не мог вернуться назад. У блокпоста бушевали эмоции – страх, гнев, отчаяние
и паника. Многие обезумели от беспокойства за своих домашних любимцев.
Я была одним из волонтеров в составе команды по спасению животных в нашей округе.
Когда спасательная команда пробралась в первые ряды толпы, скопившейся у блокпоста,
мы надеялись, что полицейские позволят нам проехать. Когда они наконец согласились про-
пустить нас на территорию для поиска домашних животных, мы установили свой стол под
навесом Красного Креста и приступили к сбору описаний животных и адресов.
В тот вечер мы работали допоздна, сколько было возможно, и с рассветом вернулись,
чтобы продолжить. Это была большая территория, а пожар распространялся – и чуть ли не
быстрее, чем мы были способны передвигаться, опережая его. Но мы просто продолжали
делать свое дело. От того момента, когда я прибыла туда утром вторника, меня уже отде-
ляли изматывающие десять часов. Поскольку оставалась пара часов светлого времени и всех
спасенных животных из моего минивэна уже выгрузили, я решила еще разок заглянуть под
навес Красного Креста. Никто пока не сказал нам, что мы больше не можем возвращаться
за животными.
Я даже не успела остановиться, как к моей машине подбежала женщина. На вид
ей было около тридцати пяти. Гладкая стрижка-паж создавала светловолосую оправу
для широко раскрытых, встревоженных глаз. Я поняла, что она ищет своего домашнего
любимца.
Она ухватилась за раму моего открытого окна, как только я остановила машину, и выпа-
лила:
– Пожалуйста, мисс, вы можете мне помочь? Я вчера дала свой адрес одному из ваших
коллег, но мне никто ничего не сообщил. Там моя кошечка. Ей всего восемь недель от роду.
Бедняжка, должно быть, так… напугана, – голос у нее прерывался.
31
– Почему бы вам не дать мне снова ваши данные, и я посмотрю, удастся ли найти
вашего котенка, – предложила я женщине, вырвав чистый листок бумаги из своего блок-
нота. – Где находится ваш дом?
– Алдеркрофт-Хайтс. Пожарный сказал мне сегодня рано утром, что там еще есть дома,
которые не сгорели.
Я видела на ее лице надежду, но знала, что, когда после полудня ветер сменился, пожар
вновь пошел в направлении Хайтс – наверное, чтобы закончить начатое.
– Мой дом не очень большой. Его можно обыскать меньше чем за пять минут. Кошечка
любит лежать на коврике в комнате, где обычно шью, особенно когда я там сижу и работаю. –
От этого воспоминания слезы снова брызнули из глаз женщины.
Выражение ее лица было зеркальным отражением лиц всех остальных вынужденно
бездомных людей, с которыми я контактировала за последние два дня. Мне так хотелось
помочь им, как-то облегчить их терзания и уныние.
– Как быстрее всего добраться до вашего дома? – спросила я, изучая карту.
Женщина пальцем наметила лучший маршрут. Когда она давала мне указания, я спра-
шивала только о наземных ориентирах. К этому времени большинство уличных знаков уже
успели расплавиться.
– Ладно. Думаю, у меня есть все, что нужно, – сказала я, прикрепляя листок к план-
шету. – Ах да, еще одно. Как вас зовут?
– Эйприл. Эйприл Ларкин.
Я следовала указаниям Эйприл, и мне удалось не заплутать. Приближаясь к Алдер-
крофт-Хайтс, я видела, что домов, мимо которых я проезжала днем раньше, больше нет.
Единственное, что осталось стоять, – каминные трубы. Пока я поднималась по крутому сер-
пантину, опоясывавшему склон горы, интуиция подсказывала мне, что́ я увижу. У кошечки
Эйприл не было никаких шансов пережить этот ад.
Эйприл говорила мне, что ее дом находится на расстоянии полутора километров от
подковообразного поворота. Я посмотрела на спидометр. Восемьдесят с лишним. Девяносто
с лишним. Я приближалась к местам, полностью уничтоженным огнем. То, что я увидела,
вызвало у меня мгновенное желание закрыть глаза. Я остановила машину и прижала ладони
ко рту.
Дома не было.
Я откинула голову на подголовник кресла и уставилась в потолок. Слезы бежали по
моим щекам. Это было тяжко – по-настоящему тяжко. Не знаю, сколько времени я так проси-
дела. Но знала, прежде чем уехать, нужно кое-что сделать. Я должна была поискать котенка.
Увы, живого котенка, чтобы вручить его Эйприл, там никак не могло оказаться. Она гово-
рила мне, что будет ждать моего возвращения под навесом Красного Креста. Как я скажу ей,
что ее кошечка погибла, а тем более – что весь ее дом сгорел дотла?
Я понимала, что не хочу, чтобы Эйприл видела то, что осталось от ее кошечки. Мне
нужно было найти тельце и похоронить. Я выбралась из машины и заставила себя идти впе-
ред.
Сквозь подошвы ботинок я ощущала жар, исходивший от ровного одеяла пепла, когда
бродила по территории того, что совсем недавно было жилым домом. Я взяла лопату и стала
рыться в развалинах. Вещей там осталось всего ничего – ручка от чашки, искореженная
металлическая рамка, разбитая керамическая ваза – но ничего похожего на котенка. Похоже,
мои поиски были напрасными.
Я уже возвращалась к машине, когда услышала какой-то звук. Я замерла, но единствен-
ное, что мне удалось расслышать, – это рокот приближавшегося вертолета и неизменный
свист ветра. После того как вертолет пролетел, я осталась стоять у машины. Прислушиваясь.
32
Надеясь. Может ли быть такое, что я услышала мяуканье котенка? Я подозревала, что нет.
Должно быть, жажда чуда сыграла со мной шутку, подразнив мой слух.
Но нет! Я ошибалась. Где-то поблизости точно была кошка, взывающая о помощи.
Примерно в это время вертолет пролетал у меня над головой на обратном пути,
чтобы набрать еще воды из Лексингтонского водохранилища и лететь тушить южный фланг
пожара.
– Убирайся отсюда! Шевелись! – расстроенно выкрикивала я вслед шумной воздушной
машине. – Шевелись же!
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем стало достаточно тихо, чтобы я смогла
снова услышать слабенькое «мяу».
– Сюда, кис-кис-кис! – лихорадочно звала я, пока снова не вернулся вертолет. – Пожа-
луйста, скажи мне, где ты? – Я двигалась наугад, надеясь снова услышать мяуканье, которое
приведет меня к кошке.
И вот снова она…
Плач о помощи исходил из пересохшего русла ручья через дорогу. Я уронила лопату и
побежала, спотыкаясь о почерневшие кирпичи и искореженные куски металла. У обуглен-
ного берега ручья я замерла и прислушалась. Сердце мое колотилось быстро-быстро, а руки
тряслись.
– Сюда, кис-кис-кис!
– Мя-а-а-ау!
На другой стороне русла валялись брошенные кем-то остатки алюминиевой лест-
ницы-стремянки, почти полностью погруженные в пепел. Звук исходил оттуда. Добравшись
до лестницы, я ахнула. Там, свернувшись в комочек рядом с первой ступенькой, лежал самый
крохотный котенок, какого я когда-либо видела, весь покрытый сажей. Глядя на меня голу-
быми до невозможности глазами, он мяукнул.
– Ах ты, бедняжка! Иди сюда, – я протянула руки и осторожно подобрала кошечку.
Держа ее на весу перед собой, я видела, что ее вибриссы опалены, а лапки обгорели… но
она была жива.
– Как же твоя мама будет рада тебя видеть, – говорила я, осторожно устраивая кошечку
на руках. Несколько раз, не удержавшись, поднесла ее поближе, чтобы поцеловать чумазый
розовый носик. Я чувствовала, как ее мех осушает мои слезы. Кошечка продолжала мяукать,
но теперь это было облегченное «мяу». Она знала, что будет в безопасности.
Забравшись в машину, я взяла запасную бандану и смочила ее водой. Уложила влаж-
ную ткань себе на колени и поверх нее устроила котенка. Кошечка тут же принялась лизать
бандану, высасывая из нее влагу. Прошло трое суток с тех пор, как она в последний раз что-
то ела или пила. Я не стала предлагать ей поесть, поскольку не знала, столько еды ей можно
дать.
Когда мы спускались с Хайтс, кошечка заурчала. Я гладила ее лобик, и крохотные
участки белого меха начали проглядывать сквозь черную оболочку из сажи. Она начала было
вылизываться, но я старалась помешать ей. Съесть столько сажи явно не пошло бы ей на
пользу. Всего через пару минут котенок уснул.
Приближаясь к навесу Красного Креста, я начала прикидывать, что мне рассказать
Эйприл о ее доме. Как вообще сообщать человеку такие известия?
Эйприл ждала меня, как и обещала. Когда она подбежала к моей машине, я приподняла
котенка, чтобы она могла его увидеть, и на некоторое время даже позабыла о доме на Алдер-
крофт-Хайтс. Мне просто хотелось ощутить вкус радости этого воссоединения хозяйки и
питомицы.
– Агата! – восклицала женщина. – Агата!
33
Когда я передала ей котенка сквозь открытое окно машины, Эйприл была почти в исте-
рике. Она не могла говорить, только смеялась и плакала и крепко прижимала кошечку к
груди. Агата тихонько урчала.
Пока суд да дело, я вышла из машины и стала ждать неизбежного вопроса. Когда
Эйприл начала успокаиваться, я решила, что настало время рассказать ей о доме.
– Не могу передать вам, как я рада, что нашла Агату… – начала я и замешкалась. –
Жаль, что не нашлось никакого способа спасти заодно и ваш дом.
– Он сгорел?
Я кивнула.
– Мне так жаль, Эйприл! Там ничего, совсем ничего не осталось, – я не сумела сдер-
жать слезы.
Эйприл Ларкин высвободила одну руку и привлекла меня к себе.
– Вы спасли то, что было важно, – прошептала она. – Вы спасли то, что было важнее
всего.
Ее слова до сих пор отдаются эхом в моем сердце.
Терри Крисп и Саманта Глен
34
Дом Пеппера
Любовь растягивает сердце и делает нас больше изнутри.
Маргарет Эбигайл Уокер
Уже поворачивая ключ в замке, чтобы открыть утром наш маленький зоомагазин,
мы услышали настойчивый звонок телефона. Я побежала к аппарату, в то время как мой
муж обменивался радостными приветствиями с длиннохвостыми попугаями, канарейками
и щенками. Ранний утренний звонок был для нас не такой уж и редкостью, но голос этого
человека звучал не так, как обычно. Он был надтреснутым, и я уловила в нем ноту печали.
Пожилой мужчина звонил нам не с вопросом, скорее он хотел рассказать свою историю.
– Видите ли, – объяснял этот джентльмен, – мы с женой сегодня просто завтракали в
одиночестве. У нас был шнауцер по кличке Пеппер… – И мужчина принялся рассказывать,
как Пеппер был с ними каждое утро на протяжении последних шестнадцати лет, когда они
завтракали, пили кофе и читали утреннюю газету. – Он был членом нашей семьи, – подыто-
жил он. Пеппер был с ними, когда их младший ребенок покинул родительский дом. Он был
с ними, когда жена мужчины серьезно заболела и была госпитализирована. Пеппер всегда
был рядом – до сегодняшнего утра.
– Время идет быстрее, чем нам кажется, – продолжал он, – а время не всегда бывает
добрым.
Случилось так, что у Пеппера развился острый артрит. Они переждали зиму, они
дождались весны, они ждали до вчерашнего дня. Пеппер постоянно мучился от боли, ему
нужно было помогать выходить гулять, и супруги не могли больше видеть, как он страдает. И
тогда они вместе – он, его жена Рут и их ветеринар – приняли решение «отпустить Пеппера».
Хриплым голосом мужчина проговорил:
– Он был лучшим на свете псом, и вот сегодня наш первый день в одиночестве, и нам
очень тяжело это дается.
Другой собаки у них не было. Никакая другая собака не могла заменить Пеппера, об
этом и речи не шло, но он просто полюбопытствовал:
– Есть ли у вас щенки шнауцера? Кобельки? Кобельки-шнауцеры, окраса соль с пер-
цем?
Я ответила, что у нас действительно есть два щенка шнауцера, окраса соль с перцем,
оба кобельки.
– Правда? – недоверчиво переспросил старческий голос. Не то чтобы они когда-нибудь
захотели или смогли кем-то заменить Пеппера, уточнил он, и, кроме того:
– У Рут сегодня назначен визит к врачу, так что сегодня утром мы все равно не сможем
приехать.
Мы попрощались и повесили трубки.
Вскоре наш магазин наполнился людьми, и мысли о Пеппере и его любящей семье
были вытеснены напряженной деятельностью – обслуживанием покупателей и требующих
внимания обитателей зоомагазина.
Где-то в середине утра мы продолжали трудиться в поте лица, и тут в магазин вошли
два пожилых джентльмена. Одного я узнала сразу. Его лицо, морщинистое и печальное, было
точным отражением того голоса, который я слышала этим утром по телефону.
Он представился:
– Меня зовут Билл, – сказал он. – Рут сейчас у врача.
35
Он объяснил, что они с соседом решили «немного проехаться» (всего-то пятьдесят

шесть километров) и «просто проезжали мимо». Они поинтересовались, можно ли им про-
сто взглянуть на щенка шнауцера, коль скоро они здесь.
Я принесла обоих щенков. Они виляли хвостиками и извивались пухленькими тель-
цами, гоняясь друг за другом и спотыкаясь о собственные лапы. Оба напустили на мордочки
свои самые умильные выражения «возьми меня домой», когда сосед Билла, подхватив их на
руки, громко полюбопытствовал:
– Билл, а как вообще можно выбрать только одного?
Он поставил их снова на пол, и мы продолжали наблюдать за их щенячьими выход-
ками.
Билл, казалось, не хотел выбирать ни одного из них. Наконец он поддался очарованию
одного малыша, который довольно улегся поперек его ботинок, грызя шнурки. Он подобрал
щенка с нежностью и изумлением молодого отца, берущего на руки своего первенца, и при-
строил песика на груди.
– Знаешь, – объяснил он щенку, – я никак не могу взять тебя домой. Рут, наверное,
тогда вышвырнет нас обоих.
Но, однажды взяв щенка на руки, Билл уже не мог расстаться с ним. Мы разговаривали
о погоде, о его детях, о наших детях – и в конце концов, как случается с вежливыми свет-
скими беседами, темы начали иссякать. Больше не о чем стало говорить, невозможно было
отложить неизбежное. Билл снова сосредоточил внимание на щенках, приговаривая:
– Рут это не понравится. Рут это совершенно не понравится.
Мы наблюдали, как Билл переводил взгляд с одного щенка на другого. Наконец, пока-
чав головой, он спросил с ухмылкой:
– Если я заберу этого парнишку домой и Рут вышибет нас обоих за порог, найдется у
вас для нас на эту ночь конура?
Когда решение было принято, я помогла Биллу пройти к кассе с его щенком, в то время
как его братец вернулся в клетку ждать другого шанса на усыновление.
Братец-щенок никогда прежде не оставался один, и он дал нам всем совершенно ясно
понять, что ему не нравится его новый статус единственного ребенка. Билл, стоя у кассы,
понаблюдал, как оставшийся щенок выражает свое неудовольствие, и заметил:
– Плохо быть одному.
Билл оплатил свою покупку, и они с соседом ушли. Щенка Билл любовно держал на
руках. Улыбки и поздравительные похлопывания по спине сопровождали их на улицу из
наших дверей. С теплым чувством мы вернулись к повседневным хлопотам, и образы пожи-
лой пары, радующейся новому щенку, танцевали в нашем воображении.
Прошли считаные минуты – и дверь снова отворилась. Это был Билл, он качал головой.
– Мы только тронулись в путь, и я просто не смог так взять и уехать… – Его голос
постепенно затих. – Плохо быть одному, – продолжил он, собравшись с духом. – Рут разо-
злится на меня до чертиков, и мне наверняка сегодня понадобится конура. Но я забираю
домой и его братца тоже. Просто плохо быть одному!
Тот день кончился так же, как и начался, – телефонным звонком. Это были Билл и Рут.
Они просто решили позвонить, чтобы сообщить нам, что в конечном счете Биллу все же не
понадобится конура.
– Что ж, – сказал он, – Рут в восторге от этих ребятишек, и взять домой их обоих – это
было лучшее решение, какое я принял в своей жизни… во всяком случае, в одиночку.
Мы получили весточку от Билла и «ребятишек» в прошлом месяце. В приподнятом
голосе Билла слышались веселье и улыбка.
36
– Парни поживают прекрасно и даже пристрастились к тостам с яичницей. Видите

ли, – пояснил он, – после Пеппера осталось довольно большое пустое место. Вот почему
для того, чтобы его заполнить, нужны двое.
Дон Уиттенбогард
37
Глава 2
Животные – учителя
Сила кроется в мудрости и в понимании своей роли в Великом
Таинстве, и в почитании каждого живого существа как учителя.
Джейми Сэндс и Дэвид Карсон
Дар Субиры
Делай, что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть.
Теодор Рузвельт
В шестидесяти четырех километрах к северу от Лос-Анджелеса есть частный заповед-

ник под названием «Шамбала» для выросших в неволе диких животных. Полные первоздан-
ной красоты, напоминающей об Африке, гигантские выходы пластов бурого камня хаотично
рассеяны по обширной территории этого заповедника. «Шамбала» (на санскрите это слово
означает «место мира и гармонии между всеми существами, животными и человеком») –
безопасное обиталище для львов и других крупных кошачьих. Заповедник, приютившийся
в благоговейном величии калифорнийского каньона Соледад, производит захватывающее
впечатление.
Однажды небольшая группа молодых людей из местного реабилитационного центра
приехала в Шамбалу на экскурсию. Чудесная женщина и актриса Типпи Хедрен, основа-
тельница «Шамбалы», стояла перед вольером с гепардом.
– Ее зовут Субира, – сказала Типпи, лучась улыбкой. – Это трехлетняя самка гепарда,
она еще не вполне взрослая. Очаровательная, правда?
Словно следуя хорошо отрепетированному сценарию, Субира повернула голову к зри-
телям и ленивым взором уставилась в толпу. Черные полоски, сбегавшие от ее глаз к пасти,
были такими четкими, что казались только что нарисованными – специально к сегодняш-
нему представлению. А близко посаженные на рыжевато-коричневом фоне густого меха чер-
ные пятна выделялись настолько ярко, что все присутствующие сочли своим долгом в уни-
сон выдохнуть: «О-о-о, поглядите-ка на нее, какая красавица!» Это была и моя первая мысль.
Типпи, моя подруга, пригласила меня в тот день в гости; я сидела в первом ряду сту-
льев, расставленных для посетителей. Все мы продолжали в благоговении взирать на благо-
родное животное – за исключением парнишки-подростка в заднем ряду. Он то и дело изда-
вал громкие вздохи скуки и недовольства. Когда несколько членов группы повернулись к
нему, он демонстративно провел ладонью по футболке, словно стряхивая пыль, и в мачист-
ском жесте, с расчетом впечатлить нас, закатал правый рукав, чтобы покрасоваться хорошо
развитыми мышцами.
Типпи продолжала, игнорируя прервавшего ее парня.
– Гепард – самое быстрое животное на земле, – рассказывала она небольшой группе
слушателей. – Правда, милая? – игривым бархатным тоном обратилась она к гепардихе,
глядя через плечо на эту утонченную большую кошку, которая расслабленно лежала на
широкой, длинной, низко нависающей ветви раскидистого дуба.
Грубо и насмешливо, словно испытывая отвращение к любому проявлению нежных
чувств, парнишка в заднем ряду проговорил:
38
– Подумаешь, большое дело! Ну, здоровенная костлявая кошка с пятнами, которая

быстро бегает. И что? Давайте дальше. Выводите этих своих дурацких тигров, или кто там
у вас есть, чтобы мы могли поскорее с этим покончить!
Другие члены группы, смутившись, обернулись и неодобрительно уставились на под-
ростка.
Типпи тоже посмотрела на парнишку, но никак не отреагировала. Зато это сделала
гепардиха. Уставившись на грубияна, она вдруг начала мурлыкать.
Воспользовавшись этой подсказкой, Типпи сообщила группе:
– Гепарды издают характерные звуки. Звук довольства – это отчетливое мурлыканье,
такое, как вы слышите сейчас. О голоде сообщает гортанная вибрация, а если гепард хочет
сказать «берегись», то издает шум, который звучит как высокое гудение. Но, как вы можете
убедиться на примере этого мурлыканья, сейчас она вполне довольна. На самом деле, мне
кажется, вы ей нравитесь, – сказала она, глядя прямо на парня.
– Ага-ага, конечно! Она меня просто обожает, – саркастически передразнил тот. И
снова Типпи проигнорировала это невоспитанное замечание. Я не могла не задаться вопро-
сом: отчего в этом парнишке так много гнева и злобы?
Потом Типпи предоставила слово своей молодой помощнице, которая стала отвечать
на вопросы посетителей, и знаком поманила меня в сторонку. Отойдя, мы развернулись,
чтобы понаблюдать за группой, и увидели воинственного молодого человека, не склонного
держать язык на привязи, с нового ракурса. Этот парень с мускулистым торсом, обтянутым
тесной футболкой, напряженно сидел в инвалидном кресле. Одна подвернутая пустая шта-
нина висела рядом с уцелевшей ногой в теннисной туфле.
Семнадцатилетний Кори мечтал когда-нибудь играть в главной бейсбольной лиге. Это
было его единственной целью. Он жил и дышал бейсболом и грезил о том дне, когда у него
будут поклонники, фанаты, которые будут знать, что круче его никого нет. Никто не сомне-
вался в способностях Кори, и уж точно не испытывал никаких сомнений «разведчик спор-
тивных талантов» – специальный сотрудник, искавший талантливых бейсболистов в универ-
ситетах штата. Он выбрал Кори, подтверждая тем самым, что парня ждет многообещающее
будущее. Это было до автомобильной аварии. И теперь казалось, что ничто не сможет заме-
нить те радости, которых он лишился, потеряв ногу.
В том трагическом происшествии Кори лишился не только ноги: он утратил надежду. И
пал духом. Авария сделала его не просто физическим инвалидом, но и эмоциональным кале-
кой. Неспособный представить себе иную цель, нежели быть игроком главной бейсбольной
лиги, он озлобился, ожесточился и чувствовал себя совершенно никчемным. Безнадежным.
Теперь он сидел в кресле-коляске и задирал всех подряд, разгневанный на весь мир. Сегодня
Кори приехал в заповедник на очередную «скучную экскурсию» по программе реабилита-
ции.
Кори был одним из самых трудных пациентов реабилитационного центра. Неспособ-
ный собрать все свое мужество и начать мечтать о новых планах на будущее, он махнул
рукой не только на себя, но и на других. «Отвяжитесь от меня, – говорил он директору цен-
тра. – Вы не можете мне помочь. Никто не может».
Мы с Типпи продолжали стоять рядом, пока экскурсовод группы продолжала:
– Гепарды никогда не кормятся падалью; они едят только свежее мясо – хотя в неволе
им нравится человечья еда!
Падаль? Это слово почему-то заинтересовало парня – или, может быть, оно просто
привлекло его резким звучанием. Сердитый молодой человек тут же спросил с места:
– Что значит это слово?
– Трупы, тела, останки, – пояснил ассистент.
39
– Брезгует, значит, жертвами автомобильных аварий, – фыркнул парень. Казалось, рез-

кие звуки его голоса нравятся гепардихе, и она начала громко урчать. Зрители, заворожен-
ные довольным рокотом, который издавала Субира, заохали и заахали.
Наслаждаясь позитивной реакцией – и всегда готовая порисоваться перед поклонни-
ками, – Субира решила продемонстрировать публике свои таланты. Точно призывая, «погля-
дите только, как умеют летать эти пятнышки», Субира внезапно молнией слетела со своего
насеста, заметавшись по вольеру.
– О! – выдохнула толпа. – Она так прекрасна.
– У нее всего три лапы! – ахнул кто-то.
– Не может быть! – воскликнула девушка в переднем ряду, в то время как остальные
ошеломленные молодые люди смотрели на Субиру в молчании, потрясенные увиденным.
Но сильнее всех остальных был потрясен Кори. Растерянно глядя на это невероятное
животное, которое мчалось на полной скорости как ни в чем не бывало, он задал вслух
вопрос, который был на уме у всех:
– Как это ей удается так быстро бегать на трех лапах?
Изумленный легкими, вроде бы совершенно естественными движениями гепардихи,
парень прошептал:
– Невероятно… Просто невероятно!
Он смотрел на прекрасное животное, лишенное одной из конечностей, и улыбался, и
в его глазах загорелся огонек надежды.
Типпи ответила ему с нашего наблюдательного пункта позади группы:
– Как теперь все вы заметили, Субира – особенное животное. Поскольку никто не ска-
зал ей, что она не должна – или не может – бегать так же быстро, как гепард на четырех
лапах, ей и в голову не приходит, что может быть как-то иначе. Вот почему ей это удается. –
Типпи на мгновение умолкла, а потом, повернувшись к Субире, сказала: – Мы ее просто
обожаем. Субира – живой пример, символ цели, которую ставит перед собой «Шамбала»:
признавать ценность всех живых существ, даже если они по какой-то причине отличаются
от остальных.
Парень умолк и с интересом прислушивался к Типпи, которая тем временем продол-
жала:
– Мы получили Субиру из зоопарка в Орегоне. Пуповина обвилась вокруг ее задней
лапки еще в утробе, и та атрофировалась, что привело к потере конечности вскоре после
рождения. Поскольку у нее было только три лапы, казалось, для маленького гепарда нет
никакой надежды. В тот момент сотрудники зоопарка раздумывали, не усыпить ли ее.
Кори удивленно спросил:
– Но почему?
Типпи посмотрела Кори прямо в лицо.
– Потому что хозяева зоопарка думали: «Какой прок в трехлапом гепарде?» Они счи-
тали, что публика не захочет смотреть на изуродованное животное. Им казалось, что, коль
скоро она не сможет бегать и вести себя как нормальный гепард, следовательно, ее суще-
ствование бессмысленно.
Типпи перевела дух и заговорила дальше:
– В тот момент мы узнали о Субире и предложили ей убежище, где она будет жить
настолько нормальной жизнью, насколько это возможно. Вскоре после переезда к нам она
ярко продемонстрировала собственную ценность – свой уникальный дар любви и твердости
духа. Честно говоря, просто не знаю, что бы мы без нее делали. В последние несколько лет
дар Субиры не раз касался людей из самых разных уголков мира, и она стала нашим самым
убедительным пресс-секретарем, хотя и не владеет даром речи. Ее списывали со счетов за
40
то, что она была несовершенным животным, однако Субира создала свою собственную, осо-
бенную ценность. Она – воистину наш самый дорогой и бесценный дар.
Больше не пытаясь острить, Кори тихо спросил:
– Можно мне ее потрогать?
Бег Субиры словно зажег свет в сердце и разуме Кори. Это зрелище полностью изме-
нило его поведение – и степень готовности участвовать в жизни. К концу экскурсии руко-
водитель группы спросил, кто вызовется добровольцем отодвинуть в сторону и придержать
створку откатных ворот, чтобы микроавтобус мог выехать с территории заповедника. К все-
общему удивлению руку поднял Кори.
Под изумленными взглядами остальных членов группы парень самостоятельно подъ-
ехал к большим воротам и, стараясь открыть их, рывком поднялся с кресла. Цепляясь за
высокую проволочную ограду для равновесия, он толчком отодвинул створку. На его лице
все время, пока он держал ворота и машина не выехала, сияло выражение огромной удовле-
творенности и решимости. Было совершенно очевидно, что Кори принял дар Субиры.
Бетти Янгс
41
Чему может научить собака

1. Никогда не упускать возможности отправиться на поиски приключений.
2. Позволять себе испытывать чистый экстаз от ощущения свежего воздуха и ветра в
лицо.
3. Когда любимые люди приходят домой, всегда бежать встречать их.
4. Всегда быть послушным, если это в твоих интересах.
5. Давать другим знать, когда они вторгаются на твою территорию.
6. Дремать днем и всегда потягиваться перед тем, как подняться.
7. Бегать, шумно возиться и играть ежедневно.
8. Поглощать еду со смаком и энтузиазмом.
9. Быть верным.
10. Никогда не притворяться тем, кем не являешься.
11. Если желаемое где-то зарыто, докапываться до него, пока не найдешь.
12. Когда у кого-то выдался плохой день, помалкивать, сидеть рядышком и мягко
тереться носом.
13. Наслаждаться простыми радостями долгой прогулки.
14. Сиять от внимания и не отшатываться от прикосновений.
15. Не кусаться, когда достаточно просто рыкнуть.
16. В жаркие дни пить много воды и лежать в тенечке под раскидистым деревом.
17. Когда душу переполняет счастье, двигаться пританцовывая и радостно вилять всем
телом.
18. Как бы часто тебя ни критиковали, не поддаваться чувству вины и не кукситься.
Сразу бежать обратно к критику и стараться подружиться.
Джой Нордквист
42
Звезда родео
Когда я был совсем маленьким и мы жили в Ниагара-Фоллс, штат Нью-Йорк, то и дело
попадал в больницу с сильными приступами астмы. В шесть лет врачи сказали моим роди-
телям: если они не увезут меня в местность с лучшим климатом, я наверняка умру. И тогда
моя семья перебралась в крохотное поселение высоко в горах за Денвером. Это красивые, но
очень малонаселенные места. В конце пятидесятых годов в колорадском городке Конифер
было гораздо больше животных, чем людей.
Для нас, детей, это был настоящий рай. Мы с моим старшим братом Дэном брали с
собой еду и спальные мешки, седлали двух лошадей, прихватывали собаку и уезжали на
выходные исследовать дикую природу, со всех сторон окружавшую наш дом. В этих вылаз-
ках мы не раз встречались с дикими животными, среди которых попадались медведи, рыси
и даже неуловимые горные львы – пумы. Мы учились двигаться бесшумно и смотреть на
здешнюю жизнь с уважением. Помню, как-то раз я проснулся и увидел прямо перед собой
огромный нос лося. Я лежал совершенно неподвижно, пока лось не ушел своей дорогой.
Сливаясь воедино с окружающей средой, иногда по нескольку дней подряд проводя в седле,
мы считали себя истинными горцами. Родители знали, что, пока лошади и собака с нами,
мы будем в безопасности и всегда найдем дорогу домой.
Помнится, Дэн, который был на три года старше меня и физически сильнее, всегда
опережал меня во всем. Мое желание одержать над братом верх превратилось в жгучую
страсть. Я отчаянно хотел для разнообразия хоть раз оказаться звездой.
Когда мне было восемь лет, Дэн привел домой коня по имени Чабби. Владелец Чабби
перенес сердечный приступ, и врачи рекомендовали ему прекратить ездить верхом. Муж-
чина решил, что у нас Чабби будет хорошо, и отдал своего шестнадцатилетнего мерина
нашим родителям бесплатно.
Чабби, низкорослый угольно-серый конек, был чемпионом родео трех штатов в ловле
бычка на аркан и стир-реслинге. Сильный, умный и отзывчивый, он отличался великолеп-
ным характером, и вся наша семья обожала его. Дэн, разумеется, имел право первого голоса
при выборе лошадей, поэтому мне досталась более неторопливая и ленивая лошадка по
кличке Сторми. Пожалуй, Чабби все равно был слишком «взрослой» лошадью для восьми-
летнего мальчишки, но я завидовал брату и страстно желал, чтобы Чабби стал моим конем.
В те дни мы с братом вместе со своими лошадьми ежегодно подавали заявки в 4-H
Club – клуб сельской молодежи, имеющий целью совершенствовать четыре стороны чело-
века: голову, руки, сердце и здоровье. В тот год, когда мне исполнилось девять, я неустанно
практиковался в баррел-рейсинге2, готовясь к соревнованиям. Но Сторми была лошадкой
неторопливой, и я, несмотря на все старания и занятия, понимал, что нам ничего не светит.
Лишь великая сила стремления к победе помогала мне продолжать подгонять Сторми, учить
ее приемам огибания бочек и возвращения к финишной черте.
В день соревнований старший брат поразил меня, предложив участвовать в бар-
рел-рейсинге верхом на Чабби. Я был вне себя от возбуждения и радости. Может быть, на
сей раз мне наконец удастся победить.
Сев верхом на Чабби, я тут же почувствовал, что меня ждут совершенно иные скачки.
Сторми всегда неохотно трогалась с места, а уж заставить ее потом шевелиться и вовсе было
целое дело. Когда мы в тот день ждали сигнала на старт, Чабби нетерпеливо пританцовывал:
ему явно не терпелось хорошенько побегать. Когда раздался сигнал, Чабби сорвался с места
2
Баррел-рейсинг – соревнование на скорость, во время которого нужно проскакать вокруг трех бочек по заданному
маршруту. – Прим. пер.
43
ракетой. Я не успел толком среагировать, и все, что мне оставалось делать, – это держаться
изо всех сил. Мы проскакали мимо бочек и вернулись к финишу за считаные секунды. Адре-
налин еще бушевал во мне, когда я соскользнул со спины коня и был окружен радостными
родными. Я выиграл заветную голубую ленточку, оставив далеко позади всех соперников.
В тот вечер я отправился в постель, опустошенный возбуждением и славой, выпавшей
на мою долю днем. Но, лежа без сна, поймал себя на неуютном ощущении. А сделал ли
хоть что-нибудь я сам, чтобы завоевать это первое место? Разве что сумел не свалиться и не
опозорил себя или Чабби. Это мой конь выиграл голубую ленту, а не я. Я бросил взгляд на
ленту, приколотую булавкой к торшеру, и мне вдруг стало стыдно.
На следующее утро я проснулся спозаранок. Выбрался из постели, быстро оделся и
прокрался из дома в конюшню. Приколол голубую ленту на стену в стойле Чабби и стоял,
поглаживая его шею, чувствуя, как он ощупывает губами мои карманы в поисках кусочков
сахара, который просто обожал. И тут до меня дошло: коню безразличны ленты, не важно,
голубые или какие-то другие. Он предпочитал то, что мог съесть. Чабби пробежал дистан-
цию на вчерашних соревнованиях не для того, чтобы выиграть, а просто потому, что любил
бегать. Он получал искреннее удовольствие от препятствий и радости игры.
Проникнувшись к нему новым уважением, я принес ведро с дробленым овсом, люби-
мым зерном Чабби, и насыпал в кормушку, а пока он ел, взял скребницу и хорошенько его
вычистил. Этот конь подарил мне голубую ленту, но, самое главное, он показал мне, что это
значит – отдавать всего себя, тело, разум и душу тому, что делаешь.
После этого, когда у меня на сердце снова стало легко, я поклялся, что до конца дней
Чабби буду заботиться о том, чтобы у коня была его награда «в лошадиной валюте»: зерно,
сахар, уход, возможность побегать – и много любви.
Ларри Пол Клайн
44
Уроки жизни от неразлучников

Не так давно мы с мужем были в нашем местном торговом центре. Время близилось
к закрытию, и нам вдруг захотелось зайти в зоомагазин и осмотреться. Когда мы бродили
мимо клеток с пуделями и померанскими шпицами, полосатыми кошками и черепахами,
наш взгляд привлекло зрелище, которое тут же нас очаровало: это была пара неразлучников
с перышками персикового цвета на головках. В отличие от многих других неразлучников,
которых мы там видели, эта парочка казалась истинно «влюбленной». Они прижимались
друг к другу все время, пока мы их разглядывали. И в следующие несколько дней я то и дело
возвращалась мыслями к этим двум восхитительным птичкам. Меня покорила взаимная пре-
данность пернатых партнеров, и казалось, само их присутствие было вдохновляющим.
Очевидно, такое же впечатление эти птички произвели и на моего мужа, поскольку
вскоре после того случая он вернулся домой с работы с опозданием, держа в руках элегант-
ную клетку, в которой ютились эти два драгоценных создания, и представил их мне как при-
бавление нашего семейства. Не один день мы пытались придумать им имена в честь извест-
ных пар, перебирая все подряд – от Рики и Люси, Джорджа и Грейси до Уилмы и Фреда.
Но наконец остановились на Оззи и Хэрриет – ненавязчивом напоминании о прежних днях,
когда жизнь была проще, а любовь и сплоченность между супругами были не просто выпол-
нением обязательств, но образом жизни.
Думая об этом, я наблюдала за нашими неразлучниками и составила следующие заме-
чания о жизни и любви.
1. Если слишком много времени смотреться в зеркало, легко утратить равновесие.
2. Всегда сохраняй приятное выражение лица, даже если твоя клетка нуждается в
уборке.
3. Если твой партнер желает разделить с тобой жердочку, подвинься.
4. Истинные лакомства в жизни обычно появляются только после того, как разгрызешь
немало шелухи.
5. Чтобы обниматься, нужны двое.
6. Иногда твой партнер замечает у тебя блох, о существовании которых ты и не дога-
дывалась.
7. Пение привлекает больше внимания, чем резкие крики.
8. Только когда встопорщишь перышки, становится виден твой истинный цвет.
9. Когда игрушек слишком много, глаза разбегаются.
10. Когда в твоем сердце живет любовь, все окружающие радуются твоему присут-
ствию.
Вики Линн Эйджи
45
Глава 3
Животные – целители
Нет на свете лучшего психиатра, чем щенок, облизывающий
твое лицо.
Бернард Уильямс
Дар мужества
Вот мужество… сносить, не дрогнув, все, что посылают небеса.
Еврипид
Марку, худенькому и сутулому, было около одиннадцати лет, когда они с мамой впер-
вые привезли Мохо в клинику, где я работала. Мешковатая одежда скрадывала хрупкое стро-
ение мальчика, а вызывающие голубые глаза сердито смотрели на мир из-под поношенной
бейсболки. Нам явно предстояло завоевать доверие Марка, прежде чем он позволит что-либо
делать с его собакой. Тогда Мохо было около девяти лет; это старость для лабрадора-ретри-
вера, но он был еще не слишком стар, чтобы перестать радоваться жизни. Однако в послед-
нее время казалось, что Мохо растерял весь свой задор.
Марк внимательно прислушивался, пока врач обследовал его пса, отвечал на вопросы
и сам задавал еще больше вопросов, нервно отбрасывая назад пряди светлых волос, которые
вылезали из-под кепки на нахмуренный лоб.
– Мохо ведь выздоровеет, правда? – выпалил он, когда врач повернулся, чтобы выйти
из смотровой. Никаких гарантий, увы, не было, и когда пришли результаты анализа крови,
подозрения врача подтвердились. У Мохо обнаружилась болезнь печени и почек, прогрес-
сирующая и в конечном счете ведущая к фатальному итогу. При условии должного ухода
пес мог сравнительно комфортно прожить еще некоторое время, но ему требовались специ-
альная диета, регулярные проверки и лечение. Мы с врачом знали, что финансовая сторона
дела представляет определенные трудности, но в тот же момент, когда мы заикнулись об
эвтаназии, вмешалась мать Марка:
– Мы не станем усыплять Мохо!
Они быстро и молча оплатили счет и бережно перенесли своего старого пса в машину,
ни разу не оглянувшись.
Несколько недель от них ничего не было слышно, но однажды они снова объявились
у нас. Мохо исхудал. Он очень болен, сказали его хозяева, и стал беспокойным. Когда я про-
вожала Мохо в процедурную на инфузионную терапию, щуплая фигурка Марка преградила
мне дорогу.
– Я должен пойти вместе с ним – я ему нужен, – твердо сказал мальчик.
Я не знала, как Марк перенесет вид игл и крови, но, похоже, спорить не было смысла. И
действительно, Марк стерпел все это так, словно уже миллион раз видел подобное прежде.
– О, ты такой храбрец, Мохо, – тихонько говорил Марк, когда катетер скользнул в вену
пса. Нам редко попадался более охотно сотрудничающий пациент. Мохо лишь чуть шевель-
нул головой во время неприятных процедур, словно просто желая напомнить нам, что он еще
здесь. Казалось, он подпитывался силой, исходящей от маленькой белокожей руки, которая
постоянно двигалась по его косматой шее, утешающе гладя ее.
Так и повелось. Мы стабилизировали Мохо, он возвращался домой, ему опять стано-
вилось плохо, и они вновь приезжали к нам. Марк всякий раз был рядом, задавая вопросы и
46
напоминая, чтобы мы были осторожны, но в основном просто подбадривал и утешал своего

старого приятеля.
Меня беспокоило то, что Марку будет слишком трудно присутствовать при всех этих
процедурах, но любой намек на то, что ему лучше подождать снаружи, наотрез отвергался.
Он нужен Мохо!
Однажды я обратилась к матери Марка, когда мальчик и пес были в другой комнате.
– Вы знаете, что состояние Мохо ухудшается. Вы подумали еще раз о том, насколько
далеко готовы пойти в лечении? Мне кажется, Марку действительно трудно все это дается.
Мать Марка на мгновение замешкалась, а потом подалась вперед и заговорила тихим
взволнованным голосом:
– Мохо появился у нас, еще когда Марк был младенцем. Они выросли вместе, и Марк
любит его сверх всякой меры. Но это еще не все.
Она глубоко вдохнула и на мгновение отвела глаза.
– Два года назад Марку диагностировали лейкемию. Он борется с ней, и врачи говорят,
что у него есть неплохой шанс полностью выздороветь. Но он никогда не говорит о своей
болезни. Он ходит на анализы и сеансы лечения так, словно это происходит с кем-то другим,
словно это понарошку, не на самом деле. Но по поводу болезни Мохо он в состоянии задавать
вопросы. Это важно для Марка, так что, пока он этого хочет, мы будем бороться за Мохо.
В следующие несколько недель мы часто виделись с этой тихой троицей. Резкие
вопросы и замечания Марка, когда-то слегка раздражавшие нас, теперь обрели новый смысл,
и мы подробно поясняли каждую процедуру по мере прохождения. Мы и сами гадали,
сколько сможет продержаться Мохо. Более терпеливого и добродушного пациента нам редко
приходилось видеть, но теперь лабрадор ужасно исхудал и ослаб. Всех нас, сотрудников
клиники, очень тревожил вопрос о том, как Марк справится с неизбежным.
Наконец настал день, когда Мохо потерял сознание еще до назначенного приема. Была
суббота, когда они привезли его, и в приемной скопилась большая очередь. Мы занесли Мохо
в заднюю комнату и устроили его на толстых одеялах. Марк, как обычно, был рядом. Я ушла
за необходимыми принадлежностями, а когда спустя пару минут вернулась в комнату, потря-
сенно увидела, что Марк стоит у окна, засунув сжатые кулаки в подмышки, и по лицу его
струятся слезы. Я бесшумно выскользнула из комнаты, не желая беспокоить его. Он вплоть
до этого момента был таким мужественным! Позднее, когда мы вернулись, он стоял на коле-
нях, снова с сухими глазами, рядом с Мохо. Его мама села рядом с мальчиком и обняла его
за плечи.
– Ну, как вы, ребята? – тихо спросила она.
– Мам, – проговорил он, проигнорировав ее вопрос, – Мохо умирает, да?
– Ох, милый… – Ее голос прервался, и Марк продолжал, словно она ничего не сказала:
– Я имею в виду, все эти жидкости и таблетки, они просто больше ему не помогут,
верно? – Он взглянул на нас, ища подтверждения. – Тогда я думаю… – Он шумно сглотнул. –
Я думаю, нам следует уложить его спать.
Верный себе, Марк оставался с Мохо до самого конца. Он задавал вопросы, чтобы удо-
стовериться, что так действительно лучше для Мохо и что его старому другу не будет ни
больно, ни страшно. Снова и снова гладил он лоснящуюся голову пса, пока она не опусти-
лась на его колено в последний раз. Когда Марк почувствовал, что последний вздох покинул
исхудавшие ребра Мохо, и увидел, как свет тускнеет в добрых карих собачьих глазах, он,
казалось, забыл обо всех нас. Не скрывая слез, он склонился над неподвижным телом Мохо
и медленно стянул с себя кепку. Вздрогнув, я распознала эффекты химиотерапии, создавав-
шие резкий и грубый контраст с юным лицом. Мы оставили мальчика наедине с его скорбью.
47
Марк ни разу ничего не говорил о собственной болезни и о своих чувствах в связи с

трагедией Мохо, но когда через несколько месяцев его мама позвонила, чтобы задать пару
вопросов по поводу щенка, которого подумывала купить, я спросила ее, как дела у мальчика.
– Вы знаете, – сказала она, – это было ужасное время для него, но после смерти Мохо
Марк начал говорить о собственном состоянии, задавать вопросы и пытаться больше узнать
о своей болезни. Думаю, то, что он возился с Мохо, когда пес так сильно болел, придало
Марку сил бороться за себя и мужества, чтобы смотреть в лицо собственной боли.
Я всегда считала, что Марк мужественно держался ради Мохо, но когда вспоминаю
эти спокойные, доверчивые глаза и тихонько виляющий хвост, который никогда не останав-
ливался, как бы скверно пес себя ни чувствовал, думаю, что, возможно, это Мохо держался
мужественно ради Марка.
Роксанна Уиллемс Снопек-Рат
48
Седлотерапия
Однажды утром, лежа в постели, я наблюдала, как воробьи клюют корм в кормушке за
моим окном, потом расправляют крылышки и улетают. Пораженная рассеянным склерозом,
болезнью, которая повреждает мышечный контроль, я была едва в состоянии приподнять
голову. Как жаль, что не могу улететь вместе с вами, печально думала я. В какие-то трид-
цать девять лет мне казалось, что все радости жизни ушли от меня безвозвратно.
Я всегда любила свежий воздух. Мой муж Дэн и я обожали подолгу гулять возле
нашего дома в Колорадо-Спрингс. Но после двадцати пяти лет у меня начали болеть суставы
после наших походов. Я думала, что дело в перетруженных мышцах.
Материнство – мечта, осуществившаяся после того, как мы удочерили 11-летнюю
Дженни и 13-летнюю Беки, – наполнило меня ликованием. Но как бы мне ни хотелось быть
прекрасной мамой, после работы – я была рекреационным терапевтом – просто валилась на
диван, слишком усталая, чтобы помогать девочкам делать уроки. Я полагала, дело просто в
постоянном переутомлении из-за того, что совмещаю работу с обязанностями мамы.
Потом однажды утром я попыталась потянуться за кофейником – и не смогла: моя рука
онемела. Что происходит? – думала я в тревоге. Один врач прописал мне обезболивающее
от бурсита. Другой диагностировал тендинит.
Потом однажды, когда я гуляла с дочерьми, у меня подкосились ноги.
– Мама, что с тобой творится? – спросила перепуганная Беки, которой было в то время
уже семнадцать лет.
– Должно быть, жутко устала, – пошутила я, не желая расстраивать девочек, но сама
была глубоко обеспокоена. По настоянию Дэна я пошла к неврологу.
– У вас рассеянный склероз, – сказал он мне.
Единственное, что я знала об этой болезни, был услышанный где-то слоган: «РС –
болезнь молодых взрослых». Пожалуйста, только не это! – с му́кой подумала я и, смарги-
вая слезы, спросила:
– Насколько он может прогрессировать?
– Никто не знает этого наверняка, – мягко ответил он. – Но со временем вам может
понадобиться кресло-коляска.
Хотя Дэн пытался меня утешить, в ту ночь я лежала без сна. Как я буду теперь забо-
титься о себе и семье?
Этот страшный вопрос не покидал моих мыслей на протяжении следующих недель и
месяцев. Прошло какое-то время, и появился новый симптом. Теперь я могла ходить, лишь
выполняя болезненную и сложную процедуру: зафиксировать колено и с усилием подволочь
ногу вперед с помощью бедренной мышцы. В другие моменты ноги у меня немели, вообще
отказываясь реагировать на приказы мозга. Я постепенно теряла контроль над руками до тех
пор, пока уже едва могла шевелить пальцами.
– Все нормально, мама, мы же можем помогать по дому, – говорили девочки. И помо-
гали.
Но ведь это я хотела заботиться о них. А вместо этого едва могла самостоятельно
одеться и перемыть с утра пару тарелок, прежде чем без сил рухнуть в постель.
В то утро, когда я лежала, наблюдая за птицами и жалея, что не могу летать, как они,
на сердце у меня было тяжело. Надежда во мне умирала.
Затем я увидела, как в комнату входит Дэн, и глаза его сияют.
– Милая, – проговорил Дэн, – я слышал по радио замечательную новость!
49
Оказывается, расположенная неподалеку от нас конюшня предлагала услугу, которая

называлась терапевтической верховой ездой. Предположительно этот метод помогал при
многих болезнях, включая и РС.
– Думаю, тебе стоит попробовать, – подытожил он.
Ездить верхом в качестве терапии? Казалось, что это невозможно. А ведь ребенком,
живя в Айове, я любила ездить верхом. И даже если эта попытка хотя бы просто вытащит
меня из постели, дело того стоит.
– Я буду падать носом в землю, – шутила я пару дней спустя, когда Дэн помогал мне
доковылять, опираясь на трости, до конюшни. Мне понадобилась помощь, чтобы сесть на
лошадь, но, когда я стиснула поводья и мой скакун шагом двинулся по арене, мое тело рас-
слабилось.
– Это великолепно! – с восторгом воскликнула я. Когда сеанс был окончен, я сказала
Дэну, что не могу дождаться возможности снова попробовать.
С каждым разом, когда я снова садилась в седло, мои бедра становились более свобод-
ными, а плечи – более расслабленными. Я понимала, что происходит что-то необыкновен-
ное. Безнадежность – ставшая привычной домашней спутницей – покинула меня. Постоян-
ной усталости больше не чувствуется, радостно осознала я.
Однажды днем я сказала волонтерам из центра верховой езды, что хотела бы ездить
без седла, как делала в детстве. Когда я галопом мчалась по пастбищу и ветер трепал мои
волосы, пришла мысль: Впервые за многие годы я чувствую себя свободной!
Потом, когда Дэн помогал мне спешиться, что-то показалось мне не таким, как обычно.
– Я снова чувствую свои ноги! – ахнув, сказала я Дэну. Дэн в изумлении смотрел, как
я подняла ногу, потом легко и плавно снова опустила ее.
Чтобы дойти до конюшни с двумя тростями, мне требовалось полчаса. Но обратный
путь занял меньше трех минут – и трости нес в руках Дэн!
– Ты это сделала! – победно подбадривал меня он. Слезы радости вскипели на моих
глазах.
Вскоре после этого из колледжа приехали погостить наши дочери. Я вышла их встре-
чать и обняла девочек.
– Мама, какая же ты молодец! – воскликнула Беки. С переполненным эмоциями серд-
цем я рассказала им, как лошади исцелили меня. Мои врачи не могут объяснить, почему
«конская терапия» помогает. Все, что я знаю, – каким-то образом она это делает.
Сегодня у меня не проявляется почти никаких симптомов при условии, что я езжу вер-
хом как минимум трижды в неделю.
Каждое утро я одеваюсь потеплее и отправляюсь на долгую прогулку быстрым шагом.
Вдыхая свежий горный воздух вокруг своего дома, я ощущаю необыкновенный приток радо-
сти. Я так благодарна Богу за то, что Он вернул мне мою жизнь!
Билл Холтон со слов Шерри Перкинс, выдержка из материала журнала
Woman’s World
50
Магия Китти
Большая золотая запятая,
Взлетишь пружиной, с ниткою играя,
И приземлишься у меня в душе.
Лида Бродхерст
Однажды вечером после очередной деловой встречи я ужасно устала. Горя желанием
добраться до дома и поспать, я приблизилась к машине и вдруг услышала тоненькое мяу,
мяу, мяу, мяу… Заглянув под машину, увидела крохотного котенка, который весь трясся и
плакал, прижимаясь к покрышке.
Никогда не питала любви к кошкам. Я – заядлая собачница, а от кошачьих увольте
меня! Всю свою юную жизнь, сколько себя помню, я росла в обществе собак, а кошки все-
гда меня доставали. Было в них что-то неуловимо пугающее. А больше всего я не терпела
приходить в дома, где были кошачьи лотки-туалеты. У меня в голове не укладывалось, как
можно не обращать внимания на эту ужасную вонь. К тому же кошки, казалось, всегда ухит-
ряются валяться на всех возможных поверхностях – не говоря уже об их шерсти. А у меня
на нее было что-то вроде полуаллергии. Достаточно сказать, что ни разу в своей жизни я не
переступила через себя ради кошки.
Но когда я встала на колени и увидела этого маленького рыжего полосатого котенка,
который так отчаянно мяукал, что-то побудило меня протянуть к нему руки. Это оказалась
кошечка. Она тут же задала стрекача. Я подумала: Ладно, что ж, не больно-то и хотелось.
Но уже садясь в машину, услышала, как котенок снова мяукает. Этот жалобный плач задел
меня за живое, и сама не заметила, как пошла по улице, стараясь отыскать ее. Я находила ее, а
она убегала. Снова находила ее, и она снова убегала. И так далее – до бесконечности. Однако
я просто не могла ее бросить. Наконец мне удалось улучить момент и схватить кошечку.
Утихомирившись в моих руках, она казалась очень маленькой, и тощей, и очень милой. А
главное, она перестала мяукать!
Для меня это был совершенно нехарактерный поступок, но я взяла ее с собой в машину.
Кошечка перепугалась, принялась вопить и носиться подобно молнии по салону машины,
пока не устроилась прямо у меня на коленях – ну конечно, где же еще! Я ехала домой, всю
дорогу не находя себе места от беспокойства, поскольку знала, что у моей соседки по квар-
тире жуткая аллергия на кошек.
Я приехала домой очень поздно, опустила кошечку на землю в переднем дворе и оста-
вила ей молока. Я наполовину надеялась, что она к утру сбежит. Но утром котенок по-
прежнему был там, так что я взяла его с собой на работу. К счастью, у меня очень человеч-
ный начальник, особенно когда дело касается животных. Однажды у нас в офисе несколько
недель жил подраненный воробей, которого он сам подобрал и выходил. Весь день в офисе я
пыталась найти человека, который взял бы котенка к себе, но все знакомые любители кошек
были полностью укомплектованы питомцами.
Я по-прежнему не знала, что делать с кошечкой, поэтому взяла ее с собой и после
работы, когда нужно было поездить по делам. Она снова перепугалась в машине и на этот
раз забилась под сиденье. Моей последней остановкой в тот день стал родительский дом.
Не так давно моему отцу поставили грозный диагноз – рак простаты. Он прошел курс
гормонального лечения, и теперь докторам казалось, что они остановили развитие рака. По
крайней мере, на время. Я старалась заезжать к родителям как можно чаще.
В тот день, припарковавшись у родительского дома, я попыталась выманить кошечку
из-под сиденья, но она пулей вылетела из машины и исчезла в соседских кустах. В том рай-
51
оне много кустарниковых растений, и я, какое-то время поискав ее, осознала, что это мар-
тышкин труд. Мне было немного грустно, но я утешала себя мыслью, что в округе много
семей с детьми. Уж наверняка кто-нибудь найдет ее и подарит кошечке уютный дом, гово-
рила я себе.
Честно говоря, даже чувствовала некоторое облегчение, потому что не знала, что с
ней делать дальше. Я пообщалась с родителями, а когда уходила, попросила их позвонить
мне, если кошечка зайдет к ним, и тогда я приеду забрать ее. Еще пошутила, обращаясь
к отцу: «Конечно, ты можешь оставить ее себе, если захочешь», – на что он ответил: «Не
дождешься!» Мне казалось, что папа не горит желанием заводить домашних любимцев, осо-
бенно кошек.
В тот вечер на моем автоответчике оказался звонок от отца. Кошечка действительно
объявилась у их входной двери! Он сказал, что впустил ее в дом и с ней все в порядке, но
спросил: не смогу ли я приехать завтра и забрать ее? Сердце мое упало. И что я буду делать с
этой кошкой? – думала я. Утопить ее в пруду мне не позволила бы совесть, и я была уверена,
что моя соседка не готова ехать в больницу, чтобы купировать астматический приступ. Я не
видела никакого возможного выхода.
На следующий день позвонила отцу и сказала, что подъеду и заберу котенка. К моему
великому изумлению, папа попросил меня не торопиться. Оказывается, он ходил в магазин
и купил кошачий лоток (о нет!), кошачью еду и маленькую мисочку. Я только диву дава-
лась, благодаря его за великодушие. Потом он рассказал мне, какой интересный у кошечки
оказался характер и как вчера поздно вечером она носилась взад-вперед по всему дому. Я
слушала с открытым ртом. Наибольший сюрприз папа преподнес мне, рассказав, что Китти
пришла и улеглась к нему на грудь, когда он ложился спать. Я спросила только:
– И ты позволил ей это сделать?
– О да! Я глажу ее и чувствую, как работает ее моторчик, – любовно ответил он. –
Так что не торопись, дорогая, искать для нее дом. Я могу подержать ее у себя, пока ты не
найдешь что-нибудь подходящее.
Он уложил меня на обе лопатки. Мой папа, истинный Сеймур, мистер «держи своих
собак на улице», позволил котенку урчать у себя на груди! Более того, в своей постели!
Шли недели, папа слабел. Его рак снова дал о себе знать. Однако всякий раз, звоня
ему, я слушала все более и более долгие рассказы о том, какая Китти милая, как она носится
по дому, как громко урчит ее моторчик, как она ходит за папой хвостом, куда бы тот ни
пошел. Когда я бывала у родителей, отец звал ее, позволял запрыгнуть на колени, ласкал,
разговаривал с ней и говорил, как сильно он ее любит.
– Пап, а разве у тебя нет аллергии на кошек? – спросила я как-то раз, когда он убирал
в карман носовой платок, после того как неприлично громко протрубил в него. Он лишь
пожал плечами и робко улыбнулся.
Когда его недуг усилился и он едва мог двигаться из-за ужасной боли, одной из немно-
гих его радостей было взять Китти и уложить себе на грудь. Он мог тогда гладить ее и при-
говаривать:
– Послушай, как работает ее моторчик. Вот так, хорошая Китти, умница Китти…
Все мы с благоговением наблюдали эту беспредельную папину любовь к маленькой
кошечке.
Китти творила настоящие чудеса и с папой, и со мной. Очаровав своего невольного
владельца, эта маленькая кошечка стала одним из величайших утешений для моего отца в
его последние дни. А я? Китти открыла мне глаза на чудо и таинство развития жизни. Она
научила меня прислушиваться к своему сердцу, даже когда голова говорит «нет». Я не созна-
вала в тот необычный вечер, что я – всего лишь посыльный, случайный курьер, доставив-
ший папе самого что ни на есть прекрасного и необходимого друга.
52
Линн Керман
53
Золотые годы
Мы с моим лучшим другом Какао живем в квартирном комплексе для пожилых граж-
дан в маленьком чудесном городке. Какао – это десятилетний пудель, а я – 69-летняя старуха,
так что, как видите, мы оба подходим под определение «пожилых граждан».
Много лет назад я пообещала себе, что, когда выйду на пенсию, заведу шоколадного
пуделя, который разделит со мной мои золотые годы. С самого начала Какао отличался на
редкость благовоспитанным поведением. Мне никогда не приходилось говорить ему о чем-
то больше одного раза. Он за три дня приучился проситься и ни разу не набезобразничал.
Какао – тот еще аккуратист: доставая из своего ящика игрушки, он всегда складывает их
обратно, закончив играть. Случается, мне пеняют за мою навязчивую аккуратность, и тогда
я задумываюсь: интересно, Какао подражает мне или тоже таким уродился?
Какао – замечательный спутник. Когда я бросаю ему мяч, он хватает игрушку в пасть
и бросает обратно мне. Порой мы с ним играем в игру, в которую я любила играть в детстве,
но только не с собакой. Он кладет лапу на мою руку, я накрываю ее другой, он кладет сверху
вторую лапу, я высвобождаю нижнюю руку из стопки и кладу сверху, и так далее. У него в
запасе много уморительных выходок, которые меня смешат, и когда я смеюсь, он приходит в
такой восторг, что продолжает дурачиться дальше. Я безмерно наслаждаюсь его обществом.
Но почти два года назад Какао учудил нечто такое, что выходит за рамки здравого
смысла. Было это чудом или простым совпадением? Не знаю, но определенно в этом есть
какая-то тайна.
Однажды во второй половине дня Какао стал вести себя странно. Я сидела на полу,
играя с ним, и вдруг он начал трогать лапой и обнюхивать правую сторону моей груди. Он
никогда прежде ничего подобного не делал, и я сказала ему: «Нет». Для Какао одного слова
«нет» обычно бывает достаточно, но в тот день пес не послушался. Он ненадолго прекра-
тил свои непонятные действия, а потом внезапно ринулся ко мне с другого конца комнаты,
бросившись всем весом – а это восемь килограммов! – на правую сторону моей груди. Он
врезался в меня, и я взвыла от боли. Почему-то мне было больнее, чем, по идее, должно
было быть.
Вскоре после этого я нащупала в груди уплотнение. Записалась на прием к врачу, и
после рентгена, анализов и лабораторных исследований мне сказали, что у меня рак.
Когда начинается рак, по неизвестным причинам формируется стенка из кальция.
Затем опухоль прикрепляется к этой стенке. Когда Какао прыгнул на меня, сила удара ото-
рвала опухоль от кальциевой стенки. В результате я смогла заметить ее. До этого я ничего
не видела и не ощущала, так что, если бы не это происшествие, никоим образом не смогла
бы понять, что она есть.
Мне сделали полную мастэктомию, и рак не распространился ни на какую другую
часть тела. Врачи сказали мне, что, если бы опухоль просуществовала незамеченной еще
полгода, было бы слишком поздно.
Сознавал ли Какао, что делает? Я никогда этого не узнаю. Но я безмерно рада, что дала
себе обещание провести свои золотые годы с этим замечательным шоколадно-коричневым
пуделем, ибо Какао не только делит со мной свою жизнь: он еще и позаботился о том, чтобы
я наверняка осталась рядом и делила с ним свою!
Ивонн Мартель
54
Плавание с дельфинами
Через два с половиной года после того, как у меня случились два обширных инсульта,
врачи и терапевты сказали мне: «Лучше вам уже не будет». Такое случается с большинством
людей, переживших инсульт, в тот или иной момент. Пациент начинает верить в печальный
прогноз, как и окружающие его люди. Когда я услышала эти слова, мне было всего сорок
четыре года, я была наполовину парализована и не могла пользоваться левой рукой и левой
ногой. Но я сказала себе, что мне повезло выжить, и мы с мужем, детьми и моими родите-
лями начали эмоционально приспосабливаться к тому факту, что до конца моих дней мне
придется жить с этой ограниченной способностью к функционированию. Все они замеча-
тельно помогали мне с терапией, и я была благодарна за их прекрасную эмоциональную
поддержку.
Я противилась словам врача, не желая с ними соглашаться, но в некотором смысле этот
диагноз снял меня с крючка. Я прекрасно понимала, что могла делать, а чего не могла. Моя
жизнь была комфортной. Без особых приключений, без особых радостей, но комфортной.
Так что я совершенно растерялась, кода мои родители переехали во Флориду и вскоре
после переезда взволнованно рассказали мне, что восстановили связь со своими прежними
соседями, с которыми дружили двадцать пять лет назад.
– Боргассы основали центр изучения дельфинов и просветительской деятельности в
Ки-Ларго, – говорила моя мать, – и Ллойд Боргасс приглашает тебя приехать и поплавать
с дельфинами!
Да, я знала, что такие программы дают прекрасный материал для живописных доку-
ментальных фильмов, но это предложение выходило далеко за пределы моей зоны комфорта.
На самом деле, когда до меня дошло, что родители всерьез хотят, чтобы я приняла пригла-
шение Ллойда, то перепугалась до потери сознания. Нет, это совершенно невозможно!
– Чего ты боишься, Расти? – спросил меня Ллойд Боргасс по телефону. – Это соленая
водичка. Ты не сможешь утонуть. Мы работаем и с полностью парализованными людьми,
а у тебя только половинный паралич. (Я впервые услышала, что мое состояние описывают
словом «только».)
По словам Ллойда, он верил, что люди, пережившие инсульт, должны испытывать себя
новыми переживаниями, чтобы преодолеть свои нынешние очевидные ограничения. Под
конец он все же уговорил меня приехать в гости, и мои родители решили поехать вместе
со мной.
Я не обязана лезть в воду, если не захочу, говорила я себе.
Я провела один день в «Долфинс Плас», наблюдая, как эти высокоразвитые млекопи-
тающие взаимодействовали с гостями, которые приезжали изучать их и плавать с ними. Я
видела, как дельфины и терапевты вместе работали с детьми-инвалидами, и это произвело на
меня впечатление. Но разве нельзя мне так и оставаться под впечатлением, сидя на бережку
в своей коляске?
Нет! Это ощущение исходило от Ллойда, от моих родителей и – совершенно неожи-
данно – от меня самой. Я должна была выйти за те границы, которые сама приняла для себя.
Я согласилась на все три предложенных сеанса и поклялась, что буду стараться изо всех сил.
На следующее утро я, сидя в коляске, въехала на похожую на трамплин платформу
прямо над поверхностью воды. Двое сотрудников приподняли меня и опустили на матрац.
Они надели ласты на обе мои ноги – мол, хватит «больной» ноге бить баклуши! Затем стали
поддерживать меня с двух сторон, пока платформа, приводимая в действие огромным подъ-
емником, опускалась в воду. Когда мы частично погрузились, но все еще оставались на плат-
форме, они надели на мое лицо маску с трубкой и осторожно поддерживали меня, когда мы
55
все втроем медленно спустились в воду с платформы. Ллойд был прав – я все-таки не уто-
нула.
Во время первого сеанса я по большей части привыкала к воде и знакомилась со своим
терапевтом, женщиной по имени Кристи. В маске мне было неудобно, поэтому я надела
ее ненадолго и вскоре сняла. Вместо того чтобы плавать лицом вниз, я перевернулась на
спину, опустила голову и погрузила уши в воду. Я слышала внизу под собой дельфинов.
Кристи объяснила, что они «сканируют» мое тело своим сонаром – быстрыми щелкающими
звуками, похожими на россыпь крупной дроби по пустотелому стеновому блоку.
И вдруг, когда я неподвижно лежала на воде, о меня легонько потерся дельфин. Это
выбило меня из равновесия, и я моментально полностью зажалась. Мне было страшно уто-
нуть.
– Давайте поставим цель – больше плавать на животе, – предложила Кристи. – Так вы
сможете смотреть сквозь маску на дельфинов, пока плаваете.
Но полная беспомощность в воде подавляла меня. Честно говоря, я не могла поставить
себе никаких целей, кроме как поскорее выбраться на берег!
– Попробуйте сделать еще одно, прежде чем завершится ваш сеанс, – предложила Кри-
сти. – Хватайтесь за эти плавающие перекладины и удерживайте их на расстоянии вытяну-
той руки от себя. Тогда вы сможете с ними плавать, и вам не нужно будет помогать себе
руками.
Она предлагала мне взяться за перекладины обеими руками. Я возразила, что от моей
левой руки никакого толку, но, когда взглянула на нее, внезапно осознала, что мои пальцы,
которые Кристи аккуратно согнула вокруг перекладины, действительно держатся за нее.
Впервые после инсультов моя парализованная рука стала принимать участие в общем уси-
лии всего тела. У моей руки снова появилась цель!
Первый сеанс продолжался полчаса. Я думала, что приползу в номер отеля без сил,
но этого не случилось. После обеда и отдыха я была более чем готова совершить еще одну
попытку поплавать со своими новыми знакомыми.
Моя уверенность определенно окрепла на следующий день, когда я соскользнула в
воду для проведения второго сеанса. Кристи нашла мне более удобную маску и трубку, и
на этот раз я смогла плавать на животе, с распростертыми руками; обе кисти удерживали
равновесие моего тела с помощью перекладин – и с каждым разом все дольше и дольше.
Плавание с дельфинами мотивировало меня. Теперь, когда я их видела, мне нравилось,
что они находятся рядом со мной. Я восхищалась тем, насколько благородны эти внушитель-
ные создания. Больше всего поражало полное принятие с их стороны, которое я ощущала
едва ли не физически. Они никогда не надвигались на меня слишком быстро и не боялись
меня. Они каким-то образом безошибочно подстраивали свою энергию под мою, словно
ощущали мои чувства. Их внимание воодушевляло меня, и особенно мне понравилось взаи-
модействовать с одним из них по кличке Фонзи. Все дельфины были игривыми созданиями,
они без усилий петляли и нарезали круги в воде. Но бывали моменты, когда, могу побиться
об заклад, я видела смех, искрившийся в глазах Фонзи. И поймала себя на том, что смеюсь
вместе с ним.
Мои товарищи по играм заставили меня настолько забыть о себе, что я чувствовала
себя в воде совершенно комфортно. Ближе к концу сеанса я спросила свою мать, которая
наблюдала за нами, повиновалась ли моим «приказам» левая нога. Она взволнованными
жестами намекнула мне: мол, посмотри сама. Я обернулась и обнаружила, что моя нога дви-
гается из стороны в сторону. Это было ограниченное движение, но оно означало, что мои
мозг и левая нога снова «общаются» между собой. Я была в восторге.
Когда мой сеанс завершился, клянусь, я увидела, как Фонзи ухмылялся, разделяя со
мной ответственность за мой успех.
56
Вернувшись в отель, я обнаружила, что настолько возбуждена, настолько энергична,

что никак не могла усидеть на месте. Прежняя я с удобством устроилась бы в безопасности
собственного номера, но теперь мне хотелось выйти наружу, ощутить морской бриз. К моему
собственному удивлению, даже оказавшись на улице, я по-прежнему чувствовала «охоту к
перемене мест». Мне нужен был не просто бриз: я хотела спуститься к заливу.
Я направила свое кресло к воде. Мой мозг и моя нога снова «общаются»! – продолжала
я повторять себе. Казалось, если уж я научилась плавать, то мало найдется на свете такого,
чего не смогу попробовать.
Ты и вправду в это веришь? – спросила я себя. Ответом было неожиданное, беском-
промиссное «да!».
Еще не успев прийти в чувство, я остановилась и стащила себя с коляски. До залива
было добрых 100 метров по неровной гравийной дороге. Я схватила свои ходунки – и дви-
нулась вперед.
Родители, которые немного позднее прошли тем же путем, обнаружили брошенную у
дороги коляску. Перепуганные до смерти, они поспешили вперед, заранее страшась состоя-
ния, в каком могут меня обнаружить.
Вообразите их удивление, когда они нашли меня. Я гуляла, высоко подняв голову,
любуясь окружающей меня красотой. Они повезли обратно пустое кресло, пока я на соб-
ственных ногах возвращалась в номер. Впервые после инсультов я прошла такое большое
расстояние. И чувствовала себя так, будто выиграла Бостонский марафон!
Третий сеанс с дельфинами прошел даже лучше, чем второй. Я обнаружила нарастав-
шую подвижность в поврежденной ноге и могла пресекать спазмы в конечностях, которые
были проблемой во время прошлых сеансов. Вероятно, самым светлым лучиком этого сеанса
был момент, когда Кристи тянула меня с собой вокруг бассейна, а Фонзи плыл рядом с нами.
– Видите? Я же говорила, что вы можете это сделать! – ликовала моя наставница.
Я больше не ощущала страха, когда несколько дельфинов, играя, грациозно и легонько
терлись о меня. Кристи объяснила, что таким образом они дают мне понять, чтобы я чув-
ствовала себя желанной гостьей. Я не могла поверить, что когда-то боялась этих чудесных
созданий. Их приязнь и игривый дух заново раскрыли в моем сердце ту его область, которая
с радостью стремится навстречу всему, что может предложить жизнь. Я чувствовала себя
по-настоящему обновленной.
Завершив эти три сеанса, я вернулась домой, к своей семье. Я была заряжена энергией
и полна энтузиазма. Возросла моя уверенность в себе и своих физических способностях. Я
восстановила власть над конечностями, на которые все мы давно махнули рукой.
Улучшению моего здоровья не было никакого медицинского объяснения. Но оно было
реальным. Полное принятие со стороны дельфинов помогло мне лучше принимать и любить
себя – такую, какая я есть. И преодоление страха и ограничений оказало глубинное воздей-
ствие на мой теперешний подход к каждому аспекту моей жизни.
С тех пор я успела приобрести специально подготовленный велосипед, на котором
регулярно езжу. Я также записалась на верховую езду и зарегистрировалась в специальной
программе парусного спорта, разработанной для людей с инвалидностью.
Я полна решимости больше не ставить себе ограничений. Всякий раз, как испытываю
искушение поддаться страху или просто не выходить за пределы зоны комфорта, представ-
ляю себе улыбающегося Фонзи, который подталкивает меня вперед, за пределы прогнозов
моих врачей. Врачи говорили: «Лучше вам уже не будет». Я рада, что дельфины опровергли
их мнение.
Роберта (Расти) ван Сикль
57
В моем кофе белка!

У человека имеются две ноги и одно чувство юмора, и если есть
выбор, то лучше лишиться ноги.
Чарльз Линднер
Наш дом недалеко от Джексонвилля, штат Флорида, – настоящий зоопарк. Мы с женой

хотели, чтобы наши семилетние близнецы развили в себе ту же любовь к природе и живот-
ным, какая была у нас, когда мы были детьми. В нашем домашнем зоопарке есть сухопутные
и морские черепахи, змеи, игуаны, лягушки, кролики и двухкилограммовый боевой йорк-
шир по кличке Скутер. Одно время в их числе был даже маленький своенравный бронено-
сец. Но когда у нас поселился Роки, наш дом и вся наша жизнь разительно изменились.
Я профессиональный военный летчик, сделавший карьеру в ВВС, в то время постоянно
жил дома, оправляясь после лечения редкой невидимой формы смертельно опасного рака
кожи, для чего потребовалась радикальная хирургическая операция, и мне определенно не
помешала бы инъекция юмора в ежедневном расписании процедур. Появление Роки стало
«тем, что доктор прописал». Однако доктор этот оказался ветеринаром, а не онкологом!
Джон Росси – местный «айболит». Когда кто-то пришел к нему в ветеринарную кли-
нику с крохотным детенышем белки-летяги, выпавшим из гнезда, Джон и его жена Роксанна
решили, что если уж малыш-летяга не сможет помочь выздоравливающему раковому паци-
енту, то и ничто не поможет.
Роки сразу же стал полноправным членом нашего домохозяйства. Когда его привезли к
нам, он напоминал маленький шарик пыли – вроде тех, которые находишь в шкафу гостевой
спальни во время весенней уборки. Бельчонок был не больше грецкого ореха, а весил и того
меньше. Его глазки лишь недавно открылись, и он пил молочную смесь и воду из крохотной
игрушечной бутылочки с соской. Малыш едва двигался, и его шерстка была маслянистой,
словно обработанная бриллиантином прическа времен пятидесятых годов. Выпуклые чер-
ные глазки вызывали ассоциацию с авиаторскими очками-гогглами, и мои близнецы, кото-
рые как раз недавно посмотрели старый мультфильм «Роки и Бульвинкль», тут же дали ему
имя Роки.
Малыш быстро рос и вскоре стал размером с новенький брусок мыла – таким он
и остался. Мех Роки стал шелковистым, гладким и изменил цвет на коричневый, когда
он научился регулярно умываться, а его глаза выпучились еще выразительнее. Во время
ежедневных летных уроков, которые я проводил с ним, стоя на пороге ванной комнаты и
легонько подбрасывая бельчонка в воздух в направлении нашей кровати, свободная кожная
перепонка и плоский хвост, похожий на самолетный руль направления, превращали его в
подобие живого фрисби. Роки не понадобились долгие тренировки, поскольку он был при-
рожденным планеристом.
Движения летучих белок чрезвычайно стремительны и ориентированы в основном
вертикально. В дикой природе они прытко бегают вверх и вниз по древесным стволам. Роки
же носился вверх-вниз по нашим телам, точно меховой шарик из плоти и крови в пинболь-
ном автомате.
Перемещаясь, казалось, со скоростью света, он одновременно находился повсюду
внутри и снаружи нашей одежды, пока мы пытались поймать его голыми руками. Какой же
он был щекотный, особенно когда нырял в подмышки – одно из его любимых местечек, –
просто невероятно! Это занятие стало ежедневным ритуалом в нашем доме и замечательно
поднимало нам всем настроение. Врачи только диву давались, как быстро заживали мои
шрамы. Если смех – лучшее лекарство, то Роки организовал для нас его оптовые поставки.
58
Однажды утром я наслаждался утренним кофе – почти так же, как делает большинство
людей, не считая того, что передо мной была газета, а на мне – бельчонок. Роки сидел у меня
на голове, обозревая свое беличье королевство и, возможно, задаваясь вопросом: уж не он
ли отгрыз здоровенный кусок моего левого уха (который был удален во время операции).
Внезапно я чихнул. Это был, так сказать, «большой чих» – и случился он тогда, когда я
подносил к губам чашку с кофе, уже почти остывшим. Я рефлекторно зажмурился, а когда
снова открыл глаза – продолжая все это время нести чашку ко рту, – передо мной оказались
два самых огромных выпученных глаза, с какими мне только приходилось сталкиваться нос
к носу. Если бывают на свете меховые пучеглазые монстры, страдающие гипертиреозом, то
это явно был один из них.
– Пегги, у меня в кофе белка! – завопил я, истерически хохоча, пока моя жена со всех
ног бежала в комнату. В одно мгновение Роки снова вскарабкался мне на голову и принялся
вылизываться, заодно взбодрившись порцией кофеина.
Я было снова поднял к глазам газету, но вскоре в задумчивости опустил ее. У всех
нас случаются такие моменты, когда внезапно все на свете становится кристально ясным и
четким, сдобренным юмором и всепоглощающим чувством благодарности. На меня нахлы-
нуло осознание того, что я – совершенно уникальное существо. Несомненно – абсолютно
несомненно, – я был единственным человеком в мире, а может быть, и в целой вселенной,
которому сказочно повезло заполучить этим утром в кофе белку-летягу.
К тому времени, как я все это осмыслил, Роки уже сладко дремал у меня под свитером.
Не ведая о моих поразительных философских озарениях, он свернулся клубочком точно на
большом шраме у основания шеи, откуда были хирургически удалены яремная вена, трапе-
циевидная мышца и двести лимфатических узлов.
Роки и Бог снова творили свою исцеляющую магию.
Билл Гросс
59
Кто-то теряет, кто-то находит

Когда мои дочери подросли и пошли, соответственно, в третий и четвертый классы,
я время от времени разрешала им ходить в школу и из школы самостоятельно, если позво-
ляла погода. До школы было недалеко, поэтому я знала, что они в безопасности и с ними
не случится никакой беды.
В один теплый весенний день на обратном пути за ними увязалась маленькая
подружка. Но эта подружка отличалась от всех остальных, которых девочки порой приво-
дили домой. У нее были коротенькие толстенькие лапки и длинные висячие уши, рыже-
вато-коричневая шубка и крохотные веснушки, рассыпанные по мордочке. Милее щенка я
в жизни не видела.
Когда мой муж в тот вечер пришел домой, он распознал породу – это был щенок бигля,
как предположил муж, не старше двенадцати недель от роду. Собачка сразу прониклась к
нему доверием и после ужина забралась к мужу на колени, чтобы вместе смотреть телевизор.
К этому времени обе дочки в один голос просили меня оставить щенка.
У нашей неожиданной гостьи не было ни ошейника, ни каких-либо идентификацион-
ных меток. Я не знала, что делать. Подумывала о том, чтобы дать объявление в газету, в
раздел «потерянных и найденных», но на самом деле мне этого не хотелось. Если бы кто-то
откликнулся на объявление, это разбило бы моим девочкам сердце. Кроме того, уговаривала
я себя, ее владельцы сами виноваты: надо было лучше присматривать за своей собакой.
К концу недели она стала полноправным членом нашей семьи. Собачка оказалась
очень смышленой и жила с нашими дочерьми душа в душу. Это была хорошая идея, радо-
валась я. Девочкам пора было принять на себя ответственность за жизнь другого существа,
чтобы они могли научиться навыкам заботы о других, которые понадобятся им, когда они,
став взрослыми, решат сами стать мамами.
На следующей неделе кто-то посоветовал мне проверить раздел «потеряшек» в мест-
ной газете. Одно объявление сразу бросилось мне в глаза, и, пока я его читала, мое сердце
бешено забилось от страха. Кто-то умолял вернуть щенка бигля, потерянного в окрестностях
нашей школы. В тоне объявления так и сквозило отчаяние. Моя рука задрожала. Я не могла
заставить себя взяться за телефонную трубку.
В общем, притворилась, что не видела этого объявления. Торопливо сунула газету в
чулан и продолжала заниматься уборкой, ни слова не сказав о ней ни дочерям, ни мужу.
К этому времени мы уже дали щенку имя. Собачка была с виду вылитая Молли, так
мы ее и назвали. Она повсюду ходила тенью за девочками. Когда они шли гулять на улицу,
она следовала за ними шаг в шаг. Когда занимались домашними делами, была рядом, чтобы
предложить руку (или, следовало бы сказать, лапу) помощи.
В ее присутствии выполнение домашних заданий становилось настоящим испыта-
нием. Не раз и не два учителя получали на проверку тетрадки, страницы которых пожевала
собака. Педагоги проявл�

Язык

Марк Хансен - Куриный бульон для души

Загружено:

Сведения о документе

Авторское право

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Марк Хансен - Куриный бульон для души

Загружено:

Авторское право:

Куриный бульон для души

В детстве, когда вы болели, ваша бабушка давала вам куриный

ISBN 978-5-699-93332-7 © Кэнфилд Д., 1998

Джек Кэнфилд, Марк Хансен,

Отзывы о книге «Куриный бульон

«Куриный бульон…» поможет вам исцеляться, быть счастливыми и

Она кивнула. Он продолжил:

Я должна была увести оттуда Беки.

Когда растаяла Снежинка

Неразлучники. Так называли нас друзья, когда мы только поженились.

раздирающие крики и стоны. Казалось, скорбь полностью растопила ее сердечко, радость

Если человек никогда не проходил через подобный опыт с домашним любимцем, то

Другой вид ангелов

Леденящий ливень полоскал черный асфальт перед баром в маленьком городке. Я

Торопливо нацарапанное на мятой картонке объявление гласило: «У меня нет денег –

– Вон тот – Ти-Си, этот – Пес, а я – Уэйн.

«Общая сумма – 102 доллара 91 цент», – сказала кассирша. Я и глазом не моргнула.

Условия для пожара были идеальными.

Он объяснил, что они с соседом решили «немного проехаться» (всего-то пятьдесят

– Парни поживают прекрасно и даже пристрастились к тостам с яичницей. Видите

В шестидесяти четырех километрах к северу от Лос-Анджелеса есть частный заповед-

– Подумаешь, большое дело! Ну, здоровенная костлявая кошка с пятнами, которая

– Брезгует, значит, жертвами автомобильных аварий, – фыркнул парень. Казалось, рез-

Чему может научить собака

Уроки жизни от неразлучников

напоминая, чтобы мы были осторожны, но в основном просто подбадривал и утешал своего

Марк ни разу ничего не говорил о собственной болезни и о своих чувствах в связи с

Оказывается, расположенная неподалеку от нас конюшня предлагала услугу, которая

Вернувшись в отель, я обнаружила, что настолько возбуждена, настолько энергична,

В моем кофе белка!

Наш дом недалеко от Джексонвилля, штат Флорида, – настоящий зоопарк. Мы с женой

Кто-то теряет, кто-то находит