Редакционная коллегия свода:

И.Х. Абдуллаев, Э.Б. Абдуллаева, К.И. Абуков, А.М. Аджиев,

З.Н. Акавов, А.Т. Акамов, А.И. Алиева, Ф.А. Алиева,
Х.А. Амирханов, М.А. Ахмедов, С.Х. Ахмедов, М.С. Гаджиев,
Г.Г. Гашаров, М.А. Гусейнов, А.Б. Куделин, М.М. Курбанов,
М.А. Магомедов, М.И. Магомедов, Ф.Х. Мухамедова, К.К. Султанов,
Г.А. Султанова, С.М. Темирбулатова, М.Р. Халидова, М.Ш. Халилов,
Х.М. Халилов, А.Р. Шихсаидов

Председатель редколлегии
профессор М.И. Магомедов

Научный консультант
доктор филологических наук А.И. Алиева
 Ответственный редактор тома
Ф.А. Алиева

Составитель тома, автор предисловия

и приложений А.М. Аджиев

Редактор тома
доктор филологических наук А.И. Алиева

Рецензенты:
доктор филологических наук З.Н. Акавов,
доктор филологических наук М.Р. Халидова

Отбор текстов, их русский перевод

и паспортизацию осуществили:
аварские – А.А. Ахлаков, М.Р. Халидова, даргинские – Ф.О. Абакарова, Ф.А. Алиева,
кумыкские – А.М. Аджиев, лакские – А.М. Аджиев, Х.М. Халилов,
лезгинские – А.М. Ганиева, А.Р. Гашарова,
ногайские – А.М. Аджиев, А.И.-М. Сикалиев

Национальные тексты корректировали:

аварские – М.Н. Набигулаева, даргинские – Х.А. Юсупов,
кумыкские – А.М. Аджиев, лакские – Г.А. Султанова,
лезгинские – А.Р. Гашарова, ногайские – А.И.-М. Сикалиев

Научно-техническая подготовка тома – Ф.Х. Мухамедова

УДК 821.0:398
ББК 82-6
C25

Издание осуществлено при финансовой поддержке

Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ),
проект № 15-04-16082

Свод памятников фольклора народов Дагестана : в 20 томах / под ред.

проф. М.И. Магомедова ; Ин-т языка, лит. и искусства им. Г. Цадасы ДНЦ РАН. – М. :
Наука, 2011 – . – ISBN 978-5-02-036897-2.
Том 5. Героический и героико-исторический эпос / [cост. А.М. Аджиев;
отв. ред. Ф.А. Алиева]. – 2015. – 588 с. – ISBN 978-5-02-039186-4 (в пер.).
В настоящий том вошли произведения героического и героико-исторического эпоса в
фольклоре аварцев, даргинцев, кумыков, лакцев, лезгин и ногайцев. Поскольку эпос отражает
прежде всего историю и культуру конкретного народа, в нем наиболее четко прослеживается
национальная специфика в смысле сохранности, трансформации или даже отсутствия у неко-
торых народов Дагестана произведений собственно героического эпоса. В книгу включены
нартские сказания кумыков и аварцев, отчасти лакцев и даргинцев, аутентичные тексты лез-
гинского фольклора о Шарвили и др. Хорошо развиты у большинства народов Дагестана про-
изведения, представляющие сравнительно поздний стадиально-жанровый пласт эпического
творчества – героико-исторические песни и сказания: ногайский «Эдиге», версии «Кёр-оглу»
у азербайджанцев Дагестана и кумыков, героико-патриотические песни и сказания о разгроме
иноземных захватчиков – полчищ иранского шаха Надира и др. (аварские, даргинские, лак-
ские, лезгинские), так называемые песни о набегах и об отражении набегов и др. В том также
вошли некоторые тексты, зафиксированные только в русском переводе. Большинство произ-
ведений публикуется впервые. Издание предваряется вступительной статьей, в приложении
даются обстоятельные комментарии и примечания, пояснительный словарь, указатели, список
сокращений, литература.
Для фольклористов, литературоведов, историков, языковедов и широкого круга читателей.

ISBN 978-5-02-036897-2 © Институт языка, литературы и искусства

ISBN 978-5-02-039186-4 (т. 5) им. Г. Цадасы ДНЦ РАН, 2015
© Академиздатцентр «Наука», 2015
 ОТ РЕДКОЛЛЕГИИ

Научное издание фольклорных произведений народов Дагестана, отли-

чающихся высокими художественными достоинствами и многообразной
познавательной информацией, приобрело особую значимость в последние
годы в связи с возросшим интересом народов к своим историко-культурным
истокам, к этническим традициям и тем этнополитическим, этнокультурным
процессам современности, которые, как известно, наиболее интенсивно и
неоднозначно проявляются на Кавказе. Фольклорные памятники народов
Дагестана ярко иллюстрируют не только теснейшие межэтнические связи
внутри этого края, но и взаимосвязи и взаимовлияния с устно-поэтическим
творчеством других этносов Кавказа: абхазов, адыгов (адыгейцев, кабардин-
цев, черкесов), азербайджанцев, армян, балкарцев, карачаевцев, вайнахов
(чеченцев и ингушей), грузин, осетин, русских...
Национальные памятники фольклора народов Дагестана в целом настоль-
ко близки друг другу, что отдельное издание устно-поэтического наследия
каждого этноса, во-первых, означало бы в известной мере искусственное
«расчленение» по этническому принципу единого в своих характерологиче-
ских чертах общедагестанского наследия; во-вторых, привело бы к дублиро-
ванию, практически к повторному изданию одних и тех же или очень сходных
текстов. Поэтому был избран жанровый принцип составления томов. Правда,
и при таком подходе многие произведения, помещенные в издании, вариа-
тивно повторяются. Вместе с тем надо подчеркнуть, что такое расположение
текстов наглядно высвечивает те процессы, которые происходят в фольклоре
самостоятельных, разноязычных, но тесно взаимосвязанных народов, – явле-
ние небезынтересное, в частности, и для общей теории фольклора.
Каждому тому предпослано предисловие его ответственного составителя,
в котором приводится общая характеристика данного жанра, раскрывается
историко-культурная значимость образцов публикуемых памятников и их
поэтической природы. Каждый том содержит тексты (оригинал и художест-
венно-адекватный перевод на русский язык) и приложения (комментарии и
примечания, словарь, указатели и др.).
В связи с многоязычным характером свода и с целью ознакомления с ним
широкого круга читателей вступительная статья, предисловие к тому и при-
ложения даются на русском языке.
Современные принципы эдиционной работы предусматривают следова-
ние строгой методике историко-фольклорного анализа текстов, свободного
от проявлений субъективизма, произвольных сокращений, изменений и т.п.,
и работа над текстами проводилась в соответствии с этими требованиями.
Это особенно важно при подготовке многонационального издания, каким
7
является данный труд. Отправным пунктом при отборе материала была не
этническая принадлежность текстов, а критерий ценностности, значимости
того или иного фольклорного явления для современной культуры. Составители
стремились отобрать произведения, обладающие высокими идейно-эстетиче-
скими, художественными качествами, отличающиеся историко-познавательным
значением.
В свод включены аутентичные памятники, причем предпочтение отдается
тем, которые хранятся в фондах научных учреждений или же были опублико-
ваны в различных изданиях.
Отбору текстов для каждого тома предшествовала работа по учету всей
совокупности произведений данного жанра, их вариантов и версий у каждого
народа, систематизация и классификация этого материала.
В связи с тем, что дагестанский фольклор записывался в разное время,
разными способами (на бумагу, пленку) и разными по уровню собирательской
подготовки людьми, не во всех текстах сохранились диалектные, языковые
особенности. Тексты даны в точном соответствии с подлинником, при этом
зачастую оговариваются их диалектная принадлежность, случаи переложе-
ния на литературный язык и т.д. Составители стремились сохранить языко-
вые особенности фольклора так называемых малочисленных народностей и
этнических групп, включенных в состав более крупных народов (кубачинцев,
бежтинцев, андийцев и др.).
Принципы перевода с языков народов Дагестана на русский язык не
имеют существенных специфических отличий от общепринятых норм
(см., например, тома серии «Эпос народов СССР», изданные ИМЛИ со-
вместно с НИИ союзных и автономных республик СССР, а также «Основные
принципы подготовки томов серии “Памятники фольклора народов Сибири
и Дальнего Востока”» (Улан-Удэ, 1982. С. 3–4)), поэтому составителями был
использован уже существующий опыт в этой области эдиционной работы.
В комментариях по возможности отражены особенности живого бытова-
ния памятников: музыкальное звучание (для песенных жанров), этнографи-
ческий фон (для обрядовой поэзии), специфика их исполнения и восприятия,
использование повторов, рефренов, распевов и т.д., документированы публи-
кации, тексты снабжены необходимым фольклористическим, этноязыковым,
историческим толкованием, обращено внимание на жанровые особенности
материала. Пропуск тех или иных «паспортных» данных к текстам объясня-
ется их отсутствием в рукописях и публикациях.
 ГЕРОИЧЕСКИЙ
И ГЕРОИКО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭПОС
НАРОДОВ ДАГЕСТАНА:
ОБЩЕКАВКАЗСКОЕ И ЭТНОСПЕЦИФИЧЕСКОЕ

Героический и героико-исторический эпос народов Дагестана – это бо-

гатейшая область фольклора, которая включает в себя эпические произве-
дения, начиная с памятников глубокой древности до песен, относящихся к
концу XVIII в. Эти хронологические рамки очерчены не случайно: в данном
достаточно протяженном отрезке времени в целом наблюдается преемствен-
ное развитие героико-эпических традиций, возникновение и историческая
эволюция их в контексте и системной взаимосвязи с другими устно-поэти-
ческими традициями. Это во многом определило их неповторимое своеобра-
зие, не исключающее и кавказскую региональную межэтническую близость,
и общетипологические схождения.
Вместе с тем этот большой пласт дагестанского фольклора можно под-
разделить на два стадиально преемственных жанра: героический и героико-
исторический эпос.
Героический эпос – один из наиболее древних жанров фольклора. Он
представляет собой песенно-сказовое или песенное повествование о борь-
бе рода, племени за свое существование и независимость в столкновении с
враждебными силами и обстоятельствами преимущественно исторического,
социально-политического характера. Героический эпос как исторически
развивающийся жанр, возникающий еще в недрах доклассового общества,
в эпоху смены матриархата патриархатом, формирующийся уже в период
«военной демократии» и образования народностей, продолжающий также
развиваться и в феодальном обществе, разностадиален. Архаическая стадия
развития эпоса представлена такими, например, произведениями, как ненец-
кие «сюдбабц», некоторые эвенкийские «нимканы», ранние карело-финские
руны, якутские олонхо, бурятские улигеры, эпические песни алтайцев, шор-
цев, хакасов, тувинцев, нартские сказания кавказских народов, грузинский
эпос об Амирани и т. п.
Для героического эпоса феодальной эпохи наиболее характерны произве-
дения об оборонительной борьбе народа зa свою независимость от захватчи-
ков, и эпические произведения этой относительно поздней стадии развития
правомерно определять как героико-исторические.
Многие проблемы, связанные с изучением эпоса, нашли достаточно
полное освещение в науке, хотя такие вопросы, как его происхождение,
особенности отражения в нем действительности, жанровые границы, эт-
носпецифика и некоторые другие аспекты, требуют дальнейших научных
разработок.
Отмеченное выше имеет отношение прежде всего к дагестанскому эпо-
су, где в связи с особенностями развития края фольклор, наряду с обще-
9
типологическими характеристиками, приобрел и национально-специфиче-
ские черты.
На своеобразие героического эпоса народов Дагестана отдельные авторы
обращали внимание еще до революции (П. Услар1, М.-Э. Османов2, С. Габиев3),
однако проблемы дагестанского эпоса впервые стали предметом специального
научного исследования в работах У.Б. Далгат4. Героический эпос кумыков ис-
следовали А.М. Аджиев5, лезгин – А.М. Ганиева6, ногайцев – А.И.-М. Сикали-
ев (Шейхалиев)7. Отдельных проблем героического эпоса народов Дагестана
касались и другие исследователи8.
Эти труды, а также собранный в последние десятилетия материал позво-
ляют сделать ряд обобщающих выводов относительно некоторых особенно-
стей развития героического эпоса у разных народов Дагестана.
Фольклорное наследие народов Дагестана в целом представляет свое-
образное единство в многообразии, и это многообразие особенно четко
проявляется в героическом эпосе, что обусловлено спецификой этого жан-
ра (акцентированное внимание к истории своего этноса, региона и т.п.) 9.
Так, по мере продвижения с севера и запада Центрального Предкавказья
на юг стало заметно постепенное угасание архаики в традиционной культуре
(мифы, героический эпос, некоторые архаичные ритуалы и др.), и, наобо-
рот, как бы встречным потоком идет возрастание роли и уровня стадиаль-
ного развития сравнительно поздних жанров (лирика, баллада и т.д.). Это,
по-видимому, объясняется не только социально-экономическими причина-
ми, но и влиянием восточной классической (арабо-тюрко-иранской) культу-
ры и ислама, которое в регионе шло и постоянно «подпитывалось» с юга и
которое не могло не составлять известной «оппозиции» местным языческим
традициям.
Хотя категория героического занимает важнейшее место практически во
всех жанрах фольклора народов Дагестана, собственно героический песен-
ный эпос представлен не у всех этносов. Причины этого явления изучены не-
достаточно. Однако можно назвать ряд факторов, которые, очевидно, мешали
сложению эпоса, его циклизации и сохранению в памяти народа: языковая
и этническая пестрота края, наличие множества мелких государственных
образований и «вольных обществ», географические особенности Дагестана,
затруднявшие связи племен и народов. Но важнейшим культурно-историче-
ским фактором, оказавшим трансформирующее, разрушительное влияние на
национальный героический эпос, как и на многие другие архаичные жанры
фольклора народов Дагестана, очевидно, было принятие ислама и параллель-
ное с ним проникновение в край «исламской культуры», арабской, тюркской
и иранской поэтических традиций.
Древний героический эпос был теснейшим образом связан с мифом. В Да-
гестане же именно в период, когда героический эпос, чтобы создаваться и
функционировать, должен был пользоваться своей «предпосылкой», «арсе-
налом» своей мифологии, опираться на нее как на «почву», произошла смена
религии. Так дагестанский героический эпос лишился своего «арсенала» и
своей «почвы». Ислам и великая исламская культура, составлявшие опреде-
ленную оппозицию языческим верованиям и основанным на них памятни-
кам, начиная с VII и вплоть до XIV в. (т.е. в период самого интенсивного
сложения героического эпоса и его циклизации у многих других, в частности
10
северокавказских, народов) разрушали в Дагестане домусульманскую куль-
туру. Последующих пяти-шести столетий (и в особенности периода мюри-
дизма) в целом было уже достаточно для почти полного исчезновения и тех
героико-эпических памятников, которые, очевидно, успели создаться и хра-
нились в тайниках народной памяти.
Аналогичное влияние монотеистических религий на языческую древ-
ность отмечалось и в отношении других народов. Однако при обращении к
проблеме сохранности мифологии, героического эпоса и других архаичных
пластов нужен строго дифференцированный подход, учитывающий время
создания письменности, посредством которой еще в древности или в раннее
Средневековье могли быть зафиксированы архаичные памятники (скажем,
античная Греция, Иран и др.), образ жизни и быта (так, кочевой образ жизни,
очевидно, содействовал сохранению и активному развитию устно-поэтиче-
ского творчества, в частности эпоса), численность этноса и др.
Трансформирующая роль ислама и восточных поэтических традиций в
судьбах эпоса народов Дагестана и Северного Кавказа наглядно обнаружи-
вается при сопоставлении традиций их эпического творчества и степени их
зависимости от времени принятия этими народами мусульманства.
Как известно, «хронологически и территориально процесс исламизации
охватывал Дагестан с юга на север»10. И именно с юга на север шел и процесс
трансформации эпоса и эпического творчества вообще.
У лезгин, самых южных жителей Дагестана, собственно героический эпос
сохранился относительно плохо, хотя о том, что он бытовал в прошлом, сви-
детельствует фольклор о богатыре Шарвили. По несколько категоричному,
но в принципе небезосновательному выводу Ф.И. Вагабовой, под влиянием
мусульманства даже сама «традиция сюжетно-композиционного построения
осталась неразработанной в фольклоре лезгин»11.
Севернее лезгин живут даргинцы. Ряд данных говорит о том, что в XII–
XIV вв. Кайтак, как и Зирихгеран (Кубачи), вошел в состав «мусульманских
областей»12. Эпическая поэзия даргинцев представлена поздними жанрами –
историческими песнями, балладами, многие из которых, по-видимому, созда-
вались в тесном взаимодействии с фольклором северных соседей – аварцев,
кумыков, лакцев.
Территория лакцев и аварцев в целом расположена севернее даргинских
земель. Мусульманство стало господствующей религией у лакцев в XIV в.,
а среди аварцев в целом немного позднее – в XIV–XV вв.13 Песенным герои-
ческим эпосом лакцев14 и аварцев мы не располагаем, относительно мало
представлен и прозаический героический эпос. Значительное развитие по-
лучили жанры, представляющие более поздний этап в развитии эпической
поэзии, – героико-исторические песни и баллады.
Приводимая нами картина «обратно пропорциональной» представленно-
сти песенного эпоса от времени и степени проникновения ислама и восточной
поэтики как будто несколько нарушается при обращении к кумыкам, ибо у них
песенный героический эпос, хотя и в небольшом количестве, но все же пред-
ставлен. В то же время ислам и исламская культура должны были укрепиться
прежде всего на равнине, доступной всякого рода этнокультурным влияниям,
т.е. среди кумыков. Однако нужно учесть следующие факторы. Кумыки жили
и живут поныне в прибрежной полосе, простирающейся от прилегающих к
11
Дербенту земель на север до самой Чечни, Осетии и Кабардино-Балкарии. По-
этому правомерно предположить, что процесс исламизации кумыкских племен
шел не одновременно, и даже после принятия ислама северные кумыки, тер-
ритория которых долгие годы служила пограничной зоной «мусульманского
мира» на Северо-Восточном Кавказе, очевидно, испытывали влияние своих
в то время еще немусульманских северных соседей – золотоордынских татар
при Тохтамыше, кабардинцев, чеченцев, а также позднее – христиан-осетин и
русских. Следует учесть и то, что кумыки имеют определенное генетическое
и историко-культурное родство с тюрками, создававшими крупные государ-
ственные объединения (с гуннами, булгарами, хазарами, огузами, кипчаками
и др.), а также то, что и позднее они имели контакты с кочевыми тюрками,
у которых эпическое творчество было достаточно хорошо развито.
Воздействие ислама и восточных поэтических традиций на героический
эпос народов Дагестана особенно убедительно выявляется при обращении к
другим архаичным жанрам и видам искусства как к системе, прежде всего – к
нартскому эпосу, который, как известно, является общим достоянием многих
народов Кавказа.
Хотя малое количество записей памятников о нартах в Дагестане в извест-
ной мере можно объяснить поздним обращением к ним собирателей, нельзя
не учитывать вывода П.К. Услара, согласно которому по мере удаления от
Центрального Предкавказья в нартском эпосе возрастают отклонения от
традиционных представлений о нартах, наблюдается все большее забвение
общенартских сюжетов15. Интересно, что эту закономерность можно просле-
дить и в фольклоре одного отдельно взятого народа: в отличие от северных
кумыков, у южных нет традиционного представления о нартах; в северных и
северо-западных аварских районах нартских сюжетов зафиксировано боль-
ше, чем в других районах проживания аварцев.
Несмотря на то что нартские сюжеты в фольклоре народов Дагестана (за
исключением кумыков и отчасти аварцев) представлены недостаточно пол-
но, все же, как справедливо отмечал А.А. Ахлаков, нельзя не признать, что
и для тех «народов, которые как будто бы не были активными носителями
нартских сказаний в их классической форме… (аварцы, даргинцы, лакцы), в
целом эпический мир нартов не чужд, а наоборот, он им близок, и поэтиче-
ские представления их сложились именно в этом мире»16. Суждение А.А. Ах-
лакова подтверждается и отражением в народной поэзии этих народов образа
нарта в различных жанрах.
Научный анализ дагестанских произведений о нартах, особенно записей
последних лет, позволяет дополнить наши представления об эпосе народов
Дагестана, который входил в ареал создания и распространения нартских
памятников, хотя развитие этих произведений, как отмечалось выше, было
приостановлено, а позднее они подвергались и разрушительным процессам.
Сильного, рослого, статного и смелого человека в Дагестане нередко срав-
нивают с нартом. Это, очевидно, говорит о том, что древнейшее представле-
ние о нартах у многих народов Дагестана было такое же возвышенное, как и
у других народов, имеющих развитый нартский эпос17. Примечательно, что
отголоски почитания нартов проявляются у андийцев в форме почтительного
обращения мужчин-андийцев среднего возраста друг к другу, как к нартам:
«О нарт, если можно, зайди ко мне», «Оставь, нарт» и др.
12
 Существуют в Дагестане и так называемые нартские памятники. Аварцы
и кумыки связывают с нартами гору Аркас. Интересно, что кумыки в прошлом
использовали кости нартов-великанов, находящиеся в пещере у Аркаса, как и
вайнахи кости вамполов, в обряде вызывания дождя18. Возле Карабудахкен-
та есть большой камень, напоминающий надгробную плиту, по преданию,
поставленный на могиле погибшего нарта. В Чародинском районе имеется
«Башня семи нартов», в Цумадинском районе у аула Конода – ряд пещер, а
в Ботлихском районе – гора возле аула Речол, считавшиеся в народе местом
пребывания нартов. Выше аула Хамавюрт сохранились развалины древних
строений, которые тоже считались остатками нартского поселения. С нарта-
ми связывается и ряд других объектов.
Память о нартах как о могучем племени настолько сильна, что кумыки, в
частности, связывают с ними и некоторые крупные ископаемые кости19.
Время жизни нартов сказители относят к глубокой древности. Согласно
отдельным кумыкским сказаниям, считалось, что нарты живут 500 лет, со-
вершеннолетия достигают в столетнем возрасте. Не случайно в вариантах
йыра (песни) о Карткожаке герою 160 лет.
В дагестанском фольклоре обычно фигурируют три, семь, девять и сорок
нартов-братьев, иногда они имеют и одну сестру.
«К типологическим особенностям нартского эпоса, – пишет У.Б. Далгат, –
относится его жанровая полисоставность. В процессе формирования и художе-
ственного синтеза эпоса в него подключались мифы, сказки, предания, анекдоты
и т.д.»20. Действительно, «магнитное поле» нартиады, народных представлений
о нартах оказались настолько сильными, что ряд сказок, преданий, в частности
топонимических и др., как бы «обросли» характерными элементами, создавая
дагестанскую специфику в эпическом творчестве народов Северного Кавказа.
Жанровые границы богатырских сказок и сказаний о нартах, дэвах и т.п.,
представляющих собой некое своеобразное художественное единство, ставя-
щее их в промежуточное положение между богатырской сказкой и героиче-
ским эпосом, часто размыты. Так, уже начало кумыкского сказания «Дюнк-Ба-
тырав» нехарактерно для сказки (кум., № 23). Подвиги нарта Дюнк-Батырава
больше напоминают подвиги героев богатырских сказаний, чем сказок: в них
основной упор делается на силу и духовные качества самого героя. Конец
произведения также не характерен для сказки: оно заканчивается стрельбой
Дюнк-Батырава и его дяди из луков вверх, чтобы найти более достойного,
кто из них прошел через испытания, – мотив, встречающийся, к примеру,
в осетинском нартском эпосе, но особенно характерный для эпоса тюрко-
язычных народов. Это же можно сказать в отношении многих произведений
о великанах, о некоторых богатырских сказках и др.
Для сказаний и сказок народов Дагестана в целом характерны следую-
щие мотивы, отмечаемые в нартских памятниках других народов Кавказа:
абхазский, адыгский, карачаево-балкарский, осетинский варианты сказания о
нарте Сосрыко (Сослане) при их определенных сюжетных различиях объеди-
нены мотивом столкновений героя-нарта с великаном; в одних из них при-
сутствует мотив добывания огня (абхаз., адыг., карач.-балкар.), в других –
захвата стада великана (чеч., ингуш.); в отдельных вариантах (абхаз., кабард.,
осет.) герой-нарт наделен мифологическими чертами – он обладает чудес-
ной способностью вызвать стужу или заморозить море; чудесный конь нарта
13
Сосрыквы Бзоу (абхаз.) может пролезть через ухо великана, а конь Сосрыко
Тхожей (адыг.) наделен речью, ползает, как кошка, превращается в туман;
Соска-Солсе (чеч.) помогает коварная лесная женщина алмас и т.д.
В дагестанском фольклоре есть также множество «ненартских» произве-
дений, включенных в нартский эпос у некоторых северокавказских народов:
о демоническом злом существе с торчащим из груди острием сабли (топора);
сюжет о так называемой бычьей шкуре; о замораживании великана подо льдом,
а также последующие эпизоды, связанные с волшебным мечом, спинным
мозгом и салом великана и т.д. (ср. «Игры Сослана»); сюжет о том, как героя
(в нартском эпосе – Сырдона) уговаривают зарезать барана в ожидании конца
света, а тот, поняв обман, в отместку сжигает одежду обманщиков и др.
Многие сказания и сказки народов Дагестана, у которых не зафиксирован
достаточно развитый нартский эпос на стадии эпической циклизации, неред-
ко отражают более древнюю эпоху, чем эпос их соседей, приближающийся к
сложению в эпопею. Разрозненные сказания как бы «застыли» в архаичных
формах и, как правило, не отразили веяния новых эпох.
У.Б. Далгат выявила существование «у многих кавказских народов древ-
ней великано-богатырской и эпической традиции», на основе которой, оче-
видно, «и развивался героический нартский эпос»21.
В кавказских сказаниях древних циклов ею выделены следующие типы
великанов-героев: «1) мифические великаны-чудовища; 2) одноглазые ве-
ликаны-людоеды; 3) великаны-богатыри: а) исполины, выступающие в роли
древних насельников Кавказа и предшественников нартов; б) великаны-сила-
чи, по-своему олицетворяющие трудовую мощь человека: могучие рыболовы,
пахари, косари, способные совершать колоссальную работу; в) богатыри-ро-
доначальники, легендарные основоположники отдельных фамилий и родов;
г) великаны – защитники народа»22.
Все эти типы великанов, фигурирующие в фольклоре ряда народов
Кавказа (осет. – «Предание о великанах», «Как по мольбе Батрадза ожил
великан», «О том, как великан поймал Урузмага», «Великан и Даредзаны»;
абхаз. – «Одна лиса и сто человечков»; чеч.-ингуш. – «Соска-Солса и тазовая
кость», «Соска Солса и вампол», «Сильный Солса»23), в той или иной мере
представлены и в фольклоре народов Дагестана:
Дагестан и, как отмечалось выше, особенно его северная часть, входит
в ареал достаточно активного бытования аналогичных произведений. Нами
учитывалось, что «при анализе сказаний такого рода необходимо исследо-
вать, где великаны введены в сюжет для сравнения, где они тесно смыкаются
с эпическим миром «Нартов», где великаны как образы старше нартов, а где
они – трансформировавшиеся в народном сознании нарты»24.
В дагестанских быличках, преданиях, сказках и сказаниях встречаются
разные мифические великаны, чудовища и т.п.: нарт, дэв, албаслы, харт и
т.д. Эти персонажи, как правило, отрицательные, они борются против людей,
нередко являются людоедами. Внешне они безобразны, отличаются огром-
ным ростом, чудовищной силой, однако глупы, и поэтому герой-человек их
обычно побеждает.
Враждебны человеку и одноглазые великаны типа греческого циклопа
Полифема, широко представленные в дагестанских сказках («Сулейман и
циклоп» – авар., «Одноглазый великан», «Семь братьев и семь сестер» –
14
дарг., «Об одноглазом великане, вырывавшем плодовые деревья из ханского
сада» – кум., «О трех великанах-нартах» – лак.).
У.Б. Далгат отмечает разнообразие в изображении одноглазого великана
на Кавказе, и в частности в Дагестане, варьирование сюжета сказаний о нем,
что, по ее мнению, «свидетельствует о полнокровной жизни этого образа в
кавказском фольклоре» и «подтверждает органическое родство кавказского
одноглазого циклопа с традицией великано-богатырского эпоса, на почве ко-
торого он, по-видимому, и сформировался на Кавказе»25.
В фольклоре народов Дагестана наблюдается своеобразная интерпретация
общекавказских сюжетов об одноглазом великане. В них, как и в чеченских и не-
которых других кавказских сказках и примыкающих к ним легендарных преда-
ниях, циклоп называется нартом. У аварцев (Хунзахского и Гунибского районов)
одноглазого великана-нарта именуют Гадаробер (Гъадаробер, букв. «Тарелко-
глаз»), у лакцев – Гургая («Хлебоглазый»), Тяся (ТIяся, букв. «Тазоглазый»).
Образ одноглазого великана восходит, как полагают многие ученые, к
древнейшим мифам о Солнцеглазе. Не случайно горцы представляли глаз ве-
ликана круглым, как таз или тарелка, блестящим, подобно солнцу. В отличие
от других горцев, которые клялись солнцем, таты Дагестана клялись солнеч-
ным глазом. Можно предположить связь глаза циклопа не только с солнечным
глазом, но и с первобытным культом обожествленного могущества.
Сюжет аварского легендарного предания «Гадаробер»26 – международ-
ный, привнесенный в «Нартиаду». В нем сохранена основная сюжетная ли-
ния, характерная для кавказских сказаний и сказок об одноглазом великане:
встреча путника с одноглазым нартом (Гадаробер), ослепление его острием
железного лома, бегство от него и т.д.
Более близки к героическому эпосу сказания и сказки о великанах-бога-
тырях. «Основными атрибутами рассматриваемого типа великанов являются
такие черты и свойства, которые представляются исключительно богатырски-
ми. Огромный рост, непомерная сила, способность выполнять колоссальную
работу, съедать неимоверное количество пищи – все это является своеобраз-
ным критерием их богатырства»27.
Эти великаны, представляющие уже не мифическую, а богатырскую ка-
тегорию, обычно не враждебны человеку, они похожи на людей и внешним
видом, и образом жизни. Народ как бы любуется силой и трудовым могуще-
ством этих пахарей, охотников и т. п.
У аварцев, кумыков и лакцев, как и у ряда других народов Северного
Кавказа, бытует сюжет о нарте, похвалявшемся своей силой и мужеством.
Когда ему сказали, что на свете есть люди и посильнее его, разгневанный
нарт отправился искать их. По пути герой попадает в руки более крупных,
чем он, нартов, которые играют им, как мячом, или же одним дуновением
подвешивают его к потолку, всячески издеваются над ним. Хвастливому
нарту удается бежать, но в пути он встречает еще более могучего нарта
(в вариантах – пахаря), который обычно одной рукой тянет девять арб с солью,
а другой мнет бычью шкуру. По просьбе беглеца этот нарт обычно прячет его
в дупле своего зуба, а нартов-преследователей прогоняет. Дома нарт-великан
рассказывает историю о том, как он лишился глаза (или зуба): они ночевали
с братьями в гигантском высохшем черепе, который приняли за пещеру; ут-
ром мимо проезжал на коне какой-то великан, он ударил по черепу плеткой
15
(вариант – надел череп на палку), после чего погибли все братья рассказчика,
а сам он лишился глаза (зуба). Резюме: нельзя быть самонадеянным, свет
велик, можно найти сильнее сильного.
Герои-нарты дагестанских сказок, как это вообще характерно для данного
жанра, не гибнут. А в сказаниях, как и у других народов, говорится о гибели
нарта или нартов вообще.
Гибель или уход нартов у кумыков, как и у многих других народов Север-
ного Кавказа, связывается также с оскудением их пищи – сока земли, что объ-
ясняется по-разному: или люди так испахали землю, что исчезло ее изобилие,
или все это ниспослано в наказание за людскую хитрость, изворотливость,
или просто времена стали «не те»…
Ислам, по-видимому, неоднозначно влиял на нартские памятники даге-
станцев: если в кумыкской сказке великан в битве с Ахмедом призывает на
помощь солнце – очевидно, предмет языческого поклонения, а Ахмед – Ал-
лаха, то в аварском предании, наоборот, угнетаемых людьми нартов – доб-
родушных и исполнительных слуг (крайняя степень трансформации образа
нарта) Аллах делает невидимыми и по сути дела – бессмертными, «обеспечи-
вая» их раем. Интересно, что когда у аварцев сел. Зубутли умирал уважаемый
физически сильный мужчина, говорили: «Пусть он будет среди нартов»28.
Всё это, как справедливо отмечает М.Р. Халидова, в той или иной мере было
характерно и для других дагестанских народов, носителей нартского эпоса29.
В легендарном предании «Покорение нартов» на сюжет о единоборстве нарта
и посланника пророка Асхаб-Али представитель монотеистической религии
оказался сильнее нарта, выразителя уходящего язычества. Побежденные
нарты вынуждены признать Аллаха и принять его веру. В такой трактовке
могущественных нартов отразился процесс переосмысления сложившихся
эпических представлений об их высоком достоинстве, независимом характе-
ре (нарты, как правило, не подчиняются божественной власти).
Герои многих кавказских сказаний встречают на своем пути останки ве-
ликанов, которые чудесным образом оживают. Герои беседуют с оживленны-
ми великанами, а затем последние вновь уходят в небытие.
В период утверждения ислама в Дагестане в сюжетах о встрече путника с
костяком или лопаткой великана-нарта образы нартов заменяются кораниче-
скими культовыми персонажами – Ужом, пророком Мусой.
Возможно, данный сюжет имел очень широкий ареал распространения. Об
этом, в частности, говорит легенда, записанная в 1636 г. Адамом Олеарием:
«Среди остальных достопримечательностей этого места в ту сторону города
(Дербента. – А.А.) расположено было место погребения Джюмджуме, о кото-
рых персы рассказывали следующую истинную басню, записанную поэтом Фе-
зули. Рассказывают, что Эисси (так персы и турки называют Господа Христа),
проходя однажды этим местом, увидел лежавший здесь череп мертвеца. Так
как он желал узнать, что это был за человек, то он попросил Бога, чтобы тот
оживил его. Бог услышал молитву ... и оживил человека. Эисси спросил, кто
он такой. Тот отвечал: “Я – Джюмджуме, богатый царь этих земель. У меня
был пышный двор и всего было вдоволь…”. Потом Джюмджуме спросил:
“А ты кто и какова твоя вера?” Христос отвечал: “Я – Эисси и владею единою
спасающею религиею”. Джюмджуме сказал: “В таком случае и я приму твою
религию”. Но в то же время он попросил Эисси, чтобы тот вновь позволил
16
ему помереть, так как, оставшись без страны и людей, как того легко было
ожидать, он не хотел более жить…»30.
В кумыкском сказании об исчезновении нартов действуют пахарь и нарт
(не оживший), которые также демонстрируют друг перед другом умение,
хитрость и силу. Однако в этом сказании, не испытавшем влияния мусуль-
манских воззрений, нарты выступают просто как предшественники нынеш-
них людей.
Значительный научный интерес и вместе с тем определенную трудность
в эдиционном отношении представляют богатырские сказки, в центре кото-
рых – великаны, именуемые нартами. У.Б. Далгат справедливо считала «эти
сказки, перерастающие в наиболее типичных формах в древние сказания о
великанах... наиболее архаическим видом словесного искусства, не только
одновременно существовавшим с героическим эпосом, но и оказавшим на
него значительное влияние»31.
И далее У.Б. Далгат отмечает, что «у тех народов, где нартский эпос не за-
фиксирован в полном его значении (как в плоскостной Чечне) или вообще не
бытует в типичных формах (как в Дагестане), героические сказки о “нартах”
(в своеобразной интерпретации этих образов) представляются нам первич-
ным и вполне самостоятельным в жанровом отношении явлением. Там же,
где (например, в Осетии, Адыгее, Чечено-Ингушетии) бытуют и нартский
эпос, и нартские сказки (сходные со сказаниями) с эпическими мотивами, мо-
жет наблюдаться взаимообратимый процесс, и тогда сказки могут возникать
как вторичная, после эпоса, форма. Фрагментарное бытование отдельных
типично нартских сюжетов, но с признаками их сказочного переосмысления,
переоформления или значительного искажения сути свидетельствует о де-
формации и забвении эпического жанра»32.
Разделяя это мнение, мы сочли целесообразным обратить внимание на
тексты, в которых наблюдается «независимое от эпоса самостоятельное бы-
тование богатырских сказок с архаическими сюжетами, образами и эпиче-
скими мотивами»33, а также в которых «очевиден процесс эпизации богатыр-
ских сказок, в результате чего возникают сказки с эпическими мотивами»34.
Тексты, представляющие собой классические типы сказок, где слово «нарт»
(зачастую сближающееся с «дэвом») по сути является механическим привне-
сением, в данный том, посвященный героическому и героико-историческому
эпосу, естественно, не вошли.
К примеру, «Медведь-Али» (кум., № 24) – это произведение синкретиче-
ское, в основном близкое к жанру богатырской сказки, однако содержащее и
элементы героического эпоса, в частности нартского: в отличие от многих
собственно сказок здесь нарт Медведь-Али не враждебен к людям, он не ве-
ликан типа дэвов, а подобный людям, хотя и необычайно сильный, богатырь;
стиль повествования несколько приближен к героико-эпической «реалистич-
ности»; древний ритуально-мифологический мотив о герое, оставленном
в ущелье, широко распространенный в фольклоре разных народов Кавказа
в самых различных жанрах35, а также типологически и у других народов36;
в данном произведении как бы «вплетен» в текст; «Медведь-Али» почти пол-
ностью совпадает с карачаево-балкарским нартским сказанием «Сосрук под
землей» («Сосрукъ джер тюбюнде»)37.
17
 В фольклоре разных народов Дагестана сюжеты, мотивы, традиционные
образы, эпические приемы и средства общекавказского нартского эпоса не-
редко получают разнообразную интерпретацию, вступая во взаимодействие
с «местными» художественными традициями. Убедительный пример – за-
мечательный памятник нартского эпоса кумыков «Йыр о Карткожаке». Соз-
данный в основном в соответствии с тюркской поэтической культурой, этот
памятник – древнейший образец оригинального, «своего», произведения,
в котором творчески синтезированы нартские и тюркские традиции, развитые
в духе и согласии с национальными этнокультурными традициями38.
Как и в других эпических произведениях тюркских народов, в «Йыре
о Карткожаке» чередуются его прозаические и стихотворные (песенные)
части.
В прозаическом прологе сообщается о том, что сестра нартов табунщица
Максуман (Максума) дала себе слово выйти замуж только за того, кто ока-
жется сильнее и отважнее ее.
Далее следует песенная часть произведения. Здесь говорится о том, что
братья не могли сами отобрать у неё табуны и послали за ними прославлен-
ного батыра Карткожака. Подъехав к табунам, oн ищет Максуман, так как
эпическому герою не к лицу воровски угонять стада. Трижды объехав та-
буны, Карткожак увидел табунщицу, приветствовал её, но та не ответила на
приветствие. Это оскорбило батыра, и теперь он «с чистой совестью» угоняет
коней. Правда, Максуман не хотела оскорбить Карткожака: она спала и поэто-
му не слышала приветствия.
Когда Карткожак проделал путь в 3–4 дня, от табуна отбился конь (в неко-
торых вариантах – невзрачный жеребенок). Прискакав к своей хозяйке, конь
разбудил её и сообщил о случившемся (мотив, широко распространенный в
фольклоре, особенно у тюркоязычных народов, – в казахско-ногайском «Коб-
ланды батыре»39, в киргизском «Семетее»40, в алтайском «Маадай-Каре»41
и др.).
Догнав Карткожака, Максуман хочет мирно вернуть табун, но батыр
бросает ей вызов, вызывает ее на бой. Максуман, настоящая воинственная
«амазонка», отлично знающая ратные обычаи, предоставляет Карткожаку
как старшему право первого выстрела (как и герои казахско-ногайского эпо-
са Эр-Таргын в бою с Карткожаком, узбекского – Аваз в бою с Макатилом
и др.).
Максуман не просто выполнила традиционный обычай – она обернула все
так, чтобы Карткожак оказался в более выгодном, чем она сама, положении.
Уже из поведения героини перед боем Карткожак понимает, что победить ее
будет не так просто, что она – настоящий воин. Потому-то Карткожаку «очень
не понравилось», что «никогда не пролетавшая мимо цели» его стрела не
попала в табунщицу.
Максуман, выразительница лучших народных качеств – отваги, силы,
ума, благородства, – не убивает растерянного и беззащитного противника,
а словами: «Если я выстрелю в коня, будет пища для ворон, Если выстрелю
в тебя, будет несчастна твоя старая мать», – убивает коня, проявляя таким
образом не только своё благородство, но и высокие воинские качества.
В одних вариантах йыра батыр возвращается к нартам и рассказывает
им о своем поражении, в других – Максуман выходит неузнанной навстречу
18
Карткожаку и спрашивает его об исходе поединка. По словам сказителя, толь-
ко после этого Максуман признается, что она – женщина (до этого Карткожак
думал, что сражается с мужчиной), и заявляет о своем решении выйти за него
замуж. Но если бы батыр похвастался, то Максуман убила бы его – в прав-
дивости Карткожака Максуман увидела высший признак мужества и решила
стать его женой.
Особый интерес представляет прозаический эпилог песни, записанный
А. Аджаматовым в сел. Гели от сказителя Тайипа. Здесь говорится о том, что
Карткожак после боя с Максуман год работает у её отца, известного кузнеца.
За это отец «амазонки» должен был сделать оружие, которым только и мож-
но было поразить Максуман. Получив оружие, Карткожак наполнил бурдюк
медом, положил его на дороге, по которой Максуман должна была гнать та-
бун на водопой, накрыл его буркой, а сам притаился. Кони испугались бурки
и шарахнулись в сторону. Максуман, приняв бурку за притаившегося врага,
ударила по ней саблей, мед пролился. Со словами: «Я слышала от старших,
что кровь врага – мед, и выпить ее надо обязательно», – она наклонилась над
бурдюком. В это время Карткожак саблей сбил шлем Максуман и по упавшим
на плечи косам узнал в ней женщину. Тут Максуман заявила о намерении
выйти за него замуж42.
«Йыр о Kapткoжaкe» относится к числу древнейших эпических памятни-
ков, в котором отражена борьба отцовского рода с материнским (борьба Карт-
кожака с Максуман, а также ее братьев и отца с ней). Переход от матриархата
к патриархату, очевидно, был длительным и далеко не гладким. В вариантах
йыра о Карткожаке и Максуман, по-видимому, отразились отголоски различ-
ных стадий этого процесса: приоритета женщины во всем43, затем ее борьбы
с мужчиной за превосходство над ним и ее поражение (есть вариант, где в
борьбе с Карткожаком Максуман погибает).
В начале песни говорится о пире нартов, на котором должны решить важ-
ный вопрос: как отобрать табуны у женщины, у Максуман. Хотя «эпический
пир» – типический мотив многих эпосов, в частности русских былин, тюрко-
монгольских эпосов, однако этот сбор кумыкских богатырей больше напо-
минает нартскую хасу (ныхас)44 – «мужское собрание с некоторыми чертами
тайного мужского союза», а «в эпоху перехода от матриархата к патриархату
ныхас стоял в центре нартского общества»45.
Отец Максуман, чудесный кузнец, типологически сходен с нартским
небесным кузнецом Курдалагоном (осет.), Айнар-Ижи (абхаз.), Тлепшем,
(адыг.), Дебечем (карач.-балк.), а также с греческим Гефестом, Ильмарине-
ном из «Калевалы», дядюшкой Кери Тора из «Давида Сасунского», Веленда,
Регина из германского эпоса и др.
Можно отметить и такие архаичные элементы, как неуязвимость жеребен-
ка, а также самой Максуман – ее можно поразить лишь оружием, выкованным
чудесным кузнецом – ее же отцом; обычай выпивать кровь поверженного
врага, отмеченный у скифов еще Геродотом46 и встречающийся в фольклоре
современных народов Кавказа (например, в кабардинской сказке «Месть»47).
Сквозь «призму» представлений о нартах, по-видимому, отражалась и бо-
лее поздняя борьба кумыков против своих исторических врагов. В этой связи
интерес представляет во многом загадочное для нас произведение, условно
названное нами «Сказание об обороне Анжи», записанное преподавателем
19
Даггосуниверситета С.М. Алиевым у различных сказителей из пос. Кяхулай
и Тарки города Махачкалы.
В сказании причудливо сочетаются древнейшие образы и мотивы с впол-
не историческими, реальными.
События, отражающие трагические и в то же время героические события
арабо-хазарских войн, связаны с Анжи – древним городом у возвышенности
Анжи-арка, расположенной в черте нынешней Махачкалы (и в наше время
старшее поколение дагестанцев по традиции нередко Махачкалу называет
Анжи)48.
Наряду со сказаниями, в основе которых – сюжеты, мотивы, образы
нартского эпоса, в фольклоре народов Дагестана бытует «героико-эпическая
традиция», которая, по верному замечанию У.Б. Далгат, «не всегда укладыва-
ется в рамки циклов нартской эпопеи, имеет более широкие границы своего
выражения»49.
Наиболее древний из этих «ненартских» произведений – кумыкский «Йыр
о Минкюллю». В нем сохранены значительно трансформированные рудимен-
ты тотемизма, матриархата, ясновидения, элементы волшебной сказки и др.
Вкратце содержание песни таково. Когда Минкюллю пас свои стада, к
нему подходит «неверный» и предлагает сходить домой. Минкюллю пору-
чает стада своим трем собакам и уходит. «Неверный», оказывается, был по-
дослан врагами, которые, воспользовавшись отсутствием хозяина, угоняют
его отары. Пастух, ничего не подозревая, идет к своей невесте (в вариантах –
к молодой жене) Айханым. Айханым была ясновидящей, она говорит Мин-
кюллю о случившемся. Пастух бежит к отцу, просит у него коня и оружие, но
отец отказывает. Возмущенный Минкюллю садится на свою алашу и скачет
за врагами. По пути он встречает израненную богатырскую собаку, шилом
латает ее распоротый недругами живот, и они вдвоем устремляются в пого-
ню. Таким же образом он поступает с остальными двумя собаками. Нагнав
врагов, Минкюллю истребляет их всех, кроме одного, который и ранит ге-
роя. Самая отважная из собак по просьбе Минкюллю извещает Айханым о
случившемся; она тотчас прибегает и вынимает стрелу из тела Минкюллю,
но герой умирает. После этого Айханым прикладывает кинжал рукояткой к
груди жениха (мужа), острием – к своей груди и ложится на кинжал. Чтобы
не достались отцу, Минкюллю превращает своих овец в свиней, а собак в
волков. Есть варианты, где в бою с врагами участвуют и овцы. В одном из
вариантов конец песни благополучный.
Многовековая эволюция древнейшего сюжета о Минкюллю отшлифовала
его до памятника типа классических образцов архаического эпоса, имеющего
типологическую общность с аналогичными памятниками, а с некоторыми из
них, возможно, и генетическое или контактное родство50.
Значительный интерес представляет кумыкский «Йыр о Джавате», ко-
торый во многом перекликается со сказанием о Дели Домруле из средневе-
кового тюркоязычного эпоса «Книга моего деда Коркута». Об этом говорит
целый комплекс данных: сходство сюжета о борьбе человека с Азраилом, а
также имен некоторых героев, общий пафос обоих произведений. Отмечен-
ные фольклорные взаимосвязи подтверждаются и историческими данными:
тюрки-огузы, основные создатели эпоса о Коркуте, были и в Дагестане, бо-
лее того, и в самом эпосе говорится о Дербенте, шамхале и т.д.51 Следует
20
обратить внимание и на то, что, по мнению исследователей, песнь о Домруле
сложилась на новой родине огузов – в Закавказье и Малой Азии – и была
включена в огузский цикл сказаний позднее52.
Судьба дагестанского эпоса, во многом подвергшегося позднее деформа-
ции, наглядно прослеживается на материале лезгинского фольклора о Шар-
вили. Об этом герое созданы произведения самых различных жанров: герои-
ческий эпос, богатырские сказки, легенды и предания, героико-исторические
песни и баллады, причитания, бенды-четверостишия (манияр). Многослой-
ность, противоречивость, слабая сохранность, деформация большинства тек-
стов создают перед исследователями значительные трудности. Однако ясно,
что истоки образа Шарвили, к которому лезгины обращались на протяжении
всей своей истории, осмысливая его в соответствии с историческими перио-
дами и событиями в рамках тех или иных сравнительно поздних жанров, вос-
ходят к глубокой древности.
Недостаточная четкость жанровой дифференциации произведений о Шар-
вили, по-видимому, обусловлена ранним разрушением у лезгин еще неокреп-
ших традиций героико-эпического творчества. Это же, очевидно, привело к
своеобразному и сложному синтезу поэтических средств сказаний, сказок,
преданий и других произведений, посвященных Шарвили.
В этой связи А.М. Ганиева справедливо подчеркивала: «Разнообразное
содержание сказаний, преданий и легенд не могло не сказаться на их художе-
ственном своеобразии. Главное в художественной структуре произведений
данных жанров – свободная и довольно неустойчивая композиция, что, од-
нако, не свидетельствует об отсутствии связей между отдельными частями
произведения. Прочному соединению их способствует характерная для этих
жанров одноэпизодность и концентрация фактов вокруг образа богатыря,
стоящего в центре повествования всех текстов»53. В разных произведениях
Шарвили выступает в разных ролях – пастуха, охотника, воина… Каждый
текст о Шарвили напоминает прерванный рассказ или какой-нибудь эпизод
из жизни богатыря, и этот тип организации эпоса характерен для кавказского
фольклора (ср. нартские сказания, грузинский «Амираниани»), но взятые
в совокупности эти произведения, несомненно, носят героико-эпический
характер.
«По многим богатырским признакам Шарвили – это великан эпическо-
го склада, со всеми присущими ему древними атрибутами. Тем не менее,
в отличие от мирных великанов-пахарей, рыболовов и т.п., перед нами ге-
роический образ защитника народа и родной земли. Шарвили обладает и
сверхъестественными свойствами, однако отличается от грубых мифических
исполинов. Существенная особенность образа Шарвили – его рационализм.
Он воплощает не только силу, но и мудрость народа, чего нельзя сказать о
глупых великанах. Сочетание в образе Шарвили мифо-богатырских свойств
только усиливает представление о могуществе героя, не умаляя его реаль-
но-эпического восприятия. Таким образом, Шарвили – это богатырь иного
идейно-эстетического оформления. Он – великан, отличающийся от древних
примитивных гигантов»54.
В сказаниях, преданиях и легендах о Шарвили воссоздается его эпическая
биография. «Однако здесь, – отмечает А.М. Ганиева, – в отличие от богатыр-
ских сказок о нем, вокруг его образа группируются не отдельные закончен-
21
ные эпизоды, в которых рисуются различные события из жизни богатыря (его
рождение, изготовление для него меча, добыча коня и т. д.), а в одном тексте
встречаются несколько мотивов, но только они даны небольшими штрихами,
чуть ли не одним предложением»55.
Если в наиболее архаичных текстах Шарвили борется с чудовищами-дэва-
ми, то в дальнейшем, в период усиления борьбы за национальную независи-
мость, его враги трансформируются в конкретных исторических личностей –
например, воинов иранского шаха Надира, полчища которого нападали на
Дагестан в середине XVIII в. Интересно, что, по утверждениям собирателей,
даже «в наше время бытуют произведения о Шарвили, в которых говорится,
что Шарвили воевал против немецких захватчиков… Шарвили своей шашкой
истребил так много гитлеровцев, что благодаря ему фашисты не сумели на-
пасть на Дагестан… Видимо, такие произведения возникли во время Великой
Отечественной войны»56.
Архаичные мотивы часто своеобразно контаминируются с рассказом о
реальных событиях, сказитель может уточнить, что Шарвили был его сосе-
дом или что о Шарвили ему рассказал отец сказителя, а в сел. Ахты зафикси-
рованы попытки с именем Шарвили связать происхождение одного рода, что
роднит рассказы о Шарвили с преданиями.
С именем Шарвили народом связывается гора над сел. Ахты, которая на-
зывается «Холм Шарвили», где, согласно преданию, стояла крепость Шарви-
ли; в сел. Ахты указывают место, где, по преданию, находился его дом; возле
Дербента есть гора, якобы образовавшаяся из огромных камней, которые
Шарвили бросал в полчища Надир-шаха.
Отмеченная нами выше картина «обратно пропорциональной» представ-
ленности песенного эпоса у того или иного дагестанского народа в зависимо-
сти от времени и степени проникновения в его культуру ислама и восточной
поэтики, вполне подтверждается фольклором даргинцев: у них достаточно
сильное развитие получили лирические жанры (например, категория герои-
ческого «разрабатывается» в специальном цикле коротких «песен о храб-
рецах»), а также баллады, причем песни, бытующие у соседей даргинцев
(аварцев, лакцев, кумыков) как героико-исторические песни (о Хочбаре, Су-
леймане, Эльдаруше и др.), у даргинцев больше тяготеют к лиро-эпическому
жанру – к балладе. «Балладизация» эпической поэзии проявляется у даргин-
цев и в песнях, зафиксированных только у них.
Так, A.M. Вагидов, анализируя даргинскую песню «Каплан, сын Арсла-
на», приходит к выводу, что в ней обнаруживаются признаки героического
эпоса и баллады. В первой части произведения рассказывается о ратных
делах Каплана. Вторая часть повествует о Ханум, возлюбленной Каплана.
По сле смерти Каплана Ханум вместе с четырьмя собаками и конем Каплана
покинула дом и поселилась на дереве, выросшем на опушке леса (ср. с «Пес-
ней о Минкюллю»). «Вторая часть произведения, – пишет A.M. Вагидов, –
где раскрывается образ Ханум – девушки, верной своему возлюбленному,
стремится как бы отделиться от первой части... И проблема героизма, борьбы
за честь рода, которая раскрывалась в первой части, сменилась проблемой
семейно-бытовых отношений. А семейно-бытовые отношения раскрываются
не в героических песнях, а в балладах. Если бы остались идейная, компози-
ционная направленность и образная система, которые наметились в первой
22
части песни, то мы имели бы другое произведение, т.е. ... оно могло быть
отнесено к жанру героического эпоса. Но при передаче произведения от
поколения к поколению оно претерпело заметные изменения, и имеющийся
текст не дает нам основания отнести его к указанному жанру. Однако в произ-
ведении “Каплан, сын Арслана” есть явные признаки героической песни»57.
Среди них A.M. Вагидов отмечает необычайную силу Каплана и его сестры,
изображение собак, покинувших село после смерти хозяина, показ жизни
охотника и др.
Во многом сходную картину представляет и другая даргинская эпическая
песня «Сказание о Бике». Ее героиня Бике, переодетая в мужскую одежду,
с оружием в руках вступает в борьбу с врагами, убившими ее возлюбленного.
И в этой песне прослеживается переплетение эпических мотивов с баллад-
ными.
* * *
В дагестанской фольклористике разделение героического эпоса и исто-
рических песен стало проводиться сравнительно поздно. В 1947 г. А.Ф. На-
заревич выступил с докладом «Героический эпос горцев и его влияние на
дальнейшее развитие литературы Дагестана»58, где он касается и отдельных
вопросов жанра исторической песни. В работе У.Б. Далгат «Фольклор и ли-
тература народов Дагестана»59 поставлена проблема общности поэтических
традиций горцев Дагестана, показа исторических основ их эпических песен.
В 1959 г. вышла книга X.М. Халилова о лакском песенном фольклоре, в ко-
торой автор характеризует лирические и эпические песни лакцев, отмечая
их идейно-художественные особенности. Отдельных вопросов жанра исто-
рических песен касается Х. Халилов также в предисловии и комментариях к
сборнику лакских эпических песен60.
В 1968 г. опубликована первая специальная работа, посвященная эпиче-
ской поэзии аварцев61, где на богатом фольклорном и историческом материа-
ле А.А. Ахлаков определяет степень народности песен, выявляет характер их
историзма и специфику поэтики. Для сравнения автором привлекаются так-
же песни других народов Дагестана. В работах А.М. Аджиева, посвященных
эпической поэзии кумыков, с учетом историко-культурной специфики разви-
тия Дагестана впервые делается попытка разграничения эпической поэзии на
три стадиальных пласта, выразившиеся в трех последовательно сменявших
друг друга жанрах: героический эпос, героико-исторические песни и собст-
венно исторические песни62.
Монография А.А. Ахлакова «Исторические песни народов Дагестана
и Северного Кавказа»63 – первое обобщающее исследование исторической
поэзии региона, где на богатом материале рассмотрены проблемы типологи-
ческой, генетической и контактной общности поздних форм песенной эпики,
ее историзма, народности. Жанры эпической поэзии аварцев рассмотрены
также в сборнике «Героические песни и баллады аварцев», составленном
А.А. Ахлаковым64. В 1986 г. издана монография А.М. Ганиевой, посвящен-
ная исследованию многожанрового лезгинского фольклора о Шарвили, в ней
значительное внимание уделено, в частности, героико-историческим сказа-
ниям об этом герое65. В последнее время создана серия очерков по фольклору
23
наиболее крупных народов Дагестана, в которых даны разделы, посвященные
героико-историческим и историческим песням66.
Отдельные работы, посвященные героико-историческим песням народов
Дагестана, также хранятся в Рукописном фонде ИЯЛИ Дагестанского науч-
ного центра РАН67.
* * *
XIV–XV вв. – время зарождения дагестанских героико-исторических пе-
сен, которые достигли расцвета в XVI–XVIII вв.
Появление жанра героико-исторической песни справедливо связывают с
требованиями новой эпохи, с возросшим сознанием народа, с изменениями
в его художественном мышлении. Развиваясь параллельно с героическим
эпосом, исторические песни постепенно становятся единственным актив-
но функционирующим жанром исторической эпической народной поэзии.
Героико-историческая песня – качественно новое явление, новая ступень в
развитии народного искусства. Ее возникновение означает становление диф-
ференцированного взгляда на историю и формирование конкретно-истори-
ческого отражения действительности вместо обобщенно-мифологического,
характерного для героического эпоса.
Фольклористами уже отмечалась такая важная особенность героико-ис-
торической песни по сравнению с героическим эпосом, как создание произ-
ведений на основе конкретных реалий, конкретных событий. «Если герои-
ческий эпос “умел” рассказывать о народе в целом, о широких процессах,
то историческая песня начинает улавливать и различать более конкретные
и индивидуальные контуры... Можно сказать, что историческая песня – это
народный поэтический анализ истории, закономерно приходящий на смену
раннему (героико-эпическому) синтезу»68.
Применительно к русскому фольклору Б.Н. Путилов отмечает, что «для
исторической песни старшей поры традиции былин не являлись отжившими,
они были для нее живым художественным источником»69. Еще более слож-
ное и длительное взаимодействие двух жанров – героической и историче-
ской песен – мы наблюдаем в дагестанском фольклоре, как и в фольклоре
других народов Северного Кавказа. Это взаимодействие было особенно
сильно на начальной стадии развития героико-исторической песни – когда
она, представляя собой переходный этап от героического эпоса к героико-
исторической песне, содержала много черт традиционного эпоса, таких, как
эпическая обобщенность, необычайный простор художественной фантазии,
гиперболизация и эпическая идеализация героя, стройный и развитый сюжет,
эпический стиль повествования и т.д.
Однако в героико-исторических песнях использовались не все элементы
традиционного эпоса, а лишь те, которые приемлемы для этого жанра новой
эпохи. Так, например, если в архаическом героическом эпосе различных на-
родов борьба героя за жену – его первейшая и важнейшая задача, то в кумык-
ской героико-исторической песне об Айгази, относящейся к эпохе феодализ-
ма с его патриархально-родовой идеологией, указанный мотив, осложненный
социальным моментом, демонстративно отодвинут на последнее место. Мо-
тив борьбы за жену утрачивает свое первоначальное значение, и это просле-
живается в ряде и других песен народов Дагестана.
24
 В наиболее ранних героико-исторических песнях отдельные действитель-
ные факты, легшие в основу песен, как и упоминаемые герои, не всегда четко
историзованы и даже подвержены эпизации при всем явно ощутимом в них
стремлении к правдивому изображению реальных событий и лиц.
Однако уже начиная с песен XVII в. тенденция эпически обобщенного
изображения все больше уступает место исторически конкретизированным
описаниям.
И вообще можно заметить, что чем ближе к нам песня хронологически,
тем и ее герои ближе к нам как люди, т.е. они относительно реалистичны, в
них меньше эпической возвышенности и гиперболизации, появляются эле-
менты психологизма. Все более укрепляющаяся тенденция психологически
углубить и индивидуализировать образы, мотивировать действия героев
видна на всем протяжении развития героико-исторических песен, и в дости-
жении этой цели большая роль принадлежит лиро-эпическим жанрам, тесно
взаимодействующим с героико-исторической поэзией.
* * *
В трудах дагестанских фольклористов уже выявлено достаточно выра-
женное единство эпических песен аварцев, даргинцев, лакцев (см. песни о
Хочбаре, Сулеймане, Гургинав Али, Казамил Али и др.) и в ряде случаев –
кумыков (песни об Эльдаруше и Инжалупе).
Сюжеты некоторых песен одинаково широко бытуют у многих народов
Дагестана, что, несомненно, свидетельствует об их духовной близости, о не-
прерывном процессе культурного взаимодействия между ними.
Сходство художественно-эстетического мышления этих народов, форми-
ровавшееся в процессе активного обмена духовными ценностями, обусловило
и многие общие черты героико-исторических песен. Разноязычие в Дагестане
не было существенной помехой для обмена духовными ценностями, памят-
никами культуры, которые обычно не оставались в границах одного региона,
особенно в том случае, если произведение достигало идейно-художествен-
ного совершенства. Героико-исторические песни нередко отражали одни и
те же события, в которые так или иначе были вовлечены народы Дагестана,
хотя в каждом конкретном произведении сюжет, персонажи, поэтика получа-
ли национальную окраску, своеобразную интерпретацию, порою отдельные
мотивы в песнях у одного народа более акцентированы, чем в песнях у дру-
гого. Одни и те же детали в разной этнической среде зачастую звучали не
одинаково: наряду с общими выдвигались на передний план и свои герои.
В исследовании А.А. Ахлакова подробно охарактеризована такая особен-
ность героико-исторических песен аварцев, как отчетливо выраженная тяга
к военной тематике, нашедшей, впрочем, широкое отражение в героико-ис-
торических песнях и других народов Дагестана. Так, например, некоторые
сюжеты аварских героико-исторических песен были заимствованы близкими
соседями аварцев – даргинцами, особенно цудахарцами. И сами цудахарцы
не однажды были участниками событий, происходивших в Аварии, на что
обратил внимание еще Б. Далгат. Но нельзя сказать, что даргинские вариан-
ты аварских песен являются их точными копиями: они были «перекроены»
на свой собственный лад. Самостоятельная разработка общей темы вызвала
различия не только в содержании, но и в особенностях стиля и поэтики. Здесь
25
происходит интерпретация стихосложения, близкая к системе даргинского
стиха, с применением характерных для даргинской песни изобразительно-
выразительных средств, хотя во всех случаях общее превалирует над частны-
ми особенностями70.
В героико-исторических песнях народов Дагестана заметна и модули-
рующая роль песенного героического эпоса, тоже в определенной мере со-
действующая сложению национальной специфики. Например, в кумыкских
песнях довольно сильны эпические традиции, в то время как в песнях других
народов Дагестана, например даргинцев, они представлены слабее, зато про-
слеживается отражение в поэтическом тексте реальных событий и фигуриро-
вание в них конкретных исторических лиц.
В XIV–XV вв. в фольклоре народов Дагестана значительное развитие
получила историческая проза: предания и сказания о борьбе с монголо-тата-
рами, с полчищами Тимура и т.д. Дошли до нас и некоторые песенные произ-
ведения о событиях тех лет.
Почти два столетия дагестанцы испытывали монголо-татарское иго. Тема
монголо-татарского нашествия в дагестанском фольклоре отразилась больше
в прозаических жанрах (легенды, предания, в частности о «Каменном маль-
чике», известные у лезгин и кумыков).
Из всех завоевателей необычайной жестокостью отличался Тимур. Мест-
ная историческая хроника сохранила подробности о героической борьбе да-
гестанского народа против Тимура, политика которого заключалась в том,
чтобы тысячами истязать, вырезать, истреблять женщин, детей, мужчин,
юношей71. Жестокость завоевателя порождала яростное сопротивление наро-
дов Дагестана. Жгучую ненависть к этому поработителю они пронесли через
века. События, связанные с завоеваниями Тимура, нашли свое отражение в
лакской героико-исторической песне «Парту Патима».
Вопрос о правомерности включения в данный том свода песни о
Парту Патиме является дискуссионным. То, что у лакцев были преда-
ния о «богатырской деве» Парту Патиме, сомнений не вызывает, об этом
писал еще С.И. Габиев: «У лаков есть своего рода Жанна д’Арк – Парту
Фатима, которая некогда спасла родной край от нашествия монголов.
О ее подвиге свидетельствует и надгробный памятник, который привлекает
летом многих паломников, преимущественно женщин: ее считают святой
девой»72. В советское время тоже фиксировались материалы, подтверждаю-
щие это73. Несмотря на то, что доводы проф. С.Х. Ахмедова о литературном
происхождении песни о Парту Патиме во многом убедительны74, мы сочли
целесообразным включение этой песни в свод потому, что она, даже при
возможном ее авторском происхождении, ныне получила своеобразную
«фольклоризацию».
В отличие от сравнительно поздних дагестанских героико-исторических
песен, где в той или иной степени видна приуроченность к конкретным реа-
лиям, в «Парту Патиме» этого нет. Уже начало песни носит обобщенный ха-
рактер, здесь рассказывается об одном из боевых состязаний юношей.
Гипербола служит не только основным средством изображения Патимы,
но и способствует поэтизации поступков горянки. Необыкновенен у нее и
«лев-конь», подкованный серебром. Такая гиперболизация соответствует на-
родному идеалу.
26
 Чтобы показать физическую силу и военную сноровку героя, противо-
стоящего Патиме, использован прием контраста: его оружие – необычайных
размеров – и щит необъятный, и сабля необыкновенно длинная, и сила бога-
тырская, но в борьбе с ним Патима одерживает победу. И не случайно, когда
обе стороны решают выделить по одному воину для единоборства, выбор па-
дает на Патиму. Обезглавив сперва предводителя войск Тимура Тугая, затем
его брата, Патима бросается на отряд врагов, увлекая за собой горцев-воинов,
которым удалось обратить отряды монголов в бегство.
При изображении богатырского поединка Парту Патимы с войском Ти-
мура по-своему трактованы события, воздавая дань героям, отстоявшим в
боях родную землю. Небольшая горстка горцев во главе с девушкой якобы
сокрушает могучее войско Тимура – хотя такой факт и не был зафиксирован
в истории Дагестана, песня отразила народные представления об идеальном
герое.
Обобщенный характер изображения событий, широкое использование
гиперболы, а также героико-эпических мотивов, не характерный для героико-
исторических песен, большой объем произведения (в нем 295 строк) роднят
песню о Парту-Патиме с героическим эпосом. Однако в ней упоминаются и
исторические реалии (основное действие происходит на конкретной терри-
тории – в Кумухе, в песне фигурируют исторические лица – Тимур, шамхал,
изображение событий преподнесено как быль), что свидетельствует о стрем-
лении к исторически достоверному отражению действительности.
Интересные образцы стадиально сравнительно позднего эпоса, в осно-
ве которого обычно лежат конкретные исторические события и лица, дает
ногайский фольклор. Однако события в ногайских сказаниях осмыслены
и художественно отражены через «призму» героико-эпических традиций.
В результате сказания ногайцев по сути дела являются не собственно герои-
ческими, а героико-историческими эпосами, которые, несмотря на свои боль-
шие объемы, типологически сближаются с героико-историческими песнями
и сказаниями других народов Дагестана.
У некоторых кыпчакско-тюркских народов (у самих ногайцев, у казахов,
каракалпаков и некоторых других) произошла своеобразная циклизация
произведений вокруг «ногайских богатырей», время деятельности которых –
«век ногайцев»75 – стало осмысляться как бы героической предысторией этих
народов или же своеобразным героическим эпическим веком. Как это обычно
происходит при циклизации, в эпос о ногайских богатырях стали включаться
сказания о героях, не являющихся по происхождению собственно ногайцами,
в результате чего у казахов, например, сложилось представление о cорока
ногайских богатырях, а у самих ногайцев – о сорока крымских богатырях76.
Несмотря на то, что произведения о героях-ногайцах широко распростра-
нены у многих тюркоязычных народов, «ногайский материал заслуживает
особого внимания, так как эпические сказания об Эдиге и ногайских богаты-
рях, его потомках, сложились исторически в Ногайской Орде»77.
Характеризуя ногайский эпос, в значительной мере легший в основу и
казахских исторических песен, акад. В.М. Жирмунский пишет: «Позднейшие
исторические события XVII–XIX вв. получили отражение в многочисленных
исторических песнях, созданных казахскими акынами-импровизаторами…
Эти исторические песни продолжают традицию старого богатырского эпоса,
27
но с большей близостью к реальным историческим событиям и с большим
сохранением лирически-субъектной оценки этих событий в форме хвалы или
порицания… Богатырский эпос изображает историческое прошлое народа в
масштабах героической идеализации. В этом смысле содержание эпоса все-
гда в широком понимании “исторично”, поскольку отражает национальное
прошлое, как оно отложилось в сознании и памяти самого народа…»78.
У ряда народов Дагестана (дагестанские азербайджанцы, таты, лезгины,
табасаранцы и др.) бытовали произведения на сюжеты, широко известные
на Востоке: «Шах-наме», романтические и героические дастаны* (у азербайд-
жанцев, ногайцев, кумыков, лезгин, аварцев). Сюжеты этих произведений
легли в основу многих сказок разных народов Дагестана.
Так, эпос о Кёр-оглу, широко распространенный среди многих тюркоязыч-
ных и других народов, у кумыков носит заимствованный характер и зафик-
сирован в качестве произведения, своеобразно сочетающего в себе элементы
сказки и героического эпоса – явление, типологически распространенное в
фольклоре.
Возле даргинского аула Мекеги есть памятники, которые народ связывает
с именем Куругли (Кёр-оглу): «Скала, отсеченная саблей Куругли», и четыре
большие выбоины в ней, называемые в народе «следами коня Куругли», хотя
о самом герое сказители уже не помнят.
Эпос «Кёр-оглу» – самый распространенный и совершенный образец ге-
роических дастанов в фольклоре дагестанских азербайджанцев.
Его содержание составляют события, происшедшие на территории Азер-
байджана и Малой Азии в конце XVI – начале XVII в. Однако это не означает,
что в «Кёр-оглу» использованы только явления того времени. Время – зача-
стую лишь исторический фон создания эпоса.
Сюжетной основой отдельных «походов» и прототипами героев эпоса по-
служили полуисторические, полулегендарные факты и герои предшествую-
щих (например, международный сюжет «Сын слепого») и позднейших эпох.
За длительный период устного бытования в различных странах и регио-
нах создано множество вариантов и версий эпоса «Кёр-оглу». И в наши дни
нередко находят новые части («рукава») этого эпоса. Одна из таких – часть
эпоса, повествующая о походе Кёр-оглу в Дербент, сложенная дагестанскими
ашугами на основе местных легенд и преданий, записанная и прокомменти-
рованная С.Х. Хурдамиевой79.
Это не уже известный рассказ о дербентском походе Кёр-оглу, не один
из 18 дастанов – «рукавов» эпического цикла «Кёр-оглу», а самостоятель-
ный текст, дастан, повествующий о походе Кёр-оглу в Дербент, а оттуда –
в село Бильгади.
Образ Кёр-оглу, связанные с его именем события, «география» его следо-
вания предельно конкретизированы. Каждое действие Кёр-оглу и «местных»
героев-повстанцев мотивировано и подробно обосновано. Повествование
построено по традиционной ашугской схеме дастанного творчества и орга-
нично вписывается в полотно народного героического эпоса с единой идеей
и главным героем.
Несмотря на легендарный характер дастана, в нем явно ощутимы от-
звуки действительных событий и реалий – таких, например, как стены
дербентских укреплений, поднимающиеся в горы до мест, где проживают
28
дагестанские азербайджанцы, сложившиеся и легшие в основу дастана
легенды и предания.
До сих пор местные жители знают об источнике Гесени – до недавне-
го времени он был водной артерией многих горных сел. В эпосе именно по
Гесени-дороге шел Кёр-оглу. Там и поныне стоит огромный камень-валун
якобы с отпечатками копыт коня Кёр-оглу Гырата, о чем с гордостью как о
достопримечательности этих мест сообщают жители непосвященному пут-
нику (широко распространенный эпический мотив).
На протяжении длительного времени бытования этого эпоса в селах
дербентского региона оттачивалось его художественное совершенство, что и
выразилось в постепенном углублении элементов психологизма повествова-
ния, изображение «диалектики души» основных образов. Любимый народом
богатырь Кёр-оглу дан в диалектическом единстве развития душевных пере-
живаний и возраста. В начале повествования – это любознательный, лихой,
бесшабашный храбрец-герой в расцвете лет и сил, он бросает вызов судьбе,
безрассудно пустившись на поиски приключений следом за понравившейся
ему лошадью в лабиринты фортификационных сооружений дербентской кре-
пости. В конце произведения действие опять возвращается к Кёр-оглу, при-
шедшему уже в преклонном возрасте через много лет к знакомым крепост-
ным стенам, от которых остались одни развалины. Воспоминания и глубокие
раздумья о судьбе его возлюбленной Марьям тяжелым бременем легли ему
на душу, и он отдался во власть тягостных переживаний и мыслей, которые
из героического прошлого перекинулись в сегодняшний мир, где утратилось
значение героического поединка-единоборства, где героя может убить любой
трус из-за угла, потому что богатырский меч сменило ружье.
В дастане называется имя конкретного исторического лица, предводителя
антифеодального повстанческого отряда – Хеледжема, основателя и поныне
существующего рода жителей села Бильгади, что отражено в их генеалоги-
ческом древе.
Жизненность событий и образов, их «прикрепление» к фактическим,
реальным именам людей и названиям местностей и объектов позволяет го-
ворить о более позднем происхождении этого дастана по сравнению со всем
эпическим полотном. Жанровое своеобразие его определяется тем, что он
находится на стыке героического дастана с социально-бытовым. Такой свое-
образный сплав возможен при условии, когда в старые формы облекается
новое содержание.
Один из типичных и, по-видимому, наиболее ранних образцов героико-
исторических песен – «Йыр об Ибаке и Зоруше», представляющий новую
ступень в развитии жанра героико-исторических песен в фольклоре кумыков.
В нем налицо географическая локализация и историческая конкретизация
описываемых событий; образы героев, очевидно, имеют реальных прото-
типов, в песне достаточно правдиво описаны глубокие переживания матери
Зоруша. Перед нами необычайно твердая и мужественная женщина, считаю-
щая смерть обоих сыновей более легким испытанием, чем трусливый побег
и спасение одного из них.
Мать Зоруша утешена тем, что ее сыновья вели себя как подобает джиги-
там, но ее горе слишком велико: она вырастила многих сыновей, и все они,
кроме Зоруша, погибли в бою. Неудивительно, что самой эмоционально на-
29
сыщенной частью песни являются сетования несчастной матери, в которых
прорываются наружу долго сдерживаемое в женском сердце безутешное горе
и бесконечные страдания.
Экспрессивность слов матери достигается использованием художествен-
но-изобразительных средств плачей: «общих мест», поэтических формул,
символов, эпитетов и др.
Как и в устно-поэтическом творчестве других народов Северного Кавка-
за, в дагестанском фольклоре, в частности в героико-исторических песнях,
важную роль играют проклятия. Как отмечает У.Б. Далгат, проклятия встре-
чаются в дагестанских песнях любого жанра. «Проклятия в лирических и
лиро-эпических сюжетных песнях несут значительную экспрессивно-худо-
жественную нагрузку: они усиливают эмоциональную характеристику на-
строений и чувств героя»80. Эту же функцию выполняют проклятия в песнях
кумыков, только здесь обычно встречаются не просто проклятия, а плачи с
проклятиями, выражающие не только горе по поводу смерти человека, но и
ненависть к убийце, а нередко проклинается и горестная судьба человека. Эта
тема обычно содержит элементы сюжетности, жизнеописания погибшего и
способствует органическому вхождению плачей-проклятий в текст песни.
У кумыков и ногайцев получили широкое распространение высокохудо-
жественные казацкие песни, которые, «развиваясь в течение многих столе-
тий, отразили длительную и сложную эволюцию казачества: периоды, когда
казак означал “претендента на престол”, когда он обеднел и стал выступать
в роли дружинника феодала и, наконец, когда казак превратился в слугу,
в батрака»81.
Как и в «Песне об Ибаке и Зоруше», в ряде кумыкских казацких песен
отражен период истории (примерно XV–XVIII вв.), когда в связи с военной
экспансией и миграцией иноземцев происходил исход северных кумыков в
Центральную и Южную Кумыкию (см. № 45–52).
В центр «Песни о мужчине-казаке, вернувшемся к своей матери живым»,
поставлен социальный мотив. Казак просит своего феодала засватать ему
девушку из богатой семьи. Однако бий отказывается, так как ее сватает сам
шамхал – верховный феодал Кумыкии. Разгневанный казак поклялся, что не
оставит свою возлюбленную даже шамхалу, и уходит от бия. Он дал слово
отомстить феодалу. Возлюбленную казака все-таки засватали за шамхала, но
батыр и теперь не сдается – он увозит ее со свадьбы. За беглецами устремля-
ется погоня, возглавляемая братом возлюбленной казака.
Правдивость изображенных в песне событий усиливается соответствую-
щими сюжетными деталями: когда казак стрелой поразил предводителя, в
лагере врагов батыра началось смятение – одни («безрассудные») хотят еще
раз попытаться одолеть казака, другие («умные») советуют вернуться назад.
Последние одерживают верх. В данной песне не сплошная масса безликих
врагов героя, а реально описанные люди, которые в создавшейся ситуации
выражают нерешительность, либо сомнение в оценке событий. В том, что
здесь, в отличие от созданных ранее песен, не показан бой батыра с отрядом
и победа одного человека над 40 всадниками, можно усмотреть возросший
реалистический подход к изображению действительности.
В казацких песнях кумыков и ногайцев по сути даны типические ситуации.
Обобщенность в изображении действительности дает возможность показать
30
отношения между самыми различными действующими лицами. Не потому
ли целый цикл песен назван просто казак-йырами? И в них, как правило, нет
ни имен, ни конкретных географических названий – высшая степень обоб-
щения, типизации. Герой казак-йыров в какой-то мере выражает мировоззре-
ние народной массы, противопоставленной классу эксплуататоров. Протест
казака против бия, его свободолюбие – это социальные настроения эпохи, и
в этом проявляется историзм казак-йыров. В них, хотя и не в конкретно-поли-
тической форме, отразилась реальная обстановка эпохи острых социальных
столкновений, чреватых последствиями историко-политического характера.
Кроме казак-йыров, одним из наиболее ранних произведений, в основу
которых положен резко выраженный социальный конфликт, является «Йыр
об Эльдаруше». Герои песни Эльдаруш и Бектемир – двоюродные братья.
Разбогатевший Бектемир пренебрегает бедным родственником Эльдарушем
и не приглашает его на свою свадьбу. Однако люди пристыдили Бектемира за
такое обхождение с братом, славящимся мужеством и смелостью. Бектемир
приглашает брата на свадьбу, но там высокомерно заявляет, что от Эльдару-
ша «несет запахом бедности». Обиженный Эльдаруш седлает коня и едет в
кошару Бектемира. Там Эльдаруш просит зарезать ему овцу. Но из слов па-
стуха мы узнаем о жестоких порядках, установленных жадным Бектемиром,
владельцем 60 отар.
Диалог батыров играет большую роль в раскрытии их характеров. Из
него без единой «авторской» характеристики мы узнаем, что представляют
собою Эльдаруш и Бектемир. Но в обрисовке богатырского облика Эльда-
руша решающее значение имеет подлинно эпический подвиг героя, когда он
одерживает верх над Бектемиром и его 40 нукерами.
В песне есть мотив взаимоотношений героя с конем. В героическом эпосе
и сказке конь – верный друг богатыря. И здесь раненый Эльдаруш просит
своего коня лечь возле него «чуть повыше будяка, чуть пониже полыни»,
взять его на спину и отвезти к матери. Если в героическом эпосе конь участ-
вует в спасении героя, является его добрым советчиком, то здесь, наоборот,
алаша отказывает батыру в помощи, ибо Эльдаруш «аргамака белым ячменем
вдоволь вскармливал, а алашу заставлял грызть навозные кучи», т.е. алаша,
в отличие от аргамака, был в положении раба, чего мы не можем сказать об
отношениях между конем и героем в эпосе. В песне алаша добивается своего
признания. Пристыженный Эльдаруш говорит алаше: «Аргамака я продам за
белый ячмень, С тобою буду в конюшне ночевать». После такого признания
алаша становится умным другом и советчиком героя.
«Йыр об Эльдаруше» – одна из первых героико-исторических песен на
социальную тему, и народная поэзия, еще не выработавшая «своих» средств
для изображения социального конфликта, вынуждена была обратиться к не-
которым эпическим приемам.
С целым рядом особенностей героико-исторических песен знакомит нас
замечательный памятник кумыкского фольклора «Йыр об Айгази».
Развитие действия песни начинается стремительно: к Айгази приезжа-
ют «дорогие кунаки отца», и батыр по обычаю обязан исполнить любое их
желание. Вскоре друг Айгази приносит две важные вести: через родной аул
Айгази Бавтугай проедет кровный враг Айгази, и в тот же день «трусливые
бии» увезут его возлюбленную. Испытания очень трудные, а времени на вы-
31
полнение их дано слишком мало – один день. Здесь кратко – двумя строками –
но емко изображены переживания юного героя, его нерешительность и даже
растерянность: «Айгази, опечалившись, сел, печалью кунацкую* заполнил».
Юный батыр, у которого «на губах еще не появились мужские усы, со рта
не сошла желтизна», не может найти выхода из создавшейся ситуации. Остать-
ся с гостями и выполнить долг гостеприимства? Тогда кровник может безнака-
занно пройти через Бавтугай, а сам Айгази лишится возлюбленной. Исполнить
обычай кровной мести? Тогда как быть с гостями и с любимой? Освободить
любимую? А гости, а кровник? Айгази молод и без чьего-либо совета может
совершить нечто такое, что неприлично с точки зрения народной этики. А это
страшный позор! Сама трудность подвигов на время как бы отходит на задний
план, и на арену выступает новый мотив – этический. Это уже новшество в
кумыкской эпической поэзии: раньше вопросы этики разумелись сами собою,
а здесь они – подчеркнуто в центре внимания произведения.
Эпический герой не должен сомневаться, а если и сомневается, не выка-
зывает этого – об этом мы можем только догадываться, это может «читаться»
в подтексте. Решительность – вот основная черта героя эпоса. Передача со-
мнений, душевных переживаний Айгази делает его образ реальным, жизнен-
ным: перед нами обычный человек со всеми его слабостями.
В трудную для Айгази минуту на помощь к нему приходит мать. Совет
матери считается единственно верным, ибо мать в песне является как бы на-
родным советчиком и судьей. Она учит сына прежде всего достойно принять
гостей – кунаков отца.
Цель приезда гостей слушателю песни полностью не ясна, но известно,
что им нужны кони. По совету матери Айгази угоняет коней, добывая их та-
ким образом для своих гостей. Поступок героя переносит нас в эпоху, когда
угон скота не считался позором, а, наоборот, должен был подчеркнуть ли-
хость и бесстрашие героя.
В песне подчеркивается более сложный характер второго подвига Айга-
зи – необходимость совершения кровной мести. Примечательно, что в песне
устами врага сила «безусого» и «желторотого» Айгази уподобляется силе
войска. Это интересный прием характеристики героя его противником.
Из боя со своим врагом Айгази выходит победителем. В песне делается
особый упор на его благородство. Раненый кровник просит Айгази не стре-
лять больше, совершить над ним обряд, который совершается над каждым
умирающим правоверным, а потом уже, после его смерти, поступить так, как
обычно поступает песенный герой-победитель: отрезать врагу голову, при-
торочить ее к луке седла и повезти матери «в подарок». Исполнение юным
Айгази просьбы врага характеризует его как человека благородного: выпол-
няя обычай кровной мести, он не кощунствует, не измывается над повер-
женным.
Третий подвиг Айгази должен быть наиболее трудным, но описан он
очень кратко: Айгази подъезжает к шамхальским воротам, вызывает возлюб-
ленную и увозит ее. Таким образом, фактически ему не приходится бороться
с шамхалом и его людьми.
Конец песни, в отличие от многих других, благополучен: Айгази возвра-
щается к матери, показывает ей голову кровника, невесту, и мать дает свою
(по сути дела – народную) оценку подвигам Айгази.
32
 О многом говорит продиктованная матерью героя очередность соверше-
ния им подвигов. Гостеприимство – первый по общественному значению по-
двиг, он связан с нормами поведения целого народа и даже многих народов.
Месть выступает на втором месте, так как она совершается в интересах того
или иного рода (тухума). Вызволение невесты – на третьем, и последнем,
месте, ибо это поступок личного характера.
Из сказанного видно, что «Йыр об Айгази» в известной мере «полемичен»
с эпосом, где «решительно у всех народов, имеющих эпос при родовом строе,
преобладающее, можно сказать – решающее место занимают рассказы о по-
исках жены и борьбе за нее»82. Как мы видели, в «Йыре об Айгази», подобно
ряду других героико-исторических песен, борьба за невесту демонстративно
отодвинута на последний план.
Несмотря на значительную эпичность, подвиги Айгази все-таки уже не ге-
роико-эпические в собственном смысле слова – они более жизненны. Айгази
совершает обычные для феодальной эпохи поступки: гостеприимство, месть,
вызволение невесты. Для выполнения их нужны и сила, и мужество, и отвага,
но при этом нельзя не видеть, что характер подвигов Айгази основан уже на
«трезвом» взгляде народа на жизнь и на реальные способности реального ба-
тыра. Однако и здесь еще не совсем преодолена эпическая гиперболизация –
все три подвига Айгази совершает в один день.
В «Песне об Айгази» распахивается жизнь, эпоха во всей ее широте, здесь
мы видим героя во многих сферах деятельности: и в быту, и в совершении
подвигов, и в семье.
* * *
Как известно, в дагестанском фольклоре получили распространение и
так называемые песни о набегах. В жанровом отношении они однотипны с
другими героико-историческими песнями.
Для объективной оценки песен о набегах нужно учитывать исторические
и социально-экономические условия, породившие их.
Эпоха феодализма характеризуется возрастанием захватнических
устремлений владетелей отдельных политических объединений, что приво-
дит к частым столкновениям между ними. Тому же нередко способствовала
подстрекательская политика шахского Ирана, султанской Турции и царской
России, которые в течение столетий вели ожесточенную борьбу за овладение
Кавказом и в своих экспансионистских целях сеяли рознь между отдельными
феодальными владетелями. К распрям приводили и социально-экономиче-
ские условия развития Дагестана, особенно нагорного, где отсталое хозяй-
ство, малоземелье побуждали горцев к поискам дополнительных источников
наживы в более богатых соседних владениях.
К песням о набегах необходим особенно акцентированный, исторически
выверенный подход, а также дифференцированная оценка не только отдель-
ных песен, но и их вариантов; именно так можно выяснить отношение к на-
бегам разных слоев общества.
Вдумчивый подход к песням о набегах показывает, что идея, вытекающая
из их большинства, – не восхваление, а, наоборот, осуждение набегов. «Мас-
сы горцев-крестьян, занятых своим нелегким, но мирным трудом земледель-
цев и животноводов, в целом отвергали идею набегов, сопровождавшихся
грабежом и разбоем»83.
33
 На сравнительно-историческом анализе широкого устно-поэтического
материала Северо-Кавказского региона А.А. Ахлаков убедительно показал,
что многие сюжеты и образы героико-исторических песен о набегах по
сути дела являются результатом преемственного развития и трансформа-
ции архаичных героико-эпических фольклорных традиций в новых услови-
ях, то есть набеги, угоны скота и т.п. в героико-исторических песнях часто
являются лишь результатом «действия закона преемственности в народной
поэзии»84.
«В героической поэзии аварцев («рагъул» яги «кьалул» кучIдул) особо вы-
деляются песни о вождях или предводителях – «церехъабазул кучIдул». Реже
они называются также песнями «об ушедших в поход» – «чабхъад аразул
кучIдул». В народе это название объединяет, как правило, песни, повествую-
щие о герое, который вместе с отрядом выступает в поход... По имени вожака
отряда – организатора похода и отличают одну песню от другой...»85. Хотя
дружеские взаимосвязи грузин и дагестанских народов имеют глубокие кор-
ни и на протяжении многих столетий являлись, несомненно, доминирующи-
ми, в эпоху феодализма имели место и взаимные походы и набеги. В аварской
эпической поэзии эти песни объединены в цикл так называемых цорских
песен, то есть о походах в Цор – так аварцы называли территорию Грузии и
Азербайджана, находящуюся за Главным Кавказским хребтом86.
Подобные песни в аварском фольклоре представлены большим числом
версий и вариантов текстов на сравнительно небольшое число сюжетов.
Надо отметить, что героико-исторические песни служили средством вос-
питания на ярких героических примерах, являлись «своеобразным “поэтиче-
ским кодексом”, утверждающим идеал мыслимого в данную конкретно-исто-
рическую эпоху героя-воина». По удачному выражению У.Б. Далгат, набег в
песне «служит лишь фоном, на котором показаны герои...»87.
В ряде сюжетов, а порой – в отдельных вариантах песен, видно осужде-
ние набегов, стремление предотвратить ненужные кровопролития.
Так, в фольклоре народов Дагестана широко распространены сюжеты, где
либо герой не хочет совершать набег, как в аварской песне «О предводителе
Али», либо близкие уговаривают его не делать этого.
Однако и в дальнейшем песня не следует ставшей традиционной схеме:
товарищей Али в пути одолевает сон; герой сам проникает в крепость, осво-
бождает связанных по рукам красавиц и дарит по одной каждому товарищу.
Завистливые попутчики вероломно убивают Али, но тот и перед смертью ос-
тается верным долгу боевой дружбы, прощает убийц и указывает им дорогу.
Однако предатели должны быть наказаны: из слов увезенных девушек выяс-
няется, кто как вел себя в походе, и мать Али убивает предателей.
Как нетрудно заметить, в песне использованы средства сказки (сюжет,
образы), которые способствуют созданию демократической направленности
повествования, характерной для народного творчества.
В лакской песне «Хуторок Ссурду» повествуется о том, как казикумухский
хан послал по аулам гонцов с требованием собраться в поход на Грузию. Ро-
дители и невеста героя настроены против похода, и, чтобы задобрить гонца,
они дают ему коня с снаряжением, а женщины, сняв платки и став на колени,
умоляют хана оставить жениха в покое. Но хан остается глух к их мольбам,
даже к таким просьбам женщин, которые, по обычаю, священны. В результате
34
жених погибает, и песня заканчивается безутешным плачем и проклятиями
несчастной невесты.
В кумыкской песне об Азнавуре и ногайской – об Азавнуре88 отец, мать,
сестра и жена героя поочередно умоляют его не участвовать в набеге, а когда
он все же поддался уговорам князя, то был проклят собственной женой.
И в лакской песне девушка уговаривает возлюбленного не идти в граби-
тельский набег.
В цикле лакских песен о Маллачил Исе близкие героя не только угова-
ривают, но и практически пытаются лишить его возможности участвовать в
набеге: отец героя прячет от него коня, а мать и сестры – оружие. Показатель-
но, что Маллачил Иса (а в некоторых вариантах – и Азнавур) гибнет в набе-
ге, ибо не послушал разумных уговоров и совершил осуждаемый народом
поступок.
Эти набеги тяжелым бременем ложились на плечи кумыкского кресть-
янина. Вероятно, у кумыков этим и обусловлено сравнительно небольшое
количество песен о набегах или то, что в большинстве из них набеги осуж-
даются.
Образцом песен, отражающим истинно народное отношение к набегам,
является кумыкский «Йыр об Акмурзе и Бекмурзе».
Как повествуется в песне, старший из братьев Акмурза предлагает млад-
шему брату Бекмурзе совершить набег, чтобы добыть средства для прове-
дения какого-то торжества. Бекмурза против набегов. В одном из вариантов
песни он предлагает: «У нас есть много честно заработанных денег, лучше
торжество проведем на те деньги». Однако Акмурза обвиняет брата в тру-
сости, и тот, задетый за живое, вынужден отправиться в набег. Пока еще не
совсем ясно, на чьей стороне народ. Но вот братьев настигает погоня, и в бою
погибает именно организатор набега. Отсюда как бы следует вывод: вот к
чему приводят набеги! Однако осуждение набегов в этой песне вытекает не
только из подтекста: оно ясно высказано и устами Бекмурзы. В конце песни
на вопрос встревоженной матери, почему Бекмурза вернулся один, ее млад-
ший сын с горечью восклицает: «Вот за этот табун отдал я Акмурзу!»
Идея осуждения набегов вытекает и из короткой кумыкской казацкой пес-
ни, где герой сетует: «Будь проклято богатство, которое добывается таким
образом, что трупы приходится грузить на плоты!»
Принцип отбора событий, фактов, имен, выяснение меры их соответствия
исторической действительности помогают определить место песен о набегах
в эволюции героико-исторической поэзии народов Дагестана.
Конкретно названы в песнях и этнонимы как организаторов набега, так и
тех, против кого он направлен. Есть основания полагать, что и герои песен
имеют своих прототипов, хотя не всегда они и упоминаются в исторических
документах и исследованиях.
Однако при всем этом нетрудно заметить, что все эти герои не индиви-
дуализированы, а представляют собою определенные обобщенные и унифи-
цированные типы образов. А.А. Ахлаков установил, что песенный Ираклий
имеет своего прототипа – грузинского царя Ираклия II, умного и энергичного
человека, талантливого полководца, в свое время действительно выступав-
шего против набегов горцев. «Но Ираклий выступал не против всех отрядов и
всех предводителей, фигурирующих в песнях. И тем не менее в песнях Ирак-
35
лий обязательно присутствует и при этом наделен он чертами, характерными
вообще для всякого противника, изображенного в исторических песнях. Он
жесток. В выгодной позиции боя он хвастлив, но при первой же неудаче пре-
вращается в малодушного человека»89. Итак, историческая личность в песне
подчинилась законам, «схемам» и стереотипам жанра и претерпела извест-
ную трансформацию. Это же можно сказать и о других образах и историче-
ских фактах, на основе которых созданы песни.
Таким образом, в песнях о предводителях, «ушедших в поход», сделан еще
один шаг в сторону правдивого изображения событий и лиц, хотя поэзия все
еще не выработала средств индивидуализации героев, все еще испытывала
на себе «диктат» устоявшихся поэтических традиций, «схем» и стереотипов.
«Реальный факт подвига и облик исторического героя усваивается сквозь
призму тех образов и схематических положений, в формах которых привыкла
творить фантазия»90.
* * *
Итак, рассмотренные нами песни, несмотря на тематическое разнообра-
зие, позволяют говорить о постепенном преодолении эпических традиций и
становлении жанра героико-исторической песни в фольклоре народов Даге-
стана. Однако, как справедливо отмечает Б.Н. Путилов, «историческая песня
вырастает не из простого отбрасывания традиции, а в результате сложного
диалектического взаимоотношения с ней. Здесь и творческое усвоение, и пе-
реосмысление, и коренная переработка, и отрицание, и механическое сохране-
ние традиции»91.
Выше мы коснулись тех процессов, на которых акцентирует внимание
Б.Н. Путилов. Произведения, использующие традиции героического эпоса,
обладали большой живучестью в памяти народной (как и сам эпос, по срав-
нению с исторической песней), поэтому и дошли до нас полнее.
Но в период развития героико-исторических песен, очевидно, эволюцио-
нировали и произведения, в которых была очень сильна устремленность к
«коренной переработке», к «отрицанию» традиций героического эпоса. Это и
понятно, ибо и само рождение подлинно исторического, дифференцирован-
ного отражения действительности есть перелом в эстетическом отношении
народа к своей истории. Этот путь развития, на наш взгляд, проходил более
«болезненно», был сопряжен со значительными трудностями и часто приво-
дил к неудачам, так как, отказываясь от традиционно эпического, песни еще
не успели выработать своих принципов изображения. В результате некото-
рые произведения этого типа, так и не сумев выработать своего художест-
венного материала, превращались в песни-хроники. Но самое важное – эти
произведения означали уже возникновение эстетической потребности народа
в песнях нового типа – в песнях героико-исторических.
Героико-исторические песни, тем более песни-хроники, повествующие
о конкретизированных исторических лицах и связанных с ними событиях,
по сравнению с памятниками героического эпоса быстро забываются, они
дошли до нас в очень небольшом количестве. Поэтому особый интерес пред-
ставляют героико-исторические песни о Султан-Муте как наиболее ранние
и полные из сохранившихся известных нам песен, вплотную сближающихся
с собственно историческими.
36
 В центре этих песен – историческое лицо, сыгравшее видную роль в ис-
тории кумыков конца XVI – середины XVII в. В песнях и сказаниях о Султан-
Муте, в целом отличающихся большой достоверностью, сделана попытка
охватить разные стороны деятельности князя: его взаимоотношения с шам-
халом, с братьями, его связи с Кабардой, Грузией, с царскими, султанскими и
шахскими завоевателями; его смерть. Это стремление ко все более широкому
охвату жизни порождает разнообразие проблематики, что, в свою очередь,
приводит к использованию различных художественных средств для изоб-
ражения конкретных исторических событий. Сравнение с произведениями
героического эпоса, с казацкими йырами и плачами, формы которых исполь-
зованы в песнях о Султан-Муте, показывает обретения и потери рождающей-
ся исторической песни: йыры о Султан-Муте близки к жизни, к реальности,
но потеряли многое в смысле силы художественного воздействия, яркости и
монументальности.
Для осмысления путей становления и эволюции жанра исторической пес-
ни в фольклоре народов Дагестана большое значение имеет цикл произве-
дений, связанных с борьбой горцев против полчищ иранского шаха Надира.
В основе этого цикла лежат исторические события, являющиеся героической
вехой в освободительной войне народов Дагестана за свою независимость.
В 1734–1735 гг. Надир-шах совершил два похода в Дагестан и сумел завладеть
частью его территории. Летом 1741 г. 100-тысячная армия Надир-шаха сно-
ва вторглась в Дагестан. Наиболее ожесточенное сражение произошло близ
Казикумуха. Горцы потерпели поражение, Кумух и ряд других аулов были
взяты врагом и разорены. Однако народы Дагестана не сложили оружия: в за-
воеванных землях одно за другим происходили восстания, а некоторая часть
горцев ушла в Аварию, которая в это время стала местом сосредоточения
основных ударных сил горцев. С целью окончательного разгрома горцев
осенью 1741 г. шахские войска двинулись в Аварию и заняли ряд выгодных
позиций в Андалале. Перед лицом опасности горцы стали объединяться – с
разных концов Дагестана они прибывали в Андалал. «Решающее сражение
между многочисленными персидскими полчищами и объединенными от-
рядами горцев произошло при селениях Согратль, Мегеб, Уллучара, Обох
и Чох. В течение нескольких суток длился кровопролитный бой. Первона-
чально войска шаха сумели оттеснить горцев и нанести им ощутимый урон.
Казалось, поражение горцев неминуемо. Но тут подошло подкрепление.
Среди подоспевших на помощь горцев были и женщины. Натиск горцев был
настолько мощным, что войска Надира не выдержали»92.
Победа была основательной, горцы преследовали отступающие шахские
войска по пятам, даже сам «гроза вселенной» чуть было не попал в плен.
Показательно, что личный секретарь Надира назвал Дагестан «областью не-
счастий», куда шахское войско пришло в «добычу врагам»93. Несмотря на то,
что и после этого Надир делал неоднократные попытки завладеть Дагеста-
ном, успеха он не имел, и в 1745 г. Страна гор была полностью очищена от
шахских полчищ. «В борьбе против иранских завоевателей объединились не
только все народы и общества Дагестана, но также и Азербайджана, Грузии и
Армении. Значительную помощь народам Дагестана оказала и Россия»94.
Песни о разгроме Надир-шаха, с большой художественной точностью от-
разившие реальную суть событий, исследователи называют вершиной даге-
37
станского героико-исторического эпоса. Эти песни, бытующие почти у всех
народов Дагестана, как правило, с исторической достоверностью зарегистри-
ровали факты народной жизни, события, связанные с нашествием иранских
захватчиков. Основная идея песен – совместная борьба горцев против общего
врага.
Распространенность антинадировских произведений, их жанровый со-
став в фольклоре различных народов Дагестана имеют свои особенности, в
целом соответствующие своеобразию развития у этих народов эпического
творчества. У лезгин, самых южных жителей Дагестана, эпических песен,
связанных с нашествием Надир-шаха, нет – антинадировские произведе-
ния представлены легендами и преданиями (например, о «Шах-Кирмане» –
«Молотьбе шаха»), повествующими о том, как шах согнал женщин и детей
на площадь и растоптал их копытами коней. Как уже отмечалось, в антина-
дировский цикл произведений входят и сказания архаичного типа, связанные
с именем Шарвили.
В даргинском фольклоре данный цикл позволяет воссоздать процесс
своеобразного становления эпической песни из прозы, хотя здесь есть и
«чисто прозаические» произведения, посвященные борьбе с иранскими за-
воевателями. Известно, что легенды и предания, как и героико-исторические
песни, часто используют архаичные образы, мотивы и сюжеты. В героико-ис-
торических песнях даргинцев также использован широко распространенный
в исторических преданиях сюжет о победе над врагом с помощью военной
хитрости, обмана (см. ниже).
У аварцев и лакцев песни о борьбе с Надир-шахом уже вплотную сбли-
жаются с собственно историческими песнями, хотя в преданиях и легендах
на эти сюжеты много также фантастического и чудесного (конь Муртазали
принимает вид шестиголовой змеи и пугает персов; неказистый на вид герой
в поединке побеждает вражеского богатыря, бросает в реку его сердце, от
чего река багровеет, что и вдохновляет горцев на бой, и т. д.).
В отличие от аварского и лакского фольклора, в даргинском сложились
произведения о борьбе против Надир-шаха, в которых своеобразно и гармо-
нично сочетаются стихотворные и прозаические части.
Прозаическая часть содержит комментарий сказителя, без которого
рассказ о последующих событиях в песенном тексте был бы не ясен. Но со
временем изложение в прозе полностью заменяется стихотворным, в нем
значительное место отводится эмоциональной оценке событий и лирическим
отступлениям, в которых воспевается мудрость народа, его умение и способ-
ность находить выход из любого положения.
Характерная особенность героико-исторических песен состоит в том, что
из целого ряда эпизодов, повествующих о борьбе с шахом, в качестве основ-
ного выбирается наиболее яркий и впечатляющий.
Песня «Мучалы» возникла в результате трансформации предания, пове-
ствующего о находчивости кубачинцев. Узнав о приближении отряда Надир-
шаха, кубачинцы намерены достойно встретить его, однако они понимают,
что надежды выстоять против более сильного врага мало. На помощь при-
ходит мудрость, находчивость народа. Старики аула выставляют на крыши
домов перевернутые мучалы (медные кувшины для воды с узким длинным
горлышком), издали очень похожие на стволы пушек. Воины Надир-шаха,
38
приблизившись к аулу и увидев такое множество «пушек», испугались и по-
вернули обратно.
Песня «Мучалы» – характерный пример выбора сказителем наиболее яр-
кого эпизода о борьбе горцев против иранских завоевателей. В действитель-
ности этот факт имел историческую аналогию: Надир-шах, зная, что в дар-
гинских аулах Кубачи, Амузги, Харбук было развито производство оружия,
направил туда 24-тысячное войско. Однако и эти меры не принесли успеха.
Помимо главного эпизода, на котором сосредоточено внимание рассказчи-
ка, в экспозиции песни привлекает ее обобщающая мысль, выражающая то
стремление к единству, которое в действительности обеспечило замечатель-
ную победу горцев.
Песня этого же цикла – «Хартум», воспевающая находчивость и смелость
простого горца. В основе сюжета, видимо, лежит реальный факт. Надир-шах,
приближаясь к Кайтагу, направил в Маджалис своего посланца с приказом
прислать к нему для переговоров самого умного и храброго горца.
К шаху был отправлен человек по имени Хартум, косоглазый, хромой на
обе ноги, с кривой шеей, но острый на язык.
Отправляя посланцем к могущественному шаху человека, чей портрет
получил такое живописное воспроизведение, кайтагцы бросили вызов не-
прошеному гостю, по-своему хитроумно поиздевались над ним: «Лучшего
не заслуживает шах». Однако идея песни лежит значительно глубже, неже-
ли это представляется на первый взгляд. На поверку оказывается, что даже
самый неказистый внешне представитель народа – истинный патриот, лю-
бящий свою Родину, презревший страх и смерть, чтобы с честью выполнить
возложенную на него миссию. Смешной, нелепый Хартум, над которым
хохочут шах и его приближенные, оказывается обладателем большого храб-
рого сердца.
Подавив и презрев боль и горечь по поводу своего уродства, он использует
его как возможность поиздеваться, посмеяться над могущественным шахом,
которому приходится принимать такого посланца.
Трактовка этого образа в песне получила совершенно определенное
направление. Ее сюжет и художественные средства подчинены задаче ярче
нарисовать отрицательные стороны врага и показать моральное превосход-
ство Хартума. Героико-патриотическое начало в этой песне переплетается с
гневным осуждением насилия и захвата. Самовлюбленный и самонадеянный
шах, всем своим поведением выражающий отсутствие здравого смысла и
полагающийся лишь на превосходство оружия, персонифицирует представ-
ление народа о злой, разрушительной, несправедливой силе. Исторически
конкретный образ Надир-шаха обобщен в образах каджар – персидские
воины в песне названы «надир-шахами», что в понятии народа ассоциируется
с захватчиками.
Для раскрытия идейного содержания песни значительную роль играет
социальная характеристика героя – представителя простого народа, самых
его низов. Хартума отличают, помимо мужества, моральное здоровье и опти-
мизм. Ответ героя дерзок и смел, в нем звучит презренье к смерти, грозящей
ему тем скорее, чем бесстрашнее его слова.
Образ Хартума решен в песне в соответствии с истинно народным ми-
ровоззрением, признавшим раз и навсегда несправедливым захватнические
39
войны, не мирившимся с рабством и угнетением и никогда не терявшим веры
в лучшее будущее. Даже смерть Хартума, на которую он обречен, восприни-
мается как победа простого горца, олицетворяющая победу дагестанцев над
завоевателями.
Так интерпретировало народное сознание конкретные исторические со-
бытия. Скорее всего, в действительности поединка и не было, это всего лишь
художественный прием, используемый для показа торжества добрых начал.
И данная песня, как другие, посвященные разгрому полчищ Надир-шаха,
ориентирована на победу народа над завоевателями.
Аналогичная ситуация воспроизводится и в аварском предании «Визирь
Алисканди и персидский шах Таймаз». Перед нападением на Дагестан На-
дир-шах, желая испытать характер горцев, повелел прислать к нему самого
умного и храброго человека. В Персию был послан Алисканди из Гоцатля, с
честью выдержавший испытание. Шаху же в лице Алисканди воочию пред-
стал человек, чья неукротимая ненависть и злая ирония, ум, смелость, наход-
чивость могли внушить уважение даже врагу.
В подобных произведениях явно прослеживается тенденция к идеали-
зации героев и их поступков. В песнях, как правило, отсутствуют картины
поражения горцев в борьбе с врагами даже в тех случаях, когда такие по-
ражения в действительности и были. Так, например, известно, что акушин-
цы оказали отчаянное сопротивление войскам Надир-шаха, но все же не
смогли преградить им путь. Аул был разрушен и разграблен95. Враг сеял на
своем пути смерть и разруху. То же случилось с аулом Кубачи. Кайтагский
уцмий Ахмед-хан, вытесненный из плоскогорных районов, перенес воен-
ные действия в высокогорную крепость Кубачи. Вместе с кубачинцами он
в течение трех недель оказывал героическое сопротивление 24-тысячному
войску Надир-шаха. Несмотря на исключительный героизм горцев, шаху
все-таки удалось захватить Кубачи96.
Аварские и лакские песни о разгроме Надира-шаха (аварская – «Песня о
разгроме Надир-шаха», лакская – «Песня о Муртазали») имеют много общих
эпизодов, диалогов, художественных деталей, в них упоминаются конкретные
исторические лица и т.д. Но здесь легко обнаружить и отличия. В аварской
песне более подробно описаны все сражения, все события связаны с цент-
ральным героем – Муртазали. Аварская песня носит лиро-эпический харак-
тер, в ней внимание сосредоточено преимущественно на исторической канве
событий и говорится о действиях народных масс, в то время как в лакской
песне воспеваются подвиги одного героя, именем которого названа и песня.
Но тем не менее и лакская песня повествует о подвиге всех дагестанских
народов. В описании сцен боя гиперболически характеризуется храбрость
горцев, готовых бороться до последней минуты своей жизни.
Чтобы внушить врагу страх, женщины были переодеты в мужскую одеж-
ду, а по склонам гор были сложены каменные столбы, издали похожие на
отряды воинов.
Эпические песни о разгроме Надир-шаха отражают не моменты времен-
ных неудач, а саму идею победы, конечный результат, имевший грандиозное
значение в героической истории Дагестана. В них выражено единодушие гор-
цев, поднявшихся на борьбу с врагами. Как потоки «бурных весенних дож-
дей», текущие в реку, хлынули против врага и даргинцы, и аварцы, и кумыки,
40
и кюринцы (лезгины), и лакцы, и цахурцы... Случалось, что объединялись
даже народы, ранее враждовавшие между собой, на борьбу против врага под-
нимались старики, женщины и даже дети.
Жестокости врага в песнях противопоставляются сила, отвага и мужество
горцев, знающих силу врага. Такая битва была, – поется в лакской песне, – что
ноги горцев скользили в горячей крови и слетали тысячи храбрых голов, под-
нялись в небо тучи дыма... Взбешенный неудачами враг сметал с лица земли
целые аулы. На это горцы отвечали еще более сильным сопротивлением, дей-
ствия врага разжигали их ярость и жажду отмщения. Они вполне сознательно
заманивали врагов в глубь гор с тем, чтобы дать там решительное сражение в
выгодных для себя условиях. Сила врага, если даже он «бесчисленнее трав и
песка», побеждается силой народа, защищающего свою родину, – таков нрав-
ственный вывод песен.
Так, в аварских песнях о борьбе с Надир-шахом можно увидеть стремле-
ние максимально правдиво отразить исторические события – страшные бед-
ствия, которые обрушили завоеватели на Дагестан, несгибаемую волю горцев
к победе, выраженную в страстном призыве ко всем народам объединиться
перед лицом грозной опасности.
После разгрома врага горцы, как об этом свидетельствуют и историче-
ские данные, продолжают преследовать иноземцев. Но, в отличие от песен о
феодальных набегах, они не прельщаются персидскими ашрафи (монетами).
Более того, они отвергают дань побежденного врага. В одном из вариантов
аварской песни иранцы просят:
Давайте, горцы, заключим мир...
Хотите, юношей-князей дадим,
Наряженных в черкески из добротного сукна,
Хотите, девушек-красавиц дадим
С косами, спадающими на золотую шею,
Полные мерки серебра насыплем
С портретом Надира с лицевой стороны,
Четвертями мерки золота насыплем
С изображением льва с обратной стороны.
Горцы на это гордо отвечают:
Юношей хотим мы, конечно, хотим –
Своей доблестью плененных хотим,
Девушек хотим мы, ого, как хотим –
Своими саблями взятых хотим!97
(Подстрочный пер. А. Ахлакова)

«Песня о разгроме Надира-шаха» – истинно народное произведение, в

котором наиболее полно выражены общие для всех народов Дагестана чув-
ства и мысли. Не «геройская удаль движет народ на борьбу с Надир-шахом,
а ненависть к коварному и злобному врагу-пришельцу, желание отомстить за
обесчещенную родную землю»98.
Поэтический памятник, значение которого для народов гор можно срав-
нить со значением «Слова о полку Игореве» для русского народа, – такую
оценку дает дагестанскому эпосу о борьбе с Надир-шахом знаток горской
народной поэзии Н.В. Капиева99.
41
 В героико-исторических песнях поэтически воплощен исторический опыт
народа, отражены наиболее важные события, происходившие в народной
жизни, запечатлены судьбы известных героических личностей, оставшихся в
памяти народных масс. Поэтому вполне естественно, что эпические традиции
у народов Дагестана получили наибольшее развитие в тех регионах, которые
были центром политической жизни Дагестана. Таковыми социально активны-
ми зонами Аварии являлись Хунзахское ханство (Хунзах был центром госу-
дарственного объединения), Андалалское общество, Гидатлинский союз сель-
ских обществ, общество Койсубулу и Салатау, где происходили значительные
исторические события, начиная с XVII в. до середины XIX в.100 К этому пе-
риоду относятся произведения, отражающие сложные социальные отношения
между отдельными горскими обществами или внутри сельской общины.
Борьба «вольных обществ» с притязаниями феодалов особенно остро
выявилась в XVII в. в Гидатле, которое враждовало с Аварским ханством.
Хунзахские феодалы захватывали земли гидатлинцев, совершали набеги.
Гидатлинцы вынуждены были обороняться от отрядов хунзахских нуцалов.
Эти события получают поэтическое осмысление в героико-исторической
песне «Хочбар», «удивительной», по словам Л.Н. Толстого. В основе песни о
Хочбаре, видимо, лежит один из эпизодов этой борьбы, когда хунзахский хан
Нуцал решил избавиться от беспокойного предводителя «вольного общества»
Гидатля – Хочбара.
Народный герой один вступает в смертельную схватку с ханом и своей
гибелью как бы символически отстаивает правоту борьбы за независимость
Гидатля. Содержание песни следующее. К Хочбару приходит гонец от Нуцал-
хана и передает ему весть о приглашении его в Хунзах. Хочбар обращается
за советом к матери, но она отговаривает его от опасной поездки. По другому
варианту Хочбар обращается за советом и к джамаату, который также пыта-
ется отговорить героя, но безрезультатно. Хочбар не прислушивается к их со-
вету. Носитель горского этикета чести, он не допускает, чтобы хан подумал,
что он струсил, что он побежден. В диалоге Хочбара с ханом раскрывается
низость, коварство последнего, который, не рискнув сразиться с гидатлинцем
в открытом честном бою, подло заманивает его в ловушку и насмехается над
гостем, что противоречило горским адатам, согласно которым гость считал-
ся священным, неприкосновенным. В противовес хану Хочбар даже один в
окружении врагов оказывается на высоте. Несломленный духовно, он пред-
стает перед ханом как истинный герой, неустрашимо вступающий с ним в
словесный поединок.
Хочбар встречает смерть с чувством высокого достоинства. Одержимый
духом мщения, даже в смертный час он бросает вызов ненавистному врагу.
Хочбар устремляется в огонь, схватив обоих сыновей Нуцала. Согласно нрав-
ственным представлениям того времени, песня воспевает поступок героя
как «справедливое возмездие» (Н.В. Капиева). Она пронизана поэтизацией
борьбы, прославлением воли к свободе и победе. «Высокий пафос гнева и не
менее высокие художественные достоинства песни, ее композиционное со-
вершенство, выпуклость характеров, краткость и выразительность диалогов,
сделали “Хочбар” песней, общей для аварцев, даргинцев, лакцев»101.
Мотив жестокой мести, которым завершается песня о Хочбаре, типичен
также для древнейших общемировых произведений. Так, в греческой траге-
42
дии Еврипида «Гекуба» жена троянского царя Приама Гекуба мстит правите-
лю Херсонеса фракийскому Полиместору: она убивает его детей и ослепляет
его самого102. Этот же мотив звучит и в древнебиблейской легенде о Самсоне
и Далиле.
Для песни о Хочбаре характерны признаки жанра баллады: обращение
сына за советом к матери, ее предостережение, драматическое развитие сю-
жета, трагический финал, эмоциональный пафос. Вместе с тем ее отличают
и такие черты героико-исторических песен, как изображение наиболее вы-
дающегося героя, эпическая идеализация, героизация образа и т.д. В отличие
от пассивного, обреченного балладного героя, замкнутого «рамками своего
“я”, своей “семьи”» (Д. Балашов), Хочбар – сильная героическая личность,
народный герой.
Характер дагестанской эпической поэзии периода становления собствен-
но героико-исторической песни хорошо отражен в аварских песнях об Умма-
хане Аварском.
Умма-хан – историческое лицо, правил Аварией в конце XVIII в. При нем
Аварское ханство значительно усилилось. Умма-хан хотел получить власть и
над соседними землями, но эти притязания скрывал, ведя тонкую политику.
«Такое тонкое заигрывание хана отчасти прикрывало его истинные за-
мыслы узурпатора и даже способствовало складыванию о нем мнения как
о якобы могущественном и справедливом хане, содействовало его популяр-
ности.
Особенно часто в народе стали вспоминать грозного Умма-хана в начале
XIX в., когда раздираемая внутренними противоречиями и междоусобицами,
Авария оказалась под угрозой лишения независимости. Припомнились и во-
енные походы Умма-хана во главе крупных вооруженных отрядов.
Так Умма-хан стал идеализироваться в народном сознании, следователь-
но, и в поэтическом творчестве»103.
Сама идеализация правителя уже приводит к известному отходу от исто-
рической реальности. Кроме того, в преданиях и песнях Умма-хан выступает
даже участником борьбы с нашествием полчищ Надир-шаха, где на самом
деле участвовал его отец. Все это говорит о том, что аварская героико-ис-
торическая песня, несмотря на свое стремление к правдивому отражению
действительности, все еще переживала процесс становления.
Однако по структурным, стилевым, изобразительно-выразительным сред-
ствам песни об Умма-хане уже отражают особенности собственно историче-
ской поэзии. Так, песня-плач о походе Умма-хана в Грузию «представляет
собой образец произведения, в котором тесно сочетаются мотивы народного
плача с элементами чисто исторической песни. Сложенная по поводу смерти
Умма-хана песня делает упор на лирическое восприятие. Эпическая (пове-
ствовательная) часть служит как бы материалом, помогающим созданию ли-
рического образа»104. В этой части песни можно увидеть уже знакомую нам
из песен о разгроме Надир-шаха, из цорских песен картину приготовления к
походу, описание отрядов, их воинского снаряжения и т.д.
Итак, героический и героико-исторический эпос народов Дагестана
представляет собой разностадиальное, однако преемственно развивающееся
многонациональное, но в характерологических основных чертах единое или
очень близкое поэтическое наследие, в котором прослеживается, в частности,
43
эволюция эпического творчества от эпически обобщенного гиперболизиро-
ванного отображения действительности к жанрово-дифференцированному и
относительно правдивому ее изображению.

* * *
В данный том включены памятники героического и героико-исторического
эпоса народов Дагестана. Хотя грань между этими двумя жанрово-стадиальны-
ми пластами фольклора четко не очерчена и процесс их сложения шел эволюци-
онным путем, все же можно заметить два своеобразных типа художественного
отражения действительности, которые, как отмечалось выше, В.М. Гацак харак-
теризовал следующим образом: «Если героический эпос “умел” рассказывать о
народе в целом, о широких процессах, то историческая песня начинает улавли-
вать и различать более конкретные и индивидуальные контуры…»105.
Сравнительно небольшое количество сохранившихся памятников собст-
венно героического эпоса в фольклорном наследии Дагестана как бы ком-
пенсируется достаточно хорошо развитыми героико-историческими песнями
(примерно XV–XVIII вв.), включенными в данный том, и собственно истори-
ческими песнями (XIX – начало XX в.). Таким образом, нами при составле-
нии тома основное внимание уделялось историко-хронологической эволюции
памятников.
При отборе текстов уделялось большее внимание художественно и ис-
торико-этнографически полноценным произведениям и отдавалось предпоч-
тение неопубликованным. Однако отдельные аспекты проблемы правомер-
ности включения в Свод некоторых текстов оказались дискуссионными в
смысле их подлинности (о Шарвили, Парту Патиме), чему было посвящено
специальное расширенное заседание отдела фольклора ИЯЛИ с участием
дирекции института и академика Г.Г. Гамзатова. На нем, в частности, гово-
рилось, что необходима «очистительная» работа, так как имели место случаи
выдавания чужеродных текстов за аутентичные народные памятники в целях
их «улучшения» и «укрупнения» в текстологическом плане. В этом деле,
по выражению Г.Г. Гамзатова, «нужны высокий профессионализм, большая
воля, исследовательская и гражданская отвага, без которой правда не может
торжествовать». Составители тома стремились учесть эти рекомендации.
Отбор и подготовку текстов, их перевод на русский язык, паспортизацию
и комментирование осуществили: аварских – А.А. Ахлаков и М.Р. Халидо-
ва, даргинских – Ф.О. Абакарова и Ф.А. Алиева, кумыкских – А.М. Аджиев,
лакских – Х.М. Халилов, лезгинских – А.М. Ганиева и А.Р. Гашарова, ногай-
ского – А.И.-М. Сикалиев.
Комментарии к лакским и ногайским текстам дополнены А.М. Аджиевым.
Обобщение, унификация и дополнение комментариев в соответствии с
принципами составления «Свода памятников фольклора народов Дагестана»
осуществлены А.М. Аджиевым.
Тексты разбиты на смысловые блоки, обозначенные номерами. В коммен-
тариях приводятся паспортные данные о текстах: кем, когда, от кого и где он
был записан или опубликован, где хранится национальный текст. Отсутствие
тех или иных паспортных данных обусловлено их отсутствием в рукописях
и публикациях.
44
 В отдельных случаях в квадратных скобках приводятся смысловые уточ-
нения; синонимы слов, которые не вполне адекватно передают на русском
языке своеобразие национального слова, взяты в круглые скобки.
Малоупотребительные слова отмечены звездочкой и пояснены в словаре;
выражения, термины, требующие уточнений, пояснений обозначены сноска-
ми и приводятся в комментариях.
Приняты следующие сокращения дагестанских этнонимов: аварские –
авар., азербайджанские – азерб., даргинские – дарг., кубачинские – дарг.-
куб., кумыкские – кум., лакские – лак., лезгинские – лезг., ногайские – ног.,
чеченские – чеч.
А.М. Аджиев
1
Услар П.К. Кое-что о словесных произведениях горцев // ССКГ. Тифлис, 1868. Вып. I. С. 29.
2
Османов М.-Э. Сборник произведений фольклора кумыков и ногайцев. СПб., 1883. На кум.
и ног. яз.
3
Габиев С. Лаки: Их прошлое и быт // СМОМПК. Тифлис, 1906. Вып. 36 (переизд.: Махач-
кала, 2002).
4
Далгат У.Б. К вопросу о нартском эпосе у народов Дагестана // Нартский эпос: Материа-
лы совещания 19–20 октября 1956 г. Орджоникидзе, 1957. С. 154–174; Она же. Кавказские
богатырские сказания древних циклов и эпос о нартах // Сказания о нартах – эпос народов
Кавказа. М., 1969. С. 103–161.
5
Аджиев А.М. Дальние дороги песни. Махачкала, 1977; Он же. Нартский прозаический
фольклор кумыков и его место в кавказской Нартиаде // Дагестанская народная проза. Ма-
хачкала, 1982. С. 4–23 и др. (см. разд. «Литература» в наст. изд.).
6
Ганиева А.М. В поисках легендарного героя. Махачкала, 1984; Она же. Очерки устно-поэ-
тического творчества лезгин. М.: Наука, 2004.
7
Сикалиев (Шейхалиев) А.И.-М. Ногайский героический эпос. Черкесск, 1994.
8
Гаджиева С.Ш. Выступление на совещании по нартскому эпосу (16–20 октября 1956 г.) в
Орджоникидзе // Нартский эпос. Орджоникидзе, 1957. С. 216–217; Ахлаков А.А. Историче-
ские песни народов Дагестана и Северного Кавказа. М.: Наука, 1981. С. 36–71; Халидова М.Р.
Мифологический и исторический эпос народов Дагестана. Махачкала, 1992. С. 159–180;
Она же. Общее и особенное в нартских сюжетах народов Дагестана и Северного Кавказа //
Дагестанский фольклор во взаимосвязях с иноэтническим фольклором: Сб. ст. Махачкала,
1985. С. 21–35; Алиева Ф.А. Взаимосвязи жанров устной прозы в фольклоре народов Даге-
стана. Махачкала, 2008. С. 98–156.
9
Не случайно в общем предисловии ко всем томам свода специально акцентировалось внима-
ние на этом аспекте развития жанров у различных народов Дагестана: «В связи с некоторой
неравномерностью развития фольклорных жанров у народов Дагестана национальные ма-
териалы в отдельных томах представлены неравномерно. Однако это ни в коей мере не сви-
детельствует о бедности или богатстве художественного наследия того или иного народа по
сравнению с другими… все тома Свода необходимо воспринимать как единое целое, и тогда
станет очевидным, что слабое развитие или трансформация одного жанра у конкретно взято-
го народа как бы компенсируется более интенсивным развитием другого жанра (например,
у лезгин слабо развита сюжетная поэзия, зато наиболее полно представлены четверости-
шия – манияр, ашугская поэзия и т.д.». См.: Гамзатов Г.Г., Гацак В.М., Аджиев А.М. Даге-
станская фольклористика: наследие, масштабы, перспективы // Свод памятников фольклора
народов Дагестана: В 20 т. Т. 1: Сказки о животных. М.: Наука, 2011. С. 45–46.
10
Шихсаидов А.Р. Ислам в средневековом Дагестане (VII–XV вв.). Махачкала, 1969. С. 217.
11
Вагабова Ф.И. Формирование лезгинской национальной литературы. Махачкала, 1970.
С. 71.
12
Шихсаидов А.Р. Указ. соч. С. 194.
13
Там же. С. 185–188.
14
С. Габиев писал: «У нашего народа вообще очень мало памятников старины. Есть у лаков,
так же, как у других горцев, сказочные предания о нартах и дивах, но в поэтическом их
изображении очень трудно разобраться…» (Габиев С. Указ. соч. С. 13).

45
15
См.: Услар П.К. Указ. соч. С. 29.
16
Ахлаков А.А. Исторические песни народов Дагестана и Северного Кавказа. С. 45.
17
О возвеличении нартов у разных народов см.: Тресков И.В. Фольклорные связи Северного
Кавказа. Нальчик, 1963. С. 43–44; Далгат У.Б. К вопросу идеализации эпического героя (на
материале кавказского эпоса) // Специфика фольклорных жанров. М.: Наука, 1973. С. 168.
18
См.: Далгат У.Б. Кавказские богатырские сказания... С. 143.
19
Подробнее см.: Аджиев А.М. Нартский прозаический фольклор кумыков и его место в
кавказской Нартиаде. С. 4–23; Халидова М.Р. Общее и особенное в нартских сюжетах…
С. 21–35.
20
Далгат У.Б. Типовые черты нартского эпоса // Типология народного эпоса. М.: Наука, 1975.
С. 219.
21
Далгат У.Б. Кавказские богатырские сказания… С. 161.
22
Там же. С. 108–109.
23
Алиева А.И. Антология эпоса близкородственных народов // Фольклор: Издание эпоса. М.:
Наука, 1977. С. 87.
24
Там же.
25
Далгат У.Б. Кавказские богатырские сказания… С. 133.
26
Зап. М.Р. Халидовой в 1984 г. от Н. Абдуллаева, 1967 г.р., в сел. Унти Гунибского р-на.
См.: Халидова М.Р. Мифологический и исторический эпос народов Дагестана. Махачкала,
1992. С. 160.
27
Там же.
28
Записано А.М. Абдурахмановым (личный архив собирателя).
29
Халидова М.Р. Общее и особенное в нартских сюжетах. С. 31.
30
Дагестан в известиях русских и западноевропейских авторов XIII–XVIII вв. Махачкала,
1992. С. 109.
31
Далгат У.Б. Вопросы научного анализа и критической оценки эпических текстов в эдицион-
ной работе // Фольклор: Издание эпоса. С. 42.
32
Там же.
33
Там же. С. 43.
34
Там же.
35
См.: Аджиев А.М. Проблемы дагестанской и северокавказской филологии в контексте диа-
лога культур и времен. Махачкала, 2010. С. 4–22.
36
Сравнительный указатель сюжетов: Восточнославянская сказка. Л., 1979. С. 106.
37
Нарты. Нальчик, 1966. С. 88–89. На балкар. яз.; Героический эпос балкарцев и карачаевцев.
М.: Наука, 1989. С. 133–137, 383, 387.
38
Подробнее см.: Аджиев А.М. Дальние дороги песни. С. 54–74; Он же. Устное народное
творчество кумыков. Махачкала, 2005. С. 40–44; Он же. Специфика, связи и типология ку-
мыкского песенного фольклора в историческом освещении. Махачкала, 2008. С. 30–32.
39
Кобланды батыр. Алматы, 1957. С. 73. На казах. яз.
40
См.: Бегалиев С.О. Поэтика эпоса «Манас». Фрунзе, 1968. С. 23.
41
Маадай-Кара: Алтайский героический эпос. М.: Наука, 1975. С. 50–51.
42
Надо отметить, что мотив переодевания женщины в мужскую одежду и ее сражения с
мужчиной (с мужчинами) типологически широко распространен в фольклоре и литературе
(особенно на Кавказе), возводить его истоки к матриархату правомерно лишь при систем-
ном наличии в произведении и других элементов архаики, что мы и наблюдаем в «Йыре о
Карткожаке и Максуман».
43
В частности, М.О. Косвен отмечает, что «замечательной чертой брака при матриархате яв-
ляется то, что заключается он преимущественно по инициативе женщины, а не мужчины»
(Косвен М.О. Очерки истории первобытной культуры. М., 1953. С. 112), которая, как мы
видели, ярко отражена в кумыкском йыре.
44
Алиева А.И. Поэтика нартского эпоса адыгов // Сказания о нартах… С. 310.
45
Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса: Ранние формы и архаические памят-
ники. М., 1963. С. 163.
46
Латышев В. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе:
В 2 т. СПб., 1980. Т. 1. С. 27.
47
См.: Егорова Л.П. Изучение фольклора Карачаево-Черкесии. Ставрополь, 1964. С. 73.
48
Подробнее см.: Аджиев А.М. Дальние дороги песни. С. 74–80; Он же. Специфика, связи и
типология… С. 32–33.

46
49
Далгат У.Б. Кавказские богатырские сказания… С. 103.
50
Подробнее см.: Аджиев А.М. Дальние дороги песни. С. 5–30; Он же. Историко-типологиче-
ский анализ образов и сюжета кумыкского эпоса о Минкюллю // Поэтика фольклора народов
Дагестана: Сб. ст. Махачкала, 1981; Он же. Устное народное творчество кумыков. С. 49–55:
Он же. Специфика, связи и типология... С. 46–50.
51
Подробнее см.: Аджиев А.М. Дальние дороги песни. С. 81–93; Он же. Устное народное
творчество кумыков. С. 55–59; Он же. Специфика, связи и типология… С. 50–56.
52
См.: Бартольд В.В. Соч.: В 9 т. М., 1968. Т. 5. С. 475; Кор-Оглы Х.Г. Туркменская литература.
М., 1972. С. 38.
53
Ганиева А.М. Лезгинский фольклор о Шарвили (РФ ИИЯЛ. Ф. 9. Д. 316. С. 92).
54
Там же. С. 98.
55
Там же. С. 107.
56
Вагабова Ф.И. Указ. соч. С. 62. Сравнение лезгинского фольклора о Шарвили с латышским
«Лачплесисом» на первый взгляд может показаться необоснованным, так как эти два народа
отстоят друг от друга далеко не только географически, но и по этногенетическим, языковым,
а во многом и по культурным традициям. Однако в отношении развития эпических и лири-
ческих традиций в фольклоре лезгин и латышей спонтанно сложилась примерно одинаковая
ситуация, что привело и к типологически сходным процессам. Я.Я. Рудзитис пишет: «По
объему латышские народные песни в подавляющем большинстве – четверостишия, они не
имеют развернутого сюжета, присущего эпическим песням… Те латышские народные песни,
в которых имеется какое-то повествование, почти всегда лиро-эпические с преобладанием
лирического начала… Встречаются в латышском песенном фольклоре, хотя и гораздо реже,
произведения с более выраженным повествовательным началом, которые условно можно
было назвать эпическими… И все же этим песням не достает широкого эпического размаха,
они ограничены кругом событий повседневной жизни… В латышских эпических песнях,
так же, как и в лиро-эпических, строгое развитие сюжета нередко отсутствует; как будто
подчиняясь игре народной фантазии, различные эпические мотивы сменяют друг друга без
тесной тематической связи…
«Лачплесис» Пумпура вобрал в себя эпические традиции латышской народной прозы
и песенной поэзии; вместе с тем он явился для латышской культуры XIX в. и последущего
времени той героико-эпической поэмой, которой не дано было сложиться в фольклоре» (Лач-
плесис: Латышский эпос, воссозданный по народным преданиям. М.: Наука, 1975. С. 19–20).
Интересна и следующая аналогия: «Идеи и образы “Лачплесиса” вдохновляли народ Латвии
на борьбу за ликвидацию национального и социального гнета, воодушевляли его в годы
Великой Отечественной войны…» (Там же. С. 66–67). Несколько неожиданна непосредствен-
но взаимосвязанная дагестанско-латышская аналогия: «В обсуждении предания (о народном
герое латышей. – А.А.) … принимал участие и некий Старкис, который прожил двадцать пять
лет на Кавказе». Последний рассказывает о войне кавказских горцев под предводительством
Шамиля. «Во время этой беседы и зашел разговор о легендарном герое с берегов Даугавы,
который… швырял меченосцев в Даугаву» (Там же. С. 33).
57
Вагидов А.М. Становление и развитие даргинской поэзии. Махачкала, 1979. С. 58.
58
Назаревич А.Ф. Героический эпос горцев и его влияние на дальнейшее развитие литературы
Дагестана // Тр. 1-й научной сессии Даг. науч.-исслед. базы АН СССР, 1947. Махачкала,
1948.
59
Далгат У.Б. Фольклор и литература народов Дагестана. М., 1962.
60
Халилов Х.М. Лакский песенный фольклор. Махачкала, 1959.
61
Ахлаков А.А. Героико-исторические песни аварцев. Махачкала, 1968.
62
Аджиев А.М. Героико-исторические песни кумыков. Махачкала, 1971; Он же. Народная
эпическая поэзия кумыков: Дис. … канд. филол. наук. Махачкала, 1971.
63
Ахлаков А.А. Исторические песни народов Дагестана и Северного Кавказа. М.: Наука, 1981;
2-е изд.: Махачкала, 2013.
64
Героические песни и баллады аварцев / Сост., предисл., коммент. А.А. Ахлакова. Махачкала,
2003. На авар. и рус. яз.
65
Ганиева А.М. В поисках легендарного героя. Махачкала, 1986.
66
Абакарова Ф.О., Алиева Ф.А. Очерки устно-поэтического творчества даргинцев. Махач-
кала, 1999; Ганиева А.М. Очерки устно-поэтического творчества лезгин. М.: Наука, 2004;
Халидова М.Р. Устное народное творчество аварцев. Махачкала, 2004; Халилов Х.М. Устное

47
 народное творчество лакцев. Махачкала, 2004; Аджиев А.М. Устное народное творчество
кумыков. Махачкала, 2005.
67
РФ ИЯЛИ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 314, 199, 116, 156 и др.
68
Гацак В.М. Восточно-романский героический эпос. М., 1967. С. 16.
69
Путилов Б.Н. Типология фольклорного историзма // Типология народного эпоса. М., 1975.
С. 76.
70
Далгат Б.К. 12 цудахарских песен // СМОМПК. Тифлис, 1892. Вып. 14. С. 9–72.
71
История Дагестана: В 4 т. М., 1967. Т. 1. С. 204.
72
Габиев С.И. Лаки... С. 105.
73
Халилов Х.М. Лакский песенный фольклор. С. 76.
74
Ахмедов С.Х. Эпическая поэма «Парту Патима». Махачкала, 2009.
75
См.: Жирмунский В.М. Тюркский героический эпос. Л., 1974. С. 515–516.
76
Аджиев А.М. Тюркоязычные сказания о ногайских богатырях и некоторые закономерности
сложения фольклорного «героического века» // Историко-географические аспекты развития
Ногайской Орды. Махачкала, 1993. С. 77–80.
77
См.: Ногайские народные песни. М., 1969. С. 8.
78
Жирмунский В.М. Указ. соч. С. 392–393.
79
Хурдамиева С.Х. Народная поэзия дагестанских азербайджанцев. Махачкала, 1998.
80
Далгат У.Б. Фольклор и литература народов Дагестана. С. 48.
81
Цит. по: Бартольд В.В. Соч.: В 9 т., 10 кн. М., 1963–1977. Т. 5. С. 535; Аджиев А.М. Герои-
ческая, социальная и философская лирика // Традиционный фольклор народов Дагестана.
М.: Наука, 1991. С. 241.
82
Пропп В.Я. Русский героический эпос. М., 1958. С. 41.
83
Ахлаков А.А. Героико-исторические песни аварцев. С. 47.
84
Он же. Исторические песни народов Дагестана и Северного Кавказа. С. 192–226.
85
Он же. Героико-исторические песни аварцев. С. 39.
86
См.: Там же. С. 40.
87
Далгат У.Б. Фольклор и литература народов Дагестана. С. 146.
88
«Если просите, спою...». Черкесск, 1971. С. 20–27. На ног. яз.
89
Ахлаков А.А. Героико-исторические песни аварцев. С. 65–69.
90
Веселовский А. Н. Историческая поэтика. Л., 1940. С. 496.
91
Путилов Б. Н. Русский историко-песенный фольклор. М.; Л., 1960. С. 11.
92
История Дагестана: В 4 т. М.: Наука, 1967. Т. 1. С. 367.
93
Там же.
94
Там же. С. 368–373.
95
Тамай А.И. К вопросу о провале дагестанской кампании шаха Надира (1741–1743 гг.) //
Учен. зап. ИИЯЛ: В 18 т. Махачкала, 1958. Т. V. С. 116.
96
Там же. С. 121.
97
РФ ИЯЛИ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 112. С. 118–119.
98
Ахлаков А.А. Героико-исторические песни аварцев. С. 77.
99
Песни народов Дагестана. Л., 1970. С. 19.
100
История Дагестана. Махачкала, 1961. С. 164–165.
101
Капиева Н.В. Песни народов Дагестана // Песни горцев. Махачкала, 1990. С. 8.
102
Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М.: Наука, 1978. С. 344.
103
Ахлаков А.А. Героико-исторические песни аварцев. С. 86.
104
Там же. С. 88–89.
105
Гацак В.М. Восточно-романский героический эпос. М., 1967. С. 16.
 I. ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС

СКАЗАНИЯ ДРЕВНИХ ЦИКЛОВ

1
Ким гючлю?

1. Бир улан болгъан бир ерде яшап турагъан. Шону эки къатыны болгъ-
ан. Къатынларына сорай болгъан: «Мени йимик эркек дюньяда бармы?» –
деп. Гиччиси ёкъ дей болгъан, уллусу буса: «Дюнья уллу, сендейлер кёп бар,
къой», – деген.
2. Шонда уллу къатынын салып тайдырып, гиччиси булан яшай. Яшай,
яшай, сонг бир гюн бу айта гиччи къатынына: «Ёлгъа азыкъ эт чи, гетмесем
болмай мен». Оьзюнден игит адам бармы экен, излеме сюе.
3. Чыгъып гете. Юрюй туруп, айлар гете, йыллар гете. Барып, бу бир бу-
лакъны ягъында токътай, чыгъарып атны уьстюнден ерин де алып, булакъны
къырыйына да салып, атына кишен де уруп, токътай. Арекде герюнеген къа-
лалар да бар. Башлыгъына ерни де салып, булакъны ягъында ята. Алашасы да
сув ягъада гёк отда отлай. Ятып, ухлап къала бу.
4. Сонг мунда бирев геле, къарай – булакъны янында ятып турагъан адам
бар. Къалаларда яшайгъан етти нарт болгъан, гелгени буса гиччи иниси
болгъан. Сув алмагъа гелген болгъан. Алып турагъанда нарт къарай – гиччи
адамлардан бирев бар. Огъар бир зат да айтмай, сув да алып элтип, уьйде
агъаларына айта: «Гиччи адамлардан шонда бир адам бар», – деп. Оьзлер ава-
ра болуп да турмай, ону алып гел деп, инисин йиберелер. Ол геле де булакъ
ягъагъа: «Гьей!» – деп къычыра, – сёйлемей. «Гьей!» – деп къычыра, – сей-
лемей. «Гьей!» – деп къычыра, – сёйлемей. Тебип йибере – атылып бу тура.
Къагъып тутуп билегинден, алып элте уьюне.
5. Къаз бакъма салалар муну. Бу къача – къапаслап-къапаслап, къайта-
рып алып гелелер. Къача – нартланы гиччиси къапаслап гелтирип, къаз бакъ-
дыра.
6. Бир гюн къачып барагъанда бу бир уллу тогъуз туз арбаны тартып, бир
къолу булан буса бир уллу оьгюзню гёнюн ийлей туруп барагъан бир уллу
нарт ёлугъа. Ол нартгъа айта: «Гьейлер, шу арбаланы, дорбаланы арасына
тыгъып буса да, мени яшыр, языкъсын, етти нарт геле артымдан, къутгъ-
ар!» – деп. Ала да ол, арбалагъа да салмай – азув тиши тюшген ери болгъан
экен авзунда, шонда сала. Салып, олтуртуп къоя.
7. Гьали бу гённю де ийлей туруп, гетип бара, артындан гелеген къувун
етише, сорап къарай:
51
 – Яхари, сен шулай адам гетип гёрмедингми? – деп.
– Вуллагь, гёрмедим, – дей ол.
Къарай олар, бёлеклеге гирип, къыдыра – тапмай, къайтып гетелер.
8. Гьали бу уллу нарт унутуп къала авзунда тишини орнунда о адам бар-
ны. Барып абзаргъа, туварып туз арбаларын да, гёню де йымышакъ болгъан,
ону арбагъа да салып, уьйге гире. Къатыны гелтирип, бугъар аш сала. Ашама
къарай – четим бола. Мени авзумда чы адам барыды деп, чыгъара, столгъа
олтурта. Олтуруп, булар ашап бителер.
9. Ашап битген заманда бу уллу нарт сорай, сен не адамсан, нечик чыкъ-
гъан адамсан? – деп. Бу да айта:
– Мени эки къатыным барыды, – дей. – Экки де къатыныма мен сорай
эдим, менден йигит адам болурмукен дюньяда деп. Гиччи къатыным айтды,
бир де болмас сенден йигит адам деп. Уллу къатыным айтады, дюнья уллу,
сенден йигитлер кёп болур деп. Уллусун тайдырып, гиччиси булан яшап ту-
радым, дагъы да шу юрегим тынмай, менден йигитни къыдырайым чы деп
чыкъгъаныдым, шулай болду мени ишим, – дей, – къаз бакъыра туруп, –
дей.
10. – Гьей, балам, олай тюгюл! – дей уллу нарт. – Гёремисен мени? Тогъуз
туз арбаны да тартып, гьайванны терисин ийлей-окъалай туруп юрюймен, –
дей. – Биз тогъуз агъа-ини барыдыкъ. Тогъуз да агъа-ини бир гишиден къа-
чып, бир оьлген адамны къувуш такъасыны ичине гиргенидик – атыбыз-заты-
быз булан! Шо бизин къувалап гелеген нартны ити де барыды къырыйында.
Нарт бизин гёрмей, оьтюп барады, ит буса ийисибизни билип, такъаны ичин-
деги биз де булан авзуна хабып, гётерип алып барагъанда, ессиси: «Ташла
шону!» – деп, итине къамучу ура, ташламай. «Ташла!» – деп ачувланып, атда
турагъан кююнде силлеп, къамучусу булан такъагъа ургъаныды нарт. Такъа
тогъуз гече, тогъуз гюн дегереп, агъаларым оьлюп, мен къалгъанман янгыз…
Гиччи къатынынгны салып тайдырып, уллу къатынынг булан яша барып, –
деген нарт.

1
Кто сильнее? (кум.)

1. В одном краю жил мужчина. У него было две жены1. Он спраши-

вал жен: «Есть ли на этом свете человек мужественнее меня?» Младшая
отвечала, что нет, а старшая говорила: «Мир велик, брось, таких, как ты,
много».
2. Тогда он развелся со старшей женой и стал жить с младшей. Живет,
живет, потом говорит младшей жене: «Приготовь-ка мне на дорогу еду, выез-
жать надо». Хочет выяснить, есть ли человек посильнее его.
3. Выехал. Едет, месяцы проходят, годы проходят. Доехал до одного
родника, расседлал коня, положил седло возле родника, стреножил коня и
устроил привал. А вдали виднеются дворцы. Он положил под голову седло и
прилег возле родника. А конь щиплет зеленую траву у родника. Лег и заснул
этот [человек].
52
 4. Затем подошел сюда некто, смотрит – возле родника лежит человек. Во
дворцах, оказывается, жили семь нартов, а этот был младший из них. За водой
пришел. Набирая воду, смотрит – там человек небольшого роста. Ничего не
сказав ему, нарт набрал воды, отнес ее домой и сказал старшим братьям: «Там
один из небольшого роста людей». Сами [братья] и беспокоиться не стали,
послали младшего брата привести его. И тот, подойдя к роднику, окликнул:
«Гей!» – [тот], не откликается. «Гей!» – кричит, – не откликается. «Гей!» –
кричит [младший брат, тот] – не откликается. Пнул ногой – тот вскочил. Схва-
тил его за руку и привел во дворец.
5. [Там] поручили ему пасти гусей2. Он сбегáет – его, награждая оплеуха-
ми, возвращают обратно. Убегает – младший из нартов, избивая, возвращает
и заставляет пасти гусей.
6. Однажды во время очередного побега он встретил великана-нарта, ко-
торый одной рукой тянул девять груженых солью арб3, а в другой мял шкуру
крупного быка. [Беглец] говорит ему: «Слушай, спрячь меня хотя бы среди
мешков на арбах, сжалься, за мною гонятся семь нартов, спаси!» Он взял его
в руку, но не стал класть на арбу – у него, оказывается, выпал коренной зуб,
на его место положил его в рот4. Положил и усадил там.
7. Когда [великан-нарт] продолжал путь, разминая кожу, его нагнала по-
гоня, спрашивают:
– Слушай, не видел [ли ты такого-то] человека, проходившего здесь?
– Вуллах*, не видел, – сказал тот.
Нарты смотрят вокруг, ищут под кустами – [никого] не находят и возвра-
щаются [к себе].
8. [А] тот нарт-великан забыл, что у него во рту на месте зуба тот человек
сидит. Войдя во двор, он распряг быков; бычья шкура [которую он мял] уже
стала мягкой, он положил ее на арбу и вошел в дом. Жена принесла ему поесть.
Хочет поесть – [что-то во рту] мешает. Вспомнив, что у него во рту человек,
[он] вытащил его, усадил за стол. Посидели, закончили трапезу.
9. Когда поели, нарт-великан спрашивает того человека, кто он и по каким
делам отправился в путь. И тот рассказал:
– У меня было две жены. Я, бывало, спрашивал у обеих жен, есть ли на свете
человек мужественнее меня. Младшая жена говорила, что не может быть чело-
века мужественнее меня. А старшая говорила, что мир велик и что может быть
много таких, которые мужественнее меня. Я развелся со старшей [женой] и жил с
младшей, но сердце никак не успокаивалось, и я отправился на поиски человека
мужественнее [сильнее] себя, [но] случилось так, что мне пришлось гусей пасти.
10. Нарт-великан сказал:
– Гей, дитя мое, ты неправ! – Вот видишь меня? Я могу тащить груженых
солью девять арб и одновременно мять бычью шкуру. Нас было девять брать-
ев. Убегая от одного человека, мы, все девять братьев, спрятались в сухом че-
репе мертвого человека – вместе с конями! С тем нартом, что гнался за нами,
была и его собака. Нарт проезжал мимо и не заметил нас, а собака, почуяв
запах, схватила нас вместе с черепом и понесла, но ее хозяин крикнул: «Брось
это!», – стегнул ее камчой – но она не бросала. Разгневавшись, нарт крикнул
еще раз: «Брось!» – и, сидя на коне, хлестнул камчой по черепу. Девять дней
и девять ночей катился череп, все мои братья погибли, один я остался жив…
Ты разведись с младшей женой, живи со старшей, – сказал нарт.
53
 2
Ким гючлю? (экинчи тюрлюсю)

1. Оьзюне бек базынып, менден гючлю игит адам дюньяда ёкъ деп юрюй-
ген бир гиши болгъан. Гьар эртен къатыны гамиш савагъанда ол, янына ба-
рып:
– Бизин гамишден сютлю, сенден арив, менден игит гиши дюньяда бар-
мыкен? – деп, къатынына сорай болгъан.
Артда инжитгенде къатыны айта:
– Дюнья уллу, бизин гамишден сютлю гамишлер де, сенден игит эркеклер
де, менден арив къатынлар да кёп болажакъ, – деп.
– Болмас! Бар буса, къарайым чы! – деп, эркек атгъа да минип, къыдыра
чыгъа.
2. Бир агъачны янына етгенде, ол къыркъ нартгъа ёлугъуп къала. Къоркъ-
уп, улан къачмагъа къарай, тек нартлар ону аралап алып: «Муна бизге оюн-
чакъ гелди!» – деп сююнюп, алып бир-бирине атып, ойнап йиберелер. Гече
буса ону тахчагъа салып къоялар. «Гьейлер, бир къачмагъа кюй болса чы,
дагъы бу якъгъа чыкъмас эдим», – деп ойлап, шо эркек нечик де къача.
Эртенинде нартлар къарай – о гиши ёкъ.
– Оюнчакъ къайда? Ол чу бизге уллу йыбанч эди. Оюнчакъ къачгъан! –
деп, нартлар муну артындан чабалар.
3. Улан буса къачып барагъанда бир эпсиз уллу нарт ёлугъа. Ол гиши эл-
лий туз арбаны бир къолу булан тартып, биревюсю булан оьгюз гён ийлей
туруп бара болгъан. Улан ону янына чабып барып, оьзюн яшырмакъны ялба-
рып тилей. Шо нарт да алып, ону къойнуна сугъуп къоя.
Бираздан муну излей чапгъан нартлар етишип, арба тартып барагъан гишиге:
– Шундан таба бир гиши оьтмедими? – деп сорай.
Ол:
– Воллагь, оьтмеди, – дей.
– Я, оьтме герек, ол бизин оюнчагъыбыз эди, гече къачып гетген, – дейлер
нартлар.
– Не инжитдигиз башымны! Бирев де оьтмеди деп айтдым чы сизге бир
керен – оьтмеди. Ёюлугъуз шундан, дагъы ёгъесе барыгъызны да ёкъдай
этермен! – деп.
Уллу нарт ачувлангъанда, къыркъ да нарт, ондан къоркъуп, гетелер.
4. Ахшам уллу нарт уьюне етише, ашама олтура. Ол ашап турагъанда,
къойнундан таба бирев:
– Мен де ачман, мен де ашама сюе эдим! – дей.
Нарт:
– Я, сени гьакъынгдан чы мен унутуп да къалгъан эдим, сен де бармы-
сан? – деп, уланны къойнундан чыгъара.
Ашап битгенде нарт:
– Гьы, улан, айт, сен нечик чыкъгъан эдинг булай? – деп, сорай.
Улан къатыны булан болгъан лакъырын айта.
5. – Гьей, эркек, сени йимик дюньягъа сыймай турагъан заманым мени де
бар эди. Бир керен шолай юрюйгенде бир нарт булан тартышдым. Ол алып
54
мени гётерип ерге уруп, бир аягъымы сындырды, – дей. – Шондан сонг мен
акъсакъ да болуп, менден гючлюлер де дюньяда барны билип, иннемей тура-
ман. Сен де, улан, уьюнге де барып, арив оьзюнгню терингни танып турсанг
яхшы, – дей.

2
Кто сильнее? (2-й вариант) (кум.)

1. Был очень самонадеянный человек, считавший, что в мире нет никого

сильнее и мужественнее его. Каждое утро, когда его жена доила буйволицу,
он подходил к ней и спрашивал:
– Есть ли на свете буйволица, что дает молока больше, чем наша, [есть ли]
люди, красивее тебя и мужественнее, чем я?
Когда этот разговор совсем надоел жене, наконец она сказала:
– Мир велик, много найдется и буйволиц, что дают молока больше, чем
наша, [есть] и мужчины, более мужественные, чем ты, и женщины красивее
меня.
– Не может быть! Если есть, хочу взглянуть на них! – сказал муж, сел на
коня и отправился в путь.
2. Когда подъехал к одному лесу, он вдруг встретился с сорока нартами.
Испугавшись, мужчина хотел было убежать, но нарты окружили его и со сло-
вами: «Вот для нас игрушка пришла!» – стали весело играть, перебрасывая
его друг другу. А ночью его положили на полку. «Ах, если бы мне удалось
бежать, больше в этот край я не выезжал бы», – думал тот мужчина, и как-то
ему удалось бежать.
Утром нарты смотрят – того человека нет.
– Где игрушка? Он же для нас был большой забавой. Игрушка убежала! –
закричали нарты и побежали за ним.
3. А тот мужчина, убегая, встретился с очень большим нартом [велика-
ном]. Одной рукой он тянул нагруженные солью пятьдесят арб, другою мял
бычью шкуру. Подбежав к нему, мужчина стал умолять спрятать его. И тот
нарт поднял его и сунул за пазуху.
Вскоре подоспели разыскивавшие его нарты и спрашивают нарта, тащив-
шего арбу:
– Не проходил ли здесь один человек?
– Воллах*, не проходил, – сказал тот.
– Да нет – должен был пройти, он был нашей игрушкой, ночью сбежал, –
говорят нарты.
– Надоели вы мне!1 Я же сказал я один раз, что не проходил – значит,
не проходил! Убирайтесь, иначе сделаю так, будто вас вообще и не было на
свете!
Когда большой нарт так рассердился, все сорок нартов испугались и
ушли.
4. Вечером большой нарт вернулся домой и сел поесть. Во время еды [он]
вдруг услышал, как из его пазухи кто-то говорит:
55
 – И я голоден, и я хочу есть!
– Ой, я же забыл о тебе, ты что, здесь? – сказал нарт и вытащил мужчину
из-за пазухи.
После того, как поели, нарт спрашивает:
– Ну, парень, рассказывай, по какому делу ты отправился в путь?
Мужчина поведал ему о своем разговоре с женой.
5. Большой нарт сказал:
– Гей, мужчина, и у меня было время, когда мне, как и тебе, казалось, что
и целый мир мал для меня2. Однажды я померился силой с одним нартом. Он
поднял меня, ударил о земь и сломал мою ногу. После того я стал хромым и
понял, что на свете есть люди сильнее меня, и веду себя тихо. И ты, парень,
возвращайся домой и знай, кто ты есть3.

3
Бищунго къуватав щив?

1. Цебего заманалда цо росулъ вукIун вуго кутакав, чорхолъ витIарав,

къуват бергьарав хан. Ханасул кIалгIаялда аскIоб букIун буго бер сверула-
реб азбар. Жиндирго улкаялъул тIолабго халкъ гьеб азбаралдеги бакIарун,
цо къоялъ гьес, цояб квералъ цояб квералъухъе анкьго соналъ хIораб гIалаги
рехулаго, гIадамазда гьикъун буго жиндаса кутакав чиго вугодай Анкьракь-
алдаян.
– Ватизеги бегьула, – ян абунила халкъалда гьоркьоса цояс.
2. ГIалаги кьолон, гьелдаги рекIун жиндасаго кутак бугев, гучав чи ва-
лагьизе къватIиве вахъанила хан. Нилъер мегIер цо тун, чияр мегIер кIиго тун,
гъоркьдунял сверун, тIаддунял тирун щванила цо канлъи бакараб бакIалде,
ятанила гьений цо хъарт. Гьикъа-бакъи гьабун, гIодов чIезавун, кваназавун
гьоболлъи гьабунила хъарталъ гьесие. Ханас гьелда бицанила жиндасаго гуч
цикIкIарав чи валагьизе къватIиве вахъарав чи вугин живилан.
3. Хабар-кIалалда рукIаго, цойидасанго цо гьури бахъанила. Хъар-
талъ абунила жиндир лъабго вас вугин, гьелги нартал ругин, гьабсагIат
чанаре аралъуса гьел рачIунел ругин, мун добцояб рокъовехун вахчейи-
лан.
Щванила лъабавго нартав эбелалде тIаде. Лъабазулго гъажабазда бугила
кьалбалъа бахъараб цо-цо гъветI, жиб-жиб гъотIода тIадги бугила цо-цо чIва-
раб чан. Квераз, малаца гъура-кIушун гъутIбиги ран, рокъоре щваралго цIа
банила гьез, ччукIун чундулги цIетIе ккезарунила, гьан белъинегIан гIодор
чIун гара-чIваризе лъугьанила.
4. Нартаз эбелалда гьикъанила:
– Нилъер гьаниве вачIарав чи щив? Гьаниб гIадамасул махI буго, –
ян гьикъанила нартаз эбелалда.
– Нилъехъе гьобол вачIун вуго, гьевги нахъарокъов вуго, – ян абунила
эбелалъ.
Гьелъ ахIун вачIанила хан, нартазулгун хъваш-баш гьабунила, хан гIодов
чIанила бищун гьитIинав нартасда дандвитIун. Нартазги ханасда гьикъанила
56
щиб-кинилан, киве ва щиб мурадалда вахъарав чиян цIех-рех гьабунила.
Ханасги бицун буго жиндирго мурад.
5. Жиндасаго кутакав чи ватулищали хал гьабулев вугин живилан ханас
абураб мехалъ, дандвитIухъ гIодов чIун вукIарав нартазул бищун гьитIинав
вацас «Аигь!» – ан гьаракь гьабунила. Гьаркьица бахъинабураб гьороца восун
ун, мокърукь речIчIун, гьенив къан, рекIун хутIанила хан. Нартал кванан pyгo,
гьекъон руго, ихтилат-кепги гьабун, кьижун ккун руго.
Гьезул сас къотIидал, ханас хъарталда гьарун буго, мокърукьа гIодовеги
вахъун, жив виччан теян. Мокърукьа ворчIаравго, хIинкъараб хIинкъиялъ,
букIаралъубго гIалаги тун, нахъ балагьизе регIичIого тIурун ун вуго хан.
6. Макьидаса рорчIаралго, нартаз эбелалда гьикъун буго дов гьоболлъухъ
вукIарав бахIарчи кив аравилан. Гьелъги тIурун анилан бицун буго. Кьолон
чуялгун, нартал гьесда хадур рахъун руго. Цо сверудасан раккараб мехалъ, нухда
вачIунев цо херав чиясда данде щолев вихьанила гьазда хан. Херасул цояб берги
беццаб бугоанила.
Данде щваравго херав чиясда ханас гьаранила цо кинаб букIаниги
санагIалъиго гьечIебищ жив вахчизавизеян, гьадал нартал жинда хадур рачIунел
ругила. КIутIун восун жиндирго тIаждал руссуналъув къазавунила херав чияс
гьев.
7. – Хан вихьичIищ, киве гьев тIагIарав? – илан гьикъанила рачIун тIаде
щварал нартаз херав чиясда.
– Дида лъаларо, – ян абунила гьес.
– Щай дуда лъалареб, дуда данде ккаралдаса гьев тIокIав вихьичIо, ине
бакIги гьечIо, – ян квешго ццин бахъун лъугьанила нартал.
– Нужер дун хIинкъизавизе къасдгIаги гуребищ бугеб? – ан гьикъанила
херас.
– ХIажалъани, хIинкъизавунги бицинабила дуда хан киве аравали, – ян
абунила нартазги.
8. Гьедин нартаз абун бахъиналде, жиндирго къвалакьа лъабго расги тIун,
цо-цо расалъ цо-цо нартав вухьун реханила херас. Гьезда бихьулаго тIаждал
руссуналъусаги вахъун, ханги виччан танила.
Ханасда ракIалда ккун буго, гьагъав цояб берги беццав херав чи кутакаб
къуваталъул чи вугин, гьагъадигIан гучав чиясул бер лъицагIагидай
беццлъизабунаян. Нахъ вуссун вачIун херав чиясда гьес гьикъун буго:
– ГьедигIан кутак бергьарав дур бер беццлъизабизе кIварав чи щив? – ан.
9. Херас бицун буго: «Жидер анкьго вац вукIанила, анкьасулго анкьго чуги
букIанила. Цо нухалъ чабхъад рахъун магIарде щварабго, кутакаб, бихха-хочараб
цIад бан, цо нохъоде кIанцIанила. Гьенив жидеда ватанила, шунусго гIиги
хьихьун, цо вехь. Гьев вехьас, нахъа хутIараб чахъуги хъамун унеб букIараб
бацIидаса, цIахIан чахъуги бахъун, гIиги, нижги, нижер чуялги ругеб нохъоде
речIчIанила. Гьеб мехалъ жидер анлъго вац чIванила, жив, цояб берги бахъун,
чIаго хутIанила».
10. – Дур хIисабалда, бищун къуватав чи щивдайха кколев? – ан гьикъанила
ханас херасда.
– Щунусго гIиги анкьго чугун чиги жаниб рещтIараб нохъо букIун буго
гIадамасул ботIрол гвангвара. Гьеб гвангвара тIад букIараб къаркъалаялъул
бетIергьанчи вукIун ватизе ккола бищун къуват цIикIкIарав чиги, – ян абунила
херас.
57
 3
Кто самый сильный? (авар.)

1. В давние времена в одном селе жил очень сильный, могучий хан. Перед
его дворцом находился двор, который невозможно было обозреть.
Однажды хан собрал во дворе жителей своей страны и, перекидывая с
одной руки на другую бесплодную кобылу, спросил у них – есть ли в Семи-
земелье1 человек более могучий и сильный, чем он.
– Возможно, найдется, – ответил кто-то из толпы.
2. Хан оседлал кобылу, сел на нее и отправился искать могучего человека,
наделенного большей силой, чем он. Оставил одну гору, оставил две чужие
горы, обошел нижний свет, прогулялся по свету верхнему2, дошел до места,
где горел свет, нашел там одну харт*. Она усадила, накормила, стала расспра-
шивать его. Хан рассказал ей, что ищет богатыря сильнее его.
3. Во время их беседы вдруг поднялся сильный ветер. Харт сказала, что
у нее трое сыновей – нартов, сейчас они возвращаются с охоты, и ему лучше
спрятаться в соседней комнате.
Прибыли трое нартов к матери. У каждого на плечах было по дереву,
вырванному с корнем, и на каждом дереве – убитая дичь. Войдя в дом, они
разломали руками и ногами деревья, развели огонь, освежевали дичь и поста-
вили варить мясо. Пока оно варилось, они разговаривали между собой.
4. Нарты спросили у матери:
– Кто пришел сюда, здесь пахнет человеческим духом?
Она ответила:
– К нам пришел гость, он в соседней комнате.
Сказав так, она тут же позвала хана. Приветствовав нартов, хан сел на-
против младшего нарта. Сыновья харт спросили его, кто он, куда идет. Хан
поведал им о цели странствия.
5. Как только хан сказал, что ищет человека сильнее его, у сидящего на-
против младшего брата вырвался возглас «Аих!», от которого поднялся такой
ветер, что хана подбросило к потолку, и он застрял там, как прилепленный.
Оставив хана там же, нарты стали есть-пить, веселиться, затем уснули.
Как только нарты уснули, хан попросил харт спустить его с потолка.
Оказавшись на земле, он от страха убежал без оглядки прочь, оставив там
кобылу.
6. Когда нарты проснулись, они спросили у матери, куда делся тот гость-
богатырь. Она ответила, что он убежал. Оседлав коней, нарты помчались за
ним вдогонку. За поворотом они увидели хана, идущего навстречу одному
старику. Как только хан поравнялся с ним, он попросил спрятать его от нар-
тов, которые гонятся за ним. Старик, оказавшийся одноглазым, тут же спря-
тал хана в штанине.
7. – Куда делся хан? – спросили подъехавшие нарты у старика:
– Я не знаю, – ответил он.
– Как не знаешь, только что он встретил тебя, больше мы его не видели,
ему некуда деваться! – разозлились нарты.
– Вы хотите меня напугать? – спросил старик у нартов.
58
 – Если нужно, силой заставим сказать, куда девался хан, – ответили они.
8. Не успели нарты так сказать, как старик вырвал три волоса из-под
мышки и связал ими нартов. Затем на их глазах выпустил хана из штанин.
Хан подумал, что этот одноглазый старик очень сильный, кто же мог ли-
шить глаза такого могучего богатыря. Он повернулся к старику и спросил
его:
– Кто лишил глаза такого богатыря, как ты?
9. «Нас было семь братьев, – стал рассказывать старик, – и у каждого
был конь. Однажды мы совершили набег в горы. Полил сильный ливень, и
мы спрятались в одной пещере. Там к нам подошел чабан с отарой* в пять-
сот овец. Одну овцу, отставшую от отары, пытался утащить волк, и чабан
швырнул ее в пещеру, где находились мы, семеро братьев со своими конями
и отарой овец. И тогда погибли шесть братьев, а я, седьмой брат, остался в
живых, лишившись одного глаза». Вот таким сильным оказался этот чабан.
10. Хан спросил старика:
– Кто, по-твоему, самый сильный человек?
Старик на это ответил:
– Пещера, где находились пятьсот овец и мы с лошадьми, оказалась ог-
ромным человеческим черепом3. И хозяин этого черепа должен быть самым
сильным человеком.

4
Нартны такъасы

1. Бир гишилер ишге барагъанда бир уллу такъа [баш] гёрелер. Уллулугъу
етмиш къари геле болгъан. Шо гишилер энни шу нартны такъасыны тюбюнде
ял алма олтуралар. Буланы бириси айта:
– Пелен гюн шу башны ичинде бир юрню гёрдюм, – дей.
Шонча да уллу болгъан такъа…
2. Нартлар юз йыл гетмейли гьакъылбалыкъ болгъангъа саналмай болгъ-
ан. Олар беш юз йыл яшай болгъанлар.

4
Череп нарта (кум.)

1. Одни люди, идя на работу, увидели огромный череп. Величиной он был

в семьдесят пядей. Тогда те люди остановились отдохнуть под тем черепом
нарта. Один из них сказал:
– Однажды я видел внутри этого черепа дикую козу.
Таким большим был череп…
2. Пока не достигнут ста лет, нарты не считались совершеннолетними.
Они пятьсот лет жили.
59
 5
Нарт ургъан тёбе
1. Алдын ерли дав этегенде сюнгю къоллана болгъан. Йип булан сюнгю
адамны бутуна яда тёшюне байлана болгъан. Душмангъа сюнгюню чанчып,
йипни тартып, гётерип, артгъа атып къоя болгъан.
Бир гиши, атгъа да минип, сюнгюсюн уьстге гётерген кюйде гетип ба-
рагъанда, сюнгюню учу бир затгъа тие. Гётерилип къараса – бир зор уллу
къабургъа сюек. «Бу нартны сюеги болма герек», – деп ойлаша шо адам.
«Гьейлер, ол сав заманда нечик болгъан экен?» – деп, ол бек тамашалыкъ эте.
Сонг Тенгириден ону тирилтмекни тилей. Нарт да тириле.
2. О гиши нартгъа:
– Сизин ашавугъуз недир? – деп сорай.
Нарт тюзден топракъны ала увчуна, къыса – бир зат да чыкъмай.
– Гёремисен, бир зат да ёкъ, – дей нарт. Сонг тавдан топракъны алып,
къыса нарт – эки тамчы ерни майы агъа.
– Муна шуну, ерни майын, ашап яшай эдик, – дей нарт.
3. Адам гьайран болуп:
– Сизин гьюнеригиз недир? – деп сорай.
– Яхшы, гёрсетермен, – деп, нарт тавгъа мине.
Бу гиши буса тюзде тура. «Шу бир зат этип къоймагъай эди», – деп, ол
оьзлер алдын токътагъан тёбени уьстюнде ямучусун да къоюп, оьзю ягъагъа
да тайып, къарай.
4. Нарт буса тавдан таба бир нарат терекни тёбеге багъып ата. Шо терек
де тёбеге, ямучу бар ерге тийип, тёбени ортасын алып, артгъа тебере: бир
тёбе уьч тёбе болуп къала. Къарланюрт вокзалны гюнчыгъар ягъында шол
уьч тёбе гьали де бар. Аты да шо тёбени – «Нарт ургъан тёбе».
5. Сонг нарт, бу гишини чи гесеги де ёкъдур деп ойлашып, тавдан ерге тю-
шюп къарай, къараса, ямучуну къалды-къулдулары бар, шо гиши буса ягъада
саппа-сав кююнде эре туруп тура. Нарт ажайып бола. Сонг: «Сиз шайтандан
болгъан экенсиз!» – деп айтып, гётюерли оьлюп къала.

5
Холм, по которому ударил нарт (кум.)
1. В прошлом во время битвы сражались на копьях. Веревку, привязанную
к копью, обматывали вокруг ноги или груди человека. Вонзив копье в тело
врага, тянули его за веревку, поднимали и забрасывали сзади себя.
Когда один человек ехал на коне с поднятым вверх копьем, его острие
за что-то зацепилось. Человек посмотрел наверх и увидел огромные ребра.
«Это, должно быть, ребра нарта», – подумал тот человек. «Интересно, каким
же нарт был при жизни!» – очень удивился он. Затем попросил Тенгири* ожи-
вить нарта. И тот воскрес.
2. Тот человек спросил нарта:
– Чем вы питаетесь?
60
 Нарт взял в руку горсть земли с равнины, сжал – ничего не выжал.
– Видишь, ничего нет, – сказал нарт. Затем взял горсть земли с горы,
сжал – вытекли две капли земного жира.
– Мы ели этот земной жир и жили, – сказал нарт.
3. Удивленный [этим рассказом] человек спрашивает:
Каковы были ваши подвиги [покажи]?
Хорошо, покажу, – сказал нарт и поднялся на гору.
А тот человек остался на равнине. «Как бы он чего-нибудь не натворил», –
подумал он, оставил бурку на холме, где они находились, а сам отошел в
сторону и стал смотреть.
4. А нарт с горы бросил сосну в сторону холма. Дерево упало на холм,
туда, где находилась бурка, [с такой силой], что из одного холма получилось
три холмика.
Те три холма и сегодня находятся на восточной стороне станции Карла-
нюрт. И название того холма – «Холм, по которому ударил нарт».
5. Нарт подумал, что от того человека ничего не осталось, спустился с
горы и видит лохмотья от бурки, а тот человек стоит в стороне, цел и невре-
дим. Очень удивился нарт. Затем сказал: «Вы, оказывается, произошли от
шайтанов*!» – и снова умер.

6
Яцал-нартазул сахаватлъи

1. Нижер росулъ рукIун ругила лъабго нартазул яцал. ГIадамазе цIакъ

кумек гьабулеб букIун буго гьез. Жий-жий яцалъул жиндирго кули букIун
буго.
КIудияй яцалда цIар букIун буго ХIарада, гъолъул рукIун руго гIемерал
хIайванал. ХIарадаца гьабулеб букIун буго нисуги хIанги. Харил гъабал
гIадин тIатIала лъолел рукIун руго гъвалъ майданалда нисуги хIанги гIада-
маца росизе.
2. Гьоркьохъей яцалда цIар букIун буго Къачил. Гъвалъ бекьулеб букIун
буго гIемераб картошка. Бижараб картошка Къачилица, бахизеги бахун, май-
даналде балеб букIун буго, гIадамаца жодоего босизе.
Лъабабилелда цIар букIун буго Гома. Гъолъул гIемерал гIиял рукIун
руго. Хаслихъе гIиялги хъун, ракъвазеги гьарун, нухда аскIор гъотIода ралел
рукIун руго гIадамаца жодоего росизе.

6
Щедрость сестер-нартов (авар.)

1. Говорят, в нашем селе1 давным-давно жили три сестры-нарты. Они

очень помогали людям. У каждой из них был свой хутор.
61
 Старшую звали Харада. У нее было много скота. Поэтому она изготав-
ливала много сыра, сушеного творога2, затем складывала их, как стога сена,
чтобы желающие могли брать себе.
2. Среднюю сестру звали Качил. Она сажала много картофеля. Осенью
Качил складывала картофель на большой поляне, чтобы люди могли брать
его себе.
Третью сестру звали Гома, у нее было много овец. Осенью она резала их,
сушеное мясо развешивала на деревьях3, что росли вдоль дорог, для нуждаю-
щихся. Теперь эти хутора названы по именам сестер – Харада, Качил, Гома.

7
Яцал-нартал

1. Тисси росдал букIун буго лъабго кули. Лъабабго колода йикIун йиго
лъабго яц. ТIоцеесей яц йикIун йиго Шугъури абулеб колода. КIиабилей яц
йикIун ийго Шебакьи, лъабабилей – УнчучIи колода.
2. ТIоцеесей яцалъ ахIун буго кIиабилелде:
– ХIалтIи иш кин буго рокъоса гIебеде? – абун.
Яцалъ данде жаваб кьун буго:
– Рахьдаца рукъ чурулей йиго.
3. КIиабилей яцалъ ахIанила лъабабилелде:
– Дурго хIалтIи-иш кин бугеб?
Данде жаваб кьунила:
– Бакъвараб нисуялъул къед балей ийго, – ян.
4. Лъабабилелъ ахIанила тIоцебеселде:
– Дур хIалтIи щиб бугеб?
Гъолъ жаваб кьунила:
– Рокъоб цIулги гьечIого бакъвараб къулагIиялъ цIа бакулей йиго, – ян.
Гьедин букIун буго гьезул бечелъиялъул рахъ. Гьел гIадамал рукIарал
бакI, гьезул минабазул кьучIал гьабсагIатги нахъе хутIун руго.

7
Сестры-нарты (2-й вариант) (авар.)

1. На трех хуторах, расположенных недалеко от селения Тисси, в башнях

жили сестры-нарты. Старшая жила на хуторе Шугури, средняя – на Шебаки,
младшая – на Унчучи.
2. Как-то старшая сестра спрашивает у средней:
– Чем занимаешься?
– Молоком полы мою.
3. Средняя интересуется у младшей:
– Какие у тебя новости, как дела?
62
 – Стену складываю из сушеного творога.
4. Младшая сестра спрашивает у старшей:
– Как твои дела?
– Огонь разжигаю сушеным мясом.
Рассказывают, что развалины башен, где жили сестры-нарты, сохрани-
лись до сих пор.

8
Нартазул яц

1. РичIада бугеб рохьоб гIумру гьабун рукIарал анкьго вацал-нартазул

йикIун йиго цо яц. Цо нухалда гьел, рохьоса цо циги чIван, тIадруссараб ме-
халда, гьезда яц рокъой ятун гьечIо. Анкьго къоялъ, анкьго сордоялъ ялагьун
йиго гьез гьей. КIиго мегIер жидерго таниги, кIиго мегIер чияр таниги, кий-
ниги ятизе кIун гьечIо гьезда яц.
2. Гьей яц ятиялдаса нартазул хьул къотIараб мехалъ, сардилъ гьезда
рагIун буго цо чIужугIаданалъул гIадинаб зигарди: «Нужер яц хъамун йиго
цица, гьадаб нужеца чIвараб цидул росас, гьей йиго ЧIегIераб нохъода». Нар-
тал ун руго ЧIегIераб нохъо бугеб бакIалде ва ирга гьабун гьеб нохъоялъул
кIалтIа хъаравуллъи ккун чIун руго.
3. Хъаравуллъи гьабизе ирга щун буго бищун гьитIинав вацасде. Сардилъ
гьесда нохъодаса къватIибе бачIунеб цидул сас рагIун буго. Гьеб чIвазеян гьав
вортаравго, цица яцалъул гьаркьидалъун абун буго: «Дун йиго дур яц, цица
дун цилъун яхъинаюн йиго, дица гьесие васги гьавун вуго. Васасул кIикъого
къо тIубараб мехалъ, дуца гъоб нужеца чIвараб циялъул цIоко цIадабеги ре-
хун бухIе».
4. Нартазул яцалъул васасул кIикъого къо тIубараб мехалъ нартаз, цIада-
беги рехун бухIун буго жидецаго чIвараб цидул цIоко. Гьеб лахIзаталъго ци
сверун буго нартазул яцалде. Гьебго сордоялъ яцги гьелъул цидуе гьавурав
васги рокъоре тIадруссун руго.

8
Сестра нартов (авар.)

1. У семи братьев-нартов, которые жили в дальнем лесу, была одна сест-

ра. Однажды, когда они вернулись с охоты с убитой ими медведицей, сестру
дома не нашли. Семь дней и семь ночей искали ее, обошли две свои, две
чужие горы, но нигде не могли найти сестру.
2. Когда нарты уже потеряли надежду найти ее, однажды ночью они
услышали женское причитание: «Вашу сестру похитил медведь – муж убитой
вами медведицы. Она живет с ним в Черной пещере». Нарты пошли к Черной
пещере и по очереди стали сторожить у ее входа.
63
 3. Подошла очередь сторожить младшему брату. Ночью он заметил мед-
ведя, выходящего из пещеры. Когда нарт рванулся убить его, медведь загово-
рил голосом сестры:
– Я – твоя сестра, медведь превратил меня в медведицу. У меня родился
сын. Когда ему исполнится сорок дней, ты сожги на костре шкуру убитой
[вами] медведицы.
4. Когда сыну сестры нартов исполнилось сорок дней, нарты сожгли
шкуру убитой ими медведицы. И тут же [другая] медведица превратилась в
сестру нартов. В эту же ночь сестра [нартов] и ее сын, рожденный от медведя,
вернулись домой.

9
Нартазул яс

1. ВокIун во цо нартав, нодо бакьулъ цохIо кIудаб берги бокIун бу исул.

Эс гIумру гьибин бокIун бу эбелъ хIабал. Нартги вокIун во хIеренав, хIали-
мав, адамазда гурхIарав. Эс кидугу мискинчази кумак гьибин бокIун бо.
Лъилниги хIайван бикъани, сордо рогьдгIан цогьорги валагьун, радал белегь-
анасухи щведибин бокIун бо. Адамалги парикъатко гIумру гьибин рокIун ро,
лъикьниги хIинкъчIугу.
2. КватIчIугу нартас мискIинай яс ячуню жиндийгу лъадилун. Гьоркьоб
заман ъварабгу гьизий ясги гьуюн йо. Натав волон во. Нахуги адамазул боци
бикъди байбихьун бо. Гьибиди йо лъугIун рокIун ро адамалги. Нартасул
рукъурги ракIарун ял цIунди чи гьечIиль абун гIудин рокIун ро эл.
Киниль йокIарай нартасул яс кIалгьан егьун ю. Гьелъ абун бо.
– Йиндир логод бащадаб чед бежиль, – абун.
Бежун бо чед ва ясалъи квенди кьун бо, ва чьей гьабго метралъ халалун
кIудай гIун егьун йу. Гьелъ абун бо энсул ханжар – рачель босиль йиндихлан,
чуги бачилян.
Гьилъас нах ясаль цIунун бо халкъ йийгу ельедагIан.

9
Дочь нарта (авар.)

1. Жил-был нарт, у него был один большой глаз во лбу. Жил он с матерью.
Нарт этот был очень добрый и отзывчивый. Он всегда помогал бедным. Если
у кого-нибудь пропадал скот, нарт всю ночь искал вора до тех пор, пока не
находил его, и возвращал утром хозяину украденное животное. Люди жили
тогда под защитой нарта, спокойно, никого не боясь.
2. Женился нарт на бедной девушке. Прошло много лет. У них родилась
дочь. В скором времени нарт умер. После этого у людей снова стал исче-
зать скот. Не зная, что делать, люди собрались в доме нарта и стали плакать.
И тогда дочь нарта заговорила в колыбели. Она сказала:
64
 – Испеките чурек* размером с меня.
Испекли чурек и дали ей кушать. Девочка съела чурек и сразу выросла на
три метра. Тогда она сказала, чтобы ей принесли снаряжение отца и привели
его коня.
И с тех пор она защищала свой народ до самой своей смерти.

10
Аюв ва нартлар

1. Бир юртну агъачлыгъында бир аюв болгъан. Ону эки юреги болгъан.
Бу бир керен агъачлыкъда къыдырып турагъанда бугъар беш нарт геле.
Аюв да, нартлар да сейлешип, къардаш болалар.
2. Бу нартланы бир терен къуюсу да болгъан. Булар къуюгъа бир къапгъ-
ын сала болгъанлар, онда тюшген гьайванны ашай болгъанлар.
3. Бир керен беш де нарт гьавгъа бара. Бир денгизни ягъасына гелелер.
Денгизде юзюп барагъан гемелени герюп, булар бир-бирине шыбышлайлар.
Уллу нарт айта: «Биз шу гемелеге уруп, сувгъа батылтайыкъ», – деп. Булар
тереклени сувуруп алып, гемелеге уралар. Гемелерден экевю батыла башлай,
тек нартлар шо гемелени ягъагъа чыгъаралар. Гемелерде тюрлю-тюрлю ашлар
болгъан, нартлар оланы бешевюне де пайлайлар, оьзлени чонкъуна барып,
ашайлар. Бир замандан аюв гирип геле. Аюв да ашай, хабарлап, сонг гете.
4. Сонг энем къатын гелип, къылыч уруп, нартланы бирисин туврап, гете.
Биревю къалгъан нартлар барып, аювгъа айталар. Аюв гелип, нартны гесек-
лерин жыйып, оьзюню бир жанын салып, сав эте. Нартлар буса энемни де
оьлтюре.
Аюв да, беш нарт да арив къурдашлар болуп, яшап къалалар.

10
Медведь и нарты (кум.)

1. В лесу, принадлежавшем одному аулу, был один медведь. У него было

две души1.
Однажды, когда он прогуливался в лесу, к нему подошли пятеро нартов.
Медведь и нарты решили породниться и стали [названными] родствен-
никами 2.
2. У тех нартов была глубокая яма. Они ставили в ней капкан, а животны-
ми, попавшими в него, питались.
3. Однажды все пятеро нартов отправились на охоту. Подошли к берегу
моря. Увидев корабли, плывущие в море, они стали шептаться. Старший нарт
сказал: «Давайте ударим по этим кораблям и потопим их». Они выдернули
деревья3 и бросили их на корабли. Два корабля стали тонуть, но нарты вы-
тащили их на берег. На кораблях были различные яства, нарты их разделили
65
на пятерых, пошли к своей яме и стали там есть4. Вскоре подошел медведь,
поел, поговорил с нартами и ушел.
4. Потом пришла женщина-энем5. Она изрубила шашкой одного из нартов
и ушла. Оставшиеся нарты пошли и рассказали [о случившемся] медведю.
Тот пришел, собрал куски [тела] нарта, вложил [в него] одну из своих душ
и воскресил его. А нарты убили энем.
[С тех пор] медведь и нарты стали верными друзьями и жили в ладу.

11
Амир ва Къожакъ нартлар

1. Гюйдюрместавну башында Нарттёбе деген ер бар. Онда нарт Амир

яшагъан, Борагъантавда буса нарт Къожакъ яшагъан, дей бырынгъыдан ге-
леген хабарда. Бу эки тавбетлени арасы дёрт-беш чакъырым бар. Оланы ара-
сындан Сююнч оьзен агъа.
2. Бу нартлар бир-бири булан къычырып сёйлей; герек-тарыкъ затланы –
таш балта, къолтирмен ва башгъаларын – бир тавдан бириси тавгъа ташлап
бере, къуллугъу битген сонг оланы ташлап къайтара; оланы ерге тюшмеге
къоймай, гьавада тута болгъанлар. Тарыкъ болса, шоссагьат бир-биревге ке-
мекге де геле болгъанлар, дей.
3. Борагъан, Гюйдюрмес, Терик тавларда, бетлерде Къожакъ, Бокълав,
Амир, Гъамаж, Мюсевке деген нартланы атлары тагъылгъан тав бетлер, къол-
лар, къакъалар, къысыкълар, ёллар бар.

11
Нарты Амир и Кожак (кум.)

1. На горе Гудурместау есть место, которое называют «Холм нарта».

В древнем сказании говорится, что там жил нарт Амир1, а на горе Барагантау
жил нарт Кожак2. Между этими горами протекает река Сююнч*.
2. Эти нарты разговаривали друг с другом, перекликаясь [через реку];
все, что им нужно было [для работы], – каменный топор3, ручная мельница
и другое, – они перекидывали друг другу с одной горы на другую; когда они
завершали работу, возвращали их, [тоже] перекидывая; [причем] ловили их
на лету, не давая им упасть на землю. Говорят, что, если понадобится, [они]
приходили и на помощь друг другу.
3. На склонах гор Борагантау, Гудурместау, [у реки] Терек есть долины,
ущелья, теснины, дороги, которые носят имена нартов Кожака, Боклава4,
Амира, Гамажа5, Мюсевке6.

66
 12
Дербентни баруларыны ва Сарихум
тёбени амалгъа гелген кюю

1. Дербентни баруларын нарт ата-улан къургъан, деп айтадылар. Олар

инанмасдай уллу адамлар болгъан, дей.
2. Масала, Торкъалини ягъындагъы Сарихум нартны чарыгъындан чыкъ-
гъан хумдан болгъан, дей. Нартны алдында кёл ёлугъа. Шондан чыгъаман
деп, нарт олтуруп, чарыкъларын чечип, ичиндеги хумун тёкген, дей. Сари-
хум – шо хум, дейлер.

12
Как возникли стены Дербента и бархан Сарикум
(кум.)

1. Говорили, что стены Дербента построили нарты – отец и сын. Говори-

ли, они были такие огромные люди, что и представить трудно.
2. Например, говорят, [бархан] Сарикум1, что возле Торкали, образовался
из песка, высыпанного из чарыка* нарта. Нарту встретилось озеро. Чтобы
перейти его, он сел, снял чарыки и высыпал песок, попавший в них. Говорят,
из того песка и образовался [бархан] Сарикум.

13
Эки нарт

1. Дербентли ханны бир арив къызы болгъан. Шону алма экев сюе, экке-
вю де – нарт. Бирини аты – Кёроглу, биревюсюню атын унутгъанман. Олар
эришип, бирер къыйын иш этме сёйлешелер. Кёроглу Дербентге барулар
этермен дей, биревю нарт буса тавдан Къойсувгъа ёл ачарман дей. Ким
алдын ишни кютсе, шо къызны алажакъ. Эккевю де шонда урунуп ишлеп
йиберелер.
Ишлейлер, ишлейлер – хыйлы заман гете: ямманокъ тынч затмы Дербент-
ге барулар этмек яда Къойсувгъа, тавну тешип, ёл ачмакъ!
2. Кёроглу баруланы этип битгенче, бирёвю нарт тавну ярып битип, Кё-
роглугъа къычыра:
– Битдим! Битдим! – деп.
Ол инанмай. Артда нарт:
– Битдим, деймен, битдим, инанмасанг, гел, бакъ! – дей.
Чирюртну къырыйындагъы ерге «Гелбакъ» деп шондан сонг такъгъан,
дейлер.
67
 13
Два нарта (кум.)

1. У дербентского хана была красивая дочь. Ее хотели взять в жены двое – оба
нарты. Одного звали Кёр-оглу1, имя другого я забыл. Они поспорили – кто из них
выполнит более трудную задачу. Кёр-оглу пообещал возвести вокруг Дербента
стены, а другой – прорубить через горы русло для [реки] Койсу*. Кто раньше
завершит дело, тот и женится на той девушке. Тут же оба приступили к работе.
Работают, работают – много времени прошло: разве легко возвести вокруг
Дербента стены или прорубить в горах русло для [реки] Койсу!
2. Пока Кёр-оглу построил стены, другой нарт прорубил в горах [русло
для реки] и крикнул Кёр-оглу:
– Я закончил! Я закончил!
Кёр-оглу не поверил. Тогда тот нарт сказал:
– Я говорю «закончил», если не веришь – гель, бакъ2!
Говорят, что местность возле Чирюрта после этого и стала называться
Гельбах.

14
Дербент барулары

1. Дербентни чырларын нартлар тизген. Гьали де онда Къыркълар деген

ер бар, шонда къыркъ нарт гёмюлген, дей. Дербентни чырларын ата ва улан,
нартлар, ишлеген, дей: атасы ташланы тизе болгъан, уланы буса огъар алып,
ташлар бере болгъан. Ташлар дегенде ташлармы: чинк гиччиси шу сизин ма-
шинигизни дёгерчеги чакъы!
2. Бир керен нартны уланы таш гётерип болмайгъан болуп къалгъан, дей.
Шонда нартланы уллусу шонча гючлю нарт улан неге гючюн тас этгенни
чече: нарт улан Нарын деген къатын булан гече ювукъ болгъан болма герек.
Гертиден де шолай болма да болгъан. Шо Нарын деген къатынны атындан
тагъылгъан, дей, Дербентдеги бир къалагъа Нарынкъала деп.
3. Нартлар эпсиз гючлю ва уллу адамлар болгъан. Дербент тизилгенли
4480 йыл бола. Нартлар тизмеген буса, шолай тезги заманда тизилген шагьар
чырлары сакъланмас эди.

14
Дербентские стены (кум.)

1. Стены Дербента построили нарты1. И сейчас там есть место, называе-

мое Кырклар (Сорок), говорят, там похоронены сорок нартов2. Стены Дер-
бента, говорят, построили отец и сын нарты: отец укладывал камни, а сын
68
подавал их ему. А камни-то не простые: самый маленький из них величиной
с колесо вот этой вашей машины!
2. Однажды сын нарта, говорят, стал неспособным поднимать камни. То-
гда старший из нартов догадался, почему могучий парень-нарт потерял свою
силу: должно быть, ночью он был в [интимной] связи с женщиной по имени
Нарын3. Оказалось, так и было. По имени той женщины – Нарын, говорят,
названа одна из крепостей [цитаделей] Дербента – Нарын-калой.
3. Нарты были необычайно сильными и огромными людьми. Со времени
основания Дербента прошло 4480 лет4. Если бы городские стены были по-
строены не нартами, вряд ли сохранились бы так долго.

15
Нартътурал ччаву

1. Дагъусттаннал бюхттул зунттаву хъинну бакIрал ххуйсса Пари тIисса

душ бивкIссар. Ганих эшкьи хьуну диркIссар кIия нартнан. КIа душ ялапар
хъанай бивкIссар някI микIирал мицIлийсса къалалуву. КIиккунгу щищачIав
иян, лахъан къашайсса бивкIссар. Так гай кIиягу нартнаща бювхъуссар кIик-
кун лахъан ва душних эшкьи хьушиву бусан. Га душнил увкуссар гай кIиягу
нартнахь:
– Гьарца кIюрххил ттун архсса хьхьирива бувккун нанисса саргъас уксса
ятIюлсса баргъ ккаккай. Ттун ччай бур Щюлли хьхьирил щатIал чIурду ттула
вичIилун баллай. Цуманаща бювхъюрив лаккуй хъунмасса хьхьири бан на
мунан хьунна, – куну.
2. Лакрал билаят щин чансса билаят бивкIссар. Арин нарт лавгун Щюл-
ли хьхьирийн гичча хьхьирил къундалул кьяпа буцIлай, жипру дуцIлай
къундалул зунтту буллан ивкIссар. Лаккуй хьхьири бувну гивун къун би-
чинна тIий.
Бархху нарт лаккуйсса аьрщи дихлай лакрал кIанай кюнтIа буллан
ивкIссар, яла гивун хьхьирил щин рутIинна тIий. Хъунисса къунтту, ххял-
лурду ларсуну ганал ЦIахъардал чIарав, лакрал зуманив бару бувссар. Дирх-
хусса аьрщигу цачIун дичлай ВацIилу зунтту бувссар. Яла авчуссар Щюл-
ли хьхьирийн щинал хъирив, хIаврал хъирив. Най, най га нарт ивссар гама
нарт Арин зузисса кIанайн. Ганан ккавкссар хъун бакъасса къундалул зунтту
Хъунтуркъаллая арх бакъа. Къун ххилаххисса нартнан, гама щинал хъирив
нанисса щуркIал шайхту, га махъа чIатIаракI риртуну ивкIуссар, яла лавсуну
га Щюлли хьхьирийн увтуссар.
3. Му хавар цинма баяйхту бакIрал ххуйсса Пари аьтIун бивкIссар някI
чарийн букканнин. Ганил иттату нанисса мукьал мугьали бувккун Хъун-нех
хьуссар. Га нехгу ЦIахъардал чIаравсса ххяллувух лирчуну цинма ххуллу
лавсун Щюлли хьхьиривун хIала дурхссар. Укун хьуна бавкьуссар нартсса
виричу ва бакIрал ххуйсса Пари.
4. Халкьуннал сси хъинну гужсса бивкIссар, гайннал Арин нарт цачIана
гъан хьун къаивтун оьттулучу хIисаврай уккан увссар. Гания шинмай ганаяс-
са ятIа-тIар щинчIав къабавссар.
69
 5. ЦIанагу Хъун-неххял вев-вев тIисса чIурдугу буллай цила щин щюлли
хьхьирийн тIайла дуккай Бархху нартнащал хьуна дакьиншиврул. Барххул
бувсса зунтту ВацIилу хIажурукссар учай.
Ва зунттуйн агьали чIявуну гьаз шайссар гъарал чIачин, буллугъшиву,
аваданлугъ хъурунная чIа чин. Зунттуйн нанисса халкь кIива хъунисса кьунт-
тал дяних буккайссар. Гайннул бунагь бума угьайссар кIивагу чулуха чIувин
увну. Бунагь буми ВацIиллул мицIлийн ита къабакьайссар.

15
Любовь нартов (лак.)
1. Давным-давно в высоких горах Дагестана жила красивая девушка по
имени Пари. Ее полюбили два нарта. Девушка жила в крепости на вершине
синей ледниковой горы. Никто не мог взобраться туда, [где жила девушка].
Только эти два нарта добрались до горы и сказали ей, что полюбили ее. Пари
ответила полюбившим ее нартам:
– Каждое утро я вижу, как из далекого моря выходит красное солнце, по-
добное большому медному тазу. Я хочу слышать шум волн Зеленого моря.
Я стану женой того из вас, кто сумеет создать в стране лакцев большое море.
2. Страна лакцев была бедна водою. Нарт Арин пошел к Зеленому морю.
Он стал наполнять свою шапку и карманы песком из моря и насыпать песчаную
гору. Он думал создать в стране лакцев море и высыпать на его берега этот песок.
Нарт Бархху стал рыть в стране лакцев котлован для моря, чтобы потом
наполнить его водой. Он поднял большие скалы, камни, землю и устроил
возвышение – преграду около Цудахара, на границе земли лакцев. Вырытая
им земля, собранная в одном месте, стала горой Вацилу. Потом Барху от-
правился к Зеленому морю за водой. Шел он, шел и дошел до того места,
где работал нарт Арин. Недалеко от Кумтуркалы Бархху увидел небольшую
песчаную гору.
Но как только Арин заметил другого нарта, набирающего в бурдюки воду
из Зеленого моря, он пустил стрелу из лука, попал в спину [Бархху] и убил
его. Потом бросил его тело в Зеленое море.
3. Услышав об этом, красавица Пари стала плакать, пока не превратилась
в синий камень. Слезы из ее глаз лились потоками и образовали реку Куннех.
Она прорвалась через скалы у Цудахара и слилась с водами Зеленого моря.
Вот так соединились герой-нарт и красавица Пари.
4. Ненависть народа к нарту Арину за [коварный] поступок была велика.
Он отверг нарта Арина и выгнал его как кровника1. С тех пор никто не видел
его и не слышал о нем.
5. И сейчас Казикумухская Койсу с шумом несет свои воды в Зеленое
море, чтобы встретиться с нартом [Бархху]. Гора Вацилу, созданная Бархху,
стала священной.
Люди часто поднимаются на эту гору и молятся там о ниспослании им
хорошего урожая, дождя, благодати. Они проходят между двумя большими
валунами, которые [согласно поверью] останавливают грешников, зажимая
их с обеих сторон. Грешников не пускают на вершину Вацилу.
70
 16
ТIину гьечIеб хIор (авар.)

1. Харада абулеб колода аскIоб бугила хIор. Гьениб цебе заманалда гIумру
гьабулел рукIун руго кIиго кутакал гIадамазул агьлу-нартал. Цо агьлуялъул
бетIерлъун йикIун йиго чIужугIадан. Гьелда цIарги букIун буго Урузмаг. Цо-
гидаяб агьлуялъул бетIерлъун вукIун вуго бихьинчи. ЦIарги букIун буго гье-
сул Зиур. Лъикаб гIумруялда рукIанила гьел гIадамал. Рохьазухъ бокьанагIан
чан букIун буго, хIориниб батIи-батIияб кквезе ччугIа букIун буго.
2. Цо заманалдаса гьеб кIиго агьлуялда гьоркьоб тушманлъи ккун буго.
Цоцазда бахъараб ццидаца гьел рохьалги хIорги рикьизе лъугьун руго. ХIор
бикьизе лъугьараб мехалъ, хIоринибе кIанцIун араб кIиябго агьлу тIадбуссун
гьечIо.
Гьелдаса хадуб гьеб хIорида цIар лъун буго «ТIину гьечIеб хIор» абун.

16
Бездонное озеро (авар.)

1. На хуторе Харада есть озеро. В далеком прошлом поблизости от него

жили два племени могущественных нартов. Во главе одного племени нартов
была женщина и звали ее Урузмаг, а во главе другого – мужчина, которого
звали Зиур. Жили они и не знали никакого горя. В лесах водилось много
зверей, а в озере – много разной рыбы.
2. Через некоторое время эти два племени стали враждовать. В гневе они
стали делить леса и озеро. Бог, разозлившись на нартов, бросившихся в озеро,
чтобы наметить границу, покарал их: они исчезли в глубине озера.
После этого случая озеро стали называть «Бездонное озеро».

17
Аздагьоги нартги

1. Цо нухалъ нартавги аздагьоги дандчIванила. ДагIба кканила кинал

къуватал ругелилан. КъотIи кканила къуват бихьизабизе.
– Аздагьо, мун гьаниб чIа, – ян абунила нартас ва живго анила лъабнусго
метраялъ рикIкIаде, чIахIиял кьураби ругеб бакIалде.
Цо кIудияб кьурул кесек тIезеги гьабун, хьвагIун анила аздагьоялде.
Гьаркьил кутакалъ кинабго чIагояб щинаб жо бахчанила. Аздагьоялде щвезе
бащдаб метр хутIараб мехалъ, кьуру гIодоб речIчIанила ва нохъодул кIалтIу
бахчанила.
2. Гьеб кьуру гьабсагIатги буго Гъуниб мегIералда гъоркь. Гьелда абула
Гардихкьуру абун. Аздагьоялъин абуни, хвалченги къватIибе бахъун, аскIоб
71
букIараб кьуруялда кьабунила ва гьеб кIихIи къотIун анила. Кьуру гьетIун
бачIанила ва гIоданила. Гьелдаса нахъе гьеб кьурулъан кIанцIана ицц.
Нартасулги аздагьоялъулги къуват бащадаб ккана. Цонигиязе бокьичIо
жалго къураллъун рикIкIине. СихIкъотIун ратIалъана гьел.
3. Амма гьезул дагIбаялъе нугIлъун гIадин хутIана нохъодул кIалтIа кьу-
рул гIyc, кьватIараб кьуру, ицц ва гьезул цIарал. Кьурул кьватIелалда цIар
буго Аздагьодул хвалчадул лъалкI, кьурул гIусалда абула Нартасул гамачI-
илан.
Нартав мугIрузде анин абула, аздагьо ганчIиде сверун буго. Гардихкьуру
бугеб бакIалда гьабсаг1атги бихьизе бегьула ганчIиде сверараб нартасул сипат.

17
Нарт и аждаха (авар.)

1. Однажды встретились нарт и аждаха*. Они заспорили, кто сильнее, и

решили состязаться.
– Аждаха, подожди здесь, – сказал нарт и отошел метров на триста, к
большим скалам.
Он отломил большой кусок скалы и метнул его в аждаху. От силы его уда-
ра раздался такой треск, что все живое попряталось. Нарт целился обломком
скалы в аждаху, но не докинул почти полметра.
2. Глыба встала острием вверх и закрыла вход в ущелье. Так возникла
скала, которая и сейчас находится под горой Гуниба, и называют ее Гардих
кьуру – Скала Гардих*. А аждаха вытащил саблю и так всадил ее в соседнюю
скалу, что разрубил ее пополам. Скала наклонилась и [словно] заплакала.
С тех пор из нее течет родник.
Силы у соперников оказались равными. Никто не хотел признать себя
побежденным. Они молча разошлись.
3. И как память об их споре остались глыба у выхода из пещеры, трещи-
на в скале, родник и названия скал: одну называют Следом сабли аждахи,
а другую – Скалой нарта.
Нарт ушел в горы, а аждаха окаменел. Если внимательно всмотреться в
вершину скалы, то на ней и теперь можно увидеть силуэт аждахи.

18
Нартлар нечик оьлген

1. Гелип бир къарт-къарт къатынны уьюне къонакъ болуп етти нарт тюше.
Шо къатын айта:
– Сиз оьзенге барып, сув алып гелсегиз, сизге аш этер эдим, – деп. – Ал-
дын сув бизин алдыбыздан оьте эди, гьали, къуруй туруп, арекге чыкъгъан,
сув гелтирип болмайман, – дей.
72
 Нартлар барып, сув алып гелтирелер – олагъа сув гелтирмек не болсун!
2. Къатын бир увуч чакъы ундан аш эте башлай. Нартлар:
– О бизге не бола! – деп кюлейлер.
Къатын буса, иннемей, къазангъа бир гиччинев гесек эт де сала. Къазан
толуп шорпа болуп къала. Нартлар бу ишге тамаша болуп:
– Гьейлер, булай берекет къайдан, неден болгъан?! – деп сорайлар.
3. Къатын буса:
– Алдын бизде шулай берекет бар эди, нартлар гелген сонг тайды бизден
берекет, – дей.
– Дюньяны берекетин биз алып тура болгъан сонг, дюньяда яшап да нете-
биз? – деп, етти де нарт, бир-бирине уруп, оьлелер.
Шондан сонг дюньяда нартлар къалмагъан.

18
Как погибли нарты (кум.)

1. Пришли однажды семь нартов в гости к одной старушке. Та женщина

[им] говорит:
– Если бы вы сходили к речке и принесли воды, я бы приготовила вам
еду. Раньше река протекала рядом, теперь, высыхая, отошла далеко, [поэтому
сама] не могу принести.
Нарты пошли и принесли воды – что им стоит принести воды!
2. Женщина стала готовить еду из одной горсточки муки. Нарты засмея-
лись:
– Разве этого нам хватит!
А старушка, ничего не говоря, положила в котел и маленький кусочек
мяса. И сварила полный котел супа. Удивились нарты этому [чуду] и спра-
шивают:
– Скажи, откуда такой берекет*?!
3. Женщина ответила:
– Раньше у нас был такой берекет, теперь, как появились нарты, он ис-
чез.
– Если мы берем берекет [всего] света, зачем нам и жить на свете? – по-
думали нарты, и тут же все семеро убили друг друга.
С тех пор не стало нартов на земле.

19
Нартал мукIур гьари

1. Нартазул гIумру цIакъ халатаб букIанилан бицуна, кутакги гьезул

гIурхъи лъалареб букIанила. Гьезда кIолаанила кьолболъан гъутIби рахъизе,
ракьул гIеркъал гIадин кьураби гьородухъ разе. Гьез жидеего бокьараб гу-
рони гьабулароанила, лъилниги бетIергьанлъиги биччалароанила жидетIего.
73
 2. Цо нухалъ аварагасул асхIаб ГIалица вачIун гьезда лъазабунила нуж
Аллагьасде руссине кколилан, амма нартаз инкар гьабунила, жал бищунго
кутакал ругин, лъиего мутIигIлъиларин жаваб кьунила.
3. Гьебмехалъ ГIалица, ахIун цеве бищун кутакав нартавгун, абунила
жинтIаса бергьани, дуца дир бетIерги къотIейин, нужги бокъухъе рукIайин,
жив бергьани, нартал мутIигIлъейин.
4. Гьелдаги разилъун рахъанила речIчIизе. МегIер-гIалах сородилеб
букIанила гьезул хIатIакь. Нартаздаги ГIалил боялдаги кIочон танила чан
нухалъ бакъ-моцI цоцаца хисаралали. Ахиралдеги ГIалица нартавги гIодов
лъун лъазабунила шагьадалъе битIеян. Гьелдаса хадуб нартал, бусургьанлъи-
ги босун, ГIалил боялда цадахъ анила.

19
Как были покорены нарты (авар.)

1. Говорят, нарты жили очень долго, и сила их не знала границ. Они мог-
ли с корнями вырывать деревья, могли ломать и разрушать скалы, будто это
комья земли. Они жили, как хотели, свободно, не признавая над собой ничьей
власти.
2. Однажды приехал сподвижник пророка Али и потребовал, чтобы нар-
ты покорились Аллаху и приняли мусульманскую веру, но нарты отказались,
ответив, что они – самые сильные на земле и никто не сможет их одолеть.
3. Тогда Али вызвал на единоборство самого сильного нарта и предложил
условие: если победит нарт, то пусть он отрежет голову Али и нарты оста-
нутся жить свободно, а если победит Али, то нарты должны покориться и
принять мусульманство.
4. На том и согласились, и стали они бороться. Говорят, земля дрожала
под их ногами, долго они боролись, нарты и войско Али забыли, сколько раз
всходили солнце и луна. Наконец, Али приковал нарта к земле и потребовал,
чтобы тот произнес шахаду1. Так после победы Али нарты приняли мусуль-
манство и пошли с его войсками.

20
Нарт Сулеймек

1. Алдын ерли бир нартны он уланы болгъан деп, эшитгенмен. Бир ерни
ханыны буса он къызы болгъан. Нарт шо он да уланына ханны он къызын
алма сюе болгъан.
2. Тогъуз уланы ханны къызын алма гетип, гиччиси уьйде къалгъан. Шо
гиччиси, аты ону Сулеймек, окъ атгъан, дей. Шо окъ да барып ханны тир-
менини ташына къонгъан, дей. Шону барып тарта, тарта, дей, – бир адам да
чыгъарып болмай. Гьали муну ким чыгъарып болур, ким къалгъан дюньяда?
74
 3. Тогъуз да агъасы бара – нартлар буса да, олар да чыгъарып болмай.
– Дагъы гелмей къалгъан адам бармы? – деп сорай хан.
Олар айта:
– Воллагь, уьйде бизин Сулеймек деп бир инибиз бар, шо чу къалгъан, –
деп.
– Барыгъыз, ону да гелтиригиз, – дей хан.
4. Геле Сулеймек. Тирменташгъа ювукъ барып, эки бармагъыны арасына
салып, окъну астаракъ алып:
– Бу окъ оьзюню еринде яхшы, – деп, белине къысдыргъан, дей, окъну.
– Ханны гиевю къутлу болсун, ханны гиевю къутлу болсун! – деп, бары
халкъ къутлагъан, дей.
5. О тогъуз да агъасына ханны тогъуз да къызын алып, чинк гиччисин:
– Бу да магъа, – деп, нарт Сулеймек оьзюне алгъан, дей…
6. Шулай ону хыйлы хабары бар эди, йырлары да – эливаш, унутгъанман,
нетежек! Мен чи гиччи этип айтдым, ол кеп узун зат эди.

20
Нарт Сулеймек (кум.)

1. Я слышал, что в прежние времена у одного нарта было десять сыновей.

А у хана одной страны было десять дочерей. Нарт хотел всех десятерых сы-
новей женить на десятерых дочерях хана.
2. Девять его сыновей поехали за дочерями хана, младший остался дома.
Тот младший, его звали Сулеймек, говорят, выстрелил из лука. И стрела та,
говорят, вонзилась в жернов мельницы хана. Ту стрелу, говорят, дергали, дер-
гали – ни один человек не мог выдернуть. А кто же ее сможет вытащить, кто
еще остался в мире?
3. Пошли все девять братьев – хотя они и нарты, тоже не смогли выта-
щить.
– Остался ли еще человек, который не пошел? – спрашивает хан. Они
говорят:
– Воллах, у нас дома есть младший брат по имени Сулеймек, он ос-
тался.
– Идите, приведите и его, – сказал хан.
4. Сулеймек пришел. Подойдя к жернову, он сжал, говорят, стрелу двумя
пальцами, осторожно вытащил ее, сунул за пояс и сказал:
– Этой стреле подобает быть на своем месте.
– Пусть будет счастлив зять хана, пусть будет счастлив зять хана1! – стали
поздравлять все [присутствующие там] люди.
5. Он отдал девять дочерей хана девятерым старшим братьям, а о млад-
шей из них сказал:
– А эта – мне, – и взял нарт Сулеймек ее себе [в жены]…
6. О нем бытовало много сказаний, песен – увы, забыл, что поделать! Я-то
вкратце рассказал, это была очень большая вещь [сказание].
75
 21
Къабартылы нарт Алп ва Эдиги

1. Алп деген къабартылы биргёзлю нарт болгъан. Шол Алп Таштемир

ханы къызын алып гете. Сынчы айта:
– Таштемир ханны къызын Алпдан Эдиги къутгъаражакъ. Ол Алпны да
оьлтюрежек. Таштемир ханны къувуну чыкъгъанда булагъа бир къубагийик
ёлугъажакъ. Шогъар Алпны къувуп барагъан Таштемир ханы адамларыны
бири окъ уражакъ, шол окъ къубагийикни бир янындан тиежек. Тек къуба-
гийикни биревю янындан да бир башгъа окъ тийип, шону янында сыдырма
гьазир болуп, бирев болажакъ. Шо да: «Мен оьлтюрдюм къубагийикни!» –
деп, Таштемирни адамы: «Тюгюл, мен оьлтюрдюм!» – деп, эришивлюк бо-
лажакъ. Экки де янындан къубагийикге тийген окъланы учлары бир-бирине
тийип болса, шол къубагийикге ургъан ва сыдырма турагъан гиши Эдиги
болажакъ. Эдигини шолайына таныжакъсыз, – дей. – Да Шогъар Таште-
мирни тилевюн айтарсыз: къызны къайтарсын ва Алпны оьлтюрсюн, – дей
сынчы.
2. Бары зат сынчы айтгъан кюйде бола. Эдиги Таштемирни тилевюн кют-
ме рази бола. Тек булай айта:
– Мен Алпны асгерине къазанчы болуп тюшермен. Аш этеген ерни онг
янында аш да сакъларман. Мен ишлейгенде этеклерим ерге тиймес. Сув
ичегенде де мен сюзюп-сюзюп ичежекмен. Шо белгилерден къыз мени
таныр.
Къызгъа да бу затлар билдириле.
3. Эдиги буса гече Алпны асгерине къошулуп къала, сонг инамлыкъ-
гъа гирип, къазанчы болуп тюше. Къыз да эсгерилген белгилерден муну
таба.
Бир керен сув ёкъ ерлеге чыкъгъанда Эдиги ашны бек тузлу эте. Асгер-
чилер бек сувсап, ичме зат излей туруп, якъ-якъгъа чачыла. Алп буса сагьдай
бир гёзюн оьрге де бакъдырып, созулуп ятып, ухлай.
4. Эдиги атын гьазирлеп, къызгъа:
– Же, мин! – дей – ол минмей.
– Мин! – дей – минмей.
Артда алып къызны гючден атгъа да миндирип, бурлугъуп, къабарты-
лы нартны биргине-бир гёзюне окъ да уруп, гьайда – къача. Ям-ман кюйде
акъырып, нарт атылып эретуруп, харманып, Эдигини атын къуйругъундан
тута. Эдиги шоссагьат бурлугъуп, атыны къуйругъун шёшгеси булан гесип,
сыпгъырылып, къача. Алп буса:
– Бирдагъы ур, бирдагъы ур! – дей.
Эдиги буса ол тутмагъа сюегенни билип:
– Бир атгъа бир къамучу таман! – деп къычырып, къыз да булан ёкъ болуп
гете. Алп буса йыгъылып, оьлюп къала.
Эдиги шондан сонг: «Янгыз барып, Алпны оьлтюрдюм…», – деп, бир
йыр йырлай болгъан, дей.

76
 21
Кабардинский нарт Алп и Эдиги (кум.)

1. Жил одноглазый кабардинский нарт по имени Алп. Тот Алп увез дочь
хана Таштемира. Ясновидец сказал:
– Дочь хана Таштемира от Алпа освободит Эдиги. Он и убьет Алпа.
Когда выедет погоня хана Таштемира, им встретится олень. Один из людей
хана Таштемира, преследующих Алпа, пустит стрелу, она поранит оленя с
одной стороны. Однако и с другой стороны в оленя угодит другая стрела;
возле него окажется некто, готовящийся освежевать оленя. И он скажет:
«Я убил оленя!», и человек Таштемира скажет: «Нет, я убил!», – и начнется
спор. Если острия [наконечники] обеих стрел, поразивших оленя с двух сто-
рон, окажутся впритык друг к другу, тот человек, что выстрелил в оленя и
готовится его освежевать, и будет Эдиги. Так узнаете Эдиги. Ему переда-
дите просьбу Таштемира: пусть освободит девушку и убьет Алпа, – сказал
ясновидец.
2. Все случилось так, как говорил ясновидец. Эдиги согласился выпол-
нить просьбу Таштемира. Но сказал так:
– Я устроюсь поваром в войске Алпа. Буду держать еду с правой стороны
того места, где готовят блюда. Когда я буду работать, полы [моей одежды] не
будут касаться земли. И воду я буду пить, процеживая. По этим признакам
девушка может узнать меня.
И все это передали девушке.
3. А Эдиги потихоньку присоединился к войску Алпа, затем вошел к нему
в доверие и стал поваром. И девушка по названным ей признакам узнала
его.
Однажды когда выехали в безводные места, Эдиги приготовил пересо-
ленную еду. Воины, мучаемые жаждой, в поисках воды разбрелись в разные
стороны. А Алп, обратив свой огромный единственный глаз вверх, лег, рас-
тянулся и заснул.
4. Эдиги подготовил коня и говорит девушке:
– Садись быстро! – она не садится.
– Садись! – говорит, – Не садится.
Наконец, он, схватив девушку, насильно посадив ее на коня, повернулся,
выстрелил из лука в единственный глаз кабардинского нарта и айда – поска-
кал. Страшно заревев, нарт вскочил и ощупью ухватил за хвост коня Эдиги.
Тотчас Эдиги обернулся, отрубил шашкой хвост коня и, вырвавшись, стал
убегать. А Алп кричит:
– Еще раз ударь, еще раз ударь [коня]!
А Эдиги, зная, что он хочет его поймать, крикнул:
– Одному коню одной [одного удара] камчи хватит!1 – и вместе с девуш-
кой ускакал. А Алп там упал и умер.
Эдиги после того, говорят, пел песню: «Я один поехал и Алпа убил…».

77
 22
Ташдан чыкъгъан Бекболатны ёмагъы

1. Бир болгъан, бир болмагъан, бир юртда Къарагиши деген бир гийит
болгъан. Къарагишини гиреген уью, минеген аты, тагъагъан дерт савуту –
дагъы заты болмагъан. Бойдакъ улан болгъан.
2. Къарагиши бир атлангъанда етти гече къырда ятып, сегизинчи гече
уьюнде ята болгъан. Уьюне къайтгъанда атын карасгъа да байлап, уьюню
алдында бир уллу сын таш болгъан, шо ташны уьстюнде ятып, бир къангъ-
ынча олай да, булай да ойнап, сонг уьюне гире болгъан. Къарагиши йылкъы
гьайдап гелсе, юртну чавушларын къычыртып, юрт агьлюню жыйып, аты ёкъ
гишиге бир-бир ат берип, къалгъанын сата болгъан.
3. Бир гюн ювугъу айта:
– Яхари, Къарагиши, етти гече къырда ятгъанда бир гече уьйде ятасан,
шулайлыкъда языкъ боласан, сагъа къатын алайыкъ, – деп.
– Гьали де къатын алагъан заманым болмагъан, болгъанда айтарман, –
дей Къарагиши.
4. Арадан бир-эки йыллар гетгенде Къарагиши ювугъун чакъырып, айта,
гьали болгъан къатын алагъан заманым, барып, палан ханы къызын тиле
магъа, деп.
Ювугъу ханны юртуна барып, хангъа къонакъ тюше. Хан сорай, не адам-
сан, не къуллукъгъа чыкъгъансан, деп. Къонакъ айта:
– Къарагишиге сени къызынгны тилей гелгенмен, – деп.
Хан айта:
– Къарагишини атын кёп эшитгенмен, тек гёрюп танымайман. Не малы,
не гьалы бар? – деп.
Къонакъ айта:
– Гиреген уью, минеген бир аты, тагъагъан дёрт савуту – дагъы заты
ёкъ, – деп.
5. Хан ойлаша, къуп-къуру къаркъарагъа къызымны нечик берейим? –
деп. Бермесем де, аты айтылгъан игит, намусуна тийип, бир иш этип къойса,
оьлгюнче башдан таймайгъан хорлукъ, деп.
Ахырда бережек болуп, Къарагишиге къызын гелешип, къайта ювугъу.
6. Къарагиши бир атланып гетип, авур-аслам йылкъы гьайдап гелип,
ювугъуна айта:
– Магь, шу йылкъыны элтип, хангъа бер, мен айтды деп шулай да айтар-
сан: мени анам да ёкъ, къызардашым да ёкъ, ёкъ шайтан болсун, шо къызгъа
тарыкъ-герекни этмеге шу йылкъы булан хан оьзю этсин, – деп.
Ювугъу элтип, йылкъыны ханны абзарына сала. Абзар йылкъыдан тыгъы-
лып толуп къала. Хан сорай, бу не затдыр деп. Къарагиши айтгъан кюйде
айта ювугъу. Хан айта:
– Буса гече къонакъ бол, эртен гетерсен, – деп.
7. Эртен хан, оьзюню йылкъысындан бир уьюр йылкъы да къошуп, айта:
– Муна шу йылкъыны элтип, Къарагишиге бер, шуну булан уьюн-абзарын
онгарсын, бир атлангъанда шулай мал табагъан улангъа тарыкъ-герекни оьз
ягъымдан этип берирмен къызымны, – деп.
78
 Ювугъу йылкъыны да гелтирип, хан айтгъанны да Къарагишиге айта:
– Олай буса, сагъа тарыкъ чакъыны сен де ал, къалгъанын да элге уь-
леш, – деп.
8. Бир замандан, бир чакъдан (авзунг толсун бурчакъдан) хан тарыкъ-ге-
рекни де алып, къызын берип йибере.
Къарагиши къатын алгъанда арты-артындан уьч гече уьйде ята. Сонг
ойлаша: «Яхари, мен этеген осаллыкъ, мени йимик улангъа къатын алгъанман
деп, арт-артындан уьч гече уьйде ятмакъ айып зат», – деп, атланып чыгъып
гете. Етти гече къырда къалып, сегизинчи гече къайтып геле.
9. Шолайлыкъда арадан бир йыл оьте. Къатын ойлаша: «Гьейлер, мени
эрим етти гече къырда ятып, бир гече уьйде ята. Уьйге къайтгъанда да ташны
уьстюнде авнай туруп, къабургъаларын авурта. Дагъы гетгенде шо ташны
тайдырарман», – деп.
10. Къарагиши атлангъанда къатын таш гесеген усталаны чакъырып, шу
ташны дёрт гесек этигиз, канзилер этмеге, дей. Усталар ташны ортасындан
гесип, авландырып, тайдырма деп гётерелер. Гётерсе, ташны тюбюнде тён-
гек йимик бир уланъяш бар. Къатын яшны алып, усталагъа айта, гесгени би-
линмейген кююнде ташны ерине салып къоюгъуз деп. Яшгъа буса Ташдан
чыкъгъан Бекболат деп ат да къоюп, Къарагишиге билдирмей, халбат уьйде
сакълай.
Сакъласа сакъласын, башгъа яшлар гюнден оьсгенни бу сагьатдан оьсюп,
айдан оьсгенни бу гюнден оьсюп, бир йылны ичинде ярдан гесип алгъанда
йимик улан бола.
11. Бир гюн Къарагишини къатыны базаргъа чыгъа. Тавда бир игит
болгъан. Ягъында атлылары да булан шо игит де шо гюн шо базарда болгъан.
Игитни гёзю къатынгъа тюшюп, тамазасына айта, дагъы мал тарыкъ тюгюл,
шо къатынны алып гелме герек деп.
Тамазасы айта:
– Алгъасама, алгъасагъан сув денгизге етмес, – деп, – Ахтарып къарай-
ыкъ, элтме ярайгъан затмы, тюгюлмю, – деп.
12. Ахтарып къарап, Къарагишини къатыны экенин билген сонг тамаза
айта:
– Биз муну алып гетсек, Къарагиши бизин аман кёп замангъа къоймас.
Къарагиши етти гече къырда ятгъанда, бир гече уьюнде ята, шо къатынны
элтмесек болмай буса, биз шулай этме герекбиз: Къарагишини хоншусунда
къонакъ да тюшюп, ичги мажлис де кьуруп, олтурайыкъ, Къарагиши къайт-
гъанда мажлисге чакъырып ону да, ув къошуп, бал аякъ берип, оьлтюрюп,
сонг алып гетербиз, – деп.
Игит де рази бола.
13. Бир гюн Къарагиши геле. Къарагишини къаравуллап турагъанлар да
арты булан мажлисге чакъыра геле. Къавшалгъанман, гелип болмайман деп,
къайтара Къарагиши. Къатын айта:
– Айып тюгюлмю сени йимик улангъа къавшалгъанман деп, чакъыра гел-
ген ерге бармай къалмагъа? – деп.
«Шуну бетлевюне де къалгъан экенбиз», – деп, чыгъып гете Къарагиши.
14. Салам да берип, жыйын бириксин деп, гирип бара Къарагиши. Маж-
лисдегилер гьюрмет этип, бары да эре де туруп, саламын да алып, салам
79
айтагъанда иерип олтуруп, ув къошулгъанын тёгюп толтуруп, бу да оьзюн-
гню оьз бал аягъынг деп, алдына салалар.
Булар да булай турсунлар, гелейик къатынгъа.
15. Къатын халбат уьйге барып:
– Ва Ташдан чыкъгъан Бекболат! – деп къычыра.
– Ва-вай, буюр, анам! – дей Бекболат.
– Буюрсам, чыкъ къыргъа, – дей.
Чыгъып геле Бекболат. Мажлис бар уьйню гёрсетип:
– Шо уьйге, салам да берип, гирип барырсан. Уьйдегилер саламынгны да
алып, бириси оьзюню алдындагъы бал аягъын «салам аякъгъа» сагъа берир.
Аякъны къолунга да алып, шулай айтып ичерсен: «Тавдагъы къабан тюздеги
мегежинге гьашыкъ болгъан; тюздеги къабандан къоркъуп, мегежинни алып
да болмай, тавдагъы къабан тюбю къара ичги мажлис де къуруп, мажлисге
тюздеги къабанны да чакъырып, ув да къошуп, бал аякъ берген. Шо ув аякъ
да «салам аякъгъа» магъа тийишли, шону да мен ичемен, ичсем де оьлмен,
оьлсем де, экевюгюзню бир ерде де къойман!» – деп, гётерип шо аякъны да
ич. Сагъа аякъ берген гиши – сени атанг, шондан къайрысын гьарисин гьар
якъгъа ташлап, чыгъып гелирсен, – дей.
16. Салам да берип, гирип бара Ташдан чыкъгъан Бекболат. Бары да эре-
туруп, саламын алалар. Къарагиши алдындагъы аягъын алып:
– Вере, «салам аягъынг»! – деп, узата.
Аякъны къолуна да алып, тап анасы айтгъан кюйде айтма да айтып, аякъ-
ны да ичип, терезелеге къаршы болгъанын терезеден, эшикге къаршы болгъа-
нын эшикден гьарисин гьар якъгъа да ташлап, чыгъып гете Бекболат.
17. Бу ишге тамаша-гьайран болуп, уьюне къайтып, ойгъа батып олтура
Къарагиши.
– Не оюнг бар? – дей къатын.
– Не оюм болагъандыр – бизин мажлисге бир улан гирип гелди. Алдым-
дагъы аякъны, «салам аягъынг» деп узатдым, аякъны къолуна да алып, шу-
лай-шулай да айтып, уьйдегилени гьарисин гьар якъгъа да ташлап, чыгъып
гетди, – дей. – Олай мазаллы затны бир де гёрмегенмен! – дей Къарагиши.
– Мазаллы болур дагъы – о чу сени уланынг. Увлу аякъны ичип, сен оь-
люп къалмасын деп, йиберген эдим, – дей къатын.
– Гьайт, олай уланым болса, магъа тав да батмас эди! Мени иришхатгъа
тутма сюемисен?! – деп, хынжалына хармана Къарагиши.
– Токъта, алгъасама! Сен гьар заман гьавдан гелгенде шо сынташны уь-
стюнде ятып, авнайгъангъа сагъа языгъым чыгъып, ташны тайдырмагъа деп,
гесдиреген эдим. Ичинден бир уланъяш чыкъды. Ташдан чыкъгъан Бекболат
деп ат да къоюп, бир йылдан артыкъ бола халбат уьйде, сагъа да билдирмей,
сакълап турагъаным. Герме сюе бусанг, гелтирейим, – дей къатын.
– Воллагь, кёп сюемен, гелтир! – дей Къарагиши.
18. Халбат уьйге барып:
– Ва Ташдан чыкъгъан Бекболат! – дей къатын.
– Ва-вай, буюр, анам! – дей Бекболат.
– Буюрсам, гелип, атангны къучакъла! – дей къатын.
Халбат уьйден чыгъып, Бекболат геле. Бекболатгъа багъып Къарагиши
де барып, къысып къучакълашалар. Къучакълашса, къучакълашсынлар,
80
къучакъламагъа къысгъан заманда, Къарагишини къабургъа сюеклери булан
аркъа сюегин уватып, оьлтюрюп къоя Бекболат.
– Огь, анам, атамны оьлтюрюп къойдум, не бош затлар болгъан экен муну
сюеклери! – дей Бекболат.
Ал, шондан Къарагишини де гёмюп, къыркъы чыкъгъан сонг, атасыны
атын да минип, савутларын да тагъып, гьавламагъа башлай Ташдан чыкъгъан
Бекболат.
Бекболат да гьавлай турсун, биз гелейик башгъа якъгъа.
19. Шо юртда бирдагъы бир гиши болгъан. Ол гьар эртен атын ерлеп,
карасгъа да байлап, чакъырып къатынын къыргъа чыгъартып, бармагъын-
дагъы юзюгюн чыгъартып алып, къатынны башыны уьстюне эретургъузуп
салып, окъну уруп, юзюгюн авдармай, ичинден чыгъартып йибере болгъан.
Сонг къатынына сорай болгъан, ер юзюнде менден игит гиши болурму, деп.
Болмас дей болгъан къатын.
– Менден къоркъуп айтасан, – деп, къангъынча къатынын да тёбелеп,
атына да минип, юрт ягъада уьч айланып къайтып геле болгъан. Къатын бир
якъдан тийип къалыр деп, окъдан къоркъуп, бирдагъы якъдан гьар гюн уру-
лагъан къамучулар жанына оьтюп, къувурайдай къуруп, япыракъдай саргъ-
айып, аякъ уьстде ирип битип бара болгъан.
Бирдагъы гюн де шолай къатынын да тёбелеп, чыгъып гетип. Къатынны
уьч уланкъардашы болгъан, уьчюсюн де оьлтюрюп, уьстюнден сыдырып те-
рилерин де алып гелип: «Муна уланкъардашларынгны терилери, шулардан
магъа бичип-тигип тон этип турарсан. Мен гелгинче этмесенг, менден гер-
ме – Аллагьынгдан гёр!» – деп, чыгъып гете.
20. Къатын терилени алдына да салып, йылап тура болгъан, бир къул-
лукъгъа хоншу къатын гелип:
– Бу терилер не затдыр, неге йылайсан, къызым? – деп сорай.
– Неге йылайым, уланкъардашларымны оьлтюрюп, терилерин де гелти-
рип, шулардан тон эт деп, чыгъып гетген. Булардан тон нечик этейим, этме-
сем, оьлтюрежек, – дей къатын.
Хоншу къатын айта:
– Этме! Неге этмединг деп сораса, сен айтарсан, шуланы бичмеге Таш-
дан чыкъгъан Бекболатны анасыны къайчысы да болмаса, ине этип тикмеге
Ташдан чыкъгъан Бекболатны мыйыгъындан бир тюк де болмаса, тон этип
болмайман, деп. Шо заман бир зат болмагъа ярай, – деп, чыгъып гете хоншу
къатын.
21. Сонг эри гелип, тон неге этмединг, дей.
– Неге тюгюл, шуну бичмеге Ташдан чыкъгъан Бекболатны анасыны
къайчысы да, ине этип тикмеге Ташдан чыкъгъан Бекболатны мыйыгъыны
бир тюгю де болмаса, тон этип болмайман, – дей къатын.
– Гьай, къагьбадан тувгъан, башда неге айтмай эдинг! – деп, къангъынча
да тёбелеп, чыгъып гете.
22. Бекболатны къапусуну алдына барып, ол:
– Ва Ташдан чыкъгъан Бекболат! – деп къычыра.
– Гьай-гьай! – деп, Бекболатны анасы чыгъа.
– Бармы Бекболат уьйде? – дей къапу алдагъы.
– Бекболат гьавгъа гетген, гьали гелир, гелеген заманы да болуп тура, –
дей анасы.
81
 – Гелгенде Бекболатгъа айт, анасыны къайчысын да, мыйыгъындан бир
тюк де алып, юрт ягъадагъы палан ерге тез гелсин, гелмесе, менден гёрмей,
Аллагьындан гёрсюн, – дей къапу алдагъы.
– Айтарман, гелир, – дей анасы.
23. Бираздан Бекболат геле.
– Ташдан чыкъгъан Бекболат, – дей анасы.
– Буюр, анам! – дей Бекболат.
– Буюрсам, балам, сен турагъан уьйню эшигини башындагъы тешик-
де ав басып турагъан бир къонгурав бардыр, шону алып, авун да тазалап,
атынга да минип, юртну палан къапусундан чыгъарсан. Ягъада атын да
къантарлап, янтайып турагъан бир адам бардыр. Шону гёргенде къонгурав-
ну зангырлатырсан – атылып эретурар, бирдагъы зангырлатырсан – атына
минер, бирдагъы зангырлатырсан – къачар. Къувалап, къайсы абзаргъа гир-
се де, чыгъарырсан. Уьчюнчю абзаргъа гиргенде башын гесип алмай, уьзюп
алып, шо абзардагъы уьйге гирерсен. Алдына адамны терилерин де салып,
йылап турагъан бир къатын бардыр: «Магь, къызардашым, душманынгны
келлесин», – деп, башны къатынны алдына ташлап, къайтып гелирсен, –
дей.
24. Бекболат къонгуравну да алып ягъагъа чыгъып, зангырлата. [Ол]
атылып эре тура, бирдагъы зангырлата – атына мине, бирдагъы зангырла-
та – басып къача. Къувалап эки абзардан чыгъарып, уьчюнчюсюнде тутуп,
хытандан къабакъны уьзегенде йимик буруп, юлкъуп, башын уьзюп алып,
уьйге гирип: «Магь, къызардашым, душманынгны келлесин», – деп, алдына
башны да ташлап, чыгъып гетген Ташдан чыкъгъан Бекболат.
Онгмай-оьсмей шолар къалсын, онгуп-оьсюп биз къалайыкъ!

22
Сказка о Камнерожденном1 Бекболате (кум.)

1. Однажды было, однажды не было, в одном ауле жил гийит-богатырь2

по имени Карагиши. У него был жилой дом, конь для езды, четыре [вида]
оружия3 для ношения – больше ничего у него не было. Он был холостым
парнем.
2. Каждый раз, когда Карагиши отправлялся на коне в путь, семь ночей
ночевал вне дома, на восьмую ночь ложился спать в доме. Возвратившись
домой, он привязывал коня к коновязи, ложился на большой камень, что был
перед его домом, и, поиграв на нем так и этак4, входил в свой дом.
Если Карагиши пригонял табун лошадей, громкими призывами аульских
чаушей* собирал аульчан, тем, у кого нет коня, давал коня5, [а] остальных
[коней] продавал.
3. Однажды его друг говорит:
– Слушай, Карагиши, семь ночей ты проводишь вне дома, [только] одну
ночь ты ночуешь дома, живя так, ты мучаешь себя, давай женим тебя.
– Пока еще не пришло время мне жениться, когда придет, скажу, – отве-
тил Карагиши.
82
 4. Спустя год-два, Карагиши пригласил своего друга и сказал [ему], что
теперь пришло время ему жениться, и [попросил], чтобы он пошел и посва-
тал за него дочь такого-то хана.
Его друг пошел в аул хана и остановился у него гостем. Хан спрашивает,
кто он, по какому делу отправился [в путь]. Гость отвечает:
– Я пришел сватать твою дочь за Карагиши.
Хан говорит:
– Имя Карагиши я слышал много [раз], но с ним не знаком. Чем он вла-
деет?6
Гость говорит [отвечает]:
– Жилой дом, один конь для езды, четыре [вида] оружия для ношения –
больше ничего у него нет.
5. Хан думает, как же ему выдать дочь за голодранца7? Если не выдать, он
прославленный батыр, это заденет его честь, вдруг если он что-либо [нехоро-
шее] сотворит8, то это же позор, который не смыть до самой смерти.
Наконец, хан решил отдать [дочь замуж за Карагиши], и его друг, просва-
тав ханскую дочь, вернулся.
6. Карагиши отправился [в набег], и вернулся с огромным табуном и ска-
зал другу:
– Гони этот табун к хану, и от меня скажи ему следующее: у меня нет ни
матери, нет ни сестры, да не быть бы шайтану9, пусть хан сам позаботится
обо всем, что необходимо для той девушки [для невесты], использовав [про-
дав] этот табун.
Друг пригнал табун во двор хана – он заполнил весь двор. Хан спраши-
вает: «Что это?» Друг ответил так, как поручил ему Карагиши. Хан говорит:
– Раз так, этой ночью оставайся [у нас] гостем, утром уедешь.
7. Утром хан прибавил [к табуну Карагиши] свой табун и сказал:
– Вот эти табуны отдай Карагиши, пусть ими [продав их] обустроит свой
дом да двор, парню, который за один выезд добывает такое богатство, я отдам
в жены свою дочь, обеспечив ее всем необходимым.
Друг пригнал табуны и передал Карагиши слова хана. Карагиши гово-
рит:
– Раз так, и ты возьми [коней], сколько тебе нужно, а оставшихся раздай
народу.
8. Через некоторое время, через некоторую пору (да наполнится твой рот
фасолью!10), хан снабдил свою дочь всем необходимым [приданым], отпра-
вил ее (к Карагиши).
После женитьбы Карагиши три ночи подряд ночевал дома. Потом поду-
мал: «Ведь то, что я делаю, – это слабоволие, такому мужчине, как я, зазорно
из-за женитьбы три ночи подряд спать дома11», – и выехал на коне. Семь
ночей оставаясь вне дома, на восьмую ночь вернулся.
9. Так прошел год. Жена думает: «Мой муж семь ночей проводит вне
дома, [лишь] одну ночь ночует дома. И вернувшись, так валяется на камне,
аж бока его болят. Как уедет в следующий раз, уберу тот камень».
10. Когда Карагиши уехал, жена пригласила мастеров-камнерезов и веле-
ла им распилить тот камень на четыре части, чтобы из них сделать ступеньки.
Мастера распилили камень пополам, перевернули и подняли, чтобы пере-
нести. Подняв, [увидели] под камнем здоровенного мальчика12. Жена взяла
83
ребенка, мастерам велела положить камень на место так, чтобы не было
видно, что его распиливали. А мальчика нарекла именем Камнерожденный
Бекболат и держала в тайной комнате, [ничего] не сказав Карагиши.
Держать-то держала, но он за час вырастал так, как другие дети вырас-
тали за день, за день вырастал так, как другие за месяц, и за год стал таким
парнем, как-будто его вырубили из скалы13.
11. Однажды жена Карагиши пошла на базар. В горах жил один храбрец.
В тот день на базаре вместе со своими всадниками был и тот храбрец. Увидев
женщину, храбрец сказал своему тамазе14, что необходимо увезти эту женщи-
ну – большего богатства ему не нужно.
Тамаза говорит:
– Не торопись, торопливая река до моря не дотечет15. Давай проверим
[понаблюдаем], из тех ли она, кого можно увозить, или нет.
12. Тамаза проверил и узнал, что это жена Карагиши, и сказал:
– Если мы ее увезем, Карагиши оставит нас в живых ненадолго. Он семь
ночей проводит вне дома, только одну ночь ночует дома, если обязательно
нужно увезти эту женщину, мы должны поступить так: по соседству с Кара-
гиши остановимся в гостях и устроим пир, когда Карагиши вернется, пригла-
сим и его, поднесем ему отравленный медовый бокал, убьем, потом увезем
[его жену].
Храбрец согласился.
13. Однажды Карагиши вернулся [домой]. Поджидавшие его [недруги]
послали человека пригласить и его на пир. Карагиши ответил, что устал, и
отпустил [пришедшего]. Жена говорит:
– Разве не зазорно такому мужчине, как ты, не идти туда, куда приглаша-
ют, из-за усталости?
«Дожили до того, что упрекает женщина», – подумал Карагиши и отпра-
вился [на пир].
14. Приветствовав, пожелав дружной компании [всего хорошего], во-
шел Карагиши. Собравшиеся на пиру оказали ему уважение – все встали,
ответили на его приветствие, после этого все сели, наполнили бокал ядом и
подали ему со словами, что это его собственный [персональный] медовый
бокал16.
Пусть они остаются так, мы перейдем к жене [Карагиши]17.
15. Подойдя к тайной комнате18, она крикнула:
– Гей, Камнерожденный Бекболат!
– Я здесь, приказывай, мать моя! – ответил Бекболат.
– Коль приказывать, то выходи из комнаты, – сказала [мать].
Бекболат вышел. [Мать] показала ему дом, где проходил пир, и сказала:
– Войдя в тот дом, сначала поприветствуешь всех. Собравшиеся в доме
примут твое приветствие, один из них подаст тебе стоящий перед ним бокал
как «бокал приветствия». Возьмешь его в руки и выпьешь с такими словами:
«Горный кабан влюбился в равнинную хавронью; боясь равнинного кабана
и не в силах увезти хавронью, горный кабан устроил черный в своей осно-
ве пир19 и, пригласив на пир равнинного кабана, подал ему медовый бокал,
подсыпав туда яду. Этот отравленный бокал подходит мне, как “бокал при-
ветствия”, я выпью его, хоть и выпью, не умру; а если и умру, и двоих из вас
не оставлю на одном месте!» – с этими словами подними бокал и выпей его.
84
Тот человек, что подаст тебе бокал, – твой отец; всех, кроме него, разбросай
в разные стороны и возвращайся20.
16. Камнерожденный Бекболат вошел [в дом, где был пир], приветствовал
[собравшихся]. Все встали и ответили на его приветствие. Карагиши взял
бокал, стоящий перед ним и протянув Бекболату, сказал:
– Возьми, вот твой «бокал приветствия»!
Взяв в руки бокал, Бекболат повторил слова, которыми напутствовала его
мать, выпил бокал, разбросал всех в разные стороны – того, кто оказался
у окна, – выбросил через окно, того, кто оказался у двери, – через дверь и
ушел.
17. Удивленный увиденным, Карагиши вернулся домой и сел, задумав-
шись.
– О чем призадумался? – спрашивает его жена.
– Да вот о чем: к нам на пир вошел один парень. Я протянул ему бокал,
что был передо мною, как «бокал приветствия», он взял его в руки, вот так-то
и так-то сказав, разбросал в разные стороны тех, что были в доме, и ушел.
Никого такого здоровенного я никогда не видел! – сказал Карагиши.
– Конечно, будет здоровенным – он же твой сын. Я его послала, чтобы ты
не умер, выпив отравленный бокал, – сказала жена.
– Гей, если бы у меня был такой сын, меня бы и гора не одолела!21 Насме-
хаешься надо мною?! – сказал Карагиши, схватившись за кинжал.
– Постой, не торопись! Пожалев тебя за то, что каждый раз при возвраще-
нии с охоты ты валяешься на том [что перед домом] камне, я велела распилить
его, чтобы убрать. Из него вышел мальчик. Дав ему имя «Камнерожденный
Бекболат», вот уже более года я скрываю его от тебя, держу его в тайной
комнате. Если хочешь повидать его, приведу, – говорит жена.
– Воллах, очень хочу, приведи! – сказал Карагиши.
18. Жена подошла к тайной комнате и сказала:
– Гей, Камнерожденный Бекболат!
– Я здесь, приказывай, мать моя! – сказал Бекболат.
– Коль приказывать, выходи, обними своего отца! – сказала женщина.
Бекболат вышел из тайной комнаты. И Карагиши пошел ему навстречу,
они крепко обнялись. Обняться-то обнялись, но когда Бекболат сжал Кара-
гиши в объятиях, раздробил его ребра и позвоночник так, что нечаянно убил
его.
– Ох, мать моя, я же нечаянно убил своего отца, какие же, оказывается,
были у него хрупкие кости! – воскликнул Бекболат.
Похоронили Карагиши, а по истечении сорока дней, Камнерожденный
Бекболат сел на коня своего отца, повязал его оружие и начал ездить на охоту.
Пусть Бекболат охотится, мы перейдем на другое.
19. В том ауле был еще один [храбрый] человек. Каждое утро он седлал
своего коня, привязывал его к коновязи и вызывал во двор жену, сняв с ее
руки кольцо, стоймя ставил его на ее голову и пускал стрелу так, что она
пролетала сквозь кольцо, не свалив его. Затем он спрашивал жену, может ли
быть на земле человек храбрее его.
– Не может быть, – отвечала его жена22.
– Ты так говоришь, потому что боишься меня, – говорил он и, избив жену,
садился на коня, трижды объезжал аул и возвращался. Женщина, с одной сто-
85
роны, боясь, что [стрела] может в нее угодить, с другой стороны, страдая от
ежедневных избиений камчой*, сохла, как бурьян, желтела, как лист, таяла,
хотя и стояла на ногах.
И в другой день, таким же образом избив свою жену, храбрец выехал из
дому. У его жены были три брата, он убил всех троих, содрал с них кожу,
принес, сказал: «Вот кожи твоих братьев, из них скрои и сшей мне шубу23.
Если до моего возвращения не сделаешь этого, сетуй [пеняй] не на меня –
сетуй [пеняй] на своего Аллаха»! – и уехал.
20. Жена сидела и плакала, положив кожи перед собой; [в это время] за-
шла по какому-то делу соседка:
– Что это за кожи, почему плачешь, дочь моя? – спросила она.
– Как не плакать, [муж] убил моих братьев, принес их кожи и велел,
сшить из них ему шубу и уехал. Как я могу из [кожи братьев] шить шубу, а не
сошью, он убьет меня, – сказала жена.
Соседка говорит:
– Не шей! Если [муж] спросит, почему не сшила, ты скажешь, что не мо-
жешь сшить, если у тебя не будет ножниц матери Камнерожденного Бекбола-
та для кройки их [кож] и одного волоса из уса Камнерожденного Бекболата
для того, чтобы сделать иголку для шитья24. Тогда, может, что-нибудь и полу-
чится, – сказала соседка и ушла.
21. Потом пришел муж и стал спрашивать, почему [жена до сих пор] не
сшила шубу.
– Я не могу сшить шубу, пока у меня не будет для кройки этих [кож] нож-
ниц матери Камнерожденного Бекболата и одного волоса из его уса, чтобы
сделать иголку для шитья, – отвечает жена.
– Ах, негодница, почему ты не сказала об этом сразу? – с этими словами
[муж], сильно избил ее и ушел.
22. Подойдя к воротам Бекболата, он крикнул:
– Гей, Камнерожденный Бекболат!
– Хай, хай*! – сказав [откликнувшись], вышла мать Бекболата.
– Дома ли Бекболат? – спрашивает [человек], стоящий у ворот.
– Бекболат уехал на охоту, сейчас приедет, уже наступает время его воз-
вращения, – сказала мать.
– Когда придет, скажи, чтобы Бекболат взял ножницы своей матери и
один волос из своего уса, быстро пришел в такое-то место, если не придет,
пусть сетует [пеняет] не на меня – пусть сетует [пеняет] на своего Аллаха, –
говорит стоящий у ворот [человек].
– Скажу, придет, – сказала мать.
23. Вскоре пришел Бекболат.
– Камнерожденный Бекболат, – обращается [к нему] мать.
– Приказывай, мать моя! – сказал Бекболат.
– Коль приказывать, сын мой, в твоей комнате в нише над дверью есть
колокольчик, уже покрытый паутиной, возьми его, очисть от паутины, сядь
на коня, выезжай из таких-то ворот аула. Привязав в стороне своего коня,
увидишь, – там будет лежать один человек. Когда увидишь его, зазвонишь
в колокольчик, – [он] вскочит с места, еще раз зазвонишь, – [он] сядет на
коня, еще зазвонишь, – [он] станет убегать. Погонишься за ним, в какой бы
двор [он] ни забегал, будешь выгонять [его]. Когда забежит в третий двор, не
86
срубая, оторвешь его голову и войдешь в дом, что в том дворе. Там плачущая
женщина будет сидеть, положив перед собой человеческие кожи, скажешь:
«На, бери, сестра моя, башку твоего врага», бросишь перед нею голову и
вернешься.
24. Бекболат взял колокольчик, выехал за окраину [аула] и зазвонил. [Тот
человек] вскочил с места, еще раз зазвонил, – [тот] сел на коня, еще зазво-
нил, – стремглав бросился бежать. Преследуя [его], Бекболат выгнал его из
двух дворов, в третьем схватил [его], будто срывал тыкву с плети, оторвал его
голову, вошел в дом, сказав: «На, бери, сестра моя, башку твоего врага», –
бросил перед нею голову и вышел.
Пусть им не будет удачи и развития, да жить с удачей и развиваясь нам!25

23
Нарт Дюнк-Батырав

1. Бырын-бырын заманларда,
Къыргъын-къыргъын заманларда,
Асхартав бийик тюгюлде,
Терк суву терен тюгюлде,
Давлар болгъан, шавлар болгъан,
Девлер нартлагъа явлар болгъан,
Шо девлени къыргъанын къырып ташлап,
Къырмагъанын элинден сыпкъырып ташлап,
Къызардашы да булан бир нарт яшай.
Экевю де арив татывлу яшайлар,
Бир къазандан ашайлар,
Герти къардашлагъа ошайлар.
Уланкъардаш гьавгъа бара,
Явлар гелсе, давгъа бара,
Къызардаш буса ол гелгинче аш эте,
Уьйде гьар-бир тюрлю иш эте.
Шолайына гюнлер гюнлеге тагъыла,
Жумалагъа айланып агъыла,
Жумалар айлагъа, айлар йыллагъа айлана.
2. Бир гюн уланкъардашы гьавгъа гетгенде, къызардашы оьз гьажатына
къыргъа бара. Бирден гьажатхананы ичинден тюпден таба ит ингырлайгъан-
да йимик аваз эшитиле. Къыз тамаша болуп:
– Гьей, сен кимсен, шайтанмысан, адаммысан?! – дей.
– Шайтан да тюгюлмен, адам да тюгюлмен – яралангъан девмен, сен
мени шундан чыгъарсанг, сен не айтсанг да, этермен! – деп, тюпден тавуш
чалына.
– Мен нечик чыгъарайым сени? – дей къыз.
– Аранда байланып, мени гёк айгъырым бар, шону чеч, къуйругъун гьа-
жатхананы тешигинден тюпге ташла, ол тартып чыгъарар, – дей дев.
Къыз барып гёк айгъырны чечип, дев айтгъан кюйде эте, ат да тартып,
девню уьстге чыгъара.
87
 3. Дев сорай:
– Уьй сибиреген болайымы,
Чёп ташлайгъан болайымы?
Сени булан эркелеп яшайгъан эр болаймы? – деп.
Къыз огъар:
– Уьй сибирме, чёп ташлама мен барман,
Уьй ишлени сагъа этдиртсем, кем барман:
Мени алдымда сен ер болма, эр бол, – дей.
Шондан сонг девню бир уллу санныкъда яшырып, уланкъардашы гьавгъа-
явгъа гетгенде ону чыгъарып, булар эр-къатын болуп яшайлар.
4. Арадан заман гетип, къатын айлы бола. Нарт буса гьеч затны хапарла-
май, къызардашым семирген деп къоя. Заманы гелип, яш таба. Уланкъардашы-
на билдирмей, яшны элтип, кёпюрню тюбюне салып къоя. Нарт гьавданмы,
давданмы гелегенде къарай – кепюрню тюбюнде йылап яш бар. «Гьейлер, бу
нарыста мунда къайдан гелген?!» – деп бек тамаша болуп, яшны уьюне алып
гелип, къызардашына:
– Муна бир яш тапдым! – дей.
– Гьуя, амалым, эргиши яш табамы?! – дей къызардашы.
– Олай демеймен: кёпюрню тюбюнден тапдым, бирев ташлап гетген
амалсызны, сакълама герек муну, – дей.
– Сакъламайман, биревню яшын сакъламасам, къутулмайманмы? – дей
къызардашы.
– Нарыстаны гьеч затда гунагьы ёкъ, – деп, яшны сакълата.
5. Яш да бир айдан уьч ай чакъы оьсе, уьч айдан уьч йыл чакъы оьсе,
бек мол болуп бите, алты-етти йылдан нарт санына ете. Елдан юрюйгенде
«дюнк-дюнк, дюнк-дюнк» деп, ерни чайкъалта юрюй болгъан, оьзю де гьеч
бирев оьзюне батмасдай батыр болуп гёрюне. Шону учун огъар Дюнк-Баты-
рав деп ат къоялар.
6. Бир керен Дюнк-Батырав анасы дев булан сёйлейгенни эшитип къоя.
Оьзлеге эркин айланма четим эте деп, олар къатынны уланкъардашын оьлтюр-
ме кюй ойлашалар. Дева айта: «Ол гьавдан-давдан гелгенде сагъа сув тилежек,
сен сувгъа къошуп, ув берерсен», – деп. – «Яхшы», – дей къатын да.
7. Бир керен уланкъардашы гьавдан къайтгъанда къызардашы сувгъа ув
да къошуп, нартны алдына салып, чыгъып гете. Ол да иче турагъанда Дюнк-
Батырав чабып гелип:
– Агъайым, ичме, ичме: ажайым огъар бир зат къошду! – деп, къычырып
йибере.
Сувну итге берип къарайлар – ит ичгендокъ йыгъылып оьле.
Дюнк-Батырав:
– Санныкъда яшырылып бирев бар, ув бер деп, ажайыма шо уьйретди, – дей.
8. Бир гюн нарт къызардашына:
– Къайда, шо санныкъны уьйню ортасына сал чы, мен окъ тюз ураманмы
экен, къарайыкъ, – дей.
– Гьуя, амалым, нетесен хари санныкъгъа уруп, дагъы зат ёкъму, къой! –
дей къызардашы.
– Ай, санныкъ тюгюлмю, къайырмас! – деп, нарт тартып санныкъны уьй-
ню ортасына да чыгъарып, окъну ала къолуна – шо мюгьлетде дев атылып
санныкъдан чыгъып, муну булан ябушуп йибере.
88
 9. Булар кёп заман ябушалар, ябушалар, бир-бирин утуп болмай, гьа-
лы-гьавкъаты битип, арып-талып, ял алма токътайлар. Къатын бу вакътиде
уланкъардашына гьеч зат бермей, дев эрине буса бишген йымырткъалар
ашата, аясына тегюп, салкъын сувлар ялата. Сонг булар янгыдан ябуша
башлайлар. Дев бу гишини йыгъа турагъан вакътиде бирден Дюнк-Батырав
гирип геле, къарай, къараса, дев агъайын оьлтюре тура. Чабып барып, шонда
о гишини девню къолундан чыгъарып алып, бир ягъагъа аявлап салып, оьзю
ябушуп йибере. Тартып-тартып девню сингирлерин гесип, шо ерде етмиш
етти гесекге паралап, оьлтюрюп ташлай.
– Балта гесмесдей этип айланадынг шуланы, – деп, тартып девню мый-
ыкъ-сакъалын гесип, кисесине тыгъып, – сени йимиклени мыйыкълары мени
йимиклени кисесинде болар! – дей улан.
10. Сонг Дюнк-Батырав:
– Агъайым, ажайымны ихтиярын магъа берсене, – деп тилей.
– Яхшы, беремен, – дей ол.
Дюнк-Батырав да ону:
– Сени йимиклер шулай турма тийишли, – деп, эшикге бёттёбен илип
къоя.
11. Арадан заманлар гетип, булар эшите тавланы ари янындагъы Къара-
хан паччаны къызы авруй деп, ону сав этген гишиге къызын бере деп, къызны
буса девлер яшайгъан ерде оьсеген бир терекни япракълары сав эте, деп.
Дюнк-Батыравну агъайы мен шо къызгъа япракълар алма бараман, дей.
Алып шонда тамгъа эки окъ ура:
– Бир окъдан сют тамып турса, мени ишим яхшы; эгер биревю окъдан
къан тамса, бил: мени ишим яман, – дей.
12. Шону да айтып, чыгъып гете.
Юрюй, юрюй, ёл ала,
Арыгъанда ялала,
Артда гёрюне тала,
Талада – бийик къала,
Къалада – бир арив къыз,
Къыз тюгюл – Ярыкъ юлдуз!
– Гел, къонакъ болуп гет, – дей, – Жанынг сюйгенингни эт, – дей.
13. Ол гиши къалагъа минме къарай – минип болмай. Къыз уьстден бат-
гъыч ташлай, огъар оьрленип мине.
Къыз бугъар къонакълыкъ эте, оьзю булан ятдыра. Гече нарт къарай: кёк-
де яшмын яшнайгъандай бир ярыкъ болуп, бир къарангы болуп тура.
– О не затдыр? – деп сорай къызгъа.
– Къараханны къызыны бармагъы авруй, ине гирип. Бармагъын оьрге ге-
тергенде, ону саныны акълыгъындан чыкъгъан ярыкъ шо ярыкъ. Бармагъын
яшыргъанда къарангы болуп къала, – дей.
Эртенинде къыз бугъар бичакъ бере:
– Девлени ерине чыкъгъанча, сагъа уллу сув ёлугъажакъ; шу бичакъ булан
тюгюлесе, сен шо сувдагъы денгиз бугъаны эбине гелип болмажакъсан, – дей.
14. Бичакъны да алып, бу гете. Сувгъа етишип, юзюп чыкъма къарай –
оькюрюп, денгиз бугъа геле. Бичакъ булан къоркъута туруп, нечик де сувну
ари янына чыгъа. Къаладан къарап турагъан къызы девге:
89
 – Атам, атам, бирев геле, – дей.
– Нечик геле, нечик геле?
– Осаллыкъдан бечип геле.
– Хуртлу булакъны янында нетди?
– Къарама да къарамай оьтдю.
– Сютлю булакъны янында нетди?
– Бираз ичип, оьтюп гетди.
– Юзюмлюклени янында нетди?
– Татывуна къарап, оьтдю.
– Буса бизинкидагъы! – дей дев, сююнюп.
15. О гиши къалагъа гирип гелгенде дев огъар тюе соя. Дев бир бутун бир
юта, биревю бутун бир юта, о гиши буса шо тюени бир йилигин гьарангъа
тута. Ашап битгенде дев:
– Гьы, гьали урушму, тутушму? – дей.
– Уруш къатынланы иши – тутуш! – дей о гиши.
Дев муну гётерип алып, уруп, чычкъан тешикге гийирип къоя.
16. Бу заманда Дюнк-Батырав къарай – экинчи окъдан къан тамып гете.
«Агъавума бир зат болгъан», – деп, аргъумагъын аргъытып ерлеп, ачывундан
аччы терлеп.
Ёрта, ёрта, ёл ала,
Арыгъан атгъа бир гьал сала,
Артда гёрюне тала,
Талада – бийик къала,
Къалада – бир арив къыз,
Къыз тюгюл – Ярыкъ юлдуз!
– Гел, къонакъ болуп гет, – дей, – Жанынг сюйгенингни эт, – дей.
17. Дюнк-Батырав батгъычсыз-затсыз чабывунда къалагъа оьрленип
мине. Къыз бугъар оьзю булан ятмагъа орун сала.
– Мен елгъа шону учун чыкъмагъанман! – деп, бу къызны дёгеретип йи-
бере. Аш салгъанда, ашын ашап:
– Къайда, ёл гёрсет! – дей.
Къыз:
– Шулайына барырсан, уллу сув ёлугъажакъ, тек онда денгиз бугъа бар,
шону шу бичакъ булан тюгюл есе, эбине гелип болмай, – дей.
18. Бичакъны да алып, Дюнк-Батырав ёрта.
Баягъы сувгъа етишгенде, оькюрюп, денгиз бугъа геле. Къыз берген би-
чакъ булан денгиз бугъаны тартып гесип, башын алып, огъар минип, нарт
сувну арии янына «зып» деп чыгъа.
Девню къызы:
– Атам, атам, бирев геле! – дей.
– Нечик геле, нечик геле?
– От-ялынлар чачып геле!
– Хуртлу булакъны янында нетди?
– Хурту-мурту булан ичип оьтдю!
– Сютлю булакъны янында нетди?
– Сютю-мютю булан ичип оьтдю!
– Юзюмлюклени янында нетди?
– Юзюмю-япырагъы булан авзуна тыгъа оьтдю!
90
 19. Девню юрегине уллу къоркъув тюше, тек бир зат да билдирмей. Дюнк-
Батырав гелгенде дев авдарып тюе соя. Ашама деп алдына сав бир тюени
этин салгъанда, Дюнк-Батырав:
– Гьей, бу не бола бизин йимик эркеклеге! – деп, дев бир бутун авзуна
тыкъгъынча, тюени болмагъандай эте. Дев дагъыдан-дагъы бек къоркъса
да:
– Урушму, тутушму? – деп сорай.
– Уруш къатынланы иши – тутуш! – дей Батырав.
20. Уруп, шонда ябушуп йиберелер. Ябуша, ябуша, артда Дюнк-Батырав
алып девню, гётерип уруп, чычкъан тешикге гийире.
– Тез агъамны бер! – дей.
– Гьона, онда, – деп, агъайын гёрсете.
Тартып агъасын да чыгъарып, девню де оьлтюрюп, къызланы да алып,
булар къайталар.
21. Къайтгъанда гьалалгъа-гьарамгъа уьстге окълар аталар. Дюнк-Баты-
равгъа гьеч зат болмай, агъайыны бармагъына гелип окъ тие. Шо къыз булан
ятгъанда, гючю тайып къалажакъны билип, ону булан о гиши бир болмагъан,
тек чыдап болмай, огъар бармагъы булан тийген болгъан. Окъ да гелип шо
бармагъына тие.

23
Нарт Дюнк-Батырав (кум.)

1. В давние-давние времена,
Во времена великих битв,
Когда [гора] Асхартау еще не была высока,
Когда Терек еще не был [так] глубок1,
Войны были, бойни были,
Дэвы во вражде с нартами были,
Из тех дэвов одних уничтожая и выбрасывая,
Не уничтоженных с родины изгоняя,
Вместе с сестрой своей один нарт жил.
Они хорошо, дружно жили,
Из одного казана ели,
Как настоящие родственники были.
Брат на охоту ходил,
Если враги приходили, на войну ходил,
А сестра до его прихода еду готовила,
По дому разные работы выполняла.
Таким образом дни к дням нанизывались,
Став неделями, протекали,
Недели месяцами, месяцы годами становились2.
2. Однажды, когда брат ушел на охоту, сестра его пошла по нужде в от-
хожее место. Вдруг снизу из уборной донеслись звуки, будто собака скулит.
Удивилась девушка и спросила:
– Гей, ты кто, шайтан или человек?3
91
 Снизу донесся голос:
– И не шайтан я, и не человек я – раненый, нещадно искромсанный дэв я,
если ты меня отсюда вызволишь, буду делать все, что ты скажешь!
– Как мне вызволить тебя? – спросила девушка.
Дэв ответил:
– В сарае стоит привязанный мой синий жеребец; развяжи его, хвост его
через отверстие отхожего места опусти вниз, он потянет и вытащит меня.
Девушка пошла, развязала синего жеребца, сделала все так, как сказал
дэв, и конь вытянул его наверх.
3. Дэв спрашивает:
– Подметающим дом быть ли мне,
Выносящим мусор быть ли мне?
Или же мне, как баловню, с тобою живущему, мужем быть?
Девушка ему отвечает:
– Чтобы дом подметать, сор выносить, есть я,
Если позволю тебе выполнять работы по дому, – это недостойно меня4,
передо мною ты не будь униженным, будь мужем.
После этого она спрятала дэва в большом сундуке и выпускала его, когда
брат уходил на охоту или на войну, и они жили как супруги.
4. Прошло время, женщина забеременела. А нарт, ничего не подозревая,
подумал, что его сестра пополнела. Подошло время, и женщина родила. Тай-
но от брата положила ребенка под мост. Когда нарт возвращался – то ли с
охоты, то ли с войны, – смотрит – под мостом [лежит] плачущий ребенок.
«Ах, как этот младенец оказался тут?!» – очень удивился он, взял ребенка,
принес домой и сказал сестре:
– Вот у меня ребенок появился!
– Ой, брат мой, как может у мужчины появиться ребенок?!
– Да я не о том: я нашел его под мостом5, кто-то бросил беднягу, нужно
за ним ухаживать.
– Не буду за ним ухаживать, что, мне нечего делать, кроме как ухаживать
за чужим ребенком? – сказала сестра.
– Младенец ни в чем не виноват, – сказал [нарт] и повелел [сестре] уха-
живать [за ним].
5. За один месяц ребенок вырастал, как за три месяца, за три месяца – как
за три года, вырос очень крупным и в шесть-семь лет станом стал подобен
нарту. Когда он шел по дороге, земля сотрясалась [с гулом] «дюнк-дюнк,
дюнк-дюнк»6, и сам он выглядел таким батыром, которого никто не сможет
одолеть. Поэтому и нарекли его Дюнк-Батыравом.
6. Однажды Дюнк-Батырав случайно услышал разговор матери с дэвом.
Из-за того, что брат женщины мешает им свободно общаться, они решали, как
убить его. Дэв сказал: «Когда он вернется с охоты или из похода и попросит
у тебя воды, ты добавь в воду яду и подай ему». – «Хорошо», – сказала жена.
7. Однажды, когда брат вернулся с охоты, сестра добавила в воду яду, по-
ставила [чашу] перед нартом и вышла. Когда он хотел это выпить, подбежал
Дюнк-Батырав и крикнул:
– Дядя, не пей, не пей: тетя туда что-то добавила!
Дали эту воду собаке – выпив ее, она тут же упала и сдохла.
Дюнк-Батырав сказал:
– В сундуке кто-то прячется, это он научил тетю дать [тебе] яд.
92
 8. Однажды нарт сказал сестре:
– Выдвини-ка сундук на середину комнаты, посмотрим, метко ли я стре-
ляю из лука.
– Уя7, брат мой, зачем тебе стрелять в сундук, разве нет ничего другого,
не надо! – говорит сестра.
– Да что там, разве это не просто сундук, ничего! – сказал нарт, вытащил
сундук на середину комнаты, взял лук в руку – и в это мгновение дэв выпрыг-
нул из сундука и стал с ним бороться.
9. Долго они боролись, боролись, но не сумели одолеть друг друга, силь-
но устали и остановились передохнуть. В это время женщина брату ничего не
давала, а мужу-дэву дала поесть вареных яиц и попить воды из своей ладони.
Потом они снова начали бороться. Когда дэв стал уже валить человека, вдруг
вошел Дюнк-Батырав и увидел, что дэв вот-вот убьет его дядю. Подбежав,
он вырвал дядю из рук дэва, бережно отнес его в сторону, сам стал биться [с
дэвом]. Тут же он срезал сухожилия дэва, разрубил его на семьдесят семь8
частей, убил и выбросил.
– Ты носил их так, будто и топор их не срубит9, – с этими словами парень
отрезал усы и бороду дэва, сунул их в свой карман со словами: – Усам таких,
как ты, подобает быть в кармане таких, как я!
10. Затем Дюнк-Батырав попросил:
– Дядя, пожалуйста, позволь мне решить судьбу тети.
– Хорошо, разрешаю, – сказал нарт.
– Таким, как ты, подобает быть в таком положении, – сказал Дюнк-Баты-
рав и подвесил ее к двери вниз головой.
11. Прошло время, и они услышали о том, что у царя Карахана, который
живет за горами, больна дочь, и что он выдаст свою дочь за того, кто ее вы-
лечит. А вылечить ее могут [только] листья дерева, что растет на земле дэвов.
Дядя Дюнк-Батырава сказал, что он отправится за листьями для той де-
вушки. Взял тогда он две стрелы, пустил их в стену и сказал:
– Если из этой стрелы будет капать молоко, [значит] мои дела идут хоро-
шо; если из другой стрелы станет капать кровь, знай: мои дела плохи.
12. С этими словами он отправился [в путь].
Шел, шел, путь преодолевал,
Когда уставал, отдыхал,
Наконец увидел поляну,
На поляне – высокий дворец,
Во дворце – красивая девушка,
Не девушка – Яркая звезда!10
– Заходи, будь гостем, – говорит. – Как душе твоей угодно, так и посту-
пай, – говорит.
13. Тот человек хотел подняться во дворец – не смог. Девушка сверху
сбросила лестницу, по ней он и поднялся.
Девушка его угостила, с собою уложила. Ночью нарт смотрит: на небе
словно молния сверкает, становится то светло, то темно.
– Что это такое? – спросил у девушки.
– У дочери Карахана палец болит, иголкой укололась. Тот свет появляет-
ся, когда она поднимает палец вверх – это свет от белизны ее тела. Когда она
прячет палец, становится темно, – ответила она.
93
 Утром девушка дала ему нож и сказала:
– Пока выйдешь на землю дэвов, тебе [на пути] встретится большая река;
морского бугая*, что живет в этой реке, ты одолеешь только этим ножом.
14. Взял он нож и ушел. Дойдя до реки, хотел ее переплыть, – [но увидел,
что] с ревом надвигается морской бугай. Пугая [его] ножом, все же выбрался
на другой берег реки. Смотревшая из дворца дочь сказала [отцу]:
– Отец мой, отец мой, кто-то идет!
– Как [он] идет, как [он] идет?
– Осторожничая, тихо идет11.
– Что сделал он возле червивого родника?
– Даже не взглянув [на него] – мимо прошел.
– Что сделал он возле молочного родника?
– [Лишь] немного отпив, пошел [дальше].
– Что сделал он возле виноградников?
– [Лишь] попробовав на вкус, пошел [дальше].
– Раз так, считай, что он наш [мы одолеем его]! – сказал дэв, обрадовав-
шись.
15. Когда тот человек вошел во дворец, дэв для него верблюда зарезал.
Дэв одну ногу [верблюда] проглотил, затем другую ногу проглотил, а тот че-
ловек одну кость еле держит. Когда кончили есть, дэв говорит:
– Ну, теперь брань или битва?
– Брань – занятие женщин, – битва!12 – сказал тот человек.
Дэв поднял его, швырнув, вогнал в мышиную норку.
16. В это время Дюнк-Батырав смотрит – из второй стрелы стала капать
кровь. «Что-то случилось с моим дядей», – подумал он, оседлал рвавшегося
вперед аргамака*, от гнева покрылся горьким потом и поскакал.
Скакал, скакал, путь преодолевал,
Уставшего коня загнал,
Наконец, увидел поляну,
На поляне – высокий дворец,
Во дворце – красивая девушка,
Не девушка – Яркая звезда!
– Заходи, будь гостем, – говорит. – Как душе твоей угодно, так и посту-
пай, – говорит.
17. Дюнк-Батырав без лестницы, без ничего с разбегу поднялся во дворец.
Девушка постелила ему постель, чтобы он лег вместе с нею.
– Я не для этого выехал в путь! – с этими словами он и оттолкнул девуш-
ку. Когда поставила перед ним еду, он поел и сказал:
– Ну, [теперь] показывай мне дорогу!
Девушка сказала:
– Поедешь в таком-то направлении и достигнешь большой реки, но в ней
живет морской бугай; [его] можно одолеть только этим ножом.
18. Взял Дюнк-Батырав нож и поскакал.
Когда доехал до той реки, с ревом [к нему] стал приближаться морской
бугай.
Нарт отрезал голову морского бугая ножом, что дала ему девушка, сел на
нее и мгновенно выбрался на другой берег реки.
94
 Дочь дэва говорит:
– Отец мой, отец мой, кто-то идет!
– Как [он] идет, как [он] идет?
– Огонь да пламя извергая, идет!
– Что сделал он возле червивого родника?
– Вместе с червями все выпил и прошел!
– Что сделал он возле молочного родника?
– И молоко, и все [другое] выпил и пошел [дальше]!
– Что сделал он возле виноградников?
– И виноградом, и листьями набив рот, пошел [дальше]!
19. Сильный страх овладел сердцем дэва, но он не подал вида. Когда при-
шел Дюнк-Батырав, дэв зарезал верблюда. Когда [дэв] положил перед ним
мясо целого верблюда, Дюнк-Батырав сказал:
– Гей, для таких, как мы, мужчин на что это хватит! – и пока дэв успел
одну ногу [верблюда] засунуть в рот, съел всего верблюда, как будто его и не
бывало. Хотя дэв испугался пуще прежнего, он спросил:
– Брань или битва?
– Брань – занятие женщин, – битва! – сказал Батырав.
20. И начали они там биться. Бились, бились, наконец, Дюнк-Батырав
поднял дэва, швырнув, вогнал в мышиную норку со словами:
– Быстро верни моего дядю!
– Вон там он, – сказал дэв и показал его дядю.
[Батырав] вытащил дядю, убил дэва, и они вернулись [домой].
21. Когда вернулись, чтобы выяснить, кто вел себя дозволенно или недо-
зволенно, пустили вверх стрелы. С Дюнк-Батыравом ничего не случилось,
[а] в палец его дяди угодила стрела. Когда [его дядя] лежал с той девушкой,
зная, что может потерять [мужскую] силу, он не овладел ею, но, не выдержав,
прикоснулся к ней [только] пальцем. И стрела угодила в тот палец.

24
Аюв-Али

1. Бир юртда яшап турагъан бир гиши болгъан. Шол гиши бир керен агъ-
ачгъа баргъанда ону алдына аюв чыгъып, йыгъып, бюклеп, уясына алып гете.
Шонда сакълап да тура. Шол гиши нече керен къачма къараса да, аюв ону
къайтарып алып геле болгъан. Артда адам къачмасын деп, шону аякъларыны
тюбюн аюв ялап-ялап, къан эте, этин чыгъара. Ол гиши де къачып болмай
энни. Шолай да этип, аюв муну оьзю булан эр-къатын йимик яшата.
2. Арадан заман гете, аюв яш таба. Яш да мол зат болуп тува. Оьсегенине
де адам гьайран болардай.
Гьали чи бу гиши оьзю де къачмас деп ойлагъандыр да аюв – тергевюн аз
эте. Ону булан пайдаланып, бу гиши де къача уьюне.
3. Къачып, къамалып турагъанда танкъ-танкъ деп эшикни бирев къагъа.
«Гьейлер, къутулув ёкъгъа ошай шу аювдан, шуну оьлтюрюп сама къутулай-
ым!» – деп, ол гиши ачып эшикни де, къолуна балта тутуп, яшынып къарай.
95
Бирев гиремен деп юрюгенде, силлеп балтаны, салышдыра – ол да гелип гире
турагъан оьзюню яшына тие. Башына тийип, хум йимик болуп балта чачылып
гете. Ону хапар да этмей, уланы:
– Я, атам, мени де къоюп гетип къалгъансан! – деп, атасына бетлей. Ата-
сы гьайран болуп, зат да айтма болмай къала.
4. Къысгъасы, улан атасы булан яшай, аюв да буланы къоюп къоя.
Тек улан оьзге яшлагъа ошамай болгъан: бир жумадан ай чакъы оьсе
болгъан, бир айдан йыл чакъы оьсе болгъан. Ойнамагъа чыкъса да, бир
яшны къолун сындыра болгъан, бир яшны бутун сындыра болгъан: нарт
болуп тувгъан экен. «Я балам, сен нартсан, этме шу затны, къой халкъны
яшларын», – деп атасы тилесе де, улан билмей болуп къала чы деп, дагъы
да баягъылай авул-хоншуну яшларына яшав бермей болгъан. Олар да гелип,
атасына арз эте болгъан. Атасы да не этегенни билмей болгъан.
(Гьы, бу яшгъа да аювдан ва адамдан тувгъан экенге Аюв-Али деп ат
къоялар).
5. Артда Аюв-Али атасыны ягъына гелип айта:
– Сизин булан магъа яшав ёкъ. Оьзюм йимик нартланы излей сама чыгъ-
айым, – деп.
Шолайына бу бир айгъа азыкъ да биширтип, тогъуз путлу токъмакъ да
ишлетип, хоншу яшланы ахырынчы гезик ари-бери кюшлетип, гете.
6. Юрюй, юрюй, гюнлерден жума бола, жумалар айгъа тола.
Бир агъачлыкъгъа бу етише барагъанда бир гишини гёре: эмен тереклени
сувуруп, бир якъгъа ташлап ойнай. Аюв-Али янына барып:
– Гьейлер, не гючлю гишисен! – дей.
– Мени чи гючюм не болсун, Аюв-Али деген нарт бар – гючлю чю дюр
ол!
– Воллагь, менмен шо Аюв-Али.
– Не яхшыдыр! Къайсылайдыр булай? – деп сорай Терексувуравуч.
– Шулай, оьзюм йимик гючлю адамланы излеме, – дей.
– Мен де барайым сени булан!
– Юрю!
7. Булар гетелер. Юрюйлер, юрюйлер, бир тавлагъа етишелер. Къарайлар –
бир нарт тавланы алып, бирин биринре уруп, япап, сонг айырып, ойнап тура.
Аюв-Али ону янына барып:
– Гьейлер, не гючлю гишисен! – дей.
– Мени чи гючюм не болсун, – дей ол, – гючлю чю дюр Аюв-Али деген
нарт.
– Менмен Аюв-Али.
– Вагь, не яхшыдыр! Мен де гелейимсене сизин булан!
– Гел.
Булар гьали уьчев болуп юрюйлер.
Бир керен булар, бир ерде къош да тигип, токътап булай сейлешелер: гьар
гюн экев гьавгъа баражакъ, бирев буса къошну да къаравуллап, аш этип ту-
ражакъ.
8. Биринчи гюн Аюв-Али де, Тавларурушдуравуч да гьавгъа гетелер, Те-
рексувуравуч буса къошда къала.
Бар чакъы эт де асып, Терексувуравуч ашны этип битди дегенде бирден
дегереп залим сакъалы да булангъы баш геле. Гелип шо баш, сакъалындан
96
бир тюкню уьзюп, юмарлап алып, Терексувуравучну байлап къоя. Ол олай
талпына, булай тартыла – пайда ёкъ, бир зат этип болмай. Баш буса пап-
парахат ашны да ашап, дёнгёреп гете.
Аюв-Алилер гелелер – аш ёкъ. Терексувуравуч буса талаша-талаша тура.
Ону чечип, не болгъанны сорай, ол да айта. Булар тамаша болалар, ари-бери
къарайлар – гьеч гьизы да ёкъ башны. Ач ятма тюше булагъа.
9. Экинчи гюн Тавларурушдуравуч къошда къала. Аш бишди дегенде,
баш гелип, бугъар да шо гьалны сала…
10. Уьчюнчю гюн къошда Аюв-Али къала. Ашы бишди дегенде, дегереп,
баягъы баш геле.
– Арекде тур деймен! – деп акъыра Аюв-Али. Баш буса къулакъ да асмай
огъар, сакъалындан бир тюк де уьзюп, гьаман уьстюне юрюй. Ювукъ гелди
дегенде, Аюв-Али силлеп тогъуз путлукъ токъмагъын салышдыра – баш ари
учуп гете. Артындан барып дагъы да урайым деп, Аюв-Али чаба, тек баш
дегереп, ёкъ болуп гете.
Ахшамгъа таба ёлдашлары геле, гелсе, аш да бар гьазир, сув да бар. Аюв-
Али бары болгъан затны булагъа айта.
11. Эртенинде булар баш къачгъан ерде къалгъан къан гьиз булан юрюп,
ону къыдыра чыгъалар. Юрюйлер, юрюйлер, ахыры да ерни ичине гирип ге-
теген бир тешикге элте буланы къан гьиз.
– Гьы, гьали узун йип этейик, – дей Аюв-Али, – шо йип булан тешикге
тюшюп къарарбыз.
Уз-зун йип де этип, булар гьали тешикден тюшме туралар. Башлап Терек-
сувуравуч тюшме уруна.
– Гьеч мен «тартыгъыз» десем, тартып чыгъарарсыз, – деп, ол тюпге
тюшме башлай.
Арадан бираз заман гетгенде: «Тартыгъыз!» – деген яман тавуш геле. Тез-
лик булан тартып, ону уьстге чыгъарып:
– Не болду? – деп сорайлар.
– Не болагъандыр – иссиликден чыдап болмай гиши! – дей Терексувура-
вуч.
Экинчи Тавларурушдуравуч тюше, тек о да онча зат этмей – тюшюп бол-
май.
12. Уьчюнчюлей Аюв-Али тюшме герек. Аюв-Алини булар тюшюрелер,
тюшюрелер – гьеч аваз ёкъ. Артда йип токътай дагъы тюпге бармай.
– Гьы, Аюв-Али тюпдеги экинчи дюньягъа тюшдю, гьали нетер экен? –
деп, уьстдегилер йипни де гесип, гетип къалалар.
Олар гетсин, биз гелейик Аюв-Алиге.
13. Экинчи дюньяда Аюв-Али бир къалаланы гёре. Ичине гирип къарай,
къараса, бир арив маралдай къыз. Аюв-Алини гёргенде ол:
– Гьей, насипсиз, сен нетесен мунда? Гьали мени эрим гёрсе, сени оьлтю-
режек! – дей.
– Мен мунда сени эринге этген затым ёкъ, мен бир башны артындан гел-
генмен, – дей Аюв-Али.
– Гьона шо баш, ол чу мени эрим. Гючден мени урлап гелтирип, шунда
туснакъда йимик сакълай, – дей къыз.
– Къайдадыр гьали баш.
– Воллагь, тюнегюн яраланып гелди оьрдеги дуньядан, ята шо уьйде.
97
 Аюв-Али барып гире уьйге, гирсе, баш ятып тура. Муну гёргенде ябушма
деп айлана, тек Аюв-Али токъмагъын уруп, башны пара-пара эте.
14. Барып, къызгъа айта сонг:
– Башны оьлтюрдюм, гьали сени мурадынг недир?
– Улан, сен этген яхшылыкъ учун не этсем де, кёп тюгюл, сен айтгъан зат
болажакъ, – дей къыз.
– Мен уьстдеги дуньягъа чыкъма сюемен, – дей ол.
– Яхшы, мен кёмек этермен. Бизин аранда эки къой бар, бири – акъ, бире-
вюсю – къара. Гирип арангъа, акъ къойну уьстюне минсенг, ол сени уьстдеги
дюньягъа чыгъарар, къара къойну уьстюне минсенг буса, тюпдеги, уьчюнчю,
дюньягъа тюшюп гетежексен, вёре, сакъ бол, – дей къыз.
15. Аюв-Али къызгъа баракалласын да айтып, гире арангъа, къарай –
янаша акъ ва къара къойлар. Агъына минмеге атыла, тек ол уьркюп, оьзю де
билмей Аюв-Али къара къойну сыртына минип къала. Къой да гёз юмуп, гёз
ачгъанча ону элтип уьчюнчю дуньягъа тюшюре.
«Гьали болду болары!» – деп, Аюв-Али пашман кюйде тюпдеги дуньяда
ари-бери юрюй, бир юртну гёре.
16. Юртну ягъасында бир гиччи уьйну гёрюп, къагъа – бир къарт къатын
чыгъып геле.
– Къонакъ аламысыз, ажай? – дей Аюв-Али.
– Гелген сонг къонакъ гелсин, неге алмай, гир, балам, – деп, къатын Аюв-
Алини уьйге гийире, сонг аш этме уруна. Аюв-Али де олтуруп, къарап тура.
Къарай, къатын сувъяраву булан хамыр басма тура.
– Гьей, сен нетесен, ажай?! – деп, тамаша бола Аюв-Али.
– Гьей, балам, сен янгыз мени уьюмде къонакъ тюгюл экенсен, бизин
дюньяда да къонакъ экенсен. Сен билмей экенсен: бизин дюньяны биргене
бир оьзени бар, шону да бегетип, бийлеп тогъуз башлы аждагьа токътагъ-
ан. Йылда бир къыз берип, гьар адам бир акъчалыкъ сув ала. Шо сувну
йылгъа болдурсакъ – болдурабыз, болдурмасакъ – оьлебиз. Шону учун би-
зин халкъ йылда бир-эки гюн сув иче, сув булан аш эте, сонг сувъяравну
къоллайбыз.
– Къайда, ажай, бир акъчалыкъ бер чи! – дей Аюв-Али.
– Къой, балам, олай нечев баргъан ол аждагьаны уьстюне, бири де сав
къайтмагъан.
– Къайырмас, ажай, бер.
17. Алып акъчалыкъны да, Аюв-Али юрюп, аждагьа бийлеген сувгъа
багъып бара. Къарай – сувну къаравуллап ята аждагьа. Аюв-Али, чомуп акъ-
чалыкъны, толтуруп, сув ала. Аждагьа арекден къычыра:
– Гьей, улан, къонакълыкъ учун бу гезик къояман, – деп.
Аюв-Али де сувну элтип бере къарт къатынгъа. «Къонакъ гелген, къонакъ
гелген, сув алгъан!», – болуп гете юртда, хоншулар, юртагьлюлер гелип, сув
тилей туруп, акъчалыкъдагъы сув ёкъдай бола – не болсун бир акъчалыкъ
янгъан халкъгъа?!
18. Экинчи гюнюнде Аюв-Али дагъы да бара сувгъа.
– Гьей, улан, сен кимсен? – дей аждагьа.
– Мен биринчи дюньядан гелген нарт Аюв-Алимен, – дей ол.
– Яхшы, бу гезик танышлыкъ учун къояман, тек дагъы гелсенг, башынгны
сав элтмессен, – дей аждагьа.
98
 Аюв-Али гелтирежек сувгъа къарап турагъан халкъгъа бу сув да, озокъда,
болмай.
19. Гьали тангалагъы гюнюнде буса гезик ханны къызына ете болгъан –
ону берме герек болгъан аждагьагъа. Хан айта, къызын къутгъаргъан гишиге
ханлыкъны да, къызын да, кеп уллу байлыкъ да бережегин. Тек аждагьагъа
къаршы ким чыкъсын?
Эртенинде йылав-яс булан къызны аждагьагъа багъып алып юрюйлер.
Аюв-Али гёре муну.
– Къайда, къызны къоюп туругъуз, – деп, – акъчалыкъ да, къылыч да
алып, сувгъа бара.
20. Бу, чомуп акъчалыкъны, сув алды дегендокъ, аждагьа:
– Улан, мен сагъа билдирген эдим, гьали сакъ бол! – деп, уьстюне чаба.
Аюв-Али уруп, шонда сегиз башын гесе. Къалгъан бир башын ийип, аждагьа
сав къоймакъны тилей, тек Аюв-Али уруп, тогъузунчу башын да гесип, бир
якъгъа ташлай.
Муну герген халкъ, чабып сувгъа, бирлери ичип, бирлери киринип, шав-
хланып, той этип йиберелер.
21. Хан буса Аюв-Алиге:
– Мен айтгъан сёзюмдемен, сен сюйген! – дей.
– Магъа сени байлыгъынг да тарыкъ тюгюл, ханлыгъынг да тарыкъ тю-
гюл, къызынгны да берип, магъа оьзюмю дюньяма, биринчи дюньягъа, чыкъ-
ма кюй герек, – дей.
– Бу дюньядан биринчи дюньягъа чыкъгъан гиши ёкъ, тек сагъа бир кюй
айтарбыз, – дей хан. – Къыйын иш чы дюр. Юртну ари янында бир терек бар.
Шо терекде бир уллу къушну уясы бар, балалары да булан. Гьар йыл шо къуш
балалар чыгъара, бир йылан буса, къуш гьавгъа чыкъгъанда гелип, балаланы
ашап къоя. Оьрдеги дюньягъа янгыз шо къуш чыгъып бола. Ким биле, сен шо
къушну балаларын йыландан къутгъарсанг, ол сени уьстге чыгъарса да.
22. Аюв-Али олагъа баракалласын да айтып, къушну уясы бар терекге
багъып юрюй. Къуш гьавгъа учгъан заман болгъан. Аюв-Али терекге минип,
аста тымыйып токътай. Бир замандан созулуп йылан минип геле терекге.
Ону гёрюп, къушну балалары къара къувун салып йиберелер. Аюв-Али уруп,
шо ерде йыланны башын тюшюре. Къушну балалары сююнюп: «Гьей, гиши,
алгъасама, сагъа анабыз къайтгъанда не яхшылыкъ да этежек, биз огъар сен
этген къуллукъну айтарбыз!» – дей.
Бираздан ана къуш геле, балалары бары затны огъар айта.
Къуш сююнюп:
– Гьей, улан, сагъа не яхшылыкъ этейим? – дей.
– Биринчи дюньягъа чыгъар, – дей Аюв-Али.
– Къуллукъланы чинк де къыйынын айтдынг, тек мен сени учун шону да
этермен, – дей къуш. – Сен тогъуз тюе де сойдур, этин елда магъа бермеге,
генюнден тогъуз тулукъ да этип, сувгъа толтур, магъа ёлгъа, – дей.
23. Аюв-Али бары затны барып гьазир эте: къызны да къушну уьстюне
миндирип, этни-сувну да салып, оьзю де минип, булар учалар.
Къуш онг якъгъа башын бургъанда Аюв-Али ону авзуна эт ташлай, сол
якъгъа бургъанда сув тёге. Шолайына булар учалар, учалар – кёп заман гете.
Муна оьрдеги дуньягъа чыкъдыкъ дегенде, эт де, сув да битип къала. Аюв-
Али тартып гесип, къуш онг якъгъа бурулгъанда оьзюню бир сомун ташлай,
99
сол якъгъа бурулгъанда, сытып алып, оьзюню бир гёзюн ташлай къушгъа.
Шону булан къуш да оьрге чыгъа.
24. Чыгъып:
– Я, улан, сен акъсакълайсан, бир гёзюнг де ёкъ, не болду? – деп, сорай.
Аюв-Али болгъан затны айта.
– Мен чи ону оьзюм де билген эдим, сени тергемек учун этни-сувну эрте
битдирген эдим, – дей къуш. – Сен яхшы батыр экенсен! – деп, ётгюрюп,
авзундан Аюв-Алини сомун да, гёзюн де чыгъара. Алып ол сомун ябушду-
ра – ол алдагъы кююнде болуп къала, гёзюн ерине сала – ол да бир зат да
болмагъандай арив ерлешип, сав болуп къала.
25. Аюв-Али къуш булан савболлашып, къызны да алып, уьюне юрюй.
Онда буса Терексувуравуч ва Тавларурушдуравуч, Аюв-Али оьлген деп хабар
да яйып, ону малына-мюлкюне ес болма къарап туралар.
Аюв-Али алып Терексувуравучну бир терекге уруп, Тавларурушдура-
вучну тавгъа уруп оьлтюрюп, оьзю буса атасы ва къатын этип алгъан ханны
къызы булан бек арив кюйде яшап къала.

24
Медведь-Али (кум.)

1. В одном ауле жил некий мужчина. Однажды, когда тот человек шел в
лес, навстречу ему вышла медведица, свалила его, скрутила и унесла к себе
в берлогу. Там его и держала. Сколько бы раз тот человек ни пытался бежать,
медведица его возвращала обратно. Под конец, чтобы человек не убежал,
медведица стала лизать ступни его ног, пока не обнажилось мясо. И тот чело-
век уже не мог убежать. Сделав так, медведица вынудила того человека жить
с нею как с женой.
2. Прошло время, медведица родила сына. И сын очень крупным родился.
И рос так, просто людям на удивление.
Медведица, наверное, решила, что человек теперь и сам не убежит [от
нее], – стала меньше за ним следить. А тот человек, воспользовавшись этим,
убежал домой.
3. Когда он, убежав, жил, спрятавшись дома, услышал, как кто-то сту-
чится в дверь. «Эх, кажется, нет спасенья от этой медведицы, может быть,
убив ее, избавлюсь от нее!» – решил тот человек, открыл дверь, спрятался
с топором в руках и стал поджидать. Когда кто-то подошел, чтобы войти
[в дом], он, размахнулся, ударил топором – и попал во входившего в дом его
сына. Коснувшись его головы, топор рассыпался, словно песок. Сын даже не
заметил этого и стал попрекать отца:
– Слушай, отец мой, что же это ты бросил меня и ушел!
Отец был так поражен, что ничего и сказать не смог.
4. Короче, сын стал жить у отца, и медведица их больше не беспокоила.
Но мальчик не был похож на других детей: за одну неделю он вырастал,
как за месяц, за месяц вырастал, как за год. И если выходил играть, у одного
мальчика ломал руку, у другого ломал ногу – он, оказывается, родился нар-
100
том. Хотя отец и просил: «Слушай, дитя мое, ты нарт, не делай этого, оставь
чужих детей!» – мальчик говорил, что это случается нечаянно, и, как раньше,
не давал житья детям сельчан. Те приходили, жаловались отцу. И отец не
знал, что делать.
(Да, этому мальчику, родившемуся от медведицы и человека, дали имя
Медведь-Али1.)
5. Наконец Медведь-Али пришел к отцу и сказал:
– С вами мне нет житья. Пойду, что ли, поищу подобных мне нартов.
И так он, заказав [и взяв] пищу на месяц, девятипудовую колотушку, на-
последок разогнав в разные стороны ребят, как птичек, отправился в путь.
6. Шел, шел, из дней сложилась неделя, из недель сложился месяц.
Когда приближался к лесу, он увидел одного человека: он играл, выры-
вая дубовые деревья и бросая их в сторону. Подойдя к нему, Медведь-Али
сказал:
– О, какой ты сильный человек!
– Да что моя сила: есть нарт по имени Медведь-Али – вот он действитель-
но сильный!
– Воллах, Медведь-Али – это я.
– Прекрасно! Куда собрался? – спрашивает Древодёр2.
– Да так, поискать подобного себе сильного человека, – говорит [Мед-
ведь-Али].
– И я пойду с тобою!
– Пошли!
7. Они пошли [дальше]. Шли, шли, дошли до одной горы. Смотрят – один
нарт играет, ударяя гору о гору, прилепляя их друг к другу и снова разъеди-
няя.
Медведь-Али подошел к нему, и говорит:
– О, какой ты сильный человек!
– Да что моя сила: вот нарт Медведь-Али, он действительно сильный! –
говорит тот.
– Медведь-Али – это я.
– Вах*, прекрасно! Можно, и я пойду с вами?
– Иди.
Теперь они пошли втроем.
Однажды они соорудили в одном месте кош* и условились: каждый день
на охоту пойдут двое, а один будет охранять кош и готовить еду.
8. В первый день на охоту пошли Медведь-Али и Горобой3, а Древодер
остался в коше.
Когда Древодер сварил вдоволь мяса и закончил было готовить еду, вдруг
прикатилась голова с длиннющей бородой. Та голова вырвала из своей боро-
ды один волос, обхватила и связала им Древодера. Он туда вырывался, сюда
вырывался – тщетно, ничего не мог поделать. А голова преспокойненько
съела еду и укатилась.
Пришли Медведь-Али и Горобой – еды нет. А Древодер силится освобо-
диться. Развязали его, спрашивают, что случилось, и он [обо всем] рассказал.
Они удивились, смотрят и туда, и сюда – даже следа головы нет. Пришлось
им голодными лечь [спать].
101
 9. На второй день в коше остался Горобой. Как только еда была готова,
прикатилась голова и с ним [с Горобоем] поступила так же…
10. На третий день в коше остался Медведь-Али. Как только была готова
еда, прикатилась та самая голова.
– Держись подальше! – крикнул Медведь-Али. А голова и внимания на
него не обращает, вырвала из бороды волос и приближается к нему. Как
только приблизилась, Медведь-Али размахнулся девятипудовой колотушкой
и оглушил [ее] – голова [аж] отлетела вдаль. Медведь-Али побежал, чтобы
ударить ее еще раз, но голова покатилась и исчезла.
Под вечер пришли товарищи – и еда готова, и вода. Медведь-Али расска-
зал им обо всем, что случилось.
11. Наутро они отправились искать голову по кровавому следу, оставлен-
ному ею. Шли, шли, наконец след привел их к отверстию в земле.
– Так, теперь давайте совьем длинную веревку, – сказал Медведь-Али, –
по той веревке спустимся в отверстие, посмотрим.
Они свили длиннющую веревку и собрались спускаться в отверстие. Пер-
вым взялся спускаться Древодер.
– Если я скажу «тяните», вытягивайте меня обратно, – сказал он и стал
спускаться.
Когда прошло немного времени, донесся его отчаянный голос: «Тяните!»
[Спутники] быстро подняли его наверх.
– Что случилось? – [спросили его].
– Как что случилось – так жарко, человеку не выдержать! – ответил Дре-
водер.
Вторым стал спускаться Горобой, но и он ничего не смог сделать – не мог
спуститься.
12. Третьим должен спуститься Медведь-Али. Спускают они Медведя-
Али, спускают – нет ни звука. Наконец веревка остановилась.
– Ну, теперь Медведь-Али спустился до второго нижнего мира, теперь
что он сможет делать? – сказали те, что остались наверху, отрезали веревку
и ушли4.
Пусть они уходят, мы перейдем к Медведю-Али5.
13. Во втором мире Медведь-Али увидел дворцы. Вошел внутрь, осмот-
релся и увидел очень красивую, как марал, девушку. Увидев Медведя-Али,
она сказала:
– Гей, несчастный, что ты здесь делаешь? Если сейчас увидит [тебя] мой
муж, он убьет тебя!
– Я здесь ничего [плохого] не сделал твоему мужу, я пришел за одной
головой, – сказал Медведь-Али.
– Вон там та голова, он же мой муж. Он похитил меня, привез сюда и
держит здесь, как в тюрьме, – сказала девушка.
– Сейчас где голова?
– Воллах, вчера из верхнего мира он вернулся раненый, в той комнате
лежит.
Медведь-Али пошел, вошел в ту комнату, смотрит – лежит голова. Увидев
его, [голова] собралась биться, но Медведь-Али ударил своей колотушкой и
разбил голову вдребезги.
102
 14. Потом пошел к девушке и говорит:
– Я убил голову, что ты теперь будешь делать?
– Парень, за то добро, что ты мне сделал, что бы я ни сделала, много не
будет, что ты скажешь, то и будет исполнено.
– Я хочу подняться в верхний мир, – сказал он.
– Хорошо, я помогу. В нашем сарае есть два барана, один – белый, дру-
гой – черный. Если войдешь в сарай и сядешь на белого барана, он вынесет
тебя в верхний мир, если же сядешь на черного, спустишься в нижний, в
третий, мир, смотри, будь внимателен, – сказала девушка.
15. Медведь-Али поблагодарил девушку, вошел в сарай, смотрит – рядом
белый и черный бараны. Он прыгнул, чтобы сесть на белого, но тот, испу-
гавшись, шарахнулся в сторону, и Медведь-Али оказался на спине черного
барана. И баран в мгновение ока6 перенес его в третий [нижний] мир.
«Ну и случилось же такое [невезение]!», – подумал Медведь-Али. Опеча-
ленный, он стал ходить из стороны в сторону и увидел какое-то селение.
16. На краю села он увидел небольшой домик, постучался – вышла старая
женщина.
– Примете гостя, мамаша? – спросил Медведь-Али.
– Раз [кто-либо] пришел, то пусть приходит гостем7, почему не принять,
заходи, сын мой, – сказала женщина, ввела Медведя-Али в дом и принялась
готовить еду. А Медведь-Али сидел и наблюдал. Он увидел, что женщина
собирается замесить тесто на моче.
– Гей, ты что делаешь, мамаша?! – удивился Медведь-Али.
– Гей, сынок, ты, оказывается, гость не только в моем доме, но и во всем
нашем мире. Ты, оказывается, не знаешь: в нашем мире – только одна река,
и ею завладел девятиголовый аждаха. Ежегодно [только] отдав ему девушку,
каждый человек набирает один кувшин воды8. Если с этой водой сможем про-
жить год – проживем, не сможем – умрем. Поэтому наши люди в год один-два
раза пьют воду и готовят на воде еду, после используем мочу.
– Ну-ка, мамаша, дай-ка мне кувшин! – говорит Медведь-Али.
– Оставь, сын мой, сколько людей так ходили к тому аждахе, никто из них
живым не возвращался.
– Ничего, мамаша, дай.
17. Медведь-Али взял кувшин и пошел к реке, захваченной аждахой.
Смотрит – охраняя реку, лежит аждаха. Медведь-Али окунул кувшин в реку и
наполнил его водой. Издали аждаха крикнул:
– Гей, парень, из-за того, что ты гость, на этот раз позволяю тебе набрать
воды9.
Медведь-Али отнес и отдал воду старой женщине. По селу разнеслась
весть: «Пришел гость, пришел гость, воды набрал!» – стали приходить сосе-
ди, односельчане просить воды, и воды в кувшине будто и не было – что такое
один кувшин воды для изнывавшего от жажды народа?!
18. На второй день Медведь-Али снова пошел за водой.
– Гей, парень, ты кто? – спрашивает аждаха.
– Я – нарт Медведь-Али, пришедший из первого мира.
– Хорошо, в этот раз оставляю ради нашего знакомства10, но если еще раз
придешь, не сносить тебе головы, – сказал аждаха.
Людям, ждавшим, когда Медведь-Али принесет воды, конечно, не хвати-
ло и этой воды.
103
 19. А на следующий день наступала очередь дочери хана – ее должны
были отдать аждахе. Хан сказал, что тому, кто спасет его дочь, он отдаст и
свое ханство, и свою дочь, и большое богатство. Но кто же пойдет против
аждахи?
Наутро с плачем и причитаниями повели девушку к аждахе. Увидел это
Медведь-Али. Он сказал:
– Ну-ка, пока оставьте девушку, – взял кувшин и саблю и пошел за водой.
20. Как только он окунул кувшин и набрал воды, аждаха сказал:
– Парень, я тебя предупреждал, теперь берегись! – и набросился на него.
Медведь-Али ударил и отрубил восемь голов [аждахи]. Преклонив оставшую-
ся голову, аждаха попросил оставить его в живых, но Медведь-Али [одним]
ударом отрубил и девятую голову и бросил ее в сторону.
Видевшие это люди побежали к реке, одни стали пить воду, другие ку-
паться, устроили веселый той*.
21. А хан сказал Медведю-Али:
– Я держу слово, бери все, что хочешь!
– Мне не нужно ни твое богатство, ни твое ханство, мне нужно, чтобы
ты мне отдал свою дочь [в жены] и нашел способ подняться [нам] в первый
мир, – сказал [Медведь-Али].
– Нет человека, который поднялся бы из этого мира в первый мир, но
тебе подскажем один способ, – сказал хан. – Однако это трудное дело. На
той стороне села есть одно дерево. На том дереве – большое гнездо птицы
с птенцами. Та птица каждый год выводит птенцов, но когда она улетает на
охоту, приползает змея и съедает птенцов. В верхний мир может подняться
только та птица. Кто знает, если ты спасешь ее птенцов, может быть, она и
поднимет тебя наверх.
22. Поблагодарив их, Медведь-Али пошел к дереву, где находилось гнез-
до птицы. [Как раз] было время, когда птица улетела на охоту. Медведь-Али
потихоньку взобрался на дерево и притаился. Через некоторое время, извива-
ясь, на дерево стала подниматься змея. Увидев ее, птенцы подняли громкий
шум. Медведь-Али ударил и отсек голову змеи. Обрадованные птенцы сказа-
ли: «Гей, человек, не спеши [уходить], когда вернется наша мать, она окажет
тебе любую услугу, мы расскажем ей о твоем добром поступке ради нас!»
Вскоре прилетела птица-мать, птенцы рассказали ей обо всем. Обрадо-
ванная птица спросила:
– Гей, парень, какую услугу я могу оказать тебе?
– На первый [самый верхний] мир подними меня, – сказал Медведь-Али.
– Ты сказал о самой трудной из услуг, но для тебя я сделаю и это, – сказала
птица. – Чтобы меня кормить в пути, ты поручи зарезать девять верблюдов,
из их кожи сделай девять бурдюков и наполни водой мне на дорогу.
23. Медведь-Али пошел и все подготовил: посадил на птицу девушку,
погрузил мясо и воду, и они полетели.
Когда птица поворачивала голову направо, в ее клюв Медведь-Али бросал
мясо, когда поворачивала налево, лил воду. Так они летели, летели – прошло
много времени. Когда они уже вот-вот должны были достичь верхнего мира,
закончились мясо и вода. Когда птица повернулась направо, Медведь-Али
быстро отрезал свою ягодицу и бросил [ей], когда повернулась налево – вы-
давил свой глаз и бросил птице. Так птица поднялась наверх.
104
 24. Поднявшись, [птица] спросила:
– Слушай, парень, ты хромаешь, и одного глаза у тебя нет, что случи-
лось?
Медведь-Али рассказал, что произошло.
– Я-то знала об этом и сама, чтобы тебя испытать, мясо и воду я закончила
заранее, – сказала птица. – Оказывается, ты настоящий батыр*! – и, откаш-
лянув, вытащила из клюва ягодицу и глаз Медведя-Али. Взяв ягодицу, при-
ложил ее [к телу Медведя-Али] – она [приросла] стала как прежде, вставил
глаз на свое место – и он стал таким, как будто ничего и не случилось, сросся
и зажил.
25. Медведь-Али попрощался с птицей, взял с собой девушку и пошел
домой. А там Древодер и Горобой, распространив весть о гибели Медведя-
Али, собирались завладеть всем его богатством.
Медведь-Али схватил Древодера, стукнул его о дерево, Горобоя ударил
о гору, убил их, а сам вместе с отцом и ханской дочерью [которую он взял в
жены] стал прекрасно жить.

25
Шарвили ракъинин ишигъдикай хайивиликай

1. Шарвили дидеди Ахцегь хуьре хайиди я. Адан диде-руша къавал ацукь-

на ракъинин кIаник рагъ гудай. Са юкъуз рагъ гуз ацукьнавайла, руш ахвариз
фена. Ахварай аватайла, рушан кефияр дегиш хьана. К1уьд вацралай руша
аял хана са гададизни ухшар авачир.
Шарвилидин пуд-кьуд йис хьайила, ам куьчеда тай-туьшдихъ галаз
къугъвадай. Вичиз хабар авачиз, адаз пагьливандин къуват авей. Шарви-
лидин капаш галукьай аялар аватаз рекьидай. Кьейи аялрин иесар гапу-
рар гваз атана акъатдай. Хуьруьн халкьдизни чпин аялрин патахъай кичIе
хьана. Вирида Шарвилидин иесриз лугьуз хьана: «Шарвили я куьна йикь,
я чна рекьида».
2. Шарвилидин дидеди вичи рекьидай меслят авуна. Дидеди Шарвили
гьикI рекьидатIа фикирар ийиз йиф акъатна. Экуьнахъ фад аял дагъда авай са
вирин къерехдал тухвана. Са темени хгана, шехьиз – шехьиз аялдин дабанар
гъиле къуна, кукIвахди циз вегьида. Яд ргаз башламишна. КичIе хьайи диде-
ди, аял цин къеняй акъудна. Аялдин ранг дегиш хьана, беден лигим хьана. Ам
гьулдандилай мегькем хьана: адак са затIни акат хъувунач, амма дабанар таза
яз амукьнай. Дидеди аял хуьриз хутахда.
3. Халкь адал къарагъна, амма аялдин гьал ахтармишайла, вири гъавурда
акьуна, ам я турунал, я лашунал рекьиз жедайди туш. Ахпа вирида меслят-
наа, аял гьамиша гъавурдик кутадайвал, халкьдин аяларик кя тийидайвал.
Адан дидедиз шад хьана. Шарвили мукъаят хьана, ам вичин къуватдин гъа-
вурзик кутуна, а къуватдин хаталувал чирна. Гьа жуьре Шарвили хатадикай
къутармиш хьанай ва чIехи хьайила, адакай зурба пагьливан хьанай. Адаз
вичин къуват халкьдин рекье эцигиз кIан хьана. Адаз пагьливандин турни
балкIан герек хьана.
105
 4. И кардикай Касбубадиз хабар хьана. Вирибурун рикIера авай гъамарни
хажалатар гьасятда чириз алакьдай Касбуба, чуьнгуьрни кьуна шегьерризни
хуьрериз, убайриз экъечIна. Ада вичин манийрай халкьдин пагьливан дарда
авайдакай, адаз турни балкIан герек тирдакай манияр лугьузвай.
5. Хуьрерин агъсакъалри гьар хуьряй са вежевай балкIанни вежевай
тур гваз Шарвилидин патав векил ракъурна. Шарвилидини вичиз ракъурай
балкIанарни турар синемишиз башламишна. Хуьрерайни шегьеррай ракъ-
урнавай вишералди балкIанар чIехи са майдандал жергеда акъвазарнавай.
Шарвилидини абур са-сад вилик ялиз синемишзавай. Пагьливандин заланвал
эхдай са балкIанни хьанач: са балкIандин юкь хана, са балкIандин кIвач хана,
са балкIан пагьливандин кIаник татаб хьана, са балкIандивай залан пагьливан
гваз гьич вад камунизни физ хьанач. Агьалияр къвердавай пашман жезвай.
Абуру гъайи балкIанар пагьливан Шарвили патал виже къвезвачир.
6. Вичиз лайих тир балкIан жагъун тавур Шарвили, турарив эгечIна. Ги-
ярвийри гъайи тур адан гъиле какур хьана. ЯргъикIай гъайи тур юкьвалай
хана. Суварвийри гъайи тур са зарба ягъунни кумаз кIар хьана. Кьвеварвийри
гъайи тур руг-руг хьана. Муьшкуьрвийри гъайи тур кьатI-кьатI хьана. Шаб-
ранвийри, набранвийри гъайи турарни пагьливандин са зарбадикай какур
хьана. Шарвили пагьливан мад пашман яз акъвазна.
7. Адаз лайих тир балкIанни тур жгъанач. Гьа и арада камаллу лукьман
ашукь Касбуба куьмекдиз атана. Ада жемятриз лагьана:
– Жемятар! Куьне гъайи кьван турар вири санал кIватI, абур дагъда авай
кьуьзуь чатухъандин патав твах. Ада абур вири цIурурна чи пагьливандиз са
тур гьазуррай!
Турар вири санал кIватIна, ирид жуьт яцар кутIуннавай арабада эцигна,
абур дагъда авай кьуьзуь касдин чатук тухвана.
8. Кьуьзуь чатухъан метлебдин гъавурда акьуна. Ада ирид цел кардик ку-
туна, чатун къулаз ирид чувал цIивинар ичIирна, ирид юкъузни, ирид йифиз
чатухъанди вичин ирид шагуртдихъ галаз кIвалахна. Муьжуьд лагьай йикъан
экуьнахъ ирид юкIв яргъи, ирид батман заланвал авай тур гьазур хьана. Гьазур
хьайи тур ирид жут яцар кутIуннавай арабада эцигна, Шарвили пагьливанди
гуьзлемишзавай майдандал гъана. Ракъинин нурарик вацра хьиз нур гузвай
гьайбатлу тур акурла, жемятар мягьтел хьана амукьна.
9. Шарвилиди тур вичин эрчIи гъиле кьуна. Ада ам инихъ – анихъ юзурна
ва патав гвай мармардин рагунал элягна. Тур саламат амукьна. Амма мармар
пад хьанатIани, турунин сив эцих хьана.
– Идаз бегьем яд ганвач! – лагьана пагьливан Шарвилиди.
Гьа инал атанвай чатухъан мегьтел хьана амукьна. Ада туруниз ирид бу-
лахдай кьачунвай целди къилав ганвайди тир!
Чатухъанни, кIватI хьанвай агьалиярни, пагьливан Шарвилини вуч ийи-
датIа чин тийиз пашман яз акъвазнавай. Мад абурун куьмекдиз меслятчи
ашукь Касбуба атана.
– Чан рухваяр, – лагьана кьуьзуь ашукьди, – куьне и туруниз дидедин
некIедалди яд це!
10. Агьалийри аял хьанвай дишегьлийривай стIал-стIал ирид тип нек
кIватIна. Чатухъанди тур чатук яру хъувуна ва гьа некIедалди адаз яд гана.
Ирид югъ алатна муьжуьд лагьай йикъан экуьнахъ дидейрин некIедалди
яд ганвай тур, ада пагьливандин вилик эцигна. Шарвили пагьливанди тур
106
гъиле кьуна, ада ирид сеферда тур цава галтадна, патав гвай мармардин
кьванцин раг а туруналди яна. Мармардин къванцин раг чукIулдалди атIай
нисидин кIунтI хьиз кьве патахъ пай хьана.
Гьа инал мад Касбуба вилик экъечIна. Ада Шарвили пагьливандиз икI
лагьана:
– Чи вилаятра ви заланвал эхиз жедай балкIан авач. Вун Къара дагъдиз
алад. А дагъда чIехи са магъар ава. А магъардай ваз лацу шив жагъида.
11. Шарвили пагьливан вахт квадар тавуна, къарагъна дагъ галай па-
тахъ рекье гьатна. Шарвили пагьливан рехъ атIуз, мензил атIуз, дерейрай
хар хьиз, чуьллерай гар хьиз фена ирид йикъалай Къара дагъдив агакь-
на. И дагъда чIехи, а кьил таквадай хьтин мичIи са магъар авай. Шарвили
пагьливан гьич кичIени тахьана, гьахьна гьа магъардиз. МичIи чкада адаз
вич гьиниз кьван фенатIа, чир хьанач. Садлагьана адаз вичин вилик сивяй
ялавар акъатзавай гьайбатлу са дев акъвазнавайди акуна. Пагьливанди тур
гьа девдин сиве туна. Девди тур вичихъ, Шарвилиди вичихъ ялна. Шарви-
лидик хъел акатнавай. Ада садлагьана гуж гайила, тур дэвдин сивяй акъ-
атна. Девдини, вичин нубатда, пагьливандин винел гьужумна. Шарвилиди
ирид батман заланвал, ирид юкI яргъивал авай туруналди яна, а гьайбатлу
девдин кьил атIана. И зарбадикай магъарда гьатай руг ацукьайдалай кьу-
лухъ, Шарвилидиз вич гегьенш са чуьлда, къацу векь акъатнавай гуьлчемен
чкадал акуна.
12. Са патай гьуьл аквазвай. Гьуьлуьн лепейрални са луьткве юзазвай.
Пагьливан тажублувилелди инихъ-анихъ килигна. Гьа инал чуру лацу
жив хьтин, сиве сарарни амачир са кьуьзуь кас пайда хьана. Кьуьзуь касди
пагьливандиз салам гана, лагьана:
– Чан хва, ви рекьер хуьз ирид йис алатна. Заз вун иниз къведайди чиз-
вай, хъсандиз яб акала. Им девлерин вилаят я. Зун а девлери виш йис идалай
вилик иниз гъайиди я. Вуна а девлерин пачагь жуван туруналди кьена. Амай
девлерни катна ирид чилерик фена. Вуна зун азад авуна, амма заз уьмуьрди-
кай амайди са югъ я. АтIа чуьлдал са булах ала. Анай яд хъвамир, а патални
са ичин тар ала, идалай ичер атIана немир. Абур девлерин телисимар я. Пака
экунахъ инал са тар битмиш жеда. Вун гьа тарцин кIаник ацукь. Гьуьляй са
тай акъатна и тарцин патав къведа. Гьа тай ваз хьурай – акьахна жуван ватан-
диз хъвач, жуван халкьдизни ватандиз къуллугъ ая!
ИкI лагьана кьузуь кас акваз-акваз чилиз гьахьна.
13. Югъ мичIи хьана. Пагьливандиз тегьерсуз гишин хьанвай. Гишинвал
анихъ акъвазрай, адан жигер цихъ кузвай. Пагьливан аста-аста анихъ фена.
Ам хъсан са булахдал агъуз хьана яд хъваз кIанзавайла адаз и яд иви хьиз
яру тирди акуна. Ахпа адан рикIел кьуьзуь касдин несигьат акьалтна. Ада
яд хъванач. Анихъ фейила, адал са ичин тар гьалтна. И тарал яру цIай хьан-
вай буранар кьван чIехи ичер алай. Шарвилидиз гъил яргъи авуна таралай
ич атIуз кIан хьана. Дикъетдалди килигайла, идаз и тарал алайбур инсанрин
келлеяр тирди акуна.
14. Гишинзавай ва цихъ къаних хьанвай Шарвили кьулухъ элкъвена, ам
вичел гьа кьуьзуь кас гьалтай гуьлчуьмен чкадал хтана. Вичин турни кьилик
кутуна ам гьа инал ксана. Экуьнахъ ахварай аватайла, адаз кьуьзуь кас чи-
лик акатай чкадал гуьрчег са тар экъечIнавайди акуна. Ам тадиз къарагъна
гьа тарцик фена. Чин элкъуьрна гьуьл галай патахъ килигайла, Шарвилидиз
107
гьуьляй са тай экъечIна вич галайвал къвезвайди акуна. Ам жив хьиз лацу,
яргъи ва кIвачер кьакьан, амма яхун са тай тир.
– Ида зи заланвал эхдани? – фикирна пагьливанди.
Тай атана Шарвилидин вилик акъвазна. Адан винел къизилдивни гимиш-
див кьунвай гуьзел са пурар алай. Шарвилиди тайцин кьенердикай кьуна. Тай
муьтIуьгъ яз акъвазна. Пагьливанди адан гардандал гъил эцигна, ахпа вири
къуватдалди илисна. Тайцин кIвачер тIимил юзана, амма ам кIевиз акъвазна.
Пагьливан Шарвилиди кIвач къизилдин уьзенгдал эцигна, балкIандин ви-
нел ацукьна. Тай паливандин кIаник къвед хьиз къугъваз акъвазна. Тай вичиз
лайих авайди чир хьайи Шарвилиди, ам вичин ватан галай патахъ гьална.

25
О рождении Шарвили от солнца (лезг.)

1. Шарвили родился в селении Ахты. Его мать часто сидела на крыше

дома1 и грелась на солнце. Однажды, сидя на крыше под солнечными лучами,
она заснула. Проснувшись, она почувствовала, что с ней происходит что-то
неладное. Через девять месяцев она родила ребенка, не похожего ни на одно-
го мальчика.
Когда Шарвили исполнилось три-четыре года, он играл со сверстниками
на улице. Сам того не ведая, он обладал богатырской силой. От [одного] при-
косновения руки Шарвили дети падали и умирали. Родители умерших детей
приходили с кинжалами. Сельчане стали опасаться за жизнь своих детей. Все
стали говорить родителям Шарвили: «Или вы убейте Шарвили, или мы его
убьем».
2. Мать Шарвили решила сама его убить. Всю ночь она думала о том,
как его убить. Рано утром она повела ребенка к горному озеру. На прощание
она со слезами поцеловала своего сына и, схватив его за пятки, приподняла
и бросила в озеро. Вода стала закипать. Испуганная мать вытащила его из
воды. Цвет его кожи изменился, тело закалилось. Оно стало крепче стали: его
ничего не брало, но пятки остались, какими были2. Мать отвела его [обратно]
в село.
3. Люди поднялись против него, но вскоре все убедились, что его не убьешь
ни мечом, ни палкой. Тогда решили объяснить ему, какой силой он обладает, и
потому должен даже не касаться других детей. Мать его радовалась. Шарвили
стал осторожен – ему объяснили, какая у него сила и какая опасность исходит
от этой силы. Таким образом, Шарвили был вызволен из беды и, когда вырос,
превратился в могучего богатыря. И он захотел применить свои возможности
на благо народа. Ему понадобились богатырский меч и конь.
4. Об этом узнал [ашуг*] Касбуба. Старавшийся предугадать все беды,
горести и желания [людей], Касбуба, взяв чунгур*, стал ходить по городам и
селам. В своих песнях он рассказывал о трудностях богатыря, о его желании
обрести коня и меч.
5. Аксакалы [разных] сел отправили к Шарвили людей с добрыми конями
и добротными мечами. Шарвили стал испытывать эти мечи и коней. Сотни
108
коней, присланных из сел и городов, выстроили на большой площади. Шар-
вили по одному выводил их на испытания. Не нашлось ни одного коня, вы-
державшего вес богатыря: у одного сломалась спина, у другого – нога, один
зашатался под богатырем, другой под его тяжестью не смог сделать и пяти
шагов. Люди были опечалены. Кони, которых они привели, не годились для
богатыря Шарвили.
6. Не найдя достойного себе коня, Шарвили приступил к испытанию ме-
чей. Меч из Гияра искривился у него в руках. Меч из Яргикай и вовсе сло-
мался. Меч из Сувара от одного удара стал куском металла. Меч из Квевара
превратился в пыль. Меч из Мушкира разломился на куски. Мечи из Шабрана
и Набрана от одного усилия богатыря тоже искривились. Богатырь Шарвили
опять приуныл.
7. Не оказалось достойных его ни коня, ни меча. В это время на помощь
пришел умный, мудрый ашуг Касбуба. Он сказал народу:
– Люди, соберите все мечи, которые вы привезли, и отвезите их к старому
кузнецу в горах. Пусть он их все переплавит и сделает меч для нашего бога-
тыря.
Собрали все мечи, положили их на арбу, запряженную семью парами буй-
волов, и отвезли в кузницу старого кузнеца в горах.
8. Старый кузнец понял, чего от него хотят. Семь дней и семь ночей он
работал с семью помощниками с семью кузнечными мехами на семи мешках
угля. На восьмой день утром меч длиною в семь аршинов и весом в семь
батманов* был готов. Готовый меч положили на арбу, запряженную семью
парами буйволов, и отправили на площадь, где его поджидал богатырь Шар-
вили. Увидев меч, сверкающий от солнечных лучей, как луна, народ был вос-
хищен.
9. Шарвили взял меч в правую руку. Он замахнулся и ударил им по мра-
морной скале. Меч остался цел. Мрамор был рассечен, однако его клинок при
этом тоже отупел.
– Его закалили не до конца, – сказал богатырь.
Кузнец, прибывший вместе с мечом, был удивлен. Ведь он закалил его
в воде, взятой из семи родников! И кузнец, и собравшиеся здесь люди и бо-
гатырь Шарвили стояли, не зная, что делать им дальше. Опять на помощь
пришел мудрый ашуг Касбуба.
– Дорогие сыновья, – сказал старый ашуг, – надо закалить этот меч в ма-
теринском молоке!
10. Люди собрали по каплям семь чашек молока у кормящих матерей.
Кузнец в кузнице накалил меч докрасна и закалил его в том молоке.
На восьмой день утром он положил перед богатырем меч, закаленный в
материнском молоке. Богатырь Шарвили взял его в руку, семь раз взмахнул
им в воздухе и ударил по мраморной скале. Скала из мрамора раскололась на
две равные части, подобно куску сыра, разрезанному ножом.
Тут опять вперед вышел Касбуба. Он сказал Шарвили так:
– В нашем государстве нет коня, способного выдержать твой вес. Ты по-
езжай к Черной горе. В той горе есть большая пещера. В той пещере ты и
найдешь белого коня [способного выдержать тебя].
11. Не теряя времени, богатырь Шарвили отправился в сторону Черной
горы. Он шел, сокращая дороги, расстояния, через долины, как град, через
109
поля, как ветер, и через семь дней дошел до Черной горы. В этой горе
была огромная темная пещера, которой не было конца. Шарвили без стра-
ха вошел в ту пещеру. В темноте он даже не заметил, сколько прошагал.
Вдруг он увидел, что перед ним стоит грозный дэв, извергающий из пасти
огонь. Богатырь вонзил меч в пасть чудовища. Дэв стал тянуть меч на себя,
а Шарвили – на себя. Шарвили разгневался. Когда он резко рванул меч на
себя, тот выскочил из пасти дэва. Теперь дэв кинулся на богатыря. Своим
мечом весом в семь батманов и длиной в семь метров Шарвили снес голо-
ву этого грозного дэва. После того как пыль от сражения осела, Шарвили
увидел, что он находится на широком поле, [заросшем] зеленой травой и
цветами.
12. С одной стороны виднелось море. На морских волнах покачивалась
одинокая лодка. Богатырь изумленно смотрел вокруг. Вдруг здесь появился
старец – без единого зуба и с белой, как снег, бородой. Старец поздоровался
с богатырем и сказал:
– Сынок, я ждал тебя семь лет. Я знал, что ты придешь сюда, слушай
меня внимательно. Это – царство дэвов. Эти дэвы привели меня сюда сто лет
назад. Своим мечом ты убил царя тех дэвов. А все [остальные] дэвы убежали
в семь подземелий. Ты освободил меня, но мне осталось жить один день.
Там в поле есть родник. Воду из него не пей, рядом с ним растет дерево с яб-
локами. Яблоки эти не ешь, они заколдованы дэвами. Завтра здесь вырастет
[еще] одно дерево. Ты сиди под ним. Из моря выйдет жеребенок и подойдет
к дереву. Ты возьми этого жеребенка себе, садись на него и уезжай на свою
родину, служи своему народу и родине!
Сказав так, старик прямо на глазах ушел в землю.
13. Вскоре стемнело. Богатырь был безумно голоден. Но больше голода
его [легкие] мучила жажда. Богатырь не спеша пошел [дальше]. Он нагнулся
над родником и только хотел напиться, как увидел, что его вода – красная,
как кровь. И тут он вспомнил предупреждение старца. Он не стал ее пить.
Пошел дальше и увидел яблоню. На ней висели большие, как тыквы, красные
яблоки. Шарвили протянул руку, чтобы сорвать яблоко. Присмотревшись, он
увидел, что это были человеческие головы. Он ничего не тронул, вернулся на
свое место и там заснул.
14. Измученный голодом и жаждой, Шарвили вернулся обратно на то са-
мое место, где встретил старика. Подложив под голову свой меч, он заснул.
Утром на том месте, где старик ушел в землю, он увидел дерево. Он быстро
вскочил и подошел к дереву. Повернувшись к морю и посмотрев туда, Шар-
вили заметил, как из моря вышел жеребенок и направился к нему. Это был
белый, как снег, жеребенок с длинным крупом, высокий, но худой.
– Сможет ли он выдержать меня? – подумал богатырь.
Жеребенок подошел и остановился перед Шарвили. На нем было красивое
седло, расшитое золотом и серебром. Шарвили взял жеребенка под уздцы. Он
стоял послушно. Богатырь положил руку ему на шею, потом нажал изо всех
сил. Ноги жеребенка немного вздрогнули, но он стоял крепко. Шарвили вдел
ногу в золотое стремя и сел на него. Жеребенок под ним начал гарцевать, как
куропатка3 . Поняв, что конь ему подходит, Шарвили направил его в сторону
своей родины.

110
 26
Шарвили ичелай хайивиликай

1. Шарвили лезги халкьдин игит я. Шарвилидин буба багъдиз фейила,

адаз чилел са гуьрчег ич акуна. И ич къачуна хкана папахъ галаз тIуьна. Папаз
са хва хьана. Шарвилидиз амай аялриз йисуз гудай буй са вацра жез хьана.
Шарвилидин цувад йис хьайила, ада хкаждай затIар, виш инсандивай санал
хкаж жедачир.
2. Шарвилидиз Дев – Шарвили лугьудай. Садра Шарвили фена чатун
устIардин кьилив. УстIардини гатанвай гьазур къилинжрикай гъана пуд-кьуд
адан вилик: «Ма, чан хва, хкягъ!»
Шарвилиди кьаз, цIамар, хьиз абур са-сад хана. УстIардизни ихьтин пагь-
ливандикай кичIе хьана. Ада лагьана:
– Я хва, бес ваз гьихьтин къилинж кIанзава?
Шарвилиди лагьана:
– Заз муьжуьд пут къведай къилинж, кьуд пут къведай къалхан кIанда.
УстIарди Шарвилиди лагьайвал авуна. Ада яракьар кьабулна. Шарви-
лидихъ балкIан авачир. Ам къилинж юкьвал вегьена, гуьрз къуьнел эцигна
экъведай. Садра вегьейла къилинждал къад-яхцIур душман рекьидай, гуьрз
вегьейла – яхцIур-виш душман рекьидай.
3. Шарвилидиз ван хьана хьи, флан чкада девлерин къала ава лагьана. А къа-
лада яхцIур цIвал авай Гевгьерханум хуьзвай. Шарвили рехъ атIуз, мензил атIуз
нянихъ са шегьердив агакьна. Идал са къари гьалтна. Къаридиз ида лагьана:
– Зун къе ваз мугьман я.
Къари-дидеди лагьана:
– Эй чан хва, вакай заз мугьман жедани?
Шарвилиди лагьана:
– Чан диде, вакай заз диде, закай ваз хва жеда.
4. Къариди им вичиз хвавиле кьабулна. Ахпа къариди Шарвилидиз ин
шегьерда авай махлукь азиятдик квайди хабар гана: хвадай яд кIан хьайи-
ла, цел пили ала, регъве – сев ава (гъуьр рекъвез гудач), рукани вак ава –
кIарасцIай жезмач.
Къе йифиз Шарвили ксана, пакамахъ югъ хьайила, регъуьз фена. Яна и
регъвериз яд, ина гугрум – пахъранхъ ван туна. Гьасятда ицел сев атана.. Сев-
ре лагьана:
– Пагь, иниз тIветI къвезвачир, им аку, яна яд ичIи регъвериз, тунвай гуг-
рум-пахъранхъ аку!
Шарвилини сев ккIана. Кьуна кьуршахар. Сев кIаник акатна. Алажна сев-
рен тIишер – пIузарар, Шарвилиди вичин ягълухдик кутуна.
5. Ахпа Шарвили руказ фена. Рукан са патал чIул элкъуьрна, вегьена
къуьнел, рукан са пай акъудна кIаняй, ялиз-ялиз чIулуна аваз къаридин гьа-
ятдиз хкана. Къари-дидедиз рехъ ахъа хьанава лагьана.
Ахпа фена яд алай чкадал. Фейила кьве руш са квар гваз, синидавай ашни
гваз гьанал ацукьнавай.
Шарвилиди абурувай хабар кьуна:
– Куьн инал вучиз атанвайди я?
111
 6. Рушари лагьана, чпикай са рушни са сини аш гана, муькуь руша са квар
яд халкь патал тухуда. Шарвилиди лагьана:
– А аш авай къаб зав гице: са югъ хьанва затI туьтIуьна.
Шарвилиди и къаб вилик чIугуна, аш тIуьна, рушаз лагьана:
– Ацура квар!
Руша лагьана ки: «Заз пилидикай кичIеда». Шарвилиди къачуна квар
ацIурна, рушариз:
– Ма, яхъ, гьата рекье. Пилид жаваб за гуда, – лагьана.
И рушар квар кьуна рекье гьатайла, пилидиз акуна.
– Пагь, – лагьана пилиди. – Икьван чIавалди са къаб ашни са руш къве-
дайди тир заз, гила саймишни тавуна, квар ацIурна хъфизва.
7. Шарвилиди лагьана:
– Абур за квар ацIурна рекье турбур я.
Пилиди лагьана:
– Вун заз мукьал хьухь, зун вуж ятIа ваз чир жеда!
Пили Шарвилидиз мукьал хьана. Пилидини Шарвилиди къуршахар кьу-
на. Пили кIаник кутуна. Шарвилиди адан кьил атIана, тIишер-пIузарарни
алажна ягълухдик кутуна.
8. Махлукьдиз ван хьана хьи: цел пили аламач, рука вак амач, регъвени
сев амач. И чIавуз махлукь кIватI хьана: «Чун и зегьметрикай хкудайди,
зуьлуьмдикай азад авурди вуж я?». Ибуруз хабар хьана хьи, флан къаридин
кIвале ихьтин пагьливан авайди. Махлукьди ам вилив хуьз зверна.
– Вун яни чун регьятвилиз акъудайди? – жузуна халкьди. – Ви тIвар вуж
я, вуч мекьседдалди атанвайди я?
Шарвилиди жаваб гана:
– Зи тIвар Шарвили я, зун пагьливан я, маса гьихьтин азиятлу кIвалахар
аватIа заз лагь!
Махлукьди лагьана:
– Чаз азиятвилин са кIвалахни амач, чун азадвилиз акъатна. Ваз вуч кIан-
да чавай? Ваз вуч макьсад ава?
Шарвилиди лагьана:
– Са лежбердин руш къакъудна ирид девди тухванва. ТIварни адан яхцIур
цIвал алай Гевгьерханум я.
Махлукьди лагьана хьи: флан дагъда гьа девлерин къелеяр ава. Пуд къан
рехъ я гьаниз фин. Гзаф зиянар гана а девлери чазни. Месела, малар тухун,
инсанар тухуз тIуьн, рушар къакъудун. Бес чун вахъ галаз къвен, кьисас
къахчуз.
Шарвилиди лагьана:
– Гьи итимдин кьисас авайди ятIа, гьам захъ галаз ша!
9. ЯхцIур кас Шарвилидихъ галаз, балкIанрал акьахна, яракьлу хьана,
тадаракар гваз рекье гьатна. Пуд юкъуз, пуд йифиз – чуьл-мензил атIуз, ягъ-
алмиш тахьана, фена девлерин къеледив агакьна, кьуд патал яхцIур метри
кьакьанвал авай пару алай къванцикай тир. Вичикни ракьун варар ква, варар-
ни, зурба куьлегар яна агалнавай. Шарвилиди кьуна варар акъудна, парудин
са падни галаз чIурна, дарбадагъна, къенез гьахьна. И арада хтана девлер.
Килигайт1а, пару кIаняй акъуднава, са пайни амач. ФейитIа гьаятдиз, акуна
кьушун. Лагьана:
112
 – Вужар я куьн иниз атайди? Икьван чIавалди къеледилай нукI физвачир.
Гьила, лагь, варар пунай акъудай ихьтин жуьрэтлу гьим я?
Шарвилиди лагьана:
– Зун я, кафир! Зун яхцIур цIвал авай Гевгьерханум хутахиз атан-
вайди я!
Девди лагьана:
– Пагь, им аку гьа! Икьван гагьда агъзурралди кьушунар атана, хутахиз
тахьай, гила, неречI, вуна Гевгьерханум хутахдани?
– ХутахдаштIа, кафирар, иних ша куьн! – лагьана гьарайна Шарви-
лиди.
– Чун тамашда гила!
10. Са кьве сятда ирид девни кьена, Шарвилиди са зур сятда ял яна. Ахпа
пагьливана вичин юлдашриз лагьана:
– Къарагъ гила чун девлерин кIвалериз килигиз экъечIин.
ЭкъечIна са-са кIвал ахтармишна яхцIур утагъ. Са утагъ акъаяйтIа, Гевгь-
ерханум, вичин яхцIур цIвални ахъайна, патIнусда эцигна, чарпайдал ксанва.
Ибурун сесинин ванцелди бирдан кичIе хьана ахварай аватнай ам. Гевгьер-
ханума лагьана:
– Куьн вужар я иниз атанвайди?
Шарвилиди жаваб гана:
– Зун пагьливан Шарвили я, зун вун хутахиз атанвайди я!
Руша лагьана:
– Девлериз чир хьайитIа, куьн, яхцIур кас, са девдин хуьрекни туш!
Шарвилиди лагьана:
– Садра къарагъ, тамаша вун кIамуз! Девлер гьинава? Девлер кьена, кьи-
лер фена дагъдин кIамуз.
Дугъриданни, руш килигайтIа, девлер амач, варарни кукIварнава.
11. Шарвилиди а вичихъ галай ксариз къиметда багьа, шейэрикай къа-
чу лагьана. Гьабуру чпиз шейэр тамам хьайила, Гевгьерханумни галаз, ибур
хкведа чпин шегьердиз. Гевгьерханумни вахкуда вичин бубадив. Бубади
лагьана Шарвилидиз:
– Чан хва, ирид йис тир и руш тухвана девлери, инсанарни кьена и рушан
гьакъиндай, гила и руш ваз вахчу, вунни заз хва хьуй!
Шарвилиди лагьана:
– Вун гьан рушан, буба хьиз, зи бубани я. Зун стха, ам зи вах я. Ам девле-
ри тухвана лагьана ван хьайила, зун атайди я. За девлер кьена. Гевгьерханум
гваз хтана. Маса квез къурхулу чка аватIа, лагь заз.
Ада лагьана хьи:
– Чан хва, чаз са къурхуни амач: цел пили аламач, рука вак амач, регъвел
сев аламач, девлерни кьена – гьабурни амач. Чун азадвилиз акъатна.
– АкI ятIа, буба, заз ихтияр це, зун фида гила зи лезги ватандиз.
Хъфена Шарвили вичи диде-бубадив агакьна. Абуру лагьана:
– Хтанани, чан бала вун?! Са шумуд йис тир, вун фена?
– Белли, буба, зун хтана, – лагьана Шарвилиди, вичи авур кIвалахар буба-
дизни дидедиз ахъайна. Бубадини лагьана:
– Чухсагъул, чан хва, халкь вуна регьятвилиз акъудна. Аллагьни валай
рази жеда! Гила жуваз кеф цуь.
113
 26
О рождении Шарвили от яблока (лезг.)

1. Шарвили – герой лезгинского народа. [Говорят], когда его отец пошел

в сад, он нашел на земле красивое яблоко. [Он] подобрал его и съел вместе
с женой. У жены родился сын. Рост, который другие дети набирали за год,
Шарвили набирал за месяц. В пятнадцатилетнем возрасте он поднимал вещи,
за которые не взялись бы даже сто человек.
2. Шарвили получил прозвище Дэв-Шарвили1. Однажды он пошел к куз-
нецу. Мастер принес три-четыре готовых меча и поставил перед ним: «На,
сынок, выбирай!»
Шарвили сломал их все, как хворостинки. Мастер оторопел перед таким
богатырем. Он спросил:
– Сынок, какой же меч тебе нужен?
Шарвили ответил:
– Мне нужен меч весом в восемь пудов и щит в четыре пуда.
Мастер все сделал, как сказал Шарвили. Оружие им было принято. Коня у
Шарвили не было. [Поэтому] он всегда ходил с саблей на поясе, а меч держал
на плече. Когда он один раз ударял саблей, убивал двадцать-сорок человек, а
когда один раз ударял мечом, то убивал сорок-сто человек.
3. Однажды Шарвили узнал, что где-то есть крепость дэвов. В этой кре-
пости находилась красавица Гевхерханум с сорока косами. Шарвили пошел
[туда], сокращая дороги, расстояния, и вечером прибыл в один город. Здесь
он встретил одну старушку.
– Я сегодня буду твоим гостем, – сказал он ей.
Старушка-мать ответила:
– Эй, джан* сынок, разве ты сможешь быть моим гостем?
Шарвили предложил:
– Джан мама, ты будешь моей матерью, а я – твоим сыном.
4. Старушка приняла его в сыновья. Затем она рассказала ему о том, как
страдают жители города: захочешь воды – воду охраняет аждаха, в мельни-
це – медведь [не дает молоть зерно], в лесу дикий кабан – не дает дров для
растопки.
Шарвили лег спать, а на следующий день встал и отправился на мельни-
цу. Пустил воду на жернова, и все здесь заполнилось грохотом. Вскоре сюда
примчался медведь. Медведь говорит:
– О, сюда и мошка не залетала, а этот, смотри-ка, запустил пустую мель-
ницу, заполнив все грохотом!
Шарвили схватился с медведем. Начали они бороться. Медведь был
повержен. Шарвили отрезал ему нос и губы, завернул их в свой носовой
платок.
5. Затем Шарвили пошел в лес. С одной стороны леса набросил ремень,
потянул через плечо, половину деревьев вырвал с корнями, волоком на
ремне потащил во двор старушки-матери. А ей сказал, что дорога [к лесу]
свободна.
Затем [он] отправился к реке. Встретил двух девушек, которые сидели
там с кувшином и блюдом плова.
114
 Шарвили спросил их:
– Вы зачем сюда пришли?
6. Девушки ответили, что одна из них, та, что с пловом, будет съедена
аждахой, а другая за это возьмет у аждахи кувшин воды для людей. Шарвили
говорит:
– Ну-ка, давай блюдо с пловом сюда, а то я целый день ничего не ел.
Шарвили подвинул к себе блюдо, съел плов и говорит девушке:
– Наполняй кувшин!
Девушка ответила:
– Я боюсь аждаху.
Шарвили взял у нее кувшин, наполнил его водой и со словами:
– На, возьмите и уходите отсюда, а с аждахой я разберусь, – отправил их
домой.
Когда эти девушки с кувшином шли обратно, их увидел аждаха.
– Вах, – воскликнул аждаха. – До сих пор я получал девушку и блюдо с
пловом, а теперь без спроса наполняют кувшин водой и уходят.
7. Шарвили ответил:
– Я наполнил кувшин и отправил их домой!
Аждаха сказал:
– Подойди ко мне, сейчас ты узнаешь, кто я!
Аждаха подошел к Шарвили. Тут аждаха и Шарвили схватились. Аждаха
был повержен. Шарвили отрубил ему голову, отрезал нос, губы и завернул в
свой носовой платок.
8. Народ узнал о том, что у реки нет аждахи, в лесу – кабана, а на мель-
нице – медведя. Тогда они собрались, чтобы выяснить: «Кто этот человек,
который освободил нас от этого гнета и облегчил нам жизнь?» И они узнали,
что у старушки остановился такой богатырь. Люди побежали, чтобы увидеть
его.
– Это ты облегчил нам жизнь? – спросили люди. – Как тебя зовут, какими
судьбами ты оказался здесь?
Шарвили ответил:
– Меня зовут Шарвили, я – богатырь, если есть еще какие трудности, ска-
жите мне!
– У нас теперь нет никаких трудностей, мы освободились. Чем мы можем
тебе помочь? Какие у тебя намерения? – спросили люди.
– У одного крестьянина семь дэвов отобрали дочь. А зовут ее Гехверха-
нум с сорока косами.
Люди ответили, что на некой горе находится крепость тех дэвов. Туда три
дня пути. Много навредили эти дэвы и им. Например, угон скота, похищение
людей, чтобы их съесть, пленение девушек. Мол, и мы пойдем вместе с то-
бой, чтобы отомстить [дэвам].
Шарвили сказал:
– Кто хочет отомстить, может идти со мной!
9. Сорок вооруженных человек на конях и с припасами отправились вме-
сте с Шарвили в путь. [Они] шли три дня и три ночи, сокращая поля-рас-
стояния, не замедляя шага, и дошли до крепости, окруженной стеной в сорок
метров высотой. Вход в нее закрывали железные ворота, запертые большим
замком. Шарвили схватил эти железные ворота и вырвал их, разрушив при
115
этом и часть стены. И ворвался в [крепость]. В это время вернулись дэвы.
Посмотрели они и видят – стена наполовину разрушена. Зашли во двор и
видят воинов. Спросили:
– Кто это зашел сюда? До сих пор над крепостью и птица не пролетала.
А теперь скажите, кто тот смельчак, который сорвал ворота?
– Это я, гяур*! – ответил Шарвили. – Я пришел освободить Гехверханум
с сорока косами!
– Ты только посмотри на него! До сих пор тысячи воинов не смогли ее
забрать, а теперь ты, сопляк, хочешь это сделать? – спросил дэв.
– Если не смогу забрать, гяуры, давайте сражаться! – воскликнул Шар-
вили.
– Это мы сейчас посмотрим!
10. За два часа были уничтожены все семь дэвов, и полчаса Шарвили
отдыхал. Затем он предложил своим товарищам:
– Вставайте, пойдем осматривать верхние покои дэвов.
Они поднялись наверх и проверили поочередно все сорок комнат. В од-
ной из комнат, распустив все свои сорок кос на подносе, лежала на кровати
Гехверханум. От шума их голосов она испуганно вздрогнула и проснулась.
Гехверханум спросила:
– Кто вы, откуда пришли?
– Я – богатырь Шарвили, – ответил Шарвили, – я пришел, забрать тебя
отсюда!
– Если дэвы узнают, [что вы пришли], вас, сорок человек, даже одному
дэву на еду не хватит, – сказала девушка.
Шарвили сказал:
– Ты только встань и посмотри в овраг! Где они, дэвы? Дэвы околели, а
их головы – в горном овраге.
Девушка посмотрела и [увидела]: действительно, дэвы исчезли, а ворота
разрушены.
11. Своим воинам Шарвили велел взять все, что им здесь нравится. А ко-
гда те нагрузили достаточно добра, они вместе с Гехверханум вернулись в
свой город. Гехверханум отвезли к ее отцу. Отец говорит Шарвили:
– Джан сын, вот уже семь лет, как эту девушку увели дэвы, немало наших
людей погибло из-за нее, теперь же забери ее себе и сам тоже будь мне сыном!
– Теперь ты будешь отцом как ей, так и мне. Я – брат, а она мне – сестра.
Я прибыл сюда, когда услышал, что твою дочь похитили дэвы. Я истребил
дэвов. Привел Гехверханум. Если вас что-то еще беспокоит, скажите мне.
Он ответил:
– Джан сын, у нас теперь нет никаких проблем: на реке нет аждахи, в лесу
нет кабана, на мельнице нет медведя, дэвов тоже нет. Теперь мы свободны.
– Если так, отец, благослови меня, теперь я поеду к себе на родину в
Лезгистан.
Поехал Шарвили и добрался до своих родителей. Те сказали:
– Ты приехал, дитя?! Сколько же лет тебя не было?
– Да, отец, я приехал, – ответил Шарвили и рассказал отцу и матери обо
всех своих деяниях. Отец сказал:
– Спасибо тебе, джан сын, за то, что ты помог народу. Аллах будет тобой
доволен! А теперь наслаждайся жизнью.
116
 27
Шарвили тIветIелай хайивиликай

1. Шарвили Ахцегьай я. Абурун кIвал кьакьан муькъуьн патав гилани

гума. Шарвили Мустафайрин тухумдай тир. Шарвилидин хизанда чIехи буба,
адан хцин паб ва гъуьлуьз тефей са руш авай. ЧIехи буба Меккедиз гьаждал
фена. КIвале хцин паб ва гъуьлуьз тефей яш хьанвай руш амукьна. Са юкъуз и
руш къавал ахварал фена. Садлагьана кIеви къай акъатна, идан нердин хилез
са тIветI фена. И руш садлагьана ахварай аватна, тирхь яна. Са вахтарилай и
руш аялдик хьана.
2. ЧIехи буба гьаждай хтайла, ада рушак кямир лагьана. К1уьд вацралай,
к1уьд йикъалай, к1уьд сятда руша гада хана. Аялдал Шарвили тIвар эциг-
на. Хайи пакагьан юкъуз гада ацукьна, пуд йикъалай къарагъна, са пуд-кьуд
йикъалай экъвена.
3. Гьар хуьре вичин пагьливанар авай. Мукьвал-мукьвал абур кIватI же-
дай ва акъажунар ийидай. Абурухъ галаз гъвечIи Шарвилидини иштиракдай.
Шарвилидин гьунарар акурла, вири халкь аламат хьана амукьдай. Яш авай
итимар-пагьливанар ада чилел ярхардай. Шарвили пара гужлу кас тир. Адавай
хьиз садавайни катир жедачир. Вилер ахъайна агалдалди, ам Шалбуздагъдин
кукIваз акьахдай. Гзаф вахтар ада чуьллера, дагълара акъуддай. Чуьллериз
фейла, къуьрер кьаз, миргерихъ галаз экъведай. Гьайванриз адахъай кичIе
тушир. НуькIвер адан кьилел ва къуьнерал ацукьдай.
4. Шарвилидикай рахайла, ам садлагьана гьан чкадал къведай. Ада кесиб-
рин пад хуьдай. Адан хура са пагьливандивайни акъвазиз жедачир. Шарвили-
ди девлетлуйривай харж къачуз кесибриз пайдай. Адаз гьинал вуч алайтIани
чир жедай, ам чIарцIелай къведай, вацIун и патай а патаз хкадардай.
5. Шарвилиди Мичерилай винихъ галай дагъдик квай тамай цацун
кьекьелдин яцIу гъварар гъана вичиз вацIун къерехдив са кIвални эциг-
навай. Тама авай тарар пунар-чIверехар галаз акъудна, къуьнел эцигна
хуьруьз хкидай.
6. Адавай Самур вацIун и патай а патаз кам вегьиз жедай. Са сеферда тIуб
цик акатайла, атIана гадарна: «Вун зи тIуб туш!» – лагьана. Шарвили дев-
летруйриз дакIан хьана, амалдалди харар алай ратал кьуьл ийиз вугана, ярх
хьайила, гапурар илигна кьена. Шарвилидин дидеди адакай ихьтин манияр
туькIуьрна.
7. ВацIун къеняй къиб рахада,
Чан Шарвили дидедин;
Девлетлуйриз югъ тагай,
Чан Шарвили дидедин;
Кесибриз кIвалер авур,
Чан Шарвили дидедин;
Вичихъ са сивин тахьай,
Чан Шарвили дидедин;
Душманриз инсаф тавур,
Чан Шарвили дидедин;
Кесибриз панагь хьайи,
Чан Шарвили дидедин;
117
 Деред къеняй вацI рахада,
Чан Шарвили дидедин;
ВацIун къеняй пул рахада,
Чан Шарвили дидедин;
8. Шарвили кьейибур адан кIвализ гьахьайла, адан кIваляй са затIни
жагъанач. КIвале авай къизилар дидеди пенжердай вацIуз гадарна, са пайни
Шарвилиди вич текьенамаз кесибриз пайна.
9. Пагьливан дагъдин кукIва кучудна. И дагъдиз ам акуна-такуна акьах-
дай. Чан гудайла ада лагьана: «Куьн, лезгияр, кIеве гьатайтIа, инал атана пуд-
ра эвер це: «Шарвили, Шарвили, Шарвили! Вакай куьмек!» За квез куьмекда.

27
О рождении Шарвили от мухи (лезг.)

1. Шарвили родом из Ахты. Его дом до сих пор стоит у высокого моста.
Он был из рода Мустафы. В семье Шарвили жили дедушка, его сноха и неза-
мужняя дочка. Однажды дед Шарвили ушел на хадж* в Мекку. Дома остава-
лись сноха и взрослая незамужняя дочка. Однажды эта девушка вздремнула
на крыше дома. Неожиданно поднялся сильный ветер, и в ее ноздрю влетела
муха. Эта девушка вдруг проснулась и чихнула. Спустя время девушка забе-
ременела.
2. Дедушка, вернувшийся из хаджа, приказал не трогать ее. Ровно через
девять месяцев, девять дней, в течение девяти часов девушка родила мальчи-
ка. Ребенка назвали Шарвили. На следующий день после рождения он стал
садиться, через три дня встал, а через три-четыре дня начал ходить.
3. Каждое селение славилось своими силачами. Часто они собирались
и устраивали состязания. Вместе с ними принимал участие и маленький
Шарвили. Весь народ восхищался его успехами. Он клал на лопатки даже
взрослых мужчин-борцов. Шарвили был очень сильным. Никто не бегал
так быстро и стремительно, как он. Пока закроешь и откроешь глаза, он
мог оказаться на вершине горы Шалбуз-Даг. Основное время он проводил
в поле и в горах. Животные его не боялись. Птицы садились ему на плечи
и голову.
4. Стоило о нем заговорить, как Шарвили тут же появлялся. Он всегда
был за народ. Ни один богатырь не мог устоять перед ним. Он брал дань с бо-
гатых и раздавал беднякам. Он знал все обо всех, он мог пройти по волоску,
перепрыгнуть через реку.
5. Из леса, расположенного на горе выше Мичеха, он принес толстые
бревна колючего дерева и построил себе дом на берегу реки. [Он] в лесу
вырывал деревья с корнями, клал на плечи и приносил в селение.
6. Он мог перешагнуть реку Самур. [Однажды] нечаянно коснувшись
большим пальцем ноги воды, он со словами: «Ты – не мой палец!» – отрубил
его и выбросил. Богачи невзлюбили Шарвили, хитростью заманили его тан-
цевать на гумне, покрытом сухим горохом, а когда [тот, поскользнувшись на
горошинах] упал, зарубили кинжалами.
118
 Мать Шарвили сочинила о нем такие песни:
7. В реке лягушка говорит,
Джан Шарвили, матери;
Богачей не оставлял в покое,
Джан Шарвили, матери;
Для бедняков строил дома,
Джан Шарвили, матери;
У самого не было дитя,
Джан Шарвили, матери;
Богачам пощады не давал,
Джан Шарвили, матери;
Для беднеков был опорой,
Джан Шарвили, матери;
В долине река говорит,
Джан Шарвили, матери;
На дне реки монеты звенят,
Джан Шарвили, матери.
8. Когда убийцы вошли в его дом, они там ничего не нашли. [Часть] золо-
то, что держали в доме, мать из окна выкинула в реку, а часть была роздана
бедным при жизни самим Шарвили.
9. Богатыря похоронили на вершине горы. На эту гору он взбирался за
считанные мгновения. Умирая, он сказал: «Если вы, лезгины, попадете в
беду, приходите сюда и крикните три раза: “Шарвили, Шарвили, Шарвили!
Нужна твоя помощь!” Я вам помогу».

28
Шарвилидин регьимлувал

1. Шарвилидиз гъвечIи аял вахтундилай гьайванрин ва къушарин чIал чи-

дай, абурухъ галаз рахадай ва ада абуруз иесивал ийидай. Садра Шарвилидин
кIвализ яргъал хуьряй хварал алаз мугьман атана. Мугьманди хвар гьаятда
кутIунна, гьебе къачуна вич кIвализ экъечIна. И вахтунда хвара иесидиз килиг-
на гьарайна. Иесиди хваран гьарай саймишни авунач, вучиз лагьайтIа, гьай-
вандиз чIал авачир, ийизватIа гьарай, авурай вичиз кIамай кьван! И вахтунда
Шарвили ирид-муьжуьд йис хьанавай аял тир. Ам хъуьрена хвараз килигна,
ахпа инлай фейи падни чир хъхьанач. Дидеди мугьманди гъайи савкьатар
гун патал эверна: «Я Шарвили, хъша кIвализ, чан бала!» Шарвили жагъида-
ни дидедиз! Гьич вад декьикьани хьанач, Шарвили тайни галаз хтана. Тай,
чилел эцигайла, зверна хваран патав фена, адан кIаник экечIна, шириндаказ
мам хъваз башламишна. Шарвилидиз хуш хьана, сив алахьна хъуьрез, тайцин
кьилихъ акъвазнавай. Рази хьанвай хвара Шарвилидин къуьнивай гьир-гьир
ийиз вичин тIиш экъязавай.
2. – Я Шарвили, а тай на гьинай гъана, чан бала? – лагьана къецихъ экъ-
ечIай дидеди, – на затI туьтIуьна гьикьван вахт я, хъша кIвализ. Хвар тайци
хъвазава лагьай ван хьайи мугьман, вилик квай хуьрекни туна, ван алатна
къецел ахъатна:
119
 – Хъваз гумир, квез минет хьуй, масадан тайцив – хваран вичин тай ги-
шила цура тунва: хуьруьз хъфейла, вичин баладиз хугудай нек кумукьдач.
Хваран кIаник квай таза тай акурла, иеси мягьтел хьана. Патав фена, ада
лагьана:
– Им иниз гьинай атана?
– Ам за гъана! – лагьана – Шарвилиди, тайдиз туьмер ийиз.
– Ам вуна гьинай гъана, чан бала? – лагьана мугьманди.
– Куь хуьруьз фена, цурай акъудна, хурук кьуна гъана!
– Вуна ам мус гъана? – жузуна мугьманди.
– Исятда гъана, – лагьана Шарвилиди. – Хвара ваз, нек гун патал, тай
гъваш лагьанай. Вун кисна кIвализ фена. За адаз тай за гъида лагьанай: ингье
гъунни авуна! – Бес вичин бала гехце лагьайла, вахгудачни?
Мугьмандиз тажуб хьана кIвализ хъфена, аялдин дидедивай, чIехи буба-
дивай им вуч сир ятIа хабар кьуна. Абуру ам Шарвилидиз гьайванрин чIал
чидайди гъавурда туна.
3. Шарвили чIехи хьайила, халкьдин гьалдикай хабар кьаз сиягьатдиз
фенвай кьван. Са сеферда фена, фена, югъни няни хьана, хурушумдиз са хуь-
руьн къерехдиз акъатна. ТIимил-тIимил гум акъатзавай аскIан кIвал акуна.
Шарвилиди фена явашдиз кIвалин ракIариз тIуб яна. КIваляй са яшдин, яхун
дишегьли экъечIна.
– Я вах, мугьман илифардани? – лагьана, Шарвилиди хабар кьуна.
– Мугьмандиз чан къурбан хьуй, ша чан стха, – лагьана дишегьлиди,
Шарвили кIвализ гьахьна. Къулав цIиргъ яна, са жерге куьлуь аялар ацукьна-
вай. Къулални куьгьне къажгъан лух-лух акьалтна ргазвай.
4. Шарвилидиз пис гишин тир, адаз вилик фад са затI гъун, тIуьна ксун
кIанзавай. И арада къулав ацукьнавай аялри къвал чухваз, ргазвай къажгъ-
андиз вил ягъиз, къулав ацукьнавай дидедивай чпиз недай затI гун тIалабза-
вай. «Акъваз, чан балаяр, са тIимил ругун хъувурай», – лугьуз дидеди абур
тухтатмишзавай. Аялар мад са геренда кисна. Гишинвили тади гузвай абуру
къажгъандиз вил ягъиз дидедиз ялварзавай. Дидедин гаф сад тир: «чан бала-
яр, са гъвечIи сабур ая, гуда». Декьикьаяр къвез алатзавай. Аялрин вилик затI
къвезвачир, Шарвилидин мецелни цIаран яд къвезвай. Гишин тир, недай затI
кIанзавай. Эхирни аялар са-сад ахвариз физ, алайвал чилел ярх хьана ксана.
Шарвилиди кIвалин иесидиз лагьана:
– Я хала, ваз гунагь хьана, аялар гишила ксурна, абуруз тIуьн гана ксурна
кIандай.
– Эй чан стха, за абуруз тIуьн гьинай гуда, къулал алайди гьакIан къажгъ-
ан я, кьве къван вегьена ргазвайди я. Аялар секинарун патал ийизвай гьелле
я. Санбар йикъар я, чаз авай мал, затI, недай техил агъади вири вичиз тараш-
на, чун – хизан, гишила туна.
– Я хала, бес куьн гьикI яшамиш жезва?– жузуна Шарвилиди.
– Гьа икI, чан стха, гишила. Пакамахъ зун фад къарагъна, аялрикай кьил
баштанна санихъ чуьнуьх жеда. Гишин аялар месикай къарагъна, зунни та-
курла, экъечIна, чуьлдиз-дагъдиз векьер, цIару пешер нез фида. Няниз кIва-
лиз хтайла, цицIибар хьиз, зал алтIушда. Захъни абуруз гудай са затI жедач.
Эхир чара атIайла, за абур гьа икI алдатмишда.
5. Шарвилидин гишинвални квахьна, ада мад аялрин дидедивай хабар
кьуна:
120
 – Я хала, куьн гьелек хьана хьи, бес а агъадин мал, девлет гьинава?
– И шегьердин къерехда адан нехирар, суьруьяр ава, – жаваб гана папа.
– ЯтIа зун са гъвечIи гьанихъди фида, вуна цIийи яд цана къажгъан къу-
лал эциг, зун исятда хкведа, – лагьана ам экъечIна фена.
Са сятни хьанач, кьве хеси гьер хъуьчIуьк кьуна Шарвили хтана. Са жен-
дек сагъдаказ къажгъандик кутуна, ругуна, хьайила хьиз, аяларни ахварай
авудна, вирида тухдал тIуьна ксана.
6. Пакамахъ Шарвили къарагъна вичин рекьиз физ гьазур хьайила, ада
кIвалин иеси папаз лагьана:
– Зун Шарвили я, зун къунши шегьердизни фида, гьана вуч хабар аватIа
килигна хкведа. За гьа агъани, хтайла и куь агъани жазадихъ агакьарда.
Халкьдивай тарашнавай эмени-девлет вахчуна квез – халкьдиз вахкуда, кьуьн
уьмуьрлух агъадин зулумдикай азад жеда.
ИкI лагьана, ам вичин сефердиз фена. Кьве йикъалай элкъвена хтай Шар-
вилиди абурун дуван акуна.

28
Доброта Шарвили (лезг.)

1. Шарвили с детства знал язык животных и птиц. Он с ними разговаривал

и оказывал помощь. Однажды к родителям Шарвили издалека приехал гость
с кобылой. Гость привязал кобылу во дворе, а сам взял хурджин и поднялся
наверх. В это время кобыла посмотрела на хозяина и заржала. Хозяин не об-
ратил внимания на ржание кобылы, потому что животное не умело говорить,
а если ржет, так пусть ржет, сколько хочется. Тогда Шарвили было семь-во-
семь лет. Он улыбнулся и посмотрел на кобылу, затем исчез. Мать, чтобы
угостить его яствами, принесенными гостем, позвала его: «Эй, Шарвили,
зайди домой, деточка!» Но разве мать найдет Шарвили! Не прошло и пяти
минут, как Шарвили вернулся вместе с жеребенком. Как только его опустили
на землю, жеребенок подбежал к кобыле, подлез под нее и с аппетитом начал
сосать вымя. Шарвили с умилением стоял около кобылы, улыбаясь во весь
рот. А довольная кобыла с тихим ржаньем терлась носом о его плечо.
2. – Эй, Шарвили, откуда у тебя этот жеребенок, джан сынок? – спросила
мать, вышедшая во двор, – сколько времени ты не кушал, зайди в дом.
Услышав о том, что жеребенок сосет кобылу, гость, оставив еду, с криком
выскочил во двор:
– Не давайте, я вас умоляю, чужому жеребенку сосать молоко, ее жере-
бенок остался в хлеву голодным: не останется молока, чтобы напоить своего
детеныша.
Гость быстро подошел и, увидев молодого жеребенка под своей кобылой,
очень удивился. Приблизившись, он спросил:
– Как же он оказался здесь?
– Я его принес! – ответил Шарвили, гладя жеребенка.
– Откуда ты его принес, джан сынок? – спросил гость.
– Пошел в ваше селение, вывел из вашего сарая, взял на руки и принес!
– А когда ты его принес? – спросил гость.
121
 – Только что принес, – ответил Шарвили. – Кобыла попросила тебя привести
к ней жеребенка, чтобы накормить его. Ты же молча [не обратив на ее просьбу
внимания] зашел в дом. Тогда я сказал кобыле, что принесу к ней жеребенка,
и вот, я это сделал! Как же можно не отдать детеныша, когда она этого хочет?
Изумленный гость зашел в дом, чтобы спросить у дедушки и матери ре-
бенка, что все это значит. Те ему объяснили, что Шарвили владеет языком
животных.
3. Когда Шарвили повзрослел, как-то он пошел узнать, как живут люди.
Однажды он шел, шел и к концу дня [в сумерках] подошел к окраине какого-то
села. Неподалеку он увидел низкий домик, из дымохода которого чуть вился
дымок. Шарвили направился к этому домику и постучал в дверь. Худенькая
пожилая женщина открыла ему дверь.
– Сестра, не примете ли гостя? – спросил Шарвили.
– Да буду я жертвой гостю, джан брат, заходи, – ответила женщина.
Шарвили вошел в комнату. Вокруг очага вереницей сидели дети. На плите
стояла старая кастрюля, и в ней что-то с бульканьем кипело.
4. Шарвили был очень голоден, и поэтому ему хотелось, чтобы перед ним
быстро что-нибудь поставили, чтобы поесть и лечь спать. В это время дети,
сидевшие вокруг очага, почесываясь и бросая взгляды на кипящую кастрю-
лю, просили у матери есть.
– Подождите, дорогие детки. Пусть сварится, и я вас накормлю, – повто-
ряла мать, успокаивая детей.
Дети немного успокаивались. Но мучимые голодом, они, поглядывая на
кастрюлю, взывали к матери. А мать повторяла одно и то же: «Милые детки,
немного потерпите, дам». Минуты проходили чередой. Перед детьми ниче-
го не появлялось, Шарвили также истекал слюной. Голодный был, хотелось
есть. Вскоре дети начали поочередно засыпать и легли прямо там, где сидели.
Шарвили спросил у хозяйки дома:
–Ах, тетя, вы взяли грех на душу, уложив детей голодными, надо было бы
их накормить.
– Эх, дорогой брат! Чем бы я их накормила, если на огне пустая кастрюля,
в которой варятся два камня. Приходится идти на хитрости, чтобы обмануть
их, я вынуждена варить камни. Уже много дней, как все, что у нас было,
отобрал ага*, а нас, семью, оставил голодать.
– А как вы живете, тетя? – спросил Шарвили.
– Вот так и живем, джан брат, голодными. Завтра я встану раньше детей
и куда-нибудь спрячусь от них. Голодные дети встанут с постели, увидят,
что меня нет дома, разбегутся по полям и горам, будут питаться ягодами и
съедобными травами. А вечером снова, как цыплята, соберутся вокруг меня.
А у меня опять ничего не будет, чтобы накормить их. От безысходности я их
вот так обманываю.
5. Шарвили забыл о том, что сам голоден, и опять спросил у матери этих
детей:
– Ой, тетенька, вы же измучились, а где же добро того господина?
– На окраине этого городка пасутся его стада, отары, – ответила женщина.
– Тогда я на короткий миг отлучусь туда, а вы, наполните кастрюлю све-
жей водой и снова поставьте ее на огонь, я быстро вернусь, – сказал он и
вышел наружу.
122
 Не прошло и часа, как Шарвили вернулся с двумя холощеными баранами
под мышкой. Одну тушу целиком бросили в кастрюлю и сварили, разбудили
детей, все досыта поели и легли спать.
6. Утром Шарвили встал и собрался в путь. На прощанье он сказал хозяй-
ке дома:
– Я – Шарвили, я пойду и в соседний город, посмотрю, что там творится.
И тамошнего господина, а когда вернусь, и вашего господина я накажу. Все
добро, награбленное у народа, отниму и отдам вам – простым людям, освобо-
жу вас навсегда от ига господ.
Сказав так, он отправился в свой путь. Вернувшись через два дня, Шар-
вили наказал их.

ПЕСНИ ДРЕВНИХ ЦИКЛОВ

29
Минкюллюню йыры

1. Минкюллю уьйде тувгъан, къырда оьсген.

Гьарай бюгюн арт елкесин чач гесген,
Туварлагъа йимик тюк битген,
Къатын-къызгъа йимик алай чач битген,
Ачылгъан ерин гюн ашап,
Ябулгъан ерин бит ашап,
Къоркъунчлу талалагъа къош тикген,
Къабургъасын къый гесген,
Къозуларын сакълап, алай, къой да этген,
Къочкъарлар сакълап, алай, ирк де этген,
Къорукълу бир авлакълагъа къой яйгъан,
Къозуларын къойлар йимик отлатгъан,
Чергес елда гючюклерин гьаплатгъан,
Бары халкъны тамашагъа бакъдыргъан,
Геч гелгенни къондургъан,
Ач гелгенни тойдургъан.
Чырмавукълар эди ятывунг,
Чирик тенгек эди башлыгъынг.
Сени бизге шинталарынг багъырдан,
Ичгилер бердинг бизге чагъырдан.
Алты айлар бола атанг сагъа къыз да алгъан.
2. Юрюп гелген шонда бирев уьстюне:
– Ай, Минкюллю, уьйге неге къайтмайсан?
Бешигинде айтылгъан,
Беш яшындан тутуп сагъа гелешген,
Уьйге къайтып, яш олжанга етишип,
Гьалынг-гюнюнг огъар неге айтмайсан?
Шону да айтып, гелген бирев гетди, дей.
123
3. Шо заманда итлерингни чакъырдынг:
– Гьей, мени къош инангъан уьч итим,
Уьч итим де неге бола – уьч иним!
Къой да, къош да бугюн сизге аманат –
Атайыма барып сама гелейим,
Уьйдегилени гьалын-гюнюн билейим.
– Сен чи уьйге, вай, Минкюллю, барырсан,
Уьйдегилени гьалын-гюнюн билирсен,
Минкюллю, урулар гелсе, тутарбыз,
Берюлер гелсе, чайнап ютарбыз,
Аты гючлю асгер гелсе, не этербиз?
Къойну-къошну саякъ къоюп, гетербиз.
– Уьч гюнлер болсун мени болжалым,
Уьч гюнден мен мунда къайтып гелмесем,
Уьч окълардан болсун мени ажжалым!
4. Тавукъ бозунг шонда тартдынг сен,
Ону уьстюне агъач еринг артдынг сен,
Ону уьстюне къарчыгъадай къондунг сен,
Бавуруна уьч къамучу урдунг сен,
Орам деген уллу елгъа чанг салып,
Алтынчы аркъалагъа анг салып,
Эндирейге тувра чабып бардынг сен.
Эндирей сени элингдир,
Эндирей кеп сюеген ерингдир.
5. Биринчи гюн бир къаршыгъа чыкъдынг сен –
Айханымны мунда гермединг;
Экинчи гюн бир къаршыгъа чыкъдынг сен –
Айханымны онда гермединг;
Уьчюнчю гюн бир къаршыгъа чыкъдынг сен –
Айханымны дагъы гермединг;
Къонгуравлу къазархынгны къолгъа алып,
Дертюнчю гюн бир къаршыгъа чыкъдынг сен –
Акъ къалайлы къумманларын къолгъа алып,
Арив юзюн танг вакътиде ел къагъып,
Къыркъ да къаравашын иертип,
Айханымны абзарларда гердюнг сен.
Къолунгдагъы марал тасма къазархы,
Къатты тартып уьзюлюрдей, урдунг сен –
Ол къумманны къулагъына тийди, дей.
6. Айханым шонда айта турмаймы:
– Ай, Минкюллю, неге болдунг кюкюлю?!
Сени магъа эр экенинг ким билмей?
Къуммангъа урмай, душмангъа ур огъунгну!
Ай, Минкюллю, мен чи къачып гетмеймен,
Ай, Минкюллю, мен чи гечюп гетмеймен.
Къыйын болгъан бугюн сагъа, гюч болгъан:
Яшдан берли жыйгъан малынг пуч болгъан,
Къонакъ къызбай сени башынг алдатгъан,
124
 Душман сени къазархынгны яллатгъан,
Есир улан, шинталарынг увалгъан,
Къош отавунг энни сени дув къалгъан,
Къойларынгны жыйып алып, гьайдагъан,
Гючюклер сакълап, этген итлеринг –
Итлерингни шешге булан пайлагъан!
7. Къолунгдагъы къазархынгны ташладынг,
Чабып бардынг атайынгны уьстюне:
– Жаным атам, жан атам!
Жаным булан тенг атам!
Ел етмейген къара атынгны берсене!
– Балам, мени ел етмейген къара атым,
Ону бугюн дос мингенге ошайдыр.
– Жаным атам, жан атам!
Жаным булан тенг атам!
Окъ оьтмейген гек гюбенгни берсене!
– Окъ оьтмейген гек гюбем,
Ону да дос гийгенге ошайдыр.
– Аллагьисен, атайым,
Къара къынлы къылычынгны берсене!
– Къара къынлы къылычым,
Дос такъгъангъа ошайдыр.
– Аллагьисен, атайым,
Алтав тартмас адирненгни берсене!
– Алтавлар тартмас адирнем,
Ону да дос элтгенге ошайдыр.
8. – Атам, сени ел етмейген къара атынг,
Шо да сагъа эливашгъа союлсун!
Окъ оьтмейген гек гюбенг,
Шо да бугюн къайчылагъа тувралсын!
Алтав тартмас адирненг,
Ярлардан тюшюп, шо да увалсын!
Ел етмейген къара атынг
Болсун мени къош гечюрген алашам!
Окъ оьтмейген гек гюбенг
Болсун мени къой савагъан чепкеним!
Къара къынлы къылычынг
Болсун мени белимдеги гьанапим!
Алтавлар тартмас адирненг
Янчыкъдагъы чарыкъ тигер биз болсун! –
Къоркъуп къайтса, сени уланынг къыз болсун!
Шу уьйлерде бир айгьарай-яс болсун,
Атам, алдын сени башынг тас болсун!
9. Тавукъ бозунг шонда тартдынг сен,
Ону уьстюне агъач еринг артдынг сен,
Ялан къаптал савутларынг сермединг,
Яланаякъ тавукъ бозунг ерлединг,
Ону уьстюне къарчыгъадай къондунг сен,
125
 Бавруна уьч къамучу урдунг сен,
Орам деген уллу елгъа чанг салып,
Алтынчы аркъалагъа анг салып,
Къошунга тувра чабып бардынг сен,
Къошунгну орнун сувуп-бузлап тапдынг сен…
10. Алтынчы аркъалагъа етгинче,
Алтмыш душман оьлтюрюп,
Санына алты яра гелтирип,
Ач ичеги аягъына чырмалып,
Токъ ичеги токъсан тогъуз тувралып,
Къараташ деген къара итинг,
Барындан да артыкъ чыкъгъан игитинг,
Кекге багъып, улуй туруп тапдынг сен.
Шо Минкюллю бетин ари бурду, дей.
– Ай, Минкюллю, бетинг ари бурасан,
Ат уьстюнде турма неге боласан?
Сан-санларым толуп тура къанымдан,
Бары гьакъылым гетген мени башымдан.
Уьч гюнлер тюгюлмю эди болжалынг?
Уьч гюнден мунда къайтып гелмесенг,
Уьч окълардан тюгюлмю эди ажжалынг?
Минкюллю, сени йимик ким болсун?!
Ай, Минкюллю, авуп атдан тюшсене,
Кисенгден тасма-бизинг чыгъарып,
Къурсагъыма, кеклеп, ямав салсана –
Экев болуп шо явлагъа барайыкъ,
Душманланы эркибизге алайыкъ,
Башына яман гьаллар салайыкъ!
11. Авуп атдан тюшдюнг сен,
Къурсагъына шону ямав салдынг сен,
Экев болуп, шо явлагъа бардынг сен.
Еттинчи аркъалагъа етгинче,
Етмиш душман оьлтюрюп,
Санына етти яра гелтирип,
Ач ичеги аягъына чырмалып,
Токъ ичеги токъсан тогъуз тувралып,
Сарикъыз деген сари итинг,
Барындан да артыкъ чыкъгъан игитинг,
Кекге багъып, улуй туруп тапдынг сен.
Шо Минкюллю бетин ари бурду, дей.
– Ай, Минкюллю, бетинг ари бурасан,
Ат уьстюнде турма неге боласан?
Уьч гюнлер тюгюлмю эди болжалынг?
Уьч гюнлерден мунда къайтып гелмесенг,
Уьч окълардан тюгюлмю эди ажжалынг?
Минкюллю, сени йимик ким болсун?!
Вай, Минкюллю, авуп атдан тюшсене,
Кисенгден тасма-бизинг чыгъарып,
126
 Къабургъама, ермеп, ямав салсана –
Уьчев болуп шо явлагъа барайыкъ,
Душманланы эркибизге алайыкъ,
Башына яман гьаллар салайыкъ!
12. Авуп атдан тюшдюнг сен,
Къабургъагъа, ермеп, ямав салдынг сен,
Уьчев болуп, шо явлагъа бардынг сен.
Сегизинчи аркъалагъа етгинче,
Сексен душман оьлтюрюп,
Санына сегиз яра гелтирип,
Ач ичеги аягъына чырмалып,
Токъ ичеги токъсан тогъуз тувралып,
Акъташавух деген акъ итинг,
Кекге багъып, улуй туруп тапдынг сен.
Шо Минкюллю бетин ари бурду, дей.
– Ай, Минкюллю, бетинг ари бурасан,
Ат уьстюнде турма неге боласан?
Сан-санларым толуп тура къанымдан,
Бары гьакъылым гетген мени башымдан.
Уьч гюнлер тюгюлмю эди болжалынг?
Уьч гюнлерден мунда къайтып гелмесенг,
Уьч окълардан тюгюлмю эди ажжалынг?
Минкюллю, сени йимик ким болсун?!
Авуп атдан тюшсене,
Кисенгден тасма-бизинг чыгъарып,
Къурсагъыма, кеклеп, ямав салсана –
Дертев болуп шо явлагъа барайыкъ,
Душманланы эркибизге алайыкъ,
Башына яман гьаллар салайыкъ!
13. Авуп атдан тюшдюнг сен,
Къурсагъына, кеклеп, ямав салдынг сен,
Дертев болуп, шо явлагъа бардынг сен.
Акъташавух деген акъ ити
Шо явларда чырмалыша, ябуша,
Асгерлени башын тутуп, уруша.
Бурулуп, Чергес елгъа къараса,
Минкюллюню бары да малы гьайдалгъан.
– Увуртларым булан сув берген,
Гьей, мени къарабашлы эркечим,
Ясавулну эки неге ачмайсан,
Душманланы якъ-ягъына чачмайсан,
Сиривлеринг алып, неге къачмайсан,
Болгъан ишни магъа неге айтмайсан?!
14. Минкюллюню къара башлы эркечи
Ясавулну эки янгъа ачды, дей,
Душманланы эки янгъа чачды, дей,
Сиривлени алып, шонда къачды, дей,
Къайтып гелген къош отавну оьзюне –
127
 Налат болсун душманланы юзюне!
Айланасын алгъан Ана-Терк
Бакъаланы бавру батмас кёл болсун,
Къозалакълар юрюр йимик ёл болсун!..
15. Шо душманны тувра артындан барман деп,
Шо душманны къыркъып чыкъгъан алдына.
Айланышгъан шонда олар, урушгъан,
Душманлардан антгъа янгыз бир къалгъан.
Шол, имансыз, тартып огъун урду, дей,
Минкюллюню жан ерине тийди, дей.
Минкюллюге онгсуз яра урулгъан,
Тавукъ бозу онглу–терсли бурулгъан.
16. Минкюллю шонда айта турмаймы:
– Гьей, мени къош инангъан уьч итим,
Уьч итим де неге бола – уьч иним!
Уьч итимни энни мени бириси,
Ичиндеги арслан-тулпар тириси,
Айханымгъа белги алып барсана!
Уьч итини бириси,
Ичиндеги арслан-тулпар тириси
Айханымгъа белги алып барды, дей,
Шоссагъатда Айханым да гелди, дей,
Жан еринден тартып, окъну алды, дей.
Шоссагьатда Минкюллю де оьлдю, дей.
Айханым шонда айта турмаймы:
– Эренлермидинг, эрми эдинг,
Эренлер булан тенгми эдинг?!.
Шонда Айханым, Минкюллюню хынжалын чыгъарып, сабын Минкюл-
люге тиреп, учун оьзюню кёкюрегине басып, оьлген, дей.

29
Песня о Минкюллю (кум.)

1. Минкюллю дома родился, вне дома рос.

Ныне его затылок космами оброс,
Как животное, шерстью он оброс,
Как женщины и девушки, волосами оброс,
Открытые части его [тела] солнцем сожжены,
Закрытые [одеждой] части его [тела] вшами изъедены,
На опасных полянах кош поставил,
Бока его кизяком* изъедены,
Ухаживая за ягнятами, овец вырастил,
Ухаживая за баранами, упитанных вырастил,
В запретные поля овец пустил,
Ягнят своих [на воле] выпасал, словно овец,
128
 На Черкесской дороге1 его щенки лаяли,
Всех людей он удивлял [своими делами],
Кто поздно приходил, принимал [в свой дом],
Кто голодным приходил, кормил досыта.
Вьюнки были твоим ложем,
Сгнивший пень был твоим изголовьем,
Твои корыта для нас из меди,
Напитки ты давал нам винные.
Шесть месяцев прошло, как твой отец тебя женил.
2. Подошел к нему один человек [и сказал]:
– Гей, Минкюллю, домой почему не возвращаешься?
Помолвленную за тебя [еще] в колыбели,
В пять лет за тебя [уже] засватанную,
Вернувшись домой, увидев молодую супругу,
О своем состоянии [самочувствии] почему не говоришь?
Сказав так, пришедший человек ушел, говорят.
3. Тогда ты своих собак позвал [и сказал]:
– Гей, мои опоры коша – мои три собаки,
Почему мои три собаки – три моих младших брата!
И овцы, и кош сегодня вам поручаются –
Повидав моего отца, приду,
Состояние [положение] домашних узнаю.
– Ты-то домой, вай* Минкюллю, сходишь,
Состояние [положение] домашних узнаешь,
[Но] Минкюллю, если придут воры, поймаем,
Если придут волки, сжуем [их], проглотим,
[А] если придет войско на мощных конях, что будем делать?
Овец и кош оставив на произвол [врагам], уйдем.
– Три дня пусть будет мой срок [отлучки],
Если через три дня я сюда не вернусь,
Да будет мне от трех стрел смерть!
4. Своего бурого [коня] подогнал ты,
На него свое деревянное седло накинул ты,
[Взлетев], как ястреб, сел на него ты,
По бокам [коня] камчой трижды стегнул ты,
На большой дороге, подобной улице, пыль вздымая,
Шестые холмы2 криком оглашая,
В [аул] Эндирей прямиком прискакал ты.
Эндирей – твоя родина,
Эндирей – твое любимое место.
5. В первый день к месту напротив дома вышел ты –
Там не увидел [свою супругу] Айханым;
Во второй день к месту напротив дома вышел ты –
Там не увидел [свою супругу] Айханым;
В третий день к месту напротив дома вышел ты –
Там опять не увидел Айханым;
Свой бубенчатый казархы в руки взяв3,
В четвертый день к месту напротив дома вышел ты –
129
 Свои белые луженные кувшины в руки взявшую,
С красивым ликом, обвеваемым ветром,
Всех сорок служанок за собой ведущую
Айханым во дворе увидел ты.
Казархы с тетивой из кожи марала, что был у тебя в руках,
Ты так сильно натянул, что могла бы [тетива] оборваться,
и выстрелил –
Она [стрела] в ушко кувшина угодила, говорят.
6. Айханым там сказала:
– Ай, Минкюллю, что же ты стал [таким] слабовольным?!4
Кто не знает, что ты мой муж?
Не в кувшин – во врага пускай свою стрелу!
Ай, Минкюллю, я же [никуда] не убегаю,
Ай, Минкюллю, я же [никуда] не уезжаю.
Ныне тяжкое для тебя, трудное [событие] случилось:
С молодости накопленное тобою богатство пропало,
Трус-гость твою голову заморочил,
Враг твой казархы сжег,
Несчастный молодец, твои корыта [для скота] разбиты,
Кош-жилище твое теперь без хозяина осталось,
Собрали твоих овец и угнали,
Из щенков ты взрастил собак, –
[Тех] собак твоих шашками искромсали!
7. Казархы, что был в твоих руках, ты швырнул,
Побежал ты к своему батюшке:
– Душа моя отец, душа отец!
Душе моей равный отец!5
Твоего вороного коня, не обгоняемого ветром, [мне] дай же!
– Сын мой, моего вороного коня не обгоняемого ветром,
Сегодня друг оседлал, похоже.
– Душа моя отец, душа отец!
Душе моей равный отец!
Синюю твою кольчугу, не пробиваемую стрелой, [мне] дай же!
– Моя синяя кольчуга, не пробиваемая стрелой,
И ее друг надел на себя, похоже.
– Ради Аллаха6, батюшка мой,
Саблю твою в черных ножнах [мне] дай же!
– Мою саблю в черных ножнах,
[Ее] друг привязал [к своему поясу], похоже.
– Ради Аллаха, батюшка мой,
Твое адирне7, которое и шестеро не натянут, [мне] дай же!
– Мое адирне, которое и шестеро не натянут,
И его друг унес, похоже.
8. – Отец мой, твой вороной конь, не обгоняемый ветром,
Пусть он на твои поминки будет зарезан!
Синяя твоя кольчуга, не пробиваемая стрелой,
Пусть она ножницами будет сегодня изрезана!
Твое адирне, которого и шестеро не натянут,
130
 Пусть упадет с обрыва и тоже разобьется!
Твоим не обгоняемым ветром вороным конем
Пусть станет перевозивший кош мой алаша!
Твоей синей кольчугой, не пробиваемый стрелой,
Пусть станет моя черкеска, в которой я доил овец!
Твоей саблей в черных ножнах
Пусть станет мой кинжал, что на моем поясе!
Твоим адирне, которое и шестеро не натянут,
Пусть станет шило для латания чарыков*, что в [моей] сумке! –
Если, испугавшись, вернется твой сын,
В этих домах пусть поднимается плач с воплями,
Отец мой, да лишишься ты головы первым...8
9. Своего бурого [коня] подогнал ты,
На него свое деревянное седло накинул ты,
В одном бешмете свое оружие схватил,
Босиком своего бурого [коня] оседлал,
На него, как ястреб, [взлетел] сел ты,
По его бокам трижды камчой стегнул ты,
На большой дороге, подобной улице, пыль вздымая,
Шестые холмы криком оглашая,
В свой кош прямиком прискакал ты,
Основание своего коша остывшим [разоренным] увидел ты…
10. Пока шестых холмов достиг,
Шестьдесят врагов убившую,
Шесть ран на свое тело получившую,
С обмотавшейся вокруг ног тонкой кишкой,
С разрубленными на девяносто девять кусков толстой кишкой.
Черную свою собаку по кличке Караташ,
Превосходившую всех в храбрости,
Подняв глаза к небу, воющею увидел ты.
Минкюллю отвернулся, говорят.
– Ай, Минкюллю, отворачиваешься,
Как можешь ты оставаться на коне?
Все части моего тела наполнились [пролитой] моей кровью,
Разум покинул мою голову.
Разве не три дня был твой срок [отлучки]?
Если через три дня ты сюда не вернешься,
Разве не от трех стрел должна была наступить твоя смерть?
Минкюллю, таким, как ты, кто может быть?
Ай, Минкюллю, быстро с коня сойди же,
Из кармана тесьму и шило вытащи [и],
На мое брюхо большими стежками заплату поставь же –
Давай вдвоем на тех недругов пойдем,
Врагов одолеем,
На их головы беды обрушим!
11. Быстро с коня сошел ты,
На ее брюхо большими стежками заплату поставил ты,
Вдвоем на тех врагов пошли вы.
131
 Пока седьмых холмов достиг,
Семьдесят врагов убившую,
Семь ран на свое тело получившую,
С обмотавшейся вокруг ног тонкой кишкой,
С разрубленной на девяносто девять кусков толстой кишкой
Желтую свою собаку по кличке «Желтая девушка»,
Превосходящую всех в храбрости,
Подняв глаза к небу, воющею увидел ты.
Минкюллю отвернулся, говорят.
– Ай, Минкюллю, ты отворачиваешься,
Как можешь ты оставаться на коне?
Разве не три дня были твой срок [отлучки]?
Если через три дня ты сюда не вернешься,
Разве не от трех стрел должна была наступить твоя смерть?
Минкюллю, таким, как ты кто может быть?
Вай, Минкюллю, быстро с коня сойди же,
Из кармана тесьму и шило вытащи [и]
На брюхо мое большими стежками заплату поставь же –
Давай втроем на тех недругов пойдем[и]
Врагов одолеем,
На их головы беды обрушим!
12. Быстро с коня сошел ты,
На ее брюхо, большими стежками заплату поставил ты,
Втроем на тех врагов пошли вы.
Пока восьмых холмов достиг,
Восемьдесят врагов убившую,
Восемь ран на свое тело получившую,
С обмотавшейся вокруг ног тонкой кишкой,
С разрубленными на девяносто девять кусков толстой кишкой
Белую свою собаку по кличке Акташавух,
Подняв глаза к небу, воющею увидел ты.
Минкюллю отвернулся, говорят.
– Ай, Минкюллю, ты отворачиваешься,
Как можешь ты оставаться на коне?
Все части моего тела наполнились [пролитой] моей кровью,
Разум покинул мою голову.
Разве не три дня был твой срок [отлучки]?
Если через три дня ты сюда не вернешься,
Разве не от трех стрел должна была наступить твоя смерть?
Минкюллю, таким, как ты, кто может быть?
Быстро с коня сойди же,
Из кармана тесьму и шило вытащи,
На мое брюхо большими стежками заплату поставь же –
Давай вчетвером на тех недругов пойдем,
Врагов одолеем,
На их головы беды обрушим!
13. Быстро с коня сошел ты,
На ее брюхо большими стежками заплату поставил ты,
132
 Вчетвером на тех недругов пошли вы.
Белая его собака по кличке Акташавух
Вклинилась [в гущу] врагов, дерется,
С предводителем войск бьется.
Обернувшись, посмотрел на Черкесскую дорогу –
Все овцы Минкюллю угнаны.
– Тот, кого я поил водой из своего рта9,
Гей, мой черноголовый козел,
Вражеское войско надвое почему не раскалываешь,
Врагов в разные стороны почему не разгоняешь,
Увлекая за собой стада, почему не убегаешь,
О том, что случилось, почему мне не рассказываешь?!
14. Черноголовый козел Минкюллю
Вражеское войско на двое расколол, говорят,
Врагов в разные стороны разогнал, говорят,
Увлекая за собой стада, убежал, говорят,
[И] вернулся прямо в кош-жилище –
Пусть будут прокляты враги!
Вокруг разлившаяся Мать-Терек
Пусть станет лужей, которая не покроет и брюшко лягушек,
Пусть станет дорогой, по которой ездить повозкам!..
15. [Минкюллю], решив, что не будет идти со спины на того врага,
Прямо наперерез вышел к тому врагу [лицом к лицу]10.
Разворачивались они там, бились,
Из врагов остался [в живых] лишь один,
Он, нечестивец, натянул [тетиву] и пустил стрелу, говорят,
Минкюллю смертельную рану нанес,
Его бурый [конь] в разные стороны бросался.
16. Тогда Минкюллю не так ли сказал:
– Гей, мои опоры коша – мои три собаки,
Почему мои три собаки – три моих младших брата!
Из трех моих собак
Среди них сейчас самая смелая, [словно] лев, тулпар*!
Передай весть Айханым!
Одна из трех его собак,
Среди них самая смелая, [словно] лев, тулпар
С вестью к Айханым побежала, говорят,
Тотчас и Айханым подоспела, говорят,
Из того места, где душа [Минкюллю], вытащила стрелу, говорят,
Тотчас Минкюллю умер, говорят.
Айханым там не так ли сказала:
– Разве ты был [просто] мужчиной, супругом,
Разве ты был равен [другим] мужчинам?!11
Тогда Айханым вынула кинжал Минкюллю, рукоятку поставила на грудь
Минкюллю, а острие вонзила себе в грудь и умерла, говорят.
133
 30
Къарткъожакъ булан Макъсуманны йыры

Макъсуман деген йылкъычы къызны къыркъ эркъардашы болгъан – нарт-

лар. Макъсуман оьзюнден игит тюгюл гишиге эрге бармасгъа ваъда этип,
йылкъы бакъма чыкъгъан. Ону атасы къыркъ да уланын къувалагъан къызар-
дашыгъызны къырда къоюп, уьйде токътаймысыз деп. Къыркъ да эркъардашы
Макъсумандан йылкъыны алып болмагъан, къамучу булан эркъардашларын
къувалай болгъан. Къыркъ да нарт, уьйге гелмеге де къоркъуп, атасындан
яшынып, бир ойтанда иче болгъан. Буланы уьстюне Къарткъожакъ деген
айтылгъан батыр геле.
1. – Жан къоччагъым, гел чи бери, гёрейим,
Атынгны айт чы, ким экенинг билейим!
– Мендюр, мендюр, мен дюрмен,
Мендюрменге сыр бермейген эр дюрмен,
Досланы шам чырагъын сёндюрмен,
Душманны, къайта, отун яндырман –
Къарткъожакъ деген эр дюрмен!
– Игитмен деп, вайт, Къожагъым, айтасан,
Игитингни энни гёрейим,
Игитинге къунан атдай дёнейим:
Ол эменчик талаланы артында,
Ювушанлы аркъаланы сыртында,
Тасмалы тар татавул боюнда,
Гогаман тереклени союнда,
Гюп гелген къоз тереклер юзюнде,
Гёкшумал авлакъланы тюзюнде,
Таш къулакълы кершенлени оьзюнде
Ювшап ятгъан Макъсуманны йылкъысы,
Максумандан шону алып болмайбыз –
Игит бусанг, шону барып гьайда чы!
Ол, Къарткъожакъ, адам барар ер тюгюл.
Оьзю де бир инсан батар эр тюгюл!
Къыркъавубуз гьар-бир гече-эртен барабыз,
Чалларына гьайран болуп къалабыз!
2. Барырман деп, шол Къожагъым айтмагъан.
Бармайман деп, шол ёлундан къайтмагъан.
Къайтып гелген абайыны уьстюне.
Абайына татли азыгъын биширтип,
Яланаякъ тавукъ бозун ерлеген,
Ачувлангъан Къарткъожагъым, шамлангъан,
Чолпан юлдуз тувуп, гече танглангъан,
Ачувундан тутуп, атына оьрленген,
Къаялардан мен атымны бурман деп,
Къарасувну боюн тутуп тербеген.
134
3. Алтынчы аркъалардан артылып,
Еттинчи Шасантавгъа етгинче,
Ол эменчик талаланы арты деп,
Ювушанлы аркъаланы сырты деп,
Тасмалы тар татавул бою деп,
Гогаман терекли сою деп,
Гюп гелген къоз тереклер юзю деп,
Гёкшумал авлакъланы тюзю деп,
Таш къулакълы кершенлени оьзю деп,
Гьайдап баргъан йылкъыланы уьстюне,
Макъсумандан йылкъыны алып бермеге,
Бермесе, башын къоюп гелмеге.
4. Йылкъылардан бир айлангъан – тапмагъан,
Йылкъылардан эки айлангъан – тапмагъан,
Уьч айланып, тапды, дей,
Барып, эр саламын берди, дей.
Юхлай болгъан, эр саламын алмагъан,
Алмагъанны шонда Къожакъ сюймеген,
Йылкъыланы, къычкъырыкълап, гьайдагъан.
5. Уьч гюнлер ёллар алып чыкъгъанда
Ичинде палас тайы арыгъан,
Дагъаланып ол, эливаш, токътагъан,
Къамучулар булан ургъан – ёртмагъан,
Тапанчалар булан ургъан – батмагъан,
Шешгелер булан чыпгъан – гесмеген…
Къарткъожакъны къабул этмей намусу
Макъсуманны минер атын алмагъа,
Оьз артындан къувнай чапма сюйгенде
Макъсуманны ёлда яяв къоймагъа.
Къарткъожакъны шонда айтгъаны шу болгъан:
– Бар-бар, гьайван, ёлунг болсун, бар, гьайван,
Къызардашы болуп, бетин сыйпа чы,
Къарт анасы болуп, чайкъап уят чы,
Къарт атасы болуп, огъар сёз де айт чы!
6. Шону да айтып, йылкъыланы гьайдагъан.
Къайтып гелген Макъсуманны уьстюне,
Къызардашы болуп, бетин сыйпагъан,
Къарт анасы болуп, чайкъап уятгъан,
Къарт атасы болуп, огъар сёз де айтгъан:
– Турсана сен, Макъсуман, турсана,
Йылкъылар гетип бара, гёрсене!
– Турмайман, аргъумагъым, турмайман:
Байтал да екъ шу ерлерде, тай да ёкъ,
Аналардан улан тувмай, къыз тувгъан
Энни менден, аргъумагъым, пайда ёкъ!
– Байтал да бар шу ерлерде, тай да бар,
Аналардан улан тувмай, къыз тувгъан
Энни сенден, вай, Макъсуман, пайда бар!
135
 Юз атышгъан окъ-жаянгны алсана,
Къабургъанга алашангны тартсана,
Къаплап, ерим мени уьстюме салсана,
Къарчыгъадай ону уьстюне къонсана,
Баврума уьч къамучу урсана,
Къарткъожакъны артын къува барсана?
7. Ачувланып, шол Макъсуман турду, дей,
Къабургъагъа алашасын тартды, дей,
Юз атышгъан окъ-жаясын алды, дей,
Къаплап, ерни ат уьстюне салды, дей,
Къарчыгъадай ону уьстюне къонду, дей,
Бавруна уьч къамучу урду, дей,
Къарткъожакъны артын къува барды, дей,
Бир аягъын оьзенгиге басгъанча,
Бир аягъын ерни уьстюне артгъанча,
Къысыкълардан къысыкъ гелген тувра ёл,
Къыркъып, алдын шол Къожакъны алды, дей.
Макъсуман артын къувуп гелгенде,
Етип барып, шулай айтма башлагъан,
Эсге тутуп шу къыйынлы зулмуну,
Гьайдавчугъа шулай сёзлер ташлагъан:
– Гьей, барагъан, мени, гьей, атлым,
Аягъынга сыйпап гийген чарыкълым,
Атангдан къалгъан аслам мал йимик,
Йылкъым гьайдап сен чи къайда барасан?!
Йылкъым гьайдап сагъа барма къоймасман,
Ятып, сени къанынгны ичсем, тоймасман!
Атынгны айтмай, яв юрегим ярасан,
Гелсем-гетсем, къонакъ тюшсем къошунга!
8. – Мендюр, мендюр, ананг оьлгюр, мен дюрмен,
Мендюрменге сыр бермейген эр дюрмен,
Досланы шам чырагъын сёндюрмен,
Душманны, къайта, отун яндырман –
Макъсуман деген игитге
Къарткъожакъ деген эр дюрмен!
– Гьай аман, алай болма ярамас!
Шу ерлерде агъалашып къарайыкъ,
Гел, Къарткъожакъ, яшы уллубуз сорайыкъ,
Чинк гиччибиз онгай берип, турайыкъ,
Чинк уллубуз онгай алып, урайыкъ.
9. Шо ерлерде агъалашып къарагъан,
Яшы уллусун шонда олар сорагъан:
Къарткъожагъым барып отуз яшына,
Макъсуманым гелип он беш яшына.
Макъсуман хырын берип турду, дей,
Тартып, огъун шол Къожагъым урду, дей:
Тюпден гетген ол да, эливаш, тиймеген,
Тиймегенни Къарткъожагъым сюймеген.
136
 Шо гюн тюгюл огъу саякъ гетмеген,
Макъсумангъа бир де зиян этмеген.
10. Макъсуман шонда айта турмаймы:
– Оьзюнге урсам, оьз абайынг языкъдыр,
Атынга урсам, къаргъалагъа азыкъдыр!
Атын, уруп, теренлеге салды, дей,
Алты ерден айылларын къыркъды, дей,
Сыдырыв аркъа, ананг оьлгюр, сырт сокъмакъ,
Сыдырып, аны терисин алды, дей,
Алып аны, терек башгъа илди, дей.
Къарткъожагъым тайып ари чыкъды, дей,
Ягъындагъы бар савутун алды, дей,
Аркъасына агъач ерин артды, дей,
Къыякъланы боюн тутуп ёртду, дей.
11. Уьч гюнлер ёллар ари чыкъгъанда,
Ол Макъсуман оьзюкенни танытмай,
Айланып, къаршы алдына чыкъды, дей:
– Гьей, барагъан, деймен, алай, гьей, атлы,
Макъсумангъа барып, алай гелдингми,
Макъсуманны гьалын-гюнюн билдингми?
– Максуманны менден несин сорайсан?
Макъсуманны менден несин билесен?
Макъсуман бир юрекде тюрлю-тюрлю оьзекли,
Макъсуман гиши барар ер тюгюл,
Макъсуман гиши батар эр тюгюл!
Макъсумандан мен де къайтдым, сен де къайт,
Макъсумандан мен де дёндюм, сен де дён.
12. Юрюп баргъан къыркъ да нартны уьстюне,
Узун тарта шол Къожагъым, кюстюне.
– Къожагъым, неге булай кюстюндюнг?
– Кюстюнмейли, вайт, агъалар, не этейим:
Оьз атамдан мен чи болгъанман,
Оьз анамдан дагъы тувгъанман,
Тувуп, дюньялагъа чыкъгъанман;
Минегеним семиз сари ат эди,
Мен чи ону айылларын тартмадым,
Макъсумандан тюгюл затдан къоркъмадым!

30
Песня о Карткожаке и Максуман (кум.)

У табунщицы по имени Максуман было сорок братьев-нартов. Максуман

дала себе слово, что не станет женой того, кто не превосходит ее в храбрости,
и отправилась пасти табун. Ее отец прогнал всех своих сорок сыновей за
то, что они оставили свою сестру в поле [одну] и отсиживаются дома. Все
137
сорок братьев не могли отобрать у Максуман табун, она прогоняла их камчой.
Сорок нартов боялись возвращаться домой, – они спрятались в одной низине
и пили. К ним подъехал прославленный батыр по имени Карткожак.
1. – Душа-храбрец мой, подойди-ка, взгляну на [тебя],
Назови-ка имя свое, кто ты, узнаю!
– Я есть, я есть, я есть я,
Не знающий страха даже от таких, как я,
У друзей яркий светильник не погашу,
У врага, наоборот, огонь не зажгу –
Карткожаком называемый муж я!
– Что ты герой, гей, мой Кожак, говоришь,
Твое геройство ныне испытаю,
[Если так] твоему геройству, как трехлетний конь,
покорюсь:
За полянами между дубами,
Над холмами, покрытыми полынью,
Вдоль узкого, как тесьма, арыка,
У стройных грабов,
У густого орешника,
На зеленоватых полях,
У каменных корыт с ручками,
Жуя жвачку, лежит табун Максуман,
Взять у Максуман его [мы] не можем –
Если ты герой, угони-ка его!
То [место, где табун], Карткожак, не такое,
куда человек может пойти,
И сама она [Максуман] не такой богатырь,
которого человек может одолеть:
Мы все сорок [братьев] еженощно, ежедневно ходим туда,
И диву даемся ее загонам!
2. Тот Кожак не сказал, что пойдет,
[И] не вернулся, сказав, что не пойдет.
Он возвратился к своей матери.
Мать его вкусную еду приготовила,
Босиком1 своего сивого оседлал,
Разозлился мой Карткожак, распалился,
Взошла звезда Чолпан2, забрезжил рассвет,
В гневе поймал коня, вскочил на него,
В решимости, что [даже] от скал своего коня не свернет,
Вдоль [реки] Карасув3 двинулся в путь.
3. Через шестые холмы перевалив,
Пока седьмой горы Шасан4 достиг,
За теми полянами между дубами,
Над холмами, покрытыми полынью,
Вдоль узкого, как тесьма, арыка
У стройных грабов,
У густого орешника,
138
 На зеленоватых полях,
У каменных [водопойных] корыт с ручками
Подъехал [Карткожак] к табунам,
Чтобы забрать у Максуман табун и отдать [братьям],
Если не согласится [отдать], [ее] голову отрубить.
4. Один раз обогнул табуны – не нашел [Максуман],
Во второй раз обогнул – не нашел,
В третий раз обогнул – нашел, говорят,
Подошел и приветствовал как мужчина, говорят.
Оказывается, [она] спала, на его приветствие не ответила,
То, что не ответила, Кожаку не понравилось,
Табуны он с гиком погнал.
5. Когда преодолели трехдневный путь,
В табуне жеребенок устал,
Упершись, он, проклятый, остановился,
Камчою [Карткожак] стегал – не бежал,
Из пистолетов стрелял5 – не брало,
Шашкой рубил – не резала…
Карткожаку совесть не позволила
Коня, что седлает Максуман, взять [с собою],
Когда [она] захочет за ним погнаться,
Максуман без коня оставить,
Тогда Карткожак так сказал:
– Иди, иди, конь, счастливого пути, иди, конь!
Будто сестра, ее [Максуман] лицо погладь же,
Будто старая мать, [легко]покачивая, ее разбуди же,
Будто старый отец, слова [советы] ей скажи же6.
6. С этими словами табуны погнал.
Вернулся [жеребенок] к Максуман,
Будто сестра, ее лицо погладил,
Будто старая матерь, [легко] покачивая, ее разбудил,
Будто старый отец, слова ей сказал:
– Вставай же, Максуман, вставай же,
Табуны угоняют, взгляни же!
– Не встану, мой аргамак, не встану:
Ни кобыл нет здесь, ни жеребят нет,
Мать не родила меня мальчиком, девочкой родила,
От меня теперь, мой аргамак, пользы нет!
– И кобылы здесь есть, и жеребята есть,
Мать не родила [тебя] мальчиком, девочкой родила,
От тебя теперь, вай, Максуман, польза есть!
Свой лук, из которого ты сотни раз стреляла, возьми же,
Рядом с собою свою алашу* поставь,
Моим седлом оседлай меня,
Словно ястреб, на него сядь же,
По моему боку камчой трижды стегни же,
В погоню за Карткожаком скачи же!
139
7. Разгневавшись, та Максуман встала, говорят,
Рядом с собою свою алашу поставила, говорят,
Свой лук, из которого сотни раз стреляла, взяла, говорят,
Коня оседлала, говорят,
Словно ястреб, на него села, говорят,
По его боку камчой трижды стегнула, говорят,
В погоню за Карткожаком поскакала, говорят,
Пока одной ногой на стремя встала,
Пока другую через седло перебросила,
По тесной дороге, проложенной напрямик через теснины,
Наперерез выехав, Кожака остановила, говорят.
Когда Максуман [его] догнала,
Подъехав, [она] заговорила,
Помня тяжелые страдания,
Угонщику такие слова бросила [сказала]:
– Гей, скачущий, гей, мой всадник,
На ноги, [бережно] поглаживая, чарыки надевший,
Будто от твоего отца [в наследство] оставшееся богатство,
Мой табун куда же ты угоняешь?!
Мой табун угнать я тебе не позволю,
Если даже кровь твою выпью, не напьюсь!
Не называя своего имени, ожесточенное
мое сердце разрываешь,
[Надо бы знать имя], если приду в твой кош или уйду!
8. – Я есть, я есть, славы достойный, я есть я,
Не знающий страха даже от таких, как я,
У друзей яркий светильник не погашу,
У врага, наоборот, огонь не зажгу –
Для героя по имени Максуман,
Карткожаком именуемый муж я!
– Ох, нельзя так поступать!
Давай выясним, кто из нас старше, кто младше,
Давай, Карткожак, [прежде всего] выясним, кто старше,
Самый младший пусть встанет так, чтобы в него удобно было
стрелять,
Самый старший пусть встанет так, чтобы ему было удобно
стрелять.
9. Так выяснили, [они], кто старше, кто младше,
[Прежде всего] выяснили, кто старше:
Мой Карткожак достиг тридцатилетнего возраста,
Моей Максуман всего пятнадцать лет.
Максуман, подставив бок [чтоб в нее выстрелить удобно
было], встала, говорят,
Натянув лук [тетиву], тот Кожак мой выстрелил, говорят,
Низом полетела она [стрела], проклятая, не попала,
То, что не попала, Карткожака моего огорчило.
Кроме этого дня, его стрела мимо цели [никогда]
не пролетала,
Максуман она никакого вреда не причинила.
140
10. Максуман там не так ли сказала:
– Если я в тебя выстрелю, твоя мать будет несчастной,
Если в твоего коня выстрелю, он станет пищей воронам!
Выстрелила и свалила коня, говорят,
В шести местах подпруги перерезала, говорят,
Рядами холмы, великолепны они, тропинка
на вершине [возле них],
Содрав его [коня] шкуру, взяла, говорят,
Взяв ее, на дерево повесила, говорят.
Карткожак мой в сторону отошел, говорят,
Все свое оружие взял, говорят,
Себе на спину свое деревянное седло положил, говорят.
Вдоль [зарослей] осоки потрусил, говорят.
11. Когда на трехдневное расстояние удалилась,
Максуман так, чтобы ее не узнал [Карткожак],
Обойдя, вышла ему навстречу, говорят:
– Гей, скачущий, говорю тебе, гей, всадник,
Съездив к Максуман, вернулся ли ты,
О состоянии Максуман узнал ли ты?
– О Максуман что ты у меня спрашиваешь?
О Максуман от меня что ты узнаешь?
У Максуман одно сердце с разными сердцевинами,
Максуман [живет] не в таком месте, куда человек
может пойти,
Максуман не тот муж, которого человек может осилить!
От Максуман и я вернулся, и ты возвращайся,
Максуман и я покорился, и ты покорись…
12. Подошел [Карткожак] к сорока нартам,
В глубокую печаль мой Кожак погружен,
– Кожак мой, почему ты так печалишься?
– Как же не печалиться, о мои старшие братья:
От собственного отца я рожден,
Родившись, увидел я мир;
Сделал я упитанного серого коня,
Я не затягивал [слишком сильно] его подпруги,
Кроме, как Максуман, никого я не испугался!

31
Арсланна урши Къаплан

1. Дудеш жявли вебкIили, сунечи хъарбикибти,

Ца уршира рурсира нешлини хIербирулри.
Ардашули дугурби, чедидашули бурхIни,
Ца уршира рурсира хъярхъли халабаилри.
Арсланна урши Къаплан вацIализи вакIалри,
141
 Дахъ разидиубдешли кIапри хъатдикIутири.
Дубурличи укьялри, рангли жагал гулвавни
Арзи кьарла ургарад икрамта диркьутири.
2. БуцIар дуцIрумла бархIи, нешлизи хьарбаили,
Дудешла дурхъал мажар хъуцIарличи чеахъиб.
Дубурла жайрантачи гIяяр аркьулра или,
Бай гьярцIа урчиличи Къаплан кункли мурдайиб.
Дубурличи ацIили, бара шурухъунхIели,
Вайнукьябала хIенкьли ца гьакIли алавуциб.
3. Халал шурла гIелавад, хъярчиван дурайкили,
Вайнукьябала бекIли къалабали хьарбаиб:
– Багьадур, чинаркьулрив? Сен къалабаикIулри?
ХIу селигIив умцIулрив? Чинавадли чи сайрив?
ЦIали ирту хIулбачил вархьчели хIерикIули,
Бай гъярцIа айгъир урчи сунени багьлабариб.
– Сен «Чинааркьул» викIуда? «ГIяхI сягIят бираб!» агу,
Къалакан Арсла урши Къаплан гIяяр аркьулра.
– Арслан нушала душман, Къаплан душманна урши,
КацIи урчиличивад, кахIевшили дигалли!
4. Къаплан цIудар-цIябиуб, «ХIepa кавшаба!» или,
Дурхъал мажарла чахъма чедяхъили дархьаиб,
Мажарла ахъти тIама дубурличи тIинтIдиуб,
Вайнукьябала кьукья мучиливан чахьбариб.
Ургъули ва вирхъули, Къаплай верхIел кабушиб,
Бурямван чебулхъули, шел урчили кабушиб.
Вайнукьябала кьукья, гIелабяхIли башули,
Итули, кьяйкбикIули, верхIлини сайра кавшиб.
5. БархIи хIерейсла манзил, нешлизи хьарбаили,
Къянарира касили, рурси шичи аррякьун.
БицIили къянарира, сари гIела чарриуб,
Шинни ружес хIерризур – къянарлаб миъ бертурли.
– Агь, аба, се бакIилив? Сен ишбархIи наб цIябсив?
Гьаннара чархIейублив узи гIяярличивад?
Аба, хIези бурасли, тамашала анцIбукь саб –
Къянарла духIнарти шин ниъван дертурли сари.
6. – Гьари, рурси, гьарракIи их шила халалличи,
Се-биалра нушачи бакIеси леббургарну.
КIана шайубуцили, майали чяхIрикIули,
Ит шила халалличи рурси хъярхъли ретаиб.
– ХIу, хIерашуси адам, сен набчи ракIибсири?
Бура, гьари, се сабил набзибад хIед дигуси?
Ца някъли итил някъла тIулбира гъяж-гьяждариб,
Сари ракIнила мурад, бурили, таманбариб.
7. БекIра гIяшкабуцили, пикри-пикрира ухъи,
Шила халал тямадан рурсилизи иши иб:
– Ит багьадур гъабзала рузи xIy руибсирив?
Гьанна бурес чебиркур хIези ишгъуна секIал:
Вайнукьябала хIенкьли гIяхIгъабза алаввариб,
142
 Лебилра вайти гъубзна сунес ламартдешдариб…
УркIиличиб гIяндличил рурси гIела чарриуб,
Узи арякьун дякькад сари гьатIи гьайриуб.
8. УрхIли сягIятли ихъул минутлини ихъули,
Къяба дубурла байлар сарира рагьарриуб,
Рурсила тIамаличи урчили бекI ахъбуциб,
ГIяхIгъабзала мякьлаб ил хIихIибикIес бехIбихьиб.
Араили, урчила ургьур сунези буциб,
Узила пергер ярагъ райлизи усадигьун.
Цулба мегь кьябцдирули, гьалабяхI гьирбикIули,
Къапланна цIудар айгьир бурямван саб бургъули.
9. Урчила мурад аргьиб, тIяхIрухъи, мурдарииб,
Узила душмантачиб гьими ахъес кьасбариб.
Узила цIудар айгьир гьунуцIван башахъули,
Къяба дубурла авлахъ сунени алавбариб.
Къяба дубурла байлаб миъла тIярхъила бухIнаб,
ГIелаб калунси кьукья рузинра таманбариб.
РакIили Къапла мякьла, хIила нургъбира кертIиб,
Къаплан гьала авцили, айгъирра гьайкабариб.
10. Башули аркьул гьуйчир, биса гьудур гъайличил,
Узила айгьирлизи адамлизин гьайрухъун:
– Кьяшми кункил къарчигьа, сен xIy дуцIхIебухъадив,
Душмантани гIяхIгъабза агарирул замана?
– Кьяшми кунктили хьалли, ну дуцI севан бикIиши,
Сунезибси ургьурла ихтияр хIеиб белли?
– ГIяхIси гъабзала ярагъ, хIуша сен ламартдеда?
ГIяхIгъабза каршухIели сен душманти батада?
– Ярагъ дугали хьалли ари сунезиб сабри,
Сунела кьуват някъба ихтияр хIегиб белли.
11. ГIяхIгъабзала рузила суалтира кадерхур,
Абзур къянар бицIари хIила нургьби кадерхур.
БархIи ихъул замана шилизира карерхур,
Гьуя-гьарай рикIули, гьалмагьра гьаларерхур.
Узи сунна гIяхIгъабза рузини хIяриихьиб,
Къалакантли ши дубла цIелдара тIашкабатур.
ВерхIел бархIи ясличиб хьунрира бисули саб,
ВерхIел дуги хIябличиб муйлира булгули саб,
Гъармукачил гьазали шагьид бебкIали вебкIай,
Арсланна урши Къаплайс алжан барахъес кьадар.
12. Къапланнара сай вегIти, сунес мартили сарти,
Лертири авал бяхIри, гьаман гIяяр дикути:
Авзугъаран, Зугьаран, ЛихIбичапI ва ЦIакьултан.
Авзугъаран цIудара, Зугьаран – берхIе рангла.
ЛихIбичапI – бяхI цIудара, ЦIакьултан – мургьи рангла.
Хури, марти Арсланнис, ахIенри гьеч гIядатла
Жаназаличил далли дякьунтири халкьличил.
БархIехъра жягIяланра, ца ургар хIерелисра,
Каркули хIила нургъба, дашутири хIябличи.
143
13. Булбулла тIамаличил, шуркьван кьутIкьул дардличил,
ВацIализир хьанцI бецIван гьалмагьра ручIули cap:
– Агули мургьила тIал ахъ зубри дихIул Аллагь,
Ватадлири дилара уркIилис кьабул гьалмагъ!
Ишцад шишимайла пай хIебикили биалри,
Наб биркул хIебиибу цIудар гIянжила цIяб хIяб?
Ишдицад анцIдукьала хIегибти диаллири,
Наб лугул хIебиибу хьанцI къаркъайла декI гьангуз.
14. Бучили Чуллила ши, чилла уркан барили,
ГIяхIти устначи вякьи арцла къярда дарили,
Мичихич чаргас урчи хIябкIапIила кьарлизи
Дуги-хIерила бухIнаб хIяйна уркан дирхъяни.
XIy вебкIили калунил бай гьярцIа цIудар айгъир
Дубурла вава-кьарли се гьанни бугес вара?
ХIечил далли дашути лихIби духъян бяхIриби
ВацIа зумал мерличир сен гIяяр дашес вара?
15. ХIяб уркъул хIябукъанти! ХIяб гьарзали буркъая!
ШалихIябдиъ дилара чердяхъес дигулрану.
Гьангуз дирути устни! КIидехI гьангуз дарая!
Map уркIила ца шали кадихьес дигулрану.
Капан исул ислачи! Капан дирса гьарзали,
Map ypкIила цIуб дигай дарх нунра кадирхьисну.
Жаназа ицул жагьти! Чарх умули бирцая.
ХIе нургъбани дирцибти хIулбира кадирхьисну.
16. БархIира ихъули саб, чарх ванахIебарили,
Гьалмагьра усули сай, гьигь дигIянкабарили.
Бац гIелабиркули саб, дунъя цIябкабарили,
Къапланра аркьули сай, нур шала арбухили.
17. BepxIел бархIира дикиб дугели гьанкI агарли,
БецIлизиб мукьарлисван, Къапла рухъна нешлисра.
ТIимкьлизиб гурдалисван, гIяхIгъабзала рузисра.
Къапла кьабул гьалмагьла бекIла гIякьлура буун.
БукIунагар мазаван, хурира гIяярдерхур.
Къаплайчи алкун цIали уркIила хъар рурцIуси,
Map уркIила ца гьалмагъ сарира гIергъирерхур.
18. ГIяхIти устна барибси арцла къярда сигбиуб,
Чилла архIяйла уркан урчилира къяббердиб,
Къалакантла шиличи хIяйна гIела хIеръили,
Гьалмагъ аркьул шайчибяхI сбира балли берхур.

31
Каплан, сын Арслана (дарг.)
1. Растила мать сына и дочь,
Осиротевших после ранней смерти отца.
Ночи уходили, дни наставали,
Сын и дочь быстро повзрослели…
144
 Когда Арслана сын Каплан приходил к лесу,
То от восторга листья хлопали, как в ладоши.
А если на гору ходил, то разноцветные цветы
Среди зелени трав кланялись ему.
2. В знойный летний день, по воле матери,
Отцовское оружие надел он на себя.
Сказав, что идет охотиться на горных туров,
Каплан легко вспрыгнул на поджарого коня.
И только он взобрался на вершину,
Шайка разбойников окружила его.
3. Из-за большой скалы, словно ряженый, выйдя,
Главарь шайки быстро спросил:
– Молодец, куда идешь? Почему спешишь?
Что ты ищешь? Откуда [ты] и кто?
Со сверкающими, как огонь, глазами, прямо глядя,
Арслана сын Каплан поджарого скакуна приостановил.
– Почему ты спрашиваешь «куда?», не говоря «В добрый час!»1
Арслана сын Каплан, что из Кала, иду я на охоту.
– И Арслан наш враг, и Каплан, сын Арслана, – наш враг,
Сходи с коня, если не хочешь быть убитым!
4. Каплан почернел от гнева, сказав: «Попробуйте убить!» –
Вскинул ружье и нажал на курок.
Выстрел эхом прокатился по ущелью,
Бандитскую шайку усеяв, словно просом.
Стреляя из ружья и саблей разрубая, Каплан убил семерых,
Как ураган налетая, пятерых конь растоптал.
Бандитская шайка, отступая назад,
Вероломно стреляя, и его [Каплана] самого убили.
5. В полдень, когда солнце в зените, матери сказав,
Взяв кувшин, дочь за водой пошла.
Наполнив кувшин водой, она возвращалась домой,
Только хотела напиться, видит – вода в кувшине стала льдом.
– Ах, мама, что случилось? Почему сегодня мне темно?
Не вернулся что ли до сих пор брат с охоты?
Мама, поверишь ли, что за чудо дивное –
Вода в кувшине свернулась, словно молоко.
6. – Ну-ка, дочь, сходи к старшине села,
Может что-то есть, что нас ожидает.
Пот с лица утирая, держа под мышкой платок,
К старшине того села девушка быстро добралась.
– Ты, раньше не приходившая, зачем пришла ко мне?
Скажи, что нужно тебе от меня?
Сжала [она] пальцы одной руки другой рукой
И поведала, зачем пришла.
7. Опустив голову, задумавшись,
Старшина села сказал девушке так:
– Ты того молодца-храбреца сестра?
Теперь придется тебе поведать такое:
145
 Шайка врагов храбреца окружила,
Все те неприятели оказались коварными…
В горе и печали девушка вернулась назад,
Пошла по тропе, по которой ушел брат.
8. Путь, что люди за час одолевают, преодолев за минуту,
Появилась она на плато горной гряды Каба.
Голос девушки услышав, конь поднял голову,
Возле храбреца он заржал.
Добравшись, уздечку она схватила,
Опоясалась прекрасным оружием брата.
Кусая удила, скрепя зубами, стремясь вперед,
Черный конь Каплана готов помчаться, как буря.
9. Поняла желание коня, вскочила [она] на него,
Решила отомстить врагам брата.
Черного коня брата ведя, словно птицу,
Она быстро обошла плато горы Каба.
И на плато Каба, в ледяной пещере
Оставшуюся часть шайки уничтожила сестра.
И, вернувшись к Каплану, кровавые слезы пролила,
Положив Каплана перед собой на коня, пустилась в путь.
10. Двигаясь по тропе, сквозь слезы
Она обратилась к коню, как к человеку:
– Легконогий сокол, почему не ускакал ты,
Когда враги стреляли в твоего хозяина?
– Хотя ноги легкие у меня, но как я мог ускакать,
Если узда была в его руках?
– Оружие моего брата, почему ты его предало?
Почему ты оставило врага, убившего брата?
– Я хоть и оружие, но воля была в его руках,
Его сильные руки сделали меня неподвижным.
11. У сестры храбреца закончились вопросы,
Кончились упреки и кровавые слезы,
На закате она вернулась в аул,
Навстречу ей вышла объятая горем невеста [Каплана].
Дорогого брата похоронила сестра
И на окраине аула Калаканта памятник [ему] поставила.
Семь дней в трауре плачут женщины села,
Семь ночей на могиле молятся мужчины,
Чтобы Каплану, сыну Арслана, павшему от врагов,
На небесах был дарован рай.
12. У Каплана были верные только ему
Четыре гончие, привыкшие к охоте:
Авзугуран, Зугуран, Лихбичап и Цакултан.
Авзугуран – черной масти, Зугуран – рыжая собака,
Лихбичап – с черной мордой, а Цакултан – золотого цвета.
Верные собаки были не просто псами,
Вместе с людьми сопровождали покойника,
И вечером и утром, иногда и днем,
Проливая кровавые [слезы], как люди, шли на могилу.
146
13. Голосом соловья, с горем горьким, как полынь,
Как серый волк в лесу, воет невеста его:
– Аллах, держащий небеса без золотой опоры,
Оставил бы желанного моему сердцу друга?
Если бы не дал долю такого горя,
Разве не хватило бы в темной могиле черной земли для меня?
Если бы не дал столько горестей,
Разве не хватило бы тяжелой надмогильной плиты для меня?
14. Аул Чолли обойдя, из атласных волос аркан готовивший,
У лучших мастеров заказав серебряный кол [коновязь],
Чеченского коня черкесской породы в траве трехлистнике
В день три раза привязывающий.
После смерти твой оставшийся поджарый конь
С какой думой будет есть черную траву?
С тобой всегда ходившие длинноухие гончие
В тех дремучих лесах как будут охотиться?
15. Роющие могилу мужчины! Выройте ее пошире!
И я хочу лечь рядом с ним,
Мастера, делающие надгробные плиты! Сделайте их две!
Часть моего верного сердца положить хочу!
Кроящий саван мастер! Скрои саван просторнее.
Моего верного сердца белую любовь вместе положить хочу.
Обмывающие его тело! Тело хорошо обмойте!
Глаза, обмытые кровавыми слезами, вместе положить хочу!
16. Солнце заходит, не согрев моего тела,
И мой друг спит, бездыханный.
Месяц заходит, мир окунув в темноту,
И Каплан уходит, забрав свет моих глаз.
17. Семь дней прошли без сна и покоя,
У матери были [эти] дни, как у ягненка, [что] в зубах у волка,
У сестры – как у лисы, попавшей в капкан,
От горя лишилась разума и возлюбленная героя.
Как овцы без чабана, разбрелись собаки его,
Огонь, зажженный для Каплана, сжег ее сердце,
Подруга верного сердца, и она отправилась за ним,
18. Серебряный кол, что изготовили лучшие мастера, заржавел,
Аркан из атласных волос конь разорвал,
Обернувшись трижды на аул Калакант,
Пошел конь по дороге, по которой отправилась подруга [его]
хозяина.

147
 32
Бикажил хабар

1. Ччавалла щалалццила
Ихьвле ахъгьеццул,
Уццалта такеецций юкьязий Бика.
– Са учиже мууттал
Яракьле валгун,
Вахьулдакьал дуя
Ула дуналцце.
2. – Дуя йишюкаба,
Улбалла шала.
– Уя йишючилле
Халкьла дам гIяйиб,
Уя ийшючилле –
Шантатал цIахдихь.
3. – Гьухъаццил кагьутте
Ду кежилайи?
– Гьухъаццил ду кагьиб
У кадайижилле,
Къукъу ццабла маака
Диже кататаб.
Къукъулла бубхьа дикьле
Гьай ухуб сав гьаттажий,
4. ГIяб бац таман духе
Гьалмагь ливакквал,
ГIябе гаммадухъаб,
Гьалмагь ливакквал.
Шинне бицIий бекъай
Са асла къюнне,
Къюнне бицIий бекъай
Мутилла кIуцIул,
Йидажий шинниже
Юкьязий Бика.
5. Чигьегье ил Бика
Кьуллалла тала,
Кьуллалтаб табяхъе
Агъв чахьад юссе.
КIвикIвилат бухубсаб
Гъай букIул баккай.
– Мурадле дидагьа,
Ай чахьад юсбе,
Ущад гьалугунзиб
Дицция гьаьа.
– Нуссадил гьаибзиб
ДикIезиб хабар
СечIу либакква.
148
 6. Гьаттажий Бика
Кьуллала юкке.
Ид кьуллалиб баккай
Бухънажуб хьунне.
– Са Аллагь багьандан!
Духънажуд хьунне,
Ушад гьалугунзиб
Дицция гьаъа!
7. – Нуссад гьалугунзиб
Ицце гьаъидал,
Ила шараб улбе
Бел дицIилалсад,
Нуссад гьалугунзиб
Иттий булхIитте,
Дуналций у пIанкьле
Якветтилалде.
8. Шинне бицIий бекъиб
Ид асла кьюнне,
Гванзалцце бинбехиб,
Гвибаг гьабкахъай.
Кьюнне бицIий бекъиб,
Мутилла кIуцIул
Къухънанцце бишбехиб
БутIнат гьабкахъай.
Гьилада видехяй
Синна каруще,
9. Гьай юхуб йидажий
Бика шилцция.
Шилта тайдагье
Юкьяйзий Бика,
Сякьун теебидижин
Са хвала кьюкя,
Хвалазиб кьюкялцциб
Ццуттеззиб уче,
ЦIуттезиб учижиб –
ЦIуттезиб ваате.
10. – Аллагьла хъатиррий
Уче тIашагъа,
Са дила хIурмятлий
Ваате таатIахъа.
Аллагьла хъатиррий
Уче тIашагъай,
Бикала хIурмятлий.
Ваате татIахъай.
11. – Натталццид кIве цIутте
Шарабла улбе,
Силий чидгьегьулва
Йиккузий диже?
149
 ЦIуб асла чахлиццил
КIвиял муте някъ,
Силий дуццаццулва?
ХIякьле жан Аллагь!
12. – Натталццид кIве уле
Чидгьий диихвива,
ИтIинжуд белдил,
ДицIиб духале?
КIвиял муте някъ
Дуцций дихвава,
Духале сад далгьун
Душмманна туйле?
13. Ахътегьееццул Бика
Сай хъил чарюхе.
Къяттяжил чикаттахъай
Бумкказиб шушка,
Мууттайиже Бика
Юргъа учиже.
Гьай бакьиб йидажий
Юкьязий Бика,
Ахъий цIутте
Душманна тиме.

32
Сказание о Бике (дарг.)

1. На рассвете встала
И к дверям подошла
Прекрасная Бика.
– На одном коне
С оружием в руках,
Отправляюсь я
В далекую страну.
2. – Свет моих очей,
Возьми и меня с собой.
– Если возьму тебя с собой,
То [осудит] молва народная,
Если возьму тебя с собой –
[Это] позор перед аульчанами.
3. – Когда ты вернешься,
Ты женишься на мне?
– Если, вернувшись с гор,
Не женюсь я [на тебе],
Пусть гром и молния
Сразят меня.
150
 И как горный ветер,
Помчался он в путь.
4. Три месяца прошло,
Как ушел любимый.
Без любимого
И три дня пусть не пройдут!
Взяв серебряный кувшин,
К роднику пошла
Прекрасная Бика,
Взяла с собою
Серебряный кувшин,
Чтобы наполнить [его]
Студеной водой,
И золотую черпалку,
Чтобы наполнить кувшин.
5. Не заметила Бика, –
Перед источником воды
Встретились ей,
Четыре красивые девушки,
Стояли [они] по две и беседовали:
– Да будьте вы счастливы,
Красивые девушки,
О чем шепчетесь?
Скажите и мне.
– В наших разговорах
Нет новостей.
6. Дальше пошла Бика
И вошла внутрь родника1,
Там увидела она
Пожилых женщин.
– Ради Аллаха Всевышнего!
Женщины пожилые,
О чем говорили вы,
Скажите и мне!
7. – То, о чем мы говорили,
Если тебе рассказать,
О чем мы здесь говорим,
Твои прекрасные глаза
Кровью зальются.
О чем мы здесь говорим,
Если же ты узнаешь,
Ты тотчас замертво
Упадешь, как [срезанный] тростник.
8. Кувшин, который взяла,
Чтобы наполнить водой,
Бросив на землю,
На две части разбила его,
Золотой ковш,
151
 Что взяла с собой,
Ударив о камень,
Разбила на куски,
Сняв с ног башмаки,
Бросила их прочь.
9. И помчалась к аулу.
И, добравшись до аула,
Прекрасная Бика
Увидела большую толпу
Идущих людей,
И среди них
Черного коня.
На черном коне –
Черную бурку.
10. – О, ради Аллаха,
Коня остановите,
Уважьте мою просьбу,
Скиньте бурку.
Ради Аллаха!
Коня остановили,
Уважив просьбу Бики,
Откинули бурку.
11. – Черные очи на лице,
Сахарные глаза,
Почему не смотрят на меня,
На любимую свою?
Серебряного тела
Обе золотые руки
Почему неподвижны?!
12. – О, Аллах! На лице два глаза
Могут ли глядеть,
Если они полны
Алой кровью?
Золотые руки
Могут ли двигаться,
Если изрублены
Шашкою врага?
13. Отошла [от тела] Бика,
Вернулась домой.
Сняв со стены
Острую шашку,
Вывела из конюшни и
Оседлала лихого коня Бика,
И погнав его, помчалась
Прекрасная Бика,
Чтобы отомстить
Кровному врагу.

152
 33
Жаватны йыры

1. Мажалис окуругну, элинде,

Башлыкент участканы еринде,
Жалалгентли Жават деген сен эдинг.
Заманда бир айгъырынга мине эдинг,
Атны башын Мирза сувгъа бура эдинг,
Ергъалатсанг, таш къаланы буза эдинг,
Чапдырсанг, пассажирден оза эдинг!
2. Ананг оьлсюн, Жаватбийни айгъыры:
Бешисинде бешев тутуп ерлеген,
Алтысында адам тилин сёйлеген,
Еттисинде етип явлар къайтаргъан,
Сегизинде серменишип ат болгъан,
Тогъузунда токъсан тюрлю нал къакъгъан,
Онунда оьрлеп-тюрлеп чул япгъан!
Ананг оьлсюн, Жаватбийни айгъыры
Ярышларда маладецге айтылгъан!
Шу айгъырны гьар-бир санын макътайман,
Гьали буса гьайран болуп токътайман!
3. Гьали буса бир башгъасын кюйлейим:
Жаватбийни игитлигни сёйлейим.
Жаватбийни Адугудур атасы.
Атасына чыкъмай болгъан хатасы.
Артда къалгъан этген алай шанжалы,
Амузгили къылавлангъан хынжалы.
Хынжалына бек аркъасын таяй эди.
Багьмутуну азиз жаным аяй эди.
4. Жават батыр авруп ятгъан оьлмеге,
Азирейил гирип гелген гёрмеге.
Жават батыр савутларын толтургъан,
Азирейил Жаватбийни башлыгъында олтургъан.
– Гелсене, Азирейил, гелсене!
Савутларым – къара сават хынжалым! –
Етмеген чи гьали де мени ажжалым!
Жават батыр къол узатгъан савутлагъа, тешикге –
Азирейил гез къаратгъан эшикге.
Жават батыр тартып алгъан савутларын тешикден –
Азирейил къачып чыкъгъан эшикден.

153
 33
Песня о Джавате (кум.)

1. В Маджалисском округе,
В Башлыкентском участке1,
Ты был тем, кого звали Джаватбием из Джалалкента.
Ты иногда седлал своего коня,
Ты поворачивал коня к Мирза-Су2:
Если рысью ты пускал коня, каменную крепость
разрушал,
А если вскачь ты пускал коня, поезд обгонял!
2. Эх, чтоб мать твоя умерла3, конь Джаватбия:
В пять [лет] пятеро седлали [тебя],
В шесть [лет] на человеческом языке [ты] говорил,
В семь [лет], доскакав до врага, его в бегство обращал,
В восемь [лет] быстро [настоящим] конем стал,
В девять [лет] девяносто разных подков носил,
В десять [лет] дорогою попоной был покрыт!4
Чтоб мать твоя умерла, конь Джаватбия,
На скачках, как лучший, был прославлен!
Я хвалю каждую часть тела этого коня
И восхищенным им пребываю!
3. А теперь на другое настроюсь:
[Я] расскажу о храбрости Джаватбия.
Адугу – отец Джаватбия.
[Джаватбий] ни в чем перед отцом не провинился.
После него осталась его скамья
[И] амузгинский5 точеный кинжал.
[Он] на свой кинжал сильно полагался.
[Он] дорогую душу Бахмуда берег.
4. [Однажды] батыр Джават, заболев, лег умирать,
Пришел [тогда] Азраил на него посмотреть.
Батыр Джават свое оружие зарядил,
Азраил к изголовью Джаватбия подсел.
– Подходи же, Азраил, подходи!
Мое оружие – покрытый чернью кинжал! –
Не наступила же еще смерть моя [время умирать]!
Батыр Джават протянул руку за оружием в нишу –
Азраил стал оглядываться на дверь.
Батыр Джават выхватил оружие из ниши –
Азраил убежал через дверь.
 II. ГЕРОИКО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭПОС

34
Анжини къорувуну гьакъында таварих

1. Анжини диванбашы бир бий батыр Къарткъожакъ болгъан. Ону эки

уланы бола. Уллу уланы Темиш элине намарт болуп чыгъа. Ону иниси Айбек
элине-халкъына гьалал. Темишни Айбекге ачуву бар. Бу ачувну башы бир
къыз учун. О къыз аты айтылгъан игит Исакъны къызардашы. Исакъ Гюржю-
де яшай, къызны юреги буса Айбекде.
2. Шагьарына араплар чапгъанда диванбек къарт атай Тенгирини ва олай
да оьзлени бырынгы оьзге аллагьлары – Авамчыны, Алавну атын тутуп, Те-
мишни налатлай. Къарт атайны бары умутлары гьали энни Айбекге бакъгъ-
ан. Ол аталаны адатларын, гечинген анасын эсгерип, Айбекге насигьат эте.
Чыдамлыгъы битген Айбек эки де гёзю сокъур къарт атайына йыр булан ант
бере:
3. – Къуюлар къазып етти къат,
Сангызны саз белине етермен!
Болатлагъа къуюп гьакъылынг,
Айтса инанмас оьтгюр окълар этермен!
Аркъа таяр эки эменинг бир бюреп,
Яннасына талкъы авузун тартарман!
Дувлар ярып, гьавлай гелген душмангъа,
Алавумну атын тутуп, атарман!
Абийим, сага берген ант болсун,
Камарини ташы ерге тюшгюнче,
Ол элбузну паса-кюсе этермен!
Сюйсе болсун кёкден гелген къыямат,
Локъалагъа башым сукъман, гирмен мен!
Иргъанакъгъа саным сюйкеп илмен мен!
Алгъышлы гюн, сюйсе, салсын къамавгъа,
Камари сав буса, мен савман деп,
Сёнген буса, дёнюп гетген къавман деп,
Жавабым гьазир мени соравгъа!
4. Дав-ябушув башлап шагьарны ягъасында, сонг шагьарда юрюле. Къара
асгерли душман, оланы атлысы ва яяву бийик чырланы къуршап алгъанлар.
Гьар тешикден ач гёзлю душман къарай. Бютюн шагьар оьртенде, анжили-
лер сигьрулу гючге йимик къарайгъан Камари деген яр да яллай, ялынлары
155
булутланы гюйдюре, къарт къатынлар къучагъында гиччи яшлары булангъы
къатынлар барып, сыйынгъан Ташлыкъолну ва оьзге ерлени боз тютюнлер
бувгъан, я Алавдан, я Тенгириден кёмек ёкъ.
5. Анжиден айланадагъылагъа булай къувун йиберелер:
– Душман къастлы шаршарлагъа ат миндирип, ичирме,
Умуту бар Айланчларда тюшгю ашын биширме.
Къагъыгъыз тав башларда сонар тавуш къонгурав,
Къангалы къапулагъа етердей,
Терк арасы ел гювшеген къозалакъ
(Къозалакъ от къуршап алгъан тавланы)
Янгыртардай бары барлыкъ якъланы,
Уятардай оьлгенлени-савланы!
Чакъырыгъыз бизге ювукъ халкъланы:
Темирбеклер алгъасасын Язиден,
Гелсин етип тавлу уланлар Къазиден,
Ете барсын Аракъ бойгъа чабувул,
Ташласынлар эсги ачувун, гелсинлер,
Душман досму, ювукъ ятмы билсинлер!
Камари учун бириксинлер ювукъгъа,
Эсги дертин чыгъармайлы сувукъгъа!
Булкъанлылар ексин атын-арбасын,
Алгъасасын тулпарларын дув этип,
Гелир йимик бу къувунгъа чалт етип!
Англасынлар: гьава къаплап чанг гелген,
Ат туягъы дюнья бюркеп анг гелген,
Камарини топуракъгъа дёндюрмейли къойман деп,
Тенгирибиз къанын ичмей тойман деп!
Билдиригиз Гюржюдеги Исакъгъа,
Не къыйын гелип тура бу якъгъа!
Билдиригиз – гьанга гёзлю дев гелген,
Гечикген сонг ана сютюн ол эмген.
6. Эгье-гьейлер, ямучулар сыпкъырылсын санлардан,
Ал къылычлар сувурулсун къынлардан!
Гёк булутдай елбелеге артдырып,
Гёгюр тюгюн гёк тумангъа батдырып,
Аргъумакълар Къадар бойгъа созугъуз,
Гёз юммакъны мюгьлетинден озугъуз!
Негетимден неге артда къалайым? –
Муна шудур эренлени къолайы!
Отлукъ ташынг чачырат, ур къамучу,
От-ялындай учгъун ташлат ёлунга,
Орманлардан сариек серме къолунга!
Къубалардан къувгъан еллер сен болгъур,
Ат туягъы ай табанлы ат къонгур,
Ташгъынлар чачыратып, гезетсин!
Тамгъар бийлер эл къыдырып, тез етсин!
Айтсын сезюн авлагъанны гёргенин!
Кюреметни кюр башында душман бар,
156
 Къаз къувунгъа пишенк бермей – не хабар?
Не къобагъан къопгъан экен Къарайгъа,
Жавап бермей биз салагъан гьарайгъа?!
Тарлан чюйсек, чунглап ерге тюше экен,
Оьртен отгъа къанатлары бише экен…
Янтыкъ ташгъа, тоба, оьртен – от тюшген,
Ялынлары булутланы яллата!
Алгъыш ташым иримеге башлагъан,
Пурху барып Хомуролну къуршагъан,
Нарыстаны авзу – ана эмчекде,
Тютюн бувуп, сари саны бошагъан.
Бир гьавурлап ябалакъдай къарайлар
Элбузарлар, башын сугъуп тешикден.
Мажар огъум, къуватынг ал, тез ет чи,
Ол душманны эки къашын бир эт чи,
Гьёкюндюрюп тюшгенине бешикден!
7. Анжиге гьеч бир якъдан кёмек етип битмей. Шагьар яллай, халкъы,
уллусу-яшы, къатты ябушувларда къырылгъан. Айбек де игит кюйде оьле.
Ону гелешмиши Айкъыз Тенгириге багъып булай ялбара:
Гёк булутлар чачыратып, Тенгири,
Гёк денгизни гьалек этсенг не бола?!
Ягъаланы ялгъап алгъан йырыкълар,
Оланы чайкъалытсанг не бола?!
Алтынчы Артлантавда гёк орман,
Артылып огъар етсенг не бола?!
Орманлагъа гьасирет жан Авамчы,
Бу хабарны огъар элтсенг не бола?!
Хомуролда агь урагъан увакъ яш,
Олагъа таяв болсанг не бола?!
Абийиме ярыкъ дюнья къарангы,
Темиши Камариге арт берип…
Къудратынг уллу сени, Тенгири,
Тегинлейин алгъыр жанын Темишни
Дерт бюкленип ер ялагъан абийимни агьы учун!...
8. Айкъыз буса сигьручу къыз болгъан. Айкъыз Тенгириден кёмек бол-
мажакъны биле, орманланы есси Алав ва Авамчы етишер бугъай деп, умут
эте. Шолагъа оьзлени башына тюшген гьалны билдирмек учун гьавалагъа
Айбекни Бийдаякъ къушун чюе.
Бирдагъылай Бийдаягъын чюйдю, дей, –
Ону саркъгъан къанатлары гюйдю, дей,
Бирдагъылай Бийдаягъын чюйдю, дей, –
Ону саркъгъан къанатлары гюйдю, дей,
Уьчюнчюлей алтын къанат бюркдю, дей, –
Булут тешип, гьавалагъа чыкъды, дей.
Гьаваларда гьав этеген къаракъуш
Тезден берли къаравуллай Сангарны…
157
 9. Тенгири кёкде Бийдаякъны Артлантавгъа етме къоймай, огъар ёл бер-
мей. Алавну да тербенмес йимик бир яргъа ябушдуруп къойгъан. Ол айрылма
болмай. Кёк кёкюреп, янгур ява. Алав нечик де къутулуп, ёл аламан десе, ону
къара булут къаплай. Нартлар, башында Алав да, Авамчы да булан, Анжиге
кемекге деп, ёлгъа тюшелер. Тенгири оланы алдында тавлар тургъуза, еллер
гётере, сувлар акъдыра, Алавлар бары къыйынлыкълардан оьтелер. Ахырда
Тенгири, девлер булан биригип, гюнню юзюп къаплап, дюньягъа къарангы-
лыкъ ташлай. Авамчы булан Алав буса яр бетлерде эмен сюйреп, уллу отлар
ягъып, ёл алып геле. Булагъа кёмекге ширин тавуш Сангар къошула. Сангар
сорлукъгъан гюллени тирилтеген Авамчыны йырын йырлай, гечелени тун-
гунда нартлагъа оьзюню авазы булан ёл гёрсете.
Булар етишелер. Бир якъдан Сангарны йыр тавушу оькюре. Башгъа бир
янда душман булан ябушув янгыдан къызыша. Душмангъа тав да къаршы, сув
да къаршы. Нартлар айланагъа яшавлукъ бермейген девлени къувуп, тюпсюз
къуюлагъа салып, уьстюне тюе ташны къаплай. Душман да артгъа тартыла.
Оьз элине намарт чыкъгъан Темиш сувсапдан янгъан душмангъа сувну
ерин гёрсетип къоя. Душман чапгъынын янгырта.
10. Анжилилер игит кюйде ябушувлар юрютсе де, шагьарны душмандан
къоруп сакълама чакъы гючю чатмай. Заманында оьзге къумукъ эллерден
кёмек де етишип битмей. Душман шагьарны елеп токътай. Темиш уллу шат-
лыкъда. Тутгъан нажжас мурадына етермен деп, сююне. Арап асгербашчысы
огъар минг динар алтын акъча да бере, бузулгъан шагьарны диванбеги этип
де белгилей. Сав къалгъанлар шагьарны чет тав бетиндеги беклик къалагъа
къамалып токътагъан. Къамалгъанланы арасында Айкъыз да бар. Душман
дагъы кюйде о бекликге гирме болмагъанда, ону ичиндеги халкъны ашдан-
сувдан къыркъып, уллу отлар ягъып, тютюнге бувуп оьлтюрме токъташа.
11. Сигъручу Айкъыз душмангъа булай язып билдире:
«Мен разимен къул болмагъа Темишге.
Эки гюнлюк яллыкъ герек бу ишге.
Шо болжалда биз жыяйыкъ эсибиз,
Къачан да Темиш бизин ессибиз».
Айкъыз къаладагъы бары да адамланы, яшыртгъындан чет агъачлыкъла-
ны боюн тутуп, Иргъан ва Балкъ шагьарлагъа йибере. Уьчюнчю гюн Темиш
къалагъа гире. Айкъызгъа ювукълукъ этме сюе. Къаланы лап бийик минма-
рына минип, олтуралар. Айкъыз Темишни хапарсызланма къоюп, ону да къы-
сып оьзюне багъып тартгъан гьалда къаладан учуп, оьле.

34
Сказание об обороне Анжи (кум.)

1. Правителем (диванбаши1) города Анжи2 был бий-батыр3 Карткожак.

У него было трое сыновей. Старший из них, Темиш, предает свою родину.
Его младший брат, Айбек, предан своей родине и народу. Темиш ненавидит
Айбека. Главная причина его ненависти – девушка по имени Айкыз. Девушка
158
эта – сестра знаменитого батыра Исака. Исак живет в Грузии, а сердце Айкыз
предано Айбеку.
2. Когда арабы напали на город, диванбек, старик-отец, перед всем об-
ществом проклинает Темиша именами Тенгири4 и других древних богов –
Авамчы5, Алава6. Отныне все надежды старца связаны с Айбеком. Напомнив
об обычаях предков и вспомнив его покойную мать, он дает наставления
Айбеку. Не в силах слушать отца, слепого на оба глаза, Айбек дает ему клятву
в форме песни:
3. – Вырыв глубокие колодцы7,
Я достигну глинистой середины Сангыза8!
Твой ум отлив в сталь,
Неимоверно острые стрелы сделаю!
Два дуба – твою опору – скручу в один,
В них вложу камень,
Во врага, напавшего, прорывая преграды,
Я стану метать с именем моего Алава9!
Отец мой, клянусь тебе,
Пока камень Камари10 на землю упадет,
Того эльбуза11 я на части разорву!
Пусть хоть небеса разверзнутся,
Я не спрячусь в укромном месте,
Я не поползу прятаться в Ирганак12!
Пусть хотя в день [обряда] благословений13 устроят осаду,
Считая, что если жив Камари, то и я жив,
Считая, что если он погиб, то и я – как высохшая трава,
Готов я отвечать на вопрос!
4. Сражения, битвы сначала происходили на краю города, затем – в самом
городе. Черное войско врага, его конница и пехота окружили высокие стены.
Через каждую пробоину смотрят враги с жадными глазами. Весь город объят
пожарищем, горит и скала Камари, считавшаяся жителями Анжи волшебной,
пламя обжигает облака, Ташлыкол14, где спрятались старухи, женщины с
детьми на руках, и другие места душит сизый дым, [но] ни от Алава, ни от
Тенгири нет помощи.
5. К соседям Анжи посылают такую тревожную весть:
Враг намерен, поднявшись, напоить своих коней в Шаршарларе15.
Надеются на Айланчларе16 приготовить себе обед.
На вершинах гор бейте в колокола звонкие,
Чтобы [их звук] донесся до Кованых ворот17,
Чтобы ветер, гуляющий по берегу Терека, [как бы]
жуя траву козалак18,
[Травой козалак окружены горы],
Огласил все [сущее] вокруг,
Так, что пробудятся и мертвые, и живые!
Зовите все близкие нам народы:
Пусть из Язи19 поспешат Темирбек и другие,
Пусть быстро подоспеют горские парни из Кази20,
Пусть гонцы доскачут до места Арак21,
159
 Пусть они забудут старые обиды, приедут,
Пусть узнают: друг ли враг или чужим стал близкий!
Пусть ради Камари сплотятся вблизи [Анжи],
Позабыв старые обиды!22,
Пусть булканцы23 запрягут своих коней,
Пусть спешат, заставляя буйствовать своих тулпаров,
Чтобы могли быстрее подоспеть к нам!
Пусть поймут: [у нас] воздух объят пылью,
Докатился топот копыт [вражеских] коней, сделавших
сумрачным мир,
Чтобы не оставлять в покое Камари, пока не затопчут в землю,
Что не насытится, не испив кровь Тенгири!
Оповестите Исака, который в Грузии24,
О том, какие беды обрушились на нашу землю!
Оповестите: пришел дэв* с глазами, как водоемы,
Явился он и пососал грудь матери [нашей]25.
6. Э-ге-гей, пусть бурки слетают с ваших плеч26,
Пусть будут вынуты из ножен алые шашки!
Набросив на плечи [бурки], как синее облако,
Окутав сизые ворсины в синий туман,
Вы направьте аргамаков в сторону Кадара,
Обгоните в мгновение ока!
Зачем мне отступаться от данного мною слова? –
Вот таким должен быть лучший из мужей!
Раздроби ты кремневые камни, ударь кнутом,
Высекай на дороге искры, подобные огню-пламени,
В лесах схвати в руки гадюку!27
Чтобы ты был ветром-ураганом!
[Огромными] копытами, подобными луне [серпу луны],
сивый конь
Пусть разбрызгает паводковые воды!
Князья Тамгара, обойдя земли, пусть поскорее подоспеют,
Пусть скажут слово о том, что им все понятно и ясно!
Над бойким истоком кюремета28 уже засел враг,
Почему на шум гусей29 не подают сигнала?30
Что же такое стряслось с Караем31 –
Они не откликаются на наш клич?!
Если мы пускаем сокола, он камнем падает на землю,
Его крылья опаляются пожарищем…
Наклоненный [косой] камень32, о боже, охвачен огнем,
Его пламя обжигает облака!
Камень благословения33 уже стал плавиться,
Его копоть охватила Хомурол34.
Уста младенцев – на грудях матерей,
От удушливого дыма ослабели их пожелтевшие тела.
Временами смотрят, как совы,
Эльбузары, просунув головы через пробоины.
160
 Мажарская стрела35, наберись сил, полети скорей,
Сделай одной две брови того врага36,
Заставь его пожалеть о том, что он вышел из колыбели!
7. Ниоткуда не подоспевает помощь Анжи. Город горит, жители, и стар, и
млад, в жестокой битве погибли. Геройски погиб и Айбек. Его невеста Айкыз
обращается к Тенгири с мольбой:
– Разорвав в клочья синие тучи, Тенгири,
Синее море заставить разбушеваться тебе нельзя ли?!
Разорители окружили наши окраины,
Их потрясти тебе нельзя ли?!
На шестой [горе] Артлантау37 – синий лес,
Перевалив [гору], туда подоспеть тебе нельзя ли?!
По лесам тоскующий дух Авамчы,
Эту весть [о бедах] донести до него нельзя ли?!
В Хомуроле стонущие маленькие дети,
Стать им опорой тебе нельзя ли?!
Для моего отца белый свет потемнел
Из-за того, что Темиш отвернулся от Камари…
Ты всемогущ, о Тенгири,
Да взять тебе душу Темиша,
За муки моего отца, лизавшего землю, согнувшись в три погибели!..38
8. Айкыз была ясновидицей. Айкыз узнала, что от Тенгири помощи не
будет, но надеялась, что, может быть, подоспеют хозяева лесов Алав и Авам-
чы. Чтобы известить их о беде, свалившейся на головы [жителей Анжи], она
пустила в воздух птицу Айбека Бийдаяк39.
Еще раз пустила Бийдаяка, говорят,
Его парившие крылья опалились, говорят,
[И] еще раз пустила его Бийдаяка, говорят, –
Его парившие крылья опалились, говорят,
В третий раз сверкнула [птица] золотыми крыльями, говорят, –
Пробив тучи, [она] взлетела ввысь, говорят.
Орел, в небе охотящийся,
С давних пор ожидает Сангара40…
9. В небе Тенгири не дает Бийдаяку долететь до горы Артлантау, пре-
граждает ему дорогу. А Алава он крепко привязал к скале41. Он не может
освободиться. Гремит гром, идет дождь, [стоит] жара. Алаву все же каким-то
образом удается освободиться, он пытается идти, но черная туча преграждает
ему путь. Нарты во главе с Алавом и Авамчы отправляются на помощь Анжи.
Тенгири воздвигает перед ними горы, напускает на них ветры, воды. Алав и
его товарищи преодолевают все препятствия. Под конец Тенгири, объединив-
шись с дэвами, закрывает лик солнца и насылает на землю тьму. Но Авамчы с
Алавом на склонах скал складывают дубы, разжигают огонь и продвигаются
вперед. На помощь к ним приходит складкоголосый Сангар. Он поет песню
Авамчы, оживляющую поблекшие было цветы, сквозь тьму ночи своим голо-
сом показывает нартам дорогу.
161
 Они доходят [до Анжи]. С одной стороны громко звучит песня Сангара,
с другой – снова разгорается битва с врагом. И горы, и воды – против врагов.
Нарты, окружив дэвов, уничтожающих вокруг все живое, сбрасывают их в
бездонные ямы и накрывают сверху огромным камнем. Враг отступает.
10. Изменивший своей родине Темиш указывает врагу, изнывающему от
жажды, место, где есть вода. Враг возобновляет штурм.
Хотя жители Анжи бились героически, у них не хватило сил защитить
город. Не подоспела вовремя и помощь из других кумыкских земель. Враг
овладевает городом. Темиш ликует. Он радуется, думая, что достигнет заду-
манной гнусной цели. Предводитель арабских войск дает ему денег – тысячу
золотых динаров – и назначает его диванбеком* разрушенного города. Остав-
шиеся в живых укрываются в крепости, расположенной на труднодоступных
горных склонах. Среди укрывшихся [там] находится и Айкыз. Когда враги не
смогли войти в крепость иными путями, они решают уморить укрывшихся в
крепости голодом и жаждой, а также разводят большие костры, чтобы уду-
шить их дымом.
11. Волшебница Айкыз пишет врагам такое письмо:
«Я согласна стать рабою Темиша.
[Только] для этого нужна двухдневная передышка.
За это время мы хотим опомниться,
А Темишу – так или иначе – быть нашим хозяином».
Айкыз тайно, через труднопроходимые леса, выводит всех людей из кре-
пости в города Ирган и Балх42. На третий день Темиш входит в крепость. Он
хочет обнять Айкыз. Они поднимаются на самую высокую башню крепости
и садятся. Усыпив бдительность Темиша, Айкыз схватила его, вместе с ним
бросилась с башни крепости и погибла.

35
Молла Насрутдин ва Акъсакъ-Темир

1. Молла Насрутдинни заманында яшайгъан Ахтухан пача деп бир зул-

мучу пача болгъан. Ол оьзюне адиллисен десе де, адилсизсен десе де, халкъ-
ны башын гесе болгъан. Ахтухан пачадан сонг Акъсакъ-Темир бола пача.
Акъсакъ-Темирни зулмусу Ахтуханныкинден де гючлю болуп чыгъа. О да
шолайына халкъны башын гесе болгъан. Артда адамлар Молла Насрутдинге
кёмек этмекни тилейлер. «Яхшы, – дей Насрутдин, – магъа бир оьгюз гъазир
этигиз»,– дей. Алып гелелер бир оьгюз. Молла Насрутдин шо оьгюзге де ми-
нип, гьайдай Акъсакъ-Темирни ягъына. Барып, булай айта:
2. – Ахтухан пачаны заманында
Атым миндим акъталап –
Акъсакъ-Темирни заманында
Оьгюз миндим нокъталап.
Сен – темирсен, мен – кёмюр,
Тартышайыкъ, гёрюрмен!
162
 Адилли де тюгюлсен,
Адилсиз де тюгюлсен –
Халкъгъа Аллагь салгъан бир балагьсан!
Акъсакъ-Темир огъар бир зат да айтып болмагъан. Халкъны «адилли-
менми?»; «адилсизменми?» деп де къырагъан кююн шондан сонг къойгьан,
дейлер.

35
Молла Насрутдин и Аксак-Темир (кум.)
1. Во времена Моллы Насрутдина жил один царь-тиран по имени Ахту-
хан1. Он отрубал головы и тем, кто называл его справедливым, и тем, кто
называл несправедливым. После Ахтухана царем стал Аксак-Темир. Его ти-
рания [гнет] оказалась пуще, чем у Ахтухана. И он отрубал людям головы,
подобно тому [Ахтухану]. Наконец люди попросили Моллу Насретдина по-
мочь им [избавиться от жестокостей Аксак-Темира]. «Хорошо, – сказал На-
срутдин, – приготовьте мне одного быка». Привели быка. Молла Насретдин
сел на того быка и направился к Аксак-Темиру. Приехал к нему и так сказал:
2. – Во времена царя Ахтухана
Я на холощенного коня садился –
Во времена Аксак-Темира
Я на быка сел, накинув [на его голову] недоуздок.
Ты – железо, я – уголь,
Давай потягаемся, посмотрю [кто осилит?]2.
Ты – и не справедливый,
Ты – и не несправедливый,
Ты – ниспосланная Аллахом на людей беда!
Аксак-Темир в ответ ему ничего не мог сказать. Говорят, после того он
перестал уничтожать людей, задавая им вопросы, справедливый или неспра-
ведливый он [царь].

36
ПартIу ПатIима
1. Жагьилтал хIатталлил чIаравгу бавтIун,
Мисри турду дурккун, палцIа тIий бия.
ЧчантIахъуксса кьаврду ливчун гьан байва,
Къалханну дургьуну, хIурнирду ларххун,
Такьиярду бакIрай дирхьуну бия.
Къалханнайн зев куну ххаржантру щайва,
ХIурнирдайн дахчуну, лахIлан дикIайва,
Такьиярдайн щукун, цIарал пар чайва,
Дучригу му чIумал кьяца бацIайва.
163
 2. My куццуй му даврий оьрчIру бунува,
ЧIарахгу бавчуна ПартIу ПатIима.
– Ссалам булавугу душнин къалайкьри,
Цуксса къалайкьнугу, жагьилтал, ссалам!
– Ххаржантрай буклайсса душман гъаннурив?
Турду палцIа тIисса дяъви бунурив?
ХIурнирду ларххусса аьрххилий найрив?
БакIрай такьиярду-ссапарданирив?
3. – Ва аьлайкум ссалам, ПартIу ПатIимай,
Ина бувсса ниттин алжан буливуй,
Мий дяркъусса щинал бувцIу варакъи
ХъачIрая бучIан ба, щинал ххув учин.
4. – ХъачIрайсса варакъи бучIан бан ччарча,
Вай дяркъусса щинал ххув чин зун ччарча,
Дулара ттухьхьунгу ккурттамисри тур,
Ххал буван душниву ци гьунар бурив.
5. Мукунсса калима цанма бавукун,
МахIатталгу хьуна щарнил жагьилтал.
ПартIу ПатIимахьгу чинмур бухлавгун,
Цаннах ца буруглай, мий банд лавгуна.
6. Цаппара хIал хьуну, манзил лавгукун,
Кьюкьлува ца жагьил хьхьичIун увккуна,
Буртти ивкIсса чугу лув къавтIи бувну,
Рихшантрай ПатIимахь суал бувуна:
7. – Лажинни, ПатIимай, бунияларив,
Ина палцI дур турлил чув ивчIайссарив?
Ина ливчу кьувал чу бутайссарив?
Ина рирщу ххаржан чувнайн щайссарив?
Душнил бувсъсса махъру чувнал махърурив?
8. – ЧIахху оьрчI, пахрулий ттул хьхьичI авцIусса,
Ххаралий кIиллуву хъюлчай тIутIисса,
Ттухь зума цIухлайсса, виричув тIирав?
Рихшантру дуллайсса, душ бурча да тIирав?
9. Була бидав ттухьхьун буртти бикIансса,
БакIрай дишин дула мусил такьия,
Чурххай лаххан дула ганз муххал хIурни,
ХIал ххал бигьин дула ккуртта мисри тур.
10. – На буртти ивкI бидав – чунал бидаври,
БакIрайсса такьия – багьадуралли,
Чурххай лархсса хIурни – асландалулли,
Канихьсса мисри тур – виричуналли.
11. – Бидав чай бурттийсса, хъинсса виричуй,
Такьия бакIрайсса, хъин багьадурай,
Чурххай хIурни лархсса, да хIакьсса аслан,
ХIадурхьу ккаккан дан вила чувшиву!
My жавабгу дурну, душмур лавгуна,
Банд лавгсса жагьилтал буний кьабивтун.
164
12. Цаппара хIал хьуну, манзил лавгукун,
Ца инсан увккуна цIупар увкуна.
ЛухIисса бидав чу ххявххун най бия,
БакIрай такьиялул чаннал пперх чайва,
СсукIа дургьу турлий баргъ къавтIий бия
ХIурнилувн ахьлавгун га цува ия.
13. – Ссаламун аьлайкум, да хъинсса вирттал.
Тти булун бучIирхха на зухьхьун ссалам?
Тти къабусланхьуву хъуни хаварду?
Тти къабулланхьуву пахру – ххарарду?
14. – Ва аьлайкум ссалам, хъинсса буттал душ,
Цанни кьамул къабан виричунал махъ?
– Ва аьлайкум ссалам, ПартIу ПатIимай,
Ялтту бучIу жуя, дакIнин щухьурча.
15. Калима къадурна ПартIу ПатIимал,
КъавтIутIи бувуна аслан бидав чу,
Гьанагьи дуруна канивусса тур,
Бигьлагьи бувуна гьаваллавух кьав.
16. – Лажинни, миннатри. ПартIу ПатIимай,
Жун ина ккаккайвав анжагъ щинав най,
ХIаллил дирсса чIумал, къурув къав бахIлай,
Чув лахьхьав, та лахьхьав чунал гьунарду,
Паргалну палцIа тIун чаннан мисри тур?
17. Ялагу ПатIимал жуав къадурна,
Ккуртта диркI мисри тур хьуйлун лиркIуну,
ТIанкI куну чаяту, зирангну ливккун,
Зума цIувх жагьилнал хьхьичIун лавгуна.
18.– Ачу жагьил, ачу, тIуркIу баннуча,
Чаннан мисри турлил хIал ккакканнуча,
Аслан бидав дучрай ссурулух лехлай,
Бургъил парча буцан кьаст лахIиннуча.
19. Кьюкьлува увккуна ца утта хъачIру,
Битавсса хъазамгу паща тIи бувну,
Загълунсса каруннал хъун кьав бувгьуну,
Саргъасуксса къалхан хьхьичIух дургьуну.
ОьрчIал лажиндарай пиш къавтIий бия,
ЛухIи яруннаву цIу лахълай дия,
Бидавгу пахрулий, бакIгу кьус диртун,
ХьхьимичIрах аьрщарай хха бутлай бия.
20. Яла цачIун хьуна кIия виричу,
КIива хIакьсса аслан нартнан ккаллисса,
Кьяца бацIлан бивкIри загълун бидаврду,
КIива зунттул хъачIру куннин-ку кунна.
21. ОьрчIал галай дайва загълун мисри тур,
Душнил къалхандалул лахIлахIи дайва,
Ялагу жагьилнал галай дувайва,
Душнил цила турлих зана ритайва.
165
22. – Утти ттуй яржари, – душнил увкуна,
ПалпI дурну гьан дурна чаннан мисри тур,
Къалханданин щуну лягу лархIуну,
ОьрчIал канихь хъун тур щяв леххан дурну,
ТIайланна кувссавун кьутIин дуруна.
23. ОьрчIал гьайбат симан кIяла ларгуна,
БакIгу хьхьичIун дуртун, щяв урувгуна,
Кувссавун кьуртIусса чаннан мисри тур,
Чаяту кьус ивкIун ласун кьаcт дурна.
24. Цакуну виричув щявппай кьус бивкIун,
Чаяту зурчIайтIий турлин хъап кусса,
БакIрайсса такьия щяв ккуру ларгун,
ЛухIисса хаятIив чурххайх ппив хьуна.
25. ОьрчIал хъап увкуну кьяпа лавсукун,
Душнилгу мисри тур оьрчIахь – «ма» – куна.
Душ бурттива бия цила бидав чай,
ОьрчIгу дакIгу гъаргъун чая ливккуна,
Тийнмайсса ца чарий щягу ивкIуна,
КIирагу барт канил бакIгу бувгьуну,
КIycca ссихIру бигьлай захIматну ия.
26. – Лажинни миннатри, ПартIу ПатIимай,
Ялтту бучIу ттуя, ттул пахрулуя.
Виричув цумарив тти чIалай урча,
Пахру бан лайкьмагу тти ккавккуннича.
27. – Заннаху, заннаху, ххира чIахху оьрчI,
Мадутара муксса вила бакI хьхьичIун,
Нигьа бувсъсса ттуккул барцI бутайссрарча,
Хар – хавар бакъасса даву хьуннича.
28. ПатIима ичIунмай зана бикIайни,
ПатIимал хъун бава цIияллай дия,
Аьнттувун бивчуну къама ккур буллай,
ЧIа – чIаннин тийнмайсса аьнакIайн гуш тIий.
29. – Гьарай нач щарния, ларх янналуя,
Душру мукун буклай, вин та ккавкссия?
Тти инсантуравун на къадуккавав?
ИвкIу уссил ивссун чурххайн цан лаххав?
30. – Маначдара, бавай, ттул янналуя,
Ттул дусцирив душру циняв мирича,
Дукку, бавай, дукку инсантуравун,
Цайминнал душругу вайва – вайрича.
31. Ца кьинирдал кьини ПатIимахъаннин
ЧIахху щар дуркIуна, оьрчIал гьан дурну,
Чагъарданул кьютIгу кIунттил бувгьуну,
Бусан учинмургу дакIних лавхьхьуну.
32. – Цуксса ссума – начну нара дунугу,
Ялун бихьулущал вичIан дуркссияв,

166
 Гьаксса ккаккан ххуйри, чурхгу чинар бур,
Циняв жагьилтураву язима цу ур.
33. – СалихIат, чIахху щар, гъалгъа щиятур?
Ташулул хияллу щил дакIниятур?
34. Гъалгъа, ттул ххира душ, АхIмадлуятур,
Ташулул хияллу нарт дакIниватур.
Ххари а, ххира душ, оьккину урча,
КIирисса эшкьилул ччуччавай урча,
HaxIycca шанавух къакру тIий урча,
КуртIсса ччаврил щатIал лакьавай урча:
35. «Ссалам ттул дакIнил нур, цIарал къавтIисса,
ХIурмат, ттул чурххав жан, дазу дакъасса,
Бур чурххав ца бала чаран вичIасса,
Ца ччаву кIирисса, ина сававсса».
36. Ахттайнмай гъили баргъ заваллай чIумал,
Чугу ххяххан бувну, чапар увккуна,
Башлихъгу ттугъкунна палтIа тIи дурну,
Гъумукун леххаву рутан най ия.
Чу бия хьамарал щала бувцIуну,
Чапар цува ия гьухъавн ахьлавгун,
ТIайлана авчуна хъун ЩанххалачIан,
Баян бан нанисса Тамирлан цува.
37. Цаппара хIал хьуну, манзил лавгукун,
ОьвтIунгу бивкIуна щарнил мангьуштал,
Чапартал левчуна мюрщи щархъавун,
Лакрал оьрчI вирттаврайн леххаву рутан.
38. Гьарца чулухату вирттал най бия,
Гъумук цачIн хьуну, душманнайн бачин,
Хъами, оьрчI бавчуна азихъиртташал,
ЦIа дурксса вирттаврал дакIнивн шавкь рутлан.
39. Бювхъусса кIа чурххай хIурнигу ларххун,
Мусил такьиягу бакIрай дирхьуну,
ЦIукунма къавтIисса бидав чай бурттий,
Цакуну бувккуна ПартIу ПатIима.
40. Ссаламун аьлайкум, цIа дурксса вирттал,
Буттал кIану ябан душманнайн найсса,
– Ва аьлайкум ссалам, хъинсса виричуй,
Вирттаврал дяниву аслан кунмасса.
41. Ца канихь ПатIимал пперх тIий ттугъ бия,
ЩатIи-щатIив бишлай гьарца чулинмай,
Гамур канихь дия чаннан мисри тур,
Бургъил чани щукун къавтIи лахъайсса.
42. Аслан душ дастталул бакIну бавчуна
Барзултрал хьхьичI хьусса лачин укунма,
Бидав чу душнил лув къавтIий най бия,
Ялу залунная пахрулий кунма.

167
43. Цаппара хIал хьуну, манзил лавгукун,
ЧIалангу бивкIуна душманнал аьрал,
ОьвтIутIигу бувна цала мангъуштал
Леххаву руртуна циняв аьскарнайн.
44. Аьрчча ТимурдучIан чапар лавгуна,
Лакрал чIири кьюкьа нанисса бусан,
Чапарнал му хавар цахьва бувсукун
Тимурдул рихшантрай ца пиш увкуна.
Ялагу чапарнал щурщу бувуна,
ХъачIрайн лахIан дурсса бакIрачIан хьуну,
Тимурдул мюрш яру цIирх бикIан бувна,
МахIатталгу хьуну калима дурна:
45. – Дунияллийх занай, шагьрурду ласлай,
Билаятру ласлай, паччахIтал бугьлай,
Къаккавкссар ттун тачIав душ бакIсса аьрал
Ттул цIа дурк аьскарнайн биян нанисса.
46. ...КIивайвагу аьрал куннин ку шуна,
ЦIарал ххяллу цаннин-ца щайсса кунна,
Оьттул ятIул хьуна талатаврил ар,
Виттаврал бакIурдил майдан бувцIуна.
Турду лахIлай дия, куннин – ку щилай,
Дучри багьтIатI хьуна, куннин – ку ххяхлай,
Ви ртталгу бувххуна, баранбал буклай,
Мангъулгу ливчIуна маз хъама бивтун.
47. ТIимурдул бавкьуна тай хъинмий аьрал
Талатаву хьуна ца майдан арив,
ХIалагу бувххуна лакрал оьрчI вирттал,
Шяруртрайн бивгьусса лачинт укунма...
48. Аьраллу дасттарду дурну бавцIуна,
Чарххичийтал данди буклан бивкIуна.
ХьхьичIа – хьхьичI увккуна Тугъай тIи мангъул
Мунайн данди хьуна АхIмад – лакку оьрчI.
Тугъай чурххал лахъя, чугу бюхттулъя,
Рирщуну кIи увна лакку оьрчI жагьил,
49. ХьхьичIунгу ххявххуна ПартIу ПатIима,
Кьяца бацIан буллай кIири бидавгу.
Чаннаннил ххуйшиврул тур лахIлай дия,
Мурчащал тIуркIутIи чIали укунма,
Чунал ххаллилшиву чал буслай бия,
Гьалакну ПатIимал лув къавтIутIисса.
50. Риршуну гьан дурна Тугъайл цала тур,
ПатIимал усттарну зана риртуна,
ПатIимал палцI дурна чаннан мисри тур,
Душманнал аски бакI хъачIрайн вялч куна.
51. Ялагу увккуна ца мангъул хьхьичIун,
Вев тIунгу бивкIуна бавтIцири мангъул:

168
 – Гьура хIакьсса барзун, Тугъайл хъун уссин,
Лакку къахъну бугьан гьава бан найсса!
52. Цакуну ПатIимал ца хъит увкуна,
Аслан бидав чалгу ца тIанкI дуруна,
Душманнал хъачIрая ца жарт лирчуна,
Вялч куну чаяту левкьун лавгуна.
53. Ца гьура бувккуна къув – аьс куссаксса,
Шадшиву дуллайсса лакрал чулуха,
Ца угь – къак бувккуна тамур чулуха,
ПатIима пахрулий хьхьичIух бавчукун.
54. Такьиялул лагма хIаллурду кавну,
Ссюрхъирдайн дияннин кахригу дартIун,
ХьхьипIя тIутIи дурну чаннан мисри тур,
Душмантал гьарзанин аслан ххявххуна.
УрчIайннай палцI дайва, бакI личин дайва,
Куяннай палцI дайва, чу бищун байва,
«Гьура, оьрчIрув!» куну, леххаву чайва,
«Гьура!» – тIий, виртталгу ххявххун лагайва.
55. Цаппара хIал хьуну, манзил лавгукун,
Лихълангу бивкIуна душманнал аьрал,
НурчIирдал бакIурду буний кьабивтун,
Ку бахьтта, ку бурттий бакI ххассал буллай.
56. Дастта лиян дурсса цанма бавукун,
Гьалакгу увккуна та аьрчча Тимур,
Ссугайнгу агьуна лагма цириннайн,
Амругу бувуна цала Назирнайн:
57. – Бакьи вила аьрал, бурттигьалт бакьи,
Сагъну бугьи та душ, ттучIан биян ба,
Сагъну битан ччарча чурххай вила бакI,
Силий личIан ччарча ттул ххют дияйний...
58. Циняв лакрал оьрчIру лагма лавгуна,
Зурул лагма лавгсса цIуртти укунма,
ПатIимагу бия вирттаврал дянив,
ЦIурттал дянивусса цIу барз укунма.
59. – БатIияра, вирттал ливтIу – бивщумий
Буттал кIанттул цIаний жанну дуллумий,
Лавсун бухьхьи шиккун ттул ххира АхIмад,
Къиргъулул яруннил макь рутIиннача.
60. ТачIав макь къадуккай ПатIимал яру,
Къявхъа тIун бивкIуна АхIмад ххал хьувкун
ТачIав вав – шав къачай аслан ПатIимал
Вав – шавгу увкуна нурчIилийн багьну:
61. – Шавай уцивияв – ххуллу лахъири,
Шикку уччивияв – аьйб дуванссари,
Цибави, жагьилтал, ци бувну хъинни,
Чурххаву дикIул дакI цукун дуччиви?

169
62. ХьхьичIунгу увккуна АхIмадлул уссу,
ЛухIисса яруннил кIири макь рутIлай:
– Винма ччимур бува вила гъалбурцIин,
Аман мунал бивкIу ттун хьуссания,
Асландалул му дакI муксса гъагъаяр!
63. – Бачияра, вирттал, махъунмай, шаппай,
Лажин кIялассарча жула вирттаврал,
Бачияра, оьрчIру, жула ватаннайн,
Ларай хьуссарича жула кIа ватан.
64. Баргъгу бахьлавгуна, цIангу дагьуна,
Виртталгу бавчуна дастта дархIуну,
ХхялтIа хьуну дия кIа чIири дастта,
ХхялтIа шайсса кунна кьацIливу ккарччив.

36
Парту Патима (лак.)

1. Юноши, собравшись около кладбища,

Вынув египетские сабли, размахивали ими.
Бросали палицы длиною с чантаку1.
Щиты держали в кольчугу одетые,
На головах их надеты шишаки*.
Кинжалы их, ударяясь о щиты со звоном,
Задев кольчуги, изгибались,
А с задетых шишаков искры сыпались,
Кони их на дыбы становились.
2. Когда так юноши делом были заняты,
Мимо проходила Парту Патима:
– Хотя «салам»2 говорить девушке неловко,
Я все же скажу вам: «Салам, юноши!»
Кинжалами размахиваете, враг что ли близок?
Саблями размахиваете, война ли надвигается?
Кольчуги надели – не в поход ли собрались?
На головах шишаки – в дорогу ли собрались?
3. – Ва алайкум салам, Парту Патима,
Матери, родившей тебя, пусть будет рай!
Медный кувшин свой с холодной водой
С плеч сними и дай глоток воды нам.
4. – Если хотите, чтоб сняла я кувшин с плеч,
И этой холодной воды глоток вы хотите,
Дайте и мне кривую египетскую саблю,
Посмотреть, на что способна девушка.
5. Услышав такие слова,
Поразились аульские юноши.
Потеряв дар речи, смотрели они друг на друга,
Не зная, что сказать Парту Патиме.
170
 6. Промежуток какой-то прошел, и минуло время,
Из рядов один юноша вышел вперед,
Коня под собой плясать заставив,
И с издевкой Патиме задал вопрос:
7. – Ужели, Патима, ты говоришь и вправду?
Взмахнув саблей, убьешь ли ты мужчину?
Свалишь ли ты коня, бросив в него палицу?
Попадешь ли ты в мужчину кинжалом?
Девичье слово – разве слово мужчины?
8. – Соседский юноша, горделиво стоящий передо мною,
Спесиво в седле покачивающийся,
Меня попрекая, считаешь героем себя?
Издеваешься потому, что я девушка.
9. Дай мне скакуна, чтобы я села,
Дай золотой шишак, надеть на голову,
Дай кольчугу из толстого железа, надеть на тело.
Дай кривую египетскую саблю, испытать силу мою.
10. – Конь, что подо мною, это конь мужчины,
Шишак на голове – шишак богатыря.
Кольчуга на теле – кольчуга льва,
Египетский клинок в руках – клинок храбреца.
11. – Добрый молодец, сидящий на коне,
Удалой богатырь с шишаком на голове,
Настоящий лев в кольчугу одетый,
Готовься показать свое мужество! –
Так сказала девушка и ушла.
И оставив на месте растерянных юношей.
Прошел промежуток какой-то, и минуло время,
12. Словно молния, появился один человек.
Вороной конь под ним резво скакал,
Шишак на [его] голове ярким светом блестел,
На поднятой сабле солнце плясало,
Кольчуга закрывала его самого.
13. – Салам алейкум*, славные герои,
Могу ли теперь я сказать вам: «Салам!»?
Теперь, может, не будет хвастливых речей!
И спеси не будет в ваших словах?
14. – Ва алейкум салам, отца славного дочь,
Как же нам не принять слова героя?
– Ва алейкум салам, Парту Патима,
Прости нас за обиду, причиненную тебе.
15. Парту Патима не сказала ни слова,
И плясал под ней лев – ее конь вороной.
Ловко размахивала саблей она.
Летать заставляла в небесах копья.
16. – Умоляем, просим тебя, Парту Патима,
Мы тебя видели лишь идущей по воду,
В страду связывающей в поле снопы.
171
 Скажи, где и когда ты научилась делу мужскому –
Владеть искусно египетской саблей?
17. И опять не сказала Патима ни слова.
Кривую египетскую саблю в ножны вложив,
Проворно спрыгнула с коня своего,
К джигиту, иронизировавшему, подошла.
18. – Давай, юноша, потягаемся с тобой,
Испытаем силу сабли египетской,
На львах-скакунах в небо взлетим,
Отсечь солнца кусок попытаемся!
19. Из рядов вышел плечистый джигит.
Могучей грудью он глубоко дышал,
В мощных руках он большое копье держал,
И щит размером в большой медный таз перед собой,
Улыбка сверкала на лице юноши,
Огонь полыхал в его черных глазах,
И конь, гордо опустив голову,
Чертил копытом след на земле.
20. Потом сошлись два героя в поединке.
Два истинных льва, подобные нартам.
Встали на дыбы могучие кони,
Словно два горных склона друг на друга.
21. Юноша размахивал огромной египетской саблей,
Но клинок сгибался от щита девичьего.
И снова юноша замахивался.
Девушка своей саблей отбивала удары.
22. – Теперь мой черед, – сказала девушка.
Взмахнула стальной египетской саблей,
Ударившись о щит юноши, сабля согнулась
И выбила огромную саблю из рук юноши.
И вошла его сабля прямо в землю.
23. Побелел прекрасный лик юноши,
Опустил он голову, глядя в землю.
И, свесившись с коня, попытался вытащить
Воткнутую в дерн египетскую саблю.
24. Но вдруг героиня наклонилась к земле
И выдернула из земли саблю, не слезая с коня.
А шлем ее по земле покатился,
Рассыпались черные косы по плечам.
25. Когда юноша поднял и подал ей ее шлем,
Девушка подала ему его египетский клинок.
Девушка сидела на своем вороном коне,
Юноша же, огорченный, слез с коня своего.
Присел на камень, что рядом был,
Обхватив голову руками,
Вздыхал глубоко тяжело ему было.

172
26. – Прошу, умоляю, Парту Патима,
Прости мне мое зазнайство,
Теперь я увидел, кто истинный воин,
Кто славой героя гордиться достоин.
27. – Заннаху, заннаху*, дорогой сосед,
Не опускай низко голову свою.
Бывает и так, что с перепугу осел свалит волка,
Неожиданное случилось и у нас.
28. Когда Патима возвращалась домой,
Старая мать ее на крыше сидела,
Трясла она деревянный поднос, зерно очищая
И время от времени кур отгоняя.
29. – Ой, стыдно мне перед аульчанами за твой наряд.
Где видано, чтобы девушка так выходила на улицу –
Как теперь я выйду на люди?
Почему ты надела убитого брата доспехи?
30. – Не стыдись, мать, моей одежды,
Все подруги мои – такие же, как я.
Выходи, мать, выходи на люди,
Дочери других – такие же, как я.
31. В один из дней в дом Патимы
Пришла соседка – ее послал юноша,
В руках она держала клочок бумаги,
Заучив наизусть то, что сказать должна:
32. – Как бы стыдно мне ни было,
С поручением пришла я к тебе.
Очень пригож и стан, как чинар,
Среди юношей – самый лучший он.
33. – Салихат, соседка, о ком идет речь?
О браке мечты в душе у кого?
34. – Речь моя, любимая доченька, об Ахмеде,
Мечты о браке в душе у нарта.
Обрадуй его, любимая доченька, плохо ему,
Горячая любовь сжигает его,
Он бредит тобою даже во сне.
Он тонет в пучине глубокой любви:
35. «Привет, свет моей души, огнем пылающей,
Безграничный почет тебе, душа моего тела,
Есть у меня одна беда3, которой помочь можешь только ты.
Это любовь горячая. Виновата в этом ты».
36. Полудневное солнце стояло в зените,
Когда на коне появился гонец,
Башлык* на нем развевался, как знамя.
С тревожной вестью примчался в Кумух он.
Скакун его весь был пеной покрыт,
Сам гонец был весь в поту,
Направился прямо он к большому Шамхалу,
Сообщить, что наступает сам Тамерлан.

173
37. Шло время... И когда прошло некоторое время,
Глашатаи стали созывать народ.
Гонцы отправились в маленькие аулы,
Лакских героев по тревоге созывать.
38. Со всех сторон стекались герои,
Собирались в Кумухе, чтобы идти на врага.
Женщины и дети с провизией шли,
И чтобы вдохновлять прославленных героев.
39. На статное тело кольчугу надев,
Золотой шлем на голову надев,
На коне пляшущем, подобно огню,
Внезапно появилась Парту Патима.
40. – Салам алейкум, прославленные герои,
Идущие на врага, чтобы защитить отечество!
– Ва алейкум салам, добрый молодец,
Среди самых смелых, львица!
41. В одной руке Патима держала знамя,
Которое развевалось во все стороны, как волны.
В другой руке держала египетский клинок,
Сверкающий, как пламя на солнце.
42. Девушка-львица встала во главе отряда,
Как сокол впереди орлов.
Вороной конь под девушкой, танцуя, идет,
Словно гордится своим седоком.
43. Прошел промежуток, и минуло время,
Показались вдали вражеские войска.
Стали кричать глашатаи их,
Тревогу подняли во всем войске.
44. К хромому Тимуру гонец помчался
Сообщить, что приближается маленький отряд лаков.
Когда гонец сообщал эту весть,
Тимур улыбнулся надменно.
Потом гонец зашептал ему что-то на ухо,
Подойдя совсем близко к нему4.
Тимур выпучил свои узкие глаза
И удивленно проговорил:
45. – Прошел я многие земли, брал города,
Завоевывал страны, пленял царей,
Но никогда не видел войско с девушкой во главе,
Готовое биться с моим прославленным войском...
46. ...Два войска сошлись,
Словно две огненные скалы ударились,
От крови поле брани красным стало,
Покрылся майдан5 головами героев.
Сгибались клинки, ударяясь друг о друга,
Кони выбились из сил скакать друг на друга,
И герои устали в единоборстве, [не уступая друг другу],
А монголы в замешательстве умолкли.
174
 47. Тимур ввел в сражение свои лучшие войска,
Битва разгоралась на широкой равнине.
Бросились в бой лакские герои,
Как соколы [налетают] на воробьев...
48. Воины встали рядами,
И началось состязание единоборцев.
Первым вышел монгол по имени Тугай,
Навстречу ему вышел лакский юноша Ахмед.
Тугай ростом выше [него], и конь его рослее,
Ударил и рассек надвое он лакского юношу.
49. Тогда к нему бросилась Парту Патима,
Подняв на дыбы разгоряченного коня.
Сгибался клинок из лучшей стали,
Словно колос, игравший на ветру,
Об искусстве наездника сам конь говорил,
Буйно пляшущий под Парту Патимой.
50. Ударил Тугай своей саблей,
Патима мастерски отбила удар.
Патима размахнулась стальным египетским клинком,
Врага подлая голова упала на плечо.
51. Потом вышел еще один монгол вперед,
Кричать стали собравшиеся монголы:
– «Ура!» истинному орлу, старшему брату Тугая,
Лакскую куропатку поймать летящему!
52. Внезапно Патима сделала рывок,
И лев-конь под нею подпрыгнул,
С плеча врага кровь заструилась,
Он вздрогнул и с коня свалился.
53. – «Ура!» раздалось, словно гром загремел,
Ликующие крики были слышны с лакской стороны,
Стоны раздавались с другой стороны,
Когда Патима гордо проходила перед ними.
54. Вокруг шлема косы обвив,
До локтей рукава закатав,
Свистеть заставив стальную египетскую саблю,
Бросилась львица в гущу врагов.
Размахивалась вправо – голову срубала,
Размахивалась влево – коня сваливала,
«Ура, юноши!» – бросала клич.
С «Ура!» – бросались герои вперед.
55. Прошел промежуток, и минуло время,
Стали удирать вражьи воины,
Трупов груды оставив на месте,
Кто пешим, кто верхом, головы спасали.
56. Услышав о разгроме отряда,
Встревожился хромой Тимур,
Стал бранить окружающих его.
И повелел своему министру:
175
 57. – Веди своих воинов – всадников введи,
Живой поймай ту девушку и приведи ко мне,
Коли хочешь, чтоб осталась голова на теле,
Если хочешь быть в почете, там, куда доходит
моя тень...
58. Все лакские юноши окружили ее,
Словно звезды луну,
И Патима была среди героев,
Подобно новой луне среди звезд.
59. – Соберите, герои, раненых и убитых,
Отдавших жизнь за отечество.
Принесите сюда моего любимого Ахмеда,
Пролью я слезы из ястребиных глаз.
60. Из никогда не проливавших слез глаз Патимы
Полились горькие слезы ручьями, и [когда] увидела Ахмеда,
Никогда не причитавшая львица-Патима.
Стала причитать, упав на труп.
61. Домой понесла бы [его] – но путь далек,
Здесь схоронила бы – будут упрекать!
Что делать, юноши, дайте совет?
62. Как сохранить мне сердце в груди?
Вперед вышел брат Ахмеда,
Из черных глаз проливая горячие слезы:
Как хочешь поступай со своим львом.
Ой, почему не погиб я смертью его,
Чтоб не страдало твое львиное сердце!
63. Идемте, герои, вернемся домой,
Лица светлые героев6 у нас,
Идемте, юноши, на родину,
Возвысилась отныне наша родина!
64. Солнце зашло, настала ночь,
И герои тронулись в путь.
Ряды этого маленького отряда поредели,
Как редеют зубы во рту.

37
Эдиге

1. Бир ярлы койшы кырда койларын багып юргенде, мунынъ алдына

адамнынъ бас суьеги рас келеди. Койшы таягы ман бас суьекти авдарып
карайды. Караса – бастынъ манълайына бир затлар язылган. Койшы окып-
язып билмейди. Бас суьекти таякка кийгистип, уьйге ала кайтатта, авылда
окып билген биревге коьрсетеди. Окып карасалар: «Мен оьлмей турып сан
мынъ адам оьлтиргенмен, оьлгеннен сонъ кырк адам оьлтирермен» деп
язылган экен.
176
 2. Койшы буга сейирсинеди. Бас суьекти уьйине аькеледи, аьруьв этип
шоькиш пен суьекти уваткылайды, сонъ юмсак этип термен мен тартат та,
бир шиберекке туьйип, пишесине йыйдырмага береди. Пишесине не зат эке-
нин, бу ун кайдан шыккан экенин айтпайды.
3. Койшы койларын бакпага кетенде, койшыдынъ кызы шиберекти ше-
шип карайды. Караса – ак ун. Кыз тили мен ялап карайт та ютады. Даьм-дум
йок. Болса да кыз сол уннан авыр аяклы болады. Заманы етип, кыздан бир ул
бала тувады. Ол да тез оьсип асыл болады. Муны Баркая деп атайдылар. Бу
бек акыллы, йитик бала болады. Суьйтип яшап турганда, сол юртынъ ханы
туьс коьреди экен.
4. Хан уьйкен аргымак ат пан бараятканда, муны кырк ийт эки боьлинип,
йырмасар болып, ханнынъ онъ ягыннан да, сол ягыннан да сермеп, аттан юл-
кып туьсирип, талаяк боладылар экен. Хан сосы туьсин ваьзирлерине йоры-
таяк болады. Ваьзирлери де бир зат та айтып болмайдылар.
5. Сонда хан юртына хабар яяды: меним туьсимди туьз йорыган адамга не
суьйсе соны беремен деп. Бир адам да йорып болмайды. Сол хабар Баркаяга
да етеди. Бала келеди ханга: Туьсинъди мен йорыйым, деп.
– Йоры, – дейди хан.
6. Баркая айтады ханга:
– Сенинъ кырк ваьзиринъ бар. Сол кырк ваьзиринъ эки боьлинип,
йырмасар болып, сенинъ хатынынъ ман билисип, хатынынъа сени оьлтир-
тип, сени тактан туьсирип, баска хан салайык боладылар. Йырма ваьзи-
ринъ сенинъ орнынъа бир адамды салайык болады, ана йырмасы – баска
адамды».
– Сен ялган айтасынъ, ийттен тувган бала! – дейди хан ашувланып, – сени
мен бу саьат аскакка астырарман.
– Ыйнанмасанъ кеше каравыл сал. Туьн ортасы ава ваьзирлердинъ хаты-
нынъа келгенлерин коьрерсинъ, – дейди Баркая.
7. Ыйнанмаса да, хан каравыл салады. Карасалар, кырк ваьзири де туьн
ортасы ава ханнынъ хатынына келип, ханды кайтип оьлтирееклерин эм ким-
ди хан этип салаякларын соьйлеседилер. Сонда хан кырк ваьзирин де аскакка
асып оьлтиреди. Мине сосы кырк ваьзир эди баягы бас суьектинъ манълайы-
на «оьлгеннен сонъ кырк адам оьлтирермен» деп язылганы.
8. Хан Баркаяды оьзи мен калдырып, ваьзир этеек болады. Болса да Бар-
кая унамай, ана Эдил сувы бойына кетип, анъшылык, балыкшылык пан кеши-
нип баслайды. Баркая оьсип, уьйкен адам болады. Ол коьбисинше анъшылап
юрген. Сонынъ уьшин халкка коьп косылган йок. Кеше-куьндиз агашлыкта,
сув ягада юргеннен себеп Баркаядынъ савлай кевдесин туьк баскан, басына
узын шаш биткен, сакалы сав коькирегин ябатаган болган. Оьзи колайсыз
мазаллы, куватлы болган. Баркаяга халк «Баба-туьклес шашлы Азиз» де пат
таккан.
9. Бир кере Баркая, соьлеги Баба – туьклес шашлы Азиз, Секерли коьлде,
танъ сес берген заманда йылым ман балык ыслап турганда, коьлдинъ ягасы-
на тогыз ак-кув келип конады. Конса консын, бирден канатларын кагып йи-
бердилертте, ак-кув кийимлерин таслап, тогызы да ишкен сувы тамагыннан
коьринген, юзиктей кызлар боладылар. Баркая буларды коьрип, акырын ятага
шыгады эм ясырынып буларга ювык келеди. А тогыз кыз, аьруьвликлеринде
177
эсап йок, ак-кув кийимлерин коьлдинъ ягасында калдырып, оьзлери коьлге
кирип, сувга туьсип баслайдылар.
10. Баркая кызлардынъ биревине бек ашык болады эм акырын, билдирмей
сол кыздынъ ак-кув кийимин урлайды. Кызлар сувга туьсип болып шыгып
кийинип басласа, бир кыздынъ кийими йок. Не этсинлер, сегизи кийинип,
кайтара ак-кув болып, ушып кетеди. Биреви йылай-йылай калады. Сонда ка-
мыстынъ ишиннен Баркая шыгады. Баркая айтады кызга: «Мен сага ашык
болдым. Сен кетсенъ, мен кайгыдан оьлеекпен. Сенинъ кийиминъ менде. Мен
сага кийиминъди кайтарайым, тек сен меним хатыным болсанъ». Кызга амал
йок, кыз айтады: «Аьруьв, мен сенинъ хатынынъ болайым, тек сен юмада бир
кере кийимимди берип, оьз аьптелериме барып келмеге ызын берерсинъ».
«Яхшы» дейди Баркая. Булар яшай береди: Баркая балык ыслайды, кийик
урады. Хатыны оларды кептиреди.
11. Бир хыйлы заман кеткен сонъ, хатын авыраяклы болады. Бир кере
Баркая балык авлап уьйге кайтса, хатыны йок, костынъ ишинде бир бала
йылайды. Шавып барып караса – янъы тувган эр бала ятыр. Баркая хатынын
излейди, шакырады – йок. Сонъ барып ак-кув кийимин ясырган ерин барып
карайды. Караса, ак-кув кийими де йок. Сол заманда Баркая ак-кув кыздынъ
кеткенин анълайды. Амал йок, Баркая баллады алатта авылга кайтады. Бала-
га Кутлы-Кая деп ат береди. Кутлы-Кая кишкейиннен баслап атасы ман бирге
анъга юрип баслайды. Анъга бек уста болады. Боьтен де анъшылык куслары-
на бек уста.
12. Яс уьйкен болганда анъшы кус-сунъкарларын уьйретип баслайды.
Мунынъ сунъкар кусларындай алгыр кус бир ерден де табылмайды. Сол Кут-
лы-Кая яшаган юрттынъ ханы Токтамыс та анъшы сунъкарларды бек суьеди
экен. Токтамыс та Кутлы-Каядынъ усталыгын эситип, оны оьзине кусшы этип
алады. Суьйтип яшап турады Кутлы-Кая Токтамыс ханнынъ колында.
Токтамыс ханнынъ сунъкарлары баска ханлардынъ янъшы кусларыннан
алгыр болып шыгады.
13. Баска бир хан, Шаьтемир, Токтамыстынъ сунъкарларына коьзи кы-
зады. Токтамыстан тилейди: «Бир бала сункъар бертага», – деп. Токтамыс
касына ювытпайды. Сонда, Шаьтемир хан Кутлы-Каяга келетте, сол атаклы
сунъкарлардынъ бир йымырткасын тилейди. Бермеге Кутлы-Кая Токтамы-
стан коркады. Шаьтемир хан: «Сунъкар картайган, йылда эки йымыртка йы-
мырткалайтаган эди, быйыл бирев йымырткалады дерсинъ, бир йымыртка
мага сат», – дейди. Кутлы-Кая бир йымырткады сатады.
Куьни етип, ол йымырткадан сункъар баласы шыгады. Ол да оьсип, оьткир
коьзли, куватлы сункъар болады.
14. Бир кере Шаьтемир хан яс сунъкарын да алып, Токтамыс Ханга конак-
ка келеди. Булар анъга шыгадылар. Бир кийик шыгып кашады. Токтамыстынъ
сункъары да, Шаьтемир ханнынъ сунъкары да атылып кийикти кувадылар.
Шаьтемир ханнынъ яс сункъары алдын етип, кийикти ыслайды. Токтамы-
стынъ сункъары артта, бир затсыз калады.
15. Сонда Токтамыс сорайды: «Сен бу яхшы тукым сункъарды кайдан
таптынъ? Бу тукым куры менде болмаса бир ханда да йок эди?» – дейди. Шаь-
темир хан айтпайды. Булар арып йолда олтырып кымыз ишедилер. Кымызга
кызганда Шаьтемир хан айтады: «Мага бу сунъкарды йымыртка болып сенинъ
178
кусшынъ Кутлы-Кая берди». Сонда Токтамыс бек яман ашувланады. Келип хан
сарайына Кутлы-Каяды оьлтиреек болады. Кутлы-Кая оны эситип, агашлыкка
кашады. Кутлы-Кая агашлыкта анъшылап бир хыйлы йыллар яшайды.
16. Бир кере буга албаслыдынъ кызы рас болады. Кутлы-Кая албаслы-
дынъ кызына уьйленеек болады. Кыз айтады: «Мен сага хатын болайым, тек
сен мен шешингенде меним колтыгым ман аягыма карамассынъ», – дейди.
– Аьруьв, – дейди Кутлы-Кая.
Албаслыдынъ кызы айлак бек ярасыклы болган. Булар яшап баслайдылар.
17. Бир кере, албаслыдынъ кызы шешинеятканда, Кутлы-Кая даяна алмай,
акырын хатыннынъ колтыгына эм аякларына карайды. Караса карасын, кол-
тыгы тесик экен, сол тесиктен ишинде оьпке-бавыры коьринеди. Аякларына
караса – аяклары кустынъ аягындай.
18. Сол саьат албаслыдынъ кызы Кутлы-Каядынъ караганын сезетте, бы-
лай дейди: «Сен антынъды ыслай алмадынъ, меним карама деген ерлериме
карадынъ. Бу саьаттен баслап мен сенинъ хатынынъ тувылман, сен меним
эрим тувылсынъ. Меним аягым авыр. Мынадай куьнде аьвлет туваяк. Эгер
кыз болса, ол аьвлет мени мен калар, эгер ул бала болса, сол тувган куьн
мына теректинъ астына аькелип салырман, сен келип улынъды аларсынъ».
Соны айтатта албаслыдынъ кызы, арт та карамаганлай, кетеди. Не амал, Кут-
лы-Кая калады. Куьн санап турады.
19. Белгили куьнде келип теректинъ астына караса, ерде бир ул аьвлет
ятыры. Кутлы-Кая улын коьтерип алады. Бала йылайды, уватып болмайды.
Кутлы-Каядынъ янъы куьшелеклеген ийти болады касында. Баладынъ йыла-
ганын токтаталмаганда, Кутлы-Кая балага ийтти эмдиреди. Бир хыйлы заман
бала ийтти эмип яшайды. Сонъында ийт эмдирмейтаган болады. Кутлы-Кая
калай этеегин билмей, авылга ясыртын кайтады. Баллады бир йылкышы
тенъине калдырады. Оьзи авылда яшамага Токтамыс ыслап оьлтирер деп
коркады.
20. Кутлы-Каядынъ тенъи йылкышыдынъ тогыз улы бар экен. Кутлы-Кая
улын Эдиге деп атайды. Эдигеди де тогыз улына костылар. Кутлы-Кая агашка
кайтып кетти.
Эдиге бек тез оьсип баслайды, оьзи де бек оьткир. Балалар ман тоьбелес-
се, ыслаган-ыслаган ерин уьзип алады.
21. Сол заманда, Эдиге Кутлы-Каядынъ улы экенин бирев билет, Ток-
тамыс Ханга айтады: «Сени алдайтаган Кутлы-Кая кашып агашта яшайды,
онынъ бир улы бар, улын авылда йылкышы тенъи асырайды». Токтамыс тез
болып йылкышыды шакырады.
– Кутлы-Каядынъ улы сендем? – деп сорайды.
– Менде, – дейди йылкышы.
– Тез болып мында аькел, оьлтиреекпен!
Йылкышы уьйине кайтады эм пишесине айтады:
22. «Бизде тогыз ул бар. Кутлы-Каядынъ ялгыз бир улы бар. Ол да бек баь-
тир Адам болаяк коьринеди. Кутлы-Каядынъ ялгыз улын оьлтирткишей, биз
Токтамыска оьзимиздинъ бир улымызды берейик». Токтамыска улын аькетеди.
– Мынавыма Кутлы-Каядынъ улы? – дейди хан.
– Мынавы.
Сол ерде Токтамыс хан йылкышыдынъ улын Кутлы-Каядынъ улына са-
нап, аскакка асып оьлтиреди.
179
 23. Эдиге йылкышыдынъ колында сав калады. Болса да йылкышы ман
пишеси буга энди Эдиге демей Кубугул дейдилер. Олай дегени «Куба огул»
демек болады. «Куба» деп бек юрекли батирге айтылган, баьтир демеклик
болады. Кутлы-Кая да мазаллы, йигерли баьтир болган сонъ, ога да «Куба»
дегенлер. Энди онынъ улы Эдигеге «Куба огул» – «Кубугул» деп ат тактылар.
Кутлы-Каядынъ улы экенин билдирмес уьшин айтадылар. Суьйтип яшайды-
лар. Йылкышыдынъ уллары Токтамыс ханнынъ колында йылкы багадылар.
Кубугул бир аз оьскенде, бир байдынъ бузавларын бакпага бередилер. Солай
этип кишкей Кубугул куьндиз бузав багып яшай береди.
24. Сол мезгилде Токтамыс хан оьзининъ атагын шыгармак уьшин арба
ясатады, ол арбадынъ тегершиклерин алтыннан, баска ерлерин де алтын ман
куьмистен эттиреди. Сонъ халкты йыятта: «Эй, мына арбага баа салынъыз!» –
дейди.
– Эй, ога баа барым. Бу алтынтта? – деп халк баа салалмайды. Сонда Ток-
тамыс арбага бир-эки адамды олтыртатта, «бар энди кыдырып шыгынъыз,
неше баа саларлар», – деп йибереди. Кыдырадылар. Эш бирев де баа салып
болмайды.
25. Бир баска байдынъ ерине еткенде, бир бала бузав багып туры. Оьзи
олтырып сыякка шыгып туры, оьзи ашап туры. Сонда арбадагылардынъ би-
реви айтады: «Токташ, сосыннан хабар сорайык».
– Эй, онынъ несиннен сорайсынъ. Оьзи ашап тургандай коьринеди, оьзи
сыякка шыккандай коьринеди. Оннан адам хабар сорайма?
26. Балады шакырадылар: «Бала, бербеген кел!»
– Оьзинъиз келинъиз, – дейди бала, – меним куллыгым бар. Коьрмей-
сизбе?
Арбашылар барадылар.
– Не этип турысынъ?
– Эй, керек затын курсакка салып туры эдим, ярамаганын таслап туры
эдим.
– Олай болама?
– Керек болса болатаган.
– Аьше, бу не зат?
– Бу арба.
– Бу арбадынъ баасы не болар?
– Ханнынъ элинде бир-эки йыл аслык битпесе, бир оьтпек болар мунынъ
басы.
27. Булар оннан зат анъламай, ханга айтып барадылар.
– Эй, ол балады мага келтиринъиз! – дейди хан.
Алып келедилер балады бай адамнынъ колыннан.
– Эй, не этип юресинъ?
– Мен бир оьксиз, бир байда юремен куллык этип.
– Менде этсенъ?
– Сенде де этейим.
– Ол байда не этесинъ?
– Бузав багаман.
– Менде де бузав бак.
– Йок, сенде бузав бакпайман.
– Аьше тувар бак.
180
 – Йок, тувар да бакпайман.
– Аьше кой бак.
– Йок. Ол да меним куллыгым тувыл. Оннан да барып бузавымды бакка-
ным колай.
– Йылкы бак, аьше.
– Йылкы багайым.
Ханнынъ тогыз йылкышысы бар эди. Оныншы этип муны да алды.
28. Бу йылкышылар тогыз – он куьнде ханга келип коьринип кетеди экен-
лер. Йылкыдынъ хабарын айтадылар. Ханга баьри де ызлы-ызыннан киреди-
лер. Хан тогыз йылкышы келгенде козгалмай туратта, оныншы Кубугул кел-
генлей, орныннан козгалып коьтериледи. Ханнынъ хатыны оны ханга айтады.
29. – Йок, козгалмайман! – дейди хан. Сонда хатыны ханнынъ этегин
туьйрегиш пен астындагы ястыка кадайды. Кубугул келгенде, хан баягылай
козгалады. Козгалганда ханнынъ этеги тартылады.
– Козгалдынъма? – деп сорайды хатыны, йылкышылар кеткен сонъ.
– Козгалдым! – дейди Токтамыс, – энди олар келгенше сен бир савытка
каты этип ювырт уйытып кой, – дейди.
30. Бир он куьннен сонъ йылкышылар тагы келгенде, хан савыттагы
ювырттынъ уьстине каш салата Кубулга береди. Кубугул да ювыртты алып,
камасын шыгарып уйыган ювыртты бузатта, ишип, шыгып кетеди.
– О не айтты? – дейди хан.
– Ол бир зат та айтпады, сен де бир зат та айтпадынъ.
31. – Мен ювыртка каш салып бергеним: эгер сенинъ юрегинъде яман
зат бар болса, мен сени доьрт боьлермен деген эдим. Ол мага: «сен мени
доьрт боьлсенъ, мен сенинъ элинъди, юртынъды мине булай бузып, ювырт
ишкендей этип байырларман», – деп айтты. Онынъ ким экенин билмеге эм
оьлтирмеге керек. Ол адам тек адам тувыл.
32. Токтамыс йылкышылардан Кубугулдынъ асылын сорайды. Олар да
билмейди. Токтамыс хан Кубугулды ыслайды. Аькелип термедиъ бир боь-
лигине капатады. Асылын билгеннен сонъ оьлтиреек болып. Термединъ
баска боьлигинде хан оьзи олтырып, касына элдинъ картларын, баьтирлерин
йыйдырды:
33. Токтамыс ханы
Байтал сойып бал куйды,
Йыравларын йыйдырды,
Туькли шатыр курдырды,
Тоьре картлар йыйдырды.
Уьйкен тоьбе басында,
Уьйкен торы ат астында,
Камышысы яйма алтын,
Яйылганы баьри алтын…
Хан ием сонда толгайды:
34. Мынънын Болат баьтири,
Кубугулдынъ асылын
Билемисинъ? – деп эди.
Кубугулдынъ асылын
Мен билмеймен, хан ием,
181
 Уллы соьзден мен оьзим
Таксырлыман дей турды.
35. Юздинъ Ногай баьтири,
Кубугулдынъ асылын
Билемисинъ? – деп эди.
Кубугулдынъ асылын
Мен билмеймен, хан ием,
Уллы соьзден мен оьзим
Таксырлыман дей турды.
36. Хырювдынъ Буган баьтири,
Кубугулдынъ асылын,
Билемисинъ? – деп эди.
Кубугулдынъ асылын
Мен билмеймен, хан ием,
Уллы соьзден мен оьзим
Таксырлыман дей турды.
37. Асылын адам билмеген,
Элге синъип юрмеген,
Найманынъ Касай баьтири,
Кубугулдынъ асылын
Билемисинъ? – деп эди.
Кубугулдынъ асылын
Мен билмеймен, хан ием,
Уллы соьзден мен оьзим
Таксырлыман дей турды.
38. Исуннынъ Нукай баьтири,
Кубугулдынъ асылын
Билемисинъ? – деп эди.
Кубугулдынъ асылын
Мен билмеймен, хан ием,
Уллы соьзден мен оьзим
Таксырлыман дей турды.
39. Коькиреги коьк уьйдей
Буйрабастынъ Толыш улы,
Янмухамбет баьтири,
Кубугулдынъ асылын
Билемисинъ? – деп эди.
Кубугулдынъ асылын
Мен билмеймен, хан ием,
Уллы соьзден мен оьзим
Таксырлыман дей турды.
40. Купшактынъ Куба баьтири,
Кубугулдынъ асылын
Билемисинъ? – деп эди.
Кубугулдынъ асылын
Мен билмеймен, хан ием,
Уллы соьзден мен оьзим
Таксырлыман дей турды.
182
41. Канълыдынъ Кара Байысы,
Кубугулдынъ асылын
Билемисинъ? – деп эди.
Кубугулдынъ асылын
Мен билмеймен, хан ием,
Уллы соьзден мен оьзим
Таксырлыман дей турды.
42. Конъыраттынъ Узын Айдары,
Кубугулдынъ асылын
Билемисинъ? – деп эди.
Кубугулдынъ асылын
Мен билмеймен, хан ием,
Уллы соьзден мен оьзим
Таксырлыман дей турды.
43. Шырыннынъ Слув-Мамбети,
Кубугулдынъ асылын
Билемисинъ? – деп эди.
Кубугулдынъ асылын
Мен билмеймен, хан ием,
Уллы соьзден мен оьзим
Таксырлыман дей турды.
44. Манъгыттынъ Манъка йырав,
Кубугулдынъ асылын
Билемисинъ? – деп эди.
Кубугулдынъ асылын
Мен билмеймен, хан ием,
Уллы соьзден мен оьзим
Таксырлыман дей турды.
45. Кенегес улы Кер-Янбай,
Кенъесинъ артык бий Янбай,
Келимли ердинъ отысынъ,
Йылкы ишинде белгили
Кер биемнинъ суьтисин,
Тонавшы меним нартымсынъ,
Эндигиси буьгуьнде
Кенегес улы Кер-Янбай,
Кенъес алды картымсынъ.
Кубугулдынъ асылын
Билемисинъ? – деп эди.
46. Ботасы оьлген туьедей,
Бозлай берип анда
Янбай толгайды.
Кулыны оьлген биедей
Кисней берип,
Анда Янбай толгайды.
47. Мен йырав ман, йырав ман,
Бетегели ерде отав курарман.
Нагашам меним
183
 Кара йырав келгенше
Мен юбанта турарман.
Нагашам Кара йырав
Келген сонъ,
Кол кавсырап, тиз буьгуьп,
Тиз астына боьрк салып,
Таьжим кыла турарман.
Юз де сексен яшаган,
Азув тиси босаган,
Нагашам Кара йырав буьгуьнде,
Ол билмесе ким билер?
48. Арайыслап арыс салдырып,
Йоьмхоьрлеп елкен кактырып,
Куьмистен куьпшек буьктирип,
Кербеттен керей тактырып,
Келместен тогын эттирип,
Телегенин тенъ этип,
Ат ялкынын бек этип,
Арысына алты кара ат ектирип,
Етегине ети торы ат еттирип,
Айырлыктынъ алдыннан,
Ак шал ат пан тарттырып,
Барып эди Сыбырага,
Арбага минер ол Сыбырадынъ
Аьли йок,
Атка минер яны йок.
49. Якларын увлав мынан
Увлатып,
Тислерин ший йибек пен
Тиздирип,
Беллерине бога мынан
Бувдырып,
Колтыгына аса таяк
Суьйретип,
Оьтирик, ялган айтпаска,
Ийман шаадет эскертип,
Алтынлы уьйкен коьшке
Миндирип,
Алып келди Сыбырады,
Сосы бастан ол Сыбырага
Ер берди,
Сыбырадай карт йырав,
Сен толгашы, – деп эди.
50. Ыргыланды, Сыбыра йырав,
Козгалды,
Толгайым деп карады.
Айтарга авызы бармады.
Соьйлерге тили келмеди.
184
 Оны коьрип Токтамыс
Уьш тостакай бал берди,
Сыбыра балды ишкенде,
Бал буьйрекке туьскенде,
Буьйрек балга сискенде,
Эрни-бурны йыбырдап,
Сыбыра сонда толгайды:
51. Ай, Токтамыс, ай балам,
Мен коьргеним айтайым,
Ай астында бир коьл бар,
Айланасы
Ат шаптырса еткисиз,
Ортасына биткен
Кога мынан тал да бар,
Эриккенлер, ялкканлар
Кабан кувып аткысыз.
Ягасына орам биткен тал да бар
Эриккенлер, ялкканлар
Кабан кувып аткысыз.
Басынъда сенинъ даьвлетинъ бар,
Нелер берсе еткисиз.
Йыйынынъда сенинъ бирев бар,
Нелер берсе еткисиз.
Кубугулды ша сен, ай балам, Токтамыс,
Кувлай билмей кувлайсынъ.
52. Ай Токтамыс, ай балам,
Эски ханнан отыз хан,
Янъы ханнан он бес хан,
Толайысы мунынъ болар
Кырк бес хан.
Оны коьрип мен оьзим,
Оннан калган кары ман.
Кубугулдынъ асылы
Аннан да артык усайды.
53. Аьр мезгилде карасанъ
Тоьбеси алтын боьрк кийген,
Тоьрели Алшанъыр деген
Хан болган,
Аны коьрип мен оьзим,
Аннан калган кары ман,
Кубугулдынъ асылы
Аннан да артык усайды.
54. Сайын ханлар келгенде,
Аны коьрип мен оьзим,
Аннан калган кары ман.
Кубугулдынъ асылы
Аннан да артык усайды.
185
55. Анав хан да мынав хан,
Дуныядынъ бойын еген
Кутай хан,
Бу дуныядан донъыз болып
Оьткен хан.
Аны коьрип мен оьзим,
Аннан калган кары ман.
Кубугулдынъ асылы
Аннан да артык усайды.
56. Тетиретип явга шабаган,
Палван Солтан Берке хан,
Анны коьрип мен оьзим,
Аннан калган кары ман.
Кубугулдынъ асылы
Аннан да артык усайды.
57. Ямышысы яйма алтын,
Ябынганы баьри алтын,
Аьр мезгилде азбарына карасанъ,
Мынъ аргымакъ байлаган,
Хан Яныбек хан болган.
Аны коьрип мен оьзим,
Аннан калган кары ман.
Кубугулдынъ асылы
Аннан да артык усайды.
58. Тебингиси ший алтын,
Динибекте хан болган,
Анны коьрип мен оьзим,
Аннан калган кары ман.
Кубугулдынъ асылы
Аннан да артык усайды.
59. Нардынъ бойын шорт кескен
Бердибекти коьргенмен.
Кубугулдынъ асылы
Аннан да артык усайды.
60. Зоьнъги бавы уьзбе алтын,
Терлиги шым алтын,
Иерининъ касы алтын,
Ювенининъ басы алтын,
Куйысканы куйма алтын
Хан Оьзбек хан болган,
Аны коьрип мен оьзим,
Аннан калган кары ман.
Кубугулдынъ асылы
Аннан да артык усайды.
61. Боьденедей, боьридей,
Тек туьневин ол оьзи,
Калмык деген ерлерде
Шаган деген хан болган.
Аны коьрип мен оьзим,
186
 Аннан калган кары ман.
Кубугулдынъ асылы
Аннан да артык усайды.
62. Тутам бойы тобылгы,
Тогын этип, яй эткен.
Сенинъ атанъ Тойкожа,
Тойкожадынъ улы Токтамыс,
Туьневгиси куьнлерде,
Ялан аяк, яланъ бас,
Бузав бакан соьлтиксинъ.
Тусынъ келип хан болдынъ,
Сени де коьрип тураман,
Оьлтиреегинъ билемен,
Оьлтирсенъ меним ием корайды.
Ахырет уьйге барарман,
Енлет уьйге кирермен.
Енилеттинъ тап тоьринде
Боларман.
63. Кубугул колынъда юргенде,
Халк аьлемге шыгармай,
Баьтирге басын баламай,
Оьз суьйгенинъ эткен куьн,
Буьгуьнгиси буьгуьнде,
Суьйген куьнинъ кеткен куьн,
Энди меннен, хан ием,
Кубугулды не деп сорайсын?
64. Ортадагы эт елкели,
Кус бурынлы Кубугулдынъ асылы
Сеннен де артык усайды.
Аркага минип карайман,
Асылынъды эш таппайман,
Кубугул!
Тоьбеге минип карайман,
Тоьркининъди эш таппайман,
Кубугул!
65. Онда Эдиге толгайды:
Эдиге айтар, эр айтар,
Эдигедей анавда
Эр дугажы оьзи айтар:
Аркага минип карайсынъ,
Тоьркинимди ким деп сорайсынъ?
Ай аксакал, аксакал,
Огыл, огыл деп турасынъ,
Сенинъ улынъ мен тувыл.
Огыл, огыл десенъ етпеди,
Огыл, огыл дегишей,
Эдигедей анавда
Эр дугажы оьз улым
Десенъ коьппеди?
187
66. Ассаламу алейкум,
Кепеек кимсинъ? – дегенде,
Кепеекпен дегенмен.
Кепеек кимсинъ? – дегенде
Курайышпан дегенмен.
Аьзизден тувган шок ялгыз.
Бала оьзиммен дегенмен.
67. Абубекир Сыддыктан,
Пайда болганман.
Нурдан уьлги алганман.
Сенинъ атанъ Тойкожа,
Тойкожадынъ улы Токтамыс,
Асылым Алшанъгыр деп мактанма.
Асылынъ Алшанъгыр болса не болгай?
68. Дугажы Махмун Керемет,
Кереметтинъ улы Анъшыбай,
Анъшыбайдынъ улы Бирперие,
Бирпериединъ улы Баркая,
Мен Баркаядынъ улы анавда,
Кутлы-Кая улы ман.
69. Сол заманда сол шакта,
Сыбыра айтып толгайды:
Ай Токтамыс, ай балам,
Курган шоьпте даьм болмас,
Кув йиликте май болмас,
Карт айткан соьз саналмас.
Курган шоьпте даьм болса,
Кув йиликте май болса,
Карт кисиде бет болса,
Карт айткан соьз саналса,
Кубугулды ша, буьгуьнде сен,
Ай балам,
Кувлай билмей кувлайсынъ.
70. Сол заманда сол шакта,
Сыбыра айтып толгайды,
Аргы улдынъ бергиси,
Берги улдынъ аргысы,
Ортадагы кус бурынлы Кубугулдынъ
Болайларына карасанъ,
Нурдан пайда болгандай.
Яй тартпага колы узын,
Мергин болар Кубугул,
Эрни юка, ягы этсиз,
Соьйлемеге шешен болар Кубугул.
71. Кубугулды сен буьгуьнде,
Кубугул деп корлама,
Майтагым коьп деп зорлама.
Кубугулды Кубугул деп корласанъ,
188
 Майтагым коьп деп зорласанъ,
Бир йылгысы
Япалак кустай ялпылдап,
Языда болар бугай Кубугул!
72. Йыл айланып келгенде,
Кумга биткен куба тал,
Курык сайлар Кубугул.
Кубалалы сенинъ коьп йылкынъды,
Кувып айдар Кубугул.
Кувып барган нартынъа
Кум каптырар Кубугул.
Касыклап йыйган коьп халкынъды,
Шоьмишлеп тоьгер Кубугул.
73. Куралайдай эки коьзинъ кызартып,
Кутандай мойнынъ созылтып,
Элинънен сени айырып,
Эндигиси буьгуьнде
Хайырынъды
Коьрер бугай Кубугул.
Басы бурма,
Сары алтын тагынъды
Тартып алар Кубугул.
74. Эт билеги сав алтын,
Соьйлегенде
Аьр бир соьзи мынъ алтын,
Каныкедей аьруьвинъ,
Коьзикедей слувынъ
Олжа да этер Кубугул.
Тогыз керей бабасы,
Толы юрттынъ иеси
Токтамыстай сизлерди
Кырга кувар Кубугул.
75. Бал шапшактан
Басар бугай Кубугул.
Шыгарактан шыгып
Кашар бугай Кубугул.
Баьрин айтып кайтейим,
Айтканым болса буьгуьнде
Кула туьзде, кув шоьлде
Ахырында сенина хайырынъды
Коьрер бугай Кубугул.
76. Сыбырадай карт йырав ханга анълатты Кубугулдынъ асылы яхшы,
ханлардан да артык экенин. Кувлама деп те карады. Болса да Токтамыс ханга
сенип болмайды. Соннан себеп йырав Эдигеге де кенъес береди.
Муннан шыгып каш деп. Эдиге шыгарактан, сол Сыбыра айткан кепте,
кашып шыгып кетти. Ога кашпага соьлеги оьзи минен бирге йылкы багып
юрген тогыз йолдасы ярдамласады. Эдиге капалып турганда, йолдаслары
189
тыста атларды кашпага аьзирлейдилер. Артыннан куваяк атлардынъ зоьнъи-
бавларын иш бетиннен йинишке этип калдырып кеседилер.
77. Эдиге шагарактан каргып шыкканда, тогыз йолдасы да бирге муны
мынан кашадылар. Артыннан куваяк болып шыкканлар атларына минемен
дегенде, ялп-ялп этип ерге йыгыладылар. Зоьнъилери, айыллары уьзилип,
сонда Токтамыс толгайды:
78. Эй, тогыз эр, тогыз эр,
Тогызынъ да бара коьр,
Алдап-сулдап Эдигеди
Касынъызга ала коьр.
Алдап-сулдап касынъа ал,
Касынъа ал да басып ал!
79. Энди Эдигединъ ызыннан кувмага эп йок. Кувса да етеалмаяк. Сон-
да хан Токтамыс Сыбырага канынгады: «Сен не эттинъ!» – деп. Болмаганда
артыннан Янбайды йибередилер. Кайтип те болсын алдап-сулдап кайтар деп.
Эдигединъ ызыннан Янбай барады. Артыннан етип, таьтли тил мен йырлап
баслайды:
80. Кайт, кайт, аьзиз, кайтсана,
Кайтып Эдил оьтсене,
Эл аралап юрт сайлап,
Занъырдаган уьйкен нарга
Шанъ байлап,
Хан иенъ сени шакырады,
Кайтсана!
81. Энегеси бийик боз орда,
Энип керес берсене.
Эрни юка шынъ аяк,
Хан иенъ
Бал береди – ишсене.
Этеги алтын, енъи алтын,
Хан иенъ
Тон береди – кийсене.
82. Ямышысы яйма алтын,
Ябынганы баьри алтын,
Тебингиси тилме алтын,
Тебингени баьри алтын,
Иерининъ касы алтын,
Ювенининъ басы алтын,
Кулагын биздей кадаган,
Кекелин кыздай тараган,
Юргенде ызын санаган,
Асылы артык араптан
Хан иенъ
Ат береди – минсене!
83. Балдагы алтын айболат
Хан иенъ
Кылыш береди – бувсана.
190
 Куйрыгы узын ак сунъкар
Хан иенъ
Кус береди – суьйсене.
84. Шорасыннан
Шора боьлип береди,
Шора агасы болсана.
Биршегеси мынъ кызылга
Битпеген,
Ханлардынъ айдаган малы
Етпеген,
Усталардынъ мынъ шоькиши
Туьтпеген,
85. Хан иенъ
Куьбе береди – кийсене.
Хан иенъ
Эллерден эллер сайлап,
Эр оьзинъе
Аьруьв косып береди,
Эл иеси болсана.
Байталыннан байтал
Боьлип береди,
Байлап кымыз ишсене.
Майтагыннан
Майтак боьлип береди,
Падишалык суьрсене!
86. Эдиге айтар, эр айтар,
Эдигедей анавда
Эр дугажы оьзи айтар.
Эл аралап юрт сайлап,
Занъырдаган уьйкен нарга
Шанъ байлап,
Хан ием мени
Шакырса да барман да,
Оьзим элден тайган сонъ,
Энегеси бийик боз орда,
Энип керес бермен де,
Тоьбем кутсыз болган сонъ.
87. Эрни юка шынъ аяк,
Хан ием меним
Бал берсе де ишпен де,
Эрним елкек болган сонъ.
Этеги алтын, енъи алтын,
Хан ием меним
Тон берсе де киймен де,
Ийним кутсыз болган сонъ.
88. Ямышысы яйма алтын,
Ябынганы баьри алтын,
Тебингиси тилме алтын,
191
 Тебингени баьри алтын,
Иерининъ касы алтын,
Ювенининъ басы алтын,
Кулагын биздей кадаган,
Кекелин кыздай тараган,
Юргенде ызын санаган,
Асылы артык араптан,
Хан ием меним
Ат берсе де минмен де,
Авым кутсыз болган сонъ.
89. Балдагы алтын айболат,
Хан ием меним
Кылыш берсе бувманда,
Белим салпы болган сонъ.
Куйрыгы узын ак сунъкар,
Хан ием
Кус берсе де суьйменде,
Оьзим кутсыз болган сонъ.
90. Байталыннан
Байтал боьлип берсе де
Байлап кымыз ишпен де,
Авызым кутсыз болган сонъ.
Бир шегеси мынъ кызылга
Битпеген,
Ханлардынъ айдаган
Малы етпеген,
Усталардынъ мынъ шоькиши
Туьтпеген,
Ягасы алтын ак куьревке,
Темир тон,
Хан ием меним
Куьбе берсе киймен де,
Шаркым кутсыз болган сонъ.
91. Хан ием,
Эллерден эллер сайлап,
Аьруьв берсе алман да,
Оьзим яман болган сонъ.
Шорасыннан
Шора боьлип берсе де,
Шора агасы болман да.
Майтагыннан
Майтак боьлип берсе де,
Падишалык суьрмен де,
Басым кутсыз болган сонъ.
92. Кенегес улы Кер-Янбай,
Кенъеспеге келгенде
Йок болсана, кайт, Янбай.
Сен ат бергеннинъ улысынъ,
192
 Ас бергеннинъ кулысынъ,
Кайт, кайт, Янбай, кайт, Янбай.
Кайтып уьйинъ тап, Янбай,
Тертпай тилинъ кесермен,
Танълайынъа мен сенинъ
Тал кыздырып басарман,
Тартып тилинъди кесермен.
Явырынънан ярмай оьтинъ аларман.
Эр болып атка минген сонъ,
Бир йол алып юрген сонъ,
Хатын болып кайтпан да.
93. Оьпкелеген соьзимди
Коьктен огым кайтпаса,
Авызым ман айтпан да.
Муннан аьри мактанман.
Мактандырсанъ сен мени,
Он эки тутам ок туткан,
Бурынгы оьткен эр Шынъгыз
Мен оьзимди
Ал Шынъгыз ман тенълермен.
94. Карагайдан бийик терекпен,
Басымнан давыл оьтсе тенъселмен.
Токтамыстынъ тогыз эр,
Ой салынъыз ойыма,
Камышы тиер мойнынъа,
Кан сыргалар койнынъа.
Шыдамассыз
Меним кылган ойыныма.
Мен мендирмен, мендирмен,
Менменликте тоба кылган
Эрдирмен.
Душпан отын яндырман,
Шетенли коьз тоьгерек,
Алдавлы соьзинъ не керек?
95. Бу кеткеннен кетермен
Шаьтемир ханга етермен.
Шаьтемир мага кол берсе,
Кудай Аллам йол берсе,
Токтамыстай тиси кертик,
Тили муьлтис ханларды,
Аягымнынъ астына салып,
Бир маскара этермен.
96. Эдиге айтар, эр айтар,
Эдигедей анавда
Эр дугажы оьзи айтар:
Канъкадай кара басыма
Каравыл турган тогызым.
Ай тогызым, тогызым,
Дувадактай токанълап,
193
 Кезлик берген тогызым.
Кара кустай шошанълап
Каравыл турган тогызым.
Ерге биткен елкекти
97. Азык эттинъ тогызым.
Этсиресенъиз булан атарсыз,
Эрикпесенъиз бир мыратка етерсиз.
Бир заманы келгенде,
Токтамыстан толы Ногай мен алсам,
Толкысытып анна Эдилге кондырсам,
Сарайшыктай, кожадай,
Ул – улынъа калганша,
Емегинъ болсын тогызым!
Елке шашын оьрмеген,
Адам юзин коьрмеген,
Байлардынъ томпак шашлы аьруьви
Олжа болсын тогызым.
98. Эй, тогызым, тогызым,
Тогызымнынъ басын етермен,
Атынъ оьлсе тоьлермен.
Калганынъды мен оьзим
Кара киске боьлермен.
Оьзинъ оьлсе мен сени
Ак кебинлеп, аьруьв ювып коьмермен.
Болса алай этермен.
Болмаса кудайымнынъ,
Болмасына не этермен?
99. Соны ман бираз юргеннен сонъ буларга тогыз баслы, бир куйрыклы йы-
лан карсы болады. Сонъ баягы булар: «Йылан-йыланы!», деп кышкырадылар.
Кубугул: «Оьлтиринъиз!» – деп айтады. Тогызы да аьр бириси бир йыланнынъ
басын шавып аладылар. Оннан бира зкеткеннен сонъ, тагы да тогыз куйрыклы,
бир баслы йылан карсы болды. Булар «йылан-йылан» деп Эдигеге айтадылар.
Эдиге «оьлтиринъиз!» – деп айтды. Булар оьлтиреек болып аьри-бери этедилер,
сол эки арада йылан инге кирип кетеди. Булар оьлтиралмай каладылар.
100. Сонъ Эдиге айтады: «Коьресинъизбе, тогыз баслы бир куйрыклы йы-
ланды бир саьат оьлтирдинъиз. Эндиги тогыз куйрыклы бир баслы йыланды
оьлтиралмадынъыз, басы сыйган ерге тогыз куйрык та сыйды. Солай болган
заманда биз де оьзимизге бас сайлайык», Басшы этип Эдигеди сайладылар.
101. Суьйтип Эдиге Токтамыска кайтпай, Шаьтемир ханга барып бир аз
турган сонъ бу касында тогыз йолдасы ман анъга шыгады. Март айларынынъ
иши. Эдиге анъга кеткенде, Кабарты Алып баьтири бир мынъ аьскеримен
Шаьтемир ханга келеди. «Кызыньды бер», – деп зорлайды. Шаьтемир хан
муннан коркатта кызына айтады:
– Балам, мен муны ман согысып болмайман, ол шаклы куьшим йок. Не
болса да муны ман кет. Айлак болмаса сага Кудай карсы этсин Эдигеди.
– Атай, энди болмады, кетейик! – деди кызы. – Эдигединъ «Эдиге» экенин
мен кайдан билеекпен?
194
 102. Атасы айтады:
– Эдиге сондай киси: аппак кийим киер, сол аппак кийимге бир шанъ
тийистпес, кир тийгистпес, астына зат салмай кара ерге олтырмас. Бир зат та
таппаса, астына сыбырткысын, камышысын буьклеп салып олтырар. Намаз
кылган заманда да кылжанын шыгарып, бас бетине кадап кылар. Эгер ялгыз
оьзи айван сойса, сол айваннынъ канын шаркына юктырмас. Сондай таза
киси».
103. Кабарты Алып кызды алып кетеди. Эдиге йолдасы ман Шаьтемир
ханнынъ юртына, бир мал багылып турган ерине келеди. Келип караса, бир
коьп атлыдынъ ызы кетип барган болады.
Бир туваршыдан сорайды Эдиге:
– Бу не деген коьп ызды?
– Бу Шаьтемир ханнынъ кызын Кабарты Алып аькетти.
– Кашан?
– Буьгеше.
104. Эдиге тогыз йолдасына айтады:
– Энди биз Шаьтемир ханга бармайык та, соьлеги ыз бынан юрейик. То-
гызы ыз бынан юрмеге разы боладылар. Юредилер. Бир неше куьннен сонъ
булар алдыда аьскер коьреди. Сонда Эдиге айтады: «Энди сиз кери калынъыз,
мен оларга барайым. Мен, амал болса, онда казаншы боларман. Казан ассам,
сизге тандырга ас коьмип кетермен».
105. Ол Алыптынъ алдына барады. Алып сорайды: «Сен не адамсынъ, не
ерге барасынъ?» – деп.
– Эй, мен оьзиме бир иш излеп юремен, – дейди Эдиге.
– Не бажарып боласынъ?
– Мен казаншыман. Мине сенинъ аьскеринъе бир биеди оьзим сойып,
оьзим асыллап, оьзим ас аьзир этип боламан.
– Олай болса мага юр! – деп муны Кабарты Алып юритеди.
106. Бир неше куьнлер юреди, казан асады. Тандырга коьмип йолдасла-
рына ас калдырады. Артыннан келип мыналар оны ашайдылар. Бир юмалар
кетеди. Кабарты Алып ети куьн уйкламай юреди экен, оннан сонъ ети куьн
уянмай уйклайды экен.
107. Бир заманда Шаьтемир ханнынъ кызы Эдигеге карап турады. Бунын
аьр бир нышаны сол атасы айткан кепте. Сонъ кыз сорайды Эдигеден:
– Сен Эдиге тувылмысынъ?
– Йок, мен Эдиге тувылман.
108. Эдиге сорайды кыздан: «Меним Эдиге экеним сага неден керек болды?»
– Меним атам былай-былай айткан эди.
– Алай болса, мен Эдигемен! – дейди бу да, – энди биз калай этейик. Бу
дав дегенинъ де адам соккан ман оьле коймас. Онынъ бир ян ери бар болар.
Сен онынъ хатыны. Сен акырын сорап кара: «Сен дав. Сени оьлтирип бол-
мас. Калай оьлтирип болар. Янынъ кайсы ерде?», – деп сора. Ол сага айтпас.
Кене де сен аьруьв айтып, алдап, кушаклап айттырарсынъ.
109. Сол заманларда Алыптынъ уйклайтаган заманы етип бараятыр. Ат-
ларды сувгармата керек. Сувдынъ касына келедилер. Эдиге Кабарты Алыпка
айтады:
– Булайда сув бар, тек от йок. Оннан да биз бир аз эрек кетип, отка шыгып
тувараяк арбады.
195
 – Дурыс айттынъ, – деп Алып та разы болады.
110. Аькетип туварадылар. Ас-сув ишкен сонъ, аьскер атларды сувгарма-
га алып кетеди. Арбалардынъ касында тек Алып, кыз эм Эдиге калады. Кыз
Алыптан янынъ каерде деп сораган. Алып та тамам безгенде айткан: «Меним
каеримге урса да мага бир зат болмас. Тек колтыгымнан бир урса оьлермен.
Эки урса тирилермен».
111. Уьшевлери язгыз калганда, Алыптынъ уйклайтаган заманы етип,
ятып уйклайды. Сонда Эдиге айтады кызга: «Сен мунынъ колын коьтер, мен
оны колтыгыннан урайым». Эдиге оьзи бас деп атына минете, кызга колын
коьтертип, Алыптынъ колтыгыннан, куьбе йок ериннен урады. Дав сонда да
оьлмей ушып турады. Караса – аттынъ уьстинде киси туры.
Дав Алып сермеп аттынъ куйрыгыннан ыслайды. Ат орныннан козгалал-
майды. Сонда Эдиге кынжалын шыгарып аттынъ куйрыгын кеседи. Алып
дуьрсилдеп йыгылады, оьледи.
112. Эдиге кызды Алыптынъ атына мингистип, айдап кетедилер. Сув ка-
сына барсалар, баягы аьскер эки боьлинип, бир ягы Эдигедики болып, бир
ягы Алыптыкы болып, согысып турган болады.
– Эй, кайсы ягы Эдигедики? – деп сорайды Эдиге.
– Бу ягы.
– Эдигедики болганлар тайынъыз!
113. Алыптыкы болган бес юз адамга Эдиге айтады:
– Айда, кетинъиз, сиз басынъызга эркинсинъиз? – деп уьйлерине йибере-
ди. Сонъ кызды алып, Шаьтемир ханга келеди. Сонда хан айтады: «Мен сага
ханлыгымды берейим».
– Йок, сенинъ ханлыгынъ керек тувыл.
– Аьше мына кызымды ал. Киевим бол!
114. Соны ман Эдиге Шаьтемир ханнынъ кызын алады. Оьзи де Шаьтемир
ханнынъ колында яшап турады. Хатыны да ул табады. Эдиге улына Нурадин
деп ат береди. Эдиге Шаьтемирде коьп турады. Нурадин де оьседи, оьсип
йигит, йигерли яс болады.
115. Бир куьн Нурадин бир йолдасы ман илиниседи. Сонда йолдасы айта-
ды: «Сен мени корлама да, атанъ Эдигеди элиннен кувган Токтамыска йигит
бол». Нурадин уьйге келип атасына: «Токтамыстан оьш алайык», – деп ка-
ныгады. Сонда Эдиге Шаьтемир ханнан аьскер тилейди. Ол да бир аз аьскер
береди. Эдиге йол шыгады. Токтамыстынъ юртына келеди.
116. Токтамыс шарлак баска минип, Эдигединъ келуьвин карап турады
экен. Эдиге де кеше аьскерин коьп этип коьрсетеек болып, уьйкен от ягып
аз аьскерди токтатмай, танъ аткышай оттынъ ярыгыннан айдайды. Токта-
мыстынъ куьзетшилери коьрип: «Сансыз аьскер танъ аткышай юрди», – деп
Ханга айтадылар. Эдиге келер деп коркып турган Токтамыстынъ апаты кете-
ди. Эдигеди кувмага аьскерин йибереди. Эдиге бирден келгенге Токтамыс хан
аьскерин йыялмай калган. Ханнынъ аз аьскерин Эдигединъ аьскери енъеди.
Кашканы кашады, кашпаганы Эдиге мен Нурадинге косылады. Сонда Токта-
мыс элден кашпай амал йок экенин анълайды. Кашады.
117. Нурадин айтады атасына: «Токтамысты мен оьлтирип келейим».
– Бар, – дейди Эдиге, – тек басын мага ала кел.
– Аькелермен, – дейди Нурадин, – тек, атам, Токтамыстынъ кызларын
мага хатынлыкка берерсинъ. Бек тилеймен.
196
 – Болыр, – дейди Эдиге, – бек яхшы, улым. Токтамыстынъ хатыны мага
болыр, кызлары сага болыр.
118. Токтамыс хан кашып кетеятырып Эдил сувына карап, булай толгайды:
Хан кашып бийлер кувган куьн,
Хан ювдырга туьскен куьн.
Алтын таклар буьлген куьн,
Ат йоьнъкип, иерлер сынган куьн,
Темир сувлык уьзилип,
Тизгин колга келген куьн.
119. Ханымлар каптай кара кийинип,
Кара нарга юк артып,
Йоьке арыслы арба ектирип,
Куьнимиз булай болды деп,
Ханымлар шувлай турган куьн.
Танавларын шанъ басып,
Табанлары ер басып,
Яланъ аяк, яланъ бас,
Кабыргадан кос ат айдап,
Коьшкен куьн.
Эки коьзин яс басып,
Танавларын шанъ басып,
Бу языда ханымлар,
Куьни туьзде кешкен куьн.
120. Аланъ, аланъ, аланъ юрт,
Аланълаган уьйкен юрт,
Ак капталы салынып,
Атам киев болган юрт,
Ак буьркеншик салынып,
Анам келин болган юрт,
Сазандай куйрык таслатып,
Сан аргымак оьскен юрт,
Запырандай сары баллар сапырып,
Сабан тойга коьшкен юрт.
Келин келген кепли юрт,
Йылгын яккан йылы юрт,
Тай кашып бие болган юрт,
Тана кашып сыйыр болган юрт,
Ябагылы яс тайлак,
Ярдай атан болган юрт.
Яйлакта ятып калган бир токлым,
Яйылып мынъ кой болган юрт,
121. Эдилимсинъ, Тенимсинъ,
Отынъ секер, сувынъ сербет еримсинъ.
Хан таьлейсиз бу куьнде
Казак шыгып барады.
Хан иенъе сен оьзинъ
Йолынъ болсын дермисинъ?
197
 122. Токтамыс хан кашып барып бир коьлдинъ ягасындагы калын ка-
мыслыкка киреди. Бирден мунынъ аягынынъ астыннан кызгыш кус ушып
коькке шыгатта, ян авыртып кышкырады. Сонда Токтамыс куска карап
толгайды:
Сол заманда, сол шакта,
Хан Токтамыс сол куьнде
Булай айтып толгайды:
123. Кызгыш, кызгыш, кызгыш кус,
Канатынъ кат-кат, мойнынъ бос,
Авызынъ-бурнынъ муьйиз кус,
Сен кышкырма кызгыш кус.
Коьк юмыртканъ аларга
Майгагым болса мында йок.
Кыжгыжланма сен айван,
Коьл иеси сен эдинъ,
Эл иеси мен эдим,
Сени коьлден айырган,
Мени элден айырган,
Эдиге улы Нурадин.
124. Эш бермесин кудай онынъ мырадын.
Садагы салмай илинип белиннен,
Саргайып казак шыксын элиннен.
Сувсылдама коьк сона,
Эдиге улы коьп майтак,
Келип конса соларсынъ.
Толкысыма ана Эдил,
Токсаннынъ бири келсе катарсынъ.
Буркысыма куба шанъ,
Шырылдап ямгыр явса ятарсынъ.
Буьлкилдеме сом юрек,
Бир толгасам ятарсынъ.
Тыпыршыма кула ат,
Бир туьн минсем юбарсынъ.
125. Янымдагы йолдасым
Сыбсынъ, сыбсынъ этеди.
Яныма кыйын келгенде,
Мени койып кетеди.
Сыр билмеген ясларга
Сырымды калай тоьгейим.
Сыналмаган ебеди,
Сынамай калай барып минейим.
126. Артымыздан коймай,
Кувып келедир
Каны еткир Нурадин,
Эш бермегир мырадын.
Ханнынъ улы мен оьзим
Оьлмей колга тутылман.
198
 Аллахтан аьжел дугру
Еткен кисимен.
Буьгуьнгиси мен оьзим,
Ерге синъсем кутылман.
127. Суьйтип Токтамыс хан ясырынады. Нурадин, Эдигединъ улы, Ян-
байды табады. Янбай айтады:
– Сен мени оьлтирме, мен сага Токтамыс ханды тавып аькелейим.
– Тап! – дейди Нурадин. Янбай Токтамысты алдап Нурадиннинъ колына
береди.
128. Сол заманда Нурадин Токтамыска айтады: «Мен сени булай оьлтир-
меймен. Сен меним атамдайсынъ, ясынъ уьйкен. Солтта, бас деп сен ат. Ке-
зуьвинъди беремен». Токтамыс огын тускап Нурадинге атады. Атса да тий-
гисталмайды.
129. Сонъ Нурадин Токтамыстынъ басын кагып алады. Энди Нурадин
атасына келеек болып турганда, Янбай айтады:
– Мен сеннен алдын барып атанъа суьйинши айтайым! – дейди.
– Айт! – дейди Нурадин.
130. Янбай шавып Токтамыстынъ эки кызына келеди.
– Сизинъ атанъыз Токтамысты Нурадин оьлтирди. Оьзи де келеятыр. Ол
сизди олжа этип алаяк болар. Сиз курсагынъызга кишкей ястык салып, юкли-
дей болып турынъыз. «Не болган?» деп сораса, «Не болса да атанъ Эдигеден
болган» дерсиз. Ол заманда улы атасын оьлтирер, яде кувар», – дейди.
131. Кызлар сол Янбай айткандай этедилер. Шах-Нурадин атасына келеди.
Токтамыстынъ басын шаатлыкка береди.
Сонъ Токтамыстынъ кызларын олжа этпеге барады.
– Эй, сизге не болган? – дейди Шах-Нурадин.
– Эй, сенинъ атанъ турып бизге не болаяк эди!
Сонда Нурадин ашувланып атасына: «Тай мыннан, элден кет», – дейди.
Сол заманда Эдиге толгайды:
132. Эдиге айтар, эр айтар,
Эдигедей анавда,
Эр дугажы оьзи айтар.
Уллы Юма куьнинде
Мен дуныяга энгенмен.
Коьзимди ашып турганда,
Хайыр туьнин коьргенмен.
Актан белги алганман,
Нурдан уьлги алганман,
Куьдиретли китап колга алып,
Куфуалла дегенмен,
Арабы китап колга алып,
Алимлердинъ айтканын
Мен айтарман дегенмен.
133. Йогарыда коькке туьйинмей,
Тоьменде ерге туьйинмей,
Куьрилдеген коьк тенъиздинъ ишинде,
Кыдырлы яска йолыгып,
Кырк куьн тагат кылганман.
199
 Сол тагатымнынъ ишинде,
Эр Нурадин мырза улым
Сени тилей турганман.
Токтамыстай ханларга,
Шахтемирдей ханларга,
Ишим колай келгенше
Аягымнынъ уьстинде
Таьжим кылып турганман.
134. Ишим колай келген сонъ,
Бир мезгилде мен оьзим,
Беш юз киси оьлтирдим.
Эдиге улы Шах-Нурадин оьзи айтар.
Бабам сени коьргенде,
Булан сынлы куьренди
Мен бутка кагып кеткенмен.
Эзешик минен Боз эшик,
Суьйри аркадынъ басында
Эрлерге сонда кувып еткенмен.
Эртиш басы кара агаш,
Токтамыска сонда суьрип еткенмен.
Еткен болсам не эткенмен?
135. Басын кесип алганман.
Савкат этип мойныма
Аьйкел салып келгенмен.
Эдиге айтар, эр айтар,
Эдигедей анавда
Эр дугажы оьзи айтар:
136. Тувды, тувды дегенде,
Тув биелер сойганман,
Болды, болды дегенде,
Боз биелер сойганман.
Бетинъди йыпар мынан
Ювдырдым,
Белинъди алдаспаннынъ
Бавы мынан бувдырдым.
137. Нурадиннинъ бесиги
Неден болар дегенде,
Карагайдан бутак шыгартып,
Кайыннан бесик ясаттым.
Нурадиннинъ тоьсеги
Неден болар дегенде,
Каьтеби, камка тоьсеттим.
Каьтеби каты болар деп,
Астынъа камка яйдырдым.
138. Йоктан сени бар этим,
Мырзаларга мен сени
Бас костырып, тоьре эттим.
Кунадил эдинъ – кус эттим,
Буьлдирик эдинъ – боьри эттим.
200
 Каршыгадай куьзеттим,
Кайын октай туьзеттим.
Картайганда карт бабанъды
Кувлайсынъ,
Эр Нурадин, мырза улым,
Кувлагандай мен не эттим?
139. Эдиге айтар, эр айтар
Эдигедей анавда
Эр дугажы оьзи айтар.
Тувралар шавып кесе озган,
Он сегиз туьрли мырза улым
Кеспе, кеспе, сары алтын,
Беруьвине келгенде,
Кеспей, боьлмей берген,
Мырза улым,
Аталсын да, тоналсын,
Эр Нурадин мырза улым,
Кувлагандай мен не эттим?
140. Кавданлы ерге от берсем,
Отты кайдан отларсынъ?
Кара лашын катырсам,
Кусты кайдан суьерсинъ?
Кара аргымак катырсам,
Атты кайдан минерсинъ?
Куралайдай эки коьзи кызарган,
Кувдай шашы шаларган,
Кутандай мойны созылган,
Картайганда карт бабанъды
Кувлайсынъ,
Эр Нурадин, мырза улым,
Кайда барып онъарсынъ?
141. Эдиге улы Шах-Нурадин
Мырза айтар:
Кавданлы ерге от берсенъ,
Отлардан отлар сайлап отларман,
Кара лашын катырсанъ,
Кустан сунъкар суьермен.
Кара аргымак катырсанъ,
Аттан тулпар минермен.
Куралайдай эки коьзи кызарган,
Кувдай шашы шаларган,
Кутандай мойны созылган,
Картайганда карт бабамды кувласам,
Алладынъ суьер уьйи Бейтулла
Уьш айланып тевбе этсем ювыларман.
142. Эдиге айтар, эр айтар,
Эдигедей анавда
Эр дугажы оьзи айтар:
201
 Борай, болай кар явса,
Боз кериске тувылма эдим,
Мырза улым?
Ямгыр кимик ок явса,
Елкенъде болат калкан
Тувылмедим, мырза улым?
143. Хывадан, Бухардан
Юмлисиннен йыйдырса,
Ортасында болат калкан куйдырса,
Ишеннен мыскал бакыр табылмас,
Едди асыллы мырза улым,
Камтыганда хатесиз,
Кара лашын тувылмедим,
Мырза улым?
Кувлаганынъ мен болсам,
Мен кашайым, сен кувшы.
Аьр душпанынъ алдынъда
Мендей кашсын, мырза улым!
144. Соны мынан йыйынып, Эдиге бир ак шал атты егип, бир буьгедек те
алып, кетип барады. Улы кет дегеннен сонъ, амал йок. Элден тайып кетеди.
Кетип, бир авлакка барып, яшап турады.
Сол заманда бир доьрт ага-инили яшайды. Олардынъ бир эшкиси бола-
ды. Биревине эшкидинъ бир аягы тиеди. Аксак аяк, шиберек байланган, энъ
кишкейине тиеди. Ол да барып бир отка басатта, шиберек янып кашады, ба-
рып бир байдынъ пишенлигине от салады. Бай ыслап турып муны тоьреге,
Нурадинге аькетеди.
– Булай, булай, мунынъ эшкиси, мунынъ аягы от салган.
145. Нурадин тоьре этетте, бу ярлыга уьйкен тоьлев салады: акша тавып
аькел деп кувады. Яс мунъайып кетеди. Бир авклакта бир картка ырасады. Ол
оьз кайгысын картка айтады.
– Ай балам, бир зат айтар эдим. Тек мен айтты деп айтпасанъ.
– Айтпан!
– Аьше барып булай айт: «Тоьренъизден тоьре калыпты, меннен бир авыз
соьз кылыпты. Меним аксак аягым бармаяк эди отка да, пишенликте де, эгер
сав аяклар суьйреп аькетпеген болса. Тоьлевди ялгыз мага неге салдынъ. Тоь-
ре тувра болган йок», – деп айт. Ол заманда сен кутыларсынъ.
146. Яс кетип Нурадинге солай айтады.
Нурадин айтады:
– Сен сол заманда неге айтпадынь? Сага бирев уьйреткен. Айт, кимди
айткан?
– Йок. Мен оьзим. О заманда муткан эдим, соьле туьсти эсиме.
– Болмаякты кой. Сен оьзинъ табалмаяксынъ оны. Айт ким экенин аь-
руьвликпен. Айтпасанъ – оьлтирермен!
– Ол авлакта бир карт айтты.
147. Нурадин барып караса – атасы Эдиге. Атасына улы «уьйге кайтта-
гы» деп тилейди. Сол заманда атасы айтады: «Эгер сен мени арканъга салып
аькетеек болсанъ, мен барарман». Улы атасы айткан соьзге ыразы болады.
202
Атасын аркасына коьтереди. Нурадиннинъ аяклары тизине дейим ерге кирип
кетеди. Суьйтип калай болса да, уьйине аькеледи. Ярасадылар. Солай яхшы
яшап турадылар.
148. Сол заманда Токтамыс ханнан Кадырберди яс солтан деген ул кал-
ган эди. Ол да баска бир ханнынъ колында яшап турады. Сол Кадырберди яс
солтан атасынынъ оьшин алаяк болып, бир аз аьскер де йыйып, Нурадиннинъ
ерине келеди. Ол да баягы кырда анъшылап юрген Янбайды ыслайды. Ыс-
лайтта: «Сен меним явыма куллык этесинъ, сен де меним явымсынъ. Соьле
оьлтирермен», – дейди.
– Ий, кой, мени кой. Сага кереги Шах-Нурадин тувылма? Мен оны савыт-
сыз-садаксыз колынъа аькелип берейим. Согысып сен энди оьш алып болмас-
сынъ. Онда коьп куьш бар.
– Бар аькел, – деп Кадырберди муны кувып йибереди. Шавып Нурадинге
барады.
149. – Эй, неге шабасынъ? – дейди Нурадин.
– Анда Секерли коьлде, кувлар биревининъ этин биреви еп турылар.
Нурадин анъшылавга айлак коьнъилин берген адам эди. Янбай буны
колына савыт та алдырмай, «кувлар сондай коьп, колынъ ман ыслаяксынъ,
булайда» деп коьлге аькеледи де Кадырбердиге ыслатады.
150. Токтамыстынъ улы муны ыслайтта, шатырына аькетип, бийда ка-
гылган олтыргышка олтыртады. Бийдалар Нурадиннинъ санларын астыннан
тесип, уьстине шыгадылар. Нурадин душпанына сыр бермей, куьлемсиреп,
санын тесип шыккан сислердинъ ушыннан ыслап, Кадырбердиге карайды.
Сол ерде Кадырберди соннан сорав алады.
151. Тогай, тогай ювырган,
Томаслав коьрсе – каргыган,
Каргып барып тик туьскен,
Томага коьзли торымды
Оны ав неттинъ, Нурадин?
Томагалы ай балта,
Анны неттинъ, Нурадин?
Арка авылдан коьшкен
Алты арба,
Алтавы да казналы,
Уьйден коьшкен он арба,
Онавды да казналы,
Оны ав неттинъ, Нурадин?
152. Каслы, каслы, каслы орда,
Он эки табан боз орда,
Босагасы болаттан,
Болатка алтын ялаткан,
Туьнълигининъ иши камка,
Тысы кис,
Орта бавы арайыс,
Ялкынлары ярма ока,
Туьйирлиги суьрме ока,
Каска уьйректинъ аласы,
Ак уьйректинъ баласы,
203
 Ыдырынып ол айван,
Адым ерге тарталмас.
Он эки табан каслы орда,
Оны ав неттинъ, Нурадин?
153. Бир шегеси мынъ кызылга
Битпеген,
Ханлардынъ айдаган малы
Етпеген,
Усталардынъ мынъ шоькиши
Туьтпеген,
Атамнан калган
Ак куьревке темир тон,
Оны ав неттинъ, Нурадин?
154. Коьргенинъ коьзин оьлтирген,
Соьйлегенде эр аьдетин келтирген,
Каныкедей аьруьвди,
Коьзикедей слувды,
Анны ав неттинъ, Нурадин?
Баслапкысы кырк бес хан,
Толай майтак иеси,
Кырк бес ханнынъ кенжеси,
Токтамыс атлы бабамды,
Аны ав неттинъ, Нурадин?
155. Анда Нурадин айтады:
Тогай, тогай ювырган,
Томаслав коьрсе – каргыган,
Каргып барып тик туьскен,
Томага коьзли торынъды,
Алла оьзимге берген куьн,
Тонав да этип мингенмен.
Томагалы сенинъ айбалтанъ,
Алла оьзиме берген куьн
Аш белиме илгенмен.
Арка авылдан коьшкен алты арба,
Алтавы да казналы,
Уьйден коьшкен он арба,
Онавы да казна арба.
Алла оьзиме берген куьн
Тегин олжа эткенмен.
156. Каслы, каслы, каслы орда,
Он эки табан боз орда,
Босагасы болаттан,
Болатка алтын ялаткан.
Туьнълигининъ иши камка,
Тысы кис,
Орта бавы арайыс,
Ялкынлары ярма ока,
Туьйирлиги суьрме ока.
204
 Каска уьйректинъ аласы,
Ак уьйректинъ баласы,
Ыдырынып ол айван,
Адым ерге тарталмас.
157. Эн эки табан каслы орда,
Анъкыганым меним кайтсын деп,
Адасканым келсин деп,
Сол языдынъ бойында мен
Отка ягып кеткенмен.
Бир шегеси мынъ кызылга
Битпеген,
Ханлардынъ айдаган малы
Етпеген,
Усталардынъ мынъ шоькиши
Туьтпеген,
Атанънан калган
Ак киревке темир тон,
Алла оьзиме берген куьн
Тонав да этип кийгенмен.
158. Коьргенинъ коьзин оьлтирген,
Соьйлегенде эр аьдетин келтирген,
Каныкедей сенинъ аьруьвинъ,
Коьзикедей слувынъ,
Алла оьзиме берген куьн
Катын да этип алганман.
Баслапкысы кырк бес хан,
Толай майтак иеси,
Кырк бес ханнынъ кенжеси,
Токтамыс атлы бабанъа
Суьйри аркадынъ басында
Суьрип кувып еткенмен.
159. Еткен болсам не эткенмен?
Басын кесип алганман,
Бабама соьзим ялган шыгар деп,
Мойныма аьйкел салып келгенмен!
Кеселтек кара булытпан,
Уьстинъе бир явмайын ашылман.
Ак тенъиздинъ ашшысы ман,
Арбалап секер сепсенъ – шоршыман.
Боз агаштынъ бегимен,
Булытка етпей шорт сынман.
Куьлтиреп соккан ясынман,
Лавлап янган шыракпан,
Ашувлансам – шорт уьзилген болатпан.
160. Касыма алпыс ноьгер иертип,
Нарт сайлаган мырзаман.
Касыма келген ноьгерге
Алапасын артык язган
Мырза ман.
205
 Атасын сорамай ноьгер иертмен,
Асылып сорамай мал бермен.
Беруьвиме мынъ да беш юз
Кызыл алтынга токтаман,
Досымнынъ отып соьндирмен,
Душпан отын яндырман.
161. Анадан кара тувганман,
Сабынлап ювган мынан агарман.
Эдиге улы Шах-Нурадин
Мендирмен!
Сени кимик кызыл шашбав
Ханлардынъ,
Кайсысыннан кемдирмен?
Санын тывыл бурныман
Бийда оьткерсенъ кайгырман!
162. Узын огым, кенъ яйым
Туьспей туры колыма,
Узын огым, кенъ яйым
Туьсе койса колыма,
Кадыр-Берди кызыл шашбав
Яс Солтан,
Йиберер эдим мен сени,
Атанъ барган мынавда
Хан Токтамыс йолына!
163. Санларды тесип шыккан оьткир бийда – сислердинъ басыннан эки
колы ман ыслап, сосы соьзлерди айткан Нурадиннинъ тилге шешенлигине,
йигерлигине, шыдамлыгына, эрлигине Кадырберди сейир этип карап турды.
Сонъ йигерлиги уьшин муны кеширеди Кадырберди. Нурадинге досласайык
деп колын созады.
164. Нурадин Кадырберди мен досласады, ама Янбайды сол ерде оьлти-
редилер. Солай этип, Нурадин киеви болып, Кадырберди кайын иниси болып,
онъып-оьсип каладылар.

37
Эдиге (ног.)

1. Один бедный чабан пас в степи овец. Однажды он наткнулся на череп

человека. Перевернув его палкой, чабан заметил надпись на лбу черепа. Ча-
бан был неграмотный. Надев череп на палку, он принес его в аул и показал
одному грамотному [человеку]. Надпись гласила: «До смерти я убил десять
тысяч человек, после смерти убью только сорок».
2. Чабан был удивлен. Принес череп домой, молотком разбил на мелкие
кусочки. Потом, превратив их в муку, завернул в тряпку и отдал [узелок] жене
на хранение. Отдал, но не сказал, откуда эта «мука».
206
 3. В час, когда дома никого не было, дочь чабана открыла сундук, где
хранили узелок, и развернула его. Увидев белую муку, девушка попробовала
языком вкус ее и сделалась беременной. Наступило время, и родила она маль-
чика, которому дали имя Баркая. Мальчик рос очень быстро и скоро стал
умнее и сильнее всех своих сверстников. А был в том краю правителем хан.
И приснился ему однажды сон.
4. Как будто он едет на любимом скакуне, вдруг сорок злых собак окру-
жили его. Разбившись на две части по двадцать в каждой, собаки кинулись
на хана с двух сторон, намереваясь сбросить его с седла и разорвать на части.
Рассказал свой сон визирям и потребовал разгадать его смысл. Но визири
были не в силах правильно истолковать сон.
5. И пустил хан своих глашатаев по всему ханству: кто разгадает тайну
сна, тот получит от правителя все, что захочет. Но ни один человек не смог
справиться с этой задачей. И дошла эта весть до мальчика Баркая. И явился
он к хану:
– Позволь мне попробовать, хан мой [разгадать твой сон]!
– Попробуй! – приказал хан.
6. И сказал Баркая хану:
«Есть у тебя сорок визирей. И разбились они на две партии. Каждая из
них договаривается с твоей женой умертвить тебя и посадить на трон друго-
го. Каждой партии хочется иметь правителем своего человека».
– Ты лжешь, рожденный собакой! – грозно прорычал хан. – Я тебя по-
вешу!
– Если не веришь, вели ночью караулить твою жену. Ты увидишь, хан, как
после полуночи к ней придут твои визири.
7. Хан не поверил. Но решил проверить. После полуночи к спальне хан-
ши потянулась вереница визирей. Долго они шушукались с ней о том, как они
убьют хана и кого посадят на трон. Хан со своими людьми схватил злоумыш-
ленников, и утром все сорок визирей были повешены. Так сбылись слова,
начертанные на лбу черепа.
8. Хан был благодарен мальчику Баркая и попросил его стать у него
главным визирем. Но Баркая не согласился. Ушел он к берегам матушки
Эдиль-реки *. И стал Баркая могучим человеком. Жил он один на лоне при-
роды, охотился в лесу, рыбачил на Эдиль-реке. Все его тело покрылось воло-
сами, и на голове выросли длинные волосы. Борода его покрыла всю грудь.
И дал народ ему за это кличку «Баба-туклес Шашлы Азиз»1, что значит «Дед
лохматый, волосатый Азиз».
9. Однажды, когда Баба-туклес Шашлы Азиз, т.е. Баркая, на рассвете ло-
вил сетью рыбу на озере Секерли, прилетели девять белых лебедей и сели на
берегу. Не успел Баркая моргнуть глазом, как лебеди, взмахнув крыльями,
сбросили свои лебединые одеяния и превратились в красивых девушек. Ры-
бак выбрался на берег и незаметно подкрался к ним. Красота их ослепила
Баркая.
10. Одну из них он страстно полюбил. И когда девушки, оставив на бе-
регу свои лебединые одеяния, кинулись в озеро и начали купаться, Баркая
незаметно украл одежду полюбившейся красавицы. Вдоволь накупавшись,
девушки вышли на берег и стали одеваться, а одна из них не нашла своей
одежды. Ее подруги снова превратились в белых лебедей и улетели, а она,
207
проливая горькие слезы, осталась на берегу. И тут из зарослей вышел Баркая
и поведал ей о своей страстной любви, просил ее стать его женой, обещая за
это вернуть ей лебединое одеяние. Делать было нечего, девушка сказала:
– Хорошо, я согласна стать твоей женой. Но только ты разреши мне раз в
неделю навещать моих старших сестер.
– Хорошо, – сказал Баркая, – я согласен на это.
И стали они жить вместе. Баркая ловил рыбу, охотился на коз. А жена
сушила рыбу и мясо.
11. Прошло время, и стала жена-лебедь беременной. Однажды, вернув-
шись с рыбалки к своему шалашу, Баркая не застал жену. Из шалаша слы-
шался детский плач. Войдя в него, он увидел новорожденного мальчика.
А жена исчезла. Баркая кинулся к тому месту, где он прятал лебединое одея-
ние жены. Одежды на месте не оказалось. И тут понял Баркая, что жена по-
кинула его навсегда. Что делать? Взяв младенца, Баркая отправился в аул,
к людям. Сына он назвал Кутлы-Кая.
12. Рос Кутлы-Кая любознательным, ловким мальчиком. С малых лет отец
брал сына на охоту, и из Кутлы-Кая получился страстный охотник. Особен-
но же он любил соколиную охоту. Дома он выращивал охотничьих соколов
разных пород. И со временем соколы Кутлы-Кая стали лучшими в ханстве.
Слава о соколах Кутлы-Кая дошла до хана Тохтамыша – он тоже был люби-
телем соколиной охоты. И сделал хан Тохтамыш Кутлы-Кая своим главным
сокольничим.
Кутлы-Кая вывел знаменитую породу охотничьих соколов. И не было луч-
ше соколов Тохтамыша не только в целой стране, но и в соседних ханствах.
Другие ханы очень завидовали Тохтамышу.
13. Однажды соседний хан Шатемир попросил у Тохтамыша одного соко-
ла знаменитой породы. Но Тохтамыш ответил решительным отказом. Тогда
хан уговорил Кутлы-Кая продать ему одно из двух яиц, а хану Тохтамышу
сказать, что сокол состарился и поэтому в этом году [соколиха] снесла только
одно яйцо.
14. Кутлы-Кая продал одно яйцо знаменитого сокола тому хану. Из
яйца вылупился соколенок, который со временем превратился в славного
сокола.
И приехал тот хан в гости к Тохтамышу со своим молодым соколом. Вы-
шли они на охоту. И сокол соседнего хана во всем был лучше сокола Тохта-
мыша.
15. И спросил тогда Тохтамыш:
– Откуда появился у тебя этот сокол? Ведь такие соколы водятся только
у меня!
Но молчал соседний хан.
Вот сели они отдохнуть. Выпили по нескольку чашек крепкого кумы-
са… И развязался язык у Шатемира. Решил он разозлить Тохтамыша, мстя
за то, что он ответил ему [тогда] отказом. И признался сосед, что выпро-
сил одно яйцо у Кутлы-Кая. Страшно разгневался Тохтамыш. Вернувшись
домой, он решил повесить своего сокольничего. Но Кутлы-Кая спасся
бегством.
Много лет Кутлы-Кая жил в лесу, питаясь дичью.
208
 16. Однажды встретилась ему дочь албаслы*. А была она девушкой не-
описуемой красоты. Кутлы-Кая сказал ей, что хочет жениться на ней. Девуш-
ка-албаслы согласилась стать его женой, но с условием, что не будет смотреть
ей в подмышку и на ноги, когда она будет раздеваться. Он принял эти условия
и взял в жены девушку-албаслы.
17. Шли дни. Однажды, когда дочь албаслы раздевалась, неукротимое
любопытство охватило Кутлы-Кая, и он посмотрел ей в подмышку. По-
смотрел и увидел, что в этом месте у нее было отверстие, через которое
видны ее внутренности. Взглянул на ее ноги и удивился: ее ноги были, как
у птицы.
18. Дочь албаслы почувствовала взгляд Кутлы-Кая и сказала:
– Ты не сдержал свое слово, и нашей совместной жизни пришел конец.
С этой минуты ты мне не муж, я тебе не жена. Я жду ребенка. В такой-то день
родится наш ребенок. Будет дочь – я заберу ее с собой, будет сын – оставлю
его под этим деревом. Придешь и возьмешь.
Сказала так дочь албаслы и ушла.
19. В назначенный день пришел Кутлы-Кая на условленное место и уви-
дел оставленного под деревом мальчика. Ребенок неистово плакал. Не зная,
чем накормить и утешить его, отец приложил его к своей собаке, которая
недавно ощенилась.
20. Кутлы-Кая дал сыну имя Эдиге. Некоторое время младенец питался
молоком собаки. Но пришел день, когда собака не стала кормить его. Попав
в безвыходное положение, Кутлы-Кая тайком пришел в аул и отдал сына на
воспитание своему другу-табунщику. А сам вновь ушел в лес, боясь возмез-
дия Тохтамыша. И стал Эдиге расти вместе с сыновьями табунщика.
Среди мальчиков Эдиге отличался исключительной сметливостью, храб-
ростью и силой. Часто он изобретал новые, интересные игры. Когда же он
дрался с другими мальчиками, то, бывало, за какое место схватит, это место
и оторвет от тела.
21. И узнал кто-то, что Эдиге сын не табунщика, а Кутлы-Кая, скрывав-
шегося от хана Тохтамыша, и донес об этом хану.
Хан немедленно позвал к себе табунщика.
– Сын Кутлы-Кая у тебя? – спросил грозно.
– У меня, – ответил табунщик.
– Немедленно приведи его ко мне, я должен его повесить!
22. Опечаленный табунщик вернулся домой и сказал жене:
– У нас с тобой девять сыновей. У Кутлы-Кая – единственный сын Эдиге.
И видно, что он станет знаменитым богатырем, весь в своего отца. Давай в
руки Тохтамыша отдадим одного из наших сыновей, а Эдиге оставим.
Жена согласилась с мужем.
И привел отец одного из своих сыновей к Тохтамышу.
– Это сын Кутлы-Кая? – спросил хан.
– Да! – твердо ответил табунщик.
В тот же день хан Тохтамыш велел повесить сына табунщика.
23. Опасаясь разоблачения, табунщик и его жена решили дать Эдиге
другое имя. И назвали они его Кубугулом, что означало – «Сын богатыря».
Назвали так потому, что он действительно был сыном богатыря Кутлы-
Кая.
209
 Шли годы. Сыновья табунщика пасли табуны Тохтамыш-хана. А Кубугул
начал пасти телят одного бая.
24. В это время хан Тохтамыш, желая прославиться, повелел сделать
большую арбу. Колеса ее были из чистого золота, другие части – из золота и
серебра.
Собрал хан народ и приказал оценить эту телегу. Но никто не осмелился
высказать предположение, сколько может стоить такая большая золотая арба.
Тогда хан Тохтамыш посадил на арбу двух мужчин и пустил путешествовать:
авось, кто-нибудь да оценит. Исколесили они на золотой арбе все ханство.
Но никто не смог определить стоимость арбы.
25. Ехали они, ехали и увидели стадо телят. Мальчик-пастух, сняв штаны,
справлял нужду, а сам в это время что-то ел.
– Может, у него узнаем стоимость арбы? – спросил один из мужчин.
– Да что у него спрашивать-то? Ты посмотри, что он делает.
Решили все-таки позвать его:
– Эй, мальчик, поди сюда!
– Идите сами, я занят! – ответил тот. – Не видите, что ли?
26. Мужчины подъехали.
– Что ты делаешь, мальчик?
– Нужное отправляю в живот, а ненужное выбрасываю.
– Разве можно так?
– Если нужно – можно.
– А это что такое? – спросили мужчины, указывая на арбу.
– Это арба.
– А сколько она может стоить?
– Если два-три года в ханстве будет неурожай, стоимость этой арбы будет
кусок хлеба! – ответил мальчик.
27. Мужчины приняли мальчика за глупца и возвратились к хану Тохта-
мышу. Рассказали ему обо всем. Услышав о странном мальчике, Тохтамыш
незамедлительно приказал доставить его к себе.
– Чем ты занимаешься, мальчик? – спросил хан.
– Живу, работаю у одного бая. Что мне, сироте, делать?
– Работай у меня! – предложил Тохтамыш.
– А что делать-то?
– Что у того бая делаешь?
– Пасу телят.
– И у меня паси телят.
– Нет, у тебя телят пасти не буду! – решительно возразил мальчик.
– Тогда паси коров!
– Нет, и коров не буду…
– Тогда, паси овец… – настаивал хан.
– Нет. Лучше я вернусь к своим телятам! – сказал мальчик и собрался
уйти.
– Постой, – остановил его Тохтамыш, – а может, согласишься табун пасти?
– Табун пасти согласен! – ответил мальчик.
– А как тебя зовут? – спросил хан.
– Кубугул!
У хана было девять табунщиков. Кубугула взяли десятым.
210
 28. Раз в десять дней все табунщики показывались Тохтамыш-хану. Докла-
дывали о своих делах. Заходили по одному. Хан, сидя с высокомерным видом,
чуть заметным кивком отвечал на их приветствия. Но каждый раз, увидев де-
сятого табунщика, Кубугула, он почему-то внутренне настораживался, даже,
сам не зная, почему, привставал с места и поклоном приветствовал его.
Это странное поведение Тохтамыша заметила его жена.
29. – Почему всякий раз, когда заходит Кубугул, ты приподнимаешься с
места? Ты боишься его? – спросила жена.
– Нет, – отвечал хан, – я и с места не сдвигаюсь.
В следующий раз, когда подошло время приема табунщиков, ханша незамет-
но для Тохтамыша булавкой приколола полы его рубашки к подушке, на которой
он сидел. Пока в комнату не входил Кубугул, хан Тохтамыш сидел величаво, не
шелохнувшись. Но как только вошел Кубугул и отдал хану свой «салам», тот не-
произвольно привстал и поклонился ему. Но будто кто-то потянул хана за полы
рубашки. Тохтамыш повернулся и увидел, что он привстал и потянул за собой
подушку. Хан поднял голову и встретился с взглядом своей жены.
– Ну?.. – спросила ханша.
– Ты права… – ответил он.
С этой минуты мысль о Кубугуле не давала хану покоя.
30. Когда наступил следующий день прихода табунщиков, Тохтамыш
приказал жене заквасить молоко.
Взяв чашку с круто заквашенным молоком, хан пальцем начертил на нем
крест и молча подал Кубугулу. Тот, тоже молча, достал свой кинжал и, пере-
мешав им молоко, поднял чашку, выпил до дна, вернул чашку хану и вышел.
– Поняла что-нибудь? – спросил хан у жены.
– Что тут понимать? – ответила она, – Ты дал ему чашку, он выпил и
вышел.
31. – Нет, в этом кроется большой смысл, – сказал Тохтамыш. – Поставив
крест, я этим хотел сказать: «Если ты что-то замышляешь против меня, то я
тебя четвертую».
– А он что? – спросила ханша.
А он ответил: «Если ты меня четвертуешь, то я силой кинжала разрушу
твое ханство, как вот эту простоквашу, и приберу в свои руки так, как выпью
эту чашку». «Надо непременно узнать происхождение этого Кубугула, – твер-
до решил Тохтамыш-хан, – сдается мне, что он не простой табунщик. В нем
сидит нечто страшное для меня. Надо непременно убить его!»
32. Тохтамыш позвал к себе всех табунщиков и спросил у них, кто по
происхождению Кубугул: каков его род, кто его предки?
Но никто не ответил на эти вопросы. Тогда хан, напуганный все возрастаю-
щим необъяснимым страхом перед Кубугулом, велел арестовать его, запереть
в смежной половине терме*. На своей же половине Тохтамыш собрал всех по-
четных стариков, известных йырау* всей страны, знаменитых богатырей разных
племен, чтобы у них узнать происхождение Кубугула и потом повесить его.
33. Тохтамыш-хан,
Зарезав кобылу, налил меду,
Певцов собрал,
Ворсистый шатер велел воздвигнуть,
211
 Почтенных стариков собрал
На высоком холме,
На высоком коне сидя,
С роскошкой золотой плетью,
Со всем [что на коне] золотым.
34. Хан запел:
– Богатырь Болат Минский2,
О происхождении Кубугула
Знаешь ли [что-нибудь]? – спросил было хан.
– О происхождении Кубугула
Я [ничего] не знаю, хан мой,
Произнести длинное слово совета
Я не могу, – ответил [он].
35. – Богатырь Ногай Юзский,
О происхождении Кубугула
Знаешь ли [что-нибудь]? – спросил было хан.
– О происхождении Кубугула
Я [ничего] не знаю, хан мой,
Произнести длинное слово совета
Я не могу, – ответил [он].
36. – Богатырь Буган Хирювский,
О происхождении Кубугула
Знаешь ли [что-нибудь]? – спросил было хан.
– О происхождении Кубугула
Я [ничего] не знаю, хан мой,
Произнести длинное слово совета
Я не могу, – ответил [он].
37. – Богатырь Касай Найманский,
О происхождении Кубугула
Знаешь ли [что-нибудь]? – спросил было хан.
– О происхождении Кубугула
Я [ничего] не знаю, хан мой,
Произнести длинное слово совета
Я не могу, – ответил [он].
38. – Богатырь Нукай Исунский,
О происхождении Кубугула
Знаешь ли [что-нибудь]? – спросил было хан.
– О происхождении Кубугула
Я [ничего] не знаю, хан мой.
Произнести длинное слово совета
Я не могу, – ответил [он].
39. – С большой крепкой грудью3,
Сын Толуша Буйрабасского,
Богатырь Янмухамбет,
О происхождении Кубугула
Знаешь ли [что-нибудь]? – спросил было хан.
– О происхождении Кубугула
Я [ничего] не знаю, хан мой,
212
 Произнести длинное слово совета
Я не могу, – ответил [он].
40. – Богатырь Куба Кыпчакский,
О происхождении Кубугула
Знаешь ли [что-нибудь]? – спросил было хан.
– О происхождении Кубугула
Я [ничего] не знаю, хан мой,
Произнести длинное слово совета
Я не могу, – ответил [он].
41. – Богатырь Кара-Баис Канглинский,
О происхождении Кубугула
Знаешь ли [что-нибудь]? – спросил было хан.
– О происхождении Кубугула
Я [ничего] не знаю, хан мой,
Произнести длинное слово совета
Я не могу, – ответил [он].
42. – Богатырь Узун-Айдар Конгратский,
О происхождении Кубугула
Знаешь ли [что-нибудь]? – спросил было хан.
– О происхождении Кубугула
Я [ничего] не знаю, хан мой,
Произнести длинное слово совета
Я не могу, – ответил [он].
43. – Слув-Мамбет Ширинский,
О происхождении Кубугула
Знаешь ли [что-нибудь]? – спросил было хан.
– О происхождении Кубугула
Я [ничего] не знаю, хан мой,
Произнести длинное слово совета
Я не могу, – ответил [он].
44. – Манка-йырау Мангытский,
О происхождениии Кубугула
Знаешь ли [что-нибудь]? – спросил было хан.
– О происхождении Кубугула
Я [ничего] не знаю, хан мой,
Произнести длинное слово совета
Я не могу, – ответил [он].
45. – Сын Кенегеса Кер-Янбай,
Превосходный советник, бей Янбай,
Ты – трава выгодного места4,
В табуне моем знаменитой
Сивой кобылы – ты молоко,
Ты – мой нарт-грабитель5.
А теперь же, сегодня,
Сын Кенегеса Кер-Янбай,
Ты – лицо моего совета,
О происхождении Кубугула
213
46. Знаешь ли [что-нибудь]? – спросил было хан.
Как верблюдица, у которой убили верблюжонка,
Плача и причитая6,
Тогда начал Янбай петь;
Как кобылица, у которой убили жеребенка,
Жалобно заржавшая7,
Тогда начал Янбай петь.
47. – Я – певец и еще раз певец,
На ковыльном месте воздвигну кибитку.
Дядя мой
Кара-йырау пока придет,
Я развлеку вас.
Дядя мой Кара-йырау
Как придет,
Сложив руки на груди, согнув колени,
Подложив под колени свою шапку,
Я поклонюсь ему8.
Проживший сто лет и еще восемьдесят,
С шатающимися коренными зубами –
Таков сегодня дядя мой Кара-йырау.
Кто же, если не он, будет знать?
48. Из красной сосны оглобли сделав,
Узорами разукрашенную дугу сделав,
Из серебра колеса сделав,
Кузов телеги крепким сделав,
Шестерых вороных коней запрягши,
Семерых гнедых по бокам привязав,
А впереди всех
Серого коня заставив потянуть,
Поехали было к Сыбра-йырау.
Взобраться на телегу у Сыбра
Нет силы,
Чтобы сесть на коня, нет духа.
49. Челюсти его веревками
Прикрутив,
Зубы его шелковой нитью
В ряд поставили,
Поясницу его кушаком
Завязали,
Под мышку крепкую палку
Подставили.
Чтобы не сказал он неправду,
Священную клятву с него взяли,
В золотой большой фургон
Посадили и
Привезли Сыбра-йырау.
Среди самых почетных этому Сыбра
Хан дал место.
214
50. – О, Сыбра, самый старый йырау,
Ну-ка, спой-ка нам, – сказал [хан].
Скривился Сыбра-йырау,
Зашевелился,
Попытался спеть,
Но рот его не раскрылся,
Язык его не повернулся.
Увидев это, Тохтамыш
Три тостакая* меда дал.
Когда же Сыбра выпил мед,
Когда же мед опустился до почек,
Когда же почки от меда раздулись,
Губами и носом шевельнув,
Сыбра начал петь.
51. – Ай, Тохтамыш, ай, дитя мое,
Расскажу о том, что сам увидел:
Под луною есть одно озеро,
Если вокруг [него] скакать на конях –
не обогнуть его.
А в середине его растут
Осока и ива.
Тем, кто развлекается от скуки,
Преследуя, кабана не пристрелить.
Есть у тебя изобилие богатства,
Кто бы ни желал этого, [никому] не достичь.
Здесь среди собравшихся есть [человек],
Никому с ним не сравниться.
Ты же, дитя мое,
Кубугула преследуешь.
52. Ай, Тохтамыш, ай, дитя,
Старых ханов было тридцать,
Новых ханов было пятнадцать,
Всего же их было
Сорок пять ханов.
Перевидел их я сам.
Старик, их переживший, – я.
Происхождением же Кубугул,
Похоже, превосходит их всех.
53. Носивший шапку с золотой макушкой,
Властный, по имени Алшангир,
Был хан.
Видел его я сам,
Переживший его старик – я.
Происхождением же Кубугул,
Похоже, превосходит и его.
54. Когда появился Саин-хан,
Видел его я сам,
Переживший его старик – я.
215
 Происхождением же Кубугул,
Похоже, превосходит и его.
55. Ограбивший вселенную
Кутай-хан,
Превратившись в свинью,
Ушел из этого мира.
Видел его я сам.
Переживший его старик – я.
Происхождением же Кубугул,
Похоже, превосходит и его.
56. На врага наступавший, заставлявший [его] дрожать
Великий правитель Берке-хан,
Видел его я сам.
Переживший его старик – я.
Происхождением же Кубугул,
Похоже, превосходит и его.
57. Бурка из золота у Джанибек-хана,
Золотое все, чем он накрывался,
Когда бы ни посмотрели, [увидели бы] на его дворе
Тысячи привязанных аргамаков,
Видел его и я,
Переживший его старик – я.
Происхождением же Кубугул,
Похоже, превосходит и его.
58. С золотыми тебенками* седла
Был Динибек-хан,
Видел его я сам,
Переживший его старик – я.
Происхождением же Кубугул,
Похоже, превосходит и его.
59. С размаху отрубившего шею нара9,
Бердибека видел я.
Происхождением же Кубугул,
Похоже, превосходит и его.
60. С золотыми ремнями стремени,
С золотым потником,
С золотым луком седла,
С золотыми наконечниками вожжей,
С подхвостником седла из чистого золота
Был и Узбек-хан.
Видел его я сам,
Переживший его старик – я.
Происхождением же Кубугул,
Похоже, превосходит и его.
61. Как перепелка, как волк10,
Только вчера
На земле под названием «калмык»
Был хан под именем Шаган.
216
 Видел его я сам.
Переживший его старик – я.
Происхождением же Кубугул,
Похоже, превосходит и его.
62. Из таволги, растущей в долине Тутама,
Делали ободы для [кузовов] кибиток и луки.
Твой отец – Тойкожа,
Сын Тойкожи – ты, Тохтамыш.
Совсем недавно11
Босоногий и с непокрытой головой,
Был ты никудышним, пас телят,
Пришло время, и ты стал ханом.
Вот и тебя вижу я.
Знаю, что убьешь.
Убьешь – что я потеряю?
Отправлюсь с загробный мир,
Войду в райский дом.
На почетном месте в раю
Пребуду я.
63. Когда Кубугул жил у тебя,
Не позволив ему быть среди народа12,
Не считая его богатырем,
Издевался над ним, как хотел.
А сегодня
Прошли твои [светлые, беззаботные] любимые дни.
Теперь же, хан мой,
Почему ты спрашиваешь у меня о Кубугуле?
64. …В центре пребывающий, с могучей шеей,
Кубугул с орлиным носом, происхождением,
Похоже, превосходит и тебя!
Взобравшись на хребет, смотрю,
Никак не найду примет твоего рода,
Кубугул, сын мой!
Взобравшись на холм, смотрю,
Никак не найду твой отчий дом,
Кубугул, сын мой!
65. Тогда запел сам Эдиге.
– Скажет Эдиге – муж скажет,
Молящийся муж – сам скажет.
Взобравшись на хребет, смотришь,
Почему ты ищешь приметы моего рода?
Взобравшись на холм, смотришь,
Почему ты ищешь мой отчим дом?
[Почтенный] аксакал*, аксакал,
«Сын, сын», – говоря, сидишь,
Я же не твой сын.
Когда «Сын, сын» говоришь, – не доходит.
217
 Если бы сказал: «Эдиге,
Молящийся муж, сын мой», –
Лишнее бы было?
66. «Ассалам алейкум,
Кто ты?» – когда спросили,
«Копеек* я», – отвечал.
Кто ты? – когда спросили,
«Курайыш* я», – отвечал.
Единственный, рожденный от Азиза,
Ребенок я, – говорил я.
67. От Абубекира Сыддыка13
Веду происхождение,
Уподобляюсь лучу солнца,
Эй, Тохтамыш!
Отец твой – Тойкожа.
Сын Тойкожи, Тохтамыш,
Не хвастай своим происхождением от Алшангира,
Что с того, если ты произошел от Алшангира?
68. Молящийся Махмун Керемет,
Сын Керемета – Ангшибай,
Сын Ангшибая – Бирперие,
Сын Бирперие – Баркая,
Сын Баркая – известный
Кутлы-Кая. Я сын его!
69. В то же время, в тот час
Сыбра, говоря, поет:
– Ай, Тохтамыш, ай, дитя!
У высохшей травы нет вкуса,
У высохшей берцовой кости нет жира,
Слово, сказанное стариком, не зачтется,
Если у высохшей травы будет вкус,
Если на высохшей берцовой кости будет жир,
Если у старика будет совесть,
Если слово, сказанное стариком, зачтется,
Кубугула же сегодня,
Ай, дитя, ты
Необдуманно преследуешь.
70. В то время, в тот час
Сыбра пропел:
– Дальний из тех сыновей,
Ближний из этих сыновей,
В центре находящийся, с орлиным носом.
Если посмотреть на Кубугула, –
Словно создан из лучей солнца,
С длинными руками, чтобы тянуть лук,
Будет метким в стрельбе Кубугул;
Щеки худые, с тонкими губами –
Будет красноречивым Кубугул14.
218
 71. Кубугула же ты в этот день
Не унижай, называя [просто] Кубугулом.
Гордясь своей силой, не чини насилие над ним.
Если же Кубугула унизишь,
Гордясь своей силой, совершишь насилие,
В первый год, как филин,
Окажется в открытой степи Кубугул.
72. Пока пройдет еще год,
Из ивы, растущей на песке,
Шест для ловли скакунов выберет15.
Твои многочисленные табуны
Впереди себя погонит Кубугул.
А преследовавшего его твоего нарта
Заставит есть песок.
Собранное твоим народом ложками
Ковшами заберет Кубугул.
73. Как у куралай*, заставит покраснеть [твои] глаза,
Как у цапли, заставит вытянуть шею,
Разлучит тебя с твоей страной,
Всеми твоими благами воспользуется Кубугул.
Твой трон из желтого золота с изогнутым навершием,
Силой отберет Кубугул.
74. [В одежде] до локтей с золотыми рукавами,
[Ту, которая] когда говорит,
Каждое [ее] слово равно тысяче золотых,
Красивую твою Канике,
Прекрасную твою Козике,
Сделает своей добычей Кубугул.
Отца девятерых героев,
Хозяина многочисленных нартов,
Вас же, Тохтамыш,
Выгонит в голую степь Кубугул.
На кадушку с медом,
Похоже, наступит Кубугул,
75. Из отверстия трубы выйдя,
Похоже, убежит Кубугул!
Что мне об этом говорить,
Если всему сказанному суждено сбыться,
В голой степи и безводной пустыне,
В конце концов все твои богатства,
Похоже, приберет Кубугул!
76. Сыбра-йырау дал понять Тохтамышу, что происхождением Кубугул
превосходит всех ханов, и попросил хана не преследовать его. Но надеяться
на коварного Тохтамыша было рискованно. Поэтому Сыбра-йырау дал Эдиге
понять, что ему необходимо бежать.
Эдиге сразу же воспользовался советом и выбрался из кибитки так, как
сказал Сыбра. Помогли ему бежать и девять его товарищей, девять табунщи-
219
ков. Они приготовили себе во дворе коней для побега и подрезали до полови-
ны стременные ремни и подпруги оседланных ханских коней.
77. Когда же Эдиге вскочил на коня и ускакал, люди хана, выскочившие,
чтобы преследовать его, не смогли сесть на своих коней: стременные ремни
обрывались, подпруги и люди вместе с седлами падали на землю.
78. Тогда запел сам Тохтамыш.
– Эй, девять молодцев, девять молодцев,
Все девять отправляйтесь следом,
Обманув Эдиге ласковыми словами,
Приблизьте его к себе.
Обманув, приблизьте к себе,
Приблизив, снесите ему голову!
79. Но нет возможности вернуть Эдиге: не догнать его. Тогда хан Тохта-
мыш, разгневанный на Сыбра-йырау, сказал: «Что ты наделал?»
Наконец Тохтамыш решил послать за Эдиге Янбая, чтобы он любой це-
ной вернул его.
И вот Янбай пустился за Эдиге, догнал его и с песней обратился к нему:
80. – Вернись, любезный, вернись-ка,
Повернувшись, перейди Эдиль.
Среди многих стран выбери родину,
Большому верблюду-самцу
Звенящий колокольчик привяжи –
Хан-хозяин зовет тебя,
Вернись-же!
81. Красивой кибитке с высокой дверью,
Согнувшись, поклонись.
Тонкой китайской чашкой
Хан – хозяин твой,
Дает мед – пей же!
С золотыми подолами и рукавами
Хан – хозяин твой,
Дает шубу – одень же!
82. Украшенным золотом буркой,
С покрывалом из золота,
С золотыми тебеньками,
С золотыми шпорами,
Лук его седла из золота,
С золотыми наконечниками вожжей,
Словно шило, уши держащего [навострив]16,
С челкой, как у девушки, расчесанной.
Когда ходит, след свой считающего17,
Знаменитой арабской породы
Хан – хозяин твой,
Скакуна дает – сядь же верхом!
83. Хан – хозяин твой.
Секиру с золотой рукояткой,
Саблю дает – привяжи же к поясу!
220
 Белого кречета с длинным хвостом
Хан – хозяин твой,
Дает тебе – приласкай же [его]!
84. Из воинов своих,
Выделив, дружину дает,
Стань же во главе ее!
Одну ее пряжку и тысячи кызылов18
Не имеющие,
Для цены ханского скота
Не достающую,
Тысяче молотков мастеров
Не хватающую,
Хан – хозяин твой,
Кольчугу дает – надень же!
85. Хан – хозяин твой,
Из многих стран выбрал лучшую,
Тебе – молодцу,
Всю страну вместе
С прекрасной девушкой дает,
Стань же хозяином страны!
Из кобылиц своих кобылицу,
Выделив, дает,
Привязав ее,
пей же кумыс!
Из необъятной своей земли,
Выделив, землю дает,
Царствуй же!
86. – Эдиге скажет, молодец скажет,
Молящийся муж – сам скажет:
Среди многих стран родину выбрав,
Большому верблюду-самцу
Звенящий колокольчик привязав,
Хан – хозяин меня,
Хоть и зовет – не пойду,
Коль сам удалился из страны.
Красивой кибитке с высокой дверью,
Согнувшись, не поклонюсь,
Коль голова моя стала несчастной.
87. Тонкой китайской чашкой
Хан – хозяин мой,
Хотя и дает меду – не выпью,
Коль губы мои в крови.
С золотыми подолами и рукавами
Хан – хозяин мой,
88. Хотя и дает шубу – не надену,
Коль плечи мои стали несчастными.
С позолоченной буркой,
С покрывалами из золота,
221
 С золотыми тебенками,
С золотыми шпорами,
Лук его седла из золота,
С золотым наконечником вожжей,
Словно шило, уши держащего,
Словно девушка, свою челку расчесывающего,
Когда ходит, след свой считающего,
Знаменитой арабской породы
Хан – хозяин мой,
И скакуна дает – не сяду,
Коль седалище мое стало несчастным.
89. Хотя хан – хозяин мой,
Секиру с золотой рукояткой,
Саблю дает – не привяжу,
Коль пояс мой согнулся.
90. Белого кречета с длинным хвостом
Хан – хозяин мой,
Хотя и дает – не приласкаю,
Коль сам стал несчастным.
Из кобылиц своих,
Выделив, хоть и дает кобылицу,
Привязав ее, не выпью кумыс,
Коль рот мой стал несчастным.
Одну ее пряжку и тысячи кызылов19
Не имеющие,
Для цены ханского скота
Недостающую,
Тысяче молотков мастеров
Не хватающую,
С золотым воротником, белую,
Булатную шубу и
Кольчугу хотя дает – не надену,
Коль все тело мое стало несчастным.
91. Хан – хозяин мой,
Из многих стран выбрав лучшую,
Хоть прекрасную девушку дает – не возьму,
Коль сам стал для него плохим.
Из воинов своих
Выделив, хоть и дает дружину,
Главой дружины не стану.
Хоть и дает землю, выделив,
Не буду царствовать,
Коль голова моя стала несчастной!
92. Сын Кенегеса Кер-Янбай,
Ханский советник, собака Янбай,
Исчезни и возвращайся, Янбай!
Дающему тебе коня – ты сын,
Дающему тебе еду – ты раб.
222
 Возвращайся, Янбай, возвращайся,
Вернувшись, найди свой дом, Янбай.
Твой язык отрежу,
К нёбу я твоему
Раскаленную иву приложу.
Вытянув, я твой язык отрежу,
Не разрезав тела, желчный пузырь отниму.
Коль сел на коня, как мужчина,
Коль отправился, выбрав дорогу,
Не повернусь, словно женщина, назад.
93. Слова обиды
Не скажу,
Дальше не стану хвастаться,
А если же ты вынудишь меня хвастаться,
Я скажу тебе:
Держащий стрелу двенадцати пядей
Жил в прошлом муж Шингиз,
Я же себя
С Шингизом сравню.
94. Я – дерево выше сосны,
Если нагрянет буря – не дрогну.
Эй, девять молодцев Тохтамыша,
Подумайте о моих словах!
Моя плеть ударит вас по шее,
Кровь побежит по вашей пазухе,
Не стерпите
Игру мою с вами.
Я – это я сам,
Говоря «я», надеющийся на свои силы,
Молодец я!
Огня врагов я не зажгу,
Огня друзей я не потушу.
(Рот твой) –
Плетеное отверстие круглое,
К чему мне твои лживые слова?
95. Я сейчас отправлюсь,
Дойду до Шатемир-хана,
Если Шатемир протянет мне руку,
Если Кудай*-Аллах даст удачу,
Тохтамыша с надломаными зубами,
И подобных Тохтамышу
С неясным, туманным языком ханов,
Положив под свои ноги,
Сделаю посмешище я.
96. Слово Эдиге скажет – слово мужчины,
Молящийся муж сам скажет:
– Моего могучего тела
Охрана девятка [друзей],
223
 Ай, девять моих друзей, девятка,
Прихрамывая, как дрофа,
Уступающая очередь, девятка моя,
Подпрыгивая, как орел,
Охраняющая меня, девятка моя,
На земле растущий морковник –
Питательное мясо для тебя, девятка моя.
97. Если захочешь мяса, застрелишь газель,
Если будешь настойчивым, достигнешь цели.
Когда настанет время, и я
У Тохтамыша многолюдный Ногай отниму,
Всколыхнув его, как волну,
Посажу на матушке-Эдиль,
Как Сарайчик,
Чтобы досталось для ваших сыновей и внуков,
Пусть оно [мясо] будет для вас кормом, девятка моя!
Волосы на затылке не заплетавшие,
Чьих лиц люди не видели,
Пышноволосые дочери богачей
Пусть будут добычей для вас, девятка моя!
98. Эй, девять моих друзей, моя девятка,
Для девятерых я стану поводырем,
Если падут ваши кони – возмещу,
Если вы живы будете,
В черные соболиные шубы вас одену.
Если же умрете,
Хорошо обмыв, в белых саванах похороню.
Если удастся – так сделаю,
Если же не удастся по воле Кудая,
То что же я сделаю?
99. Спустя некоторое время, когда Эдиге и его девять друзей направились
к Шатемиру, встретилась им змея с девятью головами и с одним хвостом.
– Змея, змея! – крикнули друзья Эдиге.
– Убейте ее! – сказал Эдиге.
Девять молодцев кинулись и отрубили все девять голов змеи. Спустя не-
которое время навстречу им попалась змея с одной головой и девятью хво-
стами.
– Змея, змея! – крикнули друзья Эдиге.
– Убейте ее! – сказал Эдиге.
Пока молодцы туда-сюда повернулись, змея быстро исчезла в норе, и мо-
лодцы не успели убить ее.
100. Тогда Эдиге сказал: «Вы сами видели: со змеей с девятью головами и
с одним хвостом вы быстро справились. А змею с одной головой и с девятью
хвостами вы убить не смогли – там, где прошла голова, прошли и все девять
хвостов. Раз так, то и мы должны избрать себе предводителя».
Предводителем выбрали Эдиге. Он и его девять друзей дали клятву, что
ни в какой беде друг друга не бросят.
224
 101. Так Эдиге [и его друзья] дошли до Шатемир-хана. Побыли у него
немного.
Однажды Эдиге с девятью друзьями отправился на охоту. Был март. Вос-
пользовавшись отсутствием Эдиге, Кабарты-Алып батыр с тысячей воинов
пришел к Шатемир-хану и потребовал, чтобы он отдал за него свою дочь.
Шатемир-хан испугался и сказал дочери:
– Дитя мое, я не могу биться с ним. Нет у меня такой силы. Что бы ни
было, иди к нему. Если тебе станет совсем невмоготу, пусть Кудай пошлет
тебе навстречу Эдиге.
– Хорошо, – согласилась дочь, – нет другого выхода. Я пойду с ним. Но
как я узнаю Эдиге?
102. Отец ответил ей:
– Эдиге – такой человек: вся его одежда белая, и он свою белую одежду
никогда не пачкает. Не постелив что-нибудь, он на землю не сядет. Если же у
него ничего не будет, он положит свой кнут или плеть. Когда же он совершает
намаз, он вынимает свой кинжал и вонзает в землю перед собой. Если он
[даже] один зарежет скотину, ни одной каплей ее крови Эдиге не испачкает
свою одежду. Такой он чистоплотный.
103. Кабарты-Алып увел с собой дочь Шатемира. Эдиге с девятью друзья-
ми, возвращаясь с охоты, дошел до одного из стад Шатемира. Подошел Эдиге
и увидел на земле многочисленные следы конских копыт. Тогда Эдиге спро-
сил одного из пастухов:
– Что за следы?
– Кабарты-Алып увел дочь Шатемира!
– Когда?
– Этой ночью.
И Эдиге предложил своим девяти друзьям:
104. – Теперь мы не пойдем к Шатемир-хану, а пойдем по этому следу.
Девять друзей Эдиге согласились идти по следу Кабарты-Алып батыра.
Отправились. Через несколько дней они увидели впереди себя войско.
Тогда Эдиге сказал:
– Вы оставайтесь здесь, а я пойду к ним. Я постараюсь устроиться там
поваром. Я оставлю для вас еду, закопав ее под очагом.
105. Эдиге пришел к Алыпу.
– Кто ты такой? Куда путь держишь? – спросил у него Алып.
– Эй, я ищу себе какую-нибудь работу, – ответил Эдиге.
– А что ты умеешь делать? – поинтересовался Алып.
– Я – повар. Для твоего войска я один могу зарезать кобылу, освежевать
ее, разрубить на части, приготовить еду и накормить твоих людей.
– Тогда я беру тебя! – сказал Кабарты-Алып.
106. Так проходили дни: Эдиге готовил пищу для всего войска, для това-
рищей, следовавших за войском, оставлял пищу, закопав ее под очагом. Они
потом доставали ее и съедали. Прошла неделя. Обычно Кабарты-Алып ходил
семь дней, не засыпая, а семь следующих дней беспробудно спал.
107. Эдиге продолжал работать у Алыпа, а дочь Шатемир-хана, плен-
ница Алыпа, внимательно наблюдала за поваром. Она заметила, что он вел
себя так, как должен был вести себя Эдиге. И однажды девушка спросила
повара:
225
 – Скажи, ты Эдиге?
– Нет, я не Эдиге! – ответил повар. – Почему ты спрашиваешь так?
108. Девушка передала слова своего отца.
– Если так, то я и есть Эдиге, – сказал повар, – что нам теперь делать?
Этот великан [Алып] не умрет от удара человека. Видимо, у него есть уяз-
вимое место, где хранится его душа. Ты ведь его жена – разузнай у него, где
находится его душа: приласкай, обворожи его, тогда он скажет.
109. Приближалось время, когда великан должен был заснуть на неделю.
Надо было поить лошадей. Подошли все к реке и хотели распрячь телеги и
расположиться на отдых. Эдиге сказал великану:
– Здесь есть чем поить лошадей, но их негде пасти. Уж не лучше ли отой-
ти подальше от реки, но поближе к пастбищам? А на водопой лошадей можно
пригнать.
– Верно сказано! – согласился Алып.
110. Они отъехали туда, где было много травы, распрягли телеги, поста-
вили кибитки, развели костры. Эдиге приготовил еду, накормил все войско.
После плотной еды воины погнали лошадей к реке на водопой. Около телег
остались только Алып, Эдиге и дочь Шатемира. А к этому времени дочь Ша-
темира уже поговорила с Алыпом.
– Куда бы меня ни били, – сказал [ей] Алып, – со мной ничего не случит-
ся. Умру, только если выстрелить в подмышку [хотя бы] раз. Если выстрелить
второй раз – оживу.
Дочь Шатемира передала все это Эдиге.
111. Когда они остались втроем, Алып лег и заснул сном великана. Эдиге
сел на своего коня, отъехал на [некоторое] расстояние и крикнул дочери Ша-
темира:
– Ты подними руку [Алыпа] так, чтобы я мог попасть ему в подмышку.
Жена великана подняла руку Алыпа, и Эдиге пустил стрелу в место, не
защищенное кольчугой. Но как только стрела вонзилась в подмышку Алыпа,
громадный великан, вздрогнул и вскочил на ноги. Помутневшим взглядом
посмотрев вокруг себя, он увидел прямо перед собой всадника, одним прыж-
ком настиг его и схватил коня Эдиге за хвост. Эдиге изо всех сил бил своего
аргамака, но сколько он ни старался, конь не мог сдвинуть Алыпа с места.
Тогда Эдиге вытащил кинжал и одним махом отрубил своему коню хвост.
С конским хвостом в руке громадный великан рухнул на землю и испустил
дух.
112. Эдиге посадил пленницу Алыпа на коня, и они поскакали за воина-
ми, погнавшими коней на водопой. Подъехали и увидели: все войско Алыпа
разделилось на две части. Одна половина объявила себя войском Эдиге, а
другая – войском Алыпа, и обе партии сражаются между собой.
– Эй, какая сторона стоит за Эдиге? – спросил Эдиге.
– Вот эта! – ответили ему.
– Прекратите сражение и разойдитесь в разные стороны! – крикнул Эдиге.
113. Воины подчинились и разошлись. Эдиге подошел к пятистам вои-
нам, которые сражались за Алыпа, и сказал:
– Отныне вы свободны. Каждый себе хозяин. Идите по домам!
Воины с радостью разошлись. А Эдиге с пленницей Алыпа приехал к Ша-
темир-хану. Хан очень обрадовался освобождению дочери и сказал Эдиге:
226
 – Я отдам тебе свое ханство!
– Нет, мне твое ханство не нужно! – ответил Эдиге.
– Тогда возьми в жены мою дочь, стань моим зятем! – предложил Шате-
мир.
114. И Эдиге женился на дочери Шатемира, остался у него жить.
Через некоторое время жена Эдиге родила сына. Назвали мальчика Нура-
дином. Много лет жил Эдиге у Шатемир-хана. Вырос Нурадин и стал джи-
гитом.
115. Однажды Нурадин поссорился с одним из своих товарищей. И тот
сказал ему:
– Ты показывай свою силу и отвагу не мне, а Тохтамыш-хану, который
выгнал твоего отца Эдиге из родной страны.
Нурадин прибежал к отцу:
– Давай отомстим Тохтамыш-хану за то, что он издевался над тобой и
выгнал из родных мест!
Тогда Эдиге попросил помощи у Шатемир-хана. Хан дал ему немного
воинов. Но все равно Эдиге решил выступить против Тохтамыша. Дошли до
ханства Тохтамыша.
116. Тохтамыш-хан, сидя на крыше своего многоэтажного дворца, уже
ожидал появления Эдиге. А Эдиге, подойдя близко к стадам, табунам и отарам
Тохтамыша, ночью развел большой костер и свое малочисленное войско го-
нял вокруг костра. Углубившись в темноту, всадники разворачивались и снова
проходили мимо костра. И так целую ночь. Увидели это пастухи и табунщики
Тохтамыша и доложили хану, что целую ночь проходило несметное вражеское
войско, что поток неизвестных всадников не прерывался до самого утра.
Услышав это, Тохтамыш, с тревогой ожидавший возвращения Эдиге, до
смерти перепугался. Он не ожидал появления Эдиге с таким большим вой-
ском и поэтому не подготовил большую армию.
Не зная, что делать, Тохтамыш послал против Эдиге свою малочисленную
дружину, которую Эдиге разбил без особого труда. Часть воинов Тохтамыша
бежала, а иные присоединились к Эдиге и Нурадину.
117. Тогда Тохтамыш понял, что для него единственное спасение – скрыть-
ся. И он решил бежать из ханства. Нурадин попросил отца:
– Разреши мне преслед