Господство Королевством - Рина Кент

Книга: Господство Королевством

Автор: Рина Кент
Серия: Королевство #0,5
Перевод группы: https://vk.com/neviofal
 ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Не использовать русифицированные обложки книг в таких социальных

сетях, как: Тик Ток, Инстаграм, Твиттер, Фейсбук. Спасибо.
ПОСВЯЩАЕТСЯ

Манящих злодеев.
 ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Привет, дорогой друг!,

Если тебе раньше не доводилось познакомиться с моими книгами,
возможно, ты не знаешь, но я пишу мрачные истории, которые могут тебя
расстроить и вызвать беспокойство.
Господство Королевством — это короткий рассказ-приквел дилогия и
НЕ является самостоятельной.
 АННОТАЦИЯ

Его королевство. Его правила.

Меня зовут Джонатан Кинг.
Они называют меня безжалостным, жестоким и бессердечным.
Все это правда.
Власть — моя шахматная доска, а люди — мои пешки.
Я могу показаться утонченным джентльменом, но я злодей этой
истории.
Каждый, кто бросает мне вызов, должен приклонить колено. Включая
ее.
 ПЛЕЙЛИСТ

Trouble — Coldplay
Your Own Funeral — The Striped Bandits
Machine — Imagine Dragons
Never Say Never — The Fray
Castle of Glass — Linkin Park
Numb — Linkin Park
Darkest Part — Red
Evil Got a Hold — Cut One
Mr. Sandman — SYML
Echo — Jason Walker
Inside — Chris Avantgarde & Red Rosamond
 Глава 1

Джонатан

Прошлое

Те, кто склоняется после поражения, не знают, как схватить власть за

горло.
Они не знают, как заставить своих врагов пасть и никогда больше не
подняться.
Власть — это не победа. Речь идет о том, чтобы никогда не
проигрывать. Речь идет об одной победе за другой до такой степени, что
страдание от проигрыша становится чуждым понятием.
Сила — это захват первого хода на шахматной доске, поэтому
противник всегда следует вашему примеру, а не наоборот.
Я откидываюсь на спинку стула в своем домашнем кабинете, пальцы
сжимают стакан коньяка. Мой друг Итан пристально смотрит на меня с
экрана ноутбука. Его плечи напряжены под костюмом английского покроя, а
каштановые брови нависают над кобальтово-голубыми глазами.
— Хорошо сыграно, Джонатан, — процедил он сквозь зубы, прежде
чем сделать глоток своего напитка.
Я позволяю своим губам дернуться в ухмылке.
— Сокрушать тебя всегда приятно, Итан.
— То, что ты выиграл эту ставку, не значит, что ты сокрушил меня. В
следующий раз победа будет за мной.
— Продолжай говорить себе это.
Мы с Итаном знаем друг друга с университетских времен. Если
спросите меня, как мы сдружились, я не смогу точно определить момент.
Все, что я знаю, это то, что у нас одни и те же тенденции, одна и та же
склонность к соперничеству, и нас даже привлекают одни и те же типажи
женщин.
Вот почему мы оказались женаты на наших соответствующих женах.
Или, в моем случае, это одна из причин.
Мои взаимоотношения с Итаном начались как своего рода
товарищество, дружба, так как мы лучше всего понимали друг друга. Однако
сейчас это своего рода соперничество. Никто из нас не любит проигрывать, и
мы не наносим ударов, чтобы убедиться в этом факте.
— Приезжай в Бирмингем. — он наклоняет свой бокал в мою сторону.
— Я устраиваю игру в покер.
— Пас.
— Не хочешь победить?
— Я играю только тогда, когда могу быть уверен в выигрыше.
— Когда ты успел стать таким занудой, Джон?
— С тех пор, как я начал побеждать тебя в твоих собственных играх.
— Да пошел ты.
— Где твоя комнатная собачка Агнус? — я делаю вид, что ищу его за
спиной. — Сегодня у него назначена встреча с ветеринаром?
Итан тяжело вздыхает и с отвращением ставит свой стакан с виски на
стол.
— В тысячный раз говорю тебе, не называй его собакой, или я
перестану вести себя хорошо.
Именно поэтому я это и делаю. Итану не нравится, когда кто-то ругает
его друга детства, Агнуса, с тех пор, как мы учились в университете. Он
почти не выказывает никакого волнения, если только это не связано с его
семьей или Агнусом.
Звук открывающейся двери доносится с его стороны, прежде чем Агнус
появляется в поле зрения, неся маленькую девочку с заплетенными светлыми
волосами.
— Папочка!
 Итан встает и забирает ее из рук Агнуса, на его лице широкая улыбка.
— Как дела у моей принцессы?
Эльза, дочь Итана, улыбается и машет красным пакетиком с
шоколадом.
— Агнус купил мне Maltesers!
— Да? — Итан смотрит на свою вторую руку, прежде чем
сосредоточиться на своей пятилетней девочке. — Тебе не следует есть так
много шоколада, иначе у тебя сгниют зубы.
— Это должно было быть нашим секретом, Эльза, — шепчет ей Агнус.
— Извини, — усмехается она. — Мы не скажем папе в следующий раз.
— Ты будешь что-то скрывать от меня, принцесса? — Итан щекочет ей
животик, и она разражается хихиканьем.
Мы должны были поговорить о проекте, который мы планировали с
Японцем, но если присутствует его дочь, он ни о чем не думает.
Он становится таким глупым, когда речь заходит о его жене, детях и
Агнусе.
Я уже собираюсь закончить видеозвонок, когда Агнус встает перед
камерой. Его мягкие черты лица приветствуют меня без всякого выражения.
Даже его глаза слишком светлые. Я смотрю на него с ухмылкой, зная, как
сильно он обижается за Итана, когда я рушу его планы.
Не говоря ни слова, он заканчивает разговор, заставляя экран
потемнеть.
Ублюдок.
Я продолжаю пялиться в ноутбук, делая еще один глоток своего
напитка.
То, как Итан ведет себя со своей семьей... странно. Я полагаю, это
потому, что я, кажется, не могу осознать это. Я не позволяю своей семье
мешать моему бизнесу. У каждого свое время и свой повод.
Может, именно поэтому он продолжает проигрывать мне.
 Раздается тихий стук в дверь, который может принадлежать только
ребенку. Я смотрю на свои часы — девять, Эйдену давно пора спать. Это не
может быть Алисия, потому что на этот раз она сказала, что примет свои
лекарства. Всякий раз, когда она это делает, она отключается на всю ночь.
Мой племянник Леви отправился с моим братом Джеймсом в
путешествие в какое-то экзотическое место в Азии. Он также хотел взять
Эйдена, но я отказал. Я не доверяю Джеймсу своего сына. Я также не
доверяю ему его собственного сына. Вот почему я послал охрану
присматривать за ними издалека на случай, если он слишком погрузится в
свой чувственный мир и потеряет моего племянника.
— Войдите.
Дверь медленно открывается, и Эйден стоит на пороге, одетый в свою
простую голубую пижаму, и смотрит на меня, хотя в его темно-серых глазах
читается сомнение. Я научил его этому — никогда не смотреть вниз, никогда
не опускать подбородок, всегда ходить с высоко поднятой головой. Он и
Леви — будущее дома Кингов, и им не позволено быть слабыми.
Эйден моя точная копия, с точки зрения внешности. У нас одинаковый
цвет глаз, хотя его глаза больше, как у его матери. Наши черные волосы
похожи, хотя мои гуще. Его светлый оттенок кожи — это смесь между мной
и Алисией.
Однако на этом сходство не заканчивается.
Мы оба тихие, но не спокойные. За фасадом скрывается целый мир —
вселенная, которую мы держим исключительно для себя. У меня есть
фотография, сделанная в его возрасте, и в моих глазах было то же самое
выражение — сомнение во всем.
Эйден так отличается от Леви. В то время как мой племянник
постоянно поощряется своим отцом быть хаотичным и говорить все, что у
него на уме, Эйден предпочитает не говорить, если в этом нет крайней
необходимости.
 Откинувшись на спинку кресла, я пристально смотрю на него своим
фирменным пустым взглядом.
— Ты должен быть в своей постели.
— Я не могу уснуть.
— Ложись в постель, закрывай глаза, и ты уснешь.
Он немного помолчал, а затем прошептал.
— Мама поет или читает для меня, когда я не могу уснуть.
— Твоя мама сегодня устала. Ей нужно было пораньше лечь спать. Я
позвоню Марго, чтобы она могла почитать тебе.
Эйдену и Леви нравится наша экономка, потому что она готовит их
любимую еду и балует их всеми возможными способами.
Он качает головой.
— Я не хочу Марго.
— Тогда чего ты хочешь?
Он смотрит на меня, сглатывает, и хотя ему почти столько же лет,
сколько дочери Итана, я не могу не заметить, каким одиноким он выглядит
сейчас по сравнению с ней.
Мой сын редко смеется или улыбается, но когда он это делает, то либо
с Алисией, либо с Джеймсом. Забудьте о том, чтобы хихикать, как другие
дети. Ему это чуждо.
— Ты можешь это сделать, папа?
Его голос такой тихий, что я слышу его только потому, что в кабинете
жутко тихо.
Эйден не приходит ко мне, когда не может уснуть. Он идет либо к
Алисии, либо к Джеймсу, либо к Марго.
Это впервые.
Я подумываю отправить его обратно в комнату с экономкой, но
отчаянный взгляд его маленьких глаз останавливает меня. Я знаю, что ему
потребовалось много мужества, чтобы прийти и спросить об этом, и он
заслуживает награды.
 Встав, я направляюсь в зону отдыха.
— Иди сюда.
Легкая улыбка скользит по его губам, когда он медленно закрывает
дверь и ускоряет шаг ко мне. Я сажусь на диван напротив стеклянной
шахматной доски на столе. Эйден прыгает рядом со мной, его ноги
болтаются на высоком диване, но он держит дистанцию, между нами.
— Ты знаешь, что это такое, Эйден?
— Военная доска.
— Ты можешь называть ее так. Как тебе пришло в голову это название?
— Потому что вы с дядей Джеймсом воюете, когда сидите вокруг нее.
— Это то, что мы делаем. Как насчет того, чтобы я научил тебя, как
выиграть войну?
Он прижимается ко мне так, что его бедро касается моего, и смотрит на
меня широко раскрытыми серыми глазами. Я вижу себя в благоговейном
трепете этих глаз, и это лучший способ когда-либо увидеть себя.
— Да, пожалуйста.
Я беру фигурку.
— Это король, и ты должен защитить его любой ценой.
— Как наша фамилия? (прим. пер. Фамилия персонажей в оригинале
King, что переводится как король)
— Именно. Король делает один шаг во всех направлениях.
— Почему только один шаг?
— Потому что победа в войнах требует терпения.
— В самом деле?
Я киваю и кладу фигуру короля в его крошечные руки. Он продолжает
смотреть на нее, его глаза увеличиваются вдвое, а губы приоткрываются. Это
его особый способ обработки вещей. Несмотря на то, что он очень умный
ребенок, он все еще учится хранить информацию для последующего
использования.
Дав ему некоторое время на изучение, я беру еще одну фигурку.
 — Это королева, и ты тоже должен ее защищать.
— Почему?
— Потому что она может двигаться во всех направлениях.
— Это так круто.
— Да. Однако, если ты сможешь победить, ты можешь пожертвовать
ею.
Его брови морщатся.
— Но разве король не почувствовал бы себя
одиноким?
— Не имеет значения, одинок ли он, пока он побеждает.
Я продолжаю объяснять за другие фигурки, и полные благоговения
глаза Эйдена следят за каждым моим движением, будто он в трансе.
Приподняв его, я сажаю его к себе на колени, чтобы он мог лучше
видеть игру, которую я выстраиваю. Он улыбается мне, его маленькие черты
искажаются от радости.
Я не знал, что он может так улыбаться, и не перед Алисией, Джеймсом
или Леви, а передо мной.
Это впервые.
Кто знал, что мы с сыном сможем сблизиться из-за шахмат? Я научу
его быть нападающим, защищать не только свою фамилию, но и самого себя
и всех, кто ему дорог.
Возможно, я не самый лучший отец на свете. Я не так нежен, как Итан,
и не так хорош в выражении эмоций, но у меня есть одно преимущество
перед ним.
Я не стану приукрашивать жизнь моего сына. Он очень рано поймет,
что ему нужно быть волком, чтобы его не съели другие волки. Он будет
королем, перед которым все преклонят колени.
Это мое наследие.
 Где-то по пути Эйден засыпает у меня на руках, его длинные ресницы
трепещут на пухлых щеках. Его губы приоткрыты, а крошечные пальчики
вцепляются в мою рубашку, как в страховочную сетку.
Я касаюсь губами его лба.
Эйден вырастет таким сыном, которым я буду гордиться.
 Глава 2

Джонатан

Я несу Эйдена на руках в его комнату. Его голова покоится на моей

груди, и он тихо посапывает, в то время как его маленькие ручки держатся за
мою рубашку.
Персидские ковры расстилаются у меня под ногами, а тусклые желтые
люстры освещают путь. В залах царит жуткая тишина. Это совсем не похоже
на те времена, когда были живы мой дед и мои родители.
Раньше у нас было больше персонала, чем требовалось, и моя мать
отчаянно пыталась вдохнуть жизнь в особняк.
Воскрешать мертвых бесполезно. Лучше переориентировать эту
энергию на создание чего-то нового и убедиться, что она никогда не
исчезнет. Кроме того, тишина — это хорошо. Тишина означает, что я могу
слышать, когда что-то идет не так.
Например, прямо сейчас.
Мои ноги медленно останавливаются при звуке хлопающих занавесок
балкона изнутри. Марго знает, что нельзя ничего оставлять открытым на
ночь, так что это может означать только одно.
Блядь.
Крепко держа Эйдена, я пересекаю расстояние до открытого балкона в
конце второго этажа. Я подумываю о том, чтобы оставить его в его комнате,
но это займет у меня время, которого у меня нет. Я также не могу оставить
его на одном из огромных стульев, стоящих у стен, потому что не верю, что
он будет в безопасности.
Мой единственный сын не должен быть в чертовой небезопасности в
моем собственном доме, но опасность для его жизни не та ситуация, которую
я могу игнорировать. Я тоже не могу его оставить, потому что он никогда
меня не простит.
 И я не смогу простить себя.
Шипящий звук доносится до меня первым, когда я стою на пороге
балкона. Затем следует бормотание: тихое и преследуемое.
Это должно быть нормальным, учитывая, что я был свидетелем таких
сцен бесчисленное количество раз раньше.
Это не так.
Отнюдь нет.
Я никогда не привыкну к тому, что моя жена постепенно теряет
рассудок. Или к тому факту, что иногда я даже не могу ее узнать. Как в этот
момент.
Алисия стоит на каменных перилах балкона, ее хрупкие руки широко
раскрыты, когда она движется по краю. Ее белая ночнушка тонкая и доходит
до лодыжек. Ткань и ее длинные черные пряди развеваются за ней на ночном
ветру.
Я медленно приближаюсь к ней, чтобы не напугать, все еще держа
Эйдена в смертельной хватке. Последнее, чего я хочу, это чтобы он видел
свою мать такой. Мы оба изо всех сил пытались защитить его от этой ее
стороны, но ночью она теряет полный контроль.

Это может быть бессонница, депрессия, галлюцинации или невроз. Это

могли быть все они вместе взятые.
Что точно, так это то, что с годами ей становилось хуже. Когда я
впервые встретил Алисию, она была мягкой и непринужденной девушкой,
которая ненавидела быть в центре внимания. В то время она потеряла свою
мать в результате самоубийства, а вскоре после этого она попала в
автомобильную аварию со своими друзьями, в которой она была
единственной выжившей.
Оба инцидента не давали ей покоя, тем более что они произошли
близко друг к другу. Однако ее не беспокоили галлюцинации. Она не
бродила по коридорам посреди ночи, а потом не рыдала. Или, возможно, она
делала все эти вещи, но прекрасно справлялась с их сокрытием.
Алисия всегда была из тех, кто молча страдал, молча разговаривал и
молчанием выражал свою боль. Может, эта тишина все-таки душила ее.
Это определенно душило меня.
Ее понятные слова становятся яснее, когда я стою на небольшом
расстоянии от нее. Она все еще бормочет, быстро, пропуская слоги.
— Только не моя мать... Я не моя мать... Я не могу быть своей
матерью... Я такая, хотя... я такая. Теперь я заплачу. Они придут за мной... Он
придет за мной и за ней, и теперь все будет кончено. Со мной будет
покончено... со всем... всем... всем... что, если Эйден тоже уйдет в себя? Нет,
нет, нет... Я буду своей матерью...Я должна быть своей матерью... зачем ты
это сделала, мама? Как ты могла это сделать? Как ты жила с самой собой?
Если я это сделаю, все будет кончено? Ответь мне... скажи мне...
Так обычно и бывает. То, что она обычно говорит. Иногда она плачет и
рыдает, выкрикивая имя своей матери.
Я пытаюсь понять смысл ее слов, но ее психотерапевт сказал мне, что
это бесполезно. Алисия единственная, кто знает, что происходит у нее в
голове, и, если я попытаюсь вмешаться, это только ухудшит ситуацию, а не
улучшит.
Поэтому я делаю единственное, что знаю. Смягчая свой голос, я зову ее
по имени.
— Алисия...
Она замирает, ее бормотание прекращается, но она не поворачивается
ко мне лицом. Поэтому я делаю это снова, стараясь, чтобы мой голос звучал
как можно приветливее.
— Спускайся, Алисия.
Она яростно трясет головой, ее волосы рассыпаются по плечам.
— Если ты не спустишься, то упадешь.
— Я ... я не могу упасть, иначе она заплатит.
 Ее голос срывается на последнем слове.
— Она?
Эйден шевелится в моих руках, и я прижимаю его голову к плечу,
чтобы он не видел сцену передо мной. Есть причина, по которой я больше не
оставляю его с ней без присмотра. Один из моих охранников всегда с ними,
даже когда они находятся в стенах дома. Возможно, я не смогу отпустить
Алисию, но я не стану рисковать безопасностью своего сына или
племянника.
Тихое сопение Эйдена заполняет тишину, и Алисия медленно
поворачивается, склонив голову набок. Ее волосы закрывают один из ее не
моргающих темных глаз, ее маленький носик и четко очерченные скулы. В
темноте она кажется такой же бледной, как ее ночнушка. Как призрак самой
себя.
Выражение ее лица отстраненное, будто она оторвана от этого мира и
уже тянется к далекому.
Только когда ее взгляд падает на Эйдена, она дважды моргает, и на ее
веках блестят слезы.
— Ч-что он здесь делает? Он не должен быть здесь, Джонатан. Дьявол
придет за ним.
— Я отнесу его в постель, ладно?
Она несколько раз кивает.
— Ладно.
— А теперь спускайся. — держа одну руку на спине Эйдена, я
протягиваю ей другую. — Давай и тебя уложим в постель.
Она смотрит на мою протянутую ладонь, и слеза скатывается по ее
щеке.
— Я не принимала свои таблетки.
— Я знаю.
Если бы она их приняла, то не бродила бы по гребаным коридорам
посреди ночи. Но я также не могу и не буду заставлять ее принимать их, даже
если психиатр скажет мне, что это ради ее же блага. Антидепрессанты
вызывают онемение, и она перестает обращать внимание на Эйдена. Она
перестает есть и разговаривать.
Она вообще перестает существовать.
— Таблетки не дают мне чувствовать, — шепчет она.
— Я знаю.
— Я ненавижу это. Я ненавижу не чувствовать.
Сейчас она вся в слезах, слезы заливают ее щеки и смачивают нежную
линию горла.
— Я знаю.
— Разве ты не ненавидишь меня, Джонатан? Разве ты не хотел бы
заполучить одну из тех нормальных женщин?
— Я никогда не ненавидел тебя, Алисия. Я ненавижу мир, который
превратил тебя в это. — я делаю еще один шаг вперед, сопротивляясь
желанию сдернуть ее с края. — А теперь спускайся.
Она смотрит на мою руку, губы дрожат.
— Но я ненавижу себя. Я ненавижу то, что я делаю.
— Что ты делаешь?
Медленно ее глаза встречаются с моими, когда она протягивает руку.
— Сегодня я видела дьявола, дорогой. Я думаю, он идет за мной.
— Какого дьявола?
— Я приму таблетки. — она шмыгает носом, отдергивая руку, прежде
чем ее пальцы могут коснуться моих. — Я думаю, что ненавижу чувствовать
больше, чем не чувствовать.
Не обращая внимания на мою протянутую ладонь, она слезает с перил,
ее босые ноги касаются пола. Она подходит ко мне, но не смотрит мне в
глаза. Вместо этого она касается губами волос Эйдена.
Он что-то бормочет во сне, и она улыбается. Это странно ее улыбка, то
есть. Она не только душераздирающая, но и похожа на продолжение ее слез.
 — Защити его, Джонатан, — она делает паузу. — Даже от меня, если
тебе придется.
Я собираюсь обнять ее, сказать, что она никогда не причинила бы вреда
Эйдену, но она проносится мимо меня в направлении лестницы.
Я испускаю долгий вздох, когда моя рука опускается на бок,
безжизненная и пустая. Дурное предчувствие остается в моей груди, когда я
смотрю, как она отступает назад.
Почему, черт возьми, это кажется началом конца?
 Глава 3

Аврора

Настоящее

Решительные меры.
Это не то, что я хочу предпринять, но то, что я должна сделать.
Я играю только теми картами, которые мне сдали. Ну, я также плачу за
то, что не была более осторожна, но бессмысленно размышлять о прошлом.
Я, как никто другой, знаю это так хорошо.
Свадьба не то, чего я ожидала от таких грандиозных семей, как Кинг и
Стил.
Это простая церемония в присутствии нескольких человек. Они,
вероятно, элита из элиты, если им удалось получить приглашение на это
мероприятие.
Я не была.
Вместо этого я потратила целую неделю, пытаясь подделать
приглашение. В итоге я встретилась с одним из лидеров Steel Corporation,
Агнусом Гамильтоном. Он не просто финансовый директор. Он также
является правой рукой Итана Стила.
В каком-то смысле я убила двух зайцев одним выстрелом. Я должна
узнать больше о корпорации, не то, чтобы он много говорил на эту тему.
Меня также пригласили на свадьбу в качестве его плюс один. Мне даже не
пришлось стараться так сильно, как я полагала.
Агнус дал мне прямой доступ в окружение Итана Стила.
Он только проводил меня в приемную, а потом куда-то исчез. Мне
придется найти его, чтобы он мог представить меня Итану, но сначала... Я
должна снова попрактиковаться в подаче.
 Вот почему я стою в уединенном месте у шведского стола, откусываю
кусочек омара и оглядываюсь по сторонам.
Свадебный прием устроен вокруг бассейна дома Стил. Дома невесты.
Послеполуденное тусклое солнце поблескивает на поверхности воды,
освещая ее светло-голубой цвет. Это элегантное изображение, заполненное
выдающимися мужчинами в дорогих смокингах и женщинами в
дизайнерских платьях.
Мое исследование окупилось тем, что я узнала почти всех крупных
шишек, присутствующих здесь сегодня. Я рано научилась никогда не быть
ослепленной, и именно по этой причине я провела как можно больше
исследований.
Например, невысокий мужчина в строгом смокинге — Льюис Найт,
государственный секретарь. Он улыбается чему-то, что сказали двое мужчин
с аристократическими чертами лица. Они настоящие дворяне с титулами.
Герцог Тристан Родс и Граф Эдрик Астор.
Однако на этом все не заканчивается. Премьер-министр, сам Себастьян
Куинс, и его жена поздравляют жениха и невесту.
Это не должно быть сюрпризом.
Все они принадлежат к одному и тому же кругу влиятельных фигур.
Сила сочится из каждого уголка этого «семейного» приема.
Поврежденные.
Неограниченные.
Неприкасаемые.
Это все равно, что находиться на непосредственной орбите Солнца.
Если нормальный человек хочет приблизиться к такому типу власти, он
должен быть готов к тому, что его сожгут.
Наверное, так оно и есть.
Потому что у меня нет выбора.
Отчаяние приводит вас к радикальным решениям, о которых вы
никогда бы не подумали раньше.
 Это мой единственный шанс спасти средства к существованию сотен
рабочих, их семей, их будущего и их долгов, которые они перекачивают для
этих богатых людей. Говорят, что у вас всегда есть выбор, но различие
между этими выборами никогда не бывает однозначным.
Принимать решения еще сложнее. Если бы это зависело от меня, я бы и
ногой сюда не ступила. Если бы это зависело от меня, я бы избегала этого
круга людей, как чумы.
Жених поднимает голову, и я медленно отступаю за смеющуюся
молодую пару. Ксандер Найт, сын государственного секретаря, и
зеленоволосая девушка, которая, если я правильно помню, является дочерью
известной художницы и дипломата.
Они студенты университета. Совсем как счастливая пара, которая
сегодня поженилась.
Когда я впервые услышала, что им обоим было по девятнадцать, а не
по двадцать, признаюсь, я удивилась. Я и не подозревала, что в наши дни
дети женятся так рано. Мне двадцать семь, и это даже не на моем радаре. Не
то чтобы когда-нибудь будет.
Я неполноценна, и никому не навязываю свою нетипичную жизнь.
Но эй, я благодарна, что они решили пожениться сейчас. Это открыло
мне прямой путь к этой сцене, в которую я бы никогда не мечтала попасть.
Даже если бы Агнус не ограничился приглашением, он не предоставил
бы мне шанс встретиться с великим Итаном Стилом, даже если бы я
предложила свое тело.
Не то чтобы я предложила.
Это моя прекрасная возможность.
Сегодня в Соединенном Королевстве происходит объединение двух
влиятельных семей. Дочь Итана Стила выходит замуж за сына Джонатана
Кинга.
Другими словами, долгое и безжалостное соперничество между двумя
бывшими друзьями, Итаном и Джонатаном, подходит к концу.
 King Enterprises и Steel Corporation переворачивают страницу с союзом
между их детьми. Они даже объединили усилия для партнерства с семейным
бизнесом Тристана Родса — герцога, которого я видела ранее.
Или так пишут в журналах. На самом деле это может быть что-то
совершенно другое.
Если я чему-то и научилась в своей жизни, так это тому, что правда не
всегда такая, какой кажется. Особенно с влиятельными и могущественными.
Люди, у которых в жилах текут деньги и влияние, а не кровь, думают
иначе, чем все мы, крестьяне. Они тоже ведут себя по-другому, вот почему
мне нужно быть осторожной.
Я не могу быть пойманной
Особенно сейчас.
Я еще раз осторожно осматриваю гостей в поисках Агнуса. Ни его, ни
Итана нет и следа. Могут ли они быть на частной встрече? Нет.
Премьер-министр, герцог, граф и государственный секретарь находятся
снаружи. Поскольку Агнус и Итан принадлежат к их ближайшему кругу, они
не оставили бы их в стороне. Может, они перешли на другую сторону сада?
Мне нужно покончить с этим и уехать до того, как я встречусь с ним.
Или еще хуже, прежде чем он узнает меня.
Я не могу достаточно подчеркнуть, что я не могу быть пойманной. Это
все превратит в дым.
Это единственный недостаток того, чтобы приехать сюда вместо того,
чтобы планировать встречу в Steel Corporation. У меня больше шансов
заключить сделку, но есть также риск столкнуться с ним лицом к лицу.
Делая глубокие вдохи носом, а затем ртом, я разглаживаю свое черное
платье русалочьего силуэта с двойными глубокими V- образным вырезами
спереди и сзади. Оно немного обнажает кожу, но не слишком сильно, и
идеально облегает мои изгибы. Я подчеркнула этот образ жемчугом, который
мой лучший друг подарил мне на день рождения.
 Мои волосы элегантно собраны на затылке, а макияж яркий — красная
помада, густая подводка для глаз и слишком много туши. Это совсем не то,
что я обычно ношу изо дня в день.
Тот факт, что я провела всю свою жизнь в тени, научил меня никогда
не выделяться. Если я это сделаю, игра окончена.
Сегодня мне пришлось пойти против моего основного метода
выживания для другой игры на выживание.
Моя внешность подходит для того, чтобы быть под руку с Агнусом
Гамильтоном. Не то чтобы этот мужчина знал, как делать комплименты, но,
учитывая его положение в великой схеме вещей, мне нужно было выглядеть
как его спутница.
А также, чтобы привлечь внимание Итана.
Я уже собираюсь вернуться на их поиски, когда рядом со мной
внезапно материализуется чье-то присутствие.
Моя пятка непроизвольно отступает назад, дрожь пробегает по спине и
окутывает меня густой пеленой тумана.
Беги.
Они нашли тебя.
Блядь, беги.
Я проглатываю эти мысли и успокаиваю дыхание. Я живу здесь уже
пять лет. Никто меня не знает.
Никто.
Подавляя панику, я натягиваю улыбку и смотрю на человека, который
появился из ниоткуда — даже не издав ни звука.
Я знаю, потому что обычно лучше всех слышу малейшие шумы. Вот
как я выживала так долго.
Заглядывать через плечо, в шкаф и под кровать — это не просто
неприятная привычка. Это единственный способ, благодаря которому я могу
существовать.
 Моя улыбка содрогается, когда я сталкиваюсь лицом к лицу не с кем
иным, как с самим женихом.
Эйден Кинг.
Единственный сын Джонатана Кинга и один из двух его наследников,
наряду с его племянником Леви.
У него резкие черты лица и внушительный рост, который позволяет
ему смотреть на меня сверху вниз. Его серо-металлические глаза впиваются в
мое лицо с благоговением, удивлением и тем, что кажется... потерей.
Сначала мое внимание привлекает маленькая родинка сбоку его
правого глаза, отчего у меня подкашиваются ноги.
Это то же самое, что и в моих воспоминаниях.
Его губы приоткрываются, но ему требуется секунда, чтобы
произнести.
— Мама?
Дрожь охватывает мои пальцы, когда я кладу недоеденного омара
обратно на тарелку и притворяюсь, что вожусь с едой, хотя вижу размытые
очертания. Я благодарна, что мой голос звучит спокойно, даже без эмоций.
— Мне жаль. Ты принял меня не за того человека.
Он ничего не говорит, но и не пытается пошевелиться. Я чувствую, как
его пристальный взгляд, словно у ястреба, прожигает дыры в моей макушке.
— Почему ты не смотришь на меня?
Я поднимаю голову и одариваю его безмятежной улыбкой, которую так
хорошо умею изображать. Ту, которая скрывает под собой бесконечный хаос.
Эйден продолжает смотреть на меня осуждающим и оценивающим
взглядом.
— Ты не моя мать.
Фух.
— Я так и сказала.
— Тогда кто ты, черт возьми, такая?
Его внимание не отрывается от моего лица, словно он что-то ищет.
 Или, если быть более точной, кого-то.
— Прошу прощения? — я притворяюсь невинной.
— Если ты не Алисия, то почему ты так похожа на нее, и какого хрена
ты делаешь на моей свадьбе?
Я сохраняю хладнокровие.
— Меня пригласил Агнус.
— Почему?
— Я не знаю, как ответить на это.
Он подходит ближе, его лицо и голос теряют удивленную нотку и
превращаются в сталь, настолько холодную, что она соответствует цвету его
глаз.
— Почему ты здесь? Кто ты, черт возьми, такая? И не говори мне, что
это совпадение, потому что я в это не верю.
Неудивительно, что люди называют Эйдена точной копией отца. Если
бы он не был на восемь лет младше меня, я бы действительно боялась его.
Забудьте. Единственная причина, по которой я стою перед ним на
своем, заключается в том, что я уже знакома с дьяволом.
Люди ничто по сравнению с дьяволом. Поэтому они не пугают меня.
— Эйден?
Невеста появляется рядом с ним, придерживая подол своего пышного
белого платья. Ее светлые волосы элегантными волнами ниспадают на спину,
придавая ей ангельский вид.
— Что ты делаешь... — она замолкает, когда ее голубые глаза
встречаются с моими. Ее удивленное выражение лица звучит громче, чем у
ее новоиспеченного мужа, и она несколько раз моргает. — А-Алисия?
— Я просто говорю Эйдену, что он принял меня не за того человека.
На этот раз я быстро поправляюсь.
Он прищуривает глаза.
— Откуда ты знаешь мое имя?
Дерьмо.
 — Оно повсюду. Поздравляю со свадьбой.
Я разворачиваюсь и ухожу, прежде чем Эйден успевает меня поймать.
Я не сомневаюсь, что он стал бы меня допрашивать, и не могу этого
допустить. Кроме того, у меня нет для него ответов.
Я на задании.
Все, что мне нужно сделать, это завершить дело и покончить с этим.
Я проскальзываю на другую сторону сада, ускоряя шаг, будто за мной
гонятся. Что вполне могло бы быть.
У меня перехватывает дыхание, когда я оказываюсь вне поля зрения
Эйдена. Перевожу дыхание в дальнем углу и беру себя в руки.
Это было близко.
А это значит, что у меня мало времени и мне нужно покончить с этим
как можно скорее.
Как и ожидалось, я нахожу здесь Агнуса и Итана. Они стоят вокруг
стола с Кэлвином Ридом, дипломатом и отцом зеленоволосой девушки,
которую я видела ранее.
Я прикасаюсь к своим наручным часам, которые всегда ношу с собой.
Мои счастливые часы, которые не раз спасали меня. Это почти так же, как
если бы тот, кто дал мне это, заботился обо мне.
Поехали.
Изобразив на лице улыбку, я беру у проходящего мимо официанта
бокал с шампанским, выпрямляю спину и вальсирую к ним.
Как раз, когда я собираюсь подойти к ним, ребенок не старше десяти
лет врезается в ногу Кэлвина и требует его внимания. Дипломат кивает двум
другим, берет мальчика за руку и ведет его к дому.
Итан и Агнус продолжают разговаривать между собой.
Мой идеальный шанс.
Как и на фотографиях в Интернете, внешность Итана поражает светло-
каштановыми волосами, острым подбородком и высокой, подтянутой
фигурой. Издалека он на самом деле не очень похож на невесту, но когда я
подхожу к ним, сходство есть, едва уловимое и скрывающееся под
поверхностью.
Я касаюсь бицепса Агнуса.
— Вот ты где.
Его спокойный взгляд падает на меня. Как будто они обесцвечены; их
бледно-голубой цвет размыт, почти не существует. Он шире, чем Итан, но с
менее острыми краями и более молчаливым поведением. Его телосложение
очень хорошо сложено для человека лет сорока пяти, и он излучает
неприкасаемые вибрации.
Когда я впервые сделала его своей целью и выяснила, где он пьет свой
утренний кофе, я думала, что мне будет труднее всего заставить его заметить
меня, учитывая, что он никогда не встречается и даже не проявляет интереса
к женщинам.
Я была удивлена, когда он предложил заплатить за мой кофе в то утро.
Может, я сильно себя недооцениваю? Кто знает? Независимо от того,
насколько это было сложно, я никогда раньше не сводила себя к тому, чтобы
играть в такие игры, поэтому у меня нет прошлого опыта, с которым можно
было бы сравнить.
— Верно. — он улыбается. Или, во всяком случае, пытается это
сделать. Агнус почти не демонстрирует выражения лица, будто его смыло
при рождении или что-то в этом роде. Когда он говорит, в его словах есть
намек на изысканный бирмингемский акцент. — Аврора, позволь мне
представить тебя. Это Итан Стил. Итан, Аврора Харпер.
Мы обмениваемся визитными карточками, и я стараюсь не улыбаться.
Заполучить телефон Итана с его личным номером телефона все равно что
сорвать джекпот.
— Я рассказывал тебе о ней, — добавляет Агнус.
Он рассказал ему обо мне?
Да!
 Мой победный танец прекращается, когда я замечаю заминку в чертах
Итана. Он император Steel Corporation, ему за сорок, и его присутствие
настолько сильно, что возникает искушение остановиться и посмотреть на
него. Хотя он не из тех, кто навязчив. Это больше похоже на гостеприимный
тип, когда просто нужно оказаться рядом с ним.
Вот почему он самый подходящий кандидат, чтобы помочь мне. Он
лежал в коме девять лет, и с тех пор, как вернулся почти три года назад, он
инвестировал в небольшие компании и строил свою империю, используя
несколько инвестиций в разных областях.
Тот факт, что он делает паузу, нехорош. Пожалуйста, не говорите мне,
что он будет вести себя так, будто увидел привидение, как это сделали его
дочь и Эйден.
— Мисс Харпер. — он берет мою руку и целует ее в тыльную сторону,
не отрывая взгляда. — Приятно познакомиться.
Фух.
— Взаимно, и, пожалуйста, зовите меня Аврора. Поздравляю со
свадьбой вашей дочери, мистер Стил.
— Зовите меня Итан. Агнус сказал мне, что вы продаёте часы?
Спасибо тебе, Агнус. Я бросаю на него благодарный взгляд и снова
сосредотачиваюсь на Итане.
— Да. На самом деле, это моя страсть.
— Как так?
Я указываю на его наручные часы.
— Это, должно быть, стоило целое состояние, но знаете ли вы, почему?
— Бренд.
— Да, узнаваемость бренда. Но также и работа, которую бренд создал
ради повышения осведомленности. Ваши часы изготовлены на заказ,
соответствуя размеру вашего запястья и для удобства, даже если вы
проводите двенадцать часов в кабинете, а затем еще несколько часов на
обедах или мероприятиях. Они здесь для того, чтобы помочь вам пережить
твой день, но они остаются незамеченными. Почти как фоновая мотивация.
— Впечатляет. — он бросает взгляд на свою правую руку.
— Я же говорил тебе, — говорит Агнус с тем же пустым лицом.
— Давайте произнесем тост. — Итан поднимает свой бокал. – За
фоновую мотивацию.
— За фоновую мотивацию. — я поднимаю свой фужер в ответ, широко
улыбаясь.
Я делаю это.
Я спасаю компанию.
Все, что мне нужно сделать, это не отставать от любезностей,
предложить ему еще один заказ и перейти к деловому разговору.
У меня нет времени, чтобы тратить его впустую. Бесчисленное
множество людей в H&H смотрят на меня снизу вверх, и я их не подведу.
— Я пойду и принесу еще выпить. — Агнус кивает нам, прежде чем
исчезнуть из поля зрения.
Остаемся только мы с Итаном. Я улыбаюсь, хотя предпочитаю, чтобы
Агнус был рядом. Он отличный запасной вариант, учитывая, что он сделал
большую часть работы за меня. Я, возможно, не соглашусь с ним
эмоционально, учитывая, что на самом деле у него нет таких связей с
женщинами — или с любым другим человеком, но я буду вечно благодарна
за помощь, которую он предложил.
Итан наклоняется ближе, его черты приветливы, но сосредоточены.
— Расскажите мне больше о деловой стороне.
Когда я собираюсь начать, у меня в голове проносятся все темы, на
подготовку к которым я потратила много времени.
Я слегка поднимаю голову, и моя улыбка исчезает, когда мой взгляд
сталкивается со зловещими серыми глазами.
Убийственными глазами.
 Его присутствие вырывает меня из настоящего и отбрасывает на
одиннадцать лет в прошлое.
Я возвращаюсь в тот день, когда переводила дыхание на обочине
дороги. Я разбилась на куски и все еще не могу снова взять себя в руки.
Он одна из причин, по которой я никогда этого не сделаю. Джонатан
Кинг.
Правитель в этом мире.
Настоящий король, обладающий большей властью, чем сама королева.
Мой злейший враг.
 Глава 4

Джонатан

Призраки должны оставаться такими, какими им суждено быть.

Мертвыми.
Так какого хрена это привидение смотрит на меня так, словно готово
утащить меня с собой в могилу?
В моем мире все наоборот. Я тот, кто утаскивает вещи — и людей —
туда, куда мне заблагорассудится.
Достаточно плохо, что я должен быть в доме Итана, чтобы
отпраздновать свадьбу моего сына с его дочерью, что я все еще не считаю
самым разумным решением, принятым Эйденом.
Мне не нужно, чтобы ситуация ухудшилась из-за этого... призрака.
Если бы я не видел Алисию мертвой собственными глазами, я бы
поверил, что она каким-то образом воскресла.
Возможно, она вернулась для мести. Возможно, пришло ее время
вершить справедливость.
Только вот, что такое справедливость? Если у всех разное восприятие
этого слова, чья правда является настоящей правдой?
Для меня справедливости не существует. Это бесполезное слово,
которое подобрали политкорректные люди, ради успокоения своих
маленьких умов.
Справедливость — это заблуждение в мире, где такие, как я,
безжалостно держат бразды правления в своих руках.
Я не верю в справедливость. Мой отец верил, и он умер, все еще ища
ее. Что дала ему справедливость? Чертовы соболезнования, вот что.
С тех пор я построил свое королевство безжалостными методами и
поставил справедливость на колени прямо перед собой.
Вот где место всем, кто бросает мне вызов. На их гребаных коленях.
 Алисия — или ее двойник — стоит рядом со столиком с Итаном и пьет
шампанское из фужера. Ее изящные пальцы, выкрашенные в красный цвет,
окружают бокал с бесконечной элегантностью.
Она такая же. От ее платья и напряженной позы до изгиба шеи и
мягкости щек. Ее чернильно-черные волосы и маленький носик. Даже
контуры ее полных губ.
Все это точная копия.
Однако кое-что не так. Или, точнее, две вещи.
Во-первых, красная помада. Алисия никогда бы ее не нанесла. Во-
вторых, цвет глаз. Они как темно-синее небо сразу после войны.
Или прямо перед штормом.
Как мне кажется, войны и штормы моя специальность. Если есть шанс
нарушить чей-то покой и захватить то, что можно взять, я не колеблюсь.
Вопреки распространенному мнению, я не бессердечный. Я неумолим.
Я не остановлюсь, пока и война, и шторм не закончатся в мою пользу.

Если они этого не сделают, то с таким же успехом могут продолжать,

пока не упадут передо мной на колени — как и все остальные.
Впервые за десять лет я не действую первым.
Я останавливаюсь.
Наблюдаю.
Наслаждаюсь моментом и его потрясающей ценностью. Она удивила
меня, надо отдать ей должное.
Я не люблю сюрпризов — если только я не тот, кто их преподносит.
Мне требуется мгновение, чтобы отделить то, что передо мной, от того,
что я уже знаю.
Реальность из прошлого. Истина из воображения.
И это она.
Только не Алисия.
 Но кто-то настолько похожая, что ей удалось ускользнуть от моего
внимания на долгие годы.
Гребаные годы.
Я думал, что она умерла где-нибудь в дыре или что сбежала в другой
уголок мира.
Оказывается, ни в том, ни в другом случае. Она здесь, в моей империи.
Прямо у меня под носом.
Она появилась из ниоткуда, как чертов призрак.
Неужели она думает, что так легко проскользнет у меня между
пальцев? Или что она может сбежать от меня на моей собственной
территории?
Теперь, когда я вышел из тумана и мыслю более рационально, я
вспоминаю первую и последнюю встречу с ней.
Это было на моей свадьбе с Алисией.
Маленькая девочка с едва расчесанными волосами налетела на меня,
подняла свои огромные сверкающие глаза, и ее рот сложился в букву «О». Ее
первыми словами, обращенными ко мне, были.
— Мне жаль, сэр.
Теперь она будет более чем сожалеть.
Она пожалеет, что не держалась подальше от моего королевства. Этот
подонок Итан, должно быть, сыграл в этом свою роль, но он
тоже заплатит. И это будет сделано с ее помощью.
Призрак.
Проныра.
Младшая сестра моей покойной жены.
 Глава 5

Аврора

О, нет.
Нет, нет, нет.
Он не должен был приходить сейчас, ни в коем случае.
Мой взгляд захвачен его более темным, мрачным взглядом. Он даже не
моргает и не выказывает никакой реакции.
Джонатан стоит на небольшом расстоянии, но с таким же успехом мог
бы обхватить руками мое горло в тугой петле. Строгий смокинг льстит его
широкой фигуре и подчеркивает длинные ноги.
Кажется, будто ему не сорок, а около тридцати.
Его внешность напряженная, жесткая и свирепая — как и все в нем.
Его волосы цвета полуночи зачесаны назад, открывая сильный лоб и
угловатую линию подбородка, которая может разрезать меня пополам, если я
подойду ближе. Легкая щетина покрывает его лицо, придавая ему более
взрослый, суровый и неприкасаемый вид. Король.
Буквально.
Образно.
Это больше, чем его фамилия, и все о его власти, которая не знает
границ.
Королева? Забудьте о ней. Она ничего не делает в реальном мире.
Все делают такие, как Джонатан Кинг, который играет с экономикой
так, словно это его личная шахматная доска.
Премьер-министр? Забудьте и о нем тоже. Джонатан был главным
спонсором его компании, и это должно объяснить все о том, как далеко
может простираться его влияние. Страшно подумать, что еще он может
иметь под своим контролем.
И есть ли вообще что-то, что не находится под контролем.
 Из всего прочего, столкнуться с Джонатаном Кингом — это риск, на
который я пошла, когда приехала на свадьбу его сына — моего племянника,
— который даже не знает о моем существовании.
Будем надеяться, что Джонатан тоже этого не знает. Мы встречались
только один раз, во время его свадьбы с Алисией. Был еще тот телефонный
звонок, но это было так давно. Конечно, он меня не помнит.
Хотя я его помню. Не думаю, что возможно стереть те немногие
воспоминания, которые у меня остались о нем.
Джонатан обладает присутствием, которое подкрадывается к вам ни с
того ни с сего, и довольно скоро оно овладевает всем, что вас окружает. Это
бомбежка с самолета.
Звук грома.
Извержение вулкана.
И это? Это даже близко не забывается. Для стольких людей встреча с
Джонатаном — это кульминация их существования.
На его свадьбе я была маленькой. Мне было семь. Ему было двадцать
четыре. Но я отчетливо помню, каким большим, чем в жизни, он выглядел.
Как бог.
Я не могла перестать пялиться на него, прячась за свадебным платьем
Алисии. Я вонзила свои маленькие пальчики в ткань и посмотрела на него,
заставляя ее смеяться так лучезарно, что у меня потеплело в груди. Она
сказала мне, что мне не нужно прятаться и что теперь он член семьи.
Хотя я так и делала.
Потому что он был богом, а у богов такой жестокий гнев, что он
уничтожает всех на своем пути.
Если тогда Джонатан был больше, чем жизнь, то сейчас он сила, с
которой не стоит считаться. Он фурия, по чьему пути я не хочу идти, как бы
сильно я его ни ненавидела за то, что он сделал с Алисией.
 Может, он забыл обо мне. Это возможно, не так ли? Алисия умерла
одиннадцать лет назад, а я в последний раз встречалась с ним двадцать лет
назад.
Сохраняй спокойствие.
Вдох.
Выдох.
Джонатан шагает ко мне такими сильными шагами, что я словно
чувствую их своими костями.
Он встает рядом со мной. Не рядом с Итаном со мной.
Желание прикоснуться к моим наручным часам поднимается на
передний план моей психики, но я отклоняю его так быстро, как только могу.
Джонатан не близок к тому, чтобы вторгнуться в мое личное
пространство, но достаточно близко, чтобы я могла почувствовать его
сильный, характерный запах, который по какой-то глупой причине я все еще
помню.
Тогда я не знала, как классифицировать этот запах, за исключением
того, что он вызывал сильное привыкание. Теперь я узнаю его как пряный и
древесный. Джонатан — это все о власти, даже в том, как он пахнет.
Это видно по всему его облику. Специально сшитые костюмы с
бриллиантовыми манжетами. Итальянская обувь на заказ. Роскошные
швейцарские часы.
Все в нем говорит без слов: «Я не тот человек, которому можно
перечить».
Если кто-нибудь попытается, я не сомневаюсь, что он раздавит их
подошвой своих кожаных ботинок.
— Джонатан, — приветствует Итан таким бесстрастным тоном, что я
чувствую скрытую за ним агрессию.
— Итан. — глубокий тенор его голоса бьет меня по коже, словно
хлыст.
 Я сжимаю пальцы вокруг бокала с шампанским, и именно тогда я
понимаю, как моя голова была опущена с тех пор, как он встал здесь.
Мое единственное внимание приковано к синим часам, пристегнутым к
его запястью. Часы моя специализация, моя страсть, и они обычно придают
мне уверенности.
Не сегодня.
Сегодня я чувствую, что поставила на себя и проиграла. Я пошла на
риск, и теперь он кусает меня за задницу.
Если бы я только просто держала своего бухгалтера на поводке и
проверяла все, что он делал, он бы не украл средства компании и не оставил
нас на пути к банкротству.
Я доверяла ему. Мы все доверяли.
Мы семья в H&H. Мы начинали с малого и выросли за пару лет. Мы
начали заключать более крупные контракты, и нам предоставили лучшие
выставочные возможности. Мы были готовы перейти на новый уровень, пока
Джейк все не испортил.
Затем нам пришлось просить инвесторов, когда мы всегда думали, что
выше их. Однако в тот момент, когда они узнали о цифрах и о том, что наш
следующий продукт был азартной игрой, они отступили.
Банк отказался выдавать нам еще какие-либо кредиты, учитывая
сумму, которую мы им уже должны.
Итан мое последнее средство, прежде чем мне придется сократить штат
сотрудников и в конечном итоге объявить о банкротстве и убить мечту,
которую я начала собственными руками.
От одной этой мысли я теряю сон.
— Кто твоя компания? — Джонатан спрашивает Итана непроницаемым
тоном.
Я делаю глубокий вдох. Это значит, что он меня не узнает, верно?
 Итан улыбается, но улыбка получается прямо противоположной той,
какой она должна быть. Вместо того чтобы быть приветливой, она прямо-
таки зловещая.
— Не понимаю, почему это должно тебя волновать.
— Это так? — взгляд Джонатана снова падает на меня.
Я чувствую это, не поднимая глаз. И я не стану поднимать глаза. Это
все равно что подписать собственное свидетельство о смерти.
Он изучает меня. На самом деле, нет. Это больше похоже на то, что он
пробует меня, прежде чем наброситься, как голодный хищник.
Только я не его добыча.
Прошло много времени с тех пор, как я поклялась никогда больше не
быть ничьей добычей.
Я уже сбила одного хищника в своей жизни, и я сделаю это снова, если
придется. К черту последствия и кошмары.
Однако иметь Джонатана Кинга в качестве противника — это
последнее, чего я хочу. Можно быть смелым, а можно быть откровенно
глупым.
Бросить вызов королю в его королевстве — это последнее.
Вот как гонцам, посланным монархами, отрубали головы и вешали на
въезде в столицу на всеобщее обозрение.
— Если ты нас извинишь, — говорит Итан, — Аврора как раз
собиралась мне кое-что рассказать.
— Аврора, — размышляет Джонатан. — Хотя это не совсем верно имя,
не так ли?
Дерьмо.
Блядь.
Черт возьми!
Я чувствую, что меня вот-вот вырвет, когда я смотрю на него. Он
наблюдает за мной с холодным, почти маниакальным выражением лица,
которое ничем не выдает его мыслей. Но я чувствую это громко и ясно.
 Он знает.
Он помнит.
Мои пальцы дрожат вокруг фужера, и требуются все силы, чтобы
поставить его на столик, не пролив напиток и не выставив себя дурой.
— Разве ты не слышал о той части, где ты должен извинить нас? —
Итан приподнимает бровь.
— Я слышал. Хотя, так уж вышло, что я не подчиняюсь приказам. —
Джонатан обращается к Итану, но все его внимание приковано ко мне.
Непроницаемое.
Безэмоциональное.
Неподвижное.
С каждой секундой его сосредоточенность обостряется, становясь все
более резкой и темной. Во всяком случае, она становится смертельной с
намерением уничтожения.
Бог, готовый дать волю своему гневу.
Мне нужно убираться отсюда. Немедленно.
Нацепив на лицо улыбку, я смотрю на Итана.
— Я пойду поищу Агнуса. У меня есть ваша визитка, так что ничего,
если я позвоню?
— У меня есть ваша. Я буду тем, кто позвонит.
— Спасибо.
Я едва замечаю Джонатана неразборчивым кивком, поворачиваюсь и
ухожу.
Мне требуется все силы, чтобы не убежать и не выдать свой
дискомфорт или ощущение того, как по-королевски я облажалась.
Это плохо. Нет. Это может быть катастрофой для всего, что я строила
годами, старательно оставаясь в тени, чтобы меня не заметили.
Я все испортила за одну ночь.
 Как только я оказываюсь в зоне бассейна, я избегаю Эйдена, что не так
уж сложно. Он танцует со своей невестой, ее голова спрятана у него на плече,
когда он кладет подбородок на ее волосы.
На секунду я останавливаюсь и смотрю на сцену, на то, какими
безмятежными и счастливыми они оба кажутся. Это похоже на день свадьбы
Алисии и Джонатана двадцать лет назад.
Хотя... Джонатан не танцевал. Я подозреваю, что тиран даже не знает,
как это делается.
Я выхожу из оцепенения и крадусь к автостоянке.
Я солгала.
Я не собиралась искать Агнуса. Это означало, что мне пришлось бы
задержаться, и, черт возьми, я бы ни за что не стала проводить ни минуты
дольше рядом с Джонатаном.
Что касается моей другой стороны плана? Теперь, когда я сломала лед с
Итаном, мы можем встретиться в его компании, и, надеюсь, мне больше не
придется видеть Джонатана в этой жизни.
Он сядет на свой трон, а я вернусь в свой маленький уголок Лондона,
на котором он не зацикливается. Быть правителем означает, что он не хочет
смотреть на незначительные присутствия, и именно там я планирую остаться.
Я не прошу никого из персонала подогнать мою машину, а вместо
этого ускоряю шаг к ней, не оглядываясь назад.
Если ты не оглянешься, тебя никто не найдет.
Или ты так думаешь.
Я качаю головой в ответ на этот зловещий голос. Его голос. Дьявол, с
которым я знакома.
Мои пальцы дрожат, когда я достаю ключи из сумочки. Я нажимаю
кнопку на ключах от машины, и моя Тойота открывается со звуковым
сигналом.
 В тот момент, когда я открываю дверь, рядом с моей головой
появляется рука и захлопывает ее. Я вздрагиваю, когда тот же сильный
древесный запах, который я никогда не забывала, проникает в мои ноздри.
Горячее дыхание Джонатана оставляет мурашки на моем лице, когда он
шепчет низким, почти угрожающим тоном.
— Давно не виделись, Аврора. Или мне следует называть тебя
Кларисса?

Продолжение в Господстве Короля

Скачать здесь: https://vk.com/neviofal