Саратовский государственный университет им. Н. Г.

Чернышевского

В. С. МИРЗЕХАНОВ

ОТ ИСТОРИИ ИМПЕРСКОЙ
К ИСТОРИИ НАЦИОНАЛЬНОЙ:
ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ
ОСМАНСКОГО ГОСУДАРСТВА
В НОВОЕ ВРЕМЯ
Учебное пособие для студентов исторического факультета

Издательство Саратовского университета

2002

1
УДК 9 (560) ,,15/19’’ (075,8)
ББК 63.3 (5 Туц) 5 я73
М57

Рекомендуют к печати:
Кафедра истории нового и новейшего времени СГУ
Доктор исторических наук Т. В. Мосолкина

Мирзеханов В. С.
М57 От истории имперской к истории национальной: особенности
развития османского государства в новое время: Учеб. пособ. для
студентов исторического факультета – Саратов: Изд-во Сарат. ун-
та, 2002. – 72 с.
ISBN 5-292-02956-4
Учебное пособие составлено на основе авторских лекций по истории стран
Востока в новое время. В пособие включены лекции по наиболее актуальным
проблемам истории Османской империи в новое время.
Для студентов исторических факультетов, аспирантов и преподавателей,
читающих лекции по истории Востока в новое время.

УДК 9 (560) ,,15/19’’ (075,8)

ББК 63.3 (5 Туц) 5 я73

Работа издана в авторской редакции

ISBN 5-292-02956-4 © Мирзеханов В. С., 2002

2
 ***

Целью учебного пособия является ознакомление с результатами но-

вейших исследований в изучении истории Османской империи.
Империи и имперская тематика снова оказались в центре внимания ис-
ториков: в последние годы прошли серии конференций, появились новые
публикации, на страницах ведущих журналов идут оживленные дискуссии.
С уверенностью предрекая конец имперской эпохи, историки создают но-
вые концепции сравнительного изучения континентальных и колониаль-
ных империй. В данном пособии рассматривается имперская модель мо-
дернизации на примере Османского государства, аннотируется контекст
институциональных и дискурсивных изменений, связанных с распадом
имперской структуры и становлением национального государства.
Учебное пособие предназначено для студентов, аспирантов и препода-
вателей исторических факультетов. Углубленные знания в истории Осман-
ской империи помогут лучше понять мир исламской цивилизации в новое
время.

3
 ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СТРОЙ
И АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ОСМАНСКОЙ
ИМПЕРИИ (XVI – середина XIX в.)

1. Государственная власть и социально-политическая структура Ос-

манской империи.
2. Аграрная система и эволюция аграрных отношений в XVI–
XIX вв.
3. Низам - и джедид («новый порядок») и его сущность.

Чем дальше в историю уходит эпоха османского султаната, тем острее

споры наших современников по поводу ее значения. Среди обширных вос-
точных империй (Сефевидской, Великих Моголов, Минской), возникших в
эпоху позднего средневековья, османская держава отличалась рядом специ-
фических черт. Наиболее важная из них вытекала из ее географического по-
ложения. Находясь на стыке Запада и Востока, она в течение довольно дол-
гого времени играла ведущую роль в противоборстве мусульманского мира
с христианской Европой.
Подобная ситуация способствовала преимущественному развитию тех
общественно-политических институтов, которые обеспечивали ориентацию
на внешнюю экспансию и позволяли османским султанам претендовать на
мировое господство. Это обстоятельство дало К. Марксу возможность рас-
сматривать Османскую империю как «единственную, подлинно военную
державу средневековья».
Крупные завоевания, осуществленные во второй половине ХV–первой
половине ХVI веков, привели к значительному расширению владений ос-
манских султанов. Под их контролем оказались Ближний Восток, Юго-
Восточная Европа и Северная Африка – территория примерно в 8 млн. кв.
км, на которой проживало, по подсчетам историков, 25–30 млн. человек.
Превращение османского государства в мировую империю дало новый
толчок (импульс) изменениям в общественной жизни, способствовало соз-
данию более сложной и устойчивой социально-политической системы.
Значительно увеличившись в размерах, османское общество стало еще
более гетерогенным, поскольку включенные в его состав новые компоненты
резко различались как по уровню социально-экономического и культурного
развития, так и по этноконфессиональной принадлежности. Проблема кон-
солидации такого общества осложнялась его хозяйственно-

4
атомизированным характером. Основные вопросы производства решали ме-
стные коллективы – сельская община, цех, квартал, племя. Слабость эконо-
мических контактов между отдельными регионами государства определя-
лась подчиненной ролью обмена по сравнению с различными формами
перераспределения прибавочного продукта, осуществляемого государством.
Отсутствие прочных экономических и социальных связей внутри Ос-
манской империи позволяет рассматривать османскую державу лишь как
политическую общность, единство которой поддерживалось, главным обра-
зом, благодаря военной силе и активной деятельности государственного ап-
парата.
Благодаря отмеченной особенности османский политический режим об-
ретает в ХVI веке все более четко выраженные автократические черты: ук-
репляется единоличная власть султана, возрастает роль султанских рабов
(капыкулу) в окружении монарха и в управлении страной, усиливается зна-
чимость бюрократического аппарата.
Главной отличительной чертой османской социальной системы было аб-
солютное преобладание государства над обществом. Государство, форми-
ровавшее общественные идеалы, вкусы и отношения, выступало как «уни-
версальное государство» (А. Тойнби), созданное навечно как воплощение на
земле высших человеческих идеалов и стремлений, в данном случае теокра-
тических принципов ислама. В Османской империи не было разделения
светской и духовной власти и даже четкого размежевания между религиоз-
ными и административными функциями.
Они взаимно проникали и дополняли друг друга. Все стороны государ-
ственной, общественной и личной жизни подлежали единой религиозной
регламентации. Фетва – заключение экспертов о соответствии того или ино-
го факта принципам ислама – должна была санкционировать любое дейст-
вие власти, а также поступки отдельных людей, выходящие за рамки обще-
принятых норм и традиций.
Поддержание единого закона на земле ислама требовало единства воли и
власти. Все османские правители стремились к централизации и упрочению
государства как главному условию реализации теократических принципов
ислама. Даже в ХIX веке, в период фактического распада Османской импе-
рии, правящие круги всячески подчеркивали принцип единства и неделимо-
сти верховной власти.
Следует, однако, подчеркнуть, что единство и централизация государст-
ва во все периоды османской истории имели в значительной мере поверхно-
стный и даже фиктивный характер. Они охватывали главным образом, сфе-
ру идеологии, политики и права. В экономической жизни преобладали
полная децентрализация и хозяйственная автаркия. Для Османской империи
была характерна чрезвычайная экономическая разобщенность ее отдельных
экономических центров, очень слабо связанных между собой.

5
 В Северной Африке, Египте, Сирии и Ираке, не говоря уже об аравий-
ских землях, существовали внутренние таможни, различные системы мер и
весов, местные налоги, деньги и прочее. Единство османского государства
воспринималось и понималось как единство уммы – мусульманской общи-
ны, имевшей единые идеалы, законы и стремления, во главе с общим хали-
фом – имамом, который поддерживал целостность и единство Дар уль-
ислам (земли ислама) и которому обязывались повиноваться все мусульма-
не.
Экономическим базисом унитарной османской теократии была государ-
ственная собственность на землю и другие важнейшие средства производ-
ства. Все земли, недра и другие источники богатств рассматривались как
собственность мусульманской общины. От ее имени они управлялись госу-
дарством.
Из этого важнейшего положения мусульманского права вытекало значи-
тельное ограничение частной собственности и личных имущественных
прав. В частной собственности могло находиться лишь имущество, создан-
ное личным трудом и вообще личными усилиями индивида или полученное
по наследству.
В ХVI – начале XIX веков подавляющая часть недвижимого имущества,
прежде всего земля, считалась достоянием мусульманской уммы. Ее собст-
венность выступала в двух формах: государственной и вакфной1. В ХVII в.
на вакфы приходилось, по некоторым оценкам, около 1/3 всех земель импе-
рии; 2/3 находились в собственности государства.
Приоритет при этом принадлежал государству, которое могло проверять
вакфы, конфисковывать их в случае нарушения закона, а также заменять
одно вакфное имущество другим.
Причем государство выступало не только как собственник земли и ос-
новных фондов, но и как организатор производства. Государственная рег-
ламентация с ее всеобъемлющим характером, – по мнению болгарского
ученого Н. Тодорова, – одна из характернейших черт Османской империи.
По отношению к непосредственным производителям государство вы-
ступало не только как организатор производства, но и как совокупный экс-
плуататор. Оно присваивало основную часть прибавочного продукта, про-
изводимого в сельском хозяйстве, промышленности и ремесленном
производстве, затем в централизованном порядке распределяло его среди
правящего класса. Рента устанавливалась центральной властью и ею же
распределялась. Единого государственного бюджета и даже общего казна-
чейства в Османской империи не было. Поэтому распределение ренты осу-

1
Вакф – земля, доходы с которой поступали религиозным учреждениям или на об-
щественно-благотворительные нужды. Часто в вакфы жертвовались земли мюльк, что-
бы спасти их от конфискации или обойти шариатские законы о наследстве.

6
ществлялось в виде закрепления отдельных источников доходов за различ-
ными государственными ведомствами, службами и должностными лицами.
Верховная собственность государства на землю предопределила очень
широкое распространение условных (ненаследственных) пожалований в
Османской империи.
Отечественные историки отмечали существование трех различных типов
земельных пожалований в Османском государстве: тимары и зеаметы, хас-
сы и арпалыки, юрдлуки и оджаклыки. Они, разумеется, не охватывают всех
пожалований, но представляют наиболее крупные и определяющие группы,
за которыми стоят влиятельные прослойки османского господствующего
класса. Данные типы земельных пожалований разнятся между собой не
только по степени связи с султанской властью, но и по степени связи с зем-
лей и крестьянством. А потому в данных владениях складывались различ-
ные типы производственных отношений владельца и крестьянина, а следо-
вательно, и разные формы хозяйствования.
Наиболее распространенным типом земельного пожалования были тима-
ры и зеаметы – условные пожалования воинам (сипахи) и низшему звену ад-
министративного и налогового аппарата империи. Тимар по сумме владельче-
ских прав и обязанностей, налагаемых на его владельца, близок к
европейскому лену, но строгий контроль государства изменил направление
эволюции этого земельного владения.
Владельцы тимаров и зеаметов имели возможность узурпировать права
государства и, став землевладельцами, превратить собираемый налог в рен-
ту. В Османской империи подобная угроза существовала, но султанское
правительство сумело предотвратить приватизацию тимаров. Более того,
воспользовавшись изменением военной технологии (распространение огне-
стрельного оружия), оно пошло по пути постепенного свертывания тимар-
ной системы.
Параллельно с пожалованиями земли сипахам развивались и чиновные
земельные пожалования. Это так называемые хассы и арпалыки. Они были
связаны с определенным чиновническим постом и передавались преемни-
кам по должности. Размеры их намного превышали размеры тимаров и зеа-
метов, однако они не передавались по наследству, а утрачивались с прекра-
щением службы.
Хассы считались свободными тимарами, т. е. право сбора в них так на-
зываемых свободных налогов принадлежало лицу, которому было дано по-
жалование, в то время как сипахи делили эти налоги еще с вышестоящей
администрацией. Владельцы хассов и арпалыков были исключительно рен-
тополучателями, причем часто для сбора ренты использовали различных
посредников-откупщиков.
Откупная система, применявшаяся на землях султанского домена и
крупного чиновничества еще в ХV–ХVI вв., особого развития достигла в

7
ХVII–ХVIII вв., т. е. в период, когда уже явно вырисовывалась тенденция
вытеснения сипахи чиновничеством в сфере землевладения.
Практика сдачи земель на откуп к ХVII в. превратилась в так на-
зываемую систему маликяне, т. е. систему пожизненных откупов, при кото-
ром откупщики взамен уплаты государству установленной денежной суммы
и определенных ежегодных взносов получали полную свободу в предостав-
ленном в их распоряжении земельном владении. При данной ситуации от-
ношения таких откупщиков с крестьянством складывались как частнопра-
вовые, государство утрачивало возможность какого-либо контроля, связи
государства с реайей прерывались.
Однако юридически эти владения не становились частной собст-
венностью, так как права наследования своих маликяне откупщики не име-
ли. Тем не менее, и в этом виде земельных владений при формальном со-
хранении старой структуры происходило внутреннее перерождение.
В плане эволюции аграрных отношений в империи принципиальный ин-
терес представлял еще один вид земельных пожалований – юрдлуки и од-
жаклыки. Они были распространены главным образом у курдских племен в
Восточной Анатолии, Халепском, Мосульском, Багдадском эйялетах, а так-
же в Боснии, Герцеговине и ряде других мест.
Между юрдлуками и оджаклыками разных районов империи были неко-
торые различия. Общее же состояло в том, что при их создании османское
правительство стремилось привлечь на свою сторону верхушку доосманско-
го правящего класса этих районов, а потому сохраняло за ними большие
права распоряжения землей и подвластным крестьянством.
Все юрдлуки и оджаклыки считались родовой собственностью и без ка-
ких-либо ограничений передавались по наследству. Эти султанские пожало-
вания меньше, чем какие-либо другие, были подвержены государственному
контролю, подвластное население находилось в полном распоряжении вла-
дельца юрдлука и оджаклыка. Здесь устанавливались более жесткие условия
зависимости, полная власть владельца земли.
Таким образом, система условных пожалований (служебное землевладе-
ние) лежала в основе всей политической и военной организации Османской
империи и была прочной базой абсолютной власти турецких султанов.
Вместе с тем тюркологи отмечают существование наряду со служебным
землевладением и форм неслужебного, иными словами, безусловного зем-
левладения (вакф, мюльк2). Постепенно в Оттоманской империи происхо-

2
Мюльк – «частнособственническая» (как часто переводят этот термин на европей-
ские языки). Это безусловные земельные пожалования, которые получали так же кре-
стьяне. Однако идеологические представления мусульман и ограничение владельцев
мюльков со стороны государства в праве распоряжения своей собственностью не по-

8
дило увеличение роли безусловного землевладения, которое расширялось за
счет сипахи и казенных земель. Эволюция аграрных отношений шла по пу-
ти возрастания уклада, связанного с частной собственностью на землю.
Заметные сдвиги в сфере аграрных отношений имели двоякие последст-
вия. С одной стороны, превращение условных владений в безусловные
серьезно повлияло на ситуацию внутри господствующего класса, ибо озна-
чало ослабление контроля центральной власти над деятельностью землевла-
дельцев; с другой - распространение частнособственнических поместий
(чифтликов) вело к изменению взаимоотношений между их хозяевами и не-
посредственными производителями. Непременным условием создания ча-
стных поместий было лишение крестьян их наследственных прав на землю.
Такой процесс не означал, как правило, прямого обезземеливания сель-
ского населения. Владельцы чифтликов редко сгоняли крестьян с их участ-
ков, обычно они стремились превратить райятов в арендаторов-издольщи-
ков. Формально объектом их притязаний были тапу – документы,
гарантировавшие крестьянам возможность передачи по наследству права на
обработку данного надела.
Фактически же борьба шла за присвоение той части прибавочного про-
дукта, которая оставалась у деревенских жителей после выполнения обя-
занностей перед государством.
Сразу отметим, что утверждение новых форм землевладения шло до-
вольно медленно в силу больших различий в уровне развития . отдельных
районов Османской империи, а также из-за серьезного сопротивления влия-
тельных кругов внутри правящей верхушки.
Даже в наиболее развитых балканских провинциях империи оно не было
завершено к концу ХVIII в. Тем не менее в аграрной истории Оттоманской
империи ХVI–ХIX вв. историки выделяют два периода резкого расширения
масштабов частного землевладения. Один из них приходится на последние
десятилетия ХVI в., второй – на первые десятилетия ХVIII в.
Одним из факторов, определивших широкое распространениечифтликов
в конце ХVI в., можно считать уникальную демографическую ситуацию,
сложившуюся в странах Средиземноморья. По подсчетам известного турец-
кого специалиста О. Л. Баркана и другим источникам, численность населе-
ния многих районов Балкан и Малой Азии увеличилась едва ли не наполо-
вину за 50–70 лет ХVI в. Каковы бы ни были причины подобного
демографического взрыва, все современные авторы согласны с тем, что он
сильнейшим образом потряс традиционную экономику.

зволяют назвать ее частной. К XIX в. мюльки представляют собой так называемые «не-
истинные» мюльки. Они давались султанами своим приближенным из земель мирие
вместе с крестьянами, обрабатывающими их по праву тасарруф (наследственного вла-
дения), и часто подвергались конфискации, т. е. Возвращались в тот же земельный
фонд мирие.

9
 В ХVIII–XIX вв. причины расширения частного землевладения были
связаны с полным исчерпанием возможностей системы земельных пожало-
ваний.
Новые явления в аграрной системе Османской империи нередко прини-
мались за свидетельство кризиса самих традиционных отношений. Однако
за этими процессами скрывалось складывание нового общественно-
политического режима, соответствующего более зрелым докапиталистиче-
ским отношениям. Его утверждение определялось возрастанием роли укла-
да, связанного с частной собственностью на землю.
Во второй половине ХVII–начале ХVIII в. при формальном сохранении
всех старых видов земельных владений началось формирование новой, про-
винциальной прослойки правящего класса, получившей название – аяны.
Аяны формировались из верхов различных прослоек господствующего
класса, а именно: владельцев крупных тимаров и зеаметов; торгово-
ростовщических кругов, приобщившихся к хозяйственной эксплуатации
земли через откупную систему, представителей старых турецких родов, со-
хранивших свои позиции на базе таких земельных владений, как мюльки,
вакфы и оджаклыки, командования войск капыкулу, расквартированных в
провинциях и т. д.
Экономически аяны опирались на обрабатывавшиеся издольщиками по-
местья – чифтлики, которые, однако, не были их собственностью, а находи-
лись в их распоряжении на основании традиционных прав на землю той ка-
тегории господствующего класса, к которой генетически принадлежал тот
или иной аян. С конца ХVII в. аянство стало требовать своего места в сис-
теме государственного управления.
Столкнувшись с возрастанием экономического и политического влияния
аянов, османское правительство пыталось включить их в прежнюю импер-
скую социальную структуру, в частности (с 1726 г.) начало из их среды на-
значать правителей эялетов.
Однако аянство не вписывалось в эту структуру. Аянство – это явление
другого типа земельных отношений, которое представляло собой хотя и не
оформленное юридически, но наибольшее в Османской империи приближе-
ние к европейскому сеньориально-вотчинному феодализму. Борьба с аяна-
ми конца ХVIII–начала XIX вв. являлась, по сути дела, борьбой, напоми-
навшей борьбу с феодальной раздробленностью европейского типа.
Однако, поскольку в империи еще сильна была традиционная перифе-
рия, связанная с традиционной аграрной структурой, видевшая в султанской
власти защиту от произвола аянов, имперским властям удалось справиться с
аянством.
Анализ аграрных отношений в Османском государстве ХVI–начала
XIX вв. показывает, что в Порте длительное время сосуществовали и па-
раллельно развивались различные хозяйственные уклады.

10
 Сосуществование разных типов и уровней хозяйственных отношений –
это, по мнению С. Ф. Орешковой, главная характерная черта османского
общества.
Терминологически ее следует определить как гетерогенность, хотя, по
сути дела, речь идет о сосуществовании различных типов хозяйствования,
базирующихся на единой формационной основе.
Гетерогенность социальных отношений сделала возможной длительное
существование государственной власти типа восточной деспотии. Правя-
щий класс использовал гетерогенность османского общества для стабилиза-
ции режима.
Всемерно подчеркивая профессиональные, этнические, религиозные,
культурные различия между отдельными группами населения, обособляя и
противопоставляя их друг другу за счет предоставления некоторой автоно-
мии в вопросах внутреннего управления, особого правового и налогового
статуса, османские правители добивались сведения до минимума возможно-
стей противодействия своей политике среди «низов» и обеспечения макси-
мума поддержки султанской власти со стороны «верхов».
Создавая систему государственного управления, османские правители
считали необходимым заботиться и о социальных порядках в империи. По
традиции, шедшей еще от доисламской индо-иранской дидактической лите-
ратуры, государь (султан) часто сравнивался с пастухом, а его подданные со
стадом. Поскольку бог доверил последних султану, он должен как пастух
заботиться о них и вести их по истинному пути веры, а обязанностью под-
данных является беспрекословное повиновение своему пастырю.
Эта же идея подчеркивалась и тем термином, которым в Османской им-
перии обозначались подданные – райа (реайя) (дословно «стадо», «пасо-
мые»).
Само общество не было единым, сказанное только подчеркивает особен-
ности положения господствующего класса в Османской империи.
Все население страны состояло из двух основных групп. В первую груп-
пу – аскери – входили те, кто представлял власть султана, а именно: при-
дворные; лица, состоящие на военной службе, гражданские чиновники, ду-
ховенство (улема).
Вторую – райя – составляли обычные подданные, как мусульмане, так и
немусульмане.
Фактически же положение аскери в обществе характеризовалось тем, что
они не были связаны с производством и не платили налогов, но одновре-
менно являлись, как писала А. С. Тверитинова «совокупными обладателями
земель и всех материальных ценностей».
Представители второй группы населения составляли класс непосредст-
венных производителей и налогоплательщиков. Внутри двух основных
общностей существовало строго регулируемое разделение на различные ка-

11
тегории и группы, которые отличались друг от друга основным занятием,
образом жизни, конфессиональной принадлежностью.
Так, податное население делилось на мусульман и немусульман (зимми-
миллиеты), на горожан и сельских жителей, оседлых и кочевников.
Правящий класс также распадался на множество отдельных групп и про-
слоек, имевших особый статус. В наиболее общей форме он делился на
«людей меча» (сейфие) и «людей пера» (калемие).
Основной функцией первых была военная служба, вторых – служба в го-
сударственном аппарате. «Люди меча» в большинстве своем были пред-
ставлены владельцами условных держаний (тимаров), которые представля-
ли низшую и наиболее массовую прослойку османского правящего класса.
Они являлись, как правило, мусульманами по происхождению и наследова-
ли свои владения и военные обязанности от родителей.
«Люди пера» состояли преимущественно из гулямов – обращенных в ис-
лам военных пленников, купленных невольников, христианских подрост-
ков, собранных по «налогу крови» (девширме). Именно из гулямов набира-
лись кадры для государственной службы, начиная от дворцовых слуг и
янычар и кончая правителями областей, провинций, министрами двора и
великими везирами, тогда как военачальниками могли быть лишь «люди
меча». Разумеется, в реальной жизни ситуация была значительно сложней и
было немало отклонений от указанного правила.
Но более важным представляется особый характер господствующего
класса Порты, не имевшего аналогов в истории Европы. Прежде всего сле-
дует подчеркнуть, что в Османской империи не было дворянства как на-
следственной аристократии крови, связанной с землевладением, а также ка-
кого-либо другого благородного сословия, которое вследствие своего
происхождения было бы призвано управлять государством.
Таким образом, господствующий класс Османской империи, формиро-
вавшийся «на основе меритократии» (т. е. выдвижения за заслуги), пред-
ставлял собой военно-служилую элиту.
Особенности формирования господствующего класса предопределили
легкую вертикальную мобильность и соответственно неразвитость горизон-
тальных социальных связей.
Все были равны или, что то же самое, в равной степени бесправны. В
Порте все были «рабами государства», сверху донизу. Начиная с поваренка
и кончая великим везиром, все, независимо от их действительного проис-
хождения, считались рабами султана (куллар, куль). Давая огромные приви-
легии, государство вместе с тем требовало от господствующего класса бес-
прекословного повиновения. В противном случае оно поступало с ними как
с самыми настоящими рабами. Из 200 великих везиров, занимавших свой
пост в ХV–начале XIX в., около 20 были казнены. Из 30 деев, которые пра-
вили Алжиром в 1818–1871 гг., 14 были убиты во время их низложения.

12
 Судебные разбирательства по должностным и политическим преступле-
ниям происходили в отсутствие обвиняемых. Приговоры выносились заоч-
но и немедленно приводились в исполнение. В порядке особой милости да-
валось время для совершения молитвы и урегулирования семейных дел.
Османская правящая элита не передавала и не могла передавать по на-
следству свои титулы, богатства и положение. Османская знать не имела
фамилий. Они были совершенно излишни и даже могли повредить. Пути
наверх были открыты для всех, независимо от их социального происхожде-
ния.
В Османском обществе, основанном на формально-демократических или
«на демократическо-деспотических началах» для занятия самых высоких
государственных должностей не требовалось никаких предварительных ус-
ловий: ни грамотности, ни благородства, ни кастовой принадлежности или
имущественного ценза.
Любой правоверный мог стать пашой и великим везирем. Отсутствие
горизонтальных связей затрудняло возникновение оппозиционных групп и
способствовало укреплению стабильности режима султаната.
Вместе с ригидностью (жестокостью, неподатливостью к изменениям)
системы и рядом других факторов (закрытый характер общества, отрицание
ценности индивида, коллективизм теократического идеала) это затрудняло
действие «механизма саморазвития» и предопределяло исключительную
устойчивость сложившихся отношений, которые с трудом поддавались из-
менениям.
Таким образом, в социально-политической организации Порты были за-
ключены причины последующего упадка Османской империи. Созданная в
ходе войны и для войны административно-военная система автоматически
толкала государство к новым и новым войнам. Так как доходы от войн пе-
рестали окупать ее расходы, содержание огромной административно-
военной машины было переложено на плечи крестьянства.
Возникшая в результате этого «фискальная сверхэксплуатация» негатив-
но сказалась на расширенном воспроизводстве крестьянской экономики,
уменьшив объем продукции, который мог поступать в торговый обмен го-
рода и деревни, и подорвала процесс товаризации сельского хозяйства и
протоиндустриализации. В итоге темпы развития османского общества за-
медлились и западный капитализм «без труда сумел подчинить этот район
относительной отсталости».
Первые внешние признаки упадка Османской империи относятся к кон-
цу ХVI в., когда турки впервые потерпели серьезные поражения на суше (в
России) и на море (битва у Лепанто).
Спустя столетие произошел катастрофический разгром под Веной
(1683 г.), положивший начало общему отступлению турок из Европы. Эти и

13
последующие поражения, порожденные упадком тимарной системы, в свою
очередь, способствовали ее дальнейшему разложению.
Страна разорялась, практически к концу ХVIII века тимарная система
сделалась мертвой буквой. Однако юридически она еще сохранялась и ос-
манский правящий класс продолжал за нее цепляться.
На рубеже ХVIII–ХIХ вв. Османская империя оказалась в состоянии
глубочайшего социально-экономического и политического кризиса.
Настала критическая для Османской империи пора, когда ее внутреннее
разложение, сопровождаемое ростом национально-освободительных дви-
жений нетурецких народов, и внешнеполитические условия (возникновение
так называемого восточного вопроса) поставили ее на грань катастрофы. В
этот период небольшая, чрезвычайно тонкая прослойка правящего класса,
сумевшая подняться до понимания возникшей угрозы, предприняла две
серьезные попытки частичными реформами предотвратить надвигавшуюся
гибель империи.
Первая из этих попыток связана с именем султана Селима III (1789–
1807) и его ближайшего окружения. Непосредственным толчком к рефор-
мам послужили жестокие поражения в двух войнах с Россией (1768–1774 и
1789–1792 гг.).
В 1791 г. Селим III в своем хатт-и-шерифе (рескрипте) на имя великого
везира Ходжа-Юсуф-паши потребовал, чтобы риджалы и улемы (высшие
светские и духовные чины) представили ему докладные записки (ляйиха) о
желательных преобразованиях в государственном и военном устройстве
империи. Было представлено 17 таких записок, наиболее интересной среди
них была докладная записка Татарджика Абдуллы.
Заметное влияние на реформаторские планы Селима II оказали диплома-
ты Абу-Бекир Ратиб и Махмуд Раиф, побывавшие в Европе и испытавшие
влияние европейских институтов.
Совокупность реформ, проведенных в Оттоманской империи в конце
ХVIII–начале XIX в. (а не только одна военная реформа, как это часто ут-
верждается в исторической литературе), получила название низам- и дже-
дид, что означает «новый порядок». Первый законодательный акт
Селима III о реформах, изданный в 1792 г., вскоре после подписания Ясско-
го мира, был назван «Обновление закона о тимарах и зеаметах».
За ним последовал ряд других актов «нового порядка»: о формировании
нового пехотного войска по европейскому образцу, об учреждении особого
финансового ведомства «новых доходов» и введении новых налогов, об от-
мене откупов и твердых цен на зерно, об усилении воинской дисциплины, о
создании военно-инженерного училища, строительстве военных кораблей и
т. д.

14
 «Новый порядок» отнюдь не затрагивал основ общественного и полити-
ческого строя Османской империи, хотя, безусловно, имел прогрессивный
характер.
Однако существование ее было столь кратковременным, что невозможно
установить степень ее практического воздействия на экономический базис
османского общества.
Что касается реформы в аграрном секторе, здесь реформаторы не реши-
лись пойти хотя бы на декларативную отмену тимарной системы. Это об-
стоятельство сыграло немалую роль в провале реформ Селима III, т. к. ре-
формы не дали реальных результатов.
Совокупность причин, обусловивших неудачу реформ, можно вкратце
сформулировать так:
1. У турецких реформаторов не было той поддержки, которую централи-
заторские тенденции обычно получали в других странах в период борьбы с
разробленностью, поддержки со стороны средних слоев города. Нетурецкое
население было настроено против централизаторской политики Селима III.
Вообще противоречие между стремлением турецких реформаторов к цен-
трализации империи и национально-освободительными движениями нету-
рецких народов не могло быть разрешено при помощи реформ.
Кроме того, торговцы и ремесленники турецкой и нетурецких нацио-
нальностей не видели в реформах наиболее важного для себя условия - га-
рантии жизни и собственности.
2. Социальная база, на которую опирались реформаторы, оказалась
весьма ограниченной, слабой и непрочной. Ее составляли узкие, главным
образом столичные, бюрократические круги, и лишь временами, причем по
корыстным соображениям, частичную поддержку реформам оказывали не-
которые местные анатолийские деребеи и сербские сипахи.
3. Между тем оппозиция, решительно выступившая против реформ,
представляла собой внушительную силу. В этом лагере были и многие
крупные собственники (во главе с Османом Пазванд-оглу в Румелии и
Махмудом Таяром в Анатолии) и подавляющее большинство улемов и,
главное, янычары, видевшие в реформах прямую угрозу своему существо-
ванию. Скрытое, но эффективное противодействие реформам оказывали
также многие правительственные чины, в особенности провинциальные
паши.
4. Существенное значение имели неблагоприятные внешнеполитические
условия: растущая зависимость Оттоманской порты от европейских держав
и постоянное вмешательство их во внутренние дела империи. Особенно гу-
бительной для Османской империи была политика Франции, в частности
вторжение французских войск в Египет в 1798 г., заставившее Селима III
прекратить борьбу против Пазванд-оглу, и затем интриги наполеоновской

15
дипломатии, приведшие к срыву выгодного для империи русско-турецкого
союза и к войне с Россией в 1806 году.
В итоге оказалось, что «новый порядок» просуществовал несколько лет.
Уже в 1805 году Селим III, напуганный восстанием янычар в Андрианополе
(Эдирне), приостановил проведение реформ.
С началом русско-турецкой войны на фронт отбыл по традиции великий
везир Хильми-Ибрагим-паша. Заменивший его на посту великого везира
Кесе-Муса-паша был тайным врагом султана и его преобразований. Он со-
ставил вместе с группой реакционно настроенных сановников заговор про-
тив Селима III. Заговорщики, опиравшиеся на ямаков, подняли 25 мая
1807 г. восстание против султана, 29 мая Селим III отрекся от престола и на
трон был возведен султан Мустафа IV (1807–1808 гг.), отличавшийся пре-
дельной консервативностью взглядов.
Через год, 28 июля 1808 года Мустафа-паша Байрактар, возглавивший
тайное общество «рощукских друзей», возобновил попытки реформ, но уже
в ноябре 1808 года новый янычарский мятеж сорвал эти попытки, опять от-
бросив Османское государство назад, к средневековью.
Дело Селима III продолжил султан Махмуд II (1808–1839 гг.), который
провел в конце 20-х – начале 30-х годов серию реформ. Важнейшими из них
было упразднение янычарского корпуса (указ от 17 июля 1826 года) и лик-
видация тимарной системы (указ 1831 г.) Было также установлено новое
административное деление империи, создан совет министров и т. д.
20–30-е годы XIX века стали важной вехой в историческом прогрессе
Турции, отправной точкой реформаторских движений эпохи нового време-
ни. Прямым продолжением реформ Махмуда II явились танзиматские ре-
формы, ставшие значительным этапом на пути «европеизации» страны, ее
экономического и культурного развития.

Список рекомендуемой литературы

Боджолян Н. Т. Реформы 20-30-х гг. XIX в. в Османской империи. Ереван,

1984.
Витол А. В. Османская империя. М., 1987.
Гасратян М. А., Орешкова С. Ф., Петросян Ю. А. Очерки истории Турции.
М., 1993.
Гордлевский В. А. Государство Сельджукидов Малой Азии. Избранные со-
чинения. Т. 1. М., 1960.
Еремеев Д. Е. Этногенез турок (Происхождение и основные этапы этниче-
ской истории). М., 1971.
Еремеев Д. Е., Мейер М. С. История Турции в средние века и новое время.
М., 1992.

16
Жуков К. А. Эгейские эмираты в XIV–XV вв. М., 1988.
Иванов Н. А. О типологических особенностях арабо-османского феодализма
// Народы Азии и Африки. 1978. № 3.
Иванов Н. А. Османское завоевание арабских стран. 1516–1574. М., 1984.
Киреев Н. Г. История этатизма в Турции. М., 1991.
Лорд Кинросс. Расцвет и упадок Османской империи / Пер. с англ. М. Паль-
никова. М., 1999.
Мейер М. С. Новые явления в социально-политической жизни Османской
империи во второй половине XVII–ХIХ вв. // Османская империя: Сис-
тема государственного управления, социальные и этнорегиональные
проблемы. М., 1986.
Мейер М. С. О соотношении светской и духовной власти в османской поли-
тической системе в XVI–XVIII вв. // Ислам в истории народов Востока.
М., 1981.
Мейер М. С. Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса.
М., 1991.
Мейер М. С. Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса.
М., 1991.
Миллер А. Ф. Мустафа паша Байрактар. Османская империя в начале XIX в.
М.; Л., 1947.
Новичев А. Д. История Турции. Л., 1978.
Орешкова С. Ф. Государственная власть и некоторые проблемы формиро-
вания социальной структуры османского общества // Османская импе-
рия: Система государственного управления, социальные и этнорегио-
нальные проблемы. М., 1986.
Орешкова С. Ф. Османская автократия: опыт типологической характеристи-
ки // Государство в докапиталистических обществах Азии. М., 1987.
С. 190–202.
Орешкова С. Ф. Османский феодализм: типологические наблюдения // Типы
общественных отношений на Востоке в средние века. М., 1982.
Османская империя: государственная власть и социально-политическая
структура. М., 1990.
Петросян Ю. А. Османская империя: могущество и гибель. Исторические
очерки. М., 1990.
Практикум по истории стран зарубежного Востока. М., 1963.
Формы земельной собственности и владения на Ближнем и Среднем Восто-
ке: Бартольдовские чтения 1975. М., 1979.
Фрейденберг М. М. Дубровник и Османская империя. M., 1989.
Шеремет В. И. Война и бизнес. Власть, деньги и оружие. Европа и Ближ-
ний Восток в новое время. М., 1996.

17
An Economic and Social History of the Ottoman Empire, 1300–1914. Ed. by
H. Inalcik, D. Quataert. Cambridge, 1994.
Christians and Jews in the Ottoman Empire. The Functioning of a Plural fr Soci-
ety. Ed. by B. Braude, B. Lewis. Vol. 1–2. N.-Y., 1982.
Histoire de l’Empire Ottoman. Sous la direction R. Mantran. P., 1989.
Kafadar C. Between Two Worlds: The Construction of the Ottoman State.
L., 1995.
Repp R. The Mufti of Istanbul. A Study in the Development of the Ottoman.
Learned Hierarchy. L., 1986.
Shaw St. J. History of the Ottoman Empire and Modern Turke. Vol. 1. Empire of
the Gazis: the Rise and Decline of the Ottoman Empire, 1280–1808. Cam-
bridge, 1976.
Zurcher E. Turkey. A Modern History. L.–N.-Y., 1993.

18
 ТАНЗИМАТ: ИСТОКИ, СОДЕРЖАНИЕ, ЗНАЧЕНИЕ.
1839–1878 гг.

1. Социально-экономические и политические предпосылки танзи-

мата.
2. Основные этапы и сущность реформ танзимата.
3. Либерально-конституционное движение в Турции в 60–70-х гг.
ХIХ в. Идеология османизма.

Со второй половины XVIII в. с особой очевидностью проявилось отста-

вание Османской империи от передовых европейских государств, где быст-
рыми темпами развивался капитализм. Османская империя терпела крупные
поражения в войнах, а внутри страны стало зарождаться национально-
освободительное движение покоренных народов, и усилились центробеж-
ные устремления правителей областей.
Государственный строй Османской империи и его традиционные инсти-
туты сдерживали появление капиталистических отношений. Однако эти от-
ношения хотя и медленно, но все же развивались, главным образом в евро-
пейских провинциях империи, более тесно связанных с европейским
рынком. Они явились той почвой, которая способствовала складыванию на-
циональных общностей среди покоренных народов и росту национально-
освободительных движений.
Ослабление Османской империи и трудности ее внутреннего развития
обострили борьбу европейских держав за экономическое подчинение импе-
рии и территориальный раздел «османского наследства».
Включение стран Ближнего и Среднего Востока в мировую систему ка-
питализма не могло проходить безболезненно, поскольку они не достигли к
началу XIX в. того уровня, на котором происходит зарождение нового об-
щественного строя. Капиталистические отношения в регионе, в том числе и
в Османской империи, не вызрели самостоятельно, а были в основном
привнесены извне.
Вторжение европейского капитала и вмешательство европейцев вызвали
резкое недовольство и протест в османском обществе, в котором противо-
действие колониальной политике приняло форму реформ.
Когда речь идет о реакции афро-азиатского мира на колониальную поли-
тику Запада в отечественной литературе обращается внимание, прежде все-

22
го, на проявления вооруженного сопротивления (восстания в Индии и Ин-
донезии, зулусские войны в Южной Африке и т. п.).
Другие формы противодействия – изоляционизм, реформаторство, пан-
исламизм – излагаются очень бегло, хотя именно они представляли наибо-
лее типичную реакцию стран, сохранивших свой политический суверенитет.
Наглядным подтверждением сказанному служит история стран Ближнего и
Среднего Востока.
Усилия по модернизации (вестернизации) мусульманского Востока, на-
чатые Мохаммедом Али и Селимом III и продолженные Мустафой Реши-
дом (в Османской империи), Амир Низамом (в Иране), Хайраддин-пашой (в
Тунисе), составляют отличительную черту жизни исламского мира в XIX в.
В них сочетались и стремление местных правящих кругов противостоять
усиливавшемуся давлению Запада, и их попытки приспособиться к изме-
нившимся отношениям с капиталистической Европой.
Безусловно, реформы были подготовлены внутренним развитием ука-
занных стран, внешние факторы только подтолкнули начало реформ.
Так, Османское общество в эту эпоху все еще оставалось по своей сути
средневековым. Развитие капиталистических отношений тормозилось от-
сутствием безопасности для жизни и имущества подданных. В Порте нажи-
тая прибавочная стоимость ничем не была гарантирована от хищных рук
сатрапов и пашей, отсутствовало главное условие предпринимательской ак-
тивности – безопасность личности купца и его собственности.
Экономическая и социальная отсталость угрожала самому существова-
нию Османской империи, обрекая ее не только на зависимое положение в
системе европейской экономики и политики, но и на внутреннюю слабость.
Влияние мирового капитализма и логика внутреннего развития страны к на-
чалу XIX в. требовали радикальных преобразований, призванных расчис-
тить путь для новых социальных отношений.
Смерть энергичного султана Махмуда II 1 июля 1839 г. и восшествие на
престол его 16-летнего сына Абдул Хамида I явились благоприятными об-
стоятельствами, позволившими министру иностранных дел Порты Мустафе
Решид-паше 3 ноября 1839 г. провозгласить известный Гюльханейский
хатт-и шериф1, который положил начало новому периоду в истории Осман-
ской империи, получившему название «танзимат»2. Этим термином обозна-
чается в историографии исторический период, когда в Османской империи
стали осуществляться реформы, образцом для которых была буржуазная
Европа.
Реформы Танзимата всегда находились в центре внимания историков. Из
новейших монографий только одна специально посвящена реформам тан-

1
Гюльхане (дом роз) – султанский двор.
2
«Танзимат» в переводе с турецкого – «реформы».

23
зимата, так называемого «первого периода» (1839–1856), начавшегося
Гюльханейским хаттом 1839 г. Эта очень интересная работа написана
Н. А. Дулиной и называется «Танзимат и Мустафа Решид-паша».
Специального исследования, посвященного так называемому «второму
периоду» танзимата, начавшегося хаттом 1856 г. в российской литературе
пока нет, хотя отдельные области преобразований танзимата были исследо-
ваны в общих работах по Османской империи.
Отправной точкой танзиматских реформ 40–50-х годов стал Гюльханей-
ский хатт-и шериф 1839 г. Если коротко суммировать положения Гюльха-
нейского хатта, отбросив традиционную форму, в которой они были изло-
жены, то они сводятся к следующему:
1) провозглашалась необходимость принятия законов, которые гаранти-
ровали бы безопасность жизни, чести и имущества, в связи с этим признава-
лось необходимым привести взимаемые налоги в соответствие с доходами
населения и ликвидировать систему ильтизама; взятки объявлялись престу-
плением, так как всем чиновникам было назначено жалованье;
2) провозглашалось равенство перед законом подданных султана всех
вероисповеданий и любого общественного положения – от визира до чаба-
на; в связи с провозглашением равенства, право служить в армии было обе-
щано предоставить христианам наравне с мусульманами, предполагалось
ввести всеобщую воинскую повинность и ограничить срок службы четырь-
мя-пятью годами;
3) светские законы признавались выше воли султана, следовательно,
власть султана в известной мере ограничивалась;
4) упоминание в тексте хатта ограничения расходов на армию и другие
нужды можно расценивать как признание необходимости принятия госу-
дарственных бюджетов.
Гюльханейский хатт, таким образом, был не законом, а наказом султана
для правящих кругов и широких слоев населения.
В традиционном мусульманском обществе были торжественно провоз-
глашены гарантии неприкосновенности жизни, чести (личности) и имуще-
ства, равенство перед законом, превосходство светского закона над волей
султана-халифа. Новые идеи подразумевали введение буржуазной законно-
сти, которая многими своими положениями противоречила традициям и
шариату.
В общих чертах несовместимость ряда аспектов традиционного ислама с
буржуазной идеологией отмечена рядом российских историков
(Н. А. Иванов, Н. Дулина и др.) Несовместимость проявлялась: 1) во враж-
дебности ислама принципу частной собственности; 2) в непризнании исла-
мом ценности индивида и личной инициативы; 3) в препятствии экономиче-
ской политики Порты развитию буржуазного предпринимательства; 4) в
эгалитаристкой философии ислама, осуждавшей роскошь и богатсво.

24
 Вековые традиции и мусульманская идеология не могли быть в короткий
срок заменены новыми идеологическими представлениями. Мусульманская
реформация, или приспособление шариата к потребностям капиталистиче-
ского развития, начались в Египте только во II-й половине XIX в. Тем не
менее, Мустафа Решид верил, что осуществление обещанных реформ воз-
можно.
Вскоре после провозглашения хатта Мустафа Решид-паша и его сторон-
ники принялись за проведение провозглашенных реформ. Деятели танзима-
та наметили глубокие изменения в административной системе. Преобразо-
вания Мустафы Решида после 1839 г. затронули все сферы администрации:
высшие советы, разрабатывавшие законы, министерства, управление про-
винциями, деятельность чиновников всех ведомств и местное самоуправле-
ние.
В период танзимата структура государственных органов управления
подверглась значительным изменениям. В процессе осуществления реформ
создавались новые органы, которые соответствовали потребностям време-
ни: Совет министров, министерства, общеимперские и специальные медж-
лисы, а также органы самоуправления. В целях коллегиального обсуждения
вопросов государственного управления создавались различные специальные
совещательные органы при высших ведомствах гражданского и военного
управления. В период танзимата их структура и компетенция расширились.
Особенно значимыми в этот период были деятельность Высшего Совета
юстиции и Высшего Совета Танзимата, в обязанность которых входила под-
готовка проектов законов. Административная система Османской империи
постепенно принимала европейскую форму.
С целью ограничить самоуправство провинциальных властей в центрах
вилайетов и санджаков были созданы местные меджлисы с участием нему-
сульман (1840 г.). Учреждение местных меджлисов явилось значительным
шагом вперед в развитии провинциального управления и идеи представи-
тельства в османском государстве.
По указу, изданному в декабре 1839 г. губернаторам и другим чиновни-
кам назначалось фиксированное жалованье. Широкое введение жалованья
позволило начать переход к всеобщему налогообложению, которое наруши-
ло сословные привилегии. Всеобщее налогообложение поддерживало
стремление деятелей танзимата к установлению буржуазного равенства со-
словий.
Затем реформаторы объявили об отмене откупной системы взимания на-
логов и введении ряда других мер, вызвавших бешеное сопротивление ре-
акционных сил, прежде всего мусульманского духовенства. Борьба между
сторонниками и противниками реформ была очень острой, дело дошло до
отставки Решид-паши в период спровоцированного консерваторами финан-
сового кризиса (весна 1841 г.). После отставки Решид-паши правительство

25
стало отменять один за другим все акты реформаторов. Четыре года были
полностью потеряны для реформаторов и их идеологов.
Давление западных держав заставили султана и его окружение вновь
опереться на Решид-пашу и его сторонников. В октябре 1845 г. Решид-паша
вновь стал министром иностранных дел, а в сентябре 1846 г. впервые занял
пост великого визира.
В это время начались реформы в области экономики. Принципиально
новые моменты в экономической политике Османского правительства поя-
вились уже после заключения англо-турецкого договора 1838 г. Этот дого-
вор вступил в силу 1 марта 1839 г. Договором предусматривалась ликвида-
ция в Османской империи тех трех систем, которые ранее лежали в основе
экономической политики Порты - государственных регламентаций, моно-
полий и принудительных закупок. С некоторыми оговорками вводилась
система свободной торговли.
В 1845–1849 гг. был издан ряд законов, регулировавших вопросы земле-
владения. Деятели танзимата пытались ликвидировать ряд ограничений в
османском земельном праве, которые мешали возникновению частной соб-
ственности на землю. Однако изменения в земельном праве были незначи-
тельными: на радикальный переход к частной собственности на землю ре-
форматоры так и не решились.
Меры Мустафы Решид-паши и его сторонников в экономической облас-
ти – ряд аграрных законов, создание комиссий по развитию сельского хо-
зяйства и министерства земледелия, предоставление правительственных
кредитов нуждающимся земледельцам - способствовали на какое-то время
некоторому подъему сельского хозяйства. Реформаторы поощряли органи-
зацию крупных хозяйств, которыми управляли европейские специалисты.
Принимались и меры по развитию промышленности. В частности, было
расширено и модернизировано несколько предприятий Стамбула, Измира и
других городов. Однако эти меры существенно не изменили общего низкого
уровня турецкого промышленного производства в Османской империи.
Еще одной мерой сторонников танзимата в их стремлении европеизиро-
вать хозяйство страны, было намерение создать государственный банк по
европейскому типу и добиться стабилизации денежной единицы Османской
империи – куруша. В 1848 г. был создан Имперский банк в Стамбуле, одна-
ко он оказался крайне недолговечным. Правда, вскоре на его основе был
создан Оттоманский банк, многие годы игравший роль государственного
банка Османской империи.
Таким образом, капиталистическое производство и его различные пере-
ходные формы, спонтанно зарождавшиеся в сельском хозяйстве и промыш-
ленности Османской империи, развивались в условиях сохранения ряда
традиционных институтов, в том числе государственной собственности на
землю и налоговой системы, носившей традиционный характер. Реформы

26
деятелей танзимата в 1839–1856 гг. в области экономики и земельного права
были самыми робкими среди всех преобразований этого периода.
Наиболее значительные законы были приняты в области права и про-
свещения. 3 мая 1840 г. был принят уголовный закон, который стал одним
из важнейших документов первого периода танзимата. Уголовный закон
1840 г. имел двойственный характер из-за стремления его создателей со-
вместить нормы шариата и европейского права.
Несмотря на имевшиеся недостатки, закон имел большое значение, обу-
словленное новизной и важностью содержавшихся в нем идей. Закон осно-
вывался на нормах западного буржуазного права и имел целью укрепление
гарантии прав личности, обеспечение законности и ликвидацию админист-
ративного и судебного произвола.
В 1846 г. был принят административный кодекс – закон об обязанностях
и правах государственных чиновников, который должен был обеспечить
борьбу с коррупцией в бюрократической среде. Чтобы воспрепятствовать
взяточничеству, в 1849 г. была составлена инструкция, в которой перечис-
лялись предметы, считавшиеся взятками и подарками.
Драгоценности, золото и серебро, мех, шали, ткани, рабы, невольницы,
лошади, дрова и уголь считались взятками; фрукты, сладости, молоко, ягня-
та, дичь, рыба, курицы, яйца – подарками. Многолетняя борьба деятелей
танзимата со взяточничеством не привела к желаемому результату.
Были предприняты важные шаги в сфере судопроизводства. В 1847 г.
был создан уголовный суд, действовавший на основе нового уголовного за-
конодательства. В 1848 г. реформаторы создали сеть коммерческих судов, а
в 1850 г. был принят коммерческий кодекс, подготовленный на основе ана-
логичного французского кодекса. Учреждение смешанных судов из пред-
ставителей мусульман и немусульман и принятие кодексов, заимствованных
у европейцев, свидетельствовало о дальнейшем внедрении норм буржуазно-
го права.
В 1846 г. было отменено рабство и запрещена работорговля. В 1847 г.
турки присоединились к международной конвенции о борьбе с работоргов-
лей.
Реформы в области права, проведенные деятелями танзимата, показыва-
ют, что они стремились к либерализации государственного режима Осман-
ской империи, к установлению равенства перед законом подданных всех
вероисповеданий, к слиянию в одну систему норм западного буржуазного
права с шариатом. Практика показала, что последняя цель не была достиг-
нута, и может быть потому, что принципиальное сближение между обеими
системами было невозможно.
Существенное значение имели меры реформаторов в сфере образования
и просвещения. Традиционное обучение в Османской империи носило ре-
лигиозный характер и на протяжении веков осуществлялось при мечетях в

27
мектебах и медресе. В период танзимата потребность в кадрах, обученных
по европейскому образцу, возросла еще более.
В 1846 г. был принят закон о начальном и среднем светском образова-
нии, а также решение о создании университета. Мектебы предлагалось изъ-
ять из ведения духовенства и передать под контроль государства, медресе
же не подвергать реформам и по-прежнему оставить под контролем духо-
венства.
Провозглашенная программа стала постепенно осуществляться, несмот-
ря на противодействие противников светского образования. Расширились
специальные учебные заведения, в частности военно-инженерное и военно-
медицинское училища. В 1850 г. было открыто специальное училище для
подготовки гражданских чиновников.
В результате развития просвещения в 40–50-е годы в Османской импе-
рии стала складываться прослойка интеллигенции, получившая светское
образование. Из ее рядов формировались кадры сторонников конституци-
онного движения 60–70-х гг. XIX в.
Ее представители, занимая различные государственные посты, способст-
вовали осуществлению реформ танзимата в последующие десятилетия.
Говоря о серии реформ, проведенных в первый период танзимата, нельзя
не коснуться политики реформаторов в важнейшем для судеб Османской
империи национальном вопросе.
Реформаторы практически ничего не сделали для облегчения нацио-
нального и социального гнета в областях с нетурецким населением. Правда,
в 1850 г. был принят закон о допуске немусульман в армию, но он не был
осуществлен. В годы реформ этого периода произошли значительные анти-
турецкие восстания в Болгарии, Боснии и Герцеговине, Албании. Реформа-
торские правительства жестоко подавляли эти восстания. Тем самым рефор-
маторы сами лишали себя поддержки многомиллионной массы нетурецких
народов империи в своей борьбе за экономическое и культурное развитие
страны.
Таким образом, реальный результат реформ 1839–1856 гг. оказался
весьма ограниченным. Тем не менее, они дали толчок появлению слоя бур-
жуазии, которая в условиях многонациональной империи была в значитель-
ной степени нетурецкой по происхождению. Танзиматские реформы перво-
го периода стали важным этапом в процессе «европеизации» страны.
Их комплекс стал важным, принципиально новым явлением в социаль-
но-политической и общественной жизни страны. Однако эти реформы не
сумели приостановить, предотвратить укрепления позиций иностранных
держав в Османской империи. Османская империя постепенно превраща-
лась в аграрно-сырьевой придаток капиталистических государств Запада.
Целый ряд внутренних и внешних причин прервали реформаторское
движение в Турции в середине XIX в.

28
 Сказалось ожесточенное сопротивление местного правящего класса, а
также неблагоприятные внешние условия. В числе факторов, приостано-
вивших развитие реформаторского движения, была Крымская война 1853–
1856 гг.
Несмотря на все отрицательные последствия Крымской войны для Ос-
манской империи, наиболее дальновидная часть местной бюрократии осоз-
навала необходимость продолжения реформ.

Танзимат: 1856–1878 гг.

После Крымской войны появились новые внутренние экономические,

социальные и политические факторы, требовавшие продолжения реформ.
Эти факторы: резкое ухудшение экономического положения страны, даль-
нейшее обеднение широких масс; сокращение налоговых поступлений; кри-
зис государственной казны; подъем национально-освободительного движе-
ния угнетенных народов; острая необходимость восстановления армии,
почти полностью уничтоженной во время Крымской войны и др.
К названным выше факторам необходимо добавить и значительно уси-
лившееся давление на султана и Порту западных держав, особенно Англии,
Франции и Австрии.
Результатом воздействия этих внутренних и внешних факторов явился
второй танзиматский акт султана Абдул-Меджида о реформах – хатт-и ху-
майун от 18 февраля 1856 г. Хатт от 18 февраля 1856 г. повторял основные
положения Гюльханейского хатта, инициатором и духовным наставником
этого указа был английский посол Стратфорд Каниннг. На основе этого ука-
за была подготовлена и проведена целая серия реформ, затронувшая сель-
ское хозяйство и аграрные отношения, все разделы законодательства и сис-
тему судопроизводства, административную систему, а также просвещение и
культуру.
Танзиматские реформы этого периода осуществлялись, главным обра-
зом, под руководством двух видных представителей новой бюрократии эпо-
хи танзимата Мехмед Эмин Али-паши и Фуад-паши.
В числе важнейших мероприятий этого периода была разработка нового
аграрного законодательства. «Закон о земле», принятый в 1858 г., внес ряд
существенных изменений в систему владения землями мирие – государст-
венной собственностью.
Особенно важно, что он подчеркнул право государства на эти земли, что
содействовало окончательной ликвидации ранее упраздненной тимарной
системы землевладения. Правда, закон 1858 г. не распространил действие
светского аграрного законодательства на те земли, порядок пользования ко-

29
торыми определялся традиционными нормами шариата (это были различ-
ные мюльковые земли, т.е. владения, представлявшие полную собствен-
ность).
«Закон о земле» 1858 г. вообще во многом следовал не буржуазным, а
традиционным исламским правовым нормам. Новый закон сохранил много
черт традиционной системы землевладения и землепользования в аграрном
законодательстве страны. Тем не менее, его принятие было шагом вперед в
этой сфере, ибо закон по сути дела, законодательно оформил новые, сло-
жившиеся в процессе разложения и ликвидации тимарной системы земель-
ные отношения. Наконец, уже после принятия закона правительство посте-
пенно пошло на расширение прав наследования государственных земель и
вакфных владений (соответствующие законы были приняты в 1867 г.). Эти
мероприятия оказали положительное влияние на дальнейшее разложение
докапиталистических норм и укрепление буржуазных порядков в системе
землевладения и землепользования.
Реформы этого периода серьезно затронули сферу законодательства. 3
августа 1858 г. вступил в действие новый уголовный кодекс, в основу кото-
рого легли принципы французского уголовного права. Этот кодекс обеспе-
чивал объективно более благоприятные условия для гарантии безопасности
личности и имущества подданных империи, создавая тем самым лучшие ус-
ловия для развития экономики страны. Последнему способствовали также и
реформы в области коммерческого законодательства.
Наконец, в рассматриваемый период Порта провела ряд реформ в сфере
судопроизводства и организации судов. В частности, по «Закону о вилайе-
тах» (ноябрь 1864 г.) судебная власть была отделена от административной, а
также предусматривалось увеличение числа светских судов.
Реформы танзимата проявились также в ряде административных меро-
приятий, направленных, в основном на централизацию власти. В их числе
достоин особого внимания упомянутый выше «Закон о вилайетах». Этот за-
кон был направлен на строгое обеспечение принципа централизации власти,
выполнение норм бюрократической иерархии, неуклонное соблюдение пол-
ного контроля Порты за деятельностью вилайетских властей. Реформы это-
го периода вновь ввели в практику административной жизни вилайетов со-
вещательные органы – меджлисы. Наконец, в 60–70-х гг. в городах страны
появились муниципалитеты.
Оценивая танзиматские реформы этого периода, следует иметь в виду,
что их результативность практически зависела от реального исполнения но-
вых законов. Между тем, дело с этим обстояло далеко не благополучно. Не-
смотря на известное укрепление прерогатив центральной власти и расшире-
ние ее функций по контролю за вилайетским чиновничеством всех рангов,
именно региональная бюрократия всячески тормозила применение новых
законов, будучи наиболее консервативной частью османской бюрократии,

30
чуждой идеям «европеизации». Именно вилайетский административный ап-
парат был важнейшей преградой на пути танзиматских реформ.
Танзиматские преобразования затронули в этот период и центральные
органы власти. В мае 1868 г. был создан Государственный совет, на кото-
рый была возложена подготовка государственных законов и важнейших
правительственных постановлений. Совету было поручено также наблюдать
за исполнением различных законоположений, не допуская при этом вмеша-
тельства в функции исполнительных властей. В состав совета были включе-
ны и немусульманские подданные империи.
В 60-х годах XIX в. был преобразован ряд министерств, а также созданы
новые министерства – юстиции, просвещения, общественных работ, по де-
лам вакфов.
Наконец, после Крымской войны начались реформы в армии, завершив-
шиеся принятием закона 1869 г., который реорганизовал турецкую армию
по французскому образцу. Немало в эти годы было сделано и для оснаще-
ния флота страны. Танзиматские реформы 50-х–начала 70-х годов весьма
существенно затронули и сферу просвещения и культуры. Особое место в
их ряду занимает «Органический закон о всеобщем образовании», принятый
в сентябре 1869 г. Этот закон, хотя и подвергался в дальнейшем некоторым
изменениям и дополнениям, но послужил основой для деятельности прави-
тельства в области просвещения на многие годы вперед, вплоть до краха
Османской империи. Он был, несомненно, одним из наиболее ярких актов
прогрессивной деятельности реформаторов в ходе буржуазных преобразо-
ваний в области культуры. На законе явственно сказалось подражание
французским образцам. Уже в первые годы своего применения он привел к
некоторым сдвигам в области просвещения, особенно в деле создания сред-
них школ. Так, количество рюшдийе увеличилось с 87 в 1868 г. до 386 (в
том числе 9 женских) в 1874 г.
Полная реализация положений закона наталкивалась на ряд препон, в
первую очередь – это незначительность средств, выделявшихся государст-
вом на нужды образования, а также крайний недостаток учительских кадров
и отсутствие нужных учебников. К тому же сфера просвещения наряду со
сферой гражданского законодательства была ареной ожесточенного сопро-
тивления реформам со стороны клерикальной реакции.
Реформы танзимата затронули и некоторые стороны культурной жизни
страны. Особенно большую роль в культурной жизни сыграли первые орга-
ны турецкой частной прессы – газеты «Толкователь событий» (1860) и
«Изображение идей» (1862). Эти газеты способствовали распространению
просветительских и западнических идей, пропагандировали реформы. В их
издании принимали участие крупные литераторы и просветители своего
времени, в частности Ибрагим Шинаси и Намык Кемаль. В январе 1867 г.
началось издание газеты «Мухбир» («Корреспондент»), которая резко кри-

31
тиковала политику Порты. Эти газеты стали значительным явлением в об-
щественно-политической и культурной жизни страны.
Таким образом, реформы танзимата второго периода привели к некото-
рым положительным сдвигам в политико-административной, экономиче-
ской и культурной жизни страны. И все же достигнутые результаты не со-
ответствовали потребностям развития огромного государства. Это
несоответствие привело к постепенному нарастанию недовольства в раз-
личных социальных слоях. Выразителем этого недовольства и пропаганди-
стом новых политических идей и концепций стала молодая турецкая интел-
лигенция. Именно среди интеллигенции впервые появились и были
сформулированы идеи превращения Османской империи в конституцион-
ную монархию в качестве инструмента социально-политического и куль-
турного прогресса страны.
Конституционное движение зародилось в середине 60-х гг. XIX в. и иг-
рало важную роль в общественно-политической и культурной жизни Ос-
манской империи вплоть до разгона первого турецкого парламента.
Отправной точкой конституционного движения стал июнь 1865 г., когда
в Стамбуле было создано тайное общество, которое стало известно в исто-
рии Турции как «Общество новых османов». Это была конспиративная ор-
ганизация, насчитывавшая в своих рядах около 250 членов, разбитых на не-
большие (по семь человек) группы. Руководители и идеологи общества
были крупными представителями турецкой интеллигенции. В их числе бы-
ли выдающийся писатель и публицист Намык Кемаль, известные литерато-
ры Зия-бей и Али Суави. В общество вошли многие крупные гражданские и
военные чиновники. С ним был тесно связан и один из наиболее крупных
турецких сановников того времени – Ахмед Мидхат-паша.
Вначале «Общество новых османов» не имело определенной политиче-
ской программы и его членов объединяло стремление найти нужные сред-
ства для обеспечения экономического прогресса страны. Они выражали
острое недовольство политикой Порты под руководством великого везира
Али-паши. Весной 1867 г. группа членов общества эмигрировала в Европу.
Решение об эмиграции было принято в ответ на репрессивные меры против
оппозиционной правительству прессы, с которой были тесно связаны руко-
водители тайного общества. В это же время группа членов общества пред-
приняла безуспешную попытку заговора против правительства. Многие за-
говорщики были арестованы. Эмигрировавшие в Европу «новые османы»
при материальной поддержке египетского принца Мустафы Фазыл-паши
вскоре начали издавать свои газеты, в которых пропагандировались цели и
задачи «Общества новых османов». В пропагандистской деятельности «но-
вых османов» за рубежом большую роль сыграли газета «Мухбир», изда-
вавшаяся Али Суави в Лондоне в 1867–1868 гг., и газета «Хюрриет» («Сво-
бода»), которую издавали Намык Кемаль и Зия-бей в 1869–1870 гг. в

32
Лондоне, а затем Зия-бей в Женеве. «Хюрриет» стала в полном смысле сло-
ва органом «Общества новых османов», самым значительным из изданий
турецкой вольной прессы 60–70-х гг. XIX в. Именно на страницах этой газе-
ты были сформированы такие важнейшие политические требования и цели
«новых османов», как превращение Османской империи в конституцион-
ную монархию и созыв палаты депутатов.
Эмиграция сыграла весьма значительную роль в формировании идейных
и политических воззрений «новых османов». Здесь они познакомились с
прогрессивной европейской литературой, прежде всего с идеями француз-
ских просветителей.
В начале 70-х годов Порта попыталась ликвидировать деятельность «но-
вых османов», дав возможность их лидерам вернуться на родину. В 1871–
1872 гг. некоторые деятели эмиграции возвратились в Стамбул. В июне
1872 г. Намык Кемаль начал издавать здесь газету «Ибрет» («Наставле-
ние»), которая стала распространителем идей конституционализма. В марте
1873 г. правительство запретило издание газеты «Ибрет», а ее редактор был
сослан на остров Кипр.
Однако остановить распространение конституционных идей среди ту-
рецкой интеллигенции было уже невозможно. Турецкие интеллектуалы
подготовили почву для политической борьбы за конституционную реформу.
Весной 1876 г. сложились благоприятные условия для борьбы за первую
турецкую конституцию. Они возникли как результат резкого обострения
экономического и политического кризиса Османской империи в 1875–
начале 1876 г., когда наблюдалось резкое ухудшение экономического поло-
жения страны, одним из проявлений которого стало официальное заявление
Порты о своем частичном финансовом банкротстве.
Вновь поднялась волна антитурецких восстаний, охвативших в 1875 г.
Боснию и Герцеговину, Болгарию. Обострение Восточного вопроса привело
к возникновению реальной угрозы вмешательства европейских держав во
внутренние дела Османской империи. Обстановка в империи, в том числе и
собственно Турции, была взрывоопасной. В таких условиях группа крупных
военных и гражданских сановников в ночь с 29 на 30 мая 1876 г. низложила
султана Абдул-Азиза.
Однако ни новый султан Мурад V, ни заменивший его Абдул Хамид II
не торопились провозглашать конституцию. Борьба за провозглашение кон-
ституции шла довольно ожесточенно летом и осенью 1876 г. И все же
именно Абдул Хамид II был вынужден согласиться на публичное обсужде-
ние проекта конституции. Под угрозой вмешательства западных держав 23
декабря 1876 г. конституция была, наконец, принята. Первая в истории Тур-
ции конституция стала важным политическим документом государства. В
конституции были провозглашены принципы личной свободы и равенства
всех подданных империи независимо от вероисповедания, безопасности

33
собственности и неприкосновенности жилища, пропорционального взима-
ния налогов, запрещения барщины, конфискаций и штрафов.
Конституция провозгласила свободу печати и обязательное начальное
образование. Было установлено, что в стране будет действовать двухпалат-
ный парламент – сенат, члены которого пожизненно назначаются султаном,
и палата депутатов, избираемая мужским населением. В конституции были
определены права и обязанности министров и чиновников Османской им-
перии, а также принцип гласности и независимости судов. Важной чертой
первой турецкой конституции было объявление Османской империи еди-
ным целым, которое ни под каким предлогом не подлежит расчленению.
Очевидно, что этот пункт прямо был направлен против освободительной
борьбы нетурецких народов.
Конституция 1876 г. весьма мало ограничила власть султана, но сам
факт торжественного провозглашения буржуазных свобод и установления
парламентского режима был, бесспорно, важным прогрессивным явлением
в истории страны, в которой безраздельно царил крайне реакционный сул-
танский режим. Однако новый конституционный режим не имел прочной
социальной опоры, творцы первой турецкой конституции добились ее про-
возглашения, используя благоприятно сложившиеся для них политические
факторы, не опираясь в своей борьбе с реакцией на широкие слои населе-
ния.
Именно отсутствие у конституционалистов прочной социальной базы
позволило султану Абдул Хамиду II вскоре нанести им ответный удар. Уже
в феврале 1877 г. был арестован и выслан за пределы империи Мидхат-
паша. Тем не менее, конституция формально продолжала еще действовать,
и на ее основе в 1877–78 гг. состоялись, в условиях начавшейся русско-
турецкой войны, две сессии первого турецкого парламента.
Когда катастрофическое поражение турецких войск в войне с Россией
стало очевидным, Абдул Хамид II в середине февраля 1878 г. досрочно пре-
рвал работу сессии, распустив палату депутатов на неопределенный срок.
Хотя конституция формально не была упразднена, мрачным парадоксом ис-
тории стал тот факт, что именно после ее провозглашения Абдул Хамиду II
удалось превратить страну в арену наиболее кровавых злодеяний абсолюти-
стского режима. Поражение конституционного движения имело весьма су-
щественные последствия для дальнейшей истории Турции, позволило реак-
ционным силам еще на несколько десятилетий законсервировать
реакционные социальные и культурные институты. Вместе с тем, борьба за
первую турецкую конституцию стала для нарождавшейся турецкой буржуа-
зии первой серьезной пробой сил в борьбе за свои права и прогресс своей
страны. Именно в этот период начали складываться те социальные и поли-
тические силы, которые стали основой младотурецкого движения конца
XIX–начала XX в. Это движение смогло опереться на опыт первых консти-

34
туционалистов, потерпевших поражение из-за узости и слабости их соци-
альной базы. С роспуском первого турецкого парламента завершился пери-
од танзимата в истории Османской истории.

35
 Итоги и значение Танзимата

Преобразования периода танзимата свидетельствуют о том, что сторон-

ники реформ не ограничивались только декларативными обещаниями, а
энергично и планомерно пытались осуществить принципы Гюльханейского
хатта и реорганизовать государственную структуру османского общества.
Танзиматские реформы, несомненно, содержат в себе прогрессивные тен-
денции, что нашло отражение в попытках турецкого правительства открыть
новые и нормальные пути экономической и культурной жизни подвластных
народов Османской империи в соответствии с их начавшимся капиталисти-
ческим развитием. Противоречивая сущность танзимата состояла в том, что
он преследовал задачу путем очень незначительных уступок примирить по-
коренные народы с игом османских завоевателей.
«Решид-паша, – отмечал А. Д. Новичев, – с самого начала понимал декла-
рируемое им равенство весьма ограниченно и преследовал главным образом
цель приостановить распад Османской империи». Реформы танзимата при
всей их прогрессивности предполагали «увековечение угнетения Турцией
христианских подданных Порты».
Буржуазный характер реформ в Османской империи был очевиден. Бур-
жуазная направленность реформ танзимата признается многими российски-
ми историками.
Хотя некоторые историки оспаривают это мнение, считая, что буржуаз-
ные реформы не могут проводиться небуржуазной бюрократией.
Исторический опыт таких стран, как Пруссия, Австрия, Россия, Япония
показывает, что в XIX в. правящие круги, понуждаемые социально-
экономической отсталостью своих стран, революционным движением масс
и др., обращались к буржуазным реформам. Аналогичные явления про-
изошли и в Османской империи. Причем, наряду с осуществлением ряда
преобразований буржуазного типа инициаторы реформ считали необходи-
мым сохранение основных институтов традиционного мусульманского об-
щества (законы шариата, государственный аппарат, в котором мусульман-
ский элемент был преобладающим, традиционную систему обучения в
медресе, государственную собственность на землю и пр.). Такая двойствен-
ность затрудняла становление буржуазных институтов. Однако она была
неизбежна, так как деятели танзимата не могли быть последовательными в
проведении буржуазных реформ. Для этого потребовалось бы уничтожение
существующего общества. К. Маркс писал в этой связи в 1845 г.: «возможно
ли уравнять в правах перед Кораном правоверного и гяура, мусульманина и
райю? Это непременно означало бы на деле – заменить Коран новым граж-
данским кодексом, другими словами означало бы – разрушить структуру
турецкого общества и создать на его развалинах новый порядок вещей». По-
видимому, объективную оценку реформам можно дать лишь при сравнении

36
их с тем положением, которое им предшествовало, а не с тем, которое было
в европейских государствах. Объективные результаты реформ оказались
далеко не тождественными субъективным планам реформаторов. Реформы
танзимата, по всеобщему признанию как современников, так и более позд-
них исследователей, оказались мало эффективными, не оправдали возлагае-
мых надежд.
Преобразования танзимата осуществлялись сравнительно немногочис-
ленной группой государственных деятелей, считавших их неизбежными и
необходимыми. Большая же часть бюрократии и чиновников противилась
реформам.
Кроме материальной, классовой и национальной незаинтересованности
значительной части турецкой бюрократии и чиновников в осуществлении
реформ существовала еще одна серьезная преграда - принципиальная несо-
вместимость танзиматских реформ с законами шариата. «Ни одна из рели-
гий Востока не испытала глубокой реформации, свойственной европейско-
му христианству, и ...не смогла предложить...мощного духовного
обоснования политической и социально-экономической активности общест-
ва и личности», – отметил Р. А. Ульяновский. Подчеркивая тормозящую
роль религии в поступательном движении социально-экономических про-
цессов в государствах Востока, он отметил, что «религиозное верование на
Востоке – не просто поклонение божеству, а «освященный» образ жизни и
мышления, общественного и индивидуального».
В тесной связи со значением реформ танзимата находится вопрос об их
периодизации. В литературе есть значительные расхождения в определении
начальных и конечных временных границ танзимата.
Важнейшие особенности реформ, осуществлявшихся после 1839 г. (соз-
дание ряда необходимых условий для развития капиталистических отноше-
ний, усиление правовых норм в деятельности государственного аппарата и
кардинальные перемены в идеологии мусульманского общества), не были
присущи преобразованиям, проводившимся при Селиме III и Махмуде II.
Поэтому термин «танзимат» нам представляется наиболее уместным отно-
сить только к периоду реформ, осуществлявшихся после 1839 г., чтобы вы-
делить их из серии преобразований, предпринимавшихся в Османской им-
перии с конца XVIII в.
Эти характерные черты достигли высшей точки в период деятельности
первого турецкого парламента в 1876–1878 гг. После его роспуска Абдул
Хамидом II в 1878 г. государственный режим настолько ужесточился, что
получил название «зулюм» (тирания). Это обстоятельство является доста-
точно значительным, чтобы считать 1878 г. завершением периода танзима-
та.
Ряд исследователей считают завершающим рубежом танзимата 60-е го-
ды. Сторонники такой периодизации (С. Димитров) выдвигают лишь один

37
аргумент: появление на исторической арене общества «новых османов». В
действительности, у деятелей танзимата и «новых османов» больше общего,
нежели различий. Программа «новых османов» отличалась от программы
деятелей танзимата лишь усилением антиевропейских настроений и движе-
нием за дальнейшее ограничение власти султана. Эти тенденции нисколько
не противоречили направленности реформ танзимата.
Изъятие из периода танзимата деятельности первого турецкого парла-
мента – 1876–1878 гг. и мнение о завершении танзимата 1876 г. представля-
ется нелогичным. Парламентская система не противоречила целям и общей
направленности реформ 1839–1876 гг. и являлась их логическим заверше-
нием, вершиной танзиматского движения, насильственно прерванного Аб-
дул Хамидом II.
Сказанное позволяет нам присоединиться к мнению тех исследователей
(Н. Дулина), которые датируют период танзимата 1839–1878 гг.
Итак, в результате реформ 1839–1878 гг. привилегии и права, необходи-
мые для развития капиталистических отношений, были открыто провозгла-
шены и прилагались усилия для их проведения в жизнь. Танзимат отвечал
возникшим потребностям буржуазного развития Турции и создавал для него
благоприятные условия. По сравнению с европейскими государствами, где
капитализм развивался постепенно в течение нескольких веков, «история
Османской империи в XIX–начале XX в., – по мнению М. С. Мейера, – яв-
ляет собой пример быстрой модернизации политической стурктуры».
Также по сравнению с Европой в Османской империи наблюдалась тен-
денция «к ускоренному капиталистическому развитию, хотя оно удовлетво-
ряло в первую очередь не национальные потребности, а потребности капи-
талистических стран Запада».
Это были первые шаги на пути к капиталистическому развитию Осман-
ской империи. Они в общих чертах были поддержаны и продолжены «но-
выми османами» и младотурками и привели Османскую империю к уста-
новлению, правда, недолговечного, парламентского режима в 1876–
1878 гг., а впоследствии и к буржуазной младотурецкой революции 1908–
1909 гг.

Список рекомендуемой литературы

Боджолян М. Т. Реформы 20–30-х гг. в Османской империи. Ереван, 1984.

Гасратян М. А., Орешкова С. Ф., Петросян Ю. А. Очерки истории Турции.
М., 1993.
Дулина Н. А. Реформы танзимата и шариат (в Османской империи) // Ислам
в истории народов Востока. М., 1981.
Дулина Н. А. Танзимат и Мустафа Решид-паша. М., 1984.

38
Еремеев Д. Е., Мейер М. С. История Турции в средние века и новое время.
М., 1992.
Крывелев И. А. История религий. Т. 2. М., 1988.
Лорд Кинросс. Расцвет и упадок Османской империи / Пер. с англ. М. Паль-
никова. М., 1999.
Миллер А. Ф. Мустафа паша Байрактар. Османская империя в начале
XIX в. М.; Л., 1947.
Петросян И. Е., Петросян Ю. А. Османская империя. Реформы и реформа-
торы. М., 1993.
Петросян И. Е., Петросян Ю. А. О периодизации «эпохи реформ» в Ос-
манской империи // Turcologica. Л., 1986. С. 219–224.
Петросян Ю. А. Мусульманское духовенство и реформы в Османской им-
перии в XIX в. // Народы Азии и Африки. 1983. № 2. С. 106–110.
Петросян Ю. А. Османская империя: могущество и гибель. Исторические
очерки. М., 1990.
Петросян Ю. А. Турецкие реформаторы XIX в. и освободительная борьба
нетурецких народов Османской империи // Историко-филологический
журнал. 1986. № 2.
Практикум по истории стран зарубежного Востока. М., 1963.
Тодорова М. Н. Англия, Россия и Танзимат. Вторая четверть XIX в.
М., 1983.
Фадеева И. Л. Официальные доктрины в идеологии и политике Османской
империи. (Османизм-пантюркизм). М., 1985.
Фадеева И. Л. Официальные доктрины в идеологии и политике Османской
империи: османизм – панисламизм. XIX–начало XX вв. М., 1985.
Шеремет В. И. Война и бизнес. Власть, деньги и оружие. Европа и Ближ-
ний Восток в новое время. М., 1996.
An Economic and Social History of the Ottoman Empire, 1300–1914. Ed. by
H. Inalcik, D. Quataert. Cambridge, 1994.
Findley C. V. Bureaucratic Reform in the Ottoman Empire. The Sublime Porte.
1789–1922. Princeton, 1980.
Histoire de l’Empire Ottoman. Sous la direction R. Mantran. P., 1989.
Pamuk Ş. The Ottoman Empire and European Capitalism, 1820–1913. Trade,
Investment and Production. Cambridge, 1987.
Zurcher E. Turkey. A Modern History. L.–N.-Y., 1993.

39
 ПАНИСЛАМИЗМ И ПОЛИТИКО-ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ
ПРОЦЕССЫ В СТРАНАХ БЛИЖНЕГО ВОСТОКА
НА РУБЕЖЕ XIX–XX вв.

1. Идеология панисламизма. Джамал ад-Дин аль-Афгани.

2. Панисламизм в эпоху Абдул Хамида II.

Включение стран Ближнего и Среднего Востока в мировую систему ка-

питализма не могло проходить безболезненно: становление капиталисти-
ческих отношений в этом регионе шло с большим трудом. Помимо прочих
обстоятельств, развитие капитализма тормозилось господством традици-
онного исламского мировоззрения, религиозных догм. Религиозное созна-
ние оказывало обратное воздействие на ход исторического процесса, не-
редко придавая ему циклическую замкнутость. Разорвать ее было
невозможно без коренного преобразования традиционного религиозного
мировоззрения и сопутствующих ему социальных нормативов и иерархи-
ческих принципов. Движений, подобных европейской Реформации, на му-
сульманском Востоке не было до конца XIX века, и лишь в 70–80-х годах
идеи мусульманской Реформации получили оформление в доктрине Джа-
мал ад-Дина аль-Афгани – панисламизме. Это учение было в значительной
мере подготовлено и обусловлено длительным и постепенным процессом
европеизации (как положительными, так и ее отрицательными последст-
виями), результаты которого стали вполне очевидными на мусульманском
Востоке уже во второй половине XIX века. В этот период религия стала
одной из форм, в которую облекалась национальная реакция на колони-
альное порабощение. Наиболее последовательное выражение «антиколо-
ниалистские» взгляды получили в идеологии панисламизма. Для мусуль-
манских народов средством самозащиты стал ислам, который получил
новое толкование. Идеологом исламского возрождения, предусматриваю-
щего объединение мусульман и защиту мусульманского мира от экспансии
европейских держав, выступил выдающийся мыслитель Джамал ад-Дин
аль-Афгани (1838–1898 гг.). Впервые мысль о религиозно-политическом
союзе мусульманских народов была высказана им еще в 60-х гг. XIX века.
Он побывал в Иране, Ираке, Индии, Афганистане, Турции, и знакомство с
жизнью этих стран позволило ему почувствовать и осознать наличие в них

44
общих проблем. Экономическая и культурная отсталость, духовный застой
и апатия, господство иностранцев определили направление его будущей
деятельности.
Для решения политических задач Д. аль-Афгани считал необходимым
использовать религиозные лозунги. Он рассматривал ислам как единую
идеологическую платформу, способную сплотить народы в борьбе против
колониального гнета и вселить в них уверенность в возможность возрож-
дения.
Исходя из положения, что националистические настроения препятст-
вуют объединению мусульман против общего врага, Афгани противопос-
тавлял национальной солидарности религиозную: «Мусульмане не знают
иной истинной национальности, кроме своей религии». Он интерпретиро-
вал асабийя [«патриотизм», букв. «сознание единства»] как единство во
имя осуществления идеалов веры и считал солидарность на ее основе и
даже фанатизм религиозного толка общественным благом.
Важнейшей политической задачей Джамал ад-Дин аль-Афгани считал
объединение мусульман под эгидой халифата. Хотя национальная принад-
лежность халифа не имела для Д. аль-Афгани первоначального значения,
он склонялся к тому, что только Османская империя, объединившая в сво-
их границах большую часть независимого мусульманского населения, спо-
собна выполнить эту задачу, а, следовательно, халифом мог быть турецкий
султан. При этом аль-Афгани сознавал всю сложность осуществления этой
задачи в условиях ослабленного и разобщенного мусульманского мира и
подчеркивал, прежде всего, необходимость духовного единства мусуль-
ман, которое со временем должно было обеспечить и политическое един-
ство. В концепции аль-Афгани халифат был не только религиозным сим-
волом, он был государством, а ислам был не только религией, он воплощал
собой и национальную, и политическую общность, причем религиозная и
политическая основа доминировала над национальной. В интерпретации
аль-Афгани ислам был цивилизацией вполне совместимой со многими но-
вейшими европейскими научными идеями и открытиями.
Д. аль-Афгани считал, что мусульманское возрождение должно базиро-
ваться на авторитете ислама и Корана. Он сетовал на то, что недавнее ус-
коренное социальное развитие мусульман состояло лишь в имитации ев-
ропейских норм, и говорил, что «это именно та имитация, которая по
самой сути своей тащит нас к восхищению иностранцами, к подчинению
им и к примирению с их господством над нами. Природа ислама, которая
содержит элементы порядка и саморазвития, должна быть изменена в той
части, которая мирится с апатией и допускает власть чужеземцев».
Путь народов Востока к современной цивилизации, восприятие которой
аль-Афгани признавал важнейшей и неотложной задачей, мог быть открыт
только через религиозное движение. Тем же путем шли народы Европы от

45
варварства к цивилизации. Призывая к осуществлению реформации в ис-
ламе, аль-Афгани ссылался на пример Лютера. Он не подвергал радикаль-
ному пересмотру те или иные стороны ислама. Он боролся с искажением,
неверным пониманием Корана большинством его последователей. Прежде
всего, он считал ошибочным искусственное ограничение в странах Восто-
ка сферы научного поиска и образования лишь традиционными мусуль-
манскими знаниями. Он подчеркивал, что иностранцы восприняли науку
мусульман, развили ее, обогатились, усилились вследствие этого и остави-
ли последователей ислама далеко за собой. Поэтому, как считал аль-
Афгани, надлежало обратиться вновь к Корану, однако постараться понять
его верно и непредвзято. Он занимался интерпретацией текстов Корана:
аль-Афгани обосновывал выдержками из него парламентскую форму
правления. Он считал, что во всех мусульманских странах следует ввести
конституционный образ правления, был убежденным сторонником парла-
ментской формы правления.
Однако, утверждая совместимость норм ислама с современными поли-
тическими и научными идеями, Д. аль-Афгани предостерегал от слепой
имитации европейских образцов и особенно выступал против каких бы то
ни было форм европейского господства в странах Востока. Мусульмане,
считал он, могут найти вдохновение для реформ и науки в своих собствен-
ных религиозных текстах. Если Коран интерпретировать точно, то он ока-
жется источником самых современных моральных и научных ценностей, и
с его помощью можно даже кое-что предсказать.
Требование возврата к первоначальному священному писанию и отказ от
позднейших его истолкований как ошибочных и искажающих его суть яв-
ляются характерной чертой европейской реформации и некоторых мусуль-
манских течений (ваххабиты). Апелляция к точности фундаментальных ре-
лигиозных текстов имела целью игнорировать обширное наследие
позднейших, ставших традиционными и консервативными, интерпретаций
и кодификаций тех или иных известных мусульманских богословов. Имен-
но они, утверждал аль-Афгани, способствовали тому, что большая часть
традиционных религий на Востоке оставалась враждебной быстрым соци-
альным и политическим переменам.
Аль-Афгани утверждал, что в Коране содержится реформистская дей-
ственная этика, которую он старался освободить от позднейших фатали-
стических интерпретаций. Конечно, это было не так просто, поскольку не-
которые суры содержали вполне однозначную идею кадара
(предопределения) [21, 23; 4, 52; 6, 60, 125]. Но в целом концепции выбора
и свободы воли в Коране достаточно противоречивы, поскольку имеются
стихи индетерминистского толка [41,16; 17,86]. Эта противоречивость вы-
звала позднейшие религиозные споры и расхождения.

46
 К величайшим достоинствам Корана следует отнести, утверждал аль-
Афгани, прежде всего те, которые вели верующих к философским истинам
и к поиску рациональных ответов на важные вопросы бытия. Он призывал
сочетать рациональную философию с правильным (с точки зрения аль-
Афгани) истолкованием Корана. Аль-Афгани писал, что многие невежест-
венные улемы лгут, утверждая, что Коран противоречит научному знанию
и отрицает научную истину. В действительности, если даже какая-либо на-
учная истина, на первый взгляд, не согласуется с очевидным значением то-
го или иного места в священном тексте, то следует, в этом случае, прибег-
нуть к духовному истолкованию. Путем истолкования отдельных, не
вполне конкретных рассуждений и неясных мест Д. аль-Афгани пытался
вывести из Корана современные ему принципы экономики, эволюционной
теории, социализма и другие научные идеи.
Подобные достаточно произвольные и насильственные интерпретации
Корана имели место и в прошлой истории ислама, в различных его толках
и течениях. Такие интерпретации были естественным и единственным
средством доказать истинность какого-либо нового положения, что было
возможно лишь при использовании Корана и ссылок на священные тексты.
Любая новая идея могла пробить себе дорогу скорее как старая истина, как
слово божье. И все же аль-Афгани был первым значительным мусульман-
ским идеологом, который решился на столь свободное широкое истолко-
вание коранических текстов, хотя подобная практика имела место в Ос-
манской империи эпохи Махмуда II и в период Танзимата в целях
оправдания реформ. Впоследствии свободное истолкование священных
текстов с целью модернизации некоторых положений ислама стало свое-
образной традицией (Абдаррахман аль-Кавакиби, Мухаммад Абдо и др.).
Критика позднейших ошибочных истолкований Корана сочетались у
аль-Афгани с радикальной модернистской интерпретацией этой книги, с
утверждением ее универсального, непреходящего и неисчерпаемого зна-
ния. Коран, по его словам, составляет единственный совершенный источ-
ник знаний, идеальной морали, содержит кодекс поведения мусульманина,
дает образец общественного устройства. Одновременно аль-Афгани вы-
ступал как идеолог исламской реформации. Положив начало мусульман-
ской реформации, аль-Афгани выступал за возрождение ислама на рацио-
налистической основе, пересмотр положений религии с точки зрения
разума и в духе современности. Он подчеркивал способность человека по-
знавать тайны бытия, утверждая, что «все в этом бренном мире подчинено
абсолютному человеческому разуму». Отстаивая принцип иджтихада –
права мусульманина на свободное толкование Корана в противовес такли-
ду – безоговорочному следованию традиции, аль-Афгани призывал доби-
ваться всестороннего прогресса, ибо «бог создал человека сознательным
работником» и цивилизация – дело рук человека. Тезис о том, что человек

47
– работник на земле, подкреплялся утверждением, что человек обладает
свободой воли в рамках божественного «соизволения». В этом смысле аль-
Афгани толковал и вопрос о божественном предопределении – кадар и ка-
да, отвергая его фаталистическую интерпретацию.
Таким образом, богу отводится роль творца, давшего лишь начало бы-
тию, которое развивается по определенным законам. В мире все находится
в причинно-следственной связи, в том числе и человеческая воля – «звено
в этой цепи, начало которой находится у творца».
Этот тезис аль-Афгани, подобная трактовка роли человека имели прин-
ципиальное значение в условиях господства законов шариата, ибо пробуж-
дали человеческую активность, утверждали самоценность отдельной лич-
ности.
Подобно большинству передовых мыслителей своего времени, живших
в условиях политического бесправия, аль-Афгани считал, что многие беды
мусульманского общества порождены тиранией правителей. Поэтому он
выступал за ограничение их власти народным контролем в пользу консти-
туционной монархии, за парламентский образ правления. Считая, что Вос-
ток еще не созрел для республики, он отмечал, что «представительство на-
рода будет действенным лишь в том случае, если оно будет исходить от
самого народа». Не доверяя доброй воле правителей, которые не могут же-
лать ограничения своей власти, аль-Афгани высказывался в том смысле,
что парламентская форма правления может быть введена не волей госуда-
ря, а только волей поднявшегося на борьбу народа, который в борьбе с ти-
ранией должен использовать «все имеющиеся в его распоряжении силы».
С понятием «народ» аль-Афгани объединял в данном случае понятие
«уммы» – мусульманской общины, противостоящей колонизаторам, или
населения той или иной страны, противопоставляя его деспотическим пра-
вителям.
Во имя достижения независимости и свободы аль-Афгани допускал
применение силы, он нередко говорил о необходимости восстания – «бы-
стродействующего лекарства», так как «свобода не дается, ее берут» и «не-
зависимость не получить с помощью одних слов». Таким образом, аль-
Афгани был сторонником введения конституционного правления во всех
мусульманских странах. Таковы в общих чертах общественно-
политические и религиозные взгляды Д. аль-Афгани.
Сложно как-либо однозначно оценить содержание религиозно-фило-
софской концепции Д. аль-Афгани. Не случайно в отечественной литера-
туре встречаются совершенно противоположные оценки его учений. Часть
исследователей относят его к идеологам феодально-помещичьего класса,
часть (О. В. Богушевич, М. Т. Степанянц) считает аль-Афгани идеологом
национальной буржуазии. Это был мыслитель, который строил свои рас-
суждения и заключения не только исходя из хорошо известных ему рели-

48
гиозных истин ислама и научных достижений Европы; материалом для его
размышлений и выводов служила реальная жизнь со всеми ее сложностями
и противоречиями. Едва ли можно назвать его идеологом буржуазии на
том основании, что «он выступал против национализма и проповедовал
активную действенную этику в исламе» (О. В. Богушевич, М. Т. Степа-
нянц). Такие оценки представляются натянутыми и упрощенными. Многие
положения в концепции аль-Афгани были антибуржуазными, имели абст-
рактно-гуманистический характер. Он неоднократно выступал с резкой
критикой буржуазных ценностей, с неприятием многого в европейском
мире.
Аль-Афгани был прежде всего религиозным реформатором, он будил
политическую активность мусульман против политической тирании, коло-
ниализма и средневековой отсталости. Его учение, представлявшее собой
совокупность антикапиталистических идей, элементов мусульманского и
местного национализма, либерально-реформистских взглядов и исламско-
го модернизма, было порождено всем национально-освободительным дви-
жением мусульманских народов целом, со всеми участвовавшими в нем
классами и общественными группами.
Эта социальная неоднородность движения в значительной степени оп-
ределила противоречивый характер панисламизма. Учение аль-Афгани ис-
пользовалось и буржуазией, и традиционной верхушкой, и прогрессивны-
ми кругами, и реакцией в мусульманских странах для укрепления своих
позиций.

Панисламизм – официальная идеология Османской империи

Тридцатилетний отрезок истории Турции (1878–1908 гг.) после пора-

жения конституционного движения широко известен в исторической лите-
ратуре как «эпоха зулюма». Наиболее характерными чертами этого перио-
да были превращение страны в полуколонию империалистических держав
и установление режима деспотической власти.
В стране воцарилось господство самых реакционных слоев турецкого
общества того времени. Абсолютное отсутствие гарантий жизни и собст-
венности подданных, безудержный административный произвол, неверо-
ятная коррупция в государственном аппарате – все эти черты режима Аб-
дул Хамида II сделали Османскую империю тех лет страной чудовищного
произвола, вновь отбросили ее к тем условиям средневековой жизни, кото-
рые к середине XIX в. начали частично уступать место буржуазным право-
порядкам нового времени. С первых лет правления Абдул Хамида II углу-
бился отход от политики танзимата, политики буржуазных реформ. В
эпоху Абдул Хамида II обоснованием его внутренней и внешней политики

49
стала доктрина панисламизма. Султан претендовал на признание своей не-
ограниченной власти халифа не только в пределах Османской империи, он
стремился к главенству в мусульманском мире в целом, не имея для осу-
ществления своих планов ни достаточных материальных средств, ни высо-
кого политического престижа.
Панисламизм в последней четверти XIX в. стал альтернативой европеи-
зации. Это была реакция на неизбежные просчеты танзимата, от которого
ожидали скорых и значительных результатов. В итоге же возросла эконо-
мическая и политическая зависимость Османской империи от европейских
держав.
Он формировался и как некий противовес распространившимся в сере-
дине XIX в. среди славянских народов идеям панславизма. К тому же
большинство балканских провинций отпало от империи, поэтому пра-
вительство старалось удерживать в ее составе оставшиеся провинции, на-
селенные арабами-мусульманами. В сложном и подчас противоречивом
учении Аль-Афгани султана привлекли антиимпериалистические высказы-
вания и признание за Османской империей, а следовательно, и за ним лич-
но главенствующей роли в мусульманском мире.
В Стамбуле идеи панисламизма быстро получили широкое признание.
В начале 70-х годов возникли такие исламские ассоциации, как «Общество
по изучению географии стран ислама», «Общество исламского просвеще-
ния» и др. Идеи мусульманского единства в это время уже получили ши-
рокое распространение во многих странах мусульманского Востока. Новая
идеология значительно быстрее завоевывала сознание различных слоев
мусульман, нежели доктрина османизма, оставшаяся им чуждой, содер-
жавшая ненавистную им идею равенства с «неверными». Эта доктрина в
отличие от предыдущей (османизма) имела религиозную основу и апелли-
ровала к сознанию всех мусульман, а не только подданных Османской им-
перии.
В идеологии панисламизма султан рассчитывал найти средство восста-
новить основательно пошатнувшийся престиж Османской империи и уп-
рочить собственную власть в государстве. Абдулханидовский панисла-
мизм - официальная государственная идеология Османской империи -
кардинально отличался от панисламистских идей Наныка Кемаля, Д. Аль-
Афгани, которые истолковывали его скорее в культурном и философском
аспектах, нежели как средство политического давления и возвышения лич-
ной власти халифа.
В поле зрения султана были главным образом политические, а не рели-
гиозные проблемы. Халифат был средством укрепить власть и авторитет
султана, он воскрешал надежду на силу мусульманского единства. Неслу-
чайно Абдул Хамид II и его окружение затратило столько усилий на обос-
нование права османских султанов на халифат, т. е. На главенство в му-

50
сульманском мире. Религиозная форма и апелляция к исламу должны были
способствовать консолидации распадавшейся империи. На основе этих
притязаний и развернулась официальная абдулхамидовская идеология
панисламизма.
Политическая деятельность османских панисламистов сводилась к по-
сылке эмиссаров в отдаленные страны ислама, распространению религиозной
литературы и отпечатанных экземпляров Корана, поощрению паломничества
в Мекку и Медину, организации живописных караванов, ежегодно отправ-
ляемых из Стамбула и Каира в священные города, а также денежным по-
жертвованиям на мечети и гробницы святых.
На рубеже XIX–XX вв. османское правительство начало деятельную
панисламистскую пропаганду среди мусульманских народов, находивших-
ся в пределах Российской империи. Впоследствии, в начале XX в., панис-
ламизм составил важнейшую часть программ религиозно-националистских
организаций (мусавватистов, бухарских джадидов и др.). Все же практиче-
ские результаты панисламистской пропаганды были невелики.
Выступить единым фронтом против империализма мусульманские на-
роды не могли и в силу своей разобщенности, и вследствие общего низко-
го социально-экономического и культурного уровня развития. Панислами-
стская пропаганда оказалась малоэффективным средством против
материальной мощи европейских государств, стремившихся к господству в
странах Востока.
В то время, когда османские писатели, историки, богословы доказыва-
ли превосходство арабской мусульманской цивилизации над европейской,
экономику Турции захватывали европейские промышленники и банкиры,
что вело к еще большому ухудшению и без того нелегкого положения под-
данных Османского государства.
И все же 80–90-е годы XIX в., по свидетельству живших в Стамбуле
европейцев, были временем относительной стабилизации султанской вла-
сти. Для Абдул Хамида II период «золотого века» длился с 1880 по 1895 г.
и закончился резней армян. В эти годы султан пользовался безраздельно
огромной властью, урезав окончательно права Высокой Порты.
К середине 90-х годов значительно осложнилась ситуация в самой Ос-
манской империи. Конфликты, возникавшие вследствие пороков управле-
ния и государственной системы, усугублялись национальной и религиоз-
ной рознью (Албания, Македония и т. д.). В целом, султанская политика
90-х годов характеризовалась жесточайшим подавлением любых проявле-
ний и форм национально-освободительного движения народов империи.
Абдулхамидовский панисламизм служил обоснованием для расправы с
армянским населением Анатолии. В начале 90-х годов по инициативе
бывшего посла Порты в Петербурге Шакир-паши были созданы особые
мусульманские отряды хамидие, формировавшиеся из курдов. По плану

51
Шакир-паши они должны были служить двум целям: во-первых, ограниче-
нию курдских вольностей, ликвидации независимого положения всех без
исключения курдских племен подчинению курдов надзору турецкой адми-
нистрации; во-вторых, подавлению развивающегося в Восточной Анато-
лии армянского национального движения.
Используя отсталость и, главным образом, религиозные предрассудки
масс курдского населения, султанскому правительству удалось натравить
значительное число курдов на армян и нанести тяжелый удар армянскому
национальному движению. Будучи беззащитной перед лицом вооружен-
ных мусульманских формирований, большая часть армянского населения
вынуждена была бежать в Россию, Сирию, Ливан и др. страны.
Важнейшими акциями в рамках политики панисламизма стали также
пропаганда против немусульман и переселения мусульман (главным обра-
зом из России) в Малую Азию. Согласно политике панисламизма в Осман-
ской империи должно было преобладать мусульманское большинство и
господствовать мусульманские культурные основы. Такая политика Абдул
Хамида II сознательно стимулировала демографические изменения.
Конечно, нельзя сводить всю многостороннюю политику Абдул Хами-
да II с ее сложными, подчас противоречивыми комбинациями и менявшей-
ся ориентацией к одному лишь идеологическому направлению (панисла-
мизму), которое безусловно, доминировало в общественной жизни Порты
в годы правления Абдул Хамида II. Так, далеко не вся балканская полити-
ка укладывалась в русло панисламизма. Прибегая к исламу с целью найти
в нем опору своему шаткому трону, Абдул Хамид II играл не только на ре-
лигиозных противоречиях тех или иных групп населения Османской им-
перии, но и на их национальной розни, делая ее важнейшей ставкой в сво-
ей политической игре.
В целом же панисламистская идеология в Османской империи в начале
XX в. себя изживала. Она находила все меньше сторонников среди арабов
и других мусульманских народов. Панисламистские притязания султана
Абдул Хамида II на звание халифа и лидерство в мусульманском мире
столкнулись с внешними и внутренними препятствиями.
Одна из сильнейших колониальных держав, Англия, попыталась ис-
пользовать движение панисламизма в собственных целях. Ее интересы от-
нюдь не совпадали с гегемонистскими планами султана. Она стремилась
не только удержаться в завоеванных странах Востока, но и подчинить но-
вые территории. Действия англичан в Аравии, оккупация Египта, интриги
на Среднем Востоке наносили прямой ущерб престижу султана-халифа,
аналогичные результаты имели колониальные захваты Франции, а позднее
и Италии.
Другое, столь же существенное препятствие для панисламистской по-
литики Абдул Хамида II заключалось в том, что в Египте, Судане, Аравии
и других странах в эти годы крепли и развивались тенденции к националь-
52
ной независимости. Поддерживая идею объединения мусульман всего ми-
ра, их тесных контактов и согласованных действий, некоторые руководи-
тели национально-религиозных движений в этих странах не признали за-
конность османского халифата и отвергали притязания султана на
лидерство в мусульманском мире. Их аргументы поддерживались враж-
дебной Абдул Хамиду II прессой и его довольно многочисленными поли-
тическими противниками, эмигрировавшими в Египет и в европейские
страны. Постепенно росло сопротивление политике Абдул Хамида II внут-
ри Османской империи. Всеобщая коррупция, разветвленная система
шпионажа, доносы, высылки и тайные расправы с оппозицией вызывали
возмущение всех слоев населения империи.
К тому же в силу специфических черт характера султан отличался осо-
бой подозрительностью, не доверял своим министрам, что приводило к
частым сменам кабинетов и осложняло внутреннюю ситуацию в стране.
Обострившиеся вследствие колониальных захватов Египта и Туниса
отношения с Англией и Францией султан пытался компенсировать союзом
с Германией и заметно улучшившимися сравнительно с серединой века
отношениями с Россией. Сближение с Германией началось в 70-х годах
XIX в. Эта держава постепенно приобретала все более прочные позиции в
экономике Османской империи.
Внешняя политика Абдул Хамида II также имела панисламистское
обоснование. Союз с Германией оправдывался ее дружественным отноше-
нием и показным отсутствием у этой державы каких-либо интересов в му-
сульманских странах.
Политика панисламизма оказалась притягательной для наиболее отста-
лой и фанатичной части мусульман. Проявлениями такой политики стали
массовое преследование и резня армян. Кровавые репрессии были призна-
ком внутренней слабости Османской империи, доживавшей последние го-
ды.
Панисламистская идеология во всех ее разновидностях тормозила раз-
витие национального самосознания и задерживала процесс становления
национальных государств у турок и арабов. Крах панисламистской док-
трины был ускорен первой мировой войной, которая нанесла окончатель-
ный удар по Османской империи. Новое турецкое государство, сложив-
шееся на развалинах империи, основывалось уже на иных,
националистических принципах.

Список рекомендуемой литературы

Бартольд В. В. Панисламизм // Сочинения. Т. 6. Работы по истории ислама и

арабского халифата. М., 1982.

53
Гасратян М. А., Орешкова С. Ф., Петросян Ю. А. Очерки истории Турции.
М., 1993.
Еремеев Д. Е., Мейер М. С. История Турции в средние века и новое время.
М., 1992.
Зарождение идеологии национально-освободительного движения (XIX–
начало XX в.): Очерки по истории общественной мысли народов Восто-
ка. М.,1973.
Лорд Кинросс. Расцвет и упадок Османской империи / Пер. с англ. М. Паль-
никова. М., 1999.
Петросян Ю. А. Османская империя: могущество и гибель. Исторические
очерки. М., 1990.
Фадеева И. Л. Официальные доктрины в идеологии и политике Османской
империи. (Османизм – пантюркизм). М., 1985.
Шеремет В. И. Война и бизнес. Власть, деньги и оружие. Европа и Ближ-
ний Восток в новое время. М., 1996.
Левин З. И. Развитие основных течений общественно-политической мысли в
Сирии и Египте (новое время). М., 1972.
Степанянц М. Т. Мусульманские концепции в философии и политике (XIX–
XX вв.). М., 1982.
Фадеева И. Л. Официальные доктрины в идеологии и политике Османской
империи: (Османизм – панисламизм) XIX–начало XX в. М., 1985.

An Economic and Social History of the Ottoman Empire, 1300–1914. Ed. by

H. Inalcik, D. Quataert. Cambridge, 1994.
Histoire de l’Empire Ottoman. Sous la direction R. Mantran. P., 1989.
Pamuk Ş. The Ottoman Empire and European Capitalism, 1820–1913. Trade,
Investment and Production. Cambridge, 1987.
Zurcher E. Turkey. A Modern History. L.–N.-Y., 1993.

54
 МЛАДОТУРЕЦКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

1. Предпосылки младотурецкой революции.

2. Ход революции и ее важнейшие события.
3. Итоги и историческое значение революции 1908–1909 гг.

Младотурецкая революция – важное событие новой истории Турции,

поэтому всегда привлекало пристальное внимание историков, в том числе
и российских. Начало отечественной историографии младотурецкой рево-
люции было положено В. И. Лениным. Ему принадлежит классическая
оценка этой революции. В. И. Ленин характеризовал ее как буржуазную
революцию, которая носила верхушечный и ограниченный характер.
«Если взять для примера революции XX века, – писал он в работе «Го-
сударство и революция», – то и португальскую и турецкую придется, ко-
нечно, признать буржуазной. Но «народной» ни та, ни другая не является,
ибо масса народа, громадное большинство его активно, самостоятельно, со
своими собственными экономическими и политическими требованиями, ни
в той, ни в другой революции заметно не выступают». (Т. 33. С. 39)
Исходя из задач, которые объективно стояли перед Младотурецкой ре-
волюцией, В. И. Ленин рассматривал восстановление в Турции конституции
1876 г. как полупобеду революции. «В Турции одержало победу революци-
онное движение в войсках, руководимое младотурками, – писал
В. И. Ленин, – Правда, эта победа – полупобеда или даже меньшая часть по-
беды, ибо турецкий Николай Второй отделался пока обещанием восстано-
вить знаменитую турецкую конституцию». (Т. 17. С. 177).
Труды В. И. Ленина, в частности, его выводы о Младотурецкой револю-
ции стали теоретической и методологической основой исследований совет-
ских тюркологов.
На трудах советских историков 20–30-х гг. по этой проблеме сказалось
отсутствие турецких источников, а также недостаточное понимание слож-
ности младотурецкого движения. Поэтому работы М. Павловича
(М. Вельтмане), А. А. Алимова, Х. З. Габидуллина содержат ряд неточных и
ошибочных определений.
Значительно продвинулось вперед изучение Младотурецкой революции
после второй мировой войны. Серьезный вклад в изучение истории Турции

58
конца XIX–начала XX в. сделал видный советский тюрколог профессор
А. Ф. Миллер. Его исследованиям, основанным на изучении широкого круга
турецких источников, присущ глубокий анализ социально-экономических и
политических предпосылок революции и ее характера. А. Ф. Миллер на
большом фактическом материале вскрыл антинародную, шовинистическую
политику младотурок после прихода их к власти.
Появились содержательные работы по истории младотурецкого движе-
ния (Ю. А. Петросян, А. Д. Желтяков и А. М. Валуйский) и идеологии бур-
жуазного национализма в Турции.
Ю. А. Петросян впервые в историографии младотурецкого движения
подробно и глубоко рассматривает политическую историю младотурецкого
движения, анализирует социально-политические и идейные воззрения мла-
дотурок до революции 1908–1909 гг., показывает историю создания и дея-
тельности младотурецких организаций в конце XIX–начале XX в..
В 70-х годах опубликован ряд работ, посвященных исследованию непо-
средственно Младотурецкой революции, [монографии Г. З. Алиева «Турция в
период правления младотурок (1908–1918 гг.) и В. И. Шпильковой «Мла-
дотурецкая революция 1908–1909 гг.]
В этих монографиях рассматриваются внутренние процессы революции,
ее социально-экономические предпосылки, движущие силы, ход револю-
ции, а также внутриполитическая борьба в Турции после победы июльского
восстания 1908 г. В книге В. И. Шпильковой история Младотурецкой рево-
люции рассматривается в тесной связи с международными событиями того
периода, показывается отношение к ней большевиков и международной со-
циал-демократии, а также великих держав на всех этапах развития младоту-
рецкой революции.
К сожалению, в нашей исторической литературе недостаточно еще раз-
работаны вопросы становления и развития капиталистических отношений в
конце XIX–начале XX в. Единственной работой на эту тему продолжает ос-
таваться монография А. Д. Новичева «Очерки экономики Турции до первой
мировой войны», изданная в 1937 г. В 1974 г. О. Г. Инджикяном защищена
докторская диссертация на тему «Особенности формирования и развития
инонациональной буржуазии Османской империи (вторая половина XIX
столетия – конец первой мировой войны)». Однако проблема генезиса капи-
тализма в Турции пока недостаточно изучена.
Более глубоко изучены такие проблемы как национально-
освободительное движение угнетенных народов Османской империи (ар-
мян, курдов, албанцев и др.), а также отношение к младотурецкой револю-
ции западных держав (И. С. Галкин, Ю. А. Писарев, И. Г. Сенкевич,
М. С. Лазарев).
В той или иной степени вопросы Младотурецкой революции затрагива-
ются в общих трудах таких отечественных тюркологов, как А. Ф. Миллер,

59
А. Д. Новичев, А. С. Тверитинова, А. М. Шамсутдинов, Б. М. Данциг и дру-
гих, которые внесли большой вклад в изучение проблемы экономической и
политической истории Турции конца XIX–начала XX в.
Младотурецкая революция началась в условиях пробуждения Азии, ко-
гда под влиянием русской революции 1905–1907 гг. в странах Востока раз-
вернулось национально-освободительное движение. Она была подготовлена
всем ходом социально-экономического и политического развития страны.
Младотурецкая революция явилась результатом обострения двух основных
противоречий: во-первых, между развивающимся капитализмом и сущест-
вовавшими в общественно-экономическом строе Османской империи тра-
диционными отношениями; во-вторых, между мировым капитализмом и
стремлением народов Османской империи, в том числе и турецкого, к укре-
плению национальной независимости и самостоятельности своей страны.
Одним из основных вопросов младотурецкой революции являлся нацио-
нальный вопрос. Османская империя представляла собой многонациональ-
ное государство, в котором турки не составляли большинства населения. В
эпоху империализма национальный вопрос сливается с колониальным во-
просом, поэтому национальный вопрос в Турции следует рассматривать в
двух аспектах: с одной стороны, это борьба народов Османской империи, в
том числе турецкого, против закабаления Турции империалистическими
державами, с другой – это борьба подвластных народов за свое освобожде-
ние и независимость от турецкого гнета.
До конца 1907 г. движение против деспотического режима не имело еще
общеосманского значения. Изолированно друг от друга развертывались, во-
первых, буржуазно-либеральное движение, во главе которого стояли младо-
турки, во-вторых, национально-освободительное движение угнетенных на-
родов (главным образом армян и народов Македонии); в-третьих, антипра-
вительственные выступления крестьян в Восточной Анатолии.
Младотурецкое движение, возникшее в конце XIX в., объективно отра-
жало интересы турецкой национальной буржуазии и либеральной интелли-
генции, заинтересованных в создании независимого государства, разви-
вающегося по капиталистическому пути. Младотурецкое движение
характеризовалось организационной слабостью и разобщенностью, разно-
родностью социального состава и идейными разногласиями среди младоту-
рок. Во главе его стояла турецкая интеллигенция, главным образом военная.
Младотурецкое движение было буржуазно-либеральным, изолирован-
ным от движения народных масс. Основным методом политической борьбы
младотурок являлась печатная политическая пропаганда. Их лозунгами бы-
ли: восстановление в стране конституции, созыв парламента, декларация
равных прав для всех народов, независимо от национальности и вероиспо-
ведания, и прекращение иностранного вмешательства во внутренние дела
Турции.

60
 Большое влияние на подъем революционного движения в Турции оказа-
ла русская революция 1905–1907 гг. Она усилила в стране политический
кризис общенациональной значимости. Начиная с 1905 г. в Турции была
налицо революционная ситуация. Именно с этого года можно датировать
подъем движения народных масс Турции и развитие революционной ситуа-
ции по восходящей линии.
Первым очагом революционного движения в Турции была Восточная
Анатолия. Наиболее организованным движением было восстание 1906–1907
гг. в Эрзеруме, во главе которого стояла буржуазно-революционная органи-
зация «Джан верен». Однако младотурки по причине своей организацион-
ной и политической разобщенности, оторванности от народных масс не су-
мели воспользоваться подъемом движения в Восточной Анатолии и
организовать всеобщее восстание против абдулхамидовского режима.
После подавления восстания в Эрзуруме центром революционного дви-
жения становится европейская Турция, где под влиянием русской револю-
ции 1905–1907 гг. усилилось национально-освободительное движение угне-
тенных народов.
В борьбу против деспотического режима включились разнородные со-
циальные силы, часто преследовавшие противоположные классовые инте-
ресы. Но все они были объединены одним стремлением – уничтожить аб-
дулхамидовский режим и восстановить в стране конституцию 1876 г.
Революция в Турции проходила под руководством партии «Иттихад ве
теракки» («Единение и прогресс»), объективно отражавшей интересы на-
циональной турецкой буржуазии. Национальная турецкая буржуазия была в
основном торговой, довольно слабой, связанной с традиционной верхуш-
кой, и находилась в зависимости от иностранного капитала. Широкие слои
населения не выступали в революции активно, самостоятельно, со своими
собственными экономическими и политическими требованиями.
В условиях Турции большую роль в борьбе против деспотического ре-
жима сыграла турецкая интеллигенция, в основном, военная.
В Турции, так же как и в других полуколониальных странах Востока, во-
енная интеллигенция была наиболее образованной частью общества.
Значительная часть младшего и среднего офицерства – мектебли – со-
ставляла в основной своей массе оппозиционную силу деспотическому ре-
жиму и принадлежала к младотурецкому движению.
В историографии младотурецкой революции существуют различные
точки зрения относительно ее хронологических рамок. Одни ученые огра-
ничивают революцию 1908 г., когда была восстановлена в Турции консти-
туция, другие – 1908–1909 гг. Нам представляется, что вторая точка зрения
правильнее, ибо установившееся после восстановления в стране конститу-
ции своеобразное двоевластие отражало лишь переходный момент в разви-
тии революции. После контрреволюционного переворота 1909 г. младотур-

61
ки вошли в состав правительства и захватили всю полноту власти. Эти со-
бытия и знаменуют окончание и победу революции.
Хронологически младотурецкую революцию можно разделить на три
периода.
Первый период революции (3–24 июля 1908 г.) характеризовался актив-
ной подготовкой и организацией вооруженного восстания в Македонии и
восстановлением в стране конституционного режима.
Победу революции во многом обеспечила армия. Она, служившая ранее
опорой абдулхамидовскому режиму, встала на сторону революции. Офице-
рам-мектебли, составлявшим ядро комитета «Единение и прогресс», уда-
лось использовать недовольство солдат и повести их за собой, объединить
оппозиционные силы Османской империи в борьбе против монархии.
23 июля 1908 г. революционные отряды вступили в Солоники, Мона-
стырь и другие большие города Македонии. Комитет «Единение и про-
гресс» отправил султану телеграмму с требованием издать в трехдневный
срок соответствующий «праде» (указ) о восстановлении конституции.
Абдул Хамиду II пришлось смириться еще до истечения срока ультима-
тума. В ночь на 24 июля был подписан указ о восстановлении конституции
и производстве выборов в палату депутатов, и утром население Стамбула
узнало об этом. Для большинства жителей столицы известие оказалось со-
вершенно неожиданным. По свидетельству очевидцев, первые покупатели
утренних газет, увидев напечатанное в них слово «конституция», стреми-
тельно выбрасывали их, так как боялись, что имеют дело с очередной про-
вокацией султанских шпионов.
Так совершилась почти бескровная младотурецкая революция. Ино-
странных наблюдателей она поразила «своей внезапностью и своим мир-
ным характером». С точки зрения внешнего хода событий это определение
верно. Но необходимо иметь в виду, что быстрота и «бескровность» про-
истекали в данном случае не из силы революции, а из того потрясающего
развала, к которому пришел прогнивший абдулхамидовский режим. Мла-
дотурецкая революция сама по себе была ограниченной, верхушечной ре-
волюцией.
Это не замедлило сказаться: младотурки не захотели разрушить «ста-
рую» государственную машину. Абдул Хамид II остался на троне, и «Вес-
ка» младотурецкой революции проходила в условиях своеобразного двое-
властия.
Восстановление конституции привело Турцию к своеобразному двоевла-
стию. Младотурки по причине своей непоследовательности и нерешитель-
ности, порожденной экономической и политической слабостью турецкой
национальной буржуазии, не создали в результате победы революционного
правительства и не взяли в свои руки всю полноту власти. Они пошли на

62
компромисс с традиционными клерикальными элементами, сохранив фор-
мально в их руках власть.
Младотурки выступили в роли «контролеров» и «блюстителей» консти-
туции, сосредоточив в своих руках фактическую власть. Под их давлением
около двух третей чиновничества административного аппарата на местах
либо вынуждены были подать в отставку, либо были уволены. В ряде ви-
лайетов (Эрзерум, Трапензунд, Хиджаз, Бейрут, Адане и др.) были смещены
губернаторы. Оставив султана на престоле, младотурки постепенно отстра-
нили его от решения основных вопросов внутренней политики, установив
свой контроль за деятельностью правительства и местных властей.
Своеобразное двоевластие свидетельствовало о слабости революции и
облегчало реакции борьбу против младотурок.
Второй период революции (24 июля 1908 – 13 апреля 1907 г.) характери-
зовался, с одной стороны, подъемом революционно-демократического дви-
жения народных масс, оживлением общественно-политической жизни стра-
ны, с другой – обострением политической борьбы за власть.
Младотурки вели борьбу как против демократических элементов, стре-
мившихся углубить революцию, так и против своих политических против-
ников, главным образом партии «Ахрар» и «Мусульманской лиги».
Консерваторы при поддержке султана, не выступая открыто против
конституционного режима, стали готовить контрреволюционный перево-
рот. В борьбе против младотурок они широко использовали религию, об-
виняя младотурок в нарушении шариата. Политической силой, объеди-
нившей охранительный лагерь, была партия «Ахрар» и «Мусульманская
лига». Осенью 1908 г. против конституционного режима сложился единый
консервативный лагерь. Внутри страны усилилась межпартийная борьба за
власть. Особенно острая борьба проходила в период избирательной кампа-
нии в парламент. С целью обеспечить за собой большинство в парламенте
младотурки допускали во время выборов серьезные нарушения.
Обострение внутриполитической борьбы в Турции вылилось в феврале
1909 г. в правительственный кризис. Консерваторы во главе с великим ви-
зирем Камиль-пашой попытались ограничить вмешательство мдадотурок в
правительственные дела. Отставка Камиль-паши до предела обострила
борьбу двух основных политических партий – «Единение и прогресс» и
«Ахрар».
Третий период революции (13–27 апреля 1909 г.) – это период открытого
выступления реакции, временная ее победа, разгром контрреволюционного
мятежа 13 апреля 1909 г. и приход к власти младотурок.
Деятели «Мусульманской лиги» и партии «Ахрар», играя на религиоз-
ных чувствах отсталого, неграмотного населения и используя его тяжелое
экономическое положение, которое не изменилось после восстановления
конституции, подготовили контрреволюционный мятеж.

63
 Реакция планировала выступление не только в столице, но и в других
частях Османской империи.
Однако попытка реакции, клерикальных и компрадорских кругов вос-
становить в стране прежние порядки провалилась. Младотурки, создав
«Армию действия» и подняв на борьбу народные массы, разгромили мятеж
в Стамбуле и отдельные контрреволюционные выступления на местах.
Контрреволюционный мятеж показал, что надежды младотурок на то,
что можно управлять страной, не входя в состав правительства, выступая в
роли лишь его «контролеров» и не неся никакой ответственности, не оправ-
дались. После контрреволюционного переворота младотурки взяли в свои
руки всю полноту власти. Они свергли с престола султана Абдул Хамида II,
заменив его безвольным Махмедом V Рашидом. Видные деятели партии
«Единение и прогресс» вошли в состав правительства и заняли важные ад-
министративные посты. Своеобразное двоевластие было ликвидировано.
Революция завершилась победой младотурок, она пожила конец безраз-
дельному господству традиционной аристократии.
Младотурецкая революция была буржуазной революцией, весьма огра-
ниченной и верхушечной. Она не уничтожила в стране докапиталистиче-
ские отношения и не освободила Турцию от полуколониальной зависимо-
сти.
Принятые в 1909 г. парламентом законы и поправки, внесенные в кон-
ституцию 1876 г., хотя и были направлены на укрепление буржуазного ха-
рактера государства, однако не поколебали основ существовавшего режима.
В вопросах государственного преобразования младотурки действовали
весьма осторожно и последовательно. Решительно они отстаивали лишь
принцип целостности Османской империи, проводя в отношении угнетен-
ных национальных меньшинств шовинистическую политику.
На характере революции сказались также узость социальной базы мла-
дотурок, боязнь их опереться на народные массы и на потенциал угнетен-
ных национальных меньшинств. Революция была осуществлена с весьма
умеренной программой – восстановление конституции 1876 г. и замена дес-
потического режима режимом конституционной монархии. Она не принесла
никакого облегчения широким слоям населения.
Более того, по отношению к рабочему и крестьянскому движению мла-
дотурецкое правительство заняло открыто враждебную позицию. Запреще-
ние стачек было оформлено в законодательном порядке. Возникшие проф-
союзы, а потом и политические организации рабочего класса подвергались
репрессиям и в конце концов были запрещены. Крестьяне не получили ни
земли, ни освобождения от повинностей и откупной системы. Начав прово-
дить кадастр, младотурки усилили обезземеливание крестьянства. Фактиче-
ски, младотурки ничего не сделали для решения аграрного вопроса.

64
 Материалы архивов России и Болгарии дают возможность опровергнуть
существовавшее в исторической литературе мнение о так называемой Нев-
рокопской программе младотурок, в которой будто бы были включены
пункты, отражавшие интересы крестьян и рабочих. «В действительности
младотурки никогда не выдвигали требований демократического решения
ни крестьянского, ни рабочего вопросов». (В. И. Шпилькова).
Младотурецкая революция не смогла решить и национального вопроса.
Национальные меньшинства испытали при младотурках такие же бедствия,
как и во время «зулюма». Под флагом «оттоманизма» младотурки проводи-
ли политику насильственного отуречивания. Возобновились армянские по-
громы, карательные экспедиции против македонцев, албанцев, арабов. От
прежнего блока между младотурками и «буржуазно-революционными» ор-
ганизациями нетурецких народов не осталось и следа.
Триполитанская (1911 г.) и балканская (1912–1913 гг.) войны огнем и
мечом разрушили иллюзию «оттоманизма». Турция потеряла последнее из
своих африканских владений. В Европе от нее отпали Македония, Албания,
греческие острова. Вместе с тем войны наглядно продемонстрировали вра-
ждебность идее «оттоманизма» не только со стороны нетурецких народов,
но и со стороны самих турок. Анатолийский крестьянин явно не желал про-
ливать кровь во имя сохранения господства турецких «верхов» над нетурец-
кими народами. В среде турецкой интеллигенции появились проблески на-
ционального турецкого (а не обще оттомановского) самосознания. Однако
младотурки были не способны возглавить турецкое национальное движе-
ние.
Подменив идею турецкого национального единства расистской доктри-
ной пантюркизма, они стали доказывать необходимость «объединения» всех
«тюрков» – от Босфора до Алтая. Наряду с пантюркизмом младотурки куль-
тивировали и панисламизм в его наиболее реакционном, абдулхамидовском
содержании.
Во внешней политике младотурки также стояли на антинациональных
позициях. Убыстряющимися темпами шла раздача концессий иностранным
капиталистам. Новые кабальные займы (превысившие сумму займов, за-
ключенных при Абдул Хамиде), неизменно убыточная внешняя торговля,
сохранение режима капитуляций довершали разорение страны. Младотурки
ни в чем не облегчили полуколониального положения Турции. Вместо
борьбы за национальную независимость они поставили своей целью выбор
той или иной империалистической группировки, под «покровительство» ко-
торой было бы наиболее выгодно, с их точки зрения, отдать всю Турцию
целиком. Экономическая и политическая активность германских империа-
листов, поощрение ими пантюркизма и панисламизма, наконец, личные свя-
зи многих младотурецких лидеров с немцами – все это быстро привело к
возрождению того влияния, которым Германия пользовалась при Абдул

65
Хамиде, а затем и к установлению полного германского господства над
Турцией. Проявлением этого явилось вступление Турции в империалисти-
ческую войну 1914–1918 гг. на стороне Германии и последовавшее круше-
ние Оттоманской империи.
Несмотря на верхушечный характер, младотурецкая революция была
важным этапом в развитии Турции и имела большое значение для ее даль-
нейшей истории. Она нанесла удар по монархическому режиму, ликвидиро-
вала в стране самодержавие, восстановила конституцию, в которую были
внесены поправки, направленные на ограничение прав султана и расшире-
ние полномочий парламента. Была реорганизована армия, изменено судоус-
тройство в вилайетах. Революция, хотя и в слабой степени, но содействова-
ла становлению норм буржуазного правления, развитию производительных
сил и развитию в стране капиталистических отношений.
Младотурецкая революция свидетельствовала о пробуждении народных
масс страны.
Преобладающая тенденция ее развития вела к вступлению страны в ту
стадию общественно-экономической эволюции, которую можно характери-
зовать как переходную к капитализму. Как и другие революции в странах
Азии младотурецкая революция была ранней буржуазной революцией эпо-
хи империализма, свершившейся на том уровне развития капиталистиче-
ских отношений, пределы и качественные черты которого были определены
интересами иностранного капитала.

Список рекомендуемой литературы

Алиев Г. З. Турция в период правления младотурок (1908–1918 гг.).
М., 1972.
Гасратян М. А., Орешкова С. Ф., Петросян Ю. А. Очерки истории Турции.
М., 1993.
Еремеев Д. Е., Мейер М. С. История Турции в средние века и новое время.
М., 1992.
Киреев Н. Г. История этатизма в Турции. М., 1991.
Ленин В. И. Государство и революция // Полн. собр. соч. Т. 33.
Лорд Кинросс. Расцвет и упадок Османской империи / Пер. с англ. М. Паль-
никова. М., 1999.
Миллер А. Ф. Младотурецкая революция / Первая русская революция и
международное революционное движение. М., 1956. Ч. II.
Петросян Ю. А. Младотурецкое движение (XIX–начало XX в.). М., 1971.
Петросян Ю. А. Османская империя: могущество и гибель. Исторические
очерки. М., 1990.

66
Турецкая революция 1908–1909 гг. (Документы) // Красный архив, 1930.
Т. 6 (43); 1931. Т. 1 (44), 2 (45).
Шеремет В. И. Война и бизнес. Власть, деньги и оружие. Европа и Ближ-
ний Восток в новое время. М., 1996.
Шпилькова В. И. Младотурецкая революция 1908–1909 гг. М., 1977.

An Economic and Social History of the Ottoman Empire, 1300–1914. Ed. by

H. Inalcik, D. Quataert. Cambridge, 1994.
Pamuk Ş. The Ottoman Empire and European Capitalism, 1820–1913. Trade,
Investment and Production. Cambridge, 1987.
Zurcher E. Turkey. A Modern History. L.–N.-Y., 1993.

67
 ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение............................................................................................................... 3

Государственный строй и аграрные отношения в Османской

империи (XVI – середина XIX в.)..........................................................................4

Танзимат: истоки, содержание, значение. 1839–1878 гг............................... 22

Панисламизм и политико-идеологические процессы в странах

ближнего востока на рубеже XIX–XX вв. ...................................................... 44

Младотурецкая революция............................................................................... 58

68
 Научное издание

Мирзеханов Велихан Салманханович

ОТ ИСТОРИИ ИМПЕРСКОЙ
К ИСТОРИИ НАЦИОНАЛЬНОЙ:
ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ
ОСМАНСКОГО ГОСУДАРСТВА
В НОВОЕ ВРЕМЯ
Учебное пособие для студентов исторического факультета

Ответственный за выпуск Д. Е. Луконин

Технический редактор Л. В. Агальцова
Оригинал-макет подготовил С. Н. Берднов

Подписано в печать 18.12.2002. Формат 60х84 1/16. Бумага офсетная.

Гарнитура Баскервиль. Печать офсетная.
Усл.-печ. л. 4,18 (4,5). Уч.-изд. л. 3,18. Тираж 100. Заказ 138.

Издательство Саратовского университета.

410026, Саратов, Астраханская, 83.
Типография издательства Саратовского университета.
410026, Саратов, Астраханская, 83.

69
70