net/readfic/5825736
nitric oxide
Направленность: Слэш
Автор: mark mrakovich (https://ficbook.net/authors/1575343)
Беты (редакторы): Hee Chul (https://ficbook.net/authors/4256346)
Фэндом: Bangtan Boys (BTS)
Пэйринг и персонажи: Чон Чонгук/Ким Тэхён, Чон Хосок/Мин Юнги
Рейтинг: NC-17
Размер: 633 страницы
Кол-во частей: 40
Статус: завершён
Метки: Алкоголь, Уличные гонки, Насилие, Нецензурная лексика, Underage,
Драма, AU, Омегаверс
Описание:
— Чем будешь расплачиваться за проигрыш? Телом, — чонгукова рука
скользнула по бедру омеги, останавливаясь возле паха, Тэхен слегка поджал
губы, сдерживая прокатившуюся по всему телу дрожь, — или тачкой?
Посвящение:
for mrakobabies.
Примечания:
плейлист к работе: https://vk.com/music/album/-161913467_1
плейлист в SoundCloud: https://soundcloud.com/mrakoplaneta/sets/nitric-oxide
визуализация персонажей: https://vk.com/album-161913467_257299274
визуализация в Pinterest: https://pin.it/6LmPyUE
Для тех, кто не понимает, что мои работы нельзя публиковать на других
ресурсах без разрешения, я напишу еще и здесь. Зря вы думаете, что я не вижу,
как вы нагло крадете мой текст. Я вижу все, а игнорирование моих просьб
(тщетно переходящих в требования) удалить работу, вам не принадлежащую,
вам же лучше не сделает. На ваттпаде, на моем личном аккаунте есть все мои
фанфики. Не нужно публиковать их, чтобы сделать чтение другим удобным, не
нужно менять пейринг и направленность, чтобы другие, не читающие слэш,
вигуков или бтс, могли прочесть эти работы. Это полный бред. Пишите свои
истории, будьте добры. Все-таки надеюсь на наличие совести.
Оглавление
Оглавление 2
свобода 4
жажда 11
тест-драйв 24
как прежде 36
притворись 49
черный корвет 62
Примечание к части 76
счастье в тебе 77
играй 90
самые разыскиваемые 100
найди меня 119
сгорая в руках твоих 130
обязанность 142
я бы вечность так жил 155
секретное оружие 173
игра продолжается 187
время новых правил 206
будь осторожен 218
промах 234
не оставляй меня 248
Примечание к части 265
я тоже 266
тесты и эксперименты 287
догоняй 300
я утаю, чтобы сберечь 320
спаси меня 335
ре 353
не произноси 370
остаток меня 381
это все 398
всего себя тебе 415
не бесконечно 433
помутнение 451
только будь рядом 470
семейный ужин 488
падение 510
лучшее будущее 527
за тобой 550
короли 574
закись азота 598
семья 623
Примечание к части 626
отцы уличных гонок 627
свобода
5/670
— В бардачке глянь, — отвечает старший альфа, указывая подбородком.
Поле давно позади. Впереди начинается город, все меньше зелени, все больше
зданий и родных дорог, объезженных далеко не раз, повидавших не одну
победу. Изученные вдоль и поперек перекрестки и улицы, предназначенные для
идеальных спринтов; главная трасса, ведущая далеко-далеко, открывающая мир
новых дорог для сумасшедших ночных заездов. Чонгук очень скучал.
6/670
— Скоро одна гонка намечается, подробностей пока не знаю, но ты можешь
вернуть там свой титул, — говорит старший Чон, переключая скорость и давя на
газ. На спидометре — сто семьдесят, впереди — длинная прямая.
Хосок смотрит на брата так же, как и тот совсем недавно — удивленно-
неверящим взглядом из-под солнцезащитных очков. Слышать такое от Чонгука
не просто удивительно, — чертовски странно и дико.
Чонгук довольно мычит, хмурясь и задумываясь о чем-то своем. Внутри все еще
теплится злость, текущая по венам и сжигающая каждую клеточку тела,
медленно плавящая внутренности целый год. Кашлянув в кулак, альфа
пододвигается ближе к столу, копируя позу брата.
— Хватит вам, не лучшее время для споров. Сейчас важнее, что Чонгук снова с
нами. Стоит за это выпить, — произносит Хосок, нарушая наступившую
напряженную тишину и поднимая свой стакан.
— Хосок прав, всему свое время. Выпьем, — взгляд старшего Чона постепенно
теплеет, а на губах снова расцветает легкая улыбка.
Альфа спускается на первый этаж обновленным человеком, где его уже ждет
Хосок, отец же отправился в офис по возникшему срочному делу. Яркое
золотистое солнце за высокими окнами особняка наконец садится, окрашивая
местность в нежно-розовый с оранжевым переливом. Вечереет. Наступает время
темных улиц и дымящихся на асфальте шин. Наступает время гонщиков.
9/670
— Где моя крошка? — спрашивает Чонгук у брата, спустившись и на ходу
зачесывая еще чуть влажные волосы.
10/670
жажда
— Так тяжело, Чимин-а, — хрипло парирует он, крепче сжимая пальцы на бедре
омеги, что точно след останется на нежной коже. Чимину такое обращение
нравится. Он слегка откидывает голову, открывая вид на шею и ключицы,
виднеющиеся через черную атласную рубашку. Омега утыкается лбом в лоб
Чона и шумно сглатывает, давя стон, когда рука альфы скользит выше. Шепча с
готовностью в губы:
— Я помогу тебе.
— Чимин очень ждал тебя, — серьезно говорит Хосок, на что Чонгук лишь
довольно ухмыляется.
— Папочка вернулся, Чану, так что готовь задницу. Я таких, как ты, нагибал за
решеткой, ты не первый такой. Твой конец очень скоро придет, наслаждайся,
пока можешь, — закончив, Гук грубо отпихивает его от себя, отворачиваясь и
непринужденно отпивая виски.
Время вышло.
— Чон Чонгук.
Глубокий низкий голос, словно бархат по коже, ласкает уши. Чонгук чувствует
легкий цветочный аромат, заползающий под кожу и распускающийся там
яркими пышными бутонами. Гуччи флора и космически большие янтарные глаза
напротив. Чонгук встречается с ним взглядом. Такой глубокий, как и голос,
16/670
такой острый, что порезаться можно. Он словно разрезает альфу, стремится ко
внутренностям. У Чона на губах расползается ухмылка. Он не отводит глаз,
взаимно вскрывая и пытаясь заглянуть внутрь. Омега стоит напротив, вальяжно
прислонившись локтем к барной стойке и помешивая текилу соломинкой. Он
тянет пухлые губы в легкой улыбке в ответ и полностью разворачивается к
Чонгуку, держа стакан в руке.
Чонгук встаёт, приближаясь вплотную, чувствуя жар чужого тела сквозь тонкую
17/670
ткань, и раскованно скользит рукой по тонкой талии омеги, шепча хрипло:
— Не знал, что у тебя есть такие друзья, — ухмыляется Чонгук, открывая дверцу
автомобиля.
Девушка начинает отсчет, подняв руки. Чонгук перестает замечать все вокруг.
Лишь длинная ночная дорога и крепко сжатые на руле руки. Совсем немного.
Терпение на пределе. Грид-герл наконец дает сигнал, указывая руками. Три.
Два. Руки девушки резко опускаются вниз. Один. Машины с визгом шин по
асфальту срываются с места буквально за секунду, оставляя за собой
дымящийся след. Чонгук жмет на газ, быстро увеличивая скорость. Взгляд
мельком падает на спидометр, стрелка преодолевает пятьдесят почти за
полторы секунды. Агера летит, как огненная стрела, пейзаж за затемненными
стеклами смазывается, сливается в одно пятно. Пока не появляется красный
авентадор, пролетающий мимо. Чонгук, на мгновение оцепенев, уставляется на
зад вырвавшейся вперед ламборгини. Тэхен не может. Не может так легко
обойти бога здешних дорог. Он поражать не перестает. Альфа зло рычит, давя
на газ и увеличивая мощность, руки крепче впиваются в руль.
Хосок, излучая гордость, подходит к брату и крепко жмёт его ладонь, похлопав
по плечу другой рукой.
— Тогда почему я чувствую твою злость? — шепчет Тэхен в чужие губы, чуть
привставая на носочки и заглядывая в самые глубины черных глаз. — Ты
выиграл, прими мои искренние поздравления.
Чонгук давит жгучее желание прижать дерзкую сучку прямо на капоте, дабы не
подтверждать свою бурлящую внутри злость. Он грубо ловит Тэхена за
подбородок, с нажимом касаясь своими горячими губами его мягких и сладких.
Хочется истерзать их, почувствовать на языке сладкую кровь, но сверкающие в
неоновом свете глаза смотрят с вызовом. Чон сдерживается с огромным трудом.
23/670
тест-драйв
Холодный колючий воздух неприятно лижет обнаженное тело, когда Хосок резко
сдергивает с омеги одеяло, жестоко лишая тепла и покоя.
— Да блять! — зло кричит Юнги, соскочив с колен Хосока. В глазах снова черти
пляшут, готовые утянуть в свои адские пучины. — Я, сука, спать хочу! Ненавижу
школу! Когда же это уже, мать твою, закончится! — кричит он, быстро шагая
прочь из комнаты. Хосок смотрит вслед и смеется. Теперь Юнги будет
проклинать его весь остаток дня.
Юнги, едва не засыпая прямо под струями теплого душа, сумел искупаться,
смывая с себя следы алкогольного веселья и секса. Он недовольно уставился на
свое отражение в зеркале, зажимая во рту зубную щетку, вокруг рта белая пена
от пасты, медленно стекающая к подбородку, а под глазами синяки от
недосыпа, которые придется замазывать, чтобы хоть как-то выглядеть похожим
на человека, а не на мертвеца. Он Хосока ненавидит. И с этой мыслью выходит
из ванной, закончив свои дела.
На кухне витает аромат кофе и ванильных вафель, что уже лежат на столе, а
рядом стакан воды и маленькая таблетка обезболивающего. Юнги стоит в
проеме, одетый в темно-синюю школьную форму с белой рубашкой и галстуком в
тон пиджаку, на котором изображен герб школы, как и на пиджаке вышитый. И
ярко-красные конверсы — неотъемлемая часть образа. Сопротивление
школьным правилам. Юнги такой бунтарь. Он смотрит на Хосока с ненавистью,
но урчащий голодный желудок быстро побеждает, и Юнги садится за стол,
первым делом выпивая таблетку, чтобы успокоить ноющую в висках боль.
Проклятое похмелье.
— Ну, значит, как ты и сказал, они брали паленый товар у одного и того же
поставщика, другого объяснения нет, — пожимает плечами Юнги.
— Ладно, это мы еще выясним, — Хосок допивает остатки кофе, поднимаясь из-
за стола. — Так уж и быть, сегодня я подброшу тебя в школу, — снисходительно
ухмыляется он, опуская чашку в раковину. — И заправь рубашку нормально,
неряха, — смеется альфа.
Чонгук сидит на краю кровати, зажимая меж губ медленно тлеющую сигарету.
Плотные бордовые шторы не дают полуденным солнечным лучикам проникнуть
в комнату, сохраняя в ней приятную прохладу и полумрак. Альфа стряхивает
пепел в пепельницу и вновь затягивается, глядя на спящего рядом Чимина,
ниже пояса укрытого черной простыней. Его тело покрыто синяками и
краснеющими засосами, а пухлые губы искусаны в кровь. Измотанный дикой
ночью омега мирно спит на животе, сунув руки под подушку. Чонгук обводит
соблазнительное тело взглядом и тушит окурок, поднявшись с кровати. Прошлая
ночь позволила альфе снять напряжение, утолить дикий голод. Чимин отдался
без остатка, принес себя в жертву, позволяя Чонгуку делать с ним все, что
вздумается. И он был чертовски хорош.
Чон голышом идет в душ, кидая еще один взгляд на беззаботно спящего омегу,
желая вернуться и снова его растерзать, плюнув на все дела и обязанности,
потому что мало, слишком мало. Но, прежде всего, нужно забрать свой трофей,
достойно выигранный на вчерашней гонке.
Альфа выходит через арочный проход на задний двор, сразу же замечая Тэхена,
лежащего на шезлонге перед небесно-голубым бассейном. Омега держит в
длинных аккуратных пальцах ножку бокала с шампанским, прикрыв глаза под
слегка затемненными круглыми очками. На нем белые шорты до колен с красной
и зеленой полосами сбоку, и бледно-розовая футболка, обнажающая острые
ключицы.
27/670
Этот омега, кажется, всегда находится в равновесии, смотрит уверенно, не
давая в себе усомниться, не выказывая слабости и изъянов, если такие у него
вообще есть. Его поведение больше подходит англичанам, нежели пылающим
итальянцам. Тэхен весь состоит из противоречий, ярких и неожиданных
контрастов, снова и снова удивляющих Чонгука.
28/670
— Чон Чонгук! — разъяренно вскрикивает Тэхен, словно от оцепенения
очнувшись и зло ударяя по поверхности воды ладонью, от чего брызги попадают
на лицо смеющегося альфы. — Какого черта ты, блять, сделал! — он пихает
альфу в грудь и тот выпускает омегу из хватки, продолжая смеяться.
Оказывается, злой Тэхен — довольно забавное зрелище.
Пока Тэхен, которого нет уже около получаса, переодевается, Чонгук выгоняет
ламборгини из гаража и ставит возле своей агеры. Он прислоняется к капоту
красной и ожидает омегу в одних только подсыхающих джинсах. Наверняка
снова прихорашивается. Но, как только Чон собирается идти его поторопить,
Тэхен распахивает входную дверь особняка, грациозно спускаясь по лестнице.
Он переоделся в полупрозрачную нежно-голубую рубашку на пару размеров
больше, в чертовски короткие белые шорты, едва скрывающие задницу, и обул
белые тапки от гуччи с характерной красно-зеленой полосой. Чонгук оглядывает
омегу с ног до головы и ухмыляется, складывая руки на груди. В голове до сих
пор не укладывается, что эта модель — уличный гонщик.
Чонгук легко ведет новое авто, быстро переключает скорость, проверяя силу
авентадора, давит на газ и с дрифтом выруливает на повороте.
— Или ты, или тебя, — подытоживает Тэхен, прикусывая губу. — Лучше быть
насильником, — игриво улыбается он, приподняв бровь.
— Она вся твоя, ты можешь делать с ней все, что вздумается, — негромко
говорит омега своим бархатным голосом, ласкающим чонгуковы уши. Он так
близко, что Тэхен чувствует жар его тела, а аромат хвои вперемешку с
чонгуковым ароматом темного шоколада и ореха окутывает собой и слегка
кружит голову. Омега не перестает улыбаться и провокационно ведет кончиком
языка по губе, не сводя взгляда с темных глаз альфы.
— Да, я сотворю с ней все, что мне захочется, — предупреждает Гук чуть
хрипловатым голосом. Он неожиданно подхватывает Тэхена за талию и
усаживает на ламборгини, грубо разводя колени и вставая меж них вплотную к
омеге.
Чонгук зол. Зол и дико возбужден. Тэхен снова его обошел, распалил и бросил
наедине со своей проблемой, которую сам и создал альфе. Чон готов хоть сейчас
его разложить и получить свое без всяких глупых игр, но нет. Еще не время. Он
так легко не сдастся, не покажет омеге слабость. Чонгук принимает правила и
готов играть дальше. Тэхен сам на него полезет. Гук проводит ладонью по
волосам и возвращается за руль, заводя двигатель под довольным ликующим
взглядом Тэхена.
— Пора уже как следует опробовать эту тачку, — улыбается Чонгук как ни в чем
не бывало, с агрессивным рычанием движка подрываясь с места и выруливая на
дорогу.
— Разве я не могу делать с ней все, что мне вздумается? — возвращает его же
слова Чон, давя на газ. Ламборгини летит как ракета, разрывая ветер, рычит
яростно. — Используем закись? — спрашивает альфа веселясь, вопросительно
поднимая брови и повернув голову к Тэхену. Он заглядывает в шоколадные
глаза напротив, а педаль газа сильнее вжимает в пол.
Тэхен сидит у бассейна, держа двумя руками чашку теплого чая с бергамотом и
разглядывая спокойную воду. Тусклый свет вечерних фонарей отражается на
водной глади, поблескивая и мерцая. Она отражает и звезды, усыпавшие чистое
ночное небо. На лужайке слышен стрекот сверчков, нарушающий полную
тишину. Тэхену спокойно. Приятно просто сидеть, наслаждаясь природой и
чувствуя с ней неразрывную связь. Это волшебно. Вечер волшебен и красив.
Лишен сумасшедших уличных заездов и ревущих моторов. Иногда так хочется,
иногда так нужно. Тэхен плотнее кутается в бежевый кардиган мелкой вязки и
глотает чай, разглядывая звезды в отражении. Сзади слышится покашливание, и
омега разворачивается на звук, отвлекаясь от заполнивших голову приятных
мыслей. В проеме стоит высокий смугловатый альфа с темно-каштановыми
волосами, одетый в черные брюки и пиджак поверх белой рубашки,
расстегнутой на три верхние пуговицы. Он улыбается омеге и подходит,
становясь рядом и разглядывая бассейн, сунув руки в карманы брюк.
— Я скучал, весь день ждал встречи с тобой, — возражает Джихан, беря лицо
омеги в ладони и гладя большим пальцем по щеке. — Я настаиваю, Тэхен-и, —
голос звучит тверже, строже, чем секундой ранее. Омега знает, что отказать
ему нельзя. — Разве ты не скучал?
34/670
Тэхен вспоминает злостью пропитанное «До Джихан» из уст Чонгука и
рефлекторно останавливается, вызывая у альфы недоумение. Омега и так знал,
что этот мужчина не святой, что наверняка убивал, и не раз, но почему-то
теперь на душе неприятный осадок, противное липкое чувство внутри, из-за
которого даже в глаза альфы смотреть не хочется.
— Нет, ничего, все отлично, — все так же улыбается Тэхен, пытаясь выкинуть
назойливые мерзкие мысли, вмиг заполнившие голову. — Я переоденусь и
поедем, куда скажешь, — соглашается омега, коротко чмокая Джихана в губы, и
быстро исчезает за дверью в особняк.
Секрет под названием «Чон Чонгук» он пока будет держать при себе. Столько,
сколько это возможно.
35/670
как прежде
— Привет, малыш, — с улыбкой хрипло шепчет Хосок в губы омеги, мягко кусая
нижнюю и поглаживая молочные бедра. — Решил поиграть с утра?
— спрашивает альфа, скользя ладонью по ягодице омеги и касаясь пальцем
влажной дырочки. Юнги закусывает губу и кивает, победно улыбаясь.
Хосок медленно водит пальцем внутри омеги, толкает глубже, чуть сгибает и
получает новый хриплый стон, который он ловит своими губами, сразу же
добавляя еще один палец. Юнги выгибается и насаживается, шепотом прося
больше. Хосок вынимает из него пальцы, и омега чуть приподнимает задницу,
заводя руку за спину, и обхватывает ладонью член альфы. Он направляет
36/670
головку в себя и начинает медленно насаживаться. Пальцы вцепляются в
крепкие плечи, неторопливый темп постепенно становится все быстрее и резче.
Хосок впивается пальцами в бедра омеги, двигаясь навстречу. Мин тихо стонет и
тянет сладко:
Альфе крышу сносит от такого Юнги, седлающего его бедра. Омега царапает
ноготками грудь Чона, поскуливает и жмурится от удовольствия, активно двигая
бедрами. Он вбирает в себя всю длину и стонет громче, буквально скачет на
члене, хватая ртом воздух и выкрикивая имя альфы. Юнги нагибается и
впивается жадным поцелуем в хосоковы губы. Альфа в ответ несдержанно
кусает, целует настойчиво, а пальцами грубо мнет его ягодицы, сильнее
насаживая на себя и срываясь на грубый темп. Юнги стонет прямо в губы альфы
и тяжело дышит, прося еще, больше, глубже. Он выгибает спину, словно кошка,
приподнимает попку и вновь насаживается на всю длину, громко постанывая.
— Нет.
— А-ах, папочка, еще, да, — стонет Чонгук тихо и протяжно, копируя Юнги.
Хосок обреченно закатывает глаза и пытается сдержаться, чтобы не треснуть
себя по лбу, а Юнги — не опрокинуть стол. На Чонгука. Но альфе мало. И он
добивает контрольным: — Хорошо тазом работаешь, кстати, — комментирует он
увиденное почти с восхищением, красноречиво толкая язык за щеку и с издевкой
глядя на омегу, выжидая на сколько его хватит. Реакция следует
незамедлительно.
— Как раз-таки… — начинает было он, но лишь цокает, закатывая глаза. — Ах,
забей, — отмахивается омега.
— Сука, надо удалить эту фотку, — Чонгук трет затылок, жмурясь и все же
пытаясь напрячь память. Вчерашняя ночь в непроглядном тумане. Лица
смазались, образы исказились, как и ощущения, которые наверняка доставляли
кайф после неизвестно сколько выпитых шотов и бутылок в принципе. И,
возможно, чего-то еще. Чонгук сейчас ни за что не вспомнит.
— Напомни мне сделать это, — просит альфа брата, допивая остывший чай.
Чонгук красив, как бог, сияет на солнце, купается в его лучах, которые
поблескивают в его светло-каштановых волосах. Он незаметно выпрямляется,
напрягаясь, дабы выглядеть круче, и Тэхен ведется, скользит взглядом по
татуированному телу, мечтая вновь к нему прикоснуться, ощутить силу под
пальцами, сердцебиение ровное. Но Чонгук не видит, потому что
солнцезащитные очки скрывают голодный взгляд омеги, что ему только на руку.
— Оу, вот как, — Тэхен ухмыляется и проводит кончиком языка по нижней губе.
Такова реальность, в которой Чон Чонгук совсем не идеален. Даже, скорее,
неряшлив, но омега только рад, что хоть под таким предлогом может лицезреть
кубики пресса этого богоподобного альфы.
— То, что Тэхен тебя не смог обойти, — поясняет Джун, обходя ламборгини и
заглядывая в салон через спущенное стекло. — Но и неудивительно. Это же Чон
Чонгук, наш король дорог, — по-дружески улыбается альфа, присев на капот
ламбо рядом с Хосоком.
— Ага, этот парень почти всех людей Има сделал на ней, — добавляет Джин,
усмехаясь непониманию Гука, и прислоняется бедром к субару, стоящей
напротив авентадора.
— Ого, крутая штука, этот мальчишка с ней точно всех уделает, — Намджун
поддерживает Хосока, одобрительно кивая и выпуская дым, стряхивает пепел.
— Нихуя.
45/670
— Отлично, — жмет ему руку Хосок, кивает и забирает у Джина бутылку с
пивом. — Завтра будет заезд с одним парнем из Пусана.
— Кто-то на улицах начал вести грязную игру? — бровь Чонгука ползет вверх,
пока Намджун думает над ответом.
— Мин, мать твою, Юнги! — громко рычит Хосок, привлекая к себе внимание.
— Тэхен выложил фото в сториз, — отвечает ему Чон. Гук, услышав имя омеги,
выбирается из-под капота и подходит к брату.
Селфи сделано в каком-то кафе пятьдесят минут назад. Омеги мило улыбаются,
держа в руках стаканчики с кофе. Чонгук и не знал, что этот мелкий школьник
может быть таким миленьким и нежным. А школьная форма куда-то исчезла, и
на ее месте оказалась обычная светло-зеленая футболка. Маленький подлец все
продумал. Но Тэхен… Тэхен даже на фото не перестает быть чертовым
искусителем, при этом умело совмещая свою дьявольскую соблазнительность с
милой улыбочкой. Чонгук пролистывает дальше — фото сделано в машине
омеги. Юнги сфотографировал его профиль, пока он ведет авто. Он задумчив, но
в то же время умиротворен, словно наслаждается, получает удовольствие от
того, что происходит. И, кажется, Чонгук его понимает, потому что за рулем авто
у него точно такое же выражение лица. На губах омеги легкая, почти
незаметная улыбка, а огненные волосы ветер треплет. Чонгук листает
последнее фото, сделанное пятнадцать минут назад. Юнги делает селфи, а на
заднем фоне Тэхен боком стоит возле своей феррари, держа в руке коричневый
бумажный пакет от гуччи. А над головой вывеска этого самого бренда. Ну
конечно, где еще прогуливать школу и университет, как не в гуччи. Чонгук
ухмыляется и кидает взгляд на имя профиля, сразу же его запоминая. Он
возвращает телефон Хосоку и встает с ручки кресла.
48/670
притворись
— Хочу немного расслабиться перед сном, — Тэхен ставит на столик еще один
бокал и слегка нагибается, взяв бутылку с вином и подливая в бокалы.
— Не ври мне, сучка, — хрипло шепчет Чонгук в самые губы. Его большая
горячая ладонь скользит по бедру Тэхена вверх. Омега рефлекторно сжимает
колени и пытается не застонать от мучительно приятных прикосновений. — Что
помешает мне трахнуть тебя прямо сейчас? — Чонгук нарочно сильнее зажимает
51/670
омегу, отчего тот больше сопротивляется и позволяет гладкому шелку
скользить по бархатной коже, открывая больше участков.
— Мой муж может прийти в любую минуту, — выдает омега, кидая на Чонгука
нечитаемый взгляд.
54/670
— Не хочется в этот прекрасный вечер торчать в больничном коридоре, если с
ним что-то случится, — без сарказма отвечает он Чону, кинув на Джуна
нечитаемый взгляд и забирает заказанную маргариту.
— Разве что вместе со мной, — снова шепчет Чонгук, утыкаясь носом в шею
омеги и втягивая аромат гуччи флоры.
Гук на грани. Он почти дошел до той точки, когда весь контроль над собой
полетит к чертям. А Тэхен все усугубляет, приоткрывая свои блядские губы и
выгибаясь, извиваясь в его руках и дыша тяжело. Чонгукова рука медленно
соскальзывает вниз, проникая пальцами под джинсы омеги. Тэхен едва не
давится воздухом, сердце начинает биться чаще, болезненно врезаясь в ребра.
Горячая ладонь альфы сжигает кожу, плавит. Тэхен весь целиком плавится в
этих крепких руках. Но он не позволяет расплавиться сознанию, поэтому резко
отстраняется, развернувшись к Чонгуку лицом и довольно ухмыльнувшись.
— Что-то уже нужно делать с этим, — выдыхает он, кидая короткий взгляд на
пах Чона и своей модельной походкой отдаляется по направлению к барной
стойке. Но его тут же хватают за запястье и рывком разворачивают. Омега
врезается в грудь Чонгука, поднимая голову, и возмущенно уставляется в
черные глаза напротив. В них нет агрессии, как в прошлый раз. Ощущения более
волнующие, заставляющие напрячься и ждать подвоха.
— Я сделал вывод, что ламборгини для меня комфортнее. Я привык на ней, эта
тачка словно вся под меня сделана. С феррари иначе, — омега пожимает
плечами, облизывая губы. — И я заметил твое небольшое дополнение. Закись
другую поставил, мощность увеличил и над подвеской поработал. И больше не
потряхивает, кстати. Сам все это сделал?
— Пробовал, когда в школе еще учился, но понял, что это удовольствие не для
меня, — рассказывает Тэхен, улыбаясь, и отставляет наполовину выпитый
коктейль на стойку, по привычке крутя указательным и большим пальцами часы
на запястье.
— В черной дыре.
— Да? Отлично, тогда я тоже подъеду туда минут через десять, — голос
Джихана немного оживляется и Тэхен представляет перед глазами легкую
улыбку альфы.
— Я как раз собираюсь уходить, так что, не стоит приезжать, — отвечает омега
чуть спокойнее. — Поезжай ко мне, я скоро буду.
— Хорошо, малыш, как скажешь, тогда поезжай домой, — голос Джихана звучит
подозрительно нежно и заботливо, так, как не звучал почти никогда. — Скоро
увидимся.
«Это Джихан.»
Эта ядовитая мысль отравляет, Чонгуку хочется голыми руками вырвать глотку
До прямо сейчас. Он снова выполз из своей норы и начал действовать. Эту
ненависть внутри себя Чонгук не может контролировать. Она рвется из него,
перекрывает кислород, не позволяя спокойно дышать. Одна мысль об этом
ублюдке, и Чонгук готов взорваться, уничтожая все вокруг себя.
— Нет, не волнуйся.
— Затем, чтобы ты, мой милый ангел, знал, как я отношусь к Чонгуку. В моих
планах разрушить все, что он имеет. Семья, близкие друзья. Бизнес. А после, и
он сам, — Джихан поджимает губы и медленно, словно крадущийся хищник
подходит к Тэхену, присаживаясь напротив. Омега пугливо жмурится и опускает
голову, пытаясь отползти назад, подальше от альфы, боясь получить удар, но
Джихан хватает его за волосы и грубо дергает на себя. — Я даже не знаю, что с
тобой сделать, Тэхен, — негромко говорит он, сжимая меж пальцев волосы
омеги и отпивая коньяк. — От тебя ведь даже несет им, — констатирует Джихан,
брезгливо сморщившись. Он выпускает волосы Тэхена и поднимается, вновь
неторопливо расхаживая перед ним.
— Что... — Тэхен готовился к смертной казни, к тому, что Джихан устроит ему
ад, сжигая заживо, но он поступает еще хуже, решив сделать из омеги игрушку,
которой можно управлять, как вздумается. Змей, которого Чонгук должен будет
пригреть у себя на груди. Тэхену даже от одной мысли об этом мерзко.
— Д-да, — еле слышно шепчет омега, опустив глаза. У него выбора нет. И не
было изначально. Он пытается себя убедить в том, что это будет благим делом,
ведь и Чонгук не святой, ничем не лучше Джихана. Тэхен утешает себя тем, что
к Чонгуку у него нет никаких чувств, ведь тогда было бы в разы хуже. Он ему
никто. Омега поднимает голову и заглядывает в глаза альфы, давя из себя
жалкое подобие улыбки, которую так ждет Джихан.
Он, наверное, не замечает, либо делает вид, что не замечает, как полосует
лезвием по тэхенову сердцу своими словами. Выставляет шлюхой, которой Тэхен
никогда не являлся. Лишает чести и гордости, которая была в нем. Джихан уже
не вызывает никаких приятных чувств, как прежде. От него веет холодом и
опасностью, которую омега прежде так старался не замечать в Джихане. От
него хочется бежать подальше, спрятаться там, где он до конца жизни не
найдет. Но Джихан найдет везде. И бежать Тэхену некуда.
61/670
черный корвет
Хосок красиво выпускает вверх облако дыма, откинув голову на спинку кресла, и
переводит взгляд в сторону Чонгука и Юнги, ковыряющихся в движке юнгиева
порше. Редчайшее зрелище, которое стоило бы запечатлеть и хранить, как
исторически важный момент. Такое наблюдать даже как-то странно и дико.
Чонгук что-то негромко разъясняет рядом стоящему омеге, который
сосредоточенно хмурит брови и согласно кивает, периодически указывая
пальцем на что-то под капотом. На лицах ни капли враждебности или
злорадства, присущего обоим в присутствии друг друга, никаких язвительных и
колких фраз. Чонгук сосредоточен только на любимом деле, всем сердцем
любящий ковыряться в машинах не меньше Намджуна. Чон, будучи еще
одиннадцатилетним ребенком, проводил не по одному часу под капотом.
Кропотливо изучал, разбирал и пытался собрать заново, что ему вполне легко
удавалось. Он с этим вырос, и, кажется, сейчас не изменилось ничего. Хосок, как
и многие годы назад, наблюдает Чонгука, возящегося под капотом с особым
интересом и азартом в глазах, с наслаждением и даже счастьем, и это не может
не радовать.
— Я не допущу, чтобы мой брат вышел замуж за того, кто даже таких простых
вещей не знает, — грозит ему Чон, посмеиваясь, и возвращается к остальным.
Пусть Юнги сам разбирается, как и хотел, ему будет полезно. Чонгук знает, что
омега довольно смышленый и на самом деле не так глуп. Юнги в свои
шестнадцать уже работал консультантом в магазине, в котором продают
автозапчасти, где он и познакомился с Хосоком. Он с тринадцати лет гоняет на
отцовском стареньком, самостоятельно оттюнингованном додже, оцененном
самим Намджуном, являющимся главным авто гением в их компании. Юнги
способный, и Чонгук это знает, но никогда не упустит шанса поддеть дерзкую
школоту.
После десятиминутного спора между братьями Чон о том, какая пицца лучше,
Чимин наконец делает заказ, выбирая несколько видов, потому что лишь двух
будет явно мало на одну компанию со здоровым аппетитом и имеющую
разнообразные вкусы. В итоге Хосок, доведенный до белого каления
аргументами брата, просто психует и уходит к Юнги, лишь бы не слышать
младшего Чона, который до конца, пытаясь убедить его в своей правоте,
выкрикивает ему в спину свои доводы.
— У таких, как мы, всегда по два ствола припрятано, — отвечает ему Чонгук,
выпуская облако дыма вверх. — Я бы вам сказал, где я храню один из них, но это
секретная информация, — усмехается альфа, облизывая губы.
65/670
— Ребят, — прерывает веселье Юнги, окликая компанию, и все синхронно
поворачивают головы в его сторону. Рядом с ним стоит сам Ким Тэхен, одетый в
обычные синие джинсы с дырками на коленях, черные конверсы и мешковатую
красную толстовку. На лице практически нет макияжа, а на голове неизменные
круглые очки. В таком непривычном для Гука стиле он выглядит точно как брат
Юнги. — Думаю, Тэ в представлении не нуждается, вы все его прекрасно знаете,
— произносит Мин, улыбнувшись Тэхену и потирая затылок.
— Хэй, ну и чего ты встал там? Проходи, чувствуй себя как дома, — на правах
хозяина гаража, Намджун приглашает его и с приветливой улыбкой указывает
на кресло. — У нас куча пива, да и пиццу скоро подвезут.
— Да, еще до того, как я уехал в Италию, мы учились в одной школе и были
соседями, — отвечает за омегу Тэхен, отпивая пива. — Мы хорошо дружили.
— Да, — Тэхен согласно кивает. — Я вроде видел тебя там пару раз. Ты на
третьем курсе, да?
— Ага, немного мне осталось, — улыбается ему Джин. — Еще один год
66/670
потерпеть.
— Чимин тоже там учится, кстати, — переводит на омегу взгляд Джин, пресекая
зарождающуюся перепалку Гука и Юнги.
— У нас много соперников, врагов, много тех, кто хочет выйти в свет и показать,
на что способен, — говорит Чонгук, коротко взглянув на Тэхена, непринужденно
отпивающего пиво. — Я не могу быть полностью уверенным в том, что это
Джихан, — Чон пожимает плечами.
67/670
— Чонгук-и, — зовет Чимин, обращая на себя внимание альфы. Он неторопливо
собственнически водит по его груди ладошкой и ласково улыбается. — Мне
нужна будет твоя помощь.
— Неправда, это все потому что у них в команде Тэхен был, — объясняет Хосок,
отрицательно качая головой и указывает пальцем на омегу. Тэхен хихикает,
пожимая плечами.
— В два счета его укрощу, — хмыкает Джин, вытягивая ладонь. — Гони ключи.
71/670
— У тебя отличные друзья, Чонгук, — негромко произносит Тэхен, поворачивая
голову к Гуку и тепло улыбается. — И брат.
А Чонгук только сейчас вспоминает, что не курил с тех пор, как омега пришел в
гараж.
— Лучше нельзя, — задумчиво отвечает Чонгук, чуть щурясь и зажимая меж губ
72/670
сигарету. — Чей это корвет? — спрашивает он, пытаясь что-то разглядеть через
плотно затонированное лобовое стекло черной шевроле.
— Стоит ли желать тебе удачи? В любом случае, десять тысяч зеленых уже у
тебя в кармане, — Хосок, уверенный в своих словах, улыбается и хлопает брата
по плечу.
— Что мне эти бабки? — хохотнув, смотрит на него Чонгук. — Одно колесо
кенигсегга стоит десять тысяч. Я делаю это ради удовольствия, ты же знаешь.
— Мне нечего бояться, Чонгук, дрифт — это то, что я умею лучше всего, —
73/670
усмехается Тэхен и поднимается с капота. — Уже старт. Удачи, король дорог, —
лукаво подмигивает он Гуку, садясь обратно в машину.
Красной ламборгини.
Внутри все рвется на мелкие кусочки, плавится, точно как резина на колесах. Он
стоит на расстоянии пяти метров, ступает вперед, сокращая расстояние. Чонгук
собирается влезть внутрь горящей машины и забрать оттуда Тэхена. Плевать на
себя, на свою жизнь, она ничто. Там, охваченный огнем, Тэхен заперт, а
остальное не имеет значения.
Бензобак взорвался.
Чонгук видит большие янтарные глаза, полные боли и страха, и теряет нить
реальности.
Примечание к части
76/670
счастье в тебе
Скулу жжет, щиплет, что-то теплое и липкое медленно течет по щеке, собираясь
на подбородке. Чонгук сидит коленями на асфальте, усыпанном разбитым
стеклом, что впивается в оголенную кожу. Боль не ощущается. На пыльный
асфальт капают густые капли крови, сверкающие рубинами в свете яркого
пламени.
Тэхен...
— Чонгук...
— Чонгук, куда...
— Ты едешь со мной, — говорит Гук твердо, крепче сжимая ладонь омеги, чтобы
даже не пытался сопротивляться.
79/670
Чонгук сидит на диване, вытянув ноги и откинувшись назад. Тэхен нависает над
ним, устроившись меж раздвинутых ног, и обрабатывает рану на чонгуковой
скуле. Альфа негромко шипит, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы, и
прикрывает глаза, слегка хмуря брови.
Тэхен опускает голову, задумчиво закусывая губу, и берет новый ватный диск.
Чонгук не отводит взгляда, внимательно наблюдая за тем, как омега с особой
осторожностью касается мелких ранок, что усыпали собою крепкое колено.
Тэхен так и не отвечает, но Чонгук понимает, что этой ночью омега никуда от
него не денется.
Сна ни в одном глазу. После того, как с обработкой ран было покончено, Чонгук
предлагает что-нибудь посмотреть по телеку, который на деле не включал уже
очень давно, чтобы немного развеяться, отвлечься от неприятных мыслей,
оставшихся после прошедшего дня.
— Да, но все равно это ужасно, я буду верить в лучшее, — Тэхен улыбается,
кидая короткий взгляд на Гука, и вновь отворачивается к большому экрану
перед собой. — Как у них, — он указывает подбородком на главных героев
фильма.
Чонгук прижимает к себе спящее тело, неся в свою спальню. Тэхен тихонько
посапывает, уткнувшись прохладным носом в шею альфы и ни разу не
проснувшись. Цветочный аромат идеально сплетается с чонгуковым, которым
пропитана футболка, что на Тэхене; напоминает лес по утру, тот самый, который
за городом, скрывающий в себе опасные извилистые дороги и неизведанные
тайны, спрятанные глубоко от лишних глаз.
Сон все не идет и, кажется, дело не в кофе. Чонгук стягивает с себя футболку и
проходит на кухню. Ночные огни медленно гаснут, через открытое окно
доносится шум изредка проезжающих машин и щебет ранних птиц. Чон достает
сигарету из пачки и зажимает меж губ. Огонек вспыхивает с щелчком зажигалки
и мгновенно исчезает. Чонгук встает у окна, выглядывая наружу, и
затягивается, прикрывая глаза. Он выпускает сизый дым, уплывающий вверх, к
темно-серому утреннему небу, готовящемуся встретить рассвет, и
разворачивается, замечая на кухонном столе тэхенову бандану, на которой
белые узоры алыми стали.
Это он.
Джин утыкается лицом в изгиб его шеи и прикрывает глаза, пока альфа возится
с презервативом. Конечно, так нужно, так безопаснее, потому что без этого им
нельзя. Джин это понимает, но внутри что-то ковыряет, будя неприятные
чувства, которые тут же рассеиваются, когда альфа касается своими губами
плеча и укладывает на кровать.
Его вновь окутывает возбуждение, которое никуда вовсе не делось, все лишние
мысли отбрасываются в дальние уголки сознания. Джин широко раздвигает ноги
и тянет на себя альфу. Намджун одним глубоким толчком наполняет омежье
тело, вырывая у Джина громкий стон долгожданного наслаждения. Не медля,
альфа начинает набирать темп, ускоряя свои движения. Джин сцепляет ноги за
его спиной и откидывает голову, выгибаясь по-кошачьи, подставляясь ласкам,
что дарит Намджун. Он двигается навстречу, болезненно кусая губы.
Температура в комнате словно на несколько градусов повышается. Звук
хлюпающей смазки наполняет помещение, разбавляясь стонами и тяжелым
дыханием.
Джин ненавидит этот страх. Но в эту секунду, находясь в родных объятиях, что-
то, что люди называют счастьем, окутывает его своим приятным теплом и
любимым ароматом, что уже под кожей у него давно.
Отец Юнги умер от инсульта семь лет назад, а спустя еще два года Енджун из-
за травмы на работе больше не смог встать на ноги. Было тяжело, Юнги был
слишком мал, чтобы зарабатывать, поэтому семья спасалась государственными
выплатами. Гроши, но на жизнь хватало, приходилось во многом себя
ограничивать. Маленький Юнги делал для своего родителя все, забывая о самом
себе. Однажды, находясь в полнейшем отчаянии, когда выплаты урезали ровно
наполовину, а цены на необходимые лекарства взлетели до небес, Юнги решил,
что должен заработать деньги любой ценой. Что мог делать двенадцатилетний
ребенок, чтобы суметь обеспечить свою маленькую семью?
— Юнги-я, а как насчет тебя? — Сонмин склоняет голову, слабо улыбаясь. Юнги,
погруженный в какие-то свои мысли, запоздало обращает внимание на старшего
омегу и отрицательно машет головой, поднимаясь со своего места. — Ну как
хотите, а мы с Енджуном еще по чашке выпьем, правда? — Сонмин подмигивает
старшему Мину, получая в ответ твердый утвердительный кивок и улыбку.
Хосок наблюдает за тем, как Юнги идет к гаражу, перед которым стоит его
порше. Омега останавливается и закусывает губу, топчась перед дверью, словно
не решаясь открыть. Он вздыхает и поднимает голову к небу, на котором
рассыпались золотистые лучи солнца, окрашивающие собой редкие облака.
Ближе к вечеру ветерок становится прохладнее и сильнее, трепля челку Юнги и
открывая лоб. Он на миг прикрывает глаза и шагает вперед, отпирая гаражную
дверь. Омега чувствует за спиной родное тепло и поворачивает голову к
подошедшему Хосоку, слегка улыбнувшись и поворачиваясь к доджу, стоящему
во мраке гаража. Оттуда видна лишь его передняя часть, освещенная
заходящим солнцем.
— Я сказал ему то, что он хотел услышать, зачем его расстраивать? — Хосок
пожимает плечами и присаживается на капот порше, складывая руки на груди.
— Юнги, я сделал это, чтобы ты подумал над своим поведением. Тебе нужно
стать тем, о ком я говорил. Ради него, — он кивает в сторону Енджуна и
Сонмина, о чем-то негромко беседующих.
— Ты же знаешь, чем это кончится, малыш, так что даже думать не смей, —
предупреждает с легкой улыбкой Хосок, приобнимая омегу и притягивая ближе
к себе. — Слушай, почему ты додж не отдашь Намджуну? — интересуется он,
указывая в сторону челленджера. — Он бы сделал из него конфетку.
— Не хочу, это будет уже другая машина, не моя, не моего отца... — Юнги
прикрывает глаза и обвивает руками торс Хосока, прижимаясь плотнее и
кутаясь в его тепле.
88/670
— Хорошо, малыш, как скажешь.
89/670
играй
«Доброе утро, малыш. Не хочу будить тебя в такую рань, но мне очень хотелось
бы позавтракать с тобой перед тем, как поехать на работу. Я соскучился. Буду
90/670
через полчаса»
«С чего бы это? Я не твоя прислуга, или кто там тебе завтраки готовит»
«У нас не было секса, разве что в твоих грязных снах» — отвечает Тэхен,
закатывая глаза.
«О, у меня чертовски грязные сны, детка. И скоро они станут реальностью»
91/670
«Пялился на меня, пока я спал?» — ухмыляющийся смайлик в конце текста
позволяет Тэхену четко представить эту самую ухмылку на лице альфы прямо
сейчас.
Альфа стоит с дворецким, который явно чувствует себя неуютно перед крепким
высоким альфой, о чем-то переговариваясь. Как всегда идеален, сверкает так,
словно сошел с обложки журнала. Черный строгий костюм смотрится элегантно
на подтянутом теле. Темно-каштановые волосы зачесаны на бок, открывая
ровный лоб. Под расстегнутым пиджаком, подчеркивающим красивую фигуру,
белоснежная рубашка и тонкий галстук кровавого темного цвета. Джихан стоит,
по привычке сунув руки в карманы брюк, и одной своей позой источает силу,
власть.
92/670
Заметив спускающегося омегу, Джихан кивает дворецкому, и тот спешно
удаляется. Альфа улыбается шире, подходя к лестнице и разглядывая Тэхена,
давящего из себя легкую смущенную улыбку в ответ.
— Спасибо...
Альфа оставляет еще один поцелуй на мягких влажных губах и шепчет с легкой
улыбкой:
Джихан удобно садится на мягкий стул, ставя локоть на стол и держа меж
пальцев сигару. К счастью, дым уплывает вверх, в противоположную от Тэхена
сторону. Омега отпивает свежевыжатый сок манго и апельсина, разглядывая
сияющую водную гладь. Он чувствует всем телом пристальный взгляд Джихана,
но не подает виду, а альфу, кажется, это только забавляет. До выпускает дым и
слабо улыбается, не уводя взгляда.
— Что, Тэхен-и? Неужели думаешь, это моих рук дело? Да, у меня есть такие
супер штучки в арсенале, но они для продажи, а не для убийств. Да и как бы я
сотворил такое, тем более, на гонке, где участвовал ты, — его голос становится
мягче и тише, а на губах снова расцветает нежная улыбка. — Поверь мне, в этом
городе куча тех, кто жаждет захватить власть над дорогами. Возможно, это кто-
то из моих покупателей, я понятия не имею.
95/670
Тэхен ощущает на губах горький вкус коньяка и инстинктивно жмурит глаза,
которые внезапно обжигает выплеснутый на него алкоголь. Мелкие ранки на
искусанных губах неприятно щиплет. Янтарная жидкость стекает по песочной
коже, впитываясь в блузку, отчего та прилипает к коже. Тэхен чувствует холод.
Тэхен чувствует боль, пронзившую душу.
Тэхен сам не понимает, как его рука поднимается, обжигая щеку альфы звонкой
пощечиной. В нем бурлит злость вперемешку с обидой и унижением. Он
соскакивает с колен Джихана и поджимает мелко дрожащие губы, давя в себе
желание закричать, в конец теряя контроль. Тэхен всегда держит эмоции и
чувства под строгим контролем, не выказывает обиду, злость или слабость,
умело топя их внутри себя, запирая на семь замков, но сейчас все идет к чертям,
цепи обрываются. Джихан почти довел его до точки невозврата.
Альфа смеривает стоящего перед ним омегу взглядом и смеется. Этот холодный
смех, смешанный со злостью, осколками впивается в кожу, глубже, пуская
кровь, причиняя адскую боль и разрывая органы. Тэхену хочется ударить его по
довольному лицу, утопить в бассейне, лишь бы не слышать этот ядом
пропитанный смех.
Чонгук зажимает меж губ сигарету, повесив одну руку на руль агеры и
вперившись взглядом в шумную толпу. Он слегка щурится и выпускает дым
через спущенное окно. На пассажирском сидении рядом сидит Намджун, смотря
туда же, куда и Чон. Оба сосредоточенные и внимательные. Чонгук кусает
нижнюю губу, стряхивая пепел на асфальт, и снова зажимает окурок меж губ.
Кенигсегг стоит в тени всей шумихи, не привлекая к себе лишнее внимание.
— Я хочу знать, кто это дерьмо устраивает, хочу посмотреть лично в лицо этого
ублюдка. Да, Им Чану заправляет этим. Но его я своим вниманием тоже не
обделю.
— Пусть знают, что я здесь, — твердо говорит Чон, отпивая виски из бутылки,
стоящей меж ног альфы на сидении. По салону разносится негромкий звук
вибрации. Чонгук хмурится и всучает бутылку Намджуну, доставая из кармана
своей любимой красной косухи телефон. На дисплее высвечивается имя брата.
Чонгук принимает вызов и прижимает телефон к уху, отворачиваясь к объекту
своей слежки. — Что?
— Чану нет?
97/670
— Его не видно, — отвечает младший Чон, прикуривая и делая затяжку. — Он
мне и не нужен, — добавляет он.
— Ничего, только разъясню особо умным, что не стоило лезть ко мне так близко,
— у Чонгука в голосе стальные нотки, приправленные агрессией, и так странно
контрастирующие с его оскалом на губах.
— Конечно, Хосок-и, я только узнаю все, что мне нужно, — Чонгук кивает,
словно брат может его увидеть.
— Не натвори дерьма.
— Ты уверен, что это он? — спрашивает Намджун чуть тише, чем прежде,
словно кто-то может их услышать.
98/670
Он выходит из кеннигсегга, зажимая меж губ тлеющую сигарету и закидывает
биту на плечо. Намджун выходит следом и идет за альфой. Двери агеры
закрываются, а фары сверкают белым светом, оповещая о блокировке. Толпа,
завидев Чонгука, начинает расступаться, давая ему дорогу. Кто-то таращит
глаза, с непониманием и удивлением косясь на орудие в его руке, а кто-то
восторженно зовет альфу по имени. Королю дорог всегда рады. На финишной
уже стоят четыре автомобиля, готовые к старту. Все гонщики, кроме владельца
шевроле находятся вне своих авто. Чонгук неторопливо подходит, вставая прямо
напротив камаро и склоняет голову набок. На губах мелькает животный оскал.
Чонгук шагает вперед, смотря через тонированное окно прямо туда, где сидит
гонщик. Он ступает как хищник, загнавший свою жертву в угол. Выжидает,
когда водитель выйдет из машины, запугивает, подходя ближе и ближе,
провоцируя. Толпа сзади умолкает, с любопытством наблюдая за происходящим.
Намджун складывает руки на груди, стоя в стороне и следя за другом.
Еще один удар прилетает по лобовому стеклу. Оно ломается в самом центре,
осыпаясь осколками. Чонгуку это приносит особенное удовольствие, кайф,
дурманящий голову. И хочется больше, сильнее. Когда Чонгук замахивается в
последний раз, чтобы выбить стекло окончательно, дверца со стороны водителя
резко распахивается. Гук с неохотой останавливается, опуская биту и переводит
выжидающий взгляд на гонщика, склоняя голову набок. Из машины
показывается пепельно-фиолетовая макушка и карие глаза, блестящие в свете
фар и неоновой вывески черной дыры.
— Чимин?
99/670
самые разыскиваемые
— Не думал, что увижу здесь тебя, Чимин-и, — шипит Чонгук прямо в лицо
омеги, а тот уже начинает задыхаться, хрипит и вцепляется пальцами в
запястье Гука, пытаясь ослабить стальной захват. — И это был ты… все это
время. Это был ты, — каждое слово бьет Чимина, как пощечина. Чонгук
встряхивает омегу, больно ударяя затылком о металл. Чимин жмурится, а по
щекам катятся горячие слезы.
— Без псин своих не можешь? — Чонгук сухо смеется, хватая альфу за грудки и
притягивая к себе. — Все поручаешь другим, да?
— Стой, подожди! — Чану отталкивает от себя Гука и утирает кровь над губой
тыльной стороной ладони, тяжело дыша. — Пошли в бар, я не хочу проблем.
Хотя бы не при людях. Просто поговорим.
— С тебя ром, — бросает Чонгук, когда все же делает выбор в пользу разговора,
и направляется в сторону черной дыры, демонстративно пихая Чану в плечо.
Чонгук не верит и оттого сухо смеется. Он лижет нижнюю губу, качая головой.
Чану всегда был тем, кто любит играть по-грязному. Пока Чонгука не было на
улицах, он прибрал к рукам целый район, пользуясь возможностью. Он
достойный соперник, один из немногих, но в одиночку справиться никогда не
мог, полагаясь на тех, кто рядом. А рядом целая армия, которую он называет
своей бандой, специализирующейся на дрэге — его опора, его сила.
— Либо среди твоих людей завелась крыса, — Намджун изгибает бровь, с чуть
заметным недоверием косясь на Има.
— Проверь их. Каждого. Если я узнаю, что это кто-то из твоих, либо ты сам,
одним ударом не отделаешься, — Чонгук говорит негромко, но внушительно, не
позволяя усомниться в своих словах. Он слегка наклоняет голову набок,
въедаясь взглядом в Чану. — С такими механизмами внутри тачки можно
выигрывать заезды безо всяких усилий, но это будет фальшью, а истинное
значение уличных гонок утратится. Ты это сам понимаешь. Я не хочу, чтобы на
наших дорогах разъезжали непобедимые титаны.
103/670
— Буду ждать новостей, — Чонгук решает, что разговор окончен и поднимается
с места, накидывая на плечи куртку. — Идем, Джун.
— Все в порядке, Чонгук, — едва слышно отвечает ему Чимин, немного растирая
ладонями продрогшие плечи. — Ты не мог подумать иначе в такой ситуации.
104/670
— Простишь меня, детка? — альфа встает напротив, обхватывая чиминово лицо
ладонями. Сигарета, только что бывшая в пальцах Чона, теперь одиноко лежит
на асфальте, медленно дотлевая. — Я знаю, что не заслуживаю, это было
слишком с моей стороны, но все-таки…
— Да, Гук-и, — вздыхает он, наконец прильнув к крепкой груди альфы. Чонгук
прижимает его к себе, делясь теплом с замерзшим омегой и целуя его в
макушку.
— Здравствуйте, Хосок-щи.
— Юнги сам по себе вспыльчивый, дерзкий омега, этого у него не отнять, — «за
это ты и полюбил его, Чон Хосок» — проносится в голове. Альфа хмурится,
отгоняя назойливые мысли. — Я не смогу его переделать, но поговорю с ним
105/670
серьезно, не волнуйтесь об этом, мисс Хван. Такого больше не повторится.
Омега уже делает шаг вперед, не слыша собственный голос разума в голове.
Хосок тепло улыбается учительнице и прощается. Но как только альфа
поворачивается к Юнги, на лице ни намека на улыбку. Чон замораживает своим
взглядом, заставляя омегу прирасти к месту. Юнги так и зависает.
— То, что ты курил сейчас, Юнги-я, — стальным тоном говорит Хосок, съедая
омегу одним только взглядом.
— На того, кто защищал себя, — бурчит Мин, опустив взгляд на свои пальцы.
— Нет, малыш, так это не работает, — Чон стойко качает головой, старательно
игнорируя руку омеги на своем бедре. Юнги нарочно подтягивает ее вверх. — Ты
меня не слушался раньше, но теперь все будет по-другому.
Юнги отбрасывает рюкзак на пол макларена под свои ноги и подлезает ближе к
альфе. Хосок до скрипа кожаной обивки сжимает в пальцах руль, ощущая на
шее горячее дыхание омеги. Юнги снова играет, уверенный в своей победе, а
Хосоку держаться чертовски трудно. Он давит на педаль газа, ускоряя
движение и плюет на ограничение скорости. Юнги ведет кончиком языка по шее
альфы снизу вверх к самому уху, мягко кусает мочку и тяжело выдыхает, в
удовольствии прикрывая глаза. В это время его рука нахально бродит по колену
Хосока, и вот уже оказывается на промежности. Он сжимает твердеющую плоть
через ткань брюк, и Хосок едва не теряет управление над летящим маклареном.
Хосок вмиг в себя приходит, будто очнулся от злых чар, которыми его окутала
эта блондинистая ведьма. Он ухмыляется и качает головой, кидая на Юнги
взгляд с явной издевкой.
— Я тебя ненавижу, Чон Хосок, — шипит Юнги, меча в альфу стрелы ярости
взглядом. — Ненавижу! И сам справляйся со своей проблемкой! — срывается он
на крик, пихая хохочущего альфу в плечо, и отворачивается к окну.
— Посмотрим, как ты сам без секса проживешь.
— О, даже не сомневайся.
— Чон…
111/670
— Чонгук… — Тэхен теряется, а сердце чуть ли не выпрыгивает из груди от
страха. Сзади неумолкающий рев сирены. — Откуда они взялись?
— Что?
— Я с тобой, Тэ.
112/670
Тэхену уже на черепную коробку давит этот мерзкий вой сирены. Упрямые
легавые не собираются отставать, а уровень тревоги внутри омеги продолжает
нарастать. Он старательно пытается игнорировать красно-синие огни, бьющие в
глаза. Впереди виднеется долгожданный просвет, и омега до упора давит на
педаль газа, с рычанием улетая вперед и оставляя полицейских позади. Тэхен
облегченно вздыхает, закусывая губу. Агера внезапно сворачивает влево, и Ким
едва успевает затормозить, чуть ли не проехав поворот. Он дрифтует, влетая на
более узкую и пустую улицу, уже без препятствий нагоняя кенигсегг, и
подъезжает максимально близко. Только сирены умолкать не собираются.
— Хорошо.
— Это наши дороги, Тэхен. Не их. Мы свободны, когда летим вперед, рассекая
порывы ветра. И ты смог почувствовать это сейчас, — говорит Чонгук с улыбкой,
выравниваясь с авентадором и встречаясь с омегой взглядами. Тэхен искренне
улыбается красивой, ни на одну другую не похожей прямоугольной улыбкой, что
в памяти Чонгука навсегда останется. Такое забыть нельзя. Невозможно.
Тэхен, кажется, перестает слышать вой сирен. Он где-то на краю сознания. Рев
двух автомобилей сплетается в единое целое, создавая что-то новое и красивое.
Такого мир еще не слышал, не видел.
— Чонгук, но куда…
— Мне доложили о коде три. Два уличных гонщика устроили на улицах города
беспредел.
— Чон Чонгук! Что, черт возьми, все это было? — кричит омега, ударяя альфу по
крепкой груди, но он ни на миллиметр не сдвигается, словно в него соломинкой
ткнули слегка. Чонгук смеется, перехватывая тонкие запястья, и не дает себя
бить.
— Перестань! Придурок.
— Там есть твой очаг? — Тэхен открывает глаза, поворачивая голову к Чонгуку,
и заглядывает в черные спокойные глаза в поиске ответа.
— Возможно.
— Когда?
118/670
найди меня
Но нельзя.
Нельзя класть на свои же правила. И плевать, что законы созданы для того,
чтобы их нарушать. Хосок свои законы нарушить не может, иначе все остальное
осыплется как домино, и тогда Юнги поймет, что манипулировать альфой легко.
Легко уломать, только помани сладким «папочка». Хосок должен воспитывать,
должен направить его на верный путь, и если он сказал, что не будет никакого
секса, значит, так и будет.
Но как же глуп был Хосок, когда озвучил этот чертов запрет. Он мечтает врезать
себе в лицо за идиотские слова, о которых теперь сожалеет, как никогда и ни о
чем другом. Стоило предположить, что Юнги так просто не смирится. Не
смирился. Искушает, как змей, показывает, какое яблоко сочное и сладкое, что
не попробовать его нельзя, а Хосок уже начинает распадаться на части.
Братья приехали в офис Хосока в самую рань и торчат в кабинете уже около
полудня. Прикупив побольше кофе в местной кофейне, они вооружились,
готовясь перелопатить кучу бумаг с поставками и продажами. Встала проблема
с морскими перевозками, из-за которых все дела и сделки застопорились. Сроки
поджимают, но сделать ничего нельзя.
— Блять, тут работы на весь день, — вздыхает старший Чон, откладывая папку,
и трет переносицу.
— Не думал, что Чимин может заиметь с ним дела, — сухо ухмыляется старший
Чон, качая головой и читая документ.
— Что бы у них ни было, я сомневаюсь, что Чимин что-то знает. Чану хочет,
чтобы он за него гонял, поэтому Чимину пришлось делать это под прикрытием,
— Чонгук высказывает свое видение ситуации, глядя на брата. — С какой-то
стороны я могу его понять. Он любит гонки, в этом нет ничего постыдного или
запрещенного.
122/670
— Надеюсь, Чану не решит использовать его в своих целях, — Хосок хмыкает,
отхлебывая кофе из стакана.
— Нет, иначе я ему хребет сломаю, — ухмыляется младший. — Все это я уже
изучил... — задумчиво произносит Чонгук, хмурясь. Слышится очередной
нервный вздох Хосока, и Гук поднимает на него вопросительный взгляд. — Ты
взвинченный какой-то в последнее время.
Бешеный голод.
— Моя, блять, вина, — Хосок закидывает ногу на ногу, нервно тряся носком
ботинка. Он закатывает глаза, тянется к стаканчику, а после делает жадный
глоток кофе. — Решил, что отмена секса будет мотивировать его на усердную
работу.
— Но, видимо, все идет не совсем так, как ты хотел бы, — усмехается Гук, а
Хосок точным жестом показывает брату средний палец. В кармане джинсов
начинает вибрировать телефон. Чонгук, посмеиваясь, откладывает проверенную
папку на пол и достает мобильный. На экране высвечивается «Европейская
Сучка».
С той ночной погони прошло четыре дня. Тэхен ничего не писал, не звонил. На
сообщение Чонгука о встрече он ответил, что завален в универе. Гук каждый
день проверял инстаграм омеги на наличие новых публикаций, не удерживаясь
от комментариев. Все как всегда: селфи, фотографии за рулем авентадора, на
учебе, очередные покупки от гуччи. Но за вчерашний вечер Тэхен не выложил
ничего, ни в одной из социальных сетей не дав о себе знать.
— Тэхен?
— Пять минут, жди меня, — твердым голосом говорит он, отключаясь, и спешно
засовывает телефон в карман джинсов.
— Вали, блять, уже, я позвоню Юнги, чтобы помог мне тут, — ухмыляется
старший Чон, махнув рукой, и ловит себя на легкой зависти. Чертов Мин Юнги.
— Что за ебаные игры? — цедит Гук сквозь стиснутые зубы, заводя двигатель и
выезжая со двора.
— Гук-и, — тянет омега сладко. Чонгук может угадать на его лице легкую
довольную улыбку в этот момент, полуприкрытые глаза и трепещущие ресницы.
А от одного лишь его голоса у альфы снова все частички разума вышибает. — Я
больше не могу...
— Детка, скажи мне, где ты? — мягче просит Чонгук, выезжая в сторону
центрального района. Вести машину и слушать голос Тэхена одновременно
кажется чем-то невероятно сложным, у Чонгука внутри уже все рвет и мечет,
требуя как можно скорее оказаться возле желанного омеги.
— Сука! — Чонгук рычит зло, лупя рукой по рулю, и давит на педаль газа.
Надоело. Чонгуку надоело, заебало играть и бегать. В голове одна четкая цель:
добраться до Тэхена и воплотить давно задуманное в реальность. Тэхена
страшно хочется, чертовски сильно. Внутри Чона какое-то дикое зверье воет и
мечется в душе, как тигр в клетке, перед которым стоит ведро со свежим мясом,
но достать не может. Чонгук сам себя сейчас не понимает. Почему так долго
держался, почему терпел. Но с этим омегой нельзя торопиться, нельзя сразу
разорвать обертку и проглотить конфету. Чонгуку хотелось неторопливо
открывать, изучая все ее грани, разглядывая со всех сторон. Чонгук хотел
медленно смаковать на языке ее вкус, внюхиваться в ее сладкий запах, чтобы
отпечатался в самой душе. Но терпению пришел конец, и Тэхен открыл клетку.
Агера подлетает к самым дверям отеля, чуть ли не сшибая на своем пути клумбы
с цветами. Чонгук спешно покидает машину и врывается внутрь, сразу же
подходя к ресепшену. Альфа настойчиво бьет ладонью по стойке, привлекая
126/670
внимание сотрудницы. Девушка слегка вздрагивает от неожиданности и
поднимает глаза от монитора компьютера.
Тяжело смотреть на то, как чертовски медленно этажи сменяют друг друга.
Чонгук закипает, как лава в жерле вулкана. А еще, начинает осознавать, как
сильно ненавидит проклятые лифты. И людей, что так неторопливо выходят из
него на своих этажах. Чонгук бы всех вышвырнул, только бы не останавливались
почти на каждом этаже, словно назло отсрочивая его появление на девятом.
Альфа поджимает губы и нервно сжимает в ладони металлическую балку перед
зеркалом.
Чонгук стоит возле номера, касается дверной ручки и лишь на секунду мешкает,
замирая и прислушиваясь к звукам изнутри. Тишина. Абсолютная тишина, а
крышесносный аромат только сильнее. Альфа резко дергает ручку двери и
входит в номер, окутанный теплым золотистым светом. Он идет вглубь, попутно
заглядывая в ванную, в небольшую кухоньку, в гостиную, в комнату для гостей.
Последнее — большая спальная комната.
Альфа видит этот пейзаж каждое утро, распахивая бордовые шторы и впуская в
свою комнату утренний свет. Он видит пробуждающийся город, и спящий
глубокой ночью, когда Чонгук только возвращается в свою квартиру. Почти
каждое утро он ходит в магазин напротив, покупая сигареты. Неоновая вывеска
утром отключена и сливается с общей серостью утра, но вечерами вспыхивает,
привлекая к себе внимание.
Тэхен здесь.
129/670
сгорая в руках твоих
Два. Взгляд тяжелый, дикий, подобно зверю. Кровь бурлит, вскипает, а сердце
работает на максимуме.
Не спасется Тэхен.
Но Тэхен продолжает.
— Скажи это, малыш, — шепчет он, беря Тэхена за подбородок и проводя этим
самым пальцем по приоткрытым губам омеги, размазывая по ним его же смазку.
Тэхен стонет на итальянском, теряя над собой остатки контроля. Тянет сладкое
«sì», а Чонгуку срывает тормоза окончательно. Омега что-то быстро шепчет на
своем втором родном языке, жмурится и скребет ноготками по татуированной
коже. Чонгук ни слова не понимает, но лишается рассудка от чистого
итальянского акцента, так идеально звучащего низким бархатным голосом.
Тэхен не осознает, как оказывается снизу, а Чонгук нависает над ним, широко
разводя стройные ножки и толкаясь в истекающую смазкой покрасневшую
дырочку. Омега вскрикивает и вцепляется пальцами в спину альфы, другой
рукой сжимая волосы на затылке и притягивая ближе к себе. Чонгук двигается
быстро, стремительно наращивая темп. Тэхена чуть ли не подбрасывает на
каждом толчке. Он выгибается до хруста позвонков, стонет Чонгуку в самое ухо,
прижимается всем телом. Чонгук срывается с цепи, как будто никогда до этого
момента не трахался. Он упивается сладким горячим телом под собой, вгоняя
член до упора. Ничто больше не удержит. Стоны Тэхена переходят в крики,
134/670
сквозь которые слышится одна повторяющаяся фраза на итальянском.
Еще.
Тэхен идеален.
Волшебный Тэхен.
Тэхеном не насытиться.
— Малыш, я взял бы тебя хоть в нашу первую встречу, — хрипло говорит Чонгук,
улыбаясь в ответ и вскидывая бровь.
— И что же помешало?
135/670
— Хотел распробовать тебя, — Чонгук усмехается, касаясь подушечкой
указательного пальца родинки на кончике тэхенова носа. Омега забавно
морщится, слегка шлепая альфу по руке.
— Твое тело говорило за тебя, детка, нет смысла отрицать, — хрипло говорит
Чонгук. А собственное тело вновь начинает заводиться, реагируя на близость
течного омеги, что всем телом прижимается к нему. И, кажется, Тэхен ощущает
то же. Он сглатывает, ведя пальцами по влажной груди Чонгука и покусывая
губу.
— Почти всегда. Это доставляет мне особый кайф, — парень пожимает плечами,
высовывая руку через окно, и стряхивает пепел на землю.
— А заезд с младшим Чоном? Там был ты? — спрашивает Джихан, хмуря брови и
делая затяжку.
Он бросает окурок под ноги и сует руки в карманы брюк, подходя к чужой
машине. Легкий ветер треплет идеально уложенные волосы, отчего они прядями
спадают на джиханов лоб. Парень с пассажирского сидения выходит из бугатти
и встает рядом, поправляя на голове капюшон.
— Прекрасно. Жду тебя завтра утром в своем офисе. Обсудим все детали, — До
хлопает его по плечу, вместо рукопожатия, и направляется к бугатти. — Будем
создавать лучшее будущее для наших улиц, — бросает он через плечо, слыша в
ответ усмешку парня и хлопок двери автомобиля.
— Чонгук...
Чонгук наполняет тело омеги одним плавным толчком. Тэхен низко стонет,
откидывая голову на плечо альфы и сжимая в пальцах вилку с наколотым на нее
кусочком манго. Ладонь Чонгука на животе не дает упасть, крепко удерживая.
Тэхен прикрывает глаза в удовольствии, двигаясь навстречу и цепляясь
пальцами за предплечье альфы. Чонгук двигается плавно и неторопливо,
мучает, играет.
По-настоящему.
Только его.
141/670
обязанность
— Что, завидуешь? Твой запрет на секс все еще активен? — Гук хрипло смеется,
а Хосок шумно вздыхает, наверняка закатив глаза. Чонгук приоткрывает глаза,
повернув голову набок. Левая сторона кровати пуста и холодна. Только измятые
простыни напоминают о том, что было прошлой ночью. Альфа прислушивается,
надеясь услышать хоть какой-то шум в доме, но тщетно. — Кажется,
закончились, — с тоской говорит Гук негромко, скрывая разочарование в голосе.
— Что-то случилось?
— Пока ничего. Заказы на имя Чану продолжаются. Надо бы навестить его еще
разок.
— Чон Чонгук…
— Ладно, ладно! — смеется Чонгук, сдаваясь. — Пусть твой малой тогда за кофе
сгоняет.
142/670
— Он, блять, не секретарша, — вздыхает на том конце провода брат. — И он не
здесь.
— Нахуй пошел.
— Тогда сам кофе купи! — быстро вставляет просьбу Гук, но в трубке уже
слышатся только короткие гудки. — Да блять.
Куда-то идти нет никакого желания. Лежать бы, курить, наблюдая за плавным
движением едкого облака в полумраке. Чонгук практически не притрагивался к
пачке сигарет в эти несколько дней, заменяя одну зависимость другой, более
сильной. Но теперь в пальцах снова тлеет сигарета, наполняет легкие. Чонгук
выкуривает неторопливо, наблюдая за городом, а на столе остывает кофе, так и
не допитый.
— Уже соскучился?
Голос Тэхена в трубке такой как и обычно. С издевкой и улыбкой, которую альфа
может услышать, не обязательно для этого видеть лицо.
144/670
— Кстати, — прерывает Ким, меняясь в голосе. — Где агера? На парковке ее не
было, когда я уезжал.
Чонгук стоит перед своим пустым парковочным местом, сверля его взглядом,
будто от этого машина появится. Он достает из кармана телефон и быстро
набирает номер отца, двинувшись к улице. Спустя три гудка старший альфа
семьи Чон отвечает.
— Тише, Чон, и так привлек к себе весь отдел, — цокает на него офицер,
хмурясь и потирая переносицу. Он переводит взгляд на Гука и изгибает бровь.
— Только так я мог добиться твоего внимания.
— Так что с моей тачкой? Молитесь всем участком, чтобы я на ней ни царапины
не нашел, — переключается на тему визита Гук с угрозой в голосе, наблюдая за
другом.
Прошло несколько дней с тех пор, как он сбежал от Чонгука по окончании течки.
К счастью, Джихан все это время, как и до сих пор, находится вне города. Он
периодически пишет омеге, говоря, что скучает и ждет не дождется
возвращения, на что Тэхен отвечает взаимной сладкой ложью, отбрасывая
телефон подальше и время от времени поглядывая на него в надежде на
сообщение или очередной комментарий в инстаграме совершенно от другого
человека.
Он знал, что с Чонгуком будет хорошо, но в голове даже представить не мог, что
настолько. Тело забыть не может, как и губы, до сих пор хранящие на себе
чонгуковы укусы. Он — одно сплошное напоминание о прекрасных ярких днях и
ночах, которые навсегда останутся в памяти.
Какая глупость.
Не оттолкнуть, не притянуть.
«Знаешь, что, Ким Тэхен? Ты не вылезаешь из-под своих дурацких книг уже
четыре чертовых дня, так и с ума сойти можно. Встречаемся в пять, я заеду к
тебе. И это не обсуждается. Пора немного отвлечься, а то твой мозг вскипит»
Внизу стоит Джихан, как всегда в неизменном строгом костюме. Идеальный, без
изъяна, и съедающий Тэхена одним взглядом. У омеги сердце вмиг оказывается
в пятках, а все тело холодеет, покрывается колючими мурашками. Во дворе
стоит бугатти вейрон, в гостиной — Джихан, а через десять минут сюда приедет
Чонгук.
149/670
Нет. Нет. Нет.
Тэхен мысленно кричит, кроет альфу отборным матом, за то что любит являться
без предупреждения, за то что пришел так не вовремя, и стоит, лучезарно
улыбается, а у Кима все внутри леденеет и крошится. Он цепляет на лицо
улыбку и продолжает спускаться вниз.
— У тебя нет выбора, Тэхен, — зло шипит Джихан в кровавые горячие губы,
обжигая их своим дыханием и делая только больнее. Он сжимает тэхеновы
запястья над головой, не давая дернуться и вырваться. — Ты, кажется,
забываешь, что твоя жизнь находится в моих руках, — продолжает он,
наслаждаясь всхлипами и тяжелым рваным дыханием омеги.
— Одним щелчком пальцев я могу оставить тебя ни с чем, лишить всего, что ты
имеешь, кого имеешь, — рычит Джихан, скользнув рукой по груди омеги вниз.
Тэхен начинает сильнее ерзать под ним, вырываться, слыша и чувствуя, как
альфа расстегивает ремень на его джинсах.
Джихан терзает его тело беспощадно. Съедает на ужин, как и хотел. От Тэхена
ничего не остается, лишь пустая безжизненная оболочка. Он больше не
чувствует на себе поцелуев альфы, не чувствует, как его несут в комнату,
бережно укладывают в постель и укрывают одеялом. Тэхен лежит разбитый,
обнимает себя за плечи, свернувшись калачиком и не моргая глядя в окно, где
синее небо окрашивается алыми лучами заходящего солнца. В горле
болезненный ком застрял, а слезы высохли, оставляя на щеках соленые
153/670
дорожки. Хочется пойти в душ и пролежать под струями воды всю ночь, но нет
сил пошевелить даже пальцем. Сегодняшний день омрачен, сегодняшний день
его покалечил, но завтра, когда Джихана рядом не будет, Тэхену придется
собрать себя самостоятельно, как приходилось не раз. А как смотреть на
Чонгука? Сможет ли Тэхен делать вид, что все превосходно, что он самый
беззаботный омега на всем свете, свободный и независимый, сам себе хозяин?
Но нет ведь. Грязная ложь, самая грязная и отвратительная. Он хотел бы с
Чонгуком познакомиться при других обстоятельствах, чтобы не приходилось
лгать в лицо, а в спину один за другим вставлять ножи, вгоняя по рукоять. Тэхен
не хочет.
И снова грязная ложь. Лучше не будет, потому что Тэхену всучили в руку нож,
который он в скором времени жестоко вгонит Чонгуку в спину, точно меж
лопаток.
154/670
я бы вечность так жил
Юнги поправляет козырек своей черной кепки и кладет руку на руль, барабаня
пальцами по кожаной обивке и разглядывая людей. Соперники постепенно
расходятся по своим машинам, готовясь к старту. В сегодняшнем заезде пять
машин и восемь тысяч долларов победителю. Омега окидывает коротким
взглядом авто соперников, подмечая слабости и преимущества. Он знает
каждого. Все они вечные обитатели черной дыры, верные рыцари городских
дорог.
Порше летит легко, а рык двигателя наполняет салон, создавая ощущение, что
находится над головой. Юнги поглядывает в боковое зеркало, в котором прямо
позади гиперкара мелькают авто соперников, не желающих так просто
сдаваться. На первом повороте Юнги слегка выворачивает руль, и порше
послушно поворачивает, входя в короткий дрифт. Расстояние до феррари
меньше, но все еще далеко. Из ее выхлопа вырывается сине-оранжевое пламя, и
она ускоряется, ракетой уносясь вперед. Юнги хмыкает и меняет скорость, до
упора давя на педаль газа.
155/670
— А без закиси не можешь, да? — негромко говорит омега, сверля взглядом зад
уносящейся феррари и ухмыляясь. — Посмотрим, на сколько тебя хватит.
Так гоняет Юнги, так гоняет Хосок, и так гоняет Чонгук. Этого кредо
придерживаются все в северном районе. Либо побеждаешь, либо занимаешь
нулевое место, без славы и репутации. Третьего не дано.
Они летят наравне, словно сливаясь воедино. Финиш метр за метром все ближе,
но Юнги такой исход не устраивает. Раз выжил, значит нужно вырвать победу во
что бы то ни стало. За этим он приехал, и поэтому нарушил запрет Хосока. Толпа
кричит, ликует, расходясь в сторону и пропуская гонщиков. Юнги не слышит
даже рев мотора, в ушах звон, а сердце пульсирует в каждой клеточке тела.
157/670
Юнги давит на педаль, впечатывая ее чуть ли не в пол.
Первое место.
Или ничего.
Ноль метров.
— Шутка, мать твою? — нервно смеется Юнги и вновь бьет омегу в лицо,
чувствуя хруст под кулаком и чужую кровь на костяшках. — А может, ты тоже из
этих? — шипит он, хватая омегу за волосы, и ставит прямо перед собой. — Из
тех, кто гонщиков гасит на дорогах! — кричит Мин.
— Отпусти меня, Хосок! — кричит на него Юнги, тяжело дыша и царапая руки
альфы в попытке вырваться.
— О чем ты? — хмыкает Юнги, наконец заглядывая Чону прямо в глаза своими,
искрящимися злостью.
— Это был ублюдок Има! — вновь взрывается Юнги, ударяя альфу по руке и
отстраняясь от макларена. — Он чуть в реку меня не бортанул, Хосок. Для него
это было шуткой, мать твою. Ты хочешь услышать, что был прав? Что мне не
стоило никуда ехать? Но я не мог. Мне бросили вызов, и я не смел не принять
его, ты сам это знаешь. Ты не гонщик, если плевал на вызов соперника.
Он зол на Юнги, зол на то, что этот омега снова и снова идет против него, а
воспитание верно катится к чертям. Юнги неисправим, а пытаться его
изменить — глупо и бессмысленно. Стоит ли еще делать это?
— В тот момент… я правда подумал, что умру, — едва слышно шепчет Юнги.
— Но этот ублюдок не знал, с кем связался, — слабо усмехается он и открывает
глаза, встречаясь взглядом с Хосоком, у которого в карих глазах бесконечные
теплота, любовь и забота, окутывающие омегу и защищающие от внешнего
мира. Юнги бы жил так до самого конца, лишь бы чувствовать это, не
переставая. С Хосоком он в безопасности, с Хосоком он в порядке.
Хосок им гордится. Каждый раз, когда альфа видит, как серебристый порше
пересекает финишную черту, внутри него все ликует, искрится, словно победил
он сам. Юнги долго и упорно шел к этому, вытерпел немало поражений, прежде
чем начать подниматься по лестнице вверх. И всего этого он добился сам,
никого и никогда не прося о помощи. В этом омеге заложены сила, упорство и
невероятное упрямство. Хосок таких не встречал никогда. И не встретит. Юнги
единственный такой.
Хосок чувствует его. Чувствует, как что-то внутри омеги темным комочком
съежилось и не дает ему вздохнуть полной грудью. Юнги ничего не говорит, но
каждым своим жестом, каждым действием себя выдает. Тем, как отчаянно
цепляется за Хосока, болезненно жмурясь и забывая о необходимости
кислорода, которым стоило бы разбавить поцелуй. Но ему он не нужен, он
дышит Хосоком, а Хосок — им.
— Надо выигранные деньги перевести папе, — сонно говорит Юнги, едва держа
глаза открытыми и расслабляясь под прикосновениями Хосока.
— Для гонок по бездорожью лучше додж. Порше жалко, — Юнги морщит нос,
улыбаясь. — Сегодня я на ней вырвал победу, чего челленджер смог бы
добиться только с закисью.
Чонгук зажимает меж губ сигарету и следит через темные стекла очков за
выходящими из главного университетского здания студентами, выискивая
взглядом одного конкретного.
Невероятный.
163/670
Омега все ближе, аромат все отчетливее и слаще. Чонгук складывает руки на
груди и выглядывает из-за очков, смотря, как Тэхен приближается к нему. Но
омега смотрит куда угодно, только не на него. Словно Чонгука здесь и нет. Сует
телефон в боковой карман сумки и достает ключи от ламбо, смотря в ту сторону,
где припаркован красный авентадор.
— Мне нет до них дела, я могу взять тебя прямо здесь, пусть наслаждаются
зрелищем, — нахально улыбается Чонгук и показательно оставляет звонкий
шлепок на аппетитной попке омеги.
— Ты не голоден?
Спустя десять минут агера, хрустя песком и камнями под колесами, подъезжает
к длинной деревянной пристани. Вокруг ни души. Этот пляж далекий от
цивилизации, одинокий и красивый, тихий, свободный от людей и вреда,
который они наносят. Свежий морской воздух наполняет легкие, даже дышать
становится легче. С одной стороны дорога и сплошная зелень, с другой — море и
песок. На голубом небе ни облачка. Лучше быть не может.
— Об этом месте еще кто-то знает? — задает вопрос омега, не глядя на Чонгука.
— Нет, оно только мое, — Чон скользит ненасытным взглядом по Тэхену, давно
насмотревшись на море. А на этого прекрасного омегу не насмотреться.
Тэхен поражен и восхищен до глубины души. Прежде ему казалось, что дорогие
рестораны — это то, что действительно могло подкупить его, ввести в состояние
бесконечного восторга. Элитные места, в которые простым смертным хода нет,
пакеты от гуччи и шанель, с которыми приезжал Джихан. Во всем этом Тэхен
видел счастье и дальше своего носа не смотрел. Красота окружающего мира
казалась лишь декорацией к его шикарной жизни. Чонгук мог бы так же, вполне
мог бы купить для него целый гуччи шоп, отвезти в самый дорогой ресторан
столицы, но вместо этого он показал костры, созданные простыми людьми, в
которых своя красота, своя глубокая тайна. Вместо этого он отвез Тэхена к
морю, которое грех назвать просто красивой декорацией. Чонгук показал
больше, открыл глаза.
Он слишком близко. Тэхен чувствует его жар и дыхание на своей шее, способное
расплавить, заставить растечься лужицей. Чонгук больше не медлит и не
играет. Он перегибается через приборную панель и притягивает к себе Тэхена,
впиваясь в сладкие персиковые губы. Омега захлебывается в поцелуе. Он
отвечает так же дико, несдержанно, голодно. Внутри уже пробуждается
167/670
возбуждение, созревает и дает о себе знать приятной пульсацией. Чонгукова
рука бродит по бедру, слегка сжимает и скользит вверх. Тэхен приглушенно
стонет в поцелуй и отстраняется, глотая морской воздух и облизывая губы. Он
слегка пихает Чонгука в грудь и привстает, перебираясь к альфе на колени.
— Семь, три, один, пять, девять, четыре, два, один, три, ноль, шесть, — альфа
перечисляет цифры и ухмыляется, изогнув бровь. — Успел?
После того, как До приказал выкрасть необходимые данные, Тэхен долго ломал
голову, как это сделать без всякой помощи от кого-либо. Думать об этом было
страшно, неприятно и мучительно больно, но не думать было нельзя. Джихан
показал и доказал, что тэхенова жизнь в его руках, что он легко может сомкнуть
руку в кулак и превратить в прах все, что ему дорого.
— Я всегда знал, что ты мечтаешь обо мне, — шепчет он, наклонив голову к
Чонгуку и накрывая его губы. Если забыться, то только так, в глубоком поцелуе,
в крепких руках.
Песок под ногами теплый и мягкий, как шелк. Раскаленный огненный шар
медленно заходит за горизонт, отбрасывая на водную гладь яркие оранжевые
лучи. Тэхен неторопливо идет вдоль песочного берега, оставляя следы своих
босых ступней, зарываясь пальцами в песок и рассыпая его перед собой. На нем
лишь белая футболка Чонгука, доходящая ему до бедер. Чон следует за ним,
скользя голодным взглядом по стройным модельным ножкам. Он достает из
заднего кармана джинсов телефон и останавливается, ловя фокус. Открывает
камеру и направляет объектив на омегу.
Морская вода холодит тело, покрывает гусиной кожей. Тэхен ловит пальцами
волны и расслабляется, отдаваясь морю целиком и полностью. Все забывается.
Он словно в раю оказывается, там, где никто не потревожит. И этого Тэхену не
хватало. Он открывается морю и получает безмолвное понимание. Волны
ласкают и обнимают со всех сторон, поблескивают и переливаются в свете
заходящего солнца. Сзади тепло Чонгука и жаркое дыхание на плече. Тэхен
прижимается спиной к его груди и прикрывает глаза, доверчиво откидывая
голову на чонгуково плечо. Татуированные руки надежно его обвивают,
прижимая к себе и не давая упасть в темные глубины. Не те, что в море, а те,
что в голове. Он мягко целует Тэхена за ухом, собирает губами морскую соль с
медового плеча и разворачивает омегу к себе лицом. Тэхен обнимает Чонгука за
шею и ослепительно улыбается, смотря в темные спокойные глаза напротив. Гук
подхватывает его, и омега сразу же сцепляет ноги на его пояснице, отзывчиво
прижимаясь всем телом к татуированной груди.
Чонгук лежит на еще теплом песке, подложив руку под голову и наблюдая за
прощанием солнца с морем. На его груди лежит Тэхен, прикрытый футболкой.
Он обводит подушечкой указательного пальца контуры татуировок, изучает их
детальнее. Душа и тело успокаиваются под шум спокойного моря и ровного
сердцебиения под ухом. Лежать бы так вечность, не нуждаясь абсолютно ни в
чем. С Чонгуком по-настоящему хорошо. С Чонгуком просто по-настоящему. Без
сладкой лжи, без лживой лести и обманчивого счастья. С ним просто. А Тэхен о
таком прежде и не задумывался.
Агера рычит, рассекая белым светом фар тьму дороги, где нет ни одного
фонаря. Рядом, поджав под себя ноги, спит Тэхен, укрытый чонгуковой курткой.
Встречный ветер треплет алые волосы, омега слегка морщит нос и
причмокивает во сне, глубже зарываясь носом в куртку, впитавшую в себя
аромат альфы. Чонгук бы смотрел и смотрел на него, но впереди окутанная
мраком дорога и обрыв с одной ее стороны. Он поднимает телефон, лежащий
над приборной панелью, бросая на вспыхнувший экран короткий взгляд. Семь
пропущенных от Хосока и два от Намджуна. Чонгук незаинтересованно хмыкает
и убирает телефон на место, вновь кидая взгляд на мирно спящего омегу.
Хочется оберегать, защищать, спрятав ото всех. Хочется показать всему миру,
как он прекрасен, как хорош. Чонгук сам не понимает, чего хочет больше. Но
ответ слишком очевиден: он просто хочет этого омегу себе. Засыпать, глядя на
него, просыпаться, видя его сонную улыбку и надутые губы. Тэхена очень
хочется. Это желание внутри разрастается душистыми цветами, оплетает
каждую кость и орган, заполняет сознание.
172/670
секретное оружие
— Говорю же, блять, все вокруг тебя вертится, — бьет ладонью по колену
Чонгук, хватая стакан побольше и наливая себе виски, а после тычет в сторону
Чану указательным пальцем с бокалом в руке. — Возможно, именно ты их цель.
Будь внимательнее, — альфа отпивает свой виски, глядя на Има. — И лучше
сообщай мне о любой новой тачке, о любом новом гонщике. Обо всем.
174/670
— Чим…
Чонгук буквально чувствует, как исходит жар от Чану, который изнутри сгорает,
смотря на нежелательную сцену, развернувшуюся перед ним. Чонгука бесит. Он
хочет показать, что Чану даже права не имеет смотреть на Чимина так. Их
сотрудничество бесит, но разве может Чонгук запретить омеге?
— Я думаю, это все, что ты хотел мне сказать, — подводит итог Чану
бесцветным голосом, заставляя Чона оторваться от Чимина.
— Кто, блять, решил, что ты босс? В моем районе ты не указ, Чонгук, — скалится
Чану, поднявшись с дивана и прожигая невозмутимого Чонгука взглядом. Если
175/670
до этого Им еще желал идти Чону навстречу, то теперь это слабое желание и
вовсе улетучилось. Чонгук слишком много на себя берет, зарывается.
— Этот сученыш хитрый, умеет крутиться. Если не лично он, то это может
проворачивать кто-то из его близкого окружения, — хмыкает Чонгук, хмуро
уставившись куда-то вглубь танцующей толпы. — Но ты все равно наблюдай за
ним, Чимин-а. Возможно, это хорошо, что ты на его территории можешь наход…
— Чего?
176/670
— Поезжай на склад. Сейчас же, — в голосе Хосока слышится явная злость. Он
твердый, как сталь, ледяной, как Антарктида. Чонгук сразу же
настораживается, хмурясь и подаваясь чуть вперед.
— Что случилось?
Чонгук с каждым шагом становится мрачнее тучи, слушая брата и проходя мимо
альф. Новые шаги нарушают давящую тишину, в которой еще эхом отражается
хосоков ледяной голос. Альфа подходит к контейнеру грузовика и распахивает
его с неприятным лязгом металла. Внутри нет ни одного ящика с деталями для
спортивных автомобилей, которые были заказаны еще на прошлой неделе.
Чонгук прищуривается, в надежде увидеть в глубине контейнера хоть что-
177/670
нибудь, но тщетно. Хосок все и без него уже проверил. Грузовик приехал
пустым.
— Конечно, блять, звонил. Я сразу это сделал. Ян сказал, что товар, как мы и
договаривались, был отправлен сегодня утром, — Хосок прищуривается и
выпускает густое облако дыма, шумно выдыхая. Он стряхивает пепел на пол и
засовывает свободную руку в карман своих потертых темных джинсов.
Хосок тот, кто умеет сохранять хладнокровие, и Чонгуку только учиться у него.
Старший Чон способен быстро потушить внутренний пожар, рассеивая дым и
смотря на вещи ясным и четким взглядом. И вот он, полный своего привычного
спокойствия, а вулкан внутри покрылся коркой льда. Нельзя сходить с ума. Гук
чувствует, как внутри у него еще горит от одной лишь мысли, что среди их
людей оказался предатель, сдавший информацию врагу. И Чонгук обязательно
его найдет. А когда это случится, ублюдок пожалеет о том, что на свет родился.
— Должны, брат, а иначе пиздец, — сам себе задумчиво говорит Чонгук, садясь
в агеру и захлопывая дверцу.
Два дня в попытке выяснить то, как неизвестные смогли выкрасть товар из
грузовика, не привели к большому прогрессу. Не привели ни к чему абсолютно.
Кроме того, что тот самый Уен, что перевозил груз, поднапряг память и сумел
вспомнить, что заметил черную шевроле в зеркале заднего вида, очень
напоминающую спортивный класс. И это уже было чем-то важным, объясняя
многое.
— А как, по-вашему, еще мог пропасть товар? — Чонгук, изогнув бровь, скользит
взглядом по друзьям. — Все сходится. Черные американки желают завладеть
179/670
дорогами. Вполне логично, что они хотят развалить и наше дело.
Тэхену кажется, что он сгорает заживо, даже если на него не смотрит никто.
Сгорает от стыда и мерзкого чувства, грызущего изнутри. Он пытается
угомонить нарастающую тревогу и присасывается губами к бутылке, делая
несколько больших глотков. Слышать все это невыносимо. Тэхен бы подорвался
с места и сбежал отсюда подальше, прижал ладони к ушам, только бы не
слышать, но в реальности он расслабленно сидит на диване, откинувшись на
мягкую спинку, и чувствует жар чонгукова тела боком. Это должно успокаивать,
потому что рядом с Чонгуком он даже страха не испытывает, потому что рядом с
ним — самое безопасное место на планете, но все наоборот. Внутри Тэхена
трясет от страха и волнения. Словно все здесь находящиеся могут догадаться,
чьих рук это дело, словно даже Чонгук это чувствует, но омега лишь
накручивает себя, потому что чонгуковы поглаживания слишком нежные и
приятные. Он не может ни о чем догадаться.
Он не догадается. Он не узнает.
— Какие же у них должны быть начинки под капотом, чтобы даже опытный
стритрейсер не был способен догнать, — хмыкает Чонгук, делая глоток пива.
Его свободная рука тем временем плавно скользит вверх по тэхенову бедру. Сам
альфа даже не смотрит в сторону омеги, делая вид, что рука случайно сползает
к его паху. Тэхен легонько ударяет его по ладони и улыбается, заливаясь чуть
заметным румянцем. Чонгук довольно улыбается и послушно кладет руку на
место рядом с коленной чашечкой, невозмутимо попивая приятное холодное
пиво.
Это похоже на игру, которая на деле — чертова пытка. Но Хосоку Юнги уступать
не собирается. Пусть Хосок сам же нарушает свои законы и переступает через
гордость. Это то, чего в итоге хочет добиться Мин.
— Пошли нахрен, — шутливо сердится он, утерев руки полотенцем и беря пиво.
— Ты, — он указывает бутылкой в сторону Джина, — чтобы больше не просил
посмотреть свою ауди. А ты, — он смотрит на хохочущего Чонгука, — если вдруг
найдется в агере такая проблема, с которой ты не сможешь разобраться
самостоятельно, решив все-таки прибегнуть к моей помощи, то даже не
надейся, что я помогу, — Намджун звучит угрожающе серьезно, а взглядом
исподлобья только подтверждает. Только дрогнувшие губы говорят совсем
другое. — Тэхен, ты смеешься? — он переводит взгляд на омегу, прикрывающего
губы ладонью и едва заметно содрогающегося. Тэхен резко поднимает брови и
отрицательно качает головой, строя невинное лицо. — Я слежу за тобой.
— О да, этот чувак супер скрытный. Даже родному отцу не покажет, что под
капотом у агеры, — ухмыляется Намджун. Он подходит к друзьям и
разваливается в свободном кресле.
— Юнги-я, а тебе не пора спать? — салютует ему Чонгук, отпивая пива и глядя
на свои часы на запястье. — Ого, скоро девять. Пора бы уже.
182/670
Юнги недовольно морщит нос и уже открывает рот, чтобы ответить колкостью
Чонгуку, но его прерывает рефери этого вечера Намджун:
Тэхена разом накрывает снежный ком в виде смущения. Омега теребит край
своей футболки и пытается делать вид, что его это вообще не цепляет так
сильно. Все взгляды сразу же обращаются на них. Джин слабо улыбается, Юнги
все возится со своим леденцом во рту, а Хосок выравнивает в руке колоду карт,
без особого любопытства наблюдая за тем, как разоблачают двух голубков,
которые не дают нормально работать в офисе, потому что Чонгук вечно
срывается посреди дела и летит к своему цветочному принцу, стоит тому
позвонить. И только Чимин глядит с липким холодом в карих глазах, поджимая
губы и нервно барабаня пальцами по своему колену. От победной улыбки и
следа не осталось.
— Пусть знает, что за ним идут, — спокойно говорит До, останавливаясь перед
черной как ночь ламборгини сентенарио. — Он мне нужен. У него в руках целый
район и куча гонщиков.
— У тебя все еще есть сомнения, что он может его не дать? — Джихан криво
ухмыляется, отпивая виски, и ставит стакан на капот белоснежной мазерати,
засовывая руки в карманы. — Сначала надо показать, что выбора у него нет,
затем прижать и требовать, чего угодно. Я слышал, что он тот, кто больше
многих на улицах хочет всем завладеть. В его же интересах идти против
Чонгука с такими людьми, как мы с тобой.
Парень кивает, подходя к самой крайней машине ближе. Она укрыта черным
тканевым чехлом, в центре которого, на лобовом стекле изображен синий щит с
желто-красными ромбами, а под ним белыми буквами — «Koenigsegg».
186/670
игра продолжается
Тэхен слегка теряется, медленно осознавая, что Чонгук делает это, совсем не
смотря на дорогу. Черные, как бескрайний космос глаза глядят прямо на него, а
на губах легкая расслабленная улыбка. За окном проносится шум проезжающих
мимо машин и редкие сигналы.
— И даже…
Кажется, все к этому и шло, а то заявление перед друзьями было лишь началом,
предупреждением. Тэхен даже подумать не мог, что Чонгук прямо в лоб ему это
скажет, не пытаясь как-то замаскировать свои слова или сделать красивее. Но
он и не удивлен. Это же Чон Чонгук. Дикарь без манер. Да, он действительно не
188/670
романтик, но, черт возьми, почему это так романтично?
У Тэхена щеки пылают, и спасибо полумраку за то, что не выдает яркий румянец.
На губы лезет настойчивая счастливая улыбка, которую Тэхен так долго пытался
сдерживать. Он закусывает нижнюю губу, отводя взгляд в окно, где проносятся
красные и белые огни пролетающих мимо автомобилей.
Нужно ответить, нужно что-то сказать. А Чонгук терпеливо ждет, легко гоня
податливую агеру по длинной дороге. Его взгляд с Тэхена ни на секунду не
соскальзывает. Он обещал, что не отвернется.
189/670
Вместе с приятным трепетом внутри Тэхена разрастается темное и горькое
чувство, которое любит появляться так не вовремя. Чонгук хочет, чтобы Тэхен
был его омегой — это есть последствия чувств, которые все-таки случились. Как
далеко все зашло? Есть ли шанс дать обратный ход, бросить эту игру? Тэхена
внутренне передергивает. Джихан держит в руках его жизнь, каждую ее
деталь, и ему ничего не стоит слегка надавить, чтобы сломать и воздействовать
с новой силой. Но что же он скажет, когда узнает, что у Чонгука родились к
Тэхену какие-то чувства? Будет ли рад, будет ли доволен, что Чонгук… купился?
Тэхену так омерзительно, так больно даже в мыслях произносить пропитанные
ложью и грязью слова, что где-то внутри начинает болезненный ком
образовываться. Потому что ни на что Чонгук не купился, потому что для Тэхена
это тоже стало чем-то большим, чем просто съедающая заживо ложь. Больше,
чем игра.
Это по-настоящему.
Тэхен хотел бы, чтобы никаких чувств не было. Ни у него самого, ни у Чонгука.
Тэхен хотел бы держаться от него на расстоянии, чтобы это не заходило все
дальше и дальше, чтобы Чонгук понял, что никаких чувств вовсе и нет. Чтобы
Чонгук забыл. Но на каждый тэхенов шаг назад Джихан с силой толкает его в
спину, насильно заставляя двигаться вперед и приносить плоды этой проклятой,
мерзкой работы.
Тэхен застрял, просто завис между двумя людьми, что ни дня не оставляют его
без того, чтобы не коснуться трепетной, уставшей души. Один ее бережно
ласкает кончиками пальцев, а другой голыми руками безжалостно рвет.
Есть только звездное небо над головой, сладкие губы и гуччи флора, что течет
по венам вместе с закисью азота.
— Так каков твой ответ? — спрашивает он, утыкаясь лбом в тэхенов и спуская
ладони на талию омеги.
— Все такой же, — шепчет Тэхен в губы альфы как секрет, который должен
услышать только Чонгук и никто больше.
— Итальянская сучка.
— Как дерзко было пропустить школу и нарушить мой запрет, Юнги-я, — опасно
спокойным голосом говорит Чон, медленно надвигаясь в сторону омеги.