11 (doc) Шевцова И.Тренинг работы с собственным детством

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ТРЕНИНГ
И. В. Шевцова
ТРЕНИНГ
РАБОТЫ С
СОБСТВЕННЫМ
ДЕТСТВОМ
Psy.5igorsk.ru - первый психологический портал г.Пятигорска

ББК88.4
Ш37
Ш 37 Шевцова И. В. Тренинг работы с собственным детством. — СПб.: Речь,

2008.— 175 с.
ISBN 5-9268-0726-3
Книга посвящена той теме, которая не оставляет равнодушной прак-

тически никого. Как переживания нашего детства влияют на успехи и про-
блемы взрослой жизни? О чем хочет рассказать нам наш Внутренний
Ребенок, каковы его горести и желания? Чем он может помочь нам —
взрослым и независимым?
Эта книга представляет собой синтез методических приемов, упраж-

нений для тренинга и самостоятельного использования и эссе, позво-
ляющих вспомнить детский опыт, погрузиться в переживания тех лет и
обрести в них внутренние ресурсы для преодоления трудностей и отве-
ты на многие "взрослые" вопросы. Она будет интересна и профессио-
нальным психологам, и всем читателям-неспециалистам.
Подписано в печать 21.07.08 Объем 11 п. л.
Формат 60 х 90 VL Тираж 4000 экз. Заказ
№ 0?.£*.
ББК 88.4
ООО Издательство «Речь» 199178, Санкт-Петербург, а/я
96, издательство «Речь» тел.: (812) 323-76-70, 323-90-63,
sales@rech.spb.ru Интернет-магазин: www.rech.spb.ru
Представительство в Москве:
(495) 502-67-07, rech@online.ru
За пределами России вы можете заказать наши книги в

интернет-магазине www.internatura.ru
Отпечатано с готовых диапозитивов в ООО

«Северо-Западный печатный двор»
г. Гатчина, ул. Железнодорожная, 45, л. Б.
© И. В. Шевцова, 2008
© Издательство «Речь», 2008
ISBN 5-9268-0726-3 © П. В. Борозенец, обложка, 2008
Вступление
Более десяти лет назад начался мой осознанный диалог с Внут-

ренним Ребенком. Сначала— в виде воспоминаний и психотерапии,
позже — в виде материнского опыта, потом — как опыт работы
детским психологом и, наконец, — как тренинг личностного роста.
И вот, продолжение этой беседы — книга, которая перед вами.
Закончится ли когда-нибудь этот разговор? Надеюсь, что нет. Мой
Внутренний Ребенок еще не все рассказал мне, не во все тайны
посвятил, я еще учусь у него быть счастливой и лечу его душевные
раны. Спрос на тренинг не становится меньше, и тема детства
всплывает, чего бы мы ни коснулись.
Детство—это не подготовка к жизни, не репетиция и не период,
когда взрослые учат уму-разуму ребенка. Это сама жизнь. Яркая,
наполненная, концентрированная — вряд ли за всю остальную
жизнь мы наберем столько впечатлений, переживаний, опыта,
сколько мы получили в детстве. Чем станет этот багаж — тяжкой
ношей или ценным грузом? Когда мы были детьми, это зависело от
тех людей, которые нас родили, растили, воспитывали. Но сейчас
мы сами вправе сделать ревизию детского наследия.
Даже люди очень далекие от профессиональной психологии,
сами того не ведая, вдруг оборачиваются назад и пристально
всматриваются в свое прошлое. Зачем, что хотят они там увидеть?
Почему вдруг всплывают картинки воспоминаний, и достаешь с
антресолей старую игрушку, и хочется повесить на стену
пожелтевшую фотографию, и своему ребенку читаешь не модную,
современную страшилку, а сказку своего детства, и покупаешь
сборник советских — «добрых» — мультфильмов? Мы себя лечим,
осознанно или несознательно. Если вы взяли эту книгу в руки
целенаправленно, и знаете, что хотите найти на этих страницах, и
ищете нужные вам слова и темы, значит, ваш диалог с детством
неслучаен. Кем бы вы ни были — профессиональным тренером,
психологом, консультантом, преподавателем или исследователем,
студентом или человеком другой профессии — эта книга для вас.
5 ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
Моя книга — не сборник методических статей, хотя в ней очень
много методики и описания конкретных приемов работы. Это
скорее сборник эссе, не претендующий на научную истинность, но
наполненный описанием опыта как психотерапевтической работы,
так и личной жизни. Я намеренно избегаю алгоритмов и строгих
рекомендаций: умному они не нужны, а неумный может ими только
навредить. Работа с человеческой психикой не терпит шаблонов.
Особенно в такой области, как работа с детством. Я постаралась
учесть и описать все темы, которые являются ключевыми и
наиболее болезненными. Я приводила много примеров, и
собственных, и из жизни моих клиентов. Надеюсь, что они станут
не просто иллюстрациями, интересными картинками, но и
спровоцируют ваши собственные переживания. А без переживаний,
только одной логикой, эту тему осилить нельзя. Именно поэтому я
иду еще на один рискованный шаг — я включаю в книгу Истории,
мои художественные рассказы. Я это делаю намеренно, не чтобы
покрасоваться и наполнить книгу объемом, а чтобы пройтись по
струнам вашей души: чтобы заставить вас вспоминать, плакать,
переживать, возмущаться и негодовать, и прощать, и радоваться.
Это моя литературотерапия. Вы можете давать их своим клиентам,
особенно тем, кому трудно выражать свои чувства. Или родителям,
которые потеряли контакт со своим ребенком. Или своим
родителям, если хотите им сказать о своих детских переживаниях, а
слов не находите.
Я работала над этой книгой более десяти лет, а написала за год.
Старалась говорить только своим голосом, поэтому вы не найдете
здесь списка литературы и ссылок. Мне помогали многие люди, но
прежде всего моя семья и мои участники тренингов, за что я им
очень признательна. Если я окажусь полезной для вас, буду рада
вашим откликам.
www.shevtsova.ru
irinashevcova@inbox. ги
Ирина Шевцова
Внутренний Ребенок: ступени
личностного роста
Ни о каком Внутреннем Ребенке лет до тридцати я и не думала.

Ну во-первых, время было такое: «здесь и сейчас» заслоняло все
другие состояния — речь шла о выживании. Во-вторых, психология
существовала для нас, обывателей, в виде терминов и популярных
тестов, типа «Нарисуй человечка из геометрических фигур». И в-
третьих, я тогда была озабочена решением более глобальной
проблемы, чем Внутренний Ребенок: я пыталась родить настоящего,
а не символического малыша. Когда он наконец появился на свет, со
мной стали происходить невероятные, не объяснимые логикой вещи.
Ну, например, я до краев наполнилась страхами. Я боялась всего:
болезней, потери мужа, войны, пожара, безденежья, голода, боялась
инфекций и безумия, одиночества и беспомощности. Но больше
всего я боялась потерять ребенка. Свою тревожность я проявляла
через повышенный контроль. В результате почти перестала спать,
похудела на много килограммов и была близка к нервному срыву.
Психика не выдерживала напряжения, и я начала искать виноватого:
мужа, который не может обеспечить семью, родственников, которые
не помогают, друзей, которые про меня забыли, страну, которая
выплачивает смехотворное детское пособие. В этот период меня
стали посещать воспоминания. Это было какое-то пограничное
состояние между сном и явью — засыпая и просыпаясь, я видела
картинки своего детства. Обычно они были очень яркими и теплыми
— я вспоминала запахи, звуки, мелкие, ничего не значащие детали.
Водяной кран в глубине сада обшит деревянными досками,

снаружи только изогнутая труба, из которой льется вода.
Сбоку выпилено отверстие — туда можно сунуть руку и
нащупать холодный, металлический вентиль. Он откру-
чивается вначале туго, а потом все легче и легче. Вода вы
рывается с шипением, неровной, прерывистой струей. Можно

приложиться губами и пить. Самая вкусная вода, которую я
когда-либо пробовала! А потом подставить под струю босую
ногу — от ступней и все выше, пока не станет очень холодно. И
сунуть мокрую ступню в разношенный сандаль и побежать
прочь, по своим детским делам...
Вначале я приняла это за нервное расстройство и очень испу-

галась. Но противиться воспоминаниям не могла: действительность
была настолько ужасна, что мои грезы стали единственным
спасением и передышкой. Еще я плакала. Не потому, что мужу уже
полгода не платили зарплату и порой не хватало денег даже на
молоко, — в этой ситуации я предпочитала искать выход, а не
жалеть себя. А плакала, когда вспомнила мамин рассказ, как она,
одна с грудным ребенком на руках, подкармливала меня болтушкой
из муки и воды и оставляла на попечение древней слепой старухи
соседки, если уходила на работу. Мне до слез было жалко ту
маленькую брошенную девочку. Меня кидало из крайности в
крайность: моя взрослая сверхответственность за своего ребенка и
семью сменялась детской беспомощностью и болью по поводу того,
что было со мною много лет назад. Так прорвался наружу мой
Внутренний Ребенок.
В то время, более 10 лет назад, я попала на тренинг. Экзоти-
ческое занятие для посвященных или больных. Себя я причисляла
ко вторым. Это были первые тренинговые программы, привезенные
из-за границы, они тяжело воспринимались и принимались, но
увлеченность тренеров, их вера в метод делали свое дело. И опять я
неожиданно натолкнулась на тему детства. В настоящем было
столько трудностей и проблем, а я оплакивала свое прошлое. Как
будто прорвало шлюзы, и боль хлынула потоком. Позже, когда я
стала специалистом и помогала своим клиентам работать с темой
детства, поняла, что эта стадия выплакивания неизбежна — пока она
не пройдена, личность не может развиваться дальше. На этом
тренинге произошло еще одно открытие — я поняла, чем хочу
заниматься. Все было очень неоднозначно, я критически отнеслась
ко всему происходящему, оспаривала то, что пытались внушить
тренеры, подозревала участников в неискренности. Но то, что
тренинг — это очень сильно, я усвоила однозначно. Тренинг
способен запустить ме
ханизмы самопознания, дать огромный энергетический толчок,

открыть новое видение. Ты как будто поднимаешься ввысь и смот-
ришь на свою жизнь и на себя с высоты птичьего полета. И этот
отстраненный взгляд является более истинным и объективным, чем
то, что ты привык видеть и думать о себе. Я решила, что у меня это
получится. Надо только выучиться. Надо только вылечиться. К
счастью, я уже понимала, что одно от другого неотделимо, и
«спасателем» может стать только тот, кто спасся сам.
Я шью куклу. Не для ребенка, и не забавы ради —я лечу себя.

Меня не надо долго уговаривать и доказывать, что это эф-
фективно. Стоило мне только набить старую варежку ватой и
перетянуть ниткой «шею», как чувства и воспоминания накрыли
меня целиком. Ну конечно, голова— в первую очередь. Я всегда
была умненькой девочкой... И голова огромная получилась, и вата
почти вся закончилась... Мама рассказывала, что рождалась я
ножками и застряла головой... В школе мне наступили на голову
— один старшеклассник сбил, а другой бежал следом и
наступил, со всего маху. Я выплюнула на пол зуб и пошла домой.
А голова болит с тех пор, как родила сына. Мигрень... Умненькая
девочка — кто это говорил? Наверное, воспитательница. Я
складно говорила и хорошо запоминала стихи... Пришиваю кукле
волосы — протыкаю ткань иголкой и приделываю пучки
шерстяных ниток. Получается некрасиво... Мама расчесывает
меня у зеркала, пытается сделать новую прическу.
Разочарованно откладывает расческу— как ни делай, красивее
не становится...
Я опять плакала, но уже появилась способность думать. Вместе с

этим возникла осторожность по отношению к собственному
ребенку: так легко ранить, и так велика цена родительских ошибок.
Что будет оплакивать мой сын, когда ему исполнится тридцать лет?
Что я могу сделать сегодня, чтобы багаж его детства стал
наследством, а не тяжким грузом? Я открыла в себе способность
понимать и чувствовать ребенка — и разом исчезли все
педагогические проблемы. Ведь если понимаешь «почему», легко
решить и «что делать». Я стала доверять своему материнскому
чутью больше, чем книгам Спока. Людям, у которых есть соб
ВНУТРЕННИЙ РЕБЕНОК: СТУПЕНИ личностного РОСТА 10
ственный ребенок, легче дается лечение Внутреннего Ребенка.

Через отцовство и материнство они учатся быть Родителем самому
себе.
Воодушевленная первыми личностными достижениями и учебой
в институте, я пришла в детский сад. И меня взяли на должность
психолога, хотя документа, подтверждающего это право, у меня еще
не было. Вопреки ожиданиям заведующей, я стала заниматься
больше родителями, чем детьми. Передо мной, в моем кабинете
плакали великовозрастные девочки и признались в своей
растерянности выросшие мальчики. А где-то этажом ниже, в
группах нервно сосали пальчики, капризничали, устраивали ис-
терики или просто смотрели безучастно в окошко их «последние
куклы». На все вопросы «Что мне делать?» я отвечала вопросом: «А
как вы думаете, что с ним происходит?» И очень часто люди
начинали отвечать: «Когда я был маленьким...» Оказалось, что
тропинка к собственному детству не заросла, что детские ощу-
щения, мысли, восприятие остаются в памяти навсегда, и являются
не только «прошлым», но и «настоящим». Я сделала первый в своей
жизни тренинг — для родителей. В отличие от своих коллег, не
обучала, как себя вести с детьми, а заставляла думать и чувствовать.
Интуитивно нащупывала методы, от чего-то отказывалась, что-то
присваивала, что-то изобретала. Мой собственный Внутренний
Ребенок перестал плакать и жаловаться и стал моим советчиком. Я
ловила себя на внутренних диалогах, и это уже не пугало, как
прежде, а стало, напротив, моментом откровения. Все мои клиенты
того периода приходили с похожими проблемами. И все эти
проблемы очень быстро выводили нас на детство. Сейчас я
понимаю, что мудрость жизни состоит в неслучайности каждой
встречи, и каждому клиенту свой психолог, и каждому тренеру свой
участник, но тогда меня это удивляло. Почему именно ко мне
приходят именно эти люди?!
Ее пробовали лечить антидепрессантами — стало еще хуже.

Родные всерьез не принимают, подруги считают, что «с жиру
бесится». А ей ужасно плохо, и описать эту «пло-хость»
нелегко. Она сидит напротив и говорит уже второй час. Суть
рассказа: «Мне страшно!» Боже, почему она пришла ко мне, со
мной же тоже недавно было подобное?! Я спрашиваю: «А какой

он — твой страх?» Она начинает огш
ВНУТРЕННИЙ РЕБЕНОК: СТУПЕНИ личностного РОСТА 12
сыватъ сразу же, не задумываясь: «Такая овальная коробочка,

коричневого цвета, очень похожа на грецкий орех, с про-
жилками. И от нее отходит длинная, тонкая ниточка. Там,
внутри живет страх». Я предлагаю ей стать своим страхом,
превратиться в него. Она ложится на ковер, сворачивается
калачиком... Я в шоке— коробочка, прожилки, ниточка, она— в
позе эмбриона... Твой страх возник раньше, чем ты появилась на
свет. Это внутриутробный страх...
Когда я впервые пришла в институт с предложением вести

тренинг «Диалоги с Внутренним Ребенком», никто не понял, о чем
идет речь. Были даже предположения, что это тренинг для
беременных. Пришлось написать не только подробную программу,
но и статью. И на первом же тренинге — аншлаг, 23 человека!
Порой меня охватывал ужас, хотелось тихо выйти из зала и не
возвращаться. Но все чаще и чаще возникало состояние спокойствия
и уверенности, что все происходящее — очень правильно и важно.
Сейчас я могу судить о своих ошибках и промахах, недоработках и
даже возмущаться своей самонадеянности. Но я ни о чем не жалею,
этот этап надо было пройти. Надо было научиться брать на себя
ответственность — я научилась быть Взрослой. Пазлы моей
профессиональной и личностной картины сложились. Все три роли
— Ребенка, Родителя и Взрослого — обрели свои очертания,
окрепли и научились вести диалог. Случается, что мой Ребенок
начинает капризничать и предъявлять претензии, но все чаще я вижу
его деятельным и активным. Он подсовывает мне все новые и новые
идеи, и я очень легко поддаюсь на его уговоры. Несколько раз я
порывалась закрыть тренинг, передавала программу своим
коллегам. Но, как оказалось, в работе с этой темой нет глаголов
совершенного вида — можно «идти, расти, делать», но невозможно
прийти и поставить точку. Всю жизнь мы находимся в пути,
приближаясь к себе настоящему. И то, что было утеряно,
возвращается к нам понемножку, крупицами. А наградой становится
сам процесс.
Психоаналитический термин «Внутренний Ребенок» тради-
ционно связывают с именем Карла Густава Юнга. Помню, как
впечатлил меня биографический факт о том, что ученый нашел
выход из кризиса в детской игре — постройке города из песка,
IO ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
камней и других подручных материалов. Как этот, уже зрелый

человек, отрабатывал «смену» на своей импровизированной
стройке, преодолевая сомнения, стыд и веря в ценность проис-
ходящего. Когда постройка была закончена, ученый приступил к
созданию главного труда своей жизни — учения об архетипах.
Одним из них стал архетип «Внутреннего Ребенка», воплощающий
в себе жизненные силы, потенциалы, пути и возможности, которые
не доступны логическому пониманию. Ученый обратил внимание на
то, что в мифах и сказках Ребенку нередко отводится роль
спасителя. Точно так же в жизни любого взрослого человека
наступает период, когда он вынужден обратиться к собственным
детским переживаниями и спасти свое настоящее. Работа с
Внутренним Ребенком — это не столько возвращение в прошлое,
сколько выстраивание своего будущего. Признать и освободить
своего Ребенка — означает признать и раскрыть свою внутреннюю
сущность, спонтанность, творческий потенциал.
Эта тема прозвучала в исследованиях Эрика Эриксона и Аль-
фреда Адлера, Эрика Берна, Эллиса Миллера, Дональда Уинни-
котта. Концепция Ребенка внутри себя является уже общепри-
знанной и стала частью нашей культуры. За взрослыми признано
право играть, творить, ошибаться, проявлять различные чувства. Мы
постепенно возвращаемся к естественности и психологическому
здоровью.
Наша Истинная сущность, или Божественный Ребенок — это то,
чем мы на самом деле являемся. Те лучшие качества личности,
которые заложены в нас, которые мы получили в наследство от
предков, как золотой запас. Наш Божественный Ребенок
выразителен и обладает яркой индивидуальностью. Вся жизнь для
него — увлекательная игра, а трудности и проблемы —лишь
препятствия на пути, которые надо преодолеть. Для этого Ребенок
проявляет изобретательность и упорство. Ему просто необходимо
получать удовольствие от процесса жизни. Он по-здоровому
потворствует себе и искренне рад заботе и любви. Он несет себя, как
подарок этому миру, и ощущает свою взаимосвязь со Вселенной.
Доверчивость и открытость чувствам делают Ребенка ранимым и
уязвимым, но это скорее его сила, чем слабость. Только открытые
IO ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
системы способны выживать и развиваться — это всеобщий закон

природы.
ВНУТРЕННИЙ РЕБЕНОК: СТУПЕНИ личностного РОСТА II
Если вы захотите увидеть живое воплощение Божественного

Ребенка, вам придется очень сильно постараться. Такие дети вы-
зывают не только восхищение окружающих, но и протест, воз-
мущение, желание «воспитать» и подчинить правилам.
В детский сад приехали цирковые артисты. В назначенный час

воспитатели привели в зал детей и усадили на стульчики —
каждая группа на свой ряд. Одному мальчику было плохо видно, и
он постоянно приподнимался. Воспитательница одергивала его
и требовала сесть наместо. Тогда малыш просто сел на пол
возле стены — там он все видел и никому не мешал. Взрослые
велели ему вернуться на свой стул. Он опять «переполз» ближе,
договорившись с девочкой на первом ряду, что он сядет вместе с
ней. Этот маневр остался незамеченным, но ребенок так
искренне радовался и громко смеялся над выступлением клоунов,
что разгневанная воспитательница схватила его и посадила
рядом с собой. Она требовала тишины и спокойствия, но
ребенок, поглощенный представлением, просто не мог это
сделать. Наконец началось выступление дрессировщика. Он
показывал номер с собачками. Одна собака никак не хотела
идти на передних лапках, и артист стал постукивать ее
палочкой по животу. Собачка сопротивлялась, спотыкалась и
падала, и удары становились все сильнее. Мальчик закричал: «Не
бейте ее, ей же больно! Она не хочет ходить на передних
лапках...» Воспитательница схватила ребенка за руку и с силой
вытащила из зала.
Наш Божественный Ребенок не в силах противостоять реалиям

жизни. Он слишком совершенен для этого несовершенного мира. И
на смену ему приходит Раненый (Стратегический) Ребенок. Но
Истинная сущность не исчезает. Она ждет нашего взросления,
нашей мудрости и смелости — того времени, когда мы опять
позволим ей проявиться.
Ложная сущность, или Раненый Ребенок — то, чем мы на-
учились прикрываться. Это наша реакция приспособления, стра-
тегия выживания. Но, когда-то угождая социуму и родителям, мы
начали притворяться, и потом так привыкли, что разучились быть
естественными. Раненый Ребенок может быть излишне агресси
ВНУТРЕННИЙ РЕБЕНОК: СТУПЕНИ ЛИЧНОСТНОГО РОСТА 16
вен и упрям, а может быть пассивен и равнодушен. Он постоянно

ждет подвоха и готов приспособиться к любым условиям — только
дайте знать, каким вы хотите меня видеть?! Он верит в то, что
недостаточно хорош, и пытается стать лучше всеми силами. Все
ради того, чтобы добиться любви. В свою очередь, он готов сам
любить только при условии. Раненый Ребенок скрывает, прячет или
отрицает свои чувства. Он завистлив, критичен, стыдлив, стремится
обвинять и испытывает боль одиночества. Его приучили, что ценен
только результат, и он разучился радоваться процессу. В той или
иной степени Раненый Ребенок присутствует в каждом из нас и
проявляется чаще, чем мы думаем. Иногда он настолько овладевает
нашей жизнью, что мы перестаем совершать взрослые поступки и
нести ответственность. Или, напротив, превращаем всю свою жизнь
в рутинное, серьезное мероприятие, не позволяя себе расслабляться
и получать удовольствие — «назло врагам, на радость маме».
А начинается все со стремления взрослых подогнать ребенка под
какой-нибудь стандарт, который в их представлении является
правильным.
В детстве меня всем ставили в пример. Меня любили вое-

питатели, учителя, вожатые. Я всегда стремилась быть во
всем первой —мои рисунки висели на выставке, я лучше всех пела
и читала стихи, раньше, чем сверстники, научилась читать и
писать. У меня было много домашних обязанностей, и соседки
восхищенно говорили маме, какаяунее растет помощница. А
мама вела себя со мной, как со взрослым человеком, — не
наказывала, не ругала, но и никогда не хвалила, а тем более не
ласкала. Она была занята уходом за младшей сестрой и
работой. Так я и росла — серьезной, ответственной, но
грустной и усталой девочкой. Уже в детстве я поняла, что
жизнь тяжела и радостей в ней мало.
Путь к Божественному Ребенку лежит через исцеление Раненого

Ребенка. На это могут уйти годы. Травмы детства оставляют
глубокие раны. Они неизбежны, даже если наши родители искренне
любили нас и дарили свою заботу и внимание. Но они, в свою
очередь, тоже несли в себе своего Раненого Ребенка и не
избежно причиняли нам боль. В этом суть нашей жизни: потерять

свою истинную сущность в самом начале и потом всю оставшуюся
жизнь возвращаться к ней. Но это самое увлекательное путешествие
в жизни — путь к самому себе.
Упражнение «Встреча с
Внутренним Ребенком»
Архетип Внутреннего Ребенка как универсальный образ присут-
ствует в психике любого человека. Исследование его дает возмож-
ность реанимировать детские переживания, травмы, которые ока-
зывают свое влияние по сей день. В этом случае участники будут
чувствовать при встрече с Внутренним Ребенком боль, жалость,
вину, обиду. Если же ребенок станет символом потенциалов, зало-
женных в человеке, то переживания будут светлыми и радостными.
Цель. Исследование образа Внутреннего Ребенка, активизация
переживаний, связанных с детством.
Организация. Лежа на ковриках. Во время упражнения включите
тихую, спокойную музыку.
Длительность. 15-20 мин.
Ход. «Итак, представь себе свою детскую фотографию, там, где
тебе совсем немного лет. Может быть, это реальная фотография, и
она где-то хранится в альбоме, и ее достаточно вспомнить. А может
быть, такой фотографии в реальности не существует, и она только
плод твоего воображения. Представь ее как можно ярче со всеми
подробностями.
Посмотри на малыша, который изображен на фотографии, на эту
маленькую девочку или маленького мальчика. В каком настроении
он находится? Что сейчас происходит с ним? Во что одет этот
ребенок? В какой позе он находится? Может, рядом с ним
сфотографированы какие-то люди — что это за люди, как они
относятся к этому ребенку? Посмотри на его личико и постарайся
угадать или вспомнить, что он переживает в этот момент, какие
мысли бродят в его голове.
А теперь представь большое зеркало, там, где ты отражаешься в
полный рост. Мысленно подойди к этому зеркалу и посмотри на
свое отражение. Рассмотри себя настоящего, взрослого. Какой
ВНУТРЕННИЙ РЕБЕНОК: СТУПЕНИ ЛИЧНОСТНОГО РОСТА 18
человек отражается в этом зеркале? Уверенный или не очень?

Счастливый или не очень? Любимый или не очень?
Смотри на свое отражение до тех пор, пока оно не начнет ме-
няться. Пока напротив себя в зеркале ты не увидишь ту маленькую
девочку или того маленького мальчика, которым был много лет
назад. А это обязательно произойдет, надо только постараться
увидеть в себе ребенка. Те же самые глаза, овал лица, волосы. Тот
же нос и уши. Те же самые руки и ноги. Поменялась твоя внешняя
оболочка, а внутри ты остался тем же самым.
Присядь на корточки и загляни в глаза этому малышу. Вот он
стоит перед тобой, тот маленький человечек из твоей прошлой
жизни.
Вы смотрите в глаза друг другу. Что происходит с ребенком? Как
он реагирует на эту встречу? Что он чувствует? Как себя ведет? Что
чувствуешь ты сейчас?
Чем для тебя явилась эта встреча? Она связана с радостью? Или
болью? Или с удивлением?
Как хорошо, что эта встреча произошла!
У тебя есть возможность сказать своему маленькому ребенку то,
что тебе хочется сказать. Сделай это.
Улыбнись ему и дай понять, что ты — его будущее взрослое «Я».
И ты умеешь утешать маленьких детей. Ты умеешь быть хорошим и
мудрым родителем. Ты знаешь ответы на все вопросы.
Пообещай этому малышу, что вы никогда не будете
расставаться.
Может быть, он скажет что-то тебе в ответ. Выслушай эти слова.
Может быть, он хочет о чем-то тебя спросить? Найди слова, которые
ему сейчас очень нужны,
А теперь пришло время расставаться.
Скажи своему малышу: «До свидания», веря, что свидание обя-
зательно состоится. Вы прощаетесь, и ребенок уходит в далекое
Зазеркалье.
Ты видишь, как детское изображение в зеркале исчезает.
Ты опять видишь свое привычное отражение.
Что приобретено за эти годы? А что потеряно? Чем ты отлича-
ешься от того маленького и доверчивого человека? Что осталось в
тебе с детства неизменным?..»
После визуализации участники делятся своими переживаниями,
мыслями, выводами.
Этапы и методы работы с
Внутренним Ребенком
Работа с собственным детством —долгий и тяжелый процесс,

сопровождающийся сменой воспоминаний, состояний, активи-
зирующий различные переживания. Зачем все это надо и что
является показателем успешной работы— без ответов на эти
вопросы не стоит приниматься за работу. Скажу сразу, что я не
отношу себя к тем психологам, которые идеализируют психоте-
рапевтический процесс и считают, что без профессиональной
помощи человек не сможет решить свои проблемы и обречен на
душевные терзания. Отнюдь нет. Все мы лечимся жизнью и в жизни,
а психотерапия и самопознание под руководством специалиста
могут лишь ускорить процесс, сделать его более осознанным и
упорядоченным. Но такую же функцию выполняют и книги, беседы
с людьми, размышления, наблюдения. Важно намерение. Будете ли
вы работать со своим детством самостоятельно или придете на
тренинг или консультацию — скорее всего, ваш путь проляжет через
основные этапы:
Актуализация детских воспоминаний

Я обратила внимание на то, что чаще всего к теме детства об-
ращаются тридцатилетние люди. Если человек далек от психологии,
он не читал Фрейда и не занимался психоанализом, зависимость
своей нынешней жизни от детства он представляет очень условно.
Проблема должна «накрыть» в настоящем. Кризис тридцатилетних
обусловлен, в частности, тем, что детские, инфантильные установки
и взгляды на жизнь перестают работать, и человек сталкивается с
крушением принципов и идеалов. Многие, к примеру, в этом
возрасте переживают разрыв в семье и недоумевают: «Почему? Мои
родители много лет прожили вместе, почему моя собственная семья
рушится?!» Или вдруг оказывается, что выбранная много лет назад
профессия начинает вызывать отвращение и протест: «Как же так!
Это был такой престижный
вуз, я с таким трудом в него поступил!» Собственные дети указы-

вают на несостоятельность педагогических методов своих роди-
телей, которые считают, что «меня так воспитывали и ничего,
человеком вырос!» Жизнь начинает показывать неправоту взглядов
и требует перестройки. И человек впервые, может быть, за-
думывается: «А кто сказал, что так — правильно?» Цепочка раз-
мышлений неизменно приводит его в детство. Детские воспо-
минания уже не кажутся сентиментальной чепухой, они напол-
няются смыслом и содержанием. Сидя на кухне дома или в кругу на
тренинге, человек начинает говорить: «Вот, я вспомнил, что у меня в
детстве...» На этом этапе важен слушатель и важен процесс
проговаривания. Когда мы говорим, мы начинаем думать. Между
воспоминанием и действительностью образуется логическая связь.
Мы так устроены — нам важно знать ответ на вопрос: «Почему?»,
как бы ни сопротивлялись этому вопросу представители некоторых
психологических школ. Этот вопрос заслуживает уважения — с него
начинается процесс познания и ответ на него дает ощущение
обусловленности событий нашей жизни. Пойму «Почему?» — смогу
понять «Зачем?» и «Что делать?». Этот этап — мотивация на
дальнейшую работу. Иногда участники на тренинге говорят: «Я не
помню своего детства». Это значит, что информация закрыта и
защита очень сильна. Но этот человек зачем-то пришел на тренинг, у
него есть догадка или интуитивное чувство, что ему надо открыть
для себя тему детства, и именно сейчас. Я верю в силу намерения. И
оказывается, что стоит расслабиться и перестать стараться
вспомнить, как картинки начинают возникать сами собой. Очень
важно создать обстановку безопасности и интереса к
происходящему. Мое упражнение по шитью и анализу куколки
становится глубинным, серьезным исследованием именно потому,
что я отношусь к этой работе с максимальной серьезностью. Это
заражает, заставляет людей думать и чувствовать — и каждая
деталь, каждый стежок, рубчик, бантик, пуговка становятся деталью
личной биографии. Попадания «в десятку» иногда настолько
прямолинейны, что пугают.
Во время работы я замечаю, как Оксана шьет голову для куклы:

она вырезала ткань по контуру, скроила голову вместе с шеей.
Потом сшила, и оказалось, что набить ватой
Этапы и методы работы с Внутренним Ребенком 22
детали просто невозможно — отверстие на шее слишком мало.

Тогда она делает следующее: прорезает большую дырку на
месте рта и в нее засовывает вату. Чтобы делать это было
легче, пропихивает вату спицей. Потом она зашивает дыру и
рисует фломастером улыбающийся рот... Позже, во время
анализа, девушка расплакалась: основным кошмаром ее детства
было насильственное кормление. Вот так куколка рассказывает
свою историю.
Процесс рассказывания воспоминаний ценен сам по себе, но

редкий специалист удержится от анализа.
• Как это повлияло на твою жизнь?
• Что ты тогда почувствовал и понял?
• Какие выводы.были сделаны?
• Ты видишь параллели с сегодняшней жизнью?
• Чему тебя научил этот случай?
«Тогда» и «сейчас» — две темы, идущие параллельно. Воспо-
минания могут идти спонтанно, тогда возникает вопрос: «Почему
именно сейчас это вспомнилось?» Или могут активизироваться на
заданную тему. Важные, на мой взгляд, темы я описала в этой книге.
Что ждет от собеседника — друга или психолога — говорящий?
Прежде всего безоценочности принятия. Один возгласили взгляд:
«Да как ты можешь такое рассказывать!», или равнодушие, или
пренебрежение — и человек закроется. Вместе с этим могут уйти и
воспоминания. Мы потеряем шанс и возможность сделать скачок в
личностном росте. А без темы принятия своего детского опыта, как
мне кажется, невозможно двигаться дальше — к самопринятию и
самоактуализации.
Встреча с Раненым Ребенком

Не все воспоминания детства несут в себе боль. Мало того, мы
воспринимаем этот период как беззаботный и счастливый. Отрицая
боль, отрицаем возможность ее вылечить. Я почти не встречала в
своей жизни спокойных, гармоничных и счастливых людей. А если
такой человек возникал, то очень скоро понимала, что его состояние
— это его достижение, результат длительной работы над собой. Так
что тема Раненого Ребенка— априори
универсальная. Все мы ранены своим детством—кто больше, кто

меньше. И всем есть что лечить. Источником страданий и обид, как
это ни прискорбно, являются самые близкие и значимые люди —
наши родители. Наверное, это какой-то жизненный закон: кого
любим, тому больше всего приносим боли. Этот вывод для многих
является чудовищным: «Я очень благодарен своим родителям и не
желаю думать, что они в чем-то виноваты!» Очень важно понять,
что неизбежные ошибки в воспитании — это не вина, а беда
родителей. Они, в свою очередь, тоже были «ранены» своими
родителями и к моменту появления собственных детей несли груз
боли, обид и комплексов. Другая крайность — возмущение и
протест против действий и отношений родителей: «Как они посмели
со мной так поступать!» Обе эти реакции неизбежны и
предсказуемы — важно иметь смелость их пережить. Я обычно
объясняю участникам тренинга, что эта работа не имеет отношения
к родителям, она важна для нас самих. Позволить Раненому Ребенку
рассказать свою историю и оплакать свои раны, не прерывая и не
подвергая сомнению его переживания. Такое позволение обычно
хорошо воспринимается людьми — они получают возможность
говорить то, что осуждалось их взрослой, рациональной частью.
Я заметила, что во время переживания этого этапа в группе
наступает некоторый регресс в поведении участников: они ста-
новятся очень уязвимы даже вне тренинга.
Утром второго дня многие рассказывали, что провели бес-

сонную ночь. Кто-то проплакал, кто-то дошивал свою куклу,
кто-то пересматривал семейные альбомы, а кому-то
понадобилась поддержка близких. Татьяна утром забежала в
кондитерский магазин и купила пирожное, которое не позволяла
себе много лет. А Андрей неожиданно заблудился среди хорошо
знакомых мест. Ольга отключила вечером телефон, не желая ни
с кем общаться, а Светлана, напротив, стала звонить матери и
сестре. В чем все были солидарны — это тяжело.
Раненый Ребенок — это часть уязвленного «Я», важно не только

обнаружить его наличие, но и поставить «диагноз». • Что болит и в
результате чего?
• Как проявляется?
• В каком возрасте появилось?
• С чем, с какими событиями связано?
• Какие чувства вызывает?
После такой работы человек начинает понимать, что «болен» не
весь он, а только часть его, и появляется надежда на исцеление. Но
оно невозможно, пока не прошел этап выплакивания.
Выплакивание
Процесс, почти лишенный рационализации. Не надо задавать
вопросы, не надо пытаться понять и как-то повлиять на происхо-
дящее. Поддержите любые проявления чувств: возмущение, не-
годование, протест, печаль, слезы, обиду, стыд, жалость к себе.
Слезы не безграничны, они иссякнут. Многие, особенно мужчины,
воспринимают происходящее как проявление слабости. Если работа
по отделению Раненого Ребенка была проведена успешно, то и
разрешение на «слабость» будет дано.
Человек преодолевает естественный барьер сопротивления и
позволяет себе выражение чувств, которые были под запретом.
Наградой ему будет облегчение. В условиях тренинга невозможно
«отплакать» все в полной мере. Но могу вас заверить: решившись на
слезы принародно, участник сможет потом это делать сам, без
посторонней помощи и поддержки. Истинная боль не требует
зрителя.
На тренинге существует два типа методов: «Метод носового
платка» и «Метод стакана воды». Первые провоцируют слезы: «Я
вижу, что тебе больно, ты имеешь право переживать», вторые,
напротив, направлены на рациональное осмысление происходящего:
«Давай поговорим о том, что с тобою происходит». На этом этапе
работы приемлемы первые. Здесь надо скорее молчать и
сопереживать, чем спрашивать. Решиться на такую работу может
специалист, который сам прошел этот этап, и вид чужого горя его не
пугает.
Формирование Внутреннего Родителя

Необходимо открыть в себе внутреннюю, психологическую

структура, способную понять и исцелить наши детские раны.
Внутренний Родитель — это воплощение мудрости и принятия, тот

идеальный родитель, о котором мечтает каждый из нас. По-
чувствовать его можно в тот момент, когда мы проявляем заботу и
любовь по отношению к себе. Напуганные опасностью избаловать и
вырастить эгоистов, наши родители были скупы на проявления
любви, и мы продолжаем поступать с собою так же. Мучительно
ждем, что кто-то другой удовлетворит наши потребности, угадает,
сделает именно то, что нам хочется. Не понимая, что все это можем
дать себе сами. У Внутреннего Родителя нет единого набора правил
— для каждого он разный. Пугливого и осторожного он должен
успокоить, возбужденному и злому — объяснить, застенчивого
заверить в его уникальности, а грустного убедить, что жизнь не
закончилась. Но прежде всего Родитель позволяет Ребенку
чувствовать и не испытывать вину за свои переживания.
Организация диалога между Ребенком и Родителем — суть этого
этапа работы. Родитель пытается выяснить потребности Ребенка и
удовлетворить их нужным способом.
• Спроси себя, что тебе хочется, и дождись ответа.
• Обратись к себе с нежностью и заботой.
• Пообещай себе, что желание будет исполнено. Пусть не
сразу, но это случится.
• Дай себе возможность следовать за своими «хочу».
• Дай себе ощущение силы и уверенности.
• Подбадривай себя и хвали за результаты.
Может создаться впечатление, что Внутренний Родитель по-
такает нашему эгоизму и лени. Но не стоит забывать, что кроме
Родителя и Ребенка есть еще другие структуры психики, и именно
они уравновешивают баланс «надо» и «хочу». Найти и вырастить в
себе Внутреннего Родителя — значит дать себе шанс повзрослеть.
Инфантильные желания сменяются вполне разумными, взрослыми
потребностями: создать семью и взять ответственность за своих
детей, реализоваться в работе, достигнуть материального
благополучия. Человек начинает делать что-то в своей жизни не
потому, что «так принято» или «так надо», а потому, что он так
хочет. Но это результат, а процесс начинается с малого —
установления контакта Родителя с Ребенком.
Очень простое, намой взгляд, задание: в ответ на детское

переживание соседа сказать фразу, которая бы утешила
ребенка. При этом участник называет возраст, когда это

произошло: например, пять лет... И вдруг в ответ получает
следующее: «Понимаешь, взрослые так поступили не со зла, у
них были основания. Наверное, воспитательница боится, что вы
перестанете ее слушаться, — она вынуждена быть строгой. На
будущее учти, что существуют правила и их надо выполнять.
Дай мне слово, что постараешься вести себя хорошо...» Ничего
удивительного: что слышали в детстве, то и произносим сейчас.
Своим детям или себе самому, в надежде повлиять на разум. А
надо, прежде всего, успокоить и дать поддержку. Для того
чтобы это упражнение сделать эффективнее, я даю
возможность сыграть двух родителей: авторитарного
(«правильного») и понимающего. На контрасте начинает что-
то получаться.
Искусственно сделанный, отрепетированный Внутренний

Родитель начинает медленно, но неизбежно становиться частью нас
— он присваивается. И однажды мы замечаем, когда в момент
переживания ошибки, вдруг, вместо критики и самоедства, в нас
зазвучит голос: «Не унывай! Все нормально — ты имеешь право
ошибиться. Да, это неприятно, но плохим человеком от этого ты не
стал». Услышим и поверим.
Появление Божественного Ребенка

Найти его несложно: начните что-то делать с увлечением! Зай-
митесь деятельностью, которая, может быть, никому не нужна и не
полезна, но интересна именно для вас. Рисуйте на стекле или лепите
из глины, делайте скульптуру из песка или наряд из листьев,
придумывайте спектакль и играйте в нем роль... Я намеренно
использую глаголы несовершенного виды: для ребенка важен
процесс делания. Если вы намерены получить какой-то
суперрезультат, одобрение зрителей или первый приз, то ваш
Божественный Ребенок может уступить место Раненому — жаж-
дущему одобрения и похвалы. Взрослым, серьезным людям бывает
сложно отыскать потерянный интерес. Может быть, тогда, по
примеру Юнга, стоит обратиться к своим детским увлечениям?
Иногда на тренинге я встречаю людей, у которых в детстве очень

рано возникли обязанности, вытеснившие естественные
детские увлечения. Это дети, которые не успели наиграться. У них

были музыкальные школы и секции, младшие братья и сестры,
обязанности по дому, учеба... Как известно, непрожитый период и
неудовлетворенная потребность будут о себе напоминать, пока это
не случится. Обнаружить Божественного Ребенка —это научиться
использовать заложенные в себе ресурсы, найти свое дело,
предназначение и идти по своему пути легко и радостно. Красиво
звучит, но очень тяжело осуществляется. На этом этапе работы
важно вселить в человека уверенность. В жизни мы интуитивно
тянемся к увлеченным и счастливым людям — пытаемся заразиться
их энергией и одухотворенностью. Групповая работа дает
возможность организовать процесс, интересный для Божественного
Ребенка, и почувствовать себя творцом.
Для упражнения с переодеванием я заимствовала популярное

детское развлечение. Когда взрослых нет дома и в гостях
собрались подружки, возникает идея открыть шкаф, достать
одежду родителей, мамины украшения, а может быть, и
косметику... Преображение — это процесс открывания в себе
других людей. Тех, кем ты не являешься на самом деле. Можно
стать Принцессой, а можно Ведьмой, можно одеться, как
нищий, а можно сделать из себя известного актера. А еще
можно соединить то, что не принято вместе носить, и
почувствовать радость от нарушенных правил. Чтобы усилить
интригу—половина участников закрывают глаза и позволяют
себя преобразить. Женщина, которая три дня назад пришла на
тренинг в деловом костюме, хохочет, разглядывая свое
отражение в зеркале: балетная пачка в сочетании с
железнодорожным жилетом. А из мужчины, который не смел
выйти на улицу без галстука, сделали прекрасную женщину
Востока. Они смеются, и фотографируются, и дают друг другу
имена — и я вижу на ихлицах неподдельное счастье.
Божественный Ребенок заставляет нас мобилизоваться на до-

стижение целей, он помогает выстраивать с людьми искренние
отношения, он поддерживает в нас веру в то, что у каждого из нас
есть своя Миссия:
• Какой я на самом деле?
•Для чего я пришел в этот мир?

• Что я умею и хочу делать?
• Чего я хочу достигнуть?
Наверное, нельзя полностью уподобиться своему Божественному
Ребенку, своей истинной сущности — мы живем в социуме. Но есть
место и время, где быть естественным и честным перед собой
просто необходимо: это наша семья, дружеские и любовные
отношения, выбор дела и важные решения нашей жизни.
Надо сказать, что вся атмосфера личностного тренинга и кон-
сультирования способствует появлению и проявлению Боже-
ственного Ребенка. Терапевт расстается со своим клиентом, как
только почувствует его способность и силу опираться на соб-
ственные потенциалы. Завершается ли после этого работа? Нет,
наверное, она просто переходит в состояние «плато» — получение
результатов от достигнутого. Какое-то время можно жить спокойно
и легко и чувствовать, что Вселенная идет тебе навстречу. Чтобы на
новом витке развития опять повстречать свое детство.
Упражнение «Изготовление куколки»

Психодиагностика детских травм и потенциалов легче всего
осуществляется через типичные для детей виды деятельности.
Многие девочки в детстве мастерили кукол. Мальчикам присуще
делать человеческие фигурки из пластилина, проволоки, бумаги и
других материалов. В любом случае, из чего бы ни была сделана
куколка, она является отражением какой-то части личности автора.
Остается только понять, что скрыто за ее внешними особенностями.
Цель/Исследование влияния детской истории на особенности
личности, характера и самооценки. Провокация переживаний.
Организация. Упражнение можно проводить индивидуально или
в группе. Для изготовления куклы понадобятся в большом
количестве лоскуты, вата, нитки, пуговицы и все для шитья. Все
необходимое складывается на полу в центре комнаты. Упражнение
проводится под музыку (детские песни).
Длительность. 1,5-3 часа, в зависимости от длительности ше-
ринга.
Ход
1. Инструкция: «Вам сейчас предстоит сшить куколку. Пусть это не
смущает тех, кто не умеет шить, — это психологическое
упражнение, а не занятие в кружке. Это должна быть куколка-
человек. Вы используете любые тряпочки и материалы, которые
найдете здесь. Во время работы я предлагаю вам общаться по
минимуму, сосредоточьтесь на процессе. Место для работы вы
выбираете сами: можно шить на полу, или на стуле, или на подо-
коннике, как вам будет удобно. На всю работу у вас один час. Я
буду напоминать вам о времени».
2. После окончания работы тренер предлагает взять в руки куколку
и мысленно найти ответы на вопросы (можно записать):
• Кто ты, как тебя зовут?

• Сколько тебе лет?
• Какая ты?
• Где ты живешь?
• Чем ты любишь заниматься?
• Что ты не любишь?
3. Участники общаются несколько минут от лиц своих кукол,
свободно перемещаясь по комнате. Их цель — познакомиться друг с
другом.
4. Участникам предлагается выбрать для работы в паре куклу,
которая показалась чем-то интересной и близкой. Все разбиваются
на пары.
5. Работа в парах: рассказать историю своей куколки (1015 мин).
6. Перед шерингом тренер говорит о том, что все сделанное нашими
руками и созданное нашим воображением имеет отношение к нам и
нашей собственной истории. Эта кукла — частичка вас. О чем она
хочет вам рассказать, какие части вашей личности она
олицетворяет?
Вопросы к шерингу
• Как я отношусь к своей кукле?
• Что мне в ней нравится?
• Какое это имеет отношение ко мне?
• Что меня не устраивает или смущает?
• Какое это имеет отношение ко мне?
• Что нового о себе я узнал?
• Какие переживание вызвало это упражнение?

Упражнение «Рождение заново»

Ребефинг—техника, позволяющая человеку заново пережить
процесс своего рождения, воскресить переживания, сопровож-
дающие появление на свет. При этом, используя опыт своей взрос-
лой жизни, человек нередко находит способ решения проблемы,
связанной с рождением. Эта техника может проводиться через
телесные упражнения или через визуальный ряд. В любом случае
хочу предупредить вас о серьезности переживаний, которые
испытывают участники. Не исключено, что после упражнения с
кем-то надо будет поработать индивидуально.
Цель. Восстановление взаимосвязи человека с его внутренней
сущностью «Внутренний Ребенок» через установление контакта в
момент появления на свет. Провокация переживаний для даль-
нейшей работы.
Организация. Во время упражнения люди должны лежать на
достаточном расстоянии друг от друга, так как в момент медитации
некоторые начинают двигаться и менять положение тела. Лучше,
если будет присутствовать ассистент, который при необходимости
может оказать участникам помощь. Характер музыки должен
меняться — спокойный, приглушенный вначале, светлый и
торжественный в конце.
Ход. «Представь себя сидящим в зрительном зале. Зал абсолютно
пуст и затемнен. Перед тобой экран. Посмотри на все происходящее
со стороны. Сумей увидеть себя в зале, экран, пустые кресла. Сейчас
тебе предстоит заново пережить то, что произошло много лет тому
назад, — собственное появление на свет.
...Вот экран замерцал, и ты видишь крохотное тельце ребенка,
свободно плавающее в космосе материнской утробы. Малыш
ощущает покой, блаженство, свободу. Его окружает множество
звуков, тягучих и приглушенных, и среди них ясно слышен стук
материнского сердца. Ты видишь, как тело ребенка растет, сво-
бодного пространства становится все меньше и меньше. Уже не-
возможно поворачиваться, свободно двигаться. Теснота невыно-
сима, стенки все сильнее сжимают тело. Смятение и страх
охватывают ребенка. То, что было долгое время уютным домом,
защищало, дарило безопасность, начинает изгонять, толкать к

выходу. Ты видишь, как велико тело ребенка и как узок проход,
НО ты знаешь, что ребенок обязательно пройдет через него. Направь
свое взрослое сознание в тот тяжелый для ребенка момент и дай ему
понять, что он справится и все будет хорошо. Ребенок начинает
двигаться по родовому каналу. Его тело то вытягивается, то
сжимается до предела. Уже нет возможности вернуться назад, и не
хватает сил, чтобы двигаться вперед. В какое-то мгновенье он готов
отказаться от борьбы. Почувствуй весь трагизм положения ребенка
и призови его бороться. Неведомая сила толкает измученное тельце
все ближе и ближе к выходу. И вот долгожданная свобода. Тело
ребенка подхватывают руки, наступает ощущение легкости и
освобождения. Но одновременно с этим младенец чувствует страх и
беспомощность. В легкие с силой врывается струя воздуха, и
раздается тоненький детский крик. Успокой младенческое "я",
посмотри в глаза этому ребенку и передай взглядом всю любовь, на
которую способен. Скажи малышу, что все рады его приходу в этот
мир, что мама его любит и хочет, чтобы он жил. Найди слова
поддержки, которые помогут младенцу чувствовать себя в
безопасности, любимым и желанным. Твое взрослое "я" видит и
чувствует, как много людей радуются появлению на свет этого
ребенка, перед тобой проходят их счастливые лица, ты слышишь их
возбужденные голоса. Ты видишь на экране запеленутого младенца,
который спит, утомленный тяжкими испытаниями. Он спит и видит
первый свой сон в новой жизни... Экран гаснет, и ты остаешься в
полной темноте. Ты встаешь с кресла и медленно идешь к выходу,
туда, где мерцает свет и находится дверь...»
Предложите желающим поделиться своими переживаниями.
Внимательно отнеситесь к эмоциональному состоянию тех, кто
молчит. Спросите, нужна ли кому-то помощь. Нередко люди на-
чинают пересказывать ту информацию, которую получили от своей
матери, о неблагополучии при рождении. В этом случае нередко
происходит «переигрывание» реального сценария в благоприятную
сторону. Рожавшие женщины во время упражнения переживают
роды собственного ребенка, это не страшно и не противоречит цели
упражнения. Главное, чтобы результат был позитивным.
Самооценка
Что вы думаете о себе?
• Я умен (глуп, туп, сообразителен, необразован, начи-

тан...).
• Я красива (не очень, страшненькая, так себе,
привлекательна, обаятельна, просто уродина...).
• Я силен (слаб, беспомощен, несамостоятелен, агрессивен,
ответственен...).
• Я эмоциональна (несдержанна, спокойна, уравновешена,
бесчувственна, просто психованная...).
А это точно ВАШИ мысли?

Природа самооценки во многом определена тем, как воспри-
нимали нас в детстве значимые взрослые люди.
На тренингах я предлагаю участникам такое упражнение: на-
пишите напротив имен взрослых те определения, которыми бы они
вас наделили. Картина получается очень интересная:
Мама: «Растяпа! Руки-крюки...»
Папа: «Упрямая, вся в меня!»
Бабушка: «Красавица ты моя».
Воспитательница: «Очень способная, но рассеянная». Тетя:
«Быть тебе артисткой!»
Аза несколько минут до этого девушка составила список своих
особенностей: «Привлекательная, артистичная, упорная, не-
собранная, неловкая, не использую всех своих возможностей, не
уверена в себе, своем профессионализме». Не правда ли — зако-
номерность наблюдается?
Из случайно оброненных взрослыми фраз, действий по отно-
шению к ребенку, одобрительных или осуждающих взглядов,
мелких ситуаций или значительных событий у нас складывается
мнение о себе. Ребенок очень чувствителен к оценке, он воспри-
нимает мнение взрослого, как единственно верное, и делает его
своим. Как на самом деле можно назвать взрослую(!) шестилетнюю
девочку, которая не донесла грязную посуду до раковины и
разбила ее? Конечно же, «растяпа»! В следующий раз это случится

уже с большой долей вероятности, потому, что ребенок «за-
программирован» быть неловким.
Специалисты указывают на очень раннее формирование са-
мооценки —до 6-8 лет. Этот возраст связан с периодом самоосо-
знавания и формирования структур, ответственных за нравствен-
ность. Мы не просто воспринимаем информацию о себе, но еще и
эмоционально переживаем ее.
«Помню, мне справляли день рождения — 6 лет. Дело было в

деревне у бабушки, приехали наши родственники с детьми. Мой
дядя подарил мне белое платьице с вышивкой на карманах, очень
красивое. И настоял, чтобы я его надела. А потом взрослые
сидели за столом, а я повела детвору в сарай смотреть
кроликов. Потом мы лазали за яблоками на дерево, ходили на
речку бросать камни... К вечеру мое белое платье стало уже
другого цвета. Дядя ужасно рассердился, кричал, что мне
только в штанах ходить, что я не девочка, а пацанка. Не знаю,
может быть, именно с тех пор я решила, что все девчоночьи
занятия не для меня... Сейчас я езжу на мотоцикле и в моем
гардеробе нет ни одного платья. Белый цвет? Да что вы, я его
не ношу! При моем-то образе жизни...»
Подобные истории можно встретить в биографии почти у всех

людей, испытывающих дефицит самопринятия. Отвержению
подвергается какая-то часть личности или черта характера.
Дети, желанные и любимые родителями, как правило, имеют
иммунитет против подобных личностных трагедий. Если же судьба
распорядилась так, что от самых близких людей ребенок получал
только неприятие, то любая негативная информация будет
восприниматься им как должное: «Да, вы правы, я никчемный», а
похвала отскакивать рикошетом. В этом случае речь идет о базовой
самооценке: «Я хороший» или «Я плохой», и формируется она
очень рано — на первом-втором году жизни. Детские психологи
говорят об эмоциональной депривации — лишении ребенка ласки,
общения, проявлений любви, всего того, что нужно малышу не
меньше, чем питание, сухие пеленки и свежий воздух. Проблема
родительского неприятия отражается не только на
ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
самооценке; она становится почти универсальной причиной фор-

миров ания неврозов и личностных нарушений.
Когда я работала детским психологом, чего только не наслу-
шалась в качестве выдвигаемых причин родительской нелюбви:
• «Ждали мальчика, и вот опять девочка!»— непринятие пола,
особенно со стороны отца.
• «И в кого он такой хилый уродился?» — проблемы со здоро-
вьем, которые не могут вынести инфантильные родители.
• «Я думала, что мужа это остановит!» — ребенок не выполнил
свою функцию, не смог удержать в семье отца.
• «Я не уверен, что он мой» — подозрительность в неверности
супруги, как причина ненависти к ребенку.
• «Он отравил мне жизнь!»— ребенок оказался не бессло-
весной куклой, а живым существом, требующим сил и вни-
мания.
Но, пожалуй, самой частой причиной рождения нежеланных и
впоследствии отвергаемых детей является незапланирован-ность
беременности: «Так получилось». Надо ли говорить, что в
молодости наших родителей беременность являлась причиной
создания семей, многие из нас родились на свет только потому, что
мать не смогла или побоялась избавиться от плода, что обще-
ственное мнение было важнее собственных желаний? К счастью,
после появления ребенка на свет у женщин, а позже и у мужчин
срабатывает родительский инстинкт, и на него обрушивается море
любви. Но так происходит не всегда. И именно эти дети, рожденные
и выросшие не «благодаря», а «вопреки», всю свою жизнь пытаются
доказать свое право быть хорошим, любимым, уважать себя и
верить в свои силы.
«Ласковой и внимательной со мной мать была только на людях.

Помню, как перед учительницей она назвала меня Лешенькой и
погладила по голове. А когда мы вышли из школы наули-цу,
пошла быстрым шагом, а я бежал, чтобы не отстать. Она
никогда не брала меня за руку, даже когда мы переходили через
дорогу, — шла и не оглядывалась. Дома у нее часто случались
истерики по малейшему поводу. Она начинала кричать, и то,
что я чаще всего слышал, было: 'Урод, весь в отца!" А про папу
Самооценка 40
знаю лишь, что онуехал на лесоповал, и больше от него вестей

не было. Мама была уверена, что он сбежал».
Выжить и стать полноценным человеком в такой ситуации очень

сложно, и Вселенная очень часто посылает ребенку кого-то, кто
может восполнить дефицит родительской любви. Если в вашей
судьбе случилась такая трагедия, вспомните: кто стал для вас этим
человеком? Однажды ко мне на прием пришла молодая женщина.
Не смущаясь, она сразу заявила, что ненавидит своего сына, что он
ее раздражает и «доводит», и она просит профессионального совета,
как на него воздействовать. У матери было очень много претензий к
мальчику: медлительный, тугодум, слова не скажет... Налицо было
несовпадение темпераментов матери и ребенка. Оказалось, что
мальчик похож характером на отца, с которым она только что с
большим трудом рассталась. Женщина обмолвилась, что свекровь
умоляет отдать ей ребенка, но она решила не уступать: «За все беды,
которые они мне причинили». Я же, вместо того чтобы
рекомендовать ей приемы «воздействия», сказала, что это было бы
неплохим выходом из ситуации: бабушка любит внука, а он ее,
почему бы им не позволить жить вместе? Неожиданно женщина
согласилась, и даже обрадовалась — она получала свою желанную
свободу! «Носителем любви» может стать родственник или
посторонний человек: воспитательница, тренер, соседка, родители
друга. Мудрые руководители детских домов самыми ценными
работниками считают не тех, у кого дипломы и специальное
образование, а тех, кто любит детей.
Я верю, что у детей, в детстве которых не было любви, есть
огромный потенциал самовосстановления. Они получили прививку,
ведущую к формированию иммунитета против жизненных невзгод.
В самых сложных, трагических случаях, когда наряду с неприятием
имели место жестокое обращение и издевательство, начинает
работать механизм саморазрушения. Ребенок, а позже взрослый
человек настолько преисполнен ненависти к себе, что неосознанно
или преднамеренно он ищет гибели, разрушает свое здоровье и
психику. Но это уже проблема не только самооценки, но и
деформации психики.
Проявления низкой самооценки могут развиваться по двум
сценариям: самоуничижение и высокомерие.
Самоуничижение. Поведение ребенка (а позже и взрослого) как
будто говорит: «Я знаю, что я хуже всех, и не собираюсь этого
скрывать». Ребенок с готовностью критикует себя, предсказы
вает свои неудачи, избегает успешности и старается быть неза-

метным. Позже, во взрослом возрасте, самоуничижение может стать
чертой характера либо останется переживанием в тех сферах жизни,
где человек чувствует себя неуверенно и оценивает себя невысоко.
«Я понимаю, что у меня большие проблемы с женственное-тью.

Я не могу, как мои подруги, позволить себе красиво и откровенно
одеваться. Я никогда не носила никаких украшений — все равно
лучше не стану. Я ведь вижу себя в зеркале, и у меня нет никаких
иллюзий: меня даже привлекательной нельзя назвать, скорее —
уродина и "синий чулок". В детстве мою фамилию из
"Крашилина" переделали в "Страшилина". Мама постоянно
говорила, что я не в нее, — она-rno была красавица, особенно в
молодости. Меня даже в парикмахерскую не водили, стригли
дома. И вся одежда была от старшей сестры и даже тети. Яне
бываю на вечеринках, и в магазины косметики я никогда не
захожу. Я не верю, что можно что-то изменить. В лягушку
царевичи влюбляются только в сказках».
Обязательным условием для формирования комплекса непол-

ноценности являются либо неприятие со стороны родителей, либо
условная любовь. Ох, как много трагедий мы переживаем в детстве
и как много последствий несет условная любовь! Суть ее в том, что
любят ребенка только тогда, когда...
• не пачкаешь одежду: «Грязнуля мне не нужен!»;
• сидишь тихо и не доставляешь беспокойства: «Веди себя
прилично!»;
• получаешь похвалу от педагогов: «У всех дети как дети, а
тебя только ругают!»;
• хорошо учишься: «Пока не исправишь оценки, ко мне мо-
жешь не подходить!»;
• добиваешься успехов: «Почему тебя не включили в
команду?»;
• живешь так, как хотят твои родители: «Мне лучше знать,
что тебе надо!»
Ребенок не может выполнить все родительские требования и
оправдать ожидания. И он оказывается в ловушке: «Если я таким не
стану, то меня не будут любить. А стать таким (аккуратным,
послушным, воспитанным, умным, ловким, талантливым... и

вообще лучше всех) я не могу». Получая любовь дозированными
порциями, ребенок начинает бояться, что его вообще отвергнут. И
винит себя в том, что у него не получается всегда быть хорошим. И
на каком-то этапе вообще отказывается от желания быть лучше: он
поверил, что неполноценен.
Высокомерие. Надменный взгляд, демонстрация своего пре-
восходства, снисходительность по отношению к окружающим,
скрывание своих недостатков и слабостей — все то, что принято
считать завышенной самооценкой, на самом деле вторая сторона
медали комплекса неполноценности. Только близкие люди до-
гадываются, что скрывается под этой маской успешности и не-
уязвимости.
«Я привык всегда быть первым: лучше всех рисовал и выступал

на праздниках в детском саду, лучше всех был на соревнованиях в
спортивной школе, лучше всех в классе сдал выпускные
экзамены... Сейчас я работаю в очень престижной фирме и уже
подбираюсь к самой высокой ступени карьерной лестницы. Мои
родители гордятся мной. Мой отец всегда подчеркивал, что у
меня прекрасная наследственность и отменные способности,
что я не имею права прозябать и быть серостью. Сейчас
яусомнился в правильности его слов. Мне, на самом деле,
опостылела моя работа, я устал и хочу быть просто обычным
человеком: позволять себе отказаться от того, чего делать
нехочу, делать ошибки, иногда расслабляться и просто ничего не
делать. Я устал притворяться, будто я лучший».
Здесь мы опять сталкиваемся с условной любовью родителей. Но

еще в воспитании появляется сравнение: «Ты лучше их» или «Стань
лучше их». Ребенка сравнивают со сверстниками, с братьями,
сестрами, литературными персонажами, собой в детстве,
отличниками в школе и национальными героями. Одна из моих
клиенток рассказывала на тренинге, что очень в детстве завидовала
пионерам-героям, портреты которых были развешаны по всей
школе. Ей казалось, что, чтобы тебя уважали и любили, надо
непременно совершить подвиг. И это стремление приводило к
успешной учебе, победам в олимпиадах, безупречному поведе
нию... Может показаться, что воспитание на сравнении идет только

во благо ребенку — он учится быть успешным. Но цена такого
воспитания познается позже:
• в постоянном стремлении к победам;
• в неумении расслабляться и отдыхать;
• в неискренности и закрытости;
• в пренебрежении процессом перед результатом;
• в постоянной самокритике;
• в критике окружающих и их неприятии.
Но основная цена за высокомерие—это одиночество. Детский
коллектив не прощает успешности за счет унижения. Лучшего не
любят не за его успехи, а за то, что он демонстрирует свое пре-
восходство. Ребенок привыкает «сканировать» желания взрослых и
подстраиваться под них: «Я стал таким, каким вы хотите меня
видеть». Но во всем быть успешным невозможно, и привычка
скрывать свои слабые стороны и самокритика становятся его
постоянными спутниками. Иными словами, это те же самые пе-
реживания своего несовершенства, которые наблюдаются и при
самоуничижении.
Я не встречала ни одного человека, у которого бы не было про-
блем с самовосприятием. Все мы родом из детства, и социум, и
родители вольно или невольно поспособствовали тому, чтобы мы
поверили в свою неполноценность. Личностный рост — это прежде
всего путь к принятию себя. И только принимая себя, мы получаем
настоящую возможность развиваться в нужную нам сторону. Не
быть хуже других. Не быть лучше других. А быть собой.
Упражнение «Ручеек»
Цель. Провокация переживаний, связанных с оцениванием.
Исследование индивидуальных эмоциональных реакций на по-
ложительную и отрицательную оценку.
Организация. Участники выстраиваются в две шеренги, стоящие
друг напротив друг друга, образуя коридор. Тренер ведет каждого
по очереди по коридору.
Ход
1. Рассчитать всех участников на «первый-второй» и предложить им
встать в две шеренги.
2. Инструкция:
«Сейчас по этому коридору я поведу человека с закрытыми

глазами. По ходу движения вы должны будете шептать ему на ухо
слова. Люди, стоящие слева, будут говорить те фразы и слова,
которые обычно говорят ребенку, когда им довольны и он любим.
Это слова поддержки, восхищения, любви. Те, кто стоит справа,
будут говорить слова и фразы, адресованные ребенку, которого
осуждают, которым недовольны. Говорить надо одновременно в
правое и левое уши».
3. Тренер проводит каждого по коридору. При этом человек,
который стоял в «хорошем» ряду, после прохождения встает в
«плохой». И наоборот. Это даст возможность большинству участ-
ников побывать в роли хвалящего и ругающего.
• Что вы чувствовали во время упражнения?
• Какие слова и фразы вызвали переживания?
• Что вы шептали, какое отношения эти слова имеют к вам?
• Как вы воспринимали «плохие» и «хорошие» слова?
• Какое отношение имеют эти мысли и переживания к вашему
детству и сегодняшней жизни?
Упражнение «Что бы сказала мама?»

Цель. Анализ значимых установок и отношений, осознание
причин возникновения различных категорий самооценки.
Организация. Для упражнения потребуется бумага и флома-
стеры.
Длительность. 20-25 мин. Ход.
1. Разделить лист пополам по вертикали. Слева выписать имена
наиболее значимых в детстве людей (до 8-10 лет). Их должно быть
5-8 чел. (мать, отец, бабушка, старший брат, воспитатель и т. д.;
сверстники в этот список не входят).
2. Справа написать оценочные суждения «Что бы он сказал обо
мне?». Важно, чтобы фразы писались спонтанно, не подвергаясь
большому анализу.
3. Проанализировать полученный материал:
• Какие характеристики для вас до сих пор важны и оказывают
влияние на самооценку?
• Чего больше — положительного или отрицательного?
• Чья оценка для вас была особенно важна?
Участники выбирают по одной оценочной категории (от-

4.
рицательной), которая важна и оказывает влияние. Эта характе-
ристика пишется крупными буквами на листе.
5. Все встают и держат надписи на уровне груди. По сигналу
ведущего участники хаотично перемещаются, встречаются парами и
задают друг другу вопрос: «Ты..?» (глупый, выскочка, толстая,
неумелая и т. д.). В ответ партнер задает такой же вопрос, но с
характеристикой, которую видит на листе. Отвечать на вопрос не
надо.
6. «Стоп-кадр». Ведущий предлагает вспомнить, какие чувства
переживались во время действия, и подумать, где человек сейчас
чувствует себя таким. По желанию отвечают несколько человек.
7. Участники переворачивают лист с надписью и пишут про-
тивоположную характеристику: каким я хочу быть и как хочу себя
чувствовать? (глупый — умный, выскочка — активный, толстая—
красивая, неумелая— способная и т. д.). Важно, чтобы слово было
подобрано самим участником и отражало желаемую самооценочную
категорию.
8. Действие с перемещением продолжается. Но теперь на вопрос:
«Ты..?», следует ответ: «Да, я...».
• Какие чувства и мысли вызвало это упражнение?
• Кто и как повлиял на вашу самооценку?
Упражнение «Вернисаж достижений»1

В работе с низкой самооценкой очень важно сделать ревизию
своих достижений. Зачастую люди склонны к недооценке того, что
ими достигнуто, воспринимают успехи в работе, рождение детей,
отличные дипломы и просто свои умения как нечто должное, то, что
может сделать каждый.
Цель. Восстановление чувства самоуважения через осознание
своих достижений. Развитие умения рассказывать о своих умениях и
достижениях.
Организация. Начало упражнения — визуализация, проводится

лежа на полу. Продолжение — рисование, можно провести там же
или предложить участникам вернуться на стулья.
1
Упражнение придумано участниками тренерской мастерской.
зб ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
Для упражнения понадобятся покрывала по числу участников,

бумага для рисования, карандаши, бумажный скотч, паспарту
(желательно), музыка для визуализации.
Ход
1. Текст визуализации:
«Представь себе, что ты приходишь на выставку, где собраны
очень ценные и прекрасные вещи, фотографии, картины. Она
организована в прекрасном месте и занимает несколько залов. Ты
поднимаешься по парадной лестнице и у входа замечаешь свою
фотографию. Надпись под фотографией означает, что это выставка
твоих достижений. Тебя встречают как самого долгожданного гостя,
тебя окружают родные, близкие тебе люди, друзья, сослуживцы и
те, с кем тебе довелось встречаться в самых разных местах. Кого-то
ты сразу узнаешь, кого-то нет. Эти люди организовали выставку в
честь тебя, и ты становишься первым ее посетителем. Все экспонаты
выставки подписаны, и можно без труда узнать, о каком твоем
достижении идет речь. Может, что-то тебе покажется
малозначительным и недостойным внимания; может, что-то тебя
удивит, а что-то порадует. И вот ты проходишь в первый зал. Он
называется «Моя семья». Посмотри, что выставлено в этом зале. О
чем рассказывают надписи под экспонатами? Какой экспонат
кажется тебе наиболее значимым? Ты идешь дальше и приходишь в
зал «Моя работа». Картины, предметы, фотографии. .. Может быть,
здесь есть письма и подарки от тех людей, с кем пересекались твои
профессиональные пути, тех, кто с благодарностью вспоминает тебя
как специалиста. Твоим достижением являются все деньги,
заработанные тобой. Представь себе самые значительные покупки,
которые были сделаны на эти деньги, — они тоже размещены в этом
зале. Ты идешь дальше и приходишь в зал «Мои умения». Ты и не
догадывался, как много, оказывается, ты умеешь! От скромного
рукоделия до умений, которые сложно представить в материальном
воплощении: умения дружить, любить, хранить верность,
веселиться и искренне сочувствовать. Это тоже достижения —
достижения твоей души. Представь их в виде экспонатов на
выставке. Есть еще другие залы, и у тебя есть время походить по
ним... Какой экспонат тебе показался самым важным на выставке? В
этой экскурсии тебя сопровождают люди — те, кому ты дорог и кем
зб ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
любим и уважаем. Это тоже твое достижение — достижение

взаимоотноше
ний... Ты возвращаешься назад, еще раз осматривая экспозицию.

Благодаришь своих друзей за этот сюрприз...»
2. В парах рассказать о том, что было увидено и прочувствовано.
3. Предложите участникам нарисовать один экспонат выставки
— то, что больше всего запомнилось и показалось важным. Очень
желательно все рисунки поместить в паспарту.
4. Рисунки вывешиваются на стену, и организуется экспозиция
«Самые замечательные достижения нашей жизни».
5. Каждый участник по очереди становится экскурсоводом. Он
должен очень подробно и детально рассказать о своем экспо нате.
• Какие чувства вызвало упражнение и почему?
• Удалось ли заполнить залы экспонатами своих достижений?
О чем говорят ваши достижения?
• Что из рассказанного другими людьми вызвало самые силь-
ные чувства — удивило, восхитило, порадовало?
Мировоззрение
Один педагогический журнал провел опрос среди родителей

дошкольников. Их спрашивали, в чем они видят основную задачу
воспитания. Большинство опрошенных заявили, что это научение
чему-то: рисовать, играть, аккуратно кушать, самостоятельно
одеваться, и передача знаний: о живом и неживом, о природе и
технике, быте, искусстве и различных науках. С таким же мнением я
столкнулась, когда работала в детском саду психологом: родители
настроены на обучение своих детей, передачу им знаний. Между тем
важны не сами знания об окружающем мире, а отношения — то
есть чувства. Иными словами, не столь важно, названия каких
деревьев знает ребенок, сколь то, что деревья — тоже живые, они
растут и нуждаются в уходе, их нельзя ломать. И при взгляде на
больное, засыхающее растение у малыша должно возникнуть
чувство и желание что-то сделать, чтобы оно не погибло.
Мировоззрение — это совокупность чувств и мыслей, оно включает
в себя эмоциональный, оценочный компонент, делит все суждения о
мире на «правильные» и «неправильные». И именно это позволяет
ребенку ориентироваться в окружающей жизни.
И именно это позже становится причиной кризиса и душевных
терзаний.
«Меня всегда учили, что мнение старшего неоспоримо и не-

пререкаемо. Нашим семейным авторитетом был дед — как он
решит, так все и будет. Помню, как стал свидетелем ссоры
отца с дедом: отец решил менять работу, ему предложили
пойти в море. Дед кричал: "Это позор —уходить с завода, вся
династия наша связана с этим трудом!" Отец послушался,
остался. И настоял, чтобы я выучился на инженера. Я тоже не
сопротивлялся, хотя в душе мечтал о другом. Но мне даже в
голову не приходило — как можно заявлять о своих желаниях?!
Мои одноклассники говорили: "Я пойду в мореходное, мне
нравится море..." или "Выучусь на парикмахера, люблю стричь
людей"... Да мало ли что
ты любишь! Теперь мой сын засобиралсяучиться на художника.
Слава Богу, дед не дожил, было бы крику. Вот и не знаю — с
одной стороны, стабильность и традиция, с другой — а может,
не имеем мы права решать за другого, чем ему заниматься?! Я
для своего сына — авторитет, как скажу, так и будет... Но вот
правильно ли это?»
Строители коммунизма полагали, что мировоззрение можно

сформировать при помощи лозунгов, речевок, литературы по
нравственному воспитанию, поучений и примера передовиков. Кое-
что у них получалось: многие из нас в детстве верили, что мы живем
в самой прекрасной и справедливой стране, что общественное
превыше личного и что у нас секса нет. Но при этом видели
несовпадение того, что декларируется, с тем, что мы имеем. Для
поколения, выросшего при социализме, естественный возрастной
кризис мировоззрения усилился кризисом, который произошел в
стране.
Но, какие бы ни случились катаклизмы в обществе, существуют
особенности мировосприятия, сформированные в детстве. Именно
от них зависит, насколько сможет ребенок быть гибким в своем
мировоззрении, как адаптируется к изменяющейся дей-
ствительности, сумеет ли удержаться на основополагающих
взглядах и принципах.
Работая с детскими установками своих клиентов и участников
тренингов, я выделила две крайности восприятия и поведения.
Назову их «благодаря» и «вопреки».
«Благодаря родителям»
• «Они научили меня доводить начатое дело до конца»;
• «Я, как и мама, не терплю беспорядок в доме»;
• «Надо быть скромнее в своих желаниях — мои родители
научили меня довольствоваться тем, что есть, и не требовать
большего»;
• «Женщина — прежде всего мать и жена: такой была моя
мать»;
• «Мужик должен уметь постоять за себя — отец учил меня
быть сильным. Ненавижу хлюпиков»;
Мировоззрение 54
• «Деньги счет любят: в моей семье все доходы и расходы учи
тывались. Я десять раз подумаю, прежде чем потратить

деньги»;
• «Образование — залог хорошей жизни. Мои родители сделали
все, чтобы я стал образованным человеком».
Стратегия «благодаря» предполагает перенесение в свою взрос-
лую жизнь тех мировоззренческих принципов, на которых строи-
лась жизнь родителей. Не имея этого опыта, очень сложно вы-
страивать отношения с миром. Так, дети из неблагополучных семей
и выросшие в детских домах оказываются беспомощны и наивны —
у них нет взглядов на жизнь, которые усвоены от родителей как
«правильные». И напротив, ребенок, которого вырастили родители,
имеющие четко выстроенные взгляды на мир, взрослея, их
присваивает. Основное коварство этой стратегии заключается в том,
что с течением жизни меняются условия. И очень трудно
подвергнуть сомнению то, что казалось незыблемым.
Однажды я консультировала мужчину. Он пришел ко мне с
вопросом: «Почему от меня ушла жена?» Его негодованию и не-
доумению не было предела: образцовый мужи отец, без вредных
привычек и умеющий обеспечить семью... А она забрала ребенка и
ушла к матери. Сейчас ютятся в однокомнатной квартире, живут
втроем на одну зарплату. Ситуация действительно была не очень
понятной — мужчина утверждал, что они любили друг друга, и
воспринимал свою семейную жизнь как идеальную. Тогда я
попросила его рассказать об укладе их жизни — как они строили
свой день, чем занимались, как отдыхали, как воспитывали ребенка,
на что тратили деньги. В процессе рассказа у меня возникло чувство
возмущения: он периодически озвучивал принципы, с которыми я
не могла согласиться. И дело было даже не в том, что он говорит, а
как. Я попросила разрешения по ходу записывать его фразы. Делала
это фломастером, крупными буквами — каждая фраза на отдельном
листе. Под конец разговора передо мной лежала целая стопка
«лозунгов»: «Жена обязана держать дом в чистоте и порядке»,
«Жена должна уметь вкусно и разнообразно готовить», «Женщина
не может распределять бюджет — это мужское дело», «Ребенок
должен жить по режиму», «В воспитании сына решающее слово за
отцом» и т. д. Я разложила листы перед своим клиентом и увидела в
его глазах удивление. Он не производил впечатление тирана, его
горе было искренним и желание вернуть жену очень сильным. Но

факт налицо: все эти
«должна» и «обязана» — это не просто фразы, а мировоззрение,

которое подкреплялось поведением.
— Скажи, а откуда у тебя появилось это знание жизни — что твоя
жена и твой сын должны вести себя именно так?
— А ты считаешь, что это неправильно?
— Вовсе нет, просто хочется узнать источник...
— Ну, у меня родители так жили. И живут счастливо уже почти
тридцать лет. Мама — идеальная хозяйка, у нас всегда дом сиял чи-
стотой, и пахло вкусной едой. Она никогда не работала, растила нас
с братом. А отец всегда, даже в самые трудные времена, обеспечивал
семью. Он, конечно, бывал очень строг, и, мне казалось, иногда
несправедлив... Однажды мама, не посоветовавшись с отцом, купила
у соседки блузку. Отец заставил вернуть покупку и забрать деньги.
А потом сам, через несколько дней, дал ей деньги и велел что-то
себе купить. Но соседка блузку уже продала, а в магазине ничего не
было. Мне было жаль маму, но я понимал, что отец имеет на это
право: он зарабатывает деньги и он решает, когда и что покупать.
— А ты сам как считаешь?
— Ну ведь они же живут счастливо вот уже много лет!
—А твой брак распадается, хотя ты все стараешься делать так
же.
— Моя жена выросла в другой семье, и у нее другие понятия...
— Вот именно! Может, пора перестать оглядываться на родителей
и начать вырабатывать свои семейные принципы?
«Вопреки родителям»
• «Я никогда не буду жить с пьяницей, как моя мать»;
• «Я буду всегда рядом со своим ребенком. Достаточно того,
что я все детство провела в садах, лагерях, интернатах»;
• «Ни за что не опущусь до неквалифицированного труда: это
удел неудачников, как мой отец»;
• «Сомневаюсь, что у меня будут дети. Мне хватило в детстве
младших сестер и братьев»;
• «Животные в доме — это здорово. Мои родители ненавидели
любую живность, они были озабочены чистотой»;
• «Я стремлюсь нравиться мужчинам, и моя мама меня за это
осуждает».
Детский опыт указывает на то, что взгляды родителей и их образ

жизни приносили ребенку боль, разочарование, стыд.
Или перед глазами был идеал, которому родители не соответ-

ствовали,
«Моя мама три раза была замужем и осталась одна с детьми.

Она не могла ужиться с мужчиной, считала, что одной легче,
что надо полагаться только на себя. Надо сказать, что и
мужчины ей попадались соответствующие. В общем, жили мы
женской компанией —мама, бабушка и я с сестрой. Но классе в
пятом я подружилась с девочкой, у которой был прекрасный
папа. Я раньше такого никогда не видела: папа везде ее водил,
брал с собою на рыбалку и за грибами, учил ее играть на баяне.
Однажды она предложила поехать с ними за клюквой, и я
согласилась. Помню, как мы сидели в лесу и ели бутерброды с
чаем, и родители очень просто, на равных с нами разговаривали.
Олин папа расспрашивал меня про учебу, про семью, стал
рассказывать про свое детство. Я тогда подумала —хочу,
чтобы у меня, когда я вырасту, был бы такой муж. А до этого я
вообще думала, что замуж выйду, только чтобы ребенка
родить. Когда я познакомилась с Лешей и мы решили
пожениться, мама сказала: «Это ненадолго». А я решила, что у
меня все будет по-другому И вот мы уже шестой год вместе, но
мама Леше не доверяет, все ждет какого-то подвоха».
Иногда кажется, что, поступая вопреки опыту родителей, ко-

торый мы оцениваем как неудачный, можно добиться положи-
тельного результата. Но отвергнуть — значит впасть в другую
крайность. Это протест, а не попытка самостоятельно обдумывать и
принимать решение. Борьба с родительскими взглядами
оборачивается пленом других установок. В протесте человек не
может критически оценить свои взгляды и очень долго не замечает
их бесполезности или даже вреда. Это характерно для подростков,
но зачастую, вырастая, мы остаемся все теми же протестующими
детьми.
Почти на каждом тренинге я узнаю историю «битвы взглядов»,
которую ведут взрослые люди со своими родителями. Очень часто
«противник» (то есть родители) находится далеко, иногда его уже
нет в живых, но выросший ребенок продолжает бороться. Психо-
логи называют этот феномен «присвоением внешнего агрессора».
—Я не знаю, что мне делать. Дети постоянно болеют. В садике

им плохо, я это вижу. Мы пробовали нанимать няню, но я ей не
доверяю. Посторонний человек не может дать ребенку той заботы,
которую дает мать...
—У меня такое ощущение, что ты сама не хочешь расставаться с
детьми и с удовольствием сидела бы с ними дома?
— Нет, ну что ты, у меня работа, я должна строить свою карьеру,
меня ценят...
— Это «должна», а что ты хочешь?
— Когда дети заболевают, у меня возникает чувство облегчения:
я могу остаться дома и быть с ними.
— Ну, вот видишь — зачем же заставлять себя и мучить детей?
— Тогда я стану как моя мама: всю жизнь у плиты!
— Но речь-то идет не о всей жизни, а о том, что сейчас проис-
ходит в твоей семье.
Мировоззрение не тождественно логической, продуманной,
оформленной в систему картине мира. Оно включает в себя не-
осознаваемые структуры мировосприятия. Очень давно — многие
исследователи утверждают, что еще в младенчестве, — появляется
ощущение того, безопасен ли этот мир, желанны ли мы в нем, любят
ли нас и надо ли нам любить себя. Позже, от взрослых, мы узнаем,
что есть добро и что зло, что такое красота и что есть истина и
справедливость. Еще позже мы начинаем задумываться о том, зачем
мы живем. Детство и вся наша «зависимая» жизнь наложили свой
отпечаток на наши нынешние взгляды. Наверное, нельзя все
переписать с чистого листа, да и надо ли? Но, как бы ни был
несправедлив и жесток мир «тогда», есть шанс изменить его
«сейчас». Известно, что выработка нового мировоззрения идет на
базе прошлых достижений и содержит позитивные моменты
прежнего.
Работа с мировоззренческими ловушками прошлого сложна тем,
что:
• очень часто они не осознаются. Человек не замечает, что за
каким-то проблемным поведением или чертой характера
стоит установка;
• человек всеми силами отстаивает убеждение, которое при-
несло ему уже немало неприятностей. Речь идет об упрямстве
и стремлении настаивать на своем;
•человек понимает, что установка связана с детством и лю-

бимыми людьми, и ее смена рассматривается как преда-
тельство.
Я не буду описывать последовательность работы с ограниче-
ниями — это материал прекрасно изложен, к примеру, Альбертом
Эллисом. Скажу лишь, что я верю в силу разума и логики. И если
нас сумели когда-то убедить в чем-то, то мы в силах найти
контраргументы и, подключив эмоции, можем создать свою картину
мира. Во что верим — так и живем.
Упражнение «Детская тюрьма»

Тюрьма — это символ, метафора несвободы и зависимости. В
контексте этого упражнения — зависимости от установок, позиций,
сложившихся в жизни. Мы зачастую не отдаем себе отчета в том,
как образ жизни наших родителей, их слова и поступки продолжают
влиять на нашу настоящую жизнь. Нельзя однозначно говорить, что
это плохо: опыт детства во многом полезен и нет причин
сомневаться в правильности того, чему учили родители. В этом
случае мы имеем дело с рациональными установками. Но
встречается и другой вариант, когда установки детства не
соответствуют действительности и наносят вред развитию.
Цель. Исследование мировоззренческих установок, вынесенных
из детства, их анализ. Работа с иррациональными установками.
Организация. Несколько этапов, которые будут по-разному
организованы. Кроме этого, понадобятся листы бумаги — по два на
человека, фломастеры, скотч.
Длительность. 1-1,5 часа.
Ход.
1. Организовать работу в двух кругах по типу «Карусели» —
внутренний и внешний круг, разговор в парах (2-3 мин), смена пар.
Темы бесед:
• Как в моей детской семье родители относились к своей ра-
боте?
• ...к деньгам?
• ...к старшим (старикам) и младшим?
• ... к любви и сексу?
• ...к дружбе?
• .. .к порядку в доме?
2. Предложить каждому участнику составить список утверждений

«Моя мама меня учила, что...». Объясните, что эти утверждения
могли не звучать из уст родителей, но их поведение и образ жизни
свидетельствовали именно об этом. На этом этапе анализировать
утверждение и определять их правильность не следует.
3. Анализ утверждений:
• Как эти мировоззренческие установки влияют на вашу жизнь?
• Какие из них являются рациональными (субъективно вер-
ными) или иррациональными (неверными)?
• Выявите ту установку, которая иррациональна для вас, но вам
очень трудно от нее отказаться.
Сформулировать и записать крупными буквами на листе одну
установку, с которой хочется поработать. Необходимо, чтобы
формулировка была очень конкретной: «Всегда помогай слабым»,
«Порядок в доме — обязанность женщины», «Деньги зарабаты-
ваются тяжелым трудом» и т. д.
4. Все участники садятся на пол в круг. Их огораживают сту-
льями, спинками внутрь. На каждую спинку приклеиваются скотчем
листы с написанными на них установками. Дайте возможность
участникам молча посидеть в кругу и ощутить влияние написанного.
Напомните про метафору тюрьмы — установки стали для нас
решетками, которые ограничивают свободу.
5. Попросите ответить на вопрос: «К каким последствиям при-
водит соблюдение этой установки?» («Всегда помогай слабым» —
люди садятся на шею, просьбы превращаются в требования, не
остается времени на себя...)
6. Сформулировать новое утверждение, которое будет являться
рациональным. При необходимости объясните людям, чем
отличаются иррациональные установки от рациональных: обычно
это установки долженствования, отличающиеся своей кате-
горичностью. Помогите перевести их в установки предпочтения или
заменить на противоположные.
(«Всегда помогай слабым». — «Я предпочитаю помогать тому,
кто просит о помощи, если это не вредит моим интересам».)
Новая установка записывается на лист бумаги, и она является

7.
для участника «пропуском на свободу». Старая установка
уничтожается. Таким образом, участники по одному будут выхо-

дить из круга, пока он не опустеет.
По ходу этого упражнения делается много аналитической работы
и звучат выводы. Поэтому шеринг можно ограничить одним
вопросом:
• Какой опыт я получил в этом упражнении и как он может
отразиться на моей жизни?
Упражнение «Наследие»
Тема семейного наследия может возникнуть на тренингах детско-
родительских и семейных отношений. Поднимая ее, надо помнить,
что у участников могут проявиться тяжелые чувства и воспомина-
ния: обиды, непонимание, боль. Этой визуализации предшествует
работа по переосмыслению детского опыта, терапия переживаний.
Кроме того, тема рода для многих является сложной в связи с недо-
статком информации. Я в этом случае предлагаю накануне дома со-
ставить генеалогическое дерево. Это стимулирует поиск материала и
подготавливает к работе с семейным наследием.
Цель. Переосмысление семейного наследия как передачи цен-
ностей, носителем которых ты являешься. Формирование ощущения
общности со своим родом, восприятия родительской функции как
миссии.
Организация. Лежа на полу. Текст читается под музыку.
Ход. Текст визуализации:
«Представь себе, что ты листаешь семейный альбом. В этом
альбоме собраны фотографии твоих предков и родственников.
Может быть, этот альбом существует на самом деле и тебе надо
лишь вспомнить эти снимки. А может быть, ты придумаешь его в
своем воображении. Пусть тебя не смущает, что ты не помнишь или
не знаешь, как выглядели твои прабабушка или дед, — это не важно.
Можешь придумать им любую внешность. Главное — это понять,
что они существовали. Ты смотришь на их изображения и
вспоминаешь их имена. На фотографиях отражены вехи их жизни.
Их внешность, одежда, позы отражают их характеры, привычки,
образ жизни, слабости...
А теперь представь, что у тебя очень большой праздник: день

рождения, юбилей или празднование достижения в твоей жиз
ни. Это праздник, на котором не будет посторонних людей, и сюда

не придут твои друзья и знакомые — соберутся только родствен-
ники. По этому случаю накрыт большой стол, и вот уже гости заняли
свои места, и ты сидишь во главе стола... Люди, которые пришли
тебя поздравить, — те, кто передал тебе частицу своей крови; и твоя
внешность, и твой характер подобно мозаике созданы из частичек их
личностей. Возможно, многих из этих людей тебе уже никогда не
увидеть: они ушли в мир иной. Но в своем воображении ты можешь
воспроизвести их лица и представить их гостями на твоем
празднике. Внимательно осмотри всех присутствующих, встреться
взглядом с каждым, каждому вырази свое почтение. Может быть,
кто-то из этих людей сейчас присутствует в твоей жизни, но ваши
отношения далеки от родственных? Посади и их за свой стол,
почувствуй, что вы ветви одного рода.
Итак, необычное торжество начинается. И как положено, ты
услышишь здесь много приятных и важных слов и получишь не-
обычные, значимые для тебя подарки.
Первым говорит самый старший и самый почитаемый пред-
ставитель вашего рода. Может быть, это твой прадед, а может быть,
бабушка — представь себе того, кого тебе хочется увидеть в этой
роли. Послушай, о чем слова этого человека? Какое напутствие он
дает тебе? Этот человек дарит тебе свой подарок: предмет, в
котором есть тайный смысл, талисман, который будет помогать тебе
на жизненном пути.
А теперь выслушай слова кого-то из своих родителей. Твоя мама
(или отец) тоже хочет сказать что-то очень важное. Эта речь не
похожа на обычный тост — в этих словах сконцентрирована
мудрость их жизни. О чем эти слова? Какой подарок ты получаешь
от своих родителей?
Настала очередь говорить тому из твоих родственников, кто
близок с тобой по возрасту: брат, сестра или дядя, которого ты
воспринимаешь как ровесника... Выслушай его слова и прими то,
что он хочет тебе подарить.
А теперь дошел черед до самого младшего за этим столом —
твоего ребенка. Он тоже хочет сказать свое слово: о том, за что он
тебе благодарен и что еще ждет от тебя. И у него тоже есть что
подарить тебе.
Ваш праздник продолжается. Гости за твоим столом, как им и

положено, едят, веселятся, ведут неспешные беседы. Ты обводишь
взглядом всех присутствующих и понимаешь, что эта встреча —
лишь плод твоего воображения. Но с каждым из этих людей у тебя
существует незримая связь: кровное родство. На протяжении
многих лет, десятилетий создавались различные комбинации
характеров и судеб — собиралось лучшее и особенное, а неважное и
дурное отметалось. И ты сейчас, как эстафетную палочку,
передаешь своему ребенку ценности своего рода. В чем они со-
стоят? Что является вашим родовым наследием? Ответы на эти
вопросы тебе еще предстоит найти... А сейчас мысленно попро-
щайся со своими родственниками... Мысленно захлопни семейный
альбом... И возвращайся в свое настоящее». Вопросы к шерингу
• Какие чувства и переживания вызвало упражнение?
• Какой дар оказался для вас самым ценным?
• Какие слова и кем произнесенные для вас сейчас очень зна-
чимы?
Возможно, участники смогут обойтись и без вопросов — пред-
ложите им поделиться самым важным, что они увидели и поняли во
время визуализации.
Обиды
А помнишь, как...
...ты обвинила меня в краже брошки, а я ее не трогала? ...вы

договорились со мною не разговаривать? Всем классом, без
причины, просто так...
... ты обещал купить мне на день рождения велосипед, а купил
куртку? А я делал вид, что рад. ...моего щенка отдали
соседке... ...выбросили мои фантики...
...смеялись, когда я поскользнулась иупала в грязь...
Мы вспоминаем и смеемся, надеясь, что уже не больно. Вместе с

нами смеются наши обидчики. Но боль вдруг вспыхивает с новой
силой — детские обиды живучи.
Ну что с того: случай вроде ерундовый, да и лет прошло сколь-
ко?! И ничего трагического не произошло...
...брошку нашли через несколько лет за подкладкой твоего

пальто.
...бойкот длился всего неделю, а потом как ни в чем не бывало.
. ..великкупили через два года, но я на нем почти не
катался. ...щенок через полгода умер от чумки. ...я перестала
собирать фантики. И вообще больше ничего не собирала.
.. .я смеялась вместе с вами. И научилась прятать свою обиду.
Детские чувства не постигаются умом. Взрослые объяснения

тонут в море боли, фразы «...и нечего тебе обижаться!», «Ты что
надулся?», «На обиженных воду возят!» бьют наотмашь, и ребенок
понимает, что он одинок. Не понят. Высмеян. Унижен. Про-
должение может быть разным, но оно будет обязательно. Непро-
явленные чувства найдут свой выход.
«Собирание обид». Коллекция, которая заводится вместо вы-
брошенных фантиков. Ребенок становится очень внимательным
к поведению окружающих— он ждет, когда его обидят! И чувство
начинает возникать даже по самым незначительным поводам — не
так посмотрели, спросили последним, отрезали самый маленький
кусок... Ребенок становится грустным, пассивным, безучастным. А
взрослые — спектакль рассчитан именно на них — озадачены и
растеряны: «Что случилось?» Ребенок не плачет, не требует и не
просит, он даже в обиде не признается, он просто печален. И в ответ
на это возникает чувство вины — мы что-то сделали не так! Если
ребенку удается «обвиноватить» своих обидчиков, то он отомщен.
Так появляются на свет Мученики —люди, которые добиваются
почти всего при помощи демонстрации своей печали.
«Все хорошо!» Привычка глотать обиды, делать вид, что ничего
не произошло. До моих чувств никому нет дела, люди любят
веселых детей. Проглоченные чувства чаще всего застревают в
горле, оно начинает болеть. Взрослые недоумевают: от чего? Даже
летом! А ребенок ходит с опухшими железками, хрипит, с трудом
глотает. Потом вырастает для всех приятный, воспитанный, доб-
рожелательный, слова грубого не скажет. И безотказный, и бе-
зответный. Только у близких и тех, кто находится часто с ним
рядом, возникает непреодолимое желание стукнуть его посильнее —
словом ли, делом ли, поступком, взглядом. Но в ответ лишь улыбка
или вообще никакого ответа. Бывают слезы, но одинокие, тайком в
подушку.
«Эффект пароварки». Накопленные обиды создают непрео-
долимое внутреннее напряжение, и ребенок «взрывается». Это
может быть истерика, может быть ярость. В любом случае послед-
ствия ужасны. Принародная истерика моментально создает ре-
путацию «псих ненормальный», а после реакции гнева еще до-
бавляются разрушения, испорченные отношения, а иногда и
непоправимые трагедии. Ребенок пугается своих чувств, пытается их
не показывать, и все идет по кругу: спрятанная обида, еще одна, и
еще, а потом взрыв. С возрастом сценарий мало в чем изменяется,
разве что интервалы становятся подлиннее, а последствия
пострашнее: увольнения с работы, разводы, потеря друзей,
одиночество.
Во всех этих сценариях одно общее—обида числится в «плохих»
чувствах. Когда-то это случается в первый раз, и ребенок получает
ответ от окружающих: обижаться плохо, мы тебя таким не любим.
«На день рождения Тани родители пригласили много гостей.

Пришли незнакомые люди с детьми. Тане вручали подарки,
гладили по голове, восторгались ее новым платьем и тем, как
она выросла... А потом разом все забыли, что она именинница. К
ней в комнату набились дети разных возрастов, они стали
вытаскивать игрушки, книги, разбросали по полу карандаши,
выпачкали тортом новое платье. И Таня расплакалась, с
горькими жалобами бросилась к родителям, но тут же была
выведена в прихожую и отчитана за слезы. "Не реви! Ничего
страшного, потом все уберем. Нельзя так вести себя при
гостях!" Уже много лет подряд Татьяна с ужасом ждет своего
дня рождения: накормить, напоить, развлечь гостей, а потом
разгребать последствия праздника и считать деньги до получки.
А как же иначе? Что скажут люди?»
Мы вырастаем и начинаем поступать с собою так же, как раньше

с нами поступали взрослые, — мы начинаем игнорировать свои
чувства. Между тем обиженный ребенок никуда не делся, он совсем
близко, и готов расплакаться, и даже разрыдаться, только бы
нашлись уши, умеющие слушать, руки, умеющие обнимать, сердце,
умеющее понимать и сочувствовать.
— Скажи, вот сейчас ты это рассказываешь, и тебе на самом деле
смешно?
— Нет, не очень...
— А что на самом деле?
— Мне обидно...
— До сих пор?
— Да, да, они не имели права так поступать со мной! Пусть
звучат слова, пусть текут слезы, пусть произойдет выплакивание,
без этого невозможно.
Однажды я наблюдала по телевизору, как один психотерапевт,
работая с детскими обидами, повел беседу в таком русле:
— А как ты думаешь, почему мама так поступила?
— Ей было неудобно перед людьми, она заботилась, чтобы у меня
было много друзей...
— Значит, она хотела тебе добра?
— Да.
— А почему ей было это важно?
Обиды 72
— Потому, что я ее дочь и она меня любит,

— Значит, все, что делала мама, она делала от любви к тебе?
— Да.
— Может, это повод, чтобы простить ее?
— Да...
Это был ужас: тысячи людей смотрели на это и верили, что так
надо поступать с нашими душевными ранами! Замазать гнойник
зеленкой и успокоиться! В очередной раз, но уже во взрослом воз-
расте, и уже специалист-душевед, провозгласил: «Ты неправильно
чувствуешь! Надо чувствовать любовь, а ты обижаешься!»
Еще один случай: ко мне на консультацию приходит женщина и
буквально с порога заявляет:
— Только не надо расспрашивать меня про мое детство. Я уже все
проработала и простила свою маму.
— А что, было чего прощать?
— Ну да, мама у меня женщина жесткая, принципиальная, и
случалось всякое...
— И как же ты ее простила?
— Я в одной книжке прочитала, что надо шестьдесят раз написать
«Мама, я тебя прощаю», и еще на стену повесить аффир-мацию на
двадцать один день.
— Ну и что, полегчало?
— Да, конечно, поэтому давай не будем трогать эту тему! Через
несколько дней поздним вечером у меня раздался телефонный
звонок:
— Ира, мне надо срочно с тобой встретиться, мне очень плохо.
— Что произошло?
— Ко мне в гости приехала мама...
На следующий день у меня в кабинете, давясь слезами, она
рассказывала: «Моя мама работала учительницей в нашем классе. И
мне надо было называть ее по имени-отчеству. И она всегда
спрашивала у меня то, что я не успела выучить или не поняла. Дома
ничего не объясняла, считала, что я все должна, как и другие,
понимать в классе. Она не менялась, когда приходила домой, — тот
же тон, те же требования, те же фразы.,. Я иногда путалась и дома ее
тоже называла по отчеству...»
Так продолжалось три дня — изливание всего, что накопилось в

детстве. На четвертой встрече слез уже не было, были только
рассуждения:
Обиды 74
— Почему моя мама не могла быть просто любящей и ласковой?

— А ты как думаешь?
— Не умела, наверное. Она и сейчас старается держаться строго.
Хотя годы берут свое. Когда уезжает — плачет. Украдкой, чтобы не
видели. Она ведь детдомовка, у нее родителей репрессировали.
Рассказывает, что дед был ученым, преподавал в университете. Она
в семье всего три года жила. Как подумаю, такой ужас: маленькое
дите —и от родной матери в казенный дом!
— Тебе ее жалко?
— В эти моменты очень. Когда моей дочери было три года, я
вдруг вспомнила эту историю. Если бы у меня забрали ребенка, я бы
просто умерла от горя.
Еще было продолжение. И много разговоров, и воспоминаний, и
выводов, и вопросов. Только через несколько месяцев она смогла
сказать во время консультации фразу: «Мама, я хочу тебя про-
стить». И только через полгода смогла написать в письме матери
«Целую. Твоя дочь». И только через год при встрече смогла обнять
и поцеловать. Прощение — это очень долгий путь. Простить быстро
невозможно. Это процесс, а не результат. В конце этого пути будет
освобождение от обид. И очень важно по нему идти.
Не стоит забывать, что обида — это вид злости. Иногда говорят
«молчаливая злость». Но, в отличие от гнева, обида может длиться
годами и быть незаметной для окружающих. Если детское
воспоминание вызывает не жалость к себе, а возмущение, значит,
пришло время его проявить. Не ради того, чтобы выяснить
отношения с обидчиком, — его вообще не должно быть рядом, а
ради избавления от душевного напряжения.
Костя жил в детстве в военном гарнизоне вместе с матерью и

младшей сестрой. Отец бросил семью и уехал, мама тянула
двоих детей на зарплату почтальона. Между тем в городке
было много детей офицеров, и отношения выстраивались в
зависимости от звания отца: дети старших офицеров не
общались со сверстниками «не своего круга», дети прапорщиков
— с детьми гражданских. Костя по своему социальному
положению относился к самым низам. Но в школеунего
неожиданно прорезался музыкальный талант —мальчика взяли
в музыкальную школу на льготных основаниях, он стал ездить

по конкурсам и смотрам. Свер
Обиды 76
стники не могли простить «выскочку», которого ставили в

примеручителя и которому хлопали на гарнизонных концертах
их родители. Дальнейший ход событий можно предугадать: из
школьного ансамбля пропала гитара, кто-то сказал, что видел
ееу Кости на веранде. Пионервожатая с руководителем
ансамбля действительно нашли инструменту Кости дома...
Оправдаться он не смог, свидетелями выступали дети местного
начальства, и если у взрослых и были сомнения, то высказать их,
а тем более заступиться за мальчика, они не посмели. Его
выгнали из музыкальной школы, и до окончания школы за ним
закрепилась репутация вора.
Рассказывая эту историю на тренинге, молодой человек сжимал

кулаки,
— А ты знал, кто тебя подставил?
— Конечно, знал, но у этой гниды отец политруком был. В случае
чего мать могла работы лишиться, военный городок — это
государство со своими законами.
— А чем все закончилось?
—Я ушел после восьмого класса, поступил в техникум и вскоре
переехал в общежитие. А через несколько лет наша семья уехала на
родину матери.
—А что сейчас ты чувствуешь по поводу всего, что случилось?
— Знаешь, я до сих пор в голове план мести строю. Эти мысли
помогли мне тогда справиться: вот вырасту — я-тебя достану! Одно
время даже убить его хотел. Потом прошло, поумнел, но обида не
отпускает.
— Это не обида, это злость. Тебе она мешает?
— Да.
— Хочешь, прямо сейчас с ней разберемся?
— Боюсь, не получится...
— А чего ты боишься?
— Я боюсь, что не смогу ее сдержать.
— Так и не надо.
Дальше проделывается психотерапевтическое упражнение с
криком. Когда источник гнева — реальный человек, я предпочитаю
не брать другого на эту роль, как принято у терапевтов: считаю, что
это небезопасно для заместителя. Кричать можно в пус
тоту— в стену, открытое окно, стоящий стул. Чтобы спровоцировать

злость и снять защиты, желательно организовать сопротивление:
— Сейчас ты встанешь напротив стула. Представь себе, что на
нем сидит тот самый пацан. Он сидит и самодовольно улыбается: он
испортил тебе жизнь, и ему все сошло с рук. Ты можешь кричать,
даже орать, можешь выкрикивать любые слова— не стесняйся в
выражениях! Ты можешь рваться к стулу, но дотронуться до
воображаемого обидчика тебе не удастся — ребята будут тебя
удерживать.
Упражнение обычно длится 4-5 минут, дольше кричать невоз-
можно: заканчиваются силы. Наступает опустошенность, а вместе с
нею приходит и облегчение.
Через полгода Костя позвонил мне:
— Знаешь, а я ездил в свою школу на встречу с одноклассниками.
Они собираются каждые пять лет, а я поехал впервые.
— Ну, и как впечатления?
— Разные. Я хотел рассказать по поводу наших «царьков»: се-
ренькие, неприметные, ничего не добившиеся, разговоры только
вокруг квартир и машин. Сын политрука стал толстым и лысым, как
его папаша, дослужился до какого-то звания, считает годы до
пенсии. Тоскливый такой, мне его было даже жалко... Сколько раз я
в уме рисовал эту встречу, готовил для нее слова, а на деле
оказалось, что они мне уже все безразличны.
Гнев трансформировался в презрение, и может быть, со временем
оно растворится и останется безразличие. Воспоминания есть, а
чувств нет. Я подозреваю, что Костя позвонит еще раз и расскажет
мне о том, что за урок он прошел в детстве:
• Зачем все это с ним приключилось?
• Зачем была послана эта ситуация?
• Куда она повернула жизнь и какие качества сформировала? А
может быть, и не позвонит, но ответы на вопрос все равно
будут — для думающего человека это свойственно. И здесь можно
поставить точку: урок пройден, жизнь его зачла. Внутренний
Ребенок вырос и прикоснулся к мудрости.
Упражнение «Письмо человеку,

на которого я обижался в детстве»
Возьми лист бумаги и ручку. Устройся поудобнее и позаботься о

том, чтобы тебе ничто и никто не помешал. Можно затемнить ком-
нату, включить тихую, спокойную музыку и зажечь свечу. Сядь или
ляг, закрой глаза... Представь себя ребенком. Вспомни какую-ни-
будь детскую обиду. Не торопись: перебирай в памяти до тех пор,
пока обида не отзовется в твоем сердце. Позволь своим воспомина-
ниям всплыть на поверхность твоей памяти. Представь, что это про-
исходит с тобой прямо сейчас. Где ты находишься? Что ты
делаешь? Кто находится с тобой рядом? Пусть картинки всплывают
перед тобой со всеми подробностями и деталями. Вспомни своего
обидчика: как он выглядит, во что одет, что говорит, какие слова...
Воспроизведи в памяти интонации и фразы. Что ты ему отвечаешь?
Что происходит с твоими чувствами? Когда обида станет такой
явной, как будто это произошло прямо сейчас, открой глаза.
Возьми бумагу и ручку и напиши письмо человеку, который тебя
обидел в детстве. Пусть тебя не смущает, если это письмо адресо-
вано близкому и любимому человеку. Постарайся не обдумывать
слова и фразы, просто пиши то, что приходит тебе на ум...
Перечитай свое письмо. Какие чувства оно вызывает? Подумай,
что тебе хочется с ним сделать. Ты можешь спрятать его и, когда
захочется, перечитать. Ты можешь позже вернуться к нему и
дописать. Может, тебе захочется сжечь или разорвать письмо и
вместе с этим проститься со своей обидой. А может быть, ты ре-
шишь, что оно должно попасть в руки адресату: но уверен ли ты,
что он тебя поймет?!
Упражнение «Комок обид»

Ритуальное упражнение, которое подойдет для любого лич-
ностного тренинга. Суть работы — «избавление от обид» — по-
нимают многие, но претворить это в жизнь подчас нелегко. Груп-
повая атмосфера, ритуальные действия, метафора, положенная в
основу этого упражнения, помогут участникам почувствовать и
пережить «колючесть и неудобство» от ношения обид и радость

избавления. Упражнение должно быть завершающим.
Обиды 80
Цель. Способствовать формированию желания и возможностей

избавиться от негативных переживаний.
Организация. Обычная — сидя в кругу. Листы бумаги в большом
количестве и мусорная корзина.
Ход
1. Предложите участникам сформулировать и записать на от-
дельных листочках названия обид, мучающих их. Необходимо за-
писать чувства, которые они вызывают. Например: «Я обижаюсь,
что подруга мне не звонит»; «Я не могу простить свою маму за то,
что она рассталась с отцом»; «Ненавижу своих одноклассников: они
причинили мне столько боли!»
2. Все записки надо скомкать. У каждого участника должно быть
несколько бумажных комков.
3. Комки прячутся под одежду— так, чтобы они соприкасались с
голым телом.
«Почувствуйте на себе свои обиды и переживания... Почув-
ствуйте, какие они доставляют вам неудобства... Обратите вни-
мание, куда, в какое место вы запрятали комки своих обид...»
4. «А теперь я предлагаю вам походить по этой комнате. Как
только вам на пути встретится человек, задайте ему вопрос: "Какую
обиду ты носишь на себе?" и выслушайте ответ. После этого он
тоже спросит вас об этом. Постарайтесь встретиться как можно с
большим числом собеседников».
5. Все участники возвращаются на свои места. В середину круга
ставится открытая мусорная корзина. Каждый желающий может
выбросить в нее свои «обиды», предварительно еще раз озвучив их:
«Я выбрасываю свою обиду на отца»...
6. При желании можно обсудить чувства и выводы.
Упражнение «Тумба-Юмба»
Ни одно поведение не вызывает так много противоречивых
мнений, как агрессия. Одни осуждают любое проявление
агрессивности, считают его недостойным, другие боятся и
стараются избежать, третьи рады любой возможности подраться и
показать свою силу. Но, поскольку чувство злости осуждается
Обиды 81
социумом, агрессивность проявляется неосознанно и

неконтролируемо. Это упражнение дает возможность
исследовать не только хорошо известное, но и вытесняемое

поведение.
Цель. Исследование индивидуальных стратегий агрессивного
поведения.
Организация. Для работы понадобятся покрывала. В помещении
должно быть достаточно места. Длительность. 15-20 мин. Ход
1. Предложите участникам разделиться на две группы и встать в
шеренгу напротив друг друга. Все участники из покрывал делают
скатки (скатывают их в валик).
2. Инструкция: «Жили два первобытных племени — Тумба и
Юмба. Неплохие в целом были ребята, но дикари. И время от
времени выходили на поле битвы за раздел территории...
Сейчас вы будете изображать эту битву. Биться можно тем, что у
вас в руках, и при этом обязательно говорить. Представители
племени Тумба будут говорить: "Вот тебе, Юмба!", и наоборот. Бить
можно противника по нижней части туловища. Нельзя наносить
удары по лицу и голове. Готовы? Начали!»
3. «Битва» длится полторы-две минуты. За это время, как
правило, участники забывают, где свои, где чужие, и битва
перерастает в массовую потасовку. Тренеру желательно наблюдать
за поведением участников и запоминать, кто как действует.
3. Подать сигнал «Стоп!» и задать вопросы:
• Что я чувствовал в процессе битвы?

• Как я себя вел?
• Выполнял ли инструкции? (не бить своих, бить против-
ника по нижней части туловища, приговаривать во время
удара).
5. Все участники спонтанно делятся на пары и отвечают друг
другу на прозвучавшие вопросы.
• Каковы стратегии моего поведения?
• Какие выводы я сделал о себе и как это отражается на
моей жизни?
• Где и с кем я веду себя по жизни подобным образом?
• Является ли это для меня проблемой?
Обиды
Обратите внимание участников, что в упражнении демонст-

рировалась и физическая, и вербальная агрессия. Проявления в
жизни могут быть иными, но суть от этого меняется мало.
Избегайте оценочных суждений!
Страхи
Принято думать, что ребенок должен всего бояться. Он мал,

неопытен, и все, с чем он сталкивается в жизни, вызывает у него
естественный страх. В этих рассуждениях есть доля истины, но
страх страху рознь. Если малыш боится залетевшей в дом мухи —
она сильно жужжит и кружит по комнате, или боится остаться с
незнакомой тетей-воспитательницей потому, что он впервые
пришел в детский сад, то это действительно те страхи, которые
являются естественными и со временем проходят. Они стираются из
памяти или остаются в виде забавных эпизодов:
«Мама ушла к соседке, а мы с подружками играли в комнате.

Вдруг на кухне закипел чайник, и вода стала стекать прямо на
горячую печку. Был такой ужасный звук, шипение, крышка на
чайнике подпрыгивала и гремела. А мы почему-то подумали, что
сейчас начнется пожар, и раздетые, прямо в тапочках
побежали на улицу, и, через двор, по снегу— к соседке. Потом
все вместе смеялись...»
В этих переживаниях и в этих воспоминаниях тоже есть смысл:

они учат смеяться над тем, что пугало. Это самое действенное
оружие в борьбе со страхом. И если рядом оказался взрослый че-
ловек, который объяснил, успокоил и сделал ситуацию комичной, то
для ребенка она компенсируется. Еще один способ — это идти на
страх.
«Была такая игра— в пограничников. Я уже не помню, в чем она

заключалась, но было правило приема в пограничный отряд:
проверка на смелость. Зимним вечером, когда было уже совсем
темно, надо было пройти в одиночку вокруг кладбища. Я
испытание прошла, до сих пор помню, как шла в темноте и
говорила себе: «Смотри только под ноги», а потом, в самом
конце пути, припустила бегом. Ребята встретили меня, как
героя... Очень радостное чувство».
Страхи 6l
Детских эпизодов преодоления страхов должно быть много —

тогда закладываются ощущение бесстрашия, вера в свои силы и
оптимистический взгляд на жизнь.
Но существует другая категория страхов и ситуаций, с ними
связанных. По своему опыту работы детским психологом могу сказать,
что в большинстве случаев робости как черты характера и
невротических нарушений, вызванных страхами, виноваты взрослые.
Почему-то принято, что запугивание — приемлемый способ
воспитания и контроля над ребенком. Взрослые, родные люди,
которым ребенок привык полностью доверять, используют самые
разные «страшилки»:
• «Не ходи туда, там тебя злой дядька заберет»;
• «Не лезь на горку — упадешь и сломаешь позвоночник»;
• «В городе завелся маньяк...»;
• «Все бездомные собаки — бешеные...»;
• «Попадешь в милицию — там тебе покажут...»
Знакомо? Если ваши родители применяли подобные методы
воспитания, то неудивительно, что весь мир для вас наполнен
опасностью. Взрослые не понимают, что почти любой страх для
ребенка — это страх смерти. И пугая чем-то, они пугают смертью.
Вспомните, когда вы поняли, что все люди смертны, и осознали, что с
вами тоже это когда-то случится? В учебниках по детской психологии
указывается, что эта информация доходит до ребенка в старшем
дошкольном возрасте, в 5-6 лет. Но по своему опыту, по опыту своих
клиентов и детей, с которыми я работала, могу сказать, что это
осознавание случается намного раньше. И дальше все зависит от того,
как ребенок поступит с этой информацией, и как отреагируют
взрослые на его вопросы:
• Мама, а я что, умру?
• А когда умирают, что потом?
• А ты когда умрешь?
Каждый ребенок переживает страх смерти, и очень важно, чтобы он
нашел сам или с подсказки взрослых какой-то оптимистический выход
и пояснение:
• после смерти люди превращаются в кого-то другого и рож-
даются еще раз;
• когда люди умирают, они попадают на небо и там живут в раю;
• после смерти люди остаются привидениями, они живут

так же, но их никто не видит;
• я, когда умру, стану кошкой или щенком...
Не важно, что это будет за пояснение, важно, чтобы ребенок в
него поверил. Не навсегда, но на какой-то период. Позже тема
смерти будет переосмыслена, и этот детский опыт ляжет в основу
принятия смертности. Если же пояснение найдено не было, то
надо сыграть роль того самого мудрого родителя, которого у вас не
было в детстве.
Дети лечатся самостоятельно. Игры и ритуалы, основная цель
которых —доказать существование загробного мира, не что иное,
как компенсация страха смерти. Кто не знает такую разновидность
детского фольклора, как рассказы-ужастики? Их героями стано-
вятся «Черная Рука» и «Летающий Гроб», «Красный Глаз» и
другие представители нечисти. Ни одно лето, проведенное в
пионерском лагере, не обходилось без таких «прививок от
страха».
«В школе была кладовка, внизу, под лестницей. Мы специ-

ально оставались после уроков, залезали в эту кладовку,
чтобы вызвать Пиковую Даму. Для этого нужны были зер-
кало и свеча. Зеркало держали в руках и направляли в пото-
лок. Потом все вместе шепотом говорили три раза "Пиковая
Дама, появись!". И кто-то обязательно видел ее отражение в
зеркале... Было жутко страшно, но мы повторяли все это по
многу раз».
Позже, в подростковом возрасте, страх смерти может

выражаться в вызове: «Я рискую своей жизнью, и я не боюсь!» И
начинаются походы на железную дорогу и на стройку, залезание
на чердаки, ныряние с большой высоты в воду и другие «трюки».
При этом важно, чтобы ребенка не подвел инстинкт
самосохранения: вызов смерти бросается, но дети отказываются от
того, что действительно опасно и не по силам. Это не имеет ничего
общего с попытками самоубийства и саморазрушающим
поведением. Цель поступка — победить страх и противостоять
запретам.
«Вечером мы пошли прыгать с балкона в сугроб. Мы подни-

мались на балкон по пожарной лестнице и все по очереди
спрыгивали. А я не смог. Пацаны меня уговаривали, демон
Страхи 88
стрировали, что ничего опасного нет, ауменя, кактолько я

подходил к краю, начиналась тошнота и все внутри холодело.
Так и не прыгнул. Надо мной никто не смеялся, но мне все равно
было стыдно. Я не спал потом всю ночь, а рано утром встал и
пошел туда. Сиганул с первого же раза — просто не дал себе
ничего почувствовать, действовал как робот. Больше не
повторял, мне хватило. Я это делал для себя, а не напоказ».
Что остается после детства в виде непережитых страхов? Когда я

называю клиентам их страх и объясняю его природу проис-
хождения, связь с детством, многие искренне удивляются: они и не
думали, что корни уходят так глубоко...
Страх потери контроля над близкими

• Муж задержался на работе и не позвонил.
• Няня с ребенком ушли гулять и не вернулись в положенное
время.
• Вы звоните поздно вечером своей маме, а ее нет дома.
• Родственники уезжают в отпуск в то место, с которым нет
связи.
• Ребенок ушел гулять с друзьями и не сказал, куда и когда
вернется...
Нам свойственно беспокоиться за наших родных и близких
людей, когда мы не обладаем информацией о них, то есть теряем
контроль. Иногда это беспокойство перерастает в неконтроли-
руемый страх, а иногда — в фобию. Мы не можем справиться с
переживанием, все валится из рук, невозможно отвлечься. В голову
лезут только дурные мысли, воображение рисует трагические
картины, вспоминаются вдруг эпизоды аварий, катастроф, убийств и
других трагедий. Чтобы избежать этого, человек стремится
постоянно контролировать своих родных. В наше время проблему
частично решила сотовая связь. Каждый первоклассник шагает в
школу с мобильником на шее. И все административные запреты на
пользование телефонами разбиваются в прах перед натиском
родительского контроля: «Я должна знать, где он и что с ним, — так
мне спокойнее». Но это лишь один из способов снизить
тревожность. В глобальном масштабе проблему он
не решает. А родилась эта проблема, скорее всего, в очень раннем

возрасте, иногда даже младенческом. Для ощущения безопасности
ребенок должен постоянно видеть в поле зрения свою мать. Она
видна — значит, она есть. И значит, со мной все будет в порядке. Но
как только мать уходит из поля зрения, с точки зрения младенца,
она умирает. И значит, полагает он, я тоже погибну. Опыта,
указывающего на то, что человек может пребывать в другом
пространстве, еще нет, и потеря контроля равносильна смерти. Вот
почему сразу лезут в голову самые страшные предположения, вот
почему мы не способны порой рационально объяснить себе
ситуацию и успокоиться: «не контролирую — теряю — умираю».
Между тем вам, наверное, встречались люди, которым этот страх
неведом. Они начинают беспокоиться только тогда, когда
действительно происходит что-то необъяснимое.
Однажды я ездила на встречу с журналистом. Мы договорились

встретиться в кафе, я должна была дать ему интервью. Но на
момент нашей встречи мне было не до этого: мой
двенадцатилетний сын с утра был «вне зоны доступа». Вначале
я звонила каждый час, потом чаще, пробовала обзванивать его
друзей, позвонила классному руководителю. Из школы он ушел
вовремя, но связи с ним не было, а на улице уже темнело. Я
сидела за столиком и нервно постукивала по трубке. Разговор не
клеился. Наконец журналист спросил: — У вас что-то
случилось?
—Да, вот сына никак не могу найти, все «вне зоны»... —Хотите,
я, как отец четырнадцатилетнего подростка, назову вам
множество причин... Первая: трубка разрядилась, вторая —
поставлена на виброрежим и лежит в рюкзаке, третья —
оставлена в другой одежде... На десятой причине мой телефон
зазвонил: сын сказал, что трубка разрядилась и он забыл ее
поставить на зарядку... А журналист стал для меня примером
рационального подхода к переживаниям — иногда помогает.
Страхи
Страх перемен
Если даже вас в чем-то не устраивает ваша жизнь, то легче
смириться с неудобствами, чем что-то поменять:
• работа, где неинтересно, мало платят, начальник деспот;
• отношения, которые приносят лишь скуку и разочаро-
вание;
• одежда, которой сто лет в обед;
• привычный набор продуктов в холодильнике;
• привычная компания на всех праздниках: поедят, выпьют
и разойдутся...
Это когда «привычно» не означает «хорошо», но мы все равно за
это держимся, потому что страшно что-то менять. А вдруг будет
хуже? И даже если найдется кто-то рациональный, кто поможет все
проанализировать, просчитать риски, наметить план действий, —
все равно изменений не наступает. Страх сильнее разума. Детские
корни этой проблемы кроются в поведении родителей по
отношению к ребенку, а именно — совершать перемены в его
жизни, не ставя его в известность. Двигают, как мебель, полагая, что
перемены пойдут на благо. И чаще всего их намерения
действительно не таят в себе ничего плохого. Но они неожиданные
и, значит, пугающие.
«Кошмар моего детства: мне было года четыре. Мы приехали с

родителями к бабушке, которую я до того не видел. Бабушка
мне понравилась, у нее дома было много интересного. Но вот я
просыпаюсь на следующее утро — и не нахожу своих родителей.
Оказалось, что они договорились с бабушкой, что оставят меня
на месяц, а сами съездят отдохнуть в отпуск. Как я орал! Со
мной случилась истерика. Потом, конечно, привык, и все было
нормально, но этот случай почему-то запомнился. И всякий раз,
когда родители куда-то собирались, я приставал к ним с
вопросами: "Куда мы едем? А вы меня там не оставите? А
когда мы вернемся? А что там будет?" Они сердились,
отмахивались. Я вообще был тревожным ребенком, постоянно
ждал, что случится что-то непредвиденное, и очень этого
боялся».
В жизни ребенка должно произойти что-то, в результате чего он

сделает вывод: перемены опасны. Страх побеждает естественную
детскую любознательность и жажду познания. А избежать этого
просто: поставить ребенка в известность и спросить его согласия.
Даже очень маленького ребенка, даже если кажется, что он все
равно ничего не поймет.
Справиться с эти страхом во взрослом возрасте можно, если
убедить себя в обратном: осознанные перемены в жизни желанны и
они способствуют улучшению ее качества. Закон жизни — это закон
перемен. И для любого человека будет лучше, если они будут
происходить в нужную сторону и с нужной скоростью.
Страх времени
В самых разнообразных проявлениях: от страхов опоздания,
страха не успеть что-то сделать вовремя, потерять время впустую до
глобального ужаса перед течением времени и его неумолимостью.
Время — категория абстрактная, дети начинают понимать его суть
только в 5-6 лет. Педагоги знают, с каким трудом дается усвоение
временных понятий дошкольникам, — можно заставить вызубрить
названия дней недели и научить называть время по часам, но
постичь его сущность дети не в состоянии. Ребенок живет по
принципу «здесь и сейчас»: прошлое быстро исчезает из его памяти,
будущее невозможно сформировать в воображении, а значит, его
для ребенка пока не существует. Такая беспечность может
раздражать взрослых, и они стремятся как можно раньше дать
понять: если ты потеряешь время сегодня, то завтра будет плохо.
• «Если ты не поторопишься, то мы опоздаем в садик»;
• «Если ты не будешь учиться читать, то тебя не возьмут в
школу»;
• «Нам с папой надо много работать, иначе нас не отпустят
летом в отпуск»;
• «Тот, кто много тренируется, попадет в сборную»;
• «Если не будешь учиться, станешь дворником»...
Так время превращается во врага: коварного, опасного, посто-
янно присутствующего в твоей жизни.
Страхи
«Мама постоянно меня торопила. Она все делала быстро и

добивалась от меня того же. Я научилась быстро ходить,
быстро делать уроки, убираться в комнате, даже свои любимые

дела делала быстро — рисовала, вязала, мастерила из бумаги.
Мои подруги говорили: "Куда ты все спешишь?", а я не понимала,
о чем они. Когда я смотрела кино или читала книгу, меня
охватывало беспокойство: мне казалось, что я теряю время и за
это мне попадет. Нет, мама меня не ругала, она просто
постоянно сокрушалась: "Как ты можешь сидеть, когда еще
столько дел? Ты ничего в жизни не добьешься!"»
Плата за такое воспитание — неумение жить настоящим,

стремление все спланировать и предугадать, которое приводит к
неизбежным разочарованиям. Человек даже не идентифицирует
свой страх, он находится в постоянной тревоге, и это становится его
стилем жизни. Этот страх широко поддерживается в социуме.
Начальникам выгодно иметь таких подчиненных, учителям —
учеников, родителям — детей. И если ребенок, вырастая, не
научится противостоять страху времени, его привычным состоянием
станут спешка, суета, стрессы, неврозы.
Другая крайность поведения тоже относится к страху времени:
нежелание подчиняться временным требованиям, стремление тянуть
время, опоздания. Нежелание подчиняться требованиям родителей
оборачивается глобальным протестом вообще считаться со
временем. Как понимаете, проблем у этих людей не меньше.
Как я уже сказала, этот страх трудно распознать. Человек просто
живет в постоянном конфликте со временем и думает, что так и
должно быть. А если возникают проблемы, то причина видится во
внешних обстоятельствах, а не во внутреннем состоянии: меньше
спать, больше работать, быстрее ехать, планировать и не позволять
себе отклоняться от плана. Можно довести темп своей жизни до
максимального ускорения, но приведет ли это к состоянию счастья?
«Я всегда была на хорошем счету и в школе, и в институте, и на

работе. Начальство видело во мне перспективного работника
— мне поручали важных клиентов, проекты, которые не
доверяли другим. Основной мой конек — скорость и умение
сделать много за рабочий день. Мне нравилась
Страхи
такая жизнь, но усталость брала свое. Я знала, что надо

больше отдыхать, взять отпуск или хотя бы выспаться. Но
мысли об этом приводили меня в ужас: в это время может что-
то произойти такого, что я пропущу, упущу и останусь в
проигравших. Я стремилась быть хорошей для начальника точно
так же, как когда-то показывала свое усердие и расторопность
своему отцу. Пока не случилось ужасное: я заснула за рулем.
Авария, к счастью, была пустяковая, я отделалась переломом
ноги и ребер. Но оказаться обездвиженной в гипсе после такого
ритма жизни — вот это было настоящей катастрофой. Я
могла только читать, смотреть телевизор и думать. Нужные
книги родили нужные мысли: я поняла, что моя травма — это
предупреждение. Если я не научусь жить настоящим, то очнусь
от гонки лишь в старости. Если доживу, конечно...»
О чем бы ни был страх, работа с ним начинается с называния:

• боязнь темноты;
• страх одиночества;
• страх агрессии;
• боязнь собак (насекомых, змей);
• страх попасть в неловкое положение;
• страх полетов на самолете;
• боязнь остаться без средств к существованию и т. д. Точное
название — это как поставленный диагноз. Значит,
состояние взято под контроль; значит, этому есть наименование;
значит, эта проблема знакома не только мне.
Понять корни страха, найти его первоисточник тоже важно.
Иногда люди поражаются ничтожности первоначальной ситуации
или понимают, что страх передан им по наследству. Одна моя
клиентка панически боялась грозы. Выяснилось, что то же самое
происходило и с ее матерью, и с бабушкой, которая в детстве была
свидетелем пожара от удара молнии. Случилось это более 80 лет
назад, а страх укоренился, как наследственное переживание.
Влияет ли страх на поведение и можно ли его контролировать?
Наверное, не всякий страх требует лечения. Если человек панически
боится змей, то вряд ли это отразится на укладе его жизни. Просто
он будет избегать ситуаций, где может произойти пугающая
встреча. Но некоторые страхи настолько отравляют жизнь,
что терапия просто необходима. Например, страх темноты, име-

ющий типично детские корни. Взрослый человек не решается зайти
в темное помещение, стремится держать весь свет включенным,
если находится один дома, любое ночное передвижение становится
проблемой, даже если он понимает, что опасаться здесь нечего.
Страх сильнее рассудка.
Самый действенный способ справиться со страхом заложен в
психике здорового ребенка: идти на страх. Если бы этого не про-
исходило, мы бы не могли развиваться. Впервые столкнувшись с
пугающей ситуацией, ребенок переживает, но со временем интерес
побеждает страх. Так мы учимся всему новому: боимся, но
продолжаем двигаться вперед. Другими словами, надо зайти в
«темную комнату» и понять, что она безопасна. Детские страхи
лечатся «детскими» способами:
• постепенным приближением к опасному;
• подбадриванием и поощрением за бесстрашие;
• убеждением;
• обращением за поддержкой и помощью к «более сильному»;
• представлением «самого страшного» и развитием умения
противостоять ему.
Страх исчезает там, где появляются смех или злость. Первое
говорит о взятии контроля над ситуацией, уничижении страха, а
второе — о собственной силе.
Упражнение «Страшный сон»

Сны, как известно, выполняют терапевтическую функцию:
неосознаваемые или очень сильные переживания, которые вы-
тесняются сознанием, приходят к нам во снах. Сновидец может
пережить страх и даже ужас, но его психике при этом обеспечено
снятие напряжения. Образы сна могут также нести важную
информацию о потенциалах, которые могут способствовать из-
бавлению от страхов.
Цель. Снятие тревожности через рисование страшных образов и
проговаривание страхов. Формирование ощущения преодоления
страхов, нахождение способов работы с тревожностью.
Страхи
Организация. Упражнение лучше проводить лежа на полу, но

при этом должно быть готово все для рисования: краски, карандаши,
бумага. Визуализация проводится под музыку. Характер
музыки для первой картинки должен быть спокойный, но с нара-

станием напряжения. Во время рисования первого рисунка музыка
не выключается, она просто приглушается. Вторая картинка
представляется и рисуется в сопровождении позитивной, светлой
музыки.
Ход
1. Предложите участникам приготовить все необходимое для
рисования и лечь.
«Представь себе, что ты укладываешься спать. Ты совершаешь
свой привычный ритуал, укладываешься в свою постель, выклю-
чаешь свет. Какое-то время ты лежишь с открытыми глазами,
видишь обстановку своей комнаты, слышишь привычные, при-
глушенные звуки, которые доносятся с улицы, чувствуешь при-
ятную тяжесть своего одеяла, поверхность подушки... Постепенно
веки твои опускаются, ты укладываешься поудобнее и
погружаешься в сон.
Вначале перед твоим взором мелькают неясные образы, но
постепенно они становятся четкими и узнаваемыми. Ты начинаешь
понимать, что сон твой тревожный, в нем происходит то, чего ты
боишься на самом деле. Твой реальный страх ожил и пришел к тебе
во сне... События сна разворачиваются, и, в самый ужасный момент
ты резко просыпаешься и открываешь глаза. Ты лежишь в своей
постели, среди ночи, сердце твое гулко стучит, и ты заново
переживаешь весь ужас своего сна...»
3. Участники рисуют на тему «Мой страшный сон». Во время
рисования они не разговаривают и не перемещаются по комнате.
После того как рисунки будут закончены, предложите опять лечь и
закрыть глаза.
«Постарайся вернуться в состояние своего страшного сна. Пред-
ставь себе все происходящее... Но в тот момент, когда должно про-
изойти самое ужасное, твой сон неожиданно меняется. Что-то про-
исходит такое, от чего ужас отступает, и сон становится спокойным
и даже радостным. Ты участвуешь в этих событиях, досматриваешь
свой сон до конца и открываешь глаза. Ты лежишь в своей постели,
Страхи
твоя комната залита солнечным светом, наступило утро. Ты лежишь

и вспоминаешь, какой необычный сон тебе приснился...»
Страхи 99
5. Предложите нарисовать участникам счастливый конец страш-

ного сна. Если есть возможность, то лучше сделать это на том же
листе, где нарисован первый рисунок. Если нет — на другом.
6. В парах участники рассказывают о том, что они нарисовали, и
о том, что они себе представили.
• Какие чувства вы пережили во время упражнения?
• Удалось ли «переиграть» свой сон? Каким образом?
• Какое отношение имеет это к вашей реальной жизни?
В качестве аналитического продолжения можно рассказать, что
наши поведенческие реакции на ситуации страха могут быть трех
видов:
1) замереть (ждать помощи извне);
2) убежать (звать на помощь);
3) напасть (помочь себе самостоятельно).
В зависимости оттого, какое продолжение придумано в страш-
ном сне, можно с большой долей вероятности судить о типичных
поведенческих реакциях человека. Хорошо это или плохо—решает
каждый сам для себя. Но чем более разнообразны мы в выборе
поведения, тем более приспособлены к жизни и неуязвимы.
Упражнение «Минное поле»

В исполнении задуманного очень страшно сделать первый шаг.
Людей переполняют иррациональные, необъяснимые страхи, что
они ошибутся, не туда пойдут, не то сделают. И все это приводит к
бездействию. Можно очень долго выяснять причины такого
поведения и состояния, а можно попытаться исправить ситуацию
при помощи упражнения — рискнуть, пойти на страх... и выяснить,
что бояться было нечего.
Цель. Развитие смелости в принятии решения и достижении
своей цели.
Организация. В помещении освобождается свободное про-
странство. На полу раскладываются листы цветной бумаги —
беспорядочно, на расстоянии 40-50 см один от другого. Важно,
чтобы листов было много и они покрывали все пространство до
стены. Вдоль стены расставляются в ряд стулья.
Страхи 100
Если участников на тренинге много, то упражнение выполняют

не все, оптимальное число — 6-8 человек. Остальные оста
ЮТСЯ наблюдателями. От этого упражнение только выигрывает —
наблюдатели невольно заражаются переживаниями участвующих и
болеют за них. Ход
1. Предложите каждому участнику задумать ту цель, которая для
него очень актуальна, но он не может никак приступить к ее
реализации.
2. Каждый участник кладет на стул какой-либо предмет, сим-
волизирующий эту цель: это может быть личная вещь, или что-то из
предметов, которые есть в помещении, или просто записка или
рисунок.
3. Все участники выстраиваются в шеренгу, каждый напротив
своего стула. Перед ними пространство, «усеянное» бумажными
листами.
4. Ведущий:
«Очень часто мы боимся двигаться к нашей цели, боимся ошибок
и промахов. Есть страх сделать первый шаг. Вот сейчас перед вами
расположена ваша желанная цель. Но до нее надо дойти —
передвигаться вы будете по "минному полю". Пройти к стулу
можно, только наступая на листы бумаги. Но имейте в виду: здесь
есть мины. Только я знаю, где они расположены. Если кто-то из вас
наступит на мину, раздастся хлопок. Действуйте!»
5. Все участники по очереди продвигаются к своим стульям — к
своей цели. При этом они используют различные стратегии:
пытаются сделать как можно меньше шагов, запоминают «безо-
пасные» листы, идут не думая...
6. Когда все дойдут до своих стульев, тренер объявляет, что мин
здесь не было — путь был абсолютно безопасен.
• Какие чувства вы пережили во время выполнения упраж-
нения?
• Как вы действовали и почему?
• Что заставило вас все-таки рискнуть и ступить на «минное
поле»?
• Какую ситуацию из вашей жизни вам напоминает это уп-
ражнение?
• Как вы думаете, почему «минное поле» оказалось безопас-
ным?
Трагедии и потери
Детская реакция на горе парадоксальна и непредсказуема.

Иногда дети безутешно горюют и даже заболевают депрессией от,
как кажется взрослым, незначительного повода. А когда случается
настоящая трагедия, ребенок может выглядеть уравновешенным и
даже равнодушным. Так работают механизмы психологической
защиты, и желание взрослых взломать их — заставить ребенка
горевать — приводит к сильнейшим психологическим травмам. Я
часто встречала на своих консультациях и на тренингах людей,
потерявших в детстве родных. И по их воспоминаниям, страдали
они больше от того, что родственники давали им понять, что они
делают что-то не так.
«Мамаумерла, когда мне было семь лет. До этого она долго

болела, почти полгода лежала в больнице. Я привыкла к тому,
что мамы рядом нет. Когда она умерла, очень сильно плакали
старшая сестра и тетя. Меня это напугало. Я ходила и
успокаивала их. Помню, как чувствовала себя взрослой и
ответственной. А потом, в день похорон, все старались обнять
меня, взять на руки, погладить по голове. Почему-то это было
неприятно, и хотелось, чтобы все поскорее ушли. Сейчас я
понимаю, что смерть мамы отразилась на моей психике, но
большого переживания горя я не помню».
Взрослым сложно примириться с потерей и представить себе

жизнь без ушедшего человека. Ребенок же живет настоящим, он не
строит планов на будущее. Ему важно, чтобы хорошо было именно
сейчас. Поэтому малыш легко отвлекается и увлекается, и, как
кажется взрослым, быстро забывает об утрате. Кроме того, если
говорить о восприятии смерти, в детском сознании не укладывается
ее непоправимость. А вот то, от чего действительно страдают дети,
так это от неопределенности. По-настоящему трагические ситуации
связаны с обманом и желанием взрослых скрыть трагедию.
Однажды мне довелось
консультировать бабушку пятилетнего мальчика, у которого год

назад в автокатастрофе погибли родители. Старики решили
пощадить ребенка — сказали, что папа и мама уехали. Уже целый
год ребенок мучается, постоянно спрашивает про родителей, пишет
им письма, просит позвонить родителям. Ложь усугубляется тем,
что старики боятся, что кто-то из окружающих проговорится.
Мальчик изолирован от привычной жизни — его забрали из
детского сада, не водят гулять в ближний двор, в дом не
приглашаются гости. Люди, потерявшие дочь и зятя, должны делать
вид, что все хорошо, и наигранно рассказывать об обстоятельствах,
которые не дают родителям вернуться. Мальчик стал плаксивым,
безучастным, истерики и протест сменились вялостью и апатией.
«Они меня не любят, я их не слушался, я плохой» — даже если
ребенок это не произносит, он об этом думает. Ох как сложно
исправлять эту ситуацию, какой катастрофой оборачиваются благие
намерения! Ложь встает между близкими людьми, ребенок
чувствует ее и переживает сложнее и страшнее, чем переживал бы
факт трагедии.
Мой очередной клиент —девятилетний мальчик. Замкнутый,
внутренне наряженный, проблемы в школе, нежелание идти на
контакт с матерью. Передо мной его рисунки: черно-красное
месиво, растерзанные человеческие фигуры, лужи и брызги крови.
Когда мальчику было семь лет, его отца убили. Была какая-то
темная, криминальная история, ребенка в нее, конечно же, не
посвящали— просто отстранили. Сообщили факт— папу убили — и
отправили на время похорон к родственникам, а потом отвезли на
море. Мать лечилась тем, что постаралась убрать из своей жизни все
то, что напоминало о муже. И с этого самого момента началось
отчуждение — мать и сын не дали горю проявиться, сделали вид,
что все закончилось и забылось. Вернее, так хотелось матери
мальчика. Он же истолковал ситуацию по-своему и стал готовиться
к мести. Мстил убийцам отца пока что на бумаге и в фантазиях.
— Что же мне теперь делать, два года же уже прошло. Как те-
перь ворошить прошлое? — сокрушалась женщина.
— Съездите вместе на кладбище.
—А хуже не будет? Ему и так покойники снятся, по ночам вска-
кивает.
Трагедии и потери 104
— Потому и снятся, что вы закрыли эту тему. Нужно поговорить

о смерти отца. Рассказать мальчику какие-то факты — не-
известность в его воображении ужасней, чем реальность.
— Я боюсь расплакаться перед ним.
— Что в этом страшного? Ты боишься показать, что тебе больно,
что ты оплакиваешь родного человека? Это же естественно —
плакать, когда больно.
Беседа состоялась, они рассматривали семейный альбом, спря-
танный два года назад, и вместе плакали над фотографиями отца.
Вместе со слезами начали проявляться и нежность, забота, стрем-
ление поддержать друг друга. Горе — это не только боль, это еще и
возможность почувствовать и проявить любовь.
Парадоксальность детских переживаний связана с появлением
злости по отношению к тем, кто их оставил. Помню, как поразил
меня однажды эпизод в одном старом американском фильме. Речь
шла о маленькой девочке, которая потеряла мать. А отец старался
всячески уберечь ребенка от горя — развлекал, дарил подарки,
отвлекал всеми способами. И вот в дом приходит новая няня. Она не
боится говорить с ребенком о смерти матери и вдруг заявляет: «Твоя
мама посмела тебя бросить! Ты злишься на маму?» И дальше
следует потрясающая сцена битья надувных игрушек — ребенок
колотит их неистово. «Ты не имела право со мной так поступать!»—
подзадоривает ее няня... Если верить тому, что душа умершего
человека не может попасть на небеса, если кто-то ее не отпускает, то
чувство злости — это та самая веревка. Няня позволила ребенку
выразить свой гнев — то, что так нужно было малышке, что было
основной причиной переживания. После этого любви не становится
меньше. Напротив, только отпустив злость, можно почувствовать
истинную любовь.
Не каждая смерть родственника — трагедия для ребенка.
Умерший человек был не близок или даже не знаком. Откуда бе-
рется это стремление взрослых впадать в крайности: скрывать факт
или, напротив, сделать участником ритуала, не считаясь с чувствами
и восприятием?!
«Было мне тогда года четыре. Мама утром сказала: 'Умер

дедушка, едем на похороны'9. Мы ехали очень долго на машине,
меня укачивало и даже стошнило. Приехали прямо на кладбище.

Людей много, все плачут. Бабушка кричит,
мама рыдает. Я так напугалась, не понимала, что происходит,

но чувствовала, что что-то страшное. Потом меня к гробу
подвели. Я деда живым-то и не помню, видела несколько раз. А
тут мама говорит: "Поцелуй дедушку" и прямо толкает меня. Я
помню, как наклонилась, а потом ужас... Что-то сильно
стукнуло по спине и я уткнулась лицом в холодное. Оказалось,
крест упал — он рядом был в землю воткнут. Онупалмне прямо
на спину, и я оказалась прижатой к деду. Не знаю, может, что-
то было и по-другому, но я запомнила этот ужас именно так.
Потом меня ночные кошмары мучили, и писалась я вплоть до
школы».
Однажды у меня на тренинге присутствовал мужчина, у кото-

рого в детстве умер брат. Мы делали упражнение «Линия жизни» —
участникам предлагалось нарисовать схему своей жизни, отобразив
самые важные, поворотные события. Тогда впервые я поняла, что
смерть может стать позитивным событием — линия жизни резко
взмывала вверх. Автор пояснил, что его брат был неизлечимо болен.
Родители решились на рождение второго ребенка только потому,
что знали о болезни старшего. Ему отдавались все силы,
родительская любовь, внимание. И только после ухода брата из
жизни мальчик понял, что нужен родителям: «Отец стал заниматься
со мной, мы начали ходить в спортивный зал. Мама много плакала,
и каждый раз пыталась обнять и приласкать меня. Я считаю, что
родители у меня появились в семь лет— до этого провал в
воспоминаниях. Помню лишь, как завидовал брату, когда мама
ездила к нему в больницу, а я оставался дома один».
Трагедия — это не только смерть близкого. Это, скорее, мерило
переживаний, боль, которая обострена до предела, и ребенок
подключает все свои ресурсы, чтобы с нею справиться. Пластич-
ность психики позволяет это сделать быстрее, чем во взрослом
возрасте. Мне доводилось работать с людьми, в детстве которых
были очень серьезные потрясения. И я не переставала удивляться
тому, как они сумели компенсироваться, не заболели и не впали в
депрессию.
Незначительные, с точки зрения взрослых, события в жизни
ребенка, которые влекут сильнейшие потрясения: расставания и
потеря любви, утрата любимой игрушки или животного, обман,

предательство... В детстве я играла на пианино пьесу Чай
ковского «Болезнь куклы». Педагог требовала, чтобы я играла

поживее, а мне хотелось убавить темп — в моем воображении
рисовалась трагическая картина и даже слезы наворачивались на
глаза. Пьесу «Похороны куклы» она мне не дала — испугалась моей
реакции. Обычная игрушка может стать для ребенка гораздо
большим, чем просто развлечение. Дети очеловечивают предметы и
горько переживают их потерю. Пожалуй, в воспоминаниях каждого
человека есть эпизод, связанный с этим. Но первое место по
трагичности занимают случаи с животными. Я заметила это, когда
исследовала со своими клиентами проблему вины. В силу своей
неопытности дети невольно становятся источником страданий и
даже гибели животных. Или же берут на себя вину просто потому,
что не смогли защитить и помочь.
«Летом в деревнеу нас всегда была какая-нибудь живность.

Бабушка держала птиц и бычка, были собаки и кошки. Мы с
сестрой любили играть в "больницу" — таскали несчастных
животных и лечили всеми возможными способами. Но ума
хватало не причинять им боль, и вообще все делалось от любви.
Однажды в самом начале лета бабушка отдала намутенка:
крыса отгрызла ему лапки ионе трудом передвигался на культях.
Мы опекали его, как могли, он стал ручным и домашним. Для
него был выстроен домик, мы таскали со стола кусочки еды,
чтобы накормить нашего питомца. К концу лета утенок
превратился в большую, взрослуюутку. Он совсем не обращал
внимания на своих сородичей и всюду ковылял за нами:
вперевалку, помогая себе крыльями... А потом был эпизод в
поезде. Как сейчас помню: мы лежали с сестрой на верхней
полке и смотрели в окно. Амама говорит: "Слезайте обедать,
здесь для вас сюрприз". До сих пор перед глазами у меня
зажаренная тушка, с культями вместо лапок... Я рыдала,
сестра закрылась в туалете и не выходила, пока проводник не
открыл своим ключом дверь. Мама нас наказала, ругалась
страшно и говорила, что мы — истерички ненормальные».
Морские свинки, утонувшие в пруду, где их учили плавать;

черепахи, потерянные на улице и погибшие от холода; новорож-
денные котята и щенки, погибшие голодной смертью; затискан
ные хомячки и вытащенные из гнезда птенцы — наши «братья

меньшие», которые своей гибелью научили нас в детстве быть
ответственными и не причинять боль слабому. Пусть даже неволь-
но. Помню, как в одной книге я вычитала о том, что не каждый, кто
убил в детстве кошку, становится убийцей. Но каждый убийца в
детстве убил кошку. Сталкиваясь с ситуациями детской намеренной
жестокости по отношению к слабому, я теряюсь. Умом понимаю,
что ребенок мстит миру за причиненную ему боль. Но как
специалист работать с этим не могу — не хватает душевных сил и
принятия. Оставлю этих детей и эти случаи моим коллегам — тем,
кто сумеет отнестись к случившемуся рационально и эмоции не
помешают ему в работе.
Работа с детской потерей — это поиск смысла в происшедшем.
• Зачем судьба послала мне это испытание?
• Почему именно со мной это произошло?
• Чему научил меня это случай?
Трудные, но необходимые вопросы, требующие уже взрослого,
зрелого взгляда на ситуацию потери. Без этих выводов взрослый
человек рискует впасть в мученичество, оправдывать свои нынеш-
ние несчастья трагедиями своего детства, отказаться от ответ-
ственности за свою нынешнюю жизнь. Один мой клиент объяснял
свое одиночество тем, что в детстве их с братом бросила мать —
уехала на заработки, а потом вышла замуж и осталась в другой
стране. Мальчишки жили со своим дедом, очень тосковали, скучали
и ждали, что мать их заберет к себе. Этого так и не произошло.
Когда дед умер, братьев взяла к себе тетка, но не выдержала беспо-
койства-и определила их через полгода в интернат. Мать появилась,
когда они были уже совсем взрослые и самостоятельные. «Приехала
как снег на голову, поплакала, повинилась, оставила денег и опять
уехала. Теперь иногда звонит, письма пишет. Но сейчас мне она уже
не нужна», — с горечью рассказывал взрослый мужчина. Мне
понятны его боль и обида, но нельзя позволять своему прошлому
влиять на настоящее. Своей личной неустроенностью он мстит
матери, и, кажется, безрезультатно: если женщина не смогла
почувствовать переживания своих маленьких детей, вряд ли она
сумеет это сделать сейчас. Повод для недоверия женщинам у него
есть — мать, а потом ее сестра предали, бросили, не дали любви. Но
если он будет продолжать смотреть на мир глазами обиженного

ребенка, накажет только себя.
8о ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
Трагедии и потери нередко становятся козырной картой и

поводом для манипуляций. Ребенок очень быстро обучается по-
лучать выгоду от своих несчастий. Вначале это происходит слу-
чайно, когда взрослые стремятся сгладить боль, отвлечь, доставить
удовольствие. Но делают это не тем способом. Учителя начинают
завышать оценки ребенку, потерявшему родителя; место погибшего
котенка занимает породистый щенок; болезнь неожиданно приносит
много внимания и любви и подарков: ребенок понимает, что быть
печальным и несчастным — это выгодно! «Комплекс выученной
беспомощности» — так называется стратегия выживания при
помощи демонстрации своей слабости и несостоятельности.
Большинство взрослых людей, которые страдают этим, имели опыт
детской трагедии.
«Я стала инвалидом по вине отца. Самой аварии я не помню,

знаю лишь, что он в пьяном виде взял меня в кабину трактора.
От столкновения с деревом я выпала из машины. В нашей
сельской больнице смогли только жгуты наложить, до центра
довезли — хирурга нет... Короче, когда началась операция, ногу
спасти уже нельзя было. Три года лучилась дома — ко мне
приходили учителя. А как они меня могут научить? Самое
элементарное дали и плюнули. Потом нашей семье, как семье с
ребенком-инвалидом, дали квартиру в районном центре.
Маленькая, тесная, без ремонта, беда, а не жилье! Мать отца к
этому времени бросила, денег стало совсем мало. Нам взялось
помогать какое-то благотворительное общество, мне протез
хороший купили, чтобы я в техникум поступила. А куда я могу
поступить-то после сельской школы! Говорят, что можно
учиться дистанционно, через компьютер. Вот надеюсь, что
кто-то поможет мне с компьютером — нам с матерью его
никогда не купить, да еще же надо, чтобы научили, как с ним
управляться...»
Очень тонкая грань отделяет сочувствие от жалости, необхо-

димую помощь — от желания решать чужие проблемы, временные
трудности и кризисы — от иждивенчества. Я доверяю философии
посильности испытаний, выпавших на долю каждого. Со временем
обиды на судьбу, родителей, социум сменяются благо
дарностью пройденных уроков — в этом суть взросления. Оплакать

и отпустить. Не упиваться своими несчастьями. Испытывать
сострадание и оказывать помощь слабому, обращаясь к его соб-
ственной силе — вот основная задачи людей помогающих спе-
циальностей, моих коллег, и каждого, кто сталкивается с трагедиями
и потерями.
Упражнение «Утраты детства»

Любая трагедия прошлого компенсируется только тогда, когда
человек поймет и примет ее как урок. Вслед за переживанием
должно произойти качественное изменение личности. В работе с
детскими трагедиями — это еще и снятие вины за происшедшее с
людей, которые вольно или случайно причинили боль. Перед
упражнением очень важно договориться, что, в контексте этой
работы, понимается под детской утратой.
Цель. Исследование утрат собственного детства, их влияния на
нынешнюю жизнь, смысла и скрытых уроков. Помощь в принятии
трагедий детства, отпускании обид. Снятие эмоционального
напряжения.
Организация. Упражнение может быть выполнено индиви-
дуально или в парах. В этом случае партнер выступит в роли со-
беседника и будет задавать вопросы. Понадобится свободный стул и
все необходимое для лепки (глина или пластилин). Во время работы
уместно будет включить музыку.
Ход
1. Ведущий предлагает участникам закрыть глаза и припомнить
детскую утрату:
«Вспомни случай или событие твоего детства, которое можно
отнести к утрате.
Постарайся воспроизвести в памяти детали происходящего и все,
что происходило в тот момент с тобой. Припомни свое детское
переживание — свои чувства, свои мысли, свое поведение и
поступки. Может быть, воспоминание стерлось из твоей памяти и
ты знаешь лишь о факте утраты. Представь себе, что могло
происходить с тобой, когда это случилось».
8о ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
Участникам предлагается слепить из глины (пластилина)

2.
символический образ своей детской утраты.
3. Работа в парах: один из участников рассказывает о своей

утрате от лица ребенка, которым он был на тот момент. Затем он
пересаживается на пустой стул и становится той самой утратой.
Дальше диалог ведется от лица символа с собеседником, сидящим
напротив. Он должен задать вопросы, направленные на понимание
сути и смысла утраты:
• Почему ты пропал (уехал, исчез, потерялся, умер)?
• Чему ты хотел научить ... (имя) ?
• Зачем ты причинил ... боль и заставил его страдать?
• Что хорошего в том, что ты пропал? И т. д.
3. Участники меняются ролями.

3. Из того же куска глины надо слепить образ приобретения —
символ полученного урока.
• Какие чувства вы пережили во время упражнения?
• Удалось ли найти смысл в утрате и в чем он?
• Какие качества личности сформировались в тебе благода-
ря этой утрате?
• К чему привело это событие?
• Что означает образ обретения?
Сексуальность
Как известно, мы выросли в стране, в которой секса не было.

Тема полового воспитания и в семьях, и в общественных уч-
реждениях, сводилась к поло-ролевым играм и особенностям
характера и поведения. Девочки должны ходить в платьицах, играть
в куклы, помогать маме и быть скромными. А мальчикам
разрешалась вольность в виде военных игр, более терпимое
отношение к испачканной одежде, поощрялись смелость,
активность и желание вырасти «настоящим солдатом». Про фи-
зические половые различия и особенности взаимоотношения между
полами — ни слова! Разве что «мальчики должны уступать место
девочкам». И дети брали свое через самообразование. Вспоминаю
удивление и испуг родителей, когда на тренинге я им объяснила, что
очень многие детские игры имеют сексуальный контекст:
«Больница», «Куча-мала», «Семья», «Путаница» — везде, где есть
телесный контакт и демонстрация «запрещенных» частей тела. За
несколько лет ситуация кардинально поменялась — информация
хлынула потоком, появились детские книги, объясняющие
популярно тему деторождения и взаимоотношения полов, куклы с
отчетливыми половыми признаками, детские психологи начали
просвещать педагогов. Но мы остались достойными
представителями страны без секса, детьми своей эпохи и
продолжаем решать проблемы собственной сексуальности.
«Я понимаю, что моя дочка уже доросла до такого возраста,

что ей надо объяснить некоторые вещи. Я даже специальную
энциклопедию купила — с картинками и пояснениями. Но,
представляете, я в нее заглянула и поняла, что мне стыдно
будет об этом говорить. Мама мне вообще ничего не
рассказывала. Со всеми своими вопросами я шла к подружке — к
маме с этим было идти немыслимо. За многие годы я, конечно,
продвинулась в этом вопросе, но вот с дочкой тоже говорить
не могу».
Сексуальность 116
До сих пор женщина не находит слов для обозначения «этого». И
неудивительно: тема секса была такой запретной и постыдной, что
словарный запас сводился к медицинским терминам или брани. В
некоторых семьях были еще бытовые обозначения,
символизирующие половые органы. Помню, как будучи
беременной, я пришла делать УЗИ. Женщина-врач, деловито глядя
на монитор, произнесла: «Вижу перчик, будет мальчик». Я тогда не
сразу поняла связь понятий, но мальчику обрадовалась. Нет слов —
нет и понятий. А вот тело, со всеми его проявлениями, возрастными
изменениями, оно, конечно, есть.
Замечать свою телесность ребенок начинает очень рано. Еще до
момента осознания, в младенческом возрасте, малыш испытывает
огромное удовольствие от любых прикосновений. Это неприкрытая
сексуальность, не обремененная нравственными запретами,
осуждениями и условностями. Доказанный факт, что младенцы
многократно в день испытывают оргазм и потребность в телесной
ласке у них такая же, как и другие потребности — в питании, уходе,
общении. А теперь вспомним, как обходились с младенцами 15-20
лет назад? Да, их пеленали «как солдатика», плотно прижимая к
туловищу ножки и ручки, лишая радости движения и сводя
прикосновения лишь к процедуре смены пеленок. Так росли мы,
запеленутые, отданные в ясли или на попечение строгих нянек.
Мало кому повезло — тисканье и поцелуи малыша рассматривались
социумом чуть ли не как извращения. Ребенок подрастает, и
начинается стадия исследования собственного тела. Сводится она к
разглядыванию, ощупыванию и требованию от взрослых дать
название. И реакция многих взрослых нашего детства опять же
предсказуема: запрет, строгий взгляд, отвлечение в лучшем случае и
наказание, битье по рукам — в худшем. И тогда ребенок начинает
понимать, что все, что связано с некоторыми частями его тела, —
это стыдно и порочно. Но потребность в познании так велика, что
дети начинают все делать тайно, прячась от взрослых. Естественная
стыдливость, которая должна возникнуть у каждого здорового
ребенка, насаждается преждевременно и получается мучительное
переживание, состоящее из страха, вины, недоумения. Только очень
редким детям посчастливилось иметь рядом мудрых, деликатных
взрослых, которые находили нужные слова и их поведение,
поступки являлись лучшими методами сексуального воспитания.
Опыт «дворового просвещения» тоже не всегда плох.
Была такая игра — «Казаки-Разбойники». Позже я узнала, в чем

ее суть. Но мы играли совершенно по-другому: девочки были
Казаками, а мальчишки —Разбойниками. Мы прятались, и
вначале игра была похожа на обычные прятки. Но когда всех
девочек находили, их было положено «пытать». Мальчишки
связывали нам руки или привязывали к дереву. «Пытки»
заключались в том, что нас щекотали или дотрагивались до
открытых частей тела. Выпытывали обычно какой-нибудь
«пароль». Мы держались до последнего: пока кому-нибудь из нас
не начинали расстегивать пуговицы на платье. «Несчастная»
сдавалась и говорила «пароль». Мы понимали, что игра наша
нехорошая, прятались от взглядов взрослых, но неизменно опять
к ней возвращались. Был, конечно, какой-то сексуальный
контекст, и именно он нас привлекал.
Трагедия начинается тогда, когда дети в своем познании бывают

застигнуты взрослыми.
Я на тренингах выслушала очень много историй; иногда они
были удивительно похожи по содержанию, но состояние рассказ-
чиков очень различалось. Некоторые до сих пор стыдятся расска-
зать свой детский случай — их не спасает ни рационализация, ни
понимание естественности произошедшего: время прошло, а стыд
остался. Эпизод рассматривания половыхт)рганов друг друга
популярен, и каждый, наверное, в своем детстве может вспомнить
что-то связанное с этим: или игры в «Больницу», которые
сопровождались «медосмотром», или улучалось время в туалете
детского сада, или на прогулке в кустах. Только почему-то неко-
торые взрослые люди напрочь отказываются вспоминать и тем
более рассказывать об этом. Когда на тренинге участник начинает
плакать от постыдного воспоминания, я могу почти безошибочно
предположить, о чем слезы.
«Тихий час всегда был мукой. Я не спала, а воспитательница

строго запрещала даже шевелиться, не то что открыть глаза.
Чтобы как-то пролежать два часа, трогала себя, занималась
онанизмом. Знала, что делаю что-то постыд
ное, но желание было выше. И однажды она меня застала. С

силой стянула одеяло, схватила меня за руку и буквально
выдернула из постели. Потом шипела на всю спальню так, что
проснулись почти все дети. Она называла меня всякими словами,
била по руке, сказала, что снимет мне трусы и поставит в угол.
Мне казалось, что я сейчас умру. Я плакала и умоляла ее,
говорила, что так больше не буду. Даже, кажется, поцеловала в
руку. Вечером она рассказала все маме. Я увидела, как маме было
стыдно. Дома меня не наказали, но я знаю, что мама рассказала
отцу, и я почувствовала себя просто изгоем, который позорит
семью».
Сексуальное оскорбление, а именно о нем идет речь, остается

неизгладимым отпечатком в психике ребенка и, несомненно, влияет
на его взрослую жизнь. Первый шаг в работе — перестать стыдиться
за свое поведение. Стыд, как известно, чувство социальное — от
чего заболели, тем и лечиться будем. Мучительно, фразу за фразой,
человек начинает рассказывать о случившемся.
— Я не хочу об этом говорить.
— Хорошо, ты не рассказывай, только скажи — о каком чувстве
идет речь?
— Мне стыдно и больно.
— Речь идет о сексуальности?
— Да, но я рассказывать не буду.
— Послушай, то, о чем ты сейчас плачешь, — это произошло
много лет назад. Но, судя по всему, до сих пор эти переживания
держат тебя и влияют на твою жизнь. Сейчас у тебя есть шанс с
ними расстаться. Для этого надо рассказать, что произошло. Я не
припомню ни одного случая, рассказанного здесь, которого стоило
бы стыдиться. Чаще всего это истории, в которых отражены
естественные вещи: детское любопытство, тяга к познанию, малый
опыт и наивность... Скажи, а если бы это случилось с твоим
ребенком, что бы ты сказала?
— Я бы просто уничтожила этих педагогов! А ребенку сказала
бы, что с ним все в порядке...
Беда ребенка в том, что ему не попался мудрый взрослый, ко-
торый бы сумел дать правильное, понятное объяснение. Постыд-
ность темы настолько велика, что дети предпочитают мучиться, чем

поделиться и задать вопросы.
«Кошмар моего детства, который держал меня много лет. Мне

было лет шесть, и у меня был приятель. Однажды мы пошли в
лес и он предложил игру: раздеться и голыми обниматься. Я
помню, что мне было страшно, но я не хотела этого
показывать. Платье снимать отказалась, просто задрала
подол. Он же снял трусы и стал ко мне прижиматься. За этим
занятием нас застал дядька, который жил в соседнем доме, —
он пообещал рассказать все нашим родителям. Я добежала до
дома, спряталась и несколько дней не выходила на улицу. Потом,
конечно, мне пришлось выйти, но несколько лет я вздрагивала и
убегала, как только видела этого мужчину. Моя жизнь
превратилась в мученье еще из-за того, что я решила, что
теперь у меня будет ребенок. Но, поскольку я ещемаленькая, то
родить его не смогу и умру. Так продолжалось до того времени,
пока я не получила всю информацию, откуда берутся дети.
Мама ни о чем не догадывалась...»
Последствиями таких детских случаев являются неприятие

собственного тела, страхи, связанные с взаимоотношениями с
противоположным полом, нарушенное половое поведение и даже
половая идентификация. Девушки, которые тщательно скрывают
свой пол под мешковатой, унифицированной одеждой, коротко
стриженные, не приемлющие никаких «женских штучек» во
внешности и поведении, когда-то сделали вывод, что женщиной
быть небезопасно. Стоит покопаться и найти этот факт в биографии.
И очень часто мы выходим на тему насилия. Чудовищные случаи,
которые остались безнаказанными по разным причинам: обидчиком
был близкий человек, случай был скрыт или это было
посягательство на насилие. В любом случае долю вины за слу-
чившееся жертва взяла на себя. Одни раз на моем тренинге, в группе
из 14 человек, четверо участниц рассказали об инцесте. Не все
женщины, которые через это прошли в детстве, имеют внешний
вид, описанный мною выше, но все они несут в себе печать
ненависти к мужчинам. Понадобилось очень много усилий, чтобы
разорвать связь с их обидчиками и теми мужчинами, которые их
окружают сейчас, — надо понять и поверить, что одна трагедия не
должна приводить к таким разрушительным последствиям.
Ответить должен только тот, кто в этом виноват. Месть в
этом случае оправдана — она справедлива и является единственным

способом реабилитировать жертву. Одна из этих девушек приняла
решение поменять фамилию и отчество—знала, что это будет
самым больным ударом для отца. И только после этого дождалась
его раскаяния и просьбы о прощении. Стыд и вина транс-
формируются в гнев. И чем более осознаваемым будет это чувство,
тем вернее человек достигнет результата: понимания и отпускания
ситуации. Простить своих обидчиков можно лишь тогда, когда
злость себя исчерпала.
Но бывает, что взрослые наносят ребенку психологическую
травму, сами не зная, к каким последствиям приведут их действия и
слова. Благие намерения — предостеречь и подготовить, рассказать
и запугать, чтобы с ребенком не случилось ужасного. Но сила
воздействия не соответствует ни возрасту, ни ситуации. Если
девочку, едва вступившую в подростковый возраст, начинают
запугивать рассказами о насильниках и извращенцах, она станет
шарахаться вообще от любого мужчины.
«В детстве я не понимала выражения мамы "В подоле при-

несешь", но чувствовала, что это что-то ужасное и связано с
мужчинами. Когда, наконец, эти слова были сказаны мне во
время первой, романтической любви, я почувствовала себя
облитой помоями —мое чувство показалось мне гадким и
бесстыдным. Позже я поняла, что произошло и какое влияние
оказала на меня мама. Сейчас я понимаю, что решение родить
ребенка без мужа было принято назло маме».
Период первой влюбленности может прийтись еще на совсем

незрелый детский возраст. Ребенок испытывает сильную симпатию
и притяжение к объекту своей любви, старается хоть как-то обратить
на себя внимание. Иногда эти попытки неуклюжи и даже грубы.
Многие мужчины вспоминают, что доводили до слез своих
возлюбленных. А женщины, в свою очередь, с грустью рас-
сказывают об отвергнутых и обиженных ими поклонниках. Как
вести себя родителям, что говорить и о чем? С одной стороны,
ребенок еще слишком мал, чтобы предупреждать его об опасностях
взаимоотношений, с другой — как бы не было поздно! Грань между
поддержкой и оскорблением очень тонка, как и граница
между дозволенным и непозволительным. Спасают только дове-

рительные отношения и вера в своего ребенка. Профилактика
проблем детей 10-14 лет делается задолго до этого возраста.
Любовь и уважение к своем телу, понимание и принятие возраст-
ных изменений, совет и поддержка взрослых во время первых отно-
шений дружбы и любви, радость осознания своего пола и привлека-
тельность, интерес к противоположному полу— не многим из нас
досталось такое наследство. Наряду с гневом и обидой можно и
нужно найти в своем детстве тех людей, которые помогли нам
принять свою сексуальность и свой пол. Связи между жизнью и
взаимоотношениями родителей и выстраиванием собственных
отношений, конечно, существуют. Но нельзя уповать на них или
бояться их неизбежности. Девушка, выросшая в неполной семье,
может рассчитывать на удачный и долгий брак, как и юноша, у
которого, к примеру, были очень плохие отношения с матерью.
Сексуальные трагедии детства вылечивают успешно наши любимые
—они исполняют роль мудрых родителей, в которых мы так
нуждались в тот момент. Случайные люди делают нам неоценимые
подарки в виде комплиментов и восторженных взглядов и разом
наносят удар по комплексам, вселяя в нас уверенность. Друзья учат
нас открытости и искренности. Но самые главные лекари своих
детских трагедий — мы сами. Это от нас самих зависит, станет ли
наследство детства нашим тяжким грузом или превратится в
испытание, которое дается по силам.
Упражнение «Волна»
Когда мы сталкиваемся с исследованием абстрактного понятия,
очень важно создать его визуальный образ. Сексуальность
понимается всеми людьми по-разному: от физиологических про-
явлений до энергетического потенциала, который используется не
только во взаимоотношениях, но и в других сферах жизни. В рамках
тренинга важно определиться — о какой сексуальности пойдет
речь?
Цель. Помощь в формировании визуального образа сексуаль-
ности, осознавании сексуальности как данности, присущей каждому
человеку.
Организация. Лежа на ковриках. Во время упражнения включите

тихую, подвижную музыку. Если после визуализации будет
рисование, приготовьте все необходимое: краски, кисти, бумагу.
Длительность. 30-40 мин. Ход

«Сейчас ты попадаешь в то место, куда не заплывала лодка твоей
памяти. Тебе несколько месяцев от роду. Твое крохотное тельце
туго спеленуто. Ручки плотно прижаты к туловищу, ноги неесте-
ственно выпрямлены. Ты не можешь шевелиться и только криком
выражаешь свое недовольство. Неожиданно все приходит в дви-
жение, пеленки ослабевают и тело получает долгожданную свободу.
Оно, как пружинка, выпрямляется на миг, и ты шевелишься,
копошишься, наслаждаясь, упиваясь движением. Ласковые, нежные
прикосновения — чьи это руки? Теплая волна охватывает тельце, и
ты замираешь, каждой клеточкой впитывая прикосновения: еще,
еще, не уходите... Теплые руки, прохладный воздух, опять руки...
Волна удовольствия и восторга гуляет по телу и исчезает где-то в
глубине, когда пеленки опять сковывают тебя.
...Тебе три года. Ты уже хорошо знаешь, как тебя зовут и кто ты
— девочка или мальчик. Только не знаешь почему. Ты смотришь на
себя сверху вниз и видишь пухленький, круглый животик с
маленькой пимпочкой посередине — это пуп! — и две за-
мечательные ножки. Они принадлежат тебе. Ножки сорвались с
места и побежали. Вперед, вперед, босиком по мягкой зелени, а вот
камешек — ой, больно, но не останавливаются ножки, бегут.
Желтые пятна одуванчиков, лужица... Ах, какая чудесная лужица!
Ножки смело ступают в прохладную водичку, и ты чувствуешь
мягкое, холодное. Разгоряченные ступни окунулись в грязь, и
упоительная волна восторга прокатилась по всему твоему телу. Ты
наклоняешься и опускаешь ладошки в темную, мутную воду... У-у-
у, как хорошо. Подносишь ладошки к лицу и видишь, что они
совсем черные, блестят на солнце; капельки стекают по ручкам и
возвращаются назад, в лужу. Сейчас, еще немного — восторг пе-
реполняет тебя, и ты что есть сил шлепаешь по этой замечательной
луже! Все тело дрожит от радости, от холодных капель воды. Волна
удовольствия в твоем теле тоже рассыпается на тысячи брызг,
солнечные зайчики сливаются с одуванчиками и пляшут в едином
хороводе. Ты набираешь полные легкие воздуха и визжишь,
провозглашая свой восторг.
...Тебе десять лет. Ты многое знаешь, но еще больше не знаешь.

Тебе интересно. Ты умеешь подглядывать и подслушивать.
Тебе страшно, но интересно. О чем это они там шепчутся? Фу, как
не стыдно! Тебе стыдно, но интересно. Ты играешь в любовь,
ловишь взгляд, движение, случайно оказываешься в том же месте и
бросаешься в какие-то немыслимые, дикие игры. Все кричат,
визжат, толкаются, и в этой куче вы вдруг оказываетесь вместе,
плотно прижатые друг к другу. От прикосновения чужого тела, от
этой близости горячая волна жаром окатывает с ног до головы... ты
вырываешься, убегаешь. Вечером, засыпая, вновь и вновь
вспоминаешь, что произошло, и волна возвращается, но уже не
такая сильная, еле теплая.
.. .Тебе четырнадцать. Ты спишь, беспокойно разметавшись на
своей кровати. Тебе снится сон, что-то неясное, тревожное, но
одновременно прекрасное. Это сон-ожидание, сон-предвкушение.
Даже во сне ты чувствуешь, как кружится голова, ты летишь или
бежишь и просыпаешься внезапно от резкой, сладкой боли... Все
твое тело дрожит, дыхание застряло где-то в груди, сердце коло-
тится бешено. Волна удовольствия и восторга накрыла тебя це-
ликом, разорвала на множество кричащих осколков. Ты пытаешься
понять, но ничего не понимаешь. Ты закрываешь глаза и видишь
ЭТО. Яркий, пугающий и соблазнительный образ всю жизнь жил в
твоем теле, но впервые предстал перед твоим взором. Взрослые
называют это сексуальностью. Полусон, полуявь. Образ то
приближается, то отступает. Тело напрягается и расслабляется,
повинуясь образу. В какой-то момент волна накатывает в последний
раз и медленно, неслышно отступает. Ты просыпаешься,
открываешь глаза и понимаешь, что с тобой что-то произошло...»
2. После визуализации предложите участникам нарисовать образ
своей сексуальности.
По мере того как люди будут заканчивать свои рисунки, пред-
ложите им сесть парами и поделиться своими впечатлениями, дать
пояснения по рисунку.
• Какие чувства вызвало у вас это упражнение?
• Какие воспоминания?
• Поясните образ, который вы нарисовали.
Желания, потребности
и мечты
Детям свойственно мечтать. Особенно тогда, когда реальность не

удовлетворяет их потребностей. И у каждой мечты, каждой
фантазии есть свой скрытый смысл, который могут разгадать только
очень мудрые взрослые. Психологи указывают в этом случае на
нереализованные потребности — ребенок не в состоянии понять и
объяснить, что ему надо. И он уходит в фантазии.
«Помню, как в детстве мечтала стать знаменитой писа-

тельницей. Особых оснований для этого не было: так, несколько
сочиненных стишков для школьной стенгазеты. Но каждый раз
перед сном я представляла себе, что меня показывают по
телевизору, что мама с папой покупают мои книги и дарят их
всем своим знакомым. Этот эпизод почему-то вставал перед
глазами особенно отчетливо. Я даже слышала, какмама
восхищалась своей талантливой девочкой и говорила, что я —
единственный знаменитый человек в нашей семье. На самом
деле в то время дела у меня шли неважно: у меня родились
братья-погодки, и я очень сильно съехала в учебе. Мама
перестала проверять у меня уроки, а сама я их делала через раз...
Еще помню, что все разговоры в семье тогда были о братьях,
особенно о младшем. Такой талантливый ребенок — в полтора
года разговаривал уже как большой».
Мечты «Вот я вырасту и стану...» нередко связаны с отсутствием

внимания и признания со стороны родителей. Ребенок пытается
утешить себя тем, что когда он будет большим и хорошим
(«главным», «знаменитым», «сильным», «красивым»), то наконец-то
папа и мама полюбят его и будут им гордиться. В наиболее тяжелых
случаях переживания ребенка выливаются в фантазиях «Вот умру, и
вы поймете». Но вряд ли это можно назвать детской мечтой —
скорее крик отчаяния.
Желания, потребности и мечты 128
Давайте попробуем вспомнить свои детские мечты и понять,

чего на самом деле мы хотели:
• «Платье как у Марины из соседнего подъезда» — потреб-
ность в красоте и восхищении;
• «Собачку, маленькую и пушистую» — потребность в
нежности и ласке;
• «Большую, грозную овчарку. Чтобы все боялись» —
потребность в защите;
• «Полетать на самолете» — потребность в новых
ощущениях и впечатлениях;
• «Чтобы мама никогда не умирала» — страх и потребность
в позитивной информации;
• «Чтобы мне подарили велосипед и я всех катал» —
потребность быть заметным и уважаемым.
Трагизм детских мечтаний в том, что, если даже они исполня-
ются, это может не привести к реализации потребностей. Так,
купленное платье не добавляет красоты и ничего не меняет в вос-
приятии себя. Или появившийся в доме щенок очень скоро пре-
вращается в брошенное, никому не нужное существо — он не успел
стать ни ласковым, ни грозным. И родители сердятся, упрекают,
обещают больше ничего не покупать. И иногда держат свое слово,
но становится еще хуже: ребенок вообще перестает чего-либо
желать. То же самое происходит и с теми, в чьих семьях детские
желания игнорировались: желай не желай — все равно никто ничего
не исполнит.
Отсутствие желаний и мечтаний — основные черты ребенка-
мученика. Он вял, печален, безынициативен. И даже если кто-то
захочет его порадовать— сластями, новой игрушкой, поездкой,
праздником, — ему тяжело будет увидеть радость и удовольствие на
его лице. Таким способом ребенок научился мстить окружающему
миру и одерживать победу при помощи страданий. Вырастая, он,
конечно же, не вспомнит, с чего все началось, а причина может
крыться в детской неисполненной мечте.
Сейчас на телевидении появилось много шоу, основное содер-
жание которых — сделать человеку какой-нибудь подарок и по-
радоваться его реакции. Неприметных, «сереньких» женщин пе-
реодевают в новую, модную одежду, их преображают стилисты. С

несчастными и обездоленными работают психологи, пытаясь
возродить их интерес к жизни. Замотанным житейскими труд-

ностями организуют сказочные сюрпризы и потрясающие подарки...
И очень часто организаторы не добиваются нужного эффекта —
человек улыбается вымученно в камеру, а взгляд его как будто
говорит: «Все без толку. Мне никто не в силах помочь». Это на
самом деле тупиковый вариант, если он сам не захочет возродить в
себе желания и не научится радоваться.
Другая крайность — ненасытность и жадность. Любое испол-
ненное желание рождает новые, и родители не видят другого
выхода, как исполнить и их. Детские комнаты, заваленные иг-
рушками, коллекции конструкторов, кукол, книг, которые никто не
читает, одежда, которая надевается лишь однажды, а потом пылится
в шкафу. Удовольствие мимолетно, ребенок превращает требование
в самоцель, и его состояние вряд ли можно назвать счастьем. Что
пытается он получить таким способом и почему не получает
насыщения? Очень часто, работая психологом в детском саду, я
наблюдала такую картину: мама приходит за своим ребенком и тут
же достает из сумки подарок: конфетку, машинку, шоколадное
яйцо... Что она на самом деле хочет сказать этим жестом? И что надо
ребенку, который целый день был без матери и соскучился? Любовь
и нежность. Но они заменяются материальными подарками, и
ребенок начинает верить, что именно так проявляется материнская
любовь. Между тем удовлетворить эту потребность таким способом
— все равно что пить морскую воду, испытывая жажду. Как
поступает отец, который мало времени проводит дома, или тот,
который ушел из семьи? Он дарит подарки. И ребенок начинает
придумывать новые и новые желания, не понимая, не смея сказать:
«Люби меня. Говори со мной. Проводи со мной время. Уделяй мне
внимание». Позже он будет точно так же поступать со своим
партнером, заваливая его своими многочисленными просьбами и
требованиями. Меня всегда удивлял образ капризной дамочки,
требующей от своего мужчины нарядов, драгоценностей,
удовольствий, — неужели люди не видят, что стоит за этой игрой и
почему близость и внимание дать тяжелее, чем купить новую
шубу?!
Еще одна причина неисполненной мечты — нарушенные обе-
щания. Взрослые, ведомые благородным порывом, или просто не
подумав, или, напротив, придумав, как повлиять на ребенка, дают

обещание:
• «Если закончишь четверть без троек, то получишь

велосипед».,. Неожиданно образовались расходы на починку
машины и велик не купили;
• «Вот вернусь из командировки, пойдем вместе в поход —
с палаткой, костром, все как положено»... Сначала испорти-
лась погода, а потом у отца пропало желание;
• «Будешь слушаться бабушку — на день рождения
позовем всех твоих подружек»... Мечта неисполнима—
бабушка всегда найдет повод для жалоб.
Вам знакомы эти эпизоды? Очень часто что-то подобное встре-
чается в детских фильмах и рассказах. Помните Дениса Корабле-ва,
которому дядя обещал подарить шашку? Наверное, по замыслу
создателей, это должен быть смешной эпизод — наивный, глупый
мальчишка, который потерял сон и покой от неисполненной мечты.
Между тем вот такие случаи глубоко врезаются в память и лежат в
основе недоверия к людям и пессимизма.
«Мы отдыхали с сестрой у бабушки в деревне. Это была южная

деревушка, но расположенная далеко от моря. Однажды к нам
приехал на машине дядя. Он пообещал, что на следующие
выходные отвезет нас купаться. Боже, как я ждала этих
выходных! Я не спросила, в какой именно день он приедет, и
начала ждать в пятницу утром. Рассказала всем своим
подружкам, что я еду на море, и отказалась от всех
развлечений: сидела на скамейкеу калитки и ждала. Пред-
ставляла себе, как на улицу с дороги свернет красная машина,
как она остановитсяу нашего дома, как выйдет дядя и спросит:
"Ну что, вы готовы?" А мы были готовы — и полотенца, и
купальники, и даже еда, завернутая в чистую тряпочку...
Сестренка сначала сидела со мной, но потом ушла в сад и
иногда подходила и спрашивала: "А мы скоро поедем на
море?"Мне было ее очень жаль, и я бодро отвечала, что скоро.
Он не приехал ни в пятницу, ни в субботу, ни в воскресенье.
Позже, когда за нами приехала мама, дядя отвозил нас на
вокзал. Он ничего не сказал по поводу того случая, а я не
спросила. Знаете, а я ведь до сих пор не езжу на море —
соберусь, и вдруг какие-то трудности или сомнения. По-
видимому, мне надо, чтобы море осталось несбыточной

мечтой».
Детские желания и мечты — это не только источник страданий и

патологических черт характера. Прежде всего они, конечно же,
являются нашими потенциалами, и именно они возвращают нас к
себе настоящему. Когда в работе я сталкивалась с наиболее
тяжелым случаем — человеком, у которого нет желаний, всегда
задавала один и тот же вопрос: «Чем ты любил заниматься в
детстве?» Его лицо светлело, в глазах появлялся блеск, человек
начинал преображаться. Воспоминания о прошлом возрождали в ту
энергию, которая называется «интерес к жизни». Многие пришли к
этому интуитивно, преодолев преграды непонимания и насмешек.
«В моей семье был культ знаний. Дедушка-профессор создавал в

доме такую атмосферу, в которой не учиться было
невозможно. Все члены семьи обязательно читали книги, и
потом мы их обсуждали за вечерними чаепитиями. Не скажу,
что мне это не нравилось. Я и в своей семье делаю что-то
подобное. Но наряду с "накачиванием мозгов" существовало
почти отвращение к рукодельным занятиям. Я никогда не
видела, чтобы мама что-то шила или вязала, папа никогда
ничего не чинил — старые вещи выбрасывались без сожаления.
Однажды я пошла со своей подружкой в дом культуры. А она
занималась в кружке керамики. Боже, как мне там понравилось!
Я тоже записалась и радостная сообщила родителям. Но меня
подняли на смех, назвали "гончаром". Мне никто не запрещал
туда ходить, но отсутствие интереса со стороны близких и
постоянные насмешки привели к тому, что я все бросила. Тогда
у меня появилась мечта: я решила, что, когда вырасту большой,
буду делать керамических кукол — в кружке я увидела одну, ко-
торую сделала руководитель. Мне еще захотелось одеть ее в
платье и шляпку... Потом был университет, работа, на
которой я преуспевала, но интереса она не вызывала. И вот я
вышла замуж, родила дочку и на два года осталась дома.
Однажды на даче нашла кусок голубой глины, слепила куколку.
Потом еще. Потом муж сделал мне подарок: организовал в
мансарде маленькую мастерскую, поставил муфельную печь.
Сейчас мои куклы участвуют в международных выставках, у
меня много заказов и я подумываю, что надо
окончательно расстаться с работой и заняться тем, что греет

мне душу. Да, дедушка недавно листал каталог с выставки, где
были мои работы, иудивленно говорил: "И кто бы подумал, что
ты будешь зарабатывать себе на жизнь руками!"»
Надо вспоминать свои детские мечты. И пытаться их исполнить.

Даже если это будет что-то неважное с точки зрения взрослой
действительности. Одна моя клиентка постоянно покупала сыну
яркие, дорогие книжки. Мальчик не проявлял должной радости, и
мама огорчалась: «Ну, посмотри же, какие картинки! Это же просто
чудо. Вот придем домой, и я тебе почитаю. Это очень интересная
книга — "Затерянный мир", про динозавров. В моем детстве я могла
только мечтать о такой!»
— Так это же ваша мечта, а не его. Признайтесь, что вы покупаете
книгу для себя, а не для ребенка!
— Ну а что же мне делать? Купить себе детскую книгу и читать?
— Да вы и так именно этим занимаетесь. Только хотите не-
пременно порадовать мальчика и не добиваетесь этого.
Женщина поддалась на уговоры и купила книги для себя —
несколько красочных детских энциклопедий. Нет, после этого она
не стала детской писательницей, но полученная порция счастья
помогла ей научиться заботиться о себе и доставлять себе радость. И
к тому же она стала слышать, чего хочет ее сын.
Не секрет, что мы очень часто транслируем на наших родных и
близких собственные желания и мечты. Во чтобы то ни стало
пытаемся приобщить ребенка к живописи, музыке, спорту. Или
ведем мужа в дорогой магазин и, не слушая его сопротивлений,
покупаем шикарный костюм. Или дарим бабушке на день рождения
щенка — якобы он доставит ей радость и скрасит одиночество. И
очень огорчаемся и обижаемся, если сюрприз не произвел должного
эффекта. Другая крайность — мы ждем, что наши близкие сами
догадаются о наших желаниях и исполнят их. На это могут уйти
годы, пока человек не поймет, что в силах исполнить свои желания
сам. Или попросить об этом других — не при помощи недомолвок и
намеков, а в открытую, не стыдясь своих желаний. И не думать о
том, что эта мечта — полный бред. Ведь мечты — это наше
истинное «хочу», в противовес многочислен
ным «надо» и «должен». Даже если ваш детский опыт свидетель-

ствует об обратном, наберитесь мужества и докажите себе, что
мечты исполнимы.
Упражнение «Волшебники»
Мечтать мы учимся в детстве. И именно тогда у нас возникает
вера в хорошее или разочарование. Вспомнить детские мечты —
значит прикоснуться к источнику радости, а исполнить их — это
вернуть себе ощущение чуда. Не стоит пренебрегать возможностью
осчастливить себя, даже если прошло уже много лет. Это уп-
ражнение дает возможность людям проявить свои самые лучшие
качества и показать себя в роли Внутреннего Родителя. Оно по-
дойдет для группы, в которой дружеская, теплая обстановка и
участники доверяют друг другу. Ритуальное упражнение рассчитано
на два дня.
Цель. Стимуляция оживления детских переживаний, которые
лежат в основе истинных желаний. Развитие умения заботиться о
себе, уверенность, оптимизм.
Организация. Упражнение можно проводить индивидуально или
в группе в течение двух дней. Понадобятся бумага для письма,
собственная детская фотография. В комнате надо приглушить свет,
зажечь свечи, включить музыку. Можно выполнять упражнение
лежа на полу.
Длительность. 30-40 мин (первая часть).
Ход
1. Инструкция:
«Положите перед собой свою детскую фотографию. Внима-
тельно посмотрите на ребенка, изображенного на ней. Вспомните
самые радостные и светлые эпизоды своего детства: игры, друзей,
праздники, подарки... Вспомните, как ждали прихода Деда Мороза и
верили в чудеса... Сейчас вам предстоит окунуться в мир детской
мечты...
Возьмите ручку в левую руку (если вы правша) и напишите
письмо от лица ребенка. Представьте себе, что это письмо адре-
совано волшебнику, — вы можете написать о своих мечтах и же-
ланиях, о том, что бы вы хотели получить в подарок. Постарайтесь
писать спонтанно, не подвергая сомнению и не анализируя то, что

вы просите».
2. Участники пишут письма. Темп написания может быть любой

— дайте возможность всем дописать до конца.
3. Все письма вместе с фотографиями упаковываются в конверты.
2. Все конверты складываются вместе.
«Я предлагаю вам стать Волшебниками: возьмите один конверт с
письмом. Вы заберете его домой. Там вы сможете прочитать письмо
от ребенка, который изображен на фотографии. Проявите всю
фантазию, на которую вы способны, желание и выдумку, чтобы
исполнить описанные мечты. Помните, что дети радуются не
столько вещи, сколько сюрпризу и волшебству. Завтра это
волшебство вы сделаете своими руками».
5. Продолжение упражнения — в конце следующего дня. По
очереди каждый участник перевоплощается в Волшебника и дарит
свои подарки или исполняет желание, описанное в письме. Письма
возвращаются авторам.
(Можно ограничиться написанием писем и предложить учас-
тникам самим исполнить свои детские мечты. В этом случае после
упражнения проводится шеринг.)
Упражнение «Четыре желания»

Осознание своих желаний — это первый шаг к их исполнению.
Часто люди желают чего-то неконкретного: быть счастливым,
богатым, любимым. «В чем для тебя счастье? А что значит для тебя
— быть богатым? А в чем должна выражаться любовь?» — ответы
на эти вопросы помогают лучше понять себя и достигнуть того, что
желанно. Еще бывает так, что человек связывает свое желание с
другими людьми: «Пусть он на мне женится»; «Пусть ребенок
поступит в институт». Еще вариант — полностью положиться на
удачу: «Хочу, чтобы меня пригласили сниматься в кино». Иногда
желания столь глобальны, что на их исполнение могут уйти годы.
Тогда можно говорить, что у человека есть мечта... Формулировка
желаний — дело нелегкое, и подчас наше неосознаваемое вступает в
противоречие тому, что мы декларируем. Поэтому я предлагаю
использовать визуализацию.
Цель. Исследование области желаний и помощь в осознании и
формулировании желаемого.
«...Представь себе просторный, залитый светом зал. Это место,

где загадываются желания. Он абсолютно пуст, и, кроме тебя, здесь
никого нет. Звучит тихая, приятная музыка, ты неспешно идешь по
залу и осматриваешь все, что находится вокруг тебя. Тебе прежде
никогда не приходилось бывать в этом месте, но тебе здесь
спокойно и комфортно. Ты замечаешь, что вокруг зала есть двери,
всего их четыре. Каждая дверь обозначена табличкой. Ты
подходишь к одной из них и видишь лаконичную надпись: на двери
написано " Я". Открываешь дверь, заходишь вовнутрь и попадаешь
в комнату с огромным, во всю стену зеркалом. Ты подходишь
ближе и рассматриваешь свое отражение. У тебя есть желание,
исполнение которого зависит только от тебя. Может быть, оно
связано с каким-либо делом или приобретением, достижением,
может быть, тебе хочется обрести какое-либо качество или чему-то
научиться. Сформулируй свое желание и мысленно произнеси его.
Только одно желание. Посмотри на свое отражение и сумей увидеть
в человеке, стоящем напротив, силы и возможности для исполнения
этого желания.
Ты выходишь из первой комнаты и опять возвращаешься в зал.
Ты направляешься к следующей двери и читаешь, что на ней на-
писано. Надпись гласит: "Другие люди". Ты с интересом откры-
ваешь дверь и ступаешь в затемненный, пустой зрительный зал.
Пройди и займи любое место, которое тебе угодно. Ты садишься, и в
ту же минуту экран перед тобой начинает мерцать и на нем
появляется изображение. Перед тобой на экране возникают лица
знакомых тебе людей. Среди них твои родные и близкие, друзья, те,
с кем ты работаешь и проводишь время. Может, среди них есть
люди, от которых зависят твое благополучие и душевный комфорт.
У тебя есть желание, исполнение которого зависит от другого
человека или других людей. Представь себе их лица, посмотри на
них и произнеси мысленно свое желание. Постарайся, чтобы оно
было конкретным и лаконичным. Только одно желание. Как только
это произойдет, изображение на экране погаснет. Ты встаешь со
своего кресла и выходишь из зрительного зала.
На следующей двери тоже есть табличка: "Удача". Открой дверь
и войди вовнутрь. Перед тобой просторное помещение с большим
бассейном. Прозрачная вода плещется прямо у твоих ног. В
бассейне плавает золотая рыбка. Она подплывает к тебе, плавает

совсем близко. У тебя есть желание, которое зависит от
IOO ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
везения. В чем бы тебе хотелось поймать удачу за хвост? Ты на-
клоняешься поближе к воде и произносишь свое желание. Только
одно желание. Как только это произошло, рыбка тотчас уплыла на
дно и скрылась из виду. А ты опять возвращаешься в зал.
Осталась только одна дверь. Ты подходишь к ней и читаешь
надпись: "Вселенная". Ты распахиваешь дверь и оказываешься на
балконе. Где-то внизу, под тобой, плещется море, над головой —
звездное, ночное небо. Прохладный, морской ветер обдувает твое
лицо, и кажется, что ты паришь над черной бездной. Перед тобой
бескрайний, вечный Космос. У тебя есть желание, исполнение
которого всецело зависит от Вселенной. Это большая и заветная
мечта. Подними глаза к звездам и произнеси свое желание. Только
одно желание. Ветер подхватывает твои слова и уносит вдаль. А ты
возвращаешься в зал...»
После визуализации предложите участникам записать четыре
желания.
• Какие желания вы произнесли и записали?
• Какие чувства они вызывают у вас?
• Что удивило и показалось неожиданным?
Существует мнение, что о своих желаниях нельзя рассказывать,
иначе они не исполнятся. Если кто-то из участников при-
держивается этого, можно оставить все в тайне. Но также следует
сказать, что произнесенная вслух мечта обретает силу за счет
поддержки, которую вам могут оказать люди.
Истории
Некоторые из этих историй жили во мне много лет, некоторые

появились случайно и стремительно. Что-то описанное здесь про
меня, а что-то — о моих знакомых, одноклассниках, клиентах,
участниках тренингов. Я хочу вернуть вас в ваше детство — лет 20-
30 назад. Именно этот период явился и фоном, и содержанием
рассказов. Почти у каждой истории есть прототип, но я свято
соблюдаю конфиденциальность и делаю их адресно неузнаваемыми.
Эти истории универсальны, и если изменить некоторые детали,
можно узнать в них себя. Я хочу напомнить вам, какие чувства
переживает ребенок: радость познания, восторг победы, сострадание
к слабому, обиду за несправедливость, гнев за унижение, вину и
стыд несовершенства, защищенность и беззащитность. Мы
вырастаем и становимся другими — более сдержанными и трезво
мыслящими. Но время от времени прорывается вдруг Ребенок и
требует своего — он требует, чтобы мы чувствовали!
Может быть, мои истории покажутся вам слишком печальными
или даже трагическими. Я не разделяю мнения о том, что детство
беззаботно и радостно. Детство разное, и слез в нем не меньше, чем
смеха и веселья. Невыплаканные слезы давят грузом и рвутся
наружу. И я позволила им быть...
Полезного вам чтения!
Костик
По пути домой Костик обязательно заходил к кошкам. Это было
совсем несложно, замок на двери подвала висел только для виду.
Поначалу он боялся дворника или бабушек, которые расскажут
маме, но все уже смирились и всем двором прозвали его кошатником
и как бы утвердили право Костика любить бездомных, ободранных
котов.
Мама ворчала, даже грозилась, но в душе, по-видимому, тоже
жалела животных, и даже стала после обеда складывать объедки в
пакет: «Кошкам своим отнесешь...» И Костя стал кошачьим ан
I02 ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
гелом-хранителем, выдержав даже насмешки мальчишек. Портфель

он всегда клал на трубу: за испачканный портфель и одежду
попадет. Кошки угадывали его появление и бежали навстречу за
остатками школьного завтрака и за лаской. Всем им Костя дал
имена, а с именем — это уже не бездомная кошка, она как будто
домашняя. Так думал Костя. Шерсти на брюках не избежать, как ни
старайся, можно очистить мокрой рукой, но мама все равно заметит
и по привычке начнет отчитывать, а Костик сделает привычно
виноватое выражение лица, это ежедневный ритуал. У пушистой
Маруськи родились котята, давно, еще когда снег лежал. Их было
четыре, одного недавно взяла себе тетя Наташа с четвертого этажа,
котика, самого красивого, с белой грудкой. Остальные уже подросли
и даже выбегали из подвала. Дворник грозился всех утопить, Костя
прятал котят за ящиками, пока они были маленькими, и каждый раз
боялся их не найти, но сейчас вздохнул спокойно — больших никто
не утопит, рука не поднимется. Котята уже ели то, что приносил
Костя, а таскал он им всегда что-то вкусненькое, не как взрослым
кошкам, например, котлету из школы. Кто-то оставил недоеденную
на тарелке, и Костя сунул прямо в карман, а потом в туалете
заворачивал в листочек из тетради. Соседка по парте, Анька,
спросила: «Чего от тебя так котлетой воняет?» — «Это не от
меня...», но котлету перепрятал поглубже в портфель. Сегодня для
котят ничего не было, пришлось крошить булку: «Ну, что вы не
кушаете, ну ешьте же, тут маслом намазано! Ну сейчас, я вам что-
нибудь из дома притащу...» Костик потискал котят, почесал ушки,
протер вечно гноившиеся глазки и заспешил домой. «Не надо было
приходить, все равно еды нету, а они ведь ждут, думают, вот придет
Костя и нас покормит! А я пришел, и они расстроились. Только бы
еда какая-нибудь была дома», — Костя говорил сам с собою,
поднимаясь на свой пятый этаж. Надо было успеть еще раз
спуститься в подвал, пока не пришла с работы мама.
Костик забросил портфель на кресло и, не разуваясь, побежал на
кухню. На плите желтая кастрюлька, мама оставляла в ней обед.
Надо было просто включить плиту и дождаться, пока по краям супа
не начнут появляться пузырьки. Суп выглядит страшно, с коркой
застывшего жира, но когда разогреешь, очень даже вкусно. Костя
повернул вентиль на три точечки, как учила мама, и стал искать еду
для котят. В холодильнике стояли банки
Истории ЮЗ
с вареньем и еще с каким-то салатом, жестяные— горошек и рыба

— для гостей, еще остались после нового года, томатная паста,
масло.-. Можно полить хлеб постным маслом, они есть будут, или
вымочить в молоке. Костя отнес бы котятам молоко, но его совсем
мало, на один стакан, и его надо пить перед сном, мама заметит и
отругает. В раковине, свесив оттаявшие края из миски, лежал кусок
мяса. Мясо в доме появлялось редко, только по праздникам.
«Сегодня приезжает тетя Лена с новым мужем!» — вспомнил
Костик. А это хорошо во всех отношениях: тетю Костя любил, и
мясо тоже, и муж Косте представлялся сильным и необыкновенным.
В их квартире мужчины появлялись редко, и Костя испытывал
огромный интерес и желание подружиться с мужчиной. Может
быть, еще новый муж привезет подарок, такой, как дарят мужчины,
— перочинный ножик, или мяч, или гантели, чтобы качать мышцы.
Мама дарила Косте подарки, но все не те, и он завидовал
мальчишкам, у которых были папы и настоящие подарки. Костя
положил скользкий, холодный кусок прямо на стол и стал отрезать
там, где мягко. Ножик не слушался, пошел в сторону, и отрезанный
кусок получился больше, чем предполагалось. Но его уже не
приделаешь, может, мама и не заметит, надо только порезать на
мелкие кусочки, иначе котята могут подавиться. Костя сгреб все
мясные ошметки в кружку — то, что попалось под руку, и побежал
в подвал.
Котята набросились на мясо, стали фыркать друг на друга, жадно
заглатывать мясные кусочки, и все закончилось как-то очень
быстро. «Вот дураки, даже не распробовали!» — сокрушался Костя
и жалел, что вывалил сразу все, не поделил поровну. И вот рыжему
досталось больше, а черненькая кошечка, и так самая маленькая,
почти ничего не съела. Котята продолжали жадно нюхать миску, в
которой только что была еда, лизали Костины руки, перепачканные
кровью, лезли мордочками в пустую кружку. «Ну ладно, мясо — это
сытно, они потом поймут», — успокоил сам себя Костик, еще
немного поиграл с котятами и пошел домой. В подъезде сильно
пахло едой, но с примесью горелого, наверное, кто-то забыл
выключить плиту. «Я забыл выключить плиту!!!» — никогда еще
Костя так быстро не бежал на свой этаж. Дверь в квартиру настежь
открыта, и мама в проеме машет полотенцем: «Ах ты, засранец
Истории ЮЗ
чертов, что натворил-то! Ты же пожар мог устроить! А ну-ка иди

сюда, паршивец», — и
IQ4 ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
полотенцем по спине, а пальцами больно вцепилась в плечо и

тряхнула со всей силы.
— Ты где был?
— Котят хотел покормить...
— Каких, к черту, котят? Ты головой своей думаешь, когда плиту
включаешь? Или окошках своих думаешь? Я работаю день и ночь, а
он котят кормит! Я, спрашивается, для котят вкалываю? Уйди с глаз
долой, чтобы мне тебя не видеть!
Мама дернула дверь, с силой вытолкнула Костю на лестницу, и
дверь захлопнулась. Костик завыл тихонько, чтобы никто не
услышал, от обиды и боли, сел прямо на пол перед дверью и за-
трясся, беззвучно рыдая. Ждал, что дверь откроется, но этого не
произошло, и медленно побрел вниз. По пути вытер слезы, чтобы
никто во дворе не догадался, но понял, что все равно видно, и
быстро скользнул в дверь подвала. А там можно было не таиться, и
Костя расплакался в голос, сидя на ящике, размазывая слезы
грязными кулаками. Из темноты прибежал Матрос — самый
крупный и самый наглый, стал тереться об ноги, замурлыкал
громко, на весь подвал. Костя подхватил Матроса на колени,
уткнулся лицом в шерсть, вдохнул кошачий запах: «Матросик, ми-
ленький, я тебе ничего не принес. Меня мама из дома выгнала, у
меня теперь еды нет. Ну что, мой хороший, мой миленький, лас-
ковый котик...» Кот примостился на коленях, едва уместившись, и
Костя по привычке подумал, что останется на брюках шерсть, но тут
же решил, что теперь все равно. Наверное, мама еще не видела мясо,
а когда увидит, вообще убьет. Мясо для гостей, а он отрезал
котятам, а мама так берегла этот кусок, ждала тетю Лену, а он... От
чувства собственной виноватости Косте стало совсем плохо, вдруг
стало жалко маму, которая работает целый день на фабрике и
вечерами ходит убирать библиотеку, а он, Костя, пачкает шерстью
штаны и ворует мясо. И еще чуть не сжег квартиру. У него вдруг
стала кружиться голова, и затошнило. Костя придвинул еще один
ящик и лег на бок. Матрос не ушел, улегся рядом и стал
вылизываться. Костик наблюдал за котом, его шершавым языком,
большими, белыми клыками и думал, как это ему удается везде
доставать языком — и на спине, и под хвостом. Так и уснул, как
провалился внезапно в черный мешок. Проснулся так же внезапно и
IQ4 ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
испугался от темноты вокруг. Долго ничего не мог понять, наконец

увидел серое, подвальное окно. Стало страш
Истории Ю5
но, и очень быстро, на ощупь, он выскочил наружу. И почему-то

побежал прочь от собственного дома, как будто можно было убе-
жать от мыслей и чувств. Бежал долго, через соседние дворы, на
проспект, туда, где ходят люди и горят фонари. Стало полегче от
того, что он не один, и Костя пошел бесцельно, просто рассматривая
людей и витрины. Дошел до «Детского мира»: на витрине сказочные
гномы стояли вокруг красивой девочки в длинном платье с
распущенными волосами. Подумал, что девушка похожа на Аллу
Сергеевну, учительницу из школы. Она тоже очень красивая, и
платья у нее очень красивые, есть голубое, с белыми кружевами.
Костя думал, что, когда вырастет, обязательно купит такое же
платье маме. От мысли о маме навернулись слезы. Он пошел
дальше, и на соседней витрине стал рассматривать игрушки — белая
собачка-болонка с скрипучей, скользкой шерстью, жесткая на
ощупь, одну такую ему дарили на пять лет. Как играть с собачкой,
Костя не знал, мама подкладывала ему собачку в кровать, когда он
ложился спать, но она пахла пылью, и Костя незаметно от мамы
сбрасывал собачку на пол. Еще на витрине стояли куклы с
выцветшими, одинаковыми лицами, огромный самосвал — о таком
мечтал когда-то, сейчас уже не хочется, коробки с настольными
играми. В детском саду называли «настоль-но-печатные»: « Уберите
настольно-печатные игры на место...» Что в них «печатного»,
Костик таки и не понял. А в самом углу стоял манекен: мальчик в
спортивных трусах и с мячом в руках. Такой мяч был мечтой
Костика. Бело-черные кубики, с золотой надписью, кожаный,
упругий мяч. Был бы у него такой, пацаны во дворе сразу бы стали с
ним водиться. И Вовка из 10-й квартиры, и взрослый Паша, и
вратарь Гарик. Перестали бы обзывать его кошатником и взяли бы в
команду. А играть в футбол Костик умел, тренер в пионерском
лагере в прошлом году сказал, что у него способности, и даже на
родительский день подходил к маме и говорил, что Костика надо
отдать в спортивную школу. Потом, в городе, Костя намекнул маме
про школу, но та лишь сурово буркнула: «Хватит с меня одного
футболиста!» Костя понял, что речь идет об отце, и решил тему
больше не трогать — боялся маминого гнева или слез. Отец у Кости,
конечно, был, но мама когда-то выиграла войну против отца и не
позволила ему близко подходить к Косте. И этим гордилась, но что
Истории Ю5
в этом хорошего, Костик так и не понял. Знал лишь, что мама на

отца в обиде и видеть его
ю6 ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
не хочет, А Костя хочет, но тема закрыта — так однажды сказала

мама. Может, мяч подарит тети Лены новый муж? Костя вернулся
мыслями в реальность и опять чуть не расплакался. Что делать, он
не знал. В животе бурчало нестерпимо, поесть он так и не успел и
сейчас вспомнил даже кусок булки с маслом, которую скормил
кошкам. Проспект внезапно опустел, закрылись магазины. Стало
холодно, и Костя застегнул на все пуговицы школьный пиджак. А
что же делать, когда наступит ночь? И когда вообще можно
вернуться домой? Ведь когда-то же мама его пустит!
Костя увидел, как далеко он ушел от дома, и стал возвращаться
быстро, почти бегом. Ему нестерпимо захотелось увидеть свои окна.
Двор слабо освещался одним фонарем, и Костя не мог решить, что
страшнее — идти по свету, где тебя могут увидеть какие-нибудь
бандиты, или по темноте, где страшно и без бандитов. У их подъезда
стояла милицейская машина. «Наверное, опять тетя Наташа вызвала,
чтобы пьяного мужа сдать», — подумал Костя. Решил на глаза
милиционерам не попадаться — начнут расспрашивать, еще заберут,
чего доброго. Пошел в соседний двор, откуда видны окна их
квартиры. От ветра и от страха спрятался в домик на детской
площадке и стал смотреть на окна. Все три окна горели, что
случалось редко, обычно мама экономила электроэнергию, и свет
зажигался только там, где они находились. Костя представил, как
мама с тетей Леной и ее мужем сидят в комнате за столом, едят мясо
с картошкой, и салат с майонезом, и может быть, даже пьют компот
из вишни, который с прошлого лета стоит в кладовке. Рот
наполнился слюной, и опять затошнило. Косте стало жалко себя, он
понял, что эту ночь не переживет, обязательно умрет. Замерзнет в
этом домике, или умрет от голода, или придут пьяные парни с
гитарами и изобьют его до смерти. В прошлом году избили пацана
из соседнего дома, он умер прямо во дворе, вытекла вся кровь. Так
рассказывали на скамейке, говорят, ему разрезали артерию. А
может, самому разрезать себе артерию и умереть, чтобы тебя не
убили? Костя лег на узкую лавочку и заплакал: «Мамочка,
миленькая, прости меня, пожалуйста!» Он плакал и причитал,
пугаясь своего голоса, но держаться больше сил не было: «Я не буду
пачкать брюки, и посуду буду мыть, и один вечером буду
оставаться, когда ты на работу уйдешь, даже не буду проситься с
тобой— только пусти меня обратно...» Слезы текли потоком, и

остановить их было невозможно.
Истории IQ7
— Пацан, ты чего ревешь, а ну-ка иди сюда! — В проеме двери

нагнувшись стоял огромный мужик.
— Я так, я ничего, я сейчас домой пойду...
— Так, а тебя не Костей ли зовут случайно?
— Да, Костя Никифоров, я из 242 школы, 3 «Б».
Костя решил, что дядька из милиции и надо ему все рассказать,
тогда он его не заберет.
Мужчина влез в домик и внезапно подхватил Костика на руки и
вынес из домика, как маленького. А Костя опять расплакался и даже
не стал сопротивляться — уткнулся дядьке в плечо и затрясся от
беззвучного плача. А тот стал гладить его по спине: «Ну, ты,
Костик, и переполошил всех, с милицией тебя разыскивают. И мать
волосы на голове рвет». «А зачем она волосы рвет?» — мелькнула у
Костика мысль, но говорить он не мог. Когда мужчина занес его в
подъезд, Костя успокоился — понял, что тот несет его домой. Дверь
он толкнул ногой и только в прихожей поставил на пол:
«Принимайте свою пропажу!» Мама почему-то сидела на полу и
почему-то подползла к Костику на коленях, уткнулась лицом в
пиджак и завыла. Костя никогда не слышал, чтобы мама так
плакала, и стал гладить ее по голове: «Мамочка, миленькая, прости
меня, я больше так не буду...» Мать подняла мокрое лицо и
судорожно стала целовать Костины руки, шею, щеки.
—Тань, ну что ты, мы же говорили, что найдется, что плакать-
то? — Из кухни вышла тетя Лена.
— Надо в милицию позвонить, что нашелся.
Оказалось, что еды, о которой мечтал Костя, нет, и празднич-
ного, накрытого стола тоже нет. На подоконнике в кухне стола
коробка с тортом и бутылка вина. А мясо так и осталось в раковине.
Тетя Лена сварила Косте кашу, и он умял целую тарелищу. А они
сидели вокруг — мама, тетя Лена и ее новый муж, дядя Андрей, и
смотрели, как он ест. Мама успокоилась и только гладила Костика
по руке.
— Я же говорил, что от дома он далеко не уйдет и в подвал ночью
не полезет. Сам из дома пацаном убегал, но как ночь — к дому
поближе. В домике на детской площадке лежал, и не заметишь.
Услышал, как кто-то ревет, иначе бы мимо прошел.
Истории IQ7
Уснул Костик моментально. Вот еще была кухня, тарелка с ка-

шей, мама, голос дяди Андрея... И вдруг, как по волнам, плавно так,
его понесло, и почувствовал под щекой прохладу подушки,
тяжесть одеяла и мамин поцелуй. Подумал: «Все хорошо. Я не

умер...» и уснул окончательно.
Лето в деревне
Я никак не могу понять, что запускает механизм детских вос-
поминаний. Слово, образ, запах, движение, все неуловимо, как-то
очень тонко и неосознаваемо. Неожиданно вдруг наваливается на
тебя комом, лавиной, и несет, и не остановиться. Детство,
пожалуйста, не надо, только не туда! Пусть лучше будет мартовский
день — пронзительная голубизна и снег белый-белый, деревья
черные, и искры сосулек. Глаза слезятся, надо щуриться, чтобы хоть
что-то видеть. У нас вторая смена, и мы прыгаем с крыши сарая в
сугроб. Это счастье скоро кончится, просто физически чувствуешь,
как движется время, и скоро уже кого-то позовут домой. Это сигнал
для всех — пора в школу. Но пока еще этот кто-то не вышел на
крыльцо и не крикнул: «Домой!», мы лезем, карабкаемся по
утоптанному снегу на крышу, там, где она пониже, и по черному
оттаявшему толю бежим на высокий край. Думать нельзя и
останавливаться нельзя, иначе станет страшно, надо прыгать быстро,
в промятый снег, задохнуться в полете от ужаса и больно
впечататься в осевший сугроб. В этом восторг, радость и ужас
одновременно. Боже, как давно не было этого в моей жизни! Пусть
хоть в воспоминаниях, ощущениях, запахах, звуках того дня... Но
нет, усилий воли хватает ненадолго, детство несет меня в другую
сторону...
Бабушка. Почему бабушка? Ведь я ее совсем не помню. Не-
сколько раз в летние каникулы мама отвозила меня на недельку к
бабушке. Там был ярко-желтый дом, река с плотиной, озеро с
улитками, кусты смородины и какие-то дачные девочки, с которыми
меня постоянно знакомили. Бабушка примеряет мне платье. Я
чувствую его шелковый, скользкий холодок. Платье зеленое, все в
листьях. Я стою в нем, расставив руки, а бабушка передо мной на
корточках, во рту булавки. Это хорошо, что булавки, — значит, она
не будет ничего говорить. У бабушки вставные зубы, я очень боюсь
их увидеть так близко. Но булавки перекочевывают на платье, и
бабушка начинает говорить. Я стараюсь не смотреть ей в рот и
постоянно туда смотрю. Зубы неестественно крупные, посаженные в

розовую десну, управляется ими бабушка с
Истории IQ9
трудом, поэтому говорит нечетко и брызгает слюной. К тому же я

чувствую запах изо рта, сладковато-теплый, удушливый. Меня
начинает подташнивать. Мама говорит, что моя частая тошнота, как
и мой плохой аппетит, и моя худоба от глистов. Тошнит меня по
любому поводу. Обычно я пытаюсь съесть что-то соленое или корку
хлеба. Но сейчас я приколота булавками, и стою перед бабушкой, и
нет никакой возможности уйти. Наконец пытка примеркой
заканчивается, я выбегаю на крыльцо и жадно хватаю ртом воздух.
Мне неловко перед бабушкой, я сорвалась, как сумасшедшая, как
только она сняла с меня платье. Я почти не дышала, не пускала в
свой нос этот жуткий запах. Бабушка что-то спрашивала, а я лишь
кивала головой и натянуто улыбалась. Я стою на крыльце, дышу
глубоко, и мне стыдно, что меня тошнит от бабушки. Это уже не
впервые, особенно ужасно, когда она бросается меня целовать,
прижимает мою голову к груди, и я задыхаюсь от запаха лекарств,
которыми пропахла вся бабушкина одежда и она сама. Меня тошнит
от бабушкиной любви. Не в переносном смысле, а в прямом. Я
знала, что так будет, — в прошлое лето еле выдержала две недели,
но все равно согласилась приехать. Я очень похожа на отца,
бабушкиного сына, и единственная внучка, остальные ее внуки —
мальчики, которых я никогда не видела, как, впрочем, и отца. Нет,
все живы-здоровы, но есть какая-то давняя история, связанная с
моими родителями, из-за которой все мои родственники по
отцовской линии, за исключением бабушки, обходятся без
знакомства со мной. В том числе и отец. С того возраста, когда стала
себя осознавать, я знаю, что отца у меня нет. Акула съела. Как, при
каких обстоятельствах, я не интересовалась, просто приняла факт
его гибели от зубов акулы, чем очень забавляла воспитателей в
детском саду. Потом оказалось, что он все же есть, но он плохой, у
него другая семья, другие дети — это все говорила мама, и я ни на
что не рассчитывала. Потребность в отце или уже пропала, или еще
не появилась, была мама, бабушка и много других маминых
родственников, мне этого хватало. Бабушка периодически
приезжала к нам домой, привозила мне какие-то подарки, ношеные
шерстяные платьица, которые покупала у дачников.
Истории IQ9
— Это Светочкино, Нинель Сергеевны внучки. Она Ирочкина

ровесница, но покрупнее, вырастает быстро, сносить не успевает. А
родители у нее артисты, все покупают заграничное. К тому
но ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
же — чистая шерсть. Я за банку варенья взяла, и еще рассады

клубничной им дала...
Платья мне не нравились, я до сих пор могу описать, как они
выглядели, и до сих пор мое тело хранит память о шерстяном
прикосновении материи, после которой все чесалось.
Я люблю одиночество. Убегаю на речку и сижу на мостике,
подолгу наблюдая за мелкими рыбешками. Река блестит, ее про-
зрачность выдает все содержимое, до последнего камушка. Иногда
можно увидеть большую черную рыбу. Она встает носом против
течения и стоит долго, сопротивляясь потоку. Деревья отражаются в
воде точь-в-точь, получается двойная картинка. Мне не скучно
одной, про себя я постоянно веду разговоры — то с рекой, то с
деревом, то с черной рыбой. И кажется, что слышу ответы — в
порывах ветра, шелесте листвы, журчании и бульканье. Это вера во
что-то, незримо присутствующее рядом, и ощущение, что я часть
этого. Теперь я могу сказать точно, что в детстве верила в Бога, но
сама об этом не знала.
Я люблю одиночество, но бабушка постоянно находит мне
подруг. В соседнем доме живут дачники. У них есть скучная де-
вочка Таня. Она целый день сидит на качелях и не качается. Я не
могу сопротивляться бабушке и выдерживаю унизительную про-
цедуру знакомства с Таней. Таня смотрит на меня немигающими
круглыми глазами и молчит.
— Ну, вот и хорошо, вместе веселее, поиграйте здесь, а я пока в
магазин схожу, — и бабушка уходит.
Не понимаю, зачем меня надо было вести к этой бессловесной,
тупой девчонке, как будто я жаловалась на скуку!
— Можно, я покатаюсь?
Таня молча слезает с качелей. Я начинаю раскачиваться все
сильнее, ноги взлетают в небо, платье надувается пузырем. Качели
хорошие, очень высокие, с удобным, широким сиденьем. Краем
глаза вижу, как Таня развернулась и медленно ушла в дом. Я быстро
торможу качели и сбегаю с чужого двора. Ну, вот и познакомились.
Больше я никогда не была на Танином дворе.
Но одна подружка у меня все же заводится. Та самая Светочка,
платья которой я донашиваю. Самое привлекательное в дружбе —
это комнатка с низким наклонным потолком на втором этаже дома.
но ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
Эта комната Светочкина, загадочное девчоночье царство с

журнальными, яркими картинками на стене, фотографиями ар
Истории III
тистов, фантиками в конфетной коробке и невероятными историями,

рожденными нашим богатым воображением. Истории «взаправду»
рассказывались на скрипучей кровати с панцирной сеткой.
Обязательным условием было абсолютное доверие к тому, что
рассказывается, без тени сомнения, что это было.
—.. .И еще там был карлик. В цирке часто выступают карлики,
они там целыми семьями живут. Так вот, этот карлик влюбился в
воздушную гимнастку. А она была самая красивая артистка, в нее
сам директор был влюблен. А карлик ей ничего не говорил про то,
что в нее влюблен. Она бы все равно за него замуж не вышла. Он
только смотрел и страдал, и еще хранил вещи, которые она трогала.
Вот поест она в столовой, а он эту вилку, которой она ела, незаметно
заберет и хранит на память. И вот однажды гимнастка сорвалась и
упала с большой высоты. Она умирала в больнице, ей нужна была
кровь. Врачи приехали в цирк и попросили у людей сдать кровь. Но
никто не соглашался, даже директор испугался сдавать кровь. Один
карлик согласился. Его отвезли в больницу и стали перекачивать
кровь. Крови надо было много, а карлик ведь маленький. И он отдал
ей всю кровь, а сам умер...
У Светочки все истории были про любовь, и в конце кто-то
умирал. Ее родители работали в цирке, она говорила, что артистами
— мама дрессировщицей, папа — фокусником. Однажды они
приехали на дачу, и я впервые усомнилась в правдивости моей
подруги: как может эта толстая, рыжая тетенька быть артисткой!
Папа тоже не тянул на фокусника — угрюмый, высокий дяденька с
очень тихим, невнятным голосом.
А я рассказывала страшилки. В них принимали участие мои
знакомые люди и я сама, а ужас всегда оставался чем-то таин-
ственным и развязка истории неясной. Свету это не устраивало, она
требовала пояснений:
— И куда ребенок-то пропал?
— Никто не знает, с тех пор его никто не видел. Но каждый раз
утром на стене появлялся новый рисунок.
— Это он рисовал?
— Никто не знает.
— А они бы попробовали остаться в его комнате ночью и про-
следить...
Истории III
— Пробовали, но ровно в полночь засыпали и просыпались

только утром.
— Можно же было поставить кинокамеру и снять все, что про-

исходит в комнате...
Меня раздражала настойчивость Светы: тайна— она и есть
тайна! Иногда мы даже из-за этого ссорились, и я опять получала
свое одиночество и погружалась в мир, куда нельзя больше впус-
кать никого.
На первых порах бабушка порывалась со мной спать, но очень
быстро я упросила ее разрешить мне ночевать в летней кухне.
Конечно, одной было страшно, особенно после историй, приду-
манных мною, но все же лучше, чем с бабушкой. Иногда ночью я
просыпалась от звуков на улице, совсем близко — под окнами или
за дверью. Кто-то шуршал, топал, вздыхал. И в эти мгновенья я
клялась себе, что если останусь жива, то завтра лягу в доме. Но
наступало утро, и я забывала о своих обещаниях.
Однажды к бабушке приехала в гости сестра, моя двоюродная
бабушка. Она долго трясла меня, прижимала, как бабушка, к себе,
влажно целовала и говорила, как я похожа на своего отца. Сестра
была помоложе, и зубы у нее были свои, но она так же пахла ле-
карствами и еще табаком. Я стала называть ее «тетей», чтобы не
путаться в бабушках, и она очень обрадовалась. По случаю сестры
был накрыт стол в комнате, выставлены банки с огурцами и
грибами, сварена картошка, нарезана привезенная из города колбаса.
Бабушка с сестрой пьют водку маленькими рюмочками и болтают
без умолку. Я наелась всего вкусного, особенно много
маринованных огурцов, и незаметно выскользнула в соседнюю
комнату. Двери в ней нет, только занавеска на веревочке. Я улеглась
на высокую бабушкину кровать и стала листать журналы
«Крестьянка». Пропускала статьи про знатных колхозниц и огород,
смотрела картинки с модами и советы по дому. Советовали из
молочной бутылки сделать вазу или сплести коврик из старых
тряпочек. Я старалась запомнить, чтобы потом украсить свой дом
вазочками и ковриками, и даже представляла, какой у меня будет
свой дом, вернее, квартира, обязательно с балконом, на котором я
буду выращивать цветы. Или клубнику в бочке, как советовали в
журнале. Откуда у меня появится эта квартира, я не думала, она
прилагалась в придачу к взрослости — вырастешь, и появится. Еще
у меня в мечтах появлялись дети, девочка и мальчик, обязательно
двойняшки, а муж всегда был в командировке. Он звонил по

телефону, привозил подарки и тут же исчезал. Об
Истории ИЗ
раз мужа был намного условнее, чем образ вазочки из молочной

бутылки...
— ...Шлюха она и есть шлюха... Зачем муж ей нужен был — одна
помеха! У нее же мужиков толпа. Она и одевается, как распутная, —
каждый раз в новом платье! Приезжала в кримплено-вом, красном, и
вырез на груди. И мазилок разных у нее целая этажерка, и
побрякушки всякие. Ребенку лишний раз платья не купит, ходит
дочка в обносках. Если бы не я, совсем голая бы осталась. И еще
голодом ее морит. Посмотри, какая худющая — кожа да кости. Я
вот на лето возьму, откормлю, приодену, на следующий раз опять
синюшную привозит. Она же ее на одних макаронах и картошке
держит. Слыхано ли — ребенок молоко не пьет! А не пьет потому,
что ее никогда им не поили. Она и у меня есть отказывается,
желудочек-то совсем птичий стал с такой матерью...
— Она, наверное, на радостях во все тяжкие пустилась — что ты
ребенка-то забрала! Таких мамашек надо прав на детей лишать, уж
лучше в детском доме расти, чем блуд этот и разврат видеть. Надо
же, а сразу и не скажешь, как будто приличной в девках была...
Я сразу поняла, что речь обо мне и моей маме. Сердце стучало
гулко, и захотелось плакать. Я не хочу жить у бабушки, я к маме
хочу! К моей любимой мамочке, скорее, к себе домой! Не нужны
мне бабкины платья, и огурцы ее не нужны, и сама она мне не
нужна — вонючая, противная бабка! Если они сейчас меня здесь
увидят, то, наверное, убьют, чтобы я ничего маме не рассказала. Как
убежать: домой я все равно сама не доберусь, у меня нет денег на
билет! Надо написать письмо маме, прямо сейчас, и отнести в ящик
вечером. Может быть, завтра она его получит и сразу приедет.
Бумага нашлась на тумбочке, и карандаш там же.
«Милая моя мамочка! Забери меня срочно от бабушки. Она меня
не любит и тебя ненавидит. Она говорила тете Шуре, что ты меня не
кормишь и ничего мне не покупаешь. У бабушки все невкусное, я
ничего не ем, только смородину и малину. Еще она меня ругала,
когда я испачкала новое платье. А оно мне совсем не нравится, я его
брать не собираюсь. Я хочу к тебе. Забери меня, пожалуйста,
срочно!!!»
Разговор в соседней комнате продолжался, но он уже был о
каких-то незнакомых мне людях. Я дописала письмо и стала ду
Н4 ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
мать, где у бабушки могут быть конверты. Наверное, в комнате, под

телевизором. Когда они уйдут из комнаты, я найду конверт и сразу
же отошлю письмо. А пока его надо спрятать. Я засунула
сложенный листочек в стопку глаженого белья и немного успо-
коилась. Решила, что надо притвориться спящей, тогда они не
догадаются, что я все слышала. Я лежала, свернувшись калачиком,
на большой бабушкиной кровати, а в ушах у меня звучали обидные
бабушкины слова: «Шлюха, себе все покупает, ребенку есть не
дает...» И слезы стояли в горле, и я старалась перебить глупые
слова: «Мамочка, забери меня поскорее!» Мне казалось, что мама
сейчас же должна услышать их, и может, уже сейчас она едет за
мной... Проснулась я от того, что бабушка меня сдвигала к стенке. В
комнате было темно, бабушка с длинными, распущенными волосами
и в белой рубахе укладывается рядом. От мысли, что мне надо будет
спать с ней всю ночь, я вскочила:
— Бабушка, я пойду к себе, на кухню!
— Куда ты пойдешь, ночь на дворе...
— Ничего, я быстренько...
И стремительно, чтобы бабушка не опомнилась, во двор, к своей
летней кухне, добежать и закрыть дверь на крючок. А там
спасительная кровать, и нет рядом пахнущей лекарством и водкой,
храпящей бабушки.
Мама приехала только через пять дней. Всю дорогу я жалась к
ней, заглядывала в глаза, с удовольствием вдыхала знакомый запах
духов. Только в автобусе вспомнила, что письмо так и осталось у
бабушки в белье. Она его нашла и написала маме что-то гневное,
мама ей ответила — короче, они поссорились. Больше я у бабушки
не гостила и никогда ее не видела. Позже, уже когда я выросла и
вышла замуж, и у меня была своя квартира, с балконом и вазочками,
мы втроем, с мамой и моим мужем, ездили на могилу к бабушке.
Мама сажала цветы в стылую сентябрьскую землю, а я искала в себе
чувства к бабушке. Но их не было, остались только ощущения
холодного зеленого шелка и душный запах лекарств.
Детский сад
Вначале детский сад казался Наташе ловушкой, в которую она
попала, и вызывал чувства отчаяния и уныния. «Там очень хоро
Истории 166
шо — много деток и игрушек. И добрая тетя-воспитательница», —

уговаривала Наташу мама. И она доверчиво-радостная согласилась,
помахала маме ручкой и уверенно вошла в группу. Но тут же была
обозвана мальчишкой «рыжая метелка», в обед ее насильно
накормили жидким пюре, воспитательница все время кричала, а
красивых кукол с бантами на голове нельзя было трогать: они
сидели на стульчиках вокруг маленького столика и «пили чай».
После первого дня пребывания в садике Наташа устроила дома
истерику, но это не подействовало — утром ее опять повели в
детский сад. Бабушка, которая работала в детской поликлинике
врачом, строго отчитывала маму: «Сама виновата, поздно отдала. В
ясли вести надо было, пока маленькая, ничего не понимала.
Поплакала бы недельку-другую и привыкла. А теперь она знает, как
тобой управлять можно. Слабинку дашь — на шею сядет. Будешь до
школы ее за собой таскать». Мама держалась, слабинку не давала,
хотя Наташа видела в ее глазах жалость и вину за то, что она делала.
И Наташа смирилась, затихла, приняла правила, которые диктовал
детский сад. Единственное, что вызывало отвращение и
негодование, так это кормление. Еду приносила в группу нянечка
Нина Васильевна и раскладывала из огромных кастрюль по
тарелкам. Все это время они всей группой сидели в кругу и слушали
сказку. Но Наташе было не до сказок: как только по группе
разносился запах ненавистных блюд, ее начинало подташнивать, рот
наполнялся вязкой слюной. По запаху она могла определить, чем ее
сегодня будут пытать. Самое безобидное — макароны и гороховый
суп. А компот Наташа даже любила, особенно если в нем не плавали
разбухшие ягоды. Самое ненавистное — рыбные котлеты. Их запах
Наташа чувствовала еще тогда, когда они после прогулки заходили в
садик. Сказка заканчивалась всегда внезапно, как только вся еда
была разложена по тарелкам. Детям командовали мыть руки и
садиться за столы. Пока Нина Васильевна и воспитательница Лидия
Александровна ели сами, можно было ковыряться в тарелке и есть
маленькими кусочками: легче проглотить и не так противно. Но как
только они доедали свой обед, начиналась пытка. Взрослые
называли это «докармливание». «Так, кто еще не съел? Начинаем
докармливание!» Наташа цепенела от этих слов. Нянечка нависала
над головой горой, громадная грудь касалась Наташиного лба,
выхватывала из рук ложку, начинала ею кром
II6 ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
сать ненавистную котлету, перемешивала все это с пюре и яростно

засовывала мерзкую мешанину девочке в рот. Она принималась
усиленно жевать, боясь нянькиного гнева, но пища глоталась с
трудом. А наготове, перед ртом уже висела следующая ложка. Нина
Васильевна стремилась засунуть пищу поглубже, считая, по-
видимому, что таким образом получится быстрее. И однажды
Наташа не выдержала: едва она почувствовала касание ложки к
глотке, ее вырвало. Внезапно, прямо на руку няне и на стол. Нина
Васильевна что-то закричала, Наташа не услышала, что именно. Она
очнулась в туалете перед раковиной. Лидия Александровна умывала
ее холодной водой, а Наташа стремилась выплюнуть изо рта
противный, горький привкус. После этого случая Наташу перестали
докармливать, но постоянно ругали за несъеденное. Жаловались
маме, говорили, что ребенок плохо ест и это не может не отразиться
на ее развитии, что надо принять меры. Мама виновато улыбалась,
но меры не принимала. Просила только Наташу не рассказывать об
этом бабушке.
— Наташенька, что ты ела сегодня в садике?
— Макароны с мясом, — бодро отвечала Наташа.
— Все съела?
— Конечно, бабушка, я ведь люблю макароны.
—Что за садик такой, одними макаронами детей кормят! Надо
узнать, кто у них диет-сестра... (это уже маме).
У Наташи в садике появилась подруга Анфиса. Ее мама работала
в саду поваром. Однажды она пришла в группу во время обеда и
сказала Нине Васильевне:
— Мою есть не заставляй. И так толстая. Сколько съест — ну и
ладно.
— Как скажешь, — безразлично ответила нянька.
Такое всемогущество Анфисиной мамы поразило Наташу, и она
попыталась наладить дружбу. Удалось это легко, Анфиска
отличалась общительностью необыкновенной, с ней было интересно
и весело. Она умела придумать развлечение даже тогда, когда они
сидели в дождь на пустой холодной веранде. Именно Анфиса
придумала игру в принцесс с маленькими палочками, на которые
надевался или фантик от конфеты, или головка одуванчика — в
зависимости от сезона. Принцев делали так же, но обматывали
Истории 168
палочку фольгой-золотинкой. Игра не требовала много места,

игрушки легко помещались в кармане, и их можно было
II6 ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
украдкой доставать даже во время скучных занятий. Если игру

придумывала Анфиса, то развитие сюжета всегда было за Наташей.
В свои пять с лишним лет Наташа уже могла сама читать небольшие
сказки, знала много историй, прочитанных мамой, и умела
интересно рассказывать.
— А давай так: принц уехал искать волшебный цветок, чтобы
вылечить принцессу. А принцесса лежала в кровати и не могла
встать. А ухаживать за ней осталась старая служанка. И она была
ведьма.
Анфиса тут же подхватывала:
— Ведьма сыпала в еду яд, чтобы принцесса умерла. Только не
сразу, так все догадаются, а понемножку.
Но тут откуда ни возьмись появлялся объявленный Анфисой
разбойник и увозил ее в свой дом. Там он начинал ее целовать,
обнимать, и при этом Анфиса перекрещивала две палочки —
принцессу и разбойника, и чмокала губами. Наташа сопротивлялась
такому развитию сюжета, но у Анфисы все герои рано или поздно
начинали целоваться.
Летом был обещан отдых, но маму не отпустили с работы, и она
виновато сообщила Наташе, что на дачу поедут они только в
августе, а два месяца надо провести в саду. Наташа расстроилась,
даже заплакала, но поняла опять безвыходность ситуации и сми-
рилась. С началом лета в садике жизнь резко изменилась: исчезли
занятия, многие ребята перестали приходить, и их группу
объединили с соседней, подготовительной. Лидия Александровна
ушла в отпуск, а на ее место пришла Юлия Анатольевна, моло-
денькая, красивая воспитательница. Она постоянно была занята
своими делами, совершенно не обращала внимания на то, за что
Лидия Алексанровна бы просто растерзала. Дети могли бесконечно
долго собираться на прогулку, не класть игрушки на место, не
надевать кофты и панамки, не съедать вообще ничего с тарелки.
Нина Васильевна ругалась с Юлией, но она работала на две группы
и появлялась редко. На площадку стали выносить покрывала для
загорания. Но загорать никто не хотел, только Юлия Анатольевна
стелила одно покрывало на скамейку, садилась, поднимала юбку,
вытягивала ноги и закрывала глаза. Открывала она их изредка, вяло
покрикивала и опять погружалась в дрему. Ребята были
Истории 170
предоставлены сами себе, придумывали новые игры в потайных

уголках площадки, мальчишки залазили на деревья, дев
Ii8 ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
чонки гуляли по всем верандам, сидели прямо на земле, ползали на

коленях в песочнице и даже умудрялись набирать в ведерки воду из
пожарного крана и обливаться. Анфиса с Наташей играли в домике.
Анфиса придумала завешивать в домике все окна и дверь —
просовывали кусочек покрывала в щели между досками и крепили
все это палочками. Получалась очень темно и уютно. Первое время
на устройство домика уходила вся прогулка, но постепенно девочки
научились очень быстро обустраивать домик, и надо было
придумывать какую-нибудь игру. Наташа предложила рассказывать
страшные истории, но Анфиса их не знала, в домике становилось
жарко и скучно.
И вот Анфиса придумала играть в больницу. Эта игра была
Наташе хорошо знакома. С самого раннего возраста бабушка
таскала Наташу в поликлинику, «чтобы провериться». Наташа знала
названия всех врачей и что они делают. Она сразу объявила себя
ЛОРом, стала осматривать уши и горло Анфис-ки, но та почему-то
требовала уколов. Для игры не хватало инструментов, и Наташа
принесла из дома целый кожаный чемоданчик с красным крестом на
крышке. Это был покупной набор игрушечных градусников,
шпателей, трубочек и прочих медицинских предметов. Но было
здесь немало настоящего, принесенного бабушкой с работы, — вата,
комочек бинта, трубочки от капельниц, пустые баночки, пробирка и
металлическая палочка с острым крючком на конце. Еще Наташа
предусмотрительно принесла блокнотик и карандаш: врач должен
был писать.
— На что жалуетесь, больная?
— У меня болит коленка.
— Так вам надо к хирургу.
— Давай ты будешь хирург.
— Ну ладно, раздевайтесь, а я заполню вашу карточку. Анфиска
стянула платье и осталась в одних трусах.
— Больная, вам надо было снять гольфы, платье мне не мешает.
— А разве ты не будешь меня слушать трубкой?
— У тебя же колено болит!
— Ну и что, у меня еще кашель и температура.
— Ладно, давай послушаю.
Ii8 ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
Наташа приложила маленькую трубочку к Анфисиной груди и

стала слушать. Что надо услышать, не знала. Бабушка на рабо
те слушала фонендоскопом, а такую трубку Наташа видела только в

книжке про Айболита.
— Так, в легких у вас чисто.
— Сделай мне укол.
— Укол делает сестра в процедурном кабинете.
— Давай как будто у нас нет процедурного кабинета.
— Да у нас и шприцов-то нет.
— А вот этим. — Анфиса вытащила из чемоданчика блестящую
палочку.
— Ну ладно, ложитесь...
Анфиска примостилась на узкой скамеечке и стянула трусы. От
неожиданности Наташа растерялась, но виду не подала: потерла
ваткой пухлую Анфискину попу и кольнула крючочком.
— Ой, как больно, — вскрикнула Анфиса.
— Извини, я не хотела...
— Да нет, я понарошку. Теперь врачом буду я.
— Но я же еще не выписала тебе рецепт и колено не полечила!
— Ничего, уже все прошло. Раздевайся...
Но тут с улицы раздался голос Юлии Анатольевны: «Старшая
группа, уходим!»
Наташа с облегчением стала собирать инструменты, стаскивать с
окон покрывала.
На следующий день пришла новая воспитательница. Девочки
даже не запомнили, как ее зовут, но сразу определили — злая. Была
она тощая и длинная, как дядя Степа, говорила тихо, но как будто
шипела: «Я сказала вам один раз и повторять не собираюсь: кто не
оденется в течение пяти минут, закрою в туалете». На площадке она
затеяла с детьми игру в «Третий лишний», а девочки улизнули опять
в домик. Устройство больницы много времени не заняло, и Анфиса
придумала позвать кого-нибудь к ним играть. Наташа привыкла не
сопротивляться и согласилась. Пока она раскладывала все
необходимое на столике, Анфиска привела в домик Мишу-мальчика
из подготовительной группы. Миша сразу же согласился быть
больным, а Анфиса принялась его лечить. Она засунула мальчику в
рот шпатель и сказала:
— Все ясно, ангина. Ложись, буду делать укол. И шорты снимай,
и трусы. У нас такая игра — мы делаем уколы по-настоящему.
Истории 174
Миша и не думал сопротивляться. Анфиска, как показалось На-

таше, очень больно уколола Мишкину попу и неожиданно сказала:
— Покажи
письку, а мы тебе свои покажем.
— Правда, покажете?
— Да, только ты первый.
Мишка встал со спущенными трусами и поднял майку. Наташа
зажмурилась, а Анфиска засмеялась:
— Ты что, никогда не видела мальчишек без трусов?
— Нет.
— Так смотри.
Наташа с усилием опустила глаза, а Мишка вдруг стал крутиться
вокруг своей оси.
Потом резко натянул штаны:
— Все, теперь вы!
Анфиска так же, как и Миша, спустила до колена трусы и под-
няла платье и выпятила вперед свой пухлый живот. Мишка за-
смеялся и захлопал в ладоши:
— Теперь ты!
— Я не буду.
— Так не честно, я же показал.
— Наташ, мы же обещали, так не честно, давай показывай!
Наташа села на скамеечку и плотно натянула платье на колени: «Не
буду!»
— Хорошо, не показывай, — неожиданно отступила Анфиса. —
Давай, мы тебе только укол в попу сделаем.
Наташа решила не сопротивляться, Анфиска все равно не от-
станет, и легла на скамеечку. Потом приподняла платье и чуть
спустила трусики. Анфиска неожиданно стянула их к самым пяткам,
так, что Наташе лежа было их не достать. Она попробовала
прикрыться платьем, но Мишка задрал подол к самым плечам. И в
этот момент стало вдруг очень светло и прохладно. Миша с
Анфисой отскочили, а голая Наташа запуталась в собственном
платье.
— Та-а-ак! Это что еще такое! — Длинная воспитательница,
нагнувшись протиснулась в домик, тут же Наташа почувствовала,
как ее схватили за шиворот и тряхнули. От этого трусики совсем
упали, и воспитательница схватила их в другую руку.
— Что вы здесь вытворяете, проститутки маленькие?! Я тебя
сейчас в милицию сдам!
Истории 176
Она вытянула онемевшую Наташу на улицу и, размахивая тру-

сами около лица, прошипела: «Ты у меня пожалеешь...»
У Наташи от страха затряслись губы и потекли слезы. Она стала

дергать воспитательницу за руку: «Тетенька, пожалуйста, ми-
ленькая, отдайте мне мои трусики. Я больше не буду!» «Я тебе не
тетенька!» — взвизгнула воспитательница и подтолкнула Наташу
вперед. Когда все дети шли в группу, Анфиса прошептала Наташе
на ухо: «Не реви. Она в группе тебе отдаст. Маме расскажет, вот и
все». У Наташи появилась надежда, она старалась быть послушной,
выполнять все указания воспитательницы и пыталась все время
уловить ее взгляд — может, она уже не сердится? Но
воспитательница как будто не замечала Наташу. Она четко отдавала
приказы детям, заставила всех помыть руки и посадила на
стульчики.
— Щеглова, выйди сюда!
Наташа похолодела и как будто приросла к стулу.
— Выходи, я говорю!
Тон был такой, что Наташа решила подчиниться и на ватных,
негнущихся ногах подошла к воспитательнице.
— Задери платье! Наташа
не шелохнулась.
— Задери платье, бесстыжая!
Голова закружилась, и руки судорожно ухватились за подол.
Воспитательница с силой рванула платье вверх, а Наташа завизжала.
К вечеру у Наташи поднялась высокая температура, и ее забрали
в бокс. Прибежала с работы бабушка и на такси увезла Наташу
домой. Температура становилась все выше, Наташу трясло в ознобе.
Она металась на кровати, бессвязно что-то бормотала, а мама
протирала ее тело влажным полотенцем и задавала один и тот же
вопрос: «Наташенька, доченька, что с тобой?» Приехала «скорая».
Врач долго осматривала девочку, ничего толком не обнаружила,
решили, что инфекция. Когда стали делать укол, Наташа
неожиданно стала отбиваться и кричать, пришлось маме и бабушке
держать ее за ноги и руки.
Болела Наташа долго. Неизвестно чем. Мама взяла отпуск за
свой счет, и они уехали на дачу. А потом неожиданно свершился
обмен, которым долго занималась бабушка, и они переехали в
другой район. Осенью Наташа пошла в другой детский сад. В об-
Истории 178
щем, все сложилось хорошо. А маме Наташа так ничего и не рас-

сказала.
Я вижу твое будущее

Витька Коробков не любил школу. Многие дети ее не любят, но
Витька не любил ее особенно — безысходно, ни единого светлого
пятнышка. Был школьный друг, Серега, переехал в другой район, и
они теперь не видятся. Больше друзей в школе Витька не завел —
так, держится особнячком, время коротает. Общественные дела
Витьку всегда отпугивали. Ну не понимал он, что такое «Наш девиз
— миллион Родине!». Какой миллион, рублей что ли, или пятерок,
или макулатуры?! Но больше всего Витька не любил уроки.
Особенно не давался русский язык. Почти то же самое, что
«миллион — Родине», слова есть, а смысла нет. Когда-то Витька
старался, читал правила в учебнике раз десять, но понятнее не
становилось. Как будто заколдовал кто-то его, и никакие словарные
диктанты, сочинения, изложения, причастия и деепричастия, а также
другие части речи не входили в Витькины мозги, собирались мутной
пленкой на поверхности, но глубже не проникали. Раиса Антоновна
— учительница по русскому, а заодно и Витькина классная, его
просто ненавидела: за неуспеваемость, жуткий почерк,
общественную пассивность, за то, что он ходит в школу не в форме
(брюки стали совсем короткие, а у матери денег на новые нет.
Пришлось заменить их спортивными штанами), и еще за то, что он
во время дежурства протер портрет Льва Толстого тряпкой для
доски, и с тех пор классик стал неисправимо белесым. Раиса считает
его беспросветно тупым и в моменты гнева называет «пень
конопатый». Когда она разговаривает с Витькой, то начинает
выкрикивать вопросы:
— Почему опять диктант на «два»?
Я спрашиваю: почему?
Почему ты молчишь?
Почему, спрашиваю, не отвечаешь мне на вопрос — почему
диктант написал на «два»?
Я спрашиваю, когда это прекратится?
Ты почему не отвечаешь ни на один мой вопрос?
ПОЧЕМУ?!
Чем дальше, тем громче. Витька знал, что надо что-то ответить,
но не знал что и молчал. Дома придумывал, что бы можно было
Истории 180
сказать. Например: «Раиса Антоновна, я не понимаю, что такое

сложносочиненные предложения и где надо ставить запя
тые. Я стараюсь, но не понимаю». Или: «Раиса Антоновна, оставьте

меня в покое, я все равно не смогу писать грамотно». Или: «Раиса,
пошла бы ты в жопу!» Но на это он бы никогда не решился —
боится Витька классной, до жути боится! Поэтому и молчит: горло
перехватывает и даже дышать перестает. Страха больше, чем
злости.
Однажды Витьке приснился чудесный сон. Как будто он летает,
но не высоко и не быстро — просто отталкивается от земли и летит
над головами людей. И еще, что он — невидимка. Летит он по
школьному коридору и думает: «А не слетать ли мне в учи-
тельскую?» И вот, залетает он туда и видит: Раиса Антоновна сидит
за своим столом у окна и заполняет журнал. Витька подлетел совсем
близко, повис у нее над головой и видит пышную прическу. Схватил
Витька Раису за волосы, а они вдруг от головы оторвались и
остались в его руках. А учительница за лысую голову схватилась,
закричала, не может ничего понять — куда ее волосы подевались? А
Витька, значит, летит к аквариуму и опускает прическу в воду.
Только там не вода вовсе, и не рыбки, а полный аквариум чернил. И
эти мокрые, грязные волосы нахлобучивает Раисе на голову.
Чернила текут по ее лицу, а Витька еще сильнее волосы на голову
натягивает, как будто шапку. Она отмахивается от Витьки, как от
мух, но ничего не видит. Тогда Витька схватил учительницу за
шиворот, как она его не один раз хватала, и поднял над полом.
Легко так поднял, как куклу, и вынес в коридор. А там людей полно,
перемена, должно быть. Все смотрят, а под потолком Раиса
барахтается вся в чернилах вымазанная и за юбку держится, чтобы
никто ничего там не увидел. Тут Витька и говорит: «Почему в
школу без формы пришла?» и юбку с Раисы стягивает. А под ней —
штаны спортивные с вытянутыми коленками. Заорала Раиса, тут
Витька и проснулся. Хороший был сон, жаль, что больше не
приснился.
В начале седьмого класса Коробков влюбился. Неожиданно и
нечаянно, прямо первого сентября. Девчонки после лета пришли все
изменившиеся: длинные, с прыщавыми носами, короткими
стрижками, с грудями, как у взрослых женщин. Витька даже ис-
пугался, что не в тот класс зашел. И когда увидел наконец знакомое
лицо — интуитивно сел рядом. Сел он со Степановой Тоней, тихой,
Истории 182
неприметной отличницей, и увидел ее вблизи. Тоня совсем не

изменилась, осталась такой же, как в прошлом и позапрош
лом году. Как будто пятиклассница по ошибке к ним в класс зашла.

И что-то вдруг произошло, необычное, как будто пространство
вокруг свернулось, и они оказались с Тоней под колпаком
прозрачным. А все вокруг двигались, кричали, перемещались, но
Витька видел только Тоню, хотя смотрел уже давно в другую сто-
рону. Как будто запечатлелось перед его взглядом лицо Тонино
чистое, загорелое, и волосы блестящие резинкой в хвостик стянутые,
и глаза удивленные зеленые, как стена за ее спиной, и сладкий запах
флоксов, которые лежали на парте и мечтали быть подаренными. У
Витьки не было для этого состояния слова, скорее он это отнес к
недомоганию внезапному: съел что-то не то или солнечный удар.
Бывало это в жизни Витьки, но в этот раз чувство было приятное, до
головокружения приятное. И сидел Коробков не шелохнувшись,
боялся спугнуть состояние, очнуться.
С тех пор жизнь Витькина наполнилась смыслом, а ненавистная
школа стала желанным местом, где можно было побыть рядом с
Тоней. Он возненавидел выходные, мучительно пережил каникулы.
Каждый день в школе был наполнен событиями, которые копились,
как самые большие драгоценности, и перебирались в памяти каждый
вечер, каждый день, каждую свободную минуту. То, что он сел по
доброй воле с девочкой, не осталось незамеченным, но
одноклассники отреагировали как-то вяло и вскоре отвлеклись на
другие, более занятные события. Тоня тоже, кажется, не придала
этому факту значения — с Витькой не разговаривала без особой
нужды, была по-прежнему тиха и сосредоточена. Но иногда ловил
Коробков ее взгляд: умелаТоня улыбаться одними глазами. И то, что
не закрывала от него локтем тетрадку, как это делали обычно
девчонки, и то, что однажды подсунула ему резинку, когда он
график на геометрии запорол, и говорила номер страницы, который
он прослушал, — все это Витька расценивал как взаимность, пусть
не влюбленность с ее стороны, но симпатию точно. А свои чувства
Витька прятал упорно — за суровость, замкнутость и даже грубость.
Вернее, старался прятать, но не всегда получалось. И как-то само
собой, ненароком касался плечом ее рукава или ногой задевал ее
колено. А однажды они одновременно схватились за один учебник,
и Витька ощутил под своей ладонью теплую Тонину руку — жар
прокатился по всему телу, но оторвать руку был не в силах, пока
Тоня не посмотрела удивленно и не сказала: «Витя, это моя книга...
Истории 184
Твоя в парте». От этого «Витя», произнесенного Тониным голосом,

он вообще чуть сознание не потерял. И шел потом домой пешком,
выбрав самый долгий путь, и прокручивал в голове, словно
магнитофонную запись: «Витя, это моя книга... Витя... Витя... Витя».
Весной стало совсем невыносимо. От любви своей непро-
явленной, такой мучительной и сладкой, Витька совсем извелся. Из
школьной фотографии — весь класс в овальных рамках, как на
кладбище, вырезал Тонин портрет и смотрел украдкой, как только
оставался в одиночестве. Всегда уставшая и безразличная мать вдруг
всполошилась: похудел, осунулся — не болезнь ли какая? От матери
Витька отмахнулся, и она вдруг: «Ви-тюша, уж не девочка ли у тебя
появилась?» Витька перепугался страшно, ответил что-то резко и
прочь из дома убежал. Но, бродя по растаявшему, грязному,
журчащему городу, понял, что ведь не скрыть ему ничего, уже и
мамка догадалась. И страшно, и стыдно, и хорошо необычайно стало
ему от того, что с ним происходит.
Наконец, перед Восьмым Марта, Витька решил намекнуть Тоне о
своих чувствах. А именно — написать поздравительную открытку.
Очень долго ходил по разным почтам, ларькам, искал подходящую
открытку, чтобы не было красных ленточек, голубей, гвоздик и
прочей ерунды. Нашел подходящую: два зайчонка, мальчик и
девочка, держат один тюльпан. Заяц-девочка с большими, зелеными
глазами, как у Тони, она не может этого не заметить и не догадаться,
что открытка —это намек. Но главное —текст. Витька писал его
целую неделю на черновике, вычеркивал слова, придумывал новые.
Даже залез в мамину шкатулку с письмами и перечитал там все
поздравительные открытки от родственников. Писать обычные
фразы не хотелось, но других он не знал. В конце концов решил
написать простой текст, но начать со слов «Дорогая Тоня» и
закончить «Целую». Так и сделал, но всякий раз, перечитывая
открытку, покрывался потом от этих слов. Накануне праздника шел
в школу и не был до конца уверен, что отдаст открытку Тоне.
Промучался первый урок и решил, что отдаст в конце дня — просто
опустит ей в портфель, когда она будет собирать свои учебники. И
сразу же уйдет. А завтра... Завтра, может, вообще в школу не придет.
Вторым уроком был русский. Раиса собрала тетради с домаш
ним заданием и объявила тему сочинения: «Героические женщины

Советского Союза». Витька в последнее время стал спокойнее
относиться к учебе, просто делал, что мог, не переживая за ре-
зультат. Начал писать про Валентину Терешкову. И даже написал
несколько фраз. А потом в задумчивости вдруг глянул на Раису и
обомлел: она держала в руках открытку с зайчиками. Просто до-
стала ее из Витькиной домашней тетради и читала. Витька похо-
лодел и хотел было уже вскочить, выхватить открытку и убежать.
Но противный, вязкий страх сковал, обездвижил, и он просто
наблюдал за выражением лица учительницы. Даже показалось, что
она сейчас просто положит открытку на место и промолчит. Но на
ее лице вдруг появилось насмешливое выражение, и, не глядя на
Витьку, громко и отчетливо, Раиса Антоновна произнесла: «А
знаешь, Коробков, я вижу твое будущее. Будешь ты дворы мести,
потому, что ни на что больше не способен. Даже открытку девочке
не можешь без ошибок написать. Слово "целую" пишется через
букву "Е"».
Кое-кто засмеялся, послышались шуточки. Но Витька не слышал
и не понимал слов, и не видел лиц: он умер, исчез, спрятался от
всего происходящего и пришел в себя только после того, как
прозвенел звонок.
Виктор Коробков погиб в Афганистане через четыре года.
Смертью храбрых. Школа послала ходатайство на открытие ме-
мориальной доски. Спешили, хотели приурочить открытие к началу
учебного года. По этому случаю торжественная линейка проходила
не на стадионе, как обычно, а перед крыльцом школы. Сначала
говорил директор — о героических учениках, вышедших из стен
школы, об интернациональном долге, об идеях социализма. Потом с
подготовленной речью выступила Раиса Антоновна, как бывший
классный руководитель Коробкова. Про то, каким хорошим
товарищем был Витя, как серьезно и ответственно относился он к
учебе и общественной жизни. Потом дали слово Сергею Мохову—
тоже выпускнику школы, который служил с Коробковым в одной
роте. Мохов вышел на крыльцо, замялся, сказал что-то тихо, не
поднимая глаз от земли. В толпе учеников зашумели, раздались
смешки. Раиса Антоновна, спасая положение, нарочито громко и
неестественно звонко выкрикнула:
— Расскажи нам, Сергей, как героически служил Виктор.
Истории 186
— Да что говорить-то? Злой он был, Витька. И не боялся ни

черта... ничего. Под пули лез, как будто смерти искал. Вот и нашел...
Мохов замолчал, развернулся и пошел прочь. Кто-то произнес
тихо: «Контуженный он...»
— Спасибо тебе, Сергей. Мы гордимся вами и вашим ратным
подвигом. Похлопаем, ребята, нашим героям!
Хотели еще музей в школе сделать. Говорят, что была пред-
смертная записка Коробкова матери. Но мать ее не отдала, даже
сфотографировать не разрешила. Сказала: «Да там все равно ничего
не разберешь. Почерку Витеньки был непонятный...»
Пионерское поручение
Уже прошло много лет, но я до сих пор не могу объяснить чу-
довищности всего происходящего в тот день, я не могу понять
психологии взрослых людей, я не могу простить переживаний,
которые впечатались в мой мозг, и никакая психотерапия не в силах
их стереть. Мне было всего лишь десять лет...
Это был пятый класс и ненавистные басни Крылова. Я их за-
поминала «близко к тексту», как говорила литераторша. Получалось
складно, даже лучше, чем у Крылова, но в итоге мне ставили
очередную «тройку». Я переживала. Сильно. Даже плакала. Света
Воронова, председатель совета дружины, на перемене предуп-
редила: «Усачева, ты сильно снизила показатели по учебе. Если
дальше так пойдет, то мы вынуждены будем поставить вопрос о
твоем пребывании в совете дружины». Я испугалась: совет дружины
— это какая-то сила, способная на многое. Я не знаю на что, но на
многое. Я очень дорожила тем, что я член совета, что меня
вызывают на совещания, у меня есть свой стул в пионерской
комнате, блокнот с изображением двух салютующих пионеров на
обложке. Лишиться всего этого — почти как умереть. И все из-за
противных басен Крылова! Весь вечер я учила «Волк на псарне», и
уже в который раз ошибалась: корявые, непонятные выражения как-
то автоматически заменялись на привычные, и я плакала от
отчаяния, и ничего с эти не могла поделать. Но досидеть до ужасной
литературы мне не удалось — меня вызвали с математики в
пионерскую комнату. Там уже сидели Сашка Да
выдов из параллельного и Оля Шмакова из шестого. Нина Ивановна,

грозная, громкая наша пионервожатая, восседала во главе, на своем
привычном месте; справа, как это и положено, — Света Воронова.
—У нас внеочередное совещание, мы пригласили вас, как зна-
менную группу. Вы знаете, что три дня назад в нашей школе слу-
чилось несчастье — погиб первоклассник Вася Мешков.
Да, мы знали. Подобные новости невозможно скрыть, особенно
от детей. Вера Жукова позавчера рассказывала, что видела своими
глазами все это: мальчишку сбило на автобусной остановке
запасным колесом от проезжавшей мимо машины. Верка
утверждала, что машина — «скорая помощь», даже не остановилась,
и люди вызывали другую «скорую помощь», но было уже поздно.
— Так вот, — продолжала Нина Ивановна, — решено сделать
торжественное прощание на крыльце и проводы в последний путь.
Сценарий такой: гроб с телом ставят на крыльцо школы, в первых
рядах от гроба — одноклассники с Ноной Аркадьевной, за ними —
все желающие. Я читаю прощальную речь, знаменная группа отдает
салют...
— Нина Ивановна, мы не можем отдавать пионерский салют,
Вася не был октябренком, — Света Воронова единственная, кто
смеет возражать пионервожатой. Наверное, из-за того, что она дочка
завуча Антонины Дмитриевны, а ее все боятся еще больше, чем
Нину Ивановну.
— Ты права, и поэтому решено принять Мешкова в октябрята
посмертно.
Вожатая с грохотом рванула ящик стола, запустила в него руку и
достала бренчащую коробочку со значками. Не глядя выудила один
и протянула Свете:
— После моей речи ты прикрепляешь октябрятский значок и
салютуешь.
Света как-то непривычно робко спросила:
— А к чему крепить-то?
— Как к чему?! К лацкану пиджака, куда обычно... Дальше.
Может, что-то скажет Нона Аркадьевна, дети говорить не будут —
слишком маленькие, не успеют подготовиться. Гроб с телом
закрывают и несут на кладбище. Впереди идет знаменная группа.
Вот для этого я вас и позвала — будем репетировать про
Истории 188
ход. Идти далеко, вы идете и задаете темп. Берите знамя и пошли в

коридор!
Мы вышли из пионерской, и Нина Ивановна стала нас рас-
ставлять:
— Усачева, ты несешь знамя. Вот так, низко, но по земле не
волоки. Шмакова и Давыдов — в трех шагах сзади, пионерский
салют. И руки не опускайте, даже если очень устанете. Справитесь?
Так, встали и пошли...
Вожатая отбежала в другой конец коридора и вдруг запела: «Там,
там, та-там, там-та-да-та-да-тадам!» Мы пошли по коридору на Нину
Ивановну.
— Вы чего бежите-то? Я же специально вам марш пою! За вами
идет оркестр и играет именно в таком ритме. Вы должны под-
строиться под ритм. Так, пробуем еще раз!
Я с трудом несла знамя, старалась наклонить его, как можно
ниже, но тяжелый бархат то дергался вверх, то мел пол.
— Господи, Усачева, ты что, знамя удержать не можешь?
— Нина Ивановна, может, Саша понесет? — Света наблюдала за
всем из проема пионерской.
— Нет, погиб мальчик, значит, нести знамя должна девочка.
Я не поняла почему, я вообще мало чего понимала в проис-
ходящем, но верила, что раз вожатая так говорит, то это правильно.
— Знаете что, давайте поменяем знамя на октябрятский флажок—
он легче. Вот если бы хоронили пионера или комсомольца, то тогда
это знамя дружины. А раз октябренок, да еще только что принятый,
пусть будет флажок. Света, неси флажок!
У меня забрали тяжелое знамя, и флажок показался просто
пушинкой. Тонкое древко висело над полом именно под тем углом,
как требовала вожатая, и мы, пройдя три раза по коридору под «там-
там-тадам» вернулись в пионерскую.
— Значит, так, вы сейчас идете в спортзал и там продолжаете
репетировать. Никуда не уходить, вы в любой момент можете
понадобиться!
Пустой спортзал показался неимоверным счастьем — можно
делать все, что захочется, и никто на тебя за это не будет орать. Я
воткнула флажок в углу за батарею и завалилась на маты. Рядом
упала Ольга:
— Вот повезло — у нас контрольная по истории...

—А у меня сегодня «Волк на псарне» должны были спраши-

вать... Да, повезло... А ты не боишься?
— Чего?
— Трупа?
—Я смотреть на него не буду, а то еще приснится, чего доброго.
—Девчонки, подержите канат! — Сашка никак не мог добраться
до потолка, канат раскачивался, как колокол. Мы бросились
помогать. Сашкины ноги поднимались рывками вверх и вдруг
стремительно проскользили вниз. На физре за такие фокусы по-
ставили бы пару — спускаться надо было медленно, перебирая
руками.
— Ух ты, руки не содрал?
— Не, только обжег малехо. Кто теперь?
— Хитрый, мы же в юбках!
— Как хотите...
На канат мы все же слазили, и по бревну походили, и на брусьях.
А нас все не звали. Прозвонил звонок на длинную перемену, и мы
решили, что пойдем в столовую: непонятно, когда эти похороны, не
с голоду же умирать. В столовой уже толпился наш класс, все
спешили, боялись не успеть поесть. Мы же в очередной раз
прониклись чувством своей исключительности — нам торопиться
некуда, у нас похороны. Об этом рассказали буфетчице тете Зине,
которая протирала столы в опустевшей столовой.
— Вот горе-то, единственный сыночек. И родила она его поздно,
теперь уже не восполнишь. И за что бабе такое наказание? Как
пережить-то такое, как в разуме остаться?!
После этих слов стало как-то не по себе: я поняла, что нам пред-
стоит. Поняла, что это не выступление на школьном спектакле, и не
чтение стихов на Девятое Мая возле памятника — это намного
серьезнее и страшнее. Мы вернулись в спортзал и уселись на
скамейку. Ничего не хотелось, только домой, или даже на урок, но
это невозможно. Я пионерка, и член совета дружины, и знаменная
группа — не могу не выполнить свой долг.
Уже закончился последний урок, и в школе стало совсем тихо,
только старшеклассники шумели где-то на верхнем этаже, а за нами
все не приходили. Мы решили идти в пионерскую. Нина Ивановна
сидела на прежнем месте и что-то писала — наверное, прощальную
речь.
— Задерживаются они. В морг звонили, нам сказали, что только

что выехали, матери плохо стало, врача вызывали. Вот и одно-
классников пришлось отпустить, изнылись все. Остались только
ближайшие друзья, двое, и Нона Аркадьевна, конечно. Ну ладно,
девятый класс во вторую смену, их выведем, — то ли нам, то ли
самой себе, не поднимая глаз, проговорила вожатая и опять про-
должила писать. И мы опять поплелись в зал...
Света Воронова ворвалась стремительно, была она какая-то
испуганная: «Быстро, на крыльцо, едут!»
На крыльце стояли несколько старшеклассников, кучка учи-
телей, Нона Аркадьевна за руки держала двух пацанов. Было как-то
тихо и неподвижно, люди, казалось, вжались в стены, и никто не
хотел приближаться к табуреткам, стоящим посередине крыльца.
Нас вытолкнули вперед. Нина Ивановна поставила нас на нужное
место. По школьной аллее медленно, вперевалку ехал желтый
автобус. Он остановился перед крыльцом и с противным лязгающим
звуком открыл двери. Я ждала, что покажется гроб, но стали
выходить люди — черные мужчины и женщины, несколько человек
с музыкальными инструментами. Гроб достали откуда-то сзади —
очень маленький, как ненастоящий, красный с черными оборками по
краям. Двое мужчин несли его за ручки — обыкновенные дверные
ручки, как у нас дома. Несли прямо к нам, на табуретки.
— Салют, салют, поднимите руки! — зашептала вожатая, и Саша
с Олей послушно подняли руки.
Я решила, что пора опускать флажок. «Только не смотреть в
гроб, только не смотреть...»— мысленно твердила себе. А гроб
поставили совсем рядом, чем-то щелкнули и сняли крышку. Как-то
краем глаза уловила ужасный желтый цвет внизу, и мне стало плохо,
тошнота подкатила к горлу, и я судорожно сглотнула. Флажок кач-
нулся и на мгновенье опустился в гроб. Я отвернулась в сторону и
увидела маленьких испуганных мальчишек, прижатых к учитель-
ской юбке. Из школы выскочили старшеклассники, но тут же за-
тормозили и попятились назад. Нина Ивановна суетливо подтал-
кивала всех ближе, но ребята не подходили. Из автобуса под руки
вывели бабушку, сгорбленную, с растрепанными серыми волосами.
Ее почти тащили, она слабо перебирала ногами. Откуда-то
появилась третья табуретка, и на нее усадили старушку.
Истории 192
— Мать, — пронеслось со стороны учителей.

Она не глядя опустила руку в гроб, и за этой рукой уцепился мой

взгляд, я потеряла контроль и посмотрела. Живая рука схватила
маленькую, совсем желтую ручку и стала ее поглаживать пальцами.
—Товарищи! Друзья! Сегодня мы провожаем в последний путь
ученика нашей школы, нашего товарища Васю Мешкова...
Мать вдруг издала протяжный, низкий звук, совсем не похожий
на человеческий, и стала качаться. Нина Ивановна в растерянности
замолчала. Женщина завыла громче, и я почувствовала, что сейчас
упаду. Сзади оказалась вожатая, и я уперлась спиной в ее живот, но
рука вожатой тут же отстранила меня.
— Вася был хорошим, прилежным учеником...
Я слышала слова, но не понимала, что они означают, все силы
уходили на то, чтобы не упасть и не смотреть вниз. Заметила, что
мои щеки мокрые от слез, но в то же время я улыбалась. Как будто
смотришь кино: плачешь и понимаешь, что все это понарошку.
Люди говорили, двигались, мелькнула спина Светы. «Она при-
калывала значок», — подумала я. Потом все опять зашевелилось, и
меня подтолкнули к ступенькам. «Все, это закончилось, гроб будет
сзади, и мне не надо бояться. Сейчас пойдем на кладбище», —
поняла я и вышла на аллею, встала спиной к школе. За мной встали,
как учила Нина Ивановна, в трех шагах, Ольга с Сашкой. Это было
уже не страшно, мы так много раз ходили. Сейчас зазвучит музыка,
и пойдем.
Музыка зазвучала как-то пронзительно, надрывно и совсем близ-
ко. Опять захотелось плакать. Я чувствовала, что с каждым ударом
барабана что-то вздрагивает у меня в груди. «Усачева, иди, иди», —
зашипел Сашка. И я пошла. Сначала по аллее, потом вышла на до-
рогу. На ту самую дорогу, где погиб этот мальчик. А вдруг сейчас
поедет машина и меня тоже собьет? И машина действительно по-
явилась — большой, синий грузовик выехал из-за поворота, а я иду
прямо на него, посередине дороги. Но грузовик затормозил, съехал
на обочину, поехал совсем медленно. «Бум-бум», — бил барабан,
гулко топали шаги людей сзади, как-то неестественно сильно
стучали мои собственные шаги, но сильнее всего я слышала стук
своего сердца. Почему-то в горле. Постоянно сглатывала, пыталась
опустить его на положенное место, но мне это не удавалось.
Истории 194
— Пионерка, не спеши, люди за тобой не поспевают! — голос

был какой-то обычный, живой и будничный. Я оглянулась. Высо
кий, усатый дядька с барабаном улыбался мне: «Не спеши, гово-

рю. ..» «И зачем детей на кладбище потащили?!» — услышала его
уже спиной. Сразу стало как-то легче. И чего бояться? Вот иду, как
и учили, флажок несу правильно, и до кладбища уже недалеко. А
потом домой... Вдоль дороги встречались люди. Все оста-
навливались и смотрели. Мне казалось — на меня. И я постаралась
сделать «торжественное лицо» — такое, как на День Победы, тогда
я тоже шла в знаменной группе, только с салютом, а не со знаменем.
Музыка была, правда, другая, но люди точно так же
останавливались и смотрели, многие плакали.
Когда подошли к кладбищу, свернули с дороги, стало уже тем-
неть. У калитки возникла неразбериха — я не знала, куда надо идти,
остановилась и увидела, что людей осталось совсем мало:
музыканты, несколько мужчин, которые несли гроб, родственники
поддерживали под руки мать, и все. Никого из школы, за
исключением нашей знаменной группы, не было. «Может, мы тоже
можем уйти?» — подумала я, но тут из глубины кладбища выскочил
грязный мужичок и, глядя прямо на меня, крикнул: «Сюда идите!» Я
пошла — между могил, к яме и куче песка. Опять откуда-то
табуретки, опять на них ставят гроб, и отступить некуда: сзади
оградка соседней могилы. Гроб открыли, и я сразу же посмотрела
вниз. Как будто попала в западню, и уже ничего сделать нельзя —
надо смотреть! Совсем рядом, почти касаясь моего живота, бортик
гроба, оббитый черной лентой, такой, как девчонки в школе
завязывают в будние дни, а чуть дальше — неживая детская головка.
Слипшиеся, редкие волоски, а под ними видны грубые швы —
обычными, толстыми нитками, неровные швы через всю голову.
Острый, торчащий носик, белесые брови и склеенные ресницы. От
глаза до виска еще один шов, первый стежок прямо на глазу. И
запах — сладкий, приторный, медицинский запах. Я смотрела, как
заколдованная, не могла заставить себя отвести взгляд, и
чувствовала, что все вокруг стало покачиваться. Как будто мы на
море, и это корабль, и его качает... От этой качки тошнит. Женщина
упала на гроб неожиданно, молча, накрыла собой всего мальчика и
затряслась. И тут качка стала очень сильной, мои ноги оторвались от
земли, и я поплыла. Очень высоко, и очень приятно, потому, что
видела только небо и верхушки деревьев. А потом увидела лицо с
Истории 196
усами и поняла, что меня несут на руках. Тот самый музыкант с

барабаном. Он уносил меня
прочь от похорон, от мальчика с зашитой головой, от страшного воя

матери этого мальчика, и я не сопротивлялась, я безвольно висела
на его руках. Мужчина занес меня в автобус и положил на заднее
сиденье:
— Ты где живешь, пионерка?
— В Мартыновке.
— Сейчас домой поедешь, нечего детям по кладбищам шляться...
И водителю:
— Слышь, Вовка, отвези девчонку в Мартыновку. Там мать ры-
дает — дело долгое, еще с полчаса. Совсем охренели педагоги
чертовы — детей на похороны послали. Двое других ушли, а эта
стоит за гробом, качается.
— Дяденька, а где мой флажок?
— Да на фига он тебе нужен?
— Меня в школе ругать будут...
— Во придурки! Ладно, принесу сейчас тебе твое красное знамя...
...Домой я приехала поздно, было совсем темно. Мама готовила
на кухне:
— Ты где была-то? На улице ночь...
— Выполняла пионерское поручение...
Доплелась до постели, поставила флажок за спинку кровати и
провалилась в тревожный, влажный сон.
Человек двора
Валерка — человек двора. Дома он почти не бывает. Дом — это
нудные домашние задания, которые после третьего класса он почти
перестал делать, вечно грустная мать, вечно болеющая бабушка,
хмурый, слова лишнего не скажет, отец. В доме у Валерки нет своей
комнаты, как, предположим, у школьного приятеля Антона, и даже
стола своего нет: так, маленькая тумбочка, в которую свалено все,
что надо для школы. А уроки Валерка учит за круглым столом,
покрытым мягкой плюшевой скатертью. Ему лень снимать скатерть,
и от нажима ручка рвет бумагу. Учителя ругаются, а он все равно
пишет на скатерти — вспоминает об этом только тогда, когда дело
сделано. Мама уроки не проверяет, а Валерка врет, что почти ничего
не задано. Вообще считается, что
Истории 198
семья у Валерки благополучная. Отец почти не пьет, работает

много, деньги домой приносит, маму не бьет, и Валерка никогда не
слышал, чтобы они ругались. Вот только скучно у них дома.
Поэтому Валерка все свое свободное время проводит во дворе.
Поначалу, когда он был маленький, двор пугал: здесь вечно кто-
то дрался, у кого-то что-то воровали, по ночам парни орали под
гитару, и на скамейке под тополем обязательно спал пьяный.
Валерка думал даже, что он умер, но пьяный исчезал и потом опять
появлялся. Позже, когда Валерка стал ходить в школу и сам гулять
во дворе, узнал, что пьяный — Гришкин отец и работает он
грузчиком в универсаме, но после работы напивается и боится идти
домой. Вот и спит во дворе. А поздно вечером тетя Нина, Гришкина
мама, затаскивает его домой. Зимой отец куда-то пропадает, а
ранней весной опять появляется. Гришка — главный во дворе. Он
самый высокий, учится в ПТУ и у него выбит зуб. Еще есть Влад,
Гришкин кореш. Они с Гришкой совсем не похожи: Влад
маленький, очкастый и почти отличник. У Влада мама работает на
рынке начальником, а отец — в ГАИ, поэтому живут они богато.
Вот Влад и подмазался к Гришке: таскает ему семечки, сигареты
покупает, а за это Гришка его защищает от местной шпаны и сам не
бьет. И к тому же Влад очень умный, и Гришка его за это ценит.
Еще есть несколько пацанов, которые входят в Гришкину
компанию. А вообще, все пацаны во дворе делятся на «дворовых» и
«домашних». «Дворовые» не любят и бьют «домашних», а те, в
свою очередь, боятся и стремятся во дворе по одиночке не
появляться. Валерка, пока ходил в садик, был домашним, но
однажды его поймали Гришкины приятели, окружили и стали
толкать по кругу. Обычно после этого начинали бить. А Валерка
вдруг разозлился и как стал орать благим матом и кулаками лупить
направо и налево. С ним случались такие истерики — не от большой
храбрости, а, что называется, «крышу сносило». Вот тут-то Гришка
и схватил его за шкирку, как котенка и насмешливо процедил:
«Смелый сучонок!» Это было посвящением — больше Валерку
никто не пытался бить. Так он был принят в дворовую компанию.
Для своих сборищ пацаны оккупировали беседку без скамеек, но
со столом и сидели прямо на этом столе или на узких бортиках — в
зависимости от статуса. Вот Валерка одно время вообще стоял,
прислонившись спиной к стенке, а потом ему разрешили
13б ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
сесть на бортик. Играли в карты, курили, что-то рассказывали —

больше мата, чем смысла. Когда становилось совсем скучно,
Гришка смачно сплевывал сквозь дырку между зубами, хлопал
Влада по плечу и спрашивал:
— Ну что, дружище, чем бы нам заняться?
Влад был ответственным за местные «затеи». Предлагалось
обычно устроить облаву на «домашних» или пойти на Деревенскую
улицу воровать, что выросло: зеленых, кислых яблок, или
смородины — в зависимости от сезона, или что-нибудь поджечь. К
поджиганию у Гришки была страсть. Сколько раз «палил» его
участковый за сожженные почтовые ящики и обгорелые двери,
костры под окнами и «зажигалки», брошенные на балкон, — все без
толку. Однажды они подпалили будку дворника, и она вспыхнула,
как свеча. Все содержимое — метлы, лопаты, шланг для поливания
— сгорели в считаные минуты. Приезжали пожарные, смотрели, как
горит, дождались окончания и уехали. После этого случая Гришку
забрали в милицию. Выяснилось, что сам Гришка только наблюдал
за поджогом, а делали все другие пацаны, в частности Влад, и дело
замяли. Участковый подбил Гришке глаз и отпустил под «честное
слово». С тех пор поджигание перенесли на пустырь, но жгли чаще
всего то, что тянули со двора: запасное колесо с машины Шульца —
зубного врача из 10-й квартиры, резиновые половички, детскую
скамейку (вырыли ночью с площадки и утащили). Однажды сожгли
новенький велосипед Нины Марковой —девочки, которая училась с
Валеркой в одном классе. Велик украл из подъезда Вадик и
прикатил к беседке. Валерке сразу стала понятна судьба велосипеда,
было жалко ужасно — и такой красивый велосипед, и Нину. К Нине
Валерка относился очень хорошо: она не вредничала, часто давала
списывать, да и в школу им было по пути. Недавно Нина рассказала,
что на день рождения папа купит ей велосипед, и сразу же
предложила: «Когда захочешь — приходи, я дам покататься».
Валерка надеялся, что пацаны накатаются и бросят велосипед где-
нибудь, а он потом втайне от них привезет велик к подъезду Нины.
Кататься он отказался, бежал сзади и с ужасом наблюдал, как
трещит и гнется под взрослыми пацанами девчоночий маленький
велосипед, как нещадно пинают и бросают они его, облупливается
новенькая краска, остаются царапины на никелированном руле. Он
очень надеялся, но чуда не произошло. Коронная Гришкина фраза:
Истории 200
«Сожжем буржуя!» означала, что велику пришел конец. Валерка

сказал, что ему пора домой, и убежал — он не мог вынести картину
сжигания Нининого велосипеда. По пути домой Валерка не
выдержал и расплакался. Если бы его слезы видели пацаны, то его
бы просто извели. Слабости не прощались ни в каком виде. Нельзя
было заступаться за избиваемых, отказываться от «дела»,
рассказывать что-либо взрослым, возвращать украденное. Не-
сколько дней Валерка не выходил во двор — не хотел встречаться с
пацанами, но больше всего боялся увидеть Нину. От матери узнал,
что велосипед искали несколько дней, а потом Нинин отец нашел
его на пустыре весь обгорелый, не узнать. Мать тихо причитала:
«Что за ироды, все им надо сломать, испортить...» А Валерке было
стыдно. Наверное, первый раз по-настоящему. Когда его ругали и
стыдили за что-то, он только молчал и злился. А вот сейчас мучался
от непривычного, ноющего чувства и от невозможности что-то
исправить. Нину он так и не увидел — она с родителями уехала на
дачу, и Валерка опять вернулся во двор. Друзьям сказал, что болел.
В августе, перед самой школой, в Валеркин дом переехала новая
семья. Вначале все подумали, что это бабушка, дед и их внук, но
потом оказалось, что мальчишка лет восьми-девяти, это их сын.
Грузная, седая мать водила всегда за руку такого же толстого,
неуклюжего мальчика с дебильным выражением лица. От ба-булек
на скамейке Валерка услышал, что пацан — даун, в школу не ходит,
разговаривать почти не умеет, да и вообще с головой у него не все в
порядке. Мальчишка сразу стал мишенью для насмешек у дворовых.
Он постоянно торчал на балконе, а пацаны собирались внизу и
кричали:
— Дебил, спускайся вниз, погуляем!
— Дурачок, откуда у тебя такие шортики?
— И как они на твою жопу налезли?
— Должно быть, у вас с мамочкой один размер! Мальчишка,
кажется, ничего не понимал, он по-детски махал
пухлыми ручками и улыбался ртом с редкими, кривыми зубами. При
этом его глаза превращались в узкие, черные щелочки. За это паца-
ны прозвали его Китайцем. На балкон выходил отец, лысый, малень-
кий человек, и тихо говорил: «Мальчики, как вам не стыдно, он же
болен...» И уводил мальчишку с балкона. Но погода стояла жаркая,
балкон был всегда открыт, и Китаец вскоре появлялся снова.
После истории с велосипедом Валерка стал осторожничать,

стремился улизнуть до того, как Влад придумает какое-нибудь
новое «дело»- За это себя презирал, считал трусом и клялся сам
себе, что сам придумает что-нибудь такое, после чего пацаны будут
считать его настоящим мужиком. Валерка готовился украсть что-то,
ну или сломать. Бить «домашних» или мучить животных Валерка
был еще не готов.
— Китаец во дворе! — в беседку вбежал Степка-костыль.
— Че, один что ли?
— Да, мамашка его в песочнице оставила, а сама в магазин
пошлепала. Тетку Нюрку просила присмотреть, а та цветы сажает и
на Китайца внимания не обращает.
— Пацаны, помчали Китайца мочить!
У Валерки шевельнулся внутри противный, трусливый стра-шок,
захотелось отстать и спрятаться куда-нибудь, но, непонятно почему,
он как зараженный помчался вместе со всеми, кричал на ходу:
«Мочи Китайца!», стремился бежать быстрее. Они мчались через
двор: Валерка рядом с Гришкой, а сзади Костыль, Влад, Ерема,
Серый — всего человек десять. Перед детской площадкой Гришка
резко остановился, расставил руки в стороны, затормозив других, и
совсем тихо произнес:
— Мы его выкрадем — и в подвал.
Тетя Нюра — местная дворничиха, возилась на клумбе спиной к
песочнице, а мальчишка сидел на бортике и вяло ковырял песок
лопаткой. Валерка увидел его толстую, обтянутую голубой майкой
спину, белую детскую панамку на голове, и ему вдруг захотелось
врезать как следует по этой спине, сорвать противную панамку и
втоптать ее в песок. Первый раз Валерке захотелось бить. Но
Гришка знаками показал, чтобы подходили очень тихо, чтобы не
спугнуть. Валерка схватил Китайца под правую руку, Ерема под
левую, Гришка зажал рот пацану рукой, и они гурьбой поволокли
тяжелое, не сопротивляющееся тело в проем подвала. Валерка
видел, как с ноги у мальчишки упал сандаль, и видел, как
безжизненно волочились ноги по ступенькам. Дотащили быстро и
без хлопот. Гришка встряхнул Китайца, как куклу и поставил к
стене. Мальчишка молчал и не думал сопротивляться. Он втянул
голову в плечи, встал к пацанам боком и выставил вперед согнутую
руку, как будто приготовился боксировать. Было видно, что он

дрожит, как- то неестественно, как замерзший пес.
Истории
— Ой, посмотрите, да он боксер!

— Приготовься, Китаец, мы тебя сейчас будем убивать! Валерка
опять почувствовал приступ страха, аж похолодел
весь. Попробовал сказать как можно спокойнее и насмешливее:
— Да че его убивать, он и так со страха обделался! Пойдемте,
братва, отсюда...
Но его никто не услышал. Все кричали, свистели и ждали при-
каза Гришки. А у Валерки началась паника: ему захотелось не
просто убежать, ему захотелось спасти пацана! Это было невы-
носимо и ужасно, до боли стало жалко этого дрожащего, больного
мальчишку. Казалось, что его страх— животный, безумный страх,
проник в Валерку, и у стены подвала стоял не испуганный дауненок,
а он сам. А Гришка тем временем зачерпнул из стоячей, подвальной
лужи жидкую грязь и очень точно направил в лицо мальчишке. Тот
издал какой-то пищащий, птичий звук и закрыл лицо руками. Комья
грязи полетели градом. Жижа растекалась по голым ногам, рукам,
оставалась жирными пятнами на голубой майке. Внезапно
мальчишка опустил руку, его лицо исказила гримаса ужаса, а
черные, раскосые глаза бегали бешено из стороны в сторону.
Валерка увидел, что по ногам мальчишки струйками потекла моча.
— Бей ссыкуна!
Казалось, только этого момента они ждали.
— Нееет!!! Неееееет!!!! — Валерка не узнал своего голоса. —
Сволочи! Гады!!!!
Он визжал и резал кулаками воздух. Глаза были закрыты, и он не
видел, что пацаны расступились.
— Ты, че, припадошный?
— Сволочи, оставьте его! Нееет!!!!
Валерка ни о чем не думал, он был в ярости, он был готов бить,
царапаться, кусаться, но все расступились и стояли в молчаливом
недоумении. Валерка подскочил к Гришке, но был отброшен
мощным ударом. Улетел на пол, прямо под ноги к дауну, и опять
вскочил. Внезапно в подвале зажегся свет. Пацаны рванули врас-
сыпную. Валерка увидел тетю Нюру и толстую тетку — мать Ки-
тайца. Она проворно подскочила к сыну, обхватила его пухлыми
руками, прижала к себе:
— Все, все, золотко, мама с тобою, ничего страшного больше не
случится.
I 4Q ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
И запричитала, заплакала, а мальчишка стоял по-прежнему

неподвижно, как кукла.
***
Это произошло тридцать лет тому назад. Валерий Иванович —
владелец небольшой кондитерской фабрики. Удачливый, работящий
бизнесмен, муж и отец двух сыновей.
Все в его жизни хорошо, только вот замечает он за собой одну
странность: избегает Валерий Иванович попадать в толпу— не
ходит на стадионы, концерты, не любит ездить в общественном
транспорте в час пик. Когда мы с ним докопались до корней про-
блемы, он был явно удивлен. А потом стал рассуждать, что, если бы
не этот случай, неизвестно как бы сложилась его судьба. Его
бывшие приятели по двору — кто спился, кто сел в тюрьму, а кого
уж нет на этом свете. А эта история про больного мальчика до сих
пор вызывает у него слезы. Наверное, это называется «совесть».
Где оставишь — там найдешь

...А кому раньше было легко? Я вот одна с грудным ребеночком
на руках осталась, и ничего. Не смогла мужу измены простить, не
вытерпела его кобелиную натуру. Уж как он просил, как в ногах
валялся! «Нет, — сказала, — не будет у тебя ни жены, ни сына!» И
слово свое сдержала, близко к ребенку не подпускала. Года три он
добивался, а потом пропал. И за всю жизнь больше не появился. Вот
так дети мужикам-то нужны! А с мальчиком мне повезло.
Спокойный рос — где оставишь, там и найдешь. Я так в яслях и
сказала. Они брать не хотели, говорили — группа переполнена. А с
моим-то хлопот никаких: покормил, на горшок посадил, спать
уложил... Я однажды незаметно к забору подошла, посмотреть, как
он с детками играет. Все ребятишки снуют туда-сюда, что-то строят,
возятся, в песочнице копошатся. А мой сидит спокойно на
скамеечке и вдаль смотрит. Я его, когда совсем маленький был, к
стулу привязывала. Я же одна, помочь некому, а надо и в магазин
сбегать, и в аптеку. Вот я его к стулу пеленкой примотаю и к окошку
поставлю: смотри на улицу — машины ездят, собачки бегают. А
сама быстренько по делам. Он поначалу орал так, что я от соседнего
дома слышала, а потом ничего, привык. Даже воспитатели в садике
жаловались: «Необщительный
он у вас, к детям не тянется, не разговаривает». Ничего, говорю, всю

жизнь молчать не будет, наговорится еще.
Я тогда на заводе укладчицей работала. Так никто даже и не
догадывался, что у меня ребенок маленький. Ни больничного, ни
отгулов, ни отпуска лишнего позволить себе не могла. Это сейчас —
чуть кашлянул, «скорую» вызывают. Некоторые девицы так
обнаглели, что на работе появляются, только чтобы больничный в
бухгалтерию отдать. У них, видишь ли, дети болеют! У меня тоже
болел: таблетку в рот ему суну, чаем залью и конфетку, чтобы не
плакал. А он ведь все понимал, что у матери работа, план, что мама
у него передовик производства, и такой матерью гордиться надо. А я
так воспитана — сначала дело сделай, а уж потом все личное.
Однажды, помню, приволокла своего Алешку в садик, а его не берут
— карантин! Я им: «Как же так, мне же на работу, куда же я его-то
дену?» А они мне: «Участковому объясните, он больничный
выпишет». Я и с больным-то ребенком больничный не брала, а тут
живой-здоровый. И мне с ним дома сидеть?! Возвращаюсь домой, а
у подъезда девочки-соседки на скамеечке играют. Я их и
спрашиваю: «Почему не в школе-то?», а они — «Так каникулы же».
Вот и уговорила девчонок с Лешкой посидеть, шоколадку
пообещала. Квартиру им свою открыла, кашу утреннюю на плиту
поставила: проголодается — покормите. А они мне: «Тетя Лена, вы
не беспокойтесь. Что мы, с ребеночком не справимся?!» Работаю я, а
сердце не на месте. Не выдержала — отпросилась на час раньше.
Трамвая не дождалась, бегом пустилась. Правда, по дороге два
трамвая меня обогнали. Прибегаю домой — Лешенька мой сидит,
глазки красные, ротик открыт и слюнки текут. А девчонки, как меня
увидели, бежать домой. Даже за шоколадку не спросили. «Что,
спрашиваю, сыночек с тобою?» А он молчит и ручкой на
кастрюльку показывает. Думала, есть хочет, а он ни в какую — руку
мою с кашей отталкивает и плачет. Смотрю, красненький весь и
лобик горячий. Я к соседкам: « Что случилось?» А они: «Ничего, все
в порядке...» А я по глазам то вижу, что не в порядке, скрывают что-
то. Схватила я младшую, тряхнула хорошенько, она расплакалась и
рассказала, что Лешеньке в рот они кашу кипящую засунули.
Нечаянно, на плите передержали. Я его всю ночь холодной
водичкой отпаивала да компрессы на голову прикладывала. Соседка
Истории 206
прибежала злая, мол, я ее девочек в няньки не нанимала, чтобы

потом с них спрос держать.
Поругались мы с нею тогда, крепко поругались. Так с тех пор и не

разговариваем. У нее девчонки уже взрослые, одна сына в коляске
катает, увидит меня — отворачивается. Как будто это я их ребенка
недосмотрела, а не она моего. А с сыном все обошлось, похудел
только страшно: неделю ничего в рот не брал, только пил.
Потом меня по профсоюзной линии начали продвигать. Полегче
стало физически, с моей работой-то прежней не сравнишь. Но
заседания, документация, ответственность большая.
Раньше-то у профсоюзов сила была — и деньги распределяли, и
путевки, и продовольственные наборы. Все в моих руках было. Но
себе ведь ни разу ничего не взяла, все на общих основаниях. Дошла
до меня очередь набор получать — возьму, не откажусь, а без
очереди никогда. Наборы иногда хорошие были: и лосось, и
тушенка, и колбаска копченая. Однажды, Леша уже в школу ходил,
попросил он на день рождения друзей пригласить. А я-то на гостей
не рассчитывала, так, коробочку конфет приберегла, а больше
ничего. И ведь могла же себе набор один взять — не посмела.
Принципы у меня такие по жизни — все должно быть по
справедливости! Села, сыночку все объяснила, мол, не можем мы
себе позволить гостей собирать. Семейно отпразднуем, чайку
попьем, нет у меня возможности чужих детей кормить. Он понял,
уговаривать не стал и больше никогда с такой просьбой ко мне не
обращался. Понятливый рос: «нет» — значит «нет».
Мне подруга советовала: «Съезди с Лешкой в дом отдыха. У тебя
же путевки льготные — куда захочешь!» Не поехала я, одного сына
отправила в санаторий нервы лечить. Врач посоветовал, а так бы и
не взяла я эту путевку. Он же у меня писался долго и глазом стал
дергать. Учительница жаловалась, что заторможенный. Не поймешь
их, педагогов, — лучше, что ли, когда дети истерики закатывают?
Спокойный он у меня, а то, что ногти грызет, так это мигом отучить
можно: пальцы горчицей намазал, и все. Эка невидаль — ногти
грызет! Но отправила я его все же в санаторий. Три месяца он
лечился. Однажды я выбралась навестить его, дорога на полдня.
Приезжаю, смотрю, а мой Лешенька в палате со взрослыми
ребятами. Увидел меня — разрыдался, домой стал проситься.
Оказывается, в его возрасте мест не было, его к старшим и поселили.
А они издевались над ним, кукарекать заставляли, били даже.
Истории 208
Вылечил нервы, называется! Я к главному пошла, скандал устроила,

добилась, чтобы место ребенку
нашли. Мигом все исполнилось! Домой я его не забрала тогда, еще

месяц оставался. А у меня как раз отчет за год готовить надо, да и с
деньгами я не рассчитала — ковер купила. Думаю, мне одной денег
хватит, а Леша в санатории. Не дело это, капризам потакать. Я как
на современных мамашек посмотрю — кого растят?! Хочешь
игрушечку — получи, хочешь шмотку какую — бери! А я своему
первые новые штаны в восьмом классе купила. До этого все в
поношенном ходил, мне женщина одна на работе отдавала. У нее
муж начальником работал, вещи они хорошие доставали, а сын был
хоть и погодка Лешкин, но покрупнее намного. Вот она мне и
дарила. Куртку отдала хорошую, германскую, почти новую. А
сынок и не жаловался, понимал, что матери тяжело. Да и не было у
него пристрастия к шмоткам этим, как у нынешних.
А, ну вот, кажется и подъезжаю! Сейчас будет Вересово, а потом
Моршанск. К сыну я еду на побывку. Свидание разрешили. Уже
пятый год сидит, еще столько же. Я поначалу горевала, слезы лила, а
сейчас, думаю, ничего. По крайней мере, я за него спокойна, никуда
отсюда не денется и ничего больше не натворит. Езжу два раза в год
— где оставишь, там найдешь. Ну, буду собираться... Счастья вам и
вашим деткам!
Верочкина судьба
Эмма Алексеевна, в отличие от своих коллег, любила классное
руководство. Благодаря этой обязанности она получала сан-
кционированный доступ к тому, что обычно скрыто от глаз и
определяется как частная жизнь. А Эмма Алексеевна была любо-
пытна. С этой целью она совершала посещения домов своих уче-
ников и потом взахлеб рассказывала мужу и подружкам душе-
щипательные семейные истории, описывала планировку квартиры,
чешский сервиз, из которого угощали чаем, увешанные коврами
стены или убогость обстановки, сплетенные хозяйкой кашпо,
выращенные фиалки, грязную посуду в раковине, запах кошачьего
туалета и многое другое. Еще учительницу занимали детские
взаимоотношения — кто с кем дружит, кто в кого влюблен, кто кому
строит козни. Она пыталась играть в подругу, мудрую наставницу в
сердечных делах, заново переживая свою давно ушедшую юность.
Истории 210
Нынешний восьмой класс был богат переживаниями и историями.

Считалось, что он очень тяжелый,
учителя сочувствовали Эмме Алексеевне: «Как вы с ними справ-

ляетесь? Мальчики — хулиганы отпетые, чего только Буряк стоит!
Девочки пытаются краситься и юбки до пупа укоротили. Что из них
вырастет?!» Она не спорила, пусть будет так, лишний бонус для
получения премии и отгулов — «У меня тяжелый класс!».
Сегодня первый урок был в 8 «А». Эмма Алексеевна по пути к
кабинету пыталась спланировать время так, чтобы успеть дать
новый материал, написать самостоятельную и решить классные
дела. Требовался номер на праздничный концерт, посвященный
Седьмому Ноября и стенгазета на эту же тему. Им, конечно, не до
Ленина и не до революции, но ведь должен же кто-то участвовать в
делах дружины! Решила начать с самого сложного — общественных
дел. На удивление, все образовалось быстро: Оля Антипова
согласилась сыграть на фортепиано «Аппассионату» — «...любимую
сонату Ильича», а за газету взялись Петрушенко и Давыдов — у них
симпатия и лишний повод вместе побыть в школе после уроков.
Затем новый материал: «Лермонтов — певец Родины и свободы».
Только самое главное, все равно все пропускают мимо ушей. Жил
мало, написал тоже мало, самое знаменитое — поэма «Мцыри».
Попробовала почитать:
Старик! Я слышал много раз,
Что ты меня от смерти спас —
Зачем?..
— ...Волкова, повернись! Что ты там забыла?
— Эмма Алексеевна, а он щипается!
— Саблин, положи руки на парту! Положи, я сказала! Тогда
пустых не тратя слез,
В душе я клятву произнес:
Хотя на миг когда-нибудь
Мою пылающую грудь
Прижать с тоской к груди другой...
Буряк заржал. Его смех подхватили другие.
— Чего вы смеетесь? Что здесь смешного?
Ну все, довольно, пора переходить к самостоятельной работе.
Хоть двадцать минут в тишине! Расслабиться и заполнить журнал
не удавалось — как только Эмма опускала глаза и отвлекалась от
класса, начиналась возня, перешептывания, попытки списать с
Истории 212
учебника. И учительница оставила журнал, отдалась наблюдению и

своим мыслям. Заметила, что Вера Гуревич опять
ничего не пишет. И бесполезно задавать вопрос «почему» — ответа

все равно не получишь, молчит как рыба. Весной Эмма Алексеевна
уговорила завуча перевести неуспевающую по всем предметам
девочку в восьмой класс. Рассказывала подробности, мол, мать на
инвалидности, родила поздно, отца на горизонте не наблюдается,
живут на грани нищеты, и чем быстрее Вера окончит школу, тем
быстрее начнет зарабатывать. А уж через год они пристроят ее в
какое-нибудь ПТУ. Эмма Веру искренне жалела: не повезло ребенку
в этой жизни по всем статьям — начиная с национальности и
фамилии и заканчивая внешностью. И умом Бог не наградил. Хотя
иногда бывают проблески, непонятные, случайные: то контрольную
по алгебре лучше всех напишет, то доклад по биологии, диктанты
иногда безупречные. Эмма Алексеевна удивлялась, но списывала
это на случайность, может — везение, и сомневалась в
нормальности умственного развития Веры. Девочка была какая-то
заторможенная, безразличная. Никаких внешних реакций — ни на
оценки, ни на отношения ребят, ни на события в классе: пришла,
отсидела, ушла. Веру посадили с Буряком, мальчишкой
невыносимым и даже порой подлым. Но она не жаловалась, как
предыдущие девочки, не плакала и не возмущалась. И Буряк оставил
попытки ее достать, просто переключился на других.
От безделья Эмма Алексеевна стала рассматривать Веру: не-
уклюжая, грузная, как взрослая тетка, огромный, выпуклый лоб и
плоское, бесцветное лицо. Вместо глаз — серые пятна, со слабым
подобием ресниц, вместо губ — тонкая, бледная щель. Стала
представлять, как бы можно было ее преобразить. Первое — это
волосы. Подстричь, к черту, эти жидкие косички, челку обязательно,
чтобы лоб скрыть. Хорошо бы химию легенькую, хоть какое-то
подобие пышности на голове. Краситься им, конечно же, рано, но
тушь бы исправила положение с ресницами и бровями... Румян
чуток — бледна как смерть! И одежда... А что, если ей подарить
свой клетчатый костюм? Все равно года три в шкафу висит. Уж
всяко лучше, чем это допотопный сарафан! Эмма мысленно вдела
Веру в юбку, ощутила натяжение на ее бедрах, дернула, поправила,
со знакомым звуком потянула молнию, затормозила на подступах к
талии — не дотянула сантиметр, не сошлась юбка! Не беда: сверху
Истории 214
закрываем жилеткой. Привычно поправила отложной воротник,

стала застегивать прохладные, с
перламутром пуговицы. На груди пуговка обвисла, не хватило

натяжения ткани — несмотря на взрослые размеры, девочка плос-
ковата. И тут же прихватила складочку под мышками: зашить — и
все сядет замечательно. Посмотрела на то, что получилось, и
осталась очень довольна. Представила себе невероятное: переодетая
Вера улыбается и благодарит свою учительницу. От умиления у
Эммы даже слезы подступили. Очнулась от фантазий, когда
прозвенел звонок. Из класса она ушла с твердым намерением
вечером заняться костюмом и завтра принести его Вере.
Дома Вера сразу же села за письмо. Темнеет сейчас рано, надо
успеть отнести, а уж потом за уроки:
«Здравствуй, моя дорогая Джуличка! Если бы ты знала, как я по
тебе скучаю! День прошел у меня как обычно. Мама опять болеет, с
кровати не встает, а я стараюсь ее не жалеть, иначе она
окончательно раскиснет. Обед ей сварила утром, перед школой, но в
комнату не отнесла, хотела, чтобы она дошла до кухни. Вернулась
— обед не тронут. Пришлось настоять, чтобы она встала. Она на
меня сердится, говорит, что я жестокая, а это не так, просто я ее
очень люблю и хочу, чтобы она боролась за свою жизнь и здоровье.
В школе проходили Лермонтова. Эмма Алексеевна говорила какую-
то чушь. К примеру, сказала, что "мцыри" — это имя! А еще, что
Лермонтов написал очень мало. А ведь он за десять лет успел
сделать столько, сколько другой не успел за всю жизнь. И был
признан только после смерти: за все время творчества ни одной
положительной рецензии! Потом писали самостоятельную по прозе
Пушкина. Буряк сломал свою ручку, паста вытекла, он вытер
пальцы об мой сарафан и отобрал мою ручку. Я расстроилась из-за
сарафана, эти пятна не отстираются, а другой одежды в школу у
меня нет. Тетя Зоя с маминой бывшей работы обещала мне сшить на
новый год юбку шерстяную и блузку в голубой горошек. Даже
отрезы показывала. Но до нового года еще далеко, буду отстирывать
свой сарафан. Эмма Алексеевна заметила, что я не пишу, но ничего
не сказала. Она считает меня дурой, но относится сочувственно.
Мне кажется, что она хочет мне подарить что-то из одежды. Тогда
надо будет решать, как отказаться и ее не обидеть. Уж лучше бы она
Буряка отсадила от меня, и я бы опять осталась одна. У Светы
Прохоровой был день рождения. Она всем раздавала конфеты, по
Истории 216
две штуки. Одна шоколадная "Радий", с белой начинкой, а вторая

карамелька, но тоже
в шоколаде. Я съела карамель, а вторую конфету принесла маме.

Отдам вечером, сейчас она на меня дуется. На ужин буду варить
овсяную кашу на молоке. Я помню, как ты любила овсянку, а еще
хлебные сухарики. Я по-прежнему делаю их в духовке, когда есть
масло, — брызгаю сверху, получается очень вкусно.
Читаю Булгакова. Медленно, по пять страничек в день, чтобы
надолыые хватило. Антонина Павловна из библиотеки обещала мне
дать через месяц "Мастера и Маргариту", у нее дома есть
макулатурная книга, но сейчас читает ее сын. Я мечтаю, как на
зимних каникулах буду сидеть у батареи в кресле, под бабушкиным
платком и читать целыми днями! Но до каникул надо еще дожить.
Только бы Антонина Павловна сдержала свое слово! Заканчиваю
писать, на улице темнеет. Целую тебя, моя ненаглядная. Люблю и
помню. Твоя Вера».
Вера обулась не расстегивая молнии в старые войлочные сапоги,
надела мамино пальто — оно теплее и свободнее, чем ее
собственная куртка, и вышла на улицу. Она направилась через
пустырь в сторону жидкого, низкорослого лесочка. Шла по одной ей
знакомой тропинке — ступишь в сторону, провалишься в снег. Лес
пересекал глубокий, длинный овраг. Весной он утопал в зелени,
пенился черемухой. Сейчас же овраг был занесен снегом, влажно
чернели голые ветки, и, казалось, что в овраг уже спустилась ночь.
Вера осторожно съехала на ногах вниз и нашла без труда снежный
холмик, обложенный еловыми ветками. Вера вспомнила, как в мае
выбирала это место: скрытое от посторонних глаз черемухой,
образующей шатер, под которым почти не росла трава, и земля была
совсем мягкая. Ей тогда удалось выкопать глубокую ямку, чтобы
бродячие собаки ее не отрыли. Летом она просиживала здесь
часами, а сейчас приходила на несколько минут принести очередное
письмо и поправить могилку. На самостоятельно сколоченном
крестике масляной краской (нашла на пустыре) было написано:
«Пудель Джулия. Род. 1974. ум. 21.05.1986». Джулька была всего на
два года младше Веры, но эти года Вера не помнила, и получалось,
что она провела с нею всю свою сознательную жизнь. Собачка была
всем — и другом, и собеседником, и компаньоном в играх, и
грелкой в холодной, зимней кровати, и врачевателем ран и ссадин.
Когда собачка умерла, Вера неделю ничего не ела, плакала ночами и
Истории 218
находила утешение только рядом с могилкой. Беспрерывно вела с

ней внут
ренний диалог, потом начала писать письма. И создалось впечат-

ление, что подруга ее жива, просто уехала куда-то далеко. Такая
игра, и Вера это понимала, но кому от этого хуже? Никто никогда
не узнает о Вериной тайне, и о боли тоже.
Вера отряхнула от снега все ветки по очереди и подсунула под
хвою сложенный листок. Предыдущие письма лежали смерзшейся
пачкой — недавно была оттепель, чернила размазались и потекли, а
потом подморозило, и бумага схватилась намертво ледяной коркой.
Но Веру это не смущало, она даже не думала об этом — она просто
ежедневно писала письма своей умершей собаке.
Гуревич Вера Иосифовна, доктор филологии, долгое время
преподавала в нескольких западных университетах русскую ли-
тературу девятнадцатого — начала двадцатого века. Потом не-
ожиданно получила письмо от своего отца из Израиля и переехала
туда вместе со своей престарелой матерью. Когда мама умерла, Вера
очень удачно вышла замуж за бывшего сослуживца, с которым ее
роднила любовь к чтению и собакам. Они обзавелись своим домом,
в котором нашли приют несколько бездомных животных. В России
Вера Иосифовна бывает часто, говорит, что особой надобности нет,
но «детство тянет». Своих детей Вере Бог не дал, они с мужем
пытаются удочерить девочку из России.
Операция «Ягодка»
Родине надо было, чтобы дети занимались делом. Не шлялись по
улицам, не играли в свои бесцельные игры, типа «Прятки» или
«Выше ноги от земли», не пачкали бумагу своими рисунками, а
занимались общественно полезным трудом. Книги Аркадия Гайдара
издавались миллионными тиражами, тимуровцами мечтала стать вся
сознательная малышня, а бабушки желали быть переведенными
через дорогу с пионерским салютом. Еще объявлялись операции.
Это когда пионеры бросались что-то всем скопом собирать —
макулатуру, ржавые тазы, подорожник, бузину, тряпки, молодые
сосновые побеги. Да мало ли что понадобится Родине!
В первых числах сентября в школе традиционно объявлялась
операция «Ягодка». Начиналась она с вывешивания плаката, ко-
торый несколько лет назад написал культмассовый сектор Гарик
Истории 220
Камалов — гордость школы, любимец директрисы, очень перс-

пективный молодой человек. (После плаката он окончил школу,
отучился в реставрационном училище и в настоящий момент тихо
спивался в поселковом клубе на должности художника.) На белом
ватмане «правдоским» шрифтом призывно чернело слово
«Операция». «Ягодка» же, напротив, была написана размашисто-
красно, как будто гигантской ручкой в тетради. Но особенно Га-рик
выразился в рисовании веточки рябины: ягоды были подобны
крупным яблокам, собранным в пучок и оттененным ядовито-
зеленой листвой. Читали содержание плаката только первокласс-
ники, всем остальным было достаточно увидеть его на привычном
месте, чтобы понять, что с завтрашнего дня в школу, в спортивный
зал, надо тащить рябину, как можно больше. Там каждое утро будет
стоять пионервожатая Лена Сергеевна (совсем недавно Ленка из 10
«Б», поэтому до Елены еще недоросла) и взвешивать на безмене
мешочки и пакеты. Все показатели по весу будут зафиксированы,
чтобы узнать, какой класс станет победителем. Зачем нужна рябина,
никто не спрашивал, — Родина учила действовать, а не думать,
подозреваю, что ее скупал какой-нибудь ликеро-водочный завод.
5 «А» после уроков решал свои классные и общественные дела
под присмотром классной Валентины Прохоровны. Называлось это
мероприятие «классный час», но обычно управлялись минут за
пятнадцать. Стоя за учительским столом, Оксана Петренко,
председатель совета отряда, призывала все звенья откликнуться на
призыв Родины и выдать на-гора (так и сказала!) тонну полезной
ягоды. Этот пафос был, конечно, перебором, понимала даже
Валентина Прохоровна, но предпочитала не вмешиваться, а на-
блюдать за всем происходящим из-за спин детей. Оксану она не-
долюбливала, хотела видеть на этой должности Антона Бараба-нова,
внука своей подруги, и выдвигала его в председатели, но кто-то
неожиданно предложил голосовать, и класс почти единогласно
выбрал Петренко. Валентина растерялась от поворота событий не в
ее сторону и теперь неохотно делилась властью над детьми с этой
громкоголосой девочкой. После призывных речей Оксана вдруг
совсем буднично спросила: «Кто знает, где есть рябина?» Деревья в
поселке сразу же были отвергнуты — скорее всего, они были уже
обнесены теми, у кого сегодня меньше уроков. Выдвигались
предложения о поездке до соседней станции, и
даже до города, но Оксана никак на них не реагировала, пока в

общем гвалте не прозвучал голос Вадика Малькова:
— За фермой есть большое дерево.
— Ты точно знаешь?
— Да, мы за грибами ездили, и я запомнил.
— Ягод много?
— Все красное стоит.
— Понятно, надо идти к ферме...
— Вы хоть переоденьтесь и родителям скажите! — вслед про-
кричала недовольная Валентина Прохоровна. Не нравилось ей, как
безоговорочно слушаются Петренко дети, ох как не нравилось! Но
очень хотелось поскорее уйти домой, и еще успеть сходить на
огород срезать капусту. А за детей после уроков, а тем более за
пределами школы, она ответственности не несет.
Пятиклассники высыпали на крыльцо. По пути «отвалились»
несколько человек: «У меня музыкалка». — «А мне на тренировку».
— «А меня мама заругает...» Еще трое на крыльце заявили, что
«далеко и неохота...». Без объяснений ушел Барабанов. Домой
решили не заходить — только время терять — до фермы же пахать
несколько километров, и двинулись в противоположную от поселка
сторону. Шли бодро и весело. Малышева заявила, что неплохо бы,
чтобы мальчики понесли портфели девочек, и многозначительно
посмотрела на Вовку. Тот тут же выхватил Лен-кин портфель, и на
удивленные взгляды мальчишек, смутившись своей
расторопностью, пояснил: «Она мне домашку по алгебре дала
списать». Серый тут же закричал: «А кто мне -даст списать таблицу
по географии?» «На уж, держи портфель!» — и Оксанка с силой
опустила свой ранец на спину Серому. Он, конечно, не со-
противлялся — Оксанку уважали, но Серый рассчитывал на пор-
тфель красавицы Аллочки. Портфели у девчонок разобрали. Со
своими остались только самые некрасивые Оля и Галя Лопатины да
еще тихая толстая Серова. Оксанке стало жалко и Лопатиных, и
Серову, да и мальчишки тащили ношу с трудом, и она предложила
портфели спрятать. Выбрали сухой овраг, распихали под кусты—
незаметно, да и кому надо?! Идти налегке стало еще веселее. Солнце
жарило, как летом, мальчишки поснимали пиджаки и завязали
рукава вокруг пояса, девочки расстегнули воротники, а Аллочка
распустила волосы и стала еще красивее. Малышева затянула

«Крылатые качели», и другие девочки под
хватили. Фильм «Приключения Электроника» показывали летом, и

его смотрели все, и даже мальчишкам он понравился.
— Слушай, а вот если бы у тебя был робот-двойник, что бы ты
сделал?
— Понятное дело, в школу бы его за место себя посылал... —А я
бы отправил его к бабусе картошку копать, достали меня
с этой картошкой...
— А я бы оставила его дома за себя, а сама бы поехала на ком-
сомольскую стройку.
— Закончишь школу и поедешь...
— Не, ты че, пока мы закончим, уже все построят.
— А я бы робота отправил в 7 «Б» набить Козлову морду.
— Так не честно — робот же сильнее.
— Ну и что, а Козлов подонок, он летом котят топил, мне мама
рассказывала — никто не мог, даже взрослые дядьки отказались, а
он собрал их всех и отнес на речку. А Муська бежала за ним,
мявкала. Я бы его самого утопил...
— Да уж... А может, про него на совете дружины рассказать?
— А че они сделают? В стенгазете напишут? К тому же Муська
бездомная, скажут, что бездомных котят разводить нельзя. А я все
равно ему морду набью.
— Позови меня, я помогу.
— Мальчики, двое на одного нельзя...
— Если подлец, то можно. А давайте ему на дверь повесим плакат
«Здесь живет убийца»!
— Точно! А у моей бабки в деревне есть мужик, его все зовут,
когда надо зарезать корову или курицу. Он профессиональный
убийца.
— Это другое, этих животных же специально выращивают, чтобы
съесть, а котята-то не для этого.
— Все рано противно, им же больно, и они чувствуют, когда их
хотят убить. Мне бабка рассказывала, что перед тем, как корову на
мясо отдать, она всю ночь мычала, спать не давала. А когда ее на
бойню вели, у нее из глаз слезы текли.
— Тогда надо никому мясо не есть, чтобы животных не убивать.
Я бы не смог, я курицу люблю, и колбасу, и яичницу...
Истории 224
— Яйца не считаются, это не убийство, это же не цыпленок, а

зародыш. Есть люди, которые мяса не едят, и ничего, живут и не
болеют.
— Не, без мяса нельзя, слабым будешь.

— Изобрели бы такую машину, которая производит мясо... У реки
сделали привал. Улеглись на траве и примолкли. В небе
пел невидимый жаворонок — песня есть, а птицы нет. Стали искать,
первым заметил Вовка. «Во дает очкарик!» — заржал Серый. Вовка
не обиделся, он в очках с первого класса, привык.
Через речку переправлялись по шаткому мосточку из трех
бревен. Девчонки повизгивали, требовали помощи, мальчишки
подавали руки и с силой выдергивали девочек на берег. Серова чуть
не свалилась в воду, от страха присела на середине и отказалась
дальше идти. Вадик Мальков спустился на мост, взял ее за руку и
перевел. До места оставалось совсем недалеко, но усталость уже
сказывалась. Шли почти молча, миновали заброшенное здание
фермы — а еще во втором классе их водили сюда на экскурсию,
поднялись на пригорок и радостно заорали: рябина росла на окраине
леса, и даже издалека было видно, как много на ней ягод. Бросились
бежать вниз и кучей повалились на траву под деревом.
— Так, отдыхаем пять минут и начинаем собирать. Рвать только
с веточками, иначе не примут. Мальчики держат ветки, а девочки
обрывают, — командовала Оксанка.
Но отдыхать никто не захотел, все бросились рвать рябину.
Серый схватил целую горсть и засунул в рот, пожевал и стал от-
плевывать: «Фу, какая гадость, и на фига она нужна?» — «На ле-
карство», —подала голос тихая Серова. Собирали рябину в мешки
из-под сменной обуви: тапочки переложили в портфели, Петренко
предусмотрела это еще на школьном крыльце. Но очень скоро стало
ясно, что мешки малы, ягод очень много — не оставлять же! Серый
снял майку, завязал на вороте узлом. «Мать не убьет?»—
«Постираю, не заметит». Внизу все сорвали, Вадик Мальков и Вовка
полезли на дерево. Вовка ставал на ветку и своим весом наклонил
ее, а Вадик залез на самую верхушку. Наконец и эти ягоды
оборвали, Вовка слез, а Мальков, держась одной рукой за ствол,
кончиками пальцев пытался зацепить ягоды на крайних, самых
тоненьких веточках. Ребята наблюдали снизу, а Оксанка постоянно
кричала: «Вадик, слезай, не надо! Слезай, говорю!» Ветка под
ногами Вадика ломалась как-то медленно: сначала хруст, потом она
начала отделяться от ствола и так же медленно мальчик стал
соскальзывать вниз. Упал он тяжело, не
Истории 226
хорошо, плашмя на спину, разбросав в стороны руки. Упал, и не-

сколько секунд лежал неподвижно, потом дернулся, и стал мед-
ленно поворачиваться на бок. Из ноздрей потекли две тоненькие
струйки крови. Оксанка опомнилась первая, подскочила, уложила
Малькова опять на спину и закричала: «Дайте что-нибудь под
голову!» Схватила протянутый пиджак, скатала валиком, и,
осторожно приподняв затылок, подсунула скатку. «Вадик, ты меня
видишь?» Мальчик смотрел как будто на нее, но взгляд был
отстраненный. Оксана еще и еще раз повторяла вопрос, наконец он
тихо прошептал: «Вижу».
— Что болит?
— Спина, и дышать трудно...
— Пошевели ногами... руками... Ты можешь встать? Вадик
попытался опять повернуться на бок, встал на колени,
но тут же замотал головой и завалился на спину.
— Так, ясно, у него сотрясение мозга. Идти не может, нужен
покой, тормошить его нельзя.
Вадик неожиданно зарыдал, размазывая грязными кулаками
слезы и кровавые сопли: «Мне больно...» Оксанка притянула его
голову к груди:
— Ну-ну, не реви, пожалуйста, это же не смертельно, будешь
реветь — хуже станет...
—Оксан, а как мы его домой дотащим?
—Никуда тащить не будем, надо помощь искать...
—Где ее здесь найдешь?
— К дачам пойдем, сегодня пятница, дачники приезжают, у них
машины. Его в город везти надо, в больницу.
Под спину Малькова подсунули еще один пиджак, укрыли коф-
тами девчонок. Галя и Оля Лопатины сидела рядом, по обе стороны,
и вытирали лицо Вадика своими платочками.
— Я и Серый пойдем к дачам, а вы здесь за ним следите. Если его
начнет рвать, поверните на бок. Да, и реветь ему не давайте.
Рассказывайте что-нибудь интересное, песни пойте...
Когда Петренко с Сергеем уже шли по лесу, услышали пение
девочек: «Крыла-а-атые качели летят, летят, летят...»
—Слышь, Оксан, а откуда ты про сотрясение то знаешь?
—В книжке прочитала...
—В какой?
—«Оказание первой помощи».

Истории 228
—И чего, это все серьезно?

— Да, Серый, очень серьезно, если помощь не оказать, он умереть
может...
Им повезло. До дач идти не пришлось. Машину увидели на
проселочной дороге. Оксана бросилась навстречу, замахала руками,
потом что-то быстро рассказала водителю и махнула Сергею —
мол, беги сюда! В машине сидела пожилая пара — толстый, лысый
дед и тетенька, похожая внешне на Валентину Прохоровну, но с
добрым, озабоченным лицом. К рябине подъехали со стороны
дороги, ребята радостно бросились навстречу. Вадик по-прежнему
лежал на земле, уже не плакал, но выглядел испуганным.
— Ох ты, лишенько... — бросилась к нему тетка.
— Не голоси, Нина, давай в машину его отнесу, — отстранил ее
дед, — мы его в город не повезем, растрясти можно, здесь воинская
часть в пяти километрах, у них госпиталь есть. Родителям скажите,
пусть в Коробово едут, он там будет.
— А в госпиталь-то возьмут? Там же одних солдат лечат?
— А Георгий Фомич, деточка, у нас генерал, пусть только по-
пробуют не взять!
— Нина, ну при чем здесь это?! — недовольно проворчал дед. И
потом Оксане: «А ты, дочка, молодец, хвалю за находчивость и
оперативность...»
Назад шли молча. Волокли мешки с рябиной, и каждый думал о
своем. До поселка добрались почти затемно. От усталости и
переживаний отделывались только тихим: «Пока» и расходились,
как только кто-то подходил к своему дому. Оксанка Петренко по-
просила Сергея: «Ты к моим зайди, скажи, что я скоро приду». —
«А ты куда?» — «К Мальковым».
Вадик вернулся в школу через месяц. Все, слава Богу, прошло
без последствий. Если, конечно, верить, что детские травмы могут
исчезнуть бесследно. Весь год ему не разрешали ходить на
физкультуру. Оксану Петренко вызвали на совет дружины, вынесли
выговор и отстранили от должности председателя совета отряда, им
стал Антон Барабанов. И очень кстати — школе выделили одну
путевку в «Артек», и Валентина Прохоровна добилась, чтобы
послали Антошу.
А еще до этого, через несколько дней после несчастного случая,

в школе раздался истошный крик. Орала Мария Егоровна,
Истории 230
попросту баба Маша — злая школьная уборщица. На ее вопль в

спортивный зал прибежал завхоз и увидел, как баба Маша яростно
тыкала шваброй в кучу рябины, которая была свалена в углу. Ягоды
начали портиться, и рябиновый сок красными ручейками
расползался во все стороны. Потревоженные бабой Машей мошки
роем висели над рябиновой горой, в зале пахло кисло и приторно.
Завхоз побежал к директору, директор вызвал пионервожатую,
пионервожатая плакала и звонила в лесничество. Пьяный, мужской
голос в трубке послал ее куда подальше вместе с ее рябиной. А
потом дотемна завхоз и Лена Сергеевна таскали ведрами рябину на
школьную помойку. Баба Маша участвовать в этом отказалась.
Когда гора исчезла, она начисто вымыла пол — а мыла она на
совесть, — открыла на ночь окна в спортивном зале, чтобы
выветрить запах. Наутро все забыли, что рябина была. Так
закончилась операция «Ягодка».
Ночная смена
Новую ночную няню дети сразу невзлюбили. Звали ее Галина.
Она подменяла Марию Антоновну— бабу Машу. Была еще Анфиса
Дмитриевна, она не разрешала называть себя иначе, как по имени-
отчеству. А днем работали добрая мама Катя и строгая мама
Антонина. Галину дети не называли никак, просто не обращались к
ней — такой был детский протест. За годы своей жизни они
повидали разное обращение и научились себя защищать, кто
психологически, а кто и физически, и сделались почти неуязвимы.
Что для домашнего ребенка — травма, то детдомовцу просто
неприятность.
Ване досталось больше многих. С первых дней жизни мать от
него отказалась, но не навсегда, а на несколько месяцев, пока жизнь
не наладит. За эти месяцы у Вани проявилась какая-то непонятная
болезнь: то, что вначале было принято за обычную опрелость, пре-
вратилось в кровоточащую рану. Кожа трескалась и слезала кло-
чьями, осталось чистым только светлоглазое личико. От боли маль-
чик орал беспросветно, врачи ничем помочь не могли, только
кололи успокоительные, чтобы он мог поспать несколько часов.
Увидев свое больное дите, мать опять исчезла. Но, слава Богу, по-
явился дядя Саша — первый в жизни Вани родной человек, не по

крови, а по отношению. Он пришел в больницу сразу после меди
Истории 232
цинской академии, был неравнодушен и заботлив, и к Ванькиной

судьбе отнесся с пониманием. Понял, что при таком подходе бро-
шенный младенец просто погибнет. Настаивал на разных обсле-
дованиях, пробовал составлять болтанки, консультировался со сво-
ими бывшими преподавателями, ночи напролет листал справочники
и журналы, пытаясь разгадать тайну неведомой болячки. А еще
разговаривал с младенцем и носил ему из дома, от своего родного
сына отрывая, дефицитные детские консервы. То ли лечение
помогало, то ли любовь доктора, но Ваня стал прибавлять в весе,
вставать, и наконец в полтора года пошел. Дядя Саша первый
запретил Ваню бинтовать, принес в палату обогреватель, чтобы
голый мальчик не мерз. Болезнь чуть отступала, кожа покрывалась
коркой, прекращала кровоточить, и Ваня получал ненадолго
облегчение, но вскоре опять тело начинало зудеть, корки
трескались, и все начиналось заново. К боли мальчик уже привык, а
вот зуд выносить не мог. В это время сестры на ночь прибинто-
вывали ему руки к телу, он кричал, катался по кровати, лишь под
утро забываясь недолгим, тревожным сном.
Так и жил Ваня в больнице почти до трех лет. Дядя Саша не
сдавался, и когда подвернулся случай — в городе проходила ме-
дицинская конференция, выступил с докладом, вернее, просто
вырвался на трибуну и рассказал о неизвестном недуге, показал
ужасающие слайды с видами Ваниного тела. На следующий день в
больницу прибыла делегация с учеными мужами. Больница была не
готова к визиту и встретила именитых гостей убогими,
сквознячными палатами, запахом кислых щей, несвежим бельем и
отсутствием Главного на рабочем месте. И хоть делегация не имела
намерения проверять, в больнице случился переполох. Ваню
смотрели внимательно, гладили по голове, щупали и слушали,
листали карту и говорили на непонятном языке. Дядя Саша суетился
рядом, заглядывал с надеждой именитым коллегам в глаза, но ответа
никто не находил. Когда консилиум уже себя исчерпал, в палату с
опозданием приковыляла старая профессорша. Мужи почтительно
встали, закивали и расступились. Бабуля повертела Ваню и изрекла:
«Я знаю, что это такое. Болезнь редкая, раз в сто лет, я видела всего
два случая. Описана в справочнике 1923 года...», и далее
последовали медицинские подробности, суть которых сводилась к
тому, что жить с этим можно долго, но плохо, в связи с редкостью

случаев данных по лечению нет.
Истории 234
С тем и удалились. Сразу после их ухода прибежал Главный, ко-

торого вызвонили из дома, и прямо в коридоре стал орать благим
матом на дядю Сашу. К концу смены дядя Саша пришел в палату к
Ване и стал объяснять малышу, что он из больницы уходит, но Ваня
теперь будет жить в другом месте, и там ему будет хорошо, что он
его устроит в самый хороший детский дом. За положенные две
недели отработки дядя Саша действительно подготовил все
документы и передал мальчика из рук в руки Марине Сергеевне,
врачу детдома, женщине, которую знал уже много лет и доверял
беспредельно. Объяснил ей, что лечения в больнице не будет, раз уж
профессора не знают, что делать, то обычные медики и подавно,
рассказал рецепты болтанок, которые применял, и исчез из Ваниной
жизни. Ваню привели в младшую группу, и дети по своему
малолетству не поняли его исключительности, приняли таким,
какой есть, — с кровавыми корками на теле, в необычной, широкой
рубахе и штанах на несколько размеров больше. Мама Катя к
мальчику прониклась, Анфиса Дмитриевна относилась на первых
порах с брезгливостью, но со временем тоже привыкла, хотя
симпатии особой не питала. Мальчик капризничал во время
обострения, но был приветлив и смышлен, когда наступала
ремиссия. Когда становилось особенно тяжело, Марина Сергеевна
брала его в бокс, просиживала рядом часами, читала, отвлекала
разговорами. Несколько раз Ваню увозили в больницу. Там было
ужасно — на него кричали и делали больно, и, поскольку толку в
лечении не было, Марина Сергеевна забирала Ваню в детдом. Так
продолжалось несколько лет. Однажды мама Катя, меняя Ване
окровавленную рубаху, сказала:
— Ванюш, ты уж выздоравливай. Как выздоровеешь, так мама
тебя домой заберет.
И Ваня стал стараться. Он не видел свою маму, но все дети
хотели, чтобы их забрали домой, и Ваня тоже захотел. Он просы-
пался ночью от страшного зуда и изо всех сил старался не чесаться,
лежал и плакал, и сжимал кулаки. К нему подходила баба Маша,
гладила по голове:
— Что, Ванюша, чешется?
— Да, очень...
— Ну давай я хоть поглажу!
— Не надо, баба Катя, не трогай, так еще хуже будет.

— Ох ты, горюшко...
Истории 236
Ваня засыпал и во сне все же расчесывал до крови раны. Однажды

Марина Сергеевна после завтрака одетая вбежала в группу:
— Ванюша, поди сюда, поедем на машине кататься...
Ваня ничего не понимал, его вообще на улицу зимой не выво-
дили — плотная одежда прилипала к телу, и снять ее можно было
только с кусками кожи. Марина Сергеевна укутала Ваню в одеяло и
на руках вынесла на крыльцо. От морозного воздуха у Вани
закружилась голова, и он, наверное, упал бы, если бы шел сам.
Прямо у крыльца стояла машина, Марина Сергеевна уложила Ваню
на заднее сиденье и села рядом.
— Коля, поехали.
И машина тронулась.
Ваня первый раз в жизни ехал на такой машине. Его возили в
«скорой помощи», но там из окон ничего не видно. Здесь же было
видно все: дома, проезжающие машины, людей, собак, светофоры.
От навалившихся впечатлений Ваня забыл про боль и зуд, жадно
прилип к окну:
— Марина Сергеевна, смотрите, кисонька!
— Это, Ванюш, не кисонька, это собачка такая маленькая.
— А ослики где?
— Какие ослики?
— Ну как лошадки маленькие.
— Осликов, Ваня, в городе не бывает. Только, может, в зоопарке.
— А мы туда когда-нибудь пойдем?
— Летом свожу тебя...
—Ой, Марина Сергеевна, трактор! Ведь трактор, правильно же?
—Да, Ваня, правильно... Коля, ты по проспекту поедешь? Там
елка стоит, пусть мальчик посмотрит...
Ваня сам не заметил, как задремал. Проснулся от того, что
машина остановилась и стало очень тихо. Ваня посмотрел в окно и
увидел только снег. Марина Сергеевна улыбнулась: «Все, Ванюш,
приехали!» Мальчик не понял, куда они приехали и что они здесь
будут делать. На этот раз его нес дядя, который вел машину. Из
одеяла Ваня видел лес очень далеко, потом несколько домиков —
маленькие и черненькие, с трубами, такие, как рисуют дети. Они
шли по тропинке — дядя с Ваней впереди, а Марина Сергеевна
сзади. Наконец подошли к дому, Марина Сергеевна
забежала вперед и открыла дверь. На Ваню пахнуло незнакомым,

резким запахом. Открылась еще одна дверь, и наконец Ваню по-
ставили на пол. От новой обстановки мальчик оробел, а когда
увидел прямо перед собой старушку, вообще испугался. Но бабуся
нагнулась к нему, улыбнулась и потрепала по голове:
— Соколик ясноглазый...
Дальше все было как во сне: мужчина исчез, Марина Сергеевна
сняла пальто и стала раздевать Ваню. Его поставили на стул голого,
и бабуся стала ходить вокруг, щупать, гладила по рукам, спине.
Потом о чем-то спрашивала Марину Сергеевну. Наконец мальчика
опять укутали в одеяло и посадили на высокую, мягкую кровать.
Ваня с удивлением рассматривал комнату, все было необычным, и
маленькие окошки, и печка, от которой шел жар, и какие-то
кастрюли, цветы в горшках, громко тикающие часы, веники сухой
травы. Эту траву бабуся выдергивала по стебельку, растирала в
руках и бросала в кастрюлю. Потом туда же лила что-то из бутылки.
В комнате запахло еще сильнее. Ваня перестал бояться,
почувствовал, что бабушка добрая, да и Марина Сергеевна рядом.
Вскоре на стол поставили большое корыто и налили в него что-то
темное из кастрюли, потом из ведра. Бабуся все время что-то
нашептывала, а Марина Сергеевна села рядом с Ваней и сказала:
— Не бойся, Ванюша, она тебя лечить будет, и вылечит обяза-
тельно.
Ваню купали в корыте, потом в простыне принесли на кровать и
стали мазать чем-то прохладным, похожим на масло. Потом
уложили на высокую подушку и накрыли простыней...
Ваня проснулся, когда в окнах было уже темно. Проснулся от
необычайного состояния, будто бы у него нет больше тела, он его не
чувствовал. Попробовал пошевелить руками, ногами — все на
месте. Но ничего не болело и не чесалось.
— Проснулся, соколик? Все, домой пора.
— Бабушка, я больше не болею?
— Пока еще болеешь, но выздоровеешь. Я и не таких вытаски-
вала.
Бабушка протянула Марине Сергеевне черную, большую бу-
тылку и сказала:
Истории 238
— Утром и перед сном. Все тело: на ладонь выливаешь и раз-

мазываешь. И больше ничем! Запомни— ничем не мазать! От
i6o ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
лекарств кожа сползет, как чулок. Осенью опять приедешь, другую

настойку дам. И крестить надо парня, обязательно крестить.
— Да где же я его покрещу-то?
— А в Махеевку съезди, там и церква, и батюшка есть.
В детский дом они вернулись ночью. Марина Сергеевна уложила
Ваню в его постель и сказала:
— Ванюша, запомни, вдруг меня не будет рядом: тебе в больницу
нельзя, и мазать лекарствами нельзя. А утром и перед сном будешь
приходить ко мне в кабинет, я тебя буду бабушкиным настоем
лечить.
— И я вылечусь?
— Да, Ванечка.
— И меня тогда мама домой заберет?
— Спи, Ванюш, потом поговорим...
Весной детей укладывать стало совсем невозможно. В окна било
заходящее солнце, скворцы пели так, что слышно было сквозь
стекла, и никакие сказки не спасали: дети не засыпали. Анфиса
Дмитриевна читала им каждую смену «Волшебника изумрудного
города». По одной главе. А потом садилась в угол на кресло и
начинала вязать. С этого момента она становилась очень строгая —
замечания делала шепотом, но никто не смел ослушаться.
Новенькая Галина сказок не читала, она ходила между кроватями
и орала. В руках у Галины было полотенце, иногда она лупила им
поверх одеяла — не больно, но очень страшно. Ваня пришел из
кабинета Марины Сергеевны и неспешно, очень осторожно стал
стягивать одежду. Зуд почти прошел, но на теле были корочки,
которые отваливались болезненно при каждом неосторожном
движении.
— Ты чего там копошишься? Живо мыться и в кровать!
— Мне мыться нельзя — меня намазали.
— Тогда под одеяло залезай, вонь от тебя, как из помойки. Боже,
за что мне это?!
Дети не засыпали, Галинины методы не действовали усып-
ляющее, но научились искусно притворяться. Галина выходила из
спальни в группу и сидела там, прислушиваясь, а потом уходила
вовсе. На втором этаже, в яслях, ночные няни пили чай. А сегодня у
i6o ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
Натальи, няни из подготовительной группы, был день рождения, и

ожидалось что покрепче. Когда Галина
Истории 1б1
пришла, стол был уже накрыт и все успели выпить за здоровье

именинницы.
— Галка, давай догоняй, тебе штрафную...
— Не засыпали, гады такие! Потом еще этот малахольный
пришел, у которого шкура гниет.
— А, это Ваня, ты его не трогай — он под личным покрови-
тельством Марины. А она подруга заведующей.
— Жалко пацана, не жилец, видно. И зачем его из больницы
перевели!
— Да вы что ерунду-то говорите! Марина его к бабке возила, та
обещалась вылечить. И ему уже полегче, и гулять даже стал.
— Ему то-полегче, а мне утром после него постель менять — все
в крови да ошметках.
— Злая ты, Галка, а здесь злым работать нельзя...
— Ладно, девчонки, не ссорьтесь, давайте, наливайте!
Через пару часов Галина возвращалась в свою группу: от выпи-
того клонило в сон, а вставать надо рано. Шум она услышала еще в
коридоре и разъяренная ворвалась в спальню. Дети прыгали на
панцирных кроватях, летали подушки, стояли визг и крик. При ее
появлении все как подкошенные упали на кровати и натянули оде-
яла. Продолжал прыгать и кричать только Ваня, он опасности не
заметил. Галина подбежала сзади и рванула мальчишку за плечи. От
неожиданности и от боли Ваня завизжал, а няня начала его лупить
по чему попало. Остановило ее то, что Ванина белая рубашка
покрылась кровавыми пятнами. Зрелище было настолько ужасным,
что Галина мигом протрезвела. Мальчик уже не кричал, а тихонько
поскуливал. Галина побоялась притронуться к нему и заглянуть под
рубашку, она побежала в соседнюю группу. Вернулась с Ольгой
Юрьевной, той, которая упрекала ее в злости. По пути рассказала,
что мальчик во сне расцарапал все тело и теперь истекает кровью.
Ольга Юрьевна заохала и побежала вызывать «скорую». Врачи на
вызовы в детский дом приезжали быстро. Ольга Юрьевна
испугалась, что от нее пахнет алкоголем, и отказалась встречать
врачей. Открывала дверь и вела их в группу Галина. Ваню вывели в
освещенную комнату, приподняли рубаху. Кровь уже подсохла, и
ткань прилипла. Ваня стал плакать и отбрыкиваться: «Не трогайте
меня, мне нельзя в больницу!»
Истории 1б1
— Это что, у него диатез такой? — Толстая тетка в белом халате

рассматривала Ваню издалека.
—Я не знаю, я здесь подменная. Но он постоянно болеет.

— А чем его намазали-то?
— Его врач местный чем-то лечит.
— Самодеятельность какая-то! Ну что, увозим.
Ваня опять заплакал и, не останавливаясь, повторял: «Мне нельзя
в больницу... Меня нельзя лекарствами... Кожа, как чулок слезет...»
Ольга Юрьевна прислушивалась к голосам в соседней группе.
Когда все затихло и от ворот отъехала машина, она не выдержала и
пошла звонить Марине Сергеевне.
...Вечером, когда они с Мариной Сергеевной возвращались
домой, пошел снег. Он падал крупными, пушистыми хлопьями, и
Ваня, подняв лицо к небу, ловил его на язык.
— Ванюш, ты снег-то не ешь, заболеешь.
— А от снега тоже можно заболеть?
— Конечно.
— И что, опять чесаться будет?
— Нет, Вань, есть другие болезни... Но тебе о них знать не надо,
ты свое за всю жизнь отболел.
— Мама Марина, а я теперь здоров?
—Да, Ванюша, бабушка сказала, что еще месяц помажем—и все.
— И тогда меня мама заберет?
— А ты хочешь?
— Нет, я хочу с тобою жить и с папой Колей.
— Значит, будешь жить с нами. Вот через год в школу пойдешь, и
мы даже днем не будем в детский дом приходить.
— Мама Марина, а ослика когда пойдем смотреть?
— В выходные. Коля из командировки вернется, и пойдем. А еще
скоро приедет Алеша, он вернется из армии. Ты знаешь, у тебя
теперь есть старший брат, он тебя в обиду никому не даст...
А снег все падал, и уже не было видно черноты, и грязи, и опав-
ших листьев. Жизнь начиналась с чистого листа.
Подружка
В детстве я умела дружить. Не то что сейчас. Каждый период
детства знаменовался подружкой. И другая не появлялась, пока
предыдущая не исчезала. Причиной конца дружбы были переезды.
Взрослые не принимали во внимание такой факт, как дружба
Истории
детей, и имели обыкновение менять место жительства. Оторванные

друг от друга, мы страдали, детское естество требовало присутствия,
участия, общения, совместных игр и переживаний, и мы заводили
себе новых подруг.
Самой продолжительной моей подругой была Лариска — де-
вочка рослая, сильная, с активной жизненной позицией и тягой к
приключениям. Я же, напротив, была худа, мала и осторожна. По-
видимому, одно связано с другим: малый вес предполагает больше
опасностей. Детские психологи объяснили бы нашу парочку как
классический пример дополнения недостающих качеств, то есть
когда ребенок ищет себе друга, который бы компенсировал его
слабые места. Но они бы ошиблись. Никакого расчета, а тем более
выбора не было. Ну хотя бы потому, что первая наша встреча
произошла в запредельно раннем возрасте. Сейчас дети такого
возраста гуляют под строгим приглядом и перемещаются только за
ручку. Тогда же ребенок выпускался в жизнь, как только начинал
ходить не спотыкаясь. И Лариска пришла к моему дому, в мой
дворик, из которого я еще опасалась выходить, а она уже
передвигалась в пространстве смело и независимо. И мы придумали
забаву — кидать консервные банки. Не спрашивайте меня, куда и
какие, и тем более — зачем. Не помню и не знаю, но факт
отпечатался в моей памяти, как одно из самых ранних
воспоминаний детства. Было нам тогда года три-четыре, дом —
объективное тому свидетельство, позже мы переехали в другое
место. И с тех пор Лариска стала неожиданно ближе — перейти
через дорогу.
Лариска открыла мне двери в кочегарку — таинственное цар-
ство, порог которого переступали только избранные детские ноги. В
кочегарке работала Ларискина мама, тетя Нина. А я была Ларискина
подружка. Поэтому нам было можно. И тете Нине было
безразлично, куда мы полезли, и зачем, и когда мы оттуда вылезем.
Она сидела на первом этаже и вязала. А рядом с нею сидела какая-
нибудь женщина, тоже мать, к которой так же забегали ее дети.
Женщины вязали и разговаривали, и я думала, что это очень
хорошая работа. Но потом они откладывали свое вязание, завя-
зывали платки по самые глаза, застегивали рабочие, серые куртки,
брались за лопаты и начинали кидать уголь в открытые топки.
Истории
Кидали молча и тяжело, с большим размахом, чтобы забросить

подальше, по очереди, по ряду, в каждую печь. Потом опять сади
1б4 ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
лись, стягивали платки, обтирали лица и опять начинали вязать. Все

это я наблюдала с площадки лестницы, и мне было интересно. А
Лариске — нет, она это видела тысячу раз, и она меня торопила, и
требовала двигаться вперед. Огромная, теплом дышащая кочегарка
была заполнена трубами и увита лестницами. Были какие-то
комнатки, проходы, лабиринты коридоров, и каждый раз мы
находили что-то новое. Я до сих пор помню громкий гул наших
шагов по железным ступенькам, и то, как судорожно я цеплялась за
перила, и как холодело в животе от высоты и неустойчивости. А
Лариска топала своими уверенными ногами впереди, едва
придерживаясь, и вид ее мелькавших стоптанных сандалей не давал
мне никакого пути к отступлению.
Мы играли. Если рассматривать нашу пару с позиции «ведущий
—ведомый», то точно и не скажешь. Когда как, смотря что. Я
придумывала: лечить деревья (мазали стволы машинной смазкой —
банку нашли на помойке), выслеживать шпионов (в военном
городке, где мы жили, должны быть шпионы!) или что-то банальное
— пупсики, секретики в песочнице, поход. А Лариска очень классно
реализовывала. Именно она дала мне ощущение, что все
придуманное можно воплотить. Можно, к примеру, придумать и
показать театр. Делались билеты, вешались афиши, для верности
стучали в каждую дверь и говорили: «У нас будет театр, приходите к
шести часам на представление». — «Куда?» — «А вон туда,
возьмите билет». Потом начиналось самое сложное — занавес.
Между двух сосен натягивалась веревка, и потом Лариска
прыгала(!) на табуретке, пытаясь забросить сверху покрывало. Я
суетилась рядом и помогала. Потом из дома тащили все, на чем
можно сидеть. Потом доставались «костюмы», сарафаны и халаты,
платки и шляпы — годилось все, предпочтение отдавалось
«красивому». (Однажды, движимая тягой к красоте, я принесла
мамино праздничное платье, расшитое бусинками, и оно было снято
с меня прямо во время спектакля. Это был провал. Самый большой
провал в моем сценическом опыте!) Потом начинали приходить
зрители. До сих пор удивляюсь, как взрослые, занятые домашними
делами тетки, оставляли свои кастрюли-тазики и, смущаясь друг
перед другом, выходили в назначенный час к соснам. Садиться они
почему-то отказывались. Наверное, это окончательно подтвердило
1б4 ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
бы бессмысленность их поступка. На стулья и импровизированные

скамейки усаживалась ребятня, а
Истории 1б5
взрослые стояли, щелкая семечки до того момента, пока мы не

объявляли: «Спектакль закончен!» Но перед эти надо было еще что-
то показать. Увлеченные всеми хлопотами, мы абсолютно не
думали, что будем показывать. Были экспромты, были песни,
которые пели в «костюмах», и стихи, которые читали с инсцени-
ровкой, и сценки, которые придумывали на ходу. После каждого
номера требовалось переодеться. И зрители терпеливо ждали. А мы
торопливо меняли костюмы, и мимо проезжали машины, потому,
что с другой стороны занавеса была дорога. Я научилась ловить
настроение «зала» и управлять им: как только интерес пропадал,
надо было вытворить что-то эдакое - словечко или интонацию, или
движение телом: «...Раз ку-ку, два ку-ку, оба шлепнулись в муку!»
— и завалиться на землю, и ноги в небо, и Лариска повторяла все за
мной... Зрители смеялись, это было восхитительно! Мы брали
отнюдь не сюжетом, мы брали игрой! А это ли не театр?
Ближе к холодам срабатывал инстинкт подготовки и заготовки.
Готовились к зиме. Местом был выбран домик на детской площадке.
Как-то очень давно, когда еще были малы и не имели веса в детском
обществе, мы с Лариской заняли домик. И нам его уступили за
ненадобностью. Мальчишек больше интересовала горка и качели, а
девочки были еще младше и довольствовались песочницей. Мы
вешали в домике занавески и тихо играли в кукол. Но с возрастом
нам захотелось права на собственность. Как бы там ни было, но пока
домик находится на детской площадке, он всеобщий. И мы решили
его перетащить. Лариска, поддав плечом в стенку, определила, что
он таскаемый, но одним не справиться. Мы нашли Сашку Зиновьева
— больной, умственно ущербный пацан, старше нас на много лет,
радостно воспринимающий любое детское внимание. И он, своими
слабыми мозгами, придумал усовершенствование нашему плану —
домик надо не тащить, а катить: завалить на стенку, потом
перекатить на крышу. .. Домик стонал, гремел безбожно жестью
крыши, но держался, поражая стойкостью конструкции. Так мы
таскали его несколько лет. Он стоял между сараями, у дороги, около
Ларискиного дома, около моего. Сашка не вдавался в подробности
— он катил, а после мы его прогоняли. До следующей миграции.
Подготовка жилища к зиме заключалась, естественно, в его
Истории 1б5
утеплении. Лариска придумала постелить полы: проложить доски на

скаме
ечки, пристроенные по периметру домика. Доски просто так не

валялись, они добывались с риском, а попросту были украдены.
Многие не подходили по размеру, их надо было пилить или вы-
брасывать, как не прошедшие по стандарту. В этой тяжелой работе
от меня было больше суеты, чем пользы, и все доставалось Лариске.
После проведенной реконструкции домик стал ощутимо ниже, но
мы собирались в буквальном смысле «залечь в спячку», и этот факт
не смущал. Опять из дома тащились тряпки, но уже по принципу
«что теплее». Все внутреннее пространство превращалось в
тряпичный кокон, и, когда нам показалось, что достаточно, мы
залегли. Лежали на куче одеял и фуфаек, укрытые такой же кучей, и
уверяли друг дружку, что тепло. Значительно теплее, чем на улице!
На самом деле хотелось домой, туда, где топилась печка, и можно
было снять пальто, и порисовать... Но не признаваться же, что такой
замечательный проект провален! Мы собирались ночевать в этом
домике. Договорились, что не сегодня, а завтра... Вернулись весной,
разгребли сырые, пахнущие плесенью тряпки и стали думать, куда
перетащить домик.
Один раз мы решили поменяться родителями. Лариска, как мне
казалось, жила намного лучше, чем я. У нее в семье не было
младших, и она была вольна идти куда захочет. Например, в кино. Я
тоже, в принципе, была вольна, но у меня были сестры. Мама так и
говорила: «Иди куда хочешь, только Жанну с собой бери». Это
значит, что «куда хочешь» точно, не получится, Жанне всего три
года. У Лариски же только старший брат, который хоть и по-
колачивал ее время от времени, но и защищал, чтобы не обижали
другие. Еще одно несомненное преимущество — у Лариски в доме
было много вкусной еды. И ее можно было брать, не спрашивая.
Огромный холодильник «Зил» хранил в себе куски колбасы и сыра,
банки со сметаной и молоком, сало, завернутое в тряпочку,
консервные банки с быком на обертке, закрутки с салатами и
аджикой. Богатство! А под диваном, я знаю, были банки с ком-
потами и вареньем, и хоть они и не предполагались в свободное
пользование, мы с Лариской иногда открывали одну тайно, и съе-
дали всю целиком, чтобы тетя Нина не заметила. Потом надо было
вымыть банку и подбросить ее к остальным пустым, на веранду. У
нас же все было под расчет, и на виду, и не так много, и я зави-
довала. Меняться родителями решили так: я напишу записку своей

маме, а Лариска — своей, мол, мы меняемся, и это теперь твоя
Истории 252
дочь (Вот дурочки-то!). Сделали. Являюсь я с этой запиской к тете

Нине—принимайте новую дочку! Она прочитала, ухмыльнулась,
говорит: ну хорошо, живи у нас. Я радостная: тетя Нина, а можно в
кино? Иди, говорит. Я пошла. Сеанс «солдатский», бесплатный,
ребятня пробиралась без труда, если не было мест, садились сол-
датам на колени. Оказалось — ничего хорошего: фильм скучный, в
зале душно и портянками воняет страшно, сидеть на коленях
неудобно, сплошные разочарования! Прихожу в свой новый дом, а
там никого. Ключ нашла под половичком, как и положено, зашла в
темный, пустой дом, свет кругом включила, чтобы страшно не было,
полезла в вожделенный холодильник. Сжевала без удовольствия
кусок колбасы, запила компотом, и так мне грустно стало! А у нас
дома горячий борщ, дети бегают, визжат, к маме, наверное, какая-
нибудь подружка пришла, и они разговаривают о чем-то
интересном... На следующий день мы поменялись обратно. Лариске
тоже не понравилось, сказала — очень шумно.
В детстве я умела дружить. Не то что сейчас. Я не оценивала и не
сравнивала, не думала, зачем мне это надо и чем все это закончится,
а достаточно ли она хороша?.. Я воспринимала подружку как
данность. Как жаль, что повторить это не удается.
Субботник
Вика очень любила субботники. Ну, во-первых, учиться не надо.
Школа всем составом, включая учителей и директрису, пе-
реодевалась в рабочее и немаркое — халаты и спортивные костюмы
— и начинала радостно трудиться. Это было похоже на праздник, но
еще веселее. Во-вторых, в день субботника начиналась весна. Не
раньше, не позже. Вдруг на землю проливалось тепло, и начинали
петь птицы, и первую мать-и-мачеху Вика тоже замечала именно в
этот день. Детям разрешалось выходить на улицу без шапок, и даже
без курток, и впервые после долгой зимы надевались туфли. Еще
была одна причина любви к субботнику — идеологическая. Вика
была пионеркой, и ей хотелось сделать как можно больше добрых
дел, чтобы носить галстук с чистой совестью. Не то чтобы она как-то
выставляла это напоказ: пионерская честь была внутри, как что-то
очень личное и важное.
i68 ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
Пока учились в начальных классах, субботник сводился к мытью

своих парт. Это было не очень интересно: Вика свою парту
Истории 254
не пачкала, и после мытья она почти ничем не отличалась, за

исключением белесых разводов от порошка. Она терла парту и с
завистью смотрела на улицу. Там старшеклассники весело убирали
участок. Веселья не было слышно, оно угадывалось на лицах, в
беготне и баловстве. С приближением учительницы все начинали
копать и грести граблями. Учительница махала руками, о чем-то
кричала, иногда выхватывала лопату и делала несколько движений,
по-видимому, учила, как надо.
Вике хотелось туда, на улицу, окапывать деревья, носить мусор
на носилках или в ведре, делать что-то по-настоящему полезное и
чтобы было заметно. Накануне субботника в классе вывешивали
картину «Ленин на субботнике», и Вика думала, что в те времена
субботники были лучше, и работы было больше — восстанавливать
страну из разрухи. Вот бы сейчас так! Она бы тоже, как и Ленин,
взялась за самый тяжелый конец бревна... Бревен не носили, самое
большое, на что могла рассчитывать Вика, — так это на уборку
мусора с участка через пару лет.
В пятом классе их наконец вывели работать на улицу. Оказалось,
что окапывать деревья — трудно и нудно. Лопата подцепляла
верхний ком, а вглубь идти не хотела. Тогда Вика приспособилась
вставать на лопату двумя ногами и подпрыгивать. Так получалось
вогнать ее в землю, но вытащить с землей сил не хватало. Прибежал
грозный завхоз — Александр Сергеевич по прозвищу Пушкин, и
стал орать, что она так лопату сломает, и тоже стал показывать, как
надо, и приговаривал: «На штык лопаты, на штык...» Что это такое,
Вика так и не поняла, копать у нее по-прежнему не получалось. Но
все равно было весело! Из репродукторов гремела музыка,
мальчишки таскали друг друга на носилках, грело солнце, пахло
травой и дымом от костров. К концу субботника спина ныла от
усталости, на руках вскочили болезненные волдыри, и она пришла
домой запыленная и счастливая — небольшая, но все же польза от
ее работы была.
На следующий год Вика узнала, что существует еще один объект
для субботника — кладбище. Много лет назад в их школе работал
какой-то очень выдающийся учитель, который погиб от рук то ли
бандитов, то ли кулаков, то ли фашистов, Вика точно не знала.
Родственников у него не было, и школа взяла шефство над его
могилой. Во время субботника кто-то отправлялся убирать мусор и

красить оградку. Викина подружка Ольга была выбрана
Истории 256
в совет дружины и вызвалась работать на важном объекте. В по-

мощники предложила Вику и еще двух мальчишек из класса —
Женьку, потому что самый красивый, и Валерку Антонова, потому
что сильный и работать любит больше, чем учиться. Все со-
гласились с восторгом — приключение и свобода, к тому же с
пользой дела. С утра отправились в пионерскую комнату за во-
жатой. Но та сидела с перевязанной щекой за столом и, судя по
виду, ни на какое кладбище не собиралась:
— Зуб у меня болит. На следующей неделе сходим.
— А может, мы сами?
— А что вы там сами сделаете?
— Ну, мусор сгребем и покрасим... Мы справимся!
— Идите к Пушкину: если он вам краску даст, то отправляйтесь
на кладбище. Шестой автобус до кольца. Где могила-то, знаете?
— Да, нас в прошлом году водили Девятого Мая на возложение, и
потом показывали.
— Ладно, шуруйте. — И вожатая болезненно поморщилась.

Завхоз не соглашался, говорил, что без взрослых нельзя.
— Ну, Александр Сергеевич, миленький, мы все сделаем, мы
справимся. У нас Оля в совете дружины, учебный сектор, она от-
ветственная, и мы все учимся без троек.
— «Без троек», — передразнил Пушкин. — Красить там надо, а
не задачки решать. Ладно, идите, я через час подъеду. Грабли берите
и лопату. Мусор сгрести, вынести в яму, там справа, за входом.
Лопата — траву корчевать. Краску возьмите, но без меня не
начинайте. Вот еще кисть, только широкая, может, поуже найду,
принесу.
В автобус их не хотела пускать кондуктор: кричала, что с ло-
патой нельзя. Но вступился водитель:
— Да не ори ты, Любка, субботник все же!
— А что им в субботник на кладбище понадобилось?
—Мы идем на могиле заслуженного учителя убираться. Доехали.
Без труда нашли нужное место: могила находилась в
самом начале, прямо напротив входа. Ольга прочитала вслух:
«Колесников Антон Платонович. 1901-1961». Вика несколько рас-
строилась, увидев дату смерти: получалось, что от рук фашистов
Колесников никак погибнуть не мог, и кулаки явно были ни при
чем. Быстро в уме вообразила себе историю с бандитами, и на том

успокоилась — говорят, герой, значит, герой.
I7Q ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
Решили оставить все вещи и погулять по кладбищу. Рассмат-

ривали фотографии и высчитывали, сколько лет человек прожил.
— Смотрите, на фотографии девушка, а лет ей было восемьдесят
пять!
—Так, может, у нее только одна фотография приличная за всю
жизнь.
— Повесили бы неприличную...
— Дураки, на кладбище смеяться и кричать вообще нельзя.
— Скажи еще, что грех и Бог покарает.
— Бога нет, просто нельзя. Вдруг они нас слышат. Их души...
Пацаны засмеялись, но как-то вяло, тихо.
На некоторых плитах были написаны стихи, иногда встречались
высеченные рисунки: веточки, обвитые лентами, гвоздики, звезды и
другие непонятные символы.
Женька нашел могилу балерины, очень старую, довоенную, с ог-
радкой в виде бетонных столбиков с цепями. На камне была изобра-
жена девушка в пачке, с поднятыми вверх руками и склоненной
головой. Вика запомнила ее имя — Фаина. Прожила Фаина всего 28
лет.
—А пойдемте туда, где сейчас хоронят, — предложила Оля.
В этой части кладбища могилы были неинтересные: все оди-
наковые, узко огороженные, но более ухоженные и кое-где с цве-
тами и пестрыми венками. На некоторых могилах копошились
люди, убирались или просто сидели за столиками — поминали.
—Смотрите, ребенок — всего два года.
Ребенка Вике стало очень жалко. Под фотографией лежали
игрушки: пластмассовый слон и машина. Вика отвернулась, чтобы
не увидели ее слез, уж больно этот малыш был похож на Вла-дика,
младшего любимого братишку.
Побродив, вернулись к выходу. Ольга сказала, что надо начинать
работать — субботник все же. Валерка стал окапывать землю вокруг
оградки, неизвестно зачем, просто чтобы что-то делать. Делал он это
правильно — «на штык лопаты». Женька лениво отбрасывал в
сторону выкопанные сорняки. Оля с Викой по очереди сгребали
листья и траву. Управились минут за десять.
—А давайте начнем красить!
—Пушкин же сказал, чтобы без него не начинали.
I7Q ТРЕНИНГ РАБОТЫ С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ
—А
сколько его можно ждать?
Ольга поддела палкой крышку банки и осторожно, чтобы не
испачкаться, открыла.
Истории 260
— Ой, черная! Пушкин банки перепутал.

— Не, просто взболтать надо. — Валерка опустил палку и начал
перемешивать. Краска заблестела маслянистым серебром. Вика
представила, как красиво будет выглядеть покрашенная оградка, и
первая попыталась обмокнуть кисть в банку. Кисточка не пролезала,
пришлось банку наклонить, и от этого на землю плеснула
серебристую лужицу. Ольга закричала на подругу, принялась
отнимать кисть, и от этого Викина рука дернулась в сторону, и
капли брызнули на Валерку. Он неожиданно для девчонок
расхохотался, и стало весело всем. Вика провела по пруту оградки,
краска потекла вниз блестящим ручейком.
—Дай я. — Валерка отобрал кисть и стал мазать вверх-вниз —
прут окрасился. Красить хотелось всем, поэтому решили красить по
одному пруту и передавать следующему. Пока один красил,
остальные сидели на бортике могилы.
— А что это могила наша такая некрасивая — ни веночка, ни
цветочка, вон, даже буквы еле заметные? — задумчиво проговорила
Ольга. И тут же обмакнула палец в банку и провела по ложбинке
первой буквы фамилии. Получилось красиво, Оля продолжила.
Вика, за неимением другого занятия, тоже сунула палец в краску.
Обводить буквы надо было осторожно, чтобы след от краски не
растекался за прорези на камне. Перепробовав все пальцы, решили,
что рисовать надо мизинцем. Краска стекала вниз тоненькими
ручейками, и приходилось ее постоянно стирать — в дело пошел
носовой платок Вики. Девчонки были так поглощены своим новым
делом, что разрешили пацанам самим красить оградку. Выходило
очень даже неплохо, особенно если смотреть издалека.
— А давай еще что-нибудь нарисуем!
— Можно, а что?
— Ну, к примеру, книгу — он же учителем был.
Оля пальцем стала вырисовывать открытую книгу. Получилось
похоже на самолет, который решил помахать крыльями, — Вика об
этом подумала, но не стала расстраивать подружку.
—Звезды на крыльях еще нарисуй, —ляпнул Женька. — А при
чем тут самолет?
—Дурак, это книга! — И Оля попыталась увеличить сходство,

дорисовав еще две взметнувшиеся вверх страницы. Вышел самолет
с четырьмя крыльями.
Истории 262
— Может, лучше веточку? — Вика понимала, что рисунок не

походит на те, что есть на других надгробиях.
— Рисуй ты. — Ольга, по-видимому, выдохлась на книге. Вика

старательно стала вырисовывать ветку, но сделала ее
очень вертикальной, и стало похоже на дерево, слегка наклоненное
ветром. Зато листочки получились замечательно. Книга и веточка,
самолет и дерево — кто что увидит. Но в целом плита стала
нарядной, и девчонки любовались своей работой. Хотелось рисовать
еще, но рисовать было негде. Ольга подтерла брызги и ручейки от
краски на плите и принялась за бортик. Вика размазала пальцем
крупную каплю на бортике, и получился завиток.
— А давай и на бортике узор нарисуем!
Девчонки поставили банку посередине и, обмакивая пальцы,
рисовали с двух сторон узор: завиток и цветок, завиток... Цветок
рисовался очень просто — вертикально, подушечкой пальца се-
рединку и плашмя вокруг лепестки. Напоминало хохломские узоры:
в актовом зале в школе стоял расписной столик. Только он был
разрисован золотой краской, а здесь была серебряная, но все равно
красиво. Мальчишки уже закончили с оградой и валялись на траве
между могилами. Наконец, последние завитки соединились ровно
посередине, и работа была закончена. Оля с Викой любовались,
подходили то ближе, то дальше, и каждая надеялась, что их
похвалят за выдумку и старание и, может, даже наградят грамотами.
— Мальчишки, вам нравится?
— Ничего так получилось. А вам не влетит?
— За что?
— Всю краску израсходовали. Пушкин-то, наверное, рассчитывал,
что на следующий год хватит.
— Ерунда, зато наша могила теперь самая красивая, как и должно
быть у заслуженного учителя. Где бы руки помыть?
— Это не отмывается водой, растворитель нужен. У моего отца в
гараже есть.
— А давай сходим в гараж, меня дома убьют.
— Так отец только вечером придет, у него же субботник.
— Хотя бы вытереть чем... А пошли в овраг, там, где свалка,
может тряпку какую найдем.
Мальчишки испачкались не меньше девочек, хотя красили

кистью. В овраге нашли ленты от венка и еще какую-то тряпку,
Истории 264
испачканную такой же краской. Стали тереть, толку мало. Вдруг

услышали крик, очень знакомый и не суливший ничего хорошего.
Интуитивно присели, хотя в овраге их и так было не заметно. Орал
Пушкин, дико орал, матом, не стесняясь, и среди этих слов были
«долбаные дети», «пионеры сраные» и «руки повыдергаю».
Решились выйти только тогда, когда все смолкло.
— Вот, а вы говорили, что на кладбище орать нельзя, — хихикнул
Женька.
— А че это он так?
— Наверное, краску жалко. Ладно, мы в понедельник вожатой все
объясним. Неужели банка краски — это важнее, чем память об
учителе?
— Слушайте, а может, им ваши рисунки не понравились?
— Ты что?! — хором протянули девчонки.
Лопаты и граблей не было, унес завхоз, банка была отброшена к
забору. Пролетая, она разбрызгала серебристые остатки на стволы
деревьев и чужие памятники. Ребята еще немного посидели на
траве, чтобы не встретить на остановке разгневанного Пушкина, и
поплелись к автобусу. Вике страшно хотелось есть. И тут, кстати,
Валерка протянул на ладони конфеты:
— Хотите?
Девчонки с радостью схватили и тут же запихали в рот. Вкус
показался какой-то странный, и конфеты были жесткие, наверное,
долго лежали в магазине. Но на голодный желудок было очень даже
не плохо. Вика только удивилась, что они конфеты отдали им, а не
съели сами. И тут ее пронзила догадка, такая, что сладкий комок
застрял в горле:
— Это что, с могилы?
Пацаны засмеялись. Вика вспомнила, что на детской могилке
лежали точно такие конфеты.
Она принялась сплевывать, и даже закашлялась. Ольга же про-
глотила, правда с трудом, а потом проговорила:
— Ну и что, что с могилы. Их специально родственники кладут,
чтобы люди съели и помянули покойника, мне бабушка рас-
сказывала.
Вике все равно было противно, и даже чуть не вырвало, но
подошел автобус. Тот самый, на котором они приехали. Кондук-
торша заорала опять, и теперь уже было понятно, что ни за что не

пустит: «Вы мне своими грязными лапами все сиденья повы-
Истории 266
пачкаете!» Автобус уехал, и ребята пошли пешком. Оказалось, что
идти не очень далеко. По дороге проходили мимо гаражей, и там
оказался добрый дядька, который копался в своей машине и помог
оттереть ребятам руки.
— Что, покраской занимались?
— Да.
— А что это вы серебрянкой красили, парты, что ли? — хохотнул
дядька.
— Не, у нас субботник на кладбище был.
— Во дела, в наше время такого не было!
Руки почти оттерлись, осталась грязь под ногтями. Вика по-
думала, что ругать ее никто не будет, — субботник все же. Какая
работа обойдется без испачканных рук и одежды? А у нее и то и
другое соответствовало — значит, потрудилась на славу!
Содержание
Вступление..............................................................................................................3
Внутренний Ребенок: ступени личностного роста..............................................5
Упражнение «Встреча с Внутренним Ребенком».....................................13
Этапы и методы работы с Внутренним Ребенком............................................15
Актуализация детских воспоминаний.......................................................15
Встреча с Раненым Ребенком......................................................................17
Выплакивание..............................................................................................19
Формирование Внутреннего Родителя......................................................19
Появление Божественного Ребенка...........................................................21
Упражнение «Изготовление куколки»......................................................23
Упражнение «Рождение заново»...............................................................25
Самооценка............................................................................................................27
Упражнение «Ручеек»..................................................................................33
Упражнение «Что бы сказала мама?».......................................................34
Упражнение «Вернисаж достижений»......................................................35
Мировоззрение....................................................................................................38
«Благодаря родителям».............................................................................39
«Вопреки родителям».................................................................................41
Упражнение «Детская тюрьма»................................................................44
Упражнение «Наследие»............................................................................46
Обиды...................................................................................................................49
Упражнение «Письмо человеку, на
которого я обижался в детстве».........................................................56
Упражнение «Комок обид».........................................................................56
Упражнение «Тумба-Юмба».......................................................................57
Страхи...................................................................................................................6о
Страх потери контроля над близкими......................................................63
Страх перемен...............................................................................................65
Страх времени..............................................................................................66
Упражнение «Страшный сон»...................................................................69
Упражнение «Минное поле»......................................................................71
Трагедии и потери.................................................................................................73
Упражнение «Утраты детства»..................................................................8о
Сексуальность.......................................................................................................82
Упражнение «Волна»..................................................................................88
Желания, потребности и мечты..........................................................................91
Упражнение «Волшебники».......................................................................97
Упражнение «Четыре желания»...............................................................98
Истории................................................................................................................101
ШКОЛА ТРЕНИНГА «ИНСАЙТ»
ТРЕНЕРСКАЯ МАСТЕРСКАЯ
ИРИНЫ ШЕВЦОВОЙ
Принять участие в работе Мастерской приглашаются пси-

хологи, тренеры, студенты психологических факультетов, препо-
даватели практической психологии — все, кому интересен тре-
нинг личностного роста с профессиональной точки зрения, кто
рассматривает его как отдельный метод, либо как часть учебных
тренингов.
Основной целью работы Мастерской является создание

условий для тренировки навыков и формирования
индивидуального стиля работы каждого потенциального
тренера.
В процессе работы участники получат возможность:
• познакомиться с разнообразным инструментом и выбрать тот,

который больше всего подходит каждому;
• попрактиковаться в определении зоны ближайшего развития
участников и работе в ней;
• учиться управлять групповой динамикой и использовать ее
для решения тренинговых задач;
• потренироваться в моделировании упражнений и получить
опыт их проживания;
• учиться выстраивать стабильную структуру тренинга и соче-
тать ее со спонтанностью во время работы;
• на себе почувствовать эффективность и результаты личност-
ной работы.
Обучение в Мастерской подтверждается свидетельством о
повышении квалификации.
При Мастерской имеется Лаборатория и ведутся
супервизор-ские группы.
Группа для жителей Санкт-Петербурга — 3 полных дня в

месяц (пт-вс), 9 сессий (сентябрь-май). 2 личностных тренинга и
4 супервизии.
Группа для жителей регионов — 6 полных дней с одним
выходным (пн-вс), один раз в 2 месяца (октябрь-июнь). Всего 5
сессий. Один личностный тренинг и 2 супервизии.
Место проведения: Санкт-Петербург, Лахтинская ул., 26
Тел.: 8 (812) 230-07-45; 8-911-256-09-56.
Шевцова Ирина Владимировна
петербургский психолог-консультант, тренер фупп
личностного роста. Организатор и ведущая
тренерской Мастерской и Школы тренинга. Тренер
методических программ Института «Има-тон» и
Института Коучинга. Автор книг «Тренинг
личностного роста» («Речь», 2003); «Тренинг
тренеров: 9 дней личностного роста» («Речь», 2006);
«Упражнения и рекомендации для тренинга
личностного роста («Речь», 2007). www. shevtsova.ru
Книга посвящена той теме, которая не оставляет равнодушной практически

никого. Как переживания нашего детства влияют на успехи и проблемы взрослой
жизни? О чем хочет рассказать нам наш Внутренний Ребенок, каковы его горести
и желания? Чем он может помочь нам — взрослым и независимым?
Эта книга представляет собой синтез методических приемов, упражнений для
тренинга и самостоятельного использования и эссе, позволяющих вспомнить
детский опыт, погрузиться в переживания тех лет и обрести в них внутренние
ресурсы для преодоления трудностей и ответы на многие «взрослые» вопросы.
Она будет интересна и профессиональным психологам, и всем читателям-
неспециалистам.
«Детство — это не подготовка к жизни, не репетиция и не период, ког^а

взрослые учат уму-разуму ребенка. Это сама жизнь. Яркая, наполненная,
концентрированная — вряд ли за всю остальную жизнь мы наберем столько
впечатлений, переживаний, опыта, сколько мы получили в детстве. Чем станет
этот багаж — тяжкой ношей или ценным грузом? Когда мы были детьми, это
зависело от тех людей, которые нас родили, растили, воспитывали. Но сейчас мы
сами вправе сделать ревизию детского наследия». 5-9266-ощ-з

11 (doc) Шевцова И.Тренинг работы с собственным детством

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

11 (doc) Шевцова И.Тренинг работы с собственным детством

Оригинальное название:

Загружено:

Авторское право:

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ТРЕНИНГ

Psy.5igorsk.ru - первый психологический портал г.Пятигорска

Ш 37 Шевцова И. В. Тренинг работы с собственным детством. — СПб.: Речь,

Книга посвящена той теме, которая не оставляет равнодушной прак-

Эта книга представляет собой синтез методических приемов, упраж-

За пределами России вы можете заказать наши книги в

Отпечатано с готовых диапозитивов в ООО

Более десяти лет назад начался мой осознанный диалог с Внут-

Ни о каком Внутреннем Ребенке лет до тридцати я и не думала.

Водяной кран в глубине сада обшит деревянными досками,

рывается с шипением, неровной, прерывистой струей. Можно

Вначале я приняла это за нервное расстройство и очень испу-

ханизмы самопознания, дать огромный энергетический толчок,

Я шью куклу. Не для ребенка, и не забавы ради —я лечу себя.

Я опять плакала, но уже появилась способность думать. Вместе с

ственный ребенок, легче дается лечение Внутреннего Ребенка.

Ее пробовали лечить антидепрессантами — стало еще хуже.

мной же тоже недавно было подобное?! Я спрашиваю: «А какой

сыватъ сразу же, не задумываясь: «Такая овальная коробочка,

Когда я впервые пришла в институт с предложением вести

камней и других подручных материалов. Как этот, уже зрелый

системы способны выживать и развиваться — это всеобщий закон

Если вы захотите увидеть живое воплощение Божественного

В детский сад приехали цирковые артисты. В назначенный час

Наш Божественный Ребенок не в силах противостоять реалиям

вен и упрям, а может быть пассивен и равнодушен. Он постоянно

В детстве меня всем ставили в пример. Меня любили вое-

Путь к Божественному Ребенку лежит через исцеление Раненого

избежно причиняли нам боль. В этом суть нашей жизни: потерять

человек отражается в этом зеркале? Уверенный или не очень?

Работа с собственным детством —долгий и тяжелый процесс,

Актуализация детских воспоминаний

вуз, я с таким трудом в него поступил!» Собственные дети указы-

Во время работы я замечаю, как Оксана шьет голову для куклы:

детали просто невозможно — отверстие на шее слишком мало.

Процесс рассказывания воспоминаний ценен сам по себе, но

Встреча с Раненым Ребенком

универсальная. Все мы ранены своим детством—кто больше, кто

Утром второго дня многие рассказывали, что провели бес-

Раненый Ребенок — это часть уязвленного «Я», важно не только

Формирование Внутреннего Родителя

Необходимо открыть в себе внутреннюю, психологическую

Внутренний Родитель — это воплощение мудрости и принятия, тот

Очень простое, намой взгляд, задание: в ответ на детское

ребенка. При этом участник называет возраст, когда это

Искусственно сделанный, отрепетированный Внутренний

Появление Божественного Ребенка

Иногда на тренинге я встречаю людей, у которых в детстве очень

детские увлечения. Это дети, которые не успели наиграться. У них

Для упражнения с переодеванием я заимствовала популярное

Божественный Ребенок заставляет нас мобилизоваться на до-

•Для чего я пришел в этот мир?

Упражнение «Изготовление куколки»

• Кто ты, как тебя зовут?

• Какие переживание вызвало это упражнение?

Упражнение «Рождение заново»

защищало, дарило безопасность, начинает изгонять, толкать к

Что вы думаете о себе?

• Я умен (глуп, туп, сообразителен, необразован, начи-

А это точно ВАШИ мысли?

разбила ее? Конечно же, «растяпа»! В следующий раз это случится

«Помню, мне справляли день рождения — 6 лет. Дело было в

Подобные истории можно встретить в биографии почти у всех

самооценке; она становится почти универсальной причиной фор-

«Ласковой и внимательной со мной мать была только на людях.