8 10 PB

Научный журнал
E-MANAGEMENT T. 3, № 1/2020

Издается с 2018 года
https://e-management.guu.ru Выходит 4 раза в год
Главный редактор: д-р экон. наук, канд. техн. наук, проф. П.В. Терелянский
E-mail: tereliansky@mail.ru
Ответственный за выпуск: Л.Н. Алексеева
E-mail: Ln_alekseeva@guu.ru
Редактор: Е.В. Таланцева
E-mail: ev_talantseva@guu.ru
Редактор перевода: А.В. Меньшиков
E-mail: av_menshikov@guu.ru
Выпускающий редактор и компьютерная верстка: Е.А. Малыгина
E-mail: ea_malygina@guu.ru
Технический редактор: О.А. Дегтярёва
E-mail: oa_degtyareva@guu.ru
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ
Антонов В.Г. Линник В.Ю. Рогуленко Т.М.

д-р экон. наук, проф., Государственный д-р экон. наук, проф., Государственный д-р экон. наук, проф., Государственный уни-
университет управления, г. Москва, Россия университет управления, г. Москва, Россия верситет управления, г. Москва, Россия
Гонтарёва И.В. Лукьянов С.А. Сайлаубеков Н.Т.
д-р экон. наук, проф., Харьковский наци д-р экон. наук, проф. РАН, Государственный д-р экон. наук, Казахский университет меж-
ональный экономический университет университет управления, г. Москва, Россия дународных отношений и мировых языков
им. С. Кузнеца, г. Харьков, Украина Микаилсой Фариз им. Абылай хана, г. Алматы, Казахстан
Горидько Н.П. д-р с.-х. наук, Университет Ыгдыр, Скоробогатых И.И.
канд. экон. наук, Институт проблем г. Ыгдыр, Турция д-р экон. наук, проф., Российский экономи-
управления им. В.А. Трапезникова РАН, Нижегородцев Р.М. ческий университет им. Г.В.Плеханова,
г. Москва, Россия д-р экон. наук, Институт проблем г. Москва, Россия
Гусева М.Н. управления им. В.А. Трапезникова РАН, Смирнов Е.Н.
д-р экон. наук, проф., Государственный г. Москва, Россия д-р экон. наук, проф., Государственный
университет управления, г. Москва, Россия Оморов Р.О. университет управления, г. Москва, Россия
Качалов Р.М. д-р техн. наук, проф., Институт физико- Уколов В.Ф.
д-р экон. наук, проф., Центральный эконо технических проблем и материаловедения д-р экон. наук, проф., Российская академия
мико-математический институт РАН, НАН КР, г. Бишкек, Кыргызстан народного хозяйства и государственной
г. Москва, Россия Петренко Е.С. службы при Президенте Российской
Киселева С.П. д-р экон. наук, приглашенный проф., Федерации, г. Москва, Россия
д-р экон. наук, проф., Государственный филиал Российского экономического Файзуллоев М.К.
университет управления, г. Москва, Россия университета им. Г.В. Плеханова, д-р экон. наук, проф., Российско-
г. Усть-Каменогорск, Казахстан Таджикский (Славянский) университет,
г. Душанбе, Таджикистан
Цели журнала: представление новых теоретических и практических материалов в об- Свидетельство о регистрации средства
ласти цифрового менеджмента, создание площадки для обсуждения наиболее важных массовой информации от 09.06.2018 г.
ПИ № ФС 77 – 73073
практических результатов в сфере электронного управления, популяризация исследо-
Подписной индекс в электронном
ваний в данной области, а также привлечение внимания всех специалистов к пробле- каталоге ОАО Агентство
мам внедрения цифровых технологий в управленческие процессы. «Роспечать» – Я6144
https://press.rosp.ru/publications/
Издается в авторской редакции. view/%D0%AF6144/
Издательство: Издательский дом ГУУ
Ответственность за сведения, представленные в издании, несут авторы. (Государственный университет
Все публикуемые статьи прошли обязательную процедуру рецензирования. управления)
Подп. в печ. 13.04.2020 г.
Статьи доступны по лицензии Creative Commons «Attribution» («Атрибуция») 4.0. Формат 60×90/8
всемирная, согласно которой возможно неограниченное распространение и воспроиз- Объем 12,25 печ. л.
ведение этих статей на любых носителях при условии указания автора и ссылки Тираж 1000 экз.
(первый завод 100 экз.)
на исходную публикацию статьи в данном журнале в соответствии с правилами Заказ № 275
научного цитирования
Адрес редакции: 109542, г. Москва,
Рязанский проспект, д. 99,
главный учебный корпус, кабинеты
346 и 345А.
© ФГБОУ ВО «Государственный университет управления», 2020 Тел.: +7 (495) 377-90-05
E-mail: ic@guu.ru
Scientific journal
E-MANAGEMENT Vol. 3, № 1/2020

Published since 2018
https://e-management.guu.ru Published 4 times a year
Editor-in-Chief: Doctor of Economic Sciences, Candidate of Technical Sciences, prof. P.V. Tereliansky
E-mail: tereliansky@mail.ru
Responsible for issue: L.N. Alekseeva
E-mail: Ln_alekseeva@guu.ru
Editor: Е.V. Talantseva
E-mail: ev_talantseva@guu.ru
Translation editor: A.V. Menshikov
E-mail: av_menshikov@guu.ru
Executive editor and desktop publishing: Е.А. Malygina
E-mail: ea_malygina@guu.ru
Technical editor: О.А. Degtyareva
E-mail: oa_degtyareva@guu.ru
EDITORIAL BOARD
Antonov V.G. Linnik V.Yu. Rogulenko T.M.
Doctor of Economic Sciences, prof., State Doctor of Economic Sciences, prof., State Doctor of Economic Sciences, prof., State
University of Management, Moscow, Russia University of Management, Moscow, Russia University of Management, Moscow, Russia
Gontareva I.V. Luk'yanov S.A. Sailaubekov N.T.
Doctor of Economic Sciences, prof., Simon Doctor of Economic Sciences, prof. RAS, Doctor of Economic Sciences, Kazakh Ablai
Kuznets Kharkiv National University State University of Management, Moscow, Khan University of International Relations
of Economics, Kharkiv, Ukraine Russia and World Languages, Almaty, Kazakhstan
Goridko N.P. Mikailsoi Fariz Skorobogatykh I.I.
Candidate of Economic Sciences, Doctor of Agricultural Sciences, University Doctor of Economic Sciences, prof., Plekhanov
V.A. Trapeznikova Institute of Control of Igdir, Igdir, Turkey Russian University of Economics, Moscow,
Sciences of RAS, Moscow, Russia Nizhegorodtsev R.M. Russia
Guseva M.N. Doctor of Economic Sciences, Smirnov E.N.
Doctor of Economic Sciences, prof., State V.A. Trapeznikova Institute of Control Doctor of Economic Sciences, prof., State Uni-
University of Management, Moscow, Russia Sciences of RAS, Moscow, Russia versity of Management, Moscow, Russia
Kachalov R.M. Omorov R.O. Ukolov V.F.
Doctor of Economic Sciences, prof., Central Doctor of Technical Sciences, prof., Institute Doctor of Economic Sciences, prof., Russian
Economics and Mathematics Institute, RAS, of Physical-Technical Problems and Materials Presidential Academy of National Economy
Moscow, Russia Science, National Academy of Sciences of the and Public Administration, Moscow, Russia
Kiseleva S.P. Kyrgyz Republic, Bishkek, Kyrgyzstan Faizulloev M.K.
Doctor of Economic Sciences, prof., State Petrenko E.S. Doctor of Economic Sciences, prof., Russian-
University of Management, Moscow, Russia Doctor of Economic Sciences, visiting prof., Tajik (Slavonic) University, Dushanbe,
Plekhanov Russian University of Economic, Tajikistan
Ust-Kamenogorsk, Kazakhstan
Journal objectives: presentation of new theoretical and practical materials in the field of digital Certificate of registration of mass media
management, creation of a platform for discussing the most important practical results dated 09.06.2018. ПИ № ФС 77 – 73073
in the e-government sphere, popularization of research in this field, as well as attracting Subscription index in electronic form
the attention of all specialists to the problems of digital technologies implementation into the catalog of JSC Agency
management processes. «Rospechat» – Я6144
https://press.rosp.ru/publications/
view/%D0%AF6144/
Publishing: Publishing house
Published in author’s edition. of the State University of Managment
The authors are responsible for the information presented in the publication.
All published articles have undergone a mandatory review procedure. Signed to print 13.04.2020
Format 60×90/8
Size is 12,25 printed sheets
Articles are available under a Creative Commons «Attribution» International 4.0 public license, Circulation 1000 copies
(the first factory 100 copies)
according to which, unlimited distribution and reproduction of these articles is possible in any Print order № 275
medium, specified the author’s name and references to the original article publication in this
journal in accordance with the rules of scientific citation.
Editor office 109542, Russia, Moscow, 99
Ryazanskii Prospect, State University
of Management, the main academic building,
office 346 and 345А.
Tel.: +7 (495) 377-90-05
© State University of Management, 2020 E-mail: ic@guu.ru
СОДЕРЖАНИЕ CONTENTS
Электронный менеджмент в отраслях Electronic management in various fields
Сельское хозяйство в цифровую эпоху: вызовы Agriculture in a digital era: threats and solutions 4
и решения 4 Godin V.V., Belousova M.N., Belousov V.A., Terekhova A.E.
Годин В.В., Белоусова М.Н., Белоусов В.А., Терехова А.Е.
Направления развития и регулирования трансграничных Directions of development and regulation of cross-border
потоков данных в международной торговле 16 data flows in international trade 16
Смирнов Е.Н. Smirnov E.N.
Влияние межкультурных коммуникаций на повышение The cross-cultural communications impact on increasing
доходности бизнеса в условиях использования business profitability in digital technologies use 27
цифровых технологий 27 Gil Martinez M.A., Vorontsova Yu.V.
Хиль Мартинес М.А., Воронцова Ю.В.
Управление учебно-научной лабораторией: новые Management of educational and scientific laboratory: new
требования и компетенции 36 requirements and competences 36
Шарипов Ф.Ф. Sharipov F.F.
Технологии искусственного интеллекта Artificial intelligence technologies

в менеджменте in management
Интеллектуальная собственность и искусственный Intellectual property and artificial intelligence 43
интеллект 43 Omorov R.O.
Оморов Р.O.
Smart-city: городская инфраструктура, Smart-city: urban infrastructure, electronic

электронные муниципалитеты municipalities
Цифровые технологии и развитие новых сервисов Digital technologies and development of new services
на базе управляющей компании в сфере based on the housing services company 50
жилищно-коммунального хозяйства 50 Tereliansky P.V., Zyabkin A.S.
Терелянский П.В., Зябкин А.С.
Экосистема цифровой экономики The ecosystem of the digital economy

Возможности формирования эффективных цифровых Opportunities for building effective digital platforms and
платформ и экосистем в развивающихся странах 59 ecosystems in developing countries 59
Карелина Е.А. Karelina E.A.
Создание добавленной стоимости в контексте Creation of added value in the context of measurement
сложности измерения цифровой экономики 68 complexity of the digital economy 68
Миллер Я.В. Miller Ya.V.
Цифровые стратегии и трансформации Digital strategies and transformations

Коммуникация правительства и предпринимательских Communication between government and business entities
структур и проблемы создания «цифрового and challenges of creation of “digital government” 75
правительства» 75 Boldyreva L.B.
Болдырева Л.Б.
Анализ развития системы мониторинга цифровизации Analysis of the development of the economy digitalization
экономики 86 monitoring system 86
Кузнецов Н.В., Хабиб М.Д. Kuznetsov N.V., Khabib M.D.
ЭЛЕКТРОННЫЙ МЕНЕДЖМЕНТ В ОТРАСЛЯХ
Сельское хозяйство в цифровую эпоху: вызовы и решения

Получено: 20.01.2020 Одобрено: 02.03.2020 Опубликовано: 13.04.2020
УДК 332.1 JEL Q1, Q16 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-4-15
Годин Владимир Викторович
Д-р экон. наук, профессор, ФГБОУ ВО «Государственный университет управления», г. Москва, Российская Федерация
ORCID: 0000-0002-3872-2848
e-mail: godin@guu.ru
Белоусова Мария Николаевна
Канд. экон. наук, доцент, ФГБОУ ВО «Государственный университет управления», г. Москва, Российская Федерация
ORCID: 0000-0002-0072-5656
e-mail: maryzver@gmail.com
Белоусов Виталий Андреевич
Ст. преподаватель, ФГБОУ ВО «Государственный университет управления», г. Москва, Российская Федерация
e-mail: geron84@mail.ru
Терехова Анна Евгеньевна
канд. экон. наук, доцент, ФГБОУ ВО «Государственный университет управления», г. Москва, Российская Федерация
ORCID: 0000-0001-8418-6727
e-mail: anterehova@guu.ru
АННОТАЦИЯ
Необходимость цифровизации агропромышленного комплекса очевидна: реализация принципов цифровой экономики позволит создать
институциональную среду, которая будет соответствовать современным реалиям технологий и в целом позволит повысить эффектив-
ность производства.
В статье проанализирован зарубежный опыт цифровизации сельского хозяйства в США, Германии, Швейцарии, Ирландии. Описаны основные
технологии, используемые для цифровизации агропромышленного комплекса. Рассмотрены преимущества и потенциал развития смарт-фер-
мерства для контроля точности внесения удобрений, прогнозирования неблагоприятных природных явлений, повышения качества выращи-
вания продуктов и более открытого взаимодействия фермеров и потребителей, уменьшения затрат ресурсов, повышения доходности ферм.
Оценены возможности и препятствия реализации сквозных технологий в ведомственном проекте «Цифровое сельское хозяйство»: больших
данных, блокчейна, смарт-фермерства, интернета вещей, робототехники, беспроводных коммуникаций, виртуальной и дополненной ре-
альности. В целом основные препятствия связаны с высокой стоимостью внедрения новых технологий, отсутствием необходимых знаний
у фермеров, нерешенностью целого ряда правовых вопросов, слабой стандартизацией, отсутствием механизма защиты информации и про-
граммного обеспечения. Определены барьеры и пути их преодоления в процессе цифровизации сельского хозяйства России. Для этого нуж-
но создать благоприятную регуляторную среду для развития цифрового сельского хозяйства, обеспечить информационную и экономиче-
скую безопасность сельхозпроизводителей, создать общенациональную информационно-коммуникационную инфраструктуру для отрасли
(в том числе и для оказания государственных услуг на базе единой облачной платформы), обеспечить подготовку кадров для «интеллек-
туального» сельского хозяйства, внедрить цифровые технологии в отрасли, смежные с аграрной, разработать концепцию агропредприятия
цифрового бизнеса и механизм ее внедрения.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Агропромышленный комплекс, большие данные, блокчейн, интернет вещей, иформационно-коммуникационные технологии, квантовые
технологии, роботизация, сельское хозяйство, смарт-фермерство, трансформация, умное фермерство, цифровизация.
ЦИТИРОВАНИЕ
Годин В.В., Белоусова М.Н., Белоусов В.А., Терехова А.Е. Сельское хозяйство в цифровую эпоху: вызовы и решения//E-Management.
2020. № 1. С. 4–15.
Благодарности. Публикация подготовлена по проекту № 2 в рамках договора пожертвования от 01 марта 2019 г. № 1154.
© Годин В.В., Белоусова М.Н., Белоусов В.А., Терехова А.Е., 2020. Статья доступна по лицензии Creative Commons «Attribution» («Атрибуция»)
4.0. всемирная.
4
ELECTRONIC MANAGEMENT IN VARIOUS FIELDS
Agriculture in a digital era: threats and solutions

Received: 20.01.2020 Approved: 02.03.2020 Published: 13.04.2020
JEL CLASSIFICATION Q1, Q16 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-4-15
Godin Vladimir
Doctor of Economic Sciences, Professor, State University of Management, Moscow, Russia
ORCID: 0000-0002-3872-2848
e-mail: godin@guu.ru
Belousova Maria
Candidate of Economic Sciences, Associate Professor, State University of Management, Moscow, Russia
ORCID: 0000-0002-0072-5656
e-mail: maryzver@gmail.com
Belousov Vitalii
Senior lecturer, State University of Management, Moscow, Russia
e-mail: geron84@mail.ru
Terekhova Anna
Candidate of Economic Sciences, Associate Professor, State University of Management, Moscow, Russia
ORCID: 0000-0001-8418-6727
e-mail: anterehova@guu.ru
ABSTRACT
The need for digitalization of the agro-industrial complex is obvious – implementation of digital economy principles will create an institutional
environment that meets modern realities and allows to generally improve production efficiency.
Foreign experience of agriculture digitalization in the USA, Germany, Switzerland, and Ireland has been analysed in the article. Main technologies
used for agro-industrial complex digitalization have been described. Advantages and potential of the smart farming implementation to control the
accuracy of fertilizer application, prediction of adverse environmental events, quality improve of growing products and more open interaction
between farmers and consumers, resource costs reduction and increase of farms profitability have been considered.
Opportunities and obstacles for implementing technologies of the state project “Digital Agriculture” have been evaluated: big data,
blockchain, smart farming, quantum technologies, Internet of things, robotics, wireless communications, virtual and augmented real-
ities. In general the main obstacles are related to high cost of introducing new technologies, lack of necessary knowledge among
farmers, lack of legal framework and standards, and lack of information and software protection mechanism. Barriers and their po-
tential solutions in the process of agriculture digitalization in Russia have been defined in the article. Main solutions to overcome the
barriers described include: favorable regulatory environment for digital agriculture development, information and economic security
of agricultural producers, nationwide information and communication infrastructure for the industry (including provision of public
services on the basis of a single cloud platform), necessary training for “intellectual” agriculture, implementation of digital technolo-
gies in related industries, development of the agricultural digital enterprise concept and the way of its implementation.
KEYWORDS
Agriculture, agro-industrial complex, big data, blockchain, digitalization, information and communication technologies, Internet of things,
quantum technologies, robotics, smart farming, transformation.
FOR CITATION
Godin V.V., Belousova M.N., Belousov V.A., Terekhova A.E. Agriculture in a digital era: threats and solutions (2020) E-Management, 3 (1),
pp. 4–15. DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-4-15
Acknowlegements. The publication was prepared on project No. 2 under the donation contract dated on March 01, 2019 No. 1154.
© The Author(s), 2020. This is an open access article under the CC BY 4.0 license (http://creativecommons.org/licenses/by/4.0/).
5
| 2020 | T. 3, № 1 | E-Management Электронный менеджмент в отраслях
П од влиянием цифровой трансформации агробизнес в России, а особенно за рубежом, довольно бы-

стро меняется, при этом традиционные границы и сегменты отрасли размываются. Признаки очередной ре-
волюции видны уже сейчас: роботы и беспилотные аппараты, которые разрабатывают специально для сель-
ского хозяйства, механизированное удаление сорняков и внесение удобрений или сбора фруктов. Робото-
техническое земледелие сейчас набирает обороты во всем мире, хотя еще несколько десятилетий назад это
казалось какой-то туманной перспективой. Точное земледелие сейчас базируется на почвенных картах, ис-
пользовании спутников и беспилотников, а также сведений, полученных с помощью интернета вещей (англ.
Internet of things, IoT). Беспилотники, благодаря появлению легких и мощных гиперспектральных камер, поз-
волили вычислять биомассу и обеспеченность растений элементами питания, создав базу для разработки бо-
лее сложных и точных рекомендаций. Более того, разработанные на сегодня модели на основе деревьев при-
нятия решений позволили различать болезни растений по визуальной информации. А технологии «вирту-
альных изгородей» позволяют удаленно пасти скот, используя дистанционный мониторинг с помощью дат-
чиков и сенсоров, установленных на теле животных.
Новейшие технологии позволяют увеличивать объемы производимых продуктов, используя при этом
меньшее количество ресурсов и отведенных площадей. Cельское хозяйство скоро может стать более точ-
ным, стабильным и экологичным. Объединенные вместе, эти технологии вызвали революционные изменения
в сельском хозяйстве, как в более, так и менее развитых странах. Однако такие изменения принесли с собой
не только новые возможности, но и новые проблемы. Идентификация последних и предложение способов
их преодоления имеет огромное значение.
ТЕОРИЯ И МЕТОДЫ
Теоретической базой исследования послужили научно-исследовательские работы российских [Алтухов и др.,
2019; Бутырин, 2016; Власов, 2014; Огнивцев, 2018; Скворцов и др., 2018; Щербина, 2019; Юрина, 2018] и за-
рубежных [Bauer, 2018; Ayaz, 2019] ученых, посвященные теоретическим и методическим аспектам использо-
вания цифровых технологий в агропромышленном комплексе (далее – АПК), а также ведомственный проект
«Цифровое сельское хозяйство»1. В этом проекте предполагается работа по следующим направлениям: «Эф-
фективный гектар», «Умные контракты», «Агроэкспорт. От поля до порта», «Агрорешения для агробизнеса»,
«Земля знаний». Также в рамках него планируется внедрение следующих цифровых решений: «Умная фер-
ма», «Умное землепользование», «Умный сад», «Умная теплица», «Умное стадо», «Умная переработка», «Ум-
ный склад», «Умный агроофис»2.
Методологической основой является общенаучные методы исследования: анализ, синтез, дедукция, ин-
дукция, сравнительный анализ.
ПРАКТИЧЕСКАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ И РЕЗУЛЬТАТЫ

По данным Росстата размер затрат на иформационно-коммуникационные технологии (далее – ИКТ)
по разделу «Сельское хозяйство» составил в 2018 г. 0,8 млрд руб. или 0,2 % от всех ИКТ-инвестиций во все
отрасли хозяйства. Это свидетельствует о низкой цифровизации сельского хозяйства3.
Исследуя опыт цифровизации сельского хозяйства в развитых странах, следует выделить США с высо-
ким уровнем внедрения цифровых технологий в сельском хозяйстве (почти половина ферм страны). На аграр-
ную отрасль США приходится более, чем 40 % мирового рынка производства сельхозпродукции.
Такие крупные агрокомпании как “JohnDeere”, “Trimble”, “IterisInc”, как и многие другие, активно ис-
пользуют различные цифровые технологии, например, системы картографирования урожая, беспилотные ле-
тательные аппараты и самолеты, сенсорные датчики и др. [Bauer , 2018].
В частности, JohnDeere вложил более 300 млн долл. США в покупку технологии BlueRiver в 2017 г., ко-
торая обеспечивает интеграцию «компьютерного зрения» и технологии обучения для процесса распыления
1
Сельское хозяйство оцифруют (2019). Режим доступа: https://www.rspectr.com/articles/516/selskoe-hozyajstvo-ocifruyut (дата обращения: 17.01.2020).
2
Там же.
3
Цифровизация АПК: положительная динамика отмечена в половине российских регионов (2019). Режим доступа: https://agro.marimmz.ru/cifrovizaciya-
apk-polojitelnaya-dinamika-2019 (дата обращения: 17.01.2020).
6
Годин В.В., Белоусова М.Н., Белоусов В.А., Терехова А.Е., с. 4–15 E-Management | T. 3, № 1 | 2020 |
различных веществ, например гербицидов. BlueRiver разработал специальный визуальный алгоритм для раз-
личения сорняков. Это способствовало сокращению количества использованных гербицидов и их примене-
нию только по точечной заявке, оптимизируя расходы фермеров.
По цифровизации сельского хозяйства в Европе первое место занимает Германия. Федеральное мини-
стерство продовольствия и Сельского хозяйства Федеративной Республики Германия (BMEL) уделяет осо-
бое внимание формированию условий для цифрового преобразования АПК. С другой стороны, это же Ми-
нистерство изучает последствия цифровизации и обеспечивает баланс получаемых преимуществ от исполь-
зования новых технологий для фермеров, потребителей их продукции и сохранения окружающей среды.
В течение почти двух десятилетий в Германии практикуется использование систем точного земледе-
лия и умной фермы. Постоянное совершенствование аппаратного и программного обеспечения позво-
ляет значительно улучшить сельскохозяйственный процесс, например, для оптимальной организации
логистической цепочки, начиная от производства и заканчивая потоком продуктов для потребителей.
При оценке рентабельности цифровизации средних и малых сельскохозяйственных компаний мне-
ния часто расходятся. Однако для поощрения цифровизации и создания инфраструктурных возможно-
стей для всех сельхозпроизводителей Министерство продовольствия и сельского хозяйства Германии
в сотрудничестве с экспертами разрабатывает основные направления политики для активной поддержки
перехода сельского хозяйства на новый технологический уровень. Это направления, связанные с разви-
тием сельской инфраструктуры; сбором данных о геолокации, средствах производства и климатических
условиях, организацией экспериментальных полей и сотрудничеством с Европейским союзом, переда-
чей знаний и управлением имеющимися данными.
Активное участие государства должно обеспечить наиболее выгодное воплощение потенциала цифрови-
зации, а также ограничить влияние возможных рисков. Это даст в будущем возможность укрепления аграр-
ного сектора в Германии.
Интересный проект реализуется в Швейцарии, где прошла первая (в Европе) демонстрация хозяйства,
которое было организовано за счет средств государственного бюджета. На этом пилотном предприятии при-
менены новые подходы к автоматизации управления сельским хозяйством, изучено влияние новых технологий
на экономику труда, производительность и окружающую среду. Этот опыт помогает определить, какие тех-
нологии эффективны и могут применяться в реальном сельском хозяйстве, а какие должны быть улучшены.
Ирландская государственная программа “Smart Farming” была запущена в 2014 г. Индивидуальным пред-
принимателям в конкретной области сельскохозяйственного производства предлагаются различные вариан-
ты использования цифровых технологий и платформ, которые могут снизить расходы и уровень вредных
выбросов. В настоящее время в программе работают 1 900 хозяйств. Экономия в каждом из них составила
в среднем 5 000 евро в 2017 г., расход топлива снизился на 10 % [Bauer, 2018].
Смарт-фермерство, как отмечают швейцарские ученые, ослабляет вредное влияние сельского хозяй-
ства на окружающую среду за счет минимизированного или точного внесения удобрений и пестицидов.
С современными ИКТ вполне возможен почти постоянный мониторинг фермы с помощью сети сенсоров.
Также решены теоретические задачи и практические вопросы интеграции информации о состоянии рас-
тений, животных и почв с потребностями в ресурсах, таких как вода, удобрения. Такие цели вполне до-
стижимы даже в глобальном масштабе.
Разумеется, смарт-фермерство повышает доходность ферм. Уменьшение затрат ресурсов сэкономит сред-
ства и время фермера, а рост достоверности пространственных данных снижает риски. Как можно более
точные для конкретного места прогнозы погоды, меры по защите растений, карты вероятности распростра-
нения вредителей и неблагоприятных природных явлений, основанные на климатических наблюдениях, поз-
волят выработать оптимальную технологию выращивания. Пространственно конкретизированная информа-
ция создаст новые возможности в страховании и бизнесе по всей цепочке добавленной стоимости – от по-
ставщиков технологий и материально-технических ресурсов к фермерам, переработчикам и торговле. Если
все данные, необходимые сельскому хозяйству, регистрируются автоматическими сенсорами, то время на
принятие решения о внесении ресурсов и управленческий контроль уменьшается.
У смарт-фермерства есть большие шансы на поддержку в виде спроса на их продукцию со стороны потре-
бителей. Оптимизация управления будет способствовать повышению качества продуктов, распространению
7
практики выращивания продуктов, богатых антиоксидантами, активного влияния на потребительские качества

фруктов через изменение густоты посадки, а молока – через корректировку индивидуального рациона коров.
Это не просто здоровые продукты – они могут продаваться по более высоким ценам, способствуя таким об-
разом эффективному использованию земельных ресурсов. Возможность отслеживания, в каких условиях и на
какой ферме/предприятии выпущен продукт, повышает прозрачность процесса его производства и дальнейше-
го прохождения «от поля до прилавка». Это открывает возможности для нового, более открытого взаимодей-
ствия между фермерами и потребителями.
Вместе с применением новых технологий возник целый ряд новых препятствий. Один из важнейших
вопросов, требующих ответа: «Кому принадлежат данные, информация?». Появление программ и гадже-
тов, которые собирают данные и выдают информацию, вызвало вопрос о праве собственности на исполь-
зование данных. Фермеры получают информацию на основе аналитики больших данных (Big Data): ис-
точников данных с полей, сельскохозяйственных животных и машин на основе различных регистраторов
и интернета вещей; организации хранения данных; методов искусственного интеллекта и машинного обу-
чения для обработки данных и превращения их в информацию. Эти же данные и информация могут быть
использованы еще где-нибудь, например, органами исполнительной власти, которой информация нужна
для контроля и управления. Однако дальнейшее использование этих данных и информации вызывает во-
просы правового и этического характера. В Европе 14 апреля 2016 г., Европейским парламентом был при-
нят закон о защите персональных данных граждан в эпоху больших данных. В России пока отсутствуют
регламентации применения технологий анализа больших данных.
В дополнение, с совершенствованием новых устройств и программного обеспечения обострилась
проблема подконтрольностии ответственности за применение новых технологий. Это определяется воз-
можными рисками ошибок, которые могут иметь негативные экономические или экологические послед-
ствия. Например, стоит вопрос о том, кто ответственен за остатки фунгицидов, найденных в плодах, если
эти фунгициды были внесены слишком поздно: фермер, поставщик программного обеспечения или произ-
водитель сенсора?
На пути внедрения новых технологий стоят и такие существенные препятствия, как высокая стоимость
их внедрения на индивидуальных фермах и недостаток знаний и навыков у фермеров. На рисунке 1 пред-
ставлено среднее число жителей в сельской местности, владеющих цифровыми навыками – в 2017 г. Как
видим, пока процент таких жителей не велик. Поэтому доступ к новейшим технологиям может оставать-
ся ограниченным узким кругом крупных промышленных ферм. Соответственно, эффект от современных
технологий в области информатики и коммуникаций получат преимущественно большие производители
основных полевых культур, таких как пшеница, кукуруза или рис.
Индустриализация привела к сокращению части занятых в сельском хозяйстве до 2 % и более в Евро-
пе и Северной Америке. Цифровизация сельского хозяйства может еще сильнее повлиять на количество ра-
бочих мест в отрасли.
Несмотря на еще одну проблему: как совместить знания и опыт фермеров с новыми технологиями,
смарт-фермерство – это гармоничный путь выхода из замкнутых технологий, которые характеризуются
сильной поляризацией и рыночной сегментацией. Это путь к устойчивому развитию сельского хозяйства
через диверсификацию технологий, культур и пород скота, сеть, объединяющую всех участников АПК.
Однако надо признать, что пока нет единого подхода в политике, реализующего смарт-фермерство как
видение сельскохозяйственной отрасли, который бы способствовал и поддерживал корректное использо-
вание видов информационных технологий и масштаба их применения. В настоящее время основная идея
исследований состоит в том, чтобы выявить основные механизмы, сдерживающие или угрожающие устой-
чивому развитию и применению технологий.
Это может воплотиться в лучшем доступе к капиталам в одном случае и специальной поддержке ин-
вестиций в другом. В использовании технологии мониторинга ферм на основе кооперации (например, бес-
пилотников, которые проводят мониторинг полей в пределах конкретной сельской общины) или в инве-
стициях в образование и обучение, которые могут также поддержать устойчивый путь использования дан-
ных технологий. Однако во всех этих случаях должен быть обеспечен прозрачный правовой механизм, ко-
торый создал бы эффективные права собственности и пользования.
8
Копирование или перемещение

файлов или папок
Отправление сообщений
с прикрепляемыми файлами
Перемещение файов между компьютером

и другими устройствами
Применение инструментов
копирования-вставки
Поиск, загрузка, установка

программного обеспечения
Применение базовых арифметических

формул в Excel
Создание презентаций
Подключение и установка
новых устройств
Написание компьютерных
программ
%
0 20 40
Источник / Source [ITU , 2018]

Рис. 1. Среднее число жителей в сельской местности, владеющих цифровыми навыками, 2017 г.
Figure 1. Average number of rural residents with digital skills, 2017
Цифровые технологии предоставляют новые возможности для диверсификации ферм. Подобно «умным
городам», которые стали предметом обсуждений и разработок концепций, возможности ИКТ, скорее всего,
приведут не к стандартной по всему миру и быстро воспринимаемой системе хозяйствования, а к многооб-
разию систем хозяйствования. Управленческий консалтинг будет способствовать вкладу технических инно-
ваций в диверсификацию, если будет надежным и прозрачным, даже если у фермеров нет опыта выращи-
вания определенной культуры.
Однако, хотя интернет вещей, применяемый в сельскохозяйственных машинах, животных, полях, расте-
ниях и деревьях, может быть использован для управления стандартными ситуациями в сельском хозяйстве,
фермер до сих пор должен быть исследователем, одновременно следя, не возникнет ли нештатная ситуация.
В таблице 1 представлены возможности препятствия реализации технологий упомянутого выше ведом-
ственного проекта «Цифровое сельское хозяйство».
Таблица 1. Возможности использования и препятствия реализации технологий ведомственного проекта

«Цифровое сельское хозяйство»
Table 1. Opportunities for using and obstacles to implementing technologies of the departmental project “Digital agriculture”
Технологии Возможности Препятствия
Большие данные (Big В сельском хозяйстве имеется постоянная необходимость Право собственности на большие
Data) использования больших данных, и эта сквозная данные
технология будет широко использоваться в цифровой
платформе
9
Окончание табл. 1
Технологии Возможности Препятствия
Блокчейн (Blockchain) В сельском хозяйстве технологию блокчейн используют Кибербезопасность, отсутствие

для внедрения распределенных баз данных по сделкам законодательного поля
купли-продажи и аренды земельных участков и для регулирования
решения других проблем
Умная ферма (Smart В сельском хозяйстве используют для контроля точности Высокая стоимость внедрения
Farming) внесения удобрений, прогнозирования неблагоприятных технологий, отсутствие
природных явлений, повышения качества выращивания необходимых знаний у фермеров
продуктов и более открытого взаимодействия фермеров
и потребителей
Квантовые технологии Эти технологии находятся в стадии формирования Нехватка специально

(Quantum tehnologies) подготовленных кадров
Интернет вещей (IoT) IoT уже используют в агропромышленном комплексе и Кибербезопасность, отсутствие
эта технология все больше находит применение правового поля, стандартов
Робототехника В сельском хозяйстве машинные системы и роботы скоро Сложности технического

заменят работников многих специальностей обслуживания и ремонта роботов,
нехватка специалистов
Беспроводные Эти технологии особенно важны для сельского хозяйства, Неравномерное беспроводное
коммуникации поскольку его инфраструктура и производственные покрытие в сельском хозяйстве
мощности территориально удалены
Виртуальная и Эти технологии могут быть использованы в процессе Высокая стоимость аппаратного
дополненная обучения специалистов обеспечения, отсутствие
реальность механизма защиты информации
и программного обеспечения
Источники / Sources: [Скворцов, 2018; Щербина, 2019; Сельское хозяйство оцифруют 4, 2019]
В «цифровой» агрокомпании борьба с вредителями и болезнями начинается только тогда, когда перейден по-
рог, определенный программными приложениями. Подобный форсированный рост разнообразия требует от фер-
меров, потребителей и тех, кто принимает решения, чтобы те были уверены в выгодах от внедрения этих техно-
логий. Более того, это требует новых систем передачи данных с дифференцированно регулируемыми функциями
прозрачности: управленческие и производственные данные передаются поставщикам, и государственное управле-
ние должно быть прозрачным для фермеров. Это должно сделать возможным для потребителя видение всей про-
довольственной производственной цепочки.
Информационно-коммуникационные технологии позволяют фермерам обмениваться информацией, раз-
вивать кооперацию и осуществлять поиск партнеров и даже развивать «неформальные» информационные
системы «под себя», которые дополняют стандартные информационные системы. Подобный поток инфор-
мации между сельхозпроизводителями и потребителями был бы независимым от масштабов и не ограни-
чен государственными границами. Яркие примеры внедрения подобных систем можно наблюдать как в раз-
витых, так и в развивающихся странах. Например, платформы и инициативы социальных сетей вроде iCow
в Кении. Если станут возможными институциональные инновации и соответствующие инвестиции, кото-
рые объединят фермеров в сети (будут созданы правовые, организационные и технологические решения
4
Сельское хозяйство оцифруют (2019). Режим доступа: https://www.rspectr.com/articles/516/selskoe-hozyajstvo-ocifruyut (дата обращения: 17.01.2020).
10
для сетей фермеров), то они позволят повысить самоорганизацию и гибкость фермерских хозяйств. Сов-
местное использование техники и приложений вроде Airbnb или Uber могут способствовать возникновению
частных бирж семенного материала, услуг по техобслуживанию и сбору урожая. Однако нужны прозрачная
политика и прозрачная система управления данными.
Кроме того, важно внедрять новые технологии, которые не только позволяют экономить время и день-
ги, но и обеспечивают наиболее экологический подход. Например, этому способствует спутниковая систе-
ма управления комбайнами, которая способна отслеживать следы от колес для максимального сбора уро-
жая и минимизации времени и топлива.
Культура потребления постепенно меняется, и покупатели становятся все более заинтересованны-
ми в безопасности продовольственных товаров. Сегодня едва ли не каждый потребитель для уверенно-
сти в собственной безопасности хочет знать точное происхождение продуктов питания и детали процес-
са их обработки. Для этого необходимо отслеживать последовательность выращивания продуктов, начи-
ная с посева зерен и заканчивая сбором урожая. А это, в свою очередь, создает потребность в совместной
эффективной цепочке поставок, которая помогает уменьшить продовольственные отходы.
Предприятия агробизнеса могут оказаться в условиях нестабильных цен на сырье и перебоях поставок
сельскохозяйственных культур. Поэтому сегодня компаниям как никогда нужно уметь в режиме реально-
го времени реагировать на изменения спроса и предложения, а также на ценовые изменения на рынке. Та-
ким предприятиям следует наладить эффективный процесс управления рисками и выполнить ряд действий,
направленных на избежание этих рисков или их сдерживании на приемлемом уровне. С другой стороны, но-
вые технологии открывают различные каналы сбыта для производителей и создают новые товарные рынки.
В России, несмотря на трудности, растет количество регионов, применяющих в АПК цифровые техно-
логии. В передовых хозяйствах Подмосковья уже используются различные элементы «умной фермы».
Молочная ферма завода «Зеленоградский» находится в Пушкинском районе Подмосковья. Эта «умная
ферма» — одна из самых технологичных и продуктивных не только в Подмосковье, но и по всей стра-
не. На ферме находятся около 200 коров, а из персонала – 2 специалиста. Ферма полностью роботизи-
рована: используется робот-пододвигатель корма, автоматические уборочные машины и интеллектуаль-
ная система «умный доктор» 5.
Другой пример – развитие цифровых технологий в АПК Сибири. В Алтайском крае с 2015 г. работает
информационная система автоматизации процессов подготовки документов для получения сельхозпроиз-
водителями государственной поддержки. С 2017 г. в крае проводится мониторинг использования пахот-
ных земель на платформе «РусГИС». В настоящее время в сельском хозяйстве Алтайского края передо-
выми цифровыми технологиями охвачено более 660 тыс. гектаров пашни, что составляет примерно 10 %
ее общей площади. В хозяйстве «Родинский», благодаря применению таких ИТ-решений, как спутнико-
вая навигация техники, элементы точного земледелия и собственные метеостанции, за последние четыре
года урожайность ряда сельхозкультур возросла в 3 раза. В «Агрофирме «Урожай» Зонального района
в результате внедрения отдельных элементов системы точного земледелия за последнее пятилетие уро-
жайность озимых возросла на 25 %, превысив 54 центнера с гектара6.
Цифровые технологии используют как в промышленных масштабах, так и в отдельных проектах. В Но-
восибирске реализуется проект городских «теплиц на крыше». В тепличном комбинате «Толмачевский» ав-
томатизировано осуществляется непрерывный контроль всех параметров микроклимата теплиц, приготовле-
ние и подачу питательных смесей, контроль концентрации СО2. Контролируется система форточной венти-
ляции, осуществляется управление капельным поливом растений и поддержанием заданной концентрации
минеральных удобрений7. Несмотря на наличие ряда успешных реализованных проектов, объем цифрови-
зации АПК России пока недостаточен. Авторами были выделены основные барьеры на пути цифровизации
сельского хозяйства России (табл. 2).
5
Новые роботизированные фермы нарастят объем производства молока в Подмосковье (2019). Режим доступа: https://360tv.ru/news/obschestvo/novye-
robotizirovannye-fermy-narastjat-obem-proizvodstva-moloka-v-podmoskove/ (дата обращения: 17.01.2020).
6
Цифровая трансформация АПК: опыт сибирских регионов (2019). Режим доступа: http://svetich.info/publikacii/tochnoe-zemledelie/cifrovaja-transformacija-
apk-opyt-sibirs.html (дата обращения: 30.01.2020).
7
Там же.
11
Таблица 2. Барьеры на пути цифровизации сельского хозяйства России

Table 2. Barriers to digitalization of agriculture in Russia
Барьеры Содержание Пути решения
Преобладание Недоступность современных средств Повышение уровня механизации

мелких фермерских механизации и автоматизации, и автоматизации до среднемирового
хозяйств в структуре а также удобрений и химикатов для уровня становится возможным при
сельскохозяйственного таких хозяйств. В результате – низкая переходе к модели потребления
производства производительность труда, заработная облачной автоматизации; внедрить
плата и высокие удельные затраты на элементы автоматизированного
единицу продукции; низкий уровень управления ресурсами и снизить
автоматизации управления ресурсами влияние человеческого фактора на всех
предприятия этапах производства и реализации
сельскохозяйственной продукции
Наличие Мировая практика выработала Формирование эталонных решений

сельскохозяйственных определенные размеры по сельхозпредприятиям по размерам
предприятий-гигантов сельхозпредприятия, превышение (земли, растений и деревьев, животных,
которых делает невозможным и т.п.) и типовых решений по
управление. Выдерживание параметров информационным технологиям и системам
технологических процессов и норм
содержания животных. В этом случае
цифровизация не спасает и создает
иллюзию управляемости
Ограниченный доступ Мало отечественных производителей Государственная поддержка

к производственным качественных производственных систем производителей и потребителей
технологиям с встроенными новыми технологиями. сельхозтехники современного уровня
Недостаточный доступ к зарубежным
системам и технологиям
Ограниченная Отсутствует оптимально Разработка и внедрение контрактной

способность российских оснащенный и укомплектованный модели жизненного цикла
сельхозпроизводителей квалифицированным персоналом оборудования существенно снизит
покупать современное дилер и сервисные центры по продаже риски сельхозпроизводителей, а также
оборудование и обслуживанию сельскохозяйственной значительно увеличит доступность
техники, технологии точного земледелия автоматизации и механизации малых
недостаточно развиты и внедрены фермерских хозяйств
Длинная сеть посредников – Мелкие сельскохозяйственные Внедрение передовых цифровых

оптово-розничных компаний производители вынуждены передавать технологий на сельскохозяйственных
промышленные товары оптовым сетям, предприятиях позволяет значительно
зачастую ниже их стоимости из-за снизить операционные издержки в случае
отсутствия прямого доступа к полкам покупки или продажи товаров, а также
магазинов. Цена продажи такой минимизировать цепочку поставок
продукции в случае низкого качества
достаточно высока относительно уровня
реального доступного дохода
12
Барьеры Содержание Пути решения
Низкий уровень развития В настоящее время территория Размещение объектов связи

коммуникаций и ИТ- сельскохозяйственных земель в России со стороны государства, со стороны
инфраструктуры недостаточно покрыта сетями связи, предпринимателей – развитие
из-за чего иногда невозможно и инвестирования в соответствующую
обеспечить передачу данных инфраструктуру, например, прокладку
различными цифровыми устройствами новых линий связи или строительство
в режиме реального времени сооружений
Отсутствие локализованных Разработанные локализованные Широкое внедрение и распространение

для АПК ИТ-решений ИТ-решения для внедрения на различных видов современных цифровых
предприятиях аграрного сектора технологий, таких как облачные
в настоящее время отсутствуют приложения, технологии Интернета
на российском рынке. Поэтому вещей, сервисы для управления большими
предприятия сталкиваются с ситуацией, объемами данных, модернизация
когда на рынке могут быть коммуникаций, используемых
представлены различные отдельные в сельской местности, и, наконец,
предложения, но без возможности разработка и внедрение модели аренды
адаптации таких решений к их сельскохозяйственной техники
потребностям или без возможности
интеграции таких решений между собой
на предприятии
Кадровый дефицит Нет квалифицированных кадров Развитие системы подготовки

в достаточном количестве и стимулирования кадров
Источники / Sources: [Власов, 2014; Скворцов и др., 2018; Щербина, 2019; Юрина, 2018]
ВЫВОДЫ И ПРЕДЛОЖЕНИЯ
В процессе реализации ведомственного проекта «Цифровое сельское хозяйство» должны быть учтены
следующие основные направления.
1. Необходимо создание правовых, организационных и технологических условий для осуществления
цифрового преобразования агропромышленного комплекса. Должен быть обеспечен необходимый уро-
вень общенациональной информационно-коммуникационной среды. Требуется поддержка национально-
го рынка цифровых технологий, развитие программной, вычислительной и сетевой инфраструктуры агро-
промышленного комплекса.
2. Решающее значение имеет поддержка кадрами внедрения цифровых технологий в сельском хозяй-
стве с целью обеспечения благоприятной среды для становления и развития «интеллектуального» сельско-
го хозяйства.
3. Внедрение цифровых технологий в смежные с аграрной отрасли, использование их потенциала для
внедрения цифровизации, которые являются важными для сельского хозяйства. Такими отраслями являют-
ся промышленность, транспорт, торговля, управление, финансовая и банковская сфера, страхование – они
могут оказывать трансформативное влияние на сельскохозяйственные предприятия.
4. Внедрение концепции «цифровой агрокомпании».
Цифровая агрокомпания – компания, у которой продукция и услуги, процессы (как клиентоориентиро-
ванные, так и внутренние) должны быть переведены в цифровую форму и получить цифровые интерфейсы.
Это означает создание на предприятии:
––единой информационно-технологической платформы, обеспечивающей поддержку всех разновидно-
стей совместной работы: процессов, проектов, кейсов, поручений;
13
––единой архитектуры (полная карта бизнес-действий, обеспеченных конкретными функциями инфор-

мационных систем и технологий;
––событийно-зависимых цифровых систем – постоянная регистрация бизнес-событий, автоматизирован-
ное их распознавание, оценка ситуаций и распознавание возможностей, реакция на события путем принятия
решений в режиме реального времени (на основе применения технологий интернета вещей, облаков, блок-
чейна, «умных» контрактов, больших данных, искусственного интеллекта, машинного обучения, туманных
вычислений, цифровых двойников и т.д.);
––единой среды социального взаимодействия на работе;
––собственной экосистемы или вписывание в существующую экосистему;
––адаптивной архитектуры безопасности.
Очевидно, что масштаб предстоящих изменений стратегический, а не тактический. Для малых и средних
предприятий инициатором изменений должен быть собственник или руководитель. Для крупных предприя-
тий, кроме всего прочего, потребуется трансформация корпоративной культуры, развитие способности к из-
менениям. В любом случае цифровая трансформация как переход агрокомпании к цифровому бизнесу будет
происходить через изменение стратегии, бизнес-модели и культуры компании, внедрение новых информаци-
онных технологий, расширяющих границы этой компании и позволяющих формировать ей свою экосистему.
БИБЛИОГРАФИЯ
Алтухов А.И., Дудин М.Н., Анищенко А.Н. (2019). Глобальная цифровизация как организационно-экономическая основа
инновационного развития агропромышленного комплекса РФ // Проблемы рыночной экономики. № 2. С. 17–27.
Бутырин В.В. (2016). Использование геоинформационных технологий в управлении региональным агрокомплексом //
Аграрный научный журнал. № 4. С. 75–78.
Власов С.Д. (2014). Зарубежный опыт и проблемы инновационного развития сельского хозяйства России // Вестник
Саратовского государственного социально-экономического университета. № 2 (51). С. 124–127.
Огнивцев С.Б. (2018). Концепция цифровой платформы агропромышленного комплекса // Международный сельскохо-
зяйственный журнал. 2018. № 2 (362). С. 16–22.
Скворцов Е.А., Скворцова Е.Г., Санду И.С., Иовлев Г.А. (2018). Переход сельского хозяйства к цифровым, интеллекту-
альным и роботизированным технологиям // Экономика региона. Т. 14. Вып. 3. С. 1014–1028.
Щербина Т.А (2019). Цифровая трансформация сельского хозяйства РФ: опыт и перспективы // Россия: тенденции
и перспективы развития. Ежегодник. Отв. ред. В.И. Герасимов. Вып. 14-1. С. 450–453.
Юрина Н.Н. (2018). Направления цифровизации сельского хозяйства России // Вестник института экономики и управ-
ления НОВГУ. № 2 (27). С. 92–97.
Bauer V.P., Podvoisky G.L., Kotova N.E. (2018). Adaptation strategies for US companies to digitize production areas // World
of New Economy. No. 2. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/strategii-adaptatsii-kompaniy-sshak-tsifrovizatsii-sfer-
proizvodstva (дата обращения: 17. 01.2020).
Ayaz M., Ammad-Uddin M., Sharif Z., Mansour A., el-Hadi M. (2019). Aggoune Internet-of-Things (IoT) based Smart Agriculture:
Towards Making the Fields Talk // IEEE Access. V. XX. Pp. 1–34.
ITU (2018). Measuring the Information Society Report: V. 1. Geneva: ITU. 204 p.
REFERENCES
Altukhov A.I., Dudin M.N. and Anishchenko A.N. (2019), “Global digitalization as an organizational and economic basis for
the innovative development of the agro-industrial complex of the Russian Federation” [“Global’naya tsifrovizatsiya kak organ-
izatsionno-ekonomicheskaya osnova innovatsionnogo razvitiya agropromyshlennogo kompleksa RF”], Market economy prob-
lems [Problemy rynochnoi ekonomiki], no. 2, pp. 17–27.
Ayaz M., Ammad-Uddin M., Sharif Z., Mansour A. and El-Hadi M. (2019), “Aggoune Internet-of-Things (IoT) based Smart
Agriculture: Towards Making the Fields Talk”, IEEE Access, vol. XX, pp. 1–34.
Bauer V.P., Podvoisky G.L., and Kotova N.E. (2018), “Adaptation strategies for US companies to digitize production areas”,
World of New Economy, no. 2. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/strategii-adaptatsii-kompaniy-sshak-tsifrovizat-
sii-sfer-proizvodstva (accessed 17.01.2020).
14
Butyrin V.V. (2016), “The use of geographic information technologies in the management of the regional agricultural complex”
[“Ispol’zovanie geoinformatsionnykh tekhnologii v upravlenii regional’nym agrokompleksom], Agrarian Scientific Journal
[Agrarnyi nauchnyi zhurnal], no. 4, pp. 75–78.
ITU (2018), Measuring the Information Society Report, vol. 1, ITU, Geneva.
Ognivtsev S.B. (2018), “Agro-industrial digital platform concept” [“Kontseptsiya tsifrovoi platformy agropromyshlennogo
kompleksa”], International Agricultural Journal [Mezhdunarodnyi sel’skohozyaistvennyi zhurnal], 2018, no. 2(362), pp. 16–22.
Skvortsov E.A., Skvortsova E.G., Sandu I.S. and Iovlev G.A. (2018), “Agriculture transitioning to digital, intelligent and ro-
botic technologies” [“Perekhod sel’skogo khozyaistva k tsifrovym, intellektual’nym i robotizirovannym tekhnologiyam”], Econ-
omy of region [Ekonomika regiona], vol. 14, no. 3, pp. 1014–1028.
Shcherbina T.A (2019), “Digital transformation of agriculture in the Russian Federation: experience and prospects” [“Tsi-
frovaya transformatsiya sel’skogo khozyaistva RF: opyt i perspektivy”], Russia: trends and prospects of development. Year-
book [Rossiya: tendentsii i perspektivy razvitiya], Resp. ed. V. I. Gerasimov, issue 14-1, pp. 450–453.
Vlasov S.D. (2014), “Foreign experience and problems of innovative development of agriculture in Russia” [“Zarubezhnyi opyt
i problem innovatsionnogo razvitiya sel’skogo khozyaistva Rossii”], Bulletin of the Saratov state socio-economic University
[Vestnik Saratovskogo gosudarstvennogo sotsial’no-ekonomicheskogo universiteta], no. 2(51), pp. 124–127.
Yurina N.N. (2018), “Directions of digitalization of agriculture in Russia” [“Napravleniya tsifrovizatsii sel’skogo khozyaistva
Rossii], Bulletin of the Institute of Economics and Management of NOVSU [Vestnik instituta ekonomiki i upravleniya NOVGU],
no. 2(27), pp. 92–97.
TRANSLATION OF FRONT REFERENCES

Agriculture will be digitized (2019). Available at: https://www.rspectr.com/articles/516/selskoe-hozyajstvo-ocifruyut (ac-
1,4
cessed 17.01.2020).
2
Ibid.
3
Digitalization of the agro-industrial complex: positive dynamics observed in half of the Russian regions (2019). Available at:
https://agro.marimmz.ru/cifrovizaciya-apk-polojitelnaya-dinamika-2019 (accessed 17.01.2020).
5
New robotic farms will increase milk production in the suburbs (2019). Available at: https://360tv.ru/news/obschestvo/novye-ro-
botizirovannye-fermy-narastjat-obem-proizvodstva-moloka-v-podmoskove/ (accessed 17.01.2020).
6, 7
Digital transformation of agro-industrial complex: the experience of Siberian regions (2019). Available at:
http://svetich.info/publikacii/tochnoe-zemledelie/cifrovaja-transformacija-apk-opyt-sibirs.html (accessed 17.01.2020).
15
Направления развития и регулирования трансграничных

потоков данных в международной торговле
Получено: 02.03.2020; одобрено: 31.03.2020; опубликовано: 13.04.2020
УДК 339.92 JEL F13, F23, O33 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-16-26
Смирнов Евгений Николаевич

Д-р экон. наук, профессор, ФГБОУ ВО «Государственный университет управления», г. Москва, Российская Федерация
ORCID: 0000-0002-9325-7504
E-mail: Smirnov_en@mail.ru
АННОТАЦИЯ
Проанализирована проблема использования трансграничных потоков данных, которые становятся важным фактором
производства для устойчивого развития современной международной торговли товарами и услугами. В международном
обмене значение цифровых услуг продолжает неуклонно возрастать, и по мере этого роста увеличиваются глобальные
потоки данных. Последние, служа интересам глобальных цифровых платформ, тем не менее, могут способствовать ди-
версификации экспорта развивающихся стран, расширению их участия в глобальных цепочках создания стоимости. Рост
цифровизации компаний, обусловленный быстрым внедрением новых технологий (анализ данных, облачные вычисления)
повысил их значимость в качестве фактора коммерческих операций, затрагивая как новые, так и традиционные отрасли.
Несмотря на преимущества для компаний, потребителей и национальных экономик, возникающие из-за способности
организаций легко обмениваться данными через границы, многие страны на всех этапах развития устанавливали барьеры
для трансграничной передачи данных. Наиболее распространенной концепцией таких ограничений стала локализация
данных, внедрение которой является существенным бременем для роста валового национального продукта. Цифровой
меркантилизм стран, рассмотренный в рамках данной статьи, является ответом на вызов расширения участия страны
в международном разделении труда в условиях цифровой экономики. Вместе с тем, барьеры для трансграничной переда-
чи данных также задерживают и удорожают разработку новых и инновационных товаров, подрывают способность мест-
ных транснациональных компаний использовать глобальные платформы для упрощения сотрудничества между фирмами,
университетами и другими исследовательскими организациями и продвижения своих собственных инноваций.
В международной практике пока не сложилось единого, доминирующего подхода в контексте регулирования трансгра-
ничных потоков данных, однако решение данного вопроса требует нового формата многостороннего регулирования, ко-
торый не использовался для международной торговли традиционными товарами и услугами.
Международная торговля, международная передача данных, регулирование, трансграничные потоки данных, услуги,
цифровизация, цифровой протекционизм, цифровая экономика.
Смирнов Е.Н. Направления развития и регулирования трансграничных потоков данных в международной торговле//
E-Management. 2020. № 1. С. 16-26.
© Смирнов Е.Н., 2020. Статья доступна по лицензии Creative Commons «Attribution» («Атрибуция») 4.0. всемирная.
16
Смирнов Е.Н., с. 16–26 E-Management | T. 3, № 1 | 2020 |
Directions of development and regulation of cross-border

data flows in international trade
Received: 02.03.2020; approved: 31.03.2020; published: 13.04.2020
JEL CLASSIFICATION F13, F23, O33 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-16-26
Smirnov Evgenii
Doctor of Economic Sciences, Professor, State University of Management, Moscow, Russia
ORCID: 0000-0002-9325-7504
E-mail: Smirnov_en@mail.ru
ABSTRACT
The problem of using cross-border data flows, which are becoming an important factor of production for the sustainable de-
velopment of modern international trade in goods and services has been analysed. In international exchange, the importance
of digital services continues to grow steadily, and as this rises, global data flows are increasing too. The latter, while serving
the interests of global digital platforms, can nevertheless contribute to the diversification of developing countries’ exports and
increase their participation in global value chains. The increase in digitalization of companies due to the rapid introduction
of new technologies (data analysis, cloud computing) has raised their importance as a factor in commercial transactions, affect-
ing both new and traditional industries.
Despite the advantages for companies, consumers and national economies arising from the ability of organizations to easily ex-
change data across borders, many countries at all stages of development have established barriers to cross-border data transfer.
The most common concept of such restrictions has become data localization, the implementation of which is a significant burden
on the growth of the Gross National Product. The digital mercantilism of countries considered in this article is a response to the
challenge of increasing the country’s participation in the international division of labour in the digital economy. However, barriers
for cross-border data transfer also delay and increase the cost of developing new and innovative products, undermine the ability
of local multinational companies to use global platforms to facilitate collaboration between firms, universities and other research
organizations and promote their own innovations.
International practice has not yet developed a single, dominant approach in the context of regulating cross-border data flows,
but addressing this issue requires a new format of multilateral regulation that has not been used for international trade in tradi-
tional goods and services.
KEYWORDS
Cross-border data transfer, digitalization, digital economy, digital protectionism, international data transfer, international trade,
regulation, services.
FOR CITATION
Smirnov E.N. Directions of development and regulation of cross-border data flows in international trade (2020) E-Management,
3 (1), pp. 16–26. DOI: 10.26425/2658-3445-2020-1-16-26
17
В контексте анализа последствий цифровой экономики для развития международной торговли,

спорным и актуальным является вопрос по поводу «трансграничных потоков данных» (англ. – cross-border
data flows, далее – CBDF). В настоящее время компании всех размеров и всех секторов используют дан-
ные National Board of Trade1, и с принятием новых бизнес-моделей становится все труднее проводить меж-
дународные торговые сделки без CBDF. Значительная часть современной торговли услугами не будет су-
ществовать без CBDF. Торговля услугами стала наиболее динамичным компонентом международного об-
мена за последнее десятилетие, расширяясь в среднем на 5,4 % в год. Экспорт услуг создает рабочие ме-
ста, в то время как торговля услугами в целом может повысить конкурентоспособность компаний. Хотя
развивающиеся страны торгуют услугами гораздо меньше, по оценкам Всемирной торговой организации
(далее – ВТО), в случае внедрения новых цифровых технологий их доля в общем объеме мировой торгов-
ли услугами может увеличиться к 2030 г. до 15 %2.
Страны и компании должны шире использовать те возможности, которые им предоставляют зару-
бежные цифровые рынки [Екимова и др., 2019]. Расчеты McKinsey демонстрируют, что международ-
ная торговля, трансграничные инвестиции и CBDF способствовали дополнительному приросту валово-
го внутреннего продукта (далее – ВВП) на 10 %, при этом стоимость CBDF оценивают в размере около
2,8 трлн долл. США [Manyika et al, 2016, p. 1]. Трансграничные потоки данных оказывают весьма значи-
мое влияние на экономический рост, хотя сформировались эти потоки лишь полтора десятилетия назад
(в отличие от традиционной товарной торговли).
Огромные объемы данных передаются между пользователями и глобальными цифровыми платформа-
ми, расположенными в разных странах. Дискуссия в отношении CBDF в зарубежном экспертном и науч-
ном сообществах характеризуются различными взглядами и противоречивыми интересами. Хотя и оче-
видно, что характер цифровой экономики требует упрощения потоков данных, важно учитывать аспек-
ты их распределения между странами3. Существует необходимость и в более четком определении самих
CBDF. Международная передача данных часто комбинируется с электронной и цифровой торговлей, и хотя
потоки данных могут быть тесно связаны с торговлей и весьма важны для нее в условиях цифровой эко-
номики, сами по себе CBDF могут не включать ни торговлю, ни электронную торговлю.
Взрывной рост CBDF продолжает устойчивую тенденцию к росту. В настоящее время в сети рабо-
тает 45,8 % мира, что на 20 % больше, чем десятилетие назад, а число абонентов сотовой связи в мире
уже превышает население планеты. По цифровым каналам осуществляются коммуникации и передает-
ся контент, и часть этого трафика отражает взаимодействие компаний с зарубежными операторами, по-
ставщиками и клиентами. За период 2005–2017 гг. объем используемой трансграничной пропускной
способности вырос в 148 раз (с 5 до 704 терабайт в секунду) и ожидается, что к 2021 г. она приблизит-
ся к 2 000 терабайт 4 (рис. 1).
Известный исследователь цифровой экономки Н. Кори не без оснований полагает, что существу-
ет мало эмпирической или международно-сопоставимой статистической информации о масштабах по-
токов данных и цифровой торговли и препятствиях на их пути [Cory, 2020, c. 7]. Хотя есть озабочен-
ность, связанная с CBDF (например, с обеспечением соблюдения законов и запросом данных, храня-
щихся в другой юрисдикции), большинство мер основано на ошибочном понимании того, каким об-
разом CBDF реально влияют на защиту, управление и использование данных и каковы их последствия
для международной торговли.
Анализ международного аспекта данных усложняется, поскольку они являются особенным ресурсом,
а их надлежащее определение отсутствует. В традиционной экономике государство может учитывать меж-
дународные операции. Например, потоки внешней торговли товаров и международные финансовые опера-
ции регистрируют в таможенных органах и в платежном балансе страны соответственно. Однако это не все-
гда возможно в случае с CBDF. При пересечении данными границ понятия присвоения территориального
1
National Board of Trade (2015). No Transfer, No Production – a Report on Cross-Border Data Transfers, Global Value Chains, and the Production of Goods,
Kommerskollegium, Stockholm, March– First Edition. 26 p.
2
WTO (2019). World Trade Report 2019. The Future of Services Trade, WTO Publications, Geneva. 230 p.
3
UNCTAD (2019). Digital Economy Report 2019. Value Creation and Capture: Implications for Developing Countries. New York: United Nations Publ. 172 p.
4
McKinsey (2019). Globalization in transition: The future of trade and value chains, McKinsey Global Institute. 132 p.
18
суверенитета и юрисдикции не очевидны. Более того, проблемы «суверенитета данных» связаны с контро-
лем, доступом и правами на данные на международном уровне. В текущем режиме глобальные цифровые
платформы обладают абсолютным конкурентным преимуществом в части сбора данных от пользователей,
контроля над этими данными и их последующей монетизации.
800
600
Объем передачи, Тб/с
400
200
0 Год
2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017
Источник / Source: [McKinsey, 2019, p. 72]5

Рис. 1. Динамика трансграничных потоков данных в 2005–2017 гг.
Трансграничные потоки данных позволили потребителям во всем мире получить доступ к более
широкому кругу товаров и услуг по более низким ценам. Традиционные многонациональные компании
в существенной степени видоизменяют свои международные стратегии [Смирнов, 2019] и в своей дея-
тельности в значительной степени полагаются на CBDF; они используют данные своих филиалов по все-
му миру для выполнения большого числа самых разных задач. Трансграничные потоки данных также
позволили создать новый вид микропредприятий малого и среднего бизнеса – «микромногонациональ-
ные» (англ. – micro-multinational), которые «рождены глобальными» и постоянно связаны между собой
[Casalini & González, 2019, p. 6] и используют глобальные цифровые платформы для связи с клиента-
ми и поставщиками в других странах. Из опрошенных Mckinsey Global Institute [Manyika et al, p. 11]
86 % технологических стартапов сообщают о каком-либо виде трансграничной деятельности. Для малых
и средних предприятий развивающихся стран цифровые платформы стали надежным способом преодо-
ления ограничений на их локальных рынках.
Для глобальных цифровых платформ свободное пространство для потоков данных позволяет им мини-
мизировать затраты и избегать ограничивающих внутренних нормативных актов. Интересы разных типов
платформ в этом контексте могут различаться. Для рекламных платформ (Google, Facebook) больше ло-
кальных данных означает возможности для более точной целевой рекламы. Обе эти компании – пионеры
поддержки расширенного доступа в Интернет для малообеспеченных слоев населения через Facebook Free
Basics и Google Project Loon. Однако их подходы также отличаются. Благодаря Free Basics Facebook тра-
фик эффективно направляется через портал, что отражает зависимость бизнес-модели Facebook от более
5
Там же.
19
закрытой платформы. Google, напротив, больше зависит от открытого Интернета, и Project Loon не име-
ет ни одного ограничения, вызвавшего споры в случае с Facebook. Amazon объявила о планах по запуску
спутников для обеспечения доступа в Интернет для «недостаточно обслуживаемых сообществ» 6. Такой
доступ также служит интересам глобальной цифровой платформы, обеспечивая больше пользователей,
данных и большую ценность.
Можно выделить, по меньшей мере, четыре способа, которыми CBDF и цифровые технологии транс-
формируют международную торговлю (табл. 1).
Таблица 1. Факторы трансформирующего воздействия CBDF и цифровых технологий на международную

торговлю
Table 1. Factors of transformative impact of CB DF and digital technologies on international trade
Фактор Характеристика Примечания
Международные Предприятия, чтобы стать глобальными, могут Уже около 12 % международной торговли
возможности использовать цифровые платформы. Наличие товарами является электронной
электронной собственного веб-сайта дает даже малому предприятию
коммерции мгновенное международное присутствие без
необходимости физического присутствия за рубежом.
В свою очередь, Интернет обеспечивает доступ
к рекламным и коммуникационным услугам,
информации о зарубежных рынках
Торговля Доступ в Интернет CBDF особенно важны для роста Экспорт услуг с доставкой цифровым
цифровыми торговли услугами, которые все чаще можно покупать способом (англ. digital-deliverable
услугами и использовать онлайн, что особенно актуально для services, DDS) уже составляет в США 23 %
информационных, профессиональных, финансовых, экспорта, а в стоимостном выражении –
розничных и образовательных услуг. Появляются 55 %. Экспорт Индии с использованием
и новые виды услуг (облачные вычисления). информационно-коммуникационных
Сфера финансов использует возможности CBDF технологий в 2016–2017 гг. составил
и осуществления денежных переводов. Ключевая 103 млрд долл. США (или 63 % от
роль услуг в качестве фактора производства совокупного экспорта услуг) и 80 % этих
означает, что либерализация услуг наряду цифровых услуг были предоставлены
с эффективным регулированием может способствовать через Интернет
экономическому росту
Цифровизация Сбор и анализ данных позволяют новым цифровым Опрос 2 000 компаний определил данные
экспорта услугам повысить стоимость экспорта товаров. CBDF и аналитику данных как ключ успешного
товаров обеспечивают оцифровку всего производственного переход к «умному производству»
предприятия, ускоряют жизненный цикл, а (англ. – smart manufacturing), что
также связанные цепочки поставок. Цифровые отражает значимость цифровых услуг
услуги становятся все более значимым фактором для повышения производительности
производственных процессов, включая в себя и конкурентоспособности фирм. С учетом
различные коммерческие услуги (исследования услуг, включенных в экспорт товаров,
и разработки, дизайн, маркетинг, продажи) экспорт услуг Евросоюза составит свыше
55 % от совокупного объема экспорта
региона
6
McKinsey (2019). Globalization in transition: The future of trade and value chains, McKinsey Global Institute. 132 p.
20
Окончание таблицы 1
Фактор Характеристика Примечания
Расширение Глобальные CBDF – основа ГЦСС. CBDF и «глобальное Хорошим примером в данной связи
участия подключение» обеспечивают развитие ГЦСС, является Gojek, индонезийская
в глобальных облегчая связь и координацию логистики, за счет них платформа такси, цифровые цепочки
цепочках обеспечивается так называемая «цепочка поставок поставок которой включают облачную
создания 4.0», где информационные потоки интегрированы компанию из Сингапура, платежный
стоимости и однонаправлены (а не являются линейными потоками сервис в Сингапуре и Нью-Йорке,
(далее – ГЦСС) от поставщика к производителям, потребителям и обратно). картографический сервис и программный
Интегрированные потоки в данной цепочке создают интерфейс приложения – из Кремниевой
новые возможности для роста производительности. долины (США)
Растет использование импортируемых услуг при экспорте
промышленных товаров, а это значит, что цифровые услуги
также активно продаются в рамках ГЦСС. Глобальные CBDF
позволили цифровым платформам получать ключевые
цифровые услуги по всему миру, создавая полностью
«цифровые цепочки создания стоимости» (англ. digital value
chains)
Источники / Sources: [McKinsey & Company7, 2016; Indian Ministry of Commerce and Industry8, 2018; Meltzer, 2019;
PricewaterhouseCoopers9, 2016; Baldwin, 2016; Ferentina & Koten, 2019; Смирнов, Лукьянов, 2019; Miroudot & Cadestin, 2017]
Использование аналитики данных практически во всех отраслях упростило деловую практику и повы-
сило эффективность, но также сделало перемещение данных более важным [Castro & McQuinn, 2015, p. 11].
Организации все больше полагаются на данные для мониторинга производственных систем, управления
глобальными трудовыми ресурсами, мониторинга цепочки поставок и пр. Компании собирают и анализи-
руют личные данные, чтобы лучше понять предпочтения клиентов и готовность платить, и, соответствен-
но, адаптировать свои продукты и услуги. Даже международная торговля с участием потребителей не мо-
жет осуществляться без сбора и отправки личных данных через границу, таких как имена, адреса, платеж-
ная информация и т.д.10.
БАРЬЕРЫ НА ПУТИ CBDF

В целом, предприятия используют данные для создания стоимости, и эту ценность возможно максими-
зировать только тогда, когда данные могут свободно перемещаться через границы, однако все большее чис-
ло стран устанавливают барьеры, делающие передачу данных за границу более дорогой и требующей много
времени. Некоторые страны аргументируют свои решения по созданию таких барьеров на ошибочном об-
основании того, что это ослабит проблемы конфиденциальности и кибербезопасности; другие делают это
по чисто меркантилистским причинам. Тем не менее, какой бы ни была мотивация, затраты на эту полити-
ку значительны для мировой экономики в целом.
Хотя как потребители, так и компании получают выгоду от расширения торговли, обеспечиваемой по-
токами данных, необходимо выделить некоторые проблемы, выраженные потребителями и предприятиями
в отношении CBDF. С точки зрения потребителей проблемы связаны с использованием персональных дан-
ных и рисками неправомерного использования или кражи информации. С точки зрения бизнеса, обеспечение
безопасности данных и укрепление доверия остаются главными приоритетами, однако возникают опасения
относительно влияния новых показателей данных на издержки и способность координировать глобальные
производственно-сбытовые цепочки и участвовать в торговле с некоторыми странами [Casalini & González,
7
McKinsey & Company (2016). Digital globalization: The New Era of Global Flows. 22 p.
8
Indian Ministry of Commerce and Industry (2018). India’s Exports of ICT-enabled Services, An All-India Survey, 2016–2017, June. 100 p.
9
PricewaterhouseCoopers (2016). Industry 4.0: Building the digital enterprise. 2016 Global Industry 4.0 Survey. 36 p.
10
National Board of Trade (2014). No transfer, no trade – the importance of cross-border data transfers for companies based in Sweden, Sweden, Stockholm,
January. 40 p.
21
2019, p. 28]. Данные важны и для растущего числа отраслей, в том числе традиционных (где продолжают
работать классические барьеры входа [Лукьянов, 2006, c. 37]), поэтому барьеры на пути CBDF важны с точ-
ки зрения динамики экономической активности. Например, в США услуги с цифровой поддержкой выросли
в 2007–2011 гг. с 282,1 до 356,1 млрд долл. США11. Анализ, проведенный McKinsey, показывает, что за послед-
нее десятилетие глобальные потоки данных увеличили мировой ВВП на 10,1 % [Manyika et al, 2016, p. 76].
Широко известной стала концепция «локализации данных», предполагающая ограничение данных
в пределах границ страны [Ezell et al., 2013]. Она может быть прямо предусмотрена законом или являет-
ся результатом кульминации других ограничительных практик, делающих невозможным CBDF, например:
требование к компаниям хранить копию данных на местном уровне, требование к компаниям обрабаты-
вать данные на местном уровне, а также обязательство дать согласие отдельного лица или правительства
на передачу данных. Сокращение, усложнение, повышение стоимости потоков данных ухудшает конку-
рентную ситуацию на рынке, поскольку зарубежные компании, особенно малые, не могущие противосто-
ять указанным ограничениям, оказываются в невыгодной ситуации. Такое отделение зарубежных конкурен-
тов от внутреннего рынка получило название «цифровой протекционизм» (англ. data protectionism) [Cory,
2017, p. 2]. Одно из авторитетных исследований показывает, что локализация данных и другие барьеры
для потоков данных влекут за собой значительные расходы, в частности: сокращение ВВП США на 0,1–
0,36 %; в результате чего цены на некоторые облачные услуги в Бразилии и Европейском союзе увеличат-
ся с 10,5 % до 54 %; и сокращение ВВП на 0,7–1,7 % в Бразилии, Китае, Европейском союзе, Индии, Ин-
донезии, Корее и Вьетнаме, предложивших либо принявших политику локализации данных.
В качестве мотивов при ограничении CBDF часто выступают конфиденциальность и кибербезопасность
или экономический меркантилизм. Некоторые страны просто запрещают передачу данных, другие при-
меняют ограничения только к определенным их типам. Однако во всех случаях результат наносит ущерб
мировой торговле и экономическому росту, а также собственной национальной экономике. На сегодняш-
ний день большинством стран установлены барьеры для CBDF. Некоторые развивающиеся страны счи-
тают, что более конфиденциально хранить данные внутри страны, но, по существу, локализация не реша-
ет проблем безопасности и конфиденциальности [Castro, 2013]. Глобальные компании, физически прихо-
дящие в страну и организующие там подразделения, должны соблюдать законодательство о конфиденци-
альности и безопасности данных этой страны.
Некоторые страны считают, что локализация данных способствует развитию внутреннего высокотех-
нологичного производства («цифровой меркантилизм»). Учитывая, что традиционные инструменты тор-
гового протекционизма (тарифы) в условиях цифровой экономики применять весьма сложно, страны-при-
верженцы цифрового меркантилизма прибегают к локализации данных, выступающей мощным барьером
для международной торговли. Иногда принято ошибочно считать, что если страна ограничит потоки дан-
ных, то она получит преимущества от компаний, которые будут вынуждены перенести рабочие места, свя-
занные с данными, в эту страну, однако экономическая выгода от этих рабочих мест часто гораздо ниже
возросших затрат на обработку данных.
ИЗДЕРЖКИ БАРЬЕРОВ ДЛЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА И МЕЖДУНАРОДНОЙ ТОРГОВЛИ

В отсутствие политики «цифрового протекционизма» цифровая торговля и CBDF будут продолжать
расти гораздо быстрее мировой торговли в целом. На микроуровне барьеры для CBDF делают фирмы ме-
нее конкурентоспособными, поскольку компания будет вынуждена тратить больше, чем необходимо, на ин-
формационно-технологические услуги (услуги хранения данных, особенно в небольших странах) и выпол-
нение нормативных требований (найм сотрудников по защите данных). Эти расходы становятся бременем
для покупателя либо самой фирмы, что подрывает ее конкурентоспособность за счет снижения прибыли
(особенно для иностранных фирм, находящихся в невыгодном положении по сравнению с отечественны-
ми). Дополнительные расходы негативно влияют на конкурентоспособность фирм, промышленности и эко-
номики страны, а альтернативные издержки (издержки упущенных возможностей) заключаются в том, что
эти расходы могли бы пойти на найм новых сотрудников или покупку нового оборудования.
11
United States International Trade Commission (USITC) (2013). Digital trade in the U.S. and global economies, part 2. Wash., DC, USITC, August. 331 p.
22
Предприятия используют данные для разработки новых продуктов и услуг, создания новых процес-
сов производства или доставки, улучшения маркетинга и внедрения новых организационных и управленче-
ских подходов. Страны, устанавливающие барьеры для CBDF, усложняют и удорожают извлечение выгод
для своих компаний из технологий и лучших практик, сопровождающих CBDF, и инновационных товаров
и услуг, основанных на данных. Страны, искусственно поддерживающие отечественный бизнес такой про-
текционистской политикой, ставящей иностранные фирмы в невыгодное положение, изначально настраивают
их на провал, поскольку они всегда будут менее конкурентоспособными и инновационными, чем те компа-
нии на мировых рынках, которые работают без аналогичной защиты.
В исследовании Комиссии по международной торговле США (ITC) за 2014 г., проведенного при по-
мощи эконометрического моделирования, проанализировано влияние барьеров на три уровня экономи-
ки: на уровне фирмы, отрасли и экономики в целом. По оценкам ITC, устранение внешних торговых ба-
рьеров в цифровой сфере увеличило бы ВВП США на 16,7 до 41,4 млрд долл. США (от 0,1 % до 0,3 %)
и заработную плату на 0,7–1,4 % в семи секторах с интенсивным использованием цифровых технологий.
Опросы крупных компаний показали, что Китай в основном закрыт к цифровой торговле и устранение
этих барьеров может оказать существенное положительное влияние на продажи за рубежом, что косвен-
но увеличит экономическую активность США.
Исследование Центра международного управления инновациями (CIGI) показало, что ограничения в от-
ношении данных, включая их принудительную локализацию, повышают цены и снижают производительность
в целом ряде стран. Проведенный в исследовании регрессионный анализ показал, что локализация данных
и часто используемые барьеры для потоков данных снижают совокупную факторную производительность
в секторах переработки и сбыта, которое, в свою очередь, привело к снижению ВВП Бразилии на 0,1 %, Ки-
тае – на 0,55 %, Европейского союза – 0,48 % и Южной Корее – 0,58 % [Bauer, 2016, p. 10].
Европейский центр международной политической экономии (ECIPE) провел несколько эконометриче-
ских исследований стоимости локализации и регулирования данных в Европейском союзе, России, Бра-
зилии, Китае, Индии, Индонезии, Южной Корее и Вьетнаме. По оценкам ECIPE, политика, увеличиваю-
щая затраты на обработку данных, негативно влияет на экономический рост вследствие повышения цен
на услуги передачи данных. При этом наиболее ощутимо введение ограничений на данные для внутрен-
них инвестиций, для экспорта у Китая и Индонезии. Введение в действие локализации данных в масшта-
бах всей экономики приведет (из-за высоких цен и смещения внутреннего спроса) к ощутимым потерям
благосостояния потребителей, которые составят для Китая 63 млрд долл. С, Бразилии – 15, Евросоюз –
193, Южной Кореи – 15,9, Индии – 14,5 млрд долл. США. В свою очередь, потери на одного работника
(в процентах от средней месячной заработной платы), составят для Индии 11 %, для Китая – 13 %, для
Бразилии и Южной Кореи – по 20 % [Cory, 2017, p. 11–12].
ПОДХОДЫ К РЕГУЛИРОВАНИЮ CBDF

Существует множество различных подходов к регулированию CBDF, отражающих различные поли-
тические цели и культурные предпочтения. В целом наблюдается тенденция к регулированию потоков
данных, при этом многие подходы опираются на адекватность, в частности, с точки зрения реагирова-
ния на растущую озабоченность по поводу неприкосновенности частной жизни, а другие уделяют больше
внимания целям промышленной политики. С учетом широкого круга подходов и культурных и соци-
альных традиций, лежащих в исследуемом нами вопросе, одним из решений является изучение вопро-
са о том, каким образом существующие подходы к регулированию CBDF могут быть более взаимоувя-
занными [Casalini et al, 2019].
Одной из проблем формирования надежной системы многостороннего регулирования CBDF является
отсутствие глобального соглашения о признании «прав собственности» на такие данные (как только дан-
ные покидают юрисдикцию, понятие собственности становится почти бессмысленным). В настоящее время
данные в основном подчиняются юрисдикции территории проживания сторон, осуществляющих контроль
над их хранением и обработкой, что в настоящее время наблюдается в подавляющем большинстве разви-
тых стран. Поэтому единственным способом для развивающихся стран осуществлять эффективное владе-
ние и контроль над данными, полученными на их территориях, является ограничение CBDF.
23
При сбалансированном анализе последствий CBDF необходимо учитывать не всегда совпадающие ин-
тересы отдельных физических лиц, фирм, правительств и стран. Правительства могут принять решение
об ограничении потока данных по таким причинам, как конфиденциальность данных и защита их граждан,
безопасность и необходимость стимулировать национальное экономическое развитие и рыночную конкурен-
цию. В разных странах применяются разные режимы – от обеспечения свободного потока данных до прак-
тики локализации данных.
Облачные платформы также заинтересованы в том, чтобы обеспечить беспрепятственные потоки данных
с целью минимизации затрат на стационарную инфраструктуру. Законы о локализации данных требуют, чтобы
облачные компании строили инфраструктуру внутри страны для доступа к данным своих граждан12. Однако в по-
следние годы все большую озабоченность вызывает задержка (задержка между запросом клиента и ответом по-
ставщика облачных услуг) в облачных платформах. Для многих приложений это может быть не особенно акту-
ально, однако рост «интернета вещей» (а особенно – автомобилей без водителя) требует чрезвычайно быстрой
доставки. Рост «периферийных вычислений» может означать, что облачные платформы больше заинтересова-
ны в географическом расширении своего цифрового присутствия независимо от законов локализации данных.
Сторонники свободных потоков данных утверждают, что барьеры для доступа к данным препятству-
ют инновациям в бизнесе и экономическому росту. Например, утверждается, что правила конфиденциаль-
ности устанавливают новые требования соответствия для фирм и увеличивают затраты на ведение бизне-
са, что законы о локализации данных ведут к новым расходам для бизнеса, заставляя его инвестировать
в локальную инфраструктуру, и что любые ограничения на потоки данных будут приводят к менее эффек-
тивному и продуктивному бизнесу. Тем не менее, многие страны не решаются отказываться от контроля
над своими данными, не получив ничего взамен. Поскольку данные становятся все более ценным ресур-
сом в цифровой экономике, возникают вопросы о целесообразности предоставления иностранным фир-
мам возможности извлекать данные без ограничений. В условиях глобальной концентрации платформ этот
«свободный поток данных» фактически становится односторонним.
Передовые цифровые технологии не распространены в развивающихся странах. В то время как им необ-
ходимо продолжать развивать свои технологические возможности, многие из них считают, что им следует
изначально сосредоточиться на полноценном использовании важнейших местных данных. Однако такие
данные бесполезны без соответствующих цифровых технологий и навыков, необходимых для их преоб-
разования в цифровой интеллект и экономические возможности. Вместе с тем, данные могут стать важ-
ным предметом для ведения переговоров на справедливых условиях с глобальными цифровыми платфор-
мами, стремящимися работать с локальными данными и в национальной экономике. Такой подход может
быть использован для содействия развитию цифровых отраслей, в том числе через совместные предпри-
ятия с глобальными корпорациями. Для того чтобы страна начала развивать свои возможности в области
цифровых технологий, ей необходимо создать сильные национальные цифровые отрасли.
В целом, хотя и важно обеспечить беспрепятственный поток данных для использования преимуществ
цифровой экономики, не менее важно обеспечить, чтобы соответствующие выгоды справедливо распреде-
лялись между участниками и странами, участвующими в процессе создания стоимости. Кроме того, оцен-
ки воздействия должны выходить за рамки экономического роста и учитывать факторы, связанные с от-
ношениями с государством, зависимостью, конфиденциальностью данных и получением ценности. Это
может потребовать изучения новых альтернативных подходов. С учетом современных тенденций не оче-
видно, что свободные потоки данных и более широкий доступ к данным сами по себе помогут устранить
глобальное неравенство и растущую неравномерность в социально-экономическом развитии стран в усло-
виях развития цифровой экономики [Смирнов, Лукьянов, 2019 b, c. 66].
Все чаще признается, что сбор и обработка данных о людях не могут быть полностью переданы част-
ным корпорациям. В формирующейся глобальной цифровой экономике для развивающихся стран необходи-
мо будет обеспечить должное экономическое и нормативно-правовое пространство для формирования циф-
ровой экономики таким образом, чтобы это отвечало интересам их населения, в том числе помогая им со-
здавать и извлекать выгоду из цифровых данных. Также заслуживает внимания и точка зрения о том, что
12
Leviathan Security Group (2015). Quantifying the cost of forced localization. Seattle. 16 p.
24
страны могут разработать внутреннее законодательство о CBDF, которое позволит и облегчит глобальный
обмен информацией, обеспечивая при этом защиту важных целей регулирования13. В целом, правительствам
при разработке политики регулирования CBDF необходимо постепенно отказываться от локализации данных
и использовать инструменты международного сотрудничества (в частности, на платформах ВТО и ОЭСР)
для решения рассмотренных нами проблем безопасности и конфиденциальности данных.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Екимова К.В., Лукьянов С.А., Смирнов Е.Н. [ред.] (2019). Цифровая экономика и искусственный интеллект – новые
вызовы современной мировой экономики: колл. монография. М.: Издательский дом ГУУ. 180 c.
Лукьянов С.А. (2006). Детерминирование входных барьеров как важнейшей динамической характеристики отрасли //
Известия Уральского государственного экономического университета. № 2 (14). С. 33–39.
Смирнов Е.Н., Лукьянов С.А. (2019 a). Оценка трансформирующего воздействия глобальных цепочек создания стоимости
на международную торговлю // Управленец. Т. 10. № 3. С. 36–46.
Смирнов Е. Н., Лукьянов С. А. (2019 b).Формирование и развитие глобального рынка систем искусственного интеллек-
та // Экономика региона. Т. 15. Вып. 1. С. 57–69.
Смирнов Е.Н., Пасько А.В., Смагулова С.М., Мога И.С. (2019). Стратегии развития международного менеджмента
в условиях глобализации: колл. монография. Ставрополь: Логос, 301 с.
Baldwin R. (2016). The great convergence: information technology and the new globalization. Boston: Harvard University
Press. 344 p.
Bauer M., Ferracane M.F., van der Marel E. (2016). Tracing the economic impact of regulations on the free flow of data and
data localization // Centre for international governance innovation and Chatham house, Paper series, No. 30, May. 20 p.
Casalini F., González J.L. (2019). Trade and cross-border data flows // OECD trade policy papers, No. 220, Paris: OECD
Publ. 40 p.
Casalini F., González J.L., Moïsé E. (2019). Approaches to market openness in the digital age // OECD trade policy papers,
No. 219, Paris: OECD Publ. 18 p.
Castro D. (2013). The false promise of data nationalism // Information technology and innovation foundation, Wash., DC,
December. 13 p.
Castro D., McQuinn A. (2015). Cross-border data flows enable growth in all industries // Information technology and innovation
foundation, February. 23 p.
Cory N. (2017). Cross-border data flows: where are the barriers, and what do they cost? // Information Technology and Innovation
Foundation, Wash., DC. 42 p.
Cory N. (2020). Surveying the damage: why we must accurately measure cross-border data flows and digital trade barriers //
Information Technology and Innovation Foundation, Wash.: DC, 13 p.
Ezell S.J., Atkinson R.D., Wein M.A. (2013). Localization Barriers to Trade: Threat to the Global Innovation Economy //
Information Technology and Innovation Foundation, Wash., DC, September. 93 p.
Ferentina M., Koten E.E. (2019). Understanding supply chain 4.0 and its potential impact on global value chains / Global Value
Chain Development Report 2019, WTO, IDE-JETRO, OECD, UIBE, World Bank, pp. 103–119.
Manyika J., Lund S., Bughin J., Woetzel J., Stamenov K. and Dhingra D. (2016). Digital globalization: the new era of global
flows / McKinsey Global Institute. Wash., DC. 156 p.
REFERENCES
Baldwin R. (2016), The Great Convergence: Information Technology and the New Globalization, Harvard University Press, Boston.
Bauer M., Ferracane M.F. and Van der Marel E. (2016), “Tracing the Economic Impact of Regulations on the Free Flow of Data
and Data Localization”, Centre for International Governance Innovation and Chatham House, Paper Series, no. 30, May.
Casalini F. and González J.L. (2019), “Trade and cross-border data flows”, OECD Trade Policy Papers, no. 220, OECD
Publ., Paris.
World Economic Forum (2019). Exploring International Data Flow Governance Platform for Shaping the Future of Trade and Global Economic Interdependence,
13
White Paper, Cologny/Geneva Switzerland, December, 32 p.
25
Casalini F., González J.L. and Moïsé E. (2019), “Approaches to market openness in the digital age”, OECD Trade Policy Pa-
pers, no. 219, OECD Publ., Paris.
Castro D. (2013), “The false promise of data nationalism”, Information Technology and Innovation Foundation, Wash., DC,
December.
Castro D., and McQuinn A. (2015), “Cross-border data flows enable growth in all industries”, Information Technology and In-
novation Foundation, February.
Cory N. (2017), “Cross-border data flows: Where are the barriers, and what do they cost?”, Information Technology and In-
novation Foundation, Wash., DC.
Cory N. (2020), “Surveying the damage: Why we must accurately measure cross-borderd data flows and digital trade barri-
ers”, Information Technology and Innovation Foundation, Wash., DC.
Ekimova K.V., Luk’yanov S.A. and Smirnov E.N. [Eds] (2019), Digital economy and artificial intelligence - new calls of the
modern world economy: coll. monograph [Tsifrovaya ekonomika i iskusstvennyi intellekt – novye vyzovy sovremennoi mirovoi
ekonomiki: koll. monografia], GUU, Moscow, Russia. [In Russian].
Ezell S.J., Atkinson R.D. and Wein M.A. (2013), “Localization barriers to trade: Threat to the global innovation economy”,
Information Technology and Innovation Foundation, Wash., DC, September.
Ferentina M. and Koten E.E. (2019), “Understanding supply chain 4.0 and its potential impact on global value chains”, Global
Value Chain Development Report 2019, WTO, IDE-JETRO, OECD, UIBE, World Bank, pp. 103–119.
Luk’yanov S.A. (2006), “Determination of input barriers as the most important dynamic characteristic of the industry” [“De-
terminirovanie vhodnykh bar’erov kak vazhneishei dinamicheskoi kharakteristiki otrasli”], Journal of the Ural State Univer-
sity of Economics [Izvestiya Ural`skogo gosudarstvennogo ekonomicheskogo universiteta], no. 2 (14), pp. 33–39.
Manyika J., Lund S., Bughin J., Woetzel J., Stamenov K. and Dhingra D. (2016), Digital globalization: The new era of global
flows, McKinsey Global Institute.
Meltzer J.P. (2019), “A WTO reform agenda. Data flows and international regulatory cooperation”, Global Economy & Devel-
opment Working Paper 130, Wash., DC, September.
Miroudot S. and Cadestin C. (2017), “Services in global value chains: From inputs to value-creating activities”, OECD Trade
Policy Paper 197.
Smirnov E.N. and Luk’yanov S.A. (2019), “Assessment of the transformative impact of global value chains on international
trade” [“Otsenka transformiruyushchego vozdeistviya global’nykh tsepochek sozdaniya stoimosti na mezhdunarodnuyu tor-
govlyu”], The Manager [Upravlenets], vol. 10, no. 3, pp. 36–46.
Smirnov E.N. and Luk’yanov S.A. (2019), “Formation and development of the global market of systems and technologies
of artificial intelligence”[“Formirovanie i razvitie globa’nogo rynka sistem iskusstvennogo intellekta”], Economy of Region
[Ekonomika regiona], vol. 15, no. 1, pp. 57–69.
Smirnov E.N., Pas’ko A.V., Smagulova S.M. and Moga I.S. (2019), Strategies for the development of international manage-
ment in the context of globalization, [Strategii razvitiya mezhdunarodnogo menedzhmenta v usloviyakh globalizatsii], Logos,
Stavropol, Russia. [In Russian].
26
Хиль Мартинес М.А., Воронцова Ю.В., с. 27–35 E-Management | T. 3, № 1 | 2020 |
Влияние межкультурных коммуникаций на повышение

доходности бизнеса в условиях использования цифровых
технологий
Получено: 17.02.2020 Одобрено: 16.03.2020 Опубликовано: 13.04.2020
УДК 33 JEL M21, M29 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-27-35
Хиль Мартинес Мария Аделаида

Доцент, Институт Сервантеса, Москва–Мадрид, Испания
ORCID: 0000-0003-2868-3248
e-mail: adelaida.gil@cervantes.es
Воронцова Юлия Владимировна

ORCID: 0000-0001-7995-6395
e-mail: jvms2008@yandex.ru
АННОТАЦИЯ
Исследовано влияние межкультурных коммуникаций на повышение доходности бизнеса. Проанализированы межкультур-

ные навыки, необходимые для успеха любой организации, присутствующей на международной арене, учитывая рост ее до-
ходности и имиджа. В качестве отправной точки исследования рассмотрено понятие «межкультурные коммуникации».
Подчеркнута необходимость приобретения межкультурного образования нанимаемыми организацией сотрудниками для
уверенности организации в их умении позиционировать себя на международном уровне. Для первичного исследования
использована концепция Холла, включающая три параметра для определения межкультурной коммуникации: время, про-
странство и контекст, что позволило говорить о высококонтекстуальных и низкоконтекстуальных культурах, которые они
порождают, и их влиянии на доходность бизнеса.
В условиях цифровой экономики важную роль играет такой финансовый показатель, как рентабельность продаж. Про-
дажи играют основополагающую роль в деятельности любой организации и напрямую связаны с межкультурными на-
выками сотрудников и предпринимателей при управлении компанией. Стиль управления, а также тип межкультурной
коммуникации, которая происходит в организации, будут определять место, которое она достигает на международном
уровне. Коммуникативные и межкультурные навыки способствуют положительному имиджу организации, так как они
являются навыками, которые обычно определяют людей, знающих несколько языков, с возможностью адаптироваться
и жить в различных культурных пространствах и вести любые переговоры. В условиях цифровизации, когда человек
перегружен информацией, изучение большого количества иностранных языков затруднительно из-за нехватки времени
на их классическое освоение. Поэтому так важно научиться использовать инновационные технологии как при изучении
иностранных языков, так и непосредственно при межкультурном общении. Последнее наиболее важно, так как позволяет
осваивать межкультурное пространство с целью постижения особенностей других культур, с которыми организации при-
ходится иметь отношения на международном рынке.
Высококонтекстуальная культура, низкоконтекстуальная культура, доходность бизнеса, завоевание доверия клиентов,

культура общения, межкультурные коммуникации, межкультурные навыки, создание имиджа, творческий подход, циф-
ровые технологии обучения.
Хиль Мартинес М.А., Воронцова Ю.В. Влияние межкультурных коммуникаций на повышение доходности бизнеса
в условиях использования цифровых технологий//E-Management. 2020. № 1. С. 27–35.
Благодарности. Публикация была подготовлена по проекту № 1 «Анализ готовности российского общества к процессам цифровизации» в рамках
договора пожертвования от 01 марта 2019 г. № 1154.
© Хиль Мартинес М.А., Воронцова Ю.В., 2020. Статья доступна по лицензии Creative Commons «Attribution» («Атрибуция») 4.0. всемирная.
27
The cross-cultural communications impact on increasing

business profitability in digital technologies use
Received: 17.02.2020 Approved: 16.03.2020 Published: 13.04.2020
JEL CLASSIFICATION M21, M29 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-27-35
Gil Martinez Maria Adelaida

Senior Lecturer, Instituto Cervantes, Moscow-Madrid, Spain
ORCID: 0000-0003-2868-3248
e-mail: adelaida.gil@cervantes.es
Vorontsova Yulia
PhD in Economics, associate professor, State University of Management, Moscow, Russia
ORCID: 0000-0001-7995-6395
e-mail: jvms2008@yandex.ru
ABSTRACT
The main objective in this paper is to analyze the impact of cross-cultural communication on increasing business profitability.
In order to do that, the research is based on three main concepts: cross-cultural skills, which are considered in our study one the
most strategical tools for companies’ success, concerning both the profitability and the image of any company. Cross-cultural
communication, as stated by the anthropologist Edward Hall in his book The Hidden Dimension. Hall is most associated with
proxemics, the study of the human use of space within the context of culture. Bearing in mind Hall’s considerations, the paper
emphasized the need and importance of cross-cultural education for employees, as long as the goal of the companies is to position
themselves internationally. Intercultural communication. Hall’s ideas have also had a significant impact in communication theory,
especially intercultural communication, where it inspired research on spatial perception that continues to this day.
In the digital economy, there are different indicators for measuring the level of cross-cultural skills within a company: a financial
indicator such as return on sales has an important role. Sales play a fundamental role in the activities of any company and they
are causally related to the cross-cultural skills of employees and entrepreneurs concerning company’s management. Business
management style as well as the type of cross-cultural communication existing in the company will determine the international
position of any company. Communication and cross-cultural skills contribute to a positive image of the company, since these are
skills pointing out at companies with multilingual staff, with personal and professional experience living and working in different
countries, experts on using innovative technologies, characteristics which will strongly impact on final profitability results.
The paper concludes focusing on the importance for all the international companies to invest in the concept of intercultural com-
munication and cross-cultural skills as a way of behaving in business, since these skills will reward them with increasing ratios
of business profitability in international markets.
KEYWORDS
High-contextual culture, low-contextual culture, business profitability, gaining customer confidence, communication culture, intercul-
tural communications, intercultural skills, image building, creative approach, digital training technologies.
FOR CITATION
Gil Martinez M.A., Vorontsova Yu.V. The cross-cultural communications impact on increasing business profitability in digital
technologies use (2020) E-Management, 3 (1), pp. 27–35. DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-27-35
Acknowledgements. The publication was prepared under the Project No. 1 “Analysis of the Russian society’s readiness to the digitalization processes”
within the donation contract No. 1154 dated on March 01, 2019.
28
К онечной целью любой коммерческой организации является формирование прибыли, то есть способ-
ность организации получать достаточную рентабельность продаж, активов или собственных ресурсов. В на-
стоящее время одним из важнейших активов организации становится уровень развития межкультурных на-
выков ее сотрудников, то есть владение ими межкультурными компетенциями.
Исследование отечественного и зарубежного опыта показали, что способность влиять на коллег и клиен-
тов из другого культурного пространства [Кonstantinova, 2009] является наиболее важным навыком для гло-
бального лидерства в части принятия решений, творческого подхода и делегирования различного рода задач.
Кроме того, учет данного аспекта и его влияние на повышение доходности организации важно в случаях:
––эффективного полноценного общения с партнерами, находящимися в любой точке мира;
––завоевания доверия клиентов и повышения их лояльности;
––увеличения экономических показателей и создания хорошей репутации (имиджа) на рынке.
Цель исследования – анализ межкультурных навыков, необходимых для успеха любой организации,
присутствующей на международной арене, и их влияния на повышение доходности бизнеса. В каче-
стве отправной точки исследования необходимо рассматривать формирование такого понятия, как «меж-
культурные коммуникации».
Далее будет представлен анализ межкультурных навыков, которые непосредственно влияют на между-
народный успех организации, учитывая рост ее доходности и имиджа. Также нужно подчеркнуть необходи-
мость приобретения межкультурного образования нанимаемыми организацией сотрудниками, начиная с ран-
него школьного возраста (целевое образование), для уверенности организации в их умении позициониро-
вать себя на международном уровне [Hall, 1990].
МЕЖКУЛЬТУРНЫЕ КОММУНИКАЦИИ
Концепция межкультурного общения была впервые представлена в 1959 г. в книге “The Silent Language”
Э. Холла [Hall, 1990], который определяет культуру как совокупность сложившихся моделей поведения, вз-
глядов и материальных объектов. Холл отмечает, что культура часто бессознательна и является невидимой
системой управления, воздействующей на наше мышление. Общество усваивает составляющие этой культу-
ры и действует в соответствии с ограничениями, определяемыми как «культурно-приемлемые» [Nishimura
et al., 2008]. Если перенести данную концепцию в сферу бизнеса, можно говорить вслед за Арриагой [Serlin
et al., 2009], что «организационная культура представляет собой систему общих убеждений и ценностей, ко-
торые по-разному взаимодействуют в организации», то есть они составляют правила игры между тем, что
запланировано, и тем, что возникает в реальности.
Холл использовал три параметра для определения межкультурной коммуникации: время, пространство
и контекст, что позволило ему классифицировать различные типы культуры, которые они порождают (вы-
сококонтекстуальные и низкоконтекстуальные). Высококонтекстуальные культуры – те культуры, в кото-
рых большая часть информации находится в физическом или интернализированном (внутреннем) контек-
сте человека, не меняются во времени и могут свободно контактировать с иностранными культурами. Низ-
коконтекстуальные культуры – те культуры, в которых практически отсутствует неформальные информаци-
онные сети, а их представители нуждаются в дополнительной информации о происходящем вокруг них для
общения с другими культурами. Другими словами, понимание концепции высокой или низкой культуры яв-
ляется первым шагом к международным переговорам и коммуникациям в бизнесе [IETC, 2015].
С другой стороны, Холл делает четкую дифференциацию управления временем и его эффективным исполь-
зованием в различных культурах, а именно, выделяет два типа времени: монохроническое (M-Time) и полихро-
ническое (P-Time) время. Монохроническое время, при котором возможно осуществлять действия одно за дру-
гим в строгом порядке. Для этого необходимо эффективное планирование целей, а приверженность и пункту-
альность становятся неизбежными, формируя стандарт поведения.
В культурах, называемых полихронизмом, человеческое взаимодействие ценится выше времени и ма-
териальных вещей, оставляя на втором плане саму заботу о вещах исключительно в нужное время. Здесь
пунктуальность и приверженность теряют свое определяющее значение, уступая уважению к хорошо сде-
ланному и законченному. Это неизбежно приводит к постоянному прерыванию работы, гибкости в подходе
29
к деятельности организации и концепции приверженности достижения желаемого только по возможности.

В то же время монохронические культуры, как правило, имеют низкий контекст, а полихронические культу-
ры регулируются высоким контекстом.
В своей теории Холл также принимает во внимание пространство, в котором находятся/хотят находить-
ся люди, то есть он говорит о тех из них, которые должны поддерживать свое жизненное пространство
по отношению к другим, чтобы чувствовать себя комфортно в организации. Эти люди нуждаются в высо-
кой территории и часто встречаются в низкоконтекстных культурах. На другом конце космического конти-
нуума находятся те, кто стремится к меньшей собственности, и это заставляет их придавать меньшее зна-
чение спорам о пространственных границах: то есть они находятся в зоне низкой территории. Люди с низ-
кой территориальностью часто придают большее значение контексту, являясь, таким образом, частью
культур с высоким контекстом.
В целом концепция межкультурной коммуникации по-прежнему играет основополагающую роль в от-
ношениях между организациями или учреждениями в различных странах.
Проанализируем параметры контекста, времени и пространства для достижения выгодных результатов,
оказывающих непосредственное влияние на повышение доходности бизнеса.
РОЛЬ МЕЖКУЛЬТУРНЫХ КОММУНИКАЦИЙ В ПОВЫШЕНИИ ДОХОДНОСТИ БИЗНЕСА
В условиях цифровой экономики все также имеет место и играет важную роль такой финансовый пока-
затель, как рентабельность продаж. Продажи играют основополагающую роль в деятельности любой органи-
зации и напрямую связаны с межкультурными навыками сотрудников и предпринимателей при управлении
компанией. Стиль управления, а также тип межкультурной коммуникации, которая происходит в организа-
ции будет определять место, которое она достигает на международном уровне. Таким образом, потребности
и ожидания работодателей в отношении своих сотрудников резко изменились за последние 5 лет. Коммуника-
тивные и межкультурные навыки способствуют положительному имиджу организации, так как они являются
навыками, которые обычно определяют людей, знающих несколько языков, с возможностью адаптироваться
и жить в различных культурных пространствах и осуществлять любые переговоры. При этом важен не только
успех переговоров: сотрудник должен быть в состоянии объяснить людям из разноконтекстных культур раз-
ницу в подходах к одной и той же концепции. Это вопрос объединения различных психических рамок, кото-
рые помогают определить стратегию организации, которая в конечном итоге будет иметь больше преимуществ.
В условиях цифровизации, когда человек перегружен информацией, изучение большого количества ино-
странных языков затруднительно из-за нехватки времени на их классическое освоение [Бегалинов, Бегали-
нова, 2018]. Поэтому важно научиться использовать инновационные технологии как при изучении иностран-
ных языков, так и непосредственно при межкультурном общении. Последнее наиболее важно, так как поз-
воляет осваивать межкультурное пространство с целью постижения особенностей других культур, с которы-
ми организации приходится иметь отношения на международном рынке. Инновационные технологии в этом
случае лишь «помощники» и адаптеры при межкультурной коммуникации участников данного процесса.
В результате глобальной экономической активности потребности и ожидания предпринимателей посто-
янно меняются. Это означает, что организации ищут сотрудников, которые имеют больше навыков, чем дают
формальное образование и традиционные компетенции.
Исследование Гамильтона [Hamilton, 2013] связывает межкультурные компетенции с важными преимуще-
ствами для бизнеса, что добавляет бонус к его доходности. В указанном исследовании были опрошены руко-
водители различных международных компаний и кадровых агентств. Две группы оперативно придают меж-
культурным навыкам возможность извлекать большие экономические выгоды для своих организаций и быть
неотъемлемой частью рабочей среды. Большинство опрошенных заявили, что межкультурная компетентность
заключается в способности понимать различные культурные контексты и взгляды, проявлять уважение к другим,
принимать различные точки зрения и быть открытыми для новых форм мышления, таких как основные навыки.
Как следует из рисунка 1, руководители организаций и агентств по набору персонала указывают в ка-
честве основных межкультурных навыков следующие: демонстрацию уважения к другим, выстраивание
доверительных отношений, эффективную работу в различных командах, появление новых идей и др.
30
Самый
значимый Демонстрация уважения к другим
Выстраивание доверия
Эффективная работа в различных командах
Квалификация Появление новых идей
Отраслевая экспертиза
Сотрудничество
Возможность непрерывного обучения
Мотивация
Тайм-менеджмент
Умение слушать/наблюдать для понимания
Аналитическое мышление Сильные лидерские навыки
Надежность в сложных ситуациях
Гибкость Легкая адаптация к различным культурным

условиям
Возможность общения в различных культур-
ных контекстах
Креативность
Знание рынка Понимание различных культурных контек-
стов и точек зрения
Предпринимательство
Общение на другом языке Осознание влияния собственной культуры
IT-навыки Толерантность
Источник / Source: [Hamilton, 2013]
Рис. 1. Ранжирование основных навыков по степени их значимости для бизнеса

Figure 1. Ranking of the major skills in terms of their significance for business
Большинство опрошенных предпринимателей связывают межкультурные навыки со значительным уве-

личением доходности своего бизнеса, потому что они считают, что сотрудники с высокой степенью меж-
культурной компетенции могут работать гораздо лучше по всем направлениям деятельности организации,
включая и международный уровень. Эти преимущества включают:
––увеличение числа новых клиентов, что подразумевает бизнес-выгоды вследствие возможности дивер-
сификации на рынке;
––достижение положительного влияния на бренд и репутацию организации;
––увеличение экономических и финансовых показателей организации.
Напротив, организации, сотрудники которых не имеют межкультурных навыков, могут подвергаться
различного рода рискам: потере клиентов; снижению ее имиджа и идентичности, что приводит к кон-
фликтам в рабочих группах; потери времени и увеличение количества ошибок в проектах.
Другое исследование, в котором приняли участие 11 500 лидеров по всему миру и в различных отраслях,
показало, что лидеры с высоким уровнем культурного интеллекта, как правило, в большей степени иденти-
фицируют себя в качестве высокопроизводительных лидеров в глобальном масштабе (рис. 2).
31
Хорошо управляемые
неоднородные группы
Сверхприбыль
отразнородных
и культурных
Производительность
интеллигентных
групп
Хорошо управляемые
однородные группы
Затраты
Процесс при отсутствии
адаптации управления
неоднородными
группами Плохо управляемые
неоднородные группы
Источник / Source: [Saenz, 2017]1
Рис. 2. Уровень производительности в привязке к однородным и неоднородным группам

различной степени управляемости
Figure 2. Performance level in relation to homogeneous and heterogeneous groups
with varying degrees of manageability
Таким образом, способность оказывать влияние на коллег и клиентов из других культур стала наибо-
лее важным навыком для глобального лидерства, даже выше традиционно воспринимаемых компетенций,
необходимых для лидеров, таких как способность принимать решения и проявление творческой составляю-
щей среди других.
РАЗВИТИЕ МЕЖКУЛЬТУРНЫХ НАВЫКОВ В ОРГАНИЗАЦИИ: ИНВЕСТИРОВАНИЕ

В ОБРАЗОВАНИЕ
Образование играет решающую роль в предоставлении обучающимся возможности развивать свои

межкультурные навыки. Более половины предпринимателей, принявших участие в исследовании Bristish
Council [Hamilton, 2013], сказали о содействии в развитии межкультурных навыков у своих сотрудни-
ков, хотя данный процент ниже, чем ценность для них самого факта обладания их сотрудниками кон-
кретными навыками межкультурных переговоров после найма (рис. 3). Однако существующее единоду-
шие в обеспечении межкультурного образования, предоставляемого уже в школах, должно все более це-
ниться, что в конечном итоге будет играть очень важную роль для успешного бизнеса в будущем. Необ-
ходимость знания иностранных языков для всех сотрудников организации имеет решающее значение
для их работы за рубежом. Наряду с иностранными языками, важно преподавать коммуникативные на-
выки и поощрять обмен студентами [Бухарова, 2017].
Межкультурное образование с раннего возраста становится ключевым инструментом в обучении бу-
дущих предпринимателей и сотрудников международных организаций [Asante et al., 2002]. Ключ к подго-
товке специалистов в этой области заключается в развитии межкультурных компетенций на протяжении
всей академической и профессиональной жизни, а также во всех сферах общества, особенно в области,
связанной с предпринимательской деятельностью и международными коммуникациями.
Saenz Sh. (2017). ¿Cuál es el ROI de los programas para desarrollar Inteligencia Cultural? [Какова рентабельность инвестиций в программы разви-
1
тия культурного интеллекта?]. Режим доступа: http://www.icebergci.com/2017/03/27/roi-los-programas-desarrollar-inteligencia-cultural/ (дата обраще-

ния: 12.02.2020).
32
Мотивация к достижению целей или готовность преуспеть в чем-то, преодолев проблемы, связана с более
высокой динамикой экономического развития [Gudykunst, 2005], измеряемого макроэкономическими перемен-
ными, что в свою очередь, наряду с косвенным воздействием образования, приведет к росту экономической
и финансовой устойчивости организации. Межкультурная конкуренция должна стать ключом, позволяющим
организациям достичь высокой рентабельности и экономических выгод в соответствии с их целями. Это до-
стижение включает также инвестиции в образование.
37% 32% 27% 24% 23% 21% 21%

Обучение Поощрение/ Поощрение/ Развитие Обучение Поощрение/ Введение
коммуникативным требование знания требование межкультурного лидерским требование международного
навыкам иностранных обучения научного навыкам занятий факультета/
языков за рубежом партнерства по интернацио- обучающихся
нальным
дисциплинам
Источник / Source: [Hamilton, 2013]
Рис. 3. Вклад, вносимый образованием, в улучшение межкультурных навыков

с точки зрения работодателей
Figure 3. The contribution of education to the improvement of intercultural
skills from the perspective of employers
ВЫВОДЫ
Сегодня организации взаимодействуют за пределами своих границ. Более двух третей работодателей
говорят, что их сотрудники часто общаются с коллегами за пределами своей страны, и около половины го-
ворят, что их сотрудники работают с зарубежными партнерами и клиентами. Важность межкультурных на-
выков сотрудников организаций, которые хотят видеть себя в международных рейтингах, становится обя-
зательным требованием для работодателей и кадровых агентств. Под межкультурным мастерством подра-
зумевается способность понимать различные культурные контексты, проявлять уважение к другим наци-
ям принятым у них способом, а также принимать различные точки зрения и быть открытыми для новых
форм мышления. Организации, сотрудники которых будут обладать межкультурными навыками, добьют-
ся значительных преимуществ, что в итоге будет влиять на повышение доходности бизнеса.
Среди наиболее значительных преимуществ для бизнеса, которых может достичь любая организа-
ция, – это эффективная работа команд, за которой следует возможность эффективной работы с коллегами
из разного культурного пространства, построения доверительных отношений с клиентами, а также новых
отношений. Эти преимущества автоматически приведут (в числе прочих решаемых организацией эконо-
мических задач) к значительным экономическим результатам, хорошей репутации организации на рынке
и ее положения в верхних строчках международного рейтинга.
33
Бегалинов А.С., Бегалинова К.К. (2018). Межкультурная коммуникация в контексте цифровизации и медиатизации //
Большая Евразия: развитие, безопасность, сотрудничество. Ежегодник. Отв. ред. В.И. Герасимов. С. 512–514.
Бухарова Е.Б., Сладченко О.В., Захарьин К.Н., Семенова А.Р. (2017). Возможности развития межстрановых образова-
тельных и культурных коммуникаций на основе парадигмы формирования умных городов – Smart City // V ежегодное
собрание Российско-китайской ассоциации экономических университетов и Международный форум экономического
развития «Один пояс – один путь», Ассоциация российско-китайских экономических университетов. С. 27–36.
Asante M.K., Gudykunst W.B., Mody B. (2002). International and intercultural communication, 2nd edition. California: Sage
publications. 606 p.
Gudykunst W.B. (2005). Theorizing about intercultural communication. California: Sage publications. 480 p.
Hall E.T. (1990). The silent language, 2nd ed. New York: Anchor Books. Режим доступа: https://cvc.cervantes.es/ensenanza/
biblioteca_ele/asele/pdf/20/20_0815.pdf (дата обращения: 09.02.2020).
Hamilton B.A. (2013). Culture at work. Режим доступа: https://www.britishcouncil.org/sites/default/files/culture-at-work-
report-v2.pdf (дата обращения: 15.02.2020).
IETC (2015) Proceedings book of the International Educational Technology Conference – IETC 2015, Istanbul, Turkey, May
27–29. 1076 p. Режим доступа: http://www.iet-c.net/publication_folder/ietc/ietc2015.pdf (дата обращения: 09.02.2020).
Кonstantinova N. (2009). Rusia y Espaňa: perspectivas del dialogo intercultural en el Siglo XXI [Россия и Испания: перспек-
тивы межкультурного диалога в XXI веке] // Iberoamerica. No. 4. Pp. 121–128.
Nishimura S., Nevgi A., Tella S. (2008). Communication style and cultural features in high/low context communication cultures:
A case study of Finland, Japan and India // Proceedings of a subject-didactic symposium in Helsinki, 2008. Pp. 783–796.
Serlin J., Arriaga M.C., Oviedo R.R. (2009). Epistemología y management: tendencias actuales [Эпистемология и мене-
джмент: актуальные тенденции] // Decimoterceras Jornadas “Investigaciones en la Facultad” de Ciencias Económicas
y Estadística, Universidad Nacional de Rosario [Исследования на факультете, Факультет экономических наук и ста-
тистики, Национальный университет Росарио. Ноябрь, № 13]. Режим доступа: https://rephip.unr.edu.ar/bitstream/
handle/2133/7710/Serlin%2c%20Arriaga%2c%20Epistemologia%20y%20Management.pdf?sequence=3&isAllowed=y (дата
обращения: 15.02.2020).
REFERENCES
Asante M.K., Gudykunst W.B. and Mody B. (2002), International and intercultural communication, 2nd ed., Sage publica-
tions, California.
Begalinov A.S. and Begalinova K.K. (2018), “Intercultural communication in the context of digitalization and mediation”
[“Mezhkul›turnaya kommunikatsiya v kontekste tsifrovizatsii i mediatizatsii”], Greater Eurasia: development, security, and
cooperation. Yearbook, Resp. Ed. V.I. Gerasimov [Bol’shaya Evraziya: razvitie, bezopasnost, sotrudnichestvo. Ezhegodnik, otv.
red. V.I. Gerasimov], 2018, рр. 512˗514. [In Russian].
Bukharova E.B., Sladchenko O.V., Zakhar›in K.N. and Semenova A.R. (2017), “Opportunities for the development of inter-
country educational and cultural communications based on the paradigm of the formation of Smart Cities” [“Vozmozhnosti
razvitiya mezhstranovykh obrazovatel›nykh i kul›turnykh kommunikatsii na osnove paradigm formirovaniya umnykh gorodov –
Smart City”], V annual meeting of the Russian-Chinese Association of economic universities and the international forum for
economic development “One belt – one road” [V ezhegodnoe sobranie Rossiisko-Kitaiskoi Assotsiatsii ekonomicheskikh uni-
versitetov i Mezhdunarodnyi forum ekonomicheskogo razvitiya “Odin poyas-odin put`”], Association of Russian-Chinese eco-
nomic universities [Assotsiatsiya Rossiisko-kitaiskikh ekonomicheskikh universitetov], рр. 27˗36. [in Russian].
Gudykunst W.B. (2005), Theorizing about intercultural communication, Sage publications, California.
Hall E.T. (1990), The silent language, 2nd ed. Anchor Books, New York. Available at: https://cvc.cervantes.es/ensenanza/bib-
lioteca_ele/asele/pdf/20/20_0815.pdf (accessed 09.02.2020).
Hamilton B.A. (2013), Culture at work. Available at: https://www.britishcouncil.org/sites/default/files/culture-at-work-report-v2.
pdf (accessed 15.02.2020).
IETC (2015). Proceedings book of the International Educational Technology Conference – IETC 2015, Istanbul, Turkey, May
27–29. Available at: http://www.iet-c.net/publication_folder/ietc/ietc2015.pdf (accessed 09.02.2020).
Кonstantinova N. (2009), Russia and Spain: perspectives for intercultural dialogue in the XXI century [Rusia y Espaňa: per-
spectivas del dialogo intercultural en el Siglo XXI], Iberoamerica, 2009, no. 4, pp. 121˗128.
34
Nishimura S., Nevgi A. and Tella S. (2008), “Communication style and cultural features in high/low context communication
cultures: A case study of Finland, Japan and India”, Proceedings of a subject-didactic symposium in Helsinki, pp. 783–796.
Serlin J., Arriaga M.C. and Oviedo R.R. (2009), “Epistemology and management: current trends” [“Epistemología y man-
agement: tendencias actuales”], Research at the faculty, Faculty of Economic Sciences and Statistics, National University
of Rosario [Decimoterceras Jornadas “Investigaciones en la Facultad” de Ciencias Económicas y Estadística, Universidad
Nacional de Rosario], November, issue 13. Available at: https://rephip.unr.edu.ar/bitstream/handle/2133/7710/Serlin%2c%20
Arriaga%2c%20Epistemologia%20y%20Management.pdf?sequence=3&isAllowed=y (accessed 15.02.2020).

Saenz Sh. (2017), What is the ROI of programmes to develop cultural intelligence? [¿Cuáles el ROI de los programas para
des arrollar inteligencia cultural?]. Available at: http://www.icebergci.com/2017/03/27/roi-los-programas-desarrollar-inteligen-
cia-cultural/ (accessed 12.02.2020).
35
Управление учебно-научной лабораторией: новые требования

и компетенции
УДК 378.4, 37.07 JEL O32 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-36-42
Шарипов Фанис Фалихович

e-mail: ff_sharipov@guu.ru
АННОТАЦИЯ
Роль учебно-научных лабораторий в университетской среде за последние 8 лет возросла в связи с трансформацией
образования в Российской Федерации. Новые требования к образованию, компетенциям, которые приобретают студен-
ты, смещение образовательного вектора в сторону технологических дисциплин, участие российских вузов в проекте
«5–100» – все это обусловливает необходимость развития в вузах России учебно-научных лабораторий нового клас-
са. Одновременно меняются требования и к профессорско-преподавательскому составу вузов, формулируются новые
требования к образовательным технологиям. Реализация концепции «Университет – 2035», в особенности появление
новых рынков Национальной технологической инициативы, таких как «Аэронет», «Технет», «Энерджинет» и т.п.,
подразумевают создание гибкой модели образования, основанной на индивидуальной траектории обучения. Вместе
с этим меняются и требования к учебно-научным лабораториям – сегодня в них должны проводиться исследования
по различным направлениям соответственно лаборатории, что предъявляет новые требования к руководству лаборато-
рий, а также к формату и лабораторному оборудованию.
В статье показано, что в условиях трансформации образовательной среды, руководитель современной учебно-науч-
ной лаборатории должен обладать принципиально новым перечнем навыков – от умения спланировать и организовать
научный процесс до управления лабораторией как структурным подразделением, что подразумевает наличие управ-
ленческих навыков.
Вуз, национальная технологическая инициатива, профессорско-преподавательский состав, рынок, университет 2035,

учебно-научная лаборатория, цифровая трансформация, цифровая экономика.
Шарипов Ф.Ф. Управление учебно-научной лабораторией: новые требования и компетенции//E-Management. 2020. № 1.

С. 36–42.
Благодарность. Публикация подготовлена по проекту № 1154-05 в рамках договора пожертвования от 01 марта 2019 г. № 1154.
© Шарипов Ф.Ф., 2020. Статья доступна по лицензии Creative Commons «Attribution» («Атрибуция») 4.0. всемирная.
36
Шарипов Ф.Ф., с. 36–42 E-Management | T. 3, № 1 | 2020 |
Management of educational and scientific laboratory: new

requirements and competences
JEL CLASSIFICATION O32 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-36-42
Sharipov Fanis
Candidate of Economic Sciences, Associate professor, State University of Management, Moscow, Russia
e-mail: ff_sharipov@guu.ru
ABSTRACT
The role of educational and scientific laboratories in the University environment has increased in recent eight years due to the
transformation of education in the Russian Federation. New requirements to education, to the competencies that students acquire,
the shift of the educational vector towards technological disciplines, the participation of Russian universities in the 5–100 pro-
ject-all this makes it necessary to develop a new class of educational and scientific laboratories in Russian universities. At the same
time, the requirements for the teaching staff of the Universities are changing new requirements for educational technologies are
formulated. The implementation of the concept of University 2035, and in particular the emergence of the new National Techno-
logy Initiative (NTI) markets, such as: “Aeronet”, “Technet”, “Energynet” etc. imply the creation of a flexible model of education
based on the individual learning trajectory. At the same time, the requirements for educational and scientific laboratories are
changing ˗ today they must conduct research in various areas, respectively, laboratories, which imposes new requirements to the
management of the laboratories and also to the format and laboratory equipment.
It has been shown in the article that in the conditions of the educational environment transformation, the head of modern teach-
ing and research laboratory must have a fundamentally new list of skills ˗ from the ability to plan and organize the scientific
process, to managing the laboratory as a structural unit, which implies the presence of managerial skills.
KEYWORDS
Digital transformation, digital economy, educational and scientific laboratory, faculty members, high school, market, National
Technological Initiative, University 2035.
FOR CITATION
Sharipov F.F., Management of educational and scientific laboratory: new requirements and competences (2020) E-Management,
3 (1), pp. 36–42. DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-36-42
Acknowlegement. The publication was prepared according to the Project No. 1154-05 under the donation agreement No. 1154 dated on March 01, 2019.
37
О дним из основных документов, стимулирующих создание и развитие в России учебно-научных ла-

бораторий, является «Стратегия научно-технологического развития России»1 (далее – Стратегия). Указанный
документ в качестве основных задач, направленных на достижение установленной Стратегией цели, ставит
создание всех необходимых возможностей для выявления талантливых и имеющих предрасположенность
к научным исследованиям молодых людей. Еще одна задача, декларируемая Стратегией – создание необ-
ходимых условий для проведения научных исследований по ключевым направлениям, которые в будущем
должны обеспечить технологический прорыв.
Учебно-научные лаборатории, создаваемые на базе высших учебных заведений Российской Федерации,
являются одним из основных компонентов для достижения поставленных Стратегией задач. На протяжении
длительного времени считалось, и это утверждение справедливо и на данный момент, что научные исследо-
вания не могут быть значимыми для студентов без соответствующей практической составляющей.
За последние 8 лет количество учебно-научных лабораторий, созданных на базе высших учебных за-
ведений в России, растет значительными темпами. Первым толчком к росту количества лабораторий ста-
ла программа создания национальных исследовательских университетов. Впоследствии дополнительные
импульсы к развитию научных лабораторий придали упомянутая выше Стратегия, а также Проект 5-100,
направленный на рост конкурентных позиций российской системы высшего образования на мировом рын-
ке образовательных услуг.
Лидерские позиции по количеству студенческих лабораторий в России в настоящее время занимают на-
циональные исследовательские университеты, технические университеты, классические российские вузы
с устоявшимися университетскими традициями и богатой научной школой, первое место среди которых за-
нимает Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова (далее – МГУ).
На сегодняшний день в МГУ действует 28 лабораторий по всем направлениям образовательной деятельно-
сти университета. Лабораторные комплексы МГУ действуют на механико-математическом факультете, факульте-
те вычислительной математики и кибернетики, физическом, химическом, геологическом, историческом, филоло-
гическом, экономическом факультетах. Лабораторный комплекс факультета вычислительной математики и кибер-
нетики оснащен четырьмя суперкомпьютерами «Ломоносов», «Ломоносов-2», «Чебышев», «Blue–Gene/P». Со-
гласно последнему списку мощнейших компьютеров мира, «Ломоносов-2» занимает 93 место в списке топ-500
мощнейших вычислительных систем мира.
Национальный исследовательский университет ИТМО, имея статус национального исследовательского,
располагает более чем 30-ю исследовательскими лабораториями, в основном по таким направлениям, как фи-
зика, оптика, информационные технологии, нанотехнологии. Многие из созданных на базе ИТМО лабораторий
имеют международный статус, а доля студентов, вовлеченных в их деятельность, составляет не менее 25 %.
Национальный исследовательский ядерный университет «МИФИ», являясь одним из ведущих вузов
в России и в мире в области ядерной физики, имеет в своей структуре 14 лабораторий, оснащенных слож-
ной техникой, в том числе ускорителями частиц. В лаборатории нано-биоинженерии МИФИ преподаватели
и студенты вуза проводят исследования в области гибридных наноматериалов, процессов переноса энергии
на наноуровне, осуществляют разработки систем нанодиагностики нового поколения.
КЛЮЧЕВЫЕ АСПЕКТЫ УПРАВЛЕНИЯ УНИВЕРСИТЕТСКОЙ ЛАБОРАТОРИЕЙ

Должность руководителя лаборатории, помимо обязательного наличия необходимых профессиональ-
ных навыков в области конкретной научной тематики, требует наличия организаторских и управленческих
компетенций, а также умения организовывать научно-исследовательский процесс.
Заведующий лабораторией может принимать активное участие в исследования, однако это не являет-
ся его основной функцией. Главной его задачей является умение обучать молодых исследователей, прояв-
ляя энтузиазм и искреннюю заинтересованность в процессе. Кроме того, к компетенциям руководителя учеб-
но-научной лаборатории относятся: способность к раскрытию талантов у студентов, предоставление им воз-
можностей к саморазвитию с использованием научно-исследовательского оборудования. Навыки управления
1
Указ Президента РФ от 01.12.2016 № 642 «О Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации». Режим доступа:
http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_207967/ (дата обращения: 05.01.2020).
38
лабораторией вырабатываются постепенно. Для этого необходима постоянная практика, а также наличие гра-
мотного руководителя-наставника.
Известно, что последствия неграмотного руководства в организации несут деструктивный характер.
Поэтому для их предотвращения необходимо тщательно изучить деятельность руководителя лаборатории,
определив ее концепцию [Olewski & Snakard, 2017].
Бывший президент Ассоциации клинической лаборатории (Clinical Laboratory Management Association)
и почетный доцент Медицинского колледжа клиники Майо (Mayo Clinic College of Medicine) в США (Роче-
стер, штат Миннесота) считает, что руководителями лабораторий становятся хорошо зарекомендовавшие себя
исследователи, входившие ранее в состав технического персонала. По его мнению, любой человек, имею-
щий желание и стремление, может достичь успеха в науке, а также приобрести необходимые навыки управ-
ления, которые впоследствии пригодятся для работы заведующим лабораторией [Croxatto & Greub, 2017].
Для руководителя научным подразделением важным аспектом деятельности является обязательное на-
личие управленческих навыков. Независимо от рода деятельности и выполняемых функций, руководитель
должен быть способен правильно организовать свою работу, а также своевременно осуществлять контроль
за подчинeнными [Halim, 2019].
Задача заведующего лабораторией – отследить взаимосвязанность разрабатываемых учеными отдельно
взятых проектов с общей конечной целью, в то время как остальным сотрудникам потребуются только тех-
нические навыки для завершения отдельных экспериментов. Определив желаемое направление развития,
руководитель сможет заранее планировать проведение экспериментов, что существенно повысит эффектив-
ность [El-Gilany et al., 2017]. Особенно актуальным это становится при участии сотрудников лаборатории
в нескольких научно-исследовательских работах (далее – НИР), а также наличии грантов с разными пери-
одами длительности. Тем не менее, некоторые ученые не осуществляют долгосрочного планирования, так
как не видят в этом необходимости. Они сконцентрированы на ежедневных задачах, акцентируя внимание
на незначительных деталях. В результате исследования зачастую не приносят ожидаемого результата или
выполняются с отставанием от календарного плана [Williams, 2017].
Задача руководителя – отчeтливо представлять миссию лаборатории, донести еe до своих подчинeнных
[Lowe et al., 2016]. Правильно определeнная миссия позволит осуществлять грамотное планирование, а так-
же сделает работу более продуктивной. Определение миссии помогает проводить эксперименты, относящи-
еся напрямую к выбранной тематике. Она исключает пустую трату времени на тривиальные исследования.
Организация процессов позволяет руководителю лаборатории разделить полномочия между подчинeнны-
ми, дать индивидуальное задание (например, сделать проект), предоставить необходимое оборудование для
его выполнения, назначить сроки, распределить бюджет, а также поддерживать уже разрабатываемые раннее
проекты и исследования в области науки [Andiric et al., 2018]. Для исследователя большое значение имеет ор-
ганизация и упорядоченность времени, людей и пространства в лаборатории. Любое исследование должно про-
ходить в спокойной, размеренной обстановке. Таким образом, исследователю необходимо научиться правиль-
но распоряжаться своим временем, не уделяя внимание второстепенным для него вещам – это задача мене-
джмента [Hou et al., 2019]. Опытный руководитель всегда сможет правильно расставить приоритеты в пользу
задач, относящихся непосредственно к рабочему процессу и исследованиям. Препятствующие, лишние зада-
чи должны быть перенесены либо на оставшееся свободное время, либо вовсе исключены [Yasin et al., 2010].
Резюмируя сказанное, а также учитывая опыт организации и управления деятельностью научно-иссле-
довательских и учебных лабораторий, следует отметить следующее.
1. Перед тем, как приступить к исследованиям, руководство лаборатории вместе с ведущими исследова-
телями должно провести ряд рабочих встреч с предполагаемой группой исследователей: профессорами, ас-
пирантами и студентами. Цель этих встреч – обобщение результатов предыдущих исследований лаборатории,
анализ работ схожей тематики, выполненных в других исследовательских центрах, анализ текущих актуальных
проблем в конкретной предметной области. По результатам встреч уточняется тематика и актуальность иссле-
дования, обсуждаются новые идеи, которые возникают в результате мозгового штурма. Основным результа-
тов этих предварительных встреч становится формулировка идеи нового исследования [Keckler et al., 2019].
2. После проведения серии предварительных встреч и после формирования тематики нового исследо-
вания, проводится углубленный анализ проблематики, проводится патентный поиск на предмет наличия
39
выполненных ранее в России и за рубежом аналогичных исследований. После сбора всей необходимой
статистики, отчетов и патентов проводится анализ собранного материала с целью уточнения тематики
и составления плана работы. На данном этапе важно выслушать мнения всех без исключения членов ко-
манды исследователей на предмет выявления неучтенных ранее аспектов предстоящего исследования.
3. Каждый член исследовательской группы получает комплект технического задания, в котором изло-
жены цель, задачи и подробное описание результатов, достижение которых запланировано по итогам про-
ведения исследований. Техническое задание содержит общую часть, в которой изложены этапы исследова-
ний, роль и задачи, возложенные на каждого члена команды. Вторая часть документа содержит индивиду-
альное задание для конкретного исполнителя, сроки предоставления промежуточных и итоговых результа-
тов, а также индикаторы выполнения научно-исследовательских работ, такие как доклады на конференциях,
монографии, статьи, учебники или учебные пособия. Кроме того, для отдельных исполнителей НИР пропи-
сываются требования по разработке или доработке курса лекций по дисциплинам, изучаемым в вузе, кор-
релирующими с тематикой выполняемого исследования. Кроме того, разрабатывается общий план проведе-
ния рабочих встреч, создается база контактов членов исследовательской команды.
4. Руководитель исследовательской группы принимает решение о включении в исследование дополни-
тельных членов команды, в случае если ни один из членов коллектива не обладает требуемыми тематикой
исследования компетенциями. Кроме того, руководитель НИР должен учитывать межличностные отношения
в группе, для того чтобы сохранить рабочую атмосферу в команде и предотвратить возможные конфликты.
На всех этапах проведения исследований руководитель должен поощрять инициативу исследователей,
особенно молодых к расширению их научного кругозора. Кроме того, руководителю группы исследова-
телей необходимо приложить усилия к созданию здоровой атмосферы в коллективе, и стимулировать мо-
лодых ученых к обоснованной критике идей остальных членов команды. Необходимо довести до всех чле-
нов проекта тот факт, что любая научная идея, даже на первый взгляд не относящаяся к тематике проек-
та, должна обсуждаться коллективно, так как это может привести к получению новых знаний или даже
стать новым направлением исследований.
5. Еще одним аспектом, относящимся к компетенции руководителя лаборатории или исследовательской
группы, является умение принимать ошибки исследователей. Молодые ученые, не имеющие необходимого
багажа в проведении коллективных исследований, по разным причинам могут попытаться скрыть ошибки,
допущенные в ходе выполнения НИР. Эти ошибки могут быть связаны с неверной трактовкой техническо-
го задания, неправильно выбранным способом решения задачи, ошибкой в расчете, некорректно составлен-
ной моделью и т.п. Эти случаи не следует рассматривать как повод к исключению исследователя из проекта,
наоборот, руководитель должен максимально нивелировать возможные последствия ошибки, а успех в этом
зависит от того насколько оперативно была выявлена ошибка и насколько подробно исследователь изло-
жил причины ее возникновения. В данном случае руководитель может использовать программные продукты
управления исследовательской лабораторией, которые позволяют документировать каждый шаг исследова-
ний, вплоть до условий проведения отдельного опыта. Один из существующих программных продуктов для
управления научно-исследовательской лабораторией описан в данной статье. С другой стороны, руководи-
тель должен понимать природу допущенной ошибки и проводить четкую границу между ошибками, допус-
каемыми исследователями по причине недостатка опыта, и ошибками, сделанными из-за отсутствия дисци-
плины или несоблюдения требований техники безопасности при работе в лаборатории.
6. Соблюдение научной этики – еще одно важное требование, которое подразумевает важность при-
знания каждого научного результата, в особенности нового, за членом рабочей группы, принимавшем непо-
средственное участие в получении этого результата. Это касается авторства в научных публикациях, патен-
тах и свидетельствах, а также распределения финансирования по результатам выполненной работы.
ВЫВОДЫ
Управление учебно-научной лабораторией в университете, организация деятельности лаборатории,
обеспечение ученых необходимыми для исследования материалами и оборудованием – задачи отнюдь
не новые. Тем не менее, в современных условиях роль руководителя лабораторией меняется. Если ра-
нее в российской науке заведующий лабораторией занимался задачами, связанными непосредственно
40
с научной работой: определял цель и задачи исследований, составлял план работ по научной тематике,
организовывал и контролировал ход исследований, анализировал результаты экспериментов, то сегодня
эта роль приобретает управленческую окраску. Для успешного проведения исследований, соответству-
ющих утвержденной тематике требуется ученый-управленец на роль лидера-наставника, хорошо разби-
рающегося в специфике конкретной научной тематики, обладающего навыками управления персоналом
и умеющего грамотно выстроить процесс управления лабораторией.
Andiric L., Chavez L., Johnson M., Landgraf K., Milner D. A. (2018). Strengthening laboratory management toward accreditation,
a model program for pathology laboratory improvement // Clinics in Laboratory Medicine. V. 38. No. 1. Pp. 131–140.
Croxatto A., Greub G. (2017). Project management: importance for diagnostic laboratories // Clinical Microbiology and
Infection. V. 23. No. 7. Pp. 434–440.
El-Gilany A.-H., El-shaer S., Khashaba E.,. El-dakroory S.A, Omar N. (2017). Knowledge, attitude, and practice (KAP)
of teaching laboratory technicians towards laboratory safety and waste management: a pilot interventional study // Journal
of Hospital Infection. V. 96, No. 2. Pp. 192–194.
Halim A.B. (2019). Chapter 7 – Essentials of laboratory quality management / Editor(s): A.B. Halim. Biomarkers, Diagnostics
and Precision Medicine in the Drug Industry. Academic Press. Pp. 149–169.
Hou M., Song D.L., Shi Z.L., Yuan Z.M. (2019). Quality management in a high-containment laboratory, Journal of Biosafety
and Biosecurity. V. 1. No. 1. Pp. 34–38.
Keckler M.S., Anderson K., McAllister S., Rasheed J.K., Noble-Wang J. (2019). Development and implementation of evidence-
based laboratory safety management tools for a public health laboratory // Safety Science. V. 117. Pp. 205–216.
Lowe D., Yeung H., Tawfik M., Sancristobal E., Castro M., Orduña P., Richter T. (2016). Interoperating remote laboratory
management systems (RLMSs) for more efficient sharing of laboratory resources // Computer Standards & Interfaces. V. 43.
Pp. 21–29.
Olewski T., Snakard M. (2017). Challenges in applying process safety management at university laboratories // Journal of Loss
Prevention in the Process Industries. V. 49. Part B. Pp. 209–214.
Williams A.J., Lindon J.C., Tranter G.E., Koppenaal D.W. (2017), Encyclopedia of spectroscopy and spectrometry (3d Ed.) //
Academic Press. Pp. 520–525.
Yasin R.M., Rahman M.N.A., Mohamad Z., Rahman S. (2010). Developing framework for intelligent laboratory management //
Procedia – Social and Behavioral Sciences. V. 9. Pp. 1194–1197.
REFERENCES
Andiric L., Chavez L., Johnson M., Landgraf K. and Milner D. A. (2018), Strengthening laboratory management toward accred-
itation, a model program for pathology laboratory improvement, Clinics in Laboratory Medicine, vol. 38, no. 1, pp. 131–140.
Croxatto A. and Greub G. (2017), Project management: importance for diagnostic laboratories, Clinical Microbiology and In-
fection, vol. 23, no. 7, pp. 434–440.
El-Gilany A.H., El-shaer S., Khashaba E., El-Dakroory S.A. and Omar N. (2017), “Knowledge, attitude, and practice (KAP)
of teaching laboratory technicians towards laboratory safety and waste management: a pilot interventional study”, Journal
of Hospital Infection, vol. 96, no. 2, pp. 192–194.
Halim A.B. (2019), “Chapter 7 – Essentials of laboratory quality management”, Ed. A.B. Halim, Biomarkers, Diagnostics and
Precision Medicine in the Drug Industry, Academic Press, pp. 149–169.
Hou M., Song D.L., Shi Z.L. and Yuan Z.M. (2019), “Quality management in a high-containment laboratory”, Journal of Biosafety
and Biosecurity, vol. 1, no. 1, pp. 34–38.
Keckler M.S., Anderson K., McAllister S., Rasheed J.K. and Noble-Wang J. (2019), “Development and implementation of evid-
ence-based laboratory safety management tools for a public health laboratory”, Safety Science, vol. 117, pp. 205–216.
Lowe D., Yeung H., Tawfik M., Sancristobal E., Castro M., Orduña P. and Richter T. (2016), “Interoperating remote laborat-
ory management systems (RLMSs) for more efficient sharing of laboratory resources”, Computer Standards & Interfaces, vol.
43, pp. 21–29.
41
Olewski T. and Snakard M. (2017), “Challenges in applying process safety management at university laboratories”, Journal
of Loss Prevention in the Process Industries, vol. 49, part B, pp. 209–214.
Williams A.J., Lindon J.C., Tranter G.E. and Koppenaal D.W. (2017), “Encyclopedia of spectroscopy and spectrometry (Third
Edition)”, Academic Press, pp. 520–525.
Yasin R.M., Ab. Rahman M.N., Mohamad Z. and Rahman S. (2010), Developing framework for intelligent laboratory man-
agement”, Procedia ˗ Social and Behavioral Sciences, vol. 9, pp. 1194–1197.

1
Decree of the President of the Russian Federation “On the Scientific and Technological Development Strategy of the Russian
Federation” dated on December 1, 2016, № 642. Available at: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_207967/
(accessed 05.01.2020).
42
ТЕХНОЛОГИИ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА
В МЕНЕДЖМЕНТЕ
Интеллектуальная собственность и искусственный

интеллект
УДК 347.233.2; 681.5 JEL O34 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-43-49
Оморов Роман Oморович

Д-р техн. наук, профессор, член-корр. Национальной академии наук Кыргызской Республики (НАН КР), Институт физики НАН КР, главный
научный сотрудник, Лаборатория «Космических, информационных технологий и Цифровая Земля», Кыргызская Республика
e-mail: romano_ip@list.ru
АННОТАЦИЯ
Рассмотрены вопросы, возникающие в области прав интеллектуальной собственности в связи с развитием систем
искусственного интеллекта и их влиянием на правоотношения в экономике и культуре современного общества. Ис-
следованы аспекты взаимовлияний политики в области прав интеллектуальной собственности и развития систем ис-
кусственного интеллекта для развития инноваций и творчества. Поставлены и предложены для обсуждения вопросы
авторства и права собственности при взаимодействии человека, коллектива и искусственного интеллекта или систем
искусственного интеллекта.
Рассмотрены вопросы, связанные с искусственным интеллектом как объектом интеллектуальной собственности. Пред-
ставлена позиция автора по отношению правосубъектности искусственного интеллекта к объектам интеллектуальной
собственности, созданных автономными системами искусственного интеллекта, которая выражена в ответах на вопросы
проекта Всемирной организации интеллектуальной собственности к широкой дискуссии заинтересованных сторон, на-
мечаемой на 2020 г. в штаб-квартире Всемирной организации интеллектуальной собственности в г. Женеве. Основной
концептуальный принцип автора по вопросам намечаемой дискуссии заключается в предоставлении права авторства
и собственности на объекты интеллектуальной собственности, созданные автономным искусственным интеллектом оду-
шевленному субъекту – человеку или коллективу, разработчику искусственного интеллекта с фиксацией последнего как
субсубъекта или инструмента субъекта.
Рассмотрены также традиционные категории прав интеллектуальной собственности, такие как патентоспособность
и изобретательский уровень объектов собственности в связи с возможными генерированиями этих объектов искусствен-
ным интеллектом. Исследованы вопросы, касающиеся данных, их генерирования, фабрикаций и правовых отношений
относительно данных. Предложена гармонизация международной политики в области прав интеллектуальной собствен-
ности для смягчения технологического разрыва между странами в контексте развития искусственного интеллекта.
Автономный режим, изобретательский уровень, интеллектуальная собственность, искусственный интеллект, машинное

обучение, право авторства, право собственности, патентоспособность объектов, управление административными процес-
сами, цифровая фабрикация.
Оморов Р.О. Интеллектуальная собственность и искусственный интеллект//E-Management. 2020. № 1. С. 43–49.
© Оморов Р.О., 2020. Статья доступна по лицензии Creative Commons «Attribution» («Атрибуция») 4.0. всемирная.
43
ARTIFICIAL INTELLIGENCE TECHNOLOGIES
IN MANAGEMENT
Intellectual property and artificial intelligence

Omorov Roman
Doctor of Engineering, Professor, corresponding member of National Academy of Sciences of the Kyrgyz Republic (NAS KR), Institute of physics
of NAS KR, Chief researcher, Laboratory “Space, information technologies and digital Earth”, Kyrgyz Republic
e-mail: romano_ip@list.ru
ABSTRACT
Issues, arising in the field of intellectual property rights in connection with the development of artificial intelligence systems and
their impact on the development of legal relations in the economy and culture of modern society, have been considered. Aspects
of mutual policies in the field of intellectual property rights and the development of artificial intelligence systems for the develop-
ment of innovation and creativity have been examined. Questions of copyright and ownership in the interaction of man, collective
and artificial intelligence or artificial intelligence systems have been raised and proposed.
Issues related to artificial intelligence as an object of intellectual property have been considered. The position of the author on the
legal personality of artificial intelligence to intellectual property objects created by autonomous artificial intelligence systems has
been presented, which is expressed in the answers to the questions of the project of the World Intellectual Property Organization
to the wide discussion of interested parties, planned for 2020 at the headquarters of the World Intellectual Property Organization
in Geneva. The main conceptual principle of the author on the issues of the planned discussion is to grant the right of copyright
and ownership of intellectual property objects created by autonomous artificial intelligence to a dressed subject – a person or col-
lective, a developer of artificial intelligence with fixation of the latter as a sub-subject or instrument of the subject.
Traditional categories of intellectual property rights also have been considered, such as patentability and the inventive level
of property in connection with the possible generation of these objects by artificial intelligence. Issues related to data, its gener-
ation, fabrications and legal relations regarding data have been considered. Harmonization of international intellectual property
rights policies to alleviate the technological gap between countries in the context of artificial intelligence development has been
examined.
KEYWORDS
Artificial intelligence, autonomous mode, copyright, digital fabrication, intellectual property, inventive level, management of ad-
ministrative processes, machine learning, property right, patentability of objects.
FOR CITATION
Omorov R.O., Intellectual property and artificial intelligence (2020) E-Management, 3 (1), pp. 43–49.
DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-43-49
44
Оморов Р.О., с. 43–49 E-Management | T. 3, № 1 | 2020 |
К ак известно понятие «искусственный интеллект» (далее – ИИ) впервые появилось в 1956 г.

в контексте одноименного научно-исследовательского проекта Дартмутского колледжа 1 [Ястребов, 2018].
В современных условиях, как eмко определил генеральный директор Всемирной организации интеллек-
туальной собственности (далее – ВОИС) г-н Ф. Гарри, «искусственный интеллект (ИИ) – это новая об-
ласть применения цифровых технологий, которая призвана сыграть важную роль в мировом развитии пу-
тем изменения нашего образа жизни и нашей деятельности»2.
Всемирная организация интеллектуальной собственности в последние годы ведет интенсивную работу
по изучению и обсуждению проблем и вопросов, связанных с использованием технологий и систем ИИ для
управления административными процессами и политики в области интеллектуальной собственности3, 4, 5, 6.
Искусственный интеллект и правовые отношения, связанные с развитием систем искусственного интеллек-
та в настоящее время становятся все более актуальными проблемами для рассмотрения и регулирования7
[Понкин, Редкина, 2018; Морхат, 2018 a].
Особые вопросы возникают при правовом регулировании в связи с генерированием объектов интеллекту-
альной собственности с помощью ИИ или даже их созданием собственно искусственным интеллектом в ав-
тономном режиме8 [Ястребов, 2018; Морхат, 2018 b]. Следует отметить, что развитие технологий ИИ являет-
ся неотъемлемой частью четвертой промышленной революции «Индустрия 4.0» [Оморов, Роман Н., 2017].
В статье рассмотрены вопросы, связанные с ИИ как объектом и вероятным субъектом прав интеллекту-
альной собственности, а также авторские позиции по некоторым вопросам второго раунда дискуссии ВОИС,
намечаемого на 2020 г.9.
ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ КАК ОБЪЕКТ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ

Классическое определение объектов интеллектуальной собственности и их классификация дано
ВОИС10 [Оморов, Роман А., 2016], где в семи пунктах перечислены все виды объектов, охраняемые пра-
вами интеллектуальной собственности. Помимо перечисленных в этих пунктах объектов, отмечено: «Ин-
теллектуальная собственность включает права, касающиеся и всех других прав, являющихся результа-
том интеллектуальной деятельности в промышленной, научной, литературной или художественной об-
ластях» 11 [Оморов, Роман А., 2016, с. 8].
Таким образом, ИИ как таковой, а также технологии и системы ИИ могут быть отнесены к видам объек-
тов интеллектуальной собственности в зависимости от области их применения. По данным ВОИС, со времени
зарождения понятия «искусственный интеллект» (1956 г.) в мире поданы патентные заявки на 340 тыс. изоб-
ретений в этой области (в среднем ежегодно более 5 тыс. заявок)12. Более всего заявок подано в США (более
150 тыс.) и в Китае (более 135 тыс.), т.е. почти 85 % от всех заявок поданы в этих двух странах. При этом око-
ло 20 % (68 тыс.) патентных заявок в области ИИ поданы по международной процедуре ВОИС (система РСТ –
Patent Cooperation Treaty). Лидерами подачи заявок в области ИИ являются: IBM, Microsoft, Tochiba, Samsung,
1
ВОИС (2019 с). Тенденции развития технологий: искусственный интеллект // Доклад ВОИС. 158 с. Режим доступа: http://www.wipo.int/tech_trends/
ru/artificial_intelligence/story.html (дата обращения 13.01.2020).
2
Там же, с. 5.
3
ВОИС (2018). Совещание ведомств интеллектуальной собственности (ВИС) по ИКТ-стратегиям и использованию искусственного интеллекта (ИИ)
для управления административными процессами в области ИС: резюме координатора // WIPO/IP/ITAI/GE/18/5, Женева, 23–25 мая. Режим доступа:
http://www/wipo.int/meetings/ru/details.jsp?meeting_id=46586 (дата обращения: 13.01.2020).
4
ВОИС (2019 a). Дискуссия ВОИС на тему «Интеллектуальная собственность (ИС) и искусственный интеллект (ИИ)» // WIPO/IP/AI/GE/INF 2, Же-
нева, 27 сентября. Режим доступа: http://www.wipo.int/meetings//ru/details.jsp?meeting_id=5176 (дата обращения: 13.01.2020).
5
Гарри Ф. (2019). Выступление Генерального директора Ассамблеи государств – членов ВОИС (30 сентября – 9 октября 2019 г.) . Женева: ВОИС,
30.09.2019. Режим доступа: http://www.wipo/int/about-wipo/ru/dgo/speeches/a_59_dg_speech.html (дата обращения: 02.02.2020).
6
ВОИС (2019 b). Дискуссия ВОИС на тему «Интеллектуальная собственность (ИС) и искусственный интеллект (ИИ)»: второй раунд (2019) // WIPO/
IP/AI/2/GE/20/1, 13 декабря. Режим доступа: http://www.wipo.int/meetings /ru/doc_details.jsp?doc_id=470053 (дата обращения: 13.01.2020).
7
Там же.
8
Там же.
9
Там же.
10
ВОИС (1998). Введение в интеллектуальную собственность: публикация ВОИС № 478 (R). Женева: ВОИС. 652 с.
11
Там же.
12
ВОИС (2019 с). Тенденции развития технологий: искусственный интеллект // Доклад ВОИС. 158 с. Режим доступа: http://www.wipo.int/tech_trends/
ru/artificial_intelligence/story.html (дата обращения 13.01.2020).
45
| 2020 | T. 3, № 1 | E-Management Технологии искусственного интеллекта в менеджменте
NEC, Китайская академия наук (CAS). От каждой из этих организаций поданы по несколько тысяч патентных
заявок, например IBM подала более 8 тыс. заявок.
По анализу заявок на ИИ, проведенных ВОИС самыми распространенными приложениями ИИ, яв-
ляются технологии компьютерного зрения, в том числе системы распознавания образов. Таких заявок ока-
залось 49 % от общего количества заявок в области ИИ с ежегодным приростом в период с 2013 г. в сред-
нем на 24 %. Также высокое применение ИИ получают области обработки естественного языка (14 % всех
патентов) и обработки речи (13 % патентов). В последние годы растут заявки и полученные патенты в об-
ласти ИИ, связанные с технологиями создания роботов и разработке методов управления.
По способам создания систем ИИ доминирует машинное самообучение. Такие способы присутствуют
в 40 % патентов в области ИИ с ежегодным приростом патентных заявок с 2013 г. в среднем на 28 %. Осо-
бое значение использованию машинного самообучения придается при так называемом глубоком обучении
и применении нейронных сетей, которые используют в системах машинного перевода.
К значимым областям применения технологий ИИ относят:
––информационные системы (автоматические классификации, поиск и анализ по базам данных);
––машинный перевод естественных языков;
––телекоммуникации (компьютерные сети, интернет, радио- и телевещание и т.п.);
––транспорт (авионика, автономные транспортные средства, системы распознавания водителя/автомоби-
ля, системы организации транспортного движения);
––науку о жизни и медицину (биоинформатика, биоинженерия, биомеханика, фармацевтика, геномика,
нейро- и кардиоробототехника и др.).
Значимость перечисленных вышеобластей применения технологий ИИ в последние десятилетия все
более возрастает. Например, доля патентных заявок в области ИИ, связанных с секторами телекоммуни-
каций, транспорта или науки о жизни и медицине составляет свыше 40 % от всех заявок по ИИ, а доля
заявок на транспортные технологии ИИ в 2016 г. составила более трети от всех заявок на ИИ.
Таким образом, основными объектами интеллектуальной собственности в области ИИ являются изоб-
ретения или объекты промышленной собственности.
ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ КАК ВЕРОЯТНЫЙ СУБЪЕКТ ПРАВ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ

СОБСТВЕННОСТИ
В настоящее время во многих странах практически отсутствуют правовые инструменты по регулированию

правовых отношений, связанных с технологиями ИИ [Понкин, Редькина, 2018]. Отдельные развитые государ-
ства имеют нормативные правовые документы, регулирующие частично сферу отношений, связанных с ИИ.
В исследованиях, связанных с правосубъектностью ИИ, как электронного лица, имеются точки зрения,
которые неочевидны и требуют дополнительного изучения [Ястребов, 2018; Понкин, Редькина, 2018; Мор-
хат, 2018 a; Морхат, 2018 b]. Эти вопросы поставлены и в предлагаемых ВОИС дискуссионных вопросах13.
Поэтому автор считает необходимым рассмотреть проблему правосубъектности ИИ в концептуальном ра-
курсе через ответы на вопросы дискуссии ВОИС, которые непосредственно затрагивают эту проблему. При
этом мы сохраним нумерацию вопросов как в публикации дискуссии14.
Вопрос 1: авторство и права собственности на изобретения.
1. В качестве автора изобретения, созданного программой, основанной ИИ, следует считать исключи-
тельно человека (коллектив), который(-ые) разработал(и) программу ИИ с фиксацией последнего как суб-
субъекта или инструмента субъекта права.
2. Право собственности на изобретения, созданные ИИ, должно присваиваться с учетом авторства того
или иного изобретения с учетом внутренних правил корпораций, где работают авторы.
3. Не следует включать в законодательство положение о непатентоспособности изобретения, которое
было создано ИИ-программой в автономном режиме.
13
ВОИС (2019 b). Дискуссия ВОИС на тему «Интеллектуальная собственность (ИС) и искусственный интеллект (ИИ)»: второй раунд (2019) // WIPO/
IP/AI/2/GE/20/1, 13 декабря. Режим доступа: http://www.wipo.int/meetings /ru/doc_details.jsp?doc_id=470053 (дата обращения: 13.01.2020).
14
Там же.
46
Вопрос 2: патентоспособность объектов и руководящие принципы определения патентоспособности.

1. Как выше в вопросе 1 (п. 3), не следует.
2. Относительно изобретений, создаваемых при помощи ИИ, должны применяться те же нормы, что
и в отношении других изобретений, создаваемых при помощи электронно-вычислительной техники.
3. Возможно (требует дополнительного изучения) следует вносить изменения в пункты правил прове-
дения экспертизы, касающиеся раздела наличия изобретательского уровня и неочевидности.
Вопрос 3: изобретательский уровень и неочевидность.
1. Областью квалифицированного специалиста, оценивающего изобретательский уровень изобрете-
ния, создаваемого ИИ-программами следует считать сферу, относящуюся к технологии производства то-
вара или услуги.
2. К изобретениям, создаваемым ИИ-программами в автономном режиме, следует применять критерий,
связанный с изобретательским уровнем изобретения для квалифицированного профильного специалиста.
3. Предшествующий уровень техники должен включать в себя и контент, генерируемый ИИ.
Вопрос 4: раскрытие.
1. Требования в отношении достаточности раскрытия изобретения должны быть такими же, как к обыч-
ным изобретениям.
2. Первоначальное раскрытие информации об алгоритме, когда используется машинное обучение, долж-
но дополняться изменениями по мере получения ИИ доступа к новым данным.
3. Да, создание системы депонирования алгоритмов по аналогии с системой депонирования микроор-
ганизмов будет полезна.
4. Да, патентная заявка должна раскрывать или описывать данные, использованные для обучения алгоритма.
5. Да, требование в отношении раскрытия знаний, использованных для отбора данных и обучении ал-
горитма, должно предусматриваться.
Вопрос 5: общие политические соображения, касающиеся патентной системы.
1. Считаем, что не следует создавать отдельную систему прав ИС для изобретений, создаваемых
ИИ-программами.
2. Да, рассмотрение этих политических вопросов считаем преждевременным в силу сказанного в во-
просе о том, что представления о последствиях ИИ для науки и технологий не устоялись.
Вопрос 6: авторство и права собственности.
1. На оригинальные литературные и художественные произведения, которые создаются ИИ в автоном-
ном режиме, следует распространить режим авторско-правовой охраны.
2. Права авторства следует предоставить человеку (коллективу) – разработчику ИИ с фиксацией по-
следнего как субсубъекта или инструмента субъекта права.
3. Возможно, следует ввести определенные ограничения правовой охраны для оригинальных литератур-
ных и художественных произведений (уменьшить срок охраны и др., требуется дополнительное изучение).
Вопрос 7: нарушения и исключения.
Несанкционированное использование для машинного обучения данных, которые относятся
к произведениям, являющимися объектами авторско-правовой охраны, не следует считать нарушением
авторского права. При этом в системе авторского права или в других профильных нормативно-правовых
актах предусмотреть конкретное исключение в отношении использования таких данных для обучения
ИИ-программ.
Вопрос 8: цифровая фабрикация.
Права автора на цифровые фабрикации должны принадлежать человеку (коллективу) – разработчи-
ку программ ИИ. Для лиц, внешность и «исполнения» которых используют при создании цифровых фа-
брикаций, следует создать систему справедливого вознаграждения с обязательным соблюдением этиче-
ских норм по отношению к этим лицам.
Вопрос 9: общие вопросы политического характера.
Да, следует сформировать такую иерархию приоритетов в сфере социальной политики, которая способство-
вала бы сохранению существующей системы авторского права и ставила бы интересы человеческого творче-
ства, прежде всего, рассчитывая поощрение инноваций в сфере ИИ для усиления человеческих возможностей.
47
| 2020 | T. 3, № 1 | E-Management Технологии искусственного интеллекта в менеджменте
Вопрос 10: дополнительные права, касающиеся данных.

1. Возможно максимально используя существующие правовые нормы необходимо предусмотреть до-
полнительные права в отношении данных, но в целом вопрос требует дальнейшего изучения.
2. На данные, генерированные ИИ.
3. Принципы: усиление человеческого творческого потенциала и свобода инновационного творчества.
4. При положительном решении вопроса, подошли бы обе категории прав – исключительные права
и права, предусматривающие вознаграждение.
5. Возможные новые права могли бы основываться на свойствах, присущих данным, таких, как защи-
та от ненадлежащих или недобросовестных видов конкуренции и действий применительно к некоторым ка-
тегориям данных.
6. Вопросы требуют дополнительного изучения.
По вопросу 11, касающегося образцов (промышленных образцов или дизайна) ответы аналогичны как
по изобретениям, которые приведены выше.
Вопрос 12: наращивание потенциала.
Основные меры наращивания потенциала – способствовать развитию науки и образования в развиваю-
щихся странах.
Вопрос 13: ответственность за административные решения, касающиеся ИС.
1. Да, должны быть предусмотрены дополнительные меры ответственности как политического, так
и практического характера при принятии решений ИИ-программами.
2. Да, следует предусмотреть законодательные изменения в целях создания условий для принятия ре-
шений ИИ-программами.
Таким образом, основные концептуальные принципы, принятые в ответах на вопросы дискуссии ВОИС,
следующие:
––права авторства и собственности на объекты интеллектуальной собственности должны быть предостав-
лены одушевленному субъекту – человеку (коллективу) – разработчику искусственного интеллекта с фикса-
цией последнего как субсубъекта или инструмента субъекта права;
––ИИ должен служить инструментом усиления человеческого творческого потенциала, с учетом свобо-
ды творчества, но с предусмотренными дополнительными мерами ответственности.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Бурное развитие компьютерной техники и систем программирования привели к возникновению технологий
и систем искусственного интеллекта, которые могут функционировать в автономном режиме. Такие технологии
и системы могут создавать объекты интеллектуальной собственности. Соответственно, возникают проблемные
вопросы о правосубъектности искусственного интеллекта по отношению к интеллектуальной собственности.
Поэтому Всемирная организация интеллектуальной собственности, как специализированная структура ООН в об-
ласти интеллектуальной собственности, ведет интенсивную работу по решению не только вопросов использования
возможностей, предоставляемых искусственным интеллектом для улучшения административных процедур
для Всемирной организации интеллектуальной собственности и ведомств интеллектуальной собственности
во всем мире, но более важных правовых вопросов в связи с технологиями искусственного интеллекта. Мно-
гие правовые вопросы требуют решения на международном уровне под эгидой Всемирной организации ин-
теллектуальной собственности.
Морхат П.М. (2018 a). Особенности развития права интеллектуальной собственности в контексте использования ис-
кусственного интеллекта // Право будущего: Интеллектуальная собственность, Инновации, Интернет / Ежегодник. Сер.
«Правоведение». Вып. 1. Отв. ред. Е.Г. Афанасьева. Москва. С. 65–69.
Морхат П.М. (2018 b). Право на результаты интеллектуальной деятельности, произведенные юнитом искусственного
интеллекта: гражданско-правовые проблемы // Право и государство. № 1–2 (76–79). С. 204–215.
Оморов Р.О., Роман А. (2016). Введение в интеллектуальную собственность в Кыргызской Республике. Изд. 2-е. Биш-
кек: Илим. 388 с.
48
Оморов Р.О., Роман Н. (2017). Интеллектуальная собственность в условиях четвертой промышленной революции и по-
казатели инновационного индекса Кыргызской Республики по данным GII // Известия Кыргызского государственного
технического университета им. И. Раззакова. № 4(44). С. 371–377.
Понкин И.В., Редькина А.И. (2018). Искусственный интеллект с точки зрения права // Вестник РУДН. Серия Юридиче-
ские науки. Т. 22. № 1. С. 91–109.
Ястребов О.А. (2018). Правосубъектность электронного лица: Теоретико-методологические подходы // Труды Института
государства и права РАН. Т. 13. № 2. С. 36–55.
REFERENCES
Morkhat P.M. (2018), “Peculiarities of development of intellectual property law in the context of use of artificial in-
telligence” [“Osobennosti razvitiya prava intellektual‘noi sobstvennosti v kontekste ispol‘zovaniya iskusstvennogo in-
tellekta”], In collection: Law of the future: Intellectual property, Innovations, Internet. Yearbook, Series “Legal Science”
[Pravo budushego: Intellektualnaya sobstvennost’, Innovatsii, Internet. Ezhegodnik, Ser. “Pravovedenie”], Moscow, pp.
65–69. [In Russian].
Morkhat P. M. (2018), “The right to the results of intellectual activity produced by a unit of artificial intelligence: Civil law is-
sues” [“Pravo na rezul’taty intellektual’noi deyatel’nosti, proizvedennye yunitom iskusstvennogo intellekta: Grazhdansko-pra-
vovye problemy”], Law and State [Pravo i gosudarstvo], no. 1–2 (76–79), pp. 204–215. [In Russian].
Omorov R.O. and Roman A. (2016), Introduction to intellectual property in the Kyrgyz Republic [Vvedenie v intellektual’nuyu
sobstvennost’ v Kyrgyzskoi Respublike], Izd. 2-e, Ilim, Bishkek. [In Russian].
Omorov R.O. and Roman N. (2017), “Intellectual property in the context of the fourth industrial revolution and indicators
of the innovation index of the Kyrgyz Republic according to the data of GII” [“Intellektual’naya sobstvennost’ v usloviyakh
chetvertoi promyshlennoi revolyutsii i pokazateli innovatsionnogo indeksa Kyrgyzskoi Respubliki po dannym GII”], Journal
of Kyrgyz State Technical University named after I. Razzakov [Izvestya Kyrgyzskogo gosudarstvennogo tekhnicheskogo uni-
versiteta im. I. Razzakova], no. 4 (44). pp. 371–377. [In Russian].
Ponkin I.V. and Red’kina A.I. (2018), “Artificial intelligence from the point of view of law” [“Iskusstvennyi intellect s tochki
zreniya prava”], RUDN Journal of Law [Vestnik RUDN. Seriya Yuridicheskie nauki], vol. 22, no. 1, pp. 91–109. [In Russian].
Yastrebov O.A. (2018), “Legal personality of electronic person: Theoretical and methodological approaches” [“Pravosub”ekt-
nost’ elektronnogo litsa: Teoretiko-metodologicheskie podkhody”], Trudy Instituta gosudarstva i prava RAN, vol. 13, no. 2,
pp. 36–55. [In Russian].

WIPO (2019 c), “Technology development trends: Artificial intelligence” [“Tendentsii razvitiya tekhnologii: Iskusstven-
1, 2, 12
nyi intellect”], WIPO Report [Doklad VOIS]. Available at: http://www/wipo.int/tech_trends/ru/artificial_intelligence/story.html

(accessed 13.01.2020).
3
WIPO (2019 a), Discussion on Intellectual Property (IP) and Artificial Intelligence (AI) [Diskussiya VOIS na temu “In-
tellektual’naya sobstvennost’ (IS) i iskusstvennyi intellekt (II)”], WIPO/IP/AI/GE/INF 2, Geneva, September 27. Available at:
http://www.wipo.int/meetings//ru/details.jsp?meeting_id=5176 (accessed 13.01.2020).
4
WIPO (2018), Meeting of Intellectual Property Agencies (IP) on ICT Strategies and the Use of Artificial Intelligence (AI)
to Manage IP Administrative Processes: Coordinator Summary [Soveshchanie vedomstv intellectual’noi sobstvennosti (VIS)
po IKT-Strategiyam i ispol’zovaniyu iskusstvennogo intellekta (II) dlya upravleniya administrativnymi protsessami v oblasti
IS: Rezyume Koordinatora], WIPO/IP/ITAI/GE/18/5, May 23–25, Geneve. Available at: http://www/wipo.int/meetings/ru/
details.jsp? meeting_id=46586 (accessed 13.01.2020).
5
Garry F. (2019), Address by the Director General of the Assembly of Member States of WIPO. (September 30 – October
9, 2019) [Vystuplenie General‘nogo direktora Assamblei gosudarstv-chlenov VOIS. (30 sentyabrya – 9 oktyabrya 2019 g.)],
VOIS, 30.09.2019, Geneve. Available at: http://www/wipo/int/about- wipo/ru/dgo/speeches/a_59_dg_speech.html (ac-
cessed: 02.02.2020).
WIPO (2019 b), WIPO Discussion on Intellectual Property (IP) and Artificial Intelligence (AI): The Second Round
6,7,13,14
[Diskussiya VOIS na temu “Intellektual’naya sobstvennost’ (IS) i iskusstvennyi intellekt (II)”:Vtoroi raund], WIPO/IP/AI/2/
GE/20/1, December 13. Available at: http://www/wipo.int/meetings/ru/doc_details.jsp? doc_id=470053 (accessed 13.01.2020).
WIPO (1998), Introduction to intellectual property [Vvedenie v intellektual’nuyu sobstvennost’], no. 478, VOIS Publ.,
10, 11
Geneva.
49
SMART-CITY: ГОРОДСКАЯ ИНФРАСТРУКТУРА,
ЭЛЕКТРОННЫЕ МУНИЦИПАЛИТЕТЫ
Цифровые технологии и развитие новых сервисов на базе

управляющей компании в сфере жилищно-коммунального
хозяйства
УДК 004.041:332.025.1 JEL O18 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-50-58
Терелянский Павел Васильевич

Д-р экон. наук, канд. техн. наук, профессор, ФГБУН «Институт проблем управления им. В. А. Трапезникова», ФГБОУ ВО «Государственный
университет управления», г. Москва, Российская Федерация
OCRID: 0000-0003-0642-2901
e-mail: tereliansky@mail.ru
Зябкин Антон Сергеевич

Канд. экон. наук, ООО «Управляющая компания ЖКХ Волгограда», г. Волгоград, Российская Федерация
OCRID: 0000-0001-7848-7865
e-mail: a.zyabkin@mail.ru
АННОТАЦИЯ
Объектом исследования выступают процессы инкорпорирования цифровых технологий в деятельность субъектов рынка жилищно-комму-
нальных услуг. В статье проанализированы информационно-телекоммуникационные технологии, применение которых позволяет расширить
спектр сервисов, оказываемых жителям многоквартирных домов управляющими организациями в сфере жилищно-коммунального хозяй-
ствования. Рассмотрены факторы и условия диверсификации услуг управляющих компаний посредством внедрения uber-технологий. Одним
из инструментов цифровизации жилищно-коммунального хозяйствования является, так называемая «уберизация».
Уберизация жилищных услуг в крупных городах имеет значимый экономический потенциал. По состоянию на конец 2019 г. коммер-
ческие проекты уберизации жилищных услуг в России находятся на стадии опытного тестирования. При этом в России сложилась
довольно уникальная ситуация – есть целевая установка со стороны государства, институализированная нормативными актами, госу-
дарственными национальными и федеральными программами, а главное – есть запрос со стороны общества, поскольку такие услуги
технологически мало отличаются от покупки продуктов питания в режиме онлайн или заказа такси.
Развитие uber-технологий невозможно без комплексного решения проблем современного цифрового общества, которые могут вполне
реально оказать влияние на работу массовой цифровой платформы. К таким проблемам авторы относят: обеспечение прав человека
в цифровом мире, в том числе при идентификации, сохранности цифровых данных пользователя, а также проблему обеспечения доверия
граждан к цифровой среде; угрозы личности, бизнесу и государству, связанные с тенденциями к построению сложных иерархических
информационно-телекоммуникационных систем, широко использующих виртуализацию, удаленные (облачные) хранилища данных,
а также разнородные технологии связи и оконечные устройства; наращивание возможностей внешнего информационно-технического
воздействия на информационную инфраструктуру, в том числе на критическую информационную инфраструктуру; рост масштабов
компьютерной преступности.
Цифровая экономика, жилищно-коммунальное хозяйство, «уберизация», управляющая компания, умный город, «цифровой квартал»,
Интернет вещей, массовые цифровые платформы.
Терелянский П.В., Зябкин А.С. Цифровые технологии и развитие новых сервисов на базе управляющей компании в сфере жилищно-ком-
мунального хозяйства//E-Management. 2020. № 1. С. 50–58.
Благодарности. Публикация подготовлена по проекту № 3 «Анализ реализации разработанных планов правительственной программы «Цифровая
экономика Российской Федерации» в рамках договора пожертвования от 01 марта 2019 г. № 1154.
© Терелянский П.В., Зябкин А.С., 2020. Статья доступна по лицензии Creative Commons «Attribution» («Атрибуция») 4.0. всемирная.
50
SMART-CITY: URBAN INFRASTRUCTURE,
ELECTRONIC MUNICIPALITIES
Digital technologies and development of new services based

on the housing services company
Tereliansky Pavel
Doctor of Economic Sciences, Сandidate of Technical Sciences, professor, Institute of Management named after V. A. Trapeznikov, State University
of Manadement, Moscow, Russia
OCRID: 0000-0003-0642-2901
e-mail: tereliansky@mail.ru
Zyabkin Anton
Сandidate of Economic Sciences, Housing and Utilities Management Company Volgograd LLC, Volgograd, Russia
OCRID: 0000-0001-7848-7865
e-mail: a.zyabkin@mail.ru
ABSTRACT
The object of the study are the processes of incorporation of digital technologies in the activities of subjects of the housing and communal
services market. The information and telecommunication technologies have been analysed in the paper, the use of which allows us to expand
the range of services provided to residents of apartment buildings by management organizations in the field of housing and communal services.
Factors and conditions of diversification of services of management companies due to introduction of “Uber-technologies” have been con-
sidered. One of the tools of digitalization of housing and communal services is the so-called “uberization”.
“Uberization” of housing services in large cities has significant economic potential. As of the end of 2019, commercial projects of “uberiza-
tion” of housing services in Russia are at the stage of pilot testing. At the same time, Russia has a rather unique situation – there is a “goal –
setting” on the part of the state, institutionalized by regulations, state national and Federal programs, and most importantly-there is a request
from the society, since such services are technologically little different from buying food on the Internet or ordering a taxi.
The development of “Uber-technologies” is impossible without a comprehensive solution to the problems of modern digital society, which can
really have an impact on the work of a mass digital platform. These issues include: ensuring human rights in the digital world, including the
identification and preservation of the user’s digital data, as well as the problem of ensuring the trust of citizens in the digital environment; threats
to the individual, business and the state associated with the trends of building complex hierarchical information and telecommunications systems
that widely use virtualization, remote (cloud) data storage, as well as heterogeneous communication technologies and terminal devices.; expan-
sion of opportunities for external information and technical impact on the information infrastructure, including critical information infrastructure;
growth of computer crime scales.
KEYWORDS
Digital economy, housing and communal services, housing services company, Internet of things, mass digital platforms, smart city, smart resid-
ential district, uberization.
FOR CITATION
Tereliansky P.V., Zyabkin A.S. Digital technologies and development of new services based on the housing services company (2020) E-Management,
3 (1), pp. 50–58. DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-50-58
Acknowledgements. The publication was prepared according to the Project No. 3 “Analysis of the implementation of the developed plans of the
government program “Digital economy of the Russian Federation” under the donation agreement dated on March 1, 2019, No. 1154.
51
| 2020 | T. 3, № 1 | E-Management Smart-city: городская инфраструктура, электронные муниципалитеты
С оздание элементов инфраструктуры «цифровой экономики» является одним из приоритетов госу-

дарственной политики. По словам Президента России В.В. Путина, «цифровая экономика – это не отдель-
ная отрасль, по сути, это уклад жизни, новая основа для развития системы государственного управления,
экономики, бизнеса, социальной сферы, всего общества»1 (выступление на заседании Совета по стратеги-
ческому развитию и приоритетным проектам 5 июля 2017 г. в Ново-Огарево). Согласно Программе «Циф-
ровая экономика Российской Федерации»2,3 к 2024 г. в соответствии с данной программой в России плани-
руется: успешное функционирование не менее 10 отраслевых (индустриальных) цифровых платформ для
основных предметных областей экономики, в том числе для цифрового здравоохранения, цифрового образо-
вания и «умного города»; успешное функционирование не менее 500 малых и средних предприятий в сфе-
ре создания цифровых технологий и платформ и оказания цифровых услуг.
Тенденция на цифровизацию касается в различной степени всех секторов экономики, и жилищно-ком-
мунальная сфера тому не исключение. Информационные технологии (далее – ИТ) могут обеспечить относи-
тельное повышение слаженности работ городских служб, и что важнее, ИТ-решения могут привести к сокра-
щению издержек. В прикладном научном аспекте имеет смысл говорить не о востребованности ИТ в общем,
а о цифровизации отрасли жилищно-коммунального хозяйствования (далее – ЖКХ) в рамках стратегическо-
го планирования ее функционирования. Применение современных технологий для повышения эффективно-
сти работы, качества принимаемых решений, в том числе для повышения эффективности ранее выполнен-
ной автоматизации, является тенденцией, определяющей стабильное развитие отрасли ЖКХ.
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ОБЗОР
Одна из важнейших задач системы управления – поддержка субъектов малого и среднего предпринима-
тельства в области разработки и внедрения цифровых технологий через их информационную акселерацию
(популяризация, обучение новым бизнес-моделям, навигация в системе управления, координация с другими
участниками и ряд других мер) и инвестиционную акселерацию (финансовая поддержка, создание специаль-
ных правовых и налоговых условий, переориентация институтов развития, создание новых способов поддерж-
ки и др.). С научно-практической точки зрения исследование эффективных моделей цифровизации различных
индустрий экономики России является актуальной повесткой по сегодняшний день. Такой многоаспектный
поиск в настоящее время ведется многими авторами4 [Терелянский, 2019 a, 2019 b; Нестеров, Корнев, 2018;
Чугунов, 2017]. В статье внимание акцентировано на отрасли жилищно-коммунальных услуг (далее – ЖКУ).
Отметим несколько задач цифровизации отрасли ЖКХ. Это, во-первых, повышение эффективности процес-
сов управления – сокращение потерь, снижение косвенных и накладных издержек в тарифах и прочее. Во-вто-
рых, это снижение объема задолженности между контрагентами в отрасли и возникающей в результате допол-
нительной финансовой нагрузки на бизнес. В-третьих, это обеспечение прозрачности отрасли для обществен-
ного контроля и регулирования. В-четвертых, это повышение качества оказываемых ЖКУ через создание эле-
ментов рыночной конкуренции в отрасли и, как следствие, снижение тарифов. В-пятых, это повышение общего
объективного качества жизни населения и субъективной удовлетворенности средой обитания [Костикова, 2013,
2015]. Кроме того, это создание условий для привлечения частных инвестиций в развитие отрасли и, наконец,
формирование базы полных, достоверных и актуальных данных в сфере ЖКХ о состоянии жилищного фонда,
об объемах и качестве оказываемых услуг, потреблении энергоресурсов и потребителях ЖКУ5.
1
ТАСС (2017). Путин: формирование цифровой экономики – вопро с нацбезопасно сти РФ / ТАСС, 05.06.2017. Режим до ступа:
https://tass.ru/ekonomika/4389411 (дата обращения: 15.01.2020).
2
Указ Президента РФ от 9 мая 2017 г. № 203 «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017–2030 годы» //
СПС «КонсультантПлюс». Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_216363/ (дата обращения: 15.01.2020).
3
Распоряжение Правительства РФ от 28 июля 2017 г. № 1632-р «Об утверждении программы «Цифровая экономика Российской Федерации» // СПС
«КонсультантПлюс». Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_221756/ (дата обращения: 15.01.2020).
4
Голуб Е. (2019). Как цифровизация меняет рынок коммунальных услуг // Д еловой Петербург, 19 января. Режим до ступа:
https://www.dp.ru/a/2019/01/22/Mozg_dlja_ZHKH (дата обращения: 25.01.2020).
5
Ларионова А.А. (2019). Цифровизация ЖКХ как стратегическое планирование его развития (интервью с А.О. Кулешовым) // Бюджет. № 9, 16 сен-
тября. Режим доступа: http://bujet.ru/article/386952.php (дата обращения: 25.01.2020).
52
Терелянский П.В., Зябкин А.С., с. 50–58 E-Management | T. 3, № 1 | 2020 |
Отметим следующие актуальные направления цифровизации в ЖКХ.

Во-первых, это создание, поддержание и развитие различных геоинформационных сетей федераль-
ного уровня. Например, это федеральная государственная информационная система (далее – ГИС) ЖКХ,
созданная на основе Федерального закона «О государственной информационной системе жилищно-ком-
мунального хозяйства»6. Оператором федеральной ГИС ЖКХ является ФГУП «Почта России». С 01 июля
2017 г. поставщики информации обязаны размещать в системе информацию, предусмотренную Законом
о ГИС ЖКХ, в том числе о приборах учета, объемах ресурсов, предоставленных в многоквартирные дома
и пользователям помещений.
Во-вторых, это расширение сферы применения технологий интернета вещей в региональной плоско-
сти. К ним относят:
––интеллектуальную систему удаленной передачи показаний индивидуальных приборов учета ЖКХ;
––систему учета потребления электроэнергии, энергосберегающие системы управления;
––интеллектуальные системы, облачные хранилища и вычисления для мониторинга, аналитики и управ-
ления сетями теплоснабжения, водоснабжения и водоотведения;
––автоматизированную систему управления зданием «Умный дом» (концепция Home Automation, или
Smart Home);
––систему управления бытовыми отходами.
На региональном и муниципальном уровнях на сегодняшний день функционирует несколько успешно вне-
дренных комплексных платформенных решений в жилищно-коммунальной сфере, реализующих требования
стандарта «Умный город» (концепция Smart City), включающих паспортизацию и контроль жизненного цикла
объектов жилого фонда, учет потребления ресурсов и контроль состояния объектов инфраструктуры, автомати-
зацию и контроль деятельности управляющих компаний по управлению жилым фондом, централизацию дис-
петчерской функции, автоматизацию управления капитальным ремонтом, централизацию функций начисления
платежей и работы с потребителями и пр.
Одно из таких решений – это, например, цифровая платформа РИАС ЖКХ – региональная информаци-
онно-аналитическая система, внедренная в Ульяновской, Владимирской, Кировской областях и еще неко-
торых регионах. Это, фактически, цифровой «двойник» инфраструктуры муниципалитета, система, в кото-
рой, помимо картографических данных, хранится информация из биллинговых систем, данные о потребле-
нии ресурсов из систем диспетчеризации, история обращений и жалоб граждан. Региональная информаци-
онно-аналитическая система ЖКХ позволяет контролировать жизненный цикл объектов жилищного фонда.
Помимо этих платформ можно отметить и интеллектуальную систему диспетчеризации «АИС Город. При-
борный учет», которая обеспечивает эффективный контроль потребления энергоресурсов с помощью интел-
лектуального учета и автоматизированного дистанционного управления. Автоматизированная информацион-
ная система (АИС) приборного учета внедрена в Ульяновске, Димитровграде, Самаре7.
В-третьих, уберизация жилищных услуг. Мы рассматриваем понятие уберизации в контексте более масштаб-
ного макропроцесса – цифровизации экономики Российского Федерации, как одного из возможных инструмен-
тов интеграции ИТ в бытовую сферу граждан и бизнес-процессы организаций.
Уберизация – термин, появившийся относительно недавно, но быстро ставший узнаваемым благо-
даря популярному во многих странах сервису заказа такси. Хотя сама марка Uber известна около
10 лет, с процессами, вызванными ее появлением, и, главное, успехом, мир столкнулся не так дав-
но. В узком смысле уберизация означает использование компьютерных платформ для проведе-
ния прямых сделок между поставщиками услуг и их заказчиками. Есть и более широкое понимание:
уберизация – использование участниками рынка сервисов, которые координируют работу и исключают
посредников из цепочки «сервис – потребитель». В любом случае в основе данного явления лежит некая
пиринговая платформа (информационно-коммуникационная технология), которая и служит основой для
формирования устойчивой экономической системы малого или среднего масштаба.
6
Федеральный закон «О государственной информационной системе жилищно-коммунального хозяйства» от 21.07.2014 № 209-ФЗ
(ред. 27.12.2019) // СПС «КонсультантПлюс». Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_165810/ (25.01.2020).
7
Ларионова А.А. (2019). Цифровизация ЖКХ как стратегическое планирование его развития (интервью с А.О. Кулешовым) // Бюджет. № 9, 16 сен-
тября. Режим доступа: http://bujet.ru/article/386952.php (дата обращения: 25.01.2020).
53
Управляющие организации в сфере ЖКХ (в частности, управляющие многоквартирными домами компа-

нии) на практике обладают большим, но малоиспользуемым в предпринимательских целях массивом каче-
ственных и количественных данных о собственниках жилых помещений, составе проживающих, уровне по-
требления коммунальных услуг и ожиданиях в получении определенных услуг вне обязательного перечня
жилищных услуг. С использованием цифровых технологий изменяются повседневная жизнь человека, произ-
водственные отношения, структура экономики, а также возникают новые требования к коммуникациям, вы-
числительным мощностям, информационным системам и сервисам. В настоящее время данные становят-
ся новым активом, причем, главным образом, вследствие их альтернативной ценности, то есть по мере при-
менения данных в новых целях и их использования для реализации новых идей.
На наш взгляд, инкорпорирование uber-технологий в бизнес управляющих компаний (далее – УК) позволит
решить следующие задачи:
––расширение стандартной бизнес-модели УК (новые жилищные услуги помимо стандартного набора),
создание новых бизнес-единиц, увеличение капитала группы компаний УК ЖКХ;
––развитие социального предпринимательства в широком смысле; улучшение качества жизни местного
сообщества; положительная репутация у властей и населения;
––интеграция цифровых технологий в сферу жилищного хозяйства. Возможность участия в госпрограм-
мах финансирования, грантах и пр.;
––участие в госпрограммах повышения комфорта городской среды.
Инструментом реализации задач, названных выше, по нашему мнению, является создание уникальной
мобильной платформы, основанной на идеологии уберизации для оказания массовому потребителю опреде-
ленного набора универсальных инжиниринговых и бытовых услуг. Если раньше житель искал соответству-
ющие услуги по объявлениям, то убер-платформа может быстрее предоставить заказ жителю нужной ему
услуги по приемлемой цене (см. рис.).
IT-инфраструктура:
1. Поиск клиента, предоставление информации
2. Управление исполнением сделки
3. Определение стоимости и достижения
договоренности о сделке
4. Контроль качества
5. Расчеты между сторонами (Billing systems)
TCP/IP - layers
Telecomm-инфраструктура:
1. Web-сервисы
2. LTE-системы
3. P2P-решения
Специализированная
компания-оператор
Управляющая Пул сервисных Горожанин

компания-инвестор компаний-исполнителей (потребитель услуг)
услуг (опционально)
Составлено авторами по материалам исследования / Compiled by the authors based on the results of the study
Рисунок. Концепция применения uber-технологий в бизнес-модели управляющей компании

в сфере жилищно-коммунального хозяйствования
Figure. The concept of using uber technologies in the business model of a housing services company (HSC)
in the housing and communal services (HCS) sector
54
Расширение стандартной бизнес-модели возможно через развитие новых сервисов:

1) инжиниринговые услуги, под которыми в данном контексте понимаем все, что связано с повышени-
ем качества жилого помещения сверх набора стандартных жилищных услуг УК:
––энергосервисные услуги (установка и замена квартирных приборов учета; замена электропроводки;
установка энергосберегающих осветительных устройств);
––перепланировка помещений;
––дополнительная тепло- и звукоизоляция комнат;
––интеграция технологий «Умного дома».
2) бытовые услуги, продовольственное обеспечение, досуг:
––бытовые услуги: услуги хранения сезонной одежды, неиспользуемой мебели, книг, архивов, техники, ма-
логабаритных транспортных средств, спортинвентаря; предоставление клининговых услуг, услуг ателье, прачеч-
ной, химчистки; услуги переезда, «мастер на час», прокат бытовых инструментов для самостоятельного ремонта;
бытовая помощь пожилым гражданам; прокат спортинвентаря, велосипедов;
––продовольственное обеспечение: доставка продуктов питания из торговых сетей, организация поста-
вок фермерской продукции, в том числе «бронирование» небольших партий будущего урожая; организация
«мини-рынка» выходного дня во дворе с использованием специальных автомобилей;
––услуги досуга: услуги детских дошкольных учреждений (мини-детский сад), фитнеса во встроенных не-
жилых помещениях; услуги, связанные с уходом за домашними животными; коворкинг-площадки.
ОСНОВНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ
Анализируя возможности интеграции uber-технологий в бизнес УК, мы выявили следующие условия
и следствия приложения этой концепции в рассматриваемом бизнесе (см. табл.).
Таблица. Особенности проектов уберизации жилищных услуг

Table. Features of uberization projects for housing services
Соответствие возможностям
Условие Следствие
управляющих компаний
Услуга, предлагаемая Это позволит быстро сформировать В целом основные сервисы, в которых
потребителю, должна быть как целевую аудиторию, так и круг можно заинтересовать жителя
массовой исполнителей услуг многоквартирного дома, можно
достаточно хорошо стандартизировать
и регламентировать, а количество
потенциальных потребителей может
быть весьма велико
Услуга должна быть Технология может давать сбои, если Конечную стоимость услуги
тарифицирована с каждым клиентом приходится целесообразно рассчитывать, исходя
индивидуально договариваться по цене из базового тарифа и учитывая
индивидуальные особенности жилья
Платформа должна Технология может давать сбои, если Данное условие достижимо
предусматривать возможность не предусмотреть функцию арбитра,
обратной связи необходимо внимательно относиться к
жалобам заказчиков
Доступ к платформе должен Сложность в совершении операций Данное условие достижимо

быть интуитивно прост для всех может иметь негативные маркетинговые
сторон сделки вне зависимости последствия
от уровня подготовки и
технической оснащенности
Услуга не должна стоить дорого Отсутствие спроса Удешевить услуги можно за счет
широкого охвата
Составлено авторами по материалам исследования / Compiled by the authors based on the results of the study
55
В целом коммерческие проекты уберизации жилищных услуг в России по состоянию на конец 2019 г.
находятся на стадии опытного тестирования. Во втором полугодии 2019 г. было разработано комплексное
решение для государственных и частных компаний по цифровому управлению многоквартирными дома-
ми – речь идет о мобильном приложении для смартфонов VDome. Его цена для УК будет зависеть от ко-
личества квартир и сроков подписки. Первыми его могут внедрить 29 субъектов, с властями которых за-
ключены соглашения о сотрудничестве по цифровизации. В числе городов, где может появиться услуга:
Санкт-Петербург, Новосибирск, Владивосток, Ростов-на-Дону, Нижний Новгород. Приложение представ-
ляет собой цифровую платформу для УК, жильцов и мастеров. Чтобы вызвать специалиста, нужно будет
сфотографировать проблему и оставить короткий комментарий. Заявка попадает в личный кабинет УК,
которая сразу же перенаправляет ее мастеру соответствующей категории. С помощью сервиса, помимо
вызова специалистов, можно подавать показания счетчиков ЖКУ, оплачивать коммунальные и коммерче-
ские услуги УК, участвовать в электронных голосованиях и опросах, задавать вопросы УК в чате. Прило-
жение разработано именно для смартфонов, поскольку на стационарных компьютерах подобные техноло-
гии не пользуются спросом. Следует отметить, что на рынке жилищных услуг уже есть специализирован-
ные сервисы, например, «Профи.Ру», «Ремонтник.Ру» и другие, но они предлагают только платные услу-
ги мастеров, а не работников УК. Сервисы УК отличаются от предложений частных служб, в том числе
централизованной ответственностью.
На наш взгляд, развитие uber-технологий невозможно без комплексного решения проблем совре-
менного цифрового общества, которые могут вполне реально оказать влияние на работу массовой циф-
ровой платформы:
––проблема обеспечения прав человека в цифровом мире, в том числе при идентификации, сохранности
цифровых данных пользователя, а также проблема обеспечения доверия граждан к цифровой среде;
––угрозы личности, бизнесу и государству, связанные с тенденциями к построению сложных иерархи-
ческих информационно-телекоммуникационных систем, широко использующих виртуализацию, удаленные
(облачные) хранилища данных, а также разнородные технологии связи и оконечные устройства;
––наращивание возможностей внешнего информационно-технического воздействия на информационную
инфраструктуру, в том числе на критическую;
––рост масштабов компьютерной преступности.
Несмотря на существующие технологии, системное внедрение цифровых платформ происходит медленно
(если сопоставлять со странами Европейского союза). Существенный барьер –наличие значительного фонда
устаревшей инфраструктуры. Высокий износ коммуникаций, с одной стороны, может нивелировать эффек-
ты внедрения цифровых решений, а с другой – требовать постоянных затрат на поддержание и ликвидацию
аварий, не позволяя инвестировать в новые технологии. Другая причина медленного «цифрового прогресса»
в жилищной отрасли основана на конфликте экономических интересов участников рынка. Для ресурсоснаб-
жающих организаций, как и для собственников жилья, цифровизация является очевидным способом эконо-
мии финансовых и энергозатрат. Недобросовестные УК, привыкшие искусственно завышать суммы в пла-
тежках, заинтересованы в прозрачности финансовых расчетов и платежей, увы, в последнюю очередь. Сле-
дует сказать, что у УК свои веские аргументы. Прежде всего, к цифровизации не готовы потребители жи-
лищных услуг. Конечно, идеи умных счетчиков, которые автоматически передавали бы данные напрямую
в расчетные центры, безусловно, прогрессивны, но большая часть квартир, особенно в старых многоквар-
тирных домах не оборудована даже обычными приборами учета. Кроме того, умные приборы учета означа-
ют дополнительные расходы граждан8.
В 2018 г. были приняты национальные проекты «Жилье и городская среда» и «Цифровая экономика»,
которые должны радикально изменить подходы к городскому хозяйству. Их реализация потребует примене-
ния энергоэффективных материалов, повышения качества обслуживания через развитие удобных сервисов,
внедрения цифровых и автоматизированных систем управления.
8
Голуб Е. (2019). Как цифровизация меняет рынок коммунальных услуг // Д еловой Петербург, 19 января. Режим до ступа:
https://www.dp.ru/a/2019/01/22/Mozg_dlja_ZHKH (дата обращения: 25.01.2020).
56
Одним из инструментов цифровизации жилищно-коммунального хозяйства является так называемая

уберизация. Уберизация жилищных услуг в крупных городах имеет значимый экономический потенциал.
Есть «целевая установка» со стороны государства, которая институализирована в нормативных актах и це-
левых госпрограммах. Есть запрос и со стороны общества – такие услуги технологически мало отличаются
от покупки продуктов питания в режиме онлайн или заказа такси. На наш взгляд, uber-технологии в бизне-
се управляющих компаний могут быть реализованы пока лишь в весьма ограниченных условиях:
––жилой квартал элитного класса, построенный с современной «технологической начинкой»: покрытие
всего квартала беспроводным Интернетом по умолчанию; уже есть встроенные помещения для малого бизнеса;
––социальный статус домохозяйств такого квартала должен быть примерно равен, а уровень доходов пре-
вышать средние значения по региону.
––сервисные предприятия должны быть подконтрольны управляющей компании.
В таких условиях платформа может эффективно работать и, возможно, даже приносить доход в долго-
срочной перспективе.
Костикова А.В. (2013). Интегральная оценка качества жизни населения Волгоградской области // Фундаментальные
исследования. № 10. Ч. 7. C. 1520–1524.
Костикова А.В. (2015). Системный подход к оценке состояния социально-экономического развития региона на основе
применения динамических нечетных моделей // Экономическая безопасность России и стратегии развития ее регионов
в современных условиях: Сб. науч. тр. междунар. науч.-практ. конф. (г. Волгоград, 6–9 окт. 2015 г.). Часть 1 / отв. ред.
А.В. Копылов [и др.] ; Минобрнауки РФ, ВолгГТУ, РФФИ. Волгоград. C. 104–107.
Нестеров И.В., Корнев М.В. (2018). Создание правовых условий цифровизации ЖКХ через механизмы ГЧП // Энер-
госовет, № 3 (53). С. 14–18.
Терелянский П.В. (2019 a). Процесс цифровой трансформации экономики России // Тенденции развития Интернет
и цифровой экономики: Труды II-й всерос. с междунар. участием науч.-практ. конф. Симферополь – Алушта, 30 мая – 1
июня 2019 г. Симферополь: ИП Зуева Т.В. C. 56–62.
Терелянский П.В. (2019 b). Цифровая трансформация экспортно-ориентированной экономики России // Вестник уни-
верситета. № 6. С. 124–133.
Чугунов А.В. (2017). Программа «Цифровая экономика» в контексте развития государственной политики информа-
тизации Российской Федерации // Университет ИТМО, тезисы конференции «Электронное государство XXI века
и библиотеки», Санкт-Петербург, 22.11.2017. Режим доступа: https://pl.spb.ru/upload/docs/pdf/Chugunov.pdf (дата
обращения: 25.01.2020).
REFERENCES
Kostikova A.V. (2013), “Integrated assessment of the population life quality in Volgograd region” [“Integral’naya otsenka
kachestva zhizni naseleniya Volgogradskoi oblasti”], Fundamental Research [Fundamental’nye issledovaniya], no. 10, part 7,
pp. 1520–1524. [In Russian].
Kostikova A.V. (2015), “A systematic approach to assessing the condition of socio-economic development of the region based
on the use of dynamic fuzzy models” [“Sistemnyi podkkhod k otsenke sostoyaniya sotsial’no-ekonomicheskogo razvitiya re-
giona na osnove primeneniya dinamicheskikh nechetnykh modelei”], Proceedings of the International Scientific and Prac-
tical Conference “Economic Security of Russia and Strategies for the Development of its Regions in Modern Conditions”, Vol-
gograd, October 6–9, 2015), Part 1 [Ekonomicheskaya bezopasnost’ Rossii i strategii razvitiya ee regionov v sovremennykh
usloviyakh: sb. nauch. tr. mezhdunar. nauch.-prakt. konf., g. Volgograd, 6–9 okt. 2015 g.) Ch. 1], otv. red. A.V. Kopylov et al.,
Minobrnauki RF, VolgGTU, RFFI, Volgograd, pp. 104–107. [In Russian].
Nesterov I.V., Kornev M.V. (2018), “Creating legal conditions for digitalization of housing and communal services through
PPP mechanisms” [“ Sozdanie pravovykh uslovii tsifrovizatsii ZhKKh cherez mekhanizmy GChP’], Energosovet, no. 3 (53),
pp. 14–18. [In Russian].
Tereliansky P.V. (2019), “The digital transformation process of the Russian economy” [“Protsess tsifrovoi transformatsii
ekonomiki Rossii”], Trends in the Development of the Internet and Digital Economy: Proceedings of the Second All-Russian
Scientific and Practical Conference with International participation. Simferopol˗Alushta, May 30-June 1, 2019 [Tendentsii
57
razvitiya Internet i tsifrovoi ekonomiki: Trudy II-i Vseros. s mezhdunar. uchastiem nauch.-prakt. konf. Simferopol’ – Alushta,
30 maya – 1 iyunya 2019 g], Simferopol’, pp. 56–62. [In Russian].
Tereliansky P.V. (2019), “Digital transformation of export-oriented economy of Russia” [“Tsifrovaya transformatsiya eksport-
no-orientirovannoi ekonomiki Rossii”], Vestnik Universiteta, no. 6, pp. 124–133. [In Russian].
Chugunov A.V. (2017), “Digital economy program in the context of development of the state policy of Informatization
of the Russian Federation” [“Programma “Tsifrovaya ekonomika” v kontekste razvitiya gosudarstvennoi politiki informat-
izatsii Rossiiskoi Federatsii”], ITMO University, abstracts of the conference “Electronic state of the XXI century and lib-
raries” [Universitet ITMO, tezisy konferentsii “Elektronnoe gosudarstvo XXI veka i biblioteki”], St-Peterburg, November
22. Available at: https://pl.spb.ru/upload/docs/pdf/Chugunov.pdf (accessed 25.01.2020). [In Russian].

1
TASS (2017), “Putin: Formation of the digital economy is national security issue of the Russian Federation”. Available at:
https://tass.ru/ekonomika/4389411 (accessed 15.01.2020).
2
Decree of the President of the Russian Federation “On the Strategy of Information Society Development in the Russian Feder-
ation for 2017-2030” dated on May 9, 2017, no. 203. Available at: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_216363/
(accessed 15.01.2020).
3
Decree of the Government of the Russian Federation “On Approval of the Program “Digital Economy of the Russian Fed-
eration” dated on July 28, 2017, no. 1632-r. Available at: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_221756/ (ac-
cessed 15.01.2020).
Golub E. (2019), How digitalization is changing the utility market, Delovoi Peterburg, January 19. Available at: https://www.
4,7
dp.ru/a/2019/01/22/Mozg_dlja_ZHKH (accessed 25.01.2020).

Larionova A.A. (2019), Digitalization of housing and communal services as a strategic planning of its development (inter-
5,7
view with A.O. Kuleshov), Byudzhet, no. 9, September 16. Available at: http://bujet.ru/article/386952.php (accessed 25.01.2020).
6
Federal Law “On the State Information System of Housing and Communal Services” dated on July 21, 2014, No. 209-FZ
(as amended on December 27, 2019). Available at: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_165810/ (accessed
25.01.2020).
58
ЭКОСИСТЕМА ЦИФРОВОЙ ЭКОНОМИКИ
Возможности формирования эффективных цифровых

платформ и экосистем в развивающихся странах
УДК 339.92, 339.94 JEL F11, F20, O30 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-59-67
Карелина Екатерина Александровна

Канд. экон. наук, доцент, ФГБОУ ВО «Московский государственный технологический университет «СТАНКИН», г. Москва, Российская
Федерация
ORCID: 0000-0002-8402-4215
e-mail: opferpriesterin@mail.ru
АННОТАЦИЯ
Проанализированы факторы и возможности развития цифровых экосистем в развивающихся странах. Цель исследования –
обобщение практики цифровизации стран с формирующимся рынком и разработка подхода к исследованию потенциала
развития цифрового предпринимательства в указанных странах. Показано, что существует множество общеэкономических
ограничений, которые не позволяют развивающимся странам эффективно интегрироваться в цифровую экономику. Дока-
зано, что действие векторов цифровой трансформации способствует переопределению экономической политики развива-
ющихся стран. Такая политика должна становиться транс- и мультидисциплинарной, более итеративной и гибкой.
В частности, в новом ключе необходимо толковать методы стимулирования инвестиций, правила происхождения про-
дукции и другие географические спецификации, стратегии трудовой и социальной политики государства. Наконец, эко-
номическая политика должна учитывать, что многие рынки (если не большинство) переориентируются на платформы,
что, например, может предполагать пересмотр политики предоставления государственных услуг для использования
преимуществ платформ.
Обосновано, что развитие цифрового предпринимательства в развивающихся странах во многом обусловлено качеством
цифровых экосистем, которые могут быть представлены в виде инновационных центров, а тормозится неравномерно-
стью развития цифровых стартапов между странами. Сделан вывод о том, что даже при наличии возможностей для
создания цифровых платформ и экосистем в развивающихся странах их компании не могут широко масштабироваться
на зарубежные рынки, и у догоняющих платформ почти нет потенциала для достижения уровня глобальных платформ
в долгосрочной перспективе. Основные факторы, ограничивающие сравнительные размеры платформ и потенциал гло-
бальных платформ в развивающихся странах, – слабая местная экономическая и деловая среда, низкая надежность пла-
тежных систем, невысокий технологический потенциал, проблемы с эффективной логистикой.
Иностранные инвестиции, развивающиеся страны, стартапы, цифровые платформы, цифровое предпринимательство,

экосистема платформы, экономический рост, электронная торговля.
Карелина Е.А. Возможности формирования эффективных цифровых платформ и экосистем в развивающихся стра-
нах//E-Management. 2020. № 1. С. 59–67.
© Карелина Е.А., 2020. Статья доступна по лицензии Creative Commons «Attribution» («Атрибуция») 4.0. всемирная.
59
THE ECOSYSTEM OF THE DIGITAL ECONOMY
Opportunities for building effective digital platforms and

ecosystems in developing countries
JEL CLASSIFICATION F11, F20, O30 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-59-67
Karelina Ekaterina
Candidate of Economic Sciences, Associate Professor, Moscow State Technological University “STANKIN”, Moscow, Russia
ORCID: 0000-0002-8402-4215
e-mail:opferpriesterin@mail.ru
ABSTRACT
The factors and opportunities for development of digital ecosystems in developing countries have been analysed. The purpose
of the study is to summarize the practice of digitalization of emerging markets and to develop an approach to research of the poten-
tial for digital entrepreneurship development in these countries. It has been shown, that there are still many economic constraints
that prevent developing countries from integrating effectively into the digital economy. It has been proven, that the effect of digital
transformation vectors assists redefining the economic policy of developing countries. Such policy should become trans- and
multidisciplinary, more iterative and flexible.
In particular, investment promotion methods, rules of origin and other geographical specifications, labor and social policies of the
states should be interpreted in a new way. Finally, economic policy should take into account, that many markets are being reori-
ented to platforms (which, for example, may involve a review of public service delivery policies to take advantage of platforms).
It has been substantiated, that the development of digital entrepreneurship in developing countries was largely due to the quality
of digital ecosystems, which can be presented as innovation centers, but it is hampered by the uneven development of digital
start-ups between countries. It has been concluded, that even with opportunities to build digital platforms and ecosystems
in developing countries, their companies can`t scale widely to overseas markets, and catching-up platforms have almost no po-
tential to reach global platforms in the long term. The main factors, limiting the comparative size of platforms and the potential
of global platforms in developing countries are weak local economic and business environment, low reliability of payment
systems, low technological potential, problems with efficient logistics.
KEYWORDS
Developing countries, digital entrepreneurship, digital platforms, economic growth, ecosystem of platform, electronic trade, for-
eign investments, startups.
FOR CITATION
Karelina E.A. Opportunities for building effective digital platforms and ecosystems in developing countries (2020) E-Management,
3 (1), pp. 59–67. DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-59-67
60
Карелина Е.А., с. 59–67 E-Management | T. 3, № 1 | 2020 |
П од цифровизацией принято понимать использование цифровых технологий и данных, а также

взаимодействие, приводящее к новым или изменяющее существующие виды деятельности. В свою оче-
редь, цифровую трансформацию относят к экономическим и социальным последствиям цифровизации.
Основа цифровой трансформации – данные, которые не есть новое явление, однако ранее управление
данными было достаточно трудоемким, прежде чем они стали цифровыми [Атурин и др., 2019]. Алго-
ритмическое управление данными стало возможным на основе развития стандартов их структурирова-
ния, классификации, взаимного связывания, перемещения. Возможности управления данными расширя-
ются в результате использования «больших данных» (Big Data), «интернета всего» (Internet of Everything,
IoE), под которым подразумевается совокупность традиционных подключенных устройств и «интерне-
та вещей» (IoT). Алгоритмы создают стоимость из данных, но и данные улучшают алгоритмы, что ве-
дет к машинному обучению и развитию искусственного интеллекта. В результате таких растущих взаи-
модействий алгоритмов, людей, данных, физических ресурсов общество и экономика становится все бо-
лее ориентированными на данные, делая их торгуемым ресурсом и активом, причем лежащим в основе
торговли другими товарами и услугами [Смирнов, 2018].
С одной стороны, в последние десятилетия крупнейшие развивающиеся экономики быстро вырос-
ли, а с другой – наблюдается замедление производительности и удельный вес ведущих развитых стран
в мировой экономики [Смирнов, 2015, c. 94–96]. Доминирующая неоклассическая теория экономиче-
ского роста нисколько не объясняет данного феномена, поэтому, по мнению экспертов необходимо но-
вое экономическое мышление, связанное с лучшим пониманием процессов роста и разработки соответ-
ствующей политик ускорения этого роста 1. Отправной точкой в связи с этим может быть новый подход
к оценке способов наращивания добавленной стоимости. Если не исходить от неоклассического подхо-
да и совершенной конкуренции, это возможно через повышение эффективности производства, исполь-
зуя сборочные линии (подход Г. Форда) или увеличивая конкурентные преимущества продукции (под-
ход С. Джобса, разработавшего iPhone), однако в обоих случаях необходимы инновации, что и было ре-
ализовано развивающимися странами.
Традиционно надежным измерителем, характеризующим экономическую динамику, является вовле-
ченность стран в международный обмен, а в цифровой экономике таким показателем может служить
их участие в международной торговле услугами. Доля развивающихся стран в международной торговле
услугами возросла в 2005–2017 гг. на 10 %, однако в основном это участие сконцентрировано в пяти
странах. Согласно модели глобальной торговли Всемирной торговой организации (далее – ВТО), доля
сектора услуг в международной торговле может возрасти до 50 % к 2040 г., а если развивающиеся стра-
ны смогут внедрить цифровые технологии, то их доля в мировой торговле услугами возрастет примерно
на 15 % [ВТО, 2019, c. 6]. Сфера услуг может дать развивающимся странам больше преимуществ, чем
промышленность: услуги, поскольку услуги более мобильны и менее капиталоемки.
Если сравнивать позиции развитых и развивающихся стран в международной торговле услугами пу-
тем декомпозиции экспорта по добавленной стоимости и происхождению, то в развитых странах, благо-
даря более высокому уровню обслуживания, добавленная стоимость услуг в 2015 г. составила 33 % экс-
порта обрабатывающей промышленности по сравнению с 29 % в развивающихся странах. Декомпози-
ция по трем производственным центрам – Азии, Европе и Северной Америке – показывает, что в Евро-
пе в 2015 г. было самое высокое содержание услуг (34 %), затем следуют Северная Америка (31 %)
и Азия (29 %). Хотя совокупная стоимость услуг в экспорте обрабатывающей промышленности оста-
валась стабильной для развитых стран в период 2005–2015 гг., она возросла в Азии, в частности, из-за
значительного увеличения содержания внутренних услуг в экспорте обрабатывающей промышленно-
сти Китая [ВТО, 2014]. Однако доля услуг в экспорте других развивающихся стран значительно мень-
ше, и особенно это касается группы наименее развитых стран.
Sainsbury D. (2019). China and the West race to the top, project syndicate, December 18. Режим доступа: https://www.project-syndicate.org/commentary/
1
western-economies-china-innovation-race-value-added-by-david-sainsbury-2019-12 (дата обращения: 23.01.2020).
61
| 2020 | T. 3, № 1 | E-Management Экосистема цифровой экономики
ВЗАИМОСВЯЗИ МЕЖДУ ЦИФРОВОЙ ЭКОНОМИКОЙ И РАЗВИТИЕМ В ГРУППЕ СТРАН

С ФОРМИРУЮЩИМСЯ РЫНКОМ
При анализе взаимосвязей между цифровой экономикой и экономической динамикой развивающихся
стран можно выделить следующие преимущества, систематизированные в таблице.
Таблица. Преимущества использования цифровых технологий для конкурентоспособности, производитель-

ности и роста благосостояния
Table. Advantages of using digital technologies for competitiveness, productivity and welfare growth
Уровень
Характеристика Специфика Воздействие на прибыль
преимуществ
Преимущества Преимущества прямого По мере распространения Эти выгоды могут привести
первого доступа и использования использования стандартизированных к снижению прибыли,
порядка цифровых технологий универсальных технологий, поскольку использование
(большинство предприятий) эти преимущества все менее технологий становится все
значимы и уже не будут являться более распространенным
специфическим фактором роста
конкурентоспособности*
Преимущества Преимущества, связанные Наибольшее значение в этом Эти выгоды могут

второго с развитием, управлением контексте, вероятно, будет связано привести к росту прибыли.
порядка и распространением с монетизацией крупномасштабных Например, чем больше
цифровых технологий цифровых данных компаний и потребителей
и услуг (меньшинство используют платформу
предприятий) электронной коммерции, тем
привлекательнее становится
она из-за сетевых эффектов
Примечание: * Поскольку все больше игроков используют определенную технологию, «опоздавшим» придется принять ее, чтобы остаться
на рынке, но это не обязательно даст им преимущество над конкурентами (более ранние пользователи электронной коммерции могут
получить больше конкурентных преимуществ, чем те, которые начинают использовать ее позже, и для них это становится требованием,
а не отличительным фактором).
Источник / Source: [Arbache, 2018, c. 1–2]
Внутреннее экономическое развитие страны может быть обеспечено развитием цифрового предприни-
мательства, например, за счет местных предприятий – разработчиков технологий либо предприятий, адап-
тирующих имеющиеся технологии, использующих рыночные возможности на базе технологий или техно-
логии, созданные в других странах, для улучшения традиционных бизнес-процессов2. Это позволяет разви-
вающимся странам выйти на новый рынок, способствует возникновению новых бизнес-моделей.
Достижение высокого уровня цифровизации развивающихся стран во многом зависит от качества со-
здаваемых в них цифровых предпринимательских экосистем. Развитие цифрового предпринимательства
зависит от качества окружающей экосистемы, и поэтому термин «предпринимательская экосистема» яв-
ляется актуальным в современных исследованиях [Alvedalen & Boschma, 2017; Stam, 2015], помогая объ-
яснить, почему в некоторых регионах и городах производительность предприятий выше [Stam & Spigel,
2018]. В основном предпринимательские экосистемы исследуются в рамках инновационных систем и кла-
стеров [Кириллов, 2012; Malecki, 2018], но также при анализе ограниченности предпринимательских ре-
сурсов [Spigel, 2017, c. 52], а также частично – в рамках исследований по конкуренции и конкурентной по-
литике [Лукьянов, Кисляк, 2009]. При этом некоторые источники указывают на преимущества более раз-
витых экосистем [Mack & Mayer, 2016; Spigel & Harrison, 2018]. Инновационные центры также являют-
ся своего рода предпринимательскими экосистемами на уровне фирмы, однако они более вертикальные,
сетевые и ориентированы на сообщества (открытые лаборатории, коворкинг и пр.). Такие центры часто
Broadband Commission (2018). Working group report on digital entrepreneurship. Broadband commission for sustainable development. ITU and UNESCO,
2
Geneva. Режим доступа: https://www.broadbandcommission.org/workinggroups/Pages/Digital-Entrepreneurship.aspx (дата обращения: 18.01.2020).
62
рассматривают в качестве механизма поддержки предпринимательства, однако некоторые эмпирические

исследования показали, что в наименее развитых странах они не являются эффективными3.
Слабость развития предпринимательских экосистем в развивающихся и наименее развитых странах, обу-
словлена «порочными и действенными циклами между разными предпринимательскими ресурсами», кото-
рые со временем имеют тенденцию к «рециклированию» [Spigel & Harrison, 2018, c. 156]. Если отсутству-
ют ключевые ресурсы, это может блокировать развитие всей предпринимательской экосистемы. Отсутствие
у местных стартапов возможностей по масштабированию детерминировано дефицитом инвесторов-ангелов,
клиентской базы, благоприятного правового климата для венчурного инвестирования. Создаваемые поддер-
живающие организации не могут компенсировать дефицит предпринимательских навыков. Аналогичная
ситуация складывается с инвестициями, поскольку инвесторов немного или вообще нет, поскольку и инве-
стируемых стартапов немного на фрагментированных и небольших локальных рынках. При этом, заметная
региональная и страновая дифференциация по создаваемым стартапам: на Индию и Китай приходится 58 %
созданных стартапов в регионе; также большое число стартапов создается во Вьетнаме, Сингапуре, Индо-
незии, а в остальных странах регионах их число намного ниже.
КОРПОРАТИВНЫЙ УРОВЕНЬ ФОРМИРОВАНИЯ ЦИФРОВЫХ ЭКОСИСТЕМ

Сравнительно низкие операционные затраты цифрового взаимодействия, которого так не хватает раз-
вивающимся странам, частично отражается в деятельности многосторонних глобальных цифровых плат-
форм, которые способствуют дальнейшему снижению операционные издержек на многих рынках. Несмот-
ря на то, что некоторые действия цифровых платформ могут показаться антиконкурентными и заслужи-
вают тщательного изучения, директивные органы также должны опасаться чрезмерно упрощенных или
вводящих в заблуждение призывов действующих игроков «выровнять игровое поле», которые, по оцен-
кам экспертов, просто стремятся склонить преимущество обратно к себе.
Глобальные платформы получают все больше выгод, а компании третьих стран становятся все больше
зависимыми. К. Рахман [Rahman, 2018, p. 237] указывает на то, что по мере перехода вычислений в об-
лако, глобальные платформы усиливают инфраструктуру, все больше контролируют доступ к ней и, в ко-
нечном итоге, обеспечивают доминирование. П. Сингх [Singh, 2018, c. 19–20] демонстрирует особое «ин-
фраструктурное преимущество» глобальных платформ, позволяющие им обслуживать всех и достигать
огромной экономии на масштабе. Это преимущество облачных компаний может привести в перспективе
к усилению концентрации цифровых ресурсов и богатства, поскольку: крупные облачные компании по-
лучают ренту от владения инфраструктурой; сложилась своего рода специализация, когда облачные плат-
формы разрабатывают программное обеспечение, защищенное авторским правом, а большинство компа-
ний его использует; на основе облачных вычислений данные передаются поставщикам, которые также яв-
ляются важным конкурентным преимуществом.
Возможности развития цифрового предпринимательства в развивающихся странах обусловлены наличи-
ем специалистов в сфере информационно-коммуникационных технологий, которых много в том числе и в от-
раслях, не относящихся к информационно-коммуникационным технологиям. При цифровизации традицион-
ных компаний наблюдается существенный рост производительности (имеются оценки, что 75 % экономиче-
ского воздействия сети «Интернет» (далее – Интернет) в 12 крупных странах приходится на фирмы тради-
ционных отраслей) [Manyika et al, 2011, p. 3]. Однако следует учитывать, что выгоды от цифровизации зави-
сят от созданных ранее социально-экономических структур, равно как и от критических массовых эффектов.
В развивающихся цифровых экономиках рост цифровых платформ имеет последствия для конкретных
глобальных производственно-сбытовых цепочек. Цифровая реклама, расширяя свой глобальный охват, ста-
новится все более значимой, поскольку все больше рекламы осуществляется на онлайн-порталах. Удель-
ный вес интернет-рекламы в совокупной структуре рекламных доходов возрос в 2010–2017 гг. с 15 %
до 38 %, составив 200 млрд долл. США, и ожидается, что доля интернет-рекламы составит к 2023 г. 60 %4.
3
Marchant E. (2018). Anyone anywhere: Narrating African innovation in a global community of practice (PhD dissertation). University of Pennsylvania,
Philadelphia, PA. Режим доступа: https://repository.upenn.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=4532&context=edissertations (дата обращения: 21.01.2020).
4
eMarketer (2019). Digital ad spending. Global. Режим доступа: https://www.emarketer.com/content/global-digital-ad-spending-2019 (дата обращения:
03.02.2020).
63
Цифровые рекламные расходы стали более концентрированными: Google и Facebook в совокупности зара-
ботали 135 млрд долл. США. Дохода от интернет-рекламы в 2017 г., что соответствует 65 % от общемиро-
вого показателя (совокупная доля этих двух компаний возросла на 20 % по сравнению с 2010 г., главным
образом вследствие увеличения расходов на рекламу через Facebook (с 3 % до 19 %)). В США на указан-
ные две компании приходится 61 % всех доходов от цифровой рекламы. В то же время в Австралии доля
Google в доходах от «поисковой рекламы» составила 96 %, а доля доходов Facebook от медийной рекла-
мы – 46 % (при этом ни у одного конкурента не было доли более 5 %)5.
Экспансия этих компаний в развивающийся мир дала бы им растущее доминирование над данными
и доходами от онлайн-рекламы. Их огромные ресурсы и рыночная власть, вероятно, позволят им собирать
еще больше данных по мере того, как все больше пользователей присоединится к их платформам, что еще
больше укрепит их позиции. Тем более, что расходы на цифровую рекламу особенно быстро растут в стра-
нах с развивающейся экономикой. Параллельно падают расходы на традиционную рекламу (в 2000–2014 гг.
в США расходы на рекламу в газетах снизились с 65,8 до 23,6 млрд долл. США [Taplin, 2017], и прогнози-
руется снижение к 2023 г. до 4 млрд долл. США6. Конкуренция в этой отрасли становится все более одно-
сторонней, исключая потенциальных конкурентов. Дж. Доннер Выдвинул гипотезу о том, что бизнес-моде-
ли на основе транзакций (когда пользователи платят за услугу) могут в результате явиться единственным
устойчивым вариантом ведения платформенного бизнеса в развивающихся странах7. К этому следует доба-
вить сравнительно низкую стоимость рекламы в развивающихся странах, что потенциально усугубляет не-
равенство в доходах [Caribou Digital, 2017].
Под конкурентными возможностями для создания местных платформ в развивающихся странах подра-
зумеваются знания местными инноваторами специфики своей страны. Развивающиеся страны в основном
концентрируются на транзакционных платформах, и в литературе отмечается, что региональные платфор-
мы конкурируют с глобальными лидерами в следующих областях: в электронной коммерции (FlipKart про-
тив Amazon), путешествий и индустрии гостеприимства (Jumia Travel против AirBnB, Hotels.com), медиа-
отрасли (iRokoTV против YouTube, Netflix), поездок (LittleCab против Uber). В указанных сегментах циф-
ровые экосистемы городов развивающихся стран противоречат условиям глобальных платформ, что яв-
ляется возможностью для развития местных/региональных платформ.
Вместе с тем, возможности указанных конкурентов по масштабированию и охвату рынка ограничены
регионом или страной их базирования, что, в частности, объясняется отсутствием инновационных платформ
в развивающихся странах, а местные качественные технологии сложно создавать ввиду отсутствия цифро-
вого фундамента для улучшающих инноваций. Необходимо отметить, что глобальные инновационные плат-
формы постоянно совершенствуют свой технологический уровень и не заинтересованы в сравнительно де-
шевых и простых инновациях, необходимых для цифровых предприятий развивающихся стран, находящихся
еще на более ранней стадии цифрового развития [Yao et al, 2017]. Поэтому известный потенциал цифровых
технологий в деле преодоления расстояний может противоположно сказаться на возможностях платформы.
Чем в большей степени продукт зависит от масштабирования и транснациональной базы пользователей, тем
вероятнее, что по данному продукту будут доминировать предприятия, стартующие со сравнительно высо-
ким уровнем человеческого капитала, предпринимательских навыков и финансовых ресурсов.
По мере эволюции цифровой экономики развивающихся стран их догоняющие платформы, вероятно,
усложнятся, однако потенциала глобальных инновационных платформ они вряд ли достигнут. Более того,
как только платформы развивающихся стран будут становиться большими и успешными, они могут стать
привлекательными объектам для поглощения глобальными платформами. Такая тенденция уже отмечает-
ся: например, компания Lazada (Юго-Восточная Азия) была приобретена Alibaba; Souq (Западная Азия) –
гигантом Amazon; Flipkart (Индия) – Walmart; 99 (Бразилия) – Didi Chuxing.
Важно учитывать, что вместе с ростом доступности Интернета, проблемы и барьеры доступа глобаль-
ных платформ на рынки наименее развитых стран сохраняются. Кроме того, сам характер платформы будет
Digital platforms inquiry: Preliminary report (2018). Australia competition and consumer commission, December. Canberra, Australian Capital Territory. Pp. 35.
5
6
Digital platforms inquiry: Preliminary report (2018). Australia competition and consumer commission, December. Canberra, Australian Capital Territory. Pp. 35.
7
eMarketer (2019). Digital Ad Spending 2019. Global. Режим доступа: https://www.emarketer.com/content/global-digital-ad-spending-2019 (дата обраще-
ния: 03.02.2020).
64
по-разному оказывать воздействие на малые и средние предприятия развивающихся стран, и максимальная

польза будет для тех малых и средних предприятий, которые работают на рынках с разнообразием покупа-
телей, а не с доминированием фирм. Участие в онлайн-платформах может быть более полезным для малых
и средних предприятий, конкурирующих в четко определенных сегментах рынка (например, услуги на ни-
шевом туристическом рынке, производство продуктов питания с добавленной стоимостью, например, этиче-
ских товаров), а также в региональных цепочках создания стоимости среди развивающихся стран. В кратко-
срочной перспективе вполне вероятно, что учитывая структуру производства в развивающихся странах, где
преобладают сельское хозяйство и сфера услуг, предприятия в этих секторах смогут реализовать большую
часть выгод от цифровизации.
Атурин В.В., Мога И.С., Смагулова С.М. (2019). Драйверы цифровой трансформации глобальной экономики в контексте
международной конкуренции // Вестник Евразийской науки. Т. 11. № 6. 8 с.
Кириллов В.Н. (2012). Вопросы повышения результативности функционирования национальной инновационной систе-
мы: монография. М.: Деловой мир. 148 с.
Лукьянов С., Кисляк Н. (2009). Входные барьеры: важнейший инструмент политики ограничения конкуренции на рос-
сийских рынках // Современная конкуренция. № 1(13). С. 54–71.
Смирнов Е.Н. (2015). Противоречия глобального экономического роста, или еще раз об эффективности моделей соци-
ально-экономического развития // ЭКО. № 4. С. 93–104.
Смирнов Е.Н. (2018). Эволюция инновационного развития и предпосылки цифровизации и цифровых трансформаций
мировой экономики // Вопросы инновационной экономики. Т. 8, № 4. С. 553–564.
Alvedalen J., Boschma R. (2017). A critical review of entrepreneurial ecosystems research: Towards a future research agenda //
European Planning Studies. V. 25(6). Pp. 887–903.
Arbache J. (2018). A note on the benefits and challenges of the digital economy for economic development / Contribution
by Brazil to the second session of the intergovernmental group of experts on e-commerce and the digital economy. Geneva.
18–20 April. 10 p.
Caribou Digital (2017). Paying attention to the poor: Digital advertising in emerging markets. Farnham, Surrey: Caribou
Digital Publ. 42 p.
Mack E., Mayer H. (2016). The evolutionary dynamics of entrepreneurial ecosystems // Urban Studies. V. 53(10). Pp. 2118–2133.
Malecki E.J. (2018). Entrepreneurship and entrepreneurial ecosystems // Geography Compass. V. 12(3). Wiley Online
Library. 21 p.
Manyika J., Pélissié du Rausas M., Hazan E., Bughin J., Chui M., Said R. (2011). Internet matters: The net’s sweeping impact
on growth, jobs and prosperity / McKinsey Global Institute. Wash.: DC. 12 p.
Rahman K.S. (2018). Regulating informational infrastructure: Internet platforms as the new public utilities, Georgetown Law
Technology Review. V. 2(2). Pp. 234–251.
Singh P.J. (2018). Digital industrialisation in developing countries: A review of the business and policy landscape / IT for
Change. Delhi. 93 p.
Spigel B. (2017). The relational organization of entrepreneurial ecosystems // Entrepreneurship Theory and Practice. V. 41(1).
Pp. 49–72.
Spigel B., Harrison R. (2018). Toward a process theory of entrepreneurial ecosystems // Strategic Entrepreneurship Journal.
V. 12(1). Pp. 151–168.
Stam E. (2015). Entrepreneurial ecosystems and regional policy: A sympathetic critique // European Planning Studies. V. 23(9).
Pp. 1759–1769.
Stam E., Spigel B. (2018). Entrepreneurial ecosystems // Handbook for entrepreneurship and small business / Blackburn R.A.,
De Clercq D., Heinonen J. and Wang Z., eds. London: SAGE Publ. Pp. 1–21.
Taplin J. (2017). Move fast and break things: How Facebook, Google, and Amazon have cornered culture and what it means
for all of us. London: Macmillan. 320 p.
ВТО (2014). Trade and development: Recent trends and the role of the WTO / World trade report 2014. Geneva: WTO. 227 p.
65
ВТО (2019). The future of services trade / World trade report 2019. Geneva: WTO Publ. 230 p.
Yao X., Zhou J., Zhang J., Boër C.R. (2017). From intelligent manufacturing to smart manufacturing for industry 4.0 driven
by next generation artificial intelligence and further on // Paper presented at the 5th International conference on enterprise
systems (ES) in Beijing, 22–24 Sept. Pp. 311–317.
REFERENCES
Alvedalen J. and Boschma R. (2017), “A critical review of entrepreneurial ecosystems research: Towards a future research
agenda”, European Planning Studies, vol. 25(6), pp. 887–903.
Arbache J. (2018), “A note on the benefits and challenges of the digital economy for economic development”, Contribu-
tion by Brazil to the second session of the intergovernmental group of experts on e-commerce and the digital economy, 18–
20 April, Geneva.
Aturin V.V., Moga I.S. and Smagulova S.M. (2019), “Drivers of the digital transformation of the global economy in the
context of international competition” [“Draivery tsifrovoi transformatsii global’noi ekonomiki v kontekste mezhdunarodnoj
konkurentsii”], The Eurasian Scientific Journal [Vestnik Evraziiskoi nauki], 2019, vol. 11, no. 6. [In Russian].
Caribou Digital (2017), Paying attention to the poor: Digital advertising in emerging markets, Caribou Digital Publishing,
Farnham, Surrey.
Digital platforms inquiry. Preliminary report (2018), December, Australia competition and consumer commission, Canberra,
Australian Capital Territory.
Kirillov V.N. (2012), Issues of improving the performance of the national innovation system [Voprosy povysheniya rezul’tat-
ivnosti funktsionirovaniya natsional’noi innovatsionnoi sistemy], Delovoi mir, Moscow. [In Russian].
Luk’yanov S. and Kislyak N. (2009), “Entry barriers: the most important instrument of competition policy in Russian mar-
kets” [“Vkhodnye bar’ery: vazhneishii instrument politiki ogranicheniya konkurentsii na rossiiskikh rynkakh”], Modern Com-
petition [Sovremennaya konkurentsiya], no. 1(13), pp. 54–71. [In Russian].
Mack E. and Mayer H. (2016), “The evolutionary dynamics of entrepreneurial ecosystems”, Urban Studies, vol. 53(10), pp.
2118–2133.
Malecki E.J. (2018), “Entrepreneurship and entrepreneurial ecosystems”, Geography Compass, vol. 12(3), Wiley Online Library.
Manyika J., Pélissié du Rausas M., Hazan E., Bughin J., Chui M. and Said R. (2011), Internet matters: The Net’s sweeping
impact on growth, jobs and prosperity, McKinsey Global Institute, DC, Washington.
Rahman K.S. (2018), “Regulating informational infrastructure: Internet platforms as the new public utilities”, Georgetown Law
Technology Review, vol. 2(2), pp. 234–251.
Singh P.J. (2018), Digital industrialisation in developing countries: A review of the business and policy landscape, IT for
Change, Delhi.
Smirnov E.N. (2015), “Contradictions of global economic growth, or once again about the effectiveness of socio-economic de-
velopment models” [“Protivorechiya global’nogo ekonomicheskogo rosta, ili eshche raz ob effektivnosti modelei sotsial’no-eko-
nomicheskogo razvitiya”], ECO [EKO], no. 4, pp. 93–104. [In Russian].
Smirnov E.N. (2018), “Evolution of innovative development and prerequisites for digitalization and digital transforma-
tion of the world economy” [“Evolyutsiya innovatsionnogo razvitiya i predposylki tsifrovizatsii i tsifrovykh transformat-
sii mirovoi ekonomiki”], Russian Journal of Innovation Economics [Voprosy innovatsionnoi ekonomiki], vol. 8, no. 4, pp.
553–564. [In Russian].
Spigel B. (2017), “The relational organization of entrepreneurial ecosystems”, Entrepreneurship Theory and Practice, vol.
41(1), pp. 49–72.
Spigel B. and Harrison R. (2018), “Toward a process theory of entrepreneurial ecosystems”, Strategic Entrepreneurship Jour-
nal, vol. 12(1), pp. 151–168.
Stam E. (2015), “Entrepreneurial ecosystems and regional policy: A sympathetic critique”, European Planning Studies, vol.
23(9), pp. 1759–1769.
Stam E. and Spigel B. (2018), “Entrepreneurial ecosystems”, Handbook for Entrepreneurship and Small Business, Blackburn
R.A., De Clercq D., Heinonen J. and Wang Z., eds., SAGE Publications, London, pp. 1–21.
Taplin J. (2017), Move fast and break things: How Facebook, Google, and Amazon have cornered culture and what it means
for all of us, Macmillan, London.
66
WTO (2014), “Trade and development: Recent trends and the role of the WTO”, World trade report 2014, WTO Publ., Geneva.
WTO (2019), “The Future of Services Trade”, World Trade Report 2019, WTO Publ., Geneva.
Yao X., Zhou J., Zhang J. and Boër C.R. (2017), “From intelligent manufacturing to smart manufacturing for industry 4.0
driven by next generation artificial intelligence and further on”, Paper presented at the 5th International Conference on En-
terprise Systems (ES) in Beijing, 22–24 Sept., pp. 311–317.
67
Создание добавленной стоимости в контексте сложности

измерения цифровой экономики
УДК 338.001.36, 339.05 JEL E01, O32 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-68-74
Миллер Яна Владимировна

Финансовый директор, ООО «Эйртрансс», г. Москва, Российская Федерация
ORCID: 0000-0002-7585-9640
e-mail: y.miller@yahoo.com
АННОТАЦИЯ
В последнее десятилетие произошли беспрецедентные технологические сдвиги, следствием которых стало появле-
ние принципиально новой экономической модели. На основе широкого распространения смартфонов мир стал бо-
лее «подключенным». Цифровизация спроса и предложения способствовала созданию совершенно новых цифровых
рынков, управляемых платформенными предприятиями на основе открытой бизнес-модели, позволяющей связываться
и взаимодействовать друг с другом внешним потребителям и производителям. Более взаимосвязанный мир генерирует
огромные массивы данных, что позволяет компаниям-платформам осуществлять инвестиции в машинное обучение
и искусственный интеллект и в конечном итоге повышать свою эффективность. Наконец, наблюдается неуклонная
цифровизация бизнес-процессов, рынков и глобальных цепочек создания стоимости. В этих условиях принципиально
изменяются подходы к созданию добавленной стоимости в условиях новых измерений цифровой экономики, анализ
которых явился целью нашего исследования.
Установлено, что в отсутствие стандартизированной международной методологии измерения цифровой экономики, по-
следнее пока возможно на разрозненных отраслевых и национальных статистических данных. Инициативы, предпри-
нимаемые на международном уровне с целью преодоления национальных дифференцированных подходов, пока недо-
статочны, поскольку ощущается дефицит статистики и переменных, относящихся к цифровым данным. Выявлено, что
отсутствие качественных статистических данных по основным показателям цифровой экономики затрудняет оценку
добавленной стоимости в масштабе мирового хозяйства и международные сопоставления. Значительная часть вызовов
измерения добавленной стоимости в цифровой экономике, как показано в статье, связана с принципом «масштабиро-
вания без массы», нематериальной природой капитала, интенсивным ростом масштабных трансграничных потоков
данных и появлением новых источников создания стоимости.
Добавленная стоимость, глобальная цепочка создания стоимости, информационно-коммуникационные технологии, нема-

териальные активы, цифровизация, цифровая платформа, цифровая трансформация, цифровая экономика.
Миллер Я.В. Создание добавленной стоимости в контексте сложности измерения цифровой экономики//E-Management.
2020. № 1. С. 68–74.
© Миллер Я.В., 2020. Статья доступна по лицензии Creative Commons «Attribution» («Атрибуция») 4.0. всемирная.
68
Миллер Я.В., с. 68–74 E-Management | T. 3, № 1 | 2020 |
Creation of added value in the context of measurement

complexity of the digital economy
JEL CLASSIFICATION E01, O32 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-68-74
Miller Yana
Financial Director, Airtranss Co. Ltd., Moscow, Russia
ORCID: 0000-0002-7585-9640
e-mail: y.miller@yahoo.com
ABSTRACT
In the last decade unprecedented technological changes have taken place, resulting in the emergence of a fundamentally new
economic model. Based on the widespread spread of smartphones, the world has become more “connected”. The digitalization
of demand and supply contributed to the creation of entirely new digital markets managed by platform enterprises based on an
open business model, that enabled external consumers and producers to connect and interact with each other. A more intercon-
nected world generates vast amounts of data, allowing platform companies to invest in machine learning and artificial intelli-
gence and ultimately improve their efficiency. Finally, a steady digitalization of business processes, markets and global value
chains is observed. In these circumstances, approaches to value addition are fundamentally changing in the context of new
dimensions of the digital economy, the analysis of which was the purpose of our study.
It has been identified, that in the absence of a standardized international methodology for measuring the digital economy, the
latter is so far possible on disparate development-left and national statistics. Initiatives taken at the international level to over-
come national differential approaches are still insufficient, as there is a lack of statistics and variables related to digital data.
It has been revealed, that the lack of quality statistics on key indicators of the digital economy makes it difficult to assess the
value added in the world economy scale and international comparisons. Much of the challenges of measuring value added in the
digital economy, as shown in the article, are related to the principle of “scale without mass,” the intangible nature of capital, the
intense growth of large-scale cross-border data flows, and the emergence of new sources of value creation.
KEYWORDS
Added value, digitalization, digital economy, digital platform, digital transformation, Global value chain, intangible assets, in-
formation and communication technologies.
FOR CITATION
Miller Yu.V. Creation of added value in the context of measurement complexity of the digital economy (2020) E-Management,
3 (1), pp. 68–74. DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-68-74
69
И змерение цифровой экономики играет важную роль для понимания экономики в целом с уче-
том все большей зависимости предприятий и потребителей от цифровых продуктов и услуг [Barefoot,
2018, c. 3]. В своем первом докладе Совет консультантов по цифровой экономике США (DEBA) реко-
мендовал разработать меры воздействия цифровизации на такие экономические показатели, как вало-
вой внутренний продукт (далее – ВВП) и производительность, а также масштабы цифровизации в раз-
личных секторах экономики 1. Между тем, отсутствие универсального общепринятого определения циф-
ровой экономики затрудняет ее соответствующие международные сравнения. «Большая двадцатка» ис-
пользует широкую концепцию интерпретации цифровой экономики и определяет ее «широкий спектр
экономической деятельности, которая включает использование «оцифрованной» информации и знаний
в качестве ключевого фактора производства, а современные информационные сети – в качестве важно-
го пространства деятельности» 2.
В последние годы за рубежом сложилось несколько попыток измерения цифровой экономики. Ин-
декс цифровой экономики Организации экономического сотрудничества и развития использует узкое
определение, с помощью которого, например цифровую экономику Китая, измеряют на уровне 6 % ВВП.
Китайская академия информационных и коммуникационных технологий (CAICT), напротив, применяет
широкое определение в разрезе национальных счетов и измеряет цифровую экономику Китая на уров-
не 30 % ВВП. Компании Tencent и Caixin также разработали показатели цифровизации традиционных
секторов. Существует много смешанных индексов, включающих как условия для стимулирования циф-
ровизации (инфраструктура информационно-коммуникационных технологий и проникновение мобиль-
ной связи), так и индикаторы развития определенных цифровых отраслей (транзакции электронной тор-
говли). К числу таких индексов относят DAI (Digital Adoption Index) Всемирного банка, индекс цифро-
вого развития школы Флетчера, индекс готовности сети Всемирного экономического форума и индекс
цифровой экономики Национального бюро статистики.
В контексте измерения цифровой экономики интересным представляется исследование, проведенное
Huawei and Oxford Economics (2017) 3, поскольку оно выходит за рамки традиционных метрик (в том чис-
ле тех, которые использовали ранее для измерения инновационной деятельности [Кириллов, 2009, Смир-
нов, 2015]) для выявления потенциальных положительных побочных эффектов от цифровых инвестиций
компаний, воздействующих на экономику в целом. Модель оценивает как прямые (в основном в виде по-
вышения производительности), так и косвенные эффекты, базирующиеся на трех каналах:
––внутренние каналы посредством «обучения действием» (как компании могут усилить свои начальные
выгоды, узнав больше о том, как использовать технологии в разных отделах);
––горизонтальные каналы или эффекты конкуренции (когда инновации одной компании подражают дру-
гим, что приводит к повышению производительности во всем секторе);
––вертикальные каналы или эффекты цепочки поставок (поскольку прирост производительности, до-
стигнутый в доставке цифровых товаров и услуг, передается по цепочке поставок от первичных производи-
телей к конечным пользователям).
Отметим, что были предприняты некоторые попытки определения цифровой экономики и ее измере-
ний в контексте вспомогательных счетов. Бюро экономического анализа США выделяет три компонента:
––цифровая инфраструктура для работы и поддержки компьютерной сети;
––электронная коммерция (заказанные и доставленные в цифровом виде транзакции – В2В, В2С);
––цифровые медиа, к которым пользователи получают доступ. Пока лишь первый и третий компонен-
ты наиболее перекликаются с узким определением цифровой экономики, а второй относится к широко-
му. Бюро экономического анализа США указывает на проблему быстро меняющегося характера дефини-
ции цифровой экономики.
US Department of Commerce (2016). First report of the digital economy board of advisors, December, 2015. 46 p.
1
G20 (2016) Digital economy development and cooperation initiative. China, Ministry of Foreign Affairs of Japan. 8p., page 1.
2
3
Huawei and Oxford Economics (2017). Digital spillover: Measuring the true impact of the digital economy. Режим до ступа:
https://www.huawei.com/minisite/gci/en/digital-spillover/index.html (дата обращения: 03.02.2020).
70
Доступные статистические данные в цифровой экономике охватывают в основном сектор информа-

ционно-коммуникационных технологий и в меньшей степени занятость в этом секторе и электронную
коммерцию. Тем не менее, большая часть выгод от цифровой экономики является результатом цифрови-
зации всех секторов экономики, а не только цифровой. Официальная статистика также может быть ис-
пользована для оценки стоимости экспорта тех услуг, которые потенциально могут быть предоставлены
в цифровой форме, иногда называемые «услугами с цифровой доставкой» [Grimm, 2016, c. 18], напри-
мер: страховые и пенсионные услуги; финансовые услуги; телекоммуникационные, компьютерные и ин-
формационные услуги; прочие бизнес-услуги, а также аудиовизуальные и связанные с ними услуги.
В 2018 г. экспорт услуг с цифровой доставкой составил 2,9 трлн долл. США (50 % мирового экспорта
услуг), а темпы роста этого экспорта составили в 2005–2018 гг. – 7 % в год (по сравнению с 6 % в сред-
нем по совокупному экспорту услуг, что иллюстрирует растущую цифровизацию экономики). В струк-
туре экспорта услуг с цифровой доставкой бизнес-услуги являются крупнейшим сегментом, стоимость
которого составляет 1,2 трлн долл. США.
В идеале измерение стоимости в цифровой экономике должно охватывать все три уровня: цифровой
сектор, цифровую экономику и «оцифрованную» экономику. Страна должна иметь возможность оценить
их последствия в условиях разных экономических переменных (добавленная стоимость, занятость населе-
ния, прибыль, цены и торговля). Использование системы национальных счетов с целью измерения цифро-
вой экономики может представить концептуальные проблемы, связанные с переводом новой экономической
деятельности в статистические данные. Одна из проблем – неосязаемая природа цифровых данных и интел-
лекта, являющихся основными детерминантами в создании стоимости цифровой экономики. Также трудно
отразить, каким образом цифровизация оказывает воздействие на деятельность за пределами производствен-
ных границ цифрового сектора. Кроме того, некоторые виды деятельности в цифровой экономике (создание
контента, обмен цифровыми данными), могут быть монетизированы лишь косвенно (например, за реклам-
ные услуги). Это относится к онлайн-платформам, предоставляющим услуги «бесплатно для использова-
ния» за право использования данных пользователей онлайн-сервисов.
Еще один важный вызов измерения цифровой экономики связан с трансграничными потоками данных
(англ. cross-border data flows, далее – CBDF). Поскольку они стимулируют производительность и экономи-
ческий рост4, то данные будут стремиться через границы, если не будет барьеров со стороны отдельных
стран на их проникновение. Однако, несмотря на растущую роль CBDF, все большее число стран пред-
приняло попытки к удорожанию и усложнению трансграничных перемещений данных. Общеизвестно,
что на современном этапе уже свыше 70 стран ведут переговоры о потенциальных новых правилах циф-
ровой электронной торговли на уровне Всемирной торговой организации, а также в рамках региональных
и двусторонних преференциальных торговых соглашений. Если страны действительно стремятся модер-
низировать глобальную торговую системы и придать ей актуальное значение для современного бизнеса,
то правила в отношении CBDF должны быть строгими.
Для торговой политики, где традиционно разграничены торговля товарами и торговля услугами, пере-
плетение физических товаров с цифровыми услугами играет решающую роль. Трансграничные потоки
данных все чаще позволяют торговать товарами дополнительно к торговле услугами, и наоборот, что мо-
жет вести к росту онлайн-торговли услугами и снижению торговли товарами 5. Отметим, что в настоящее
время имеется крайне мало международно сопоставимой или эмпирической статистической информации
о масштабах CBDF, цифровой торговли и барьерах на их пути, поэтому и большинство концептуальных
регулятивных мер и подходов пока представляются спорными или ошибочными. Пробелы в измерени-
ях цифровой экономики могут непреднамеренно способствовать росту барьеров для CBDF. Независимо
от того, на каком этапе развития цифровой экономики находятся страны, им было бы полезно получить
более качественные данные о все более цифровом характере торговли и экономической деятельности.
По оценкам экспертов, стоимость мировой цифровой экономики в 2016 г. составила 11,5 трлн долл. США
(15,5 % мирового валового внутреннего продукта (далее – ВВП); 18,4 % ВВП развитых стран; 10 % ВВП
развивающихся стран). Цифровая экономика росла в два с половиной раза быстрее, чем мировой ВВП
4
OECD (2012). OECD Internet economy outlook. October. Paris: OECD Publ. 297 p.
5
OECD (2017). OECD Science, Technology and Industry Scoreboard 2017: The digital transformation. Paris: OECD Publ. 220 p.
71
за последние 15 лет, почти удвоившись с 2000 г. Большая часть стоимости в цифровой экономике произве-
дена только в нескольких странах: США (35 %), Европейский союз (25 %) Китай (13 %) и Япония (8 %).
Наиболее значимая попытка измерить цифровую экономику на национальном уровне была предприня-
та в США, которые начали использовать для этого в 2018 г. вспомогательные счета [Barefoot, 2018, c. 6].
Обновленные оценки Бюро экономического анализа США6 показали, что на долю цифровой экономики
приходилось 6,9 % ВВП в 2017 г. (по сравнению с 5,9 % в 1997 г.). Среднегодовой темп роста добавлен-
ной стоимости в цифровой экономике за 1997–2017 гг. составил 9,9 % (2,3 % – для экономики в целом).
В целом скудность и разбросанность оценок размеров цифровой экономики в разных странах нагляд-
но демонстрируют трудности с ее целостным измерением и, тем более, с международными сопоставлени-
ями, что указывает на необходимость к большей стандартизации измерений цифровой экономики на меж-
дународном уровне.
ВЕКТОРЫ ЦИФРОВОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ, НАРУШАЮЩИЕ ТРАДИЦИОННЫЕ

МЕХАНИЗМЫ СОЗДАНИЯ СТОИМОСТИ
Существует несколько проблем, связанных с цифровой трансформацией мировой экономики, которые

выступает в качестве серьезных ограничителей привычных для оценки механизмов создания стоимости.
Во-первых, основные глобальные цифровые платформы имеют транснациональный характер деятель-
ности, и это создает проблему измерений в отношении места экономических сделок. Например, в слу-
чае облачных вычислений потребитель, центр данных и поставщик могут находиться в разных странах.
Точно также онлайн-платформы, расположенные в одной стране, могут проводить сделки между поку-
пателями и продавцами в другой стране. Правительству может быть сложно получить статистические
данные о деятельности на глобальные цифровые платформы, действующих в других странах, но физи-
чески находящихся в «своей» стране.
Во-вторых, для многих цифровых компаний и платформ является характерным принцип функциони-
рования «масштаб без массы», который может вступать с противоречие с политикой, разграничивающей
регулирование крупного и малого и среднего бизнеса. Новые цифровые компании могут быть большими
с точки зрения доходов и доли на рынке, но не с точки зрения традиционных факторов (число сотрудни-
ков и наличие основных фондов), на которых в основном строится политика предоставления преференци-
ального режима или стимулирования инвестиций. Организация экономического сотрудничества и разви-
тия указывает, что масштабные последствия оцифровки могут спровоцировать дискуссию о том, что ква-
лифицируется как de minimis и, таким образом, может подпадать под изъятия из определенной политики
(например, пошлины, налоги, социальные издержки) или что квалифицируется как «малая фирма» и тем
самым получает выгоду от определенных правил или субсидий7.
Данная проблема может быть еще в большей степени усугублена сетью «Интернет», являющейся кон-
курентным преимуществом для «микро-многонациональных корпораций» 8 – малых предприятий, реали-
зующих продукцию в глобальном масштабе с относительно незначительными усилиями и занимающи-
ми влиятельные или ведущие позиции в глобальных цепочках создания стоимости. Эти микро-трансна-
циональные корпорации могут также извлекать выгоду за счет «юрисдикционного арбитража» (различия
в налоговых режимах или правилах, регулирующих данные, которые до настоящего времени существо-
вали только для крупных транснациональные корпораций). Черта компаний «рожденных глобальными»,
усиливаемая цифровизацией, фокусирует дополнительное внимание на факторе экстерриториальности
и способности у многих цифровых бизнес-моделей существенно присутствовать в юрисдикции без массо-
вого или физического присутствия (например, офисных помещений, сотрудников). Это ограничивает воз-
можности правительств облагать эту деятельность прямыми и косвенными налогами. В части косвенного
налогообложения следует упомянуть Международные руководящие принципы для налога на добавленную
6
BEA (2019). Measuring the digital economy: An update incorporating data from the 2018 comprehensive update of the industry economic accounts. Bureau
of economic analysis. Wash.: DC. 12 p., page 6.
7
OECD (2019). Vectors of digital transformation // OECD Digital Economy Papers. No. 273, January. Paris: OECD Publ. 38 p., pp. 12–13.
8
eBay (2014). Micro-multinations, global consumers, and the WTO / Towards a 21st Century Trade Regime. eBay Inc. 24 p.
72
стоимость (англ. – International VAT/GST Guidelines), призванные помочь закрепить «принцип назначе-
ния» для налогов на потребление, связанных с трансграничными цифровыми продажами9. В сфере пря-
мых налогов, например корпоративного подоходного налога, описываемые проблемы привели к размыва-
нию налогооблагаемой базы и выводу прибыли из-под налогообложения, так как рост «масштаба без мас-
сы» вызывает вопросы относительно драйверов и места создания стоимости.
Полностью «без массы» не может масштабироваться ни одна компания, однако роль масштаба в циф-
ровой экономике предполагает, что фирма может достичь глобального охвата деятельности без множе-
ства заводов и сотрудников. Такой подход резко контрастирует с традиционными отраслями машинострое-
ния, где глобальная экспансия предполагает, как физического присутствия, так и соблюдения местного
налогового, трудового и экологического законодательства. Цифровое производство может как ограничи-
вать способность, так и исключать необходимость со стороны местных правительств принимающих стран
к «навязыванию» норм своего законодательства [ред. Екимова, 2019], поскольку производство может и не
осуществляться в пределах границ этих стран.
Наконец, в-третьих, следует учитывать нематериальный капитал и новые источники создания стоимо-
сти. Нематериальные формы капитала (данные и программное обеспечение) «притягивают» все больше
инвестиций, а датчики, генерирующие данные, позволяют включать в традиционные машины и оборудо-
вание (тракторы, реактивные двигатели) новые виды услуг. В свою очередь, цифровые платформы позво-
ляют фирмам и частным лицам легко монетизировать свой физический капитал или делиться им, меняя
характер и отношения собственности (например, от товара к услуге). В международной торговле телеком-
муникационные и компьютерные услуги становятся все более доступными, поскольку они могут предо-
ставляться удаленно. Это привело к расширению аутсорсинга и офшоринга ряда деловых услуг (таких как
маркетинг и управленческий консалтинг), а также снизило барьеры и начальные затраты для предприятий
в развивающихся странах для производства и экспорта таких услуг10.
Отметим, что нематериальный, основанный на знаниях капитал (англ. – knowledge-based capital) стал
преобладать в структуре инвестиций в бизнес с середины 2000-х гг. 11. Инвестиции в нематериальные
активы могу быть полностью или частично стать цифровыми (поскольку они нематериальны), поэтому
возникает много вопросов, касающихся политики стимулирования таких инвестиций, в отличие от по-
литики, применяемой по отношению к материальным капиталовложениям [ред. Щенин, Поляков, 2016].
Многие нематериальные активы не конкурируют между собой и не теряют ценности (и даже могут на-
ращивать ее при использовании другими субъектами), их легко совместно использовать и тиражировать
с почти нулевыми предельными затратами. Однако многие нематериальные активы затрагивают аспек-
ты имущественных интересов, прав интеллектуальной собственности, конфиденциальности [Goodridge
et al, 2014, c. 24–25]. Последнее означает, что распространение нематериальных активов ограничено
и в определенной степени контролируется (в отличие опять же от традиционных форм капитала, к ко-
торым либо применяются несущественные ограничения, либо не применяются вовсе). Одним из вариан-
тов появления новых бизнес-моделей является появление «цифрового двойника (близнеца)» в результате
цифровизации производственного процесса, причем этот двойник будет работать параллельно с матери-
альным процессом 12, что позволить собирать/анализировать данные для повышения производительно-
сти и, по существу, выступает новым каналом генерации стоимости. «Цифровые двойники» позволяют
внедрять новые бизнес-модели, когда компании, ранее продававшие потребительские товары длитель-
ного пользования, теперь реализует услугу, основанную на использовании продукта.
Повышение использования нематериального капитала важно с точки зрения политики стимулирования
инвестиций (таких мер, как налоговые льготы, правила учета ускоренной амортизации, субсидирование вну-
тренних или прямых иностранных инвестиций, общие меры по защите и поощрению капиталовложений).
Указанные меры ранее предназначались для материального капитала, направляемого в конкретные юрисдик-
ции, а не для нематериальных активов или инвестиций, ставших частью услуг, приобретаемых за рубежом.
OECD (2015). International VAT/GST Guidelines. Paris: OECD Publ. 80 p., page 12.
9
10
UNCTAD (2015). International trade in ICT services and ICT-enabled services: Proposed indicators from the partnership on measuring ICT for development.
UNCTAD technical notes on ICT for development. No. 3. Geneva. 42 p., page 3.
11
OECD (2013). Supporting investment in knowledge capital, growth and innovation. Paris: OECD Publ. 356 p.
12
OECD (2015). International VAT/GST Guidelines. Paris: OECD Publ. 80 p.
73
Рост платформ совместного использования ведет к расширению использования капитала и повыше-

нию его эффективности, сокращает время простоя, уменьшая тем самым потребность в новых инвести-
циях. В свою очередь, по мере все большего замещения собственного физического капитала арендован-
ным, требуется новое измерение некоторых показателей (например, показателей производительности и ин-
вестиций). Поскольку использование активов все чаще регулируется арендными или лицензионными со-
глашения, потребители не имеет представления своих правах и обязанностях в отношении используемого
капитала. Многие инвестиционные стратегии базируются на концепции вознаграждении инвестора, ко-
торые выступает стимулом использования технологий. Встраивание капитала в услуги и учет его в каче-
стве текущих расходов может нарушить данную связь, особенно когда стороны – собственник капитала,
его пользователь и поставщик услуг – находятся в разных странах. В данном случае политика стимули-
рования внутренних инвестиций претерпит существенные изменения.
Екимова К.В. [ред.] (2019). Цифровая экономика и искусственный интеллект – новые вызовы современной мировой
экономики: колл. монография. М.: Изд. дом ГУУ. 180 c.
Кириллов В.Н. (2009). Роль инновационных факторов в повышении конкурентоспособности российских предприятий //
Российский внешнеэкономический вестник. № 6. С. 67–71.
Смирнов Е.Н. (2015). Инновационный механизм развития экономики Европейского союза: монография. М.: Перо. 390 с.
Щенин Р.К., Поляков В.В. [ред.] (2016). Мировая экономика и международные экономические отношения: учебник.
М.: Юрайт. 346 с.
Barefoot K., Curtis D., Jolliff W., Nicholson J.R., Omohundro R. (2018). Defining and measuring the digital economy // Bureau
of Economic Analysis (BEA) Working Paper. US Department of Commerce. March 15. Wash.: DC, 24 p.
Goodridge P., Haskel J., Wallis G. (2014), Estimating UK investment in intangible assets and intellectual property rights.
Newport: Intellectual Property Office. 42 p.
Grimm A.N. (2016). Trends in U.S. trade in information and communications technology (ICT) services and in ICT-enabled
services // Survey of Current Business. May. 19 p.
REFERENCES
Barefoot K., Curtis D., Jolliff W., Nicholson J.R. and Omohundro R. (2018), “Defining and Measuring the Digital Economy”,
Bureau of Economic Analysis (BEA) Working Paper, March 15, US Department of Commerce, DC, Washington.
Ekimova K. V. [Ed.], Digital economy and artificial intelligence – new calls of the modern world economy: collective mono-
graph [Tsifrovaya ekonomika i iskusstvennyi intellekt – novye vyzovy sovremennoi mirovoi ekonomiki:koll. monographiya]
(2019), GUU Publ., Moscow. [In Russian].
Goodridge P., Haskel J. and Wallis G. (2014), Estimating UK investment in intangible assets and Intellectual Property Rights,
Intellectual Property Office, Newport, GB.
Grimm A.N. (2016), “Trends in U.S. trade in information and communications technology (ICT) services and in ICT-enabled
services”, Survey of Current Business, May.
Kirillov V.N. (2009), “The role of innovative factors in increasing the competitiveness of Russian enterprises”, [“Rol’ innovat-
sionnykh faktorov v povyshenii konkurentosposobnosti rossiiskikh predpriyatii”], Russian Foreign Economic Jounal [Rossi-
iskii vneshneekonomicheskii vestnik], 2009, no. 6, pp. 67–71. [In Russian].
Shchenin R.K. and Polyakov V.V. (2016), World economy and international economic relations [Mirovaya ekonomika i mezh-
dunarodnye ekonomicheskie otnosheniya], Yurait, Moscow. [In Russian].
Smirnov E.N. (2015), Innovative mechanism for economic development of the European Union. [Innovatsionnyi mekhanizm
razvitiya ekonomiki Evropeiskogo Soyuza], Pero, Moscow. [In Russian].
74
ЦИФРОВЫЕ СТРАТЕГИИ И ТРАНСФОРМАЦИИ
Коммуникация правительства и предпринимательских

структур и проблемы создания «цифрового правительства»
УДК 316.776 JEL L96, M11, H83 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-75-85
Болдырева Людмила Борисовна

Канд. техн. наук, доцент, ФГБОУ ВО «Государственный университет управления», г. Москва, Российская Федерация
ORCID ID: 0000-0002-0756-527X
e-mail: boldyrev-m@yandex.ru
АННОТАЦИЯ
Настоящая работа состоит из двух частей. В первой части рассмотрены вопросы коммуникации правительства и предпри-
нимательских структур. Дана оценка роли коммуникации для развития современного общества. Реализация концепций
открытого правительства, участия общественности и корпоративного управления являются требованиями к правительствам,
желающим «оставаться на связи» с предпринимательскими структурами. Во многих странах сотрудничество, информирован-
ность, участие и непрерывное взаимодействие не только с гражданами, но также с предпринимательскими структурами стали
важными факторами изменений в системе управления, особенно в правительственной информационной политике. В таких
странах наблюдается сдвиг в регуляторной функции в сторону более открытого и более интерактивного взаимодействия.
Предпринимательские структуры в настоящее время имеют реальный шанс повлиять на улучшение и разработку государ-
ственной политики и системы управления. Проанализированы публикации на указанную тему, в основном зарубежные. Осо-
бое внимание уделено характеристикам каналов связи: надежности, скорости и результативности (эффективности).
Во второй части работы исследованы вопросы создания «цифрового правительства», а также особенности создания тако-
го правительства в развивающихся странах, хотя во многих отношениях рассмотренные процессы цифровизации прави-
тельственных структур характерны и для экономически развитых стран. Отмечено, что внедрение технологий цифровых
коммуникаций в организации государственного сектора может благоприятное повлиять на оказание государственных
услуг. При должной реализации цифровое правительство может уменьшить стоимость предоставляемых государствен-
ных и общественных услуг и создать условия для установления лучшего контакта с гражданами – особенно в удаленных
и малонаселенных местностях. Цифровое правительство может также повлиять на создание большей прозрачности и луч-
шей отчетности в принимаемых решениях, стимулировать развитие локальной цифровой культуры и способствовать раз-
витию демократии. Для определения эффективности любого конкретного акта коммуникации правительства и предпри-
нимательской структуры вводится понятие «коммуникационный результат». Отмечена зависимость «коммуникационного
результата» от культурного уровня в обществе.
Информация, каналы связи, коммуникация, коммуникационный результат, менеджмент, электронное правительство, эф-
фективность коммуникации, цифровое правительство.
Болдырева Л.Б. Коммуникация правительства и предпринимательских структур и проблемы создания «цифрового прави-
тельства»//E-Management. 2020. № 1. С. 75–85.
Благодарность. Публикация подготовлена по проекту № 2 в рамках договора пожертвования от 01 марта 2019 г. № 1154.
© Болдырева Л.Б., 2020. Статья доступна по лицензии Creative Commons «Attribution» («Атрибуция») 4.0. всемирная.
75
DIGITAL STRATEGIES AND TRANSFORMATIONS
Communication between government and business entities

and challenges of creation of “digital government”
JEL CLASSIFICATION L96, M11, H83 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-75-85
Boldyreva Liudmila
Candidate of Technical Sciences, Associate Professor, State University of Management, Moscow, Russia
ORCID: 0000-0002-0756-527X
e-mail: boldyrev-m@yandex.ru
ABSTRACT
The present paper consists of two parts. In the first part, the issues of communication between government and business entities
have been considered. The role of the communication for the modern society development has been assessed. Implementation
of concepts of open government, public participation and corporate governance are the requirements to the governments who
would like to “keep in touch” with business entities. In many countries, cooperation, awareness and continuous interaction not
only with citizens, but also with business entities became important factors of changes in the system of management, especially
in the government information policy. In such countries, a shift is observed of regulatory function toward more open and more in-
teractive interaction. Business entities have a real chance now to influence the improvement and development of public policy and
management system. The publications on this subject mainly those published abroad, have been analysed. A particular emphasis
is on the characteristics of communication channels: reliability, speed and effectiveness (efficiency).
In the second part of the paper, the issues of creation of “digital government”, as well as special aspects of creation of “digital
government” in developing countries have been considered, although in many ways the processes of “digitalization” of govern-
ment organs are characteristic for the developed countries as well. It has been noted, that the implementation of digital information
technologies and digital communications in the public sector organization would have a favorable impact on the way the public
services are provided. With proper implementation, the digital government may decrease the cost of provision of public services
and establish conditions for better contacts with citizens, especially in distant and less populated regions. Digital government can
also influence the creation of better transparency and accountability of the decisions made, stimulate the development of local
digital culture and promote the development of democracy. To determine the efficiency of any particular act of communication the
concept of “communicative result” is introduced. The cultural dependence of the communication result has been noticed.
KEYWORDS
Communication, channels of communication, communication result, efficiency of communication, electronic government, digital
government, information, management.
FOR CITATION
Boldyreva L.B. Communication between government and business entities and challenges of creation of “digital government”
(2020) E-Management, 3 (1), pp. 75–85. DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-75-85
Acknowledgements. The publication was prepared according to the Project No. 2 under the donation contract No. 1154 dated on March 1, 2019.
76
Болдырева Л.Б., с. 75–85 E-Management | T. 3, № 1 | 2020 |
У лучшение коммуникации между правительством и предпринимателями в последнее время стало

одной из наиболее важных задач для органов государственной власти [Sanina, 2017; Bharosa 2013]. Реали-
зация концепций открытого правительства, участия общественности и корпоративного управления являют-
ся требованиями к правительствам, желающими «оставаться на связи» с предпринимательскими структу-
рами [Evans, Campos, 2013]. Во многих странах сотрудничество, информированность, участие и непрерыв-
ное взаимодействие не только с гражданами, но также с предпринимательскими структурами стали важны-
ми факторами изменений в системе управления, особенно в правительственной информационной политике.
В таких странах наблюдается сдвиг в регуляторной функции в сторону более открытого и более интерактив-
ного взаимодействия. Предпринимательские структуры в настоящее время имеют реальный шанс повлиять
на улучшение и разработку государственной политики и системы управления.
За последние двадцать лет исследователи продемонстрировали возрастание интереса к широкому кру-
гу вопросов философского, социологического и этического характера, описывающих концепции коммуника-
ции правительства и предпринимательских структур. В большинстве этих исследований рассматривают мно-
гие вопросы философского, социологического и этического характера, связанные с концепциями коммуника-
ций между правительством и предпринимательством [Macintosh, 2004].
Наиболее широко исследуемая область в этих дискуссиях – социальная ответственность бизнеса [Moon,
2002], которая подразумевает нравственное обязательство предприятия добиваться большей информирован-
ности и действовать более активно как член общества, разделяя ответственность с правительством за фор-
мирование политики и принятие стратегических решений. В некоторых исследованиях затрагиваются во-
просы отношения предприятий к этим изменениям в коммуникации и участии.
В работе [O’Neill, Harsell, 2014] особо отмечается, что в современных условиях те предприниматели,
которые не участвуют в коммуникации с правительством в вопросах выработки государственной политики,
могут оказаться в неблагоприятных конкурентных условиях. Таким образом, в имеющихся публикациях до-
статочно обоснованно показано, почему в современном обществе коммуникация правительства и предпри-
нимательства должны развиваться более интенсивно. Однако имеется очень мало исследований о том, как
с технической точки зрения может быть эффективно реализована такая коммуникация.
Имеется несколько исследований коммуникаций между правительством и предпринимательскими
структурами, в которых анализируется техническая эффективность каналов связи [Van den Boer et al., 2016;
Arendsen, 2014; Dennis, 2003]. В основном в этих исследованиях рассматриваются новые виды правитель-
ственных информационных платформ и преимущества Web 2.0 [Arendsen, 2014], в то время как исследова-
ния более традиционного использования корреспондентских опросов (по почте) [Dennis, 2003] практически
отсутствуют как предмет анализа. Отсутствие понимания того, как эффективно организовать техническую
сторону коммуникации между правительством и бизнесом – серьезная проблема для успешности всей па-
радигмы [Reinsch, Lewis, 1984; Boczkowsky, Orlikowski, 2004; Monge, Kalman, 1996]. Очевидно, что комму-
никация между правительством и предпринимательскими структурами существует, но мало известно, как
именно это делается. Известно, что правительство и предпринимательские структуры используют разные
каналы связи либо на индивидуальной основе, либо совместно [Dutta-Bergman, 2004].
Однако имеется очень мало эмпирических данных о том, как коммуникация осуществляется на практи-
ке и какие каналы являются наиболее эффективными. Возьмем, например, ситуацию, в которой правитель-
ственный орган рассматривает некоторую нормативную меру, которая будет иметь различное значение для
предприятий разного типа и разного размера. Предполагая, что правительственный орган хочет привлечь
средства, зададим вопросы: как он может определить, какое отношение будет к этому у предприятий раз-
личного типа и размера? Какие каналы связи нужно использовать, чтобы эффективно получить ответную
реакцию от малых, средних и больших компаний? Должен ли правительственный орган использовать одни
и те же каналы для каждой компании или необходимо использовать различные каналы? При выборе ком-
муникационных каналов нужно ли правительству учитывать местоположение компании, ее технологический
уровень и вид бизнеса? Ответы на эти вопросы и выработка соответствующей правительственной стратегии
правительственной коммуникации для выбора каналов связи может быть критически фактором для процесса
коммуникации в получении реакции компаний на предлагаемую законодательную меру.
77
| 2020 | T. 3, № 1 | E-Management Цифровые стратегии и трансформации
МЕТОДЫ И ОБЛАСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ

1. Каналы связи
С технической точки зрения коммуникация между правительством и предпринимательской структурой
аналогична любому другому двухстороннему взаимодействию, например коммуникации компании с клиента-
ми или партнерами. Любая коммуникация предполагает отправку запроса и получение реакции. В общепри-
нятом определении канала связи – это техническая или (формальная) сторона коммуникационного процесса,
которая позволяет передавать информацию от отправителя к получателю и наоборот [Dutta-Bergman, 2006].
Канал связи включает все средства для создания и приема сообщения, то есть знаков, языка (включая невер-
бальный язык), программ и т.п. Канал – средство коммуникации, которое некоторая организация по своему
усмотрению может использовать, а может и не использовать. Конкретный канал может быть предпочтитель-
ной опцией в определенных ситуациях или полностью игнорироваться в других ситуациях. Каналы могут
использоваться отдельно или в комбинации с другими каналами. В настоящее время деловые и правитель-
ственные организации редко используют единственный канал для передачи своих сообщений. Исследования
[Ramirez et al., 2008] показывают, что комбинации двух или большего числа каналов встречаются на практике
довольно часто, и эти комбинации могут иметь место последовательно или одновременно [Lapidoth, Narayan,
1998]. В работах [Shrivastava, 2012] и [Westmyer et al., 1998] содержится предположение, что все возрастаю-
щее применение новых коммуникационных технологий связано с увеличенным использованием более ста-
рых коммуникационных технологий и личным общением. В работах [Ballard, 2008] и [Castells, 2002] показа-
но, что имеется много ситуаций с взаимодополняемостью, когда используются различные коммуникацион-
ные каналы, такие как телефон, обмен сообщениями и электронная почта, личное общение и Facebook. Кон-
кретные предпочтения зависят от уровней социальной компетентности, что означает способность взаимодей-
ствовать правильно и эффективно, особенно в комбинации [Castells, 2002]. В работе [Dennis, 2003] показано,
что для удовлетворения информационных потребностей компании используют не только различные каналы,
предлагаемые правительством, но и многие информационные источники, не входящие в компетенцию пра-
вительства. В этой ситуации правительство утратило свою монополию на доставку информации предприни-
мательским структурам. Тем не менее, правительство нуждается в том, чтобы инициировать взаимодействие
с предпринимательскими структурами таким образом, чтобы добиться получения ответа, особенно в ситуа-
циях, когда компании не обязаны давать ответ.
Таким образом, понимание технической стороны коммуникации между правительством и бизнесом для
достижения результатов становится критичным к новым формам инклюзивной системы управления. Для по-
лучения желаемого результата важно понимать специфические характеристики каналов связи. Основными ха-
рактеристиками для понимания различных каналов связи являются надежность, скорость и результативность.
2. Надежность
Надежность – мера определенности, что данный канал будет работать, означающая вероятность того, что
коммуникационный контент (обратная связь или информация) будет доставлен. Как подчеркивается в рабо-
те [Veldeman et al., 2017] во многих случаях отправитель и получатель действуют, не имея полного знания
о характеристиках канала, по которому осуществляется передача информации. Надежность зависит от мно-
гих факторов, таких как характер помех в канале, информации, доступной пользователю, наличия обратной
связи с получателем или умения и мотивации использовать тот или другой канал. Культурные и организаци-
онные различия также могут влиять на надежность и создавать коммуникационные барьеры [Karjaluoto et al.,
2015]. Этот факт особенно важен в нашем случае, так как мы исследуем взаимодействие между правитель-
ством и бизнесом как организаций двух различных типов.
Там, где имеется несколько каналов связи и их взаимодополняемость, надежность канала может быть
обеспечена за счет правильного выбора канала или комбинации каналов [Fulk, DeSanctis, 1995].
3. Скорость
Скорость относится к тому, как быстро можно получить результат от коммуникации, при отправке ин-
формации или получении ответа. Скорость коммуникации конечна и во времени, и в пространстве. Время
ответа также связано с организационными методами работы и ценностями, а также некоторыми частот-
ными характеристиками [Morris, 2000]. Международные исследования показывают, современные каналы
связи, используемые компаниями, такие как электронная почта и социальные сети, значительно ускоряют
78
создание и широковещательную рассылку сообщений, так как они значительно изменяют деловое комму-
никационное пространство [Stephens et al., 2012].
Международные инновационные компании предпочитают использовать цифровые каналы связи
и особенно социальные сети как наиболее предпочтительный канал для данного типа предприниматель-
ства [Leonard et al., 2011]. В современной международной предпринимательской практике одна из наибо-
лее важных задач это работа с социальными сетями, и имеется множество работ, в которых показана все
возрастающая эффективность применения этих коммуникационных каналов в больших международных
компаниях [March, Simon, 1993]. Исследования взаимного влияния коммуникационных технологий и ор-
ганизации [Bevir, Rhodes, 2003] показывают роль использования сверхширокополосных трактов переда-
чи информации (супермагистралей) и то, как это влияет на эффективность организаций. Прежде всего,
эти новые каналы связи позволяют передавать различные виды информации (текст, аудио, видео, графику
и цифровые матрицы). Они также позволяют передавать по одному каналу огромное количество информа-
ции. Гипертекст и интерактивность позволяют легко обрабатывать и изменять информацию. Наконец, сто-
имость коммуникации значительно снижается и стоимость каналов связи. Однако эти изменения не лише-
ны недостатков. В то время как имеются несомненные преимущества, которые дает более простая и бы-
страя связь, исследования показали, что в условиях доступности огромного количества информации ча-
сто трудно получить полезную и релевантную информацию, когда это необходимо [Burstein, 2003]. Один
из способов преодолеть недостатки, связанные с возрастающей скоростью связи, является использование
не одного, а нескольких каналов связи. Как и в случае надежности, применение различных каналов свя-
зи приводит к получению большего количества откликов.
4. Результативность
Результативность характеризует правильный выбор канала или комбинации каналов для решения не-
которой конкретной задачи и совершенствования организационной структуры. Согласно [Fulk, DeSanctis,
1995] результативность означает, что цели, поставленные для коммуникационного взаимодействия, до-
стигнуты. Таким образом, канал считается результативным, если он дает возможность организации либо
посылать информацию, либо получать ответы от получателя этой информации. В то же время результа-
тивность канала зависит от высокой эффективности, надежности и скорости коммуникации. Результа-
тивность канала связи определяется тем фактом, что каждый канал должен передать максимально воз-
можное для него количество информации в заданное время. Отдельные лица или организации выбира-
ют альтернативные каналы, понижая доверие к некоторым каналам и повышая доверие к другим [Dutta-
Bergman, 2006]. Результативность также связана со стоимостью коммуникации. В большинстве случаев
результативность связывают с задачей оптимизации или определением наилучшего возможного реше-
ния. Имеющееся в наличии разнообразие каналов существенно изменило то, как правительство и пред-
принимательство осуществляют коммуникацию друг с другом. Результативность коммуникации в рав-
ной степени важна для обеих сторон. Неспособность получить актуальную информацию может дорого
стоить правительству для своевременного принятия правительством политических решений. Неспособ-
ность передать актуальную информацию снижает влияние предприятий на принятие политических ре-
шений в конкретной экономической области.
Снижение эффекта или устранение такой неспособности может быть достигнуто на основе более науч-
ного понимания всего, что связано с каналами связи. Благодаря уменьшению времени и финансовых за-
трат на взаимодействие каналов, можно использовать несколько каналов, чтобы передать информацию.
Однако проблема оптимизации все же существует. Более того, могут иметься проблемы, связанные с вза-
имодополняемостью, при комбинации каналов взаимодействия в коммуникационной цепочке.
Изучая технические вопросы коммуникации правительства и бизнеса, можно обоснованно ответить на важ-
ные вопросы, связанные с тем, как правительство может улучшить обратную связь предприятий и комму-
никацию посредством выбора каналов, с которыми предприятия более склонны работать, и отказа от кана-
лов, с которыми предприятия не склонны работать и, таким образом, определить, каковы наилучшие спосо-
бы организовать процесс коммуникации с наименьшими затратами времени и средств. Ответы на эти во-
просы имеют значение для выработки эффективной коммуникационной стратегии для привлечения бизнеса
и включения обратной связи от бизнеса в процесс разработки правительственной политики.
79
5. Проблемы создания «Цифрового правительства»

В настоящее время проблемы коммуникации правительства и бизнеса (или граждан страны) рассмат-
риваются в предположении о существовании «цифрового» правительства. Или же предполагается наличие
процесса преобразования «электронного» правительства в «цифровое» правительство.
В ряде статей обсуждаются проблемы, которые необходимо решить в процессе такого преобразова-
ния и трудности преобразования, например, в статье [Fakhoury, 2018]. В работе, написанной сотрудницей
Ливанского университета, отмечается, что цифровое преобразование общества имеет много преимуществ:
были созданы новые рабочие места и услуги, увеличилась эффективность во многих сферах производства,
ускорилось внедрение инноваций. Но в сфере управления не все так благополучно.
Кажется разумным внедрение технологий цифровой информации и цифровых коммуникаций в организа-
ции государственного сектора – известных под названием «цифрового правительства», что имело бы благо-
приятное влияние на то, как оказываются государственные услуги. Например, это позволили бы гражданам
запрашивать возврат сумм за медицинские услуги, пользуясь правительственным веб-сайтом.
При должной реализации цифровое правительство может уменьшить стоимость предоставляемых госу-
дарственных и общественных услуг и создать условия для установления лучшего контакта с гражданами –
особенно в удаленных и малонаселенных местностях. Цифровое правительство может также повлиять на со-
здание большей прозрачности и лучшей отчетности в принимаемых решениях, стимулировать развитие ло-
кальной цифровой культуры и способствовать развитию демократии.
Реализация концепции цифрового правительства является трудным делом, и участие граждан может
быть незначительным. Например, в то время как в Дании, стране номер один в предоставлении онлайно-
вых услуг, в 2018 г. 89 % граждан использовали цифровые услуги, многие другие страны далеки от этого.
В Египте, например, только 2 % населения использует цифровые услуги.
Автор статьи утверждает, что реализация цифрового правительства является трудноразрешимой
проблемой для развивающихся стран. Но некоторые небольшие шаги могут быть сделаны прямо сей-
час, чтобы решить некоторые вопросы. Успешными являются лишь немногие проекты создания цифро-
вого правительства.
Характер правительства сложен, и определяется взаимодействием социальной, политической, экономи-
ческой и организационной систем. В то же время технология сама является источником усложнения, ее влия-
ние, достоинства и ограничения еще не поняты всеми заинтересованными сторонами.
С учетом этой сложности неудивительно, что многие проекты создания цифрового правительства не ре-
ализуются, и не только в развивающихся странах. Фактически, 30 % проектов неудачные; 50–60 % – частич-
ный провал вследствие перерасхода выделенных средств и несоблюдение плановых сроков. Успешными яв-
ляются лишь менее 20 % всех проектов.
В 2016 г. правительственные расходы на технологии во всем мире составляли 439 млрд долл. США,
причем прогноз на 2020 г. – 476 млрд долл. США. Поэтому высокий процент неудач в реализации проектов
вызывает большую озабоченность. Основной фактор, определяющий провал большинства попыток созда-
ния цифрового правительства в развивающихся странах, это «управление проектом». В течение длительно-
го времени правительство и доноры рассматривали введение цифровых услуг как обособленную инженер-
но-техническую задачу, не связанную с политикой правительства и задачами, решаемыми правительством.
Хотя цифровое правительство имеет важные технические аспекты, оно является, прежде всего, соци-
альным и политическим явлением, управляемым человеческим поведением, а это имеет свою специфику
в контексте страны и локальной политики.
Изменения, следовательно, зависят в основном от «культурных изменений» – длительного и сложного
процесса, который требует, чтобы должностные лица разбирались в новых технологиях. Они также должны
изменить отношение к своей работе, своей миссии, своим задачам и взаимодействию с гражданами.
В развивающихся странах потребность в цифровых технологиях отсутствует, как в самом прави-
тельстве, так и вне правительства. Внешний спрос от граждан часто подавляется распространенным ци-
низмом о государственном секторе и отсутствием подходящих каналов связи для коммуникации спро-
са. В результате лидеры государственного сектора ощущают со стороны граждан слишком небольшое
давление, слишком незначительное требование перемен. Например, попытка Вьетнама ввести в 2004 г.
80
Информационную систему управления образованием, чтобы, среди прочих задач, отслеживать посещае-
мость школ, была свернута из-за отсутствия поддержки со стороны политических лидеров и должност-
ных лиц в руководстве. Разработка и управление программой создания цифрового правительства требу-
ют также высокого уровня исполнения административных функций. Но развивающиеся страны, которые
больше всего нуждаются в цифровом правительстве, это также страны с низкой способностью управле-
ния процессом, создавая риск «административной перегрузки».
Методы создания цифрового правительства в развивающихся странах должны сделать упор на следу-
ющем: участие местного руководства и соблюдение принципа «местной собственности». В развивающих-
ся странах большая часть проектов создания цифрового правительства, основанных на поддержке доно-
рами, пытаются заимствовать то, что было успешным в других местах, без адаптации к местной культуре
и без должной поддержки тех, кто мог бы использовать в своих интересах создаваемые услуги. Из пример-
но 530 проектов по информационным технологиям, финансируемых Всемирным банком в 1995–2015 гг.,
27 % были оценены как умеренно неудовлетворительными или еще хуже.
Самым быстрым решением для осуществления перемен является «долевое участие» местных – как пра-
вительств, так и компаний (граждан). В этом отношении существенным является осуществление реформы
государственного сектора. Политика правительства, выраженная в законах, административных актах и со-
циальных программах, должна быть изменена, чтобы соответствовать новым цифровым средствам. Успех
цифрового правительства в странах Северной Европы является результатом обширных реформ государ-
ственного сектора. В Соединенных Штатах Америки инвестиции полицейских управлений в информаци-
онные технологии, которые привели к снижению преступности, были осуществлены посредством значи-
тельных организационных изменений.
В развивающихся странах за последние двадцать лет в реформировании государственного сектора было
сделано очень мало. Возможно, наиболее часто упускаемый из виду урок, связанный с цифровым прави-
тельством, это то, что требуется большое время для достижения фундаментальной «цифровизации» госу-
дарственного сектора. Многие развивающиеся страны пытаются осуществить в течение нескольких деся-
тилетий то, на что потребовалось несколько веков в экономически развитых странах. В Великобритании,
например, только в 1854 г. была запущена серия реформ, направленных на создание государственных услуг,
предоставляемых в соответствии с законом. Потребовалось еще 30 лет, чтобы устранить патронаж как modus
operandi (образ действий) служб государственного сектора.
Национальные культуры и культурные традиции административного процесса, а также процессов ве-
дения бизнеса очевидно составляют структуру, в рамках которой каналы взаимодействия между инсти-
туциональными агентами считаются предпочтительными или даже возможными. Они играют очень важ-
ную роль как необходимый фон, обусловливающий надежность, скорость и результативность коммуника-
ционных каналов. Еще один связанный с культурой фактор – это то, что бизнес обычно адаптирует новые
средства коммуникации намного быстрее, чем правительственные административные органы. Культурная
обусловленность коммуникации не может быть измерена количественно, в отличие от результативности,
надежности и скорости. Однако это следует учитывать при разработке процесса коммуникации между пра-
вительством и предпринимательскими структурами, чтобы получить наиболее эффективный возможный
коммуникационный результат.
6. Коммуникационный результат
Для определения эффективности любого конкретного акта коммуникации правительства и предприни-
мательской структуры вводится понятие «коммуникационный результат». Коммуникационный результат –
определенное следствие коммуникации, инициированной правительством, будь то посредством последо-
вательного или комплексного использования каналов связи. Коммуникационный результат показывает,
может ли правительство собрать нужную ему информацию от предприятий – это положительный комму-
никационный результат, или оно не способно собрать такую информацию – это отрицательный коммуни-
кационный результат. В настоящей статье особое внимание уделено влиянию типов каналов, их надеж-
ности, скорости передачи данных на коммуникационный результат, Другими словами, какие каналы свя-
зи нужно использовать и в какой комбинации, чтобы получить требуемый результат от правительствен-
ных коммуникаций. Наше предшествующее обсуждение результативности канала связи фокусировалось
81
на технических (или формальных) характеристиках, но коммуникационный результат включает также не-

которые из культурных особенностей коммуникационной стратегии, используемой в коммуникации пра-
вительства и предпринимательства. Безусловно, коммуникационный результат зависит от типа правитель-
ства, является ли оно, в частности, электронным или цифровым.
Коммуникационный результат всегда является культурно зависимым [Liddicoat, 2009]. Националь-
ные культуры и культурные традиции административного процесса, а также ведения бизнеса, очевидно,
составляют структуру, в рамках которой каналы взаимодействия между институциональными агентами
считаются предпочтительными или даже возможными. Они играют очень важную роль как необходимый
фон, обусловливающий надежность, скорость и результативность коммуникационных каналов. Еще один
связанный с культурой фактор – это то, что бизнес обычно адаптирует новые средства коммуникации на-
много быстрее, чем правительственные административные органы. Культурная обусловленность комму-
никации не может быть измерена количественно, в отличие от результативности, надежности и скорости.
Однако это следует учитывать при разработке процесса коммуникации между правительством и предпри-
нимательскими структурами, чтобы получить наиболее эффективный возможный коммуникационный ре-
зультат. Таким образом, в настоящей статье исследован вопрос, каковы основные каналы связи и как они
сочетаются для получения коммуникационного результата в коммуникации между правительством и пред-
принимательством развивающихся стран.
Содержащееся в работе [Sanina et al, 2017] эмпирическое исследование основано на данных, почерпнутых
из исследований, проведенных в определенном городе и регионе России, и проверяет следующие гипотезы:
Г1: чем больше вероятность того, что правительство будет использовать комбинацию каналов связи, вме-
сто одного, тем больше вероятность получения положительного коммуникационного результата;
Г2: чем больше вероятность того, что правительство выберет свой канал связи с учетом размера компа-
нии, ее инновационного уровня, степени регулирования правительством данного сектора предприниматель-
ской деятельности, местоположения компании, тем больше вероятность того, что правительство получит по-
ложительный коммуникационный результат;
Г3: чем чаще правительство выбирает наиболее результативные каналы (канал) связи для определенно-
го типа компании, тем больше вероятность того, что правительство получит положительный коммуникаци-
онный результат.
Лучший способ продвижения вперед – осознать сложности, присущие цифровому правительству и подраз-
делить их на компоненты, более поддающиеся решению. В то же время мы должны привлечь граждан и ли-
деров к определению социальных и экономических ценностей.
Эффективные стратегии решения проблемы создания электронного правительства в развивающихся стра-
нах должны сочетать техническую инфраструктуру с социальными, организационными и политическими из-
менениями. Фундаментальная реформа по созданию цифрового правительства требует длительных усилий, от-
ветственности и руководства во многих поколениях. Проявление дальновидности является, следовательно, су-
щественной частью глобального социально-экономического плана.
Arendsen R., Peters O., TerHedde M.J., Van Dijk J. (2014). Does e-government reduce the administrative burden on businesses?
An assessment of government and business systems usage in the Netherlands // Gov. Inf. Q. Vol. 31. No. 1. Pp. 160–169.
DOI: 10.1016/j.giq.2013.09.002.
Ballard D.I., Roe R.A., Waller M.J., Clegg S.R. [Eds] (2008). Organizational temporality over time: Activity cycles as sources
of entrainment // Time in Organizational Research. London: Routledge. Pp. 204–219.
Bevir M., Rhodes, R., Weller P. (2003). Traditions of governance: Interpreting the changing role of the public sector // Public
Adm. Vol. 81. No. 1. Pp. 1–17. DOI: 10.1111/1467-9299.00334.
Bharosa N., Janssen M., Van Wijk, R. [et al] (2013). Tapping into existing information flows: The transformation to compliance
by design in government and business information exchange // Gov. Inf. Q. Vol. 30. No. 1. Pp. 9–18. DOI: 10.1016/j.giq.2012.08.006.
82
Boczkowsky P., Orlikowski W., Grant D., Hardy C., Oswick C., Putnam L. [Eds] (2004). Organizational discourse and new
media: A practice perspective // The SAGE handbook of organizational discourse. London: Sage Publications. Pp. 359–378.
Burstein P. (2003). The impact of public opinion on public policy: A review and an agenda // Polit. Res. Q. Vol. 56. No. 1.
Pp. 29–40. DOI: 10.1177/106591290305600103.
Castells M. (2002). The Internet galaxy: Reflections on the Internet, business, and society. Oxford: Oxford Univ. Press.
Dennis W.J. (2003). Raising response rates in mail surveys of small business owners: Results of an experiment // J. Small Bus.
Manag. Vol. 41. No. 3. Pp. 278–295. DOI: 10.1111/1540-627X.00082.
Dutta-Bergman M.J. (2006). Community participation and internet use after September 11: Complementarity in channel
consumption // J. Comput.-Mediat. Comm. Vol. 11. No. 2. Pp. 469–484. DOI: 10.1111/j.1083-6101.2006.00022.x.
Dutta-Bergman M.J. (2004). Complementarity in consumption of news types across traditional and new media // J. Broadcast.
Electron. Media. Vol. 48. Pp. 41–60. DOI: 10.1207/s15506878jobem4801_3.
Evans A.M., Campos A. (2013). Open government initiatives: Challenges of citizen participation // J. Policy Anal. Manag.
Vol. 32. No. 1. Pp. 172–185.
Fakhoury R. (2018). Digital government isn’t working in the developing world. Here’s why. Режим доступа:
https://theconversation.com/digital-government-isn’t-working-in-the-developing-world-heres-why-94737 (дата обращения: 11.02.2020).
Fulk J., De Sanctis G. (1995). Electronic communication and changing organizational forms // Organ Sci. Vol. 6. No. 4.
Pp. 337–349. DOI: 10.1287/orsc.6.4.337.
Karjaluoto H., Mustonen N., Ulkuniemi P. (2015). The role of digital channels in industrial marketing communications // Journal
of Business and Industrial Marketing. Vol. 30. No. 6. Pp. 703–710. DOI: 10.1108/JBIM-04-2013-0092.
Lapidoth A., Narayan P. (1998). Reliable communication under channel uncertainty // IEEE Trans Inf Theory. Vol. 44. No. 6. Pp. 2148–2177.
Leonard K.M, Van Scotter J.R, Pakdil F., Chamseddine N.J., Esatoglu E., Gumus M. [et al.] (2011). Examining media
effectiveness across cultures and national borders: A review and multilevel framework // Int. J. of Cross Cult. Manag. Vol. 11.
No. 1. Pp. 83–103. DOI: 10.1177/1470595810389790.
Liddicoat, A.J. (2009). Communication as culturally contexted practice: A view from intercultural communication // Australian
Journal of Linguistics. Vol. 29. No. 1. Pp. 115–133. DOI: 10.1080/07268600802516400.
Macintosh A. (2004). Characterizing e-participation in policy-making // Proceedings of the 37th Annual Hawaii International
Conference on System Sciences. DOI: 10.1109/HICSS.2004.1265300.
March J.G., Simon H. (1993). Organizations. 2nd ed. Cambridge. Blackwell. MA.
Monge P.R., Kalman M., Watt J., Van Lear A. [Eds] (1996). Sequentiality, simultaneity, and synchronicity in human communication //
Cycles and dynamicpatterns in communication processes. New York: Ablex. Pp. 71–92.
Moon J. (2002). The social responsibility of business and new governance // Government and Opposition. Vol. 37. No. 3.
Pp. 385–408. DOI: 10.1111/1477-7053.00106.
Morris A. (2000). The problem of information overload in business organisations: A review of the literature // Int. J. Inf. Manage.
Vol. 20. No. 1. Pp. 17–28. DOI: 10.1016/S0268-4012(99)00051-1.
O’Neill P.B., Harsell, D.M. (2014). How do business and government interact? Combining perspectives from economics,
political science, public administration, and practitioners // American Journal of Business Education. Vol. 8. No. 2.
Pp. 161–168. DOI: 10.19030/ajbe.v8i2.9138.
Ramirez J.A., Dimmick J., Feaster J., Shu-Fang L. (2008). Revisiting interpersonal media competition. The gratification niches
of instant messaging, e-mail, and the telephone // Communic Res. 3. Vol. 5(4), Pp. 529–547. DOI: 10.1177/0093650208315979.
Reinsch N.L., Jr., Lewis P.H. (1984). Communication apprehension as a determinant of channel preferences // J. Bus. Commun.
Vol. 21. No. 3. Pp. 53– 61. DOI: 10.1177/002194368402100307.
Ruppel E.K., Burke T.J. (2014). Complementary channel use and the role of social competence // J. Comput. Media Commun.
No. 20. Pp. 37–51. DOI: 10.1111/jcc4.12091.
Sanina А. [et al.] (2017). The effectiveness of communication channels in government and business communication //
Information Polity. No. 22. Pp. 251–266. DOI: 10.3233/IP-170415.
Shrivastava S. (2012). Comprehensive modeling of communication barriers: A conceptual framework // IUP J Soft Ski.
Vol. 6. No. 3. Pp. 7–19.
Stephens K.K., Cho J.K., Ballard D.I. (2012). Simultaneity, sequentiality, and speed: Organizational messages about multiple-
task completion // Hum. Commun. Res. Vol. 38. No. 1. Pp. 23˗47. DOI: 10.1111/j.1468-2958.2011.01420.x.
83
Van den Boer Y., Arendsen R., Pieterson W. (2016). In search of information: Investigating source and channel choices
in government and business service interactions // Gov. Inf. Q. Vol. 33. Pp. 40–52.
Veldeman C., Van Praet E., Mechant P. (2017). Social media adoption in business-to-business: IT and industrial companies
compared // Int. J. Bus. Commun. Vol. 4. No. 3. Pp. 1–23. DOI: 10.1177/2329488415572785.
Westmyer S.A., Di Cioccio R.L., Rubin R.B. (1998). Appropriateness and effectiveness of communication channels in competent
interpersonal communication // J. Commun. Vol. 48(3). Pp. 27–48. DOI: 10.1111/j.1460-2466.1998.tb02758.x.
REFERENCES
Arendsen R., Peters O., TerHedde M.J. and Van Dijk J. (2014), “Does e-government reduce the administrative burden on busi-
nesses? An assessment of government and business systems usage in the Netherlands”, Gov. Inf. Q., vol. 31, no. 1, pp. 160–
169. DOI: 10.1016/j.giq.2013.09.002.
Ballard D.I. Roe R.A., Waller M.J. and Clegg S.R. [Eds] (2008), “Organizational temporality over time: Activity cycles as sources
of entrainment”, Time in Organizational Research, Routledge, London, pp. 204–219.
Bevir M., Rhodes R. and Weller P. (2003), “Traditions of governance: Interpreting the changing role of the public sector, Pub-
lic Adm.”, vol. 81, no. 1, pp. 1–17. DOI: 10.1111/1467-9299.00334.
Bharosa N., Janssen M., Van Wijk R. [et al] (2013), “Tapping into existing information flows: The transformation to compliance
by design in government and business information exchange”, Gov. Inf. Q., vol. 30, no. 1, pp. 9–18. DOI: 10.1016/j.giq.2012.08.006.
Boczkowsky P., Orlikowski W., Grant D., Hardy C., Oswick C. and Putnam L. [Eds] (2004), “Organizational discourse and
new media: A practice perspective”, The SAGE handbook of organizational discourse, Sage Publications, London, pp. 359–378.
Burstein P. (2003), “The impact of public opinion on public policy: A review and an agenda”, Polit. Res. Q., vol. 56, no. 1,
pp. 29–40. DOI: 10.1177/106591290305600103.
Castells M. (2002), The Internet galaxy: Reflections on the Internet, business, and society, Oxford Univ. Press, Oxford.
Dennis W.J. (2003), “Raising response rates in mail surveys of small business owners: Results of an experiment”, J. Small Bus.
Manag, vol. 41, no. 3, pp. 278–295. DOI: 10.1111/1540-627X.00082.
Dutta-Bergman M.J. (2006), “Community participation and internet use after September 11: Complementarity in channel con-
sumption”, J. Comput-Mediat. Comm., vol. 11, no. 2, pp. 469–484. DOI: 10.1111/j.1083-6101.2006.00022.x.
Dutta-Bergman M.J. (2004), “Complementarity in consumption of news types across traditional and new media”, J. Broad-
cast. Electron. Media, vol. 48, pp. 41–60. DOI: 10.1207/s15506878jobem4801_3.
Evans A.M. and Campos A. (2013), “Open government initiatives: Challenges of citizen participation”, J. Policy Anal. Manag.,
vol. 32, no. 1, pp. 172–185.
Fakhoury R. (2018), “Digital government isn’t working in the developing world. Here’s why”. Available at: https://theconver-
sation.com/digital-government-isn’t-working-in-the-developing-world-heres-why-94737 (accessed 11.02.2020).
Fulk J. and De Sanctis G. (1995), “Electronic communication and changing organizational forms”, Organ Sci., vol. 6, no. 4,
pp. 337–349. DOI: 10.1287/orsc.6.4.337.
Karjaluoto H., Mustonen N. and Ulkuniemi P. (2015), “The role of digital channels in industrial marketing communications”,
Journal of Business & Industrial Marketing, vol. 30, no. 6, pp. 703˗710. DOI: 10.1108/JBIM-04-2013-0092.
Lapidoth A. and Narayan P. (1998), “Reliable communication under channel uncertainty”, IEEE Trans. Inf. Theory, vol. 44,
no. 6, pp. 2148–2177.
Leonard K.M, Van Scotter J.R, Pakdil F., Chamseddine N.J., Esatoglu E. and Gumus M. [et al] (2011), “Examining media ef-
fectiveness across cultures and national borders: A review and multilevel framework”, International Journal of Cross Cultural
Management, vol. 11, no. 1, pp. 83–103. DOI: 10.1177/1470595810389790.
Liddicoat A.J. (2009), “Communication as culturally contexted practice: A view from intercultural communication”, Austra-
lian Journal of Linguistics, vol. 29, no. 1, pp. 115–133. DOI: 10.1080/07268600802516400.
Macintosh A. (2004), “Characterizing e-participation in policy-making”, Proceedings of the 37th Annual Hawaii International
Conference on System Sciences. DOI: 10.1109/HICSS.2004.1265300.
March J.G. and Simon H. (1993), Organizations, 2nd ed. Blackwell, Cambridge, MA.
Monge P.R., Kalman M., Watt J. and Van Lear A. [Eds] (1996), “Sequentiality, simultaneity, and synchronicity in human com-
munication”, Cycles and dynamicpatterns in communication processes, Ablex, New York, pp. 71–92.
84
Moon J. (2002), “The social responsibility of business and new governance”, Government and Opposition, vol. 37, no. 3,
pp. 385–408. DOI: 10.1111/1477-7053.00106.
Morris A. (2000), “The problem of information overload in business organisations: A review of the literature”, Int J. Inf. Man-
age, vol. 20, no. 1, pp. 17–28. DOI: 10.1016/S0268-4012(99)00051-1.
O’Neill P.B. and Harsell D.M. (2014), “How do business and government interact? Combining perspectives from economics,
political science, public administration, and practitioners”, American Journal of Business Education, vol. 8, no. 2, pp. 161–
168. DOI: 10.19030/ajbe.v8i2.9138.
Ramirez J.A., Dimmick J., Feaster J. and Shu-Fang L. (2008), “Revisiting interpersonal media competition. The gratification niches
of instant messaging, e-mail, and the telephone”, Communic. Res., vol. 5(4), pp. 529–547. DOI: 10.1177/0093650208315979.
Reinsch N.L., Jr. and Lewis P.H. (1984), “Communication apprehension as a determinant of channel preferences”, J. Bus. Com-
mun., vol. 21, no. 3, pp. 53–61. DOI: 10.1177/002194368402100307.
Ruppel E.K. and Burke T.J. (2014), “Complementary channel use and the role of social competence”, J. Comput. Media Com-
mun., no. 20, pp. 37–51. DOI: 10.1111/jcc4.12091.
Sanina А. [et al.] (2017), “The effectiveness of communication channels in government and business communication”, Infor-
mation Polity, no. 22, pp. 251–266. DOI: 10.3233/IP-170415.
Shrivastava S. (2012), “Comprehensive modeling of communication barriers: A conceptual framework”, IUP J. Soft Ski., vol. 6,
no. 3, pp. 7–19.
Stephens K.K., Cho J.K. and Ballard D.I. (2012), “Simultaneity, sequentiality, and speed: Organizational messages about mul-
tiple-task completion”, Hum. Commun. Res., vol. 38, no. 1, pp. 23–47. DOI: 10.1111/j.1468-2958.2011.01420.x.
Van den Boer, Y., Arendsen R. and Pieterson W. (2016), “In search of information: Investigating source and channel choices
in government and business service interactions”, Gov. Inf. Q., vol. 33, pp. 40–52.
Veldeman C., Van Praet E. and Mechant P. (2017), “Social media adoption in business-to-business: IT and industrial compa-
nies compared”, Int. J. Bus. Commun., vol. 4, no. 3, pp. 1–23. DOI: 10.1177/2329488415572785.
Westmyer S.A., Di Cioccio R.L. and Rubin R.B. (1998), “Appropriateness and effectiveness of communication channels
in competent interpersonal communication”, J. Commun., vol. 48(3), pp. 27–48. DOI: 10.1111/j.1460-2466.1998.tb02758.x.
85
Анализ развития системы мониторинга цифровизации

экономики
УДК 311 JEL С 82, L86, O33, O57 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-86-98
Кузнецов Николай Владимирович

Д-р экон. наук, канд. техн. наук, ФГБОУ ВО «Государственный университет управления»,
г. Москва, Российская Федерация
ORCID: 0000-0001-9897-1531
e-mail: nv_kuznetsov@guu.ru
Хабиб Марина Далхатовна

ORCID: 0000-0001-8876-0300
e-mail: marina-khabib@mail.ru
АННОТАЦИЯ
Современное состояние мирового сообщества характеризуется высокими темпами развития цифровых технологий
и их практическим внедрением во многие сферы жизни. Цель статьи – анализ системы мониторинга развития информа-
ционного общества и цифровой экономики как в Российской Федерации, так и за рубежом.
В статье раскрыта роль международных организаций в создании методических основ исследований внедрения ин-
формационных технологий. Рассмотрена хронология разработки и внедрения основных регламентных документов,
на основе которых осуществляется сбор данных по странам и их сопоставление. Особое внимание уделено исследо-
ванию места России в рейтингах, составленных различными международными организациями. Приведена система
показателей национальной системы мониторинга состояния цифровой экономики, отражающая факторы развития ин-
формационного общества и использование информационных и коммуникационных технологий. Проведен анализ ди-
намики валовой добавленной стоимости сектора информационно- коммуникационных технологий экономики России
и численности занятых в этом секторе. Выявлена существенная вариативность в интенсивности показателей динами-
ки, отражающих различные аспекты развития информационного общества, а также значительное отставание России
от стран-лидеров по отдельным сферам изучаемого сектора.
Показано, что ключевой задачей, направленной на исправление указанной ситуации, является улучшение инвестиционно-
го климата в данном секторе. При этом несовершенство методологии мониторинга развития информационного общества
и цифровой экономики не позволяет принимать своевременные меры по регулированию процессов цифровизации. Сделан
вывод о необходимости продолжения работ по совершенствованию показателей мониторинга реализации правительствен-
ной программы «Цифровая экономика Российской Федерации».
Глобальные индексы, информационное общество, мониторинг, развитие, система показателей, цифровая экономика.
Кузнецов Н.В., Хабиб М.Д. Анализ развития системы мониторинга цифровизации экономики//E-Management. 2020. № 1.
С. 86–98.
Благодарности. Публикация подготовлена по проекту № 3 «Анализ реализации разработанных планов правительственной
программы «Цифровая экономика Российской Федерации»» в рамках договора от 01 марта 2019 г. № 1154
© Кузнецов Н.В., Хабиб М.Д., 2020. Статья доступна по лицензии Creative Commons «Attribution» («Атрибуция») 4.0. всемирная.
86
Кузнецов Н.В., Хабиб М.Д., с. 86–98 E-Management | T. 3, № 1 | 2020 |
Analysis of the development of the economy digitalization

monitoring system
JEL CLASSIFICATION С 82, L86, O33, O57 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-86-98
Kuznetsov Nikolay
Doctor of Economic Sciences, Candidate of Technical Sciences, State University of Management, Moscow, Russia
ORCID: 0000-0001-9897-1531
e-mail: nv_kuznetsov@guu.ru
Khabib Marina
Candidate of Economic Sciences, Associate professor, State University of Management, Moscow, Russia
ORCID: 0000-0001-8876-0300
e-mail: marina-khabib@mail.ru
ABSTRACT
The current stage in the development of the world community is characterized by high rates of development of digital technologies
and their practical implementation in many areas of life. The purpose of the paper is the analysis of the system for monitoring for
the development of the information society and the digital economy, both in the Russian Federation and abroad.
The role of international organizations in creating methodological foundations for the study of the implementation of information
technology has been revealed in the article. The chronology of the development and implementation of the main regulatory doc-
uments, on the basis of which data is being collected on countries and their comparison, has been considered. Particular attention
to the study of Russia’s place in the ratings compiled by various international organizations has been paid. A system of indicators
of a national system for monitoring the development of the digital economy has been adduced, which reflects the development
factors of the information society and the use of information and communication technologies. The dynamics of the gross value
added of the ICT sector of the Russian economy and the number of people employed in the information and communication tech-
nologies sector have been analysed. Significant variability in the intensity of the dynamics indicators, reflecting various aspects
of the development of the information society, as well as a significant lag of Russia from the leading countries in certain areas
of the ICT sector, have been identified.
It has been shown that the key task aimed at correcting this situation is to improve the investment climate in the information and
communication technologies sector. At the same time, the imperfection of the methodology for monitoring the development of the
information society and the digital economy does not allow us to take timely measures to regulate digitalization processes. It has
been concluded that it is necessary to continue work on improving indicators for monitoring the implementation of the government
program “Digital Economy of the Russian Federation”.
KEYWORDS
Digital economy, development, global indices, information society, monitoring, scorecard.
FOR CITATION
Kuznetsov N.V., Khabib M.D. Analysis of the development of the economy digitalization monitoring system (2020) E-Management,
3 (1), pp. 86–98. DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-86-98
Acknowledgements. The publication was prepared according to the Project No. 3 “Analysis of the implementation of the developed plans
of the government program “Digital Economy of the Russian Federation” under the agreement dated on March 1, 2019 No. 1154.
87
В современном мире развитие информационного общества и цифровых технологий достигло тако-

го уровня проникновения во все сферы жизни, что речь идет о существенном реформировании экономики
и ее информационного обеспечения не только в отдельно взятой стране, но и в мировом сообществе. Проис-
ходящие изменения затрагивают всю систему формирования и представления информации обо всех соци-
ально-экономических процессах и явлениях.
Учитывая важность и значимость происходящих процессов в России принята «Стратегия развития ин-
формационного общества в Российской Федерации на 2017–2030 годы»1 (далее – Стратегия), основная цель
которой состоит в создании нового технологического базиса для развития экономики и социальной сферы
на основе широкого применения информационных и коммуникационных технологий (далее – ИКТ). В каче-
стве конечного результата реализации данной Стратегии рассматривают: «формирование информационно-
го пространства с учетом потребностей граждан и общества в получении качественных и достоверных све-
дений; развитие информационной и коммуникационной инфраструктуры Российской Федерации; создание
и применение российских информационных и коммуникационных технологий, обеспечение их конкуренто-
способности на международном уровне; формирование новой технологической основы для развития эконо-
мики и социальной сферы; обеспечение национальных интересов в области цифровой экономики»2.
Для реализации данной Стратегии утверждена национальная программа «Цифровая экономика Россий-
ской Федерации»3, в которой обозначены конкретные цели и целевые показатели и сроки их достижения.
Оценка реализации целей Стратегии и федеральной целевой программы «Цифровая экономика Россий-
ской Федерации» и выполнение поставленных в них задач предполагает наличие системы информационно-
го обеспечения мониторинга их исполнения. Формирование механизма мониторинга направлено на получе-
ние объективных оценок показателей по всему спектру поставленных задач.
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ОБЗОР
Впервые вопрос о необходимости ведения наблюдений и сборе данных о развитии информационно-
го общества был поставлен Институтом статистики ЮНЕСКО4 в начале 2000-х гг.: «Необходимо иметь
в распоряжении данные и показатели, характеризующие все аспекты информационного общества, вклю-
чая инфраструктуру и проблемы, связанные с доступом к ИКТ, их использованием и влиянием» [Абдрах-
манова, Ковалева, 2017]. Учитывая важность проблемы, ООН провела Всемирный саммит по информа-
ционному обществу: первая встреча состоялась в 2003 г. в Женеве, вторая – в 2005 г. в Тунисе [Ефимова
и др., 2018]. Их итогами стали «Декларация принципов» и «План действий», которые обозначили харак-
тер взаимодействия между всеми заинтересованными сторонами и ориентировочные показатели примене-
ния ИКТ в отдельных странах – участниках Саммита.
Система наблюдений за созданием информационного общества и цифровой экономики зависит от на-
личия надежных данных по ключевым показателям. Перечень показателей применения ИКТ разработан
партнерством для статистического измерения ИКТ в интересах развития и одобрен на тридцать восьмой
сессии Статистической комиссии ООН в 2007 г. Позднее, в 2012 г. и 2014 г. он был дополнен с учетом воз-
никших потребностей в дополнительных данных.
Среди основных регламентных документов, на основе которых осуществляется сбор данных по стра-
нам и их сопоставление, можно выделить следующие: «Измерение информационного общества» (2005 г.,
2009 г.); Руководство по измерению доступа к ИКТ и их использования на уровне домашних хозяйств
и отдельных лиц (2009 г., 2014 г.); Руководство по измерению информационного общества (OECD,
2005 г., 2011 г.)5; Методическое пособие по статистике информационного общества (2006 г.); Руководство
1
Указ Президента Российской Федерации «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017–2030 годы»
от 09.05.2017 г. № 203. Режим доступа: www.kremlin.ru/acts/bank/4149 (дата обращения: 03.03.2020).
2
Там же.
3
Указ Президента Российской Федерации «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года»
от 07.05.2018 г. № 204. Режим доступа: www.http://kremlin.ru/acts/news/57425/ (дата обращения: 03.03.2020).
4
ЮНЕСКО (2004) Мониторинг информационного общества и обществ знаний: статистические данные. Институт статистики ЮНЕСКО. Монреаль–
Санкт-Петербург. 126 с.
5
Организация экономического сотрудничества и развития. Режим доступа: https://www.oecdru.org (дата обращения 03.03.2020).
88
по осуществлению статистического измерения информационной экономики (2007 г., 2009 г.); Справоч-

ник Международного союза электросвязи по сбору административных данных в области электросвязи/
ИКТ (ITU, 2011 г.) 6; Европейский индекс цифровой экономики и общества (2016 г.).
В Российской Федерации (далее – РФ) изучением уровня развития информационного общества и вне-
дрения ИКТ начали заниматься относительно недавно. Основу информационного обеспечения нового
направления исследований в системе отечественной статистики составляют данные отчетности и выбо-
рочных обследований населения, проводимых Федеральной службой государственной статистики (далее –
Росстат) на ежегодной основе.
Проблемам исследования развития цифровых технологий, уровня внедрения ИКТ, становления цифровой
экономики и оценке их влияния на отдельные сферы жизни посвящены труды Г.И. Абдрахмановой, О.Э. Ба-
шиной, Л.М. Гохберг, О.Ю. Дудоровой, М.Р. Ефимовой, Е.В. Заровой, М.А. Сабельниковой и др.
Мониторинг развития информационного общества и цифровой экономики направлен: на оценку раз-
вития информационных и коммуникационных технологий; получение характеристик развития информаци-
онного общества; определение параметров формирования цифровой экономики, оценку ее влияния на тем-
пы роста валового внутреннего продукта РФ; оценку результатов использования организациями наукоем-
ких технологий.
В настоящее время мониторинг строится на информации, полученной из форм статистической отчетно-
сти и на основе федеральных статистических наблюдений, а также специальных выборочных наблюдений
и специальных опросов экспертов и населения.
Современная система показателей мониторинга развития информационного общества позволяет полу-
чать данные по всем его направлениям: предпринимательскому сектору, сектору государственного управ-
ления, социальной сфере и домашним хозяйствам и населению. В этом процессе задействованы организа-
ции следующих ведомств: Федеральная служба государственной статистики; Министерство связи и массо-
вых коммуникаций РФ; Министерство образования и науки РФ; Министерство культуры РФ; Федеральная
таможенная служба; Центральный банк РФ.
Национальная система мониторинга развития информационного общества и развития цифровой экономики
реализуется Росстатом совместно с другими заинтересованными ведомствами по следующим направлениям7:
––факторы развития информационного общества;
––использование ИКТ для развития.
Каждое из указанных направлений представлено группами показателей, отражающих определенные ха-
рактеристики информационного общества. Система показателей по направлению «Факторы развития ин-
формационного общества» представлена в таблице 1.
Таблица 1. Система показателей группы «Факторы развития информационного общества»

Table 1. The group’s indicator system “Factors of information society development”
Укрупненные группы
(количество показателей Показатели информационного общества
в подгруппе)
Человеческий капитал (10) Уровень образования и профессиональной подготовки
Информационная грамотность населения
Инновационный потенциал (10) Ресурсная база научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ

(далее – НИОКР) и инновационной деятельности
Институциональная и инфраструктурная среда
Результативность НИОКР и инновационной деятельности
Международный союз электросвязи. Режим доступа: https://www.itu.int (дата обращения 03.03.2020).

6
Сборник «Методики расчета показателей национальных и федеральных проектов (программ), реализуемых в рамках исполнения Указа Президен-
7
та Российской Федерации от 7 мая 2018 г. № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период
до 2024 года». Режим доступа: https://www.gks.ru/metod/proekt.htm (дата обращения: 03.03.2020).
89
Укрупненные группы
(количество показателей Показатели информационного общества
в подгруппе)
ИКТ – инфраструктура и доступ (18) Фиксированная телефонная связь
Подвижная сотовая связь
Телевидение и радиовещание
Персональные компьютеры и доступ в сеть «Интернет» (далее – Интернет)
Развитие сетей связи и передачи данных
Ценовая доступность услуг ИКТ
Средние потребительские тарифы
Средние тарифы на услуги связи для юридических лиц
Экономическая среда (6) Общее состояние экономики
Покупательская способность населения, бюджетной сферы и корпоративных
потребителей
Доступность финансовых ресурсов
Информационная индустрия (1) Удельный вес занятых в секторе ИКТ в общей численности занятого
населения
Информационная безопасность (3) Доля организаций, использовавших средства защиты информации,

передаваемой по глобальным сетям, в общем числе обследованных
организаций
Источник / Source: [www.gks.ru]8
Из анализа показателей из таблицы 1 следует, что доля занятого населения в возрасте 25–64 лет, име-
ющего высшее образование в общей численности занятого населения соответствующей возрастной группы
выросла на 5 п.п. – с 30,1 % до 35,1 %. В то же время удельный вес занятых в секторе ИКТ в общей чис-
ленности занятого населения незначительно снизился на 0,1 п.п – с 1,7 % до 1,6 %.
Уровень цифровизации местной телефонной сети в целом по России за период с 2010 г. по 2018 г. вы-
рос с 81 % до 93 %, прирост составил 12 п.п. Наиболее существенный прирост отмечен в сельской местно-
сти – на 21 п.п. с 63,9 % до 84,9 %, а в городской местности – всего на 11,1 п.п. с 83 %до 94,1 %. Вместе
с тем, нельзя не отметить и тот факт, что разрыв значений в уровне показателя изначально был 19,1 п.п.,
а к 2018 г. сократился почти вдвое и составил 9,2 п.п.
По обеспечению информационной безопасности наиболее значимое место занимает показатель, харак-
теризующий долю организаций, использовавших средства защиты информации, передаваемой по глобаль-
ным сетям, в общем числе обследованных организаций. Из общего числа организаций в 2010 г. средства-
ми защиты информации пользовались 70,7 %, к 2018 г. их доля выросла до 89,3 %, что выше уровня 2010 г.
на 18,6 п.п. Тем не менее, следует отметить, что средствами шифрования пользовалось менее половины всех
организаций: в 2010 г. – 35,3 % от их общего числа, а в 2018 г. – 45,8 %. В то же время средствами электрон-
ной цифровой подписи владели соответственно 66,8 % и 78,9 % организаций.
В качестве финансовых составляющих среди рассматриваемой группы факторов применяются два по-
казателя. Первый из них – доля внутренних затрат на научные исследования и разработки сектора ИКТ,
в общем объеме внутренних затрат на научные исследования и разработки, значение которого за пред-
ставленный период выросло на 1,1 п.п. (с 1,3 % до 2,4 %), что существенно ниже аналогичных показа-
телей в ведущих экономиках мира.
В качестве второго показателя применяют объем инвестиций в основной капитал, направленных на при-
обретение информационного, компьютерного и телекоммуникационного (ИКТ) оборудования, значения ко-
торого выросли в 2,84 раза или на 313,8 млрд руб.
В национальном мониторинге развития информационного общества и цифровой экономики второе направ-
ление представлено группой показателей, представленных в таблице 2.
Федеральная служба государственной статистики. Режим доступа: https://www.gks.ru/metod/proekt.htm (дата обращения: 03.03.2020).
8
90
Таблица 2. Использование информационных и коммуникационных технологий для развития

Table 2. Use of information and communication technologies for development
Сферы применения Показатели информационного общества
Готовность органов государственной власти и местного самоуправления к использованию

Электронное ИКТ для осуществления управленческих функций и предоставления государственных услуг
правительство Использование ИКТ в деятельности органов государственной власти и местного
самоуправления
Использование организациями компьютеров и компьютерных сетей

Использование Интернета
Применение ИКТ работниками организаций
Интеграция внутренних информационных систем и совместный доступ к информации
Электронный бизнес
внутри организации
Интеграция информационных систем организации с информационными системами
контрагентов
Электронная коммерция
Электронное Готовность учреждений образования к развитию на основе ИКТ

образование Использование ИКТ в учебном процессе и управлении образовательным учреждением
Электронное Готовность учреждений здравоохранения к развитию на основе ИКТ

здравоохранение Использование ИКТ в учреждениях здравоохранения
Готовность учреждений культуры к развитию на основе ИКТ

Электронная культура
Информационные ресурсы и услуги учреждений культуры
Использование ИКТ Доступ домохозяйств к ИКТ

домохозяйствами и Использование ИКТ в домашних хозяйствах
населением Использование Интернета
Источник / Source: [www.gks.ru]9
Доля органов государственной власти и местного самоуправления, использовавших сеть «Интернет»

(далее – Интернет) для выполнения своих функций и предоставления услуг в электронном виде, состави-
ла в 2018 г. 95,3 % от общего числа обследованных организаций, что на 8,5 п.п. выше уровня 2010 г., при
этом из них использовавших высокоскоростной Интернет в 256 кбит/сек – 89,9 % против 55,2 % в 2010 г.
Доля организаций, использовавших Интернет для ведения электронного бизнеса выросла на 8,7 п.п. и со-
ставила 91,1 % в 2018 г.
Среди образовательных учреждений доля реализующих основные образовательные программы с исполь-
зованием дистанционных образовательных технологий за приведенный период изменялась разнонаправлен-
но: по учреждениям среднего профессионального образования отмечен рост на 11,7 п.п.: 22,3 % в 2018 г.
против 10,6 % в 2010 г.; по учреждениям высшего профессионального образования, наоборот, снижение
на 12,2 п.п. с 49,8 % в 2010 г. до 37,6 % в 2010 г.
В учреждениях здравоохранения число персональных компьютеров, имевших доступ к глобальным ин-
формационным сетям в расчете на 100 работников, выросло в 4,3 раза: с 6-ти в 2010 г. до 26 единиц в 2018 г.
Среди учреждений культуры в 86,7 % от общего числа, где был проведен мониторинг, в 2018 г. исполь-
зовали Интернет в своей деятельности, что на 30 п.п. превысило уровень показателя в 2010 г. В 2018 г.
76,6 % от общего числа обследованных домохозяйств имели доступ к Интернету, превысив уровень показа-
теля в 2010 г. на 28,3 п.п.
Приведенные данные свидетельствуют о формирующихся тенденциях показателей, характеризующих
не только их динамику, но и интенсивность изменений.
Там же.
9
91
В целях получения всесторонней и объективной информации о ходе реализации национальной про-

граммы «Цифровая экономика Российской Федерации» разработаны пять федеральных проектов, среди ко-
торых – «Информационная безопасность» и «Информационная инфраструктура», – направленных на повы-
шение качества данных и получение всесторонних характеристик процессов и явлений, свойственных циф-
ровой экономике и отражающих отдельные аспекты ее проявления,
По федеральному проекту «Информационная безопасность» предусмотрен сбор данных по 7 показателям,
из которых по состоянию на сегодняшний день имеются утвержденные методики для расчета следующих:
––средний срок простоя государственных информационных систем в результате компьютерных атак10;
––стоимостная доля закупаемого и (или) арендуемого государственными корпорациями, компаниями
с государственным участием отечественного программного обеспечения11;
––стоимостная доля закупаемого и (или) арендуемого федеральными органами исполнительной власти,
органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации и иными органами государственной
власти отечественного программного обеспечения12.
По федеральному проекту «Информационная инфраструктура» предусмотрен сбор данных по 16 по-
казателям, из которых имеются методики расчета только по следующим показателям:
––доля домохозяйств, имеющих возможность широкополосного доступа к Интернету13;
––доля РФ в мировом объеме оказания услуг по хранению и обработке данных14;
––количество опорных центров обработки данных в федеральных округах15;
––создание единой электронной картографической основы, в том числе крупных масштабов, в целях напол-
нения государственной информационной системы ведения Единой электронной картографической основы16.
Таким образом, на конец 2019 г. только по семи из 38 показателей имеются утвержденные соответству-
ющими ведомствами методики расчета показателей.
Для формирования информационной базы исследования развития цифровой экономики и практическо-
го решения возникающих в связи с этим вопросов в системе статистических данных выделен сектор ИКТ,
объединяющий в своем составе:
––деятельность в сфере телекоммуникаций;
––отрасль информационных технологий;
––оказание других информационных услуг;
––производство ИКТ;
––оптовая торговля товарами, связанными с ИКТ.
Для оценки роли сектора в экономике страны нами рассмотрена динамика показателей валовой добав-
ленной стоимости (далее – ВДС), объема инвестиций и численности занятых (рис. 1).
В целом по сектору объем ВДС за период с 2017 г. по 2018 г. вырос с 2 273,9 млрд руб. до 2 443,0 млрд руб.,
прирост составил 7,4 %. Из представленных видов деятельности наибольший темп прироста отмечен по сфе-
ре информационных технологий (13,3 %) и составил в 2018 г. 641,2 млрд руб., наименьший – в производстве
ИКТ (4,5 %) (в 2017 г. он составил 910,9 млрд руб., в 2018 г. – 954,4 млрд руб.).
Общий объем инвестиций в сектор составил в 2017 г. – 475 млрд руб., а в 2018 г. – 598,3 млрд руб.; в аб-
солютном выражении прирост составил 123,3 млрд руб., что соответствует 26,0 % (рис. 2).
10
Приказ Минкомсвязи России от 30 апреля 2019 г. № 178 «Об утверждении методик расчета целевых показателей национальной программы «Циф-
ровая экономика Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс»: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_325901/ (дата обращения:
03.03.2020).
11
Приказ Росстата от 28 февраля 2019 г. № 106 «Об утверждении методик расчета показателей для мониторинга целевых показателей национального
проекта «Цифровая экономика» // СПС «КонсультантПлюс»: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_319962/ (дата обращения: 03.03.2020).
12
Там же.
13
Там же.
14
Приказ Минкомсвязи России от 30 апреля 2019 г. № 178 «Об утверждении методик расчета целевых показателей национальной программы «Циф-
ровая экономика Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс»: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_325901/ (дата обращения:
03.03.2020).
15
Там же.
16
Приказ Росреестра от 10.07.2019 № П/0288 «О наделении федерального государственного бюджетного учреждения «Федеральный научно-техни-
ческий центр геодезии, картографии и инфраструктуры пространственных данных» полномочиями по созданию государственной информационной
системы ведения единой электронной картографической основы» (Зарегистрировано в Минюсте России 09.08.2019 № 55 547).
92
1200
1000
ВДС, млрд. руб.
800
600
400
200
0
Деятельность в сфере Отрасль Отказание других Производство ИКТ Оптовая торговля
телекоммуникаций информационных информационных товарами, связанными
технологий услуг с ИКТ
2017 2018
Источник / Source: [www.hse.ru]17

Рис. 1. Динамика валовой добавленной стоимости сектора
информационно-коммуникационных технологий экономики России
Figure 1. Dynamics of gross value added in the information and communication technologies
sector of the Russian economy
Оптовая торговля товарами,

связанными с ИКТ
Производство ИКТ
Оказание других информационных услуг
Отрасль информационных технологий
Деятельность в сфере телекоммуникаций
0 100 200 300 400 500

Инвестиции, млрд руб.
2018 2017
Рис. 2. Динамика инвестиций в сектор информационно-коммуникационных
технологий экономики России
Figure 2. Dynamics of investments in the information and communication technologies
17
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики». Режим доступа: https://www.hse.ru/primarydata/oc2019 (дата обраще-
ния: 03.03.2020).
18
Там же.
93
Из составляющий сектор ИКТ наибольший прирост в относительном выражении отмечен по «оказанию

других информационных услуг» на 68,3 %, наименьший – 5,8 % по производству ИКТ.
Общая численность занятых только за 2017–2018 гг. сократилась до 36,2 тыс. чел. или на 3,0 %. Такая
динамика прослеживается и в большинстве сфер деятельности сектора, исключение составили оказание
других информационных услуг – рост на 5,6 % и оптовая торговля товарами, связанными с ИКТ (рис. 3).
600
Численность занятых, млрд руб.
500
400
300
200
100
0
Деятельность в сфере Отрасль Оказание других Производство ИКТ Оптовая торговля
телекоммуникаций информационных информационных товарами,
технологий услуг связанными с ИКТ
2017 2018
Источник / Source: [www.hse.ru] 19
Рис. 3. Динамика численности занятых в секторе информационно-коммуникационных

технологий экономики России
Figure 3. Dynamics of employment in the information and communication technologies
Анализ данных распределения объемов показателей валовой добавленной стоимости, инвестиций и чис-
ленности занятых за 2017 г. и 2018 г. показал их неравномерность по отдельным сферам сектора ИКТ (табл. 3).
Таблица 3. Распределение объемов валовой добавленной стоимости, инвестиций и количества занятых

по сектору информационно-коммуникационных технологий
Table 3. Distribution of gross value added, investment and employment by information and communication
technologies sector
Численность
занятого
ВДС,% к итогу Инвестиции
Отрасль экономики населения,
тыс. чел.
2017 г. 2018 г. 2017 г. 2018 г. 2017 г. 2018 г.

Деятельность в сфере телекоммуникаций 40,1 39,1 77,7 74,8 39,6 40,3
Отрасль информационных технологий 24,9 26,2 11,2 13,4 28,7 27,4
Оказание других информационных услуг 18,4 17,9 4,7 6,3 13,5 14,7
Производство ИКТ 9,2 9,0 5,9 4,9 16,4 15,9

Оптовая торговля товарами, связанными с ИКТ 7,4 7,8 0,5 0,6 1,6 1,7
Там же.
19
Там же.
20
94
Для сравнительного анализа макроэкономических показателей сектора ИКТ нами выполнены расчеты
значений следующих показателей: инвестиции в % к ВДС, ВДС на одного занятого и инвестиции в расче-
те на одного занятого (табл. 4).
Таблица 4. Аналитические макроэкономические показатели по сектору информационно-коммуникацион-

ных технологий
Table 4. Analytical macroeconomic indicators by information and communication technologies sector
ВДС на одного Инвестиции
Инвестиции,
занятого, на одного
Отрасль экономики % к ВДС
тыс. руб. занятого, тыс. руб.
2017 г. 2018 г. 2017 г. 2018 г. 2017 г. 2018 г.
Деятельность в сфере телекоммуникаций 40,5 46,9 1 884,4 2 002,1 763,8 938,7
Отрасль информационных технологий 9,4 12,5 1 615,5 1 976,6 151,6 246,9

Оказание других информационных услуг 5,3 8,6 2 535,7 2 513,2 135,6 216,2
Производство ИКТ 13,2 13,4 1 046,9 1 168,3 138,6 156,5
Оптовая торговля товарами, связанными с ИКТ 1,5 1,9 8 368,2 9 437,8 124,4 179,1
Итого по сектору в целом 20,9 24,5 1 864,5 2 064,4 389,5 505,6

Источник / Source: [www.hse.ru]
По соотношению инвестиций к ВДС в целом по сектору прирост составил 3,6 п.п., в том числе наи-
больший прирост отмечен по деятельностя в сфере телекоммуникаций – 6,4 п.п., а в сфере производства
ИКТ – всего 0,2 п.п., что указывает на крайне неравномерную динамику показателей.
Сравнение интенсивности роста показателей «ВДС на одного занятого» и «Инвестиции на одного заня-
того» показатели опережающий рост первого. При этом, если в целом по сектору прирост составил почти
треть значения – 29,8 %, то по сферам он также неравномерен и варьируется от 13,0 % по сфере «произ-
водство ИКТ» до 62,9 % по сфере информационных технологий. По инвестициям на одного занятого прирост
заметно отстающий – всего 10,2 % по сектору, а по отдельным сферам прослеживается не только вариатив-
ность прироста по интенсивности от 6,25 % по деятельности в сфере коммуникаций до 22,35 % в отрасли
информационных технологий, но и разнонаправленность динамики, отразившееся в снижении на 0,89 % зна-
чения показателя по оказанию других информационных услуг.
В последние годы на международном уровне значительно возрос спрос на данные о развитии циф-
ровой экономики в разных странах, что обусловило необходимость совершенствования существующей
системы информационного обеспечения и адаптации ее к изменившимся условиям [Плеханов, 2017].
В частности, Организация экономического сотрудничества и развития пересмотрела действующие стан-
дарты статистического наблюдения в части расширения объектов наблюдения и количества показателей,
отражающих сферы использования цифровых технологий и ИКТ. Кроме того, для оценки уровня разви-
тия цифровой экономики и степени охвата указанными технологиями различных сфер деятельности ря-
дом международных организаций и исследовательских структур разработаны различные интегральные
показатели на основе индексного метода анализа.
Среди них можно выделить индекс готовности к сетевому миру (Всемирный экономический форум,
Всемирный Банк и Международная школа бизнеса INSEAD, с 2002 г.), индекс развития электронного
правительства (Департамент экономического и социального развития ООН, с 2003 г), индекс конкурен-
тоспособности стран (Всемирный экономический форум, с 2004 г.), индекс развития ИКТ (Международ-
ный союз электросвязи, с 2007 г.), всемирный индекс цифровой конкурентоспособности (Международ-
ный институт управленческого развития, с 2017 г), глобальный индекс кибербезопасности (Международ-
ный союз электросвязи, с 2017 г.).
Позиции России по ряду вышеперечисленных индексов выглядят следующим образом. По Индексу
развития ИКТ по данным за 2017 г. Россия занимала 45 место со значением 7,07 против 42 места и зна-
чения индекса 6,79 в 2015 г.; а первое место – устойчиво Исландия со значением 8,98; в 2015 г. – 8,66.
95
По Индексу развития электронного правительства в 2018 г. Россия занимала 32 место со значением ин-
декса 0,7969; в 2016 г. – 35 место со значением 0,722; первое место в 2018 г. у Дании со значением 0,915,
в 2016 г. – у Великобритании – 0,919. По индексу глобальной кибербезопасности в 2017 г. Россия зани-
мала 10 место со значением 0,788, в 2018 г. – 26 место со значением 0,836 [Абдрахманова и др., 2019].
Для получения детализированной информации и более наглядного представления позиций России в ка-
честве примера можно рассмотреть данные по индексу развития ИКТ (табл. 5).
Таблица 5. Индекс развития информационно-коммуникационных технологий

Table 5. Development Index of the information and communication technologies
Показатель 2008 г. 2010 г. 2011 г. 2012 г. 2013 г. 2015 г. 2016 г. 2017 г.
Количество стран, принимавших участие

152 166 157 166 166 175 176 176
в составлении рейтинга
Наибольшее значение индекса (первое

7,8 8,64 8,51 8,81 8,86 8,78 8,8 8,98
место)
Наименьшее значение (последнее место) 0,79 0,88 0,93 0,93 0,96 1,00 0,89 0,96
Место России в рейтинге 49 46 38 41 42 42 43 45
Индекс развития ИКТ России 4,42 5,57 5,94 6,48 6,7 6,79 6,91 7,07
Источник / Source: [www.hse.ru] 21
Представленные данные за период 2008–2017 гг. указывают на ряд существенных моментов: во-первых,

рост стран-участников рейтинга с 152 стран до 176 стран; во вторых, рост наибольших значений индекса
с 7,8 до 8,98; в-третьих, рост наименьших значений индекса с 0,79 до 0,96.
Положение России в данном рейтинге в целом за период незначительно улучшилось: с 49-го переме-
стилась на 45 место, однако внутри периода самое высокое 38 место приходилось в 2011 г., после чего за-
метно постепенное ухудшение рейтингового местоположения, хотя значение индекса ИКТ показало устой-
чивый рост с 4,42 до 7,07, что может быть связано с ростом значений самого индекса по большинству
стран-участниц.
Рассчитываемый статистической службой Европейского союза индекс цифровой экономики и обще-
ства для России вырос за период с 2013 г. по 2016 г. с 0,35 до 0,48, показав неустойчивую динамику внутри
рассматриваемого периода (рис. 4). При этом следует отметить незначительное превышение значений ин-
декса для России над минимальными значениями с максимальным сближением в 2015 г. Вместе с тем, от-
ставание российского индекса от верхних значений сократилось с 0,33 в 2013 г. до 0,28 в 2016 г.
Позиции России по ряду новых индексов, отражающих внедрение ИКТ, в 2018 г. следующие:
––по гобальному инновационному индексу (Global Innovation Index) – 46, значение индекса – 37,9; пер-
вое место принадлежит Швейцарии со значением индекса 68,4; отставание – 30,5 пунктов;
––по глобальному индексу конкурентоспособности (Global Competitiveness Report) – 43, значение индек-
са – 65,6; лидером являются США со значением 85,6; отставание составило 20,0 пунктов;
––по индексу драйверов производства (Drivers of Production) – 43, значение индекса – 5,3; лидером яв-
ляются США со значением 8,2; отставание составило 2,9 пунктов.
Приведенные данные свидетельствуют об активном участии РФ в различных международных рейтин-
гах развития информационного общества и цифровой экономики. Кроме того, Россия принимает актив-
ное участие в разработке методологии исследования уровня развития информационного общества и циф-
ровой экономики.
21
Там же.
96
0,8
0,6
Индекс
0,4
0,2
0
2013 2014 2015 2016
Годы
наибольшее наименьшее Россия

Рис. 4. Международный индекс цифровой экономики и общества
Figure 4. International Digital Economy and Society Index
ОСНОВНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ
Результаты выполненного анализа развития сектора ИКТ и его роли в экономике показали, что несмот-
ря на рост объемных показателей и применяемых относительных показателей, отражающих качественные
изменения в различных сферах, где применяют ИКТ и цифровые технологии, имеется существенное отста-
вание от ведущих стран мира.
Внутри сектора ИКТ наблюдается вариативность в интенсивности показателей динамики, отражающих различ-
ные аспекты развития информационного общества и внедрения ИКТ во все сферы жизни общества.
На государственном уровне разработана система показателей мониторинга развития цифровой экономи-
ки. При этом из 38 показателей, включенных в ее состав, официально утверждены методики расчета толь-
ко по семи.
Анализ положения России в различных рейтингах, составляемых международными организациями, пока-
зал существенное отставание от стран-лидеров, что свидетельствует об острой необходимости принятия ре-
шительных мер на государственном уровне и улучшения условий инвестирования в данный сектор экономики.
Полученные результаты указывают на необходимость продолжения работ по совершенствованию показа-
телей мониторинга реализации правительственной программы «Цифровая экономика Российской Федерации».
Ефимова М.Р., Долгих Е.А., Паршинцева Л.С. (2018). Статистические исследования становления цифровой экономики
в Российской Федерации: монография. М.: Изд. дом ГУУ. 122 с.
Абдрахманова Г.И., Вишневский К.О., Гохберг Л.М. и др. (2019). Индикаторы цифровой экономики 2019: статистический
сборник / Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». М.: НИУ ВШЭ. 2019. 248 с.
Сабельникова М.А, Абдрахманова Г.И., Гохберг Л.М., Дудорова О.Ю. и др. (2018). / Информационное общество в Рос-
сийской Федерации – 2018: статистический сборник; Росстат; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». М.: НИУ
ВШЭ. Режим доступа: https://www.gks.ru/free_doc/doc_2018/info-ob2018.pdf (дата обращения: 03.03.2020).
Абдрахманова Г.И., Ковалева Г Г. (2017). Концепция статистического мониторинга развития российского сегмента сети
Интернет / Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». М.: НИУ ВШЭ. 48 с.
Там же.
22
97
Плеханов Д.А (2017). Большие данные и официальная статистика: обзор международной практики внедрения новых
источников данных // Вопросы статистики. № 1(12). С. 49–60.
REFERENCES
Abdrakhmanova G.I., Vishnevskii KO. and Gokhberg L.M. et al. (2019), Indicators of the digital economy 2019: statistical
compilation [Indikatory tsifrovoi ekonomiki 2019: statisticheskii sbornik], Nats. issled. un-t “Vysshaya shkola ekonomiki”,
NIU VShE, Moscow [In Russian].
Abdrakhmanova G.I. and Kovaleva G.G. (2017), The concept of statistical monitoring of the development of the Russian seg-
ment of the Internet [Kontseptsiya statisticheskogo monitoringa razvitiya rossiiskogo segmenta seti Internet], Nats.issled. un-t
“Vysshaya shkola ekonomiki”, NIU VShE, Moscow [In Russian].
Efimova M.R., Dolgikh E.A. and Parshintseva L.S. (2018), Statistical study of the emergence of the digital economy in the Rus-
sian Federation: a monograph [Statisticheskoe issledovanie stanovleniya tsifrovoi ekonomiki v Rossiiskoi Federatsii: mono-
grafiya], GUU Publ., Moscow, Russia [In Russian].
Plekhanov D.A. (2017), “Big data and official statistics: a review of the international practice of introducing new data sources”
[“Bol’shie dannye i ofitsial`naya statistika: obzor mezhdunarodnoi praktiki vnedreniya novykh istochnikov dannykh”], Voprosy
statistiki, no. 1 (12), pp. 49–60.
Sabelnikova M.A., Abdrakhmanova G.I., Gokhberg L.M. and Dudorova O.Yu. etc. (2018), The information society in the Rus-
sian Federation – 2018: Statistical compilation [Informatsionnoe obshchestvo v Rossiiskoi Federatsii 2018: statisticheskii
sbornik], Rosstat, Nats. issled. un-t “Vysshaya shkola ekonomiki”, NIU VShE, Moscow. Available at: https://www.gks.ru/free_
doc/doc_2018/info-ob2018.pdf (accessed 03.03.2020). [In Russian].

Decree of the President of the Russian Federation “On the Strategy for the Development of the Information Society in the
1,2
Russian Federation for 2017–2030” dated on May 5, 2017, No. 203. Available at: www.kremlin.ru/acts/bank/4149 (accessed
03.03.2020).
Decree of the President of the Russian Federation “On national Goals and Strategic Objectives of the Development of the
3
Russian Federation for the Period until 2024” dated on 5, 2018, No. 204. Available at: www. http://kremlin.ru/acts/news/57425/
(accessed 03.03.2020).
4
UNESCO (2004), Monitoring of the information society and knowledge societies: statistics data, UNESCO Institute for Stat-
istics, Montreal˗St-Petersburg, 126 p.
5
Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD). Available at: https://www.oecdru.org (accessed 03.03.2020).
6
International Telecommunication Union. Available at: https://www.itu.int (accessed 03.03.2020).
7
Methods for calculating indicators of national and federal projects (programs) implemented within the framework of the im-
plementation of the Decree of the President of the Russian Federation dated on May 7, 2018, No. 204 “On National Goals and
Strategic Objectives of the Development of the Russian Federation for the Period until 2024”: Collection. Available at: https://
www.gks.ru/metod/proekt.htm (accessed 03.03.2020).
8,9
Federal State Statistics Service. Available at: https://www.gks.ru/metod/proekt.htm(accessed 03.03.2020).
Order of the Ministry of Communications of the Russian Federation dated on April 30, 2019 No. 178 “On approval of meth-
10,14
ods for calculating target indicators of the national program” Digital economy of the Russian Federation”. Available at: http://
www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_325901/ (accessed 03.03.2020).
Rosstat order dated on February 28, 2019 No. 106 “On approval of methods for calculating indicators for monitoring
11,12,13
targets of the national project” Digital economy”. Available at: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_319962/

(accessed 03.03.2020).
16
Order of Rosreestr dated on 10.07.2019 no. P/0288 “On granting the Federal state budgetary institution” Federal scientific
and technical center for geodesy, cartography and spatial data infrastructure “The authority to create a state information sys-
tem for maintaining a unified electronic cartographic basis” (Registered in the Ministry of justice of the Russian Federation
on 09.08.2019 No. 55 547).
National Research University “Higher School of Economics”. Available at: https://www.hse.ru/primarydata/oc2019
17,18,19,20,21,22
(accessed 03.03.2020).
98

8 10 PB

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

8 10 PB

Оригинальное название:

Загружено:

Авторское право:

Научный журнал

E-MANAGEMENT T. 3, № 1/2020

Антонов В.Г. Линник В.Ю. Рогуленко Т.М.

E-MANAGEMENT Vol. 3, № 1/2020

Технологии искусственного интеллекта Artificial intelligence technologies

Smart-city: городская инфраструктура, Smart-city: urban infrastructure, electronic

Экосистема цифровой экономики The ecosystem of the digital economy

Цифровые стратегии и трансформации Digital strategies and transformations

Сельское хозяйство в цифровую эпоху: вызовы и решения

Agriculture in a digital era: threats and solutions

П од влиянием цифровой трансформации агробизнес в России, а особенно за рубежом, довольно бы-

ПРАКТИЧЕСКАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ И РЕЗУЛЬТАТЫ

практики выращивания продуктов, богатых антиоксидантами, активного влияния на потребительские качества

Копирование или перемещение

Перемещение файов между компьютером

Поиск, загрузка, установка

Применение базовых арифметических

Источник / Source [ITU , 2018]

Таблица 1. Возможности использования и препятствия реализации технологий ведомственного проекта

Технологии Возможности Препятствия

Технологии Возможности Препятствия

Блокчейн (Blockchain) В сельском хозяйстве технологию блокчейн используют Кибербезопасность, отсутствие

Квантовые технологии Эти технологии находятся в стадии формирования Нехватка специально

Робототехника В сельском хозяйстве машинные системы и роботы скоро Сложности технического

Таблица 2. Барьеры на пути цифровизации сельского хозяйства России

Барьеры Содержание Пути решения

Преобладание Недоступность современных средств Повышение уровня механизации

Наличие Мировая практика выработала Формирование эталонных решений

Ограниченный доступ Мало отечественных производителей Государственная поддержка

Ограниченная Отсутствует оптимально Разработка и внедрение контрактной

Длинная сеть посредников – Мелкие сельскохозяйственные Внедрение передовых цифровых

Барьеры Содержание Пути решения

Низкий уровень развития В настоящее время территория Размещение объектов связи

Отсутствие локализованных Разработанные локализованные Широкое внедрение и распространение

Кадровый дефицит Нет квалифицированных кадров Развитие системы подготовки

––единой архитектуры (полная карта бизнес-действий, обеспеченных конкретными функциями инфор-

TRANSLATION OF FRONT REFERENCES

Направления развития и регулирования трансграничных

УДК 339.92 JEL F13, F23, O33 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-16-26

Смирнов Евгений Николаевич

Directions of development and regulation of cross-border

JEL CLASSIFICATION F13, F23, O33 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-16-26

В контексте анализа последствий цифровой экономики для развития международной торговли,

Источник / Source: [McKinsey, 2019, p. 72]5

Таблица 1. Факторы трансформирующего воздействия CBDF и цифровых технологий на международную

Фактор Характеристика Примечания

Фактор Характеристика Примечания

БАРЬЕРЫ НА ПУТИ CBDF

ИЗДЕРЖКИ БАРЬЕРОВ ДЛЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА И МЕЖДУНАРОДНОЙ ТОРГОВЛИ

ПОДХОДЫ К РЕГУЛИРОВАНИЮ CBDF

White Paper, Cologny/Geneva Switzerland, December, 32 p.

Влияние межкультурных коммуникаций на повышение

Хиль Мартинес Мария Аделаида

Воронцова Юлия Владимировна

Исследовано влияние межкультурных коммуникаций на повышение доходности бизнеса. Проанализированы межкультур-

Высококонтекстуальная культура, низкоконтекстуальная культура, доходность бизнеса, завоевание доверия клиентов,

The cross-cultural communications impact on increasing

JEL CLASSIFICATION M21, M29 DOI 10.26425/2658-3445-2020-1-27-35

Gil Martinez Maria Adelaida

к деятельности организации и концепции приверженности достижения желаемого только по возможности.

РОЛЬ МЕЖКУЛЬТУРНЫХ КОММУНИКАЦИЙ В ПОВЫШЕНИИ ДОХОДНОСТИ БИЗНЕСА

Аналитическое мышление Сильные лидерские навыки

Надежность в сложных ситуациях

Гибкость Легкая адаптация к различным культурным

Источник / Source: [Hamilton, 2013]