Fakuljtet Izjashjnih Iskusstv

Ссылка на материал: https://ficbook.
net/readfic/10248174
факультет изящных искусств

Направленность: Слэш
Автор: edy byun (https://ficbook.net/authors/1838557)
Беты (редакторы): Депрессивный мальк (https://ficbook.net/authors/790810)
Фэндом: Импровизация, Антон Шастун, Арсений Попов (кроссовер)
Пэйринг и персонажи: Арсений Попов/Антон Шастун
Рейтинг: NC-17
Размер: 335 страниц
Кол-во частей: 37
Статус: завершён
Метки: Разница в возрасте, Отклонения от канона, Высшие учебные заведения,
Курение, Засосы / Укусы, Развитие отношений, Нецензурная лексика, Романтика,
Юмор, Повседневность, Преподаватель/Обучающийся, Элементы ангста,
Элементы психологии
Описание:
история, в которой антон - шкодливый, взбалмошный, вечно матерящийся, но
прилежный студент факультета изящных искусств, а арсений сергеевич -
строгий, серьёзный, принципиальный, но очень скрытный преподаватель по
правоведению.
Посвящение:
всем моим подписчикам. всем моим малышам.
Публикация на других ресурсах:

Уточнять у автора/переводчика
Примечания:
МОЙ ТВИТТЕР: https://mobile.twitter.com/zvezdochud
немного будет отсебятины. такого предмета на втором курсе там не

наблюдается, но простите мне эту вольность. эта история - просто история. мне
захотелось написать подобное. почему именно этот факультет? честно?
название красивое. и мне лично близка вся эта творческая суета. больше
схожестей нет!
с реализмом никакой связи. хотела бы я знать всё на свете, но... увы.
уважайте труд автора, любите артонов и улыбайтесь!

ВАЖНО.
я в курсе про аллергию на рис, но здесь не реальность, прошу помнить об этом.
чмок.
новый год начинается с прекрасного.
26.07.2021:
№ 47 в топе «Слэш»
Оглавление
Оглавление 2
да мне вообще не сдался этот ваш арсений сергеевич. 4
да сдам я это правоведение без проблем. 11
да знаю я, что у меня проблемы. 18
да мне вообще не интересно, что происходит. 26
да мне вообще по барабану, что он из питера. 34
да нахер мне не сдался ваш принц. 42
да знаю я, что попал по полной программе. 49
да мне вообще как-то и не очень надо всё это, может быть, не
знаю. 58
да как так можно, арсений, блин, сергеевич. 66
да как вы можете быть таким другим. 75
да ну что за привычка быть таким красивым. 84
да нормально всё со мной, наверное. 92
да что происходит вообще. 101
да вы просто не понимаете, как меня волнуете. 109
да знаю я, что удержите. знаю. 117
да понял я, что скелет в шкафу неподъёмный. 126
да понял я, что моя майка покоя не даёт. 137
да понял я, что ничего не понял. 146
да знаю я, что тебе тоже паршиво. 155
да знаю я, что в университете к тебе по отчеству. 165
да знаю я, что мы есть друг у друга. 174
да знаю я, что не знаю, что чувствую. 183
да знаю я, что всё это подозрительно хорошо. 193
да знаю я, что всё когда-нибудь станет лучше. 204
да знаю я, что ты мне нужён. 213
да знаю я, что... а ой. 223
Примечание к части 235
да знаю я, что жить без бед нельзя. 236
да знаю я, что любишь, ведь я тоже. 244
да знаю я, что всё не так. 256
да знаю, я что найду тебя. 270
да знаю я, что всё это не из-за тебя. 281
да знаю я, что мы в одной лодке. 291
да знаю я, что ты меня заберёшь. 301
да знаю я, что всё получится. 310
да знаю я, что смогу тебя спасти в ответ. 320
да знаю я. всё я знаю. 331
новогодний спешл. 342
Примечание к части я здесь: https://vk.com/lightily
трек: егор натс - ты красивая, как осень.
тви: https://twitter.com/zvezdochud
вот так вот начинается год.
поехали.
а спонсор этой истории - контакты с Арсением.
да мне вообще не сдался этот ваш арсений

сергеевич.
Ты красивая, как осень - хочу тебя целовать.

В твоей голове вопросы, в моей просто пустота.
Ты же знаешь, в любви просто не бывает никогда,
Потому, я молча взял тебя, просто поцеловал.
Ты красивая, как осень, ну а я - простой пацан.

У меня 500 рублей, McDonalds тоже ресторан.
Ты же знаешь - пацаны, мы не берём слова назад,
Так что наши поцелуи с тобой - это навсегда.
егор натс - ты красивая, как осень.
***
Антон встал пораньше для того, чтобы успеть доехать до корпуса. В первый день
не хочется опаздывать. Второй курс, уже все знают о таком студенте, как Антон
Шастун, да и репутация у него хорошая. Опоздать — непозволительная роскошь,
учитывая место, где он учится. Он всегда приезжает вовремя. Точнее — раньше
на полчаса. Но это его абсолютно не напрягает. Особенно зимой, когда
невозможно продержаться на улице даже 10 минут, а в корпус ещё не пускают.
Абсолютно не напрягает, ага. Это воспитали в нём родители. Когда с самого
детства всегда в движении, всегда что-то учишь, всегда как в жопу ужаленный…
в общем — Антон привык. В какой-то момент.
Шастун с самого детства готовился к поступлению именно в МГУ на факультет

изящных искусств. Его пробирал такой восторг каждый раз, когда он слышал это
название, что родители сразу же предприняли попытки отправить его в
музыкальную школу, на рисование, на танцы. И не прогадали. Антон везде
отличался прекрасными результатами. Кроме балета. Это именно то
направление в танцах, которое, в силу его комплекции, а парень он был высокий
(под два метра) и временами неуклюжий, ему не удавалось освоить хорошо. Нет,
в теории он преуспевал, а вот на практике было весьма трудно. Ещё с музыкой
складывалось, если честно, не очень, но он старался. Вывозил на этих стараниях
просто всё.
Впрочем. Его это не очень волновало. Он старался, преподаватели хвалили, зная,
4/351
что он прекрасно справлялся со всем, что ему готовила судьба (в данном случае
под судьбой понимается учёба), и Антон просто плыл по течению. По течению
пиздеца. Кстати, о пиздеце. Антон находил отдушину в том, что матерится.
Преподаватели не знали эту его сторону. Он старался вообще не сквернословить
в их присутствии, если только тихо кому-то что-то сказать или выразить на ушко
недовольство предметом или критериями к курсовой работе. Поэтому Антон,
весь такой из себя изящная шпала, обучающийся на факультете изящных
искусств, чувствовал себя Ханной Монтаной.
А я живу две жизни. Именно так. Антон смотрел этот сериал тайком. В перерывах
между кружками или уроками, если эти перерывы вообще были. Он смотрел не
так много сериалов, отдыхал не так часто, да и вообще хотел стать лучше в том,
чем занимается. Горькая усмешка. Антон в повседневной жизни очень весёлый
человек, который своей энергией сбивал напрочь все двери в сердцах людей, что
были рядом. А наедине сам с собой тухнет часто. В какой-то момент он просто
понял, что может, оказывается, уставать. Но привычка вечно что-то делать и
учить — никуда не исчезает. Шастун понимает, что умные люди сходят с ума, но
умным себя не считал. Самокритика — главная бич в его жизни. Именно бич.
Сука, потому что. Ему всегда было мало того, что есть. Стремление к
перфекционизму, желание быть ещё лучше, чем есть, шаги только вперёд,
забивая на всё, что происходит вокруг. Он так профукал развод родителей,
выпускной вечер в школе и ещё много чего важного. А самое главное, что он
невозвратно похерил, — счастливое детство.
Антон останавливается около пустой курилки. Да, он курит. И нет, он не считает

это чем-то плохим. Потому что курит он изящно. Всё, как надо. Под стать
факультету. Он выкуривает две сигареты, протирает руки салфетками
влажными, жуёт жвачку ментоловую, потом освежителем для полости рта
брызгает и направляется дальше. Такие ритуалы привычны. Антон даже не
думает о том, что это странно. А вот студенты, стоящие в курилке,
наблюдающие за ним… Не важно. Потому что Шастуну откровенно похер.
Родители не знают, что он курит. Он живёт один на съёмной квартире, а сам из
Воронежа. И преподаватели тоже не знают. Им и не надо. Имидж. И всё такое.
Антон спотыкается и чуть ли не падает прямо на ступеньках в корпус, но

вовремя хватается за перила. Первый день не может начаться так. Поэтому
Шастун быстро выравнивается, оглядывается и заходит в здание, сразу же
поднимаясь к нужному кабинету, где у них по расписанию должна быть первая
пара по новому предмету, смысл которого парень не улавливал. А особенно —
смысл его проведения на данном факультете. У него тут литература, история
искусств, сольфеджио и всякие такие вот предметы, но правоведение здесь
никак не стыкуется.
Антон плюхается на своё излюбленное место в каждом кабинете. Он любит

сидеть пониже. Ближе к первым рядам. Примерно на третьем. Чтобы слышать и
видеть преподавателя. Предпочитает сидеть с самого края, чтобы потом
спокойно выйти. Эд — это Эд Выграновский — всегда сидит рядом. Они с
Антоном сразу подружились. У Эдика татуировки по всему телу, много серёжек в
ушах и хищный взгляд. На него посмотришь — сразу упиздовать подальше
хочется. Но Антон сразу понял, что парень он прикольный, когда в первый день
на самой первой паре тот поделился с ним клубничной шоколадкой. Это же
святое. А Шастун обожал сладости и готов был есть их вечно.
— Шаст, как думаешь, — Антон косится на Эда, который задумчиво водит
5/351
карандашом по странице скетчбука, где уже прорисовывался силуэт какого-то
незнакомца, которого парень где-то случайно увидел и решил зарисовать, как он
обычно это делал. — Какой у нас будет преподаватель по праву?
— Вроде сказали, что какой-то взрослый и очень строгий мужик. — Антон

заглядывает в расписание, читая ФИО. — Арсений Сергеевич Попов.
— Да это я понял. — Антон приглянулся и увидел, как пальцы, сжимающие

карандаш, водили по листу, прорисовывая линию челюсти, а затем нос… немного
вздёрнутый. — Какими характеристиками он будет обладать? Полный он? Худой?
Какой? Как думаешь?
Эдуард всегда был где-то в себе. Он был странным, но уникальным. Шастун

привык. Он вздохнул, потёр виски пальцами и сказал именно так, как велит его
изящный ум.
— Да мне этот твой Арсений Сергеевич нахуй не нужЁн. Сечёшь? Сдался он мне?
Вкрадчивый, но бархатный тембр за спиной заставил замереть на месте.
— Насколько я знаю, никому я не сдавался. — Антон делает лицо а-ля

«проебался», прекрасно понимая, кто стоит за его спиной. — Особенно, вам.
Шастун медленно поворачивается и видит воплощение рисунка Эдика прямо

перед собой. Нос, губы, челюсть. Это точно он. Антон, естественно, находится с
ответом, но сам же себе поражается, когда понимает, что это похоже на наезд. А
он с преподавателями никогда не конфликтует. Потому что не было поводов для
конфликтов. Да и сейчас нет, но почему-то Антон допускает вольность в своём
поведении и высказываниях.
Пиздец. Приехали.
— А что во мне такого?
Эд бьёт по ноге ботинком под столом, но поздняк метаться. Арсений Сергеевич

хмыкает. Красиво хмыкает. Антон теперь понимает, почему Эдик захотел
написать его портрет. У Арсения Сергеевича глаза до пиздеца голубые. Байкал.
Небо. Лёд. Шастун залипает, потому что таких глаз не видел ещё ни у кого. Да,
он красивый. Ему лет 35, наверное. Антон привык всех оценивать. Любит он это
делать. И к своему сожалению, Арсению за внешность вообще нечего было
предъявить. Тёмный пиджак на тёмную водолазку с горлом сверху. Джинсы
чёрные обтягивают стройные ноги. Он поправляет чёлку, наблюдая за тем, как
его разглядывает студент. А Антон… Антон просто любит оценивать. Он же
говорил.
Преподаватель вырывает его в реальность, заставляя ещё больше захотеть

конфликта. Шастун держит себя в руках, понимая, что минута — и всё. Почему
он так бесит? Антон был шкодливым, весёлым и взбалмошным, но не в универе.
Только не здесь. А этот Арсений… просто исключительный случай.
— Вы правы, нет в вас ничего такого, кроме грязного рта, из которого

вырываются такие же грязные слова.
Антон немного тушуется. Совсем немного. Мурашки по позвоночнику. Таким
6/351
взглядом убить можно, Арсений Сергеевич. Вот это знакомство. Ничего не
скажешь.
— Фамилия?
— Шастун.
— Приятно познакомиться, Шастун. Арсений Сергеевич.
— Да понял уже.
— Ещё одна минута понимания вас не убьёт. Надеюсь, вы осознаёте, что такого
на своём предмете я не потерплю. — Уже все, кажется, косились в их сторону.
Антон понимал, что проебался конкретно, потому что все знали его, как
человека, у которого не было ни одного конфликта с преподавателями.
— Надеюсь, вы больше не будете выражаться во время моих занятий. Странно,
что на таком факультете учатся такие особы, как вы.
Преподаватель начал двигаться в сторону рабочего места, давая понять, что

разговор окончен, но у Антона внутри начало твориться что-то невообразимое.
Он не смог промолчать, снова удивляя себя этим фактом. Да и не только себя.
Все глазели на них так, будто здесь происходит шоу. Любопытные дохера. Нет,
ну надо думать. Антошка-то решил нажить себе проблем. А он не хотел. Правда.
Просто этот Арсений… исключительный случай. Он уже говорил.
— Такие — это какие, Арсений Сергеевич?
Мужчина оборачивается, приподнимает уголок губ и ставит точку в их разговоре

словом, которое было помечено кавычками. Потому что Арсений Сергеевич
произнёс его таким тоном, что Антону впервые в жизни захотелось немного
уебать человека. Дожили. Вот раздражает же, ну. До усрачки.
— Изящные.
Вот баклан. Антон выругался про себя, не успевая продолжить перепалку,

потому что прозвенел звонок. Впервые кто-то вызывает у Шастуна такие чувства
и эмоции. Раздражение? Злость? Наверное, вместе.
После того, как Арсений Сергеевич рассказал, кем является, выставил критерии
к получению зачёта, а затем и экзамена, пояснил правила поведения (явно для
Шастуна), Антон вообще не хотел, чтобы в его жизни был данный предмет. И
данный человек. Да, за его движениями хотелось наблюдать, хотелось
рассмотреть его, но это только с точки зрения творческого настроя. Антон всё-
таки творческая личность. Но вот правоведение — это вообще левая
направленность, которая Шастуну абсолютно ни к чему. Да и всем остальным
тоже. Ему хватает своей специальности. Дичайшая несправедливость. Арсений
Сергеевич диктует тему, рассказывает что-то, но Антон не слушает. Он
рассматривает этого странного человека, иногда косясь в сторону блокнота Эда,
который вообще не записывает ничего, продолжая медленно чиркать
карандашом. Шастун понимает, что этому портрету не хватает голубой краски.
Бахнуть по глазам.
Эдик всегда даёт названия своим творениям. Поэтому внизу сразу же появляется
строчка: «Ты красив, как осень».
7/351
Пиздец — одним словом.
Фантазия Эда на высоте.
Антон вздыхает и записывает лекцию, только потом понимая, что его фамилия
при перекличке в конце пары из уст преподавателя звучит по-особенному. Вот
тебе и знакомство. Первый в жизни конфликт. Первый в его жизни
преподаватель, который выбесил до усрачки в первую же встречу. Первый проёб.
Антон выдыхает с облегчением, когда звенит звонок. Они с Эдом
переговариваются насчёт портрета препода, пока собираются, и Шаст узнает,
что Эдик реально видел Арсения Сергеевича около корпуса. И решил, что хочет
запечатлеть его на листе карандашом.
— Шастун, останься.
Антон сначала непонимающе хмурится, а затем понимает, что Арсений

Сергеевич смотрит на него в упор. Кто-то из проходящих мимо студентов
произносит:
— Кого-то сейчас жёстко накажут.
И Антон закатывает глаза. Эдик обещает подождать за дверью, и они остаются

вдвоём. Арсений вздыхает, смотрит пару секунд, облокачивается бедром на свой
стол и, наконец, начинает разговор, потому что вот лично Антону не всралось
тут стоять с ним. Он его одним своим видом красивым бесит. Зачем вообще быть
таким? Шастун не часто встречает людей с такой… энергетикой. И внешностью.
И голосом. И всем. Да не важно. Это всё его творческая натура, что так и тянется
к неизведанному.
— Я знаю, что ты прилежный студент. Что у тебя никогда не было конфликтов.

Что ты прекрасно справляешься со всеми предметами. И у меня вопрос.
Перешёл на ты. Какой быстрый.
— Слушаю.
Главное — сохранять спокойствие. Какое, блять, спокойствие, когда на тебя так

смотрят? Вот же ж… чёрт. Препод ниже ростом, но Антон вдруг чувствует себя
не на почти два метра, а ещё ниже, чем Арсений Сергеевич. Парень никогда не
отличался мышцами или физической подготовкой. Он был худощавым и высоким.
Он лопоухий немного, у него веснушки, да и вообще — он подходил под все
стандарты того типа людей, которые учились на факультете с таким изящным
названием, но вот неуклюжесть… Не важно. Девушки считали всё это
трогательным.
— Я один такой преподаватель, к которому у тебя неприязнь с первой секунды?
Антон хлопает глазами, а затем задумывается о том, есть ли у него вообще

неприязнь к этому человеку? Он привык прислушиваться к внутренним
ощущениям. И кроме раздражения он не чувствовал ничего.
— У меня нет к вам неприязни. — Арсений всё ещё пристально смотрит на него, а
Шастуну хочется, чтобы он перестал это делать. Слишком яркие у него глаза.
Слишком чистые. Слишком парадоксальные. Да и вообще. — И почему это я не
изящный?
8/351
Хмыкает. Снова хмыкает.
— Тебя это задело?
— Нет. Совсем нет.
Антон быстро мотает головой, понимая, что не может он такого себе позволить.
Взгляд на часы. До пары минут 10, а ещё переодеться. Латино-американские
танцы — это вам не шутки.
— Прошу прощения, если это прозвучало грубо и тебе стало неприятно. Но ты

сам знаешь, почему я это сказал.
Антон сглатывает, переводя взгляд куда-то за Арсения, потому что невозможно

уже терпеть этот лёд.
— Тогда, и я прошу прощения.
— Одолжение мне делаешь?
Шастун вздыхает, чуть ли глаза не закатывая. Вот снова он бесить начинает. А

вроде пять секунд назад был нормальным мужиком, ну.
Парень не успевает ответить.
— Я надеюсь, что больше между нами не будет конфликтов. И у тебя с моим

предметом сложатся такие же прекрасные отношения, как с остальными.
— И с вами.
Пиздец. И зачем он это ляпнул? Нет, сегодня явно странный день, начиная с
того, что он поскользнулся, а затем сам начал конфликтовать, да и вообще
сейчас стоит и говорит этому красивому негодяю, хотя… почему негодяю? Антон
просто продолжает пялиться, не понимая, что происходит, а происходит пиздец,
который он начинает осознавать сразу же, как только понимает, что
действительно считает своего преподавателя по правоведению красивым.
Красив, как осень.
Арсений Сергеевич приподнимает уголок губ, будто щурится, чем застаёт
Антона врасплох ещё раз, потому что тот в упор не может прочитать этот взгляд,
и произносит:
— Если тебе так хочется.
Не хочется. Неа. Антон мысленно даёт себе подзатыльник и вылетает пулей из

кабинета, даже не прощаясь. Эд перехватывает за руку, останавливая немного,
и до раздевалки они идут вместе. Молча. Эдик не спрашивает. Антон не
рассказывает. Ему надо переварить. Он не понимает реакцию своего организма.
Если бы Арсений Сергеевич был алкоголем, то он был бы очень крепким.
Пара по танцам проходит быстро и весело. Антон даже отвлекается, наблюдая за

Эдом, который трясёт своим задом с таким остервенением, что хочется следом
пуститься в пляс. Но Антон своё оттанцевал. Преподаватель совершенно не
обрадовала их, когда оповестила о том, что начинаются занятия по балету. А у
Антона проблемы. Мало ему Арсения Сергеевича. Он такого стресса не ловил
9/351
уже год. Да он даже перед экзаменами так не переживал, как сейчас от мысли о
том, что теперь в его жизни появился раздражающий одним собой
преподаватель по праву… и балет.
Арсений Сергеевич и балет. Звучит, как название романтического, позитивного,

мотивационного фильма про человека, который преуспел в балете, через многое
прошёл и стал успешным. Но на самом деле… это, блять, хоррор, триллер и экшн
в одном флаконе. Антон любил сочинять стихи и истории, поэтому быстро
сообразил четыре строчки, которыми поделился с Эдом сразу после их
написания.
Эдик долго ржал, сказал, что Антон похож на первоклассника, который решил
позадирать девчонку, в которую втюрился, чем очень озадачил Шастуна.
— В каком месте мои стихи говорят об этом?
— Тох, ты написал, что глаза Арсения Сергеевича, как чёрные дыры, которые
затягивают в свои дебри, а взгляд похож на мачете, которое разрубает тебя. Как
я могу ещё понимать эти строки? Тебе понравился наш препод, Шаст. Признайся
себе в этом.
— Ты дурак?
Но вместо того, чтобы ответить на выпад выпадом, Эд подошёл поближе и

игриво изогнул бровь.
— Видел Эдика Выграновского? Красивый, да? Тебе нравится?
— Эд, ты говоришь про себя вообще-то, ты в курсе? Охуел? — Антон готов

прибить друга за такие мысли в сторону Арсения. Он написал в конце, что
Арсений ему нахуй не нужён. Эта главная мысль. А не какие-то там глаза-омуты
и всё в таком духе. — И с какого хера ты взял, что мне нравится Арсений
Сергеевич?
Эдик снова поржал, отмахиваясь тем, что пошутил, и они отправились на

следующую пару. Только вот листок со стихотворением так и остался лежать на
подоконнике в бесконечных коридорах университета.
твои глаза — чёртовы чёрные дыры с оттенком байкала. затягивают в свои

дебри. и бесит это до усрачки.
как мачете разрубает твой взгляд. этакий красивый манерный пижон.
смотришь так, что остаёшься на языке вкусом моей ментоловой любимой
жвачки,
а на деле — ты мне нахуй не нужён.
10/351
трек: три дня дождя - красота
пока что главы выпускаются по какому-то странному графику в моей голове.
да сдам я это правоведение без проблем.
Балтийское море, красные розы.

Ливни и грозы, поздняя осень.
Если меня спросят, что такое в мире красота,
Я покажу им тебя.
Я показал бы им тебя.
Я покажу им тебя.
Воскресное утро, кофе и сиги.

Я молодой, все так красиво.
Вкусный парфюм тянет в постель.
Я захожу — открытая дверь.
Ты так красива, ты так красива.
Время теряет тут всю свою силу.
Если меня спросят, что такое в мире красота,
Я покажу твои глаза.
три дня дождя — красота
***
Прошло три дня. Антон понял, что проебался снова в тот момент, когда осознал,
что забыл листок со стихотворением на подоконнике одного из окон где-то в
каком-то коридоре, где они с Эдом останавливались. Там подпись стоит. Антуан
Батон Шастун. Парень выдумал это прозвище, когда только начинал писать
стихи. Как-то заело. И теперь он всегда подписывает свои творения, даже если
они написаны на туалетной бумаге. Именно поэтому все и знают его под этим
ником в твиттере, где он также делится тем, что делает.
Потом Антон забил. Он на память записал стих в свой огромный тёмный блокнот,
где хранил своё творчество. И всё. Ну найдёт кто-нибудь этот стих. Все будут
знать, что написал он. Там сложно не понять. Главное, чтобы не нашёл Арсений
Сергеевич. Потому что это станет огромной проблемой. Мало того, Шастун там
снова матерился, а Арсений не любит же, так он ещё и на ты перешёл. Ужасно.
Просто ужасно. Как Антон вообще может так себя вести? Какой он плохой
студент. И если вы думаете, что он перестанет так себя вести, то… хуй там
плавал.
Шастун ржёт с самого себя, а потом встаёт с кровати и направляется в ванную.

Он собирается за полчаса (как всегда), берёт форму для физры, тетради
11/351
складывает, пьёт кофе, выкуривает сигарету, стоя на общем балконе, а затем
выдвигается в путь. Он вчера сидел над английским целый вечер после универа,
потому что пары скоро начнутся, а он хочет быть впереди. И у него получается.
Ему это нужно, потому что он не собирается оставаться в России в будущем. Ему
бы переехать. Да, он переехал в Москву. Но ему хотелось куда-нибудь подальше.
Но перед этим — хотелось бы посетить хотя бы Питер. Он мечатет об этом с
самого детства. Ему кажется, что этот город необыкновенный. Что он
предназначен для него. И это ощущение с ним уже очень давно. Ему кажется,
что люди там тоже необыкновенные. Как Арсений Сергеевич, например.
Стоп. Почему Антон вообще его вспомнил? А, точно. Сегодня с ним пара. На
самом деле, Шаст успокоился по поводу Арсения, потому что он вообще не думал
об этом человеке эти три дня. Сегодня четверг. По расписанию много всего, но
явно выделяются пары с Арсением. Их две. А была одна вчера. Что за изменение?
Антон не готов быть в одном помещении с этим человеком так долго. Нет, он не
будет на него смотреть. Нет. Зачем? Он его уже рассмотрел. Ему незачем,
поэтому всё пройдёт нормально.
Больше всего Антон переживает за семинары, которые начнутся со следующей

недели. Потому что он абсолютно не такого склада ума, чтобы понимать всякие
там законы и всякую там ересь. Он не готов к этому. Ему бы сдать всё остальное,
а здесь… Им нужно выбрать направленность уже в конце семестра. Антон не
знает, куда. Музыка, живопись, литература… скорее всего, именно последнее,
потому что отдавать всю жизнь танцам Антон не собирается с его неуклюжестью
и ростом, а петь он не очень может. А там и эстрадный вокал, и хоровое пение…
нет. Шастун понимал, что у него всё в порядке даже с этими предметами, но
сейчас они более общие, а потом начнётся ад. Поэтому он склонялся больше к
литературе.
Шастун молча добирается до корпуса, встречает по пути Эда, и они вместе идут
на пару к Павлу Алексеевичу. Он ведёт у них иностранный язык. Хороший мужик.
Антону он нравится. Не напрягает особо, объясняет всё доходчиво, находит
подход ко всем студентам, да и вообще — таких преподов поискать надо. У них
уже был этот предмет, но сейчас вот последний семестр с ним. Но с самим
Павлом Алексеевичем Антон знаком уже давно. Сначала он знал его только по
словам мамы и видел пару раз, когда тот проезжал мимо Воронежа. А сейчас вот
они общаются намного ближе. Потому что мама попросила приглядывать. Антону
же 10 лет.
Эту пару Эд с Шастуном сидят нормально. Пару раз Павел Алексеевич смачно
матерится на английском, потому что учебный план, графики, жопа в общем. У
них завалы в деканате. Кстати, на направленности с литературой — Воля (это
фамилия Павла Алексеевича) ведёт русский и литературу. Поэтому Антон всё
больше убеждался, что пойдёт именно по этому направлению. Сомнений вообще
практически не оставалось. Да и какие сомнения, когда Антон стихи строчит да
читает постоянно? У него это в крови.
— Шастун, задержись на секунду, андерстэнд?
Парень кивает, ждёт, когда все уходят, матерится про себя, потому что на физру
ещё переодеться надо, а до зала пиздохать минут 10, но всё же делает
невозмутимое лицо, отпускает Эда и подходит ближе.
— Ты с Арсением Сергеевичем конфликтуешь?
12/351
Антон с удивлением смотрит на Волю. Они знакомы?
— Вы откуда знаете?
— Я всё знаю. И меня беспокоит это, Шастун.
Вопросительный взгляд.
— Не конфликтуй с Арсом.
Понятно, блять. Прозвище-то какое. Арссссссссс. Ага. Ясно. Знакомы. Достаточно

для того, чтобы Воля называл этого красивого баклана Арсом.
— Мы всё вроде уладили ещё в прошлый раз.
— Это хорошо. Но он запомнил. Не думай, что он забудет подобное.
— Он вам наябедничал, что ли?
Воля изгибает бровь на смелость студента, потому что Шастун никогда ещё так
ни о ком не высказывался. Странно. Очень странно. Антон поджимает губы,
понимая, что сморозил только тогда, когда слышит с ухмылкой сказанное:
— Если бы здесь сейчас был Арсений Сергеевич, он бы достал свой ремень.
В горле что-то комом встало. Антон вылупился на препода с таким недоумением,

что тот рассмеялся уже через секунду. Воля хлопает по плечу.
— Да шучу я. — Антон выдохнул, потому что абсолютно не ожидал такого от

Павла Алексеевича. — Или нет. Не знаю. Попробуй ещё раз с ним
поконфликтовать и узнаешь.
— Павел Алексеевич, простите, если это покажется грубостью, но… — Антон

облизывает пересохшие губы. — Почему вы вообще в это лезете?
На самом деле, Антон просто не привык к тому, что за ним постоянно

присматривают. Он живёт один, он уже приспособился, поэтому каждый раз,
когда кто-то пытается лезть в его жизнь, парень выталкивает этого человека с
двойной силой. На Павла Алексеевича это не так сильно распространяется,
потому что вроде как... друг и не чужой человек?
Воля хмыкает, вздыхает, смотрит на Шастуна в упор пару секунд и выдаёт в

своей манере пизданутого английского, специально выделяя каждую буковку,
издеваясь:
— Бекоз ит ис вери вери дэнджероус. Фор ю. Андерстэнд?
Антон не понимает. Почему он должен понимать? Что значит — опасно для него?
Арсений Сергеевич просто преподаватель. Бесячий. Красивый. Преподаватель.
Шастун не успевает ничего понять, как его уже выталкивают за дверь,
закрывают аудиторию, и лишь когда звенит звонок на пару, Шастун срывается со
всех ног, понимая, что физра уже началась, а ему ещё пиздовать и пиздовать до
зала, переодеваться и… он безбожно опаздывает. Но преподаватель не стал
13/351
наказывать. Знает, что Шастун в команде по баскету. Поэтому ничего не говорит,
давая молчаливое согласие на то, чтобы он вошёл в зал и встал в шеренгу.
Эд всю пару пытался вывести его из себя, пока они перебрасывали мяч друг
другу, явно филоня.
Лучше бы он не рассказывал про разговор с Волей.
— Арсений Сергеевич тебе всё ещё нравится?
— Да с хуя ли он мне должен нравиться?
— Шаст, ты так взволнован. Хочешь я узнаю всё про твоего Арсения уже к
выходным?
Антон чуть с большей силой кидает в него мяч, а Эд ржёт. Вот падла!
— Выграновский, ты знаешь, что говоришь об Арсении больше, чем я?
— Ревнуешь?
— Слушай. — Они останавливаются на пару секунд. — Хватит.
— Бро, я шуткую, спокуха.
— Твои шутки уже заходят слишком далеко.
Антон цокает, толкает в плечо и снова берёт мяч в свои руки. Всю оставшуюся
пару было не до разговоров. Они играли в баскетбол так мощно, что Антону даже
стало плохо под конец. Когда он добрался до кабинета, где будет проходить
пара с Арсением Сергеевичем, и плюхнулся на своё место, сил не осталось. Две
лекции с этим синеглазым. Вот же ж.
Арсений Сергеевич приходит за минуту до начала, даже не поворачиваясь в

сторону студентов. Его провожают визги и перешёптывания студенточек с
потока... и взгляд Антона. Блять. Шастун мысленно бьёт себя по роже. Уебать бы
себя. Да так, чтобы не хотелось больше смотреть. Эд снова вырисовывает силуэт
Арсения. В тот самый момент, когда Антон ещё не успевает отвернуться,
Арсений разворачивается и встречается с ним взглядом. Ком в горле. Если бы у
Антона спросили, что такое в мире красота, он бы сказал, что это глаза Арсения
Сергеевича Попова.
Мужчина быстро отводит взгляд, а затем выходит куда-то. Звонок уже

прозвенел. Эд вздыхает, но не смотрит на Шастуна, зато язык у него работает
отлично. И нет, не в том смысле, в котором вы могли подумать. Он просто
попиздеть любит.
— Ты продолжаешь подвисать, когда смотришь на Арсения Сергеевича.
— Эд, я тебе щас въебу.
Друг усмехается, снисходительно улыбается и вздыхает ещё раз.
— Кто-то влюбился.
14/351
— Я не гей. — Антон тупо не вывозит. Иногда Эд просто видит то, чего нет. — И
мне не нравится Арсений Сергеевич. Ясно? С хера ли вообще? Хватит. Закончили
эти шутки. Не нравится мне он. Он просто красивый, а я падок на красоту. Я
творческий человек.
Эд прокашливается, смотря куда-то за спину Антона, а потом и вовсе

отворачивается к своему блокноту. И Шастун кое-что понимает. Он поджимает
губы, глубоко вздыхает, сглатывает и чувствует, что вот он — пиздец. Чё, будет
он свой ремень доставать, как Павел Алексеевич сказал? Антон упорно не
желает поворачиваться. Он прекрасно знает, что Арсений стоит позади. Он
чувствует этот взгляд.
— Вы мне тоже не нравитесь, Шастун.
Антон еле сдерживает себя от комментария, но не успевает даже подумать о

том, что скажет, как слышит:
— А о том, что я красивый — я и так знаю. Но сочту за комплимент.
Антон поворачивается медленно. Очень медленно. Потому что сердце в висках.

Такого мозгового штурма в его голове никогда не было. Он пытается хоть что-то
сказать, но получается лишь открывать рот в беззвучии. Арсений смотрит на
него без единой эмоции. А Шастун опускает взгляд на его пояс и проверяет
наличие ремня. Арсений Сергеевич изгибает бровь. Антон находит ремень.
Арсений Сергеевич смотрит пристально. Антон понимает, что только что, блять,
залип на ремень своего преподавателя и всем может показаться, что он смотрит
совсем не туда, куда должны смотреть парни, но дело в том, что Антон именно
туда и смотрит.
Пиздец.
Шастун быстро поднимает взгляд, совершая ещё одну ошибку. В глазах
преподавателя промелькнуло что-то странное. Но всего лишь на секунду.
— Вы снова сквернословили. А я ведь просил. С первого раза не поняли, студент?
— Понял.
Голос странный. Хрипит. Простыл, что ли? Антон думает над этим вопросом,
пытаясь игнорировать тот факт, что это не от погоды. И он точно не простыл.
— На первом семинаре в понедельник — вы будете отвечать. Готовьтесь. Буду с

нетерпением ждать от вас прекрасных ответов.
Антон ничего не отвечает. Потому что рука Эда настойчиво сжимает его ногу под
столом, пытаясь отвлечь от раздражения. Арсений уходит к своему рабочему
месту, начинает лекцию, а у Шастуна внутри столько противоречий, что пиздец.
Это что за двусмысленная ситуация? Вот же ж… Воля, блять. Какого хуя сказал
про ремень? Арсений теперь будет думать, что Шастун… да ничего он не будет
думать.
Антон высиживает две лекции, пытаясь не смотреть на Арсения вообще. А затем

хочет вылететь пулей из аудитории, но слышит уже знакомое:
— Шастун, останься.
15/351
Всё. Пиздец. Приехали. Эд сочувствующе хлопает по плечу, шепчет в ухо
«задницу потом после ремня хоть намазюкай мазью» и выходит, чуть ли не
получая по ебалу, но взгляд Арсения Сергеевича такой многозначительный, что
сдохнуть можно. Нет, Шастун вообще не думал о преподе в таком ключе, но из-
за Выграновского начал думать всякое. Блять, ещё ремень этот. Да не гей он. Не
гей.
— Во-первых, — Арсений Сергеевич снова бедром на столе. Скрещивает руки на

груди. В очках он ещё красивее. Антон пытается сделать вид, что он не
взволнован. А он, пиздец, как взволнован. — Почему ты перешёл на ты? Во-
вторых, почему манерный пижон? — До взрыва бомбы пять секунд. — А в-
третьих, ты снова матерился, Шастун. Даже в своём творчестве.
Антон уже отдал богу душу за эти пару секунд, потому что предполагал, что
судьба может поднасрать, но можно же было не в этот раз? Из всех студентов их
огромного университета… из громадного числа… его стих нашёл именно
Арсений Сергеевич Попов. Блять. Мысль про ремень вновь одолевает голову.
— Арсений Сергеевич, это просто моё творчество. Вы вдохновили меня, мои

мысли обрели словесную форму, вот и всё. Не принимайте близко к сердцу. Я
вообще не думал, что кто-то найдёт этот лист.
Шастун тараторил так быстро, что преподаватель начал хмуриться уже на

первых словах. Антон снова проебался? Однозначно. А это учебный год только
начался. А у них не только зачёт в этом семестре по праву, так ещё и экзамен в
следующем. Вот это ебучий случай. Шастун даже не знает, как себя вести.
Арсений Сергеевич ему не нравится. Арсений Сергеевич его бесит. Вот только от
взаимоотношений преподавателя и студента очень многое зависит, а у Арсения
проблемы пока что только с Шастуном.
Вау.
— Твоё творчество не вызывает во мне восторга, если честно.
Шастун отбросил всё волнение одним махом, потому что когда кто-то начинал
говорить что-то плохое про его мысли, которые он выражал в стихах, что-то
внутри просыпалось. Вулкан начинал извергаться. Шастун начинал дышать
огнём. Пар из ушей ещё сейчас повалит. Ебануться, это же он сейчас всё к хуям
вообще испортит, да? Антон плюёт на всё.
— Моё творчество — только моё. Это мои мысли. Сам факт того, что мои мысли
могут складываться в стихи — уже прекрасно. И что вам не нравится? — Арсений
смотрит уже более заинтересованно, поэтому Шастун продолжает, понимая, что
его начинает заносить. Ибо нехер его стихи трогать. — В моём стихотворении
заложен глубокий смысл.
— И какой же?
Антон срывается с цепи. Он даже не понимает, зачем так распинается перед

этим бакланом, но хочется поставить его на место и доказать, что его стих — это
прекрасно. Да у него ни разу такого желания отвечать на предметах ещё не
было. И это даже не по существу. А вообще по отвлечённой, но важной теме.
16/351
— Ваши глаза напоминают мне чёрные дыры, потому что вы смотрите,
пригвождая к полу. Не отводите взгляд, смотрите пристально, как коршун
впиваетесь, затягиваете, понимаете? Кристально чистый голубой цвет. Байкал.
Ассоциация, которая первой мне пришла на ум. Был ещё лёд, но мне не очень
понравилось, как пойдёт смысл в этом случае, поэтому я оставил Байкал.
— Антон начал задыхаться от того, что пока говорил, забывал делать вдохи.
— Естественно, это раздражает, когда на вас кто-то так смотрит. Затем идёт
строка про мачете. Это тоже относится к вышесказанному, потому что взгляд
ваш убийственный, в нём будто черти пляшут. А красивый манерный пижон это
ваш образ, складывающийся при первой встрече. Не сразу, конечно. — Шастун
тупо устаёт и херачит правду. — Ладно, это просто из вредности. На первый
взгляд вы весьма серьёзный, будто готовы прямо сейчас дуло к виску
приставить. Но рифма подошла. Всё удачно сложилось. — Арсений Сергеевич
слушает с интересом или Антону кажется? — Опять же, дальше про глаза. Лёд.
Здесь есть отсылка к этому, которая выражается в словах о ментоловой жвачке.
Послевкусие от вас такое. А последняя фраза…
Антон тушуется. Он не может отдышаться. А потом и вовсе осознаёт, что только

что наговорил. Вот это пиздец глобального масштаба. Он смотрит на Арсения,
дышит тяжело и пытается переварить. Преподаватель задумчиво потирает
подбородок, а затем цокает.
— И какой же глубокий смысл… — Выделяет глубокий специально, сука. Антон

поджимает губы, понимая, что на место волнению снова приходит раздражение.
— …у последней строки твоего изящного искусства?
— Я на паре просто сказал это и в рифму вписалось.
Шастун выдерживает взгляд Арсения. С трудом, но выдерживает, отсчитывая

секунды до взрыва, которого не происходит.
— Ясно. Можешь идти. В понедельник, чтобы знал ответы на все вопросы по

второй теме, которую мы сегодня записали.
Антон стоит, как вкопанный минуту, наверное, прежде чем понимает, что его
реально отпустили и никаких слов или конфликтов больше не будет. Поэтому он
спокойно выходит за дверь, находит Эда на улице, и они вместе идут в столовку
перекусить. Антона потряхивало знатно. Он готов был рвать и метать, лишь бы
доказать Арсению, что его стихи — это не бессмысленность. Не важно, что там
мат, не важно, что там есть вообще — главное смысл.
С Эдом Антон расходится под вечер. Завтра одна пара. А в понедельник семинар.
Надо бы подготовиться, да только вот желания никакого нет. Разозлить теперь
Арсения Сергеевича хочется намного больше, чем рассказывать ему всё то, что
он изучал много лет. Антон не хочет проблем с правоведением, но оно вот…
проблем с ним хочет.
17/351
трек: три дня дождя - привычка
да знаю я, что у меня проблемы.
Я глотаю алкоголь — ты любишь вещества.

Внутри меня война, внутри тебя война.
Я глотаю алкоголь — ты любишь вещества.
Внутри меня война, внутри тебя война.
Я глотаю алкоголь.
три дня дождя — привычка
***
Уже к вечеру воскресенья Антон узнаёт всё, что есть на Арсения Сергеевича. И
не потому, что он так захотел, а потому что Эдик никак не смог угомониться. Он
так достал Антона, что тот сдался под гнётом уговоров и всё-таки позволил
рассказать ему об Арсении, хотя… рассказывать было нечего. Особо.
Они сидели с Эдом на кухне дома у Антона и пили пиво. Элита. Студенты
факультета изящных, блять, искусств.
— Арсений Сергеевич Попов. 33 года. Родился в Омске. Не женат. Детей нет.

Насколько я знаю. Он пиздец скрытный, Шаст. На него очень трудно что-то
найти. В социальных сетях он есть в инсте, но там фотографии с каких-то
фотосессий, поэтому, наверное, любит фотографироваться у профессионалов.
Там просто бомбические фотки, я тебе ссылку кинул.
Антон разблокировал телефон, открыл ссылку и начал просматривать

публикации, которые действительно были бомбическими. В основном — чёрно-
белые, но одна сразу же притягивает взгляд. Антон понимает, что она цветная.
Понимает, потому что Байкал. Арсений стоит на берегу Байкала. И смотрит в
камеру своими байкальскими глазами. Это законно?
Эд что-то там рассказывает, а Антон подвисает. Пока его не ебашут по ноге

тапочком.
— Тох, ты снова подвис.
Антон хмурится и встряхивает головой. Нет, Арсений Сергеевич его бесит и

ничего более. И он не просил узнавать про него. Эд сам. Придумывает какую-то
ересь. Шастун вообще не понимает, зачем сейчас слушает всё это.
— Что ты говорил?
— Говорю, родился Арсений Сергеевич в Омске, а переехал в Питер. Ты ж вроде

18/351
хотел в Питер, Тох. Вот тебе и шанс.
— Чего?
Антон пытается осмыслить. Судьба, ты сука, что ли? Ладно, со стихом уже
пережили херню, но почему именно этот человек является тем, кто живёт в
Питере, в который Антон, на секундочку, блять, с детства мечтает попасть?
— Цепляй мужика, и пиздуйте в Питер, вот что я говорю.
— Ты ебанулся, Эд. Уже заигрался со своими шуточками.
— Тох, вот только не надо пиздеть мне о том, что он тебя не заинтересовал.
Антон выдыхает с раздражением. Все разговоры про Арсения сводятся к ругани.

Шастуну вообще не хочется слышать про него. Ему ничего не хочется. Завтра
семинар, а он вообще ещё даже не садился учить. Он делал всё остальное, но
всячески обходил стороной правоведение.
— Заинтересовал, но это не значит, что как мужчина. Я не гей, Эд. Я уже

говорил, что падок на красоту.
— А тебе не кажется, что сам факт того, что ты залипаешь на мужика, считая его
красивым, и постоянно подвисаешь на нём — это странно? Так ещё и ведёшь
себя так, будто с цепи сорвался каждый раз, когда вы контактируете, стихи
любовные пишешь. И это всё совсем не означает, что тебя он заинтересовал
именно так, как думаю я? Тох, подумай над этим.
Антон сглатывает, выдыхает, садится обратно на стул и выпивает оставшуюся

часть пива залпом. Эдик путает все его мысли. Не нравится ему Арсений. Не
нравится вообще. Да, красивый, да притягивает взгляд, да, глаза у него
байкальские, но не нравится он ему. Ну что непонятного?
— Эд, вали домой. Мне надо правоведение учить. И выкинь всю эту херню из
головы.
Выграновский лишь качает головой, собирается и уходит. А Антон долго смотрит

на конспект, кладёт голову на стол, закрывает глаза и…
Будильник. Антон открывает глаза, понимая, что уснул прямо в этой позе. Он
вчера выпил пива и его так разморило, что он уснул прямо на столе? Стоп.
Правоведение. Блять. Антон понимает, что нихера уже не успеет ничего выучить,
поэтому первая пара с Арсением Сергеевичем пройдёт в состоянии пиздеца.
Антон никогда не молчал, когда его спрашивали. Он не мог позволить себе
получить плохую оценку. Он не мог так проебаться!
Собирается он быстро, проливает на себя кофе, переодевается, не

расчёсывается даже, выбегая из подъезда. На пару впервые в жизни приезжает
за пять минут, практически получая инфаркт, каждый раз смотря на стрелку
часов в автобусе. Ему настолько херово осознавать тот факт, что он не сможет
выкрутиться уже никак, что хочется провалиться сквозь землю, но как только он
влетает в кабинет за три минуты до звонка и видит, как взгляд Арсения
поднимается, утыкаясь в него, — всё волнение вылетает из головы.
19/351
Какого хера? Антон кивает в знак приветствия, и Арсений быстро теряет к нему
интерес, глядя в бумаги. Эд смотрит на него странно, пока он плюхается рядом.
И нет, это не от того, что он чуть ли не опоздал, нет, это не от того, что он
ничего не выучил, нет, это не от того, что ему пиздец. Всё дело в том, что на
Арсении чёрные обтягивающие джинсы и футболка в цвет. На стуле висит
пиджак. Очки. Немного другие. Вены так выделяются, что Антон машинально
смотрит на свои руки с длинными музыкальными пальцами. Изящными, как
говорится.
Эд ничего не успевает спросить, потому что звенит звонок. Арсений выглядит

восхитительно. Чёрный ему явно к лицу. Антон понимает, что отвечать должен
он, но внутри ничего. Он сидит и пусто глядит на Арсения Сергеевича, понимая
вдруг, что всё это так бессмысленно. Вот так бывает. Ты просто существуешь,
учишься, пытаешься стать лучшим, как белка в колесе, не останавливаясь, а
потом садишься, смотришь на причину своих ебучих проблем и понимаешь, что
всё абсолютно бессмысленно.
Вот это Антошка попал.
— Шастун обещал ответить мне на вторую тему. Так что — прошу. — Антон
осторожно встаёт, понимая, что даже пальто забыл снять, поэтому быстро
бросает его на сидение. — Первый вопрос. Что подразумевается под методами
правового регулирования и какие методы существуют?
Антон сглатывает, понимая, что ничего не знает. Какое, блять, правовое

регулирование? Ему себя бы научиться регулировать. Методы? Ага, ну да. Там
ещё какие-то методы, которые он должен был выучить, но хуй там плавал. Как
выкручиваться? У Эда ни строчки не написано, подглядывать он не привык, да и
впереди нет никого. Не может же он просто сказать о том, что избегал
правоведение, занимаясь всем, только не им, а затем хотел выучить, но выпил
изящного пива и уснул сидя за столом? Или может?
— Шастун, почему вы молчите? Не выучили?
Антон согласно качает головой, понимая, что уже ничего не изменить. Он стоит,
смотрит на Арсения в чёрном, не двигается и мысленно матерится так, что мозг
кровит.
— Два, Шастун. Садитесь. Другого я от вас и не ожидал.
— Я мог выучить, но совокупность событий не дала мне этого сделать.
Арсений ставит два под скрип зубов Антона, который поверить не может, что
такое вообще происходит. У него диссонанс внутренний под названием пиздец.
— И какие же это такие события?
— Я пива выпил и уснул, когда сел учить.
Антон сам не понял, почему это сказал. Почему он сказал правду? Почему он
сказал это при всех? Почему он вообще сейчас это делает? Блять. Арсений
Сергеевич цокает. Все смотрят на Антона так, будто он совершил убийство. Вот
это он попал. Имидж расхерачил за одну секунду. Вот это каламбур. Антон
проебался… в какой раз уже? А?
20/351
— Шастун, сядьте и подумайте над своим поведением. А я придумаю вам
наказание какое-нибудь. В конце пары расскажу. Продолжим. Не хочу терять из-
за вас своё драгоценное время.
Антон садится. Про наказание насмешливо так сказано было. И что это значит?
— Ремень достанете?
Антон окончательно потерял веру в себя и в свою адекватность. Что он вообще

делает? Эд уже просто в анабиозе. Он смотрит в стол таким взглядом, что
Антону кажется, ему въебут очень сильно кольцами по ебалу. Нет, он сам носил
очень много колец массивных и браслетов, но Эд бьёт намного сильнее.
Арсений Сергеевич приподнимает уголок губ. Блять. Арсений Сергеевич

облизывает губы. Блять. Антон машинально повторяет это действие, и Арсений
Сергеевич вздыхает. Блять.
— Поговорим после пары, Шастун. Выпороть тебя было бы слишком просто.
Лоб Эда соприкасается с партой. Не выдержал он этого напряжения. Антону

хочется провалиться сквозь землю. Он растерянно смотрит на Арсения, который
спокойно разворачивается и так же спокойно продолжает вести пару. Антон за
эту пару ничего не записывает. Потому что в его голове абсолютная пустота.
Каким определением назвать то, когда ты начинаешь себя вести совершенно не
так, как ты себя ведёшь в университете, говоришь то, что думаешь
преподавателю, которого ненавидишь, но он, сука, красивый, и привлекает тебя,
(но только как творческую натуру!) прямо в лицо, вытворяешь какую-то дичь и…
а, точно. Долбоебизм.
Следующая пара — балет. Антону быстрее бы освободиться. А потом на

дополнительные к Павлу Алексеевичу. Но Арсений Сергеевич терпеливо
дожидается ухода всех студентов, Эд снова бросает что-то Антону на ухо и тоже
ретируется, а сам Шастун подходит к преподавателю, останавливаясь в метрах
трёх.
— Шастун, почему ты не выучил материал? У тебя были все выходные.
Антон вздыхает, понимая, что придётся снова повторить правду.
— Я же сказал на паре.
— Я думал, ты пошутил.
Шастун сглатывает и отрицательно мотает головой.
— Зачем ты пил?
— А вас касается?
Выпад. Почему рядом с этим голубоглазым так сложно держать себя в руках?
Почему он так его бесит? Почему он так его злит? Когда вот смотрит вот так,
когда просто дышит, когда просто молчит даже, да блять! Антон резко
выдыхает.
21/351
— Да, меня не касается. Ты прав. — Так просто? А посмотреть? А поругаться?
— Наказать тебя надо. Не люблю проблемных студентов.
— Я не проблемный.
— Уверен? Проблемы у меня только с тобой.
— А у меня только с вами.
Око за око. Зуб за зуб. Арсений Сергеевич — преподаватель, а Шастун —

долбоёб. Всё ясно, как белый день. Ясно, как глаза Арсения Сергеевича. Ясные,
светлые, байкальские глаза.
— Антуан Батон Шастун.
Блять. Шастун стискивает зубы. Запомнил, сука. Странно было бы, если бы не
запомнил.
— Меня начинают напрягать наши отношения.
— В равной степени, как и меня.
— Разве можно говорить такое преподавателю?
— Я вообще не понимаю, зачем мне ваш предмет, когда он вообще мне не

пригодится и он даже близко не стоит с тем, что я изучаю.
— А я не понимаю, почему ты не можешь справиться с таким предметом, как

правоведение, и просто забыть об этом, а не трепать мне нервы, Шастун.
Антон замирает на месте. Треплет нервы. Ага. Кто ещё кому их треплет. У
Шастуна начинает дёргаться глаз. Так всегда происходит, когда он начинает
нервничать. А нервничает он на постоянной основе. Когда всю жизнь в
постоянном напряжении — дёргающийся глаз лишь вершина айсберга. Антону
как-то пришлось сидеть на таблетках, к которым у него началось привыкание, и
он стал чуть ли не наркоманом. А потом он лежал в больнице, ему прочищали
организм и ставили капельницы. Прописали пить таблетки только под
пристальным надзором. Но родители доверяли сыну, да и сам Антон пропивал
курс спокойно, не прибегая к дополнительным дозам.
Рука автоматически поднялась к глазу, чтобы прикрыть. Это было заметно. Антон
знает. Не в первый же раз.
— Ты в порядке?
— Да. Просто глаз задёргался.
— Нервничаешь?
— Нет.
Арсений вздыхает, снова облизывает губы и задумывается о чём-то. Антон не

знает, он может идти или нет? Поэтому спрашивает.
22/351
— Наказание придумали?
— Нет, не пороть же мне тебя, Шастун.
Антон чуть ли слюной не давится. Не пороть. И правильно.
— Не надо меня пороть. Своим ремнём.
— Чем тебе мой ремень так не понравился. Ты в прошлый раз так смотрел на
него.
— Да он мне, наоборот, понравился. С такой бляхой прикольной.
Антон останавливает себя, потому что понимает кое-что. Они разговаривают о

том самом ремне, которым, по словам Воли, Арсений может выпороть его.
Ебануться. Антон выдыхает, прощается и пулей покидает кабинет под
озадаченный взгляд Арсения Сергеевича. Глаз продолжает дёргаться, и весь
балет Антон филонит около зеркала. Он растягивается, ссылается на боль в
голове и его сильно не напрягают. Поэтому он успешно ничем не занимается эту
пару, лишь наблюдая за Эдом, который с таким изяществом делает поддержку,
что завидно.
На дополнительные он приходит уже без дёргающегося глаза. Павел Алексеевич

даёт задание, садится рядом, но не позволяет начать. Он вздыхает и снова
заводит свою шарманку.
— Шастунишка, вот скажи мне. Чем ты так цепляешь Арса?
— Чего? Кого я цепляю?
— Ар ю киддинг ми? Арсения Попова, оф коз.
Шастун хмурится.
— Мы не сошлись характерами. Вот и всё.
— Ты уже осознал тот факт, что впервые в жизни получил неуд?
— Не напоминайте. — Антон всегда мог прийти к Воле для того, чтобы

поговорить. Всё-таки их связывали изначально не отношения в плане
преподаватель/студент. Поэтому можно было высказаться, не боясь, что кто-то
узнает. — Я пытаюсь об этом не думать.
— Арс сказал про глаз. Ты таблетки пьёшь?
Павел Алексеевич слишком много знает. И о таблетках знает. И о передозе в

прошлом году. Обо всём.
— Пью. Просто Арсений Сергеевич потрепал нервишки.
— Довёл?
— Довёл. Вы же знаете, что я весьма вспыльчивым бываю в повседневной жизни.
23/351
— Ты просто никогда себя так не вёл, Антон. Ты же пообещал, что в универе
будешь паинькой.
— Я держал всё под контролем, но как только появился Арсений Сергеевич,

жизнь пошла под откос.
Павел вздыхает, складывает руки на груди и выдаёт именно то, что хотел
услышать Антон.
— Материться разрешается.
— Блять, он меня заебал. — Антон вскидывает руками. Было у них с Павлом

Алексеевичем правило. Если Воля позволяет материться, значит реально можно.
— Я понимаю, что вы с ним друзья, видимо, но буду говорить, как есть. Он меня с
первой встречи начал бесить, понимаете? Я нихера не понял, ляпнул, что он мне
нахуй не нужён, а Арсений Сергеевич услышал. И всё. Потом стих мой нашёл,
блять, так я ему расписал смысл сказанного по строчечкам, разложил всё по
полочкам-хуёлочкам, а потом занятие сегодняшнее… — Антон вздыхает. — Я
просто избегал право дома. Специально. Не знаю, нахуя, но так вышло. А потом
выпили пиваса с Эдом, меня разморило, я что-то так устал…
Воля один из немногих, кто знает Антона настоящего. Такого, какой он есть.
Удивительно, но факт.
— Положил голову на стол и уснул. Просто вырубился. Проснулся утром, кофе

пролил, пришлось, блять, переодеваться, чуть ли не опоздал на пару и ничего не
ответил. Получил неуд, потом вообще практически собачиться начали с этим
бакланом. Потом я ушёл. Глаз начал дёргаться ещё во время разговора.
Воля задумывается на секунду. Антон бездумно смотрит в стол.
— А про ремень чего умолчал?
— Он рассказал вам, что ли, уже всё?
Кивок. Антон вздыхает.
— Если честно, то откуда вы знаете его?
— Мы встретились ещё давно. В Питере. Я был в командировке. Лет 5 назад. Так

что знакомы давно. Я часто в Питере бывал тогда. А потом он переехал сюда. И
как-то так вышло, что мы стали довольно близкими друзьями. Арс только второй
год работает.
— Ясно.
— Хуясно, Антон.
Шастун посмеивается, смотря в тетрадь. Он не очень часто слышал матерные

слова из уст своего преподавателя. Но бывало.
— Вам надо налаживать отношения. Потому что в Питере из-за него многих
отчисляли, да и за прошедший год из-за его предмета с нашего факультета
24/351
отчислилось человек 5 точно. Я не хочу, чтобы ты вылетел отсюда. Потому что я
прекрасно знаю, чем ты жертвуешь, Антон.
— Павел Алексеевич, почему вы так добры ко мне?
Воля улыбается, трепет по макушке и вздыхает.
— Тох, я не хочу, чтобы ты в один момент сошёл с ума. Прикипел я к тебе. Я же

вижу, что ты из кожи вон лезешь. И я понимаю, что Арсений может перегнуть
палку.
— Он же не знает ничего. Я как-нибудь решу всё с ним сам. Не думайте об этом.
— Мне точно не надо говорить с ним?
— Нет. Павел Алексеевич, Арсений Сергеевич не должен вообще знать о моей

жизни. Он посторонний человек. С вами у нас совершенно другое.
— Я понял. Не буду лезть. Пока не пойму, что это необходимо.
Антон цокает. Но Воля перебивает.
— Стап. Летс гоу.
Шастун приступает к заданиям, немного расслабляясь. А Воля куда-то

сваливает, оставляя перед ним чашку с чаем. И конфетками. Куда ж без них.
25/351
Примечание к части трек: thomas mraz – миллион
я здесь: https://vk.com/lightily
да мне вообще не интересно, что происходит.
Один миллион следов, что оставил на этой тропе.

Хоть я влюблен один на миллион, что мы будем вдвоем.
Ревущий фьорд внутри, но с виду, как спящий каньон.
Когда я вышел из комы — я был уже в центре шторма.
Я тебя отпускаю, словно дерево листья;

Я тебя отпускаю, словно волосы в плечи;
Но твой запах всё едче, но твой запах всё едче;
Черт, когда станет легче? Эй, когда станет легче?
Ему чужда любовь, да ну и чёрт с ним!

thomas mraz — миллион
***
Антон проебался ещё несколько раз. Прошло две недели после тех
дополнительных и первого неуда, к которому прибавилось ещё несколько.
Шастун реально учил. Он пытался, но понял, что не может ничего запомнить,
потому что его мозг тупо не запрограммирован под эту направленность. Он
может на слух узнать тональность, он может транспозицию сделать там,
рассказать историю искусства, с горем пополам балет станцевать, стихи зато
как сочиняет, но он ни черта не смыслит в правоведении. Причём у всех всё
нормально похоже. Или Антону так кажется просто? Он настолько
сосредоточился на этом предмете, что начал получать не «отлично», а «хорошо»
и по другим. Он перестал на баскет ходить. Он вообще настолько стал забивать
на себя, что очень явно к нему начало приходить осознание того, что он
медленно приближается к пиздецу. Он возвращается к тому, что было в прошлом
году. В какой-то момент он удвоил дозу таблеток. Нервный тик, синяки под
глазами, осунувшийся вид и всё прочее.
Казалось бы — жизнь студента. Типикал стори. Из-за одного человека, который,

подобно энергетическому вампиру, высасывал из него всю энергию и жизненные
силы. Эд бывал у него дома так часто, что почти поселился там. Потому что
Антон не готовил. А Эдуард любил это делать и кормил Шастуна в секундных
перерывах между домашкой.
— Слушай, Тох. Может, не пойдёшь на пары сегодня? Ты выглядишь хуёво.
— Эд, с ума сошёл? Всё со мной нормально. Щас твой супчик волшебный сожру, и
26/351
всё пучком, понял?
Парень вздохнул, подал ложку и подождал, пока Антон доест. А потом они
вместе поехали в универ. На первую пару. К Арсению Сергеевичу.
Сегодня он был снова в чёрном. За эти недели Шастун понял, что он — как сама
смерть, только косы не хватает. И он красивый. Несмотря на то, что бесит до
пиздеца. От этого он менее красивым не станет.
— Шастун. Будешь отвечать?
Арсений посмотрел прямо в глаза, потом оглядел с ног до головы, и снова

вернулся к глазам. Под которыми мешки такие, что картошку можно складывать.
Если судить по Антону, скорее — сладости. И лишь только потому, что он их
обожает.
— У меня есть выбор?
— Нет. Ты же знаешь.
— Задавайте вопрос.
Антона просто заебало. Он так устал. Он никогда так не уставал ещё. Арсений
Сергеевич не оценил его выпад, поэтому сразу же начал с вопросов в лоб.
— Определение «правонарушения».
— Правонарушение — это противоправное, виновное деяние субъекта,

причиняющее вред обществу, государству или отдельным лицам, которое влечёт
за собой ответственность.
— Какую?
Антон встряхивает головой, отгоняя сон.
— Юридическую, конечно же.
Арсений довольно кивнул. Так всегда. Он сначала задаёт простые вопросы.

Определение сказать, например. А потом начинается пиздец, который Антон не
вывозит. И ему отчётливо кажется, что такое отношение у препода только к
нему.
— Деяние. Определения действия и бездействия.
— Деяние может выступать в форме действия или бездействия. Действие — это

активное поведение субъекта. Бездействие — это пассивное поведение
субъекта.
— Хорошо. Как думаешь, Шастун. Ты действуешь или бездействуешь, когда не

отвечаешь мне на парах? Или совершаешь правонарушение?
Началось. Тот самый пиздец. Арсений такой заёбистый, просто уебать бы. Антону
никогда так не хотелось человека побить. Только вот сил не хватит.
Естественно, Антон подумал не об истинном значении определений, а о ролях в
постели. Шастун не был дураком, но был. Не был, потому что знал, что означают
27/351
слова «пассив» и «актив», и был, потому что вообще какого-то хера об этом
подумал. С этим Арсением, блять, Сергеевичем, вообще не хочется задумываться
о том, куда мысли ведут свой ход.
Парень снова встряхивает головой, понимая, что от него ждут ответа. Ладно.
— Точно не правонарушение. И не бездействую я, Арсений Сергеевич. Просто

сложно даётся мне ваше правоведение.
— Всё просто, Шастун. Было бы желание.
Антон цокает, но глаза не закатывает. Мысленно — закатывает. А так — хуй там.

Иначе снова что-нибудь от нервишек дёргаться будет.
— Давай дальше. Объект и субъект правонарушения.
Арсений подходит ближе. Даже поднимается к третьему ряду, останавливаясь

совсем рядышком. Облокачивается бедром на стол и смотрит на стоящего
меньше чем в метре Антона. А Шастун настолько забыл о том, что вблизи
Арсений ещё красивее, что застыл. Залип. Давно не залипал он. Эд понимает, что
друг снова подвис, поэтому трогает за штанину, вырывая из мыслей. Антон
быстро вспоминает вопрос, отвечая:
— Объект правонарушения — это то, чему причиняется непосредственный вред.

Под субъектом правонарушения понимается правоспособное и дееспособное
лицо, которое совершило правонарушение.
— Хорошо. Опустим момент с подробным анализом этих понятий, потому что я

уверен в том, что это ты уж точно не смог впихнуть в свою светлую головушку.
— Антон вздыхает, держа себя в руках. — Лучше скажи мне. Я объект или
субъект?
Антон сглатывает. И ловит азарт. Он улавливает это в глазах Арсения

байкальских, а потому и бросается навстречу. Идиот.
— Субъект. Однозначно.
— И почему же?
— Вы прямо сейчас причиняете вред.
Антон понимает, что все молчат. Эд даже не дышит. Об их вражде уже

разошлись слухи. Все знали, что у Шастуна проблемы с Арсением Сергеевичем, а
у Арсения Сергеевича с Шастуном. Они стали популярными благодаря тому, что
собачатся каждую пару. Шоу — пиздец прям какой-то. Билеты скоро начнут
продавать.
— Какой же?
— Это относится к теме сегодняшнего занятия?
Арсений Сергеевич приподнимает уголок губ, выпрямляется, кидает на него

странный взгляд и спускается к своему столу. Шастун выдыхает с облегчением.
Сегодня они даже несильно поругаются? И так понятно, что Арсений не поставит
28/351
ему хорошую оценку, так что…
— Отлично, Антуан Батон Шастун. Вот ты и исправил свой первый неуд. Ещё
штук шесть.
Антон сглатывает, не веря. Его не задерживают после пары, его не ругают, на

него не смотрят. Он идёт на пару по балету озадаченный, потому что сегодня
впервые ему поставил «отлично» Арсений Сергеевич. Они впервые не ругались.
Так. У Антона явные вопросы к Воле. Иначе он не может прокомментировать то,
что случилось. Тут явно кто-то постарался. Но, к удивлению, Павел Алексеевич
не заставляет себя ждать. Антон хотел сам к нему пойти, но тот выдернул его
прямо посреди репетиции балета, уводя в коридор.
— Вы что-то сказали Арсению Сергеевичу? Он поставил мне «отлично».
Воля оглядывает его с ног до головы.
— Антон, Арс очень жёсткий человек. Ему плевать на других. Но он сказал мне,
что ты настолько херово выглядишь, что он не стал тебя мучить. Понимаешь?
— Шастун прислоняется к стене, понимая, что ещё минут пять — и он попросту
не вывезет тренировку. — Антон, сколько таблеток ты пьёшь?
— Так же. Я не увеличивал дозу, если вы об этом.
Врёт. Антон пиздит, как дышит. Но сказать о том, что он удвоил дозу — страшно.
А то, что сегодня вообще утроил — смертельно. Как там? Дэнджероус фор ми.
Всё катится к ебеням.
— Тох, Арсений тебя пожалел.
— Не нужна мне его жалость. Видеть его уже не могу.
— После пар ко мне в кабинет.
— Ладно.
И всё. Антон отправляется на пары, выдерживает их все, а затем приходит к

Воле. Он пьёт чай с конфетами, ничего не говоря. Башка трещит, глаза
закрываются. Шастуну так хочется спать, что он прямо сейчас готов упасть
головой на стол. Но чуть позже парень ложится на диван, кладёт голову на
подушку и только тогда решает, что может позволить себе такую вольность, как
сон. Когда в кабинет заходит кто-то ещё — Антон почти спит. Но, услышав
знакомый голос… он делает вид. Сна теперь ни в одном глазу.
— Шастун?
— Тихо. Ему нужен сон. Мне кажется, он вообще не спит.
— И чего ты так с ним носишься?
— Арс, он мне как племянник. Я же рассказывал тебе.
Шастун пытается дышать как можно тише. Рассказывал? И что он там ему
рассказывал? Надо будет спросить. Антон обещает себе не забыть.
29/351
Арсений Сергеевич садится где-то рядом. Кресло справа. Он почти около головы
Шастуна. Парень начинает чувствовать парфюм. Приятный. Воля вздыхает.
— Ты когда домой?
— Надо мальца разбудить. Он только только уснул. Жалко.
— Давай я.
— А давай. Только без нервов.
— У Шастуна в крови способность бесить меня.
Воля хмыкает.
Ага. Нервы трепать? Конечно. Если у Антона в крови такая способность, то у
Арсения в крови способность сводить с ума одним своим видом. Но Антон этого
не говорил. Тс.
— Я вернусь через пять минут. К Ире поднимусь. Давай буди его. Скоро приду.
Дверь закрывается осторожно. Без шума. Антон ждёт. Чего? Не очень понятно.
Арсений Сергеевич… Антон так устал от него. Ему его видеть не хочется. А они
прямо сейчас вместе в одном кабинете находятся. Придётся разговаривать. Не
сидеть же им в тишине?
— Антуан Батон Шастун. Подъём.
Совсем близко. Около уха. Антон открывает глаза и начинает осторожно

вставать. Он садится, потирает глаза пальцами и понимает, что спать всё-таки
хочется. Да и смысла скрывать от Арсения тот факт, что он не спал — нет.
— Притворяться было не обязательно.
Антон смотрит на Арсения Сергеевича и вздыхает.
— Снова вы начинаете.
— Я ничего не начинаю.
— Ладно.
Шастун уже всё воспринимает в штыки. Всё, что делает Арсений, всё, что он
говорит. Вообще всё.
— Я настолько ужасен в твоих глазах?
Шастун непонимающе смотрит на Арсения Сергеевича, недоумевая, почему

вообще этот вопрос сейчас прозвучал. Чего это с ним?
— Нет. Я просто устал.
— Я вижу.
И тишина. Антон пялится в пол. Арсений Сергеевич пялится на него. Это
30/351
начинает бесить. Раздражать. Типичная реакция на Арсения.
— Хватит смотреть на меня, Арсений Сергеевич. На парах такого внимания нет к

моей персоне, как сейчас.
— Не нравится, что я смотрю на тебя своими глазами с оттенком байкала?
— Всё ещё помните?
Арсений Сергеевич приподнимает уголок губ.
— Наизусть.
— Зачем?
— Не знаю.
Плечами пожимает. Сидит такой весь красивый, смотрит на него и… всё. Воля
возвращается через минуту, заставая их в таком положении. Антон в пол,
Арсений в Антона. Классно прозвучало. Ага. Шастун быстро ретируется, обещая
Воле, что всё будет в порядке, прощается с Арсением и направляется домой, где
валится на кровать и понимает, что завтра пятница. А потом — он сможет
поспать. Он выспится утром. Обязательно.
Но утром он абсолютно безбожно просыпает и не успевает на лекцию к Арсению

Сергеевичу вовремя. Он опаздывает. Он опаздывает, но врывается в аудиторию.
Арсений Сергеевич смотрит на него странно. Но без злости.
— Выспался?
Антон хмурится, но быстро отвечает.
— Немного.
— Садись. Мы только начали.
И всё. Ни злости. Ни гнева. Ни саркастических комментариев. Ничего. Просто

садись. Да что такое? Шастун косится на Эда, но тот лишь плечами пожимает.
Он снова рисует Арсения, но у Шастуна другие мысли. Этот человек до сих пор
держит обиду за его стихотворение? Почему тогда он его наизусть знает? Или
ему всё-таки понравилось его творчество? Загадка. Но еще загадочнее то, что
сейчас Антон опоздал на пару и не выслушивает замечания Арсения Сергеечева.
Преподаватель просто перевёл взгляд и дальше лекцию читает, будто Шастун
ничего такого не сделал, опоздав на 20 с хуем минут. Антон вдыхает. Затем
выдыхает. А потом понимает, что забыл выпить таблетки. Придётся просить у
Воли. Они всегда у него на тот случай, если Шастун забывает их или ему они
нужны.
— Эд, почему этот принц сегодня такой добрый?
— Принц?
Антон затормаживает, а затем начинает осознавать, что ляпнул. Почему принц?

Блять, да почему принц-то? Шастун улавливает, почему, как только
31/351
разглядывает Арсения всего. Звучит то как. Ага. На нём сегодня какой-то
интересный пиджак приталенный с какими-то золотистыми хернями на
плечиках. Вот поэтому. Принц. Антон думает медленнее, чем говорит.
— Арсений Сергеевич. — Эд произносит одиними губами понимающее «ааа».

— Почему он такой добрый?
— Как бы тебе сказать…
— Что?
Эд сглатывает, откладывает карандаш и смотрит на него в упор.
— Перед тобой Кузнецова тоже опоздала. Так он её отчитал так, что она
поклялась своей жизнью, что больше этого не повторится. А тебе он просто
сказал — садись. — Антон замирает на месте. — Ещё и спросил заботливо так…
выспался ли ты. Разве это не любовь?
— Эд, пошёл ты.
Шастун уже хочет уебать друга по ноге, как к ним обращается знакомый, но всё
так же продирающий до костей голос:
— Выграновский и Антуан Батон Шастун. — Антон услышал смешки по аудитории

и закатил глаза. — Я вам не мешаю?
Ну Шастун, как самый умный и адекватный, конечно же, ответил. Вполне ясно.
— Нет, Арсений Сергеевич. Вы нам не мешаете.
Пара человек рассмеялась, но когда Арсений подошёл ближе к парню и

практически склонился над ним, всем видом показывая, как недоволен таким
ответом, все затихли. Антон понимал, что людей с такой аурой ничтожно мало.
— Я даже не стал делать вам замечание, что вы опоздали. А вы таким образом

решили, что вам можно всё? Или вы думаете, что я добрый сегодня?
— Вы очень щедры, Арсений Сергеевич.
— Арсений Сергеевич, я прошу прощения за нас двоих. — Эд улыбается,

предварительно пряча блокнот под стол. — Антон просто спрашивал меня о том,
почему вы так похожи на принца.
Шастун давит своим ботинком на ногу Эда, но тот держится молодцом, даже не
морщась от боли. Вот же ж… падла. За что ему это? Пиздец. Арсений Сергеевич
смотрит так, будто не ожидал. Принцем, что ли, не часто кличут?
— Обижаете, Шастун. Король больше подходит.
По аудитории раздаются восторженные охи и ахи студенток и смешки парней, но

одобрительные. А Шастун смотрит на Арсения и вдруг улыбается. Впервые за
много дней. Преподаватель явно ожидал не такого, но Антон не спешил
разочаровывать его. Надо же держать планку. Без ответа он Арсения не оставит.
32/351
— Не прыгайте выше головы.
Преподаватель изогнул бровь и облизнул губу, чем вызвал у Антона сдавленный

выдох.
— Ну уж выше твоей точно не прыгну, хотя в баскетбол я играл отлично.
— Я не сомневаюсь.
Арсений Сергеевич облизывает губы ещё раз и отходит. Только в этот момент
Антон может выдохнуть нормально, а не сдавленно. Лекция продолжается. Эд
обещает отомстить за отдавленную ногу. Всё возвращается в прежнее русло. Но
Антону почему-то кажется, что всё не может быть так просто.
33/351
трек: три дня дождя - тебя любить
главы будут выходить по понедельникам.
да мне вообще по барабану, что он из питера.
Выпью пачку атаракса и две пачки фенибута,

Залью это алкоголем и к утру меня не будет.
Сколько вылито в подушку мыслей о счастливом прошлом,
До безумия отвязном и порой немного пошлом.
Этот день, как будто не нарочно
Порвёт на руке твоей красную нить.
Эта жизнь стала невозможной,
Чтобы тебя любить.
три дня дождя - тебя любить.
***
Антон не остаётся после пары. Он быстро собирается и уходит вместе с Эдом на

балет. Но сил вообще не хватает. Он же не ел ничего, даже кофе не попил,
таблетки не выпил. Чёрт. Антон быстро набирает смс Воле с просьбой, чтобы кто-
нибудь из студентов передал ему таблетки, потому что он подохнет без них.
Павел Алексеевич ничего не отвечает, хоть и прочитывает. А это значит, что он
принял к сведению, и скоро таблетки будут у Антона. Пока все разминались, он
сидел. Сил реально не было. Ломота в теле, помутнение в глазах, слабость.
Когда преподаватель просит его выйти за дверь, потому что кто-то позвал, он с
радостью поднимается и даже улыбается, выскакивая из кабинета в своём
балетном костюме для репетиций. Антон худой. Слишком. Сейчас ещё больше
похудел. Даже девушки из его группы могли позавидовать этой худобе. Он
никогда этим не хвастался. Потому что по комплекции был слишком изящным и
хрупким. С самого детства. Над ним издевались в школе даже, но уже в более
старшем возрасте никто особо не обращал внимания. Ну худой и худой. Мало
таких, что ли?
Шастун сначала хочет взять таблетки, но через пять секунд понимает, что перед
ним стоит не Павел Алексеевич, не какой-нибудь студент, а…
— Арсений Сергеевич?
Мужчина изгибает бровь, скептически оглядывает наряд парня и хмыкает. Антон

стоит и пытается понять — это Павел Алексеевич специально решил прислать
Арсения Сергеевича для того, чтобы помирить их? Или что? Даже Воля
предатель. Как в этом в мире вообще жить? Кругом одна сплошная ложь, а в
глазах напротив тем временем абсолютное недоверие и подозрение. Парень
34/351
даже не хочет знать, о чём этот голубоглазый думает.
Антон протягивает руку для того, чтобы забрать таблетки, но преподаватель

резко убирает свою конечность за спину. Шастун чуть ли не врезается своим
носом в макушку преподавателя, но вовремя реагирует, быстро отходит на шаг
назад и вжимается в стену.
— Ты вылетел за этими таблетками так, будто наркоман за дозой. Даже не хочу

спрашивать, почему мне так показалось. И уж тем более не хочу проверять
правдивость своих мыслей. — Шастун вздыхает, но ничего не говорит. Ему
психолог не нужен. А если ещё и в лице Арсения Сергеевича, то нахуй не нужён.
— Я дам одну таблетку по наставлениям Павла Алексеевича.
Шастун сглатывает. Вот те на! Ну спасибо. У него сейчас будет не балет, а

агрессивный балет. Конечности длинные, ничего не мешает врубить себя на
полную мощность, хотя несколько минут назад сил вообще не было. Злость —
это мощнейший мотиватор на действия. Если Антон начнёт танцевать в таком
состоянии, от его рук и ног пострадают люди. Но он свалит всё на Арсения.
— Арсений Сергеевич, вы просто можете дать мне коробочку, а я потом занесу её

Павлу Алексеевичу.
— Ага. — Антон выгибает бровь. — Так я тебе и поверил.
— Почему вы постоянно выводите меня?
— Выводят псов. На прогулку.
Антон начинает закипать. Банально. Какого хера? Простите, конечно, но он

такой скандал сейчас учинит. Почему какой-то препод, какой-то левый человек
распоряжается тем, что ему пить и сколько? Шастун наблюдает за тем, как
Арсений складывает руки на груди, внимательно смотря на него. Ну и чего так
смотреть? Эти глаза… блять… байкальские.
— Просто отдайте таблетки, и я пойду на занятие.
Мужчина достаёт одну таблетку. Антон закатывает глаза. А затем замирает и до

конца действий Арсения Сергеевича не шевелится. Потому что преподаватель
осторожно протягивает свою руку, берёт ладонь Шастуна (и сам парень вообще
не понимает, почему не может сдвинуться с места), раскрывает её и кладёт
маленькую беленькую таблеточку. Затем закрывает ладонь и убирает свои
пальцы. Антон сглатывает. Руки у Арсения Сергеевича такие тёплые. Горячие.
Как свежий хлеб, который только из печи. Шастун приходит в себя лишь через
минуту, понимая, что снова залип. Но уже не на человека, а на его действия.
Стоп. Вернёмся к этому самому действию. Антону в пух и прах хочется разъебать
себя за свои мысли. Это что за наглость? Это на каком основании он вообще
дотрагивается до Антона? Это какого чёрта?
Антон не успевает как следует подумать об этом.
— Я даже ругать тебя не стал сегодня за опоздание, хотя не терплю этого. А ты

даже капельку уважения ко мне не проявляешь.
35/351
— Слушайте. — Антон снова позволяет себе вольности. Он снова идёт на поводу
у головы. С Арсением по-другому никак. Он же этот… как там его…
исключительный случай! — Я вас не просил относиться ко мне как-то по-другому.
Спасибо за то, что не стали делать замечание, но относитесь ко мне так, как вы
хотите. Не жалейте меня. Хорошо?
Раздражение охватило изнутри. Шастун увидел изменение во взгляде напротив.

Даже руки напряглись. Попову явно не понравилось то, что сказал парень.
— Я не жалею тебя, Шастун. Я никого и никогда не жалею. Просто ты ужасно

выглядишь. Так, будто с тобой что-то происходит. Не очень хорошее. Личные
наблюдения. — Антон понял намёк. Но промолчал, продолжая слушать. — Потом
мне с тобой возиться, если ты в обморок на моей паре грохнешься?
Антон вдруг потупил взгляд. Банально стушевался. А какого это хера? Почему
так резко захотелось курить и грустить? Шастун кидает на препода последний
взгляд, разворачивается и хочет зайти в кабинет для репетиций, но на плечо
ложится рука. Та самая. Горячая. Обжигающая до одури. Мурашки бегут по
позвоночнику. Шастун вздрагивает. Так вздрагивает, что Арсений точно заметил.
Вот это проёб. Класс. Антон прикусывает губу, в полной мере ещё раз ощущая,
какая у Арсения Сергеевича горячая ладонь. Печёт через костюм.
— Антон, выспись. — Тишина. Чужие пальцы сжимают плечо. Совсем легонько. И

рука исчезает. — До понедельника. У нас семинар, если ты помнишь.
Шаги затихают. Постепенно. А Антон так и стоит в коридоре, держась за ручку

двери в аудиторию. Ммммм, хуета. Парню абсолютно непонятно, почему ему так
херово. Он всё же заходит в кабинет, выпивает таблетку и понимает, что этого
мало уже через одну пару. Павел Алексеевич просит зайти к себе. Антон не
хочет. Ему бы домой. И спать. Спать так долго, чтобы ничего не ощущать. Чтобы
никаких мыслей. Чтобы просто проснуться в обед и снова начать делать дела.
Без остановки.
Эд встречает чуть позже. Антон решает, что зайдёт к Воле после того, как
перекусит с другом. Он ведь таблетку даже на голодный желудок выпил.
Действие слабо выраженное. И это расстраивает. Парень всё ещё напряжён. В
голове крутятся слова Арсения Сергеевича. Выспись. Ага. Ну да, блять, так он и
сделает. Всё равно он не выспится полностью. У него хроническая усталость с
детства. Плечо сжал. Зачем? Сделал бы уже массаж, чего уж там?
Антон пьёт сок и устало вздыхает. Эд откладывает булочку.
— Тох, ты снова думаешь об Арсении?
— Да. — Эд изгибает бровь, и Антон цокает. — Да не в этом смысле, придурок!
— Да я-то не против. Он же принц. А ты будешь принцессой. Вместе в Питер

укатите, фотки будешь присылать. Я уже расписал весь сценарий ваших
отношений. Осталось только следовать плану.
Антон устало вздыхает, чувствуя, как слабость снова накатывает, наваливаясь

на его плечи.
— Эд, заканчивай. Ты же видишь, что мы терпеть друг друга не можем.
36/351
— Уже даже другие факультеты вас шипперят.
Антон широко распахивает глаза.
— Чего, блять? Кого шипперят?
Эд улыбается, складывая руки на груди.
— Ну знаешь, они думают, что вы пиздитесь, а потом трахаетесь.
— Я тебе сейчас въебу.
— Простите, очень бурно миритесь.
— Эд.
Антон готов рвать и метать. Его шипперят с мужиком. С красивым мужиком,

который его бесит до усрачки. У которого глаза байкальские, тело, как у бога, да
и он такой весь из себя. Произведение искусства, блять. И Антон. Изящная
шпала. Палка. Ага. Их шипперят. Да это же нелепо.
— Да ладно, Тох. Между вами действительно прекрасная химия. Вы такие

взгляды иногда кидаете друг на друга, что моё сердце трепещет.
— Я пошёл.
— Тох, ну чего ты?
— Я ушёл. Потом поговорим. Мне к Воле надо.
Эд больше ничего не сказал. Молча посмотрел вслед и продолжил трапезу. А

Антон ворвался в кабинет Павла и сразу решил начать с главного.
— Павел Алексеевич, почему именно Арсений Сергеевич?
Воля отвлёкся от процесса разливания чая по чашкам и внимательно посмотрел

на Шастуна.
— У меня более важный квестион, Антон.
Вопросительный взгляд.
— Ты ведь снова увлёкся, да?
— Нет.
Ком в горле. Отрицание — первая реакция. Так всегда. Воля качает головой.
— Арс заметил, что что-то не так. Он описал твой внешний вид и помог мне
прийти к выводу о том, что всё снова летит в ебеня.
— Да вам какое дело? Я сам знаю, что мне делать.
37/351
— Тебе 20, Шастун, а ты ведёшь себя, как ребёнок.
— Я не ребёнок. Я просто не хочу, чтобы кто-то лез в мою жизнь.
Дверь открывается. Антон не оборачивается. Воля выдыхает сквозь стиснутые

зубы, но смотрит на вошедшего и кивает.
— Арс, привет.
Снова он. Антон шумно выдыхает, показывая всем естеством своё недовольство,
и идёт к столу, за который садится, и утыкается взглядом в телефон. Некоторое
время стоит тишина. За эти секунды Шастун уже успел мысленно себя
отдубасить. В последнее время он абсолютно не способен контролировать себя.
Он мог сейчас просто поздороваться и спокойно сесть на стул. Он мог
согласиться с Волей и позволить мужчине оказать ему помощь. Всё могло бы
быть иначе, если бы Шастун сначала думал, а потом что-либо говорил и делал.
Но это же слишком скучно, да? А долбоёбом быть не скучно, Шастун, да?
Парень вздыхает ещё тяжелее. Наверное, дело в том, что ему нахер не нужна
эта помощь.
— Арс, у меня к тебе просьба.
— Какая?
Антон прислушивается. Но прислушиваться и не надо. Потому что разговор не

тихий, а показательный. Шастун готов сквозь землю провалиться, когда слышит:
— Выпори его, Арс. Я выйду пока. Он меня не слушает.
— Без проблем.
Ухмылка. Шастун чувствует. Он слышит, блять. Ему кажется, что это шутка, но
приходится обернуться, когда дверь закрывается. Арсений снимает пиджак и
вешает на спинку кресла. Антон хмурится. Арсений подходит ближе, опуская
свои руки на ремень с той самой прикольной бляхой. Антон кидает удивлённый
взгляд. А затем чуть ли не смеётся. Арсений останавливается в метре.
— Только не говорите мне, что действительно это сделаете? Да ну, Арсений

Сергеевич. Можете заканчивать. Шутка затянулась.
— Уверен, что я шучу? Тебя ещё с первой встречи надо было выпороть.
Антон внимательно разглядывает, как весьма привлекательные пальцы

преподавателя расстёгивают ремень на джинсах и с характерным звуком
вытаскивают его из петелек. Чего, блять? Парень встаёт со стула и отходит
подальше. До тех пор, пока не упирается лопатками в стену. Арсений делает шаг
ближе. Вся прыть тут же пропадает. Весь настрой разъебать Арсения Сергеевича
исчезает. Антон стоит и пялится на эти пальцы. И ремень. И вены. Сглатывает.
Облизывает губы. Поднимает взгляд, натыкается на ответный взгляд Арсения,
ничего, блять, не выражающий, и шумно выдыхает.
— Какого хуя, Арсений Сергеевич?
38/351
Антон забывается. Арсений хмыкает снова. Он молча проверяет ремень на
прочность, сжимая его в руках.
— Шастун, я ненавижу, когда ты материшься. Тебе мало того, что тебя будут
пороть, так ты ещё хуже делаешь?
— Перед смертью не надышишься, Арсений Сергеевич.
Исчерпывающий ответ. Шастун, приём, ты охуел? Приходи в себя. Вспомни, кто

перед тобой стоит? Вот дурачина.
— Так ты согласен на порку?
— Блять.
— Шастун.
— Блин.
Арсений Сергеевич вдруг улыбается. Он смотрит на Антона в упор и улыбается.

Впервые. Открыто. Шастун впервые видит, как этот мужчина улыбается. Он
подвисает. Снова. Нет, вы не поверите, но по ощущениям, для Шастуна это, как
восьмое чудо света увидеть. Строки сами появляются в голове. Антон ищёт
взглядом лист и ручку. Хоть что-нибудь. Он быстро обходит Арсения, не встречая
сопротивления (будто мужчина знает, что его нужно сейчас пропустить и дать
возможность выразить чувства на письме), подходит к столу, записывает строки
и выдыхает с облегчением. Потому что он бы забыл. Точно забыл бы.
Антон возвращается на своё место, вжимаясь лопатками в стену снова. Арсений

Сергеевич лишь хмыкает.
— Ты снова мне стихотворение посвятил? Что на этот раз? Моя улыбка, как
оскал?
— Не совсем. — Антон сглатывает. В голове пусто. — Как уют.
Воля заходит вовремя. Антон тут же отводит взгляд. Ещё один проёб. Шастун, ты
когда-нибудь перестанешь проёбываться так часто?
— О май гад, гайс, я видел, как один ролик начинался точно так же. — Арсений
цокает. — Арс, ты его уже выпорол или я помешал?
— Я думаю, он всё понял.
— Ладно. Антошка, давай домой. Отдыхать. Надеюсь, ты выспишься, выучишь

право и тебе станет лучше.
— Ага.
Антон не может думать ни о чём. Кроме ремня в руках своего преподавателя по

правоведению. Он кидает лист со стихом в сумку, закидывает её на плечо и
спешит уйти. Останавливается лишь на секунду, чтобы услышать тихий вопрос:
— Я могу увидеть твоё глубокое творчество?
39/351
И ответить:
— Когда-нибудь. Наверное.
Антон добирается до дома в непонятном состоянии. Он слишком много думает.

Он принимает душ в мыслях, он выпивает таблетки в мыслях и ложится кровать
в мыслях. Ему нужно выполнять домашнее задание, ему нужно столько дел
поделать, а он лежит и думает. Весь вечер. О том, что Арсений Сергеевич хотел
его выпороть. Нет, блять, вы понимаете, что происходит? Вот и Антон нихера не
понимает.
Максимально странный день. Максимально странный человек, выводящий его из

себя. Арсений появился и перевернул всё. Шастун понимает, что ему снова хуже.
Он снова начинает превращаться в овощ. Он снова не может контролировать
себя. И он не понимает, почему с Арсением Сергеевичем не получается по-
тихому. По-нормальному. Как со всеми. Почему? Прилетел со своего Питера.
Нахуя? Не всралось это ебучее правоведение Антону вообще. Как и Арсений
Сергеевич. Он же ему нахуй не нужён.
Антон закрывает глаза, вспоминая, как пятился к стене, упираясь в неё

лопатками. Как этот принц херов, возомнивший себя королём, ремень
вытаскивал свой из петель, как он его сжимал, на прочность проверяя. Как он
смотрел. Снова. Нет, Антону не нравится его препод по праву. Нет, он не
подвисает на нём. Нет.
Антон вскакивает с кровати, понимает, что уснуть не сможет уже вообще никак,
и вытаскивает из сумки тетради. Лист со стихом падает рядом. Шастун
поднимает его, проходится взглядом по строкам и всё же переписывает в
блокнот.
Что-то слишком много строк уже он посвятил Арсению. Есть у него такая
привычка. Его люди могут вдохновлять. И если он стихи им посвящает — значит
торкнуло сильно. Последний раз у Антона такое было ещё в школе. Но он не
испытывал таких же чувств, как к Арсению Сергеевичу.
Блять, что? Стоп.

Какие чувства, Шастун? Очнись.
Парень хлопает себя по щекам, трёт виски и открывает тетрадь по истории

искусств. Но он даже не может вспомнить, что они сегодня писали. Все мысли
занимает один человек. И через час тоже. Антон так ничего и не запомнил. На
часах десять вечера, с учёбой он не справился, завтра суббота. Он поспит,
встанет и обязательно всё выучит.
Антон выпивает снотворное, которое берёг на особый случай, ложится в кровать

и закрывает глаза. Ему хочется уснуть. Ему очень хочется уснуть. И он засыпает.
Через полчаса его вырубает.
Лист остаётся тихо лежать на столе.
твоя улыбка похожа на что-то странное. со смесью счастья. она похожа на уют.
ты парадокс, ласкающий кожу пальцами. и весь мой мир напряжён.
сладостью веет от улыбки, но жёсткостью грубой. страстью. и всё тут.
будем страдальцами. но ты по-прежнему мне нахуй не нужён.
40/351
41/351
трек: pyrokinesis - зависимость
да нахер мне не сдался ваш принц.
Не терять равновесие.
Мне сложно, мне больно, мне страшно, мне весело.
А ты в себе разберись, и
Каждый от чего-то зависим.
Будто игрек по иксу,
Коли смерть заносит, хитрая, косу,
То важно не терять равновесие.
Пропорция есть,
Я зависим, а значит, мне сложно, мне больно, мне весело.
pyrokinesis - зависимость
***
Все выходные Антон не вылезал из учёбы. Он курил так много, что квартиру
задымил, наверное, позволив себе несколько раз расхаживать по комнате с
сигаретой в зубах. Таблетки он пил. Запивал пивом. Чувствовал себя размазнёй,
но ему так легче. К вечеру воскресенья он выходит из дома по уговорам Эда.
Право он выучил. Как смог. Поэтому согласился пойти в бар пропустить по
стаканчику. А то они с Эдом слишком мало видеться стали. А это не очень.
В прекрасное заведение под названием «Абсент» они приходят через минут 20.
Эд знает толк в этом, поэтому Антон доверяет его выбору целиком и полностью.
Он плюхается на стул около барной стойки и заказывает себе какой-то коктейль.
Антон не собирался напиваться. Ему просто нужно было перестать думать.
Потому что если вы думаете, что Антон не думал об Арсении Сергеевиче, — хуй
там плавал. Антон думал о нём постоянно. Скрытный, красивый, бесячий…
человек. Нет, не человек. Люди не могут так смотреть, что вышибает весь воздух
из лёгких.
Антон цокает. Снова он думает. Он же хотел немного отдохнуть. Эд уже пошёл

отжигать, с пониманием отнесясь к тому, что Шастун хочет просто посидеть.
— Шастунишка, а ты чего здесь?
Вот это попадос. Приехали. Шастун всего ожидал от этого вечера, но точно не
этого. Что Павел Алексеевич здесь делает?
— Как же ты отвечать завтра на моей паре будешь, Шастун?
Блять. Да ну. Нет. Да быть не может. Антон вздыхает. Воля садится справа.
42/351
Арсений, блять, Сергеевич слева. Шастун слегка задерживает взгляд на его
внешнем виде, отмечая про себя, что абсолютно не знает этого человека в
повседневности. Шастун сглатывает, когда понимает, что пиджак-то на голое
тело. Пиздец. Парень быстро отворачивается, стараясь не думать о том, как это
выглядело. Он ещё и пьяненький чуток. И ему почему-то так хочется делать
глупости.
Нет, ну почему они припёрлись именно сюда?

Он делает ещё один глоток.
— А как вы эту пару будете вести?
Воля хмыкает, попивая свой напиток и параллельно внимательно слушая.
— А я пью сок, Шастун.
— Рад за вас.
— Вот ты бука, Тох. — Воля хлопает по плечу. — Эд отжигает там, а ты сидишь.
Антон смотрит куда-то в стол, пытаясь не чувствовать того, что чувствует.

Арсений Сергеевич бьёт по мозгам. Покрепче, чем его напиток будет. Сука. Но
Шастуну так не хочется думать об этом. Хочется банально пойти куда-нибудь,
познакомиться с кем-то, поцеловаться, расслабиться, но он сидит здесь. Чисто
теоретически он может спокойно уйти. Но ему так лень. Алкоголь ударил по
мозгам. Ещё не так сильно, но достаточно для того, чтобы пригрузило. Антону
вообще похуй. На самом деле — алкоголь очень помогает избавиться от
навязчивых мыслей о том, что у Арсения Сергеевича драные коленки.
— Пойду. Тоже подвигаюсь.
Блять. Нет. Только не это. Какого хера, Воля? Антон сглатывает, выпивает
залпом, заказывает ещё. Потому что так надо. Помогает же.
— Шастун, перестань пить. Ты же завтра никакой будешь. А тебе ещё отвечать

по теме.
— Не хочу я отвечать.
— Антон, посмотри на меня.
— Не хочу на вас смотреть.
— Чего ты ещё не хочешь?
Антон всё-таки поднимает голову и натыкается на байкальский взгляд. Арсений

Сергеевич легонько улыбается, но затем настороженно смотрит в его глаза.
— Ты что-то принял?
— Чего?
Руки Арсения вдруг обхватывают его лицо, чтобы головой не дёргал, а Антон
замирает лишь на пару секунд, чтобы затем оттолкнуть эти руки.
43/351
— Вы с ума сошли?
— Спасибо, что не матом.
— Чего приебались?
На Байкале шторм. Шастун замечает перемену настроения, но ему же похуй

сейчас. Так что — всё нормально. Он пьян. Ему можно творить дичь. Антон,
проснись. Это твой преподаватель, с которым у тебя проблемы. Это тот человек,
из-за которого тебя могут отчислить к херам. Пинком под зад вылетишь. Алло.
Приём, Шастун, включай мозги.
Арсений Сергеевич вздыхает.
— Беру свои слова обратно.
— Арсений Сергеевич.
— Что?
Антон сглатывает, чувствуя, как начинает кружиться голова. Не надо было пить.
Последний стакан был лишним. Однозначно. Но вместо того, чтобы собачиться,
Антон спрашивает то, что его действительно интересует. Мозги надо всё-таки
врубить. Хоть какая-то адекватность должна присутствовать, хотя…
адекватность и Антон Шастун — это вообще не совместимые понятия.
— А в Питере красиво, да?
Мужчина хмурится, задумывается, но отвечает, поворачиваясь в его сторону. В

глаза бросается голый торс. В глаза бросается шея. В глаза бросается всё, что не
должно бросаться, но ответ отвлекает.
— Да. Красиво.
— Хочу в Питер. — На лице Антона появляется подобие улыбки. — Мечтаю.
— Правда?
Кивок. Антон чувствует себя настолько уставшим, что уже не хочется ссориться.
Обычный разговор. Самый обычный. С преподавателем, блять, в каком-то баре. С
преподавателем, у которого у тебя завтра первая пара. С преподавателем,
которого ты облапал взглядом уже всего за последнюю минуту. Шастун, ты,
пиздец, какой умный. Но так плевать, если честно. Ему хочется расслабиться и
не думать о том, что происходит.
— Могу как-нибудь свозить тебя. Если хочешь.
— Чего?
Антон пялится на Арсения Сергеевича, не скрывая своего удивления.

А тот пожимает плечами.
— Вы же ненавидите меня.
44/351
— С чего ты взял?
Шастун пребывает в состоянии полного непонимания. Хотя бы потому, что ему

предлагает это тот самый баклан, принц и всё такое. С которым у них вражда.
Алло. Космос, это Шастун. Остановите планету, я съебусь с невероятной
скоростью.
— Шастун, тебе не кажется, что ты преувеличиваешь?
— Нет.
— Тогда у тебя проблемы.
— Да. С вами.
Арсений Сергеевич цокает, отпивает сока и снова улыбается. А Антон встаёт,

мысленно ебашит себя по лицу, когда чуть ли не падает, напяливает куртку и
направляется в курилку. Покурить надо. Его не ебёт, если кто-то увидит. Ему
уже вообще плевать. У него здесь странный до усрачки Арсений Сергеевич,
Павел Алексеевич где-то на танцполе и Эд.
Антон выдыхает дым и вместе с ним выдыхает все мысли. Максимальная

расслабленность. Он соприкасается со стеной своей спиной и прикрывает глаза.
Хотя бы на пять минут он хочет забыться.
— Не знал, что ты куришь.
Блять. Не получилось. Антон открывает глаза и видит Арсения Сергеевича

справа. Он смотрит на него не с удивлением. Он просто смотрит и всё. Шастун
сглатывает, рассматривая мужчину во всей красе. Как можно быть таким? Нет,
Шастун понимает, почему все девчонки от него в восторге. Но не в том же
смысле, правда? Парень вспоминает слова Выграновского и шумно выдыхает.
— А я не знал, что вы по барам ходите.
— Ты многого обо мне не знаешь.
— Как и вы обо мне.
— А хочешь?
Антон смотрит прямо в глаза, вообще не понимая, какой посыл у этого вопроса.
— Чего?
Вас, что ли? Антон хмыкает, ожидая ответа, думая совсем не о тех вещах, о
которых должен. Арсений Сергеевич такой сейчас странный, что Шастуну не по
себе. И чего он за ним пошёл, если не курит? Шастун, конечно, не может
утверждать, что преподаватель не дымит между парами где-нибудь среди
ёлочек, где обычно шифруются другие преподы, но всё же.
— Узнать.
45/351
Антон подвисает. На курилке нет никого. Арсений Сергеевич смотрит
пристально, смотрит так, будто ожидает, когда можно напасть. Как зверь, что
собирается броситься и загрызть. Стоп. Хочет ли Антон узнать его? С точки
зрения любопытства... со стороны творческого человека? Мысли путаются. Антон
хмурится.
— Допустим. И что дальше?
Мужчина хмыкает, делая шаг вперёд. Антон врезается лопатками в стену.

Флэшбэк в кабинет Воли. Только ремня нет. Есть пиджак на голое тело. И отчего-
то Антону кажется, что это оружие будет посильнее, чем какой-то там ремень.
Шастун охуевает со своих мыслей, но остановить себя не может. Алкоголь. Это
всё он.
— Я люблю бары. Вот тебе новая информация.
Антон цокает и сглатывает, когда Арсений делает ещё полшага вперёд,

становясь напротив на весьма маленьком расстоянии. Антону херово. Перед
глазами плывёт. Мурашки бегут по коже. А собраться и подумать, а, Антон?
Блять. Так. Спокойно. Он же не настолько в говнище, да? Нет, всё-таки в
говнище, потому что организм странно реагирует на Арсения. Антона физически
тянет. И это хуёво. Но это всё алкоголь.
— Я так и понял. Это уже устаревшая информация. Я её узнал несколько минут

назад, а это было в прошлом, а сейчас настоящее.
Арсений Сергеевич совершенно по-очаровательному улыбается, разглядывая

пьяного Шастуна, который вообще не понимает, что несёт. Это какого хера он
так теряется-то? Что случилось вдруг? Ну и стоит Арсений этот перед ним, ну и
маячит своим торсом голым, ну и смотрит глазами байкальскими, ну и что? Нет,
Антона никогда так не пидорасило, конечно, но вот сейчас прямо даже очень. Он
всё-таки настолько пьян, что ему даже похер на то, что это его препод.
Голова не соображает. Антон затягивается, втягивая щёки. Смотрит на препода,

который всё ещё пристально наблюдает за ним. И чего он тут стоит вообще?
— Так вы расскажете что-нибудь о себе?
А зачем, Шастун? Ты дебил? Ладно, разум борется с алкоголем, и судя по тому,

что происходит — последний лидирует. С огромным отрывом. Он бы в трезом
состоянии не стал интересоваться, потому что нахуй этот ваш Арсений
Сергеевич ему не нужён. А сейчас голова настолько шальная, что всё позволено.
Всё можно. И ахинею нести можно, и материться при преподавателе, и пить с
ним, и вообще узнавать там какие-то факты из его жизни. Не нужён, да, Антон?
Да ты, блять, просто гений. Проебался ты, Шастун. Сильно проебался. На год
вперёд хватит.
Где там Воля? Где там Эд? Антону здесь между прочим уже очень душно. Он же
не в пиджаке на голое тело, чёрт бы побрал этого Арсения, блять, Сергеевича.
Кто так одевается? Он будто стриптиз собирается танцевать. А может, у Арсения
Сергеевича есть секреты? Скрытный он. От этого ещё любопытнее становится. А
Шастуну если что-то выяснить хочется, он же не остановится.
— Хорошо. Ещё один факт из моей жизни. — Попов подходит ещё ближе и
46/351
поднимает руку для того, чтобы забрать у охуевшего Антона сигарету и
затянуться, медленно выдыхая дым в сторону. Какая забота. — Я люблю бесить
студентов, у которых со мной проблемы.
Шастун не соображает. Он упирается лопатками в стену сильнее, чем секунду

назад, потому что места на огромной курилке, которая рассчитана минимум на
20 человек, становится внезапно очень мало.
— И курить.
— Я не курю, Шастун.
Антон хмурится.
— А сейчас вот, что это было такое вообще?
— А это ещё один факт. Не уверен, что ты готов его услышать.
Шастун хмыкает и отрывается от стены, склоняясь над своим преподавателем.

Парфюм тот же. Парень втягивается носом, прикрывая глаза на секунду, а потом
утыкается в синюю бездну и предельно ясно даёт понять, что он готов услышать
этот факт. Даже очень.
— Говорите, Арсений Сергеевич. Всё равно скажете. Так чего тянуть?
Арсений Сергеевич возвращает сигарету Антону, хмыкает и вздыхает.
— Я курю только с теми, кого хочу… пожалуй, такая формулировка вполне

подходит. Додумай сам, Шастун. Ты же умный, вроде.
— И со сколькими вы курили сегодня?
Внезапно охрипший голос Шастуна, ещё не осознавшего смысл сказанного.
— Только с тобой.
Антону прямо сейчас в лоб сказали о том, что к нему у преподавателя есть
симпатия. Вот это поворот. Антон действительно не был готов к этому факту.
Попов понял. Поэтому подмигнул, развернулся и ушёл. Просто ушёл. Оставил
после себя привкус непонимания и некой неловкости. Ага. Да тут не неловкость,
а охуевание. Сплошное охуевание. Антон не хочет утром помнить этого.
Он стоит на месте ещё минут 10, сигарета догорает, уже даже холодно
становится, а он не может заставить себя зайти в этот херов бар, чтобы сказать
Эду о том, что уходит. Потому что там Арсений Сергеевич, которому он
нравится… кажется. Так. Антона хотят. Это он понял. Так. Блять.
— Охуеть.
Антон шумно выдыхает, до сих пор приходя в себя. А затем берёт себя в руки,
встряхивает головой и заходит обратно. Эда он находит рядом с
преподавателями за барной стойкой, но в упор не смотрит на Арсения, хоть и
чувствует этот взгляд. Воля хмурится, смотря на них весьма странно, но Антону
настолько похуй, что он стаскивает пьяного друга со стула и тащит за собой в
47/351
сторону.
— Я домой, Эд.
— Почему?
— Плохо себя чувствую. Мне хватит.
— Ладно, Тох. Я тогда на такси с Павлом Алексеевичем поеду.
Антон даже не хочет спрашивать, почему ещё и не с Арсением Сергеевичем,

потому что ему плевать. У него сердце сейчас от такого быстрого пульса
разорвётся. Как ему вообще себя завтра по частям собирать с утра на пару? Как
Арсению, блять, в глаза смотреть?
Антон возвращается домой в полном ахуе от жизни, от преподавателя и от того,

что не может понять свою реакцию. Он стаскивает одежду, душ принимает,
пытается прийти в себя, даже чайник ставит. А потом открывает форточку на
кухне, закуривает и пытается подумать. Таблетки пьёт. Три. Потому что хочет
поспать, а не думать всю ночь. Через полчаса его должно вырубить, поэтому
думать он будет сейчас.
Его когда-нибудь привлекали мужчины? Нет. Ну… Антон мысленно бьёт себя по
роже. Самое интересное, что и девушки-то ему не нравились особо. Тогда как
понять свою ориентацию, если он чувствует такое только по отношению к
Арсению Сергеевичу? Он никогда такого не испытывал, но может ли он сделать
вывод на этом основании о том, что ему нравятся мужчины, но не все, а только
один. Хотя. Нет. Не так.
Когда Антон выпивает чай, укладывается в кровать и закрывает глаза, одна

мысль чётко бьёт по мозгам. Ему не нравятся мужчины. Ему не нравятся
женщины. Ему нравится Арсений Сергеевич... кажется.
48/351
трек: миша марвин - под окнами
у этой работы не будет определённого расписания. думаю, буду писать по

вдохновению. а на артонов меня очень часто пробивает.
мне крайне важна ваша реакция. и ваши мысли.
да знаю я, что попал по полной программе.
В наших окнах затихают звуки, ведь с тобою

Можно молчать, когда в комнате нас двое.
Каждую минуту, кто мы друг без друга -
Кто ты и кто я?
Под тёмными окнами, слышишь, как мы становимся ближе?

До любой высоты, если рядом есть ты.
Под тёмными окнами, слышишь, как мы становимся ближе?
До любой высоты, если рядом есть ты.
миша марвин - под окнами
***
Антон просыпается с тяжёлой головой, но раньше будильника на минут 30. Он

недосыпает. Просто встаёт, не спеша умывается, пьёт кофе, выкуривает
сигарету, собирается и выходит так, как всегда выходил. Ему настолько было
лень что-то делать, что парень чуть ли не пропустил остановку. Сегодня у
Арсения Сергеевича первая пара. Он вчера сок пил. Значит, будет в норме. А вот
Антону херово. Голова начинает трещать, хорошо, что хоть тошноты сильной
нет. У него иногда побочки от смешивания алкоголя с таблетками такие, что он
думать не может от слова «совсем». Мешанина в голове. Сейчас терпимо.
Антон заходит в кабинет и не видит Эда. Сообщение в чате гласит о том, что он
не придёт. Понятно. Слишком много выпил. Шастун уверен, что вчера после его
ухода друг напился в говно.
Парень пытался не думать о вчерашнем. Но когда в аудиторию зашёл

преподаватель, вспомнилось вдруг всё и сразу. И пиджак, и вот это его «хочу…»,
и затяг. Пиздец. Ебашит. Сердце ебашит так, что никакие таблетки его не
успокоят. Арсений Сергеевич в пиджаке. Спасибо, что не на голое тело, а на
чёрную футболку. И в очках. А вчера был без них. Антон рассматривает его, и
хочется думать о том, что вчера ему просто всё привиделось. Но пара
начинается, и он слышит голос, что точно таким же тоном вчера произносил для
него это ебучее «я хочу».
49/351
— Шастун, ты сегодня отдыхаешь. Я решил устроить тест. Поэтому достаём
листочки. Он промежуточный. Примерно такой же будет в конце семестра. 200
вопросов, допускается 5 ошибок максимум.
Антону вот нихера не легче. И это отдых? Да он издевается, блять!
— Арсений Сергеевич, это не отдых, это наказание.
— А тебя надо было давно уже наказать. Скажи спасибо, что не выпорол.
Антон сглатывает, смотря на Арсения Сергеевича в упор. А тот смотрит так в

ответ, будто хочет его… да блять! Ничего он там не хочет. Шастун
отворачивается и утыкается в лист, который ему только что передали. 200
вопросов. Какого хера? Господь, да за что? Антон сидит над заданиями даже
после того, как все уже сдали. Да, проблемы только у него. Однозначно. Арсений
Сергеевич подходит ближе и склоняется над его листом, улавливая взглядом
обведённые ответы.
Цоканье. Антон резко поднимает голову и натыкается на лёгкую щетину на

подбородке Арсения-блять-почему-такой-красивый-ты-Сергеевича.
Преподаватель поднимает руку, и грудная клетка соприкасается с плечом
Шастуна. Указательный палец с красивым кольцом ведёт по листочку, стуча
несколько раз по одному из вопросов.
— Шастун, ты сам же отвечал по этой теме, а сейчас отметил абсолютно не тот

ответ. Ты чем думаешь?
— Точно не тем местом, которым думаете вы, Арсений Сергеевич.
— Не огрызайся, ребёнок.
Так спокойно? Окей. Шастуну вдруг захотелось его выбесить так, чтобы он ему
не нравился вообще. А он ему и не нравится же. Он же его это… как там…
хочет… и всё, блять. Шастун так и не додумал, потому что всё и так предельно
ясно.
— Я не огрызаюсь, я просто не понимаю, почему вы так ко мне придираетесь.
— Могу рассказать ещё кое-что.
— Дайте угадаю. — Антон разворачивается ещё сильнее, заставляя Арсения

немного отстраниться для того, чтобы видеть его глаза. — Скажете, что любите
придираться только к особенным студентам?
— Верно, Антон. Схватываешь на лету. — Антон сглатывает. — К особенным

студентам, у которых со мной проблемы.
— Точно. Простите, забыл этот момент.
Арсений Сергеевич хмыкает, отстраняется полностью и забирает лист, где

половина ещё не решена. Антон вскакивает и мчится следом, практически
наступая Арсению на ноги.
50/351
— Я ещё не закончил.
— Зато пара, вполне себе, закончилась.
Арсений складывает листы в папку, собирает рабочий портфель, и направляется

к выходу. Шастун быстро собирает свои вещи и несётся за ним. У него пара по
истории искусств, а он идёт за Арсением, сам не зная, почему.
— И что мне делать, если я не сдал?
— Учить усерднее и сдать тест на зачёте.
— Но вы же знаете, что я не смогу.
— Кто тебе сказал это?
Арсений останавливается и пристально смотрит на Антона, который пожимает

плечами. Уши красные, дыхание сбитое, взгляд рассеянный. Синяки под глазами.
— Ты спал?
— Да.
— Чувствуешь себя как?
— Не очень, так… — Антон встряхивает головой, прекрасно понимая, что

мужчина пытается сделать. — Стоп. Вы тему не переводите. В моих интересах
сдать зачёт. По-другому быть не может. Я могу заниматься после пар, если вы
хотите, могу кабинет мыть. — Арсений хмурится, и Шастун исправляется. — Нет,
это вам точно не подходит. Мыть кабинет не буду, ладно, но вот на
дополнительные бы походил, даже если придётся находиться с вами в одном
помещении. Мне не хочется рушить свою карьеру и портить плохими оценками
зачётку. Я очень стараюсь, Арсений Сергеевич. — Антон какого-то хера
поднимает руку и кладёт её на плечо препода. Ещё смотрит так, что самому бы
себе по роже и врезать. Глаза байкальские опасно сверкают. Блять. Приехали.
Антон, блять, Шастунидзе, ты что делаешь, сука? Угомонись. — Я не хочу
проблем.
Кадык Попова дёргается. Он хмыкает. Снова. И смотрит на Антона так, будто

прекрасно знает, в чём его замысел. А он знает. Он, блять, всё знает.
— Будешь пользоваться моим интересом к твоей персоне?
Антон сглатывает и стряхивает с плечика пиджака Арсения несуществующую

пылинку.
— Буду.
— Дурачина.
— Вас за язык никто не тянул говорить о своих интересах.
Арсений дёргает плечом, стряхивая руку Антона. Шастун поджимает губы. Он

так и не понял, что в голове у преподавателя, но тот лишь вздыхает, произносит
51/351
день, время, место… и уходит. Парень ещё несколько минут стоит на месте, а
потом срывается на вторую пару, проклиная себя за такое поведение. Чем он
думает? Ага. Самому бы знать. Точно не головой. Ему хочется покоя, а с этим
Арсением Сергеевичем один сплошной хаос.
***
Эд на вторую пару приходит. Он постоянно встряхивает головой, отгоняя сон. На

перерыве он идёт вместе с Антоном в столовую. Антону есть не хочется. Поэтому
он берёт чай. Эду, видимо, тоже. Поэтому они пьют горячие напитки, в которых
по просьбе Шастуна плавает по одинокому кусочку лимона. Вот так же и Шастун
плавает в своей жизни на факультете изящных искусств, но чует он своей
плоской задницей, что скоро начнётся шторм.
Только через минут пятнадцать Эд решает начать разговор, чтобы хоть как-то
отвлечься от своего отходняка.
— Шаст, ты упиздовал так быстро, что не застал самого интересного.
— И чего я такого не увидел?
— Арсений Сергеевич отжигал так, что я охуел. Я вчера думал вообще его
склеить. Я реально был настолько пьян, что уже почти подкатил. Благо Воля
меня остановил. Мне до сих пор стыдно.
Антон поджимает губы. Подкатить? К Арсению Сергеевичу? Ага. Ну да. Шикарная

идея. Только вот незадача. У Попова есть интерес уже. И от этой мысли Антону
почему-то становится приятно. Он даже почти улыбается, но когда понимает,
насколько охуел от жизни, что в его голове вообще подобные мысли возникают,
стирает улыбку с лица. У него идут мурашки по позвоночнику, когда он снова
прокручивает тот эпизод на курилке. Вот же ж… Всё. Пиздец. Антону Шастуну
пришёл официальный пиздец. Имя ему — Арсений Сергеевич Попов. Ну как имя.
Фамилия, имя и отчество, точнее — имя, отчество и фамилия, но это не важно
же, да? Потому что… как ни крути — пиздец, он и на факультете изящных
искусств пиздец. Нет, это не факультет изящных искусств, это факультет
пиздецовых преподавателей. А точнее, одного. До усрачки красивого.
Антон вздыхает. Вытаскивает таблетки и снова выпивает две, пытаясь понять,

почему его так пидорасит с самого утра. Да даже не с утра, а с ночи. Это всё
Арсений.
— Эд, я знаю, что ты у нас бисексуальная натура, но Арсений Сергеевич так

смотрит, будто отшивает всех через каждые пять секунд.
— Ну знаешь… По-моему, он смотрит так, будто хочет трахнуть.
— Блять, а можно без вот этого вот, а?
Эд смеётся даже. Но Антон согласен с ним. Полностью. Может быть.
— А почему ты так резко всё-таки ушёл?
52/351
— Мне реально было плохо.
— Ты пошёл с Арсением на курилку.
— Пошёл я, а он пришёл позже.
— Вы там были вдвоём, а потом ты вернулся сразу после него и сказал, что
уходишь. Что у вас случилось?
Вот чего приебался-то? Антон сглатывает, понимая, что рано или поздно
расскажет Эду, но не сейчас. Сейчас он даже сам себе не верит, поэтому нужно
сначала переварить, осмыслить и попытаться понять, что делать дальше.
Попытаться понять, что Антон испытывает, что испытывает Арсений Сергеевич
и… Антону кажется, что он сошёл с ума. Почему он вообще о таком думает? Это
нонсенс. Мама там в Воронеже сидит и думает о том, что «вот, Антошка скоро
найдёт любовь всей своей жизни, они поженятся, внуков мне родят», а Антошка
тут в мужика уже почти втрескался. Заебись. Ничего не скажешь.
Опустим тот момент, что он преподаватель. Вау. Антон всё. Антон полностью
перестал контролировать всё, что происходит.
— Эд, мы договорились о дополнительных, потому что я нихуя в праве не шарю.

Тесты будем решать. А ты знаешь, что я проблем не хочу. Мне красный диплом
нужен. И желательно без троек и четвёрок за промежуточные предметы.
Оправдание такое себе. Но Антон должен что-то ответить, чтобы утолить чужое
любопытство.
— Да знаю. Ты же у нас не позволишь себе скатиться.
— Ага.
— Я надеюсь, он тебя не завалит в кабинете во время дополнительных.
Шастун давится чаем и прокашливается. Эд смеётся, но даже хлопает друга по

спине пару раз.
— Эд, ты когда-нибудь перестанешь говорить такие вещи?
— А ты хочешь, чтобы он тебя завалил?
Антон сглатывает, понимая, что ему не хочется об этом разговаривать.
— Эд, всё. Закончили. Надо на пару. Пошли.
— Да не красней, Шаст. Если хочешь, чтобы завалил — действуй.
Эдик уходит вперёд, а Шаст мысленно отвечает: «да я уже… начал». Наверное.
Нет, ну вот зачем вообще говорить такое? Шастун сидит на паре, как
пришибленный, думая о том, что происходит. Предмет проходит мимо ушей.
Антон накручивает себя до такой степени, что ему кажется — это Эд всё
подстроил. Все же знают о том, что можно материализовать свои мысли, если
много думать в этом направлении? Вот и Антону кажется, что Эд настолько
53/351
сильно хотел, чтобы что-то подобное произошло, что…
Бред. Такая хуйня, если честно. Шастун добирается до дома в спешке для того,
чтобы поскорее сесть за выполнение домашнего задания. Завтра
дополнительные с Арсением Сергеевичем. Завтра на Байкале будет шторм.
Никакого штиля. Сигаретка с кнопкой. Антон лопает зубами, затягивается и
невольно вспоминается тот момент, когда Арсений своими губами обхватил
фильтр. Чёрт бы его побрал, как можно быть таким разным? Когда на парах ты
ебучий тиран, требующий знаний, а потом возле бара стоишь куришь со своим
студентом в своём блядском пиджаке на голое тело.
Шастун сглатывает, докуривает и садится за домашку.
***
Эд зовёт куда-то покутить после пар. Антон соглашается, обещая прийти чуть
позже. Эдик хмыкает, когда Шастун говорит о допах, но больше никак не
реагирует. Потому что Антона уже заебало. Херов сводник. Антону такого
счастья не надо было, да вот осознание пришло, что уже ничего не поделать.
Они ничего друг другу не обещали. Просто Антон знает об интересе Арсения в
его персоне. Вот и всё. Ставить точку, когда ещё предложение не начато? Ну
как-то херово. Пусть предложение начнётся, а потом они уже посмотрят, что им
делать. Ставить ли запятую, ставить ли предлог, а может… и вовсе получится
многоточие. О, как сказал. Пиздец, ты, Антон, конечно, красавчик.
Антон выпивает таблетки на последней паре. Перед допами ему нужно быть
спокойным. Ему хочется просто тихо позаниматься, поговорить, если они будут
говорить, и съебаться к Эдику, чтобы немного отдохнуть. На завтра он сделал
всю домашку ещё вчера. Хоть и сидел весь вечер, но зато никаких проблем и
немного свободного времени, которого никогда, как правило, не бывает.
Антон стучит в дверь кабинета, слышит приглашение войти и заходит, тут же

замечая препода, который сидит в своём преподавательском кресле. Чёрная
рубашка, закатанные рукава, значит, узкие джинсы. Антон, блять, уверен, что на
его ногах именно узкие джинсы. Он готов поспорить с самим собой на сотку.
Антон подходит к свободному месту на первом ряду и достает тетрадь. Арсений
оглядывает его, чтобы затем достать из ящика его тест, как понял сам Шастун, и
подойти ближе, усаживаясь рядом.
— Я решил, что сегодня мы разберём с тобой тест, который ты написал на

минимальный балл.
— Минимальный — это какой?
Хмыкает, вздыхает и кладёт лист перед ним, где красуются 35 баллов из 100,
которые он набрал чисто по фану, отвечая наугад. Заебись. От Арсения пахнет
приятно. Настоящий мужской парфюм. От Шастуна пахнет сигаретами. И
клубничным гелем для душа. Ага. Изящно же, хули. Антон поворачивает голову и
практически сталкивается с Арсением Сергеевичем носом. Байкал. Антон шумно
выдыхает, понимая, что глаза Попова… и он падает. Нет, не с сидения, а в эту
бездну, блять, ебучую.
54/351
Арсений улыбается, смотря в его глаза. А глаза-то… зелень. Кадык дёргается.
Перехватывает дыхание. Сердце стучит через раз. У Антона от Арсения
Сергеевича перебои. Нехорошо это. Потому что это пиздец. Сколько там прошло
уже? Час? Два? Вечность?
— Приступим?
Арсений переводит взгляд на лист с тестом, и Антон отодвигается немного в

сторону, чтобы таких конфузов больше не случалось. Ему перебои не нужны. Ему
вообще нахуй не нужён Арсений, ясно? Шастун смотрит на часы и понимает, что
прошло всего полминуты.
— Начнём по порядку.
— Только давайте быстрее, хорошо?
— Ты торопишься, Шастун?
— Не особо. Просто потом нужно кое-куда.
Арсений Сергеевич вздыхает.
— Продолжительность нашего дополнительного занятия будет зависеть от того,

как ты будешь соображать, но кажется мне, судя по результату теста, думать ты
будешь весьма туго.
— Спасибо за комплимент.
— Не нужно благодарить. Это от чистого сердца.
— Вы ещё долго будете меня подъёбывать?
— То, что до тебя всё ещё не дошло, что я ненавижу, когда матерятся, означает,
что мои предположения по поводу твоих умственных способностей верны.
И сказать, блять, нечего. Вот же ж… противный человек. Красивый, но

противный. В узких джинсах, кстати. Антон выиграл у себя же сотку. Красавчик,
да?
Арсений пытается объяснить Антону так много, что уже через полтора часа его
мозг начинает закипать. В голове очень много теории, но Шастун готов выть от
того, что нихуя не понимает. Когда Арсению звонят и он выходит, чтобы
ответить на звонок, Шастун быстро достаёт свой блокнот и чиркает ручкой
строки, что пришли к нему на ум, когда он вспомнил о том, как они с Поповым
чуть ли не столкнулись носами полтора часа назад.
Стихи для Арсения Сергеевича — это нонсенс. Какого хуя Антон вообще пишет
их?
К тому времени, когда Арсений возвращается, Антон уже почти засыпает, лёжа
верхней половиной туловища на парте. Мужчина аккуратно садится напротив за
свой стол. Шастун чувствует, что к Эду он явно уже не пойдёт, а ещё он
чувствует этот ебучий прожигающий взгляд Арсения Сергеевича.
55/351
— Шастун, ты есть хочешь?
Антон резко поднимает голову и изгибает бровь. Поесть он любит. Иногда. Но

если ему предлагают — почему бы и нет? Даже если это твой преподаватель по
предмету, с которым у тебя полная задница. Ну и если ты этому преподавателю
нравишься. Даже звучит фантастично, да?
Шастун разминает мышцы и трёт глаза пальцами.
— Хочу.
— Согласишься со мной поесть?
Антон встречает внимательный, но такой же уставший, как и у него самого,

взгляд Арсения. На Байкале штиль. Абсолютный.
— Соглашусь.
Арсений задерживает на нём взгляд пару секунд, а затем хмурится, будто что-то
резко вспоминает.
— Тебе же надо было куда-то идти?
Антон усмехается.
— Как я могу отказать вам?
— А ты безотказный, значит?
Разговор перетёк в странное русло, поэтому Антон решил перевести тему.
— Только в том, что касается еды.
Хмыкает. Блять, у Арсения Сергеевича, видимо, хмыкать — это хобби. Антон со

счёта сбился. Но хмыкает он красиво. Иногда раздражающе. Иногда тихо. Иногда
громко. Иногда с полуулыбкой. А иногда, Антон, ты такой наблюдательный, что
пиздец. Смотри. Не влюбись. Если не уже.
— Тогда поехали. Ужасно хочется отведать чего-нибудь горячего и вкусного.
— Так я ж перед вами.
— Шастун, сейчас ты больше похож на остывшие макароны.
— Тогда вы — одинокая котлетка, лежащая на краю тарелки.
Шастун ржёт, пока складывает свои тетради в сумку. Попов лишь качает
головой. А затем они выходят из кабинета, потом и из корпуса, садятся в машину
Арсения Сергеевича и выезжают с парковки универа. В мыслях Антона не было
ничего. Он просто смотрел на руки, что сжимали руль, и не понимал, почему не
смог отказать Арсению Сергеевичу.
На Байкале штиль.
56/351
Антон коротко улыбается и отворачивается к окну.
на байкале штиль. очаровательно падаю в эту бездну.

у меня от тебя перебои. я был бессовестно тобой поражён.
моё сердце жестоко в утиль. но ты панацея, а я бесполезный,
и ты по-прежнему мне нахуй не нужён.
57/351
трек: pyrokinesis - да что романтичного в птичках?
нет, ну когда-то же надо идти дальше?

я искренне благодарю тех, кто ждёт продолжения. спасибо. это очень
мотивирует.
листаю ленту в тви и так хочется на съёмки, но я живу слишком далеко хддд
может быть... когда-нибудь.
да мне вообще как-то и не очень надо всё это,

может быть, не знаю.
В небе как синичка, отлично (тоже мне),

Да что романтичного в птичках?
(Можете) мне не объяснять.
И ваша мне была скучна ласточка.
Мне, как ни крути, вас не понять,
И вы в небе как синичка, отлично (тоже мне),
Да что романтичного в птичках?
(Можете) мне не объяснять.
И ваша мне была скучна ласточка.
Мне, как ни крути, вас не понять,
И вы в небе как синичка.
pyrokinesis - да что романтичного в птичках?
***
В кафе уютно. На самом деле уютно. Антон ни разу здесь не был. Сказал так,
будто, блять, каждый день может позволить себе ходить по кафешкам в центре
Москвы. Ну да. Квартиру ему оплачивают родители, но он не настолько
мажористый парень для того, чтобы тратить деньги впустую. Пирожок купил с
картохой, компотика вкусненького взял в буфете, да и достаточно.
— Закажи что-нибудь. Я угощаю.
— И часто вы расхаживаете по таким местечкам?
Антон усаживается в кресло напротив и берёт меню в руки. Господи, а чего так
много каких-то непонятных названий? Нельзя просто пельмени написать? Или
там… шашлык? Какие-то странные названия, Антон такие не любит.
— Нет. Не часто. — Шастун заглядывает в уставшие глаза напротив. Арсений

вдруг хмыкает. — Только по особым поводам.
58/351
— Я... ваш особый повод?
Хули ты такой смелый, Шастун? Совсем голову потерял? Забыл, видимо, дома.
Или на кафедре. Господи, Попов смотрит так, будто его совсем не смущает тот
факт, что он со своим студентом в кафе собирается покушать. Нет, это ни
капельки не странно, да и вообще. Антон ловит себя на том, что с Арсением
Сергеевичем, на удивление, спокойно. Даже комфортно. Наверное, потому, что
они сидят напротив друг друга, а не рядом. Потому что было весьма не очень
комфортно, когда Антон чуть ли не врезался своим лицом в лицо Попова на
дополнительном занятии.
Пиздец, зачем вспомнил об этом? Антон опускает взгляд резко, не дожидаясь

ответа. Сил нет смотреть на этот штиль. Тихая гавань. Тихая, спокойная и
уютная. А ты, Шастун, пиздец, романтик.
— Можете мне заказать на свой вкус что-нибудь? А то я ничего из этого не

пробовал.
Антон мельком замечает кивок. Арсений заказывает что-то непонятное. Парень

рассматривает узор на скатерти, не поднимая глаз. Потому что ему не хочется
слишком много говорить. Он устал. Если честно, очень устал. И по Арсению
видно, что мужчина прямо сейчас бы положил голову на подушку и уснул бы, но
какого-то чёрта пригласил Антона в кафе.
— Вы выглядите уставшим.
Антон всё-таки поднимает взгляд и понимает, что Арсений Сергеевич смотрел на

него всё это время. И что он пытается в нём разглядеть? Это что, блять,
неловкость? Антон, возьми себя в руки, давай, какая, едрит-мадрид,
неловкость?! Ты взрослый двадцатилетний пацан. Которому тоже (возможно)
нравится пацан. Только выросший немного.
— Хочешь поговорить об этом?
Антон, вообще-то, нихуя не хочет, но кивает.

У него в голове вдруг появляется мысль о том, что... это же Арсений Сергеевич.
Как с ним не поговорить? И когда это Антону так стала интересна жизнь его
преподавателя по правоведению?
— Сегодня было много пар. Парочка тестов. Это я ещё молчу о том, что мне
проверять два потока к завтрашним парам. Ещё, кстати, один очень проблемный
студент сегодня оставался на дополнительные, и я пытался полтора часа
вдолбить в его голову хоть что-то.
Антон цокает, закатывает глаза и смеётся.

Арсений Сергеевич остаётся непроницаемым. Смотрит. Просто, блять, смотрит, а
ты, Антон, там думай себе, что хочешь. Вот только по взгляду нихуя не поймёшь.
Он убить тебя хочет или не убить.
Приносят еду. Перед Антоном мясо. Ни слова больше. В тарелке Арсения

Сергеевича какая-то хуета. Какой-то плевок в середине тарелки и соус
намазюкан так, будет Попов птичка, блять. И что романтичного в птичках, а?
Наверное, родинки на руках. На шее. Байкальские глаза. И взгляд. На любого
59/351
журавля найдётся мальчик с рогаткой. И это Антон. Но он убивать не станет. Он
поймает и заберёт себе.
Антон почему-то подвисает. Пиздец. Парень шумно выдыхает, когда видит

подозрительный взгляд Арсения Сергеевича, и резко пытается не оправдаться, а
перевести тему. Они даже не разговаривали, блять, а ты тему хочешь перевести,
ты дурак? Шастун просто решает отвлечь. На что-то другое. Он и так спалился,
что до пиздеца много думает о том, какой этот Арсений красивый. Перед самим
же Арсением, кажется, спалился. Потому что иногда чудится, что Попов читает
его мысли.
— Вас бы ко мне домой. — Вот ты придурок, конечно, Шастун. Перевёл тему, как
бог. — У меня там пожизненный запас дошиков. Разных. — Арсений Сергеевич
изгибает бровь. В плохом смысле. Антон улавливает это недовольство, но
продолжает. Добивать хорошее отношение к себе, так до конца. — С грибами, с
куриным вкусом, с говядинкой. Последний, конечно, остренький немножко, но
мне нравится. Ещё пюрешка есть порошковая. Которая с сыром не очень, если
честно. Ролтон, если не ошибаюсь. А вот просто с сухариками куриная
пюрешка — топ. Вне конкуренции. Ещё чашка супа ничего так. Я люблю куриный
с сухариками и грибной. Ещё харчо. О, и томатный тоже. Вот вам, что нравится
больше всего?
Когда словесный гон ахинеи заканчивается, Антон с любопытством заглядывает

в глаза Арсения Сергеевича, но тот так и сидит недовольный. К еде он не
притрагивается.
— Что мне нравится больше всего из твоей ужасной еды? Это едой-то назвать
сложно. Сплошная химия.
— Вы правоведение своё ведёте, откуда вам знать про химию? — Это очень
тупая шутка, Шастун. — Не обижайте мою еду, которую нельзя назвать едой.
Попрошу.
Антон наигранно вскидывает подбородок, но тут же опускает его вниз, когда

Арсений Сергеевич произносит тихое, но какое-то слишком басистое и вообще
такое сексуальное, наверное, Антон не знает наверняка, просто ему так кажется.
Смешно, пиздец. Что за абсурдные мысли?
— Ешь.
Шастун сглатывает и приступает к еде. Они едят в полной тишине. И всё это
время Антон не мог нормально поглощать пищу, потому что Арсений Сергеевич
постоянно кидал в его сторону какие-то по-ебучему странные взгляды. После
еды они не сидят долго. Почти сразу же выдвигаются на выход. Арсений
оплачивает счёт быстрее, чем Антон успевает посмотреть, сколько стоило его
блюдо. Ну ничего. Он потом отдаст. Может быть.
— Когда я могу вам отдать деньги за ужин?
Они только усаживаются в машину. Арсений тут же поворачивается к Антону,

который спокойно пристёгивается и совсем не замечает этого взгляда. А потом
он натыкается на шторм. Если в начале их встречи был штиль, то сейчас прям
двухметровые волны.
60/351
— Я угощал тебя, Шастун. Не говори глупостей. Не зли меня.
Не злить? Шастун почти что усмехается, но сдерживает себя. У него и в мыслях

не было. Что ж вы Арсений Сергеевич такой до пиздеца правильный. И дошик
ему не еда, а химия. И деньги отдать нельзя, потому что это угощение, блять. И
не злить его. Что там ещё? Антона всё больше и больше удивляет этот человек. У
него такой вид сейчас, будто он завезёт Шастуна куда-то в свой загородный дом
и сделает там с ним… господи, Антон, блять, а ну хватит думать сейчас же!
Арсений заводит. Мотор заводит, а не то, о чём вы подумали. Они выезжают на

главную дорогу. Шастун начинает вычислять, за сколько сейчас он доедет на
метро до дома, но видит, что машина не собирается двигаться в сторону
универа. Арсений останавливается на светофоре чуть дальше.
— Назови свой адрес.
— Зачем?
Арсений вздыхает.
— Сам сказал, что меня бы к тебе. Или берешь свои слова обратно?
— Нет, я… — Антон тормозит. Бессовестно смотрит на профиль Арсения,

отмечая, что он весьма эстетичен, когда утопает в свете фонаря, и тормозит.
Теряется ещё. Вот дурак. — Я не беру свои слова обратно.
Арсений Сергеевич коротко смеётся.
— Шастун, я пошутил вообще-то. Домой тебя просто отвезти хотел. Но если

хочешь, могу и зайти на чай. Хоть мне и кажется, что для этого ещё весьма
рановато.
Антона вжимает в сидение. Какой же идиот, блять. Что у него в голове вообще?
Шастун понимает, что такими темпами он с Арсением Сергеевичем в одном
помещении даже думать нормально то не сможет. А что ему делать тогда?
Молча стоять на парах во время своего ответа, который ответом-то и назвать
сложно обычно?
Парень называет адрес. Арсений довольно кивает и сворачивает.

Они едут в полной тишине. Даже музыка не играет. Шастун вспоминает, что они
и в кафе не разговаривали толком, да и там было тихо, поэтому осознаëт.
Арсений Сергеевич любит тишину.
И зачем, блять, тебе запоминать такие детали, Шастун? Такое ощущение, что ты
собираешься ещё раз ехать с ним в машине. Антон не спешит выходить, когда
они останавливаются около его подъезда. Арсений осматривает пространство
через окно и вздыхает, поворачиваясь к парню. На Байкале не просто штиль. Там
прям вода, как стекло. Ни единого намёка на хоть какую-то милипиздрическую
рябь.
Антон вдруг чувствует себя ужасно из-за того, что он является причиной такой
дикой усталости. Это забота, Шастун? Ебануться.
— Хороший район.
61/351
Антон угукает.
— Не сиди допоздна. И выспись. До свидания, Шастун. Спасибо за компанию.
Парень понимает, что уже засиделся. Арсений хочет спать вообще-то, а он сидит
здесь. Пригрел свою задницу. Антон отстёгивает ремень безопасности и спешит
выйти из машины.
— Вы тоже выспитесь. Спасибо за то, что накормили.
Парень закрывает дверь и идёт к подъезду, но голос Арсения Сергеевича

пригвождает к земле.
— Ты спрашивал, какой мне доширак нравится. — Нет, вот просто дошиком,

блять назвать нельзя? А, ну да, Арсений Сергеевич же у нас из Санкт-
Петербурга. ЧПХ, как говорится. Чисто питерская хуйня. — Мне не нравится
доширак, Антон. Я терпеть не могу лапшу быстрого приготовления. Мне
нравится медленно готовить пасту. Чтобы не была остывшей. Я люблю горячие
макароны.
Антон так и стоит, замерев, пока до него доходит. Машина уезжает. Шастун
шумно выдыхает. Блять. Арсений Сергеевич мастер намёков. Хорошо, что
соображалка у Антона работает на все сто процентов. Но сейчас, лучше бы не
работала, потому что ебашит так, что сердце вылетает.
Антон заходит в квартиру на ватных ногах и усаживается на кровать, осознавая,

что он ненавидит холодные котлетки. А вот горяченькие… которые на краю
тарелки… любит. Даже очень.
***
Антон просыпается с тяжёлой головой. Снова. Он вчера таблетки выпил ночью да

и уснул. Не думал. Специально гнал все мысли. Слова Арсения так сильно
подбили его, что стало как-то не так. Антон никогда так себя не чувствовал. Не
каждый день тебе признаются в симпатии, ещё и таким образом. Нет, Антону
тоже нравится… блять. Стоп. Всё.
Антон встаёт и идёт в ванную. Он приводит себя в порядок, выкуривает три

сигареты за раз, даже не завтракает, выпивает сразу две таблеточки на
голодный желудок и вышвыривается из квартиры. Пара с Арсением только
завтра, поэтому он может расслабиться сегодня. Спокойно попрыгает на балете
(если с таким ебучим отсутствием сил он вообще сможет прыгать), забудет про
все проблемы, да и всё. К Воле сегодня надо. И Антон надеется, что Попова там
не будет. Они же закадычные друзья. И нет, это не значит, что он пытается его
избегать. Или ему не хочется мужчину видеть. Нет, ему хочется. Просто
подумать ему надо. Переспать. Нет, не с Арсением Сергеевичем, а с этими
мыслями.
Эд смотрит на него с любопытством, а затем и вовсе щурится.

Антон плюхается рядом.
62/351
— Чего зыришь? В штаны напузыришь.
Шутки у Шастуна всегда были на высоте. Эд вздыхает, чуть ли глаза не

закатывая.
— Сам расскажешь? Или мне допрашивать?
— Ты о чём?
Эдик приторно улыбается и двигается ближе.
— Ты был на допах, а затем не пришёл на сабантуйчик. Я могу сделать какие-то

выводы?
Антон цокает.
— Какие такие выводы?
— С сексуальным подтекстом.
— Нет. Ты можешь пойти в баню. И перестать говорить. Пара начинается.
— Ц, ты правда устал, что ли?
— Эд, я был с Арсением Сергеевичем в кафе, он меня накормил, а потом мы

поехали ко мне домой и занялись страстным сексом на столе, где я делаю
домашку.
Эдик выгибает бровь и хмыкает.
— И что из этого правда?
— Только до момента с сексом. И домой он ко мне не заходил. Просто подвёз.
Эдик требует продолжения, но пара начинается. Антон обещает рассказать

позже. А после пары друг сваливает, даже расписку написав на тему его
рассказа про вчерашний вечер и всё, что было до этого. Антон ржёт ещё пару
минут, а затем прыгает на балете, еле волоча ногами. Расслабиться не
получается. К тому моменту, как он добирается до Павла Алексеевича, у него
болит всё. Ноги, голова, кисти рук, копчик, потому что он ёбнулся на балете, да
всё болит.
— Шастун, ты прямо светишься от счастья.
Антон наигранно улыбается и плюхается на диван. Через пять секунд заходит

кто-то. Шастун бежал от Арсения сегодня, а Арсений сам к нему пришёл.
Вообще… не к нему, а к Воле, но не суть. Парфюм. Антон сейчас, блять,
задохнётся. И не встанет. Он прикрывает глаза, шумно выдыхая. Сердечко не на
месте. Ну вот ты, судьба, падла, конечно. Меньше всего Антону сейчас хотелось
видеть этот штиль.
— У вас дополнительные занятия выглядят, как приём у психолога. Паш, Шастун

сейчас уснёт.
63/351
— Да пусть поспит чуток. Мне всё равно нужно где-то на полчасика выйти. А
потом мы с ним займёмся презентом симплом и фьючером.
Чего блять? Куда это выйти ему надо? Антон теперь вообще не хочет открывать
глаза. Как в диван врасти?
— Тох, я выйду, Арс последит за тобой и скрасит твоё вечное одиночество. Скоро
вернусь. — Антон всё-таки открывает глаза и выразительно осмотрит на Волю,
но тот поднимает руки в сдающемся жесте. — Дела, Шастун. Дела.
Павел уходит. А Арсений, блять, остаётся. Антон закрывает глаза. Снова. Где-то
в метрах трёх сидит Попов. А потом Шастун слышит шаги. Чует он задницей
своей, что близится пиздец. В прямом смысле этого слова. Этот пиздец имеет
байкальские глаза. Этот пиздец сейчас останавливается совсем рядом. Антон
упрямо не открывает глаза.
— Шастун. — Молчит. — Лук эт ми.
А чего ещё он знает? Может, по-немецки, как в порно, а? Вот было бы классно,
да? Антон шумно выдыхает, но глаза не открывает.
— Мне тебя... как спящую красавицу будить?
Шастун сглатывает. Кадык дёргается. Арсений хмыкает. Значит, заметил. А

потом парень чувствует чьё-то дыхание на своей щеке. Совсем близко. Он резко
распахивает глаза и понимает, что вся жизнь успела пролететь перед глазами.
Арсений Сергеевич наклонился так, что их носы практически соприкасались. Так
близко. Запретно.
Слишком запретно.
Антон не может ничего сказать. Он делает первую ошибку, когда переводит

взгляд на губы Арсения Сергеевича, а потом резко снова смотрит в глаза. Попов
улыбается, вздыхает и отстраняется. Быстро. Но не успевает подняться
полностью, потому что Антон хватает за воротник чёрной блядской рубашки и
притягивает обратно. Арсений Сергеевич кладёт свои руки поверх рук Антона,
который нихуя не понимает, что творит.
— Ещё не проснулся, Шастун?
— Не знаю. Я… — Антон резко отпускает и отводит взгляд. — Простите, я не

понимаю, что делаю.
Арсений Сергеевич остаётся на месте. Шастун снова смотрит на мужчину и

замирает, когда Попов склоняется ещё ниже и ведёт носом по щеке. А затем
поднимается и отходит. Очень быстро. Будто ничего не было. Может... Антону
всё это показалось? Может, Арсения не существует? Может, ты, Шастун,
пизданулся где-то, а сейчас в коме лежишь? А может... просто ебанулся.
Антон садится на диване и шумно вздыхает, потирая глаза пальцами. Остаётся

два вопроса. Какого хуя, Антон? Хули ты творишь? Ты совсем дурак? Считайте,
что это один вопрос. И второй: Арсений Сергеевич, вы понимаете, что творите?
Парень снова поднимает свой взгляд и смотрит на Попова, который смотрит ему
64/351
в глаза с абсолютным спокойствием. Снова штиль, а вот у Антона в глазах зелень
на ураганном ветру.
Антон просто смотрит. Смотрит и не может понять, почему его так пидорасит от
Арсения Сергеевича.
— Ты чего смотришь так? — Антон молчит, пытаясь не думать о том, как же было
приятно ощущать Попова рядом с собой. — Любишь, что ли?
Зрительный контакт не разъединяется. Даже когда резко и раньше времени

возвращается Воля. Шастун бросает фразу о том, что слишком устал, закидывает
рюкзак на плечо и уходит, даже не прощаясь. Он проебался. Он совершенно
точно проебался.
65/351
трек: шапито - романы ремарка
меня так прорвало на нежнятину в этой главе.
да как так можно, арсений, блин, сергеевич.
Тайна твоей улыбки

Не подвластна всем великим артистам.
Так похожа на альпийские горы,
И немножко средиземного моря.
В тебе, все романы Ремарка,

Твой свет недоступный, но яркий.
Горит, как далекие звезды, не спишь,
В каждой арке московской паришь.
шапито - романы ремарка
***
Антон не понимает ничего из того, что произошло. Арсений Сергеевич своим

носом прикольным таким, чуть вздёрнутым и… да, не в этом же суть, Шастун,
блин! Суть в том, что Попов провёл носом по щеке, ввёл в ступор, а потом ещё и
сделал вид, что нихера не было. Антон сглатывает, сидя на кровати. Он вчера
так загрузился, что не сделал ничего из того, что задали. Четверг. 3 октября.
Шастун, ещё учиться и учиться. Ещё не сессия-хуессия, когда ты можешь просто
зубрить то, что вы изучали. Сейчас не каникулы, блять, а учебный процесс в
полном разгаре.
Арсений Сергеевич путает все его мысли. Антон и не знал, что один человек,
который внезапно появился в его жизни, может так сильно повлиять на ход
мыслей, учёбу и на жизнь в целом. Шастуну и так не в кайф живётся, а тут ещё
этот человек красивый. Очень красивый. Ага. Блять. Антон шумно вздыхает,
смотрит на часы, отмечая, что он ещё успеет что-то сделать (сегодня первая
лекция у Арсения, блять, Сергеевича, поэтому, чтобы не смотреть на него, Антон
будет делать остальные предметы, а лекцию потом как-нибудь где-нибудь
спишет), встаёт, выглядывает в окно, замечая, что люди одеваются уже намного
теплее, и идёт в ванную.
Быстрый душ для того, чтобы смыть тяжесть мыслей с плеч, быстрый завтрак на
ходу, параллельно с историей искусств, немного времени для того, чтобы
отыскать пальто потеплее (ничем хорошим не закончилось, потому что Антон
проебал пальто в Воронеже где-то в своём шкафу) и обязательный приём
таблеток.
Антон выкуривает две сигареты, ловя себя на том, что стал курить намного
больше. А это плохо. Но ему похуй. Ему нормально. На улице немногомного
66/351
прохладно. Шастун ругается, пытаясь не упасть, когда спотыкается около
подъезда о порожек. Хочется банально вызвать такси, чтобы не ехать на
общественном, но денег сейчас не очень много. Да и просить у матери не айс.
Шастун старается вообще не просить. Ему хватает. Иногда, нет, конечно, но не
суть. Он не привык просить.
Шастун добирается до корпуса быстро. Заходит в кабинет, но на этот раз они

договариваются с Эдом сесть чуть дальше, чтобы Шастун сделал домашку. Друг
в беде не бросит, но взамен дохуя попросит. Так что после пар Антон угощает
Эдика обедом в столовой. И рассказывает про них с Арсением. Блять, да нет
ничего между ними, хотя… Нет, Антону бы хотелось, чтобы это касание не было
его галлюцинацией, но… стоп. Это же была не галлюцинация, Шастун, блять,
поверь уже в то, что ты Арсению нравишься.
Сечёшь?
Ни-ху-я.
Арсений Сергеевич в чёрных штанах, в чёрном свитере с горлом, в чёрных

ботинках, в очках с тёмной оправой и… блядская цепь. Да ну какого хуя-то,
Арсений, блять, Сергеевич? Антону бы схватиться за сердце, но пара началась. А
ему остался один предмет.
Антон поднимает свой взгляд именно тогда, когда Арсений Сергеевич смотрит
на третий ряд и не замечает его. Приятно. Ждал, что ли? Антон хмыкает, и уже
через секунду взгляд Арсения впивается в него. Он просто сел на предпоследний
ряд. Там нихера не слышно. И не видно. Попов изгибает бровь в немом вопросе,
но Антон не знает, что ему ответить, поэтому просто сглатывает, а когда
Арсений Сергеевич начинает подниматься вверх по ступеням прямо к ним,
закатывает глаза и пихает Эда, привлекая его внимание. Не ему же одному
пиздюлей получать.
Попов смотрит в его пустую тетрадь и щурится. Все остальные молчат.
— Непривычно видеть вас здесь. Мне даже грустно стало, что вас нет на третьем
ряду.
Вздохи девушек по всей аудитории. Антону хочется цокнуть и зорать им прямо в

уши, что Арсений Сергеевич как бы его, ага. Шастун теряется из-за своих же
мыслей. Он же и не его. И это не ревность вообще-то. Совершенно не она. Может
быть. Вау. Проёб. Здравствуй.
— Лекцию покажешь в конце пары.
Арсений Сергеевич уходит быстро. Не выгоняет с пары, ничего не говорит

больше, не подъёбывает, он просто уходит, позволяя Антону заниматься не его
предметом. Вот это привилегии. Пиздец. Эдик ржёт, когда Антон смотрит на
него с наигранным раздражением, ведь Арсений ему вообще ничего не сказал. А
Эдик вообще нихуя никогда не пишет. Вот же ж…
— Тох, все уйдут после пары, а вы останетесь вдвоём. И ты отработаешь свою

лекцию.
— Иди в задницу, Эд.
67/351
Друг ржёт ещё пару секунд, а затем начинает снова что-то выводить в своём
скетчбуке. Антон успевает сделать домашнее задание, иногда прибегая к
помощи гугла в некоторых вопросах, но всё же остаётся довольным проделанной
работой. Но не очень довольным тем, что ему пришлось проебать правоведение.
Да. Это говорит Шастун, который ненавидит данный предмет, но его ведёт
Арсений Сергеевич, а он… вроде как… а кто? Да, преподаватель. Но ведь не
только?
Эдик сваливает очень быстро, говоря, что займёт им место.
Антон ждёт, когда все выйдут, и спускается к Арсению Сергеевичу. Тот смотрит
на него своими байкальскими и чуть хмурится.
— Успел сделать всё, что не сделал?
— Да.
Проницательно. Антон же знает, что Арсений не дурак.
— Почему вы мне позволили заниматься на вашем предмете не вашим

предметом?
— Потому что в субботу мы с тобой идём в театр.
Антон замирает на месте. Чего? В театр? Блять. В театр. Не в кино. В театр.

Антон коротко смеётся, чем вызывает у Попова вопросительный взгляд.
— Прошу прощения, просто вы будто из другого времени. Даже не в кино зовёте,

а в театр. Это звучит очень по-прошловековски.
Антон любит придумывать новые слова или соединять несколько сразу, но это
уже другая история. Арсений цокает.
— Я даже не буду запоминать это слово. Но соглашусь. Мне никогда в нашем

времени не нравилось.
Шастун поджимает губы и мнётся на месте. Ему вдруг так хорошо. Его просто
преподаватель по правоведению в театр позвал на выходных, да и всё. Да и всё?
Да и пиздец. Едрит-мадрид, Антон, ты попал. Ты попал по полной программе.
Парень чувствует себя влюблённой маленькой девочкой. Влюблённой. Вот это
приехали. И что делать? А что с этим делать? Антону инструкцию не выдали как
бы. Есть такая инструкция, которая будет помогать, если ты влюбился в
мужчину, который старше тебя, так ещё и преподаватель в твоей группе? Нет?
Пидора ответ.
Ну вообще-то пидор — это черта характера, а не ориентация.
Антон думает о чём-то своём, даже не замечая, как Арсений становится чуть
ближе. Он отмирает только тогда, когда Попов щёлкает перед его лицом
пальцами.
— Ты чего застыл?
Антон вдруг выпаливает.
68/351
— Нет, не люблю.
Попов хмыкает, коротко улыбаясь.
— Думал, я спрошу, как в прошлый раз?
Антон кивает, всё ещё не понимая, зачем сказал это. Это же ложь. Частично
правда. Но больше ложь. Потому что Антон уже не будет отрицать очевидный
факт влюблённости в Арсения Сергеевича. Уже похуй. Он устал отрицать или
загоняться. Влюбился. По факту. Тогда зачем сейчас сказал, что не любит? Нет,
ну влюблённость отличается от любви? А чем? Чем отличается влюблённость от
любви?
Чем отличается влюблённость от любви…
— Антон, ты меня пугаешь.
— Чем отличается влюблённость от любви?
Шастун смотрит на Попова, ожидая ответа. Ему и правда интересно услышать

его точку зрения. Потому что он запутался. Ему Арсений нравится. Он в него
влюблён, но то, что любит, сказать не может, потому что сам считает, что
любовь — это что-то на высоком уровне. Нет, не что-то на татарском, конечно, но
на высоком точно.
— Почему ты задаёшь мне этот вопрос?
— Потому что не могу понять, что чувствую к вам.
Антон не понимает, почему выпаливает сейчас всю правду, не скрывая своих

мыслей. Но ему неожиданно нормально. И он абсолютно не переживает о том,
как отреагирует Арсений. Он знает, что мужчина ответит по существу. Он же
первый признался. Он первый всё начал. Антона лишь нужно было подтолкнуть.
Арсений сделал всё сам.
— До любви нам ещё очень долго. Но думаю, после похода в театр мы сделаем
шаг в этом направлении. Если ты этого захочешь. Я не настаиваю.
— Можете настаивать. До меня долго доходит.
Арсений коротко смеётся, вызывая у Антона ответную улыбку. Когда Арсений

Сергеевич смеётся, Антон падает в этот смех целиком и полностью. Охуеть.
Шастун чувствует, как сходит с ума.
— Улыбайся, Шастун. Когда человек улыбается, он становится ещё красивее.
К вам это тоже относится. Потому что вы в любом случае самый красивый
человек, которого я встречал. Даже хмурый, даже сердитый, даже
раздражённый. Да любой. Хочется ведь сказать, но Антон молчит, потому что всё
это кажется одним большим обманом. Сейчас он проснётся, встанет, соберется и
поедет в универ. Но нет. Арсений здесь. И сам Антон тоже. Здесь.
— Я напишу время. Твой телефон я знаю. Беги на пару, а то опоздаешь. Зря

домашнее задание делал?
69/351
— Да. Точно.
Антон зависает ещё на пару секунд, но затем неловко мнётся и бросает:
— До субботы.
— До субботы.
Антон спешит на следующую пару. Но думать о чём-то, кроме похода в театр,

сложновато. Шастуну везёт, когда домашку просто просят сдать, а не
рассказывать. Эд кидает подозрительные взгляды, но всю инфу он получит
после пар. Они договорились. И Антону даже как-то нормально рассказывать
лучшему другу. Он доверяет Эду. Как себе.
После пар они идут в столовую. Антон берёт весь набор еды для Эда, а для себя
клубничное молоко. Суп Эд съедает ещё в тишине, а затем уже начинает
допрашивать.
— Мне нужны чёткие ответы.
— Я понял. Спрашивай. Мы должны были когда-нибудь об этом поговорить.
— Во-первых, с хуя ли ты так изменился за последнее время? А во-вторых, мне

кажется, это Арсений Сергеевич на тебя так влияет. Отсюда вытекает третье —
между вами что-то есть. А дальше — я буду спрашивать.
— Давай.
Антон выдыхает. Эд цокает, потирает подбородок и думает над вопросом. И это

скорее для масштабности и важности их разговора, чем действительно
задумчивость. Эдик уже над этими вопросами думал, наверное, недели две.
Антон слишком хорошо знает эту задницу.
— Первый вопрос. Что произошло на курилке клуба?
— Арсений Сергеевич завуалировано сказал о своей симпатии ко мне.
Эдик сглатывает, кивая. Будто знал, что такое может быть. Вот засранец.
— Второй вопрос. Ты влюблён в Арсения Сергеевича?
— Да.
Так чётко и быстро. Эдик поджимает губы, будто сдерживает какой-то

невъебенный поток эмоций.
— Третий вопрос. Что он сказал тебе сегодня?
— Пригласил в театр на выходных.
Нет, Антон знал, что иногда Эдик бывает излишне эмоциональным, но не до

такой степени же. Он впервые слышит, как Эд пищит. Прям ультразвук по ушам.
Антон пытается его остановить, хватает его руки, опуская на стол, потому что в
70/351
порыве Эд даже и ими начал мотать, а затем всё-таки даже возмущается.
— Эд, блять, завались, прошу. Ты привлекаешь слишком много внимания.
— Антон, я начинаю писать про вас фанфик. Ничего не знаю. Всё. Я начну
карьеру писателя именно так. Это охуенно.
— Эд, ты сбрендил. Перестань. Мы всего-то в театр идём.
— Главное, на первом свидании, как подобает истинной леди, не целуйтесь.
— Ага, блять, а уже на втором можно шалалала, да?
— Ну если это теперь так называется…
Эд ржёт, когда Антон вскакивает с места, а потом пытается его догнать. По

домам они расходятся вечером. Антон делает домашку, выпивает таблетки и
ложится в кровать. Он старается не думать об Арсении Сергеевиче, но каждый
раз, когда вспоминает их разговор в аудитории после пары, улыбка сама
появляется на лице. Приехали. Антон даже и не заметил, как превратился в
какую-то размазню. Еще и влюблённую.
***
Смс приходит в пятницу вечером. Антон отвечает коротко «хорошо», а в субботу

просыпается рано, даже не высыпаясь, потому что… волнуется. Блять, он
волнуется, как малолетка перед первым свиданием. А это даже не свидание, а
просто поход в театр. С мужчиной. С преподавателем. Антон, блять, перестань
вешать эти ярлыки! Арсений Сергеевич своими глазами байкальскими твою
зелень разбавляет. Дополняет. Успокаивает. Может быть. Да нихуя не
успокаивает.
Антону становится совсем невыносимо страшно, когда он спускается вниз. Весь

день в мыслях. Арсений подъезжает минута в минуту. Серьёзный такой. Шастун
плюхается в машину, пристёгивается и смотрит на Попова.
— Здравствуйте.
Арсений на секунду поворачивается и коротко улыбается, выворачивая руль.

Антон помнит. Тишина. Поэтому терпеливо молчит, пока они едут. Волнение
сходит на нет. В итоге. Попов припарковался около театра на парковке, но не
успел Шастун открыть дверь, как Арсений уже успел добежать до его стороны.
Перед Антоном никогда никто не открывал двери. Наверное, потому что он не
девушка? Нет, Антону приятно, что за ним вроде бы как ухаживают. Поэтому тот
факт, что перед мужчинами двери не открывают, его не смущает.
— Благодарю, Арсений Сергеевич. Вы очень галантны.
— Стараюсь.
Арсений подталкивает его вперёд, кладя ладонь между лопаток. И Антон
71/351
сглатывает, но идёт вперёд. Чует он своей задницей, что сегодня будет очень
насыщенный поход в театр. Ох, Антошка. Ну ты и дурачок. Всё будет прекрасно,
если ты пошлёшь свои мысли далеко и надолго. На сегодняшний вечер хотя бы,
ну. Чё ты как не мужик?
— Пошли.
Они устраиваются на своих местах. Антон вздыхает, но ничего не говорит, пока

не начинается спектакль. Лебединое озеро всегда Антону нравилось. Классика.
Красота. Утончённость. Одним словом — изящество.
Арсений щурится, иногда мягко улыбается, иногда смотрит так сосредоточенно,

что будто находится не здесь. Антон знает это, потому что часто поворачивается
и залипает на профиль Попова. Вот и сейчас. Арсений вглядывается в
персонажей, а Антон вглядывается в него. Но в этот раз Шастуна ловят с
поличным. Арсений поворачивается и улыбается. Растерянность в глазах Антона
замечена, поэтому мужчина мягко опускает свою ладонь на ладонь парня и
ободряюще сжимает, спустя секунду убирая свою руку обратно.
Он снова отворачивается и смотрит балет, а Антон поворачивается, но смотреть

больше не хочется. Проебался снова. Молодец. Что ещё? По классике жанра?
Сядут в машину, Арсений отвезёт его домой и всё? Нет, не то чтобы Антон
торопил события, но он начинает путаться в ситуации. Антону не нужен
конфетно-букетный период. Ему бы определённости. Он же уже взрослый. Тем
более — он тоже мужчина. С ним сюсюкаться не нужно. Или нужно? А что ему
вообще нужно? Антон заебался думать о том, что он сам себя заебал.
После спектакля они направляются в машину. По дороге в кафе, куда Арсений

его приглашает, они обсуждают спектакль, сходясь на том, что что-то вечно. А в
кафе Антон снова расслабляется, заказывая себе глинтвейн.
— Оплачиваю я, Арсений Сергеевич.
— Я думал, что на свидании платит тот, кто пригласил.
Шастун хмыкает.
— Так это всё-таки свидание?
— А ты думал, я тебя просто в театр позвал сходить?
— Имейте в виду, я на первом свидании не целуюсь.
— Я слишком старомоден. Поэтому не буду требовать от тебя поспешных

действий.
Да чего же ты такой правильный до пиздеца? Арсений, блять, Сергеевич, я бы

вас засосал ещё в театре. Сил нет на вас смотреть. Антон выдыхает. Им приносят
горячительные напитки. Всё-таки октябрь. Уже холодает. А Антон своё пальто
проебал.
— Тебе не холодно в этом пальто?
— Я своё зимнее в Воронеже дома забыл. Съезжу как-нибудь. Заберу.
72/351
Арсений кивает, поднимая бокал. Он смакует вкус напитка и прикрывает глаза.
Губы облизывает. А Антон сглатывает. Кадык нервно дёргается. Ему бы сейчас
взять, притянуть за воротник к себе и тоже прочувствовать вкус. Но нет. Первое
свидание — это не халям-балям. Он не будет торопиться. И вообще? Откуда
такая смелость? Не, Антон никогда не был мямлей, но рядом с Арсением
Сергеевичем почему-то робеет.
После молчаливого ужина они снова бредут в машину. Антон начинает

привыкать к этой тишине между ними. Потому что ему вполне комфортно.
Шастун снова мыслит до пиздеца романтично, когда вспоминает, что слышал
где-то о том, что влюблённым даже молчать друг с другом в кайф. Охуенно ты,
Антон, вляпался. Нет, ну а что? Стихи уже пишешь, взгляды влюблённые
кидаешь, на свидания ходишь. Чего ещё надо?
Антон знает, чего ему хочется. Уже весь вечер хочется. Но это же первое
свидание. А Арсений Сергеевич весьма старомоден. Так ведь?
Около дома Антон понимает, что Арсений выходит из машины тоже. Мужчина
провожает его до двери, и они останавливаются около домофона. Прямо как в
фильмах.
— Спасибо за проведенное время.
— Спасибо, что пригласили.
Арсений коротко улыбается. Антон вдруг хмыкает.
— Никогда бы не подумал, что я пойду в театр с преподавателем, с которым у

меня проблемы. — Попов цокает. — А у меня есть привилегии теперь?
— Ты хитрый, знаешь об этом?
— Знаю.
Антон улыбается очень широко. Потому что нравится ему вот так вот свободно
разговаривать с Поповым. Это как-то… особенно… что ли?
Арсений облизывает губы, рассматривая Антона. Снова пытается что-то
рассмотреть? Шастуна интересуют только его губы сейчас. Арсений такой
красивый. Стоит под фонарём. Чёлку поправляет. Глаза сияют. Антон сглатывает
и вдруг выпаливает.
— Да нахуй это ваше правило первого свидания.
— Что?
Антон открывает дверь в подъезд, заходит и закрывает её. Арсений Сергеевич,

наверное, прихуел, но Антон знает, что делает. Он выходит снова, подходит
максимально близко и снова выпаливает:
— Всё, я зашёл домой и вышел. У нас второе свидание. Можно мне вас
поцеловать?
Мужчина оттаивает будто. Взгляд тепле�

Язык

Fakuljtet Izjashjnih Iskusstv

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Fakuljtet Izjashjnih Iskusstv

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

Ссылка на материал: https://ficbook.

факультет изящных искусств

Публикация на других ресурсах:

немного будет отсебятины. такого предмета на втором курсе там не

с реализмом никакой связи. хотела бы я знать всё на свете, но... увы.

уважайте труд автора, любите артонов и улыбайтесь!

новый год начинается с прекрасного.

да мне вообще не сдался этот ваш арсений

Ты красивая, как осень - хочу тебя целовать.

Ты красивая, как осень, ну а я - простой пацан.

егор натс - ты красивая, как осень.

Шастун с самого детства готовился к поступлению именно в МГУ на факультет

Впрочем. Его это не очень волновало. Он старался, преподаватели хвалили, зная,

Антон останавливается около пустой курилки. Да, он курит. И нет, он не считает

Антон спотыкается и чуть ли не падает прямо на ступеньках в корпус, но

Антон плюхается на своё излюбленное место в каждом кабинете. Он любит

— Шаст, как думаешь, — Антон косится на Эда, который задумчиво водит

— Вроде сказали, что какой-то взрослый и очень строгий мужик. — Антон

— Да это я понял. — Антон приглянулся и увидел, как пальцы, сжимающие

Эдуард всегда был где-то в себе. Он был странным, но уникальным. Шастун

Вкрадчивый, но бархатный тембр за спиной заставил замереть на месте.

— Насколько я знаю, никому я не сдавался. — Антон делает лицо а-ля

Шастун медленно поворачивается и видит воплощение рисунка Эдика прямо

— А что во мне такого?

Эд бьёт по ноге ботинком под столом, но поздняк метаться. Арсений Сергеевич

Преподаватель вырывает его в реальность, заставляя ещё больше захотеть

— Вы правы, нет в вас ничего такого, кроме грязного рта, из которого

Антон немного тушуется. Совсем немного. Мурашки по позвоночнику. Таким

— Приятно познакомиться, Шастун. Арсений Сергеевич.

Преподаватель начал двигаться в сторону рабочего места, давая понять, что

— Такие — это какие, Арсений Сергеевич?

Мужчина оборачивается, приподнимает уголок губ и ставит точку в их разговоре

Вот баклан. Антон выругался про себя, не успевая продолжить перепалку,

Антон сначала непонимающе хмурится, а затем понимает, что Арсений

— Кого-то сейчас жёстко накажут.

И Антон закатывает глаза. Эдик обещает подождать за дверью, и они остаются

— Я знаю, что ты прилежный студент. Что у тебя никогда не было конфликтов.

Перешёл на ты. Какой быстрый.

Главное — сохранять спокойствие. Какое, блять, спокойствие, когда на тебя так

— Я один такой преподаватель, к которому у тебя неприязнь с первой секунды?

Антон хлопает глазами, а затем задумывается о том, есть ли у него вообще

— Тебя это задело?

— Нет. Совсем нет.

— Прошу прощения, если это прозвучало грубо и тебе стало неприятно. Но ты

Антон сглатывает, переводя взгляд куда-то за Арсения, потому что невозможно

— Тогда, и я прошу прощения.

— Одолжение мне делаешь?

Шастун вздыхает, чуть ли глаза не закатывая. Вот снова он бесить начинает. А

— Я надеюсь, что больше между нами не будет конфликтов. И у тебя с моим

— Если тебе так хочется.

Не хочется. Неа. Антон мысленно даёт себе подзатыльник и вылетает пулей из

Пара по танцам проходит быстро и весело. Антон даже отвлекается, наблюдая за

Арсений Сергеевич и балет. Звучит, как название романтического, позитивного,

— В каком месте мои стихи говорят об этом?

Но вместо того, чтобы ответить на выпад выпадом, Эд подошёл поближе и

— Видел Эдика Выграновского? Красивый, да? Тебе нравится?

— Эд, ты говоришь про себя вообще-то, ты в курсе? Охуел? — Антон готов

Эдик снова поржал, отмахиваясь тем, что пошутил, и они отправились на

твои глаза — чёртовы чёрные дыры с оттенком байкала. затягивают в свои

пока что главы выпускаются по какому-то странному графику в моей голове.

да сдам я это правоведение без проблем.

Балтийское море, красные розы.