Опера Глюка «Орфей и Эвредика»

Премьера оперы прошла под управлением автора 5 октября 1762 года в венском городском
театре. Первая реакция слушателей была сдержанной: композитора упрекали в том, что
«страсти выражены недостаточно сильно». Позднее (в 1774 году) Глюк значительно
переработал партитуру «Орфея» для его постановки в Париже[1].
Отличия парижской редакции:
 партия Орфея понижена в тесситуре для тенора (в итальянском варианте она была
предназначена для альта-кастрата);
 это привело к существенной перестройке тонального плана;
 значительно переработаны речитативные диалоги;
 заметно обогащена инструментовка;
 в соответствии с традициями французской оперы включено большое количество балетных
номеров.
Сюжет, особенности либретто
Древнегреческий миф об Орфее является одним из старейших оперных сюжетов[2]. Эта
«вечная» тема привлекла Глюка и его либреттиста Раньери Кальцабиджи глубоким идейным
смыслом:
 мыслью о волшебной силе искусства;
 идеей беззаветной верности;
 идеей столкновения человека с судьбой.
В отличие от многих либреттистов, слишком свободно обращавшихся с древними мифами
(включение побочные сюжетных линий и новых героев нередко искажало мифологический
сюжет до неузнаваемости), Кальцабиджи строго придерживался основной линии предания об
Орфее, не загромождая его никакими побочными эпизодами. Единственное отступление от
мифа связано с развязкой: вместо гибели главных героев опера завершается счастливым
финалом. Действующих лиц всего трое – Орфей, Эвридика, Амур (Эрос).
Особенности структуры
В «Орфее» Глюк принципиально отказался от традиционного номерного строения итальянской
оперы-seria, от чередования речитативов с развернутыми и внутренне замкнутыми
виртуозными ариями «концертного» стиля. Три действия его оперы состоят из сцен. Это
крупные построения, в которых небольшие ариозо, речитативы, танцевальные пантомимы,
хоровые и оркестровые эпизоды естественно сменяют друг друга, создавая впечатление
непрерывного жизненного процесса. Композитор стремится подчеркнуть внутреннее единство
этих сцен, используя репризные повторения музыкальных тем, интонационные и тональные
связи.
Сами действия расположены симметрично: 1 и 3 разворачиваются в мире живых людей, 2-е,
центральное, действие происходит в царстве мертвых.
1 действие
Первое действие состоит из 4-х сцен.
1-я сцена – траурная: несчастье уже свершилось, Орфей и его друзья (пастухи и пастушки)
оплакивают Эвридику. Вся сцена, начинающаяся шествием хора при открытом занавесе,
напоминает величественный хоровой пролог в античной трагедии. Именно хор выражает
настроение Орфея, сопереживает ему в горе («как мы плачем, другу вторя…»). Ясный
гомофонный склад, аккордовое изложение, медленный темп, минорный лад, опора на
интонации вздоха – все эти характерные признаки lamento направляют внимание слушателя на
господствующий в опере образ мольбы и скорби. Мерная поступь басов оркестра воссоздает
ритм погребального шествия.
В музыку хора трижды включается горестное восклицание Орфея: «Эвридика!» Композитор
нашел для него удивительно простую и естественную интонацию нисходящей октавы, пол-
ностью лишенную какой-либо ложной патетики.
Подобно рефрену в форме рондо, музыка хора повторяется трижды, объединяя всю сцену. Роль
эпизодов выполняют горестные речитативы Орфея, умоляющего спутников оставить его
одного, а также балетная пантомима – возложение венков на гробницу Эвридики.
Хореографический эпизод, таким образом, не только украшает действие, но и деятельно в нем
участвует. Его музыка носит пасторально-просветленный характер.
2-я сцена – «сцена с эхом». Оставшись один, Орфей неутешно рыдает. Тщетно умоляет он
Эвридику вернуться: ему отвечает только эхо. После порывов отчаяния Орфей настойчиво
пытается овладеть собой. Борьба противоречивых чувств выразительно передана в чередовании
речитативных и ариозных разделов, которые вновь образуют рондообразную композицию:
a b a1 c a2
ариозо речитатив ариозо речитатив ариозо
В ариозных разделах трижды проводится одна и та же лирическая кантилена в пасторальной
тональности F-dur («Где ты, любовь моя»). Светло-элегической мелодии ариозо контрастно
противопоставлены драматические минорные речитативы, подчеркнутые печальным тембром
гобоя (имитация эха). Третий, самый патетический, речитатив содержит завязку драмы: в душе
Орфея рождается решимость любой ценой вернуть к жизни свою любимую.
В момент кульминации внезапно появляется Амур – 3-я сцена. Обещая Орфею поддержку
всемогущих богов Олимпа, он сообщает ему роковое условие: Орфей не должен смотреть на
Эвридику, пока они не покинут царство мертвых; иначе Эвридика навсегда останется во власти
смерти. Эта сцена носит «вставной» характер, она наименее интересна с драматургической
точки зрения.
4-я сцена – большой аккомпанированный речитатив Орфея: исполненный решимости
преодолеть все испытания, он готов следовать воле Зевса. Таким образом, в I действии
содержится драматургическое развитие от состояния душевной подавленности к мужественной
готовности бросить вызов судьбе.
2 действие
Оркестровое вступление ко второму действию передает зловещую атмосферу, в которой будет
разворачиваться его 1 сцена. Она происходит на берегах реки смерти Стикс, в преддверии
Аида, куда в поисках Эвридики попадает бесстрашный Орфей. Ему преграждают путь
безжалостные фурии.
Сцена Орфея с фуриями – самая интересная, новаторская во всей опере – строится на
чередовании хорового и сольного пения. Это диалог грозных, неумолимых возгласов демонов и
фурий с трогательными жалобами Орфея, все более сближающийся «в пространстве».
Противопоставление двух ярко контрастных сфер олицетворяет конфликт «человека и рока».
Каждая линия – человеческая и роковая – имеет свое внутреннее единство.
Партия Орфея выдержана в духе lamento. На этот раз она не содержит каких-либо повторений:
каждое из трех его ариозо – это новая ступень в развитии единого образа. Его мольбы звучат
все более настойчиво, взволнованно, порывисто, то есть разрастаются в своей силе. Масштабы
же их, наоборот, сжимаются. Ускоряется темп, мелодическая линия все более насыщается
секундовыми интонациями вздоха, учащается ритмическое сопровождение, более частой
становится смена гармонии, мелодические фразы – более короткими.
Для характеристики фурий Глюк также использует вполне сложившиеся, традиционные
приемы, принятые для сцен заклинаний, загробных явлений: суровость общего колорита,
мощные хоровые унисоны на фоне зловещего тремоло струнных, ровное движение, простые
«чеканные» ритмы, острые гармонии (ум.VII7), мрачные оркестровые краски. Все это
символизируют непреклонную решимость, с которой обитатели Аида противостоят любой
попытке смертного проникнуть в их царство.
Еще более устрашающе звучит второе проведение хора: аккордовую ткань прорезают воющие
глиссандо струнных, они изображают злобный лай подземного стража – чудовищного
трехглавого пса Цербера. Сурово-величавую музыку хоров разделяет неистовая пляска фурий с
внезапными акцентами и стремительными оркестровыми пассажами. Однако фурии не могут
долго противостоять волшебной силе искусства Орфея; они постепенно проникаются
сочувствием к его судьбе. Чем настойчивее звучат мольбы Орфея, тем более мягким,
умиротворенным становится пение хора, оно словно «очеловечивается».
Таким образом, обе линии развиваются по-разному: партия Орфея – как восходящая,
побеждающая, партия духов – как нисходящая, постепенно уступающая в борьбе. По-
существу, Глюк использовал новый, подлинно симфонический прием развития – постепенную
трансформацию первоначальных образов, в процессе которой происходит их сближение.
Первую картину завершает грандиозная пляска фурий. Этот развернутый танцевально-сим-
фонический эпизод был полностью перенесен композитором в парижскую редакцию оперы из
балета «Дон-Жуан».
Наконец фурии исчезают, открывается чарующий пейзаж Элизиума – обители безгрешных
блаженных душ, где происходят следующие три сцены 2-го действия (cо 2й по 4ю). В них
господствуют образы неземного покоя и умиротворения. Дикие пляски фурий уступают место
плавному хороводному движению райских теней. Из трех балетных номеров выделяется
средний, идущий под аккомпанемент знаменитого соло флейты. Он приобрел широкую
известность в многочисленных обработках для разных инструментов под названием «Мелодия»
Глюка.
3 действие
Третье действие оперы также делится на два контрастных раздела. В первом разворачивается
психологический конфликт в душе Орфея, связанный с борьбой между любовью и
нравственным долгом (принятым обетом). Эвридика не может понять причину его мнимой
холодности. Их диалог отмечен неуклонным ростом напряжения.
Далее все внимание переключается на Эвридику. Ее речитатив и ария (единственная во всей
опере) своим страстным порывом и волнением предвосхищают бурные образы ранних сонат
Бетховена[3]. Сольная сцена стремительно приближается к роковой развязке: презрев запрет,
Орфей оборачивается и … снова теряет любимую. Он готов умереть, чтобы навек остаться с
Эвридикой в царстве мертвых. Глубокая нежность и любовь Орфея находят воплощение в
музыке его знаменитой арии – «Потерял свое я счастье». Мелодия арии многими образными и
интонационными нитями связана с начальными сценами оперы (в частности, интонация соль-
до-до-си явно напоминает о первом хоре пастухов и пастушек, а форма арии – рондо – сближает
ее со второй, сольной сценой I действия).
Второй, заключительный раздел 3-го действия представляет собой праздничный эпилог в храме
Амура, который вновь оживляет Эвридику, вознаграждая Орфея за его безграничную верность.
Лирическим центром этой сцены, следующей традициям придворного спектакля, является трио
главных героев (последний выход «под занавес»).[4]