Ссылка на материал: https://ficbook.

net/readfic/11841377

Абракадабра
Направленность: Слэш
Автор: Jenny_zhem (https://ficbook.net/authors/2810847)
Фэндом: Stray Kids
Пэйринг и персонажи: Ли Минхо/Хан Джисон, Хван Хёнджин/Ли Феликс, Со
Чанбин, Бан Чан, Ян Чонин, Ким Сынмин
Рейтинг: NC-17
Размер: 58 страниц
Количество частей: 12
Статус: завершён
Метки: Счастливый финал, Приключения, Вампиры, Ведьмы / Колдуны, Демоны,
Боги / Божественные сущности, Римминг, Анальный секс, Минет, Петтинг,
Эротические фантазии, Универсалы, Ритуалы, Засосы / Укусы, Борьба за
отношения, Магия, ООС, Романтика, Юмор, Фантастика, Hurt/Comfort, AU, ER,
Дружба, Межэтнические отношения, Магическая связь

Описание:
Даже если ты рождаешься вампиром или демоном, это не застраховывает тебя
от смерти, когда ты связываешься с братьями-магами // ау, в котором Хенджин
— демон, Джисон — вампир, а Минхо и Феликс — черные маги, заставляющие
весь магический мир содрогаться (не только от количества разрушений)

Публикация на других ресурсах:

Уточнять у автора/переводчика
 Оглавление

Оглавление 2
Часть 1, где жертвоприношения оказываются безопасными 3
Часть 2, где обман происходит во благо 8
Часть 3, где маги уясняют, что Минхо злить не стоит 12
Часть 4, где аферисты не воруют, а хитроумно утягивают 17
Примечание к части 21
Часть 5, где несварение не мешает исследованиям 22
Часть 6, где раскрывается тайна вампирских клыков 29
Часть 7, где общее будущее пытается разделиться 34
Часть 8, где любовь, кажется, всех спасает 39
Часть 9, где божество делает щелчок пальцами 48
Часть 10, где познаются прелести гипноза 53
Примечание к части 57
Часть 11, где на одного демона становится больше 58
Часть 12, где сила меняет приоритеты 63
Примечание к части 66
Часть 1, где жертвоприношения оказываются
безопасными

Джисон был распят на кресте — каменном, внушительном постаменте.

Он бы обязательно пожаловался на отсутствие должного обслуживания, если бы
чувствовал холод или боль или не боялся получить тумаков от Минхо, сидящего
на одну ступеньку ниже в его ногах. Тот читал какую-то ветхую книгу, судя по
обложке, запрещенную к использованию.

Джисон покрутил запястьями, скованными металлом, имитирующим серебро.

Все-таки, его парень был не настолько жесток, чтобы пытать собственного
возлюбленного, используя настоящий металл, способный навредить вампиру.
Наверное.

— Нам обязательно делать это сегодня? — спросил Джисон, поерзав. У него уже
заканчивалось терпение, а на площади собралось пока человек десять от силы.
Он хотел попросить Минхо о том, чтобы его освободили хотя бы на полчаса, но
тот отказал ему уже два раза.

— Да, — Минхо обернулся. На его шее висело ожерелье из зубчиков чеснока.

Люди и маги были так наивны. Как будто какое-то вонючее растение могло
помешать вампиру воткнуть клыки в человеческую плоть. Оно, конечно,
отгоняло кровососов, чья душа требовала эстетики, но даже те не брезговали,
когда их мучила дикая жажда.

Минхо знал, что чеснок безвреден, но ему приходилось подчиняться регламенту.

На последнем этапе его выпускного экзамена следовало принести в жертву
какое-нибудь темное существо. Обычно многие здесь проваливались, так как ни
одна тварь тьмы не желала иметь дело с невежественными человечками.

Магам внушалось с малых лет, что все, кроме людей, обязательно возжелают их
сожрать. Что этот мир опасен, и если бы не они, умеющие колдовать, то
человеческий род бы вымер. Бред. Даже вампиры перестали осушать людей еще
два тысячелетия назад.

Родители Минхо были в этом плане продвинутыми магами. Они, поддавшись

юношескому азарту и любопытству, стали исследовать «темную» сторону этого
мира, как только поступили в академию и получили разрешение покидать
пределы города. Обнаружив, что многие из существ безопасны, они попытались
донести эту информацию другим магам. Разумеется, в ответ им прилетело «не
верю, пока не проверю», а проверять никто не стремился.

Так как передать знания не получилось, они вырастили двух сыновей, чтобы
поделиться с ними открывшейся тайной. Мальчикам, Минхо и его младшему
брату Феликсу, разрешалось бегать и играть с кем угодно (конечно, под чарами
защиты во избежание внезапных последствий). Благодаря положительному
влиянию родителей, Минхо и познакомился с Джисоном. Позже они даже начали
встречаться.

— У меня под коленкой чешется, — пожаловался Джисон. Минхо недовольно

выгнул бровь.
3/66
— Ты выпил обезболивающее зелье, — возразил он. — Ты ничего не должен
сейчас чувствовать.

Процесс жертвоприношения был настолько же необходим для получения

лицензии мага, насколько негуманен к вампирам. Считалось, что те не ощущают
боль. С какой-то стороны это было правдой — Джисон мог так абстрагироваться,
что не заметил бы воткнутый в ногу нож. Но если он не делал это специально, то
все очень даже чувствовалось. В красках.

У вампиров не получалось противостоять только пытке, которую несло солнце

или серебро. Поэтому преподаватели, наставляя молодых магов, советовали
использовать для жертвоприношения именно эти два фактора.

Джисон согласился помочь Минхо в получении высшего балла на экзамене лишь

из любви.

Он зевнул, бросая взгляд вперед, откуда должно было появиться солнце. Небо
начало светлеть. Судя по тому, как шевелился флаг черномагической академии,
воткнутый перед лестницей, которая вела к Джисону, через площадь
проносился легкий ветерок. Ничего не ощущать надоело. Джисон обвел
взглядом собравшихся прохожих, желающих поглазеть на него, и ради веселья
представил, как убивает их. Если бы Минхо не влил в него зелье, он бы не был
настолько кровожадным.

Когда он устал скалиться, сверкая клыками и внушая людям ужас, перед ними с
Минхо образовалось окошко портала. Из него по пояс высунулся Хенджин. Даже
его черные глаза яростно блестели.

— Феликса не видели? — мрачно поинтересовался он. Из уголков его рта валил

дым. Он заметил Джисона, ухмыльнувшись. — О, вы веселитесь. Не хотел вас
отвлекать.

Джисон закатил глаза. Удивительно, но, даже когда он находился в

безэмоциональном состоянии, Хенджин его бесил.

— Его же потащили женить на оборотне. Ты не в курсе? — удивился Минхо.

Показалось, что Хенджин зарычал.

— Ваши родители меня доконают, — сквозь зубы произнес он.

— Им просто не повезло с зятем, — пробубнил Джисон, но Хенджин его услышал.

— С каким именно? — елейно поинтересовался он. Джисон лишь фыркнул.

— С бесперспективным, — ответил он. — Вампиры, в отличие от демонов, не

сношаются с кем попало.

— Это было сто лет назад! — проревел Хенджин.

Джисон пожал плечами.

— Так пойди и докажи им это.

4/66
У Хенджина в руке материализовался серебряный меч. Явно неосознанно. Минхо
захлопнул книгу и поднялся, вставая между ними двумя. Вид у него был
уставший.

— Бесполезно, — прокомментировал он угрожающую стойку Хенджина, —

Джисон сейчас ничего не чувствует.

Хенджин вгляделся в Джисона, опуская меч и развоплощая его. Он оценил

взглядом и фальшивые серебряные кандалы, и уже ставшую многолюдной
площадь, и полог невидимости, которым Минхо накрыл его.

— А я думаю, почему он такой невыносимый, — Хенджин потер основание

одного из рогов. Он тяжело вздохнул, видимо, снова вспоминая о Феликсе, и
Джисон даже испытал отголоски жалости. Если бы между ним с Минхо стояли
его родители, было бы чертовски сложно оставаться вместе. — Ладно, я пойду.

— Удачи, — пожелал ему Минхо, прежде чем портал закрылся.

Он постоял, глядя на горизонт, посмотрел на часы. Ожидание тяготило.

Джисону приходилось отвлекаться на разглядывание своего парня и
составление планов, чем же завтра заняться. Он предполагал, что сможет
восстановиться к этому времени.

— Скоро уже? — спросил Джисон. Тот кивнул.

— Пять минут, — Минхо проводил взглядом экзаменаторов, пробивающихся в

первый ряд и с восхищением оглядывающих проделанную им работу.

Старики в обветшалой одежде и с фанатичным блеском в глазах не были тем

примером «защитников человечества», который бы всем хотелось видеть.
Прохожие даже отступали, лишь бы их случайно не коснуться.

Джисон не удостоил их и взором. Больно надо. Он прикрыл глаза, проваливаясь

в ледяную темноту.

— Потерпи, пожалуйста, — раздался вдруг совсем рядом смягчившийся голос

Минхо. Тот украдкой погладил его по щеке.

— Только ради тебя, — хмыкнул Джисон. — Возроди меня побыстрее, —

попросил он.

Минхо понимающе промычал.

Всего несколько минут. Джисон зажмурился сильнее, почувствовав запах дыма,

идущий от ног.

Он вздохнул последний раз, вспыхнул и обратился в пепел.

**

Минхо действовал машинально — убедился, что экзамен приняли, прошел к

постаменту, собрал пепел, запечатав его в бутылке, которая поддерживала
магию темных душ, и телепортировался в квартиру.
5/66
Пусть он знал, что Джисон не умер, внутренности все равно скручивались, губы
были сжаты в тонкую линию, а пальцы, сжимавшие бутылку с пеплом, словно
онемели. Он скатал ковер в их гостиной, открывая заранее приготовленную
пентаграмму, и высыпал в ее середину пепел.

Сердце билось быстрее, чем обычно. Он по-настоящему волновался за Джисона.

Тело слегка покачнулось, когда он встал, чтобы взять кинжал.

Рука соскочила, поэтому лезвие рассекло кожу чуть сильнее, чем

планировалось. Но он не обратил на это внимания, капая кровью на серую кучку.
Изо рта полилось заклинание, пентаграмма засветилась так ослепительно, что
заслезились глаза. Он не остановился, пока последнее слово не было
произнесено и перед ним не оказался вполне себе целый Джисон.

Тот впился в его плечи пальцами и тяжело дышал.

— Пить, — скрипуче попросил Джисон. Чужое тело выглядело так, будто его
высушили, как цветок.

Минхо притянул Джисона к себе, кладя руку на затылок, и надавил, подставляя

шею. Тот всхлипнул, вонзая в него свои клыки, вынуждая прикрыть глаза от
вспышки боли и начать шептать кровоостанавливающее заклинание. Минхо
обнаружил, что с его ладони все еще капает кровь, поэтому быстро ее залечил,
чтобы не отвлекаться.

Он поглаживал Джисона по спине, слыша жадные глотки. Когда

первоначальный, самый сильный голод был утолен, Джисон перестал спешить.
Он вдыхал аромат чужой крови, ласково слизывал ее с небольших ранок, убирая
боль, и оставлял легкие поцелуи.

Минхо фыркнул, когда прикосновения к шее стали больше походить на попытку

оставить засосы. Он вздрогнул — холодные пальцы Джисона забрались под
рубашку, а короткие ногти царапнули поясницу. Джисон водил кончиком языка
по его шее, загнанно дыша, и терся своими бедрами об его.

Минхо с сожалением отодвинулся.

— Нет, — сказал он, упираясь рукой в чужой лоб, когда Джисон качнулся вперед.
Тот состроил жалобное выражение лица. Он мог применить силу, чтобы
приблизиться, но никогда не использовал ее на Минхо. — Ты слишком слаб и
должен восстановиться.

— Но вкус твоей крови заводит меня, — прохныкал Джисон. Минхо подался

вперед, осторожно целуя его, чтобы не напороться на удлинившиеся клыки. Тот
также аккуратно ответил.

Губы Джисона были сухими, поэтому Минхо лизнул их в серединку, ощущая

легкий привкус собственной крови. Он поморщился, но Джисон не дал ему
отстраниться, жарко выдыхая и используя язык в ответ. Поцелуй начал
принимать опасный поворот.

— Так, — Минхо увернулся от нетерпеливых губ, — не сейчас.

6/66
— Тогда потом? — уточнил Джисон. Он невесомо коснулся щеки Минхо
поцелуем. — Да?

— Да, — сдался Минхо. — Когда ты восстановишься.

Джисон довольно сощурился, не отрывая взгляд ото рта Минхо. Очнулся уже,
видимо. Он выглядел немного здоровее, чем несколько минут назад, к нему
вернулась небольшая часть силы и контроль над жаждой крови. Другая же
жажда пылала в его красных глазах, отчего те почти светились. Минхо
отвернулся, чтобы не поддаваться искушению.

— Я восстановлюсь очень быстро, — пообещал Джисон проникновенно. Он все

еще стоял так близко, что его грудь касалась чужой на вдохе.

Губы Минхо дрогнули в улыбке. Поганец.

— Будем надеяться.

7/66
Часть 2, где обман происходит во благо

Хенджин вошел в храм, не разнеся по пути двери только потому, что те

были раскрыты. Если бы обычные люди могли видеть его магическую ауру, то
содрогнулись бы. Однако священное место крало его истинный облик — рога
исчезали, татуировки клана на шее сходили.

Заклинание, накладывавшее иллюзию на всех магических существ, больше

походило на дешевый фокус, изобретенный расистом. Через пять секунд он
ничем не отличался от обычного человека, и этот факт только сильнее его
выводил.

Оказавшись внутри, Хенджин окинул взглядом два ряда скамеечек, на которых с

одной стороны ютились родственники Феликса (их было немного из-за
нестандартных взглядов его родителей) и родственники жениха-оборотня с
другой. Он решил пресечь устроенный балаган сразу и на корню, поэтому
уверенно двинулся по проходу к алтарю.

Вернее, попытался двинуться.

Его ухватили за штанину, настойчиво потянув назад. Хенджин чуть не

споткнулся, бросив разъяренный взгляд на посмевшего его так бесцеремонно
тронуть человека. Им оказалась молодая, рыжая и голубоглазая девушка. Она
занимала самое крайнее к выходу место в гордом одиночестве и, судя по всему,
хотела, чтобы Хенджин составил ей компанию.

Тот попытался вырваться, открыл рот и собирался уже разразиться

ругательствами, но замер, оторопев. Девушка состроила такое зверское
выражение лица, что Хенджин сразу понял — это Феликс под обороткой. Он
навис над ним, внимательно вглядываясь в незнакомые черты.

— Ликс? — прошептал он, чтобы удостовериться.

Феликс закатил глаза, но кивнул, подвинувшись, чтобы освободить ему место

рядом с собой. Хенджин послушно уселся рядом. Вовремя — все участники
церемонии кинулись на свои позиции, когда мама Феликса объявила о полной
готовности.

— Что происходит? — Хенджин наклонился к рыжей девице.

— Меня выдают замуж за оборотня-василиска, — пояснил Феликс незнакомым

высоким голосом. Хенджин поежился. — Кто-то навешал моим родителям на уши
лапшу, заверив, будто его яд способен убить демона. Вот они и решили принять
меры предосторожности на случай, если ты придешь. Даже выбрали ради меня
того, кто внешностью посимпатичней вышел.

— Это как-то дико, — Хенджин с замешательством взглянул в сторону жениха —

обычного на вид человеческого парня, который в истинном облике был тем еще
страшилищем. Пусть и безобидным (ядовитость василисков слишком
преувеличивалась). — Я думал, твои родители тебя любят.

Феликс удрученно вздохнул.

8/66
— Они и любят, — ответил он, — просто забывают, что решения, которые
принимаются ими из лучших побуждений, не всегда могут сделать меня
счастливым. Надеюсь, со временем они это увидят и примут.

Хенджин собирался сжать руку Феликса в качестве поддержки, но ему было

непривычно трогать кого-то, кого он знать не знал. Вид и ощущение рядом
чужого тела вызывало холодок, щекочущий затылок.

Когда заиграла нежная мелодия, все разговоры стихли. Жених, явно нервничая
из-за скорой женитьбы, одернул полы свадебного пиджака. Он застыл,
уставившись в начало прохода, что побудило Хенджина обернуться. Лучше бы
он этого не делал.

Там стоял Феликс, поддерживаемый отцом за руку. В красивом белоснежном

костюме и с крошечными цветами, вплетенными в его волосы. Он еле заметно
улыбался, излучая спокойствие.

Хенджин развернулся обратно, сжав челюсти и скрестив руки на груди. Умом он

понимал, что от Феликса там только внешность, но ему все равно было непросто
видеть то, как его любимый маг идет к алтарю, чтобы связать свою жизнь с кем-
то другим. Все внутри у него вопило, отвергая такое положение дел, и
соблазняло разнести каждый уголок этого храма к чертовой матери.

Сбоку раздался смешок. Девушка смотрела на него польщенно.

— Знаешь, приятно видеть, как ты ревнуешь, — сказал Феликс.

— Я не ревную, — фыркнул Хенджин. Он ревновал.

— Ты должен кое-что знать, — Феликс разглядывал надутого Хенджина. Тот

вопросительно дернул бровью. — Родители пытались наложить на меня
приворот, — Хенджин широко распахнул глаза, забыв про церемонию, — но у
них ничего не получилось, — успокоил его Феликс. — Примерно на этом моменте
они засомневались в своем решении.

— Приворот невозможно наложить только в том случае, если… — Хенджин

осекся. Феликс смотрел на него мягким взглядом незнакомых глаз.

— Именно, — подтвердил он. — Поэтому даже если бы я не был сейчас с тобой,

то ни за что бы не сказал «да» там, — он указал в сторону алтаря.

Хенджин расслабленно откинулся на спинку скамьи — до этого он сидел

напряженный, словно его позвоночник забыл, как сгибаться.

— Ладно, — сказал он, украдкой улыбаясь. — Хорошо. Как только мы вернемся

домой, и ты снимешь оборотку, я тебя зацелую.

Феликс рядом тихо рассмеялся.

— Как мало нужно демону для счастья, — протянул он, но Хенджин только
пожал плечами. В нем растекалось довольство, словно джем по булке. Он даже
смог пережить поцелуй своего лже-парня с неизвестным оборотнем.

Когда церемония подошла к концу, Хенджин первым поднялся — ему уже не

9/66
терпелось уединиться — и подал руку рыжеволосой девушке. Стоило бы еще
уточнить, как та, настоящая, согласилась подменить Феликса у алтаря. Сам
Феликс казался искренне удовлетворенным тем, что произошло.

Они двинулись в сторону выхода, но у самых дверей их окликнули. К ним шел

отец Феликса. Хенджин не переживал по поводу того, что обман может быть
раскрыт, так как он был сильнее всех человеческих магов вместе взятых и в
случае чего мог самым наглым образом похитить Феликса, объявив его своим
заложником.

Отец его возлюбленного приблизился, осматривая их с ног до головы.

— Я не хочу переходить тебе дорогу. Вам, — сказал он Хенджину, поднимая

руки вверх в знак примирения и сразу давая им знать о своей осведомленности
по поводу обмана. — Просто хочу предупредить, — его взгляд стал серьезным и
пронзительным. Хенджин встретил его твердо и решительно. — Если с Ликсом
что-то случится, если ты подвергнешь его опасности или только посмеешь ему
изменить, — угрожающе начал мужчина, заставив Хенджина скривиться.
Почему-то все были убеждены, что он какой-то ловелас, — то я потрачу весь
остаток жизни на то, чтобы заставить тебя страдать. Оторву твои яйца. Найду
способ стать призраком и преследовать тебя всю оставшуюся вечность…

— Пап, — Феликс прервал его, показывая, что они и так все поняли.

— Поверьте, Ликс дорог мне так же сильно, как и вам, — Хенджин сотворил руну
правды, которая показала, что он не лжет. Отец Феликса тщательно ее
рассмотрел. — Я люблю его больше жизни, поэтому не позволю, чтобы с ним
случилось что-то плохое. Если понадобится отдать все, что у меня есть…

— Пожалуйста, прекратите. Вы оба, — попросил Феликс, отводя взгляд и

краснея. — Я уже понял, насколько вы меня цените. Давайте заканчивать.

Его отец шмыгнул — он всегда был сентиментальнее и мягче, чем его мама. Он
обнял Феликса, поморщившись, когда чужие рыжие волосы полезли ему в лицо.
Феликс погладил его по спине.

— Как ты догадался? — спросил он, отстранившись.

Мужчина взял себя в руки, но не перестал выглядеть менее растроганно. Он

потер нос и кивнул на вопрос в сторону Хенджина.

— Я ни разу не видел Хенджина в человеческом обличии, но сразу его узнал. Я

неплохо его изучил, поэтому удивился, когда он не попытался всех остановить
или похитить тебя. Тогда до меня дошло, что я веду к алтарю подставного
сына, — мужчина хмыкнул. Хенджин фыркнул. Неужели, его мотивы были
настолько очевидны? — Оборотка, и правда, получилась отличной, я ничего не
заподозрил. Зато теперь не только ты свободен, но и Хвами пристроена.

— Она заслуживает лучшего, — Феликс нахмурился, — и не виновата в том, что

безответственные родители продали ее магам, решив поставить на ней крест.

— Нехорошо получилось с женихом, — вставил Хенджин. Если бы ему подсунули

фальшивую невесту, то его чувства были бы далеко не приятными.

10/66
— Все в порядке, я его предупредил заранее, — Феликс улыбнулся. — Ему всегда
нравились рыжие, — по секрету поделился он.

Его отец одобрительно усмехнулся и, забывшись, с привычной силой хлопнул

Феликса по плечу. Тот пошатнулся, но Хенджин автоматически поддержал его.

— Мы пойдем, — решил Феликс, потирая плечо, — подождем, как все уляжется,

а потом, может, устроим совместный ужин?

— Может быть, — его отец пожал плечами, делая шаг назад — его звала
супруга. — Но вам лучше держаться подальше, пока твоя мама приходит в себя.
Думаю, она будет в ярости.

— Я в этом не сомневаюсь, — обреченно пробормотал Феликс. Его мама

заметила, с кем разговаривает ее муж, и теперь смотрела на них,
прищурившись. Хенджин, испытывая впервые за долгое время волнение,
потянул Феликса за собой, и они вышли из храма навстречу взошедшему солнцу.

День сегодня был теплый. Хенджин почувствовал, как возвращается привычный

облик. Феликс стоял рядом уже в своем собственном теле. Он протянул руку,
касаясь его рогов, и ласково провел от их основания до самых кончиков.
Хенджин позволил ему это, склоняя голову и еле заметно урча.

— Тебе с ними больше идет, — поделился Феликс. — Без них ты какой-то не

такой. В один момент мне даже представилось, что я разговариваю с
незнакомцем, и я почувствовал себя всеми брошенным.

— Эй, я только что сидел со своим парнем, который превратился в девушку, и

смотрел, как он выходит замуж. У меня горе больше.

— Ого, мы что, соревнуемся?

Хенджин перехватил его ладони, целуя каждую.

— Нет, — ответил он, — потому что оба знаем, что я в любом случае выиграю.

Феликс задрал подбородок.

— Ты бессмертен, а я могу умереть в любой момент, — выдвинул он самое

очевидное опровержение сказанному. Хенджин, потянувший его ближе для
поцелуя, вдруг застыл. Он отодвинулся, имея при этом самый загадочный вид.

— Кстати об этом, — сказал он, ухмыльнувшись и заставив Феликса лопаться от

любопытства, — у меня есть идея, как это исправить.

11/66
Часть 3, где маги уясняют, что Минхо злить не
стоит

Минхо неприятно поразила тишина, царившая в квартире, когда он

переступил ее порог. Никто его не звал, никто не пытался выползти из комнаты,
чтобы порадоваться его возвращению. Подобное не сочеталось с повседневным
положением дел, поэтому Минхо поставил сумку с купленными снадобьями на
пол в прихожей, а сам двинулся в гостиную.

Там оказалось пусто.

Джисон, конечно, обладал способностью исчезать в мгновение ока благодаря

невероятной скорости, но вряд ли он сумел бы проделать этот трюк, находясь
при смерти. Он ведь даже шагу не мог ступить, когда Минхо уходил утром.

Тем более, входная дверь и окна были закрыты. Он будто испарился. Эта мысль
кольнула Минхо, и тот выругался. Только не чертов призыв, нет. Не может быть.
Почему Джисон всегда умудрялся вляпаться в отстойную историю, сам при этом
ничего не делая?

Минхо подошел к письменному столу, доставая кинжал. Его приходилось

использовать уже второй раз на этой неделе, а ведь был вторник. Хорошо, что
Джисон пил его кровь, по ней можно было найти кого угодно и где угодно.

Для заклинания пригодился новый котел небольшого размера — Джисон

подарил его Минхо на Новый год, а потом жаловался, что тот им не пользуется.
Просто раньше не было повода.

Струйка крови сбежала с руки прямо в подогретую магией воду, туда же упал
засушенный хвост тритона, который помогал максимально точно определить
местонахождение искомого существа. Жидкость забурлила сильнее, когда
Минхо шепнул заклинание, а потом вмиг успокоилась. На идеально гладкой
поверхности начали мелькать картинки.

Минхо увидел здание своей академии, чертыхнулся. Заклинание показало

длинную лестницу, ведущую в верхнее помещение — там в наличии имелась
раздвижная крыша, которая явно предназначалась для убийства вампиров. В
видении всплыла комната, разукрашенная ритуальными знаками,
прямоугольный стол и… Сердце Минхо дрогнуло. Он так сильно сжал зубы, что у
него заныли мышцы.

Руки и ноги Джисона были прибиты к деревянной поверхности. Над ним

склонились пять магов — один преподаватель и четыре студента. Они
рассматривали его, как какую-то игрушку, и Минхо физически почувствовал
полыхнувшее в собственных глазах пламя ярости.

Он прервал заклинание, схватил кинжал, цепочку с камнем солнца, который

позволял Джисону находиться на улице днем, и закрыл глаза, сосредотачиваясь.
Еще никогда он не телепортировался с такой скоростью.

Оказавшись в нужном кабинете, он снес ударной волной ублюдков, посмевших

воспользоваться слабостью его парня — обычно вампиры никак не реагировали
12/66
на призыв, если в них было достаточно магической силы. В Джисоне же ее не
было.

От удара посыпалась штукатурка, по одной из стен поползла глубокая трещина.

Раздались слаженные вскрики и стоны, но Минхо проигнорировал их.

Он выставил защитный купол вокруг стола, склоняясь над Джисоном. Дела

обстояли хуже, чем он предполагал — Джисон лежал без рубашки, истекая
черной кровью. Он смотрел на Минхо слезящимися глазами и хныкал от боли.
Тот скривился от жалости; пальцы, коснувшиеся непострадавшего участка кожи
на его груди, дрогнули. Минхо задышал глубже, не позволяя себе скатываться в
истерику, но это слабо помогало.

— Откуда такие раны? — спросил он почти ровным голосом, вытаскивая из его

рук и ног странно мерцающие гвозди. Лоб Джисона блестел от выступившего
пота. Тот повернул голову, отчаянно морщась.

— От уродского серебра! — прошипел он. Минхо помог ему сесть, пытаясь не

касаться ран. — Где эти подонки его взяли?

Его возмущение было понятным — родители Минхо и Феликса поддержали

вампирское движение, умудрившись вывезти из города и уничтожить все
серебряное оружие, посуду и даже украшения в целях обезопасить Джисона и
ему подобных. Магам нужно было исхитриться, чтобы достать хоть что-то,
сделанное из серебра.

— Что они с тобой сделали? — Минхо взял его за руку, чувствуя, как тошнота
подступает к горлу. Он легко переносил вид любых ранений, если они
находились не на Джисоне. Его боль он воспринимал, как свою собственную.

Джисон шмыгнул носом, придвигаясь ближе. Минхо провел ладонью по его

влажным волосам, заглядывая в глаза. Ему необходима была информация, чтобы
понять, от чего Джисона лечить. Тот отвел взгляд.

— Расплавленное серебро, — пробубнил он почти непонятно. Почти.

Гнев, кипящий, жгучий, поднимался из самого нутра. Минхо вцепился пальцами

в край стола, стараясь контролировать магию, но та действовала по своей воле,
будто река, вышедшая из берегов. Он почувствовал, как встают дыбом волоски
на теле. Джисон испуганно вцепился в него.

— Хен, дыши. Давай, вдох-выдох, — испуганно попросил он. Минхо послушался,

подстраиваясь под команды, и его медленно отпустило. Но не до конца.

Он выпрямился, направляя на Джисона ладонь.

— Придется потерпеть, — предупредил он. Джисон покивал, напрягаясь всем

телом, и Минхо попытался закончить как можно быстрее, хотя ему хотелось
остановиться после каждого жалобного всхлипа.

На его ладони образовался небольшой шар из серебра, вытянутого из тела

Джисона. Минхо недобро уставился на него, произнося заклинание
уничтожения.

13/66
— Какого хрена? — раздалось возмущенное за пределами защитного поля, но
плевать они хотели на объяснения.

Минхо помог охающему Джисону подняться, застегнул на нем защищающий от

солнца амулет, а потом привлек к своей шее. Джисон навалился на него, не
имея возможности стоять прямо из-за подгибающихся коленей. Минхо ласково
погладил его между лопаток.

Интересно, Джисон чувствовал, как бурлила кровь внутри него? Потому что,
повернувшись и наткнувшись на злые, ядовитые взгляды остальных магов, он
еле удержал свою магию за поводок.

— Предатель! — заорал преподаватель, указывая на него. Минхо сощурился.

— Ты позволяешь этой твари пить свою кровь! Твое тело проклято!

Так, это было последней каплей.

Минхо, не двигаясь с места, приложил преподавателя сначала о потолок, потом

о землю, и потянулся к рычагу, открывающему крышу. Каменные плиты
заскрипели, сдвигаясь. В помещение начал проникать солнечный свет.

Джисон по привычке обхватил Минхо крепче, потому что боялся солнца, но не

прекратил пить. Маги уставились на него со злорадством, однако их лица
вытянулись, когда они поняли, что с Джисоном ничего не происходит. Такое
показательное желание увидеть смерть кого-то, кого Минхо очень любил,
довольно… довольно сильно его расстраивало.

Он применил заклинание левитации, аккуратно взмывая в воздух и придерживая

обнимающего его Джисона. Под ногами оказалась жаждущая расправы с
вампиром кучка людей, которая смотрела на них снизу вверх. Они-то летать не
умели.

Минхо хмыкнул, окидывая взглядом академию, в которой провел последние семь

лет. И позволил накопившейся в нем ярости вывалиться наружу. Та протяжно
завыла и помчалась вниз, загребая лапами. Раздался жуткий грохот, крик,
воздух потрясли колебания.

Темномагическая академия сравнялась с землей.

**

Когда Минхо вернулся в следующий раз домой, Джисон там был. Слава
Всевышнему.

Тот развалился на диване, включил магический экран на потолке и смотрел, как

какой-то симпатичный парень в обтягивающем топе готовил зелье. Минхо
задрал голову, остановившись рядом с диваном.

— Надеюсь, это не порно, — сказал он. Джисон растерянно и раздосадованно

пожал плечами.

— Вроде не оно, — ответил он. Перевел взгляд на Минхо и медленно улыбнулся.

Его лицо было бледным, но Минхо никак не мог определить, это нормальная
вампирская бледность или нет. Он положил руку на его лоб, запуская чары
14/66
сканирования.

Результат оказался на двадцать восемь процентов ниже стабильного.

Джисон требовательно потянул его за руку.

— Хен, хочу пить, — пожаловался он. Минхо пришлось улечься с ним рядом, но
Джисон применил все свои силы, чтобы забраться сверху. После этого он
распластался по нему, уткнувшись носом в шею. — Как же ты приятно
пахнешь, — блаженно вздохнул он.

Минхо зарылся пальцами в его шевелюру.

— Как? — спросил он. Ему было известно, что вампиры ощущают запахи совсем
по-другому. Джисон бы, наверное, не смог объяснить простыми словами.

— Для вампира очень вкусно, — рассмеялся Джисон. Он провел носом по нежной

коже, а потом открыл рот, впиваясь в нее клыками.

Минхо пришлось усилием воли расслабиться. Он призвал пульт и нашел на

одном из магических каналов музыкальный плейлист. Убавив громкость, он
вернулся к перебиранию чужих волос.

Края уха касались неторопливые глотки. Джисон незаметно двигал бедрами и

смаковал его — Минхо прикрыл глаза, чувствуя, как кровь приливает к паху.
Наверняка Джисону было известно, что у него стоит.

Он прикусил губу, когда его шею лизнули. Раз, второй. Джисон переместил
голову, делая еще один неглубокий укус. Минхо провел по его спине ладонями и
сжал в пальцах ягодицы. А потом направил движение, заставив стояк Джисона
прокатиться по собственному.

Джисон разбито простонал ему на ухо, кусая мочку.

— Разве ты не собирался подождать, пока я восстановлюсь? — хмыкнул он.

Минхо повернул голову, утягивая его в поцелуй. Он всосал чужой язык,
игнорируя специфический привкус.

— Думаю, все в порядке, пока мы не голые, — отозвался он, не в силах терпеть

или подавить свое возбуждение.

Джисон удовлетворенно покивал, снова скользя своими губами по губам Минхо.

Их бедра двигались в неровном ритме. В штанах было мокро и очень горячо,
между ног пекло, а внизу живота словно все громче и громче стучал громадный
барабан. Джисон прикусил подбородок Минхо. Он терся об него с оттяжкой, все
сильнее и сильнее, спаивая их тела воедино.

Минхо откинул голову, чувствуя, как тело сдавливает приближающийся оргазм.

Он задыхался, стискивал и мял пальцами чужую задницу, выгибался навстречу.
Джисон зажмурился, простонал и длинно содрогнулся. Он сжал зубы на плече
Минхо так сильно, что тот вскрикнул и заметался, кончая до звона в ушах и
черных точек перед глазами.

В трусах стало липко, в груди расплылось тепло. Он поднял руки, обхватывая

15/66
Джисона за голову и поднимая — тот оторвался нехотя и с чмоканьем. Его губы
были все испачканы кровью, а в глазах засела ненасытность, которая погасла,
как только их взгляды встретились.

— Интересно, умру ли я когда-нибудь во время нашего секса от потери крови, —

с интересом пробормотал Минхо. Глаза Джисона расширились, а, когда тот
опустил взгляд на пострадавшую шею, стали, казалось, еще больше.

— О, преисподние, — протянул он. Минхо выгнул бровь. — Ты выглядишь так,

будто на тебя напал вампир.

Минхо фыркнул.

— Ну, по факту так все и было, — ответил он, и Джисон возмущенно насупился.
Минхо рассмеялся, приподнимаясь, чтобы чмокнуть его. — Не волнуйся, я могу
все заживить, ты же знаешь. Зато теперь у меня есть отговорка на случай, если
я буду уличен в разрушении академии. Скажу, что меня загипнотизировал злой и
плохой вампир.

— Прям такой уж злой и плохой? — Джисон поцеловал его в нос.

Минхо перевернулся, подмяв его под себя.

— Нужно проверить, — решил он.

16/66
Часть 4, где аферисты не воруют, а хитроумно
утягивают

Хенджин с Феликсом и Минхо пробирались сквозь лесную чащу, смотря

под ноги, чтобы ненароком не запнуться о чей-нибудь корень. Тревожить
друидов не хотелось — те закатывали по любому поводу такие истерики, что
легче было утопиться, чем попытаться им возразить.

Через минут пятнадцать перед ними выросла приличная тропинка, вначале

которой, однако, было воткнуто предупреждение о том, что дальше следует
особо опасная территория. Маги и демон привычно обогнули ее, как
незначительное препятствие.

Они направлялись в дом Чанбина — темного мага, жившего в лесу отшельником

по неизвестным причинам. Его жилище стояло ровно посередине между
человеческим городом и черным рынком, где представители нечисти продавали
разнообразные магические вещи, способные помочь в ритуалах, хозяйстве или
личной жизни. Хенджина не интересовал рынок по той причине, что ему не
нужны были сподручные средства, чтобы колдовать. Минхо с Феликсом же часто
туда забегали — первый преимущественно за ветхими талмудами,
наполненными всевозможными проклятиями, второй… второго соблазняли
экспериментальные зелья (Хенджин очень их не советует).

Дело в том, что несколько лет назад на рынок случилась поставка дорогих и
весьма редких всевидящих шаров, которых разобрали, как горячие пирожки.
Один из таких попал к Чанбину.

Шары показывали все, что угодно — даже произошедшие и будущие смерти.

Нужно было только попросить. Феликсу шар стал необходим после того, как
Хенджин раздобыл информацию о связующих кольцах — древнем артефакте,
способном скрепить жизни существ разных магических рас. С ними смерть не
приходила к одному, если время второго еще к ней не подошло. Феликс, надев
такое кольцо в паре с Хенджином, обрел бы его бессмертие.

— Я подожду вас снаружи, — ответил Минхо. Он держал в руках плетеную

корзину, будто лесничий. Туда он намеревался собрать травы, которые
позволили бы сварить снадобье для Джисона, находящегося чуть ли не при
смерти. — Если что, киньте маячок.

— Хорошо, хен, — Феликс направился к дому Чанбина, и Хенджину ничего не

оставалось, как последовать за ним.

Чанбин жил в одноэтажном, но очень длинном здании, сделанном из камня. На

входной двери была нарисована руна благих намерений — те, кто хотели
причинить вред хозяину или кому-то, находящемуся внутри, не могли войти.

Феликс пытливо осмотрел порог, убеждаясь, что Чанбин не наставил на него

ловушек, как в прошлый раз, и только после этого уверенно шагнул вперед.

Они вежливо постучали в дверь, прислушиваясь, и, когда раздался крик

«входите», ступили внутрь. В помещении вкусно пахло травами, приправами и
почему-то ягодами. Они прошли через гостиную и заглянули на кухню — Чанбин
17/66
стоял у плиты, помешивая в огромной кастрюле клубничное, судя по сладко-
кислому аромату, варенье. Хоть он был одет в черную рубашку с закатанными
рукавами и такие же черные штаны, вокруг его головы была повязана белая
косынка в горошек, а на шее висел оранжевый фартук. Розовые тапочки так
вообще портили зловещую атмосферу.

Чанбин обернулся, проверяя, кто пришел, и, увидев их, тяжело вздохнул. Его
реакцию было легко понять — последний визит Феликса закончился тем, что к
нему вломились черные маги, потребовав отменить заклинание, которое тот
наложил на весь город. При этом они вскрикивали каждый раз, как… их по
заднице шлепали полупрозрачные наколдованные руки.

Вначале Феликс ничего такого не задумывал. К нему начал приставать

одногруппник, не реагируя на слово «нет», и тогда он попросил у Чанбина
средство, которое бы его отогнало.

У Феликса получилось вложить в заклинание намного больше магии, чем было

нужно, поэтому оно начало отшлепывать абсолютно всех людей, пристававших к
беззащитным женщинам и мужчинам. В итоге их оказалось намного больше, чем
можно было представить. Стали искать виновного, а как только узнали, что это
Феликс, переключились от греха подальше на того, кто ему это заклинание
подсунул.

— Привет, хен, — невинно поздоровался Феликс. Он поставил на кухонный стол

яблочную настойку. — Мой папа передал тебе небольшой подарок.

Отец всегда говорил Феликсу — если решил что-то забрать, сначала что-нибудь
отдай. Феликс был послушным сыном.

Чанбин приглушил огонь, сполоснул руки и вытер их, с подозрением наблюдая

за гостями.

— Чего вам двоим надо? — отозвался он. Его косынка смешно топорщилась.
Феликс прикусил губу, чтобы не засмеяться. Хенджин, стоящий рядом,
безучастно пялился в окно, но было заметно, как он втягивает полной грудью
клубничный запах.

Феликс затаил дыхание, прежде чем выдвинуть просьбу. Разумеется, если бы он

попросил одолжить ему всевидящий шар, Чанбин бы ни за что не согласился.
Они уже это проходили.

Поэтому нужно было зайти с другого конца — перво-наперво попасть в его

гадальную комнату, где тот делал предсказания людям, сумевшим перебороть
страх и попросить его о помощи.

— Понимаешь, мой брат отправился в вампирскую общину без ведома Джисона и

пропал. Если ты знаешь способ справиться, по меньшей мере, с полусотней
вампиров, то я бы хотел, чтобы ты им с нами поделился.

Чанбин с сомнением взглянул на Хенджина.

— Ликс, у тебя есть личный демон. Думаю, его помощь будет куда эффективнее.

Феликс покосился на Хенджина, и тот, вальяжно скрестив руки на груди,

18/66
поддержал его игру.

— Я не собираюсь переходить дорогу целой общине вампиров только для того,

чтобы спасти какого-то мага. Даже если он брат Ликса, — у Хенджина всегда
хорошо получалось прикидываться бездушным. И ему верили, потому что все
демоны были такими.

— Ликс все равно пойдет, а ты не отпустишь его одного, — хмыкнул Чанбин.

— На Ликса я защиту поставлю. А до всех остальных мне нет дела, — возразил

Хенджин.

Чанбин недолго сверлил его взглядом. Феликс ковырял ногтем пуговицу на

своей рубашке, нервничая, и старался изобразить самое несчастное лицо, какое
было возможно.

Наконец, Чанбин сдался.

— Гад, — фыркнул он на Хенджина и махнул им головой, чтобы они шли за ним.

Феликс мысленно заликовал. Он незаметно сжал руку демона, безмолвно
благодаря, и тот заговорщически подмигнул ему.

Гадальная комната представляла собой круглое, увешанное темно-фиолетовыми

шторами помещение, в центре которого стоял такой же формы стол. Сюда не
проникал ни один лучик солнца. Чанбин зажег свечи, расставленные по
периметру, и предложил им присесть.

Феликс уставился на стол, где под покрывалом был спрятан всевидящий шар. У
него зачесались руки от желания попробовать его уже в деле.

— У меня есть временная пыль, которая может остановить время, и ей

поддаются даже вампиры. Еще серебряный контур, напоминающий по действию
щит. И кровяной концентрат, который при распылении оказывает на вампиров
эффект наркотика, делая их невменяемыми. Что тебе из этого? — уточнил
Чанбин.

Феликс смотрел на него с плохо скрываемым замешательством. Он был не в

курсе, сколько всего придумали против вампиров.

— Я полагаю, что все из этого? — вопросительно ответил он. Чанбин нахмурился

и покивал.

— Ты прав, иначе против кровососов тебе не выстоять, — он постоял, подумал и

нырнул под первую штору, где, видимо, у него находился склад. — Сейчас
поищу! — крикнул он напоследок.

Когда Чанбин полностью исчез, Феликс схватил шар, проверяя, настоящий ли он,
и уменьшил его в четыре раза, пряча в карман, пока Хенджин наколдовывал его
точную копию. Они накрыли его тканью, чтобы все выглядело, как обычно.

Пульс скакал, как ненормальный, желудок подскочил к горлу. Феликс вытер

вспотевшие ладони о штаны и посмотрел на Хенджина, но тот был невозмутим.

— Тебе так просто дается подобное, — пожаловался он. Хенджин развел руками.
19/66
— Я демон, — сказал он, будто это все объясняло.

Минут через пять вернулся Чанбин. Он, несмотря на очевидный мандраж

Феликса, не заметил подмены.

— Я сложу тебе все в пакет, — решил он, осторожно засовывая склянки, мешочек
с пылью и несколько печатей, образующих контур. Феликс даже испытал легкую
вину, но напомнил себе, что они не крадут шар, а только заимствуют, поэтому
быстро обрел внутреннее равновесие.

— Спасибо, — от всей души поблагодарил он Чанбина, протягивая ему монеты.

Кто знал, что ожидать от жизни, может, эти вещи ему все же понадобятся.

— Пожалуйста. Ты даешь гарантию, что все обойдется без последствий?

— Чанбин с намеком взглянул на него. Феликс понимающе покивал. — Что-
нибудь еще?

У Феликса, на самом деле, была еще одна просьба.

— Скажи, ты варил клубничное варенье? — уточнил он. Тот удивленно кивнул.

— А можешь нам немного дать с собой?

Хенджин заинтересованно прислушался к разговору. Чанбин усмехнулся.

— Твой демон не способен попросить сам, что ли? — с насмешкой спросил он.
Хенджин недовольно повел плечом.

— Далось мне твое варенье.

Чанбин закатил глаза, но вернулся с ними на кухню и положил в баночку

ягодную заготовку. Они поболтали еще немного, выпили чаю и в итоге стали
прощаться.

Чанбин проводил их до крыльца. Он улыбнулся, вдыхая свежий лесной воздух и

окидывая взглядом открывающийся вид. Феликсу было тяжело вообразить,
каково быть отшельником. Такие люди, наверное, дружили со своим
одиночеством. Он посмотрел на Хенджина и понял, что уже не смог бы так.

На миг Чанбин будто запнулся глазами обо что-то. Прищурился. Феликс с плохим
предчувствием обернулся.

— Ликс, а разве это не твой пропавший брат? — осведомился Чанбин. Феликс

следил за Минхо, срезающим корень какого-то растения, и отчетливо ощущал
катящуюся по спине каплю пота.

— Уже поздно, мы, пожалуй, пойдем, — решил он, рванув к Минхо, чтобы
захватить его по дороге и убраться отсюда как можно дальше. В спину ему
полетела нецензурщина, громыхнул гром. Хенджин играючи отбил молнию,
устремившуюся к ним.

— Что ты спер, говнюк малолетний?! Признавайся! — кричал Чанбин, но пятки

Феликса уже сверкали где-то вдалеке.

20/66
**

Когда они проводили Минхо и вернулись домой, Феликс вручил Хенджину банку
с вареньем, а сам прошел в спальню, спрятав приобретенное оружие против
вампиров в шкаф.

Им удалось закончить этот день в спокойствии. Следующие двадцать четыре

часа ознаменовались Чанбином, наславшим на них кару.

Примечание к части

Всех девушек и женщин поздравляю с 8 марта

21/66
Часть 5, где несварение не мешает
исследованиям

Феликс телепортировался ко входу лавки Чонина, чуть не снеся по пути

женщину, продающую цветы. Та побагровела от злости, но снисходительно
приняла от него нескромную плату за прощение, схватила уцелевшие букеты в
охапку и двинулась дальше по дороге.

Для раннего утра в торговом районе человеческого города было не особо

многолюдно. Феликс огляделся по сторонам, прежде чем войти в лавку.

Его встретила духота, запах прелой земли и свежесваренных зелий. Чонин

копошился за стойкой, отчего было видно лишь его светловолосую макушку.

— Сейчас-сейчас, — отозвался тот, услышав звон дверных колокольчиков и

неспешные шаги. Феликс облокотился на стойку, заглядывая за нее.

Чонин искал подходящий камень иллюзии, который скрыл бы его истинный

облик — в нем текла смешанная кровь человеческого мага и лесного эльфа,
поэтому его уши были слегка вытянуты кверху. Раньше он отращивал волосы,
позволявшие скрывать принадлежность к другой расе, теперь же ему
приходилось либо носить головные уборы, в которых он потел из-за испарений
от зелий, либо накладывать иллюзию.

— Это я, — сказал Феликс. Чонин поднял голову и улыбнулся ему.

Они познакомились через Чанбина — тот встретил Чонина на черном рынке,

сразу подметив высокое качество его услуг зельевара и отсутствие потребности
темных существ в них. Нечисть не нуждалась в лекарствах, а лесные существа
могли сами себе приготовить, что угодно.

Чанбин оказался настолько впечатлен и очарован Чонином, что сделал ему

отличное предложение по работе в городе людей, где бы его способности точно
пригодились. Чонин колебался с принятием решения, так как его родители были
вынуждены покинуть свою родину еще двадцать лет назад, чтобы их не убили
из-за расистских взглядов многих магов и чтобы их будущий сын рос не в
гонениях, а в более благожелательной атмосфере.

Чонин отучился у лесных эльфов, не испытывая неуместного стыда из-за того,

что является наполовину человеком. Его эльфийская кровь отлично помогала в
варке и составлении зелий, внешности могли позавидовать даже божества,
умение находить общий язык с животными и насекомыми позволяло узнавать
много неизвестных другим секретов.

Чанбин все же уговорил Чонина перебраться к людям. Тот уже второй год вел
успешную торговлю зельями, притворяясь обычным магом.

— Ликс! Привет, — Чонин поднялся, держа в горстке драгоценные камни. Он

разложил их на стойке и начал выбирать нужные, защелкивая те в самодельные
сережки. — По какому поводу зашел?

Феликс проследил за тем, как тот надевает получившиеся украшения. Как его
22/66
глаза из ярко-зеленых превращаются в карие, а уши укорачиваются.

— Мне нужно что-нибудь от несварения, — вздохнул Феликс. — Для демона, —

добавил он.

Чонин выглядел изумленным.

— Хенджин-хен отравился? Его кто-то проклял? — задал он закономерный

вопрос. Демоны в принципе никогда ничем не болели. Они даже питались чисто
из-за вкуса, потому что им необязательно было заполнять желудки.

— Чанбин-хен, — ответил Феликс, и Чонин присвистнул.

— Окей, соберу тебе что-нибудь, — сжалился тот. Все знали мстительную натуру
Чанбина не понаслышке — каждый рано или поздно попадал ему под горячую
руку.

Чонин скрылся в подсобке, но пробыл там недолго — его исключительное чутье

к травам позволяло знать, где и что лежит. Он вынес несколько баночек и
таблетницу, захватив по пути пакет.

— На место, — шикнул Чонин своей ручной змее, которая попыталась обвиться

вокруг ноги Феликса. Та подчинилась, но с явной неохотой, уползая обратно в
подсобку, где ее хозяин устроил небольшие джунгли для своих питомцев. А их
было немало.

Вдруг зазвенели, ударяясь друг о друга, склянки с зельями, расставленные по

полкам, задрожал пол. Чонин махнул рукой, накладывая простые
стабилизирующие чары, а Феликс привычно вцепился руками в столешницу.
Маленькое землетрясение длилось около минуты, постепенно затихнув. В
подвале что-то громыхнуло.

— Не боишься, что однажды тут все взлетит на воздух? — спросил Феликс.

— Пусть хен развлекается, — покачал головой Чонин под звук шагов по

лестнице. Дверь позади него, ведущая в подвал, распахнулась, являя взору
Чана. Тот стянул защитные очки, открывая вид на единственную чистую полоску
кожи на его лице. Он с ног до головы был покрыт копотью, и от него явственно
пахло гарью.

— О, Ликс, привет, — поздоровался Чан с гостем. Феликс махнул ему рукой. Тот
подошел к Чонину, заглядывая ему через плечо. — Не сильно трясло?

— Терпимо, — невозмутимо проговорил Чонин. Он указал пальцем на баночку,

заставляя Феликса сосредоточиться и вспомнить, зачем он пожаловал. — Это
мазь. Ее нужно будет нанести Хенджину на живот. Чанбин-хен, скорее всего,
изменил часть его ауры на человеческую, поэтому ее нужно будет вернуть в
норму. Потом дашь ему эту таблетку, она устранит все, что он успел проглотить.
Пусть после этого не ест минимум три дня, пока не восстановится.

— За что Хенджина так? — Чан смотрел с любопытством.

О Чане у Феликса всегда складывалось двоякое впечатление. С одной стороны,

Чан был простым человеком — в нем не нашлось бы и капли магии. С другой —
23/66
тот обладал впечатляющими умственными способностями. Его явно не
расстраивало отсутствие возможности колдовать. Еще в юности он своими
руками изготовил защиту от магического влияния. О нем обычные люди
отзывались, как о сумасшедшем, хотя тот всего-то редко выходил на улицу,
предпочитая отдавать время более интересным вещам.

Стоило ли говорить, что Чан узнал о демонической сущности Хенджина с

первого взгляда? Феликс до сих пор не понимал, как ему это удалось.

— Ну, в произошедшем он виноват лишь косвенно, — ответил Феликс, не

вдаваясь в подробности. Однако не смог сотворить интригу для Чана.

— Все дело во всевидящем шаре? И связующих кольцах? Давно уже пора, —

хмыкнул тот, показывая, что от него ничего не удастся скрыть. Феликс
поежился — как Чонин, вообще, мог жить с ним?

— Ага. Да.

Чонин понимающе посмотрел на Феликса. Он сложил все лекарства в пакет, но

не спешил его протягивать.

— Погоди, у меня еще кое-что есть, — вспомнил он и полез под стойку, извлекая
оттуда небольшой флакон.

— Моя разработка, — Чан, скрывшийся мгновение назад в подсобке, выглянул

оттуда в одной майке и штанах, пытаясь вытереть копоть уже грязным
полотенцем. — Не уверен, подействует ли на демона, но было бы интересно
узнать.

— Что это? — полюбопытствовал Феликс.

— Нужно разделить это зелье пополам с другим существом. Будете видеть

мысленные образы друг друга, — пояснил Чан.

— Хенджин-хену понравится, — заверил его Чонин. Феликс взял флакон с

некоторым колебанием. Однако ему никогда не подсовывали в этой лавке что-то
опасное, хотя любили эксперименты так же, как и он. Решение взять подарок
все же задавило подозрительность.

Феликс попрощался, покинув лавку с пакетом и сжатым в руке флакончиком.

**

Хенджин лежал на кровати, прикрыв предплечьем глаза, и постанывал. Он то

подносил руку к животу, то скручивал в пальцах покрывало, то дергал себя за
ворот рубашки, словно та его душила.

Феликс сгрудил покупки на прикроватную тумбочку, чуть не столкнув с нее

настольную лампу, и быстро вытащил мазь.

— Человеком быть отстойно, — пожаловался Хенджин, приподняв низ рубашки,

когда тот потянул ее вверх.

— Считай это новым опытом, — Феликс пожал плечами, присев рядом. Он

24/66
открутил крышку, зачерпнув немного бледно-голубой смеси. — И перестань
строить из себя умирающего, с несварением живут даже маленькие дети.

Хенджин фыркнул, но замолчал. Он втянул живот, когда на него опустились

чужие пальцы, размазывая мазь по коже. Феликс пусть и ворчал, но
сочувствовал ему — незнающее, что значит болеть, существо умудрилось
получить такое противное расстройство.

По вымазанной коже побежали мурашки одновременно с небольшими синими

огоньками. Они окутали притихшего Хенджина, который с интересом наблюдал
за волшебством. Как только все погасло, он задышал глубже.

— Стало получше, — произнес он с облегчением. Феликс уже протягивал ему

таблетку и стакан.

— Еще вот это.

Тот без вопросов все выпил. Феликс задумался о том, что было бы, подсыпь он
Хенджину яд — тот и его бы безропотно проглотил? В любом случае, он пока не
собирался пробовать.

— А там что? — спросил Хенджин, указывая на флакончик. Феликс взял его с

тумбочки и повертел в руках.

— Экспериментальное зелье Чан-хена, — ответил он. Посмотрел искоса на

Хенджина. — Попробуем? Мы можем отложить до завтра, если ты чувствуешь
себя недостаточно хорошо.

Хенджин отрицательно мотнул головой.

— Да нет, все в порядке, — он забрал зелье из рук Феликса, выдернув пробку и

принюхавшись. — Запаха нет, — отчитался он и вскинул заинтригованный
взгляд. — Как принимать?

— Половину тебе, половину мне, — ответил Феликс, перелезая через Хенджина и

садясь с ним на кровати в позе лотоса.

Хенджин наколдовал два стакана, магией разделив зелье на равные доли, и

отдал одну из них Феликсу. Тот поболтал стаканом и уставился на Хенджина,
ожидая команды. Хенджин кивнул; они одновременно приняли все до последней
капли. На вкус зелье напоминало детский сироп от кашля.

Было немного волнительно, хоть Феликс и знал, что его жизни ничего не
угрожает. Он проследил, как наколдованный стакан испарился в его руке, а
потом лег вместе с Хенджином на кровать плечом к плечу, подложив под голову
подушку.

Прошло минут пять, но изменений никаких не происходило.

— Чан хоть сказал тебе, для чего оно нужно? — осведомился Хенджин.

— Сказал, что я смогу видеть картинки, которые ты представляешь в голове. И

наоборот, — ответил Феликс.

25/66
Хенджин призадумался, хмыкнул. Перед глазами Феликса встал образ — их
спальня, большая заправленная кровать, занавешенные шторы, горящая на
тумбочке лампа. И Феликс собственной персоной, лежащий на постели.
Полностью голый.

Феликс недовольно тыкнул Хенджина локтем в бок, но тот не остановился,

продолжив, отчего дыхание перехватило. Феликс видел, как красиво скользят
по лицу его двойника тени, когда он запрокидывает голову, как его ресницы
трепещут, а глаза игриво блестят. Как приоткрываются влажные губы, когда он
выдыхает, а пальцы касаются груди, плавно спускаясь к животу и лаская лобок.

В реальности пришлось тяжело сглотнуть, когда воображаемый Феликс широко

развел ноги, открывая вид на мокрые из-за стекающей с члена смазки яйца. Он
пропустил появление в картинке Хенджина, поэтому вздрогнул, словно
взаправду пережив его неожиданное жесткое прикосновение к мошонке.

— Я на самом деле так выгляжу? — спросил Феликс, невольно повторяя за

иллюзорным собой, выгнувшимся навстречу уверенно сминающей его руке.

Хенджин согласно промычал, не отвлекаясь. Выдуманный он наклонился,

утыкаясь носом в твердый блестящий член Феликса. А потом лизнул его по всей
длине, мазнув поцелуем по головке и насадившись на нее ртом.

— О Всевышний, — выдохнул настоящий Феликс, переворачиваясь набок, сводя

ноги и хватаясь за руку Хенджина.

Фантазия не позволяла чувствовать происходящее, однако то, что приходилось

наблюдать за собственным сексом со стороны, завораживало, будоражило и
толкало в совсем иное возбуждение — более густое, душное.

Феликс потянул руку Хенджина между своих ног, плотно зажмурившись, будто
это могло ослабить воздействие картинки на его тело. Хенджин сжал его член
сквозь штаны в тот же момент, как в воображении пропустил его в горло.
Феликс задохнулся, всхлипнул и стал извиваться всем телом, требуя сдавить
пальцы на стояке сильнее — ткань, разделяющая их кожу, сводила с ума от
бессилия и желания испепелить ее.

Он готов был отвлечься на то, чтобы содрать с себя штаны с трусами и

позволить Хенджину узнать, как горячо стало у него между ног, но тут
произошло то, из-за чего Феликс поверил в карму.

Картинка перед глазами истаяла, будто кто-то разогнал туман щелчком

пальцев. Хенджин отпустил его, резко поднялся и бросился в туалет.

«Твою мать!» — отчетливо прозвучало из-за закрывшейся двери.

Феликс тупо пялился в стену, не в силах осмыслить, в чем дело. Он медленно

сел, морщась от давления члена на ширинку.

— Ты надо мной издеваешься? — сипло спросил он. Сбившееся дыхание не

приходило в норму, словно тоже не могло поверить, что Феликса вот так грубо
оставили одного. Из туалета раздался стон, затем возглас, наполненный
ужасом.

26/66
— Что это за чертовщина?! — взревел Хенджин. Феликс воспрянул духом.

— Что происходит? — спросил он.

— Я… — раздалась полная боли и страданий пауза, — я чувствую, как из меня

что-то выходит.

— С какого конца? — стараясь не рассмеяться, уточнил Феликс.

— С какого к… Ликс! — заорал Хенджин, и тот больше не смог сдерживать смех.

Хенджин провел в туалете как минимум час. Феликс успел прибраться в

спальне, приготовить себе ужин и съесть его. Он валялся на кровати, листая
каталог черного рынка, когда ему в мысли ворвалось видение, настолько яркое
и внезапное, что он чуть не рухнул, смяв в кулаке одеяло.

Хенджин лежал у него между ног — его голова ходила вверх и вниз; член
Феликса погружался глубоко между влажных от слюны и смазки губ, которые
растягивались, подстраиваясь под его форму, а потом выходил, и кончик чужого
языка ласкал дырочку на головке.

Феликс, не имея возможности подхватить темп происходящего у него в голове,

смог только сунуть руку в трусы, сдавливая свой ноющий от жара стояк. Он стал
крутиться на простынях, когда воображаемый Хенджин коснулся его ануса,
надавливая на него большим пальцем и погружаясь внутрь. Вид того, как
собственный зад с нетерпением принимает что-то в себя, смущал в той же
степени, в которой приводил в восторг.

В паху рвануло с такой силой, что земля будто ушла из-под ног. Феликс хватанул
ртом воздух и забился, не в силах предотвратить оргазм, снесший его ураганом.
Все тело дрожало, запястье свело, ладонь и штаны оказались перепачканы в
сперме. Он кончил так сильно, что на минуту, казалось, вырубился.

— Хенджин! — позвал он, стараясь звучать возмущенно, но в итоге его голос был
похож на голос человека, утолившего сильный голод.

— Ликс? — отозвался тот угрюмо. Все еще не мог выйти из туалета. Феликс
провел рукой по мокрому лбу, еле-еле садясь на кровати. Конечности не
слушались.

— Как ты можешь думать обо мне, сидя на унитазе? — Феликс произнес это, и до
него только сейчас дошла абсурдность ситуации. Он не знал, смеяться ему или
плакать.

— Так действие зелья еще не прошло? — удивленно произнес Хенджин. Феликс

зашевелился, желая снять с себя грязное белье. — Ты все видел? Ликс?

— Да, — ответил тот. Реакции никакой не последовало, но Феликс с

подозрением уставился на дверь в туалет. Его опасения оказались
ненапрасными.

— Ты кончил? — спросил Хенджин. Феликс простонал. — Я спрашиваю, потому

что ты звучишь так, будто кончил.

27/66
— Всевышний, отвали, — попросил он и пошел застирывать трусы под
самодовольные смешки Хенджина.

28/66
Часть 6, где раскрывается тайна вампирских
клыков

Минхо целовал Джисона, когда случилось то, что заставило его сердце
скакнуть в горло, перекрывая доступ к кислороду.

Раздался хруст, Джисон изумленно застыл, а Минхо моментально отстранился,

смотря на него во все глаза. Из чужого рта на ладонь выпали два клыка — они
переливались на свету и казались искусственными. Минхо испуганно взглянул
на Джисона — тот выглядел, как обычно, если не считать приоткрытых губ и
поднятых бровей.

— Это, наверное, из-за Чанбина, — сдавленно проговорил Минхо, накрывая

пальцы Джисона своими. — Ликс сказал мне, что он изменил ауру Хенджина на
человеческую. Может, с тобой произошло то же самое? — бормотал он, стараясь
убедить себя в том, что выпавшие клыки, делающие Джисона практически
беспомощным, обычное явление.

Они оба не шевелились, разглядывая кусочки его некогда хищной улыбки.

— Мы же можем их приклеить обратно? — бессильно спросил Минхо. По крайней

мере, он серьезно рассматривал этот вариант. Пока зубы не вспыхнули и не
обратились в прах, просочившись сквозь пальцы Джисона и улегшись горсткой
на полу.

— Не можем, — подтвердил увиденное Джисон. Он вел себя спокойнее, чем

Минхо, и тот списал его поведение на последствие шока.

— Если Чанбин не исправит это, то я его убью, — пообещал Минхо. Он уже

развернулся в сторону коридора, но Джисон схватил его за руку.

— Хен, не оставляй меня одного, — попросил он, не поднимая голову, из-за чего
выражение его лица нельзя было разглядеть. Минхо притянул его ближе,
обнимая, и прижался своей щекой к чужим волосам.

— Пойдем со мной, — предложил он.

Джисон помотал головой, касаясь его поясницы ладонями.

— Ты думаешь, что Чанбин-хен после подобного будет спокойно отсиживаться у

себя дома? Он уже где-нибудь спрятался, скорее всего, — пробубнил он в чужое
плечо.

— И наверняка поставил заглушку на поисковые заклинания, — тяжело вздохнул

Минхо. Он заставлял свой мозг усиленно работать. — Ладно, — сказал он, —
ладно. Я схожу в архив, поищу информацию про зубы вампиров.

— Закажи книги сюда, — потребовал Джисон, сдавливая его в руках еще

сильнее. Минхо почти кряхтел от невозможности сделать вдох полной грудью.

— Как захочешь, — согласился он, погладив Джисона по голове.

29/66
**

В архиве пообещали доставить все необходимые сведения о вампирах к вечеру.

Минхо валялся с Джисоном в кровати, разговаривая с отцом по телепатической

связи — у того, к сожалению, тоже не нашлось, что им посоветовать. Джисон
весь день был тихим, почти незаметным и держал Минхо в поле зрения. Он не
лез на стены, не грустил, но это его молчаливое состояние, отличное от
привычной болтовни и шума, нервировало.

Джисон подлез к нему под бок, перекинув через него руку и ногу. Он еле слышно
дышал, на его щеках красовался практически незаметный румянец. Минхо
наблюдал за ним, пропуская шелковистые пряди сквозь пальцы, и отвечал отцу,
интересующемуся успокоительными зельями.

— Пап, они не помогут маме умерить желание придушить Хенджина, — в

очередной раз повторил он, — разве что дадут непродолжительный эффект.
Потом все возобновится. Лучше помоги ей пройти через стадию принятия.

По коже Минхо прошел озноб, когда Джисон забрался холодными пальцами ему
под рубашку. Несмелые касания спустились к поясу брюк, а потом скользнули
вдоль него, вырисовывая волнистые линии. Минхо против воли бросило в жар, и,
когда Джисон нырнул указательным пальцем в пупок, у него начал вставать.

— Эм, пап, — сказал он прерывисто, — я позже тебе перезвоню, хорошо?

Отец что-то ответил ему, но он уже не услышал, отключившись от ментальной

связи.

— Джисон, — Минхо накрыл его ладонь, опустив ее ниже, на свой вздыбленный

пах. Джисон потерся об него лбом.

— Я просто… — проговорил он, тяжело дыша, — просто подумал, что… мог бы

попробовать отсосать тебе теперь, когда точно не поцарапаю твой член
клыками. Да?

Минхо вцепился в Джисона и задрожал. В голове будто включились

вентиляторы, выдувающие из мозгов все адекватные мысли. Как Джисон мог
думать о чем-то подобном, когда страдал? Или так он пытался искать плюсы в
своем положении? Не то, чтобы Минхо хотел ответить ему «нет». Кто, вообще, в
здравом уме откажется от настолько восхитительного предложения?

— Я думаю, да? — Минхо погладил Джисона по пальцам, под которыми

пульсировал его стояк. — Но, мне кажется, это я должен что-то сделать? Ведь
твои клыки сломались из-за меня.

Джисон приподнялся. Минхо смотрел на его закушенную губу, трепещущие

ресницы, розовые щеки и понимал, что перспектива помочь Джисону кончить
манит его больше, чем возможность позволить тому сделать минет. Он уже
открыл рот, но его опередили.

— Мы могли бы попробовать ту позу, — смущенно предложил Джисон. Он не

отводил взгляда, распаляя Минхо больше. — Помнишь, о которой рассказывал
Чан-хен? Тогда нам обоим будет хорошо.
30/66
Минхо тяжело сглотнул, кивая. Они начали раздеваться одновременно, с
нетерпением вжикая молниями и вытаскивая пуговицы из петелек, будто
пытались опередить друг друга. Минхо не сводил с Джисона глаз — он следил,
как оголяется нежная, бледная кожа, как дергается его горло и вырисовывается
небольшой рельеф мышц, когда он наклоняется. Желание притянуть его и
покусать походило на первобытный вампирский инстинкт, но противиться ему
не хотелось.

Джисон, полностью раздевшись, уселся перед ним на колени, ожидая, пока тот
закончит. Он сжимал руками свои бедра, то ли изводясь от нетерпения, то ли
представляя, как он будет выглядеть для Минхо в том положении, в каком они
окажутся.

— Не переживай, это же я, — Минхо мягко потянул его за руку, и Джисон

улыбнулся. — Давай, разворачивайся.

Джисон повернулся задом, перекидывая одну ногу через него, а сам склонился к
чужому паху. Минхо, почувствовав горячее дыхание на собственном члене, чуть
бессознательно не дернул бедрами. Он впился пальцами в задницу Джисона,
сминая упругие ягодицы, и подвинул его ближе, заставив практически улечься
сверху. Он слышал, как загнанно Джисон дышит.

— Хен? — непонимающие попытался обернуться тот.

Минхо подложил себе под голову подушку, чтобы шея не затекла, и подался
вперед, целуя конвульсивно поджавшийся анус. Джисон ошеломленно
простонал.

— Где тебе хочется больше почувствовать мой язык, Джи? — проворковал

Минхо, короткими мазками проходясь кончиком по открывающемуся ему
навстречу входу.

— Хен, пожалуйста, — Джисон склонился так низко, пережидая яростный

приступ возбуждения, что член Минхо уперся ему в щеку. Тот скривился,
сдерживая себя.

— Я понял.

Минхо накрыл губами отверстие, а потом плотно прижался к нему языком. Он

тянул ягодицы в разные стороны, не давая Джисону двигаться, пока засасывал
постепенно смягчающиеся края и кусал их, чувствуя, как дрожит чужое тело.
Отклик Джисона никогда не заставлял себя ждать, что стимулировало и
одновременно служило подтверждением, что он делает все, как надо.

Мокрые края ануса начали поддаваться настойчивому языку. Минхо просунул

его внутрь, когда Джисон вдруг махом насадился на его член ртом. Перед
глазами все поплыло. Он видел перед собой только чужие полушария, поэтому
ощущение влажной, горячей перчатки вокруг ствола делало его почти
невменяемым. Он укусил в отместку Джисона за задницу, и тот хмыкнул в ответ,
втягивая щеки и делая свой рот невыносимо узким.

— Черт, черт, черт, — простонал Минхо, просовывая руку между собой и

Джисоном, чтобы нащупать его член. Тот вскинулся, заерзал, но не оторвался от
31/66
него, пропуская еще глубже в свое горло. — Джи, сейчас кончу.

Джисон только промычал в ответ, прижал языком головку к небу и пропустил в

себя член Минхо до основания. Когда его нос уткнулся в мошонку, Минхо не
вытерпел — подмахнул бедрами, запрокинул голову и чуть не порвал подушку,
вцепившись в нее. Как только Джисон скользнул пальцами ему между ягодиц,
он кончил до звона в ушах. Тело била дрожь, но он заставил себя подняться.

Его рука стиснула член Джисона, зажатый между ними, пока второй он подтянул
того ближе, насаживая на свой язык. И принялся ввинчиваться им внутрь,
вылизывая внутренности. Джисон привстал на руках и снова упал, утыкаясь
лицом Минхо в бедро. Он толкался то назад, опускаясь на язык, то подавался
вперед, скользя в чужой кулак. Его измученные стоны проникали в уши — Минхо
повращал языком внутри, ощущая стекающую по подбородку слюну, сжал
головку в пальцах, и Джисон вскрикнул, кончая. Сперма потекла по груди, а
Минхо охнул, когда в его бедро впились чужие зубы.

**

Джисон выпростал ногу из-под одеяла, которое Минхо набросил на них, придя
более-менее в себя. Волосы слиплись на его лбу, губы выглядели красными, как
кровь, а лицо выражало крайнюю степень довольства.

— Жарко, — пожаловался Джисон. В этот момент раздалась трель у входной

двери — Минхо доставили книги из архива.

— Лучше оденься. Я пока заберу посылку.

Минхо сел на кровати, чувствуя, как ломит тело. Особенно шею. Он опустил ноги
на пол, сбрасывая одеяло, и его внимание привлекло огромное фиолетовое
пятно на собственном бедре.

Это был укус Джисона. И кое-что в этом укусе Минхо насторожило. Он рывком
подобрался к Джисону, схватил его за подбородок и заставил открыть рот.
Чужие клыки были на месте.

— Не понял, — ошеломленно заключил Минхо. А Джисон под ним стремительно

покраснел, забегав глазами по комнате.

— Ну, — он пожал плечами, — понимаешь, вампирские клыки выпадают раз в

десять лет, когда затупляются. На их месте вырастают новые.

Минхо моргнул. Вздернул бровь.

— Тогда почему ты так удивился, когда они выпали?

— Я не удивился. Просто невольно скопировал выражение твоего лица, —

покачал головой Джисон.

— Почему не рассказал мне?

Джисон покраснел еще сильнее. Опустил взгляд на его грудь и начал кусать
губы.

32/66
Губы же Минхо изогнулись в ухмылке. Кажется, он понял.

— Ясно, — ответил он. Джисон поднес ладони к лицу, прячась за ними. Минхо
склонился к его уху, чтобы прошептать: — Мой несмелый вампир-извращенец.

Однако книги ему все же понадобились.

33/66
Часть 7, где общее будущее пытается
разделиться

День выдался беззаботным — Феликс проснулся от крошечных

поцелуев, покрывающих его плечи, неспешно приготовил завтрак, забил на
призыв всех студентов академии к восстановлению здания, разрушенного его
братом (спойлер: у черных магов ничего не вышло), отправил Хенджина за
кольцами в мир демонов, а сам предался отдыху и составлению новых рецептов
зелий.

Всевидящий шар стоял отполированный на камине; почтовый ящик был

переполнен угрозами Чанбина и требованиями вернуть ему обратно бесценную
игрушку. Феликс оставался к его устрашениям равнодушен.

Он подумывал о том, чтобы оставить шар себе — все-таки, удивительно

полезная оказалась вещь. Та нашла связующие кольца за секунду в то время,
как Феликс убил на поиск информации об их местонахождении не один год.

Для них с Хенджином стало сюрпризом то, что кольца хранились в старой
погребальне демонов, где, по слухам, обитали души предков, чьи тела сгубили
людишки. Так как Феликсу опасно было находиться на демонических
территориях — предположения о любви некоторых демонов к закусыванию
человеческими особями оказалось реальным фактом — Хенджин перенесся туда
в одиночку.

В соседней комнате раздался рев пламени из открывшегося портала.

Послышался скрип пола в том месте, где Феликс несколько лет назад пропалил
дыру. Хенджин озадачивающе долго не двигался; даже показалось на
мгновение, что он закрыл портал, так и не выйдя из него.

Феликс приглушил огонь под котлом, обернувшись и уставившись в проем

двери. Он взволнованно посмотрел на вошедшего Хенджина — тот выглядел
настолько хмурым, что над ним разве что не сгущались грозовые тучи.

― Ты не смог найти кольца? ― Феликс попытался выяснить причину чужого

отвратительного настроения.

Хенджин мотнул головой, несчастно сверля его глазами. Сунул руку в карман и
извлек оттуда два аккуратных кольца, отливающих золотом. Феликс
завороженно уставился на артефакт. Многие книги утверждали, что при
огромном увеличении можно увидеть вырезанные на них изображения битвы
богов, создавших все магические миры. По ободку шли надписи на
божественном, мертвом языке, обещавшие их носителям сотворение великого
чуда.

― Если дело не в кольцах, то в чем? ― Феликс не спешил радоваться, видя

отчаяние, разрезающее черты чужого лица.

Хенджин наморщился, опустив взгляд на кольца. Он пялился на них с такой

злостью, будто те могли, но не хотели решать его проблемы.

― В мире демонов я наткнулся на старейшин, ― сказал он слабым голосом.

34/66
Непривычно опустошенный Хенджин, который никогда не сдавался, сейчас
отчего-то выглядел поверженным. Феликс собрался коснуться его, но застыл,
услышав: ― Они запретили мне связывать свою жизнь с твоей, человеческой,
потому что мы из разных миров и потому что никто в здравом уме не допустит
смешения рас.

Хенджину не надо было объяснять, почему эта новость его оглушила.

Старейшины являлись самыми древними демонами, самыми кровожадными,
жестокими, непримиримыми и неотступными. Их слуги похищали человеческих
детей и разделывали их, как животные туши, наживую — крик стоял на кухне
дворца такой, что можно было получить разрыв сердца. Однако старейшин
забавляло подобное — они приходили понаблюдать за пытками, с жадностью
поглощая вид сырого человеческого мяса. Всех, кто пытался перейти им дорогу,
они убивали без предупреждения. Для них умертвление существа, принесшего
проблему, и было решением проблемы.

Феликс опустил протянутую было руку. Сглотнул. В груди разверзлась пропасть,

которая становилась все шире и шире, поглощая его органы. Он боялся вывода,
который следует из сказанного Хенджином, хотя тот и был для них обоих
прозрачным.

― Но они отдали тебе кольца, ― возразил он. ― Не логичнее было бы забрать

их?

Хенджин поджал губы и сжал артефакты в кулаке так сильно, словно пытался
раскрошить их. Феликс с нарастающим ужасом следил за проявлением его
боли — вместе с каждым тиком часов становилось яснее, что ситуация кажется
Хенджину безнадежной.

― Старейшины отдали мне кольца, потому что были уверены, что я не посмею
надеть их вместе с тобой, ― Хенджин посмотрел Феликсу в глаза. В них
колыхалась дымка приговора, который им вынесли в другом мире. ― Они
сообщили, что при моем неповиновении будут вынуждены наслать на тебя
самое сильное проклятие. По их мнению, какой-то человек не понимает
ответственности, которая ложится на него при связи с демоном. Они будут
пытать тебя на протяжении тысячелетия, пока ты не сдашься и не расстанешься
с жизнью так же, как демоны, заточенные в погребальне.

Феликс схватился за край стола, чтобы не упасть. Его коленки тряслись, грудь
будто сжал гигантский кулак. Он знал, что это не простые слова, что угроза
будет выполнена в любом случае, и это дробило его в крошку, в пыль. Все его
надежды на счастливую жизнь вместе с Хенджином вдруг разлетелись, словно
пух из выпотрошенной подушки.

Он медленно вдохнул и выдохнул. Так, сказал он себе, на этом жизнь не

заканчивается, правильно? Пусть он не сможет жить вечно, но постарается
оставшиеся годы наслаждаться отведенным ему временем вместе с любимым
демоном. Конечно, его мучили представления того, что эмоционально
переживет Хенджин, как только его не станет, но другого выбора не было.
Связующие кольца стали для них последним шансом. И последним крахом.

― Давай расстанемся, ― тихо прошептал Хенджин.

Феликс ошибался — крах произошел сейчас.

35/66
Он не знал, каким чудом выстоял на ногах. В душе все перевернулось вверх
дном, чужие слова показались непонятными и абсурдными, словно были
произнесены на неведомом ему языке. Феликс непонимающе уставился на
Хенджина.

― Что? ― неверяще выдавил он.

Хенджина словно выворачивали наизнанку. Уголки его сжатых губ были

опущены вниз.

― Старейшины теперь знают, что я влюблен в человека. В кого-то, кого они

воспринимают, как сытный завтрак, обед или ужин. Оставаясь рядом, ты будешь
в постоянной опасности. Им понадобится буквально мгновение, чтобы разорвать
тебя на части, ― Хенджин отвернулся, а у Феликса перед глазами встали слезы,
искажая его фигуру. ― Если с тобой что-то случится… я этого не вынесу, Ликс, ―
задушенно закончил Хенджин. Если он, демон, не видел выхода из сложившейся
ситуации, не пытался даже бороться, то значит у них не осталось шансов. Ни
малейшего проблеска будущего, в котором они могли бы быть вместе. Феликс
впервые видел, чтобы тот проявлял настолько сильные чувства. Да ему и самому
было не лучше.

Он все же сполз на пол, держась трясущимися руками за ножку стула, и зарыдал

во весь голос. Вместе со всхлипами и завываниями из него выходила, казалось,
вся жизнь. Голова и грудь ходили ходуном, слезы вызывали резь в глазах. Ему
не было так плохо даже в детстве, когда он однажды подхватил в лесу
друидское проклятие и оказался при смерти.

Шаги он не услышал, но, когда Хенджин привлек его к себе, ухватился за него
так крепко, что заныли пальцы. Чужое тепло было рядом, согревало грудь и
мокрую щеку, по которой продолжали катиться слезы. Однако оно ощущалось
далеким и словно больше ему не принадлежало, отчего всхлипы все никак не
прекращались, а количеством слез можно было вымыть весь пол на кухне.

Хенджин накрыл его щеку ладонью, прижался губами к лбу, применяя магию —
Феликсу сразу же стало полегче, но он все никак не мог прекратить плакать. Он
глядел в наполненные горечью глаза Хенджина и пытался представить свой мир
без него. Неожиданный удар судьбы ощущался, как погребение заживо. Как
бесконечные пытки.

― Пожалуйста, не бросай меня, ― неразборчиво произнес Феликс. ― Мы найдем

способ быть вместе. Даже если без колец, мне все равно.

Хенджину явно не нравилось то, что он собирался сказать. У него дрожали губы,
и он выглядел побитым.

― Я не могу допустить возможность твоей смерти, Ликс. Когда у нас появится

вариант, как спасти тебя от проклятия, только тогда я соглашусь быть с тобой
до конца… ― Хенджин судорожно вздохнул, видимо, понимая, как ничтожно
мало им осталось времени быть вместе. Для демонов-то года пролетали, как
ветер. ― До конца твоих дней, ― кое-как закончил он.

А Феликс рассердился. Возможно, глухое раздражение от произнесенных

Хенджином слов, которое он испытывал, предстало для него единственной
36/66
опорой, что помогла бы не скатиться в отчаяние. И он воспользовался ею.

Он оттолкнул Хенджина и заставил себя подняться на ноги. Тот выпрямился

следом, в последний момент схватив его за руку, чтобы он не упал.

― То есть, ты предлагаешь разорвать все связи, если мы никогда не найдем этот

способ?! ― дрожащим от злости и слез голосом спросил Феликс.

Ему была ясна позиция Хенджина, но его нежелание быть вместе несмотря ни на
что выбивало землю из-под ног. Появлялся вопрос — настолько ли он нужен
демону, раз тот опускает руки, даже не пытаясь отыскать решение появившейся
проблемы?

Ведь они всегда умудрялись выкрутиться и выйти сухими из воды. Может,

Хенджин сейчас не знал, что можно сделать, но это не означало, что способа не
существовало!

― Я люблю тебя больше жизни, на минуточку, ― процедил Феликс, сведя брови

вместе. Внутри клокотало какое-то неудержимое, пожирающее чувство. ― Для
особо непонятливых: я готов устроить в демоническом мире геноцид, если это
означает, что мы будем вместе.

― И это твои аргументы? ― Хенджин сложил руки на груди. ― Демоны

бессмертны! Мы не имеем достаточно сил, чтобы проклясть их всех! А они могут
в любой момент раздавить тебя, как жука, ты понимаешь это? Перед тем, как
злиться, представь, каково мне!

Феликс вытер рукавом заплаканное лицо. Он строго взглянул на Хенджина,

стараясь не всхлипнуть в неподходящий момент.

― Отдай кольца мне, ― потребовал он, протягивая ладонь.

Хенджин оторопел.

― Я не позволю тебе надеть их на нас, ― предупредил он.

Феликс нетерпеливо потряс рукой.

― Я знаю, ― подтвердил он, ― но хочу иметь хоть какое-то вещественное

доказательство того, что мы оба мечтали быть вместе.

― Я не перестал желать быть с тобой, ― недовольно выдохнул Хенджин. Феликс

выглядел неубежденным. ― Хорошо, раз ты так хочешь, то они твои.

― И еще кое-что, ― Феликс забрал кольца. Те звякнули у него в кулаке. ― Пусть

будет по-твоему, мы расстанемся. Но ты продолжишь жить со мной. Будешь
видеть меня каждый день, знать, как я страдаю. Мучиться, желая вернуть все,
как было. А когда я умру, ты в мельчайших подробностях вспомнишь дни, когда
мы были вынуждены избегать любых контактов, хотя хотели прикоснуться друг
к другу до смерти. Ты будешь засыпать и просыпаться, жалея о своем решении.
Но никогда уже не сможешь меня вернуть.

Хенджин прикрыл веки, потому что не мог выносить чужие слова. Феликс
говорил правду, они оба это знали. Однако необходимость защитить Феликса от
37/66
опасности побеждала его нелепые эмоции.

― Ты хотя бы будешь жить, ― сказал Хенджин, смотря в чужие искрящиеся

гневом, печалью и обидой карие глаза.

Феликс рассмеялся, скатываясь в истеричные нотки.

― Нет, милый, это уже будет не жизнь, а бесконечная мука.

38/66
Часть 8, где любовь, кажется, всех спасает

― Наши родители тебя убьют, ― с абсолютной уверенностью сказал

Минхо Хенджину.

Джисон слушал их разговор краем уха, наблюдая за тем, как Феликс колдует
над шаром. Внутри прозрачной сферы мелькали картинки, сменяясь друг другом
так быстро, что невольно начинало подташнивать.

― Погоди, ты точно не шутишь? Вы на самом деле расстались? ― Минхо все

продолжал выпытывать правду, не веря, что его не разыгрывают. Джисон был с
ним солидарен — сложно было представить, что пара, чья связь с каждым годом
только крепла, вдруг распалась. ― Это такой бред.

Феликс всем своим видом демонстрировал, что ему по барабану чужой разговор,
но тем не менее с такой силой удерживал всевидящий шар в руках, что,
казалось, по тому вот-вот пойдут трещины.

― Пожалуйста, прекратите, пусть Ликс сосредоточится, ― попросил Джисон. Он

хорошо знал и Хенджина, и Феликса, но лезть в их сложные отношения у него не
было никакого желания. ― У нас сейчас есть проблема посерьезней, ― напомнил
он.

Минхо подошел к брату, чтобы помочь ему — пусть шар и давал сведения о всем
на свете, целым испытанием становилось четко сформулировать мысль, чего ты
от него хочешь. Хенджин присел у дальней стены, окидывая их безразличным
взглядом. Он всегда пытался скрыть за равнодушием свои истинные чувства. У
демонов это с рождения практиковалось.

Сегодня утром над человеческим городом появился купол — он был прозрачным,

но благодаря колебанию магии становился различим. Предположение, что кто-
то поставил своеобразную защиту, развеялось, как только Чонин связался с
Минхо, сообщив, что не может колдовать. Джисон, готовящий блины и начинку
для них, разогнался по привычке, чтобы быстро закончить с обедом, но смог
только споткнуться — его супер скорость пропала. Клыки перестали удлиняться;
гипноз не сработал, когда Минхо забеспокоился и разрешил опробовать его на
себе.

Возведенный неизвестным магом купол высасывал из магических существ

силы — даже Хенджину, обладавшему самыми большими способностями, были
доступны только обычные заклинания.

Минхо послал зов своим бывшим одногруппникам, спрашивая, знают ли они, в

чем дело. Те ответили положительно и рассказали, что купол, возможно,
никогда не снимется, так как для его возведения один черный маг пожертвовал
не только своей магией, но и жизнью. Люди обратились к нему после того, как
академия пала — они испугались, что больше никто не сможет их «защитить».
Черный маг был древний, яро ненавидящий все, что не входило в понятие
«человек». Он согласился отдать что угодно, лишь бы извести всю нечисть.

Разумеется, с этим надо было что-то делать, поэтому Минхо с Джисоном уже
через час вошли в квартиру Феликса и Хенджина, так как только у тех имелся
всевидящий шар.
39/66
― Я нашел, ― обрадованно поделился Феликс. Внутри шара плавала рубиново-
красная корона. Хотя, что вероятнее, та и была рубиновой. Зрелище
завораживало. ― Корона всевластия, способная разрушить купол.

― Где нам ее искать? ― спросил Джисон, подходя сзади к Минхо и кладя

подбородок ему на плечо, чтобы детальнее рассмотреть изображение.

До встречи с братьями-магами он даже не подозревал, сколько по мирам

раскидано артефактов. Что удивительно, изготовить что-то подобное на
сегодняшний день никому не удавалось, словно волшебное население не
унаследовало никаких талантов от своих прародителей.

― Корона находится в Пустоши, ― озадаченно ответил Феликс. Он посмотрел на

шар с сомнением, обернулся к Минхо. ― Но там же ничего нет? ― уточнил он
очевидное.

― Пустошь? ― повторил Джисон и тоже взглянул на Минхо. ― А что это?

Как оказалось, Пустошью звали мир, некогда принадлежавший богам. Раньше у

того было другое название, но оно затерялось и забылось после месива,
устроенного там демонами. Тем понадобилось несколько сотен лет, чтобы
настроить богов друг против друга и стереть с лица земли сущность, способную
противостоять им по силе.

― Как можно было обмануть богов? ― восхитился Джисон. Он с детства слышал

о том, что это какие-то нереальные духи, чье существование неподвластно уму
или зрению обычного вампира.

― Демоны, ― выплюнул Феликс, показывая и невольное уважение, и отвращение

к представителям данной расы. Хенджин угрюмо уставился на него, но не смог
противостоять вызову, читающемуся в чужих глазах.

― Ладно, тогда отправляемся в Пустошь прямо сейчас, ― распорядился Минхо,

как и все ощущая, что обстановка сгущается. Он притянул Джисона к себе. ― Я
телепортирую нас с Джи.

Феликс поднялся, продолжая держать активированный шар в своей руке.

― Я справлюсь один, ― коротко сказал он и исчез.

Хенджин проследил за этим с обреченным вздохом.

― Сам виноват, ― отчитал его Минхо. Джисон в это время обнял своего парня —
телепортация была его не самым любимым делом, так как вампиры, не
обладающие магией, не привыкли к столь стремительным перемещениям.

― Знаю, ― огрызнулся Хенджин. Он задрал подбородок. ― Но я не жалею.

Джисон фыркнул, не скрываясь. Ага, не жалеет он, как же.

― Тебе хватит сил переместиться? ― спросил Минхо у Хенджина, и тот кивнул.

― Тогда встретимся там.

40/66
**

Пустошь представляла собой пустынную равнину без малейшего намека на

растительность. Здесь не дул ветер, не слышался шорох бордового песка. Земля
треснула, словно кто-то ударил по ней кувалдой. Небеса неопределенного
оттенка нависали, излучая угрозу; источника света не было видно.

Оказавшись в Пустоши, Джисон пошатнулся и зажал нос рукой. Он отпустил

Минхо, падая на колени и пытаясь подавить в себе инстинкты.

― Эй, что случилось? ― Минхо присел рядом с ним, опустив руку ему между
лопаток и с беспокойством заглядывая в лицо.

― Запах, ― проскулил Джисон. Его выворачивало наизнанку. ― Пахнет кровью…

только… необычной. Ее так много, что это вызывает омерзение.

Минхо расположил ладони над его головой, и те налились бледным свечением.

Боль вместе с позывами выплюнуть желудок наружу медленно сошла на нет.
Джисон устало провел рукой по лбу, вытирая испарину. Аромат пролитой крови
все еще жег ноздри, и в нем ощущался привкус боли, гнева и разочарования
размером с вселенную.

Феликс в это время отошел от них метров на пятьдесят и теперь крутился на

месте, всматриваясь в шар.

― Шар показывает, что это здесь, ― крикнул он. Минхо помог Джисону
подняться, и они вместе с Хенджином двинулись в его сторону.

Чем ближе они подходили, тем сильнее менялись их лица. Чувство, что воздух
становится плотным, как сливочное масло, испытал даже Джисон.

― Я чувствую какое-то вторжение в пространство, ― поделился Минхо. Хенджин

согласно кивнул.

― Здесь должна находиться башня, ― подтвердил их догадку Феликс. ― Шар

говорит нам двигаться по часовой стрелке. Давайте отойдем подальше, ―
сказал он.

Они разбрелись, образовав приличный круг, и по команде начали идти направо,

поглядывая друг на друга с недоумением. Сперва ничего не происходило, даже
Феликс недовольно уставился на всевидящий шар, но потом земля между ними
разверзлась.

Из нее поднималась бетонная спираль, раскручиваясь — при возможности

удавалось разглядеть отдельные черепицы и даже деформированное окно.
Небольшое землетрясение заставляло терять равновесие, но парням нужно было
продолжать идти. Они остановились, когда, достигнув наивысшей точки,
спираль преобразовалась в башню.

С виду та была ничем не примечательной — круглая, странного болотного

оттенка. Джисон подошел ближе, понимая, что ее стена заросла мхом. Мох в
пустыне? Что-то новенькое.

― Вау, ― озвучил он всеобщую мысль. И поднял голову, разглядев довольно

41/66
широкий оконный проем. ― Я так понимаю, нам туда?

― Да, ― кивнул Феликс. Он хотел еще что-то сказать, но не успел.

― Ладно, поехали, ― Минхо обнял Джисона, применяя чары левитации, и взмыл

вверх. Земля стремительно ушла из-под ног, вызвав головокружение, волосы
растрепались. Джисон, еле успевший обвить шею Минхо руками, закрыл глаза,
прислушиваясь к размеренному стуку чужого сердца и шуму крови, текущей по
его венам.

Они зависли перед окном, так как его рама была обнесена рунами. Это Джисону
стало известно, когда он, устав от бездействия и перестав бояться, обернулся,
упираясь лбом в чужую щеку.

― Символы опасны? ― спросил Джисон. Минхо, наконец, отрицательно

промычал.

― Все в порядке.

Внутри обнаружился длинный коридор из темно-коричневого камня. Учитывая

небольшой размер башни, пространство и здесь было искажено. Свет не горел,
поэтому впереди зияла черная дыра. От мысли пойти туда хотелось
передернуться.

― Что-то мне не по себе, ― отозвался Джисон, стараясь заполнить мертвую

тишину. Минхо успокаивающе улыбнулся, сжав его пальцы. Когда он так
смотрел, хотелось плюнуть на все и пойти за ним куда угодно.

Неожиданно послышались мягкие хлопки, будто к ним приближалась большая

птица. Учитывая полное отсутствие живности, это напрягло. Однако Джисон
лишь открыл от удивления рот — в окно влетел (!) Хенджин, бережно прижимая
к себе Феликса. Его крылья были черными и кожаными без единого пера.

― У тебя есть крылья! ― восхитился Джисон.

Хенджин хмыкнул, польщенный чужой реакцией. Он отпустил Феликса и дал

себя рассмотреть, прежде чем сложил их за спину. Крылья тут же пропали.

― Показушник, ― пробурчал Феликс. Джисон лишь сейчас вспомнил, что тот в

отличие от Минхо чары левитации не изучал. Вот это, должно быть, они
подставили их, унесясь вперед и оставив наедине.

Джисон не замечал между ними ненависти, хоть Феликс и злился чаще в

последнее время. Хенджин с их последней встречи на площади словно посерел
и стал еще более невыносимым, но при этом перестал огрызаться. Его взгляд
был отсутствующим, обычно привлекательные губы покрылись сухой корочкой.
Джисон не мог вспомнить, чтобы видел его в настолько плачевном состоянии. Он
жалел их обоих, но знал из обрывков истории, что помочь ничем не сможет.

Поэтому не стал выделять момент их совместного полета и молчаливо двинулся

вдоль коридора вслед за потянувшим его за руку Минхо. Впереди них плыл
наколдованный огонек.

Они слышали гулкий звук собственных шагов и шуршание осыпающейся

42/66
кирпичной крошки, которое пробирало до костей. Свет, отбрасываемый
огоньком, разгонял тени, и, казалось, что вот-вот впереди покажется какой-
нибудь монстр, готовый их сожрать. Не то, чтобы существовали монстры,
способные съесть вампира или демона, но Джисон и не переживал за себя.

Через метров сто с потолка стала капать вода. Через еще сто они шли в ней по
колено. Когда ледяная жидкость, пахнущая далеко не цветами, стала доставать
до подбородка, Джисон поинтересовался:

― Мы точно в правильном направлении идем?

Феликс булькнул «ты видишь тут еще какое-то направление?». Пробираться

сквозь толщу стало почти нереально — приходилось подниматься на носочки и
отталкиваться от пола пальцами.

― Дальше придется плыть.

Минхо вдруг развернулся, поднимая палец, чтобы коснуться им точки между

бровей Джисона и что-то шепнуть. Тот тут же начал задыхаться, но даже не
смог вскрикнуть, когда был утоплен твердой рукой, надавившей ему на голову.

Мутная вода попала в рот и в уши, но кроме этого, ничего страшного не

произошло. Поняв, что может дышать под водой, Джисон чуть не всплыл
обратно от облегчения. Он еще пожалуется и потребует, чтобы его
предупреждали, прежде чем сделать нечто настолько неожиданное.

Он посмотрел в глубину коридора, но там по-прежнему было темно. Следом за

ним нырнули Феликс и Хенджин. Огонек присоединившегося последним Минхо
продолжал гореть даже под водой, что заставило Джисона в очередной раз
возгордиться своим парнем.

Они неспешно плыли, пока конечности не стали затекать, а коридор не

показался бесконечным. Одежда словно весила не один десяток килограмм.
Ворот кофты сбивался и начинал душить, штаны облепляли ноги и тянули
обратно. Джисон от скуки принялся считать кирпичи на стенах, отличающиеся
по цвету, пока не сбился на девятьсот семьдесят третьем. Он удивился,
обнаружив перед носом тупик.

Они оказались в небольшой круглой комнате, внизу которой обнаружился

широкий люк. Минхо с Феликсом подплыли к нему, подсвечивая высеченные на
крышке руны. Переглянувшись и придя к какому-то решению, они наколдовали
витиеватые символы — Джисону было ничего не понятно, но очень интересно. И
его всегда впечатляла связь братьев, понимающих друг друга без слов.

Крышка люка сдвинулась, но дальше пошла туго. Джисон собирался помочь,

однако Минхо, психанув, подпалил железяку, и та вылетела из пола, словно
пробка из бутылки.

Вообще, они должны были предвидеть то, что последует дальше. Вода начала
затягиваться мощным водоворотом в образовавшееся отверстие — Джисона
замотало из стороны в сторону, перевернуло верх ногами и шмякнуло один раз
об стену. Он даже не мог открыть глаза, чтобы посмотреть, где остальные, и
только потеряно махал руками.

43/66
**

Приземление стало еще одним испытанием. Джисон повалился на пол, больно

приложившись плечом и застонал. Потом понял, что все еще не может дышать,
и начал хватать ртом воздух, выпучив от ужаса глаза. Все-таки, задохнуться в
такой ситуации было верхом нелепости. Минхо возник рядом словно по
волшебству и расколдовал его — Джисон закашлялся, не отпуская его далеко от
себя. Но тот и не планировал уходить.

Хенджин в метре от них склонился над стонущим Феликсом, а потом поднял его,
не собирающегося сопротивляться, и мигом высушил всю одежду и волосы.
Минхо проделал с Джисоном то же самое, пока тот разглядывал тронный зал.

Зал был самым маленьким из тех, которые Джисону доводилось видеть.

Мраморный пол, белые колонны с невообразимым орнаментом, лестница из
нескольких десятков ступеней, ведущая к трону. И знакомая корона,
расположившаяся на шелково-красной обивке сидения. Изо рта чуть не
вырвался счастливый возглас от осознания, что им больше не надо никуда
лететь или плыть.

― Это она, ― Феликс указал рукой, ― корона всевластия.

Одновременно со звуком его голоса в зале вспыхнул свет, а перед ними во всей
красе предстал… призрак.

Это был мужчина лет тридцати с короткими кудрявыми волосами, одетый в

костюм и туфли, с бабочкой вместо галстука. Его внешность можно было бы
описать, как кукольную — длинные ресницы завивались к бровям, губы были
словно капризно выпячены.

― Приветствую, ― сказал тот, прикрывая рукой обложку книги, которую держал

в руке. Это вызывало некоторые подозрения. ― Я Юхва, хранитель рубиновой
короны, дающей ее обладателю невообразимую силу.

― Э-э… привет, ― выдавил Джисон. Все, кроме Минхо, взглянули на него с

недоумением. Ну, не знал он, как обращаться к призракам, никто не мог его
винить.

― Мы хотели бы позаимствовать корону на время, ― Минхо сделал шаг вперед,

бесстрашно и слегка равнодушно сообщая призраку цель их визита. Джисон
забеспокоился, что их могут проклясть за дерзость, но призрак как будто был
рад их видеть.

Тот переложил книгу из одной руки в другую. Феликс, стоящий рядом с

Джисоном, прищурился.

― Я отдам вам ее, ― согласился призрак, с любопытством рассматривая их.

Джисон невольно прижался к боку Минхо. Глаза призрака при этом засияли от
удовольствия. ― Только вы должны выполнить одно условие: покажите мне
самое сильное волшебство.

Минхо нахмурился, Джисон задумался. Феликс продолжал разглядывать,

видимо, название книги призрака, а Хенджин в это время шагнул вперед.

44/66
― Думаю, мы все согласимся, что я сильнее всех присутствующих? ― спросил он.
Джисон закатил глаза, но кивнул. Когда-то он считал Хенджина
самовлюбленным гордецом, однако понял, что тот просто трезво оценивает
различие их сил. Демоны были сильнее всех, не считая вымерших богов. Такова
оказалась истина.

Хенджин сконцентрировался, распахивая крылья. Его зрачок сузился до тонкой

линии, а по телу побежали черные молнии. Их становилось больше, они росли
прямо на глазах.

Джисон шарахнулся в сторону. В него однажды во время грозы попала одна

такая, слабая, оставив после себя не самое радужное впечатление. А черные
молнии означали верную смерть. Одежда наэлектризовалась и начала липнуть к
телу, волосы на голове зашевелились. Он выдохнул, когда все закончилось.

Хенджин встряхнулся, пряча крылья обратно. Его плечи дымились.

― Ну как? ― спросил он, надеясь на положительный ответ.

Призрак, явно впечатленный, однако мотнул головой.

― Не то, ― с сожалением ответил он. Покачался в воздухе, закинув ногу на ногу.

― Еще предложения будут? Имейте в виду — пока никому не удалось выполнить
мое условие.

В этот раз вперед шагнул Минхо. Он недобро уставился на призрака, чувствуя,

что их водят за нос.

― Есть у меня одно заклинание, ― протянул он.

Выставил руки вперед и зашептал.

В зале моментально стало холодно. Пол и ботинки покрылись льдом, кожа —

изморозью. Зуб перестал попадать на зуб. Сначала было тихо, а потом раздался
дикий рев. Из пола вдруг высунулась призрачная рука, потом еще одна и еще.
Стали показываться головы с провалами вместо глаз, на месте пальцев у многих
пропащих душ обнаруживались тонкие зазубренные лезвия.

Джисон врос в пол от ужаса. Однако опасался он зря — все полупрозрачные

мертвецы, как один, ринулись к повисшему в воздухе призраку. Тот заверещал
так громко, что у них почти заложило уши.

― Не то! Не то!!! ― орал он, сотрясая воздух. Минхо, хмыкнув, магией запихнул
злобные души обратно.

― Твое условие точно выполнимо? ― спросил он, наступив на нежелающую

лезть обратно руку. Призрак, взирающий на это с содроганием, быстро закивал.

― Да! Вы просто должны показать мне самое сильное волшебство.

― Самое сильное волшебство, ― пробормотал все это время безучастный Феликс

и вдруг решительно развернулся к Хенджину. Преодолев до него расстояние, он
дернул его за воротник рубашки и впечатался своими губами в чужие.

45/66
Джисон взирал на все это с замешательством. Минхо не двигался, воспринимая
ситуацию, как нечто должное. Возможно, он верил, что его брат просто так
дурость делать не будет.

Призрак взирал на поцелуй с открытым ртом. Он замялся, зарделся и поерзал в

воздухе. Джисон следил за этим с отвращением.

― Это оно, ― выдохнул призрак. ― Любовь.

Феликс отстранился от Хенджина с отчетливым влажным звуком. Тот выглядел

дезориентированным, сорванно дышал, а еще его сердце сто процентов
обливалось кровью от осознания, что поцелуй был только ради дела.

Феликс многозначительно смотрел ему в глаза еще несколько секунд, словно

приходя в себя, а потом обернулся к призраку.

― Отдавай корону, ― потребовал он.

Призрак полетал над ними, имея взбудораженный вид. Джисон скривился.

― А можно ли мне увидеть любовь снова? Только без человеческой особи, ―

попросил призрак, заглядывая им в глаза.

Сначала никто не понял суть просьбы. А потом Хенджин с Джисоном разом

позеленели.

― Нет, ― нахмурился Феликс. Минхо с намеком поднял ногу, позволяя

конечности злобной души снова выбраться на поверхность. ― Изврат.

Призрак скис, но не стал настаивать, опасаясь чужой злости. Он сделал пас

рукой, позволяя короне взмыть и улечься в ладони Хенджину.

― Только демон способен ею воспользоваться, ― сказал он напоследок. ― Все

остальные не выдержат таящейся в ней силы и умрут.

**

Телепортировавшись обратно в свой мир, они вчетвером поднялись на крышу

дома, откуда удобнее было бы колдовать. Солнце начинало вставать, поэтому
Джисон судорожно нащупал защитный медальон. Он замер рядом с Феликсом,
наблюдая за вертящим в руках корону Хенджином.

― Как ты понял, чего хотел призрак? ― полюбопытствовал Джисон. Феликс

сложил руки на груди. Его явно раздражало, что Хенджин так долго возится с
артефактом.

― По книге, которую тот читал, ― отозвался он. ― Роман с уклоном в эротику.

Джисона перекосило. В это время Хенджин водрузил корону на голову и застыл,

ожидая каких-нибудь странных ощущений.

― Вроде, все как обычно, ― он на пробу направил ладони к куполу и встряхнул

ими. Купол шевельнулся. И исчез.

46/66
Джисон вытаращился на небо.

― Так просто?

Хенджин в священном шоке смотрел на свои ладони.

― Это, наверное, и есть сила богов, ― заметил Минхо.

С улицы внизу раздались крики — люди указывали в небо. После этого дня
репутация черных магов в человеческом городе вряд ли останется на том же
уровне. Образуется два способа жить дальше — трястись в ожидании, когда
тебя придут есть, или выйти за границы, позволив себе исследовать весь этот
мир.

Поняв, что грандиозного зрелища проявления запредельной силы не будет,

Феликс предложил Минхо с Джисоном присоединиться к ним за поздним
ужином. Те согласились, спустившись в квартиру этажом ниже. Их слегка
потряхивало от усталости, одежда и волосы пахли водой из башни, но поесть
хотелось в первую очередь.

Возможно, сегодня произошел один из переломных моментов в судьбе

человечества. Кроме того, было непонятно, что делать с короной. Возвращать ее
обратно? Перспектива проделывать заново сегодняшний маршрут не вызывала
энтузиазма.

**

Хенджин вошел на кухню, застав там магов, жующих лапшу с хрустящей

курицей, и вампира, попивающего кровь из кружки. Он растерянно уставился на
них, вопросительно застывших при его появлении.

― Эм, возникла проблема, ― он указал рукой на свою голову, где все еще
красовалась корона, ― я не могу ее снять.

47/66
Часть 9, где божество делает щелчок пальцами

Феликс проснулся из-за непрекращающейся трели — кто-то настойчиво

звонил в дверь их квартиры. Он сел на кровати, бросая взгляд на часы, и
простонал. Было два часа дня, какого черта. Тянуло вырубиться обратно, но
сейчас это уже вряд ли бы получилось.

Он провел руками по лицу, поворачиваясь, чтобы взглянуть на Хенджина. Тот

спал, подложив одну ладонь под щеку. Его челка растрепалась, щекоча
кончиком бровь, отчего тот ерзал головой по подушке. Корона все еще плотно
прилегала к его голове, словно решила с ним срастись. У Феликса защемило в
сердце, и он отдернул протянутую было руку.

Феликс сердился, шаркая тапочками по направлению к входной двери. Почему

ему не повезло влюбиться в демона? Почему чертовы старейшины существуют?
Почему он вынужден после трехчасового сна и выматывающих поисков короны
тащиться и спрашивать, кто к ним пожаловал?

Он щелкнул замком, рывком распахнул дверь, буравя взглядом нарушителя его

спокойствия. И озадаченно приподнял брови.

― Сынмин? ― вместо приветствия сказал он. Их сосед хмурился, смотрел

враждебно и, казалось, был готов накинуться на него с кулаками.

― Где Хенджин? ― процедил Сынмин.

― Хенджин? В спальне, но зачем…

Сынмин не стал его слушать, нагло вторгаясь в квартиру и торпедой

направляясь дальше по коридору. Феликс, захлопнув входную дверь, поспешил
следом.

Он успел зайти в спальню в тот момент, когда Сынмин рывком поставил на ноги
вмиг очнувшегося Хенджина и, прошипев «это мое!», сдернул корону с его
головы.

**

Вскипел чайник, выводя Феликса из глубоко раздумья, и тот принялся разливать

чай.

― Повторяю еще раз, ― невнятно проговорил Сынмин, хрустя печеньем, ― я не

бог, а божество. Моими родителями были демон и богиня, поэтому мне
достались силы и от одного, и от другого.

Хенджин слушал Сынмина, сидя рядом и бросая взгляды на корону, лежавшую

по левую руку от него. Сложно было переварить тот факт, что сосед, которого
они считали обычным человеком, вдруг оказался, возможно, последним
существом с божественными генами.

Более того, его ревностное отношение к короне слегка смущало. Разве боги не
должны были нести в человеческий мир свет или хотя бы спрашивать, зачем
кому-то понадобился чужой артефакт, прежде чем уверовать в то, что их по-
48/66
хамски обокрали?

― Но почему ты живешь здесь? Среди людей? — Хенджин коснулся короны,

сразу же убрав руку.

Сынмин смотрел на него уничижительно. На бога, если честно, он не особо

смахивал. Хенджин бы больше поверил, если бы тот оказался потомком дьявола.
Кроме того, ему приходилось сидеть, как на иголках, потому что он обращался
все это время с Сынмином, как с обычным человеком, то есть, не замечал его,
пока тот не путался под ногами. Не хватало только столкнуться с последствиями
своего поведения.

― А где мне еще жить, гений? ― цыкнул Сынмин. ― Моя родина превратилась в
пустыню; демоны, если узнают обо мне, начнут охоту. А глупые людишки верят
чему угодно, когда ты выглядишь точно так же, как и они. Гребаные расисты.

Феликс поставил перед ним кружку с чаем, вторую опустил перед Хенджином.
Тот передал ему мед и лимон, предварительно нарезав его на дольки.

Раньше Феликс этого не замечал, но сейчас припомнил — Сынмин не общался с

соседями, если это не касалось их двоих. Возможно, тот чувствовал
подсознательное родство с Хенджином, вот и тянулся к ним за неимением
лучшего. Ведь обычные люди вряд ли пришлись бы ему по вкусу, учитывая их
слабую толерантность, а Феликсу и Хенджину он даже притаскивал в ящиках
яблоки, которые выращивал в собственной квартире (принимая во внимание то,
что Сынмин владел чарами изменения пространства, это перестало изумлять).

― Как ты узнал, что мы забрали корону? ― Феликс взял протянутую Хенджином

конфету. Он ощущал легкую неловкость, но понимал, что Сынмин не перестанет
быть их соседом лишь оттого, что озвучил свой настоящий статус.

― В ней кровь моих предков, поэтому я ощущаю любое ее передвижение. Более

того, без перспективы умереть ею пользоваться могу лишь я. Если бы Хенджин
проносил ее хотя бы неделю, она бы выпила из него душу, ― заметил Сынмин.

Феликс пожелал призраку, который промолчал об этом, провалиться под землю.

Буквально. Озлобленным душам, очевидно, пришлась бы по вкусу его компания.

Сынмин откинулся на спинку стула, сербая чай и поглядывая на них поверх

кружки. Феликсу было слегка не по себе от пристального внимания и тишины,
повисшей между ними, но он не хотел ее нарушать.

Они пили чай с конфетами и печеньем, пока Сынмин не сделал последний

глоток, не отставил в сторону кружку и не спросил:

― Что здесь происходит?

Феликс взглянул на него с непониманием. Вроде, все было как обычно.

― Что случилось между вами? Вы не перебросились за все время, пока я тут,

даже взглядами.

Феликс уставился в свою кружку, Хенджин рядом напрягся.

49/66
Было неуютно посвящать кого-то еще в их проблему, даже вспоминать о ней
лишний раз не стоило. Хотя кого Феликс обманывал? Он мусолил ее в голове с
того дня, как они с Хенджином были вынуждены прекратить их отношения.

― Мы расстались, ― с трудом выговорил Хенджин. Феликс впился пальцами в

свою кружку, обжигая о горячие бока ладони. Надо было иметь стальные нервы,
чтобы услышать это из уст человека, которого ты любишь.

Он открыл рот и закрыл. Ему, на самом деле, нужно было так много сказать.
Выговориться хоть кому-нибудь. Рана внутри кровоточила, не переставая. Руки
постоянно тянулись к Хенджину и падали обратно, словно пристреленные.

― Чего?! ― Сынмин поднялся так резко, что Феликс вздрогнул. ― Ликс, что
Хенджин тебе сделал?

Феликс почувствовал, как заслезились глаза, и потер их, смеясь. Почему-то все
были уверены, что Хенджин законченный негодяй.

― Ничего, ― сказал он ломким голосом, остро ощутив на себе взгляд Хенджина.

― В этом нет его вины.

И он рассказал все от начала до конца. Сынмин утомленно сел обратно на стул,

прикрыв ладонью глаза. Феликс видел со своего места, как тот нерешительно
кусает губы. Он-то почему переживал? Ведь всегда говорил Феликсу, что
Хенджин — далеко не самый лучший вариант того, в кого стоит влюбиться.
Сейчас стало понятно, что Сынмин так намекал ему на демоническую сущность
его парня, но ведь он ни разу не пытался разорвать их связь.

― Ладно, ― Сынмин опустил руку, спокойно посмотрев на них по очереди. ― Я

помогу.

Феликс потерял дар речи. Он не поверил в то, что услышал. Было нестерпимо
жестоко… давать ему надежду. Однако Сынмин не выглядел и на сотую долю
так, будто шутит.

― Что? ― Хенджин вытолкнул вопрос между губ, тоже не в силах справиться с

эмоциями. ― Ты шутишь?

Сынмин раздраженно на него взглянул.

― Разве я хоть когда-нибудь шутил? ― спросил он. Ну, по правде говоря, во

время разговора не всегда было понятно, то ли тот ждет реакции на шутку, то
ли сдерживается, чтобы не прибить ненароком. ― Вообще-то, это даже создаст
для меня кое-какие сложности. Все-таки, справиться с демонами, особенно со
старейшинами, способен только бог или божество. И демоны об этом
догадаются, поэтому станут меня искать, ― Сынмин потер лоб. ― Ну, ничего, за
все эти годы я отлично натренировался в скрытии ауры. Пронесет.

Хенджин метнул взгляд на Феликса в ту же секунду, как тот повернулся к нему.

Они впервые встретились глазами. Феликса кинуло в пот — он понял, что
волнуется сейчас так, как никогда не волновался. У него, буквально
потерявшего любой шанс на счастливое будущее, перед носом любезно
распахнули дверь, обвешанную ранее миллиардами замков.

50/66
Он тяжело сглотнул. Хенджин умолял его взглядом согласиться. Но это было
лишнее, потому что Феликс никогда бы и ни за что на свете не посмел
отказаться.

― Я… да. Пожалуйста, помоги нам, ― тихо попросил Феликс, все еще не до

конца веря.

Сынмин улыбнулся уголком рта, видя, как тот волнуется, и жестом попросил его
подняться. Феликс встал напротив, дыша через раз. Со стороны Хенджина
давила тревога. Лишь бы все получилось.

Феликс чуть не зажмурился, когда чужой палец ткнулся ему в лоб. Он

почувствовал, как Сынмин выводит на коже круг, а потом услышал, как тот
звонко щелкает пальцами. Тело будто сковали, вокруг него возник контур,
который был настолько ослепляюще белым, что глаза заслезились. Феликс
покорно дождался, пока Сынмин закончит.

― Вот и все, ― выдохнул тот. ― На тебе печать неприкосновенности. Если

старейшины хотя бы попробуют убить тебя, они получат такую отдачу, что вряд
ли попытаются повторить это. Мой вам совет — используйте связующие кольца
(кстати, они тоже мои, вы, бессовестные существа), чтобы кара не перепала
Хенджину.

Феликс светился. Уже не буквально, а в переносном смысле. Он готов был

взлететь, а еще заплакать, побить Хенджина и зацеловать его до смерти.

― Я захвачу с собой немного печенья? ― спросил Сынмин, левитируя сладости.

― Не хочу вам мешать, так что удаляюсь.

С этими словами тот вышел из кухни, утягивая за собой месячный запас их

выпечки. Послышался хлопок входной двери.

Феликс поднял взгляд, когда на его плечи опустились чужие дрожащие ладони.
Хенджин заглядывал ему в глаза, сглатывал и мучительно старался сдержать
эмоции, что рвались наружу сквозь искривленные губы. Феликс открыл рот, из
которого вылетел мучительный всхлип, и безвольно упал в руки Хенджина,
сразу же бережно прижавшего его к себе.

Хенджин гладил его по спине, шее, волосам, шептал, что любит, что удавится,
но больше его не отпустит. Он нежно касался его щек, ласково стирая
катящиеся по ним слезы, целовал с трепетом, который нельзя было в нем
заподозрить с первого взгляда. Феликс прижимал его к себе, скручивал чужую
кофту в кулаках и умирал, падал в закручивающийся водоворот. Он обнял его за
шею, прижимаясь носом к теплой коже, когда Хенджин поднял его на руки.

― Тише, милый, тише, ― шептал тот, но голос срывался, как и дыхание, как и
заходящееся сердце. ― Ликс, я… Ликс.

― Я люблю тебя, ― Феликс терся об него щекой, прижимал к себе руками и

ногами. ― Я очень тебя люблю.

― Знаю, Ликс, ― Хенджин целовал его приоткрытые из-за всхлипов губы. Они
были мокрыми и солеными, но их хотелось безотрывно касаться. ― Я тебя тоже.
Всегда.
51/66
Феликс схватил Хенджина за затылок, притягивая к себе и целуя в ответ с
напором. Чтобы вспомнить, впечатать память о чужих губах в свои, оставить
вечное послевкусие. Хенджин охнул, когда зубы Феликса впились в его нижнюю
губу.

― За что? ― притворно хныкнул он, улыбаясь и видя отражение своей улыбки на

чужом лице.

― Ты знаешь за что, ― Феликс осторожно поцеловал его. ― А теперь, ― он

серьезно посмотрел на Хенджина, ― неси сюда наши кольца. Балбес.

52/66
Часть 10, где познаются прелести гипноза

Минхо сделал последний глоток ягодной настойки, решив, что на этом

пора заканчивать. Им с Джисоном предстояло еще телепортироваться обратно
домой, а на нетрезвую голову делать это было не запрещено, но опасно — никто
не желал потерять в процессе какую-нибудь часть тела или закинуть себя на
другой конец света.

Джисон вертел в руках бокал, в котором переливалась кровь. В барах нечисти

был свой плюс — никто не притворялся, что в принесенном с собой термосе
находится чай. Однако Джисон уже настолько привык к вкусу крови Минхо, что
остальная для него ощущалась, как разбавленная вода, поэтому за сегодняшний
вечер он сумел сделать лишь один глоток.

Была, кроме этого, еще одна причина отсутствия у него аппетита.

― Ну, Джисон, соглашайся, ― уговаривал его Чан, вертя в руках нож, которым
разрезал курицу странного голубого оттенка. На месте Чана Минхо бы
поостерегся ужинать здесь. ― Изучение глаз вампира даст нам кучу
преимуществ. А ты все равно можешь абстрагироваться от боли. Мы быстро:
вытащим твой глаз, слегка над ним поколдуем, а потом вставим обратно. Он же
прирастет, так?

Джисон не находил себе места. Зрачки Чана азартно сузились — тот погрузился
в свою исследовательскую стихию, препятствием для которой оставался только
отказ подопытного. Хотелось выбежать из бара с воплями, забаррикадироваться
в квартире и нарисовать на ее пороге руны, запрещающие входить внутрь
существам, не обладающим магией. По крайней мере, у Джисона будет в запасе
несколько лет, пока Чан не поймет, как его оттуда достать.

Интерес Чана не возник на пустом месте — они с Джисоном сотрудничали уже

почти год. С тех пор, как тот использовал гипноз в магазине, чтобы уговорить
всю очередь покупателей пропустить их к кассе первыми. Чан решил, что тот
способен на большее, поэтому нашел подопытную женщину, которой нанес
тяжелую психическую травму уход мужа, бросившегося под поезд. И они с
Джисоном по крупицам пытались изменить ее мышление так, чтобы она
продолжала жить дальше. Можно было, конечно, заставить ее просто забыть о
муже, словно ничего и не было, но они не собирались красть чьи-то бесценные
воспоминания. Оттого работа и приняла кропотливый окрас.

Сегодня им удалось завершить дело, поэтому они праздновали в баре

вчетвером — Чан, Минхо, Джисон и Чонин.

Джисон жалобно перевел взгляд на Минхо и робко моргнул от неожиданности.

Наверное, взгляд Минхо практически не отличался от взгляда Чана — такой же
пылающий, пытливый. Однако природа его происхождения была совсем другой.

Минхо вздохнул, отгоняя морок, и взял его за руку.

― Найди другого подопытного вампира, хен. Джи я тебе не отдам, ― твердо

сказал он, поднимаясь. Обвел взором их компанию, остановившись на зевающем
Чонине. ― Давайте по домам.

53/66
Чан разочарованно поджал губы, но кивнул, доставая бумажник. Если Минхо
отказал, то решение свое вряд ли изменит.

Они оставили щедрые чаевые, прежде чем телепортироваться. Чонин махнул им

рукой на прощание, исчезая с Чаном первым.

**

― Ты сегодня был каким-то тихим, ― Джисон, стянув штаны и рубашку, забрался

на кровать, следя за ним взглядом. Минхо повел плечом, начиная расстегивать
пуговицы на кофте. ― В чем дело?

― Ерунда. Не бери в голову, ― отмахнулся он. Кофта скользнула к локтям,

оголяя рельефные очертания спины. Джисон нахмурился, перекатившись
поближе к краю и подперев голову рукой. Его не устраивал такой ответ.

― Хен, мы обещали говорить друг другу, если что-то не так, ― напомнил он.
Минхо рассеянно звякнул ремнем и вжикнул молнией на брюках.

А что он мог сказать?

«Я хочу, чтобы ты загипнотизировал меня во время нашего секса» или «думаю, я

сойду с ума, если буду беспрекословно подчиняться тебе» звучало так себе.
Минхо пока не оформил сам для себя это желание. Откуда оно у него возникло и
почему? Ему не хватило разнообразия в их постельных играх или, может быть,
его заводит, когда над ним доминируют? Столько вопросов, на которые он сам
не успел ответить.

Минхо повернул голову. Взгляд Джисона был прямым, открытым. Тот не прятал
мысли, не собирался осуждать или принимать его слова на себя. Они могли
поломать голову над возникшим импульсивным желанием вместе, потому что
оба серьезно относились к проблемам друг друга. Джисону всегда можно было
довериться, поэтому Минхо, переступив через съехавшие к щиколоткам брюки и
подняв их, поделился:

― Я думал о том, чтобы попросить тебя загипнотизировать меня.

Джисон с секунду смотрел на него с замешательством — не понял вначале — а

потом вспыхнул, заблестел глазами от восторга. Встал на колени, вцепившись
пальцами в одеяло.

― Ты имеешь в виду, когда мы будем заниматься сексом? ― спросил он. Минхо

подтверждающе кивнул.

Он следил за реакцией Джисона, ощущая, как испарина холодит кожу — на

улице сегодня стояла жара, не спасло даже зашедшее солнце. Без одежды было
намного лучше. Минхо повесил брюки в шкаф и повернулся, ощутив, как
подпрыгнуло в испуге сердце. Джисон бесшумно приблизился, оказавшись
прямо перед его носом.

― Прости, я напугал тебя, ― на грани слышимости произнес Джисон, протягивая

руку, чтобы коснуться пальцами щеки Минхо. Пульс стал успокаиваться, кожа
покрылась пупырышками, а от Джисона потянуло такой жаждой, что Минхо
впервые почувствовал себя гипотетической жертвой. Естественно, он не
54/66
боялся — никакое чувство не могло превысить то, что они испытывали друг к
другу. Поэтому он послушно заглянул в чужие глаза.

Зрачки Джисона расширились, а потом словно превратились в воронку,

затягивая сознание Минхо внутрь. Он не пытался сопротивляться — глупости,
сам же попросил — хотя инстинкт требовал бежать, а не расслабляться.

Сознание окутало легкой дымкой, тело стало будто невесомым и больше не

слушалось его. Он обмяк, но продолжал стоять, заглядывая в чужие глаза,
которые вернулись к прежнему состоянию.

― Ты полностью под моим контролем, ― шепнул Джисон ему в губы, прежде чем
коснуться их — Минхо прошила волна дрожи. Не от страха — он доверял
Джисону всецело, безоговорочно. От желания опуститься перед ним на колени.

Джисон укусил его за подбородок, подходя ближе, так, чтобы их тела

соприкасались от плеч до бедер. Под кожей зудело от потребности потрогать
его, скользнуть ладонями вдоль спины, нырнуть ими в трусы. Но даже если бы
Минхо сдался своей воле, он бы не смог сдвинуться ни на сантиметр.

Джисон оторвался от него, заполошно дыша. Минхо видел, как хлопок его
нижнего белья натягивал вставший член. В собственном паху горело так, что,
казалось, можно было почувствовать запах дыма.

― Я знаю, как тебе хочется, хен, ― сказал Джисон.

Его пальцы обвели ключицы, погладили грудные мышцы, спустившись к часто

поднимающемуся и опускающемуся животу. Эти прикосновения походили на
щекотание перышка, делая возбуждение гуще. Минхо отчаянно приоткрыл рот.

― Встань перед кроватью, ― попросил Джисон, снова забираясь на постель.

Вернее, он приказал, потому что Минхо был вынужден повиноваться, хотел он
того или нет.

Сердце стучало, как дятел, яйца звенели, хотя к нему еще ни разу не
прикоснулись. Вид того, как Джисон стягивает трусы, отбрасывая их в сторону, и
раздвигает для него ноги, почти положил на лопатки.

Темное постельное белье придавало бледной коже Джисона какое-то неземное

сияние, красные глаза светились, удерживая ментальный поводок, бедра
подрагивали, грудь покрывал пот. То ли от жары, то ли из-за их эксперимента.

― Тебе нельзя прикасаться ко мне, хен, ― улыбка Джисона из лукавой стала

зловещей, ― только смотреть.

И он опустил руку, проводя подушечками пальцев вдоль члена. Дразнил самого

себя. Минхо чуть не двинулся вперед во внезапном порыве, но услышал только
звон воображаемых цепей.

Глаза Джисона расширились. Он обхватил свою мошонку и потянул ее вниз.

― Ты попытался разорвать мои цепи, хен? Неужели так сильно хочется? ― он

закусил губу, наверняка видя, как Минхо взглядом отвечает «да». ― Тогда
можешь потрогать себя.
55/66
Минхо интуитивно сжал себя через трусы, когда Джисон перевернулся, чтобы
взять с прикроватной тумбочки флакон со смазкой, а потом возвратился в
прежнее положение. Во внутренний пожар безостановочно подкидывали дрова
чужие черти. Смазка потекла по члену Джисона, огибая яйца и устремляясь
прямо к розовому отверстию.

Тот потянулся вниз, потерев кожу под яйцами и ощупав свой анус. Член Минхо
пульсировал в его собственную ладонь, но он не двигал ею, просто сжимал
ствол в руке, боясь, что лишнее движение может стать решающим. Удивление
от силы своего возбуждения присутствовало, но на задворках сознания. Потому
что на первом плане маячил Джисон.

Тот погрузил смазанный палец внутрь, наблюдая за Минхо, и покрутил им — его

запястье напряглось, а колени раздвинулись еще шире.

― Дрочи себе, но не кончай, ― отдал указание Джисон, и Минхо с ужасом

нырнул рукой под резинку своих трусов, обхватывая до боли стоящий член. Он
двинул кулаком, поджимая пальцы на ногах, но не кончил, хотя все внутри
перевернулось. Оргазм накинулся на него, однако не успел размазать по полу
ровным слоем. Это повторилось снова. И еще раз.

При каждом прикосновении к головке в живот словно впечатывался твердый

кулак. Хотелось закричать, но из горла вылетали только какие-то хрипы. Джисон
жадно следил за ним, протискивая в себя второй палец, затем третий. Он
поглаживал скользкие стенки, нащупывал простату и вставал на лопатки в
попытке насадиться глубже.

Минхо почти потерял сознание от неспособности получить разрядку, когда тот

остановил его.

― Хен, подожди, ― Джисон с хлюпом вытянул из себя пальцы. Он вцепился

одной рукой в одеяло, на котором в районе его зада расплылось пятно от
пролившейся мимо смазки, а вторую протянул к нему. ― Иди ко мне.

Минхо в трансе двинулся вперед, залезая на кровать и оказываясь у того между

ног. В паху у Джисона все блестело, и он потерся своим членом о чужой.

― Сними трусы, ― проговорил Джисон. Его била дрожь от нетерпения такого же

сильного, какое испытывал Минхо. ― А потом трахни меня.

Тот порвал свое нижнее белье в попытке стянуть его как можно быстрее, но ни
капли не опечалился из-за этой вынужденной потери.

Потому что погрузиться в растянутого, мокрого и до искр перед глазами

горячего внутри Джисона стоило всех пережитых мучений. Тот простонал,
сморщив нос, и притянул его к себе за шею.

Минхо сходил с ума от его запаха, смешанного с мягким ароматом смазки, лизал
его шею, собирая капельки пота, ощущал бешеный жар, но не понимал, от кого
из них тот шел. Скорее всего, от обоих.

На следующем толчке он вбился внутрь с такой силой, что от блаженства

закатились глаза. Джисон вскрикнул, прижимая его к себе изо всех сил и шепча
56/66
на ухо «еще». Минхо повиновался, вкручиваясь, ввинчиваясь в него до шлепков
яиц по упругому заду, до безостановочных ударов в чувствительную простату.
Джисона ломало под ним, трясло. Тот даже не мог двинуть бедрами навстречу, с
такой мощью его распластало по постели. Он был в силах только орать, срывая
горло, и впиваться ногтями в его кожу.

― Кончай, хен, ― выдавил Джисон так сипло, что Минхо почти не услышал. Но
его тело услышало. Он задергался, вскинулся от прошившего оргазма и стал
выплескиваться внутрь Джисона. ― Стоп, ― приказал тот, хотя не прошло и
десятка секунд.

Минхо не поверил ушам. Он подавился собственным оргазмом, из глаз брызнули

слезы от боли. Джисон всматривался ему в лицо, не пугаясь реакции. Он
зарылся пальцами в чужие волосы.

― Продолжай двигаться, хен, ― потребовал он. Член вновь ворвался внутрь его
тела, раздражая края ануса и сладко касаясь простаты. Джисон встрепенулся,
сжал зубы. ― Можешь кончать, когда я кончу.

У Минхо перед глазами встала белая пелена. Он хотел испытать облегчение

больше всего на свете, поэтому к приказу Джисона подошел со всей отдачей.

Он встал на колени, поднимая чужую задницу в воздух, и толкнулся в Джисона

без жалости или мыслей о том, чтобы быть нежнее. Джисону нравились
безостановочные толчки, нравилось открываться для чужого члена. Минхо знал
это, поэтому неумолимо вторгался в него, ощущая, как пузырится смазка, каким
мягким становится кольцо мышц.

Джисон, цепляющийся за подушку, выгнулся — его подбородок поднялся, кадык

дрогнул. Оголилась красивая белая шея. Почему-то именно этот вид заставил
ментальные цепи рухнуть.

Минхо, вновь обретя контроль над своим телом, наклонился, кусая бледную
шею, почувствовал запах свежей спермы и кончил. Мир перевернулся, зарябил,
выключился на мгновение. Оргазм заставил потерять последние силы.

Тело успокоилось, но не ощущало легкость. Только мягкие волны сонливости,

утягивающие на самое дно. Минхо покачивался на них, понимая, что лежит на
Джисоне и что тому, наверное, тяжело дышать, но не мог сдвинуться с места. Не
мог даже прийти до конца в себя. О том, чтобы открыть глаза, и речи не шло.

Он поморщился, когда Джисон коснулся царапин на его спине. Тот охнул,

осторожно вылез из-под него. Рассмотрел в свете настольной лампы творение
своих ногтей. Минхо вздрогнул, стоило Джисону лизнуть первую царапину.
Когда кожа перестала щипать, он смог лишь нащупать чужую руку, сжавшую
его в ответ. А потом провалился в глубокий сон.

Примечание к части

Шапка работы слегка лагала, поэтому пришлось выложить ее заново. Так что не
пугайтесь)

57/66
Часть 11, где на одного демона становится
больше

Феликс выглянул из-за плеча Хенджина, когда портал стал

увеличиваться. По ту сторону виднелась почти черная стена, украшенная
защитными и сигнальными рунами.

Из образовавшегося окошка в другой мир повеяло холодом; демонической

магией пахнуло так концентрированно, что свело легкие.

― Как только мы войдем туда, руны сразу оповестят стражу, ― напомнил

Хенджин, оборачиваясь. Феликс кивнул, стискивая в кулаки руки, на одной из
которых поблескивало связующее кольцо. ― Запомни: ты отражаешь атаки, я
прокладываю дорогу к источнику. Мы не бросаемся сломя голову под чужие
заклинания и не принимаем неоговоренные, опрометчивые решения.

― Мне не пять лет, ― напомнил Феликс. Хенджин бы ему еще по слогам все
повторил.

Тот посмотрел на него как-то странно. Волновался, понял Феликс.

― Даже твоих полных лет будет недостаточно.

Все тело Хенджина было напряжено, будто перед броском. Феликс развернул
его к себе, чтобы обхватить чужое лицо ладонями и проникновенно заглянуть в
глаза.

― Не волнуйся, я буду точно следовать твоим указаниям. Мы справимся.

Хенджин наклонился, чтобы быстро поцеловать его в губы.

― Надеюсь.

И они шагнули в портал друг за другом.

Мир демонов отличался от обычного какой-то сумрачной атмосферой. Казалось,

здесь ни разу не звучал смех, не велись разговоры по пустякам, не было принято
расслабляться или отдыхать. Феликс поежился, стараясь не отставать от
Хенджина, уверенно сворачивающего то в один коридор, то в другой.

Связующие кольца подкинули им сюрприз, как только они надели их — те не

только связали их жизни, но и стали менять сущность Феликса, превращая ее в
демоническую. Процесс шел безболезненно, однако очень медленно. Феликс
наполнялся магией и в то же время становился более уязвимым — страдали его
координация и природное чутье на опасности. Он мог применять старые
изученные заклинания, но они действовали с непривычной отдачей, так как
магия демонов кардинально отличалась от человеческой. Феликс пугался, а
Хенджин места себе не находил, пытаясь понять, каким образом ускорить и
облегчить его переход.

Решение подсказал Сынмин. Источник единства. Древняя пещера с водой,

способной связать в одно целое существ разных миров, рас, видов. Когда-то та
58/66
принадлежала богам, но демоны спрятали ее в замке старейшин, чтобы никто
не смел осквернять естественное рождение.

Феликс уже не мог превратиться обратно в человека — все-таки, жизненные

возможности демонов значительно превосходили людские. Оставалось лишь
искупаться в источнике с Хенджином, чтобы до конца принять свою новую
сущность.

― Ликс, слева, ― коротко уведомил Хенджин, и Феликс молниеносно

среагировал. Заклинание стражника ударило в щит, разлетевшись на осколки.

Теперь ему была доступна магия совсем другого порядка. Она кипела внутри,
резво текла под кожей и ждала верного применения. Хенджин научил Феликса
наколдовывать пока только защиту, но и это многого стоило.

Они расправлялись со стражей методично и слажено — Феликс прикрывал тылы,

пока Хенджин расчищал дорогу. Заклинания вспыхивали, визжали, проносясь по
воздуху, врезались в препятствия, треща и разваливаясь. Интуитивно
чувствовать, какой силы была послана магия, было здорово — Феликсу даже не
приходилось напрягаться, только внимательно следить за действиями демонов.

Когда они дошли до входа в пещеру с источником, стража заставила их

упереться прямо в дверь. На той висел замок, испещренный рунами, на котором
не было отверстия для ключа.

― Нужно перерубить его пополам, ― сказал Хенджин, материализуя меч,

пылающий красным огнем. Феликс взял его без вопросов, но волосы на руках
встопорщились — до того от меча шла леденящая кровь энергия. Он взмахнул
им, перерубая замок пополам, и стража вдруг замерла.

По контуру двери полился свет — от него шло тепло, скользили

умиротворяющие вибрации. Феликс протянул руку, толкая створку. На миг он
испугался, что этот свет как-то подействует на его новую демоническую
сущность, но рука Хенджина легла между лопаток, мягко надавливая, и он
послушно двинулся вперед, зажмурившись.

За спиной раздался скрежет. Дверь самостоятельно закрылась. Послышалось

журчание воды, в нос ударил запах леса. Феликс в изумлении распахнул глаза.

Стены пещеры подсвечивались источником, от середины которого по кругу

расходились разноцветные пульсирующие линии. По другую от них сторону
находился небольшой водопад, который не разбивался о водную поверхность, а
плавно входил в нее, как меч в ножны.

― Почему нам так легко удалось проникнуть сюда? ― спросил Феликс, не веря в
удачу. Хенджин стоял рядом, торжественно осматривая источник и дыша
полной грудью.

― Наверное, старейшины были убеждены, что мы не сможем открыть дверь.

Хорошо, что Сынмин отдал мне свой меч, ― ответил он. Бросил взгляд на
Феликса, развоплощая оружие, и начал раздеваться. ― Давай уже сделаем то,
что собирались. А то у меня сердце не на месте.

Феликс с нежностью рассмеялся, уворачиваясь от пальцев, пытающихся

59/66
расстегнуть его одежду. Он вытащил из петелек первые три пуговицы, а потом
стянул рубашку через голову, чтобы не заморачиваться. Хенджин был прав —
внутри потирало руки нетерпение.

Они, полностью голые, уставились друг на друга.

― Это мы сейчас, получается, поженимся, и наш брак будет считаться законным

во всех мирах? ― дошло до Феликса. Хенджин с таким же восторгом и
смятением смотрел в ответ.

― Да, ― ответил он. Его взгляд на мгновение изменился. ― Ты же не против?

У Феликса глаза на лоб полезли, и он прыснул.

― Ты решил спросить меня об этом только сейчас? ― но Хенджин оставался

серьезным, поэтому он улыбнулся ему. ― Конечно же, не против.

От источника им под ноги набежала волна. Теплая вода окутала ступни, посылая
легкое приятное покалывание. Феликс пошевелил пальцами на ногах и двинулся
вперед одновременно с Хенджином.

Они вошли в источник по пояс, держась за руки. Связующие кольца при

соприкосновении с водой начали светиться. На Феликса обрушились
безмятежность и покой, все проблемы вдруг перестали иметь какой бы то ни
было смысл. Тело стало легким, словно внутри образовалась не злая пустота. Он
не испытывал ни одной эмоции по поводу вещей, которые остались позади, в
душе наступил полный штиль. Чувство было новым, успокаивающим. Он
подумал, что мог бы остаться в источнике навсегда, когда повернулся,
натыкаясь взглядом на Хенджина.

Феликса захлестнула волна привязанности, обожания. На губах осела улыбка.

Хенджин улыбался ему в ответ, слегка склонив голову к плечу, и Феликс
подплыл к нему ближе, обвивая руками его шею и повисая на нем.

― Обезьянка, ― фыркнул Хенджин, придерживая его за бедра — чужие ноги

обвились вокруг него, взяв в плен. Он поднял руку, касаясь головы Феликса. Его
глаза зажглись восхищением. ― Ликс, ты рогатый, ― сообщил он.

Феликс удивленно поднял руку, и правда, нащупав два небольших рога с

острыми концами на своей макушке. Его рот округлился.

― Всегда завидовал твоим рогам, ― признался он.

― Теперь у тебя будут свои, ― Хенджин гладил его по спине.

― Твои мне все равно нравятся больше, ― Феликс склонился к чужому уху, ― в
особенности их чувствительность.

Хенджин закусил губу.

― Думаю, ты передумаешь, как только я проверю твою чувствительность, ―

многообещающе сказал он. Феликс засмеялся ему в шею, обнимая еще крепче и
вспоминая, что в комплекте с рогами идут также крылья.

60/66
Тело наполняла радость. Шипящая, трескучая, переливающаяся через край.
Раньше Феликс понятия не имел, что, будучи демоном, можно испытывать
подобные чувства. Когда он впервые увидел Хенджина в кабинете своего отца,
ему было семнадцать, и он собирался поступать в черномагическую академию.
Его поразила неведомая ранее внешность, глубокий взгляд черных глаз, угроза,
которая накаляла воздух. Тогда у Феликса возник вопрос — а могут ли подобные
существа любить? Много лет назад он подумал, что нет, но Хенджин сумел
переубедить его в этом.

Феликсу до сих пор было непонятно, чем же он привлек могущественного

демона — тот, загадочно улыбаясь, отвечал, что любопытством.

Хенджин был единственным представителем своей расы, добровольно

согласившимся иметь дело с человеческими магами. Он искал с Феликсом
встречи каждый раз, как посещал их мир — сначала неосознанно привязываясь,
а потом с полным осознанием стремясь заполучить чужое внимание и сердце.
Использовал он при этом нетрадиционные методы. Раньше они до хрипоты
спорили о правах демонов и людей, делились уколами, тыкали друг друга носом
в прочитанные книги. А теперь оказались связанными до конца вечности.

― Поверить не могу, ― прошептал Хенджин, потираясь носом о чужую щеку и

зацеловывая улыбающиеся губы.

― Я тоже. Все кажется новым, но по ощущениям ничего не изменилось, ―

согласился Феликс. Он перебирал волосы на затылке Хенджина и сжимал
пальцами основания его рогов. ― Кстати, ты же не перестанешь относиться к
людям менее терпимо потому, что я стал демоном? ― уточнил он, смотря на него
с подозрительным прищуром.

Хенджин раздраженно фыркнул, чуть ли не мурча от пальцев, неспешно мнущих

его рога.

― Твои родители остались людьми, так что нет, ― ответил он. ― Чан тоже
человек, хотя я в этом немного сомневаюсь. Минхо человек. Правда, совсем
скоро перестанет им быть, но это все влияние Джисона.

― Я-человек нравлюсь тебе больше, чем я-демон? ― безразличным тоном

поинтересовался Феликс, трогая кончики его рогов.

― Ты мне нравишься любым, ― простодушно ответил Хенджин, не задумываясь,

и Феликс чуть не задушил его в своих объятьях.

Они выбрались из источника, обнаружив, что вода испарилась с кожи, будто ее и

не было. Феликс продолжал обвивать Хенджина всеми конечностями, но тот не
жаловался, только поддерживал его одной рукой, второй задумчиво поглаживая
по ягодице.

― Ты мне сейчас зад сотрешь, ― хмыкнул Феликс, приводя того в чувства.

Хенджин очнулся, посмотрел на него долгим, испытывающим взглядом.

― Интересно, ― сказал он, ― а секс с тобой-демоном отличается от секса с

тобой-человеком?

Феликс замер, чувствуя, как поглаживающие ягодицу пальцы стискивают ее,

61/66
отводя в сторону. Он задышал чаще, подаваясь вперед и касаясь чужих губ
поцелуем.

― Давай узнаем.

62/66
Часть 12, где сила меняет приоритеты

― Ты можешь засунуть свой член в меня, ― прошептал Минхо на ухо

Джисону и пьяно рассмеялся, когда его подхватили на руки, вжимая спиной в
стену туалетной комнаты.

Бар, в котором они напивались по случаю свадьбы Хенджина и Феликса,

оказался приличным местом — даже под туалеты здесь отводились не хлипкие
кабинки, а полноценные помещения, рассчитанные на одного человека, но
способные вместить пятнадцать. Стены переливались заклинаниями,
отталкивающими грязь, воздух пах дезинфектором. Роскошные бордовые обои
не могли конкурировать по цвету с глазами Джисона, и это доставляло Минхо
отдельное удовольствие.

Он зарылся пальцами в чужие волосы, дурея от того, с какой легкостью его

удерживают на руках. Джисон даже не напрягался, сминая его бедра и
потираясь о чужую ширинку.

― Мы давно… не менялись, ― заметил Джисон. Еще полчаса назад его язык

заплетался, а теперь тот смотрел с такой кристальной осознанностью, что
Минхо потряхивало от желания испарить с них обоих одежду и дать себя
трахнуть. Он потянул Джисона за волосы, заставив отклонить голову немного
назад, и вжался в его губы своими.

― Не волнуйся, ― прошептал Минхо, позволяя чужому языку ласкать свой рот, ―

я подготовился.

Джисон подавился воздухом. Он поднял невменяемый взгляд, облизывая

блестящие от их общей слюны губы, и хватка на бедрах Минхо стала почти
грубой. Однако тот только проронил тихий стон, прогибаясь в пояснице, чтобы
притиснуть их бедра друг к другу.

― Ты невероятный, ― Джисон уткнулся ему в шею, подмахивая. В паху будто

раскалялся вулкан, готовый выплюнуть сгусток лавы. Минхо видел, как
подрагивали плечи Джисона.

Он, признаться, готовился к этому моменту. Планировал его. Еще с того дня, как
они зашли в лавку Чонина, чтобы купить у него миниатюрную копию
всевидящего шара — совместную разработку Чана и Чанбина в качестве подарка
на свадьбу Феликса и Хенджина. Чанбин твердо намеревался вернуть свою
магическую вещицу, но понимал, что Феликс ни в какую не захочет с ней
расставаться, поэтому пошел другим путем, устроив равноценный обмен. Зато
Чонин теперь разбогател на мини-шарах, так как каждый второй магически
одаренный хотел заполучить хоть один такой. Спрос на них после огласки вырос
настолько, что Минхо пришлось связываться с Чонином, пока их всех не
раскупили.

Минхо дополнительно решил выбрать коврик с охраняющими рунами, чтобы

положить его у входа в их квартиру, когда Чан без задней мысли
поинтересовался, собирается ли Джисон обращать своего парня в вампира. Они,
на самом деле, много раз обсуждали это, и Минхо все просил подождать, пока
он будет готов. Ему нужно было убедиться, что после обращения он не потеряет
магическую силу.
63/66
Сейчас, когда он знал, как получить возможность колдовать, имея сущность
вампира, он не собирался отказываться от предложения. Однако забыл
предупредить об этом Джисона.

Тот сник. Минхо знал, что Джисон тревожится по поводу разницы в их

возрасте — если они подождут еще лет десять, то Минхо будет выглядеть, как
его отец, потому что естественно рожденные вампиры, как Джисон, не старели с
того момента, когда им исполнялось двадцать один.

― Думаю, я обращусь до наступления нового года, ― ответил Минхо, пожимая

плечами, и улыбнулся, как только на него накинулись сзади, тиская, словно
плюшевую игрушку. Джисон поднял его в воздух и покружил (подрывая перед
покупателями его репутацию страшного разрушителя академии), а Минхо
вспомнил, что после обращения разница в их силе сократится до нуля. И у него
встал.

Перед походом в бар, Минхо заперся в ванной и долго растягивал себя,

предварительно послав Джисона в магазин. Пот заливал глаза, член дергался,
когда он задевал простату, и ронял капли смазки. Его отверстие было таким
узким из-за отсутствия частого анального секса, что пришлось потратить много
времени и терпения, чтобы не повредить себе что-нибудь. В конце он вставил
небольшую пробку, чтобы мышцы продолжали оставаться растянутыми.

Джисон поставил его на ноги и дернул ремень, который порвался от

неделикатного обращения, но они не уделили этому внимание; Минхо опустил
свои брюки и нижнее белье до колен, пока тот возился с молнией на своих
штанах.

― Повернешься? ― уточнил Джисон, поднимая голову и давая увидеть румянец,

растекшийся по щекам. Который выглядел ни капли не мило, вместо этого
вынудив анус Минхо судорожно сжаться вокруг пробки.

― Да, ― Минхо развернулся, упираясь ладонями в стену. И наклонился,

выставляя себя напоказ.

Он знал, что это сорвет Джисону крышу. Ему не нравилось промедление — он

желал насладиться всей мощью толчков, которую тот мог ему предоставить.

Сзади послышалось шипение; Джисон потянул его ягодицы в стороны, отчего

Минхо непроизвольно развел ноги еще шире, и надавил большим пальцем на
пробку. Изо рта выскочил вопль.

― Черт, как же ты охрененно выглядишь, ― застонал Джисон, касаясь

основания пробки и вертя его из стороны в сторону. Минхо ощущал невыносимое
давление внутри, которого, однако, было недостаточно. Он кинул горящий
взгляд из-за плеча и вздрогнул, когда натолкнулся на хищную ухмылку. ―
Мечтаешь, чтобы внутри тебя оказался мой член, не так ли? ― понимающе
хмыкнул Джисон. ― Почему тогда постоянно трахают только меня?

Минхо готов был возразить — разве Джисон не умолял его всегда сам? — но ему
64/66
не дали такой возможности, рванув пробку наружу. Колени подогнулись,
хотелось завести руку назад и заткнуть пальцами ту зияющую дыру, которая, по
ощущениям, образовалась в заднице.

― Потрясающе, ― словно сквозь вату донеслось до Минхо. Пальцы Джисона

обвели приоткрытое отверстие, обжигая. ― Ты потрясающий, ― сказал тот,
направляя свой член внутрь него. Минхо зажмурился и стал кусать губы, когда в
проход проникла головка.

Тело будто пронзило насквозь; анус пульсировал и болезненно растягивался

вокруг ствола, жадно его обхватывая. Голова шла кругом, и Минхо неосознанно
толкался назад, пытаясь насадиться быстрее и глубже. Джисон не позволял ему
навредить себе, хотя слышал умоляющие нотки в его стонах, видел, как тот
скребет по стене ногтями. Когда его бедра коснулись задницы Минхо, время
будто замерло.

Минхо вздохнул, опустил голову, увидел свой твердый член и покрутил бедрами.
Сзади его накрыло чужим телом — они были до сих пор одеты, но он чувствовал,
как сокращается живот Джисона. Тот уперся руками в стену рядом с его
ладонями, и время вдруг закрутилось, звякнуло, начало бешено мчаться вперед.

Член врывался внутрь жестко, беспощадно. Минхо ощущал спазмы,

заставляющие его сдавливать Джисона внутри и делающие прикосновения к
простате более острыми. Тело обдавало холодом из-за сквозняка, а спина и
загривок покрывались испариной от жара, идущего от Джисона.

Тот навалился сильнее, отчего локти чуть не подогнулись, и укусил его за шею
до крови. Минхо прошило звуком глотка, почти испепелило, а потом Джисон
стал двигаться намного быстрее. Когда его скорость перестала быть
человеческой, Минхо заскулил, сводя брови, сжимаясь до судороги в мышцах, и
кончил, выплескиваясь без единого прикосновения.

Джисон лизнул его в шею, прислонился к ней лбом, затрясся и всхлипнул,

замедляясь. Минхо стоял, будто оглушенный, переживая свою дрожь и чужую.
Как только сердце перестало биться с запредельной скоростью, он почувствовал
слабость и легкую боль в мышцах. Джисон, все еще обнимая, погладил его по
животу, а потом осторожно вышел.

Сперма потекла из задницы, и Минхо поморщился — кожу защипало с

непривычки. Отверстия коснулась туалетная бумага. Джисон осторожно вытер
его, поцеловав в обе ягодицы, и подождал, пока Минхо залечит себя.

― Боюсь представить, что будет, когда мы оба заимеем супер скорость, ―

поделился тот, натягивая на себя одежду. Он стоял, прислонившись спиной к
стене, а Джисон нависал над ним, следя за его неслушающимися пальцами,
пытающимися справиться с пуговицей на брюках.

― О, тебе понравится, уверяю, ― хмыкнул тот, наклоняясь, чтобы поцеловать

его в шею.

Минхо взъерошил чужие волосы.

― Верю.

65/66
Они вернулись к празднованию, игнорируя косые взгляды тех, кто оставался
более трезвым по сравнению с остальными. Минхо потянул Джисона на свои
колени, и тот уселся сверху, обнимая одной рукой его за плечи.

Чонин с Сынмином помахали им, присоединяясь, потом подошли остальные, и

началась самая запоминающаяся ночь в их жизни.

**

― Давайте проникнем в мир демонов и заставим старейшин огрести!

― Феликс, нет!

Но Хенджина уже никто не слушал.

Примечание к части

Хочу сказать отдельное спасибо всем, кто поддерживал меня все время, пока
выходили новые главы<3

66/66