Название: Психосоматика
Год: 2009
ISBN: 978-5-93871-092-4
Язык: Русский
Передовая психология рассматривает роль психолога не как помощь больному, а как содействие
потенциалу здорового человека. Данная книга объясняет основные аспекты человеческой жизни:
источник благополучия (критерий Ин-се), основу взаимоотношения с другими людьми
(семантическое поле), описывает, как психология может помочь в первую очередь здоровому
человеку. Здесь автор приводит элементарные правила, нарушение которых, пусть даже по
незнанию, заставляет человека испытывать неудовлетворенность. Как человек превращает
простой обычный контакт в источник своих проблем, как психика порождает болезнь, какова
взаимосвязь между способом мышления и событиями повседневной жизни? Таковы основные
вопросы, которые автор раскрывает в этой книге. Книга будет полезна психологам, врачам,
психотерапевтам и широкому кругу читателей, желающих глубже понять жизнь и самих себя.
Оглавление
Предисловие
1.6. Ложь
1.7. «Параллелизм»
1.10. Историчность
1.14. Информация
4.1. Введение
10.2. Диада
13.3. Опухоль
14.2. Сопротивление
14.5. Заключение
Приложение
Предисловие
1.
За болезнью стоит первичная цель, архитектором и
инструментом которой является сам больной:
злоупотребление инфантильным преобладанием против
своей природы – ситуация, при которой можно
предвидеть даже смерть. Обнаружить этот
организмический молекулярный проект, которому
подчиняется даже биологическое ДНК, – это результат и
содержание данной книги.
Теория онтопсихологии целиком и полностью сложилась
на основе клинической практики. Ни один из
онтопсихологических принципов не порожден
интуитивными предположениями, дедуктивными
умозаключениями, сближающими натяжками,
синтетической переработкой или интеллектуальными
измышлениями, хотя я, установивший эти принципы
человек, обладаю широкими познаниями в области
культуры и располагаю опытом встреч с другими
выдающимися учеными. Время становления
онтопсихологии отмечено такими именами, как Роджерс,
Франкл, Музатти, Лэнг, Лакан, но онтопсихология
рождается не в силу встреч с ними, не базируется на
интерпретации симптома, даваемой светилами
психологической науки. Теория онтопсихологии
вырастает на почве успешного клинического опыта,
оформляется благодаря фактам вылеченных
заболеваний, а не на основе впечатлений, полученных от
встреч с выдающимися людьми, прочитанных книг или
личных убеждений: онтопсихологическая теория
отражает погружение в живую клиническую практику.
Только по прошествии пяти лет успешной клинической
деятельности я начал перекладывать на теоретический
язык то, что происходило на опыте. Передо мной прошли
сотни людей.
Со всей простотой могу сказать, что на сегодняшний день
ни в научном, ни в практическом плане ни один
патологический симптом не может вызвать у меня
замешательства. Я возвожу собственную уверенность
исключительно на фундаменте результата. Упорное
наличие симптома свидетельствует об ошибке, поэтому
единственным голосом в поддержку эффективности
выдвинутого мною метода я считаю исчезновение
симптома.
Проведение исследований на фармацевтическом,
химическом, молекулярном, неврологическом,
психиатрическом уровне равнозначно попыткам понять
устройство здания без архитектора.
Онтопсихологический метод не претендует на замещение
собой передовой медицины. Онтопсихология лишь
предлагает медицине стержневую идею, возможность
понимания проекта, стоящего за болезнью, который
может осуществляться множеством способов.
Медицинский анализ способен внести определенность в
вопрос лейкоцитов или ферментов, но путь претворения
проекта может измениться. Дом все равно будет
построен, но уже не из кирпичей, а из бетонных блоков,
монолитных структур, пластических материалов или
железа. Иными словами, проект все равно будет
исполнен, какие бы материалы на это ни потребовались.
Запроектированная болезнь разразится с помощью
других подручных средств, но сам проект останется
неизменным. Если у нас есть возможность вмешаться в
лечение, что происходит с позволения пациента и при его
сознательном сотрудничестве, то либо мы обнаруживаем
проект болезни, либо погружаемся в бесполезное
исследование, не имеющее конца.
Вероятно, утверждаемое мною не имеет значения для
всех людей, потому что большинство из них сделало
выбор в пользу посредственности. И уважать такое
решение – значит исполнить этический долг и не посягать
на свободу волеизъявления. Но существуют и те, кто
питает отвращение к безмозглому существованию. На
мой взгляд, онтопсихологический метод предназначен
тем, кто не желает терпеть поражение в жизни и
выбывать из игры исторических, экономических,
политических ситуаций, мириться с ролью марионетки,
низводить себя до маленького робота, не имеющего
представления о центре управления, в котором
разрабатываются проекты. Проект создается
психической деятельностью: именно она разрабатывает,
формализует и запускает проект в организме.
2.
Существуют предпосылки, которые составляют суть
эволюции исследовательских процессов.
Психосоматический скачок всегда представлял собой
проблему; она осознавалась уже древними греками. В
сущности, все ясно и отчетливо видели проблему, но
никто, как мне думается, не предоставил рационально-
технических доказательств перехода от психики к соме.
В настоящее время можно решить данную проблему
благодаря некоторым открытиям, совершенным
онтопсихологией. В их свете психосоматические явления
становятся понятными. В конечном счете, никакого
скачка не существует, поскольку на самом деле речь идет
о точном, последовательно разворачивающемся
процессе.
Открытия, предваряющие онтопсихологическую
концепцию, были сделаны выдающимися учеными XVIII
века. Эта линия может быть продолжена вплоть до
исследований, проводимых Балином и современной
наукой. Я разделяю положения, высказанные и научно
доказанные школами рационального исследования
психической деятельности – классическим
психоанализом, новейшими ответвлениями НЛП, всеми
исследованиями, изучающими взаимоотношения между
психикой, окружающей средой и болезнью
(шизофренией и др.). Я не считаю необходимым
цитировать выдающихся ученых Европы или США,
внесших вклад в изучение психической деятельности (в
их число я включаю также первого исследователя
проблемы стресса – Селье).
Онтопсихологический анализ болезни опирается не
только на осмысление результатов, полученных другими
направлениями, но прежде всего на открытия, сделанные
самой онтопсихологической школой. Речь идет об онто
Ин-се, мониторе отклонения и семантическом поле. В
настоящее время я не считаю возможным точное
вмешательство в этиологию патодинамики без
использования открытий, сделанных онтопсихологией
более 30 лет назад.
Именно данные открытия позволяют вывести
исследования на более высокий уровень, поставить
диагноз, установить контроль над протеканием болезни и
предвидеть развертывание патодинамического процесса.
Таким образом, мы имеем двойную гарантию: с одной
стороны, мы владеем знаниями, которые удовлетворяют
требованиям рациональности, а с другой – мы способны
вмешаться в патогенные процессы и прийти к их полному
прекращению, что и предусматривается изначальной
целью исследования.
Научно не доказано, что человек, каким мы его видим
сегодня, является конечной точкой историко-мирской
эволюции, естественным результатом разумной
эволюции природы. В недрах человека мы обнаруживаем
манипуляции, отклонения, исторические противоречия,
связываемые с человеческой расой вообще.
Реальность способна отражать себя в той степени, в
какой она существует. И человек, в простоте своей
первозданности, обладает возможностью отражать себя в
той мере, в какой он реален. В противном случае, то есть
если человеку не удается отразить себя, можно
заключить, что в исследовании закралась ошибка, что
данное научное изыскание построено на основе ложных
предпосылок, которые, несмотря на их принятие ученым
миром и «здравым смыслом», не соответствуют
объективной реальности и потому приводят к краху. В
настоящее время приоритет принадлежит как болезни,
так и ее бесконечным исследованиям.
Онтопсихологическая школа прошла суровую проверку
историческими фактами наличия симптома.
Единственным стимулом онтопсихологических
исследований был симптом. Онтопсихологический подход
вправе утверждать свою научность, поскольку его
применение приводит к исчезновению симптома,
перестающего тем самым предъявлять обвинения методу
лечения. И неважно, о каком симптоме идет речь: о
шизофрении, раке, СПИДе или хроническом
заболевании. Любая патология затрагивает некий пласт
молекулярной структуры и вносит в нее изменения.
Типология болезни сказывается только на ее хроматизме.
Онтопсихология достигла цели в своих исследованиях
молекулярной структуры симптома, в связи с чем
присутствует удовлетворение на рациональном уровне и
гордость.
Продвинуться в исследованиях и излечении
патологических симптомов, даже самых тяжелых, стало
возможным благодаря использованию трех
вышеупомянутых научных онтопсихологических
открытий. Онтопсихология тщательно выверяла их
состоятельность на протяжении более чем
тридцатилетней клинической практики.
1) Знание базовой информации семантического поля.
Всякая наука опирается на информационные
предпосылки. Гарантированная точность информации
определяет научность познавательных процессов: если
ошибочные сведения рассматриваются как верные, весь
дальнейший ход исследования лишается точности.
Открытие семантического поля предоставило
возможность познания активной самодвижущейся
информации, распространяемой самой жизнью в своих
созданиях. Для анализа и излечения симптома
необходимо располагать точной информацией о деталях
формализации болезни, в отношении как обстоятельств
ее возникновения, так и субъективных и
физиологических предпосылок.
2) Рациональное знание процессов, индуцированных
монитором отклонения.
Не принимая в расчет вмешательство монитора
отклонения в человеческую психику, невозможно
действовать с рациональной уверенностью.
3) Знание онто Ин-се. Онто Ин-се – базовое открытие
онтопсихологии. Это критерий существования или
несуществования человеческого. Онто Ин-се – критерий,
который специфицирует природную, молекулярно-
биологическую, историческую форму существования
человека.
Этот критерий служит пропуском в глубины всякого
исследования, диагностирующего симптом. Знание
семантического поля, монитора отклонения и, тем более,
достижений медицинской науки оказалось бы
недостаточным при отсутствии критерия онто Ин-се.
Направление исследования задается самим его
предметом: для того чтобы удостоверить реальность, мы
должны исходить из ее глубинной сути. Если мы хотим
восстановить целостность события, необходимо
следовать информации, которую постоянно поставляет
его ядро, онто Ин-се.
Онтопсихология хорошо знакома с уже существующими
методиками и рациональными приемами, но
дополнительно обладает еще несколькими козырными
картами. Состоятельность онтопсихологического подхода
в клинической сфере с очевидностью доказывается
исчезновением симптома. Без онтопсихологических
принципов я не смог бы понять болезнь, не смог бы
лечить. Используемая онтопсихологией эпистемическая
методика решительно придерживается линейной
рациональности «причина – следствие»: какова причина,
таково и следствие.
Онтопсихология исходит из клинического опыта,
осуществленного с разных точек зрения и
подтвержденного успешной терапевтической
деятельностью.
Глава первая
Теоретические постулаты этиологии
психосоматики
1.1. Энергетический континуум
Внешне противоречивые выражения экзистенциальной
материи представляют собой не что иное, как результаты
действия, различные проявления одной и той же энергии,
которая контролирует наше мышление. Все есть
реальность непрерывной идентичности.
Для понимания психосоматического явления необходимо
учитывать взаимообратимость чистых динамик и
вещественных динамик. Многие заболевания, особенно
опухоли, имеют психическое происхождение.
Психический мир – это динамическая реальность,
которая управляет любой человеческой органикой в ее
волюнтаристском, биодинамическом, химическом и
материальном аспектах. Без психики жить невозможно,
она первична по отношению к биологическому и всегда
представляет собой интенциональность любой
органической эволюции; она – наиболее чистая,
взаимообратимая энергия, посредством которой
происходит взаимоналожение психосоматической
векторной направленности и соматической структуры.
Индивид как личность есть первичная виртуальность,
проявляющаяся как результат непрерывно
устанавливающейся симбиотической связи: он постоянно
рождается в расширяющейся маточной среде
существования, но для того, чтобы этот симбиоз вел к
росту, необходима решимость, готовность к дальнейшему
действию в зависимости от постижения единственно
оптимальной точки соприкосновения между собой и
средой. Без этой решимости, определяющей перспективу
индивидуации в диалектике со средой, вновь возникает
безразличие к противоречию, наносящее ущерб
индивидуации. Именно индивидуация является
источником противопоставления. Экзистенциальное тело
в своих бесчисленных проявлениях всегда едино и
непрерывно; существующие тела, явления, образующие
это экзистенциальное тело, подразумевают различие,
смежность, аналогию, язык, диалектику.
Здоровье – это свободное течение энергии, которая,
проходя через множество различных частей, сходится в
единой точке, интегрируется в единое целое. Когда одна
из точек многообразия перестает быть точкой приема и
передачи энергетического или жизненного импульса,
индивид испытывает страдание, боль. Для того чтобы это
произошло, необходимо наличие определенной трусости
у субъекта, который, будучи обязанным и способным
действовать, не решается на это.
Опухоль – это автономное от энергии психического поля
формообразование, происходящее само по себе, под
воздействием импульса фиксированной агрессивности;
проблема состоит в том, что это автономное
новообразование настолько сильно и опасно, что против
него бездейственны законы или обычные защитные
механизмы организма. Отказ клетки от самоопределения
равнозначен отказу данной индивидуации от жизни.
Здоровье – это свободное течение энергии,
которая, проходя через множество различных
частей, сходится в единой точке, интегрируется в
единое целое
Прежде всего, необходимо ясно представлять себе
единство энергии, а поскольку эта энергия проявляется в
существовании, которое несет в себе внутреннее
противоречие и конфликтность, что предполагает
непрерывную самозащиту со стороны энергии от
многочисленных жизненных индивидуаций, то из этого
следует, что первичная энергия жизнеспособной
индивидуации постоянно занята самостраховкой,
самоиммунизацией, тем самым обуславливая
собственный рост, собственную прочность. Чем
сплоченнее, цельнее индивидуация, тем целостнее
жизнь. Эта первичная энергия, обретающая свою
высшую форму в мысли, в духе, является той же
энергией, которая создает волосы, кожу, ноготь, ибо
ноготь не может формироваться вне некоей
индивидуализированной действительности. Чтобы
понять первичный аспект энергии, необходимо достичь
такого уровня самосознания, на котором обретает суть
все то, что затем воплощается как явление.
1.6. Ложь
Ложь представляет собой защитный механизм первичной
энергии как закон приспособления, но в недрах
существования лжи не существует. Ложь в жизни
невозможна. Когда человек лжет, это не что иное, как
форма приспособления.
В жизни существует закон физики, распространяемый и
на человека: каждое действие вызывает ответное
действие или противодействие. Формы ответных
действий или противодействий бесконечно
разнообразны. То, что мы называем ложью, – это просто
способ приспособления к непредвиденной ситуации, не
оговоренной данным типом группы, культуры, данным
типом соглашения между людьми, к которому прибегают
с целью использования определенных возможностей,
предлагаемых экзистенциальным контекстом.
Следовательно, любая ложь – лишь попытка,
предпринимаемая человеком с целью выживания, когда
он не может защитить себя иначе в социальном
контексте.
1.7. «Параллелизм»
Часто в медицине, в законах истории говорится о
«параллелизме» – удобной, наглядной форме познания,
в определенном смысле отражающей то состояние
внутренней расколотости, в котором человек
вынужденно пребывает до тех пор, пока ему не удается
восстановить целостность сознания. Если люди на любом
научном уровне испытывают потребность в
параллелизме, значит, они еще далеки от того
первоначала, которое их оплодотворяет.
Наша школа считает, что априорное «Я» [2] , или
высшая сила сознательного «Я», предшествует тому, что
мы называем бессознательным. Не априорное «Я»
является производным от бессознательного, а
бессознательное представляет собой производное,
вторичное состояние априорного «Я». Априорное «Я» –
разумная форма, озаряющая все случающееся после
него. Априорное «Я» может быть понято как forma mentis
(склад ума), или форма индивидуации, либо как
означающее или смысл каждой человеческой
индивидуации. Главное, что оно первично по отношению
к телу и что априорное «Я» человека и априорное «Я»
целого суть одно и то же. Когда человек, достигший
высшей формы сознания, сообразуется с выбором,
который является оптимальным для какого-то момента
его существования, ему привычно ощущать себя богом,
ощущать себя вечным. Тот, кто воспринимает и осознает
себя в каждом выражении бытия, представляет собой
бытие в себе.
1.10. Историчность
Первые признаки болезни субъекта проявляются либо в
характере, либо в соматизации уже в возрасте до шести-
семи лет. От рождения каждый из нас наделен
определенным темпераментом, характер же формируется
после. Под характером я подразумеваю модель
психической организации, которая окончательно
складывается как определенная феноменология
личности, вследствие постоянно повторяющейся реакции
на определенную среду или определенный объект; под
соматизацией – все то, что является выраженным
изменением в органике.
В детстве усваиваются те модели поведения или формы
отношения к жизни, которые, стабилизируясь,
характеризуют индивида. Взрослый склонен
инстинктивно компенсировать недостатки ребенка, в
результате чего личность ребенка, видящего в
вознаграждении проявление любви и получающего
больше, чем он просит, устаивается как кристаллизация
инфантильного поведения. Если впоследствии жизнь
потребует от такой личности взрослых и зрелых
поступков, последняя заболеет, подражая
ребенку. Любая болезнь подразумевает
внутрипсихическую конфликтность невротического
характера. То есть болезнь может быть орудием какой-то
другой ситуации, приспособлением и инфантильным
стремлением облегчить ситуацию.
Ребенок, заболевая и тем самым привлекая к себе
повышенное внимание окружающих, может добиться
определенного равновесия между собственными
инстинктами, потребностями и требованиями
окружающей среды. Болезнь становится для него формой
приспособления, то есть он добивается
сублимированного оправдания своих импульсных
зарядов и, следовательно, достигает равновесия.
Нередко для одних этот механизм становится средством
для дальнейшего продвижения вперед, тогда как для
других несет опасность возобновления болезни вплоть до
летального исхода.
Любая болезнь подразумевает внутрипсихическую
конфликтность невротического характера
Обычно процесс включения в действие психосоматики
имеет две фазы: первая, на которую не обращают
внимания, проявляется в детстве, вторая – иногда в
отрочестве. Первая фаза сохраняется в виде
мнемического следа в организме индивида, вторая фаза
подготавливается периодом напряжения,
параневротическим периодом, на который указывают
небольшие расстройства: дисфункция печени, нервное
истощение, усталость; если эти сигналы не будут
восприняты и должным образом истолкованы, болезнь,
вместо того чтобы исчезнуть, перейдет в скрытую форму.
Организмический сигнал тревоги остается непонятым
потому, что субъект сформирован согласно единственно
ему известным инфантильным моделям поведения,
поскольку нет такого типа семьи или такого типа
общества, которые сумели бы организовать его в
соответствии с материалистическими измерениями
жизни.
Итак, если субъект сознательно или бессознательно не
прибегает к высшей форме своей энергии, происходит
соматизация. До тех пор, пока способный и обязанный
действовать индивид не решается на это, все, что ему не
удается пережить как высшую энергию в сознательной
форме, переживается им в форме патологической.
Психотерапия в случаях психосоматики представляет
собой повторную активизацию первичной энергии,
высвобождение той психической энергии, которая была
лишена возможности исторического становления.
1.14. Информация
Второй аспект, который надо учитывать в психосоматике,
– это взаимосвязь энергии и информации, изучаемая
бионикой [13] .
Теоретически или экспериментально (в зависимости от
собственной интуиции) мы способны понять, что не
существует никакого таинственного скачка от психики к
соме, а мы имеем дело с непрерывностью,
идентичностью, выражением на разных языках одной и
той же формы идентичного оперативного значения,
смыслового содержания. То есть энергия и информация
представляют собой совместно действующие формы,
вариации одной и той же энергии, взаимообратимость
одного и того же явления.
Любая биологическая система может быть рассмотрена с
двух точек зрения: прежде всего она получает от
внешнего мира энергию, как питание или солнечное
излучение, а затем информацию. Однако современная
наука понимает, что энергия, несмотря на свою огромную
значимость, вторична, а информация первична.
Не существует никакого таинственного скачка от
психики к соме, а мы имеем дело с
непрерывностью
Информация – это модус действия, то есть это
направляющая энергия в энергии, энергетическое
направление в энергии, «форма в действии»; это не
вторичная внешняя, лингвистическая форма, а душа,
запечатлевшая действие, энергию. Научный опыт
свидетельствует о том, что информация поддается
количественному измерению. Это качество, не
существующее без количественного измерения, более
того, это – квантовая мера. Любая информация
неизменно вызывает – пусть и незначительный – рост
энергетической совокупности какой-либо ситуации.
Любая информация предполагает энергетическое
изменение, которое нуждается в поддержке и, в более
широком смысле, в языке, природа которого может быть
весьма разнообразной (например, цифровой язык).
Информация в качественном отношении обладает
собственной семантической ценностью, которая в
онтопсихологии выражается в виде усиления или
расширения идентичности индивидуаций. Ценность или
качество какой-либо энергии определяется
индивидуацией; все, что усиливает идентичность
индивидуации или расширяет границы ее
протяженности, обладает ценностью для данной
индивидуации. Абсолютных ценностей не существует,
поскольку они всегда определены индивидуациями.
Любое энергетическое вмешательство в сложную систему
предполагает изменение всей системы. Это типичное
гештальтное видение. Органический процесс, процессы
бессознательного, процессы индивидуаций всегда
осуществляются по гештальтно-динамическим стадиям,
то есть целостным квантам. Система – это совокупность
элементов, объединенных во взаимосвязи, что
обеспечивает их единство, а поэтому любое
энергетическое внедрение в нее подразумевает
информированность всей системы. Если говорить о
человеке, то информативная система его организма
проявляется – в зависимости от того, в сферу изучения
какой науки он попадает, – на различных уровнях;
простейшим является клеточный уровень.
Ценность или качество какой-либо энергии
определяется индивидуацией
Клетка представляет собой чрезвычайно сложное
химическое производство, гормональное
функционирование которого, очевидно, предполагает
наличие многообразных процессов передачи
информации. Вслед за системой химической,
межклеточной коммуникации следует эндокринная или
гормональная сеть, представляющая собой систему
рассеянного действия, достаточно медленную, но
отправляющую сообщения клеткам организма через
кровеносную и нервную системы.
В организме любой экстероцептивный или
проприоцептивный прием информации всегда вызывает
рост энергии, в результате чего вместо, например,
простого распространения электрического заряда вдруг
начинается передача, то есть процесс расстройства,
охватывающий весь организм. Создается впечатление,
что последняя стадия включает в себя базовый механизм
и основывается на преимущественно химических
процессах, суть которых состоит в том, что каждый аксон
любого отдельного нейрона имеет только один вид
синапса и, следовательно, может осуществлять только
возбуждающее или только замедляющее действие
определенного типа.
Клетка, вырванная из своего целостного
контекста, не дает нам полного представления о
себе
Органы чувств или чувства представляют собой внешние
формы сложной системы, действующей путем самоотбора
или осуществляющей отбор в соответствии с конкретным
типом органической информации. Можно утверждать, что
чувства индивида ограничивают его вселенную тем
миром, в котором он живет: органы восприятия
организма составляют его силу, но и ограничивают его. У
человека основным органом восприятия, кроме прочего
оценивающим определяющую меру, которая, по всей
видимости, составляет соматическую основу «Сверх-Я»,
является слух.
Посредством слуха в теле младенца, по завершении
эмоциональной внутриматочной стадии, происходит
энергетическое скопление «Сверх-Я» [14] . Первые
услышанные голоса, звуки формируют, конкретизируют,
материализуют его: посредством слуха общество
начинает соучаствовать в эндопсихическом,
эндосоматическом поле индивида. В нашу задачу не
входит углубляться в экспериментальные аспекты
психофизиологии; для нас важно привлечь внимание к
тем фактам, описание и проверка которых входят в
компетенцию другой отрасли науки.
Таким образом, внешние чувства являются моментами
особого восприятия, которое обозначает реальность, уже
действующую в организме и затем – в среде. Сознание –
это синтез органического совершенства «тело – среда»,
это тип сенсорного единства, которое впоследствии
устанавливается как система, структура, форма,
позволяющая – благодаря совпадению «соматическо-
космического» взаимодействия – индивидуализировать
то, что является космическим или универсальным и
превращает все в присутствующее здесь и для меня.
Взрослый также воспринимает эмоциональность
окружающей среды посредством слуха, даже через
телефонный разговор. Некоторые пациенты задают
следующий вопрос: «Почему у меня возникает зуд в
области лобка, когда я говорю по телефону с интересным
или нужным мне человеком?». Дело в том, что
интериоризация, восприятие акустической информации
вызывает возбуждение организма, дает ему
энергетическую направленность и приводит к появлению
определенного синдрома [15] в чувственной форме, что
свидетельствует о возникшем влечении двух организмов,
находящихся на расстоянии сотен километров друг от
друга. Это действительно так, я и сам, слыша чужой
голос, способен воспринять психосенсорную ситуацию, и
мой организм, соглашаясь на взаимодействие с другим
человеком, способен слиться с ним в эмоциональной
идентичности, целиком осознавая это. Такое происходит
даже вне осознанного намерения другого человека.
1.15. Социальное взаимодействие и сома
Каждая индивидуация характеризуется типичным
отношением в ситуации, и тот же импульс можно заново
определить как физическую потребность, энергию в
контакте с чем-либо, поскольку он устанавливает
непрерывную связь между двумя крайними точками,
задающими направление. В сущности, каждая
индивидуация представляет собой результат осаждения,
остаток соматически определенного взаимодействия, то
есть исторически пережитого в реальности.
Следовательно, она не является изолированной, но
создает смысловую связь ограниченной истории. Мы уже
знаем, что судьба органического импульса человека, «Я»
как сознание, или внутренний мир целостной
предметности, зависят от отношений «мать – ребенок».
Ребенок уже на соматическом уровне обладает некоей
реальностью, которая определяет его
привилегированное положение на стадии первичного
нарциссизма, тогда как мать [16] или ее заместитель
осуществляют интериоризацию социального и
окружающего опыта или первообъекта; эта
интериоризация становится моделью,
или матрицей, всякой последующей предметной связи.
То есть, несмотря на соматически дифференцированную
основу ребенка (которая соотносит его с непрерывностью
энергетического действия, одновременно фиксируя в
диалектической ситуации), первичной информацией, на
которой впоследствии основывается любая другая,
является диадический контакт с матерью [17] .
Мать создает реальность и является мерилом всех других
реальностей, то есть она обуславливает реальное
становление ребенка в реальном взаимодействии со всем
остальным. Таким образом, первое сближение с
партнером, которое позволяет удовлетворить влечение в
контакте с другим субъектом-объектом, закрепляет в
теле ребенка нарциссическое ощущение наслаждения, в
результате чего в дальнейшем этот контакт с первым
объектом, воспринятый им как нарциссическое
вознаграждение, принимает в его психике настолько
устойчивый образ, что он воспринимает этот объект как
образец или то, что впоследствии определяется как
«Сверх-Я».
Нам, впрочем, известно, что в этом жизненном контакте
эмоционально заторможенная мать может, удовлетворяя
инстинктные потребности ребенка, осуществить в него
некое неоправданное субъективное вложение,
компенсирующее ее собственные вытеснения или
сознательные или бессознательные намерения [18] , и в
связи с этим следует рассматривать этот контакт как
патологическое вмешательство первичного объекта или
матери, так как материнское присутствие в
бессознательном ребенка нередко преобладает, что
приводит к определенному расстройству органического
нарциссического здоровья. Тип контакта со своим
первообъектом, который соматизируется в ребенке, по
мере того как он учится находить объект органически-
нарциссического удовлетворения, одновременно
закладывает в ребенка информацию в энергетическом
смысле, информацию, которая может повлечь за собой
органическое расщепление.
Известно, что возникающее изначально определенное
соперничество матери и ребенка, который заявляет о
своих биологических потребностях, в дальнейшем
принимая или отвергая материнскую тактику, приводит к
выработке у обоих личных точек сопротивления:
сопротивление ребенка вызвано его биологическими
потребностями, сопротивление матери, в свою очередь,
обуславливается воспитательными потребностями. Таким
образом, ребенок изначально находится в приоритетном
положении, однако эта первоначальная самобытность со
временем разрушается вследствие усиления регулировки
инфантильных потребностей со стороны матери. Влияние
же первичных потребностей ребенка идет по тому пути,
на котором каждый последующий шаг предопределяется
предыдущим. Поэтому любая социальная
интроекция [19] представляет собой самосозидание, а
социальная информация, проходящая через канал-мать,
становится осадком, историческим сгустком,
результатом, причиной, то есть влиянием новизны Бытия,
в результате чего формируется материалистическая
диалектика личности.
Опыт комбинированной деятельности предшествует
осознанию противостояния двух различных позиций.
Известно, что любой форме сознания предшествует уже
пережитое, любое видение всегда следует за действием;
добавим, что любому диалектическому самосознанию
предшествует момент установления контакта с нашим
организмом. То есть, когда мы осознаем диалектический
момент, мы уже находимся во взаимодействии, в
непрерывной энергии, которая образует, структурирует
нас в этом контакте. Поэтому, когда ребенок осознает
себя в контакте «он – мать» и «он – семья – общество»,
это означает, что как его свобода, так и его способ
восприятия уже обусловлены определенным образом.
Прежде чем осознать свое «Я», ребенок воспринимает
себя как самостоятельный, независимый объект и
говорит о себе, как о другом, в третьем лице; в
дальнейшем, благодаря эгоическому процессу
интериоризации, он начинает говорить правильно.
В подтверждение этого приведу отрывок из книги К.
Леви-Стросса: «Маленькая обезьянка Люсинда, попав в
родной лес, из которого ее взяли несколько месяцев
назад, цепляется за щиколотку исследователя и не хочет
идти на руки, терпеливо перенося уколы ежевичных
кустов. Для этой обезьянки защитой, обеспечивающей ее
выживание, становится левый ботинок исследователя –
надежная опора в лесу, который за это время стал для
нее чужим, как будто она родилась и выросла в
утонченном мире цивилизации» [20] .
Ребенок получает информацию от общества-матери
посредством эмоционального энергетического
опосредования, которое стимулирует его врожденную
инстинктность. Постепенно малыш обучается
опосредовать себя с помощью языка, особенно когда
осознает, что слово является основным замещением его
инстинктной реальности. Если изолировать группу детей,
не научившихся никакому языку, они будут стремиться
скорее к смерти, нежели к жизни, потому что природа
наделяет нас потребностями, инстинктами, импульсами,
предметными ориентирами, которые всегда отмечены
базовой беспристрастностью. Обучение или
идентификация со словом и предметом является
ассоциацией, энергетическим синтезом и может
послужить замещением точно так же, как зрительное
восприятие конкретного предмета замещает нам
прикосновение к нему. Осязание может замещать зрение,
и наоборот, аналогичным образом слово замещает
объект, только энергически более точно. Таким образом,
речевые навыки – это не просто внешняя форма, но
физиологическая и психологическая характеристика
человека.
Это примитивное ядро создает идеопластическую
ситуацию, то есть общество и индивид взаимно
формируют друг друга, являясь взаимозаменяемыми, при
этом общественное устройство формирует организм, а
импульсные предпосылки организма обуславливают
общество. В социальном контексте человеческий
организм продолжает развиваться биологически, уже
находясь в связи со своей средой. Другими словами,
процесс формирования человека взаимосвязан со
средой. Человек есть среда, а среда есть человек.
Поскольку человеку не свойственна априорность
существования, то, возвращаясь к априорному «Я» в
онтопсихологическом значении, можно сказать, что
априорное «Я» – это реальность, которую мы осознаем
только post factum как удачно свершившийся акт.
Психосоматика раскрывает всю меру социального
вмешательства в эмоциональное и деятельностное поле
(то есть как на органическом, так и на социальном
уровне) человека. Общество давит на реальность до тех
пор, пока она не станет социальной, ибо каждое
социальное образование есть тело. Реальность
определяет «здесь и сейчас», действие, которое
превосходит появляющееся после знание, а
определяются этой реальностью конкретные индивиды и
группы индивидов. Реальность, не обладающая плотью,
– нереальна.
Таким образом, формирование «Я» неизбежно
понимается в связи с нарастающим развитием организма
в среде. Мой язык, мои идеи, представляя собой более
реальные формы, опосредуют и непосредственно
связывают мою субъективность наиболее
реалистическим образом с обществом и средой. Одно
слово служит для объявления войны, одним словом
можно превратить человека в богача или нищего или,
согласно лингвистическим коннотациям [21] ,
структурировать соматическую интенциональность,
которая станет реалистическим определением.
Человек есть тело и обладает телом.
Информация – это материя, подобная физической
энергии, поэтому можно сказать, что биология и
медицина основываются на некоей совокупности
информации, которая ставит будущее поведение в
зависимость от прошлого опыта. Онтотерапия
представляет собой поиск того первого информативного
элемента, который обуславливает обратную связь.
Если мы отдадим себе отчет в том, что каждая клетка
представляет собой информацию, а каждый орган –
глобальную совокупность некой еще более
глобализованной информации, то есть каждый орган
находится под воздействием многих сложных факторов,
а все жизнедеятельные части взаимосвязаны и
функционируют как единый орган, то мы поймем
необходимость структуризации и фундаментальной
программы: все в нас подчинено некоей базовой
информации. Определяющей информацией,
выполняющей роль «гештальта» и информирующей
формы, становится та, которая определяет итог или берет
перевес среди многообразия намерений: семья, друзья,
среда и т. д. Создается впечатление, что коммуникация
или информация лежат в основе организации организма
и, следовательно, являются общим определением
нервной системы или системы человеческих организмов.
Например, болезнь Паркинсона, которую Винер
определял как интенциональный тремор, обязана своим
происхождением ошибке в передаче, возникающей при
различных заболеваниях нервной системы. Однако эта
ошибка не случайна, за ней всегда стоит
интенциональность бессознательного комплекса,
который формируется как информация – в
энергетическом смысле – на биологической основе.
Точно так же все комплексы, неврозы, шизофрения,
разнообразные симптомы являются следствием
информационной ошибки; то есть тип информации,
созданный данным организмом, приводит его к
постоянной ошибке в отношениях со всем остальным.
Заболевание индивида (психическое или соматическое)
всегда является следствием информационной ошибки.
Шизофренику не угрожают такие болезни, как опухоли,
ревматизм, язва, поскольку ошибка, внутренний
конфликт, разряжается уже на уровне более чистой,
психической энергии, поэтому она не затрагивает того,
что мы назвали биологическим разумом.
Глава вторая
Гилеморфизм и психосоматика
2.1. Исторический обзор
В медицинской практике патологический феномен
исследуется путем анализа симптомов, но сама болезнь –
явление материального или психического порядка?
Болезнь не существует сама по себе: болеет человек.
Проблема заключена в человеке как индивиде и
личности. Желая провести беспристрастное
исследование на физическом уровне, мы не можем
забывать, что болезнь в любом случае питает сам
человек.
Уже в Древней Греции, задолго до Гиппократа и Галена,
была выдвинута теория гилеморфизма [34] , которая до
сих пор остается востребованной во всех исследованиях
существа человека. И по сей день мы пребываем в рамках
данного воззрения. Каким бы ни был наш ракурс
рассмотрения человека – политическим, религиозным,
философским, медицинским, экономическим,
психологическим, – гилеморфическая теория неизменно
фигурирует в качестве точки отсчета.
Наш ум не способен представить материю вне формы. Все
мы твердо знаем, что материя и форма – суть не одно и
то же, что форма не есть материя и материя не есть
форма, что логика формы отличается от логики материи.
Тем не менее, мы не можем представить материю без
формы и форму без материи.
Этот простой пример из области эпистемологической
философии помог нам сфокусировать внимание на
проблеме души и тела.
Наш ум не способен представить материю вне
формы
Форма – классическое понятие философии. Уже
Аристотель обозначил проблему соотношения материи и
формы: материя сама по себе просто есть, а форма
придает ей специфичность. Знание формы дает власть
над телом, наделяет превосходством высшей логики в
постижении феноменального мира. Например,
проникновение в форму позволяет интуитивно уловить,
упредить и контролировать зарождающуюся
патодинамику. Таким образом, знание формы пропускает
нас к причинам материальных явлений,
разворачивающихся уже на последней стадии. В
сущности, речь идет о прогнозировании материального
следствия прежде его воплощения, о распознавании
болезни до ее возникновения.
Всякий раз, когда внешняя реальность нещадно
сокрушает нашу индивидуальную жизнь, внутри нас что-
то восстает: «Это абсурд… Неправда!». Если событие,
вторгающееся в нашу индивидуальную жизнь, будь то в
социальном, психическом или соматическом аспекте,
анализируется в параметрах внешней объективности, то
обретает весомость, рассматривается как обычное дело,
как допускаемое, даже научное явление. Но если мы уже
отчаялись найти в объективной данности причину,
вызвавшую претерпеваемое нами, то обращаем свой
пытливый взор на сферу «невидимого» и продолжаем
поиски в сфере психики. Но кажется невозможным, чтобы
причина события коренилась в мире неизмеримого. Даже
человек, сведущий в сфере психической семантики,
теряет мужество и уступает под натиском сомнений,
наблюдая симптом, патологические последствия.
Колебания кажутся резонными: «Что ты делаешь? Ты
решил вести поиски в этом направлении? Но весомые
причины отслеживаются в весомом измерении, а идеи
сами по себе ничего не могут изменить: не способны
удалить камни, унять боль, исторгнуть болезнь,
существование которой подтверждено медицинскими
исследованиями…».
Существующие представления позволяют рассматривать
болезнь либо как психосоматическую, либо как
соматопсихическую. «Психосоматическое заболевание»
означает, что причина болезни или соматического
симптома, каким бы он ни был, восходит исключительно
к сфере психического. Речь не идет о том, что
психическая причинность лишь сопровождает
соматическое следствие, сопряжена с ним. Психическому
началу, воплощающемуся в соме, в телесности, отдается
абсолютный примат в процессе возникновения болезни.
В этом случае лечебная практика обречена на
поражение, если не обратится к доскональному
исследованию психического мира субъекта.
Представление о «соматопсихическом заболевании»
относит причины патологии к телесной сфере: возникшая
в соме болезнь влечет за собой депрессию, наносит
ущерб моральному состоянию субъекта. Иными словами,
телесное недомогание отражается и на психической
деятельности субъекта. Такого рода заболевания всецело
входят в сферу медицинской компетенции.
Энергетическая реальность в обоих случаях является
одной и той же, и отнесение болезни к тому или иному
типу зависит от угла зрения. Онтопсихология
расценивает все болезни как психосоматические. Все
хронические заболевания, в том числе так называемые
неизлечимые (к примеру, рак, наркотическая
зависимость и СПИД), имеют исключительно психическое
происхождение. Они исчезают после вмешательства в
причинность психической деятельности.
С целью придания достоинства и значимости медицине
Гиппократ нередко обращался к религиозным и
философским понятиям, например к термину «психика»,
«душа». Слово «психиатрия» не подходило, потому что
греческое iatroz означает «лекарь тела», в то время как
yuch – «дух, душа, ум, сознание». Термин
«психотерапевт» использовался в древности по
отношению к священнику, философу, попечителю
сокровенных глубин души.
Врач должен обладать основами психологических
знаний
После Галилео Галилея были сделаны первые шаги по
систематизации различных отраслей науки. В частности,
французское Просвещение дало толчок оформлению
рационально-позитивистского начала в различных
научных областях, включая и медицину. Начиная с 1600–
1700 годов, медицинская наука переживала период
яростных битв: поскольку медицина не признавалась как
точная наука, некоторые врачи подвергались
преследованиям. Господство религии и философии
позволяло усматривать в медиках одержимых дьяволом
колдунов, исказителей человеческой природы.
Профессионализм, который признается сегодня за
врачами, был отвоеван великими представителями
медицины в упорной борьбе.
Процесс становления различных наук сопровождался
разграничением их особенностей: химия, физика,
математика, медицина и т. д. Эта систематизация,
имеющая научный резон, привела к определенному
атомизму в рассмотрении человека. Излишнее рвение к
научному совершенству раздробило единство
человеческой природы. По этой причине в медицине
разразился кризис: преследование цели достижения
точности вызвало утрату единства, необходимого для
понимания мотивации болезни.
Расцвет гомеопатической медицины с начала XVIII века,
затем психологические исследования медиков – Фрейда,
Юнга и др. – выявили кризис научной обоснованности
медицины вообще. Этот кризис ощущается и сегодня, не
давая покоя наиболее прогрессивным представителям
медицинской науки.
В 1920–1930 гг. по всему миру Балином были созданы
группы, названные потом его именем, состоявшие из
профессионалов в разных областях знаний. Этот ученый
отдавал себе отчет в том, что для понимания болезни
необходимо вернуться к рассмотрению человека в его
единстве. Группу составляли различные специалисты:
психиатры, онкологи, гинекологи, психологи, социологи
и т. д., которые, отвечая за свой сектор знаний,
объединяли усилия для анализа ситуации некоторых
больных. Обнаружение единообразия в данных
многоаспектного исследования позволяло установить
происхождение и причину болезни субъекта.
Психология – это знание внутренней связи причин,
которые всегда отсутствуют в своих следствиях
Таким образом, официальным первооткрывателем
психосоматики был Балин, осознавший необходимость
объединения различных секторов анализа для
обнаружения единой причины болезни, потребность
открыть завесы, разделяющие различные научные
специализации.
Я отнюдь не призываю к смешению функций: психолог
не может заменить врача, так же как и врач – психолога.
Каждый из специалистов компетентен в своей области,
специфичной по предмету и методу исследования.
Психолог должен приостановить свои действия, если
изучаемая патология относится к компетенции
медицины.
Медицинские познания не имеют большого значения для
высокопрофессионального психолога, но врач должен
обладать основами психологических знаний для того,
чтобы:
1) не растрачивать себя на длительный и ненужный
анализ;
2) не вести бесполезное наблюдение хронической
болезни;
3) не посягать посредством медицинского вмешательства
на бессознательные, но однозначные волеизъявления
больного.
Я хотел бы напомнить, что настоящая психология
является базовым для всех других наук знанием [35] .
Ученый не может действовать, проводить исследования
за пределами собственной индивидуальной психологии.
Психология – это знание внутренней связи причин,
которые всегда отсутствуют в своих следствиях; это
логика действий ума [36] , логика первого властителя,
задающего все возможные переменные, причинная
структура ментального процесса. Поэтому ученый, чем
бы он ни занимался, прежде всего является воплощенной
психологией, действием ума, будучи реализацией
внутренней причинности, в которой объективируется
базовый критерий, специфицирующий способ
существования и сущность человека.
Когда я говорю о психологии и занимаюсь лечением, я
материалистичен подобно кузнецу или каменщику. Для
меня существует только один закон – симптом, и я
должен устранить его, если действительно считаю себя
ученым, специалистом в данной сфере. Бесполезно
ссылаться на тайну, на необъяснимый скачок,
представляющие собой лишь метафоры и символизацию
реальности: за патологическим симптомом стоит точная
архитектура молекул. Та самая архитектура, которая
утверждает порядок реальности, организует и аномалию.
Мой авторитет подтверждается документальными
фактами исчезновения симптома. Данная книга призвана
привести к пониманию причины, в силу которой субъект
болеет и страдает, к раскрытию технического мотива
болезни и органической дисфункции, к обнаружению
оснований, по которым субъект следует психологии,
противоречащей бытию. Человек придерживается
способа мышления и сознания, противостоящего
универсальным законам собственного существования.
Излечение происходит, когда психология субъекта
корректируется согласно интенции «жизни в себе».
Глава четвертая*
Первичная структура агрессивности
4.1. Введение
В толковании этого термина много неясностей, и это
естественно, поскольку он идентифицируется с
опорными, основными структурами самой жизни
человека. На основе обзора глубоких
исследований [57] по этому вопросу и особенно анализа
претендующих на лидерство методов психотерапии,
концентрирующихся на практическом аспекте
агрессивности, а также собственных практических
результатов, я могу наконец представить
онтопсихологическое видение агрессивности, не
повторяя многочисленные доводы относительно
агрессивности, приведенные в различных научных
изданиях.
4.2. Первичное значение
Термином «агрессивность» выражено стремление
подчеркнуть некий импульс, некую потребность в
действии, быстроте действия предметного захвата, это –
своего рода «вынужденное опосредование», то есть
неудержимый импульс, сжатие в себе и для себя.
«Вынужденное опосредование» означает внутреннюю
потребность в динамике, выражает жесткость понятия
динамики, сознательность, решительность; в этом
смысле, мы видим, агрессивность главенствует в
инстинкте жизни.
Большинство исследователей изучали феномен
агрессивности, то есть агрессивность в ее
феноменологии, но никто не сумел понять ее значимость
до того, как она стала критерием ценности. Чтобы понять
природу агрессивности, мы должны изучить ее
нейтральную непосредственность, и тогда она раскроется
как динамика роста, предполагающая в мирском
существовании некую территориальность; но эта
территориальность или предметное распространение
означает безопасность для инстинкта в самой его основе.
Инстинкт находится в безопасности, когда добивается в
себе предметного обладания. Объект выступает в роли
предела, границы импульса и, таким образом,
обеспечивает безопасность импульсу роста.
Агрессивность рождается в тот же момент, когда
индивидуация приходит в движение, иными словами,
агрессивность представляет собой эксплицитное
выражение или динамическую сторону индивидуации.
Учитывая тот факт, что бытие проявляется в множестве
различных индивидуаций, неизбежно возникает
необходимость во взаимодействии между ними; иными
словами, плюрализм индивидуаций влечет за собой
необходимость комплементарного дополнения, в котором
эволюция или рост одного индивида в определенном
смысле объективно, территориально требует потери
другого.
Агрессивность – это принцип индивидуальной
метаболизации. Любая растущая индивидуация
предполагает смерть других. Агрессивность – это рост
индивидуализированной жизни, и любая индивидуация
растет за счет смерти другой.
Человеческое «Я» самостоятельно не осуществляется,
оно растет только в том случае, если умирает в
агрессивности; иными словами, человеческое «Я»
развивается посредством инстинкта предметного
обладания, и, инкорпорируя то, что находится вовне,
объективируясь, «Я» становится сознанием Ин-се.
Индивидуация достигает полноты и приходит к
практической реализации целого, преодолевая любой
объект, детерминирующий его образование и
идентифицирующий его, вплоть до самовосприятия в
качестве целостности. Возникновение, образование
индивидуации вызывает потребность. Агрессивность
одновременна или синхронна появлению индивидуации
любого типа. Место, занятое одним камнем, не может
быть занято другим, и большая масса превосходит
меньшую в получении удовлетворения.
Таким образом, с момента появления индивидуации
начинается процесс самосохранения.
Следовательно, агрессивность представляет собой
верность собственной индивидуации, и если
индивидуация прогрессивна, способна к эволюции, то
агрессивность расширяется в соответствии с требуемой
формой индивидуации. Рост, в определенном смысле,
есть неизбежная агрессивность. Итак, агрессивность
внутренне присуща самому становлению любой
индивидуации, она – стержень, опорная ось
индивидуализированной жизни: она – эгоизм,
самосохранение, самоценность любой существующей
индивидуализированной силы. Такова точка зрения
онтопсихологии относительно позитивной
агрессивности. Агрессивность представляет собой
потребность воссоединения частей в единое
целое. Любая индивидуализированная форма стремится
к своей выгоде, к успеху, осуществляя в этом акт любви,
акт идентичности, акт целостности, акт воссоединения
частей, гештальтную любовь, распределенную в
различных частях, следующих закону целого; в силу
этого потребность, рождающаяся у любой индивидуации,
подчеркивает любовь к идентичному, любовь к Ин-се,
самоценность целого. Части, стремясь к самим себе,
воспроизводят осознанное стремление
индивидуализированной отдельной части к первичному
Ин-се.
Глава пятая
Основы психологической методологии
5.1. Открытия онтопсихологии
Любой анализ, будь то в области экономики, политики,
психологии, искусства, лидерства и так далее,
онтопсихология строит на основе трех своих научных
открытий: семантического поля, онто Ин-се, монитора
отклонения.
1) Семантическое поле
Онтопсихологией были выведены модули научного
познания вещей, людей, различных проблем, с которыми
сталкивается человек. Новая форма познания родилась
путем рефлексивного синтеза полученного опыта, и
результат такого синтеза предстал в виде науки.
Опытное переживание есть целостный факт, все тело
воспринимает, как открытый радар. Рефлексия – только
аспект рационального сознания. В силу специфики
нашей интеллектуальной деятельности рефлексия нам
необходима для того, чтобы наделять формы сущностным
содержимым. Такой способ познания приводит к тому,
что мы имеем лишь разрозненные сегменты, не дающие
нам целостного видения единства факта.
Несмотря на то, что я обладаю глубочайшими
академическими знаниями, имея перед собой объект для
анализа, я отбрасываю научные теории и слушаю лишь
свои организмические, висцеротональные реакции, то
есть я обращаюсь к модусу моего целостного
существования: тело, чувства, материя, ощущения, ум;
во взаимодействии я прислушиваюсь к импульсу,
который объект проявляет по отношению к моему
существованию. Все мое тело – руки, ноги, кожа, волосы
– является органом чувства. Я не отбрасываю
исторически дошедшее до меня рационально-
теоретическое познание, однако для понимания каждого
конкретного случая я соединяю все полученные знания с
тем чувственным восприятием, которое рождается в
данный момент при взаимодействии с конкретным
объектом. Внимательнейшим образом я слежу за
возникающим между мной и объектом семантическим
взаимодействием. Такая форма познания возможна для
меня исходя из факта моего существования в жизни,
устанавливающей также отношение между мной и
объектом.
3) Монитор отклонения
При проведении различных экспериментов по выявлению
и описанию базового критерия жизни, я наткнулся также
на существование негативных или патологических
векторов. За динамикой всевозможных патологий,
которыми страдает человечество, было обнаружено и
выделено то, что служит для них общей первоосновой.
Это – нечто, отличное от импульсов онто Ин-се,
сосуществующее с ним и не во всем ему противостоящее.
Этот «сигнальный аппарат» я назвал монитором
отклонения [62] , потому что он не дает точной проекции
реальности, а производит искаженную проекцию. Наше
сознание воспринимает как точную всю получаемую им
информацию, однако результаты наших действий говорят
об обратном, ибо не приводят нас к успеху.
Монитор отклонения представляет со бой компьютер,
вносящий информацию, не согласующуюся с действием
нашего организма. Речь идет не о живом существе, а
об электронном спекулятивном механизме,
синхронизированном с клетками нейронных синапсов в
строго определенном месте нашего мозга. Активизация
мозга в процессе познания влечет за собой включение
монитора отклонения, который посылает сигнал,
искажающий природную суть объективной информации о
реальности.
Философ Кьеркегор решил проблему «скачка»
рекомендацией полностью отдать себя на волю
Бога
Присутствие и действие монитора отклонения
доказываются двумя путями:
а) экзистенциальными результатами: лечение возможно
лишь в случае принятия гипотезы о вмешательстве
монитора отклонения; его присутствие всегда следует
принимать в расчет в случае необходимости лечения и
дальнейшего развития креативности человека;
б) семантическим полем: монитор отклонения посылает
фиксированные прерывистые сигналы на одной и той же
волне.
Глава шестая*
Медицина и психология: отличия и сходство
6.1. Отличия и сходство
Психология и медицина различаются предметом
исследования, методом и научными целями.
Медицина представляет собой теоретическое и
экспериментальное исследование тела как такового, а
также всевозможные воздействия на него. Объектом
изучения медицины является тело как материально-
чувственное проявление: все, что относится к телесной
феноменологии, – органы, их строение, функции и
органические или функциональные нарушения. Методом
медицины, который подразделяется на три вида –
механический, химический и физический, – является
техническое использование внешнего инструментария.
Даже если врач придерживается собственной теории,
морали или образа мыслей, специфика его
профессиональной деятельности вынуждает его
действовать, опираясь на узаконенный технический
метод. Врачу не дозволено руководствоваться
собственной интуицией и своим опытом, если они не
подтверждены использованием дозволенного метода.
Психология и психотерапия изучают и исследуют все
относящееся к уму, морали, эмоциям, воспоминаниям,
памяти, сновидениям, страхам, фантазиям. Объектом
изучения психологии является психическая
деятельность, семантический импульс, психическая
интенциональность, проявленные в существующей
личности. Таким образом, психология изучает
первопричину, облачающуюся затем в эмоции, чувства,
комплексы. Методом психологии является билогический
принцип анализа, применяемый ко всевозможным
феноменам внутрипсихического мира (рисункам,
сновидениям, чувствам и т. д.). Инструментами работы
психологов являются диалог и тесты, однако самым
первым и единственно подлинным инструментом служит
личность самого психотерапевта. Чтобы заниматься
психотерапией, от человека требуется абсолютная
внутренняя точность, иначе он внесет неточность в
инструмент. В то время как врач совершенствуется в
усвоении новых знаний, полученных научно-
эспериментальным путем, то есть повышает свой
профессионализм внешними средствами, психотерапевту
необходимо непрерывное оттачивание самого себя,
приведение к абсолютной точности природного порядка
собственной психической деятельности на протяжении
всей жизни.
Следующее различие касается того результата, который
эти две профессии несут человечеству. Врач необходим
по двум причинам:
1) врач – это знаток феномена материя-тело, то есть
человек, в совершенстве освоивший симптомы болезни
тела;
2) врач может оказать помощь огромному количеству
больных людей, поэтому служит человечеству
незаменимым фактором высочайшей экономии в области
лечения. Психотерапевт, наоборот, имеет возможность
лечить только некоторых больных, а врач – образец
социального ассистенциализма. Мы не сможем построить
общество, базирующееся на психотерапии, но, без
сомнения, сумеем создать его на основе медицины.
Различие медицины и психологии проводится также по их
целям. Медицина преследует следующую цель –
устранение симптома и, прежде всего, восстановление
здоровья. Психология на первое место ставит понимание
личности субъекта, ее самореализацию и зрелость.
Для понимания мотиваций психической деятельности
необходимо овладеть высочайшим искусством, посвятить
этому много времени и обладать специфическим умом.
Заболевший субъект идет к врачу и перекладывает на
него свою проблему, слагая с себя всякий труд по
выздоровлению и обретая тем самым возможность
оставаться в состоянии инфантильного послушания. Если
же пациент выбирает психотерапию, то первое, что он
должен сделать, – это признать собственную вину в
случившейся болезни. Врач для пациента – вечная мама;
психотерапевт, наоборот, – духовный инквизитор,
который выясняет, где субъект совершил ошибку, и,
обнаружив ее, воздействует на причину, ее породившую.
Глава седьмая
Четыре принципа психосоматики
7.1. Вводные уточнения
За весь мой опыт исследований и практической работы с
психическими процессами неизменной трудностью для
меня как ученого было доведение до осознания людьми
того факта, что суть психологии прежде всего состоит в
понимании особенностей энергетических процессов.
Причем это относится не только к врачам, юристам,
священникам, литераторам, политикам, но и к самим
психологам и психотерапевтам.
Под «энергией» я понимаю имманентный принцип,
образующий действие во всех его феноменологических
переменных, и в особенности то сущностное ядро
действия, от которого выстраивается движение.
Движение – это непрерывное самопроявление некоего
единства множеством различных способов. Действие –
это последовательность присутствий или позиций
некоего единства или самоявленность энергии
определенного вида. Априорное любого действия –
интенциональность или форма, определяющая и
уточняющая это единство в действии. Энергия – вариант
некоего единства в направлении создания или
осуществления чего-то; либо это единство в
осуществляемой метаморфозе. Единство – неделимая
составляющая некоего контекста, в тоже время отличная
от него.
Данные уточнения могут быть применены в области
исследования метафизики, экзистенции и элементарной
физики, но не в математике, ибо эта наука занимается
изучением фиксированных соотношений в их
взаимозависимости, то есть отношений неподвижных
рациональных квантов.
Глава восьмая*
Биодинамика эфирного поля
8.1. Введение в концепцию эфирного поля
биодинамики как первичного измерения
экстрасенсорных феноменов
Как научные исследования данного вопроса, так и
фидеистические представления о нем имеют больше
различий, чем сходства.
Всеобщее парапсихологическое представление о поле
как таковом не может пока претендовать на статус
знания, которое контролируется человеком и состоит у
него на службе. Благодаря научной подготовке,
каждодневному опыту и осознанному восприятию, я
обладаю способностью четко различать эффекты
действия чистой психики (рациональной и
волюнтаристической психической данности), эффекты
действия эфирного поля и, наконец, физического поля (к
этой сфере относится то, что контролируется
традиционными пятью внешними чувствами). Это
происходит подобно тому, как мы отличаем
воспринимаемое ухом от воспринятого глазом, осязанием
и т. д. Например, здороваясь за руку с каким-то
человеком, я понимаю, чья это рука и почему я ее
пожимаю (рациональное поле), ощущаю тепло
прикосновения, эмоциональное напряжение
(физическое) и чувствую биодинамическую
интенсивность (эфирное).
Тибетские монахи, вся религиозная иконография,
эзотерическая медицина, классифицирующая эфирное
«Я», свидетельства многих экстрасенсов,
воспринимающих излучения живых организмов,
представления медиумов об астральном теле,
способности некоторых людей к мануальной терапии –
все это, так или иначе, отсылает нас к реальности
эфирного поля.
Науке известно множество свидетельств, которые
получили признание благодаря открытию так
называемого эффекта Кирлиана (1939 г.).
Провозвестником этого открытия стал английский врач В.
Килнер (18471920 гг.), занимавшийся электротерапией в
госпитале св. Фомы в Лондоне. Неясные очертания
туманного свечения он назвал «силой ауры», подчеркнув
ее отличие от электрической энергии и энергии
магнитного поля.
В книге «Биологическая сущность эффекта
Кирлиана» [75] утверждается, что каждое человеческое
существо обладает вторым телом
– биоплазменным, сотканным из энергии.
Биолюминесценция, феномен свечения в
высокочастотном поле Кирлиана вызваны присутствием
биоплазмы, а не электрическим зарядом организма.
Биоплазма подвижна, многоцветна, ее пространственная
организация специфична. Ее процессы разворачиваются
в рамках структуры, совершенно отличающейся от
структуры процессов физического тела. Энергетическая
структура каждого человека, за исключением сферы
личности, состоит из двух частей – из тела физического
и биоплазменного. Такая энергия поддерживается
благодаря отрицательно ионизированным атомам
кислорода и называется в йоге «праной».
Биоплазменное тело – посредник между телом
физическим и психическим. По сравнению с физическим
телом оно обладает гораздо меньшей массой и способно
резонировать и реагировать на эмотивные,
экстрасенсорные и даже космические воздействия.
Действительно, так называемая психотронная энергия
биоплазмы связана с космотронной энергией и именуется
также «пирамидальной силой» [76] .
Ссылаясь на признанные официальной наукой данные,
необходимо отметить, что соответствующие акупунктуре
точки совпадают с точками, видимыми в высокочастотном
магнитном поле. Причем расположение этих точек
опытный эксперт может определить на ощупь. В
сущности, акупунктура лечит физическое тело с
помощью биоплазменного (Кузмич, Гайкин, Ван дер
Молен) [77] .
Швейцарскому ученому М. Кюрри, учитывавшему
результаты вышеприведенных исследований, удалось
представить диаграмму энергетического поля
психической ауры здорового человека и больного.
Инженер-электротехник Энрико Родригес с сотрудниками
усовершенствовал устройство Кирлиана, практически
представляющее собой генератор высокочастотного
поля. В результате была получена эмиссия невидимого
радиационного излучения (в реальности его легко
зафиксировать на пленке, чувствительной к
инфракрасному излучению), которое образовывало
ореол, или эффект короны, или психическую ауру
изучаемого тела. Было установлено, что подобное
излучение присуще исключительно живым телам.
Родригес утверждает, что могут быть определены
психические факторы, детерминирующие интенсивность,
форму и цвет короны. По мнению этого исследователя,
психический мир, кроме всего прочего, – это мир
энергии. В нем формируются вибрации, складывается
энергетическая информация, модифицирующая нашу
физическую структуру. Родригес настаивает на том, что
большая часть болезней, или патологических явлений,
лечится не с помощью химических препаратов, а путем
вмешательства в психику. Тем самым исцеляется
невидимое тело (или эфирное поле), что оказывает
терапевтический эффект и на поле физическое. В этом
утверждении есть свой резон, хотя данный ученый
объясняет болезни тела нарушением космическо-
симбиотического равновесия.
В университете Бело Горизонте (Бразилия) Родригес
изучает парапсихическую деятельность, чтобы понять,
как происходит коммуникация, которая не укладывается
в обычную, известную нам физическую форму.
Научные исследования эффекта Кирлиана проводились в
опытах с листком растения: живой листик, еще
держащийся на растении, излучает сильное регулярное
свечение; люминесценция только что оторванного листа
гораздо слабее, а по прошествии 15 секунд после отрыва
люминесценция листа прекращается. Если приблизить
умирающий, теряющий свою жизненность лист к живому,
то несложно заметить перетекание энергии от живого
листика к мертвому. Эффект Кирлиана прослеживается и
на месте ампутированной конечности: американские
ученые ампутировали лапку саламандре, но отсеченная
конечность продолжала присутствовать на снимке,
поскольку ее поле эфирной энергии все еще оставалось
живым.
Можно добавить, что уже давно существует строго
медицинское использование теплового излучения тела –
термография, дающая, прежде всего, возможности для
диагностики опухолей.
Вышеупомянутые ученые обнаружили данный феномен
не на основании собственного психического или
парапсихического опыта, а исключительно благодаря
проводимым ими физическим исследованиям,
удостоверяемым черно-белыми, реже цветными
(Родригес), фотографическими снимками. Изучаемый
феномен обозначается целым рядом терминов: эффект
Кирлиана, психическая аура, сила Одина, эмотивная
энергия, энергия ауры, ореол, жизненная энергия,
биоплазменная энергия, психотронная сила, эфирное
поле, тепловые флюиды, астральное тело, тонкое тело,
невидимое тело. Я предпочитаю использовать термин
«эфирный», который позволяет представить текуче-
весомую тонкость рассматриваемой энергии.
Глава девятая
Феноменология интенциональности
9.1. Понятие интенциональности
Понятие интенциональности представляет значительную
трудность уже для философского объяснения, и тем
большие сложности возникают при его применении в
области психологии. Термин «интенциональность», в
своем смысловом наполнении впервые примененный
Аристотелем и в дальнейшем переработанный
схоластами, иллюстрирует волевую направленность
разума.
Феномен, связь между двумя людьми, симптом,
политическое событие вызваны вариативным
изменением энергии (с позиций ядерной физики или
биологии), которая никогда не движется по случаю, но
располагает своим законом, направлением, намерением
(интенцией).
«Интенциональность» означает: направление, внутренне
присущее действию; форма, которая связывает
системные отношения определенного кванта действия.
Речь идет о форме факта, а не о ментальной форме, не
об отражении в сознании. Отношения дендритов двух или
нескольких клеток априорно обладают своим
намерением, своей векторностью, еще прежде сознания,
прежде обыкновенных волеизьявлений разума. Каждый
факт – это энергетическое поле с точки зрения ядерной
физики.
Наука верна в той мере, в какой сообразуется с
интенциональностъю природы
Поле – это условное, гипотетическое пространство,
состоящее из множества энергетических точек,
множества самодвижений, носящих молекулярный,
электронный, атомный и в дальнейшем биологический
характер. Единство этих точек силы стабилизирует
векторную направленность, импульс, то есть
интенциональность, внутри того одного уставленного.
Для того, чтобы мой разум был проинформированным и
способным действовать, недостаточно анализировать
описание всех силовых точек и их вариаций: необходимо
уловить направляющую форму, которая исподволь ведет
подчиняющееся ей пространство различных силовых
точек данного контекста, не оставляя им выбора.
Только постигнув интенциональность, изнутри ведущую
данный факт, я могу быть администратором, способным
научно изменить действительное состояние поля. Увидев
направление энергии, я пойму свою цель и,
следовательно, смогу изменить направление энергии и
вытекающие из него следствия. Постичь
интенциональность природы означает знать то, к чему
ведет происходящее, означает понять ту энергию,
которая формализует все. Наука человека верна в той
мере, в какой сообразуется с интенциональностью
природы. Существует интенциональность, являющаяся
формой каждой индивидуации [82] .
Могу сказать, что в мире интенциональных процессов
материя как объективный, отличный от исследуемой
данности момент не существует. Материя – это
рациональная предпосылка, которую необходимо
принять ради понимания различных феноменов. Такое
допущение позволяет вступить туда, где
конфигурируются формы, задающие стандарт объекту.
Например, формирование сердца требует клеток
определенного типа, тех, которые способны составить
необходимый агломерат; точно так же, как пчелы
формируют определенный контекст, выстраивают соты,
но в самих пчелах уже заложена форма, вписывающая их
в то целое, которое мы анализируем как предельный
феномен. Эти отдельные клетки уже обладают
собственной векторностью, предустановленной самой
жизнью. И мы, люди, пребываем в рамках
предустановленного порядка.
Человеческое существо, к примеру, должно иметь голову
и два глаза, однако я могу представить себе человека с
десятью руками. Для меня, исследователя, формальный
модуль, на основании которого жизнь определяется как
человеческая или же нечеловеческая, детерминирован
формой самодвижения, утверждающей свою
специфичность в универсуме других форм. Человеческая
интенциональность, пребывающая в органическом
агломерате моего тела, на этой планете склоняется к
определенному типу своего существования, которое во
внеземном контексте могло бы быть иным. Однако я
способен отследить человеческую интенциональность и в
ином воплощении, что происходит благодаря
семантическому полю, позволяющему распознать
константу «Н» [83] . Семантическое поле – это волна,
несущая интенциональность.
Клетки организма объединяются, или скапливаются, в
одно целое на основании кода, который является
подспудной интенциональной формой, иллюстрируемой
затем молекулой ДНК определенного типа. ДНК – это уже
внешняя, механическая форма; это отличительный знак
того, кто задает интенциональность и поэтому, несмотря
на свою кажущуюся непричастность, организует
материю.
Самым глубинным исследованием в области
интенциональности является анализ, обнаруживающий
эти формы. Будучи человеческим существом, я пребываю
внутри форм и потому могу их познавать. Процесс
сознания позволяет мне дойти до своих истоков,
следовательно, я обладаю возможностью научного
доступа к знанию самоопределяющихся форм,
содержащих те матрицы, которые создают все
существующее.
Рис. 5. «Диада»
Глава одиннадцатая
Психосоматический процесс
11.1. Три стадии развития психосоматики
Рис. 6. «Три стадии психосоматики
Глава двенадцатая
Нейрофизиологические корреляты
психической деятельности
12.1. Вводный синтез
1. Видение, осуществленное субъектом через
собственную проекцию (центральная нервная система).
2. Преувеличение видения, усиленного и эмоционально
окрашенного нейрогастроэнтерологической системой
(нейровегетативная и эндокринная системы).
3. Отражение и ответное действие на видение,
метаболизированное как реальность, то есть
незамедлительная реакция в форме защиты или
нападения.
4. Обусловленный запуск иммунной системы в
соответствии с экстренной реакцией на предполагаемую
или испытываемую на себе чужеродность. Функция
создает орган.
Глава тринадцатая*
Клинический анализ некоторых заболеваний
13.1. Шизофрения, наркомания, СПИД
В будущем медицина сможет вылечить любое
заболевание, если выздоровлению не будет
препятствовать невидимый партнер субъекта – скрытый
аспект его личности.
Болезнь закрепляется в той области, которую она уже
знает на уровне психического бессознательного. Даже
если индивид подвергается инфекционному
болезнетворному воздействию, это никогда не вызовет в
нем органического нарушения такого типа при условии,
что субъект обладает психическим тематическим отбором
заболевания иного типа. Человек, рожденный слепым
или глухим, никогда не заболеет раком или
шизофренией, поскольку инфекционный путь обоих этих
заболеваний проходит через зрительную или слуховую
семантику. Точно так же больной раком никогда не
станет шизофреником, поскольку в своей причине эти
два заболевания противоречат друг другу. Один из
принципов психосоматики состоит в том, что
соматический и психический аспект всегда
альтернативны друг к другу. Шизофреник не будет
страдать неоплазией, поскольку его ошибка уже
разряжается на уровне нейрогенной энергии.
Шизофрения – это самое опасное заболевание из всех
существующих на нашей планете. По сравнению с
шизофренией опухоль является более слабой формой
того же заболевания. Когда психика в своей игре выходит
на передний план (как в случае с шизофренией), почти
всегда она сохраняет тело. Когда я говорю
«шизофрения», то понимаю под этим ее открытую форму,
поскольку все мы представляем собой латентных
шизофреников [109] .
Истоки любой болезни сокрыты в семье и ею
поддерживаются
Здесь возникает вопрос: действительно ли все болезни,
которыми страдают люди, имеют земное происхождение?
Мои собственные исследования убедили меня в
обратном, в частности, в отношении таких заболеваний,
как шизофрения, наркомания и СПИД. Как шизофреник,
так и больной СПИДом или тяжелой формой наркомании,
входят в такое состояние, полагая себя особо
приглашенными, избранниками. В их голове как будто
рождается откровение, слышится древнее воззвание,
идущее из архаичных глубин мозга, раздается вековой
голос. Когда я желаю вылечить подобного больного, то
ограничиваюсь только тем, что предлагаю ему закрыть
доступ этой затягивающей «коммуникации», поскольку
она ведет его прямо к смерти.
Болезненное влечение к наркотикам порождено не
желанием ввести в организм химические вещества: все
дело в той ментальной обработке, которой пациенты
подвергаются изнутри [110] . Существует некая
странная ментальная потребность, которая изначально
связана со сновидениями определенного типа. Больным,
страдающим одной из трех вышеуказанных болезней,
снятся сны одного и того же типа, при этом они
испытывают особые ощущения в голове, которые по
своему происхождению не являются земными. Инфекция
происходит из какой-то наивности, фантазии, которая
активизируется внутри церебральных систем. Проблема
наркотиков нереальна. Это – всего лишь мишура,
прикрываясь которой политика, экономика, незрелость
масс объединяются, чтобы вновь обвинить
первоначальный стимул. Успешно решая случаи
наркомании, на протяжении десяти лет не повлекшие за
собой рецидивов или смещений в другие заболевания
(шизофрению, невроз, преступность, психосоматику,
психический вампиризм и т. д.), я не слишком
интересовался наркологической зависимостью самой по
себе, потому что и ее причина, и решение находятся в
другом.
Шизофрения – это самое опасное заболевание из
всех существующих на нашей планете
Многие беды человечества – всего лишь «зеркала для
жаворонков». Считается, что жаворонок умирает,
приближаясь к зеркалу, тогда как на самом деле
жаворонок умирает, потому что нечто, отличное и от
зеркала, и от жаворонка программирует и убивает
подобно охотнику-невидимке. Молодые люди,
начинающие принимать наркотики, уже больны и
предрасположены к этой болезни: причина
наркологической зависимости заключена не в героине
или ЛСД. Наркотик дает лишь право быть подопытным
кроликом другой незримой деятельности, но никогда не
служит первопричиной. Как бы то ни было, заболевание
этого вида составляет часть специфического феномена,
принадлежащего другой культуре или иному научному
пониманию. Здесь не обойтись без познаний о мониторе
отклонения и внеземных цивилизациях. Все это требует
простого и элементарного исследования внутри– и
внесинаптической информации.
СПИД порождают три причины [111] .
1. Психическое искажение, произошедшее в детском
возрасте. Чтобы заболеть СПИДом, необходима
ментальная комплексуальная предрасположенность:
одной инфекции, занесенной через шприц, или чего-либо
иного, недостаточно. СПИД – это феномен умственной
патологии. Часть человечества использует удовольствие
как навязчивость, что проявляется прежде всего в сексе.
Пока человек занимается мастурбацией или гомоили
гетеросексуальным половым актом, его постоянно
преследует навязчивость, и природе не удается ее
утихомирить: эта навязчивость не нацелена на
удовольствие. Природа дает удовольствие как функцию
жизни, поэтому использовать его как закрытую в самой
себе цель означает отрезать самого себя от этой
функции. Более того, удовольствие всегда связано с
экзистенциальной заслугой, заработком творческого
саморасположения. Теряя удовольствие как функцию
жизни и проваливаясь в пустоту навязчивости, субъект
сам отравляет собственную иммунную систему.
2. Инфицирование извне.
3. Внедрение чуждой технологии. В действительности,
эта патология нарушает порядок логики ДНК и,
возможно, является результатом манипуляции людьми
путем экспериментов, проводимых внеземными
цивилизациями. Чтобы это понять, необходимо вновь
обратиться к психическим метаисторическим
констелляциям [112] .
13.3. Опухоль
Опухолевые заболевания также следует рассматривать с
позиций психосоматики, так как причина их
возникновения кроется исключительно в области
психики: все остальные ракурсы исследования этой
болезни попросту бесполезны. Лишь та наука, которой
удастся дать четкий параметр всеобъемлющего принципа
познания, сможет излечить опухоль любого вида – при
условии, конечно, согласия самого пациента: без
согласия пациента ничего нельзя сделать. За всю свою
клиническую, психотерапевтическую практику мне ни
разу не пришлось столкнуться со случаем опухолевых
заболеваний, возникших из-за перенесенной инфекции,
курения, стресса, воздействия радиации или химических
реагентов. Но что неизменно присутствовало, так это
волевое – отчасти осознанное, отчасти бессознательное
– стремление субъекта, приводившее его к болезни.
Опухоль – по-своему здоровое, но не предусмотренное
для данной части или всего организма новообразование
(неоплазия – новое клеточное образование), которое он
не признает как родственное себе, относя к
«нетипичной», «нецелесообразной» форме. На
определенном этапе новообразование, предвосхищая
деятельность организма, лишает его возможности
осуществлять как органическую, так и функциональную
деятельность. Само по себе опухолевое новообразование
не является болезнетворным, оно не означает, что в
организме запущен процесс гниения. Напротив, оно
обладает сверхмощной жизнеспособностью, которая из-
за своей силы может быть определена как
«вредоносная», но в действительности
формообразование опухоли по своей природе в высшей
степени – здоровый процесс, однако он отличается от
порядка, предусмотренного в том организме, в котором
он развивается. Считается, что по своей силе
новообразование сродни упрямому присутствию,
жизнеспособностью превосходящему внутренние силы
субъекта, необходимые ему для выздоровления.
Опухоль является формой латентного мятежа
Происхождение опухоли носит чисто психический
характер: ее даже можно определить как соматическую,
выраженную вовне, версию наиболее тяжелых форм
шизофрении. При этом шизофрения не напрямую
поражает мозговой аппарат или психическую зону, а
вспыхивает на соматическом уровне.
Внутри индивида, страдающего опухолью в явной или
пока еще скрытой форме, обнаруживается психическая
раздвоенность, нежелание более приспосабливаться к
данной исторической ситуации, отвергающее ту
аффективную игру, взаимоотношения, в которых субъект
находился ранее. Как будто эта часть говорит: «Я этого
не желаю, я не согнусь, не уступлю и найду способ
одержать верх». Принятое решение (каузальность)
относится к бессознательному, психической зоне.
Опухоль прорывается, как только индивид, столкнувшись
с неудобной для него ситуацией, стремится овладеть ею
любой ценой, не меняя самого себя. С точки зрения
жизни, в неподходящей для индивида окружающей среде
для него существуют два возможных решения: либо
адаптироваться и преодолеть разногласие, превратив его
в момент личного роста, либо уйти. Третий путь –
патологический – внешнее приспособление и расплата
болезнью.
С точки зрения патологии, опухоль является формой
латентного мятежа, восстания против исторической
пассивности. Человек, пораженный раком, всегда со всем
согласен в социальном плане, за что мстит, отыгрываясь
на себе на психическом уровне.
Обычно у больного раком поражается самая
жизнеспособная, самая чувствительная часть организма,
в которой психическая деятельность была представлена
больше, чем в других, которая как будто говорит: «По
крайней мере, лучше этого я не смогу тебе дать, ты
ищешь нечто лучшее вовне, ну, тогда я устраняюсь».
Такое устранение наносит вред самому человеку,
полностью обрушивающему на себя ту силу борьбы,
которую должен был бы направить на внешний мир.
Не следует забывать о том, что тело является первым
полем действия психики. Появление опухоли
сопровождается следующим внутренним решением: «Или
я буду таким, каким должен, или я умру!
Человек, пораженный раком, всегда со всем
согласен в социальном плане, за что мстит,
отыгрываясь на себе на психическом уровне
Не желаю ничего менять, не желаю приспосабливаться.
Я хочу, чтобы ты умер, исчез, на твоем месте должен был
быть я». Как будто субъект настолько оказывается
захваченным этой борьбой, что начинает формировать
эмбриологическое новообразование, абсолютно новую
структуру исторической самоидентификации, чтобы
одержать верх над той, которая вызывает недовольство:
он создает иную жизнь, противоречащую, однако, ранее
предусмотренным структурам, всей исторически
сложившейся ситуации и, главное, здоровью Ин-се,
размещенному в данном теле. Наблюдается упорство,
непонимание исторической данности; словно какая-то
часть психики не возжелала принять предложенную
материальную структуру и решила заново переделать
способ идентификации, который стал бы приоритетным
по отношению к уже существующему.
Чтобы вылечить больного у которого обнаружена
опухоль, необходимо вступить с ним в открытый и
свободный диалог, дав понять, что «либо он изменится,
либо умрет». Нежелание измениться влечет за собой
неминуемую смерть. Может случиться и так, что
изменится окружающая среда, и тогда больной
выздоровеет.
Тщательный анализ необъяснимых случаев избавления
от опухоли показывает, что либо субъект поменял среду,
либо среда изменилась сама: имело место изменение,
повлекшее за собой устранение настоятельной
бессознательной потребности, из-за чего отпадала
необходимость в иной психической идентификации,
которая, будучи обязанной соматизироваться, разрушила
бы то место – уже структурированное, – в котором
появляется.
Больной с опухолевым заболеванием – не обычный
невротик, а безапелляционный, жесткий упрямец,
провозглашающий: «Сломаюсь, но не согнусь». Таков его
девиз. Мой опыт показал, что в проблеме с опухолевыми
заболеваниями возможны два варианта: либо человек
меняется и выздоравливает, либо, прекрасно осознавая
собственную трагедию, не намеревается что-либо менять
в своем положении и продолжает бороться, веря в то, что
сражается с другими, но в действительности воюет с
собственными клетками.
Различие, проводимое медициной между
доброкачественной и злокачественной опухолями, на
деле не имеет никакого значения. Могу утверждать, что
причина возникновения опухоли того или иного вида
зависит от силы решения, принятого человеком на
психическом уровне: от того, насколько решение
отдалено от уже самоидентифицированного «Я».
На основе описанных мною выше принципов
психосоматики любой части нашего организма может
быть отдано предпочтение бессознательным импульсам,
поэтому один орган может замещать другой.
Например, случаи с новообразованием в области горла
могут зависеть от двух факторов.
1) Во исполнение собственных целей бессознательному
безразлично, какой орган выбрать; то есть ради
удовлетворения собственной потребности оно может
использовать внешний орган, своим изначальным
предназначением никак не согласующийся с целью
бессознательного. Например, если субъект слишком
остро переживает видимые им определенные моменты,
ситуации, связанные с конкретными людьми,
бессознательное способно понизить силу зрения
(миопия): раз я не вижу, значит, и не виноват.
Аналогичным образом при возникновении проблемы
повышенного напряжения, эпицентр которого находится
в области горла, следует обнаружить потребность в этом
бессознательного. Почти всегда речь идет о потребности
в «спазматическом крике»: подавленном акте
освобождения, который готов вырваться наружу, но
заблокирован в горле, вызывая напряжение, цензурой,
социальным «Сверх-Я» или полученным воспитанием.
Это может привести к любому нарушению
внутриклеточных процессов.
2) Во втором случае речь может идти о злости,
сопровождающейся ненавистью, которая направлена на
разрушение гениталий мужчины. В любом случае всякий
раз, когда ощущается подобное странное напряжение в
горле, речь всегда идет о психогенной ситуации.
Начальное психогенное отклонение может привести
субъекта к смертельному страданию, вызванному раком.
Для психики все равно, породить ли боль, истерию или
искажение на клеточном уровне (неоплазию).
Глава четырнадцатая
Онтопсихологическая психотерапия в
применении к психосоматике
14.1. Семь стадий консультирования при
лечении психосоматических заболеваний
Во всем, что касается симптоматологии, процесс анализа
и оперативные приемы вмешательства, введенные и
используемые онтопсихологией, работают по-иному,
нежели это принято в медицине или гомеопатии. С
глубоким уважением относясь к теории и практике
анализа, разработанной в медицине, должен сказать, что
они не являются необходимым багажом знаний для
онтопсихолога.
В том, что фанатик хочет уничтожить,
действительно присутствует патологическая
семантика
В психотерапии эффект лечения почти всегда
достигается путем оперативного хирургического
вмешательства на уровне, предвосхищающем
сознательно-логическую структуру человека, или, иными
словами, действующую за порогом сознания
комплексуальную динамику и, прежде всего, логистику
монитора отклонения. Такая «операция» позволяет
восстановить нормо-биологический импульс субъекта,
жизненный инстинкт. Рациональность всякого комплекса
сводится к опережению включения логико-исторического
«Я», критического рассмотрения им ситуации при
возникновении контакта с какими-либо эмоцией или
опытным переживанием. Вытеснение предвосхищает
действие логических структур осознанного познания:
вытесненное содержимое становится умом,
рациональностью, динамикой, подчиняющими себе все
стратегии сознательного «Я». По этой причине после
самого тщательного анализа психотерапевт в
подходящий момент должен опередить все
вышеназванные структуры и ввести «инъекцию» жизни.
Психотерапевтическое консультирование при лечении
психосоматических заболеваний включает в себя семь
стадий, а количество консультаций может варьироваться
в зависимости от интеллектуальных и волевых
способностей субъекта, ситуации, опасности симптома и
т. д.
1. Изучение анамнеза. В процессе диагностического
разбора вербализованный анамнез раскрывает весь
процесс, приведший клиента к ситуации «здесь и
сейчас». Анализ прошлого позволяет обнаружить
рациональные стереотипы субъекта, его
нейролингвистические, культурные, сознательные
особенности, все то, что человек использует в процессе
самопонимания и саморегулирования.
Лингвистический анамнез важен для точного раскрытия
ситуации «здесь и сейчас»: специфики ситуации,
запускающей причину, и особенностей характера
психологического поведения.
2. Анализ причины заболевания. Разобравшись в
настоящей ситуации пациента, онтопсихолог должен
направить весь анализ на поиск того,
«кто» [120] формирует, запускает патологический
процесс. Интенциональность – это причинный «кто»,
который запускает действие, предвосхищая
феноменологию и задавая изначальную возможность
существования любого следствия. «Кто» – это больной в
сознательной или бессознательной части самого себя.
Первоочередной способностью онтопсихолога
является умение отбросить любые моральные
установки
Онтопсихолог отслеживает первичную мотивацию,
сопрягающую весь патогенный процесс. Иначе говоря, он
изучает ту связку, которая формирует цель для субъекта,
выстраивающего болезнь: каково намерение, в чем цель,
интерес, выгода, которой больной надеется достичь
таким способом, не подозревая, конечно, что это
приведет его к болезни. Следовательно, онтопсихолог
улавливает первичную цель, запускающую
патодинамический процесс и экосистемные нарушения.
Под «экосистемными нарушениями» я понимаю процесс
оседания патодинамики в какой-либо части сомы.
Нарушения названы «экосистемными» потому, что
внутри гештальта каждая из частей занимает
определенное месторасположение: всякая
патологическая структура, как и здоровье, обладает
определенной экосистемой. В поисках того, «кто» в
настоящий момент запускает болезнь, важно изолировать
патологическую каузальность от всего, что определяет
логический процесс «Я» и его воспоминания. Необходимо
прийти к той точке, до которой субъекта нет, но после
которой он существует и существует таким способом.
Источник запуска всегда активен, но не проявлен
вовне [121] .
Определив этого «кто», онтопсихолог начинает вести с
ним диалог. Весь разговор с больным человеком должен
строиться вокруг его ведущих целей в жизни, что
означает проникнуть в его «пик-переживания» или,
наоборот, спуститься в глубины его доведенного до
крайности существования и постараться отыскать, к чему
субъект устремляет свои намерения, к чему он сводит
сущность собственной эгоистической целостности.
Здесь нужно отбросить любую медицинскую парадигму,
психоэмоциональность, историю его жизни, любое
проявление морализаторства. Первоочередной
способностью онтопсихолога является умение отбросить
любые моральные установки – иначе он внесет
чужеродный элемент и не сможет провести анализ. Это
самый трудный момент в психотерапии: непросто
поддерживать точность и одновременно разговаривать с
клиентом на языке моральных концепций, ибо тот лишь
их и понимает, воспринимая все сквозь призму логики
собственных стереотипов. Вот где от психотерапевта
потребуются вершины актерского мастерства: он может
создать впечатление соблюдения моральных устоев,
однако, прямо или косвенно подготовив клиента, должен
наметить точное место хирургического надреза.
Для проведения анализа, центрированного на причине
болезни, необходимо, чтобы психотерапевт был очищен
от всех идей, от любой морали или благопристойности,
принятых в обществе (например, неразрывности
семейных уз, понятий отцовства, материнства, а также
всех тех концепций, которые служат моральным остовом
нашего общества). Следует выработать в себе
способность смотреть на пациента с такой же
беспристрастностью, с которой мы анализируем
биологическую структуру или химический состав живой
клетки. При проведении биопсии никто не задается
вопросами отцовства или материнства, мужчина это или
женщина, сын или дочь, справедливо или
несправедливо, никто не ввергается в чувство
стыдливости. У жизни как таковой нет прилагательных, к
ней не относятся категории «правильно» или
«неправильно»: это жизнь. Психотерапевт должен
достичь внутри себя моральной атараксии.
3. Обнаружение позиции, занимаемой монитором
отклонения внутри интенционального процесса
субъекта. Онтопсихолог должен проверить, является ли
устанавливаемое субъектом единообразие психической
причинности природной потребностью, стремящейся к
реализации, или данное требование основано на вере в
чуждую эгоистической, бытийной, биологической
мотивации информацию. Онтопсихолог изучает, не
скрывается ли за констеллирующей или доминантной
мотивацией субъекта внедренный отклонитель,
внушающий человеку уверенность, но внутренне не
присущий логике природного здоровья.
Онтопсихолог начинает с того, что «открывает глаза»
логике пациента: постепенно он доводит до осознания
клиента, что данный интерес не является его
собственным выбором, первоочередным мотивом его
целостного эгоизма, а служит тем, что он полагает своим,
но в действительности представляет собой элемент,
чуждый логике его оптической эгоистичности. В
дальнейшем субъект самостоятельно исторгнет его.
Говоря об этом, мы все еще находимся в рамках
интенциональности рациональных схем рассуждений, в
которые зашифрована целостная архитектура личности
субъекта.
4. Визуализация внедрения извне семантического
поля. Почти всегда здесь присутствует состояние
аффект [122] . Словно в аффективном
взаимоотношении субъект на первое место поставил
интерес другого полюса, и на последнее – собственный.
Природа не разделяет этого. Она становится на сторону
того, что гарантирует ей идентичность и
функциональный утилитаризм. Внутренний мир клетки,
оптического критерия человека, подчиняется следующей
стратегии: сохранение и усиление собственной
природной идентичности. Все остальное – лишь мнение.
Психическая причинность постоянна и, как мы уже
видели, обладает собственной стереотипностью, модель
которой формируется в детстве, программируя всю
дальнейшую жизнь индивида: первичная типология
утверждает этиологическую стереотипность.
Соматическая или иная симптоматология, наоборот,
может быть постоянной или переменной практически до
бесконечности в рамках модусов дозволенного и
допускаемого нашей телесной физической системой.
Психическая стереотипность усваивается в детстве в
возрасте до трех лет. Существует возможность ее
изменений, но только в том случае, если субъект сменит
семейно-средовой контекст [123] . Постоянное
пребывание в одном и том же семейно-средовом
контексте фиксирует психическую модальность.
Малыш стремится подстроиться под изменения,
происходящие в основе поведения взрослой материнской
группы, на которую он ориентируется вплоть до начала
периода подросткового возраста. К шести годам уже все
заложено и упрочено, однако еще до девяти-десяти лет
ребенок может изменить типологию своего комплекса:
главную роль в этом играет ориентация на «материнскую
группу». Если в данной группе не происходит никаких
изменений, то уже в три года модус матрицы, которая
будет направлять всю его жизнь до конца, усвоен им в
полном объеме. Если контекст этой группы меняется
(смерть одного из ее членов, смена среды или семьи),
тогда матрица тоже может измениться. Ребенок в своем
развитии от рождения до подросткового возраста
поддается обуславливающему его влиянию
доминирующего взрослого, однако его характер
закрепляется всей «материнской группой».
Психическая стереотипность усваивается в детстве
в возрасте до трех лет
Как только психическая причинность зафиксирована –
сформирован характер (фиксированность поведения), –
индивид на постоянную новизну ситуаций, возникающих
в его жизни, отвечает моделью стереотипного поведения.
Это означает, что субъект уже настолько зафиксирован
внутри, что какие бы изменения ни проходили в
окружающем его контексте, он постоянно будет
прибегать к одной и той же старой модели поведения и,
возможно, предпочтет сломаться, чем согнуться. Тактика
успешного человека, наоборот, состоит в мгновенной
подстройке под оптимальную возможность,
возникающую в контексте. Негативные для субъекта
последствия всегда обусловлены его комплексуальной
фиксированностью, возникшей под воздействием
матрицы, внедренной, словно компьютерная программа,
монитором отклонения взрослого человека, на которого
ребенок неизбежно ориентировался в целях выживания.
У кого-то заболевает печень, желудок или глаза, но
наследственность тут ни при чем. Обычно заболевший
орган либо самый жизнеспособный, либо самый
слабый, но болезнь поражает не только часть органики,
но и замутняет жизнеспособность субъекта целиком,
оседая на самом слабом звене в цепи. Самым
жизнеспособным органом является самый
чувствительный и, будучи таковым, довольствуется
малым для поддержания своей жизнедеятельности,
поэтому достаточно малейшего искажения, чтобы выбить
его из состояния равновесия. Самый слабый
орган, наоборот, тот, который еще не структурирован
окончательно, следовательно, он не столь силен, чтобы
сдержать удар.
Фиксированность относится к области психического, в то
время как симптом варьируется в зависимости от
внешних обстоятельств. С одной и той же матрицей
человек в детстве может заболеть язвой, и
камнеобразованием – во взрослом возрасте, если он рос
с матерью, которая, например, страдала от такого
заболевания или боялась его приобрести. В процессе
аффективного отождествления малыш изучает модус
отношений, то есть научается физическому симптому,
следуя логике получения преимуществ, установившейся
в его среде (например, головной болью он добивался
возможности не ходить в школу или избегал наказания).
Тактика успешного человека состоит в мгновенной
подстройке под оптимальную возможность,
возникающую в контексте
Для появления любому симптому, даже опухоли,
необходима базовая матрица, поэтому, понаблюдав за
малышом в возрасте до десяти лет, мы уже можем понять,
болезнь какого типа ожидает его, когда он вырастет,
потому что внутри него уже присутствует программа,
разворачивающаяся в определенном направлении. Когда
в онтопсихологии речь идет о психосоматике, это
означает, что вмешательство следует проводить сразу на
уровне психического. В ряде случаев, в зависимости от
степени заболевания, необходимо также медицинское
вмешательство, но оно одно никогда не приведет к
окончательному выздоровлению без решения проблемы
на уровне психики, поскольку психическая энергия
реактивирует соматику согласно запомненному проекту.
В образовании симптома одновременно участвуют
семантическое поле и монитор отклонения – два главных
действующих лица, обосновавшихся на рефлективной
матрице детского стереотипа. Рефлективная матрица
служит посредником вмешательства, как монитора
отклонения, так и негативного семантического поля. Это
модуль приложения, констеллирующий стереотип, но не
причина.
В образовании симптома одновременно участвуют
семантическое поле и монитор отклонения
В рамках клинической онтопсихологии, если сновидения
пациента касаются его прошлого, это говорит не о
наличии символики, реактивизирующей прошлое, а о
том, что в настоящий момент монитор отклонения или
негативная семантика действуют, используя эти
слова, аналогично тому, как человек в новой мысли
использует изученные много ранее слова, и в этот момент
включается память, знания, взаимодействие. Слова
взяты из прошлого, но не они порождают причинность
его психической деятельности или саморасположения.
Импульс онто Ин-се видоизменен – речь идет о
молекулярно-клеточной структуре – усвоенными в
детстве модулями.
5) Вербализация, поддерживаемая семантикой,
центрированной на интенциональности
симптома. Обнаружив причинность симптома,
психотерапевт предрасполагает клиента к
вмешательству и начинает с ним говорить: это не пустой
разговор, а диалог, опирающийся на те точки, которые
были выявлены психотерапевтом при диагностировании.
Он знает, где субъект наиболее чувствителен, что ему
нравится, что его интересует, каковы его ценностные
ориентации. Психотерапевт рассеивает внимание
клиента во избежание включения монитора отклонения и
его стереотипов. Внешне психотерапевт проявляет
интерес к ценностным ориентациям субъекта, но
постоянно поддерживает линию семантического
контакта, сфокусированного на причинности. Можно
сказать, что психотерапевт раздваивается: внутри себя
он интенционально бдителен к этой точке, однако
словами он рассеивает внимание клиента. Такие
действия позволяют временно почти оторвать клиента от
«Сверх-Я», комплексов и монитора отклонения, которые
спокойно благоденствуют; это значит, что механизмы
сопротивления не активизируются.
Психотерапевт, разговаривая с клиентом о нем самом,
постоянно держит под прицелом нужную точку. Такой
маневр в определенный момент приводит к тому, что
клиент не оказывает сопротивления, он открыт и
предрасположен. Ригидные императивы монитора
отклонения и установки, навязываемые стереотипами,
дезактивированы, ибо в этот момент они ни в чем не
видят для себя опасности, а значит, необходимости
вмешаться; по сути, весь разыгрываемый
психотерапевтом театр направлен на восстановление
статус-кво клиента. Тем временем оптический импульс
начинает постепенно усиливаться и занимать больше
пространства: все состояние здоровья субъекта начинает
наполняться энергией, и дефект выталкивается наружу.
Патогенная интенциональность опирается на
динамический квант онто Ин-се, и в данный момент
психотерапевт ощущает себя так, словно он видит
целостность жизни субъекта с этой раной, в этой точке,
по этой причине. Этот момент длится пять-десять секунд.
И тут психотерапевт наносит удар: «Вот из-за чего ты
себя убиваешь». Болезнь имеет возможность к
существованию до тех пор, пока ее корень остается вне
целостного логического осознания субъектом. На этом
этапе симптом болезни более не поддерживается
внутренним миром человека, субъект более не
подвержен защите «Сверх-Я», монитора отклонения и
стереотипов. В остальном клиент и сам знает, что давно
страдает, что есть что-то ошибочное, но не способен
самостоятельно найти нужный путь. После
самоэкзальтации субъект догадывается, что что-то не
функционирует, однако приписывает вину другим и
полагает, что, возможно, он и умрет и, тем самым,
обвинит в своей кончине других: общество, семью, детей,
работодателя и т. д. В сущности, пациент разрушает
других, убивая себя или умерщвляя собственный орган.
6. Вмешательство, сфокусированное на
интенциональности, направленное на восстановление
нормобиологического импульса субъекта, или нормы
«изо».
Здесь онтопсихолог приступает к указанию практических
координат экзистенциального поведения. На этом этапе
субъект находится в парализованном состоянии и видит
всю глупость того, что сам натворил, поэтому задача
психотерапевта – указать направление дальнейших
действий, а также линию психологического поведения
внутри окружающей его экосистемы (а не семейно-
социального контекста), выстроенной его искаженной
психологией. Следовательно, психотерапевт показывает
способы восстановления того врожденного источника,
который субъект несет внутри себя. Лечение –
внутрисущностный процесс, разворачивающийся в
клиенте: лечение осуществляет сам клиент. Вылечиться
всегда проще, чем заболеть, ибо для формирования
болезни необходимо приложить усилие, поскольку
совершаемое действие направлено против базовых
правил, установленных в природной биогенетике.
Вылечиться всегда проще, чем заболеть: для
формирования болезни необходимо приложить
усилие
Необъяснимые случаи выздоровления обусловлены
всегда изменением, произошедшим либо в поведении
субъекта, либо в характере влияния окружающей среды.
Следует всегда помнить о том, что в семейной группе
психическая динамика разряжается на одном из ее
членов, однако, если последний выздоровеет и покинет
этот контекст, она переместится на другого субъекта или
напрямую на главного «зачинщика», ибо в семейной
среде психика сродни целостному образованию,
организму с различными органами. Именно это я
подразумеваю, говоря о семантическом поле некоего
семейного контекста.
Помните, что тело является одной из
дифференцированных единиц в измерении такого типа.
Например, точно так же, как клетки сердца существуют
сами по себе и в себе, но только при условии
сосуществования со всеми остальными клетками этого
органа, так и человеческие индивидуации представляют
собой специфические образования некоей единой силы,
позволяющей, однако, каждому индивиду иметь свое «в
себе», но при этом отдельно взятые «в себе» основаны
идентичной реальностью, внутрисущностной для всех.
Взаимодействие возможно, исходя из того, что
существует базовое универсальное действие, уже
поместившее нас в контекст сосуществования.
При плохом самочувствии, если необходимо,
предоставьте свое тело заботам врача, но задачи
психологического свойства должны быть стопроцентно
возложены на самого себя. Можно прибегнуть к
различным средствам внешней поддержки, но при этом
каждому следует помнить о том, что, пока он не изучил и
не изменил собственную психическую целостность, он
ничего не сделал для своего выздоровления: для
психической причинности нет иного медика вне самого
себя. Устранив внутренние противоречия, субъект
возвращается к норме и выздоравливает. Весь мой
клинический опыт показывает, что симптом исчезает,
если субъект полностью следует предписаниям,
выведенным на основе онтопсихологического метода
анализа. Патологический симптом не может проявляться
без интенционального или структурного попустительства
со стороны пациента.
Время исчезновения симптома колеблется от одной
недели до нескольких месяцев. Самые длительные
периоды выздоровления обусловлены уклончивостью,
амбивалентностью самого пациента. Некоторым
пациентам после полученной информации о причинах их
заболевания удается на время побороть болезнь или не
допустить дальнейшего ее развития. Однако в конечном
итоге в этой игре побеждает болезнь, ибо за этим кроется
интеллектуальное попустительство, восстанавливающее
череду последствий.
Я никогда не стремился убедить пациента в том, что
жизнь прекрасна, ибо это тоже выбор, и желания
работать над тем, чтобы пациент предпочел жизнь, у
меня никогда не было; я включался только после того,
как субъект на фактах доказывал мне свой выбор в
сторону жизни. Онтопсихологический анализ показал,
что, как только субъект возвращался к старому
патологичному стилю поведения (основанному на
чувствах, сексе, вере, на чем-либо, что несло на себе
проекцию его убеждений), симптом незамедлительно
восстанавливался.
Интенциональность активна не в силу ее архетипичности
для субъекта, а вследствие того, что она является
структурным элементом архитектуры биогенетической
инженерии. Возобновление образа мыслей или
чувственного переживания, целиком охватывающих
психический мир субъекта (неважно, сознательно или
нет), мгновенно приводит к повторному появлению
эффекта: такая причинность при таком способе
поведения порождает такой набор эффектов. Субъект
вновь фиксируется и начинает себя идентифицировать с
интенциональностью, поражающей патологией все его
существование.
Если субъект совершает метанойю согласно указаниям
онтопсихолога, увидевшего ситуацию субъекта в целом,
патологический феномен вновь исчезает. Онтопсихолог
не изобретает новых теорий: указания по изменению
стиля поведения он излагает точно так же, как инженер,
описывающий наиболее оптимальный способ
использования некоей двигательной конструкции. Ряд
правил навечно установлен природой, и не в нашей
власти их перекроить. Мы можем придерживаться только
тех идей, которые не противоречат молекулярной
структуре нашего организма.
7) Контроль над сопротивлением. После вм