Языковая ситуация во Франции

Современная Франция своими очертаниями напоминает

шестиугольник (включая Корсику). В каждом углу шестиугольника
проживает какое-либо региональное меньшинство.
Языки этнических меньшинств во Франции проявляют
неожиданное для такой сравнительно небольшой страны разнообразие. Из
семи региональных языков три относятся к романским: окситанский,
каталанский, корсиканские диалекты итальянского языка; два к
германским – эльзасские говоры немецкого языка и фламандские говоры
нидерландского. Один язык – бретонский – относится к кельтской группе,
являясь ее единственным представителем на европейском континенте.
Баскский, занимающий крайний юго-западный угол страны, является
генетически изолированным, неиндоевропейским языком. Общее число
носителей этих языков составляет примерно 10 млн. человек, или около 20%
населения страны. Подавляющее большинство из них двуязычно, нередко
они владеют французским языком лучше, чем родным. Интенсивное
двуязычие отмечается только в зонах шести окраинных языков, а также
небольшой полосе окситанского языка, идущей вдоль Пиренеев. Это
двуязычие принимает форму неравноправной диглоссии.
Региональные языки
К региональным языкам относятся окситанский
(новопровансальский язык), каталанский, корсиканский вариант
итальянского языка, баскский, бретонский, фламандский (говор
нидерландского) и эльзасский (говор немецкого).
1. Окситанский – самый распространенный из региональных языков
(юг Франции). На нем говорит 7-8 млн. чел. Он очень близок к
французскому. Его границы наименее четко очерчены, ситуация наименее
стабильна, и у него, пожалуй, наименьшие перспективы функционального
развития по сравнению с другими региональными языками. Объясняется это
давним присоединением основных областей Окситании к Франции (с XIII в.).
Это – классический пример того, как высокоразвитый самостоятельный язык
в силу исторических судеб народа может утратить общественные функции и
оказаться на положении диалекта. Судьбу провансальского языка и народа К.
Маркс и Ф. Энгельс описали в следующих словах: «Южнофранцузская –
vulgo провансальская – нация не только проделала во времена средневековья
«ценное развитие», но даже стояла во главе европейского развития. Она
первая из всех наций нового времени выработала литературный язык. Ее
поэзия служила тогда недостижимым образцом для всех романских народов,
да и для немцев и англичан... И все же она... была сначала поделена между
Северной Францией и Англией, а позднее была покорена французами-
северянами. Начиная с альбигойских войн и до Людовика XI, французы-
северяне... вели беспрерывные поработительные войны против французов-
южан, что привело к покорению всей страны...
В течение целых веков французы-южане боролись против своих
угнетателей. Но историческое развитие было неумолимо. После
трехсотлетней борьбы их прекрасный язык был низведен на степень
местного диалекта, а сами они стали французами». В XI-XIII вв. юг Франции
в экономическом и культурном отношении стоял на более высоком уровне,
чем север страны, а провансальский язык был одним из наиболее
развитых литературных языков Западной Европы. «Поэзия, – писал А. С.
Пушкин, – проснулась под небом полуденной Франции – рифма отозвалась в
романском языке; сие новое украшение стиха, с первого взгляда столь мало
значущее, имело важное влияние на словесность новейших народов...
Трубадуры играли рифмою, изобретали для нее всевозможные изменения
стихов, придумывали самые затруднительные формы: явились virelai,
баллада, рондо, сонет и проч.».
Провансальские трубадуры (от прованс. trobar – находить, создавать)
не только открыли рифму: они возродили в средневековой Европе
лирическую поэзию, они разрабатывали разные поэтические жанры. Расцвет
провансальской поэзии приходится на XI-XIII вв.; после завоевания
Лангедока Северной Францией она приходит в упадок.
Но старопровансальский язык был не только языком лирической
поэзии: на нем сочинялись и прозаические произведения, и, что еще важнее,
он на столетие раньше, чем северофранцузский язык, стал языком
официально-делового и научного общения, конкурируя с латынью. На нем
создавались (или на него переводились) научные тексты, велась обширная
административно-юридическая переписка и даже был частично переведен в
XII в. кодекс Юстиниана. Это был язык с широким спектром функций. Но
последовавшие исторические события, связанные с созданием
централизованного французского государства, привели к ослаблению
самобытности провансальской культуры и позиций провансальского языка.
Язык выпал из сферы публичного общения, вытесненный французским. В
1850 г. он был изгнан из школы. Лишенный унифицированной литературной
формы, утратив функцию публичного общения, этот язык оказался на
положении бесписьменных диалектов.
Между тем в начале XIX в. интерес к старопровансальскому языку
возрождается, выходят труды, посвященные языку средневековых
трубадуров, в том числе шеститомный словарь Ф. Ренуара. Начинается
провансальское «культурное возрождение», апогеем которого явилось
движение фелибров во главе с Ж. Руманилем и Ф. Мистралем, ставившее
целью возрождение провансальского языка, его использование в
общественной жизни. С начала XX в. для обозначения южнофранцузских
говоров все чаще используется название «окситанский язык» (от лат. lingua
occitana – langue d'oc). Наименование «провансальский» сохраняется за
диалектом этого языка в Провансе или им обозначают старопровансальский
язык.
Окситанский язык – ближайший родственник французского. Изучая
историю французского языка, его диалекты, ученые постоянно обращаются к
фактам окситанского языка. В целом этот язык занимает положение, более
близкое к народно-латинскому первоисточнику, чем французский, но
более отдаленное, чем итальянский. Отметим некоторые его черты.
Обычно при проведении границ между родственными языками и диалектами
исходят прежде всего из фонетических особенностей.
Провансальскому были исторически свойственны (по сравнению с
французским):
а) большее сохранение интервокальных согласных: vida (= vie), segur (=
стф. seur, фр. sûr), cadena (= chaine);
b) сохранение звука [k] перед а: саbrо (= chèvre);
c) сохранение s перед согласной: testa (= tête);
d) отпадение конечного -n: bo (= bon);
e) отсутствие дифтонгизации гласных под ударением: mel (= miel), fe (=
foi);
f) сохранение дифтонгов, унаследованных или образовавшихся
исторически: aur (= or), paire (= père);
g) сохранение конечного [ə] < а (в орфографии о): amigo (= amie).
Современный окситанский язык отличается от французского в системе
гласных – отсутствием оппозиции открытости/закрытости для o: [о/ɔ];
неполной назализацией (в этом языке нет носовых фонем, но есть носовая
окраска гласных в определенных позициях), в системе согласных –
отсутствием фонем [ʒ], [ʃ], но наличием аффрикат [ts], [dz].
Во многих аспектах грамматики окситанский язык развивался
параллельно французскому. В старопровансальском было двухпадежное
склонение, исчезнувшее к XIII в., в нем сформировался частичный артикль. В
современном окситанском существительное не изменяется в числе, но
прилагательное изменяется: la vieio amigo – старая подруга; li vieiis amigo –
старые подруги, в глаголе отмечаются особая форма простого прошедшего
(перфекта), особенности в употреблении местоимений, глагольных форм,
синтаксических конструкций. Например, личное местоимение при глаголе
необязательно. Имеются особенности в использовании
словообразовательных средств, в лексике и семантике. Этот язык менее
аналитичен, чем французский.
Окситанские диалекты делятся на три группы:
1) североокситанские: лимузинский, овернский, альпийско-
провансальский;
2) среднеокситанские: лангедокский, собственно провансальский;
3) гасконский, занимающий промежуточное положение между
окситанскими и испанскими говорами.
Внутри каждого диалекта имеются субдиалекты. Так, собственно
провансальский делится на субдиалекты: ронский, приморский,
нижнеальпийский, центральный и ниццкий.
Практически все окситанцы – билингвы, лишь в отдаленных горных
районах Пиренеев или Альп можно найти стариков, говорящих только на
окситанском патуа. В течение последних десятилетий продолжается процесс
затухания окситанских диалектов как реального средства коммуникации,
население фактически перешло от франко-окситанского двуязычия к
французскому одноязычию. Однако два других фактора – лингвистический и
психологический – вносят в эту картину существенную поправку.
Структурная близость французского и окситанского создает условия
для переключения и смешения кодов, образуются разные формы такого
смешения. Первая степень смешения – français régional или français
provençalisé, français d'oc, то есть региональный окситанский
французский – разговорный вариант французской речи, насыщенный
диалектными формами. П. Гиро приводит пример такой фразы в устах
марсельца: On s'est mangé l'alioli au cabanon, где обнаруживаются
окситанизмы: лексический (alioli – название местного кушанья),
семантический (cabanon – в значении «деревенский домик») и
грамматический (on s'est mangé вместо on a mangé). Смешение может
заходить еще дальше, так что образуется франко-окситанский язык,
который называют «франситан» (от franç-ais и oc-citan). Так доминирующий
язык впитывает элементы доминируемого, а это уже не просто переход от
одного языка к другому или вытеснение одного другим.
И наконец, на судьбы окситанского языка и франко-окситанской
диглоссии оказывают влияние факторы социопсихологического характера. В
течение столетий социальные функции окситанского языка сокращались,
жители Окситании относились к нему как к бесписьменному языку,
непригодному для общественного использования, поскольку он не
преподавался в школе и не употреблялся в административной сфере.
Окситанцам внушали, что их диалект – это выродившийся французский,
пользоваться которым могут только некультурные люди. Отсюда возникало
чувство неполноценности: крестьяне стеснялись родного языка, но вместе с
тем испытывали трудности при изъяснении по-французски, который знали
плохо. Так возникал процесс языкового отчуждения.
Вместе с тем южнофранцузская интеллигенция еще в XIX в. повела
борьбу за реабилитацию окситанского языка. Было раскрыто его великое
прошлое, показаны возможности создавать на нем выдающиеся
литературные произведения (Ф. Мистраль за свою поэму «Мирейо» был
удостоен Нобелевской премии). Но было ясно, что путь к подлинному
возрождению языка лежит через школу, в связи с чем встал вопрос о
создании унифицированной литературной формы языка на наддиалектальной
основе. Обучение окситанскому языку сталкивается с большими
трудностями. Этот язык преподается в основном отдельными
добровольцами, почти ничего не делается для подготовки компетентных
преподавателей, уроки окситанского даются на дополнительных занятиях,
причем они сокращаются в начальной школе и профессиональных училищах.
Окситанский преподается в ограниченной мере в средних
общеобразовательных школах и университетах (кафедры окситанского языка
имеются в Тулузе, Эксе, Монпелье, Бордо), то есть на него смотрят как на
общеобразовательный преподаваемый предмет или как на объект научных
исследований. С другой стороны, у окситанского языка акцентируется новая,
идеологическая функция: быть средством выражения определенных
национальных и социальных стремлений. Положительным результатом
деятельности окситанистов является ликвидация представления о
неполноценности этого языка. Расширяется, особенно после 1960 г.,
количество изданий книг и журналов на этом языке. Во время массовых
выступлений 1968 г. в южных городах можно было видеть лозунг: Оmе d'oc,
as dreit a la paraula, parla! – «Окситанец, ты имеешь право говорить (на
своем языке), говори же!». Некоторые лингвисты полагают, что окситанский
язык может получить перспективу стать региональным средством общения.
Языковые проблемы на юге Франции смыкаются с социальными. Многие
южные департаменты страдают от экономической слаборазвитости,
безработицы, от массового исхода населения. Но люди не хотят мириться с
потерей родины, с утратой своего этнического лица. Выступления
южнофранцузских крестьян сопровождаются лозунгом на окситанском
языке: Volem viure еn el pais! – «Мы хотим жить в своем краю!».
Перспективы этнолингвистического развития Окситании связаны с общим
социальным развитием края.
2. Каталанский язык распространен в департаменте Восточные
Пиренеи (области Руссильон, Северная Сердань, вошедшие в состав
Франции в 1659 г. и окончательно закрепленные за ней в XVIII в.). Общее
число каталаноязычного населения оценивается в 110 тыс. чел.
Функционированию каталанского языка способствует приток 20-25 тыс.
сезонных рабочих из соседней испанской Каталонии.
Каталанский язык близок к окситанскому, хотя и имеет некоторые
характерные особенности, например, такие, как палатализация начального l
(llunа – луна) и сохранение латинского [u] вместо [ü], свойственного галло-
романским диалектам. Некоторые ученые считают каталанский
четвертой разновидностью окситанского языка, другие определяют его
как промежуточный язык («язык-мост») между галло-романскими и
иберо-романскими языками. Оказавшись на несколько веков в орбите
Испании, каталанский язык подвергся воздействию испанского и теперь
рассматривается подавляющим большинством романистов как иберо-
романский язык. На каталанском языке говорят примерно 8 млн. человек в
Испании (в Каталонии, в провинции Валенсия, на Балеарских островах) и в
Республике Андорра.
Языковая ситуация в Руссильоне иная, нежели в Окситании. Правда, и
каталанский подвергался активному офранцуживанию. В 1682 г. был издан
декрет об обязательном знании французского для занятия официальных
должностей; в 1700 г. французский был введен в качестве обязательного для
официальной документации, старейший каталанский университет в
Перпиньяне, основанный в 1350 г., был переведен на французский язык. И
все же Руссильон в этнолингвистическом плане более однороден: говорящие
по-каталански составляют 65 % населения. Общим языком-посредником
является французский, но характерно, что иностранным рабочим, занятым в
сельском хозяйстве, приходится усваивать каталанский язык.
 С принятием закона Дексона каталанский язык стал вводиться в
преподавание. В отличие от Окситании, в Руссильоне не было проблемы
выбора или создания литературной нормы языка: он ориентируется на норму
Барселоны, хотя руссильонские говоры составляют особый вариант
каталанского языка. Каталанский изучается в университетах Монпелье, Экса,
Бордо, Парижа. Преподавание нормализованного каталанского языка создает
дополнительный тип диглоссии: литературный каталанский (в его
барселонской форме) и руссильонский диалект. Таким образом, в этом
уголке Франции наблюдается своеобразная триглоссия: французский язык
используется в публичном и официальном общении, нормализованный
каталанский используется в преподавании, а руссильонский каталанский – в
повседневном общении. Некоторые местные организации выступают за
создание школ с обучением на каталанском, другие идут дальше, требуя
создания области с особым статусом, где каталанский был бы признан в
качестве средства официального общения.
3. Корсиканский вариант итальянского языка. Общая численность
говорящих на этом языке – примерно 170 тыс. чел. Имеет два диалекта:
северный (язык итальянских областей Генуи и Тосканы) и южный (язык
Сардинии). Французский язык является языком администрации, школы, но
сравнительно медленно распространяется в быту среди населения, он
выступает как обиходный язык лишь в крупных городах – в Бастии, в
меньшей степени в Аяччо.
Статус корсиканского языка окончательно не определен. Исторически
он представляет собой диалект (или группу диалектов) итальянского
языка. Но двухсотлетнее французское господство на острове, отрыв от
литературного итальянского языка привели к закреплению, а не к стиранию
диалектных особенностей. Корсиканцы считают свой язык отдельным
лингвистическим образованием (lingua corsa), приспособили к нему
итальянскую орфографию, издают публикации на своих диалектах. Однако
значительные расхождения между диалектами, отсутствие единого
наддиалектного литературного языка затрудняют его преподавание и
использование как средства официального и публичного общения в
корсиканской области с особым статусом. Тем не менее лицеи острова
готовят к экзамену на степень бакалавра по корсиканскому языку, этот язык
преподается в университетах Экса, Ниццы, Парижа. Тяга населения к
утверждению культурно-языковой самобытности используется
различными политическими течениями. Большинство из них требуют
административной автономии в пределах Франции, но существуют и правые
автономистские группировки, играющие на тяжелом экономическом
положении острова. Корсика, которую французское правительство всегда
рассматривало лишь как курортную зону, страдает от безработицы, от
отсутствия промышленных предприятий, многие корсиканцы в поисках
работы вынуждены покидать родину. Решение культурно-языковых проблем
на Корсике непосредственно связано с социально-экономическими
проблемами.
 4. Баскский язык распространен на юго-западе, в департаменте
Атлантические Пиренеи. Общее число говорящих на нем различные
источники указывают по-разному – от 50 до 130 тыс. чел. Многолетние
наблюдения показывают, что количество французских басков, говорящих на
родном языке, неуклонно снижается. Этот район Франции принадлежит к
одним из самых отсталых в экономическом отношении: за период с 1900 по
1960 г. более 90 000 басков вынуждены были покинуть родные края.
Основная часть баскского народа живет в Испании, в Стране Басков
(Эускади). На территории Франции представлено три баскских диалекта:
лабурдинский, сулетинский и нижненаваррский, из которых литературно
наиболее развитым является лабурдинский. В течение столетий зона
распространения баскского языка сокращалась. Однако несмотря на
небольшую численность, баски отличаются очень острым национальным
самосознанием, чему способствует влияние, исходящее из испанской
Басконии, где баскский стал официальным языком и переживает период
бурного возрождения. В Бильбао созданы баскский университет и Академия
баскского языка, разрабатывающие единую наддиалектную форму
баскского языка – euskara batua, единый баскский язык.
Во французской Стране Басков (ее называют также Северной
Эускади) не прекращалась борьба за сохранение языка. Закон Дексона
допустил его факультативное преподавание. В настоящее время имеются
детские сады с баскским языком, несколько частных «икастол», где обучение
ведется на баскском языке, но в официальной системе образования язык
представлен недостаточно: не хватает учителей, нередко уроки даются
«кочующими учителями», переезжающими из одного населенного пункта в
другой. Баскский язык изучается в университетах Бордо, По, Тулузы.
Возникает и лингвистическая проблема: «эускара батуа» – наддиалектный
литературный язык, создаваемый по ту сторону Пиренеев, довольно сильно
отличается от местных диалектов французской Басконии. Среди французских
басков существует движение, ставящее целью реорганизацию области, с тем,
чтобы создать отдельный баскский департамент, где баскский язык мог бы
выполнять административные функции и быть орудием обучения.
5. Бретонский язык относится к бриттской ветви кельтских языков.
Бретонцы переселились на полуостров Бретань в V-VI вв. из Англии,
теснимые переправившимися туда из Европы англосаксонскими племенами.
Существует, однако, теория, выдвинутая кельтологом Ф. Фальхюном, но не
разделяемая большинством специалистов, согласно которой кельтская речь
никогда не угасала на полуострове и бретонский язык, особенно его
своеобразный ваннский диалект, представляет собой продолжение языка
древних галлов. Еще до присоединения Бретани к Франции в XV в.
французский язык был официальным языком Бретонского герцогства, и
начиная с XII в. граница распространения бретонского языка неуклонно
передвигалась на запад. Ныне она стабилизировалась между Плуа и Ванном.
Таким образом, Бретань делится на две зоны: французскую Бретань с
французским языком и его особым говором «галло» в сельской местности
и Нижнюю или бретонскую Бретань с бретонским, состоящую из трех
департаментов (Финистер, Морбиан и Кот-дю-Нор). Численность
бретоноязычного населения определяется приблизительно в 280 тыс. чел.,
реально пользующихся этим языком. Около 600 тыс. понимают бретонский и
говорят на нем от случая к случаю. Опросы показали, что знание бретонского
языка падает по мере продвижения с запада на восток, перехода из сельской
среды в городскую и от старшего поколения к более молодому.
Бретоноязычная Бретань не представляет собой сплошного массива – это то,
что французские диалектологи называют «дырявым ареалом». Среди
сельских районов с бретонским языком вкраплены франкоязычные города.
Подавляющее большинство бретоноязычного населения двуязычно.
Бретонский используется как средство бытового общения в семье, в деревне
и небольших городах, крестьянами и рыбаками, в больших городах он звучит
только во время ярмарок.
Пожалуй, ни к одному региональному языку французские
официальные школьные инстанции не относились так безжалостно, как к
бретонскому. Но борьба за его сохранение продолжалась всегда. С новой
силой движение в защиту этого языка проявило себя в послевоенные годы.
Оживилась национальная культурная жизнь. В силу закона Дексона
бретонский язык получил доступ в школу, но его преподавание сталкивается
с организационными и лингвистическими трудностями. Первые – те же, что
и у других региональных языков: факультативный характер занятий,
нехватка учебных материалов и учителей, хотя тяга к изучению родного
языка велика: опрос показал, что 75 % учащихся средних школ Бретани
хотели бы изучать этот язык.
Существует и лингвистическая сложность. Письменная традиция
бретонского языка восходит к VIII в., но в настоящее время единой
литературной формы у этого языка нет. Бретонский язык включает в себя
четыре диалекта: корнуайский, леонский, трегъерский и ваннский.
Проблема унификации языковых норм и создания наддиалектного единого
литературного языка до сих пор не решена.
Тем не менее движение за возрождение бретонского языка набирает
обороты. Создана организация «Kuzul Az Brezhoneg» – «Будем говорить по-
бретонски». Некоторые течения в бретонском национальном движении
ставят вопрос об использовании бретонского языка в административной
сфере и о создании Бретонского регионального совета для области, в
пределах которой были бы равноправны оба языка – французский и
бретонский.
6. Фламандский язык – западнофламандский диалект
нидерландского языка. Он распространен на небольшой полосе на севере
Франции, примыкающей к Бельгии (Вестхук), которая была окончательно
присоединена к Франции в XVII в. Западнофламандский сильно отличается
от единого литературного нидерландского языка. Число говорящих на нем
составляет 20-40 тыс. чел. (в основном это сельские жители), к которым
добавляется значительное число фламандоязычных рабочих, прибывающих
из Бельгии. Фактически фламандцы трехъязычны. Их родной диалект, все
больше деградирующий ввиду отсутствия литературной формы, сохраняется
в фольклоре и используется в быту. Литературная форма представлена
литературным нидерландским языком. Средством публичного общения во
французской Фландрии является исключительно французский. Закон
Дексона не был распространен на фламандский, так как нидерландский
был причислен к иностранным языкам, вне университета он не
преподается. В университетах Лилля, Парижа, Страсбурга и Бордо
фламандский изучается как иностранный язык. В целом коммуникативная
значимость фламандского диалекта падает.
7. Эльзасский диалект – совокупность немецких говоров,
распространенных на территории Франции в Эльзасе и немецкой части
Лотарингии. Эти области долгое время не могли поделить Франция и
Германия. Этими историческими перипетиями объясняется тот факт, что
степень владения тем или иным языком зависит от возраста людей, молодежь
больше обращается к французскому языку, люди, обучавшиеся в период
оккупации, знают его хуже.
Современная языковая ситуация в Эльзасе сложна и характеризуется
сосуществованием трех языковых образований: диалекта, немецкого
литературного языка и французского языка. Эльзасский диалект сильно
отличается от литературного немецкого, не имеет письменной формы, но
широко употребляется в быту: число лиц, владеющих им, достигает 500 тыс.
чел. Общелитературный немецкий язык выступает как письменно-
литературный коррелят к диалекту. Основным средством общения в
официальной сфере и языком-посредником является французский. Вместе с
тем Эльзас – единственный район во Франции, где наряду с
французским в качестве официально-делового допускается и другой язык
– немецкий. Проведенные исследования выявили такую тенденцию:
сохранение диалекта, расширение использования французского, некоторое
отступление немецкого литературного языка. Общее направление – от
трехъязычия к эльзасско-французскому двуязычию.
Диалект не имеет статуса средства публичного общения, он остается
основным средством бытового общения, причем все чаще используется в
телевидении, в театре, на радио; популярные шансонье поют на диалекте. В
Страсбурге имеется Центр изучения эльзасского диалекта.
Немецкий литературный язык применяется в администрации, в
средствах массовой информации. Правительственные постановления и
избирательные обращения публикуются на двух языках: французском и
немецком, причем в немецком варианте не должно быть ничего, чего нет во
французском (обратное – необязательно): это рассматривается как мера
против возможных сепаратистских настроений.
Ситуацию в Эльзасе трудно определить однозначно. В плане
пассивного использования языка в публичной сфере можно говорить о
полном билингвизме между французским и литературным немецким. Но в
активном плане имеет место диглоссия: французский язык – средство
публичного общения, язык обучения, эльзасский диалект – средство
бытового общения, частично художественного творчества.
Все региональные языки сейчас ограничены сферой бытового общения
и фольклора, распространено двуязычие с преобладанием французского.
Из средства общения они превратились в символ самовыражения
каждого из семи регионов. И вот почему это произошло.
Языковая политика французских правительств
Уже в XV веке издавались ордонансы – королевские указы, по
которым французский внедрялся в административную и судебную сферу для
централизации, но языковая политика монархов не была жесткой:
французский язык был необходим для понимания законов и
постановлений. Большая часть страны не владела французским, но он
распространился естественным путем из-за печатных изданий и растущего
престижа французского национального языка. Все поменялось в эпоху
Великой французской революции (1789-1794). Необходимо было сплотить
страну, пропагандировать идеи революции, поэтому диалекты
рассматривались как пережитки старого времени, а единство языка стало
основой равенства. Кроме того, на некоторых окраинах страны возникали
контрреволюционные движения. Именно тогда у якобинцев появилась идея
полного уничтожения местных языков и введения французского языка
как единственного. Французский язык насильно стал обязательным в
школе. Такая политика, политика «лингвистического террора», принижала
целые группы населения, которые говорили на региональных языках. Весь
XIX век французский язык вытеснял региональные языки и диалекты,
причем они не запрещались, а просто игнорировались. Именно школа стала
основным местом борьбы с другими языками и диалектами – учеников
наказывали, если они говорили на родном языке. Французский язык был
необходим для занятия любой должности, поэтому многие сознательно
отказывались от родных языков для того, чтобы выжить. Но параллельно с
вытеснением языков возникло и движение в их защиту. Увеличивается число
региональной литературы, подаются петиции. Но министерство просвещения
искало предлоги и отказывалось от предложений. Прогресс наступил только
после второй мировой войны: в 1951 году принят закон Дексона, по
которому допущено факультативное преподавание региональных языков
(первоначально туда входили только четыре языка из семи: окситанский,
бретонский, баскский и каталанский, позже туда был добавлен корсиканский,
остальные языки рассматривались как иностранные, так как они считались
диалектами). Этот закон очень важен, так как впервые официально признали
существование региональных языков и необходимость их изучения. Долгое
время он оставался только на бумаге из-за нехватки учебников и учителей.
Проблема с преподаванием региональных языков не решена до сих пор.