Правительство Российской Федерации

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение

высшего профессионального образования
«Национальный исследовательский университет
“Высшая школа экономики"»

Факультет социальных наук

Образовательная программа «Политология»

Эссе по курсу «Философия»

на тему
«Возможно ли целостное мировоззрение в современном мире?» 

Выполнил:
студент группы БПТ182
ОП «Политология»
Печериченко Артур-Александр Станиславович

Преподаватель дисциплины:
доцент ФГН
к.ф.н.
Мартынов Кирилл Константинович

Москва
2019
Довольно часто можно натолкнуться на тезис о принципиальной фрагментарности
современного мира, охватывающей все сферы нашей жизни: предполагается, что после
многочисленной постмодернистской критики нам уже становится невозможно сформировать
для себя целостное мировоззрение. Так ли это, и почему? 
Представляется, что сама идея целостного мировоззрения есть атрибут эпохи модерна.
Общая логика модерна предполагает веру в линейный прогресс, дорогой которого не знающий
границ Разум движется по направлению к Абсолютному Знанию. Эта идея, соответственно,
предполагает возможность наличия целостного взгляда на мир: вся деятельность Разума
оказывается направлена на заполнение пустых мест и встраивание новой информации в уже
существующую систему. Иными словами, модерн стремится к тотальности – к выработке
единственно правильного и максимально целостного мировоззрения, наиболее полно и
адекватно описывающего окружающую действительность. 
Постмодернизм, соответственно, постулирует принципиальную невозможность такого
тотального языка описания, способного описать всё – невозможность любого целостного
мировоззрения. Довольно известен тезис Жана-Франсуа Лиотара о «конце больших
нарративов»1. Большой нарратив или метанарратив — это и есть то, что лежит в основе нашего
мировоззрения и легитимирует его. К примеру, эпоха модерна предлагала метанарратив о
человеческом Разуме, рационально постигающем природу при помощи научного метода.
Именно наше согласие с тем или иным метанарративом служит залогом существования у нас
целостного мировоззрения: для нас истинно то, что согласуется с ним, а все остальное —
ложно. Лиотар же постулирует конец таких нарративов: постмодернизм предлагает нам
отказаться от них. Соответственно, в такой логике любые попытки создания целостного
мировоззрения заведомо невозможны — просто в силу того, что наше мировоззрение
оказывается нечем легитимировать. Попытки же выстроить целостное мировоззрение
постмодернистами рассматриваются как аналог тоталитаризма: от наличия целостного
мировоззрения, по их мысли, оказывается всего два шага до догматизма и навязывания другим
своего взгляда на мир. Модернистские утопии – идеи и попытки построения идеальных
обществ, населенных людьми с идеальным мировоззрением, в постмодерне заменяются
многочисленными антиутопиями – демонстрациями опасности любой тотальности и
целостности.
Постмодерн начинал как попытка возвращения вытесненного модерном иррационального
начала – он стремился вернуть в дискурс не-разумие. Однако со временем он превратился в
новую рациональность, в новую догму, создал новый метанарратив: теперь считается
«непрогрессивным» возражать против тезисов постмодернистов об отсутствии прогресса и
невозможности целостного мировоззрения, а идея «конца больших нарративов» вполне себе
претендует на то, чтобы самой стать таковым. Так, Юрген Хабермас в своей книге
«Философский дискурс о модерне» указывает2 на то, что постмодерн – по сути лишь
продолжение модерна. И действительно: модерн основан на субъекте, постигающем мир и
стремящемся достичь абсолютного знания. Философы-постмодернисты, критикующие
тоталитарность модерна, занимаются тем же, чем занимались до них модернисты: при помощи
разума рефлексируют его же ошибки и стремятся их исправить – будучи при этом в погоне за
истиной (в данном случае – истиной об отсутствии универсальной истины). Таким образом,
разум сам отрефлексировал собственную тоталитарность, оставаясь при этом в рамках того же
дискурса о модерне. А если так, если разум всё равно стремится двигаться вперед по
направлению к абсолютному знанию и от этой логики невозможно избавиться – то почему бы
не признать это как факт, реабилитировав в некоторой степени идеи прогресса, целостного
мировоззрения, и, собственно, самого движения?
Одну из таких попыток сейчас предпринимают теоретики метамодернизма. Часто в адрес
метамодернистов можно услышать упрек, что их концепция плохо теоретически обоснована и
1
Лиотар Ж-Ф. Состояние постмодерна. Пер. с фр. Н. А. Шматко — СПб.: Алетейя, 1998. — 160 с.
2
Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. Пер. с нем. — М.: Издательство «Весь Мир», 2003 — 416 с.
не убедительна: непонятно, есть ли какие-то реальные основания говорить о конце
постмодерна и наступлении новой эпохи. Возможно, это действительно так. Однако
представляется, что в этом отсутствии «исторической убедительности» можно увидеть не
только слабую сторону идей Вермюлена и Ван ден Аккера, но и сильную. Если постмодернизм
всё еще парадоксальным образом претендует на соответствие некоей исторической логике
(«сначала – эпоха модерна, а потом – с необходимостью эпоха постмодерна, поскольку модерн
несостоятелен и тоталитарен – а значит менее прогрессивен»), то метамодерн предполагает
полный отказ от логики такого рода. Метамодернисты стремятся преодолеть постмодерн не
потому, что последний в чем-то ошибочен, нелогичен или устарел – они делают это просто
потому, что устали от его вездесущей фрагментарности и стремятся реабилитировать идею
целостности. Возможно, такая логика, основанная не на идее исторической необходимости, а
на свободном выборе людей и рассматривающая культурный процесс не как нечто по-
дюркгеймовски «внешнее и принудительное по отношению к индивидам», но как продукт в
первую очередь человеческого творчества и волевого решения, окажется весьма продуктивной.
В российских социальных сетях довольно большой популярностью пользуются группы с
профессиональными фотографиями разного рода советских панельных многоэтажек.
Представляется, что эти «руины нового» романтизируются не из-за ностальгии по советским
временам (в которые большинство подписчиков такого рода групп и не жили), а именно
потому, что они репрезентируют свойственную тому времени и гонимую постмодернизмом
веру в метанарративы. Метамодернизм предлагает относиться к ним похожим образом: с одной
стороны, ностальгически восхищаться, с другой – и не забывать об опасности, которую несут в
себе большие нарративы.
Метамодернисты предлагают использовать логику «как если бы» – стало быть,
притвориться, как будто существует какая-то конечная и достижимая цель и на этом основании
пытаться двигаться по направлению к ней. «То есть, человечество, народ в действительности
не движутся к естественной, но неизвестной цели, но притворяются, будто движутся к ней, так
чтобы развиваться нравственно и политически. Метамодернизм движется ради самого
движения, пробует, несмотря на неизбежный провал; бесконечно ищет истину, которую
никогда не ожидает найти»3 - отмечают в «Заметках о метамодернизме» Вермюлен и Ван ден
Аккер. Представляется, что это же верно и относительно целостного мировоззрения:
метамодернист должен постоянно пытаться его обрести, не забывая при этом об
относительности любого языка описания и невозможности достижения абсолютной истины.
Идея движения ради самого движения также в чем-то сближает метамодерн с
ницшеанством. Образ сверхчеловека, понятый как образ человека, не укорененного ни в одном
дискурсе и постоянно находящегося в движении и поисках, очень схож с образом человека
метамодерна, предлагаемого Вермюленом и Ван ден Аккером. Образ последнего человека же в
таком контексте можно трактовать как образ человека, полноценно поверившего в тот или
иной метанарратив и переставшего двигаться, отказавшегося от динамики в пользу
спокойствия и понятного непротиворечивого мировоззрения. Целостным мировоззрением,
которое предлагает метамодерн, становится сама идея постоянного движения, вечных поисков
и невозможности найти себя. То, куда именно это движение приводит на той или иной момент,
оказывается не слишком важно – точно так же, как ницшеанскому страннику важно не то
место, где он находится в конкретный момент, а сам проделанный путь.
В «Томе и Джерри» довольно часто можно встретить такую сцену: персонаж бежит по
какой-нибудь поверхности, а когда она заканчивается, он как ни в чём ни бывало продолжает
бежать дальше – ровно до тех пор, пока не замечает, что бежит по воздуху. Задача
метамодерна, как представляется, именно в том, чтобы научиться вот так вот, не падая, бегать
безо всякой опоры. Зная, что под нашим знанием нет и не может быть никаких оснований, что
все языки описания относительны, что целостное мировоззрение невозможно без веры в
метанарративы – метамодерн предлагает всё равно продолжать движение ради самого
3
Вермюлен Т. Ван ден Аккер Р. Заметки о метамодернизме. [электронный ресурс] URL:
http://metamodernizm.ru/notes-on-metamodernism/
движения. И именно благодаря этому постоянному движению, постоянному желанию достичь
целостного мировоззрения и принципиальной недостижимости такой целостности – и
оказывается возможным, по Вермюлену и Ван ден Аккеру, развитие человечества. Вполне
возможно, что такая установка способна принести нам вполне целостное мировоззрение,
основанное именно на этой идее постоянной динамики и чем-то напоминающее ницшеанство.
Так ли это, и что из этого всего следует, нам (вполне в соответствии с духом метамодерна) еще
предстоит выяснить.