Москва
2022
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Припев:
Пиковая дама, приди!
Пиковая дама, приди!
Кто прав, кто виновен - нас рассуди!
Пиковая дама приди!
Пиковая дама, приди!
Что знаешь сама – нам расскажи!
Пауза. Тишина.
Девушки вздыхают:
- Все напрасно!
Дама (восторженно):
- Лиз, ты то мне и нужна!
Лиза (воодушевленно):
- Мадам, как я рада, что вы пришли! Как ваши дела? А то я тут…
Все поют
Лиза удрученно заходит в комнату, вдалеке слышен смех, музыка. Лиза изо
всех сил старается поплотнее закрыть дверь. Закрывает уши руками.
Припев:
Птице в клетке, птице в клетке
Не живется, не поется,
Птица в клетке, птица в клетке
На свободу к счастью рвется!
Лиза:
- Приходи скорее…
Нарумов:
- Что ты сделал, Сурин?
Сурин (расстроенно):
— Проиграл, по обыкновению. Надобно признаться, что я несчастлив: играю
мирандолем – маленькими суммами - осторожничаю, никогда не горячусь,
ничем меня с толку не собьешь, а все проигрываюсь!
Нарумов (возбужденно):
— И ты ни разу не соблазнился? Ни разу не поставил на руте? Ведь если бы
ты ставил на одну и ту же карту – когда-нибудь она бы и легла на твою
сторону! Не так ли? Твердость твоя для меня удивительна.
Гости смеются:
- Да пусть смотрит! Лишь бы не сглазил! Вишь глаза то какие черные! Того
гляди… Тьфу! Тьфу!
Сурин (оживляется):
- То-то я думаю у меня игра не идет! (подтрунивает): Не пускать больше
Германна! И точка!
Германн:
- Игра занимает меня сильно! Но я не в состоянии жертвовать необходимым
в надежде приобрести излишнее.
Томский:
- Германн – немец! Он расчетлив! Вот и все! Ему нужны гарантии! Не так
ли, дорогой друг? (Иронично стряхивает пыль с его погон)
Нарумов (заинтересованно):
- Как это? О чем речь?
Томский:
- Не могу постигнуть, каким образом бабушка моя не понтирует! Нет что б
играла, ставки делала!
Нарумов:
- Да что ж тут удивительного, восьмидесятилетняя старуха не играет?
Гости:
- Нет! Право, ничего! Ну не томи, Томский, рассказывай уже!
Томский:
- Ха! Так послушайте! Надобно знать, что бабушка моя, лет шестьдесят тому
назад, ездила в Париж и была там в большой моде. Народ бегал за нею, чтоб
увидеть московскую Венеру! Так она была хороша! Ришелье за нею
волочился, и бабушка уверяет, что он чуть было не застрелился от ее
жестокости. В то время дамы играли в фараон.
Все:
- Все это придумал ты Томский, конечно!
Не может такого естественно быть!
Не верим ни слову!
Ты это придумал
Чтоб нас облапошить!
Чтоб нас обдурить!
Все:
- Все это придумал ты Томский, конечно!
Не может такого естественно быть!
Не верим ни слову!
Ты это придумал
Чтоб нас облапошить!
Чтоб нас обдурить!
Сурин:
- Случай!
Германн:
- Сказка!
Сурин:
- Может статься, порошковые карты?
Гости:
- Вот дела! Ну просто кремень! А если бы я был твоей бабкой – тоже тебе не
шиша не дал! (Все смеются)
Томский (иронично):
- Ха-ха! Очень смешно! Но вот что мне рассказывал дядя, граф Иван Ильич,
и в чем он меня уверял честью. Покойный Чаплицкий, тот самый, который
умер в нищете, промотав миллионы, однажды в молодости своей проиграл —
помнится Зоричу — около трехсот тысяч. Он был в отчаянии. И вот тут
бабушка, у которой обычно не забалуешь… (нарочито вздыхает) как-то
неожиданно (задумывается), хм как-то неожиданно сжалилась над этим
молодым Чаплицким. Она дала ему три карты, с тем, чтоб он поставил их
одну за другою, и взяла с него честное слово впредь уже никогда не играть.
Чаплицкий поставил на первую карту пятьдесят тысяч и выиграл соника!
Нарумов:
- С первого раза! Фантастика! И как это так повезло Чаплицкому? За что
такая милость старой графини?
Томский:
- Ну и дальше Тот удвоил ставку, потом еще разок и вауля! Однако, господа,
уже без четверти шесть!
Картина пятая.
Германн поет.
Будочник (удивленно):
- Графини Томской!
Германн:
- Нет может быть… О Боже… Это моя судьба…
Графиня (возмущенно):
- Ну поживее, вы нерасторопные! Так помереть можно, пока вы меня
соберете! Видала я как у Дарьи Петровны прислуга работает - просто летает
– вот вам бы у них поучиться!
Служанки испуганно замирают (Дарьи Петровны давно нет в живых, это
от графини скрывают), одна прикладывает руку к сердцу, переглядываются
между собой и с Лизой. Лиза делает знак, чтобы те молчали и собирали
дальше. Девушки начинают поправлять наряд графини еще быстрее. Входит
Томский.
Томский (весело):
- Здравствуйте, grand’maman, Bon jour, mademoiselle Lise. Grand’maman, я к
вам с просьбою.
Графиня (любезно):
– Что такое, Paul?
Томский:
– Позвольте представить одного из моих приятелей и привезти его к вам в
пятницу на бал…
Графиня:
– Привези мне его прямо на бал! И тут мне его и представишь.
Графиня (вспоминая):
- Был ты вчерась у….. ну… (Графиня делает жест рукой, что Томский сам
знает у кого)
Томский:
– Как же! Очень было весело; танцевали до пяти часов. (С восхищением):
Как хороша была Елецкая!
Графиня:
– И, мой милый! Что в ней хорошего? Такова ли была её бабушка, княгиня
Дарья Петровна?.. Кстати: чай, она уж очень постарела, княгиня Дарья
Петровна?
Томский:
– Как, постарела? Она семь лет как умерла!
Из рук служанки падает зеркало. Лиза разворачивается и делает знак
Томскому, чтобы тот молчал. Томский показывает жестом, «что забыл».
Графиня (безразлично):
- Умерла! А я и не знала! (Иронично глядя на служанку): Кстати, где сейчас
ее прислуга?
Графиня:
- Мы вместе с Дарьей Петровной были пожалованы во фрейлины, и когда мы
представились, то государыня…
Томский:
- Пожалуйте, право!
- Сейчас расскажу!
Томский:
- Прям так и сказали?
- Прекрасный наряд!
Томский:
- Самой королеве?
- Никак не могу!
Томский:
- Ох, уж grand’maman, все эти мне Ваши небылицы! Но модницей Вы были
действительно знатной!
Графиня (сердито):
– Помоги лучше мне встать. Лизанька, где моя табакерка?
Лиза (волнуясь):
– Нет! Он военный или статский?
Томский:
– Военный!
Лиза (с надеждой):
– Инженер?
Томский (недоуменно):
– Нет, кавалерист.
Томский (подозрительно):
- А почему вы думали, что он инженер?
Томский:
– Как это, grand’maman?
Графиня:
– То есть такой роман, где бы герой не давил ни отца, ни матери и где бы не
было утопленных тел. Я ужасно боюсь утопленников!
Томский:
– Таких романов нынче нет. Не хотите ли разве русских?
Графиня:
– А разве есть русские романы?.. Пришли, батюшка, пожалуйста, пришли!
Графиня:
– Прикажи, Лизанька, карету закладывать, и поедем прогуляться.
Графиня (кричит):
– Что ты, мать моя! Глуха, что ли! Вели скорей закладывать карету.
Графиня:
– Хорошо! Благодарить! Лизанька, Лизанька! Да где же ты?
Лиза:
– Уже бегу! Бегу!
Графиня:
– Успеешь еще! Читай мне лучше вслух…
Графиня:
– Громче! Что с тобою, мать моя? С голосу спала, что ли?.. Ой, да и брось эту
книгу, что за вздор! Отошли это князю Павлу и вели благодарить… Да что
же карета?
Графиня:
– Что же ты не одета? Всегда надобно тебя ждать! Это, матушка, несносно.
Графиня:
– Что это вас не докличешься? Сказать Лизавете Ивановне, что я её жду.
Графиня:
– Наконец, мать моя! Что за наряды! Зачем это?.. Кого прельщать?.. А какова
погода? Ветер?
Камердинер:
– Никак нет-с, ваше сиятельство! Очень тихо-с!
Графиня:
– Вы всегда говорите наобум! Отворите форточку. Так и есть: ветер! и
прехолодный! Отложить карету! Лизанька, мы не поедем: нечего было так
наряжаться. Обедать я изволю!
Лиза (обреченно):
- И вот моя жизнь!
Припев:
Птице в клетке, птице в клетке
Не живется, не поется,
Птица в клетке, птица в клетке
На свободу к счастью рвется!
Графиня:
- Лиза! Лиза! Ну где ты там опять застряла! Я опаздываю на прогулку! Пойди
на улицу! Не моросит ли дождь.
Лиза убегает.
Лиза:
Лиза:
- Боже правый!
Графиня:
- Лиза! Что там? Что случилось? Чего ты так кричишь? Не пугай меня!
Лиза:
- Эээ… Это гром, матушка! Сильнейший гром и молния! Да… Вы идете?
Карета готова!
Графиня:
- Совсем с ума сошла ты, наверное! В такую погоду! Конечно я остаюсь
дома!
Слуга в доме:
- Того и гляди ураган начнется!
Лиза поет.
Германн уходит.
Графиня:
- Вроде не гремит уже! Эй, кто-нибудь, помогите мне все же выйти из дома!
Пойду, посижу на скамейке! И Лизавету Ивановну ко мне пришлите, пущай
читает мне тут, на улице!
Лиза:
- Нет! Нет! Не буду его читать! Сожгу! Мало что там… может… быть…
Сожгу…
Лиза подносит письмо к свече, отдергивает руку, с нетерпением открывает
письмо и с волнением начинает читать.
Лиза:
- Мой драгоценный ангел… (перечитывает) драгоценный ангел… мой… О
боже… (все в ней замирает). Мне выпало счастье однажды увидеть Вас в
этом самом окне… И с того момента я могу думать только об этом… Вы
пленили меня своей красотой настолько, что единственным счастьем сталось
только лицезреть Вас! Я буду приходить к Вашему окну пока живу! Не
откажите мне в самой малой милости, не отводите Ваших прекрасных глаз!
Ваш Германн.
Лиза:
- Ваш Германн… Германн… (Останавливая себя): Нет, нет… Это полное
безумие… Нет… Я не должна… Я же ничего о нем не знаю…
Лиза и Германн поют. Лизе приносят новые письма. Она отвечает. Отдает
письма прислуге. Показан ход времени.
Германн:
1. Мне открой свое сердце, прошу я,
Одним взглядом хотя бы коснись,
Подари на секунду надежду
Коль не смеешь сказать - улыбнись!
Лизе приносят новое письмо
Лиза (читает):
Ты сними с сердца груз не подъемный
От молчанья он жить не дает
Обними своим взглядом холодным,
Растопи свой немыслимый лед!
Припев (Германн):
Твои глаза, я в них смотрюсь и утонуть я в них боюсь!
Боюсь забыть кто я такой, когда стою перед тобой!
Твои глаза, как мне без них хотя бы день один прожить?
Прожить как день мне без тебя, не знаю я!
Германн:
Все пойму я без слов обещаю!
Прочитаю в твоих я глазах!
Ведь глаза никогда не скрывают,
То что скрыто обычно в словах!
Припев (Лиза):
Твои глаза, я в них смотрюсь и утонуть я в них боюсь!
Боюсь спросить кто ты такой - когда стоишь передо мной!
Твои глаза, как мне без них хотя бы день один прожить?
Прожить как день мне без тебя, не знаю я!
Вместе:
Твои глаза, как мне без них хотя бы день один прожить?
Прожить как день мне без тебя, не знаю я!
Прожить как день мне без тебя, не знаю я!
Не знаю я….
Герман (читает):
«Сегодня бал у польского посланника. Графиня там будет. Мы останемся
часов до двух. Вот вам случай увидеть меня наедине. Как скоро графиня
уедет, её люди, вероятно, разойдутся, в сенях останется швейцар, но и он
обыкновенно уходит в свою каморку. Приходите в половине двенадцатого.
Ступайте прямо на лестницу. Коли вы найдёте кого в передней, то вы
спросите, дома ли графиня. Вам скажут нет, – и делать нечего. Вы должны
будете воротиться. Но, вероятно, вы не встретите никого. Девушки сидят у
себя, все в одной комнате. Из передней ступайте налево, идите всё прямо до
графининой спальни. В спальне за ширмами увидите две маленькие двери:
справа в кабинет, куда графиня никогда не входит; слева в коридор, и тут же
узенькая витая лестница: она ведёт в мою комнату».
Германн:
- Благодарю тебя, Всевышний!…
Гости:
- Разрешите засвидетельствовать мое почтение!
- Ваша светлость сегодня просто восхитительно выглядит! Годы над Вам не
властны!
- Ваше сиятельство! Безмерно рад Вас лицезреть в добром здравии!
- Очень рад видеть!
Лиза (испуганно):
- Как-то неожиданно, все это, Павел Владимирович!
Томский (иронично):
- А я думаю, чего это Лизавета Ивановна скучает одна весь вечер! Не
танцует!
Лиза:
- Да мне как-то как всегда не хочется!
Томский (иронично):
- Или Вы предпочитаете только военных инженеров для танцев, а их здесь
нет?
Припев:
Томский:
- Шила в мешке не утаить!
Тайну я вашу буду хранить!
Лиза:
- Знаю другую пословицу я:
Не суйте свой нос в чужие дела!
Лиза (смеется):
- И как же зовут приятеля известной мне особы?
Томский:
- Лизавета Ивановна, что с Вами? Вам плохо? Вы так побледнели!
Лиза:
- Нет, нет, просто здесь душно, голова закружилась, мне надо на воздух!
Томский:
- Я не могу вас оставить в таком состоянии! И имейте ввиду: на совести у
этого Германна с профилем Наполеона как минимум три злодейства!
Лиза:
- Да где ж он мог меня видеть?
Томский:
- В церкви, может быть на гулянье! Бог его знает! Может быть в Вашей
комнате! От него станет…
Все поют.
Германн:
- Двадцать минут двенадцатого… Кажется никого… Сама судьба благоволит
мне…
Германн поет.
Припев:
На перепутии дорог
Мне выбор сделать предстоит…
Как будет лучше для меня
Я должен в этот час решить…
От шага только одного
Зависит весь дальнейший ход…
Что уготовлено судьбой
Никто не знает наперед…
Германн:
- Что ж, выбор сделан!
ЗТМ. Зритель не видит, в какую дверь входит Германн. Часы бьют «два
часа», слышатся стук подъезжающей кареты и голоса.
Картина одиннадцатая.
Слышится, как Лиза кричит: «Нет, сегодня мне помогать не надо! Я сама
разденусь!» В комнату заходит графиня и прислуга.
Германн:
- Хм, видимо не слышит…
Графиня не реагирует.
Германн поет.
Германн:
– Ну! Перестаньте ребячиться! Спрашиваю в последний раз: хотите ли
назначить мне ваши три карты? Да или нет?
Германн:
- Боже правый…
Картина одиннадцатая.
Комната Лизы.
Лиза:
- Так мне и надо… Как я поверить то могла, что он придет… Ну да все к
лучшему… Все к лучшему… В конце концов… Я всего три недели, как его
знаю… Или не знаю… Несколько писем и я назначаю ему ночное свидание?
Ну не сумасшествие ли это? И все эти слова Томского… Три злодеяния на
нем… Он что-то знает? Или догадывается? Или просто шутит?... О Боже…
Как хорошо, что Германн не пришел…
Лиза поет.
Германн (хладнокровно):
– В спальне у старой графини, я сейчас от неё. Графиня умерла.
Германн:
– И кажется, я являюсь причиною её смерти.
Лиза слышит эхом слова Томского: «Три злодейства на его счету! Три
злодейства на его счету!»
Лиза:
- Но что… почему… как?...
Герман (взволнованно):
- Послушайте Лиза… Ведь вы были же так близки были с графиней… Не так
ли?
Лиза:
- Ну не настолько…
Герман:
- Ну вы же ее сопровождали всегда и всюду, практически не отлучаясь…
Лиза:
- Да, так было…
Германн:
- Послушайте, я все понимаю, но если вам действительно что-то известно –
откройтесь мне! Вам эта тайна не принесет пользы… Вам самой нечего
ставить в игре! Или вас обманут!
Германн:
- А я не останусь в долгу, я рассчитаюсь! Клянусь вам!
Лиза:
- Вы чудовище! А я стала вашим сообщником! Я тоже виновата в том, что
случилось!
Германн:
- Я не хотел её смерти, пистолет мой не заряжен.
Оба замолкают.
Лиза:
- Я ничего не знаю! И если бы знала – не сказала бы Вам! Уходите! Это
самое лучшее, что Вы сейчас можете для меня сделать! Вот вам ключ от
потаенной лестницы рядом со спальной графини.
Лиза поет.
Припев:
И только прощальные свечи, прощальные...
Уже догорают, пытаясь отчаянно что-то спасти...
Капают слезы на стол их печальные...
Что наши с тобой разошлись почему-то пути...
Бридж:
Все не любовь… А что же… Так на нее казалось похожей…
Просто обман жестокий… Судьба мне быть одинокой…
Германн:
- Час пробил графини,
я здесь не при чем…
Останусь при мнении я при своем…
Ей слова плохого
совсем на сказал,
Быть может немного ее напугал…
- Угробил графиню?
Угробил графиню!
Лично отправил ее на тот свет!
Не будет прощенья!
Убийце прощенья!
Чего захотел он! Прощения нет!
Германн (кричит):
- Да! Да! Я пойду к ней! Я попрошу прощения! Попрошу! Пусть спит себе
там спокойно!
«Церковь была полна. Германн насилу мог пробраться сквозь толпу народа.
Гроб стоял на богатом катафалке под бархатным балдахином. Усопшая
лежала в нём с руками, сложенными на груди, в кружевном чепце и в белом
атласном платье. Кругом стояли её домашние: слуги в чёрных кафтанах с
гербовыми лентами на плече и со свечами в руках; родственники в глубоком
трауре, – дети, внуки и правнуки. Никто не плакал; слёзы были бы –
притворные.»
Играет траурная музыка. Тут же Томский и Лиза. Томский
заинтересованно наблюдает за происходящим.
Толпа:
- Бедная, бедная Анна Федотовна!
- Так скоропостижно…
- Кто бы мог подумать?
- Да и не с того ни с чего…
- Может перетанцевала на балу…
- Я никогда не одобряла эти танцы…
- Бедная Лизавета Иваановна… Такая утрата…
- Послушайте вы,
Хочу я сказать…
Не очень хотел я ее убивать…
Совсем не хотел…
Но так вышло… она…
На небо… туда захотела сама…
Германн:
- Нда, конечно! Еще сто грамм водки!
Трактирщик:
- Главное, чтобы вы еще рассчитаться смогли за все это!
Германн:
- А? Да!
Трактирщик:
- Да вы с ума сошли сударь? Сейчас вызову полицию!
Трактирщик:
- А ну проваливай отсюда, пьянь! (выталкивает Германна из трактира)
Кто-то в плаще с капюшоном подходит к трактирщику, делает жест
рукой, тот наливает ему рюмку водки. Человек выпивает, оставляет
полный кошелек и уходит.
Германн:
- Без четверти три… Вот меня разморило-то… Ааа…голова… Все из-за тебя!
(кивает вверх и опять хватается за голову) Довольная?
Германн:
- Ааа… Эта пьянь Федор только еще домой шарашится… Видит хозяина
нет… И как этим не воспользоваться…
Германн:
- Да по ходу не Федор… Так шаркать ногами он даже по пьяни не будет,
самом потом все оттирать…
Германн:
- Евдокия Ивановна, кормилица моя, вы что в такой час здесь делаете?
Германн:
- Матерь Божья! (крестится, закрывает лицо руками).
Графиня поет.
Припев:
Избавят тебя от всяческих уз!
Снимут с тебя финансовый груз!
Три карты, сейчас что тебе назову:
Тройка! Семерка! Туз!
Припев:
Избавят тебя от всяческих уз!
Снимут с тебя финансовый груз!
Три карты, сейчас что тебе назову:
Тройка! Семерка! Туз!
Бридж:
И на последок такое скажу…
Обиды за смерть я свою не держу…
Но должен ты клятвенно пообещать…
Женою твоею должна Лиза стать!
Германн слышит, как закрывается дверь в сенях и видит, что кто-то к нему
заглядывает в окно.
Слуга (сонно):
- Отойдите! Не будите! (отталкивает Германна рукой).
Проигрыш.
Германн:
- Вот семерка пошла трефовая!
Мужчина на улице:
- Не подскажете который час?
Германн:
- О да! Конечно! Одну семерочку! О! Без трех минут туз!
Германн:
- Ну каков туз! Вы только посмотрите! Просто козырный туз!
Бридж:
В Париж я поеду! В игорных домах
После меня ждет финансовый крах!
Нарумов:
- О Германн, брат, куда запропастился! Компанию оставил нашу почему-то?
Нарумов:
- Нарумов я! Иль ты не узнаешь?
Нарумов:
- Дела твои идут? Слыхал я что не важно?
Германн:
- Все хорошо! (истерично смеется): Прекрасно! Даже очень! Я собираюсь
весь объехать белый свет… И дом в Париже прикупить не лишним будет!
Нарумов:
- Ты весел так, как будто банк сорвал намедни? Неужто так!
Германн:
- Ха! Ты в корень зришь! Почти! Почти уже сорвал! Иль собираюсь сделать!
И надобно поехать мне в Париж, чтоб сразу крупно ставить! А здесь же разве
что больше 275-ти семпелем не ставят!
Нарумов:
- Так… так…
А ты, смотрю, решился! Ну так что ж!
Ну новичкам везет! Чего же нет!
Тогда позволь мне в тему углубиться,
Тебе по дружбе старой дельный дать совет!
Германн:
- Послушай, брат… Нарумов… друг мой милый…
Сведи меня ты с ним! Мне надобно туда…
Германн отворачивается и в сторону:
- Ну кто мне скажет, что не избран Богом?
Опять ведет меня моя судьба!
Нарумов:
- Я другу старому в такой не легкой просьбе
Но отказать не смею никогда!
Германн:
- Ну кто мне скажет, что фортуна против?
Сама ведет меня моя судьба!
Чекалинский:
- О! Каков итог! Вы сегодня везунчик! Двести рублей!
Нарумов:
- Добрый вечер, господин Чекалинский!
Нарумов:
- Разрешите-с представить Вам молодого человека! Германн! Военный
инженер! Умен! Достоин! Честен и обязателен! Насколько мне известно - он
не играл ни разу! Но вот решился испытать судьбу! И непременно просится в
Ваш клуб!
Чекалинский:
- Ваша рекомендация, господин Нарумов, для меня дорогого стоит!
(протягивает руку Германну): Рад приветствовать Вас, молодой человек, в
нашей славной компании!
Германн:
- Очень рад!
Чекалинский:
- Боюсь я начинающих! (подмигивает Нарумову): Они, как правило
раздевают меня до гола в первый же раз и потом не возвращаются с моими
капиталами (Смеется). Ну будьте же как дома! Отдыхайте! Выпивайте!
Чекалинский:
- Действительно! Чего тянуть! (смеется): По коням, господа!
Нарумов (смеется):
- Не думал, что доживу до этого исторического момента! Ну удачи, друг!
Германн:
- Вот так!
Чекалинский (прищуриваясь):
- Сколько-с? Извините-с, я не разгляжу.
«При этих словах все головы обратились мгновенно, и все глаза устремились
на Германна».
Нарумов:
- Он с ума сошёл!
Чекалинский (улыбаясь):
– Позвольте заметить вам, что игра ваша сильна: никто более двухсот
семидесяти пяти семпелем здесь ещё не ставил.
Германн:
- Что ж? Бьёте вы мою карту или нет?
Чекалинский:
– Я хотел только вам доложить, что, будучи удостоен доверенности
товарищей, я не могу метать иначе, как на чистые деньги. С моей стороны я
конечно уверен, что довольно вашего слова, но для порядка игры и счетов
прошу вас поставить деньги на карту.
Чекалинский (хмуро):
– Изволите получить?
Германн (самодовольно):
– Сделайте одолжение!
Германн:
- Удачи вам, господа! Хотя сегодня она на моей стороне!
Припев:
У каждого из нас своя игра!
Не предсказуем той игры исход!
Кто победил, а кто в ней проиграл!
Судьба в конце объявит точный счет!
На проигрыше песни:
Возглас:
- Девяносто четыре тысячи!
Возглас изумления:
- Черт его подери!
Германн хладнокровно забирает деньги, направляется к выходу, по ходу
берет бокал из рук одного из игроков, резко выпивает и тут же удаляется.
Припев:
У каждого из нас своя игра!
Не предсказуем той игры исход!
Кто победил, а кто в ней проиграл!
Судьба в конце объявит точный счет!
На проигрыше:
Германн:
- Туз выиграл! Туз выиграл!
Чекалинский (ласково):
– Дама ваша убита!
Игроки:
– Славно спонтировал!
Припев:
У каждого из нас своя игра!
Не предсказуем той игры исход!
Кто победил, а кто в ней проиграл!
Судьба в конце объявит точный счет!
На перепутии дорог
Мне выбор сделать предстоит…
Томский (иронично):
- Ваша светлость, позвольте мы войдем?
Чекалинский (смеется):
- Не извольте беспокоится, ваша светлость – все как договаривались!
(протягивает пакет с деньгами).
Томский:
- Прокурор добавит!
Нарумов:
- Тьфу ты! А крепкий орешек этот Германн оказался! Не легко было втянуть
его в нашу игру! Уж так не хотел он рисковать своими капиталами…
Томский:
- Честно сказать, план был совершенно иным! Я хотел его только
заинтересовать тремя картами, а потом подбросить ему книгу графини с
записями на полях! Потому наведался к бабуле, чтобы забрать какую-то из ее
книг.
Чекалинский:
- Но, все пошло не по плану?
Томский (кричит):
- Ну конечно! Этот идиот начал действовать сам! Он нашел дом графини и
познакомился с Лизой!
Чекалинский:
- Но как?
Томский:
- Да черт его знает! Но когда Лиза спросила меня о военном инженере, коих
так просто на улице не встретишь – я понял, что Германн уже где-то рядом!
Нарумов:
- И ты следил за ним?
Томский:
- За ними обоими! Нельзя было допустить, чтобы этот шельмец узнал, что
история про три карты – всего лишь выдумка графини! Мы все это знали, но
подыгрывали ей. А что она еще могла сказать мужу, чтобы прикрыть свои
похождения? Бабуля была еще та!
Чекалинский:
- И Лиза знала?
Томский:
- Может знала, может и нет… Но девушка она умная и могла поделиться
своими домыслами и зародить у Германна сомнение… Пришлось и тут
немного подработать! В тот самый вечер на балу, когда бабули, царствие
небесное, не стало… (Складывает руки и смотрит наверх)
Чекалинский:
- Виновен Германн в этом?
Томский (задумчиво):
- Вот не знаю точно… Но судя по тому, что он пришел прощаться… Вина
всегда убийцу гложет… Ведет просить его прощенье! Следов убийства не
нашли однако, быть может испугал ее, иль так сошлось все!
Нарумов:
- И тут он говорит мне (показывает на Томского): играл мне помнится ты при
лицейском театре! Твой звездный час настал! (смеется).
Томский:
- Ну разве я не гений? Уж призраку бабули должен был поверить Германн!
Нарумов:
- О средствах быстро сговорились! Махнул для храбрости немного! И от того
совсем не сразу ключом в замок сумел попасть! А платье графини и парик
(кружится) ну сели просто идеально. И Германн с пьяных глаз не разобрал!
Томский:
- Пришлось поить его нещадно! Трактирщик в десять раз с меня содрал,
чертила! (смеется). (Выхватывая часть денег из рук Нарумова): кстати за
представительские расходы!
Чекалинский:
- Ну дальше я был на арене! И карту подменить… ну сущий ну пустяк!
Нарумов (Томскому):
- Лиза, кстати как?
Томский:
- Судьба была к ней благосклонна! Вышла замуж! Не беден, да и не дурак!
Он где-то служит! Сын управителя бабули! И родственницу бедную на
попечение взяла!
Чекалинский:
- А Германн? Германн что ж?
Томский:
- А что Германн? Коли начал играть – будь готов все потерять!
Все поют.
Припев:
У каждого из нас своя игра!
Не предсказуем той игры исход!
Кто победил, а кто в ней проиграл!
Судьба в конце объявит точный счет!
В паузе.
Кнец