1

Шурави
У каждого своя война!
И своя победа!

Содержание
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33

2
Глава 34
Глава 35
Глава 36
Глава 37
Глава 38
Глава 39
Глава 40
Глава 41
Глава 42
Глава 43

3
Вместо предисловия
Странная все-таки это категория – время. Иногда кажется, что это вполне себе
живая, осмысленная субстанция, которая живет по своим, только ей известным и
подвластным законам. Оно может растягиваться, превращая секунды и минуты
ожидания встречи с любимой в часы и дни, или сжиматься. И тогда, даже годы,
проведенные с любимым человеком, летят как мгновения. И ладно бы если это
подчинялось каким-то периодам, законам или правилам. Так нет же! Все это
спонтанно и складывается полное ощущение, что наперекор твоим желаниям! И вот
ты, сбитый с толку и запутавшийся, в этих временных парадоксах, уже не пытаешься
понять, а просто начинаешь подстраиваться под эти неуловимые колебания. Ты то
бежишь, когда время практически остановилось, то изо всех сил начинаешь
сопротивляться его стремительному полету! Но все тщетно! Ни то, ни другое не
помогает, да и сил не хватает сдержать или ускорить темп времени. Но ты с
маниакальной настойчивостью продолжаешь свои жалкие попытки! И только
истратив все силы и находясь практически на пороге великого «ничто» ты
понимаешь, что боролся с ветряными мельницами. Ты отчетливо осознаешь, что
времени просто нет! Нет реально, нет физически! Есть только здесь и сейчас! Есть
момент на плоскости или в матрице бесконечных вариантов, в котором ты
находишься. Как фотография, как кадр киноленты. И время возникает только тогда,
когда киномеханик вставит эту ленту в проектор и начнет крутить ручку, меняя кадр
за кадром. И лишь от него зависит как быстро сменяются кадры твоей жизни!
Осознав это, ты вначале пребываешь в некотором шоке! А потом начинаешь
судорожно искать того самого киномеханика, в надежде заставить его остановить
мгновение, а еще лучше, отмотать твою ленту назад! Назад, туда, где ты был молод,
силен и красив! Туда где любил ты и любили тебя! Туда, где ты был счастлив!
И вновь разочарование! Как бы ты не старался, какие бы ты методы не применял,
но неуловимый киномеханик всегда ускользает от тебя! Вот вроде бы ты нашел его,
и почти догнал! Осталось только чуть-чуть поднажать, и удача улыбнется тебе! И ты
рвешь жилы, сбиваешь дыхание в последнем рывке, но он, повернув за угол
исчезает! И ты, обессиленный и выпотрошенный тупо смотришь как на тебя
надвигается великое «ничто» и закрыв глаза, ты отдаёшься на волю случая!
– Да будь что будет! – решаешь ты и покорно ждешь.
Но вот что странно! Ты просто ждешь, не предпринимая никаких действий, не
бежишь, не догоняешь, не рвешь жилы и не задыхаешься от бешенного темпа! А
оно все не приходит и не приходит! Ты открываешь глаза и видишь, вот оно, то
самое «ничто» что так страшило тебя еще мгновение назад, пока ты дергался как в
паутине и пока ты не отдался на волю случая! Но все стоит и ничего не движется! И
вот тут тебя, словно молния, пронзает мысль!
- А ведь это Я! Я, тот самый киномеханик! Это я крутил ленту своей жизни то
замедляя, то ускоряя ее! И это за самим собой я гонялся, тратя последние силы! И
ты с ужасом поднимешь как ты мог сам изменить свою жизнь в любой момент!
Просто перестав крутить ручку проектора, остановить счастливое мгновение!
Как жаль, что мы понимаем это слишком поздно! Когда уже нет сил и неоткуда их
взять! Ты потратил их на борьбу с химерой!
4
Глава 1
- Сынок! Сыночек проснись!
Голос мамы звучал где-то совсем рядом. Она всегда будила его в детстве нежным,
тихим голосом, ласково поглаживая его по волосам. Он не хотел вставать и прятался
под одеяло. Но она потихоньку отодвигала одеяло и поцеловав его в лоб, все-таки
заставляла проснуться и встать.
- Сыночек, проснись! – голос звучал все ближе и настойчивее.
- Ну, когда же она поцелует? – подумал он – И что это за странный гул в голове?
- Сынок! Вставай! – её голос изменился и стал требовательным и жестким.
- Странно! Она никогда не говорила с ним таким тоном. Ладно! Придётся вставать.
Гул, почему так гудит в голове? И одеяло! Почему оно такое тяжелое? Трудно
дышать! И холодно! Почему так холодно? – мысли стремительно сменяли друг
друга, перемежаясь со все возрастающим шумом в голове.
- Мам, я встаю! – хотел сказать он, но язык не слушался и почему-то во рту было
полно земли вперемежку с мелкими и острыми камнями.
- Где я? Что со мной? – вновь понеслись мысли. Он попытался пошевелиться и в тот
же момент ощутил острую боль в левом локте.
Боль вернула некоторую ясность сознания.
- Я не сплю, я не сплю! Но мама, её голос? Что же произошло? И где я? Не помню!
Ничего не помню!
Шум в голове все усиливался и вместе с ним появилось чувство тошноты. Он
попробовал подтянуть к лицу правую руку и понял, что не в силах сделать это. Он
лежал на скале лицом вниз, заваленный осколками камней и землёй. Тело не
слушалось его, руки и ноги затекли и от недостатка кислорода, как ему казалось,
кружилась голова. В детстве у него также иногда затекала рука во сне, и он старался
шевелить пальцами, чтобы восстановить кровообращение.
- Пальцы! Нужно начать с пальцев! Нужно выбираться отсюда! А то я задохнусь.
Задохнусь! Задохнусь! – навязчивая мысль засела в голове и откуда-то изнутри
стало подниматься предательское чувство страха, вот-вот грозящее перерасти в
панику. Он попробовал пошевелить пальцами рук, и они слегка поддались. Он
начал поочередно сжимать то одну то другую кисть. Казалось, что время
остановилось и он уже никогда не выберется из этой ловушки. Наконец по рукам
пошло тепло и их начало покалывать, как будто тысячи мелких иголочек
одновременно впивались в кожу рук. Он заметил, что земля над ним достаточно
рыхлая и обсыпается при движении пальцев.
- Значит можно выбраться! Значит не все так плохо! – мысли сменяли друг друга и
чувство страха стало постепенно отступать.
- Черт! Как болит голова! И этот шум!
Гул в голове сменился какой-то какофонией из треска и свиста, похожего на тот, что
обычно звучит при настройке радиоприемников. В добавок к тошноте прибавилась
нарастающая боль в правой половине головы. Руки постепенно начали слушаться, и
он постарался подтянуть их ближе к телу. Только теперь, когда вернулась

5
чувствительность и подвижность, он понял причину боли в левой руке. Острый
осколок камня впился в локоть левой руки и при каждом движении вызывал боль.
Наконец ему удалось подтянуть руки к телу и собрав все свои силы он рывком
оттолкнулся от скалы, на которой лежал. Грунт над ним нехотя начал подвижку и со
второй попытки, сначала голова, а потом и туловище оказалось на поверхности.
Выплюнув забившую рот землю, он жадно вдохну полной грудью морозный
осенний воздух. От обилия кислорода голова закружилась ещё больше и он,
перевернувшись на бок вновь упал на кучу земли, из которой только что вылез.
Немного отдышавшись и привыкнув к головокружению, он осторожно открыл глаза.
Вокруг было темно, а небольшой ветерок доносил откуда-то сверху запах гари.
Лишь слабый, рассеянный облаками свет луны, слегка освещал неизвестный пейзаж
вокруг. Он огляделся.
- Горы! Кругом горы!
Он лежал на склоне. Внизу, в ста метрах, виднелась небольшая речка. Свежий
воздух на время приглушил головную боль и тошноту, но бешеный радиоприёмник
так и продолжал свою непрерывную настройку в голове. Он попытался закрыть уши
руками, но они наткнулись на холодный металл каски. Расстегнув ремешок, он снял
каску и отбросил её в сторону. Каска беззвучно ударилась о грунт и так же беззвучно
покатилась вниз по склону. К горлу вновь подкатил тошнотворный клубок и он,
перевернувшись на спину, закрыл глаза.

Глава 2
- Гоша, дуй в штаб! Начштаба вызывает! – дежурный по роте с хитринкой смотрел
сквозь решетку оружейной комнаты.
- Какого хрена! Я только из караула, а завтра опять заступать! Отдохнуть не дадут! –
огрызнулся младший сержант, но развернулся и вышел из расположения.

- Младший сержант Басов по вашему приказу прибыл! Товарищ подполковник,

разрешите обратиться! Я только с караула сменился, а завтра вновь заступать….
- Отставить сержант! Проходи, садись! – начштаба сидел в компании молодого
лейтенанта. – Знакомься! Лейтенант Коваленок Сергей Фёдорович. Поступаешь в
его распоряжение! День на сборы, послезавтра выезжаете в командировку в
составе караула по сопровождению груза. Ты идёшь помначкара. Все остальное
объяснит лейтенант! Все ясно?
- Так точно!
- Тогда оба свободны! Завтра в строевой получите документы.

- Ну что, сержант? Давай знакомиться! Сергей! – протянул руку лейтенант.

- Младший сержант Басов! – отчеканил ошарашенный таким поворотом сержант.
- Ладно! Брось ты эту субординацию! Нам почти месяц сейчас в теплушке колесить
вместе! Да и по возрасту мы с тобой почти ровесники.
- Тогда, Федорыч, если не против? – предложил сержант. - Ну а меня все Гошей
кличут, а вообще Игорь.
- Валяй! Нужно сегодня собрать весь состав караула, соберёшь?

6
- Так точно!
- Тогда, вот список, через час в ленинской комнате в твоей роте. Пойду собираться!
– лейтенант козырнул и удалился

Ровно через час в лен комнате восьмой роты сидели шестеро неказистых
новобранцев и тихо переговаривались, гадая, зачем их здесь всех собрали. Все они
были из последнего призыва и лишь несколько дней назад, пройдя ускоренный
курс молодого бойца, приняли присягу.
- Я завтра должен в караул заступать! – возмущался светловолосый, голубоглазый
рядовой, нервно выхаживая по комнате – что мы тут сидим время тратим!
- Орёлик, не суетись! – постарался урезонить товарища крепыш, вальяжно
развалившийся на трёх стульях – солдат спит, служба идёт! Все мы должны завтра в
караул заступать.
- Угу! – буркнул себе под нос маленький, восточного вида человечек в военной
форме, явно на размер больше чем положено. Он сидел на стуле, опустив голову и
по всей видимости спал.
Голубоглазый хитро улыбнулся и стараясь не шуметь, подкрался к спящему.
Наклонившись над ним, он во весь голос заорал: - Рота подъем!!!!!!
Мелкий, от неожиданности вскочил и растерянно закрутил головой, не понимая, что
происходит.
- Ашка, отбой! – покатываясь от смеха, выдавил из себя голубоглазый.
- Эээ! Орлов! Ты совсем дурак что ли?! – Ашка наконец то понял где он и что
происходит.
В этот момент, дверь в Ленинскую комнату распахнулась и на пороге появился
младший сержант.
- Орлов, твою мать! Я тебя за старшего оставил. Какого ты орешь как ….
Договорить он не успел. В дверном проеме появилась фигура лейтенанта.
- Становись! Смирно! – скомандовал сержант. – Товарищ лейтенант, личный состав
караула для проведения инструктажа построен!
- Вольно! – лейтенант окинул взглядом своё маленькое войско. – Ну что военные!
Нам с вами поручена важная миссия по охране в пути народной собственности. А
именно, командно-штабных машин, в количестве двух штук. Отправка после завтра.
Так что на сборы вам целый день. От завтрашнего караула освобождаетесь. Завтра
после обеда получить оружие, почистить и привести в порядок. Все должны быть
готовы к 17-00. В 17-00 сбор на плацу по полной форме для осмотра. После смотра
получаем паёк и отбываем в караульное помещение. О времени отправки сообщу
дополнительно. Всем все ясно! Вопросы есть?
- Товарищ лейтенант, а куда мы едем? – голубоглазый балагур Орлов по школьному
поднял руку.
- Отставить рядовой! – лейтенант подошёл к Орлову. – Представьтесь в первую
очередь!
Рядовой Орлов! – браво выкрикнул голубоглазый. – Разрешите обратиться?

7
- Разрешаю! Хотя вопрос ваш я понял! Отвечаю для всех! О конечной точке нашего
маршрута я сообщу только за сутки до приезда в пункт назначения! Ещё вопросы
есть?
- Рядовой Орлов! Разрешите?
- Разрешаю. Орлов, ты всегда такой любопытный?
- Да нет, просто я спросить хотел. Осень, а у нас портянки летние!
- Молодец Орлов! Правильно вопросы ставишь! Но сержант уже побеспокоился!
Завтра получите все необходимое. Ещё вопросы? Нет? Тогда, разойдись!
- Ну как тебе наша армия, сержант? – лейтенант вопросительно посмотрел на
сержанта
- Да армия как армия! Или вы о нашем маленьком отряде? – спохватившись,
переспросил сержант.
- О нем, о нем! – лейтенант с грустью посмотрел вслед удаляющимся солдатам – по-
моему кроме Орлова и второго, этого… Ну земляка твоего?
- Филина?
- Вот, точно! Кроме этих двоих, все остальные… – лейтенант многозначительно
замолчал. – А почему Филин?
- Да у него фамилия Филин!
- Ой чувствую намучаемся мы с такими военными! Ладно, разошлись! Завтра после
завтрака ко мне!
- Есть, товарищ лейтенант!

Следующий день, забитый пред командировочной суетой, пролетел практически

незаметно. К 17-00 весь состав в полном обмундировании, с оружием, стоял на
плацу. После недолгой проверки, вся команда переместилась в караулку, где и
должна была ожидать отъезда на погрузку. Ещё днём сержант видел, как пацаны с
авто взвода выкатили две КШМ 1 с НЗ-шных боксов и долго возились с ними, снимая
все ценное, что могло пригодиться. Теперь обе машины стояли перед караулкой, в
ожидании своей участи.
- И куда их? – поинтересовался сержант.
- На консервацию! В Белоруссию поедем, там, где-то за Минском есть склады. Там
же получим новые и привезём обратно. – лейтенант достал из планшета небольшой
блокнот и что-то записал в нем.
- А на кой нас так рано собрали? – недоумевал сержант – Отправка только завтра!
Что сутки в караулке сидеть?
- Да вроде планы поменялись! Скорее всего сегодня выходим! – ответил лейтенант,
не отрываясь от блокнота – Сейчас штабные решают!

- По машинам! – команда, хоть и была ожидаема, но прозвучала как-то внезапно.

Солнце уже практически зашло за горизонт и в наступающем осеннем вечере
запахло первыми заморозками.
Дорога от части до железнодорожной станции заняла не более двадцати минут. На
путях стояла платформа и вагон «теплушка». Хотя «теплушкой» его можно было
1
КШМ – Командно Штабная Машина. Автомобиль связи на базе ГАЗ-66
8
назвать с большим натягом. Вагон был старый и в некоторых местах доски обшивки
разошлись, образовав щели, в которые свободно проходили пальцы рук.
Пока водители загоняли машины на платформу, сержант, взяв с собой Орлова
осмотрел вагон. В дальнем углу, за неким подобием перегородки без дверей были
сделаны двухъярусные нары, рассчитанные на двенадцать человек.
- Купе, блин! – подумал сержант.
В ближнем углу «купе» было оборудовано место для печки «буржуйки», но печки
самой не было. Все остальное пространство вагона было пустым. Лишь в дальнем
углу лежала кучка соломы.
— Вот Орёл, это наше жилище на все время поездки!» —с нескрываемым
сарказмом произнёс сержант. – Ох бля, дадим мы дуба тут! Чует моё сердце!
Хорошо хоть по два комплекта одеял у старшины выпросил.
- Да уж! – Орлов ошарашено смотрел на то, что называлось жилой зоной. – И как мы
тут? Летом то ещё ладно….
- Не бзди! Ты вот что, Саня! Возьми Филина и Короткова и загрузите наш скарб сюда.
Матрацы и одеяла сразу по нарам распределить. Лейтенанту вот
в том углу организуйте. Там щелей поменьше. Паёк под эти нары, весь! Все понял?
- Так точно, товарищ сержант! Орлов спрыгнул с подножки вагона и побежал к
стоящему неподалёку «газону».
Сержант ещё раз осмотрел «купе» и тяжело вздохнул. Было уже начало октября и
ночью было не просто прохладно, а очень даже холодно. А тут ещё ехать и сквозить
будет из всех щелей!
- Ну что служивый голову повесил?
Сержант обернулся. В проеме вагонных дверей стоял пожилой мужик в
железнодорожной форме.
- А что отец, получше колесницы не было? – особо не рассчитывая ни на что спросил
сержант. - Мы же тут кони двинем в первую же ночь!
- Да скажи спасибо что этот получили. Это лучшее из того, что осталось. Все на
уборочную угнали. Старик чертыхнулся. – Ты вот что, пошли-ка ко мне кого ни будь
из своих бойцов, я вам пару керосинок дам, чтобы без света не сидели, чайник и
ещё кое-что.
- Спасибо отец! – сержант выглянул в дверь – Нурамбеков, ко мне!
Маленькая фигура, в шинели не по размеру, метнулась от машины к вагону.
- Товарищ сержант! – попытался доложить Ашка.
- Отставить! Иди с обходчиком, заберёшь все что дадут и пулей назад! Понял?
- Так точно! – Ашка подкинул автомат на плече.
- Оружие оставь! – сержант протянул руку и забрал Ашкин автомат.

Погрузка закончилась ближе к полуночи. Выставив караул на тормозной площадке

теплушки, все стали заниматься обустройством своего быта. К слову сказать,
тормозная площадка, была единственным плюсом этого вагона. Оказалось, что из
вагона на площадку есть дверь и караул можно было менять, не дожидаясь
остановок. Переданные обходчиком керосиновые лампы оказались как нельзя

9
кстати. Кроме ламп он передал ещё керосинку, на которой можно было вскипятить
чай или приготовить что-нибудь.
- Да! Условия надо сказать, оставляют желать! – лейтенант по-хозяйски оглядел
кубрик. – Ну что военные носы повесили? Свет есть, еда есть, с неба не капает…
- Жизнь налаживается! – подытожил Орлов
- Орёл! Твой язык тебя рано или поздно на «губу» приведёт! – сержант строго
посмотрел на Орлова.
- Не успеет, товарищ сержант! Я после учебки в Афган буду проситься. Вот там
жизнь! Настоящая!
- Дурак ты Орёлик! – Филин смотрел на Орлова как на сумасшедшего. – Там не
жизнь, там смерть.
- Ааа! Кому суждено быть повешенным того не застрелят! – съязвил Орлов.
- Отставить разговорчики! – сержант решил прекратить разговоры. – Слушать всем!
Орлов – дневальный. Задача, следить за лампами, обеспечивать противопожарную
безопасность. Смена караула каждые два часа. Дневальному разбудить меня за 15
минут до смены. Орлова в шесть утра сменит Коротков. Для всех остальных –
Отбой!
В этот момент состав лязгнув сцепками и дёрнувшись несколько раз, плавно начал
набирать ход.
- Ну вот и началось наше маленькое путешествие! – Орлов притушил лампы.

Путь от Каменки до Пензы занял чуть больше пяти часов. Как не старался, сержант
так и не смог уснуть. Ветер гулял по всему вагону, продувая сквозь щели.
Температура на улице была около нуля, а внутри теплушки казалось, что твёрдые
минус пять или восемь. Шинель и два комплекта одеял практически не спасали.
К утру, состав прибыл в Пензу. Сержант вышел проверить караул. На площадке
стояла маленькая, неказистая фигура Ашки.
- Товарищ сержант, на посту без происшествий! – отрапортовал маленький казах.
- Хорошо Ашка! Смотри в оба! К платформе могут подходить только обходчики.
Понял?
- Есть! – невпопад ответил казашенок и поежился.
- Потерпи, скоро смена.
В этот момент к вагону подошёл обходчик и начал простукивать буксы колёс.
- Эй! – окликнул его сержант – Это обязательно? У меня люди всю ночь не спали, а
вы стучите тут.
- Положено! – буркнул обходчик. – А что не спали то?
- Да холодно как-то тут! – сержант показал ему на щели в обшивке. – Случайно не
знаешь, где можно картон достать?
Обходчик посмотрел на вагон. Перевёл взгляд на сержанта.
- Ты вот что, служивый, стоять вам тут часа четыре, приготовь молоток и гвозди. Я
закончу с вашим составом и организуем.
- Да где же я тебе гвозди достану? И тем более молоток!
- Ладно! – опять буркнул обходчик – Ждите!

10
Через час, к вагону стали подходить люди в железнодорожной форме и каждый нёс
кто картон, кто войлок, кто лист фанеры. Принесли и гвозди, и молотки. Оценив
обстановку, железнодорожники принесли и установили буржуйку и снабдили
дровами.
- И кто же вас так в рейс то выпустил? – тот самый обходчик, что утром простукивал
буксы, старательно прибивал картон к стенам теплушки. – это что же у нашей армии
вагонов нормальных нет?
- Да есть! Все есть! – пытался оправдаться лейтенант – но вам спасибо! Огромное
спасибо!
- Да что же мы, не люди что ли?
- Народ и армия едины! – перефразировал известную фразу Орлов.

К отправке состава, жилой модуль преобразился. Стены и перегородка были обиты

в несколько слоёв картоном, в углу заняла своё законное место печка «буржуйка». В
перегородке, железнодорожники принесли и установили настоящую дверь, и кто-то
даже принёс старый, затертый ковёр, который расстелили в центре кубрика.
Отправление состава задерживалось, и кто-то из железнодорожников предложил
обмыть новоселье.
- Спасибо вам товарищи! Огромное спасибо! – лейтенант как мог пытался
отблагодарить рабочих – Но мы на службе!

Состав дернулся, лязгнул сцепками и двинулся, набирая ход в серую, промозглую

осеннюю пелену. Но внутри жилого модуля уже было тепло и уютно. Сержант, не
спавший со вчерашнего утра, присел на свои нары и отклонился на стену. Тепло,
стук колёс и потрескивание дров в печке сделали своё дело, и он уже не смог
сопротивляться навалившемуся сну.

Глава 3
Он открыл глаза. Голова болела, а бешеный радиоприёмник продолжал
настраиваться где-то глубоко в мозгу. Луна уже не светила через облака. Но в
облаках появились разрывы, в которых сияли крупные звёзды.
Звезды! Он никогда не видел таких крупных и ярких звёзд.
- Что же все-таки произошло? Что со мной? И самое главное, где я?
Он лежал на спине и пытался сквозь шум и свист в голове услышать хоть что-нибудь.
Боль в голове не утихала.
- Нужно идти! Нужно найти людей! Они помогут! – рой мыслей вновь завертелся в
голове.
Превозмогая боль, он попытался подняться на ноги. Голова гудела и кружилась.
Боль в локте немного утихла, но рука почему-то плохо гнулась. Ноги плохо
слушались, да и голова кружилась все больше с каждым движением. Он попытался
сделать шаг, но непослушные ноги никак не хотели двигаться.
- Нужно идти! Нужно идти! Вперёд! Только вперёд! – как молитва крутилось в
голове. Он сделал шаг, потом второй. Каждый шаг давался с трудом. Он
остановился, чтобы передохнуть.

11
- Если друг оказался вдруг. И не друг и не враг, а так! – пронеслись почему-то строки
из песни Высоцкого. – Черт! Нам песня строить и жить помогает! Нужно идти!
Он сделал шаг, но нога, не найдя опоры, ушла куда-то вниз и он, потеряв
равновесие, рухнул на землю. Звезды, облака, камни, все закружилось, завертелось.
К горлу опять подкатил тошнотворный ком, и он машинально закрыл глаза.
— Вот черт! Как же достала эта тошнота! Ладно, отдохну чуток и дальше.
Он пошарил рукой вокруг себя. Земля и камни. Земля и камни. Он лежал на дне
небольшой воронки, явно оставшейся после взрыва. Земля была влажная, видимо
недавно шёл дождь, и пахла той самой гарью, которую он почувствовал,
выбравшись из завала.
- Дождь! Был дождь. – в воспалённом мозгу, словно вспышки молнии, начали
проявляться какие-то картинки воспоминаний. Колонна техники, дорога вдоль
горной речушки и дождь. В этот момент бешеный приёмник начал перебирать
частоты с новой силой, и картинка исчезла. Организм с трудом выдерживал этот
бешеный напор боли, дикого шума и свиста в голове. На какое-то время он
отключился. Что-то холодное коснулось его щеки. Он вздрогну и открыл глаза. Небо
над ним было полностью затянуто тучами. Он понял это потому, что звезды, ещё
недавно хоть как-то освещавшие окружающий ландшафт, теперь небыли видны.
Вновь что-то холодное упало на щеку, и он почувствовал, как это что-то
превратилось в маленькую каплю.
- Снег! Это снег! – он приподнялся на локтях и с трудом сел. – Нужно идти. Нужно
двигаться, иначе замёрзну.
Мелкие снежинки бесшумно падали из тёмной небесной бездны, постепенно
покрывая влажную землю белым покрывалом. Холод, который он не замечал до
сих пор начал постепенно пробираться сквозь влажную форму.
- Нужно двигаться, нужно идти! – мысли отгоняли боль, и он начал выбираться из
воронки. Повинуясь какому-то непонятному чувству, он начал карабкаться вверх по
склону, все дальше и дальше уходя от речушки и дороги, спасительной дороги, по
которой можно было выйти к своим.

Глава 4
Дни были похожи один на другой. Только сменяющийся пейзаж разнообразил
унылые командировочные будни. Состав, преодолев пол европейской части страны,
бодро катился по белорусским полями и лесам. Они проехали Минск и
приближались к станции назначения.
- Крупки. – прочитал Ашка
- Это станция назначения. – лейтенант стоял в проеме вагонных дверей. – Привести
себя в порядок. Сержант, по прибытии обеспечить охрану груза. Я в штаб. Нужно
сдать документы и получить новое назначение.
- Есть товарищ лейтенант! – сержант спрыгнул с верхней полки нар и подошёл к
лейтенанту. – Федорыч, а что здесь?
- База хранения вооружения и техники. Сдадим наш груз, получим взамен другой и
домой. – подмигнул лейтенант.

12
- Ага! Как в фильме «Волга, Волга»! Заберите у товарищей брак и выдайте им
другой! – улыбнулся сержант.
Поезд замедлил ход и стал медленно пробираться по лабиринтам стрелок узловой
станции. Наконец, добравшись до самого дальнего пути, состав лязгнув сцепками
остановился.
- Сержант, командуй! – крикнул лейтенант, спрыгивая с подножки вагона.

Штаб 1533-й базы ВС СССР был похож на муравейник. Всюду сновали люди с
какими-то бумагами, из-за дверей кабинетов доносились то стук пишущей
машинки, то отборный мат. Лейтенант не без труда нашёл нужный ему кабинет. В
прокуренном кабинете сидел майор с красными, не то от похмелья, не то от
бессонницы глазами. Изучив документы, майор убрал их в ящик стола и небрежно
бросил – Разгрузка завтра. Свободны лейтенант!
- Товарищ майор! По предписанию мы должны сегодня же получить новую технику
и отбыть обратно!
- Послушай лейтенант! Я знаю, что ты должен и чего нет! А ещё я знаю, что мне
сегодня нужно отправить два состава с техникой «за речку»! Ты что, не видишь
какой тут ад твориться? Нет водителей! Все заняты! Понял? – майор поперхнулся и
закашлялся. – Все! Свободен! Завтра в семь утра будут тебе водители. Все! Иди! Иди
не мешай работать!

Сержант стоял у вагона и наблюдал за суетой, происходящей на соседних путях. На

платформы грузили технику и вооружение. Рёв техники заглушал звуки природы.
- В Афган, точно говорю! – Орлов с горящими глазами спрыгнул на землю – Вот
сейчас бы с ними, а? Товарищ сержант?
- Уймись Орёл! Ты у матери один? Один! Значит никто тебя туда не отправит! Тем
более есть приказ, в Афган только после полугода учебки в ТуркВО.
- А я все равно туда попаду!
- Орёл, хочешь я предскажу тебе куда ты скоро попадёшь? – сержант строго
посмотрел на подчиненного. – Ты на пост сейчас попадёшь, понял? Вернись в вагон.
Лейтенант идёт.
- Ну что тут у нас? – лейтенант остановился у вагона и закурил.
- Все в порядке Федорыч! Вот только боюсь Орёл ночью с тем составом в Афган
сбежит. – сержант кивнул в сторону состава, где шла погрузка – так что нужно
разгружаться и быстрее назад!
- Не выйдет! Разгрузка завтра, и погрузка видимо тоже! Так что держи ухо востро! –
улыбнулся лейтенант.

Ночь прошла более-менее спокойно, если не считать того, что мешали спать гудки
маневровых тепловозов и переговоры путейцев по громкой связи. Ровно в семь
утра, лейтенант стоял у дверей кабинета, где вчера разговаривал с красноглазым
майором. Но кабинет был закрыт, и его хозяин явно не торопился на службу.
Лейтенант начал нервничать. В штабе, в отличии от вчерашнего дня, стояла мертвая
13
тишина. Чтобы скоротать время, лейтенант начал ходить взад-вперёд по коридору
рассматривая незатейливые плакаты с советскими лозунгами и доски с какими-то
списками и приказами. Внезапно, дверь одного из кабинетов распахнулась и оттуда
вышел красноглазый майор.
- Товарищ майор! – попытался доложить лейтенант.
- Знаю, знаю! – отмахнулся майор. – Ты вот что, лейтенант. Я сейчас выделю тебе
шесть водил и оформлю документы. Ты помначкара своего отправь с парой
караульных на базу, а сам давай сюда, тут с тобой поговорить хотят.
- У меня только две машины! Зачем мне шесть водителей? – удивился лейтенант – И
кто со мной хочет поговорить!
- Потом лейтенант! Все потом! Пошли получишь документы.

Разгрузка не заняла много времени. Водилы оказались профессионалами и быстро

согнали технику с платформы.
- А на кой нам столько водил? – удивился сержант, когда увидел сопровождение, с
которым прибыл лейтенант.
- Будете получать шесть машин.
- Будете? – опять не понял сержант – а ты Федорыч?
- Мне опять в штаб. Какой-то разговор будет. Ты за старшего. Возьми с собой двоих.
Остальные со мной.
- Есть! Орлов, Филин ко мне! А документы? – спохватился Гоша
- Держи! – лейтенант протянул свой планшет. – не забудь штампы на накладные
поставить о сдаче техники.
- Не переживай Федорыч! Все сделаем в лучшем виде!

Водилы оказались пацанами разговорчивыми. И пока ехали до складов рассказали

много разных историй и баек. Сдача и получение новой техники затянулись до
обеда. Получать пришлось шесть машин. Все КШМ-ки были новыми и мало того ещё
и производства ГДР. Сержант заметил, что четыре машины несколько отличались от
двух других. Первое это цвет. Они были выкрашены в песочно-бежевый камуфляж.
Кроме того, у этих четырёх наверху КУНГа имелась какая-то непонятная
конструкция.
- Десантный вариант. – пояснил один из водил – А камуфляж афганский, наверное.
- Странно! Зачем нам в Пензе афганский камуфляж? – удивился сержант.

На подъезде к станции их колонну остановил Уазик ВАИ из него выпрыгнул

Федорыч. Сержант заметил, что лейтенант чем-то встревожен. По крайней мере
вид у него был слегка растерянный.
- Следуйте за мной! – приказал лейтенант – нам поменяли путь.
На станции их ожидала приятная неожиданность. На путях, кроме грузовых
платформ, стоял нормальный купейный вагон. Возле вагона сержант заметил пост с
неизвестным бойцом. Форма на бойце была обычная, но вот петлицы и пагоны
были синего цвета.
- Это что за КГБ-шное пугало? – спросил сержант.
14
- Охрана! Дополнительная! – лейтенант бросил взгляд в сторону стоящей
неподалёку чёрной волги – потом все объясню. Наших двоих на платформы. Сразу
после погрузки отправляемся. Одно радует, хотя бы в человеческих условиях назад
поедем. Вагон наш. В полном распоряжении. Вещи наши уже все перевезли.
Погрузка заняла почти два часа. Платформы были прицеплены с двух сторон от
вагона, что создавало некоторые трудности. Теперь необходимо было выставлять
два поста, а количество людей в карауле никак не было рассчитано на это. Придётся
увеличивать время караула.
Выставив посты, сержант поднялся в вагон. Он был хоть и не новым, но в очень
хорошем состоянии. Сержант заметил, что двери двух купе были опечатаны. Возле
них так же стоял боец в ГБшной форме. В первом купе уже суетился лейтенант.
- Заходи! Мы с тобой здесь расположимся! Купе проводников для дневального.
Бойцы в следующих за закрытыми купе.
- А там что?
- Аппаратура засекреченной связи. В общем наша командировка продляется. Когда
тронемся, расскажу.
В этот момент в вагон поднялся человек в штатском.
- Лейтенант, на минуту! – тихо произнёс он.
Лейтенант о чем-то поговорил со штатским и тот, забрав своих караульных
удалился.
Не прошло и двух минут как состав на удивление плавно тронулся и покатил по
стрелкам узловой станции.
- Ну и что происходит? Что за шпионские страсти? – сержант зашёл в купе, где сидел
Федорыч
- Короче, в штабе со мной встретился какой-то гэбэшный тип. Сунул удостоверение
под нос и сказал, что нам поставлена новая задача. Кроме транспортировки наших
двух машин доставить ещё четыре в Термез и еще кучу комплектов ЗАСа. Сказал,
что с нашим командованием все согласованно. Там придёт, конвой из Афгана,
примут у нас все и потом мы домой.
- Вот блин, приключения! – сержант ухмыльнулся – Выходит на Юга едем!
- Да-а! На Юга! Только личному составу пока ни слова.
- Да понял я, товарищ лейтенант! А с караулом то у нас засада! Людей явно в два
раза больше нужно! Придется увеличивать время смены!
- Без вариантов! Караул менять каждые четыре часа. Собери-ка личный состав!
Через пять минут, лейтенант объяснял всем сложившуюся ситуацию.
- В связи с тем, что смена будет через четыре часа, всем свободным от смены спать!
После двух смен караула каждый заступает на дежурство по вагону. Так же на
четыре часа. Сержант! Назначить дежурного, остальным отбой!

Сержант сидел в купе и смотрел на проплывающий мимо осенний пейзаж. До

полуночи была его смена. Лейтенант спал на соседней койке. За окном шёл
проливной дождь. Отопление в вагоне было электрическое, поэтому в обязанности
дневального входило поддержание в горячем состоянии титана для чая. На
обратный путь им выдали сухой паёк, явно из гэбэшный загашников. Тут кроме
15
банок с кашей, паштетами и пакетов с концентратами разных супов, был ещё
шоколад и сгущённое молоко. И самое интересное, кофе! Растворимый кофе!
Подходило время смены постов. Сержант допил свой кофе и вышел в коридор.
Дневального небыли видно. Орлов мирно спал сидя на короткой кушетке в купе
проводников.
- Орёл, твою мать! – сержант пнул его в подошву сапога – Ты что, спишь?
- Виноват товарищ сержант!
- Эх ты! Воин бля! А ещё в Афган собрался! Там уснул, считай покойник!
- Да я сам не заметил, как меня срезало! Виноват!
- Ладно! Буди смену. И не спать мне тут. Хотя тебе сейчас как раз отбой. Давай, буди
смену.
Выставив смену, сержант вернулся в купе. За окном начинало темнеть. Осень была в
самом разгаре. Струи дождя хлестали по оконному стеклу, разбавляя монотонный
стук колес. Какое-то странное тоскливое чувство возникло где-то глубоко, глубоко в
его душе. Вдруг вспомнился дом, родители, младший братишка. Они сейчас были
очень далеко. Ему так хотелось их увидеть! Но до этого было ещё полтора года!
А пока, он ехал обратно в свою учебку, где его оставили сержантом после выпуска.
- Интересно! Сколько нам ещё колесить? К дню рождения вернусь?

Глава 5
Он шёл уже вторые сутки. Бешеный радиоприёмник постепенно умолк, но слух не
возвращался. Свист в голове заменила ватная тишина. Точнее не тишина, а какое-то
тихое шипение, сквозь которое изредка прорывались отдельные громкие звуки.
Головная боль также притихла. Хотя, сложно назвать притихшим состояние, когда
кажется, что мозги плавают внутри черепа, как бы сами по себе. И при этом, любое
сотрясение вызывает приступ боли. Но проявились другие две беды. Ужасно
хотелось есть и пить. И если со вторым вопросом ещё как-то можно было решить,
собрав лежащий местами снег, то с едой был полный провал. Он ещё в первое утро
обшарил все карманы своей формы, в попытках найти там хотя бы крошку чего-
нибудь съестного. Но тщетно.
Тем же утром он набрел на едва заметную тропу, которая, извиваясь между скал, то
поднималась вверх, то опускалась вниз. И он пошёл по этой тропе, совершенно не
зная, куда она выведет. Он шёл. Шёл медленно, экономя силы. Иногда, когда силы
совсем покидали его, организм отключался и он терял сознание. Чувство голода не
давало покоя. Чтобы хоть немного заглушить его он пытался найти какую-нибудь
траву, которую можно было бы жевать. Но глубокой осенью это практически
невозможно. Постепенно начала возвращаться память. В минуты отдыха он пытался
сложить вместе те картинки, которые изредка возникали у него в голове, чтобы хоть
как-то составить общую картину. Он помнил колонну техники, помнил, как они
заходили в какой-то кишлак, а потом и еще куда-то. Он помнил взрыв, в голове
колонны, когда подорвался головной танк и помнил начало боя. Но дальше пустота.
Мозг словно оберегая его от чего-то не давал доступа к этим воспоминаниям. На
исходе второго дня, сквозь ватную тишину, начали пробиваться звуки. Но они были
приглушенными и отдавались в голове каким-то глухим эхом. Боль в правой части

16
головы сменилась пульсирующими приступами. Лишь только теперь он осознал, что
идёт совершенно не понимая куда. Просто идёт в том направлении, куда ведёт
тропа. Но тропа, это люди. А люди, это спасение, помощь! Судя по солнцу, которое
изредка выглядывало из-за туч, он шёл на юг. Но сегодня ему повезло. Со второй
половины дня облака рассеялись, и он смог даже немного подсушить
обмундирование и согреться.
Солнце окончательно скрылось за вершинами и тропа исчезла в наступающей
темноте. Нужно было устраиваться на ночлег. Предыдущую ночь он провёл,
прижавшись к какому-то валуну, под которым обнаружил пучок сухой травы.
Соорудив из неё импровизированную подстилку, он провёл в полудреме всю ночь.
Пока глаза ещё различали в наступающей темноте слабые очертания скал, он стал
искать подходящее место. Метрах в десяти, выше по склону он увидел небольшую
площадку с нависающей над ней скалой.
- Если дождь пойдёт, то хоть не вымокну опять. – подумал он и начал карабкаться
вверх. Площадка оказалась достаточно просторной и самое главное, под самой
скалой она была покрыта толстым слоем мха. Он опустил ладонь на мох и
почувствовал тепло.
- Ну вот! Перина обеспечена! – ухмыльнулся он – нужно отдыхать! Нужно
постараться поспать! И ещё нужно вспомнить все что случилось! Вспомнить!
Он лёг на мох и прижался спиной к скале. Бушлат и бронежилет спасали туловище
от холода, но хэбэшные штаны не помогали совсем. Сон не шёл, и он начал
вспоминать и складывать из тех немногих картинок, что позволил вспомнить его
воспалённый и измученный болью мозг, общую картину всего произошедшего с
ним.
- Мы шли со стороны... Не помню! Стоп! Мы! Кто мы? Было шесть бойцов, это я
помню точно! – перед глазами замелькали знакомые лица, но как он ни силился, он
не мог вспомнить их имена. Вдруг он отчётливо увидел улыбающегося лейтенанта и
услышал свой голос – Федорыч!
- Федорыч! Наш начкар! Лейтенант Коваленок! А пацаны? Пацаны! Саня Орлов, Олег
Филин, Серега Коротков, Ашка Нурамбеков, Юра Блошко, Паша Дхоев. – сознание
выдало очередную порцию информации - Герат! Причём здесь Герат? Мы же вроде
не были в Герате? Или были? И вообще, как мы оказались в Афгане?
В памяти всплывали то вагон теплушка, то база техники под Минском, он вспомнил
как разгружали КШМ в своей части и длинный путь на юг.

Глава 6
Состав медленно вползал на станцию Белинская. За окном шёл дождь, и лейтенант
резонно решил, что сегодня уж точно никакой разгрузки не будет. Это давало
надежду побывать дома и увидеться со своей невестой. Тем более, что им
предстояло продолжить свой путь. Но надеждам лейтенанта не суждено было
сбыться. Как только состав остановился, к вагону подлетел штабной «Уазик». Из
него выпрыгнул начальник первого отдела, и начальник связи.

17
- Лейтенант, срочно разгружаем наши машины и вскрывайте одно купе с ЗАСом. –
не обращая внимания на доклад начальника караула выпалил особист. – И
подготовь документы на два комплекта ЗАС.
- Есть товарищ майор! – козырнул лейтенант и с грустью посмотрел на огни вокзала.
Вся операция по разгрузке заняла не более часа. Платформы с вагоном перецепили
к другому составу и уже через несколько минут после этого состав, набирая ход,
уносил лейтенанта вместе с его маленьким войском вдаль от любимой.
- Я надеялся хотя бы ночь побыть дома! – с грустью сказал лейтенант вошедшему в
купе сержанту.
- Ничего! Вот докатим до южных рубежей и домой! – попытался ободрить его
сержант. – Федорыч, нужно караул проинформировать! Они не понимают куда мы
едем!
Да! Знаю! Давай перед сменой собери всех. – лейтенант посмотрел на часы – Хотя,
уже пора!

Спустя минуту, все свободные от смены стояли в коридоре вагона.

- Бойцы! – лейтенант сделал паузу – По согласованию с нашим командованием, нам
приказано сопроводить оставшийся груз до станции Термез в Узбекистане! Это на
границе с Демократической Республикой Афганистан! Я надеюсь, что и дальше вы
так же ответственно будете нести службу! После сдачи груза в Термезе, мы
возвращаемся назад. Смены через два часа, так как от одной платформы мы
освободились. Все остальное доложит сержант. Вопросы есть?
Бойцы стояли молча, понимая, что с одной стороны ад четырехчасовых смен
закончен, но с другой, караул продолжается ещё на неопределенное время. И лишь
Орлов стоял, улыбаясь и с огоньком в глазах.

Однообразие караульной службы замедляло течение времени. Лишь кардинально

меняющийся пейзаж за окном разнообразил серые будни. С каждым днём
становилось все теплее. За окном стали появляться среднеазиатские названия
станций. Наконец, под конец октября, состав прибыл в Термез. Платформы с
вагоном отцепили от состава и отбуксировали на дальний от вокзала путь.
Практически сразу, возле вагона появился комендантский «Уазик». Из него
выпрыгнул бравый майор и несколько солдат.
- Начальник караула ко мне! – скомандовал майор. Лейтенант спрыгнул с подножки
вагона и подойдя к майору представился. Они отошли и о чем-то говорили минут
десять.
- Сержант! Построить личный состав! – услышал сержант приказ лейтенанта.

Бравый майор в непривычной форме осмотрел построенное войско.

- Вы находитесь на территории железнодорожной станции. Вон там – майор ткнул
пальцем в направлении на Юг – в нескольких километрах, афганская граница! Это
приграничная зона и здесь действуют другие правила! Местные часто шляются, да и
духи, бывает, устраивают провокации. Поэтому, при обнаружении посторонних в
зоне ответственности поста, после запроса пароля, если ответа не последовало,
18
первым предупреждением должно быть – «Стой! Стреляю!» Если нарушитель не
подчиняется приказу, открываете огонь на поражение! Всем понятно!
- Так точно! – хором ответили бойцы и в голосах послышалась некоторая
растерянность.
- Пароли меняются раз в сутки, о чем будет оповещён ваш начальник караула.
Старшина, обеспечьте их связью! – распорядился майор. Солдат, сопровождавший
майора, достал из машины радиостанцию и поднёс к вагону.
- Радисты есть? – спросил старшина.
- Есть! – сержант сделал шаг вперёд.
- Знакомая техника?
- Р-105? Конечно! – сержант знал эту рацию наизусть. – а частоты?
- Там под крышкой основная и запасные частоты. – старшина открыл крышку и
показал таблицу с частотами.

Комендант уехал. Лейтенант ещё раз проинструктировал караул.

- Бойцы! Спокойная жизнь закончилась! С этой минуты, особая бдительность ко
всему! На посту не спать! Проверить оружие! Сержант! Мы с тобой несём дежурство
по четыре часа. Это не шутки бойцы! Там – лейтенант показал в сторону афганской
территории – война!

- Быстрее бы сдать груз и назад! – буркнул лейтенант, откинувшись на стенку купе.

- Да ладно Федорыч! Что ты переживаешь! – сержант устанавливал рацию на
столике.
- Да то, что я отвечаю за вас за всех! Ладно! – махнул рукой лейтенант - Твоя смена!
Проверь посты, а я спать.

Смена сержанта подходила к концу. За окном стояла прохладная, по местным

меркам ночь. Гоша проверил пост, на котором стоял Орлов, и присел в купе
проводников чтобы выпить кофе, оставшийся пока еще с тех пайков, что им выдали
в Белоруссии. Налив стакан он откинулся на стенку и стал всматриваться в темноту
за окном. Ему показалось, что из темноты доносилось пение сверчков. Он вспомнил
как в детстве, когда они с родителями приезжали к бабушке в Тамань, он ходил с
дедом на ночное дежурство на МТС и вот так же сидел перед темным окном,
слушал сверчков и пытался разглядеть что-нибудь во тьме южной ночи. Дед
включал освещение территории и из темноты южной ночи появлялись трактора и
машины. Тут то и начиналось самое интересное! Он забирался в какой ни будь
трактор и представляя себя танкистом долго играл в войну. Потом они с дедом
ужинали и пили ароматный чай на травах, и он ложился спать, уставший и
счастливый, зная, что утром за ним зайдут родители и они пойдут на море! Сержант
потянулся за своим стаканом кофе.
Длинная автоматная очередь разорвала ночную тишину. Сержант схватил свой
автомат и выбегая из купе заорал – Караул в ружьё!

19
Глаза, не привыкшие к темноте с трудом, различали окружение. Несколько секунд
он практически ничего не видел. В это время с подножки вагона спрыгнули
лейтенант с Филином.
- Филин на месте, сержант за мной! – скомандовал лейтенант и рванулся в темноту.
Сержант скорее почувствовал, чем увидел, что перед ним кто-то стоит. Возле
дальней платформы стоял дрожащий Орлов и что-то бормотал.
- Я убил! Я его убил! Я убил! – как заведённый повторял Орлов. Он стоял с
автоматом наизготовку и смотрел куда-то в сторону афганской границы.
- Кого убил? Что произошло? – лейтенант потряс Орлова за плечи – Орлов очнись!
Ты цел?
- Цел, товарищ лейтенант! – стал приходить в себя Орлов. – Там! Он шёл, говорил
«домой иду, дай пройти» Я предупредил, а потом выстрелил. А он упал! Я его убил?
Через несколько минут подлетела машина с комендантскими. Бойцы рассыпались
цепью и начали прочесывать местность в указанном Орловым направлении. Вскоре
они привели дрожащего от страха узбека.
- Живой! – сказал возглавлявший группу прапорщик. – Молодцы ребята! Мы его
забираем, до выяснения! Завтра с вас рапорт, доложите об обстоятельствах.
Узбека погрузили в машину и увезли.
- Федорыч, надо бы Орлова сменить на посту? Пусть успокоится немного! –
предложил сержант
- Давай! А то его трясёт всего!

В эту ночь уже никто не смог уснуть. Война была где-то там, за рекой, но её
холодное дыхание ощущалась и здесь.

Глава 7
Он очнулся от того, что кто-то или что-то щекотал его щеку. Машинально смахнув с
щеки раздражитель, он открыл глаза. В нескольких сантиметрах от его лица, на мху,
лежал шевеля лапками и пытаясь перевернуться, небольшой жук. Эту ночь он
практически не спал. Изредка проваливаясь в некое подобие сна, он старался
восстановить в памяти события прошедших дней.
Он вспомнил унылые дни, проведённые в пути до Термеза. Вспомнил первый вечер
в Термезе и первую тревогу, устроенную Орловым. Но дальше – пустота!
Следующая картина из прошлого, это уже Афган. Кабул, Баграм, колонна в которой
они шли, гарнизон погранцов, куда доставили последнюю КШМ-ку. И начало
первого, за весь их поход, боя. Но дальше мозг вновь отказывался его пускать. Он
легонько перевернул жука, тот замер на секунду и почувствовав, что угрозы нет,
быстро пополз по своим, только ему ведомым делам.
- Ползи, ползи! Вот и я так же ползу, сам не зная куда! – он приподнял голову и
осмотрелся. Солнце ещё не вышло из-за вершин, но уже освещало оранжевым
заревом бездонную синеву неба. Но с западной, теневой стороны скал было ещё
темно. Казалось, будто ночь затаилась под скалами и никак не хотела уходить. Но
день неумолимо наступал, отвоевывая у ночной темноты рубеж за рубежом. Вот
солнце, ещё невидимое солнце, окрасило ярко оранжевым сиянием снежную

20
вершину. И в следующую секунду яркий, тонкий луч, пройдя по невидимым глазу
расщелинам, словно лезвие ножа врезался в желеобразную темноту остатков ночи.
- Интересно, вечная борьба света с тьмой! Вечная! Вот и через сто, и через тысячу
лет, каждое утро, день — вот также будет побеждать ночь!
Он посмотрел вниз по склону, где должна быть тропа, которая привела его сюда.
Тропы сверху практически не было видно. Он выполз из своего ночного убежища и
начал спускаться вниз. Голова все ещё кружилась, хотя таких острых приступов
тошноты, как в первые дни, уже не было. Да головная боль не утихала. Он присел на
склон и прислушался. Сквозь ватную тишину отчётливо различались какие-то звуки.
Солнце уже показалось над вершинами, окончательно разметав остатки ночи. Он
встал и пошатываясь пошёл по едва заметной тропе. Солнце поднималось все
выше, растворяя своим теплом темноту и холод ночи.
Чтобы хоть как-то отвлечься от чувства голода, он начал вновь вспоминать те редкие
картинки из прошлого, что пришли на память нынешней ночью. Такие регулярные
тренировки, кроме того, что отвлекали от чувства голода, ещё и позволяли
вспомнить что-то новое. Но если голод ещё как-то можно было приглушить, то
изматывающую жажду ни что не унимало. Фляжка, неизменный атрибут
солдатского обмундирования, оказалась пробитой, и вся вода из неё вытекла, пока
он лежал заваленный на том злополучном склоне. В ту ночь шёл снег и ему удалось
набрать немного «белой крупы» в дырявую флягу, но этой воды хватило только,
чтобы утром промочить горло. И вот уже второй день он карабкался по скалам, не
имея ни капли влаги. Ни дождя, ни ручейка, ни речки! Только скалы и пыльная
земля. Он остановился и поднял взгляд к горным вершинам, закрытым снежными
шапками.

Глава 8
Шёл пятый день их пребывания в Термезе. Обещанный караул с той стороны так и
не появился. После первой тревожной ночи, больше не происходило ничего
экстраординарного. За исключением того, что вчера вечером на соседние пути
пришёл состав с техникой. Всю ночь вокруг состава сновали таможенники, погранцы
и ещё какие-то гражданские. К обеду ожила радиостанция, все это время тихо
стоявшая на столе в купе проводников. Дежурный Ашка, тихо постучал в купе
лейтенанта.
- Товарищ лейтенант! Вас вызывают!
- Ну наконец то! – лейтенант начал быстро приводить себя в порядок – видимо
караул из-за речки пришёл. Будем сдавать технику и домой!
Сержант, проводив лейтенанта, присел на ступени вагона и смотрел как возле
сгружённой вчера техники снуют технари. Сержант смотрел на них и вдруг в голове
промелькнула как молния, мысль – А ведь кто-то из них быть может живёт свои
последние дни или часы!
В тамбуре скрипнула дверь. Сержант обернулся и увидел Орлова, который видимо
хотел выйти как можно тише.
- Орёл, мать твою! Куда собрался?

21
- Да я это, товарищ сержант, хотел с парнями поговорить! – Орлов указал на фигурки
снующие возле техники
- Ох ты и хитрый! Саня, не возьмут они тебя с собой! Не возьмут! А о лейтенанте ты
подумал? Он ведь отвечает за каждого из нас! Случись что, ему же голову оторвут!
Да и для тебя это будет дезертирством, да еще и с оружием!
- Да! Я как-то об этом и не подумал! – поник Орлов.
- Так что Санек, сдадим аппараты и назад. Через полгода поедешь куда-нибудь в
ГДР или в Чехословакию.
- А вы, товарищ сержант, куда должны были ехать? – спросил Орлов и присел
рядом.
- Я в Германию. Но начштаба почему-то лично приказал оставить меня в учебке. А
пацаны с моего взвода сейчас по всей Европе разбросаны.
- А в Афган кто-то попал? – Орлов испытывающе посмотрел на сержанта.
- Ох и неугомонный ты! – сержант слегка дал подзатыльник Орлову. – Двое, с
нашего призыва. Сейчас где-то здесь в учебке. Через полгода вот так же будут
грузиться и туда!
Сержант замолчал и о чем-то задумался. Внезапно, его размышления прервал
толчок в бок.
- Товарищ сержант! – Орлов кивнул в сторону города – лейтенант возвращается.
Сержант сразу заметил изменения в настроении начальника караула. Лейтенант
быстро поднялся по ступеням и закрылся в купе, не сказав ни слова. Вид у него был
такой, как будто ему только что сообщили о его собственном смертном приговоре.
Сержант выждал несколько минут и постучал в купе.
- Да! – донеслось из-за двери.
- Разрешите? – сержант приоткрыл дверь – Федорыч, что случилось?
Лейтенант сидел у окна и пустым, отсутствующим взглядом смотрел в никуда.
- Бл..дь! Они там совсем ох..ли! Заходи, закрой дверь! – лейтенант повернулся и в
этот момент сержант увидел тревожный взгляд и посеревшее лицо командира.
- Да что случилось то?
- Мы уходим за речку! – лейтенант саданул кулаком по углу стола – О чем они
думают?! У меня шесть пацанов, месяц как призваны! И ты, полгода отслужил. А они
видите ли все решили и обо всем подумали! М…ки!
- Как за речку? – сержант не поверил своим ушам – А караул оттуда?
- Не будет никакого караула! Не придут! С нашим командованием согласованно.
Сегодня нас перетащат на территорию таможни.
- На кой?
- Завтра утром перетянут за речку на перевалочную базу. – лейтенант с какой-то
надеждой в глазах посмотрел на сержанта, как будто от него что-то зависело.
За окном послышался шум двигателя и сигнал автомобиля.
Сержант выгляну в окно и увидел грузовой «Газ-66» подъехавший к их посту. Из
машины выпрыгивали погранцы. Следом за ними подъехал «Уазик» медслужбы.
- Ну вот и проверка приехала! – пробормотал лейтенант – Сержант, смени пост и
строй личный состав.

22
Лейтенант вышел из купе и нос к носу столкнулся с прапорщиком, который
возглавлял прибывшую проверку.
- Здравия желаю, товарищ лейтенант! Прапорщик Яровой! – козырнул прапор – мне
нужны документы на груз и на личный состав.
- Прошу! – лейтенант открыл дверь купе и жестом пригласил прапора внутрь.
- Сержант, через десять минут общее построение у вагона.

Пребывающие в полном неведении солдаты стояли возле вагона и не без интереса

смотрели на суету, которую развели прибывшие проверяющие. Погранцы со
служебной собакой, с деловым видом обходили платформы с машинами,
таможенники сверяли что-то по документам. А гражданские из медслужбы что-то
замеряли и проверяли.
- Вот и не сбылась твоя мечта Орёлик! – Филин с издевкой смотрел на друга –
Домой, мой друг, домой!
- Хрен там! – огрызнулся Орлов – через полгода, через год, но я туда весе равно
попаду!
- Раньше! – послышался голос лейтенанта – Завтра! Завтра Орлов и попадёшь!
Какая-то странная тишина воцарилась в строю. Даже Орлов, который, казалось бы,
должен был ликовать, молчал.
- Караул, смирно! – скомандовал сержант.
Лейтенант нервно прохаживался вдоль строя.
- Ребята! Я бы очень хотел сейчас сказать вам, что мы едем домой! Но! – лейтенант
сделал длинную паузу, словно не решаясь сказать то самое главное, ради чего он
всех их здесь собрал. – Но! Мы получили новый приказ! И исполнение этого приказа
потребует от нас всех наших сил! Я знаю, что все устали! Знаю!
Лейтенант вновь замолчал.
- Нам приказано, сопроводить наш груз до Кабула. – продолжил лейтенант. –
Поэтому прошу от каждого из вас максимума собранности и внимания. После
окончания таможенной проверки и оформления всех документов, наши вагоны
перегонят на территорию таможенного поста. Завтра утром мы пересечем границу.
Остаток дня и последняя ночь на родной земле прошли без эксцессов.

Глава 9
Заснеженные горные вершины манили иллюзией водного изобилия. Пересохший
язык с каким-то странным шуршанием касался такого же сухого нёба при каждой
попытке найти хоть каплю влаги в иссохшем рту. Губы потрескались, и жажда
сводила с ума. Солнце было в зените, и он решил найти укрытие чтобы немного
отдохнуть. Метрах в двадцати, чуть ниже тропы, была видна небольшая расселина в
скале, где можно было укрыться. Протиснувшись в узкую расселину, он оказался в
небольшой пещере. Собственно, даже не пещере, а некой полости в скале,
закрытой другой скалой. Силы были на исходе, и он практически рухнул на камни.
Голова болела, но нестерпимая жажда заглушала эту боль. Кровь в висках
отстукивала монотонное: - Пить! Пить! Пить! Пить! Он подвинулся ближе к скале и
отключился. Сколько времени прошло до того, как сознание вновь вернулось к

23
нему, он не знал. Но солнце уже клонилось к вершинам и длинные, темные тени
вновь поползли от скал.
Но что-то изменилось в его состоянии. Он не мог понять, что. Боль не утихала,
тошнота, как и прежде, накатывала волнами. Слух! Исчезла ватная тишина. И вместе
с ней вернулась четкость восприятия. Вдруг отчётливо проявились неразличимые до
этого шорохи и звуки. Вот ветер тихонько посвистывал, заблудившись где-то среди
скал. А вот какая-то птица кричит, где-то высоко в небе. Он начал прислушиваться,
замечая все новые и новые звуки. Соскучившийся по звукам мозг, жадно
воспринимал каждый шорох. Сквозь нахлынувшую какофонию звуков, он вдруг
отчётливо услышал, как где-то совсем рядом журчит вода.
Вода! Вода! С этой минуты он уже не мог ни о чем думать! Он прополз немного по
расселине и увидел стекающую по скале тонкую струйку хрустально чистой
жидкости. Вода стекала откуда-то сверху и преодолев длинный путь по холодному
камню, срывалась с небольшого уступа и падала в каменную чашу, которая
образовалась за счёт вековой работы воды.
Высохшие губы припали к живительной влаге, и холодная вода обожгла гортань. Он
пил с такой жадностью, с какой, наверное, не пил никогда в жизни. Казалось, что он
может выпить весь этот поток. С каждым глотком вода возвращала ему силы.
Наконец, напившись вдоволь, он лёг на спину и закрыл глаза. Он лежал и слушал.
Слушал все что происходит вокруг. Сквозь журчание воды и посвистывание ветра он
услышал голоса, которые приближались к его убежищу. Он рванулся, в попытке как
можно быстрее добраться до выхода, но странное чувство опасности остановило
его. Он прислушался. Голосов было несколько и говорили они на незнакомом
языке. Сквозь расселину, с места где он лежал, был виден участок тропы. Голоса
приближались и были слышны все отчетливее, только теперь к ним примешались
ещё какие-то звуки. Через несколько секунд, в створе расселины появился
невысокий бородач, ведущий навьюченного осла. За ним ещё один и ещё, и ещё.
Некоторые из них были вооружены. Странная процессия прошествовала по тропе и
скрылась из поля зрения.
- Духи! – мысли словно рой пчёл завертелись в голове – Твою мать! Я ведь все это
время шёл и не думал, что можно нарваться на духов. Нужно переждать! Пусть
уйдут подальше.
Когда рой мыслей немного успокоился, он отполз обратно к воде. Жажда утихла, но
один вид струящейся воды вызывал дикое желание пить, пить и пить. Он припал
вновь к живительному источнику и не отрывался от него минуты две.
- Эх, набрать воду некуда – с сожалением подумал он. Дырявую флягу он выкинул
ещё вчера. Набрав воду в ладони, он плеснул её на лицо. Вода была очень холодная
и действовала отрезвляюще. – Да! Набрать бы водички!

Солнце уже начало скрываться за вершинами, когда он вылез из своего убежища.

Осмотревшись, он вернулся на тропу и пошёл в направлении на юг.

24
Глава 10
На востоке, тонкой полоской, на пока ещё темном небе, занимался новый день.
Новый день, новой, неизвестной жизни. Вагоны прицепили в начало состава, сразу
за тепловозом. Сержанту не спалось, хотя была и не его смена. Лейтенант сидел на
своей койке и всматривался в разгорающуюся за окном зарю.
- Не спится? – спросили он.
- Нет.
- О чем думаешь, сержант?
- Если честно, ни о чем! Не идут мысли. Скоро отправление?
- Да должны уже. Слышишь тепловоз работает.
Сержант прислушался и услышал гул двигателя тепловоза.
- Страшно? – почему-то спросил лейтенант
- Да нет! Вообще как-то пусто.
В этот момент вагон дернулся и покатил в утреннюю мглу.

Состав, миновал мост Дружбы и через несколько минут въехал в Хайратон. Это был
небольшой, даже по местным меркам, город-порт, напичканный базами и
складами. Отсюда шло снабжение всей армии, воевавшей в Афганистане. Каждый
день сюда прибывали колонны и после загрузки уходили во всех направлениях,
доставляя провиант, боеприпасы, топливо и вооружение в места дислокации наших
войск.
Состав медленно вползал на территорию перевалочной базы. Как только его
поставили в один из многочисленных тупиков, вокруг образовался людской
муравейник. Технику сгружали с платформ, технари из автобата заправляли
машины и перегоняли на площадку, где формировалась колонна, некоторые
грузовики перегоняли к складам и загружали какими-то ящиками. Лейтенант ушёл с
документами сразу по прибытии, оставив лишь пост у купе с ЗАСом. Свободные от
смены бойцы с интересом наблюдали за происходящим. Прошло не менее двух
часов, прежде чем вернулся лейтенант.
- Собирай людей и веди к складам. Найдёшь там нач. склада и получите на всех
обмундирование.
- А ты, Федорыч?
- Получишь, сменишь меня. Давай, нам ещё дел до хрена сегодня. Завтра выходим.

Через полтора часа весь личный состав стоял уже в новой, как её тогда называли
эксперименталке. На складе вооружения им выдали новенькие АК74, и капитан из
первого отдела забрал у всех документы. Пока лейтенант утрясал с различными
службами бумажные вопросы, личный состав с интересом рассматривал новое
оружие и обмундирование. Шок первых минут уже прошёл и в настроении всех
чувствовалась какая-то безудержная, бесшабашная бравада. Правда, когда им
начали выдавать бронежилеты, эйфория немного прошла! Близость войны и
смертельной опасности вновь показались реальностью.
Когда лейтенант вернулся к вагону, его уже ждали саперы.
- Не понял! Эти то тут зачем? – удивился лейтенант.
25
- По приказу, каждый комплект аппаратуры засекреченной связи должен быть
заминирован – пояснил прапорщик сапёр. – в случае возникновения угрозы захвата,
оборудование уничтожается!
Все четыре машины уже стояли возле платформ. Лейтенант вскрыл купе с ЗАСом, и
все начали погрузку ЗАС аппаратуры в КУНГ 2 КШМ. Ну а саперы уже там минировали
каждый комплект, устанавливая тротиловые шашки.
- Та вы не бойтесь, хлопчики! Як рванэ, то даже почуять ничёго не успеешь! –
успокаивал весельчак сапёр. – Разнесэ на атомы!
- Успокоил! – Филин поставил очередной ящик с ЗАСом в кунг – Что Орёлик! Поедем
на атомной бомбе!

К закату все машины были укомплектованы и сданы под охрану. Наступала первая,
за долгое время, ночь, без смен и караулов. Ночь, когда можно было просто
выспаться.

Глава 11
День подходил к концу. Густая, липкая темнота надвигающейся ночи все больше и
больше захватывала окружающее пространство. Свет сопротивлялся, отражаясь то
от скал, то от снежных вершин, но ночь очень быстро, почти мгновенно, брала своё.
Эта война, между светом и тьмой идёт вечно. Каждое утро побеждает свет и
каждый вечер приходит власть тьмы. Вот и теперь, чем ниже опускалось солнце,
тем гуще становились тени. Ярко голубой купол неба постепенно менял цвет на
более темные тона. Люди наблюдают это превращение каждый день, но редко
обращают на это внимание. Они заняты своими проблемами и заботами. Поэтому
им нет дела до этой борьбы и редко кто замечает этот небесный градиент, где
иссиня чёрный цвет на востоке плавно переходит в ярко оранжевый западный
закат. С каждой минутой краски сгущаются и вот уже в темно синем небе
появляются первые звёзды. А оранжевая полоса заката становится все тоньше и
тоньше, пока наконец не превратится в тонкую светящуюся ниточку с едва
различимым заревом в том месте, где за горизонтом скрылось солнце. В эту минуту,
если неотрывно смотреть в эту точку, говорят, что можно увидеть вспышку,
последний луч света уходящего дня. И хотя небесный купол на западе ещё какое-то
время подсвечивается уходящим на другую сторону Земли солнцем, ночь уже
вступила в свои права.
Он проспал большую половину дня, организм выключился как автомат. И вот
теперь, когда следовало залечь где-нибудь для отдыха, ему совершенно не
хотелось спать. Он давно уже нашёл себе место для ночлега, но сон не шёл. Точно
так же, как в ту ночь, первую ночь, как он попал сюда. Только теперь вместо
брезента палатки, над ним было бездонное, усыпанное звёздами небо.
Вернувшийся слух не давал покоя. Устав от ватной тишины последних дней, он с
жадностью впитывал малейший шорох. Оказалось, что ночной мир в горах не такой
уж и тихий. Вот где-то обсыпались камни, закричала птица, которую что-то спугнуло.

2
КУНГ
26
Вот где-то, под напором ветра, зашелестела трава. И опять кричит птица! Где-то
совсем недалеко хрустнула ветка…
- Стоп! Ветка! Камни, птица! Кто-то идёт, приближается ко мне! – мозг проснулся от
полузабытья и начал трезво оценивать ситуацию.
Он прижался к скале, под которой лежал и прислушался. Сквозь ночные звуки, он
наконец различил чьи-то шаги и тихий разговор. Света звёзд не хватало, чтобы
рассмотреть того, кто шёл по тропе, но было достаточно, чтобы увидеть одинокую
фигуру, которая почти на ощупь пробиралась по горному склону. Фигура, бормоча
что-то невразумительное, прошла мимо и скрылась в ночной темноте.
- Черт! Опять душара! Что-то их стало попадаться все больше! Может у них здесь
рядом аул? Нужно сходить с тропы. Нужно искать дорогу! Дорога, это свои! Нужно
выходить на наш пост, там помогут. – мысли вновь завертелись в дьявольском
калейдоскопе, никак не желая выстраиваться в логическую цепочку. – Нужно спать!
Спать! Спать!
Под эту повторяющуюся, как на заевшем патефоне мысль, он отключился.

Его разбудил какой-то странный нарастающий рокочущий гул. Он открыл глаза и

прислушался. Солнце уже встало из-за гор и его тёплые живительные лучи
согревали затёкшие и закоченевшие за ночь ноги. Гул шёл откуда-то сверху и
приближался все ближе и ближе. Размяв ноги, он встал и огляделся. Гул доносился
из-за горного хребта на востоке, но ослепительное осеннее солнце не позволяло
рассмотреть его источник. Он прикрыл ладонью глаза как козырьком, пытаясь хоть
немного прикрыть солнце и в этот момент, глухой до того звук превратился в явный
рокот вертолетных винтов. Он пригляделся и увидел, как из-за того самого хребта
вылетела пара «крокодилов» (МИ-24). Они шли на большой скорости над
вершинами гор по направлению на юг. Казалось, что они совсем рядом и стоит
только помахать и летуны заметят его. Но горы меняют обычное восприятие
расстояния. То, что кажется близким, на самом деле может быть очень далеко. И
наоборот. То, что кажется недосягаемым, может быть на самом деле под самым
носом. Вертушки скрылись за очередной вершиной и звук их двигателей и винтов
растворился в утренней пелене.

Глава 12
Как ни старался сержант, но уснуть в эту ночь он так и не смог. Впрочем, почти все из
состава их караула не спали. Делали вид, ворочались с боку на бок, но частые и
глубокие вздохи, доносившиеся то от одного, то от другого, доказывали, что ребята
не спят. Лишь Саня Орлов мирно посапывал рядом, улыбаясь каким то, одному ему
известным снам.
- Интересно, о чем они все думают? – сержант повернулся на спину и уставился в
потолок палатки. Странно, но сам он не мог ни о чем думать. Мысли, зарождаясь,
тут же сменялись новыми, закручиваясь в какой-то бесконечный, бессмысленный
калейдоскоп.
- Пустота! Отчего такая пустота в душе? Ни страха, ни переживаний! Только глухая
пустота! – сержант закрыл глаза – Нужно постараться уснуть!

27
Мысли постепенно замедляли свой хоровод и выстраивались во что-то более
осмысленное. Чтобы окончательно привести их в порядок он начал вспоминать
свою гражданскую жизнь. Школа, институт, все как у всех! Он вспомнил маму.
Вспомнил как она переживала что он попадёт в Афганистан, когда он бросил
институт. И вот, он лежит в палатке, на афганской земле и все опасения мамы
оправдались.

- Подъем! – команда прозвучала как гром среди ясного неба. В темноте осеннего
утра, начиналась новая жизнь, новая история для всех, кто вчера перешёл на другой
берег.
К шести утра колонна техники стояла в дыму выхлопных газов, готовая в любой
момент двинуться по направлению к Кабулу. Лейтенанта не было уже почти час. Его
вызвали сразу после подъема к какому-то майору, который командовал колонной.
Сержант оглядел своих ребят. Те молча сидели возле КШМ-ки и казалось безучастно
смотрели на все происходящее. Он обратил внимание на то, как изменилось их
поведение за эту ночь. Даже вечный весельчак и балабол Орлов притих и с каким-то
грустным взглядом посматривал в сторону афганской границы.
- Не дрейфь Орёл! – сержант похлопал его по плечу. – Все будет нормально!
Прорвёмся! Ты же мечтал об этом!
- Да я в норме, товарищ сержант! – Орлов попытался улыбнуться
- Ладно, ладно! Не хандри! – сержант прекрасно понимал его настроение. – Так!
Войны! Всем проверить оружие и боеприпасы.
Сержант понимал, что нужно отвлечь всех от их размышлений. А как это сделать?
Найти занятие! Вот он и нашёл им занятие.
Лейтенант вернулся с четырьмя водителями.
- Сержант, идём в колонне. Я в головной машине, ты в замыкающей. Бойцов
распределить по остальным машинам. – лейтенант оглядел своё войско. – Бойцы! В
случае обстрела, не высовываться. Залечь в укрытия и не высовываться! Всем ясно!
- Так точно! – хором ответили приунывшие бойцы.
- Ну и каков у нас маршрут? За месяц обернёмся? – сержант вопросительно
посмотрел на командира.
- К дню рождения хочешь подгадать?
- Ну да! Пацаны ждут. Да и родители наверняка что-нибудь пришлют.
- Идём до Кабула. Там сдаём технику и вроде бы самолетом назад. Слушай, Гоша!
Ты если что начнётся, пригляди за пацанами! Пусть не высовываются, да и сам не
лезь никуда!
- Сделаем, Федорыч! Не переживай!
Команда «По машинам!» прозвучала так же неожиданно, как и подъем. Все вокруг
зашевелилось, завертелось.
- Блошко с командиром! Дхоев, со мной в замыкающую! Орлов, Коротков, во
вторую! Филин, Нурамбеков, в третью! – скомандовал сержант – По машинам!

- Ну вот! Поехали! – рыжий водитель весело поглядел на сержанта – Не боись

сержант, у меня уже четвёртый рейс и ничего! Я заговоренный!
28
- На дорогу смотри! – ухмыльнулся сержант – Заговоренный!
Сержант с интересом рассматривал просыпающийся городок. По пыльным улицам
неспешно ходили угрюмые бородачи в непривычной одежде и изредка попадались
женщины, укутанные в паранджу. Но те, завидев колонну техники, старались быстро
куда-нибудь скрыться. Кое где бегали вездесущие мальчишки, которые как казалось
с неподдельной радостью бежали за проносящимися мимо машинами и махали в
след руками. Сержант смотрел на все это через окно кабины и его не покидало
ощущение нереальности происходящего. Казалось, он смотрит какой-то фильм. И
все, что происходит там, за окном, на самом деле выдумка какого-то режиссёра, а
не реальная жизнь, в которую он, волею судеб окунулся.
Колонна, миновав город, покатила по пустынной, песчаной равнине. Вокруг,
насколько хватало глаз, была пустыня. Выцветший, серо-желтый песок,
ослепительно голубое небо и яркое, тёплое солнце, поднимающееся с востока.
- Ну и где горы? – как бы сам себя спросил сержант.
- Налево посмотри! – ответил рыжий водила – Вон, вдалеке видишь?
- С трудом! – Шурави вгляделся в едва заметный в утренней дымке абрис гор.
- Ничего! До развилки на Мазари-Шариф доедем, там уже во всей красе увидишь.
От самого Хайратона водила молчал и только теперь подал голос. Сержант
внимательно осмотрел «заговоренного». Рыжий и веснушчатый, с носом
картошкой, он казался смешным и вызывал улыбку. Водила повернулся и
улыбнувшись, подмигнул сержанту.
- Вы откуда? – спросил он
- Из Каменки, под Пензой.
- Ого! И какого вас сюда занесло? – удивился рыжий.
- Ты меня спрашиваешь? – сержант чертыхнулся – Родина сказала надо! Комсомол
ответил есть!
- Не бзди шурави! Все обойдётся. Я вот за три рейса только раз попал под обстрел.
Правда наваляли нам тогда здорово! Но, не поверишь, ни у меня, ни у моей
машины ни царапинки. Я же говорю, заговоренный!
- Шурави? Это что?
- Это на ихнем, советский. Они нас здесь так называют. Так что, ты Шурави! Меня,
кстати Рома зовут. – представился водила – ну а так пацаны Рыжим кличут.
Погоняло, стало быть.
- Меня Игорь! – только сейчас сержант понял, что они даже не познакомились. – ну
а погоняло, Гоша!
- Неееее!- возразил Рыжий - Гоша это не погоняло! Это имя! Так что будешь Шурави!
- Да черт с ним! Шурави так Шурави. – сержант махнул рукой и отвернулся.
Он посмотрел в зеркало. Колонна растянулась почти на километр. Позади, метрах в
двадцати от них шёл КАМАЗ со спаренной зенитной установкой в кузове. За ним, на
таком же расстоянии бортовой тентованный Урал. Сержант включил пульт
внутренней связи и нажал на кнопку микрофона.
- Паша, как ты там? – в динамике секунды две была тишина, потом раздался
щелчок.
- Нормально товарищ сержант! – раздался в динамике голос Дхоева.
29
- Чурбан вроде, а Паша! – удивился Рыжий
- Он чеченец. Это мы его Паша зовём, а так он Пашá. А далеко до Кабула?
- Тебе как, в километрах или в часах? – рыжий вопросительно посмотрел на
сержанта.
- И так и так!
- По километражу около 500, а по времени …. – Рыжий задумался – от многого
зависит. Если на Саланге погода не подведет, то…… Ну, короче, не принято у нас
время назначать! Примета такая! Так что…. – Рыжий многозначительно замолчал.
- Понятно.

Однообразный пейзаж не располагал к беседе, да и честно говоря, сержанту было

не до бесед. Колонна, соблюдая скорость и дистанцию все дальше и дальше
отдалялась от границы, от той земли, которую здесь называли емким словом –
СОЮЗ.

Глава 13
Гул вертушек окончательно стих. Остался лишь шум ветра, да шелест редкой и сухой
травы. Он с удивлением заметил, что перестал замечать постоянную головную боль.
Видимо организм уже адаптировался и выключал болевые рефлексы. Тошнота
прошла, но боль осталась. Он присел на землю.
- Я шёл не туда! Вертушки явно идут на базу. Да и Кабул где-то в той стороне. Значит
нужно идти на юго-восток. Но как? Вокруг скалы и единственный путь, на который
хватит сил, это тропа, по которой иду уже несколько дней.
Он осмотрелся по сторонам. Тропа, которая привела его сюда, спускалась по склону
и исчезала за очередной скалой. Чуть дальше, к югу, восточный склон гор
становился менее крутым и можно было попробовать сойти с тропы и изменить
направление на юго-восточное. Солнце, несколько часов назад начавшее своё
восхождение на вершину небосвода, прогревало остывшие за ночь скалы и от них
кое где поднимался едва заметный пар. Нужно было идти, превозмогая боль и
усталость. Идти и обязательно найти своих.
Тропа обогнула практически отвесную скалу и резко пошла вниз, теряясь среди
валунов, заваливших дно ущелья. Он сделал осторожный шаг, но нога предательски
подкосилась. Он взмахнул руками, в отчаянной попытке сохранить равновесие, но
сил не хватило и он, упав на спину, скатился по крутому склону на дно ущелья.
Отлежавшись и придя в себя после падения, он осмотрелся. Тропа терялась среди
огромных валунов и практически не была видна на засыпанном обломками камней
дне ущелья. Он с трудом поднялся и попытался отыскать хоть какие-нибудь
признаки тропы, но тщетно. На восточном склоне он, еще до падения, заметил
одинокое дерево, стоящее недалеко от тропы.
- Нужно идти на это дерево, тогда опять выйду на тропу. – он окинул взглядом
восточный склон и увидел возвышающуюся над валунами крону.
В этот момент он отчетливо почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Это
странное ощущение было знакомо ему с детства, когда они, беззаботными
мальчишками играли в незатейливые военные игры. Он резко обернулся, желая

30
увидеть того, кто следил за ним. Но ничего кроме серых скал, на которые падали
лучи восходящего солнца, не увидел.
- Чертовщина какая-то! –подумал он и двинулся по каменистому ущелью,
ориентируясь на крону одинокого дерева.
Через несколько минут, обогнув очередной валун, он вышел к восточному склону.
Метрах в ста, от того места, куда он вышел, виднелась тропа. Чуть левее по склону
стояло то самое дерево. Пожелтевшая листва еще не вся опала, образуя под
деревом тень.
- Нужно отдохнуть у дерева. – подумал он. – Торопиться некуда.
Собрав остаток сил, он двинулся по склону к манящей тени. Подходя к дереву, он
отчетливо услышал под ногой хруст. Он нагнулся и поднял раздавленный грецкий
орех.
- Орех! Это же грецкий орех!
Быстро очистив ядро от скорлупы, он с жадностью стал разжевывать ароматное
ядро. Под деревом и на его ветвях было много плодов в ещё не до конца
раскрытой, высохшей оболочке.
Отдых затянулся. Он сидел под деревом, рядом с довольно большой горкой
очищенной скорлупы. Желудок, в который впервые за последние несколько дней
попала такая жирная и калорийная пища, издавал невообразимые звуки. Чувство
голода немного отступило, но навалился сон. Глаза закрывались сами собой, но
нужно было идти. Наполнив карманы орехами, он вернулся на тропу.
Калорийные орехи придали сил, и он достаточно быстро преодолел крутой подъем
и вышел на пологий склон, по которому тропа поднималась к небольшому плато.
Здесь, кое где виднелась молодая поросль травы.
Вдруг вновь возникло то чувство, как будто кто-то следит за ним. Он затылком
почувствовал чей-то тяжёлый взгляд и хотел обернуться, но не успел.
Он услышал хлесткий звук выстрела и в ту же секунду сильный удар в районе
поясницы сбил его с ног! Падая, он ударился головой о камень. В глазах потемнело
и сквозь наваливающуюся тишину он услышал эхо выстрела, разносящегося по
горным ущельям.

Глава 14
Пейзаж за окном стал меняться. Все чаще и чаще стали появляться признаки
растительности. На горизонте, в серой дымке, сплошной стеной возвышались горы.
Несколько раз, по сторонам от дороги им попадались остовы сгоревшей техники. И
лишь две нитки трубопровода, да вездесущие суслики сопровождали их.
- Скоро развилка на Мазари-Шариф и Кундуз! – Рыжий огляделся по сторонам. – Тут
ещё более-менее спокойно, да и дорога нормальная.
- А где не спокойно?
- Это как повезёт! – Рыжий улыбнулся – Не дрейфь сержант! Глянь какая красота
впереди!
Горы с каждой минутой приближались все ближе и в свете утренней зари их абрис
все чётче вырисовывался на фоне неба. Колонна шла, наверное, уже около часа.
Видимо из-за раннего времени движения по трассе практически не было. Один раз

31
прошла встречная колонна из нескольких бензовозов в охранении пары БТРов.
Наконец, впереди показалась небольшая ложбина, за которой были видны какие-то
сооружения. Головной БТР уже повернул и пройдя несколько сот метров
остановился. По радиосвязи прошла команда «Стой». Растянувшаяся колонна, как
гармошка начала собираться за поворотом. Рыжий лихо повернул на развилке и
остановился в метре от стоящего впереди автомобиля.
- Ну вот и развилка! Здесь наш блокпост совместно с сорбозами! Размяться не
хочешь, Шурави? – спросил Рыжий выпрыгивая из кабины.
Сержант спрыгнул на землю, огляделся и увидел бегущего к нему лейтенанта.
- Ну как тут? - лейтенант огляделся, остановившись.
- Нормально Федорыч! Идём по плану. Все на месте.
- Сейчас на инструктаже был. Короче, скоро в горы войдём. Там дистанция между
машинами минимальная. На горы все внимание. Понятно?
- Ясно! Сами то как?
- Да в порядке! Ладно, давай! - Лейтенант ушёл вперёд к своей машине.

Через несколько минут колонна начала движение на восток по трассе на Ташкурган.

Справа по ходу колонны, сплошной стеной стояли горы. От дороги до самых гор,
шла равнина, перемежающаяся небольшими холмами на западе. Казалось, что до
гор рукой подать. Слева, на севере, там, где осталась спокойная мирная жизнь в
союзе, была все та же равнина, красоты которой он наблюдал в течении всей
поездки. Недалеко от дороги виднелись какие-то сооружения.
- А это что? – спросил сержант Рыжего, указывая на сооружения.
- Мотострелки, по-моему, стоят. Трассу охраняют.
Вскоре, трасса стала постепенно поворачивать на юг, все ближе и ближе
приближаясь к горам. Пустынный пейзаж сменился холмами предгорья.
Ташкурган оказался небольшим аулом у самого въезда в ущелье. Дорога проходила
по его южной окраине и на восточной выходила к ущелью. Сержант с интересом
рассматривал причудливые глинобитные дома. Дома были в основном
одноэтажные и кое-где двухэтажные, скрытые за высокими заборами. По сути, было
непонятно, где забор, а где дом. Большинство домов было покрыто железом.
Справа от трассы, то приближаясь, то отдаляясь петляла небольшая речушка. Горы,
которые ещё недавно он рассматривал сквозь дымку, теперь закрывали собой все
небо, видневшееся раньше через лобовое стекло. Дорога сделала несколько
поворотов и вклинилась в узкое ущелье. Сюда ещё плохо проникали лучи
восходящего солнца. Отвесные скалы зажали трассу с двух сторон, препятствуя
проникновению солнечного света.
- Ну вот сержант и горы! – Рыжий поерзал на кресле и казалось крепче вцепился в
баранку. – Теперь до самого Саланга будем вверх карабкаться.
- Да ладно!
- Не! Ну не все время конечно. До Пули-Хумри то вверх, то вниз. А от Дошей, только
вверх.
Дорога, словно в подтверждение его слов, шла то на подъем, то спускалась, петляя
между безлесыми горами. Что ждало их впереди?
32
Глава 15
- Как тихо! – он прислушался, но не услышал ни звука – Тихо и тепло! Странно! Так
спокойно и безмятежно! Мне никогда не было так хорошо! И светло! Где это я? Мне
здесь нравится. Голова не болит! И вообще нет никакой боли! Я как будто в
невесомости. Я не чувствую ни рук, ни ног, ни тела.
Он огляделся вокруг, но ничего кроме белого, яркого, но не ослепляющего, тёплого
света он не увидел. Странное ощущение лёгкости и безграничного счастья не
покидало его. Тишина и покой!
- Если это сон, то я не хочу просыпаться! Какой прекрасный сон!
Яркая вспышка остановила бесконечный поток мыслей. Белый свет растворился как
утренний туман, и он увидел горы. Но горы были почему-то внизу, и он видел даже
самые дальние, заснеженные вершины.
- Что это? Я лечу? – вновь понеслись мысли – Какой странный сон! Но где мои руки и
ноги? Почему я их не чувствую?
Он поднял руки перед собой, но ничего не увидел. Он посмотрел вниз, чтобы
увидеть ноги…….
Безжизненное тело в военной форме и бронежилете распласталось на склоне горы,
недалеко от небольшого плато. Брюки ниже бронежилета были пропитаны кровью.
Тело не шевелилось и не подавало никаких признаков жизни. Мысли моментально
прекратили свой бег и чувство беззаботного счастья сменилось на глубокую тоску!
Он смотрел сверху на безжизненное, истекающее кровью тело и не мог понять,
отчего его гложет тоска?! Он хотел бы помочь, но подчиняясь каким-то неведомым
законам, он отдалялся от тела все выше и выше! Он увидел, как к телу спешит
какой-то старик в тюрбане, тянущий за собой на привязи осла. Старик наклонился
над телом, потрогал за шею и взяв за плечо перевернул на спину….
- А-а-а-а-а! – беззвучно закричал он. – Нет! Не может быть! Это ведь я! Это я там
лежу! Значит это не сон! Значит я, ….. Я что, умер?
В этот момент старик, расстегнув лямки броника, опять перевернул тело и разрезав
ножом хэбэшку, начал что-то делать в области поясницы. Яркая вспышка и резкая
боль ослепили его на секунду. Но в глазах потемнело, и он отчётливо почувствовал
знакомую головную боль. Он открыл глаза и увидел прямо перед собой пучок
высохшей травы. В этот момент, чьи-то руки, схватив за плечо перевернули его на
спину. Солнечный свет на время ослепил его, и он зажмурил глаза. Лишь
почувствовав, что, что-то прикрыло его от солнца, он вновь открыл их.
Над ним склонился морщинистый, с обветренной, загорелой кожей старик. Старик
внимательно смотрел на него и вдруг улыбнулся, обнажив единственный
сохранившийся во рту зуб.
- Щурави! – шепелявя и в распев, растягивая «и», произнёс старик – Щурави!
Старик снял с него бронежилет и жестом показал, что нужно ему помочь. Он
подогнал осла и показал на его спину. Не добившись взаимопонимания, старик
подхватил его под мышки и попытался загрузить тело на осла. Наконец, после пяти
минут мучений, старику удалось загрузить тело и взяв осла за удила он пошёл вниз
по склону.

33
Он не видел куда вёз его этот странный старик. То и дело он терял сознание и не
помнил, как они добрались до места. Сколько времени длилось его забытьё, он не
знал. Очнулся от того, что чьи-то сухие, шершавые ладони втирали какую-то
пахучую, маслянистую жидкость ему в виски. Он открыл глаза и увидел перед собой
однозубую улыбку старика. Сил сопротивляться не было. Да и от старика, как ему
показалось, не исходило никакой угрозы. Старик закончил процедуру и сказав что-
то на непонятном языке, вышел из небольшого помещения, куда какое-то время
назад занёс его бессознательное тело. Он огляделся. Сквозь дверной проем
помещения где он лежал на куче какого-то тряпья, виднелся небольшой двор, угол
какой-то постройки, сложенной из камня и примыкающей к ней, такой же
каменный забор. За забором, насколько позволял увидеть дверной проем,
виднелись горы. Стены помещения так же были сложены из камня, а за стеной он
услышал блеяние овец.
- Чабан. Он, наверное, чабан! – мелькнула мысль – а это его дом! Значит он не
«дух»! Хотя?!
В этот момент в двери появился его невольный спаситель. Старик загородил собой
проем и в наступившей темноте он не увидел, что у того в руках. Бормоча что-то
себе под нос на своём непонятном языке, старик приблизился к лежаку и бросил
что-то на пол.
- Что он там притащил? Что ему от меня нужно?
Старик опустился на колени, перед лежащим шурави и в его руке что-то блеснуло. В
следующую секунду старик рывком перевернул обессиленное тело, и последнее что
увидел шурави, было лезвие ножа.
- Неужели это конец? Неужели все закончится сейчас, вот так просто?! – какое-то
первобытное чувство нахлынуло на него. Это был не страх, нет! Это была смесь из
страха, обиды, злости и чувства жалости. Жалости не к себе, нет, а к родителям,
которые скорее всего так никогда и не узнают, что с ним случилось. Он закрыл глаза
и приготовился принять то, что ему было уготовано.
Старик, свободной рукой, аккуратно приподнял окровавленную и уже успевшую
подсохнуть хэбэшку и с ловкостью заправского портного распорол ножом её до
самого воротника. Освободив спину, он принялся за брюки. Через минуту, его
форма, точнее то что от неё осталось, лежала на земляном полу разрезанная на
несколько частей. А он, абсолютно голый, лежал спиной вверх и не мог
пошевелиться. Старик накинул на него какое-то старое одеяло и, собрав все что
осталось от формы, вышел во двор.
- Странно! Зачем он меня раздел? Да и форму зачем резать? Странный старик! Ну да
ладно, по крайней мере я жив! Да что я запаниковал? На кой ему меня было
спасать, тащить сюда, чтобы здесь прирезать? – успокаивал он сам себя.
Он не мог видеть входящего старика, но услышал его шаркающую походку. На этот
раз старик принёс с собой какие-то стеклянные банки. Откинув одеяло, он налил
какую-то пахучую жидкость на поясницу и начал втирать её круговыми движениями.
Внизу спины вдруг что-то зажгло, словно туда прислонили раскалённой железо.
Шурави вскрикнул и попытался повернуться, но старик придавил его левой рукой и
продолжил втирать жидкость. После жидкости, старик намазал место ранения чем-
34
то желеобразным, с явным запахом трав. Желе принесло некоторое облегчение.
Жжение прекратилось и даже, как ему показалось, он почувствовал прохладу.
Старик накрыл рану куском тряпки и попытался просунуть второй её конец под
телом. Наконец, когда импровизированный бинт был завязан, старик перевернул
шурави лицом вверх и как-то горько вздохнув вышел во двор.
До вечера старик больше не появлялся. Сквозь открытую дверь он видел, как старик
ходил по двору, собирая палки и ветки. Как он сложил во дворе небольшой костёр и
в пламени этого костра закончило свой недолгий век то, что ещё недавно было его
формой. В живых старик оставил только сапоги. Он видел, как старик тащил куда-то
барана и слышал, как тот жалобно блеял и вдруг резко замолчал. Он слышал, как
старик молился на своём непонятном языке. Все проходило как в каком-то
странном кино, где экраном был дверной проем, через который он наблюдал
происходящее. В какой-то момент старик, проходя мимо, закрыл дверь и кино
исчезло. В помещении стало темно, лишь тонкие лучики света прорывались сквозь
щели между досками дверей. Сил не хватало даже на то, чтобы пошевелиться, но
при этом куда-то делась головная боль и тошнота. Да и рана на пояснице уже не
саднила. Он лежал на топчане, укрытый старым, в латках одеялом и не мог ни
пошевелиться, ни даже просто о чем-то подумать. Пустота и полное отсутствие
мыслей.

Скрип открывающейся двери вывел его из оцепенения. В проеме появился старик.

Он нёс в руках глиняную чашку с чем-то горячим. Подойдя к лежанке, он поставил
чашку на пол и начал поднимать шурави в сидячее положение. Подтянув и оперев
его на стену, старик взял чашку и поднёс к его губам.
- Что за бурду он мне принёс? – запах от содержимой чашки исходил странный. Но
желудок, не видевший нормальной пищи несколько дней, отреагировал бурно!
Старик жестом показал, что нужно это пить и аккуратно начал поить своего нового
жильца.
Жидкость оказалась жирным, наваристым бульоном, со странным вкусом и не
очень приятным ароматом. Но жидкая, жирная и самое главное горячая пища
сделали своё дело. Тепло, разливаясь по всему телу, моментально принесло чувство
дикой, неземной усталости. Глаза закрывались сами собой и разум отказывался
сопротивляться наваливающемуся забытью. Последнее что он увидел и
почувствовал, прежде чем провалиться в сон, это то, как старик пытался надеть на
него длинную рубаху.

Глава 16
Дорога, как будто вырвавшись из тесноты ущелья, петляла между горами, то уходя в
долину, то вновь возвращаясь к горам. По обе стороны дороги все чаще стали
попадаться обгоревшие остовы машин и бронетехники. Колонна шла вперёд,
проезжая мимо одиноких блок постов, охраняющих дорогу. Пару раз они
останавливались и БТРы обрабатывали из своих крупнокалиберных пулеметов
близлежащую «зеленку». Но ответного огня не было.
- Проверяют! На всякий случай! – пояснял рыжий Ромик.

35
Сержант смотрел на сгоревшую технику и ловил себя на мысли, что с ним
происходит что-то странное. Он долго не мог понять, что именно. Пока, на одном из
блокпостов, он не встретился взглядом с рядовым, сидящем на броне БМП. На
худом, загорелом и небритом лице, из-под шапки, на него смотрели ничего не
выражающие глаза. Это был взгляд в никуда, бесчувственный и холодный. И тут он
понял! Это чувство нереальности происходящего! Нет страха, нет волнений, нет
злобы, ничего нет! Есть только азарт! Как в детстве, когда они ещё пионерами,
играли в «Зарницу».
Колонна, миновав Пули-Хумри, начала медленно подниматься все выше и выше.
- Ээх! Жаль в Пулях не остановились! – сокрушался Рыжий – там столовка классная.
- А что там? – сержант вопросительно посмотрел на водилу.
- А! База снабжения! А сейчас опять сухпаем давиться будем. – рыжий обреченно
махнул рукой. – Теперь уже, наверное, до самого Саланга тянуть придется.
Колонна, сбросив скорость, медленно ползла все дальше и дальше в горы, стремясь
к заснеженным вершинам Гиндукуша. После селения Доши, трасса заметно стала
подниматься все выше и выше. Стало заметно холодать.
- Да, намучаемся мы, я чувствую! – Рыжий пристально посмотрел куда-то вверх.
- Почему? – не понял сержант. – вроде нормально идем.
- Да на Саланге бензиновый движок не тянет. Дизель ещё нормально, а вот
бензиновый задыхается! Высота под четыре километра, воздух разряженный. –
Рыжий поерзал на своём сиденье, как будто старался поглубже в него устроиться. –
Да скоро сам почувствуешь.
Сержант взглянул на возвышающиеся впереди заснеженные пики. Он впервые
попал в горы и открывающиеся величественные виды захватывали его внимание.
На время он даже забыл об опасности, что могла скрываться за любым камнем.
Колонна ползла вверх, неумолимо приближаясь к перевалу. Машины жались к
скалам, пропуская встречные БТРы. Скорость упала и сержанту казалось, что, выйдя
из кабины он легко обгонит колонну пешком. Появилась одышка, сказывалась
нехватка кислорода. Сержант заметил, что не умолкавший до сих пор Рыжий, теперь
молчит и сосредоточенно смотрит на дорогу и впереди идущую машину. В кабине
было тепло, можно даже сказать жарко. Рыжий включил отопитель на полную,
чтобы уменьшить риск перегрева мотора.
- Понимаешь! – пояснил он – чем выше, тем воздух разреженнее! Вода кипит при
70-80 градусах. Вот и приходится печку включать!
Но сержант не был против. Тем более, что солнце, ещё недавно согревавшее их,
сменилось на густой туман. Сержант нажал на кнопку внутренней связи.
- Паша! Ты как там, не замёрз? – спросил он.
- Немного. – ответил голос из КУНГа.
- Потерпи! На первом же привале включу отопитель. – обнадежил сержант.
Ждать долго не пришлось. Туман сначала сменился на мелкий, нудный дождь, а
потом и на мокрый снег. Колонна остановилась у очередной заставы и водилы
засуетились вокруг своих машин, одевая цепи.
Остаток пути до перевала они ехали молча. Рыжий сосредоточенно следил за
дорогой, а сержант с неподдельным интересом рассматривал окружающие горы.
36
Наконец, преодолев серпантин и несколько галерей, колонна подошла к северному
порталу туннеля. Мокрый снег, начавшийся где-то в районе кишлака Мельхам,
сменился самой настоящей метелью. Сержант спрыгнул на землю и чуть не
задохнулся от порыва ветра со снегом, ударившего в лицо. Сквозь снежную метель
он заметил фигуру Федорыча, спешившего к нему.
- Вот те на! – лейтенант, придерживая шапку подбежал к сержанту – погодка то!
Сибирь практически! А, сержант? Ты же сибиряк.
- Нет товарищ лейтенант, у нас воздуха побольше! – сержант поднял воротник
бушлата.
- Да, дышать действительно тяжко! Давай собери всех в первой машине, я скоро
буду. Вызвали на инструктаж! – лейтенант развернулся и поспешил в голову
колонны.

Через минуту весь состав караула сидел в КУНГе первой машины. Внутри было
жарко. Автономный отопитель работал на полную.
- Ну как, воины? Страшно? – сержант почему-то посмотрел на Орлова.
- Никак нет, товарищ сержант! – почти хором ответили все.
Дверь КУНГа распахнулась и в неё ввалился заснеженный лейтенант.
- Так, бойцы! Слушать внимательно. Сейчас пойдём через основной тоннель. Там
возможна сильная загазованность. Дышать через раз! Шучу! Всем выдадут
дыхательные аппараты. Если почувствуете, что клонит в сон или ещё что-то
необычное, дышать через аппарат. В случае непредвиденной остановки – дышать
только через аппарат. Тоннель три километра, так что повнимательнее. Всем все
ясно? – лейтенант оглядел своё войско.
- Так точно! – снова хором ответили все.
- Ну, все! По машинам! – скомандовал лейтенант.

Спустя несколько минут колонна втянулась в темную дыру тоннеля. В нос ударил
устойчивый запах выхлопных газов, в глазах появилась резь. Через несколько минут
сержант почувствовал слабость. Глаза самопроизвольно закрывались, но он, борясь
с наваливающимся сном, пытался разглядеть огни впереди идущей машины. Рыжий
без умолку что-то болтал, но сержант почти не слушал его. Ему казалось, что время
остановилось и из этого тоннеля они уже никогда не выйдут. Впереди мелькали
огни машин, а в ушах стоял гул десятков двигателей, эхом разносящийся под
сводами тоннеля.
Наконец, сержанту показалось что они ехали целую вечность, впереди по левой
стене тоннеля показались небольшие просветы.
- Все! Почти приехали! – крикнул Рыжий – Южная галерея!
Через просветы галерею заливал солнечный свет и спустя несколько минут они
выехали из южного портала. Яркий солнечный свет, усиленный белоснежным
снегом, ослепил сержанта. Он зажмурился и вдохнул всей грудью свежий,
морозный, горный воздух.

37
Глава 17
Он повернулся на другой бок и натянул одеяло на голову. Время было уже далеко за
полночь, но сон не шёл. Лампа дежурного освещения предательски светила прямо в
глаза. В казарме все кроме наряда уже давно спали. С разных углов доносился то
храп, то чьё-то бессвязное бормотание. А он никак не мог уснуть. Мысли постоянно
уносили его домой. Вот уже три месяца как он прибыл в учебку, но никак не мог
перестать думать о доме. Нет, он не жалел, что бросил институт и ушёл в армию, не
боялся трудностей и лишений службы. Но нет-нет да возникало чувство тоски по
родным. Вот и сейчас, он лежал, и эта самая тоска не давала ему спать. Он
посмотрел на часы.
- Ого! Скоро подъем! – подумал он – эх, сейчас бы оказаться дома! Да поспать ещё
часика два.
Он сильнее вжался в подушку в ожидании команды – «Рота подъем!» Время шло, а
команды все не было и сознание начало потихоньку отключаться, унося его в
надвигающийся сон. Он уже находился на грани сна, в том состоянии, когда
сознание уже отправилось в чудесный мир сновидений, но чувства все ещё
находятся в реальности. И в этот самый момент слух его отчётливо различил сигнал
будильника.
- Будильник? Здесь? Бред! – сознание нехотя возвращалось к реальности, а
будильник все звонил и звонил. – Да, когда же ты заткнешься!
Он открыл глаза и хотел заорать что бы заткнули будильник….
В первый момент он опешил. Он лежал в своей комнате. За окном, в солнечном
свете зеленел тополь. Из кухни доносились запахи чего-то вкусного. Мама, как
всегда готовила что-то на завтрак. Он приподнял голову, желая убедиться в
реальности происходящего. За закрытой дверью послышался тихий разговор. Это
мама провожала братишку в школу. За окном чирикали неугомонные воробьи. Он
откинулся на подушку и улыбнулся.
- Приснится же такое! – подумал он, вспоминая утреней сон. – Хорошо, что можно
ещё поспать!
Он закрыл глаза и на удивление быстро начал проваливаться в сон. Вновь сознание
начало блуждать по неизведанному пространству сновидений, будто бы выбирая –
какой из сценариев выбрать. Замелькали обрывки возможных вариантов, но
сознание никак не могло остановиться на чем-то конкретном. В звуки кухни и
щебетание воробьев стали прорываться какие-то другие звуки, превращаясь в
немыслимую какофонию, в которой невозможно было разобрать что-либо
конкретно. И вся эта звуковая чехарда становилась все громче и громче!
И вдруг наступила тишина! Картинки прекратили свой беспорядочный бег и стало
совсем темно. Сознание, ещё не понимая, что происходит, пыталось разглядеть в
этой мгле хоть что-нибудь. Слух, отчаянно искал в звенящей тишине любой шорох.
В следующее мгновенье, он отчётливо увидел чьё-то лицо с широко раскрытыми,
голубыми глазами. Глаза не мигая смотрели вверх, а в них, как при замедленной
съемке падали капли дождя. Капли вылетали откуда-то из темноты и бесшумно
разбивались о неподвижные глазные яблоки, заволакивая их водой. Брызги от
разбившихся капель разлетались в разные стороны и прилипали к неподвижным
38
ресницам. Избыток воды струйкой стекал из уголка глаз и от этого казалось, что
человек плачет. Внезапно похолодало и он почувствовал, что замерзает. Он
почувствовал, как тело покрылось мурашками и в тот же миг слух уловил какие-то
странные звуки. Но это уже не была какофония, а вполне отчетливые звуки. Вот
ветер завывает, вот скрипнула дверь или калитка….
- Как же я замёрз! – пронеслась мысль, и он почувствовал, как все тело начало
трястись.
- Щурави! Щурави!
Чей-то хриплый голос все настойчивее и громче прорывался в его сознание.
- Это ещё что? – мелькнула мысль – Опять дурацкий сон?
Но голос звучал все настойчивее, и он почувствовал на своём плече чьи-то жесткие,
мозолистые руки, которые трясли его. Наконец сознание полностью вернулось в
реальность, и он открыл глаза.
Он увидел однозубую улыбку на морщинистом, обветренном лице. Сознание, хоть и
начало чётко воспринимать действительность, все ещё не могло определиться, что
из всего увиденного сон. Но холод, шершавые руки старика и его улыбка сделали
своё дело. Он вспомнил выстрел, вспомнил себя, истекающего кровью и старика,
который по сути вернул его к жизни. Он лежал на куче тряпья, укрытый старым
одеялом в темном каменном сарае и над ним, наклонившись с миской в руке стоял
его невольный спаситель! И это была настоящая реальность!

Глава 18
Темно оранжевый диск солнца навис над пыльным горизонтом, забирая с собой
дневное тепло. После снежного представления на Саланге было приятно вновь
попасть почти в лето. Колонна, выйдя из основного тоннеля перевала и миновав
бесчисленные серпантины, спустилась в долину. Миновав без эксцессов
Чарикарскую зеленку, колонна повернула на Баграм.
Рыжий практически не умолкал с самого Саланга. Но длинный и изматывающий
путь сделал своё дело и сейчас в кабине стояла относительная тишина. Газоновский
движок, задыхавшийся на Саланге, монотонно рычал под капотом, наслаждаясь
богатым кислородом воздухом. Сержант вглядывался в начинающиеся короткие
сумерки, пытаясь запомнить какие-либо ориентиры. Он придумал для себя это
занятие после туннеля на Саланге, чтобы хоть как-то отвлечься от монотонности
движения колонны. Он почти не слушал болтовню Рыжего, лишь изредка
выхватывая из его нескончаемого словесного потока названия местности или аулов,
которые они проезжали. Но до сих пор, из всех ориентиров, попадавшихся на пути,
ему запомнились лишь обгоревшие и искореженные скелеты техники и памятники
погибшим на обочине дороги.
Он уже знал, что им предстоит ночевка на базе в Баграме. Рыжий успел рассказать,
что там расположен аэродром десантура и еще куча частей армии. Близость
аэродрома чувствовалась. Сержант до армии жил рядом с аэропортом и военным
аэродромом и привык к постоянному звуку взлетающих и садящихся самолетов и
вертолетов. Вот и сейчас он услышал знакомые звуки. Самого аэродрома ещё не

39
было видно, но звук взлетающих на форсаже самолетов отчётливо доносился из
наступивших сумерек.
- «Грачи» пошли! – тихо произнёс Рыжий
- Что за «грачи»? – не понял сержант
- Да, штурмовики. – Рыжий ткнул пальцем в небо, где показались два силуэта
самолетов, резко набирающих высоту.
Через несколько секунд, где-то позади колонны, сержант услышал
приближающийся рокот вертолетных лопастей. Звук быстро приближался и в
следующее мгновение над колонной появилась пара Ми-24. На огромной скорости,
поднимая клубы пыли, они прошли над колонной в сторону аэродрома.
- Во мощь! – Рыжий взглядом проводил удаляющиеся вертолеты – «Крокодилы»!
- Это Ми-24! – парировал сержант.
- Ну да! Их здесь так называют. Запоминай Шурави! Вернёшься в Союз, будешь
блистать эрудицией! – улыбнулся Рыжий.

Колонну расположили на краю аэродрома. Часть машин ушли на разгрузку.

Остальные, которым завтра предстояло пройти оставшийся путь до Кабула, загнали
в отстойник и были взяты под охрану местным караулом. Лейтенант долго о чем-то
беседовал с каким-то майором.
-Ну что, устали бойцы? Отдыхаем по высшему классу! – лейтенант попытался
подбодрить своих бойцов – нам выделили палатку в расположении десантного
полка. Сейчас располагаемся, ужинаем и отбой! Завтра подъем в четыре утра!
Сержант командуй!
Палатка оказалась достаточно большой. На полу был устроен деревянный настил и
стояли аккуратно заправленные кровати, справа одноярусные, а слева в два яруса.
Возле кроватей, как и положено стояли тумбочки и табуреты. Стены палатки были
отделаны досками, явно от каких-то боеприпасов, а потолок затянут белой тканью.
В левом углу была сделана импровизированная вешалка, из таких же как на стенах
досок. Возле нее стояла печка «Буржуйка»
- Располагаемся, бойцы! Вся палатка в нашем распоряжении! – сержант бросил
автомат на одну из кроватей. – Филин, дежурный по кухне! Распределить сухпай по
порциям. Кипяток нам принесут.
- Есть! – нехотя ответил Филин
- А что, нас в местном ресторане не покормят? – съязвил неугомонный Орлов
- Разговорчики! – сержант строго посмотрел на Орлова – Орёл, во-первых, чтобы нас
покормить, нужно поставить на довольствие! А кто это будет делать, если мы тут на
одну ночь? Так что, чем богаты, тем и рады!
- Шурави! Принимай кипяток и подарок от местного гарнизона! – в проеме входа в
палатку появился Рыжий с двумя термосами в руках. – Ох тяжёлые! Тут кипяток, а
тут борщ!
Рыжий поставил термосы на пол.
- И вот еще! – он снял с плеча вещмешок и развязав поставил на пол – Это хлеб!
Местный, сами пекут! Попробуйте!

40
-А я смотрю вы тут устроились! – он с завистью осмотрел палатку. – А мы в автобате.
– Ладно военные! Отдыхайте! До скорого!
Рыжий махнул рукой на прощание и скрылся за пологие палатки.
Филин быстро разлил борщ по котелкам, и все накинулись на поедание на
удивление вкуснейшего блюда! Хлеб ломали руками. Он был свежий, пышный, с
хрустящей корочкой! Народ, быстро расправившись с порцией, начал требовать
добавки. Да, по сравнению с тем, как их кормили в учебке, это было как небо и
земля! Борщ был наваристый, с кусками настоящей говядины, а не свиного сала,
которое плавало в бурде столовой в учебке.
- Эх! Сметанки бы еще! – мечтательно протянул Филин.
- Ты еще сто грамм наркомовских попроси! – хохотнул Орлов. – Скажи спасибо, что
это есть, а то сухпай уже не лезет!
- Так! Отставить добавку! – сержант увидел, как кто-то из бойцов, третий раз
потянулся за борщом – Лейтенанту оставьте! И хлеб!

После отбоя сержант никак не мог уснуть. Рядом ворочался Орлов.

- Орёл ты что не спишь?
- Да не могу я при таком шуме! Летают и летают! – Орлов повернулся к сержанту – а
вы, товарищ сержант почему не спите? Тоже из-за самолетов?
- Да нет! Я всю жизнь возле аэродрома жил. Привык! А не сплю – сержант помолчал
– мысли всякие! Везёт нам пока! Без обстрелов дошли. Рыжий говорит, что это из-за
него! Он, типа заговоренный! А так, видел сколько техники сгоревшей по обочинам?
И за каждой, чья-то жизнь! А то и несколько!
- Видел! – Орлов вздохнул – товарищ сержант, почему ваш водитель вас Шурави
назвал?
- Да кликуху он мне такую дал! Шурави на местном языке, это советский. Вот он и
прозвал меня так, раз я из Союза. Ну а что? Мне, в принципе даже нравится!
- Точно! – Орлов приподнял голову с подушки – нужно нашим всем клички дать!
- Успокойся ты! Тем более уже есть у всех! Вот ты, например, Орёл! Орлом и
останешься. Филин он и есть Филин.
- А остальные?
- Вот тебе нужно, ты и придумывай! А ты кстати, что на гражданке делал? –
попытался сменить тему сержант.
- Да работал, учился! – нехотя ответил Орлов – мечтал в мореходку поступить. В
загранку ходить. Я же у мамы один. Отец ушёл ещё до моего рождения, я его и не
знаю. Вот и хотел мамку на старости лет обеспечить. - Орлов замолчал. – А вы
товарищ сержант? Я слышал вы из института ушли?
- Было дело. Не поладил с одним преподом!
- А учились на кого? Кем стать хотите?
- Да кем только не хотел! – улыбнулся сержант – все детство мечтал стать военным
моряком, подводником. Даже документы подал во Владивостокскую мореходку. А
потом передумал. Ну и поступил на самолетостроительный факультет. А на первом
курсе попал как-то в архитектурный, и понял – Вот оно! Моё! Ну а потом, конфликт с

41
преподом, подал заявление на отчисление, потом работал на авиаремонтном, ну и
армия! Как-то так!
- Значит вы тоже моряком хотели стать?
- Хотел, хотел! Ладно! Спи давай! Капитан дальнего плавания! – сержант встал,
оделся и вышел из палатки.
На улице было довольно холодно. Где- то недалеко жил своей жизнью аэродром.
Сержант вдохнул полной грудью свежий холодный воздух и решил немного
пройтись. Но не успел он пройти и несколько шагов, ка впереди раздался окрик.
- Стой сержант! Куда направился?
Сержант всмотрелся в темноту и увидел огонёк сигареты.
- Федорыч, ты? – глаза привыкли к темноте, и сержант начал различать контуры
двух фигур, стоящих в нескольких шагах от него.
- Я Гоша, я! Подходи сюда! – раздался голос лейтенанта.
Лейтенант стоял рядом с незнакомым капитаном.
- Товарищ лейтенант! Сержант Басов по вашему приказу прибыл! – отчеканил
сержант, поглядывая на капитана.
- Вольно боец! – ответил капитан. – Обращаться нужно к старшему по званию!
Распустил ты их лейтенант! Ладно! Давай знакомиться! Капитан Батюк!
Капитан протянул сержанту руку.
- Здравия желаю, товарищ капитан! Помощник начальника караула, младший
сержант Басов! – представился сержант.
Рукопожатие капитана было настолько крепким, что сержант чуть не вскрикнул от
боли, но удержался и не показал вида!
- Молодец! – похвалил капитан – сдюжил!
- Что не спишь сержант? Думы одолевают? – лейтенант затянулся сигаретой.
- Да не особо! Просто не спится! Вышел проветриться! Разрешите идти?
- Идите сержант! – разрешил капитан – мы тут с лейтенантом немного поболтаем!
-Есть! – ответил сержант, повернулся и пошёл к своей палатке.
Он уже почти был на месте, когда услышал чьи-то шаги. Из темноты, вдруг
вынырнули несколько человек с оружием. Все были бородатые и одеты в местную
одежду. Сержант замер. Шедший впереди бородач поднял в знак приветствия руку
и тихо произнёс: - Тихо, воин! Свои!
Группа из шести человек окружила сержанта.
- Кто такой? – так же тихо спросил бородач.
- А вы? – переспросил сержант, пытаясь выиграть время и лихорадочно соображая,
откуда в охраняемой зоне появились духи, так хорошо говорящие по-русски?
- Ух ты! Борзый попался! – среднего роста крепыш, в тюрбане, ткнул дулом автомата
сержанта под рёбра. – Говорят, свои! Не дрейфь! Не обидим!
- Хорош, Сёма! – первый бородач, по всей видимости главный, отвёл ствол
семиного автомата от сержанта. – Свободен сержант! Ты нас не видел! Понял?
Сержант стоял молча, соображая, что делать! Что за клоуны были перед ним? Кто
такие? Почему одеты не по форме? И все с оружием! Может диверсанты? Тогда
нужно поднять тревогу! Лейтенант с замполитом рядом, если заору, услышат! Но
мне тогда конец! Как пить дать конец!
42
Главный бородач, как будто читая мысли сержанта, положил руку ему на плечо и
тихо произнёс:
- Не понял! Ладно сержант, отдыхай!
В следующий момент сержант почувствовал, как бородач надавил на какую-то точку
на шее. В глазах потемнело, ноги подкосились, и он рухнул бы на землю, но чьи-то
сильные руки подхватили его.

Глава 19
Старик стоял с миской в руке и улыбался. Он почувствовал какой-то странный запах,
доносящийся из миски. Пахло какими-то травами. Старик наклонился и протянул
чашку.
- Бухор 3! – старик кивнул на чашку – Бухор! Хошмазе 4!
- Не понимаю! Что это? – звук собственного голоса ошарашил его. Он вдруг понял,
что молчал все это время! Это его первые слова, сказанные вслух с того момента,
когда он очнулся заваленный землёй.
- Бухор! Бухор! – старик поднёс миску ещё ближе.
Над миской поднимался пар. Там было явно что-то горячее и вкусное. Он с трудом
приподнялся на локтях и прислонился к каменной стене. В миске был жирный
бульон с куском мяса.
- Бухор! – вновь сказал старик и сделал жест, показывая, как будто он ест.
Горячая миска приятно согревала руки, а аромат будоражил и без того
разыгравшийся аппетит. Он поднёс миску к губам и сделал глоток ароматного
бульона. Старик улыбнулся своей однозубой улыбкой и вышел из сарая.
Бульон оказался очень вкусным и жирным. Видимо старик добавил какие-то специи
и травы и поэтому он почувствовал аромат трав. Допив бульон, он принялся за мясо.
В это момент дверь со скрипом открылась и в проеме показалась фигура старика. В
руках у него был свёрток. Старик шаркающей походкой подошёл и бросил на
земляной пол свой свёрток. Присев рядом со своим невольным жильцом, старик
стал разворачивать свёрток и доставать из него разные вещи. Первыми в его руках
оказались необъятные шаровары. Старик поднял шаровары и как бы прикидывая
размер посмотрел на своего жильца. Одобрительно крякнув, он бросил штаны на
одеяло, которым был укрыт его жилец. Следом за штанами на одеяло полетели по
очереди жилет, ватный халат, огромный шарф, шерстяная шапка, похожая на блин.
Последними из свертка появились калоши. Старик откинул одеяло, прикрывавшее
ноги Шурави и приставил калоши к ступне. Повертев немного обувь прикладывая её
то так, то так, старик обреченно вздохнул и недовольно бурча себе под нос на своём
непонятном языке, удалился.
Оставшись наедине с горой одежды Шурави навалился на еду. Голод последних
дней давал о себе знать. Мясо оказалось бараниной. Быстро расправившись с
куском, он стал рассматривать образцы неизвестной ему моды. Лишь сейчас он
почувствовал холод. Он попытался подняться, но резкая боль в районе поясницы и
слабость заставили забраться обратно под одеяло. Он в очередной раз, более

3
Бухор – на фарси означает кушай
4
Хошмазе – на фарси означает вкусно
43
внимательно, осмотрел своё убежище. Каменные стены, деревянный потолок и
земляной пол. Никакого очага или печки. Несколько полок на стенах, кучка соломы,
да куча тряпья, на котором он лежал. Вот и все убранство.
- Да! Не уютненько! – сказал он сам себе и вновь удивился своему голосу.
Дверь скрипнула и в сарай вновь вошёл старик. В руках он нёс кроссовки. Присев
рядом с шурави, он опять примерил их к его ноге. На этот раз старик
удовлетворенно крякнул. Посмотрев на дрожащего от холода шурави, старик
откинул одеяло и начал одевать его в принесенную одежду. Толи от движения, толи
от надетой одежды, шурави стало теплее. Старик закончил облачение и последним
обмотал вокруг плеч и шеи шурави шарф. Посмотрев на переодетого постояльца,
старик улыбнулся и буркнув что-то нечленораздельное, вышел.
Остаток дня тянулся очень долго. Он лежал на своём месте и пытался разглядеть
что-либо сквозь щели в двери. Мыслей никаких не было. Он ловил себя на мысли,
что голова не болела. Лишь саднящая боль в районе поясницы да обилие клопов,
доставляли неудобство. Он попытался привстать. Видимо бульон и мясо сделали
своё дело, добавив сил измотанному организму. Он сел и оперся спиной на стену.
Ватный стёганный халат хорошо сохранял тепло, но спина даже через халат, жилет и
рубаху почувствовала холод камня. Он откинул одеяло и посмотрел на кроссовки.
- Вот блин! О таком я дома и не мечтал! – проговорил он вслух – Adidas!
За дверью потемнело и в помещении стало совсем темно. Он попытался уснуть, но
сон не шёл. Сквозь щели замаячил свет. Дверь скрипнула и в двери появился старик
с керосиновой лампой в одной руке и какими-то банками в другой. Старик поставил
лампу на пол и присел перед шурави. Откинув одеяло он жестами показал шурави
перевернуться. Оголив поясницу, старик снял импровизированный бинт и открыл
банки. В нос ударил знакомый запах трав. Старик аккуратными движениями начал
втирать пахучую жидкость вокруг раны. Поясницу вновь зажгло, но ощущения были
терпимы. После этого старик нанёс на рану желе и боль мгновенно утихла. Замотав
рану тряпкой, старик перевернул шурави и вышел, оставив лампу на полу. Через
минуту он вернулся и поставил перед шурави закопчённый чайник, кружку и кусок
лепешки.
- Бухор! – бросил старик и вышел.
В чайнике был заварен чай, но с какими-то добавками.
- Вот тебе и ужин! – подумал шурави – ну хоть так!
Съев лепешку и запив чаем, он укрылся одеялом и на удивление быстро провалился
в глубокий сон.

Проснулся он рано. На улице было ещё темно. Это он понял потому, что сквозь щели
дверей не проникал свет. Он прислушался к своим ощущениям. Голова не болела,
было даже как-то странно не чувствовать постоянную боль и не слышать звон и
шум. Он подтянулся на локтях и облокотился на стену. Рана на пояснице отозвалась
тупой болью, но эта боль была уже не такой сильной как вчера. Видимо мази
старика делали своё дело. Он посидел немного, что бы боль в пояснице
успокоилась и повертел головой. Предательской тошноты так же не было. Да и сил,
как ему показалось, стало побольше. Он посидел ещё немного, пока холод от стены
44
не стал пробираться сквозь одежду. На улице начинало светать. Слабые лучики
света проникали сквозь щели в дверях. Он поежился и лёг, укрывшись одеялом.
- Странно, ни снов, ни мыслей! – промелькнула в голове. – Какая-то пустота в
голове! А ведь я должен вспомнить что произошло! Пока только какие-то отрывки,
лоскутки! И так! Что мы имеем? Мы были в командировке, сопровождали груз из
Белоруссии в Термез. Там мы должны были сдать груз и вернуться назад. Но как,
черт возьми мы оказались здесь?
Он отчаянно силился вспомнить хоть что-нибудь из того времени, что они провели в
Термезе. Но мозг сопротивлялся и не пускал его в эту зону воспоминаний.
- Далее Афган! Колонна на Кабул, Саланг! Потом другая колонна, уже обратно.
Ташкурган и странный дворец. Потом провал! Ничего не помню. И снова колонна,
но уже другая. Мы были на броне, шёл дождь. И взрыв в голове колонны! После
этого опять провал! – как не пытался он восстановить хронологию событий, ничего
не получалось.
Мозговой штурм не удался и оказался достаточно утомительным делом. Да и под
одеялом было достаточно тепло, поэтому он даже не заметил, как сон вновь забрал
его в свои цепкие объятия.

Глава 20
- Сержант очнись! Гоша! – кто-то больно бил его по щекам. – Сержант!
Резкий запах нашатыря ударил в нос и привёл его в чувства.
- Где они? – сержант вскочил на ноги и тут же рухнул на кровать.
- Тихо, тихо, тихо! – рядом с ним на кровати сидел Батюк – Кто они? Что с тобой?
Сержант огляделся. Он лежал на своей койке в палатке. Вокруг, с встревоженным
видом стояли пацаны из их караула. С другой стороны, от Батюка, на соседней
койке, сидел Федорыч.
- Духи! Шестеро, с оружием! Но по-русски чешут без акцента! – сержант присел на
кровати - Я только к палатке подошёл, а тут они. Как призраки из темноты
вынырнули, «Свои» - говорят!
- От б…! – Батюк отвернулся, улыбаясь – Вот что, сержант, ты не бери в голову! Все
нормально! Это свои были! А одеты? Ну так нужно! Разведка! Понимаешь?
- Понятно! – сержант потёр шею, в той части куда надавил бородач – А, как я здесь?
- Орлову спасибо скажи! – Федорыч кивнул на стоящего неподалёку Орлова –
Услышал разговор у палатки, а потом возня какая-то. Вышел, а там ты лежишь!
Ладно, бойцы! Отбой! Через три часа подъем!
Батюк с Федорычем встали и пошли на выход. У самого выхода Капитан обернулся.
- Сержант! На минутку! – позвал он.
Они вышли из палатки. Глаза, после света никак не могли привыкнуть к темноте.
Сержант скорее интуитивно угадывал, где находится капитан.
- Ты вот что, Шурави! – раздался голос капитана из темноты – О том, кого ты видел и
что случилось, никому! Это не просьба! Это приказ! И бойцам своим объясни! Все
понял!
- Есть! Товарищ капитан, а почему вы меня Шурави назвали?
- Да так, к слову пришлось! А что?

45
- Да водитель мой, прозвище мне такое дал!
- Ну значит окрестили тебя! Теперь так и будешь Шурави! Иди, сержант, отдыхай!

Остаток ночи сержант не спал. Он раз за разом прокручивал все что с ним случилось
сегодня.
- Что за группа такая секретная? Да и приказ капитана! – мысли не давали уснуть, и
он повернулся к Орлову.
- Орёл! Спишь? – сержант прислушался к мерному посапыванию.
- Нет, товарищ сержант!
-Ты, когда вышел, видел кого?
- Нет! Да и вас то я не сразу увидел. Вы прям у палатки метрах в трёх аккуратно
лежали.
- Ну а дальше?
- Ну, я закричал! Тут лейтенант наш с капитаном подбежали. Занесли вас в палатку.
Вот и все!
- Ясно! – сержант замолчал.
- Товарищ сержант! А что случилось? Что за духи?
- Не знаю Орёл! И вот что, о том, что случилось, никому ни слова! Понял?
- Понял! А что вам капитан сказал?
- Спи! Любознательный!

В суматохе утренних сборов, ночное происшествие как-то выпало из потока мыслей.

Колонна стояла у КПП, и офицеры проводили последний инструктаж.
Воспользовавшись моментом, сержант собрал весь караул и передал приказ
капитана. Инструктаж закончился и все побежали к своим машинам.
- Ну что, Шурави? Как выспался? – Рыжий подбежал к машине. – Давай, запрыгивай!
Колонна двинулась, разрывая предрассветную тишину ревом двигателей. Впереди
был Кабул! Пункт их назначения! А там и до Союза рукой подать!

Последний перегон, в прочем, как и предыдущие, прошёл без эксцессов. Колонна

вышла на трассу, ведущую к Кабулу и уже к обеду прибыла в кабульский аэропорт.
Со стороны казалось, что здесь царит полная неразбериха. Взлетали и садились
вертолеты, по полосе сновали туда, сюда то грузовики, то БТРы. Бегали техники. Все
четыре КШМ-ки отогнали к зданию вокзала и сказали ждать какого-то полковника.
Ожидание затянулось. Шёл второй час ожидания, когда наконец к ним подкатил
штабной Уазик и из него выпрыгнул полноватый полковник.
- Смирно! – скомандовал лейтенант
- Начкар ко мне! – коротко бросил полковник, направляясь к машинам.
- Товарищ полковник, начальник караула лейтенант Коваленок! – представился
Федорыч.
- Вольно, бойцы! – полковник повернулся к вытянувшимся по стойке смирно
караульным. – Вас ещё не разместили?
- Ни как нет! Приказано ждать вас! – лейтенант протянул полковнику
сопроводительные документы.
46
Полковник быстро пролистал документы и на мгновение о чем-то задумался.
- Слушай, лейтенант! – полковник был явно чем-то встревожен – сейчас подъедут
связисты и особист. Сдадите все машины и ЗАС. Я пока решу вопрос по вашему
размещению и поставлю на довольствие. За вами придёт машина.
- Есть! – козырнул лейтенант – Товарищ полковник! Разрешите обратиться?
- Валяй!
- Когда нас домой? Нас уверили что сразу по прибытии отправят самолетом в
Ташкент!
Полковник поднял усталый взгляд.
- Потом, лейтенант! Все потом!
Полковник развернулся и садясь в Уазик, ещё раз посмотрел на караул.
- И какой долбо….! – полковник осекся – прислал вас сюда?!
Уазик рванул с места.

Сдача техники затянулась, и они закончили все дела только к вечеру. Полковник, как
и обещал, прислал машину. Водитель, терпеливо дожидавшийся их, успел
выспаться. Их отвезли на ужин, и после разместили в расположении 80 отдельной
разведроты. Сержант сразу вспомнил капитана Батюка.
- Интересно, встретимся ещё? – думал сержант, заходя в выделенную для них
палатку.
На этот раз, в отличии от Баграма, Федорыч остался с ними, а не в офицерских
модулях. Пока бойцы располагались, лейтенант, с задумчивым видом лежал на
кровати. Закинув руки за голову, он неотрывно смотрел на потолок палатки.
Сержант присел на соседнюю кровать. Ему хотелось поговорить с командиром, но
увидев этот взгляд, решил не тревожить лейтенанта. Он оставил автомат у кровати и
вышел из палатки.
Солнце уже зашло за горы, окрасив небо на западе оранжевым градиентом.
Гарнизон жил своей, подчиненной законам войны жизнью. Недалеко, на
небольшой площадке возле модулей, в строю стояли человек двенадцать в
брониках. На земле перед ними лежало оружие и боеприпасы. Двое, видимо
офицеры, сержант не мог издали разглядеть знаки различия, проверяли
вооружение и обмундирование. Сержант засмотрелся на этот строевой смотр и не
услышал приближающиеся сзади шагов.
- Выход на боевые! – раздался за спиной знакомый голос – Ну привет, Шурави!
Сержант обернулся. Перед ним стоял, улыбаясь, Батюк.
- Здравия желаю товарищ капитан! – сержант, от неожиданности, вместо того что бы
отдать честь, протянул капитану руку.
Капитан ответил таким же как в Баграме крепким рукопожатием.
- Ну как дела, Шурави? А мне говорят – У тебя там гости из Союза! Что думаю за
гости?
- Да нормально все, товарищ капитан! Все сдали! Завтра, наверное, домой.
- А командир то твой где?
- Да в палатке, скучает! – сержант кивнул в сторону палатки где расположилось их
войско.
47
- Ну, пойдём, грусть-тоску развеем. – капитан кивнул в сторону палатки.

Капитан с лейтенантом ушли, оставив бойцов наедине. Сержант долго лежал,

прислушиваясь к звукам ночного Кабула. Где-то работали движки БМП и БТР,
иногда слышались далекие выстрелы, откуда-то с неба доносился звук летящего
самолета. Сержант лежал и думал о завтрашнем дне. Завтра закончится их военная
жизнь. Самолёт унесёт их на Родину, в мирную жизнь. И хотя ему служить ещё
полтора года, но это будет совсем другая служба, без стрельбы, колонн техники, без
вертушек над горами и без неповторимого колорита местных жителей. Всего
полтора года, а там и дембель, дом, родные! Мысли о будущем и усталость
последнего дня сделали своё дело, и сержант уснул с улыбкой на лице.

Глава 21
Шёл девятый день его пребывания, толи в плену, толи в гостях, у старика. Мази и
отвары, за эти дни, подняли его на ноги и, хотя мясо старик дал ему лишь раз, он
быстро набирал силы. Обитель старика оказалась небольшой каменной хижиной,
спрятанной на каменистой площадке среди гор. Кроме хижины там была постройка,
большая часть которой оказалась кошарой с отарой овец, а вторая, маленькая часть,
стала его прибежищем. Старик принёс керосиновую лампу, вместо тряпья, на полу,
появился деревянный топчан со стареньким матрасом и несколькими подушками.
Он помогал старику убирать в кошаре, носил дрова, ходил за водой. Он узнал ещё
несколько слов из того непонятного языка, на котором говорил старик.
Кроме уже знакомых ему «бухор» - кушай и «хошмазе» - вкусно, он узнал ещё «нис»
- нет, «ташакур» - спасибо и «буру» - иди. Но эти слова лишь слегка облегчали
общение, в остальном, это было общение глухого с немым. Старика звали Салим.
Это он выяснил вчера, но старик никак не мог выговорить его имя и после
нескольких безуспешных попыток Салим, махнув рукой, ткнул пальцем ему в грудь
и прошепелявил – «Щурави!».
Салим вставал очень рано, ещё до рассвета, и после молитвы приступал к работе.
Несколько раз он что-то говорил перед молитвой и жестами приглашал Шурави
помолиться вместе, но не получив никакого ответа, оставил его в покое.

В этот день Салим, помолившись как обычно, оставил для него лепешку и ушёл в
горы. За закрытой дверью разгорался очередной зимний день, с трудом пробиваясь
сквозь серую пелену тумана. Вылезать из-под теплого одеяла на холод было так
неохота, что он решил немного поваляться.
- Салим наверняка вернется только к обеду – думал он – если бы он что-то хотел,
наверняка разбудил бы!
Серый, тусклый, утренний свет проникая сквозь щели двери с трудом разгонял
темноту в его обители. За стеной, в кошаре, слышалось блеяние овец. Они,
подчиняясь своим природным часам, пытались сообщить хозяину, что пора их
кормить. Но хозяина не было, время шло, и никто не приходил на их зов. Наконец,
не выдержав их бесконечного блеяния, он вылез из-под одеяла и, кутаясь в ватный
халат, вышел на улицу. Густая пелена тумана, как покрывалом накрыла горы. Где-то

48
там, высоко, над туманом вставало солнце, отражаясь миллиардами солнечных
зайчиков от белоснежных горных вершин, но сюда проникал лишь слабый
рассеянный свет.
Он вдохнул сырой холодный воздух, потянулся и вошел в кошару. Увидев
вошедшего, овцы заблеяли еще сильнее, как бы боясь, что он уйдет так и не
покормив их.
- Ну что разволновались? – заговорил он с овцами, раздавая корм – Проголодались?
Закончив с кормом, он взял ведра и направился за водой. Воду приходилось носить
из небольшой расщелины, расположенной метрах в трехстах ниже по склону. Там,
со скалы, текла вода, падая на небольшую площадку, на которой Салим соорудил
некое подобие колодца, в котором она накапливалась. Излишки воды стекали по
расщелине куда-то вниз. Добравшись до расщелины, он поставил ведра и набрав в
ладони холодной воды плеснул себе на лицо. Лицо обожгло, как будто тысяча
иголок вонзилось в кожу. Вытерев лицо и выросшую за это время бороду мокрыми
руками, он огляделся. Он был здесь третий раз. Первый раз сюда его привел Салим,
показав дорогу к источнику. Второй раз он уже пошел один, вечером того же дня.
Здесь туман был не таким плотным и сквозь его серую пелену можно было
рассмотреть очертания скал. Он присел, прислонившись спиной к скале и закрыл
глаза. В утренней тишине раздавался только звук падающей в колодец воды,
отдающийся гулким эхом в расщелине. Этот звук воскресил в памяти события
недавнего прошлого, когда он после нескольких дней без воды, нашел ручеек,
стекающий по скале и смог наконец утолить дикую жажду. Он отчетливо увидел ту
расщелину, тот тонкий поток воды и небольшую чашу, выбитую водой за многие
годы там, куда стекал этот поток. Картинки из прошлого вдруг замелькали перед
глазами, сменяя друг друга, как в ускоренной киноленте, показывая все что он
пережил за последние несколько дней. Но они шли вперемежку, без какой-либо
хронологии.
Вот тот самый орех, что накормил его, потом жук, машущий лапками в отчаянной
попытке перевернуться, потом одинокая силуэт душмана на ночной тропе, а вот
пара «крокодилов» в лучах утреннего солнца, улетающих от него куда-то на юго-
восток.
- Странно! Они улетают, а звук от них приближается! – пронеслось в голове.
Он открыл глаза, прервав бешенный калейдоскоп картинок и тряхнул головой,
чтобы сбить наваждение. Но несмотря на это, звук вертолетов не исчез. Он
прислушался. Звук шел откуда-то сверху и многократно отражаясь эхом от скал,
наполнял всю расщелину. Из-за этого было невозможно понять откуда летят
вертолеты. Лишь по усиливающемуся рокоту винтов и движков, было понятно, что
вертолеты приближаются. Он вскочил на ноги и стал смотреть вверх, в отчаянной
попытке увидеть хоть что ни будь сквозь серую пелену тумана. Хотелось заорать во
все горло – Я здесь! Я здесь! Но он прекрасно понимал всю бессмысленность этого.
Вертолеты прошли почти над расщелиной. Ему даже показалось что застывший,
влажный утренний туман колыхнулся от тугих струй, отбрасываемого винтами
воздуха. Но это, только показалось. Вертолеты прошли на большой высоте, явно за
верхней границей тумана и выше вершин, окружающих это место. Звук их
49
двигателей стал удаляться, постепенно растворяясь в безмолвии гор. А он стоял и
как завороженный пытался уловить последние отзвуки улетающей свободы.
Когда стихло последнее эхо улетевших вертушек, он набрал воды и пошел по уже
знакомой тропе вверх к своему прибежищу. Салима еще не было и напоив овец, он
решил вскипятить чайник и позавтракать. Пока на костре закипала вода, мысли
вновь и вновь возвращались к сегодняшнему происшествию.
- Вертушки ушли на Запад! – думал он. Стороны света он уже давно определил по
восходу солнца – А раз утром, значит вряд ли они возвращались, скорее, что шли на
задание! Значит наши где-то восточнее! Интересно, а старик долго меня собирается
здесь держать? Хотя! Он ведь меня и не держит. Если бы держал, то запирал бы на
замок. А так я свободен! Только вот сил еще маловато, да и если уходить, то нужно
что-то из еды с собой взять, а старик кроме лепешек и своего отвара ничего не дает.
Он сидел у костра, греясь и дожидаясь, когда закипит вода в закопчённом чайнике и
пытался продумать план своего побега. Но четкий план как-то не выстраивался в
мыслях, и он стал просто смотреть на языки пламени в костре. Мерное
потрескивание сухих веток в пожирающем их пламени, завораживал и он не
услышал, как во двор вошел Салим.
- Щурави! Щурави бакшиш! – старик улыбался своей однозубой улыбкой и
протягивал ему что-то завернутое в тряпку.
- Это мне? – с недоверием спросил Шурави.
- Бакшиш, бакшиш! – повторил старик и сунул ему в руки сверток.
Он развернул кусок материи, в которую был завернут неожиданный подарок и на
колени ему выпала пачка индийского чая и три куска сахара. Чай был советский, в
желтой пачке в виде кубика со слоном на этикетке.
- Ташакур, Салим! – поблагодарил он старика и жестом пригласил его попить чай
вместе. Но старик замотал головой, и что-то бурча себе под нос удалился в свою
хижину.
Остаток дня прошел в работе. Они со стариком убирали в кошаре, ходили за
ветками, которые служили топливом для очага в хижине Салима, носили воду для
себя и для овец. Под вечер, Салим затеял ремонт каменного забора, окружающего
двор. Они разбирали каменную кладку и вновь укладывали камни, стараясь придать
стене большую устойчивость. Такая физическая нагрузка окончательно лишила его
сил, и он моментально уснул, как только его голова коснулась подушки.

Глава 22
Сержант проснулся до подъема. Лейтенанта на месте не было, а все остальные,
мирно спали, закутавшись в одеяла.
- Ну вот, скоро подъем, а там уже и до дома недалеко! – подумал он – Хотя, какой
дом? Еще служить и служить, но здесь, даже учебка кажется домом!
Он лежал с открытыми глазами и думал о том, какая странная всё-таки штука жизнь.
Там, в Союзе, дом, это то куда ты вернешься после службы. Дом где тебя ждут и
любят. Здесь же, дом, это весь Союз! И вот сейчас он лежит в палатке на окраине
Кабула, а уже через пару дней будет вспоминать о своих афганских приключениях в
родной части и рассказывать молодняку о трудностях и тяготах военной жизни. Да и

50
пацаны, уезжавшие с ним из части молодняком, теперь уже не будут для него
младшим призывом. Они прошли с ним вместе весь этот путь.
Полог палатки откинулся и вошел Федорыч.
- Подъем воины! Через полчаса построение у палатки! – скомандовал лейтенант.
Сонная атмосфера улетучилась моментально. Все соскочили со своих коек и
принялись лихорадочно одеваться и заправлять кровати.
- Веселей войны, веселей! – подзадоривал лейтенант – Домой скоро!
Через полчаса все стояли в строю у палатки. Лейтенант обошел свое войско и
довольный внешним видом и настроением бойцов дал отбой.
- Сержант, никому не покидать расположение! Позавтракаете и назад. Я в штаб.
Буду выяснять, что дальше и когда наш рейс. Может так выйти, что гражданским
рейсом обратно полетим, вроде сегодня должен быть.
После завтрака, чтобы как-то скоротать время ожидания, бойцы начали играть в
неизвестно откуда взявшиеся карты. Сержант, полежав немного на кровати, решил
понаблюдать напоследок за жизнью гарнизона. Он вышел из палатки и присел на
лавочку в импровизированной курилке под маскировочной сетью. Время шло, а
лейтенанта все не было. Устав сидеть, сержант начал ходить взад, вперед по
расположению.
- Сержант ко мне! – резкий окрик вывел его из задумчивого состояния.
Он обернулся и увидел вчерашнего полковника.
- Младший сержант Басов по вашему приказанию прибыл! – выпалил сержант,
подойдя к полковнику.
- Почему шатаешься без дела? Из какого подразделения? Кто командир? – заорал
полковник, не давая возможности ответить. – какого черта слоняешься тут?
Наконец вопросы полковника иссякли.
- Нахожусь в командировке, товарищ полковник! Командир, лейтенант Коваленок, в
данный момент ожидаем отправку в Союз! – отрапортовал сержант.
- А! Так ты из вчерашней колонны! – полковник немного остыл – Ладно сынок,
отдыхай! Далеко вам еще до дома!
Полковник развернулся и не сказав больше ни слова скрылся за модулями.
Сержант еще долго стоял, гадая над смыслом его последних слов. Но решив, что он
имел в виду дембель, пошел обратно к палатке.
В палатке царило оживление. Блошко с Дхоевым спали, а Орлов, Филин, Ашка и
Коротков самозабвенно резались в «Дурака». Они так были увлечены игрой, что не
заметили появления сержанта. Нурамбеков сидел, нахмурившись и сосредоточено
смотрел в кучу карт, зажатых в его маленькой руке. Дела его были явно не очень.
Коротков с Блошко уже вышли из игры и бой с маленьким казахом продолжал
весельчак Орлов. Судя по его озорному взгляду он уже выиграл, но тянул
специально, наслаждаясь минутами своего триумфа. Ашка нахмурил брови и с
деловым видом выложил три карты.
А? – Ашка с надеждой смотрел на Орлова.
Тот немного нахмурился, делая вид, что Ашкин ход поставил его в тупик, но через
секунду вновь расплылся в улыбке.

51
- Эх Ашка! Ну ты и игрок! – Сашка выпрямился и с замахом, как будто вбивая свои
карты в землю, рубанул поверх Ашкиных три козыря.
- Ну а это – Саня показал червового туза – Тебе на генеральские погоны!
Саня с размаху прилепил туза Ашке на плечо.
Сержант, до этого молча наблюдавший все происходящее, решил наконец
обозначить свое присутствие.
- На что хоть играете? – спросил он, проходя к своей кровати
- Ой! Товарищ сержант, мы вас не заметили! – Орлов соскочил с кровати. - На
наряды. Ашка мне уже три наряда должен!
- Ладно игроки! Продолжайте! Только не шуметь! – сержант лег на кровать.
Спать не хотелось, тем более выспаться можно было на обратном пути в самолете, и
он, уставившись в брезентовый потолок палатки начал думать о том, что ждет их
впереди. Радужная перспектива возвращения в Союз, еще несколько дней
относительной свободы, а потом рутина учебки. Построения, строевые смотры,
занятия и так по кругу еще полтора года. Неожиданно он словил себя на мысли, что
не прочь бы остаться здесь. Здесь была настоящая жизнь. Здесь, можно себя
проявить. Проверить себя на прочность. Но в этот момент перед глазами возник
образ мамы. Она смотрела на него грустным взглядом, как будто потеряла его
навсегда.
Его размышления прервал влетевший в палатку Федорыч. Бросив планшет на койку
он взглядом показал сержанту, что нужно выйти. В сердце закралось щемящее
чувство, что произошло что-то не очень приятное.
Они вышли из палатки.
- Командир, что случилось? – сержант старался говорить, как можно бодрым
голосом.
- Да блядь, ровным счетом ничего, Гоша! –лейтенант махнул рукой куда-то в
сторону аэровокзала и отвернулся. – Мы застряли здесь похоже!
- В смысле?
- В прямом! – лейтенант повернулся – Сегодня нас перебрасывают с одной из КШМ,
что мы пригнали, в Баграм. Завтра оттуда пойдет колонна в Герат. Мы в составе
колонны сопровождаем эту машину до какой-то Акчи и там сдаем ее мобильной
группе погранцов.
- Е…..! – сержант сдержался, чтобы не сматериться – И что потом?
- Да хрен его знает! Вроде обещают оттуда вертушками вывезти либо в Герат, либо в
Мазари-Шариф и там уже в Союз. Но они и здесь обещали….
Сержант посмотрел в выжженное осеннее небо. Перспектива опоздать на свой день
рождения в часть, отчетливо замаячила перед ним в свете последних событий.
- Когда выходим, командир?
- Сейчас. Бери кого ни будь из бойцов, лучше двоих и дуйте к штабу. Там ждет
полковник вчерашний, помнишь?
- Да уже сегодняшний! Орал на меня тут!
- Ну вот, у него документы, пойдете до складов, получите сухпай и сюда. Только не
заблудитесь. На все час!
- Не переживай командир! Все сделаем!
52
Они подходили к зданию аэропорта, когда сержант заметил полковника, кричащего
на какого-то прапорщика. Сержант решил переждать, чтобы не нарываться на
неприятности. Орлов и Дхоев стояли за ним и наблюдали за разносом, который
полковник учинил прапору.
- Это мы к нему, товарищ сержант? – почему-то шепотом спросил Орлов.
- К нему, Саня, к нему!
Полковник, видимо устав от непрерывных криков, замолчал и в отчаянии махнув
рукой, отвернулся от стоящего по стойке смирно прапорщика. Он нервно посмотрел
на часы и стал прохаживаться взад-вперед перед застывшим прапорщиком. В тот
самый момент, когда сержант решил, что пора уже подойти к успокоившемуся
полковнику, тот заметил их, и жестом подозвал к себе.
- Товарищ полковник! – начал было доклад сержант, но полковник жестом оборвал
его.
- Вот что, сынок! – полковник о чем-то задумался – Бери своих орлов и идите с
прапорщиком. Он выдаст все что нужно! Потом зайдешь ко мне, вон в тот модуль –
полковник показал на крайний модуль, выглядывающий из-за пирамиды ящиков.
Полковник повернулся к прапорщику
– Зинченко! Бери воинов и выдай все как положено! И смотри мне, бл…! В
последний раз предупреждаю!
- Есть товарищ полковник! – прапор козырнул и немного расслабился – Пошли,
военные!

Получив сухпай и отправив бойцов к палатке, сержант подошел к модулю

полковника. Дверь была закрыта, и он робко постучал.
- Входи! – раздался из-за двери знакомый голос.
Сержант открыл дверь и вошел в душное, прокуренное помещение. Полковник
сидел за столом и что-то писал.
- Проходи, садись! – полковник кивнул на стоящий у стола стул – Подожди минуту.
Сержант присел и огляделся. Он впервые попал в офицерский модуль и ему было
интересно, как здесь живут офицеры. Обстановка оказалась довольно спартанская.
Сразу на входе, слева, был установлен умывальник и душ. Все это отгораживалось
шторкой. Далее шел отсек, где был расположен стол, небольшой диван и пара
стульев. Стены были завешаны календарями и рекламными плакатами на
английском и арабском языке. Тут же стоял небольшой телевизор Panasonic и
огромный двухкасетный магнитофон. Марку магнитофона сержант не рассмотрел.
На столе стояло несколько граненных стаканов и пара ложек. Все остальное
пространство стола было завалено какими-то бумагами. Скорее всего эта часть
модуля использовалась как столовая. За импровизированной столовой, было
расположено спальное помещение с двумя кроватями и тумбочками. У одной из
кроватей, на стене висел ковер, на котором красовалась явно старинная сабля.
Полковник дописал, свернул листок бумаги и засунул его в конверт.
- Вот что, сержант! Этот конверт отдашь своему лейтенанту! Понял!

53
- Так точно! – сержант взял протянутый конверт и взглянул в глаза полковника. Его
поразил этот усталый, опустошенный взгляд. Полковник смотрел на него, но взгляд
его был направлен куда-то в даль, как бы сквозь него. Сержант смотрел на
полковника и не знал, что делать. А тот смотрел куда-то вдаль и молчал. Пауза
затянулась, и сержант осторожно произнес – Товарищ полковник!
- А! Ладно! Иди сынок! – встрепенулся полковник. – Дай бог вам удачи!
Сержант встал и отдав честь вышел из модуля.

Небольшая колонна из двух комендантских БТРов и КШМ все дальше и дальше

удалялась от Кабула. Сержант решил не трястись в душном КУНГе и напросился на
броню. Он сидел за башней головного БТР, вместе с несколькими бойцами и с
интересом рассматривал проезжающие мимо афганские машины. КШМ, в которой
ехали остальные бойцы караула, шла следом метрах в пятнадцати. Федорыч сидел в
кабине, и сержант видел, как он частенько переговаривался по внутренней связи с
сидевшими в КУНГе бойцами. Скорость была километров пятьдесят, и сержант
прикинул, что до Баграма им пилить часа два или чуть меньше.
Сидящий на командирском месте старлей снял шлемофон и обернувшись, протянул
его сержанту.
- Держи! Тебя! – крикнул старлей, перекрикивая шум двигателя – Только быстро!
Эфир не засирай!
Сержант надел шлемофон и взял гарнитуру.
- Шурави! – услышал он в наушниках голос Федорыча – Слушай, а полковник в
Кабуле тебе ничего не передавал?
Тут сержант вспомнил, что в суматохе погрузки забыл отдать лейтенанту конверт
полковника.
- Да, передал! Я в суматохе забыл сразу отдать!
- Хорошо! В Баграме только не забудь!
- Хорош трепаться! - Старлей обернулся и забрал шлемофон.
Тем временем колонна подошла к повороту на Баграм. Еще немного и они вновь
окажутся там, откуда уехали совсем недавно.

Глава 23
Горячий песок обжигал ступни, и он, схватив маску и трубку стремглав бросился к
воде. Приятная прохлада соленой морской воды в миг остудила ноги. Он надел
маску, приладил дыхательную трубку и обернулся. Родители сидели под
импровизированным пологом и наблюдали за ним. Отец помахал рукой и
улыбнулся, а мама, как всегда с тревогой крикнула – Далеко не заплывай!
- Ладно! – крикнул он в ответ и нырнул.
Вода мягко приняла его в свои объятия, сомкнувшись над головой и от ее прохлады,
разгоряченное южным солнцем тело покрылось мурашками. Так было всегда и ему
нравился этот контраст. Родители почти каждый год возили его на море. Ему не
было еще и года, когда он сильно заболел и врачи порекомендовали родителям
отвезти его на море. И вот, когда ему исполнилось семь месяцев, они впервые
повезли его в Тамань. Здесь жила мамина тетя, его любимая бабушка Поля. С тех

54
пор, родители весь год копили деньги на летнюю поездку и везли его к морю. Это
дало свои результаты. Когда же он подрос, отец купил ему маску и трубку и научил
нырять. И это стало его любимым увлечением. Он не вылезал из воды до тех пор,
пока окончательно не замерзал. Он весь год тренировался в задержке дыхания,
доведя свой личный рекорд почти до полутора минут. С упоением смотрел по
телевизору приключения команды Кусто и мечтал, когда ни будь стать
аквалангистом.
Сделав пару гребков руками, он поднялся к поверхности, резко выдохнул в трубку,
удаляя попавшую туда воду и поплыл вдоль берега к пирсу. Солнечные лучи,
проникая сквозь толщу воды, оставляли причудливые блики на песчаном дне,
переливаясь в такт движению волн. По дну шныряли вездесущие, головастые
бычки, удирая в заросли водорослей при его приближении. Кое где, в толще воды
колыхались медузы. Иногда, на небольших полянках среди водорослей он замечал
морских коньков, которые выплывали туда как бы в желании погреться в солнечных
лучах. Но сегодня они его не интересовали. За несколько лет у него дома уже
скопилось достаточное количество трофеев в виде засушенных морских коньков,
рыбы иглы и крабов. Сегодня он мечтал о другом трофее, о рапане. Этот морской
моллюск очень редко попадался в водах Керченского пролива, и за все время он ни
разу не находил его. Только мелкие раковины, уже умерших или съеденных
рапанов попадались иногда на берегу. Но он хотел сам добыть его!
Сваи пирса показались как-то неожиданно. Солнце было с другой стороны и от
пирса шла тень. Он остановился и стал всматриваться в дно. Здесь было достаточно
глубоко, сколько точно, он не знал, но суда подходили теплоходы, ходящие в Керчь.
Солнечные зайчики исполняли свой волшебный танец на дне, но тень от пирса
мешала разглядеть что творится там, в глубине. Он медленно двинулся вдоль пирса,
чтобы обогнуть его и заплыть, с другой стороны. Песчаное дно уходило все глубже и
глубже, но вода была достаточно прозрачной, и он мог разглядеть его в
подробностях. С другой стороны пирса было светлее. Солнечные лучи переливались
на обросших мидиями сваях и проникая в пространство между ними подсвечивали
дно. Он медленно плыл вдоль свай, пристально вглядываясь в эти
непрекращающиеся всполохи. И вот! О чудо! Среди свай он увидел желанную
добычу. Достаточно крупный рапан расположился на камне, между сваями, под
пирсом. Он прикинул глубину. По всей видимости там было метра три.
Продышавшись и набрав полные легкие воздуха, он нырнул. С каждым гребком рук,
теплая у поверхности вода становилась все прохладнее и прохладнее, но он не
обращал на это внимания. Взгляд был прикован к добыче и все мысли были только
об одном – Я нашел тебя!
Уши сдавливало с каждым гребком, но он не мог остановиться и продолжал
погружение. Вода становилась все плотнее и плотнее и, как бы предупреждая его –
Все! Хватит! – выталкивала его к поверхности. Но он с азартом погружался все
глубже и глубже, не обращая внимания на боль в ушах и преодолевая
сопротивление воды. Наконец он достиг дна и схватившись одной рукой за
лежащий там камень продул уши. Боль прекратилась, но давление воды ощущалось
отчетливо. Он огляделся. Здесь, на дне, было немного потемнее, чем на
55
поверхности. Он протянул руку и схватил заветного рапана. Тот нехотя отлепился от
камня. Это был достаточно крупный моллюск, больше среднего. Рассмотрев
внимательно свою добычу, он огляделся по сторонам. Песчаное дно довольно
заметно поднималось по направлению к берегу. Там виднелись старые
автомобильные покрышки, какие-то железки и коряги. Он обернулся в сторону
открытого моря. Дно, примерно с таким же уклоном шло в глубину, но метров через
пять от пирса оно резко уходило вниз. Зеленая мгла скрывала все что там
происходит. Он зачарованно смотрел в эту мглу и вдруг в памяти всплыли кадры из
приключений Кусто. Гигантская акула, появляющаяся из бирюзовой мглы океана. Он
знал, что акул, кроме безобидных катранов в Черном море нет, но предательский
холодок страха пробежал по спине. В этот момент, мозг отчетливо дал сигнал –
Кислорода не хватает!
Подняв голову к поверхности, он ужаснулся! Где-то далеко, далеко вверху
плескалась мелкими волнами поверхность, переливаясь всполохами отраженного
солнца. Отсюда казалось, что до поверхности метров десять. Он отчетливо осознал,
что если немедленно не всплывет….. Нет! Эти мысли нужно гнать! Паника, это самое
худшее под водой! Он отпустил камень и начал всплывать. Грудь почему-то сдавило
диким давлением, а мозг выдавал предательские команды сделать вдох! Он
отчаянно греб руками и ногами, но поверхность приближалась очень медленно. Та
самая вода, которая еще минуту назад выталкивала его на поверхность, теперь,
казалось не отпускает его и тянет всеми силами на дно. Рапан, зажатый в руке,
мешал нормально грести, и он выпустил его. Моллюск, на секунду зависнув в толще
воды, стал медленно погружаться в свою родную стихию, а он продолжал упорно
бороться с водой, стремясь наверх, к спасительной и такой далекой поверхности. С
каждым гребком, кислорода в крови становилось все меньше и меньше и
невыносимое желание сделать вдох становилось все сильнее. Наконец, пальцы рук
коснулись поверхности, он сделал еще один гребок и пулей вылетел из воды.
Сорвав маску с трубкой, он сделал вдох, но грудь все еще сдавливало и полного
вдоха не получилось. Он сделал второй вдох, но грудь продолжало что-то
сдавливать. В этот момент, что-то холодное и металлическое коснулось его лба.

Он открыл глаза. В темноте помещения он с трудом разглядел чью-то фигуру,

стоящую над ним. На его груди стояла нога, мешая дышать, а в лоб уперся ствол
автомата. Все еще не понимая, что происходит, он покосился в сторону открытой
двери. Во дворе, в предрассветных сумерках, стояли человек семь вооруженных
духов и Салим. Салим что-то говорил им, отчаянно жестикулирую руками. Духи,
казалось, почти не слушали его и посматривали в сторону сарая, где он лежал.
- Ты кто? – неожиданно произнес на русском, с небольшим акцентом, стоящий над
ним.
Остатки сна окончательно растворились и сознание вернулось в реальность.
- Человек!
- Вижу, что не баран! Что тут делаешь, спрашиваю? – стоящий сильнее наступил на
грудь.
- В плену я! Работаю вот у него! – с трудом выдавил он и кивнул в сторону Салима.
56
Стоящий повернулся к двери и что-то выкрикнул на своем языке. Толпа оживилась,
один из них похлопал Салима по плечу и взмахом руки, позвал стоящего к себе. Тот
с неохотой, что-то бурча себе под нос, вышел. Минут пять они что-то оживленно
обсуждали, злобно посматривая в сторону открытой двери его убежища. Салим
куда-то исчез и эти злобные взгляды не предвещали ничего хорошего. Наконец
появился Салим с мешком чего-то в руках. Он передал мешок одному из духов и те,
попрощавшись вышли со двора. Мозг лихорадочно пытался оценить
произошедшее, но поток мыслей перескакивал то на увиденный сон, то на
реальность. Наконец, когда голоса духов растворились в предрассветном тумане, он
успокоился.
- Да! Вот влип! – подумал он –А ведь могли и не уйти просто так! Как я еще
сообразил сказать про плен? Наверное, Салим тоже самое сказал.
В дверях появилась фигура Салима. Он тяжело вздохнул, смотря на лежащего
Шурави.
- Буру Щурави, буру! – прошепелявил Салим и жестом позвал его на выход.
Ташакур Салим! – сказал Шурави выходя во двор. Старик как-то обреченно махнул
рукой, как-бы давая понять – Не за что!

День прошел как обычно в повседневных заботах. Они закончили ремонт забора,
покормили скот, пару раз он ходил за водой. В голове постоянно крутилось
утреннее происшествие.
- Эти поверили, ушли! – думал он – А другие могут и не поверить! Что тогда? Нужно
уходить! Силы восстановил, рана еще болит иногда, но это мелочи. Нужно выходить
на дорогу и идти к своим!
Он вспомнил вертушки, которые пролетали вчера утром.
- На дорогах посты, главное дойти до дороги, там наши! –думал он и в душе крепло
решение уйти, сегодня же.
Вечером, пока Салим колдовал над печкой, где он выпекал лепешки, Шурави
поставил кипятить чай.
- Стоит ли Салиму сказать? Или уйти по-тихому? Старик вроде нормальный, но черт
его знает, какие у него на меня планы? Нет! Нужно уходить не попрощавшись.
Утром не получится! Старик встает рано! Значит ночью! Ночью! Черт! Как ночью
дорогу найти? Ничего, главное уйти подальше, а утром определюсь! Все! Решено!
Когда Салим уснет, ухожу.
Он зашел в свою обитель и развернул недавний подарок старика. Чая оставалось
чуть больше половины пачки, но чай в дороге не поможет. А вот сахар, кстати,
правда остался последний кусок, самый большой. Он высыпал чай из пачки на
тряпку и аккуратно завернув кусок сахара в фольгу, спрятал его в кармане халата.
Заварив чай он стал ждать старика, который все возился с лепешками.
- Интересно, куда он их столько печет? – обычно старик выпекал две, три лепешки, а
тут рядом с ним скопилась уже солидная горка из десяти, пятнадцати штук.
Наконец Салим закончил свои пекарские дела и прихватив пару лепешек
направился к Шурави.
- Бухор, Щурави! – протянул Салим одну из лепешек.
57
- Кто это был, Салим? – спросил Шурави, со слабой надеждой что старик поймет его.
Старик посмотрел на него и вдруг, как будто поняв, о чем его спрашивают произнес
– Абдул Хади! Душманэ! Старик присел у костра и молча глядел в пламя. Легкий
ужин прошел в полном молчании. Выпив чай, Салим молча встал и удалился в свое
жилище.
Шурави долго сидел у костра, смотря как догорают остатки дров и оранжево синие
язычки пламени вырываются из раскаленных углей. Он слышал, как старик молился
и видел, как погас свет керосинки в маленьком окне, выходящем во двор.
- Нужно подождать! – подумал он. – Пусть старик уснет покрепче!
Тепло костра согревало его спереди, но к спине, через ватный халат уже подбирался
ночной холод. Шурави повернулся к костру спиной и поглубже натянул на голову
пакуль. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел звезды и почти полный диск
луны, зависшей над вершинами гор. Впервые за несколько дней, на небе не было
ни одной тучи и свет луны освещал окрестности достаточно хорошо.
- Ну вот и знак мне! – подумал Шурави – так легче будет идти!
Он прождал не менее часа, ожидая пока Салим наверняка уснет. Костер уже совсем
погас, но отдавал еще остатки тепла. Шурави встал и стараясь не шуметь подошел к
печке, где старик сложил лепешки. Он завернул пару лепешек в заранее
приготовленную тряпку, засунул их за отворот халата и аккуратно пошел к выходу.
Уже за дувалом, он обернулся и в последний раз посмотрел на дом старика и свое
временное прибежище.
- Прощай Салим! – тихо произнес он – Ташакур тебе за все!

Глава 24
Сержанту не спалось. Колонна была уже четвёртые сутки в пути. Двое суток они
простояли в Пули-Хумри, ожидая проводки. И вот остановились на ночевку под
Ташкурганом, в расположении мотострелкового полка. До места назначения
оставалось километров сто, и в Союзе их можно было преодолеть за час с
небольшим. Но они не в Союзе! И каждый километр здесь мог стать последним. В
этот раз, он почувствовал это особенно отчётливо. Сначала выход колонны из
Баграма задержали из-за обстрела наливников, южнее Саланга, потом задержка из-
за взрыва трубы топливо провода. По пути в Кабул они видели обгоревшие остовы
техники, но в этот раз, они проезжали мимо ещё дымящихся останков, кое где на
камнях виднелись следы крови. И хотя их колонна пока ещё не попала под обстрел,
но война подобралась к ним так близко, что её обжигающее дыхание они
чувствовали каждой своей клеткой. Сержант посмотрел на часы. В темноте слабо
светились флуоресцентный стрелки его «Зари». И хотя цифр не было видно, он
понял, что уже давно за полночь.
- Нужно поспать! Подъем опять будет часа в четыре. – подумал сержант.
Завтра утром они пройдут развилку на Хайратон и пойдут на Мазари-Шариф. И если
ничего не случится, то уже вечером, ну, в крайнем случае на следующий день они
уже будут на том берегу, в Союзе.
Где-то не далеко, ночную тишину разорвала очередь из «Утеса». Его басовитую,
монотонную работу ни с чем нельзя было спутать. Сержант уже научился по звуку

58
определять стрельбу из ПКМ и из «Утеса». Он прислушался, но продолжения
ночного концерта не последовало. Сон не шёл, и сержант начал вспоминать
события последних дней.
Комендачи, сопроводив их до Баграма ушли дальше на Чарикар. Их команду вновь
разместили в уже знакомой палатке и приказали ждать выхода. Федорыч долго не
хотел говорить, что за пакет передал для него полковник в Кабуле, но потом сдался.
- Да понимаешь, сын у него погиб. Вертолётчик. Под Кандагаром служил. Вот он
письмо жене и написал. Попросил отправить из Союза, не хотел, чтобы особисты
читали.
— Вот оно что! – сержант нахмурился – А я-то думаю, что он такой заторможенный
был!
Лейтенант решил поменять тему разговора.
- А ты чего на броню напросился? - с недовольным тоном спросил лейтенант.
- Да решил с ветерком, проветриться немного. В КУНГе душно, да и укачивает меня
– слукавил сержант.
- Душно ему! А если бы обстрел? А если бы что с тобой? А мне отвечать! – лейтенант
начал повышать голос – Ты об этом не думал?
- Федорыч! Если бы обстрел, то ты сам знаешь, всем бы досталось! Да и на броне
надежнее, там хоть спрыгнуть можно!

Ночную тишину вновь разорвала очередь «Утеса». Сержант прислушался, но ка и

раньше, ответа не последовало.
- Нужно спать! А то буду как курица вареная завтра! Уже сегодня! – сержант
повернулся на бок и закрыл глаза. Он пытался представить, как они перейдут
границу? Как сядут в поезд и уже через несколько дней от этих тревог и лишений
останутся лишь воспоминания!
Снаружи послышался какой-то непонятный, не прекращающийся и нарастающий
шум. Как будто что-то большое надвигалось на них и в этом было что-то
неизбежное. Сержант открыл глаза и прислушался. Шум ветра. В следующую
секунду по крыше палатки забарабанили крупные капли дождя. И вместе с ним на
палатку обрушился ветер. Казалось, он с остервенением пытался прорваться сквозь
плотную и прочную ткань, чтобы ворваться внутрь и залить здесь все осенним
ливнем! Но палатка выдержала и не добившись своего ветер понесся дальше,
оставив палатку на растерзание дождю.
Сержант лежал и слушал как капли дождя били с неистовой силой по туго
натянутому материалу и не добившись своего стекали вниз, соединяясь в струи
воды.
- Ну вот и проехали на броне! – подумал сержант – В такой ливень лучше уж в
КУНГе.
Сержант поежился, представляя, как вода затекает за броник и все обмундирование
намокает и отогнав не приятые ощущения постарался заснуть.

Как не старался сержант уснуть, но до подъема ему так это и не удалось. Они уже
почти час сидели в палатке, ожидая возвращения лейтенанта из штаба полка. Там
59
должны были решить, как их отправить дальше. Ночной ливень сменился
противным, затяжным осенним дождем. Сержант выглянул из палатки и увидел
бегущего в их сторону солдата.
- Ты Басов? – спросил, стряхивая с себя воду худой и длинный ефрейтор
- Ну я!
- Давай за мной, там в штабе летеха твой тебя ждет. – выпалил ефрейтор и
развернувшись скрылся за пологие палатки.

Через две минуты, изрядно промокший сержант был в модуле штаба полка.
Федорыч с озабоченным видом сидел рядом с каким-то подполковником и что-то
упорно ему объяснял. Подполковник выслушал и подняв руку хлопнул ладонью по
столу. Видимо это был жест, показывающий, что он не желает больше ничего
слушать и будет именно так как он сказал. У сержанта в душе появился какой-то
странный холодок. Подполковник встал и со словами – Все лейтенант! Выполняйте!
– развернулся и вышел.
- Ну что? – сержант вопросительно смотрел на подошедшего Федорыча
- Едем обратно! Ха! – как-то обреченно беззаботно хохотнул лейтенант.
- В каком смысле обратно?
- В прямом, бля! Сейчас заезжаем к погранцам, сдаем КШМ и там будем ждать
колонну на Баграм. Приказ кого-то из штаба армии. Здесь погода нелетная и колонн
в ближайшие несколько дней в Хайратон не будет. А в штабе армии вообще и не
знали, что нас сюда услали. Теперь приказали выдвигаться на Баграм, а там
самолетом в Ташкент.
- Тьфу ты блин! Ну ничего, Федорыч, все равно скоро уже дома будем! – попытался
подбодрить командира сержант.
- Ладно, пошли! Нам в сопровождение дадут БМП. Проводят до базы погранцов.

На подходе к палатке они увидели стоящий БМП. С брони спрыгнул невысокого

роста крепыш и подбежав представился – Старший лейтенант Арсентьев! Вас к
погранцам нужно сопроводить?
- Так точно! – козырнул лейтенант – Лейтенант Коваленок! Нам КШМ нужно забрать.
Ваш водитель вроде должен подогнать будет сюда.
- Да, я знаю! Ждем и выдвигаемся! Ты своих всех в КУНГ посади.
Через несколько минут они выехали из ворот с красными звездами и понеслись на
максимально возможной скорости в сторону гор.
База мото-маневренной группы погранцов оказалась совсем не похожа на все, что
сержант видел до этого. Это был бывший дворец шаха. Здание с арочной
колоннадой и затянутым масксетью куполом. Здание было окружено высоким
забором с центральными воротами, где сейчас был организован КПП. От КПП к
зданию дворца шла аллея в окружении деревьев. Перед самим дворцом виднелся
прямоугольный бассейн. Старлей, передав с рук на руки своих подопечных и забрав
своего водилу скрылись в непрекращающемся дожде.
Сержант заметил у КПП несколько машин в сопровождении БТРов. Пока лейтенант
занимался передачей КШМ бойцы с интересом рассматривали
60
достопримечательности Ташкурганского дворца, спрятавшись под сводами
колоннады.
- Да, не хило они тут устроились! – с неподдельной завистью протянул Филин. – И
бассейн и сад!
- Ээх! Жаль, что осень! Так бы искупался! – мечтательно подхватил мысли друга
Орлов – Паша, а ты?
Молчаливый Дхоев лишь пожал плечами и безучастно отвернулся.
- Я слышал вроде обратно в Баграм пойдем! Лейтенант с сержантом
переговаривались! – понизив голос сказал Филин – Какого черта нас гоняют туда-
сюда?
- А тебе не все равно? – Орлов испытывающе посмотрел на друга
- Да надоело уже! Хочется снять с себя все это, помыться нормально и выспаться!
Мы же в бане последний раз в Кабуле были! Я уже чешусь весь!
- А ты с Ашки пример бери! – съязвил Орлов – Он говорит, что можно не мыться, на
десятый день грязь сама отваливается!
- Ну вот пусть у него и отваливается! А я в баню хочу!
- Ща, погоди посадят на броню, вот и помоешься под дождиком!
- Да ну тебя! – нахмурился Филин.
- Да ладно! – Сашка толкнул друга в плечо – Не обижайся! Вот доедем до Баграма,
может и будет тебе банька! А нет, то в Союзе уж точно помоемся!
- Доехать еще нужно. – буркнул Филин. – О! Вон отцы командиры идут!
Из дверей дворца вышли лейтенант с сержантом и остановившись стали что-то
оживленно обсуждать.
- Сгоняй, спроси, что там, да как! – Филин подтолкнул Орлова.
- Ага! Щас! Чего я то?
- Ты же у сержанта в любимчиках – решил подколоть друга Филин.
- Угу! Любимчик! Чуть что – Орлов в наряд, Орлов на пост, Орлов то, Орлов сё! Ты
его земляк, вот ты и иди!
В этот момент сержант развернулся и пошел к ним.
- Ну что бойцы? Отдохнули? – сержант как можно веселее спросил свое войско. –
Все! Охранять нам больше нечего, так что сегодня дожидаемся колонны и вон на тех
Бэтэрах, - сержант махнул в сторону тех самых машин, что стояли у КПП –
отправляемся в Баграм. Ну а дальше в Союз!
Пацаны немного оживились. Всем порядком уже надоели постоянные переезды и
неустроенность, и близость возвращения всех воодушевляла.

Ждать пришлось не долго. Часа через полтора всех собрали возле КПП.
Федорыч, переговорив со старлеем, видимо командиром той самой маленькой
колонны, с которой они должны были продолжить свой путь, распорядился о
размещении людей и отозвал сержанта в сторону.
- Короче, похоже поездочка будет веселой! – лейтенант сделал паузу и подумав
добавил – Пойдем с колонной «зеленых». Наши только вот – махнул он в сторону
старлея.
- А что наших колонн нет?
61
- Пока нет! Что-то не нравится мне все это!
- А это кто? – спросил сержант
- Да, сборная солянка. Военторговская машина, агитотряд, геологи и охрана вот, на
двух Бэтэрах. Короче, смотри в оба сержант! Я буду на головном, ты на
замыкающем. Просил в Урал нас посадить, но у них там все забито.
- Да ладно, Федорыч! Сколько мы уже здесь? И ничего! Саланг уже два раза
проходили, пройдем еще раз!
- Ладно! – улыбнулся лейтенант - Орлов с Филином с тобой попросились, остальные
со мной.

Колонна «зеленых» была достаточно большой. Несколько бензовозов, пара крытых

Уралов с солдатами, с десяток различных грузовиков, непонятно с чем и все это под
охраной четырех БТРов и пары БМП. Их небольшую группу поставили почти в хвост
основной колонны. За ними шли лишь два наливника и БТР охраны. Колонна,
благополучно миновав Пули-Хумри и Доши начала втягиваться на серпантины,
ведущие к Салангу.

Глава 25
Салим долго смотрел, как Шурави сидел у костра, как взял всего две лепешки из тех,
что он специально приготовил для него. И как Шурави, остановившись у дувала
скрылся в ночной мгле. Видимо Аллах решил, что Салим не достоин помощника на
старости лет. Он был стар и ему было тяжело справляться со всем хозяйством.
Когда-то очень давно он, совсем еще мальчишкой, попал в банду басмачей в своем
родном Узбекистане. В то время Красная армия теснила бандитов загоняя их в горы.
Тогда их главарь решил не испытывать судьбу и всем отрядом они ушли в
Афганистан.
Время шло, Салим повзрослел, осел в одном из кишлаков. Сил было много, и он
работал без устали, зарабатывая на калым за невесту. Он не интересовался
политикой и совсем уже забыл про свою Родину. Да и помнить было нечего. Там у
него никого не осталось, все или умерли от болезней или погибли в горниле
Гражданской войны. Ему удалось накопить достаточно денег, и он смог жениться,
взяв девушку из достойной семьи. Жизнь шла своим чередом, и все было бы
нормально, но вот жена его никак не могла родить ему детей!
И вот в один из прекрасных дней его жизни она понесла! Салим был на вершине
счастья! Он благодарил Аллаха за этот подарок! Вскоре у них родилась дочь Зухра!
Но счастье было не долгим! Аллах отвернулся от него и забрал все, чем дорожил
Салим! Мощное землетрясение разрушило их кишлак, и под завалами дома
погибла и жена, и маленькая дочь. В кишлаке тогда погибли почти все жители.
Салим собрал оставшихся овец из своего стада и ушел в горы. Так он и обосновался
в этом месте, и жил здесь один, лишь иногда спускаясь, чтобы продать шерсть или
мясо и купить себе необходимые вещи. Такая жизнь его не то чтобы устраивала, но
он привык к ней. И все бы ничего, да вот годы давали о себе знать. Силы уходили и
все труднее становилось справляться по хозяйству.

62
Он хорошо помнил, как однажды, спустившись в кишлак, он увидел странных
военных с красными звездами и услышал в их речи что-то странное, давно забытое!
Это было четыре зимы назад. С тех пор в горах стало неспокойно. Вокруг появилось
много вооруженных моджахедов, воинов ислама. К нему стали приходить то одни,
то другие, постоянно требуя еду или керосин. Но они воевали не только с шурави,
но и между собой! Так продолжалось до тех пор, пока не появился Абдул Хади.
Остальные банды оставили его в покое.

Все это время Салим молил Аллаха дать ему помощника, но, казалось, Аллах был
глух к его мольбам. И вот однажды, когда он возвращался к себе с пастбища, он
услышал одиночный выстрел. Он хотел уже было развернуться и пойти другим
путем, но какое-то неведомое чувство подтолкнуло его, и он пошел вперед. Шел он
долго, но ничего необычного на пути не встретилось. Спустившись в ущелье и
миновав каменные завалы, он начал подниматься вверх по хорошо знакомой тропе,
как вдруг увидел на склоне распластанное тело солдата. Салим огляделся вокруг, но
никого не увидел. Осторожно, словно боясь потревожить лежащего он приблизился
к телу. Солдат лежал ничком и не подавал признаков жизни. Брюки ниже пояса
были залиты кровью, а на странном жилете, что был одет поверх теплой куртки
виднелась дыра от пули. Салим поднял валявшуюся рядом сухую ветку и осторожно
толкнул солдата. Но тот никак не отреагировал. Он подошел ближе и склонился над
телом, и тут ему показалось что солдат дышит. Он расстегнул лямки жилета и
откинул его в сторону. Салим попробовал перевернуть солдата, но тот оказался
достаточно тяжелым. Тогда, взяв нож, Салим решил разрезать куртку и посмотреть
рану. Добравшись до тела, он увидел маленькое отверстие в районе поясницы и
небольшой бугорок под кожей рядом с ним. Салим нажал на бугорок, и он слегка
подвинулся под кожей. Он взял нож и недолго думая, выковырнул острием ножа
пулю.
Солдат вздрогнул и застонал. Салим изо всех сил, схватив солдата за плечо,
перевернул его лицом вверх. Так он и нашел тогда своего Шурави. Почему-то он
тогда решил, что Шурави ему послал Аллах, в ответ на его мольбы. И что если он его
вылечит, то Шурави станет ему помощником.
И вот теперь он с горечью смотрел, как его Шурави уходит в ночную мглу. Он сразу
понял, что Шурави уйдет, как только Хади появился у него во дворе! Он долго
убеждал моджахедов, что этот русский его раб, и что он отдал за него целого
барана. И Абдул поверил ему! Но Салим понял, что Шурави уйдет. Он увидел это в
его глазах и поэтому напек гору лепешек, чтобы то взял их с собой.

Шурави все дальше и дальше уходил от дома Салима. Полная луна хорошо
освещала тропу на открытых местах, но в тени скал была кромешная тьма. Он шел,
не обращая внимания на холод и усталость.
- Нужно как можно дальше уйти, пока хватает сил – думал он – Да и спать сейчас
нельзя! Замерзнешь!

63
Несколько раз он останавливался отдохнуть, но с каждым разом подняться и идти
дальше становилось все труднее. Холод пробирался через одежду и сковывал
движения.
- Нужно идти! – думал он и каждый раз заставлял себя встать и идти.
Когда небо на востоке озарилось первыми лучами восходящего солнца он,
окончательно замерзший и обессиленный подошел к достаточно крутому спуску,
над которым нависала скала. Оглядевшись, он решил всё-таки поискать места для
привала и хоть немного поспать. Ему показалось, что на нависшей над тропой скале
есть площадка. Осмотрев скалу, он начал медленно карабкаться наверх. Подъем
был не очень крутой, да и рассвет уже достаточно хорошо подсвечивал камни и
через несколько минут он добрался до того места, где как ему казалось была
площадка. То, что он там нашел, превзошло все его ожидания. Там была не только
ровная площадка, но и небольшая выемка в скале, где можно было укрыться от
ветра. Кроме того, выемка была направлена на юго-восток, так что встающее солнце
должно было прогревать скалу почти до полудня. Окончательно обессилевший
Шурави заполз в свое укрытие и почти моментально отключился.

Глава 26
Надрывно ревя двигателями, колонна подползала к северному порталу Саланга.
Дождь, непрерывно поливавший их с момента выхода из Ташкургана прекратился.
Точнее он остался где-то там, далеко внизу. А здесь было царство света. Солнце,
отражаясь от заснеженных вершин заливало ярким светом окружающие скалы.
Одно было плохо. Намокшая под дождем форма стала покрываться коркой льда и
совсем не держала тепло. Сержант надеялся, что колонна остановится на привал на
перевале, но у афганского командования видимо были свои планы, и они без
остановки вошли в тоннель. Остановились они только на южной стороне тоннеля.
Сержант спрыгнул с брони и чуть не упал. Замерзшие и затекшие ноги не слушались.
Немного размявшись и расходившись, он увидел Федорыча, который также,
странной, неуклюжей походкой шел в его сторону.
- Докладывай! – стуча зубами приказал лейтенант
- Все в порядке, товарищ лейтенант! – отрапортовал сержант – Только заледенели
все!
- Да мы там тоже! Короче «зеленые» должны зайти куда-то к своим, говорят
недалеко. Потом идут дальше на Кабул. Мы с ними до поворота на Баграм, там
дальше своими силами. Их командир успокаивает, говорит, что духи сейчас по
домам сидят, из-за погоды, так что все должно быть спокойно.
- Нам бы горячего чего ни будь! – с надеждой произнес сержант.
- Попробую что-то придумать.
Но Федорыч не успел, колонна двинулась в путь. Растянувшись на серпантинах в
ниточку машины ползли вниз по пока еще не обледеневшей трассе.
Чтобы хоть немного согреть пацанов, сержант посадил их ближе к двигателям. Чем
ниже спускалась колонна, тем теплее становилось. Даже не верилось, что еще
несколько часов назад они мокли под дождем и покрывались ледяной коркой в
галереях Саланга. Солнце пригревало почти по-летнему и сидеть в мокрых бушлатах

64
под брониками становилось невыносимо. Сержант боковым зрением заметил
какое-то движение слева, где сидел Орлов. Сашка, положив автомат на броню
расстегивал и снимал броник.
- Орел, мать твою! Ты что делаешь? – рявкнул сержант, перекрикивая движок.
- Не могу уже, товарищ сержант! Сопрел! Чешусь весь!
- Отставить, боец! Терпи! Остановимся, тогда и почешешься!
Орлов надел броник, всем видом показывая свое недовольство. Сержант
обернулся, чтобы посмотреть на Филина, который сидел на противоположном
борту. Тот сосредоточено всматривался в скалы.
- Сибиряк, есть сибиряк! – подумал сержант – Молча переносит все тяготы!
Он и сам бы скинул уже броник с удовольствием! Но пока колонна на марше, лучше
этого не делать!

Не доехав до Джабаль-Уссарадж, колонна повернула на запад и попылила по

грунтовой дороге все дальше удаляясь от спасительного Баграма. Скорость
движения упала. Все чаще колонна останавливалась, чтобы саперы могли
проверить дорогу. Лишь под вечер они добрались до какого-то кишлака, где и
встали лагерем на ночевку. Старлей, командовавший советской частью колонны,
видимо не доверяя «зеленым», выставил свои посты и разместил пацанов на ночлег
по БТРам.
Сержант опять не мог уснуть. Он сидел, прислонившись к броне и смотрел на своих
спящих подчиненных. Пацаны отрубились сразу. Филин даже броник не снял.
Орлов, свернувшись калачиком на полу, мирно посапывал. Внутри было тепло, но
воздух, с ароматом немытых тел, мокрого обмундирования и прочими запахами не
давал уснуть. Несколько раз сержант выбирался наружу, подышать свежим
морозным воздухом. Лишь к полуночи силы окончательно оставили его, и он так и
уснул сидя, привалившись к борту.

Его разбудили гулкие удары по броне. Люк распахнулся и чей-то голос проорал:
- Подъем славяне! Скоро выходим!
Народ выползал на свет божий и разминал затекшие ноги. Через полчаса колонна
двинулась дальше. Сержант всматривался в лица жителей кишлака, через который
они проходили и в душе возникало странное гнетущее чувство. Он никак не мог
понять отчего! И вдруг его осенило! Он и раньше, за все время их мотаний по
Афганистану видел местных, но они при встрече все улыбались и казались
приветливыми. А здесь… Холодный, пронизывающий взгляд и каменные лица!
- Чего они на нас так смотрят, товарищ сержант? – Филин тоже заметил эту
перемену.
- Да кто его знает! – сержант пожал плечами – Не любят они нас!
Спустя час колонна втянулась в ущелье, по дну которого текла небольшая речка.
Дорога шла вдоль реки и местами вода заливала колею. Почти по всему ущелью
слева от дороги возвышались почти отвесные скалы, а справа, за речкой шли
пологие каменистые горы. БТРы развернули КПВТ в сторону гор и прапорщик,

65
который сидел в командирском люке, повернувшись, жестами показал вести
наблюдение.
Часа в три по полудню они наконец выбрались из ущелья на горное плато и увидели
вдалеке небольшой кишлак, рядом с которым были явно военные постройки. Это
оказалась застава «зеленых», куда и шла афганская колонна.
Пока шла разгрузка, Федорыч со старлеем и прапором что-то напряжённо
обсуждали. Сержант с бойцами сидел на броне, наблюдая как небо затягивает
тучами.
- Чует мое сердце, опять мокнуть будем! – буркнул Орлов
- Хочешь, договорюсь с геологами и поедешь с ними под тентом? – решил
проверить подчиненного сержант.
- Не-е! Я с вами!
- Ну тогда сиди и не каркай! –подытожил Филин. – Товарищ сержант, по-моему, вас
лейтенант зовет!
Сержант спрыгнул на землю и побежал к командирам.
- Эх! Завтра придем в Баграм, а там банька, нормальные кровати! – мечтательно
произнес Орлов, разваливаясь на броне – Олега! В баньку хочешь?
- Да сам посуди! Ночевать сегодня, наверное, здесь будем. А завтра с утра если
выйти, то судя по всему только к вечеру до Баграма доберемся.
- Ну да, ну да! – Задумчиво буркнул Олег.
- Да брось ты, Филин! Ты что такой хмурый! – Сашка толкнул друга
- Зато ты, чересчур веселый!
- Да ты прикинь! Мы с тобой пол Афгана отмахали! Когда вернемся будет, о чем
рассказать! Пацаны с нашего призыва обзавидуются!
- Когда вернемся, первый отдел тебе язык подрежет и кое куда засунет! Чтобы
лишнего не наболтал. А вот когда учебку закончим…. – Филин замолчал.
- И что тогда? – не унимался Сашка
- Что, что? Не понимаешь сам? – Олег уставился на друга
- Неа!
- Да мы, с этим походом, первые претенденты на отправку сюда!
- Точно! – Сашка даже привстал – Как я сам то не сообразил!
- О чем спорим, бойцы? – прервал их разговор, подошедший сержант – Кончай
базар! Через двадцать минут выходим!
- Товарищ сержант! Разрешите вопрос? – не унимался Орлов
- Давай!
- А нас могут после учебки сюда направить? Учитывая, что мы здесь были!
- Неугомонный! – сержант покачал головой – Тебя точно не направят! Закончили
говорильню! Оружие проверьте. И броники оденьте! Орел, тебя особо касается!
Старлей сказал, что по данным разведки, где-то здесь замечена банда духов! Так
что держим ухо востро и при первом шухере, валимся за броню и не высовываемся!

Солнце скрылось за тучами и еще до их выхода начал накрапывать мелкий дождь.

Колонна немного поредела. Вместо БМП в голове колонны теперь шел Т-55. Строй
колонны перемешался и теперь они оказались почти в середине. Пока колонна
66
дошла до ущелья, все уже достаточно промокли под дождем. Сержант не заметил,
когда Орлов снял с себя бронежилет и постелив на броню, сел на него. Все
сосредоточенно вглядывались в горы, напротив. Дорога, повторяя рельеф шла по
дуге, образовывая каменный мешок ограниченный с одной стороны отвесными
скалами.
- Сашка! – заорал сержант, заметив, что боец сидит без бронежилета – Бля! Быстро
одел броник!
- Товарищ сержант… - но договорить Сашка не успел.
Оглушительный взрыв в голове колонны и следом за ним еще один разорвали
воздух. Сержант увидел, как шедший впереди Т-55 слегка подбросило в облаке
взрыва и практически сразу раздался второй взрыв. Многотонная машина замерла и
из-под башни вырвались оранжево-черные струи огня. Башню танка, словно
пушинку приподняло и швырнуло на скалы. В ту же секунду танк скрылся в облаке
дыма. Ошарашенные таким зрелищем они даже не услышали, как по ним открыли
огонь с окрестных гор. Только когда в спину больно ударила срикошетившая от скал
пуля, сержант очнулся.
- За броню!!! – заорал он – В укрытие!
Со стороны реки дорогу ограждали редкие валуны, за которыми можно было
укрыться, но в тот момент, когда он готов был спрыгнуть, Орлов преградил ему путь,
явно прыгая к ближайшему валуну. Сержант не думая перекатился через БТР и уже
падая за броню, заметил, как Сашка в прыжке сначала как будто остановился в
воздухе, как бы наткнувшись на невидимое препятствие, его тело неестественно
дернулось, и он исчез из поля зрения.
Практически все бойцы, что сидели на броне были здесь.
- Филин! – заорал сержант, пытаясь перекричать стрельбу – Филин!
- Я здесь! – Олег лежал на земле за колесом БТРа – А Сашка где?
В этот момент град пуль рубанул по скале, высекая мелкие осколки. Все прижались
к броне. Сержант бросился на землю, чтобы увидеть где скрылся Орлов. Он
выглянул из-за колеса, но ничего не увидел. Бойцы, придя в себя открыли ответный
огонь, прапорщик постоянно вызывал кого-то по рации. Сержант подполз к заднему
колесу и выглянул на дорогу.
Сашка лежал рядом с валуном, но в какой-то странной позе. Автомат был зажат в
руке, но он не стрелял и не подползал к камню. Сержант оглянулся, ища Филина и
жестом показал ему оставаться здесь.
- Почему ты не ползёшь? – пронеслось в голове, но сержанту показалось что он это
прокричал.
- Сашка! – наконец вырвался крик, но сержант не узнал своего голоса. Он вжался в
землю и пополз к своему бойцу.
- Только бы живой, только бы живой! – как молитву повторял какой-то чужой
внутренний голос. Рядом что-то щелкнуло о дорогу, разбросав брызги воды и
мелких каменных осколков. Сержант замер, еще сильнее пытаясь вжаться в землю.
В тот же момент еще несколько щелчков раздалось вокруг него. Он почувствовал,
как осколки камней забарабанили по рукавам и каске и тут же услышал противное
жужжание срикошетивших пуль.
67
- Только бы живой! – крутилась в голове единственная мысль. Сержант поднял
голову. От Орлова его отделяло метра два. Сашка лежал на боку, спиной к нему. Он
рывком преодолел оставшееся расстояние и схватив Сашку за правую руку
перевернул его на спину.

Время остановило свой бег. Исчезли звуки выстрелов и наступила оглушительная

тишина, в которой раздавались лишь удары его сердца. Он смотрел, как крупные
капли дождя медленно падали в широко открытые, голубые глаза и разбиваясь об
них на мелкие капельки, застревали на ресницах. Капли все падали и падали, а
Сашка, не моргая и смотрел куда-то вверх. Сержант попытался растормошить его
схватив за грудь, но рука наткнулась на что-то теплое и липкое. Сержант перевел
взгляд и инстинктивно отдернул руку. В груди зияла огромная, кровоточащая рана.
В этот момент заработал пулемет БТРа.
А-ааа! – вырвался звериный крик из груди сержанта. В глазах потемнело, будто
пелена опустилась на его глаза. – А-ааа! Суки!!!!
Он вскочил и через несколько секунд, перемахнув через неширокую речку оказался
на противоположном берегу. Ни мыслей, ни страха, только звериная злоба. Он упал
на землю и в тот же момент увидел выше по склону вспышки выстрелов пулемета.
Пулеметчик выбрал прекрасную позицию за камнями. Достать его можно было
только сверху, зато он видел все как на ладони. Сжавшись как пружина, сержант
рванулся вверх по склону, не видя ничего, кроме этого проклятого пулемета.
Добравшись до подножия камней, где залег пулеметчик, сержант остановился.
Оставалось только обойти его с тыла и расстрелять эту тварь в упор! Его явно не
заметили. Руки дрожали от нервного напряжения, дыхание сбилось, в висках
тупыми ударами отдавался каждый удар сердца. Он начал обходить камни слева, и
только теперь в голове пронеслась мысль, что он как на ладони для духов. Да и свои
могут запросто подстрелить. В следующую секунду он услышал в небе до боли
знакомый гул приближающихся «крокодилов». Сержант обернулся и увидел на
фоне туч, в фонтанах тепловых ловушек, два стремительно приближающихся
силуэта вертолетов. Они шли четко на него. Ведущий полыхнул залпом РС-ов и
отвернул в сторону, освобождая место для атаки ведомого. Первый залп взорвался
где-то выше и в это же время сержант увидел, как практически одновременно с
залпом РС-ов от силуэта, ведомого отделился небольшой темный предмет,
авиабомба.
- Вот и все! – мелькнула мысль – Конец!
Он, собрав все силы, бросился под скалу с которой работал духовский пулеметчик.
Взрывов он не слышал. Пулеметчик смолк и в тот же момент неимоверная сила
подняла сержанта в воздух. Тугой, горячий воздух ударил в лицо, его швырнуло на
землю и все стихло.

Глава 27
Шурави открыл глаза. Осеннее полуденное солнце отдавало свое тепло скалам, и он
с удовлетворением подумал, что выбор места для ночлега был идеален. Он сел,
прислонившись к скале и сощурившись от удовольствия, подставил лицо теплым

68
солнечным лучам. И тут же, как будто в немом кино перед глазами полетели
картинки. Колонна «зеленых», взрыв танка, Сашка, прыгающий с брони, капли
дождя в безжизненных Сашкиных глазах и залп с вертолетов. Он вспомнил все. То,
что мучительно он собирал и пытался склеить из разрозненных кусочков последнее
время, вдруг выстроилось и пронеслось перед ним как немой кинофильм.
- Вот стало быть как! – мысли все еще блуждали по лабиринтам памяти – А как же
меня не нашли? Почему не откопали? Ведь наверняка кто-то видел, как я в гору
полез?
Шурави представил лейтенанта.
- Да-а! Нелегко сейчас Федорычу! Сашка погиб, я пропал. Хотя его вины тут нет
никакой! Но генералам, чтобы задницу прикрыть, проще все на летеху списать! – с
горечью подумал он.
Его раздумья прервал звук далекого взрыва. Он соскочил на ноги и начал
пристально всматриваться в южном направлении, откуда, как ему показалось и
донесся этот звук.
- Пора идти! – подумал он - Пока светло и тепло буду идти в направлении на юго-
восток. Главное на трассу выйти, там свои.
Первый день его похода прошел без эксцессов. Если не считать того факта, что он
где-то потерял обе лепешки, которые взял у Салима. Скорее всего он их забыл на
месте первого ночлега, но возвращаться туда он уже не решился. Несколько раз,
вдалеке на юго-востоке пролетали вертушки, укрепляя его в правильности
выбранного направления. Да и тропа, по которой он шел, вела на юго-восток. К
исходу дня, не найдя достойного места для ночлега, он, сойдя с тропы, забился в
небольшую расщелину и почти сразу уснул.
Его разбудил холод. Рук и ног он почти не чувствовал. «Адидас» на босую ногу
совершенно не спасал от ночного холода. Шурави начал выбираться из своего
укрытия, как вдруг увидел метрах в двадцати от себя всполохи костра. Он замер и
начал прислушиваться к происходящему. Вокруг было тихо, ни разговоров, ни
других звуков. Только ветер иногда заводил унылую песню, где-то в горных
расщелинах. Шурави продвинулся на полметра, чтобы лучше рассмотреть площадку
рядом с костром и замер. Прямо на него шел темный силуэт с проглядывающимся
за плечом стволом автомата. Шурави вжался в скалу и прикрыл глаза, боясь, что
свет костра может отражаться от них. Фигура не дошла метра два до него. Человек
остановился, повертел головой по сторонам и размахнувшись, что-то кинул под
гору. Буркнув недовольно что-то себе под нос, человек сел на землю и уставился в
противоположную сторону от костра. Шурави почти не дышал и не шевелился,
чтобы не вызывать никаких шумов. Он открыл глаза и попытался рассмотреть
сидевшего и место рядом с костром. Человек показался ему очень странным.
Крупный, явно накачанный и самое главное, в свете костра он увидел контур пухлых
губ. В этот момент от костра отделилась и пошла в сторону сидевшего еще одна
фигура.
- Mike! What did you lose there? Come back! – тихо произнес второй, не дойдя до
сидевшего метров пять. Шурави узнал английский, по нескольким словам, но
больше всего по произношению. Но какого черта здесь делают англичане, или
69
американцы? Майк встал и как бы нехотя пошел к костру. Теперь Шурави мог
получше рассмотреть, что твориться у костра. Там сидели шесть человек, двое из
которых были явно не афганцами. Их выдавали внушительные, по сравнению с
моджахедами габариты. Оба были явно выше всех остальных, да и в плечах
угадывалась недюжинная сила. Через час, группа затушила костер и тихо пройдя
мимо укрытия Шурави ушла на северо-запад, туда, откуда он сегодня пришел.
Выждав еще примерно с час Шурави, наконец, вылез из своего укрытия. Ноги не
слушались, и он практически ползком дополз до кострища. Он справедливо
полагал, что горевший костер прогрел почву и камни вокруг и это даст ему
возможность отогреть затекшие и замерзшие ноги. И он не ошибся. Уходя, духи
присыпали кострище землей и камнями, а сам костер они разводили на скале. Так
что тепла от камней хватило с лихвой чтобы согреться.
- Так! Правильно я по ночам не хожу! – подумал Шурави – Вот наткнулся бы на этих!
А они ведь по тропе идут!
Солнце уже подсветило верхушки гор, когда он, убрал следы своего присутствия и
возобновил свой путь.
К полудню, основательно устав от постоянных спусков и подъемов, он решил
устроить привал. Недалеко от него была видна небольшая ложбина между двумя
невысокими вершинами. Там он заметил какую-то растительность и решил, что
лучше всего будет провести отдых там. Но выйдя к ложбине он присел и замер.
Внизу простиралось ущелье и у подножия гор стоял кишлак. Заметить его из
кишлака не могли, но чувство осторожности заставило его лечь на землю. Почти час
он наблюдал за происходящим внизу.
- Нужно обходить кишлак! – решил он – И обходить севернее! Там горы видны,
можно спрятаться, а на равнине меня сразу вычислят.
Понаблюдав еще немного он встал и пошел на север, обходя так не кстати
появившийся кишлак.
День подходил к концу, еще час, полтора и наступит кромешная тьма. Шурави,
измотанный постоянными спусками и подъемами решил обойти очередную
вершину и устраиваться на ночлег. Ужасно хотелось есть и пить. Он уже вторые
сутки был без еды и самое главное без воды. По пути не встретилось ни ручейка, ни
речки.
- Сколько мне еще идти? Когда на наших выйду? – погруженный в свои мысли он
автоматически шел по склону, обходя вершину. И вдруг, он увидел колею! Не
тропинку, а именно колею! Грунтовую дорогу с отпечатками явно армейских шин.
Он посмотрел вдоль нее и увидел на вершине, которую он так старательно обходил
сложенные из камня сооружения, над которыми торчали антенны радиостанций.
- Наши! – Шурави показалось что он крикнул во всю мочь. - Наши! Но пересохший
язык и небо изменили голос до неузнаваемости. Он собрал все силы и побежал по
дороге в сторону заставы. Но сил хватило на десяток метров. Он упал на колени, и
переведя дух начал медленно подниматься по склону.
Когда до заставы оставалось метров сто, он поднял голову и увидел в бойнице
одного из укреплений ствол ДШК, направленный на него. Он упал на колени и
замахал руками.
70
- Я свой! Ребята, я свой! – просипел он пересохшим горлом – Не стреляйте!
Ствол пулемета отвернул в сторону и из-за укрытия появилась чья-то голова в каске.
- Эй! Бача! Стой! – прокричала голова – Давай назад!
- Я свой! – как можно громче крикнул Шурави срывая голос.
- Что? Ты что там лепечешь? Не слышу ни хрена! Давай назад, говорю!
Шурави встал и медленно пошел по дороге, огибающей заставу. Голова исчезла и в
тоже время ствол пулемета дернулся и вновь уперся в Шурави. Короткая очередь, и
фонтанчики пыли преградили дорогу в метре от него.
- Блядь! Вы чо там охуели? – на этот раз голос прорезался и Шурави удалось
крикнуть. Ствол отвернули, и голова вновь возникла над каменным бруствером.
- Ты кто такой? – прокричала голова – Стой там! Не двигайся!
Через минуту к Шурави уже приближалось несколько бойцов во главе с
прапорщиком. Они осторожно приближались, держа оружие на изготовку.
- Что надо, бача? – не доходя до Шурави метров пять спросил прапорщик – По-
русски говоришь?
- Свой я, ребята! Русский! – не веря своему счастью и улыбаясь сказал Шурави и
сделал шаг к солдатам.
- Э! Э! Стоять! – приказал прапорщик, а сопровождавшие его направили автоматы
на Шурави – Ты кто такой?
- Младший сержант Басов! Дайте воды! – произнес Шурави и обессиленный сел на
дорогу.

Командир заставы ст. лейтенант Бутулов битый час допрашивал странного

задержанного. Несколько раз он внимательно выслушал историю о странном
конвое из Союза, сопровождавшем радиостанции и их «удивительных»
приключениях. Он смотрел на сидевшего перед ним изможденного, грязного,
заросшего человека в духовском халате и пакуле, и если бы не его чисто русская
речь, он бы не сомневался, что перед ним сидит дух!
- Ну хорошо! – Бутулов встал и начал монотонно прохаживаться по небольшой
комнате без окон, явно служившей что-то вроде камеры на «Губе». – Так ты
говоришь, что вы шли из Ташкургана? И фамилия твоего командира Коваленок?
- Так точно! Я же вам уже несколько раз объяснял! – устало ответил задержанный.
- Ну допустим! А как ты объяснишь, то что про вас в штабе армии никто не знает?
- Да откуда мне знать! Нас в Кабуле какой-то полковник встречал, радиостанции
принимал, но я фамилии его не знаю! – Шурави обреченно опустил голову – У него
сын под Кандагаром служил, вертолетчик. Погиб вроде.
В комнату вошел прапорщик и что-то тихо прошептал старлею на ухо. Бутулов резко
повернулся к Шурави
- Ладно сержант! Птица ты видимо важная, раз тобой особый отдел армии
заинтересовался! Отдыхай пока! Завтра посмотрим!
Он повернулся к прапорщику и коротко приказал:
- Покормить! И смотри у меня! Головой за него отвечаешь! Пусть здесь ночует!

71
- Товарищ старший лейтенант! – встрепенулся Шурави – Вы спросите замполита 80
ОРР капитана Батюка! Он нас знает! Скажите ему что младший сержант Басов… Нет!
Лучше скажите Шурави здесь, у вас!
Старлей обернулся.
- Ишь ты! Шурави! Поздно уже! Особисты за тобой летят! Завтра будут, вот им все и
расскажешь! – бросил старлей выходя – Отдыхай пока!

Глава 28
Обстрел прекратился сразу, как только вертушки обработали противоположные
склоны. Федорыч, все время боя сдерживавший своих бойцов, чтобы не
высовывались, поспешил к замыкающему БТРу, где оставались сержант с Орловым
и Филином. Филин сидел у колеса БТРа сжав автомат в руках и не отрываясь
смотрел куда-то в небо.
- Филин! – Федорыч толкнул бойца в плечо – Ты живой? Где остальные?
Филин перевел на лейтенанта отсутствующий взгляд и молча уставился на него.
- Ты чего Олег? Где сержант, где Орлов?
Глаза Олега наполнились слезами, и он все также, молча смотрел на командира.
- Ты чего, Филин? – лейтенант похолодел от страшной догадки – Где они?
Филин кивнул головой за БТР. Лейтенант выскочил на обратную сторону и
остановился как вкопанный. На дороге, в метре от придорожного валуна лежал,
раскинув руки и весь в крови Орлов. Грудь его была разворочена попаданием пули
крупнокалиберного пулемета. Два солдата со взвода охраны, те, что были на этом
БТРе, стояли в нерешительности, не зная, что делать с телом. Лейтенант рванулся к
Орлову, растолкав солдат. Сашка лежал с открытыми глазами и не моргая смотрел
куда-то ввысь. У лейтенанта перехватило дыхание, в глазах потемнело, и он тихо
опустился на колени рядом со своим солдатом.
- Ну что застыли! – рявкнул подошедший прапорщик – Двухсотых не видели! Взяли и
грузим на броню! Уходить нужно!
Лейтенант вскочил и схватил прапорщика за грудки.
- Какой на хрен уходить! Сержант мой где? – заорал он
Прапорщик непонимающе уставился на лейтенанта.
- Где сержант я спрашиваю!
- Не.. Не знаю! – промямлил прапорщик – Вроде здесь был.
- Нужно искать! – заорал Федорыч – Поднимай своих бойцов!
- Какой искать! – опомнился прапор. – Не дай бог духи вернуться, нам тогда здесь
всем хана!
- Да плевать мне на всех! Я без сержанта никуда не пойду!

Поиски длились около часа. Старший лейтенант, командовавший нашей колонной

организовал две группы, которые прочесали противоположные склоны, но поиски
не дали ни каких результатов.
- Он или погиб, или у духов! – подытожил старлей – Нам больше здесь
задерживаться нельзя! «Зеленые» до темноты хотят к кишлаку выйти! Сообщим
своим, организуют поиски!

72
- Ну как его никто не видел? – не унимался Федорыч – Вы же все здесь вместе были!
Колонна, подобрав убитых и раненных двинулась дальше, оставляя за собой
контуженного и заваленного землей сержанта.

К исходу следующего дня они прибыли в Баграм. Почти сутки Федорыча и всех
оставшихся бойцов терзали особисты, расспрашивая о деталях происшествия. На
исходе дня их погрузили в Ил-76 и отправили в Ташкент.
Орлова отправили раньше, в запаянном цинке и без сопровождения. Что было
написано в его документах, никто не знал. Лейтенант смотрел на залитые закатным
солнцем горы, проплывающие под крылом взлетевшего самолета и думал лишь об
одном. Где-то там, в этих горах, остался его сержант, которого он не смог уберечь.
Жив он, или мертв? Что произошло и как теперь ему жить с этим? Погиб один и
пропал без вести другой! Он, командир, который должен был вернуть матерям их
сыновей, не смог выполнить свой долг! Ему наплевать что будет с ним! Но ему до
конца жизни придется жить с этим! Он не винил никого, кроме себя! Он летел из
этого проклятого богом Афганистана домой, где его ждала невеста, и не знал, что
через несколько месяцев, он вернется сюда. Вернется, чтобы уже никогда не
увидеть свою любимую. Он не знал, что сгинет в пучине непонятной войны где-то в
окрестностях Асадабада, раненный, прикрывая отход своего взвода. Он не знал, что
его сержант, который пропал без вести, будет вытаскивать его тело, истерзанное
духами, к своим. Он летел в неизвестность, называемую здесь Союз, летел на
Родину, которая предала его!

Глава 29
Шурави впервые за несколько недель спал спокойно. Не нужно было бояться ни
духов, ни чего-то еще. Не было досаждавших у Салима клопов, не было
пронизывающего холода и тревоги, которые сопровождали его последние дни. Он
спал и видел чудесные сны из своей прошлой жизни. Во сне он видел дом,
родителей и своего младшего братишку. Картинки прошлой, мирной жизни
поочередно сменяли друг друга, и он улыбался во сне, не осознавая, что его ждет
наяву. Он видел, как учил брата ездить на велосипеде, маленьком, с
дополнительными колесами сзади. И как впервые, открутив эти дополнительные
колеса, отпустил его в самостоятельную поездку.
- Ты меня держишь? – кричал Вадюшка, крутя педали
- Держу, держу! – отвечал он, стоя на месте и наблюдая, как брат едет без какой-
либо помощи.
- Ты точно держишь? – не унимался братишка.
- Точно! Крути педали – кричал он
Вадюха уехал уже достаточно далеко и вдруг обернулся!
Он обернулся и Шурави увидел лицо Сашки! Тот улыбался и беззвучно, одними
губами произнес:
- Ну зачем ты меня отпустил?
В этот момент он почувствовал удар в ногу и проснулся.
- Подъем душара! – над ним склонился неизвестный капитан. – Хорош дрыхнуть!

73
Шурави соскочил с нар, на которых спал, и еще не соображая, где он и что
происходит, завертел головой. Вокруг были только каменные стены без окон и
капитан, с пронзительным взглядом, который, казалось прожигал его насквозь.
- Проснулся, душара? – поинтересовался капитан. – Ну, давай, рассказывай свои
байки!
Капитан сел на табурет и пристально уставился на Шурави.
- Чего молчишь?
- А что говорить? – переспросил Шурави.
- Ну ты бля даешь! – ухмыльнулся капитан – Рассказывай, кто, от куда, как к духам
перебежал, и какого черта сюда приперся?
- Я никуда не перебегал! - попытался возразить Шурави – Я же старшему лейтенанту
вчера все рассказал!
Капитан вскочил и резкий, мощный удар в солнечное сплетение сбил Шурави с ног
и он, чуть не потеряв сознание свалился на каменный пол. Капитан ударил его еще
раз ногой в живот и наклонившись над ним прорычал:
- Ты, сука, эти сказки можешь кому угодно рассказывать! А мне правду давай!
Капитан схватил его за волосы и рывком поднял голову. В следующую секунду
мощный удар кулаком в челюсть почти что вырубил его. Шурави, ошарашенный
таким допросом долго не мог прийти в себя. Наконец в голове прояснилось, и он
попытался подняться. Чьи-то руки подхватили его и усадили на табурет, сдавив как
клещами его плечи. Капитан приблизился к нему и тихо, почти по-дружески
произнес:
- Ну ты что? Сознайся во всем и делу конец!
- В чем сознаться? – Шурави почувствовал вкус крови во рту. – Я же все объяснил!
Мы из Союза в Термез привезли…
Очередной удар в солнечное сплетение не дал ему договорить. В глазах потемнело,
дыхание перехватило, и он повалился с табурета, но те-же крепкие руки удержали
его.
- Еще раз говорю! Звание? Фамилия? Где служил? К кому перебежал?
- Младший сержант Басов! –Шурави перечислил название и номер части - Был в
составе караула, сопровождавшего КШМ до Термеза! Потом нас послали сюда! Что
вам от меня нужно? Запросите мою часть! – выпалил Шурави.
- Да в том то и дело, что запросили! Нет там никакой информации ни о каком
карауле! – усмехнулся капитан – Врешь ты все, сука!
- Я не вр.. – очередной удар прервал оправдания Шурави.
Удар был сильнее прежних и от него Шурави потерял сознание. Очнулся он от струи
воды, выплеснутой в лицо.
- Очнулся, душара? – капитан стоял над ним с гордым видом всезнающего и
всеобъемлющего бога! – Ты, тварь, запомни, от капитана Сидоренко еще ни один не
ушол! Я вас блядей на чистую воду всех выведу! Я уже с десяток, таких как ты,
дезертиров расколол! И все поют одно и тоже! Так что… Лучше сознайся!
Капитан развернулся и выходя бросил кому-то в комнате:
- Давай Егорыч! Но не переусердствуй!

74
В следующий момент в глазах у Шурави потемнело от сокрушительного удара по
почкам, и он отключился.

Он пришел в себя, но боялся открыть глаза, будто понимая, что даст своим
мучителям очередной повод для избиения. Во рту чувствовался вкус крови, все тело
болело, голова гудела и сильно тошнило. Шурави прислушался к происходящему в
комнате. Слабые звуки присутствия кого-то заставляли его лежать с закрытыми
глазами.
- Что им от меня нужно? – думал Шурави – Ведь я все уже рассказал! Может
рассказать про Батюка? Пусть свяжутся с ним. Он подтвердит!
В этот момент чьи-то руки приподняли его голову и его губ коснулась холодное
железо. Тут же по губам побежали струи воды. Он приоткрыл рот и с жадностью
стал пить живительную влагу.
- Слышь сержант! – услышал он чей-то голос – Это особисты не наши, а из штаба
армии. Ты уж как-то с ним на контакт выходи.
Шурави открыл глаза и увидел прапорщика, который встречал его вчера.
- Я же все рассказал! – прошептал Шурави – Что им еще нужно? Пусть запросят
капитана Батюка!
- Пей давай! – прапорщик поднес к его губам кружку. – Попал ты под замес боец.
Выкарабкиваться придется самому. Главное, чтобы тебя прокурорским не сдали!
Попадешь к прокурорским, там сразу статья и на зону!
Дверь в комнату распахнулась.
- Товарищ прапорщик! Освободите помещение! – злобно приказал капитан.
Шурави, с помощью прапорщика, приподнялся и сел на полу. В проеме двери стоял
капитан Сидоренко и огромный солдат, звание которого Шурави не разглядел.
- Ну, что? Очухался? – капитан присел возле Шурави. – Егорыч, посади-ка его!
Крепкие руки здоровяка схватили Шурави за плечи и почти что швырнули его на
табурет.
- Давай так! – как-то по-особенному добро начал капитан – Я сейчас расскажу, что
тебя ожидает! Мне тут с тобой вошкаться нет никакого резона! Сдам тебя в
прокуратуру и делу конец!
Капитан испытывающе посмотрел на Шурави.
- А у них с дезертирами разговор короткий! Минимум пятнашка!
- Какая пятнашка? – Шурави не понимающе посмотрел на капитана – За что?
- За измену Родине! За дезертирство! За утерю оружия! И это минимум!
- А что же тогда максимум? – переспросил Шурави
- Ну ты же человек образованный! – капитан улыбнулся – Понимаешь, что можно и
«вышак» натянуть, с конфискацией!
- Да за что? – попытался возразить Шурави
- Тихо! Тихо! За дезертирство и измену! Я же тебе говорил!
- Дезертиров ищете? – ехидно выдал Шурави – А у самих американцы под боком
ходят!
- Американцы? - Капитан изменился в лице. – Какие американцы? Ну ка, давай
поподробнее!
75
- Ага! Щас! – Шурави сплюнул сгусток крови на пол. – Вы мне еще потом и шпионаж
припишете! Тогда точно «вышак» светит!
- Не, не, не! Погоди! – капитан призадумался – Ты откуда про американцев взял?
- Видел их! Дня два назад. Двое точно, в сопровождении четырех духов.
Капитан встал и нервно заходил по комнате. Минут пять он задумчиво ходил, не
проронив ни слова, потом глянул на Шурави и вышел.
- Ну вот! Сейчас точно еще в шпионы запишут! – подумал Шурави – Дернул же меня
черт за язык!
Капитана не было достаточно долго. Шурави залез на нары и все это время
размышлял о том, как ему выпутаться из этой ситуации. Прапорщик, что отпаивал
его водой, предупредил про прокуратуру и капитан это подтвердил. Но может быть
это к лучшему? Ведь там люди, не то что этот отмороженный гэбист. Да и в Союзе
может быть проще будет доказать, что он не дезертир.
- Доказать! – тихо, как будто хотел скрыть свои мысли, произнес Шурави – Как
доказать? А если и там попадётся такой вот? Что тогда? Но других вариантов похоже
нет!
Дверь в комнату распахнулась и вошел капитан. Он сел напротив Шурави и
пристально осматривал его с ног до головы. Потом чему-то ухмыльнулся и встал.
- Вот что! – подытожил он – У тебя два пути! Или ты едешь в Союз, или остаешься
здесь!
Шурави недоуменно посмотрел на капитана.
- А в чем подвох? – переспросил он – вроде бы как в Союз лучше? Но я так понимаю
это через прокуратуру?
- Верно мыслишь, душара! Или как ты там себя назвал, Шурави? – оживился
капитан. – А ведь ты и вправду на «духа» похож! Ну а если останешься здесь,
будешь работать под нашей защитой! Никто тебя не тронет! Да и о дезертирстве
твоем можно будет забыть! Через какое-то время! Ну так что? Что решил?
- Да по любому дорога одна! – ухмыльнулся Шурави немного помолчав – И явно не
с прокуратурой!
Капитан испытывающе посмотрел на Шурави и изрек:
- Учти душара! Официально, ты пропал без вести! Любая глупость с твоей стороны, и
ты реально пропадешь! Понял!
- Не дурак! – буркнул Шурави.
Через полчаса вертушка уносила его в Кабул, где для него начиналась иная,
совершенно непонятная жизнь.

Глава 30
Наташка проснулась за час до звонка будильника. В модуле было тихо, ее подружка
Гульнара еще не вернулась со смены. Наташка посмотрела на будильник и
отвернулась к стене, пытаясь уснуть. Но сон не шел и в голову лезли всякие мысли.
Она уже полгода была в Афганистане. Сначала в госпитале Пули-Хумри и вот уже
четыре месяца здесь, в Кабуле.
За это время она насмотрелась на боль и страдания этих несчастных мальчишек,
которых бросили сюда защищать неизвестно что, но она стойко переносила все это.

76
Быть стойкой и независимой ее научил детдом. Ей было четыре года, когда она
попала туда, после трагической смерти родителей. Она их почти не помнила, лишь
иногда, во сне, она видела маму, но каждый раз как-то расплывчато. В детдоме она
была «пацанкой», ей не интересны были куклы и плаксивые подружки. Зато среди
мальчишек она была своим парнем. Они играли в войну, а она всегда была у них
медсестрой. Видимо поэтому, после выпуска из интерната она поступила в
Новосибирское мед училище и стала дипломированной медсестрой. Довольно
скоро ее пригласили в окружной военный госпиталь, и она с радость согласилась,
став к тому же еще и служащей вооруженных сил. Вот так, в свои двадцать четыре
года, она и оказалась здесь.
- Двадцать четыре! – с грустью подумала Наташка – У других уже семьи, дети! А я
все одна!
Природа не обидела ее красотой. Высокая, стройная, длинные русые волосы почти
до поясницы и глаза, большущие серые глаза. И только носик, ее слегка курносый
носик, портил, как ей казалось, почти классический овал лица. От ухажёров отбоя не
было, но она очень долго не подпускала к себе никого. Но однажды влюбилась!
Влюбилась в студента медицинского института, где они были на практике. И все
вроде шло хорошо, до тех пор, пока он не решил познакомить ее со своей семьей.
Войдя в большую, дорого обставленную квартиру в центре Новосибирска, она сразу
почувствовала странную атмосферу напряженности. И Костя, ее парень, как-то сразу
сник и стал менее решителен. Причина этого выяснилась очень скоро. В доме
заправляла его мама, Нина Павловна, женщина очень волевая и жесткая. И все бы
ничего, вот только когда речь зашла о Наташкиных родителях, она без стеснения
сообщила, что воспитывалась в детдоме. Вот тут-то и произошла перемена! Нина
Павловна как-то сразу стала серьёзной и остаток вечера прошел практически в
полном молчании. А уже когда она собиралась уходить, Нина Павловна о чем-то
долго разговаривала с Костей, закрывшись на кухне. Костик проводил ее до дома и
уже прощаясь, как-то холодно поцеловал ее в щёку и пряча глаза, быстро
развернулся и ушел. Так и закончилась ее первая любовь. Маменькин сынок не
смел перечить своей деспотичной мамочке.
Когда она прибыла в Афганистан, девчонки очень удивлялись, что она не замужем и
даже без парня!
- Ну ничего! Тут ты быстро себе рыцаря найдешь! – говорили они – Только смотри,
есть занятые, не отбивай никого!
- Да они же здесь почти все женатые! - отшучивалась Наташка.
- А тебе не все равно? Ну побудешь походной женой, а там глядишь… В общем,
жена не стенка! Подвинется!
- Подвинется! – думала Наташка – А я не хочу никого двигать! И ППЖ не хочу быть!
Уже в Кабуле она очень быстро отшила всех ухажеров. Правда остался один
штабной майор, который все никак не может успокоиться! Противный, лощеный, да
к тому же женатый!
- Фу! – Наташку передернуло от одного воспоминания об этом кобеле. Она
посмотрела на будильник. – Еще пятнадцать минут! Ладно, пора вставать.

77
В этот момент дверь модуля распахнулась и в лучах утреннего солнца в модуль
влетела Гульнара.
- Ташка, не спишь? – защебетала подруга – Вставай, завтракать будем!
- Привет Гуль! – Наташка сладко потянулась под одеялом и не спеша встала – Как
смена?
- Да как обычно! – ответила Гуля, гремя посудой. – Все спокойно, все живы.
- Новых не привозили?
- Не-а! В инфекционное говорят, шестерых с желтухой привезли вечером, а к нам
нет. Хотя… - Гульнара задумалась – Сейчас особисты привезли какого-то духа. Я уже
уходила, толком не видела. Маринка принимает.
- Раненый что ли? – поинтересовалась Наташка
- Да нет! Вроде сам шел. Худой правда, грязный! Ой! – Гулька осеклась – Твой
приходил. Спрашивал, когда будешь!
- Никакой он не мой! – Наташка насупилась – Хватит уже!
- Ну ты что? - Гуля посмотрела на подругу – Ходит, подарки носит! Чего тебе еще
нужно?
- Противен он мне! А подарки его, вон в мусоре! – отмахнулась Наташка.
- Ну и дурочка! – Гулька ласково приобняла подругу за плечи – Не обижайся! Я ведь
только добра тебе желаю!
- Ладно! – улыбнулась Наташка – Добрая ты моя!

Зайдя в свое хирургическое отделение, Наташка мельком увидела в процедурной

странного вида душмана. Он о чем-то разговаривал с Дмитрием Николаевичем,
дежурным хирургом. Она задержалась на секунду, чтобы получше рассмотреть
новичка, но тот сидел к ней спиной и кроме грязных, растрепанных волос, торчащих
из-под пакуля и края щеки, покрытой почти оформившейся бородой, она ничего не
увидела. Наташка бросила еще один взгляд на вновь поступившего и понеслась по
широченному коридору госпиталя в ординаторскую. Начинался новый, но так
похожий на все предыдущие, день. Скоро обход, а значит нужно торопиться!

Глава 31
На аэродроме Кабула их уже ожидали несколько машин и БТР. Шурави, вместе с
двумя встречавшими их штатскими, посадили в БТР. Штатские всю дорогу молча
смотрели на Шурави, но он не обращал на них никакого внимания.
- Интересно, куда едем? – Шурави повертел головой, но в бронированном чреве
БТРа не было ни оной щели, где бы можно было увидеть окружающую обстановку.
Ему казалось, что они едут уже целую вечность.
- В вертушке хоть можно было в иллюминатор посмотреть! – Шурави весь полет до
Кабула смотрел на проплывающий далеко внизу горный ландшафт, чередующийся
то с равнинами, покрытыми «зеленкой», то с пустынными, каменистыми и
пыльными полями. Он смотрел и думал, что вот именно так они с пацанами могли
смотреть на удаляющуюся от них землю в самолете, который нес бы их в Ташкент. А
еще, думал о словах капитана Сидоренко, что он официально пропал без вести. И от
этой мысли, предательский холодок пробежал по спине.

78
- Пропал без вести! Как же так? А что они родителям напишут? – его охватил страх –
Мама! Она ведь не выдержит этого!
Перед глазами пронеслась ужасная сцена того, как его родителям сообщают, что их
сын пропал без вести. Шурави закрыл глаза и мотнул головой, стараясь избавиться
от видения. БТР сбавил ход и остановился.
- Приехали что ли? – подумал Шурави.
Но штатские сидели как ни в чем ни бывало. БТР взревел движком и двинулся
дальше. Наконец, сделав еще несколько таких остановок, машина встала. Один из
штатских открыл боковой люк и подхватив Шурави за локоть, потащил его к выходу.
Шурави зажмурился от яркого солнечного света, ослепившего его после
полутемного пространства в броне. Он протер глаза и осмотрелся. Его привезли в
какую-то часть, он увидел технику, несколько, стоящих в ряд металлических ангаров
и немного вдалеке, на возвышении, большое трёхэтажное здание.
- Где это мы? – попытался разговорить он штатского.
- Пошли! – толкнул его сопровождающий, указывая в сторону того самого здания.
Через минуту к ним присоединился капитан Сидоренко.
- Ну что, боец! Сейчас расскажешь вкратце свою историю и очень подробно про
американцев! А там дальше решим, что с тобой делать! – капитан хлопнул Шурави
по плечу – Не дрейфь! Все будет нормально!

Старший оперуполномоченный особого отдела 40-й армии майор Широколес, сидя

в кабинете, с нетерпением ожидал прибытия капитана Сидоренко. Он сначала не
придал значения сообщению капитана о задержании какого-то перебежчика. Это
хоть и было редкостью, но иногда случалось. По сути, дело было обыденное,
допросить, выяснить, кто, откуда, при каких обстоятельствах и передать дело в
военную прокуратуру. Но то, что несколько часов назад Сидоренко сообщил ему, в
корне поменяло все дело. Информация о двух американцах, которых якобы видел
этот перебежчик, заинтересовала майора, и он приказал доставить перебежчика в
особый отдел. Не теряя времени, он решил проверить ту легенду, что по словам
Сидоренко твердил задержанный. Майор решил не поднимать шумиху, разыскивая
концы этой запутанной истории в штабе армии, а получить информацию из первых
рук, так сказать, из той части, откуда по словам задержанного он и прибыл.
Связавшись по ВЧ с Приволжским округом, он попросил соединить его с особым
отделом указанной части.
- Майор Лядов, слушаю! – раздалось в трубке
- Добрый день майор! Особый отдел 40-й армии майор Широколес!
- Ого! Чем обязаны такому вниманию?
- Вопрос у меня! Были от вашей части за последнее время командировочные за
речку?
- А что? Что-то случилось? – неуверенно произнес Лядов после недолгого молчания
- Майор! Ты вопросом на вопрос не отвечай! Я тебя конкретно спросил! – жестко
произнес в трубку Широколес, чувствуя, что его собеседник в явном
замешательстве. – Есть информация?

79
- Из офицеров и прапорщиков никто не убывал! Да, был караул. Сопровождали груз
в Термез! Но они еще не вернулись! Застряли в Ташкенте!
- Список караула можешь предоставить?
- Мне нужно время! А в чем дело? Что произошло? – не унимался Лядов
- Пока ничего! – отрезал Широколес. – Жду список состава караула! До связи!
Через полчаса у него на столе лежал список. Майор прочитал документ,
чертыхнулся и закурил. Младший сержант Басов, помощник начальника караула
шел под вторым номером в списке.

Шурави завели в небольшое, темное помещение, где кроме стола с настольной

лампой, стула и табуретки ничего не было.
- Руки – произнес сопровождавший его штатский.
- Чего? – Шурави удивленно посмотрел на него.
- Руки за спину! – приказал штатский и защелкнул на его запястьях наручники.
- А это то зачем?
- Молчать! – отрезал штатский – Проходи и садись на табурет!
Шурави молча подчинился. Штатский встал у двери и уставился на него холодным
взглядом.
- Да-а! Как в застенках гестапо! – подумал Щурави, разглядывая обстановку. –
Только крови на стенах не хватает!

За время ожидания, Широколес выяснил еще некоторые моменты этой запутанной

истории и никак не мог решить, что делать дальше! Все что говорил сержант
подтвердилось. Он узнал, что 20 ноября колонна «зеленых» попала в засаду и что с
этой колонной шли геологи и агитотряд, под охраной мотострелков. Выяснилось,
что в Ташкургане к ним присоединилась группа бойцов во главе с лейтенантом, а
при обстреле погиб один из бойцов и пропал без вести сержант. Поиски не
принесли результатов. На следующий день были организованы две группы
спецназа, для поисков пропавшего, но группы вернулись ни с чем! По всем
правилам он обязан сообщить по команде, о том, что нашелся без вести пропавший,
но! Но этот солдат что-то знал об американцах, а это означало, что у нас под носом
разгуливают иностранные инструкторы или того хуже агенты ЦРУ! А вычислить и
взять агента, это и звание, и награда! Так что, доложить он всегда успеет, а вот
выудить из сержанта всю информацию не помешает! Да вся история с этой
командировкой дурно попахивала! Чутье контрразведчика подсказывало ему, что
за всем этим есть какая-то опасность и лично для него.
Дверь в кабинет распахнулась и ввалился запыленный Сидоренко
- Разрешите, товарищ майор!
- Заходи Алексей! Ну что? Как слетал?
- Да нормально! Я тут поколол его немного, ну в общем завербовал! Согласен
работать!
- Кого завербовал? – Широколес недоуменно посмотрел на капитана.
- Да перебежчика нашего!

80
- Твою мать! – выругался майор – Да никакой он не перебежчик! Все
подтвердилось! Вечно ты впереди паровоза летишь!
Майор закурил и подумав немного продолжил:
- Я вот что думаю! Послать за речку неподготовленных пацанов, тут без решения
высоких чинов не обошлось! Понимаешь?
- Ну это ясно! – кивнул капитан
- Так вот! Один двухсотый и один без вести пропал! Тут большими разборками
пахнет! Могут погоны полететь и, если мы с тобой станем инициаторами…. Ну ты
сам понимаешь!
- Да-а! – задумчиво протянул капитан.
- Давай ка допросим его еще разок, выясним про американцев, а потом ты его в
госпиталь определи на недельку. Пусть подлечат немного, а мы пока подумаем, как
да что! Понял?
Так точно! – капитан задумался – А может его все-таки использовать? Ты посмотри
на него, вылитый дух!
- Посмотрим! Где он кстати?
- Да внизу! Студент охраняет!
- Ну пошли! – Широколес затушил сигарету, собрал бумаги на столе и направился к
выходу.
Допрос затянулся до полуночи. Шурави еще раз в подробностях рассказал всю
историю их скитаний, рассказал о банде Абдула Хади и о том, как ушел от Салима.
Но, к сожалению майора, не смог рассказать ничего стоящего об американцах.
Майор развернул перед ним карту и пытался выяснить, где Шурави встретил их. Но
он никак не мог разобраться в карте. В память врезалось только имя, которым один
американец звал другого – Майк!
Лишь под самый конец допроса майор спросил – Ты есть хочешь?
Распорядившись накормить задержанного и обеспечить всем необходимым для
ночлега, майор с капитаном ушли.

Глава 32
Его разбудили рано. Не дав как следует прийти в себя, Сидоренко провел Шурави по
каким-то коридорам и выведя на улицу и запихнул в УАЗик. Пройдя несколько
постов, машина вышла на улицы утреннего Кабула и понеслась неизвестно куда.
Шурави сначала пытался смотреть и скорее чисто автоматически запоминать
дорогу, но усталость последних дней сделала свое дело, и он начал дремать. Да и
поездка, как ему показалось, длилась недолго. УАЗик затормозил перед какими-то
воротами, Сидоренко что-то крикнул охранявшим ворота солдатам и их пропустили.
Шурави окончательно проснулся и с интересом начал рассматривать место, куда его
привезли. Спрашивать не было ни сил, ни желания, но капитан, повернувшись
бодро сказал:
- Госпиталь! Отдохнёшь тут немного, подлечат слегка, только кто ты и откуда
никому! Понял!
- Понял, понял! – буркнул Шурави.

81
- И еще! – Сидоренко пристально посмотрел на него – не бриться и не стричься! Ни в
коем случае! Я врачей предупрежу!
- Ага, еще и не мыться – съязвил Шурави

Машина подкатила к одноэтажному зданию с табличкой у входа.

- Пошли! – кивнул капитан, вылезая из машины.
Поднявшись по ступенькам, они вошли в помещение. В нос ударил запах лекарств.
Широкий длинный коридор, крашеные стены, остатки плитки на полу. Капитан
остановился у какой-то двери и бросив короткое – Жди! – зашел туда без стука.
Шурави осмотрелся. Он не любил больницы с детства, но возможность выспаться на
нормальной кровати, на белых простынях, под одеялом, после всего перенесенного
им за последнее время, это было исполнением всех его желаний на данный
момент! По коридору то и дело сновали люди в белых халатах, заходя и выходя в
разные помещения, откуда-то доносились стоны, иногда в коридоре появлялись
бойцы в госпитальных халатах. Госпиталь проснулся и начинался еще один
очередной день, а на Шурави никто вроде бы и не обращал внимания. Он устало
прислонился к стене между двумя дверями. В этот момент одна из них резко
открылась и из нее чуть не бегом вылетела маленькая, смуглая медсестра, толи
казашка, толи узбечка. Она повернулась, закрывая дверь и замерла.
- Ой! – только и смогла произнести она, уставившись на Шурави. – А вы….?
В этот момент капитан, открыв дверь сухим голосом скомандовал – Заходи!
Шурави улыбнулся медсестре и вошел в кабинет.

В кабинете, за столом сидел немолодой человек в белом халате и что-то писал на

тонкой бумажной папке. Окно в кабинете было заложено стеклоблоками, через
которые пробивалось утреннее солнце.
- Ну вот, Дмитрий Николаевич! – сказал капитан, закрывая дверь – наш пациент!
Доктор взглянул на Шурави и кивком показал на стул. Шурави сел рядом со столом.
Капитан отошел в угол кабинета и встал, скрестив руки на груди.
- И так! – устало произнес врач, разглядывая Шурави – что-то беспокоит?
- Устал и спать хочу! И помыться бы!
- Ну, это само собой! Отмоем, пострижем и побреем.
- Нет, нет, нет! – капитан шагнул к столу – Николаевич, я же предупредил! Ни в коем
случае не брить и не стричь! Он нам нужен такой как есть!
- Алексей! У нас здесь госпиталь! А у него наверняка вшей и остальной прочей нечисти
навалом! – врач тяжело вздохнул.
- Ну проведите санобработку какую ни будь, но он должен вернуться как есть!
- Ладно! – как-то обреченно сказал Николаевич – Но отдельную палату я ему не могу
предоставить! Могу только положить с тяжёлыми, чтобы расспросов было поменьше!
- Добро! – согласился капитан. – А ты, рот на замок! Никому ничего! В крайнем случае
скажешь, что из особого отдела! И все! Понял! – сказал он, обращаясь к Шурави.
-Да понял я все! – огрызнулся Шурави.
- Ну что же, молодой человек, раздевайтесь! – сказал врач, вставая со стула.
Шурави снял халат, стянул рубаху и остановился.
82
- Штаны тоже снимать? – спросил он.
- Нет! Пока не нужно – доктор подошел к нему и внимательно начал осматривать его.
Аккуратно повернув его за плечо, он прикоснулся к пояснице.
- Так! – протянул он – а это откуда?
- Что? – переспросил Шурави
- Вот это! – врач надавил на то место где была рана. Шурави не ощутил боли, но от
прикосновения холодных пальцев врача, вздрогнул.
- Пулевое?
- Да! – коротко бросил Шурави.
- Где, когда?
- В горах! Духи! Броник спас, а потом Салим.
- Салим? – удивился доктор, разглядывая рану. – И когда?
- В конце ноября, числа двадцать пятого!
- Ого! – удивился врач – Никогда не видел, чтобы пулевое за две недели так
затягивалось без обработки! Да вы батенька счастливчик!
- Ага! – усмехнулся Шурави – Это Салим! Он какими-то мазями и отварами меня
обрабатывал.
- Целитель, стало быть! – заключил врач. – Ну что же, товарищ капитан, вы можете
идти! Поднимем мы вашего подопечного на ноги.
- Сколько времени займет? – спросил капитан
- Трудно сказать – врач посмотрел на Шурави – Два, три дня на обследования, а там
видно будет. Я сообщу! Да! А как мне его записать?
- А так и запишите Шурави! От нашего отдела, ответственный капитан Сидоренко!
Капитан посмотрел на Шурави, развернулся и вышел, оставив дверь приоткрытой.
- Ну! Одевайся сынок и присаживайся – сказал доктор, возвращаясь на свое место –
А синяки по телу откуда?
- Упал! – буркнул Шурави.
Ну да, ну да! – Николаевич как-то с сожалением посмотрел на одевающегося Шурави.
– Как же тебя угораздило?
- Сам в шоке. – Шурави уселся на стул напротив врача.
- Вот что сынок! Ты перестань ерничать! Я тебе не враг и прекрасно тебя понимаю! И
помогу, чем смогу! Постараюсь продержать тебя здесь подольше, а там посмотрим.
Ну а пока… - он помолчал и подняв усталый взгляд попросил – Можешь вкратце
рассказать мне, что случилось?
- Могу – вздохнул Шурави – только скажите, какое сегодня число?
- Десятое декабря.

Глава 33
Санобработка, помывка, сдача кучи анализов, заняли время до обеда. Шурави
переодели в госпитальную пижаму, но он сильно отличался от остального
контингента своей шевелюрой и бородой. Его лохмотья забрали, Шурави попросил,
чтобы оставили кроссовки. Но Николаевич сказал, что Сидоренко запретил
уничтожать это все, поэтому их обработают от вшей и сохранят до выписки. Вообще
ему понравился этот врач! Чем-то он ему напомнил его дядю Лешу, военврача в

83
окружном госпитале Новосибирска. Он очень внимательно выслушал краткий
рассказ Шурави обо всем, что произошло, тяжело вздыхая и качая головой и
практически везде ходил с ним по всем кабинетам. Наконец, после очень сытного
обеда, его привели в палату, где лежало человек восемь, все перебинтованы.
Несколько человек выглядели очень странно. Они лежали, молча под одеялами, но
казались какими-то неестественно короткими.
Ему выделили койку возле такого же как в кабинете у Николаевича, заделанного
стеклоблоком окна. Он снял куртку, забрался под одеяло и почти мгновенно уснул.
Первый раз за долгое время ему ничего не снилось. Он провалился в глубокий,
мертвецкий сон. Позади были ночи в палатках, ночи на тряпье в хлеву у Салима, ночи,
проведенные им в горных расщелинах, на камнях. Все это казалось осталось в
прошлом! Ему было все равно, что будет дальше! Главное сейчас! Чистая простынь,
подушка, одеяло! Какое же это было блаженство! С этими мыслями он и уснул.
Сколько он спал не понятно, но, когда проснулся, было темно. В палате горело
дежурное освещение, но толку от него было мало. В нос ударил запах табака. Он
повернулся и привстал на локтях. В углу кто-то постанывал. Рядом с ним лежал парень
с полностью перебинтованной головой. У него был открыт только рот, а бинты
уходили по плечам дальше под одеяло.
- Да уж! – как можно тише произнес Шурави. В этот момент забинтованный парень
шевельнулся и тихо позвал:
-Браток! Браток ты не спишь?
- Нет! – так же тихо произнес Шурави.
- Браток! Дай закурить!
- Да я.. – замешкался Шурави – я не курю!
- Жаль! – с болью в голосе произнес парень – Жаль! Курить хочется!
Кто-то тихонько толкнул Шурави, с другой стороны. Он повернулся и увидел перед
собой зажжённую сигарету.
- На! – сказал сосед – дай ему покурить! Мы тут все неходячие, ты один тут
нормальный, так что будешь помогать!
Шурави взял сигарету и протянул забинтованному парню.
- Ты что! – шикнул на него сосед – он без рук! Помоги ему!
Шурави встал и поднес сигарету к губам. Парень судорожно затянулся и спросил:
- Ты откуда?
- В смысле? – не понял Шурави
- Служишь где? – переспросил забинтованный
- Да где только не служу – попытался замять разговор Шурави
- Леха! Ну что ты к человеку пристал? – шикнул сосед – Особист он! Из контрразведки!
- Ты с чего это взял? – встрепенулся Шурави
- Да слухами земля полнится! – сосед с трудом повернулся на кровати. – Утром
видели, как тебя особисты привезли!
- Ну это же не значит, что я особист! – попытался парировать Шурави.
- Ну да! И не стригли, и не брили тебя просто так? Да и Николаевич тебя сегодня
называл только Шурави, пока ты спал днем, даже на ужин тебя не стали будить. Звать
то тебя как, Шурави?
84
- Игорь – буркнул Шурави, давая Лехе в очередной раз затянуться.
- Ну, другое дело! Саня! – представился сосед, протягивая руку.
Шурави пожал руку и стряхнул пепел. Сигарета почти догорела и начала обжигать
пальцы.
- Держи Леха! – поднес окурок к губам Шурави. – последняя затяжка.
Леха затянулся, выпустил дым и прошептал:
- Спасибо, браток!
В углу опять кто-то застонал. Шурави привстал, чтобы рассмотреть стонущего.
- Не жилец он! – прошептал Саня. – Девяносто процентов ожогов, в вертолете горел.
Два дня как привезли, все время без сознания и все время стонет.
- А ты тут всех знаешь? – спросил Шурави
- Да! Я тут сторожил, уже второй месяц, скоро отправят в Ташкент.
В этот момент дверь в палату открылась и в проеме показался стройный силуэт.
- Башмет! – строго но тихо произнес силуэт. – Вы опять курите? Немедленно
прекратить!
- Наташенька! Все, все, все! – Саня поднял руки вверх – Мы просто Леху накурили.
Жалко же парня.
- Прекратите немедленно! И всем спать! – опять строго произнес силуэт и прикрыл
дверь.
- Строгая! – сказал Шурави залезая под одеяло. – Но голос красивый!
- Наташка? Да ты что! Она добрая! – как-то особенно тепло сказал Саня – А
красавицааа!!!! Саня мечтательно вздохнул.
- Слушай Игореха! – сказал он после недолгого молчания – а у тебя девчонка в союзе
есть?
- Нет! – Шурави помолчал – не успел! А у тебя?
- Есть! – грустно произнес Саня и умолк.
- Ждет?
Саня молчал.
- Саня, что молчишь?
- Наверное. Только кому я сейчас нужен! – Саня подтянулся на локтях и откинул
одеяло открывая две перебинтованные культи. – Я не писал ей, да и лучше пусть не
знает!
- Дурак ты! – Шурави повернулся к нему – Если любит, дождется и примет такого
какой есть! А если нет, то уж лучше пусть сразу.
- Тебе легко говорить! – Саня сполз по подушке ниже и укрылся одеялом.
- Ладно! Извини! – Шурави протянул руку и коснулся его плеча.
- Да ладно! – Саня немного повеселел. – Я уже привык! Поначалу было тяжко. А
теперь вроде как привык и смерился! Вернусь домой, все будет как надо! Работу вот
только найти нужно, но что ни будь придумаю!
- А ты откуда?
- С Ярославля!
Шурави вскочил с кровати.
- Ты чего? – удивился Саня
- С Ярославля? – переспросил Шурави
85
- Да! Да что с тобой?
- Да ну.. – призадумался Шурави – это вряд ли! Нет!
- Эй! Ты что? Ты меня не пугай! – Саня опять привстал на локтях.
- Слушай, Саня! А фамилия Орлов тебе что-то говорит? – задумчиво и как бы нехотя
произнес Шурави.
- Да! Были у меня знакомые! В соседнем подъезде живут. Тезка мой Санек, мелкий,
на год младше меня. А что? Ты Санька знаешь? Где он? Как он? Он что, в Афгане?
Шурави молча опустился на кровать.
- Игореха, не молчи!
- Нет больше Санька! – Шурави поднял на соседа взгляд. – погиб! Меня собой закрыл!
Саня молча опустился на подушку. Пауза тянулась минут пять.
- Как это вышло? – глухо спросил Саня
- Мы в колонне шли и под обстрел попали – тихо ответил Шурави – он прыгнул с
брони передо мной и напоролся на очередь из ДШК. Броник дурак снял перед этим!
Хотя он бы ему не помог.

Остаток ночи они провели в разговорах. Шурави в очередной раз пересказал всю
историю, а Саня молча слушал, лишь изредка задавая вопросы. Лишь под утро они
оба уснули.

Глава 34
Ему снова снился Саня. Снились его открытые глаза, в которые падали капли дождя.
Шурави пытался проснуться и прогнать этот сон, но он пропадал на время и потом
вновь накатывал своей жестокой безнадежностью. Иногда, в перерывах ему снился
капитан Сидоренко, который укоризненно смотрел на него и грозил пальцем. И в
голове проносилось его – «Ничего и никому!».
- Да пошел ты! – отмахивался от видения Шурави, и он пропадал, но потом вновь он
видел Сашкины глаза! В конце концов он застрял в каком-то полусне. В состоянии,
когда ты вроде бы спишь, но при этом все слышишь, но как будто где-то далеко. Он
слышал, как в палату кто-то вошел и начал разговаривать. Плохо разбирая что
именно говорят, он начал прислушиваться. Голос приблизился, и он услышал
знакомый по ночному происшествию голос той самой Наташки.
- Интересно! – пронеслось в голове – Жаль, что сплю! Вот бы посмотреть на нее!
Саня сказал – красавица!
В этот момент, чьи-то теплые и ласковые руки прикоснулись к его лбу. Шурави
вздрогнул, открыл глаза и замер! На него смотрели большущие, серые глаза. От них
исходило что-то доброе и Шурави не отрываясь смотрел в них, боясь потерять это
ощущение.
- Проснулся, душман? – сказал ласковый красивый голосок, выводя Шурави из
оцепенения. – Как себя чувствуешь?
Но Шурави не мог выдавить из себя ни слова! Он не отрываясь смотрел на эти серые
глаза, практически идеальный овал лица, русые волосы, выбивающиеся из-под
белого колпака и смешной, милый носик.
- О! Да мы немы! – улыбнулась Наташка

86
- Что вы, Наташенька! – раздался голос Саньки – Вы убили его! Убили своей
красотой!
Наташа улыбнулась и строго сказала:
- Башмет! А вы сейчас еще за ночное курение будете наказаны!
- Наташенька! От вас я приму любые муки!
Она вновь повернулась к Шурави и улыбнувшись спросила:
- Ну что? Будем молчать?
- Нет! – робко произнес Шурави.
- Ну так как себя чувствуешь? – переспросила она.
- Хорошо. – так же робко ответил Шурави.
- Ну тогда поворачивайся и спускай штаны!
- Это зачем?
- Ох уж мне эти недотроги! – хохотнула Наташка – Поворачивайся! Укол будем
ставить! Можешь слегка приспустить, коль стесняешься!
Укола он не почувствовал. Только прикосновение смоченной в спирте выты.
- Вот и все! – ласково сказала Наташа – Вставай, душман! Ты у нас тут один ходячий,
будешь помогать.
Шурави перевернулся и вновь встретился взглядом с Наташкой. Что-то непонятное,
какое-то неизвестное до сих пор чувство родилось где-то в сердце! Оно начинало
странно колотится, каждый раз, когда он смотрел на нее. И он чувствовал, как
багровеет его лицо.

Весь день он помогал своим новым друзьям по палате. Познакомился почти со

всеми и узнал истории всех. Леха, был сапером. Он подорвался на мине где-то в
районе Мазари – Шарифа при разминировании и потерял обе руки. Врачи сказали,
что каким-то чудом глаза не пострадали, но осколком ему раздробило часть черепа.
Саня был «курком» как он сказал, мотострелком. Ноги потерял, когда подбили БМП,
на котором они сопровождали колонну. Еще один, Колян, потерял ступню, наступив
на нашу же мину «лепесток» в окрестностях Баграма. Он никак не мог совладать со
своим увечьем и постоянно молчал. Самым тяжелым был Сергей, вертолетчик с
ожогами. Он лежал в окружении кучи разных приборов, назначения которых
Шурави не знал. Если другим Шурави помогал добраться до перевязочной, то
Сергея обрабатывали прямо в палате. Днем к нему заходил Николаевич и Шурави
слышал, как он говорил, что если состояние его в ближайшее время
стабилизируется, то нужно отправлять в Ташкент, а лучше в Москву. Шурави целый
день пытался увидеть Наташку, но ее нигде не было. В конце концов, после ужина,
он изрядно подуставший упал на кровать и мечтательно уставился в потолок. Минут
через пять такого молчаливого лежания тишину нарушил Саня:
- Нуууу брат! Ты пропал! – Саня хитро смотрел на лежащего Шурави.
- В смысле?
- Да ладно! – загадочно протянул Саня – не ты первый, не ты последний!
- Ты, о чем? – не понял Шурави.
- Влюбился! – подытожил сосед.

87
- Придурок ты Саня! С чего это вдруг? – парировал Шурави, одновременно чувствуя,
как краснеет его лицо.
- Ну ты уж мне то не свисти! Я же вижу! Глазами так и бегаешь, в надежде Наташку
увидеть! Пришел и лежишь с загадочным видом!
- Да устал просто! – попытался парировать Шурави – а ты придумываешь тут!
- Да ладно! – опять протянул Саня – Да ты не стесняйся! За Наташкой тут все
отделение бегает, но она всех отшивает! Так что – он немного помолчал – ты особо
губу то не раскатывай!
- Да я ни о чем таком и не думаю – пробормотал Шурави, отворачиваясь, чтобы
Саня не увидел его пылающее лицо.
- Слушай! – сказал он, немного помолчав – А правда, где она?
- Да отдыхает! Дубина! – Саня постучал себя по голове, показывая какой Шурави
несообразительный. – У нее вчера смена была, сегодня отдыхает. Так что завтра
жди!
В коридоре послышались чьи-то голоса и началось движение. Кто-то возбужденно и
достаточно громко давал распоряжения, кто-то пробегал мимо их двери, что-то
громыхнуло, как будто уронили нечто железное.
- О! Началось! – встревожено произнес Саня.
- Что это?
- Скорее всего сейчас пополнение завезут! – Саня приподнялся на локтях. – Слышь,
Игореха! Выгляни, посмотри, что там?
Шурави встал и аккуратно приоткрыл дверь. По коридору носились санитары,
подтаскивая ко входу носилки, несколько незнакомых врачей, в масках, что-то
обсуждали с Николаевичем. В этот момент Шурави услышал звук приближающихся
автомобилей. Звук был едва слышен через стены, но не узнать его было
невозможно. Шурави прикрыл дверь и вернулся на свою койку.
- Бегают все как ужаленные – ответил он на немой вопрос соседа.
- Да я уже понял – ответил тот – слышишь санитарки? Значит трехсотых везут,
сегодня ночка будет жаркой.
Через какое-то время коридор наполнился криками и стонами раненых, четкими
командами врачей, топотом ног санитаров. Это продолжалось примерно полчаса.
После этого наступила относительная тишина, лишь изредка нарушаемая чьими-то
стонами. Шурави выглянул в коридор. У входа в отделение на полу стояли
несколько носилок, с накрытыми с головой простынями людьми. Чуть ближе, на
каталках лежали два бойца, над которыми склонились санитары. Судя по стоящим у
каталок капельницам, они были живы. Вдруг Шурави ощутил странно знакомый
сладковато приторный запах, который перебивал ставший уже привычным запах
лекарств. Он не мог понять, что это, но он был настолько знаком, что он принялся
судорожно вспоминать, откуда он мог знать его.
- Орлов! – как молния сверкнула в голове. – Сашка! Именно этот запах он
почувствовал, когда подполз к Сашке! Он не обратил тогда на это внимание, но
подсознание четко сохранило этот сладковатый, приторно-тошнотворный запах
крови! Запах Смерти! Шурави отшатнулся от двери и резко захлопнул ее. Дверь
громыхнула.
88
- Ты чего? – всполошился Санька.
- Не! Все нормально! Просто не рассчитал. – Шурави медленно пошел к своей
кровати. – Там у входа трупы лежат!
- Да! Не повезло кому-то! – тихо сказал Санька. – Давай ка спать!
- Давай! А то устал я что-то!

Но сон не шел. Как не пытался Шурави, но так и не мог уснуть. Сладковато

приторный запах крови как будто окутал его, и он никак не мог избавиться от этого
ощущения. Он лежал с закрытыми глазами и слушал как в глубинах отделения
врачи ведут борьбу за жизнь! В основном было тихо. Только лежащие и
ожидающие своей очереди раненые стонали. Да иногда кто-то пробегал по
коридору. Примерно часа через три он услышал, как санитары вывезли и покатили
куда-то вглубь отделения каталку. Потом другую. И при этом стали завозить
лежащих в коридоре. Все стихло еще примерно часа через два. Шурави услышал,
как развезли по палатам прооперированных, и врачи стали расходиться. Он
услышал голос Николаевича, отдающего какие-то распоряжения и наконец, все
стихло. Шурави лежал в наступившей тишине и лишь тихие стоны Сергея нарушали
ее. Шурави повернулся к Саньке. Тот мирно спал.
- Закурил бы ты что ли! – подумал Шурави, в надежде что запах сигарет убьет
надоедливый запах крови. Но Санька спал. Помучившись еще немного, Шурави
решил, что клин клином вышибают, встал, оделся и тихо вышел в коридор.
Дежурное освещение было ярче чем в палате, но все равно в коридоре было
достаточно темно. Лишь на посту дежурной медсестры свет был достаточно яркий.
Дежурная сидела за столом, положив голову себе на руки. Шурави решил не
рисковать и пошел в противоположную сторону. И тут он увидел ее!
Наташа сидела, опершись спиной на стену с закрытыми глазами. Шурави
залюбовался этим чудесным зрелищем. Постояв немного, он решил подойти. Она
спала, тихо и мирно спала, после тяжелой работы. Шурави замер, прислушиваясь к
ее дыханию. На миг ему показалось что она не дышит и чувство жуткого холода
сковало его сердце. Он осторожно прикоснулся к ее плечу, и она, вздрогнув,
открыла глаза.
- Вам плохо? – тихо спросил Шурави.
Она молча сидела и, казалось отрешенно смотрела на него.
- Что с вами? – опять переспросил он после затянувшейся паузы.
Наташа улыбнулась и как-то совсем по-домашнему, ласково, как будто они знают
друг друга давным-давно сказала:
- Все хорошо! Я просто устала.
И опять в воздухе повисла пауза. Правда на этот раз она уже не была такой
напряженной. Наташа улыбаясь смотрела на него и молчала. Он протянул ей руку и
спросил:
- Я могу вам помочь?
Она, не отрывая от него взгляда, взяла его руку между своих ладоней и его будто
молнией ударило! Он не понимал, что с ним происходит, это был неведомый ему
опыт, неизвестные чувства! Она нежно держала его руку и не отрываясь смотрела
89
ему в глаза, а он, не в силах оторваться от этого взгляда стоял молча. Наконец, она
отпустила его руку и устало, но с неподдельной нежностью сказала:
- Не стоит, Шурави! Идите спать! У вас завтра процедуры с утра! Да и мне уже пора.
Завтра, – она задумалась на секунду – точнее сегодня уже мне на дежурство!
Она встала, улыбнулась и взяв его за плечо снова сказала:
- Идите спать Шурави! Доброй ночи! Она повернулась и пошла к выходу.
Шурави молча смотрел ей вслед и вдруг, сам не ожидая того выпалил:
- Меня Игорь зовут!
Она повернулась, блеснула своими огромными глазами и улыбнувшись пошла
дальше.

Остаток ночи он проспал как убитый. И проснулся за десять минут до обхода.

Проснулся и стал ждать! Ждать ее! Ждать, когда она войдет и улыбнется своей
лучезарной улыбкой! И она вошла! Она влетела как теплый летний ветерок,
распахнув двери. Без тени усталости, так, как будто и не было ужасной, тяжелой
ночи, не было ночной борьбы за жизни солдат! Она влетела как солнце и озарила
все вокруг своим теплом!

Глава 35
Утро начиналось обыденно, обычное для нее утро. Дежурство, отдых и снова
дежурство, иногда прерываемое авралами, когда привозили раненых. Она вошла в
здание отделения и проходя мимо кабинета дежурного врача увидела в
приоткрытую дверь того самого душмана, о котором ей сообщила Гулька. Он о чем-
то беседовал с Николаевичем. Она немного задержалась, рассматривая нового
пациента и побежала переодеваться. Скоро обход и рутина повседневных дел.
После обеда ей дали обновленный список пациентов, и она увидела в нем странную
запись в списке палаты тяжелых – Шурави.
- Хм! Странно! – подумала она - Не имени ни звания, только псевдоним. Нужно
посмотреть его историю.
Она взяла папку с его историей и кроме записей о пулевом ранении в поясницу,
контузии, общего истощения, и обезвоживания организма не нашла ничего, что
могло бы оправдать его помещение в палату тяжелых.
Она решила расспросить его подробнее, но заглянув в палату обнаружила его
спящим. Процедур ему пока не назначено, поэтому она не стала его будить. Ее
удивило, что его не постригли и не побрили, но отмытые густые, черные волосы уже
не торчали безобразными пучками, которые она видела утром. Еще она увидела,
что хоть он и был очень похож на местного, но в загорелом, обветренном лице,
покрытым густой бородой угадывались славянские черты. На этом весь интерес к
его персоне угас, и она опять с головой окунулась в работу. Операций на сегодня
запланировано не было, и можно было рассчитывать, что дежурство пройдет
спокойно.
В очередной раз она увидела его, когда кормила Алексея, солдатика без рук, с
черепно-мозговой травмой. Бедный мальчик! Как он будет дальше жить? Слава богу
глаза его чудом не пострадали, и хирурги сотворили чудо, восстановив ему

90
черепную коробку. Скольких еще изуродует, убьет, эта чертова война? Сколько горя
она принесет в семьи? Сколько матерей уже никогда не дождутся своих сыновей, не
обнимут их и не услышат ласкового – Мама, я вернулся!
Шурави лежал на соседней койке и спал.
- Башмет! – позвала она другого соседа Шурави по койке – Саша! Он что, так и спит?
- Ага! Как в обед привели, так и спит! – ответил Саня – Наташенька, может
разбудить?
- Нет! Не стоит! – ответила она – А ты все куришь? Гуля жаловалась!
- Ну что вы, Наташенька! Я же чисто так! Не в затяг! Мне мама не разрешает! –
шутливо ответил Санька.
- Ну свое здоровье не бережёшь, о других подумай!
В палатах было запрещено курить, все обычно выходили во двор, но тяжелым
давали небольшую поблажку. Смотрели сквозь пальцы. Днем конечно они не
курили, но ночью, частенько нарушали запреты.
Вечер прошел спокойно, наступила ночь и в отделении наступила относительная
тишина. Наташа заполнила все журналы, обошла палаты и села на место дежурной
медсестры. Она не спала на дежурстве, в отличии от многих, и чтобы как-то
скоротать время, обычно читала. Видимо в силу своего «пацанского» характера,
воспитанного и закаленного в детдоме, ей нравилась фантастика и детективы. Вот и
в этот раз, она достала томик Станислава Лемма «Звездные дневники Йона Тихого»
и углубилась в чтение.
После полуночи ее пригласил на чай Сан Саныч, дежурный хирург. Выпив пару
чашек и поболтав о жизни, она пошла на пост и выйдя в коридор почувствовала
отчетливый запах дыма сигарет!
- Башмет! – она решительно направилась к палате тяжелых.
В коридоре было светлее чем в палате, поэтому, открыв дверь, она не сразу
заметила сидящую у постели Алексея фигуру.
- Башмет! – как можно строже, но тихо произнесла она – Вы опять курите?
Немедленно прекратить!
- Наташенька! Все, все, все! Мы просто Леху накурили. Жалко же парня.
- Прекратите немедленно! И всем спать!
Она закрыла дверь и уже уходя услышала чей-то незнакомый голос:
- Строгая!
Остаток ночи прошел как обычно. Под утро она снова обошла палаты. В палате
тяжелых все спали, только Сергей, борт техник вертолета слабо постанывал в углу, в
окружении контрольных приборов. Его совсем недавно перевели из реанимации в
эту палату. Состояние было тяжелым, но стабильным. Хотя, надежд было мало. Он
единственный выжил, если можно так сказать, из экипажа, когда их вертолет рухнул
в Пандшере. Выжил, но обгорел на девяносто процентов. И вот теперь все ждали
хоть каких-либо улучшений, чтобы отправить его в Союз. Говорили, что в
Ленинграде, в медицинской академии творили чудеса и вытаскивали больных и с
еще худшими ожогами. Хотя, куда еще хуже!
Начинался новый день и ей осталось только сделать несколько процедур и
поставить пару уколов и можно идти отдыхать. Сан Саныч дал ей новые назначения,
91
среди которых был и укол Шурави. Она решила оставить его напоследок и занялась
пока остальными.
Когда на наконец вошла в палату к тяжелым, Шурави еще спал. Она подошла к его
кровати и некоторое время смотрела на него. Густые черные волосы, прямой, с
небольшой горбинкой нос, длинные ресницы. Наверное, в той, прошлой жизни он
был красавчиком и от девчонок у него отбоя не было, подумала она, но сейчас,
перед ней лежал высокий, худой человек, с обветренным лицом, с выступающими
скулами, заросший густой щетиной. Она наклонилась и коснулась его лба. Он
вздрогнул и открыл глаза! Темно карие, практически черные глаза не моргая
смотрели на нее. Она убрала руку с его лба, но не в силах отвести взгляд так и
смотрела в эти глубокие как океан глаза. И чем больше смотрела, тем сильнее в ее
душе что-то менялось. Наконец она очнулась и не узнавая себя с какой-то особой
лаской произнесла:
- Проснулся, душман? Как себя чувствуешь?
Но он молчал и все так же смотрел на нее. Пауза затягивалась, и она решила
разрядить обстановку:
- О! Да мы немы!
- Что вы, Наташенька! Вы убили его! Убили своей красотой! – раздалось с соседней
койки.
Она повернулась и строго сказала:
- Башмет! А вы сейчас еще за ночное курение будете наказаны!
- Наташенька! От вас я приму любые муки! – Сашка смотрел на нее с какой-то
хитринкой.
- Ну что? Будем молчать? – спросила она, снова повернувшись к Шурави.
- Нет! – ответил Шурави, и она уловила в его голосе нотки застенчивости.
- Ну так как себя чувствуешь? – переспросила она.
- Хорошо. – так же робко ответил Шурави.
После короткого разговора она поставила ему укол и так же ласково, не ожидая от
себя сказала:
- Вот и все! Вставай, душман! Ты у нас тут один ходячий, будешь помогать.
Она вышла из палаты и чему-то сама, не зная, чему, улыбнулась. Ее смена
закончилась и она, переодевшись пошла к себе в модуль.
Гульки уже не было. Она сегодня ассистировала на операциях и ушла раньше.
Наташка позавтракала и легла отдыхать. Она уже давно привыкла к такому режиму,
хотя режимом это назвать было нельзя. В любой момент ее могли вызвать, если
будет массовое поступление раненых. Несколько раз они без отдыха работали
полтора, двое суток. В то время проводили войсковую операцию и раненых было
много. Но это было летом, а сейчас зима и военных операций практически не
проводят. Лишь иногда кто-то подрывается или колонну обстреляют. Так что у них в
хирургическом было относительное затишье, чего не скажешь об инфекционном.
Там все было забито! Дизентерия, была самым легким заболеванием. В основном
гепатит, иногда были случаи тифа. Наташка укуталась в одеяло и закрыла глаза. И
вдруг, как наяву она увидела его глаза! Этот глубокий, усталый, измученный и

92
грустный, но какой-то по-особенному добрый взгляд. Она открыла глаза и видение
исчезло!
- Что за ерунда? – подумала она – Странно!
Она закрыла глаза и на этот раз провалилась в глубокий сон.

Она проспала до обеда. Это тоже было привычкой, чтобы поспать еще ночью перед
дежурством. Быстро перекусив, она занялась своими обычными делами. Близился
вечер. Гуля после операций осталась на дежурстве, сегодня была ее смена, и
Наташка, взяв недочитанный томик Лемма села читать. Уже темнело, когда в дверь
постучал посыльный.
- Вас срочно в операционную! – отчеканил молодой паренек и убежал.
- Ну вот! Началось! – подумала Наташка – Что же там произошло?
Когда она входила в отделение, сразу поняла, что случилось что-то ужасное.
Санитары носились по коридору, стаскивая носилки ко входу. У ординаторской
собрались почти все хирурги и анестезиологи. Со стороны все это напоминало хаос,
но она знала, что все делают все правильно. Отделение судя по всему готовилось к
массовому приему раненых.
- Господи! Что же произошло? – Наташка побежала переодеваться и готовиться к
операциям.
Через некоторое время она услышала звук приближающихся санитарных машин.
Санитарки уже давно уехали на посадочную площадку. Значит сейчас начнется.
Все, кого привезли были из одного взвода. Они летели на точку, для замены и их
вертолет сбили. Они упали в ущелье. Экипаж до последнего боролся и пытался
посадить машину, но вертолет бросило на скалы, и они скатились по склону.
Командир и борт механик погибли, правого пилота выбросило из кабины, но он был
жив. Вертолет загорелся, но пара солдат, чудом уцелевшие в этой мясорубке,
вытащили всех из горящей машины прежде, чем начал взрываться боекомплект.
Переломы, черепно-мозговые травмы, ожоги разной степени. Отделение
наполнилось криками и стонами.
Операции длились часов шесть. Только заканчивали одну, сразу закатывали
следующего. И так без перерыва все время. Под конец все уже очень устали и еле
держались на ногах. Наконец окончилась последняя операция и все стали
расходиться.
- Ну что Татка, пойдем отсыпаться? – Гуля обняла Наташку за плечи.
- Ты иди, я сейчас! – устало ответила она. – Немного порядок наведу!
- Ладно! Давай не задерживайся! Тебе еще на дежурство утром! Меня подменили,
может помочь?
- Да нет! – отмахнулась Наташка. – Иди, я скоро!
Она закончила все дела и вышла в коридор. После вечерней суматохи здесь было
тихо. Горела дежурка, на посту сидела Елена Сергеевна, заменившая Гулю. Наташка
прошла несколько шагов и присела на стул, опершись спиной о стену. Стена дикой
усталости навалилась на нее и она, совершенно этого не желая, закрыла глаза,
проваливаясь в некое подобие сна.

93
Очнулась она от легкого прикосновения к плечу. Она открыла глаза и долго не могла
сообразить где она и кто передней стоит. Тот о чем-то спросил, но она не поняла
вопроса, и продолжала молча смотреть на него. Наконец, пелена усталости
рассеялась, и она увидела Шурави. В сердце что-то сжалось и где-то глубоко в душе,
почти незаметно, возникло странное, теплое чувство.
- Что с вами? – тихо спросил Шурави
- Все хорошо! Я просто устала. – она улыбнулась. Перед ней стоял высокий, худой,
обросший парень, но он не вызывал неприязни. Наоборот, что-то непонятное
влекло ее к нему. И она молча, улыбаясь, смотрела на него. Он протянул ей руку и
спросил:
- Я могу вам помочь?
Она очень нежно взяла его худую руку между своих ладоней и почувствовала, как
он вздрогнул. Какая-то сила притягивала их, и они не могли оторвать друг от друга
взгляд. Наконец она освободила его руку и не узнавая свой голос тихо произнесла:
- Не стоит, Шурави! Идите спать! У вас завтра процедуры с утра! Да и мне уже пора.
Завтра, точнее сегодня уже, мне на дежурство!
Она встала, взяла его за плечо.
- Идите спать Шурави! Доброй ночи! – сказала она и повернувшись пошла на выход.
Вдруг, сзади раздался его голос:
- Меня Игорь зовут!
Она обернулась, улыбнулась ему и пошла к себе в модуль.
Всю дорогу до модуля она размышляла о том, что это было. Она уже любила
однажды, и это плохо кончилось. Но это чувство было совершенно не похоже на то,
которое было раньше. Ее как будто магнитом тянуло к нему. Его голос, его взгляд.
Он не был похож ни на одного ее ухажёра, она ничего не знала о нем, но мысли об
этом странном человеке не покидали ее. Так, в мыслях о нем она и вошла в свой
модуль. Гулька еще не спала, ожидая подругу. Она бросила взгляд на Наташку и
улыбнувшись, тихо позвала:
- Татка! Ты что это?
- Что? – встрепенулась Наташка – ты, о чем?
- Да так, загадочная ты какая-то! – Гулька внимательно посмотрела на подругу и
вдруг словно молния ее пронзила мысль. – Ой! Да ты, по-моему, влюбилась! Ну?
Сознавайся, кто он?
- Да ну тебя! – отмахнулась Наташка – Ни в кого я не влюбилась! Не выдумывай!
- Ой подруга! Меня не обманешь! Вся задумчивая, улыбается идет и молчит!
Сознавайся!
- Гуля! – опять отмахнулась Наташка
- Ну давай! Давай сознавайся!
- Вот ты заноза! – смеясь ответила Наташка, садясь на кровать к подруге и обнимая
ее за плечи. – Я сама не разобралась, что это! Я просто никогда такого не
испытывала.
- Ну хоть намекни! – взмолилась Гуля. – Кто он? Офицер? Молодой, красивый
лейтенантик?

94
- Давай спать, заноза! – ласково потрепала Наташка подругу по голове. – Мне на
дежурство через насколько часов.
Наташка, как всегда закуталась в одеяло и попыталась уснуть, но мысли вновь и
вновь возвращали ее к ночной встрече. Она отгоняла их и наконец, организм не
справился с накатившей усталостью, и она уснула. Но перед самым моментом, когда
сознание почти отключилось, как последняя вспышка солнца на закате, возникло –
Игорь!

Глава 36
После той ночной встречи, он жал ее каждое утро! Он с нетерпением ожидал, когда
она, вся светящаяся, зайдет в палату, чтобы увидеть ее взгляд, услышать голос!
Даже уколы и капельницы, которые она приходила ставить, были ему в радость.
Прошло уже несколько дней с момента его появления тут, и с каждым днем его все
больше и больше тянуло к этой светлой и озорной девчонке. Он искал встречи с
ней, но встретив, не мог справиться со ступором, в который он входил. Он словно
терял дар речи и с трудом выдавливал из себя слова. Санька подшучивал над ним.
Пытался вызвать на разговор, но Шурави лишь отмахивался и каждый раз находил
причину прекратить расспросы. Наконец, он не выдержал и сдался.
Как обычно, после того как все уснули, они с Санькой накурили Леху и подождав
немного, что бы тот уснул начали свои еженочные разговоры. Санька обычно
делился своим опытом, рассказывая о своей службе, а Шурави пытался вспомнить и
рассказать, что ни будь из штатской жизни. Санька был на год старше по призыву, но
он почти год уже воевал и не знал, что творится в Союзе. Вот Шурави и рассказывал
о службе в учебке, и о той жизни, которая кипела вокруг. Как-то раз Санька спросил:
- Слушай! А когда у тебя день рождения?
- Блин! Я и забыл совсем! – чертыхнулся Шурави – девятнадцатого декабря! А
сегодня какое?
- Пятнадцатое! Так уже на днях! – обрадовался Санька – Отметим!
- Да чем тут отметишь! – вздохнул Шурави
- Не бзди! – Санька хитро потер руки – Я с Гульнарой договорюсь! Спиртяшки чуток
раздобудем, а на закусь оставим что ни будь с ужина. Так что, отметим!
- Слушай, - встрепенулся Шурави – это же Натахина смена будет! Ей же влетит, если
нас накроют!
Санька хитро прищурился.
- И ты еще мне свистишь, что нет у тебя к ней ничего! – он дотянулся до плеча
товарища и слегка толкнул. – Давай! Колись!
Шурави замолчал, закрыл глаза, как будто собираясь с силами и наконец сказал:
- Знаешь Сань, у меня такого никогда не было! – он помолчал, словно ожидая что
товарищ что-либо скажет – Я и сам не понимаю, что со мной происходит! Засыпаю,
думаю о ней, просыпаюсь, думаю о ней! Ищу встречи, а встретив, хочется убежать,
потому что меня что-то сковывает. Не знаю, что! Наверное, это страх!
- Страх? – удивился Санька – Ты ее боишься?
Да нет! – Шурави насупился – Не ее! Боюсь себя выдать! Боюсь, что она посмеется и
отошьет, как и всех!

95
- Ну ты братан дурак! – Санька хлопнул себя по лбу. – Да ты присмотрись! С тех пор
как ты здесь появился, она стала по нескольку раз под разными предлогами
заходить. И каждый раз бросает на тебя взгляды! Даже Леху раньше кормила
спиной ко мне, а сейчас садится так, чтобы тебя видеть! Ну? О чем это говорит?
- О чем?
- Ну ты тупой! – протянул издевательски Санька – У тебя что девчонок на гражданке
не было?
- Ну. – замешкался Шурави – Дружили в школе, да и в институте тоже, но, чтобы вот
так! Никого не было!
- Ну скажем так! – сказал Санька немного помолчав – Она точно к тебе неровно
дышит! Уж поверь старому кобелю! А ты, давай заканчивай стесняться! Расслабься,
поговори с ней! Да, черт побери! Просто расскажи ей про себя! И не робей!
Девчонки не любят робких!
- Легко сказать! – пробурчал Шурави – Но..
- Так же легко сделать! – перебил его Санька – Вот встал, прямо сейчас и марш на
пост! Сегодня как раз ее смена!
- Да ладно тебе! – попытался отбиться от наседающего друга Шурави – Успею еще!
- Успею?! – Санька чуть не вскочил с кровати. – Эх! Была бы у меня хоть одна нога, я
бы тебе такого пендаля дал! Быстро пошел!
Шурави встал, глянул на разбушевавшегося Саньку и наклонившись, прижал его к
кровати.
- Тихо ты! Разбушевался Фантомас! Пойду! А ты спи давай!
- Ну уж нет! – Санька приподнялся на локтях – Буду тебя ждать! Отчитаешься!
- Ага! – улыбнулся Шурави – Размечтался! Это личное!
Он хлопнул друга по плечу и тихонько вышел.
Прикрыв дверь, он глянул в сторону поста дежурной медсестры. Наташка сидела за
столом и листала какую-то книгу. Шурави постоял немного в нерешительности и
тихонько пошел к ней. Чем ближе он подходил, тем все больше в душе поднимался
предательский страх, и он все больше замедлял шаг. Когда до Наташки оставалось
шагов десять, он остановился в нерешительности и уже совсем готов был
развернуться и пойти назад, но в этот момент Наташка оторвалась от книги и
обернулась в его сторону. Она была без колпака, волосы, ее русые волосы, спадали
на плечи шикарными локонами. Она улыбнулась, но строго сказала:
- Шурави? Вы почему не спите?
- Да, - он немного замялся – не спится почему-то! Можно с вами немного посидеть?
- Ну что же! – вздохнула она и уже боле ласково продолжила – берите стул,
присаживайтесь!
Шурави присел напротив нее.
- Что читаете? – спросил он и совсем неожиданно для себя взял у нее из рук книгу. –
О! Лемм! Любите фантастику?
Да! – ответила она, откидываясь на спинку стула и улыбаясь – в детстве увлекалась
Жуль Верном, а теперь вот Лемм!
- Надо же! – загадочно произнес Шурави, возвращая книгу – Я тоже в детстве всего
Жуль Верна перечитал! А вот Лемма нет! Слышал, конечно, но не читал!
96
Он, поднял на нее глаза и встретился с ее взглядом! Сердце сжалось и ему дико
захотелось отвести взгляд, но он не мог этого сделать. Они сидели напротив друг
друга и смотрели. Смотрели и молчали. Вдруг Наташка мотнула головой, так, что
кудри спали с ее плеч, закрывая ее прекрасное личико и хохотнув тихонько, сказала:
- Ну хватит в гляделки играть!
- Извините! – смутился Шурави – Вы.. вы такая!
- Какая? – игриво улыбаясь переспросила она
- Ну! – он замялся, подбирая слова – Чудесная!
Он увидел, как ее личико побагровело от смущения, и она отвела взгляд.
- Спасибо! – сказала она после недолгой паузы. – Меня еще никто так не называл!
- А вот вы? – она вновь подняла на него свои большущие серые глаза – Я о вас
ничего не знаю! Ну кроме того, что вам нравится фантастика и Жуль Верн!
И тут, как будто с него какая-то плита свалилась! Он почувствовал, что обрел
свободу и уверенность. И теперь может свободно говорить! Все его страхи как будто
растворились под взглядом ее глаз!
- Ну что же! – вздохнул он – Но это длинная история!
- А если вкратце! – улыбнулась она – Хотя, у нас куча времени!
Но вкратце не получилось! Он рассказывал свою историю, а она молча слушала
иногда тяжело вздыхая. То и дело на ее глазах наворачивались слезы, но она
держалась и не давала себе слабины. Они проговорили всю ночь. Наконец, Шурави
закончил свой рассказ и умолк, положив руки на стол.
- Ну вот! – тихо сказал он – Теперь вы все знаете!
Она аккуратно накрыла его руку своей теплой ладонью и тихо сказала:
- Игорь! Уже почти утро! Идите спать!
Он посмотрел на нее и удивился, как изменился ее взгляд. В нем была и грусть, и
ласка и доброта! И еще что-то неуловимое! Он улыбнулся, кивнул головой и
медленно пошел к себе в палату. Отойдя на пару шагов, он вдруг обернулся и
спросил:
- Наташа! А вы зайдете к нам утром?
- Конечно! – улыбнулась она – Идите! И постарайтесь выспаться!
Он тихонько вошел в палату и пробравшись к своей кровати аккуратно лег, стараясь
не шуметь, чтобы никого не разбудить. Санька казалось спал, и он с облегчением
вздохнул.
- Ну как? – раздался вдруг голос товарища – Поговорили?
- Поговорили, поговорили! Ты что не спал все время?
- Нет, ну вы посмотрите на этого ловеласа! Он значит пошел обхаживать первую
красавицу, а друг, значит, должен спать! Нет конечно! Тебя ждал!
- Ой Санька! Да нормально все! Давай спать, я с ног валюсь!
- Ладно! – сдался Санька – Завтра расскажешь! Давай, отсыпайся!
Шурави упал на подушку и проваливаясь в сон думал только об одном.
- Она назвала меня по имени!

Он проспал обход. Но она опять, как и в первый раз, разбудила его ласковым
прикосновением ко лбу. Он открыл глаза и не ожидая от себя такого прошептал:
97
- Я в раю?
Наташка озорно хохотнула и улыбаясь сказала:
- Давай, душман, поворачивайся! Укол будем ставить!
Как и все прошлые, он совершенно не почувствовал укол. Повернувшись он смотрел
как, она выходит из палаты. Возле самой двери Наташка повернулась, встретив его
взгляд, улыбнулась и вышла.
Начинался новый день и сейчас ему было гораздо легче! Он как обычно начал
помогать пацанам по палате, свозил Леху и Саньку на перевязку. Часа через полтора
в палату заглянула Гульнара. Санька стрельнул глазами в сторону двери, показывая,
что Шурави должен выйти и подозвал Гулю к себе. Шурави вышел в коридор и
поймал себя на том, что машинально посмотрел в сторону поста, в надежде увидеть
там Наташку. В памяти всплыл их ночной разговор. Он улыбнулся и прошептал:
- Наташа! Наташенька!
Минуты через три, Гулка вышла из палаты и как-то хитро взглянув на Шурави
сказала:
- Пошли, Шурави! Сегодня у тебя капельница! И повернувшись быстро пошла в
сторону процедурной.

Глава 37
Дни шли за днями. На капельницах и повышенном пайке Шурави немного
поправился и набрал почти пять килограмм веса. Когда его привезли сюда, и
взвесили, он весил семьдесят пять килограмм. При его росте в метр восемьдесят
пять, это было ужасно мало. И вот, за очень короткое время он стал весить чуть
больше восьмидесяти! Николаевич, который курировал его лечение был
недоволен.
- Слишком быстро набираешь вес! – задумчиво говорил он, прослушивая его
стетоскопом. – Притормози!
- Но как? – недоумевал Шурави
- Порцию всю съедаешь?
- Да! – утвердительно ответил Шурави.
- Ну вот и притормози! Тебе и для здоровья плохо и если наберешь вес, особисты
тебя зубами вырвут! А так, у меня есть повод тебя подольше подержать.
- Я постараюсь! – буркнул Шурави.
Каждое Наташкино дежурство, он приходил к ней ночью на пост, и они говорили до
утра. Она рассказала о себе. Рассказала все, ничего не утаивая! И про детство, и про
детдом, и про свою первую любовь! Правда, после этого она как-то загадочно
сказала:
- Странно! Я никому, никогда так откровенно о себе не рассказывала! А с тобой, как-
то легко!
И вот наступил очередной вечер. Вечер перед его днем рождения. Он лег спать
рано, что бы быстрее наступил этот день! Он не говорил Наташе о нем. Она не
спрашивала, а он и не говорил. Но для него, главное было увидеть ее! А уж вечером,
когда Санька запланировал сабантуй, он ее пригласит! Обязательно пригласит! Так
он и уснул, с мыслями о ней!

98
Проснулся он рано. Солнце еще только озаряло небо, скрываясь за пиками гор. Он
потянулся и повернулся к Саньке, чтобы посмотреть, спит он или нет. И тут он
заметил на тумбочке маленький букетик каких-то цветов, стоящих в наполненной
водой банке. Он приподнялся, чтобы рассмотреть это чудо. Цветы явно
предназначались ему, так как стояли на его тумбочке, но кто их принес? И вообще!
Откуда в декабре цветы? Он повернулся и увидел улыбающуюся Санькину
физиономию.
- С днем рождения, Игореха! – сказал он, протягивая руку для поздравления. – Будь
жив, здоров и счастлив, братан!
- Спасибо Саня! – Шурави пожал протянутую руку – А это откуда?
Он показал на букет.
- Не знаю! – ответил Санька, хитро улыбаясь – Думай!
- Да брось! Колись, кто принес!
- Игорян. Ну ты что, совсем что ли? – удивился Саня – Кто тебе еще может цветы
принести?
- Наташа? – удивился Шурави – Но откуда она узнала? Я ведь ей не говорил! Ты
сказал?
- Нееет! – потянул Саня – Я, могила! Но вот Гульке я сказал, когда за спирт
договаривался. А они с Натахой лучшие подруги! Вот она сегодня пораньше пришла
и принесла. Я прикинулся что сплю. А она цветы поставила и минут пять стояла, на
тебя смотрела. Одеяло тебе поправила!
Шурави взял букетик и закрыл глаза, втягивая в себя восхитительный аромат
неизвестных ему, явно полевых цветов.
- Вот видишь! – не унимался Санька – Я же тебе говорил!
Но Шурави уже почти не слышал его. Он поставил букетик обратно, и упав на
подушку, мечтательно уставился в потолок! Никогда в жизни он не получал такого
подарка! И дело было даже не в цветах! Конечно, они были прекрасны и достать в
декабре полевые цветы, это было чудом! Но самое главное было всё-таки не в них!
Он закрыл глаза и стал ждать. Ждать, когда в палату вновь впорхнет его солнышко,
его Наташка, которая ни слова не говоря, дала ему понять, что и он ей не
безразличен.
Но этим утром вместо нее в палату вошла Гуля.
- Проснулись, бойцы? – весело прощебетала она – Ой! А у нас сегодня именинник
здесь! С днем рождения!
- Спасибо! – улыбнулся Шурави – А Наташа сегодня где?
- А, у нее сегодня две операции с утра, так что я ее подменяю пока! Она будет
попозже! У нее ведь дежурство сегодня.
У Шурави отлегло от сердца.
- Гуля! – неожиданно сказал Саня – Я возьму на себя смелость, пригласить вас
сегодня после отбоя на наш маленький праздник! А то от нашего стеснительного
Шурави, вы этого не дождетесь!
- Конечно, конечно! - спохватился Шурави – Приходите Гуля!

99
- Ладно! – Гуля улыбнулась – Уговорили, приду! Но ненадолго! А то мне дежурить
завтра.
Закончив все процедуры, она ушла.
Санька, на перевязке, о чем-то долго договаривался с Гулей, но Шурави не
интересовало, о чем они там шепчутся. Он вышел в коридор и хотел только одного,
поскорее увидеть Наташу. Но операция затягивалась, и она так и не появлялась из
операционной. И он ждал! Ждал, и лихорадочно прокручивал в голове слова
благодарности, за ее неожиданный подарок. Но все время получались только
какие-то банальные фразы. Наконец, окончательно запутавшись в калейдоскопе
мыслей, он решил, что нужные слова сами придут, когда они встретятся.
Так, в ожидании прошло утро. Ближе к обеду в палату зашел целый консилиум.
Несколько врачей, медсестер, которых он не знал и пара санитаров. Они окружили
Серегину кровать и о чем-то долго совещались. Как раз в это время он снова
услышал звук приближающейся санитарной машины.
- Неужели опять раненные? – пролетело в голове. Но сопутствующего этому
движения в отделении он не увидел. Наконец, консилиум закончился и Серегу
очень аккуратно вывезли из палаты.
- Товарищ майор! – обратился Санька к одному из врачей – А что с ним?
- Отправляем, в Союз! – коротко ответил тот.
- А меня, когда? - Санька приподнялся на локтях.
- А что? Торопишься?
- Ну говорили пару дней, а я все лежу и лежу.
- Башмет, вы пока еще полежите! – ответил майор – Ну Новый Год точно здесь
встретите!
Майор вышел. Санька опустился на подушку и закрыл глаза.
- Да, Саня! Я, наверное, раньше тебя отсюда выйду! – Шурави толкнул друга в плечо.
- Да я в принципе не рвусь! Но надоело валяться. Надоело что меня возят
постоянно. В Ташкенте, говорят протезы делают, пусть хоть так, но самому ходить
хочется! – Санька помолчал и добавил – Я Ленке своей письмо написал. Все
написал, как есть! Так что мне лучше тут дождаться ответа.
- Ну и правильно сделал, что написал! – Шурави одобряюще посмотрел на друга.
- Да ты знаешь, после нашего разговора я подумал, а ведь и правда, лучше сразу
узнать, чем мучиться все это время!
Дверь в палату распахнулась и Шурави с надеждой посмотрел в проем. Но в палату
заглянул санитар и спросил:
- Кто здесь Башмет?
- Ну я! – отозвался Санька.
Санитар зашел, неся в руках какой-то сверток.
- Вот, тут тебе передали! – сказал тот и начал доставать из свертка жестяные
баночки с надписью SiSi.
- О! Давай сюда, в тумбочку! – оживился Санька.
- Это что? – спросил Шурави, когда санитар ушел.
- Все нормально Игорян! – потирая руки сказал Санька – Это лимонад! А ты что не
знаешь?
100
- Да нет! В Союзе такого нет, а здесь тоже в первый раз вижу! И куда тебе столько?
- Это не мне! Это нам! – довольным тоном протянул Санька - Ты же не будешь
Наташку свою чистым спиртом поить?
- В смысле?
- Ну ты на день рождения ее пригласил? – Санька вопросительно уставился на него.
- Да нет пока! Я ее еще не видел, даже спасибо за подарок не успел сказать!
- Не тормози, братан!
- Да не торможу я! – обиделся Шурави – Просто не видел ее еще!
- Ладно, ладно! Не обижайся! - улыбнулся Санька.

Пришло время обеда, но Наташка так и не появлялась в их палате. Шурави в

растерянности то выходил в коридор, то заходил обратно в палату, не находя себе
места. Наконец, когда он очередной раз выйдя в коридор, понуро бродил взад-
вперед, дверь в отделение распахнулась, и он увидел ее! На мгновение ему
показалось что в коридоре стало светлее. Сердце сжалось, и он остановился как
вкопанный. Она шла, нет, не шла, а плыла по коридору и улыбаясь смотрела на
него. А он готов был броситься к ней со всех ног, но какая-то неведомая сила,
словно приковала его к полу. Он стоял и завороженно смотрел на нее.
- С днем рождения, Шурави! – ласково сказала она, подойдя, и взяв его за руку
повторила – С днем рождения!
- Спасибо Наташа! Я, я так ждал тебя!
- О! Мы уже на «Ты»? – улыбаясь и глядя прямо ему в глаза спросила она.
- А можно?
- Конечно можно! – она накрыла его руку своей ладонью. – Просто ты со мной начал
на «Вы», ну а мне как-то не удобно!
- Наташенька! Спасибо за подарок! Такой чудесный подарок от чудесной девушки!
Она слегка отвернулась в смущении, но потом, подняв глаза тихо спросила:
- Понравился?
- Не то слово! А откуда такая прелесть?
- Ммм! Это секрет! – Наташа посмотрела на него слегка прищурив глаза. – Я пойду
переоденусь, меня после операций отпустили немного отдохнуть перед
дежурством.
- Наташ! – немного замялся Шурави – А ты зайдешь сегодня вечером к нам? Там
Санька организовал небольшие посиделки!
- Вот Башмет неугомонный! Конечно Игорь! Я обязательно буду! Да и Гулька мне
все уши прожужжала про ваши посиделки! А сейчас, мне нужно идти! До вечера! –
сказала она и отпустив его руку пошла переодеваться.

Время до ужина и отбоя тянулось очень долго. Он не мог дождаться, когда же

наконец все успокоятся и придёт она. Но время тянулось предательски долго.
Наконец, все вечерние процедуры были закончены, и в отделении наступила
тишина. В это время, Шурави, под чутким руководством Саньки начал подготовку к
приему гостей. Он раздвинул немного их кровати, перетащил к своей тумбочке
Санькину и Лехину, организовав импровизированный стол. Санька открыл свою
101
тумбочку и оттуда, как волшебник вытаскивает кролика из шляпы начал доставать
припасы. Ну, порции с обеда и ужина они припасли вместе, а потом на столе
появился лимонад SiSi, несколько граненых стаканов, медицинская бутыль, с
прозрачной жидкостью, банка тушенки и целая плитка шоколада. Все аккуратно
расставили на тумбочках и Шурави уже собрался идти звать Наташу с Гулей, но
Санька остановил его.
- Так! Успокойся и сядь! – командным тоном приказал он. – Они придут сами, к
одиннадцати!
- Но у нас же все готово! – не унимался Шурави.
- Сядь говорю! Не порти сюрприз!
- Сюрприз? – переспросил Шурави.
Ага! Сядь! – настойчиво повторил Санька – Недолго осталось!
И опять время потянулось как будто его специально замедлили. Ему показалось что
прошел уже час, когда в дверь палаты тихонько постучали. Дверь открылась и в
палату вошли Наташа и Гуля. Гуля несла перед собой что-то квадратное и как
показалось Шурави увесистое. Он вскочил с кровати, но Санька, извернувшись
схватил его за полог пижамы. Девчонки подошли к их импровизированному столу и
тихо, почти шёпотом, прокричали:
- С Днем Рождения!
То, что несла Гуля оказалось тортом! Импровизированным тортом из печенья,
пропитанного сгущенкой. В центре торта, близко друг к другу головками вверх
торчали спички.
- Свечек у нас тут нет, ты уж извини, братан! – сказал Санька – А вот двадцать
спичек, в место них мы нашли! Так что будешь сейчас загадывать желание и
задувать свеч.. ой, спички! Только быстро думай, а то сгорят! Зажигайте!
- Стойте! – взмолился Шурави – Дайте хоть минуту подумать!
- Давай думай, пока мы готовимся! – сказал Санька и начал обсуждать с девчонками
тактику поджога.
Шурави задумался. Желаний было много, и все они как кадры в киноленте
проносились в голове, сменяя друг друга. Он пытался остановит этот поток, но не
получалось и в конце концов он решил – Что первое в голову придет, то и загадаю!
- Давай! – тихо произнес он и приготовился.
Санька, Гуля и Наташа с трех сторон подожгли спички. Крайние головки вспыхнули,
поджигая стоящие рядом и огонь очень быстро распространился на все спички.
Шурави набрал в грудь воздуха и посмотрел на Наташку.
- Я хочу быть с ней! Всегда! – пронеслось в мыслях, и он одним разом задул пламя.
- Ура! – тихо прокричали все.

Они открыли бутыль, сделали для девчонок коктейль из лимонада со спиртом, а

себе плеснули по глотку неразбавленного.
- Ну что! – Санька поднял стакан. –Игорян! Наверное, тебя не зря судьба занесла в
наши края! И все что ты пережил, тоже было не зря! Никто не знает, что тебе
предстоит еще пройти! Я знаю тебя совсем немного, но за это время я увидел, что в
тебе есть стержень! Поэтому, кроме обычных, счастья, здоровья, я тебе пожелаю
102
сохранить его! Не сломаться! Остаться человеком, а здесь это бывает очень трудно!
Я знаю, у тебя получится! И все что ты загадал, сбудется! С Днем Рождения, братан!
Неразбавленный спирт обжег гортань и пищевод. Дыхание перехватило, но Шурави,
прикрыв рот, начал медленно вдыхать носом, после чего одним залпом выпил
целый стакан лимонада, заботливо поданный Наташкой. По телу стало разливаться
тепло, голова закружилась, но он достаточно быстро пришел в себя.

Посиделки затянулись далеко за полночь. Поздравления, тосты, разговоры. После

второго тоста подтянулся на костылях молчун Колян, опрокинув за именинника
глоток спирта. Даже Лехе Санька хотел налить коктейля, но Наташка с Гулей
запретили. Поэтому Санька выдал из своего НЗ сигарету и Лехе разрешили
покурить.
К двум часам ночи, когда уже все выпили и съели, Гуля, спохватившись, начала
собираться.
- Все мальчики! Мне пора! А то завтра Татку менять!
- Погоди! Я тебя провожу! – Наташка встала вслед за подругой.
- Ну! С днем рождения, Шурави! – сказала Гуля на прощание.
- Я тоже провожу! – Шурави встал и пошел за ними.

Проводив Гульнару, они пошли назад. Пройдя пост Наташка остановилась и

прислонившись к стене подняла взгляд на Шурави. Он медленно подошел к ней.
- Что-то случилось? – Шурави смотрел ей прямо в глаза.
Она молчала и внимательно смотрела на него. Он увидел в этих добрых, серых
глазах целую бурю чувств. Грусть, сомнение, ласку и … Он улыбнулся и подошел
ближе:
- Все хорошо? – нежно спросил он. Она мотнула головой, улыбнулась и взяв его за
руку притянула к себе.
- Поцелуй меня! – тихо прошептала она.
Его, словно током ударило! Все тело задрожало, на лбу выступила холодная
испарина. Мир вокруг исчез! Он видел только эти огромные серые глаза и
шепчущие губы! Он медленно, словно боясь разрушить это видение, приблизился к
ней почти вплотную. Она, закрыв глаза, потянулась к нему и их губы слились! Это
был его первый, настоящий поцелуй и она это почувствовала! Немного отклонив
голову, она взглянула ему прямо в глаза и тихо спросила:
- Ты что раньше не целовался никогда?
Шурави почувствовал, как его лицо побагровело от смущения.
- Нет! – так же тихо ответил он, отводя взгляд – Прости!
Наташка очень бережно, своими мягкими ладонями повернула его к себе и очень
ласково произнесла:
- Глупенький! За что?
- Не знаю! – еще больше смутился Шурави – Просто я…
Наташка положила свой тоненький пальчик ему на губы, не дав договорить.
- Не нужно! Тебе не за что оправдываться! – она помолчала немного, как бы
собираясь с силами и почти не слышно прошептала – Я, люблю тебя!
103
Она еще сильнее сжала его лицо между своих ладоней, и они вновь слились в
страстном поцелуе. Шурави хотелось, чтобы этот поцелуй длился как можно
дольше, но в полутемном коридоре скрипнула дверь дежурного хирурга, и Наташка
тут же отстранилась.
- Это что за полуночники? – как можно строже спросил Николаевич, выходя из
кабинета. – А ну марш в палату!
- Товарищ майор! – без тени смущения в голосе, сказала Наташа – У Шурави сегодня
юбилей! Двадцать лет все-таки, можно мы немного посидим?
- Ладно! – сменил Николаевич гнев на милость – Так уж и быть! Но не долго!
Он повернулся, как бы собираясь зайти, но остановился в нерешительности и после
недолгой паузы, уже совсем другим, сухим и официальным тоном бросил через
плечо – Шурави, зайдите ко мне!

После полутьмы коридора, кабинет дежурного казался залитым светом. Шурави

аккуратно прикрыл за собой дверь и остался стоять возле нее, ожидая, что ему
скажет врач. В душе еще бушевали неведомые до сегодняшнего дня чувства, он еще
ощущал вкус и тепло Наташкиных губ на своих губах, но какой-то далекий, странный
холодок начинал откуда-то из неведомых глубин разрушать эту счастливую картину.
- Присядь! – коротко бросил Николаевич, кивком указав на стул – Сегодня твой
благодетель звонил, капитан Сидоренко! Интересовался, когда я тебя могу
выписать!
- И что вы? – с надеждой, еще не веря во все происходящее спросил Шурави.
- Что я? – Николаевич сел за стол и начал перебирать папки, явно что бы выиграть
время. – Я сказал, что ты еще слаб! Выслушал поток матюгов, но настоял на своем.
Так что неделю еще я для тебя отвоевал! Но ты готовься! Больше я не смогу тебя
прикрывать. Я уж не знаю, зачем, но ты им почему-то очень нужен!
- Спасибо товарищ майор! – Шурави вдруг отчетливо осознал, что, то счастье,
которое он так неожиданно обрел сегодня, это не на долго! Всего на неделю!
Николаевич поднял на него усталый взгляд.
- Вот что я тебе скажу сынок! – он встал и подошел к Шурави – Что будет дальше,
одному богу известно! Но то что ты сейчас чувствуешь, это должно быть навсегда!
Ты понял?
Вы, о чем? - Шурави вопросительно посмотрел на него.
- Я о Наташе! – Николаевич взял его за плечо – А теперь иди! Можете сидеть хоть до
утра! И, -он немного помолчал - С Днем Рождения!
- Спасибо товарищ майор, но… - Шурави смутился.
- Иди! – Николаевич повернул его к двери и слегка подтолкнул – И запомни!
Навсегда!

Шурави вышел в коридор. Наташа сидела за столом и по своему обыкновению,

читала. Она медленно подняла на него взгляд и Шурави словно током ударило. В ее
взгляде была такая боль и тоска! Она медленно встала ему навстречу, молча обняла
его, прижавшись всем телом и тихо спросила – Сколько?

104
Глава 38
Утро в горах наступает внезапно. Впрочем, так же, как и ночь. Сначала небо
начинает слабо светиться на востоке, постепенно увеличивая интенсивность, но
горы не дают солнцу прорваться в низины и день с трудом отвоевывает
пространство у ночи. И как только светило появляется из-за вершин, тут же
наступает день. А вечером все происходит в обратном порядке. Как только солнце
скрывается на далекими, заснеженными пиками, то через несколько минут,
буквально, как будто выключают свет! Вот и в тот день, день после его дня
рождения, утро наступило внезапно! Открылась дверь кабинета дежурного врача и
в коридор, сквозь дверной проем прорвалось солнце. Начинался очередной день,
но этот день был иным! Он был первым! Первым в истории их любви. Первым,
когда они не могли расстаться и первым, из тех нескольких, что отделяли их от
расставания!
Николаевич вышел в коридор, посмотрел на них и грустно улыбнувшись зашел
назад в свой кабинет.
- Пора! – тихо, с грустью сказала Наташа. – Мне смену сдавать, а тебе хоть немного
поспать, да и порядок в палате навести!
Она очень нежно взяла его за руку. Голос ее дрогнул и чувствовалось что она с
трудом сдерживает слезы.
- Я поговорю с Николаевичем, может он что придумает, может быть получится тебя
оставить или комиссовать – со слезами на глазах заговорила она.
- Наташенька! – Шурави обнял ее – Он уже и так, сделал все что мог! Но у нас еще
есть неделя! Целая неделя! Да и потом, как я понял, я буду где-то здесь, в Кабуле,
так что смогу навещать тебя!
Он пытался обнадежить ее, вселить в нее уверенность, но сам не верил, в то, что
говорил и не представлял, что его ждет впереди.
В отделение влетела Гулька. Выспавшаяся, слегка раскрасневшаяся от утреннего
морозного воздуха, она улыбаясь пошла к столу дежурной. Но, как только она
увидела Наташкино состояние, улыбка тут же слетела с ее губ.
- Вы чего это такие? – недоуменно спросила она – Вас как будто танк переехал!
- Игоря через неделю выписывают! – с дрожью в голосе сказала Наташка.
Гулька остановилась как вкопанная, не зная, что сказать, но потом, опомнившись,
затараторила:
- Ну и что! Ну подумаешь! Он же от штаба! Будет здесь, в Кабуле! Будете видеться!
Ты не переживай!
-Гуля! – перебила ее Наташка – Ты что думаешь его для штаба не стригли и не
брили?
Гуля замолчала, опустив глаза и вдруг, неожиданно обняла Наташку, уткнувшись
лицом в халат и снова затараторила
– Ну и что! А ты все равно не переживай! Ничего с ним не случится! – бубнила она,
перемежая русскую речь со своим родным языком и это было так забавно, что
Шурави с Наташкой невольно рассмеялись. Гулька подняла на них удивленный
взгляд и, видимо осознав, что она сейчас говорила, тоже засмеялась.

105
- Ну вот и договорились! – Шурави аккуратно отодвинул прядь волос от Наташиного
лица – Ничего со мной не случится! А ты иди отдыхай!
В этот момент дверь отделения открылась и на пороге появился весь отглаженный,
отутюженный, лощеный, словно с обложки глянцевого журнала майор, с петлицами
связиста. Увидев Наташу, он расплылся в пошлой улыбке и как-то странно семеня
пошел к ним.
- Этого еще только не хватало! – Наташка резко развернулась и быстрым шагом
пошла в ординаторскую.
- Это кто? – спросил Шурави
- А! – нервно отмахнулась Гуля – Ухажер незваный! Татка его отшивает, а он все
клеится и клеится!
- Наташенька, куда же вы? – крикнул майор через весь коридор, пытаясь остановить
Наташино бегство. На этот крик вышел Николаевич и быстро оценив обстановку,
осадил незваного гостя.
- Товарищ майор! Потрудитесь покинуть расположение! Вы что себе позволяете? –
резким тоном, тихо, но очень требовательно сказал он. – В отделении раненные
еще спят, а вы тут пионерскую зорьку устроили! Немедленно вон из отделения!
Связной майор резко изменился в лице, повернулся и не спеша пошел на выход.
Николаевич посмотрел на Шурави и на секунду, тому показалось что он как будто
бы подмигнул и кивком указал на майора. И тут Шурави осенило! Он в больничной
робе, при бороде и весь обросший, знаков различия никаких, да и если этот хмырь
даже попытается узнать про него что ни будь, то кроме того, что он особист из
штаба армии и псевдонима ничего не узнает! Можно просто взять и раз и на всегда
избавить Наташку от этого надоедливого ухажера! Шурави сорвался с места и не
обращая внимания ни на кого выбежал вслед за выходящим майором.

- Слышь майор! – он сам удивился своему голосу и фамильярности, с которой он это

произнес.
Майор повернулся и недоуменно уставился на бородатого, обросшего, в
больничной пижаме человека, который стоял на пару ступеней выше его.
- Это ты мне? – переспросил майор.
- Тебе, тебе! – Шурави начал входить в роль. – Иди ка сюда, а то мне в тапках
неудобно по улице за тобой бегать.
Майор нехотя развернулся и подошел к Шурави. Шурави только сейчас рассмотрел
эту холеную, штабную морду. Гладко выбрит, щеки слегка раздуты, как у хомяка, из-
под шапки виднеется аккуратная стрижка, брови тонкие, такое ощущение, что
специально выщипаны.
- Явно, сука не голодал никогда! – подумал Шурави и от вида этого холеного
представителя штабных грызунов его передернуло.
- А ты кто такой? – возмутился майор, приближаясь и с интересом рассматривая
похожего на душмана человека, который посмел так фамильярно к нему
обратиться. До этого момента, к нему таким образом только один раз обращался
генерал Вареников. Но это же ГЕНЕРАЛ! А тут…

106
- Ты поближе подойди! – тихо, но злобно сказал Шурави – я что должен тебе на весь
Кабул орать?
Майор подошел почти в плотную, но на крыльцо не поднялся и оставался стоять
ниже Шурави.
Ну? – протянул он, явно пытаясь сообразить кто это перед ним и почему он так
борзо себя ведет. Шурави молча поманил его пальцем и майор, на его удивление
подался вперед. Шурави немного наклонился, чтобы говорить майору практически
в ухо и тихо, но четко и жестко произнес:
- Кто я такой, падла, тебе в особом отделе армии объяснят! Если посчитают
необходимым! А тебе лично я хотел сказать вот что! Еще раз, я тебя суку радом с
Наташей увижу, в тот же день твоя лафа в штабе закончится! Поедешь курковой
ротой командовать! Понял?
Майор стоял, раскрыв рот и явно не соображая, точнее прокручивая в мозгу все
возможные варианты, кто этот борзый, не мог сказать ни слова. Шурави чуть не
рассмеялся от этой сцены! Расскажи кому, не поверят! Младший сержант, целого
майора на понт взял! Но, он сдержался, и что бы закрепить успех, поправил майору
галстук, шарф, хлопнул его по плечу и уже совсем весело и как бы по-дружески
продолжил:
- Ну раз понял, тогда исполняй!
Шурави развернулся и едва сдерживая смех зашел в отделение. Только тут он
почувствовал, как замерз на улице. Гулька, уже переодевшись стояла у стола и
вопросительно смотрела на него. И тут Шурави не сдержался. Он хохотал, не в силах
сдержать этот смех. Из кабинета выбежал Николаевич и не понимающе уставился
на хохочущего Шурави.
- Ты что? Что случилось? – он уже начал беспокоится.
- Да нет! Все нормально, товарищ майор! Просто рассказать, не поверите!
- Ладно! Марш отсыпаться! Процедуры я тебе сегодня отменил. Марш в палату!
В этот момент из ординаторской вышла Наташа. И Шурави забыл обо всем! Все
вокруг исчезло. Он не видел и не слышал ничего. Он видел только ее, как она идет,
нет, плывет своей летящей походкой по коридору. Она шла к нему и как-то грустно
улыбалась. Так он и смотрел на нее, пока она не подошла и взяв его за руку сказала:
- Игорек, иди отдыхай! И я пойду отдыхать, а завтра увидимся!
- Подожди! – спохватился он и повернулся к Николаевичу – Товарищ майор?
Он жалобно-вопросительно посмотрел на врача. Тот махнул рукой толи от
безысходности, толи от осознания неизбежного и буркнул:
- Ладно, иди, проводи! Только оденьте его девчонки.

Через насколько минут они с Наташкой уже шли по утреннему морозцу в сторону
модулей персонала госпиталя. Отойдя немного от отделения Наташка схватила его
за руку и повернув к себе и глядя прямо в глаза сказала:
- Пообещай мне одну вещь! Нет две!
- Какие?
- Останься живой! Пожалуйста, пообещай, что останешься жив! И еще… если не дай
бог, с тобой что-то произойдет – она замолчала на несколько секунд – ну, что
107
угодно, пообещай не молчать! Напиши или как-то сообщи! Я заберу тебя! Я приму
тебя любого!
Он взял ее лицо в свои ладони, посмотрел ей в глаза, в которых наворачивались
слезы и тихо произнес:
- Я обещаю! Я вернусь!
И уже ничего и никого не стесняясь поцеловал ее.

- Ну вот! Пришли! - с сожалением сказала Наташа, показывая на свой модуль – Ты

дорогу назад найдешь?
- Конечно! – Шурави взял ее за руку. – А ухажер твой больше не придет, я думаю!
- Ой! Да какой он ухажер! – встрепенулась Наташка – Так, банный лист!
- Да знаю я! – Шурави ласково улыбнулся и приобнял ее.
- А что ты ему сказал? – Наташа с интересом посмотрела на Шурави.
- Да, так! Ничего особенного! Взял на испуг! Теперь он думает, что у тебя
покровитель в особом отделе армии! – Шурави ласково погладил ее по русым
кудрям. – Ладно, иди отдыхай! А то тебе на смену еще, я-то высплюсь!
Наташка повернулась к нему и быстро чмокнув в губы скрылась за дверью модуля.

Когда Шурави зашел в отделение, Гульки на посту не было. Госпиталь начинал жить
своей обычной, повседневной жизнью. Проходя мимо кабинета дежурного врача,
он услышал Николаевича.
- Шурави! Зайдите на минутку.
Он зашел в кабинет и прикрыл за собой дверь.
- Мне тут из штаба звонили! – начал Николаевич сдавленным голосом, и у Шурави
сжалось сердце. – Да нет! Не особисты! – успокоил Николаевич. – Утренний майор!
Интересовался, кто это такой борзый у меня тут лежит?
- И что вы ему сказали? – Шурави напрягся. Утренняя разборка могла обернуться
неприятностями, хотя что может быть хуже, чем то, что уже с ним произошло.
- А что я? – растягивал Николаевич явно желая немного помучить Шурави. – Я ему
правду сказал!
Николаевич многозначительно замолчал, а у Шурави по спине пробежал
неприятных холодок.
- Сказал правду! – опять растягивая каждое слово продолжил Николаевич – Мол да,
лежит у меня человек, ни имени, ни звания никто не знает, только позывной и
привезли его из особого отдела армии. Да! И сказали рот на замке держать!
Николаевич повернулся к Шурави и расплылся в блаженной улыбке!
- Что? Оробел? Будешь знать паршивец как офицеров за нос водить! – уже почти
смеясь продолжил он. – Ну и что ты ему сказал? И как до этого додумался?
- Да ничего особенного не говорил – у Шурави отлегло от сердца – Сказал, чтобы от
Наташи отстал, а иначе поедет командовать курками! Ну, как-то так!
- Ладно! Агент! Иди отдыхай! Напугал ты эту штабную крысу!

108
Глава 39

Вот и прошел день рождения!

109