Бабайцева
СИНТАКСИС
РУССКОГО ЯЗЫКА
Монография
2- ,
Москва
Издательство «ФЛИНТА»
2015
УДК 811.161.1’367
ББК 81.2Рус-2
Б12
Рецензенты:
д-р филол. наук Л.Д. Беднарская (Орел);
д-р филол. наук И.В. Высоцкая (Новосибирск);
д-р филол. наук И.Н. Политова (Москва);
д-р филол. наук К.Э. Штайн (Ставрополь)
Бабайцева В.В.
Б12 Синтаксис русского языка [ ]:
монография / В.В. Бабайцева. — 2- ., . — М. :
ФЛИНТА, 2015. — 576 с.
ISBN 978-5-9765-2141-4
В монографии представлено многоаспектное описание синтаксического
строя русского языка. Системно разграничивая явления языка и речи,
опираясь на принципы структурно-семантического направления, в котором
развиваются идеи русского языкознания, учитывая переходные и
синкретичные факты языка, автор предлагает системное описание всех
синтаксических единиц в их взаимосвязях.
Для научных работников, преподавателей вузов, учителей, студентов
— будущих филологов.
УДК 811.161.1’367
ББК 81.2Рус-2
3
В монографии обобщаются многолетние наблюдения автора, ча-
стично реализованные в учебниках (школьных и вузовских), его моно-
графиях и многочисленных статьях, в которых освещаются узловые
дискуссионные вопросы русской синтаксической теории.
Чем отличается описание синтаксического строя русского языка в
этой книге от многочисленных «Синтаксисов русского языка», которые
«обновляют» традиционную теорию модными терминами и противо-
речивыми описаниями системных связей языковых средств, и, по сути,
всего лишь дублируют друг друга?
1. Синтаксическая теория, изложенная в настоящей монографии, не на
словах, а на деле развивает идеи традиционного синтаксиса.
2. Все положения этой теории основаны на логическом подходе к ана-
лизу языка.
3. Последовательно определяется место всех синтаксических явлений
в системе языка. В основе классификаций языковых средств лежат
системные связи и отношения, выделенные «по горизонтали» и «по
вертикали».
4. Синтаксические явления рассматриваются в свете теории синхрон-
ной переходности и синкретизма.
5. Учитываются плодотворные идеи других направлений.
6. Как и в классических исследованиях синтаксиса, все выводы о зако-
номерностях построения и функционирования языковых единиц
основаны на изучении значительного по объему речевого материа-
ла (в книге он представлен частично — в качестве иллюстративно-
го), извлеченного из произведений классической и современной
художественной литературы, авторы которых соблюдают в основ-
ном нормы русской литературной речи, а также из публицистики.
Литературный язык рассматривается как лучшая часть обще-
народного языка, его ядро, для которого характерна система норм.
ВВЕДЕНИЕ.
Нет ничего в морфологии, чего нет
или прежде не было в синтаксисе и лексике.
В.В. Виноградов
Определение синтаксиса.
1
Бабайцева В.В. Основные компоненты структуры языка // Русский язык в шко-
ле. — 2013. — № 1.
2
Там же.
5
ских конструкций. Синтаксический строй русского языка является об-
щим для всех разновидностей русского языка: территориальных, про-
фессиональных и др. Синтаксис как наука — это раздел грамматики,
в котором описывается синтаксический строй языка, т.е. строение и
значение синтаксических единиц.
Фундаментальные понятия синтаксиса — это понятия о системе
синтаксических единиц, синтаксических отношениях, синтаксических
связях (и средствах связи) и грамматической (синтаксической) семан-
тике, поэтому в синтаксисе как науке о синтаксическом строе языка
описывается система синтаксических единиц, выявляются связи и от-
ношения между ними, а также средства объединения компонентов (эле-
ментов) в целостные синтаксические единицы.
Как бы ни были важны другие разделы науки о языке, синтаксис
занимает особое положение, ибо он создает условия для речетворче-
ства, необходимого для осуществления коммуникации.
6
целесообразно дополнять анализом их свойств «по вертикали». «Верти-
кальный» анализ позволяет «увидеть» некоторые свойства языка с по-
мощью подходов «снизу» и «сверху»1. В современной лингвистике и
лингвометодике двойные названия (термины) синтаксических единиц,
обусловленные подходами «сверху» и «снизу», не дифференцируются,
да и самой классификации понятийной терминологической системы до
сих пор не создано.
Исповедуемые лингвистами два подхода к выделению синтаксиче-
ских единиц отражают разные уровни системы синтаксиса, в которой
единицы более низкого уровня входят в состав единиц более высокого
уровня, и наоборот, из единиц более высокого уровня вычленяются
единицы более низкого уровня. Синтаксические единицы более низко-
го уровня в построениях более высокого уровня выступают как элемен-
ты (компоненты)2, которые вступают друг с другом в синтаксические
связи и отношения.
Эти подходы к анализу синтаксических единиц, отражающие вни-
мание к разным уровням языковой системы, позволяют показать их
существенные структурные и семантические свойства. В следующей
таблице представлена система синтаксических единиц в последова-
тельности, обусловленной их «вертикальными» отношениями. Но это
мнение не является аксиомой: хотя система языка состоит из нисходя-
щих уровней (ярусов) — фонетики, лексики и фразеологии, морфоло-
гии, синтаксиса, — последовательность выделения уровней может
быть и иной.
1
Бабайцева В.В. Русский язык. Синтаксис и пунктуация. — М., 1979; Бабайце-
ва В.В., Максимов Л.Ю. Современный русский язык: учеб. для студ. пед. институ-
тов. — М., 1981. — Ч. 3. Синтаксис. Пунктуация. (См. также более поздние издания
этого учебника для вузов); Бабайцева В.В. Два подхода к изучению синтаксических
единиц: «подход снизу» и «подход сверху» // Бабайцева В.В. Избранное. 2005—2010:
сб. науч. и науч.-метод. ст. / под ред. К.Э. Штайн. — Москва; Ставрополь, 2010.
2
В синтаксических исследованиях часто употребляются слова конструкция,
компонент и элемент, не имеющие терминологического статуса. Слово конструк-
ция обозначает целое, компонент — его часть. Конструкция обозначает синтакси-
ческое построение, компоненты которого связаны синтаксическими отношениями.
Конструкции — это и словосочетания, и предложения, и сложное синтаксическое
целое, а компоненты — это и части словосочетаний, и члены предложения, и части
сложных построений. Употребление слова компонент в описаниях предполагает
обязательное наличие и других компонентов (частей) в структуре целого. Под вли-
янием структурализма в метаязык лингвистики вошел термин элемент, который
употребляется и в этой книге (как синоним к слову компонент).
7
При любой последовательности синтаксис — это высший уровень,
так как именно здесь располагаются предложения — основные сред-
ства выражения мысли и общения, коммуникации.
8
разования свойств простых предложений, утраты их смысловой и инто-
национной самостоятельности. Ср.:
1. Над озером блеснула тусклая зарница, и лишь минуту спустя про-
катился далекий гром. (К. Паустовский.)
2. Я думал о людях, чья жизнь была связана с этими берегами. (К. Пау-
стовский.)
3. Здесь мой голос на резком ветру загрубел, да и сердце мое загрубе-
ло. (А. Сурков.)
4. а) Травка зеленеет, солнышко блестит... (А. Плещеев.); б) Знай: мы
чужие с этих пор. (М. Лермонтов.)
Эти примеры свидетельствуют, что смысловая и интонационная
целостность простых предложений (предикативных частей в составе
сложного) различна. При сочинительной и бессоюзной связи части
сложного предложения более самостоятельны, чем при подчинитель-
ной и присоединительной связи.
При подходе «сверху» из сложного предложения вычленяются пре-
дикативные части, не обладающие всеми свойствами простого пред-
ложения (у них может не быть смысловой завершенности и, как прави-
ло, нет интонационной самостоятельности).
Разные подходы предопределяют разное ви́дение сложных пред-
ложений, условий их образования и функционирования. В одних опре-
делениях сложных предложений подчеркивается, что они состоят из
простых предложений (в соответствии с подходом «снизу»), в других от-
мечается наличие в сложных предложениях предикативных частей (на
основе подхода «сверху»). Ср.:
1. «Сложным предложением называется синтаксическая единица, ком-
понентами которой являются предложения, связанные между собой
синтаксическими отношениями»1.
2. «Сложным называется предложение, представляющее собой интона-
ционное и смысловое целое, но состоящее из таких частей (двух или
больше), которые по своей внешней, формальной грамматической
структуре более или менее однотипны с простыми предложениями»2.
3. «Все сказанное позволяет определить сложное предложение как со-
четание предикативных единиц, построенных по той или иной
1
Белошапкова В.А. Современный русский язык. Синтаксис. — М., 1977. — С. 12.
См. также: Бабайцева В.В. Русский язык. Теория. 5—11: учебник. — М., 1995. — С. 336.
2
Грамматика русского языка. — М., 1960. — Т. II. — Ч. 1. — С. 99.
9
структурной схеме и предназначенных для функционирования в
качестве целостной единицы сообщения»1.
Первое из этих определений отражает подход «снизу», остальные —
подход «сверху». Другие определения, встречающиеся в лингвомето-
дической литературе, как правило, представляют собой вариации пред-
ставленных выше.
Простое предложение образуется из слов и словосочетаний. Между
словами в предложении возникают предикативные и непредикативные
связи и отношения. В соответствии с характером выражаемой мысли и
целями общения синтаксические позиции заполняются членами пред-
ложения, некоторые члены предложения актуализируются с помощью
логического ударения, инверсии, служебных слов и др.
Для понимания специфики единиц низшего уровня системы син-
таксических единиц особенно важно сопоставление слова (в одной из
его форм) и члена предложения.
Количество словоформ и членов предложения может совпадать:
Медлительно влекутся дни мои. (А. Пушкин.) Однако такое соответ-
ствие наблюдается не всегда. Так, в предложении Сколько дней, вечеров
и ночей провела она в этой темной квартире! (Е. Серебровская.) девять
словоформ, но шесть членов предложения (четыре словоформы образу-
ют в предложении синтаксически неделимое (цельное) словосочетание,
выполняющее функцию одного члена предложения).
Члены предложения включаются в состав синтаксических единиц,
так как они — структурно-семантические компоненты предложения,
связанные друг с другом синтаксическими связями и отношениями.
Словоформы выделяются при подходе «снизу», члены предложения
— при подходе «сверху». По традиции при описании семантики членов
предложения после определения общего категориального значения чле-
нов предложения перечисляются их частные значения (подход «сверху»).
Разные подходы («снизу» и «сверху») к изучению синтаксических
единиц позволяют выявить те их свойства, которые «ускользают» от
исследователя только «горизонтальных» связей и отношений между
синтаксическими единицами.
Результаты наблюдений «вертикальных» связей и отношений объ-
ясняют разнообразие определений синтаксических единиц: они обу-
словлены разными точками зрения на синтаксические единицы (одно-
1
Грамматика современного русского литературного языка. — М., 1970. — С. 653.
10
временная реализация подходов «снизу» и «сверху» позволяет описать
разные свойства синтаксических единиц, понять причины противоре-
чивых трактовок некоторых синтаксических явлений).
Многоуровневость «здания» языка можно назвать «многоэтажно-
стью»: в верхнем этаже располагаются синтаксические единицы, в ниж-
нем — звуки (фонемы), средние этажи занимают остальные единицы в
соответствии с их функциями в языке и речи.
Завершая «здание языка», синтаксические единицы не могут сущест-
вовать без опоры на другие «этажи»: без нижних этажей здание рассы-
плется. Сверху, с «этажа» синтаксического уровня, лучше просматри-
вается взаимосвязь отдельных ярусов, поэтому синтаксис позволяет
показать безусловно существующие связи между фонетикой, лексикой,
морфологией, синтаксисом.
«Фундамент» синтаксиса составляют функционирующие в составе
синтаксических конструкций единицы ниже лежащих уровней.
11
согласным буквам можно воспроизвести предложения: Бл.ст. н. с.лнц.
сн.г л.ж.т. (А. Пушкин.) Связь согласных осуществляется чаще всего с
помощью гласных. По одним гласным почти невозможно дешифровать
слово или предложение. Ср.: ..е..я н. .о...е ..е. .е.и. (Блестя на солнце,
снег лежит. (А. Пушкин.)
В различении слов, предложений особенно незначительна струк-
турная и смысловая нагрузка безударных гласных. Однако несмотря на
то что гласные звуки играют незначительную роль в образовании струк-
туры слова, бо́льшая часть орфографических правил связана с право-
писанием гласных. Согласные служат опознавательными вехами —
знаками слов и предложений. Именно по согласным, а не гласным мы
опознаем слова.
В устной речи большое значение имеет логическое ударение. Так,
известно, что предложения типа Курить вредно и Вредно курить квали-
фицируются неоднозначно: первое — как двусоставное, а второе — как
односоставное. Однако в определенных условиях речи предложение
Вредно курить (с логическим ударением на слове вредно) квалифициру-
ется как двусоставное: Вредно курить.
На первый взгляд, единицы м о р ф е м н о г о уровня не играют
существенной роли в построении предложений, а между тем именно
флексия — главное средство оформления синтаксических связей (со-
гласования и управления), без которых нет синтаксических единиц.
Простой набор не связанных между собой слов в начальных формах не
может стать средством выражения мысли и средством общения.
Богатство и выразительность морфемных ресурсов русского языка
отмечались многими. Н.Г. Чернышевский писал: «Словопроизводство
в русском языке, подобно словоизменению, отличается, сравнительно с
тою же стороною других новейших европейских языков, гораздо боль-
шим разнообразием. Можно даже сказать, что русский язык (подобно
[некоторым] другим славянским наречиям) развил в себе много таких
способов произведения слов, которые остались мало развитыми в гре-
ческом и латинском языках, по богатству словопроизводственных спо-
собов стоящих несравненно выше новых европейских языков»1.
Из других морфем для синтаксиса в некоторых случаях важны при-
ставки (префиксы), особенно те, которые входят в состав глагольных
1
Чернышевский Н.Г. О словопроизводстве в русском языке. 1854 г. // Черны-
шевский Н.Г. ПСС. — Т. 2. — С. 815—816.
12
форм. Нередко они обусловливают сочетательные (валентные) свойства
глагольных форм и соотносятся по своей роли с предлогами: войти в
комнату, дойти до леса, отдыхать от работы, съехать с горы и др.
13
Лексические значения словоформ могут влиять на степень распро-
страненности предложений. Так, в номинативных предложениях глав-
ный член может называть место, время, поэтому обстоятельства с соот-
ветствующими значениями, как правило, не употребляются: Россия.
Москва. Тишина кабинета. Апрельская ночь. Восемнадцатый год. Ло-
жится полоска неяркого света на пальцы, на стол, на открытый блок-
нот... (А. Безыменский.)
Лексико-грамматические значения словоформ при одном и том же
подчиняющем слове нередко определяют их разную синтаксическую ква-
лификацию. Ср.: смотреть с удовольствием (обстоятельство) — смо-
треть с другом (дополнение); открытие Колумба (определение) — от-
крытие Америки (дополнение) и др. Разные по лексическому значению
подчиняющие слова также могут влиять на синтаксическую функцию
одной и той же зависимой словоформы: пишу утром (обстоятельство) —
любуюсь солнечным утром (дополнение); повеяло весной (дополнение) —
отдыхал весной (обстоятельство).
Связь лексики и синтаксиса прослеживается на всех уровнях син-
таксической подсистемы. Так, в сложносочиненном предложении с со-
юзом и синтаксическое значение причинно-следственных отношений
возможно только в том случае, если речевой смысл его частей позволя-
ет содержание одного простого предложения в его составе (предика-
тивной части) трактовать как причину, а содержание другого — как
следствие: Ветер в степи как песня, и его можно слушать часами.
(А. Овечкин.) Речевое значение причины и следствия можно преобра-
зовать в языковое (синтаксическое) употреблением местоименного на-
речия поэтому (...и поэтому...).
В сложном синтаксическом целом лексический повтор может стать
одним из средств связи его компонентов.
Лексика и синтаксис — не автономные области; хотя они представ-
ляют собой разные уровни языковой системы, между ними существует
тесная связь. Связь между единицами разных уровней языковой систе-
мы наглядно представлена в структурно-семантических категориях
(субъекта, признака, места, времени и др.), где определенный смысл
(семантика) выражаются языковыми средствами разных уровней.
Характером лексики нередко определяются не только семантика
синтаксических единиц, но и их строение. Поэтому многие лексико-
семантические группы приобретают функции типизированных лекси-
ко-грамматических средств построения синтаксических единиц.
14
Ср.: нет необходимости распространять простые предложения, описы-
вающие обстановку, ситуацию, время, в следующем сложном: Тополи-
ный пух, жара, июль, ночи такие звездные. (Текст песни «Тополиный
пух» написан М. Андреевым.) Семантика обстановки (жара, температу-
ра), ситуации, времени уже заключена в лексическом значении состав-
ляющих простые предложения единиц, что и позволяет отказаться от
соответствующих распространителей.
Те или иные значения возникают в речи и фактом языка становятся
в том случае, если получают грамматическое оформление, приобрета-
ют грамматические или лексико-грамматические средства для выраже-
ния значений.
Так, в русском языке есть структурно-семантическая категория
противительности, в которой каждое из значений имеет специфические
средства выражения (не — при отрицании, но — при противопоставле-
нии, хотя — при уступке). Собственными же средствами выражения
категория противительности не обладает, а ее семантика осознается на
основе лексического наполнения предложений и семантики компонен-
тов но, а1. Например, в предложении Смерть — не мать, но — женщи-
на, и в ней / Сердце тоже разума сильней; / В темном сердце Смерти
есть ростки / Жалости и гнева, и тоски (М. Горький.) семантика про-
тивительности создается, помимо прочих, также и с помощью служеб-
ных средств (не, но, и).
Стремление точнее выразить чувства, полнее передать информа-
цию побуждает к поиску новых средств, источником которых нередко
становится именно лексика. Появляются лексико-грамматические
средства связи, слова и сочетания, в разной степени еще сохраняющие
свое лексическое значение, но их основным назначением в данных ус-
ловиях речи становится функция связи. Ср.: компонент тоже позволя-
ет «присоединить» к характерной семантике сложносочиненного пред-
ложения невербализованную мысль: В женщине чувства сильнее
разума. Сложная семантика противительности, заключенная в тоже,
актуализирует это значение (у женщин, как правило, чувства сильнее,
чем разум).
Недосказанность, отсутствие собственных специфических средств
выражения (как при отрицании или противопоставлении) создает афо-
1
Милованова М.С. Пространственно-противительная семантика слова: лекси-
ческое и грамматическое выражение. — М., 2008.
15
ристичность фразы (афористичный характер предложения), средств вы-
ражения противительности.
Лексика входит в состав коммуникативных единиц в виде слово-
форм. Без лексико-фразеологического наполнения синтаксические мо-
дели не могут стать средством выражения мысли и средством общения.
1
Виноградов В.В. Русский язык. — М., 1972. — 2-е изд. — С. 31.
16
остальные знаменательные слова. Именно это свойство местоименных
слов и позволяет им замещать все знаменательные части речи. Поэтому
одним из способов выявления грамматической семантики синтаксиче-
ских единиц являются местоименные вопросы1 (к т о? ч т о? к а к о й?
с к о л ь к о? ч т о д е л а е т? к а к? к о г д а? к а к о в о? и др.). По
традиции постановка вопросов рассматривается как метод (способ,
прием) определения значений членов предложения и придаточных
предложений. Определение и выявление значений синтаксических еди-
ниц — не одно и то же, так как грамматическая семантика обусловли-
вает выбор нужных местоименных слов. Ставя тот или иной вопрос к
члену предложения или к придаточному предложению, мы замещаем
местоименным словом тот компонент, семантику которого выясняем,
делаем ее более наглядной, выявляем с помощью вопроса.
Так, к зависимой словоформе в сочетании гнездо ласточки возмож-
ны вопросы к а к о е? к о г о? ч ь е? На основе других приемов (в
частности, замены родительного падежа существительного прилага-
тельным — ласточкино гнездо) мы сначала приходим к выводу, что
существительное в форме родительного падежа выполняет роль несо-
гласованного определения, а потом задаем вопрос: к а к о е? ч ь е?
(отвергая вопрос к о г о? как морфологический). Первый вопрос — по-
казатель более общего грамматического значения определения, второй —
конкретизирует признак по принадлежности.
Постановка вопроса — это не начальный, а заключительный этап в
определении грамматической семантики. Тем не менее местоименные
вопросы — одно из эффективных средств выявления грамматической
семантики, а вся категория местоименных слов свидетельствует о тес-
ной связи морфологии с синтаксисом, о взаимопроницаемости синтак-
сиса и морфологии — смежных уровней системы языка.
Синтаксические основания для выделения и характеристики мор-
фологического уровня неоднократно отмечали классики отечественной
лингвистики.
Как и во многих других случаях, идея изучения частей речи на син-
таксической основе была реализована А.А. Шахматовым в фундамен-
тальном труде «Синтаксис русского языка». Последовательность выде-
1
Бабайцева В.В. Грамматические вопросы как средство презентации категори-
альных значений частей речи и членов предложения // Бабайцева В.В. Избранное
2005—2010: сб. науч. и науч.-метод. ст. / под ред. К.Э. Штайн. — Москва; Ставро-
поль, 2010.
17
ления в нем разделов (I. Учение о предложении. II. Учение о слово-
сочетаниях. III. Синтаксис частей речи) позволила автору рассматривать
части речи на синтаксической основе, определить «часть речи как слово
в его отношении к предложению»1. Роль слова «в его отношении к пред-
ложению и вообще к речи»2 обусловила и последовательность анализа
частей речи: существительное, глагол, прилагательное, местоимение,
числительное, наречие, предлог, союз, частица, междометие.
Благодаря своему специфическому категориальному значению ме-
стоимения служат эффективным средством презентации и квалифика-
ции языковых феноменов, представленных в речи.
Грамматические вопросы
как эффективное средство презентации
и квалификации синтаксических единиц.
18
дова — синтаксические функции, категориальные значения, формы слово-
образования и особенности формообразования. Эти идеи В.В. Виноградова
были реализованы в академических грамматиках русского языка1.
Авторитет академических грамматик обусловил молчаливое непри-
ятие «вопросов» как приемов исследования. Однако некоторые ученые,
свободные от гипноза авторитетов, используют метод постановки «во-
просов» как один из эффективных приемов исследования явлений мор-
фологии и синтаксиса.
Что же представляют собой грамматические вопросы? Какова их
настоящая роль при квалификации языковых явлений? Подчеркну, что
грамматические вопросы — важнейший прием квалификации единиц
морфологической и синтаксической системы русского языка.
«Вопросы» — это местоимения, выражающие категориальное зна-
чение знаменательных частей речи. Это значение не отягощено лекси-
ческим значением, «вопросы» — полномочные представители соответ-
ствующих частей речи и членов предложения.
Абстрактная семантика вопросительных местоимений, выполняю-
щих функции грамматических вопросов, позволяет экономно (посред-
ством минимального количества слов) различать морфологические и
синтаксические единицы языка.
Вопросительные местоимения, выполняющие функции грамматиче-
ских вопросов, делятся на неизменяемые (местоимения-наречия) и из-
меняемые (все остальные). Грамматические вопросы могут иметь фор-
мы не только именительного падежа, но и косвенных падежей (к о г о?
ч е г о? к о м у? ч е м у?; к а к о г о? ч ь е г о? к о т о р о г о?; с к о л ь-
к и х? с к о л ь к и м? и др.).
Причины разноречивости мнений о роли «вопросов» в научных ис-
следованиях и в школьной практике кроются в природе «вопросов», в
их лексико-грамматических свойствах.
Местоимение — особая часть речи, занимающая в системе частей
речи промежуточное положение между знаменательными и служебны-
ми словами2.
1
Грамматика русского языка: в 2 т. — М., 1952—1954; Грамматика современ-
ного русского литературного языка. — М., 1970; Русская грамматика: в 2 т. — М.,
1980.
2
Майтинская К.Е. Местоимения в языках разных систем. — М., 1969; Бау-
дер А.Я. Части речи — структурно-семантические классы слов в современном рус-
ском языке. — Таллин, 1982.
19
Вопросительные местоимения, как и некоторые другие разряды
местоимений, являются, как правило, заместителями имен, которые
должны появиться в ответе. В вопросительных местоимениях (и в не-
которых других разрядах) заключено общее грамматическое (катего-
риальное) значение соотносительных знаменательных частей речи.
Поэтому в типичных синтаксических условиях вопросительные ме-
стоимения выступают как представители «своей» знаменательной ча-
сти речи и члена предложения. Однако нет правила без исключений.
Речевой материал показывает, что не всегда есть вопрос и соответ-
ствие ответа вопросу: — Кто идет? Ответа нет. (А. Чехов.) — Что
может быть интереснее и замечательнее? (А. Ферсман.) — Что бу-
дем делать? А что делают в таких случаях! Хоронить будем. (Ч. Айт-
матов.) Кто ты, мой ангел ли хранитель, Или коварный искуситель...
(А. Пушкин.)
Еще разнообразнее функции омокомплекса что1. Приведу лишь не-
которые примеры, свидетельствующие об утрате (частичной или более
полной) местоимениями знаменательности: Ты что, по своей инициа-
тиве за ремонт взялся? (В. Белов.) — Что? Что? Все равно будет так,
как я хочу... (Л. Улицкая.)
Значительное количество вопросов служит и морфологии, и синтак-
сису. Так, вопросы к т о? ч т о? могут быть средством определения
как существительных, так и подлежащих. Вопросы к а к о й? ч е й?
к о т о р ы й? (в формах разных падежей) могут быть отнесены как к
прилагательным, так и к определениям, а также к сказуемым в опреде-
ленной позиции. Вопрос с к о л ь к о? (на этот вопрос в морфологии
обычно отвечают числительные) в синтаксисе входит в состав цельных
словосочетаний, выполняющих функции одного члена предложения.
Бо́льшая часть местоимений-наречий употребляется в качестве синтак-
сических вопросов при квалификации обстоятельств.
Наличие общих вопросов свидетельствует о функциональных связях
морфологии и синтаксиса: частей речи и членов предложения, частей
речи и некоторых синтаксических конструкций (полупредикативных
оборотов, придаточных предложений, разновидностей словосочетаний
и др.).
1
Колпакова О.Ю. Многоликость семантики местоимения что // Филологическая
наука XXI в. Взгляд молодых: мат-лы V Всерос. конф. молодых ученых. — М., 2005;
Степанова О.Ю. Есть ли наречие что в русском языке? // Русский язык в школе. —
2008. — № 9.
20
Между морфологическими и синтаксическими вопросами нет рез-
кой границы. Иногда синтаксические вопросы помогают уточнить не-
которые падежные формы. Так, вопрос к у д а? нередко употребляется
как средство определения винительного падежа предложно-падежных
сочетаний типа в город, на окно, в которых формы именительного и
винительного падежей совпадают. В таких случаях морфологические
вопросы (в о ч т о? н а ч т о?) носят явно искусственный ха-
рактер.
Среди морфологических вопросов центральное место занимают па-
дежные вопросы, так как они помогают определить части речи. В учеб-
никах перечень частей речи обычно сопровождается указанием вопро-
сов к ним.
В следующей таблице сопоставлены морфологические и синтакси-
ческие вопросы1:
Морфологический Синтаксический
Падеж Предлог
вопрос (смысловой) вопрос
кого? чего?
какого?
от, до, из, без, у,
Р. кого? чего? чьего?
для, около, с
откуда?
где?
с, над, между,
Т. кем? чем? кем? чем?
перед, под
П. (о) ком? (о) чем? (о) ком? (о) чем? где? как? о (об), в, на, при
1
См.: Бабайцева В.В. Русский язык. Теория. 5—9 классы: учебник. — 6-е изд. —
М., 2008. — С. 108.
21
Структурно-семантические компоненты предложения можно пока-
зать следующими структурными схемами и моделями:
1.
2. Определение — подлежащее — обстоятельство — сказуемое — об-
стоятельство.
3. Прилагательное — существительное — наречие — глагол — пред-
лог + существительное.
4. К а к а я? — ч т о? — к а к? — ч т о д е л а л а? — г д е?
Самая абстрактная схема — первая, образованная при помощи тра-
диционных графических средств. Вторая схема показывает структуру
предложения в терминах членов предложения, которые позволяют вы-
разить синтаксические категориальные значения компонентов. Третья
схема позволяет актуализировать морфологические категориальные
значения компонентов. Четвертая схема, построенная с помощью во-
просов, полнее всего передает языковую (грамматическую) семантику
предложения, так как вопросы позволяют совместить синтаксические и
морфологические значения компонентов. В этом случае наблюдается
соответствие между синтаксическими и морфологическими вопросами.
Вопрос г д е?, как показано выше, входит в систему вопросов семанти-
ки предложного (бывшего местного) падежа.
Грамматические вопросы являются маркерами разных единиц
грамматики, указывая на их грамматический статус и семантику. Это
свойство грамматических вопросов позволяет авторам научных и мето-
дических работ доказательно утверждать о синкретизме единиц грам-
матики (частей речи, членов предложения, придаточных предложений,
частей сложных предложений).
Так, многозначность (синкретизм) членов предложения и придаточ-
ных предложений можно показать с помощью вопросов: Небо (к а к о е?
б е з ч е г о?) без облаков — что море (к а к о е? б е з ч е г о?) без
волны. (Ф. Абрамов.) Синкретизм семантики и формы несогласованных
определений с дополнительным объектным значением обусловлен мор-
фологической природой определения, которая сохраняет свое категори-
альное значение. Учет значения не только отношений, но и зависимого
компонента (элемента) — один из основных постулатов структурно-
22
семантического направления. В семантику несогласованных определе-
ний включаются дополнительные объектные и обстоятельственные
значения. Грамматический вопрос в таких случаях выполняет двойную
функцию, так как в нем совмещаются значения морфологического (па-
дежного) и синтаксического вопросов. Маркерами синкретичной се-
мантики являются не только вопросы, но и условное двойное подчер-
кивание синкретичного члена предложения. И вопросы, и графические
способы используются в практике преподавания, так как позволяют
наглядно (особенно при графическом обозначении) показать синкре-
тизм значений единиц грамматики.
Сложную семантику имеют и члены предложения с двойной семан-
тической связью. Ср.: Ветер дул (о т к у д а?) с моря — Дул ветер (к а-
к о й? о т к у д а?) с моря. Мать (о т к о г о?) от сына получила пись-
мо — Мать получила письмо (к а к о е? о т к о г о?) от сына. Разные
позиции словоформ с моря и от сына обусловливают разные синтакси-
ческие связи и характер их синтаксических функций.
Еще примеры: Все злей и свирепей дул ветер из степи. (Б. Пастернак.)
Без тебя я — звезда без света. / Без тебя я — творец без мира. (В. Брюсов.)
В таких случаях возможность двух вопросов, свидетельствующая о
синкретизме семантики второстепенных членов предложения, устанав-
ливается только при внимании к позиции анализируемого слова, его
связям и отношениям с другими членами предложения и определяется
его морфологической природой1.
Грамматические вопросы сформировались на базе коммуникатив-
ных вопросов и в современном русском языке обычно соотносятся с
ними. Это не механическое средство, а результат обобщения наблюде-
ний над семантикой сочетающихся слов, их синтаксическими связями,
позициями в предложениях и др.2
1
Бабайцева В.В. Синкретичные члены предложения // Явления переходности
в грамматике русского языка. — М., 2000. Подробнее см.: Бабайцева В.В. Система
членов предложения в современном русском языке. — М., 2011.
2
К трудным случаям использования вопросов применительно к главным членам
в двусоставных предложениях относятся предложения, в которых есть олицетворе-
ние: Незримо по лесам поет и бродит Осень. (И. Бунин.) О чем говорится в этом
предложении? — Об Осени. Осень — подлежащее, называет предмет речи, отвеча-
ет на вопрос именительного падежа. Есть и другие случаи, вызывающие вопросы и
неоднозначные ответы. В подобных случаях, например, учитывая трудности вы-
деления подлежащего, отмеченные выше, я даю в учебниках определения главных
членов с подробным разъяснением.
23
Синтаксические связи и отношения1.
1
Последовательность терминов связи и отношения в названии раздела объяс-
няется не только традицией, но и тем, что семантика отношений находит выраже-
ние в синтаксических связях.
24
нимичными и взаимозаменяемыми, но не тождественными. Трактовка
этих значений как языковых отличает их от речевых, в термине грамма-
тические объединяются морфологические и синтаксические значения;
наиболее точным и «узким» является термин синтаксические.
Синтаксические отношения делятся на предикативные и непреди-
кативные (объектные, атрибутивные, обстоятельственные).
Под влиянием синтаксических отношений элементы могут изме-
нить некоторые свои свойства. Так, словоформа в космосе имеет лекси-
ко-грамматическое значение места. В словосочетании полеты в космо-
се (ср.: космические полеты) между словоформами полеты и в космосе
возникают атрибутивные отношения, которые осложняют лексико-
грамматическое значение словоформы в космосе.
О.Ю. Авдевнина разграничивает усложнение смысловых отноше-
ний в парах слов со значением восприятия (видеть и слышать, смо-
треть и слушать, слепые и зрячие, слепые и глухие и др.). Их семанти-
ка, помимо значений сочетающихся слов, включает и иные компоненты,
свидетельствующие о возможности особого содержания у самого типа
связи — сочинения. Это подтверждается и фразеологизированным ха-
рактером употребления этих пар1.
Средствами выражения грамматических (синтаксических) отноше-
ний служат разнообразные средства синтаксической связи: словофор-
мы, служебные слова, типизированные лексические элементы, интона-
ция, порядок слов и др.
Словоформы как минимальные элементы синтаксических построе-
ний своими лексико-грамматическими свойствами обслуживают смыс-
ловую сторону синтаксических построений, а элементами словоформ,
имеющими синтаксическое значение, являются окончания и предлоги.
Основной функцией окончания является выражение синтаксиче-
ских связей и отношений между словоформами в составе словосочета-
ний и предложений. Поэтому окончание называют служебной морфе-
мой. Особенно важна роль окончаний при оформлении подчинительной
связи: при согласовании и управлении.
Из других морфем для синтаксиса в некоторых случаях важны при-
ставки (префиксы), особенно те, которые входят в состав глагольных
форм. Нередко они обусловливают сочетательные (валентные) свойства
1
Авдевнина О.Ю. Перцептивная семантика: закономерности формирования и
потенциала художественной реализации. — Саратов, 2013.
25
глагольных форм и соотносятся по своей роли с предлогами (войти в
комнату, дойти до леса, отдыхать от работы, съехать с горы и др.).
В состав словоформ входят предлоги, дополняющие и усиливающие
служебную роль окончаний. В предложении На холодном сером мраморе
листья желтые лежат (Д. Кедрин.) шесть словоформ (предлог на явля-
ется частью словоформы на мраморе, несмотря на то что он отделен от
существительного прилагательными). Связи и отношения между слово-
формами в этом предложении (и в словосочетаниях, которые в этом пред-
ложении есть) оформляются при помощи окончаний и предлога на.
Особенно ярко проявляется роль производных предлогов в выраже-
нии синтаксических связей и отношений, так как они, сохраняя живые
словообразовательные связи со знаменательными словами, конкретизи-
руют и уточняют семантику тех словоформ, в состав которых входят.
Ср.: у дома — около дома, напротив дома, позади дома, возле дома,
мимо дома, вокруг дома, вдоль дома и др.
Важными средствами построения синтаксических единиц являются
и другие служебные слова — союзы и частицы.
Союзы, связывая между собой компоненты словосочетаний, одно-
родные члены предложения, части сложных предложений и компонен-
ты сложного синтаксического целого, выражают их грамматические
значения. Так, подчинительные союзы когда, прежде чем, после того
как выражают значение времени; потому что, так как, ибо — значение
причины; так что — значение следствия.
Менее ярко о грамматических значениях сигнализируют сочини-
тельные союзы, но и они выражают смысловые отношения между со-
чиненными компонентами. Эти оттенки с разной степенью четкости
осознаются говорящими, для которых русский язык является родным.
Разряд союзов постоянно пополняется. Их функции принимают на
себя некоторые знаменательные части речи, модальные слова, частицы.
Союзы нередко сопровождаются смысловыми конкретизаторами, уточ-
няющими, дифференцирующими выражаемые значения (и все-таки, и
все же, и поэтому и др.). Ср.: Не только люди, но и идеи могут вы-
зывать приливы ненависти. (К. Паустовский) — И люди, и идеи могут
вызывать... Увеличение номенклатуры союзных средств обусловлено
стремлением уточнить оттенки семантики высказываний.
Частицы и их сочетания могут образовывать нечленимые предло-
жения (Да; Нет; А как же!; Ну и что же!; Еще бы! и др.), оформлять
синтаксические значения предложений, членов предложения, высту-
26
пать как семантические конкретизаторы, самостоятельно выполнять
функции средств связи синтаксических единиц, выделять смысловой
центр высказываний и др.
Частицы не включаются в состав членов предложения, если оформ-
ляют грамматическое значение всего предложения: Неужели при ты-
сячеградусных температурах в кабине останутся комнатные условия?
(В. Степанов.) В остальных случаях частицы, как и предлоги, входят в
состав членов предложения: Плакал как будто ребенок, лет семи, вось-
ми... (Ф. Достоевский.) Кудрявые кусты сирени кое-где как будто по-
сыпаны были сверху чем-то белым и лиловым. (Л. Толстой.) А как бы
вам теперь хорошо было бы с ним! (Л. Толстой.) Женщина быстро,
точно от внезапного толчка, обернулась назад. (А. Куприн.)
Важную роль в построении синтаксических конструкций играют
лексические средства языка, которые получили название типизирован-
ных. К ним относятся местоименные слова: вопросительные и относи-
тельные (кто, что, который, где, куда и др.), указательные (это, тот,
такой и др.; там, туда, поэтому и др.); лексико-семантические груп-
пировки слов других знаменательных частей речи (они могут быть объ-
единены тематически, а также синонимическими или антонимически-
ми связями и др.).
Типизированные лексические средства принимают участие и в об-
разовании (построении) простых предложений. Так, вопросительные
местоименные слова являются одним из средств оформления вопроси-
тельных предложений, лексико-грамматическая группа безличных гла-
голов (светает, морозит и др.) образует структурный центр односо-
ставных безличных предложений; тематическая группа глаголов со
значением речи (говорить, сказать и др.) — компонент предложений с
прямой речью и др.
Одним из средств выражения синтаксических значений и эмоцио-
нально-экспрессивной окрашенности синтаксических единиц является
интонация, составные элементы которой — мелодика речи (повыше-
ние и понижение голоса при произнесении предложений), ритм, темп и
тембр речи, а также логическое ударение, выделяющее в предложении
информативный центр.
Интонация относится к существенным признакам предложения, так
как служит одним из показателей завершенности, целостности пред-
ложения в устной речи; интонация оформляет типы простых предложе-
ний, выделяемых по цели высказывания, придает им эмоциональную
27
окраску, выражает синтаксические связи и отношения между членами
предложения. Интонация очень важна и при выражении речевого смыс-
ла предложения: она может положительную оценку превратить в от-
рицательную и т.д. Интонационная характеристика синтаксических
единиц в письменной речи (в языке художественной литературы) часто
дается с помощью лексико-семантических групп слов, выполняющих
функции обстоятельств образа действия, при глаголах речи (с упреком,
с укором...; сердито, радостно...; быстро, медленно...; тихо, громко...;
с ударением на... и др.).
Для строения синтаксических единиц очень важен порядок следо-
вания их компонентов, который определяется семантическими и струк-
турными факторами. В русском языке порядок следования компонен-
тов синтаксических единиц имеет два типа: прямой (фиксированный) и
инверсированный (свободный). При прямом порядке каждый компо-
нент синтаксических построений занимает определенное место, при
свободном — компоненты могут изменять свое место.
Кроме указанных, в построении синтаксических конструкций могут
принимать участие и другие средства. Так, среди лексико-грамматиче-
ских средств связи особое место занимает омокомплекс это1. Особенно
разнообразны синтаксические условия, в которых субстантиват это
(наряду с выполняемыми им структурно-семантическими функциями)
используется как средство связи. В этом качестве это употребляется в
сложных предложениях разных типов и в сложном синтаксическом
целом. Данный компонент в составе текста может связывать и сложные
синтаксические целые.
Обычно в построении синтаксических конструкций участвует не-
сколько средств. Эти средства играют значительную роль в выражении
обобщенных значений синтаксических единиц и их компонентов.
Средства выражения синтаксических связей одновременно могут
служить и средствами построения синтаксических единиц.
Синтаксические отношения выражаются (оформляются) системой
синтаксических связей, среди которых центральное место занимают со-
чинение и подчинение.
При сочинении объединяются синтаксически равноправные компо-
ненты, при подчинении — синтаксически неравноправные: один вы-
ступает как главный, другой — как зависимый. Сочинительной связью
1
Бабайцева В.В. Местоимение это и его функциональные омонимы. — М., 2014.
28
соединяются компоненты сочинительных словосочетаний, однородные
члены и части сложносочиненных предложений, подчинительной —
словоформы в составе словосочетаний и предложений, а также части
сложноподчиненных предложений.
Сочинение и подчинение имеют специфическую семантику, выра-
жающуюся средствами разных уровней языковой системы.
Систему синтаксических связей и отношений скрепляют явления
переходности и изоморфизма1. Между сочинением и подчинением нет
резкой границы. В лингвистике уже отмечены явления переходности
между сочинением и подчинением в системе сложных предложений.
На основе сочинительных и подчинительных связей и отношений фор-
мируются и совершенствуются пояснение, уточнение, противопостав-
ление, сравнение, занимающие зону переходности в системе сочини-
тельных и подчинительных видов синтаксических связей и отношений.
Среди синкретичных видов синтаксических связей и отношений наи-
более частотна присоединительная связь — присоединение.
1
Бабайцева В.В. Изоморфизм и переходность явлений языка как системообра-
зующие факторы // Бабайцева В.В. Избранное. 2005—2010: сб. науч. и науч.-метод.
ст. / под ред. К.Э. Штайн. — Москва; Ставрополь, 2010.
2
О дифференциации присоединения и парцелляции см.: Бабайцева В.В. Изоли-
рованные фрагменты текста со словом это в позиции подлежащего // Филологиче-
ские науки. — 1998. — № 3; Бабайцева В.В. Синкретизм парцеллированных и при-
соединенных фрагментов текста // Филологические науки. — 1997. — № 4.
29
присоединения компонентов, содержащих информацию, дополняю
щую основную.
Второе значение термина существенно отличает присоединение и от
сочинения, и от подчинения, с помощью которых выражается мысль,
сформировавшаяся в процессе ее вербализации. В сочинении и подчи-
нении отражается результат мыслительных процессов, а в присоедине-
нии — сам процесс, движение мысли, свидетельствующие об осознании
каких-то новых сторон реалий, выраженных базовым предложением.
Своеобразный характер семантики присоединительных отношений
отметил Л.В. Щерба, просто и точно выразивший суть присоединения,
при котором «второй элемент появляется в сознании лишь после перво-
го или во время его высказывания»1.
После работ Л.В. Щербы слово присоединение приобрело термино-
логический характер, а само явление стало предметом многочисленных
исследований2.
Присоединение — одно из важнейших понятий синтаксиса, по-
скольку 1) наряду с сочинением и подчинением является важнейшим
средством создания цельности и связности текста; 2) занимает промежу
точное положение между сочинением и подчинением, формируя на их
основе специфические средства присоединительной связи; 3) отражая
связь языка с мышлением, показывает некоторые особенности мысли-
тельного процесса, возможность его продолжения уже после формиро-
вания и выражения «базовой» мысли; 4) отражает этапы мыслительно-
го процесса познания действительности, дополняя новыми сведениями
базовое сообщение; 5) для фрагментов текста с присоединением харак-
терно особое тема-рематическое членение: темой для присоединяемых
компонентов является базовое предложение (или его часть), а присоеди
нение содержит рему.
Неравноправие статуса присоединения (по сравнению с сочинени-
ем и подчинением) в общей системе синтаксических связей постепенно
1
Щерба Л.В. О частях речи в русском языке (1929) // Щерба Л.В. Избранные
работы по русскому языку. — М., 1957. — С. 80.
2
Виноградов В.В. Стиль «Пиковой дамы» (1936) // Виноградов В.В. О языке
художественной прозы: избр. тр. — М., 1980; Сковородников А.П. Экспрессив-
ные синтаксические конструкции современного русского литературного языка:
Опыт системного описания. — Томск, 1981; Крючков С.Е. О присоединительных
связях в современном русском языке // Вопросы синтаксиса современного русского
языка. — М., 1950.
30
нейтрализуется, присоединение теряет разговорную стилистическую
окраску, приобретает специфические средства выражения и становится
одной из синтаксических связей (наравне с сочинением и подчинением).
Многоаспектность присоединения позволяет включать его в следу-
ющие триады: 1) сочинение, подчинение и присоединение; 2) ввод-
ность, вставочность и присоединение; 3) пояснение, уточнение и при-
соединение.
На основе теоретических положений, изложенных во Введении, в
дальнейшем описываются все синтаксические единицы.
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ
ОПИСАНИЯ СИНТАКСИЧЕСКОГО СТРОЯ
РУССКОГО ЯЗЫКА.
1
Будагов Р.А. Что такое развитие и совершенствование языка? — М., 1977.
32
работку проблема связи языка и мышления и их взаимодействия; рас-
сматривался им и вопрос о языке как средстве общения1.
В XIX — начале XX в. русская лингвистическая мысль развивалась
в русле логико-грамматического, психолого-грамматического, сравни-
тельно-исторического, сравнительно-типологического, формально-грам-
матического лингвистических направлений. Различия между этими на-
правлениями проявляются в оценке отношений между категориями
языка, мышления и бытия, при решении вопроса о соотношении формы
и содержания в языке, в применении разных методов к изучению языка
и речи, а также в общем направлении трактовки синтаксических единиц,
их количества и соотношения.
Логико-грамматическое направление достигло своего расцвета в пер-
вой половине XIX в. Основываясь на общих законах формальной логики,
Н.И. Греч, К.С. Аксаков, Ф.И. Буслаев и другие ученые отождествляли
основные логические и грамматические категории (суждение и предложе-
ние, субъект и подлежащее, предикат и сказуемое), не усматривая между
ними глубоких качественных различий; не учитывали они и того, что по-
средством категорий мышления в языке отражается действительность.
В русле логико-грамматического направления понимание предложе-
ния сводилось к логическому суждению. Так, в «Практической русской
грамматике» Н.И. Греч рассматривает предложение как «суждение, вы-
раженное словами», т.е. эквивалент логического суждения. Это определе-
ние предложения сохраняется и в трудах Ф.И. Буслаева, самого яркого
представителя логико-грамматического направления, хотя он и осторож-
нее, нежели Н.И. Греч и другие, подходит к трактовке взаимодействия
языка и мышления. Логика и грамматика у Ф.И. Буслаева вступают в яв-
ное противоречие при анализе второстепенных членов предложения; по-
этому с логических позиций он оценивает лишь подлежащее и сказуемое.
Труды представителей логико-грамматического направления значи-
мо повлияли на изучение синтаксического строя русского языка в XIX в.,
во многом предопределив и характер описания синтаксической системы
в школьных учебниках. В их трудах, хотя и не всегда последовательно,
выделены и описаны основные синтаксические единицы, рассмотрено
строение простого предложения, определена система членов предложе-
ния, установлены принципы систематизации сложных предложений.
1
«Ломоносов самостоятельно пришел к материалистической теории языка и
мышления». См.: Виноградов В.В. Из истории изучения русского синтаксиса от Ло-
моносова до Потебни и Фортунатова. — М., 1958. — С. 14.
33
Истоки сравнительно-исторического направления, и этого нельзя
не отметить, находим уже в работах Ф.И. Буслаева1, который полагал
необходимым исторический подход к изучению языка. По его мнению,
организующая роль в описании языкового материала принадлежит син-
таксису, а основной единицей, с помощью которой формируются и
передаются мысли, является предложение.
Критическая оценка работ представителей логико-грамматичес-
кого направления стала характерной чертой грамматической науки в
50—70-х годах ХIХ в. В этот же период начинается интенсивное вы-
явление специфических свойств предложения и описание его основных
типов с учетом их исторического развития.
Основоположником сравнительно-исторического (а также сравни-
тельно-типологического) и психолого-лингвистического направлений в
отечественном языкознании стал А.А. Потебня. Стоит вспомнить, что
книга А.А. Потебни «Мысль и язык» (1862) — первое специальное ис-
следование философско-лингвистической проблемы взаимоотношения
мышления и языка.
В работах А.А. Потебни критическому анализу подвергнуты основ-
ные положения логико-грамматической концепции. По его мнению,
«грамматическое предложение вовсе не тождественно и не параллельно
с логическим суждением», поскольку «грамматических категорий не-
сравненно больше, чем логических»2. Некоторые положения ученого
полемически заострены (например, такое: «...грамматика ничуть не
ближе к логике, чем какая-либо из прочих наук»3).
Вместо логического суждения в основу предложения А.А. Потебня
кладет психологическое суждение («акт апперцепции») и выясняет харак-
тер соотношения между психологическими и грамматическими категори-
ями. Идеи А.А. Потебни получили развитие в работах А.А. Шахматова, а
также в современных теориях представителей психолингвистического на-
правления.
В области грамматики для А.А. Потебни решающее значение имел
синтаксис. Предложение, по его мнению, следует изучать именно с точ-
ки зрения его формально-грамматической структуры.
1
Не случайно основной труд Ф.И. Буслаева называется «Историческая грамма-
тика русского языка».
2
Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. — М., 1958. — Т. I—II. — С. 69.
3
Там же. С. 70.
34
А. А. Потебне принадлежит заслуга выявления и некоторых тенден-
ций в развитии русского синтаксического строя, главной среди которых
он полагал усиление противоположности между именем и глаголом,
выполняющими в предложении основную роль.
Интересны мысли А.А. Потебни о соотношении языка и речи. Трак-
туя речь как реализацию языка, он отмечает: «...речь... существует лишь
как часть целого, именно языка»1. Язык в понимании А.А. Потебни —
явление подвижное, постоянно изменяющееся: «И вообще в языке... нет
ни одной неподвижной грамматической категории»2.
Обобщения и наблюдения А.А. Потебни и в настоящее время вы-
зывают у лингвистов серьезный интерес3, а потому его труды следует
оценивать как принадлежащие не только одному из завершившихся
этапов в развитии русской синтаксической науки.
Лингвистическое наследие А.А. Потебни не укладывается в рам-
ки одного направления, поскольку его интересовали многие вопросы
науки о языке, которые он решал, пользуясь новыми для того времени
(и не устаревшими до сих пор) методами исследования, прежде всего
сравнительно-типологическим и сравнительно-историческим.
Многосторонними были интересы и представителей так называемо-
го формально-грамматического направления (вторая половина ХIX —
начало XX в.), к которому принадлежали Ф.Ф. Фортунатов, А.М. Пеш-
ковский и др. Для них характерно обостренное внимание к формальной
стороне языка: в морфологии — к формам слова4, в синтаксисе — к фор-
1
Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. — М., 1958. — Т. I—II. —
С. 44.
2
Там же. С. 83.
3
Камчатнов А.М. А.А. Потебня и А.Ф. Лосев о внутренней форме слова // Рус-
ский филологический вестник. — 1998. — № 1/2; Почепцов Г.Г. Предыстория семи-
отики в России// Почепцов Г.Г. История русской семиотики до и после 1917 г.: Учеб.-
справ. изд. — М., 1998; Новиков Л.А. Что стоит за слитным написанием НЕ с глаго-
лами у А.А. Потебни: Об одной особенности орфографии ученого // Словарь и
культура русской речи: К 100-летию со дня рождения С.И. Ожегова. — М., 2001;
Штайн К.Э. Язык как деятельность и произведение: проблема символа в статье
А. Белого «Язык и мысль» (Философия языка А.А. Потебни) // Языковая деятельность:
переходность и синкретизм. — Москва; Ставрополь, 2001. — Вып. 7; Безлепкин Н.И.
Немецкий идеализм и русская философия языка // Русская и европейская философия:
пути схождения: сб. мат-лов конф. — СПб., 1999; Бибихин В.В. В поисках сути слова
(внутренняя форма у А.А. Потебни) // Новое лит. обозрение. — 1995. — № 14.
4
Фортунатов Ф.Ф. Сравнительная морфология индоевропейских языков. —
М., 1897. — Склонение; М., 1901. — Спряжение.
35
мам словосочетаний. Словосочетание рассматривалось ими как основ-
ная синтаксическая единица. В соответствии с этим определялся и
предмет синтаксиса: «Тот отдел грамматики, в котором изучаются фор-
мы словосочетаний, называется синтаксисом»1.
При таком отношении к словосочетанию («как главному герою син-
таксиса», по выражению В.В. Виноградова) важнейшим предметом
изучения становились система форм и типов словосочетаний, способы
соединения слов в словосочетании и др.
Предложение трактовалось при этом как особый вид словосочетания,
учение о членах предложения было заменено учением о формах связи слов
в предложении. Поиск собственно грамматических определений для чле-
нов предложения привел к тому, что основное внимание уделялось морфо-
логическим признакам главных членов предложения — способам их
оформления. В связи с этим предложение трактовалось как сочетание фор-
мы именительного падежа имени существительного с личной формой гла-
гола, подлежащее — как именительный падеж имени существительного, а
сказуемое — как согласованная с ним спрягаемая форма глагола.
Обращение к формам синтаксических единиц, несомненно, сыграло
положительную роль в развитии синтаксической теории, так как по-
зволило до некоторой степени нейтрализовать логическую и психоло-
гическую трактовки основных синтаксических единиц, привлечь вни-
мание к структурным признакам предложения.
Много внимания представители формально-грамматического направ-
ления уделяли и проблеме соотношения языка и мышления. Интересные
мысли об отношении грамматики к психологии и логическим формам
мышления высказывал Ф.Ф. Фортунатов, отмечая, что язык — это могу-
чее средство познания действительности. «Язык, — писал он, — в про-
цессе нашей устной речи... выражая наши мысли, существует потому, что
он существует в нашем мышлении...»2. Предложение, по Ф.Ф. Фортуна-
тову, служит формой выражения психологического суждения, а словосо-
четание есть «выражение его части».
И Ф.Ф. Фортунатов и особенно А.М. Пешковский предложили образ-
цы глубокого анализа явлений языка. В частности, в работах А.М. Пешков-
ского (при том что им «меньше проявлено забот о размещении всех
явлений по рубрикам и «клеточкам»3) последовательно проводится
1
Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. — М., 1956. — С. 37.
2
Фортунатов Ф.Ф. Избранные труды. — М., 1956. — Т. 2. — С. 435.
3
Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. — М., 1956. — С. 10.
36
мысль о переходном характере многих синтаксических явлений. Это и
стало основой их тщательного анализа, невозможного без обращения к
семантике синтаксических единиц.
Крупнейшим вкладом в отечественную и мировую синтаксическую
теорию стал фундаментальный труд акад. А.А. Шахматова «Синтаксис
русского языка» (1941). А.А. Шахматова невозможно «приписать» к како-
му-либо направлению, поскольку в разработанной им синтаксической те-
ории не только обобщено все, что сделано в предшествующий период, но
и намечены такие перспективы изучения синтаксического строя русского
языка, которые и в настоящее время все еще не реализованы полностью.
«Синтаксис русского языка» А.А. Шахматова привлекает чрезвы-
чайным богатством речевого материала, авторским объяснением его в
историческом и логико-психологическом аспектах. Много внимания
уделяется в этом труде формальным признакам синтаксических явле-
ний, хотя А.А. Шахматов и отказался от формального подхода к рас-
смотрению синтаксических явлений.
А.А. Шахматов подчеркивает: «...язык возник как средство обще-
ния людей между собою <...> ...в языке бытие получили сначала пред-
ложения; позже путем расчленения предложений, основанного на вза-
имном их сопоставлении и влиянии, из них выделялись с л о в о с о ч е-
т а н и я и с л о в а...»1
Следующим крупным событием в развитии русского синтаксиса
стало издание академической «Грамматики русского языка» (1952—
1954), два тома которой посвящены синтаксису. В этом труде обобщен
огромный языковой и речевой материал, позволяющий судить о много-
образии синтаксических конструкций в современном русском языке.
Завершая краткий обзор основных вех отечественной синтаксиче-
ской мысли в первый период ее развития, отмечу следующее.
1. Выделение отдельных направлений в развитии отечественного язы-
кознания и рассмотрение их в исторической последовательности во
многом условно. Каждый последующий этап связан с предыдущим,
«вырастает» на его «почве» и содержит предпосылки для становле-
ния и расцвета последующего направления.
2. На протяжении всего развития отечественного языкознания боль-
шое внимание уделяется теоретическим основам науки о языке,
философскому осмыслению природы языка и его сущности, взаи-
1
Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. — Л., 1941. — С. 17.
37
моотношениям между языком, мышлением и действительностью,
поискам семантической основы предложения. Эти вопросы освеща-
ются с учетом соотношения логических и синтаксических катего-
рий, психологических и синтаксических категорий, логико-психо-
логических и синтаксических категорий.
3. Начиная уже с трудов М.В. Ломоносова явления языка и речи рас-
сматриваются в сравнительно-историческом плане, при этом неиз-
менно внимание к развитию синтаксического строя русского языка.
4. Классики отечественного языкознания не стремились к созданию
искусственных систем; в их трудах представлен многосторонний и
глубокий анализ изучаемых явлений, без схематизма в объяснении
их. Поэтому классические труды по русскому синтаксису содержат
обширный иллюстративный речевой материал, хотя и не всегда
строго классифицированный.
5. Традиционное языкознание ориентировалось на практику препо-
давания русского языка. Многие из классиков отечественной син-
таксической науки преподавали русский язык в средних и высших
учебных заведениях, были известными лингвометодистами. Они
создавали теоретические концепции, имевшие «объяснительную
силу», вполне пригодные для практики преподавания.
Период классического (традиционного) языкознания завершился
исследованиями акад. В.В. Виноградова, ученого, определившего в
своих трудах направление дальнейшего изучения русского языка, не
утратившего своей актуальности и в настоящее время.
Границей, отделившей традиционное языкознание от периода со-
временной лингвистики, стала академическая «Грамматика русского
языка» (1952—1954), после выхода которой в свет появилось невидан-
ное прежде количество новых синтаксических концепций. Теоретиче-
ское «Введение» (т. II, ч. 1) к «Грамматике русского языка», написанное
В.В. Виноградовым, позволяет многое понять в современной науке о
синтаксисе, в которой «сосуществуют (в состоянии непрерывных стол-
кновений и споров) разные направления и концепции»1.
Современный период в развитии отечественной русистики отлича-
ют следующие основные черты.
1. Негативное (скрытое или явное) отношение многих ученых к тра-
диционной лингвистике.
1
Грамматика русского языка. — М., 1952—1954. — Т. II. — Ч. 1. — С. 3.
38
2. Обилие одноаспектных исследований.
3. Преимущественное внимание к коммуникативной функции языка.
В человеческом обществе язык выполняет важнейшую мыслитель-
ную и коммуникативную функции. Мыслительная функция обуслов-
лена связью языка с мышлением. Эта проблема была основной в тра-
диционной лингвистике. Коммуникативная функция обусловлена
связью языка с обществом. Внимание к коммуникативной функции
языка во втором периоде развития отечественной лингвистики активи-
зировало проблему связи языка и общества, которая сегодня решается
в двух направлениях. В одних исследованиях рассматривается влияние
общества на развитие языка, прежде всего лексики; в центре внимания
других — проблема методики преподавания русского языка как ино-
странного. Открываются специальные учебные заведения, факультеты
с преподаванием русского языка как иностранного, кафедры методики
преподавания русского языка как иностранного, защищаются доктор-
ские и кандидатские диссертации, проводятся многочисленные конфе-
ренции, семинары и чтения, публикуются сборники статей и др. Бур-
ное развитие методики преподавания русского языка как иностранного
вытеснило на задний план не только методику преподавания русского
языка как родного, но и сократило количество исследований, посвя-
щенных анализу системы русского языка.
4. Разграничение лингвистики языка и лингвистики речи1 как особых
областей исследования. В лингвистике языка изучаются связи язы-
ка, мышления и общества, общие закономерности языковой систе-
мы, генетические процессы развития языка и др. Предметом линг-
вистики речи являются новые и новейшие факты речи, возможно,
еще только намечающиеся закономерности и тенденции развития
языковой системы. Однако дифференциация лингвистики языка и
лингвистики речи, намеченная еще Ф. де Соссюром, не означает
изолированного существования этих лингвистик. Лингвистика речи
является частью лингвистики языка2. Лишь одновременное и взаи-
1
Солганик Г.Я. Лингвистика речи в настоящем и будущем // Лингвистика речи.
Медиастилистика: коллект. монография, посв. 80-летию проф. Г.Я. Солганика. —
М., 2012; Он же. Основы лингвистики речи: учеб. пособие. — М., 2010.
2
Бабайцева В.В. Лингвистика речи как часть лингвистики языка // Лингвисти-
ка речи. Медиалингвистика: коллект. монография, посв. 80-летию проф. Г.Я. Сол-
ганика. — М., 2012. См. также: Бабайцева В.В. Лингвистика речи как часть лингви-
стики языка // Бабайцева В.В. Статьи последних лет. — Москва; Ставрополь, 2014.
39
модополняющее изучение речевого материала позволяет проник-
нуть в особенности мыслительного процесса: «...общие рассужде-
ния о языке и мышлении, сами по себе нередко интересные, все же
«повисают в воздухе», не поддержанные анализом собственно язы-
кового материала»1.
В этот же период в Институте русского языка (ИРЯ) АН СССР раз-
рабатывается концепция «Грамматики современного русского литера-
турного языка» (М., 1970), появляются работы, посвященные структур-
ному синтаксису2 и актуальному членению предложения3.
Выход в свет «Грамматики современного русского литературного
языка» (М., 1970) был встречен неоднозначно и вызвал многочисленные
дискуссии, предметом которых стало направление научных исследова-
ний. В ИРЯ АН СССР, МГУ, Институте языкознания АН СССР состоя-
лись бурные дискуссии о путях развития науки о языке, в частности син-
таксиса. Все это обусловило всплеск интереса к проблемам преподавания
языка, поскольку изложение новых идей нередко сопровождалось резко
негативной оценкой достижений традиционного языкознания.
Поиски теоретической основы для преподавания русского языка и
как родного, и как иностранного были разнообразными. Результаты
этих поисков принимались далеко не всеми.
1
Будагов Р.А. Человек и его язык. — М., 1974. — С. 20—21.
2
Мухин А.М. Структура предложений и их модели. — Л., 1968.
3
Распопов И.П. Строение простого предложения в современном русском язы-
ке. — М., 1970; Ковтунова И.И. Современный русский язык. Порядок слов и акту-
альное членение предложения. — М., 1976.
40
рук (и при ее непосредственном авторском участии1), многочисленные
учебники для педагогических институтов были написаны в русле тра-
диций отечественного языкознания. Именно в них в смутное время
«разгула» разнообразных синтаксических концепций сохранялась тра-
диционная синтаксическая теория2.
Многообразие мнений, концепций и взглядов, поиски лингвистиче-
ской теории, пригодной для практики преподавания русского языка,
обусловили становление структурно-семантического направления.
Языкознание всегда влияло на практику преподавания языка, однако
специфика периода «невиданной ранее поляризации и взаимной изоля-
ции отдельных направлений и методов»3 в его начале заключалась в том,
что развитие традиционного языкознания стимулировалось потребностя-
ми преподавания русского языка. Практика вузовского и школьного пре-
подавания не принимала исключительно структурного направления.
Перед авторами учебников остро встал вопрос: чему и как учить? Поиски
ответа на него определили становление лингвометодики4 и структурно-
семантического направления. При этом все время сохранялся интерес
исследователей к традиционному языкознанию.
Лингвометодика возникла и развивается на стыке лингвистики и
методики преподавания языка. В лингвометодических работах осу-
1
Галкина-Федорук Е.М., Горшкова К.В., Шанский Н.М. Современный русский
язык. Синтаксис / под ред. Е.М. Галкиной-Федорук. — М., 1957.
2
Галкина-Федорук Е.М., Горшкова К.В., Шанский Н.М. Современный русский
язык. Синтаксис / под ред. Е.М. Галкиной-Федорук. — М., 1957; Гвоздев А.Н.
Современный русский литературный язык: учеб. пособие для пед. ин-тов. — М.,
1958. — Ч. 2. Синтаксис; Белошапкова В.А. Сложное предложение в современном
русском языке (некоторые вопросы теории). — М., 1967; Она же. Современный
русский язык. Синтаксис. — М., 1971. (См. также более поздние издания: Бело-
шапкова В.А. Современный русский язык. Синтаксис. — М., 1977).
3
Москальская О.И. Проблемы системного описания синтаксиса (на материале
немецкого языка). — М., 1974. — С. 3.
4
Бабайцева В.В. Лингвистические основы школьного курса синтаксиса // Рус-
ский язык в школе. — 1975. — № 5—6. См. также: Проблемы преподавания синтак-
сиса в школе: сб. ст. / под ред. В.В. Бабайцевой. — М., 1976; Бабайцева В.В. Теоре-
тические основы школьного и вузовского курса синтаксиса // Проблемы учебника
русского языка как иностранного. — М., 1980. (В основу этой статьи был положен
доклад, прочитанный 12 сентября 1975 г. на объединенном заседании кафедр
современного русского языка и методики преподавания русского языка МГПИ
им. В.И. Ленина.); Она же. Лингвистические основы преподавания синтаксиса в
школе и вузе // Лингвистические основы преподавания языка. — М., 1983.
41
ществляются отбор, интерпретация и организация лингвистического
и речевого материала в целях изучения русского языка и обучения
речи. Термин лингвометодика, предложенный мною на Первом коор-
динационном совещании в НИИ школ Министерства просвеще-
ния РСФСР в декабре 1972 г., был подхвачен и лингвистами, и мето-
дистами.
Вопросы лингвометодики (лингвистики и методики) стали предме-
том обсуждения на многочисленных конференциях в Москве, Ленин-
граде, Воронеже, Курске, Орле, Ростове-на-Дону и в других городах.
В НИИ школ Министерства просвещения РСФСР было проведено не-
сколько координационных совещаний, посвященных лингвометодиче-
ской основе преподавания русского языка1.
В секторе обучения русскому языку НИИ школ Министерства про-
свещения РСФСР было предложено лингвометодическое обоснование
(с теоретических и практических позиций) системы понятий в програм-
ме по синтаксису. Сначала интуитивно, а позже вполне осознанно и
аргументированно в качестве лингвометодической основы курса син-
таксиса было признано традиционное языкознание, обогащенное идея-
ми новых исследований по русскому языку.
Так, в 1973 г. авторы школьного учебника по русскому языку для
7—8 классов2 писали о том, что в нем «нет новаций, которые противо-
речили бы вполне устоявшимся в науке точкам зрения на те или иные
языковые явления; из множества концепций отбираются те, которые
наиболее распространены в современной науке о языке и достаточно
проверены практикой преподавания»3.
1
Вопросы методики преподавания синтаксиса в средней школе / под ред. А.Ю. Ку-
паловой. — М., 1973. См. также сборники статей по материалам координационных
совещаний и научно-практических конференций: Отбор синтаксических поня-
тий для изучения в общеобразовательной школе / под ред. В.М. Шаталовой. —
М., 1975; Проблемы преподавания синтаксиса в школе / под ред. В.В. Бабайце-
вой. — М., 1976; Изучение курса русского языка в школе / под ред. В.В. Бабайцевой
и В.М. Шаталовой. — М., 1977; и др.
2
Бархударов С.Г., Крючков С.Е., Максимов Л.Ю., Чешко Л.А. Русский язык:
Учебник для 7—8 классов. — М., 1973.
3
Бархударов С.Г., Максимов Л.Ю., Чешко Л.А. О методических и теоретиче-
ских принципах нового учебного пособия «Русский язык» для VII—VIII классов //
Русский язык в школе. — 1973. — № 3. См. также: Бабайцева В.В., Чеснокова Л.Д.,
Еремеева А.П. Лингвометодические основы преподавания русского языка в обще-
образовательной школе. — М., 1980.
42
Следует отметить, что становление лингвометодики было тесно
связано с осознанием постулатов структурно-семантического направ-
ления в русистике. Поиски ответов на вопрос «чему и как учить» при-
вели к становлению структурно-семантического направления.
Структурно-семантическое направление
в современной русистике.
1
Крючков С.Е., Максимов Л.Ю. Современный русский язык. Синтаксис слож-
ного предложения. — М., 1969. — С. 3, 11. См. также изд. 2-е. — М., 1977.
2
Крючков С.Е., Максимов Л.Ю. Современный русский язык. Синтаксис слож-
ного предложения. — М., 1969. — С. 50.
3
Максимов Л.Ю. Многомерная классификация сложноподчиненных пред-
ложений (на материале современного русского литературного языка: автореф.
дис. ... д-ра филол. наук. — М., 1971. В конце XX в. особенно активно изучаются
сложные предложения. Основным методом их изучения был структурно-семан-
тический метод. Ср. классификацию Л.Ю. Максимова: она выполнена с исполь-
зованием структурно-семантического метода, хотя и получила название «много-
мерная классификация». Но в конечном счете именно метод определяет направ-
ление.
43
синтаксиса»1; тогда же были сформулированы и его основные постула-
ты. Затем этот термин вошел и в вузовский учебник2. Постепенно в
научных исследованиях, вузовских учебниках и лингвометодических
работах структурно-семантический метод начинает осознаваться как
особое структурно-семантическое направление в современной руси-
стике и лингвометодике.
Наблюдения над развитием синтаксической теории в работах отече-
ственных лингвистов, а также мои собственные исследования в области
синтаксиса простого предложения позволили мне в статье «Структур-
но-семантические направление в современной русистике» (2006) на-
звать направление, развивающее идеи классического языкознания,
структурно-семантическим3. В этой статье не «открывалось» новое на-
правление, а обобщалось и утверждалось то, что уже имело место в
лингвистике и лингвометодике.
Наука о языке, как и другие области знания, развивается не только
«по горизонтали», но и «по вертикали», точнее — «по спирали», каж-
дый следующий виток которой обширнее предыдущего. Структурно-
семантическое направление — это очередной этап развития тради-
ционного (классического) языкознания, которое не остановилось в
своем развитии, а стало фундаментальной основой для синтеза до-
стижений разных исследований языковых явлений4.
1
Бабайцева В.В. Лингвистические основы школьного курса синтаксиса // Рус-
ский язык в школе. — 1975. — № 5—6.
2
Бабайцева В.В., Максимов Л.Ю. Современный русский язык: учеб. для студ.
пед. институтов. — М., 1981. — Ч. 3. Синтаксис. Пунктуация.
3
Бабайцева В.В. Структурно-семантическое направление в современной руси-
стике // Филологические науки. — 2006. — № 2. См. также: Бабайцева В.В. Струк-
турно-семантическое направление в современной русистике // Бабайцева В.В. Из-
бранное. 2005—2010: сб. науч. и науч.-метод. ст. / под ред. К.Э. Штайн. — Москва;
Ставрополь, 2010.
4
Бабайцева В.В. Лингвистические основы школьного курса синтаксиса // Рус-
ский язык в школе. — 1975. — № 5—6; Она же. Лингвистические основы пре-
подавания синтаксиса в школе и вузе // Лингвистические основы преподавания
языка. — М., 1983; Она же. Лингвистические основы нового учебного комплекса
по русскому языку // Филологические науки. — 1996. — № 6; Она же. Русский
язык: Синтаксис и пунктуация. — М., 1979; Бабайцева В.В., Максимов Л.Ю. Со-
временный русский язык: учеб. для студ. пед. институтов. — М., 1981. — Ч. 3.
Синтаксис. Пунктуация. См. также: Современный русский язык. Анализ языковых
единиц: в 2 ч. / под ред. Е.И. Дибровой. — Ч. II. Морфология. Синтаксис. — М.,
2001.
44
В работах представителей структурно-семантического направления
бережно сохраняются и развиваются лучшие традиции русской синтак-
сической теории.
Структурно-семантическое направление — прямой наследник тра-
диционного русского языкознания — опирается при исследовании и
классификации (описании) синтаксических единиц на следующие тео-
ретические положения:
— язык, мышление и бытие (объективная действительность) взаимо-
связаны и взаимообусловлены;
— язык — это историческое явление, постоянно развивающееся и со-
вершенствующееся;
— речь является компонентом структуры языка;
— категории языка образуют диалектическое единство формы и со-
держания (структуры и семантики, строения и значения).
Эти фундаментальные для всех уровней языковой системы положе-
ния нельзя игнорировать при анализе и описании и синтаксической си-
стемы (подсистемы, уровня) языковых единиц.
Структурно-семантическое направление занимает центральное ме-
сто в современной лингвистике языка. Описание синтаксических еди-
ниц в русле структурно-семантического направления опирается на его
основные постулаты — многоаспектность, переходность, учет значе-
ния элементов и значения отношений, системность. Рассмотрим их,
иллюстрируя анализом простого предложения — основной единицы
синтаксиса.
1
См.: Предложение как многоаспектная единица языка: межвуз. сб. науч. тр. /
под ред. В.В. Бабайцевой. — М., 1983; Предложение как многоаспектная единица
языка: межвуз. сб. науч. тр. / под ред. В.В. Бабайцевой. — М., 1984; Многоаспект-
ность синтаксических единиц: межвуз. сб. науч. тр. / под ред. В.В. Бабайцевой. —
М., 1993; Бабайцева В.В. Русский язык. Синтаксис и пунктуация. — М., 1979; Бабай-
цева В.В., Максимов Л.Ю. Современный русский язык: учеб. для студ. пед. институ-
тов. — М., 1981. — Ч. 3. Синтаксис. Пунктуация. (См. также более поздние издания.)
2
О многоаспектном анализе односоставных предложений см.: Бабайцева В.В.
Система односоставных предложений в современном русском языке. — М., 2004.
О многоаспектном анализе членов предложения см.: Бабайцева В.В. Система чле-
нов предложения в современном русском языке. — М., 2011.
3
Распопов И.П. Актуальное членение предложения. — Уфа, 1961; Он же.
Строение простого предложения в современном русском языке. — М., 1986; Ков-
тунова И.И. Современный русский язык: Порядок слов и актуальное членение
предложения. — М., 1976.
4
Так, в «Грамматике современного русского литературного языка» «функцио-
нальный аспект подчинен аспекту формальному», а грамматические явления рас-
сматриваются «с точки зрения лежащих в их основе абстрактных схем (образцов)».
См.: Грамматика современного русского литературного языка. — М., 1970. — С. 3.
46
Очевидно, что учесть все одноаспектные характеристики трудно (их
слишком много!), а часто и не нужно, если для определения места син-
таксического факта в системе других (при классификации и квалифика-
ции) достаточно небольшого количества признаков.
47
дания трудов П.В. Чеснокова «Логическая фраза и предложение» (Рос-
тов н/Д., 1961) и В.З. Панфилова «Грамматика и логика» (М.; Л., 1963),
а также некоторых других исследований. В 1965 г. логическая пробле-
матика стала ведущей на конференции «Язык и мышление».
Вопросы, волновавшие исследователей на рубеже 50—60-х годов
ХХ в., привлекают внимание ученых и сегодня. Показательно, что Л.Г. Зуб-
кова в монографии «Принцип знака в системе языка» (М., 2010), харак-
теризуя язык, отмечает: «Язык как форма — понятие чрезвычайно ем-
кое, глубокое, многоаспектное, но прежде всего это форма мысли»1.
Она подчеркивает: «Только с включением в форму оформленной мате-
рии, когда язык рассматривается не просто как форма, но форма мысли,
активно воздействующая на саму мысль, язык оказывается таким един-
ством двух форм, в котором возможна их самоидентификация, их от-
носительная автономность, но при этом ведущую роль играет мысли-
тельная, интеллектуальная форма, выступающая в качестве содержания
по отношению к внешней, звуковой форме»2.
Вопрос о связи языка и мышления постоянно находился в центре
внимания проблематики общего языкознания, но ответ на этот вопрос
оставался весьма слабо связан с изучением языковой системы русского
языка и в частности синтаксиса. Внимание к этим вопросам отличает
структурно-семантическое направление от коммуникативного синтак-
сиса: мыслительная функция все-таки первична, а коммуникативная —
вторична.
1
Зубкова Л.Г. Принцип знака в системе языка. — М., 2010. — С. 26.
2
Там же. С. 29.
48
вистов XIX—XX вв. получает разное толкование и, соответственно,
разные названия: суждение (Ф.И. Буслаев), апперцепция (А.А. Потеб-
ня), психологическая коммуникация (А.А. Шахматов) и др. За этими
терминами скрываются нетождественные понятия: у Ф.И. Буслаева до-
минирует логическая трактовка, у А.А. Потебни и А.А. Шахматова ло-
гическая трактовка дополняется психологической. Поиски логической
основы семантики предложения продолжаются до сих пор1.
Дискуссионный характер мнений по этим вопросам, трудности по-
иска ответов на них обусловили негативное отношение многих лингви-
стов к самой проблеме, исключили вопрос о взаимосвязи языка и мыш-
ления из лингвистических проблем. Такое отношение к этой проблеме
обусловливалось и тем, что понятие вида мысли соотносилось лишь с
типичным логическим суждением. Классики отечественного языкозна-
ния искали в любом предложении средства выражения логического
субъекта и логического предиката.
Е.М. Галкина-Федорук, включившись в обсуждение традиционной
проблемы, показала различие между логикой и грамматикой: «Логика
изучает законы и способы отражения объективной действительности в
различных формах мысли. Грамматика изучает законы построения
речи, сочетания слов в предложении и изменения слов в речи»2.
Камнем преткновения в философии языка был вопрос о виде мысли,
лежащей в основе односоставных предложений. Удивительно просто и
ясно Е.М. Галкина-Федорук показывает, что такое психологический ком-
понент в логико-психологическом суждении: «...можно предположить,
что безличные предложения заключают в себе суждение, в котором субъ-
ект лексически не выражен. Субъект суждения неясен, не определен, а в
некоторых случаях и неопределим, хотя предмет суждения несомненно
остается»3.
Наблюдения классиков и мои собственные позволили выделить
три вида мысли, выражаемой в предложении. Язык является сред-
ством формирования, выражения и сообщения мысли. Основные функ-
1
См. например: Чесноков П.В. Логическая фраза и предложение. — М., 1981;
Кривоносов А.Т. Естественный язык и логика. — Москва; Нью-Йорк, 1993; Он же.
Язык. Логика. Мышление. Умозаключение в естественном языке. — Москва; Нью-
Йорк, 1996.
2
Галкина-Федорук Е.М. Безличные предложения в современном русском язы-
ке. — М., 1958. — С. 6.
3
Там же. С. 325.
49
ции языка, обусловленные этим, — мыслительная (язык формирует и
выражает мысль) и коммуникативная (язык осуществляет реальность
общения мыслями). В традиционном языкознании в центре внимания
была проблема соотношения языка и мышления (т.е. мыслительная
функция языка), в современном — проблема связи языка и общества
(т.е. функция коммуникативная). Нормальное общение предполагает об-
мен мыслями, поэтому мыслительная деятельность людей была и оста-
ется важнейшей проблемой философии, психологии, психолингвистики
и других наук. В осознании некоторых аспектов мыслительных процес-
сов и их результатов огромное значение имеет исследование речи, про-
цесса речетворчества и его результата — речи.
Одним из центральных вопросов исследований логического аспекта
предложения является «вечный» вопрос о характере мысли, выражен-
ной в предложении. Ответ на этот вопрос позволяет показать особен-
ности внутренней речи, сам процесс формирования мысли и его резуль-
таты, закрепленные в структурных схемах (моделях) предложения.
Актуальными остаются размышления классиков отечественного
языкознания о взаимосвязи языка и мышления, соотношении предло-
жения и суждения.
В лингвистической среде сложилось мнение, что Ф.И. Буслаев ото-
ждествлял предложение и суждение. Это не так. Ф.И. Буслаев неодно-
кратно отмечал, что в языке нет полного соответствия между категори-
ями языка и категориями логики, что язык имеет и собственные законы
сочетания «членораздельных звуков».
О соотношении языка и мышления, характере мысли, выражаемой в
предложении, писал А.А. Потебня1; эти вопросы волновали и А.А. Шахма-
това, который определил мысль, выражаемую в предложении, как комму-
никацию. «К коммуникациям, — писал он, — относятся не только пропо-
зиции или суждения, но и всякие иные сочетания представлений...»2
Обобщение размышлений логиков, классиков отечественной линг-
вистики, мои собственные наблюдения и, главное, анализ речевого ма-
териала позволили установить, что в основе простых предложений всех
типов лежит двучленная мысль, но характер ее выражения различен.
В ней сочетаются логические и психологические компоненты, а именно
вербализованные понятия и невербализованные наглядно-чувственные
1
Потебня А.А. Мысль и язык. — М., 1999.
2
Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. — Л., 1941. — С. 19.
50
образы. Комбинации этих компонентов и образуют виды мысли, вы-
ражаемой в простом предложении — типичное логическое суждение (с
двумя вербализованными понятиями), логико-психологическое сужде-
ние (с одним вербализованным понятием), психологическое суждение
(вербализованные понятия отсутствуют)1.
Мысль всегда двучленна: в ней всегда есть предмет мысли/речи
(предметный или ситуативный член логического суждения) и его при-
знак. Двучленность мысли находит выражение в классическом опреде-
лении суждения: «Суждение есть высказывание, когда, пользуясь уста-
новленными определениями смысла слов и выражений, утверждают
или отрицают что-либо относительно предметов и явлений, их свойств
и качеств, связей и отношений»2.
Триада видов суждения — базовая основа выделения триады струк-
турно-семантических типов простого предложения (двусоставных, од-
носоставных и нечленимых). Структура и семантика двусоставных
предложений базируется на субъектно-предикатной основе типичных
логических суждений: подлежащее обычно соотносится с субъектом
логического суждения, сказуемое — с его предикатом. Ср.: Ночь тиха.
Пустыня внемлет богу, И звезда с звездою говорит. (М. Лермонтов.)
Как и суждение, предложение включает в свой состав два компо-
нента: предмет мысли/речи и его предикативный признак или реакцию,
обусловленную спецификой денотата.
Двучленный характер предложения, опирающийся на двучленный
характер суждения, позволяет дать следующее простейшее, но, по сути,
очень приемлемое определение предложения: предложение — это вы-
сказывание (сообщение) чего-то о ком-то или о чем-то.
Нарушение соотношения между членами предложения и синтакси-
ческой позицией может быть обусловлено условиями общения или це-
лью высказывания. Однако субъектное значение могут иметь и другие
члены предложения. Например, в предложении Мне грустно потому,
что весело тебе (М. Лермонтов.) представлен так называемый «датель-
ный субъекта», в предложении Дом строится рабочими — так называ-
емый «творительный субъекта». Скрытое субъектное значение содер-
1
Бабайцева В.В. О выражении в языке взаимодействия между чувственной и
абстрактной ступенями познания действительности // Язык и мышление. — М., 1965.
Эта проблема освещается в ряде моих публикаций. См., например: Бабайцева В.В.
Система односоставных предложений в современном русском языке. — М., 2004.
2
Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. — М., 1971. — С. 551.
51
жат инфинитивные безличные предложения типа Скучно нам слушать
осеннюю вьюгу, Скучно склоняться до самой земли, Тучные зерна купая
в пыли! (Н. Некрасов.) (ср.: скучно — ч т о ? Слушать, склоняться).
Односоставные предложения обычно соотносятся с логико-психо-
логическим суждением1: нередко первый компонент односоставного
предложения содержит наглядно-чувственные образы (ощущение, вос-
приятие или представление), которые предшествуют образованию вер-
бализованных понятий, но не являются ими. Логико-психологическое
суждение выражается в двусоставных предложениях, если подлежащее
ориентирует адресата речи на наглядно-чувственные образы, если под-
лежащее выражено словом, не содержащим логического понятия, со-
относимого с предметным и ситуативным денотатом. Особенно ярко
чувственная ступень познания действительности представлена в пред-
ложениях со словом это в функции подлежащего. Единство денотата
логико-психологических суждений не всегда обеспечивает тождество
семантики соответствующих предложений2.
Для иллюстрации этого положения рассмотрим следующую группу
синтаксических синонимов: Это фонтан (семантика указательности) —
Фонтан (семантика бытийности) — Вот фонтан (семантика указатель-
ной бытийности). Первое предложение двусоставное. Остальные — од-
носоставные с дискуссионной квалификацией синтаксического статуса
главного члена.
Нечленимые предложения соотносятся чаще всего с психологиче-
ским суждением, в составе которого нет вербализованного субъекта со
значением предмета мысли/речи, хотя есть реакция, вызванная его вос-
приятием. В предложениях, в основе которых лежит психологическое
суждение, не могут быть выделены члены предложения. Морфологиче-
ская квалификация образующих слова-предложения единиц позволила
разграничить группы нечленимых предложений: 1) предложения, вы-
раженные частицами (Да; Нет; Ну что ты!); 2) предложения, выражен-
1
Подробно см.: Бабайцева В.В. Система односоставных предложений в совре-
менном русском языке. — М., 2004.
2
Подробно см.: Бабайцева В.В. О логико-психологической основе субъекта
речи в некоторых синтаксических конструкциях // Материалы по славянскому язы-
кознанию. — Воронеж, 1963; См. также: Бабайцева В.В. О логико-психологической
основе субъекта речи в некоторых синтаксических конструкциях // Бабайцева В.В.
Избранное. 1955—2005: сб. науч. и науч.-метод. ст. / под ред. К.Э. Штайн. — Мо-
сква; Ставрополь, 2005.
52
ные модальными словами (Конечно; Разумеется и др.); 3) междомет-
ные предложения (Ах!; Ого!; Цыц!).
Хотя нет полного соответствия между видами суждения и типами
предложений, однако изучение соответствий и особенно внимание к
причинам несоответствий позволяет глубоко осознать типовую струк-
туру и семантику простого предложения. Кроме того, изучение струк-
туры и семантики простого предложения позволяет пролить свет на
некоторые аспекты мыслительных процессов, внести «многоаспектную
лепту» в изучение соотношения языка и мышления — сложнейшего
предмета исследования науки.
Триада видов мысли служит фундаментальной основой выделения
основных структурно-семантических типов простого предложения.
Представим это соотношение в следующей таблице:
Мысль всегда двучленна: всегда есть то, о чем судят, и то, что о нем
говорят. Но не всегда эти члены суждения находят вербальное выра-
жение1.
Позицию невербализованного члена двучленной мысли могут за-
нимать наглядно-чувственные образы, отражающие первую (чувствен-
ную) ступень познания действительности. В логико-психологическом
суждении предмет мысли/речи отражается в виде наглядно-чувствен-
ного образа, а второй член суждения представлен вербализованным по-
нятием. В логико-психологическом суждении сочетаются наглядно-
чувственный образ и логическое понятие, поэтому такое суждение
называется логико-психологическим.
Суждение называется психологическим, если в нем нет ни одного
вербализованного понятия. Предложение называется нечленимым, если
в нем нет членов предложения. В нечленимых предложениях нет верба-
лизованных понятий, но есть членимость, хотя и очень нечеткая. Но тем
1
Подробно см.: Бабайцева В.В. Односоставные предложения в современном
русском языке. — М., 1968; Она же. Система односоставных предложений в со-
временном русском языке. — М., 2004.
53
не менее она позволяет выделить два компонента суждения: первый —
наглядно-чувственный образ, второй — выражающий утверждение/от-
рицание, а также эмоции, реакцию на физические и психические состо-
яния. В нечленимых суждениях нет вербализованных понятий, хотя и в
них есть нечеткая членимость. Но тем не менее в нечленимых суждени-
ях есть два компонента.
Указанная в таблице соотносительность видов мысли и типов пред-
ложения наблюдается не всегда. В двусоставном предложении может
быть выражено логико-психологическое суждение (Это было всем из-
вестно и др.), а в односоставном суждении — суждение с двумя верба-
лизованными компонентами (Вредно (P) курить (S))1.
Эти исключения лишь подтверждают общее правило о соотноше-
нии видов мысли и типов простого предложения. Исследование исклю-
чений позволяет ярче показать дифференциальные признаки типичных
случаев. Так, логико-психологическое суждение лежит в основе пред-
ложений с субстантиватом это2.
Исследование соотношения видов мысли и типов предложения по-
зволяет ярче показать дифференциальные признаки типичных случаев
и описать переходные синтаксические конструкции. Опора на субъект-
но-предикатное суждение позволяет многоаспектно показать типичные
и нетипичные структурно-семантические типы простого предложения
и их структурно-семантические компоненты (члены предложения).
Внимание к характеру мыслительной деятельности позволяет диф-
ференцировать вводные, вставные и присоединенные компоненты,
уточнить и дифференцировать понятия пояснения и уточнения.
Философские понятия лежат в основе выделения и описания струк-
турно-семантических категорий.
Последовательность перечня основных аспектов языка не случайна.
Логические понятия определяют структуру языка, систему коммуника-
тивных единиц, субъектно-предикатное членение и актуальное члене-
ние предложения3. В отечественном языкознании эта проблема стала
1
Бабайцева В.В. Переходные конструкции в синтаксисе: Конструкции, сочета-
ющие свойства двусоставных и односоставных (безличных именных) предложе-
ний. — Воронеж, 1967.
2
Бабайцева В.В. Местоимение это и его функциональные омонимы. — М., 2014.
3
Эта связь настолько органична, что некоторые авторы отождествляли комму-
никативное и логическое членение. См., например: Панфилов В.З. Грамматика и
логика. — М., 1963.
54
одним из предметов изучения специального раздела науки о языке — об-
щего языкознания, в котором изучается логико-грамматический аспект
(и как его вариации — психолингвистические концепции А.А. Потебни,
А.А. Шахматова и др.).
На имеющей богатую традицию философской основе в отечествен-
ном языкознании разрабатываются важнейшие проблемы теории язы-
ка: природы и сущности языка, языка как общественного явления, со-
отношения языка, мышления и бытия (объективной действительности),
развития и совершенствования языка, соотношения языка и речи и др.1
В работах по общему языкознанию язык рассматривается как сред-
ство формирования, выражения и сообщения мысли. Однако в совре-
менных синтаксических теориях основные положения общего языко-
знания учитываются не всегда последовательно и в достаточной степе-
ни полно. Так, некоторые лингвисты основной функцией языка считают
коммуникативную функцию, забывая при этом, что язык способен быть
средством общения только потому, что с его помощью осуществляется
мышление.
Наиболее существенной чертой предложения является его способ-
ность формировать и выражать мысль. Философы и лингвисты, разде-
ляющие это положение, различают три вида мысли: мысль-сообщение,
мысль-вопрос, мысль-побуждение. Различия между этими видами мыс-
ли обусловливают особые структурные и семантические свойства пред-
ложений, выделяемых обычно только по цели высказывания (повество-
вательные, вопросительные, побудительные).
В настоящее время в зарубежном и отечественном языкознании ши-
рокое распространение получил ставший многозначным термин пропо-
зиция, однако в классической логике он трактуется как «суждение»2.
1
Подробно см.: Язык и общество: сб. ст. — М., 1968; Общее языкознание. Фор-
мы существования, функции, история языка / отв. ред. Б.А. Серебренников. — М.,
1970; Ленинизм и теоретические проблемы языкознания. — М., 1970; Философские
основы зарубежных направлений в языкознании. — М., 1970; Панфилов В.З. Грам-
матика и логика. — М., 1963.
2
См. например: Данеш Ф., Гаузенблас К. К семантике основных синтаксических
формаций // Грамматическое описание славянских языков. — М., 1974; Арутюнова Н.Д.
Понятие пропозиция в логике и лингвистике // Изв. АН СССР. — 1976. — Т. 35. —
№ 1; Она же. Логические теории значения // Принципы и методы семантических ис-
следований. — М., 1976; Шмелева Т.В. Пропозиция и ее репрезентации в предло-
жении // Вопросы русского языкознания. — Л., 1980. — Вып. 3. Отмечу, что такая
терминологическая замена не делает яснее сложные связи языка мышления.
55
Важно, что большинство ученых отмечают двучленный характер мыс-
ли, выражаемой в любом предложении, так как всегда есть то, о чем гово-
рится (предмет мысли/речи), и то, что говорится, хотя не всегда предмет
мысли/речи получает словесное выражение (особенно в устной речи), да и
сама мысль не всегда достаточно четко членится на два компонента.
В современной грамматической литературе широко используются
термины логики (субъект, предикат и др.), причем в лингвистике эти
термины не являются однозначными. В логике субъект и предикат —
компоненты структуры мысли. Схема логического суждения имеет вид
S—Р, где S — субъект суждения, то, в отношении чего нечто утверж-
дается или отрицается. Именно в субъекте суждения чаще всего и на-
ходит словесное выражение предмет мысли/речи, признак которого
выражается в предикате.
В лингвистической литературе слово субъект может использоваться
не только в своем строгом терминологическом значении, но и как сино-
ним слов деятель, лицо, говорящий, а также словосочетаний субъект
речи, производитель действия, предмет мысли, носитель признака.
Логический термин предикат иногда употребляется в лингвистиче-
ской литературе как синоним термина сказуемое.
Представление о предикате как компоненте логического суждения
лежит в основе синтаксического понятия предикативность, которое
является основным свойством предложения.
Логический аспект изучения синтаксиса важен не сам по себе, а
прежде всего потому, что теснейшим образом связан со структурным
синтаксисом, поскольку выражаемая мысль «отливается» в те или иные
структурные схемы предложения и степень ее членимости определяет
степень синтаксической членимости предложения, является основой
для выделения структурно-семантических типов простого предложе-
ния: двусоставных, односоставных и нечленимых1.
Теснейшая связь триады видов мысли и триады структурно-семан-
тических типов простого предложения очевидна. Анализ того, в чем
заключаются различия между некоторыми видами мысли, сопровожда-
ющийся признанием существования видов мысли, отличающихся от
типичного логического суждения с вербализованными субъектом (S) и
1
О том, как эти вопросы рассматривались в традиционном языкознании см.: Ба-
байцева В.В. Развитие идей традиционного языкознания в структурно-семантиче-
ском синтаксисе // Бабайцева В.В. Избранное. 2005—2010: сб. науч. и науч.-метод.
ст. / под ред. К.Э. Штайн. — Москва; Ставрополь, 2010.
56
предикатом (P), изучение вопросов соотнесенности видов мысли и ти-
пов предложений актуальны и сегодня.
Внимание к мыслительной деятельности человека не только позволя-
ет создать теоретически обоснованную триаду типов простого предложе-
ния, но и показать специфику предложений, соотносящихся с логико-
психологическим и психологическим суждениями, продемонстрировать
своеобразие энтимемы1, дифференцировать вводные, вставные и присо-
единенные компоненты, показать специфику присоединения и опреде-
лить место этой связи в системе синтаксических связей и др. Триада
видов мысли не только служит прочным основанием триады структурно-
семантических типов простого предложения, но и поддерживает ее цель-
ность, не позволяя ей рассыпаться на множество подгрупп, ничем между
собою не объединенных.
В лингвометодических целях основными признаками синтаксиче-
ских единиц признаются структурный и семантический.
Основным критерием классификации синтаксических единиц на совре-
менном этапе развития синтаксической теории признается структурный.
57
то стучит. — В окно стучат; Все тихо вокруг. — Тихо вокруг и др.
Семантические различия между двусоставными и односоставными
предложениями незначительны.
Выделение неполных предложений типа Отец — к окну также опи-
рается на структурный критерий, поскольку в семантическом плане это
предложение полное.
При определении объема членов предложения предпочтение струк-
турного критерия семантическому не менее очевидно.
Семантическими конкретизаторами в некоторых случаях могут
выступать причастные и адъективные обороты и даже придаточные
предложения: Жизнь, пройденная без служения широким интересам и
задачам общества, не имеет оправдания. (Н. Лесков.) Есть люди, ко-
торым не везет с рождения во всем и до самой смерти. (В. Конецкий.)
И если последовательно проводить семантический критерий классифи-
кации синтаксических единиц, если довести до крайности требование
семантической полноты, то членение предложений в таких случаях мо-
жет быть представлено только в виде двух компонентов (состав под-
лежащего и состав сказуемого), т.е. механизм построения таких пред-
ложений останется невыясненным.
Однако в структурно-семантическом направлении структурный
критерий классификации соблюдается не всегда последовательно. Если
структурные показатели недостаточно ярки, решающую роль играет
семантика. Такие случаи уже рассматривались при выяснении связей лек-
сики, морфологии и синтаксиса. Семантика может иметь решающее зна-
чение при разграничении прямого дополнения и подлежащего (Кедр сло-
мал ураган), при определении синтаксической функции инфинитива (ср.:
Я хочу написать рецензию. — Я прошу написать рецензию) и др. Более
строгое, точное и полное определение характера синтаксического явле-
ния возможно лишь с учетом структурных и семантических различий1.
1
В практике преподавания при рассмотрении синтаксических единиц на первый
план выступает то структура, то семантика. Так, основной критерий при разграни-
чении двусоставных и односоставных предложений — структурный, а при разгра-
ничении разновидностей односоставных глагольных предложений — семантиче-
ский; при разграничении разновидностей союзных сложных предложений основной
критерий — структурный, а при классификации бессоюзных предложений — семан-
тический. В целом для практики преподавания характерна оправданная особенно-
стями речевого материала гибкость в анализе соотношения структурных и семанти-
ческих показателей при его квалификации и классификации.
58
Семантический аспект синтаксических единиц.
1
Всесоюзная конференция по теоретическим вопросам языкознания: I — тез.
докл. и сообщ. пленар. засед.; II — тез. докл. секц. засед. — М., 1974; Арутюнова Н.Д.
Референция имени в структуре предложения // Вопросы языкознания. — 1976. —
№ 2; Она же. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. — М.,
1976; Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. — М., 1976; Бог-
данов В.В. Семантико-синтаксическая организация предложения. — Л., 1977; Бон-
дарко А.В. Грамматическое значение и смысл. — М., 1978; Зимек Р. Семантическое
строение предложения. — Прага, 1980 (на чешск. яз.); Языковое значение / под ред.
В.И. Кодухова. — Л., 1976; Проблемы грамматической семантики. — Ростов н/Д,
1978; и др.
2
Принципы и методы семантических исследований. — М., 1976; Философские
основы зарубежных направлений в языкознании. — М., 1977; Степанов Ю.С. Имена.
Предикаты. Предложения. Семиологическая грамматика. — М., 1981; и др.
59
вую (грамматическую, синтаксическую) и речевую семантику. Между
ними нет резкой границы: они связаны разными ступенями абстракции,
подобно тому как грамматическое значение слова связано с лексиче-
ским.
Информативную семантику имеют коммуникативные единицы
(простое предложение, сложное предложение, сложное синтаксическое
целое).
Наиболее прозрачно (четко и ясно) многокомпонентная семантика
выявляется в простом предложении.
Потребность в обращении к самому высокому уровню абстракции
семантики в современных исследованиях нашла также выражение в
разграничении «глубинных» и «поверхностных» структур1.
Наиболее перспективными семантическими исследованиями пред-
ложения представляются такие, в которых учитывается диалектические
единство формы и содержания (структуры и семантики). Даже самые
обобщенные значения необходимо связывать со средствами их языко-
вого выражения2.
Безгранично количество высказываний, содержание которых инди-
видуально по речевому смыслу; но в основе высказываний лежит логи-
ко-грамматическая семантика, которая имеет ограниченный набор
структурных и семантических показателей.
Еще сложнее семантика сложных предложений и сложных синтак-
сических целых, так как в таких построениях следует учитывать семан-
тику частей, входящих в их состав, и характер отношений между ними.
Как и в простом предложении, в этих построениях речевой компонент
обусловлен лексико-фразеологическим наполнением, языковой — се-
мантикой сочетающихся предложений и характером отношений между
ними. Чем сложнее структура предложений, тем многослойнее их ин-
формативная семантика.
1
Гак В.Г. К проблеме синтаксической семантики (семантическая интерпрета-
ция «глубинных» и «поверхностных» структур) // Инвариантные синтаксические
значения и структура предложения. — М., 1989; Богданов В.В. Семантико-синтак-
сическая организация предложения. — Л., 1977. Критические замечания см., напри-
мер: Ленинизм и теоретические проблемы языкознания. — М., 1970; Философские
основы зарубежных направлений в языкознании. — М., 1977.
2
Подробно см.: Бабайцева В.В. Семантика простого предложения // Предло-
жение как многоаспектная единица языка. — М., 1983. См. также: Бабайцева В.В.
Семантика простого предложения // Бабайцева В.В. Избранное. 1955—2005: сб.
науч. и науч.-метод. ст. / под ред. К.Э. Штайн. — Москва; Ставрополь, 2005.
60
Учитывая трудности синтаксического анализа, исследователи слож-
ного синтаксического целого подменяют его филологическим анализом
предложений, образующих текст (синтаксический анализ приобретает
характер филологического анализа текста, при котором синтаксическо-
го анализа обычно не дается, вероятно, прежде всего из-за его слож-
ности), а между тем синтаксический анализ сложных построений (син-
таксический анализ речевого материала любого объема) позволяет
точнее (глубже) понять информативную семантику отдельных предло-
жений и текста в целом1.
Разумеется, можно дискутировать о последовательности описания ас-
пектов синтаксических единиц, так как возможны два подхода: от мысли
(«от содержания к форме», «от семантики к структуре») и «от структу-
ры к семантике» («от формы к содержанию»). Для исследования харак-
тера мыслительных процессов предпочтительнее первый подход, для ис-
следования синтаксического строя предпочтительнее второй путь —
«от структуры (формы) к семантике (содержанию)»2.
В теоретических работах по синтаксису (без внимания к практике
преподавания) ответ на вопрос («от структуры к семантике» или «от се-
мантики к структуре») определяется прежде всего тем, какой аспект из-
учения языка является для исследователя главным, так как в принципе
возможно исследование синтаксических явлений в каком-либо одном
аспекте. Если синтаксические исследования связаны с несколькими
аспектами, то необходимо четко выделить их и определить доминирую-
щий (главный) аспект.
Одним из аспектов исследований семантики предложения является
исследование логико-синтаксических типов семантики предложения.
1
См. например: Виноградов В.В. Стиль «Пиковой дамы» // Временник пуш-
кинской комиссии Академии наук СССР. — 1936. — № 2; Беднарская Л.Д. Синтак-
сис романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин». — Орел, 2008; Бабайцева В.В. Син-
таксис стихотворения И.С. Тургенева «В дороге» // Русская словесность. — 2011. —
№ 6. См. также: Бабайцева В.В.Синтаксис стихотворения И.С. Тургенева «В дороге» //
Бабайцева В.В. Статьи последних лет / под ред. К.Э. Штайн, Д.И. Петренко. — Мо-
сква; Ставрополь, 2014.
2
Бабайцева В.В. Соотношение структурных и семантических признаков син-
таксических единиц при их изучении и описании // Предложение и его структура в
языке (русский язык): межвуз. сб. науч. тр. — М., 1986. См. также: Бабайцева В.В.
Соотношение структурных и семантических признаков синтаксических единиц при
их изучении и описании // Бабайцева В.В. Избранное. 1955—2005: сб. науч. и науч.-
метод. ст. / под ред. К.Э. Штайн. — Москва; Ставрополь, 2005.
61
Семантический аспект предложения связан не только с логическим
и структурным, но и с коммуникативным, ибо тема-рематическое чле-
нение связано с логическим, а средства выделения ремы влияют на ин-
формативное содержание предложения.
62
деляющую синтаксические позиции членов предложения. Поэтому в
центре внимания представителей структурного направления в синтак-
сисе оказались главные члены предложения: подлежащее и сказуемое,
их строение, а второстепенные члены предложения, как в формально-
грамматическом направлении, перешли из синтаксиса предложения в
синтаксис словосочетания.
Одной из задач структурного синтаксиса является составление пол-
ного («конечного») списка структурных схем синтаксических единиц,
хотя до сих пор в лингвистике нет единства по вопросу о составе струк-
турных схем, принципах выделения строевых элементов.
Разные мнения по вопросу о составе компонентов структурных
схем можно свести к двум точкам зрения: 1) структурная схема вклю-
чает лишь предикативный минимум; 2) структурная схема включает
семантико-структурный минимум. Первая точка зрения позволяет объ-
ективнее выявить компоненты структурной схемы, вторая — дает про-
стор для более широкой трактовки понятия «компоненты структурной
схемы» (в духе В.А. Белошапковой и Н.Ю. Шведовой).
Следует признать, что в рамках структурного аспекта не найдены
(да и не могут быть найдены) критерии определения компонентов струк-
турных схем предложения. В конечном счете структурные схемы про-
стого предложения были сведены к главным членам, а, как показывает
«живой язык» — речь, главные члены предложения по своему объему
не всегда совпадают с компонентами структурных схем. Так, при вы-
делении главных членов, совпадающих по объему с компонентами
структурных схем, нет семантической полноты главных членов, хотя
для выражения языковой семантики и этого вполне достаточно: У нее
были большие синие глаза. (Ю. Яковлев.) История поэзии есть история
постепенного совершенствования средств поэзии. (В. Брюсов) Человек
никогда не может утратить влечения улучшать свою жизнь. (Н. Чер-
нышевский.) В таких случаях нет и информативной (речевой) полноты,
выраженной лексическими средствами. Действительно, коммуникативной
целью этих предложений не являются сообщения были глаза, история
есть история, человек может. Главные члены требуют семантических
конкретизаторов. Семантические конкретизаторы обычно учитываются
при определении объема сказуемого, поскольку, как правило, именно
сказуемое содержит «новое» (поэтому в последнем предложении в со-
став сказуемого включается инфинитив утратить и отрицательная
частица не).
63
Кроме того, нередки случаи, когда основной смысл высказывания
заключен во второстепенных членах предложения: Дуб растет мед-
ленно. (И. Соколов-Микитов.)
Все очевиднее становится и то, что некоторые второстепенные чле-
ны также могут входить в структурные схемы предложений (например,
односоставных).
Анализ конкретных предложений показывает, что у второстепенных
членов, не входящих в структурную схему, может быть свой «структур-
ный стержень», дополняемый семантическими конкретизаторами:
— Простились... ступай! — вдруг сказал он. — Ступай! — закричал он
сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета. (Л. Толстой.)
Громадный порт, один из самых больших торговых портов мира, всег-
да бывал переполнен судами. (А. Куприн.)
Таким образом, вопрос заключается в том, включать или не вклю-
чать в состав структурных схем семантические конкретизаторы. Если
включать, то список структурных схем резко увеличится и перестанет
быть «конечным».
В период увлечения структуралистскими идеями (60—70-е годы
XX в.) термин/понятие структура употребляли, например, в следую-
щем значении: «Структура есть объект минус составляющие его эле-
менты или система минус элементы системы»1. Семантика понималась
как типовое обобщенное значение языковой единицы2.
Значения терминов структура и семантика в структурном синтак-
сисе явно противоречили их лексическому значению, поэтому эти тер-
мины не исчезли из русистики, но в структурно-семантическом направ-
лении стали употребляться в другом значении.
Структура синтаксических единиц в высшей степени показательна
при их квалификации.
Языковые единицы разных уровней имеют специфические струк-
турные (формальные) маркеры разной степени выразительности. Осо-
бенно показательны средства структурной квалификации синтаксиче-
ских единиц, так как нередко они являются средствами выражения
семантики (см. перечень средств выражения во Введении). Опора на
1
Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. — М., 1971. — С. 26.
2
Данеш Ф., Гаузенблас К. Проблематика уровней с точки зрения структуры вы-
сказывания и системы языковых средств // Единицы разных уровней грамматического
строя языка и их взаимодействие. — М., 1969. См. также: Москальская О.И. Проблемы
системного описания синтаксиса (на материале немецкого языка). — М., 1974.
64
структурные маркеры при квалификации синтаксических единиц ис-
пользуется как в лингвистике, так и в лингвометодике.
Относительно непродолжительный период в развитии структурно-
го синтаксиса, представители которого резко отрицательно оценивали
семантический аспект исследования синтаксических единиц и превоз-
носили научную строгость структурных описаний, показал, что эта
«строгость» достигалась упрощением явлений живого языка и их схе-
матизацией. Однако очевидно и то, что выявление структурных схем
сыграло и положительную роль, так как заставило подробно изучить
механизм построения предложений, привлечь внимание к средствам,
обслуживающим грамматические значения синтаксических единиц и
их компонентов.
В работах отечественных лингвистов структурное описание синтак-
сических единиц обычно сопровождается указанием на их семантику и
функциональные особенности (употребление в речи), отмечаются и ус-
ловия заполнения схем лексическим материалом.
1
Распопов И.П. Актуальное членение предложения. — Уфа, 1961; Он же.
Строение простого предложения в современном русском языке. — М., 1970; Он же.
Очерки по теории синтаксиса. — Воронеж, 1973; Ковтунова И.И. Современный
русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения. — М., 1976; Кру-
шельницкая К.Г. Очерки по сопоставительной грамматике немецкого и русского
языков. — М., 1961.
65
То, что в предыдущем предложении было «новым», в следующем,
как правило, становится «данным»: Жизнь есть действование, а дей-
ствование есть борьба. (В. Белинский.)
Актуальное членение обычно накладывается на структурно-семан-
тическое, включающее логическое основание, дополняет его, не влияя
на характер членов предложения, если члены предложения имеют мор-
фологизованный характер. Так, в предложении Летом я работал на
целине при любом вопросе — ответе (Когда ты работал на целине?
Кто летом работал на целине? Что ты делал на целине?) разный ха-
рактер актуального членения не изменяет квалификации членов пред-
ложения, так как они выражены типичными для них формами.
Учет коммуникативного задания предложения необходим при син-
таксической квалификации неморфологизованных главных членов.
Коммуникативный аспект в изучении предложения позволил ре-
шить вопрос о предложениях типа: 1. Это липы. 2. Это липой пахнет.
3. Это липа медом пахнет. Во втором и третьем предложениях это ча-
стично утратило свойства подлежащего, в нем усилилось значение
средства связи частей текста, средства указания на объективную дей-
ствительность. В коммуникативном аспекте это — первый компонент
актуального членения («данное»), липой пахнет и липа медом пахнет —
второй («новое»). Наличие это ослабляет значение предикативности в
односоставном и двусоставном предложениях, усиливает в них значе-
ние номинации (обозначения явления действительности). Таким обра-
зом, с точки зрения коммуникативного аспекта в таких предложениях
два компонента — это и вторая часть (в первом предложении вторая
часть является сказуемым, во втором и третьем — предложениями, ко-
торые могут быть далее разобраны по членам предложения).
Осознать особенности грамматического (синтаксического) строе-
ния и значения таких конструкций позволяет разграничение коммуни-
кативного и структурного членения. Ср. также: Снаружи послышались
чьи-то шаги и стоны: это несли раненых (А. Чаковский.); — Это бьют
наши пушки, — утверждал он. — Неужели не слышишь? Это мы бьем,
мы!.. (А. Чаковский.)
Анализ предложений такого строения показывает возможность
включения в семантику предложения наглядно-чувственных образов, в
некоторых случаях — функциональную близость слова и предложения.
В первые годы увлечения актуальным членением наблюдалась тен-
денция в каждом предложении искать «данное» и «новое». В настоящее
66
время признается существование и коммуникативно нерасчлененных
высказываний. Как правило, в таких предложениях содержится сооб-
щение о существовании, наличии явлений действительности: Был силь-
ный мороз. Трудно вычленить «данное» и «новое» и в предложениях,
взятых вне контекста: Сочные листья радостно и спокойно шептались
в вершинах. (Л. Толстой.) Актуальное членение предложения характер-
но и для односоставных предложений1.
Несомненно влияние коммуникативного аспекта не только на
формирование функциональных и структурно-семантических типов
предложения, но и на семантическую структуру предложения/высказы-
вания.
1
Бабайцева В.В. Актуальное членение односоставных предложений // Пробле-
мы изучения односоставных предложений: коллект. монография. — М., 2005.
2
В лингвистических работах коммуникативный центр предложения-высказы-
вания («новое») называется также информативным, семантическим, смысловым.
3
Сиротинина О.Б. Порядок слов в русском языке. — Саратов, 1965; Ковтунова И.И.
Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения. —
М., 1976.
67
ческой и других функций1 лишь на фоне прямого порядка слов, выяв-
ленного в структурном аспекте.
Члены предложения располагаются в определенной последователь-
ности. Основные синтаксические позиции членов предложения можно
представить в виде следующей схемы:
П. Ск.
Обстоятельство
1
Бабайцева В.В. Грамматические функции порядка слов в предложении // Бабайце-
ва В.В. Избранное. 1955—2005: сб. науч. и науч.-метод. ст. / под ред. К.Э. Штайн. —
Москва; Ставрополь, 2010. См. также: Бабайцева В.В. Порядок слов как маркер изме-
нений в частеречной категориальной семантике // Актуальные проблемы текста. (Линг-
вистическая теория и практика обучения.): мат-лы Междунар. науч.-практ. конф.,
посв. 85-летию д-ра филол. наук проф. О.А. Нечаевой. — Улан-Удэ, 2004.
68
ческих единиц, когда части по своему строению приспосабливаются
друг к другу. Таким образом, встречающийся иногда термин «свобод-
ный порядок слов» по отношению к русскому языку является услов-
ным, мнимым.
Инверсированный член выделяется как наиболее существенное,
важное в сообщении, служит коммуникативным центром предложения.
Актуализирующими позициями являются начало и конец предло-
жения: в письменной речи — чаще конец предложения, в устной —
начало: А справа, глубоко внизу, мощно лилась Волга. (К. Паустов-
ский.) Возненавидеть жизнь можно только вследствие апатии и
лени... (Л. Толстой.) Творческому воображению мы обязаны всеми
величайшими произведениями искусства. (К. Паустовский.) Впервые
я увидел те леса, что зовутся дремучими, заповедными и корабельны-
ми, только в юности. (К. Паустовский.); Артиллеристов не видели из
артполка? (Ю. Бондарев.)
Инверсией может быть актуализирован (особенно в поэтической
речи) не один член предложения, а несколько: Роняет лес багряный
свой убор. (А. Пушкин.) В саду горит костер рябины красной... (С. Есе-
нин.) Людей неинтересных в мире нет. (Е. Евтушенко.)
Желание усилить информативную значимость слов в поэтической
речи обусловило появление так называемой ломаной структуры стихот-
ворной строки у В. Маяковского и других поэтов:
Мой стих
трудом
громаду лет прорвет
и явится
весомо,
грубо,
зримо,
как в наши дни
вошел водопровод,
сработанный
еще рабами Рима.
(В. Маяковский.)
70
поселянин, — люблю ее леса, ее небо, дым ее деревень и каждый
подорожник, раздавленный колесом телеги... Что же касается по-
эзии, то говорить о ней я не могу. Каждое мое слово покажется
вам ничтожным или темным. Как передать вам сущность того
чувства, которое делает меня временами счастливейшим челове-
ком на земле? Жизнь, по существу, прекрасна, — прекрасна в чи-
стоте своей, в самой своей сердцевине. (К. Паустовский.)
Из сочетания вопроса и ответной реплики сформировались предло-
жения типа Чего не терпит жизнь, так это суеты. (А. Ананьев.) Чего
он не терпел, так это бесспорных истин, уверенности, категоричных
суждений. (Д. Гранин.)
Актуализаторы могут выполнять разные функции. С позиций ком-
муникативного синтаксиса они оформляют актуальное членение («дан-
ное» и «новое», если оно есть) и выделяют коммуникативный центр
предложения, совпадающий с «новым».
Коммуникативный центр высказывания обычно актуализируется не
одним, а несколькими средствами одновременно. Так, в предложениях
Любовь сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью
держится и движется жизнь (И. Тургенев.) семантическая значимость
слова любовь актуализирована и повтором, и использованием контек-
стуальных синонимов (любовью, ею), и частицей только, и порядком
слов.
При инверсированном порядке слов в начале предложения (в актуа-
лизирующей позиции) могут стоять прямое дополнение, инфинитив,
входящий в состав сказуемого, и др. Их не следует смешивать с под-
лежащим: Горе, пусть самое небольшое, трудно переживать. (И. Тур-
генев.) Осмыслить и прочувствовать можно даже и верно разом, но
сделаться человеком нельзя разом, а надо выделаться в человека.
(Ф. Достоевский.)
Изменение порядка слов может изменить их синтаксические функ-
ции. Ср.: Мороз был сильный (Сильный был мороз!) — Был сильный
мороз; Зима стояла затяжная (Л. Мартынов.) (Затяжная стояла
зима!) — Стояла затяжная зима.
Я перечислила здесь не все способы актуализации коммуникатив-
ного центра высказывания, но и указанных достаточно, чтобы показать,
что коммуникативный синтаксис позволил осознать причины появле-
ния и существования многих синтаксических конструкций, их семанти-
ко-стилистические и структурные свойства.
71
Взаимосвязь аспектов изучения синтаксиса.
72
«предикат»). Р е м а з а к л ю ч а е т в с е б е о с н о в н о е с о -
держание сообщения и является коммуника-
т и в н ы м ц е н т р о м в ы с к а з ы в а н и я»1.
Нетрудно заметить, что определения темы и ремы у И.И. Ковтуно-
вой почти дословно совпадают с традиционными определениями под-
лежащего и сказуемого, которые уже более ста лет оцениваются как
логические: подлежащее обозначает, о ком или о чем говорится в пред-
ложении; сказуемое обозначает то, чтó говорится о подлежащем.
Трудности последовательной дифференциации аспектов при изуче-
нии синтаксических единиц, к чему стремятся представители, например,
коммуникативного и структурного синтаксиса, обусловлены объектив-
ными факторами, а именно теснейшей связью разных сторон языка, са-
мих синтаксических единиц. Поэтому одни и те же грамматические и
лексико-грамматические средства исследуются в разных аспектах. Так,
можно говорить, что главная функция порядка слов — выделение комму-
никативного центра высказывания, но очевидно и то, что порядок слов
влияет и на логический, и на структурный, и на коммуникативный аспек-
ты синтаксиса, выступая как «слуга» нескольких господ.
После этапа дифференциации аспектов в синтаксической науке на-
ступил этап их интеграции, так как целостное представление о характе-
ре синтаксических единиц (в частности, простого предложения) может
дать лишь объединение их разноаспектных характеристик2.
В современной отечественной науке аспекты изучения предложе-
ния активно взаимодействуют, в каждом из них избирательно рассма-
тривается какая-либо одна сторона (реже — две или больше) той или
иной синтаксической единицы. Значительное количество аспектных
подходов в синтаксисе привело к тому, что современный период его
развития характеризуется обилием частных синтаксических теорий.
Основные аспекты синтаксического строя русского языка — логи-
ческий, структурный, семантический и коммуникативный. В исследо-
вательской практике их список можно дополнить и другими, например
стилистическим. Безусловно, при классификации синтаксических еди-
ниц необходимо учитывать все их аспекты, но практически это требу-
1
Ковтунова И.И. Современный русский язык. Порядок слов и актуальное чле-
нение предложения. — М., 1976. — С. 7.
2
Бабайцева В.В. Структурно-семантическое направление в современной линг-
вистике // Бабайцева В.В. Избранное. 1955—2005: сб. науч. и науч.-метод. ст. / под
ред. К.Э. Штайн. — Москва; Ставрополь, 2005.
73
ется не всегда: иногда достаточно двух-трех признаков для квалифика-
ции синтаксической единицы. Так, при определении главных членов
предложения учитываются все четыре аспекта. А при определении со-
става предложения самые яркие признаки, необходимые для дифферен-
циации типов предложений и их разновидностей, устанавливаются в
рамках структурного и логико-семантического аспектов, отражающих
строение и значение синтаксических единиц.
При этом для непосредственного наблюдения доступнее всего оказы-
ваются структурные свойства синтаксических единиц, тогда как семан-
тические (логико-семантические) свойства, находящие свое выражение в
средствах построения синтаксических единиц, относятся к определяю-
щим. Выделенные в рамках структурного аспекта (с опорой на логиче-
ское членение) структурные схемы коммуникативных единиц являются
своеобразным каркасом, осложняемым в процессе речетворчества рече-
вой семантикой с учетом целей и задач предложений/высказываний.
Среди аспектов изучения содержательной стороны предложения
основными являются логико-семантический и коммуникативный, по-
скольку предложение — это средство формирования, выражения и со-
общения мысли.
Логико-семантический и коммуникативный аспекты синтаксиче-
ских единиц обычно соотносятся между собой, случаи же их несоот-
ветствия оказываются интересны с точки зрения углубления наших
представлений о строе языка. В частности, анализ несовпадения субъ-
ектно-предикатного и тема-рематического членения обогащает наши
знания о структуре и семантике исследуемого речевого материала.
Теснейшая связь аспектов синтаксических единиц обусловливает
органические связи видов членения, свойственных логическому и ком-
муникативному аспектам.
Интеграция разноаспектных свойств предложения характерна для
структурно-семантического направления в современной синтаксиче-
ской науке.
Исследование синтаксического строя русского языка как много-
аспектного явления позволяет показать синтаксис объемно, как явление
сложное, в котором анализ каждого аспекта вносит свою лепту в син-
таксическую теорию, в многослойное синтаксическое (структурно-
семантическое) членение коммуникативных синтаксических единиц.
Язык — явление многоаспектное и многоплановое. Всегда можно
найти новые аспекты его, исследовать язык, представленный в речи, с
74
точки зрения разных подходов, с помощью разнообразных методиче-
ских приемов и методик.
Структурно-семантическое направление в настоящее время пред-
ставлено несколькими разновидностями: в одних случаях больше вни-
мания уделяется структуре, в других — семантике. Несомненно также,
что наука стремится к гармонии этих начал.
Одни аспекты, и это очевидно, обусловлены семантикой предложений,
другие — их структурой (строением). Трудно установить систему (иерар-
хию) аспектов, но несомненно, что основными аспектами являются струк-
турный и семантический, отражающие строение и значение синтаксиче-
ских единиц. Логический аспект предложения находит выражение в
структуре и семантике, а коммуникативный аспект дополняет семантику
предложения актуализацией коммуникативного центра. Все выделенные
аспекты тесно связаны между собой в предложениях/высказываниях.
В современной отечественной синтаксической науке названные
аспекты изучения предложения послужили основой для формирования
самостоятельных направлений.
Для структурно-семантического описания синтаксических образова-
ний характерна дифференциация и осознанная интеграция аспектов синтак-
сических конструкций, что позволило многоаспектность синтаксических
единиц и многоаспектность их описания рассматривать как важнейший по-
стулат современного структурно-семантического направления.
75
Связь диахронии и синхронии, наличие в языке переходных диа-
хронных (эволюционных) и синхронных явлений можно разграничить
в исследовательских целях.
Синхронная переходность — это такой вид переходности в совре-
менной системе языка, при котором в результате взаимодействия меж-
ду оппозиционно противопоставленными центральными (типичными)
категориями, типами, разновидностями, разрядами образуются зоны
переходности (зоны синкретизма) с периферийными и промежуточны-
ми звеньями1.
Явления переходности — важнейшие системообразующие факторы2,
связывающие единицы языка «по вертикали» и «по горизонтали».
Безграничное «море» синтаксических явлений, встречающихся в
речи, строится по образцам (моделям, схемам), которые можно исчис-
лить, хотя и их в языке огромное количество.
Синтаксические единицы обладают комплексом дифференциаль-
ных признаков, главными среди которых являются структурные и се-
мантические. Для удобства описания синтаксические единицы систе-
матизируются (классифицируются), при этом выделяются типы,
подтипы, разновидности, группы синтаксических явлений, в свою оче-
редь обладающие набором дифференциальных признаков.
Стройность классификаций нарушают синтаксические явления, со-
четающие свойства разных классов в синхронной системе языка. Они ква-
лифицируются как переходные (синкретичные). Взаимодействующие
синтаксические явления можно представить в виде перекрещивающихся,
частично накладывающихся друг на друга кругов, каждый из которых
имеет свой центр (ядро) и периферию (см. данную ниже схему):
А Аб аБ Б
АБ
1
Бабайцева В.В. Явления переходности в грамматике русского языка. — М.,
2000. — С. 27.
2
Бабайцева В.В. Изоморфизм и переходность явлений языка как системообра-
зующие факторы // Текст. Структура и семантика. — М., 2009.
76
Центр (ядро) включает типичные для той или иной классификаци-
онной рубрики синтаксические явления, обладающие максимальной
концентрацией дифференциальных признаков, полным их набором. На
периферии располагаются синтаксические явления, у которых отсут-
ствуют или неярко выражены какие-либо дифференциальные признаки,
характерные для центра. Заштрихованный сегмент — область проме-
жуточных образований, для которых характерно равновесие сочетаю-
щихся дифференциальных признаков.
Соотношение свойств сопоставляемых синтаксических явлений
можно показать с помощью шкалы переходности, расположив ее в пе-
ресекающихся кругах.
Конечные точки шкалы А и Б обозначают сопоставляемые синтак-
сические единицы и их разновидности, между которыми в синхронной
системе языка (особенно в речи) существует бесконечное количество
переходных (синкретичных) звеньев, «переливающихся» одно в дру-
гое. Количество переходных звеньев для удобства изложения сводим к
трем, выделяя их как узловые пункты, вехи.
Аб, АБ, аБ — это переходные соединительные ступени, или звенья,
отражающие взаимодействие между соотносительными синтаксиче-
скими явлениями. Переходные звенья включают факты языка и речи,
синтезирующие дифференциальные признаки типов А и Б.
Синкретичные явления неоднородны по пропорции сочетающихся
свойств: в одних случаях больше признаков типа А, в других преоблада-
ют свойства типа Б, в третьих наблюдается примерное равновесие соче-
тающихся свойств (АБ). Поэтому синкретичные явления разграничива-
ются как периферийные (Аб, аБ) и промежуточные (АБ). Граница между
типичными синтаксическими явлениями проходит в зоне АБ. Шкала
переходности позволяет наглядно показать колебания в удельном весе
сочетающихся дифференциальных признаков синтаксических единиц.
Наличие переходной зоны между типичными единицами (А и Б)
объединяет единицы синтаксиса (и особенно их разновидности) в си-
стему и делает границы между ними нечеткими, неясными.
Целостное представление о системе синтаксического строя русско-
го языка не может дать описание только типичных случаев, характери-
зующихся «пучком» дифференциальных признаков. Необходимо изу-
чение взаимодействия и взаимовлияния синтаксических единиц с
учетом переходных (синкретичных) звеньев, отражающих в синхрон-
ной системе языка богатство его возможностей и динамику его разви-
77
тия. Игнорировать синкретичные явления — значит сокращать и обе-
днять объект исследования. Без учета синкретичных образований
невозможна глубокая и всесторонняя классификация единиц синтакси-
са. Переходы («переливы») без резких разграничительных линий на-
блюдаются между всеми единицами синтаксиса и их разновидностями.
Переходные явления не только имеют место в одной какой-либо
системе (подсистеме и т.д.) языка, но и связывают между собой разные
его уровни, отражая взаимодействие между ними. Поэтому и при уров-
невом разграничении обнаруживаются синкретичные факты (промежу-
точные и периферийные), которые трактуются как межуровневые.
Таким образом, взаимопроницаемы и уровни, и аспекты.
Среди многих факторов, обусловливающих явления переходности,
отметим следующие: 1) совмещение признаков, характеризующих раз-
ные синтаксические единицы, вследствие их уровневого характера;
2) совмещение признаков, характеризующих синтаксические явления,
вследствие их многоаспектности; 3) совмещение признаков вследствие
наложения (синтеза) значений элементов и значений отношений.
Синтез дифференциальных свойств основных синтаксических еди-
ниц, относящихся к разным уровням синтаксической подсистемы, про-
иллюстрируем следующими примерами, в ряду которых Аб, АБ и аБ —
зона переходных случаев между сложноподчиненным предложением и
простым, осложненным вводным словом:
А — Всем известно, что он молодой человек.
Аб — Известно, что он молодой человек.
АБ — Известно: он молодой человек.
аБ — Известно, он молодой человек.
Б — Он, известно, молодой человек.
Синтез дифференциальных свойств синтаксических единиц как
следствие их многоаспектного характера покажем на следующем при-
мере: Люблю грозу в начале мая... (Ф. Тютчев.) Такие предложения
одни ученые рассматривают как односоставные определенно-личные,
другие — как двусоставные с неполной реализацией структурной схе-
мы. Двойственная квалификация таких предложений обусловлена раз-
ноаспектным подходом к их анализу. Если брать за основу классифика-
ции одни лишь семантические свойства (есть деятель — логический
субъект и действие — предикат), то это предложение необходимо ква-
78
лифицировать как двусоставное; если учитывать лишь структурные
свойства, то это предложение нужно квалифицировать как односостав-
ное; если учитывать и то и другое, то такое предложение следует трак-
товать как переходное (промежуточное) между двусоставными и одно-
составными. На шкале переходности такое предложение попадает в
заштрихованный сегмент.
Синтез дифференциальных признаков вследствие наложения значе-
ний элементов и значений отношений покажем на следующем примере:
Путь в лесах — это километры тишины, безветрия. (К. Паустовский.)
В словосочетании путь в лесах лексико-грамматическое значение места
словоформы в лесах осложняется значением определения (ср.: лесной
путь). Ср. также: Ему вспомнилась первая встреча с Ольгой. (З. Коп-
тяева.)
Из всего сказанного следует вывод: необходимо разграничивать ти-
пичные синтаксические единицы и их разновидности, обладающие пол-
ным набором дифференциальных признаков, и п е р е х о д н ы е (син-
кретичные) явления с совмещением признаков. Как для синтаксических
исследований, так и для практики преподавания чрезвычайно важно не
стремиться «втиснуть» синкретичные явления в прокрустово ложе ти-
пичных случаев, а допускать варианты в их квалификации и классифи-
кации, отмечать сочетающиеся свойства. В теоретических исследова-
ниях это приводит к отсутствию догматизма, более свободной, гибкой
и глубокой трактовке синтаксических явлений.
Изучение явлений переходности обусловило становление и раз-
витие теории синхронной переходности. Именно теория синхронной
переходности позволяет сегодня ответить на вопросы, которые были
камнем преткновения в лингвистике первого периода. В некоторых
логически стройных системах факты языка оцениваются избиратель-
но. То, что не укладывается в строгие рамки системы, не принимается
во внимание. Однако общенаучный принцип системности требует
определения места в системе языка всех фактов речи, без остатка, в
который обычно попадают переходные явления, характеризующиеся
синкретизмом свойств. Любая концепция должна охватывать все фак-
ты языка. Если же какие-то явления не укладываются в систему пред-
лагаемой классификации, по-видимому, ошибочна концепция, а не
факты.
Дифференциация диахронных и синхронных явлений переходно-
сти позволила выявить важнейшие маркеры связности и цельности си-
79
стемы языка. К ним относятся прежде всего явления синхронной пере-
ходности. Как известно, синтаксическая система языка состоит из
множества оппозиций, связанных между собой огромным количеством
периферийных и промежуточных образований, входящих в зону пере-
ходности, включающую и диахронные, и синхронные образования1.
В исследованиях в русле структурно-семантического направления
выделяются зоны переходности в области функциональных типов пред-
ложения, переходные конструкции между простыми и сложными пред-
ложениями, между типами сложных предложений (особенно в системе
сложноподчиненных предложений), между разновидностями простых
предложений, а также в системе членов предложения 2.
Методика исследования явлений синхронной переходности и син-
кретизма соотносится с другими лингвистическими подходами, в част-
ности с «теорией поля»3, также выделяющей явления «ядра» и «пери-
ферии»4.
Первый опыт совмещения идей синхронной переходности и функци-
онально-семантического поля при описании частей речи находим в фун-
даментальной монографии В.В. Виноградова «Русский язык» (1947).
1
Первое описание шкалы переходности было дано мною в монографии «Пере-
ходные конструкции в синтаксисе: Конструкции, сочетающие свойства двусостав-
ных и односоставных (безличных именных) предложений» (1967).
2
Валимова Г.В. Функциональные типы предложения. — Ростов н/Д, 1967; Она
же. Явления синкретизма как результат функционирования системы языка // Явле-
ния синкретизма в синтаксисе русского языка. — Ростов н/Д, 1992; Калинина А.А.
Синкретичные функциональные типы предложений как объект лингвистического
анализа // Многоаспектность синтаксических единиц. — М., 1993; Она же. Структур-
ные и семантические свойства побудительно-повествовательных предложений //
Многоаспектность синтаксических единиц. — М., 1993; Она же. Побудительные
предложения с отрицательно-оценочным значением // Исследование языковых еди-
ниц в их динамике и взаимодействии. — Уфа, 2000. См. также работы В.В. Бабай-
цевой, Л.Д. Чесноковой, сборники статей Орловского государственного универси-
тета, учебники для вузов под ред. Е.И. Дибровой и др.
3
Высоцкая И.В. Исследование синкретичных явлений: к вопросу о принципах
описания языковой системы // Вестн. Поморского ун-та. — 2004. — № 2 (6).
4
Основное различие между этими моделями описания языка состоит в том, что в
«теории поля» не рассматриваются промежуточные явления, образующиеся в резуль-
тате взаимодействия системных связей единиц языка. Подробно см.: Бабайцева В.В.
Теория синхронной переходности и функционально-семантическое поле // Бабайцева
В.В. Избранное. 2005—2010: сб. науч. и науч.-метод. ст. / под ред. К.Э. Штайн. — Мо-
сква; Ставрополь, 2010.
80
В.В. Виноградов, не употребляя терминов поле и круг, описывает
«поля» частей речи с указанием и описанием ядерных, периферийных
и промежуточных частей речи и их лексико-грамматических разрядов.
Части речи представляют собой структурно-семантические катего-
рии, структурно-семантические классы слов1.
В традиционной русистике в центре внимания были ядерные части
речи, их дифференциальные признаки. В теории синхронной переход-
ности центром внимания стала зона переходных образований, пробле-
мы функциональной омонимии. Так, исследование частеречного взаи-
модействия с помощью шкалы переходности позволило И.В. Высоцкой
убедительно показать различия между ядерными и переходными явле-
ниями (периферийными и промежуточными), дифференцировать окка-
зиональные и узуальные образования.
Многочисленные исследования функционирования омокомплек-
сов, объединяющих группы функциональных омонимов, показывают
эффективность исследования языка и речи в свете теории синхронной
переходности.
Столбовой дорогой развития отечественного (классического) языко-
знания стало структурно-семантическое направление, в недрах которого
и развивается теория синхронной переходности. На фоне сопоставления
теории синхронной переходности и теории функционально-семантиче-
ского поля очевидны возможности более глубокого исследования рече-
вых фактов с помощью теории переходности, адекватность ее объекту
исследования2. Переходность (и синкретизм как ее следствие) — одна из
основных закономерностей системы языка.
81
фикации синтаксических явлений. В традиционном языкознании в цен-
тре внимания находилась сущность самой синтаксической единицы, ее
свойства; в центре внимания структурного направления — отношения
между синтаксическими единицами.
В структурно-семантическом направлении учитывается как значе-
ние элементов, так и значение отношений. В самом общем виде их мож-
но определить следующим образом: значение элементов — это их лек-
сико-грамматическая семантика, в которой синтезируются речевая и
языковая семантики (лексические и грамматические значения); значе-
ние отношений — это то значение, которое обнаруживается у одного
элемента системы по отношению к другому.
Элементами (компонентами) словосочетаний являются главное и
зависимое слова (для подчинительных словосочетаний) или граммати-
чески равноправные слова (для сочинительных словосочетаний), в про-
стых предложениях — члены предложения (словоформы), в сложных
предложениях — их части (простые предложения), в сложном синтак-
сическом целом — простые и сложные предложения.
Различие между значением отношений и значением элементов на-
глядно можно представить при сравнении, к примеру, семантики сло-
восочетаний пилить дрова и пилка дров. При структурном подходе зна-
чением этих словосочетаний считаются объектные отношения; в
традиционном языкознании второе (зависимое) слово трактовалось как
дополнение, а характер отношений учитывался в замечаниях типа «зна-
чение целого нельзя сводить к простой сумме значений составляющих
целое частей». При структурно-семантическом подходе значения этих
словосочетаний различаются: пилить дрова — «действие и объект, на
который переходит действие»; пилка дров — «опредмеченное действие
и объект, на который переходит действие».
Синтез значения элементов и значения отношений позволяет опре-
делить семантику словосочетания точнее, чем при структурной харак-
теристике, когда отмечается значение лишь второго элемента, которое
и трактуется как значение словосочетания в целом.
Разграничение значений отношений и значений элементов объясня-
ет причины двойственной квалификации семантики словосочетаний,
которая наблюдается в современных работах по синтаксису: пасмурный
день — определительные (атрибутивные) отношения и «предмет и его
признак»; рубить топором — объектные отношения и «действие и ору-
82
дие действия» и др. Первые определения значений характерны для со-
временных синтаксических теорий в рамках структурного направле-
ния, вторые — для структурно-семантического направления.
Значение отношений может соответствовать значению элементов
(золотая осень, снежная зима и др.), может вносить в семантику эле-
ментов дополнительные «смыслы»: значение объекта (дождь со сне-
гом), места (дорога в лесу) и др.; может изменить значение элементов
(берег моря, листья березы и др.).
Смысловые отношения между предикативными частями в составе
сложного предложения определяются не только их грамматической, но
и лексической семантикой. Так, в предложениях Печален я: со мною
друга нет (А. Пушкин.) и Я весел: со мною мой друг сама возможность
временны́х и причинно-следственных отношений определяется как
лексической, так и грамматической семантикой. Здесь невозможно, к
примеру, значение цели, поскольку типовое значение первого предло-
жения (состояние) не допускает сочетания с предложением, имеющим
значение цели.
Между предложениями Я люблю чай и Скоро пойдет дождь невоз-
можно установить смысловые связи из-за несочетаемости лексической
семантики этих предложений.
Очевидно, что грамматическая (языковая) семантика сложных пред-
ложений значима не сама по себе, но как фон, который позволяет так
«столкнуть» предложения, чтобы осложнить их речевую семантику до-
полнительными смыслами, выявить их содержательные резервы: Учи-
тель, воспитай ученика, чтоб было у кого потом учиться. (Е. Вино-
куров.) Семантика этого сложного предложения не может быть сведена
к простой сумме «смыслов» составляющих его отдельных предложе-
ний. Глубже и острее воспринимается сообщение в первой части при
дополнении ее указанием на цель, раскрывающуюся придаточным
предложением. Информативное содержание этого сложного предложе-
ния, несомненно, включает лексические и грамматические значения
элементов (главного и придаточного предложений) и значение отно-
шений между ними. Анализ семантики словосочетаний и сложных
предложений с учетом значений элементов и значений отношений
свидетельствует, что полнее и точнее всего специфика элементов
синтаксических единиц раскрывается в связях и отношениях между
ними.
83
Системность как обязательное основание
квалификации синтаксических единиц.
1
де Соссюр Ф. Труды по языкознанию. — М., 1977; Солнцев В.М. Язык как
структурно-системное образование. — М., 1971; Мельничук А.С. Понятие системы
и структуры языка в свете диалектического материализма //Ленинизм и теоретиче-
ские проблемы языкознания. — М., 1970; Арнольд И.В. Современные лингвистиче-
ские теории взаимодействия системы и среды // Вопросы языкознания. — 1991. —
№ 3; Чесноков П.В. Спорные проблемы курса «Общее языкознание». — Таганрог,
1996; Маслова В.А. Современные направления в лингвистике. — М., 2008; и др.
2
Буслаев Ф.И. Опыт исторической грамматики русского языка. — М., 1858. —
Ч. 1—2. — С. 21.
84
чающая, однако, динамики развития. Статика держит систему, а ди-
намика осуществляет ее развитие.
С понятием системы связано понятие системного подхода. С и -
с т е м н ы й п о д х о д — это один из методов современного научного
познания. Системный подход к изучению языка означает изучение ком-
понентов (элементов) системы, их связей и отношений, определение
места в системе языка как типичных, так и синкретичных образований.
Наиболее последовательно системный подход реализуется в работах
структурно-семантического направления современной русистики1.
На каждом уровне могут быть выделены частные системы. Так, на
синтаксическом уровне можно выделить систему связей и отношений,
систему типов простого предложения, систему односоставных пред-
ложений, систему членов предложения и др.
Система языка находит выражение в классификации языковых еди-
ниц. Критерии классификации определяются спецификой соответству-
ющих ярусов, а также целями и задачами описаний.
Язык представляет собой систему систем, образуемых единицами
разных уровней, изучаемых в фонетике и фонологии, морфемике и сло-
вообразовании, лексикологии и фразеологии, морфологии и синтаксисе.
Синтаксис является высшим уровнем языковой системы, так как он
обслуживает формирование, выражение и сообщение мыслей. В син-
таксисе «работают» единицы всех уровней.
Опорными единицами, составляющими основание системной сет-
ки, являются типичные явления, характеризующиеся полным набором
дифференциальных признаков. Такие единицы языка и являются кон-
структивными единицами (элементами) системы.
Каждое слово в определении системы является важным для пони-
мания системной организации языка.
Ключевое слово в дефиниции системы — совокупность, объединя-
ющая синтаксические единицы, которые представим в следующей таб-
лице (синтаксические единицы выделяются при разных подходах к
определению их места в системе синтаксиса).
При подходе «снизу» перечень единиц идет от низшего уровня к
высшему (от словоформы к тексту), при подходе «сверху» — наоборот
(от сложного синтаксического целого к члену предложения). При пер-
1
Бабайцева В.В. Структурно-семантическое направление в современной руси-
стике // Филологические науки. — 2006. — № 6. См. также: Структурно-семанти-
ческое описание единиц языка и речи: сб. ст. — М., 2006.
85
вом подходе выясняется, как (из чего) образуются синтаксические еди-
ницы, при втором устанавливается, на какие единицы членятся едини-
цы более высокого уровня.
86
Слова объединяются в части речи. Соотношение частей речи и чле-
нов предложения неоднократно рассматривалось в лингвистике.
Слова, оформившиеся в части речи, в составе предложения имеют
генетически сохранившиеся в них синтаксические свойства, потенци-
альные синтаксические функции.
В «репертуар» средств построения синтаксических единиц входят
и словоформы (их список едва ли конечен). Очевидно, что синтаксис
начинается там, где есть синтаксические связи и отношения. В речи
синтаксические единицы «оживают», приходят в движение.
В процессе построения более сложных единиц происходит не про-
стое «суммирование» более простых единиц, а их преобразование,
устанавливаются связи между этими единицами с помощью разных
средств. При этом могут изменяться падежные формы слов, могут ис-
пользоваться предлоги, союзы, может изменяться порядок слов и т.д.
Результаты взаимодействия доступны наблюдениям при подходе
«сверху» — при анализе сложного синтаксического целого.
При подходе «сверху» (от сложного синтаксического целого) выво-
ды и обобщения являются результатом наблюдений над речевым мате-
риалом, над «живой» речью.
Более полное представление о строении и семантике синтаксиче-
ских единиц дает лишь соединение аспектов их анализа, учет их при-
знаков, выделяемых при разных подходах, при системном подходе к
анализу языка и речи.
Как показано выше, в синтаксических исследованиях выделяются в
качестве основных единиц синтаксиса словосочетания, предложения
(простые и сложные) и сложное синтаксическое целое, многоаспект-
ный характер которых позволяет квалифицировать в их границах более
частные разновидности.
Бесконечное разнообразие речевых образований, речевых реализа-
ций структурных схем языка приобретает системный характер в клас-
сификациях, позволяющих представить единицы языка как упорядо-
ченную совокупность.
В классическом (традиционном) языкознании были созданы клас-
сификации словосочетаний и предложений, базовые принципы ко-
торых действительны и в настоящее время. Несомненной заслугой
современной лингвистики является изучение текста, который чаще
всего представлен в исследованиях как сложное синтаксическое
целое.
87
Ядро любой классификации составляют типичные единицы, облада-
ющие полным набором дифференциальных признаков. Типичные едини-
цы являются «опорными пунктами» классификации. Именно они обус-
ловливают стабильность системы языка, ее статику. Однако статика
системы не означает ее неизменяемости. В статике заложена динамика.
Единицы системы языка, как отмечено в дефиниции системы, находят-
ся в постоянной взаимосвязи, взаимозависимости и взаимодействии.
Между ядерными единицами языка, представляющими собой «опор-
ные пункты» системы, нет пустот. Взаимосвязи между типичными еди-
ницами обусловливают образование многочисленных явлений переход-
ности, характеризующихся синкретизмом.
Дифференциация диахронной и синхронной переходности1 показа-
ла, что статика языковой системы не исключает ее динамики, развития
многочисленных синкретичных образований не только в морфологии2,
но и в синтаксисе3.
Явления переходности связывают «опорные пункты» системы пре-
имущественно «по горизонтали», хотя известны и переходы слов в мор-
фемы, сочетаний слов — в слова, предложений — в словосочетания.
Связи синтаксических единиц «по вертикали» обеспечивают явле-
ния изоморфизма. Изоморфизм в языке — это сходство (но не тожде-
ство!) языковых единиц разных уровней по значению и функции при
различии в форме (строении).
Сходство по значению и различие по форме единиц разных уровней
синтаксической системы ярко проявляется в сочинении и подчинении —
основных понятиях синтаксиса.
Синтаксические связи и отношения пронизывают все уровни синтак-
сической системы. На уровне словосочетания выделяются сочинитель-
ные и подчинительные словосочетания (леса и луга, гулять в лесу и др.).
На уровне простого предложения сочинение и подчинение связывают
члены предложения. Показательно, что компоненты сочинительных
словосочетаний в составе предложения связаны между собой теснее,
чем компоненты подчинительных словосочетаний (компоненты под-
1
Бабайцева В.В. Явления переходности в грамматическом строе русского язы-
ка. — М., 2000.
2
Высоцкая И.В. Синкретизм в системе частей речи современного русского
языка. — М., 2006.
3
Дружинина С.И. Синкретизм в системе сложноподчиненных предложений. —
Орел, 2008.
88
чинительных словосочетаний занимают разные синтаксические пози-
ции, выступая в роли разных членов предложения, а компоненты сочини-
тельных словосочетаний занимают одну синтаксическую позицию,
образуя блок однородных членов предложения). На уровне сложного
предложения сочинение проявляется в сложносочиненных предложе-
ниях, а подчинение — в сложноподчиненных. На уровне сложного син-
таксического целого проявляются и подчинение, и (особенно) сочинение.
Как в периодической системе химических элементов Д.И. Менделе-
ева, принцип системной организации синтаксиса позволяет не только
показать позиции уже известных синтаксических единиц, но и опреде-
лить потенциальные возможности системы — способность выделить
новые синтаксические единицы на разных уровнях.
Так, последовательная реализация семантики сочинения на уровнях
предложения (простого и сложного) и сложного синтаксического цело-
го обусловливает позицию сочинения на уровне словосочетания. На-
блюдения над речевым материалом доказывают закономерность выде-
ления сочинительных словосочетаний наряду с подчинительными1.
В настоящее время в школьной и вузовской практике сосуществуют
две классификации придаточных предложений: структурно-семантиче-
ская (традиционная) и так называемая многомерная2.
Соотносительность придаточных и членов предложения проявляет-
ся и в том, что придаточные могут входить в ряд однородных членов
предложения как один из компонентов ряда3: Я думал уж о форме пла-
на и как героя назову... (А. Пушкин.)
1
Бабайцева В.В. Подчинительные и сочинительные словосочетания // Русский
язык в школе. — 2006. — № 4. См. также: Бабайцева В.В. Подчинительные и со-
чинительные словосочетания // Бабайцева В.В. Избранное. 2005—2010: сб. науч. и
науч.-метод. ст. / под ред. К.Э. Штайн. — Москва; Ставрополь, 2010.
2
Бабайцева В.В. Два подхода к исследованию единиц синтаксиса // Филологи-
ческие науки. — 2007. — № 2.
3
Уханов Г.П. Придаточное в сочетании с однородным ему членом предложе-
ния // Синтаксис и стилистика: сб. ст. — М., 1976.
89
Внимание к изоморфизму в лингвометодике позволяет сохранять
преемственность методов и приемов изучения единиц разных уровней.
Изучение строения и значения словосочетаний облегчает изучение од-
нородных членов предложения. Для компонентов словосочетания и
однородных членов предложения характерна однотипность соединяе-
мых компонентов, общие средства связи.
На уровне предложения сочинительные словосочетания функцио-
нируют в качестве однородных членов. Структурно-семантический
блок однородных членов предложения включает компонент, объединя-
ющий однородные члены предложения общими связями и отношения-
ми: По утрам я просматриваю /газеты и журналы/. Ср.: просматри-
вать /газеты и журналы/.
Общим компонентом могут быть разные члены предложения1. Об-
щий второстепенный член может усиливать целостность частей слож-
носочиненного предложения.
Разное оформление подчинения убедительно показывает наличие
принципиальных оснований для признания соотношения между члена-
ми предложения и придаточными частями сложноподчиненного пред-
ложения.
Типичные виды придаточных предложений занимают синтаксиче-
ские позиции пятичленной системы членов предложения. Это позволя-
ет выделять придаточные подлежащные, сказуемные, дополнительные,
определительные и обстоятельственные (с разновидностями, соответ-
ствующими обстоятельственным членам предложения).
На основе системных связей членов предложения и придаточных сло-
жилась традиционная (классическая) классификация придаточных пред-
ложений, отражающая закономерности синтаксических уровней. Изомор-
физм членов предложения и придаточных частей — основа их синонимики.
Переходность и изоморфизм — важнейшие системообразующие
факторы цельности синтаксической системы.
Принципом системности обусловливается системный подход к опи-
санию языка. Важнейшим результатом применения системного подхода
к изучению языковой системы является обязательное определение места
всех фактов речи в системе языка, квалификация не только типичных, но
и синкретичных образований, характеризующихся особой семантиче-
ской емкостью. Многозначность явлений переходности предопределяет
1
Бабайцева В.В. Переходные конструкции в синтаксисе: Конструкции, сочета-
ющие свойства двусоставных и односоставных (безличных именных) предложе-
ний. — Воронеж, 1967.
90
их частотность в речи. Значительное количество синкретичных синтак-
сических построений входит в систему языка в качестве не только пери-
ферийных и промежуточных, но и ядерных образований.
Системный характер языковой системы при ее речевой реализации
проявляется в семантической цельности, обусловленной единством
темы синтаксических построений.
Цельность и связность языковой системы реализуется в речи пре-
жде всего с помощью специальных связочных средств (союзов, указа-
тельных слов, некоторых частиц и др.).
Одноуровневые переходные явления скрепляют систему единиц
языка в основном «по горизонтали», изоморфные — «по вертикали»,
т.е. связывают между собой уровни языка.
Рассматривая связи уровней «снизу», видим, что з в у к и образуют
м о р ф е м ы, из которых строятся с л о в а, образующие на морфоло-
гическом уровне ч а с т и р е ч и. Самые сложные единицы системы
располагаются на синтаксическом уровне.
Компоненты структурных схем (моделей) синтаксических единиц
представлены названиями частей речи, а реализация структурных схем
в речи осуществляется с помощью единиц лексического уровня.
Каждый из уровней общей системы языка имеет подсистемы, из
которых наиболее многоэлементным является синтаксический ярус. На
синтаксическом уровне выделяются с л о ж н о е и п р о с т о е п р е д-
л о ж е н и я, с л о в о с о ч е т а н и е. Нижний ярус синтаксической
системы занимают с л о в о ф о р м а и ч л е н п р е д л о ж е н и я.
Словоформы служат строительным материалом для членов предло-
жения и словосочетаний. Они выделяются при подходе «снизу». Член
предложения выделяется из предложения (при подходе «сверху») и соот-
носится или с одной словоформой, или с сочетанием словоформ. На раз-
ных ярусах вычленяется разное количество компонентов системы, что
обусловлено спецификой единиц соответствующего уровня. Наиболее
ярким примером связи подсистем «по вертикали» являются основные
синтаксические связи — сочинение и подчинение (ключевые категории
связности), которые «работают» на всех уровнях системы языка.
С о ч и н е н и е пронизывает все уровни синтаксической системы.
На нижнем ярусе выделяются сочинительные словосочетания, на уровне
простого предложения — однородные члены, на уровне сложного —
сложносочиненные предложения. Сочинительные связи характерны и
для текста: Молния и гром; Беспрерывно сменяли друг друга молния и
гром; Блеснула молния, и загремел гром.
91
Аналогично проявляет себя и п о д ч и н е н и е. На нижнем ярусе
синтаксической системы существуют подчинительные словосочетания,
на уровне простого предложения — распространители структурных
схем (второстепенные члены предложения), на уровне сложного —
придаточные части. Подчинение может связывать и фрагменты текста:
И беспрерывно гром гремел...; Когда блестит молния, жди гром. Разу-
меется, сходное лексическое наполнение частей не обязательно.
Важнейшими системообразующими факторами являются изомор-
физм и переходность, создающие целостность и связность как на раз-
ных уровнях, так и между уровнями.
Изоморфизм — основа синонимики разноуровневых языковых явле-
ний. Ср.: С наступлением вечера заметно посвежело и Когда наступил
вечер, заметно посвежело. Простое предложение и сложное предложе-
ние — единицы разных уровней синтаксической системы. В простом
предложении значение обстоятельства времени выражено словосочета-
нием с наступлением вечера, а в сложноподчиненном — придаточным
времени. Изоморфизм раскрывает основы их синонимики, отражает си-
стемные связи в синтаксисе.
Системный подход к изучению и описанию членов предложения и
придаточных предложений позволяет показать соотносительность чле-
нов предложения и придаточных предложений, их синонимический
характер, теснейшие связи простого и сложного предложений.
Изоморфизм членов предложения и придаточных предложений яв-
ляется убедительным аргументом, показывающим жизненную силу
классической (традиционной) классификации придаточных предложе-
ний, основанной на соотношении членов предложения и придаточных
частей1.
Эта классификация поддерживается рядом ученых2, сохраняется в
школьных учебниках, написанных мною.
1
Белошапкова В.А. Изоморфизм в синтаксических связях падежных форм и
придаточных частей // Исследования по славянской филологии: сб., посв. памяти
акад. В.В. Виноградова. — М., 1974.
2
Федоров А.К. Семантико-структурная классификация сложноподчиненных и
придаточных предложений // Русский язык в школе. — 2002. — № 5; Беднарская Л.Д.
О классификации сложноподчиненных предложений в школьном и вузовском обра-
зовании // Русская словесность. — 2004. — № 5; Дружинина С.И. Структурно-семан-
тическая классификация сложноподчиненных предложений с учетом синкретиз-
ма. — Орел, 2007; Она же. Синкретизм в системе сложноподчиненных предложе-
ний. — Орел, 2008.
92
В этой классификации выделяются придаточные подлежащные,
сказуемные, определительные, дополнительные и обстоятельственные.
Изоморфизм объясняет возможность синонимических связей при-
даточных предложений и разного рода оборотов (причастных, деепри-
частных, инфинитивных, сравнительных и др.).
Изоморфные связи языковых явлений (связи «по вертикали») по-
зволяют рассматривать единицы языка с точки зрения противополож-
ных подходов:
— от буквы к звуку и от звука к букве;
— от корня к остальным морфемам и наоборот («раздевание» слова);
— от синтаксической функции слова к его категориальному значению
и наоборот1;
— от словосочетания к предложению и наоборот2;
— от словоформы к простому предложению и наоборот3;
— от слова к тексту и от текста к слову4.
Оценивая место идеи синхронной переходности в кругу других со-
временных направлений, К.Э. Штайн отмечает: «Теория переходности
и синкретизма языковых явлений В.В. Бабайцевой — одно из наиболее
ярких явлений в отечественной науке, лингвистика «на краях», делаю-
щая установку на нестабильность языковой системы, на порождение
новых единиц в процессе взаимодействия подсистем языка, позволяет
раскрыть внутренние вертикальные подструктуры, формирующиеся в
процессе динамики языковых единиц на синхронном срезе языка»5.
Система, находящая выражение в классификациях единиц языка,
определяет позиции единиц в речи, их взаимодействие и взаимовлияние,
обусловленное их свойствами и с в я з я м и с другими единицами.
Между типичными единицами системы нет пустот: пространство
между ними заполнено переходными явлениями, образующими пери-
1
Бабайцева В.В. Явления переходности в грамматике русского языка. — М.,
2000; и др.
2
Бабайцева В.В. Простые и сложные словосочетания // Русский язык в шко-
ле. — 2007. — № 4.
3
Бабайцева В.В. Некоторые пути анализа единиц синтаксической системы //
Текст. Структура и семантика: мат-лы IV Междунар. конф. — М., 2007. — Ч. I.
4
Солганик Г.Я. От слова к тексту. — М., 1993.
5
Штайн К.Э. Переходность и синкретизм в свете деятельностной концепции
языка // Бабайцева В.В. Избранное. 1955—2005: сб. ст. / под ред. К.Э. Штайн. —
Москва; Ставрополь, 2005. — С. 476.
93
ферийные и промежуточные образования, синкретичные по семантике
и форме.
Отношения между типичными единицами иллюстрирует шкала пе-
реходности, которая позволяет не только наглядно показать место пере-
ходных явлений в системе языка, но и служит эффективным приемом
исследования синкретичных образований1.
Шкала переходности позволяет дифференцировать языковые и ре-
чевые факты зоны переходности (синкретизма), разделив их на перифе-
рийные и промежуточные. Л.В. Щерба писал: «...надо помнить, что
ясны лишь крайние случаи. Промежуточные же в самом первоисточни-
ке — в сознании говорящих — оказываются колеблющимися, неопре-
деленными. Однако это-то неясное и колеблющееся и должно больше
всего привлекать внимание лингвиста, так как здесь именно подготав-
ливаются те факты, которые потом фигурируют в исторических грам-
матиках, иначе говоря, так как здесь мы присутствуем при эволюции
языка»2.
Эти идеи Л.В. Щербы получили развитие в «лингвистике на краях»,
в которой порождение новых единиц происходит вследствие взаимо-
действия единиц (элементов) стабильной системы.
Синкретичные образования, заполняющие зону переходности, и
служат одним из наиболее ярких системообразующих факторов.
Синтаксис пронизан синтаксическими связями, образующими си-
стемы простых и сложных предложений, систему членов предложения,
а также разнообразные синкретичные построения.
Так, система сложных предложений включает не только основные
типы сложных предложений, но и синкретичные образования.
1
Семенова О.В. Морфологический статус и синтаксические функции слова вро-
де: автореф. дис. ... канд. филол. наук. — М., 2000; Сорокина М.А. Переход имени
существительного правда в категорию модальных слов // Языковая деятельность:
переходность и синкретизм: сб. ст. — Москва; Ставрополь, 2001. — Вып. 7; Мило-
ванова М.С. Напротив — какая часть речи? (Подробности морфологического раз-
бора) // Русская словесность. — 2003. — № 8; Середа Е.В. К вопросу о статусе
междометий // Русский язык в школе. — М., 2002. — № 5; Шамшин Ю.Н. Омокомп-
лексы много и мало в словарях и справочниках // Структурно-семантическое опи-
сание единиц языка и речи. — М., 2007; Емцева О.В. Какой частью речи является
слово более // Русский язык в школе. — 2008. — № 7.
2
Щерба Л.В. Некоторые выводы из моих диалектологических лужицких на-
блюдений // Щерба Л.В. Избр. работы по языкознанию и фонетике. — Л., 1958. —
С. 35—36.
94
ССП 1 СПП
ССП — сложносочиненное предложение
СБП
1
Чесноков П.В. Явления переходности между словом и единицами ближайших
к нему уровней // Переходность и синкретизм в языке и речи. — М., 1991.
95
системы и «по горизонтали», и «по вертикали», образуя множество
перекрещивающихся явлений.
Изоморфизм и переходность — важнейшие языковые закономер-
ности, дополняющие друг друга, причем в этом «дуэте» доминирует
переходность.
При некоторой близости функций переходность и изоморфизм обла-
дают спецификой: переходность связывает «по горизонтали» единицы
языка одного уровня, изоморфизм связывает «по вертикали» явления
разных уровней, создавая тем самым основу для формирования разноо-
бразных структур, образующих функционально-семантические поля.
Классики отечественного языкознания изучали язык как систему,
отмечали межуровневые связи и взаимодействия1. В современной линг-
вистике много внимания уделяется вопросам разграничения уровней,
дифференциации их.
В структурно-семантическом направлении после осознания необхо-
димости дифференцировать уровни намечаются тенденции: а) изучить
и описать сложное взаимодействие уровней, их переплетение (в синтак-
сических работах это проявляется в выявлении связей лексики и син-
таксиса, морфологии и синтаксиса); б) установить иерархию синтакси-
ческих единиц: словосочетание — простое предложение — сложное
предложение — сложное синтаксическое целое.
Известны два подхода к описанию синтаксических единиц: от низ-
ших к высшим (подход «снизу»), от высших к низшим (подход
«сверху»). В зависимости от избранного подхода исследователю от-
крываются разные стороны единиц языка.
Не только разнообразные аспекты синтаксических единиц, но и по-
стулаты структурно-семантического направления тесно связаны между
собой: они взаимодействуют и влияют друг на друга. Многоаспект-
ность служит основанием явлений переходности, а сама переходность
является одним из факторов, обусловливающим системность.
В отечественной русистике второй половины ХХ в. стали актуальны-
ми проблемы, без решения которых невозможно было построить адек-
1
«У разных ученых по-разному, но во всех наших отечественных классических
грамматических трудах присутствует понимание языкового строя как неодноуров-
невой системы, внутри которой постоянно и разнообразно осуществляются межуров-
невые, внутрисистемные связи и взаимодействия» (Шведова Н.Ю. Русская науч-
ная описательная грамматика в Академии наук // Вопросы языкознания. — 1974. —
№ 6. — С. 12.
96
ватную синтаксическую теорию. Вопросы взаимоотношения языка,
мышления и бытия (действительности), общественной сущности языка,
соотношения языка и речи, диахронии и синхронии в исследованиях и
описаниях языка, структуры и семантики языковых единиц, принцип си-
стемности в описании фактов языка, вопрос об основных единицах языка
(в частности, о синтаксических единицах) и их иерархии (уровнях) ста-
новились предметом острых дискуссий. Конечно, многие актуальные во-
просы синтаксиса рассматривались и раньше, но для современного пери-
ода развития русистики, в отличие от традиционного языкознания,
характерно стремление отграничить собственно синтаксис от смежных
дисциплин. В языкознании отчетливо отразились процессы и дифферен-
циации1, и интеграции, отличающие развитие всей науки в современную
эпоху. Именно в этот период в особые разделы науки о языке выделились
описания общих проблем (общее языкознание), современной и историче-
ской системы языка и др. Исследование уровней языковой системы на-
шло выражение в трудах по фонетике и фонологии, морфемике и слово-
образованию, лексикологии, грамматике, текстологии.
Структурно-семантическое направление (с его обостренным и бо-
лее теоретически оправданным, чем в других направлениях, вниманием
к структуре и семантике языковых единиц), реализуясь в нескольких
разновидностях (в одних больше внимания уделяется структуре, в дру-
гих — семантике), занимает в современной русистике центральное по-
ложение, поскольку:
— подобно тому как «животворящий, полный разума русский язык»
(Н. Заболоцкий) характеризуется самостоятельностью, устойчивостью
своей системы и основных закономерностей, свободно «переваривая»
все то новое, что привносит речевая стихия, так и структурно-семанти-
ческое направление (благодаря реализации принципа многоаспектно-
сти) легко вбирает плодотворные идеи иных научных направлений;
— обращается к сложнейшим проблемам взаимоотношения языка и
мышления, языка и общества;
1
В работах представителей существующих в отечественной синтаксической
науке направлений все еще нет устоявшейся единой системы терминов: один и тот
же термин может использоваться для обозначения разных понятий, и наоборот,
одно и то же понятие нередко обозначается несколькими разными терминами.
(Именно поэтому в дальнейшем в некоторых случаях будем указывать разные тер-
мины как синонимичные, хотя нередко за разными обозначениями явлений скры-
ваются и различия в их трактовке.)
97
— является новым этапом в развитии традиционной лингвистики,
обеспечивающим дополнительно (по сравнению с традиционным
языкознанием) исследование основных синтаксических единиц
(словосочетания, простого и особенно сложного предложений) с
признанием их многоаспектности, переходности и синкретизма,
а также принципа системности; все выводы и основные положе-
ния исследований в русле структурно-семантического направле-
ния базируются на изучении речевого материала, учитывается
характер взаимодействия фактов языка, а также системные связи
единиц;
— служит лингвометодической основой преподавания русского языка
в учебных заведениях разных профилей (при наличии в современ-
ной русистике множества других лингвистических концепций1).
Именно структурно-семантическое направление можно рассматривать
как очередной виток спирали, символизирующей развитие отечественной
русистики, этап эволюции традиционного языкознания, которое не оста-
новилось в своем развитии, а служит теоретическим фундаментом для
синтеза достижений разных аспектов в изучении и описании языка. Все
существующие ныне лингвистические направления 2 «вырастали» и
«вырастают» на плодотворной почве традиций, «отпочковываются» от
основного ствола — классического русского языкознания, представ-
ленного синтаксическими концепциями М.В. Ломоносова, Ф.И. Бусла-
ева, А.А. Потебни, А.М. Пешковского, А.А. Шахматова, В.В. Виногра-
дова и других ученых, рассматривавших синтаксические явления в
единстве их формы и содержания3.
1
Функциональная грамматика (в частности, функциональная морфология и
функциональный синтаксис), коммуникативный синтаксис, семантическая грамма-
тика, психолингвистика, социолингвистика, когнитивная лингвистика (в частности
концептология), гендерная лингвистика, теория речевых актов и др.
2
Современный период развития отечественного языкознания характеризуется
бурным расцветом лингвистических теорий вообще и синтаксических в частности,
что обусловлено дифференциацией уровней языковой системы и аспектов ее изуче-
ния. «Лакмусовой бумажкой», определяющей место ученого в современной руси-
стике, является его отношение к традиционной понятийно-терминологической си-
стеме членов предложения.
3
Поэтому неудивительно, что в работах представителей р а з н ы х направле-
ний содержатся ссылки на классиков отечественного языкознания, только цитиру-
ются р а з н ы е места их исследований, освещающие р а з н ы е стороны языковых
явлений.
98
В структурно-семантическом направлении современной русистики
бережно сохраняются и развиваются многие идеи классической синтак-
сической теории. Обогащенное новыми идеями (теория тема-рематиче-
ского членения простого предложения, теория синхронной переходно-
сти), классическое языкознание остается генеральной линией развития
синтаксической теории. Его идеи развиваются учеными, труды кото-
рых определяют практику преподавания и поступательное движение
синтаксической мысли, — авторами широко известных учебников и
монографий, посвященных узловым проблемам синтаксиса. Среди них
В.А. Белошапкова, Л.Д. Беднарская, Н.С. Валгина, Е.И. Диброва,
С.Г. Ильенко, П.А. Лекант, Л.Ю. Максимов, И.Н. Политова, А.К. Фе-
доров, В.И. Фурашов, Л.Д. Чеснокова, Л.А. Чернова, а также их много-
численные ученики1. В русле структурно-семантического направления
работают в настоящее время не только ученики моей школы2, но и из-
вестные ученые, преподающие в ведущих вузах России (Л.Д. Беднарская,
Е.И. Диброва, С.Г. Ильенко, П.А. Лекант, С.И. Дружинина и др.) форми-
руются и новые лингвистические направления, в частности метапоэтика3.
В традиционном синтаксисе аспекты изучения синтаксических еди-
ниц четко не разграничивались, но так или иначе учитывались при опи-
сании и классификации. Опора на основные постулаты структурно-се-
мантического направления позволяет характеризовать синтаксические
единицы на основе совокупности взаимосвязанных и взаимодействую-
щих признаков (логическое основание, структура, семантика, функ-
ция). Дефиниция синтаксической единицы должна включать аспектные
признаки, однако их количество может быть разным.
Развитие структурно-семантического направления стимулируется
потребностями преподавания русского языка, где необходимо много-
аспектное, объемное рассмотрение языковых средств.
Связь языка с мышлением обусловливает образование и функцио-
нирование структурно-семантических типов предложения: простого и
1
В списке представителей структурно-семантического направления выделены
фамилии авторов вузовских учебников. В создании некоторых из них участвовала
и автор настоящей монографии.
2
Аюпова С.Б. Научная школа профессора Веры Васильевны Бабайцевой // Ба-
байцева В.В. Статьи последних лет / под ред. К.Э. Штайн, Д.И. Петренко. — Мос-
ква; Ставрополь, 2014.
3
Штайн К.Э., Петренко Д.И. Поэтика и метапоэтика авангарда // Лингвистика.
Семиотика. Метапоэтика: науч. сб. / под ред. В.П. Ходуса. — Ставрополь, 2014.
99
сложного; двусоставных, односоставных и нечленимых, а также пере-
ходных конструкций. Таким образом, связь языка с мышлением опре-
деляет существование структурно-семантической классификации пред-
ложений.
Структурно-семантический подход к анализу речевого материала
характеризует многочисленные сборники научных трудов, названия ко-
торых конкретизируются обычно словами структура, семантика и
функция. Триада структура—семантика—функция показывает (осоз-
нанно или интуитивно), что содержание сборников обусловлено инте-
ресом авторов статей к структуре и семантике речевого материала.
В связи с этим невозможно не сказать о следующем. Одной из цент-
ральных проблем современной русистики является проблема функцио-
нальности языка и его функций. Функциональность, обусловливающая
основные функции языка (мыслительную и коммуникативную), являет-
ся неотъемлемым качеством языка (именно не аспектом, а его сущно-
стью). Реализация в речи мыслительной и коммуникативной функций
определяет и функциональную предназначенность единиц языковой
системы.
Функциональная роль уровневых единиц языковой системы проявля-
ется в речи или непосредственно, или опосредованно — посредством
других, более общих единиц языка. Именно функциональность обусло-
вила зарождение, развитие и существование языка, его способность
успешно выполнять мыслительную и коммуникативную функции.
Функциональный характер всех единиц уровневой системы снима-
ет необходимость дифференцировать единицы языка как функциональ-
ные и нефункциональные, поскольку основная функция языка — реа-
лизация потребности людей в общении. Если единица теряет
функциональные свойства, она, становясь ненужной, исчезает.
Функция не является однопорядковым членом со структурой и се-
мантикой в системе аспектов, так как функция — не аспект, а суще-
ственное свойство языка в целом и его единиц в частности.
Часто в лингвистических работах в качестве основных проблем на-
зываются (и употребляются в одном ряду) структура, семантика и
функции единиц. А между тем это понятия не одного порядка, посколь-
ку не имеют общих логических оснований. Синонимический ряд струк-
тура — семантика — функция, характерный для некоторых лингви-
стических работ, не имеет общих логических оснований, поскольку
структура и семантика — это аспекты синтаксических образований, а
100
функция — назначение, роль языковых средств. Нет ни одной статьи,
посвященной только функциям языковых средств. Это и понятно, по-
тому что язык функционален в целом. И нельзя делить языковые сред-
ства на функциональные и нефункциональные.
В синтаксическом строе языка постоянно — иногда быстрее, ино-
гда медленнее — происходят изменения, соответственно, пополняются
и корректируются наши знания о нем. Анализируя содержание совре-
менных синтаксических исследований, можно сделать вывод: струк-
турно-семантическое направление занимает центральное место в изуче-
нии синтаксических явлений и, несомненно, продолжает развивать
лучшие традиции отечественной лингвистики.
СЛОВОСОЧЕТАНИЕ.
102
Тихий ветер — Ветер тихий. В связи с этим особенно показатель-
ным представляется формирование структурных схем предложений
на основе структурных схем цельных количественно-именных сло-
восочетаний. Так, структурная схема предложений «N2мн + слово с
количественной семантикой» образовалось на основе структурной
схемы количественно-именных словосочетаний типа два парохода,
много цветов, много грибов. По этой структурной схеме строятся
предложения типа Пароходов было два1; Грибов в нашем лесу много2.
Позицию подлежащего в этих случаях занимает существительное в
форме родительного падежа множественного числа. Отметим, что
по этой же схеме образуются и предложения типа Дел уйма, а так-
же предложения, в которых существительное в родительном паде-
же имеет форму единственного числа: Работы много; Народу пол-
но и др.
При подходе «снизу» словосочетания классифицируются как еди-
ницы языковой системы, при подходе «сверху» из предложений вычле-
няются модели словосочетаний как результат наблюдений над комму-
никативно значимым речевым материалом, а затем рассматривается
функционирование словосочетаний в предложении.
В условиях предложения схемы (модели) словосочетаний формиру-
ются в результате обобщения особенностей строения конкретных сло-
восочетаний, состоящих из словоформ. В языковую систему входят
именно схемы (модели) словосочетаний, по которым в речи при по-
строении предложений образуются сочетания словоформ, необходи-
мые для выражения мысли и передачи информации.
В схемах (моделях) словосочетаний, представленных в системе еди-
ниц языка наряду со схемами (моделями) предложения, сочетаются фор-
мы слов — маркеры абстрактных категорий рода, числа, падежа и др.
Словоформы же — это конкретные слова в определенных формах. Фор-
мы слов представлены в системе языка, словоформы — в речи
(в предложении).
1
Бабайцева В.В. Предложения типа Пароходов было два // Язык и текст в про-
странстве культуры: сб. ст. науч.-метод. семинара «TEXTUS». — Санкт-Петербург;
Ставрополь, 2003. См. также: Бабайцева В.В. Предложения типа Пароходов было
два // Бабайцева В.В. Избранное. 1955—2005: сб. науч. и науч.-метод. ст. / под ред.
К.Э. Штайн. — Москва; Ставрополь, 2005.
2
Шамшин Ю.Н. Функционирование слов МНОГО и МНОГОЕ в современном
русском языке // Филологические науки. — 2006. — № 6.
103
В лингвистической литературе термины структурная схема и мо-
дель часто употребляются как взаимозаменяемые. Однако эти синони-
мичные термины не являются дублетами: структурные схемы словосо-
четаний более абстрактны, чем модели; модели же включают в свою
семантику категориальные значения сочетающихся слов.
При подходе «снизу» (от слова) в словосочетании отчетливее про-
являются те свойства, которые сближают его со словом (словоформой)
и отличают от него; при рассмотрении словосочетания «сверху» (от
предложения) его специфические свойства ярче выступают при сопо-
ставлении с другими сочетаниями слов, которые также вычленяются из
предложения.
Серьезный вклад в развитие учения о словосочетании внес В.В. Ви-
ноградов, который существенно сократил количество словосочетаний,
оставив в их составе лишь подчинительные словосочетания.
В.В. Виноградов рассматривал словосочетания как «исторически
сложившиеся в языке формы грамматического объединения двух и
больше знаменательных слов, лишенных основных признаков предло-
жения, но создающие расчлененное обозначение понятия»1. В соответ-
ствии с этим определением словосочетание сопоставляется со словом и
предложением.
Основные признаки словосочетания выявляются при сопоставле-
нии его со словом (словоформой), а также с другими, вычленяемыми из
предложения наряду со словосочетанием сочетаниями слов.
Словосочетание и предложение.
1
Грамматика русского языка. — М., 1960. — Т. II. — Ч. 1. — С. 19.
104
4. Предложение характеризуется особой — предикативной — интона-
цией, словосочетание вне предложения не имеет интонационной
характеристики.
Словосочетание и слово.
105
компонентов и входит в предложение как единый структурно-семанти-
ческий блок однородных членов (читать книги и журналы; ясно и вы-
разительно говорить; загреметь и застучать по крыше).
Так как в состав словосочетания входят два (и больше) знамена-
тельных слова, связанных между собой синтаксическими отношениями
(холодный дождь, снег и дождь и др.), то на основании этого критерия
в систему словосочетания не включаются сочетания существительных
с предлогами — словоформы или предложно-падежные сочетания (к
лесу, около леса, мимо леса, над лесом, вдоль леса, по направлению к
лесу и др.); сложные (аналитические) формы слов, не представляющие
собой соединения двух знаменательных слов и обычно входящие в си-
стему форм слова (в парадигму слова): буду говорить (форма будущего
времени), самый добрый (форма превосходной степени прилагательно-
го), сходил бы (форма сослагательного наклонения) и др.; фразеологиз-
мы (бить баклуши (=бездельничать), точить лясы (=болтать), со-
ставные числительные (пятьдесят один, сто двадцать четыре) и др.).
По значению словосочетания сближаются со словами, но, в отличие
от слов, дают развернутое название предметов и явлений дей
ствительности, ограничивая при этом их круг указанием на те или иные
отличительные свойства. Так, в словосочетаниях березовый лист, оси-
новый лист, дубовый лист, лист лавра зависимые слова, называя какие-
то свойства листа, уточняют выражаемое понятие, сужают его объем,
дают предмету более точное название. Подчинительные словосочета-
ния с главным словом — глаголом конкретизируют действие в отноше-
нии места (гулять в лесу), времени (гулять перед сном), объекта (гулять
с товарищем) и др.
Таким образом, предмет выделяется из ему подобных с помощью
атрибутивных (определительных) слов; процесс (действие) раскрыва-
ется, уточняется указанием на обстоятельства и объекты, сопутствую-
щие ему.
При сочинительной связи могут конкретизироваться более общие
по отношению к предметам, обозначенным компонентами словосоче-
таний, понятия: день и ночь (сутки), моря и реки (вода), равнины и горы
(суша) и др.
По сравнению со словами словосочетания конкретнее по характеру
обозначаемого явления действительности; лишь в некоторых случаях
словом явления и предметы называются точнее, чем словосочетанием
(зимний месяц и февраль, сухая трава и сено и др.).
106
Номинативная функция ярче проявляется у субстантивных подчи-
нительных словосочетаний, поэтому именно они чаще, чем словосоче-
тания других разновидностей, подвергаются фразеологизации, т.е. ста-
новятся подлинными наименованиями, различающими предметы и
явления действительности.
Степень фразеологизации компонентов словосочетаний может
быть разной (ср. словосочетания засохший лист, лист бумаги, лист га-
зеты, печатный лист, обходной лист, в которых зависимые компонен-
ты конкретизируют значение многозначного слова лист). Бóльшую
степень семантической самостоятельности проявляют компоненты
подчинительных глагольных словосочетаний (гулять в лесу, искать
грибы, собирать ягоды, дышать хвоей и др.).
Эти и подобные им примеры заставляют признать, что представле-
ние о широких номинативных возможностях словосочетаний всех раз-
новидностей несколько преувеличены.
Словосочетание связано с лексикой (словом) номинативным харак-
тером, с морфологией (частями речи) — тем, что способность слова к
распространению определяется его принадлежностью к той или иной
части речи. Изучать номинативные и морфолого-синтаксические свой-
ства словосочетаний можно и вне предложения, но синтаксические
свойства словосочетаний обнаруживаются только в предложении. По-
этому в синтаксисе при изучении словосочетания больше внимания
следует уделять функциональному аспекту — словосочетанию в пред-
ложении.
107
Представим сочетания слов, вычленяемые из предложения, в виде
следующей схемы:
Предложение
108
щий предмету. В первом предложении есть только предикативное со-
четание слов, во втором — два сочетания: предикативное — была ночь
и непредикативное — теплая ночь (словосочетание).
В лингвометодической литературе нередко пишут о трансформа-
ции атрибутивных словосочетаний в предикативные, не учитывая су-
щественных изменений в структуре и семантике сопоставляемых кон-
струкций: Тихий ветер — Ветер какой? — Ветер тихий.
Позицию между предикативными и непредикативными занимают
так называемые полупредикативные сочетания, т.е. сочетания опре-
деляемых слов и обособленных оборотов, которые легко трансфор-
мируются в предложения. Так, в сложноподчиненном предложении
Деревья, которые белы от инея, прекрасны два предикативных сочета-
ния: в главном — деревья прекрасны, в придаточном — которые белы.
В осложненном предложении Деревья, белые от инея, прекрасны, мож-
но сказать, «полтора» предикативных сочетания: деревья прекрасны и
деревья, белые от инея. Сочетания, которые квалифицируются как но-
сители потенциальной (добавочной) предикативности, называются по-
лупредикативными.
Обычно полупредикативные сочетания исключаются из состава сло-
восочетаний, хотя по своим свойствам они к ним и близки. Ср: Деревья,
белые от инея, прекрасны; Белые от инея деревья прекрасны. При пре-
позиции зависимого слова сочетание белые от инея деревья — типич-
ное сложное словосочетание, из которого можно выделить простое сло-
восочетание белые от инея.
Легкость трансформаций, наличие полупредикативных сочетаний
свидетельствуют о качественной близости предикативных и непреди
кативных сочетаний, несмотря на их существенные различия.
Сочинительные словосочетания (сочинительные сочетания, сочи-
ненный ряд слов, однородные члены предложения) образуются из слов
с формальной неподчиненностью друг другу. В состав подчинительных
словосочетаний и других сочетаний слов сочинительные словосоче
тания входят как цельный структурно-семантический компонент (блок
однородных членов). Так, в предложении (Лес и поле) зазеленели одно
предикативное сочетание. Первый его компонент представлен сочини-
тельным словосочетанием (сочиненным рядом словоформ). Связь со
вторым компонентом предикативного сочетания выражена граммати-
ческими средствами — окончанием глагола-сказуемого в форме мно-
жественного числа.
109
Из предложения (Мягкий и пушистый) снег падает на землю можно
вычленить следующие словосочетания: (мягкий и пушистый) снег, па-
дает на землю. Нельзя вычленять как словосочетания мягкий снег и
пушистый снег, хотя эти компоненты можно рассматривать как «стро-
ительный материал» при создании предложения.
Отметим, что именно анализ словосочетаний одновременно и «сни-
зу», и «сверху» позволяет установить специфические признаки слово-
сочетаний, отличающие их как от слова, так и от других сочетаний слов
в составе предложения.
От предикативных сочетаний словосочетания отличаются отсут-
ствием модально-временнóго плана; разница же между подчинитель-
ными и сочинительными словосочетаниями проявляется в том, что под-
чинительные словосочетания образуются на основе подчинительной
связи из слов с формальной подчиненностью одного другому, а компо-
ненты сочинительных словосочетаний грамматически равноправны
между собой.
Подходы «сверху» и «снизу» определяют также и трактовку словосо-
четаний в грамматической литературе: одни ученые рассматривают как
словосочетания лишь такие сочетания слов, между которыми устанавли-
вается подчинительная связь; другие называют словосочетаниями и дру-
гие сочетания слов, которые образуются в предложении и вычленяются
из него.
Этими подходами обусловлены и разные определения словосо
четания.
Определение словосочетания.
110
терсон и др.). Большинство ученых разграничивают словосочетание и
предложение, рассматривая их как основные синтаксические единицы.
В соответствии с этой точкой зрения предикативные сочетания исклю-
чаются из разряда словосочетаний.
После работ В.В. Виноградова широкое распространение получило
мнение, согласно которому к словосочетаниям относятся только непре-
дикативные сочетания с подчинительной связью1. Однако существует
и другое мнение, согласно которому словосочетаниями являются не
только подчинительные, но и сочинительные сочетания слов2.
Разноречивая трактовка словосочетаний отражается в вузовских и
школьных учебниках. Потребности практики преподавания стимулиру-
ют поиск единого мнения.
Обобщая традиционные и современные дефиниции словосочета-
ний, предлагаю следующее определение этой синтаксической единицы:
«Словосочетание — это непредикативное сочетание двух (и боль-
ше) знаменательных слов, связанных между собой грамматически
(подчинительной или сочинительной связью) и по смыслу».
Словосочетание является «полем взаимодействия» разных уровней
языковой системы (лексики, морфологии и синтаксиса), поэтому его
следует рассматривать как лексико-грамматическое единство.
В практике школьного и вузовского преподавания словосочетание
нередко трактуется как номинативная единица. Морфолого-синтакси-
ческие и собственно синтаксические свойства словосочетания раскры-
ваются и в теоретической части учебников, и в упражнениях. Словосо-
четание рассматривается и вне предложения, и в его составе, что
оправдано как сущностью словосочетания, так и целями обучения. Ме-
ханизм распространения словосочетания, показанный вне предложе-
ния, безусловно, «работает» и при распространении грамматической
основы предложения (при построении предложения) необходимыми
для выражения его семантики словами.
1
Прокопович Н.Н. Словосочетания в современном русском литературном язы-
ке. — М., 1966.
2
См.: Белошапкова В.А. Современный русский язык. Синтаксис. — М., 1979;
Скобликова Е.С. Современный русский язык. Синтаксис простого предложения. —
Самара, 1993; Бабайцева В.В. Подчинительные и сочинительные словосочетания //
Бабайцева В.В. Избранное. 2005—2010: сб. науч. и науч.-метод. ст. / под ред.
К.Э. Штайн. — Москва; Ставрополь, 2010. (Первую публикацию см.: Русский язык
в школе. — 2006. — № 4.)
111
Подчинительные и сочинительные словосочетания1.
112
В подчинительных словосочетаниях есть главное (стержневое) и за-
висимое слова, а в сочинительных словосочетаниях обычно объединя-
ются грамматически равноправные компоненты.
Некоторые ученые полагают, что в отличие от подчинительных
словосочетаний — с характерным для них неравноправием компонен-
тов (одно слово — главное, другое — зависимое), — для сочинитель-
ных словосочетаний характерно «смысловое и грамматическое равно-
правие» «между компонентами ситуации»1. Так ли это?
Очевидно, что следует различать формальное (грамматическое) и
семантическое неравноправие/равноправие.
Основной смысл подчинительных словосочетаний может быть за-
ключен не в главных (стержневых), а в зависимых словах; при этом
образуются так называемые цельные (синтаксически несвободные) сло-
восочетания (много песен, масса цветов, один из друзей и др.). В сочи-
нительных словосочетаниях может быть важна последовательность
компонентов. Так, следует различать семантику сочинительных слово-
сочетаний в составе предложений Мать и сын пошли гулять и Сын и
мать пошли гулять. Во втором предложении речь идет о явно повзрос-
левшем сыне.
Исследователи регулярно отмечают синонимику подчинительных и
сочинительных словосочетаний типа мать и сын — мать с сыном. Но
такие словосочетания различаются и смысловым весом сочетающихся
слов: в подчинительных словосочетаниях актуализируется слово в име-
нительном падеже, а в сочинительных внимание равно привлекается к
обоим компонентам. Ср.:
1
Белошапкова В.А. Современный русский язык. Синтаксис. — М., 1979. —
С. 45, 49 и др.
113
Старик Крестьянин с Батраком
Шел под вечер леском
Домой, в деревню, к сенокосу,
И повстречали вдруг медведя носом к носу.
114
Возможность построения словосочетаний при подходе «снизу» (от
слова) эффективно используется в практике преподавания в заданиях
следующих типов: 1) составить подчинительные словосочетания, в кото-
рых главным словом будут глаголы писать, предлагать, предполагать,
учитывать... (писать сочинение, предлагать помощь, предполагать худ-
шее, учитывать замечание); 2) составить сочинительные словосочета-
ния с существительными астры, реки, газеты (астры, гвоздики и лилии;
реки и озера; газеты и журналы) и др.
Очевидно, что при составлении подчинительных словосочетаний
можно подбирать разнотипные по семантике слова, а при составлении
сочинительных словосочетаний нужно подбирать однотипные по се-
мантике слова.
Подчеркну, что, образовавшись в предложении, модели (струк-
турные схемы) словосочетаний существуют и вне предложения.
При построении предложения необходимые для него подчинитель-
ные и сочинительные словосочетания образуются по языковым моде-
лям (схемам), подчиняя свои формы требованиям построения и значе-
ния предложения.
Кроме обычных словосочетаний по языковым моделям могут строить-
ся словосочетания и необычные по лексической сочетаемости входящих в
них слов: «Горячий снег» (название романа Ю. Бондарева), старый Новый
год и др. Некоторые словосочетания, построенные по языковым схемам,
обладают большой художественной выразительностью, которая создается
необычным объединением лексических средств: холодный кипяток нарза-
на (М. Лермонтов), черемуха в белой накидке (С. Есенин) и др.
Нагляднее всего существование языковой модели сочинительных
словосочетаний можно аргументировать примерами с нарушением нор-
мативной семантической сочетаемости слов в составе сочинительных
словосочетаний: Высокопарный, но голодный для вида прейскурант
висит. (А. Пушкин.) Сияли женские лица и апельсины. (Ф. Искандер.)
Комический эффект создается лексической и стилистической несо-
четаемостью слов, входящих в состав сочинительных словосочетаний,
построенных по языковым моделям.
Анализ словосочетаний «снизу» (от слова) и «сверху» (от предло-
жения) показывает общность теоретических оснований для выделения
сочинительных словосочетаний наряду с подчинительными.
В составе предложения компоненты подчинительных словосочета-
ний обычно функционируют как разные члены предложения, занимают
115
разные синтаксические позиции, а компоненты сочинительных слово-
сочетаний являются однородными членами предложения, занимают
одну синтаксическую позицию.
Однако, как и во многих других случаях, нет правил без исключе-
ний. Одну синтаксическую позицию занимают так называемые цель-
ные словосочетания: В Сибири есть много особенностей как в приро-
де, так и в людских нравах. (И. Гончаров.) Цельное словосочетание
много особенностей занимает позицию подлежащего, а сочинительное
словосочетание как в природе, так и в людских нравах — позицию син-
кретичного второстепенного члена предложения (е с т ь в ч е м? и
к а к и х о с о б е н н о с т е й?).
Структурно-семантическая цельность обоих типов словосочетаний
создается не только предлогами, окончаниями и союзами, но и разно-
образными лексико-грамматическими средствами: общим согласовани-
ем, общими второстепенными членами, предлогами, частицами и др.: Из
века в век поэзия и проза смертельный бой ведут между собой. (Е. Вино-
куров.) Безмолвие царило в заснеженных полях и лесах. (К. Васильев.)
Тут засмеялись зрители: и дети, и родители. (А. Барто.) Много видел он
стран и дорог средь огня и военного дыма. (Е. Долматовский.) И только
в борьбе и битвах с жизнью творится великое. (В. Белинский.)
Как подчинительные, так и сочинительные словосочетания могут
быть разделены другими членами предложения: Из-под куста мне лан-
дыш серебристый приветливо кивает головой. (М. Лермонтов.) В слово-
сочетаниях приветливо кивает и кивает головой сохраняется порядок
компонентов, характерный для начальной формы этих словосочетаний.
В словосочетаниях из-под куста кивает и мне кивает зависимые слова
находятся в дистантной позиции по отношению к главным словам.
Словосочетания обоих типов становятся источником образования
фразеологизмов: заключительный аккорд, разводить антимонии, по-
ложить зубы на полку, заправлять арапа, спустя рукава, войти в кровь
и плоть и др. (на основе подчинительных словосочетаний); ни рыба ни
мясо, ни тебе ни мне, день и ночь, ни свет ни заря, что в лоб что по лбу,
или пан или пропал, нет так нет, ни два ни полтора и др. (на основе
сочинительных словосочетаний).
В практике преподавания русского языка целесообразно начинать
изучение словосочетаний вне предложения, следуя методическому
принципу «от простого к сложному», и только затем — выделять сло-
восочетания из предложения.
116
В лингвометодике изучение словосочетаний вне предложения по-
зволяет 1) научить учащихся устанавливать смысловые и грамматиче-
ские связи между словами в микроконтексте; 2) экономно (без привле-
чения данных предложения) «отрабатывать» практически значимые
навыки в согласовании (белая береза, белой березы) и управлении слов
(стереть с доски, вызвать к доске, подойти к доске); закреплять право-
писание некоторых орфограмм (не от кого получать, неоткуда ждать,
некуда пойти, ни о чем вовремя не узнать, ни на что не рассчитывать,
не решенная мною задача); 3) уточнять лексические значения слов,
включая их в сочетание с другими словами (тяжелый камень — тяже-
лое горе, холодный воздух — холодный взгляд), разграничивать прямое
и переносное значения слов и др.; 4) наглядно демонстрировать специ-
фику сочетаемости слов, относящихся к разным частям речи и др.1
В школьной практике изучение словосочетаний вне предложения под-
готавливает учащихся к анализу структуры и семантики предложений.
Вычленение словосочетаний из предложения позволяет 1) видеть
строение предложения, выделяя в нем подчинительные и сочинитель-
ные словосочетания; 2) устанавливать синтаксические связи и отноше-
ния между всеми словами в предложении; 3) включить систему лексико-
грамматических средств в связи между членами предложения; 4) точнее
квалифицировать члены предложения, учитывая их структурные и се-
мантические признаки; 5) аргументировать изменение начальных форм
словосочетаний под влиянием требований предложения.
При вычленении словосочетаний из предложения необходимо учи-
тывать статический (языковой) и динамический (речевой) планы: ста-
тический план обусловлен языковыми схемами словосочетаний, суще-
ствующих и вне предложения, а динамический — «требованиями»
предложения.
Сопоставление сочинительных и подчинительных словосочетаний
позволяет увидеть общие закономерности в их образовании и функци-
онировании, несмотря на некоторые различия в строении и значении.
Образуясь в предложении, подчинительные и сочинительные словосо-
четания становятся достоянием языковой системы.
Знание закономерностей строения и значения подчинительных и
сочинительных словосочетаний позволяет глубже понять связи и от-
1
Подробно см.: Бабайцева В.В. Преемственность при изучении словосочетаний
в школе // Изучение морфологии на синтаксической основе: сб. ст. — М., 1974. —
Вып. IV.
117
ношения между словами в простом предложении, между частями слож-
ных предложений.
Описание словосочетаний, их классификация обычно опираются на
путь «от слова к словосочетанию», хотя образование словосочетаний
(формирование моделей) идет по другому пути. Словосочетания (их
модели) формируются в предложении, в живой речи. Поэтому продук-
тивно изучение словосочетаний (иногда еще только сочетаний слов),
выделяемых в составе предложений. Показательно также, что в извест-
ных классификациях подчинительных словосочетаний не отмечаются
словосочетания, построенные по модели «сущ. + с + сущ.» (дом с мезо-
нином, дождь со снегом, мать с сыном и др.). Так, словосочетания типа
жизнь в городе еще сохраняют живые связи с более полными сочетани-
ями слов, включающими причастия: жизнь, протекающая в городе;
жизнь, проходящая в деревне и др. Иногда краткий и полный варианты
словосочетания встречаются в одном тексте.
Наблюдения над условиями формирования новых моделей словосо-
четаний (путь «от предложения») являются, несомненно, более плодот-
ворными, чем путь «от слова», предполагающий анализ того, как стро-
ятся словосочетания «вне» предложения.
Наблюдения над сочетаниями слов в составе предложений застав-
ляют задуматься о синтаксическом статусе сочетаний с пояснением,
уточнением, а также сложных сочетаний слов, включающих причаст-
ные и деепричастные обороты и др.1
Подчинительные словосочетания.
118
Подчинительные словосочетания отличаются от других сочетаний
слов (в частности, сочинительных словосочетаний) тем, что способ-
ность к распространению (сочетанию с другими словами) обусловлена
в них принадлежностью главного слова к той или иной части речи.
Способность слова к распространению называется его валентно-
стью, а сочетательные свойства слова — его валентными свойствами.
Уже со времен «Российской грамматики» М.В. Ломоносова учение о
словосочетании и его видах было связано с учением о частях речи.
Так как изучение словосочетаний органически связывается с изуче-
нием частей речи, в схемы словосочетаний обязательно включаются
названия частей речи, которыми выражены главный и зависимый ком-
поненты подчинительного словосочетания.
1
Грамматика современного русского литературного языка. — М., 1970. —
С. 511.
2
И.Н. Политова предлагает следующие критерии разграничения сильного и
слабого управления: 1) обязательность/факультативность зависимой формы; 2) ва-
риативность/невариативность зависимого компонента; 3) семантика отношений
между компонентами словосочетания. Таким образом более четко определяются
«типичные случаи» и «зона переходности». См.: Политова И.Н. Дифференциаль-
ные признаки сильного и слабого глагольного управления // Исследование языковых
единиц и грамматических категорий: межвуз. сб. науч. тр. — Уфа, 1998; Она же.
Переходность в системе подчинительных словосочетаний в современном русском
языке. — Коломна, 2008.
124
при слабом управлении (читать книгу — сильное управление, гулять
с товарищем — слабое управление). Можно говорить лишь о том, что
на основе семантического критерия разграничиваются только типич-
ные случаи.
Авторы «Грамматики современного русского литературного язы-
ка» (М., 1970) многие случаи, трактуемые в практике школьного и
вузовского преподавания как управление, квалифицируют как примы-
кание (например, домик в лесу), так как категориальными свойствами
существительного домик не предопределено наличие при нем имени в
форме косвенного падежа.
Трудно точно установить характер связи и в словосочетаниях пере
дать на словах, меняться ка глазах, осуществить на деле и подобных,
так как в них существительное с предлогом по своему значению близко
к наречию, хотя и не стало им. В таких словосочетаниях способ связи
определяется то как слабое управление, то как примыкание.
Промежуточное положение предложно-падежных словоформ (меж-
ду существительным с предлогом и наречием), незавершенность про-
цесса их адвербализации обусловливают переходный характер синтак-
сической связи (промежуточное положение между управлением и
примыканием).
Поскольку трудности разграничения управления и примыкания
вполне объективны, в школьной практике все падежные и предложно-
падежные формы рассматриваются как управляемые.
Отмеченные способы и средства синтаксической связи наблюдаются
не только в словосочетаниях, но и в других сочетаниях слов. Так, со-
гласование может быть в предикативных сочетаниях (сказуемое часто
согласуется с подлежащим; такое согласование называется предикатив-
ным, или координацией) и полупредикативных сочетаниях (можно го-
ворить о согласовании определяемого слова и относящегося к нему
обособленного оборота).
Иногда форма зависимого слова обусловливается и управлением, и
согласованием. Это имеет место при дуплексивах — членах предложе-
ния с двойной зависимостью (зависимое слово связано с двумя словами
в предложении): Москва является столицей нашей Родины. Зависимое
слово столицей согласуется со словом Москва в форме числа, а падеж
этого слова обусловлен управляющим словом является.
125
Семантика подчинительных словосочетаний.
127
(редактор правит) и редакторская правка (характер правки — “лю-
бой человек правит, в том числе и редактор”).
Знание синонимичных словосочетаний помогает при синтаксическом
разборе предложения, ср.: берег моря и морской берег. Существительное
море в предложении выполняет роль несогласованного определения. Это
легко доказывается преобразованием его в прилагательное — согласован-
ное определение: этот прием «не работает» в тех случаях, когда замена
невозможна.
Однако очевидно, что если словосочетание, не имеющее синони-
мичной пары, входит в группу словосочетаний с определенным типо-
вым строением и значением, то и оно обладает тем же значением: берег
моря (морской берег) и берег пруда; книга сестры (сестрина книга) и
книга брата; луч солнца (солнечный луч) и луч прожектора и др.
Возможны также и словосочетания, одинаковые по строению, но раз-
×
ные по значению. Так, словосочетания, построенные по схеме «сущ. +
сущ. в род. п.», могут выражать определительные и объектные отно
шения (значения).
Значение определения зависимое слово имеет в следующих случаях:
1) главное слово называет предмет, а зависимое — лицо, которому этот
предмет принадлежит (дом отца, книга брата, альбом сестры и др.);
значение определения у зависимых существительных можно наглядно
показать, заменив их согласованными определениями (отцовский дом,
сестрин альбом), но такая замена возможна не во всех случаях: книга
брата — ... (для этих случаев важно знать типовое значение словосо-
четания — «предмет и его признак по принадлежности»);
2) главное слово называет часть предмета, а зависимое — весь пред-
мет (ножка стола, ножка ребенка, лапа медведя, крыша дома, сту-
пень лестницы, порог крыльца; лист клена, листок календаря; при-
клад винтовки, ствол пулемета, стена окопа и др.);
3) главное слово называет лицо, а зависимое — учреждение или кол-
лектив, к которым данное лицо имеет отношение (командир полка,
начальник цеха, старшина роты, староста группы и др.);
4) главное слово называет совокупность предметов (одушевленных/
неодушевленных), а зависимое — предметы, из которых эта сово-
купность состоит (стадо коров, стая воробьев, толпа людей, груда
камней и др.);
5) главное слово имеет категориальное значение опредмеченного дей-
ствия, а зависимое обозначает деятеля (такой родительный падеж
128
называется «родительным субъекта») (полет авиатора, приказ
командира, распоряжение директора и др.); подобные словосоче-
тания могут быть преобразованы в предикативные сочетания (Лет-
чик летает; Командир приказывает; Директор распоряжается),
сходные по своему лексическому составу, но существенно различа-
ющиеся грамматическими свойствами — наличием/отсутствием
модально-временнóго плана;
6) главное слово называет признак, а зависимое — лицо или предмет,
обладающее этим признаком (белизна снега, красота девушки, про
стодушие ребенка, сырость болота, любопытство слушателей,
любознательность студентов и др.); типовое значение этих слово-
сочетаний — «признак и его носитель»; эти словосочетания также
допускают трансформацию: белизна снега — белый снег — Снег
белый; красота девушки — красивая девушка — Девушка красивая
и др. По грамматической семантике словосочетания белизна снега
и белый снег сближаются между собой теснее, их можно квалифи-
цировать как синтаксические синонимы; предикативные сочетания
и словосочетания, несмотря на общность их лексического состава
(ср. белый снег и Снег белый), нельзя назвать синонимичными из-за
значительных различий в грамматической семантике (белизна сне-
га, белый снег — словосочетания; Снег белый — предложение).
129
мечта о счастье и др.), атрибутивные и обстоятельственные значения
(поездка на Урал, домик в лесу и др.), объектные и обстоятельственные
значения (сердиться из-за письма, лететь над морем и др.), обстоятель-
ственные значения времени и условия (гулять при луне и др.) и др.
Подчеркну, что семантика конкретных словосочетаний включает и
грамматическое, и лексическое значения. Так, в словосочетании холод-
ный дождь значение предмета и его признака дополняется лексически-
ми значениями слов холодный и дождь, называющих явления действи-
тельности.
Лексическая семантика словосочетаний не есть всего лишь сумма
лексических значений его компонентов; словосочетание — это такое
лексико-грамматическое единство, в котором между словами устанав-
ливаются отношения, дополняющие «смыслы» сочетающихся слов.
Сочинительные словосочетания.
130
Сочинительные словосочетания, как и подчинительные, имеют си-
стемный характер: сочинение и подчинение характеризуются изомор-
физмом. Эти категории проявляются на всех уровнях синтаксической
системы: на уровне словосочетания — подчинительные и сочинитель-
ные словосочетания, на уровне простого предложения — члены пред-
ложения с подчинительной связью и однородные члены, на уровне
сложного предложения — сложноподчиненные и сложносочиненные
предложения.
Цельность сочинительных словосочетаний в составе предложения
может быть усилена союзами, обобщающими словами, членами пред-
ложения, общими для компонентов сочинительного словосочетания,
общими частицами и др.: Все: вода, тот дождливый серый берег —
гремело и бурлило, колыхалось перед глазами и неслось вкось, как в бре-
довом жару. (Ю. Бондарев.)
Цельность сочинительных словосочетаний (блоков однородных
членов предложения) может быть ослаблена их дистантным располо-
жением («разрывом»), расширением состава компонентов словосочета-
ний и др.
Рассмотрим некоторые свойства сочинительных словосочетаний.
При выделении сочинительных словосочетаний из предложения
определяем начальную форму каждого слова словосочетания:
Вдруг впереди
Тормоза завизжали —
Это шоферы педали нажали:
Черные,
Белые,
Желтые,
Синие
Остановились машины у линии.
(С. Михалков.)
133
Открытые сочинительные словосочетания включают неопределен-
ное количество знаменательных слов, ряд которых может быть продол-
жен (и белый, и синий, и зеленый...).
Возможны и комбинации указанных связей: ○, ○ да ○: лебедь,
рак да щука.
В лингвометодике подход «от слова» «учит» распространять члены
предложения — компоненты словосочетаний, подход «от предложе-
ния», предполагающий вычленение словосочетаний из предложения,
«учит» видеть структуру предложения, выделять в нем словосочета-
ния, устанавливать связи между словами.
В предложении Русские реки вошли в историю и быт страны, в ее
экономику и народную поэзию, в литературу и живопись... (К. Пау-
стовский.) компонентами открытого сочинительного словосочетания
являются закрытые сочинительные словосочетания, в которых одни
средства (союз и, предлог в, зависимое слово страны) создают цель-
ность словосочетаний, а другие (слова ее, народную) эту цельность на-
рушают.
Дифференциация простых и сложных сочинительных словосочета-
ний определяется наличием/отсутствием цельных словосочетаний, а
также общих зависимых слов, усиливающих единство сочинительных
словосочетаний: знать (много анекдотов, но мало фактов), пушкин-
ские (стихи и проза). Как показывают эти примеры, сочинительные
словосочетания могут быть как стержневыми, так и зависимыми ком-
понентами в составе сложных словосочетаний.
Сочинительные словосочетания, как и подчинительные, являются
с и с т е м н о й языковой единицей.
Цельные словосочетания.
134
Цельные словосочетания, как и синтаксически членимые, имеют
структурную схему, обладают определенным грамматическим зна
чением; их компоненты связаны между собой одним из способов под
чинительной связи (согласованием, управлением или примыканием).
В цельных словосочетаниях главное слово не имеет достаточной для
члена предложения семантической полноты, хотя и оно семантически
значимо. Его основное назначение — быть структурным компонентом
члена предложения, а зависимое слово выступает в качестве семантиче-
ского конкретизатора, т.е. несет основную смысловую нагрузку члена
предложения.
Цельность (синтаксическая спаянность) некоторых словосочетаний
создается и проявляется лишь в составе предложения.
Основные типы цельных словосочетаний:
1. Наиболее употребительны количественно-именные словосочета
ния с главным словом — числительным (три пальмы, много песен,
несколько минут и др.): Три патрона в обойме осталось. (Э. Ба-
грицкий.) В древней русской литературе мало имен, но много про-
изведений. (А. Жуков.) Оленин убил пять штук фазанов. (Л. Тол
стой.) Трое суток кружил первый корабль-спутник над планетой,
вызывая восторг и восхищение землян. (В. Степанов.) В глуби грун
товой столько силы! (Н. Чистяков.) Сколько дней, вечеров и ночей
провела она в этой темной квартире! (Е. Серебровская.)
К этой группе примыкают а) количественно-именные словосоче
тания, в которых главное слово — существительное — образовано от
числительного (сотни дорог, десятки километров, множество ошибок
и др.) или сближается с ним по значению (большинство студентов,
меньшинство избирателей, пара лошадей, часть книг и др.): И так вот
врастает плотина в дно и берега сотнями своих цементных корней и
стоит, работает! (А. Виноградов.) С каждым словом у нас ассоцииру-
ется множество самых разнообразных представлений. (В. Брюсов.);
б) словосочетания, в которых главное слово выражено существительным,
обозначающим совокупность, меру, объем и др. (груда камней, стакан
молока, метр сукна, стая волков, стадо коров, кусок неба, край деревни,
группа студентов, толпа народа, масса цветов и др.): Груда крохотных
пирожков дымилась на большом блюде. (Г. Николаева.) Лелька стоит
на краю балки и никак не может отдышаться. (Ю. Яковлев.)
Эти разновидности количественно-именных словосочетаний, об
разуя переходные звенья, свидетельствуют об отсутствии резких гра-
135
ниц между лексическим значением числительных и существительных с
близким значением, поэтому для последней группы (б) можно до
пустить вариативность при синтаксическом разборе: одни из них рас-
сматривать как цельные словосочетания (как один член предложения),
другие же — как свободные (каждый компонент словосочетания — са-
мостоятельный член предложения).
Одним из приемов разграничения цельных и членимых словосо
четаний может быть замена словосочетаний с управлением словосоче
таниями с согласованием. Если при таком преобразовании сохраняется
лексическая семантика словосочетаний, то предпочтительнее рассмат
ривать каждый компонент словосочетания как самостоятельный член
предложения. Ср.: стая волков — волчья стая; отара овец — овечья
отара; опушка леса — лесная опушка, но стакан молока (молочный
стакан имеет другое значение); край села (сельский край имеет другое
значение). Некоторые словосочетания вообще не допускают подобной
трансформации: метр сукна, килограмм творога и др. Такие словосо-
четания предпочтительнее трактовать как один член предложения.
2. Особую группу цельных словосочетаний с общим значением изби-
рательности образуют сочетания числительных (или местоимений)
и существительных (или местоимений) с предлогом из (один из
студентов, двое из группы, кто-нибудь из присутствующих, любой
из нас и др.): А кто из детей не хочет стать взрослым? (Н. Студе-
никин.) Кого из водолазов вы пошлете в воду? (В. Конецкий.) Рос-
сия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без нее
не может обойтись. (И. Тургенев.) Лиза ехала в один из ближних
поселков за новыми экспонатами для музея. (З. Дичаров.)
Нередко зависимое слово в таких словосочетаниях распространяет-
ся прилагательным, которое при определенном коммуникативном за-
дании также входит в состав члена предложения: Киев — один из древ-
нейших городов. Ср. также: Надо понимать, что художественное твор-
чество — это один из видов человеческого труда, специфический вид
труда, но все же один из видов труда. (А. Фадеев.)
3. Одним из видов цельных словосочетаний с общим значением со-
вместности являются сочетания существительных или местоиме-
ний, объединенных предлогом с (мать с сыном, мы с тобой, нитка
с иголкой и др.): В саду березки с кленами встречают нас поклона-
ми... (М. Матусовский.) При таких словосочетаниях, выполняющих
роль подлежащего, сказуемое имеет форму множественного числа,
136
чем устанавливается равнозначность деятелей — участников дей-
ствия. Цельные словосочетания этой разновидности синонимичны
блоку подлежащего, состоящему из однородных членов, связан-
ных сочинительным союзом: Мать и отец старались закалить
нас, но мы с бабушкой сопротивлялись. (А. Алексин.) Мать и сын
несколько раз появлялись на крыльце, но их отправляли домой.
(Ю. Яковлев.)
При сказуемом в форме единственного числа в предложении Мать
с сыном пошла гулять предикативное сочетание составляют лишь сло-
ва мать пошла, а словоформа с сыном имеет значение дополнения,
управляется сказуемым и входит в словосочетание с сыном пошла (пой-
ти с сыном).
Особенно очевидно объектное значение словоформы типа с сыном
при дистантном отграничении существительных или местоимений: Во-
лодька жил с мамой. (Ю. Яковлев.)
Словосочетания, имеющие эту же схему, могут быть и синтаксически
свободными: На арене появился фрегат с черными парусами. (Ю. Яков-
лев.) На носу баржи красным дымным пламенем горела бочка с соляром.
(В. Конецкий.)
В следующих предложениях словоформа с предлогом с входит в
состав глагольных словосочетаний: Утки с тяжелым свистом летели
на ночлег. (К. Паустовский.) Сюда мы ребятишками с пеналами и
книжками входили и садились по рядам. (М. Матусовский.)
4. При характеристике человека в роли одного члена предложения (не-
согласованного определения, именной части сказуемого, обстоятель-
ства образа действия и др.) могут выступать словосочетания, со-
стоящие из словоформ с глазами, с носом, с лицом, роста и им
подобных и определяющих их прилагательных: Пожилая женщина
с мужским лицом и мужской прической стояла у письменного сто-
ла, курила, смотрела в пространство усталыми глазами. (Ю. Бон-
дарев.) Это был уже немолодой, сухопарый, среднего роста человек
с умным лицом и глубоко посаженными серыми глазами. (Н. Фогель.)
В структурную схему второго предложения входит предикативное
сочетание это был человек. Семантические конкретизаторы — при-
лагательные: немолодой, сухопарый, цельные словосочетания сред-
него роста, с умным лицом, серыми глазами.
Такие словосочетания могут быть и свободными, т.е. каждый ком-
понент их может выполнять в предложении функцию самостоятельного
137
члена предложения. Ср.: У нее было усталое лицо. — Лицо у нее было
усталое. (Н. Фогель).
5. Особую группу цельных словосочетаний образуют сочетания прила-
гательного и причастия с существительным, называющим родовое
понятие: Тщеславный человек всегда бывает низок. (А. Чайковский.)
Я тоже была о нем очень низкого мнения, но это, это премилый и
удивительно добрый человек. (Л. Толстой.) Был он человеком воль-
ным, одиноким. (К. Паустовский.)
Словосочетания этой разновидности можно квалифицировать как
цельные лишь при вычленении их из предложения, с учетом особеннос
тей их функционирования в речи.
Более свободны словосочетания, выполняющие роль подлежащего,
так как они обозначают обычно «данное» (здесь чаще возможны вариа
тивные квалификации — тщеславный человек и тщеславный человек);
более связаны словосочетания в составе сказуемого, так как сказуемое
обычно содержит «новое» (здесь предпочтительнее семантический ва-
риант, с включением прилагательного в состав сказуемого). При по-
строении данных выше предложений и им подобных во многих случа-
ях, по-видимому, «срабатывает» стереотип — потребность в опорном
слове — существительном. Однако, выполняя роль структурного эле-
мента схемы, существительные типа человек не сохраняют своей семан-
тической полновесности. Поэтому в позиции подлежащего возможна
субстантивация прилагательного при эллипсисе (пропуске) существи-
тельного: Тщеславный всегда бывает низок (но невозможно: Человек
всегда бывает низок). При эллипсисе существительного в позиции ска-
зуемого прилагательное, сохраняя свои свойства, становится выразите-
лем предикативного признака: Был он вольным, одиноким.
Роль структурного ядра подлежащего и дополнения нередко вы
полняют местоимения, сочетающиеся с конкретизирующими их при
лагательными. Эти случаи, как и многие из рассмотренных выше, до
пускают двоякий синтаксический разбор. Такие словосочетания вырази-
тельны в смысловом отношении, так как в них сочетаются семантическая
неопределенность деятеля (или носителя признака) и объекта действия с
характеристикой некоторых его свойств. Так, очарование, прелесть Анны
Карениной в субъективной оценке Кити получают следующее выраже-
ние: «Да, что-то чуждое, бесовское и прелестное есть в ней», — ска-
зала себе Кити. (Л. Толстой.) Здесь невозможно отчленить местоимение
от прилагательных — они оказываются спаяны в единый структурно-
138
семантический компонент. Ср. также: Она думает о том, что все
настоящие мужчины должны делать что-то трудное и опасное.
(Ю. Яковлев.)
6. Об исконной связи синтаксиса и лексики свидетельствуют цельные
словосочетания, в которых главное слово своим лексическим зна
чением соответствует члену предложения, а зависимое — это зна-
чение раскрывает (в тяжелых обстоятельствах, по причине болез-
ни, в пятом часу, в целях безопасности, в тихом месте, при этом
условии и др.): Летней порой в степи нередко уже утром возника-
ют миражи... (Н. Фогель.) Смешной ребячий страх, который я
испытываю перед Дарьей Степановной, странным образом укра-
шает мне жизнь. (И. Грекова.) Так уж сложилась жизнь, что по-
ездить пришлось немало. Не по работе, совсем по другой причине.
(Е. Серебровская.)
7. Особую группу составляют сочетания существительных, объединя-
емых предлогами от и до, с и до в цельный структурно-семанти
ческий блок: Полет от Москвы до Ленинграда проходил с мень
шим комфортом, чем до Москвы. (В. Кочетов.) Зреет рожь на
жаркой ниве, И от нивы и до нивы Гонит ветер прихотливый Зо-
лотые переливы. (А. Фет.)
При дистантном расположении таких словоформ каждая из них —
самостоятельный член предложения: С батареи Илюшин направился в
дивизион. (Ю. Яковлев.)
8. Цельные словосочетания представляют собой составные (и сложные)
сказуемые (начать петь, продолжать играть, хотеть учиться;
рад поговорить, должен передать, готов поверить и др.): Верят
там, где не могут знать. (А. Луначарский.) Кто создал богов? —
Мы, наша фантазия, наше воображение. Раз мы их создали, мы име-
ем право их ниспровергнуть. И мы должны их ниспровергнуть.
(М. Горький.)
К этим словосочетаниям близки словосочетания, в которых главное
слово — существительное — обозначает начало, окончание, середину
чего-либо, названного зависимым существительным (конец августа,
середина лета, начало мая, начало войны и др.): Стоял конец сентя-
бря. (К. Паустовский.) В продолжение утра и середины дня он весь
был погружен в арифметические расчеты. (JI. Толстой.) В начале
войны люди редко думают о будущем. (Ю. Яковлев.)
139
9. Как один член предложения можно трактовать словосочетания, пред-
ставляющие собой метафоры, перифразы и др.: С улыбкой ясною
природа Сквозь сон встречает утро года. (А. Пушкин.) По лицу
земли туман стелется. (М. Кольцов.) Разбиение их на самостоя-
тельные члены предложения уничтожает семантическую целост-
ность художественного образа.
Приведенный перечень цельных словосочетаний охватывает лишь
основные их типы. Знание их необходимо, так как цельные словосочета
ния нередко занимают ключевые позиции в предложении, и в одном
предложении может быть несколько цельных словосочетаний разных
разновидностей: Мичман с группой мотористов будет у тебя на борту
минут через десять. (В. Конецкий.) Гуров провел под водой около вось-
ми тысяч часов и считался одним из самых опытных водолазов аварий-
но-спасательной службы флота. (В. Конецкий.)
Компоненты синтаксически свободных подчинительных словосо-
четаний в составе предложения занимают позиции разных членов пред-
ложения, цельные словосочетания, как и сочинительные, — позицию
одного члена предложения.
Деление словосочетаний на синтаксически свободные и несвобод-
ные (цельные) возможно только с учетом их функционирования в со-
ставе предложения.
Фразеологические сочетания.
140
блудшая овца, филькина грамота, тришкин кафтан и др. Ср. также:
мать с сыном — кровь с молоком, Анна Ивановна — Лиса Патрикеев-
на и др.
В состав фразеологизмов может входить и больше двух слов: стро-
ить воздушные замки, знать себе цену, держать нос по ветру, сра-
жаться с ветряными мельницами, рыцарь печального образа, рыцарь
без страха и упрека и др.
Фразеологизмы, обладающие разной степенью близости к слову и
словосочетанию, являются тем «мостиком», что соединяет их. Многие
фразеологизмы возникли и возникают на основе свободных словосоче-
таний, поэтому, естественно, степень спаянности частей фразеологиз-
ма, степень их близости к слову различна. Поэтому нередко трудно раз-
граничить слова в свободном и связанном значениях.
Фразеологизмы входят в зону синкретизма на шкале переходности,
полярными точками которой являются А (синтаксически свободные
словосочетания) и Б (фразеологические сращения).
Процесс фразеологизации часто связан с появлением переносных
значений у свободных словосочетаний. Как одно из средств создания
экспрессии в разных стилях речи наблюдается и обратный процесс —
«оживление» прямых значений слов, входящих в состав фразеологиз-
ма: Зима вступила в свои хмурые права. (К. Паустовский.) Сергей с
надеждой смотрел на стреляного газетного волка. (К. Арбат.) Я хоте-
ла бы окружить себя исключительно знатоками своего дела, чтобы
каждый съел по своей собаке — и основательно съел! (М. Цветаева).
Связь фразеологизма и словосочетания в таких случаях поддержи
вается общностью их строения.
Цельные словосочетания напоминают фразеологизмы по роли в
предложении, но существенно отличаются от них сохранением лекси-
ческих значений своих компонентов. Фразеологизмы, как и цельные
словосочетания, в предложении выполняют функцию одного члена
предложения: Никому из двоих не приходит в голову мысль уснуть, ког-
да через шесть часов они должны расстаться и, быть может, больше
никогда не увидят друг друга. (Н. Островский.)
В цельных словосочетаниях и фразеологизмах при анализе можно
выделять структурные схемы, устанавливать вид и способ связи между
компонентами. Кроме того, у компонентов цельных словосочетаний
следует отмечать их грамматическое (синтаксическое) значение, кото-
рого нет у компонентов фразеологизмов.
141
Простые и сложные словосочетания.
1
Гвоздев А.Н. Современный русский литературный язык. — М., 1961. — Ч. 2. —
С. 29.
142
количество и характер подчинительных связей, предложена в «Грамма-
тике современного русского литературного языка» (М., 1970)1.
При этом критерии классификации простых и сложных словосоче-
таний все внимание направлено на способ связи.
Четкости в такой классификации нет, поскольку нередко бывает
трудно отграничить сильное управление от слабого, а слабое — от при-
мыкания (ср.: лампа с абажуром). Так, в «Грамматике современного
русского литературного языка» (М., 1970) в словосочетании спасти
жизнь бойцу отмечается сильное глагольное управление винительным
падежом и слабое управление дательным падежом, а в словосочетании
отдать книгу ученику отмечается двойное сильное управление. Оба
словосочетания рассматриваются как простые.
К сложным отнесены словосочетания пилить дерево пилой, поли-
вать цветы из лейки (сильное управление и слабое управление); уда-
риться головой о камень (слабое управление и слабое управление) и др.
Зыбкость основного критерия этой классификации обусловлена отсут-
ствием четких границ между видами связи: сильным и слабым управле-
нием и примыканием.
При этом критерии классификации простых и сложных словосоче-
таний возможны разные подходы к решению вопроса.
Простые словосочетания авторами «Грамматики современного рус-
ского литературного языка» (М., 1970) разграничиваются как двучлен-
ные (новый дом, читать книгу, находиться неподалеку и др.) и трех-
членные (отдать книгу ученику, снабдить экспедицию снаряжением,
вбить гвоздь в стену и др.; велеть ученику читать, запретить детям
шуметь и др.; спасти жизнь бойцу, открыть дверь гостю и др.).
В этой классификации простых словосочетаний не учитывается ко-
личество знаменательных слов. Так, простые словосочетания могут со-
стоять из трех слов (трехчленные).
Сложные словосочетания образуются на основе разных связей, ис-
ходящих от одного и того же стержневого слова (его первоочередное
дело, свои люди с хуторов, увлекательная поездка в горы и др.; жаркий
июльский полдень и др.).
В некоторых случаях классификация простых трехчленных и слож-
ных словосочетаний неоднозначна, так как в ней не учитывается нали-
1
Грамматика современного русского литературного языка. — М., 1970. —
С. 538—539.
143
чие зоны переходности между сильным и слабым управлением, слабым
управлением и примыканием1 и др. Так, словосочетание со слабым
управлением и примыканием иллюстрируется следующими примера-
ми: бить из орудий с высоты, писать карандашом на открытке, стук-
нуть лбом из-за неосторожности, вернуться на родину героем.
В лингвистике намечены и другие подходы к разграничению про-
стых и сложных словосочетаний, при которых учитывается количество
знаменательных слов в словосочетаниях и их место в системе синтак-
сических единиц. Этот принцип разграничения простых и сложных
словосочетаний — учет количества знаменательных слов, входящих в
состав словосочетания, — представляется более целесообразным и бо-
лее ценным в учебно-методических целях. В соответствии с ним про-
стыми считаются словосочетания, состоящие из двух знаменательных
слов, а сложными — из трех слов и более.
Место в системе синтаксических единиц предусматривает возмож-
ность анализа словосочетаний двумя путями: подход «снизу» (от слова)
и подход «сверху» (от предложения). Подход к анализу словосочетания
«снизу» — от слова (словоформы) к простому словосочетанию, а от
него к сложному — предусматривает возможность распространения
слова и простого словосочетания. «Сложное словосочетание, — пишет
В.В. Виноградов, — в большинстве случаев является продуктом рас-
пространения простого или менее сложного словосочетания»2. При та-
ком подходе раскрываются валентные способности как главного слова,
так и зависимых слов. Ср.:
написать
1
См.: Политова И.Н. Подчинительные словосочетания в свете теории синхрон-
ной переходности: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. — М., 2009.
2
Грамматика русского языка. — М., 1960. — Т. II. Синтаксис. Ч. 1. — С. 20.
См. также: Прокопович Н.Н. Словосочетание в современном русском литератур-
ном языке. — М., 1966.
144
ведем пример построения словосочетания с последовательным подчи-
нением. В качестве стержневого слова возьмем существительное глаза.
глаза
(какие?) I ступень
мокрые
от слез
горьких
(о чем?) о поездке
(как?) охотно
красивая с абажуром
146
ют навыки, позволяющие эффективно строить распространенные пред-
ложения.
Как в учебных, так и в исследовательских целях большое значение
имеет выделение словосочетаний из предложения, анализ тех измене-
ний, которые претерпевают модели словосочетаний при их реализации
в коммуникативной единице — предложении.
При анализе в предложении графически выделяются предикативные
сочетания (грамматические основы), затем выделяются словосочетания
в той форме, в которой они даны в предложении. В скобках указывается
их начальная форма. Сопоставление начальной и «предложенческой»
форм словосочетаний позволяет показать специфику словосочетаний и
членов предложения, так как компоненты словосочетаний в предложе-
нии становятся членами предложения.
148
(дубовый лес) включено простое словосочетание дубовый лес, (т.е. не
всякий лес царственный, а лишь дубовый).
Распространять простое словосочетание могут также порядковые
числительные и местоимения: первый (школьный звонок), мой (люби-
мый герой).
Вычленим словосочетания из следующего предложения: Действие
спектакля происходит на сцене типичного провинциального театра
средней руки.
После выделения предикативного сочетания вычленяем словосоче-
тания:
действие спектакля (простое);
происходит на сцене (простое);
(на) сцене театра (простое);
типичного провинциального театра (сложное);
провинциального театра (простое);
театра средней руки (простое).
Типичный провинциальный театр — сложное словосочетание, так
как оно включает неоднородные определения: определение типичный
относится к простому словосочетанию провинциальный театр. Осталь-
ные словосочетания простые, в том числе и последнее, так как в его
состав входит фразеологизм средней руки.
4. Количественно-именные словосочетания, в состав которых входит
прилагательное (или иное согласуемое слово), распространяющее
зависимое слово: два разбитых ящика, три высоких здания, послед-
ние два слова, каждые три года, следующие четыре страницы; две
новые книги, три мои статьи; десять новых тетрадей, пять цвет-
ных карандашей и др.
Наибольшей степенью структурно-семантической цельности обла
дают словосочетания этой группы со стержневыми компонентами —
числительными два, три, четыре, так как в таких словосочетаниях (в
силу исторических причин) форма прилагательных обусловлена их свя-
зью с числительным и существительным в форме родительного падежа
единственного числа. Так, в предложении Два облака белых плывут по
лазури (И. Шкляревский.) выделяются словосочетания два облака бе-
лых, два облака, плывут по лазури.
5. Словосочетания, состоящие из определяемого слова и препозитив-
ных определительных оборотов: Потемневшее во время грозы
149
небо посветлело. Из этого предложения можно выделить сложное
словосочетание потемневшее во время грозы небо, а из него — два
простых: потемневшее небо и потемневшее во время грозы. (Во
время имеет значение предлога: в грозу.)
Из предложения Подобные дыму облака неслись по небу выделяется
сложное словосочетание подобные дыму облака и простое — неслись
по небу. Из сложного словосочетания можно выделить простое слово-
сочетание подобные дыму.
При препозитивных причастных и адъективных оборотах между
ними и определяемыми словами устанавливаются непредикативные
(определительные) отношения.
При постпозиции причастных и адъективных оборотов между ними и
определяемыми словами устанавливаются полупредикативные отноше-
ния: Небо, потемневшее во время грозы, посветлело; Облака, подобные
дыму, неслись по небу. В этих предложениях можно выделить сложные
словосочетания небо, потемневшее во время грозы и облака, подобные
дыму, из которых затем можно выделить простые — потемневшее во вре-
мя грозы и подобные дыму. Полупредикативные отношения в сочетаниях
небо, потемневшее и облака, подобные разрушают их цельность.
В следующих предложениях выделены только сложные словосо-
четания: Человек, не помнящий прошлого, лишает себя грядущего.
(М. Дудин.) Лукошко, полное росы, я из лесу принес. (С. Маршак.) На
окне, серебряном от инея, за ночь хризантемы расцвели. (И. Бунин.)
Анна смотрела на нее мокрыми от слез глазами. (Л. Толстой.)
6. Словосочетания, включающие определяемое слово и обособленное
приложение. Из предложения Могучий лев, гроза лесов, лишился си-
лы (И. Крылов.) можно выделить сложное словосочетание лев, гро-
за лесов, для которого характерны полупредикативные отношения.
В этом сложном словосочетании есть простое — гроза лесов.
Из предложения Сегодня прошел замечательный дождик — сере-
бряный гвоздик с алмазною шляпкой (Д. Кедрин.) можно выделить
сложное словосочетание дождик — серебряный гвоздик с алмазною
шляпкой, в котором есть простые словосочетания серебряный гвоздик,
гвоздик с(о) шляпкой, (с) алмазною шляпкой.
На шкале переходности предикативные — непредикативные от-
ношения полупредикативные отношения занимают промежуточное по-
ложение (звено АБ), поэтому их трактовка имеет дискуссионный харак-
тер. Сочетания слов с полупредикативными отношениями имеют син-
150
кретичный характер: у них есть предикативные и непредикативные
свойства. Диффузность этих отношений обусловливает неоднозначность
их анализа в лингвистике. Однако для лингвометодики сочетания слов с
полупредикативными отношениями целесообразно рассматривать как
словосочетания, так как умение видеть их в предложении способствует
развитию речи, а также формированию пунктуационных навыков.
7. Словосочетания, включающие в качестве зависимого компонента
словосочетания с пояснительными и уточняющими отношениями
(гнездо вверху, под крышей; полюбить сразу, с первого взгляда и др.).
В следующих предложениях выделены сложные словосочетания
этого типа: Около дома, возле крылечка, тихо течет безымянная реч-
ка. (А. Прокофьев.) В этом доме случилось даже одно очень важное
для них обоих событие, а именно встреча Кити с Вронским. (Л. Тол-
стой.) Вверху, под крышами дубов, где ровно синела глубина неба, со-
бирались облака... (И. Бунин.)
8. Словосочетания, включающие слова с двойной синтаксической за-
висимостью (увидеть его веселым, считать себя правым и др.).
Так, в предложении Меня страшила мысль оставить Трофима на
ночь привязанным к плоту (Г. Федосеев.) можно выделить сложное
словосочетание оставить Трофима привязанным. Ср. также: Все равно
будет возмездие, все равно придут за тобой — живым или мертвым.
(М. Шатров.) «Ты дыши, забирай больше воздуху в себя, чтоб ничего
вокруг тебя не пропадало, — учил он девочку в промежутках между
рассказами о себе маленьком. — Как мимо зеленого дерева проходишь,
так и дыши!» (Л. Леонов.)
9. Словосочетания, включающие цельные словосочетания типа где-то
далеко, когда-то давно, неизвестно зачем, неизвестно почему; рано
утром, поздно вечером и др.: (Где-то далеко) прогремел ленивый
гром. (К. Паустовский.) На другой день (рано утром) Марья Ива-
новна проснулась, оделась и тихонько прошла в сад. (А. Пушкин.)
(Поздно ночью) из похода возвратился воевода. (А. Пушкин.) Три
девицы под окном пряли (поздно вечерком). (А. Пушкин.)
Как обещало, не обманывая,
Проникло солнце (утром рано)
Косою полосой шафрановою
От занавеси до дивана.
(Б. Пастернак.)
151
Цельность словосочетаний разрушается при обособлении второго
компонента, его распространении и т.д.: Где-то, должно быть в сосед-
ней хате, плакал ребенок. (К. Паустовский.)
Наличие оппозиции А (простое словосочетание) — Б (сложное сло-
восочетание) предполагает существование зоны переходности, вклю-
чающей переходные звенья (Аб — АБ — аБ), для которых характерен
синкретизм структурных и семантических свойств.
К переходным словосочетаниям можно отнести словосочетания,
включающие фразеологизмы: сделать (курам на смех), быть (канцеляр-
ской крысой) и др. Эти и им подобные фразеологизмы образовались на
основе словосочетаний, но обозначают одно понятие, что и сближает их
со знаменательными словами. По структуре такие фразеологизмы тяго-
теют к сложным словосочетаниям, по семантике — к простым. Место
словосочетаний с фразеологизмами на шкале переходности определяется
степенью их семантической цельности и особенностями структуры.
Наличие фразеологизмов не делает словосочетание сложным (если
нет других условий), если фразеологизм приравнивается к знамена-
тельному слову. Например, словосочетания иметь (куриную память),
долго (кормить обещаниями) относятся к простым, а долго и нудно
кормить обещаниями — к сложным, так как в состав словосочетания
входит сочиненный ряд долго и нудно.
Итак, при учете количества знаменательных слов возможны два
подхода к разграничению простых и сложных словосочетаний: путь от
слова к простому словосочетанию и от него к сложному; путь от пред-
ложения к сложному словосочетанию (если есть) и от него к простому.
Словосочетание является сложным, если в его составе есть цельные со-
четания знаменательных слов.
Подход «сверху» позволяет рассмотреть весь механизм построения
предложения, все отношения и связи, способы и средства связи между
словами в словосочетании и предложении.
В составе предложения могут сосуществовать простые и сложные
подчинительные и сочинительные, синтаксически свободные и несво-
бодные (цельные) словосочетания. Так, в предложении Только в зрелом
возрасте мы понимаем удивительное сочетание простоты и сложно-
сти, прозрачности и глубины в пушкинских стихах и прозе (С. Мар-
шак.) можно выделить следующие словосочетания:
1) в зрелом возрасте понимаем (начальная форма — понимать только
в зрелом возрасте);
152
2) в зрелом возрасте (начальная форма — зрелый возраст);
3) понимаем сочетание (начальная форма — понимать сочетание);
4) удивительное сочетание (начальная форма — удивительное соче-
тание);
5) сочетание простоты и сложности, прозрачности и глубины (на-
чальная форма — сочетание простоты и сложности, прозрачно-
сти и глубины);
6) простоты и сложности, прозрачности и глубины (начальная фор-
ма — простота и сложность, прозрачность и глубина);
7) сочетание в пушкинских стихах и прозе (начальная форма — соче-
тание в пушкинских стихах и прозе);
8) (в) пушкинских стихах и прозе (начальная форма — пушкинские сти-
хи и проза);
9) (в) стихах и прозе (начальная форма — стихи и проза).
По требованию структуры и семантики предложения начальные
формы словосочетаний всех типов могут изменяться. Несмотря на раз-
общенность компонентов словосочетания, очевидна их структурная и
семантическая связь, обусловленная строением (моделями) словосоче-
таний. Схемы типов словосочетаний образуются в предложении и ста-
новятся достоянием языковой системы, знание которой позволяет сде-
лать речь богатой и выразительной.
Простые словосочетания делятся на синтаксически свободные и не-
свободные.
Синтаксически свободные простые словосочетания в предложении
занимают позиции разных членов предложения. Такие словосочетания
(и их большинство!) реализуют валентные свойства частей речи.
Синтаксически нечленимые простые словосочетания, входящие в
состав сложных словосочетаний, занимают в предложении синтаксиче-
скую позицию одного члена предложения.
Синтаксически свободные простые словосочетания выделяются
при подходе «снизу» (от слова), а синтаксически несвободные выделя-
ются при подходе «сверху» (от предложения).
Среди сложных словосочетаний есть такие, которые не существуют
вне предложения, и такие, которые существуют вне предложения.
Список сложных словосочетаний не закрыт.
Дифференциация простых и сложных словосочетаний позволяет
обосновать выделение нераспространенных и распространенных чле-
нов предложения.
153
Проблемы изучения словосочетаний.
1
Бабайцева В.В. Явления переходности в грамматике русского языка. — М.,
2000.
154
Аналогичные отношения между предикативными и полупредика-
тивными сочетаниями характерны и для предложений, включающих
адъективные обороты: Анна смотрела на нее мокрыми от слез глазами.
(Л. Толстой.) — Анна смотрела на нее глазами, мокрыми от слез.
Вопрос о выделении сложных словосочетаний типа книги, зачитан-
ные до дыр и глаза, мокрые от слез остается открытым. Я полагаю, что
их можно квалифицировать как сложные словосочетания.
На шкале переходности предложения с обособленными причастны-
ми и адъективными оборотами занимают промежуточное положение
между простыми и сложными.
II. Бесспорными словосочетаниями являются субстантивные сочета-
×
ния, построенные по модели «прилаг. + сущ.». Однако можно ли
считать словосочетанием сочетание приложения с определяемым
словом?
В предложениях прилагательное выполняет функцию определения.
Большинство ученых рассматривает приложение как разновидность
определения. Несмотря на функциональную близость согласованных
определений и некоторых приложений, приложения в системе опреде-
лений занимают особое положение, так как с определяемым словом их
связывают полупредикативные отношения. По мнению А.А. Шахмато-
ва, приложение в сочетании Михаил кузнец с определяемым словом на-
ходится в оппозиционных отношениях, которые «стоят в тесной связи
с предикативными и могут вытекать из них...»1
Ср.:
1. Сегодня прошел замечательный дождик — серебряный гвоздик
с алмазною шляпкой. (Д. Кедрин.)
2. Могучий лев, гроза лесов, лишился силы. (И. Крылов.)
3. Река Москва закована в гранит. (В. Лебедев-Кумач.)
4. Ночевала тучка золотая на груди утеса-великана. (М. Лер-
монтов.)
5. И из ночи плывет громада-город в тысячах огней. (В. Панова.)
Степень предикативности в выделенных сочетаниях различна; она за-
висит от степени распространенности приложений, наличия/отсутствия
обособления, места приложения по отношению к определяемому слову.
1
Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. — Л., 1941. — С. 280.
155
III. Разграничение синтаксически членимых и синтаксически нечлени-
мых (цельных) словосочетаний обусловлено их участием в форми-
ровании членов предложения, которые представляют собой струк-
турно-семантические компоненты предложения, связанные между
собой синтаксическими связями и отношениями.
Наличие оппозиции синтаксически членимых (А) и синтаксически
нечленимых (Б) словосочетаний обусловливает наличие зоны переход-
ности, которая изучена недостаточно, хотя синкретичная природа син-
таксически нечленимых словосочетаний уже становилась предметом
специальных исследований1.
Так, количественно-именные словосочетания с числительными в
роли главного слова всегда занимают одну синтаксическую позицию:
Три девицы под окном пряли поздно вечерком. (А. Пушкин.) Аналогич-
ную функцию выполняют и словосочетания с главным словом-суще-
ствительным, имеющим количественную семантику (количество оши-
бок, множество дорог, большинство участников и др.). Неоднозначно
решается вопрос о характере словосочетаний, в которых главным сло-
вом являются существительные, обозначающие совокупность кого-ли-
бо, чего-либо (табун лошадей, стадо коров, отара овец, стайка воро-
бьев, тьма ошибок, масса тетрадей и др.).
Открытым остается не только список цельных словосочетаний —
сам критерий их выделения требует конкретизации. Вопрос о семанти-
ческой полноте/неполноте членов предложения допускает вариативные
решения, нередко не имеющие объективных оснований.
Так, словосочетания типа все новое, что-то новое, ничего нового и
подобные им обычно рассматриваются как цельные2.
Местоимения что-то и ничего по соотношению с другими частя-
ми речи входят в разряд местоимений-существительных, поэтому их
можно считать стержневыми. Сложнее выделить главное слово в сло-
восочетаниях с местоимением-прилагательным все, так как первич-
1
Федоров А.К. Трудные вопросы синтаксиса. — М., 1972; Политова И.Н. Синтак-
сически нечленимые словосочетания как синкретичное явление // Вестн. Челяб. гос.
ун-та. Филология. Искусствоведение: науч. журн. — Челябинск, 2008. — Вып. 26. —
№ 30 (31).
2
Подробно см.: Белошапкова В.А. Современный русский язык: Синтаксис. —
М., 1979; Скобликова Е.С. Современный русский язык: Синтаксис простого пред-
ложения. — Самара, 1993; Бабайцева В.В. Подчинительные и сочинительные слово-
сочетания // Русский язык в школе. — 2006. — № 4; и др.
156
ной синтаксической функцией для определительных местоимений и
прилагательных является функция определения. Оба слова в словосо-
четании все новое субстантивируются при одиночном употреблении:
Все тихо; Новое всегда вызывает интерес.
В словосочетаниях типа все новое, что-то новое, ничего нового каж-
дый компонент важен для семантики: все вносит обобщение, что-то —
неопределенность, ничего — отрицание1. Адъективная форма подверга-
ется частичной субстантивации, так как именно она называет предмет
мысли/речи: Словом, ничего путного из посещения Вены не получалось.
(А.Н. Толстой.) Теперь, при свете лампы и в присутствии гувернантки,
в ней [птице] не было ничего страшного. (Л. Чарская.)
Степень цельности таких словосочетаний зависит от ряда факторов,
среди которых особое значение имеют наличие адъективных оборотов и
особенно их обособление, дистанционный «разрыв», наличие сочинен-
ного ряда адъективных форм, инверсия компонентов словосочетаний и
др.: Все, знакомое мне с детства, промелькнуло в сознании. (К. Васи-
льев.) Что-то хорошее, светлое, радостное наполнило мою душу.
(Л. Чарская.) Тригорин. Ему не везет. Все никак не может попасть в свой
настоящий тон. Что-то странное, неопределенное, даже похожее на
бред. Ни одного живого лица. (А. Чехов.) Поутру вылезли на берег. Осо-
бенного здесь ничего не было: песок, сосны. (А.Н. Толстой.) Ничего гру-
бого, смешного не было в ее [Нюрочки] костюме. (Л. Чарская.)
Однако дискуссионными остаются следующие вопросы: 1. Какое
слово в таких словосочетаниях является главным? 2. К какой части речи
относятся адъективные формы? 3. Сохраняется ли цельность словосо-
четания при дистантном расположении его компонентов? 4. Являются
ли цельными словосочетания типа кто-то чужой, где-то в Сибири,
где-то далеко, когда-то в детстве, когда-то давно; рано утром, позд-
но вечером; высоко в горах, далеко в море и др.? Ответы на эти вопросы
можно получить, если учитывать характер цельности обстоятельств:
Высоко в горы вполз Уж и лег там в сыром ущелье, свернувшись в узел
и глядя в море. (М. Горький.)
И все-таки вопросов все еще больше, чем адекватных ответов на них.
1
Бабайцева В.В. Словосочетания типа все новое, что-то новое, ничего нового //
Бабайцева В.В. Избранное. 2005—2010: сб. науч. и науч.-метод. ст. / под ред.
К.Э. Штайн. — Москва; Ставрополь, 2010. См. также: Высоцкая И.В. Морфологи-
ческий статус и синтаксические функции слова «ничего»: авфтореф. дис. ... канд.
филол. наук. — М., 1993.
157
IV. В общей системе синтаксических связей и отношений обычно на-
зываются только подчинение и сочинение, а между тем эта система
не является полной без включения в нее присоединения, пояснения
и уточнения, которые четко не дифференцированы. Если признать
существование подчинительных и сочинительных словосочетаний,
то закономерно поставить вопрос о выделении пояснительных и
уточнительных словосочетаний типа пурга, то есть метель; вчера,
поздно вечером; на околице, у самого леса и др.
Так, из предложения Внизу, в тени, шумел Дунай (Ф. Тютчев.) мож-
но выделить сложное словосочетание внизу, в тени, шумел, в составе
которого есть уточнительное простое словосочетание внизу, в тени.
Оба компонента этого сложного словосочетания подчинены стержне-
вому глаголу, второй компонент уточняет первый, а между собой они
связаны пояснительными отношениями.
Строение сложного словосочетания внизу, в тени, шумел можно
представить в виде следующей схемы:
шумел
внизу в тени
1
Чеснокова Л.Д. Семантические типы членов предложения с двойными отно-
шениями. — Ростов н/Д, 1973; Бабайцева В.В. Изучение членов предложения в
школе. — М., 1975; Чеснокова Л.Д. Учение о членах предложения в аспекте стати-
ческих и динамических моделей языка // Предложение как многоаспектная единица
языка. — М., 1984.
158
При исследовании единиц языка и речи на синтаксическом уровне
необходимы как детализация объектов изучения, так и обобщение на-
блюдений.
Чем мельче изучаемый факт языка и речи, тем больше можно уз-
нать не только о нем, но и обо всей системе единиц синтаксиса. Однако
за частными наблюдениями можно и утратить виʹдение системы, общей
картины связей и отношений синтаксических единиц, тогда как без их
взаимосвязи и взаимодействия нет синтаксиса.
Исключительное внимание к словосочетаниям в 50—60-е годы XX в.
сыграло, несомненно, положительную роль в познании структуры и се-
мантики компонентов словосочетания, но при этом было утрачено (или
ослаблено) представление об их месте в общей системе синтаксических
единиц. Неудивительна поэтому утрата интереса к словосочетаниям,
поиски иных предметов для синтаксических исследований.
Ответы на поставленные проблемные вопросы могут осветить
«темные места» теории словосочетаний. Внимание к словосочетанию,
изучение его свойств помогает понять сущность предложения, связи и
отношения между членами предложения.
Изучение словосочетаний способствует глубокому постижению тео-
рии членов предложения. Умение последовательно выделять сочетания
слов из предложения — одно из главных условий успешного овладения
синтаксическим строем русского языка. Первостепенное значение в этом
отношении принадлежит разбору предложения по членам предложения,
так как при этом рассматриваются и оцениваются все сочетания слов,
образующиеся в предложении (в том числе и словосочетания), выясня-
ются и уточняются лексико-грамматические свойства некоторых слов,
совмещающих свойства разных частей речи. Знание закономерностей
строения словосочетаний помогает «увидеть» словосочетания в предло-
жении, понять связи и отношения между всеми словами в нем.
***
Различия между словосочетанием и предложением были предметом
дискуссий в 60-е годы ХХ в.
Словосочетание и предложение — единицы разных уровней языко-
вой системы. Их существенное различие заключается в том, что пред-
ложение — предикативная единица, а словосочетание — непредика-
тивная. Однако между словосочетанием и предложением существует
межуровневое взаимодействие.
159
Модели словосочетаний, образуясь в речи, входят в языковую систе-
му. Образование новых моделей словосочетаний не частотно. Частотно
образование конкретных компонентов новых словосочетаний по языко-
вым моделям, что происходит при речетворчестве в процессе формиро-
вания и выражения мысли, необходимой для акта общения.
Словосочетания, функционирующие в системе предложения, обычно
сохраняют свободные (подчинительные и сочинительные) связи между
своими компонентами, выполняющими в предложении роль разных чле-
нов предложения. Однако в особых условиях (значение компонентов,
частотность употребления и др.) некоторые словосочетания занимают
позицию одного члена предложения, образуя цельные словосочетания,
которые не свободны синтаксически, тогда как компоненты их сохраня-
ют свое лексическое значение. Трансформации во фразеологизм или в
единую коммуникативную единицу при этом не наблюдается.
Компоненты цельных словосочетаний сохраняют лексическую са-
мостоятельность в составе синтаксически несвободных образований.
Образуясь в предложении, словосочетания могут трансформиро-
ваться в предложения (теплый ветер → Ветер теплый; два парохода →
Пароходов было два).
Несмотря на некоторые общие свойства, словосочетание и предло-
жение являются особыми синтаксическими единицами.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ. ОБЩИЕ ВОПРОСЫ.
161
Рассмотрим другой подход к предложению — от сложного син-
таксического целого. При этом подходе количество предложений (в
том числе и «частей» сложных предложений) определяется по нали-
чию предикативных сочетаний, имеющих определенное строение.
Легко выделяются предикативные сочетания со спрягаемыми форма-
ми глагола, которые могут быть только сказуемыми. Кроме спряга-
емой формы глагола вычленяют существительные в именительном
падеже. В качестве примера возьмем текст без знаков препинания и
вычленим из него предложения: Пляж кончился потянулись пустын-
ные берега рыбачьего поселка на полях сушились сети лежали пере-
вернутые баркасы.
В этом тексте четыре предикативных сочетания, следовательно —
четыре простых предложения. Членение текста на простые и сложные
предложения может быть субъективным (поэтому возможны варианты
постановки знаков препинания). У Д. Гранина, из произведения кото-
рого взят этот текст, выделяются следующие предложения: Пляж кон-
чился. Потянулись пустынные берега рыбачьего поселка. На полях су-
шились сети. Лежали перевернутые баркасы.
Сопоставляя первый и второй подходы к предложению, видим, что
в первом случае больше внимания уделяется выражению м ы с л и,
которая может быть оформлена с помощью языкового материала, во
втором — поискам с т р у к т у р н о й о с н о в ы предложения. Об-
ращение к семантике может быть следующим этапом, когда будет ре-
шаться вопрос о границах предложения и возможности объединения
предикативных единиц в сложные предложения.
Эти подходы к выделению свойств предложения можно дополнить
анализом его в устной (звучащей) речи. Здесь огромное значение имеет
интонация. Разумеется, при членении текста «на слух» важны и струк-
турная организация его, и семантика, но на первый план выступает ха-
рактер интонации, интонационная завершенность предложений.
Предложение — самая многоаспектная единица синтаксиса. Оно
характеризуется совокупностью признаков, которые можно разделить
на две группы: 1) с т р у к т у р н ы е признаки (предложение имеет
специфические структурные схемы и особые способы выражения стро-
евых элементов схемы); 2) с е м а н т и ч е с к и е признаки (предложе-
ние выражает мысль, имеет модально-временнóй план (предикатив-
ность), является средством общения, обладает тема-рематическим
членением).
162
Структурные признаки различны у разных типов предложений, а в
семантике разных типов простого предложения много общего1.
Вопрос о семантике простого предложения в структурно-семантиче-
ском направлении2 (если иметь в виду лингвометодические задачи) следу-
ет рассматривать с учетом того, что простое предложение — многоуровне-
вая и многоаспектная единица языка — входит в систему языковых единиц.
Включаясь в иерархическую систему единиц языка на уровне син-
таксических единиц, простое предложение «поглощает» единицы всех
ниже лежащих уровней, вбирая в свою семантику их значение.
Среди уровневых компонентов языковой семантики можно выде-
лить грамматическую семантику, включающую синтаксическую и мор-
фологическую, а в речевой семантике — лексическую, включающую те
значения, которые привносятся морфемным и звуковым составом слов,
создающим «дополнительные смыслы».
Уровневые компоненты семантики предложения дополняются
аспектными компонентами. Наиболее обобщенный компонент языко-
вой семантики выявляется в логическом аспекте.
В речевую семантику предложения/высказывания включается также
и стилистический компонент, тесно связанный с эмоционально-оценоч-
ными наслоениями, привносимыми контекстом, пресуппозициями и др.
Аспектные компоненты тесно связаны с уровневыми. Так, логиче-
ский компонент тесно смыкается с грамматическим и лексическим.
Трудно строго определить место коммуникативного аспекта, но не-
сомненно его влияние и на формирование функциональных и структур-
но-семантических типов предложения, и на семантическую структуру
предложения/высказывания.
Компоненты, составляющие информативную семантику предложе-
ния, этим не исчерпываются, так как не все аспекты здесь отражены и
еще не все свойства, стороны предложения замечены и изучены. Это
можно сказать в отношении любого объекта реальной действительно-
сти и сознания.
1
Подробно см.: Бабайцева В.В. Семантика простого предложения // Предложе-
ние как многоаспектная единица синтаксиса. — М., 1983. См. также: Бабайцева В.В.
Семантика простого предложения // Бабайцева В.В. Избранное. 1955—2005: сб. науч.
и науч.-метод. ст. / под ред. К.Э. Штайн. — Москва; Ставрополь, 2005.
2
Бабайцева В.В. Теоретические основы школьного и вузовского курса синтак-
сиса // Проблемы учебника русского языка как иностранного. Синтаксис. — М.,
1980.
163
Учитывая отмеченные уровневые и аспектные компоненты, семан-
тику простого предложения можно представить в виде таблицы:
Логическая семантика
Информативная
Грамматическая
семантика Морфологическая семантика
Лескико-фразеологическая
Речевая
семантика с коннотациями
1
Бабайцева В.В. О логико-психологической основе субъекта речи в некоторых
синтаксических конструкциях // Мат-лы по славянскому языкознанию. — Воронеж,
1963; Она же. Члены предложения и логико-синтаксические типы семантики про-
стого предложения // Бабайцева В.В. Система членов предложения в современном
русском языке. — М., 2011.
164
при вычленении предложений из текста главным опознавательным
признаком предложения служит его структурная схема (или граммати-
ческая основа).
При образовании предложения осуществляется выбор структурной
схемы и ее наполнение лексическим материалом («реализация струк-
турной схемы»). Предложение образуется тогда, когда есть п о т р е б-
н о с т ь в выражении мысли. Обычно такая потребность обусловлена
актом о б щ е н и я. Выбор схемы определяется формой мысли и харак-
тером ее членимости. Членение предложения на «данное» и «новое»
дополняет логико-структурное членение в акте коммуникации.
Совокупность всех отмеченных свойств и характеризует предложе-
ние как единицу синтаксической системы1.
Вопрос о природе предложения — один из самых трудных вопросов
синтаксиса. Недаром предложение, занимая центральное место в син-
таксисе, не имеет общепринятого определения, так как трудно вклю-
чить в такое определение весь набор признаков предложения, хотя в
принципе это возможно.
Для терминологических определений предложения, которые давали
классики отечественного языкознания, характерно стремление отра-
зить многоаспектность предложения или взять за основу его семантику.
Так, в определении предложения, данном академиком А.А. Шахма-
товым, отражается в основном семантический аспект: «П р е д л о ж е -
н и е — это единица речи, воспринимаемая говорящим и слушающим
как грамматическое целое и служащая для словесного выражения еди-
ницы мышления»2.
Наиболее полное определение предложения дал В.В. Виноградов:
«П р е д л о ж е н и е — это грамматически оформленная по законам
данного языка целостная единица речи, являющаяся главным сред-
ством формирования, выражения и сообщения мысли»3.
В современных синтаксических исследованиях в дефиниции пред-
ложения отражаются один или два его аспекта.
Так, в «Грамматике современного русского литературного языка»
(М., 1970) учитываются структурный и коммуникативный аспекты:
«П р о с т о е п р е д л о ж е н и е — это самостоятельная синтаксическая
1
Разграничение языка и речи привело к разграничению понятий-терминов
предложение в языке и предложение в речи («высказывание», «фраза»).
2
Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. — Л., 1941. — С. 19.
3
Грамматика русского языка. — М., 1960. — Т. II. Синтаксис. — Ч. 1. — С. 65.
165
единица сообщения, грамматическим значением которой является пре-
дикативность, а формой — минимальная структурная схема с принад-
лежащей ей системой собственно грамматических средств для выраже-
ния синтаксических времен и наклонений»1.
На базе основного признака предложения строится традиционное
определение предложения: «П р е д л о ж е н и е — это высказывание
(сообщение) чего-то о ком-то или о чем-то».
В этом определении указываются два компонента предложения:
субъект (тема, предмет мысли) и предикат (рема). Эти компоненты
присутствуют в любом предложении: наиболее четко они выражают-
ся в двусоставных предложениях, максимально нечетко — в нечле-
нимых.
Наличие предмета мысли и сообщения о нем — самый важный при-
знак предложения.
Разумеется, перечень признаков предложения может быть и непол-
ным, тем более что не все признаки, присущие двусоставному предло-
жению, характеризуют односоставные и нечленимые предложения.
При разных подходах к предложению, а также в разнообразных
определениях его как наиболее важные свойства отмечаются предика-
тивность и интонация.
Признаки предложения.
166
чается в отнесении содержания предложения к действительности»1.
Ср. там же: «Предложение ... форма сообщения о действительности»2.
По мнению В.В. Виноградова, общее значение предикативности,
р а с ч л е н я я с ь, выражается в синтаксических категориях модаль-
ности, времени и лица. В отличие от В.В. Виноградова, Н.Ю. Шведова
исключает из предикативности категорию лица.
В работах представителей другой точки зрения развивается вино-
градовское понимание предикативности3.
Нет языка без его носителя, нет речи без ее творца, без лица, сози-
дающего речь. В лингвистике нет четкого осознания различий между
говорящим (или пишущим) и синтаксическим лицом. Однако интерес к
создателю речи в настоящее время активизировался в связи с осознани-
ем антропоцентрического принципа лингвистики.
Нет тождества между реальным и синтаксическим временем, нет
тождества и между производителем речи и синтаксическим лицом. По-
нятие синтаксического лица с опорой на русскую традицию раскрыва-
ется в работах В.А. Лаврентьева4.
Однако остается не вполне ясной специфика «терминов» синтакси-
ческое лицо, субъект речи, творец речи в трактовке антропоцентриче-
ской теории. И все-таки, несмотря на разночтения в трактовке отмечен-
ных (и некоторых других) понятий, очевидно, что творец речи форми-
рует коммуникативные единицы для выражения мысли.
Развивая положения В.В. Виноградова, Н.Ю. Шведова разграничи-
вает объективную и субъективную модальность.
Оба вида модальности задаются субъектом речи. Именно он, а не
кто-либо иной, решает вопрос о характере отношения содержания со-
общения к действительности (как объективно существующее явление
или как субъективное).
О б ъ е к т и в н а я модальность — отношение сообщаемого к тому
или иному плану действительности: то, о чем сообщается, мыслится
1
Грамматика русского языка. Синтаксис. — М., 1952—1954. — Т. II. — Ч. 1. —
С. 79—80.
2
Там же. С. 81.
3
Ильенко С.Г. Персонализация как важнейшая сторона категории предикатив-
ности // Теоретические проблемы синтаксиса современных индоевропейских язы-
ков. — М., 1975.
4
Лаврентьев В.А. Категория лица и категория личности-безличности глагола в
современном русском языке. — Рязань, 2008; Он же. Категория синтаксического
лица в современном русском языке. — Рязань, 2011.
167
как реальное (в настоящем, прошедшем или будущем времени) или как
ирреальное, т.е. возможное, желаемое, должное или требуемое1.
Примеры предложений с реальной модальностью: На улице пляшет
дождик. Там тихо, темно и сыро. (Д. Кедрин.) Необозримо мно
гообразие человеческих отношений, которые запечатлелись в чекан-
ных народных изречениях и афоризмах. (М. Шолохов.)
Примеры предложений с ирреальной модальностью: Восстань,
пророк, и виждь, и внемли. Исполнись волею моей И, обходя моря и зем
ли, Глаголом жги сердца людей. (А. Пушкин.) Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть! Но не тем холодным сном могилы...
Я б желал навеки так заснуть, Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь... (М. Лермонтов.) Пускай старая
мудрость направляет юную бодрость и силу, пускай юная бодрость и
сила поддерживают старую мудрость. (К. Станиславский.)
Значения ирреальной модальности (возможность, желательность,
долженствование и побудительность) не всегда легко отграничить друг
от друга2.
Сопоставим предложения с одинаковым лексическим наполнением,
но с разным грамматическим значением предикативности, т.е. с разной
соотнесенностью высказываний с действительностью в модально-вре-
меннóм плане.
Для предложений с реальной модальностью характерна временнáя
определенность: характеристика предмета мысли/речи относится к одно-
му из временны́х планов (настоящему, прошедшему или будущему вре-
мени); для предложений с ирреальной модальностью характерна времен-
нáя неопределенность («когда-либо», «сейчас либо потом», «сейчас, либо
прежде, либо потом»). Значение побудительности может быть отнесено к
«сейчас» и к «потом» (чаще последнее, так как осуществление действия
предполагается в будущем), значение желательности — к любому времен-
нóму плану и т.д. Временной план уточняется в контексте3.
1
Грамматика современного русского литературного языка. — М., 1970. — С. 542.
2
Нагорный И.А. Выражение предикативности в предложениях с модально-
персуазивными частицами: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. — М., 1999; Он же.
Предикативные функции модально-персуазивных частиц. — Барнаул, 2000; Алта-
баева Е.В. Категория оптативности в современном русском языке. — М., 2002.
3
Шведова Н.Ю. Синтаксическое время // Науч. докл. высш. школы. Филол.
науки. — 1978. — № 3; Николина Н.А. Категория времени в художественной
речи. — М., 2004; Шаповалова Т.Е. Категория синтаксического времени в русском
языке. — М., 2000.
168
Как показывают примеры (см. таблицу ниже), общее отношение со-
общаемого к действительности обусловлено значением времени, кото-
рое называется синтаксическим. Синтаксическое время обычно соот-
ветствует морфологическому, но может и не соответствовать ему:
Завтра мы пишем диктант. Иду я вчера по улице... Точкой отсчета для
синтаксического времени является момент речи.
169
Могут чередоваться глагольные формы изъявительного (простое
будущее) и повелительного наклонений: Ключи лежат на большом
столе в раковине, знаешь?.. Так возьми их и самым большим ключом
отопри второй ящик направо. Там найдешь коробочку, конфеты в бу-
маге и принесешь все сюда. (Л. Толстой.)
Объективная модальность и синтаксическое время не существуют
друг без друга и вместе составляют предикативность.
Объективная модальность может осложняться значением субъек-
тивной модальности, которая имеет свои лексико-грамматические
средства выражения (вводные конструкции, частицы и др.).
С у б ъ е к т и в н а я модальность — это отношение говорящего к
сообщаемому.
К субъективно-модальным относятся значения усиления (подчер-
кивания, акцентирования), экспрессивной оценки, уверенности или не-
уверенности, согласия или несогласия и др.1
Так, в предложении Конечно, я сдам экзамен объективная модаль
ность (реальность сообщаемого в плане будущего времени) дополня
ется субъективной модальностью (уверенностью говорящего в реаль
ности сообщаемого).
Объективная модальность характеризует содержание всего пред
ложения, а субъективная модальность может дополнять лишь часть со-
общения. Ср.: Конечно, я сдам экзамен; Конечно, я сдам экзамен; Ко-
нечно, я сдам экзамен.
Вторая трактовка предикативности — это соотнесение двух компо-
нентов для того, чтобы вторым определить первый.
Внимание к этой стороне предикативности позволило яснее осоз-
нать ф о р м у предикативности — расчленение семантической струк-
туры предложения на определяемое и определяющее, предмет и его
модально-временнóй признак.
Основные варианты этой точки зрения можно свести к следующим:
предикативность — это связь (отношение) между а) субъектом и преди-
катом (логический аспект), б) между темой и ремой (коммуникативный
аспект), в) между подлежащим и сказуемым (грамматический аспект).
Предикативные отношения — это отношения между предметом
мысли/речи (определяемым) и определяющим его модально-временны́м
признаком. Отнесение содержания предложения к действительности
реализуется в результате установления предикативных отношений.
1
Грамматика современного русского литературного языка. — М., 1970. — С. 611.
170
«Ахиллесовой пятой» второй точки зрения является, во-первых, то, что
у некоторых ученых отождествляются предикативность и предикативные
отношения; во-вторых, то, что при такой трактовке предикативности (осо-
бенно при грамматическом подходе) из круга предложений, обладающих
предикативностью, исключаются даже односоставные предложения, для
которых будто бы не характерна предикативность, так как у них нет двух
главных членов, между которыми устанавливаются предикативные отно-
шения.
Для односоставных и нечленимых предложений характерна как
предикативность, так и предикативные отношения, но они проявляются
не так ярко, как в двусоставных предложениях.
Нет предложений без определяемого и определяющего. Во всяком
предложении содержится характеристика предмета мысли/речи. В таких
предложениях выражаются логико-психологическое и психологиче-
ское суждения. Определяемое в них не выражено словом, а включается
в семантическую структуру предложений в виде наглядно-чувственных
образов (представлений, восприятий и ощущений), которые в письмен-
ной речи могут быть описаны в контексте: С полей несло запахом меда
и еще чего-то невыразимо сладкого и приятного. Из-под ног, как рези-
новые, упруго вспрыгивали кузнечики. Кругом неумолчно звенело и стре-
котало. — Хорошо-то как! — невольно вырвалось у Маши. (А. Мусатов.)
Характерный для одноаспектных направлений вербоцентризм при-
вел в современной лингвистике к гиперболизизации роли сказуемого в
предложении. А между тем сама мысль появляется тогда, когда внима-
ние субъекта речи привлекает предмет реального мира, становящийся
предметом мысли/речи.
Предмет мысли/речи может быть определенным в разной степени.
Определенным в максимальной степени предмет мысли/речи являет-
ся тогда, когда он назван знаменательным словом. Неопределенным пред-
мет мысли/речи является в тех случаях, если он не вербализован. Такой
неопределенный предмет мысли/речи может быть первой частью логико-
психологического суждения (в односоставных предложениях) и обеих
частей психологического суждения (в нечленимых предложениях).
Степень определенности предмета мысли/речи оказывает влияние
на выбор структурно-семантического типа предложения.
По степени определенности/неопределенности предмета мысли/
речи структурно-семантические типы предложений не одинаковы.
Эти различия можно показать с помощью шкалы переходности
«определенность — неопределенность предмета мысли/речи», которая
171
характеризуется разнообразием видов мысли, различающихся спосо-
бом отражения предмета мысли в субъекте суждения1.
Неопределенность предмета суждения создается отсутствием верба-
лизованного понятия в первом компоненте суждения. Определенность
предмета суждения связана с выражением его в субъекте-понятии.
Семантическая ось «определенность — неопределенность предмета
мысли/речи» отражает градацию неопределенности-определенности
отражения мысли в субъекте суждения. Максимальной неопределенно-
стью предмета мысли/речи отличаются односоставные предложения,
наиболее четко предмет суждения определен в типичных двусоставных
предложениях с конкретно-предметным подлежащим.
Выяснение видов мысли позволяет показать, что представляют со-
бой «тонкие оттенки мысли», дифференцировать эти оттенки и устано-
вить семантико-стилистические и грамматические особенности отдель-
ных моделей.
При любом понимании предикативности основным ее носителем в
членимых предложениях является сказуемое, так как именно формами
глагола и глагольных связок выражаются значения наклонения и вре-
мени. Поэтому предикативность иногда отождествляется со сказуемно-
стью (глагольностью, в понимании А.М. Пешковского).
Предикативность имеет специальные языковые средства для своего
выражения. К ним относятся формы наклонения и времени, частицы,
интонация.
Система форм предложения образует п а р а д и г м у предложения.
У некоторых предложений те или иные формы могут отсутствовать.
Это обусловлено структурно-семантическим типом предложения, сте-
пенью его распространенности, речевым смыслом предложения (его
лексическим наполнением) и др.
Самой полной парадигмой характеризуются двусоставные предло-
жения, у односоставных предложений круг форм ограничен, а нечлени
мые предложения вообще не имеют парадигмы.
Предикативность находит свое полное или частичное выражение в
каждом предложении. Универсальным средством оформления преди-
кативности является интонация. Это средство выражения и структур-
ных, и семантических признаков предложения.
1
Бабайцева В.В. Переходные конструкции в синтаксисе: Конструкции, сочета-
ющие свойства двусоставных и односоставных (безличных именных) предложе-
ний: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. — Л., 1969. — С. 29.
172
В устной речи любое предложение имеет интонационное оформле-
ние (интонацию конца предложения, интонацию законченности; инто-
нацию сообщения, вопроса, побуждения и др.). Поэтому интонация от-
носится к постоянным признакам, характеризующим предложение.
Благодаря интонации не только соединения слов, но и отдельные
слова могут приобретать значение предложения: Салон Карамзиных. За
окнами — Летний сад в туманной весенней зелени. Сумерки. Блещущая
закатом Нева. (К. Паустовский.) — Товарищи! — раздался голос Павла,
звучный и крепкий. (М. Горький.) Единственное слово, в которое за-
ключены были все чувства, безответно повторялось в ее голове:
— Неужели? Неужели... (К. Федин.) — Приехал за вами. До деревни
ведь далеко... — Вот как! Спасибо! — растягивая слова, сказала Ксе-
ния. (Н. Носов.)
Только интонацией могут различаться основные типы предложе
ний, выделяемые по цели высказывания (повествовательные, вопроси
тельные, побудительные): Тихо; Тихо?; Тихо!
Интонация — одно из основных средств оформления восклица
тельных предложений: Листья желтые летят С грустным шумом!
(И. Бунин.) Куда ему бегать? Как это можно! (М. Горький.)
Интонации принадлежит особое место среди свойств предложения; ее
трудно квалифицировать как структурный или семантический признак,
поскольку она не только оформляет предложение и его разновидности, но
и является средством выделения смыслового центра предложения, а в речи
часто восполняет то, что недостаточно однозначно выражено с помощью
лексико-грамматического состава предложения: Река... Тайга... Деревня за
пригорком... Опять тайга... Вот полоса жнивья... Вот Иверка... Вот
станция Ижмерка... Вот заблестела Реченька моя... (В. Федоров.) Автор-
ские многоточия в конце номинативных (назывных) предложений пере-
дают состояние взволнованности пишущего при встрече с родными места-
ми (в устной речи это выражается интонацией).
Основными признаками предложения являются предикативность и
интонация (в устной речи). В письменной речи характер интонации
обозначен знаками препинания или авторскими ремарками.
Предикативность означает отнесение содержания предложения к
действительности, которое находит выражение в предикативных отно-
шениях между определяемым и определяющим, между предметом
мысли/речи и его предикативным признаком. В каждом предложении
предикативность находит свое полное или частичное выражение.
173
ПРОСТОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ.
175
В современных синтаксических исследованиях наметилось не-
сколько типологий простого предложения, среди которых наиболее из-
вестны следующие варианты описания системы простого предложения.
Один из них связан с преимущественным вниманием к структурной
схеме (модели) простого предложения, другой — имеет в основе семан-
тический критерий, третий — учитывает как строение, так и значение
синтаксических единиц.
В период увлечения структурным аспектом при исследовании и опи-
сании разновидностей простого предложения в центре внимания оказал-
ся морфологический способ выражения главных членов. Следствием
этого увеличения стали составление списков структурных схем простого
предложения, классификация односоставных предложений в зависимо-
сти от того, какой частью речи выражен главный член и т.д. Так, в «Грам-
матике современного русского литературного языка» (1970) было выде-
лено четыре класса структурных схем односоставных предложений
(именной, спрягаемо-глагольный, наречный и инфинитивный), которые
основывались на «категориальной принадлежности того слова, которым
организуется главный член предложения»1.
В «Русской грамматике» (1980) в основу типологии простого пред-
ложения был положен семантический критерий, так что в этой классифи-
кации к двукомпонентным относятся схемы, в которых субъект выражен
и не именительным падежом. И здесь дается классификация не структур-
но-семантических типов простого предложения, а структурных схем,
среди которых различаются свободные и фразеологизированные схемы.
Свободные схемы в свою очередь делятся на двукомпонентные и одно-
компонентные. В состав двукомпонентных схем включаются подлежащ-
но-сказуемостные и не подлежащно-сказуемостные схемы. К последним
относятся схемы, в которых отношения между словоформами «также
могут быть отношениями субъекта и его предикативного признака, одна-
ко, в отличие от подлежащно-сказуемостных предложений, субъект вы-
ражен в них такой формой слова, которая не является именующей, и,
следовательно, субъектное значение здесь оказывается осложненным
значением самой этой формы»2. В соответствии с этим двукомпонентные
схемы выделяются в таких предложениях, как Воды прибывает; Времени
не хватает; Нет времени; Нельзя оставаться; Видно следы и др.
1
Грамматика современного русского литературного языка. — М., 1970. — С. 560.
2
Русская грамматика. — М., 1980. — Т. II. — С. 94.
176
Известен также опыт семантико-грамматической классификации
простых предложений на основе семантических типов сказуемых1.
Особенно плодотворным оказалось понятие парадигмы простого
предложения. Наиболее известны модально-временны́е2 и дериваци-
онные3 парадигмы.
Внимание к способам выражения главных членов предложения и их
семантическим свойствам, к способам выражения субъекта, выявление
парадигматических отношений позволило с новых сторон осветить
структурную и семантическую организацию разновидностей простого
предложения. Однако при этом из системы выпали некоторые разно-
видности простого предложения, ибо они трактуются как «относитель-
но независимые высказывания, непосредственно не опирающиеся на
грамматические образцы простого предложения»4. В эту группу попали
и нечленимые предложения, которые тем не менее названы в «Русской
грамматике» «словами-предложениями»5.
Классификационная система должна определять место для всех раз-
новидностей простого предложения, а не только тех, которые избраны
создателями той или иной классификации.
Вне поля зрения исследователей, примыкающих к отмеченным точ-
кам зрения, остались многочисленные синкретичные (промежуточные
и периферийные) типы, тогда как анализ их природы позволяет более
четко выявить структурные и семантические свойства типичных син-
таксических конструкций и определить место синкретичных образова-
ний в системе типов простого предложения, установить системные связи
между типичными и синкретичными явлениями. «Признание системно-
го характера синтаксиса, — подчеркивал Т.П. Ломтев, — означает при-
знание того, что познание отдельных синтаксических элементов воз-
1
Алисова Т.Б. Опыт семантико-грамматической классификации простых пред-
ложений // Вопросы языкознания. — 1970. — № 2. См. также: Семантические типы
предикатов. — М., 1982.
2
Шведова Н.Ю. Построение раздела «Синтаксис простого предложения» // Ос-
новы построения описательной грамматики современного литературного языка. —
М., 1966.
3
Храковский В.С. Деривационные отношения в синтаксисе // Инвариантные син-
таксические значения и структура предложения. — М., 1969; Белошапкова B.А.,
Шмелева Т.В. Деривационная парадигма предложения // Вестн. МГУ. Сер. 9. Фило-
логия. — 1981. — № 2.
4
Русская грамматика. — М., 1980. — Т. II. — С. 419—421.
5
Там же. С. 420—421.
177
можно только на основе всестороннего учета всех возможных связей и
отношений между ними»1.
Третий путь исследования и описания типологии простого предло-
жения опирается на русскую синтаксическую традицию. При этом учи-
тываются оба критерия — структурный и семантический, которые до-
полняются логическим и коммуникативным. Каждый из указанных
критериев отражает объективно существующие факторы структурно-
семантической организации простого предложения, но, взятый сам по
себе, не может быть достаточным основанием для разграничения типов
простого предложения. Только выяснение структурных и семантиче-
ских различий в их совокупности позволяет объективно определить
структурно-семантический тип предложения. В основной набор диффе-
ренциальных признаков, характеризующих и различающих структур-
но-семантические типы простого предложения, необходимо включать
признаки, отражающие основные аспекты предложения: логический,
структурный, семантический и коммуникативный2. Отражая разные
стороны языковых явлений, эти аспекты взаимопроникают и тесно пе-
реплетаются. Изучение взаимодействия аспектов выявляет не только
явные, но и некоторые скрытые связи и взаимозависимости. Так, логи-
ческий аспект обусловливает характер структурной схемы и позволяет
выявить стержневой компонент семантической структуры предложе-
ния (предмет мысли/речи — предикат); в структурных компонентах
предложения находит выражение дифференциация предмета мысли/
речи и его предикативной оценки (деятель — действие, носитель при-
знака — признак и др.)3. Особенно важен коммуникативный аспект, ибо
потребность в общении является стимулом формирования и выражения
мысли. Именно в речи происходит окончательная «отделка» предложе-
ния/высказывания.
1
Ломтев Т.П. Основы синтаксиса современного русского литературного язы-
ка. — М., 1958. — С. 9.
2
См. характеристику этих аспектов и взаимодействия между ними в работах:
Бабайцева В.В. Русский язык. Синтаксис и пунктуация. — М., 1979; Лекант П.А.
Грамматическая форма простого предложения и система его структурно-синтакси-
ческих типов в современном русском языке: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. —
М., 1971; Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. Синтаксис. —
М., 1981; и др.
3
Бабайцева В.В. Семантика простого предложения // Предложение как много-
аспектная единица языка (русский язык). — М., 1983.
178
В практике вузовского и школьного преподавания русского языка
сохраняются традиционные классификации структурно-семантических
типов простого предложения, так как они обладают большой объясни-
тельной силой. В описании структурно-семантических типов простого
предложения в учебных целях учитываются разные аспекты простого
предложения, а не структурных схем; в систему включаются все струк-
турно-семантические разновидности простого предложения; учитыва-
ются явления переходности в синтаксическом строе русского языка,
взаимодействие разных структурно-семантических типов.
Из многочисленных классификационных систем простого предло-
жения, выделенных в традиционном языкознании и дополненных со-
временными исследованиями, центральной была и остается структурно-
семантическая классификация, выделяющая членимые (двусоставные и
односоставные) и нечленимые предложения. Именно эти типы простого
предложения являются организующим звеном в сложной иерархии ти-
пологических классификаций простого предложения.
Какие основания традиционно кладутся в основу деления пред-
ложений на двусоставные, односоставные и нечленимые? Ответ на этот
вопрос не теряет своей актуальности и в настоящее время, тем бо-
лее что при новых подходах к анализу и описанию простого предло-
жения разрушается традиционное деление предложений на двусостав-
ные, односоставные и нечленимые, необходимое в практике препода-
вания.
В основную систему структурно-семантических типов простого
предложения входят двусоставные, односоставные и нечленимые пред-
ложения, образующие внутренне организованную совокупность взаи-
мосвязанных и взаимообусловленных синтаксических конструкций.
При изучении простого предложения следует различать анализ про-
цесса его формирования и анализ сформированного предложения, вы-
деляемого для анализа из текста или потока устной речи.
Формирование простого предложения проходит три этапа: 1) выбор
вида мысли; 2) выбор структурной схемы; 3) лексическое наполнение
схемы. Действительно, предложение образуется тогда, когда есть по-
требность в выражении мысли. Обычно эта потребность обусловлена
актом общения. Выбор схемы определяется формой мысли и степенью
ее членимости. Наполнение схемы лексическим материалом («реализа-
ция структурной схемы») определяется желанием говорящего передать
ту или иную конкретную информацию. Возможное членение предложе-
179
ния на «данное» и «новое» дополняет логико-семантическое и струк-
турное членение в акте коммуникации.
Главным опознавательным признаком сформированного предложе-
ния, выделяемого из текста или потока устной речи, является структур-
ная схема.
Рассмотрим сходные и отличительные свойства двусоставных, од-
носоставных и нечленимых предложений, имеющих общий денотат.
Так, заснеженный зимний лес может получить оценку в виде следую-
щих предложений: Лес как сказка! Чудесно! Ах! Выбор одного из трех
структурно-семантических типов простого предложения и его лексиче-
ское наполнение определяются субъективными факторами, среди кото-
рых наиболее важными являются характер членимости мысли в созна-
нии говорящего, его эмоциональное состояние, лексический запас и др.
Эти предложения имеют общие и отличительные признаки. Их объе-
диняет то, что все они являются коммуникативными единицами и имеют
двучленную логико-семантическую структуру (есть предмет мысли/речи
и его характеристика: «определяемое» и «определяющее», высказывание
чего-то о чем-то), а отличает их друг от друга прежде всего строение: в
первом (двусоставном) предложении Лес как сказка! есть подлежащее и
сказуемое; во втором (односоставном) Чудесно! есть только сказуемое; в
третьем (нечленимом) Ах! нет ни подлежащего, ни сказуемого.
Двусоставное предложение построено по схеме: П + С («сущ. + как +
+ сущ.»); схему односоставного предложения создает лишь сказуемое
(гибридное слово, сочетающее свойства прилагательного и категории
состояния); структурная схема нечленимого предложения не может
быть представлена в терминах членов предложения — можно лишь от-
метить, что слово, создающее нечленимое предложение, является меж-
дометием.
В основе разграничения предложений «по структуре» лежат семан-
тические различия, среди которых наиболее существенными являются
различия в форме выражаемой мысли и в оформлении предикативности
и предикативных отношений.
Предметом мысли/речи является лес — один из объектов реальной
действительности, который отражается в сознании в виде понятия и
наглядно-чувственных образов (логических и психологических катего-
рий). В речи предмет мысли получает оценочную характеристику. Спо-
соб отражения действительности в мысли и определяет различие форм
мысли, выражаемых в предложениях: Лес как сказка! Чудесно! Ах!
180
В двусоставном предложении выражается типичное логическое
суждение (S — Р). В качестве субъекта и предиката выступают поня-
тия, выраженные словами. Только в этом случае в структуре мысли есть
логический субъект.
В односоставном предложении словом выражен лишь предикат.
Предмет мысли/речи не назван, но он отражен в сознании в виде нагляд-
но-чувственных образов (восприятий, ощущений и представлений).
Обозначим его буквой X. Форма мысли, выражаемая в этом односостав-
ном предложении, может быть представлена в виде X — Р (логико-пси-
хологическое суждение)1. Отметим, что логико-психологическое сужде-
ние — это лишь одна из форм мысли, выражаемых в односоставных
предложениях. Основу семантики односоставных предложений могут
составлять и суждения о суждении2.
В художественном тексте ситуация речи раскрывается в контексте,
из которого может быть ясен и предмет мысли/речи: С полей несло за-
пахом меда и еще чего-то невыразимо сладкого и приятного. Из-под
ног, как резиновые, упруго вспрыгивали кузнечики. Кругом неумолчно
звенело и стрекотало.
— Хорошо-то как! — невольно вырвалось у Маши. (А. Мусатов.)
Предмет мысли/речи может и не получить вербального выражения:
Он оглянулся вокруг и опять глубоко вздохнул. — А хорошо! Хорошо,
черт возьми! (В. Конецкий.)
В нечленимом предложении (Ах!) нет членимости мысли ни на S и Р,
ни на X и Р, но есть предмет мысли/речи и его предельно эмоциональ-
ная характеристика, которая отражает осознанное отношение человека
к действительности. Так, при оценке сказочного зимнего леса невоз-
можно Увы!, но: — Наверное, у вас тоже нет денег? — спросил он меня
с некоторой надеждой. — Увы, — ответил я. (В. Катаев.)
Таким образом, степень членимости мысли, характер мысли обус
ловливают степень синтаксической членимости предложений, характер
избранных структурных схем и способ выражения компонентов схем.
Все структурно-семантические типы простого предложения, пред-
ставленные в приведенных выше примерах, обладают предикативно-
1
Об этой форме мысли см.: Бабайцева В.В. О выражении в языке взаимодей-
ствия между чувственной и абстрактной ступенями познания действительности //
Язык и мышление. — М., 1967.
2
Бабайцева В.В. Односоставные предложения в современном русском языке. —
М., 1968.
181
стью, так как то, о чем сообщается в предложениях, мыслится как ре-
альное в настоящем времени. Однако очевидно и то, что нечленимые
предложения существенно отличаются от членимых (двусоставных и
односоставных) тем, что в них не выражены модальность и синтаксиче-
ское время глагольными формами. Ограничения в формальном выраже-
нии проявляются у нечленимых предложений и в оформлении предика-
тивных отношений.Тем не менее без нечленимых предложений система
структурно-семантических типов простого предложения не является
полной.
Основные структурно-семантические типы простого предложения
могут быть описаны по характеру модально-временны́х и деривацион-
ных соотношений.
Наиболее четко оформлены в структурном и семантическом планах
двусоставные предложения, у которых возможна полная семичленная
парадигма структурных схем. Наименее четко оформлены нечленимые
предложения, которые характеризуются наименьшей степенью логиче-
ской и, соответственно, синтаксической членимости. У двусоставных
предложений самый большой список структурных схем, компоненты
их имеют наиболее абстрактный характер. Компоненты односоставных
предложений больше связаны со структурно-семантическими класса-
ми, с лексико-семантическими группировками слов. У нечленимых
предложений максимальная степень связи со структурно-семантиче-
скими классами модальных слов, частиц и междометий. Односостав-
ные предложения занимают промежуточное положение между двусо-
ставными и нечленимыми. Большая часть односоставных предложений
имеет неполную модально-временну́ю парадигму.
Простые предложения классифицируются по структуре, модально-
сти, функции (цели высказывания), эмоциональной окрашенности. Вы-
деление «структурного» критерия в этом ряду в какой-то мере условно,
так как он отражает лишь доминирующий признак, положенный в ос-
нову классификации. В действительности же во всех случаях учитыва-
ются как структурные, так и семантические свойства предложения, и,
по сути, во всех классификациях выявляются структурно-семантиче-
ские типы (виды, разновидности) предложений, представленные р а з-
н ы м и сторонами в разных классификациях.
Структурно-семантическая классификация простых предложений
позволяет показать важнейшие аспекты простых предложений. В си-
стему простых предложений, основанную на структурно-семантиче-
182
ских критериях, входят различающиеся структурой и семантикой дву-
составные, односоставные и нечленимые предложения, существование
которых обусловлено видом выражаемой в них мысли. Двусоставные,
односоставные и нечленимые предложения не отделены друг от друга
«китайской стеной», они связаны между собой явлениями переход-
ности.
183
предложения — в промежуточную зону между односоставными и
нечленимыми.
Разумеется, эта последовательность полностью не отражает слож-
ного взаимодействия структурно-семантических типов простого пред-
ложения. Живая речь порождает новые связи и соотношения, приво-
дящие в некоторых случаях к образованию новых структурных схем.
Так, историческое развитие русского языка привело к переходу в без-
личные предложения под воздействием отрицания конструкций со
строевыми элементами нет, ни и др. Эти предложения в «Русской грам-
матике» (1980) трактуются как предложения с двукомпонентными схе-
мами с лексически ограниченными компонентами, что подтверждается
их логической членимостью. В таких предложениях есть два структур-
но-семантических компонента, общая семантика схемы — «несуще-
ствование или отсутствие субъекта». Действительно, в структуру мыс-
ли, выражаемой в предложениях этой разновидности, не входят
наглядно-чувственные образы. Родительный падеж имени является вы-
ражением логического субъекта. Специфика логико-грамматического
членения отрицательных безличных предложений с глаголами бытия
обусловлена эволюционным преобразованием двусоставных предложе-
ний в односоставные. Этот случай относится к тем изменениям в син-
таксисе, которые обусловлены не изменением вида мысли, а внутри-
лингвистическими факторами.
В современном русском языке логическая членимость таких пред-
ложений не соответствует их грамматическому (синтаксическому)
оформлению, так как логический субъект в них не выражен именитель-
ным падежом. В соответствии с русской синтаксической традицией
функцию подлежащего может выполнять только именительный падеж,
т.е. падеж, предназначенный для обозначения логического субъекта в
чистом виде, не осложненного семантическими наслоениями, которые
неизбежно привносит любая форма, кроме именительного падежа.
К двукомпонентным схемам в «Русской грамматике» (1980) отно-
сятся и предложения типа Пора ехать; Можно ехать; Нельзя оста-
ваться, а также предложения типа Приятно возвращаться на старое,
испытанное место (Ю. Нагибин.) и др. Последние трактуются как экс-
прессивные варианты, «в которых наречие эмоционально характеризу-
ет действие или состояние»1.
1
Русская грамматика. — М., 1980. — Т. II. — С. 318.
184
Отметим некоторые свойства предложений последнего типа, специ-
фика которых неоднократно рассматривалась в русской синтаксиче-
ской науке с учетом их системных связей и соотношений1.
Логическая основа таких предложений — суждение с вербализо-
ванным субъектом и предикатом, которое не является типичным логи-
ческим суждением с четкой субъектно-предикатной структурой, где
ясно (грамматическими средствами) дифференцировано то, о чем что-
либо утверждается или отрицается, и то, что утверждается или отрица-
ется: И грустно мне смотреть Весной на луг зеленый... (А. Кольцов.)
Скучно нам слушать осеннюю вьюгу... (Н. Некрасов.) Мне грустно на
тебя смотреть. (С. Есенин.)
Потенциальная способность таких предложений к логико-грамма-
тической членимости может быть реализована при определенной ком-
муникативной задаче с помощью некоторых лексико-грамматических
средств. Ср.:
1. Нам скучно слушать осеннюю вьюгу.
2. Слушать осеннюю вьюгу нам скучно.
3. Нам скучно — слушать осеннюю вьюгу.
4. Одно нам скучно — слушать осеннюю вьюгу.
5. Слушать осеннюю вьюгу — это нам скучно.
Можно ли считать все пять типовых образцов одним и тем же пред-
ложением? Очевидно, что этот соотносительный ряд предложений нель-
зя свести к одному структурно-семантическому типу односоставных
или двусоставных предложений, так как, несмотря на близость логиче-
ской основы, все эти предложении имеют разную структурно-семанти-
ческую организацию. Первый типовой образец сближается с односо-
ставными безличными предложениями, последний — с двусоставными.
Второй, третий и четвертый типовые образцы, входящие в зону синкре-
тизма, отражают градацию логико-семантической и синтаксической
членимости. Интонационный и позиционный разрыв предикативной осно-
вы, место инфинитива, порядок слов, логическое ударение, наличие вто-
ростепенных членов — вот факторы, которые оформляют актуальное
1
Галкина-Федорук Е.М. Безличные предложения в современном русском язы-
ке. — М., 1958; Бабайцева В.В. Переходные конструкции в синтаксисе: Конструк-
ции, сочетающие свойства двусоставных и односоставных (безличных именных)
предложений. — Воронеж. 1967; Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русско-
го синтаксиса. — М., 1982.
185
членение и от взаимодействия которых зависит характер синтаксиче-
ского членения1.
Выделение какого-либо одного из этих факторов в качестве един-
ственного принципа классификации не охватывает всех структурно-се-
мантических разновидностей и не определяет их места в системе струк-
турно-семантических типов простого предложения. Использование
инфинитива, представляющего в таких предложениях логический субъ-
ект, отграничивает их от типичных односоставных предложений. При
квалификации таких предложений необходимо разграничивать логиче-
ское и синтаксическое членение, ибо неразличение их невольно приво-
дит к отождествлению логического субъекта и подлежащего, различие
между которыми отмечали еще классики отечественного языкознания.
Зона переходности (синкретизма), образующаяся на стыке односо-
ставных и нечленимых предложений, включает вокативные предложе-
ния. Синкретизм структурно-семантических свойств вокативных пред-
ложений объясняет разноречивость их характеристик в лингвистических
работах: одни ученые выделяют их в особый тип односоставных пред-
ложений, другие относят к номинативным, третьи рассматривают как
нечленимые предложения, четвертые вообще исключают вокативные
предложения из состава предложений, трактуя их как речевые образо-
вания.
Вокативные предложения граничат с некоторыми разновидностями
номинативных предложений и с нечленимыми предложениями. Одни-
ми признаками вокативные предложения «входят» в систему односо-
ставных предложений, другими — в систему нечленимых, тем самым
они органически соединяют членимые и нечленимые предложения, не
позволяя разрушить систему структурно-семантических типов делени-
ем на «предложения» и «высказывания».
Кроме вокативных предложений в зону синкретизма, образующую-
ся взаимодействием односоставных и нечленимых предложений, вхо-
дят односоставные предложения, главный член которых выражен меж-
дометиями. В таких предложениях легко вычленяются второстепенные
члены: Засмеялись, задвигались, кто-то выкрикнул: «Тете Зине — ура!»
(В. Николаев.) — Вон из моего дома! (А. Чехов.) Спасибо, милая, за пись-
мо. (Л. Толстой.) — Ну, Сережа, спасибо вам огромное. (В. Николаев.)
1
Подробно см.: Бабайцева В.В. Переходные конструкции в синтаксисе: Кон-
струкции, сочетающие свойства двусоставных и односоставных (безличных имен-
ных) предложений. — Воронеж, 1967.
186
Нечленимые предложения завершают систему структурно-семан-
тических типов простого предложения1. В опытах создания типологии
простого предложения не всегда учитывается существование этой раз-
новидности предложений, а между тем в классификационной системе
должно быть место для всех синтаксических единиц. Строение нечле-
нимых предложений обусловлено их семантикой, в них выражаются
мысли без субъектно-предикатной членимости2, без четкой членимости
на «определяемое» и «определяющее», хотя и нечленимые предложе-
ния употребляются в речи для высказывания чего-то о чем-то. Предмет
мысли/речи обычно раскрывается в контексте — в диалоге, речевой
ситуации и др.
Отличительным признаком нечленимых предложений является отсут-
ствие номинативного значения у слов, образующих их структурную осно-
ву (частиц, междометий и модальных слов). Как и другие структурно-
семантические типы простого предложения, нечленимые предложения
делятся на утвердительные и отрицательные; повествовательные, вопро-
сительные и побудительные; восклицательные и невосклицательные.
При создании типологии простого предложения необходимо учиты-
вать все разнообразие структурно-семантических типов простого пред-
ложения, весь комплекс структурных и семантических свойств много-
аспектных речевых высказываний. Семантический стержень того или
иного предложения составляет характер выражаемой мысли, осложнен-
ной внутриязыковыми факторами, в частности системными связями
структурно-семантических типов и разнообразными коннотациями.
Основу грамматических свойств того или иного предложения об-
разуют структурные признаки: характер синтаксической членимости и
предикативной основы, способ выражения структурно-семантических
компонентов предложения, характер используемых второстепенных
членов и др.
1
Бабайцева В.В. Слова-предложения в современном русском языке // Изв. Во-
ронеж. пед. ин-та: мат-лы II лингв. межвуз. конф. — Воронеж, 1962. — Т. 42; Ки-
приянов В.Ф. Нечленимые предложения в системе структурных типов простого
предложения // Вопросы синтаксиса русского языка. — Калуга, 1971.
2
«К этим предложениям, синтаксически нерасчлененным, — отмечает В.В. Ви-
ноградов, — совершенно неприменима психологистическая схема подстановки
сочетающихся представлений в роли субъекта и предиката». См.: Виноградов В.В.
Основные вопросы синтаксиса предложения // Вопр. грамматического строя. — М.,
1955. — С. 404.
187
Структурно-семантические типы простого предложения нельзя
представить в виде непересекающихся областей: они возникают, раз-
виваются и существуют при постоянном взаимодействии, образуя пере-
крещивающиеся круги, на периферии которых находятся предложения
с какими-либо нечетко представленными признаками типичных случа-
ев, обладающих полным набором дифференциальных признаков.
1
Подробно см.: Бабайцева В.В. Соотношение структурных и семантических
признаков синтаксических единиц при их изучении и описании // Предложение и
его структура в языке (русский язык). — М., 1986. См. также: Бабайцева В.В. Соот-
ношение структурных и семантических признаков синтаксических единиц при их изу-
чении и описании // Бабайцева В.В. Избранное. 1955—2005: сб. науч. и науч.-метод.
ст. / под ред. К.Э. Штайн. — Москва; Ставрополь, 2005.
188
На эти вопросы в лингвистической литературе есть три ответа: один
ученые предлагают идти «от формы к содержанию», другие — «от со-
держания к форме», третьи — допускают оба пути1.
Для русской грамматической традиции при описании синтаксиче-
ских явлений характерно «разумное совмещение» их структурных и
семантических признаков. «История развития русской грамматической
мысли, — отмечает Н.Ю. Шведова, — характеризуется повторяющи-
мися сменами преимущественного внимания и интереса то к формаль-
ному, то к функциональному аспекту в изучении грамматических форм
и категорий. ... Время от времени активизируется то один, то другой
подход»2. Чем можно объяснить актуализацию подходов?
Ответы на эти вопросы зависят от целей и задач исследования и
описания синтаксических явлений. Без этого спор о том, от чего идти
(«от структуры к семантике» или «от семантики к структуре»), имеет
схоластический характер.
При ответе на поставленные вопросы нужно разграничивать пре-
жде всего два направления исследования и описания синтаксических
явлений: во-первых, теоретические исследования, не ориентированные
непосредственно на практику преподавания, и во-вторых, лингвомето-
дические исследования, ориентированные на практику преподавания.
В теоретических работах по синтаксису (без внимания к практике
преподавания) ответ на вопрос («от структуры к семантике» или «от
семантики к структуре») определяется прежде всего тем, какой аспект
изучения языка является для исследования главным, так как в принципе
возможно изучение синтаксических явлений в каком-либо одном аспек-
те. Если синтаксические исследования связаны с несколькими аспекта-
ми, то необходимо четко выделить их и определить доминирующий
(главный) аспект.
Если предметом исследования являются структурные и семантиче-
ские свойства, необходимо учитывать следующие положения.
Структура и семантика взаимосвязаны и взаимообусловлены, как
форма и содержание, образующие диалектическое единство. «Форма
всегда находится в единстве с содержанием, т.е. с тем, что является
основой предмета и явления. Форма зависит от содержания, но облада-
1
Грамматическое описание славянских языков (концепции и методы). — М.,
1974.
2
Шведова Н.Ю. Русская научная описательная грамматика в Академии Наук //
Вопросы языкознания. — 1974. — № 6. — С. 14.
189
ет относительной самостоятельностью и может оказывать влияние на
содержание. Между содержанием и формой в ходе развития предмета,
явления происходит постоянная борьба», — пишет Н.И. Кондаков1.
Семантика обусловливает все свойства предложения, но при клас-
сификации синтаксических единиц вообще и предложений в частности
исходным является структурный аспект, так как структурные показате-
ли делают явными, доступными для наблюдения и описания семанти-
ческие особенности. При изучении, исследовании синтаксических еди-
ниц «на поверхности» оказываются лишь те «смыслы», которые
выражены грамматическими или лексико-грамматическими средства-
ми. Анализ содержания осуществляется только посредством анализа
средств его выражения. Исследование синтаксических явлений только
в семантическом аспекте невозможно в принципе. По сути, исследова-
ние не является языковым, если оно не связано с выяснением средств
выражения тех или иных семантических компонентов. Н.Ю. Шведова
отмечает: «...в рамках категорий, выделенных по формальным основа-
ниям, всегда есть возможности идти вглубь, в грамматическую семан-
тику, локализуя значения в границах их формального выражения»2.
Структурные различия отражают наиболее абстрагированные со-
матические различия. Между структурными и семантическими свой-
ствами нет четкой границы, она размывается в ступенях обобщения,
абстрагирования семантических характеристик.
Избирая для описания структуры синтаксических единиц те или
иные символы, мы тем самым ориентируемся на тот или иной уровень
семантики3.
Так, при морфологизованных элементах структурной схемы («сущ. +
+ глаг.» и под.) семантика описывается в соответствии с категориальными
значениями частей речи; при синтаксических элементах структурных схем
(«подл. + сказ.» и под.) учитывается более высокий уровень абстракции
семантики предложения, так как в членах предложения обобщаются мор-
фологические категории; при выделении субъекта и предиката (S — Р)
исследователи обращаются к самому высокому уровню абстракции.
1
Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. — М., 1975. — С. 616.
2
Шведова Н.Ю. Русская научная описательная грамматика в Академии Наук//
Вопросы языкознания. — 1974. — № 6. — С. 15.
3
Об уровневой иерархии семантических компонентов информативной семан-
тики предложения см.: Бабайцева В.В. Семантика простого предложения // Пред-
ложение как многоаспектная единица языка. — М., 1983.
190
Несмотря на теснейшую связь структуры и семантики, в научно-
исследовательских целях можно (и нужно!) разграничивать структур-
ные и семантические свойства, вместе с тем постоянно учитывая и их
соотношение.
При анализе соотношения структурных и семантических свойств
отмечаются случаи соответствия и несоответствия между структурой
(формой) и семантикой (содержанием) синтаксической единицы.
При соответствии формы содержанию синтаксические единицы об-
ладают полным набором дифференциальных структурных и семантиче-
ских признаков, являются типичными, характерными для центра (ядра)
синтаксической категории. Так выделяются типичные простые и слож-
ные предложения, разновидности простых и сложных предложений,
типичные члены предложения. При соответствии структурных и семан-
тических признаков обычно достаточно только структурных признаков
для квалификации и классификации синтаксических единиц и их се-
мантики. Так, если в простом предложении есть спрягаемый глагол, то
это сказуемое или часть сказуемого; если в сложном предложении есть
союз так что, то это сложноподчиненное предложение с придаточным
следствия и т.д.
Однако часто отмечаются случаи несоответствия формы (структу-
ры) содержанию (семантике)1. Именно эти случаи несоответствия осо-
бенно интересны для анализа, так как именно они отражают «жизнь»
языка, являются движущей силой развития и совершенствования язы-
ковой системы.
Так, семантические компоненты предложения соотносятся в систе-
ме языка с определенными структурными элементами, образуя катего-
рии типичных членов предложения, являющихся структурно-семанти-
ческими компонентами предложения. Обычно субъект (деятель,
носитель признака и состояния) составляет содержание подлежащего,
выраженного формой именительного падежа имени, а предикат (дей-
ствие, предикативный признак и состояние) составляет содержание
сказуемого, выраженного глагольными и именными формами.
Это соответствие часто нарушается в силу двух основных причин.
Первая причина — стремление выразить сложную семантику, особые
оттенки мысли. Ср.: Плотники строят дом (соответствие структурных
1
Скаличка В. Асимметричный дуализм языковых единиц // Пражский лингви-
стический кружок. — М., 1967.
191
признаков семантическим) — Дом строится плотниками (несоответ-
ствие между структурными и семантическими признаками). Словофор-
мы дом и плотники в первом предложении однозначны: плотники —
субъект-деятель, дом — объект действия. Во втором предложении
словоформы дом и плотниками многозначны: дом — выражение субъ-
екта и объекта действия, плотниками — выражение объекта и субъекта
действия. Таким образом, во втором предложении словоформы дом и
плотниками более сложны по семантике, чем в первом предложении.
Вторая причина — отсутствие соответствующих форм, необходимых
для выражения особых оттенков мысли (семантических компонентов).
Так, в русском языке действие стихийной силы часто обозначается
посредством односоставных безличных предложений, причем слово-
форма в творительном падеже (если она есть) совмещает значения де-
ятеля и орудия действия. Например: Грозой убило дерево... (Н. Некра-
сов.) Интересную оценку безличного предложения со сказуемым убило
дает В.М. Шукшин: Поля была раньше учительницей, проводила един-
ственного сына на войну, и его вскоре убило. (Я вот почему подчеркнул
это слово: ведь правильно — убили, а говорят: убило. Войну народ вос-
принимает как напасть, бедствие. Громом убило...) Поля свихнулась
от горя, ходила в чем попало, ночевала в банях, питалась подаянием...
(В. Шукшин.)
При применении разноаспектных (структурных и семантических)
критериев классификации в таких случаях получаем перекрещиваю-
щуюся сеть классификаций, накладывающихся друг на друга. При этом
образуются многочисленные зоны синкретичных (промежуточных и
периферийных) конструкций, для которых характерно совмещение
свойств противопоставленных синтаксических типов1.
В синтаксических работах последних лет, исповедующих путь «от
структуры к семантике», часто встречаются высказывания подобные
следующему: «В этом предложении значение следствия создается со-
юзом так что...». Такие формулировки противоречат сущности отно-
шений между структурой и семантикой. Предложение создается для
выражения мысли, а компоненты этой мысли выражаются с помощью
языковых средств: грамматических, лексических и др. Еще М.В. Ломо-
носов писал: «В составлении периодов некоторые учат полагаться мно-
1
Бабайцева В.В. Зона синкретизма в системе частей речи современного русско-
го языка // Филологические науки. — 1983. — № 5; Она же. Односоставные пред-
ложения в современном русском языке. — М, 1968; и др.
192
го на союзы, которыми члены их соединены бывают, рассуждая, что по
ним предложенные разумы яснее изображены и украшены быть могут.
Но сие от искусных почитается за самую тщету, ибо что может то по-
собить, ежели и расположить союзы, например: хотя, однако, не ток-
мо, но и, ежели идеи в них не вместны или еще не приисканы? А когда
их довольно изобретено, то уже союзы сами собой найдутся. К тому же
по предписаным союзам идеи располагать весьма опасно, ибо часто от
того происходят принужденные и ложные рассуждения»1. Этот мудрый
совет великого М.В. Ломоносова определил русскую синтаксическую
традицию в решении вопроса о соотношении формы и значения. Те или
иные значения или семантические компоненты выражаются с помо-
щью языковых средств, а не создаются ими.
В теоретических исследованиях возможен и другой путь — «от се-
мантики к структуре» (от функции к средствам). Это направление под
названием «функциональная грамматика» разрабатывается А.В. Бон-
дарко и др. Наиболее целесообразен этот путь изучения и описания
синтаксических явлений при сопоставительном анализе языков, так как
часто одно значение или семантические компоненты могут иметь в
сравниваемых языках разные формы, а также могут быть выражены с
помощью нескольких средств2.
В современных исследованиях (в частности, в докторских и канди-
датских диссертациях) в плане структурно-семантического направле-
ния сначала обычно рассматриваются структурные свойства синтакси-
ческих единиц «с оглядкой» на семантику, затем — семантические
свойства с опорой на структурные показатели. В лингвометодике про-
изводится отбор, интерпретация и организация лингвистического и
языкового материала в целях обучения языку и речи3.
При организации обучения, при описании системы синтаксическо-
го строя в учебных целях необходимо учитывать разграничение двух
позиций: позиции говорящего (пишущего) и позиции слушающего (чи-
тающего). В акте общения говорящий при формировании предложения
(высказывания) проходит путь от значения к адекватной форме, а слу-
1
Ломоносов М.В. Сочинения. — М.; Л. — Т. 7. — С. 125.
2
Русский синтаксис в сопоставлении с чешским / под ред. М. Кубика. — Прага,
1982. См. также: Затовканюк М. Проблема исходного пункта при сопоставлении
восточнославянских языков // Acta universitatis carolinae. Philologia. — Praha, 1969. —
№ 4—5.
3
Проблемы преподавания синтаксиса в школе. — М., 1976. — С. 4—6.
193
шающий при восприятии чужого высказывания сначала воспринимает
форму, анализирует чужую речь, декодируя ее. Эти стороны речевого
общения соответствуют активному и пассивному аспектам грамматики,
дифференцированным Л.В. Щербой: «При пассивном аспекте прихо-
дится исходить из формы слов, исследуя их синтаксическое значение
(что и составляло основное содержание синтаксиса в прежние време-
на)... Что касается активного аспекта синтаксиса, то там исходная точка
зрения совсем иная. В нем рассматриваются вопросы о том, как выра-
жается та или иная мысль»1. Если строго строить грамматическое опи-
сание в учебных целях, то, по-видимому, надо создавать два синтакси-
са — один для говорящего, другой — для слушающего, что практически
едва ли возможно. Поэтому в практике обучения используются оба
пути «от семантики к форме» и «от формы к семантике».
Принимая структурно-семантическое направление как основу
школьного и вузовского курса синтаксиса2, мы признаем тем самым
совмещение двух подходов к описанию синтаксического строя для
обучения русскому языку как родному: «от структуры к семантике» и
«от семантики к структуре».
Совмещение двух подходов оправдано не только целями и задачами
преподавания, но и сущностью многоаспектных синтаксических явле-
ний, в которых наблюдается как полное соответствие формы и содер-
жания, так и случаи, когда содержание ищет форму, в которую должна
отлиться мысль. Это зависит и от постоянной смены позиций говоря-
щего и слушающего, и от того, какие признаки синтаксических явлений
в конкретных случаях более ярки и более необходимы в лингвометоди-
ческих целях. В одних случаях необходимо больше внимания уделить
структуре, в других — семантике. Учитывая задачи развития речи,
очень важно изучать синонимические синтаксические средства, что воз-
можно лишь на пути «от семантики к структуре», например выражение
1
Щерба Л.В. Избранные работы по языкознанию и фонетике. — Л., 1958. —
Т. 1. — С. 21. Эту мысль развивал В.В. Виноградов: «В активной грамматике не-
обходимо исходить из потребностей, ищущих себе выражения мыслей, приказаний,
желаний и т.п. ...для каждого из этих случаев в грамматике должны быть указаны схе-
мы соответствующих предложений». См.: Виноградов В.В. О некоторых лингви-
стико-методических взглядах акад. Л.В. Щербы: докл. на I Междунар. конф. препо-
давателей русского языка и литературы // Русский язык за рубежом. — 1970. —
№ 2. — С. 47.
2
Бабайцева В.В. Лингвистические основы преподавания синтаксиса в школе и
вузе //Лингвистические основы преподавания языка. — М., 1983.
194
причинно-следственных отношений в простом и сложном предложени-
ях и т.д. Так, сравнение может быть выражено как лексическими и
грамматическими, так и лексико-грамматическими средствами языка:
Герасим вырос немой и могучий, как дерево растет на плодородной
почве. (И. Тургенев.)
Ср. также:
Соловьем залетным
Юность пролетела,
Волной в непогоду
Радость прошумела.
(А. Кольцов.)
195
тическими конкретизаторами сказуемого являются словоформы жал-
кое, капризное, растерянное.
Семантические конкретизаторы нередко требуются и при определе-
нии объема второстепенных членов предложения: Петр Васильевич дей-
ствовал так, как в подобных обстоятельствах действовал бы Дружи-
нин: бесстрашно, решительно, с полным сознанием своей правоты...
(В. Катаев.) Не подозревал он и о том, что это событие коснется и его,
его жизни, и не просто по причине нерасторжимой связи человека и
человечества в их всеобщем значении, а самым конкретным и прямым
образом. (Ч. Айтматов.) Ему было двадцать шесть лет, он был среднего
роста, сильного телосложения с развитыми гимнастикой мускулами,
сангвиник с ярким румянцем во всю щеку, с яркими зубами и губами и с
негустыми, мягкими и вьющимися волосами. (Л. Толстой.)
В практике преподавания семантические конкретизаторы обычно
учитываются лишь при определении состава сказуемого, особенно
именного составного: Береза — самое любимое дерево русского на-
рода. Очевидно, что семантические конкретизаторы нередко необходи-
мы и при определении объема подлежащего и второстепенных членов
предложения1, как свидетельствуют представленные выше примеры.
Стремление к полноте речевой семантики в структурно-семантиче-
ском компоненте предложения может привести к растворению структу-
ры в многочисленных дополнениях и поправках. Ср.: Городской человек
редко встречается с землей. (Ю. Яковлев.) Человек, живущий в городе,
редко встречается с землей; Человек, который живет в городе, редко
встречается с землей. Если в первом предложении сочетание город-
ской человек можно рассматривать как один член предложения (город-
ской человек — горожанин), то во втором и третьем предложениях опре-
делительный компонент городской развернут в причастный оборот и
придаточное предложение, сохраняющие общее определительное зна-
чение, но структурно и семантически членимые.
По-видимому, из-за семантической неполноты нередко трудно вы-
делить как словосочетание сочетание существительного и согласуемо-
го слова из причастного и адъективного оборотов при их постпозиции.
Возможно, это одна из причин, почему такие сочетания не рассматри-
ваются как словосочетания (номинативные единицы) (не только из-за
1
Подробно см.: Бабайцева В.В. Изучение членов предложения в школе. — М.,
1975.
196
их полупредикативного характера): Между тучами и морем гордо реет
буревестник, черной молнии подобный. (М. Горький.) Все сильней бие-
нье крови // В теле, раненном тоской. (А. Ахматова.) Юный лес, в зеле-
ный дым одетый, // Теплых гроз нетерпеливо ждет. (А.К. Толстой.) Но
вместе с тем выделяются словосочетания из препозитивных оборотов
типа: Город задыхался от запаха неслыханно буйно цветущей белой
акации. (В. Катаев.) Вспыхнувшую на востоке зарю тотчас опять за-
волокло тучами. (В. Арсеньев.) Из-за правобережного хребта грузно
поднимались взбудораженные ветром тучи. (Г. Федосеев.)
Предложения, имеющие в своем составе нечеткие по объему члены
предложения, целесообразно рассматривать в два этапа: на первом эта-
пе выделять опорные, структурно обязательные словоформы; на вто-
ром — давать семантическую оценку объема членов предложения с
учетом коммуникативного задания. Так, на первом этапе анализа пред-
ложения Калиныч был человеком самого веселого, самого кроткого
нрава (И. Тургенев.) выделяем в нем Калиныч был человеком; на втором
отмечаем, что в составе сказуемого человеком — структурная слово-
форма, ее недостаточно для семантической полноты сказуемого, поэто-
му в состав сказуемого дополнительно можно включить цельное слово-
сочетание самого веселого, самого кроткого нрава, в составе которого
опорный компонент нрава, а самого веселого, самого кроткого — се-
мантические конкретизаторы.
В таких случаях, когда требуются семантические конкретизаторы
для информативной полноты членов предложения в учебной практике
возможны варианты решения. Из всех вариантов ответов наиболее от-
вечающим «духу грамматики» и потребностям преподавания является
структурный подход к анализу, хотя в некоторых случаях очевидна не-
достаточность и формальность его. Так, в практике преподавания рус-
ского языка при формировании навыка пунктуации в постановке тире
между подлежащим и сказуемым важно, чтобы учащиеся видели, чем
выражены главные члены — опорные слова: Честные люди всегда име-
ют дурную привычку со стыдом опускать глаза перед наглою и нахаль-
ною подлостью. (В. Белинский.) Способность видеть то, что не видят
другие, — мучительная способность. (Д. Гранин.) Великая вещь — сло-
во одобрения! (В. Панова.) И только человек, лишенный чувства соб-
ственного достоинства, может гордиться случайно завоеванным
успехом. (С. Маршак.) ...герой — это человек, который в решительный
момент делает то, что нужно делать в интересах человеческого об-
197
щества. (Ю. Фучик.) Человек, любящий и умеющий читать, — счаст-
ливый человек. Он окружен множеством умных, добрых верных друзей.
Друзья эти — книги. (К. Паустовский.)
Таким образом, в практике преподавания наблюдается непоследо-
вательность в определении структурного и семантического объема
членов предложения, в известной мере оправданная лингвометодиче-
скими соображениями. Однако ясно и другое: одной из актуальных
задач лингвометодики является решение вопроса о соотношении
структурных и семантических свойств для всей системы членов пред-
ложения.
Выяснение значимости и соотношения структурных и семантиче-
ских показателей необходимо и для освещения проблемы полноты/не-
полноты предложения1. Так, следующее предложение не обладает се-
мантической полнотой, хотя структурно оно, казалось бы, полное:
Величайший и единственный гений современной Европы, высочайшая
гордость России, человек, одно имя которого — благоухание, писатель
великой чистоты и святости — живет среди нас. (А. Блок.)
Нет последовательности в оценке семантических и структурных
критериев и в пунктуации: иногда учитывается семантическая полнота,
иногда нет. Например: Москва лежала, покрытая звездной порошей...
(М. Пришвин.) В этом случае запятая обусловлена лишь структурными
показателями: лежала покрытая — была покрыта. Ср. также: Сурков,
разиня рот, поглядел на него, потом на Тафаеву. (И. Гончаров.)
В практике преподавания значительное место занимает разбор про-
стых и сложных предложений с характеристикой их в виде монологи-
ческой речи. Учащиеся должны придерживаться рекомендованного в
учебнике перечня признаков. При анализе простых предложений сна-
чала рекомендуется назвать семантические характеристики, затем —
структурные, а при анализе сложных предложений — сначала струк-
турные, а затем семантические2.
1
Бабайцева В.В. Синтаксис и пунктуация. — М., 1979. Здесь разграничивают-
ся структурно полные/неполные, семантически полные/неполные и структурно и
семантически полные/неполные предложения.
2
Аналогичные указания см.: Обучение русскому языку в 7—8 классах. — М.,
1983; Виды разбора на уроках русского языка. — М, 1978; и др. В практике синтак-
сического разбора семантические признаки обрамляются структурными. См.: Хар-
ченко В.К. Виды лингвистического разбора в пояснениях и образцах. — Воронеж,
1983. — С 101.
198
Нетрудно заметить, что пути здесь разные: при разборе простых
предложений — «от семантики к структуре», при разборе сложных —
«от структуры к семантике».
Практика преподавания подсказывает целесообразность второго
пути и при анализе простых предложений: «от структуры к семантике».
Учащиеся интуитивно чувствуют доминирующее значение структур-
ных показателей и, несмотря на многолетние усилия методистов и учи-
телей, отмечают прежде всего структурные признаки, так как именно
они привлекают внимание в первую очередь. Главный аргумент в поль-
зу этой точки зрения заключается в том, что структурные признаки бо-
лее существенны для квалификации простого предложения, тем более
что в них выражаются языковые компоненты информативной семанти-
ки предложения.
Особо подчеркну те положения, которые могут и должны способ-
ствовать успешному решению задач изучения синтаксических единиц:
осознанное внимание к структуре и семантике, понимание функцио-
нальной предназначенности языковых средств, развитие языкового
чутья, позволяющего не только чувствовать семантико-стилистические
особенности конкретных высказываний, но и понимать, какими сред-
ствами они создаются.
Как при теоретическом описании русского языка, так и в лингвоме-
тодике доминирующим признаком синтаксических единиц является
структурный, так как внимание к форме — это одновременно и внима-
ние к языковой семантике.
Если структурные показатели недостаточно ярки, решающую роль
играет семантика. Только выяснение структурных и семантических раз-
личий в их совокупности и соотнесенности позволяет наиболее строго
и точно определить характер синтаксического явления.
199
Подлежащее с относящимися к нему второстепенными членами об-
разует состав (группу) подлежащего; сказуемое с относящимися к нему
второстепенными членами — состав (группу) сказуемого: Капельки
осеннего тумана \ По стволам бегут ручьями слез. (Д. Кедрин.) Жела-
ние служить общему благу | должно непременно быть потребностью
души, условием личного счастья. (А. Чехов.) Составы подлежащего и
сказуемого соответствуют компонентам мысли и актуальному членению:
состав подлежащего соотносится с субъектом логического суждения и
является выразителем «данного», состав сказуемого соотносится с пре-
дикатом логического суждения и является выразителем «нового», поэ-
тому подлежащее предшествует сказуемому при прямом порядке слов.
Постпозиция подлежащего является показателем его актуализации:
Ср.: Поэзия — дочь воображения. А может быть, наоборот: вообра-
жение — дочь поэзии. Для меня, хотя и не признанного, но все же по-
эта, поэзией прежде всего было ее словесное выражение, то есть сти-
хи. (В. Катаев.)
Группы подлежащего и сказуемого взаимопроницаемы: слова одно-
го состава могут занимать место на «территории» другого состава, что
также является одним из средств их актуализации: И в колосьях бри-
льянты росы Ветерок зажигает душистый... (И. Бунин.) Тихо август
прилег ко плетню. (С. Есенин.)
Строевые роли знаменательных и служебных частей речи обуслов-
лены разнообразием мысли, выражаемой в двусоставных предложени-
ях. Двучленное логическое суждение соотносительно с двусоставной
структурой, состоящей из подлежащего и сказуемого. Обязательное на-
личие подлежащего ориентирует мысль на предмет, предикативный при-
знак которого раскрывается в сказуемом.
Двусоставные предложения по характеру сказуемого делятся на
глагольные и именные с последующим выделением их разновидностей.
Эти группы двусоставных предложений существенно отличаются друг
от друга.
Двусоставные предложения образуются в речи по языковым моделям
(структурным схемам). В традиционном синтаксисе выделялись лишь
структурные схемы, мотивирующие постановку знаков препинания. Во-
прос о количестве строевых компонентов схем двусоставных предложе-
ний и принципах их выделения, что уже отмечалось, относится к спор-
ным: одни ученые в схему предложения включают только главные члены,
другие — также и некоторые коммуникативно значимые второстепенные
200
члены. В языковом арсенале двусоставных предложений содержится са-
мое большое количество структурных схем, которые служат основой
формирования предложений. Укажем основные структурные схемы дву-
составных предложений: 1) спрягаемо-глагольные: имя + спр. гл. (Лес
шумел); 2) именные: сущ. + сущ. (Мой брат — учитель; Яблоня в цвету);
сущ. + прил. (Улыбка у него добрая); сущ. + кр. страд. прич. (Комната
проветрена); инф.1 + инф. (Жить — Родине служить); сущ. + инф.
(Наша задача — учиться); любое субст. слово + сущ. (или субстантиват)
(Больной — мой брат; Но — противительный союз).
Частотность употребления предложений, реализующих эти схемы,
различна. Так, в речи достаточно редко наблюдаются высказывания,
построенные по модели «инф. + инф.». Частотность схем «сущ. + спр. гл.»
и «сущ.+сущ.» значимо определяется стилем речи (например, регуляр-
ность употребления предложений, построенных по схеме «сущ. +
+ сущ.», в научной речи выше, чем в других стилях), условиями рече-
вой ситуации.
В качестве строевых компонентов главные члены предложения вхо-
дят в структурную схему двусоставных предложений, формируя их
предикативный центр.
В традиционной лингвистике в центре внимания были глагольные
предложения, в современной русистике предметом исследований оказа-
лись именные предложения, среди которых особое внимание привлекли
бисубстантивные предложения2 и в связи с этим проблема связок3.
1
Инфинитив является синкретичным словом, в семантике которого совмеща-
ются значения предметности и глагольности.
2
Рословец Я.И. Именные (субстантивные) предложения в современном рус-
ском языке: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. — М., 1974.; Черемисина М.И. Срав-
нительные конструкции русского языка. — Новосибирск, 1976; Савосина Л.М.
Биноминативные предложения характеристики в современном русском языке. —
М., 1991; Рябкова Н.И. Субстантивные предложения со значением состояния окру-
жающей среды в современном русском языке: автореф. дис. ... канд. наук. — Ека-
теринбург, 1997; Маркелова Т.В. Семантика оценки и средства ее выражения в
русском языке. — М., 1993; Чернов В.И. Именные предикативные конструкции в
современном русском языке. — М., 1985.
3
Лекант П.А. Семантика связок // Семантика лексических и грамматических
единиц. — М., 1995; Он же. Типы и формы сказуемого в современном русском
языке. — М., 1976; Золотова Г.А., Успенский В.А. Биноминативное предложение:
проблема согласования связки // Облик слова: сб. ст. памяти Д.Н. Шмелева. — М.,
1997; Герасименко Н.А. Развитие аналитизма в связочно-субстантивном сказуемом //
Аналитизм в лексико-грамматической системе русского языка. — М., 2011; и др.
201
Среди работ, посвященных бисубстантивным предложениям, наи-
более значимым стало исследование Н.А. Герасименко; его результаты
обобщены в книге «Бисубстантивные предложения в русском языке:
структура, семантика, функционирование» (М., 2012). Рассматривая
разнообразные типы этих предложений, Н.А. Герасименко описывает
средства выражения семантики отождествления, характеризации, а так-
же состояния и превращения, которые входят в систему логико-синтак-
сических типов семантики простого предложения. Отметим, что пред-
ложения с семантикой характеризации легко трансформируются в
приложения1, сохраняющие потенциальную предикативность. В бисуб-
стантивных предложениях не всегда легко квалифицировать главные
члены, несмотря на тождество их категориальной семантики. Каче-
ственный характер предикативности (категориального значения суще-
ствительных) в этих конструкциях неодинаков. Наряду с существитель-
ными с собственно предметным значением в них функционируют
существительные с качественно-оценочной семантикой, для которых
характерна роль предикатных слов. Слова с собственно предметным
значением чаще выполняют роль подлежащих, предикатные слова —
сказуемых. Однако это соотношение наблюдается не всегда: предмет-
ные существительные могут выполнять роль сказуемых, а предикат-
ные — подлежащих. Сочетание предметных слов с предикатными в
бисубстантивной паре создает так называемые «трудные случаи» раз-
бора предложений по членам предложения, так как нарушается соот-
ношение разных видов членения (см. ниже анализ предложений типа
Самое большое сокровище Сибири — леса).
202
При логическом членении предложения выясняется субъектно-пре-
дикатная структура выражаемого суждения, т.е. выделяются субъект и
предикат (отдельное — общее, предмет — признак, деятель — действие).
При актуальном членении выделяется тема («данное») и рема («но-
вое»). «В сочетании известного и неизвестного и заключается самая
основа, сущность коммуникации...»1
Эти виды членения предложения не являются параллельными, не-
пересекающимися, они находятся в постоянном взаимодействии.
Логическое членение предложения обусловлено мыслительной
функцией языка, а актуальное членение определяется его коммуника-
тивной функцией.
Для актуального членения безразлична грамматическая форма тех
членов предложения, которые выражают «данное» и «новое», а субъект
и предикат логического суждения вырабатывают специфические фор-
мы в языке для своего выражения (подлежащее и сказуемое). В этом
заключается принципиальное отличие логического членения от акту-
ального.
Каждый из видов членения простого предложения (логическое, ак-
туальное, синтаксическое) не раз привлекал внимание исследователей,
но соотношение этих видов изучено явно недостаточно. Вопрос о взаи-
модействии данных видов членения поставлен мною в 1969 г.2
Разный характер актуального членения предложения может быть
выражен порядком слов, логическим ударением, неполнотой предложе-
ния и др. Учитывая, что этот вопрос уже был предметом наблюдений3,
отмечу лишь некоторые случаи несоответствия логического, актуаль-
ного и синтаксического членения при морфологизованных членах
предложения в двусоставном повествовательном предложении.
В предложении, взятом вне речи, синтаксическое, актуальное и ло-
гическое членение обычно совпадают при морфологизованных членах
предложения: Тучи низко висели над морем. При морфологизованных
1
Крушельницкая К.Г. Очерки по сопоставительной грамматике немецкого и
русского языков. — М., 1961. — С. 196.
2
Бабайцева В.В. Соотношение логического, актуального и синтаксического
членения двусоставного повествовательного нераспространенного предложения
при морфологизованных главных членах // Изв. Воронежского гос. пед. ин-та. —
Воронеж, 1969. — Т. 68.
3
Ковтунова И.И. Порядок слов и актуальное членение предложения. — М.,
1976.
203
членах предложения синтаксический статус членов предложения не из-
меняется. Ср.: Тучи висели над морем // низко; Над морем низко висели
тучи. При неморфологизованных членах предложения синтаксический
статус членов предложения может быть изменен под влиянием актуаль-
ного членения.
Соотношение логического, актуального и синтаксического членения
предложений неоднократно иллюстрировалось мною анализом предло-
жений типа Леса — самое большое сокровище Сибири; Самое большое
сокровище Сибири — леса; Самое главное — здоровье; Здоровье — са-
мое главное1.
Рассмотрим предложения первой пары. Структурная схема этих
предложений одна и та же («сущ. + сущ.»), одинаков и лексический со-
став предложений, однако информация, которую они передают, различ-
на. Членение первого предложения на составы подлежащего и сказуе-
мого не вызывает сомнений. При разборе же второго предложения,
взятого вне контекста, возникают затруднения: какое из существитель-
ных выполняет роль подлежащего? Структура подсказывает: сокрови-
ще — подлежащее, леса — сказуемое, так как обычно первый компо-
нент структурной схемы является в предложении подлежащим. Однако
такой квалификации мешает логико-семантическое значение компо-
нентов структурной схемы: слово леса соотносится с субъектом логи-
ческого суждения, выражает частное, является носителем признака, а
слово сокровище — соотносится с предикатом логического суждения,
выражает общее, является носителем предикативного квалифицирую-
щего признака. Действительно, по своему лексико-семантическому ха-
рактеру из существительных сокровище и леса на роль подлежащего
больше подходит существительное леса (в силу своего предметно-конк-
ретного значения), на роль сказуемого — сокровище, так как оно явля-
ется качественно-оценочным; однако инверсия сказуемого насторажи-
вает. Вне контекста неизвестно коммуникативное (актуальное) членение
этого предложения, а следовательно, оно может быть разобрано двояко:
Самое большое сокровище Сибири — леса и Самое большое сокровище
Сибири — леса. Возможность двоякого разбора можно аргументировать
использованием лексико-грамматических средств. Ср.: Самое большое
сокровище Сибири — это леса; Самым большим сокровищем Сибири яв-
1
Развернутый анализ см.: Бабайцева В.В. Русский язык. Синтаксис и пунктуа-
ция. — М., 1979.
204
ляются леса. В контексте такие предложения (без лексико-грамматиче-
ских конкретизаторов) получают однозначную характеристику, посколь-
ку посредством контекста уточняется коммуникативное задание
предложения: Многими природными богатствами славится Сибирь:
золото, алмазы, всевозможные руды, нефть, энергия рек... Но, пожалуй,
самое большое сокровище Сибири — леса (В. Куксов.)
Коммуникативный аспект влияет и на решение вопроса об объеме
членов предложения (включать или не включать в состав главного члена
в приведенном выше предложении слова самое большое и Сибири, что
именно включать — оба слова или только какое-нибудь одно из них, в
чем заключается основное сообщение?). В данном предложении суще-
ствительного сокровище достаточно для лексико-семантической характе-
ристики предмета мысли/речи. Но как быть с такими предложениями,
как Искусство писать — это искусство сокращать? (А. Чехов.) Комму-
никативный аспект подсказывает недостаточность выделенных слов для
смыслового разграничения подлежащего и сказуемого. Можно допу-
стить и иной вариант разбора и рассматривать это предложение как не-
распространенное (Искусство писать — это искусство сокращать), но
предпочтительнее первый вариант, основанный на структурном аспекте.
Несоответствие между синтаксическим и актуальным членением
предложений может изменять и синтаксический статус второстепен-
ных членов предложения: С моря дул ветер — Дул ветер с моря — Ве-
тер с моря дул, ветер с моря дул... (из песни). В данном случае обстоя-
тельство места под влиянием актуального членения трансформируется
в обстоятельственное определение.
Случаев изменения грамматических (синтаксических и морфологи-
ческих) дефиниций языковых и речевых фактов, обусловленных явле-
ниями переходности, в русском языке множество1.
Вопрос о соотношении логического и синтаксического членения
предложений был в центре внимания традиционной русистики. Вопрос
о соотношении логического и актуального членения остается все еще
не решенным, так как не всегда можно разграничить логический субъ-
ект и тему актуального членения, логический субъект, тему актуально-
го членения и статус членов синтаксического членения2.
1
Бабайцева В.В. Явления переходности в грамматике русского языка. — М., 2000.
2
Существует мнение, что субъектно-предикатное и актуальное членение со-
впадают. См., например: Панфилов В.З. Грамматика и логика. — М.; Л., 1963.
205
Несмотря на дискуссионный характер некоторых вопросов, нельзя
не признать ценность выявления соответствия/несоответствия между
логическим, актуальным и синтаксическим членением при квалифика-
ции синтаксического статуса структурно-семантических компонентов
предложения, а нередко и предложения в целом.
1 2 3 4 5 6 7
206
По совокупности семантических и структурных свойств среди одно-
составных предложений выделяются следующие основные типы:
1. Определенно-личные (Люблю грозу в начале мая).
2. Неопределенно-личные (В нашем поселке построили новую школу).
3. Обобщенно-личные (Слезами горю не поможешь).
4. Безличные (Светает; Меня знобит; Мне холодно; Ветра нет).
5. Инфинитивные (Тучам солнца не скрыть, войне мир не победить).
6. Номинативные (Зима; Вот и зима; Зима!).
7. Вокативные (— Петя, Петя! — укоризненно сказала мама).
Выделенные разновидности односоставных предложений в той же
последовательности можно вписать в представленную выше схему, при-
чем определенно-личные предложения попадут в промежуточную зону
между двусоставными и односоставными предложениями, а вокатив-
ные — в промежуточную зону между односоставными и нечленимыми.
Типичные (ядерные, центральные) односоставные предложения — это
такие предложения с одним главным членом, которые не требуют другого
главного члена и не могут быть дополнены им без изменения характера
выражаемой мысли, без изменения семантики1. В большинстве односо-
ставных предложений выражается логико-психологическое суждение.
Логико-психологическое суждение отражает теснейшую связь меж-
ду чувственной и логической ступенями познания действительности2.
Это суждение можно изобразить в виде схемы X — P, где X — нагляд-
но-чувственные образы, а P — логическое понятие.
Мною такое суждение названо логико-психологическим, так как
один компонент суждения (предикат) является вербализованным поняти-
ем, т.е. логической категорией, а второй — наглядно-чувственным об-
разом (психологической категорией), который не может быть выражен
словом, но может быть структурным элементом суждения, отражающего
связь чувственной ступени познания действительности с логической.
В.В. Виноградов отмечал: «...в современной логике допускается возмож-
ность словесной невыраженности субъекта в некоторых суждениях. Од-
нако нет суждения без предиката в его словесно оформленном виде»3.
1
В этом определении односоставных предложений отмечаются их структур-
ные и семантические свойства.
2
Виноградов В.В. Синтаксис русского языка акад. А.А. Шахматова // Вопросы
синтаксиса современного русского языка. — М., 1950.
3
Там же. С. 108.
207
Использование наглядно-чувственного образа как элемента мысли
объясняется, во-первых, тем, что говорящему не всегда в процессе жи-
вого общения необходимы логические формы мысли с вербализован-
ным субъектом, отражающим существенные стороны предмета сужде-
ния, что свойственно понятию; во-вторых, тем, что ситуация, при
которой возможно чувственное отражение действительности в созна-
нии, дополняет мыслительный процесс (и процесс общения, взаимопо-
нимания) наглядными признаками предметов и явлений.
Логико-психологиское суждение, как и логическое суждение, дву-
членно. Специфику этого вида мысли составляет наличие в семантике
предложения компонента, представляющего собой наглядно-чувствен-
ный образ: в речевой ситуации при непосредственном воздействии
предмета мысли/речи на органы чувств это ощущения и восприятия, в
остальных случаях — представления.
В письменной речи в основу односоставных предложений чаще вхо-
дит обобщенный наглядно-чувственный образ, а именно представление.
Представление богаче понятия наличием наглядно-чувственного
образа предмета мысли/речи. В ряду психологических и логических ка-
тегорий представление предшествует понятию. В отличие от вербали-
зованного понятия, представление не связано со словом, так как это
хотя и обобщенный, но наглядно-чувственный образ предмета или яв-
ления действительности.
Границы между представлением и понятием подвижны. Несмотря
на некоторую близость, представление существенно отличается от по-
нятия тем, что не имеет непосредственной вербализации. В.З. Панфи-
лов писал: «...чувственно-наглядный образ представления, в отличие от
понятия, не может быть передан непосредственно при помощи языка
(слова), вернее, материальной языковой оболочки, одним членом кол-
лектива другому его члену»1.
Представление находит выражение в разнообразных синтаксиче-
ских конструкциях, прежде всего односоставных. Именно в их семан-
тике представление регулярно выступает как компонент логико-психо-
логического суждения.
Наглядно-чувственный компонент в разновидностях односостав-
ных предложений не всегда может быть ярко представлен. В некоторых
1
Панфилов В.З. К вопросу о соотношении языка и мышления // Мышление и
язык. — М., 1957. — С. 153.
208
случаях предмет мысли/речи (деятель, носитель признака и др.) скрыт
в структурной организации односоставного предложения или в его лек-
сическом наполнении. Так, предмет суждения, выражаемого в безлич-
ных предложениях типа Дождит; Светает; Вечереет не требует уточ-
нения вербализованным субъектом, так как лексические значения
слов-сказуемых могут характеризовать только определенное состояние
природы, которое представлено в сознании в виде наглядно-чувствен-
ных образов.
Возможность невыраженности предмета суждения в субъекте обу-
словливает существование двучленного суждения без вербализованно-
го субъекта-понятия1.
Двучленность логико-психологического суждения обусловливает
синтаксическую членимость предложений, в которых оно реализуется.
Грамматической формой выражения логико-психологических сужде-
ний могут быть и двусоставные, и (что в русском языке наблюдается
чаще) односоставные предложения. Вместе с тем в односоставных
предложениях на основе грамматических показателей объединяются
конструкции, выражающие не только логико-психологическое сужде-
ние, но и логическое суждение с нечеткой субъектно-предикатной чле-
нимостью, завуалированной грамматической односоставностью (Весе-
ло кататься с высокой горы), а отдельные разновидности односоставных
предложений по своей логико-психологической основе сближаются с
нечленимыми предложениями. Ср. именительный представления: Мо-
сква! Как много в этом звуке... (А. Пушкин.)
Характерной чертой суждений, выражаемых в типичных односо-
ставных предложениях, является неопределенность обозначения пред-
мета мысли в первой части суждения, которая создается отсутствием
вербализованного понятия, отражающего существенные свойства пред-
мета мысли в субъекте.
Мысль «отливается» в те или иные структурные схемы предложе-
ния, степень членимости мысли в сознании определяет степень синтак-
1
В работах по логике, написанных до 1917 г., суждения с неясным S, граммати-
ческой формой которых являются безличные предложения, называются то «неопре-
деленными суждениями», то «наблюдательными суждениями», чем удачно подчер-
кивается особенность первого члена таких суждений. См, напр.: Владиславлев М.В.
Логика. — СПб., 1872; Светилин А. Учебник логики. — СПб., 1874; Филиппов М.М.
Логика. — СПб., 1903.
209
сической членимости предложения и является основой выделения
структурно-семантических типов простого предложения, в том числе и
односоставных1.
1
Впервые эти вопросы рассматривались мною в работах: Бабайцева В.В. О ло-
гико-психологической основе субъекта речи в некоторых синтаксических конструк-
циях // Мат-лы по славянскому языкознанию. — Воронеж, 1963; Бабайцева В.В.
О выражении в языке взаимодействия между чувственной и абстрактной ступенями
познания действительности // Язык и мышление. — М., 1967. Эти публикации также
см.: Бабайцева В.В. О логико-психологической основе субъекта речи в некоторых
синтаксических конструкциях // Бабайцева В.В. Избранное. 1955—2005: сб. науч. и
науч.-метод. ст. / под ред. К.Э. Штайн. — Москва; Ставрополь, 2005; Бабайцева В.В.
О выражении в языке взаимодействия между чувственной и абстрактной ступенями
познания действительности // Бабайцева В.В. Избранное. 1955—2005: сб. науч. и науч.-
метод. ст. / под ред. К.Э. Штайн. — Москва; Ставрополь, 2005.
210
Приятно пахнет черемуха. — Приятно пахнет черемухой.
Что-то воет в трубе. — Воет в трубе и др.
Аналогичное соотношение можно отметить в именных предложе-
ниях:
Как все хорошо! — Как хорошо!
Все тихо. — Тихо.
Был конец января. — Конец января.
Вот и зима пришла. — Вот и зима и др.
При всем разнообразии способов выражения главного члена можно
отметить формы, закрепившиеся за определенными разновидностями
односоставных предложений в качестве основных.
Г л а г о л в форме:
1-го л. ед.ч. — определенно-личные предложения;
2-го л. ед.ч. — определенно-личные и обобщенно-личные пред-
ложения;
3-го л. ед.ч. — безличные предложения;
1-го л. мн.ч. — определенно-личные и обобщенно-личные пред-
ложения;
2-го л. мн.ч. — определенно-личные и обобщенно-личные пред-
ложения;
3-го л. мн.ч. — неопределенно-личные предложения.
Н е з а в и с и м ы й и н ф и н и т и в — инфинитивные предложения.
С у щ е с т в и т е л ь н ы е в им. п. — номинативные, вокативные
предложения и др.
Однако, несмотря на закрепленность некоторых форм за определен-
ным видом односоставных предложений, очевидно, что для разграниче-
ния односоставных предложений, а также отграничения их от двусостав-
ных неполных знания способов выражения главного члена недостаточно,
необходимо учитывать различия в семантике.
211
жений всех разновидностей вызвано потребностью в актуализации од-
ного компонента выражаемой мысли. Обычно таким компонентом явля-
ется предикативная характеристика предмета мысли/речи: действие,
состояние, квалификация, оценка и др. Незамещенная синтаксическая
позиция подлежащего позволяет представить деятеля определенно, не-
определенно или обобщенно, ввести в семантическую структуру одно-
составных предложений наглядно-чувственные образы, которые могут
быть описаны в предшествующем или последующем контекстах: Когда
в Москве шофер нарушает правила движения, его штрафуют. На Па-
мире к такому шоферу относятся по-иному: ему ставят памятник.
(В. Санин.) А кругом удивительно красиво. Полянка. Лес. Сверкающий
пушистый снег на ветках. Зимнее солнце золотит верхушки деревьев.
(М. Зощенко.)
Односоставные предложения неоднородны по грамматической се-
мантике, и это выражается прежде всего в способах выражения главного
члена, а также в делении односоставных предложений на глагольные и
именные.
По характеру грамматической (языковой) семантики глагольные
односоставные предложения объединяются тем, что в них сообщается
о действии, производитель которого не назван. Различаются же они сте-
пенью отвлечения действия от деятеля (производителя действия, дей-
ствующего лица). Это различие в типовой семантике находит выраже-
ние в структурных свойствах: сказуемое выражается р а з н ы м и
глагольными формами. Связь между действием и деятелем у разных
глагольных форм неодинакова: самая тесная — у спрягаемых глаголь-
ных форм, обозначающих активное действие (строить, говорить, по-
могать и др.), менее всего — у безличных глаголов.
Потребность в выражении разной степени отвлечения действия от
деятеля и определила формирование и существование системы односо-
ставных глагольных предложений. Максимально связано с деятелем
действие в определенно-личных предложениях, минимально — в без-
личных, где семантика действия преобразуется в состояние (знобит,
нездоровится — состояние человека; светает, дождит — состояние
природы и др.).
Иногда лексические значения слов — сказуемых, настолько ярки, так
исчерпывающе характеризуют действие и деятеля, что название деятеля
становится излишним. Например: Опасно / Все время жить вровень с тра-
вой, / Которую могут скосить / Косари. (В. Солоухин.)
212
Именные односоставные предложения объединяют безличные имен-
ные (Мне холодно и др.), номинативные и вокативные предложения.
Типовая семантика разновидностей односоставных предложений
разнообразна. Даже в пределах одной разновидности могут быть вы-
делены группы со своими особенностями в значении. Именно эти спе-
цифические оттенки в значении и обусловливают существование в язы-
ке многочисленных групп односоставных предложений и использова-
ние их в речи.
213
деляет его семантические и структурные свойства: сказуемое становит-
ся не только семантическим, но и структурным центром предложения;
сказуемое избирает такие формы, которые могут выразить нужное
представление о деятеле без его номинации: 1-е лицо единственного чис-
ла позволяет представить деятеля как лицо определенное, 2-е лицо —
как обобщенное и т.д.
Сказуемое в односоставных предложениях имеет те же типы, что и в
двусоставных: простое, составное и сложное; глагольное и именное. По-
рой трудно понять, почему следует называть сказуемое односоставных
глагольных предложений главным членом, а не сказуемым, особенно в
тех случаях, когда односоставные и двусоставные предложения череду-
ются: ...Ну что я скажу ему? Неужели я скажу, что я его не люблю? Это
будет неправда. Что ж я скажу ему? Скажу, что люблю другого? Нет,
это невозможно. Я уйду, уйду. (Л. Толстой.) Вы читайте, читайте рус-
скую литературу как можно больше, все читайте! Найдите себе рабо-
ту и — читайте! Это лучшая литература в мире. (М. Горький.)
Сложнее квалифицировать главный член именных односоставных
предложений, так как они стоят ближе к нечленимым предложениям и,
кроме того, существительное характеризуется синтаксической поли-
функциональностью и чаще называет предмет мысли/речи, чем его
признаки. В односоставных именных предложениях трудности квали-
фикации главного члена обусловлены не односоставностью структуры,
а степенью их логико-синтаксической членимости.
Чем ближе к двусоставным предложениям располагаются на шкале
переходности разновидности односоставных предложений, тем отчетли-
вее синтаксическая квалификация их главного члена; чем ближе к нечле-
нимым — тем менее четкой является синтаксическая квалификация их
главного члена, тем меньше в них второстепенных членов предложения.
Структурно-семантические разновидности
односоставных предложений1.
214
Определенно-личные предложения.
Определенно-личные предложения по семантике близки к двусо-
ставным, поэтому многие ученые не выделяют их в особый тип односо-
ставных предложений, а рассматривают как неполную реализацию
структурной схемы двусоставных предложений.
Определенно-личные — это односоставные предложения, в кото-
рых сказуемое выражено глаголом, личное окончание которого указы-
вает на определенное (конкретное) лицо (это может быть говорящий
или его собеседник: я, ты, мы, вы): Знаю, что шутишь — а все-таки
верю. Зачем же мучаешь? (А.Н. Толстой.) И вот, наконец, едем. Нас
двое. Сидим в столовой на станции Шилово. (В. Песков.)
Такие предложения обычны в диалогической или монологической
речи, в живом процессе общения. О характере деятеля узнаем по обра-
щению или речевой ситуации: — Папочка, привези мне акулу! — Обяза-
тельно привезу, Юрик. (В. Санин.) Б е с с е м е н о в (вслед Нилу и Поле).
Воротитесь! Поклонитесь! (М. Горький.) Вьюга снежная, пурга, Напря-
ди нам пряжи. Взбей пушистые снега, Словно пух лебяжий. (С. Маршак.)
Определенно-личные предложения имеют только состав сказуемо-
го, что и позволяет выделить их в особый структурный тип простого
предложения. Сравнивая определенно-личные предложения с другими
односоставными предложениями, видим, что они обладают наиболь-
шей степенью логико-синтаксической членимости, сближаясь с двусо-
ставными предложениями по характеру выражаемой мысли, так как
деятель мыслится в них определенно: он может быть вербализован
лишь в виде местоимений я, мы, ты, вы.
Семантическая близость определенно-личных и двусоставных
предложений обусловливает возможность их взаимозамены, употреб-
ления в контексте без яркой семантической дифференциации. Напри-
мер: — Ухожу я, Сережа, — тихо сказала она, не спуская с него бле-
стящих черных глаз. — Ухожу, ухожу, ухожу. (А. Николаев.) Ты про-
сто боишься говорить прямо. Трусишь! (М. Чулаки.)
И все-таки определенно-личные предложения отличаются от двусо-
ставных тем, что в них актуализируется действие. Ср. в двусоставных
предложениях: Я люблю тебя, Жизнь... (К. Ваншенкин.) Люблю отчиз-
ну я... (М. Лермонтов.)
Определенно-личные предложения не являются неполными без
подлежащего. Такие предложения могут быть квалифицированы как
215
неполные только в том случае, если они трактуются как структурно-
семантическая разновидность двусоставных предложений (неполная
реализация структурной схемы двусоставного предложения).
Сказуемым определенно-личных предложений не может быть гла-
гол в форме 3-го лица единственного числа или в форме прошедшего
времени, так как в этих формах он не указывает на определенное дей-
ствующее лицо. При таких формах, как пишет, писал и подобных им,
подлежащим может быть не только местоимение он, но и другие место-
имения (кто-то, кто-нибудь и др.) и существительные (ученик, Иванов
и др.). Предложения с такими сказуемыми при отсутствии подлежаще-
го (оно выясняется из контекста) являются двусоставными неполными.
Не могут быть сказуемыми определенно-личных предложений при
нулевой связке и имена существительные и прилагательные, так как
они не определяют в полной мере носителя признака, не называют его:
Красавица народная, как море, полноводная, как родина, свободная,
широка, глубока, сильна. (В. Лебедев-Кумач.)
К переходным (промежуточным) конструкциям между двусоставны-
ми и определенно-личными относятся такие предложения, в которых нет
подлежащего, но есть определение деятеля, семантически связанное со
сказуемым: Бурной жизнью утомленный, Равнодушно бури жду. (А. Пуш-
кин.) Покорный ласковому взгляду, Любуюсь тайной красоты... (А. Блок.)
Неопределенно-личные предложения.
Неопределенно-личные — это односоставные предложения, в кото-
рых действующее лицо мыслится как неопределенное, а сказуемое вы-
ражено глаголами в форме 3-го лица множественного числа настоящего
или будущего времени либо глаголами в форме множественного числа
прошедшего времени изъявительного наклонения: Из Москвы говорят.
(П. Проскурин.) Из Москвы будут говорить; Из Москвы говорили.
Внимание говорящего (пишущего) и адресата речи сосредоточено
на действии; действующее лицо остается «в тени», так как оно неиз-
вестно или не важно для сообщения: Пишут мне, что ты, тая тревогу,
загрустила шибко обо мне. (С. Есенин.) В Сибири не любят горячку и
спешку. (А. Сурков.) Мне рая не оставили в наследство. (М. Дудин.)
Обычно в неопределенно-личных предложениях актуализируются
предикативный признак (действие) и конкретизирующие его дополнения
и обстоятельства, а неопределенный деятель может быть соотнесен с од-
216
ним или несколькими лицами — как известными, так и неизвестными
говорящему: Удивлялся, что его не пускают домой. Смешно. (А. Вай-
нер.) (Из контекста известно, что не пускает мать.) Эту песенку любили,
с этой песней в бой ходили. (А. Сурков.) Теперь же по всему городу было
известно, что у Краснопузова у к р а л и огромные деньги. Рассказыва-
ли, что у к р а л и полмиллиона.
— И кто ж у к р а л? — рассказывала жена Евгения Михайло-
вича. — Василий, наш бывший дворник. Говорят, он швыряет теперь
этими деньгами, и полиция подкуплена. (Л. Толстой.)
Иногда деятель назван в контексте, но намеренное устранение его
имени (названия) позволяет актуализировать действие и выразить до-
полнительные семантические оттенки: Прощаясь, Ипполитов поцело-
вал ей руку. Впервые в жизни ей целовали руку. (Д. Гранин). Такие пред-
ложения не являются неполными.
Особенно выразительны в семантико-стилистическом отношении
неопределенно-личные предложения, в которых деятель намеренно
представлен как лицо неопределенное, с тем чтобы привлечь к нему
внимание собеседника. Такие предложения могут быть семантическим
центром диалогического единства или сложного синтаксического цело-
го: — А завтра меня в кино приглашают. — Кто же это? — спросила
мать. — Да Виктор, — ответила Луша. (В. Лидин.)
Регулярны неопределенно-личные предложения следующего стро-
ения и лексического наполнения: Мне (вам) сказали...; Мне (вам) звони-
ли; Дверь открыли; К вам (ко мне) пришли; Вас (нас) зовут; Нам... со-
общили; Мне (вам) принесли и др. Неопределенный деятель в таких
предложениях мыслится как единичный.
Выразительность неопределенно-личных предложений делает их
одним из ярких средств языка поэзии. Ср. стихотворение В. Высоцкого
«Я не люблю»:
Я не люблю фатального исхода,
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.
217
Я не люблю, когда наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Но, если надо, выстрелю в упор.
218
Обобщенно-личные предложения.
219
«Дом друзей» К. Симонов намеренно не называет друзей, и этим созда-
ется обобщение:
Дом друзей, куда можно зайти безо всякого,
Где и с горя, и с радости ты ночевал,
Где всегда приютят и всегда одинаково,
Под шумок, чем найдут, угостят наповал.
220
Ср. также: Цыплят по осени считают. (Пословица.) Во время ата-
ки решений не меняют. (Н. Виноградов.) Такие предложения можно
назвать неопределенно-обобщенными, так как по форме они совпадают
с неопределенно-личными, а по семантике являются неопределенно-
обобщенными.
На периферии двусоставных предложений находятся предложения
с неопределенным и обобщенным деятелем, обозначенным существи-
тельными типа люди, человек; местоимениями кто-то, все, ты, мы и
др., указывающими на неопределенное или обобщенное лицо: Человек
может ошибаться. Ошибку в фальшь не ставят. (Ф. Достоевский.)
В рубке все молчали. (В. Конецкий.) Сказали мне, что заходил за мною
кто-то... (А. Пушкин.) Недаром сказал кто-то: нет ничего тягостнее
сознания только что сделанной глупости (И. Тургенев.) Такие предло-
жения по семантике сближаются с неопределенно- и обобщенно-личны-
ми предложениями, но отличаются от них структурными свойствами.
Безличные предложения.
1
Проблеме безличных предложений посвящено значительное количество ис-
следований. См., например: Петров А.В. Безличность как семантико-грамматическая
категория русского языка. — Архангельск, 2007; Он же. Формы безличности. — Ар-
хангельск, 2006; Он же. Функционирование безличных предложений. — Архан-
гельск, 2009. См. также: Грищенко А.И. Семантика и функционирование в современ-
ной русской речи предложений типа Нет войне // Активные процессы в современной
грамматике: мат-лы междунар. конф. (Москва, 19—20 июня 2008 г.). — М., 2008.
221
ко.) Ни клочка тени. (К. Паустовский.) Нет на свете мук сильнее муки
слова. (С. Надсон.)
Безличные предложения — центральная, наиболее употребитель-
ная и самая пестрая по структуре и семантике разновидность односо-
ставных предложений.
В грамматической литературе как общее свойство безличных пред-
ложений отмечается, что в них «нет и не может быть подлежащего».
В одних случаях это положение аргументируется тем, что безличные
предложения не допускают вопроса к т о? или ч т о?, в других — что
подлежащее отождествляется с производителем действия.
Отсутствие подлежащего не является специфической особенностью
структуры безличных предложений. Подлежащее не мыслится как в без-
личных, так и в неопределенно- и обобщенно-личных предложениях.
В последних мыслится не подлежащее, а деятель, активный производитель
действия. Это не одно и то же. Если подлежащее мыслится, то предложе-
ние с отсутствующим подлежащим является двусоставным неполным.
В значительном количестве случаев специфика безличности созда-
ется не тем, что в предложение нельзя вставить подлежащее (часто син-
таксическая позиция подлежащего сохраняется!), а тем, что необходимо
изобразить действие в отрыве от деятеля, представить его как стихий-
ный процесс, состояние, а признак — в отрыве от носителя признака, как
состояние, как общую оценку предмета мысли/речи.
Формулировка «подлежащего нет и быть не может» стала призна-
ком именно безличных предложений потому, что в них степень связи
действия с деятелем, признака с носителем граничит с отсутствием де-
ятеля или носителя признака, но это характерно не для всех групп без-
личных предложений. Безличные предложения образуют «сложную и
пеструю гамму переходных типов от полной безличности до безлич-
ности мнимой или потенциальной» (В.В. Виноградов)1.
Возможность постановки вопросов к т о? и ч т о? к некоторым
группам безличных предложений (Зеленело вокруг; Завывало в трубе и
др.), существование переходных типов, соотносительность русских
безличных оборотов с формально двусоставными предложениями в
других языках — все это не позволяет при определении безличных
предложений акцентировать положение о том, что «подлежащего нет и
быть не может».
1
Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. — М., 1972.
222
В безличных именных предложениях выделяется группа неопреде-
ленно-предметных предложений, соотносительных с глагольными не-
определенно-личными предложениями1. В логической основе таких
предложений, как и у глагольных односоставных, лежит логико-психо-
логическое суждение, в котором первый член представлен наглядно-
чувственным образом предмета (-ов) или лица (лиц).
1
Бабайцева В.В. Переходные конструкции в синтаксисе: Конструкции, сочета-
ющие свойства двусоставных и односоставных (безличных именных) предложе-
ний. — Воронеж, 1967. См. также: Гуськова Т.П. Функции неопределенно-личных
и неопределенно-предметных предложений в тексте: автореф. дис. ... канд. филол.
наук. — М., 1992.
223
слушать осеннюю вьюгу... (Н. Некрасов.) Мне было очень больно ви-
деть его невеселым. (А. Грин.) Отлично жить на свете! (Л. Толстой.)
При препозиции инфинитива (при отсутствии «дательного субъек-
та» и др.) в словах на -о усиливается значение оценки, и по своим лек-
сико-грамматическим свойствам они сближаются с прилагательными.
Это и позволяет рассматривать предложения с препозитивным инфини-
тивом при эмоционально-оценочных словах как двусоставные, где ин-
финитив — подлежащее, а слово на -о — сказуемое: Идти было весело
и очень интересно. (В. Катаев.) Мечтать — легко и приятно, но ду-
мать трудно. (К. Ушинский.) Жить — очень хорошо! (М. Горький.)
Четкой границы между двусоставными и односоставными предложе-
ниями при именах состояния нет. Структурно-семантическая членимость
предложений зависит от нескольких факторов: лексических значений
слов, к которым примыкает инфинитив; их валентных свойств; наличия/
отсутствия интонационной расчлененности, связки быть, частицы-связ-
ки это, «дательного субъекта» и других второстепенных членов, поэто-
му многие конкретные предложения можно рассматривать двояко: За
это время сколько воды в море утекло, сколько произошло перемен,
даже подумать страшно! ...Страшно оглянуться назад: сколько пере-
мен, несчастий разных, сколько ошибок! (А. Чехов.) Расставаться с ве-
щами очень больно и почему-то стыдно, особенно тяжело было смо-
треть, как грузчики выносили кровать и пианино... (Ю. Герман.)
В таких предложениях нет четкого логического и актуального чле-
нения, поэтому нет четкости и в синтаксической членимости. Ср. так-
же: Я был влюблен, и спать мне не хотелось... Мне поскорее хотелось
увидеть ее... (В. Катаев.)
Сказуемое безличных предложений может быть распространено
второстепенными членами, среди которых различаются структурно фа-
культативные и структурно обязательные. Структурно факультативные
второстепенные члены входят в состав словосочетаний, их наличие не
диктуется структурой безличного предложения определенной семанти-
ки. Структурно обязательные второстепенные члены являются компо-
нентами структуры безличных предложений, выполняют роль струк-
турных средств, оформляющих безличные конструкции, и необходимы
для выражения определенной семантики предложения в целом.
Не требуют конструктивно необходимых второстепенных членов
лишь некоторые безличные глаголы и имена состояния, которые своим
лексическим значением определяют предмет мысли/речи (светает, мо-
224
розит; морозно, ветрено и др.). В таких предложениях возможны фа-
культативные второстепенные члены: обстоятельства времени, конкре-
тизирующие время (вчера, сегодня, сейчас и др.) или относящие
состояние природы к определенному моменту суток (утром, днем, ве-
чером, ночью); обстоятельства степени действия и качества (Едва до-
ждит; Очень морозно) и др.
Структурно-семантические свойства безличных конструкций обыч-
но определяются лексико-грамматическими свойствами слов, выполня-
ющих роль сказуемого, и наличием второстепенных членов. Ср.: На
улице холодно (состояние природы); В комнате холодно (состояние
окружающей среды); Мне холодно (физическое состояние человека);
На сердце холодно (психическое состояние человека).
В образовании безличных предложений определенной семантики
как структурно обязательные участвуют следующие второстепенные
члены: косвенное дополнение со значением лица, которое испытывает
данное состояние («дательный субъекта»); косвенное дополнение в
форме творительного падежа; косвенное дополнение в форме родитель-
ного падежа имени; обстоятельства места в отдельных семантических
моделях и некоторые другие: Мне грустно потому, что весело тебе.
(М. Лермонтов.) В открытое окно тянуло свежестью. (А. Вайнер.)
Нет слаще покоя, покупаемого трудом. (А. Чехов.) Долго, уныло и то-
мительно гудело и щелкало в трубке. (А. Николаев.)
Выделенные второстепенные члены, наряду со сказуемыми, входят в
структурные схемы безличных предложений, так как они косвенно указы-
вают на предмет мысли/речи, чем устраняют потребность в подлежащем.
226
ров. (Д. Фурманов.) Обращаться со словами нужно честно. (Н. Го-
голь.) Безумно живому человеку о смерти думать. (М. Горький.)
В открытом море Нелегко держаться, Но островная держится
земля. (М. Чистяков.) Вскоре мне пришлось оставить квартиру.
(А. Грин.) Очень знать нам хочется, Звездная Медведица, Как вам
ночью ходится, Как вам ночью ездится. (В. Маяковский.) Теперь мне
предстояло проехать до Одессы два дня и две ночи. (А. Грин.) Слу-
чалось мне также попадать на работу в док... (А. Грин.) Ни разлю-
бить, ни позабыть, ни заменить тебя нельзя. (Л. Ошанин.)
Четкого разграничения между указанными семантическими разно-
видностями безличных предложений нет. Часто сочетаются модальные
и интеллектуально-эмоциональные оценки, характеристики состояния
человека и окружающей среды и др.: Радостно было и на небе, и на
земле, и в сердце человека. (Л. Толстой.) Весной исчезают метели и
стужа, Ложится на город немыслимый зной. Листва пропылилась.
Как жарко, как душно... А горы сверкают своей белизной. (В. Солоу-
хин.) Он оглянулся вокруг и опять глубоко вздохнул. — А хорошо! Хоро-
шо, черт возьми!.. (В. Конецкий.)
Структурная и семантико-стилистическая специфика безличных
предложений со структурно обязательными второстепенными членами
отчетливо осознается на фоне синонимичных двусоставных предложе-
ний (Я не работаю. — Мне не работается; Я пою. — Мне поется;
Ветер поднял пыль. — Ветром подняло пыль и др.). В двусоставных
предложениях действие зависит от деятеля (субъекта), определяется
его желанием и волей. В односоставных предложениях действие-со-
стояние характеризуется безотчетностью, неосознанностью причин, не-
произвольностью, чем создается особая семантико-стилистическая вы-
разительность безличных глагольных предложений1: ...я глядел на
холмы, ходил по палубе, читал было, да не читается, хотел писать —
не пишется. (И. Гончаров.)
Инфинитивные предложения.
Инфинитивные — это односоставные предложения с главным чле-
ном — сказуемым, выраженным независимым инфинитивом, обозначаю-
щие возможное (невозможное), необходимое или неизбежное действие:
1
Галкина-Федорук Е.М. Безличные предложения в современном русском язы-
ке. — М., 1958.
227
Не своротить камня с пути думою. (М. Горький.) Быть грозе великой!
(А. Пушкин.) Тучам солнца не скрыть, войне мир не победить. (Пословица.)
Инфинитивные предложения отличаются от безличных составом пре-
дикативной основы. В безличных предложениях с инфинитивом в состав
сказуемого обязательно входит глагол или имя состояния, к которым при-
мыкает инфинитив: Да, можно выжить в зной, в грозу, в морозы, да,
можно голодать и холодать, идти на смерть, но эти три березы при
жизни никому нельзя отдать. (К. Симонов.) В инфинитивных предложе-
ниях инфинитив не зависит ни от какого слова, а напротив, все слова под-
чиняются ему в смысловом и грамматическом отношении: Не догнать
тебе бешеной тройки. (Н. Некрасов.) Ср. также: Не стоит (не следует,
не надо, нельзя) спешить с ответом! — Не спешить с ответом!
Инфинитивные предложения отличаются от безличных характером
общего значения. Если основная (типичная) масса безличных предло-
жений обозначает действие, которое возникает и протекает независимо
от деятеля, то в инфинитивных предложениях действующее лицо побуж-
дается к активному действию, отмечается его желательность, необходи-
мость. Характер деятеля (определенное, неопределенное или обобщенное
лицо) в инфинитивных предложениях имеет семантико-стилистиче-
ское значение, а в безличных предложениях неопределенность произ-
водителя действия имеет структурно-синтаксическое значение.
Инфинитивные предложения — одно из синтаксических средств
выражения модальных значений. В инфинитивных предложениях мо-
дальность выражается «самой формой инфинитива и интонацией, а
усиливается и дифференцируется частицами»1.
Инфинитивные предложения без частицы бы выражают модальные
значения долженствования, необходимости, невозможности, неизбеж-
ности и др.: С кем ты разговариваешь?! Молчать! (А. Чехов.) Светить
всегда, светить везде, до дней последних донца, светить — и никаких
гвоздей! Вот лозунг мой — и солнца! (В. Маяковский.) Не видать конца
ночлегу! (А. Твардовский.) Не расти траве после осени. (А. Кольцов.)
Инфинитивные предложения без указания лица-деятеля регулярно
используются в заглавиях статей, носящих характер призыва, в лозун-
гах и др.: Вырастить высокий урожай! Убрать урожай без потерь!
Создать обилие продовольствия для населения и сырья для промышлен-
ности! Ср. также: Не опаздывать на занятия! Не разговаривать во
время занятий! В институте не курить! Нередко инфинитивные пред-
1
Виноградов В.В. Основные вопросы синтаксиса предложения // Вопросы грам-
матического строя. — М., 1955. — С. 405.
228
ложения этого строения имеют значение риторических вопросов: Ну
как не порадеть родному человечку! (А. Грибоедов).
Инфинитивные предложения с частицей бы выражают желатель-
ность действия, опасение по поводу его совершения или предостереже-
ние, неосуществленное действие и др.: Мне бы косить, пахать, сеять, ло-
шадей выезжать... (А. Чехов.) Нарвать бы здесь большой-большой
букет и к изголовью тихо принести. (А. Сурков.) О, если б дождем Мне
пролиться на жито, Я жизнь не считал бы бесцельно прожитой! (В. Со-
лоухин.) Не опоздать бы на поезд! (Е. Серебровская.) Хоть бы одну пар-
шивую куропатку увидеть. (В. Санин.)
Инфинитивные предложения в составе сложного синтаксического
целого часто «вмещаются» в семантику следующего предложения место-
имением-подлежащим это: Ждать? Это было не в его правилах. (В. Ка-
таев.) Бродить по горам с молотком и сумкой за плечами, ездить вер-
хом, жить в палатке, видеть пылающие под солнцем вершины...
Неужели это действительно будет? (Л. Волынский.) Такие предложе-
ния по семантико-функциональной роли сближаются с так называемы-
ми «именительными представлениями», структурный стержень кото-
рых образуют имена существительные.
Специфику инфинитивных предложений создает инфинитив, соче-
тающий свойства глагола и имени. Сближаясь одной стороной с без-
личными, другой — с номинативными, инфинитивные предложения
образуют особую разновидность односоставных предложений.
Определение места инфинитивных предложений в системе типов
простого предложения и в современной лингвистике носит дискуссион-
ный характер. Одни ученые выделяют их в особую разновидность од-
носоставных предложений, другие включают их в состав безличных.
В школьном учебнике инфинитивные предложения рассматриваются в
составе безличных1, хотя эти конструкции и различаются по характеру
предикативности (реальная модальность — в безличных, ирреальная —
в инфинитивных).
1
О разграничении инфинитивных, безличных и безлично-инфинитивных одно-
составных предложений см., например: Гехтляр С.Я. Русский инфинитив: катего-
риальная характеристика, функционирование. — СПб., 1996; Романова В.Н. Выра-
жение модального значения целесообразности/нецелесообразности действия в од-
носоставных глагольных предложениях: автореф. дис. ... канд. филол. наук. — М.,
2008. Тимофеев К.А. Инфинитивные предложения в русском языке: автореф. дис. ...
д-ра филол. наук. — М., 1952. О функционировании инфинитивных предложений в
речевом акте см., в частности: Иосифова В.Е. Русский императив в грамматической
системе и в разговорной речи: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. — М., 2011.
229
Номинативные предложения.