Энтеогены в христианском искусстве: Уоссон, Аллегро и психоделические

Евангелия.

В данной статье дается анализ присутствия энтеогенных грибных образов в

христианском искусстве в контексте полемики между Уоссоном и филологом
Джоном Марко Аллегро по поводу идентификации фрески "Райский сад" в
часовне Плейнкура во Франции XII века. Она раскрывает убедительные
финансовые мотивы отказа Уоссона признать, что эта фреска представляет
собой Amanita muscaria, а также нежелание Уоссона продолжать свою
гипотезу об энтеогенном происхождении религии в христианском искусстве
и артефактах. В то время как точка зрения Уоссона – что присутствие
психоактивных грибов на Ближнем и Среднем Востоке закончилось около
1000 года до н. э.-преобладала и блокировала исследования энтеогенов в
христианстве в течение десятилетий, новое поколение исследователей 21-го
века задокументировало растущее свидетельство А. мускария и псилоцибин-
содержащие грибы в христианском искусстве, что согласуется с типологией
грибных деревьев этноботаника Джорджо Саморини

. В данной статье представлены оригинальные фотографии, сделанные во

время полевых работ в церквях и соборах по всей Европе и на Ближнем
Востоке, которые подтверждают присутствие энтеогенных грибов в
христианском искусстве: во фресках, иллюминированных рукописях,
мозаиках, скульптурах и витражах. Основываясь на этом знаковом
свидетельстве, в статье предлагается теория психоделических Евангелий и
обращается к критике этой теории историками искусства, ярыми
защитниками, средневековыми историками и консервативными католиками.
Он призывает к созданию междисциплинарного Комитета по
психоделическим Евангелиям для независимой оценки растущего объема
свидетельств энтеогенных грибов в христианском искусстве с целью
разрешения спорного вопроса о возможной роли энтеогенов в истории и
происхождении христианства.

Вступление

Статьи в этом специальном выпуске "психоделики в истории и мировых

религиях" предлагают убедительные доказательства использования
энтеогена в доисторических и исторических обществах. Обзор литературы
Винкельмана и резюме статей в этом номере (см. “введение: доказательства
использования Энтеогена в доисторических и мировых религиях”)
показывают, что:

- Энтеогенные встречи, вдохновившие эволюцию шаманизма, продолжались

в практиках исторических и современных религий-индуизма, буддизма,
джайнизма, иудаизма, ислама и христианства, – обеспечивая широкое
подтверждение энтеогенов в формировании основных мировых религий,
которые часто оставляли свидетельства этих практик в искусстве.

–В последние два десятилетия наблюдается растущая видимость

дополнительных репрезентаций психоделических грибов в христианском
искусстве (см. Brown & Brown, 2016; Hoffman, Ruck, & Staples, 2002; Irvin,
2008; Rush, 2011; Ruck, Staples, & Heinrich, 2001).

В этом контексте основными целями данной статьи являются глубокий

анализ " теории психоделических Евангелий” относительно присутствия
энтеогенных грибных образов в раннем и средневековом христианском
искусстве.:

1.Возвращаясь к спору Уоссона-Аллегро в свете новых свидетельств,

особенно в том, что касается вопросов психоактивных грибов в христианстве
и идентификации гриба Amanita muscaria в средневековой часовне
Плейнкура во Франции;

2.Представляя доказательства энтеогенов в христианском искусстве и

предлагая теорию психоделических Евангелий, основанную на полевых
исследованиях авторов в аббатствах, церквях, часовнях и соборах Европы и
Ближнего Востока;

3.Ответ на критику теории психоделических Евангелий историками искусства,

ярыми защитниками, средневековыми историками и консервативными
христианами.

4.Решение "парадокса Уоссона" и призыв к созданию междисциплинарного

Комитета по психоделическим Евангелиям.

Полемика Уоссона И Аллегро

Полемика между этномикологом Р. Гордоном Уоссоном (1898-1986) и
филологом Джоном Марко Аллегро (1923-1988) по поводу психоактивных
грибов в христианстве вообще и по поводу идентификации гриба A. muscaria
(широко известного как “мухомор”) в часовне 12 века в Плейнкуре в
центральной Франции в частности бросила длительную тень на изучение
энтеогенов в христианском искусстве – тень, которая сформировала
“академический отклик на книгу Аллегро и мнения последующих поколений
ученых”.

Значение идентификации грибного дерева в Плейнкуре как психоактивного

гриба является важной вехой в психоделических исследованиях, потому что
это был катализатор для плодотворной дискуссии между Уоссоном и
Аллегро о роли энтеогенов в христианстве. Если Уоссон был прав, то
энтеогены, особенно священные грибы, были найдены только на самых
ранних стадиях иудео-христианства, заканчивающихся примерно во время
Книги Бытия, около 1000 года до н. э. Однако, если Аллегро был прав, то
энтеогены были неотъемлемой частью истоков иудео-христианства с их
использованием, сохраняющимся по крайней мере в Средние века, о чем
свидетельствует фреска Plaincourault написанная после 1000 года н. э. Такое
позитивное отождествление энтеогенов в христианском искусстве открыло
бы путь к линии исследования, которая в конечном счете потребовала бы
пересмотра истории христианства.

В своем шедевре "Сома: Божественный гриб бессмертия" (1968) Уоссон

отождествляет неуловимый сок растения-Бога сомы индуистской Ригведы с
психоактивным грибом A. muscaria. Делая вывод о том, что грибы играли
определенную роль в религиозной жизни наших далеких предков, Уоссон
провозглашает, что “моя книга основополагает роль мухоморов на Ближнем
и Среднем Востоке к 1000 году до н. э.”

Чтобы отстоять этот вывод, Уоссон должен был примириться с "мухомором в

бочке меда": спорным изображением большого грибного дерева,
помещенного в центре средневековой фрески, изображающей Адама и Еву в
Эдемском саду. Уоссон впервые увидел эту настенную роспись конца XIII
века во время своего визита в часовню Плейнкура 2 августа 1952 года.
Позднее он представил рисунок этой фрески в виде цветной пластины в Соме
 Искушение в Эдемском саду, часовня Плейнкура, Индр, центральная
Франция, ок. 1291

Предыдущие французские наблюдатели интерпретировали это изображение

как гриб или грибное дерево. Примерно в 1900 году аббат Ринью описывает
эту фреску как "грибовидное дерево с несколькими головами". Вскоре после
этого фотография этой фрески была показана на заседании микологического
общества Франции 6 октября 1910 года. Джентльмен, который представил
фреску, сделал то, что тогда было сенсационным замечанием, что “вместо
обычного дерева художник дал нам мухомор” Совсем недавно в
официальном путеводителе "Mérigny-Indre, Chapelle de Plaincourault
“упоминается” дерево первородного греха, изображенное в виде огромного
гриба".

С этими выводами не согласился искатель священных грибов Р. Гордон

Уоссон. Утверждая, что "микологам было бы полезно проконсультироваться
с искусствоведами", Уоссон (1968) цитирует письмо от 2 мая 1952 года,
полученное от Эрвина Панофски, которого хвалили как “самого влиятельного
искусствоведа XX века " (Smith, 2005, p. xxvii):

... растение на этой фреске не имеет никакого отношения к грибам ... и

сходство с Amanita muscaria чисто случайное. В Plaincourault фреска-это
только один пример, − и, поскольку стиль очень провинциальный, особенно
вводящей в заблуждение одну из стилизованного дерева типа,
распространенными в романском и раннем готическом искусстве, которое
историки искусства вообще называют “гриб-дерево” или по-немецки,
Pilzbaum (Уоссон, 1968, стр. 179-180).

Утверждая, что” профессор Панофски выразил то, что я нашел, является

единодушным мнением тех, кто компетентен в романском искусстве",
Уоссон (1970а, 21 августа) ссылается на авторитет историков искусства, чтобы
закрыть дверь по этому вопросу. Короче говоря, Plaincourault категорически
не гриб.

В противовес Уоссону Джон Марко Аллегро, известный исследователь

свитков Мертвого моря, утверждал, что это явно гриб A. muscaria. В книге
"священный гриб и крест" (The Sacred Mushroom), написанной через 2 года
после публикации книги Уоссона "сома", Аллегро (1970) утверждает::

Ярким примером связи между змеем и грибом является, конечно,

ветхозаветная история об Эдемском Саде. Хитрая рептилия заставляет Еву и
ее мужа есть от дерева, плод которого” сделал их богами, знающими добро
и зло " (быт 3:4). Вся история Эдема основана на мифологии грибов, не в
последнюю очередь на идентичности “дерева” как священного Гриба, как
мы увидим. Уже в XIII веке некоторые воспоминания о старой традиции были
известны среди христиан, если судить по фреске, написанной на стене
разрушенной церкви в Плейнкуре во Франции (pl. 2). Там великолепно
изображена мускария Аманита, вплетенная в змею, а Ева стоит, держась за
живот. (стр. 80)

Поэтому и началась яростная "битва грибов". В письме 1970 года в

литературное приложение "Таймс" Уоссон (1970а, 21 августа) публично
критиковал интерпретацию Аллегро Гриба Плейнкура как A. muscaria: “по-
видимому, он [Аллегро] прочитал сноску, в которой я отклонил фреску на
странице 87 "грибы, Россия и история" и, более конкретно, письмо
Панофски, воспроизведенное на странице 179 "сомы". Он предпочитает
игнорировать интерпретацию, которую дали этой фреске самые выдающиеся
искусствоведы”

Тем не менее, мы находим некоторую неискренность в позиции Уоссона.

Хотя он, как известно, цитирует Это первое письмо Панофски от 2 мая 1952
года – письмо, которое часто цитировалось в академических дискуссиях
Уоссона и Аллегро, – насколько нам известно, Уоссон никогда не ссылается
на второе письмо Панофски, написанное вскоре после 12 мая 1952 года. Мы
получили копии обоих писем из архива Этномикологической коллекции
Тины и Р. Гордона Уоссона (Wasson Archives) и полагали, что это первый
случай, когда они оба были показаны вместе в печати.

Большое и до сих пор не замеченное историческое значение для полемики

Уоссона–Аллегро имеет тот факт, что в этом втором письме Панофский
делает шаг назад и, поразмыслив, квалифицирует свое первоначальное
категорическое неприятие фрески Пласкура как А. В письме от 12 мая (Рис. 3)
Панофски (1952) утверждает:

Единственная возможность, которую я должен быть готов признать,

заключается в том, что, как только трансформация [развитие от сосны до
"Пильцбаума"] произошла и была общепринята в искусстве, какой-то
особенно невежественный ремесленник мог неправильно понять готовый
проект, а именно., "Пильцбаум", как настоящий гриб. Но даже это
маловероятно, потому что даже самые грибоподобные экземпляры
обнаруживают некоторые следы разветвления; если бы художники работали
в заблуждении, что модель перед ним должна быть грибом, а не
схематизированным деревом, он бы вообще опустил ветви.

Во втором предложении этой цитаты Панофски совершает логическую

ошибку, предполагая вывод, потому что грибы A. muscaria часто встречаются
растущими в кластерах. Учитывая отсутствие перспективы в романском
искусстве, это может быть двумерное изображение художником зрелой A.
muscaria, окруженной не "ветвями", а четырьмя недавно появившимися
меньшими грибами.

Это упущение имеет большое значение в контексте кампании Уоссона,

направленной не только на опровержение утверждений Аллегро, но и на его
несправедливую дискредитацию. Например, в этом же письме,
опубликованном в “Таймс литературоведческом приложении "(1970а, 21
августа), говорится: "Мистер Аллегро не миколог, а скорее историк
культуры.”

Как отмечает Ирвин (2008) в своем углубленном анализе раскола Уоссона-

Аллегро,

Уоссон не просто говорит, что Аллегро не миколог, что он только что сделал,
но и включает оговорку “если что", чисто как оскорбление Аллегро. Сам
Уоссон был банкиром, а не профессиональным микологом или
искусствоведом. Аллегро, вопреки тому образу, который хочет изобразить
Уоссон, был выдающимся историком культуры, теологом и филологом.

Конец пути для Аллегро

После публикации "сомы" (1968) вторая карьера Уоссона как этномиколога

расцвела. Впоследствии он стал соавтором фундаментальных исследований
энтеогенов в древней и современной религии, в том числе Марии Сабины и
ее Масатекского Гриба Велады (1974), "дорога в Элевсин: раскрытие тайны
мистерий" (1978) и незадолго до своей смерти "поиски Персефоны:
Энтеогены и истоки религии" (1986). По мере того как последовала похвала,
Уоссон был признан “отцом современной этномикологии” и, нравится это
или нет,” основателем "психоделического движения 1960-х годов"
(Riedlinger, 1997a, p.10).

Однако из всех похвал, воздаваемых Уоссону, ни одна не была более

прославленной, чем сравнение с одним из самых блестящих умов в истории
науки. Этноботаник Отт (1997) похвалил Уоссона как “Дарвина XX века”,
отметив, что точно так же, как Дарвин разработал натуралистическую теорию
эволюции для объяснения происхождения и происхождения человека,
Уоссон разработал натуралистическую теорию энтеогенов для объяснения
происхождения и распространения религии.

И наоборот, публикация в 1970 году Священного Гриба разрушила

академический авторитет Аллегро. До этого времени он был хорошо
известен как выдающийся филолог и самый противоречивый член научной
группы, изучавшей Свитки Мертвого моря, большинство из которых были
написаны на иврите и арамейском языке еще в 300 году до нашей эры.
Священный Гриб превратил мимолетную славу Аллегро в бесчестье, а в
некоторых кругах даже в демонизацию как радикала, стремящегося
уничтожить христианскую веру. Подзаголовок гласил: "Исследование
природы и происхождения христианства в рамках культов плодородия
Ближнего Востока". Как будто предполагая, что Иисуса не существует
(“неисторичность Иисуса”), было недостаточно, Аллегро утверждал, что
раннее христианство было культом плодородия, основанным на
употреблении галлюциногенных грибов, и что Иисус был просто метафорой
священного гриба. Следовательно, он постулировал, что вся Библия была
“мистификацией”, основанной на тщательно разработанном секретном коде,
вплетенном в историю криптографами, чтобы скрыть культ грибов.

Конечно, более ранние ученые признавали значение энтеогенов в древних

религиозных культах, которые использовали священные растения для
достижения чувства преемственности с предками и богами. Тем не менее,
Аллегро был первым, кто имел неосторожность связать эти темы с
иудаизмом и христианством, прослеживая их корни лингвистически до
самых ранних письменных шумерских и семитских языковых групп.

Как отмечает биограф Аллегро (и его дочь) Джудит Энн Браун (2005), со
Священным Грибом возникли значительные трудности. Во-первых, многие из
архаических словообразований были весьма спекулятивными и нуждались в
дальнейшей проверке, что привело к язвительной критике со стороны
лингвистов библейских языков. Во-вторых, идея о том, что большая часть
Ветхого и Нового Заветов является секретным кодом для грибного культа,
была слишком запутанной и неправдоподобной. Браун (2005) отмечает, что
“несмотря на огромное количество филологических свидетельств, христиане
не могли согласиться с тем, что Новый Завет был не более чем прикрытием
для помешанных на наркотиках последователей грибного культа” (стр.
"Сенсационная безумная теория", - писала "Таймс" в 1971 году, отражая
преобладающее общественное мнение в Англии (Brown, 2005, p. 213).

Однако, хотя теория "Библии как тайного кода для культа плодородия"
вскоре была забыта, поиски доказательств существования грибов в
христианстве продолжались. На самом деле, более поздние свидетельства
показали, что они имели место в христианском искусстве гораздо шире, чем
Аллегро осознавал во время публикации Священного Гриба в 1970 году, что
побудило Джудит Энн Браун заметить в своем предисловии к 40-летнему
юбилейному изданию книги Аллегро (2009), что “свидетельства из мира
искусства, возможно, прошли долгий путь, чтобы убедить его критиков в том,
что его идеи были разумны” (стр. Однако единственным изображением,
представленным Аллегро, была простая фреска, напечатанная на обложке
книги оригинального издания "Священного Гриба". Этот образ, наряду с
заключением Аллегро “там великолепно изображена Аманита мускария",
прямо оспаривал интерпретацию Вассоном фрески Пласкура. Но ничто из
этого не пережило яростного неприятия Священного Гриба. Как признается
Джудит Энн Браун (2005), " вместо этого книга разрушила его репутацию.
После того, как это вышло, очень немногому, что он сказал в прошлом или
скажет в будущем, было уделено какое-либо внимание”.

Часовня Плейнкура, центральная Франция

Уоссон и его жена Тина посетили Плейнкур в 1952 году. Мы вошли в часовню
в 2012 году, то есть 60 лет спустя. Часовня находится недалеко от замка
Плейнкур. Оба были построены во второй половине XII века рыцарями
Мальтийского Ордена по возвращении из Крестовых походов. Небольшая
часовня имеет 60 футов в длину и 20 футов в ширину. Он архитектурно прост
с одним нефом (основной корпус церкви), который заканчивается
полукруглой апсидой (конец часовни). Первоначально стены часовни были
полностью украшены сценами из ветхого и Нового Завета,
перемежающимися геометрическими и цветочными росписями.

Помимо сцены искушения, на стене апсиды сохранились три другие фрески,

которые до сих пор можно узнать: Дева Мария с младенцем, бичевание
Иисуса и распятие. В своде апсиды находится картина Христа Пантократора
(всемогущего правителя Вселенной) в обрамлении тетраморфа. На левой
стене нефа (обращенной внутрь от входа) хорошо сохранилась сцена из
легенды о Святом Элихио, покровителе Кузнецов, под едва заметной
надписью на латыни, которая была истолкована как “у нас нет ключа.”
Фрески принадлежат к семейной группе "романских настенных росписей
Центральной Франции", которые были тщательно каталогизированы и
изучены искусствоведами (Kupfer, 1993). Эти картины используют романскую
цветовую палитру, включая желтый, красный, серый, охристый, белый и
синий. Часовня была построена в 12 веке,а фреска "искушение" была
написана в конце 13 века, ок. 1291.

Наиболее хорошо сохранившаяся фреска-это сцена искушения,

изображающая Адама и Еву и Древо Познания Добра и зла, вокруг которого
обвивается змея, предлагающая Еве плоды этого древа. Дерево драматично
нарисовано в форме огромного гриба размером с человека, с четырьмя
меньшими грибами, выступающими из длинного стебля Центрального
“грибного дерева".”

Грибное дерево в Эдеме, Плейнкур

Внимательное наблюдение на месте показывает несколько интригующих

аспектов этой сцены искушения. В качестве фона для этих наблюдений мы
представляем расширенную версию фотографии этой фрески, сделанной во
время нашего визита в Плейнкур в 2012 году. Это улучшение выявляет цвета
и контрастность изображения, но не изменяет его каким-либо другим
образом.

Во-первых, изогнутая шляпка гриба почти касается верхней границы фрески,

что делает его немного выше Адама и Евы. Как художественный прием,
размер имеет значение в романском искусстве. Поэтому примечательно, что
грибное дерево выше Адама и Евы. Поскольку грибы в природе были бы
уменьшительными по сравнению с людьми, художник, очевидно, передает
центральное значение этого грибного дерева в истории бытия Эдемского
сада.
Во-вторых, теперь Адам и Ева осознают свою наготу, покрывая себя
круглыми предметами, которые независимо от того, что они изображают, не
нарисованы в неправильной форме натуральных фиговых листьев. Кроме
того, размеры этих объектов больше, чем было бы необходимо для простого
обеспечения укрытия.

Представляет ли Plaincourault A. muscaria?

Известный американский этноботаник Ричард Эванс Шульц и швейцарский

фармаколог Альберт Хофманн, первый человек, синтезировавший ЛСД,
отмечают, что” Древо Познания, вплетенное змеей, имеет поразительное
сходство с грибом Amanita muscaria " (Schultes & Hofmann, 1992, p. 83).
Итальянский этноботаник Джорджио Саморини (1998) проанализировал
многочисленные изображения грибных деревьев, все из которых имеют
зонтиковидную листву и ни одно из которых не напоминает поднятые ветви
итальянской сосны. Samorini (1998) утверждает, что “заключение Уоссона
можно считать преждевременным” (стр. 88) и идентифицирует Plaincourult
как прототипное грибное дерево A. muscaria.

Со временем даже самые ярые исторические противники этого

отождествления либо хеджировали свою ставку (Панофски), либо частично
отреклись (Уоссон). Как мы показали, во втором письме к Уоссону Панофски
(1952, 12 мая) признается, что он “готов признать”, что существует
вероятность того, что художник из Плейнкура нарисовал “настоящий гриб”
(см. Рис.3). Пишу в поисках Персефоны незадолго до его смерти, Уоссон
(Уоссон, Kramrisch, Отт, и Рак, 1986) признает:

Я как-то сказал, что в Библии нет грибов. Я ошибался. Он играет скрытую

роль (это скрыто от нас до сих пор) и главную роль в том, что является самым
известным эпизодом Ветхого Завета, истории Эдемского сада и того, что
случилось с Адамом и Евой.... Я считаю, что плодом Древа Познания Добра и
зла была сома ...была Amanita muscaria, был безымянный Гриб
англоязычного народа. (стр. 74-75)

Хотя Уоссон явно не признавал, что фреска в Плейнкуре свидетельствует об

А. мускарии, его замечательное признание в конце жизни делает это
логическим следующим шагом. Но прежде чем сделать следующий шаг,
давайте сначала рассмотрим три альтернативных объяснения:
1.It это не грибное дерево, это стилизованная итальянская сосна. Мы уже
обсуждали и рассылали эту интерпретацию Вассона–Панофски.

2.It это не грибное дерево, Это яблоня. Это текстуально неточно, так как
нигде в Библии нет определения “плода” дерева: ни в Книге Бытия, ни в
одной из книг Ветхого или Нового Завета. На самом деле первое упоминание
о фрукте как о яблоке появляется только в 16 веке. Помимо этого отсутствия
ссылок на священные писания, идея о том, что изображение в Плейнкуре
является художественным изображением яблока, была бы надуманной. Ни
один художник в истории религиозного искусства никогда не рисовал
половину яблока, систематически покрытую одинаковыми пятнами, на
вершине ствола дерева, посаженного в центре Эдема.

3.It дело не в плоде, а в падении. Коротко говоря, апостол Павел говорит “ "
Ибо как в Адаме все умирают, так и во Христе все оживут” (1 Кор. 12:21–22).
Ссылаясь на Павла, других апостолов и множество отцов Церкви, историк
Хацис (2017a) утверждает, что “плод был не реальной, материальной вещью,
которую можно было съесть (как апельсин), а скорее символом строгого
соблюдения божественного закона и последствий для упрямства” (стр. 19).
Для Хацис плод - это метафора послушания: следование Божьим заповедям
и последствия неповиновения.

Хотя эта точка зрения распространена, она представляет собой наложение

Новозаветной христианской метафоры на ветхозаветный еврейский миф.
Известный мифолог Джозеф Кэмпбелл (Joseph Campbell, 2018) отмечает:
“каждый миф, будь то намеренно или нет, психологически символичен.
Поэтому его повествования и образы следует читать не буквально, а как
метафоры” (с. 28). Поэтому важно, чтобы миф говорил сам за себя,
метафорически своими словами – особенно основополагающий миф,
который пытается примирить две противоположности: почему зло
появляется так рано в совершенном творении Бога?

По словам Книги Бытия из Библии короля Иакова онлайн (2019):” и повелел

Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду можешь свободно
есть; но от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в тот день, в
который ты вкусишь от него, ты непременно умрешь " (Бытие, 2:16-17). Затем
появляется змей, говорящий: "и сказал змей жене: не умрете, ибо знает Бог,
что в тот день, когда вы вкушаете его, откроются глаза ваши, и вы будете, как
боги, знающие добро и зло” (Бытие, 3:4-5). Наконец, после того, как Адам и
Ева съели плод, они не умирают, но изгнаны из Эдема, и в этот момент Бог в
замечательном отрывке размышляет о том, что произойдет дальше (говоря с
кем? мы можем только удивляться), “и сказал Господь Бог: вот, человек стал
как один из нас, чтобы знать добро и зло; и ныне, чтобы он не простер руки
своей и не взял также от Древа Жизни, и не ел, и не жил вовеки, посему
Господь Бог послал его из сада Едемского”

Помимо загадочного вопроса о том, что означает этот монотеистический

еврейский Бог, став “одним из нас”, давайте сосредоточимся на двух
интригующих аспектах фрески Пласкура с точки зрения Книги Бытия. Первый
- это изображение отдельных исторических библейских событий (также
называемых “моментами”) на одной и той же фреске. На этой фреске
искушения мы видим змея, предлагающего запретный плод Еве, прежде чем
она съест его, в то время как Адам и Ева покрывают себя, что в Книге Бытия
происходит после того, как они съели плод и осознали свою наготу. С
христианской точки зрения эта сцена представляет собой одновременно
искушение и первородный грех.

Во-вторых, мы обращаем внимание на один аспект фрески, который,

насколько нам известно, не был прокомментирован видными
наблюдателями, ни Аллегро, ни Уосс, ни совсем недавно Саморини. Глядя на
увеличенную фотографию, мы видим, что у Евы нет груди. На самом деле ее
грудь и руки “скелетонизированы”

Антрополог Ферст (1976) указывает, что одним из наиболее устойчивых

аспектов шаманизма является идея о том, что жизнь обитает в костях,
которые являются наиболее прочной частью тела, длящейся до 50 000 лет
после смерти. Мирча Элиаде (1974), один из выдающихся мировых
авторитетов в области шаманизма, пишет, что “кость представляет собой
самый источник жизни, как у людей, так и у животных. Низведение себя до
состояния скелета равносильно возвращению в лоно этой изначальной
жизни, то есть полному обновлению, мистическому возрождению” (с. 63).
Средневековые церкви часто сохраняли кости святых как священные
реликвии. В этом контексте скелетизация Евы предполагает, что она
переступила порог вдохновленного энтеогеном путешествия смерти и
возрождения, центральной темы в шаманизме.

Основываясь на этом анализе фрески Плейнкура, мы согласны с энтеогенной

интерпретацией Уоссона (1968) о генезисе, сформулированной в Соме:
Яхве намеренно вводит Адама и Еву в искушение, поставив перед ними, в
самой середине сада, дерево с его плодами. Но Яхве не был удовлетворен:
он прилагает особые усилия, чтобы объяснить своим созданиям, что они
получат дар знания, если, вопреки его прямому желанию, будут есть его.
Наказание за его поедание (и за то, что он таким образом повелевает
мудростью или образованием), несомненно, смерть. Он знал, что существ,
которых он создал, с их пытливого интеллекта. В этом не могло быть никаких
сомнений. Яхве, должно быть, втайне гордился своими детьми за то, что у
них хватило мужества избрать путь великой трагедии для себя и своего
семени, а не служить всю свою жизнь послушными болванами. Об этом
свидетельствует его быстрое освобождение от смертной казни. (стр. 221)

Следуя ходу мысли Уоссона, мы теперь предлагаем четвертое возможное

объяснение фрески Пласкура:

4. Речь идет о дереве; это энтеоген, который предлагает высшее сознание.

Поместив большое грибное дерево Amanita muscaria в центре Эдема;
изобразив два исторических момента, до и после вкушения Плодов Дерева, в
одной и той же сцене; и скелетонизировав Еву, художник или его жреческие
покровители уловили истинный смысл книги Бытия.

Чтобы довести это объяснение до апофеоза, суть книги Бытия не в

грехопадении, а в трансцендентности. Змей не приносит зла в совершенный
Божий мир; он приносит мудрость. Кроме того, Ева-не слабовольная
женщина, ответственная за первородный грех и падение человечества; она-
мужественный духовный наставник, который ведет человечество к
осуществлению свободной воли и достижению высшего сознания. Ссылаясь
на "бритву Оккама", мы предполагаем, что эта интерпретация книги Бытия и
откровения скупо разрешает две библейские загадки: идентификацию
дерева и присутствие зла в Эдемском саду – последнее ставит дилемму,
которая на протяжении веков ставила в тупик христианских и иудейских
теологов.

Несмотря на твердое признание Уоссона, что древо Бытия было мощным

психоделическим средством, способным вдохновлять на познание и
мудрость, он никогда не делал окончательного логического скачка, заключая
– как это делаем мы – что фреска "искушение" в часовне Плейнкура
представляет собой гриб A. muscaria.
Типология грибного дерева саморини

В статье “” грибные деревья “в христианском искусстве”, Samorini (1998)

анализирует многочисленные примеры "грибных деревьев", найденных в
раннем и средневековом христианском искусстве из церквей в Тунисе,
Центральной Франции и других областях Европы. Он находит, что”
типологическая дифференциация среди "грибных деревьев" этих работ
возникла бы из-за естественной вариации среди психоактивных грибов "
(стр. 87). Основываясь на этих естественных вариациях, Samorini
разрабатывает двойную типологию: гриб "Plaincourault" (A. muscaria) и гриб
"Святой Савин" (Panaeolus, Psilocybe и другие псилоцибин-содержащие
грибы).

Перефразируя Саморини, основными характеристиками Гриба Плейнкура,

который основан на фреске Плейнкура, являются:

1.Полусферическая листва похожа на широкую шляпку гриба и усеяна

белесыми пятнами;

2.Два боковых ответвления (ветви), которые соединяют шляпку с главным

стволом–стеблем грибного дерева, возможно, представляют собой три
измерения дерева или оставшиеся мембраны с ранних стадий развития
гриба;

3.Округлый плод дерева, зажатый в пасти змея, приносящего этот плод Еве;

4.Вокруг основания основного ствола-стебля имеются дополнительные

ответвления с шапками, также усеянными белесыми пятнами.

Для сравнения, грибное дерево Сен-Савен основано на потолочной фреске,

найденной в аббатстве Сен-Савен-сюр-Гартемпе (Saint Savin),
расположенном в департаменте Вьенн в 6 милях к востоку от Плейнкура .
Фрески аббатства являются ценными образцами романского стиля верхнего
Пуату и датируются ок. 1100 год, почти за 200 лет до фрески Плейнкура.
Бытие. Сотворение звезд. Аббатство Сен-Савен-сюр-Гартемпе, 11-12 век

Мы осмотрели Сент-Савен на следующий день после нашего посещения

часовни Плейнкура. На длинном сводчатом потолке, который тянется по всей
длине нефа, на высоте 50 футов над полом нарисована сложная серия из 61
красочной фрески, рассказывающей историю Ветхого Завета. Эта библейская
хронология начинается в сцене 1 с бытия и заканчивается исходом.

В сцене 3, Сотворение звезд, Бог, носящий крестообразный ореол, помещает

солнце и Луну в небо. Луна и солнце антропоморфно представлены головой
в медальоне и помещены в Небесное Царство, отделенное от Земли
широким многослойным барьером. Непосредственно под солнцем и Луной
находятся два различных типа растений: один-зонтикообразный гриб с
опущенной вниз шляпкой, напоминающий псилоцибин-содержащий вид; и
другой-итальянская сосна с поднятыми вверх ветвями (Рис.5).

В отличие от Plaincourault-типа древесный гриб, Святой Савин-типа

древесный гриб обладает следующими характеристиками:

1.Отчетливо выпуклая (изогнутая книзу) шапочка, которая может быть "

полосатой” (полосатой) вместо пунктирной;

2.Ствол-стебель разрастается, образуя несколько ветвей, обычно три, а в

некоторых случаях ветви заканчиваются плотным, компактным
трилобитовым (трехлопастным) листом;
3.Иногда это грибное дерево изображается с характерным "сосочком"
(соскообразной формой), который образует точку на вершине шляпки,
характерную для общеевропейского псилоцибинового гриба, известного как
Liberty Cap (Psilocybe semilanceata).

Ботанические различия между итальянской сосной Панофски и грибным

деревом Саморини были графически подчеркнуты исследователем Майклом
Хоффманом ,который разместил в интернете фотогалерею,
демонстрирующую заметное сходство между грибными деревьями,
изображенными в христианском искусстве, и настоящими грибами в
природе.

Саморини утверждает, что гриб типа Плейнкура имеет древние корни-корни,

которые уходят гораздо глубже в прошлое, чем признает Панофски, который
классифицирует фреску Плейнкура как пример стилизованного дерева,
“распространенного в романском и Раннеготическом искусстве”, которое
датируется 11-16 веками н. э.

Однако Samorini прослеживает эволюцию этого грибного дерева вплоть до

мозаик 5-го и 6-го веков до н. э., найденных в Тунисе. В то время, вместо
Адама и Евы, два животных (то есть олени и львы) были размещены
симметрично по обе стороны от гриба дерева. От этих древних истоков это
грибообразное Древо жизни подвергается широкому стилистическому
варьированию, иногда появляясь в виде пальмы, хвойного дерева
(симбиотического хозяина A. muscaria) и даже в виде сосновой шишки.
Поскольку этот древний символ был принят христианством, два животных,
стоящих по обе стороны грибного дерева, стали двумя агнцами или двумя
рыбами, а Дерево жизни превратилось в крест или чашу воды жизни.

Энтеогены в христианском искусстве

На этом фоне мы обратимся к результатам нашей полевой работы 2012 года

в Европе и на Ближнем Востоке в поисках иконографических свидетельств
энтеогенов в христианском искусстве. Катализатором этой полевой работы
стало случайное открытие в 2006 году гриба (рис.6), вырезанного на лбу
самого выдающегося Зеленого Человека из Росслинской часовни,
расположенной к югу от Эдинбурга в Шотландии, который, как мы
предположили, был изображением A. muscaria. Росслин был основан в 1446
году сэром Уильямом Синклером, последним принцем Оркнейских островов.

Зеленый человек, Росслинская часовня, Шотландия, 15 век.

22 августа 2015 года, когда мы писали психоделические Евангелия, мы

встретились с Полом Стамецем, одним из ведущих мировых экспертов по
микологии. Стамец посетил Росслин и подтвердил, что гриб во лбу Зеленого
Человека был “таксономически правильным Amanita muscaria”

Размышляя о последствиях этого открытия, мы задали себе

фундаментальный вопрос: Была ли эта скульптура Зеленого Человека в
часовне Росслин, католической церкви 15-го века, ключом к историческому
присутствию священных грибов в христианстве?

Мы знали, что мнение Уоссона, ведущего специалиста в области

этномикологии, провозглашало отсутствие психоактивных грибов в раннем
христианстве, и что его мнение было воспринято как Евангелие
большинством, но не всеми учеными, занимавшимися изучением энтеогенов
и религии. Тем не менее, изучив этот вопрос в течение нескольких лет, мы в
конечном счете решили провести полевые исследования по энтеогенам в
христианском искусстве.

Летом и осенью 2012 года мы путешествовали по Европе (Англия, Франция,

Германия и Италия) и Ближнему Востоку (Турция), посещая аббатства,
соборы, часовни и церкви. В ходе этого исследования мы обнаружили и
сфотографировали психоактивные грибы, в частности A. muscaria и Psilocybe,
в различных видах христианского искусства: фресках, потолочных росписях,
иллюминированных рукописях, мозаиках, скульптурах и витражах. На рис. 7
показана карта основных церквей и священных мест (Элевсин в Греции),
которые мы посетили. Ниже приводится краткое описание наших основных
открытий, иллюстрированное оригинальными фотографиями энтеогенов.
Подробное описание и обсуждение этих открытий представлено в книге
"психоделические Евангелия: Тайная история галлюциногенов в
христианстве" (Brown & Brown, 2016). Следующее обсуждение теории
психоделических Евангелий в основном основано на оригинальных
исследованиях и материалах, представленных в нашей книге.

Сен-Мартен-де-Вик, центральная Франция

Небольшая приходская церковь Сен-Мартен-де-Вик (Saint Martin)
расположена в деревне Ноан-Вик в департаменте Индр Центральной
Франции в 50 милях к востоку от Плейнкура. В 11 веке церковь
принадлежала бенедиктинскому аббатству Деоль в старой провинции Берри.
В то время он состоял из простого нефа и хора. В начале XII века была
построена полукруглая апсида и написан исключительный набор фресок,
впервые обнаруженных в 1849 году. Реставрация началась в 1987 году и
была завершена в 1991 году. Мемориальная доска описывает фрески как
"работу гениального художника“, которая" изображает тему искупления, от
заблуждения Адама до Страшного Суда".”

В романской настенной живописи в центральной Франции: политика

повествования, искусствовед Марсия Купфер (1993) посвящает главу истории
и интерпретации фрески Святого Мартина. Типичные для фресковых циклов,
найденных в этом регионе, эти картины представляют собой создание одной
мастерской, обычно состоящей из одинокого художника, возможно, с
помощником, чтобы помочь с штукатуркой и подготовкой пигментов.

Мы отправились в Сен-Мартен, потому что книга (Ирвин, 2008) и статья

(Саморини, 1998) включали фотографии псилоцибиновых грибов в одной из
настенных картин. Во время нашего визита мы обнаружили, что панно из
фресок Святого Мартина представляет собой иллюстрированную Библию,
включающую в себя настоящую Христологию. Среди них мы нашли
несколько изображений грибов-значительно больше, чем одна группа
грибов, упоминаемая в литературе, – иллюстрирующих ключевые сцены из
жизни Иисуса.

На верхней панели Южного хора находится фреска во всю стену,

изображающая бок о бок ветхозаветную историю очищения уст Исайи с
Новозаветной историей вступления Христа в Иерусалим (рис.8). В правом
верхнем углу входа Христа расположены выпуклые шляпки пяти крупных
гладких (без бороздок) грибов, напоминающих псилоцибин-содержащие
виды, возможно Psilocybe azurescens. Еще раз отметим, что “размер имеет
значение”, так как шляпки этих грибов такие же большие, как головы
радостного юноши, приветствующего Иисуса в Иерусалиме.
 Очищение уст Исаии и Вход Христа в Иерусалим. Фреска на южной стене
хора, Церковь Сен-Мартен-де-Викк, Франция. Начало 12 века

Христос едет верхом на осле, раскинув руки, чтобы принять растительный

дар (из которого видны только стебли), предложенный одним из юношей,
который другой рукой держит стебель одного из грибов. В дальнем правом
углу фрески стоит еще один юноша, держа в левой руке стебель
ромбовидной ветви (возможно, пальмовой), а в правой-длинный, слегка
изогнутый меч. Учитывая, что шляпки имеют выпуклую форму и без точек, А
главный стебель распространяется, образуя несколько ветвей, это то, что
Samorini называет грибным деревом типа Святого Савина, которое содержит
псилоцибин.

Как и в сцене Эдемского сада в Плейнкуре , мы снова видим слияние двух

отдельных исторических событий, но в данном случае событий, разделенных
веками: ветхозаветного очищения уст Исайи и новозаветного Входа Христа в
Иерусалим

Очищение уст пророка Исайи

В этом контексте мы рассмотрим ветхозаветную сцену очищения Исайи,

изображенную слева от входа Христа. Здесь Исайя стоит на коленях перед
ангелом, чье частично видимое тело купается в концентрических кругах света
и кто входит в сцену сверху. Рука Ангела выходит из кругов света. Между
большим и указательным пальцами Исайи находится коричневый округлый
предмет, который он протягивает Исайе, чтобы получить его.

Соответствующий отрывок из Ветхого Завета гласит:” тогда один из

серафимов подлетел ко мне с живым углем в руке, который он взял
щипцами с жертвенника, и положил его на уста мои, и сказал:Вот, это
коснулось уст Твоих; и беззаконие твое снято, и грех твой очищен " (Исаия, 6:
6-7). Однако на этой средневековой фреске истории Исайи предмет, который
протягивает Серафим, круглый и коричневый, а не огненно-красный или
даже пылающий черный, как можно было бы ожидать от горящего угля.
Более того, ангел держит это подношение не щипцами, а между пальцами.

Деталь очищения уст Исайи. Фреска на южной стене хора, Церковь Сен-
Мартен-де-Викк, Франция. Начало 12 века

В дополнение к этой фреске, мы нашли другие энтеогенные изображения в

Сен-Мартен. Справа, в том направлении, куда движется Христос, на
противоположной стене изображены башни Иерусалима. На крыше башни
стоят двое мужчин, оба в каминных плащах, похожих на те, что носили
юноши при входе Христа. Один из них разрезает стебель грибного дерева ,
используя нож, который явно короче меча, изображенного под
ромбовидной ветвью на предыдущей фреске. Мы можем только
предполагать, почему грибное дерево растет на вершине (или из) крыши
каменной башни. Возможно, художник использует этот прием, чтобы
показать значение этих психоактивных грибов в драме христологии,
разворачивающейся перед нашими глазами.

Непосредственно справа от башен Иерусалима и части той же стены

находится изображение Тайной Вечери. Здесь Иисус и 11 учеников сидят за
столом. 12-й ученик, вероятно Иуда, сидит отдельно по другую сторону
стола, изучая вперед, чтобы проглотить подношение (неразличимое на
картине), которое Иисус протягивает ему. На столе лежат четыре ножа (три
слева от Иисуса и один справа), похожие по длине, форме и дизайну рукояти
на ножи, используемые для разрезания стеблей грибов на башнях
Иерусалима. Это не традиционный Пасхальный седер, еврейский праздник в
честь Исхода из Египта, на котором состоялась Тайная вечеря, потому что нет
ни Паскаля ягненка, ни винных кубков на столе, только чаши и круглые
предметы. На самом деле шляпки грибов на верхушках башен и предметы на
столе имеют почти одинаковую круглую форму, размер и окраску.
Тайная Вечеря, Стена Западного Хора. Церковь Сен-Мартен-де-Вик, Франция.
Начало 12 века

Это повторение грибных шляпок и ножей соединяет три сцены (вход Христа,
башни Иерусалима и Тайная вечеря), визуально предполагая, что шляпки
грибов в первых двух сценах были помещены на стол Тайной Вечери.
Обрезка ножей и круглых предметов подразумевает, что эти предметы были
разрезаны, что важно, потому что, если бы это были буханки хлеба, в то
время они были бы разорваны вручную. Кроме того, вращая стол вперед,
художник выделяет предметы на столе.

Наконец, если мы внимательно посмотрим на одеяния учеников, сидящих

слева от Иисуса, мы увидим, что в складках подола одежды скрыты три
отдельных зонтиковидных шляпки грибов, стебли которых соединены
вместе.
 Теория Психоделических Евангелий

Согласно Купферу (Kupfer, 1993), учитывая, что ветхозаветный пророк Исайя

предвидел пришествие Христа, существенными темами этой визуальной
последовательности являются очищение и пророчество как предпосылки для
духовного прохождения и вступления в Царство Небесное. Купфер (1993)
видит светящийся уголь как проявление Христа, которое раскрывает
внутренний духовный смысл входа. "Если сияние угля символизирует тайну
воплощения, то его идеально круглая форма может дополнительно
указывать на форму, в которой эта тайна материально воплощена на земле.
Особый жест, которым Ангел показывает уголь, по-видимому, визуально
отождествляет маленький диск с евхаристическим воинством ". Другими
словами, подобно тому, как Исайя чувствует очищающее прикосновение угля
к своим губам, так и верующий христианин принимает священное воинство
Евхаристии в свои уста.

Когда послеполуденное солнце заполнило церковный хор, у нас был момент

“ах-ха”. Здесь, в Сен-Мартен-де-Вик, эти фрески раскрывали альтернативную
историю христианства, психоделическое Евангелие, вдохновленное
энтеогенными грибами.

Мы созерцали неопровержимые факты, изображенные на настенных

картинах перед нами: живописное слияние Иисуса, входящего в Иерусалим,
с очищением Исайи; Иисус, протянувший руки к большим псилоцибиновым
грибам у входа; радостный юноша, рубящий грибы длинным ножом на
башнях Иерусалима, примыкающих к сцене Тайной Вечери; и аккуратный
ряд грибов, спрятанных в подолах учеников.
Опираясь на то, что мы наблюдали в Плейнкуре и Сен-Савене, мы
рассматривали энтеогенную интерпретацию того, что подразумевали эти
фрески Святого Мартина: Во-первых, что ангел очищал уста Исайи святым
психоактивным грибом, который вдохновлял его пророческие видения
будущего пришествия Христа и который также был катализатором
возвышенного состояния сознания Христа; и, во-вторых, что Тайная Вечеря и
первая Евхаристия, которую Иисус разделял со своими учениками, на самом
деле были едой священных грибов. На это указывают формы грибов,
изображенные на входе Христа и башнях Иерусалима, а также потустороннее
выражение лица Иисуса.

Если наша теория психоделических Евангелий верна, она приводит к

спорному выводу, что ранние и средневековые христиане испытывали
очищение, исцеление, божественность и даже бессмертие с помощью
священных растений. Очевидно, что мы не первые исследователи,
документирующие психоактивные грибы в христианском искусстве. Тем не
менее, уникальность нашего исследования заключается в сочетании полевых
работ по энтеогенам в христианском искусстве с теорией, что они
представляют собой альтернативную историю христианства – историю,
которая бросает вызов аспектам главной истории, представленной в
канонических Евангелиях.

Оценивая теорию психоделических Евангелий, мы должны были

рассмотреть альтернативное, менее спорное объяснение. Возможно,
найденные нами до сих пор грибные иконы были просто эксцентричными
творениями еретического христианского культа, процветавшего в лесах
Центральной Франции вдали от контроля церкви и короны. С этой оговоркой
мы решили отправиться на север к великим соборам Шартра во Франции и
Кентербери в Англии, а также к церкви Святого Михаила в Германии, чтобы
посмотреть, сможем ли мы найти дополнительные свидетельства энтеогенов
в высоких святых местах средневекового христианского мира.

Поскольку они послужили катализатором для теории психоделических

Евангелий, мы предоставили детальные описания и интерпретации
энтеогенов, исследованных в Плейнкуре, Сент-Савине и Сент-Мартине,
ограниченность пространства не позволяет провести аналогичные
углубленные обсуждения наших последующих открытий в Шартрском
соборе, Кентерберийском соборе и церкви Святого Михаила. Поэтому в
следующем разделе этой статьи мы просто представим оригинальные
фотографии энтеогенных грибов, найденных вместе с кратким описанием
каждого изображения. Всестороннее обсуждение этих выводов содержится в
соответствующих главах психоделических Евангелий.

Шартрский Собор, Франция

Шартрская Богоматерь - один из лучших образцов французской готической

архитектуры. Он является объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО и местом
одного из самых популярных паломничеств Католической Церкви в честь
Девы Марии. Собор очень массивный. Его шпили возвышаются на 375 футов
над улицами города. Но благодаря своим идеальным пропорциям и
воздушным витражам он не кажется тяжелым или внушительным.
Решетчатые летающие контрфорсы позволяли открывать стены для
размещения двух ярусов витражей.

Нынешний собор является одним из по меньшей мере пяти, которые

занимали это место с 4-го века. После катастрофического пожара собор в его
нынешнем виде был реконструирован между 1194 и 1220 годами. Что делает
этот собор особенным, так это его исключительная сохранность.
Большинство оригинальных окон сохранилось нетронутым с 12-го и 13-го
веков.

Среди 176 витражей собора мы зафиксировали по меньшей мере 13

ветхозаветных и новозаветных историй с изображением грибов, в том числе
несколько историй, связанных с жизнью Иисуса. Ветхозаветные истории
включают в себя зодиакальное окно, показывающее цикл "трудов месяцев",
наряду с историями об Адаме и Еве, Иосифе и Ное.

Окно Святого Евстафия является репрезентативным для этих новозаветных

историй. На открывающихся панелях этого окна изображен Пласидас
(будущий святой Евстафий), охотящийся на оленя верхом, окруженный
охотничьими рогами, охотниками и гончими. На следующей панели мы
видим обращение Пласидаса в Святого Евстафия. Окруженный священными
грибами, он преклоняет колени и молится перед распятием, которое
появляется между оленьими рогами, царственно стоящими перед ним. Это
параллель Саморини (1998, с. 89-90) описание Тунисской мозаики
дохристианского 5-го века до н. э., где грибное дерево стоит между двумя
оленями. Здесь, в средневековую христианскую эпоху, крест заменил
грибное дерево.

Обращение Пласида ас, окно Святого Евстафия. Шартрский собор, Франция,

начало 12 века

Как и на фреске очищения уст Исайи в церкви Святого Мартина, в эту сцену
святого Евстафия сверху входят разноцветные концентрические кольца –
представляющие разделение между небом и землей, – из которых
появляется ангельская рука, чтобы помазать голову Святого Евстафия
красными лучами “необрезанного света"."Эта сцена убедительно
свидетельствует о том, что энтеогены сыграли важную роль в Пробуждении,
обращении и вхождении Святого Евстафия в сознание Христа из-за
грибовидных образов, окружающих коленопреклоненную фигуру.

Кентерберийский Собор, Англия

Великая Кентерберийская Псалтырь (13 век), которая, по словам

искусствоведа розы Алькой (2015), была описана как “несравненный
шедевр”, представляет собой великолепную иллюминированную рукопись
(19” в высоту × 13” в ширину), первоначально переплетенную в кожу и
покрытую драгоценными камнями. Любопытно, что Псалтирь состоит из двух
отдельных частей, созданных в двух отдельных регионах в исторически
разное время. Первый и самый старый, содержащий энтеогенные
изображения, был создан около 1200 года в скриптории Церкви Христа в
Кентербери, Англия. Затем, после таинственного исчезновения более чем на
столетие, незаконченная Псалтырь появилась в Каталонии (ныне часть
Испании), где она была завершена между 1340 и 1350 годами.

Псалтырь открывается 8 потрясающими фолиантами (страницами), каждый

из которых содержит 12 щедро раскрашенных, украшенных золотом
миниатюрных картин. Эти открытые фолианты изображают историю мира в
соответствии с писаниями, от Сотворения Мира до жизни Иисуса. В то время
как библейское повествование является традиционным, предлагая псалмы,
песни и молитвы, иллюстрации являются исключительными.

Многочисленные красные, синие, оранжевые и коричневые стилизованные

грибы встречаются на первых 100 страницах, включая эту картину ,
показывающую Бога как создателя растений или, более конкретно, как
создателя священных растений. Красный гриб в дальнем правом углу с
белыми крапинками-это A. muscaria. Вторая справа-синяя, демонстрирующая
классическую реакцию посинения грибов, содержащих псилоцибин. Хотя
некоторые авторы идентифицировали третье растение как сирийский
стручок Руты (Peganum harmala), тщательный осмотр показывает, что оно не
имеет никакого сходства. Скорее всего, цвет, форма и края восьми
крошечных грибных изображений, встроенных в шляпку, предполагают
Panaeolus, псилоцибин-содержащий гриб, найденный в Англии и Северной
Европе. В то время как другие авторы описывали четвертое растение слева
как “опийный мак в форме гриба”, опять же, нет никакого сходства ни с
цветком, ни со стручком опиумного растения. Вместо этого он, скорее всего,
представляет собой другой гриб рода Psilocybe.
Бог Создает Растения. Великий Кентерберийский Псалтырь Фолиант 1,
Англия, ок. 1200
Иисус исцеляет прокаженного. Великая Кентерберийская Псалтырь, Фолиант
3, Англия, ок. 1200

Церковь Святого Михаила, Германия

В случае с Шартрским Собором мы задались вопросом, кто поместил эти

священные изображения грибов в витражи. Были ли это члены королевской
семьи и аристократы, которые финансировали реконструкцию собора в 13
веке? Епископы и монахи, которые десятилетиями руководили проектом
восстановления? Мастера-ремесленники, которые проектировали, вырезали
и устанавливали витражи? Или все они сотрудничают вместе?

В случае церкви Святого Михаила мы точно знаем, кто создал изображения

грибов. В 993 году, когда вежливый, но мистический Бернард (960-1022) стал
13-м епископом Святого Престола Хильдесхайма в возрасте 33 лет, он
получил обломок Святого Креста от императора Оттона III, чьим учителем он
был долгое время. В честь этой реликвии он открыл часовню и задумал
построить монастырь на холме на окраине города. Основание церкви
Святого Михаила (Michaeliskirche), церкви для монастыря, было заложено в
1010 году. Церковь была освящена в День Святого Михаила (29 сентября) в
1033 году. Бернард был канонизирован как святой Бернард в 1192 году,
более чем через столетие после его смерти.

В ознаменование тысячелетия, в 1015 году Бернард отлил бронзовую дверь

(Дверь спасения) с изображением сцен ветхого и Нового Завета в высоком
рельефе. В качестве компаньона Бернард спроектировал высокую
бронзовую колонну (колонну Христа), изображающую жизнь Христа, которую
он поместил на видном месте позади алтаря, чтобы все могли видеть.
Колонна была закончена в 1020 году, всего за 2 года до смерти Бернарда.

Каждое произведение искусства имеет свою особую библейскую тему. Для

бронзовой двери это падение и воскресение, для колонны-Жизнь Иисуса.
Рассматриваемые как единое целое, грибы на двери спасения и колонне
Христа указывают на намерение представлять энтеогенное наследие,
которое было намеренно создано святым Католической Церкви.

На четвертой панели в левом крыле “двери спасения” Бернард изобразил

дерево в падении человека в виде гриба. Здесь, вкушая запретный плод,
Адам, стоящий перед разгневанным Господом, указывает на съежившуюся
Еву. Ева, в свою очередь, обвиняет крылатого змея, свернувшегося у ее ног,
воплощение искусителя. Бернард не оставил сомнений в том, что один из
трех грибов уже был съеден Адамом и Евой, о чем свидетельствует
сломанная ветка, торчащая из нижней части грибного дерева

На 10-й панели этого фолианта под названием “исцеление прокаженного”

(De curatione leprosi) мы видим, как Иисус возлагает руки на прокаженного и
совершает обряд исцеления. Свиток в левой руке прокаженного переводится
так: "Учитель, если хочешь, можешь очистить меня.- Любопытно, что свиток
направлен не на Иисуса, а указывает на стебель коричневого гриба у
основания панели и сливается с ним. В свою очередь, Иисус держит в левой
руке свиток, который простирается к спине прокаженного, говоря: “я хочу:
Очистся.- Здесь мы предполагаем, что свитки представляют собой прямую
связь между исцеляющим служением Иисуса и исцеляющей силой
священных грибов.

Панель 4, Адам и Ева, дверь спасения Бернарда. Церковь Святого Михаила,

Хильдесхайм, Германия, 1015 год

При отливке двери Бернард уделил особое внимание деталям, которые

точно идентифицируют вид психоактивного Гриба в этом бронзовом
барельефе. Как отмечает этноботаник Саморини (1998), “грибное дерево
реалистично изображено с точностью, близкой к анатомической точности, и
может быть идентифицировано как один из наиболее распространенных
германских и европейских псилоцибин-содержащих грибов, p. semilanceata
(Fr.) Quél”,известный как “ Liberty Cap.” "."Гриб типа Святого Савина между
Адамом и Евой прорастает двумя зонтикообразными грибами с
заостренными сосцевидными верхушками (сосочками) и бороздчатыми
(полосатыми) шляпками.
Бронзовая "колонна Христа", которую Бернвард отлил в 1020 году, имеет
высоту более 12 футов и почти 2 фута в диаметре. От основания по спирали
поднимаются 28 сцен из жизни Иисуса, начиная с его крещения и заканчивая
его входом в Иерусалим. Чтобы проинструктировать посвященных в “святая
святых”, Бернард стратегически поместил трехцветные грибные деревья,
похожие во всех деталях на эдемские, на двери спасения, в пяти из ключевых
эпизодов жизни Иисуса, включая Преображение.

В Преображение апостолы Петр, Иаков и Иоанн идут с Иисусом на гору МФ.

Фавор, где появились ветхозаветные пророки Моисей и Илия. Там Иисус
преображается у них на глазах, так что “лицо Его сияло, как солнце. Согласно
Евангелию от Матфея (17: 5), " светлое облако осенило их; и вот голос из
Облака, который сказал: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в котором Мое
благоволение; слушайте его.”

Колонна в церкви Святого Михаила в Хильдесхайме, Германия,

изображающая Преображение Иисуса.
Изображение Бернардом священного энтеогенного грибного дерева в
преображении Иисуса имеет особое значение для теории психоделических
Евангелий, учитывая, что Преображение является одним из главных чудес,
приписываемых Иисусу в Евангелиях. В отличие от других чудес, которые
были совершены Иисусом, это происходит с Иисусом, подтверждая, как и
крещение Иоанном, его божественно избранную роль “Сына Божия"."Таким
образом, Преображение является поворотным моментом Нового Завета, где
человечество пересекается с Богом. Как художественно подразумевает
Бернард, доступ к божественному опосредуется через священное таинство
психоактивных грибов.

Из-за ограниченности пространства мы не можем представить и адекватно

обсудить все энтеогенные изображения грибов, задокументированные в
психоделических Евангелиях (Brown & Brown, 2016). Примечательными
среди этих изображений являются:

- Германия-потолочная роспись дерева Иессея, выполненная преемниками

Святого Бернарда в 1240 году, изображающая искушение в Эдеме на фоне
блистательной красно-золотой шляпки гриба A. muscaria (цветная пластина
20);

- Италия-мозаика из корзины грибов A. muscaria в базилике Аквилеи, ок. 330

(цветная пластина 21), Ботаническая идентификация которой была
рассмотрена Фаббро (1996, 1999) и Саморини (1998, стр. 105-106);

- Турция-никогда ранее не упоминавшийся гриб A. muscaria, нарисованный

около 1050 года на кончике губки распятия в темной церкви музея под
открытым небом в Гереме (цветные пластины 23-24); и

- Турция-ангел, держащий A. muscaria, нарисованный в церкви Йиланлы в

долине Ихлара, области, в которую христиане бежали еще в первом веке,
чтобы избежать римских преследований (цветная пластина 26).

Энтеогены и раннее христианство

Мы идентифицировали образы A. muscaria и Psilocybe в нескольких
примерах средневекового христианского искусства и, основываясь на этих
примерах и других примерах, найденных в литературе, индуктивно
предложили теорию психоделических Евангелий. Единственное
свидетельство, которое мы имеем от раннего христианства, находится в
мозаиках собора Аквилеи, которые датируются ок. 330 CE.

Решение проблемы поиска дополнительных свидетельств в

раннехристианском искусстве проблематично, если вообще возможно. Из-за
бедности и преследований ранние христиане имели ограниченные
возможности выражать свои убеждения в образах. Как отмечает Спайер,
рисуя Библию, “не известны ни церкви, ни украшенные гробницы, ни вообще
христианские произведения искусства какого-либо рода, датируемые до III
века”

Чтобы найти подтверждающие свидетельства существования энтеогенов в

раннем христианстве, мы должны обратиться к письменному слову – к
текстам Нового Завета и гностических Евангелий, а также к комментариям
отцов Церкви и других писателей, включая поэтов, патрициев и историков. С
тех пор как христианство возникло в Средиземноморском регионе,
изобилующем египетскими, греческими, иудейскими и римскими
мистическими культами, многие из которых обладали священной
фармакопеей, существуют надежные свидетельства раннего использования
энтеогена. Поэтому неудивительно, что " христианство имело
психоделические мистические традиции на протяжении всей своей истории
– почти до наших дней. От Назорейских апоклиптиков, имеющих видения
конца времен, до различных гностических магических и мистических
традиций, до ортодоксального присвоения различных языческих теогенных
переживаний ... психоделия была частью христианства с его самых ранних
дней ".

Например, на основе изучения текстуальных свидетельств из Нового Завета и

Библиотеки Наг-Хаммади, в которой представлены переводы и комментарии
к 52 гностическим текстам (Robinson, 1990), мы установили “временную и
культурную связь между использованием энтеогенов в классических
мистериальных культах и их возможным использованием в сегменте
раннехристианской гностической Церкви”
В интригующем отрывке из гностического Евангелия от Фомы Иисус говорит
Фоме, что они оба получили знание из одного и того же источника:

Иисус сказал своим ученикам: "сравните меня с кем-нибудь и скажите мне,

на кого я похож ... Томас сказал Ему: "Учитель, мои уста совершенно
неспособны сказать, на кого ты похож."Иисус сказал:" Я не твой учитель.
Потому что вы напились, вы опьянели от бурлящего источника, который я
отмерил ... Тот, кто будет пить из моих уст, уподобится мне. Я стану им, и то,
что скрыто, откроется ему."(Robinson, 1990, PP. 127, 137)

С точки зрения дозы, в то время как психоактивный эликсир не

идентифицирован, тот факт, что Иисус “отмерил” напиток, предполагает, что
он знает количество, которое следует проглотить. С точки зрения эффектов,
кажется, что Иисус и Фома участвуют в мощном трансперсональном
переживании, которое невозможно описать словами, в котором они
буквально разделяют сознание.

Это широко распространенное признание энтеогенов в ранних христианских

писаниях документирует психоделическую мистическую традицию, которая
сохранялась в течение Темных веков и цветов в форме богатых
художественных интерпретаций В Средние века. Распространенность этой
психоделической традиции в самых разнообразных текстах и
художественных средствах, включая иллюминированные манускрипты,
бронзовые отливки и витражи в высоких святых местах христианства,
показывает, что эта традиция не была подавлена ранней Церковью, а
наоборот, стала доступной как тайная практика для посвященных.

Присутствие психоделиков в христианских произведениях искусства не

должно удивлять, если мы рассмотрим учение Папы Григория I (540-604),
известного как “отец христианского богослужения"."Папа Григорий считал,
что картины библейских историй были важным инструментом для
воспитания верующих, большинство из которых не умели читать. Таким
образом, Христианское искусство и образы стали “Библией неграмотных".”

Критика теории психоделических Евангелий

Конечно, мы делаем большой теоретический скачок в обобщении
относительно небольшой выборки психоактивных грибных образов в
христианском искусстве К теории психоделических Евангелий, которая
предполагает, что ранние и средневековые христиане испытали исцеление,
божественность и бессмертие с помощью священных растений. Чтобы
устранить этот пробел, мы предлагаем междисциплинарный
исследовательский проект, который мог бы самостоятельно собрать
достаточные доказательства для проверки и в конечном итоге доказать (или
опровергнуть) эту теорию. Но прежде чем изложить этот проект, полезно
рассмотреть несколько критических замечаний к теории психоделических
Евангелий. Они включают в себя скрытую критику историков искусства и
явную критику ярых защитников, средневековых историков и
консервативных христиан.

Невежество историков искусства

Помимо ключевой интерпретации вассоном–Панофски фрески Пласкура,

искусствоведы заметно умалчивают об энтеогенах в средневековом
христианском искусстве. Почему эти энтеогенные иконы оставались
"скрытыми на виду" у ученых, специализирующихся на средневековых
рукописях, фресках и витражах? Означает ли их коллективное молчание
скрытое отрицание истинности этой теории?

А может, и нет. Например, во время нашего исследования Великой

Кентерберийской Псалтири мы разговаривали по телефону с Найджелом
Морганом, почетным профессором истории искусства Кембриджского
университета, Англия. Морган был соавтором Тома комментариев,
выпущенного с точной копией Псалтири М. Мольеро, испанским
издательством, специализирующимся на воспроизведении
иллюминированных рукописей с 8-го по 16-й века. Когда мы спросили
Моргана, замечал ли он когда-нибудь цветные формы грибов в Книге Бытия
(рис.14), он ответил: “я не имею ни малейшего представления, о чем вы
говорите. На самом деле, я бы не узнал гриб, если бы увидел его”

В своей дискуссии о входе Христа в Иерусалим историк искусства Марсия

Купфер якобы не знает о видных грибах, нарисованных в верхнем правом
углу этой фрески в церкви Святого Мартина (рис.8). Согласно Купферу, когда
Христос едет на осле, сопровождаемый своими учениками, “несколько
юношей возбужденно кричат на деревья, чтобы сломать ветви, в то время
как другие разворачивают свои каминные полки у его ног. Вторая фаза
эпизода на западной стене изолирует обнесенный стеной город
Иерусалим...юноши с открытыми в песне ртами толпятся у ворот; другие в
пределах города драпируют стены или срезают верхушки деревьев "

Купфер замечает: “видеть произведения средневекового искусства

исключительно невооруженным глазом-значит оставаться слепым. "К
сожалению, когда дело доходит до интерпретации фресок на Сен-Мартен и в
других местах, часто именно искусствоведы остаются слепыми.- Из-за
недостатка знаний в этномикологии они ошибочно принимают
психоактивные грибы за деревья и ветви и в результате ошибаются в
интерпретации некоторых романских религиозных картин.

То, что это не ошибка, а упущение, было подтверждено Чарльзом Инсли,

старшим преподавателем средневековой истории и хранителем копии
Псалтири, размещенной в Университете Крайст-Черч в Кентербери. Как
сказал нам Инсли, отвечая на вопрос о молчании историков искусства и
богословов о священных грибных изображениях в Псалтири и в
христианском искусстве в целом, “дело не в том, что они намеренно
игнорируют их, как некоторые могли бы подумать. Скорее я считаю, что
большинство искусствоведов и теологов не знают о них”

Чрезмерный энтузиазм ярых защитников

После публикации "сомы" Уоссона (1968) и "Священного Гриба и Креста"

Аллегро (1970) появились новые свидетельства на веб–сайтах (Michael
Hoffman, 1985-2007a), а также в статьях (Samorini, 1997, 1998) и книгах,
документирующих присутствие священных грибов в христианском искусстве.
Некоторые из этих книг: The Holy Mushroom (Irvin, 2008) и The Mushroom in
Christian Art (Rush, 2011) – оба из которых содержат цветные фотогалереи – и
The Effluents of Deity (Ruck & Hoffman, 2012), которые не представляют
фотографий, но предлагают обширный анализ средневекового религиозного
искусства.
В то время как работа Ирвина (2008) фокусируется главным образом на
критической переоценке раскола Уоссона–Аллегро, в ней также
представлены 43 цветные пластины, документирующие присутствие
психоактивных грибов во фресках, витражах, иллюминированных рукописях
и скульптурных капителях. Две трети этих изображений относятся к 11-му,
12-му и 13-му векам. Забронировать Раша (2011) сопровождается DVD-
диском, содержащим 252 цветного изображения из трех периодов: раннее
Христианское искусство (200-1000), среднего христианского искусства (1000-
1550), и позднем христианском искусстве (1550–настоящему).

К сожалению, то, что на первый взгляд кажется сокровищницей недавно

открытых энтеогенных икон – почти 300 изображений, представленных
Ирвином и Рашем, – исчезает при критическом рассмотрении. Первая
проблема-техническая, возникшая в результате доступа к этим европейским,
ближневосточным и российским изображениям на расстоянии. По
необходимости, рассматривая произведения искусства из разных периодов
времени и разных стран, Ирвин и Раш часто опирались на
низкокачественные, иногда испорченные цифровые копии этих
произведений, найденные в Интернете. Это привело к ошибкам в
воспроизведении и, следовательно, в интерпретации.

Приведем один пример: в книге 32 "священный Гриб" Ирвин (2008)

описывает Святую Вальбургу как “обладающую ярко выраженной Мускарией
Amanita в ее молодом, луковичном состоянии развития, завершенном
белыми пятнами” Во время нашей исследовательской поездки в Германию
мы поняли, что Святая Вальбурга держала не гриб, а флакон с целебной
мазью, что подтверждается многочисленными другими работами и
рассказами о ее жизни.
 Гобелен святой Вальбурги. Сплетенный сестрой Gretschmann, Аббатство
eichstatt в Германии.

Приведем еще один пример: подпись, сопровождающая изображение Бога,

создающего растения из Великой Кентерберийской Псалтири Раша (2011),
гласит: “обратите внимание, что у божества есть что-то на ладони правой
руки и на кончике указательного пальца левой” (DVD plate 1: 9a). И в тексте,
описывающем этот образ, Раш добавляет “ " Бог также держит что-то
подозрительно похожее на гриб, но это может быть символом Альфы и
омеги” (стр. На самом деле наш образ Бога, творящего растения,
воспроизведенный непосредственно из оригинальной Псалтири, хранящейся
в Национальной библиотеке Франции, ясно указывает на то, что Бог ничего
не держит ни в одной из своих рук
В дополнение к этим техническим ошибкам были подняты важные
методологические вопросы. Чтобы опровергнуть аргумент о том, что критики
священного гриба “обращались только к одной картине”, Хацис (2017b)
исследовал многие изображения, представленные Ирвином и Рашем, и
часто находил их анализ ошибочным.

Рассмотрев более 40 табличек с изображением священного Гриба в

христианском искусстве, которые Ирвин включает в священный Гриб, Хацис
(2017b, 12 сентября) утверждает, что “единственный критерий Ирвина для
интерпретации произведения искусства заключается в том, что если что – то
выглядит как гриб, то это гриб-слабая методология, которая, как мы увидим,
имеет много проблем, первая из которых позволяет самореализующемуся
пророку видеть все, что он пожелает.”

В комментариях к листу 33, изображению “Страшного суда” из Библии

Холкхэма (ок. 1320-1330, Англия), Ирвин (2008) замечает, что “ангел слева
смотрит на три различных гриба, которые он держит в руке...” (стр. 137).
Напротив, Хацис (2017b, 12 сентября) указывает, что “тщательное
исследование показывает, что предполагаемые три гриба являются "тремя
гвоздями" Arma Christi.“Также известный как” инструменты страсти", Arma
Christi-это коллекция предметов, связанных со страстью и распятием.

Аналогичные опасения были высказаны и в отношении книги Раша "Гриб в

христианском искусстве". В отличие от Ирвина, который фокусируется
главным образом на отличительных образах грибов, Раш (2011) утверждает,
что гриб “имеет много маскировок, и поэтому нам нужно построить
типологию грибов” (стр. 12). При построении этой типологии Раш
постулирует, что, в то время как в некоторых видах искусства гриб вполне
очевиден, в других он представлен аналогиями и символами, такими как,
“например, ореолы, кресты, хлеб, книги, раны и кровь....(стр. 17).
Аисторический подход Ирвина и символический подход Раша к
исследованию энтеогена часто приводят к ложным аргументам,
догматическим выводам и непроверяемым утверждениям, таким как
“ценность мотива [гриба] заключается в его видимой невидимости” (Hatsis,
2017b, September 12).
Этот анализ психоделических образов, часто лишенных исторического
контекста, резко контрастирует с более строгим исследованием Рукка и
Хоффмана (2012) в "источниках божества". Здесь авторы используют
междисциплинарные инструменты истории искусства и сравнительного
религиоведения, чтобы раскрыть роль ботанических евхаристов в
средневековых художественных шедеврах, таких как алтарь Ван Эйка в Генте
(Бельгия), алтарь Грюнвальда в Изенхайме (Франция), Михаэлискирке
Бернварда (Германия) и фрески баптистерия в Парме (Италия).

Чрезмерное упрощение средневековыми историками

Хацис оказал неоценимую услугу, обратив внимание на чрезмерный

энтузиазм некоторых исследователей. К сожалению, он совершает ту же
ошибку, предпочитая догматизм фактам, но в противоположном
направлении. Когда речь заходит об изучении энтеогенов в христианском
искусстве, Ирвин и Раш склонны видеть грибы “везде”, тогда как Хацис не
может видеть грибы “нигде"."Причины упущений и чрезмерных упрощений
Хацис содержатся в этой показательной цитате в традициях
психоделической мистерии:

В последние десятилетия ученые и теоретики заговора (принимая во

внимание психоделические мистические традиции, повсеместно
распространенные в язычестве) задавались вопросом о возможности таких
практик в формирующемся христианстве первых нескольких веков нашей
эры. Развивая теории ныне дискредитированного Джона Марко Аллегро
(1923-1988), эти исследователи утверждали, что главным христианским
энтеогенным таинством был гриб Amanita muscaria. Лично я нахожу
отсутствие доказательств для этого утверждения разочаровывающим.
Предполагаемые грибы, которые появляются в христианском искусстве,
легко объясняются с помощью ряда здравых, проверенных и истинных
исторических критериев, которые те, кто все еще поддерживает теорию (в
той или иной разновидности), просто не рассматривали....

Здесь мы с учеником Аллегре расстаемся. В то время как они верят, что

ключевые христианские традиции психоделических мистерий покоятся в
запретном плоде, который Ева и Адам ели в саду, я придерживаюсь другого
мнения. Нет ни малейших свидетельств того, что средневековые художники
тайно обозначали энтеогены как плоды, изображая Мускарию аманиты в
искусстве.
Давайте проанализируем один за другим упущения и чрезмерные
упрощения, обнаруженные в этом отрывке.

Во-первых, Хацис (2018) создает фиктивного соломенного человека,

классифицируя всех исследователей, поддерживающих “теорию священных
грибов”, как “discipuli Allegrae”, который он определяет как “общий термин,
который я использую для обозначения тех, кто согласен с теориями Джона
Марко Аллегро, чья книга” священные грибы и крест "(1970) утверждала, что
христианство развилось из магического грибоедного сексуального культа "
(стр. 108).

Поскольку сноска 4 (первый абзац приведенной выше цитаты) цитирует

психоделические Евангелия, Хацис, очевидно, считает нас “discipuli
Allegrea"."Это неверно, поскольку мы недвусмысленно заявляем в
психоделических Евангелиях, что:

... наша теория отличается от теории Аллегро тремя фундаментальными

способами. Во-первых, хотя Аллегро отрицает существование Иисуса, мы
согласны с теми учеными-религиоведами, которые считают, что Иисус был
исторической личностью. Во-вторых, в то время как Аллегро основывает
свою теорию на спекулятивной интерпретации древних языков, мы
основываем нашу теорию на правдоподобном отождествлении визуальных
энтеогенных образов. В-третьих, в то время как Аллегро надеется, что его
труды освободят людей от рабства ложной христианской ортодоксии, мы
надеемся, что наши открытия просветят людей относительно истории
психоактивных таинств в христианстве. (Brown & Brown, 2016, p. 217)

Тем не менее, важно не выбрасывать ребенка вместе с водой из ванны. В

данном случае вода в ванне содержит ложные, дискредитированные
утверждения Аллегро об неисторичности Иисуса и происхождении
христианства как культа грибного секса. Ребенок ссылается на тезис Аллегро
о том, что духовидческие растения широко использовались в западной
культуре и религии на протяжении веков, включая мистический опыт
раннего христианства. Согласно Хоффману (1985-2007а), эта точка зрения в
той или иной форме поддерживается различными учеными-энтеологами,
включая Криса Беннета, Питера Ферста, Кларка Генриха, Джонатана Отта,
Карла Рукка, Хьюстона Смита и Р. Гордона Уоссона.
Во-вторых, Хацис утверждает, что единственное энтеогенное таинство,
которое теоретики священных грибов находят в христианском искусстве, -
это A. muscaria. Это существенная оплошность, которую легко исправить,
обратившись к литературе. Хотя некоторые исследователи считают, что это
так, психоделические Евангелия (Brown & Brown, 2016) и типология грибных
деревьев Samorini (1998), среди прочих, выявили присутствие грибов в
христианском искусстве, которые отражают отличительные черты
псилоцибин-содержащих видов Psilocybe и Panaeolus этого региона. По
крайней мере в двух случаях-бронзовой двери спасения и колонне Христа,
отлитой епископом Бернардом, - отличительные черты грибов изображены
настолько точно, что этноботаники могут определить их ботаническую
классификацию как местные виды, содержащие псилоцибин.

В-третьих, Хацис также утверждает, что " предполагаемые грибы, которые

появляются в христианском искусстве, легко объясняются с помощью ряда
здравых, проверенных и истинных исторических критериев."Помимо того,
что междисциплинарные исследования, проведенные Ruck и Hoffman (2012),
этноботанические исследования, проведенные Samorini (1998), и
антропологические полевые исследования, проведенные авторами этой
статьи (2016), каким-то образом не являются “проверенными”
методологиями, Хацис делает смелый скачок логики. Хацис (2017b)
предполагает, что только потому, что он “развенчал” несколько ошибочных
утверждений о присутствии грибов в христианском искусстве, он ipso facto
обошелся без всех зарегистрированных случаев иконографических
свидетельств энтеогенов в христианском искусстве.

Конечно, Хацис (2018) действительно поднимает обоснованный вопрос:

“почему церковные лидеры поддерживают свои идеи о мандрагоре, опиуме
и каннабисе, все время ничего не говоря о грибах Amanita muscaria – и
меньше всего о том, что они рисовали их в искусство, чтобы научить людей
об Иисусе?" В юридических кругах считается шибболетом, что “отсутствие
доказательств “ – в данном случае подтверждающих текстуальные
доказательства – не доказывает "доказательства отсутствия".- Другими
словами, то, что текстуальные свидетельства о грибах еще не найдены, еще
не доказывает их отсутствия. Тем не менее, отсутствие “чернил” на эту тему в
трудах церковных лидеров ставит вполне обоснованный вопрос, который
стоит исследовать.

Увертюра консервативных христиан

Насколько нам известно, христиане никак не отреагировали на недавние

открытия психоактивных грибов в христианском искусстве. Однако
бестселлер Майкла Поллана "как изменить свое мнение" (How To Change
Your Mind, What The New Science of Psychedelics Tells Us about Consciousness,
Dying, Addiction, Depression and Transcendence) (2018) вызвал отклик у
консервативных христиан. Положительно оценивая работу Поллана в статье
американского консерватора под названием " христианский подход к
психоделикам” (2018), старший редактор род предлагает следующие
замечания для рассмотрения другими христианами:

–Мы не должны выбрасывать психоделики из рук-не ради лечения тех, кто

страдает психическими расстройствами или неизлечимыми заболеваниями,
но и для тех, кто интересуется изучением сознания.

- Это совместимо с метафизикой досовременной христианской традиции-

особенно восточного христианства-верить, что Бог присутствует везде и в
некотором смысле (не только символическом) наполняет все вещи.
Православие (и католицизм?) утверждает, что это теологическая и
метафизическая истина. Это было подтверждено христианскими мистиками.
Психоделические препараты могут раскрыть эту истину по-другому.

Поллан прав, говоря, что чисто нейрохимическое объяснение этих состояний

не отрицает их духовного значения. Конечно, не для христиан в
сакраментальной традиции, которые считают само собой разумеющимся, что
Бог может и действительно общается со своим творением через материю.

Очевидно, что одно дело предложить увертюру, в которой христиане могут

признать, что психоделики могут открыть, что “Бог присутствует везде”,
истина, подтвержденная христианскими мистиками на протяжении веков.
Совсем другое-предположить, как предполагает теория психоделических
Евангелий, что само христианство имеет психоделическую историю.
В конечном счете, мы надеемся, что растущая галерея свидетельств
энтеогенов в христианском искусстве не подорвет ничью веру в
христианство, а скорее осветит тайну, которая применима ко многим
религиозным традициям. В сущности, эти исследования обещают внести
свой вклад в растущее осознание того, что энтеогены обеспечивали
подлинный путь к божественному в прошлом и будут продолжать делать это
сегодня и в будущем. Например, одобрение бразильским Советом
епископов церквей Санто-дайме, использующих аяхуаску в качестве
таинства, показывает, что энтеогенные религии могут найти признание в
католической ортодоксии.

То, что христиане могут принимать энтеогены теологически, подтверждается

братом Дэвидом Стейндл-Растом (2001), католическим бенедиктинским
монахом, который замечает: “поскольку я верю в традиционные церковные
таинства, я должен быть в состоянии расширить эту веру, чтобы включить
возможность встречи с Богом через все доступные таинства...Вера, просто
принятая с благодарностью, что Бог действует через все сотворенные вещи.
Все? Если мы можем встретиться с Богом через восход солнца, видимый с
вершины горы, почему бы не через гриб, молитвенно проглоченный?” (стр.
ХІІ)

Междисциплинарный Комитет по психоделическим Евангелиям

Мы вновь обратились к спору Уоссона–Аллегро, представили

иконографические свидетельства энтеогенов в христианском искусстве и
рассмотрели критику теории психоделических Евангелий. В этом контексте
мы можем теперь обратиться к парадоксу Уоссона и необходимости
создания междисциплинарного Комитета по психоделическим Евангелиям.

Парадокс Уоссона

В нашей книге мы утверждаем, что “по нашему мнению, самым большим

парадоксом Уоссона было следующее: несоответствие между его
ревностным исследованием спорной теории о роли энтеогенов в ранней
религии и его нежеланием следовать этой теории мимо порталов церкви и в
священные залы христианства” (Brown & Brown, 2016, p. 7). Этот парадокс
особенно остро проявляется в случае фрески Эдема в Плейнкуре. Здесь
Саморини (1998) замечает, что “поэтому довольно странно, что отец
этномикологии остановился перед лапидарной оценкой историка искусства и
вместо этого не пошел по следу дополнительных” грибных "представлений в
римском и христианском искусстве, как он мог бы сделать или
запланировать" (стр. 31). Учитывая его репутацию неутомимого искателя
священных грибов, почему Уоссон не проехал всего лишь 6 миль к западу от
Плейнкура до Сент-Савена или 50 миль к востоку до Сент-Мартина, где он,
несомненно, обнаружил бы дополнительные примеры энтеогенов в
христианском искусстве?

Было предложено несколько объяснений этой вопиющей оплошности.

Samorini (1998) предполагает, что нежелание Уоссона выросло из
реалистической озабоченности тем, что признание каких-либо доказательств
в поддержку “сенсационного тезиса Аллегро” нанесет “серьезный удар по
новой науке этномикологии энтеогенных грибов”. В начале нашего
исследования мы задавались вопросом, чувствовал ли Уоссон, будучи сыном
епископального священника,” сыновнюю преданность своему отцу и
преданность Церкви " (Brown & Brown, 2016, стр. 7).

Хотя эти факторы могут быть и сопутствующими, позднее мы нашли более

убедительное объяснение. Во время нашего визита в Музей Ватикана в Риме
в 2012 году мы вдохновились поискать в Google слова “Уоссон, Ватикан”,
которые сразу же вызвали несколько поисковых запросов, включая один, в
котором говорилось: “Уоссон был менеджером по работе с клиентами Папы
Римского и Ватикана для J. P. Morgan”. Уоссон присоединился к
инвестиционно-банковской фирме J. P. Morgan на Уолл-Стрит в 1934 году, где
он помогал развивать новую область банковских связей с общественностью.

Проведя дальнейшие исследования, мы обнаружили, что прямое

финансовое участие Уоссона в Ватикане было подтверждено де Виттом
Питеркином, отставным вице-президентом J. P. Morgan. В интервью для
“искателя священных грибов", сборника эссе в честь Уоссона, Петеркин
рассказывает, что " без ведома большинства людей мы в течение многих лет
были одним из банкиров Ватикана ... И Гордон имел обыкновение иметь
частную аудиенцию с Папой Римским”

Уоссон никогда не упоминает в своих работах о своей роли банкира

Ватикана. Эта роль дает ясный финансовый мотив для нежелания Уоссона
исследовать энтеогены в христианском искусстве. Это, возможно, было
подкреплено юридически обязывающим соглашением о
конфиденциальности и неразглашении информации между банкиром (J. P.
Morgan) и клиентом (Ватикан), учитывая, что такие соглашения широко
распространены в инвестиционно-банковской сфере.

Независимо от мотива, из-за выдающегося положения Уоссона как ведущего

авторитета в изучении энтеогенов и религии, это отсутствие раскрытия было
особенно разрушительным для зарождающейся области этномикологии. В
сущности, непрозрачность Уоссона вкупе с его неумолимыми личными и
профессиональными нападками на Аллегро на протяжении почти полувека
препятствовала широкому научному исследованию энтеогенов и
христианства.

Призыв к созданию междисциплинарного комитета

Саморини (1998) завершает свой обзор “грибных деревьев” в христианском

искусстве утверждением, что “мы можем с уверенностью заключить из того,
что произошло, что существуют основания для серьезного и непредвзятого
этномикологического изучения раннехристианской культуры, и мы надеемся,
что такие исследования будут иметь место”.

Учитывая противоречивые интерпретации энтеогенных грибовидных

образов в христианском искусстве и противоречивые выводы теории
психоделических Евангелий, существует очевидная необходимость в
создании надежных методологий и объективных критериев для строгой,
беспристрастной оценки этих иконографических свидетельств. Для
достижения этой цели потребуется нечто большее, чем призыв де Ригера к
“дополнительным исследованиям".” По этой причине мы призываем к
созданию международного междисциплинарного Комитета по
психоделическим Евангелиям tee).

Этот комитет мог бы размещаться в крупном университете или музее и

возглавляться совместно этноботаником и историком Церкви с
соответствующими полномочиями. Ему было бы поручено собирать,
каталогизировать и курировать потенциальные психоактивные образы в
христианском искусстве со всего мира, а также оценивать их на предмет
наличия свидетельств, указывающих на то, что они представляют собой
энтеогенные виды. С этой целью комитет должен был объединить
исследовательские методологии антропологии (полевая работа), истории
искусств (иконография, иконология), истории Церкви (текстологический
анализ), этноботаники (культурное использование грибов), микологии
(идентификация грибов) и теологии (экзегеза).

Комитет установит критерии для экспертной оценки важнейших вопросов.

Достаточно ли ясны и недвусмысленны эти образы, чтобы облегчить
окончательное определение рода и вида психоактивного гриба? Или если
показанные грибы являются стилизованными грибами (например, “грибные
деревья”), существуют ли художественные традиции интерпретации,
которые способствуют определению того, что они были предназначены для
изображения энтеогенных видов? Усиливает ли художественная традиция и
история, окружающая изображение, определение намерения изобразить
психоактивные грибы или другие энтеогены? Существуют ли
соответствующие тексты и / или другие исторические документы,
подтверждающие эти выводы?

В отличие от политических распрей, которые десятилетиями задерживали

публикацию свитков Мертвого моря, работа Комитета должна быть
прозрачной. Иудео-христианские художественные образы и религиозные
тексты, о которых идет речь, должны быть доступны в интернете для
всеобщего обозрения и комментариев. Именно благодаря этому
междисциплинарному процессу экспертного обзора теория психоделических
Евангелий может быть независимо подтверждена (или опровергнута)
комитетом и тем самым потенциально завоевать доверие в научных и
теологических кругах, а также среди лидеров мысли, политиков и основных
средств массовой информации.

Выводы

Пересмотр эпической полемики Уоссона–Аллегро в свете новых

свидетельств показывает, что Уоссон действительно вел себя академически
безответственно, не опубликовав второе письмо историка искусства
Панофски, которое одобряет интерпретацию Аллегро фрески Плейнкура 13-
го века как психоактивного гриба A. muscaria. Во время своего визита в 1952
году в часовню Плейнкура в центральной Франции Уоссон таинственным
образом не исследовал близлежащее аббатство Сен-Савен или Церковь Сен-
Мартен-де-Викк, которые предоставили бы значительные доказательства
энтеогенов в средневековом христианстве, тем самым противореча его
утверждению в Соме, что их отдаленная роль в иудео-христианстве
закончилась около 1000 года до н. э. Функция уоссона в Джей Пи Морган как
"папский банкир" дает мощный финансовый мотив для его отказа от
продолжения тезиса об энтеогенном происхождении религии в
христианском искусстве и артефактах, а также для его неприятия и
высмеивания сочинений Аллегро в Священном грибе и Кресте.

В то время как взгляды Уоссона препятствовали исследованиям энтеогенов в

христианстве в течение десятилетий после публикации Soma в 1968 году,
новое поколение исследователей 21-го века задокументировало растущее
свидетельство психоделического A. muscaria и различных видов псилоцибин-
содержащих грибов в христианском искусстве, что согласуется с типологией
“грибных деревьев " Саморини."Психоделические Евангелия вносят свой
вклад в эти энтеогенные исследования (а), предоставляя оригинальные
фотографии и анализ изображений психоактивных грибов в нескольких
церквях и соборах Европы и Ближнего Востока; (б) утверждая, что на
основании присутствия этих образов в высших святых местах христианства,
эти психоделические традиции не были подавлены Церковью, а скорее
поддерживались для тайного обучения посвященных и, возможно, для
образования неграмотных масс; и (в) предлагая теорию психоделических
Евангелий, которая предполагает, что эти образы представляют
альтернативную историю христианства, предполагая, что ранние и
средневековые христиане испытали исцеление, божественность и
бессмертие, принимая священные психоактивные таинства.

Оценивая критику теории психоделических Евангелий историками искусства,

страстными энтузиастами, средневековыми историками и консервативными
христианами, энтеогенным исследователям важно избегать двойных
догматических ловушек: либо видеть грибы везде, либо отказываться видеть
грибы везде. Чтобы обеспечить строгую методологию для проверки этой
спорной теории, авторы призывают к созданию междисциплинарного
Комитета по психоделическим Евангелиям. Помимо сбора и проверки
изображений психоактивных грибов и других энтеогенов в христианском
искусстве, комитет будет также искать текстуальное подтверждение
энтеогенов в Библии, в гностических Евангелиях и в трудах отцов Церкви и
других комментаторов.

Восприимчивость некоторых консервативных христиан к медицинским и

мистическим открытиям нынешнего психоделического Возрождения может
открыть дверь для диалога между Церковью и психоделическим
сообществом относительно прошлой роли энтеогенов в христианском
искусстве и истории и их возможной будущей роли в ритуале как священном
таинстве и пути к божественному.

Признание

Соавторы не получали никакой помощи в подготовке этой статьи и несут

полную ответственность за ее содержание. Однако некоторые материалы
полевых работ в этой статье, включая все фотографии JMB, были собраны
при финансовой поддержке академического отпуска 2012 года и гранта на
поездки/исследования от Международного Университета Флориды, где
соавтор JBB служил профессором-основателем антропологии в 1972-2014
годах.

Конфликт интересов

У соавторов нет конфликта интересов ни в написании этой статьи, ни в

отношении предмета этой статьи.