Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
You Should Have Seen The Blood
You Should Have Seen The Blood
net/readfic/6670881
Описание:
Когда родители умерли, Чуя почему-то, был уверен, что приют – это последнее
место, куда он попадёт. Но алчные родственники решили иначе, отправив
десятилетнего мальчика-эспера в один из приютов, который крышует Портовая
мафия. Там быстро выяснилось, что способность Чуи может стать проблемой, и
выискался тот, кто мог его контролировать во благо безопасности всего дома.
Детдомовское AU с перетеканием в мафиозное.
Оглавление 2
Часть 1 4
Часть 2 13
Примечание к части 19
Часть 3 20
Часть 4 26
Часть 5 35
Часть 6 43
Часть 7 50
Часть 8 60
Часть 9 70
Часть 10 85
Примечание к части 96
Белая ночь 97
Примечание к части 110
Часть 12 111
Примечание к части 123
Часть 13 125
Часть 14 140
Примечание к части 151
Часть 15 152
Часть 16 159
Часть 17 168
Примечание к части 180
Часть 18 182
Примечание к части 195
Часть 19 196
Примечание к части 209
Часть 20 211
Примечание к части 220
Часть 21 222
Часть 22 232
Часть 23 241
Часть 24 248
Часть 25 262
Примечание к части 269
Часть 26 271
Часть 27 281
Примечание к части 288
Часть 28 289
Примечание к части 292
Часть 29 293
Примечание к части 300
Часть 30 301
Примечание к части 308
Часть 31 309
Примечание к части 314
Часть 32 315
Примечание к части 320
Часть 33 321
Часть 34 330
Примечание к части 339
Часть 35 340
Примечание к части 350
Часть 36 351
Примечание к части 357
Часть 37 358
Примечание к части 365
Часть 38 366
Примечание к части 375
Часть 39 376
Примечание к части 389
Часть 40 390
Примечание к части 407
Часть 41 409
Примечание к части 425
Порча 426
Примечание к части 442
Часть 43 443
Примечание к части 459
Часть 44 460
Примечание к части 478
Часть 45 480
Примечание к части 493
Часть 46 494
Часть 47 513
Примечание к части 532
the last lie 533
Примечание к части 553
Примечание к части WARNING! Вы собираетесь прочитать художественное
произведение по мотивам выдуманной истории, где главные действующие лица
являются также выдуманными персонажами. Работа не поощряет и не имеет
ничего против каких-либо сексуальных (и не только) практик, не
пропагандирует их, не является призывом к действию. Не имеет связи с
реальностью (даже отдаленной) и не хочет ее иметь. Вы предупреждены и, если
ущемитесь в процессе чтения, большая просьба: сделайте это молча :З
в каноне присутствует персонаж по имени Кенджи, но тот Кенджи, о котором вы
прочтёте - ОМП.
Часть 1
Когда родители умерли, Чуя почему-то был уверен, что приют — это
последнее место, куда он попадёт. Родители всегда были обеспеченными, в их
доме было много людей. И все до единого, умилялись с того, какой Чуечка
миленький. Когда в возрасте десяти лет он лишился родителей, Накахара был
уверен, что люди, желающие взять на воспитание такого милого ребёнка,
обязательно найдутся. И сначала они действительно нашлись.
Тётя и дядя, которых Чуя видел только в раннем детстве как-то раз. Они с
радушием приняли его, олицетворяя его надежду на светлое будущее. Но всё
кончилось, толком не успев начаться. Едва они получили доступ к наследству
ребёнка, как опекуны, быстро оформили его в приют. По знакомству всё удалось
провернуть так, будто он в этом приюте не состоял. А на деле, ему выделили аж
целую старую койку в гадюшнике, которые там называли комнатами.
Чуя шёл в приют молча, но со слезами. Вообще-то, ему уже было десять, но
ростом он не особенно вышел. Вечно больной ребёнок, всё уходило в иммунитет,
а не в рост. И даже в свои десять он выглядел максимум на восемь. А для детей
в возрасте от шести и до семнадцати разница в год была колоссальной.
— Накахара Чуя.
Чуя не понимал, как ему могло повезти, когда он находился в таком плачевном
положении. Он вообще искреннее всех их жалел и сочувствовал.
Чуя метнулся к той кровати, что стояла вплотную к стене. Она была не
застелена, но постельное бельё лежало стопкой на ней. На ортопедическом
матрасе расползалось старое коричневое пятно, и Накахара поспешил его
перевернуть. Там ситуация была несколько лучше. Настолько ярких пятен не
было.
Из того, что он читал, мальчик знал, что приют — это чуть ли не самый сложный
коллектив. И быть в нём новичком — самое невыгодное положение. Надо было
срочно от него избавляться. Поэтому, закончив с кроватью и более-менее
привыкнув к запаху, Чуя попытался подсесть к ребятам.
— А может, это у тебя сосед был рыжим? — пошутил Кенджи. Ребята заржали.
Чуя не понял намёка.
Там пустовали две полки, а вот на всех остальных был бардак. А ещё Чуя
заметил, что тут ненавидели форму, потому как три скомканных пиджака
валялись на полу у кроватей их владельцев.
— А что тут есть? — сидя на своей кровати и помахивая одной ногой, спросил
Чуя.
6/553
— Почему? — не понял мальчик.
— Там года три назад ремонт затеяли, — закидывая в кучку очередную карту,
поведал Кенджи. — Хотели сделать библиотеку, спортивный зал, классов
побольше. Краску ободрали, мебель вынесли, стены снесли и…бюджет
кончился, — развёл руками парень.
— У тебя формы ещё нет? — спросил Рю, оглядывая Накахару, что был одет в
бордовые клетчатые шорты, белую рубашку и чёрный пиджак. На ногах чёрные
гольфы до колен — форма со школы.
Чуя и так собирался держаться их, потому как других ориентиров в этом хаосе
не видел. На него ещё на лестнице начали странно поглядывать. Мало того
рыжий, так ещё и не в той форме. И когда он вошёл в столовую, то понял, что
его клетка очень похожа на клетку формы старших. Кое-кто расценил это как
нахальство.
И правда, к столу уже нёсся парень, неся поднос с едой. Дазай ему как-то
странно фальшиво улыбнулся и принялся за еду, пока парень сел рядом и начал
что-то активно ему рассказывать. Дазай, слушая его, поднял взгляд и начал
обводить здоровым глазом толпу. Чую прошиб холодный пот, когда его взор
остановился на нём.
— Не смотри, — прошипел Рю, делая вид, что Накахару вообще не знает. — Ещё
влетит за форму.
Но Чуя не мог не смотреть. Взгляд Осаму пленил его, будто он мотылёк и только
что угодил в паучью сеть. Он с интересом смотрел в ответ своими ледяными
омутами. Дазай в итоге усмехнулся и снова посмотрел на своего собеседника.
Вскоре к ним подсели другие старшие, и лица Дазая больше не было видно. Но
8/553
этот взгляд ещё долго отдавался пульсом у него в висках. Осаму пугал Чую.
— Ну, чем богаты, тем и рады, как говорится, — принимаясь за еду, досадливо
улыбнулся Акико. — Итадакимас.
Все, кроме Дазая, стояли и курили. Осаму сидел на ступеньке и тоже курил.
Ребята о чём-то неспешно болтали, пока Чуя пытался сообразить, почему они
курят на втором этаже. Но через несколько секунд дымом потянуло и на сам
этаж. Накахара, непривыкший к этому запаху, мгновенно закашлялся. И,
понимая свою ошибку, закрыл рот руками, но было уже поздно. Он попытался
убежать, но его уже схватили за шкирку и втащили на прокуренную лестницу.
— Тебя что же, не учили, что подслушивать нельзя? Да ещё и в форме, как у
нас, — снова осклабился калека.
— Да он, наверное, пока не знает, как это делается, — подал голос тот, что с
пирсингом. — Отвали от мальчишки.
10/553
— У нас с ним будет другая беседа, — сказал Дазай и выволок Чую за шкирку на
второй этаж. Он оттащил его в сторону туалета, постоял молча, пока голоса на
лестнице не стихли, а потом опустился на корточки и оправил пиджак юноши.
— В какой комнате живёшь? — неожиданно спокойно спросил он.
— Ага.
Весь вечер ребята пытались расспросить Чую о том, что ему сказал «Дазай-сан».
Как он понял, Дазай тут сходил за местного бога и пользовался безоговорочным
авторитетом. Мальчишки в нём видели идеал. Рю, так и вовсе, с неподдельным
восхищением рассказывал о его подвигах.
Так Чуя узнал, что Дазай очень сильный. И что способность у него —
закачаешься. Вроде и ничего особенного — простое обнуление, а в бою,
оказывается, очень помогало. Никто не мог победить, не важно — эспер, не
эспер.
Чуя довольно улыбнулся, радуясь, что разговор плавно ушёл в сторону от него.
12/553
Часть 2
А утром ему принесли форму. Клетчатые синие брюки, рубашку, чёрный галстук
и тёмно-синий пиджак с вышитым гербом интерната. Чуя спокойно в неё
одевался, пока ребята плевались на галстуки.
— Ну, потому что рыжий, наверное. И потому что новичок, — пожал плечами
Макото.
— Цыплята жёлтые, так что тебе больше подходит, — упрямо глядя на юношу,
сказал Накахара.
Несмотря на все надежды Чуи, завтрак был так же отвратен, как ужин. Это была
овсянка. Накахара думал, что отвратнее, чем тётя, её сварить невозможно. Он
никогда так не ошибался. Поковыряв в тарелке ложкой, парень выпил
переслащённый чай и пошёл за ребятами на занятия.
— Правда?
— Ага, — кивнул он. — Макото с ними часто носится. Точнее, для них носится.
Они его приватизировали, как мальчика на побегушках. Показали, что и как
делать, вот и гоняют до первого палева. То за сигаретами, то за сладостями.
***
В принципе, первый день в школе прошёл неплохо. Он попал в один класс с Рю, а
вот Кенджи и Акико были в другом. И всё продолжалось бы неплохо, если бы не
физра. Именно в тот день было взвешивание.
Чуя как мог пытался его избежать. Он стоял в самом конце, постоянно отходил,
прятался от учителя, но всё было бесполезно. Его чуть ли не за шкирку
поставили на весы, и весь класс увидел…ничего. Чуя нисколько не весил.
Чуя, глотая вязкую слюну, поплёлся за учителем в тренерскую. Там мужчина сел
за стол и внимательно на него посмотрел.
— Иди.
***
Как оказалось, Акико был тем ещё типом с противным характером. Но с ним
можно было ужиться. А вот Кенджи был просто противным. Он редко мылся и
много мусорил. Рю гонял его за это, но всё было бесполезно.
15/553
На вторую неделю он не выдержал того, как его дразнил Макото. Взял и пнул
его в голень так, что у того разрослась гематома в полноги. Противная,
сиренево-бордовая. Он тут же полетел в медпункт, изображал из себя мученика
и теперь прихрамывал у всех на виду. Но Чуе тогда не попало. Потому что Чуе он
разбил за это нос.
Стычку видели многие, Рю тогда так посмотрел на мерзавца, что тот быстро
притих. И слухи о том, что мелкие невзлюбили друг друга, начали выползать за
пределы корпуса младших. Слухи о нахальном мелком добрались и до
старшеклассников.
***
Чуя сидел в медпункте и ждал, когда ему обработают нос. Медсестра куда-то
вышла по срочному звонку, вручив мальчику ледяной компресс и попросив
подождать. Её не было уже больше двадцати минут, а переносица Чуи уже так
занемела, что даже голова болеть перестала. Он вообще своего лица теперь не
чувствовал. И когда открылась дверь, мальчик уже было порадовался, что
сейчас ему налепят пластырь и отпустят. Но это была не Тацуя-сенсей.
— А глаз покажешь?
— Мама заправляла?
— Ты, стало быть, юный господин, — продолжая своё благородное дело, жёстко
сказал Осаму.
18/553
Взгляд Осаму снова потеплел, а губы изломились в улыбке.
Примечание к части
Цубаки (яп. ) — камелия. так что, прозвище оправдано его именем и цветом
волос.
19/553
Часть 3
Кенджи бросил на кровать Чуи свои грязные трусы, мальчик спросонья вспылил
так, что эти трусы сами поднялись в воздух и полетели в их обладателя, к
счастью, в пылу ссоры этого никто не заметил. Рю пытался их разнять, а Акико
сидел и ржал. В итоге, Накахара вылетел из комнаты только в брюках и криво
застёгнутой рубашке, босой, лишь бы свалить подальше от этого свинарника. Но
свинарник был везде. Даже на чёртовой пожарной лестнице, где воняло
сигаретами, и валялись бычки.
И пока там никого не было, Чуя решил, что места лучше, чтобы успокоиться, не
найдёт. Он сел на ступеньки и прислонился головой к перилам, прикрыв глаза.
Ступни саднило из-за мелкого острого мусора, по которому он пробежался,
глаза щипало от обиды, голова кружилась. Мальчик не хотел тут находиться.
Ему хотелось быть где угодно, лишь бы не тут. Но только он начал
расслабляться, как на лестницу вышел Макото.
Чуя усвоил, как здесь надо выживать. Поэтому, когда его грубо схватили за
волосы, пнул Макото по больной ноге так, что он взвыл от боли. Разбесившись
сильнее, он приложил Чую о стену, но получилось несильно, только скулу
поцарапал. Он заломил ему руку и попытался ударить по почкам, но Накахара
быстро вывернулся и стукнул того в солнечное сплетение. Парень загнулся, Чуя
смог его повалить и сесть сверху.
В пылу драки эти двое не заметили, что у них уже появились зрители в виде
Дазая, Цубаки и Фурихаты. Парни стояли на несколько ступенек выше от них и
20/553
слегка ошалело наблюдали за мелкими.
— Что это было? — тяжело дыша, спросил он. Дазай и Цубаки переглянулись.
Пока Дазай нёс Чую, прижимая к себе, тот, как испуганный котёнок, цеплялся за
него пальцами, сминая рубашку на спине. И тихо всхлипывал в плечо. Осаму
начинал понимать, почему Чуя боялся своей способности. Она действительно
была сильной. И, видимо, плохо поддавалась контролю, раз он даже не замечал,
когда её использовал.
Чуя вздрогнул и нехотя оторвал лицо от его плеча. Весь красный, заплаканный,
а глазки так красиво контрастируют голубым.
Зато в комнате было довольно уютно. Чувствовалось, что живут тут давно.
Стены расписаны, много вещей, у всех есть своё место.
— Ну, а теперь спать, — скомандовал Осаму, когда все мелкие ссадины на ногах
и лице были заклеены цветным пластырем.
Правда, в штанах он ему лечь не дал. Дал свою футболку, достающую юноше
чуть ли не до колен, и уложил в постель. Почему-то в этой кровати ему
заснулось совершенно легко и быстро. Хотя, возможно, он просто вымотался из-
за истерики.
***
— Никто, кроме тебя, этого сделать, конечно же, не сможет, — закатил глаза
Фури. — Чёрт с тобой. Но я ущемляться ради мелкого сопляка не буду.
***
— Рю! — уцепился Осаму. — Представь, что будет с Рю, если ты его случайно
приложишь обо что-нибудь?
— Я никогда так не сделаю, — ещё сильнее хмуря тонкие брови, заявил юноша.
24/553
— Я не вор, — насупился Чуя.
Дазай усмехнулся и открыл шкаф, в котором Чуя наивно полагал, должна быть
одежда. Но там было всё, кроме неё. Начиная сигаретами и снеками, заканчивая
гитарой.
— Ешь.
25/553
Часть 4
Вскоре в комнате появился Кусакабе, тот самый бугай в косухе. Вот ему-то
больше всех не нравилось присутствие мелкого. Он его постоянно шпынял и
выказывал недовольство. То ему свет мешает от того, что Чуя учит уроки, то он
ворочается долго, то дышит громко.
Спустя несколько дней Осаму всё же начал учить Чую управлять способностью.
Он много его о ней расспрашивал, но толком ничего не мог добиться. Мальчик и
сам был не очень в курсе, как это работает.
Дазай сидел на кровати, скрестив ноги и посадив между них Чую так, чтобы к
нему был спиной. Перед ними на кровати лежал сникерс.
— Попробуй так, — подняв его правую руку над сладостью, предложил Осаму.
26/553
Накахара поёрзал, пересев удобнее, сосредоточился и напряг руку. Но ничего не
выходило.
Чуя помрачнел.
— Мне было три. Родители пытались уложить меня спать, но вместо этого на
месте детской образовалась чёрная дыра, — холодно сказал он. Фурихата шумно
сглотнул.
Вмиг всех в комнате, кроме Дазая, припечатало к полу, Чуя начал покрываться
чем-то тёмным, но не успели страшные рисунки покрыть его и на половину, как
Дазай применил свою способность.
Чуя очнулся, тяжело дыша, пока Осаму прижимал его двумя руками со спины к
себе. В комнате как-то резко прибавилось бардака, а ребята пытались подняться
с пола.
***
Дазай молча сидел под навесом во внутреннем дворе и курил вторую подряд
сигарету. Он обошёл весь приют, но так и не нашёл Чую. И действительно
переживал.
Осаму Дазай был не тем человеком, который стал бы так из-за кого-то париться.
Его и своя-то жизнь особенно не трогала. Но вот этот своевольный мальчуган с
наглыми глазами зацепил в тот момент, когда ему на него указали в толпе.
Таких глаз он никогда не видел. А потом на лестничной клетке. И ведь не
побоялся старших, один, а против него четверо. С каким восторгом он воткнул
Фури сигарету в щёку! Как сверкнули его глаза. Вот это была жизнь, вот это
эмоции.
Но Дазай, как никто, знал, что приют эту самую жизнь вытягивает, а настоящие
эмоции обесценивает. Тут эмоциями не проживёшь. А вот мальчишку хотелось
сохранить. Ведь семь лет назад Дазай и сам смотрел такими же светлыми,
яркими глазами на толпу старших, которые собирались его избить. И избили. За
Дазая никто тогда не вступился. Тогда он озлобился на весь мир, прогрызая себе
путь наверх сам, буквально шагая по головам. И впервые за всё время,
28/553
проведённое в этом приюте, Осаму попался кто-то, кого искренне захотелось
защитить, кого он пожалел. Но самое обидное, что Чуе действительно нужна
была помощь, защита и даже в какой-то мере жалость. И правда цыплёнок.
Неоперившийся птенец, которого сразу выкинули из гнезда. Хочешь жить —
лети, и никого не волнует, что перьев ещё нет. Может, повезёт упасть и не
умереть, либо не слишком сильно разбиться.
— Почему?
Чуя дернулся как от разряда тока. В глазах его мелькнул ужас. Дазай не
выдержал и рассмеялся.
Дазай незаметно для Чуи обнулил его способность, прошептав заветные слова
на грани звука. Осаму не просто так часто касался этого ребёнка. Он проверял,
использует ли мальчик способность. Он менял свой вес непроизвольно, а это
лишняя энергия, а когда не хватает энергии, организм ищет ресурсы на неё. И
от этого страдает общее здоровье мальчика. Поэтому он такой низкорослый и
слабенький. Его срочно надо было обучать, пока его же способность не свела его
в могилу.
— Ты очень часто таскаешь меня на руках, — будто читая его мысли, пробубнил
Накахара.
29/553
— Ну, побалуй меня, — рассмеялся Дазай, спускаясь по лестнице. — Скоро ты
вырастешь, и я не смогу тебя вот так запросто брать на руки.
Осаму молча прижал ребёнка к себе сильнее. Временами Чуя был не по возрасту
смышлён.
***
Так как в столовой Чуя сидел со сверстниками, чтобы особенно не палить его
«привилегированное» положение, Дазай был не в курсе того, что мальчик почти
ничего не ест. А вскоре ещё и дожди зарядили, поэтому подкармливать его
особенно было нечем.
Осаму с сожалением вытащил последнюю сигарету из сильно помятой пачки и
закурил в приоткрытое окно, из которого тянуло влажным свежим воздухом.
Чуя ещё был на уроках, парни непонятно где. Дазай всё думал, как бы получше
сгонять Макото в магазин, если не за снеками, то за сигаретами, потому что к
ночи они тут все начнут звереть. Он-то, допустим, настреляет у выпускников, а
вот остальные таких связей не имели. А тут ребёнок. Начнут скандалить ещё…
— С физкультуры отпустили.
Через час Чуя уже полностью перебрался на Дазая, уложив свою голову ему на
грудь, и сопел. Ноги и руки забавно свешивались с довольно развитого для
своего возраста тела, но Чуе, судя по безмятежному лицу, было невероятно
удобно так лежать.
— Мне дела нет до этой сопли, но если она заболеет и всех нас перезаражает, то
отправится обратно к мелким.
Парень вздохнул и погладил мальчика по голове. Ещё через три часа у него
окончательно ахуела спина от такой позы. К тому времени вернулся Цубаки.
— Да он же горит весь!
Осаму снова положил ему на лоб ладонь. Ну да, очень тёплый. Но он с ним в
этом тепле уже несколько часов лежит.
Чуя под эти крики завозился и недовольно поднял голову. На одной его щеке
был отпечаток складок футболки Дазая. Он протёр глаза рукавом кофты и
зевнул.
— Слабо, — вздохнул Чуя, уложив голову обратно ему на грудь. — Наверное, из-
за дождя.
— Нет, это из-за кофты, двух одеял и Дазая, — лениво потянулся он.
На ужин его пришлось тащить чуть ли не силком. Чуя совсем был никакой. Кое-
как запаковав его в форменные штаны, Дазай оставил идею заставить его
надеть рубашку, поэтому отправил прямо так — в толстовке. Чуя за это,
естественно, отхватил, но не сильно. Он выглядел сонным и недовольным.
— Откуда ты знаешь?
— Вот дерьма куски, — прошипел Осаму. Он следил за мелким весь ужин, но так
и не увидел, чтобы мальчик донёс ложку до рта, вместо этого выпив
разбавленный персиковый сок. — Найди мне Макото после ужина, — попросил
Дазай Фурихату, поднимаясь.
***
Когда мелкий услышал о том, что его ищет сам Дазай, его чуть ли не распирало
от гордости. Наконец-то, самый крутой старшеклассник его заметил. Может, он
его отправит за сигаретами и даже поделится ими? А может, пригласит
покурить с ними!
32/553
Думая об этих вещах, Макото нёсся по пожарной лестнице наверх. Но когда он
зашёл в комнату, то обнаружил там того, кого совсем не ожидал увидеть. Более
того, обнаружил он его сидящим на коленях у Дазая и уткнувшегося ему носом
куда-то в шею. Осаму сидел, немного раскачиваясь, и поглаживал Чую по спине.
— Макото, ты умеешь хранить тайны? — серьёзно начал Дазай. Это был первый
раз, когда Осаму обратился точно к нему. Даже по имени. У мелкого все мысли
из головы вышибло, и он быстро утвердительно кивнул. — Вот и отлично.
Значит, ты сохранишь всё, что тут видишь, в тайне?
— Онигири.
— Ты его балуешь! Его надо выпороть и отправить в столовую есть, как все, а не
мелкого за онигири посылать! — неистовствовал Фури.
33/553
— Ну, попробуй, выпори, — заявил он.
34/553
Часть 5
Парни переглянулись на него. Если Дазай так говорил, значит мелкому там
делать нечего. А если мелкому там делать нечего, то им…
Накахара понимал, что если Дазай запрещает даже старшим ходить наверх, то
ему подавно нельзя. Но он уже представил себе разобранный четвёртый этаж,
кучу строительной фигни, на которой мог полазить и…не смог удержаться. Он
35/553
долго смотрел на табличку, а когда уже собрался её перешагнуть, сзади
раздался незнакомый голос.
Чуя развернулся и увидел высокого юношу. Пожалуй, роста они с Дазаем были
одного. Только этот сильно от него отличался. Он явно был старше. Лицо его
было бледным, фигура очень худая, а волосы тёплого каштанового оттенка. Но
на Дазая он совсем был не похож. У него была европейская внешность.
— Это лестница.
— Накахара Чуя.
Парень бросился за ним. И хотя Чуя был достаточно быстрый, в силу роста его
ноги были короче, поэтому и выдохся он раньше.
Он ощутил удар спиной, удар по голове, сильно ушиб руку и с размаху врезался
в стену, когда скатился с лестницы окончательно. Воздух вышибло из лёгких, а
спина невозможно болела.
36/553
Он медленно подошёл к Чуе, схватил его за шиворот и снова швырнул на
лестницу. Накахара уже не понимал, где конкретно у него болит, когда скатился
до третьего этажа. Всё его тело превратилось в один большой синяк и сильно
саднило. Особенно спина.
Это было очень больно. Очень больно и унизительно. И ведь Дазай ему
говорил — не ходи. И почему он не слушал?
***
Когда Чуя очнулся, было уже темно. В коридорах не горел свет, а сам он так и
продолжал лежать на холодном полу весь избитый, в окружении бычков.
Не без труда сев, Чуя попытался встать, но не тут-то было. Спина болела просто
адски. Кажется, он ударился каждым позвонком минимум раз по пять. Кое-как
поднявшись по стене, мальчик поковылял на ощупь к душевым на второй этаж.
Там, слава богу, свет горел. А ещё там были часы, они показывали двенадцать. В
это время спят только младшие, и то не все.
Его очень беспокоила спина. Каждый неуверенный шаг отдавался болью. А ещё,
кажется, что-то было с плечом. Казалось, что весь его скелет внутри раздробило
на мелкие кусочки, идти было неудобно, от переизбытка боли тошнило, голова
кружилась.
Но нет. Ребят просто не было. Видимо, к кому-то ушли пить или играть в карты.
Радуясь своей удаче, Чуя быстро переоделся, спрятал грязную одежду в пакет и
кинул его под кровать Дазая, надеясь, что успеет постирать форменные штаны
завтра перед занятиями. Он быстро натянул на себя другие спортивки, отметив,
37/553
что и ноги тоже в синяках, а местами кожа содрана, оставалось только
молиться, что форменные брюки не порвал. Следом за штанами — чистую
футболку и чёрный свитер с горлом. Спать в таком было неудобно, но в комнате
прохладно. И лучше потерпеть, чем показать Дазаю его синяки.
***
Чуя, конечно, с трудом представлял, чем он думал, когда надеялся, что синяки
ему удастся скрыть, но утром уверенность в этом резко исчезла. К моменту
прозвеневшего будильника ребята ещё не вернулись. Решив, что это тоже шанс,
Чуя начал собираться на уроки, но только стоило ему взглянуть в зеркало…
вчерашние царапины запеклись, посинели и обзавелись компанией в виде
небольших синяков. Волосы он вчера промыл плохо, поэтому у корней всё ещё
была кусочками кровь. А вот руки его были просто как из задницы. На спину
мальчик даже смотреть не рискнул.
Решив всё же сходить в душ после уроков, Чуя поднялся наверх за полотенцем.
Он был просто на все сто уверен, что ребят ещё нет. Они либо не вернулись
после ночной вечеринки, либо пошли на уроки. Но, как назло, в комнате они
были. А именно — курящий Дазай и слегка помятый Цубаки.
Чуя натянул на пальцы рукава и, как можно бодрее, прошёл к тумбочке Дазая.
Как только Чуя прошёл мимо него, Дазай резко уставился на мальчика, опешив
от запаха, который он почувствовал. В первые секунды он списал это ощущение
на запах из его пепельницы, но Чуя прошёл мимо снова, направляясь на выход
из комнаты.
38/553
До юноши вдруг резко дошло, как он выглядит со стороны в глазах Дазая. Он
сжал зубы и зажмурился.
— Иди-ка сюда, — схватив пацана за руку, позвал он. Чуя зашипел от боли,
Дазай застыл. Он опустился на корточки и резко поднял расцарапанное личико к
свету из окна. Чуя зажмурился от неожиданно яркого света и попытался
дёрнуться, но лишь сдавленно охнул, когда прошило болью.
— Упал.
— Ну, мне не повезло, — пожал плечами юноша. И тут же зашипел. Дазай быстро
осмотрел его руки.
— Болит.
— Вот что, малыш, — решил Осаму. — Я пойду с тобой, чтобы ты ещё откуда-
нибудь не свалился. А Цубаки найдёт нам зелёнку, бинты и вату.
***
Сначала Чуя не понял, зачем, но когда у него не получилось поднять рук, всё
стало ясно. Он собирался с мыслями долгих три минуты, рассматривая своё
уродливое тонкое тело. Мало того, что оно и раньше особой красотой по мнению
мальчика не отличалось, так теперь ещё и цвело гематомами. А именно перед
Дазаем представать в таком виде совсем не хотелось.
— Теперь всё? — устало спросил Чуя. Его волосы подсохли и начали завиваться
сильнее обычного.
— Угу.
***
— Значит, его через два этажа, — вздохнул Цубаки, закончив со своим занятием,
и тоже закурил. — А пацан молодец, не крысячит.
41/553
— Да нет, не думаю. Не станет он стучать, если вообще знает того, кто это
сделал, — затянулся парень. — Кстати, где Фури с Кусакабе?
42/553
Часть 6
И вот, Макото уже битый час сидел на кровати Цубаки, наблюдая за Накахарой,
пока тот невыносимо грациозно, но медленно ел бенто.
Чуя невозмутимо продолжил есть, а Макото грызть ногти. Через какое-то время
он снова заговорил.
— За что мне тебя уважать? — злобно глядя снизу вверх точно глаза в глаза,
серьёзно спросил Накахара. Кусакабе оторвался от журнала и краем глаза начал
молча наблюдать за перепалкой, готовый в любой момент растащить щенков по
углам, потому что второй вспышки гнева Чуи их мальчик на побегушках мог не
пережить.
Тот растерялся и пропустил удар по лицу, который Чуя нанёс ему в порыве
ярости. Он повалил Макото на кровать Цубаки и оседлал его, приставив к горлу
нож. Кусакабе опомнился, когда Чуя уже собирался перерезать ему горло, и
вскочил с кровати.
Но договорить он не успел, Чуя быстро сложил нож, взял его в кулак и врезал с
такой силой, что Макото резко крутануло на кровати.
— Тогда какого чёрта вы все стараетесь меня взбесить?! — закричал Чуя. — Как
держаться, когда каждый, все до единого, ведёт себя так, будто бессмертный?!
Чуя резко метнул руку с ножом обратно к горлу мальчишки, Кусакабе напрягся
сильнее.
***
Макото лежал под Чуей, тяжело дыша, пока он сам был на грани истерики.
Кинжал торчал возле его головы, воткнутый в матрас, а сам блондин ревел, как
белуга.
Кусакабе, не теряя больше времени, схватил Чую со спины. Тот зашипел от боли,
попытался вырваться, но его развернули и уткнули лицом в чужое непривычно
широкое плечо. В нос ударил чужой запах дезодоранта и немного пота.
Кусакабе, напрочь забыв, что пацан весь избитый, ослабил хватку и огромной
лапищей погладил его по спине, неуклюже успокаивая.
— А Дазаю расскажешь?
— Нет.
— Ну, я-то не эспер. У меня всё по сценарию. Спились. Избили, а потом на них
соседи заявление написали. Родителей в тюрьму, меня сюда. Три года назад они
скололись, едва отсидели.
— Кошмар. Но это не самое худшее, малыш. Тут есть люди и с более ужасной
судьбой.
— Не только Дазай. Тут много таких — сломанных. Так что нечего тебе со всеми
воевать. Нам надо вместе держаться.
46/553
— Что-то вы не сильно рвётесь держаться вместе со мной, — ядовито выплюнул
Чуя.
— Ты просто новичок. К слову, дерёшься как бешеный. Тут таких любят. Макото
первый перед тобой стелиться начнёт, когда подрастёшь. Уж поверь. И глотки
за тебя грызть будет.
— Я помогу.
***
Когда Дазай, Фури и Цубаки зашли и застали Кусакабе, усадившего Чую себе на
плечи, который пытался достать с лампочки под потолком дазаевскую футболку,
они слегка опешили. А когда Цубаки заметил нож в своей кровати, они и вовсе
все разом побледнели.
— Они немного повздорили, — беря мальчика под руки и поднимая ещё выше,
сообщил парень. Чуя наконец смог добраться до футболки и, схватив её, прижал
к себе. Большие руки опустили его на пол, и он посмотрел на Дазая снизу вверх
любопытным взглядом. Дазай наклонил голову к плечу, отвечая таким же
взглядом. Чуя тоже наклонил. Осаму заметил какую-то перемену в своём
подопечном, но не мог её точно различить.
***
— Его либо вернуть надо, либо учить, — сказал Кусакабе. — Он границ не видит.
Уверен, что и с лестницы его за нахальную моську спустили.
Дазай пожал плечами и снова глотнул пива из банки, которую ему вернул
Цубаки.
48/553
— Спать, — рявкнул Осаму.
49/553
Часть 7
Дазай долго лежал, ощущая, как его шею греет горячее дыхание из холодного
носа. Лежал, поглаживал пацана по спине и не мог уснуть. Он не был сильно
пьян, но парень в этот день ничего не ел, поэтому выпитое на голодный желудок
пиво ощутимо ударило в голову. И хотя на тот момент уже начинало отпускать,
Дазай не смог отказать себе в удовольствии повернуть мальчишку на спину и
быстро коснуться губами его лица в район лба.
Убрав руку, Дазай отстранился и навис над ребёнком. Чуя улыбался, а глаза его
в темноте светились сапфирами. Осаму потонул в этом взгляде. Он смотрел на
него не как десятилетка. Чуя смотрел так, как Дазай смотрит на свои игрушки.
Но маленькие ручки, потянувшиеся к нему искренне, сглаживали это ощущение.
50/553
Чуя обнял Дазая за шею, подтянулся и поцеловал его в щёку. Потёрся носом, а
потом свалился обратно на подушку.
— К ребятам.
— М?
— Ты спишь?
— Нет.
***
— И?
— Он сказал исчезнуть.
— И куда ты исчез?
— Да ладно, это же убийство, никто не… — Чуя осёкся, глядя в немного мутные
зрачки Дазая.
— Обещаю.
Чуя схватил его шею руками и заставил немного нагнуться. А потом потёрся
осторожно кончиком своего носа о его. Дазай глубоко втянул ноздрями воздух,
провёл носом по идеальной бархатной щеке, а потом схватил ребёнка двумя
руками за рёбра и, щекоча, повалил.
В итоге, всю ночь он так и провёл на подоконнике, куря сигареты и читая под
свет восходящего солнца.
***
После той ночи Дазай редко ложился к Чуе спать. Юноша с трудом представлял,
где спит Осаму. Он лишь иногда заставал его дремлющим поверх одеяла рядом
с собой. И Чуе это не нравилось.
Это случилось одной ноябрьской ночью. На улице уже было холодно, батареи
включили, но они не особенно помогали. В комнатах младших стояли
дополнительные обогреватели, а вот на старших не хватило. После первых
морозов Дазай распорядился о том, что в комнате больше не курят, а окно надо
срочно проклеить.
Им выдали зимнюю форму. Но Чуе всё равно в ней было холодно. Он носил
рубашку, поверх неё утеплённый жилет, а позже Дазай ещё начал поддевать
ему тёплую толстовку с капюшоном на молнии. И уже на неё натягивал пиджак.
Но ходить так было тяжело, хотя и гораздо теплее. В комнате Рю и ребят стало
настолько тепло из-за обогревателя, что запах там стоял просто невыносимый.
Поэтому даже на выходные Чуя туда больше не возвращался, лишь заходил
после уроков погреться.
— Только даже не думай пить то, что они тебе предложат, — сидя на кровати
позади мальчика, запакованного в два свитера, и заплетая ему колосок, сказал
Осаму.
Чуя тут же откинулся назад, заваливаясь в объятия Дазая, пока тот не успел
опомниться и свалить. Осаму вздохнул и подтянул ребёнка к себе, чтобы он
удобнее полулёг, а сам начал читать книжку.
— Повелитель мух.
— Интересно? — вспоминая, что уже читал эту книжку сразу перед переездом в
приют, поинтересовался Чуя.
— Вполне.
— Мм?
— Хрюша?
Чуя задумался, припоминая то, что было в книге. Запомнилась ему больше всего
голова, но самые сильные эмоции вызвал другой отрывок.
— You should have seen the blood, — растягивая слова, сказал Накахара с
серьёзным лицом, а потом рассмеялся.
— Ага.
Продолжить обсуждение книги им не дали, потому что время уже было к вечеру,
скоро подтянется народ. Чуе вручили кружку с чаем и печенье с шоколадной
крошкой, чтобы поел.
55/553
— Очень приятно, — пожав её, кивнул Чуя.
После опыта в своей первой комнате Накахара сказал, что не умеет. Но он часто
следил за другими. Широ изъявил желание научить.
Чуя метнул взгляд в сторону, где на кровати Кусакабе играли все остальные.
Дазай сидел в самом центре и, судя по лицам сидевших рядом, выигрывал.
Мальчик не понял, что имел в виду Широ, но тот больше не задерживался рядом
с ним и пошёл…куда-то. Накахара был только рад избавиться от компании.
Вообще, этот парень был неплохим, но, учитывая то, что все были пьяны и,
возможно, не только алкоголем, Чуя предпочитал перебдеть, чем недобдеть.
Чуя резко сел ровно и испуганно посмотрел на Осаму. Тот прожигал взглядом
какого-то парня с ирокезом.
— Мне повторить? — спросил Осаму, сверкнув глазами так, что все в комнате
поёжились.
56/553
Глаза Чуи лихорадочно блестели, пока он наблюдал эту картину. Парень
посмотрел на Накахару, тот вздрогнул от неожиданности.
— Это из-за него, да? — делая шаг к мальчику, спросил парень. — Из-за
цыплёнка ты не даёшь мне покурить? Да таких целый этаж.
Чуя видел, как кончики пальцев Дазая дрогнули. В тот момент он злился по-
настоящему. И Накахара больше всего боялся, что на него. Ведь он
предупреждал.
Он приложил его ещё раз, только в разы сильнее. Парень жалобно скульнул, а
потом взвыл, когда Дазай всё же сломал ему руку, которую до этого держал в
захвате.
— Стой, Дазай.
57/553
— Нет, давай я тебя отнесу к ребятам, поспишь, отдохнёшь, — ласково
тараторил Осаму.
— Нет! — закричал Чуя. — Если сейчас отнесёшь меня туда, то там и останусь.
— Нет, — покачал головой Чуя. — Ты вернёшься, и они тебя убедят, что там мне
будет лучше. Но лучше не будет.
Чуя, сдерживая слёзы, обнял юношу за шею и уткнулся ему носом за ухо.
Плечи Осаму как-то резко расслабились и он, выдохнув, сел на ступеньку вместе
с Чуей.
Чуя взял его руку, подул на разбитые костяшки и осторожно коснулся их губами,
пачкаясь в крови. Дазай смотрел за ним во все глаза. Алкоголь моментально из
него выветрился, образовывая в голове неприятную пустоту.
Так они и сидели. Они проторчали на лестнице часа полтора, не меньше. Дазай
выкурил пару сигарет за это время, а Чуя успел задремать у него на плече.
Вскоре за ними спустился Цубаки.
59/553
Часть 8
Он очень сильно пожалел, что приучил Чую к рукам. И ещё сильнее жалел от
того, что сам приучился хватать его на руки по поводу и без. А ещё близилась
весна. Через месяц Чуе исполнялось одиннадцать. Дазай заранее начал
обдумывать подарок, так как его возможности стенами приюта были не
ограничены, а вот Накахара погряз в учёбе. Он поразительно ответственно
относился к домашнему заданию, хотя его оценки, почему-то, говорили об
обратном.
— У меня нет долгов, — пожал плечами Чуя. — Я хожу на уроки и делаю все
домашние задания.
Дазай подскочил с места молниеносно, но Чуя реагировал так же быстро, как он.
Он понёсся вон из комнаты, звонко хохоча, пока Осаму, откинув сигарету, нёсся
за ним, внутри решая, что сделает с паршивцем, когда догонит — выпорет или
защекочет до смерти.
61/553
Дазай уже взял разгон, чтобы снова свернуть за петляющим по коридору
мальчишкой, как тот резко остановился. Осаму едва на него не налетел,
затормозив в последний момент.
Чуя же, развернувшись, вцепился руками в его живот и потёрся об него лицом.
Всю злость Дазая как ветром сдуло. Он опустил ладонь на огненные волосы, что
растрепались от бега.
— А кто виноват?
62/553
***
До ужина ещё было часа три, а в приюте будто всё вымерло. Обычно на втором
этаже в это время самое веселье.
— В смысле?
— А если нет?! — истерил мальчик. Из-за его истерики мелкий мусор с пола
начал потихоньку подниматься в воздух.
Чуя, радуясь, что смог выбраться, снова вернул свой вес в норму и побежал на
третий этаж.
Но Макото не собирался сдаваться, он поймал его за шкирку прямо у двери.
— Я хочу стать мафиози, — заявил Макото. — Буду таким же крутым, как Дазай-
сан. Возможно, буду работать с ним…
Чуя немного повернулся от шеи Дазая, прожигая Мори таким злым и прямым
взглядом, что того до костей пробрало.
Дазай вздохнул и понёс ребёнка, пока Мори шёл чуть позади. На протяжении
всей дороги Чуя выглядывал из-за плеча Дазая и кидал уничтожающие взгляды
на Мори.
***
Ребёнок оторвал голову от плеча, но за это сильнее обвил руками шею Дазая
настолько что прижался щекой к его щеке.
— Накахара Чуя.
— Одиннадцать.
Чуя фыркнул.
— Почему ты думал, что я заберу именно Дазая? — спросил тем временем Мори.
— Дазай…
66/553
Парень вздохнул и отодвинул от себя мальчика, заглядывая в его глаза.
— Покажешь ему?
— Они тоже не знали, что я эспер, — тихонько брякнул Чуя. — Были слишком
заняты.
67/553
Мальчик дожевал сладкое и пожал плечами.
— Ладно.
Чуя нехотя встал с его колен и взялся за протянутую руку мужчины. Всё же они
были чем-то с Дазаем похожи. Только, в отличие от последнего, с первым
захватывало чувство опасности, а не защищённости.
***
Мори вывел мальчика на первый этаж и повёл вдоль местами исписанных стен
приюта. На первом этаже было не так уж и много росписей, а вот на втором и
третьем достаточно, особенно в туалетах и душевых.
Огай остановился у двери, что вела на задний двор, и толкнул её. На улице было
пусто, и они прошли к одной из скамеек.
— Нравится. А ещё мне нравится, что ты смог найти общий язык с Дазаем. Он
тебя защитил?
Чуя усмехнулся.
68/553
— А когда? — опешил мальчик.
— Почему он согласился?
Накахара вдруг чётко понял, о чём говорит этот взрослый мужчина. Да он и сам
об этом часто задумывался — а что потом?
69/553
Часть 9
Чуя хотел обдумать предложение Мори, но в голову лезли только мысли о том,
что Дазай в любой момент может исчезнуть. Он думал, что в следующий его
визит Огай точно заберёт Осаму, потому что Дазай уже достаточно сильный. В
нём это ощущалось. Весь приют боялся Дазая, и даже директор лебезил перед
ним.
Накахара впервые так его испугался. Внутри у него всё сжалось, а к глазам
начали подступать непрошенные слёзы, горло сдавило.
— Просил, мать твою! — делая несколько шагов к кровати, заорал он. Парни
притихли, решив пока не лезть Осаму под горячую руку. А Чуя хотел извиниться,
но рот упорно отказывался говорить. — Ты меня ослушался, — наклонившись к
ребёнку, зарычал Дазай. — И теперь он заберёт тебя, — жестоко глядя сверху-
вниз, сказал парень. — Надеюсь, ты доволен.
— Всего три часа, — прошипел подросток. — Три ебучих часа и его бы снова
здесь не было. Но теперь он будет таскаться сюда постоянно, потому что нашёл
себе ещё одного! Он будет мучать и тебя, и меня, пока ты не согласишься, ты
понимаешь?! Понимаешь, мать твою, что ты натворил?! — схватив Чую за волосы
и дёрнув на пол, снова взвился Дазай.
70/553
Мальчик тихо всхлипнул, пытаясь встать, но его тут же поставили на ноги и
залепили ещё одну пощёчину.
Да, рано или поздно это должно было случиться. Чуя понимал, что доведёт его.
Терпение Дазая не резиновое, но всё же, не по такой ведь фигне.
У Чуи болела голова от удара об пол, и горела щека от пощёчин. Но всё это было
ничтожно по сравнению с тем, как плохо ему было внутри.
Накахара не знал, сколько он прорыдал в этом углу. Может час, а может, все
пять. Он просто сидел на холодном бетоне и скулил в свои колени. Ему было
жалко себя, жалко, что он родился таким никчёмным. И стыдно. Жгучее чувство
стыда захлёстывало, заставляя приливать кровь к щекам. Он так сглупил. Как
трёхлетний ребёнок бросился наверх, а ведь надо было послушать чёртового
71/553
Макото. Надо было просто пораскинуть мозгами, потратить на это пару лишних
минут.
Мальчику хотелось всю жизнь просто лежать щекой на его груди и не знать ни
приюта, ни родителей, ни опекунов. Ему хотелось только Дазая. А сегодня он
сам всё разрушил.
***
— Где он? — хмуро спросил Дазай, когда Кусакабе вошёл в комнату. Времени
было уже ближе к двенадцати, а мальчика всё никак не могли найти.
Осаму и сам курил сегодня без перерыва. Он не думал, что неожиданный визит
Огая наделает столько шуму. И отчасти винил себя в этом.
— Позволю себе напомнить, что ты сам хотел сдать его Огаю, — подал голосок
Фури. Ему недавно сняли гипс, который он носил месяцев восемь из-за
постоянных стычек с Чуей, поэтому в последнее время юноша был не таким
борзым.
— До того, как узнал, что у него есть наследство, — рыкнул Дазай. — У него было
больше всех шансов потом благополучно выбраться.
— Нечего тебе его искать, — сказал Фурихата. — Он без тебя лучше проживёт.
— И в этом…
***
Чуе почему-то, очень полюбился этот пыльный угол. Проспав там ночь, он начал
думать, что ему в этом углу самое место. В такие обычно мусорные ящики ставят
или корзины для грязного белья. Вот и мальчик ощущал себя бесполезным
хламом.
***
К вечеру Дазай уже готов был извиниться перед мальчиком. Он готов был
извиниться перед кем угодно, если он найдётся. Сам Осаму три раза обошёл
весь приют, Кусакабе четыре. Цубаки оставался в комнате весь вечер, а Фури
запряг и Макото искать мелкого, пока его не хватились воспитатели.
У них была ещё максимум ночь. Если ребёнок второй день не придёт на уроки,
то посыплются вопросы. А вопросы эти посыплются именно на больную голову
Дазая, который не спал уже третьи сутки.
Не веря своей удаче и уже представляя, как Дазай будет его благодарить,
Макото пошёл на звук. Чуя сидел весь пыльный за самой дальней машинкой,
ещё и ящик какой-то перед собой поставил. Его глаза воспалились то ли от слёз,
то ли от пыли, а сам он испуганно закрывал рот ладонью.
— Нет, — качнул головой Чуя. — Я доставлю меньше проблем, если останусь тут.
74/553
— Ладно, — почесал голову Макото. — Тогда я позову Дазай-сана…
— Да успокойся ты.
— Я разозлил его.
75/553
— Самый крутой, — ухмыльнулся Чуя. — Всё с тобой ясно.
Чуя фыркнул.
— Тц.
Парень вздохнул.
— Что?
***
На самом деле, Макото был даже немного горд, что оказался Чуе полезен. Он
был на год старше, всё равно чувствовал какую-никакую ответственность. А ещё
ему, наконец, стало стыдно за своё поведение. В конце концов, где-то на
подсознании, Макото видел в Чуе его силу. Видел, что скоро он станет, как
Дазай.
76/553
Выбежав из комнаты с охапкой всего необходимого, Макото побежал к пожарной
лестнице. Но едва вышел на лестничную клетку, столкнулся нос к носу с Дазаем
и Цубаки. Они сидели на ступеньках и курили, видимо, окончательно уже
продымив всю комнату.
Дазай медленно встал и, щурясь от дыма, подошёл к нему. У Макото чуть ноги
не подкосились в этот момент.
Дазай даже опешил слегка. Обычно, он не такой перед ним смелый. Особенно,
чтобы нагло в лицо врать.
Дазай рассмеялся.
77/553
— Ладно, чёрт с тобой, — улыбнулся он и достал из кармана онигири в упаковке.
— Тогда и это отнеси. Только не говори от кого.
— Прав был Кусакабе, когда говорил, что малыш тут всех и без меня построит, —
усмехнулся Дазай. — Ладно, идём, — направляясь вслед за Макото, чьи шаги
эхом разносились по всему зданию, позвал Осаму.
***
Когда Макото влетел в прачечную, Чуя уже все заусенцы себе изгрыз. Голод
подкрался незаметно. А ещё липкое чувство подвоха не оставляло мальчика,
пока в коридоре не послышались быстрые шаги.
Чуя закатил глаза. Он не стал говорить, что они в прачечной, где мыла, воды и
порошка, хоть жопой ешь. Он пока был слишком благодарен и голоден, чтобы
препираться. И начал, ожидаемо, с онигири, запивая его соком.
— Ну, его же здесь нет, — резонно рассудил Макото. Он отошёл к окну и достал
сигареты.
В это время Цубаки и Дазай стояли у двери и вслушивались в разговор. Им и в
голову не пришло проверить прачечную, так как прятаться там негде. А вот
78/553
недалёкий Макото догадался, надо же.
Слыша краем уха копошение, Чуя смелее подошёл и взял уже подкуренную
сигарету.
79/553
— Так все это знают, — пожал плечами мальчик, сунув руки в карманы джинсов.
***
После ухода Макото, Чуя встал на ящик, закрыл окно и лениво потянулся. После
препирательств со сверстником жить стало как-то легче.
— Думаю, что поэтому. Я не знал, что могут начаться проблемы из-за прогулов.
— Ты должен был мне сказать об этом, — глотая слёзы, сказал Чуя. — До того,
как я к тебе так привязался.
— Малыш, посмотри на меня, — поднимая рукой его лицо, снова попросил Дазай.
Мальчик нехотя поднял мокрые глазки. Одного взгляда хватило, чтобы тонкие
брови изломились, а лицо покраснело сильнее и слёзы полились в три ручья.
— Ну, — обняв ребёнка, что тут же вцепился в его спину пальцами, попытался
успокоить Осаму. — Давай, выскажись.
— А как же? — улыбнулся Осаму и вытер его лицо всё разом от слёз. — Будешь
долго отрабатывать эти два дня, как на пороховой бочке, — снова обняв его за
спину, сообщил Дазай с улыбкой.
Мальчик ещё долго плакал. А Дазай его слушал. Он хотел, чтобы Чуя
выговорился. Он копил всё дерьмо в себе полгода, что находился в этом приюте.
Каждый раз кусал губы, щёки, сжимал зубы, но даже когда очень хотелось — не
плакал.
Но всё это сильно вымотало мальчика. Он так и заснул, пока Дазай его гладил по
спине, сидя на стиральной машинке.
Когда ребёнок успокоился, Осаму подхватил его на руки под бёдра и понёс в
комнату. Чуя был весь пыльный, его надо было помыть.
82/553
В душе он даже не дёрнулся, когда Дазай его начал раздевать. А потом он тоже
разделся и зашёл с ним в одну кабинку. Чуя вспыхнул, глядя на рельефный
крепкий живот, который ему так нравился. А ещё на обилие растительности
внизу. У него самого там только-только что-то начало появляться.
— Так обидно, что здесь нет ванной, — решил отвлечь ребёнка Дазай, намыливая
его волосы куском лавандового мыла.
— Я никогда не мылся в ванной, но мне кажется, что это должно быть приятно.
— Почему приятно?
— С восьми лет.
— Сейчас их тут и нет. Раньше мелкие занимали четвёртый этаж. А потом его
закрыли, а их перевели в другой корпус.
— Есть другой корпус? — удивился Чуя, пока Осаму намыливал мочалку и начал
сильно растирать его спину.
— Зачем?
83/553
— У меня тоже будет столько волос? — спросил мальчик.
— Зачем?
После душа они оделись. Осаму сам вытер мокрые волосы засыпающего на ходу
Чуи, подхватил его на руки и понёс наверх. По дороге Чуя всё же отключился.
Поэтому, укоризненных взглядов, когда парень вошёл в комнату он, к счастью,
не видел.
84/553
Часть 10
Парни переглянулись.
— Ты это о чём?
— Мы, когда мелкие были, только и мечтали о том, чтобы сюда перебраться и
дожить до Белого дня, — глядя на Дазая, сказал Фурихата. — Старшие девчонок
в этот день проводят.
— Ну что они, не люди что ли? Ещё и мужики. Всё понимают, — разжёвывал
Фурихата, пытаясь оттереть слюнями пятно на подоле рубашки. — Берут по-
божески. Одна девушка — одна бутылка.
***
Чуя проснулся от того, что ему было неудобно и слишком жарко. Завозившись,
он понял, что жарко и тяжело из-за навалившегося на него Дазая. Но
выбираться не спешил. Комнату заливал яркий солнечный свет и…
Чуя, тем временем, собирался залезть под кровать в поисках своей формы. Но
едва он нагнулся, длинные ручищи сверху утянули его обратно на кровать,
пытаясь уложить.
— Но!
— Нет, — покачал головой Дазай и всё же открыл глаза. — В моём возрасте это
не зависит от того, что снится.
Накахара задумался.
87/553
Дазай закатил глаза.
Чуя улыбнулся и начал мять руками чужую гладкую спину сильнее. Он пока не
мог определиться, что ему нравится больше: живот Дазая или спина Дазая,
поэтому пользовался любой возможностью потрогать и то, и это.
— Ну вот. Мокрые сны и стояк по утрам — вещь от тебя независящая. Так что,
когда это произойдёт, не пугайся.
— А ты тоже?
— Почему?
— А с парнями нельзя?
— И что?
88/553
Чуя задумался, похмурил брови и пожал плечами.
— То есть?
— Гениталиями.
— А ещё конкретнее?
Чуя задумался. До этого момента ему в голову не приходил этот вопрос. Он,
почему-то, был уверен, что все могут заниматься друг с другом сексом. Даже
если люди одного пола. Он точно откуда-то это знает, но не помнил, откуда.
— Так парни могут заниматься сексом или нет? — недовольно спросил Чуя.
89/553
— Тогда почему тут никто этим не занимается?
— Как?
— За массаж.
— Точно, — вздохнул он. — Чуя, просто не бери это в голову. Секс двух парней —
это дело вкуса. Кому-то нравится, но большинство предпочитают девушек.
Понятно?
— Ну, вот так, — недовольно отозвался Дазай. — Каждый сам для себя должен
решить, кто ему больше нравится. А есть те, кому все нравятся одинаково. Но
уже обществу такие люди не нравятся.
— Тебе?
— А ты мне скажешь?
90/553
— Как только определюсь, обещаю, ты узнаешь первым. А теперь марш
умываться!
***
— Нет! — рявкнул Цубаки, вытирая салфеткой чай с пола. — К чему эти вопросы?
— Но они же не в комнате.
— Это возраст, — обречённо подал голос с пола Дазай. — Но Чуя у нас теперь
осведомлённый.
— Это ты его просветил так, что он теперь нас геями считает? — зарычал
Фурихата, агрессивно принимаясь заправлять кровать.
Чуя улыбнулся.
— Это он к тому, что надо реализовать ящик виски у тебя в шкафу, — сказал
Кусакабе.
***
Дазай сидел на перилах крыльца заднего двора и дымил, пока Цубаки занимался
ровно тем же самым. Парень размышлял о том, кого бы сгонять пригласить
девчонок. Макото не пошлёшь, слишком далеко. А вот кто согласится из
старших? Сам он идти упорно не хотел.
— Тут и догадываться не о чем. Фури ещё с утра шуму навёл, а толком ничего не
сказал.
— Почему-то его язык, а враг мой, — вздохнул парень. — Ладно, чёрт с тобой.
— Ну.
— Ближе к делу.
94/553
— Ну дождались мы этой Белой ночи. Это уже была вторая за время нашего
пребывания тут. Спать, конечно, бесполезно — музыка гремела, что уши
закладывало. Учителя ушли. Нам сказали этаж закрыть.
— Закрыли?
— Почему?
— И что случилось?
— Нашёл?
— Не сразу, — покачал головой Осаму. — Меня вообще там не было, мне ума
хватило свалить на второй. И пока он меня искал — развлекался, как мог. Когда
за мной Фури прибежал с фингалом, он уже половину этажа оприходовал.
— Как это?
— Ага, — протянул Дазай. — Тогда здесь и такие были. Мамочка как меня
увидел, так сразу обниматься. Но мне тогда ума хватало с собой перо носить. Я
ему нож в колено и по съебам. Там, в полутьме, меня поймать особо не могли. Я
с четвёртого на первый слетел тогда, как птица. Ногу сломал, даже не заметил.
— И чем закончилось?
— Ну ты реши, Дазай, что для тебя важнее, его безопасность, или его душевное
равновесие.
Примечание к части
*Белый день (яп. , также англ. Howaito day от англ. White day в японской
транскрипции) — японский, корейский и тайваньский негосударственный
праздник, отмечается ежегодно 14 марта, спустя месяц после Дня святого
Валентина (14 февраля). В Белый День мужчины дарят женщинам подарки в
благодарность за подарки на День святого Валентина.
с этой части пойдёт трэш. я хз, будет считать это даркфиком или нет, но если
да, тыкните мне в комах, я поставлю в жанры.
96/553
Белая ночь
— Как же? — спросил Фури. — То, что во внутреннем дворе во всю стену, белой
краской. Там же написана дата.
Осаму потушил сигарету и подсел к нему на кровать. Чуя тут же забрался к нему
на колени, положив руки на плечи. Он покосился на Фури, но тот был слишком
занят алкоголем.
Дазай улыбнулся.
— Ревнуешь?
Чуя вздохнул. Он не хотел мириться с тем, что его Дазая кто-то может
присвоить себе. Пускай, и на одну ночь.
***
Сразу после ужина, который прошёл в столовой, Чуя заметил, что мелкие
побыстрее стремятся уйти в свои комнаты. В тот раз Накахара впервые сидел за
столиком с Дазаем, поэтому не мог у них спросить, но догадался, что это из-за
вечеринки.
Тут к ним подошёл Широ и уселся рядом с Чуей. Мальчик отметил, что он
изменил причёску. Теперь вся его голова была абсолютно белой. И так ему шло
больше…ну, и имя оправдывало*.
— Да у нас тоже, — пожал плечами Дазай. — Как все рассосутся, зайди к нам,
отнесём ящики.
— Без проблем.
— Мм?
99/553
— Спасибо, — улыбнулся Осаму.
Чуя вздохнул.
— Да ладно, рано или поздно всё равно попробуешь. Тем более ты уже
баловался. Так что, пробуй при мне. Если в обморок упадёшь, хоть унести кому
будет.
— Да не важно…
И правда, прошло.
100/553
— Всю я не выкурю, — ближе в половине, понял Накахара.
Чуя не понял, почему он выкинул почти половину своей и начал курить его, но
вдаваться в подробности не стал.
— Не тошнит?
— Крепкие слишком.
Дазай докурил, выкинул бычок и встал. Подхватил Чую на руки, а потом чмокнул
в губы.
***
Учитывая то, что вместе с Чуей принесли целый рюкзак сладостей, встретили
его в прежней комнате весьма радушно.
— Дазай сказал, что пять лет назад произошёл инцидент. После этого их больше
101/553
и не устраивали. Вы не в курсе?
— Неа, — вскрыв пакет с овсяным печеньем и начав его жадно жевать, сыпля
крошками, покачал головой Акико. — Но если каждую Белую ночь мы будем
начинать с такого чудесного рюкзачка, то пусть устраивают их почаще.
***
Через два часа у Чуи начала пухнуть голова от грохота музыки. Он лежал под
одеялом, пытался заткнуть уши подушкой, но это было бесполезно. И ведь так
продолжится до утра.
Ребята опустошили весь его рюкзак к тому моменту и играли в карты на
оставшееся яблоко. А Накахаре кусок в горло не лез. Он представлял, как Дазай
сейчас зажимает какую-нибудь девицу с двухметровыми ногами.
Парни были слегка ошарашены тем, что эти двое каким-то чудом умудрились
найти общий язык, но яблоко их сейчас волновало больше.
— У нас так же, как и тут, — сказал Макото. — Только еду не растаскивают.
— Нет, что ты! — замотал головой Макото. — Фури говорил в случае чего
присмотреть за тобой, но я не из-за этого пришёл, честно.
— Я ни разу не пил алкоголь. Тем более, такой, — обнимая его рюкзак, сказал
Макото. — Сначала курить? — спросил он.
— А в комнате нельзя?
— Какую историю?
В этот раз Чуе удалось скурить немного больше половины, в то время, как
Макото уже спокойно осиливал всю. Правда, были они не такими крепкими, как у
Дазая, но голова всё равно кружилась. Сверху слышались чьи-то голоса и смех,
но музыка там гремела в разы сильнее, потому парни не парились, что их
заметят. Хотя, пустая бутылка вина у пепельницы их насторожила, поэтому,
опасаясь наткнуться на старших, ребята поспешили оттуда убраться.
103/553
— Ну да, ты прав, — согласился Накахара.
Смело сделав большой глоток из горла, Чуя понял, что погорячился. Его рот
сильно обожгло, он зажмурился и уже начал размышлять о том, как бы получше
выплюнуть, но всё же пересилил себя. И не пожалел. Жгучее чувство
превратилось в свежесть, а напиток прошёлся чем-то горячим по пищеводу. Чуя
удивлённо посмотрел на бутылку в своей руке.
Блондин сделал, как сказано. Но его лицо всё равно перекосило от крепости
напитка. Он проглотил всё и шумно выдохнул ртом.
Но там, где ещё один, там и третий. А там и пятый. На пятом Накахара осознал,
что они на двоих вылакали почти полбутылки. Ему уже дало в голову, щёки
горели, губы немели, а голова кружилась. И, почему-то, очень хотелось курить.
104/553
— Последний раз и всё.
— Одно дело, когда пьют старшие, а другое дело, когда они дают пить
младшим, — сказал Сузуки.
— С чего ты взял, что это они нам дали? — спросил Чуя. — Может, я украл?
Чуя задумался. А ведь и правда, Цубаки ненавидел, когда кто-то воровал. Это
первое, о чём он ему сообщил, когда мальчик переехал.
— Открой окно.
105/553
— Я могу простыть, — сказал он.
***
— Так, как тебя зовут? — в очередной раз спросил Осаму, передавая девушке
косяк.
— Фиби.
Дазай присмотрелся. К нему прижималась уже другая, потому что Софи точно
была блондинкой.
— Дазай.
А Цубаки, тем временем, торчал в одной из дальних от них комнат, пока его
засасывал Широ. Они не понимали, как это произошло, и именно в тот момент
понимать не хотели.
106/553
Время шло, народ напивался, уставал. Кое-кто уже успел разойтись по комнатам
и снова из них выйти, чтобы ещё потанцевать. Дазай тоже успел. Аж дважды. И
один раз их точно было трое. Он и две блондинки.
***
Тем временем, мальчик начинал вспоминать о том, что он эспер, так как тело
само начало подниматься в воздух, пока он пытался заснуть на кровати Макото.
Но стоило ему слегка задремать, он начинал парить.
— А я вам говорил, — уже пятый раз за последние пять минут, сказал Сузуки.
— Спасибо.
Влетев в кабинку, Чуя сел на унитаз с ногами, прекрасно понимая, что загоняет
себя в угол. Но едва он успел прикрыть дверь, как в туалет ввалились эти двое,
громко смеясь.
— Тут есть мелкие, — посмеиваясь, сказал второй. — Если узнает, что мы здесь
были, точно голову оторвёт.
— Ой, да забей. Дазай то, Дазай сё. А по факту — нихрена. Носится вон, с какой-
то малолеткой. Совсем каким-то тихим стал. Раньше от его взгляда кровь стыла,
а сейчас…
— Отлить.
— Ну вот и всё, — хлопнув дверцей, загоготал он, застёгивая ширинку. Весь ряд
кабинок пошатнулся, и тут Накахара осознал, какую ошибку он совершил — он
закрылся.
Парни, судя по всему, заметили, что в общем грохоте одна дверь осталась
неподвижной. Они её подёргали, но ничего.
Мальчик судорожно соображал, что делать, когда один из них начал вышибать
дверь ногой. Чуя глубоко вдохнул. От страха его начал отпускать алкоголь, но
способность всё ещё была нестабильна, поэтому пользоваться ей было опасно.
Чуя решил, что как только они откроют дверь — он побежит. Зайдёт в какую-
108/553
нибудь комнату и спрячется.
Тот посмотрел на него злобно, а потом резко выдернул из руки свой капюшон и
понёсся по коридору.
Эти двое, матерясь, побежали за ним. Чуя пытался открыть каждую дверь, до
которой добирался, но все они были закрыты изнутри. Видимо, ребята решили
перестраховаться.
Эти двое сзади, что бежали за ним, только больше распалялись и злились. Чуя
чувствовал, что если они его догонят, ничем хорошим это не кончится.
Парни загоготали, кто-то начал расстёгивать ширинку. Чуя так испугался, что
забыл напрочь о том, что должен себя контролировать. Он попытался
оттолкнуть девушку, попытался закричать, но его рот со спины лапищей
заткнул лысый мудак. Девушка провела руками по его телу, скрытому клетчатой
рубашкой, его всего прошило от отвращения. Краем глаза Чуя заметил, как кто-
то достал свой член и начал дрочить. Он зажмурился, мечтая, чтобы это был
всего лишь сон.
Примечание к части
110/553
Часть 12
Осаму пролетел через толпу танцующих так быстро, что сшиб несколько
человек. Он бежал к пожарной лестнице. И едва вышел на неё, услышал звонкий
гогот и чьё-то пыхтение. Всё, что было на лестнице уже поднялось в воздух и
начало беспорядочно кружиться.
Чую со спины держал парень, чем-то убитый, затыкая ему рот, пара человек
вокруг уже начали дрочить, а девушка, явно не просто пьяная, безуспешно
пыталась справиться с его ширинкой.
— Осаму! — закричал Цубаки. — Он тут сейчас всё разнесёт, — ощущая, как пол
под ногами начал вибрировать, проорал парень.
Дазай, будто опомнившись, снова его обнулил. Чуя надрывно всхлипнул и снова
громко закричал, роняя горячие слёзы на плечо Осаму и комкая его футболку.
— Успокой его, — сказал Кусакабе, оттаскивая лысого от двери, чтобы Дазай мог
пройти с Чуей на этаж. — Мы с ними разберёмся.
***
Решив, что самое спокойное место сейчас — это четвёртый этаж, Дазай понёс
ребёнка туда. Чуя продолжал плакать, а Дазай, как в бреду, с ним разговаривал.
У него у самого руки тряслись и ноги подкашивались.
— Дазай! — закричал мальчик так, что эхом отдалось на весь этаж. — О-они…
— он снова зашёлся в рыданиях.
Чуя что-то всхлипнул и снова уткнулся ему в плечо. Дазай почувствовал, что он
становится невесомым, и снова его обнулил.
Чуя сильнее заплакал, вжимаясь в него. Его так колотило, выламывало, что
Осаму с трудом удерживал его на руках.
Они шли по пыльному коридору, который Дазай когда-то давно видел в другом
состоянии. Половины стен не было, везде содрана краска и много граффити.
Внутри было чисто. Это была единственная жилая комната на всём этаже.
Фёдор всё-таки смог напоить через силу его водой. А потом вылил остатки из
стакана себе на руку и протёр им горячее зарёванное лицо.
— Чёрт, — зарылся пальцами в волосы Осаму. — Это из-за этого его так
пидорасит?
— Нет, это нервный срыв, — одной рукой поддерживая Чую под голову, а второй
пытаясь выпрямить его ноги, чтобы он хоть немного расслабился, пояснил
Фёдор. — Об алкоголе, это так, информация к размышлению.
— Угу, — кивнул Фёдор. — А ещё ему было интересно, как на вкус алкоголь.
Скоро станет интересно, как действует травка, а потом и что потяжелее. Всё
ему позволишь?
***
Даже обкуренный мозг парней реагировал на появление машины Огая. Они все
вытекли на улицу, провожая девушек, кто-то зажимался во дворе, но едва у
ворот остановилась машина, все рванули внутрь.
Огай шёл ровно, размеренно, неся в руках кейс. Под звон каблуков мужчины,
ребята бежали вверх по лестнице, сшибая друг друга. Мори же шёл ровно. Он не
трудился обходить бутылки, которые были разбросаны вокруг. Поэтому, когда
он задевал их ногами, они со звоном катились по лестницам, отдаваясь эхом в
резко образовавшейся тишине.
Фёдор быстро отошёл, а вот Дазай руку отпускать не спешил. Впрочем, Огай не
был против. Ему совсем не хотелось отхватить от его способности.
— Ест как?
— Плохо.
Дазай прижал его телом к кровати, а Фёдор зафиксировал одну ногу. Кое-как,
Мори попал в вену и ввёл лекарство. Но едва иголка коснулась его кожи, Чуя
взвыл, как погибающий зверь.
— Что ты ему вколол? — спросил Дазай, ощущая, как Чуя становится горячее и
начинает часто-часто дышать.
Чуя, чувствуя сильный жар, вообще потерялся, тело это или способность. Если
бы не обнуление Дазая, то он давно бы провалился с четвёртого этажа, либо
воспарил.
В этот момент Чуя распахнул глаза. Все трое опешили. Такого воспаления они
ещё не видели. Яблоки глаз были все покрыты сосудами, а в левый случилось
кровоизлияние.
— Так, детки, — скомандовал Огай. — Чтобы к утру всё было не просто чисто, а
стерильно. И мелких отоприте. Умники, что ребёнка довели, дожидаются Дазая.
А если не захотят, то беседуют с Фёдором. Все недовольные могут задать
интересующие их вопросы тому же.
Достоевский мрачно на него посмотрел, скрестив руки.
***
В машине у Чуи начался бред. Он постоянно звал Дазая, хотя смотрел на него,
но не мог узнать. Мори, скрипя зубами, вёл машину в порт.
— А кто должен был смотреть за тем, чтобы к мелким никто не совался? Мало
было прошлого раза, Дазай?
— Не мало, — дав Чуе поймать себя двумя руками за лицо, сказал он. Тот,
почувствовав под ладонями что-то знакомое, вроде, начал успокаиваться.
— Зато я виню.
***
Едва они оказались в порту, Мори отвёл детей в лазарет. Чуе измерили
давление, сделали какой-то укол, тут же притащили кардиограф и аппарат УЗИ.
Пока Огай вглядывался в кривую сердечного пульса, Дазай наблюдал за тем, как
мальчику зафиксировали на кровати руки и ноги. В вену на щиколотке ему
установили катетер, поэтому капельницу поставили туда.
117/553
— Да не понятно, — закуривая, буркнул Огай. — Давление у него высокое, пульс
шкалит, но в данных обстоятельствах и после укола — это нормально.
— Оставлю его тут, пока в себя не придёт, — сказал Огай. — Послушаем, что
скажет. Если что, поработают с ним. И вернётесь, — закончил мужчина. — Его
ведь не успели…
— Я пытаюсь его кормить, он сам по себе такой, — вздохнул Дазай, беря Чую за
руку. Тот сжал его пальцы до боли и вздохнул.
***
Едва мужчина зашёл в свой кабинет, туда же влетел Цубаки. Описал в двух
словах, что произошло и передал ему просьбу Мори. К тому моменту, как он
закончил, директор уже сливался со стеной.
Заскочив по пути наверх к мелким, чтобы проверить, отперли их или нет, Цубаки
наткнулся на плачущего в коридоре Макото.
— Чуя сказал, что не надо. Попросил попить найти. Я пошёл искать по этажу, а
эти куски дерьма все забаррикадировались, как от осады. А потом я наткнулся
на двух обкурышей, у них ключи были от лестницы. Они меня пнули с лестницы,
я отключился. А когда пришёл в себя, Чуи уже нигде не было, а Сузуки сказал,
что он пошёл меня искать. Потом появился Огай-сан.
— Всё понятно, — вздохнул Цубаки. — Ну, восполняя твои пробелы, скажу, что
Чуе стало плохо. Дазай позвонил Огаю, он их забрал. Когда вернутся — не знаю.
***
Чуя пришёл в себя только утром. Дазай к тому моменту задремал, сидя на стуле
и сложив голову ему на живот. Он продолжал удерживать его ручку, боясь, что
если отпустит, то что-то может случиться.
Открыв глаза, юноша понял, что зря это сделал. Они сильно болели, саднили и
слезились. Лицо было стянутым, голова болела. А ещё очень хотелось пить.
Осаму тут же поднял голову и испуганно на него посмотрел. Видок у него был
тот ещё. Волосы плохо высохли после душа, лицо опухшее, под глазами синяки.
И одет он был непривычно — в белую рубашку и чёрные джинсы.
— Это сейчас.
— Он эспер, не забывай об этом, — сказал Мори. — Ну, и скорее всего, это просто
из-за нервов. Попьёшь несколько недель таблеточки, посидишь на диете. И
должно стать лучше.
— Нет, вернётесь. У Дазая ещё дела есть. Только сначала поешь и тебя осмотрит
ещё один врач.
— Психиатр.
— Дазай присмотрит.
121/553
— Ладно, я понял, — кивнул Огай.
***
После звонка Мацумото, Огай покормил ребят ещё раз, усадил их в машину и
повёз обратно в приют. Чуе вручили целую коробку с лекарствами, которую
следовало передать медсестре, а Дазаю прочитали километровую лекцию о том,
как следует заботиться о мальчике.
Чуя сильнее обвил руками его шею, прижимаясь. Он совершенно точно никуда
не собирался его отпускать.
— Потому что тут все условия для притона. Фёдор там живёт, чтобы никого не
пускать. Ну, и на третьем он так и не прижился, после того, как настало время
переходить.
Примечание к части
123/553
всё, что тут описано, касаемо медицинской составляющей - моя выдумка. я
исходил только из каких-то фоновых знание, когда писал это.
*тут имеется ввиду фраза японцев (Окаэринасай) - они это говорят, когда
кто-то из членов семьи возвращается домой.
**а тут имеется ввиду фраза О-дзяма иммас (не могу найти на иероглифах). эту
фразу говорят люди, которые приходят в гости.
таким образом, Кусакабе говорит Чуе о том, что он дома, а он отвечает тем, что
как бы в гостях.
124/553
Часть 13
На самом деле, Осаму тоже так думал. Но Чуя, почему-то не держался. И что-то
парню подсказывало, что ответ кроется в его прошлом.
***
Ещё через пару дней Чую начало постепенно отпускать. Он пока избегал
скоплений большого количества людей, вроде столовой и класса, но Дазай уже
мог спокойно оставить его в комнате на час.
В этот свободный час, когда Накахара сам спровадил Дазая и сел за уроки,
Осаму с превеликим удовольствием поспешил к своим жертвам. За трое суток в
кладовке они успели уже надумать столько всего, что появление Дазая было
слышно на весь коридор.
А двух других Дазай потом втащил обратно. Тот уполз, после того, как Осаму
сломал ему обе руки. А вот этим двоим ещё предстояло заслужить прощение. У
них не было по паре ногтей, головы разбиты, носы. У одного пальцы на ноге
сломаны, но это всё было мелочью.
125/553
— Нравится, значит, на детишек дрочить, — с улыбкой начал Осаму, пока
Кусакабе и Цубаки подперли собой дверь. Дазай сидел на стуле, посреди
крошечной комнаты, пока эти двое валялись на полу.
Дазай поднялся, пнул одного из них ногой и уткнул лицом в ширинку другого.
Осаму поднялся.
***
***
126/553
За занятиями математикой, ребята как-то отвлеклись. За временем не следили,
Чуя увлечённо слушал объяснения Осаму по пропущенным темам, а потом
решал примеры и отдавал их на проверку. У мальчика возникали трудности с
задачами, он пока не совсем понимал, где какие формулы нужны, поэтому Осаму
учил его составлять краткое содержание всей задачи в виде таблицы, чтобы всё
было понятнее.
Их прервал Цубаки.
— Дазай, они справились, — сообщил он. Осаму глянул на часы. Прошло около
сорока минут.
— В одну сторону?
— Ага.
— Раз уж ты сам завёл разговор, то я тоже тебя хочу кое о чём спросить, —
убрав от лица медные локоны, серьёзно сказал Осаму. Чуя решительно кивнул.
— Прости, — сказал он. — Мне было мало того грустно, так ещё и скучно. Мы
хотели только попробовать, но егермейстер и правда оказался вкусным.
— Сколько вы выпили?
127/553
— Где-то половину бутылки на двоих, — пожал плечами Чуя.
— Да.
— Только не здесь.
— Я не хочу об этом говорить в стенах приюта. Мне постоянно кажется, что нас
подслушивают.
***
Они поговорили о том, как Макото экстренно убирался в комнате, как пошли
слухи о том, что Дазай убил троих старшеклассников, и о том, что призрак с
четвёртого этажа начал гулять по всему приюту. Чуя только смеялся, слушая
128/553
эти глупые рассказы.
Мальчик покачал головой, морщась от того, что укол сводил ногу. Ему очень
хотелось присесть, но задница болела так, что и стоять-то было невозможно.
Слыша копошение в своих журналах Фури и как Цубаки заваривает чай, Чуя
размышлял о предстоящем разговоре с Дазаем. Он понимал, что Осаму задаёт
вопросы не просто так, для того есть основания. Если откровенно, то Чуя ждал,
что Дазай начнёт спрашивать раньше.
Мальчик прекрасно видел, что Осаму тяжело находиться с ним круглые сутки. И,
перебарывая себя, он начинал отпускать его, хотя каждый раз, как Дазай
отходил от него, у Чуи перехватывало дыхание. Ему было просто физически
необходимо держаться рядом с ним, чувствовать под пальцами его плечи, щёки.
Юноша понимал, что это ненормально, что это граничит с помешательством, но
всё равно ничего не мог поделать. Он не просто хотел Дазая. Дазай ему был
нужен.
129/553
Но Чуя сомневался, нужен ли он ему так же. Выслушав его историю, как он к ней
отнесётся? Накахара до сих пор не понимал, почему парень так к нему
относится. Остальные были миллион раз правы — этажом ниже дохрена таких
же как он: напуганных и капризных.
Чуя был уверен, что это не из-за способности. Он обратил на него внимание ещё
до того, как узнал о её природе. Накахара уже сто раз проклял свою эту
привязанность к Осаму. На самом деле, если бы он мог, то ушёл бы. Но Чуя
хотел, чтобы Дазай его не отпускал. Он бредил мыслью о том, что должен быть
ему нужен так же, как Осаму нужен ему.
Вздохнув, Чуя повернул голову на бок и начал лениво наблюдать за тем, как
Фурихата что-то с мерзкой улыбочкой рассматривает в журнале, а Цубаки,
залипнув за какую-то книжку, пьёт алкогольный чай. И почему они всегда пьют
алкоголь? Секунду.
— Почему?
Чуя задумался.
Фурихата напрягся.
— Почему?
Цубаки тоже немного походил на них. Он тоже носил маску, Чуя видел. Он был
очень светлым и улыбчивым, но на самом деле, у него был отвратительный
характер. Правда, ему маску так хорошо, как Дазаю, носить не удавалось.
Вообще, если задуматься, то все эсперы дома были с припиздью. Акико, вроде,
тоже не такой простой. Он сначала ему показался обычным толстеньким
простаком, но уже через несколько дней стало понятно, что он свинья, выскочка
и гордец. Может, это у всех эсперов где-то на подкорке — носить маску и
скрывать своё нутро ото всех?
Чуя тоже носил маску. Только это была не маска мнимого дружелюбия или
напускного спокойствия. Она, скорее, была похожа на кокон, панцирь. А Дазай
собирался вытащить его оттуда. И, хотя бывали моменты, когда скорлупа шла
трещинами, Чуя потом с особым усердием проклеивал её скотчем своих
беспокойств.
— Тебе что-то купить? — тут же обеспокоился Макото. Это его беспокойство Чую
одновременно бесило, и было приятно.
Парень опешил.
— А Дазай-сан знает?
— Мне Огай-сан дал, — пояснил Чуя. — Откуда тут остальные деньги берут, я не
131/553
в курсе.
— А? — опешил мальчик.
— Ну да, а что?
— Совсем идиот, — подал голос Сузуки, за что был награждён таким взглядом в
исполнении Чуи, что вжался в своё одеяло.
— Там холод.
— Надевай, — скомандовал он. — Мне всё равно уже мала. А вот куртку только
попробуй завалить.
Подвал очень удачно выходил к ограждению. Там росло много кустов, но они
пока были лысыми. Макото на корточках прополз к ограждению и схватился за
кованые прутья. А потом легко убрал кусок.
Они прошли метров сто, прежде, чем вышли на тротуар. Народа было немного,
всё же вечер, а через дорогу Чуя увидел супермаркет.
— Подешевле?
Решив не заморачиваться, довольные ребята пошли обратно. Чуя нёс свой пакет
и впервые ощущал себя не полностью бесполезным созданием.
***
***
***
Спустя три часа после ужина, Дазай всё же решил поискать мелкого. Он
начинал волноваться о нём. В конце концов, Дазай взял с него обещание об
откровенном разговоре. Может, мелкий испугался и решил слиться?
Заглянув в его старую комнату, Осаму убедился, что его там нет и не было. Он
уже собрался было уйти, как тормознул у комнаты Макото. Ну, а вдруг.
Но внутри там был только чихающий одеяльный комок. При виде Дазай-сана он
вжался в кровать.
— Куда?
— На улицу.
***
Спустя долгих сорок минут охрана свалила. Не чувствуя ни рук, ни носа, ни ног,
так как был в летних кедах, Чуя пролез в щель. Он мало что соображал от
холода, поэтому просто плёлся за Макото.
— Я волновался.
136/553
Макото, тем временем, отмер и швырнул пакет на кровать. Сузуки недовольно
сузил глаза, не дождавшись скандала.
— Огай дал. Почему ты мне не сказал, что за хорошие оценки дают стипендию?
— Кофту можешь оставить себе, — сказал Макото. — Мне всё равно мала.
Они молча поднялись на третий этаж, где Цубаки уже начал подгрызать свои
ногти.
— Нельзя, — отрезал Дазай. — У него одежды зимней нет. Чуя, снимай обувь и
живо под одеяло.
— Спасибо, — улыбнулся он, потираясь носом о щёку. — Это то, что надо,
правда. Но больше так не траться, понятно?
— Да ладно, — опешил Фури, что залез в пакет, пока Дазай был слишком занят
Чуей.
— Макото сказал, что он молотый, но заварить можно без турки, — сидя у Дазая
на руках и греясь, сообщил Чуя.
***
138/553
— Мне нравится, — успокаивающе потрепал ребёнка по голове Дазай. — Это же
для меня, верно?
Юноша хмыкнул.
— Потому что ты так захотел, — сказал мальчик, без задней мысли. Дазай резко
распахнул глаза. Он смотрел на него не как обычно. Он смотрел на него
настороженно и уязвлённо. Будто, Чуя увидел то, чего Дазай не хотел
показывать.
139/553
Часть 14
Когда они вернулись, Накахара резко вспомнил, что оставил свой рюкзак у
Макото. И, естественно, Цубаки был не против одолжить мелкому свой. А сам
Цубаки не переломится и сбегает за книгами до комнаты.
— Ага, конечно. Чуя, по-моему, даже рад. А ты вот попробуй сам до него
дотронуться — руку оттяпает, — сказал Цубаки.
140/553
Вообще, Осаму был действительно окрылён. Он правда любил Чую. И хотя его
любовь явно отличалась от накахаровской, он был рад, что это взаимно. И рад он
был ровно до того момента, пока не вышел из класса и не встретился нос к носу
с Достоевским.
— Что ты тут делаешь? — спросил Осаму, замечая, как народ огибает Фёдора за
три метра.
— Я тут учусь, — напомнил парень. — Есть разговор.
— На тему? — шагая за старым знакомым, спросил Дазай.
— Маленькую, миленькую и рыженькую.
Дазай нахмурился, но пошёл за ним.
Они поднялись на четвёртый этаж и обосновались в одной из разрушенных
комнат, где было выбито одно из стёкол. Его сильно продувало, поэтому именно
там и закурили.
— Ну и? — нетерпеливо спросил Осаму.
— Что ну и? — затянулся Фёдор. Он, вообще, не курил, но за компанию иногда
себе позволял. — Думаешь, я не вижу, что происходит?
— А что происходит? — нахмурился парень.
— Идиота не включай, — потребовал Достоевский. — Мальчишке ещё
одиннадцати нет.
Осаму закатил глаза.
— Только давай без лекций, — рявкнул он. — Я прекрасно знаю, сколько ему. И
вижу границы.
— А по-моему, ты их не только не видишь, но и благополучно игнорируешь.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Дазай.
— Я, конечно, понимаю, что Чуя то ещё милое создание, но ты здесь не просто
рядовой сиротка. Ты лидер, Дазай. А чем больше времени ты проводишь с Чуей,
тем мягче становишься. И это замечают окружающие. Скоро они начнут
сомневаться в том, а такой уж страшный Осаму Дазай. И ты знаешь, что
последует потом, — Фёдор выдохнул дым через нос. Осаму хмуро на него
смотрел.
— Я на днях заставил двух ублюдков трахнуть друг друга, а третьему сломал
обе руки. Ты уверен, что претензия по адресу?
— Да, слухи о тебе ходят страшные, — усмехнулся Достоевский. — Только ты
обрати внимание не на это, а на тех, кто поближе.
Осаму задумался.
— Они меня не предадут, — отрезал Дазай.
— Они перестали тебя бояться, видя какой ты с Чуей, — сказал Фёдор.
— Они и не должны меня бояться, они — мои друзья.
— Ты забыл? — рявкнул парень. — Забыл, что такое друзья в пределах этих
стен? Это твои враги номер один, Дазай.
Осаму опустил взгляд и глубоко затянулся.
— Я слышал их разговор. Цубаки уже бесится. Ещё полгода назад они и пикнуть
в твоём присутствии не смели, хотя ты их и тогда друзьями называл. Страх,
Осаму. Страх — твоё главное оружие и инструмент.
— Чего ты от меня хочешь? — спросил он.
— Отдай Чую мне.
— Нет, — отрезал парень.
— Это вариант, Дазай. Я прекрасно вижу, что происходит. И ты сам понимаешь,
что будет дальше. Так будет проще и тебе, и ему.
— Ты слышал Огая, ему нельзя нервничать. А если сейчас начать переселение,
то он опять сорвётся.
— Ну, если резко его сюда переместить и закрыть под замок, то естественно
сорвётся, — развёл руками парень. — Мне тебя поучить, как это делается?
— Не надо, — проскулил Осаму.
141/553
— Видеться будете так часто, как он хочет. Но не в пределах комнаты. И
ночевать по отдельности.
Дазай проскулил.
— Вот! — ткнул в него сигаретой Достоевский. — Я же вижу, что тебя аж
колотит всего.
— Без тебя тошно, — рявкнул Дазай, затягиваясь в последний раз.
— Иди в душ сходи, остынь.
— Спасибо за наставления, они-чан*, — передразнил его Дазай и направился к
лестнице.
— И чтобы без глупостей! — крикнул ему вслед Достоевский.
Макото компании Чуи был только рад, но положить его было некуда. Было
только три кровати и все заняты, так как вернулся Харука — третий. Матрасов
лишних тоже не было. Сузуки довольно скалился, а вот Харука — среднего роста
парень с вьющимися хуже, чем у Чуи волосами каштанового цвета, молча
вжимался в стенку. Он наслушался разных слухов, о Чуе они ходили не самые
лучшие.
— Давай я сидя посплю, — предложил Макото.
— Вот ещё, — фыркнул Чуя. — Это твоя комната, а я гость.
— Наша, — поправил Сузуки. — И гостей мы не звали.
Чуя снова сверкнул на него глазами. Этот парень раздражал больше Акико.
— Вот именно, что ты гость и должен получить самое лучшее место, — рассудил
Макото.
146/553
— У тебя же есть своя комната, вот туда и вали, раз старшие выгнали, — снова
подал голос астматик.
Чуя скрипнул зубами и сжал кулаки. И если пару минут назад он готов был уйти
в свою комнату, то теперь принципиально собирался остаться здесь.
— Не слушай его, — сказал Макото. — Я рад, что ты пришёл, так что ложись, а я
как-нибудь.
— Нет, — отрезал Накахара, хотя вариантов особо и не было.
— Чуя, тебе вообще волноваться вредно. И нужен хороший сон, — напомнил
Макото.
— С чего бы ему было вредно волноваться? — снова подал свой противный
голосок Сузуки, продолжая сидеть на кровати. Чуя бы не поверил, что он с неё
встаёт, если бы не видел его на занятиях.
— А ты не в курсе? — удивился Макото. — Ты здесь не самый немощный и
обиженный жизнью, — рассмеялся парень. — Чуя — сердечник.
У Сузуки кожа побледнела, казалось ещё сильнее. Харука уставился на него во
все глаза.
— Вы чего? — опешил Чуя. — Да и вообще, это ещё не точно.
— Можешь лечь на мою кровать, — подал голос Харука.
Мальчик не понял.
— Да что происходит? — спросил он.
— Тут к больным очень трепетно относятся, — пояснил Макото. — Особенно, к
хроническим. Именно поэтому Сузуки ещё не придушили подушкой во сне.
Чуя резко вспыхнул.
— Никакой я не больной! — рявкнул он. — Это просто из-за стресса.
— Ха! — расслабился Сузуки. — Стресс у него. Экая неженка.
— Ну всё, — рявкнул Накахара, взрываясь. Он подлетел к кровати астматика и
прижал того к подушке. Но едва замахнулся, как увидел, что тот уже ревёт в
три ручья. — Ты что же? Боишься? — удивился Накахара.
— Конечно боюсь! — заорал в истерике Сузуки.
— Тогда почему ты такой борзый? — не понимал Чуя. Эти местные детские
порядки у него всё в голове не могли уложиться. У него с трудом там
устаканился принцип «либо ты, либо тебя», а теперь появлялись какие-то новые
и смазывали всю картину.
— Потому что только трусы бьют больного! — сквозь рыдания, заорал Сузуки.
— Я всё о тебе расскажу!
— Да рассказывай! — психанул Чуя. — Хоть больной, хоть здоровый, а крыса
везде себе яму выроет.
— Что? — не понял мальчик.
— Идиот ты, говорю. Стукачей не жалеют, будь они хоть три раза калеками, —
сказал Накахара.
— Чуя, успокойся, — попытался влезть Макото.
Но тут Сузуки неожиданно резко вскочил и с криком бросился на Накахару. Тот
аж от удивления отреагировать не успел, упал на пол вместе с ним. Но Сузуки
оказался ожидаемо слабее. Он визжал, как будто его режут, пока Чуя пытался
его схватить за руки и успокоить. Но паршивец успел расцарапать ему щёку,
прежде, чем Накахара его перевернул и заломил руки за спину.
— Вот так и лежи, — рявкнул он, сдувая с лица непослушную прядь.
— Отпусти! Больно! Отпустииии!!! — орал Сузуки.
— Да заткнись ты!
Но затыкаться было поздно. На шум прилетел дежурный воспитатель. Мелких
тут же растащили по комнатам, а наутро Чую ждал визит к директору.
Кусакабе и Фури ржали, как кони, пока Дазай рассказывал им историю первого
косяка Чуи. Он попутно обрабатывал ему ссадину на щеке перекисью, а Чуя на
это недовольно шипел.
— Что, прямо при директоре и «идиота кусок»? — спросил плачущий Фури.
— Ага. А потом ещё и отхерачил по щекам мелкого, когда в коридор вышел. Но
лицо Мацумото было контрольным в голову, — делился впечатлениями Дазай.
Мальчик скрестил руки на груди и насупился.
— Разве я не прав? — спросил он. — Я же его не бил? Нет. Всё правильно, —
пытался сопоставить всё в голове Чуя.
— А пощёчина — не удар, — улыбнулся Дазай.
148/553
— Нет, — покачал головой мальчик. — Так, профилактика, — пожал он плечами.
— Нельзя же больных бить. Тем более, на голову.
Осаму снова накрыло смехом. Чуя начинал понимать законы этих стен и, более
того, подстраивать их под себя. Его это радовало.
Цубаки, тем временем, сидел на своей кровати и демонстративно участия в
общем веселье не принимал. Но вот царапины, что шли у Чуи от самого глазика,
его беспокоили. Так и слепым остаться недолго.
— А что за дежурство? — спросил Чуя.
— Это та привилегия, которая у тебя появилась с переездом сюда, — сказал
Фури. — Мелкие должны помогать по кухне, с уборкой и в прачечной. Каждый
день разная комната. Есть расписание. Ну, и те, кто косячит, помогают вне
очереди.
— Но я ни разу этого не слышал, — удивился Чуя.
— А сколько ты на втором прожил? Неделю? — спросил Кусакабе. — Обычно, раз
в две недели получается дежурить.
— А вы? — спросил мальчик.
— Ага, попробуй заставь, — фыркнул Фури. — Мы своё отдежурили.
Дазай влетел в лазарет, подобно буре. Чуя лежал на кушетке под капельницей,
пока сестра что-то записывала, сидя за столом. Рядом сидел Достоевский и
разворачивал леденец.
— Что случилось? — спросил запыхавшийся Дазай.
— Давление, — подала голос сестра, не отвлекаясь от своей писанины. Она к
Дазаю уже была привычная, поэтому даже выгнать не пыталась. — Сердечко
подводит.
— В смысле? — не понял Дазай. — Он же на лекарствах. И диета. И сон.
— И нервы, — закончил за него Фёдор. — Нервничать нельзя.
— Да и лечение было профилактическим, — развернувшись на стуле, сказала
Тацуя-сенсей. — Так, иммунитет поднять. Но кардиограмма у него нормальная,
поэтому Огай-сан и не заметил ничего. Надо ещё раз обследовать.
— Я просто действительно перенервничал, — подал голос Чуя. — Меня сегодня
первый раз к директору вызвали, — усмехнулся он. — У здоровых людей тоже
бывает давление скачет.
— Не в таком возрасте, — отрезала Тацуя.
Чуя тяжело вздохнул, прикрыв глаза, и снова облизал губы.
— Тацуя-сенсей…я просто перенервничал, — сказал он. — Серьёзно, ничего
150/553
страшного.
— Рот закрой, — рявкнул Дазай. Чуя обессиленно прикрыл глаза. — Что нам
сейчас делать?
— Огай-сан сказал, что сможет приехать только завтра. Так что, ночку поспит
тут, а потом в больницу.
— А от капельницы ему станет легче?
— Вот как прокапает, так и узнаем, — дежурно улыбнулась медсестра и сложила
в стопку листы, которые писала. — Посидите с ним пока. Вставать нельзя, в
туалет захочет — лёжа.
— Я потерплю, — сжал зубы Чуя.
— Как знаешь, милый, — поднимаясь, улыбнулась девушка. — Я вернусь как
докапает, и померим давление. А пока, пусть отдыхает.
С этими словами Тацуя вышла.
Примечание к части
151/553
Примечание к части главка небольшая, но после неё пойдёт мерзость.
а ещё у меня еблет трескается от ваших отзывов, очень приятно, спасибо ^^
я не могу всем ответить, но вы знайте, что я всё читаю и кончаю радугой)
Часть 15
Просыпаться в то утро Чуя упорно не желал. И он сделал то, что не хотел делать
до последнего. Сыграл перед Дазаем больного. Тот испугался, аж побледнел,
предложил позвать Тацую, но Чуя покачал головой и свёл брови к переносице, а
потом жалобным голоском проскулил:
— Я посплю и мне сразу станет легче.
— Ну ладно, — согласился Дазай, подтыкая к нему одеяло.
Тут, державший оборону вторую неделю Цубаки, не выдержал.
— Да он тебя наёбывает!
Осаму, не ожидавший, что тот с ним заговорит, развернулся от ребёнка. А потом
недовольно посмотрел на Чую. Тот закатил глаза и сел.
— Ну должен же я хоть что-то получить за третью неделю на уколах, — рявкнул
Накахара.
— Малыш, ты слышал сказку про зайца? — принимаясь расчёсывать ему волосы,
спросил Дазай.
— Кажется, нет, — попытался припомнить Чуя. — Что в ней было?
— Один очень милый зайчик шутил над своими друзьями-зайчатами. Он
притворялся, что пришёл волк. Они верили и бежали его спасать, а он смеялся.
Один раз пошутил, второй пошутил, а на третий раз на самом деле пришёл волк.
А вот друзья-зайчата, не пришли, — завязав высокий хвост, сказал Осаму и
чмокнул Чую в макушку. — Будь умным зайчиком и не шути с такими вещами.
— Ладно, — пожал плечами Чуя, отупело глядя перед собой и представляя
целую стаю зайцев, которых пожирает волк.
— Но если тебе и правда станет плохо, то иди к медсестре, — серьёзно сказал
Кусакабе.
— Правда? А я думал, надо идти к Папе Римскому, — съязвил Чуя.
— Кто-то сегодня не в духе? — рассмеялся Фури, занимая позицию у зеркала,
чтобы выдавить свежий прыщ. Парни вокруг копошились, а Чуя продолжал
сидеть на кровати и втыкать в пространство. Вставать ему было лень.
— Почему все больные здесь моего возраста? — вдруг спросил мальчик.
Парни переглянулись.
153/553
— Кто-то умирает, а кого-то переводят в другое учреждение, — сказал Дазай.
— Почему их сразу не могут туда поместить? — спросил Чуя.
— Потому что больных и без родителей очень много.
— Меня тоже переместят? — испугался юноша.
— Не думаю, — покачал головой Кусакабе. — Обычно переводят, потому что
больных просто опасно к старшим. Они народ не такой терпимый, как мелкие. А
ты всё равно уже здесь.
Чуя выдохнул.
— Ты собираться будешь или нет? — швырнув в Чую его же чистую форму,
спросил Дазай. — Я зря тебе её вчера ночью отглаживал?
Вздохнув, юноша слез с кровати и начал одеваться.
— И правда, как наседка.
— Я всё слышу, — пропел Дазай и щёлкнул его по носу.
Сразу после уроков пришлось снова идти на укол. Как-то так вышло, что Чуя
быстро отстрелялся, до обеда был ещё час, а тащиться на третий этаж ему
показалось очень тяжело, и он решил найти Макото. Тот ожидаемо был в
комнате, но едва Чуя туда заглянул, Сузуки встал в стойку и зашипел.
— Пасть закрой, воняет, — рявкнул на него Чуя. — Ты курить пойдёшь?
— спросил он у парня.
— Пойду, только без тебя, — усмехнулся Макото, натягивая форменный пиджак.
— Тебе вредно этим дышать.
— Да брось, — проскулил Чуя. — Мне так скучно.
— Ладно, — сдался парень. — Но Дазай-сану ни слова.
— Само собой, — фыркнул Накахара.
Правда, посидеть ему так с ним и не дали. Едва они сели, а Макото подкурил,
спустились Кусакабе и Цубаки.
— Мы, значит, из-за него в комнате не курим, а он сюда таскается этой дрянью
дышать, — возмутился пирсингованный.
Чуя собрался уже что-то съязвить, как мимо них прошёл парень. И мальчик бы
даже внимания не обратил, но он был лысым.
Накахара сорвался с места и побежал за ним. Парень, заметив его, тоже понёсся
вниз.
Чуе запрещались физические нагрузки, он тут же почувствовал отдышку, но
упустить этого торчка он не мог. Тем более, он должен был убедиться. Правда,
едва они добежали до первого этажа, мальчик потерял его из виду.
— Чуя! — рявкнули сзади и схватили его за плечо.
Это был Цубаки. Он тоже запыхался.
— Ты с ума сошёл, так носиться?
— Кто это был? — игнорируя отдышку, спросил мальчик.
— Кто?
Чуя завертелся по сторонам.
— Ну тот, лысый, который мимо нас прошёл. Как его зовут?
— Лысый? — Цубаки задумался. — У нас на этаже только один лысый.
— Ну! — потребовал Чуя.
— А зачем тебе? — прищурился Цубаки.
— Ты скажешь или нет?
— Вообще, я с тобой не разговариваю, — напомнил он. Накахара закатил глаза.
— И сначала я скажу Дазаю, — подхватывая мелкого на руки и разворачиваясь в
сторону лестницы, отрезал он.
Чуя был так шокирован, что даже не нашёлся, что ответить. Это был первый раз,
чтобы Цубаки взял его на руки. И, что странно, у него на руках было неожиданно
приятно.
Он был не таким широким, как Кусакабе, и не таким удобным, как Дазай, но он
154/553
классно пах, да и держал крепко.
— Чуя, — позвал он, поднимаясь.
— Что? — сложив голову ему на плечо и перебирая голубые отросшие волосы,
спросил он.
— Я обдумал то, что ты сказал.
— И?
— Прости меня.
— Перед Дазаем извинись, — сказал Чуя и провёл ладонью от затылка вверх,
взъерошивая чужие волосы.
— Извинюсь, — вздохнул он, прижимая мальчика к себе сильнее. — Зачем ты
ищешь лысого?
Чуя вздохнул.
— Если поможешь мне кое с чем, то скажу.
158/553
Часть 16
Отходя от удара об стену, Цубаки как-то проследил тот момент, когда Дазай
вскочил и попытался прорваться к двери. Но Чуя держал так крепко, что даже
он не мог справиться. Видимо, он направлял способность не на саму дверь, а
просто заполнял комнату давлением.
После нескольких неудачных попыток выбить её, Дазай выругался и закурил
прямо в коридоре. С той стороны слышались всхлипы. И явно плакал не Чуя.
— Он должен сам, — сказал Цубаки.
— Сам?! — заорал Дазай. — Он — дитя. А если он не удержит способность?
— А меня думаешь, он просто по приколу попросил помочь? — зарычал парень.
— Он, может, и ребёнок, но не идиот!
Тут на крики подошёл Кусакабе в компании Широ.
— Чё происходит? — спросил последний.
С другой стороны послышался громкий плач.
— Чуя беседует с Лысым, — хмуро отозвался Цубаки. Дазай быстро затянулся и
снова пнул дверь — бесполезно.
Тут послышался сильный удар о стену, ребята переглянулись.
— Как он туда вообще попал? — не понял Кусакабе.
— По стене прошёл, — буркнул Цубаки.
— Ёбаный Фёдор! — рявкнул Осаму.
— Ну, теперь тебе все виноваты, — всплеснул руками Цубаки, за что был одарен
бешеным взглядом.
162/553
Следующим дверь попробовал выбить Кусакабе. Результат был аналогичен.
Через какое-то время послышалась возня и рыгающие звуки.
— Ёбаный в рот, что он там с ним делает? — опешил Кусакабе.
— Наверное, заставил сожрать весь порошок, который у него был, — наугад
предположил Цубаки. Парни на него озадаченно посмотрели. — А что?
— Ты плохо на него влияешь, — обращаясь к Дазаю, заявил Широ.
— Это я плохо влияю? — опешил Дазай. — А кто его трахаться научил в за…
— Завалите! — рявкнул Цубаки.
На какое-то время всё затихло. Парни прислушались. Там внутри шёл какой-то
разговор, но разобрать было невозможно. А потом тишину разрезал крик:
— Встал! И сейчас встаёт! Потому что ты маленький и милый. Прямо как тот
мальчуган. Может, Дазай с тобой и носится, потому что ты на него похож?!
Такой весь чистенький, бери и трахай!
Дазай, услышав это, побледнел так, что чуть ли не засветился в темноте
коридора. Кусакабе снова попытался вышибить дверь, но ничего. Дазай аж
сигарету из пальцев выронил и глубоко задышал ртом.
А потом этаж разрезали крики. Таких Осаму не слышал очень давно. Лысый
умолял, рыдал, визжал, как свинья. Но крики лишь ненадолго стихали, а потом
становились ещё громче. Дазай стоял, в оцепенении.
Народ разгоняли ребята. А видя состояние Осаму они и не рисковали
приближаться.
Вскоре послышался звонкий, надрывный голос Чуи:
— Кончай!
Дверь жалобно заскрипела, когда на неё перестало давить изнутри, и Осаму
влетел внутрь.
Чуя стоял возле окна, рядом с ним валялся кровавый нож и чужой член. Лысый
верещал, пытаясь остановить кровь. Но Дазай этого не слышал. Он видел только
мокрые глазищи испуганного ребёнка.
— Чуя, — прошелестел он.
Мальчик улыбнулся какой-то странной улыбкой. А потом упал ровно к нему в
руки.
В ту ночь никто не спал. Они обосновались в комнате Широ, так как там было
свободнее всего. Дазай сидел на диване, Чуя у него на коленях и ел банан,
отупело глядя перед собой. Широ лежал головой на коленях Цубаки, они заняли
кровать. Достоевский сидел рядом с Дазаем, а Кусакабе и Фури на второй
кровати.
— И что дальше? — не выдержал Широ.
— Разбирательство, — пожал плечами Достоевский.
— После последнего лавочку чуть не прикрыли, — напомнил Фури.
— Огай отмажет, — отмахнулся Фёдор. — Тогда тоже был порошок.
Осаму вздохнул и уткнулся носом Чуе в затылок. Он доел банан и отдал шкурку
Фёдору.
— Я пить хочу, — сообщил он.
— Ты как-то слишком спокоен, — заметил Фури. — Тебе не стыдно, что ты всех
подставил?
— А должно быть? — удивился Чуя, принимая из рук Кусакабе бутылку воды.
— В смысле? — не понял Фурихата.
— То, что сделал я — капля в море. Вам же не стыдно, — рассудил он и сделал
несколько глотков воды.
— Ты ошибаешься, если думаешь, что тут все проблемы решаются подобным
образом, — сказал Цубаки.
— А ты вообще молчи, — сказал Дазай. — Сам же ему и помог. Знал, на что шёл.
— Вообще-то, не знал.
— Я тоже не знал, — пожал плечами Чуя, пересаживаясь на коленях Дазая так,
чтобы полулечь.
— Как это? — удивился Широ.
— Я хотел его просто по комнате покидать. А всё остальное — само как-то
вышло.
Ребята переглянулись.
— Он мне рассказал про тот раз, — сказал Чуя. — А ещё он оказался
извращенцем, у которого на детей встаёт.
Дазай что-то проскулил ему в волосы и прикрыл глаза.
Начинало светать. На самом деле, в ту ночь в приюте не спал почти никто.
— Надо Огаю позвонить, он не любит сюрпризы, — вставая, сказал Фёдор. — Чую
не забудь на укол отвести.
— Не забуду, — пробубнил Дазай.
Мальчик уже начинал дремать у него на руках.
Едва Дазай вошёл в палату, на него тут же налетел Чуя, одетый в пижаму.
Парень подхватил мальчика на руки и крепко обнял, пока Накахара начал
зарываться в его волосы руками. Осаму с удивлением отметил, что Чуя стал как-
то крепче. Видимо, за его диетой тщательно следили. А ещё он заметил, что у
него нос заложен.
— Я так рад тебя видеть, — проскулил мальчик в шею Дазаю. Тот выдохнул,
гладя его по спине.
На самом деле, Осаму думал, что после того вечера Чуя изменится. Когда они
ждали Огая он был непривычно холоден и спокоен. Но сейчас его глазки
светились, как раньше, и весь он был мягким и ласковым.
— Я тоже очень соскучился, — сообщил Дазай.
— К нему приходили родственники, — проходя в палату, сообщил Мори.
— А? — не понял Осаму, продолжая держать Чую на руках, пока тот принялся
перебирать каштановые локоны своими маленькими пальчиками.
— Его опекуны. Я связался с ними. Они были очень напуганы.
— Ага, — вздохнул юноша. — Побоялись, что не смогут протянуть лапы к моему
трастовому фонду.
Осаму сел с Чуей на кровать. Того, кажется, вообще не парило ничего, кроме
появления Дазая. Мори понимающе посмотрел на юношу.
— Они смогли получить не всё наследство. Часть денег заморожена в трастовом
фонде. Именно поэтому они отдали Чую в приют не официально. Как только ему
исполнится двадцать, они получат всё.
— Но разве опекуны не могут забрать деньги? — не понял Дазай.
— Только создатель счёта. А если ребёнок умрёт, то деньги сгорят. Отец Чуи
позаботился о том, чтобы никто не добрался до трастового счёта.
— И они приходили проверить, не скопытился ли их племянник? — небрежно
уточнил Дазай.
— Да. Меня устраивает, что официально у Чуи есть опекуны, но мне бы не
хотелось, чтобы он их видел. Мы с ними мило побеседовали и пришли к
соглашению.
— Какому? — не понял Осаму.
— Да не важно, — рассмеялся Чуя. — Важно, что я теперь могу вернуться, —
потираясь носом о его щёку, сказал мальчик. — А тётя всё такая же глупая. Она
пытается стать скульптором. Даже принесла мне одну из своих работ, —
Накахара махнул рукой на подоконник, где стояло нечто уродливое из глины.
— Какой кошмар, — улыбнулся Дазай.
— Чуя, ты можешь пока переодеться, — сказал Мори. — А Дазаю ещё нужно кое-
что закончить.
Мальчик не хотел слезать с его рук под страхом смерти, но Мори настоял. Он
вывел Дазая из палаты.
— Чуя болезненно воспринял их визит, — сказал Огай. — Я верну тебе его, но ты
должен следить, чтобы он ни на ком не сорвался в приюте. Сейчас его
возможности позволяют сделать очень многое.
— Да, я понял, — кивнул Осаму. — Пушку я могу себе оставить?
— Можешь, — закатил глаза Мори. — И ещё. Лечение закончилось, но за
сердцем Чуи нужно постоянно наблюдать. Никаких перегрузок…
— Да знаю я.
— И он вернётся на свой этаж.
— Чего? — опешил Осаму. — Нет.
— Да, Дазай. Он должен научиться взаимодействовать со сверстниками. Он
172/553
только и делает, что конфликтует с ними, а ты его защищаешь. Так не должно
быть. Более того, как не прискорбно это признавать, но ты плохо на него
влияешь.
— В каком смысле?
— Ну, во-первых, он ругается, — Осаму закатил глаза. — Во-вторых, он
прекрасно видит, что ты делаешь с теми, кто тебе не нравится, — Дазай
попытался открыть рот, — я знаю, что ты ему этого не показываешь. Но в вашей
среде слухи правдивее и правдоподобнее, а до мелких доходит не всё, не всему
можно верить. В общем, он вернётся на свой этаж. А Фёдор продолжит его
учить.
— И как мне за ним тогда следить?
— Ну, как-нибудь справишься, — пожал плечами Огай. — И если Мацумото мне
скажет, что Чуя снова прописался у тебя…
— Да понял я, — закатил глаза Осаму.
— Ладно, переодевайтесь и поднимитесь наверх. Хиротсу хочет с ним
попрощаться.
— А старику-то чего от него надо?
— Они неожиданно быстро нашли общий язык, — задумался Огай.
У Чуи должен был быть день рождения на следующий день, поэтому Мори
устроил ему праздничную прогулку по городу, дав в распоряжение машину и
водителя. Первым делом они с Дазаем поехали в магазин и купили ему новую
обувь и куртку. А потом водитель отвёз их в кафе.
Чуя очень просился в Макдак, но ему нельзя есть жирную пищу. Они
ограничились обычным обедом и мороженым. А потом Осаму попросил отвезти
их в парк.
Накахара очень давно не гулял. Он горящими глазами осматривал цветение
сакуры, наблюдая за парочками, что расположились под деревьями и
любовались. Кто друг другом, а кто деревьями.
— Ханами*, — протянул Дазай, ведя Чую за руку. — Никогда этого не понимал.
— Оно уже почти закончилось, — насупился мальчик. — Раньше, когда я жил с
родителями, во дворе росла сакура. Когда она начинала цвести, это значило, что
скоро я увижу родителей, — рассказал юноша с улыбкой. — Странно, почему
сакуры нет в приюте? Это же образовательное учреждение.
— Наверное, потому что мы там учимся круглый год, — усмехнулся Осаму.
— Чуя.
— Мм?
— Ты обещал мне всё рассказать.
Накахара тяжело вздохнул, провожая глазами парочку, что шла в обнимку.
— Да, я помню. Давай куда-нибудь сядем.
Они нашли свободную скамейку только там, где сакура не росла. Вид, конечно,
был не такой живописный, но там было спокойно. Водителя Дазай попросил
ждать в машине.
Чуя сел на лавочку и похлопал по своим коленям. Дазай с удовольствием на них
свалился головой.
— Ты выглядишь бледно, — сказал Чуя, перебирая пальцами его волосы.
— Я волновался, — улыбнулся Дазай, прикрывая глаза. — Не переводи тему.
— Спрашивай, что тебе интересно.
— Всё, начиная с твоего самого первого воспоминания, и заканчивая
сегодняшним днём.
Накахара усмехнулся.
— Мои первым воспоминанием был запах детского мыла с ромашкой. Ненавижу
запах ромашки, а меня им купали, видимо. У родителей был большой дом, в
который всегда приходило много народа. Я до сих пор не знаю, кем они были.
173/553
Мама всегда носила кимоно, у неё тоже были рыжие волосы. А папа носил
костюм, у него был очень строгий взгляд.
— Даже могу представить, — усмехнулся Дазай.
— Я редко их видел, но каждый день они находили на меня немного времени.
Всё остальное время я проводил с няней. Обычно я играл в детской, которая
выходила в глухую часть сада. В той комнате были татами и котацу. Однажды,
думаю, мне было года три или четыре, родители поздно вернулись. Няня тогда
сказала, что они на каком-то важном празднике. Я помню, что от мамы в тот
день пахло алкоголем. Она смеялась, громко говорила. Взяла меня на руки и
начала баюкать, но я не мог уснуть из-за того, что они были пьяны. Вскоре ей
надоело, она отнесла меня в спальню. Раньше я никогда не спал в темноте, но
тогда она забыла включить ночник. Я плакал, боялся встать с кровати, но они не
слышали. Дом был большой. Не помню, как, но тогда я использовал способность.
У меня получилось не просто выплеснуть энергию, а сгустить её.
— Чёрная дыра? — догадался Дазай.
— Совсем небольшая, — рассмеялся Чуя. — Но этого было достаточно, чтобы
разнести целое крыло дома. Родители перепугались, они не были эсперами. В
дом начали приходить учителя и врачи, маму и папу я больше не видел. Меня
переселили в другое крыло, пока отстраивали разрушенное.
— Ты был одинок?
— Не думаю, — гладя Дазая по голове, отозвался мальчик. — Со мной всегда
кто-то был. Позже я понял, что он был эспером. Я называл его сенсеем. Правда,
не понимал, учитель он или врач. Он учил меня письму, чтению, а на ночь давал
какие-то таблетки, мерил температуру. Я постоянно спрашивал у него о
родителях, но он говорил, что они заняты. Позже я снова вернулся в прежнее
крыло. И понял, что мой глухой уголок сада отгородили от всего остального.
Чтобы я не мог выйти.
— Кошмар.
— Да. Это была моя клетка, куда постоянно приходили разные учителя. Но когда
сакура отцвела, пришли мои родители. Их трясло от страха, но они улыбались и
подарили мне подарок. Это был большой пазл на тысячу кусочков. Мы долго его
собирали.
— Мы? — удивился Дазай.
— Я, мой учитель, служанки. Знаешь, я не помню, как его звали. Наверное, я
даже не знал. Просто, называл его сенсей.
— Это важно?
— Да, — кивнул Чуя. Его лицо стало более напряжённым. И если до этого он всё
рассказывал с лёгкой печальной улыбкой, то теперь выглядел сурово. — Мне
было семь, когда он стал странно себя вести.
У Дазая на этих словах сердце ушло в пятки.
— Он постоянно трогал меня, гладил по голове, щекам. Стоило мне правильно
выполнить задание, он обнимал меня. Но мне это не нравилось. Я всегда
чувствовал, когда меня обнимали искренне, а когда нет. У него был мутный
взгляд. Он смотрел на меня, как на кусок мяса. Я начал специально делать
ошибки, чтобы он перестал меня хвалить, — рука в волосах Дазая застыла и
немного сжала волосы у корней. — Это было лето. Я сидел в рубашке и кофте.
Наделал кучу ошибок. А он посмотрел на меня странно, улыбнулся и сказал
«тебе, наверное, жарко, вот и ошибаешься», — Осаму всего затрясло на этих
словах. — Он снял с меня кофту. Потом сказал встать возле него. Я не мог
ослушаться взрослого. Мне не разрешали перечить ему. Я встал, он провёл
руками по рёбрам, а потом начал расстёгивать брюки. Я заплакал, попытался
отпихнуть его. И тут почувствовал, что способности нет. Он давил её. Давил,
смеялся и раздевал меня, пока я барахтался на полу. На крик кто-то пришёл.
Конечно, его выгнали. Возможно, подали в суд. Я не знаю, что тогда произошло.
174/553
С тех пор я помню, что много спал, а учили меня женщины.
Осаму поднялся с его колен и пересадил ребёнка на себя. Чую слегка трясло,
поэтому Осаму решил сделать перерыв. Он прижал мальчика к себе и гладил по
узкой спинке, скрытой тканью рубашки и кофты. Теперь он понимал, почему Чуя
тогда сорвался. Он был прав, любой другой ребёнок бы и не понял, что тогда
пыталась сделать эта девушка, а он знал. И от этого испугался сильнее.
— Теперь я с тобой, Чуя, — провёл носом по его виску Осаму. — Ты не один, и
бояться больше нечего.
— Ага, — мальчик отстранился от него и улыбнулся. — Я не знал, что бывают
такие люди, как ты. Все, кого я встречал раньше, что-то от меня хотели.
— Я тоже многое от тебя хочу, — усмехнулся Дазай. Чуя непонимающе на него
посмотрел. А парень сжал его сильнее и защекотал. Чуя рассмеялся. — Хочу,
чтобы ты всегда был со мной рядом и смеялся. Чтобы не болел, не волновался,
не плакал.
— Я буду стараться, — с готовностью заявил Накахара.
— Очень надеюсь, — поцеловав его в нос, сказал Дазай. Он пересадил его так,
чтобы Чуя лёг в его руках и расслабился.
Мальчик какое-то время просто лежал с закрытыми глазами и глубоко дышал
свежим воздухом. Осаму не торопил его. А потом Чуя снова заговорил.
— После прошлого дня рождения родителей убили. Меня тогда спасло то, что я
находился в изолированной части дома. Я не знаю, кто это сделал и почему.
Меня постоянно накачивали чем-то, чтобы я не применял способность. Особенно,
во сне. И в следующий раз я встретился с родителями на похоронах. Я знал, что
не попаду в детский дом. Тогда пришло много людей, все мне сочувствовали, но
я не плакал. Я не знал, как отнестись к их смерти. По факту, я уже тогда их не
любил.
— Тогда появились твои тётя с дядей?
— Да, — кивнул Чуя. — Сестра отца. Он с ней всю жизнь был в ссоре, насколько я
знаю. Я видел-то её всего раз, в раннем детстве. Она со слезами на глазах
прижала меня к себе, обещала забрать. И действительно забрала. У них был
свой небольшой дом. Они не издевались надо мной, не били. Они относились ко
мне, как к мебели. Но стоило прийти соцработнику, сразу превращались в
любящих родителей. Со мной разговаривали психологи, спрашивали, не
обижают ли. Но они и не обижали. Не мог же я пожаловаться на то, что меня не
любят.
Дазай усмехнулся и поцеловал его в лоб, успокаивая.
— Как только бумаги были оформлены, все проверки закончены, меня отправили
в школу. Я был так рад, ты не представляешь! До этого я никогда не видел своих
сверстников. Это точно была дорогая школа, видимо, денежный вопрос у них
решился. Но дети там были ещё невыносимее, чем в приюте. Я не знал, как с
ними подружиться. А они, как увидели рыжие волосы, сразу — ведьма, а где
веснушки? А ты не иностранец? А говоришь на других языках? И к своему ужасу
я говорил, — схватился за голову Чуя. Дазай рассмеялся. — Это было моей
ошибкой, — улыбнулся он. — Девочкам я нравился. Отличался внешне от
остальных. А мне было всё интересно. Интересно носить форму, учить уроки,
ходить на физкультуру, даже мыть доску и носить сменку. Никто не понимал
этого. Никто не понимал, почему я с удовольствием отвечал на уроках, когда
остальные не знали куда деться. Но ещё больше никто не понимал, почему я
спрашиваю, если мне не понятно. Кажется, даже учителя этого не понимали.
Если они не давали мне нормального ответа, я просил разобраться. Так и
учителя меня невзлюбили. Чувствуя это, дети начали позволять себе многое. Я
не знал, что можно драться. Для меня ударить человека, такого же ребёнка, как
я, было чем-то непостижимым. А вот для них это было обычным делом. Мне
портили учебники и форму, я приходил домой грязный. Тёте это не нравилось. Я
175/553
ей нравился, когда был чистым, причёсанным и молчал. А когда их вызвали к
директору, который выписал счёт за разбитое моей головой стекло в двери, их
терпение лопнуло. К тому моменту им уже удалось подкупить соцработника, он
не приходил.
— И они просто взяли и отправили тебя в приют? — спросил Дазай.
— Ага, — пожал плечами Накахара. — К тому моменту мне уже было не
интересно водиться со сверстниками. Они мне не нравились. Но я был удивлён,
когда пришёл в приют.
— Чем? — спросил Осаму.
— Эти дети были мало того, противными, так ещё и грязными.
Дазай рассмеялся в голос, а Чуя улыбнулся.
— Но я уже знал, что делать, — заявил Чуя. — Я знал, что должен ненавидеть
уроки и форму. А ещё мне надо было научиться играть в карты, но не удалось.
Меня беспокоила моя форма в первый день…
— Ага. Фури тогда подошёл, сказал, что мальчик новый появился. Рыжий, как
цыплёнок, и борзый, будто бессмертный. Ходит в клетке старших, — усмехнулся
Осаму.
— Да?
— Да. Я тебя сразу заметил, едва он сказал, что рыжий. И правда, смотрел
борзо. Мелкие не рисковали при мне взгляда поднимать. А ты уставился так,
будто спрашивал «ну и какого чёрта ты пыришь?»
— Я так смотрел? — удивился Чуя. — Ты меня просто напугал, вот и всё.
— Напугал? — удивился Осаму.
— Да. Сидел, весь такой крутой и недовольный, глаз один перебинтован. И Рю на
ухо начал шипеть, чтобы не смотрел, только больше нагнетал. Но я сразу понял,
что ты эспер. Только почему-то, не подумал об этом. И мне уже всё про тебя
рассказали. Ты представляешь, я знал, кто такой Осаму Дазай, но не был в курсе
в какой комнате живу! Или о том, что за хорошие оценки дают стипендию.
Осаму снова рассмеялся и сжал ребёнка в руках.
— Я пошёл ждать ребят, так как еда была отвратительной. Они не шли, а на
пожарной лестнице были голоса. Я не подслушивал, мне было скорее интересно
наличие другой лестницы, а не курящих на ней подростков. А там Фури со
своими претензиями и ты. Смотришь, будто на представление. Ты не
представляешь, как взбесил меня этим!
— Взбесил? — усмехнулся Осаму. — Это ты не представляешь, как меня напугал.
Я тогда подумал, что раз новенький, надо подождать, прежде, чем знакомиться.
А ты со своей нахальной моськой тут, как тут, как будто за дежурными
пиздюлями в первый же день пришёл.
— В смысле? — не понял мальчик.
— Ну, новенький не считается местным, пока от старших не отхватит. А ты на
вид умный был, мне казалось, что сможешь отвертеться. Но не смог, — с
сожалением сказал Дазай. — Не представляешь, что я тогда выслушал от Фури
за то, что не отлупил тебя. У него-то шрам на всю жизнь останется.
— Ну и чёрт с ним. Зато прыщей на этом месте больше не вылезет, — скрестил
руки на груди Чуя.
— Ну да.
Они замолчали. Теперь Чуя должен был перейти к самой неприятной части, и он
это чувствовал. Дазай тоже, поэтому терпеливо ждал.
— У тебя есть с собой сигареты? — спросил Чуя.
— Тебе нельзя, — отрезал Дазай.
— Я немного.
— Нельзя, Чуя.
— Мне уговаривать тебя? — пересев на его колени так, чтобы быть к парню
лицом, спросил Накахара. — Ты же знаешь, что я не буду этого делать без
176/553
твоего разрешения.
Осаму закатил глаза. Мелкий засранец точно знал, куда давить.
— Половинку, — строго сказал он, вытаскивая сигареты из кармана.
— Я больше и не осилю.
Чуя пересел рядом на лавочку и как-то слишком быстро и правильно подкурил.
Дазаю в голову закралась мысль, что покуривает он не только с ним.
— В общем, — выдыхая дым, продолжил Чуя, — в приюте мне не нравилось до
определённого момента. Я не умел стирать, гладить, заправлять кровать.
Единственное, что я умел — это учиться. Но учителям на нас плевать, отвели
урок и пока. Валите дальше жить свои бессмысленные жизни, — мальчик снова
затянулся, а Дазай хмыкнул, прекрасно понимая, о чём Чуя говорит. — И Макото,
зараза, постоянно до меня докапывался. И я, вроде, старался уяснить местные
правила, но они постоянно от меня ускользали. Но я не плакал.
Чуя снова затянулся и передал почти всю сигарету Дазаю. Тот довольно приник
к ней губами, ощущая отголоски тепла сухих губ Накахары.
— Я знал, что плакать — это ещё хуже, чем просто огребать. Тогда из цыплёнка
я мог превратиться в нытика, а нытиков я и сам не переносил.
— Знаешь, — Осаму затянулся, — ты огрубел за эти несколько месяцев. Был
таким нежным на вид, но постепенно стал жёстче. Не прогнулся, но под тебя
начали прогибаться. Это очень сложно, Чуя. А ты со всем справился как-то
играючи.
— Это потому, что ты был со мной, — пожал плечами мальчик.
— Да нет. Ты Фури щёку прожёг, когда меня рядом не было. И Макото чуть не
пришиб. Дважды. Мне кажется, что чем меньше ты со мной проводишь времени,
тем сильнее становишься. И даже не спорь, — отрезал Дазай, когда Чуя
собрался открыть рот. — В приюте каждый должен пройти этот путь сам. И чем
больше я тебе помогаю, тем хуже делаю, я понимаю это. Но ничего не могу с
собой поделать.
— Я и сам это знаю, — пожал плечами Чуя. — Но всё равно хочу, чтобы ты был
рядом. Не потому, что с тобой безопасно…
— Да, — оборвал Дазай. — Я знаю, что ты со мной просто потому, что я — это я.
Накахара улыбнулся, а потом опустил голову.
— Ты ждёшь, что я расскажу тебе о Белой ночи.
— На самом деле, я уже понял, что тогда произошло. Но хочу услышать твою
версию истории.
— Мы с Макото вылакали егермейстер и прекрасно провели время, — рассмеялся
Чуя. — Ну, а потом мне поплохело. Я не хотел звать вас, я же знал, чем вы там
все заняты, — Осаму опустил глаза в землю, — и я честно, не нарывался. Не
искал неприятностей, не лазил на лестницу. После опыта с Огаем, я хотел тебя
слушаться. Ты действительно видишь и понимаешь больше меня. Просто, мне
повезло оказаться не в том месте, и не в то время.
— Почему ты не защитился способностью? — спросил Дазай.
— Вот именно! — всплеснул руками Чуя. — Почему я не защитился, я же
использовал её. В крайнем случае, я мог призвать порчу. Их бы мгновенно
раскидало, а ты бы точно услышал и обезвредил. Я сам не понимаю, что
произошло. Когда она меня…когда она начала меня трогать, я просто оцепенел.
Ничего не слышал, даже толком не понимал. Я знал, что будет дальше, но
почему-то никак не получалось взять себя в руки, — мальчик глубоко вдохнул и
прикрыл глаза. Осаму выкинул сигарету, терпеливо дожидаясь того, что он
скажет. — А потом появился ты. Напуганный, не меньше, чем я. Я даже не
понял, как ты догадался, потому что не видел, что использую способность. Ты
отшвырнул от меня девушку и Лысого, и меня накрыло. Я не знаю, просто я не
мог поверить, что всё закончилось. Истерика захватила меня, я даже не помню,
что кричал. Просто…кричал. И я понимал, что бояться уже нечего, но всё равно
177/553
боялся, — Чуя сглотнул. — Потом я плохо помню. Было горячо и страшно. Мне
показалось, в какой-то момент, что это отключка, что я выдумал себе твоё
появление, а на самом деле они продолжают измываться надо мной. Поэтому не
хотел открывать глаза. Хотя я помню, что Фёдор просил. Мне было тяжело
дышать, но я не понимал, что сам это делаю. Просто, было до одури страшно,
что я открою глаза, а там они и…
– Я понял, — зарываясь пальцами в огненные волосы, сказал Осаму.
– А потом я открыл глаза и увидел Огая. Вот уж была неожиданность, я даже
растерялся. Всё смешалось, меня снова начало накрывать. Только уже от страха,
что я сошёл с ума. Я никак не мог понять, как так произошло, лестница, а потом
резко он. Я испугался, потому что не понимал, где моя выдумка, а где
реальность. Но, к счастью, всё было реальностью.
— Если честно, я даже не могу представить, что ты тогда пережил, — признался
Дазай. Он снова закурил.
— Мне казалось, что если я отпущу тебя от себя хоть на секунду, снова что-
нибудь произойдёт. Или, иллюзия рассеется, я снова окажусь на той лестнице. Я
видел, как тебе плохо из-за моих капризов…
— Мне не было из-за этого плохо, — улыбнулся Дазай. — Да, я уставал, но я был
потрясён тем, что произошло. И меня очень беспокоило твоё состояние. Да и
Цубаки ещё…
— Да, Цубаки оказался глупее, чем я о нём думал, — фыркнул Чуя. — Но он
вовремя всё осознал. Никто же из них не задумывается, какого тебе.
— Вот и ты не думай, — улыбнулся Дазай. — Думай только о себе.
— Вот ещё, — фыркнул мальчик. — Кто, если не я?
Осаму рассмеялся. Действительно.
— Ну и вот, увидел я этого отморозка на лестнице. Я специально о нём тебе
ничего не говорил, Цубаки рассказал, что ты сделал с другими, сказал, что
Лысого ты тоже ищешь. А мне было так страшно всё это время. Я понял, что
если сам, лично с ним не разберусь, то это так и будет меня преследовать.
Понимаешь, Дазай?
— Отчасти, — кивнул он.
— Я должен был своими руками поставить на всём этом точку, чтобы не мучить
больше ни тебя, ни себя. Я до последнего не хотел верить, что он хотел тогда
изнасиловать меня. Конечно, догадывался, но не хотел верить. А потом спросил
его про ту Белую ночь. А он как давай ржать, сказал, что хочет меня трахнуть.
Ну, я и отрезал ему член, — пожал плечами Чуя.
— И в тебе ничего не перемкнуло? — спросил Осаму. — Ты был странным после
того, как сделал это.
— А ты бы не был? — спросил мальчик. — Драка с Макото — это глупость.
Мальчишки дерутся, я знал это. Знал, что и меня рано или поздно это настигнет.
Но то, как я измывался над ним — это другое. Когда я дрался с Макото, я хотел
его заткнуть, напугать, но не ставил себе целей сделать больно. А тогда я стоял
и думал, я действительно какое-то время потратил на то, чтобы просто
придумать, как бы сделать ему побольнее, чтобы он мучился. Это не похоже на
меня, — Чуя распахнул глаза на Дазая. — Я даже животных никогда не обижал.
Я не люблю причинять боль.
— Понимаю, — вздохнул Осаму. — Что с тобой делал Огай?
— Да ничего особенного, — пожал плечами мальчик. — Точнее, ничего
неожиданного. Повязка, наручники, машина. Он пытался меня припугнуть. И я
знал это, знал, что он просто меня наказывает. Потом тёмная камера с
капающей водой. Как же я её возненавидел. Угол с правой стороны, капало там.
Я тогда порадовался, что не на темечко. Ну, и чтобы с ума не сойти, начал
развлекать себя пересказами книжек, которые читал. Потом Хиротсу со мной
разговаривал. Был весь такой крутой старикан, — усмехнулся Накахара. — Но я
178/553
быстро его раскусил, ему было жалко меня. А когда оказалось, что я простыл,
первый же из камеры меня и вытащил. Огай тогда орал, как резаный. Но ничего.
Он меня и в больнице развлекал, книжки носил.
Осаму улыбнулся.
— А тётя и дядя? — спросил он.
— Да всё такие же заразы. Тётя похорошела, богатство ей к лицу. А дядя
потолстел. Расшаркивались в извинениях, сочувствовали. Но взять обратно не
предлагали. Впрочем, я бы всё равно не согласился.
— Почему? — удивился Осаму.
— Ты действительно не понимаешь? — рассмеялся Чуя. — Конечно, потому что
буду скучать по тебе, — перебираясь снова на колени к Дазаю и обнимая его,
сообщил Накахара.
— Мне просто хотелось это услышать, — сказал парень.
— Что-то я устал, — задумался Чуя.
— Я тебе не рассказал свою историю.
— Давай ты мне расскажешь её потом. Но только обязательно, — строго сказал
Чуя.
— Договорились, — чмокнув мальчика в висок, ответил Дазай.
Перед тем, как вернуться, ребята заехали в магазин. Они накупили всякой
чепухи парням, сладостей, чипсов. Чуя ухватил бутылку егермейстера, но Дазай
не дал её взять. Ещё они купили несколько упаковок кофе, тростниковый сахар.
Осаму затарился фруктами, чтобы подкармливать Чую. И ещё купил несколько
онигири. Водитель, что всё это оплачивал, даже бровью не вёл. Даже когда
покупал целый блок сигарет. Огай сказал, чтобы парни себе ни в чём не
отказывали, но в пределах разумного.
В приюте их встречал Мацумото. Как раз было время ужина. Он ожидал, что Чуя
будет весь избитым, а он только носом шмыгал и скакал, хуже, чем раньше.
Когда ребята поднялись, все ещё были на ужине. Дазай поставил чайник, чтобы
заварить кофе, а Чуя вывалил содержимое пакетов на кровать. Он сидел весь по
уши в сладостях и был просто неимоверно счастлив.
— Малыш, — позвал Осаму, заливая себе кофе.
— Мм? — прожевав онигири, отозвался он.
— Ты сегодня последний раз тут спишь.
Дазай развернулся от окна, где стояла кружка, и встретился глазами с прямым
пронзительным взглядом. Он ожидал, что Чуя заплачет, закатит истерику, но
тот лишь опустил плечи и вздохнул.
— Я знал, что Огай потребует этого.
— И ты не против?
— Разумеется, я против! — всплеснул руками мальчик. — Но рано или поздно это
бы всё равно произошло.
— Тебе уже почти одиннадцать, — сел рядом с ним Осаму и потёрся носом о его.
— У меня есть подарок.
— Правда? — удивился Чуя.
— Ага.
Дазай залез в шкаф, где лежала гитара, и начал копаться на дне. А потом
достал снизу маленькую коробочку. Чуя опешил. Внутри лежала лента из чёрной
кожи с пряжкой, как от ремня, только очень маленькой.
— На цепь меня хочешь посадить? — рассмеялся мальчик.
— Так заметно? — улыбнулся Дазай. — На самом деле, его не обязательно
носить. Он тебе, наверное, велик ещё.
— Тогда зачем ты мне его даришь? — спросил мальчик.
— Раньше тут жил парень, который просто не переносил меня. Он носил много
кожи. Но больше всего я возненавидел его куртку, потому что она была с
179/553
шипами. А он любил вдавливать меня в углы, и эти шипы впивались мне в живот,
или в плечи. В общем, было неприятно.
— И? — спросил Чуя.
— Когда его исключали, мы с Фури задумали гадость, — заговорщецки сказал
Дазай. — Прощальный подарок, так сказать. Влезли в его комнату и положили в
кровать мышеловку. Ему прищемило задницу, — Чуя рассмеялся. — Он орал
тогда, как резанный. Схватил свою тяжёлую куртку и погнался за мной, начал
ею лупить. А я схватился за эту куртку и дёрнул. Мы были на лестнице, он не
удержался и упал. Это была моя первая победа в этом приюте. Куртку я взял как
трофей. Она пылилась в шкафу, я никогда не понимал сути трофеев. Вот и с ней
так и не понял. Но эту куртку хранил долго. Почти все бляшки и шипы с неё
постепенно срезали, Фури брал, чтобы украшать джинсы, а потом и Цубаки
тоже. В итоге, от куртки осталось несколько лоскутов и ремешок. Я долго носил
его на руке, — Осаму провёл по нему пальцами. — А он всё никак не мог
износиться. И даже когда я дрался, он не рвался. Он всегда мне напоминал о
моей победе.
Чуя внимательно посмотрел на чёрную материю, пытаясь рассмотреть на ней
какие-нибудь потёртости.
— Естественно, я его отреставрировал, — рассмеялся Дазай. — Пряжка раньше
была золотой, но напыление давно сошло, я её отполировал. А вот кожу красили
уже в другом месте.
— И ты даришь мне такую важную вещь? — распахнул глаза Чуя.
— Это мой первый трофей. Постепенно, я даже начал считать его символом
лидерства в этом приюте. Размышлял, что когда буду выпускаться, отдам его
следующему.
— Тогда почему отдаёшь мне?
— Потому что ты будешь следующим, — улыбнулся Осаму. — Ну, и мне кажется,
что тебе он пойдёт.
Мальчик усмехнулся, вытащил чокер и надел на шею. Шейка оказалась слишком
тонкой, но он затянул ремешок, удерживая руками сзади.
— Идёт? — спросил он.
Дазай сглотнул вязкую слюну. Естественно, ему шло! Да ещё как. Внутри у
юноши всё завибрировало при виде этой шейки, обтянутой полоской кожи.
— Да, — улыбнулся он. — Только пока не дорастёшь, не носи.
— Ну вот, — протянул мальчик. — Но всё равно, спасибо, — он приподнялся на
коленях и обнял Дазая за шею. — Только я не передам его следующему, —
прошептал он.
Дазая дрожью прошило от этого шёпота. Чуя раньше никогда с ним не говорил
таким тоном. Он был слишком…взрослым. И собственническим.
— Как знаешь, — рассмеялся Дазай, пытаясь сгладить накалившуюся
обстановку. Накалялось, главным образом, у него в штанах.
Но тут в комнату вошли парни. Чую, в горе сладостей, они естественно
заметили. Цубаки среагировал первым и, отпихнув Дазая подальше, обнял.
Осаму аж опешил от такого обращения. И кто! Цубаки.
Кусакабе тоже обнял Чую, а вот Фури довольно похлопал того по плечу и стащил
с кровати пачку чипсов.
— С возвращением, — потираясь носом о щёку юноши, сказал Цубаки.
Примечание к части
181/553
Часть 18
За месяц через крики и истерики, Чую всё же приучили спать в своей комнате.
Причём кричал и истерил не только Чуя, но и Дазай. Как бы ни старался, сколько
бы ни понимал, Осаму всё равно был рад, когда мелкий к нему приходил, и с
удовольствием пускал. В итоге, роль самого здравомыслящего взял на себя
Цубаки.
183/553
Он выслушивал истерики Дазая, пока Кусакабе оттаскивал извивающегося Чую в
свою комнату. А однажды к ним заявился Макото, сказал, что Дазай нервирует
Сузуки и тот задыхается. Пришлось оттаскивать ещё и Дазая.
Но постепенно, всё устаканилось. Едва Чуя просыпался, он в пижаме бежал
наверх и будил Дазая. Тот поил его чаем, кормил фруктами и заплетал волосы.
Потом мальчик шёл одеваться, на уроки, а с уроков прямиком в их комнату,
чтобы поесть. Вообще, его и Макото кормил, так как в столовой Чуя так и не
научился есть, но у Дазая всегда было больше вкусного.
Когда наступило лето, детям решили сделать перерыв от учёбы на неделю.
Отличников повезли в санаторий, а вот Дазай ехать отказался. Фури, как ни
странно, с Кусакабе были отличниками. Они уехали. Чуя, хоть отличником и не
был, но по здоровью он тоже мог поехать, но не захотел. Зато Сузуки свалил —
какое счастье! За полтора месяца Чуя только чудом его не пришиб.
Цубаки сжалился и давал Накахаре у них ночевать, так как они всё равно ночами
не спали. Часто торчали в комнате Широ, так как у него был кальян и, почему-то,
до сих пор не было соседа. Дазай всё ждал, когда Цубаки туда переберётся, но
он всё никак не перебирался.
— А кто мелкого от тебя гонять будет? — усмехнулся как-то раз он, когда Дазай
спросил открытым текстом. — Да и странно будет, если я перееду.
— Вы же встречаетесь, нет? — поинтересовался Дазай, наблюдая за тем, как во
дворе Чуя пытается залезть на шею Макото и дотянуться до яблони. Яблоки
были ещё крошечные и кислые, но ему приспичило попробовать. Сами они
стояли под навесом на крыльце и наслаждались тёплой июньской ночью.
— Без понятия, — пожал плечами Цубаки. — Думаю, в этих стенах нет такого
понятия, как «встречаетесь». Тем более, он в следующем году выпускается.
Какой смысл?
— А какое понятие есть в этих стенах? — поинтересовался Дазай.
— Трахаемся от скуки? — предположил юноша.
— Ты ужасен.
Парень хмыкнул.
Чуе надоело пытаться дотянуться до ветки с помощью Макото, поэтому он
просто воспарил и достал нужное ему яблоко. Дазай разорался. Он не разрешал
ему парить на улице, так как не хотел, чтобы Чуя ненароком улетел не туда или
свалился на землю и расшиб себе что-нибудь. Их занятия с Фёдором
поразительно быстро давали результаты, Чуя уже очень многое умел. И
постоянно пользовался тем, что ходил по стенам. Но что касается «полётов», то
без опоры он пока не мог подняться выше, чем на два метра. Осаму с ужасом
ждал, когда это изменится, и мальчик сможет легко сбегать из приюта, не
запариваясь с дырами в ограждении.
От зелёных яблок у Чуи разболелся живот ближе к утру. Его организм не привык
к такому количеству кислой пищи. Они уснули с Дазаем только в обед поверх
одеяла. Цубаки ушёл к Широ, который тоже вообще-то спал, но с визитом юноши
пришлось проснуться.
Макото ушёл в магазин, чтобы закупиться мороженым и сигаретами, пока
остальные дети только начали просыпаться и собираться на обед. Из младших
осталась только половина, а из старших человек десять. Их там и было меньше,
и почти все хорошо учились, так как чем старше они становились, тем больше
денег им требовалось.
Ближе к трём дня к Дазаю зашёл Фёдор.
— Ничего не меняется, — наблюдая спящего на юноше Чую, сказал Достоевский.
Ему было очевидно, что мальчик прибавил в росте ещё минимум сантиметров
пять. Впрочем, то же самое случилось и с Осаму. Их тут что, в этой комнате, по
ночам растягивают? — С добрым утром! — заорал парень.
Дазай подскочил, а вот Чуя, продолжая на нём лежать, даже не дёрнулся.
184/553
Только носик сморщил, когда Осаму зашевелился.
— Хули ты орёшь? — зашипел он, аккуратно «снимая» мелкого с себя и
перекладывая на кровать.
— Может, потому что уже почти вечер? — удивился Фёдор. — Тебя тут ребята
ищут.
— А давно ты посыльным заделался? — вдевая себя в джинсы и взглядом ища
сигареты, поинтересовался Осаму.
— Не нуди. Я вообще-то за Чуей пришёл, но вижу, ему не до меня, — наблюдая
за тем, как одной рукой мальчик во сне шарит по кровати в поисках Дазая,
усмехнулся он.
Осаму закурил и сел рядом с ним, укладывая ручонку себе на колени. Ручонка
тут же обвила его за туловище, а её обладателя подтянула головой на колени
Осаму.
— Как у него дела? — спросил Дазай. Он в процесс обучения не вмешивался,
потому что когда парень был рядом, Чуя чувствовал, что его могут обнулить и
творил, что хотел, не особенно обучаясь контролю.
— Неплохо, но контролирует себя по-прежнему так себе. Зато швыряет
предметы в несколько раз тяжелее себя. Он мне недавно перестановку в
комнате сделал.
–Так и скажи, что просто эксплуатируешь его.
— А ты нет?
Дазай нахмурился.
— Ладно, оставим это. Я тут слышал, вечеринка намечается.
— Кто сказал?
— Те, кто тебя искал. Хотят, чтобы ты поговорил с охраной.
— Белая ночь только раз в году, — мотнул головой Дазай.
— Тут остались только адекватные, — сказал Достоевский. Осаму
многозначительно на него посмотрел. — В общем, решай сам. Насколько я знаю,
хотят устроить в пределах одной комнаты, позвать пару девочек. Даже Чую
можешь с собой взять.
— И какой смысл тогда кого-то звать? — вскинул брови Дазай и затянулся.
— Смотри сам, я предложение поддерживаю. Им необходимо куда-то девать
энергию.
— Спасибо за наставление, — скривился Осаму. Чуя дёрнулся во сне, он тут же
погладил его по голове. — Послушаю, что они скажут, — задумался парень.
Но не успели они дойти до второго этажа, как сверху послышался ещё один
женский голос. Это точно была Фукуда.
Чуя тормознул Макото и прислушался. Они что-то говорили о четвёртом этаже.
Судя по звукам, их было четверо. И, вроде, они собирались подняться.
— Ой дебилы, — покачал головой Чуя. — Он же их убьёт.
— Думаешь? — спросил Макото.
— Помнишь я весь в синяках и зелёнке ходил? — спросил Чуя.
— Ну.
— Так вот это Фёдор меня с лестницы спустил. Только не все четыре этажа, а
два.
— Обалдеть, — протянул Макото.
— Ты иди, а я поднимусь к нему, предупрежу.
— К Фёдору? — уточнил он.
— К Дазаю. Он должен следить, чтобы не происходило такого, иначе опять
разбирательство будет. После четырёх трупов точно лавочку прикроют.
— Ну смотри. Если что, зови.
Чуя кивнул и поднялся. Ребята осматривали табличку, что висела на цепочке, и
Чуя незаметно прошмыгнул на третий этаж. Там было тихо. Подойдя к нужной
двери, он прислушался и услышал возню. Борясь с собой, он постучал. Судя по
всему, стука не услышали. Врываться в комнату не хотелось, а вот достучаться
Дазая было надо. Он попробовал ногами.
— Нахуй, — послышался хриплый голос Осаму. Чуя всхлипнул, но ушёл.
Он вышел на лестницу и поднялся на четвёртый. Ребята поднимались и
постоянно прислушивались.
— Пошли вон отсюда, — рявкнул Накахара.
Девушки взвизгнули от неожиданности, а парни вздрогнули.
— Тебе чего надо, карапуз? — спросила Фукуда. Видимо, она уже забыла о том,
как он её назвал.
Чуя злобно посмотрел на парней.
— Ладно они, а вы разве не знаете, что там?
— А что? — спросил Саторо. — Реально призраки?
— Туда нельзя ходить, — повторил он.
— А ты попробуй останови, малявка, — показала ему язык Сацуки и понеслась
наверх. Чуя спокойно зашагал по ступеням. Девушка остановилась на самом
верху и осмотрелась. — Да тут просто этаж разрушен, всего-то, — усмехнулся
она.
191/553
Чуя её обошёл и встал перед входом, преграждая им путь. Как же им повезло,
что Фёдор не проснулся.
— Я сказал уйти отсюда, — зарычал парень.
Девушка насупилась, а парни сглотнули. Им показалось, что сейчас это сказал
не Чуя, а Дазай.
— Сацуки, может… — начала было Фукуда.
— Ой, да хватит. Вы этого мальчика боитесь? Как там тебя? Чуя-чан?
Накахара вскипел. Недолго думая, он сделал небольшой выброс, надеясь
напугать их, но пьяные подростки только слегка пошатнулись.
— Что это было? — опешила Фукуда.
— Призраки, — рассмеялась Сацуки. — Идём.
Но она и шагу не успела сделать, как за спиной мальчика в коридоре замаячила
бледная фигура. У неё, кажется, даже волосы приподнялись на голове от ужаса.
Завизжав, она резко побежала вниз, заражая своей паникой остальных. Что-то
крича, парни и девушки скрылись внизу. А Чуя вздохнул и обернулся, натыкаясь
на сонного Фёдора.
— Повезло им, что ты такой добрый, — кутаясь в кофту, сообщил парень. — Где
Дазай?
— В комнате.
— Почему он не следит за ними?
— Догадайся, — закатил глаза мальчик. — Я его не дозвался.
Парень вздохнул и развернул его за плечи, уводя с собой на этаж.
— Пошли, утром ему пиздов вкачу.
Чуя так и не поднялся на третий этаж. Они сходили с Макото в магазин, купили
шоколадку и мороженое, а потом пошли играть во двор. В тот день вышли ещё
Рю и Акико. Макото над ними прикалывался, не давая вести полусдутый мяч,
который они нашли в кладовке, те бесились, а Чуя сидел на лавочке под
деревом и смотрел на них. Ему было жарко, а ещё не было настроения. Он плохо
себя чувствовал из-за того, что не выспался, так как уснул он под утро, а к
завтраку Фёдор его уже поднял.
Дазай молча смотрел на него в окно и курил. Такой милый и грустный, аж
сердце щемило. Цубаки как раз домывал полы к этому моменту. Они уже
вынесли весь мусор, поставили и перестелили кровати, оставалось только
сделать влажную уборку. И Цубаки постоянно ныл и скулил, что полы достались
ему.
— У меня, между прочим, спина болит.
— Я в этом виноват? — строго спросил Дазай.
— Частично.
— В смысле?
— Ты позволил эту вечеринку, — со стоном разгибаясь от пола, сказал парень.
— Широ в щепки ужрался.
— И трахнул тебя?
Цубаки злобно на него зыркнул. Они убрали тряпки и ведро, а потом повалились
на свои кровати. В комнате было солнечно, а из форточки задувал свежий
летний ветерок. Но чего-то не хватало.
— Почему Чуя не заходит? — спросил Цубаки.
— Кажется, он обижен, — сказал Осаму, прикрывая глаза рукой.
— За что?
— За то, что я сплю с девушками.
— А? — не понял юноша, поднявшись на локте.
— Он слышал нас с Фиби. Звал меня, а я нахуй его послал. Думал, это ты или
Камия.
— Ну, молодец, — пожал плечами Цубаки. Он посмотрел на друга. — Не парься,
194/553
скоро отойдёт. Кстати, почему он девушек так не любит? Из-за того раза?
— Наверное, — сказал Осаму.
— Широ сказал, что он Фукуду мастерски на лестнице послал.
— Опять матерился?
— «Шалава» — это мат.
Осаму заскулил.
— Знаешь, ты ему не мать, Дазай, — смотря в потолок, как-то печально
отозвался Цубаки. — Ты просто старше его. Но ты не обязан так за ним следить.
Твоя задача не допускать здесь хаоса, а всё остальное — мелочь. Ты можешь
спать с кем хочешь и когда захочешь. А он может материться, курить и
пакостить. Это его дело, а не твоё.
Дазай усмехнулся. Он вспомнил их разговор в парке. Тогда Чуя сказал ему «кто,
если не я?». Действительно, никто не будет переживать о Дазае так, как Чуя.
Собственно, и наоборот тоже. Мальчик может быть бесконечно милым, сильным,
умным, талантливым, красивым, но никто не проследит за ним и не позаботится.
Может, ему это уже и не нужно, но Дазаю хотелось оградить Чую от всего, что
только можно. Хотелось стать для него самым главным, нужным и важным.
Вот только, стоило определиться, что важнее — Чуя или порядок в доме. Из-за
того, что Дазай зависает с ребёнком, его перестали интересовать попойки, игры
в карты и девушки. А организм требовал, причём, не только у него. Раньше они
собирались каждую неделю, всё проходило как-то спокойно. Это было в порядке
вещей. А теперь каждая вечеринка — событие. Поэтому и отрываются, как в
последний раз. Ведь без Дазая они не смеют что-то устраивать, а Дазаю больше
не до них.
— Ты прав, — после долгой паузы, сказал Осаму. Он подошёл к окну и посмотрел
на Чую, что продолжал сидеть на лавочке в тени. — Мы с ним должны жить по-
разному, на разных этажах. Тогда всё будет спокойно.
— Не забывай, что вы с ним всё ещё живёте в одном доме.
— Ага. Просто, на разных ступенях иерархической лестницы, — усмехнулся
парень.
Примечание к части
Спасибо за отзывы) я пока не могу всем ответить, но всё читаю) мне очень
приятно ^^
195/553
Часть 19
«Это правильно, это правильно, это правильно», — как мантру повторял Дазай,
каждый раз проходя мимо мальчика. Он это себе говорил так часто, что эта
фраза начала ему сниться. А потом ещё и ребята начали это говорить. Дазай
возненавидел слово «правильно».
— Ты чего такой грустный? — снова повисла на нём Фиби. Сегодня вечеринка
была во дворе, поэтому народа было до хрена. Они расположились на крыльце,
под навесом. Осаму сидел на перилах и пил пиво.
— Я весёлый, — улыбнулся он, притягивая её к себе за талию и целуя.
С момента той вечеринки прошёл месяц, шёл июль, Дазай успел переспать с
Фиби достаточное количество раз, чтобы она начала думать, что они
встречаются. Хотя, это было не совсем так. Дазай спал и с другими девушками.
196/553
Он много кого перетрахал и у него уже не было на это сил, но легче как-то не
становилось. Потому что дело было не просто в сексе.
— Может, хочешь чего-нибудь? Можем уйти, — намекая на минет, предложила
девушка.
— Нет, — качнул головой Дазай. — Позже.
— Травку будете? — спросил Широ.
— Давай, — улыбнулась Фиби, принимая из его рук косяк. — Хочешь?
— затянувшись, протянула она ему.
— Нет, а сигареты есть?
— У меня нет.
— Есть у кого-нибудь курить? — спросил Дазай громко. Ребята пошарили по
карманам.
— Только травка, — усмехнулся Цубаки, сидя на ступеньках рядом с Широ.
— Так давай мелких сгоняем? — предложил Фури.
— Они спят, — сказал Осаму.
— Сам-то в это веришь? — Фури вышел из-под навеса и закричал: — Макото!
Через минуту из окна выглянула голова парня.
— Чего? — спросил он.
— Сгоняй за сигаретами.
Парень закатил глаза, но пошёл вниз. Правда, явился в итоге Чуя, недовольный
и слегка сонный.
— А где Макото? — спросил Фури.
— Его спалили, — поведал мальчик. — Но он так боится отхватить, что послал
меня.
— Окей, купи пару пачек, — сказал Фурихата.
Чуя протянул руку.
— Чего? — не понял он.
— Деньги, — вскинул брови юноша.
— Ээ… — задумался парень. — Купи на свои?
Чуя сунул руку в карман расстёгнутой кофты.
— У меня нет денег, — спокойно сказал он.
Дазай, что до этого старался не обращать на мальчика внимания, резко к нему
развернулся и уставился сверху-вниз. Фиби стояла рядом, что-то говорила ему, а
он смотрел на ребёнка, пока тот отвечал ему открытым, острым, как бритва,
взглядом.
— Ребят, дайте денег! — крикнул Фурихата.
— Тогда что ты ешь? — игнорируя возню, спросил Дазай.
— Тебе какая разница? — спросил юноша.
— Идём-ка, — спрыгивая с перил и хватая юношу за руку, скомандовал Осаму.
Фиби попыталась увязаться за ним, но парень вошёл в приют и хлопнул дверью.
Дазай, не обращая внимания на слабые сопротивления, втащил мелкого на
третий этаж. Чуя, слегка шокированный, остался стоять у порога, озираясь по
сторонам. Он тут не был целый месяц, но обстановка не изменилась. Только
пахло иначе — летней свежестью из-за приоткрытого окна.
Дазай, тем временем, рылся по вещам. Он вытащил из тумбочки несколько
купюр и банан.
— На, — сказал он, спихивая это всё мальчику. А тот тупо уставился на свои
руки.
— Зачем? Вам ящик сигарет купить? — поднял глаза он.
— Нет, забери себе. Почему ты не попросил у меня денег? Ты понимаешь, что
тебе нельзя голодать?
Чуя фыркнул и сунул деньги ему обратно. А вот с бананом расставаться не
спешил.
— Спасибо, конечно, но у меня не всегда нет денег, — соврал мальчик.
197/553
— И где ты их берёшь? — прищурился Дазай. — Огая здесь миллион лет не было.
— Фёдор иногда даёт, — пожал плечами юноша, глядя в сторону. — Короче, дай
мне на сигареты, и я пойду.
— Чуя, — позвал Дазай и сел напротив него на корточки. — Я понимаю, что
обидел тебя тогда, но тебе неоткуда взять.
— Я буду ходить в столовую, когда денег не будет совсем, — сказал мальчик.
— И ты не обидел меня. Ты всё правильно сделал.
«Правильно». Губы Чуи произносили это слово до того отвратно, что Дазая
натурально затошнило.
— Окей, давай ты сбегаешь за сигаретами, а сдачу оставишь себе, как плату за
то, что вытащили тебя посреди ночи?
Накахара закатил глаза и схватил деньги. Он пошёл вниз, жуя по дороге банан,
а Осаму пошёл следом. Когда они вышли на крыльцо, мальчик выкинул шкурку к
ногам Фиби, а сам надел капюшон, застегнул кофту и сунул в карманы руки.
— А ты разве не через прачечную пойдёшь? — спросил Фури.
— Неа, — топая через двор ровно к ограде, сказал мальчик. Когда он дошёл до
стены, то просто перешёл на неё и зашагал параллельно земле. Немногие знали
о его способности, а ещё меньше людей видели его в действии, поэтому тупо все
затихли и открыли рты.
Накахара же, дойдя до верха, просто спрыгнул, у земли немного затормозив. А
потом пошёл дальше.
— Э-это… — начала было Фиби.
— Гравитация, — сказал Дазай. — Я предупреждал, что его лучше не бесить.
Девушка сглотнула.
Дазай оприходовал первый за неделю. Его очень беспокоило, что у Чуи нет
денег. Он постоянно наблюдал за очередью в столовой, но мелкий там не
появлялся. Тогда Осаму попробовал спросить у Фёдора.
— У меня у самого денег немного, — сообщил он.
— Так ты ему не даёшь? — удивился Дазай.
— Даю, но не каждый день. Раз в неделю, может, реже.
Осаму заскулил.
— А если я тебе дам, можешь ему передать? — спросил юноша.
— Он не идиот, Дазай, — сказал Фёдор. — И прекрасно знает, как часто и
сколько я могу позволить отдать ему.
Дазай взвыл, зарываясь пальцами в волосы.
— Прекрати истерику, — строго сказал Фёдор. — Оголодает — пойдёт в
столовую.
— Ему нельзя голодать! У него сердце.
— У него, а не у тебя, — напомнил юноша. — Чуя сам разберётся. Не лезь.
И Дазай согласился. Он действительно не лез, не пытался всунуть деньги, не
подходил близко. Повторял себе осточертелое «это правильно», пока Чуя не
свалился в голодный обморок.
Это произошло во дворе. День тогда был довольно свежий, мальчишки вышли
поиграть в уже накаченный охранниками мяч. Они носились по двору, Чуя тоже
носился. Ему, вообще-то, нельзя было, но не сажать же его под замок. Дазай
наблюдал за ними из окна своей комнаты, куря сигарету.
198/553
После пары раундов Чуя устал и сел на лавочку. Он продолжал следить за
ребятами, а Дазай за Чуей. Но спустя десять минут, юноша покачнулся и
свалился на лавочку, отключившись.
Дазай тогда сорвался с места, быстрее, чем успел сообразить, что произошло.
Когда он вылетел из здания, Чуя уже пришёл в себя. Макото стоял рядом с ним,
что-то говорил, тянул за руку, но Чуя упирался. Правда, когда пришёл Дазай и
подхватил на руки, успешно упираться уже не получалось.
Он молча отнёс его к медсестре. Мальчику померили давление и с удивлением
отметили, что оно занижено.
— Это странно? — спросил Осаму, пока Чуя сидел на кушетке и жевал
гематоген.
— Ну, для сердечника — да. У него оно обычно вверх скачет. Это могло
случиться из-за жары, переутомления и голода.
Дазай сверкнул на Чую глазами, Чуя сверкнул недовольно в ответ.
— Милый, ты хорошо питаешься?
— Да, — кивнул он уверенно.
— Каждый день ходишь в столовую, да? — ласково уточнила девушка.
— На завтрак, обед и ужин, — уверенно соврал Чуя.
— Может, тебе жарко? Перегрелся?
— Я набегался, — пожал плечиками Накахара. — Наверное, действительно
перегрелся.
— Больше не тошнит?
— Нет.
— Тогда иди в комнату и отдыхай. Не ходи пока на улицу, хорошо? Если станет
плохо опять, обязательно зови.
— Ладно, — пожал плечами мальчик и слез с кушетки.
Они с Дазаем вышли в коридор. Чуя дожевал гематоген и выкинул фантик в
урну. Осаму стоял рядом и, скрестив руки, ждал.
— Ну, спасибо за помощь, — сказал мальчик.
— Чуя.
— Что? — резко посмотрел на Дазая юноша.
Тот не выдержал, схватил его на руки и быстро пошёл по этажу. Чуя, не
понимая, куда его несут, обхватил руками шею, пахнущую солнцем. Такая
тёплая родная кожа под пальцами заставила мальчика задрожать.
Залетев в прачечную, Осаму хлопнул дверью и усадил его на стиральную
машинку, а сам обнял. Чуя тоже обнял его. Всё же, он очень сильно скучал. Ему
стоило просто неимоверных усилий строить перед Дазаем каменное лицо. И да,
он на него злился за то, что Дазай тоже строит это самое лицо.
— Малыш, — проскулил Осаму его в ухо. — Ты не представляешь, как испугал
меня.
Чуя шмыгнул носом и потёрся о его щёку.
— Я соскучился, — на грани плача, проскулил он.
— Я тоже, — выдохнул Дазай.
Он оторвал ребёнка от себя и начал быстро-быстро целовать его лицо, как
раньше. Такое бледное и милое. Чую не брал загар, зато на носу появились те
самые злосчастные веснушки. Их было едва заметно, только если смотреть с
близкого расстояния, но они были. И на плечиках. И ужасно ему шли.
— Дазай, — рассмеялся мальчик.
— Что? — он улыбнулся, остановившись. — Ты такой милый, — зарываясь
пальцами в непривычно короткие волосы, сказал он. — И я всё же выпорю тебя.
Накахара рассмеялся.
— Они скоро отрастут.
— Всё равно, — беря волосы в горсть и зарываясь в них лицом, сказал Дазай.
— Такие милые кудряшки. Так тоже, на самом деле, ничего.
199/553
— Так я могу стричься?
— Нет, не можешь, — серьёзно рявкнул Дазай. Он медленно от него отстранился
и коснулся своим лбом его. — Чуя, я хочу с тобой поговорить, — принимаясь
теребить его маленькие ручки в своих пальцах, сказал Осаму.
— Давай, — улыбнулся мальчик. Он поднял голову и чмокнул его в губы. Осаму
судорожно выдохнул. Он трахался с Фиби всю прошлую ночь, но стоило Чуе его
коснуться, как…
— Малыш, — серьёзно сказал он, отгоняя эти мысли. — Во-первых, прости за тот
раз. Я не хотел тебя посылать.
— Ничего, — он улыбнулся.
— И за утро тоже. Ты мне очень помог, — юноша выдохнул, нервно теребя его
ладони. — Я знаю, ты всё прекрасно понимаешь.
— Дазай, — оборвал Чуя. — Я понимаю. И вижу. Я знаю, почему так происходит.
Ты ни в чём не виноват, и я на тебя не обижаюсь, — он понимающе улыбнулся.
Понимающе и фальшиво. — Я просто очень скучаю по тебе.
Осаму, едва не плача, взял его руки и поцеловал. Каждую костяшку, каждый
пальчик. А потом потёрся о них носом и щеками.
— Чуя, это ещё не всё.
Мальчик удивлённо на него уставился.
— Дело не только в том, что я должен следить за порядком в доме. Думаю, если
бы я захотел, то смог бы, даже ничего не меняя. Есть причина, почему я так себя
веду.
Юноша внимательно слушал.
— Я люблю тебя, — сказал он.
— Я знаю.
— Нет, — замотал головой Дазай. — Пожалуйста, пойми, не так, как ты меня. Ты
относишься ко мне иначе, как к старшему, как к семье. И я тоже, ты мой самый
родной человек. Но, я гораздо старше, — Осаму отчаянно посмотрел в
бездонные глазки. — Мне тяжело держаться, понимаешь? Я боюсь, что однажды
что-то случится. Ты меня возненавидишь, я себя сам тогда возненавижу. Один
раз я чуть не сорвался, ты не представляешь, как мне перед тобой стыдно…
— тараторил Дазай. Чуя на него смотрел и молчал, давая выговориться и
продолжая сжимать его руки. — Я отвратителен, — вздохнул он. — Я как Лысый.
Я ненавижу себя за то, что опошляю твоё светлое чистое чувство. Ты невероятно
хороший, Чуя. Самый лучший. Я обожаю тебя, но я не могу, понимаешь? Не могу
больше столько времени проводить с тобой. Я постоянно опасаюсь себя, что
причиню тебе вред. Это так мерзко, но я ничего не могу поделать.
Дазая всего трясло, он постоянно перебирал пальцами, а Чуя продолжал
молчать. Когда Дазай закончил, он вскинул на Чую виноватый взгляд.
— Ты ненавидишь меня?
— Нет, — качнул головой Чуя. — Всё, что ты говоришь, я и так знаю.
— Что?
— Дазай, я понял, что тогда произошло. Я понимаю, что ты был пьян. И я
понимаю, что наши с тобой отношения несколько за гранью тех, что бывают
даже между кровными родственниками. Если ты мерзкий, то и я тогда тоже.
Осаму распахнул в неверии глаза.
— Ты…ты просто не понимаешь до конца, — замотал он головой. — Твоё тело, ты
ещё просто не дорос, чтобы думать о том, о чём думаю я.
— О сексе? — спросил напрямую Чуя. Его начинал раздражать этот разговор.
— Да, ты прав. Я ещё не чувствую пока этого, но я всё прекрасно понимаю. Мне
хочется постоянно касаться тебя, быть рядом с тобой, спать с тобой, трогать
твои волосы, делать тебе массаж, делать приятно хоть как-нибудь. Пока я не
могу заниматься сексом, но я честно старался это компенсировать…
— Компенсировать?! — заорал Дазай, резко отскакивая. — Ты даже толком не
200/553
знал, что это такое!
— Ты же мне объяснил, — захлопал глазами мальчик.
— И…бывало, когда я просыпался, ты…
Чуя усмехнулся.
— Ёрзал на тебе? Это было неприятно?
— Чуя! — заорал Дазай. — Ты хоть понимаешь насколько это неправильно? Я
чувствую себя педофилом.
— Эй, — Чуя спрыгнул с машинки и подошёл к нему. Он обнял Дазая за туловище
и вдохнул запах порошка с его футболки. — Всё хорошо, правда. Ты не мерзкий.
Мы просто неудачно родились с разницей в несколько лет. Тебе тяжелее, чем
мне, но я правда всё понимаю. И ты не должен за это извиняться.
Дазай готов был взвыть от несправедливости этого мира. Чуя ему признался в
том, что любит его, любит точно так же, как он его, но он, чёрт возьми, ещё
слишком маленький!
Чуя оторвался от него и поманил вниз. Дазай, не понимая, чего тот хочет,
нагнулся. Накахара обхватил его лицо ладонями и прижался губами к его губам.
Это был не безобидный чмок, как они делали это раньше. Это было другое. И
хотя, Дазай ничего не делал, застыв каменным изваянием, Чуя попытался
подвигать губами. Дазай как-то машинально приоткрыл рот, ощутил, как
нижнюю втянули горячие, сладкие от гематогена, губы Накахары. Как он
приятно пососал её и собрался уже было просунуть язык…
— Ммм, — замычал Дазай, отрываясь от него.
Чуя смотрел разочарованно и как-то мутно. Его щёки слегка порозовели, а на
губах блестела их общая слюна.
— А, так вот, что это такое, — как в бреду, пробубнил он. — Я хочу ещё.
Дазай тоже хотел. Но у Дазая пока работали мозги.
— Нельзя! — рявкнул он, пытаясь побороть возбуждение, от которого кружилась
голова. — Чёрт, ты чокнутый, — доставая сигарету, отрезал парень. — А если я
не сдержусь?
Чуя как-то сконфуженно опустил плечи и досадливо выдохнул. А потом в наглую
облизал губы.
— Если будешь курить, то и мне дай.
— Вот ещё, — подкуривая, фыркнул он. Чуя подпрыгнул и выхватил из его губ
сигарету.
— Мне нужнее, — сказал Накахара, с удовольствием затягиваясь. Он начинал
подсаживаться на эту дрянь. А это плохо.
Дазай, всё ещё пытаясь осознать их первый поцелуй, сел на пол и опёрся спиной
о машинку. Чуя сел рядом, положил голову ему на плечо и взял за руку.
— Так хорошо, — затянувшись ещё раз, он передал ему сигарету. — Тебе не
понравилось?
— Мне? — Дазай чуть дымом не подавился. — Даже не представляешь,
насколько, — улыбнулся он. — Но больше так не делай.
— Ничего не обещаю, — пожал плечами Чуя.
Они просидели в прачечной пару часов. Сначала просто сидели, а потом Дазай
рассказал, как его прессовал Фёдор, предлагая переселить к нему, как убеждал
Цубаки. И они все хорошо к Чуе относились, но изменения, которые Дазай
позволил, сказались на всём доме. Как лидеру, ему пришлось принимать
решение.
Чуя отнёсся с пониманием. Он понимал всё от и до, понимал, насколько Дазаю
тяжело, он даже понимал, что Дазай, пускай и талантливый лидер, он не
стремится им быть. Но легче от этого как-то не становилось.
— Ты обещал мне рассказать свою историю, — сказал Чуя, лёжа у него головой
на коленях.
201/553
— Ты правда хочешь послушать её сейчас? — спросил парень.
— Правда, — он улыбнулся. — Но, если ты не хочешь рассказывать, я подожду.
— Ну, родителей я не помню, — начал Дазай. — Думаю, меня сразу отдали в
детский дом. Просто, сначала я был не в этом.
Накахара распахнул глаза от удивления.
– Там были только маленькие, — сказал Осаму. — Первое моё воспоминание —
это запах тёплого молока на завтрак. Я ненавижу молоко, — сознался он.
— Забавно, — сказал Чуя. — Что у тебя, что у меня, первыми запомнившимися
запахами были те, что нам не нравятся.
— Ага, — вздохнул он. — Тот дом был плохим. Маленькие дети бывают разные.
Бывают те, кто хорошо приучается к горшку, а бывает нет. Бывают умные,
бывают глупые, бывают капризные, — юноша вздохнул. — А ещё бывают дауны и
аутисты.
— В прямом смысле? — уточнил Чуя.
— К сожалению, да. В том доме были всякие. Мне повезло быть
сообразительным и без отклонений. Я не лез на рожон, через силу ел кашу, не
плакал. Зато остальные дети…это было кошмаром. Нянями были либо молодые
девушки, которых отправили на практику, либо старухи, настолько
возненавидевшие детей, что готовы были придушить нас подушкой. Как я уже
сказал, не все умели ходить на горшок. Не говоря уже о том, что не все умели
ходить. В моей группе было много глупых или больных детей. Практикантки
брезговали или не умели их мыть, а старухи просто не хотели.
Чую всего передёрнуло.
— Вокруг были ползающие плачущие карапузы, о которых было некому
позаботиться. Я и сам был вечно грязный, потому что мыться полностью
получалось только раз в неделю, и то, кто сам умеет. А на меня почти каждый
день кто-нибудь отрыгивал.
— Почему? — удивился Чуя.
— Ну, мне было их жалко, — пожал плечами парень. — Я пытался как-то помочь
им. Мыл, менял памперсы. Там была ванная, в ней старухи мылись. Я туда не
хотел, поэтому мылся в душе. Но волосы я долго не мог научиться промывать,
голова из-за этого постоянно чесалась. И по факту, моя жизнь состояла только
из запаха детского дерьма, детской отрыжки и их плача.
— Ну, пока всё не так страшно, хотя и неприятно, — сказал Чуя.
— Ага, — улыбнулся Дазай. — Когда я стал старше, мне было около пяти, я
заметил, что дети исчезают. Они всегда исчезали, но я как-то не обращал
внимания. А потом заметил. Начал спрашивать. Студентки пожимали плечами, а
старухи меня за это лупили. Но я был упёртым, — с гордостью заявил Осаму.
— Правда, я пожалел потом об этом.
— Что случилось?
— Однажды я заметил, как старуха уводит ребёнка. Ему было года четыре, у
него был синдром Дауна. Он едва ходил. Постоянно падал, ногами почти не
перебирал. Я проследил, что она оттащила его в класс музыки. Там стояло
пианино и был ковёр. Больше не было ничего. Я не понял, какого чёрта она это
сделала. Но она просто оставила его там и ушла. Я остался смотреть в замочную
скважину.
Дазая всего передёрнуло. Чуя пересел к нему на колени и обнял за шею.
— Что ты увидел?
— Нечто отвратительное, — сообщил Дазай. — Заместитель директора, он был
учителем музыки. Вел некоторые занятия, но чаще носился с бумажками. Он
изнасиловал этого ребёнка. Он кайфовал от этого, а он же слабоумный, не
понимал. Даже говорить не мог. Не мог вырваться, не мог закричать. Он просто
мычал, надрывно, отчаянно. Я убежал оттуда, но меня поймали. Старуха, —
Дазай сморщился. — Она избила меня шлангом, а потом закрыла в тёмной
202/553
комнате. Я не знаю сколько там просидел, но потом пришёл этот самый учитель
музыки. Он спрашивал, что я видел. Я сказал ему. И меня избили снова.
Постоянно, избивали и морили голодом. К тому моменту, как я не мог говорить,
они вернули меня в группу. Этот ребёнок был там. Он просто лежал на ковре,
где все остальные играли, — Дазай сделал паузу. — Знаешь, для дауна он был
очень умным. Он узнавал меня, звал меня «осу». А после всего этого не
двигался. Он окончательно умер там внутри, хотя и родился полуживым. Потом
забирали и других. Всегда даунёнков или аутистов. Я молчал какое-то время,
они думали, что я забыл. Но раз в несколько месяцев приезжала комиссия. Она
смотрела на этих детей и забирала их. Вот куда они пропадали. Он ломал их
окончательно, а потом их просто забирали и выкидывали, как мешок с
испортившимся мясом.
Чуя, едва сдерживая слёзы, сильнее к нему прижался и шмыгнул носом. Дазай
вздохнул и обнял его сильнее.
— Тогда комиссия обратила на меня внимание. Я тогда стал плохо говорить. На
самом деле, я просто боялся говорить. Они провели беседу, пригласили
психолога. После нескольких месяцев работы с ним, я смог рассказать о том, что
видел, и о том, что со мной сделали потом. Началось разбирательство. Когда оно
закончилось, мне уже было семь. Приют расформировали, и я попал сюда.
Чуя улыбнулся и потёрся носом о его щёку.
— Остальное потом, ладно? — улыбнулся Дазай.
— Как скажешь, — согласился Накахара. — Знаешь, мне бы очень сейчас
хотелось с тобой поспать, но я больше не хочу испытывать твоё терпение, —
улыбнулся он.
— Малыш, мне в удовольствие, когда ты рядом, — потрепал его по голове Осаму.
— Тогда давай позже ещё встретимся? — спросил Чуя.
— Давай, — Дазай улыбнулся. — Тайное свидание? — заговорщицки спросил он.
Мальчик рассмеялся.
— Тайное от Фёдора и Цубаки, — сказал Чуя. — Только не тут, здесь пол
холодный.
— Я придумаю где. И найду тебя, хорошо?
— Да, — улыбнулся Чуя и чмокнул Дазая в губы. А потом приблизился снова и
лизнул, пока Осаму всеми силами сжимал их.
— Ты обещал больше так не делать.
— Я не обещал, — обнимая его снова, напомнил Накахара.
Макото, увидев Чую только под вечер, тут же спросил, как он. Казалось, даже
Сузуки разволновался, когда услышал о том, что Накахара свалился в обморок.
Но наваждение прошло, когда мальчик сказал, что это от голода. Макото тут же
метнулся в магазин, принёс фруктов, купленные на свои деньги, даже онигири
прихватил. Чуе было стыдно это есть, потому что Макото тратился только на
сигареты и на что-то старшим, летом стипендию не платили, а его и так
небольшая, так как были четвёрки, заканчивалась.
Но Чуя из благодарности съел онигири и банан. А потом завалился на кровать
Макото, так как она нравилась ему больше своей, и принялся читать какую-то
книжку, которую стащил с тумбочки Сузуки, пока Макото что-то зашивал, сидя
рядом.
— Это моё, — возмутился астматик, сидя на своей кровати.
— Тогда забери, — пожал плечами Чуя.
— У тебя совсем совести нет?! — возмутился парень.
— Слушай, я же её не рву. Просто, почитаю и верну.
— Удивлён, что ты умеешь, — скрестил руки на груди Сузуки. — Я, вообще-то,
тоже почитать её хотел!
— Ты же её уже раза четыре перечитал, — закатил глаза Макото.
203/553
— Значит хочу пятый, — упёрся мальчик. Чуя психанул и хлопнул книжкой.
— Слушай, уже половина лета прошла, а ты тут так и сидишь. Может, погулять
сходишь? — поинтересовался Накахара.
— Согнать меня пытаешься?
— Да нет, с собой зову, — пожал он плечами. Сузуки прищурился.
— Уже нельзя гулять, скоро отбой.
— Летом можно круглые сутки, — уверенно сказал Чуя.
— Я простыну.
— Мы тепло тебя оденем.
Макото скептически посмотрел на Накахару.
— Скоро старшие выйдут, — сообщил он.
— И что? — холодно просил Чуя. — Это их территория?
— Нет, но ночью они её занимают.
— Это где-то написано?
— Нет.
— Значит, подвинутся, — пожал плечами парень.
Сузуки, тайно восхищённый такой наглостью, согласился выйти. Правда,
прособирался он до отбоя. Чуя даже помог ему собрать в рюкзак ингалятор и
какие-то таблетки, положил туда бутылку воды. Хотя, идти-то — во двор. Но это
была первая прогулка Сузуки, не считая того времени, которое он проводил на
лавочке во время физры на улице.
Макото идею воспринял скептически, но ему самому было до одури интересно
посмотреть на Сузуки в другой среде обитания, нежели его кровать.
Чуя, переодевшись в джинсы и футболку, пошёл первым, чтобы проверить, что с
охраной. Но старшие уже вышли на улицу, поэтому охраны на посте не было.
Смело шагая вперёд, Чуя вышел на крыльцо первым, Макото и Сузуки шли
позади.
— Тихо-тихо, — тормознул его татуированный. — Ты куда собрался?
— Гулять, — невозмутимо ответил Накахара. Он осмотрел крыльцо. Из старших
были только этот татуированный, Саторо и пара человек, которых он не знал.
— Уже отбой был.
— Но вы же здесь.
— Нам можно.
— А нам нельзя? — вскинул брови Чуя.
— Вообще-то, нет, — влез Саторо.
— Значит, за сигаретами гонять посреди ночи — это ничего, а на лавочку
выпустить посидеть — нельзя, — сверкнул глазами мальчик. Старшие
ненавидели, когда он так остро и нагло смотрел. Вроде, и врезать хочется, а
вроде, и непонятно, что он может выкинуть. Чуя сжалился и смягчил взгляд.
— Там астматику душно в комнате, хочет свежим воздухом подышать.
Парни заглянули внутрь здания, где стояли Макото и Сузуки. Оба закивали.
— Чёрт с вами. Проходите.
— Спасибо, что разрешил, — скривился Чуя.
Макото и Сузуки спустились, а Чую тормознул Саторо.
— Эй, ты конечно крутой парень, но Дазай на тебя хуй клал, поэтому не советую
дальше вести себя так борзо.
— А то что? — вскинул брови Чуя.
— Ты такой дерзкий только потому, что у тебя способность, — сказал кто-то из
парней. — Но мы прекрасно знаем, что Огай уже взял тебя в оборот. Тебе нельзя
нападать на неодарённых. А без способности ты — сопля.
— Мне, чтобы вас уделать, способность не нужна, — фыркнул Накахара.
— Да что ты, — рявкнул татуированный.
Он схватил Чую за шиворот, но тот резко вывернулся и с такой силой зарядил
ему коленом по яйцам, что парень осел на пол и отключился от боли.
204/553
Саторо тоже попытался его схватить, но он был медленный. Чуя вывернулся и
толкнул его со всей силы на рядом курящих парней. Судя по тому, что толстяк
завизжал, ему что-то прижгло.
Чуя подлетел к Сузуки и схватил его за руку.
— Валим! — рявкнул он, замечая, как парни спихивают с себя Саторо и
собираются идти мстить.
Макото два раза повторять было не надо, а вот Сузуки опешил. Он бежал, со
всех ног, более того, даже не отставал. А говорили астматик, астматик. Вон, как
скачет.
Они добежали до угла здания и нырнули в колючие обросшие кусты. Макото
прополз вперёд, слыша матерящихся парней, что их искали. Он открыл брешь в
заграждении.
— Что? Нет! — закричал Сузуки, когда понял, что происходит.
— Давай, — проталкивая его вперёд, рявкнул Чуя. — Дежурство — это мелочь, в
сравнении с тем, что они с нами сделают, если найдут.
Макото пропихнул Чую, в последнее время лазить в крошечную дырку стало
неудобно, так как они прибавили в росте за лето. Он закрыл её, и ребята
понеслись по заросшей травой тропинке.
Когда они выбежали на тротуар, то поняли, что дальше их не преследуют.
— Кошмар! — возмутился Сузуки, пытаясь преодолеть отдышку. — Надо
ингалятор!
— Терпи, — сказал Чуя, сглатывая колючую слюну. В сравнении с астматиком, он
запыхался в разы сильнее. Сердце билось где-то в горле, а в висках стучало.
— Но мне нельзя!
— Перетерпи, тебе говорят, — жмурясь, сказал Накахара.
— Чуя, ты как? — спросил Макото.
— Норм, — выдохнул он и выпрямился. — Сузуки, ты плохо себя чувствуешь,
потому что даже не пытаешься выздороветь. Я читал, что астма может
отпустить, если правильно питаться и правильно распределять физическую
нагрузку. Есть даже спортсмены-астматики.
Парень закусил губу. У него и правда быстро прошла отдышка, а вот Чуя пока
тяжело дышал. Но попив воды он, вроде как, успокоился.
— Ну что, погуляем? — проходя по тротуару, потянулся он.
— А можно? — спросил Сузуки.
— Возвращаться опасно, — сказал Макото. — Они там могут всю ночь торчать.
— И нам всю ночь гулять?! — в ужасе спросил мальчик.
— Как вариант, — пожал плечами Чуя. — Но на самом деле, надо просто
дождаться кого-нибудь из знакомых. Тогда спокойно пройдём.
— Ну, или придумаем что-нибудь, — улыбнулся Макото, похлопав Сузуки по
плечу.
206/553
И не зря показался. Следующее утро началось с вызова медсестры. У Чуи было
высокое давление и постоянно давило на грудь, он даже встать не мог. Макото
не отходил от него, а Сузуки обеспокоенно смотрел со своей кровати. Когда
Макото вышел, он, смущаясь, подошёл к Чуе и дал ту самую книжку.
— Спасибо, — вымученно улыбнулся Чуя.
Сузуки, будто испугавшись, что его жест доброй воли кто-то увидит, снова
ускакал на свою кровать и зарылся в одеяла.
К вечеру мальчику слегка полегчало, но выходить из комнаты он всё равно не
рисковал. Ему дали таблеток и назначили обследование на неделе.
Старшие заметили, что Чуя не выходит во двор только спустя два дня. Цубаки,
видя, как дёргается Дазай, пошёл его проверить. И был слегка шокирован тем,
что в семь вечера Чуя лежит на кровати и читает.
— Малыш, — заглянув в комнату, позвал парень. Мальчик оглянулся и сел,
улыбнувшись ему.
— Проходи, все ушли на ужин.
— А ты? — заходя внутрь, спросил Цубаки.
— Мне нанесли гостинцев, — кивнув на тумбочку с фруктами, сказал мальчик.
— Ты у нас, значит, болеешь? — садясь на кровать, спросил он. — Это после
твоих ночных запуливаний?
— Не знаю, — сознался Чуя. — Думаю, просто, из-за жары.
— Может, хочешь чего-нибудь? Принести сладкого?
Чуя, улыбаясь, посмотрел на него и покачал головой.
В тот момент Цубаки он показался взрослее себя. Чуя всё понял. Он знал, почему
всё изменилось. Знал, понимал и не мог им этого простить. Он им не мог
простить, что из-за них, из-за их слов и поведения старших, его оторвали от
Дазая. Именно поэтому он больше не хотел с ними дружить. Он ощущал, что его
предали. Понимал, что глупо так думать, но по факту — это так. Старшие, как
малые дети, бесились и нудили, когда Дазай перестал обращать на них
внимание. Творили не пойми что, нарушали правила, требовали своего лидера.
И жертву Дазая он им не мог простить. Не хотел и не мог. Он пожертвовал Чуей
из-за них. И только в тот момент Цубаки понял, что это значило. А ведь они
могли бы сидеть спокойно, вести себя, как взрослые люди. А по факту, все они
младше Чуи.
— Я, наверное, пойду, — сконфуженно сказал Цубаки.
— Иди, — улыбнулся Чуя. — Спасибо, что зашёл. Передавай остальным привет.
Парень кивнул и поднялся. Он, как в прострации, отупело смотря перед собой,
вышел на лестницу. Там курили Фури и Дазай. Цубаки посмотрел на него
виновато.
— Прости нас, — прошептал он, склонив голову.
Чуя провалялся в кровати ещё день. Потом ему полегчало, и Сузуки снова
попросился гулять. Макото ржал в голос, пока мальчик, краснея, собирался.
Днём Чуе выходить было нельзя, чтобы не перегреться, а вот вечером до
отбоя — пожалуйста. Это если официально. Но его теперь ежедневно на ночь
осматривала медсестра, поэтому получалось только по правилам.
Сузуки, дав Макото свои деньги, попросил сходить его в магазин. И пока они
вышли в пустой двор, наблюдал за закатным небом.
— Так хорошо, — поделился мальчик впечатлениями.
— Ага, — согласился Накахара, откинув голову на спинку.
— Жаль, что ты заболел.
— Да фигня, — отмахнулся мальчик.
Когда Макото вернулся, все они получили по мороженому, но Чуя от своего
отказался. Он ел яблоко. Они долго просидели во дворе, до самого отбоя. К
отбою вместе со старшими вышла и Тацуя.
207/553
— Накахара! — крикнула она. — Давление.
Чуя нехотя поднялся и поплёлся ко входу. Саторо, что был среди курящих, хмуро
на него посмотрел. У него щёки были залеплены пластырем.
— Так ты, правда больной? — спросил он несколько виновато.
— Не больнее тебя, придурок, — рассмеялся Чуя, бодро заходя за медсестрой
внутрь.
На следующий день приехал Огай. Он был удивлён, что Чуя всё же переехал к
мелким. А ещё больше он был удивлён тем, что тот не бегает к Дазаю. Осаму
ситуацию ему разъяснил, как только он осмотрел Чую. Мори понимающе
похлопал его по плечу и похвалил. Правда, ему эта похвала никуда не впёрлась.
После осмотра, Огай забрал Чую на анализы. У него так и скакало давление
после того обморока. И, разумеется, разгадка была в питании. Как только
мальчик вернулся, и Дазай услышал это от Тацуи, он поднялся наверх, решив,
что повидается с Чуей ночью.
Цубаки лежал на кровати и плевал в потолок, Фури опять зарылся в свои
журналы, а Кусакабе дремал.
— Ты чего такой хмурый? — спросил Фури. — Чуя вернулся?
— Ага, — сев на подоконник и закурив, отозвался Осаму.
— Ну? — спросил Цубаки.
— Чего? — раздражённо отозвался парень.
— В смысле, чего? Что анализы показали?
— Нужен курс лечения и диета, — сказал Дазай.
— А из-за чего ему поплохело? — спросил Фури.
Осаму переломил пальцами сигарету и вскочил с подоконника.
— Без понятия! — заорал он. — Может, потому что ему есть нечего?!
Кусакабе дёрнулся и проснулся, Фури вжался в стенку, а Цубаки резко сел.
— Ты чего орёшь? — спросил он.
— А хули мне ещё делать?! Это ты на пару с Фёдором мне мозг ел, чтобы я его
отправил туда! Вы, каждый, твердили, что дому нужен лидер. И что теперь! Вот
он вам, я! Бухаем и ебёмся по расписанию, а Чуя опять лежачий!
Дазай прокричался и отвернулся к окну, доставая следующую сигарету. Он
незаметно смахнул выступившие слёзы.
— Откуда мы могли знать… — начал было Цубаки.
— Потому что я вам говорил! — снова закричал Дазай. — Откуда у него деньги?
Его же блять, родственники ограбили, а инвалидности у него нет!
— Он должен был есть в столовой, — сказал Кусакабе.
— Ты сам-то там ешь? — пренебрежительно фыркнул Дазай.
— Ты мог дать ему денег, — сказал Фури.
— Он не брал! — рявкнул Дазай. — Думаешь, я не пытался?
— Но все как-то приспосабливаются. Я был у него в комнате, у него там были
фрукты.
— Конечно были, когда я Макото начал посылать за сигаретами по три раза в
день и оставлять ему сдачу. Только он тоже не идиот. Будет светить баблом, и
Чуя всё поймёт, — Дазай глубоко затянулся и потёр переносицу. — Как же вы
меня все заебали.
— Уж прости, что мы такие плохие, — пренебрежительно фыркнул Фури.
— Ну, — попытался встать Цубаки, — давай возьмём его обратно?
— Он тебе котёнок, что ли? — зарычал Осаму. — Нечего его было вышвыривать.
«Он не адаптируется, он должен учиться сам.» Вон, старших как раскидывал,
так и раскидывает! И похер ему, что я его защищаю, что нет.
— Раньше не раскидывал, — подал голос Кусакабе.
Дазай глаза закатил.
— А какой резон ему было с ними ругаться? Они его не видели, не слышали, и он
208/553
их тоже. Сидел, блять, тут. Никому не мешал, спокойно жил. Нет же!
— Дазай, уймись, — сказал Фурихата.
— Не уймусь! — заорал он. — Вы все только о себе и думаете. Как бы получше
бухнуть и потрахаться! Чуя вам просто мешал. Я, блять, каждый раз говорил, что
о нём никто кроме меня не позаботится, а сам он не справится. Нет же! Даже
Чуя — дитё малое, блять, усвоил, что я всегда прав. За полгода! А до вас за пять
лет не дошло!
Дазай, швырнул сигарету в пепельницу и вышел, хлопнув дверью. В ту ночь он
не пришёл ночевать в комнату.
Примечание к части
209/553
спасибо за отзывы, всё читаю :3
вы очень милые ^^
210/553
Часть 20
После скандала Дазая, ребят грызла совесть. Они видели его в ту ночь
во дворе, но с тех пор он с ними не ночевал. Они спрашивали у Макото, но у них
Дазая тоже не было. Он приходил только один раз, забрал Чую, а потом спящего
его принёс и всё.
Так прошла неделя. Чуя каждый день ходил на уколы, там и виделся с Дазаем —
он ночевал в кабинете медсестры. После укола ему сразу закалывали чуть
отросшие волосы и отправляли завтракать, а Осаму шёл в комнату.
С парнями он не разговаривал. Остальные, прознав о том, что случилось, тоже
ходили ниже травы, тише воды. Периодически днём Дазай зависал у Фёдора.
Обучение на время лечения приостановили, Огай потребовал. Да оно пока
сейчас было и не нужно. У Чуи не было сил на способность.
Накахара же теперь из принципа не хотел есть в столовой. Они, значит, ему все
уши прожужжали про это, а сами там только для вида околачивались. И как он
не заметил?
Зато среди старших начали ходить слухи о борзом мелком. Чую и раньше все
знали, но только как ручного зверька Дазая, а то, что зверёк совсем не ручной,
выяснилось лишь недавно.
Мальчика периодически толкали в плечо или подставляли подножку, но он
демонстративно это всё игнорировал, собираясь отыграться, когда ему станет
лучше. Они с Макото даже план придумали для особо борзых. И даже Сузуки
хотел поучаствовать, но ему не дали. Много народа не есть хорошо для
подобных пакостей.
А ещё слухи о борзоте Накахары прошлись и среди мелких. Они и раньше на
него особенно не залупались, а теперь вообще смотрели с ужасом. Макото гордо
ходил рядом и посмеивался. Всё же, он в Накахаре не ошибся. Ещё несколько
лет и готов второй Дазай. Правда, пока не ясно, кто из них будет страшнее.
Когда Чуе совсем полегчало и о лечении напоминала только боль в заднице от
уколов, он снова начал ходить гулять. Шёл август, скоро лето закончится, а ему
хотелось хорошенько повеселиться. Они с Макото постоянно выбирались за
пределы приюта. Сузуки периодически тоже выходил с ними гулять. Как-то
ночью, под весёлый смех старших, Чуя прошёлся по стене и закрасил белым
баллончиком окно директорского кабинета. Как он орал! Чую заставили
дежурить три раза подряд: кухня, уборка, прачечная. Но только он там нигде не
помогал, зато воспитательные меры. И в отместку он закрасил едва заменённое
окно уже чёрным баллончиком. Директор, конечно, поорал, но сделал вид, что
виновника не нашёл, потому что третье окно его бюджет не потянет.
Чуя начал замечать, что младшие к нему потянулись. Кто-то заходил непонятно
зачем в комнату, делали вид, что к Макото или Сузуки, но судя по их лицам, они,
как и Чуя, не понимали, что визитёрам от них надо.
Мальчик не обращал на всю эту чепуху внимания. Его волновал только Дазай. А
ещё он резко озаботился тем, когда у него день рождения. Ведь он в приюте
уже год, а о праздновании ни разу не слышал.
Но Макото, как главный поклонник, сказал, что день рождения был
девятнадцатого июня. У Чуи аж глаза на лоб полезли. И как он мог не
поинтересоваться?! Почему никто не сказал? Но Макото успокоил, сказав, что он
запретил отмечать свой день рождения ещё когда-то давно, поэтому никто и не
дёргается в этот день.
Накахара нахмурился, но информацию к сведению принял. Тут в комнату зашли
Акико и Кенджи.
— Чем занимаетесь? — тут же спросил Акико, присев на кровать Сузуки. Того
так перекосило от ужаса, что он даже возмутиться не смог. А вот Кенджи
211/553
присел к Чуе.
— Ужинаем, — сказал Чуя, жуя онигири.
— Ужинать надо в столовой, — нахмурился Кенджи, с завистью глядя на банан,
что лежал рядом с Накахарой.
На самом деле, после ночной прогулки, даже Сузуки почти перестал ходить в
столовую. Он появлялся там только один раз в день, почему-то уверенный, что
если не ходить, то накажут.
— Ну вот вы и ужинайте, — пожал плечами Макото, поднимаясь с кровати.
— Чуя, я за сигаретами, тебе купить что-нибудь?
— Ты мне уже на неделю вперёд купил, — закатил глаза мальчик.
— Сузуки?
— Мороженое, — тихо пискнул он. Сузуки, хотя и был наглым хамом, в
присутствии чужих периодически терялся.
— Тогда я тоже буду, — опешил Чуя.
— О, и нам захвати, — улыбнулся Акико. Ребята переглянулись.
— Деньги, — протянул руку он.
— А? — не понял Акико.
— Деньги, — повторил Макото. — Думаешь, мороженое в магазине за "спасибо"
дают?
— Но, — Кенджи как-то растерялся. — С них же ты не берёшь денег.
— Так они потом платить за всех будут, — сказал Макото.
Чуя фыркнул глядя, как меняется лицо Акико с притворно доброжелательного
на злобное.
— У нас нет, — сказал Кенджи.
— Ну, значит и мороженого нет, — пожал плечами Макото.
— А в долг? — спросил Акико. — Мы потом отдадим.
— Откуда у вас потом появится? — скептически поинтересовался Сузуки. — Вы,
вроде, не отличники. Да и не инвалиды.
Накахара закатил глаза.
— Забей, купи им. Я тебе сам потом отдам.
— От тебя мне не надо, — сказал Макото. — Я из принципа не хочу их угощать.
— Почему? — не понял Чуя.
— Потому что они только за этим сюда и пришли. Самая прожорливая комната,
про них так и говорят. Эти двое ходят по комнатам и собирают подачки. А сюда
не совались, потому что тебя ссутся.
— Ничего мы не ссымся, — вскочил Акико. — Так не честно, что у вас всегда есть
деньги, а у нас нет. Чуя вон тоже плохо учится и не инвалид.
— Чуя, когда у него денег не было, чуть ли не месяц святым духом питался, —
зарычал Макото, сильно разозлясь. — А вы, сытые, просто по приколу собираете.
Один жирдяй, у другого глисты.
Чуя дёрнулся от Кенджи, как током поражённый. И правда, у него же кожа вся
жёлтая. Хрен его знает почему.
— Но теперь-то у него есть. Ему просто так Огай-сан отсыпает, — невозмутимо
сообщил Кенджи. Накахара глаза закатил, а Макото натурально вскипел.
— Просто так?! — заорал он. — А ничего, что Чуя за каждый свой косяк головой
отвечает? И ему похер, сердечник, не сердечник. Накосячил — глаза завязал,
рот заткнул и под каплю на неделю.
Мальчики ошарашенно уставились на Чую. Тот аж покраснел.
— Да херня, — сказал он. — Макото, купи им несчастное мороженое.
— Я не буду, — скрестил руки на груди он. — Если хочешь, сам иди.
— Не, я никуда не пойду, — всё же вставая и перемещаясь на кровать Макото,
сообщил юноша. — Мне лень, — заваливаясь на его подушку, заявил он.
— Не судьба вам мороженку съесть, — вздохнул Сузуки. Они с Чуей
переглянулись и хихикнули.
212/553
— Мы тогда расскажем, что Макото курит! — не выдержал Акико.
Вот тут Чуя подскочил. Подошёл к нему вплотную и посмотрел точно в глаза,
теперь они были одного роста.
— Скажешь хоть слово, — чётко сказал Накахара, — прирежу, — Акико сглотнул.
— Запомни, Сина, со стукачами и обращаются соответственно.
Кенджи сглотнул и осторожно поднялся с его кровати, а потом расправил
складки на покрывале.
— А ты такой дерзкий, потому что старшего по яйцам пнул? Много смелости
надо, чтобы в пах бить, а, Накахара?
Чуя с трудом, но стерпел. Но тут голос подал Кенджи.
— Так за него всё равно Дазай-сан потом вступился.
И вот это сорвало тормоза окончательно. Причём всем разом. Макото набросился
на Кенджи, а Чуя на Акико. Сузуки, не теряя времени, вскочил с кровати и
закрыл на замок дверь, а потом пнул ногой Сину, пока Чуя, сидя на нём, держал
его за горло.
Акико был, конечно, неповоротливым, но рука у него была тяжёлая. Пару раз он
всё же ударил Чую и в итоге разбил ему губу. А вот Кенджи оказался тем ещё
сыклом, за что Сузуки его и отпинал, пока он хныкал после того, как Макото
раскрошил ему нос.
— Ну что, Акико? — снова повалив жирного, спросил Чуя и врезал ему по скуле.
— Много у меня смелости? Тебе навалять хватает?
Сина что-то там залепетал, но получил ботинком по носу.
— А ты, смотрю, вошёл во вкус, — сдувая с лица выбившуюся прядь усмехнулся
Чуя, глядя на Сузуки.
— Отпусти, мать твою! — орал Акико.
— А ты иди, пожалуйся, — продолжая сидеть на нём и жать в ключичную
впадину, предложил Накахара. — Тогда подумаю.
— Да мне и жаловаться не надо, чтобы тебя сделать! — рявкнул толстяк. Тут
подлетел очнувшийся Кенджи, попытался оттащить Чую, но ему не давал
Макото.
— Я с вами по-хорошему, — сказал Накахара с сожалением. — А вы вон как.
Тут в комнату постучали. Ребята все затихли и замолкли.
— Только слово, — шёпотом предупредил Сузуки. — Лично придушу.
У Макото аж сердце защемило от того, насколько в прошлом стукач Сузуки это
смело сказал. Оперился птенчик.
— Акико, Кенджи, вы тут? — спросил голос Рю.
— Рю!!! — заорал Сина, за что огрёб пощёчину от Чуи.
— Что происходит? — спросил Чихайя.
— Мы тут чай пьём, — подал голос Накахара. — Пригласили бы войти, но на тебя
уже не хватит.
Накахара зажал рукой рот Акико, терпя то, что этот урод облизывает его руку.
Противно было до тошноты, но он терпел, пока Макото пытался вынести
примерно тоже самое от Кенджи, которого зажал в углу.
— Я позову воспитателей, — решил оповестить Рю.
— Я же сказал, чая на всех не хватит, — зажмурившись, сказал Чуя. Акико смог
куснуть его за руку, да так сильно что, казалось, сейчас оторвёт кусок и сожрёт,
но мальчик терпел адскую боль.
— Чуя, мне не нравится, что происходит.
Сузуки закатил глаза, резко встал, открыл дверь и вышел, не пуская Чихайю
внутрь.
Накахара с облегчением выдохнул, выдернул свою руку, отмечая, что она в
крови, и херакнул ею же по лицу Акико такую пощёчину, что его голову
крутануло в сторону.
— Вы там все стукачи, да? — спросил он.
213/553
— А ты повёрнутый псих! — рявкнул Сина. — За мороженое драку устроил.
Чуя аж дара речи лишился на секунду от такого заявления.
— Жалко тебе что ли? — пытаясь его спихнуть, начал хныкать Акико. Кенджи
что-то замычал и тоже заплакал.
— Ебаааать, — выдохнул Чуя, обессиленно свесив голову. — Да вы просто
непроходимые идиоты. Таких даже бить жалко.
Чуя резко встал и здоровой рукой поднял Сину за рубашку.
— Значит так, — сказал он. — Вы умываетесь и молчите, — сказал Накахара.
— Скажете хоть слово, я тоже молчать не стану, — помахал он кровавой рукой у
лица юноши. — Мало того, скажу всем и каждому, что вы вонючие стукачи. И
тогда ваша жизнь из не очень сладкой превратится в совсем не сахарную.
Акико отдёрнул рубашку и фыркнул. Он смотрел на Макото и Кенджи, которого
держали. Чуя кивнул, и Макото выставил руки вверх, Кенджи тут же подскочил с
пола.
— Я тебе это припомню, Накахара, — зашипел Акико.
— Зубы почисть сначала, троглодит, — рявкнул он, осматривая свою руку, из
которой кровь хлыстала вперемешку со слюнями. Сузуки вернулся в комнату
весьма озадаченный тихим разрешением конфликта. Один только боженька
знает, что он там наплёл Рю, что тот не стал врываться. — Аптечка есть?
— спросил Накахара.
— У медсестры и воспитателя, — пожал плечами Макото.
— Ага, мне с этим укусом только к ним и соваться.
— Ты, может, не заметил, он тебе и лицо подправил.
Чуя подошёл к зеркалу и заметил разбитую губу, которая начинала пухнуть.
— Можешь мне Дазая найти? — спросил Чуя.
Макото искал его долго. У медсестры его не было, на улице тоже. Но, как ни
странно, он оказался в комнате. Правда, старшие так и не поняли, чего Макото
заглядывал и откуда у него были царапины на пол лица, но спрашивать не
стали. И через пять минут в дверь неуверенно постучали. Осаму нахмурился,
глянул на остальных, те пожали плечами.
— Ну твою мать, — протянул он, открыв дверь и рассмотрев побитого Чую.
Парни, видя мелкого, заметно оживились.
— Есть аптечка? — хмуро спросил Чуя. Он, пока Макото ждал, успел умыться и
помыть руки с мылом, но кровь не останавливалась. По крайней мере, из руки.
— С таким характером, тебе тоже надо срочно заиметь, — сказал Дазай,
пропуская его внутрь. Ребята слегка опешили от того, что мелкий закапал
кровью пол.
Парень усадил его на свою кровать и достал из тумбочки коробку с бинтами,
зелёнкой и прочим.
— Чего к медсестре не пошёл? — осматривая глубокий кровоточащий укус,
спросил Дазай. Чуя отвёл глаза в сторону. — Ну?
— Потому что я на него накинулся.
— За что?
— За то, что он сука.
Чуя тут же отхватил подзатыльник за мат.
— На всех ублюдков кидаться никакого здоровья не хватит, — сказал Дазай,
заливая его руку перекисью. — Слушай, может зашить?
— Нет! — испуганно рявкнул мальчик.
— Ладно, уймись.
Под тихое шипение Чуи, он обработал и замотал ему руку, а потом запрокинул
голову и начал обрабатывать губу. Парни вели себя подозрительно тихо.
Видимо, ещё не помирился.
— Ну и в чём соль конфликта?
214/553
— Ты серьёзно? — проскулил Чуя.
— Давай, мне интересно, почему мелкие конфликтуют.
Юноша закатил глаза.
— Сказал, что я слишком борзый. А чтобы по яйцам бить и за твою спину
прятаться много смелости не надо.
Дазай усмехнулся.
— Ты-то ему хоть врезал?
— Всё, иди к чёрту, — дёрнулся Чуя.
— Сидеть, — усмехнулся Осаму, посадив обратно за плечо и продолжая мазать
опухшую губёнку. — На чём сошлись то хоть?
— Да он так ничего и не понял, подумал, я ему мороженку зажал.
Тут уже всех, кто был в комнате, накрыло хохотом.
— Ни разу, блин, не смешно. Он мне руку чуть не откусил.
— Ты-то хоть не кусаешься? — спросил Дазай, потрепав его по волосам.
— Проверь, — пожал плечами мальчик.
— Непременно, — многозначительно глядя на юношу, сказал Осаму. — Как на
уроки завтра пойдёшь, писать зубами будешь?
Чуя повертел рукой на пробу. Болела.
— Как-нибудь, — пожал он плечами и встал. — Спасибо за бинты.
— Уже уходишь? — как-то слишком испуганно подал голос Цубаки.
Чуя улыбнулся ему как-то странно, будто пожалел его.
— Маленьким нельзя с большими.
С этими словами он вышел.
— Вот зараза! — рявкнул Фури. — Он ещё и воспитывать смеет!
Осаму фыркнул, убирая бинты в аптечку, но тут рыжая макушка снова заглянула
в комнату.
— Дазай, а ты не знаешь, мне в больнице анализы на паразитов делали?
Тут уже вся комната резко побледнела. Выслушав то, что сказал о Кенджи
Макото, Дазай всё же решил проверить его карточку. Там были подшиты
последние анализы и тот, что на яйца глист был отрицательным.
— Фух, — выдохнул мальчик. — Я же с ним в одной комнате жил.
— Ну, может, он не поэтому жёлтый?
— Дазай, он жрёт, как не в себя, а худой, как щепка.
— Ну, — пожал он плечами. — Вот что, лучше не подходи к нему лишний раз,
окей?
— Надо Макото проверить, он его облизал.
Дазай закатил глаза, но с медсестрой договорился, чтобы мелких проверила. А
ещё указал на Кенджи. И, если Макото и Сузуки были чистыми, то вот у Кенджи
действительно были глисты.
На пати Дазай больше не вернулся. Он сходил в душ и понял, что как будто не
трахался. Секс с Камией походил на поучительную лекцию. По факту, он даже
таковым не воспринимался. Но теперь Дазай был точно трезв и определённо не
пах ромашкой, которой тащило от Фиби.
219/553
Парень переоделся, спустился вниз и пошёл к Чуе.
— Макото, — позвал он, заглянув. Парни спали, времени было четыре утра. Но на
голос Дазая мальчик среагировал, сел. — С днём рождения, — сказал он.
Чуя на возню проснулся и опешил. А Дазай подхватил его, прямо в одеяле, и
пошёл, пока Макото чуть не разрыдался от того, Дазай его поздравил, да ещё и
первый.
— Мы куда? — спросил мальчик, кутаясь в одеяло. Он был в одной пижаме, с
голыми ногами. И ему было холодно.
— А ты куда хочешь?
— Спать, — проскулил ребёнок.
— Значит, спать и идём, — бодро сказал Осаму, шагая на лестницу.
— Но там же пати.
— Ты туда хочешь?
— Нет.
— Тогда разгоним.
Чуя попытался спрятать улыбку в одеяло, но Дазай всё равно её заметил. И
легла она как бальзам.
Открыв дверь в свою комнату с ноги, Осаму застал ту же картину, что и до этого.
Все пили, играли и курили. Фиби одиноко сидела на его кровати и пила пиво.
— Все вон, — скомандовал Дазай, усаживая Чую в одеяле на подоконник. Тот
закутался посильнее и поджал босые ноги к себе.
— Чего? — опешила Фиби.
— Вечеринка окончена, — сказал Дазай. — По крайней мере, тут. Хотите
продолжать, валите в другое место.
Девушка с ненавистью посмотрела на ребёнка.
— Да какого хрена? — подскочила она. А вот парни, особенно Саторо, начали
подниматься.
— Чуя, помоги им.
— Ага, — зевнул мальчик. Резко все бутылки подлетели, как и стаканчики, а
потом направились в коридор. — Ой, что-то как-то тяжело, — сказал он.
Ребята кинулись в коридор, и едва они выбежали, мальчик с удовольствием
отпустил способность. Что-то поймали, но большинство точно разбилось,
учитывая то, какой послышался мат.
Фиби всё ещё стояла возле кровати Дазая, пока он её не отпихнул и принялся
менять постельное бельё. Она, к слову, осталась в комнате единственная.
— Ты просто так меня выгонишь? — поинтересовалась она.
— Ну, если хочешь, можешь помочь прибраться, — не отрываясь от своего
занятия, предложил Дазай.
Девушка вскипела и вылетела из комнаты.
Как только с кроватью было покончено, Чуя был на неё уложен, укрыт двумя
одеялами и поцелован в лобик. Дазай быстро убрал мусор в пакеты, подмёл,
закрыл дверь и жить стало в комнате сразу как-то легче.
— Ложись уже, — проскулил Накахара, зевая.
Парень разделся и лёг к нему, подгребая худое, но уже не такое крохотное
тельце. И как он не заметил, что Чуя подрос?
— Спокойной ночи, — сказал Дазай.
— Сладких снов, — прижимаясь носом к ключице, отозвался Чуя.
Примечание к части
221/553
Часть 21
231/553
Примечание к части Начало второй части.
Часть 22
Чуя проснулся от того, что ему в нос начали лезть волосы. Фыркнув,
юноша лениво сел на кровати и потёр руками лицо. Быстро собрав волосы назад,
он стянул с руки резинку и убрал их от лица, заколов в небрежный тугой хвост.
День был пасмурным. В комнате было много света, но он был серым и
неприятным. Вздохнув, Чуя встал. Быстро натянул лежащие на полу джинсы,
прошёл к окну, открыл форточку и закурил.
— Ты опять? — послышался недовольный голос Макото с кровати у стены.
Парень кинул на него сонный взгляд, рассматривая рядом спящего Сузуки.
— Отстань, — фыркнул он.
Затянувшись, Чуя уселся на подоконник и поёжился. За окном большими
хлопьями падал снег. Тут сверху послышалось жужжание дрели.
— Ну твою мать! — заорал мгновенно проснувшийся Сузуки. — Сколько, блять,
можно?!
— Не вопи, — поморщился Макото и спихнул его со своей кровати.
Сузуки недовольно фыркнул. Сверкая царапинами на узкой спине, он
демонстративно агрессивно прошёл к своей кровати и улёгся под одеяло,
укрываясь сверху ещё и подушкой.
— Завалите, — послышался хриплый голос.
Чуя вздохнул.
Они уже год жили в этой комнате. Так как кровати было четыре, к ним в итоге
подселили ещё и Рю. Накахара не пускал его, пока он не сдал анализы на
глистов. Он, всё-таки, с Кенджи в одной комнате четыре года прожил.
— Заканчивай с этим, — подойдя к подоконнику и щёлкнув на кнопку чайника,
сказал Макото, а потом сам закурил.
Этот парень стал невозможно высоким. Чуе казалось, что он прибавляет в росте
каждую ночь, минимум сантиметра по два. Его когда-то жёлтые волосы теперь
были окончательно высветлены и покрашены в красивый розовый оттенок. Из
брови торчала чёрная серёжка, а в ушах стояли тоннели.
— У тебя опять гноится, — присмотревшись к его брови, сказал Чуя.
— Хрен с ней, — выдыхая дым, отозвался Макото.
Он присел на подоконник и поёжился. С окна дуло.
— Холодно.
— Надо было проклеить, — стряхивая пепел в банку, сказал Накахара. — Тут
раньше проклеивали. Батарея вообще не пашет.
— И как жили? — поинтересовался окончательно проснувшийся Рю со своей
кровати.
— Цубаки током прогревал.
Парни все примолкли. Они старались не поднимать тему старших. Чуя всегда
болезненно это воспринимал. А если испортить Чуе настроение с утра, то
огребал весь дом.
Тут закипел чайник, и снова зажужжала дрель.
— Они никогда не закончат, — откинув подушку и глядя в потолок, сказал
Сузуки.
Сейчас ему было шестнадцать, его мышиные жидкие волосы отросли до
лопаток. Макото не давал стричь. И теперь они смотрелись не убого, а вполне
себе красиво и аристократично, падая на плечи шёлком. А ещё Сузуки любил
пирсинг. Любил настолько, что проколол что-нибудь практически каждому на
этаже. Его иногда называли аптекарем за то, что у того всегда были какие-
нибудь таблетки и куча антисептика. Астма его слегка отпустила, но всё равно,
232/553
Макото не давал ему слишком себя запускать.
— Радуйся, что хоть что-то делают, — фыркнул Чуя. — Тут в последнее время
невыносимо тесно.
И это было правдой. В городе расформировали подобный этому приют. Половину
людей год назад заселили к ним. Теперь не было такого, что в какой-то комнате
пустовала кровать. В каждой жило по максимуму. А мелким и вовсе дышать
было нечем. Огай выделил деньги на реставрацию четвёртого этажа. Там
должны были сделать библиотеку, зал и классы, а первый этаж отдать под
комнаты. Но Накахара чувствовал, что до великого переселения он тут не
задержится.
— Вы на уроки собираетесь? — натягивая рубашку, недовольно спросил Рю.
— Иди нахуй, — отрезал Накахара, слез с подоконника и завалился обратно на
кровать. Они с ним так и не помирились, а жить в одной комнате было
наказанием.
Чихайя закатил глаза, а Макото обеспокоенно сел рядом, взял запястье Чуи и
начал отсчитывать пульс, сверяясь с часами.
— Высокий, — сообщил он под ленивый взгляд юноши. — Плохо?
— Норм, — отвернулся парень. — Приду позже.
— Станет хуже — иди к медсестре.
— Нет, блять, пойду к Папе Римскому.
На этом разговор был окончен. Накахара был в ужасном настроении. Зима
заканчивалась, скоро приближалась Белая ночь, и вся эта головная боль была на
нём. Это была вторая, которую устраивать должен был он. С первой парень
справился, но сам он этот день ненавидел. Ещё с того раза. Но, как лидеру,
запариваться полагалось ему.
Когда Дазай осенью ушёл, все его обязанности как-то сами собой разделились
между Цубаки и Кусакабе. Уже не Дазай, а они начали лепить из мелкого
лидера. Чуя позволял себе выходить с ними по ночам на крыльцо, даже сидел на
том же месте, что и Дазай — на периллах. А если кто-то смел вякать — не жалел.
После ухода Дазая Чуя стал бешеным, поэтому отхватывали тогда все.
К весне выпустился Достоевский. Чую он так и не смог научить контролировать
невесомость. Но мальчика это уже не особо парило. К зиме после Достоевского,
ушёл Кусакабе. Ему, вообще-то, полагалось отучиться ещё полгода, но он уже
нашёл себе какую-то подработку и пропадал там, а не на уроках. Мацумото
сказал, что сделает ему аттестат, только пусть явится на вручение. Он не
явился.
Цубаки и Фури выпуска дождались, хотя Цубаки с большим трудом. Широ
выпустился и, какая неожиданность, поступил в универ. Он подрабатывал в
Макдаке, обжёгся и отсудил себе компенсацию. Нашёл квартиру, поступил, а
потом и подработка появилась. Цубаки постоянно к нему сбегал, а когда
выпустился, то начал жить с ним. Чуя всё ждал звонка, как он там, но прошёл
уже почти год с того момента, а звонка всё не было. Зато Фури отзванивался
стабильно, раз в неделю. Рассказывал обо всех, о ком знал. Ему не очень
повезло, квартирку дали такую, что хоть на стену лезь от холода, но зато с
горячей водой. Он сейчас всё пытался найти работу получше, а пока справлялся
официантом в кафе.
Накахара иногда размышлял, а вот если бы он и правда был таким, как все
остальные в этом приюте? Без способности, без опекунов? Он бы тоже дождался
выпуска и пошёл работать в Макдак, лелея себя надеждой, что это всё
временно?
Но с ним было иначе. Его держал рядом с собой Огай. Он уже окончательно и
бесповоротно стал боссом Портовой мафии. Дазай ему за этим и был нужен. Чуя
не вникал, но Осаму должен был стать каким-то там свидетелем. С тех пор
мальчик его больше не видел.
233/553
Зато Мори таскался в приют стабильно. По большей части из-за того, что Чуя
болел. У него случился очередной приступ спустя полгода после ухода Дазая.
Сигареты не способствовали выздоровлению, но без них парень уже не мог. Он
прокуривал комнату, свою одежду и свои волосы тяжёлыми сигаретами, лишь бы
пахло. Так тут пахло при Дазае. И он не давал исчезнуть этому не особенно на
самом деле приятному запаху.
А ещё Чуя умудрился сохранить порядки, которые были в этой комнате при
старых жильцах. Он и раньше замечал, что Цубаки и Осаму отличались от
остальных чистоплотностью и, в какой-то мере, брезгливостью. Поэтому и
теперь в комнате было относительно чисто. Накахара даже научился правильно
менять постельное бельё.
Дырку в заборе, к слову, так и не заделали. Но больше она не стала, а ползать
под ней старшим было лень. Традиция гонять за сигаретами мелких грозилась
перерасти в постоянную, идущую через поколения. Тем более, мелких сейчас
было столько, что не продохнуть.
Вот только их больше никто не прессовал. Бывало, конечно, воспитывали, когда
сильно борзели, но нынешнее поколение в своё время само натерпелось от
старших. Для одних младшие теперь были пустым местом, для других рабочей
силой, а для Чуи они все были им самим. Он видел себя в каждом, но не
позволял себе выделять ни одного. При Дазае народу было меньше. Теперь тут и
эсперов водилось достаточно, и чтобы удерживать свою позицию, Чуя не
позволял себе никаких слабостей, кроме одной. Его сердце скрыть так и не
получилось. Тем более, о нём знали с самого начала. Сколько раз ему
становилось плохо и Цубаки или Фёдор не стеснялись пронести его через весь
приют на руках? А теперь и Макото дорос до того, что мог спокойно поднять на
руки Накахару и даже не почувствовать этого. А учитывая, что он часто бывал
невесомым, то Макото не стеснялся брать его на руки и тащить к медсестре
каждый раз, как посчитает нужным.
Чуя был ему благодарен, он был хорошим другом. Но его не покидало чувство,
что он это делает по большей части из-за того, что Дазай мог что-то ему сказать
перед уходом. С него станется.
Самого же Дазая он не видел уже четыре года. Когда он уходил, то оставил Чуе
старенькую раскладушку. Сказал, что если что-то случится, обязательно
звонить. Но Чуя не звонил. Ни когда ему было плохо, ни когда его всё же избили
старшие, ни когда у него случился приступ. Он думал, что Дазай сам должен ему
позвонить. Он уходил чуть ли не со слезами. Всю ночь провёл с Чуей, обнимал
его, тискал, целовал, позволял целовать. А наутро исчез. Его, как будто, никогда
не было. Но он был.
Он тут был, пока были те, кто его помнил. Чуя не давал стереться памяти о нём.
Неосознанно, он напоминал о Дазае местным каждым своим острым, как бритва,
взглядом, каждым тяжёлым ударом, даже своим сломавшимся хрипловатым
голосом. Он говорил и вёл себя, как Дазай. Неосознанно, но каждый в нём видел
это.
В тот день Чуя так и не пошёл на уроки. Ему, вроде, полегчало, но вставать с
кровати он не хотел. Мальчик единственный, кто так и не подтянул оценки из
всей комнаты. Он всё ещё не ел в столовой, всё ещё не ездил летом в санаторий,
и Огай всё ещё отсыпал ему денег. Теперь больше. Но тут было дело ещё и в
том, что он доплачивал Чуе за эсперов. Парень должен был знать и сообщать о
каждом. И объяснять всем им правило — нельзя трогать неодарённых, нельзя
принимать наркотики.
Последнее правило появилось два года назад. Чуя принял кокаин. И его
способность просто сошла с ума. Он тогда едва не разнёс весь приют. Огай
занялся исследованием этого вопроса и пришёл к выводу, что сильные
234/553
наркотики плохо действуют на эсперов. Травка — ещё куда ни шло. А вот всё
остальное — нельзя.
И да, наркотики всё равно в приюте были, Чуя даже видел шприцы. Он пытался с
этим что-то сделать, но это было бесполезно. Так было, есть и будет. Главное,
чтобы эсперы не принимали.
Встав к обеду, Накахара влез в форменные бордовые брюки, натянул рубашку,
пиджак и вышел в коридор. Ему было лучше, чем утром, захотелось прогуляться.
Но стоило ему выйти, как он наткнулся на Акико с Кенджи в компании ещё пары
человек, что стояли возле туалета и дымили в коридоре.
— Пиздуйте на лестницу, — рявкнул он.
Ребята, вроде, стушевались, а вот Сина, который прибавил и вверх, и вширь,
ухмыльнулся.
— А ты заставь.
— Я-то заставлю, троглодит, — лениво потянулся Чуя. — Опять ведь хныкать
начнёшь.
Парни заржали. Пару дней назад Акико тоже на него залупался, ну Чуя и
спустил его с лестницы. Аж до крыльца. Да ещё и обратно не пускал. Сина всю
ночь на крыльце просидел, а на дворе только ещё март. Изнылся весь, а ничему
так и не научился.
— Чуя! — позвал кто-то с лестницы. Парень обернулся и увидел Кёту.
Его перевели только недавно. Он был прикольным парнем, ему тоже было
пятнадцать. Высокий, симпатичный, крепкий. В ушах у него было столько
металла, что страшно было представить, как они не отвисают. А взгляд добрый,
зелёный. Правда, очень мутный.
— Чего?
— Решилось что-нибудь с Белой ночью? — спросил он.
Накахара закатил глаза. Этому парню дико нравились местные традиции, а
когда он услышал о большой вечеринке, то чуть с ума не сошёл. А ещё он был
эспером, и Чуе полагалось присматривать за ним.
— Пойдём, — вздохнул он, направляясь к лестнице.
Акико что-то пытался ему сказать, но Чуя и слушать не стал. У него было не то
настроение.
Судя по тому, что на втором этаже образовалась курилка, то была перемена. Но
говорить при ребятах Чуе не хотелось, поэтому они с Кётой вышли на крыльцо.
Чуя сел на перила, слегка поёжился и закурил. Солнце, вроде как, вышло, но всё
равно было холодно. Даже в пиджаке.
— Ты странно выглядишь с этим ошейником, в курсе? — спросил Кёта, тоже
закуривая. — Как будто дикого пса посадили на цепь.
Чуя потеребил пальцами ремешок на шее и ухмыльнулся.
— Может, так и есть?
— И кто же смог тебя приструнить? — подойдя ближе, хищно улыбнулся парень.
Чуя аккуратно отодвинул его от себя ладонью.
— Не твоё дело, — лучезарно улыбнулся он.
— А когда станет моим?
— Никогда.
Да, Кёта нравился Чуе, исключая то обстоятельство, что Чуя ему тоже нравился.
Только иначе.
— Так что с Белой ночью?
— Надо написать приглашение, — кивнул на стену Накахара.
Она сейчас вся была закрашена противной тёмно-серой краской. Прямо так и
манила её разукрасить.
— Это так они узнают, что намечается праздник? — вскинул брови Кёта.
— Они и так это знают. Но нужно же официально пригласить, подтвердить, что
ничего не сорвётся. Рисовать умеешь?
235/553
— Граффити-то? Умею, — кивнул парень.
— Вот ты и займись. Дата, белым цветом. Так, чтобы точно было заметно. В
остальном — никаких ограничений. Да и учителя должны знать.
— А охрана?
— А это уже не твоя забота, — выкинув бычок, улыбнулся Чуя и слез с перилл.
Чуя уже собрался было подняться наверх, как наткнулся на первом этаже на
Мацумото. Тот попросил его зайти.
Они сидели минут десять и тупо молчали. Слегка располневший директор что-то
обдумывал, куря в окно, а Чуя сидел на диване и тупо смотрел перед собой. У
мужчины всё ещё жирнился лоб, а ещё Чуя, наконец, понял, почему Тацуя часто
к нему бегает. Два года назад они поженились.
— Скоро Белая ночь, — вдруг подал голос Мацумото.
— Ага.
— В прошлом году всё прошло нормально.
Накахара вздохнул. В прошлом году всё прошло относительно нормально.
— Говорите уже, и я пойду, — вздохнул он.
— Может, стоит отменить в этом году?
— Поздно, — качнул головой Накахара. — Тут народу — не протолкнуться. И все
только и ждут этой ночи. Обломайте их и точно что-то случится.
— Я знаю, что ты умный мальчик. И постараешься за всем проследить. Но ты —
такой же подросток, как и они. Я предлагаю тебе позвать кого-то ещё.
— Это кого? — не понял юноша.
Мацумото затушил сигарету в пепельнице и выразительно на него посмотрел.
— Нет, — отрезал Чуя.
— Ты же общаешься с ними? Пригласи Цубаки, Кусакабе… Дазая.
— Ни с кем из них я не общаюсь, — мотнул головой Чуя. — Более того, дела
приюта — это дела приюта. Они уже своё отгуляли и отмучались. Я никогда их
не попрошу прийти сюда снова. Даже на одну ночь. Тем более за тем, что вы
просите.
— Тебе не кажется, что в этот раз всё может быть опаснее? Как ты и сказал,
народу больше.
— Я думал об этом, — кивнул Чуя. — Да, за каждым я не услежу. Тем более,
учитывая то, что случилось в прошлый раз. Но мелкие этого всего видеть не
должны.
— А куда их деть? — всплеснул руками мужчина.
— Увезти, — предложил Чуя. — Сколько нужно? Два автобуса? Три?
— Пять.
— Ну, пять, — пожал плечами Накахара. — Позвоните Огаю. Я сам могу с ним
поговорить, если хотите. Со времён Дазая тут всё несколько изменилось. И если
мы не хотим, чтобы случилось то, что случилось тогда…
— Я понял тебя, только куда их деть? — всплеснул руками Мацумото. — Больше
сотни десятилеток.
— Ну, — Накахара задумался. — Горячие источники?
— Ты знаешь во сколько это встанет? — зарычал мужчина. — А у нас тут, на
секундочку, ремонт.
— Ремонт оплачиваете не вы, — мягко напомнил Накахара. — Я не знаю, как это
делается, не я же директор, — пожал плечами Чуя, вставая. — Белую ночь не
отменить, утром появится приглашение. А вот что делать с мелкими — думайте.
Я не хочу, чтобы…
— Ладно, — рявкнул Мацумото. — Я попробую что-нибудь с этим решить.
— До свидания, — отозвался Чуя, выйдя за дверь.
Вечером и правда пришло много народа. Только особо не пили, так пару бутылок
водки, для разгона. В основном курили. Чуя, сидя на своей кровати, пополам с
Кётой сдолбил косяк, его слегка разморило, и он начал засыпать.
Акико развлекал баб, что-то делая со своей способностью. Со временем он
научился создавать дерево не только из бумаги, а вообще из всего. А Кёта, имея
власть над огнём, постоянно подпаливал его убогие творения. Чуя думал, что он
делает это только потому, что они с Синой так и не научились ладить. А ещё
Сина постоянно метил на его место.
— Чуя, — позвала девушка по имени Цубаки. Чуя её не переносил из-за её
имени. Оно ей совсем не подходило, потому что «Цубаки» у него крепко
ассоциировалось с голубыми отросшими волосами и пирсингом по всему лицу.
— Что? — спросил он, положив голову на плечо Кёты.
— Что там с Белой ночью? Нам что-то надо с собой принести?
— Принесите себя и что-нибудь выпить, — лениво отозвался Накахара.
— Порошки и таблетки запрещены, даже если это аспирин.
— Серьёзно? — насупилась Цубаки. — А в прошлом году было можно.
— В прошлом тоже было нельзя, — подал голос Акико. — Вдруг, Чуечка случайно
чем-то ширнётся и снова разнесёт половину приюта.
Несколько человек загоготали, девушки рассмеялись. Чуя действительно не
выглядел таким уж страшным, когда находился в подобном состоянии. Но
стоило ему открыть глаза и посмотреть своим острым взглядом, все резко
вспоминали, кто в доме хозяин.
— Пасть захлопни, воняет, — отрезал Накахара. — Никакого порошка.
— Я слышал, что мелких увезут на эту ночь, — вдруг вспомнил Кенджи.
— Серьёзно? — оживилась Цубаки. — Значит, в нашем распоряжении всё
здание?
— Нет, — отрезал Чуя. — Сунетесь на их этаж — прикончу.
Он поудобнее перелёг на плечо Кёты и прикрыл глаза.
Цубаки что-то недовольно профырчала и отошла от него, а Кёта одной рукой
принялся теребить его хвостик.
— Прекрати это делать, — попросил Чуя.
— Я не могу, — улыбнулся он. — Ты не представляешь, какой сексуальный.
— Тогда уйди отсюда и трахни кого-нибудь, — предложил Накахара.
— А ты? Тебе неужели не хочется?
— Нет.
— Врёшь, — улыбнулся парень. — Хранишь верность своему хозяину, собачка?
Накахара распахнул глаза и резко встал. Голова знакомо закружилась.
— Эй, прости, — опешил Кёта.
— Отъебись, — направляясь на выход из комнаты, рыкнул Чуя.
Он вышел на лестницу и поднялся на четвёртый этаж. Ремонт шёл пока в
коридоре, ставили новые стены. Но вот комната Фёдора всё ещё стояла. Там уже
не было вещей, но дверь, кровать со старым матрасом и шкафы всё ещё были на
239/553
месте.
Поднявшись туда, Чуя свалился на кровать и достал из кармана телефон. Сам он
первым никогда по нему не звонил, не отправлял смс. На телефон только
поступали вызовы от Фури, иногда он писал в ответ. Вот и сейчас он спрашивал,
как дела.
Перевернувшись на спину, Чуя напечатал ему сообщение «скоро Белая ночь».
Ответа не последовало. Наверное, он был занят. А может, просто понимал, что
это значило для Чуи. Для юноши Белая ночь была не праздником, а испытанием.
Он не понимал, как Дазай всегда так играючи справлялся с подобными вещами.
Он ведь даже не напрягался никогда.
Вздохнув, Чуя захлопнул телефон и прикрыл рукой глаза. Ему не хотелось тут
быть. Точнее, не хотелось тут быть одному. Ему до слёзной дымки перед
глазами, до тошноты, до подкашивающихся коленок хотелось прижаться к
Дазаю. Хотелось посмотреть на то, как он возмужал за четыре года. Наверняка,
умеет уже многое. Носит костюм, пугает одним своим видом.
Чуя никогда не спрашивал Огая о Дазае. Только один раз он взял с него
обещание, что если с Осаму что-то случится, он ему скажет сию же секунду. Его
не интересовало, как он прижился в мафии, не интересовало, спит он с кем-то
или нет, не интересовало, есть ли у него дети. Единственное, что Чую
волновало — это то, чтобы Дазай был живым и здоровым. Всё. Ему было важно,
чтобы Дазай просто существовал. Ему было нужно знание, что такие люди
существуют, что у него есть семья, которую он не выдумал. Пускай, уже
далёкая, кажущаяся незнакомой, но семья.
Тут завибрировал телефон. Чуя дёрнулся и поднял трубку. Звонил Фури.
— Что-то случилось? — опешил мальчик.
— Нет.
От этого голоса в трубке его всего прошило. Желудок подлетел к горлу, сердце
забилось в голове, Чуя резко сел.
— Почему у тебя телефон Фури?
— С ним ты, значит, общаешься?
Накахара выдохнул. Это был знакомый недовольный голос Осаму. Не тот, каким
он его окатил секунду назад. Чётким, холодным, острым.
Чуя молчал. Дазай тоже молчал. Он не знал и не хотел говорить. Он мечтал,
чтобы Осаму сию секунду оказался рядом. И он бы ни о чём его не спрашивал, он
бы просто сидел рядом молча и обнимал. Из ясных глаз покатились слёзы.
— Я слышу, что ты плачешь, — сказали на том проводе. Чуя закусил губу и
зажмурился. — Значит, ты сейчас один. Терпишь?
Мальчик понял, что он имел ввиду. Дазай хорошо знал местные порядки.
Выходные — попойка. А где попойка, там и девушки.
— Чуя, — позвал Осаму. Он это сказал так, как говорил раньше. Как говорил ему,
когда обнимал и баюкал. — Ты всё ещё моя семья. Это никогда не изменится.
Слышишь?
Мальчик тихо всхлипнул. Слёзы лились ручьём, грудь сдавило. Он начал
задыхаться.
— Это всё по-настоящему, — продолжал говорить Дазай, проникая ему на
подкорку словами. Да, он всё прекрасно знал и помнил. Он прекрасно себе
представлял, о чём думает Чуя в каждую секунду времени. Он сам ему
рассказал, отдал это знание. Точно так же, как Дазай подарил ему свою
историю, которую никто, кроме Чуи, не знает до конца. — Я всё ещё твоя
семья, — повторил Дазай.
Юноша снова тихо всхлипнул.
— Я продолжаю ждать тебя, — срывающимся голосом, прошептал он и
захлопнул телефон.
240/553
Часть 23
После отбоя учителя ушли. Девушки едва дождались, они тёрлись возле приюта
с ужина. Сузуки рассказал, что у них там спор — переспать с Чуей. Накахара
только глаза закатил. Ага, держите карман шире. А вот Кёта его реально
напрягал.
Когда заиграла музыка, все выползли на этаж. Как и в прошлый раз несколько
кроватей вытащили в коридор. Диванчик из прежней комнаты Широ тоже
переместили туда же.
На нём Чуя и сидел, наблюдая за тем, как народ веселится. Ужрались все
быстро, но пока ещё было относительно спокойно, правда, шмалью таращило —
будь здоров.
— А ты, как всегда, один, — подсев с бумажным стаканчиком в руке, улыбнулась
Цубаки.
Вообще-то, она была симпатичной. У неё было красивое лицо, светлые глаза,
каштановые волосы до пояса. И одета она была в ту ночь очень привлекательно,
не школьная форма, как он привык. Возможно, если бы её звали не Цубаки, она
бы ему даже нравилась.
— А тебе больше докопаться не до кого? — поинтересовался Накахара, отпивая
егермейстера из своего стакана.
— Чуя, ну прекрати, — пересаживаясь к нему на колени и обвивая рукой за шею,
попросила она. — Я ведь не сделала тебе ничего плохого.
Накахара вздохнул.
— Я просто не хочу.
— Правда? А я чувствую, что хочешь, — поёрзав на коленях, улыбнулась Цубаки.
— Точно не тебя, — оскалился Накахара.
Девушка обиженно сползла с его колен и села рядом.
— А кого? Что тебе нравится? Светлые волосы, большая грудь, длинные ноги?
Расскажи?
— Ну, волосы мне нравятся тёмные, — решил поприкалываться Чуя. — Худая
фигура, длинные пальцы, тонкие длинные ноги…
— Ну? — осматривая себя, не поняла девушка. Пока подходит.
— И член между ног, — добил её Чуя.
Она смотрела на него несколько секунд озадаченно, а потом рассмеялась.
— Да брось. Никогда не поверю, что ты гей. Докажи.
— Да легко.
Чуя, поддаваясь азарту, поднялся с дивана и прошёл к толпе танцующих. Возле
Кёты увивалась какая-то блондинка, но он не постеснялся развернуть его за
плечо и поцеловать.
Парень аж опешил, но быстро собрался, схватил Чую за талию и прижал к себе.
Накахара, ощущая, как в его рот пытаются протолкнуть язык, приоткрыл губы, а
сам посмотрел на красную, как рак, Цубаки.
Она таращилась во все глаза, пока Кёта, почувствовав свободу, прижимал Чую к
себе сильнее, углублял поцелуй и спускался одной рукой по его боку вниз.
Плюнув на всё, Чуя зарылся пальцами в его чёрные кроткие волосы и притянул к
себе сильнее. Кёта припечатал его к стене и закинул одну ногу себе за спину,
продолжая быстро целовать.
— Всё, — попытался оттолкнуть его Накахара, ощущая животом чужой стояк.
242/553
— Отцепись.
— Нет, — рыкнул Кёта, переходя на его шею. — Я тебя хочу, прямо сейчас.
— Я сказал отстать, — рявкнул Чуя и отпихнул его двумя руками.
— Ты же сам полез, — опешил парень, отойдя от него на шаг.
— Забей, — окинув рукой волосы от лица, сказал Накахара. — Больше не полезу,
развлекайся.
Кёта, пребывая в бешенстве, схватил Чую за руку и вволок того в ближайшую
комнату, а потом закрыл дверь и опёрся о неё спиной.
— Чуя, — начал он. — Ты хоть представляешь чего мне стоит не сорваться?
— Представляю, — скрестил руки на груди Накахара. — Срыв будет стоить тебе
члена. Опыт у меня есть.
— Слушай, — вскинул глаза Кёта. — Ты мне правда нравишься. Не просто, чтобы
потрахаться.
— А ты мне нет. Ни так, ни так.
— Да в чём дело?! — отчаянно закричал юноша. — Ты до сих пор ждёшь этого
Дазая? Сколько прошло? Четыре года? Он не вернётся, ты ему не нужен!
Чуя подлетел к Кёте и схватил того за шею, больно припечатав головой к двери.
— Заткнись! — зарычал он. — Не смей произносить это имя! Дазай для меня
семья. И он может провалиться куда угодно, хоть на всю жизнь, он всё равно
останется для меня единственным, ты понял?!
Кёта сглотнул.
— Ты был ребёнком, — попытался возразить он. — И гонишься лишь за
воспоминаниями, ждёшь шестнадцатилетнего пацана, которого уже не
существует. Отпусти себя, Чуя. Я вижу, что ты едва держишься.
Парень отпустил его шею и закурил. В комнате было душно, на грудь давило.
Чуя ощущал, что давление снова подскочило.
— Я не животное, чтобы на всех бросаться, — сказал парень. — Я в состоянии
себя сдержать. Так что даже не пытайся.
— Ты согласен со мной, — подал голос Кёта. — Ты мечешься, ждёшь, терпишь.
Но его нет и не будет.
Накахара сел на кровати и зажмурился. Да, он тоже об этом думал. Постоянно!
Но всё равно не хотел поддаваться этим мыслям. Дазай, каким бы он ни был,
останется Дазаем. Пусть хоть монстром, хоть психом, хоть семьянином с кучей
детей. Дазай был, есть и будет его семьёй. Единственной семьёй.
— Чуя, — положив руку на плечо, Кёта сел рядом. — Я не буду тебя ни к чему
принуждать, просто, послушай меня. Ты должен разобраться с этим.
Невозможно долго находиться в таком подвешенном состоянии. Оборви всё.
— Нет, — качнул он головой. — Я лучше буду всю жизнь жить в неведении, не
зная, где он, чем возьму и откажусь, — парень вскинул на него мокрые
покрасневшие глаза. — Ты представляешь сколько он терпел? Я был
десятилеткой, а он здоровым парнем. Он ни разу не позволил себе коснуться
меня как-то не так, хотя я намеренно его провоцировал, даже не понимая.
— Но он-то спал с другими.
— И что? — вскочил Чуя. — Камия потом вправил ему мозги.
— Камия?
— Старший, — небрежно отозвался Накахара. — Он всё видел и понимал. Тоже
провёл с ним подобную беседу. Сказал либо терпеть, либо отпустить. И Дазай
выбрал первое.
— А ты уверен, что он до сих пор выбирает терпеть? — вскинул брови Кёта.
— Конечно, нет. Но даже если и так, я буду. Мне не нужен никто, кроме него.
Чуя вздохнул. Ему было так тяжело, так обидно, он так скучал, что хоть на
стенку лезь, хоть волком вой. Садись и прямо тут реви. Но тут до него резко
дошло, что стало как-то тихо.
— Ты слышишь? — вскинул голову Накахара.
243/553
— Нет, — тоже заметив образовавшуюся тишину, качнул головой Кёта.
Чуя, подрываясь, вылетел из комнаты. Этаж был почти пуст. Все толпились
возле туалета. Недолго думая, парень залетел внутрь. Там, на полу, Акико
сходил с ума. У него из рук что-то вырастало и отваливалось. Он кричал,
извивался, а ребята рядом просто стояли и таращились во все глаза.
— Тихо, — сев рядом с ним на холодный кафель, Чуя попытался его унять, но
Сина продолжал извиваться.
— Я не могу! — кричал он. — Я не контролирую её.
Накахара развернулся к остальным, выцепляя глазами Кенджи.
— Что он принял?
— Я…
— Что?! — заорал парень.
— ЛСД.
Акико хныкал, продолжая материализовать дерево. Он был весь белым, его
способность не рассчитана на такое использование. Надо было срочно что-то
делать, пока он окончательно не истощил свои жизненные ресурсы.
— Кёта, — прижимая руки Сины к полу, позвал он.
— Что?
— Найди Сузуки, срочно. Пусть тащит свою аптечку. И все вон отсюда!
— Но… — попытался возразить Кенджи.
— Вон! — заорал Чуя. — И советую избавиться от дури. Если найду хоть у кого-
нибудь порошок — придушу.
Ребята начали стекаться обратно в коридор, пока Чуя пытался приструнить
Акико. Но тот что-то бормотал про старших, что-то пытался сделать. Накахара
догадался, что он словил бэд-трип. И как сейчас не хватало Дазая! Парень не
представлял, как справляться с эсперами в таких ситуациях. Он, конечно, мог
его прикончить, но это не вариант. Его задача сохранять порядок и всех
живыми.
Вскоре появился Сузуки, весь растрёпанный, но с «аптечкой». Там лежали не
бинты и зелёнка. Именно в этой аптечке были препараты. Причём, самые
разные.
— Что с ним делать? — садясь рядом с Чуей, спросил он.
— Я не знаю, можно ли вкалывать снотворное, когда примешь ЛСД, — отчаянно
сказал он.
— Тогда не будем рисковать. Давай просто промоем ему желудок.
— А какой смысл?
— Отвлечётся.
Возиться с блюющим Акико — это последнее, чем хотел заниматься Накахара.
Но после нескольких литров воды и таблетки рвотного он перестал создавать
дерево. Его долго полоскало, а потом ребята оттащили его в комнату, принесли
ведро и приставили Кенджи наблюдать. Веселье давно пошло своим чередом,
многие разбрелись по комнатам.
Чуя же чувствовал себя, как выжатый лимон. Он взял с собой егермейстер и
пошёл на улицу, надеясь остыть под прохладным ночным воздухом.
Та ночь и правда была холодной. В здании гремела музыка, но на крыльце было
тише. Макото с Сузуки обещали за всем присмотреть. Хрен, конечно, знает, как
они присмотрят, но у самого Накахары уже не было сил там находиться.
Сидя на перилах, лакая егермейстер и куря, мальчик смотрел на яблоню. После
того, как Дазай ушёл, она больше ни разу не плодоносила. А Чуе так иногда
хотелось именно этих яблок. На самом деле, даже когда они созрели, они были
дико кислыми.
Вздохнув, парень затянулся. Было холодно. Он погорячился, выйдя в одной
рубашке.
— Тебе нельзя курить.
244/553
Чуя аж дёрнулся от этого строгого знакомого тона. Он посмотрел на дверь. В
проходе стояла высокая фигура в костюме и плаще на плечах.
— Поздно, — усмехнулся Накахара.
Дазай сделал шаг на крыльцо и прикрыл дверь. Накахара начал жадно его
оглядывать. Да, он его таким себе и представлял. Высокий, худой, в костюме,
красивый. Господь, как же он стал красив!
Чуя смотрел и глазам не верил, пока Дазай так же жадно его оглядывал. Как
Дазай и предсказывал, его глаза всё ещё были большими и пронзающими, а вот
лицо приобрело острые правильные черты. Чуя был невозможно красив. И
волосы. Он больше не отрезал их так коротко, отпустив до лопаток.
Подойдя, Дазай забрал у него из рук сигарету и затянулся. Чуя молча смотрел за
ним, а потом сделал глоток егермейстера и предложил бутылку ему. Осаму тоже
глотнул.
— Никогда не понимал, чем он тебе нравится, — зажмурился от крепости Дазай.
Чуя пожал плечами. Мафиози заметил на его шее ошейник. Он делал Чую не
просто меченым, он делал его непозволительно сексуальным, стягивая всё ещё
тонкую, но уже не детскую шейку.
— Всё-таки дорос до него, — улыбнулся Осаму.
— А ты сомневался? — вскинул брови Чуя. Его глаза сверкали, лихорадочно
блестели. Поза его была расслабленной, но тело выдавало — он готов
набросится на него в любой момент, как раньше.
— Я надеялся, что ты останешься крохой, — вздохнул Дазай.
Он допил остатки егермейстера, бутылка глухо звякнула где-то рядом с
крыльцом. Быстро затянулся, выщелкнул пальцами бычок и подошёл к Чуе
вплотную. Он почти дотягивался до него, сидя на высокой периле. Накахара
застыл, ощущая запах сигарет, алкоголя и тяжёлого парфюма. Тяжёлого, но
очень приятного.
— Ты очень вырос, — наклонившись к Чуе, прошептал Дазай.
Накахара улыбнулся влажными губами.
А потом эти губы накрыли чужие. Чуя тут же зарылся руками ему в волосы и
притянул со всей силы к себе, бешено целуя. Дазай тоже сорвался, подхватывая
его ноги и закидывая их себе за спину.
Он с удивлением ощутил, как Чуя возбудился. Прижал его к себе сильнее,
позволил свести щиколотки за своей спиной, а сам продолжал целовать, путая
огненные кудри, которые пахли сигаретами, вперемешку с запахом шампуня.
Дазай не давал себе оторваться от него, ощущая, как по бледным щекам
потекли слёзы. Поцелуй окрасился солёным привкусом, остужая. Тихо
всхлипнув, Чуя прижался к нему всем телом, на что Дазай аккуратно обхватил
руками маленькое лицо и нежно коснулся покусанных губ. Потом солёных щёк,
век, а потом быстро-быстро зацеловал его, как раньше. И продолжал так
целовать, пока Чуя не рассмеялся.
— Малыш, — обнимая его, позвал Дазай. — Я очень соскучился.
Чуя пропустил руки под плащ и огладил широкую спину, стянутую плотной
тканью тёмного пиджака.
— Ты даже не представляешь, как я скучал.
— Вообще-то, я рано, — вздохнул Дазай, поглаживая его лопатки. — Не смог
удержаться.
— Что?
— Я говорил тебе. Шестнадцать.
— Ты из-за этого не появлялся?
— Не только, — улыбнулся Осаму и отстранился от него. — Было много причин.
Но сегодня не смог удержаться. Давай уедем? Хочешь? Я сниму номер в самом
дорогом отеле. Отдохнёшь, поужинаешь.
— А? — не понял Чуя, удивлённо глядя в его глаза. — Ты о чём?
245/553
— Ну как же? Я так скучал. Давай уедем, развлечёмся.
Накахара не понял, что произошло. Дазай говорил какие-то глупости.
— Сейчас Белая ночь, я не могу уехать. Ты пришёл впервые за четыре года и
зовёшь в отель? Осаму, ты с ума сошёл?
— Это ты с ума сошёл.
— Что?
Тут Дазай резко исчез. Исчезло всё, заменяясь дикой головной болью. Чуя с
трудом открыл глаза и понял, что он валяется на мокрой земле возле крыльца.
Из дома играет музыка. Голова трещала ужасно, а грудь давило. Рядом
разлилась бутылка егермейстера.
— Какого? — поднимаясь, прохрипел Накахара и тут же ахнул. Грудь давило так,
что не вдохнуть, а левая рука знакомо заломила. — Чёрт.
Его сейчас не особенно волновало его состояние. Ему до слёз было обидно, что
всё оказалось только играми воспалённого разума. Тут послышался смех и звук
разбивающегося стекла. Чуя так и продолжал сидеть на земле, после того,
видимо, как свалился с перилл.
Образ Дазая из сна не мог отпустить его. Видимо, Чуя всё же перепил. Он
казался таким реальным и красивым, что аж внутри всё сжималось. Да, так его
Чуя себе теперь и представляет. Интересно, а он на самом деле такой?
247/553
Часть 24
Чуя не приходил в себя два дня. А когда очнулся, то понял, что место
смутно знакомое — лазарет Портовой мафии, а рядом сидел с какой-то книжкой
Хиротсу.
— Старик? — прохрипел юноша, пытаясь встать. Мужчина тут же подлетел и
уложил его обратно.
— Лежи.
— Почему я здесь?
Но Хиротсу не ответил. Он вышел, чтобы позвать медсестру. Она тут же списала
показания приборов, а потом поставила ему какую-то капельницу.
Накахара резко почувствовал, что сил у него больше нет. Он покорно прилёг,
замечая, что катетер торчит опять из пятки. И почему в руку поставить не
могут?
— Сейчас откапает и принесут поесть, — послышался голос Огая. Чуя вздрогнул
и распахнул глаза. А когда он успел их закрыть?
— Так я…дозвонился? — просипел юноша.
— К своему счастью да, — кивнул мужчина, сев рядом с ним.
Чуя почувствовал смутно знакомый запах тяжёлого парфюма. Но шёл он не от
Огая. Будто, сам Чуя им пах. Юноша откинул одеяло и обнаружил, что одет не в
больничную пижаму, а чистую футболку, которая велика ему размера на два.
Мальчик распахнул на него глаза.
— Он здесь?
— Уже нет, — покачал головой Мори.
— П-почему? — опешил Чуя. Он многое мог допустить и понять, мог допустить,
что Дазай занят, что ему не до него, но то, что он не может выделить времени,
чтобы зайти, когда сам Накахара буквально у него под носом, в месте, где он
бывает ежедневно…это было очень обидно.
— Я ему не дал дождаться, когда ты проснёшься. Вам ещё рано видеться.
— В смысле, рано? — тут же стал суровым Чуя. И тут же ощутил, как грудь снова
сдавило. Он лёг на кровать и тяжело задышал.
— Вот, — фыркнул Мори. — Тебе сейчас нельзя волноваться, а Дазай — одно
больше волнение. Так что, перетопчешься.
— Ну…ну, пожалуйста, — отпуская по вискам слёзы, попросил он. — Что мне
сделать?
— Ничего. Я уже сказал, никакого Дазая. Он со мной согласен.
— А?
— Тем более, у него пока нет времени. Так что, ты лежи, отдыхай, поправляйся.
А я ещё зайду.
— Огай! — рявкнул Чуя, но мужчина уже вышел за дверь.
Юноша повалился обратно, под тяжёлый взгляд Хиротсу. Вскоре старик тоже
вышел, а Чуя подтянул к себе футболку и начал жадно её нюхать. Она пахла
им — Дазаем. Запах порошка и того тяжёлого, вкусного парфюма, совсем чуть-
чуть. Вот только, если встреча с Осаму ему приснилась, откуда он мог знать этот
запах?
Огай явно недооценил Чую, когда подумал, что спустя два дня после приступа
он не встанет с кровати. Он встал, да ещё и вышел в коридор.
Когда мужчина вернулся к вечеру, чтобы проведать его, то обнаружил Накахару
метрах в трёх от палаты, он куда-то шёл, держась за стенку. Причём, шёл
босиком, всё в той же чёртовой футболке и джинсах.
— Совсем из ума выжил? — рявкнул он, подхватив его под руку и потащив
обратно в палату. — Тебе вставать ещё нельзя.
248/553
— Тогда позови его, — скулил Чуя, пока его укладывали обратно на кровать.
— Пожалуйста, Огай, позови.
Мужчина давно не видел этого ребёнка таким. Накахара был полностью разбит.
Ему было плохо, он был слаб, но видимо, его это волновало в последнюю
очередь.
— Чуя, — обнимая его за голову, начал он. — Пожалуйста, потерпи. Вы ещё
увидитесь, я обещаю. Просто, пока рано.
— Не рано, — сжимая пальцами его пиджак на спине, проскулил подросток. — Я
уже так долго жду. Я даже не знаю, как он. Он вырос? Как он выглядит?
Мори тяжело выдохнул.
— Я подумаю, — пообещал он. — Но Дазая сейчас нет в городе, поэтому не
пытайся отсюда выйти. Я отослал его на время, пока ты болеешь.
— И он уехал? — глядя мокрыми глазами, спросил Чуя.
— Да, — соврал Огай.
Ему бы очень хотелось, чтобы Дазай уехал. Но этот баран упёрся всеми
копытами, что и с места не сдвинется, пока Чуя не поправится.
— Когда он вернётся?
— Я не знаю. Но тебе пока не стоит об этом думать. Тебе надо отдыхать и
поправляться, — баюкая юношу, сказал Мори.
Чуя вздохнул, понимая, что сил у него больше нет. Он расслабился в чужих
руках, вдыхая лёгкий запах порошка, сигарет и лекарств от Огая. От него всегда
так пахло. Странно, но в целом, приятно.
Вскоре Чуя уснул. Но едва Огай вышел из палаты, наткнулся в коридоре на
Дазая, что топтался на месте и кусал губы.
— Как он?
— Вон отсюда, — прорычал Мори. — Ты ослушался моего приказа.
— Скажи, как он, — глядя прямо в глаза, потребовал Осаму. Мужчина закатил
глаза.
— Хныкает и хочет к мамочке, — Дазай открыл было рот. — Но мамочке к нему
нельзя. Ослушаешься и зайдёшь туда — больше никогда его не увидишь.
Понятно?
Осаму фыркнул.
После того, как у Чуи случился приступ, Дазай не мог заставить себя уехать
домой. Он торчал в лазарете порта, пока мелкий отлёживался в своей палате.
Осаму просто неимоверных усилий стоило не зайти к нему.
Но Огай был прав. Он не должен. Дазай и сам понимал, что если увидит Чую, то
больше его не отпустит, потащит за собой. А ему пока рано, рано, рано.
Слово «рано» Дазай теперь возненавидел точно так же, как когда-то слово
«правильно». Мафиозные порядки набили ему оскомину, жить без Чуи быстро
надоело.
Дазай до сих пор не понимал, как справлялся до того, как его встретил. И как он
жил эти первые пятнадцать лет? Смысл в его жизни появился только пять лет
назад, когда повседневность пронзил чистый и острый, как бритва, взгляд.
Сейчас же его маленький ребёнок лежал в палате и скулил во сне. Дазай больше
всего на свете хотел зайти и успокоить. Он хотел сорваться в приют, когда
позвонил ему. Но он не мог. Огай запретил им видеться.
Но Чуя так стонал, а Огай уехал и сегодня уже точно не вернётся. Может…
Плюнув, Осаму поднялся с пола и тихо зашёл в палату, постоянно
прислушиваясь. Со стороны кровати доносилось пиликанье приборов и тихий
скулёж. Чуя метался во сне, чуть ли не срывая провода, но спал.
Не думая больше ни секунды, Дазай подлетел к нему и положил руку на горячий
лоб. Парень дёрнулся, но тут же затих, будто, пытаясь понять, та эта рука или
нет. Тогда Дазай провёл по голове, потеребил пальцами кудри, нагнулся,
249/553
вдохнул их запах. Чуя, что-то почувствовав, тут же дёрнулся к нему, даже не
просыпаясь. Дазай быстро обнял его и прижал к себе.
— Я сплю? — не открывая глаз, тихо спросил Накахара.
— Спишь, — прошептал Дазай, гладя его по лопаткам.
— Мне не стоит просыпаться?
— Нет.
Чуя притянул его руками к себе и тоже зарылся в волосы. Попытался всё же
припомнить, откуда он знает этот запах, но воспоминания ускользали от него.
Он не мог понять, почему парфюм кажется таким знакомым.
— Ты классно пахнешь, — тихо сообщил Чуя, жадно нюхая его шею, прижимаясь
к ней носом, будто слепой котёнок в поисках материнского молока.
Дазай промолчал, всеми силами жмурясь, терпя его родные нежные касания,
сжимая его тёплое тонкое тело.
— Подожди ещё немного, малыш, — прошептал Дазай. — Осталось совсем чуть-
чуть.
Чуя что-то всхлипнул в полусне и расслабился. Осаму аккуратно уложил его
обратно на кровать, а потом провёл носом по его милому чуть вздёрнутому
носику. Во сне его лицо было настолько безмятежным, что казалось, будто ему
всё ещё десять.
Дазай собрался встать, но рука Чуи схватила его за рукав, Осаму взглянул в его
лицо и…прирос к месту. Яркие чистые глаза смотрели прямо, остро, но
настороженно и недовольно. Эти глаза пригвоздили его к полу, кровь застыла в
жилах. В темноте они будто светились алмазами. Дазай шумно сглотнул,
вспоминая угрозу Мори, но тут эти глазки медленно закрылись, а пальцы
отпустили рукав. Чуя обратно заснул, повернув голову на бок. Дазай аккуратно
укрыл его и положил тонкую ручку поверх одеяла. Последний раз взглянув, он
всё же не удержался и поцеловал его в губы, оставляя на них запах табака и
мяты.
Когда проснулся, Чуя долго не мог понять, сон это был или нет. С одной
стороны, он был уверен, что не сон. Но с другой стороны…мало ли, чем его
могли тут накачать. Тем более, Дазая тут быть не могло, он же уехал…по
крайней мере, по словам Огая. А с этим типом хрен разберёшь, верить ему или
нет.
Когда Накахара уже окончательно отчаялся разобраться, что к чему, в палату
вошла медсестра с огромным букетом красных роз.
— Эээ…что это? — спросил Чуя.
— Кто-то желает вам скорейшего выздоровления, — улыбнулась девушка. — Тут
есть записка.
Она передала маленький белый конвертик Чуе. Развернув её, он едва
сдержался, чтобы не разрыдаться. Там было только два слова «Не сон». А на
обратной стороне просьба «уничтожь меня».
Сжав открытку в кулаке, Чуя улыбнулся.
— Кажется, кто-то ошибся адресом, — сказал он девушке.
— Что там было?
— Для какой-то горячо любимой Харуки-сан.
— Ой, а доставщик уже ушёл, — разволновалась девушка. — Ну, тебе в любом
случае нужнее. Порадуют, пока ты тут скучаешь. А запах какой, чувствуешь?
Чуя не чувствовал, так как цветы стояли на окне, а он лежал на кровати. Полдня
он потратил на то, чтобы осознать и трепетно отложить в памяти это смутное,
но приятное воспоминание о Дазае. У него их было много, но все они старые. И
каждое Чуя хранил в себе с особым трепетом, складывая в сердце в отдельную
коробочку. Он любил её доставать и перебирать эти воспоминания,
представлять и вспоминать, что он тогда чувствовал. Бывало, перед сном он
250/553
вспоминал свой первый день в приюте. Или, то утро, когда Дазай проснулся со
стояком. Или он вспоминал утро вечеринки, когда Дазай расчёсывал ему волосы
и пытался выглядеть строгим перед ребятами. Даже негативные воспоминания,
связанные с Лысым, он хранил.
А теперь было ещё одно. Оно было наполнено тихим пиканьем приборов и
запахом парфюма. А ещё запахом табака, ощущением ночной прохлады от тела,
сильных рук на спине, горячего шёпота в ухо. Оно было самым свежим и самым
настоящим, пускай и мутным.
Дождавшись, когда медсестра заберёт завтрак и сделает все уколы, Чуя пошёл в
туалет и сжёг открытку, а пепел смыл в раковину. Видимо, причина пропажи
Дазая из его жизни всё же была. Он пообещал, что осталось немного потерпеть.
И это обещание грело его внутри с такой силой, что даже дышать стало легче.
Будто, это обещание лечило его сердце и душу.
Чуе в то утро было так хорошо, как никогда за последние четыре года. Он бы и
дальше его ждал, он всё решил, но теперь мальчик точно знал, что ждёт не зря.
Что ещё немного, пока не ясно сколько, но они будут вместе. Он снова сможет
на него посмотреть. Увидеть, насколько Дазай стал высоким, крепким,
красивым. Почему-то его не отпускал образ из сна, где Осаму был в костюме, при
галстуке и длинном плаще на плечах. И ему чертовски шло! Секс во плоти,
наверняка, нет отбоя от поклонниц или поклонников.
При последней мысли Чуя слегка поник, но тряхнув головой, взял себя в руки.
Это не важно. Важно то, что он его точно скоро увидит. Эта мысль помогала
жить дальше.
252/553
Когда Чуя вернулся, в приюте было непривычно тихо. И хотя мелкие уже
вернулись с небольшого курорта на источниках, видно их не было.
За всё время в больнице ему даже никто не позвонил ни разу, поэтому Накахара
не знал, как тут обстоят дела. Но едва он поднялся на третий этаж, держа в
руках два пакета, на него налетел Кёта.
Юноша пошатнулся, чуть ли не падая от резких и крепких объятий.
— Ты чего?
— Я так испугался, — обнимая его, признался парень. — Мне так жаль, что не
заметил, что тебе плохо…
— Ой, да забей, — отмахнулся Накахара. — Лучше помоги.
Кёта тут же подхватил пакеты и понёс их в комнату. Но когда Чуя зашёл, на
него налетел уже Сузуки, а следом и Макото подошёл и обнял.
— Ну и как так вышло, что я проморгал твой приступ? — укоризненно спросил
парень, потрепав друга по голове. Чуя кинул короткий взгляд на Рю, что сидел
на кровати. Тот смотрел вниз.
— Да хрен знает, я не помню, как мне поплохело. Даже не помню, как до
комнаты добрался. Обошлось и ладно.
— А ты прям бодрячком, — заметил Сузуки, уже вываливая содержимое пакетов
на кровать. — Случилось что-то хорошее?
— Ну, что-то хорошее и что-то не очень, — пожал плечами Накахара, вспоминая
ночные обнимашки с Дазаем. — Но самое главное, — он прошёл к подоконнику.
— Я теперь могу спокойно покурить.
Парни рассмеялись, пока Чуя с превеликим удовольствием достал сигарету и,
усевшись на подоконник, подкурил её.
Чуя, сидя на кровати, пока Макото бинтовал ему бедро, размышлял о том, что
завтра приедут родственники. Вот кого-кого, а их он хотел видеть в последнюю
очередь.
Последний раз они виделись, когда Чуя простыл после недели в камере.
Приехали тогда испуганные, изображали из себя заботу, а мальчика чуть ли на
них не выворачивало.
Общество опекунов мальчику никогда не нравилось, даже когда ещё родители
были живы. И хотя тётя очень сильно напоминала ему отца внешне, исходя из
того, что Накахара помнил, они были совсем не похожи.
— Ты какой-то загруженный, — затягивая бинт на ноге Чуи, тихо сказал Макото.
Парень вздохнул и как-то печально на него посмотрел.
— Ты помнишь своих родителей? — спросил парень.
— Немного, — пожал плечами Макото. — Они были наркоманами.
— Серьёзно? — опешил юноша. Он никогда не спрашивал, как Макото попал в
этот дом, а тут вдруг ему стало интересно.
— Ага, — кивнул парень, убирая бинты в аптечку и передавая Чуе форменные
брюки. — Походи пока в этих, я попробую что-нибудь сделать с порванными
джинсами.
Чуя пожал плечами и натянул брюки.
— Расскажи мне, что ты помнишь, — попросил юноша.
— Ну, — задумался Макото. — Они меня, вообще-то, любили. Бывало, у мамы
было хорошее настроение, она брала меня на руки, кормила с ложечки. Но у нас
не было денег. Думаю, я сам родился у них случайно.
— Они были молоды?
— Сейчас мне кажется, что они были слишком молоды. Не уверен, что они были
совершеннолетними, когда я появился.
— Как они выглядели?
— У мамы были длинные каштановые волосы, у папы чёрные. Не знаю, типичная
японская внешность. А глаза, — Макото указал пальцами на свои. — Всегда были
мутными и пустыми. Бывало, они возвращались и не могли узнать меня.
— Но они тебя не били? — уточнил Чуя.
— Нет, они были героиновыми наркоманами. Им было по боку. Знаешь, есть
наркоманы бешенные, а есть безобидные. Вот они были безобидными. Правда,
когда мне было семь я случайно обнюхался кокаина. Они скорую тогда вызвали,
плакали. А потом их лишили родительских прав, посадили мать, а меня сюда.
Мацумото сказал, что отец скончался почти сразу от передозировки, а мама
позже, от гепатита в тюрьме.
Чуя опустил глаза. Он какое-то время размышлял об этом, а потом печально
улыбнулся.
— Мне жаль.
— Не переживай, — потрепал его по голове Макото. — Я рад, что не пошёл по их
пути.
255/553
— Поэтому ты не принимаешь?
— Наверное.
Чуя знал несколько историй о том, как ребята попали в приют. Как правило,
было несколько сценариев. И делились они на три типа: первый — наркоманы,
пьяницы, которых лишили родительских прав, второе — отказ от ребёнка после
рождения, и третье — потеря родителей в результате их смерти. Последний тип
историй встречался реже всего. К нему бонусом вечно шли какие-то
дополнительные обстоятельства, вроде алчных родственников или чего-то ещё.
А вот первый тип историй встречался чаще всего.
Дазай, юноша про себя решил, относился ко второму. Либо его родители умерли
сразу после рождения, либо отказались от него. Но Чуя не представлял, как
можно отказаться от Дазая. Он представлял его себе милым ребёнком с
большими умными глазами. Любознательным, красивым. Разве, кто-то в здравом
уме откажется от сообразительного здорового малыша?
Думая об этом, Чуя лёг спать. Ему приснился детский дом, полный карапузов, в
котором был Дазай и пытался успеть за всеми уследить. Он делал всё с улыбкой,
легко и быстро менял каждый памперс, но когда он поднял взгляд, Чуя увидел
там неимоверную усталость. Как женщина, родившая пятерых детей разом по
какой-то нелепой случайности. И, она вроде, должна их всех любить, они же её
дети, но они её уже так вымотали, что она начала всех ненавидеть.
Проснулся Чуя от того, что кто-то стучал в дверь. Он лениво разлепил глаза,
пытаясь поймать ускользающий сон.
— Накахара.
Юноша повернул голову к двери, там стоял Мацумото. Сузуки, открывший дверь,
стоял рядом.
— Что, уже? — проскулил Чуя.
— Тебя ждут внизу. Спускайся.
Захныкав, Накахара накинул одеяло себе на лицо, а директор, хмыкнув, ушёл.
— Что случилось? — обеспокоился Макото.
— Меня сегодня не будет, — сев на кровати, лениво потянулся Чуя.
Он быстро собрал небрежный хвост из волос, поднялся и шагнул к подоконнику.
Забыв про ногу, парень как-то больно резво вскочил, поэтому тут же ахнул,
когда его прошила неожиданная тупая боль.
— Больно?
— Я просто забыл, — вставив сигарету в зубы, отозвался юноша.
Солнце светило в окно, заливая внутренний двор яркими весенними красками.
Сегодня будет тёплый день. А ему тащиться в город, вот ведь. Мальчик опёрся
руками на подоконник и посмотрел на ворота. За ними стояла вылизанная до
блеска серебристая Тойота. Наверняка, премиум комплектация.
— Когда ты вернёшься? — потирая глаз, спросил Сузуки. — Ты только вчера
приехал.
— Думаю, к вечеру, — пожал плечами Накахара. — Может, раньше.
— Расскажешь? — наугад поинтересовался Макото, тоже закуривая.
— Как-нибудь потом, — улыбнулся Чуя.
Сразу после кафе они вернулись в приют. По дороге тётя и дядя молчали.
Минори вообще после телефонного звонка выглядел не то злым, не то
напуганным.
Обнявшись с Юри на прощанье, Чуя взял из её рук пакеты и зашёл в ворота
приюта. Так странно было заходить в них после того, как увиделся с этими
людьми. Когда-то его по этой дорожке провёл Мацумото, а они точно также
стояли за спиной и смотрели жалостливыми взглядами.
— Ребят, налетаем, — швырнув сумки на кровать, скомандовал Чуя. Помимо
одежды он попросил ещё и пару стейков в кафе с собой завернуть. И парни,
едва почувствовали запах, тут же схватили угощение.
— Мм, — жуя сочное мясо под голодный взгляд Рю, протянул Макото. — Это кто
такой щедрый?
— Родители, — куря в окно, сказал Чуя.
Все резко притихли.
— Да расслабьтесь, — рассмеялся Накахара. — Не родные. Опекуны.
— Так это они приезжали? — резко обеспокоился Макото. — Зачем?
— Просто так.
— Чуя.
— Забей, — улыбнулся парень. — Юри заставила меня купить кучу шмоток,
можете посмотреть, забрать, что подойдёт. Правда, там всё моего размера.
— Можно мне кардиган? — уже заползя своими ручонками в пакет, так как у них
с Чуей был почти один размер, спросил Сузуки.
— Всё, кроме джинсов и кроссовок, — сказал Накахара.
— Тогда ещё рубашку, — улыбнулся парень. — Спасибо.
— И ты принял подачку от родственников? — вскинул брови Рю.
258/553
— Это не подачка, — отрезал Чуя. — Они живут на моё наследство, так что…
— Так ты был молодым господином? — опешил Чихайя. Чуя закатил глаза. Как
же его бесил этот вопрос.
— Я был одарённым ребёнком в семье не эсперов.
— Но тебя называли так? — продолжал Рю.
Чуя закатил глаза.
— И что?
Чихайя тут же пренебрежительно фыркнул. Накахара лишь поглубже затянулся.
Этот день длился как-то слишком долго.
261/553
Часть 25
Когда Осаму вернулся в порт, то тут же наткнулся на злого, как чёрта Огая. Он
сидел в том кабинете, в котором обычно ошивается Дазай, и перебирал отчёты
на его столе.
— Как прошла зачистка? — поинтересовался Мори.
Парень, чувствуя неладное, решил сделать вид, что всё в порядке. Плюхнулся в
кресло перед своим столом и вытянул ноги.
— Нормально, как и всегда.
— Жертвы среди наших есть? — перекладывая бумажку из одной стопки в
другую, спросил Огай.
— Нет.
— Правда?
— А что, есть?
— Ты мне скажи, твоё задание, твои люди, — пожал плечами Мори. Дазай
вздохнул и потёр глаза.
268/553
— Давай уже, скандаль и я пойду, — попросил парень.
— А есть повод?
— Не притворяйся.
Мори положил последний листик в стопку и, скрестив руки, положил на них
подбородок. Дазая прошило от того, как сверкнули его глаза.
— Ты ослушался меня.
— Фактически, нет. Ему же есть шестнадцать, — найдя свои ботинки
поразительно занятными, ответил парень.
— Поражён, что ты здесь, — откинулся на спинку мужчина.
— Он же обещал, что отпустит.
— О да, этот жалобный скулёж я запомню на всю жизнь, — закивал Огай. — И
как прошло?
— Ты о чём? — не понял Дазай. Мори вскинул брови. — О, боже! Никак!
— Серьёзно? — разочарованно протянул он.
— Босс, — рыкнул Осаму.
— Ладно, расслабься. Что там с той организацией, которую ты должен был
расформировать?
— Их оказалось больше, чем нас, — закуривая, поведал Осаму.
— Но ты решил не отступать.
— Попытка не пытка.
— Для тебя, может, и нет. А мы потеряли людей. Много людей, Дазай.
— Они знали, на что шли, — выдохнул дым парень. — Ты прекрасно знаешь, как
я работаю. Если не хочешь собирать мясо, просто не давай мне подобных
заданий.
— А кому мне их давать? У меня за полгода половину исполнительного комитета
выкосило, — развёл руками мужчина.
— Мы с тобой оба знаем прекрасного кандидата…
— Даже не начинай. Он ещё маленький.
— Ага, да удаленький, — фыркнул Осаму. — Я тебе уже говорил и ещё раз
повторю — Чуя готов.
— Это я буду решать, — отрезал мужчина. — Тем более, даже если так, я не могу
сейчас его забрать.
— Почему? — не понял Дазай.
— Его родственники хотят это сделать.
— Чего? — опешил юноша.
— Ага. Объявились недавно, видятся с ним каждые выходные. Прямо, счастливое
семейство.
— А что Чуя?
— Ну, а чего он? Они его родственники, он не может от них просто так
откреститься. Захочет — вернётся.
Дазай скрипнул зубами и глубоко затянулся. Он не рассчитывал на такую
помеху, как эти алчные ублюдки.
Примечание к части
*Романе-Конти - одно из самых дорогих в мире вин. Характерные черты этих вин
– утончённость, равновесие, изящество. 55 бутылок уходит с молотка примерно
за миллион долларов. к слову, если вы помните, то в последней серии второго
сезона Огай, Коё и Чуя распили бутылку вина. Это была бутылка именно Романе-
Конти, если мне не изменяет память, 1986 года. я не нашёл, сколько стоила
бутылка именно этого года, но винтаж 1989 стоит 520 000 р. /одна бутылка, 0.75
л/.
269/553
простите, что выкладываю главу так поздно, да и сама по себе она небольшая. у
меня был очень нагруженный день сегодня, я вышел из дома в 10, а вернулся
только около 9. соу. сорян.
270/553
Часть 26
Едва Чуя зашёл в комнату, его чуть с ног не сшибло запахом перегара.
Парни, скуля, просыпались и поднимались со своих кроватей. Но заметив
бодрого Чую, слегка притихли.
— Что? — не понял парень, проходя к подоконнику и включая чайник.
— Он всё-таки приехал? — спросил Сузуки.
— Кто?
— Дазай.
Чуя не мог понять, как они догадались, пока Сузуки не кивнул ему на шею. Чуя
подошёл к зеркалу и ахринел. Вся шея, особенно возле ошейника, цвела укусами
и засосами. Вот ведь зараза.
Быстро распустив хвостик, парень попытался прикрыть засосы.
— Да нечего стесняться, — потянулся Сузуки. У него явно улучшилось
настроение. — Как у Дазай-сана дела?
— Как и всегда, — фыркнул взбешённый Чуя. — Ходит весь из себя крутой хрен.
— Тебе понравилось? — вкрадчиво поинтересовался Макото.
— Ничего не было, — качнул головой Чуя.
— Ага, это ты можешь Кёте пойти рассказать. Хотя, даже он, наверное, не
поверит.
Накахара закатил глаза и плюхнулся на кровать. В кармане звякнули ключи.
— Я буду спать, и если не случится землетрясение или нечто схожее по
масштабу катастрофы, меня не будить, — скомандовал он, с удовольствием
утыкаясь носом в подушку.
— Какой деловой, — ухмыльнулся Макото.
После встречи с Дазаем Чуя стал заметно бодрее. Он больше смеялся, общался с
парнями, постоянно подкалывал Кёту. Даже мелкие начали к нему иногда
подходить, спрашивали, нужно ли что-нибудь купить в магазине.
Каждые выходные он виделся с тётей и дядей. На день рождения они ему всё
же сделали подарок — подарили курс английского языка. Занятия были по
выходным, два раза в неделю, а комплектом шли дорогие учебники и тетради
кэмбриджского издания. Чуя не понимал к чему такой подарок, но языки ему
нравились, поэтому на занятия парень ходил с удовольствием. Тем более, когда-
то он учил французский, а в приюте снова начал английский, поэтому заполнить
пробелы в знаниях был очень даже рад.
С Дазаем они пока больше не виделись, но Чуя писал ему смски. На некоторые
Дазай отвечал, на некоторые нет, но имея с ним даже такую тонкую ниточку
связи, жить было гораздо проще.
Многие заметили перемену. Казалось, даже состояние здоровья Чуи улучшилось
после этой встречи. Будто, парень задыхался последние четыре года, а тут ему
открыли доступ к кислороду. Кёта тоже всё это заметил и бесился больше всех.
— Такой довольный, аж тошно, — буркнул он, пока Чуя сидел на крыльце и
наблюдал за яблоней. На ней впервые за несколько лет появились цветы.
— Отстань от него, — посоветовал Сузуки, затягиваясь ментоловой сигаретой.
— Ой, я тоже хочу, — опомнился Чуя.
Сузуки вытащил из кармана пожёванную пачку и передал ему. Накахара с
удовольствием затянулся и ощутил, как комок подкатывает к груди.
— Почему они такие вредные? — с сожалением сказал он, затягиваясь снова.
Парни пожали плечами.
— Что на выходные планируете? — слыша, как звенит звонок на урок в здании,
но продолжая сидеть на перилле, спросил Накахара.
— Что тут можно спланировать? — недовольно отозвался Кёта. — Как всегда. А
271/553
ты?
— Ну, английский, — пожал плечами юноша. — И заход по магазинам,
традиционно.
— Твои шмотки складывать некуда, — насупился Сузуки.
— Ты мне это рассказываешь? — распахнул глаза Чуя. — Тем более, тебе грех
жаловаться, половина достаётся тебе.
— Почему? — не понял Кёта.
— У нас один размер, — пояснил астматик. — Ну, почти. У Чуи плечи чуть
пошире.
— А почему они вдруг начали так тебя окучивать? — спросил Кёта.
— Забрать хотят, — пожал плечами Чуя. — Юри каждый раз мне сцену
закатывает о том, что я у неё единственный родной человек. А потом следом
запил от дяди «ну какое будущее с таким образованием». И по кругу.
— А чего ты уйти не соглашаешься? — спросил Сузуки.
— Ты думаешь они реально соскучились? — изогнул бровь Чуя. — Им наследник
нужен, вот и насели. Да и трастовый счёт пока всё ещё принадлежит мне. А вот
заделаю ребёнка до двадцати, они быстренько предложат помощь, оформят на
себя, ну и трастовый фонд вытянут из меня, на содержание. Огай говорил, они
мне уже и невесту подобрали, при деньгах.
Парни, слушая его объяснения, всё больше ахуевали от безграничности
человеческой наглости и жадности.
— Ну, а чего ты их не пошлёшь? — спросил Сузуки.
— А тебе в брендовых шмотках ходить не нравится? — улыбнулся Чуя и
потрепал его по голове. — Лично я, вполне доволен курсами и новой обувью. А
ещё стейками каждую субботу.
— Я тоже хочу стейк, — опомнился Кёта.
— Так чего ты раньше молчал? — спросил Чуя, затягиваясь. — В следующий раз
и тебе привезу.
Но в следующий раз после прогулки, когда Чуя поехал на английский, он уже не
встретился с тётей и дядей. От языкового центра его забирала другая машина.
— Good evening, — улыбнулся Дазай.
— Nice to meet you, — ответил Чуя, целуя его в щёку.
— Как успехи, полиглот? — трогаясь, спросил Осаму.
— Нормально. Чем займёмся?
— Поехали домой? — сверкнув глазами, предложил парень.
«Поехали домой» звучало очень заманчиво. Причём, даже не тем, что Чуя
увидит, где живёт Дазай, а тем, что они как будто уже жили вместе.
Машина припарковалась на подземной парковке элитной многоэтажки в центре
города, Чуя был впечатлён. Он никогда не был в таких местах, и ему всё было
интересно, начиная парковкой, заканчивая дверью, в которую Дазай его
впечатал, едва они поднялись.
Вообще, когда Накахара услышал предложение, он думал, что вот, всё, наконец-
то. Но Дазай быстро спустил его с небес на землю. Да, всё будет в ближайшее
время, но не сегодня. Сегодня они просто приятно проведут вечер. Ну и, может
быть, ночь.
— Признайся, ты просто не хотел отпускать меня в приют, когда туда придут
девушки, — сидя за стойкой, которая тут была вместо столовой, улыбнулся Чуя.
Дазай стоял за рабочей зоной и что-то смешивал.
— Моя бы воля, малыш, запер бы тебя тут навечно и никому не показывал, —
усмехнулся Осаму.
Он снял с плеч своё пальто и теперь, оставаясь в костюме, выглядел просто
умопомрачительно. У Чуи штаны рвать начало, едва он в машину сел.
И квартира у Дазая была красивая. Много места, панорамные окна, вид на город
272/553
и море. Комнаты было всего две — гостиная и спальня, но везде было просторно,
светло, мало мебели. Тут было не очень уютно, но тут была обалденная огромная
кровать, на которую Чуя мечтал уже побыстрее завалиться.
— Тут здорово, — наблюдая закат, закурил юноша.
— Я долго привыкал к тому, что один живу в такой большой квартире, — честно
сознался Осаму, ставя на стойку две чашки, наполненный кофе и взбитыми
сливками. — Айриш, — объявил он.
Чуя положил сигарету на пепельницу, размешал сливки и попробовал.
— Неплохо, — облизывая язычком сладкую пену, сказал он. — Но Романе-Конти
покорило моё сердце.
— И когда это мы его пили? — подаваясь вперёд, спросил Дазай.
— Огай поздравлял с днём рождения, — пожал плечами Чуя, тоже подаваясь
вперёд и целуя Дазая в губы, слизывая сладость кофе и ощущая горячий
алкоголь на языке.
— Так, сначала ужин, — скомандовал он.
— А потом? — сверкнул глазами Чуя.
— А потом отдых, — вздохнул Осаму. — Огай меня не пожалел. За то, что
виделся с тобой, мне две недели пришлось разгребать за комитет косяки.
— Расскажи мне, как там всё устроено, — потягивая кофе и продолжая курить,
попросил Накахара.
— Ну, Огай стоит во главе. Его ближайшее окружение — исполнительный
комитет, главой которого на данный момент являюсь я. В комитете состоят
лучшие эсперы организации, имеют в своём подчинении уже других людей.
Мелких исполнителей, либо же эсперов. Мне позволено управлять всеми ими,
включая особые отряды карателей. Но в последние месяцы в комитете
появилось слишком много вакантных мест, поэтому работы у меня до задницы.
— Какой деловой, — с улыбкой протянул Чуя. — Хочешь, я сделаю тебе массаж?
— Мечтаю, — хитро улыбнулся Дазай, что-то вытаскивая из холодильника.
Дрочка ни разу не помогла снять напряжение, но это было лучше, чем ничего. А
ещё очень приятно было лежать, наконец, с Дазаем. Накахара пока не понял,
что было не так, но в Дазае за последние четыре года что-то изменилось.
Нет, вёл он себя точно так же, как и раньше, но…мальчик ожидал, что он
изменится. Это закономерно, Дазай вырос, очень многое увидел и пережил. Да и
сам Чуя тоже поменялся. Единственное, что оставалось неизменным — это его
чувства. Но самого его грызли сомнения.
Ему теперь всё должно было казаться правильным, он был готов к тому, что
Дазай упрётся и не захочет пока с ним спать, даже позволяя Чуе столько всего.
Он был готов к чему угодно, но чувство, будто где-то есть подвох не отпускало.
Интуиция Чуи работала безотказно, он чётко видел, что где-то действительно
есть подвох, но не мог понять, в чём дело.
Дазай был ласковым, нежным, таким, как всегда. Говорил о том, что любит до
умопомрачения, рассказывал о том, как скучал по нему, о том, что думал
каждый день, хотел вернуться. И Чуя слушал, улыбался и сильнее прижимался к
нему. Он с удовольствием принял ту причину, которую Дазай ему дал — Огай не
позволял вернуться.
И прекрасно, пусть. Даже если не Огай — плевать. Теперь ничего не важно, пока
во сне его сжимают родные руки.
Так он себе и говорил, упорно держа глаза закрытыми, пока Осаму сопел в его
ухо. Но когда в огромное окно заглянуло солнце, знаменуя этот день, Чуя не
выдержал и встал.
Он не спал ни минуты, хотя раньше, если с Дазаем, то мог уснуть хоть разорвись
рядом бомба.
Поднявшись, юноша быстро нацепил свои джинсы и, щурясь, вышел из спальни.
Быстро умылся, собрал волосы в небрежный хвост на затылке и решил
приготовить завтрак.
Накахара никогда не готовил, поэтому сначала растерялся. Он решил, что надо
начать с чего-то простого — бутербродов.
Кое-как накромсав пару сэндвичей, он потыкался с кофе-машиной и начал
дожидаться кофе. За всеми этими хлопотами, парень не услышал, как Дазай
тоже встал.
Когда его со спины обвили длинные руки и прижали к их обладателю, Чуя
вздрогнул и судорожно выдохнул, ощущая ягодицами чужой стояк.
— Доброе утро, — прошелестел чуть хриплый родной голос. Возле уха тут же
провели носом и поцеловали в висок.
275/553
— Доброе, — разворачиваясь в чужих руках, улыбнулся Чуя.
Сонный Дазай теперь выглядел не только мило, но и чертовски сексуально. И
как юноша раньше этого не замечал?
Поднявшись на носочках, Накахара обнял его за шею и поцеловал, ощущая под
пальцами очень мягкую и бархатную после сна кожу.
— Самое лучшее утро за последние четыре года, — сообщил Дазай, оторвавшись
от него. — Ты что-то готовил?
— Я пытался, — рассмеялся Чуя.
Бутерброды Дазай съел. Они вместе позавтракали и выпили кофе. Раскурили по
сигарете, а потом Чуя сел за уроки. У него в обед был английский, нужно было
успеть сделать задание.
— Я отвезу тебя, — застёгивая рубашку, сказал Осаму. — Так что, можешь не
торопиться.
— Отвезёшь на занятия? — грызя в зубах карандаш и вчитываясь в текст,
спросил юноша.
— Да. Забрать не получится, но могу прислать машину.
— Да забей, сам доберусь, — отмечая что-то, отмахнулся Накахара.
Дазай улыбнулся, подошёл к дивану, где Чуя сидел с ногами, и чмокнул его в
макушку.
К обеду Дазай был готов, Чуя тоже. Он не ожидал, что ему захочется побыстрее
уйти из этой квартиры. Накахара не понимал, что не так. Ему там всё нравилось,
вплоть до цвета постельного белья, но что-то внутри было не так. Он списывал
это на то, что просто не привык к тому, чтобы находиться и спать в подобном
просторном месте. В конце концов, Чуя всю свою жизнь провёл в очень
ограниченном пространстве, начиная ранним детством и заканчивая приютом.
— Тебя что-то беспокоит? — поинтересовался Дазай, выкручивая руль и выезжая
с парковки.
Чуя внимательно на него посмотрел. Что-то в нём было…до него вдруг резко
дошло — Дазай слишком бодрый. Он всем довольный. Он ничего не делает для
того, чтобы Чуя был с ним. Он просто радуется, что сейчас им это позволяют.
Раньше бы Дазай скандалил, упирался. Действительно, если бы всё было, как
раньше, Дазай бы больше не отпустил Чую. Он мог бы сколько угодно понимать,
что это правильно, что так надо, что ещё рано, но едва бы Чуя тогда зашёл за
ворота, через день, а то и меньше, Осаму бы вернулся за ним. Ведь они столько
не виделись, столько всего надо наверстать! Но он появился только через две
недели, спокойный, собранный. Милый, довольный, красивый, но какой-то
ненастоящий. Идеальный взрослый Дазай.
— Нет, — качнул головой Чуя.
Ему надо было срочно обдумать, что это значит. Может, дело в том, что он
просто действительно стал взрослым? Но, с другой стороны, в день рождения к
нему пришёл тот Дазай, которого он знал и помнил. А этот был…будто,
улучшенной копией. Без единого недостатка, но не живой. Чуя ждал не его.
— Мы можем увидеться ещё на следующей неделе, — с улыбкой предложил
Дазай.
Чуя внимательно на него посмотрел. Его так и подмывало спросить «кто ты?».
— В выходные?
— Ага.
— А до выходных ты не сможешь?
— До выходных, — Дазай задумался. — Я попробую вырваться.
— Огай в курсе?
— Ну, не то, чтобы я скрывал. Но он не одобряет это.
Чую как-то передёрнуло.
— А мы можем заехать в магазин?
— Хочешь закупиться перед следующей неделей? — улыбнулся Осаму.
276/553
— Да, надо купить сигарет и егермейстер.
— Ребятам?
— Нет. Мне.
— Хорошо.
Это стало контрольным в голову. Прежний Дазай упёрся бы, сказал, что вредно,
что Чуя сердечник. Может, и согласился бы в итоге, но не так просто. Надо было
насторожиться ещё тогда, когда он сварил ему айриш. Осаму Дазай был
параноиком с комплексом старшего брата. Он не мог напоить своего нежного и
больного Чую кофе с виски. Только в том случае, если бы Накахара сам его
выпросил.
— Останови машину, — жёстко сказал Чуя. Его резко затошнило.
— Что?
— Останови.
— Тебе плохо?
— Останови сейчас же!
Дазай притормозил, а Накахара вылетел из салона, забыв свой рюкзак. Он
побежал от этой машины подальше, надеясь, что всё это сон. Он пока не
понимал, что произошло, пока не понимал, с кем он провёл целую ночь, но он и
не хотел понимать. Он хотел убежать в приют и спрятаться от этого странного
существа, похожего на Дазая. Похожего, но недостаточно, чтобы его обмануть.
Чуя бежал, не разбирая дороги, пока у него не началась сильная отдышка.
Только тогда он остановился в каком-то переулке, прислонился к стене и тяжело
задышал. У него болело горло, пульсировало в голове, а из глаз текли
непрошенные слёзы. Но он не мог и дальше истерить.
Юноша попытался достать телефон и понял, что оставил всё в машине Дазая.
Плюнув, парень решил вернуться в приют. Чёрт с ним, с английским. Только
вот…где находится приют?
Порывшись по карманам, Накахара откопал какую-то мелочь и вышел на
тротуар, молясь всем известным ему богам о том, чтобы хватило на один звонок
из автомата.
Кое-как отыскав оный, Чуя набрал единственный номер, который помнил —
Фури. Он жмурился и тяжело дышал, пока слушал долгие гудки. И вскоре трубку
подняли.
— Фури! — заорал в трубку парень.
— Чуя? Ты чего? Откуда ты звонишь?
— Из автомата. Фури, пожалуйста, забери меня. Я потерялся.
— Стой, ты в городе?
— Да. Где-то в центре. Тут рядом высотки.
— Где ты конкретно? — чётко спросил парень. — Опиши, что видишь.
— Эм, — юноша осмотрелся. — Старбакс, рядом с ним Макдак, какое-то кафе.
— Это торговый центр?
— Да.
— Как называется?
Чуя повертелся, в поисках названия.
— Саншайн. Думаю, Саншайн.
— Отлично. Рядом есть остановка?
— Да.
— Иди на неё и жди. Понял?
— Да.
— Сиди и никуда не уходи. Я буду через полчаса.
За полчаса Накахара успел скурить аж пять сигарет. Вокруг было не особенно
много народа, зато машин проезжала целая куча. Юноша приглядывался к
каждой, боясь рассмотреть знакомую. Он корил себя последними словами за то,
что не выучил номер Огая. Надо было! Номер Фури всплывал у него в памяти
277/553
случайно, потому что он был похож на дату рождения Дазая. А когда-то,
переписываясь с ним смсками, он часто мелькал перед глазами.
Вскоре из очередного автобуса вышла смутно знакомая фигура. Фури
практически не изменился с выпуска, немного подрос, его кожа стала лучше, а
ещё он сменил причёску. Теперь у него были выбриты виски и затылок. Так ему
шло гораздо больше.
— Чуя, –выдохнул он, подойдя к юноше, что сидел на остановке. — Что
произошло?
— Я пока не понял, — честно сознался Накахара. — Ты можешь отвезти меня в
приют?
— Далеко ты забрался, — рассмеялся Фурихата. — Пошли на станцию,
добираться долго.
Добирались и правда долго. Чуя раньше не задумывался о том, что их приют
находится в самой жопе Йокогамы. Они проехали несколько станций с
пересадкой прежде, чем сели в автобус, и Накахара начал узнавать местность.
Времени было уже к вечеру, когда юноша вошёл в ворота.
Фури заходить не стал, ему нужно было на работу. Он пытался спросить у
юноши, что произошло, но тот отмалчивался. Ему и самому надо понять, что
происходит.
Зайдя внутрь здания, Чуя побрёл было наверх. Но его тормознул Мацумото.
Хмурясь, он попросил Чую пройти в его кабинет.
— Ты не ночевал в приюте, — отрезал он, едва сел за свой стол. Накахара пока
садиться не рисковал.
— Да, простите, мне стоило предупредить, — начал было он.
— Не оправдывайся. Я многое тебе позволяю, но твоё поведение в последнее
время…
— Простите, — проскулил Чуя. Ему меньше всего сейчас хотелось выслушивать
претензии от Мацумото.
— Послушай, Чуя, ты умный мальчик. И я бы не стал тебя отчитывать, если бы
точно знал, с кем ты был. Я знаю всё твоё окружение за пределами приюта, но
когда Огай-сан позвонил мне и потребовал тебя, я даже не мог толком
объяснить где ты.
— Огай звонил? — опешил Накахара.
— Да, он хотел забрать тебя, спрашивал, когда закончатся занятия. Уж не знаю,
что случилось, но…
— А вы можете ему сейчас позвонить? — спросил Чуя.
Мацумото нахмурился и достал из кармана мобильник. Набрал номер и передал
его Чуе. Трубку подняли быстро.
— Он объявился? — тут же послышался недовольный голос.
— Огай! — впервые так радуясь этому баритону, воскликнул Чуя.
— Наконец-то! — зарычали на том конце. — Где, мать твою, тебя носило? Ты хоть
представляешь…
— Огай, пожалуйста, приедь в приют, — залепетал Чуя. Мацумото на этих словах
побледнел. Видеть здесь бешенного Мори он хотел в последнюю очередь.
— Зачем?
— Пожалуйста, приезжай.
— Я сейчас не могу.
— Как только сможешь. Мне надо у тебя кое-что спросить.
— А по телефону ты не можешь?
— Нет, — для верности мотнув головой, отрезал Накахара. — Приезжай, я жду
тебя.
— Ладно, как смогу, — недовольно отозвался Огай. — С тобой всё в порядке?
— Да.
— Тогда увидимся. Никуда не уходи из приюта.
278/553
— Не уйду, — вздохнул мальчик и передал телефон обратно Мацумото. — А
зачем он меня искал? — вдруг дошло до мальчика.
— Думаешь, он мне отчитывается? — недовольно фыркнул директор. — Иди к
себе. И чтобы ни ногой отсюда.
— Угу.
Поднявшись к себе в комнату, Чуя даже пытаться слушать никого не хотел. К
его счастью вечеринки не было, видимо, все отходили от субботы, поэтому
занимались кто чем.
Накахара даже не поздоровался, зашёл в комнату и свалился на свою кровать.
Ребята переглянулись. Они попытались что-то у него спросить, но Чуя лишь что-
то недовольно на них пробурчал.
Он не заметил, как заснул. Юноша не спал всю ночь, поэтому был сильно
вымотан, а проснулся он в итоге только ночью.
В комнате было тихо, почему-то никого из ребят не было. Поднявшись с кровати,
Чуя прошёл к окну и забрался на подоконник. Возле пепельницы лежала пачка
ментоловых сигарет. Вздохнув, Накахара закурил.
Он очень паршиво себя чувствовал. Он не представлял, что произошло. А
вообще, что-то произошло? Может, это он что-то не так понял? Вдруг, он
добровольно слинял от Осаму, хотя ждал его столько лет?
Накахара по привычке принялся перебирать свои старые воспоминания о нём,
сравнивать их с новыми, прикладывать друг к другу. И чем дольше это делал,
тем больше убеждался, что прав. И контрольным в голову стало осознание —
Дазай правша. А тот человек всё делал левой рукой. Левой рукой брал чашку,
гладил его по щеке. Чую затрясло крупной дрожью, он схватился рукой за рот.
Боже, и он сделал такое непонятно кому!
Надо было срочно найти настоящего Дазая, всё у него узнать, спросить,
рассказать, извиниться. Но тут следом за паникой накрыл страх, что Осаму,
узнав это всё, отвернётся от него, посчитает мерзким. Чуя и сам себя таким
считал, представляя, что занимался подобными вещами с чужим существом. А
ведь он так долго терпел и ждал. Он хотел, чтобы каждый его первый раз был с
Дазаем.
Едва уже не плача от ужаса, Чуя заметил, как возле ворот паркуется машина.
Быстро натянув футболку и кофту нараспашку, юноша полетел вниз. На крыльце
он наткнулся на курящих ребят, те звали его, но он не слышал. Едва Огай вышел
из машины, Накахара тут же налетел на него, впечатываясь носом в его грудь.
— Что такое? — опешил мафиози. — Ты напуган?
— Да, — кивнул парень. — Я не понимаю, что происходит.
Замечая, как на них косятся остальные ребята, Огай усадил Чую в машину, а сам
сел за руль. Накахара был удивлён, что Мори без водителя, но спрашивать
ничего не стал. Они отъехали недалеко от приюта, Мори купил им кофе, а потом
вернулся обратно в машину.
— Зачем ты искал меня? — первым делом спросил Чуя, добавляя сахар из
пакетиков в стаканчик. Огай сделал глоток так.
— Это не я, а Дазай искал. Он хотел убедиться, что ты в приюте, просил забрать
с занятий.
Чуя нервно размешал сахар и сглотнул вязкую слюну.
— Вообще-то, я был с ним, — тихо пробубнил Накахара.
— Что? — опешил Мори.
Юноша, едва сдерживая слёзы, помотал головой.
— Чуя, что ты сказал?
— Дазай, — парень тихо всхлипнул, — забрал меня после английского.
Огай опешил. Чуя никогда не видел, чтобы этот мафиози так открыто показывал
свой шок или недоумение. Он вздохнул и приоткрыл окно, закуривая.
— В чём дело? — спросил Чуя.
279/553
— Дазая сейчас нет в городе, — отозвался Мори. — Он уехал по работе две
недели назад, до сих пор не вернулся.
Чуя от этих слов аж побледнел. Ему резко поплохело, кровь прилила к голове.
Значит, он не ошибся. До этих слов его предчувствие ещё можно было списать
на что угодно, вплоть до сумасшествия. Да что там, если бы его предчувствия не
подтвердились, Накахара готов был подписаться под тем, что он чокнутый
шизофреник. Но теперь нет.
— Чуя, что случилось? — замечая, как пацан чуть ли не позеленел, опешил Мори.
Юноша вздохнул и выпил кофе.
— Я ночевал у Дазая. Он забрал меня. Но я так и не смог уснуть, — Чуя
посмотрел на Огая глазами полными боли. — Это невозможно, потому что я
всегда отрубаюсь рядом с ним.
— Он звонил мне, — кивнул Огай. — Сейчас он едет из Токио, потому что
услышал, что тебя не было в приюте прошлой ночью. Не знаю, что там
случилось, но если ты окажешься втянут в дела Дазая…
— А то, что его двойник шатается по городу, водит его машину и живёт в его
квартире тебя не парит? — опешил юноша.
— Это меня парит меньше всего, — вздохнул Мори. — Чуя, скажи честно, вы
успели?
Парень закатил глаза.
— Нет. Он был почти, как настоящий. Даже говорил всё ровно то же самое, что и
пару недель назад.
— И как ты понял?
— Он не стал занудничать по поводу кофе, сигарет и егермейстера. Сам напоил
меня айришем. Да и сейчас, думая об этом, я понимаю, что он левша, — сделав
глоток кофе, сказал Накахара. — Но он ничего мне не сделал. Когда я сбежал, он
вёз меня на английский. Я не понимаю, зачем я ему нужен?
— Надеюсь, Осаму мне всё объяснит, — пробубнил Мори. — Я попрошу тебя
вернуться в приют. Как со всем разберусь, то всё тебе расскажу.
— А с Дазаем ты мне увидеться не дашь?! — опешил Чуя.
— Я спустил на тормозах ваше маленькое воссоединение, — напомнил Огай.
— Не советую испытывать моё терпение, детки. Но если нам будет что-то не
ясно, то я приеду. И завтра пришлю кого-нибудь, привезут тебе новый телефон.
Хорошо?
Чуя передёрнул плечами. Ничего не хорошо. Он уже начал сомневаться в
правильности своего решения всё рассказать Мори.
280/553
Часть 27
Из-за того, что Чуя начал часто пропадать за пределами приюта, его положение
резко пошатнулось. Акико уже сидел на перилах, будто так и надо, касательно
вечеринок разрешения спрашивали у него, а на Накахару даже внимания не
обращали. И он, если откровенно, был этому рад.
Все проблемы приютских детей резко показались ему неважными и ничтожными
в сравнении с его личными проблемами. Он не мог сейчас, просто физически,
думать о чём-то, кроме Дазая. Не мог смотреть в глаза друзьям, не мог ни с кем
говорить. Он целыми днями сжимал в руках телефон, дожидаясь звонка или
сообщения, а если не мог его дождаться, втыкал наушники и слушал музыку.
Чуя, оказывается, очень скучал по музыке. Не той, которую они слушали в
классах на уроках или на вечеринках. Он вдруг понял, что у него не было
возможности сформировать свой музыкальный вкус, поэтому занялся
исправлением этой вопиющей несправедливости.
В один из субботних вечеров, когда водитель Огая привёз его с английского, Чуя
вернулся в комнату и понял, что там вечеринка. Находиться на ней ему не
хотелось совершенно, он сбросил рюкзак с новыми учебниками и спустился вниз.
Воткнув уже по привычке наушники, Чуя погрузился в свои мысли, выкуривая
сигарету и слушая звуки какого-то скрипичного кавера.
Он наслаждался прохладой майского вечера, дышал свежим воздухом и
расслабился настолько, что не заметил Кёты, который вышел к нему.
— Эй, — позвал парень, дотронувшись до плеча Накахары.
Юноша дёрнулся, резко распахнул глаза и вытащил наушники.
— Чего? — спросил он.
— Чего? — опешил слегка пьяный Кёта. — Может, уже объяснишь, что
происходит? Вторую неделю не видно, не слышно.
— Ну и что? — пожал плечами парень, затягиваясь. — Вы и без меня не померли.
Юноша вздохнул и подошёл к нему ближе, стараясь заглянуть в глаза, но Чуя
смотрел куда угодно, но не на него. Ему не хотелось, чтобы кто-то видел то,
насколько он разбит.
— Ну расскажи мне, — попросил Кёта. — Я же волнуюсь.
— Не о чем волноваться, — глубоко затягиваясь, сказал Накахара. — Мне просто
больше не интересно.
— Не интересен приют? — вскинул брови Кёта.
— Нет, — Чуя опустил глаза. — Я вдруг понял, что от меня жизнь в этом месте не
зависит. Рано или поздно все мы отсюда уйдём, а приют так и будет стоять.
Старшие будут жить наверху, младшие внизу. Кто-то один будет самым крутым,
станет наводить тут свои порядки. А остальные будут прогибаться и водить
девушек по субботам. И, посмотри. Стоило мне немного отойти в сторону, как
всё само собой наладилось, — Чуя глубоко вдохнул и прикрыл глаза. — Я
начинаю думать, что и Дазай зря запаривался. Жертвовал чем-то ради того,
чтобы быть лидером. Мной, своими желаниями. По факту, отойди он в сторону,
пришёл бы кто-то другой. И ничего бы не изменилось.
286/553
— Разве тебе не нравилось? — спросил Кёта. — Быть главным.
— Нравилось? — удивился Чуя. — Это то, что Дазай попросил меня сделать,
когда он уходил. А он это делал, потому что ему говорил Фёдор, так как больше
было некому. Последним, кто хотел быть главным был Мамочка. Ну, и Акико,
наверное. Никто в здравом уме не возьмёт на себя ответственность за целый
дом добровольно.
— Так мы для тебя все большая обуза? — пренебрежительно спросил Кёта.
— Только заметил? — как-то по-доброму улыбнулся Чуя.
— Ну и сволочь же ты, — злобно выплюнул парень.
— Ага, — согласился Накахара. — Я не добрый и не благородный. Из этих стен
уже давно ушли важные мне люди. Что ещё может дать мне это место? Бабу,
которая хочет раздвинуть передо мной ноги?
— А как же Макото? Сузуки? Разве ты с ними не с самого начала? — удивился
Кёта. — Ладно я, но они!
— Они? — вскинул брови Чуя. — А где они сейчас? Сидят рядом с Акико, ржут
над его шутками, а потом пойдут трахаться в какой-нибудь угол. Им тоже
плевать, неужели не видишь? Когда-то, может, это и было не так. Но сейчас уже
всем стало похрен.
— Макото переживал за тебя, искренне! — возмутился Кёта.
— Неа, — протянул Накахара, глядя куда-то перед собой. — Он носился со мной,
потому что Дазай его попросил, а Дазай для него был чуть ли не богом. Я вижу,
когда эмоции настоящие. Его не были. Для него это такой же перевалочный
пункт, как и для меня. Временный этап. И большим это место не должно
становиться, иначе оно утянет и больше не отпустит.
— Я смотрю, ты уже собираешься шагнуть дальше, — скрестил на груди руки
юноша. — Тебе даже двадцати ещё нет. Куда ты пойдёшь? В мафию? Пушечным
мясом?
Чуя вздохнул.
— Ты знаешь о моей способности?
— И что способность? У меня тоже способность! — взбесился юноша. — И что?
Думаешь, она тебя прокормит? Думаешь, способность о тебе позаботится?
Составит тебе компанию за ужином? А, ты думаешь, что твой Дазай будет этим
заниматься. Только, он почему-то срал на тебя четыре года! И в чём же была
причина? Дядя Огай не пускал. А то, что он сам взрослый, с головой на плечах,
это так, мелочь. Папочка Огай подумает за нас двоих, а мы, виляя хвостиком,
сделаем, как он скажет, — едва сдерживаясь, орал Кёта. — И убьём в
шестнадцать, и…
Кёта не выдержал, тихо всхлипнул. Чуя не стал его перебивать, терпеливо
дожидаясь, когда он вытрет слёзы и успокоится.
— Всё сказал? — спокойно спросил Накахара.
— Не всё. Но ночи не хватит, чтобы я тебе всё высказал.
— Тогда возвращайся, — вздохнул Чуя. — Отдохни, выпей.
— А ты? Чем ты займёшься? Что тебе интересно, Чуя? Я же видел, что ты на
каждой вечеринке сидел, будто тебя силком туда притащили. И каждый день,
смотрел своими глазами так, будто ты и не тут вовсе. Где ты витаешь? Расскажи
мне.
— Почему я должен тебе это рассказывать? — начал раздражаться парень.
— Да, это так, я не хочу здесь быть. Но никто не хочет. Я не хочу по выходным
собираться и притворяться, что счастлив только потому, что пришли девушки,
или потому что мы выпили, или потому что кто-то притащил траву. Мне это
никогда не было интересно. Мне нравилось читать и пить чай. Но в этом месте
кокаин достать проще, чем новую книжку.
— И что? Ты взял на себя ответственность за всех нас, а теперь просто
отказываешься от неё тупо потому что не в настроении.
287/553
— Я ничего не брал, — мотнул головой Накахара. — На меня это повесили,
внушили мне. Я считал, что делаю лучше. Но сейчас я вижу, что это бесполезно.
Стоило мне ненадолго отлучится, дом нашёл себе другого хозяина. Даже мои
друзья сейчас сидят рядом с ним, а не со мной. Тогда почему я что-то должен
делать, что-то отдавать им, если в ответ не получаю элементарно — верности?
Кёта закусил губу и опустил взгляд.
— Но я-то здесь.
— Ради того, чтобы дружить с тобой одним, мне не нужно быть тут хозяином.
Успокойся и садись рядом, если хочешь. А если тебе тут не нравится, можешь
подняться наверх и продолжить с остальными.
Кёта вздохнул, подошёл к перилле и забрался на неё. Они были худыми, поэтому
вдвоём поместились. Чуя дал Кёте один наушник и включил дальше скрипичный
кавер. Так и сидели, куря сигареты. А потом, когда в доме всё стихло, поднялись
наверх. Уже светало.
Чуя пошёл к себе, убрался, пока остальные отрубились, поставил чайник и сел
на подоконник, встречая рассвет. В тот момент ему так щемило в груди
печалью, что он был готов прожить снова те четыре года в ожидании, если бы
мог вернуться в то время, когда они жили в этой комнате с Дазаем и
единственной их проблемой было его артериальное давление.
Примечание к части
меня очень радуют ваши теории, относительного того, кто был с Чуей, но это не
Кёта, 100% :D в общем, это был небольшой вброс в сюжет, позже вы всё
поймёте) а пока ловите небольшую главку.
следующая глава будет завершением 2 части.
288/553
Часть 28
Слухи о том, что старый хозяин снова в доме, быстро разлетелись по всему
приюту. И если новенькие переведённые не понимали, какого хрена все
переполошились, то вот остальные Дазая хорошо помнили. А особенно хорошо
помнил Акико, и помнил его помешательство на Накахаре. Толстый быстро
почувствовал, что пахнет жареным, поэтому поспешил скрыться подальше от
глаз Дазая и закрылся в своей комнате.
Ребята же были рады увидеть Осаму. Чуя не принимал активного участия в
разговоре, просто наслаждаясь тем, что он снова с ним в одной комнате и
никуда не надо спешить. Правда, вскоре Чуя был отправлен в душ, чтобы
поехать на занятия. Дазай изъявил желание заплести его отросшие волосы в
косичку. Это было странно, потому что Накахара уже привык к обычному хвосту,
но копошение в волосах так ему нравилось, что он с лёгкостью согласился.
Когда настал момент уходить, Дазай попрощался с ребятами, и они пошли вниз.
На крыльце сидел Кёта и молча курил сигарету, Чуя попросил Дазая тормознуть.
— Кто это? — спросил Осаму. — Я не помню его.
— Это мой друг, — сказал Чуя. — Познакомься с ним.
Осаму вскинул брови, но подошёл. Юноша представил их друг другу. Нехотя
Кёта пожал его руку, на что Дазай одарил парня лучезарной улыбкой. Он тут же
почувствовал, что с этим «другом» что-то не чисто.
— А все твои «друзья» так на тебя смотрят? — поинтересовался Дазай, выезжая
с парковки. Чуя усмехнулся, закуривая.
— Только Кёта. Но с ним мы всё уже решили.
— Так…ты больше здесь не главный? — поинтересовался Дазай.
— Ну, стены не рухнули, — пожал плечами Чуя. — Все приняли эту перемену,
кажется, я сам её принял тяжелее, чем они. Только Кёта и был обеспокоен.
— Запомни его, — кивнул Дазай. — Когда-то мне не дал утонуть во всём этом
похожий на него человек.
— Кто?
— Цубаки.
Накахара вздохнул. Ему очень хотелось его увидеть. Хотелось вообще
встретиться со всеми ребятами из их комнаты, посидеть вместе, выпить кофе.
Поговорить о каких-то будничных бытовых мелочах. Как это делают обычные
люди, когда встречаются после долгой разлуки. Выслушать их истории,
рассказать свою. Но у них с Дазаем была та история, которую не стоило никому
рассказывать. Да и у них, наверное, тоже.
— Малыш, я должен тебе кое-что сказать, — сидя в кафе, начал Осаму.
Чуя с трудом проглотил омлет, который жевал. Вот он так и знал, что не просто
так Дазай заявился в приют.
— Я слушаю, — вытерев губы, сказал Накахара.
— Ты уже взрослый ребёнок, — сказал Осаму, глядя в окно. — И я уверен, ты
поймёшь, почему мы приняли это решение.
290/553
— Мы?
— Я и Огай. Мы пришли к выводу, что оставаться в Йокогаме тебе небезопасно. О
твоей способности, скорее всего, уже известно многим. Уже были случаи, когда
за сильными эсперами открывали охоту. И заканчивалась она не всегда
благополучно. Точнее, такая охота никогда не заканчивается благополучно,
прежде всего для того, за кем она ведётся.
— И что вы предлагаете? — вскинул брови Чуя.
— Твои опекуны предложили Огаю вариант. Они давно хотят тебя забрать,
обещают учёбу в Лондоне. И нам кажется, что это решение. У тебя будет
хорошее образование, но самое главное, что ты будешь далеко от Йокогамы.
Чуя прикрыл глаза и глубоко вдохнул. Он пытался осознать, что Дазай
предлагает ему уехать в Лондон, когда он только-только его увидел.
— Надолго? — строго спросил Чуя.
— На пару лет. Тебе будет восемнадцать, ты получишь одно из лучших
образований в мире. Перспективы на будущее. Сможешь всё хорошенько
обдумать. Если ты согласишься, Огай обещал тебя отпустить в случае, если
после окончания школы ты не захочешь возвращаться. Это шанс, Чуя.
Дазай говорил всё это легко и непринуждённо, а у самого руки тряслись,
сжимая на коленях салфетку. И он был полным идиотом, если думал, что Чуя
всего этого не замечает.
— Вот как, — вздохнул парень. — А сам он не может предоставить мне защиту?
— Ему придётся принять тебя в организацию в таком случае. И мы оба считаем,
что рано.
— А тот парень говорил, что ты считаешь наоборот, — прищурился Чуя.
Дазай, как по команде, побледнел.
— Решай, Чуя Накахара, — резко стал холодным Осаму. — Либо ты остаёшься в
приюте без какой-либо защиты и перспектив, либо едешь в Лондон и думаешь
ещё раз.
Юноша вздохнул.
— Ты хочешь, чтобы я уехал?
Дазай закусил губу, глядя в окно.
— Разумеется, я не хочу тебя отпускать, — снова стал привычным он. — Но пока
нет вариантов лучше. Это мой косяк. Из-за моей неосмотрительности ты теперь
в опасности.
— Что ж, — задумался парень. — Я могу подумать?
— Да, — с готовностью кивнул Дазай. — Огай ждёт от тебя решения на
следующей неделе.
Накахара улыбнулся, беря руку Дазая в свою и переплетая их пальцы. В тот
момент он уже принял решение. Он тогда вдруг чётко осознал, о чём говорил с
ним Кёта. Он пытался вразумить, что Дазай не такой, как раньше. И
действительно. Раньше Дазай был готов глотки грызть, а теперь он
окончательно повернулся на его безопасности.
Осаму очень добрый, хороший, лучший. Но он никогда не перестанет смотреть
на Чую, как на немощного мальчика-сердечника. Теперь Чуя это чётко видел. И
он не мог с ним оставаться всю жизнь, будучи таким балластом. Он считал, что
достаточно взрослый, чтобы принимать взрослые решения. В то утро он принял
первое из них.
Примечание к части
конец 2 части.
простите, что глава такая маленькая, так получилось.
я постараюсь выложить скоро начало 3 части, возможно, даже сегодня, но это
не точно, ибо я заболел.
292/553
Часть 29
Утром Чуя проснулся от того, что ему жарко. Тачихара закинул на него ногу и
теперь придавливал своим небольшим, но весом к футону. Спихнув его, Чуя
поднялся. Он попытался собрать руками волосы, но собирались они плохо.
Недавно Мичизу попытался его постричь. Вышло прикольно, но пряди у лица
были слишком короткими, чтобы легко собраться в хвост.
Забив на волосы, Чуя встал и прошёл на крошечную кухню, поставил чайник,
294/553
залез в холодильник и достал оттуда бутылку воды. Выпив сразу половину, он
облегчённо выдохнул и закурил. Становилось жарко, а тут нет кондиционера.
Скоро вообще с ума сходить начнут от жары.
Удерживая в зубах сигарету, Чуя подошёл к окну и начал разматывать бинты на
руке. Краем глаза он заметил, как по тротуару прошёл, зевая, трансвестит —
звезда местного бара. Ему даже шли каблуки и платья. Да и парнем был
неплохим, ещё бы на игле не сидел…
Отодрав присохшую повязку, Чуя с досадой осознал, что рана начала гноиться.
Его задело-то совсем немного, пуля прошла по касательной, но соскребла с
собой целый шмат маленькой накахаровской ручки.
Вздохнув, парень докурил, выключил чайник и пошёл обрабатывать руку снова.
— Какой ты шумный, — проскулил Мичизу с футона, пытаясь закрыть голову
подушкой.
— Неправда, — отозвался Чуя. — Давай поднимайся. Нам до вечера нужно
избавиться от этой дряни.
— И куда я тебе её дену? — вздохнул юноша, откинув одеяло.
Закончив с перевязкой, Накахара вернулся и уселся на его бёдра, строго глядя
сверху-вниз. Тачихара довольно поёрзал под ним, намекая на то, что у него
стояк.
— Да хоть куда, — сказал Чуя. — Хранить это дерьмо здесь мы не можем.
— Я разберусь, если получу награду, — нахально вскинул подбородок юноша.
— И за что тебя наградить? — вскинул брови Чуя.
Тут Мичизу сверкнул глазами и резко перевернул его, нависая сверху.
— Авансом, — улыбнулся он.
Чуя усмехнулся и притянул его к себе, утыкая куда-то в шею. Он не позволял
Мичизу целовать себя в губы, а вот целовать шею — сколько угодно. И пока
Тачихара был занят тем, что покусывал его мочку, Накахара залез рукой ему в
трусы, начиная оглаживать очень напряжённый член.
— Когда ты уже снимешь эту штуку? — проскулил Мичизу, наслаждаясь тем, как
медленно Чуя водит рукой, дразня его ещё сильнее. — Ты, конечно, чертовски
сексуальный с этим ошейником, но из-за него создаётся впечатление, что ты
меченный.
— А может, это награда? — усмехнулся Накахара. — Пояс по горловому минету.
— Продемонстрируешь? — тут же загорелся Мичизу.
— Ага, держи карман шире, — перевернув его обратно, рассмеялся Чуя.
Сев сверху, Чуя спустил бельё и с себя, облизал свою руку и, обхватив обоих,
начал быстро дрочить, в процессе слегка постанывая и хмуря тонкие брови.
Тачихара всегда быстро кончал, когда видел перед собой лицо Чуи. Он и сам не
мог сказать, что возбуждает сильнее: то, что делает Накахара руками, или то,
как он при этом выглядит.
— Как дела с Маки? Вы помирились? — свалившись рядом после того, как
кончил, спросил Чуя.
— Ээ…да, — пожал плечами Мичизу. — У нас сегодня свидание.
— Разберись с делами до вечера, окей?
— Да. Я в душ.
— Ага, — довольно потягиваясь на футоне, отозвался парень.
После того, как Мичизу ушёл, Чуя тоже долго не задержался дома. Он
расфасовал несколько грамм порошка по пакетикам и пошёл в бар. Деньги
нужны были сию секунду, так как у него кончались таблетки, а вот ждать до
вечера, когда Тачихара найдёт, куда деть три ящика дури, времени не было.
В местном баре какой только швали не водилось, но вот днём там часто
ошивались ребята из Портовой мафии. К счастью, они были с самых низов,
именно поэтому и обитали только на окраине, так далеко от порта. Чуя
295/553
кайфовал от того, что мог толкнуть им дури, которую спёр у них же.
— Опа, Накахара, — расплылся в улыбке Кенджи.
Чуя закатил глаза. Вот кого-кого, а этого ушлёпка он видеть с утра точно не
хотел. Как этот ублюдок оказался в этом месте, он предпочитал не думать. Но от
него Чуя узнал, что Акико приняли в Портовую мафию, так как способность он
всё же развил. Оказывается толстый даже добился каких-то там успехов. А вот
об остальных Кенджи ничего не знал, влача жалкое существование в самой
жопе этого города.
— Уже тут? — лениво сваливаясь за стойку, хмуро поинтересовался Чуя.
— Он тут со вчера, — поведала бармен. Девушка, лет двадцать, но на вид ей не
дашь меньше тридцати. Героиновая зависимость.
— Егермейстер, — вздохнул Чуя.
Кенджи, потягивая дешёвый виски, осматривал Чую. Стало жарко, он перелез из
брюк в джинсовые шорты по колено, а из рубашек и толстовок в тёмно-серую
футболку.
— Что это у тебя? — кивая на его повязку на плече, спросил Кенджи.
— Забей, — отмахнулся Чуя, придвигая к себе выпивку и осушая её разом.
— Душа моя, запишешь на счёт? — обворожительно улыбнувшись, спросил Чуя.
— Вам, Накахара-сан, хоть на два счёта, — улыбнулась девушка за стойкой.
— А мне? — насупился Кенджи.
— А ты плати, — рявкнула она. — Тут тебе не благотворительный фуршет.
— Тогда почему ему можно?
— Накахара-сан платит свои долги, — улыбнулась барменша.
— К слову, не хочешь подзаработать? — спросил у неё Чуя, кивая на свой бокал.
Девушка тут же наклонилась к нему, подливая выпивку. Накахара незаметно
вытащил из кармана пару пакетиков и вложил ей в руку. — Высшего качества.
Подходит для эсперов.
— Вот как, — улыбнулась барменша. — Думаю, прощу вам сегодняшний долг.
— Тогда угости и этого пьянчугу, — улыбнулся Чуя. — То, что останется,
забираешь себе.
— Добрый вы человек, Накахара-сан, — вздохнула барменша, наполняя
довольному Кенджи стопку водкой.
Чуя усмехнулся. Он ещё какое-то время посидел в баре, дожидаясь местных
наркош, и когда те замаячили на горизонте, с каждым «побеседовал». К обеду у
него уже было достаточно денег, чтобы купить таблетки, а вот Тачихары на
горизонте ещё не маячило. Днём он редко покидал пределы района, но где
шатался, Чуя и представления не имел. Может, с Маки где-нибудь завис, а
может, всё-таки, занялся делом, как и обещал.
Сходив в аптеку, Чуя вернулся домой. Больше всего он ненавидел такие дни,
когда надо было просто ждать. Он пытался забивать свою повседневность
максимально, чтобы в голову не лезли лишние мысли. Вот только они всё равно
лезли.
Вот и сейчас, лёжа на футоне, Чуя думал о Дазае. Комнату освещало солнце,
нагревая полы, от чего квартира заполнялась запахом сухого бамбука. Пахло
чистотой и уютом. Накахара вспоминал их последнюю встречу, которая
произошла с месяц назад. Дазай с важной моськой вышел из машины и раздавал
приказы. Хиротсу с ним препирался, пытался возразить, но Осаму не слушал. А
Чуя, застыв за углом с мороженым в руках, ошалело таращился на эту картину.
Его беспокоило, что шавки Портовой мафии, а теперь уже и не просто шавки, а
сам глава исполкома, начали маячить так далеко от порта и центра. Неужели,
они всё же решили заграбастать себе и этот умирающий район? Если его начнёт
крышевать мафия, то Чуе тут делать больше нечего. Во-первых, его тут же
поймают, а во-вторых, местные нарки начнут получать наркоту напрямую, от
бегунков мафиози. Да и брать товар будет негде.
296/553
Накахара понимал, что задумал Огай. На его месте он бы тоже попытался
захватить песочницу, раз уж убрать песок не получается. Но он был не на его
месте, и даже не рядом с ним.
Вообще, Чуя до сих пор чувствовал вину за то, что предал его. Но, как он сам
когда-то говорил Кёте, зачем ему стараться, чем-то жертвовать, если что с ним,
что без него, стены не рухнули. И если его жертва не способна дать ему
элементарно — верности. Он считал, что Дазай и Огай предали его, когда
попытались отправить в Лондон. Он мог простить Дазаю его оплошность, мог
понять Огая, он бы слова не сказал, если бы они просто спрятали его в пределах
города. Даже если бы Чуя десятилетиями их не видел. Но Огай и Дазай ждали,
что он уедет в Лондон, начнёт новую жизнь и откажется от них. Именно этого
хотел от него Осаму. Он заставил Мори пообещать, что он отпустит маленького
бедного сиротку сердечника, которому жить да жить. Дазай готов был
отказаться от него, если бы Чуя захотел.
Накахара этого не стерпел. Они давали друг другу обещание, сколько раз Дазай,
как в бреду, повторял, что они будут вместе. Что бы ни случилось, они всё равно
найдут способ. Чуя до сих пор хранил те подаренные ключи от якобы их
квартиры. Вот только, Дазай его никогда не ждал. Все эти годы он надеялся, что
Чуе ещё удастся отвертеться. Он не понимал, что Чуя сам, добровольно, сделал
этот выбор. И всё, что Осаму делал до того дня, когда юноша покинул приют —
это подталкивал его отказаться от работы на мафию. Ну и пошёл к чёрту.
Чуя сам убедился, что всё было не так страшно, как они с Огаем описывали. Да,
на него была объявлена охота, когда он ушёл из приюта. Но нет, его не поймали.
Даже без их защиты Чуя смог спрятаться и переждать. Теперь же за ним
охотился только Огай, чтобы, видимо, покарать. Ну, что ж, пожалуйста.
Поймаешь — карай. Два года прошло, а он так и не смог изловчиться.
За то, что товаром пришлось заниматься Чуе, Мичизу очень долго извинялся. У
него, бедного, аж челюсть онемела, о чём он не уставал сообщать, пока пытался
изобразить минет.
— Ну Чуя, — проканючил он, пробираясь рукой вверх, под футболку. — Ну
прости. Я забыл.
— А Маки отъебать не забыл? — сжимая его волосы у корней, поинтересовался
он, лёжа на футоне и широко раздвинув ноги.
— Я уже очень убедительно перед тобой извинился, — целуя его во внутреннюю
сторону бедра, промурлыкал Тачихара. Чуя тяжело выдохнул, выгибаясь.
— Может…
— Даже не думай, — отрезал он, резко сев.
Мичизу вздохнул и продолжил делать минет, старательно работая языком и
позволяя Чуе толкаться ему в горло. Когда юноша кончил во второй раз, он
успокоился.
Тачихара довольно всё проглотил и облизнулся. Они оба свалились обратно на
футон.
— Обожаю тебя. Был бы бабой — женился, — сообщил Мичизу.
— К слову, — Чуя сел и закурил. — Твою благоверную сейчас под мостом имеют,
а ты тут.
— Но ты же хотел поговорить, — беря из его рук сигарету и затягиваясь,
улыбнулся парень. — Бля, опять эту ментоловую поеботу куришь. Загнёшься
ведь.
— Я и так, и так загнусь, — пожал плечами Накахара, забирая у него сигарету.
— Не нравится — кури свои.
Мичизу закатил глаза и поднялся, демонстративно не пряча стояк, который Чуя
299/553
игнорировал. Он иногда помогал ему руками, но в этот раз упорно этого делать
не хотел. Пускай Мичизу и отработал косяк аж двумя горловыми.
— Кстати, что с остальным делать будем? — пнув два ящика, что стояли в углу,
спросил парень.
— Ты мне скажи, — откинувшись на подушку, затянулся Чуя. — Это была твоя
идея спиздить всю партию. Если примут, то и залетим по полной программе. А
так, взяли бы пару пакетов и даже бы не искали.
— А нас ищут?
— Думаешь, тут по приколу портовые шавки околачиваются?
— Они и раньше околачивались, — пожал плечами Мичизу.
— Не в таком количестве, — сверкнул глазами Накахара. — Чувствую, придётся
скоро валить отсюда.
— Ну, это ты уже без меня, — вздохнул Тачихара. — Мне дальше бежать некуда.
— Думаешь, мне есть куда?
— Маки беременна, — выдыхая дым, сказал он.
Чуя опешил и перевернулся на живот.
— От тебя?
— Не знаю, — улыбнулся парень, опираясь спиной о подоконник. — Но я её не
брошу, она сторчится и не заметит. А ребёнок, он же не виноват. Тем более,
возможно, мой.
— Ты отдаёшь себе отчёт в том, что у Маки может родиться? Она же с
пятнадцати лет на всякой дряни сидит. И сейчас ни в чём себе не отказывает.
— Травка — это мелочь. Она больше не принимает ничего тяжёлого, — завертел
головой Мичизу.
Накахара закатил глаза. Вот ведь торчки — идиоты. Самим жить не на что, Маки
вообще бездомная, Тачихара давно бы уже в канаве сгнил, если бы не Чуя, а всё
туда же. Детей им, блять.
— Какой у неё срок?
— Она говорит около месяца.
— Ещё успевает сделать аборт.
— Нет, — серьёзно ответил Мичизу. — Я даже предлагать не буду. Пусть рожает.
Я позабочусь о них.
— О себе, блять, позаботься, праведник хренов, — потушив сигарету, отозвался
Накахара.
Он поднялся, сходил в душ, сделал перевязку и начал одеваться.
— Ты куда? — опешил Мичизу.
— Так и хочешь здесь с этими коробками обниматься? Надо деть куда-нибудь,
одевайся.
Примечание к части
300/553
Часть 30
Чуя таким ковром стелился перед хозяином бара, что тому оставалось
только встать и потоптаться ногами, лишь бы он забрал у них наркоту. За
хранение он брал чудовищные деньги, пятьдесят процентов, но Чуя готов был
заплатить, лишь бы отвязаться от этого дерьма. Он ненавидел что-то хранить.
Договорившись, Чуя остался в баре, а Тачихара взял машину хозяина и поехал за
дурью. В баре в ту ночь народа было до задницы. И половина из порта. Правда,
не веселились. Просто, сидели и пили. Чуя был уверен, что они даже не знают о
том, что два засранца спиздили у них из-под носа кучу порошка и собираются
его спрятать в этом самом баре. Но тут внутрь зашёл человек, которого Чуя
вообще никак не ожидал увидеть. Не в этой жизни точно.
Акико выглядел, как раздутая свинья. Причём, не понятно — жиром или
самомнением. Чуя натянул на голову капюшон и сделал вид, что очень занят
изучением ассортимента в баре, пока Сина с важным видом в сопровождении
пары охранников прошёл к дальнему столику. К нему тут же вылетел хозяин и
начал что-то предлагать, пока Акико брезгливо стряхивал со стола крошки.
Следом за хозяином метнулась и барменша — вытирать стол. А потом отнесла
им бутылку Хеннеси, пока хозяин и Акико сели о чём-то перетереть. Чуя с
досадой заметил, что на входе тоже стоят шавки. Значит, пока Сина не вынесет
отсюда свою жирную задницу, ему тоже не выйти. А ведь скоро приедет
Тачихара с двумя ящиками первоклассной дури!
Незаметно слиняв в туалет, Чуя достал из кармана когда-то дорогой телефон.
Теперь же у него был разбит экран, и он начинал подтекать сверху, но пока
звонил и проигрывал музыку, Накахаре большего и не надо было.
Мичизу, как назло, не брал трубку. Накахара начал молиться всем богам,
которых помнил о том, чтобы ему хватило ума не зайти в зал и не попросить
открыть заднюю дверь.
— Душа моя, а у вас чёрный вход открыт? — спросил Чуя у барменши, когда
вернулся. Та дёрнулась, отвлекаясь от созерцания хозяина в компании Акико.
— А? Не, закрыто. Туда нарки лазят.
— А можешь открыть? Я там постою, покараулю, чтобы никто не влез.
— Надо спросить, — нахмурилась девушка.
— Так, ладно, не надо, — тут же замотал головой Чуя. — Налей мне водки.
Девушка тут же просияла и наполнила ему стопку. Но не успел Чуя её
опрокинуть, как услышал у входа возню. Ему даже выходить и смотреть не надо
было, что это. Через секунду в зал ввалился Тачихара, которого за локоть
схватил охранник. Акико отвлёкся от разговора и посмотрел на него. В баре
резко стало тихо.
— В чём дело? — спросил толстый.
— Пытался пройти.
— А подождать? — вскинул брови Сина.
— Отказывается. Говорит, дела с хозяином.
Хозяин, услышав это, побледнел, как мел. Чуя обречённо проскулил в руки.
— Ты отъебёшься от меня или нет? — рявкнул Мичизу, выдирая свою руку. Но
охранник тут же приставил ему к горлу нож, не заметив, как ему в грудь
уткнулось дуло пистолета. Мужик сглотнул. — Уже не такой дерзкий?
— ухмыльнулся Тачихара.
Народ, увидев оружие, начал потихоньку вытекать из бара. Лишь Чуя остался
сидеть на месте, а вот девушке за стойкой кивнул, чтобы уходила.
Когда в баре не осталось никого, кроме мафиози, хозяина и Чуи, Акико поднялся.
— А ты крутой, — ухмыльнулся он. — Мне такие нравятся.
— Нахуй иди, — отозвался Тачихара. — У меня на тебя не встанет.
301/553
Сина снова хмыкнул. Медленно поднял свою тушу со стула и прошёл к нему, не
замечая, что за баром всё ещё кто-то сидит, упорно пряча голову в руки.
— Ещё и дерзкий, — вытянув руку в бок, ухмыльнулся Сина. Кто-то из его людей
тут же вложил ему в руку пушку. — Посмотрим, как красиво разлетятся твои
мозги по полу.
Хозяин резко встал, Тачихара возвёл курок, но Акико уже выстрелил. После
оглушительного выстрела в баре образовалась не менее оглушительная тишина.
Мичизу зажмурился, а вот Акико стоял и пытался понять, какого хрена его
жертва не умерла.
— Всё такой же трусливый, — подал голос Чуя. Пуля, что зависла в сантиметре
от головы Мичизу, свалилась на пол с глухим стуком. — Ничему-то ты не
учишься, троглодит.
Акико, слыша этот голос, видя, как от стойки разворачивается знакомая наглая
морда с таким же острым взглядом, как и раньше, сначала побледнел, а потом
покраснел. Его глаза налились кровью, пока он смотрел в лицо Накахары.
Наглое, ухмыляющееся и, чёрт возьми, всё такое же красивое.
— Посмотрите кто здесь, — взял себя в руки Сина. — Собачка без хозяина. Ты в
курсе, что тебя уже похоронили?
— Ой, правда? — удивился Чуя. — Вот незадача. Ну, да ничего. Ты просто сделай
вид, что я призрак, а дальше пусть и так будет, — улыбнулся он.
— Нет, Накахара. Я твою задницу притащу прямо в кабинет Огая. И они с Дазаем
тебя лично препарируют. Ты знаешь, как в мафии наказывают предателей?
— Очень интересная история, но послушаю я её как-нибудь в другой раз, —
вставая со стула, сказал Чуя. — Мы сегодня очень торопимся.
Но не успел он что-то сделать, как в бар ввалился Серый, держа в руках две
коробки с порошком.
— Мне долго ещё ждать? — пророкотал он.
Чуя опешил, а Акико напротив, подошёл к нему, вскрыл коробку и вытащил
оттуда один пакет.
— Эй, пухлый, хочешь взять — плати. Чуя, скажи ему, — потребовал Серый.
Чуя вздохнул. Ну вот.
— Так это ты, — снова краснея, прорычал Акико. — Ты, сучонок, спиздил эту
партию! Ты хоть представляешь, что мне за это было?! Весь порт на уши
поставили!
— Ну, не всё же вам, Сина-сан, желудок набивать и тёлок трахать, — сунув руки
в карманы и раскачиваясь на пятках, отозвался Чуя. — И поработать иногда
надо, растрясти жирок. Не благодари.
— Я тебя прикончу! — наставляя на него пистолет, зарычал парень.
Чуя вздохнул и снова отпустил способность. Все, кроме Серого и Тачихары осели
на пол, что-то нецензурно шипя.
— Ты, кажется, снова забыл, — подходя к Акико и вышибая из его толстой лапки
пистолет, начал Чуя, — почему тебе не позволено открывать свой вонючий рот в
мою сторону.
— Думаешь, самый крутой? — зарычал Сина. Он попытался выпустить из рук
дерево, чтобы сбить Чую с ног, но тот легко увернулся.
— Думаю, что ты тут засиделся, Акико. Тебе пора обратно в свою нору. А из моей
уйди, — юноша кивнул Мичизу, тот вышел из бара. — Тогда обещаю оставить
тебя при всех конечностях, — надавливая ботинком на его пальцы, сказал он.
Пальцы захрустели, а Сина заорал.
— Я всё равно тебя найду, Накахара! Босс узнает о тебе и объявит охоту!
— Да флаг вам в руки, — пожал плечами Чуя. — Можешь передать Огаю, что вот
я, тут. Пусть попробует поймать.
Накахара пнул Акико по лицу, чтобы отвести душу, и вышел. Мичизу ждал его в
машине.
302/553
— Валим, — выдохнул он.
Сидя в машине и куря уже хрен знает какую сигарету, Накахара наблюдал за
ночным городом с одного из ближайших обрывов. За ними не погнались только
потому, что, видимо, были заняты разбитым носом и сломанными пальцами
Акико. А вот то, что на район теперь соваться нельзя, было ясно, как день.
— Мне надо к Маки, — подал голос Тачихара.
— Надо было о ней думать, прежде чем перед мафиози стволом махать, —
заметил Чуя.
— Я ж, блять, не знал, кто это! — всплеснул руками Мичизу.
— В общем, ты как хочешь, а я сваливаю. И тебе советую. Теперь они с района не
выползут, пока меня не найдут. Ну, и тебя, за то, что партию у них спиздили.
— А Маки?
— Да забей ты на эту шалаву! — психанул Чуя. — Она всё равно не родит,
получит по животу раньше, чем там что-то оформится. Или сама додумается
аборт сделать.
— На что?
Чуя вздохнул.
— Слушай, есть вариант уехать в Токио…
— Даже не думай, — отрезал Мичизу. — Я из Йокогамы не уеду.
Накахара закусил губу. Он тоже не хотел уезжать. Когда-то он не хотел уезжать
настолько, что позволил себе ввязаться во всю эту историю. А мог бы сейчас
жить в Лондоне, уже носить кольцо на пальце и вообще не париться о том, что
его могут прибить в каждой подворотне.
— Ладно, придумаем что-нибудь. Но машину надо поменять.
— Я должен предупредить Маки.
— Да она о тебе и не вспомнит, когда у неё ломка начнётся, — зарычал Чуя.
— Либо сейчас едешь со мной, либо можешь оставаться и дальше гнить тут.
Мичизу закусил губу.
— Я останусь, — твёрдо сказал он. — Спрячусь.
Накахара с сожалением вздохнул. Он знал, что Мичизу так скажет.
— Как знаешь, — выходя из машины, отрезал он. — Выметайся.
Дазай влетел в кабинет Огая подобно вихрю, едва ли не с ноги вышибая дверь.
Мори сидел за столом и хмурил брови, а напротив него сидел Акико с
перебинтованной рукой и синим носом.
— Ну и? — спросил злой, как чёрт Дазай. Его с этой партией порошка уже
изрядно достали, а теперь ещё и выдёргивают посреди ночи из-за какого-то
жирного ублюдка, что её проебал.
— Тут Акико рассказывает интересные вещи, — сказал Огай, кивая Дазаю на
кресло рядом с его столом. — Говорит, что порошок нашёл.
— Ну и прекрасно, — пожал плечами Осаму, закуривая. — Хлопнул воришек?
Сина закусил губу и опустил взгляд. Он страдальчески погладил
травмированную руку. Огай фыркнул.
— Говорит, что партию спёр сильный эспер.
— Да хоть Юлий Цезарь, — развёл руками Дазай. — Какая разница? И я тут при
чём?
— Порошок украл Чуя Накахара, — тихо проскулил Сина.
Дазай, услышав это имя, уставился на него, как на психа. Пальцы свободной
руки дрогнули, будто собирались сжаться в кулак, но передумали.
— Что?
— Чуя, — сказал Сина, продолжая смотреть в пол. — Я видел его. Всё такая же
наглая скотина. Положил моих людей и свалил! — распалялся Акико. — Ещё и
такой же нахальный, как раньше! Поймай, говорит, если сможешь!
303/553
Дазай слушал его уже в пол уха. Его мозг отказывался воспринимать
информацию о том, что Чуя, его Чуя, мало того, жив, хотя Огай уверял его в
обратном последние полтора года, так ещё и в Йокогаме, так ещё и живёт на то,
что толкает наркотики! Парень тряхнул головой, собираясь с мыслями.
— Где ты его видел?
— На окраине, в самой жопе этого города. Там подорвали нашу машину вчера,
как раз ту, что угнали. У меня там знакомый бар держит. Я пришёл поговорить, а
там Чуя. Как раз ему и собирался отдать порошок. Две трети партии!
— Две трети? — тут же среагировал Огай. — А остальное?
— Уже успел куда-то деть, — недовольно пробубнил Акико. — Босс, он нам
палки в колёса уже давно ставит. Если раскопать…
— Так что же ты раньше не копал? — холодно, но спокойно, поинтересовался
Дазай. — Чем ты занимался? Сколько он успел украсть?
Акико молчал.
— Сколько?
— Они не забирали много. Обычно, пару пакетов с партии. Но раненых после
себя оставляли — горы.
— И почему я слышу об этом впервые? — вскинул брови Огай.
— Мы не могли их поймать, — пробубнил парень.
Мори вздохнул. Дазай затянулся. Он всё пытался принять тот факт, что Чуя у
него последние два года был под носом, а он просто его не нашёл и уже
похоронил.
— Значит так, этим делом займётся Дазай, — сказал Мори. — Всё равно, с Чуей
никто, кроме него, не сладит.
— А я? — не понял Акико.
— Ну… Дазай придумает, что тебе делать.
Осаму сверкнул глазами, глядя точно на толстого. Тот сглотнул.
Чуя был прав, когда говорил, что на районе оставаться нельзя. И Тачихара в
этом убедился ровно в тот же день, когда утром в их квартиру заявился Осаму
Дазай. Его знали немногие, но Мичизу со слов Чуи знал. Он даже не испугался.
Спокойно пустил и предложил чаю. Осаму был приятно удивлён.
— Значит, вы с ним жили здесь, — принимая из его рук кружку кофе, уточнил
Дазай.
— Да. Я ему был нужен, чтобы получать рецепты на таблетки.
Дазай осмотрел несколько баночек, что стояли на кухне на полке.
— Ты не знаешь, куда он поехал? — наблюдая за тем, как парень затягивается,
спросил Осаму.
— Даже если бы знал — не сказал.
— А сам почему остался?
— У меня девушка беременна, — сказал Мичизу. — Я её не могу бросить. А раз
Чуи больше нет, она может переехать сюда.
— А деньги где возьмёте? — спросил Дазай.
Тачихара неопределённо пожал плечами. Мафиози кинул взгляд на два ствола,
что лежали на столе.
— Ты наркоман? — спросил Дазай.
— Раньше был. Сейчас только травка, редко что-то принимаю, — честно сознался
юноша. — Чуя бесился, когда я был обдолбан.
— Он тебе рассказывал обо мне?
— В двух словах, — туша сигарету в пепельнице, отозвался Тачихара. — Мне не
особо было интересно. А он не особенно хотел говорить. Сказал лишь, что его
мафия искала. Но потом перестала. Он осмелел, начал у вас из-под носа тащить.
Взять партию было моей идеей. Пожадничал.
— Ясно, — вздохнул Дазай. — Ну, забирать я тебя не буду. Раз уж ты
304/553
добровольно мне всё рассказал. Но попробуешь перейти дорогу Портовой мафии
ещё раз, я не буду столь милосердным.
— Ага.
Чуя ненавидел мотели, но пойти пока больше было некуда. Доехав до центра,
Чуя пересел на такси и поехал в самый шлюший район, так как снять там номер
было дешевле всего.
Он всё же заехал домой, забрал некоторые свои вещи и деньги, которые успел
отдать ему Серый за первую коробку. Дальше план состоял в том, чтобы найти
отель, которым не владеет Портовая мафия. Чуя знал только один. И этот отель
крышевал местный недомафиози, которого пока ещё не успели прихлопнуть
люди Огая. Чуя уже когда-то в нём прятался.
Теперь же он сидел в вонючей комнате, где через стенку ебали какую-то очень
крикливую суку. Лекарства Чуя взять забыл. Он прямо чувствовал, как ему без
них плохо. И где теперь брать таблетки? У него осталось пара рецептов, но
денег уже не было. Он всё вбухал в эту ебучую комнату. Хозяин предлагал её
бесплатно, если отсосёт. Но настолько низко Чуя падать пока был не готов. Он
дал себе обещание, что если ему придётся стать шлюхой, то он лучше
вскроется.
Правда, жить пока хотелось. Накахара ещё не знал зачем, но думал, что скоро
смысл появится. На самом же деле, юноша всё ещё где-то очень глубоко внутри,
глубоко настолько, что не позволял себе этого осознавать, надеялся на то, что
сможет быть с Дазаем. Воспоминания о нём резали прямо по живому. Он не
позволял себе в это погружаться, не позволял плакать, не позволял думать о
нём. И всё равно не получалось! Каждый ёбаный раз, как он затягивался
сигаретой, Чуе мерещился его запах, его чистая рубашка под пальцами, его
красивое лицо, тёплые глаза коньячного цвета. Каждый раз, когда он ел бананы,
он вспоминал их совместные утра. Каждый раз, как пил кофе, перед глазами
вставала фигура Дазая у окна, что его заваривал. И как он только смог
настолько глубоко в него залезть?!
Поняв, что крики за стеной стихли, Накахара свалился на кровать и прикрыл
глаза. Он не знал, как ему спать тут. В своей-то квартире он научился это
делать только год назад. И то, стараниями Тачихары. А тут он не мог уснуть.
Вообще, после ухода из приюта со сном возникли серьёзные трудности. Но Чуе
надо было поспать. В последнее время ему было тяжело дышать, постоянно
скакало давление, бывали дни, когда он даже с кровати встать не мог. Болезнь
поглощала его. Но если его шарахнет приступом, то помочь будет некому. Чуя
понимал, что этот приступ будет последним.
Кое-как подремав, в восемь утра Чуя встал. Он тут же пошёл в аптеку, потому
что таблетки были необходимы. Да и его образ жизни нисколько не
способствовал нормальному самочувствию.
Закупившись препаратами, парень купил в магазине бенто на последние деньги
и пошёл обратно в мотель. Надо было дотерпеть до вечера, а вечером он
найдёт, где подзаработать.
Чуя не хотел прибегать к этому, так как пару раз уже получал из-за своей
неосторожности, но деньги были нужны. Пробовать заработать на наркотиках
сейчас опасно, как никогда, а вот наёмники…они были нужны всем и всегда.
Способность Чуи могла его прокормить. Да и с оружием он давно научился
обращаться. Главное — сойтись в цене и свалить вовремя. Собственно, это те
два правила, которые Чуя усвоил за последние два года самостоятельной жизни.
Около шести вечера Накахара вышел из номера, кутаясь в толстовку с
капюшоном. Ему нужно было пройти практически по самому центру, а светить
лицом в это время опасно.
305/553
Лавируя по подворотням, расположение которых Чуе пришлось когда-то
выучить, он добрался до того самого бара. Там всегда было безлюдно, но те, кто
туда ходил, точно могли предложить ему работу. Проблема была в том, что пару
раз Чуя замечал там мафиози, правда, мелких. И всё же. Если Дазай или Огай,
узнают, что он живёт и почти здравствует на улицах Йокогамы, то его лицо
будет знать каждая собака в мафии. А учитывая то, как он выбесил Акико, они
уже всё точно знают.
Осторожно войдя, Чуя заметил нужного ему человека у стойки. Вокруг никого не
было. Он подошёл к бару и кивнул бармену. Тот странно на него покосился.
— Паспорт, — потребовал он. Чуя закатил глаза.
— Он совершеннолетний, — сказал мужчина, что сидел рядом и тянул виски с
колой. Накахара поморщился. Напитка отвратительнее он придумать не мог.
— Угости его бокалом вина за мой счёт.
— Как щедро с вашей стороны, Мисаки-сан, — улыбнулся Чуя, благодарно кивая
на бокал с багровым напитком.
— Давай рассказывай, чего пришёл, — вздохнул довольно грузный мужчина лет
пятидесяти на вид в дорогом чёрном костюме. У него в волосах уже сильно
проглядывалась седина, особенно на висках, а руки были волосатыми. Но самое
неприятное, что на пальцах были наколки. И как бы дорого он не одевался, пил
всё равно виски с колой, не имея вкуса, чтобы оценить благородства чистого
напитка. — Вылез, всё же, из своей норы. Ты в курсе, что в порту только о тебе и
говорят?
— Ну, как же мне и не быть в курсе, — довольно облизывая губы, протянул
Накахара. — Работу я ищу. Надо срочно.
— Как вовремя, — усмехнулся Мисаки-сан. — Видимо, ты наделал шуму. В порту
мало народу, а мне нужно оружие. И ты как раз можешь в этом помочь.
Чую пробирало смехом от этой ситуации. Вот он мутит воду, мафия кидается его
искать, а потом нанимается к человеку, что хочет воспользоваться ситуацией и
обокрасть Огая. Если его поймают, и всё дерьмо вскроется, «каплей» Мори точно
не ограничится.
— На когда? — улыбнулся Накахара.
— На сегодня ночью, — кивнул на свой пустой бокал бармену мужчина.
— Оплачу сразу, как доставите.
— Кто-то ещё будет?
— А как же. Я тебе одному не доверю.
— Ну, как знаете.
Мисаки-сан что-то начеркал на салфетке и передал её Чуе.
— Подойди по этому адресу, я предупрежу.
— Хорошо, — кивнул парень и допил вино залпом, сетуя на то, что не может
посидеть подольше и насладиться вкусом.
Он снова натянул капюшон и уже собрался выйти, как в бар зашли трое. Двух
Чуя видел тут и до этого, а появление третьего никак не ожидал. Чёрт.
— Опа, а вот и портовые псы. Давай вали отсюда, — зашипел Мисаки.
Чуя закатил глаза и вышел из-за стойки. Натягивая капюшон, он попытался
пройти мимо, но Дазай, вертлявая зараза, что-то изображал, кривляясь, поэтому
случайно задел его плечом. У Чуи сердце в этот момент к горлу подпрыгнуло. И
не понятно, от страха или от радости.
— Ой, простите, — тут же тормознул и начал извиняться Дазай, пытаясь
заглянуть под капюшон. — Вы в порядке?
Чуя усмехнулся.
— Лучше всех, — рявкнул он и понёсся вверх по лестнице.
Осаму хватило трёх секунд, чтобы осознать, чей это голос и понестись за ним.
Но Чуя был быстр. Он научился бегать и прятаться. Дазай нёсся за ним по
проулкам, пока Накахара удачно не вильнул в один из них и не перешёл на
306/553
стену. За карнизом пожарной лестницы его не было видно, и он застыл, стараясь
громко не дышать. Осаму тормознул и осмотрелся. Он тоже тяжело дышал, а
Чуя жадно его рассматривал, впервые за два года с такого близкого расстояния.
У него снова появились ебучие бинты — были везде. А ещё у него был пластырь
на щеке и снова перемотан глаз. Опять конъюнктивит или в этот раз всё же
ранение? Чуя представил, как его лицо будет выглядеть без глаза. Когда-то он
рассчитывал таким образом увидеть его мозги.
— Твою мать! — разнёсся взбешённый голос по всему переулку. Осаму пнул со
всей силы какой-то ящик, тяжело вздохнул, закурил и пошёл обратно,
размахивая полами плаща.
Накахара был удивлён. Так он действительно очень хочет его поймать? Зачем?
Ведь он когда-то сам добровольно от него отказывался. А что теперь? Или это он
так перед Огаем пытается выслужиться? Так хрен ему, Чуя так просто не дастся.
Примечание к части
ай ноу, что главы стали покороче, но они так и идут по смыслу. я делю их по
событиям, а не по количеству страниц.
а ещё мне пока тяжело долго сидеть над форматированием. соу, вот так.
/к слову, читаю все ваши отзывы, очень приятно их получать^^ люди,
спрашивающие когда прода - она бывает ежедневно по вечерам. и если глава
уже была, то вторая за день вряд ли будет, хотя и случалось пару раз/.
308/553
Часть 31
Всё то время, что вязали, избивали и грузили воров, Чуя молча стоял и
смотрел на это. За его спиной стоял Осаму и курил, удерживая юношу за плечо.
И он бы мог попытаться вывернуться, мог бы в секунду разорвать наручники, но
Накахара прекрасно понимал, что драться с Дазаем он не сможет. А учитывая
сложившиеся обстоятельства, это единственный путь выбраться.
Когда всё закончилось, взмыленный Акико подошёл к ним и победно сверкнул на
Чую взглядом.
— Мы закончили, — сообщил он. — Куда его?
— В штаб-квартиру, — спокойно сказал Дазай. — Я сам его отвезу.
Сина хмыкнул, зыркнув на Чую. Тот лишь глаза закатил.
— У нас с провинившимися разбираются на месте, разве нет? — спросил вдруг
Акико. — Зубами в угол.
Чуя ощутил, как рука Дазая сильнее сжалась на его плече. Толпа шавок, что в
этот момент была рядом, начала прислушиваться.
— Давай, разнеси ему голову, — отпустив плечо и слегка подтолкнув юношу
вперёд, предложил Осаму. — Коли справишься, выгорожу перед Огаем.
Акико сжал зубы, злобно глядя то на Дазая, то на Чую. Он хмыкнул и
развернулся, а Дазай повёл юношу к машине.
Накахара до последнего надеялся, что он сам сядет за руль, но не тут-то было.
Он сел с ним назад, продолжая держать за плечо. Парень едва в голос не
заскулил.
Они снова были с ним рядом, соприкасались телами, но Дазай и не смотрел на
него. Глядел ровно перед собой — в окно. А Чуя на него. Жадно рассматривал и
боролся с желанием завалиться и уснуть, а потом открыть глаза и оказаться в
приюте, чтобы им снова было по десять и пятнадцать.
И тут Чуя вдруг вспомнил, что у него, вообще-то, больное сердце, так как грудь
сдавило. Он медленно завалился немного вперёд и начал глубоко дышать,
прикрыв глаза. Дазай старался не показать беспокойства, но Чуя видел, что он
резко занервничал.
— Нормально всё, — прорычал Накахара.
Дазай приказал ехать быстрее. Через несколько минут они уже поднимались в
лифте высотного здания, где располагался офис Огая. Чуе, вроде, уже
полегчало, но он решил запомнить то, что может давить так на Дазая. Видимо,
он всё ещё что-то для него значил. Правда, недостаточно много, чтобы, блять, не
отправлять в Лондон!
Лифт неожиданно остановился не на самом высоком этаже, а где-то на пятом.
Его вывели в коридор, провели вдоль каких-то дверей и запустили в одну из
комнат. Там ничего не было, кроме одного стула и висящей под потолком
тусклой лампы.
Чую тут же усадили на этот стул, кто-то сковал ему ноги, руки прицепили к
спинке. Накахара даже не пытался вырваться. В общем-то, он смирился с тем,
что ему всё же придётся встретиться с Огаем.
После того, как он был окончательно прикован, в комнате остался только Осаму.
Он встал напротив него и уставился своим холодным чужим взглядом, которого
Чуя у него никогда прежде не видел.
— Чуя Накахара, — протянул он. Юноша не сдержал усмешки. Как будто,
рядового пленника привели на допрос. Что ж, прекрасно. Он отыграет. — Ты
замешан в кражах наркотиков у Портовой мафии, у полиции, сговоре с
противоборствующей группировкой, а также, пойман на краже оружия прямо из
порта.
— Зачитаешь мне мои права? — нахально поинтересовался юноша, подняв на
309/553
него острый, как бритва, взгляд.
— Только одно: права хранить молчание ты не имеешь.
— А суд будет? — тут же поинтересовался юноша.
— Разумеется.
Чуя ухмыльнулся, за что тут же огрёб больную пощёчину. И это не тот лёгкий
шлепок, каким Дазай когда-то наградил его в приюте. Голову юноши крутануло,
а из губы потекла струйка крови.
— Портовая мафия не терпит паразитов, — сообщил Дазай. — Даже настолько
одарённых. Тебя ждёт казнь.
Чуя сплюнул слюну с кровью.
— Как там было? Зубами в угол? Давай быстрее, — попросил он, улыбнувшись
кровавой улыбкой. Его взгляд лихорадочно блестел, а дыхание сбивалось от
адреналина. Накахара чувствовал, что просто так из этой заварушки не выйдет
и был готов к этому. Пусть уже убьёт его. Надоело.
— Ты не просто перешёл дорогу нам, Чуя. Ты предал доверие Огая. Такой
быстрой смертью отделаться не получится.
— Долго не затягивай, — усмехнулся Накахара. — Можешь не успеть. Не
забывай, ты не единственный, кто хочет видеть меня в могиле. Моё сердце тоже
не в восторге от того, что я продолжаю жить.
Дазай незаметно закусил губу. Он последний, кто хотел бы видеть этого
человека в могиле, но если сейчас сорваться и перестать отыгрывать, Огай сам
придёт. И тогда разговор уже будет совсем другим.
— Ладно, — Дазай отошёл к углу и взял оттуда второй стул. Поставил его
напротив Чуи спинкой и сел, уложив на неё руки. — Тебе интересно, как я тебя
поймал?
— Полагаю, догадался? — пожал плечами Чуя.
— Ну, почти, — ухмыльнулся Осаму. — Твой работодатель оказался очень
алчным человеком. За определённую сумму он согласился пожертвовать не
только операцией, но и своими людьми. Твоей ошибкой было довериться
мафиози.
— Моей ошибкой было, дать тебе понять, что это я выходил из бара, — фыркнул
Чуя.
Дазай вздохнул.
— Чего ты добивался? Я бы всё равно тебя нашёл.
— Насколько мне известно, до вчерашнего дня ты думал, что я умер, —
напомнил Накахара.
— Мы недооценили тебя, — вздохнул Дазай. — Нам казалось, что такой милый
мальчик со слабым сердечком не проживёт один на улице. Но ты не только
прожил, но и начал ставить палки в колёса организации. Скажи, Чуя, а как же
твоя хвалёная верность? Где ты её оставил?
— Наверное там же, где ты оставил свои обещания, — прорычал Накахара.
— Какой смысл стараться для организации, которая во мне не заинтересована?
Дазай был искренне удивлён.
— Почему ты так решил? Я же говорил тебе…
— Ты много чего говорил, — оборвал Накахара. — И Огай тоже. Но делали вы
совсем другое. Мне больше нравится судить по поступкам, так получается
точнее.
Осаму вздохнул.
— Что ж, на сегодня допрос окончен, — поднимаясь, сказал он.
— Допрос?
— Да. Ты же не думаешь, что мы убьём тебя просто так? За два года ты многое
мог увидеть и услышать, что нам будет полезно. Более того, точного количества
твоих преступлений мы пока ещё не знаем. Как всё выясним, так и выберем, как
тебя убить, — Дазай прошёл к двери. — Ах, да. Ты у нас талантливый парень,
310/553
поэтому на входе будет стоять не менее крутой. Так что, даже если
попытаешься выбраться — не получится. Спокойной ночи, Чуя.
Чуя не понимал, что происходит, когда ему завязали глаза и куда-то потащили.
Он бы и хотел побрыкаться, но сил не было, поэтому ему только и оставалось,
что висеть бездушной куклой на плече у Дазая.
Каждая конечность, каждая клеточка тела болела, но в какой-то момент его
бросили на пол и расковали. Глаза всё ещё были закрыты, Накахара ощутил
холодный бетонный пол под собой, опёрся спиной о стену, начал растирать
запястья, как повязку сорвали.
Это была другая комната, напоминала собой грязный подвал. На каменном полу
и стенах были пятна от чьей-то крови, в некоторых местах от стен отходили
цепи. Чуя догадался, что это настоящая пыточная.
Рядом с ним стоял Дазай, а чуть подальше юноша рассмотрел знакомую фигуру
Огая. Он стоял, скрестив руки, и тяжело на него смотрел. Накахара сверкнул
глазами в его сторону.
— И правда, всё такой же нахальный, — подал голос Мори. За пару лет этот
человек почти не изменился, но мелких морщинок на его лице стало больше.
Видимо, работа нервная.
— Что, на этом всё? — несколько удивлённо, но ни разу не испуганно, спросил
Чуя.
Дазай молчал, а Мори подошёл к нему ближе. Схватил за подбородок, задрал
лицо вверх, осмотрел.
— Ты в курсе, что мог бы стать первоклассной шлюхой? — спросил Огай.
— И?
— Я милосердно даю тебе выбор, раз Дазаю надоело с тобой возиться, —
отпуская его лицо и вставая, сообщил мужчина. — Есть работа. Разумеется, не в
самом порту, а в одном из моих заведений. Я прощу тебя, если согласишься там
работать.
— А если нет? — вскинул брови парень.
— Тогда смерть, — пожал плечами Огай.
— Прекрасно, — усмехнулся юноша. — Второе.
Дазай закусил губу. Он знал, что Чуя откажется. Собственно, он бы сам не дал
ему работать там, где предлагает Огай.
— Что ж… Дазай, выйди.
— Что? Нет, — замотал он головой.
— Выйди, — потребовал Мори.
Осаму испуганно взглянул на Чую. Юношу пробрал этот взгляд до костей. Ему
вдруг стало так жалко Дазая! Если он действительно умрёт, что будет с этим
придурком? Но и соглашаться работать шлюхой ради него Чуя не может.
Дазай ещё потоптался на месте, пока Огай не поднял на него голос. Каким бы
крутым Осаму себя ни пытался показать, его тело, его глаза, выдавали. Он
боялся за Чую до дрожи в коленках, поэтому и делал всё сам. Но вот убьёт его,
видимо, всё же Огай.
Едва парень вышел, Мори схватил Чую за шиворот и подтащил к ступеньке.
Накахара сглотнул.
— Ты знаешь, что делать, — заряжая пистолет, сказал мужчина. — Последнее
слово?
Чуя развернулся и посмотрел точно ему в глаза.
— Прости меня, — тихо, но чётко сказал он. — Не за кражу наркотиков или
313/553
оружия, за это извиняться не собираюсь.
— Тогда за что? — вскинул брови Огай.
— Я тоже давал тебе обещание. И хотя ты не стал держать своё, мне всё равно
стыдно перед тобой за предательство. Извини, — парень опустил голову, слегка
закашлялся и тяжело вздохнул.
Он лёг на пол и приблизился лицом к углу. От него чем-то пахло, помимо
сырости и бетона. Чем-то отвратительным. Будто, отчаяньем предыдущих
жертв.
Чуя зажал его зубами и зажмурился, ожидая удара, ощущая на зубах мелкие
песчинки, от которых сводило челюсть. Ну, вот и всё. Огай сделал два шага к
нему, у Чуи дыхание перехватило от страха причинения боли, он успел
мысленно попрощаться с Дазаем и всеми своими знакомыми, но тут нога
опустилась рядом с его лицом, ровно в сантиметре. Чуя выпустил угол и тяжело
задышал, сплёвывая на ступени.
Мори быстро развернул его и посадил. Сел напротив, потрогал пульс на руке,
сверился с часами.
— Совсем запустили вы себя, молодой человек.
Накахара ошарашенно смотрел на него своими огромными глазищами и не
понимал, что сказать, как отреагировать.
— Что, правда думал убью? — усмехнулся мужчина, отпуская его руку и
рассматривая осунувшееся слегка чумазое лицо.
— Почему нет? — едва собравшись с мыслями, прошептал Чуя.
— Думаешь, кто-то из смертников извиняется? Лично передо мной. Пока ты
первый настолько умный или настолько глупый. Судить сложно.
— И что дальше? — понимая, что буря миновала, спросил Чуя.
— Ты принадлежишь Дазаю, — пожал плечами Огай. — Ему и решать. Зажми
уши.
Чуя сделал, как сказано, а Мори поднялся и выстрелил три раза в стену. И двух
секунд не прошло, как испуганный Дазай влетел обратно в пыточную, но
обнаружил там не истекающий кровью трупик, а вполне себе живого Чую.
Выглядел он, конечно, бледно, но не растекался лужей по полу, и то хорошо.
— Какой быстрый, — фыркнул Огай, передавая ему пистолет. — Притащи сюда
какой-нибудь рыжеволосый труп. Но только чтобы все видели. А Чую выведи.
— А-ага, — стаскивая с плеч пальто и заворачивая в него сидящего на полу
юношу, кивнул Осаму.
Он всё ещё был не в состоянии поверить своему счастью, когда поднял Чую на
руки. Но тот тоже уже не мог во что-то верить, или не верить. Он настолько
устал, что едва оказался в родных руках, тут же отключился.
Примечание к части
314/553
Часть 32
Когда Чуя очнулся, то понял, что ему непривычно удобно. Вокруг было
мягко, тепло, но тепло ровно настолько, чтобы не потеть и не мёрзнуть, одним
словом — идеально. Он и думать не хотел, почему так, возможно, он уже умер и
отмучился, поэтому юноша довольно потянулся, ощущая на себе толстое, но
лёгкое одеяло, и съехал под него с головой, лишь бы не открывать глаза и не
смотреть.
Под одеялом было жарче, но там было мягко и безопасно, а ещё вкусно пахло
порошком. Чуя довольно свернулся калачиком и едва ли не заурчал, подлезая
головой под подушку.
— Даже не пытайся, — послышался строгий знакомый голос сверху. Накахара,
как по команде, открыл глаза, но вылезать из своего мягкого убежища не
спешил. Он осмотрел себя под одеялом и понял, что на нём чужая одежда,
которая ещё и велика на несколько размеров. А потом потрогал и понюхал
волосы, пахли чужим шампунем. Чужим, но чертовски знакомым. — Вставай.
— Нет, — пробубнил Чуя, удобнее устраиваясь под одеялом.
И тут же оно исчезло. Стало холодно, Чуя весь скукожился и заскулил, жмуря
глаза.
— Вставай.
Юноша недовольно открыл один глаз. Место, где он лежал, было незнакомым.
Из окна светило солнце, а вокруг была комната. Судя по всему, это была
спальня. Но Чуя точно никогда тут не был.
— Зачем? — обнимая подушку, спросил он.
— Завтрак и таблетки, — отрезал Дазай, вытягивая ещё и подушку.
Накахара закатил глаза. Вот она — самая главная пытка. Дазай, которому
позволено его лечить и кормить. Сейчас он оторвётся.
Чуя недовольно сел на кровати и, щурясь, начал осматриваться. Судя по
обычному окну, это была не высотка. В спальне было ковровое покрытие, шкаф,
комод и неебических размеров кровать. Тут было…уютно. Дазай, скинув большое
мягкое одеяло бесформенной кучей на край кровати, отошёл к комоду, порылся
там и выудил чёрный галстук, который принялся завязывать на себе. У Накахары
в штанах коллапс случился, глядя на эту картину.
— И чего ты ждёшь? — глядя на сонного Чую через зеркало, спросил Осаму.
— Твой завтрак на столе.
Пробубнив что-то недовольное, парень стёк с кровати и вышел. Кухня тоже была
незнакомой. Тут был стол, рабочая зона, холодильник. Она находилось в угловой
части квартиры, поэтому тут было два окна. Одно над рабочей зоной, а другое
сбоку от неё. На столе и правда стоял завтрак — омлет со шпинатом, тосты с
джемом и стакан сока. А рядом таблетки.
— Вот это сервис, — садясь за стол, удивился Накахара. — Вы так со всеми
пленниками?
— Ты больше не пленник, — сообщил Дазай, выходя из спальни и накидывая
пиджак. — Ты — живой ресурс организации. А всеми живыми ресурсами
управляю я. Но в данном случае, тобой я не только управляю, но и владею.
Поэтому, решения о наказании за твои провинности принимаю и привожу в
исполнение так, как посчитаю нужным.
— Аа, — протянул Накахара, положив в рот кусочек омлета. Кажется, это был
самый вкусный омлет за всю его жизнь. — Так это не сильно отличается от
предложения Огая?
— Хорошая попытка, но ты не сможешь на меня повлиять таким образом, —
сообщил Дазай. — Не настолько ты и милый.
Чуя обиженно принялся есть омлет. А вот он уверен, что настолько!
315/553
— Я ухожу, — сообщил Осаму, делая глоток кофе. — На выходе — Хиротсу и его
люди. Немногие в курсе того, что тебя оставили в живых. Поэтому, сильно не
шуми. Иначе у Огая будут проблемы.
Чуя цыкнул. Вот ведь паскуда, знает, куда давить.
— Что это за место? — спросил парень.
— Моя квартира.
— Новая?
— Нет, — удивился Дазай. — Я живу здесь с самого начала.
Чуя сглотнул.
— А что?
— Ничего. Я понял, побуду сегодня хорошим мальчиком и подожду папочку с
работы, — осклабился он.
— Папочка не в духе для твоих мерзких шуточек, — потрепал по рыжим волосам
Осаму, но Чуя отдёрнул голову. — Что ж, до вечера.
Первым делом, после того, как Дазай ушёл, Накахара бросился к входной двери.
Его ожидаемо закрыли на наружный замок. Посмотрев в глазок, Чуя различил на
лестничной клетке двух мужчин. Оружия в руках у них не было, старика по
близости тоже.
Вздохнув, Чуя вернулся обратно за стол и доел свой омлет. Потом он сходил в
ванную, помылся, посидел в кипяточке, почистил зубы, обработал руку.
Оказывается, её ему и зашить уже успели. Надо же.
Когда делать стало нечего, Чуя решил исследовать квартиру. Она была не такой
большой, как та, в которой он бывал. Тут было тоже немного мебели, окна были
не панорамными, но большими, в спальне оно доходило почти до пола и имело
низкий подоконник, на котором лежали несколько подушек и пепельница.
Наверное, там Дазай курил. Чуя тоже хотел покурить, но сигареты нашёл не
сразу. Это были всё те же, тяжёлые, которые Осаму всегда курил. Он стянул с
холодильника пачку и пошёл в спальню, уселся на широкий подоконник,
приоткрыл окно и затянулся. Этаж был примерно пятый. В принципе, он бы мог
выбраться и через окно, но не идти же в шортах и растянутой футболке Дазая. А
всё остальное, что лежало в его шкафу, было Чуе сильно велико.
Зажав в зубах сигарету, Накахара решил поискать что-нибудь интересное. В
комоде лежали галстуки, нижнее и постельное бельё — ничего интересного. В
шкафу несколько рубашек, брюки, пиджаки…большой, блять, начальник.
Скучно.
Правда, на дне Чуя нашёл набор ножей и ствол без патронов. А ещё ботинки и
кроссовки. И зачем Дазаю кроссовки?
Дальше последовал осмотр кухни. В холодильнике стандартный набор
продуктов, а вот на полках Накахара откопал мини-бар. Там даже был
егермейстер, это если опустить коллекцию дорогущего виски, саке и вина.
Стащив ликёр, Чуя налил его в бокал и уже вместе с ним пошёл осматриваться
дальше. В гостиной было больше мелких вещей. На столике у дивана стояла
пепельница, пара газет и ноутбук. Ожидаемо запаролен, Чуя даже не пытался
подобрать комбинацию. Зная Дазая — это что-то совсем несуразное и хрен
догадаешься.
На полках у телевизора были в основном всякие мелочи, вроде пульта и
зарядника. А вот на стеллажах у стены напротив были книги. Очень много книг.
Самые разные, встречались даже учебники. Полистав некоторые, Накахара
плюнул на это занятие. Никаких фотографий, никакой косметики или женских
вещей тут не было, хотя Чуя ожидал это всё найти. Единственное, что можно
было сказать о хозяине квартиры, так это то, что он работает в офисе, любит
читать и нормально питается. Ну, и курит. Всё, что находил Чуя, было связано с
работой Дазая, даже щётка в стаканчике в ванной была одна, пока Накахара не
316/553
поставил туда свою. А ему так хотелось подловить Дазая на том, что он мало
того, от него отвернулся и похоронил, так ещё и начал водить домой баб. Вот
тогда бы, когда настало время большого скандала, Чуе бы точно было, чем
козырять. Но, чёрт!
Парень упорно не верил, что Дазай ни с кем не спит. Видимо, он просто это
делает в другом месте. Тогда юноша пошёл внимательнее исследовать его
шкаф. Потягивая уже второй бокал егермейстера, он осмотрел каждую рубашку,
каждый пиджак, на предмет волос, духов и помады. Но вся эта одежда была
стиранной. Тогда Чуя полез в корзину с грязным бельём и обнаружил там только
свои вещи, и то, не все. Вот блин!
Уже потихоньку закипая, Накахара осмотрел каждый уголок спальни, проверил
ковёр на предмет чужих волос, но нашёл там только свои и Дазая. И то, пару
штук. Значит, тут недавно убирались.
Мечась по квартире, Накахара не заметил, как настало пять часов вечера. Он
как раз агрессивно курил, сидя с ногами на подоконнике в кухне, размышляя о
том, куда бы ещё залезть, как в дверь постучали. Накахара был удивлён. Дазай
бы вряд ли стал стучать в свою квартиру. Юноша, шлёпая босыми ногами по
паркету, прошёл к выходу и заглянул в глазок. На пороге стоял Хиротсу.
— И что тебе нужно? — спросил Чуя.
— Тебе пора принимать таблетки.
Парень закатил глаза.
— Папа не разрешил пускать внутрь чужих, — проканючил он.
— Кончай ломать комедию, позволь мне войти.
Накахара осклабился. Когда заметил, что он закрыт на внешний замок, он
намеренно закрылся ещё и на внутренний.
— Позволю, если кое-что мне скажешь.
— Я не могу разглашать сведения, касательно организации.
— Да они меня и не интересуют, — затянулся Чуя. — Скажи, у Дазая есть
женщина?
Чуя наблюдал за ним в глазок. Старик был явно удивлён вопросу. Он подумал, а
потом покачал головой.
— Нет, по крайней мере, мне об этом не известно.
— А парень? — решил добить дедушку Накахара.
— Чуя!
— Ладно, хрен с тобой, — открывая замок, вздохнул юноша.
Мужчина вошёл внутрь, удерживая в руках нечто, похожее на косметичку. Но по
факту внутри оказался контейнер с таблетками и ампулы со шприцами.
— Неужели в мафии не происходят какие-нибудь приёмы? — поинтересовался
Чуя лежа на диване, пока Хиротсу мазал его полупопие спиртом.
— Происходят.
— И нужно сопровождение, так?
— Разумеется.
— С кем был Дазай?
— Он не посещает подобные мероприятия, — с удовольствием втыкая иголку в
упругую кожу, сообщил Хиротсу.
Чуя зашипел и зажмурился, когда он ввёл лекарство. Нога знакомо отнялась, и
парень заскулил в подлокотник дивана, на котором лежал.
— Дазай сказал покормить, а потом дать таблетки, — снимая перчатки и
проходя на кухню, скомандовал старик. Чуя покосился на дверь. — Охрана её
уже закрыла, — послышался его голос с кухни.
Чуя взвыл. Вообще, он пока не собирался уходить, да и куда? Мафия думает, что
его пришил Огай. Оно и к лучшему. Сейчас Дазай его подлечит, откормит, а
потом и валить можно.
— Я не собираюсь сбегать, мне тут хорошо, — сообщил Чуя, переворачиваясь на
317/553
спину. — Сон на большой кровати, таблетки по расписанию и куча еды.
— А ещё алкоголь и сигареты прямо под носом.
— Только девочек не хватает, — усмехнулся Чуя.
— Ты мне больше нравился, когда корчился и скулил о том, как хочешь к Дазаю,
а не ненавидел его, — сказал старик. — Иди ешь.
Чуя осторожно поднялся и направился на кухню, прихрамывая. На столе лежал
разогретый стейк и пророщенная фасоль гарниром. Рядом стакан того же сока.
— Я не ненавижу Дазая, — пояснил юноша, принимаясь за еду. — Я его
презираю.
— За что? — заварив себе чай и сев напротив, спросил Хиротсу.
— Он не сдержал своё слово.
— А ты?
— Уже после того, как они с Огаем попытались наебать меня. И то, я сомневался,
а стоит ли. Но когда ты понимаешь, что тебя в любой момент может шарахнуть
приступом, а денег нет даже на еду, все сомнения отпадают сами, — пожал
плечами Чуя. — Но я даже рад, что так вышло. Я многому научился. А так,
сколько бы ещё я слушал то, что они говорят, не замечая, сколько лапши висит
на моих ушах.
— Босс пожалел тебя, неужели ты не благодарен? — удивился старик.
— Пожалел? Мы оба знаем, что это не жалость. Он надеется перевоспитать меня
и сделать послушным щенком, как Дазая.
— Дазай далеко не послушный щенок.
— Я говорю, следуя из того, что вижу.
— Советую присмотреться внимательнее, — выкладывая на стол таблетки,
сказал старик. — Как доешь — всё выпей, а мне пора.
— Чао, — фыркнул Накахара, скрестив руки на груди. Его начинало напрягать
то, что происходит.
Дазай вернулся, когда уже стемнело. К тому моменту Чуя успел вылакать
бутылку егермейстера, скурить половину пачки сигарет и резался в приставку,
сидя со скрещенными ногами на диване.
Осаму зашёл, снял пальто и устало осмотрел лёгкий беспорядок, который Чуя
успел тут навести.
— Ты в курсе, что на таблетках, и алкоголь пить нельзя?
— Папочка вернулся, — заулыбался Чуя, не открываясь от экрана. — На самом
деле, можно. Я проверял.
— И какой смысл в лечении?
— Вот именно, — пожал парень плечами, продолжая жать на кнопки.
Осаму сжал зубы и прошёл внутрь квартиры. В раковине стояла немытая посуда,
пепельница была наполовину полной. Осаму заглянул в спальню и обнаружил,
что кровать не заправлена, а дверь в шкаф открыта.
— Всё успел осмотреть?
— Я так и не нашёл того, что искал.
— Дури?
— Бабу.
Дазай усмехнулся. Естественно, он тут её не найдёт. И даже никаких следов
пребывания девушек тут не обнаружит. Хотя, за Дазаем и был грешок, домой он
никого никогда не водил, всё ещё думая, что это их с Чуей квартира.
— Убери за собой, — направляясь в душ, сказал Дазай.
Чуя эту реплику благополучно проигнорировал. Он, вообще-то, сам не любил
беспорядок, но что-то делать упорно не хотел. Пусть сам убирается, если ему
так надо. Или попробует заставить. Интересно будет на это посмотреть.
Когда Дазай вышел, нацепив на бёдра полотенце, то застал Накахару на том же
месте, в той же позе, только к образу добавилась сигарета в зубах. Подойдя к
318/553
нему, Дазай её выдернул и затянулся, тут же натыкаясь на недовольный
бешеный взгляд.
— Тебе нельзя курить.
— Ну паааааааааап, — протянул Чуя. — Я уже взрооооослый.
— Не паясничай, — рявкнул Осаму.
Накахара хмыкнул, осматривая голое мокрое тело. В горле у него пересохло.
— Кто мне сделает укол на ночь? — зевнув, поинтересовался Чуя.
— Я, — проходя в спальню, чтобы одеться, отозвался Дазай.
— Что? Нет.
— А кто? — не понял Осаму, натягивая футболку и домашние штаны.
— Да кто угодно, — возмутился Чуя, входя в спальню. — Я не дам тебе снова
протянуть к себе руки.
Дазай закатил глаза и пнул Чую по ногам. Те тут же подкосились, а сам юноша
свалился животом на кровать.
— Так и лежи, — выходя из комнаты, сказал Дазай. Он вернулся через пару
минут со шприцом в руках, но Накахара уже успел перевернуться на спину и
закутаться в одеяло. — Прекрати вести себя, как маленький, — попросил Осаму.
— У меня нет сил возиться с тобой.
— Так не возись, — сверкнув глазами, предложил Чуя. — Забей.
— Не забью, — отрезал парень.
Он одной рукой схватил одеяло и резко дёрнул. Чую перевернуло вместе с ним,
и он оказался на животе.
Парень не успел опомниться, как Дазай сел ему на ноги и спустил штаны. Он
попытался завозиться, но когда ощутил холодную спиртовую салфетку на коже,
затих.
— У меня лёгкая рука, — сообщил Осаму, аккуратно примеряясь в мышцу.
Накахара заскулил в подушку, когда ощутил, как снова отнимается нога.
Блядские уколы.
— Ну, вот и всё, — прижимая к коже салфетку и натягивая штаны обратно,
улыбнулся Дазай. — Хороший мальчик.
— Ещё за ушком, блять, почеши, — проворчал Чуя.
Дазай вздохнул, отложил шприц на тумбочку, приподнялся и перевернул Чую на
спину. Тот смотрел на него недовольно, а в уголках глаз собрались слёзки. Как
мило, мальчик не умеет терпеть боль от уколов.
— Ну почему ты такой колючий? — сидя на Накахаре и рассматривая его,
одетого в собственную великоватую одежду, спросил парень. — Я так скучал по
тебе.
— Правда? — спросил Чуя. — Что-то не заметно.
— Почему?
— Потому что ты забыл обо мне, едва я исчез.
— Это не так, — покачал головой Дазай. — Я искал тебя.
— Потому что Огаю я был нужен, — фыркнул Чуя. — Огай для тебя — самый
лучший и главный. А для меня ты был раньше. Я бы никогда от тебя не
отказался, как ты это сделал.
— Я от тебя не отказывался, — сказал Дазай.
— Ты хотел отправить меня в Лондон.
— Ради твоей же безопасности!
— Это было необязательно! Ты мог придумать, как меня спрятать. Ты просто не
хотел. Ты решил послушаться Огая и оставить меня.
Чуя закусил губу, чтобы не расплакаться и отвернулся от него, но Дазай быстро
схватил его руками за лицо и нагнулся к нему вплотную.
— Чуя, я никогда не хотел оставлять тебя. Тогда это был лучший вариант. А
потом ты исчез. Мы подумали самое худшее, но я всё равно не мог поверить до
конца…
319/553
— Отпусти, — сказал Чуя. — Не дотрагивайся до меня.
— Почему? — опешил Дазай, проводя ладонями по мягким бархатным щекам.
— Последние два года я только и думал о том, чтобы дотронуться до тебя.
Накахара сжал зубы и закусил щёку изнутри. Не поддавайся, не поддавайся, не
поддавайся! — твердил он себе. А потом резко пришло решение.
Он подался вверх и поцеловал Дазая в губы. Тот замешкался на секунду, но тут
же с готовностью ответил, спускаясь руками по телу. Забрался ладонью под
футболку, огладил рёбра. Чуя крупно задрожал, продолжая вгрызаться в его
губы, вылизывать его язык. А когда рука Дазая спустилась на ширинку, то
выгнулся всем телом.
— Давай, — сказал Чуя. — Бери, раз хочешь.
Осаму, как холодной водой окатило. Он резко поднялся от него и заглянул в
пустые холодные глаза.
— Что?
— Давай, бери и трахай, — повторил Чуя.
Эта фраза, как пощёчина, больно хлыстнула Дазая. Он резко вспомнил, почему
раньше этого не сделал, почему не позволял себе этого сделать. А теперь он
был так счастлив и окрылён, что окончательно потерял голову.
Ему казалось, что обида Чуи — это его детская прихоть, что он его так
воспитывает. Дазай просто забыл, что Накахара не такой, как он. Он никогда не
будет его воспитывать подобным образом. Чуя действительно на него очень
сильно обижен и прощать просто так не собирается.
— Прости, — прошептал Дазай. — Извини, — повторил он, вставая с него.
— Ложись спать, я лягу в гостиной.
Примечание к части
я знаю, что задержал часть на несколько дней, и знаю, что она не особенно
большая. но как есть. постараюсь сейчас восстановить прежний график
выкладки, но это не точно. по крайней мере, попробую.
320/553
Часть 33
Спать Рюноске лёг на диване, а Чуя в спальне. Правда, уснуть ему удалось
только под утро. Потому, встал Накахара не в настроении. Он постоянно был
чем-то недоволен, возмущался, много курил, а на утренний укол Рюноске его
уговорил только к обеду.
323/553
Накахара умел включать суку, но когда он это делал, сладить с ним могли
единицы.
Ближе к вечеру Чуя заявил, что хочет гулять.
— Нам запрещено отсюда выходить, — отмывая тарелки, сказал Рюноске. Его
уже порядком достал этот парень.
— Больным полезны прогулки.
— Сердечникам гулять под солнцем — противопоказанно.
— Оно уже почти село.
Акутагава вздохнул, вытер руки полотенцем и развернулся к Чуе.
— Ну пойми ты, что здесь не курорт, а клетка.
— Я-то прекрасно это понимаю, — хмыкнул Чуя. — Но если ты меня не сводишь
погулять — я сбегу. И тогда Дазай вызверится на тебе, как в последний раз.
— Ты не сможешь отсюда сбежать, — уверенно отрезал Рюноске.
— Хочешь проверить? — вскинул брови Чуя. — Мне ничего не стоит выйти в окно
и спокойно спуститься.
— Тогда чего же ты раньше этого не сделал?
Чуя положил руку на грудь.
— Мой орган начал меня подводить, но за последние три дня ему, кажется,
полегчало. Поэтому я и прошусь гулять. Тут даже балкона нет! Мне нужен
свежий воздух.
— Прекрати курить и открой окно — будет тебе свежий воздух.
— Ну Рюноске, — заканючил Чуя, проходя за ним из кухни в зал. И он так за ним
таскался уже полчаса. — А я скажу Дазаю, какой ты талантливый протеже. Он
меня послушает.
— Очень сомневаюсь, — фыркнул юноша.
— Ладно, — сложил лапки на груди Чуя. — Если ты не сводишь меня погулять, то
я скажу Дазаю, что водил.
Акутагава вскипел.
— Даже если бы я и согласился, ты понимаешь, что за домом следят?! Тут
охраны больше, чем в офисе Огая.
— Ну ты же можешь им приказать, разве нет? — удивился Накахара. — Давай, —
схватив его за руку, начал дёргаться он. — Я буду хорошо себя вести. Куплю
мороженое, посижу в парке и вернусь.
Рюноске, сжимая зубы изо всех сил, внутреннее взмолился. И как Осаму его ещё
не прихлопнул?
— Хрен с тобой, но если Дазай узнает…
— Не узнает, — просиял Чуя. — Я быстро.
Его одежда уже была постирана и высушена, поэтому Чуя с удовольствием влез
в чистые джинсовые шорты своего размера, футболку и повязал на пояс
толстовку. Рюноске ждал его в прихожей, шнуруя ботинки. Чуя же молниеносно
влетел в свои слипоны и принялся дёргаться у входа, ему не терпелось выйти.
Но едва Акутагава отпер дверь, а Чуя вылетел из квартиры, то впечатался носом
в нечто твёрдое, высокое и знакомое.
— И куда собрались? — поинтересовался Осаму.
Акутагава побледнел ещё сильнее, а Чуя недовольно потёр нос.
— Гулять, — невозмутимо ответил он.
Дазай спокойно развернул Чую обратно за плечи и завёл в квартиру.
— И ты дал ему себя провести? — поинтересовался Дазай у Рюноске. Тот опустил
глаза. — Ты же едва на ноги встал, Чуя. А всё туда же. Не выживешь ты без
меня.
Накахара закатил глаза, прошёл обратно в квартиру и свалился на диван.
— К твоему сведению, мы действительно собирались погулять, — сообщил он,
закуривая. — Даже Рюноске понимает, что мне нужен свежий воздух.
— Рюноске не должен понимать, — отрезал Дазай, стаскивая пальто. — Он
324/553
должен точно следовать указаниям.
— Не ругай его, — начинал закипать парень. — Он хотел, как лучше.
— А получилось, как всегда, — рыкнул Осаму. Бедный Акутагава, стоя всё ещё у
порога, уже почти со стенкой слился, лишь бы избежать гнева сенсея. — Мы
поговорим с тобой завтра, Рюноске. Спасибо, что посидел. Увидимся.
Парень быстро что-то сказал и вылетел из квартиры.
— Зачем ты с ним так? — не понял Чуя. — Он же действительно хотел, как
лучше.
— А как хотел ты? — спросил Дазай, закуривая. — Сбежал бы и оставил его
отдуваться?
— Да я правда погулять хотел, — пожал плечами Чуя. — Ну своди ты меня на
улицу, я не могу тут сидеть, — взвыл он.
— Если тебя увидят в городе…
— А кто говорит о городе? — всплеснул руками Накахара. — Тут парк под
окнами. Всего-то, на лавочке посидеть.
— И какой тогда в этом смысл? — не понимал Дазай.
— Подышать свежим воздухом, — продолжал объяснять на пальцах Чуя. — Ну,
пошли. От тебя я всё равно не сбегу.
Дазай потёр глаза пальцами.
— Не сегодня. Я устал.
Накахара фыркнул и, свесив ноги с подлокотника, принялся таращиться в
потолок. На улице, блин, лето, а он застрял в ебучей квартире с кучей таблеток
и уколов. Если так продолжится, то он точно с ума сойдёт и что-нибудь тут
разнесёт. Стену, например. Зато как будет свежо!
Дазай, как вернулся, почему-то начал игнорировать Чую. Он постоянно был чем-
то занят, сидел за компьютером, а про Накахару вспоминал только когда его
надо было покормить или поставить укол.
Чуя сидел рядом с ним на диване, облизывая фруктовый лёд, и размышлял, а
чем они занимались раньше? По факту, в приюте вообще никаких развлечений
не было, но им никогда не было скучно вместе. Кажется, Дазай что-то делал, а
Чуя сидел рядом и наслаждался его обществом, тёрся щекой об него. Либо же
Чуя делал уроки, пока Дазай сидел сзади и обнимал его за живот. Но теперь
обнимашек точно не предвидится. Мы же гордые.
— Прекрати на меня таращиться, — не отрываясь от ноутбука, попросил Осаму.
Чуя закатил глаза и сунул фруктовый лёд за щеку. Он даже рубашку не снял,
как пришёл, не переоделся, не сходил в душ. Уселся за свой компьютер и уже
часа два не вставал, а Накахара намеренно сидел рядом, не теряя надежды
сходить погулять.
— Чем ты занимаешься? — от скуки спросил Чуя.
— Работаю.
Накахара недовольно вытащил фруктовый лёд изо рта, ощущая, как занемела
щека. Он всё думал, чем бы пронять Дазая. С одной стороны, ему реально
больше хотелось с ним взаимодействовать, а с другой…тупо из вредности.
— Хочешь? — ткнув полуслизанным мороженым прямо ему в щёку, спросил Чуя.
Он надеялся, что Дазай как-то отреагирует, но он спокойно повернул голову, не
отрывая взгляда от экрана, и открыл губы. Чуя недовольно сунул ему
мороженку, наблюдая за тем, как Осаму зажал её зубами и, в общем-то забыл.
— Ты никуда не ходишь, кроме работы? — поинтересовался Накахара, когда лёд
подтаял и почти закапал Дазаю штаны, но тот вовремя про него вспомнил,
вытащил изо рта и начал слизывать сладость с руки.
— Иногда, — пожал плечами он, полностью заглатывая остатки льда и снимая
его с палочки. — А что?
— А девушка у тебя есть?
325/553
Дазай, наконец, оторвался от компа и как-то непонятно на него посмотрел.
— С чего бы ей у меня быть?
— А почему нет? — удивился Чуя. — Разве в твоём возрасте не начинают
задумываться о свадьбе, семье, детях?
— У меня есть ребёнок, хватит на всю жизнь, — с трудом проглотив фруктовый
лёд, сказал Осаму. — И я тебе обещал, что буду ждать тебя.
— То есть, ты ни с кем не спал последние шесть лет? — удивился Чуя.
Дазай вздохнул.
— Это не совсем так.
— А как?
Осаму плюнул что-то напечатать и хлопнул крышкой ноутбука. Чуя же, боролся с
желанием присосаться к его влажным ото льда губам и вылизать его холодный
рот, потому что его собственный уже снова нагрелся.
— Когда я думал, что ты умер, я почти переспал кое с кем, — сказал Дазай, беря
сигареты.
— Почти? — вскинул брови Чуя.
— Ну, до конца так и не дошло.
— Почему?
— У меня не встал, — пожал плечами Дазай. Чуя аж воздухом подавился.
— Серьёзно? А ты не думал, что у тебя могут быть проблемы, ну…
— Ну в другое же время он встаёт, — ухмыльнулся Осаму, глядя на Чую. Парень
вздохнул, а Дазай затянулся.
— А вот у меня вставал.
— Ты спал с кем-то? — спокойно поинтересовался Дазай. На самом деле, он
действительно спокойно бы отнёсся к этому. После того, что он пережил за
последние два года, ему было бы плевать, найди он Чую в луже чужой спермы.
Он всё равно для него останется самым дорогим.
— Не совсем, — поморщился Накахара и отвёл глаза. — Дрочка, минет.
— Ты тоже делал?
— Неа, — потянулся парень. — Я эксплуатировал своего соседа-наркомана за то,
что эта сука не хотел работать.
— Тачихара Мичизу? — уточнил Осаму.
— Вы знакомы? — удивился парень.
— Я наведывался к вам в квартиру. Он любезно меня пустил.
— Ему всегда немного не доставало инстинкта самосохранения, — изогнул бровь
Накахара.
— А мне он понравился, — задумался Дазай.
— Присмотрись, сосёт классно, — отозвался Чуя, вставая.
Его аж трясло всего от того, что Осаму никак не отреагировал на его слова. А
Дазай только ухмылялся. Когда Чуя пропал, единственное, в чём он был уверен,
так это в том, что он не пойдёт по рукам. Накахара слишком высокого о себе
мнения, и не без оснований. Он просто не позволил бы себе так опуститься.
Ночью Чуя так и не смог уснуть, а Дазай продолжал сидеть в гостиной за своим
ебучим компьютером. Он сделал Чуе укол, сходил в душ и снова засел за работу.
Накахара толком и не понимал, почему ему не похер. Ну, с другой стороны, ему
никогда не было плевать на Дазая, и всё же. Сейчас они находились в состоянии
холодной войны, которую Чуя не хотел заканчивать просто из принципа.
В итоге, часам к трём ночи, парень созрел для перемирия. Он, потирая глаз,
вышел из комнаты в одной растянутой футболке Дазая и, шлёпая босыми ногами
по паркету, прошёл к нему.
— Ты долго собираешься возиться? — поинтересовался он.
— Я не планировал ложиться, — не поворачиваясь, отозвался Осаму. — А ты чего
не спишь?
326/553
— Не спится, — сознался Чуя.
Дазай не ответил, продолжая печатать, а Чуя продолжал стоять.
— Иди ляг, замёрзнешь.
Парень внутренне взвыл. Он не привык перешагивать через свою гордость. Но
на кону был его сон, а сон синоним здоровья. И Чуя потратил ещё минут пять на
то, чтобы убедить себя в том, что делает это только ради собственного
здорового сна.
— А ты…не ляжешь со мной? — едва слышно, пробубнил он.
Пальцы, клацающие по клавишам, застыли в воздухе. Дазай развернулся и
внимательно посмотрел на юношу.
— У меня ещё куча работы, — фальшиво улыбнулся он. Работы и правда было
много, но это не основная причина, почему он не хотел ложиться спать с Чуей в
одну кровать.
— Ну, пожалуйста, — начинал беситься Накахара. — Я же прошу тебя.
— И я должен согласиться только потому, что ты просишь? — вскинул брови
Дазай.
— Ты прекрасно знаешь, чего мне это стоит.
— Нет, не знаю, — отрезал он, включив суку. — Ты мне не говоришь.
Чуя закатил глаза.
— Вот ляжешь — расскажу.
Дазай размышлял над предложением с минуту, а потом плюнул, поднялся и
пошёл за чуть ли не подскакивающим от радости Чуей в спальню. Он разделся и
лёг к нему под одеяло, пока Накахара лежал на кровати и недовольно сверкал в
темноте глазами.
Дазай сначала не хотел его обнимать, но Чуя быстренько подполз к нему и
прижался всем телом, довольно устраиваясь носом у него в ключицах.
— Теперь рассказывай, — прижимая замёрзшее тельце сильнее, а пальцами
зарываясь в рыжие локоны, потребовал Осаму.
— Я обижен на тебя, — сказал Чуя.
— Это я уже понял.
— И я не буду мириться просто так.
— Тогда почему позвал меня?
Накахара что-то проскулил ему в ключицы и закинул на него ногу.
— Ладно, я понял, — вздохнул Осаму. — А тебя интересует, почему я не хочу
спать с тобой в одной кровати?
— Потому что меня трогал другой парень? — предположил юноша.
— Нет, — сказал Дазай. — Потому что тебя могу начать трогать я.
— И? В этом есть проблема?
— Ты, кажется, обижен.
— Можешь потрогать, если хочешь, — зевнул Чуя. — Я готов тебе уступить, если
будешь спать со мной.
Осаму просто нечеловеческих усилий стоило не спустить руку с его спины
пониже и не воспользоваться предложением. Неладный Чуя намеренно, Дазай
был уверен, издевался над ним, постоянно щеголяя в одной футболке. Он
специально его дразнил своими ахуенными ногами. И не поддаться стоило
просто неимоверных усилий.
— Пожалуй, воздержусь, — вздохнул Дазай, вспоминая их последний разговор в
этой постели. — Спи.
— Если ты уйдёшь, когда я усну, я почувствую. И припомню тебе это, —
устраиваясь удобнее в его руках, сообщил Накахара.
— Я не уйду, — прошептал Дазай в его волосы.
— Вот и здорово, — уже в полусне, отозвался Чуя.
С момента переселения Чуи к Дазаю прошло две недели. Осаму постоянно где-
327/553
то пропадал, а Чуя сходил с ума дома в одиночестве. Он только и делал, что
резался в приставку и читал. На улицу ему выходить не позволялось ни под
каким предлогом. Как бы Накахара не старался, Дазай упёрся и не пускал его.
Зато спать приходил в кровать каждую ночь. А утром, едва просыпался,
вскакивал и уходил в душ. Чуя пару раз просыпался раньше него, наблюдал за
спящим юношей. Моська у него была точь-в-точь, как раньше. Особенно во сне.
Повязку с глаза он снял, оказалось, что опять конъюнктивит из-за удара обо что-
то. Накахара был разочарован.
Что находилось под бинтами он до сих пор не знал. Как-то раз он попытался их
снять, пока Дазай спал, но тот проснулся и начал орать, на что Чуя тоже начал
орать, а потом закрылся в ванной и не выходил, пока Осаму не свалил.
За всё это время Чуя выяснил, что Дазай действительно много пашет на
организацию. А ещё он выяснил, что Дазай крайне редко куда-то выбирается
или где-то задерживается после работы. Помимо прочего, Накахара знал, что по
четвергам он тренирует Акутагаву.
К слову, Рюноске разок заходил, приносил какие-то документы Дазаю. На самом
деле, Осаму столько времени проводил за компьютером и бумагами, что Чуя
ужасался работе мафиози. Он это дело представлял себе иначе.
— Меня не грузят оперативной работой сейчас, — пояснил Дазай, опрокидывая в
кофе ликёр.
— Почему?
— Ну, сейчас нужнее помощь с бумажками. Анго в больнице, заниматься этим
некому. Да и за тобой надо смотреть. Кто этим займётся, если меня ранят?
— спросил Дазай.
Чуя сглотнул, представив, что Дазая могут ранить. Он закинул в рот горсть
таблеток и запил их соком.
— Ты стал лучше выглядеть, — задумчиво проведя по его щеке ладонью, сказал
парень. — Надо показать тебя Огаю.
— Хороший вид — это тревожный знак? — удивился Чуя.
— Напротив, — усмехнулся Дазай. — Он назначил тебе довольно агрессивное
лечение, так как не был уверен, что привычное тебе поможет. Надо провести
анализы и поменять лекарства, если необходимости в сильных препаратах
больше нет.
Глазки Чуи загорелись.
— То есть, я выйду отсюда?
— Возможно, — пожал плечами Осаму.
— Послушай, — сжимая в руках бокал, начал Чуя. — Ты же не можешь всю жизнь
со мной тут просидеть. Когда я смогу выйти?
— Даже не начинай, — попросил Дазай. — Я могу тебя закрыть здесь хоть до
старости. И меня это устроит, если это будет гарантировать твою безопасность.
— Ну Дазай, — проскулил Чуя, растекаясь по столу. — Я же могу быть тебе
полезен.
— Каким образом?
— Эм…как подчинённый?
— А ничего, что тебя убили полмесяца назад? — вскинул брови парень.
— Акутагава сказал, тебя боятся настолько, что если ты скажешь, что две
недели назад пуля прошла мимо меня с выстрела в упор, то все поверят.
Дазай закатил глаза.
— Моего слова недостаточно. В мафии очень важен авторитет, а твоё
неожиданное воскрешение может подорвать и мой, и Огая, — пояснил парень.
— Тем более, на нас работают люди из приюта.
— К слову, о людях из приюта, — вспомнил Чуя. — Как Акико к вам попал?
— Ну, по окончании приюта всем мало-мальски способным эсперам предлагают
работу на организацию. Кому-то получше, кому-то похуже. Акико согласился. Но
328/553
недавно он был понижен.
— А Кёта? — спросил Чуя. Глаза Осаму опасно сверкнули.
— Он отказался, — смотря в сторону, отозвался парень. — Сказал, что не будет
работать на человека, который свёл тебя в могилу.
— Он блефовал, — рассмеялся Накахара. — Кёта больше всех в меня верил,
когда я уходил.
— Да нет. К тому моменту он верил в то, что ты умер, — сказал Осаму.
— То есть, работать ты мне не дашь.
— Не дам, — улыбнулся Дазай и отпил из чашки.
329/553
Часть 34
Чуя так и не понял, какого хрена у Дазая так улучшилось настроение после того,
как он провёл с ним и Огаем в больнице полдня, но спрашивать не стал,
пользуясь тем, что после осмотра его отвезли в кафе.
Мори куда-то слинял, скомандовав не задерживаться, а они отправились
обедать в какое-то дорогое место. Чуе там понравилось, в первую очередь тем,
что там была терраса. И его вообще не парило, что в таком пафосном месте он —
в джинсовых шортах и футболке, а подавляющее большинство людей проводят
тут деловые переговоры, устраивают себе ланчи в дорогих костюмах и платьях.
Парень довольно уплетал стейк и наслаждался долгожданным свежим
воздухом, глядя на город с высоты тридцатого этажа.
331/553
— Какие планы? — поинтересовался Дазай. — Анализы показали, что лечение
можно приостановить. Но Огай всё равно оставит таблетки.
— А из дома выходить можно?
— Только в моём сопровождении, — промурлыкал Осаму, уложив подбородок на
руки.
— Хм, — задумался юноша, жуя кусочек сочного мяса. — Кино?
— А как же свежий воздух?
— Парк?
— Слишком людно.
— Парк аттракционов?
— Аналогично.
— Ну, тогда не знаю, — пожал плечами Накахара. — А у тебя есть предложения?
— Как ни странно, есть.
Предложение Дазая заключалось в прогулке на катере. Чуя, едва об этом
услышал, чуть с ума не сошёл от радости. Он море вблизи видел всего пару раз,
когда бывал в порту, и то, в те моменты было не до любования красотами.
Парень радовался, как ребёнок, пока солёный морской воздух обдувал его
бледное личико. Дазай, привыкший к этому уже давно, сидел и молча наблюдал
за ним. А Чуе так хотелось попробовать вести самому.
— Ну разреши ты ему, — попросил Дазай водителя.
Мужчина в фуражке, скрепя сердце, пропустил юношу к штурвалу, показал что и
как. И тут же катер сорвался с места, с брызгами вылетая вперёд. Прогулка
резко превратилась в гонки. Чуя смеялся, стоя у руля, пока солёные брызги
разбивались прямо перед его носом о стекло, попадая на отросшие рыжие
вихры.
— Смотри в открытые воды не выйди, — проворчал старик. — Вони не оберёмся.
— Так с нами же исполнитель, — усмехнулся Чуя, разворачивая лодку. — Дазай-
сан всё уладит, так?
Осаму вздохнул. Он чувствовал себя в этот момент натуральным папиком,
который вывел свою зазнобу за покупками.
Накатался Чуя только к закату. У него немного обветрило лицо, а руки обгорели
на солнце, от чего начали шелушиться. Дазай никогда прежде об этом не
задумывался, потому что Чуя не гулял под солнцем, а ведь его надо мазать
кремом. Он же весь бледный, обгорает мгновенно, как спичка.
Дома, после такого насыщенного дня, он занимался тем, что мазал ожоги Чуи,
пока тот без футболки сидел на кровати и поедал фруктовый лёд.
— Хочешь? — предложил юноша половину.
Дазай, слишком увлечённый тем, что размазывал жирный крем по узкой спинке,
открыл рот автоматически. Чуя же дождался, когда он его съест и развернулся,
повалив Дазая на кровать.
— Что ты делаешь? — поинтересовался Осаму, когда Чуя взобрался ему на
бёдра.
— Ты съел всё мороженое, — обвинил его парень. — А я хочу ещё.
Дазай опомниться не успел, как Чуя его поцеловал. Казалось, он действительно
хотел найти в его рту остатки мороженого, потому что быстро пробрался внутрь
горячим языком и вылизывал холодные зубы и щёки изнутри до тех пор, пока
они не нагрелись. Дазай же, лёжа под ним, не мог удержаться от того, чтобы
руками не провести по спине, не прижать к себе сильнее и не поцеловать в
ответ, ощущая сладость фруктового льда, пополам со сладостью самого Чуи.
— Так вкусно, — прошептал Накахара, когда отстранился после долгого
поцелуя. Его губы блестели от влаги, а от подбородка тянулась тонкая ниточка
слюны. Глазки заволокло чем-то тёмным и опасным. Но Дазай не мог уже просто
взять и остановиться.
— Хочу ещё, — подаваясь вверх, заявил он.
332/553
Перевернув Чую на спину, он сам начал его целовать, жадно вгрызаясь,
проникая языком в рот. Все его мысли по этому поводу куда-то улетучились,
оставались только эти губы, эти глаза и ёрзающее под ним тело, нетерпеливо
потирающееся бёдрами.
Дазай, целуя его, приоткрыл глаза. Накахара был прекрасен в своём желании.
Он двумя руками обнимал его за шею, ресницы его дрожали, а губы двигались
сами. Чуя выглядел спокойным, расслабленным, но одновременно с этим он был
как струна, которую либо ослабить, либо лопнет.
— Эй, малыш, — прошептал Дазай, отстраняясь от него и хватая тёплую мягкую
щёку в ладонь. — Давай тормози.
Чуя распахнул удивлённо глаза. Смотрел на него несколько секунд, тяжело
дыша ртом, а потом коротко усмехнулся и притянул его обратно, вскидывая
бёдра, прижимаясь так, что перед глазами заплясали чёрные точки.
И Дазай плюнул. Чёрт с ним. Он сам хочет. Это не он его заставил, это Чуя —
маленький дьявол, всё просчитал и теперь над ним измывается. Что ж, получит,
раз так хочет.
Последний раз оттянув нижнюю губу и слегка её прикусив, Дазай выпрямился,
стащил с себя футболку, под ошалелый взгляд лазурных глазок, а потом также
молниеносно сдёрнул с Чуи шорты вместе с бельём. Он оставался полностью
нагим, только ошейник на шее. И, чёрт возьми, как же сексуально он в нём
выглядел!
Наклонившись обратно, Дазай носом провёл от шеи к ключицам, втягивая в себя
запах кожи вперемешку с мылом. Чуя потрясно пах, так было всегда. И теперь
он собирался узнать новый его запах. Запах пота и секса, исходящий от этого
похотливого создания.
А создание, тем временем, не верившее до конца, что момент настал, едва в
крике не заходилось от переполняющих эмоций. Сердце в груди билось так
быстро, что готово было пробить собой грудную клетку, Чуе начало казаться, что
вот-вот его накроет очередной приступ, но вместо этого его накрыли губы
Дазая.
У Чуи перед глазами потемнело, когда он ощутил, как влажные горячие губы
смыкаются на нём, как сильные руки шире разводят ноги, как раскалённый язык
проходится по нему всему, играется, а потом он снова погружается в горячее
горло.
— Хмф, — всхлипнул Чуя, зарываясь руками в каштановые волосы и сжимая их у
корней. Он выгнулся всем телом, застонал, заёрзал, толкнулся. Дазай спокойно
расслабил горло, жадно вдыхая чистый запах кожи Чуи, позволяя ему толкаться.
Осаму вообще чертовски нравилось, что Накахара не зажимается, что спокойно
перед ним раздвигает ноги и вскидывает бёдра в нетерпении. Он всегда
внутренне боялся, что после всего, что с Чуей произошло, секс ему опротивет, и
внутренне готовился к пожизненному целибату, но не тут-то было. Чуя стонал,
скулил, выгибался в его руках, хмуря тонкие бровки и изламывая губы. Он
отпускал с них такие стоны, каких Дазай в жизни не слышал. А когда он кончил,
тихо выстонав его имя, Осаму едва не опозорился, чуть не спустив в штаны.
Он с каким-то ненормальным удовольствием принял всё и проглотил, даже
облизал губы.
— Что…что ты делаешь? — тяжело спросил Чуя.
Он лежал весь горячий, красный, даже смущённый. Узкая грудь высоко
вздымалась, глазки влажно лихорадочно блестели. Но он ничуть не зажимался,
продолжая лежать с широко разведёнными ногами.
Осаму усмехнулся, хитро на него посмотрел, поднял одну ножку и прикоснулся
губами к внутренней стороне бедра. Провёл носом, языком.
Чуя взвыл, выгнулся, попытался отстранить, но Дазай не собирался
отстраняться, втягивая губами нежную кожу и ставя на ней яркий засос.
333/553
Ему хотелось поиграть с этим взрослым и красивым телом. Хотелось поцеловать,
лизнуть, покусать каждый сантиметр кожи, потрогать руками, сжать, прижаться
носом. И Чуя был такой милый, открытый, красивый, что Дазаю всё сложнее
было держать себя в руках. Он быстро облизал пальцы и уже собрался было
продолжить, как Чуя его тормознул, резко сев.
— Подожди, — прохрипел он, тяжело дыша.
— Ты не хочешь? — тут же испугался Дазай. Может, он что-то не так сделал?
— Бинты, — выдохнул Чуя. — Сними их.
— Нет, — отрезал Дазай.
— Пожалуйста, — Чуя сел на пятки и обнял его, гладя по спине. — Мне не важно,
что под ними.
Дазай зажмурился. Если он увидит, то начнутся вопросы. А вопросы сейчас — это
последнее, что хотел бы слышать Осаму из губ Чуи.
— Обещай, что ничего не спросишь, — сказал Дазай.
— Обещаю, — дотянувшись до узла на спине и потянув, выдохнул Чуя.
Он медленно разматывал бинты, рассматривая каждую рану, каждый шрам, что
покоились под ними. Дазай видел, как холодный ужас мелькнул в его ясных
глазах, когда он увидел старый след от верёвки на шее. Но Чуя молчал, как и
обещал. Он снял бинты с рук, провёл пальцами по многочисленным порезам.
Дазай ждал, что сейчас он передумает, но Накахара превзошёл самого себя. Он
взял его руку и провёл носом по зажившим шрамам, лизнул их, потёрся щекой.
Будто, он уже знал, откуда они и извинялся.
Дазай опешил, но позволил ему прижаться к шее, обвести языком шрам,
погладить испещрённую ожогами и ранениями спину. Дазай ждал чего угодно,
он бы не обиделся, если бы Чуя не захотел с ним спать после этого, но Накахара
оставался возбуждённым, тёрся об него, прижимался и гладил.
Не выдержав, мафиози снова его повалил на кровать, поцеловал в губы и
укусил. Он, как с ума сошёл, чувствуя, что Чуя позволит ему всё, что угодно.
И он позволял. Он позволил запустить пальцы себе в рот. Юноша обильно их
смочил, обведя языком каждую фалангу.
Рыкнув, Дазай выпрямился и ввёл один. Чуя закричал, выгнулся, но не
отстранился. Ему было больно, но мало. Он так долго этого ждал, что теперь
любое промедление казалось кощунством и пыткой.
Нетерпеливо ёрзая и скуля, он насаживался на палец, прося ещё. Дазай долго
его растягивал. Меньше всего он хотел порвать Чую в их первый раз. Он целовал
его тело, облизывал и кусал крошечные соски, отвлекая от боли, пока Чуя
зарывался руками в его волосы.
— Долго, — проскулил он, когда Дазай вытащил из него сразу три пальца с
хлюпающим звуком.
— Не терпится? — улыбнулся Осаму и потянулся к тумбочке за смазкой.
— Я долго ждал, — обиженно пробубнил Накахара.
Его быстро перевернули на живот и прижались всем телом со спины. Чуя ощутил
нечто горячее и твёрдое сзади, заёрзал сильнее, понимая, что ведёт себя, как
последняя сука во время течки, но остановиться он уже не мог.
Осаму быстро смазал проход лубрикантом, а потом и член. Он входил медленно,
осторожно. И Чуя был ему благодарен. Но всё равно не вытерпел и насадился
сам одним резким движением. Он тут же взвыл, закусывая губу до крови, а
Осаму вцепился в его бёдра до синяков, пытаясь прийти в себя и не
отключиться.
Он застыл, всеми силами пытаясь не кончить, но тут Чуя качнулся ещё раз.
Снова скульнул от простреливающей боли.
— Ты собираешься что-то делать или нет? — недовольно поинтересовался он,
насаживаясь третий раз.
Дазай отмер. Тут же навалился на него со всей дури, обхватил его орган рукой и
334/553
начал дрочить, делая ритмичные толчки. Накахаре казалось, что член Дазая
отдаётся ему где-то в горле, что у него уже сломались тазовые кости и он весь
сломан, потому что чувство наполненности было настолько сильным, что голова
кружилась.
Но отвлекаясь на приятные касания, слушая тяжёлое дыхание Дазая, слыша
шлепки кожи о кожу, Чуя быстро привык. Он начал поскуливать в руки, высоко
выставив бёдра, которые двумя руками крепко держал Дазай.
Он терпел, кусал губы, пытался почувствовать удовольствие, но его всё равно
глушила боль. Дазай, видя это, схватил его за руку и поднял, прижимая спиной к
своей груди. Накахара закричал из-за смены позы, откинул голову ему на плечо
и прикрыл глаза. Следующий толчок рассыпался искрами под веками. Он
закричал и задёргался, неожиданно для себя кончая. И как это произошло?
— Ого, оргазм простаты, — удивился Осаму, размазывая его же семя по его
животу. — Поздравляю.
Чуя рыкнул на него что-то нецензурное, быстро соскользнул и повалил Дазая на
кровать. Он и подумать не успел как, но умудрился сесть на него и насадиться.
Член легко скользнул во влажный проход, а Чуя выдохнул, упираясь руками в
чужую грудь. Дазай сверкал глазами и улыбался, Чуя целовал его в шею и
двигался, не обращая внимания на онемевшие бёдра.
Осаму схватил двумя руками за ягодицы и насадил со всей силы с таким
шлепком, что Чуя скорее услышал, чем почувствовал его. Он выгнулся, снова
возбуждаясь. Заёрзал, жмуря глаза и хмуря брови.
— Давай, — прорычал он. — Кончай.
Дазай усмехнулся, ускоряя движения. Чуя упёрся одной рукой ему в грудь, а
второй трогал себя, рассчитывая кончить в третий раз. Осаму резко сел,
насаживая его под тем самым другим углом, Чуя снова закричал, хватаясь за его
плечи, царапая их, сжимая до боли. Он сжал его так, что Дазая всего прошило
судорогой. Он притянул Чую к себе, кусая его шею, кончая с утробным рыком.
Накахара, жадно вглядываясь в его лицо, впервые видел такое на нём
выражение. У того, фальшивого Дазая, оно было другим. Этот кончал иначе. Его
лицо становилось настолько живым и невинным, что хотелось сжать в нежных
объятьях и никогда не отпускать. Осаму походил на ребёнка. У Чуи защемило
сердце от радости, что он это увидел. И не выдержал — кончил третий раз,
запачкав Дазаю живот.
Осаму, схватив его двумя руками, вышел и повалился на кровать, прижимая
обессиленное горячее тельце к себе, не обращая внимания, что они оба
перепачкались.
Чуя, тоже об этом забыв, забрался на него полностью и лёг щекой на грудь.
— Так классно, — поделился впечатлениями он, ощущая, как на его спину
ложится прохладное одеяло.
Дазай вздохнул.
— Ты потрясающий.
Чуя тихо всхлипнул, поднял на него мокрые глаза и поцеловал. Аккуратно, даже
невинно, совсем без надрыва.
— Такой милый, — улыбнулся Осаму, вытирая руками мокрые щёки. — Не плачь.
— Я очень счастлив, — сознался Чуя. — Но я всё равно обижен на тебя.
— Хорошо, — обнимая его двумя руками и вдыхая запах волос, согласился Дазай.
— Я придумаю, как заслужить твоё прощение.
— Постарайся, — пробубнил парень.
Чуя не ожидал, что боль в заднице останется с ним ещё и наутро. Мало того, у
него болели мышцы после уколов, которые Дазай не постеснялся сжать до
новых синяков, так и внутри теперь было ужасно. Чуя пытался вымыться, он был
даже уверен, что вымыл всё, но чувство, будто в нём побывала трехметровая
335/553
елда упорно не покидало.
Выйдя из душа, юноша был усажен на стул с подушкой, а перед ним, вместо
привычных каши или омлета, возникла тарелка нарезанных фруктов и ягод со
сливками, а вместо надоевшего сока рядом стояла чашка кофе.
— Ого, — удивился Чуя, насаживая на вилку малину. — Всем, с кем спишь, ты
устраиваешь такой сервис? — поинтересовался Накахара, ёрзая на подушке.
— Только милым рыжим мальчикам, — парировал Дазай, закуривая.
Он тоже сходил в душ, но одеться ещё не успел. Бинтов тоже не было, поэтому
все шрамы были хорошо видны. Чуя был не идиотом, он понял, что Дазай
пытался повеситься, даже вскрывал вены. Но он не мог спросить почему. А ещё
он видел, что половину ран он нанёс себе явно не сам.
— Хочешь, я помогу тебе забинтоваться? — поинтересовался Чуя, доедая свои
ягоды.
— Это лишнее, — улыбнулся Осаму.
— Нет, я правда хочу.
Дазай, скрепя сердце, согласился. Он сидел на кровати, пока Накахара медленно
и аккуратно, но достаточно туго, обвязывал его стерильными бинтами, перед
этим продезинфицировав каждую свежую ранку.
— Тебе не больно? — поинтересовался Чуя, затягивая узелок на спине.
— Нет. На самом деле, это не так плохо, как выглядит.
— Если постоянно носить бинты, то ничего не заживёт, — вставая и убирая все
принадлежности в аптечку, проинформировал Накахара.
— Я ношу их не чтобы зажило, — закуривая, сказал Осаму.
Чуя внимательно посмотрел ему в глаза, а потом подошёл и забрался на колени,
забирая из рук сигарету и затягиваясь.
— Но дома некого стесняться.
— А ты?
— Мне плевать. И я уже всё видел.
Дазай усмехнулся, пряча лицо в немного влажные после душа локоны.
— На самом деле, сегодня мы не останемся дома.
— Почему? — не понял Чуя. — Я не могу гулять, пока руки не заживут, —
напомнил он.
— Мы идём не гулять, — усмехнулся Осаму. — Работа.
— Надо же, — рассмеялся Накахара. — Стоило разок раздвинуть ноги, и ты
быстро начал выполнять все мои просьбы.
Осаму закатил глаза и повалил юношу на кровать.
— Дело не в твоих просьбах, а в том, что я действительно не могу держать тебя
здесь вечно.
— Почему?
— Ну, во-первых, — он провёл губами по шее и забрал из тонких пальчиков
сигарету. — Тебе периодически нужен свежий воздух.
— А во-вторых?
— Во-вторых, если ты будешь продолжать нервировать меня своими ногами, то я
тоже не смогу отсюда выйти, — затянулся Осаму. — Скоро тебе привезут
одежду, — поднимаясь, сообщил он.
Чуя осмотрел себя. Он был в одной футболке на голое тело. Неужели Дазая и
правда так легко вывести из равновесия? Зато притворялся непрошибаемым
крутым хреном. Ха!
Чуя был уверен, что одежду, которую привезли, шили точно на него. По крайней
мере, брюки совершенно точно. Причём, по заказу Дазая, потому что одежда
полностью скрывала всё, кроме его ошейника.
Но стоило отдать Осаму должное, Чуя умопомрачительно смотрелся в футболке,
узких чёрных брюках и удлинённой красной кофте. Правда, когда он натянул
336/553
перчатки и кожаную куртку, то понял, что чего-то не хватает. Но пока оставил
это.
— Огай передал, — протягивая юноше шляпу, сообщил Осаму. Чуя был удивлён.
Он никогда не носил подобные. Максимум — обычная шапка. Редко кепка. Он
скрывал лицо последние два года, поэтому головные уборы полюбил, но эта
шляпа смотрелась очень…взросло?
Надев её, Чуя удивился, что она ему очень идёт. Даже Дазай, казалось, слегка
опешил. Накахара осмотрел его.
— А ты почему носишь плащ в жару?
— А он как твоя шляпа, — улыбнулся Дазай.
Чуя не понял, к чему это, но спокойно дождался Осаму. Образ казался
эффектным, и он идеально подходил Чуе по возрасту.
— Ладно, надо ехать, — наблюдая за тем, как солнце перекатывается ближе к
горизонту, сообщил Дазай. — Попка не болит? — ехидно поинтересовался он.
Чуя вспыхнул.
— В следующий раз сам и проверишь, — сообщил юноша, выходя за дверь. Дазая
передёрнуло. Нет, он не собирался уступать свою активную роль.
Ехали с водителем. Накахара странно себя ощущал, сидя на заднем сиденье
дорогой машины. Он понимал, что сидит с тем, чьё слово для всех эти людей —
истина в последней инстанции. И ему было как-то неловко от того, что сам Чуя
имеет на этого человека определённое влияние. Правда, вся неловкость прошла,
когда Дазай вручил ему нож и пистолет.
— Ээ… — растерялся Чуя, оглядывая добро.
— Это просто перестраховка. Твоя задача держаться недалеко от меня, слушать,
что я говорю и когда запахнет жареным делать то же самое, что будут делать
остальные.
— Бежать или стрелять?
— Быстро схватываешь, — улыбнулся Осаму. — Я буду вести переговоры.
— С кем?
— Сам всё увидишь, — как-то резко помрачнел парень.
Примечание к части
что ж...в общем-то, идея с Огаем - отцом была положена чуть ли не в основу этой
работы. мне хотелось это написать, но я всё никак не мог понять, как это будет
выглядеть. а потом встретил в ещё нескольких больших работах и решил,
что...заебись это выглядит.
339/553
Часть 35
— Что значит столько пришло?! — вопил Дазай. — Твоя задача состояла в том,
чтобы не проследить сколько пришло, а чтобы пришло ровно столько, сколько
341/553
написано здесь! — Осаму очередной раз шлёпнул ладонью по стопке бумажек.
Они отхватывали уже пятый раз за последние три минуты, пока Чуя сидел в
кресле перед его столом и пялился перед собой, слушая излияния
непосредственного начальника.
— Я их перевозил? — спросил Чуя.
— Какая разница?
— Так я или нет?! — заорал парень.
— Не ты.
— Тогда почему ты спрашиваешь с меня? — рыкнул Накахара. — Ты сам
сказал — приехать и забрать. Какие ещё вопросы?
— Вопрос в том, куда делась треть закупленного товара? — продолжал рычать
Дазай. — Огай спросит с меня, а с кого спросить мне? Ты виделся с
поставщиками.
Чуя глубоко вздохнул и потёр переносицу.
— Ладно, я разберусь, — выдохнул он. — Только прекрати, блять, орать. Я криков
сегодня в камерах наслушался.
Осаму как-то резко сбавил обороты и подошёл к юноше. Он сел напротив него на
корточки и попытался заглянуть в глаза, но Чуя отворачивался. Сейчас его
длинный плащ покоился на спинке кресла, сам Осаму оставался только в тёмном
приталенном костюме, который ему чертовски шёл, отвлекая тем самым Чую от
злости, которая в нём копилась.
— Ты плохо себя чувствуешь? — участливо спросил Дазай. Накахара закатил
глаза.
— Я нормально себя чувствую, — ответил он. — Просто, устал.
— Это не из-за того, что мы…
Чуя вспыхнул, резко вспоминая, как ночью Дазай над ним поизмывался. Следы
от галстука с запястий до сих пор не сошли.
— Нет, — рявкнул парень. — Я поеду домой, если это всё.
— Только выйди так, чтобы тебя не заметили, — попросил Осаму, поднимаясь и
трепля его по волосам.
Чуя очень хотел съязвить в этот момент, но сдержался. Он действительно
слишком устал.
Взяв ключи от машины Дазая, парень спустился, стараясь не поднимать лицо и
ни на кого не смотреть. Он едва не столкнулся с Акико, но слава богу, его
пронесло. Вот кто точно не заткнётся, если заметит, что Чуя мало того живой,
так ещё и занимается примерно той же самой работой, что и занимался толстый
до своего крупного косяка с порошком.
Сев в машину, Чуя с удивлением обнаружил там на переднем сиденье
подарочную бутылку. Он взял её в руки, покрутил, потрогал бантик, прочитал
название. Это была бутылка Шато Петрюс восемьдесят девятого года, и
Накахара точно знал, что это очень дорогой напиток. С чего бы кому-то дарить
такое Дазаю? И тут юношу, как холодной водой окатило.
День рождения. Со всеми этими хлопотами он совсем забыл, что у Дазая сегодня
день рождения. Закусив губу, Накахара завёл мотор, сдерживая себя изо всех
сил, чтобы не рвануть обратно и не извиниться за то, что он забыл.
Вырулив с подземной парковки, юноша поехал в единственную кондитерскую, о
которой знал. Там он заказал торт, его обещали сделать в течении пары часов, а
тем временем Накахара поехал искать подарок.
Ему очень нравилось, что он может спокойно пользоваться машиной Осаму. Тот,
конечно, не очень охотно её давал, но он сам же и понимал, что при его
положении лучше лицом лишний раз на улице не светить, а машину главы
исполкома знает каждая собака, поэтому даже если увидят — вдаваться в
подробности не будут.
Пока ходил по магазинам и безуспешно пытался придумать, что подарить, Чуя
342/553
зашёл за новым телефоном. У него с собой была карточка, врученная Дазаем на
«минимальные расходы». Чуя не знал, сколько на ней денег, не знал, сколько он
может потратить, но сколько бы юноша не тратил, деньги не заканчивались. Тем
более, там были те деньги, которые он получал за свой собственный труд.
Правда сколько Чуя получает, он тоже не знал. Как-то не до обсуждения оклада
было.
После того, как вставил симкарту в телефон, Чуя смог выдохнуть. Теперь с ним
могут связаться. Смс о пропущенных пока не приходило и слава богу, он ничего
не пропустил.
Накахара размышлял над тем, чтобы подарить костюм, но это глупый подарок.
Дазай их шьёт на заказ. Повседневная одежда ему не нужна…что можно
подарить человеку, у которого есть всё?
Плюнув, Чуя зашёл в супермаркет. Купил там бутылку Бейлиза, сливки, ягоды и
поехал в кондитерскую. Дазаю исполнялось двадцать три. Пришлось купить два
набора свечей, чтобы хватило утыкать им вкусный на вид тортик.
Убравшись в квартире, поставив кофе вариться, Накахара плюхнулся на диван и
позвонил Осаму. Часы показывали около девяти вечера.
— В чём дело? — рявкнул недовольный голос.
— Когда ты освободишься?
— Без понятия, — вздохнул Дазай. — Что-то случилось? Ты дома?
— Всё в порядке, — теребя пальцами обивку дивана, пробубнил Чуя. — Я просто
соскучился.
— Какой милый, — рассмеялся на том конце Осаму. — Мне ещё надо кое-что
закончить, но я постараюсь вырваться побыстрее.
— Жду, — вздохнул юноша.
Дожидаться пришлось почти до полуночи. Торт пришлось отправить в
холодильник, а кофе сварить заново. Осаму ввалился в неожиданно чистую
квартиру совсем никакой. У него был не самый лучший день сегодня, поэтому
юноша мечтал только о том, как придёт, сходит в душ и завалится с Чуей на
кровать. Будет зарываться руками в его волосы, засыпая…
Но размышления Дазая прервал Накахара, подлетевший к нему едва ли не с
порога. Чуя обнял Дазая за шею и молниеносно поцеловал. Мафиози, не ожидая
такого напора, сначала опешил, но быстро совладал с собой, обвил руками его
талию, а языком сам проник в горячий ротик.
— Ммм…ты опять пил кофе, — протянул Дазай, облизываясь.
— Я и на тебя сварил, — сверкнул глазами Накахара. — Идём.
Чуя странно себя вёл, но Осаму покорно проследовал за ним на кухню. И когда в
поле зрения появился стол, то резко понял, почему Накахара такой милый
сегодня.
— Чуя, это лишнее, — с теплотой глядя на торт, улыбнулся Дазай.
— Я обещал, что устрою тебе праздник, — подходя к столу и начиная зажигать
свечки, нахмурился парень. — У тебя есть редкая возможность загадать
желание, которое точно сбудется. Неужели ты от неё откажешься?
Осаму вздохнул, обошёл Накахару со спины и обвил руками.
— Я никогда этого не делал, — прошептал Дазай, пытаясь скрыть своё
смущение. Чуя опешил. Он никогда не видел его смущённым.
— Я тебе помогу, — усмехнулся парень. — В общем, всё просто, — откладывая
спичку, сказал он. — Загадываешь желание, а потом дуешь. Только надо
погасить все свечки, желательно с одного вдоха.
Дазай чмокнул его в щёку и встал рядом, рассматривая торт. Это был дорогой
десерт, небольшой, но видно, что из шоколадного бисквита, а ещё там были
фрукты и крем.
Поглубже вдохнув, Осаму подумал о том, что хочет лишь того, чтобы Чуя был
здоровым, а потом со всей силы дунул.
343/553
Под звонкий смех Чуи он затушил каждую свечку, а потом притянул его к себе и
жадно поцеловал. Пока Накахара пытался прийти в себя и ответить, его под
бёдра подхватили сильные руки и понесли в спальню, схватив по пути взбитые
сливки, что стояли рядом с чашками. Самое время попробовать тортик.
Чуя смутно понимал, что делает Дазай, когда он его раздел и начал облизывать,
попутно покрывая сливками, а потом их же съедая. Чувство было странное, было
очень сладко, но Осаму с таким упоением вылизывал каждый сантиметр его
кожи, что Чуя нисколько не возражал, только сильнее возбуждаясь.
— Я думал, это будет иначе, — судорожно выдохнул он, выгибаясь, когда Дазай в
своей ласке дошёл до низа живота.
— Это мой день рождения, разве нет? — подал голос Осаму, слизнув сливки с
его пупка. — Что хочу, то и делаю.
— Как скажешь, — рассмеялся Накахара.
Дазай сверкнул глазами, понимая, что сегодня ему позволят вообще всё. Он
быстро перевернул Чую на живот и руками поднял его бёдра.
— Что ты делаешь? — опешил юноша, краем глаза видя, как Осаму схватил
сливки.
— Собираюсь съесть тортик, — ухмыльнулся Дазай.
Он обхватил Чую одной рукой за живот, чтобы не пытался уползти, а второй
навалил огромную кучу сливок прямо на его упругие ягодицы. Облизывая их,
под тихие стоны Чуи, он не стеснялся прикусить несколько раз нежную кожу.
Боже, ему так нравился Чуя, каждая его часть, каждая клеточка — всё было
идеально. Он хотел бы провести в этой кровати с ним остаток своей жизни,
просто кусая его и облизывая.
— Д-дазай, — проскулил Накахара, тяжело дыша.
— Потерпи немного, — облизывая сладкие губы, попросил Осаму. — Я хочу
наиграться с тобой.
Чуя вздохнул, утыкаясь лицом в подушку, а Дазай руками развёл его ягодицы.
Накахара не успел возразить, когда мафиози пролез языком туда, куда ещё
точно никогда не пролезал. Чуя взвыл, комкая подушку, пока Осаму обвёл
языком тугое колечко мышц и попытался толкнуться внутрь.
Накахара так забавно реагировал на такую непривычную ласку, что Дазаю
захотелось только сильнее продолжить. Он вылизывал его несколько минут,
прежде, чем не удержался и вставил один палец.
Учитывая то, что сексом они занимались каждый раз, как только виделись,
входить уже начинало легко. Чуя постепенно привыкал. Ему уже было не так
больно, поэтому, что-то проскулив, он попытался насадиться на палец сильнее.
Дазай с улыбкой смотрел на то, как его огненные волосы разметались по
лопаткам, украшая узкую спинку. Ему так нравились покрасневшие ушки и
шейка, а вот если перевернуть, то наверняка он увидит красные щёчки.
— Чуя, — прошептал Дазай, наклонившись к нему. — Я люблю тебя. Это лучший
подарок, какой ты мог сделать.
Накахара всхлипнул куда-то себе в руки и развернулся к нему лицом. Дазай тут
же утянул его в поцелуй, добавив второй палец. Накахара ощущал сладость его
губ, прикосновение кожи о кожу, его блядски длинные пальцы внутри и с ума
сходил. Дазая было так много, и он весь принадлежал ему.
Перевернувшись, Чуя притянул его к себе обратно, позволяя устроиться между
своих ног. Парень потёрся о его стояк, намекая, что терпеть он уже не может, и
Чуя пригласительно развёл ноги шире.
Но Осаму всё равно не спешил. Он предпочитал долго наслаждаться Чуей, в то
время как Накахара постоянно подгонял его. Дазаю, конечно, льстило, что этот
комок похоти и разврата его хочет, но всё же.
Наклонившись к бедру, Дазай провёл по внутренней стороне носом и поцеловал
нежную кожу. С этих мест у Чуи не сходили засосы, и в этот раз Осаму не
344/553
отказал себе в удовольствии поставить ещё парочку.
Чуя весь выгнулся, заскулил, ощущая, что окончательно теряет связь с
реальностью. Слепо шаря по кровати, он кое-как нашёл руку Дазая, и схватил
её, переплетая пальцы, прижимая к себе.
Не в силах больше сдерживаться, Дазай поднялся и устроился между тонкими
соблазнительными широко разведёнными ножками.
Осторожно проведя по гладкой коже бедра, он засмотрелся на Чую, что метался
весь красный по кровати. Даже в такой позе, занимаясь сексом, юноша
умудрялся сохранить свой невинный детский вид, прекрасное милое личико и
при этом, ни разу не потерять в соблазнительности.
Осаму узнал за годы очень многих людей. Например, тот же Акутагава, казался
ему милым ребёнком. Двинутый Кью, неприкаянная душа, поехавший разум. Он
тоже был всего лишь ребёнком. И под ним сейчас металось дитя во взрослом
теле. Глаза всё такие же горящие, светящиеся, а вот у самого Дазая они уже
потухли. Наверное, они никогда и не горели, именно поэтому когда-то он и
обратил внимание на этот полный жизни взгляд. Чуя всегда светился, он не
потух и не потускнел. С годами его свет становился, казалось, ярче. И Дазай не
хотел его больше никому показывать.
— Не отдам, — входя одним резким толчком, прошипел он. — Никто не должен
этого видеть, — быстро набирая ритмичный темп, рявкнул Осаму, сжимая у
корней рыжие волосы, наслаждаясь криками, которые издавал Чуя,
захлёбываясь в удовольствии. — Ты принадлежишь только мне, малыш, —
жёстко кусая за шею, прорычал Дазай.
Чуя не понимал, что он там говорит. Он даже его толком не слышал, ощущая
сильные толчки внутри, руки в волосах и горячее дыхание на шее. Ему было
плевать, что там лопочет Осаму. Он хотел лишь отдаться, раствориться в этом
жгучем возбуждении, заполняющим до кончиков волос, кипятящим кровь.
— Люблю… — выдохнул Чуя, ощущая, как Дазай кончает в него с утробным
рыком. — Ты…даже не представляешь…ммм…
Накахара выгнулся, кажется, у него захрустели кости от напряжения, пальцы на
ногах закололо, его всего прошило. Он кончил с громким криком, окончательно
теряя связь с реальностью и собственную мысль.
Лёжа на кровати и поедая тортик, Чуя не мог избавиться от ощущения, что его
провели. Дазай лежал рядом и раскуривал сигарету, с улыбкой глядя на то, как
Накахара наслаждается сладостью десерта.
— Такое чувство, что день рождения у меня, — пожаловался парень, прожевав
кусочек пропитанного ромом бисквита.
— Разве это плохо? — удивился Осаму.
— Не знаю, — пожал плечами Чуя. На одном из них багровели следы от пальцев,
Дазай слишком сильно их сжал, но юноше шли такие отметины. Кажется, ему
шёл каждый засос, что оставил на нём Дазай.
— Мне приятно, если тебе приятно, — улыбнулся мафиози, затягиваясь
ментоловой сигаретой. — И к слову, прости, что наорал на тебя сегодня.
Чуя закатил глаза, отломил кусочек торта и вложил его в рот Дазая.
— Даже не начинай. Я же твой подчинённый, разве нет? — ухмыльнулся Чуя.
— И этим тортиком, и этим сексом прокладываю себе дорогу в исполнительный
комитет. Ты же поможешь мне? — сверкнул глазами Чуя.
— Вот значит как, — прожевав, насупился Дазай. — Ты со мной только из-за моей
должности?
— Ну, — Чуя задумался. — Ещё завтраки и оргазмы.
— Похотливый засранец, — усмехнулся Осаму. — На самом деле, тебе
действительно немного осталось быть мальчиком на побегушках. На следующей
неделе планируется зачистка. Огай размышляет над тем, чтобы поручить её
345/553
тебе.
— Но тогда мне придётся открыть лицо, — опешил Чуя, забирая из его пальцев
половину сигареты и затягиваясь.
— Да. Я выделю тебе своих людей, ты быстро их приструнишь и начнёшь
раздавать приказы. Чтобы никто не пытался залупаться, я буду рядом.
— И какой смысл поручать зачистку мне? — вскинул брови Чуя.
— Воспринимай это, как вступительный экзамен. Со стажировкой ты справился,
а вот принятие тебя в организацию, зависит от того, как покажешь себя на
экзамене, — перехватив тарелку с тортом и в два укуса доев его, пояснил Дазай.
— Огай всё равно меня примет.
— Верно, — вздохнул парень. — Видишь ли, Огай только несколько лет назад
встал во главу организации. До этого он был правой рукой и личным доктором
предыдущего главы. Это были тёмные времена. Когда же Мори пришёл к власти,
появились недовольные, что не желали такого босса. И хотя Огай сделал для
организации больше, чем любой из её глав, недовольных на низах
предостаточно до сих пор.
— Но это же низы, — вскинул брови Накахара.
— Это организация, — возразил Осаму. — Каждый мафиози этого города,
каждый продавец, которого мы крышуем, каждый наш поставщик — всё это
часть организации. Любые недовольства, мало того риск для самого Огая, это
риск раздора внутри мафии. Именно поэтому ему тщательно приходится
следить за своими действиями.
— Почему? Он убил предыдущего главу?
Дазай опасно сверкнул глазами и резко стал суровым.
— Замолчи, — спокойно сказал он. — Есть умные люди, которым хватает ума
догадаться, а есть разумные, которым хватает ума промолчать об этом. Я хочу,
чтобы ты относился ко вторым.
— Я же только с тобой, — опешил Чуя. До этого он гладил лежащего на его
ногах Дазая по волосам, а теперь ручка застыла, чуть сжав волосы у корней.
— Всё равно. Не говори ничего подобного вслух. Это может быть опасно, —
протянув руку к его лицу и погладив щёку, вздохнул Дазай.
— Так теперь Огай не боится за свой авторитет? Он пощадил предателя и вора.
— Что касается тебя, — вздохнул Осаму, — случай исключительный. Тем более,
лидер не только должен следовать правилам, лидер должен уметь их
устанавливать. Если он скажет, что твоя смерть была не выгодна организации,
каждый должен в это поверить. А чтобы так случилось — ты должен показать
себя.
— По факту, он ставит под угрозу себя, чтобы принять меня?
— Не совсем так. Он ставит под угрозу людей, которые могут попытаться
возмутиться. Сейчас Огай крепко стоит на земле, ему проще убить всех
недовольных. Но, разумеется, он бы предпочёл этого избежать. Даже люди с
низов важны для него. Если человек отдал организации хоть что-то, она не
отвернётся от него. По крайней мере, в теории, — вздохнул Осаму. — Сейчас
главное, не дать тебе провалиться. Покажешь свою силу, поработаешь с
карательным отрядом, запугаешь мелких сошек и всё успокоится. Уверен, ты
справишься, — улыбнулся парень.
— Ммм, — протянул Чуя, туша сигарету. — Надо будет постараться…даже не
знаю, что тебе придётся сделать, чтобы заставить меня…
Осаму рассмеялся и подался вверх, чтобы поцеловать его.
— Мне принести галстук? — ухмыльнулся он.
— Неси, — сверкнул глазами Накахара.
В тот вечер впервые за всё лето пошёл дождь. Чуя сидел в машине, выкуривая
вторую подряд сигарету и шмыгая носом. Капли отбивали тихий ровный ритм.
346/553
Лениво наблюдая за тем, как мафиози в костюмах устанавливают взрывчатку на
двухэтажное здание мотеля, Чуя думал о том, что стоило остаться дома и
выпить горячего чаю. Было не холодно, но до одури лениво. Хотелось оказаться
в чистой кровати в обнимку с Дазаем, спать и читать весь день. Жаль, что
мафию не волнуют погодные условия.
Осаму сейчас находился под этим самым раздражающим мелким дождём,
следил за установкой взрывчатки. Вообще-то, этим положено заниматься Чуе, но
сегодня он решил принять от Дазая его опеку добровольно.
Докурив, парень вздохнул, поправил шляпу и вышел из машины под
раздражающую изморось. Осаму тут же осклабился, видя его. Рядом с ним стоял
какой-то парень, держал зонт, а вот Чую дождевые капли вообще не трогали.
— Иногда я тебе завидую, — вздохнул Дазай.
Чуя лишь ухмыльнулся.
— Так, я могу заняться делом, мамочка? — поинтересовался Накахара, лениво
потягиваясь.
— Пожалуйста, малыш, — развёл руками мафиози.
Чуя подошёл к подрывникам.
— Эй! — рявкнул он. Мужчины в костюмах озадаченно на него посмотрели.
— Меня зовут Накахара Чуя. И если вы меня узнаёте, то советую притвориться,
что мы видимся впервые. Зачисткой руковожу я. План…
— Ты вообще чё за хрен такой? — возмутился один из тех, кто курил в стороне. У
Чуи аж глаз дёрнулся. Не глядя в его сторону, он просто молча приложил
мужика о стену с помощью способности. Среди остальных прошёлся
недовольный гул.
— Так вот. План в том, чтобы вынести вход, зайти внутрь и найти владельца.
Постояльцев трогать нельзя, — чётко сказал парень, делая паузы между
словами. — Вопросы?
— Да, — фыркнул один из подрывников. — Что если мы не хотим?
— Те, кто не хотят меня слушать, могут присоединиться к тому языкастому, —
мотнул головой в сторону отключившегося мужика у стены Чуя. — Ещё вопросы?
Ребята сделали недовольные лица. Им не нравилось, что приказы отдаёт какой-
то юнец. Ладно ещё Дазай, но этого молокососа они в деле ни разу не видели.
Только несколько человек его знали и то, как ручную собачку Дазая. Один-то из
них и подошёл к Чуе с детонатором.
— Всё готово, — сообщил он. Этот мафиози был из тех, кому вообще плевать, кто
отдаёт приказы. Хоть Дазай, хоть Чуя, хоть Клеопатра. И Накахаре он сразу
понравился.
— Разойдитесь немного и спящую красавицу оттащите. Мне не хочется, чтобы
вас прибило вашим же оружием, — вздохнул парень, отходя от здания.
Когда остальные разошлись, он коротко кивнул головой и дверь тут же вынесло.
Оттуда повалил дым, внутри мотеля кто-то закопошился.
— Не стрелять, — рявкнул Чуя, проходя внутрь. — Умрёт хоть один
гражданский — прирежу.
Работая под началом Дазая, после которого оставались горы трупов, ребята
сначала опешили. Они не понимали, а что делать с теми, кто будет лезть? Но
Чуя быстро показал им мастер-класс, когда вошёл в здание. Самых борзых он
просто выключал, а тех, кто поспокойнее, пропускал мимо себя.
На втором этаже замаячила охрана. Послышались первые выстрелы. Стоя у
машины, Дазай едва за сердце не хватался. Его чувства были схожи с теми,
когда родители отправляют ребёнка в первый класс. Только от школы это место
отличалось обилием трупов, криками не учеников, а убегающих, да и пахло тут
гарью, а вместо звонков — автоматные очереди.
Через несколько минут выстрелы стихли. Некоторые ребята вышли из здания.
Дазай тут же поманил одного к себе.
347/553
— Всё норм, босс, — успокоил наёмник. — Накахара-сан справляется.
— Сан? Быстро же он вас всех охмурил, — вскинул брови мафиози.
— Оказался не так прост, как кажется, — хмыкнул мужчина, подкуривая. — Там
парочку наших обвалом придавило. Уже попрощались с ними. А он взял и
вытащил. Пока под пулями стоял. Вон, кстати, и они.
Дазай перевёл взгляд на вход, из которого двое здоровых вытаскивали двоих
неходячих.
— Сколько умерло из наших? — спросил Осаму.
— Ни одного, — пожал плечами мужчина.
— И вы уже закончили?
— А чего тянуть?
Дазай хмыкнул. Он, конечно, чего угодно от Чуи ожидал, но то, что он будет за
своих горой стоять…хотя, от него и стоило этого ждать, наверное.
Через десять минут остатки наёмников вышли из здания, а ещё через пять
появился Чуя. Он, слегка помятый, тащил по земле за шкирку владельца этих
шикарных владений.
Подтащив мужика к машине, Накахара бросил его к ногам Дазая.
— Ну, мы зачистили, — пожал плечами юноша, поправляя перчатки на руках.
— А это тогда что? — поинтересовался Осаму, отпихивая мужика от себя ногой.
— Сувенир, — закатил глаза Чуя. — Разве, ты не хочешь с ним поговорить?
Дазай хмыкнул. Он выставил правую руку вперёд и в неё тут же вложили
пистолет. Быстро зарядив его, Дазай схватил ублюдка за шиворот, воткнул
зубами в ступени и ударил ногой по голове. Тот заорал, издавая булькающие
звуки. Чуя зажмурился, слыша характерный хруст челюсти. А потом Дазай
быстро его перевернул на спину и выстрелил три раза в грудь.
— Ну, вот и поговорили, — вздохнул он, передавая пистолет обратно в руки
своих людей. — Запомни, Чуя — если дело дошло до зачистки, то мы уже не
ведём переговоров. Итого убито…
— Сорок три наёмника и их хозяин, — ответил за него Накахара.
— Считал? — вскинул брови Дазай.
— А ты не считаешь? — сверкнул глазами Чуя, садясь в машину.
Примечание к части
что ж, это последняя НАПИСАННАЯ глава. разумеется, это не конец всей работы,
но готовый текст у меня закончился, а писать его пока нет ни сил, ни времени,
ни, если честно, желания. я ПОПЫТАЮСЬ выкладывать по главе раз в неделю,
настраивайтесь пока на это, но это не точно.
в общем, я всё подробно объяснил в группе: ежедневно новых глав больше не
будет.
как только я буду писать главу, так и буду выкладывать.
350/553
Часть 36
После разговора с Огаем в голове было пусто. Эта пустота была какой-
то тяжёлой и оглушающей. Кажется, о таких моментах говорят «разделил жизнь
на «до» и «после». Сколько же таких моментов было в жизни Чуи? Когда он
встретился взглядами в столовой с Дазаем? Да. Когда он устроил истерику в
Белую ночь? Наверное. Когда Осаму свалил из приюта? Похоже на то. Потом
было ещё много таких моментов. Все они, так или иначе, меняли привычный
уклад жизни. Но сегодняшний вечер, будто, стал инициацией нового члена
Портовой мафии. Одного из самых молодых и самых приближённых к её главе.
Сегодня Чуя убил своими руками больше сорока человек. Сегодня Чуя своими
руками защитил почти сотню человек Мори Огая. Сегодня Чуя поклялся в
верности так, как должен был это сделать. И сегодня Чуя собирается прийти
домой, свалиться на кровать и больше ни о чём не думать. Следующий день
будет завтра. Он принесёт с собой что-то новое и, скорее всего, напряжное. Но
не сегодня.
Скинув ключи с грохотом на тумбочку в прихожей, Чуя сбросил обувь и прошёл
внутрь квартиры. Свет нигде не горел, из звуков — только звуки улицы из
приоткрытого кухонного окна. Сняв и положив шляпу на диван, парень стащил
куртку с плеч, швырнул её на спинку одного из стульев и уселся на подоконник.
Дождь кончился, ночь была свежей и приятной. Запах мокрой земли доходил
даже сюда, влажность воздуха чистила лёгкие и голову.
Взяв сигареты, Накахара закурил. Перед глазами у него то и дело всплывали
образы с зачистки. Вообще, он повидал много смертей. Смерти от иглы, смерти
от гепатита, смерти от туберкулёза. Но он никогда не видел смертей от пули,
смертей от своей способности. Дазай всегда ограждал его от этого. Дазай так
увлёкся, что сам привязался и намертво привязал его к себе.
Думая об этом, юноша скурил полторы сигареты, даже не заметив. И только
когда горло начало раздирать от едкого дыма, потушил бычок в пепельнице и
достал телефон. Куда Осаму делся?
Трубку взяли почти сразу. На фоне тут же заиграла музыка из динамика
телефона, а мягкий, достаточно весёлый голос ответил:
— Да?
— Где ты? — удивился Чуя.
— Я…ты уже дома?
— Да.
— Ох, я не уследил за временем, — вздохнул Дазай. — Мне приехать?
— Приезжай, — нахмурился Накахара. — Где ты?
— Встретил друга, мы зашли выпить. Скоро буду, не волнуйся.
— Знаешь, не торопись, — вдруг смягчился Чуя. — Побудь с другом, не вежливо
так бросать.
Дазай сначала не ответил, кажется, он размышлял.
— Чуя, точно всё в порядке?
— Да-да, я всё равно уже ложусь. Разбуди меня, как вернёшься.
— Ладно, — протянул Осаму, до конца не веря в такую лояльность. — Не
засиживайся, хорошо?
— Как скажешь, папочка, — закатил глаза парень. — Веселись.
Для Чуи самого стало сюрпризом, что он легко отпустил Дазая. Ему, вообще-то,
сейчас больше всего на свете хотелось его увидеть. Просто, на пару минуток.
Обнять, прижаться, потереться носом и спокойно уснуть. Но внутри что-то
щёлкнуло. Что-то, что не позволило выдернуть.
В конце концов, как Чуя уже успел заметить, он почти никуда не ходит, кроме
работы. О его друзьях, если они вообще у него есть, юноша не в курсе. А, судя по
351/553
всему, кто-то да есть. Наверное, Осаму поэтому так стремительно и исчез, когда
они зашли в офис. Кто-то с работы, наверное. Интересно, а как они
познакомились? А он представит его Чуе? А он про Чую знает?
К тому моменту, как юноша сходил в душ и лёг в кровать, он уже почти
нарисовал этого «его». Он был достаточно высоким, ровесником Дазая, или чуть
старше/младше. Они пили, наверное, виски. Сидели в каком-то «своём» месте.
Осаму рядом с ним смеялся и иногда опускал блестящие влагой от алкоголя
глаза. Наверное, он немного щурился из-за улыбки, а потом отпускал какую-
нибудь не слишком обидную колкость. А этот «он» просто снисходительно на
неё улыбался и отпивал глоток.
Чуя, почему-то, так увлёкся этой фантазией с каким-то незнакомым другом
Дазая, что не заметил, как задремал. Он уже заочно с ним познакомился, и этот
«он» ему заочно понравился. В его сне они уже вместе подшучивали над Осаму,
а тот недовольно хмурился и говорил, что им пора.
Им. Они вместе. Они живут в одной квартире. Это их квартира. Чуя мог взять тут
каждую вещь в руки, и ему бы никто не сказал ни слова. Мысли об этом приятно
согревали внутри и успокаивали. Сон за дрёмой навалился неожиданно и мягко,
затягивая в свои тёмные тёплые объятья. Поэтому, резкий запах алкоголя и
прохлады как-то совсем неприятно обожгли, а глаза рефлекторно раскрылись.
Дазай нависал над ним, всё ещё в верхней одежде, пьяно улыбаясь и целуя
щёку.
— Ты вернулся? — переворачиваясь на спину, удивился Чуя. Глаза машинально
метнулись к окну — ещё темно. — Сколько времени? — прохрипел он.
— Ещё поздно, — присаживаясь на край кровати, улыбнулся Осаму. — Я не хотел
тебя будить.
— Я же сам просил, — сел Чуя. — Ты рано.
— Ну как я мог остаться в баре, когда мой милый Чуя тут страдает от
одиночества, — ехидно промурлыкал Дазай.
— Придурок, — смутился Накахара. — Но коль уж ты здесь — вали в душ и
приходи спать. Я устал.
Осаму вздохнул и поднялся, стаскивая с плеч влажный от дождя плащ. За окном
по карнизу тихо постукивали мелкие капли — изморось. Наверное, он шёл от
машины такси до подъезда. Или и вовсе возвращался пешком. Значит, бар
недалеко?
— Что тебе сказал Огай? — скидывая галстук на край кровати, поинтересовался
Дазай.
— Спрашивал о зачистке, предлагал отдохнуть, — зевнув, перечислил Чуя, а
потом поднялся, проходя к подоконнику, чтобы покурить.
— Отдохнуть? Мне он предлагал отдохнуть… — парень задумался, — никогда.
— Наверное, он меня больше любит, — осклабился Чуя, прежде, чем вложить
сигарету в губы.
— Не сомневаюсь, — фыркнул Осаму. — Ты показался мне озадаченным. Точно
всё в порядке? Зачистками могу заниматься я, это не проблема.
— Вот именно, это не проблема, — хмыкнул Чуя. — Это часть моих обязанностей,
разве нет?
— Всего лишь предложение, — отозвался Осаму. — Моему самому любимому
подчинённому, — он снова сверкнул глазками.
— Иди в душ, — чуть ли не прорычал юноша. Пьяный Дазай, почему-то, выглядел
до одури соблазнительно. И его хотелось побыстрее потрогать и
поприжиматься. Интересно, как он будет себя вести?
Раньше, помнится, алкоголь действовал на него успокаивающе. Пьяный Дазай
мог всегда позволить Чуе гораздо больше, чем трезвый Дазай. И сегодня
Накахара собирался этим воспользоваться.
Апатия после разговора с Огаем совсем сошла на нет, к тому моменту, как Осаму
352/553
вернулся из душа. По мокрому блеску в коньячных глазах было ясно, что он ещё
немного пьян, но уже не так сильно. От него пахло свежим шампунем и зубной
пастой, когда Накахара обнял его.
— Ты разве не хотел спать? — удивился Осаму, обнимая в ответ и укладывая на
кровать.
— Перехотелось, — сверкнул глазами Чуя. Он перекатился так, чтобы сидеть на
Дазае верхом и убрал одну прядь волос за ухо. — Скажи, я хорошо поработал?
— Неплохо, — отвёл глаза в сторону Дазай. — Но рисковать собой не
обязательно.
— Ты злишься? — удивился юноша, разглядывая Осаму в полумраке комнаты.
Влажное полотенце на его бёдрах быстро начало нагреваться в районе паха. Чуя
довольно на нём поёрзал, ощущая красноречивую выпуклость.
— Я не злюсь, — вздохнул мафиози, прикрыв глаза и стараясь не обращать
внимания на провокации маленького манипулятора. — Но ты должен быть
осторожнее.
— Хорошо, Дазай-сама, я учту, — наклонившись к Осаму, прошептал Чуя.
С возрастом его сломавшийся голос стал немного хриплым и до ужаса
сексуальным. В этом, наверное, были виноваты сигареты, думал Дазай. Но Чуя
был прекрасен, даже когда пах табаком. Чуя умел понижать свой голос до
интимного шёпота, опалять горячим дыханием ухо и выглядеть при этом самой
невинностью. Дазай не знал, какую силу воли нужно иметь, чтобы перед ним
устоять. У него такой точно не было.
Поэтому, когда горячие губы коснулись его за ухом, он позволил своим рукам
сжать чужие ягодицы и заставить поелозить их владельца ещё. В мозгу
мгновенно прошла старая ассоциация о том времени, когда маленький Чуя тоже
так на нём елозил. Ребёнок, с пронзительным взрослым взглядом. Чистым, но
серьёзным. Почему-то, Накахара всегда умел понимать больше, чем ему
положено. Но никогда не умел вовремя останавливаться.
Чуя был как фейерверк. Если поджёг фитиль, то он сто процентов выстрелит.
Рассыплется скопом ярких искр, освещая тёмное небо. И никогда ещё Накахара
не стрелял в холостую. По крайней мере, на памяти Дазая.
— Уверен? — всё же спросил Осаму, проводя руками по узкой спине, забираясь
ими под футболку. Ответом послужил короткий смешок над ухом. Дазай знал,
что спрашивает глупость. Чуя не делает того, в чём не уверен.
Ощутив, как кожу на ключице сжали зубами, Осаму судорожно выдохнул и
прижал горячее тело к себе сильнее. Накахара уже был возбуждён.
Поразительно, как быстро он научился чувствовать его настроение. Вообще, Чуя
всегда отличался сильной эмпатией, но в постели он просто превосходил самого
себя. Чуя всегда отдавался весь, но и требовал взамен тоже всего. Именно ему,
вообще-то, хотелось отдаваться. Хотелось дарить каждую свою эмоцию,
возносить на алтарь его детской непосредственности и тотальной честности.
Поразительно, но перед Чуей хотелось преклоняться. Воспевать его тело и
острый ум. Острый, но не всегда рациональный. Наверное, хорошо, что они
вместе. Дазай знает, где нужно тормозить.
По крайней мере, знал, пока не оказался с Чуей в одной постели. Накахара
прошёлся языком по его шее и опустился на грудь, руками обводя рёбра. Он
точно знал, что Дазай сейчас взбрыкнёт и заноет, но Осаму не особенно
сопротивлялся, когда юноша спустился к низу живота и содрал с него
полотенце. Когда потёрся носом о тёплую кожу у лобка, когда провёл руками
внизу. Чуя списал всё на алкоголь. Такой покорный, поддающийся своим
желаниям.
Когда юноша взял в рот, ушей коснулся тихий вздох. Дазай слегка выгнулся,
зарываясь пальцами в огненные пряди. Ему было так хорошо в тот момент.
Сознание заволокли давно забытые образы старых фантазий. И за один из них
353/553
он уцепился.
Резко сев, Осаму оторвал от себя Чую и повернул его спиной к себе.
— Ч-что? — опешил юноша, когда с него резко стащили шорты с бельём. — Что
ты…
— Тихо, — хмыкнул Дазай, откидываясь обратно на кровать и пересаживая Чую
на себя так, чтобы головой был к его паху. — Мне неловко, что удовольствие
получаю только я.
— Когда это тебе от такого было неловко?! — опешил Чуя, усиленно краснея. Но
ему не ответили, сжав бёдра длинными пальцами.
Парень взвыл, ощущая возбуждение вперемешку со стыдом, и закусил губу.
Внизу живота затянуло сильнее возбуждением, когда на своём члене юноша
ощутил чужие горячие губы. Не давая ему опомниться, Дазай быстро взял в рот,
надавив на бёдра. Член прошёл до самой глотки, от чего Накахару прошило так,
что он задрожал.
Всхлипнув, Чуя попытался подавить в себе стыд от такой позы и вернуться к
тому, с чего начал. Но вернуться не получалось. Руки тряслись, глаза
закатывались. Дазай там своим языком творил что-то невообразимое, от чего
сосредоточиться на минете не получалось ни в какую.
Что-то пробубнив, юноша обхватил чужой орган рукой у основания и заглотил
как можно глубже. Горло сжалось. Осаму что-то зарычал, переходя языком с
члена на…
— Стой! — закричал Чуя, но его ожидаемо проигнорировали. Дазай с упоением
вылизывал каждый сантиметр своего любимого тела, ощущая, как неловко Чуя
пытается там изобразить что-то похожее на минет.
Мальчик был слишком чувствительным, Осаму прекрасно это понимал. И ему
было так приятно от того, что Чуя реагирует на его ласки таким образом. Его
тело было даже честнее его самого.
Вскоре Накахара, продолжая облизывать головку члена Дазая, начал сам ёрзать
и двигать бёдрами, стараясь насадиться на чужой язык. Собственное
удовольствие занимало его явно больше чужого. Осаму лишь усмехнулся на это.
Такой милый.
— Смотрю, тебе всё нравится, — проталкивая один палец в узкий проход,
усмехнулся Дазай.
— Заткнись, — выдохнул Чуя, принимаясь дрочить ему рукой. Боже, какой стыд.
Не стоило позволять Дазаю ставить его в эту позу. У него же все мысли нахрен
вышибло.
Растяжку не пришлось делать долго, так как сексом они действительно
занимались слишком часто. Осаму сначала боялся, думал, что не сможет с Чуей,
он же помнил его ребёнком. Но глядя на такого красивого и развратного юношу
все сомнения отпадали. Дазай хотел его. Действительно, больше всего на свете,
хотел. И теперь, когда Чуя рядом и весь в его распоряжении, хотелось долго и
скрупулёзно изучать его тело, вычленять чувствительные точки и доводить его
до исступления, топя в своих чувствах.
— Давай же, – проскулил Чуя, ощущая, как внутри прокручиваются три пальца.
— Но ты так и не закончил, что хотел, — притворно обиженно заметил Дазай.
Чуя что-то скульнул, выгнулся, слез с него, перевернулся, а потом снова навис
над Осаму, только уже лицом к лицу. Он провёл пальцами по влажному от
слюны члену и, прикрыв глаза, приподнялся на коленях, пристраивая его ко
входу.
— Обещаю отсосать тебе позже, — пробубнил юноша, с громким вскриком
насаживаясь на член одним резким движением. Пальцы Дазая тут же вцепились
в его бёдра, сжимая те до синяков, а сам юноша уткнулся лбом в его плечо,
тяжело и загнанно дыша.
— Ловлю на слове, — усмехнулся Осаму, делая толчок. Чуя вскрикнул, пытаясь
354/553
не обращать внимания на боль проникновения.
Потом последовал ещё один, и ещё. Боль привычно притупилась. Юноша
схватился за Дазая всеми конечностями, ощущая, как тот быстро и жёстко
насаживает его на себя. Он слышал и чувствовал его тяжёлое дыхание над ухом,
ловил каждый вздох и не хотел, чтобы это заканчивалось.
Такой холодный и серьёзный Дазай в обычное время, становился чертовски
горячим в постели. Его дыхание обжигало, а глаза топили в горячем вареве.
Тело плавилось под руками, а их обладатель лепил из него всё, что хотел. Будто
в руках у него не человек, а кусок разогретой глины.
— Ещё, — выдохнул Чуя, опираясь ладонями на крепкую грудь и выгибая спину.
— Пожалуйста…сильнее…
Осаму хмыкнул, сел и перевернул Чую на спину, нависая сверху. Закинув одну
ногу себе на плечо, Дазай толкнулся с такой силой, что вдавил юношу в кровать.
Он что-то скульнул, ощущая, как натянулись связки, но вместе с тем
почувствовал, как тело прошило.
Открыв слезящиеся от удовольствия глаза, юноша посмотрел на Дазая. Тот
выглядел горячим и вспотевшим, на щеках играл лёгкий румянец, а по виску
скатывалась капелька пота. Он сейчас не выглядел холодным и отстранённым,
каким Чуя привык его видеть. Сейчас он выглядел самым, что ни на есть, живым.
Таким, каким он был в пятнадцать.
— Осаму, — позвал юноша, ловя его взгляд.
— Что? — выдохнул парень, снова наваливаясь.
— Я люблю тебя…люблю, слышишь?
Дазай сжал зубы и зажмурился, пальцами сдавливая бедро. Он толкнулся в него
несколько раз, задевая простату, а потом резко остановился. Тело зашлось в
судороге, брови знакомо изломились, а внутренности опалило нечто горячее.
Чуя закричал так неожиданно, что Дазай даже испугался. Он и сам не понял, как
достиг такого сильного оргазма, что не смог сдержаться. Выгнулся, вцепился
пальцами в простынь, стискивая её до треска ткани, а потом резко расслабился.
Краем сознания Чуя слышал, как с тихим хлюпом Дазай вышел из него. Он
аккуратно опустил его ногу на кровать. Хотелось сходить в душ, но Чуя не мог
пошевелиться, продолжая лежать с широко разведёнными и согнутыми в
коленях ногами. Он тяжело дышал и смотрел куда-то сквозь пространство, пока
тихий шёпот не опалил его ухо.
— Я тоже люблю тебя, малыш. Больше всего на свете.
Примечание к части
ух, что это, неужели глава? да-да, она. я пытаюсь сейчас вернуться к этой
работе на постоянной основе, а не эпизодической. когда будет следующая
глава, сказать не могу. будет, как напишется.
я никогда не писал 69, да и тут у меня не слишком хорошо вышло, но я буду
стараться. мне, вроде, пришли в голову парочка идей, что там надо делать
дальше. но я всё равно ничего не обещаю.
а ещё я тут недавно перечитал всю эту работу, и если вы тоже решите её
перечитать, вдруг, пожалуйста, тыкните на ошибки в пб. я это очень ценю и
всегда благодарен за подобное.
прошу прощения за задержку, крч.
357/553
Часть 37
Широ всегда казался Чуе чем-то неземным. Он был, как будто, из другого мира.
359/553
Такое иногда бывает, когда смотришь на эсперов. На особенных эсперов. Но
Широ им не был. Этот парень был несколько…пугающим. Этим они с Дазаем
были похожи. Вот только, если Осаму Чуя никогда не боялся, то с этим
человеком его не связывало ничего, чтобы быть уверенным в том, что он не
воткнёт тебе нож в спину, когда ты отвернёшься.
Эти мысли занимали Накахару весь день и весь вечер, пока он охранял
капризную сучку, что с ангельским лицом и дьявольским упорством трепала ему
нервы.
Юноша вспоминал один случай, который произошёл с ним в приюте, едва он
переселился в комнату Дазая. С Широ они уже были знакомы, но виделись
достаточно редко. Они вообще особенно не общались до той самой Белой ночи.
А в тот раз Накахара пребывал в каком-то особенно апатичном настроении и
после уроков пошёл не в комнату Дазая, а просто бродил по коридорам. Он
наткнулся на Широ, когда тот курил на лестнице.
Что-то тогда Чуе не дало пройти мимо. Он сел рядом с ним на ступеньку и
уставился в одну точку перед собой. Широ тоже смотрел вперёд. Он его не
прогонял, он на него вообще никак не реагировал. А когда докурил, положил
руку на голову и странно улыбнулся.
«Ты очень смышлёный, да?» — спросил он тогда. Чуя даже опешил. «Будь
осторожнее» — добавил он и ушёл. Накахара сначала воспринял это, как угрозу.
Вообще, она в Широ всегда ощущалась. Он был опасным. Иногда Чуе казалось,
что он бы отлично смотрелся в роли лидера дома, гораздо лучше, чем Дазай. И
тогда он так и не понял, что этот парень пытался ему сказать.
Вечером, после прогулки с надоедливой барышней, Накахара каким-то чудом
оказался в баре в компании Дазая. А ещё с ними был Акутагава, что недавно
вышел из лазарета. Загруженный весь день Чуя не был настроен на активную
беседу, как, собственно, и остальные. Осаму в принципе, последние несколько
дней пребывал в плохом настроении, а Рюноске уже успел от него отхватить,
едва вышел из лазарета. Видимо, эта попойка была чем-то вроде извинений. Но
главный заводила молчал, Чуя был загружен, а Акутагава сам по себе
неразговорчивый. Да ещё и пил сок, вместо вина. Хотя, Чуя и пытался уговорить
Дазая не быть сукой.
— Что вообще происходит? — спросил Рюноске, когда речь зашла, какая
неожиданность, о работе. — Почему вы просто не можете разнести никому не
нужную организацию?
— Потому что мы не знаем их возможностей, — вздохнул Дазай с таким видом,
будто объясняет младенцу, почему нельзя совать пальцы в розетку. — Мы даже
не знаем, как они называются. Мне удалось выйти только на несколько мелких
исполнителей. И те, наёмники.
— Ты уже допрашивал их? — поинтересовался Чуя, со скучающим видом
перекатывая вино в бокале. Он выбрал одно из самых дорогих, раз уж Дазай
платит, но остался недоволен выбором. Под такое нужен стейк, а у него
аппетита нет.
— Они ничего не знают, — вздохнул Осаму, осушая бокал с виски и кивая
официантке, чтобы повторила. — А ты сделал то, что я тебя просил?
— Ты хотел сказать то, что ты мне приказал? — вскинул брови Чуя. Дазай
закатил глаза. — Сделал. Широ помог мне.
— О, так вы виделись?
— Да, — неопределённо пожал плечами Накахара. — Знаешь, он как-то
изменился.
— А каким он был раньше? — поинтересовался Рюноске.
— Вы общались? — удивился Чуя.
— Несколько раз. Он координирует работу моих людей, когда в этом есть
необходимость.
360/553
— Широ был, есть и остаётся очень большим ублюдком, — коротко ответил
Осаму. — И это никогда не меняется.
— Нет-нет, — замотал головой Накахара. — Он, знаешь…стал как-то человечнее.
В приюте он был…
— Сукой? — вскинул брови Дазай.
Юноша сделал глоток и потянулся за сигаретами.
— Страшным.
Осаму хмыкнул. Теперь пришло время удивляться Рюноске.
— Ты был пугливым ребёнком или что? В каком месте он страшный?
— Я не был пугливым ребёнком, — фыркнул Чуя. — В приюте меня пугали только
два человека — Фёдор и Широ.
Дазай странно усмехнулся в стакан, а Рюноске насупился.
— Я не знаю Фёдора, а этого Широ видел лично только пару раз. И впечатление
о нём сложилось не самое лучшее.
— А зря, — влез Осаму. — Тебе стоит у него многому поучиться.
Домой возвращались на такси, так как оба были сильно уставшими и достаточно
пьяными. А Накахара так и продолжал думать о своём. Точнее, о Широ. Он
прокрутил в голове все воспоминания, связанные с ним, и пришёл к выводу, что
объединяет их одно — липкое чувство тревоги. С ним никогда не ощущалось
покоя или безопасности. Интересно, с Цубаки было иначе? Может, это Чуя один
такой долбоёб, что боится его на ровном месте?
— Ты правильно думаешь, — усмехнулся Дазай, рассмотрев на симпатичном
личике озадаченное выражение. — Широ не просто так пугал тебя.
— Что это значит? — удивился Накахара.
— Он тебе что-нибудь говорил? Что-нибудь странное.
— Ну, — юноша задумался. — Бывало.
— Сегодня?
— И раньше тоже, — пожал плечами Чуя. — Я не понимаю, что у него в голове.
Знаешь, обычно люди тебе либо нравятся, либо не нравятся. А вот он…
непонятное чувство. Кажется, он не сделал мне ничего плохого, он всегда был
нейтральным. Как… как Фёдор.
— Но Фёдор делал тебе кое-что плохое, — напомнил Дазай.
— Вот именно. Я точно видел, какой Фёдор настоящий, а какой нет. А что не так
с Широ, я так и не смог раскусить.
— Так бывает, — улыбнулся Осаму. — Бывают такие люди. Широ — очень
опасная личность. И то, что он сейчас ведёт себя тихо и спокойно — его милость.
При желании, он может разнести этот город до последнего камня.
— Я не понимаю, — нахмурился Накахара.
— Он — провидец.
— Это что ещё за дерьмо? — не выдержал юноша.
— Существуют такие эсперы. Они очень редко рождаются. И никогда в одном
поколении. Только после того, как один умрёт может родиться следующий. Они
могут смотреть вперёд. И о них мало кому известно. По какому принципу это
происходит — неизвестно никому, кроме самих провидцев.
— Погоди, если у него была такая способность, то почему Огай не попытался
забрать его к себе? — опешил парень.
— Ты думаешь, мы знали? — усмехнулся Осаму. — Широ видит будущее. Не на
несколько секунд, не на пару часов, а настолько, насколько пожелает. В его
голове заключены знания о прошлом, настоящем и будущем. Этот человек
может управлять удачей, ты понимаешь? И если он не хотел открывать свою
способность, он её не открывал. Но я был для него опасен, — вздохнул Дазай.
— Поэтому он держался от меня на расстоянии.
— А то, что он говорил? Странные вещи. Как это воспринимать?
— Предсказания? — пожал плечами Дазай. — Я не знаю.
361/553
— Цубаки знал?
— Уверен, что знал, — кивнул парень. — Конечно, он мне об этом никогда не
говорил. Широ бы стало известно, проболтайся он мне. Может, поэтому он
сбежал от него? Не думаю, что дело в одной измене.
— Так ты в курсе? — удивился Чуя.
— А что, он просил мне не говорить? — Осаму рассмеялся. — Уверен, он решил
тебя проверить на вшивость.
— То есть, он мог просто предсказать вот этот наш с тобой разговор?
— Я не знаю, как это работает. Но, из того что известно о провидцах, они
никогда не говорят кому-то, что видят. И сами не слишком любят заглядывать в
будущее. Внутри них какая-то тайна, с которой они рождаются. Думаю, именно
это ты почувствовал. Ты всегда хорошо умел ощущать атмосферу и других
людей.
— Пожалуй, — согласился Накахара.
362/553
Быть членом исполкома Накахаре понравилось явно больше, чем быть у всех на
подхвате. Он быстро осваивался с властью, быстро научился отдавать приказы
таким тоном, чтобы ослушаться их не возникало ни малейшего желания, быстро
понял, как выстраивать планы зачисток.
Он пока несколько терялся, когда дело касалось совместной работы с кем-либо,
но со своими приближёнными людьми чувствовал себя вполне комфортно. А ещё
Дазай заметил, что они с Акутагавой слишком уж сдружились. Как-то Осаму
заметил за этими двумя, что они «меняются» заказами. Например, если Чуе в
падлу ехать на край города, он мог попросить Рюноске туда съездить и
разобраться, а за это Накахара брал на себя какую-нибудь поставку, потому что
Рюноске ненавидел возиться с кораблями и торгашами.
Они за такое нахальство даже отхватили разок, когда в порту оказался не
Акутагава, который был Дазаю срочно нужен, а Чуя, и тащить в зачищенный
клуб пришлось его, чтобы додавил тех, кто забаррикадировался в подвале.
Дазай не хотел, честно, он знал, что Чуя плохо переносит массовые убийства, но
они с Рюноске сами были виноваты, а Осаму просто срочно нужна была мощная
боевая способность.
Правда, после этого всё равно последовал профилактический скандал. Чуя к ним
даже уже попривык за время совместной работы. Реагировал спокойнее, чем
раньше. Пепельницами, по крайней мере, не кидался, как вначале. Только голос
мог повысить.
— Не понимаю, — вытирая рыжие кудри полотенцем, при этом одетый в
великоватую рубашку, проворчал Накахара. — В чём заключается твоя
претензия?
— А вот понадобятся мне ящеры, для защиты, к примеру, а в порту Рюноске. Мне
его тащить себя прикрывать? Как это будет выглядеть? — поинтересовался
Осаму, разливая вино по бокалам. — Приказы, мои или Огая, не берутся с
потолка. И вы должны это понимать.
Чуя вздохнул и уселся на стол, принимая бокал в пальцы. Дазай, в последнее
время, вообще взял в привычку поить его на ночь вином. Всего один бокал,
чтобы спалось лучше, как он сам и выражался. Накахара, вообще, был не против,
Осаму выбирал хорошие сорта и вообще никогда не жалел на вина денег, но Чую
слегка пугало, что подобное входит в привычку и без бокала красного вина он
уже не в состоянии заснуть.
— Разве я не босс, как ты? — насупился парень, наблюдая за тем, как Осаму
подкуривает и тоже делает глоток.
— Босс, — усмехнулся мафиози. — Но я всё равно твой начальник.
— В любом случае, поменяться было моей идеей, — отставив бокал, сообщил
Чуя. — Не ругай Рюноске. И вообще, ты с ним слишком строг.
— А вот это уже не тебе решать, — хмыкнул Дазай, чмокнув юношу в нос.
Едва услышав от Огая «проверь моё заведение», Чуя почувствовал запах какой-
то наёбки. Ну, или по крайней мере, нехуёвой подставы. Накахара впервые
получал приказ от Огая напрямую. И впервые он был сопряжён с чем-то
настолько грязным.
Разумеется, Чуе уже приходилось бывать в подобных «заведениях». Но
приходилось с Дазаем, как минимум. Да и вообще, он в машине обычно ждал.
Осаму был против того, чтобы его милый невинный Чуя контактировал со
шлюхами, а вот Мори, видимо, ничего не смущало. Причём, не смущало
исключительно в моменты отсутствия Дазая в городе.
Осаму уехал утром по срочному вызову. Какие-то переговоры, с которыми никто
не справится, кроме самого лучшего манипулятора Йокогамы. Да, Чуя был очень
наслышан о подвигах Дазая, но до сих пор не мог воочию увидеть, чем же он так
страшен. Акутагава говорил, что он сильно его пугает, но Накахара в упор
363/553
ничего пугающего не видел. Перед глазами рыжеволосого юноши вставал
пятнадцатилетний мальчишка, слишком худой, слишком высокий, чересчур
ласковый, с волосами, как кошачья шерсть. Тёплый и заботливый. Это всё, чем
был Дазай. Но никак не тираном, садистом и признанным криминальным гением,
как говорил о нём Акутагава.
Как бы там ни было, в те не слишком солнечные выходные Дазай уехал из
города. И, как выразился Мори, «пока твоего ручного Цербера нет рядом,
займёшься взрослой работой». С одной стороны, Чуя даже обрадовался, но едва
услышал, что «взрослая работа» из себя представляет, понял, что поспешил с
выводами. Возиться со шлюхами крайне не хотелось.
В те выходные шёл не просто дождь, фигачил ливень. Тогда случилось
несколько аварий, кое-кто из людей Хиротсу пострадал, поэтому попросить
старика поехать с ним Чуя не мог. Ему пришлось одному.
Вооружившись машиной Осаму, которую тот великодушно передал в полное
накахаровское пользование, юноша поехал на место. Это был небольшой отель
сразу за чертой города. Рядом озеро, место достаточно живописное, если не
считать того, что собираются там не самые чистые на руку люди. Да и местные
красоты волнуют их в последнюю очередь. Главное — полная изолированность
от чужих глаз.
Припарковавшись со стороны пожарного входа, Чуя вышел и закурил. Дождь
ему был не страшен, поэтому юноша со спокойной душой решил осмотреться,
прежде, чем наносить открытый визит.
Вообще, участок вокруг отеля был не слишком большой, но парочка беседок тут
были. А ещё была одна у самого озера, но туда Чуя уже не пошёл. Его
интересовали те, что были рядом со зданием. На самом деле, они
предназначались для барбекю, но грилей в них, судя по всему, уже давно не
стояло. В нескольких Чуя нашёл шприцы. Отлично.
Проблема этого места заключалась в том, что оно задумывалось, как приличный
загородный клуб для обеспеченных людей. Для этих же людей тут и был
организован «досуг». Но вот только следить за отелем было некому, а «досуг»
постепенно захватил всё здание. Отель превратился не то в бордель, не то в
притон. Пока он приносил деньги, Огаю было плевать, но в последнее время
доход исчез. Чуе предстояло «провести переговоры». Так выразился босс. По
факту — убить большинство людей, запугать владельца и, если воспитательные
меры не подействует, повторить через какое-то время.
Решив больше не тратить время на осмотр достопримечательностей, Чуя
направился внутрь здания, пройдя по каменной дорожке к главному входу.
Внутри его никто не встречал, поэтому юноша сразу направился к стойке
ресепшена, за которой дремала не слишком ухоженная женщина.
— Кхм, — кашлянул Накахара, привлекая к себе внимание.
Женщина, слегка дёрнувшись, лениво разлепила густо накрашенные ресницы и
осмотрела посетителя мутным взглядом.
— Чем могу помочь? — пробасила она.
— Я ищу владельца.
— А кто ты?
Чуя вздохнул и, затянувшись последний раз, потушил сигарету о стойку.
— Меня зовут Чуя Накахара, — медленно и низко проговорил парень. — И лучше
тебе сию же секунду сказать, где владелец этого места.
— На-к-кахара? — резко осипнув, переспросила женщина. — Хоз-зяина пока нет.
Он п-прибудет ближе к вечеру.
— Тогда оформи мне номер, — невозмутимо потребовал Чуя. — Не в машине же
мне его ждать.
— Как пожелаете, — тут же кивнула женщина, принимаясь что-то щёлкать в
компьютере.
364/553
— Надеюсь, мне не нужно пояснять, почему тебе не следует сообщать хозяину о
том, что я здесь? — рассматривая свои перчатки, поинтересовался Чуя. — Мы же
не хотим испортить сюрприз, верно?
— Да, — подняв свои впалые глаза, кивнула женщина. — Конечно.
Чуя уже настроился на то, что полдня ему придётся провести в вонючем грязном
номере, но, как ни странно, его опасения не сбылись. Он и ключ не успел
получить, как у стойки нарисовался новый посетитель.
Мафиози, поначалу, и внимания не обратил, занятый осмотром безвкусного
интерьера, но подозрительно знакомый голос резанул по ушам. Чуя машинально
обернулся к новому посетителю и присмотрелся.
Мозг не сразу распознал человека перед ним. Старые воспоминания неуверенно
зашевелились на подкорке. Внутри всё как-то сжалось, при виде этого человека.
Сжалось и завибрировало от радости, в горле пересохло, а глаза заблестели.
Кажется, Накахара физически это прочувствовал.
За стойкой стоял среднего роста парень. Его бледная кожа резко
контрастировала с тёмными длинными волосами, уложенными на одно плечо.
Они были сильно мокрыми, с них капало. Он, мило улыбаясь, что-то говорил
страшной бабе за стойкой, при этом пытаясь отогреть руки. С трудом, но Чуя
узнал в этом мокром, похожем на коте парня, своего старого знакомого. Одного
из самых странных людей на его памяти.
— Камия, — одними губами произнёс Накахара.
Юноша у стойки мгновенно повернулся на звук знакомого голоса. В тёмных,
почти угольных глазах, мелькнул сначала испуг, а потом удивление, и, наконец,
сменился искорками искренней радости.
— Чуя, — выдохнул парень.
Примечание к части
365/553
Часть 38
— Я и Фёдор.
366/553
От этих слов у Чуи внутри всё похолодело на несколько секунд. Пульс застучал
где-то в висках, а сердце упало в желудок. То есть, все эти годы Фёдор и Камия
находились у него под носом? И как они смогли ни разу не встретиться за все
эти годы в пределах одного города?! Казалось, что все эти вопросы и миллион
других сверху побежали у Чуи быстрой строкой по радужкам, на что Камия
снисходительно улыбнулся.
— Не надо так смотреть, малыш, — сказал он. — Мы не могли выйти с тобой или
Дазаем на контакт.
— Ну, первое время мы не могли тебя найти. Ходило много слухов, Фёдор
похоронил тебя. А потом ты возвращаешься и молниеносно становишься членом
исполкома. Мы сложили два и два, — потушив сигарету, хмыкнул Камия.
— Каком?
— Я не так давно в курсе дел порта, но, вероятно, ваша организация — это что-
то, с чем мне не следует связываться, раз ты выдвигаешь такие требования, —
хмуро констатировал Накахара.
Решить было сложно. Нет, встреча с Фёдором необходима, Чуя это физически
ощущал. Его буквально трясло от мысли, что он в пределах его досягаемости.
Достоевский — один из важнейших людей в жизни Чуи, был раньше и оставался
им до сих пор. По крайней мере, встреча — это лишь встреча. Они не чужие друг
другу люди. И даже если всё это вскроется, Дазай, да и Огай, Накахара уверен,
поймут его. В конце концов, в жизни юного эспера было не так много людей,
которых он действительно мог и хотел называть семьёй. И Фёдор был одним из
них.
***
После того, как Чуя оставил свой номер Камии, он и думать забыл о поручении
босса. Какие, нахрен, разборки, когда под носом творится такое? Юноша
буквально больше не мог усидеть на месте, а Камия, что-то решив с женщиной
на ресепшене, куда-то делся.
Пробыв в отеле ещё час для проформы, но так и не дождавшись управляющего,
Накахара для порядка ещё раз припугнул бабу, предупредил, что на отель
обратили внимание и в их же интересах всё привести в порядок. Женщина
обещала передать слова юноши в точности.
У него был доступ достаточно высокого уровня, его подняли после получения
места в исполкоме, но в базах данных не фигурировало ни имени Фёдора, ни
имени Камии, никаких данных или описаний, похожих на них. Не удивительно —
в противном случае, Дазай бы этого не пропустил и был в курсе.
Отчаявшись что-то найти, Накахара выкурил уже пять сигарет и выпил две
чашки кофе. Когда он пошёл варить себе третью, то в голову пришла шальная
мысль залезть в ноутбук Дазая.
Нет, Чуя был не совсем идиотом, чтобы не связать слова Камии с ситуацией в
городе. Если их организации конфликтуют, то вероятнее всего Фёдор состоит
именно там, где копается Дазай. Конечно, вероятность этого была настолько же
мала, как и высока, но интуиция Чуе подсказывала, что дело кроется именно в
той кучке обормотов, которые вставляют им палки в колёса сейчас. Да и что
Камия делал на территории Огая, если они формально враги?
По-хорошему, едва услышал о его статусе, Чуя должен был его схватить и
доставить на допрос. Вообще, Камия мог оказаться той самой ниточкой, которая
могла привести Дазая к решению их проблемы, но как же так можно? У
Накахары в голове не укладывалось, что он мог оказаться со своими старыми
друзьями по разные стороны баррикад. Он уже ощущал подобное, когда
прятался от Дазая, когда чувствовал, что самый близкий человек его предал. И
это было самое мерзкое чувство. Накахара бы ни за что не хотел снова его
испытать. Жаль, что он не подумал о подобном раскладе раньше, когда рвался в
исполнительный комитет. Тогда его мир состоял из Дазая и Огая, впрочем,
сейчас немногое изменилось, но если бы он только знал, как найти Фёдора до
всего этого…
Ощущая отголоски мук совести за то, что залез в чужой компьютер, Чуя закурил.
Ну, он же раньше пользовался им для работы. Мало ли, что он мог тут искать.
Попробовать Накахара решил с базы данных. Пароль пришлось вводить руками,
но ни один не подходил. Видимо, это что-то не связанное с жизнью Дазая, набор
каких-нибудь символов и цифр, потому что одно дело подвергать опасности свои
личные файлы, ставя сентиментальные пароли, а другое дело подвергать риску
утечки стратегически важную информацию всей Портовой мафии. Надо отдать
Дазаю должное, он научился балансировать на грани разумности и паранойи.
Хотя, в отношении самого Чуи это почему-то не работало.
Допив одним глотком кофе, Чуя заметил, что времени уже к утру. Он потёр
глаза, ощущая, что они сильно высохли из-за работы за компьютером, и решил
вернуться в кровать.
***
370/553
— Я не жаворонок, — пробубнил Накахара, зажимаясь ещё сильнее и щуря глаза
до цветных пятен.
— В чём?
— Поднимайся и узнаешь.
Чуя мученически вздохнул. Он, вроде бы, и не сильно парился, но осадок был.
— Зря я тебя вытащил, да? — улыбнулся Осаму, когда перед ними возник их
заказ, а официантка, мило улыбнувшись, ушла.
Его, вообще, несколько напрягал тот факт, что в последнее время юноша задаёт
достаточно много вопросов относительно приютских.
— Интересно. Я мало о нём помню, а ещё я упустил тот момент, когда они с
Фёдором… — Чуя покраснел, вспоминая, как накрыл их. — Сблизились.
— Так надо ему спасибо сказать? — ещё больше распалялся Накахара. — Что
своим чудесным членом мозги тебе вправил. Или, как там у вас это было?
372/553
— Чуя, — зарычал Осаму. — Мне было шестнадцать, с тех пор семь лет прошло.
Юноша резко поднялся и направился на выход из кафе. Дазай даже окликать его
не стал, разозлённый и поражённый тем, что мальчик закатил такую сцену.
Хотя, стоило, наверное, догадаться о том, что у Чуи какой-то пунктик, учитывая
то, с каким маниакальным упорством он искал у Осаму в квартире бабу. Ну, или
какие-то улики.
Сам Дазай, конечно, понимал, что ребёнок просто ревнует. Это всё проходит так
же быстро, как и появляется. Парень был даже уверен, что вечером, когда Чуя
перебесится, он сможет с ним помириться, но с другой стороны, всё это было
действительно давно. И с чего вообще Накахара завёл разговор именно о Камии?
***
Вечером, когда Осаму вернулся домой, то застал Чую уже спящим. Он сам за
день перебесился, поэтому не удержался от того, чтобы сесть рядом и обнять
спящий комок. Комок завозился немного, но не проснулся. Поцеловав юношу в
щеку, Дазай вернулся в комнату — готовиться к собранию.
373/553
Вообще, по-хорошему, Чуе бы тоже стоило готовиться, но он и так был весь
месяц нагружен, поэтому Хиротсу с Дазаем разделили его отчётность между
собой. Тем более, что она была уже готова — Накахара отчитывался по каждой
зачистке и сделке в письменном виде, надо было лишь кое-что поправить и
подшить вместе. Чуя сам постепенно научится это делать. По крайней мере,
Дазай планировал, что со следующего месяца он точно всё это повесит на
Накахару.
***
Теперь Чуя не понимал, как он относится к Камии. Вообще, его взбесил не факт
того, что Дазай спал именно с ним, а факт того, что он спал с кем-то достаточно
близким. Скорее всего, он отреагировал бы так же, будь на месте Камии,
например, Цубаки. И да, это глупо — ворошить такое давнее прошлое, но это
прошлое неумолимо преследовало Чую все эти годы.
Мальчик думал об этом, пока завтракал, чистил зубы, принимал душ, курил и
пил кофе. Но размышления на тему прошлого пришлось оставить, когда
настоящее напомнило о себе звонком. Это был Дазай, и Чуя ещё секунд
тридцать посомневался, брать ли трубку, но всё же взял.
— Всё ещё злишься? — вздохнул на том конце Осаму. Судя по звукам на фоне,
он ехал в машине.
— Я сейчас еду домой забрать тебя. Если ты не забыл, то сегодня собрание. Огай
хочет поговорить с тобой перед этим.
374/553
— При встрече, — хмыкнул Дазай. — Я буду через двадцать минут. Будь готов.
Примечание к части
375/553
Часть 39
Он поднял взгляд на юношу. В его тёмных глазах читалась смесь какой-то тупой
гордости и слепого одобрения, приправленная щепоткой укора. Так родитель
смотрит на послушного, но не всегда прилежного ребёнка. Или, так врач
смотрит на пациента, который выполнял не все рекомендации. К сожалению,
Чуя мгновенно просек его настроение и опустил взгляд.
— Ну?
— Мне было лень ждать хозяина. Тем более, он бы всё равно не появился, пока я
там.
— И что ты сделал?
376/553
— Как заговорил, — фыркнул Мори. — Но, в любом случае, как исполнитель, ты
волен сам принимать подобные решения, — Огай ухмыльнулся. — Но,
признаться, меня радует, что ты думал об этом.
— Готов к собранию?
— Тут всё есть, — хлопнув файлом, улыбнулся Огай. — Видимо, Дазай решил не
нагружать тебя бумажками в первый месяц, но после — этот отчёт будет твоим
главным месячным приоритетом.
***
377/553
Едва услышав своё имя из его уст, Накахара побледнел, а Дазай заметно
напрягся.
Чуя, не ожидавший, что на него вообще в этот раз обратят хоть какое-то
внимание, тоже напрягся. Этот отель как будто становился отправной точкой
очередного пиздеца в его жизни.
— А вот наши информаторы говорят, что у вас там произошла некая встреча,
после которой вы и заторопились вернуться в город.
Огай как-то странно покосился на Чую — он прекрасно видел, что мальчик врёт.
А вот Дазай выглядел более озадаченным, чем должен быть. Он всё никак не
мог понять, чем занимается Чуя, что пребывает в таком взвинченном
настроении, а также почему он начал задавать вопросы о Камии. А тут
378/553
всплывает какая-то встреча. Осаму быстро в своей голове сложил два и два.
Тогда что-то произошло, что-то такое, что изменило настроение мальчика. И
догадки Дазая на этот счет были одна интереснее другой.
— А? — опомнился парень.
Чуя, который собрался было подкурить, выронил из рук сигарету, забыв, как
дышать. Твою мать. Неужели подобное тоже отслеживается?
— Сутки назад вы пытались зайти в базу данных, но три раза ввели неверный
пароль, — передавая какую-то бумажку Осаму, сообщил мужчина. Дазай
взглянул в отчёт техников и слегка вскинул брови.
Вход пытались совершить с его компьютера. Надо же. Парень тут же посмотрел
на Чую, что сидел напротив и уже почти сливался со стеной. Мальчик сглотнул.
Дазай выглядел очень разозлённым.
— Мой компьютер находился дома всё это время, вполне возможно, что это
удалённое управление.
— Нет.
— Накахара-сан?
— Я перепутал лэптоп.
— Что, простите? — начинал беситься мужчина. Факт того, что эти двое живут
вместе не был ни для кого из комитета секретом, и раз у Дазая не нашлось
внятного объяснения произошедшему, вероятно, оно должно найтись у Чуи.
380/553
— Вы — член исполнительного комитета, все ваши дела так или иначе касаются
организации, — заметил техник.
Накахара закусил губу и умоляюще посмотрел на Дазая, но тот, мало того, сам
пребывал в бешенстве, так ещё и не имел никаких объяснений. Он, честно,
хотел выгородить мальчика, но не мог. Если бы Чуя с ним обсудил это заранее…
У Накахары голова пошла кругом. Наблюдателя? Он как-то совсем забыл, что его
ручной Цербер не только для декораций дома отсвечивал, но, видимо, и как
дополнительная гарантия чуевской профпригодности. Браво, Накахара, ты не
только сам подставился, но и пачку народа сверху.
***
После собрания Чуе даже дёрнуться не дали в сторону Дазая или Огая. Коё
быстро схватила его под локоть железной хваткой, и от неожиданности
Накахара первые несколько секунд не сопротивлялся. Зато, когда попытался,
получил затрещину от Хиротсу и напоминание о том, что он и так нехуёво
подставился, чтобы усложнять ситуацию ещё сильнее.
— Хороший вопрос, — сев рядом и закурив, вздохнул Огай. — Но Коё спрячет его,
по крайней мере, от комитета.
Дазай сжал зубы. Он ненавидел, когда Мори говорил об этом, потому что не
считал их отцом и сыном. Да, может, Чуя действительно и появился из особенно
прыткого сперматозоида Огая, но он не относился к нему так, как должен
относиться к своему дитя, а вот Дазай относился. У него внутренности в комок
скручивались лишь от одной мысли, что Чуе где-то может быть некомфортно. На
грани безумия, мании, он переживал за него, хотел оберегать и защищать.
Дазай никогда в жизни не поставит организацию выше Чуи. И ему было по-
настоящему больно от того, что у Огая другие приоритеты. Радовало лишь то,
что Накахара не в курсе того, какой дерьмовый у него папаша. Как босс, он,
конечно, золото, а вот как отец…
— Нет, это глупая причина. Чуя страдал в этом доме. Сколько бы поддержки я
ему не давал, эту жизнь нельзя назвать счастливой. Тем более, когда тебе
десять и всё, что ты видел — это испуганных родителей, учителей-извращенцев
и предательство родственников.
Огай молча затянулся и уставился перед собой, размышляя над словами Осаму.
Он совсем не понимал его чувств, потому что никогда не пытался
прочувствовать то же самое. Даже мысли не допускал о том, чтобы по-
настоящему привязаться к мальчику.
— Мне не больно. И ты прав, я плохой отец. Но если с Чуей что-то случится, если
мне придётся объявить на него охоту, как на предателя, если мне придётся
смотреть на то, как его убивают, я… — Мори прикрыл глаза и тяжело выдохнул.
— Уверен, мне не будет так же больно, как тебе, но ты должен знать, что это не
пройдёт бесследно. Он в первую очередь для меня сын, а уже потом
подчинённый. Но я смутно представляю, что должен ощущать по этому поводу.
— Не учи меня, сопляк, — фыркнул Огай едва слышно, когда дверь его кабинета
хлопнула.
***
Едва мальчик зашёл в своё новое жильё, то понял, что не хочет оставаться в нём
ни на секунду. Это был огромный традиционный дом с дорогим ремонтом и
красивыми вещами. И этот дом был чертовски похож на дом родителей
мальчика.
Его тут же сопроводили в комнату на втором этаже. Слава господи, что это была
самая обыкновенная спальня. Накахара тут же свалился на заправленную
двуспальную кровать и уткнулся лицом в подушку. Ему чертовски хотелось
поныть и поплакать, закатить истерику, что-то разбить, но он не мог ещё
больше подставляться сейчас.
Как ему объяснили, работать он теперь будет под присмотром, его компьютер
уже забрали на экспертизу, как и телефон. Все контакты будут отслеживаться,
любая подозрительная активность — караться. Открыто контактировать
разрешено лишь с членами Портовой мафии. И то, не со всеми. Огай, в тайне от
Дазая, попросил приглядеть Коё за ними, когда Осаму приедет навестить своего
ненаглядного чертёнка. Потому что чертёнок имеет на Дазая определённое
влияние, а Дазай имеет его на всю организацию в целом.
Но, как ни странно, когда Дазай приехал в особняк на следующий день, Чуя не
пожелал с ним говорить. За чаем с Коё он пояснил, что они поссорились перед
собранием, но это мелочь и вскоре мальчик успокоится. На самом деле, причина
была в другом.
383/553
Накахара прекрасно понимал, что Дазай задаст те вопросы, на которые Чуе
нельзя отвечать, а учитывая то, что Осаму сейчас зол и взвинчен, он может
заставить дать эти самые ответы. Конечно, юноше и самому было хреново от
того, что он скрывает подобное от Дазая, но он не собирался скрывать это
вечно. Он собирался встретиться с Фёдором и всё прояснить. Надо лишь
подождать.
Чуя, двумя руками сжимая подушку, уткнулся в неё лицом, сжав зубы.
***
Спустя час после уезда Дазая, к Чуе поднялась Коё, открыла дверь его спальни
ключом и потребовала спуститься к обеду. Вообще, юноша почти никогда не
разговаривал с этой женщиной, практически не знал её и обедать с ней тоже не
хотел.
— Не надо вешать мне лапшу на уши, — сделав глоток вина, фыркнула Озаки.
— До десяти лет ты жил в доме, где тебя не могли не обучить этикету. Ты
просто отвык. Значит, будешь привыкать заново.
— Зачем? — закатил глаза Чуя. — Какой в этом смысл? Этикет поможет мне
убивать людей? Или что?
384/553
Озаки сверкнула на него глазами.
***
В словах Коё Чуя усмотрел зерно истины, поэтому, в итоге согласился. Ему было
даже интересно, что придумает эта женщина. Помимо муштровки за столом, она
385/553
заставляла Накахару носить рубашку, брюки и жилет, не позволяла ему
появляться за столом с растрёпанными волосами и сама плела ему косичку. И
даже умудрялась делать это так, что короткие пряди почти не вылезали к лицу.
Осаму, конечно, скептически относился ко всей этой затее, но не смог про себя
не отметить, как менялся Чуя во время тренировок. Судя по тому, что он видел,
мальчику нравился рукопашный бой. Он ненавидел проигрывать, поэтому
дрался с энтузиазмом, наносил тяжёлые удары, за что и отхватывал от Коё —
использовать способность во время тренировки было запрещено.
Спустя полторы недели Огай всё же нашёл в себе силы заехать проведать сына.
И он с удивлением отметил, что мальчик стал лучше выглядеть. У него исчезли
мешки под глазами, ну по крайней мере, были не такими заметными, он даже
как-то на вид крепче стал. Нет, Чуя, конечно, всё ещё оставался низковатым и
худеньким, как щепка, но в целом выглядел как-то здоровее. Это и анализы
подтверждали. Грамотная физическая нагрузка и сон в одно и то же время
сделали своё дело. После первых двух дней, когда Чуе пришлось вставать в
шесть после трёхчасового сна, он начал быстрее справляться с работой.
Возвращался домой, максимум, к одиннадцати-двенадцати ночи, поэтому в
шесть утра вставал почти легко.
386/553
— Это всё напоминает какой-то военный лагерь, — не упустил возможности
пожаловаться Чуя, глядя на Мори, пока тот ковырялся вилкой в салате. Мужчина
выглядел как-то озадаченно с того момента, как переступил порог дома. — Но
мне нравится тренироваться.
***
К концу второй недели, когда Чуя возвращается домой на машине Дазая, его
подрезают на светофоре. Парень бесится, так как вообще к подобному не
привык, нагоняет обидчика и…видит за рулём Камию. У Чуи сердце падает в
желудок. Он, не то, чтобы забыл о предстоящей встрече, но только в тот момент
ему приходит в голову, что Камия мог связаться с ним по телефону. А ведь его
могут прослушивать. Конечно, об этом уговора не было, его лишь периодически
проверяли на наличие подозрительных контактов и переписок, потому что Чуя
не пленник, а исполнитель «под присмотром», но всё же.
— Фёдор был очень рад, когда услышал о тебе, — неожиданно сказал Камия,
затянувшись. — Ему жаль, что приходится совершать столько телодвижений
387/553
ради одной встречи.
— Что? — вскинул брови парень. — Что он такого хорошего тебе сделал, что ты
так за него держишься? Если уж на то пошло, то Фёдор сделал для тебя гораздо
больше.
Чуя закусил губу. Ну, сложно сказать, почему он так верен Огаю, но внутри себя
он чувствовал, что причина на это есть. Просто, сходу её сформулировать было
тяжело. Огай был с ним с самого начала, пускай, и сажал в карцер, наказывал и
не давал им с Дазаем увидеться, но всё же, он всегда помогал и поддерживал.
Только мысль о том, что Огай не даст сгинуть Чуе в этом мире после окончания
приюта и давала ему силы на все года в этом доме. Правда, после этого было
ещё много всего, тем не менее. Огай ценит его, Огай не убил его за
предательство, и Чуя клялся ему в верности.
— Ты же не предаёшь его, так? Подумай сам, малыш, тебе нужна эта встреча. И
388/553
Фёдору она нужна. Не думай, что он не переживал о тебе. Все эти годы он
волновался о тебе, искал. Он хотел забрать тебя…
— По крайней мере, я точно знаю, что он думал об этом. Ты для него многое
значишь, и он для тебя тоже, не открещивайся от этого просто так. А Огая с
тобой не было в решающий момент, он охотился на тебя. Они с Дазаем. Но никто
не просит тебя предавать их. Это просто встреча.
Примечание к части
389/553
Часть 40
— Вижу, ты всё ещё злишься на меня за то, что поиграл в тот раз с твоим
котёнком, — хмыкнул парень, сплюнув кровь. — Он рассказывал, как нам было
весело?
— Вот что тебя смущает, — рассмеялся Цукаса. — Как я смог обмануть Чую. Ведь
он бы точно догадался, кто я.
— Я всё равно умру, какой смысл мне раскрывать карты перед тобой?
Цукаса сглотнул. Слухи о Дазае Осаму ходили страшные. И за годы они стали
только хуже. Если раньше этот человек славился лишь жестокостью и
хладнокровием, то сейчас он был известен как лучший дознаватель. Те, кто
попадали ему в руки, говорили всегда. И Цукаса, даже зная, что умрёт, хотел бы
всё же умереть самим собой, а не тупым болванчиком с пустым взглядом.
391/553
— То есть, — опомнился Осаму, — всего этого не было?
— Чуя говорил, что смог сбежать от тебя в машине, — никак не понимал Дазай.
Дазай снова закурил. Ему, признаться, стало легче жить, зная, что это чмо
касалось Чуи лишь в его голове. Но, тем не менее, помня страдания и метания
мальчика, Осаму не мог просто так успокоиться. Его глаза по-прежнему
светились злобой при одном взгляде на этого человека. Человека, которого он
не мог поймать несколько лет, и лишь сегодня смог это сделать по счастливой
случайности. Или, не случайности?
— Зачем он тебе был нужен? — спросил Дазай. — Ты исчез после того раза.
— А вот этого, — Цукаса облизал кровавые губы, — я тебе не скажу, даже если
попытаешься меня накачать какой-нибудь дрянью.
Лишь телефонный звонок смог отвлечь Дазая. Парень застыл, собираясь нанести
очередной удар, осмотрел изувеченного эспера, а потом выпрямился. Фыркнув,
он схватил окровавленной рукой телефон со стола и поднял трубку.
392/553
— Слушаю.
— Чуя был похищен, — только и успел сказать Огай, прежде, чем телефон
разбился о стену сырого подвала под аккомпанемент из отчаянного крика
Осаму.
***
Чуя не мог этого до конца понять, но его движения были изящны, взгляды остры
и привлекали внимание, Камия отлично владел языком тела и, Накахара был
уверен, мог этим пользоваться.
393/553
— А девушки? — решил сменить тему парень. — Ты пробовал?
— После моего опыта общения с ними, мне мерзко даже мысль о сексе с
девушкой допускать.
— Ты и к Широ подкатывал?
Чуя снова покраснел, резко как-то представив, чем они с Фёдором могли
заниматься.
— Фёдор не тот человек, которому они нужны. А мне просто он нравится, меня
устраивает положение дел. Его тоже.
— Почему?
— После выпуска Кусакабе исчез, Фури пошёл по своему пути, Цубаки с Широ
расстались и разъехались, а что с Макото и Сузуки я даже не знаю. Даже мы с
Дазаем на какое-то время расходились, и сейчас нам сложно найти тот же
394/553
общий язык, что и раньше. Глядя на всё это, мне кажется, что между нами
изначально не было ничего общего. Дом объединил нас, но как только мы из
него ушли, то все стали чужими.
Камия закусил губу, размышляя над словами Чуи. В них была доля истины,
сложно это отрицать. Но всё же, не во всём он был прав.
— Да, изначально у нас не было ничего общего, кроме дома, но за жизнь в нём
появилось, ты так не думаешь? — мягко улыбнулся Камия, глядя на Накахару.
— Ты обрёл в этом доме много друзей, бесценный опыт и самого важного для
себя человека. То, что вы с Дазаем уже не можете быть так близки — это
результат вашего взросления, положения и кучи других мелких вещей, которые
накладываются друг на друга. Но ваши чувства прошли через всё это. Они всё
ещё при вас. Разве, это не здорово?
***
Пока Цукаса заблёвывал пол кровью и желчью, Осаму пытался прийти в себя.
Его воспалённый мозг отказывался работать рационально, но надо было срочно
брать себя в руки. Итак, Чуя похищен. Что же произошло? Чуя едет в загородный
отель, с кем-то там встречается, лезет в базу данных, не находит того, что ему
надо, пытается пролезть в базу данных от имени Дазая, не выходит, начинает
задавать вопросы о Камии, его сажают под охрану, Цукаса попадается Осаму, и
в этот же момент Чую похищают.
Всё ещё находясь на грани нервного срыва, Дазай резко сопоставил все эти
факты в одну почти цельную картину. Конечно. У Накахары нет доступа только к
профайлам крысят, на которых ищет информацию Дазай. Он спрашивал о Камии,
который был близок с Достоевским. С блядским Достоевским, который и
вставляет им палки в колёса! И едва Осаму начинает складывать два и два,
появляется Цукаса — та наживка, на которую он точно клюнет. Клюнет,
отвлечётся, а Чую похитят. Тихо и безболезненно. Только…
— Его способность.
395/553
— А ещё?
— Что, если я скажу, что два года назад это Фёдор сказал забрать его из школы?
Что, если я скажу, что именно Достоевский спровоцировал ваш скандал, в
результате которого мальчик перестал тебе верить?
Осаму глубоко вдохнул носом. Забрать себе. А ведь Достоевский с самого начала
проявлял к Чуе интерес. Кажется, его единственного он спустил с лестницы.
Только ему он назвал своё имя. Ему он помогал добровольно. Он хотел забрать
Чую к себе ещё в приюте! И почему Дазая это сразу не насторожило? Он всегда
пытался их разделить. Тогда Осаму видел во всём этом причины, но если
посмотреть со стороны, то Фёдор был просто как-то расположен к ребёнку и всё.
И почему ему тогда не хватило ума поинтересоваться? Почему он всё пустил на
самотёк?
Парень уже собрался снова выместить злость на Цукасе, всё же добив его, но
тут тяжёлая дверь подвала открылась с противным скрипом. Стуча каблуками
туфель, Хиротсу прошёл от лестницы к Осаму, кинул короткий взгляд на
пленника и протянул ему в руки слишком знакомую и слегка обгоревшую шляпу.
Дазай, крутя шляпу в руках, зажмурился. У него так разболелась голова, так
болело всё внутри, ему было тяжело дышать. Хуже ему было лишь однажды,
когда Огай смог его убедить в том, что Чуя умер. Но сейчас он точно жив, и
расслабляться нельзя. Если сейчас Дазай поддастся своей истерике, то упустит
что-то важное, что-то, что поможет спасти Накахару.
— Думаешь, никто так его не любит, как ты? Никто так не дорожит? А если нет?
Если Фёдор тоже ощущает нечто подобное?
— То, что портило ему жизнь, — вскинул подбородок эспер. — То, что забирало у
него самых близких. То, что продолжает их забирать.
— Будь тут, но не на виду. Как только выйдет — глаз с него не спускать. Если он
идиот, то приведёт нас прямо к Чуе, а если не идиот, то всё равно он уже сказал
мне всё, что мог.
Камия свалил, оставив его тут одного, и обещал, что Достоевский придёт очень
скоро. Почему-то на секунду мальчику это обещание показалось угрозой.
Правда, в доме Коё Чуя ощущал, что именно в тот момент, он может ему верить.
Он мог ему рассказать в тот день всё, что произошло. Мальчику думалось, что
Дазай бы его понял и защитил, а в следующую секунду ему казалось, что он
разозлился бы и запер его от чужих глаз подальше. Снова один в квартире, под
398/553
охраной.
Чуе чудилось, что именно Фёдор мог дать ему ответы на все вопросы. Почему
Дазай тогда решил от него отказаться? Почему он столько времени не мог выйти
с ним на связь? Причины Огая теперь звучали смехотворно, слова Кёты набатом
отдавались в голове. Фёдор для Чуи спустя годы начал олицетворять нечто
абсолютно мудрое и правильное, то, что всегда его направит.
Теперь, конечно, когда юноша знает, что Фёдор с Камией состоят во вражеской
организации, его настороженность была очевидной, но ведь не все их старые
знакомые в ней состоят, так?
Все эти мысли роились в голове, сталкивались друг с другом и мешались. Чуя
готов был простить Дазая окончательно, но лишь после того, как разберётся со
всем, что произошло за эти несколько лет. В конце концов, он слышал лишь одну
версию истории. Ту, которую давали ему Дазай с Огаем. Наверняка, у Фёдора
есть другая. Может, он даже захочет помириться с Дазаем? Было бы неплохо
снова стать друзьями.
Конечно, до этого момента Чуя никогда не называл Фёдора другом даже у себя в
голове. Его максимумом был «наставник», но когда прошло столько лет, когда
каждое воспоминание о доме и людях в нём отдавалось тупой ностальгической
болью под сердцем, Чуя готов был их всех назвать друзьями. Он раскидывался
этими людьми, а по факту, у Накахары никого и никогда не было, кроме
случайно образовавшегося Дазая. Дальше уже появился Огай, но он не семья. Он
покровитель, начальник, босс. А вот Фёдор…он был почти претендентом в
семью. Особенно после того, как Дазай ушёл. Да и до этого тоже. Достоевский
всегда проявлял к нему интерес, а потом переключился на заботу. Да, он был
колючим, опасным и временами страшным, но со временем мальчик полностью
перестал его опасаться. Он когда-то научился доверять ему, и с тех пор Фёдор
ни разу не подорвал этого доверия, в отличие от того же Дазая.
Они стояли так несколько минут, молча осознавая встречу. Встреча, которая
обоим далась с огромным трудом. Фёдор долго её ждал, долго продумывал и, в
итоге, всё шло совсем не по тому сценарию, который он себе нарисовал. Но с
Накахарой, как показывает практика, все сценарии и планы бесполезны. Он
умудрялся рушить абсолютно каждый, который так или иначе создавал на его
счёт Достоевский.
400/553
— Ну, — Фёдор отвёл взгляд и отпустил его плечи. — Не могу сказать того же.
Разве что, немного.
— Почему?
Парень распахнул глаза, не веря до конца в то, что только услышал. Создатель?
То есть, всё это время Фёдор осознанно гадил порту, зная, что они с Дазаем
стали членами исполнительного комитета? Как долго это продолжается? Зачем
он её создал? Ведь Осаму ушёл из приюта именно в порт, он стал там работать
раньше, чем даже Достоевский выпустился и смог организовать нечто подобное.
Они больше не друзья? Что между ними произошло за эти годы?
401/553
— Что произошло за эти годы? Я ничего не понимаю, — пожаловался юноша.
— Ни тебя, ни Дазая. Столько людей потерялись, я не имею ни малейшего
представления о том, что происходило.
— Ну, и Дазай тоже. Ты до сих пор не в курсе того, что они успели сотворить за
эти годы.
— Ты мне расскажешь?
— А ты?
Чуя недовольно поморщился. Он, конечно, знал, что мафия тоже рассматривает
людей, в первую очередь, как ресурс, но ему от этого легче не становилось. Он
ненавидел подобное.
— Небольшая численность организации играла мне на руку. Мы, если можно так
выразиться, исчезли с радаров, но вот наша деятельность сказывалась на всём
городе. Портовая мафия заметила нас. Не скажу, что ставил себе цель
конфликтовать с ними, но рано или поздно все организации этого города так
или иначе конфликтуют с портом. Начались облавы на лаборатории, многие
умерли, мы залегли на дно. Формулу порошка они украсть так и не смогли, её
знал только я. Записей об этом не осталось, работающих со мной на тот момент
людей не было в живых.
— Конечно, не в его интересах рассказывать тебе то, что тогда произошло. Кому
из нас верить — решай сам. Я лишь скажу, как мне всё это виделось тогда и
видится сейчас, — парень на секунду прервался, обдумывая то, что хочет
сказать, а потом вздохнул и продолжил, откинувшись на спинку дивана.
— Осаму, догадавшись о том, что я имею отношение к организации, которая
поставляет новый кокаин, попытался переманить меня на сторону порта. Мол,
Огай тебя примет, а скоро и Чуя присоединится, почему бы не поработать
вместе? Кому от этого хуже? Но я никогда не собирался работать на Огая. Никто
об этом не знал, но он имел отношение к смерти моих родителей, — Накахара
распахнул глаза от шока. — Может, я тебя удивлю, но Мори Огай имеет
отношение к смерти почти всех влиятельных людей в этом городе. Мы никогда
особенно с ним не ладили, но его покровительство пошло дому на пользу, и я это
принял. Я не испытывал к нему настоящей ненависти на тот момент, но и
работать на него я отказался, едва он предложил.
— Да, так и есть, — сказал Фёдор. — Я жил, как крыса, в углу, боясь высунуть
нос. Но потом всё начало меняться. Появился Дазай и, ожидаемо, заинтересовал
не только меня. Я не хотел, чтобы он уходил в порт, но Осаму был сам в этом
заинтересован. Он был потерянным ребёнком, неприкаянной душой, он когда-то
видел в Огае успокоение, поэтому с готовностью согласился на всё, что тот ему
предложил…а потом появился ты.
— Я? — опешил мальчик.
— Да, — кивнул Фёдор. — Дазай уже был глубоко в это затянут, он был под
влиянием Огая. И он уже понимал, что это для него значило. Но тебя захотел
оградить. Это то единственное верное решение, которое он когда-то принял
относительно тебя. Я поддержал его в этом.
— Почему?
— Из-за твоей силы, Чуя. Она слишком разрушительна и опасна. Такой человек,
как Мори Огай, и так имея почти безграничную власть, не должен этим владеть.
Даже не оглядываясь на мою ненависть к нему, даже не оглядываясь на наши
статусы. Чисто по-человечески, Огаю не должна была достаться такая сила. Уже
позже я узнал, что он был ею благословлён.
— Каким образом?
— А ты сам подумай. При влиянии и силе Дазая, при его знаниях, и при его
нежелании отдавать тебя в руки порта, что ему мешало забрать тебя и сбежать?
Откровенно говоря, я надеялся, что он так и поступит. Но Огай заглянул гораздо
дальше в будущее и полностью пресёк ваши контакты.
— Я уже предупреждал, что расскажу так, как это виделось мне. Как бы там ни
было, я отказался от перехода в порт. Дазай тогда не понял, что говорил с
лидером «крыс», а я не стал ему этого открывать. Я понял, что мы встали с ним
404/553
по разные стороны шахматной доски и принял это. Огай забрал себе сильного
короля, но отдавать ему королеву я не собирался.
— Он забрал у меня Дазая, едва я рассмотрел в нём что-то важное для себя. И он
собирался присвоить себе тебя. Но ты, малыш, слишком сильная фигура. Честно
сказать, на тот момент меня больше волновал перевес в силе, нежели твоё
душевное равновесие, поэтому я придумал план, по которому смогу забрать
тебя добровольно. Ты держался за Дазая, мне было нужно, чтобы вы
разругались. А как это сделать? Вы же самые близкие друг другу.
— Именно, глупым. Это было очень опасно, малыш. Особенно, в тот момент. Для
меня до сих пор загадка, как ты смог тогда не только выжить, но и спрятаться. Я
долго думал, что ты мёртв. И это злило меня ещё больше. Огай отнял у меня
родителей, забрал Дазая, превратив его в последнюю мерзость, собирался
забрать тебя, и даже тут не уследил! Я винил в этом и себя, и его, и весь мир. Ты
мне не чужой, в конце концов. Вы были важны. У меня никого не было, кроме
тебя и Дазая. Я не мог простить Огаю того, что он снова всё у меня отобрал.
— Как, а вы разве…
— Какой есть, — развёл руками Фёдор. — Как бы там ни было, это вся история.
Время вопросов.
— Ты знал его?
406/553
— Да, — кивнул Фёдор, замечая, что пацан подкуривает следующую, но не стал
возражать. — Я долго за ним гонялся, хотел выгадать момент, чтобы
предложить присоединиться ко мне. Всё же, человеческий ресурс чертовски
важен, как ни крути. Особенно, для небольших организаций. Но я снова не
успел. К тому моменту у них произошла стычка. Портовая мафия полностью
уничтожила организацию, а Кёту взяли в заложники.
У Накахары перехватило дыхание, когда он понял, что Дазай ему соврал о том,
что ничего не знает о нём. Он не должен был, ни при каких обстоятельствах,
умалчивать о том, что когда-то брал Кёту в заложники.
— Можешь думать, как хочешь. Тебе решать кому верить — мне или Дазаю, но…
Пока у юноши темнело перед глазами, а Фёдор кому-то звонил, в голове Чуи
вырисовывались образы шестнадцатилетнего пацана с тёмными волосами и
тоннами пирсинга в ушах. Он видел перед собой его улыбку, его неуместные и
местами глупые подкаты, а пальцы рук кололо, будто на них всё ещё оставались
отголоски его объятий, когда они прощались в том июне.
К тому моменту, как Чуя окончательно закрыл глаза, отключившись, его щёки
увлажнились солёными слезами, а внутри укоренилось осознание того, что он
больше никогда в жизни не увидит той светлой широкой улыбки своего друга,
который когда-то понял его и принял таким, каким Чуя всегда был, даже
несмотря на всю ту боль, которую он ему причинил.
Примечание к части
407/553
кто-то мне написал в комах "понеслась пизда по кочкам..." - именно так.
я хотел сделать эту главу побольше, но всё же, стекло надо дозировать. снова
на первый план выходят старые персонажи, спокойно пожили, хватит :з
если кому-то были не понятны мотивы Фёдора и Чуи, то, как вы можете видеть,
я очень стараюсь подложить всему этому обоснуй. мне кажется, от этого
страдает общее повествование, но оставлять недосказанность в чём-либо, кроме
мелких деталей, мне не хочется.
и если у вас остаются какие-то вопросы относительно коннекта с прошлыми
частями, пожалуйста, скажите мне об этом! потому что сейчас я пишу
заключительный кусок истории, и другого момента ответить на оставшиеся
вопросы у меня не будет. самому уследить за всем этим тяжело, но я пытаюсь.
пасхалки, если кто-то их замечал, начали раскрываться, но я могу забыть какие-
то из них, а мне бы этого очень не хотелось :з
спасибо всем за отзывы и за то, что составляете мне компанию в моей
сычевальне ^^
п.с. я не слишком силён в теории, относительно игры в шахматы, но попытался
сравнивать с ними. за достоверность сравнения не ручаюсь.
408/553
Часть 41
— Да. Но Хиротсу его упустил. Видимо, он тоже попался под действие иллюзии.
— Ты не думал, что тебе самому надо заняться слежкой? — вскинул брови Мори.
— Я был занят допросом бабы из отеля, — скрестил руки на груди парень. — Тем
более, я всё равно многое не ставил на Цукасу. Он не настолько идиот, чтобы
привести меня прямо к Достоевскому.
Мори за эту ночь узнал достаточно много подробностей о том, что случилось в
тот год, когда Накахаре было шестнадцать. И мужчина пока не мог
определиться с тем, хорошие это новости или плохие.
Он сейчас был чертовски спокоен. И был он таковым лишь потому, что был пьян.
Судя по всему, тормозить юноша не собирался.
— Я найду Чую. Найду и спрячу. Больше никто не сможет его забрать у меня. Но,
скорее всего, он больше не будет так ко мне лоялен. Уверен, Фёдор уже успел
409/553
рассказать ему о самой тёмной части моей биографии.
***
Когда Чуя открыл глаза, то перед ними уже не было образа Кёты. Глаза у него
болели и сохли от слёз, а перед его лицом расплывалась картина незнакомого
помещения. Кто-то называл его по имени, кого-то звал, а через секунду мальчик
увидел Фёдора. Он у него что-то спрашивал, но Накахара лишь покачал головой,
пытаясь сесть. Правда, сесть так легко не получилось, в груди тут же закололо,
голова закружилась, и его уложили обратно.
Лишь вспоминая о том, что услышал, они снова увлажнились. Чуя всхлипнул,
пытаясь руками стереть непрошенную влагу, голоса тут же стихли. Голос
Фёдора попросил всех выйти, а сам он присел на кровать рядом с ним,
принимаясь гладить по голове и убирать волосы от лица плачущего юноши.
— Как он мог? — всхлипнул Накахара. — Как он мог убить его? Он знал, что Кёта
для меня значил. Он всё знал…
Чуя снова вытер щёки и, всхлипнув, нехотя открыл глаза. Картинка больше не
расплывалась. Он находился в чём-то похожем на номер в отеле, но обстановка
была не такой формальной. Тут были какие-то личные вещи, даже лёгкий
беспорядок.
410/553
Когда Фёдор ушёл, Чуя поглубже вздохнул и попытался перелечь так, чтобы
уткнуться посильнее лицом в мягкую подушку. Он лежал лишь в рубашке и
брюках, а накрыт был пледом. Но это был хороший тёплый и мягкий плед, а
Накахаре как раз хотелось оказаться где-нибудь в тепле и мягкости, свернуться
комочком и исчезнуть.
Чуя понял, почему каждый раз Дазай что-то ему недоговаривал. Понял, почему
он изменился. Понял, почему с ними всё это произошло. Ему было даже плевать
на свинью, которую подложил ему Фёдор. Накахара это всё давно пережил и
отпустил. Единственное, что его не отпускало — это детская мечта о счастливой
жизни с самым дорогим человеком. Человеком, который оказался не тем, кем
юноша всё время его представлял.
Сам мальчик, наверное, тоже потускнел и изменился. Больше нет того наивного
ребёнка с нахальным взглядом. Осталась такая же жалкая тень с
затравленными глазами, но глазами, которые так и продолжали смотреть с
безграничным обожанием. Обожанием, но уже не доверием. Чуя правда хотел
ему верить. Он с готовностью принимал любую ложь, которую Дазай ему
скармливал, а теперь он переживал боль от того, что всё это оказалось ложью.
Конечно, как сказал Фёдор, — это его выбор, кому верить. Но Достоевскому,
почему-то, он сейчас верил больше, чем Дазаю. Тёмному и страшному. В ту ночь,
думая об Осаму, Чуя впервые в жизни почувствовал настоящий страх по
отношению к нему.
***
Проснулся юноша, как по будильнику, в шесть утра. Наверное, это уже была
сила привычки. Он был по уши завёрнут в плед, а капельницы больше не было. О
вчерашнем приступе напоминали лишь головная боль и воспалившиеся из-за
слёз глаза.
411/553
Вдохнув поглубже, Чуя медленно сел и принялся осматривать обстановку. Это
была небольшая комната без окон, но с хорошим освещением. Мальчик насчитал
по крайней мере три лампы и подсветку в потолке. Тут было тепло, а пахло
сухостью. Кровать располагалась у стены, рядом с ней был письменный стол,
заваленный какими-то бумагами, а у другой стены находился книжный шкаф.
Довольно тесная комнатушка, на самом деле, но не лишённая уюта.
Потерев глаза, юноша спустил ноги на ковёр и обнаружил тапочки. Быстро в них
влез, поднялся. Голова слегка закружилась от резкой смены положения, но это
было не критично. Оправив помятую рубашку и забрав волосы на одно плечо,
юноша направился к двери. Правда, стоило ему её открыть, наткнулся на
Камию. У него в руке была тарелка с ложкой, а другой он собирался открыть
дверь.
Не то, чтобы Чуя был голоден, но от каши с ягодами решил не отказываться. Тем
более, что она была вкусной. Быстро с ней расправившись под надзором Камии,
Чуя попросил закурить.
Они прошли мимо ещё нескольких дверей — Камия объяснил, что здесь они
спят, а этажом выше располагались серверная, лаборатория и парочка офисов.
Не так шикарно, конечно, как в штабе Огая, но народу здесь было довольно
много. Все, кто проходили мимо них, здоровались с Камией и как-то странно
поглядывали на Чую, но больше ничего не говорили.
412/553
— Что-то ты бледный, — склонив по-птичьи голову, вздохнул Фёдор. — Хочешь
чего-нибудь?
— А ты?
— Почему пошёл на побег ради этой встречи? Не поверю, что причиной стало
лишь желание поностальгировать со мной о старой жизни.
Фёдор, развернувшись к экрану, что-то ещё пощёлкал, при этом начав обгрызать
заусенцы на пальцах, и снова посмотрел на Чую.
— То есть?
— Ты путаешь меня.
— Кого?
***
Вот кто-кто, а он очень сильно изменился. Стал ещё выше и шире! И откуда
только в нём столько роста? Лицо юноши слегка огрубело, приобрело более
острые черты, а под глазом появился шрам. Уже старый и совсем белый. Волосы
стали ещё короче, уже не розовые, а обычные — каштановые. Правда, когда он
рассмотрел в вошедшем юноше Чую, то совсем привычно подлетел и нагло сгрёб
в охапку.
— Всё такой же колючий, — снова обняв Чую, улыбнулся Макото. — Я так рад,
что смог с тобой встретиться! И ты не представляешь, как я хотел тебе врезать
за то, что свалил тогда, ничего не сказав.
Чуя хмыкнул, усаживаясь на стул. Эти слова напомнили ему о том вечере и о
мёртвом Кёте, поэтому мальчик поспешил перевести тему.
— Расскажи, что произошло, — попросил он. — Как ты тут оказался? Где Сузуки?
Опека Фёдора всегда отличалась от опеки Дазая. Осаму не хотел давать Чуе и
лишнего шага ступать самостоятельно, а вот Достоевский напротив — заставлял
его всё делать самого. Но всегда внимательно следил. Как наставник и
учитель — последний был, несомненно, лучшим. Правда, именно своей
настырностью и гиперопекой Дазай смог так близко подобраться к Накахаре,
намертво его к себе привязать. И это расстраивало Чую. Он всегда был падким
на любые проявление любви и ласки в свою сторону, до сих пор таким и
оставался. Как маленький ребёнок — потрепи по волосам, ещё конфетку дай и
вообще всё, что угодно, делать можно.
— Ну, — Макото глубоко затянулся. — После твоего ухода дом сильно изменился.
Акико, как можешь догадаться, встал во главу угла, Рю начал наглеть, а Кёта
вообще на глаза никому не попадался. Ему было хуже всех, — Накахара
затянулся и попытался незаметно смахнуть выступившие слёзы. — Вижу, ты уже
в курсе, — буркнул Макото. — Как бы там ни было, нам с Сузуки не оставалось
ничего, кроме как дождаться выпуска. Мы пробовали задавать вопросы Кёте,
Дазаю, когда он начал тебя искать, но никто ничего не знал. Кёта рассказал нам
только перед выпуском о том, почему ты сбежал.
— Да, случайно как-то с ним пересёкся. Там же тоже есть госпиталь, работа
примерно та же, только её больше. Обещал помочь с деньгами, меня тоже звал,
как наёмника. Но я отказался. Я не хотел убивать. Не мог просто. Я тогда мечтал
о спокойной жизни.
— Угу, — кивнул Чуя, прекрасно понимая, о чём юноша говорит. Они потушили
сигареты, Макото закурил вторую.
— Сузуки быстро втягивался. Знаешь, он был очень хорошим, как врач, я имею в
виду. Вроде, всегда такой ипохондрик, эгоист, а когда мне о пациентах
рассказывал, у него глаза светились. Он много работал, его быстро повысили. В
санитарах он не засиделся, даже без полного образования. Практики у него
было, хоть жопой жри, сам понимаешь, как там в порту с этим. Он
416/553
заинтересовался эсперами, хотел их изучить лучше, их здоровье, возможности
тела. В общем, ему всё нравилось. А недостаток теоретических знаний он
компенсировал практическими. Доучился в итоге только один год. А потом
бросил институт.
— Да, — кивнул Макото. — А что? В порту он уже был доктором, имел даже свой
небольшой штат. Его там ценили. Платили тоже достаточно. Теорию учил
самостоятельно. Он собирался остаться там, даже несмотря на то, что это
опасное место. Я был против.
— И правильно.
Не найдя никаких нужных слов утешения, Чуя молча обнял Макото и тоже тихо
всхлипнул. Он так много плакал за последние сутки, что это уже начало
казаться каким-то привычным. Сколько же смертей случилось, пока он всего
лишь прятался от Дазая. Сколько из них Чуя сам мог предотвратить? Ни одной,
наверное. Не сбеги он тогда, то оказался бы в Лондоне, далеко от Йокогамы, её
проблем и, наверное, никогда бы уже не узнал, что произошло с ребятами,
воспитывая собственных детей. Может, так оно было бы лучше?
Чуя вытер слёзы рукой и глубоко вдохнул. Вот значит, как. Макото тут лишь
потому, что тоже ненавидит Дазая. Все его ненавидят, потому что выходило, что
Осаму — последняя мерзость. Как и говорил о нём Фёдор. Тогда почему же Чуя
так за него держится? Кёта был прав, и он держится лишь за воспоминания о
пятнадцатилетнем парне, которого больше не существует? Наверное. Наверное,
Чуя просто был одурачен, одурманен. Он должен был раньше понять, что такое
Дазай Осаму. Понять и бежать подальше, а не попадаться ему, не поддаваться
на взгляды и касания, так похожие на касания того мальчишки с печальным
взглядом. Взглядом, который оживал и грел, когда его глаза смотрели на Чую.
— Фёдор не хотел, чтобы я тебе это рассказывал, — после паузы сказал Макото.
— Боялся, что тебя снова приступ шарахнет. Ты, кстати, как? Болит где-нибудь?
— Ага, — глядя перед собой буркнул парень, приложив руку к груди. — Вот тут.
Что-то ломается, трещит и болит уже вторые сутки.
— Жаль, что так вышло. Я тоже когда-то любил Дазая, восхищался им, хотел
быть похожим. Но всё это открыло мне глаза. Надеюсь, что тебе тоже.
— Я знаю! — рявкнул Чуя так громко, что его голос отразился от стен эхом.
— Знаю всё это. Но мне не так просто это принять. Ты не знал его так, как я. Он
был со мной все эти годы, здесь, — положив ладонь на грудь, сказал Накахара.
— Только мысль о нём помогала мне продолжать жить. А когда я ушёл и два
года прятался, я чувствовал себя потерянной куклой. Смысла не было. И теперь
у меня снова пытаются его отнять!
— Никто у тебя ничего не забирает! Ты должен найти другой смысл! Лучше, чем
Дазай. Он не достоин тебя, не стоит и ногтя с твоего мизинца, а продолжает
418/553
пятнать тебя чужими смертями и чужой кровью! Он сам в ней тонет,
захлёбывается. В крови Сузуки и Кёты, и миллиона других людей. Тянет тебя за
собой. Опомнись же!
Чуя вскочил с лестницы и только в тот момент почувствовал, что сердце сильно
колет. Все инстинкты внутри него бунтовали и кричали бежать. Бежать
подальше от Макото, от Фёдора, от этого места. Накахаре физически нужно
было сейчас оказаться подальше от всего этого, обдумать всё самому, а если не
самому, то спросить совета. Или спросить о причинах. Почему Дазай их не
защитил? Почему Дазай пытал Кёту?
Проблема была лишь в том, что Чуя уже знал ответы на эти вопросы. Он знал и
боялся себе признаться, оттого путался только больше. В подчинении у Дазая
действительно очень много жизней. Он и правда не может уследить за всеми.
Он может предвидеть многое, но он не может предотвратить всего этого.
Наверное, от этого Осаму по-своему больно, пускай, он этого никогда и не
показывает. Лишь убийство Кёты оставалось для Чуи загадкой. Но он был не
готов отвернуться от самого дорогого человека, не выслушав его объяснений, не
попытавшись взглянуть на ситуацию со всех сторон. Об этом говорил ему Фёдор.
И, хотя сейчас Макото пытался очевидно склонить его на свою сторону, Чуя
собирался последовать совету старого наставника. Он не будет действовать
необдуманно, как позволил себе это со своим побегом. А ещё он не будет тем,
кому хватило ума догадаться, но не хватило промолчать. Дазай тоже его
многому научил. Чуя больше не собирался всем этим пренебрегать,
перекладывая свои проблемы на других.
***
Фёдор навестил его в той же самой комнате через час, мальчик притворялся
спящим, решив, что, скорее всего, его и хотели усыпить. Он пролежал так
несколько часов, притворяясь и обдумывая ситуацию.
Думать о том, что узнал, у мальчика не получалось. Все его мысли занимала
лишь одна идея — поскорее убраться отсюда. Убраться и спрятаться ото всех,
обдумать всё, что он выяснил, понять, где правда.
Решив, что сон в почти пять часов — это правдоподобно, Накахара поднялся с
кровати. У него затекли мышцы от долгого лежания, да и так, бесило, что в этом
месте чувство времени очень сильно притупляется. Ещё его неимоверно бесил
тот факт, что Фёдор оказался двуличным засранцем, но это, в общем-то,
никогда не было новостью. Оставалось надеяться, что его приступ не был
спланирован, а то хрен знает этого Фёдора.
— Мы редко едим все вместе, так как живём по разным графикам, — признался
Макото, что-то доставая из холодильника. — Но Камия позаботился о тебе и
приготовил поесть заранее.
После еды и душа мальчику заметно полегчало. Он был очень бодрым, спать не
хотелось совершенно, но теперь, когда он знает, что местный народ может
перестать быть резко милым, ему тут было очень некомфортно.
— А тут есть какие-то ещё развлечения? — вскинул брови Накахара. — Если да,
то я готов выслушать предложения.
— Меня это ранит в самое сердце, — заявил Чуя. — Неужели я тебе когда-нибудь
врал?
— Клянусь.
***
Используя скрытый режим, мальчик вошёл в базу данных под своим паролем. Он,
конечно, догадывался, что это можно отследить, но его сейчас подобное не
слишком волновало. По крайней мере, на это понадобится время, так как тут
использовался VPN.
Найдя нужное имя, Чуя быстро запомнил номер телефона и всё выключил,
возвращаясь к просмотру видео. Теперь нужно было раздобыть телефон. Не то,
чтобы юноша был уверен, что выбранный им человек его вытащит, но, по
крайней мере, его он хотел сейчас видеть. Хотел с ним поговорить, выяснить,
как он видит эту ситуацию.
После того, как спина окончательно затекла, юноша пошёл искать Макото. Тот
421/553
не отказался сводить его покурить, а Накахара, делая вид, что увлечён каким-то
не слишком интересным рассказом, внимательно осматривал местность. Судя по
всему, штаб находится где-то на четыре этажа вниз. Серверная на третьем, а
курили они на втором. Над ними был ещё пролёт, но освещалась лестница
плохо. Ладно, хоть не десять этажей вверх бежать. Хотя, наверное, у них тут
есть какой-нибудь гараж или вроде того, чтобы прятаться слишком глубоко.
— Спасибо, Цубаки.
***
Звонок Широ стал для Дазая полной неожиданностью, особенно, учитывая то,
что последние сутки он пребывал в пьяном угаре. Он находился дома, бухал,
обнимался с рубашкой Чуи и, в общем-то, не был настроен куда-либо выходить,
уже смиряясь с тем, что мальчик никогда больше не захочет его видеть. Но
когда Широ сказал, что есть кое-что интересное, парень не задумываясь
подорвался. Протрезвел под холодными струями душа он мгновенно, поэтому в
серверной был уже через полчаса после звонка.
— Пару часов назад кто-то совершил вход в нашу базу данных от имени Чуи, —
парень что-то щёлкнул мышкой и на экране вылез график посещения базы. — Он
находился в системе не больше пяти минут.
— Вскоре он скроется, это всё, что я могу тебе сказать. И да, с ним всё более-
менее хорошо.
— Это всё, — пожал плечами Широ. — Как только будет происходить что-то, я
буду тебе сообщать, но я не могу делать это до того, как оно случится.
— Хорошо, — снова упав в кресло, вздохнул Дазай. — Просто, скажи, что я его
увижу ещё раз. Его, а не его остывшее тело.
***
— Я не могу отвезти тебя к нему, — в итоге, это первое, что говорит парень,
сжимая пальцами баранку руля.
— Дуешься?
— Трогайся уже.
— Сильно перенервничал?
— Прекрати злиться.
— Не прекращу.
424/553
Да уж, Широ лучше всех знал, что он не прекратит. Никогда не прекратит
вспоминать его блядское отношение, его измены, его подставу с переходом в
порт. Он никогда ему не простит его способности, которая не давала ступить
лишнего шага. И никогда не простит всего, что было после их расставания,
когда Широ не мог смириться и отпустить, поэтому не давал нормально жить
дальше, строить отношения и заводить семью.
— Четыре этажа вниз, — сказал Широ. — Вырубишь через будку за углом. Он всё
поймёт и сможет сбежать. Но соваться в порт опасно. Держитесь подальше ото
всех.
Примечание к части
с последней главы прошёл почти месяц, но это был для меня месяц страданий,
поэтому извиняться за задержку не буду, у меня пока нет времени работать над
этим текстом.
на самом деле, эта часть была написана за тот большой заход, но мне казалось,
что у меня материала и на главу нет, а сейчас чекнул, а там на две хватит <_<
но я сделал эту главу больше, чем планировал, поэтому следующую мне надо
ещё дописать.
мне как-то говорили, мол, ничего, нормальные задержки, я за работой следил/а
и когда главы раз в месяц выходили. мне казалось нет ничего страшнее этой
ужасной цифры "раз в месяц", а сейчас кажется, что не такой уж и черепаший
темп :D то пропадаю на 3 месяца, то на месяц, извините) правда,
обстоятельства. в пн мне главу дипломную на проверку нести, а к концу декабря
вообще её сдавать, плюс с половиной второй, и это не считая домашки, которую
задают е б а н у т ы е преподы.
в общем, ю а велком.
*тут должен быть мемес про пожри стекла* снова
425/553
Порча
На него и внимания не обратили. Как-то быстро они все друг к другу притёрлись.
И как-то подозрительно они его ни в чём не подозревают. Может, он и выйти
спокойно может?
Нет, не может. Там всё заперто, Чуя накануне проверил. Что ж, значит, придётся
вышибить.
Едва парень ступил на лестницу, его ладони вспотели, а к лицу прилила кровь.
Через секунду после этого в серверной всё потухло, на лестнице включились
аварийные источники освещения. Мальчик сорвался наверх быстрее, чем кто-то
успел сообразить, что происходит.
Он бежал всё выше, срывая дыхание, слыша, как за ним гонятся. Но не позволял
себе останавливаться ни на секунду. В итоге, наверх он впорхнул так быстро,
что даже этого не заметил. Дверь была большой и бронированной, но какое ему
дело? Одного касания было достаточно, чтобы она отлетела с оглушительным
треском.
Выбежав, Чуя понял, что это парковка. Тут было несколько машин, одна из них,
прижатая отлетевшей дверью, визжала. Юноша побежал между рядов, видя
небольшую полоску белого света в конце коридора. Сзади слышался топот ног и
несколько голосов, но открыть гараж без электричества едва ли получится, да и
времени нет. Чуя от испуга вышиб и вторую дверь, чуть было не задев ею
Цубаки, что стоял всего в паре метров и копался в рубке.
Чуя хотел ему что-то сказать, но Цубаки было не до того. Он схватил мальчика
за руку и побежал с ним к тому месту, где парковался Широ. Его, ожидаемо, в
машине уже не было. Она была развернута, открыта и заведена.
— Т-так хорошо, ч-что т-ты приехал, — попытался поблагодарить Чуя, едва сел
на пассажирское, а Цубаки вдавил педаль газа в пол, трогаясь.
— Где м-мы? — всё ещё тяжело дыша, начал вертеть головой мальчик.
Всё ещё не веря в свою удачу, Чуя бешено вертел головой, пытаясь унять
бушующий в крови адреналин и начать соображать, но ему всё равно упорно не
соображалось. Лишь минут через десять бессмысленной езды, он понял, куда
можно поехать.
***
— Нашу халупу, — фыркнул Чуя, делая к нему шаг и быстро обнимая за шею,
пахнущую мылом. За ним следом, оглядываясь, вошёл совершенно незнакомый
субъект милой наружности с голубыми волосами.
Мичизу слушал всё это, пил, кивал и не возражал. На самом деле, трущобы
давно прибрал к рукам порт. И сам парень, с момента ухода отсюда Чуи, этому
очень активно способствовал, работая на них. Не как член организации, но как
наёмная сила. Собственно, этим и кормился. И, если он хотел кормиться этим
дальше, то скрывать Чую было совсем не в его интересах, но Накахаре об этом
знать не обязательно.
— Мне надо выйти поработать, — хмыкнул он. — Сегодня должна быть крупная
поставка, хочу отхватить чего-нибудь.
***
Когда Мичизу ушёл, Чуя занялся обустройством спального места. Футон был
большой, они почти два года на нём с Тачихарой вдвоём умещались, а Цубаки
едва ли отличался крупной комплекцией тела. Судя по всему, как резво
подвыпивший юноша завалился на мягкий матрас, он был ничуть не против
поспать вместе. А вот Накахара, вообще, не хотел спать, но разморённый
алкоголем, чувствовал сонливость.
Этот парень всегда вкусно пах и приятно выглядел. Вот и за годы это в нём не
изменилось. Разве что, лицо стало выглядеть старше и утомлённее. Цубаки тоже
прожил свою другую жизнь за эти годы, о которой Чуя ничего не знал. Он сейчас
был ещё спокойнее, чем мальчик его запомнил. Вообще, Цубаки никогда не
отличался импульсивностью, не считая того раза, когда они поругались с Дазаем
из-за него.
— Нет, — уверенно заявил парень. — Поверь, то, что происходит сейчас — это
правильно. Как бы больно тебе ни было, что бы ты не чувствовал, но ты бы
ничего не изменил. Они бы умерли так или иначе.
— Тогда мне казалось именно так. Да и сейчас тоже. Вот скажи, ты его
ненавидишь?
Чуя задумался. Ему бы кто ответил на этот вопрос. Относительно Дазая внутри
мальчика всё было настолько неоднозначно, что даже думать об этом не
хотелось. Он постоянно задавался вопросами про себя, но от этих вопросов
только голова начинала болеть. Нет, он не мог с уверенностью сказать, что
ненавидит его. Но также он не мог сказать, что относится к нему, как раньше.
Это далеко не так. Осаму сейчас был вне его понимания, он не знал, что им
двигало когда-то, что движет им сейчас. Чуя чувствовал себя обманутым на его
счёт, и ко всему прочему он не хотел верить в то, что узнал, беспрерывно ища
оправдание всем этим ужасным поступкам.
— Не знаю, — в итоге, сдался Чуя. — Я не могу его ненавидеть, как привык. Как
ненавидел Лысого, например, или, как Акико. Хотя, это было скорее
раздражение. Я смотрю на Дазая, думаю о нём, и мне хочется его обнять. Даже
после всего этого. Но также мне страшно даже мысль допустить о том, что я ему
когда-то верил. Мне обидно и больно от того, в скольком он мне соврал. Он
предал меня, и предавал много раз после этого, не говоря правды, рассказывая
лживые сказки в лицо с искренней улыбкой. Странно, что я сам не заметил, что
именно было ложью, но я чувствовал, что что-то не так.
— Плевать, — буркнул Чуя. — Это всего лишь сердце. Болезнь. А их больше нет,
понимаешь? У них не было даже шанса…
— Как был эгоистом, так и остался, — глядя в спокойное лицо над собой, отрезал
Накахара.
— Принеси сигарет.
***
Да, Мичизу не был крысой. Но Мичизу тоже уже потерял слишком многих. И
видя, что сейчас творится с Накахарой, зная, что на днях его шарахнул
очередной приступ, он не мог потерять ещё и его. А как защитить пацана? Как
его заставить лечиться и сидеть на жопке ровно? Мичизу это не под силу,
никогда не было. Чуя с ним взаимодействовал только двумя способами — членом
и приказным тоном. И это не было обидно, это была лишь особенность их
взаимоотношений, которая Тачихару всегда более, чем устраивала. Но что-то
ему подсказывало, что сейчас мальчик не будет его слушать ни так, ни так. Он
пришёл спрятаться, и либо Мичизу его спрячет, либо он найдёт другое место.
Место, где его могут найти люди Достоевского. И чёрт тогда знает, что случится
дальше.
432/553
Осаму многозначительно и тяжело посмотрел на наёмника, намекая на то, что
он не в настроении размусоливать.
— Тем, что проблема сама пришла ко мне, — пожал плечами парень, допивая
виски из бокала залпом. — Пришла и сообщила, что будет прятаться у меня.
Дазай, толком сначала и не поняв, что услышал, резко дёрнулся и собрался уже
было сорваться с места, но вовремя взял себя в руки.
— Где конкретно?
— Сколько?
— Нисколько, — покачал головой Мичизу. — Я скажу вам, где он, даже отведу,
выманю, куда скажете, если надо, но вы должны пообещать, что больше его не
отпустите и позаботитесь.
— Ну, кто вас там разберёт, — хмуро отозвался Мичизу, живо представляя, как
Осаму «наказывает» Чую. — Но он не в лучшем состоянии. Объяснил всё в двух
словах. С ним ещё один человек.
— Кто? — удивился мафиози, меньше всего желая, чтобы это был кто-то из
«крыс».
От этих слов, у Дазая самого чуть было не случился приступ следом. Блядский
Широ! И это, по его мнению, «в порядке»?! И Накахара тоже, умник, придумал
же, с кем связаться. С упёртым, как баран, Цубаки, который имеет рычаги
давления на провидца. Не мудрено, что он Чую буквально из-под земли достал,
когда прижало.
***
Дазай, едва они обговорили с Тачихарой план действий, позвонил Широ. Тот
сказал, что уже едет по нужному адресу, ибо грядёт пиздец. Таким взвинченным
Осаму его ещё не слышал. Видимо, парень сильно переживал за Цубаки.
Конечно, когда дело касается этой упёртой задницы, то мы и предсказаниями
раскидываемся, и даже не туманными формулировками, а вполне себе чётким
«не суйся, пока я не подъеду, из-за тебя я плохо вижу события». Это ведь
драгоценный Цубаки, а не Чуя. Осаму прямо злость с этого брала, пока они с
Тачихарой выкуривали по сигарете пешком направляясь к нужному дому.
Тем временем, окончательно успокоившись и уснув, Чуя видел уже десятый сон.
Собственно, как и Цубаки. Но мальчик резко проснулся, когда дверь квартиры
открылась с тихим скрипом.
434/553
— Убирайся отсюда!
Накахара шумно сглотнул колючий комок слюны. Что-то было не так. Дазай не
вызывал в нём настоящего страха, никаких опасений, он казался добрым и
родным, таким, каким юноша запомнил его в детстве. Прямо сейчас хотелось
подойти и прижаться к нему, вдохнуть родной запах от кожи, зарыться руками в
волосы, поцеловать…как будто это не он совершил все те ужасные вещи, о
которых Чуя узнал. Это точно не Дазай. Не его Дазай. Его Дазай был добрым и
любящим, безопасным и понимающим. Для его Дазая в этом мире существовали
другие жизни и судьбы, о которых он тоже переживал. И сейчас перед
Накахарой стоял именно тот пятнадцатилетний парень, взявший на себя
ответственность за весь дом. Не взрослый юноша, а подросток с печальным, но
тёплым взглядом.
Чуя подумал, что он тронулся умом, когда человек перед ним действительно
превратился в пятнадцатилетнего юношу в бордовой клетке старших. Накахара
забыл, как дышать. Он осторожно попятился ещё назад, замечая, как меняется
выражение лица Дазая, как он осознаёт что-то, принимает и тяжело вздыхает на
это. Тревога внутри завизжала так, что Чуя почти слышал этот противный
мерзкий звук сирены, говорящий лишь об одном — беги. Беги, как можно
дальше, пока не свалишься.
Парень облизнул губы, сверкнув глазами. Чужими глазами. Казалось, Чуя только
лишь моргнул, а перед ним стоял уже совершенно незнакомый человек с
незнакомым лицом. В тот момент мальчик резко вспомнил, кто это. Он никогда
не видел его лица, никогда не слышал этого голоса, но он точно его знал.
Он распахнул глаза, ощущая, что лежит на футоне. Рядом с ним на полу сидел
тот самый человек, смотрел на него удивлённым взглядом, широко распахнув
глаза, и молчал. Его лицо было усыпано ссадинами, а губы были сильно разбиты,
но он выглядел достаточно прилично. По крайней мере, это то, что успел
заметить Чуя прежде, чем послышался звук открывающегося замка двери.
435/553
— Тихо, — прорычал Цукаса одними губами, не сводя взгляда с двери.
Чуя хотел отпихнуть руку, но тут дверь резко открылась и зажегся свет. В
квартиру вошёл Мичизу. Он встал в проходе, пытаясь осознать, что видит, но не
успел он сообразить, как раздался выстрел.
***
Пока Широ всё это говорил, чуть ли не заикаясь от волнения, Осаму щурился на
него и молча курил. Наёбом не просто пахло, а тащило, но, как бы там ни было,
на другой план времени не хватало по словам Широ.
Дазай в тот момент подумал, что прекрасно всё понимает, но ему глубоко
плевать, что там случится с теми, кто должен умереть или не должен умереть.
Для него существует лишь один человек, чья жизнь действительно имеет
значение, и сейчас он должен быть максимально на ней сосредоточен, чтобы
сохранить.
***
У входной двери лежало тело Тачихары, из него шла кровь, заливая татами, а
сам он не шевелился. В ушах всё ещё звенело от выстрела, рядом стоял
Достоевский, удерживая пистолет в руке.
437/553
— Цукаса, отойди от него! — закричал Достоевский.
***
— Это далеко не так, — отрезал парень, покачав головой. — А даже если и так,
то ты не получишь его. Только не после того, что отнял у меня.
Дазай сначала и не понял, о чём говорит Макото, почему так озлоблен, почему
так враждебен, а потом до него резко дошло. Ну, конечно, Сузуки. Нашёл себе
виноватого.
Макото дёрнулся было к нему, чтобы ударить, но тут все окна в здании вышибло
разом. Парень покачнулся, ощущая такое давление, которое никогда в жизни не
чувствовал, Осаму резко вскинул голову. О, нет.
***
Страх.
Это всё, что ощутили в тот момент Цукаса, Фёдор, Широ и Цубаки. Животный,
ледяной, первозданный ужас забивал каждую клетку тела, каждый уголок
сознания. На несколько мгновений земля ушла из-под ног, когда перед ними
предстал истинный облик самой разрушительной способности.
Казалось, вся кровь его жертв, жертв Дазая и всей Портовой мафии разом
хлынула из его слабого тела. Она лилась из носа, из уголка рта, из каждой
отметины, обагряя светлые татами. Яркие пятна чернели и пугали. В тот момент
каждый из них подумал, что умрёт.
Но это незнакомое существо не нападало. Оно лишь смеялось, вселяя дикий
ужас в умы своих будущих жертв. Каждый в той комнате хотел лишь сбежать.
Широ попытался сделать шаг к юноше, и тот тут же прекратил смеяться. Пустые
глаза уставились на него как-то озадаченно, а через секунду губы снова
растянулись в усмешке. Он поднял одну руку, а следом снесло половину
комнаты. Цубаки отшвырнуло к стене, Широ снова дёрнулся от испуга, но
подобраться ближе ему не удалось. В поднятой чёрной руке начало сгущаться
нечто тёмное, тяжёлое, массивное. Оно утягивало за собой пространство вокруг,
казалось, оно тянет даже свет из комнаты. Цукаса, находясь ближе всех к Чуе,
попытался попятиться, но на него не обратили внимания. Накахара был
сосредоточен на Широ. Почему-то сейчас он видел опасность только в нём.
— Тц, — рявкнул Фёдор, замечая, как лужа крови под Накахарой заметно
увеличивается, как утробный смех становится булькающим, как из его рта и
440/553
глаз течёт всё больше крови.
— Цубаки! — закричал Широ, замечая, как из его головы пошла кровь. — Что ты
наделал?! — обращаясь то ли к Чуе, то ли к Фёдору, закричал парень.
***
К тому моменту, как Цукаса спустился, Осаму был уже почти готов свернуть
Макото шею, чтобы, наконец, зайти в здание, но резко затормозил, рассмотрев
знакомое ненавистное лицо.
— Он должен сам выбрать, с кем уйдёт, тебе ясно? Если ты не оставишь ему
выбора, я убью вас обоих, — опуская пистолет, отчеканил Фёдор.
Примечание к части
442/553
Часть 43
— Хочу погулять.
Чуя насупился, но он и сам понимал, что там холодно. Но не выйти под эту
шквалию, не потрогать руками снежинки он не мог. Ему так хотелось. Дазай это
прекрасно видел и понимал. На самом деле, даже ему хотелось спуститься на
улицу и потрогать этот снег. Пока ещё никем не притоптанный. Надо успеть,
иначе вскоре он весь растает или почернеет.
Дазай вздохнул. Для него не было никого важнее этого ребёнка, поэтому для
него был очевиден ответ, но пугать им Накахару сейчас не хотелось. Он просто
чмокнул его в щёку и прижал к себе сильнее.
***
Распахнув глаза, первое, что увидел Чуя был…свет. Белый и больно бьющий по
глазам. Юноша тут же зажмурился и начал тереть глазки, пытаясь вспомнить,
что произошло. Но самое главное — понять, где он. Спустя первые несколько
секунд Накахара заметил несколько проводков, торчащих из правой руки. Он
дёрнулся было сесть, но ощутил такую боль во всём теле, что смог лишь что-то
несвязно простонать.
Боль отошла на второй план, когда перед глазами встало безжизненное тело
Тачихары с пулевым ранением. Юноша снова дёрнулся, намереваясь встать, но
тут и Осаму окончательно проснулся и, сонно потирая глаз, сел.
Они пялились друг на друга пустыми взглядами несколько секунд, прежде, чем
в глазах Чуи мелькнули боль и злость, а в глазах Осаму облегчение и страх.
444/553
— Убирайся, — пророкотал Чуя.
Чуя закусил губу, пытаясь собрать мозги в кучу. У него в голове было много
всего. Сложно сказать, что из этого было последним, но он решил, что самое
яркое воспоминание и было таковым.
— После этого произошло ещё много всего. И, думаю, тебе будет любопытно
узнать, что Фёдор не убил его. Он сильно ранил Тачихару, но он жив. Лежит в
соседней палате на ИВЛ.
— Я не знаю, что конкретно произошло, когда ты призвал порчу, так как был
внизу — дрался с Макото. Но в какой-то момент Цукаса спустился за мной.
Фёдор надеялся, что ты просто исчерпаешь силы и отключишься, поэтому не
хотел пускать меня.
— Он взял с меня обещание, что я не заберу тебя. Что я дам тебе выбор, с кем ты
хочешь уйти — с ним или со мной.
— Тогда почему я здесь? — вскинул брови Накахара. — Или, это обещание для
тебя ничего не значит?
Накахара уже решил, что больше не будет так поступать. Он научится сам
решать свои проблемы, а не перекладывать их на Осаму. Вот только…как это
решить? Это его способность, он не может просто отказаться от неё, и он уже не
может не использовать её, не обращать внимания, как в детстве. Как ему быть?
Он ведь не виноват в том, что способность неуправляема.
Дазай закусил губу и посмотрел в сторону. Он бы мог ему сейчас ответить, как
всегда это делал. Но он понимал, что если сейчас соврёт, то Чуя это увидит. А
если он снова поймает его на лжи, то…неизвестно, что тогда будет. Их
отношения натянулись до предела, струны вот-вот лопнут, и отскочат по ним
обоим, больно обжигая отдачей.
— Я знаю их?
— То, что ты так смотришь на эту ситуацию, говорит о том, что ты ещё не
осознал своё положение, — накидывая куртку, заметил Дазай. — Советую
подумать над этим. Твоя сила и твоя должность — это ответственность. Не буду
говорить, что ты повёл себя глупо. Ты и так это прекрасно знаешь. Только
попрошу тебя не быть ещё большим глупцом, дай нам разобраться со всем этим.
— Как скажешь.
***
Сев в машину, юноша направился в штаб. Там они с Огаем должны были
встретиться и вместе поехать на закрытый комитет, который организовывало
МВД. Именно поэтому место проведения тоже выбирали они.
Проблема была ещё и в том, что сам Дазай едва соображал. Он так был измотан,
шокирован и даже испуган последними днями, что собрать мозги в кучу упорно
не получалось. Он мог залипнуть по половине слова, резко переключаясь на
другое, мог задуматься о чём-то, а потом сказать что-то невпопад. Ему было
тяжело со всем этим справиться; кто бы что ни говорил, у Осаму Дазая были
чувства. Чувства, которые его ели все эти дни. В его голове творился полный
хаос. Едва-едва ему удавалось сосредоточиться на обдумывании стратегии
поведения, относительно остальных организаций, как в голове возникала мысль:
«Чуя мог повредить себе что-нибудь, а на рентгене не было видно», и всё.
Больше он не мог ни о чём думать, прикидывая, как и что надо повредить, чтобы
не рассмотреть на снимке.
Осаму понимал, что загоняется, что думает глупости, что надо сосредоточиться,
но он не спал несколько суток, он слишком многое за это время передумал и
перемолол внутри себя, он эмоционально выгорел и лишь чудом ещё оставался
на ногах.
Но ему надо было собраться. Ему было просто необходимо предстать перед
комитетом таким, каким они его все знают — нахальным, наглым, безжалостным
и чертовски умным. Он должен был их пугать, они должны были чувствовать в
нём угрозу, чтобы дважды подумали прежде, чем сунуться к Накахаре. Именно
поэтому в своём кабинете Огай впервые в жизни согласился вколоть Дазаю
стимулятор.
— Не тошнит?
449/553
— Немного.
— Ух ты, — опешил парень, замечая даже то, что руками и ногами ему стало
шевелить гораздо легче.
— Эффект спадёт часов через пять-шесть. К тому моменту тебе лучше оказаться
дома. Надо отоспаться.
— Не мне.
450/553
— Надо думать, — хмыкнул Мори. — У него уже есть самый родной и любимый
человек, этого достаточно.
— Это другое. Одно дело, когда он дуется на глупость, другое дело, когда он
меня ненавидит. Я пока не понял его отношения, да и сил с этим разбираться у
меня нет. Главное, чтобы он был в безопасности.
***
— Ой ли?
— Может, потому что принципиальное отличие Чуи от них в том, что он вполне
способен управлять своей способностью? — скучающе предположил Осаму.
452/553
— А может дело в том, что порт пожадничал? — ощетинился Танеда. — Это был
небольшой конфликт. Маленькая стычка, а какие последствия.
— И что? — резко подался на локти Дазай, понимая, что разговор ушёл в какую-
то не ту сторону. — С чего вы взяли, что Чуя им нужен был исключительно из-за
своей способности?
Осаму скосил взгляд на Огая, Анго опустил глаза в столешницу. Никто из них не
знал о прошлом членов исполнительного комитета. Никто из них не знал о том,
что Огай крышует детский дом. Никто не знал, откуда пришёл Дазай или откуда
появился Чуя. И никто не знал, как они связаны с лидером крыс. Дазай пока не
спешил раскрывать перед ними карты, но как заставить их перестать видеть в
Накахаре угрозу пока не понимал.
— Позволю себе напомнить, что этот человек унёс очень много жизней только за
пару месяцев службы в мафии, — вставил слово Куникида. — Он — преступник,
его подвигов хватит, чтобы приговорить к миллиону смертельных казней, так о
чём мы вообще тут говорим?
— Ага, смешная шутка, — фыркнул Осаму. — Вы сами тут говорите о том, что нет
ничего разрушительнее его силы. Вы сможете построить клетку, которая
сдержит гравитацию?
— Что я получу? — вскинул брови Огай. — Просто так отдать на казнь лучшего
из моих людей?
454/553
— Что за сантименты, Мори-сан? — удивился Танеда. — На вас совсем не похоже.
— Забей, скажи им, — вздохнул Дазай, понимая, что к согласию они не придут.
Раскрывать родословную Чуи рискованно, но ещё рискованнее допускать
открытого конфликта с этими людьми, ещё, блять, рискованнее, допустить
начало охоты на мальчика.
455/553
— Они и не должны быть вам ясны, — отрезал Мори. — Я объяснил вам причину,
почему не дам казнить мальчика. И этого должно быть вам достаточно, чтобы
понимать, реши вы открыть на него охоту, порт будет его защищать. И, уж
поверьте, я не постесняюсь пустить в ход тех самых эсперов из карцера.
***
Дальше мальчик не без труда, но нашёл палату Широ. Он спал, а рядом с ним на
стуле дремал Цубаки. Заходить к ним Накахара не стал. Он хотел бы извиниться
перед ними обоими за то, что случилось, но сейчас им, наверное, не до него.
Пусть отдыхают.
Макото сидел на своей больничной койке и таращился в окно. Одна его нога за
щиколотку была прикована к спинке кровати, но в целом парень не выглядел
очень уж потрёпанным. Разве что, рука у него была в гипсе одна. А так, даже на
лице ссадин почти не было.
— За что? — вскинул брови парень. — Ты пустил псу под хвост столько наших
456/553
усилий!
Макото что-то буркнул и закусил изнутри щёку. Он опустил глаза на свои руки. С
одной стороны, он чувствовал стыд. Ему было стыдно за то, что обманывал Чую.
Но с другой стороны, он чувствовал злость. Он ненавидел Дазая и его буквально
распирало от того, что Накахара, даже несмотря на всё, что этот ублюдок
сделал, всё ещё не возненавидел его хотя бы так же сильно, как Макото.
— Я не знаю, как сделать ему так же больно, как он сделал мне, — сознался
юноша. — У него никого нет дороже тебя, а у меня никого не было дороже
Сузуки.
Чуя снова сунул руки в карманы и уставился на свои колени. Он пару раз жевнул
губу, собираясь с мыслями, а потом тяжело вздохнул и всё же сказал:
— Ты сделал его козлом отпущения, потому что тебе надо куда-то направить
свою печаль, но это не лучший выход…
Чуя снова опустил голову, пока Макото продолжал поливать грязью Дазая.
Наверное, Осаму заслужил все эти слова в свой адрес, но Чуя не мог просто так
их слушать. Он с силой сжимал челюсти, чтобы не расплакаться. Почему-то, в
тот момент ему очень хотелось. Просто, сидеть и реветь, кричать, срывать
горло. Хотелось куда-то всё это деть.
Чуя заскулил, прикрыв лицо руками. Твою мать. На хрена он вообще попёрся к
этому ненормальному? Хотел вразумить его оставить мысли о мести. Вразумил,
молодец, получилось. Юноша ещё сам не определился, как относится к Дазаю,
хочет ли ему отомстить за Кёту, хочет ли с ним это обсудить, хочет ли пытаться
как-то поменять ситуацию. На данный момент Чуя знал лишь то, что Дазай в
очередной раз рвёт задницу ради его безопасности. И что бы ни случилось, этого
не изменится. Но и отнекаться от своих слов Чуя просто так не мог, хотя
понимал, что это нихуя не равноценные обещания — то, которое он взял с
Макото в прачечной, и то, которое даёт ему сейчас.
458/553
— Я не буду вредить Дазаю, — тут же обозначил свою позицию Накахара. — Не
буду подставлять его, не буду доводить его. Единственная помощь, на которую
ты можешь от меня рассчитывать — это встреча с ним. Но ты должен понимать,
что Дазай сильнее тебя. Тебе с ним не сладить.
Макото не понял, что он имел в виду, хотел спросить, но его вопрос потонул в
звуке хлопка двери.
Примечание к части
459/553
Часть 44
— Я уже говорил, что никто тебя не убьёт, — закатил глаза Дазай. — Всё
улажено, не беспокойся.
Но Чуя не мог не беспокоиться. Его бесил факт того, что Осаму опять всё уладил.
Опять что-то сделал, с кем-то поговорил, и вот Накахара снова в безопасности
под его тёплым крылышком едет к ним домой. Хотя, вообще-то, он не
планировал туда возвращаться.
— А как ещё мне надо было поступить? — всплеснул руками Чуя. — Комитет пас
меня, хотя я ничего плохого не сделал. Я всего лишь встретил знакомого. И мы
действительно, ни в одном разговоре, не коснулись темы дел порта.
— Вот так и надо было мне сказать! — рявкнул Дазай. — Надо было объяснить
мне, что произошло, спросить, а не лезть в мой компьютер, как крысёнок!
Дазай глубоко затянулся и выдохнул дым носом, глядя перед собой, а Накахара
всё же не сдержался и расплакался, представляя это в очередной раз. Как это
могло бы быть. Он быстро смахнул слёзы со щёк, но не мог прекратить плакать.
— Нет моей версии и нет версии Достоевского, — покачал головой Дазай. — Всё
было так, как было. Кёта был угрозой, я привёз его в порт. Мы собирались
переманить его или, по крайней мере, запугать, чтобы отъебался от нас. Он
ненавидел меня за твою смерть, тогда не было никакой надежды на то, что ты
жив. Он просто вывел меня на эмоции, я не сдержался, не рассчитал силу и убил
его. Вот и всё.
Дазай усмехнулся, пряча лицо в руки, что сложил на руле. Это были самые
ужасные слова, которые он когда-либо слышал от Чуи. Услышать это от него
было очень больно. Как будто раскалённым металлом по остаткам сердца.
461/553
Ему бы сейчас хотелось сказать, что он об этом и так в курсе, что он пытался
быть нормальным — с чувствами и эмоциями; хотел сказать, что это Чуя
дополнял его и делал лучше, и что без этого он не сможет дальше, но не стал.
Поверил бы его словам Накахара сейчас? Нет, вряд ли. Он бы принял их за ещё
одну попытку запудрить ему мозги. В конце концов, Дазай сам виноват в том, к
чему они пришли. Он испортил то, что они когда-то смогли создать. И у него
больше нет права что-то требовать и на что-то претендовать.
— Тогда, когда всё уляжется, я съеду. Комитет в бешенстве, они пока не оставят
тебя без присмотра, но как только будет можно, обещаю.
***
Дома Чуе вернули его телефон и компьютер, но никаких звонков или сообщений
не поступало. Только заезжал доктор, чтобы ещё раз осмотреть юношу, его
анализы показывали улучшения. Он завёз лекарства. Порча ощутимо подкосила
здоровье, хотя Накахара не слишком обращал на это внимание. Он путал
физическое недомогание со своими душевными метаниями и, в целом, просто
ощущал себя плохо.
Когда Осаму уехал, а Чуя решил убраться, чтобы занять мысли и руки, его
телефон неожиданно зазвонил. Неожиданно настолько, что мальчик аж на
месте подпрыгнул. Он подумал, что, наконец, есть какая-нибудь работа, хотя
ему и не особенно сейчас хотелось чем-либо заниматься, но это лучше, чем
загоняться дома. Поэтому юноша ответил не глядя, рассчитывая услышать голос
Хиротсу, но в трубке, как ни странно, прозвучал совершено другой голос.
— Этот звонок будет весьма сложно отследить, а твоя связь с нами уже стала
всем очевидна, не от кого прятаться.
— А ты всё ещё хочешь работать с этими людьми? Под началом Дазая и Огая?
Тебе самому не омерзительно?
— Он тоже может тебя защитить, если дело только в этом. Чуя, задумайся, эти
люди никогда не говорили тебе правды, они ни во что тебя не ставили, и едва ли
это когда-нибудь изменится.
— Я уже убивал, Камия, — вздохнул Чуя. — Как ты, Фёдор и Дазай. Все мы
одинаковые в этом плане. Разница между нами лишь в количестве жертв.
Накахара тут же фыркнул при упоминании блядского прозвища. Так ведь оно к
нему и привязалось.
Чуя потратил пару часов, просто сидя и тупо смотря перед собой. Он
действительно обдумывал это решение. Он пытался не думать о том, что
поклялся когда-то Огаю в верности, он пытался думать лишь о себе. Сейчас,
когда он больше не оглядывался на Дазая, что действительно держало его в
порту? Огай ему когда-то помог, да, но сколько лжи он ему скормил? Осаму
больше не был для мальчика чем-то таким же значимым и любимым. Да, он его
всё ещё любил, но сейчас это приносило только боль и страдания. Кажется, эти
463/553
чувства всегда их приносили. От них хотелось избавиться. Лишь в приюте ему
было хорошо рядом с Дазаем, лишь в приюте эти чувства делали его
счастливым, а жизнь осмысленной. Но теперь Чую не пугала перспектива
остаться одному, не пугала перспектива остаться без защиты. Он сможет себя
защитить, а если не может, то умрёт. Какой вообще смысл сейчас в его
существовании? Раньше был Дазай, но теперь он и его утратил. И с этим мальчик
ничего не мог поделать. Он не мог больше смотреть на него так, как раньше. Не
мог не думать о том, как Осаму убивал Кёту, как он врал ему в лицо, как убивал
других своих жертв.
***
464/553
— Ну не надо так убиваться, — всё же, положив руку на плечо друга, вздохнул
Сакуноске. — Главное, что Чуя в порядке, разве нет?
— Зато Огай может, — фыркнул Анго. Он всё никак не мог отойти от новостей с
отцовством, но при Сакуноске не мог это открыто обсуждать, хотя его заметно
распирало.
— Тебе некуда идти, — покачал головой Анго. — Он должен это понимать, что
при твоём послужном списке…
— Всё нормально, — вздохнул мафиози. — Тем более, там Чуя, не хочу ещё
больше его нервировать своим присутствием.
— Может, в отель?
465/553
— Не совсем, — послышался в трубке голос Широ.
— Я знаю, что говорил тебе много раз о том, что не буду вмешиваться, но так
как мы работаем на одного человека, в этот раз я не могу промолчать.
— Почему?
— Где он сейчас?
— Дом его родственников. Они у него всё ещё живы, если не забыл. Он уверен,
что это самое неочевидное место.
— А я могу?
— Ещё как.
***
Отследить собственную машину для Дазая не составило никакого труда, так как
в ней находился навигатор. Благодаря предупреждению Широ, Осаму мог
успеть его перехватить до того, как он сменит машину, но проблема была в том,
что его накрыла отмена, это ещё исключая то, что он уёбан в щепки.
За руль сел Анго, а Осаму они утолкали на заднее сиденье. Одасаку забрал
телефон Дазая и отслеживал передвижения мальчишки.
— Это из-за стимулятора. Огай предупреждал меня, что так будет и что надо
отлежаться, но как-то не до того было.
Машина мафиози затормозила почти со свистом, так как Чуя слишком поздно
заметил вышедшего на пустую дорогу проулка Дазая. Он дёрнулся из-за резкой
остановки, чуть не вписавшись носом в руль, но остановился.
— Я обещал это не тебе, — отрезал Осаму. Ему было чертовски тяжело просто
стоять, не то, чтобы разговоры на повышенных тонах вести, но и уехать Чуе
просто так он не мог позволить. — Зачем ты это делаешь?
— Нет, — пытаясь взять себя в руки, покачал головой Осаму. Он изо всех
сдерживался, чтобы его сейчас не стошнило на мальчика, иначе он не просто
уедет, но ещё и проедется ровно по Дазаю. — Послушай меня, — выдохнул он,
подняв голову. — У Огая есть причина защищать тебя. Дело не в твоей
способности, не в том, что ему нужны соратники, дело совсем в другом.
— Я не могу этого сказать. Не потому что пытаюсь тебя запутать, а потому что у
меня просто нет на это права, — выдохнул Осаму. — Но уверяю тебя, если бы ты
знал всё до конца, ты бы никогда не согласился на предложение Фёдора.
Липкое чувство страха и беспокойства в тот момент вытеснило в Чуе все его
остальные бурлящие эмоции. Измученное тело Дазая на его руках быстро
отрезвило воспалённое сознание юноши, возвращая в реальность. Как обухом по
голове, его бледное лицо остудило Накахару и напомнило, что Осаму не тот, от
кого он сможет отказаться просто так. Просто потому, что Дазай ублюдок. Он
всегда им был, Чуе это нисколько не мешало. И сейчас этот ублюдок бездушной
куклой повис на его руках, поднимая внутри противное чувство паники.
— Меня зовут Анго, а это Ода, — представился Сакагучи. — И пока вы тут мило
беседовали, у нас назрели проблемы.
Чуя дёрнулся, как от удара тока, достал из кармана свой телефон, догадываясь
о причине переполоха, и, подумав пару секунд, швырнул его на асфальт. Камия
не сможет с ним связаться, по крайней мере, таким образом.
***
Сидя сзади с Дазаем, Чуя вообще перестал о чём-либо думать. Он просто молча
гладил его по голове, не утруждая себя тем, чтобы хоть как-то обдумать
положение. Да, он снова проебался. Да, он чуть было снова не предал
организацию. И да, сейчас ему на это абсолютно наплевать.
— Мой дом, — сказал Анго. — Я работаю в МВД, тут точно искать не станут.
Чуя не совсем понимал, как ему себя вести с этими людьми, но сейчас его не
слишком это беспокоило. Сакуноске помог вытащить Дазая из машины, и вместе
они поднялись на третий этаж самой обычной пятиэтажки. Но, как оказалось,
квартира у Анго была достаточно большой, с функциональным, но красивым
ремонтом. А ещё тут буквально всё сияло и пахло средством для мытья полов с
лимоном.
— Нет, — буркнул Чуя, вцепившись в Осаму двумя руками. — Если это детокс, то
надо просто проблеваться и отоспаться.
— Ему нет смысла промывать желудок, он сказал, что это Огай его чем-то
уколол, — заметил Ода, стаскивая с парня пиджак.
— Я видел то, что под бинтами. Не думаю, что это следует показывать кому-то
ещё.
Анго и Сакуноске переглянулись. Какой заботливый юноша. Вообще, они тоже
примерно знают, что там, но сами никогда не видели.
— Я помогу тебе отнести его в ванную, — поднимая Дазая на руки, сказал Ода.
***
После того, как Осаму был оттащен в ванную, а Анго принёс туда двухлитровую
бутылку воды, Чуя стащил с себя куртку и принялся раздевать спящего Дазая.
Учитывая то, что обмудок не только не помогал, но и периодически недовольно
мычал, и сопротивлялся, провозился Чуя довольно долго. Самым сложным
оказалось его напоить. Зато, когда, облившись водой, облив Дазая и облив всю
ванную, удалось влить в него почти полтора литра, дело пошло заметно
быстрее. Только наклонившись, Осаму тут же начало рвать. Чуя стойко стоял
рядом и убирал волосы от лица, хотя к концу сам уже был весь зелёным.
К тому моменту ванная, которую Чуя начал набирать заранее, была почти
полной. Он стащил с Осаму остатки одежды и бинтов, а затем усадил
470/553
полуспящего юношу в горячую воду. Расслабился он мгновенно, съехав по
бортику в воду почти до подбородка.
Чуя фыркнул. Он и сам об этом сейчас думал. О том разговоре в душевой, о том,
что Дазаю ванная нравится больше душа. Это было так давно…действительно
давно. Чувство было таким, что как будто не в этой жизни.
— А оно у нас будет? Это будущее? — приоткрыв один глаз, спросил парень.
— Какое-нибудь, да будет.
***
Когда с водными процедурами было покончено, Осаму почти даже сам смог
выбраться из ванной. Анго пожертвовал ему одну из своих пижам, так как
размер они носили одинаковый, и именно в неё Чуя поспешил одеть Дазая.
Вытерев волосы, Чуя помог Осаму дойти до спальни, где Сакагучи уже поменял
постельное бельё. Возложив горе-наркомана на кровать, юноша укрыл его по
нос одеялом и, собственно, был собой доволен.
471/553
— Посиди тут, — потребовал Дазай, не открывая глаз.
В конце концов, Дазай всегда был рядом с ним, когда Накахара болел, даже
после всего он сидел рядом с его постелью и ждал.
Юноша уснул действительно быстро. Чуя посидел с ним ещё пару минут, а потом
поднялся и, не удержавшись, поцеловал его в горячий лоб. От Дазая пахло
чужим шампунем и чистотой, а на ощупь был таким же приятным, как раньше.
Всё равно они чем-то родные, видимо, ничто этого не изменит.
— Можно спросить? — подал голос Чуя, когда перед ним стояла чашка горячего
чая и тарелка печенья.
— Так объясните. Может, если мне начнут что-то объяснять, я прекращу делать
глупости? — разозлился Накахара.
— При том, что МВД, ВДА и порт являются скорее союзниками, нежели врагами.
Мы конфликтуем, но никогда не вынесем этот конфликт за пределы круга
эсперов. МВД занимается улаживанием подобных вопросов, ВДА сохраняет
нейтралитет и следит за сосуществованием эсперов города и неодарённым
населением, а вот Портовая мафия…
— А остальные организации?
— И вы живы?
— Удивительно, да? — хмыкнул парень. — МВД заплатило свою цену за то, чтобы
я остался в живых. И, к счастью, это никак не повлияло на нашу с Дазаем и Одой
дружбу.
— Забавно, — только и пожал плечами Чуя, макая печенье в чай. Его злость, на
самом деле брала от того, что Дазаю можно дружить с формальным врагом, а
его за один звонок в розыск объявляют.
473/553
— Но никто из организаций не заинтересован в открытом конфликте с портом,
потому что его подвалы хранят очень много весьма опасных эсперов, управлять
которыми может только Огай. По крайней мере, соглашение действует до тех
пор, пока ты не несёшь угрозы.
— Какую угрозу я могу нести? — закатил глаза Чуя. — Я не виноват, что обладаю
этой силой. Я очень долго учился её контролировать, чтобы никому не
навредить. Что теперь не так?
474/553
— Например? — задумался Анго. — Да тот же Ода. Он не убивает.
— Нет, — покачал головой Анго. — Он скорее сам умрёт, чем убьёт — не важно,
кого. Но если ты думаешь, что его легко убить — ты ошибаешься. Его
способность помогает ему в этом. Вот и всё.
— Хороший.
— Если бы не хотел, то не убил бы! — рявкнул Чуя. — Дело даже не в том, что он
сорвался, понимаете? Дело в том, что это ненормально. У меня в руках
чудовищная сила, она всегда была со мной, когда-то я не умел ею управлять. И
именно поэтому Дазай опекал меня. Он в первую очередь уберегал детей от
меня, а не меня от них. Позже это изменилось, но всё же. Он всегда переживал.
За каждого. Может, не показывал, но переживал. Теперь же ему плевать. Он
стольких убил, стольких пытал, но внутри у него ничего не ёкает. Он не человек.
Он лишь похож на него, когда речь заходит о чём-то важном, и это самое
страшное. Сам Дазай страшен. Я боюсь его.
— Знаю. Я видел его, когда он думал, что ты умер. Мы с Одой были с ним. И я
знаю, почему он стал таким. Почему он изменился. Не думай, что ему это легко
далось. Вначале Дазай не мог убивать.
— Что произошло?
— Смена власти в порту. Никто достоверно не знает, как Огай занял это место.
Никто, кроме Дазая. Он был свидетелем. Шестнадцатилетний мальчишка с
такими мозгами, что давал фору лидерам ключевых организаций. Со
способностью, которая делала его практически неуязвимым. Протеже Мори
Огая, его лучший ученик, его правая рука. С одним лишь недостатком, — Анго
опустил руку на грудь, — с наличием сердца.
— То есть?
— Дазаю сложно давались убийства. Ода уже тогда с ним подружился. Он мне
рассказывал, что его пидорасило с каждого трупа, что он так в шестнадцать
накидывался, что приходилось в клинику отправлять. Огаю он был нужен, как
никогда в то время, но Осаму не выполнял своей основной задачи.
476/553
— Дазай упоминал о каких-то тренировках. Когда мы познакомились, его руки
были уже в бинтах. Я спрашивал, но он говорил, что это издержки профессии.
Всегда отшучивался. Пока я воочию не увидел это. Огай много времени
проводил с ним наедине. Он учил его. Учил абстрагироваться, учил не думать о
чужой боли, учил думать лишь о своей. Дазай рассказывал как-то, когда сильно
напился, что это было кошмаром. Он мог часами сидеть на стуле, пока Огай
заунывным голосом вёл с ним беседу. Вставать было нельзя, шевелиться
слишком резко тоже. Он слушал и отвечал на вопросы.
— «Какая у тебя цель?», «Что для тебя важно?», «Для чего ты это делаешь?» —
что-то в этом роде. А потом практические занятия. Дазай проводил пытки под
личным надзором Мори. Если он проявлял жалость, то получал по рукам. Если он
не дожимал, то проходил через те же пытки. Конечно, Огай не измывался над
ним слишком сильно, он ценит его. Но он пытался выработать у Дазая рефлекс:
проявляешь жалость — следует боль.
— Тебя, — легко пожал плечами Анго. — Он говорил, что ты ждёшь его. А если
он подведёт Огая, то никогда не сможет тебя увидеть. Но больше всего его
пугало, что если он не устроит Мори-сана, то тебе придётся занять его место.
— Полагаю, это было самое тёмное время в его жизни, — вздохнул Сакагучи.
— Тогда он и начал носить все эти бинты.
— Только не говорите, что он всё это творил с собой из-за меня, — опешил
Накахара.
— Думай, как хочешь. Ты сам просил рассказать всё это. Прими к сведению и
просто представь на секунду, как ты годами ломаешь себя, учишься не
чувствовать вины и сожаления, проходишь через ад ради одного единственного
человека, а потом узнаёшь, что его не стало. Что его не стало по твоей вине. Как
думаешь, много чувств к тому моменту в тебе останется? Сможешь ли ты
остановиться, когда разозлившись, перед тобой будет сидеть человек — живое
напоминание о твоей ошибке? — Чуя сглотнул, неожиданно живо представив всё
это. — Не говори о том, о чём не имеешь ни малейшего понятия. Я не
оправдываю Дазая, но он как никто заслуживает, хотя бы попытки понять его.
Он человек. Такой же, как мы с тобой. Не плохой и не хороший. Просто,
потерянный и сломанный. Это не повод его ненавидеть. А если так хочется, то
найди другой. Либо ненавидь того, кто его таким сделал, — выразительно глядя
на мальчика, отрезал Анго.
Так он и поступил. Прошёл в спальню, где беспокойным сном спал Осаму, и лёг к
нему. Накрыл получше одеялом, а потом прижался со спины, обнимая рукой за
живот. Дазай никак не отреагировал, постепенно затихнув.
Прикрыв глаза в тот момент, мальчик ощутил, что ему спокойно. Он отпустил
себя на эту ночь. Отпустил и позволил себе забыть весь тот кошмар, который
обрушился на него, который продолжал его пожирать и мучить. Он просто
обнимал самого главного человека в своей жизни, прижимался к нему щекой и
чувствовал родное тепло. И ничто в тот момент не было важно. Были он и Дазай.
Уже не важно какой. Этого Чуе было достаточно.
Примечание к части
мне написали, что Чуя у меня стал каким-то непросветным идиотом, и что в 10
лет это было мило, но в 18 это тупо. хочу пояснить: 18 лет - это тот возраст,
когда люди творят свои самые идиотские поступки. я помню себя в этом
478/553
возрасте, плюс я работаю с детьми такого возраста. так что...я не вижу в его
поведении ничего идиотского. в этой работе Чуя избалованный ребёнок, и на
данный момент он продолжает им быть /спойлер:он тут им и останется, потому
что воспитывал его Дазай/. а ещё в комментах отмечают вещи, которые
непонятны, но которые я пояснял прямым текстом. не знаю, возможно, дело в
объёме работы, и некоторые моменты просто "пролетают" мимо внимания
читателей, но...даже учитывая то, что появились разочарованные в
продолжении люди, я считаю, что по крайней мере характеры персонажей
развиваются закономерно. да, не везде чётки обоснуй, но я пытаюсь /сам
впервые пишу такой объём/. а ещё почему-то никого не смущает Дазай, все
претензии к Чуе и Фёдору, хотя я считаю его самым слабо
проработанным...такие различия в объективных и субъективных взглядах на
работу. в любом случае, я принимаю к сведению любую критику /если это
критика, а не субъективное "нравится/не нравится"/. спасибо тем людям,
которые поделились своими мыслями, я постараюсь всё учесть в этой и будущих
работах :з
479/553
Часть 45
Дазай проснулся ближе к утру от того, что хотел пить. Они проспали не
больше пяти часов, но Чуя тут же вскочил и метнулся ему за водой. Анго спал на
диване в гостиной и даже не проснулся, когда юноша босыми ногами прошлёпал
мимо него.
— Тогда тем более надо поспать, — укрывая Дазая одеялом по уши, сказал
Накахара. — Я побуду рядом.
Дазай закусил губу и отвёл взгляд. Он смутно помнит, что конкретно говорил
Чуе. Помнит, что лишь пытался его отговорить. Неужели, он и правда умолял?
480/553
— Ты должен определиться со стороной, — в итоге выдохнул парень.
— Это сложно, — вздохнул мальчик, не глядя на Осаму. — Анго-сан смог мне кое-
что прояснить, относительно всего этого. Теперь сложно выбрать, какое из зол
меньшее, раз даже МВД и агентство не чисты на руку.
— То, что ты должен был, — рявкнул Чуя. — Как только я начал задаваться
вопросами…даже раньше. Как только я вступил в комитет. Ты должен был мне
разжевать, что такое Портовая мафия, что такое теория трёх времён, и почему
ты ищешь Крыс мёртвого дома.
— Если бы я знал, что это повлияет на твоё решение, то рассказал бы, — развёл
руками Осаму. — Кажется, статусы организаций не трогали тебя до этого
момента.
— Вот именно, — фыркнул Дазай. — Так мне позвонить кому надо и дать отбой?
— Мне пока некуда пойти, — пожал плечами мальчик. — Дождусь утра, может
Ода-сан сможет что-то прояснить. Фёдор рано или поздно выйдет на связь, я
сообщу ему своё решение.
Чуя подполз к нему ближе и лучше укрыл одеялом, а потом свалился рядом. Ему
сейчас почему-то остро необходимо было пообниматься, но Дазай не спешил его
обнимать. Накахара понимал, что он просто опасается отрицательной реакции.
Наверное, скоро Накахара снова начнёт обо всём этом думать, вспоминать Кёту
и все остальные смерти, но пока его волновало лишь самочувствие Осаму,
поэтому он с удовольствием подлез к нему ближе и ткнулся носом в шею,
закинув на него ногу.
***
481/553
Когда Чуя проснулся в следующий раз, то уже было светло. На самом деле, был
почти обед. Юноша обнаружил себя спящим в своей любимой позе — полностью
на Дазае, но сам Дазай уже не спал. Он просто лежал, перебирая пальцами по
накахаровским волосам и, кажется, чувствовал себя нормально.
Чуя что-то мяукнул и завалился щекой обратно ему на грудь. Не было у него
почему-то сил сейчас думать, загоняться и искать пути решения проблем. В этом
безопасном месте с безопасным и родным Дазаем он чувствовал себя уже совсем
непривычно спокойным и расслабленным. А ведь ещё вчера юноша заявлял, что
боится его. Да, когда думает о том, что произошло — боится. Но когда он вот так
вот обнимает тебя двумя руками, позволяя лежать на себе, никакого страха нет
и в помине. Будто, рефлекс срабатывает, расслабляешься мгновенно. И ничего
уже не важно.
— Если после этого ты снова начнёшь говорить, что я машина для убийств, то
да.
— Я сам перестал себя понимать, — сознался Накахара, обнимая его одной рукой
за шею, уже окончательно устроившись сидя на чужих бёдрах. — Анго-сан
спутал меня.
— Тут нечего понимать, — пожал плечами парень. — Ты во всём был прав, тогда,
в машине. Но я никогда не хотел убивать Кёту. Так вышло. Я вообще никого не
хотел убивать, но так было нужно.
— А я нет, — начал раздражаться Осаму. — Это убивает меня. Если я начну так
делать, то ослабну. Огаю не нужен слабак, у него и так есть одна заноза в
заднице. А бежать от него мне некуда. В этом городе каждый второй мечтает
всадить мне пулю в лоб. Если я сбавлю обороты, то…
— Да.
— Какая? — закатил глаза мальчик. — Какая у него была причина? У него тысячи
людей, почему именно тебя он заставлял делать все эти ужасные вещи? Что
вообще Огай такое?
Дазай резко вскинул голову и настороженно посмотрел на Накахару.
— Много чего, — закатил глаза Чуя. — Какая разница? Я хочу поговорить с тобой
открыто, чтобы ничего не додумывать, не недопонимать. Разве ты не
понимаешь? Я пытаюсь не ненавидеть тебя.
— Анго и Ода, — скрестил руки Накахара. — Если они умрут, тебе будет больно?
— Кто четвёртый?
— Как есть, — Дазай посмотрел в глаза мальчику и взял его ладонями за щёки,
чтобы он тоже смотрел ровно на него. — В этом мире нет никого важнее тебя. И
мои чувства никогда к тебе не изменятся. Я убью за тебя любого, Чуя. Но
большего у меня нет. Я такой, стал таким. Возможно, ты цепляешься за образ
пятнадцатилетнего Дазая Осаму, которого волновало благополучие детского
дома и каждая жизнь в нём, но с тех пор мой мир изменился и сократился только
до одного человека. Я не могу позволить себе иметь другие привязанности, они
мне не нужны, я не хочу. А чужих людей я не воспринимаю живыми, мне
плевать, за что они умирают. Временами, я и себя таким не воспринимаю, —
парень провёл носом по тёплой щеке и улыбнулся, улавливая от мальчика
родной запах. — Но когда ты смотришь на меня, когда ты рядом со своими
проблемами, плохим настроением или хорошим, светишься и греешь, я
действительно ощущаю себя тем самым Дазаем, которого ты так во мне ищешь.
Я могу позволить себе быть с тобой искренним и заботливым, но ни с кем
другим. Если тебе этого недостаточно, то прости. Я ничего не могу с этим
поделать.
Чуя вздохнул и обнял Осаму, прижимаясь лицом к его шее.
— Если ты будешь рядом, я готов начать видеть то, что ты мне скажешь, —
усмехнулся Осаму. — Но не кидайся так просто словами, солнце. Это последний
раз, когда я даю тебе выбор. Не пренебрегай им. Если ты останешься со мной,
продолжая ненавидеть, продолжая видеть во мне только убийцу, пытающего
твоего друга, ты ничего не изменишь. Мы оба истлеем, но отпустить, если ты
выберешь меня, я уже не смогу.
484/553
— Я не смогу быть тебе врагом, — качнул головой Накахара. — Что бы ни
случилось, я никогда не смогу тебя ненавидеть так, как надо. Но есть ещё дела,
которые я должен уладить прежде, чем взяться за тебя. И есть ещё вещи,
которые ты должен мне рассказать. И ты это сделаешь, как только всё
закончится.
— Как скажешь.
***
В тот день Чуя в полной мере понял, что значит термин «эмоциональное
выгорание». Или, как там говорил Цукаса? Его эмоции его уничтожат? Похоже на
то. В тот день у Чуи не было сил ощущать ничего, кроме ничего. Он сидел за
столом рядом с Дазаем, ел кашу и с каменным лицом слушал, как Ода-сан
рассказывал про переполох в порту и зверства комитета. В другое время он бы
очень переживал, возможно, скоро его и накроет, но пока не было на это сил.
Дазай же уже даже улыбался и подшучивал над Анго, сказал, что все эти
страшные исполнители из комитета приструняются парой фраз, сказанные
определённой интонацией, так что поводов для истерик и паники нет, а вот
объясняться с Огаем придётся.
После завтрака-обеда Осаму сходил в душ и завалился обратно спать, Анго куда-
то уехал по работе, а Ода остался с ними. Вообще, он начал подшучивать над
Чуей, так как по статусу Накахара был гораздо выше Сакуноске, но мальчик не
обращал особенно на это внимания. Только пару раз подколол в ответ за
неуважительное обращение.
Ближе к вечеру и Ода свалил. Чуя всё размышлял, как ему связаться с Фёдором,
ведь тут они его едва ли найдут, а телефон мальчик выкинул. В итоге, так ему и
пришлось будить Дазая.
— Да. Они же меня в жизни тут не найдут, а как на них выйти самому, я не
знаю, — Чуя отвёл взгляд в сторону. — Хочу побыстрее со всем этим покончить.
— Ладно, я дам тебе контакты, но только завтра. Мой лэптоп дома, а вся
информация на нём.
485/553
— Кто же тебе не давал? — опешил Чуя.
Дазай фыркнул.
— Ага. Не знаю, как ты до этого додумался, но вчера это помогло не дать тебе
совершить очередную глупость.
— А, вот как ты понял, — опешил Чуя. — А я-то всё думал, как ты так удачно
оказался там.
— Тебя прямо распирает поговорить, да? — приоткрыв один глаз, спросил Дазай.
— Скоро это состояние отпустит и снова накроет. Поверь, я знаю о чём говорю.
486/553
— Я не умею составлять такие планы, — вздохнул Чуя.
— И это к лучшему.
***
— Ничего не будет, — отрезал Чуя, глядя на то, как набирается горячая вода.
Чуя вздохнул и сел ровно, а потом повернул голову к нему, прищурившись, явно
злясь. Мафиози ответил ему прямым открытым взглядом.
После этих слов Дазай пялился на Чую ещё с полминуты, а потом выдохнул,
прикрыв глаза и схватившись за сердце.
— Прости, я не должен был ему обещать такое, это опасно, но, если честно, мне
кажется, что Макото не справится с тобой. А пока он этого не поймёт, так и
будет творить херню, — затараторил Накахара. — Он должен хоть что-то
сделать, чтобы успокоился и отвалил, раз не может перестать тебя ненавидеть.
— Всё, Чуя, замолчи, — притиснув его обратно к себе, прервал Дазай. — Всё
хорошо, плевать. Ему за миллион лет меня не одолеть. Всё правильно, умница.
— Не говори так, — насупился Чуя. — Мне жаль его. У него нет ничего, кроме
ненависти.
— Угу, — ощущая, как сильные руки начали разминать горячие плечи, булькнул
Накахара. — Давай заканчивать, а то я точно сейчас усну.
488/553
— И спи, — продолжая мять плечики, улыбнулся Осаму. — А я буду охранять
твой сон…
— Так всё, — резко поднялся из воды юноша. Перед лицом Дазая оказалась
самая очаровательная, по его мнению, часть тела Чуи, и он не удержался от
того, чтобы её куснуть. — Эй, блять! — обернувшись на него, рявкнул парень.
***
— Может, лучше я сварю кофе? — мечтая чем-нибудь себя занять, пискнул Чуя.
Анго тут же посмотрел в сторону, будто не при чём, а Ода уткнулся в чашку и
489/553
сделал вид, что ничего не слышал.
— Но сейчас я трезв!
— Нет.
Чуя, тем временем, потихоньку начал ощущать просыпающийся страх. Это было
глупое и иррациональное чувство страха нашкодившего ребёнка, который
боялся понести наказание от разозлённого родителя. Мальчик понимал, что
глупо бояться таким образом Огая, но ничего не мог с собой поделать, даже не
подозревая, что это именно тот тип страха, который он и должен ощущать
перед Мори.
— Ну, чтобы не слишком бросалось в глаза то, что я не очень-то озабочен твоими
поисками, — пожал плечами Дазай. — Мори наверняка уже обо всём
догадался, — с сожалением вздохнул парень.
— Спроси у него, если хочешь, — пожал плечами Дазай. — Я не могу тебе этого
сказать. Дело не в том, что я хочу это скрыть. Просто, это не мой секрет.
Обо всём этом мальчик думал, пока ехал к дому. Вообще, когда он творил весь
этот пиздец, то ему не было страшно, потому что в каждом своём решении он
был уверен. Он был уверен, что оно окончательное и в мафию, к примеру, он
больше не вернётся. Сейчас Накахара чертовски был рад тому, что Осаму его
отговорил, иначе если бы он понял, что к нему чувствует слишком поздно, то…
— Обо всём этом. О том, что ты сделал, что мог сделать, что нужно сделать.
Надо сосредоточиться на небольших проблемах и решать их. Иначе, ты снова
загонишь себя.
Накахара сморщил носик, понимая, что Осаму прав, но проще сказать, чем
сделать. Он закурил, тормознув на светофоре.
— Тебе легче от этого? — спросил Чуя. — Зная, что я не отсосал левому мужику?
Накахара снова затянулся и замолк. Ему вдруг стало невыносимо стыдно перед
Осаму. Не за своё поведение, свои решения, а просто за то, что он не показал,
как сильно тот важен. Дазай всегда это показывал, всегда говорил открытым
текстом, а Чуя…кажется, он показывал свою любовь открыто и без стеснения
последний раз в приюте. Его чувство, пускай к нему и добавились другие, не
изменилось с тех пор, но сам он стал более обособленным и закрытым. Чуе
неожиданно захотелось сказать Дазаю, как он важен, как он ему нужен, что у
мальчика тоже никого, кроме него нет. Что он его семья, и это тоже будет
неизменно, даже если Чуя в чём-то его осуждает, даже после убийства Кёты.
Юноша был уверен, что его чувство так же сильно, но не так же слепо, как у
Осаму. Он не мог понять, хорошо это или плохо, но безотчётное чувство стыда
захлестнуло с головой.
— Тебе не надо об этом говорить. Я и так всё это знаю. Даже если бы это было не
так, с моей стороны ничего не изменилось бы.
— С моей тоже, — опешил Чуя. — Мои чувства не изменились с тех пор, как мне
было десять. Кое-что добавилось, сам я поменялся, но ты для меня всё ещё
семья. Поэтому я не смог отречься от тебя до конца. Все решения были приняты
на эмоциях, столько информации…
Примечание к части
эта глава на пару-тройку страниц меньше, чем остальные, но, думаю, вы и сами
понимаете, что последует дальше, поэтому я решил отделить так :з
сегодня я проспал и не пошёл на 2 первые пары, поэтому воспользовался этим
временем для вычитки и выкладки. скоро выходные и я, наконец, смогу
нормально поработать над текстом.
493/553
Часть 46
Вещи лежали почти также, когда он уходил в бар, но вот полотенце на спинке
дивана явно оставил Чуя. А ещё он оставил ремешок на кофейном столике.
Дазай залип на него. Он взял в руки, покрутил, даже понюхал. Кожа была
холодной, но отголоски запаха волос Накахары на ней были. Видимо, выходя в
тот вечер за порог, он действительно не планировал возвращаться, и для Осаму
осознавать это действительно было больно.
Нет, он даже не злился на него. Скорее, это было чувство страха от того, что
могло случиться, если бы он не остановил его. Липкое и неприятное, такое, что
дыхание перехватывало и ноги подкашивались. И, вроде, головой понимаешь —
всё обошлось, но чувство мерзкое и никак не отпускает.
Вздохнув, юноша завёл мотор, решив, что лучше отогнать машину куда-нибудь,
а не светиться возле дома, где полно портовых. Он отъехал, правда, недалеко.
Тормознул через пару улиц. Осаму к тому моменту уже что-то активно делал в
494/553
компьютере и не особенно обратил внимание на изменившееся место
дислокации.
Разговор был коротким. Видимо, Камия догадался, что происходит, едва понял, с
чьего номера Накахара ему звонит. Место встречи Дазай не расслышал, но он и
не хотел его знать, иначе бы точно пришёл туда втихаря от Чуи.
И, вроде, говорить было больше не о чем. Накахаре надо было выйти из машины
и пойти на встречу, Осаму надо было сесть за руль и ехать к Анго, но что-то как-
то не выходилось и не ехалось. Оба сидели, молчали и чего-то ждали, пока Чуя
не перегнулся через ручник к Дазаю.
Чуя снова улыбнулся, поцеловал Осаму в губы, а потом в нос и, быстро его обняв
за шею, вышел из машины.
***
— Для меня всегда было загадкой, как Дазай может влиять на тебя таким
образом, что ты этого не просекаешь.
Чуя замолк, глубоко затягиваясь. В этом месте дул холодный ветер, солнце
освещало уродливые стройки и дома под снос, а запах моря не мог перебиться
даже запахом табака. Место располагало к расслаблению. Тишина чистила
мысли и голову. И Чуя в тот момент кристально чисто всё понимал. Всю
497/553
сложившуюся ситуацию, собственные чувства, чувства Дазая и всех остальных.
— Я уже говорил тебе, что Огай изменил его, — покачал головой Фёдор. — Он
никогда не отречётся от него. Тем более, мафия — это сильнейшая организация
в городе. Она даёт Осаму практически безграничную власть и ресурсы. Ему нет
смысла уходить из порта даже если я заберу тебя. Он просто разрушит всё до
основания и найдёт.
Накахара вздохнул. Он никогда не воспринимал Фёдора так же, как Фёдор его.
Видимо, он просто не заметил. За теми вниманием и заботой, которыми
обкладывал мальчика Дазай, очень легко было упустить то, что он не один за
него переживает и волнуется. А вот Осаму наверняка знал. О чём-то он точно
знал. Он провёл с Фёдором больше времени, мог разобраться в его характере
лучше, но для Чуи Достоевский так и остался загадкой. Мальчик был даже не
уверен в том, что Фёдор умеет ощущать нечто схожее тому, что Чуя чувствует к
Дазаю. Чувство полного единения с одним конкретным человеком.
Но, даже если Достоевский не умел чувствовать того же, то чувство, которое он
испытывал к Чуе и шестнадцатилетнему Дазаю было достаточно сильным, чтобы
пройти через все эти годы. Оно, вероятно, никак не могло сравниться с тем, как
любил Осаму — слепо и безоговорочно, но с его любовью едва ли вообще можно
что-то сравнивать. Даже чувство Чуи уступало в этом. Но тем не менее, для
мальчика Дазай остался самым важным, самым любимым, даже несмотря на то,
что произошло за эти годы. Для Достоевского же нет. Он цеплялся за прошлое,
за воспоминание о двух невинных детях, пытающихся удержаться в этом мире
хотя бы друг за друга. Но оно не могло стать тем, что бы заставило Накахару
отказаться от Осаму. Цинично, но когда тебе говорят, что ты — целый мир и
ничто нет этого важнее, невольно проникаешься. Но самое главное, что это
никогда не были просто слова, Дазай доказывал их в каждом своём решении, а
Фёдор…наверное, Фёдор просто путался, так как не привык ощущать ничего
подобного. Чуя искренне считал, что Достоевскому следует присмотреться к
тому, что находится у него под носом, если он хочет, чтобы у него тоже были
близкие люди.
— В мире очень много людей. И, хотя не все они достойны твоего внимания, есть
те, кто достоин. И даже находятся рядом с тобой. Вполне возможно, что именно
в них ты найдёшь семью, которую не смог найти в нас с Дазаем. О, и ещё, — Чуя
выдохнул, снова поёжившись от ветра. — Огай никак не изменил Осаму. Он
спрятал доброго и заботливого ребёнка глубоко внутрь, смог перекрасить
оболочку в чёрный и что-то сломать внутри, но тот Дазай, которого мы с тобой
помним — он всё ещё там. И я вижу его, когда он смотрит на меня.
***
После того, как Фёдор сел в машину, из неё вышел Макото. Видимо, Достоевский
не собирался его ждать — он уехал, а вот юноша прошёл к Чуе и тоже сел рядом
с ним на лавочку. Он выглядел неплохо, только одна рука забинтована.
— Все вы закрывали мне глаза, каждый из вас хотел, чтобы я видел только то,
что выгодно ему. А сейчас я всё вижу чётко.
— Стал, — кивнул в итоге он. — Какое-то время ненавидел, а потом просто понял
его. Один человек сказал, что Дазай как никто заслуживает хотя бы попытки его
понять. И когда я начал пытаться, он начал помогать мне в этом.
— То есть, в раю снова всё спокойно и все херувимы живы? — скривился Макото.
— Никого нет сильнее его, — качнул головой Чуя. — А отговаривать тебя мне
надоело. Ты меня не слышишь, не хочешь слушать. И лучше я потрачу это время
более приятно и полезно, чем на пустые разговоры.
— Например?
— Так выглядит твоя мечта? То, о чём ты думал, дожидаясь его в приюте?
***
501/553
Вообще, Чуя не собирался идти к нему, но когда он просто случайно ляпнул это в
разговоре с Макото, ему неожиданно захотелось. Чуя к тому моменту был не то,
чтобы зол. По крайней мере, он был готов для диалога. Да и Дазай наверняка
как-то подготовил для этого почву. В конце концов, юноше всегда удавалось
каким-то чудом найти с Мори точки соприкосновения. Думая об этом, Чуя
понимал, что Огай всегда был к нему даже излишне лоялен, но почему так
происходит — для Накахары было загадкой.
Осаму говорил, что это не его секрет, чтобы его раскрыть, но, может, ему
удастся всё узнать, так сказать, из первых уст?
К тому моменту, как Чуя дошёл до офиса, кофе уже кончился. Но едва мальчик
приблизился к зданию, то заметил, как в его сторону зашагали несколько
человек из охраны. Ой, он как-то совсем забыл, что сейчас находится в розыске.
Странно, что Чуя вообще смог дойти до этого места по улице средь бела дня
своими ногами.
Вообще, охрана его слушаться именно в тот момент обязана не была, но всё же,
помня, кто перед ними, трогать Накахару не рискнули. Лишь молча сопроводили
его до кабинета босса.
— Ну, пули тебя всё равно не берут, — отведя взгляд, пожал плечами Мори. — А
мне очки в копилку стремительно уползающего авторитета в глазах
подчинённых.
— Честно?
— Ты обманывал меня.
— Как и Дазай, — кивнул Мори. — Но я это делал не потому, что хотел. Лишь в
силу твоего характера я не мог сказать тебе всего.
— Ты мучал его!
— Почему? — спросил Чуя. — Зачем ты делаешь всё это для меня? Тёмные
времена позади, вокруг полно сильных эсперов.
— Во-первых, настолько сильных и всё ещё в своём уме очень мало, — вздохнул
Мори. — А во-вторых, я уверен, что лучшего исполнителя у меня нет и не будет.
По крайней мере, когда ты перестанешь творить всю эту херню.
— Правильно.
— Ну, значит, конфликт исчерпан? Я закрою на всё это дерьмо глаза, раз
организация не понесла никаких потерь. Но если ты снова будешь сомневаться,
если ты снова свяжешься с вражеской организацией и не сможешь дать
внятного объяснения своему поступку, я забуду о том, кто ты для меня, ясно? С
тобой будет разбираться комитет так, как они привыкли это делать. И даже
Дазай не сможет тебя защитить.
— А я?
***
504/553
Выйдя из кабинета, Чуя решил пройтись по офису. Ему казалось, что в
последний раз он здесь был очень давно, а по факту прошло всего несколько
недель. Ничего особенно не изменилось. Почему-то именно в тот день в здании
было не слишком много народа, мальчик рассчитывал наткнуться на Хиротсу, но
вместо этого наткнулся на Дазая. Вот его он здесь, работающим, как клерк, за
компьютером, ожидал увидеть меньше всего.
— Ну, я филонил гораздо больше пары дней, — рассмеялся Осаму. — Как прошла
встреча с Фёдором?
Чуя задумался о том, а когда он вообще последний раз нормально спал? Если не
считать обмороков, приступов и порчи, то…действительно довольно давно.
Кажется, ещё в доме Коё. Предложение поехать домой и отоспаться в своё
удовольствие, пока есть возможность, показалось неожиданно заманчивым.
— А ты поедешь?
— Ну, хочешь, я подниму тебе настроение? — всё это время наблюдая за Чуей,
505/553
предложил Осаму. — Иди сюда.
— Как войдут, так и выйдут, — пожал плечами глава исполкома, снова погладив
по спине одной рукой, а второй уже что-то щёлкая мышкой. — Расслабься и
сиди.
Чуя вздохнул. Ему сейчас совсем не хотелось никуда уходить от Дазая, хотя и
выглядели они откровенно глупо. Когда Чуе было десять, подобное казалось
милым, но не сейчас, когда он уже взрослый, а сидит тут у Осаму на коленях,
радуясь тому, что не гонят. Впрочем, его никогда с этих колен не гнали, а
напротив — постоянно усаживали и гладили.
Думая об этом, Чуя не заметил, как задремал. Под веками уже начали
отплясывать отголоски каких-то снов-воспоминаний, а под мерный стук клавиш
и размеренное дыхание Осаму засыпалось ещё лучше. Но идиллии, разумеется,
суждено было прерваться, когда в серверную на одной ноге втёк Широ, которого
под руку вёл Цубаки.
— Кто явился, — усмехнулся Дазай, одной рукой слегка вдавив голову Чуи себе в
плечо, чтобы не рыпался и делал вид, что спит дальше.
— А мне предсказание сделаешь? — подал голос Чуя, пользуясь тем, что теперь
был к ребятам лицом.
— Уже нет, — продолжая лежать на плече Осаму щекой, зевнул юноша. — Так
что там по предсказаниям?
Широ, глядя в его глаза, слегка прищурился, как будто, действительно пытался
что-то рассмотреть, а потом что-то хмыкнул и отвернулся к компьютерному
столу.
***
Дазай закончил свою работу только ближе к вечеру, и всё это время Накахара
торчал с ним. Цубаки с Широ тоже были в серверной, но последний быстро
погрузился в работу, а первый, оставив недомогающего провидца на Осаму,
ушёл, вероятно, чтобы заняться поиском работы. Как он объяснил, ему ещё
нужно будет съездить в Токио, чтобы уладить дела там, но это позже.
Чуя был чертовски рад, что эти двое помирились. Хоть кто-то из его прошлой
жизни смог сохранить то, что они там приобрели. И эта мысль успокаивала
мальчика.
507/553
Дома, так и не придумав, как взбодрить юношу, Осаму решил его успокоить и
вскрыл бутылку коллекционного бурбона, который ему кто-то когда-то подарил.
— Было сложно, — начал Осаму. — Я был готов к тому, что буду видеть убийства
и кровь. Это меня не пугало, в приюте я тоже многое видел и многое делал. Но в
порту масштабы оказались несколько другими. Что ни день, то смерть и чаще
всего не одна. Огай не напирал поначалу слишком сильно, он в какой-то степени
даже старался меня оградить от лишнего кровопролития, но позже это начало
сказываться на работе. Мои допросы оканчивались ничем, комитет не
воспринимал меня всерьёз, дошло до того, что шавки с низов начали
игнорировать мои приказы. Так мы с Одой познакомились. Он мне разъяснил за
то, что пока я себя не покажу, никто не будет меня слушать, — парень
перегнулся к столику и закурил, одной рукой продолжая гладить Чую по голове.
— Я попытался быть более жестоким, но это выглядело смешно. И тогда Огай
занялся моим «обучением». Он много со мной говорил, следил за пытками,
следил за количеством убитых мною. Неповиновение или жалость карались. Он
постоянно напоминал мне о том, ради чего и кого я это делаю. И так вышло, что
после зачисток или неудачных сделок, глядя в лица трупов, я видел лишь твоё
лицо. Я не видел крови, не слышал их криков. Перед моими глазами был
улыбающийся ты, а в голове звучал твой смех.
— Это был Одасаку. Я плохо помню, что конкретно тогда случилось. Он промыл
мне в очередной раз желудок, меня начало клинить. Я уговорил его
попробовать. Мне тогда было плевать с кем, я просто хотел ощутить хоть что-то
похожее на тебя. Но было совсем не похоже, — насупился Дазай, пока Чуя
пытался подкурить трясущимися руками. — Да и Сакуноске явно это не
нравилось, он просто поддался на мои уговоры. Мы и не разделись толком, у
меня даже не дёрнулось ничего, и он сказал, что это пиздец, как всё глупо, и что
я идиот. Но он всё равно меня не оставил после этого, следил за тем, чтобы я не
умер.
509/553
— А ты надеялся на облегчение? — улыбнулся Осаму, потрепав его по волосам.
— Твоё счастье было в неведении, солнце, но ты сам от него отказываешься.
— Стыд. Первое, что я почувствовал, было стыдом. Ощущение того, что я полное
ничтожество, если не смог справиться с эмоциями из-за какого-то мальчишки.
«Он ведь был ровесником Чуи», — подумал я тогда. Ребёнок. Не буду говорить,
что я очень уж страдал от мук совести, мне было просто неприятно от этой
ситуации, но я отпустил её быстро. Я сразу принял, что совершил и был спокоен.
Он был в какой-то степени особенным, но всё же, для меня он был очередным, —
Дазай выдохнул и прикрыл глаза. — А на следующую ночь я зашёл в офис Огая и
мне сказали, что ты жив.
— Нет, — качнул головой парень. — Тогда меня не мучала совесть. Тогда я был
просто счастлив от того, что ты где-то есть, где-то в этом мире просто есть, что
ты живёшь и ходишь, улыбаешься, грустишь, ешь, пьёшь. Все те жертвы,
которые я видел, будто исчезли. Был мир, я и ты в нём. Больше меня ничего не
510/553
волновало. И вскоре я увидел тебя. Когда мы заходили тогда в бар, я наткнулся
на тебя. Ты слегка подрос и быстро бежал. Я так хотел тебя поймать, забрать,
сказать, что чертовски скучал. Лишь позже, на тех допросах я понял, что
произошло. Розовые очки слетели с глаз, я осознал, что для тебя это время не
прошло бесследно.
— А я все эти годы волновался лишь за то, что ты мог найти себе жену и
нарожать с ней детишек, — усмехнулся Чуя спустя недолгую паузу. — Думал,
что даже если и так, то ты всё равно останешься моей семьёй. Но всё оказалось
гораздо хуже. Оно ест меня и грызёт, но сейчас я чётко понимаю, что не могу от
тебя отказаться. Сейчас ты действительно похож на шестнадцатилетнего Дазая
Осаму, которого я любил и помнил.
— Едва ли я когда-то смогу стать тем, кем ты хочешь меня видеть, Чуя, —
вздохнул мафиози. — Это та цена, которую я заплатил за нашу с тобой такую
жизнь. И сейчас настал момент тебе отдавать долги.
— Макото тоже спрашивал меня об этом сегодня, — кивнул Чуя. — Да, я был. Это
была та моя мечта, которую я хранил и лелеял всё то время после твоего ухода
из приюта. Меня не волновали чужие смерти, они не волнуют меня и сейчас.
Есть узкий круг людей, жизни которых имеют значение, жизни, которые я хочу
сохранить и защитить. И так вышло, что ты забрал одну из них.
— Тебя сложно любить, — уже засыпая, сказал мальчик. — Всегда было сложно.
Но я всегда любил. Я ушёл из приюта, потому что думал, что тебе больше не
важны «мы», тебе важен лишь «я». И даже сейчас это так. В этом твоя главная
перемена, Дазай. Когда тебе было шестнадцать, ты хотел во что бы то ни стало
быть со мной, а не чтобы просто был я, не важно где и как.
— Возможно, — буркнул Накахара. — Но, как бы там ни было, это разделяет нас.
Твой интерес защищать меня может вылиться в то, что ты решишь оградить
меня от себя. А раньше мы были командой. Были не ты, я и мир, а были мы с
тобой против этого мира, который нас пожевал и выкинул в сточную яму приюта.
Я готов был разрушить его и убить в нём любого, если ты будешь стоять рядом и
одобрять это.
512/553
Часть 47
— Надо бы, — поморщился Осаму. — Они будут рычать и тявкать в твою сторону.
Чуя хитро улыбнулся, глотнул сока из бокала и резко опустился под стол. Дазай
сначала опешил от такой прыткости, и только когда к нему подлезли снизу и
начали расстёгивать джинсы, пришёл в себя.
513/553
— Эй-эй, — попытался отпихнуть юношу Осаму, отодвинувшись от стола
подальше. — Что ты делаешь?
— А что? — искренне не понял его отказа Чуя, при этом подняв голову и
очаровательно распахнув глаза. — Что такого?
Чуя, вообще, не часто баловал Осаму подобными ласками, даже когда у них всё
было относительно спокойно и хорошо, но если и бывало, то непременно в какие-
нибудь неожиданные моменты. А Накахаре, вообще, нравилось брать в рот. Он
всегда с удовольствием облизывал член, слюнявил его, обводил языком и любил
брать сразу до горла. Осаму, как и всегда, сейчас реагировал на подобное очень
открыто и чувственно. Зарывшись руками в рыжие кудри, он с удовольствием
насадил горячий рот глубже, ощущая мурашки по телу и судорогу.
Осаму не успел ничего ответить, как его член снова заглотили до основания, а
маленькие проворные ручки начали трогать бёдра и мошонку, делая ещё, чёрт
возьми, приятнее.
Вот и в этот раз мальчик с особым усердием облизал ствол, пососал напоследок
головку, а потом запрокинул голову с улыбкой глядя блестящими глазками.
— Мелкий паскудник, — прошипел Дазай, всё ещё пытаясь прийти в себя после
оргазма. Тело отказывалось двигаться, руки и ноги стали ватными, а голова
опустела окончательно.
И тут мафиози резко вспомнил о том, что они слишком мало целуются. Он
притянул собравшегося встать с его колен Чую обратно и поцеловал сам, только
уже не так невинно, а глубоко и требовательно, но ничуть не грубо. Совсем без
надрыва, проскользнул языком между кофейных на вкус губ, и принялся
неспешно обводить языком ровные ряды зубов.
— А что? — не понял Дазай. — Я тебя люблю и хочу целовать, как можно чаще.
Что в этом такого?
***
Но даже так, работа в тот день Чуе упорно не давалась. От Хиротсу ощущалось
его недовольство, от подчинённых — негодование. Всё же, он много шуму
наделал внутри организации, и даже за её пределами. Но, видимо, благодаря
этому самому «шуму» никто не выказывал недовольства от его почти-
предательства открыто. Всё же, теперь все знали о существовании порчи и её
разрушительной силе.
В итоге, спихнув допрос воришек на подчинённых, Чуя поехал домой. В этот раз
он взял машину Огая, потому что все машины Дазая они умудрились либо
разбить, либо проебать за последнее время, а вот Мори всё равно ездил на
служебном транспорте и пропажи одной тачки даже не заметит.
— Ну, в большинстве отелей, которые Огай держит, есть либо серверная, либо
казино, либо особые эскорт-услуги, иногда всё вместе, — пожал плечами
Накахара. — Клиенты при деньгах, бывают с припиздью. Пару раз я забирал
трупы шлюх, если кто-то сильно увлекался, — вспомнил Чуя. — Но управляющий
не занимается этим дерьмом. Твоя задача в таких случаях сообщать мне или
Хиротсу, а потом притворяться слепым и глухим. За это тоже доплачивают.
***
К девяти вечера они оба были никакими, и перед ними встала дилемма — как
возвращаться домой. Сесть за руль Чуя не мог, Цубаки аналогично, но и
оставлять у бара Астон Мартин Огая было как-то страшненько. Вообще, тут было
спокойно, но мало ли. А парковка даже не подземная. Но всё решил случай.
517/553
Точнее, случайно проезжающий мимо Дазай, заметивший хохочущего над
пьяным Чуей Цубаки у подозрительно знакомой машины.
— Куда это?
— Это ма-ш-шина Огая, — прохрипел Чуя, теребя в руках ключи. — Её можно тут
оставить?
Цубаки два раза повторять было не нужно, он впорхнул на заднее сиденье, аки
ласточка, и с удовольствием на нём развалился, а вот Чуя кое-как втёк на
переднее пассажирское и страдальчески проскулил:
— Дай руку.
— Иди к чёрту, — фыркнул Чуя. — Я, между прочим, устал. Могу хоть иногда
напиться, нет?
518/553
— И от чего ты устал, позволь поинтересоваться? Спихнул всё на Хиротсу и
поехал бухать.
Зрелище того, как Накахара дрочит себе, сильно впечатляло. Он трогал себя
неспешно, аккуратно, но при этом горячее тело реагировало на каждое
движение руки. Чуя кусал губы, жмурил глазки и скулил, ему явно было этого
недостаточно, но сдаваться первым он не собирался, продолжая себя медленно
трогать, пока Дазай пялился во все глаза. В итоге, не сдержался первым Осаму.
Он пододвинулся ближе и, разведя широко тонкие ножки, начал растягивать
узкий горячий проход пальцами, приказав Чуе не останавливаться. Тот лишь
довольно мурлыкнул, когда ощутил, что его начали трогать сзади.
519/553
Из-за сильного опьянения, из-за того, что секса давно не было, да и так, в целом,
мальчик чувствовал себя расслабленно, но при этом напряжённо. Тело было, как
желе, а вот возбуждение становилось с каждой минутой всё болезненнее.
Хотелось ощутить в себе член. Поразительно чёткое желание пронзило пьяное
сознание, когда Осаму развёл пальцы ножницами, неотрывно глядя на
покрасневшее возбуждённое личико.
Дазая чертовски веселил этот приказной тон, особенно, учитывая то, в какой Чуя
находился позе. Даже так он умудрялся рулить процессом — очарование. Но
сегодня Осаму не собирался ему уступать. Сделав ещё несколько толчков, он
перевернул Чую на спину и, заломив ему руки над головой, вставил член
обратно. Мальчик выгнулся, намекая на то, что пора бы ускориться, но Дазай не
спешил. Он двигался медленно, но чётко, чуть ли каждым толчком не вышибая
из Чуи дух.
520/553
— Такой милый, пиздец, — выдохнул Осаму, наклонившись к горячему лицу.
— Поверить не могу, что ты чуть было от меня не удрал.
***
Наутро Чуе было не просто плохо, а очень и очень хуёво. Началось всё в пять
утра, когда он встал попить воды. Встал, попил, а потом пошёл и выблевал её
всю. Дазаю было его и жалко, и смешно. А Накахаре было вдвойне плохо, он
едва ходил после того, как Осаму его изъездил. Так они и провозились до семи
утра, пока промыли желудок нормально, пока Дазай сгонял в аптеку, пока
отпоил лекарствами, пока занимался ликвидацией похмельного синдрома.
Завершилось всё в ванной, Чуя досыпал то, что не доспал утром, привалившись к
Осаму спиной, а сам Дазай наслаждался моментом и тоже дремал, поглаживая
спящего опухшего юношу по мокрым волосам.
— Ну, — задумался Осаму. — Видишь ли, это невозможно, потому что у нас с ним
схожие интересы.
— В смысле?
— Нет, — буркнул Дазай. Вот он так и знал, что паскудник над ним смеяться
будет. — У нас с ним ничего не вышло, потому что мы друзья, а не любовники. И
хотели ими оставаться.
522/553
— А как же друзья с привилегиями? — удивился Чуя. — У тебя таких не было?
— Какие?
— Поучи меня ещё тут, — щёлкнув юношу по носу, фыркнул Осаму. — Но твой
подход мне нравится. Только, пожалуйста, будь тихим зайчиком, прижми ушки к
голове и молча слушай. Никого не провоцируй, ладно?
— Меня напрягает, что ты слишком быстро нашёл с ним и Сакуноске общий язык.
— Кого?
524/553
***
Накахара недовольно пнул его под столом, продолжая невозмутимо пить кофе, а
вот Анго, заметив это, победно хмыкнул.
526/553
— Из полицейских, — поправил мальчика Дазай.
— Давайте оставим полемику на другой раз, — попросил Анго. — Нам надо найти
компромисс к сотрудничеству.
— Мне казалось, у нас всех есть общий интерес, — вскинул брови Осаму.
— Именно поэтому мы и собираемся уже который раз.
Все за столом притихли. Чуе, который был занят поеданием своего стейка, было
как день ясно, что они ни к чему не придут такими темпами. Как там Анго
говорил…
— Тогда нужны люди при равных должностях, — рассудил Анго. — А во всех трёх
528/553
организациях совершенно разная иерархия.
— Это значит, что вам будет легче всех выбрать, — фыркнул Осаму. — Из порта
могу предложить Акутагаву.
Когда Куникида ушёл, Чуя благополучно занял его место у окна, брезгливо
отодвинув подальше чашку с допитым кофе, и невозмутимо продолжил поедать
свой стейк. Он ещё размышлял о том, чтобы попросить десерт, но судя по всему,
Дазай не собирался задерживаться.
— Если мы примем его идею, то в итоге лишимся трёх лидеров, так как
равноценного обмена другими сотрудниками не выйдет, — страдальчески
вздохнул Анго.
— Душа моя, Мори нас с тобой переживёт и умудрится остаться в своём уме и
светлой памяти, — улыбнулся Осаму мальчику. — Просто, если Танеда и
Фукудзава сойдут с доски, работать станет в разы легче.
***
Только после этого мальчик готов был с ног свалиться, а ведь ему ещё надо
подготовиться к комитету. Надо же было хоть что-то им показать. Он ведь не
весь месяц из угла в угол мотался. Проблема была в том, что Чуя вообще ничего
не сделал, кроме как, отослал одного управляющего в один отель, и назначил
другого в другой. Он уже начал молиться о том, чтобы где-нибудь образовался
труп шлюхи и не пришлось идти на комитет с одним ссаным рапортом. Вот
два — это уже что-то. Хоть какой-то результат…может, спиздить труп из порта и
подкинуть куда-нибудь?
Правда, и в этом Чуя ошибся. В этом месяце Рюноске почти всё время проторчал
в Токио по делам поставок, вернулся только три дня назад. И рассказать, а уж
тем более, «поделиться», ему было нечем. Он и сам переживал. Ну, у него, по
крайней мере, была командировка и причина не работать, а вот как завтра на
Накахаре оторвётся комитет, он даже представить боялся.
530/553
— Тебе работы мало? — наблюдая за тем, как Чуя раскуривает сигарету на фоне
пейзажа доков, вздохнул эспер. — Тут всегда творится какое-нибудь дерьмо,
примажься к любому. Да хоть к Хиротсу…
— Опять болеешь?
— Не опять, а снова.
Но не успел Чуя сесть в машину /снова Огая/, чтобы выехать за пределы доков,
ему на телефон пришло сообщение следующего содержания «Завтра в
одиннадцать на том месте, где мы с тобой встречались. Пусть приходит с
оружием».
— Ты издеваешься?
531/553
Чуя усмехнулся. Ну, конечно, он по большей части издевался, но уточнить всё
равно стоило.
— Ладно, я ему всё передам и даже прослежу, чтобы пришёл. А мне можно
присутствовать?
— Иди к чёрту!
Примечание к части
итак, что у нас тут? НЦа? та самая, которую так ждали? ага. вообще, я никогда
не опрокидываю читателей с НЦой, но меня слегка взбесило, что есть люди,
которые ждут только фансервиса. окей, оставим это.
сейчас главы сбавляют темп, потому что я хочу попытаться всё раскрыть, но
атмосфера снова изменилась. надо немного отдохнуть от слишком активных
переживаний, и им, и мне, и вам)
спасибо всем, кто пишет отзывы и всё ещё читает это работу^^ мы движемся к
финалу)
532/553
the last lie
— Ну, мне нужна машина, — проскулил в трубку Чуя. — Тут были проблемы, я
заехал, а потом решил заглянуть в казино.
Нет, вообще, Дазай был к этому готов. Рано или поздно Чуя бы поддался
соблазну, но он никогда не умел играть в карты! Правда, парень упустил из
вида, что существует ещё и рулетка. Именно там его ненаглядный рыженький
ангелочек сегодня просадил шестизначную сумму, пытаясь выиграть себе денег
на машину. Он бы эту машину легко купил на проёбанные деньги, а то и две!
— Но я даже не знаю номера или… у меня нет карты, — распахнул глаза Чуя.
— Ты не удосужился мне об этом сообщить!
— Хочу свою, — упёрся Накахара. — Всю жизнь кто-то даёт мне деньги. Сейчас я
зарабатываю, но даже не знаю сколько.
— Да. Зовёт тебя завтра в одиннадцать в район строек для свершения его
глупого правосудия.
— К сожалению, понимаю.
***
В итоге, не легли оба. Накахара всю ночь просидел рядом, тупо копаясь в
интернете с телефона и потягивая вино под недовольные фырки Дазая,
звучащие с периодичностью в восемь минут. Мало того, нарушает режим, так
ещё и бухает, паршивец. Но к пяти утра мальчика сморило. Он уснул, головой на
коленях Осаму, пока тот пытался напечатать что-то похожее на отчёт. Его бы
надо было перенести на кровать и дать отоспаться, но Дазай решил, что спит
Чуя недостаточно крепко, поэтому просто укутал его в плед и оставил спать у
себя на коленях.
Юноша проснулся только около десяти, когда Дазай уже не выдерживал сидеть
в одной позе. Он пытался встать сварить кофе так, чтобы не потревожить
спящего зайчика, но ничего у него не вышло.
— Как? А машина?
— Я же обещал.
— Надо было спать ночью. Успел бы все свои отчёты сделать до комитета.
535/553
— Твою заунывную лекцию я никогда не забуду, — фыркнул мальчик, с
характерным звуком водрузив турку на варочную панель.
— Ну, я тебе помогу, — неожиданно оказываясь позади Чуи и обвивая его руками
за корпус со спины, промурлыкал Осаму. — Тебе не о чем переживать, когда я
рядом, ясно?
— Лааадно, — протянул Дазай, развернув его к себе лицом за плечи. — Что мне
сделать, чтобы это была не гиперопека, а взаимопомощь?
Мафиози досадливо закусил губу. Ему очень не хотелось брать его на эту
встречу, потому что там он собирался говорить не о самых приятных вещах.
Он не стал говорить о том, что будь Чуя хоть привязан к нему намертво, Осаму
всё равно будет о чём переживать.
***
Быстро найдя нужную палату, Чуя тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь.
Он боялся, что Мичизу может спать, но он не спал. Что-то читал в телефоне,
лёжа на спине. В палате он был один, вокруг него стояли несколько приборов, а
из руки шёл катетер от капельницы.
Он выглядел довольно бледно и устало, но всё же, если его перевели в общую
палату, шёл на поправку. Юноше стало совестно от того, что он вчера не
навестил его. В конце концов, у Тачихары никого нет, кто бы мог принести
сладостей или составить компанию.
— У меня ещё дела сегодня есть, но если что-то нужно, не стесняйся просить тут
у кого-нибудь. Скажу, чтобы обеспечили лучший сервис. И зайду к тебе ещё, как
будет время. Может, удастся протащить чизкейк.
— Эй, ты не виноват, ясно? — кое-как приобняв его одной рукой в ответ, отрезал
Мичизу. — Я поздно среагировал, но всё обошлось. Как только встану на ноги,
буду изводить тебя в порту, господин большой начальник.
***
Чуя вернулся домой ровно к тому моменту, когда надо было поднимать Дазая, но
паскуда упорно не хотел вставать. Он упирался, прятал голову под подушку и
накрывался одеялом, бубня что-то о том, что в рот ебал весь комитет и даже
атомная война не заставит его встать с постели.
— А я говорил, что надо было спать ночью, — гладя его по волосам, ласково
538/553
ехидничал Чуя.
— Нуууу…
***
539/553
И юноша не прогадал. Они с Осаму попытались приехать немного раньше, чтобы
обсудить комитет с Огаем, но что-то пошло не так, и они чуть не опоздали. К
тому моменту, как Чуя вошёл всё в тот же светлый офис, большинство людей
уже были на месте. Были на месте и смотрели на мальчика, как стервятники,
собирающиеся накинуться на его хладный трупик. Они бы обглодали его до
косточки, это точно, если бы Накахара не был к подобному готов. На его
красивом личике и мышцы не дрогнуло, когда он подошёл к своему привычному
месту — слева от Огая — и ногой отодвинул стул, на котором восседал техник,
что уже как-то пытался его очернить.
— Все в сборе? — окидывая взглядом народ, осведомился Огай, пока Дазай тоже
занимал своё привычное место по правую руку от него. — Коё, с чего мы
начинаем?
Исполнители, как один, заскалились. Они дождались. Целый месяц Чуя трепал
им нервы, это ещё если опустить предыдущее собрание. И теперь они готовы
были на нём оторваться.
От этих слов по столу прошёлся недовольный гул, даже Огай вскинул брови, а
Дазай и вовсе прихерел от такой дерзости. Впрочем, он сам ему и говорил не
зажиматься, не давать себя в обиду, но не настолько же! Сейчас кто-нибудь
вспылит, и от этого места и камешка не останется.
Чуя выдохнул. Вот, что имел в виду Дазай, когда говорил о «нужной интонации».
После его последних слов, сказанных особенно враждебно, половина людей,
сидящих за столом, покорно опустили голову. Вторая половина просто
прихлопнула рты. Коё коротко кивнула и начала раздавать какие-то очередные
бумаги, пока Накахара пытался прийти в себя. Обошлось. Слава боженьке, от
него отъебались.
***
— О, у них получилось, — фыркнул Чуя, залезая в ящик стола Осаму, чтобы взять
очередную папку с надоедливыми бумажками. — Я ведь могу это взять?
— Бери всё, что тебе угодно, — хмыкнул Дазай, подойдя к мальчику сзади и
обняв его за живот. — А на встречу я и один могу…
Собрав все нужные документы, Чуя повёз Осаму на место встречи. Вообще,
Дазай упорно не хотел брать оружие, но Накахара настоял. В конце концов, это
действительно уже не детские разборки в приюте, хотя и в то время, помнится,
Дазай умудрялся таскать с собой ствол.
Прибыли они за пять минут до назначенного времени, но Макото уже был там.
Сидел на той самой лавочке, где они разговаривали всего несколько дней назад,
и курил. На него падал свет от фонаря со стройки, а с моря по-прежнему
доносился холодный пробирающий ветер. Чуя настолько ярко ощутил погоду,
даже будучи в машине, что поспешил включить печку.
542/553
— Постарайся сам не умереть, — сказал Чуя. — Я не вмешаюсь. Когда
разбираются двое…
— Да, но те, кто им следовал, уже умерли, — напомнил Осаму и быстро вышел из
машины, чтобы не разводить полемику дальше.
— Знаешь, твой нынешний босс и мой бывший близкий друг совершил одну
непростительную вещь, — Осаму сверкнул глазами. — Он попытался забрать у
меня Чую. И обставил это так, будто, открыл ему глаза. Не буду говорить о том,
как это ударило и как это могло ударить по организации — это мелочь. Но вот
то, как это ударило по мне…
— Я и так слишком за многое себя виню, чтобы брать на душу ещё и чужие
грехи, — мгновенно стал ледышкой Осаму. — Так как ты мне не особенно мешал,
я молчал до этого момента. Но когда вы с Достоевским попытались забрать у
меня Чую, то ступили на очень тонкий лёд. Так что, перед тем, как мстить, я
помогу тебе увидеть всю картину целиком и составить своё собственное мнение.
Кажется, так выражался Фёдор?
— Что?
Макото, всё ещё стоя с руками в карманах, не шевелился. Его взгляд был
направлен куда-то в пустоту, сквозь Дазая, а Осаму, тем временем, готовился к
первой атаке. Он ожидал, что сейчас парень вспылит, сопоставив все факты.
— Всё равно рано или поздно оказался в это втянут, — вздохнул Осаму. — В
приюте был парень по имени Широ, помнишь его?
— Ты стебёшься надо мной?! — опешил Макото. Чуя дёрнулся, заметив, как тот
546/553
выхватил пистолет из кармана. — Ты забрал у меня Сузуки, а теперь и вовсе
втоптал последние месяцы моей жизни в грязь! Макнул, как щенка, в
собственное дерьмо! Ты думаешь, что я приму твою помощь?!
— Он-то тут при чём?! — взбесился Осаму, пока Накахара откровенно ахуевал в
машине.
— Последнее слово.
— Иди к чёрту.
547/553
— Ты же обещал не лезть! — закричал в накрывшей истерике Макото, едва
услышал хлопок двери машины.
— Выбирай, — холодно сказал Чуя. — Или ты сам откажешься от идеи мести, или
я лично тебя от неё освобожу.
— Я всё равно рано или поздно убью его! — снова заходясь в истерике, закричал
парень. — А следом и тебя!
— Мне жаль, что так вышло. Я догадывался о том, что он псих, но не думал, что
настолько…
Чуя усмехнулся сквозь слёзы и отдал Осаму ледяное оружие. Оно так и не
нагрелось от ладони мальчика, да и сам он был холодным. Надо, всё же,
вплотную заняться его здоровьем.
***
Через пару дней зарядили дожди. Чуя куда-то умотал прямо с утра, а Осаму,
проснувшись только к обеду после своих заслуженных отгулов, которые ему
полагались в честь завершения комитета, пытался сообразить, какой сегодня
день и год. Он, периодически зевая, варил кофе, поглядывая за окно, где стеной
шёл дождь.
Судя по тому, что на тумбочке не было одной пары ключей, Чуя забрал свою
новую машину, которую всё же купил на следующий день после стычки с
Макото. Его этот инцидент довольно сильно шокировал, и Осаму посоветовал
купить себе что-то, чтобы поднять настроение. Глупый, конечно, способ, но с
Накахарой сработало. Он теперь при любом удобном и неудобном случае прыгал
в машину и куда-то ехал. Отхватил себе спортивный двухместный Шевроле
Корвет и не мог нарадоваться этому факту.
— Ты где был? — опешил Осаму всё пытаясь рассмотреть то, что Чуя держит в
руках. Это нечто было небольшим и прятал он его под собственной курткой.
— О, нет.
Дазай закатил глаза, но промолчал. Черт с ним. Хочет Чуя собаку — пусть
возится.
— Я с тобой! — опешил Чуя, ощущая укол стыда из-за того, что повёлся на милую
мордень и не задумался о ветеринаре.
— Только попробуй его выкинуть или оставить в клинике! Пойдёшь под дождём
пешком за ним обратно, понял?
— Я серьёзно, Дазай, — вскинул брови Чуя. — Этот кутёнок будет жить с нами. И
ты тоже будешь его любить.
***
Пока Дазая и щеника не было, Накахара сходил в душ, поел, принял лекарства, а
потом сел за разбор документов, с которыми возился уже который день. Он всё в
голове перебирал клички для собаки, но пока не мог остановиться на какой-то
одной. В итоге, мальчик решил, что лучше посоветоваться с Дазаем. Или,
вообще, лучше будет, если он сам даст ему имя, тогда больше привяжется.
Не то, чтобы юноша действительно ставил на то, что благодаря собаке Дазай
изменится, но всё же, забота о маленьком беспомощном существе должна была
помочь ему вспомнить, как он заботился о Чуе, когда тот был маленьким.
Впрочем, Осаму ни на секунду об этом не забыл с тех пор. Собака была для него
встряской и новым геморроем — ничего нового, собственно, когда речь шла о
жизни с Чуей.
551/553
Отвлёкшись на документы, юноша окончательно погрузился в работу. По
большому счёту это были просто какие-то счета, отчёты о поставках, договора,
но вот одна папка, которую он, видимо случайно, ухватил из стола Осаму его
смущала. На ней не было никаких наклеек, никаких пометок. Она была чёрной и
лежала, вроде бы, на самом дне ящика. Юноша просто сцапал тогда всю стопку
и не особенно разбирался, где что. И вот, когда очередь дошла до этой самой
папки, мальчик её открыл и…забыл, как дышать.
В ней лежал всего лишь один документ и три его копии. В уголке страницы был
обозначен логотип клиники — портовый госпиталь. Этот логотип Чуе уже
оскомину набил, так часто мальчик его видел.
Огай и…отец? Эти два слова в одном предложении никаким образом не вязались
у Чуи в голове. Огай не может быть его отцом, нет-нет. Иначе, он бы…он бы
забрал его из приюта! Он бы его вырастил, воспитал, не дал мучиться там.
Но чем больше Чуя об этом размышлял, тем больше осознавал, что в то время
Накахара бы не уехал из приюта из-за Дазая. Но потом Дазая не было, он забрал
его, но не забрал Чую.
Юношу резко затошнило, и он сорвался в туалет. Только что съеденный обед
оказался в унитазе. Мальчик прошёл на кухню и выпил стакан воды, а потом
достал с верхней полки егермейстер и опрокинул стопку. Глаза увлажнились то
ли от крепости алкоголя, то ли от ситуации в целом.
Теперь понятно, о чём говорил всё это время Дазай. Теперь понятно, почему он
не мог сказать. Теперь понятно, откуда эта лояльность и почему Чую не
устранили после призыва порчи. Теперь всё было ясно. И только одно не
укладывалось у юноши в голове — насколько надо быть мразью, чтобы оставить
в приюте собственного ребёнка? Больного ребёнка. Поставить интересы
организации во многом выше собственного дитя. Единственной семьи. Ведь у
Огая никого больше и нет, кроме него, да Дазая.
Чуя налил себе ещё одну стопку и опрокинул её. Дверь открылась ровно в тот
момент, когда стопка с характерным звуком опустилась на столешницу.
По мере того, как Осаму приближался, Чую всё больше крыло. Из глаз потекли
слёзы — такие надоедливые, сколько можно уже плакать, чёрт? — в груди
кололо то ли сердце, то ли боль. Самая большая ложь Огая вскрылась, а у него
тут радостный Дазай с щенком хаски на руках.
to be continued…
Примечание к части
фух, я смог закончить. господь иисус, как же это было долго :D но...я оставляю
открытую концовку, как вы заметили, хотя и ставлю статус работы "завершена".
да, у них в жизни случился очередной пиздец, но когда призраки прошлого
перестанут преследовать их, настанет что-то другое и так по кругу, писать об
этом можно бесконечно, но суть не изменится - жизнь, которую я им тут
придумал, подразумевает какой-то очередной пиздец, деление на "до" и
"после", переживания и радости.
в моей голове они остаются вместе навсегда. в моей голове Дазай учится заново
чувствовать под чутким руководством Чуи, в моей голове у него есть близкие
друзья, они возятся с собакой, которая доставляет им кучу хлопот, ведут
холодную войну с Достоевским, и это никогда не кончается. да, они не встретят
вместе старость, потому что они умрут до первых седин, но они проживут свою
сложную жизнь вместе. я верю в такой конец этой истории.
что может случиться дальше - легко додумать. возможно, я об этом напишу -
добавлю главы сюда или залью отдельной работой, а возможно нет. есть вещи,
которые я бы ещё хотел сказать об этом моём мини-мире, моём любимом АУ, но
пихать их сюда считаю неуместным.
спасибо ещё раз всем, кто ждал и читал эту работу, переживал и
комментировал. за ПБ отдельное спасибо, а также за подарки и ваш бесценный
фидбэк. мы добрались до конца! считаю это поводом порадоваться, а не
погрустить.
увидимся в следующих работах, из будет ещё достаточно, гарантирую :з
553/553