3

4 № 69. Август 2015

 реклама

5
6 № 69. Август 2015
7
8 № 69. Август 2015
* ДАУРОВ
РЕКЛАМА
9
 №69

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Чёрный ход. Ирлан Хугаев..........................................................................................................................17

«Далёко, на озере Чад…» Марина Габараева.....................................................................................20
Один день Владикавказа. Владислав Синицын....................................................................................24
Тёмная полоса. Светлана Макаренко.......................................................................................................32
Простак Влин из деревни Нурта. А. А. Пех.....................................................................................34
Я так хочу. Антон Черничко........................................................................................................................46
Поющая радуга, или Любовь скрипичного ключа. Людмила Шестерова.................................50
Батраз. Олег Кочиев.......................................................................................................................................60
Страна синей травы. Виктория Побережец..........................................................................................68
Солнечные люди. Фотопроект................................................................................................................74
Я жила исправленная. Наталия Кулагина..........................................................................................80
Могила Ангела. Тамерлан Тадтаев..........................................................................................................84
На краю полёта. Мари Кесаева.................................................................................................................88
В какую лотерею я тебя выиграл, или Что узнал о нежности совсем не нежный
человек. Анастасия Побережец....................................................................................................................90
Записки из царства Я. Иван Ковалёв....................................................................................................94
Школа – 2093. Тимур Будаев....................................................................................................................100
Вишня. Артур Rumata Хачиянц................................................................................................................102
Женщина-стрелец. Дана Лацис.............................................................................................................106
Смятение и модерн-арт на художественном съезде. Артур Омаров.....................................108

10
11
 Н А Д Н О М Е Р О М Р А Б О Т А Л И :
ГЛАВ НЫ Й РЕД А КТОР: Аделина Кайтукова

ЛИ ТЕ РАТУ РНЫ Й Р ЕД А КТОР: Светлана Макаренко

ДИЗАЙНЕ РЫ : Алла Гагиева, Мария Кубанова

ФОТО Г РАФЫ : Анна Василенко

А ВТОРЫ : Ирлан Хугаев, Мари Кесаева, Светлана Макаренко, Дана Лацис, Марина Габараева,

Антон Черничко, Виктория Побережец, Владислав Синицын, Людмила Шестерова,

Наталия Кулагина, Тамерлан Тадтаев, Тимур Будаев, Анастасия Борисенко,

Иван Ковалёв, Олег Кочиев, Артур Rumata Хачиянц, Артур Омаров, А. А. Пех

ИЛЛЮСТ РАТО РЫ: Роман Береговский, Наталия Кулагина, Алена Шаповалова,

Александр Скоморохов, Алла Гагиева, Кира Валерьева, Аркадий Абаев,

Мария Кокоева, Софья Нотариус, Светлана Болатаева, Анна Махарашвили

РУ КО ВОД ИТ ЕЛ Ь Р Е К Л А МН ОЙ СЛ УЖ Б Ы : Алана Албегова

МЕН ЕД Ж Е Р ПО Р Е К Л А М Е : Анжела Тотрова

РУ КО ВОД ИТ ЕЛ Ь ОТДЕЛ А П РОИ З ВОДСТВА Р Е КЛАМЫ: Эля Байцаева

КО РРЕ КТО Р: Светлана Макаренко

О ФИ С - М Е НЕД Ж Е Р: Олег Горяйнов

ГЕНЕ РА Л ЬНЫ Й П РОД Ю СЕ Р: Артур Албегов

Все права защищены.

Издатель / учредитель:
ООО «Медиа группа «Ярче»
Адрес редакции и издателя:
362020, Россия, РСО-А,
г. Владикавказ,
ул. Костанаева, д. 14.
Рекламная служба:
тел.: +7 (8672) 49-33-49,
факс: +7 (8672) 52-50-15,
эл. почта: famous@mg-yarche.ru
Отпечатано:
ИП Лавор И.Н.
(типография «Лаки-Пак»).
344013, г. Ростов-на-Дону,
ул. Мечникова, д. 112
тел.: +7 (863) 256-77-90. Заказ №843
Наталия Кулагина
Полное или частичное
воспроизведение материалов,
опубликованных
в журнале «Фэймос»,
возможно только
с официального разрешения
редакции.
Мнение авторов может не совпадать
с мнением редакции.
Редакция не несет ответственность
за содержание рекламных материалов.
Издание входит в состав Ассоциации
СМИ Юга России.
Дата выхода номера:01.08.2015
Рекламное издание. Тираж 999 экз.
Дизайн обложки Рекомендованная цена 120 руб.

12 № 69. Август 2015

13
 П И С Ь М А
СВЕТЛАНА МАКАРЕНКО,
ЛИТЕРАТУРНЫЙ РЕДАКТОР
В социальных сетях и на блог-платформах
вместе с движением граммар-наци и в
некоторой зависимости от него развора-
чивается ещё одно: движение почитателей
(читателями их язык назвать не повернёт-
ся). С пеной у рта эти люди рассказывают
о книгах, которые необходимо читать, и об
отстое, который немедленно следует сжечь;
они костерят киноманов и обладателей
телевизоров, исходят ядом, когда видят
арт-фотографии с горящими книгами, ле-
тающими в воздухе страницами, а также
выброшенные книги и книги, из которых
вырезаны скульптурные композиции.
Я, вроде как филолог и книгочей со стажем,
тем не менее смотрю на таких людей то
с ужасом, то с недоумением. Для меня
остаётся самоочевидным, что книга — это
не блок из переработанного дерева, а со-
держащиеся в ней мысли и слова. Что буквы
могут быть высечены на булыжнике, вы-
давлены на глиняной табличке, нацарапаны
мелом на стене или асфальте, набраны на
клавиатуре или вовсе начерчены пальцем
на песке — и оттого не утратят ни капли
ценности. Что устаревшая многотомная
энциклопедия или насквозь политизиро-
ванная, устаревшая литература имеет право
быть уничтоженной или выброшенной
из библиотеки. Что неприкосновенна и
вечна не форма, но идея.
И что умение читать и любовь к чтению
— это не привилегия и не повод для хва-
стовства.
Это норма.
14
Т В О Р Ц О В
ИВАН КОВАЛЁВ, АВТОР
Великолепный аргентинец Хорхе Луис
Борхес когда-то написал, что историй
в мировой литературе всего четыре: о
штурме укреплённого города, о возвра-
щении, о поиске и о самоубийстве бога.
Впервые столкнувшись с этой мыслью,
я, как ни странно, подумал, что это не
такая уж плохая новость. Да, всего четыре
истории, да, мало, но что ж тут поделать.
Зато, если откинуть необходимость пере-
живаний о том, упадёт ли кольцо в жерло
Ородруина и сможет ли Мальчик-Кото-
рый-Выжил одолеть Того-Кого-Нельзя-
Называть, можно увидеть гораздо более
интересные вещи. Например, подумать
о том, почему герои и злодеи совершают
те или иные поступки, да и вообще разо-
браться, такие ли уж они героические или
злобные, попробовать заглянуть за кулисы
основного действия и посмотреть, какими
средствами и способами управляет автор
своими персонажами и хорошо ли ему это
удаётся. Открывая новую книгу, можно
пускаться в странствие по ней, как хрупкая
шлюпка без руля и карты, повинуясь воле
автора, следовать за героями, видя всё их
глазами, — а можно вооружиться компасом
знания и исследовать новые территории,
оглядывая их с высоты птичьего полета
и предсказывая дальнейшие действия. И
то, и другое может быть одинаково инте-
ресно, так что читайте больше и читайте
по-разному.
МАРИ КЕСАЕВА, АВТОР
Этот август для меня — что-то вроде под-
ведения итогов за прошедшие двенадцать
месяцев. Именно в это же время в прошлом
году я решила, а точнее — решилась, на-
конец, уволиться, чтобы превратиться из
офисного планктона во фрилансера. Пер-
спектива не иметь стабильного среднего
заработка, конечно, пугала, но возможность
жить так, как я давно мечтала — без по-
стоянного недосыпа и слишком рутинной
работы — была слишком заманчивой. Пока
что мне ни разу не пришлось пожалеть
о принятом решении. Так сложилось,
что именно журналистика стала тем са-
мым средством в свободном плавании
без работы, которое не только приносит
мне более-менее стабильный доход, но
и наполняет жизнь совершенно новыми
красками, знакомствами и событиями.
Самое забавное, что по какой-то до сих
пор не ясной мне причине с детства я
испытывала, мягко говоря, предвзятое
отношение к людям двух профессий:
актёрам и журналистам. А сегодня — я
одна из них. Такая вот ирония судьбы.
№ 69. Август 2015
 ИРЛАН ХУГАЕВ, АВТОР
«Для чего люди пишут?.. Для того чтобы
приобресть, — говорит Лев Толстой — кто
денег, кто славы, а кто и то и другое; не-
которые же говорят, что для того, чтобы
учить добродетели людей». Очень важ-
но, чтобы мы понимали этот сарказм: ни
первое, ни второе, ни третье не относится
к хорошему писателю. Очевидно, хороший
писатель тот, кто не пишет ни для денег,
ни для славы, ни для совершенствования
человечества, — и при этом — смотрите
— он всё-таки пишет.
ВИКТОРИЯ ПОБЕРЕЖЕЦ, АВТОР ДАНА ЛАЦИС, АВТОР
Человек придумал множество хороших и Люблю возвращаться.
не очень хороших вещей, но самым уди- Домой.
вительным из его изобретений являются В города, которые запали в душу.
книги. Человек ограничен физической К людям, которых люблю.
природой, он прикован к одному месту, К вещам, напоминающим счастливые
к определённому времени. На протяжении моменты.
недолгой жизни человека окружают заботы К морю — без которого не жить.
и обязанности, ещё больше сковывающие Поднять глаза, и в окне — свет.
пространство вокруг него. Книга, как ни- Выйти на старую площадь, а там голуби
что другое, способна подарить свободу, то — как в детстве.
чувство лёгкости и веры в чудеса, которое Кофе из той самой чашки — как всегда.
окружало тебя, когда ты был маленьким Увидеть размытую акварельную линию
ребёнком. Открываешь книгу — и вот ты горизонта — и ощутить покой.
уже стоишь посреди таинственного леса, Почувствовать родной запах — и пойти
и фонарь приветливо мигает тебе из-под следом.
высоких елей, приглашая к волшебному Когда возвращаешься, замыкается круг,
приключению. Или закрываешь за собой внутри которого ты — дома, и ты — счастлив.
круглую жёлтую дверь и отправляешься в
путешествие, которое ты никогда не за-
будешь, и которое, несмотря на все опас-
ности и перенесённые трудности, будешь
с теплотой вспоминать всю свою жизнь.
С величайшими умами человечества ты
приоткроешь завесу тайн вселенной и до-
летишь в мгновенье ока до самого края
галактики. Или нажмешь кнопку И-Скакуна
и примешь участие в чуточку безумном,
но весёлом приключении в одном из бес-
численных параллельных измерений. И
где-то там, у домика с печными трубами,
похожими на заячьи уши, стоит накрытый
стол, где для тебя налита чашка чая. И ты
всегда можешь быть уверен в том, что в
итоге всё будет хорошо...
15
 НАТАЛИЯ КУЛАГИНА, АВТОР
Буря. Дождь. Цунами. Взрыв.
Бесконечность. Миг. Порыв.
Смех. Молчание. Крик и взлёт.
Сумасшествие. Полёт.
Тяжесть. Лёгкость. Невесомость.
Высота. Желание. Скорость.
Взрыв. Порыв. Полёт. Падение.
Мечта. Одна лишь на мгновение.
16
МАРИНА ГАБАРАЕВА, АВТОР
Мне безумно нравится вид дочитанной
и только что закрытой книги. Я всегда
загибаю странички, чтобы позже вновь
прочесть понравившиеся мне места. Книга
будто становится толще, наполняясь ощу-
щением твоих пальцев, прикасавшихся к
страницам, твоими мыслями, что срослись
с мыслями автора. Теперь ты — неотде-
лимая часть этой книги, она не может
существовать вне тебя, она внутри и бу-
дет там всегда. И это забавно, потому что
автор уже не имеет к ней отношения: для
него эта история окончилась с последней
точкой, и теперь именно ты владеешь ею.
В отличие от автора, ты её не отпустишь
— она останется с тобой до тех пор, пока
память не уничтожит эту историю. Ведь
автор отдаёт свою книгу читателю, чи-
татель же — не отдаёт её никому, только
несёт в себе и с каждым днём наполняет
всё большим количеством символов и
ассоциаций. Так что все мы, читатели,
— авторы, дописывающие историю на
свой лад. И это — самое волшебное, что
я видела за всю свою жизнь.
АРТУР RUMATA ХАЧИЯНЦ, АВТОР
Предполагается, что автору всегда есть
что сказать, изложить на бумаге некие
мысленные конструкции. Возможно,
предполагается, что автор тем самым
будет претендовать если не на гениаль-
ность (хе-хе), то на исключительность или
злободневность в худшем случае. А как
быть, если у автора отпуск? Как быть, если
мыслительный процесс остановлен, а вну-
тренний диалог больше похож на общение
двух Эллочек-людоедочек? В таком случае
автор ничего не думает и не измышляет, он
гуляет по улицам с улыбкой или дрыхнет
по полдня. Серьёзные люди со сложными
лицами и насущными проблемами ска-
жут, что так нельзя, что надо непременно
чем-то заниматься и совершенствоваться,
что праздность — смертный грех. Уныние
— смертный грех, а не праздность. Автор
во время отпуска живёт по черногорской
заповеди: человек рождается уставшим и
живёт, чтобы отдохнуть. Чего и вам желает.
№ 69. Август 2015
 ОЛЕГ КОЧИЕВ, АВТОР
Лето, лето, товарищи! Слово «лето» хо-
чется кричать. Так, чтоб в загорелых ушах
звенело. Лучшее время года, однозначно.
Солнце плавит, тело тянет в водоём. Мою
любовь к лету трудно передать словами,
поэтому хватит о нём.
Времена нынче непростые, всё вокруг
шумно и нестабильно. Так что берегите
себя и старайтесь чаще улыбаться. Про-
сто внимательнее смотрите по сторонам,
позитив-то вездесущ. И не сдержусь... Сно-
ва о лете. Радуйтесь лету, хвалите лето.
Оно ведь скоро оставит нас, уступит место
осенней меланхолии. И снова его ждать
и помнить. Ура лету, в общем.
ЛЮДМИЛА ШЕСТЕРОВА, АВТОР
А чем является язык для Вас, вдумчивый
читатель? Только ли привычным средством
общения? И как Вы относитесь к тому, что
речевая культура наших с Вами сограждан
не просто падает, а стремительно катится
вниз, к серости и примитивизму? Языковая
агрессивность многих СМИ, неразборчивость
некоторых журналистов, неряшливость и
элементарная неграмотность обывателей.
Язык может всё, могущество его беспре-
дельно. Именно он некое сообщество людей
скрепляет в народ. Но он беззащитен и
беспомощен без нас, его носителей. Не пора
ли его защищать, а, может быть, и спасать?
Как? В нашей ли власти сохранить язык
как народное достояние? Свежих мыслей
и продолжения разговора ждёт автор от
Вас, вдумчивый и небезразличный мой
современник.
АНАСТАСИЯ БОРИСЕНКО, АВТОР
С детства всем знакомое ощущение — му-
чительное ожидание вишнёвого пирога,
спрятавшегося в печи, когда вся семья
усаживалась за огромный стол, а желудки
томились в предвкушении. Старый дом,
качели у покосившихся ворот, запах по-
лыни, свежего хлеба и парного молока,
тихий рокот мотора — вечно молодой
дедушка заводит свой старый, пыхтя-
щий байк. Мир полон мелочей — таких
вкусных, незаметных на первый взгляд,
чуть слышных, незабываемых.
Кто узнает в тебе профессора в третьем
поколении или писателя-фантаста, если
увидит на пороге какого-то дома, прямо
на ступеньках, да ещё и в старых потертых
брюках при свете дня, спрятавшим лицо
в тетрадь или клочок утренней газеты?
И здесь совершенно неважно, была это
брошюра «Как бросить пить и стать нор-
мальным человеком» или начало очеред-
ного томика, ведущего борьбу за правду и
казнящего зло. «Мы привыкли оценивать
оболочку, не вникая в суть», — сказала
бы я, но звучит это весьма шаблонно,
хоть и правдиво. Я не о том, что судят по
одёжке (хотя и об этом тоже), а о том, что
ошибиться сейчас легче, чем когда-либо.
Только вот причина не совсем понятна.
Возможно, дело в политических играх —
порой на выживание, экономической не-
стабильности, невежестве и потере вкуса,
дурных привычках и постоянной суете.
Словом, это мир двадцать первого века —
полный возможностей и беспросветной
грязи, умиротворения и великого безумия.
Красивый макет, стоящий на распутье, —
непонятный, многоликий, переменчивый,
но такой прекрасный...
17
18 № 69. Август 2015
 ЧЁРНЫЙ ХОД
ИРЛАН ХУГАЕВ

— Куда? — строго и нетерпеливо спросил водитель.

Я немного опешил и не сразу вспомнил адрес.
— Но если вы торопитесь, я готов дождаться другой оказии, — добавил я дружелюбно и на всякий случай
улыбнулся.
— А деньги есть? — дернул он подбородком и, не выдержав паузы, натужно рассмеялся: — Шучу, шучу.
Садись давай. Я никогда не тороплюсь. У меня времени куры не клюют. Я человек свободный.
Я бросил сигарету в урну и сел, поздно и тщетно сожалея, в изрядно промасленное сиденье. С первого
раза дверь не захлопнулась. Я повторил; теперь звук получился как молотком в зубы, но дверь всё же за
что-то зацепилась, не отскочила.
— Во-от! — похвалил водитель. — А то мало каши ел.
Когда мы тронулись, он интенсивно, будто у него чесались ягодицы, поёрзал и спросил:
— А знаешь, почему я так пошутил?
— Наверное, у вас были проблемы с клиентами.
— Как ты угадал?! — неожиданно поразился он и повернулся ко мне всем торсом.
Мне показалось, что он забыл о дороге.
— Даже не знаю, что вам ответить. Однако ручаюсь, что я не Сатана.
— Очень жаль, — сказал он серьёзно. — А то вчера ко мне садится один такой клиент и говорит: на Луну и
обратно. На тебя, между прочим, похож. Только он был без шапки, а ты в шапке... А ну, сними-ка шапку!..
Я улыбнулся левой щекой, давая ему понять, что с уважением отношусь к его чувству юмора. Он заржал,
как мерин; я даже не сразу понял, что это смех.
— Слушай, что ты мне про Луну рассказываешь? Я что, не знаю, что такое Луна?.. На Луну его привёз,
а он там вышел и пропал. Целый час его ждал. Не потому что деньги жалко. Деньги для меня — мусор,
тьфу. Хлебом клянусь. Просто думаю: мало ли что, вдруг придет?.. Обратно пустой поехал.
Он включил радио; сентиментальные горцы отжигали про чёрные глаза, злоупотребляя арабскими
модуляциями.
— Да. Нехорошо, — сказал я.
— А что с наркомана возьмёшь? Нет: мне всё равно, кто ты, но совесть же надо иметь! Если у тебя денег

ИЛЛЮСТРАЦИЯ РОМАНА БЕРЕГОВСКОГО

19
 ЧЁРНЫЙ ХОД / ИРЛАН ХУГАЕВ

нет — так и скажи, не стесняйся. Сегодня у тебя нет, а завтра — у меня. Я что — без понятий? Я, конечно,
не кололся, я не дурак, но анашу по молодости курил дай бог каждому.
В салоне стоял такой дух, как будто мышка где сдохла. Или две.
— Разрешите, я покурю?
— Подожди слушай, — возмутился он. — Только что же бычок выкинул! Вот даёшь. Потерпи немножко.
Просто я не курю. Совсем. Уже пять лет. И тебе не советую. Лучше водку выпей — и телу полезно, и душе,
как говорится, приятно. Так что я не курю. Даже нюхать противно. А знаешь, как я бросил?..
Он снова повернулся анфас.
— Нет, — ответил я быстро, чтобы он смотрел прямо по курсу.
— Сразу. Сказал себе: стоп, так не пойдёт. И с тех пор ни одной затяжки не сделал. Главное — характер. В
любом вопросе. Бабы — другое дело. Без них никак нельзя. Ну, ты понимаешь, о чём я говорю...
Он хмыкнул, и мне невольно польстило такое доверие к моему пониманию. Я хотел опустить стекло, но у
меня не было уважительной причины: вдруг небо потемнело и пошёл дождь. Не мог же я ему сказать: «У
вас воняет».
— А наркоманы — народ конченый. У них ничего святого нет. Родную мать продадут. Я их за километр
чую. Хлебом клянусь.
— Да. Тяжёлый народ, — сказал я почти одними губами, чтобы реже вдыхать.
— Да не то слово! — горько и разочарованно протянул он. — Нет, ну! Ты подойди и скажи: так и так,
подожди слушай, сейчас денег нету, потом отблагодарю как-нибудь! Мы же все люди, ёлки-палки... О!
видишь ту девятку?!.. — вскричал он с внезапным восторгом. — Спорим, баба за рулём? Баба хуже пьяно-
го водит. Обязательно подрежет. Если ты её увидел, уже поздно. Она думает, ей все должны уступать. Но
здесь асфальт, мадам, а не паркет!
— Не сокрушайтесь так. Бог ему судья.
— Кому? Бабе?
— Вашему вчерашнему пассажиру.
— Да при чём здесь бог! — крикнул он почему-то презрительно и я подумал: «В самом деле». — Мир
тесен: когда снова увидимся, тебе стыдно будет. Мне твои деньги не нужны, но ты будь че, ло, ве, ком.
Правильно я говорю?.. Так и так, — скажи, — денег нету, выручи, отвези на Луну!
— Может быть, — предположил я, — он так и хотел поступить, но что-то ему помешало?
— А что ему могло помешать? Я с ним вежливо разговаривал, вот как сейчас с тобой. Я тоже, как видишь,
культур-мультур понимаю.
«Ах, какая женщина, какая женщина!..» — застонало радио, и водитель встрепенулся и утроил децибелы.
— Ну, мало ли, — сказал я, — времена трудные.
— Что-что?! — крикнул он.
— Я говорю, — закричал я, — что времена трудные! Человек человеку волк! Возможно, это был несчаст-
нейший... из волков! Возможно, у него не осталось веры к другим волкам!! Возможно, он присматривал-
ся к вам и думал: сказать серому или не сказать?! поймёт серый или не поймёт?! — и что-то ему помеша-
ло! Возможно! — вы понимаете? — возможно!.. Возможно, он почему-то решил, что вы его не только не
поймёте, но ещё и зарычите, или, чего доброго, покусаете! Пожалуйста, сделайте тише!
Он покосился на меня вроде как с подозрением, потом выключил радио и сказал:
— Подожди слушай. Я же на тебя не рычу?
— Хотя и могли бы, — ответил я с благодарностью.
— Конечно. Но мы пока что нормально, интеллигентно разговариваем. Или нет?
— Никаких сомнений, — поспешил я.
— Твоё дело попросить прощение — а там посмотрим, прощу я тебя или нет.

20 № 69. Август 2015

 ЧЁРНЫЙ ХОД / ИРЛАН ХУГАЕВ

— Совершенно верно.
— Я не виноват, если он меня испугался. Доверие надо заслужить. Вот, например, ты: ты же мне доверя-
ешь?
— Абсолютно.
— Что и требовалось доказать! А я — тебе доверяю. Спрашивается, почему?..
Он снова уставился на меня, ожидая выражения солидарности.
— Итак?
— Очень просто, — он глухо постучал кривым указательным пальцем себе в грудь, — потому что я раз-
бираюсь в людях!
— В волках! — сказал я и улыбнулся, чтобы не быть заподозренным в каких-нибудь хищных намеках. — У
вас редкий талант.
Перед нами перебежала дорогу мокрая дворняга с беспокойными и жалостными глазами; водитель при-
тормозил и сделал резкое заявление по поводу всего семейства собачьих.
— Сучка была, — сказал я, но он этого не понял.
Костяшкой пальца я протёр дырочку на запотевшем боковом стекле.
— Знаете что? Притормозите у этого магазинчика. Надо хлебушка домой купить. И поедемте дальше.
— Что?.. Здесь? — он видимо чем-то расстроился.
— Ну да. Разве здесь запрещено?
— Нет, я просто думал...
— Что я не ем хлеб? — засмеялся я.
Он обиженно насупился и что-то пробурчал.
— Ты же не долго там? — спросил он на всякий случай, пришвартовавшись.
— Шесть секунд. Не гасите мотор. Может быть, и вам хлеба прикупить? — спросил я, уже стоя на обочине
придержав дверцу, и с удовольствием поймал за шиворот крупную каплю.
— Нет, не надо.
— Может быть, лимонаду? Или жвачку? Не стесняйтесь.
По небу от горизонта до горизонта мягко прокатился гром.
— Не надо, не надо, — ответил он сердито и быстро, как человек, у которого времени в обрез, и опасливо
посмотрел в небо через лобовое стекло.
Дождик был прекрасен, но всё-таки мокр. От души хлопнув дверью, чтобы не пришлось повторять, я
повернулся и, набрав в легкие озона, легко взлетел по ступенькам. Внутри было тихо, светло и торже-
ственно, и красивые люди праздно ходили вдоль витрин и переговаривались неслышно, как будто были
в музее. Вероятно, они прятались здесь от дождя.
За прилавком стояла девушка в лазурной униформе, похожая на стюардессу или ангела, и читала в глян-
цевом журнале.
— Добрый вечер, — сказал я, подойдя, вполголоса.
— Добрый вечер, — ответила она так же тихо и, заложив страницу пальцем, подняла на меня скучающие
глаза.
— Вам покажется странным, — сказал я и не сдержал улыбки, — вам покажется странным, но мне нужна
ваша помощь. Выручайте.
Она немного растерялась, и я поспешил добавить, всем сердцем уповая на её милосердие:
— Меня преследуют; мне нужен чёрный ход. A

21
22 № 69. Август 2015
 «ДАЛЁКО, НА ОЗЕРЕ ЧАД…»
МАРИНА ГАБАРАЕВА

Есть люди, живущие в лесу: тонком, хрустальном, почти незримом лесу, что находится где-то на окра-
ине реальной вселенной. Его трудно увидеть невооружённым взглядом, потому что только воинам до-
ступен вход в это место; только те, кто сражался, кто сжимал в ладони рукоять клинка, могут попасть в
этот странный лес. Нельзя сказать, что многие стремятся туда. Скорее уж никто не стремится, просто
у кого-то нет выбора, кто-то рождается воином, кто-то обязан сражаться, ведь это единственное, что
он умеет. Но речь идёт о не совсем обычном сражении, да и клинки здесь не такие, к каким все при-
выкли. У каждого, кто попадает в этот лес, свой собственный клинок, и ему не обязательно быть из
металла и иметь рукоять, но он непременно будет невыносимо острым, обжигающим и полным чего-
то светло-тёплого, как свет настольной лампы в вечер перед Рождеством.
Воины этого леса живут где-то на грани между реальностью и сном, потому что они мечтают. Меч-
тают так, как не умеет больше никто, мечтают даже сильнее, чем любят, мечтают, полностью отдавая
себя своим мечтам. Но простых мечтателей тоже много, так чем же эти отличаются от остальных?
Наверное, размахом фантазии и тем, что они готовы отдать всё, чтобы оживить свои мысли хоть на
маленькую крупинку из той волшебной пыльцы, которой и являются, по сути, их мечты. Они сами
словно сгустки звёздной пыли, что собралась в них в суперновую звезду.
И сегодня они сидят у костра, наблюдая за рождением новых звёзд и планет, напевают древние бал-
лады, создают новые и хотя бы в этот раз не чувствуют себя одинокими. Совсем близко — озеро Чад
и тот самый изысканный жираф, что иногда посматривает на них и как будто улыбается, одобряя их
присутствие.
Небольшая компания у костра замолкает; кто-то смотрит на небо и считает падающие звёзды, кто-то
наблюдает за огнём, кто-то перебирает тонкие струны арфы — полное спокойствие, тишина, напол-
ненная звуками природы, и витающая в воздухе магическая искренность, спасительная искренность,
которую они так упорно искали. И один из них — хрупкий парень, на вид лет шестнадцати, хотя ему
уже за двадцать, но это не здесь — это в той реальности, которой нет места в лесу. Он поднимает
взгляд на небо и вздрагивает: снова приходит дождь. Только другие его не видят, ведь этот дождь
идёт не тут, он идёт на сетчатке глаз парня. Он видит эти капли, слышит, как они рассекают воздух,
чувствует их на своей коже, но они не касаются земли, не оставляют следов на траве и на других при-
сутствующих здесь. Дождь идет внутри него. У капель вкус сладкого мороженого щербет и лекарств.
Капли падают из пустоты, а не из облаков; небо по-прежнему звёздное, Млечный путь по-прежнему
близок.

ИЛЛЮСТРАЦИЯ НАТАЛИИ КУЛАГИНОЙ

23
 «ДАЛЁКО, НА ОЗЕРЕ ЧАД…» / МАРИНА ГАБАРАЕВА

Он единственный, кому является этот дождь. Когда-то его видели многие из них, но со временем каж-
дый теряет такую способность и начинает жить только в мире магического спокойствия и искренно-
сти. И юный хрупкий парнишка вновь чувствует себя одиноким, потому что знает, что за появлением
дождя всегда следует обратное путешествие в тот мир, где ему снова за двадцать, где всё холодно-бе-
лое и какое-то прозрачное, где всё кажется гораздо менее реальным, чем эта полянка в его лесу, где он
чувствует только вкус лекарств. Он поднимается на ноги, неохотно вставая с тёплой земли, и отхо-
дит от костра. Сейчас ему просто нужно увидеть как можно больше, запомнить эти места, что будут
спасать его, когда он снова вернётся, когда его щипцами вырвут из любимого им места. Он спешит к
озеру Чад к странно погрустневшему жирафу, что склоняет к нему свою величественную голову и осто-
рожно тыкает губами в волосы мальчишки, как будто прощаясь, отпуская его и благословляя на самый
сложный путь из всех, что возможен. Он отправляет парнишку сражаться с теми, для кого нет этого
леса, нет мечты, нет неба, с теми, у кого есть стены из бетона, металла и стекла. Жираф отправляет
его в мир, где есть небольшая и очень белая комната, из которой он ещё не скоро сможет вернуться.
Изысканный жираф на озере Чад отправляет мальчика вслед за дождём, что с каждой каплей утягивает
из волшебного леса мечты.
Мальчишка кивает и закрывает глаза, в последний раз прикасаясь к шкуре жирафа, прощаясь с ним,
потому что не знает, сможет ли когда-нибудь вернуться, сможет ли выбраться из тумана, что ему вновь
придётся вдыхать каждый день. Он знает, давно знает, что отличается от всех, кто присутствует здесь,

ТЫ МОЖЕШЬ МЕЧТАТЬ, ТЫ МОЖЕШЬ ПУТЕШЕСТВОВАТЬ В СВОИХ

МЕЧТАХ, НО РЕАЛЬНОСТЬ НЕ ПРИНИМАЕТ ТВОЮ ФАНТАЗИЮ,
ОТТОРГАЯ ЕЁ, КАК ЧУЖЕРОДНЫЙ ОРГАН
даже несмотря на то, как они похожи и как хорошо ему с ними. Между ними все ещё есть эта грань,
есть этот дождь, который забирает его обратно. Они называют этот дождь «предвестником той жизни»,
только слово «жизнь» для них не несёт ничего хорошего.
Очередная капля дождя попадает на щёку парнишки, и он будто начинает истончаться. Компания у
костра оборачивается и видит, как он исчезает, удаляется от них и возвращается туда, где его никто не
ждёт, но куда его почему-то продолжают возвращать.

— Эй, просыпайся. Пора принимать вечерние таблетки, — раздался грубоватый голос в светлой комна-
те. Белые стены, обитые мягким материалом, чтобы не допустить синяков на теле буйного пациента,
никаких окон, лишь одна металлическая дверь с небольшим зарешечённым отверстием.
Никакого леса, никаких костров, никаких друзей. Всего лишь обычный день в комнате, где принима-
ешь таблетки, после которых теряешь свой хрустальный лес и попадаешь в кладбищенски-тёмную,
поскрипывающую и завывающую чащу, в которое превратилось твоё сознание. Ты можешь мечтать, ты
можешь путешествовать в своих мечтах, но реальность не принимает твою фантазию, отторгая её, как
чужеродный орган. Жаль, что все те воины в лесу у костра уже давно закончили свои битвы, стерлись
из реальности. И только он продолжает стираться из места, где чувствует себя живым, и возвращаться
в мир, где все остальные чувствуют себя живыми. A

24 № 69. Август 2015

25
 В процессе работы в Государственном архиве республики Северная Осетия-Алания, собирая ма-
териалы для докторской диссертации, я обнаружил интересный документ — протокол заседания
городской думы Владикавказа от 27 ноября 1896 года. События, развернувшиеся в тот день в думе и
зафиксированные в протоколе, поразили меня своей актуальностью. Речь шла о недоверии, воров-
стве, растрате… Местами протокол приводится без изменений. Основываясь на архивных данных
из фондов музея истории Владикавказа, автор попытался достоверно передать общественную
жизнь того времени…

ОДИН ДЕНЬ
ВЛАДИКАВКАЗА
ВЛАДИСЛАВ СИНИЦЫН

Утром 27 ноября 1896 года гласный городского собрания Владикавказа Пётр Александрович Коноплин,
сидя дома за массивным дубовым столом на точёных пузатых ножках, покрытом зелёным сукном, раз-
мышлял о сложностях депутатского служения. На разложенном листе бумаги пером прикидывал тезисы
своего сегодняшнего выступления в городской думе. Мраморный прибор с двумя симпатичными хру-
стальными чернильницами стоял на краю стола, и отведённое на нём место для перьев опустело. Един-
ственное перо притупилось, далее писать было невозможно. Надо было купить новые перья, а исписан-
ные — очинить. Сам он очинку перестал делать, да и перочинный ножик куда-то затерялся. В еврейской
лавке канцелярских товаров продавали и чинили писчие гусиные перья, там же эти перья вываривали в
щёлочи и закаливали в горячем песке. Обычно не всё гусиное оперение использовалось для письменных
принадлежностей. В дело годились достаточно толстые стержни, удобные для обхвата пальцев. Чинили
перья сами их владельцы. Суеверные писатели и поэты также навострились править свои перья или
держали специального слугу, который мог это делать — перьев и чернил они изводили много. Пётр Алек-
сандрович с горечью бросил эпистолярную работу, вспомнив об аппарате, находящемся в думе, который
предназначался для печатанья текстов; впрочем, чудо-машинку он рассмотреть так и не успел.
Стояла неуютная промозглая погода. Туман в виде молочного потока сходил со стороны Столовой горы,
распространялся по улицам, рассеиваясь, оседал холодными каплями, делал дороги мокрыми, при всём
при этом дышать было тяжело. Одно утешало — что в здешних местах хоть и сыро, и чахотка преследует
обывателей, всё же погода менялась часто, и вслед за пасмурными днями настанут солнечные деньки с
лёгким морозцем по утрам.
Раздался звон колокола маленькой деревянной церкви на холме. Его звук удивительно напоминал мело-
дичность перезвона в небольших греческих церквях. Петру Александровичу вспомнились времена воен-
ной службы, когда с эскадрой русского флота прибыли они к острову Санторини. Некогда взорвавшийся
вулкан образовал гигантскую воронку, заполненную сейчас водой, а оставшиеся после катастрофы куски
суши выстроились в море почти ровным кругом. Один из островов, самый большой и неприступный,

ИЛЛЮСТРАЦИЯ АЛЁНЫ ШАПОВАЛОВОЙ

26 № 69. Август 2015

27
 ОДИН ДЕНЬ ВЛАДИКАВКАЗА / ВЛАДИСЛАВ СИНИЦЫН

оказался пригодным для жизни, на вершине его построены были белые домики, частью своей занимав-
шие пещеры и гроты. Небольшие церкви с голубыми куполами создавали неповторимый колорит этого
места. В голову пришло позабытое слово из греческого языка — «трапеза», означающее «банк». Мысли о
трапезе усилили чувство голода и поторопили к завтраку.
Кончив завтрак, Пётр Александрович встал из-за стола, прошёл две комнаты, увешанные зеркалами,
остановился возле ломберного столика, взглянул в окно, выходящее в переулок, и на противоположной
стороне увидел направляющегося к незапертым воротам его дома полицейского — рядового Сутяги-
на. Пётр Александрович поставил на ломберный столик широкую мужскую чашку со специальным
фарфоровым желобком, в котором удобно помещались усы, благодаря такому усовершенствованию
остававшиеся всегда сухими при чаепитии. Через какое-то время раздался звонок дверного колоколь-
чика, в передней началась суета. Недавно нанятая за сорок рублей годового жалования служанка Анна
ответственно выполняла свои обязанности и очень старалась с тем, чтобы отворить дверь и наилучшим
образом принять визитёра, показывая своё усердие, в особенности если хозяин находился дома.
— Господин Коноплин дома? Ему надлежит принять повестку и расписаться.
— Дома, дома, милостивый государь, — любезно ответила Анна. — В собрание скоро пойдут.
— Господин Коноплин, извольте принять и расписаться, — сказал Сутягин строгим голосом, однако от
промозглой сырости слова сорвались, вышло что-то похожее на собачий лай. Посыльный протянул
подошедшему хозяину небольшой листок. Анна пока не освоила обращения с маленьким серебряным
подносом, предназначенным для визиток и писем. Предыдущая служанка, Земфира, прекрасно обраща-

В ПОДВОРОТНЕ СЕРЫЕ, ЛОХМАТЫЕ КАВКАЗСКОЙ ПОРОДЫ ЩЕНКИ,

ПИХАЯ ДРУГ ДРУГА И ЯКОБЫ ПОКУСЫВАЯ, ИГРАЛИ,
ВСЛЕДСТВИЕ ЧЕГО СКОРО УТОМИЛИСЬ И ЗАВАЛИЛИСЬ ВСЕ ТРОЕ В
НАГРЕТУЮ СОЛНЦЕМ ЯМКУ, ПОЁРЗАВ В КОТОРОЙ,
ВПАЛИ В НЕПРОДОЛЖИТЕЛЬНУЮ СПЯЧКУ
лась с этим предметом, но её как невесту умыкнул какой-то горец. Пришлось нанять новую и раз от разу
подходить к двери, чтобы не пропустить важное. Пётр Александрович взял левой рукой листок, правой
подкрутил усы и начал читать про себя:
«Владикавказскому почётному гражданину Петру Александровичу Коноплину.
Покорнейше прошу Вас пожаловать во Владикавказское Городское Полицейское Управление 29 ноября
сего 1896 года к 8 часам по касающемуся Вас делу. В получении настоящей повестки прошу расписаться
на отрезе. Письмоводитель Молчанов».
Получив подпись, Сутягин удалился, сутулую фигуру его скрыл туман. Листок остался, а принесшего по-
вестку как будто и не было вовсе.
— Аннушка, — позвал Коноплин. — Сходи, золотце, к Вардану на Армянскую улицу, пусть к вечеру при-
шлёт меру яблок.
Анна рада была выполнять каждое поручение хозяина, поскольку, как оказалось, никто в городе толком
не может разобраться в её деле о предстоящем браке, а замуж, как всякой девице, ей, безусловно, хоте-
лось. Нанимаясь в услужение, она без утайки рассказала новому патрону суть дела: что бракосочетание
хочет произвести по обычаю предков, однако требуется соответствующее разрешение.
Новая служанка Анна принадлежала к секте молокан-субботников. По совету какого-то несведущего
стряпчего она подала в городское полицейское управление ходатайство о выдаче ей удостоверения о
принадлежности к секте субботников, уплатив при этом пошлину в две гербовые марки по 80 копеек
каждая, которые она аккуратно и наклеила на составленный стряпчим лист прошения. Это удостовере-
ние, как она полагала, необходимо было для вступления в брак. Как раз подав ходатайство, она нанялась
на работу к гласному владикавказской городской думы Коноплину, рассказав, впрочем, о своём деле, на

28 № 69. Август 2015

 ОДИН ДЕНЬ ВЛАДИКАВКАЗА / ВЛАДИСЛАВ СИНИЦЫН

что Пётр Александрович немало удивился и разъяснил, что подобного рода удостоверения не выдаются
и, огорчив её тем, что уплаченная гербовыми марками пошлина не возвращается, обещал похлопотать
о выдаче разрешения на брак. Содействие посулил оказывать и в занесении последующей записи в
метрическую книгу владикавказского городского полицейского управления, специально заведённую
для записей браков людей, удостоверивших под опасением установленных законом 19 апреля 1874 года
последствий, что они не состоят записанными в метрических книгах православного или другого какого-
либо из признанных в государстве исповеданий. Высказав эту сухую формулировку, Пётр Александрович
вызвал законное уважение в глазах служанки, которая попросила написать бумагу. Писать прошения
Анна не умела.
Тем временем Пётр Александрович, собравшись, вышел и направился в городскую думу. Проходя обыч-
ной своей дорогой, примечал владикавказские домостроения. Одноэтажные и двухэтажные домики
прижимались друг другу вдоль всей улицы и были соединены общим забором, имели арочные ворота,
в изгородь местами были уложены под углом булыжники, разряжённые кирпичной кладкой. Проходя
мимо дома бывшего в нескольких военных компаниях знакомого офицера, через раскрытые окна услы-
шал доносившиеся звуки осетинских мелодий. Как обычно, на гармонике играла офицерская дочь Инга,
старательно выводя аккорды, отрешённо и задумчиво смотря куда-то в сторону. Через открытое окно
была видна её настоящая осетинская коса, которую на улице увидеть бы не пришлось. Старательную де-
вочку Пётр Александрович часто встречал, так как по повелению своего батюшки ей приходилось брать
уроки музыки и пения. Она всякий раз шла в сопровождении своего дяди — лихого джигита в черкеске
и при кинжале, — и складывалось впечатление, что музыка ей нравилсь. Необычное для этих мест имя

НЕУЖЕЛИ КАЖДЫЙ ГРАМОТНЫЙ ОВЛАДЕЕТ

ТАКИМ ПИШУЩИМ АППАРАТОМ, НЕ БУДЕТ КЛЯКС,
НЕ НАДО ТОЧИТЬ ПЕРЬЯ…
дочери отец привёз из какого-то дальнего похода. Хотел, чтобы девочка во всём отличалась, а иной раз
даже превосходила остальных — так и воспитывал.
Погода постепенно начала налаживаться, туман рассеялся и солнце стало пригревать. В одиннадцать
было назначено заседание по вопросу о попечителе городских приютов для престарелых и душевно
больных — докторе Яшине. Не секрет, что доктор Яшин был приятелем городского головы Сухова. По
этой причине чувствовал себя вольготно, в собрание практически не ходил. Так, по дороге размышляя
о вредности кумовства и панибратства, Пётр Александрович заметил стаю бродячих собак. С визгом и
лаем они бежали от мясной лавки, а затем, немного покружив и упокоившись, разлеглись на солнечной
стороне улицы. Собаки вели себя мирно, изредка вызывали неприязненную реакцию прохожих, однако,
видимо, привыкли к постоянным выкрикам и, валяясь, не поднимали даже уха. Обыватели возмуща-
лись, легко объединялись в группы по интересам — одни собак жалели, другие откровенно ненавидели,
но и те, и другие, надо сказать, приближаться к ним опасались.
«Расходная статья, по которой в прошлом году было отпущено из городских денег 100 рублей, называлась
«на истребление бродячих собак», — поморщившись, подумал городской гласный Коноплин; количество
их не уменьшилось, а вроде больше стало… Он взглянул на другую сторону улицы. Собаки разместились
удобно и, пригреваемые нежарким солнцем, смешно вытянув голову и лапы, не подозревали, сколько
денег выделено на их истребление. После посещения задворок мясной лавки этим животным, некогда
бывшими домашними питомцами, на людей реагировать не хотелось, за исключением случая, если кто-то
из прохожих на время загораживал солнце. Недовольный создавшейся тенью пёс чуть-чуть приподнимал
помятую морду, открывал глаза, в которых был немой вопрос, какой бывает на физиономии торговца при
несогласии с предложенной ценой, впрочем, злобы никакой не было. В подворотне серые, лохматые кав-
казской породы щенки, пихая друг друга и якобы покусывая, игрались, вследствие чего скоро утомились и
завалились все трое в нагретую солнцем ямку, поёрзав в которой, впали в непродолжительную спячку.

29
 ОДИН ДЕНЬ ВЛАДИКАВКАЗА / ВЛАДИСЛАВ СИНИЦЫН

«Так вот кто на дорогах ямы роет и разбивает мостовые», — с усмешкой думалось городскому гласному.
Кто-то из сердобольных горожан раскрошил лаваш, но собачья братия его не ела. Весь хлеб достался
воронам, которые важно ходили между собак, давая фиолетово-чёрный отблеск, а заведённые назад
крестиком крылья совместно с походкой придавали невероятную схожесть этим птицам с важными
столичными чиновниками в парадных фраках.
Показался Терек. Серая лента реки временами напоминала расплавленный свинцовый поток. Гребни
волн поблёскивали на солнце, как кизлярский кинжал. Чистейшие, наполненные от горных ледников
воды омывали лежащие посредине русла огромные валуны, закручивались вокруг и шумно выбрасы-
вались вперёд. От этого поднималась вверх свежесть, которая распространялась по воздуху, привнеся
частичку гор в городскую суету. Через реку планировалось построить мост. Как депутат он знал, что на
строительство платформы через Терек было выделена большая сумма — 4593 рубля и 78 копеек. Строи-
тельство ещё не началось, а комиссия во главе с архитектором и инженером уже докладывала о перерас-
ходе, требовались ещё средства. Казалось, что это чистота горного Терека сопротивлялась предстоящему
строительству, а не пользовались моментом нечистые на руку подрядчики.
Так, в заботах об окружающей среде, с мыслями о несовершенстве законов, контроля, кумовстве и воров-
стве, а также мздоимстве, Пётр Александрович пришёл в городскую думу. Из пятидесяти двух гласных
прибыли и зарегистрировались тридцать. Собрание было открыто под председательством городского
головы Сухова. Представление о присвоении Сухову чина коллежского регистратора было уже в пути, и,

«КАКИМИ, ИНТЕРЕСНО, БУДУТ КНИГИ?» —

ВДРУГ ПОДУМАЛОСЬ ЕМУ. И ТУТ ЖЕ ПОЧУДИЛОСЬ, ЧТО КНИГИ
БУДУТ ЗАКЛЮЧЕНЫ В ДИКОВИННЫЕ ТОНКИЕ СВЕТЯЩИЕСЯ ФУТЛЯРЫ,
КОТОРЫЕ ЛЮДИ ВМЕСТО СОГРЕВАЕМОЙ СОБСТВЕННЫМИ
РУКАМИ КНИГИ ПОВСЕМЕСТНО НОСЯТ С СОБОЙ,
БЕЗ ПРИВЫЧНОГО ШУРШАНИЯ СТРАНИЦ — ЧИТАЮТ
стало быть, городу не нужны скандалы, тем более злоупотребления. Тем временем председатель Сухов
доложил собранию, что избранный думою в попечители городских приютов для престарелых и душев-
но больных доктор Яшин выбыл из состава гласных думы за утратой имущественного ценза: так как
за время заведования приютами гласный Яшин привёл эти учреждения в образцовый порядок и завёл
в них хозяйство при соблюдении экономии в сделанных ассигнованиях, то не найдёт ли собрание не-
обходимым принести доктору Николаю Васильевичу Яшину от имени думы благодарность за полезную
и безвозмездную службу городу, а также не попросит ли его оставаться попечителем приюта впредь до
истечения срока полномочия настоящего состава думы, то есть до апреля 1897 года.
Коноплин, избранный также в попечительский совет, возмутился и, взяв слово, темпераментно начал
говорить:
— Хотя и избран я думой попечителем приюта престарелых, но никогда по неизвестным мне причинам
в заседания попечительского совета не приглашался, меня почему-то просили вообще не вмешиваться
в дела приюта, а между тем хозяйство этого учреждения ведётся неэкономно: содержание, например,
одной курицы стоит 30 копеек в месяц, а мера картофеля чуть ли не целый рубль; постройки производи-
лись небрежно и непрочно; затем попечителем Яшиным за городские деньги было куплено для при-
юта из городского леса одиннадцать саженей дров, а на самом деле в приют доставлено только девять
сажень, а остальные две сажени свезены аробщиками на дом к Яшину.
Собрание закончилось голосованием. Большинством голосов дума выразила благодарность Яшину. Ко-
ноплин подал особое мнение, требуя разбирательства.
Вернувшись домой, Пётр Александрович взялся за составление прошения для Анны. Письменные при-

30 № 69. Август 2015

31
 ОДИН ДЕНЬ ВЛАДИКАВКАЗА / ВЛАДИСЛАВ СИНИЦЫН

надлежности были обновлены, он взял новое перо, обмакнул в чернильницу, вспомнил утренний казус,
сделав заключение о том, что, как предварительно не составляй на бумаге речь, течение жизни покажет
иное, и начал писать:
«Будучи по вере и рождению принадлежащей к расколу…» — остановился и подумал, что хорошо бы
иметь чудо технической мысли, недавнее американское изобретение — пишущую машинку, какую при-
слали в думу с оказией из губерний прибалтийских, с помощью которой писарь городского собрания
двумя указательными пальцами ловко отстукивал протоколы, обращения, особые мнения гласных, да
и другие бумаги и копии, кои припечатывались синими буквами. Его особое мнение по сегодняшнему
собранию также осело в канцелярии и выполнено было машинописным образом. Неужели каждый гра-
мотный овладеет таким пишущим аппаратом, не будет клякс, не надо точить перья… Гласный поразился
такой перспективе, продолжил работу, и в скором времени прошение было написано.
В пятом часу пополудни прибыли яблоки, меру которых привез чёрненький запылённый ослик. По одну
сторону от него шёл погонщик Шмеркля, по другую — маленькая чумазая девочка Жанна, дочь сухум-
ского армянина Вардана. Губы её и пальцы рук измазаны тутовником, который отмыть практически
невозможно. Всем известно, что Вардан из плодов тутового дерева гонит весьма неплохую водку, запасы
сырья поэтому были внушительные. Нахождение дочки при товаре продиктовано получением денег, так

БУДУЩЕЕ ЖИВО ПРЕДСТАВИЛОСЬ ПЕТРУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ:

ПО ПРЕКРАСНО УСТРОЕННЫМ, БЕЗ ЯМ И РЫТВИН, ТВЁРДЫМ КАК
КАМЕНЬ ДОРОГАМ ЕДУТ САМОДВИЖУЩИЕСЯ ЭКИПАЖИ,
ПО МОЩЁНЫМ УЛИЦАМ ИДУТ ГОРОЖАНЕ,
ПОЧТИ У КАЖДОГО — МИНИАТЮРНЫЙ ТЕЛЕГРАФ
как к погонщику доверие было утрачено. Зная это, Анна передала деньги маленькой торговке, хотела
было погладить её по голове, но девочка увернулась и прошипела: «Нежжа», что означало «нельзя».
Получив деньги, процессия, состоящая из осла, старого еврея и дикой девочки, растворилась на улочках
Владикавказа.
Пётр Александрович подошёл к книжной этажерке, с самого верхнего яруса взял фолиант «Похвала
глупости». На титульном листе было написано: сатира Эразма Роттердамского. В минуты нахлынувших
философских раздумий он часто обращался к «Moriаe Encomium».
«Какими, интересно, будут книги?» — вдруг подумалось ему. И тут же почудилось, что книги будут за-
ключены в диковинные тонкие светящиеся футляры, которые люди вместо согреваемой собственными
руками книги повсеместно носят с собой, без привычного шуршания страниц — читают. Теперь в минуту
спокойного отвлечения перед глазами его пронеслись яркие футуристические эпизоды.
Будущее живо представилось Петру Александровичу: по прекрасно устроенным, без ям и рытвин,
твёрдым как камень дорогам едут самодвижущиеся экипажи, по мощёным улицам идут горожане, почти
у каждого — миниатюрный телеграф. Для отопления домов не требуется дров, в каждом доме устрое-
но светящееся окно, наподобие церковного витража, денно и нощно показывающее картинки мира в
цвете и звуке, причин для злоупотреблений практически нет, оттого и полиция не курсирует по городу с
ружьями и саблями наперевес.
— «Erasmus Mundus», — тихо произнес Петр Александрович, — это целый мир, надо полагать, под этим
наименованием в будущем организуют университет или сообщество новых людей, рвущихся к знаниям
и новым впечатлениям студентов и их преподавателей, прогрессивной молодёжи, путешествующей по
свету без границ…
Столовая гора скрылась в вечерних сумерках, из печных труб соседних домов столбом к небу подни-
мался белый дым. «Завтра будет холодно», — думалось ему. Утомлённый думскими спорами, гласный
направился спать. Завтра Владикавказ встретит новый день. A

32 № 69. Август 2015

33
34 № 69. Август 2015
 ТЁМНАЯ ПОЛОСА
СВЕТЛАНА МАКАРЕНКО

— Тише, тише, маленький! Чего напугался? Светляк твой погас? Да не погас ни капельки, просто уснул.
Спрячь под одеяло. Вот видишь, а ты испугался. В крайнем случае, в коробке ещё пара запасных оста-
лась, до конца этой Тени хватит.
Мальчик уже не плакал. Съёжился под стёганым одеялом и мокрыми от недавних слёз глазами смотрел
на уснувшего в своём стеклянном домике светляка. Он ему и имя дал уже, да взрослым не расскажешь —
вечно они ругаются и не велят привязываться к светлякам. А чего такого! В книжке старой он читал как-
то, что были у тех детей — в давнем времени, в чужой стороне — такие штуки, фонарики назвались. И уж
как они любили их, гордились. А ведь фонарики даже и не живые, а его Сэмми — живой, взаправдашний,
первый его светляк!
Дедушка смотрит ласково и чуть-чуть укоризненно. Но он не заругается. Вздохнёт только, пожуёт губами
и расскажет любимую сказку. Про то, что в старые времена света было много-много, и никто не боялся
холодных ядовитых режущих лучей луны, а Теней, тянущихся неделями, и вовсе не было. Потому что в
небе горел такой большой-большой и круглый светляк. Мама не любила эти сказки, отчитывала дедушку
и мальчика заодно — за то, что пересказывал их друзьям.
А дедушка всё равно рассказывал… Про то, что тот огромный светляк однажды взял и умер. И стало
темно, как вот сейчас есть, и страшно, и откуда ни возьмись — из тёмных чащоб, из пещер — выбрались
полулюди с чешуйчатыми крыльями. Стали они охотиться на всякого, кто выходил из дома, хоть на пару
шагов, заполонили брошенные усадьбы. А потом выбралась на небо хохочущая злая луна. Многих она
погубила — тех, кто обрадовался и решил, что лучше такой свет, чем вечная темень. Тех, кто наружу по-
бежал — да и сгорел на месте…
Приспособились как-то, что уж там. В луну эти, чешуйчатые, из своих нор и носу не кажут, а хорошая
плотная ткань от её света защищает. Вот и выходят собиратели, снарядившись и закутавшись. Идут на
поляны-луга, собирать светляков, чтобы следующую Тень пережить. Никогда они не рассказывают, где те
светляки водятся. Но дедушка как-то шёпотом сказал, что большой светляк, знать, взорвался и оскол-
ками рухнул наземь. И где осколки упали — выросли деревья, на которых теперь светляки и подрастают
понемногу. Они хорошие, светляки. Добрые. Еды им совсем немного надо, а светят хорошо, ровно и ярко.
И чешуйчатые их боятся даже больше, чем луны.
А что, если заселить всю-всю землю деревьями со светляками? Стало бы тепло и светло, и Теней бы не
стало совсем. Надо будет вызнать у Сэмми, когда проснётся и засветится поутру, как бы это провернуть.
И дедушка поможет… наверное…
Мальчику снились танцующие в тёплых лужах жёлтого света люди. На плечах у каждого отплясывали
светляки, и были они в воздухе, и всюду, даже на чёрном-пречёрном небе мигали и дурачились, словно и
не было никогда Тени. A

ИЛЛЮСТРАЦИЯ АЛЁНЫ ШАПОВАЛОВОЙ

35
36 № 69. Август 2015
 ПРОСТАК ВЛИН
ИЗ ДЕРЕВНИ НУРТА
А. А. П Е Х

О той эпохе ходит великое множество легенд и мифов. Об эпохе славных войн и рыцарей в сверкающих
доспехах; о драконах, великанах, троллях и гоблинах. О странных существах, живущих в лесах, горах и
пустынях. О народах, что никогда друг с другом не пересекались, что позволяло им жить в мире, не беря
в руки ничего острее кухонного ножа и ничего тяжелее плуга.
Их называли малантрами — точнее, они себя так именовали. Каждый представитель этого народа знал,
что он произошел от человека, жившего в этих краях больше тысячи лет назад. Но никто не знал, кем
именно был этот человек — Малтран. История его личности в привычной в те времена манере передава-
лась из уст в уста, и поэтому многие столетия подвергалась нескончаемым искажениям важных фактов.
К примеру, одна семья в селении Нурта утверждала, что Малтран был королем, а их соседи говорили, что
он был зажиточным купцом с Больших островов. Третьи же настаивали, будто бы Малтран был рыцарем
благородного происхождения и имел в этих краях подаренные королём земли, на коих сейчас и распола-
галось одноимённое поселение.
Так или иначе, история была запутанной и никто не решался искать правду среди дюжин предлагаемых
версий.
По-особенному равнодушно ко всему вышеупомянутому относился Влин, которого все звали Влин
Простак. Отец Влина — помощник кузнеца, а мать работала в поле, была местным фермером. Сам Влин,
сын Влана и Дунии, ничем ровным счётом не занимался. Просиживал целыми днями дома или гулял в
старом лесу у речки Быструшки.
Лес был невероятно древним. Никто толком не знал, когда он появился в этих краях и был ли во времена
Малтрана, что породило немало догадок и домыслов, о которых, пожалуй, Влин не слышал и слышать
не хотел. Одно он знал наверняка — деревья в старом лесу были высокими, а листва на них — пышной
круглый год, как мех на овцах фермера Броела перед стрижкой.
Жители Нурты раньше часто ходили в лес за грибами, ягодами и желудями, пока фермерские поля не
стали приносить достаточно зерна, которого с лихвой хватало на беззаботную жизнь в три годичных се-
зона. Возможно, именно поэтому Влин любил бродить по дебрям старого леса. Ведь он с теплотой отно-
сился к тишине и покою, которые так трудно отыскать в границах медленно разрастающейся деревушки.
Однажды самым обычным, ничем не примечательным солнечным утром, когда солнце едва показалось
на горизонте, а утренняя роса лёгким покрывалом легла на зеленеющую лужайку, Влин, как всегда,
хорошенько подкрепился и направился на прогулку в Дуб-Иву (так местные жители называли старый
лес у границы). Родители перед его уходом посетовали, что он мог бы устроиться на работу и приносить

ИЛЛЮСТРАЦИЯ АННЫ МАХАРАШВИЛИ

37
 ПРОСТАК ВЛИН ИЗ ДЕРЕВНИ НУРТА / А.А. ПЕХ

пользу семье. Отец Влан назвал его бездельником, а мать махнула рукой, заявив:
—- Лишь бы с Келином и его шайкой не водился! Эти пьяницы вчера опять уснули посреди кукурузного
поля. Век бы их красные морды не видать! Благо, вороны стали облетать наши посевы стороной. Хоть
какой-то прок от этих тунеядцев!
— Вот видишь, сын, — тут же подхватил отец Влан, — польза! Польза должна исходить ото всех!
Влин вышел из дому, окольными путями пробрался к тропинке, что вела к Дуб-Иве. Мимо него, как ош-
паренный, пронёсся владелец местного продуктового склада с мешками на тачке. Мистер Дудл укориз-
ненно покачал головой:
— Опять идёшь ворон считать? А у меня не хватает работников на складе. Ай-яй-яй…
— И вам доброго дня, мистер Дудл, — сказал в свою очередь Влин, ускорив шаг.
Как только владелец склада остался позади, Влин вздохнул с облегчением и пошёл дальше. Он предста-
вил, как вот-вот окажется в дебрях своего любимого леса и тут же воспрянул духом, выпрямив спину и
весело перепрыгнув через деревянную половицу моста у реки Быструшки.
Влин мог поклясться, что краем глаза видел нечто тёмное, которое со скоростью течения реки пронес-
лось под мостом и удалилось прочь, за горизонт.
«Наверное, какая-нибудь рыба», — тут же подумал Влин. Хотя в краях, в которых он жил, рыб таких раз-
меров отродясь не водилось, а если бы они и водились в здешних водах, то уж кто-кто, а Влин бы об этом
наверняка узнал в числе первых.
Пока шёл, он размышлял над словами своих родителей. Влин немного злился на них, но знал, что его
папа с мамой правы. Тем не менее, Влин чувствовал, что его ждёт нечто большее, чем работа на складе
или в поле, или ещё того лучше — подмастерьем плотника, который работает весь световой день, не от-
влекаясь ни на обед, ни на полдник. Быть подмастерьем местного плотника Влин ни за какие деньги не
согласился бы, поэтому чувство, которое преследовало его последние несколько недель, давало надежду.
Чувство сменялось загадочными ощущениями, предвестниками чего-то нового, чего-то интересного…
Влин услышал лай фермерской собаки, с которой у него были не лучшие отношения, и, громко фыркнув,
зашагал вперёд, войдя в чащу леса на большой скорости.
Бродя по лесу почти до полудня, перекусив лесными ягодами: земляникой, которая росла на небольшой
полянке посреди дебрей, и двумя горстями малины, Влин с опаской осматривался по сторонам, частень-
ко поглядывая назад. Малиновые кусты — магнит для медведей, которых в родных краях Влина не было,
но каждый раз, на всякий случай, Влин проверял, нет ли кого поблизости. Излишняя осторожность в
лесах не повредит!
Вскоре Влин решил немного отдохнуть. Он сел и прильнул к плотному стволу вековой осины, рядом с за-
росшим трактом, по которому он и планировал продолжить своё путешествие. Едва он закрыл глаза, как
нечто снова привлекло его внимание. Влин разомкнул веки, пристально вглядевшись в маленький пред-
мет, лежавший на голой земле. Этот предмет удачно отражал редкие солнечные лучи, перенаправляя их
от голой земли прямиком в глаз Влина.
— Ни присесть, ни прильнуть! — пробурчал парнишка.
Он тяжело поднялся на ноги и подошёл к этому злосчастному предмету круглой формы и невероятно
однообразного жёлтого оттенка.
— Монетка?
Влин поднял золотую монету и почесал затылок. Впервые за его недолгую жизнь ему улыбнулась удача,
но он пока ещё не осознал этого.
Вглядевшись дальше, на несколько десятков шагов вглубь тропы, он заметил ещё одну блестящую мо-
нетку. А последовав за ней, нашёл ещё пять золотых монет! Влин был крайне доволен собой, зная, что за
такую находку родители перестанут его ругать и в кои-то веки похвалят, и, быть может, ещё и перестанут
тревожить, когда он в очередной раз соберётся выбраться из дома на прогулку.
След из монеток привёл его глубоко в лес, где солнце светило уже не так ярко, а деревья стояли в тесной
близости друг к другу. Влин никогда не заходил так далеко, поэтому он решил не рисковать и повернуть
назад.
Вдруг что-то загремело. Влин с перепугу замер на месте. Послышался хруст веток, и в нескольких шагах

38 № 69. Август 2015

39
 ПРОСТАК ВЛИН ИЗ ДЕРЕВНИ НУРТА / А.А. ПЕХ

от него прошло нечто большое и очень горбатое. Оно не обратил внимания на нашего героя, за что Влин
стал вполголоса благодарить высшие силы. А когда опасность миновала, парень поспешил удалиться
прочь.
Он не помнил того, как преодолел три лиги и вышел из леса. Не помнил и того, как добрался до своей
деревни. Когда Влин Простак вернулся домой, дело близилось к ночи.
Его мать, Дуния, готовила на медленном огне какое-то вкусно пахнущее варево, а из печи доносился за-
пах свежеиспечённого пшеничного хлеба.
Отец, Влан, уже сидел за столом перед пустой тарелкой и нервно менял местами вилку с ложкой.
— А-а-а, — забурчал Влан, — явился-таки. Дорогая, а ты знаешь, что сегодня мистер Дудл предлагал на-
шему сыну работу?
— Да? — радостно воскликнула Дуния.
— Но наш сын не так прост, как может показаться на первый взгляд, — продолжал отец Влан, встретив-
шись взглядом с Влином, — он ушёл в свой лесок! Гордость нашей семьи! Королевские манеры! Бездель-
ник!
Мать Влина в очередной раз отмахнулась и поставила медный котелок на стол.
Влин очень нервничал. Он всё стоял у порога и не ступал ни вперёд, ни назад. В его глазах затаились
страх и негодование. Он мог сегодня запросто погибнуть. Погибнуть от рук неизвестного существа с
горбом! А всё из-за чего? Золота? Денег?
Парень пришёл в себя и недовольно промычал что-то. Посмотрев на руку, в ладошке которой он крепко
сжимал все найденные семь золотых монеток, Влин подошёл к столу и положил свою находку перед от-
цовской тарелкой.
Поначалу всё было ничего. Отец Влан молча смотрел на золотые монеты, а мать в третий раз протирала
и без того безупречно сверкавшую ложку, медленно подходя всё ближе и ближе, пристально вглядываясь
в золотую горсть.
Затем, подобно раскату грома, поднялся шум. Влан закричал, что не потерпит в своём доме воровства, в
то время как Дуния усердно избивала тряпкой бедного Влина, которому и без того хорошенько досталось
во время гуляния в лесу.
— Не крал я ничего! — отнекивался Влин, скрючившись на полу в надежде смягчить натиск материной
тряпки, удары которой были очень болезненными вследствие того, что она была влажной и сложена в
три слоя.
— Это мы ещё посмотрим, — гневно рычал Влан, — чтобы из дома ни ногой! Я запрещаю тебе и близко
подходить к двери!
Весь следующий день Влин провел в одиночестве, пока его отец и мать проводили скрытое, как они его
называли, расследование. Прошёл и второй день, а за ним третий, четвертый… Так для Влина наступили
выходные.
Он уже совсем зачах, не в силах больше сидеть на одном месте. За время домашнего ареста Влин дважды
перечитал кулинарную книгу своей матери и трижды — руководство для начинающего кузнеца. Дом се-
мейства не был богат книгами, поэтому парню приходилось довольствоваться тем, что есть. В том числе
и тремя томами по искусству земледелия, животноводства и скотоводства. Последняя книга, прочитан-
ная Влином, — пособие по оказанию первой помощи при укусе слепня с матовыми усиками, — оказалась
лишней, как посчитал парень, ужаснувшись жутким методам по выдавливанию жала.
Вечером шестого дня заключения Влина в его собственном доме отец Влан пришёл усталым и угрюмым.
Мать молча мыла посуду в деревянном бочонке, что стоял в углу, рядом с печью.
— Ничего, — сказал Влан, тяжело сев на стул у камина. Влин и Дуния посмотрели на него с интересом. —
Ничего, ни единого упоминания о пропаже, краже, плутовстве, воровстве, обмане или нечестной сделке!
Ничего!
Мать Влина после секундной паузы оставила мытьё посуды и стала обнимать своего сына, повторяя, что
он у неё самый честный и добропорядочный парень, целуя его в лоб и прося прощения за то, что сомне-
валась в этом.
— Прости, что сомневался в тебе… — виновато пробормотал Влан.

40 № 69. Август 2015

41
 ПРОСТАК ВЛИН ИЗ ДЕРЕВНИ НУРТА / А.А. ПЕХ

Что касается золота, семейство приняло решение использовать его с толком. Часть монет пошла на по-
купку новой крыши (старая была уже не так надёжна), а остальные пошли на покупку вещей, продуктов
длительного пользования и некоторых благостей для Дунии.
Влин же, получив долгожданную свободу, расхаживал по селению в новой рубашке и штанах с кушаком
из настоящей кабаньей шкуры.
Шло время. Семейство Влина стало вновь испытывать трудности с деньгами. Отец вернулся на полный
рабочий день в кузнечную лавку, а мама взяла на себя две смены в сборе урожая на полях, который уже
шёл вовсю.
В адрес Влина вновь посыпались недовольства.
— Хоть бы сходил в лес, в то место. Авось, там завалялась ещё пара золотых монеток. Они бы нам не по-
вредили. А ведь скоро зима, — говорили родители.
Но Влин больше не хотел соваться в лес. Хоть он и был, как его называли, простаком, он знал как никто
другой и хорошо понимал, что ходить в глухую чащу будет опасно и уж тем более безрассудно! Воспо-
минания о том дне, о том большом, мрачном и горбатом существе заставляли его сердце биться чаще, а
ноги возвращали его домой с такой скоростью, что фермерской собаке и не снилась — а бегала та быстро,
нагоняя то того, то другого путника из Нурты, к которым она не питала особо тёплых собачьих чувств.
О той встрече с горбатым существом Влин, разумеется, родителям ничего не сказал. Он побоялся, что
они запрут его в доме и больше никогда не выпустят даже погулять по улицам родного селения.
Медленно, но верно дни становились короче, а листва на деревьях приняла разный окрас. Насколько
мне помнится, в те времена, когда жил Влин, осень приходила поздно, а зима наступала неожиданно. Не
успел фермер собрать весь урожай — и конец всему! Весь посев мог погибнуть в два счёта, замёрзнув под
толстой ледяной коркой.
Но эта проблема стала для жителей Нурты второстепенной, когда однажды с ними случилось то, чего не
случалось уже больше двадцати с лишним лет — в деревню пришёл путник. Он был очень встревожен.
Его привели в местный трактир, напоили, накормили. Весть о госте подобно ветру пронеслась по домам,
собирая малтранцев вокруг трактира. Все были очень удивлены и ждали, когда странник выйдет к ним
на приветствие.
Влин стоял рядом с родителями в гурьбе нуртовцев, когда странник показался на пороге трактира. Он
был облачён в зелёную накидку из шкуры какого-то зверя, в тяжёлых сапогах, перчатках и с мечом на
поясе. Пышная борода и усы старили его на лет десять, поэтому точный возраст гостя никому из жителей
селения определить не удалось. Хотя споры шли жаркие, и часть версий доносилась до ушей дорого
героя.
— Жители Нурты, — обратился к собравшимся странник, — у меня для вас тревожные вести!
Влин насторожился.
— Я бы хотел призвать вас не выходить из своих домов после наступления темноты, — продолжал громко
говорить странник, — и не ходить в лес и чащу на юге без особой надобности!
— А в чём, собственно, дело? — спросил плотник, что делал семейству Влина новую крышу и которого так
не любил сам Влин за его трудолюбие и трепетное отношение к своему делу.
— Да-да, почему это мы не должны выходить из своих домов в своём же селении? — подхватил кузнец,
державший в руках рабочий молот.
Странник поднял руку, призывая всех к вниманию.
— Месяц назад северную границу пересёк житель Ровных гор, пещерное создание, которое в нашем
городе называют алчным троллем, — ответил странник, ожидая услышать оханья и аханья напуганных
крестьян. Но мгновения сменяли друг друга одно за другим, а этого так и не произошло.
— Что ещё за Роль такой?
— Какие Ровные горы?
— Из какого ты города пришёл? Там все ходят с этими железками на поясе?
Посыпались на незнакомца вопросы, конца и края которым не предвиделось. Странник был крайне
озадачен этой глупостью или храбростью по незнанию жителей дальней деревни.
Единственным, кто понимал слова странника и воспринимал его всерьёз, был Влин Простак. И так как

42 № 69. Август 2015

43
 ПРОСТАК ВЛИН ИЗ ДЕРЕВНИ НУРТА / А.А. ПЕХ

он не любил внимания, не решился при всех заговаривать.

Когда странник попытался описать тролля по просьбе стеклодува, жители Нурты нисколечко не смути-
лись тому, что в их окрестностях гуляет какое-то мохнатое существо два метра в высоту и почти метр в
ширину.
— Про медведя небось говорит, — сказал кто-то из собравшихся, — наверняка там, откуда он прибыл,
медведей отродясь не водилось, вот и перепугался. Бедняга!
Странник махнул рукой, понимая тщетность своих слов, и побрёл назад в трактир.
Жители деревни постепенно разошлись по своим домам, а Влин остался стоять там, где стоял.
— Первый гость за столько лет, и тот с головой не дружит, — сказал отец Влина, прежде чем удалиться
вместе со своей женой.
Глубоко вздохнув, Влин отбросил все сомнения и вошёл в трактир.
Все столики внутри были заняты краснощёкими мужиками, среди которых странника не оказалось. Влин
нашёл его сидящим у стойки. Трактирщик внимательно слушал рассказ гостя из дальних земель, перио-
дически кивая головой и разливая при этом хмельного пива всем желающим добавки.
— Подумать только, — жаловался странник, — я, Барлакламир Сероборглан, проделал такой долгий путь,
чтобы предупредить всех, а им хоть бы хны! Ничего не понимаю! Когда я рассказывал о тролле в Достра-
ле, и Миквуде, и в Витрастоне, местные жители приходили в ужас и прислушивались к каждому моему
слову!

ВЛИН ПОДНЯЛ ЗОЛОТУЮ МОНЕТУ И ПОЧЕСАЛ ЗАТЫЛОК. ВПЕРВЫЕ ЗА

ЕГО НЕДОЛГУЮ ЖИЗНЬ ЕМУ УЛЫБНУЛАСЬ УДАЧА, НО ОН ПОКА ЕЩЁ НЕ
ОСОЗНАЛ ЭТОГО
— А что, тролль и там был, что ли, да? — спрашивал трактирщик, выпучив глаза. Его пышные усы при
этом зашевелились.
Странник закивал.
— Я всё это время шёл по его следам и каждый раз приходил слишком поздно. Он всегда оказывается на
шаг впереди меня. Я должен его поймать! Должен во что бы то ни стало! Иначе быть беде! Он может при-
йти в вашу деревню! Ночью! А вдруг он кого поранит или, того хуже, раздавит, или утащит с собой в лес?
— Об этом не переживайте, — вступил в разговор Влин, подойдя ближе, — жители Нурты не выходят по
ночам из домов. Насколько я помню, — добавил он и представился.
— Вы меня успокоили, — признался Барлакламир Сероборглан, — тем лучше для вас! Безопасность и про-
цветание, таков девиз моего рода!
Трактирщик с интересном охнул.
— Этот тролль, — начал Влин, стараясь говорить как можно тише, — он, случаем, не с горбом на спине?
Лицо Барлакламира застыло от изумления.
— Ты что, видел его? Этот тролль украл золото моего лорда! Где ты его видел? Говори, сейчас же! — будто
сорвавшись с цепи, странник бросился на Влина, схватив его за плечи.
— Ну а мне-то что с того? — спросил Влин.
Странник отступил.
— Вижу, парень ты смышлёный, — тихо сказал он, проверяя, не слушает ли их кто, — так уж и быть. Если
расскажешь об этом тролле, я дам тебе пять сребреников. Но если ты покажешь, где видел это существо,
получишь двадцать золотых и двадцать серебряных монет! Что скажешь?
Влин задумался. Ходить снова в тот лес он не хотел, но ведь сейчас с ним был воин — рыцарь, да ещё и с
мечом! Наверняка этот странник убил сотни троллей, иначе бы его не послали в такую даль.
Вспомнив слова родителей о надвигающейся зиме, Простак Влин согласился показать Барлакламиру то
место в чаще леса Дуб-Ива. Условились выдвинуться в поход на рассвете.
Влин вернулся домой и рассказал обо всем Дунии и Влану.

44 № 69. Август 2015

 ПРОСТАК ВЛИН ИЗ ДЕРЕВНИ НУРТА / А.А. ПЕХ

— Ну, раз он рыцарь…

— …и наверняка специализируется на таких делах, то хорошо! — сказали родители, почесывая затылки.
— Но прежде зайдёте ко мне в кузню! Есть у меня там пара вещиц, которые я бы хотел тебе отдать. Для
твоей же безопасности, — уточнил Влан, погрозив пальцем.
Всю ночь Влин проворочался в кровати, нервничая перед надвигающимся походом. Утро наступило бы-
стро, не позволив парню хоть сколько-нибудь поспать, а Влин не любил такие дела. Когда ему не удава-
лось хорошенько выспаться, весь следующий день он ходил хмурым и злым. Так случилось и в этот раз.
Во время завтрака в дом пришёл Барлакламир Сероборглан. После долгих уговоров он сел за стол и под-
крепился вместе с Влином яичницей с двумя прожаренными кусками хлеба.
— Ну всё! За мной! — скомандовал отец Влан, когда все тарелки опустели, а вода в чайнике закончилась.
Скрипя зубами, кузнец расстался с кольчугой, мечом, твёрдыми кожаными перчатками и сапогами. Влин
долго отказывался надевать всё это, но странник настоял, со словами «от греха подальше!»
Вооружившись мечом и тугой кольчугой, Влин неторопливо зашагал прочь от кузницы. Отец помахал
ему рукой, призвав сына быть осторожным и понапрасну не вступать в схватку, а сам тем временем по-
пытался объяснить своему работодателю, рослому кузнецу Риблу, что с его кольчугой и мечом ничего не
случится.
Кузнец был очень встревожен и крайне недоволен. Он клепал каждое кольцо в этой кольчуге и потратил
на её создание не один год.

ВОСПОМИНАНИЯ О ТОМ ДНЕ, О БОЛЬШОМ, МРАЧНОМ И ГОРБАТОМ

СУЩЕСТВЕ ЗАСТАВЛЯЛИ ЕГО СЕРДЦЕ БИТЬСЯ ЧАЩЕ,
А НОГИ ВОЗВРАЩАЛИ ДОМОЙ С ТАКОЙ СКОРОСТЬЮ,
ЧТО ФЕРМЕРСКОЙ СОБАКЕ И НЕ СНИЛАСЬ
Влин с Барлакламиром тем временем, добрались до Быструшки, пересекли мост и зашли в чащу леса
Дуб-Ива. К тому моменту, как они пересекли границу леса, Влин уже устал от тяжести отцовских подар-
ков. Кольчуга была для него слишком тяжёлой, не говоря уже о мече, который так и норовил соскольз-
нуть с пояса и упасть на землю вместе со штанами.
Через полчаса приблизились к полянке с земляникой, прошли мимо малиновых кустов. Влину, увы, было
сегодня не до них, хотя ягоды за дни его отсутствия стали большими и сочными: ешь — не хочу.
Впереди показались знакомые дебри. Деревья, как и раньше, стояли очень тесно друг к другу, а внутри
было темнее, чем в других частях Дуб-Ивы.
Барлакламир нахмурился, вынув из ножен тяжёлый двуручный меч.
— Показывай, где ты видел этого горбатого гада!
Рыцарь первым вошел в дебри. Влин старался не отставать от него, обливаясь потом и чувствуя жжение в
плечах и ногах. Он через силу следовал за своим спутником.
— Ага! Монета! Золото! Это проходимец где-то рядом! Он точно здесь был!
В сумеречных дебрях было сложно кого-то найти, и уж тем более было легко заблудиться даже самому
опытному путнику. Но странник был не глуп. Его смекалка позволила обоим беспрепятственно пройти
много лиг, не теряя следа из золотых монет, которые раз за разом в качестве оплаты отправлялись в
карман Влина, чему он мог бы порадоваться — если бы не обстоятельства, при которых его карманы по-
полнялись бесценным сокровищем.
Тёмный участок леса неожиданно остался позади. Деревья расступились, и яркий солнечный свет осле-
пил Влина и Барлакламира Сероборглана.
Они, к своему удивлению, оказались посреди равнины. Впереди, на горизонте, в лигах двадцати пути,
находилось какое-то поселение.
— Ага! — снова воскликнул странник, — след из монет! Он уходит на восток! В Эннетон нам забредать не

45
 ПРОСТАК ВЛИН ИЗ ДЕРЕВНИ НУРТА / А.А. ПЕХ

придётся.
Они направились вдоль границы густого леса. Барлакламир нашел ещё несколько золотых и две серебря-
ные монетки. Он что-то гневно бурчал себе под нос, выражая недовольство по поводу того, что тролль
так безответственно относится к сокровищу его лорда.
— Глупое создание, — ругался странник, не скрывая своих эмоций, — и как оно додумалось забрести в
дом моего владыки? Как оно вообще узнало о сокровищах?
Влин неизнемогал от усталости. Он трижды просил странника остановиться, устроить привал, но Барла-
кламир и слышать не желал о всяких там отдыхах, перекусах и прочих словах, которые Влин использовал
в своем лексиконе. Странник был слишком увлечён поисками. Его глаза горели, а меч то и дело рассекал
воздух.
Впереди показался одиноко стоящий дом — деревянная хижина с сеном вместо крыши. Влин понадеял-
ся, что хоть там странник остановится. Но Барлакламир Сероборглан, окинув взглядом старый домик,
заявил, что в нём уже давно никто не живет, да и приближаться к нему опасно — того и гляди, ненароком
обвалится прямо на голову.
Рядом с хижиной находился колодец. Вёдра разбросаны, а земля сырая, будто кто-то недавно пользовал-
ся старым источником. К счастью для Влина, странник нашёл у колодца горсть монет и глубокие следы,
уходившие в холмистые земли.
— Он уже рядом, — говорил Барлакламир, набивая карманы найденным золотом. —Вперёд. Догоним его,
и дело с концом!

ВЛИН НЕИЗНЕМОГАЛ ОТ УСТАЛОСТИ. ОН ТРИЖДЫ ПРОСИЛ СТРАННИКА

ОСТАНОВИТЬСЯ, УСТРОИТЬ ПРИВАЛ, НО БАРЛАКЛАМИР И СЛЫШАТЬ
НЕ ЖЕЛАЛ О ВСЯКИХ ТАМ ОТДЫХАХ, ПЕРЕКУСАХ И ПРОЧИХ СЛОВАХ,
КОТОРЫЕ ВЛИН ИСПОЛЬЗОВАЛ В СВОЕМ ЛЕКСИКОНЕ
Приближался полдень. Осеннее солнце вносило свою лепту: теперь Влин чувствовал сильную боль в
голове.
Прошло ещё два часа в пути, а затем ещё один час. Энтузиазм Барлакламира, казалось, пополнялся из
какого-то неисчерпаемого источника. Он всё ещё выкрикивал подбадривающие фразы, ведя за собой
едва живого Влина, который уже в сотый раз пожалел о том, что согласился отправиться в поход.
Внезапно, странник остановился. Он зашипел, как змея, призывая Влина не греметь кольчугой. Пальцем
Барлакламир указал вперед, к подножью холма, где рядом с деревом у тропы лежало какое-то животное.
— Что это? — тихо спросил Влин. — Медведь? Волк?
Странник раздраженно помотал головой.
— Медленно и бесшумно! — потребовал он. — Пошли! И держи меч двумя руками наготове!
Когда оба приблизились к спящему зверю и остановились на безопасном расстоянии, Влин увидел, что
это был далеко не медведь и даже не волк! У этого существа была плотная серая кожа. Оно было почти в
четыре раза толще кузнеца Рибла и в два раза выше Барлакламира.
Чудовище громко храпело, а рядом с ним лежал мешок, который Влин при первой встрече принял за
горб.
«Так вот как выглядит тролль!» — подумал парень, осмелев.
Вокруг тролля валялись монетки. Было такое чувство, что спать он лег отнюдь не по своей воле, а исклю-
чительно по необходимости, плюхнувшись лицом в траву.
Его громкий храп бил набатом по ушам, поэтому лицо Влина было искажено от недовольства. Голова его
разболелась ещё сильнее.
Но что теперь делать? Тролль найден, золото при нём. Странник будто окаменел.
Ответ пришёл сразу же с дикими криками Барлакламира Сероборглана.

46 № 69. Август 2015

 ПРОСТАК ВЛИН ИЗ ДЕРЕВНИ НУРТА / А.А. ПЕХ

— В бой! Вперёд! Бей его! В атаку! Смерть врагу! За лорда Аданиса!

Тролль, едва успев проснуться, так испугался, что Барлакламир едва приблизился к нему на расстояние в
десять локтей, как он вскочил и побежал в сторону холмов, громко топая и визжа, как поросёнок.
Этого, пожалуй, не ожидал даже сам Барлакламир. Он встал, как вкопанный, с выпученными глазами на-
блюдая за тем, как тролль бежит и спотыкается, стараясь спастись от угрозы. Странник медленно опустил
меч и посмотрел на Влина. Оба одновременно почесали затылки.
— Что ж, как-то так, — развел руками Барлакламир, — и пусть! От греха подальше! А золотишко мы за-
берём! Лорд Аданис будет рад его возвращению.
В разболевшейся голове Влина творилось нечто невероятное. И ради этого я прошёл через все эти муки?
— возмутился он про себя, тяжело вздыхая. По крайней мере, Влину не пришлось вступать в бой с этим
гигантом, чему он хоть и был бы рад, но его нывшее от боли тело не позволяло ему этого сделать.
Ближе к вечеру вернулись с мешком золота в селение Нурта. Странник доплатил Влину недостающую
сумма от обещанной и попросил его сберечь золото до его возвращения, а сам Барлакламир собрался за-
глянуть в трактир, чтобы выпивкой отметить победу над могучим, но алчным существом.
В трактире Барлакламир, выпив три пинты и кружку эля, рассказывал всем посетителям о его подвиге и
о том, как он и Влин заставили спасаться бегством рослого тролля.
Избавившись от кольчуги, меча и остального военного инвентаря, Влин спрятал мешок с золотом под
своей кроватью. Его израненное доспехами тело больше недели являлось доказательством слов странни-
ка. Влин отдал все, что заработал родителям. Которые долго не выпускали из объятий своего вернувше-
гося с похода на чудовище сына.

В ТРАКТИРЕ БАРЛАКЛАМИР, ВЫПИВ ТРИ ПИНТЫ И КРУЖКУ ЭЛЯ,

РАССКАЗЫВАЛ ВСЕМ ПОСЕТИТЕЛЯМ О СВОЁМ ПОДВИГЕ И О ТОМ,
КАК ОНИ С ВЛИНОМ ЗАСТАВИЛИ СПАСАТЬСЯ БЕГСТВОМ РОСЛОГО ТРОЛЛЯ
— Мы слышали от незнакомца, что там стряслось! Подумать только, мой сын, мой дорогой Влин — герой!
— гордо говорил отец Влан, а Дуния тем временем обливалась горячими слезами, стоя перед сыном на
коленях.
Барлакламир Сероборглан вскоре закончил пировать и зашел к Влину за сокровищами и попрощаться.
— Мы с тобой сделали доброе дело! - говорил он перед своим уходом, — Теперь тролль будет знать, какие
храбрецы стерегут эти земли. А там от него и другие тролли узнают и не будут больше соваться в наши
края. От греха подальше, мой друг, от греха подальше!
Когда странник ушел, Влин ещё долго не сводил глаз с горизонта. Ему было интересно, что происходит
там, за пределами знакомых ему земель. Он всё ещё помнил очертания деревни Эннетон, которая на-
ходилась прямо перед ним, далеко на юге.
Хорошенько отоспавшись и пролечившись от ран и головной боли, Влин вышел из дому. Никогда ещё
его так не встречали, как сейчас. Все жители Нурты улыбались, здороваясь с ним. Многие пожимали ему
руку, говорили в его адрес тёплые слова.
— Это наш герой, — сказал плотник, впервые за свою долгую карьеру прервав работу. Он стоял на крыше
дома аптекаря, и, указывая молотком на Влина, махал ему рукой. Где-то в глубине души Влин всё ещё
терпеть не мог этого человека, но после возвращения из леса он изменился. Хоть и немного, но изме-
нился.
Когда Влин проходил по улице, показался и сам аптекарь. Он горячо обнял Влина и передал ему какой-
то сверток с травами.
— Мистер Влин, рад встрече, — послышался голос владельца складов мистера Дудла. Он стоял, облоко-
тившись на тележку всем своим весом, и пристально вглядывался в лицо Влина. — А вы, оказывается, тот
ещё смельчак! A

47
48 № 69. Август 2015
 Я ТАК ХОЧУ
АНТОН ЧЕРНИЧКО

У неё было обычное имя — Елена, но ничего более оригинального мне придумывать не хотелось. Я пред-
ложил ей это имя, и она согласилась.
— Только отчество себе я придумаю сама, как бы не так!
— Конечно, — не возражал я.
Елена Геннадиевна. Но я не любил звать женщин по отчествам — они тут же старились. Для меня она
была Еленой. Короткие русые волосы, которые когда-то были длинными, большие голубые глаза, кото-
рые были такими всегда, едва, совсем немного крупный в переносице нос и алые губы. Она была стройна
и высока, так что я уже жалел, что не назвал её Берёзой.
Я придумал её, но знал о ней куда меньше, чем хотел, поэтому во вторник, второго июня предложил ей
встретиться на своей любимой улице — Сагайдачного.
Я надел белую хлопковую рубашку, а сверху жёлтую куртку и вышел из дому. «О чём с ней говорить? —
думал я. — Как её завоевать? Она полностью мне подходит, ведь она точно такая, какую я желал. Это я
слепил её из всего, что хотел. Но как узнать, нужен ли ей я?»
Мы встретились возле памятника Сагайдачному. Лицо её говорило улыбкой, а моё выражало тревогу.
— Как бы ты хотела провести время?
— Давай отправимся в ресторан, я знаю здесь один неплохой.
Елена держала меню, вперив в него взгляд, а я наслаждался её компанией. Она ткнула пальцем в изо-
бражение салата.
— Два греческих салата, пожалуйста, — пересказал я официанту, — два кофе, две воды без газа и два кру-
ассана с шоколадом. И плед для дамы, пожалуйста.
— Хорошо, я принесу плед, когда ваша дама подойдёт.
— Она перед вами.
— Простите…
— Ничего, просто принесите плед. Спасибо.
Я сидел и смотрел на неё. Выискивал, что бы добавить этому образцовому существу. Может, расширить
разрез глаз? Вытянуть мелодию голоса?
— Ты такой внимательный. Не как те зануды, что оставляют мозоли, когда держат руки на твоей талии, а
по-настоящему обходительный и заботливый. Всегда делаешь то, чего просят время и место.

ИЛЛЮСТРАЦИЯ АЛЕКСАНДРА СКОМОРОХОВА

49
 Я ТАК ХОЧУ / АНТОН ЧЕРНИЧКО

— Да? Благодарю тебя.

— Скажи, почему ты всегда такой угрюмый?
— Угрюмый?
— Как бы это более точно сформулировать... Ты замкнут, ты чувствуешь себя несчастным.
— Я интроверт. Счастливый сдержанный интроверт.
— Расскажи обо мне, — попросила она.
— Ты — идеальная женщина. Ты — совокупность всего, что я когда-то имел, видел, ощущал, обонял и
чувствовал к женщине. Ты коллаж, мудборд. Я — твой бог. Но я и твой раб. И скорее всего, раб больше,
чем бог. Я живу только ради тебя.
Официант принёс заказ и поставил на стол. Я пододвинул Елене салат, кофе и блюдце с круассаном, по-
том забрал свой и немедленно откусил. Я укрыл её пледом, но он упал в кресло.
— Ты счастлив со мной?
— Конечно. Ведь ты — это я. А ты?
— Я не мыслю такими категориями.
— Но как ты тогда можешь спрашивать меня о счастье?
— Ведь это ты в нём нуждаешься.
Мы шли по улице, пронзая сигаретные клубы из летних террас. Люди оглядывались, ведь моя рука была
вытянута так, будто держала другую руку. Я не обращал внимания. Я думал о том, зачем придумал Елену
и влюбился в неё. Я давно был один и свыкся с одиночеством. Женщины словно перестали существовать,
никто больше не мог привлечь меня. Только та, которую я наделил жизнью. Её образ и качества, тем-

ОНА ПОЛНОСТЬЮ МНЕ ПОДХОДИТ,

ВЕДЬ ОНА ТОЧНО ТАКАЯ, КАКУЮ Я ЖЕЛАЛ.
ЭТО Я СЛЕПИЛ ЕЁ ИЗ ВСЕГО, ЧТО ХОТЕЛ.
НО КАК УЗНАТЬ, НУЖЕН ЛИ ЕЙ Я?
перамент и внешние достоинства не заняли у меня много времени. Они формировались долго — всё то
время, которое я прожил один. Года три или четыре, что я был без женщины. Имя я выбрал произвольно.
Мы разговаривали с ней часами, в любом месте и в любое время. Она объясняла мне вещи, которые я
сам не мог себе объяснить. Например, почему я её создал. «Ты всё время этого хотел, — говорила она, —
шлейф твоего идеала тянулся, пока не принял вполне отчётливые формы, а в жизни реальной ты уже не
мог проецировать его на реальную женщину».
— Но мне не нужна реальная женщина.
Утром я провожал её в консерваторию, вечером забирал с театральных курсов. Я дрался с ней поду-
шками и лежал часами в парках, целуя пустоту. Взгляды недоумевающих людей давно перестали меня
волновать; вскоре я и вовсе перестал замечать людей.
Когда её не было, я изнывал от тоски. Порою тоска по ней была так велика, что мне приходилось приду-
мывать за неё вопросы и задавать их себе от её имени. С какой же серьёзностью и усердием я продолжал
на них отвечать, находясь наедине сам с собой!
Прошло несколько лет, и у нас родилось двое детей. Дочь я назвал Берёзой, чтобы больше не жалеть, а
сына — Платаном. Мы живем вчетвером в загородном доме. Я чрезвычайно счастлив, а некоторые мои
друзья до сих пор пытаются меня заверить, что я всё себе придумал. A

50 № 69. Август 2015

РЕКЛАМА

51
52 № 69. Август 2015
 ПОЮЩАЯ РАДУГА,
ИЛИ ЛЮБОВЬ СКРИПИЧНОГО КЛЮЧА
ЛЮДМИЛА ШЕСТЕРОВА

Летний Терек стремительно и мощно нёс свои шумные воды к плотине, отрезая от людей заповедный
кусочек земли. Бесцеремонные ноги не давили на неё, бестрепетные руки не жгли её кострами, не
душили её, засыпая мусором. И поэтому трава здесь росла по пояс, облепиха напоминала развесистое
дерево, деревья подпирали небо. А в их кронах весело хозяйничали птицы.
Зимний Терек стремительно мелел, превращался в крохотный узкий ручеёк. Маленькие ножки Алисы
легко перепрыгнули его, отталкиваясь от плоских камешков. И первое, что увидела она по ту сторону,
— следы на чёрной влажной тине. Большие, как десертные блюдца, с тремя вмятинами наверху, они
ровной цепочкой тянулись к кустам и пропадали в густых зарослях.
— Ух ты, — выдохнула Алиса и бесстрашно пошла в направлении следов, надеясь увидеть их таинствен-
ного обладателя. Заглянула в кусты, раздвинув руками толстые ветви, поискала глазами — никого. Но
ведь следы обрываются здесь.
Правда, рядом с кустами овальная чаша маленького озера с неподвижной чистой водой. На довольно
крутом берегу — поваленное дерево с вывернутыми корнями, обглоданными временем до белизны ко-
стей. Корни торчали, как колья в заборе. Ствол зарос мхами, лишайниками, подозрительными грибами.
Очень сказочное дерево. Такое мог притащить, взвалив на плечо, только Леший из дремучего бора. Ох,
недаром оно здесь и нависает над озером в одном месте, как бы прикрывая собой что-то. Именно сюда
и ведут загадочные следы. Может быть, это замаскированный вход?
Алиса присела на корточки, прикоснулась к воде и погладила её ладошкой, как гладят котёнка или щен-
ка. И вдруг послышалось лёгкое поскрипывание, потрескивание, и вокруг Алисы со всех сторон тонкой
стеной стала подниматься вода. Она образовала нечто вроде мыльного пузыря, который выдувают из
трубочки маленькие дети. Этот же пузырь был водяной, прозрачный и очень большой, внутри которого
сидела на корточках изумлённая Алиса.
«Ну и дела, — растерянно подумала она. — Это плен или приглашение в сказку?» На всякий случай
внимательно огляделась вокруг: невидимая, но твёрдая застывшая вода окружала её со всех сторон.
Однако дышать было легко. «И совсем не страшно», — решила Алиса и приготовилась к чудесам. И они
не заставили себя ждать.
Огромный купол образовал некую Сферу, бесцветную и беззвучную. Настоящее белое безмолвие.
«Очень похоже на чертоги Снежной королевы», — подумала Алиса и бессознательно поискала глаза-
ми Кая, который сидит на полу и выкладывает из кусочков льда слово «вечность». Кая не было, лишь

ИЛЛЮСТРАЦИЯ АЛЕКСАНДРА СКОМОРОХОВА

53
 ПОЮЩАЯ РАДУГА, ИЛИ ЛЮБОВЬ СКРИПИЧНОГО КЛЮЧА / ЛЮДМИЛА ШЕСТЕРОВА

звенела белая тишина. Девочка решила исследовать волшебное место своего пребывания. Она подо-
шла к стене, ткнула в неё пальчиком и от неожиданности отпрыгнула: на неё рухнул водопад! Обычные
водопады ревут со страшной силой, их голос разносится очень далеко. Этот же, подчиняясь правилам
загадочной Сферы, низвергал свои воды совершенно бесшумно и не собирался в озеро, вода стекала
куда-то вниз. Зато от водопада стали отделяться маленькие водяные пузырьки, похожие на те, которые
образуются во время сильного дождя. Сначала они были одинаковые, но через некоторое время каждый
приобретал свою форму, неизменной оставалась их округлость. А водопад вновь превратился в твёрдую
матовую стену.
Капельки поднимались к куполу и плавно, как на парашютах, спускались обратно. Алиса заворожённо
смотрела на этот изящный танец и вдруг сама стала легко подниматься вверх. «Я летала так, я помню,
во сне, и это очень приятно», — призналась девочка кому-то невидимому. А потом танцующие капельки
опустились вместе с Алисой вниз и окружили её хороводом, увлекая за собой, как бы приглашая куда-то.
И Алиса пошла — нет, не пошла — вспорхнула, совершенно не чувствуя тяжести тела, в окружении капе-
лек куда-то в таинственную глубину светящейся Сферы. Её явно куда-то вели.
Капельки, сопровождавшие Алису, кружили вокруг неё, и лишь самая маленькая заметно отставала. Де-
вочка остановилась, взяла её на руки и хорошенько рассмотрела: она была совсем бесцветная и слабень-
кая.
— Я только сегодня родилась, и, чтобы я стала сильной, меня нужно согреть, — едва слышно прошептала
она. — А у тебя такие тёплые руки.
Алиса удивилась:
— И у нас так же.

ЛЕТНИЙ ТЕРЕК СТРЕМИТЕЛЬНО И МОЩНО

НЁС СВОИ ШУМНЫЕ ВОДЫ К ПЛОТИНЕ,
ОТРЕЗАЯ ОТ ЛЮДЕЙ ЗАПОВЕДНЫЙ КУСОЧЕК ЗЕМЛИ
На глазах капелька росла, верхняя часть её вытягивалась, появилось что-то похожее на голову, обозначи-
лась талия.
— Какая хорошенькая, — похвалила Алиса.
И над капелькой в тот же миг заискрились звёздочки, как от бенгальского огня, образуя крошечную
корону.
— А чтобы стать красивой, мне нужно, чтобы кто-то похвалил меня, — призналась она. Алиса согласи-
лась:
— И у нас так же.
Тепло и любовь превратили капельку в настоящую принцессу. Она стала самой яркой, блестящей, лучи-
стой и затмила своих подруг. Они побледнели и отступили назад.
— Я поведу тебя. Это право могла получить только та, которая будет самой сильной и красивой, — с гор-
достью произнесла она.
— Теперь кто же из нас принцесса? — озадачилась Алиса и направилась за Капелькой.
Сфера вытягивалась огромным коридором, в котором не было привычных ориентиров: не было неба и
земли, то есть верха и низа, не было севера и юга, дня и ночи. Было другое пространство.
В образовавшийся коридор Алиса с Капелькой-проводницей то ли поплыли, то ли полетели, двигаясь,
как в невесомости. Страха не было, а было ощущение, что её рассматривают и изучают.
— Наверное, здесь я оказалась неслучайно, и ждёт меня тайна. Как интересно! — стоило произнести эти
слова, как коридор оборвался, и Алиса, раскинув руки, полетела в неизвестном направлении.
— Ничего не понимаю. Я вверху или внизу? Мне опускаться или подниматься? Падать вверх или взмы-

54 № 69. Август 2015

 ПОЮЩАЯ РАДУГА, ИЛИ ЛЮБОВЬ СКРИПИЧНОГО КЛЮЧА / ЛЮДМИЛА ШЕСТЕРОВА

вать вниз? Ну, здесь-то всё возможно, — успокоила она себя. — До чего-нибудь я всё-таки долечу.
И долетела до чего-то, ударившись об него коленкой.
— Интересно, обо что я могла стукнуться? — задумалась Алиса, потирая ногу. И тотчас рядом заискри-
лась Капелька.
— Всё просто, моя принцесса, — сказала она.
(«Хоть с этим определились, — обрадовалась Алиса. — Принцесса всё-таки я. Мелочь, а приятно»).
— Ты долетела до «до».
— До чего?
Капелька помолчала немного, как бы собираясь с мыслями, и начала свой печальный рассказ.
— Наша Сфера когда-то была не бесцветной и беззвучной, как сейчас. Весёлая радуга перекидывалась от
одного края её до другого, соединяя разные окружности.
(«Ну да, правильно, — подтвердила Алиса. — Этого же водяная Сфера, а радуга бывает после дождя. А тут
всегда как после дождя»).
Этих окружностей было ровно семь, по числу полос в радуге. И в них жили капельки одного цвета: в
красном округе — красные, в зелёном — зелёные, в жёлтом — жёлтые. И капельки из одной окружности
в другую летали в гости по полоскам своего цвета, как по мостикам. Представь, как это было красиво:
яркая радуга освещает Сферу. Она переливается, блестит, сияет, как у вас новогодняя ёлка, я видела один
раз. И разноцветные капельки порхают, как у вас бабочки, я их тоже видела. Они танцуют и даже поют.
— Капельки поют? — удивилась Алиса.

КАПЕЛЬКИ ПОДНИМАЛИСЬ К КУПОЛУ И ПЛАВНО,

КАК НА ПАРАШЮТАХ, СПУСКАЛИСЬ ОБРАТНО.
АЛИСА ЗАВОРОЖЁННО СМОТРЕЛА НА ЭТОТ ИЗЯЩНЫЙ ТАНЕЦ
И ВДРУГ САМА СТАЛА ЛЕГКО ПОДНИМАТЬСЯ ВВЕРХ
— Они звенят разными голосами, у синих свой голос, у оранжевых — свой. Звенят поодиночке и все
сразу.
— «Акапелла»? — решила пошутить Алиса и заодно проявить свою осведомлённость, ведь она училась в
музыкальной школе.
— Ну что ты, принцесса, они пели под музыку. На каждой цветной полосе радуги расположились ноты:
до, ре, ми…
— Я знаю, — подхватила Алиса, — фа, соль, ля, си.
— Каждая нота занимала своё место, знала свой цвет, — продолжала Капелька, — и имела свой голос.
— Здорово! Поющая радуга с танцующими капельками — настоящий карнавал, — восхитилась девочка.
— А однажды у нас случился праздник, — грустно произнесла Капелька.
«В такой карнавальной жизни каким же может быть праздник? — задумалась Алиса. — И почему о нём
грустным голосом?»
— Однажды к нам в Сферу пришла необычная гостья, никто не знал, откуда и зачем. Какая же это была
красавица: с тонкой талией, длинной шеей, женственная, нежная, томная. Это была скрипка. А когда она
запела трепетным голосом, наступила тишина. С ней не могли соперничать никакие другие звуки. Да, я
забыла сказать, что во главе радужного нотного стана возвышался скрипичный ключ.
— Я знаю, знаю, — обрадовалась Алиса, услышав знакомые слова, — это такой знак, который всегда ста-
вится в начале нотного стана.
— Он никогда не покидал своего места, — продолжала Капелька, — а тут, увидев и услышав скрипку,

55
 ПОЮЩАЯ РАДУГА, ИЛИ ЛЮБОВЬ СКРИПИЧНОГО КЛЮЧА / ЛЮДМИЛА ШЕСТЕРОВА

вдруг спустился и направился к ней, чтобы выразить своё восхищение. Но скрипка остановила его
пренебрежительным жестом, не признав в нём родственную душу. Не снизошла и ушла неведомо куда,
откуда и появилась. Растревожила душу и даже сломала жизнь. Не может её забыть скрипичный ключ,
ждёт, потеряв вкус к жизни, к работе. И, главное, не хочет возвращаться в нотный стан. А без него ноты
растерялись, рассыпались и потеряли голос. Они забыли, как звучат! А без звуков нет музыки. Но и это
ещё не всё. Цвет и звук в радуге были неразлучны, ноты и краски помогали друг другу выразить себя. И
когда умолкли звуки — померкли краски. И кончился карнавал. Сфера стала беззвучной и бесцветной.
— Скандал в благородном семействе, — решила Алиса, — а я тут при чём?
А при том, что Алисе недавно исполнилось семь лет. А это, как известно, магическое число: в неделе
семь дней, в спектре семь цветов, в гамме семь ступеней, в плеядах по семь звезд, есть семь чудес света.
Именно девочке, обладательнице полных семи лет, доверено навести порядок в «благородном семей-
стве». Но как? А вот как: заставить звучать ноты с помощью красок. Если точно подобрать соответству-
ющий цвет к каждому звуку, и они восстановят пары — цветозвуки, то ноты вспомнят свои голоса. Своё
место на нотном стане они найдут с помощью цифр, если их точно подобрать к характеру каждой ноты.
И тогда белое безмолвие вновь станет разноцветной музыкой. Но главное — вернуть на место скрипич-

АЛИСЕ НЕДАВНО ИСПОЛНИЛОСЬ СЕМЬ ЛЕТ. А ЭТО, КАК ИЗВЕСТНО,

МАГИЧЕСКОЕ ЧИСЛО: В НЕДЕЛЕ СЕМЬ ДНЕЙ, В СПЕКТРЕ СЕМЬ ЦВЕТОВ,
В ГАММЕ СЕМЬ СТУПЕНЕЙ, В ПЛЕЯДАХ ПО СЕМЬ ЗВЕЗД,
ЕСТЬ СЕМЬ ЧУДЕС СВЕТА. ИМЕННО ДЕВОЧКЕ, ОБЛАДАТЕЛЬНИЦЕ
ПОЛНЫХ СЕМИ ЛЕТ, ДОВЕРЕНО НАВЕСТИ ПОРЯДОК
В «БЛАГОРОДНОМ СЕМЕЙСТВЕ»
ный ключ: без него запись нот окажется зашифрованной. Он ведь похож на ключ к шифру, с помощью
которого можно прочесть таинственное послание. А чтобы вернуть скрипичный ключ, надо найти
скрипку.
— Задача не из легких, — задумалась Алиса. — Пойти туда — не знаю куда. Хоть принести надо то — знаю
что. А если отправить капельки по всем округам? Пусть поищут.
— Искали уже, не нашли, заглянули в каждый кружок, — ответила Капелька.
— У нас можно заглянуть в каждый уголок, здесь в каждый кружок, — вздохнула девочка. — Думай, Алиса,
думай. Должна быть отгадка к этой загадке. Может быть, скрипку чем-то выманить, заинтересовать, и
тогда она придёт сама. Но чем, что она любит?
— Я, кажется, могу помочь тебе, моя принцесса. Скрипка любит стихи — необычные, красивые, как она
сама.
Обрадованная Алиса стала вспоминать все, что знала, и даже читать их вслух, чем очень порадовала
Капельку. Но вскоре поняла — не то. Не поразить изысканную скрипку детскими стихами, а других она
не знала.
— Очень давно к нам в Сферу приезжал поэт, — продолжала радовать Алису Капелька, — прекрасный
поэт и, к счастью, рассеянный. Он выронил листок, и моя бабушка сохранила его на память. Наверное,
там стихи. Посмотри, ведь я не умею читать.
Алиса развернула листок:
В этом мире без начала
Мне сегодня здесь, сначала

56 № 69. Август 2015

 ПОЮЩАЯ РАДУГА, ИЛИ ЛЮБОВЬ СКРИПИЧНОГО КЛЮЧА / ЛЮДМИЛА ШЕСТЕРОВА

Скрипкой без смычка,

Повторяясь повтореньем,
Неуверенно и нервно,
Расшифровывать вселенной
Звуки и цвета.
Глаза Алисы выхватили и другие поразившие её строчки:
Скрипка — деревянный скрипичный ключ,
Смычок — бродяга струн,
Струны — радуга звуков,
Тишина — партитура, забитая нотами до отказа.
— А вот последняя строчка — это про нашу Сферу. Тишина, забитая нотами… Ноты без скрипичного
ключа рассыпались, разбрелись куда попало, и на одну из них, на ноту «до», ты и упала, — ответила на
давний вопрос Капелька.
— А она и не отозвалась, молчит, — сказала Алиса. — А знаешь, в стихах не только о Сфере. Главное, эти
магические строчки не оставят равнодушной скрипку, и она многое поймёт. Она увидит в скрипичном
ключе родственную душу, это же так очевидно, и ответит на его чувство.
— Очень хочется, чтобы было так, — обрадовалась Капелька.

ТЕПЛО И ЛЮБОВЬ ПРЕВРАТИЛИ КАПЕЛЬКУ

В НАСТОЯЩУЮ ПРИНЦЕССУ. ОНА СТАЛА САМОЙ ЯРКОЙ,
БЛЕСТЯЩЕЙ, ЛУЧИСТОЙ И ЗАТМИЛА СВОИХ ПОДРУГ
— А пока мне придётся «расшифровывать вселенной звуки и цвета», — сказала Алиса, — и начать с ноты
«до», тем более, что я с ней уже столкнулась в прямом смысле слова, до сих пор коленка болит.
Какой же цвет ей подходит? Без раздумья, красный — это сила, огонь, борьба. Это должно звучать в низ-
ком долгом «до». Остаётся понять его первенство, то есть совпадет ли мощь его звука, страсть его цвета с
характером цифры «один»? И что же? Оказывается, девиз цифры «один» — отвага, и характерны для него
храбрость, воля, мужественность. Браво! Полное совпадение качеств звука, цвета, числа. И, как бы в под-
тверждение этому, в тишине удивлённой Сферы раздался первый музыкальный звук. Мощный, густой,
как будто ударили в большой колокол, ударили один раз, а звук долго гудел, и заполнял пространство, и
рокотал красивым басом.
— Ура! Заработало! — закричала Капелька и взлетела от радости к куполу Сферы. — Ты на правильном
пути, поднимайся по линейкам нотного стана — полоскам радуги и расставляй ноты по местам. Итак,
вверх по лестнице познания!
Но как найти рассыпанные ноты в огромной Сфере, разделённой к тому же на загадочные округа? И
Алиса решила вновь использовать метод приманки, так хорошо себя зарекомендовавший. Если подаст
голос нота «до», то она как бы позовёт соседку, и так все ноты будут приглашать друг друга. А они обяза-
тельно пропоют свою партию, если правильно подобрать к ним краску и цифру. И этот расчёт оказался
верным. Не успела пробасить нота «до», как к ней уже спешила нота «ре», пока беззвучная.
— Какой цвет твой? — размышляла Алиса. — Ты рядом с «до», значит, тоже громкая. Попробуем для тебя
оранжевый цвет, насыщенный, энергичный, радостный. Но совпадет ли он с характером цифры «два»?
Совпадает полностью, так как в числовой системе Пифагора она обозначает энергию.
— Ты довольна, нота «ре»? — спросила ее Алиса.
— Ре-е-е, — пропела та звучным голосом.
— Громкая, — сказала девочка. — Что-то напоминает мне этот звук, наверное, рычание страшного зверя,
может быть, медведя. Во всяком случае, он вызывает уважение. Пока всё получается, и я могу перейти на

57
 ПОЮЩАЯ РАДУГА, ИЛИ ЛЮБОВЬ СКРИПИЧНОГО КЛЮЧА / ЛЮДМИЛА ШЕСТЕРОВА

третий уровень нотного стана.

А в это время к ним уже спешила нота «ми». Она двигалась неслышно и была на вид скромной, тихой,
даже обиженной. Её хотелось пожалеть и утешить, а для этого жёлтый цвет будет в самый раз. Он тёплый
и простой, спокойный и уютный. Да и цифра «три» имеет значение воображения, дара слова.
— Определенная гармония есть, — удовлетворённо сказала Алиса.
— Ми-и-и, — согласилась нота «ми» и притянула своим пением ноту «фа».
— Приветствую вас, нота «фа», какая вы круглая и, наверное, добрая. Я почему-то вижу вас в зелёном, это
такой приятный природный цвет, да и девиз цифры «четыре» —созидание. Думаю, это хорошее сочета-
ние.
— Фа-а-а, — довольно высоким голосом пропела нота «фа», а Алиса приготовилась подняться на пятый
уровень. Она оглядывалась по сторонам в ожидании ноты «соль», следующей за нотой «фа», но её не
было.
— Нота «фа», спойте, пожалуйста, свою партию ещё раз, а то нота «соль», наверное, заблудилась и не
найдет дорогу.
— Ну что ты, Алиса, не беспокойся, она такая сообразительная, просто ей идти далеко.
— Да, она пятая на нотном стане, а девиз цифры «пять» — любознательность, находчивость. И цвет ей
подходит синий, это цвет мудрости.
— Со-о-ль, — долгое эхо прокатилось по Сфере. Оно звучало так протяжно, что следующая нота «ля» не

И ПРОИЗОШЛО ЧУДО СОЕДИНЕНИЯ: КЛЮЧ ОТКРЫЛ

ЗАПРЕТНЫЙ СКРИПИЧНЫЙ МИР, РАСПАХНУЛ ЕГО МУЗЫКЕ,
И ВСПОМНИЛИ НОТЫ СВОИ ГОЛОСА,
И ЗАПЕЛА СКРИПКА МЕДЛЕННО И ТОМНО
только успела прийти, но и забраться на свою шестую линейку. Увидев карабкающуюся к ней девочку,
протянула к ней крючочек своего знака «л».
— Спасибо, нота «ля», вы очень любезны, — отдышавшись, поблагодарила Алиса. — Вы единственная по-
могли мне.
— Не стоит благодарности, — ответила она. — Это мой долг.
— Да, да, — подхватила Алиса, — девиз цифры «шесть» — служение людям, гуманизм. Значит, тут и ду-
мать не надо о цвете. Конечно, голубой — это цвет миролюбия.
— Ля-а-а, — зазвенела нота «ля» высоким красивым голосом и подсадила Алису на последнюю, самую
верхнюю линейку.
Это было так высоко, что у путешественницы закружилась голова, то ли от счастья, то ли от высоты. Она
была на седьмом небе! Ей хотелось петь и смеяться: трудный путь позади и успех рядом. Но последняя,
самая высокая нота «си» не появлялась, и Алиса поняла, что успех откладывается. Дело в том, что цифра
«семь» совершенно особенная, с ней связывалось понятие удачи. А краска осталась одна — фиолетовая,
которая обозначает печаль, бедствие. Полное несоответствие, как ни крути. А ведь с другими нотами
складывалось удачно. Число и звук — цифра и нота, их называющие, совпадали полностью и соответ-
ствовали слою цветной дуги — радуги, на которой сидели. И споткнулось всё на цифре «семь», прино-
сящей удачу, да ещё на седьмом небе. Вариантов заменить фиолетовую краску не было — она осталась
одна. То же самое и с нотой «си», и с цифрой «семь». Не в силах Алисы изменить мировой порядок
вещей, закон природы. Но и не в её характере было впадать в отчаяние, и она сама пошла искать ноту
«си». Ведь она слышала призывный голос соседки, ноты «ля», значит, где-то рядом. Ей мешает занять
своё место фиолетовый цвет, который по характеру не совпадает с цифрой «семь», значит надо решить,

58 № 69. Август 2015

59
 ПОЮЩАЯ РАДУГА, ИЛИ ЛЮБОВЬ СКРИПИЧНОГО КЛЮЧА / ЛЮДМИЛА ШЕСТЕРОВА

что придумать с этим печальным цветом. Думай, Алиса, думай.

Фиолетовый — это тот же лиловый цвет, название которого произошло от названия времени суток —
сумерек, время работы звездочётов, когда можно видеть звёзды. Это уже не «бедствие» или «печаль»
фиолетового, а таинство сумеречных небес. А от него один шаг до счастья седьмого неба. Итак, лиловые
«сумерки» и «семёрка» созвучны даже внешне, близки и по характеру. Значит, нота «си» должна занять
своё законное место.
— Си-и-и, — согласно пропела нота высоким голосом с самой верхней линейки нотоносца.
— Какое счастье, все нотки-сестрички собрались в своей музыкальной семье в доме радуги, — захлопала
Алиса в ладоши. — Теперь можно заняться скрипкой и скрипичным ключом. Как ты думаешь, Капелька,
скрипка услышала стихи или лучше прочитать их ещё раз?
— Прочитай, пожалуйста, ещё раз для скрипки… и для меня, — добавила она застенчиво. — Они такие
красивые и необычные.
И Алиса с удовольствием прочитала про смычок-бродягу и про радугу звуков. А главное, что скрипка,
оказывается, деревянный скрипичный ключ. Не может такое тонкое и изысканное существо это не услы-
шать и не оценить.
И услышала скрипка, и поверила поэту, и впервые посмотрела на скрипичный ключ как на свою по-

АЛИСА ЖЕ, НАВЕДЯ ПОРЯДОК И ВОССТАНОВИВ ГАРМОНИЮ В СФЕРЕ,

ВЫШЛА В СВОЙ МНОГОМЕРНЫЙ, МНОГОЦВЕТНЫЙ,
МНОГОЗВУЧНЫЙ МИР
ловинку. А он, не сводя с неё влюблённых глаз, повёл знакомить со своей певучей семьей. И произошло
чудо соединения: ключ открыл запретный скрипичный мир, распахнул его музыке, и вспомнили ноты
свои голоса, и запела скрипка медленно и томно. Звуки включили свет на радуге, и заискрилась она
радостным семицветьем, и окрасились все капельки в свои радужные цвета.
— Поющая радуга, — зачарованно прошептала Алиса. — Цветная музыка с переливающимися капелька-
ми, порхающими, как бабочки.
А тут ещё и водопад внёс свою лепту в общий праздник. Он радостно и теперь уже шумно влился в на-
рядное торжество: рассыпал вокруг, разбрасывал щедро новые яркие капельки, на которых вспыхивали
крошечные короны.
— Теперь они все принцессы, — улыбнулась Алиса.
И воцарился в Сфере прежний карнавально-праздничный мир.
Алиса же, наведя порядок и восстановив гармонию в Сфере, вышла в свой многомерный, многоцветный,
многозвучный мир. Вдохнула свежий воздух, оглянулась, улыбнулась и опустилась на корточки возле
поваленного дерева с толстыми корнями, обглоданными временем до белизны костей. Именно здесь
обрывались загадочные следы, приведшие её в Сферу.
— И всё-таки, чьи они? Кто тут наследил? И куда исчез? Как интересно… — прошептала Алиса и задума-
лась.
Но это уже совсем другая история. A

В сказке использованы стихи Константина Кедрова.

60 № 69. Август 2015

61
62 № 69. Август 2015
 БАТРАЗ
МИНИАТЮРЫ ОЛЕГА КОЧИЕВА
ИЛЛЮСТРАЦИЯ СВЕТЛАНЫ БОЛАТАЕВОЙ

63
 БАТРАЗ. МИНИАТЮРЫ ОЛЕГА КОЧИЕВА

Сидел, сидел. Потом вдруг моча в голову. Неожиданно, как всегда. Молниеносно, в общем. Встал, подо-
шёл к ней и как вскрикнул:
— А ну-ка, кто в доме хозяин? У-у-ух, я тебе, устроила мне тут!
А она:
— Ты совсем с ума сошёл? Чё орёшь? Пошёл вон, свинья тупая!
А я ещё громче:
— В доме хозяин я! Марш на кухню и нахреначь мне блинов, да побольше! Жрать хочу!
Она покачала головой и такая:
— Ты как со мной разговариваешь?! Послал Бог внука... Нахреначь мне блинов... Я тебе нахреначу! Так
нахреначу по твоей тупой голове, что неделю поносить будешь! Пошёл вон!
Я расстроился и вышел во двор. А там Батик. Он сидел на скамейке и издевался над кошкой.
— Меня бабка из дому выгнала, — сказал я.
— Это потому, что ты психически больной?
— Нет, потому что у меня ужасно несправедливая бабка. Отпусти кошку.
— Я её сорок четыре минуты ловил. Не отпущу. Моя.
— Что ты с ней делаешь? Ей больно.
— Я делаю ей массаж. Ей не больно.
— Приятно?
— Ой, да иди на хрен.
— Дурак ты, Батраз — я махнул на него рукой и пошёл в магазин смотреть на новую продавщицу.
Пришёл, увидел её. Ничё такая была… Я смотрел на неё довольно долго.
— Что вы так смотрите? Что-то не так? — спросила она.
— Наоборот. У вас всё нормально. Ноги-груди, всё такое... Я хочу влюбиться в вас. И пачку синего «Че-
стерфилда». Курить хочу, прям подыхаю. А как покурю, планирую забрать вас с собой. В страну ласки и
поцелюль бесконечных под луной.
— Вы больной? — она покраснела.
— Я болен вами. Вы моя опухоль. На самом деле я неплохой человек. Не смотрите так.
— Психопат какой-то…
В магазин зашёл взволнованный Юрец, мой сосед-наркоман.
— Там знаешь что случилось? — закричал он.
— Не кричи, Юрец, не пугай даму.
— Выйдите оба! — тоже закричала она.
— Не кричите, товарищи, ну! — закричал и я.
— Там знаешь что случилось? — полушёпотом спросил Юрец.
— Нет, не знаю, что? — прошептал я.
Из подсобки вышел хозяин магазина, огромный и злой мужик.
— Срыгните отсюда, наркоманы чёртовы, зашибу! — прорычал он.
Мы вышли.
— Там во дворе знаешь какой замес?!
— Нет, Юрец, я ничего не знаю. Расскажи, пожалуйста.
— Есть мелочь?
— Вот сейчас надо мелочь просить?
— Я машинально... Короче, там во дворе твоему дебильному другу надавали по рылу.
— Кто?
— Алик.
— За что?
— Он его кошку мучал.
— Сильно надавал?

64 № 69. Август 2015

 БАТРАЗ. МИНИАТЮРЫ ОЛЕГА КОЧИЕВА

— Ну так, добротно. А кошке всё, край. Она теперь ходит боком и пердит постоянно.
— Вот нормальный человек? — возмутился я и пошёл во двор.
Батик сидел там же, на скамейке.
— Чё, Батраз, грустно тебе?
— Ну так, чуть-чуть.
— Я тебе говорил отпустить её? Говорил. А ты дегенерат.
— Знаешь, этот мир переполнен жестокостью. Я даюсь диву.
— Началось... Ты своё лицо видел уже? Как тебя Алик ворвал вообще? Он же убогий.
— Сам ты убогий! — Алик вышел из-за дерева. — Смотри, чё он наделал!
Появилась кошка. Она шла боком вперёд и периодически портила воздух…
— А ты всем говори, что это порода такая, — сказал Батик.
— Я тебе сейчас ещё раз по хавалу натрескаю! — вскрикнул Алик.
— Ангорская пердящая, например, — предложил Батик.
— Да закрой ты свой рот! — Алика слегка затрясло.
— Не разговаривай с ним, Батраз, — сказал я.
— Не буду. Нахрен он сдался со своей пердящей кошкой. Сам чмо и кошка такая же.
— Кошка чмо? — спросил я.
— Именно так, мой друг, именно так.
— Ушлёпок! — завопил Алик.
— Орёт как, смотри на него. Разорался тут своим чмошным ртом, пошли отсюда, — Батик встал и взял
меня за руку.
— Так пойдём? Будем за руки держаться?
— Да.
Мы пошли, держась за руки. Прохожие осыпали нас удивлёнными взглядами, но мы не реагировали.
— Это же не по-гейски? — спросил Батик.
— Ты правда ушлёпок, Батраз. Мы уже так два часа по городу ходим. Какая теперь разница?
— Ну, мне кажется, не по-гейски…
— Куда мы идём?
— Мы идём навстречу приключениям. А конкретнее — отработать новый шестой «айфон» у Сосика.
— Кто такой Сосик?
— Ну, который с Асиком и Тимой бывает.
— Не знаю…
— Борин брат, ну.
— Борин брат Сосик? Которому четырнадцать лет?
— Да.
— Откуда ты знаешь, что он с Асиком и Тимой какими-то бывает?
— Я следил за ним, планировал всё…
— Мы идём отрабатывать «айфон» у малолетки?
— Да.
— Я не иду.
— Идёшь.
— Нет.
— Да.
— Нет.
Я вырвал руку и пошёл обратно во двор.
— Трус, Иуда! — кричал он мне вслед.
Во дворе я встретил Юрца. Он держал в руках голубя.
— Чё делаешь, Юрец?
— Голубя вот изловил.
— Зачем?

65
 БАТРАЗ. МИНИАТЮРЫ ОЛЕГА КОЧИЕВА

— Если честно, я сам не знаю.

— Ну отпусти.
— А вдруг он мне пригодится?
— Чем он может пригодится?
— Ох, не знаю. Люди такие странные... Они за чем-то гоняются, ловят, а потом не знают, что с этим де-
лать. Вертят в руках, а головы их пусты и сердца остыли. Такие вот хреновые дела.
Он повертел голубя и отпустил его. Тот отчаянно замахал крыльями и взлетел.
— Лети, тварь, лети. Разбивай облака за нас, не умеющих летать! — Юрец встал и помахал голубю рукой.
И всё. День заканчивался. С сумерками пришёл Батик. Он был ужасно расстроен.
— Подкинули? — спросил я.
— Да. Толпой.
— Тебя избили малолетки?
— Налетели со всех сторон.
— Не будет у тебя шестого «айфона»...
Он промолчал. Мы сидели на скамейке и молчали. Встречали тёплую июньскую ночь.

Подбежал ко мне на улице маленький мальчик. Схватил за рукав и такой:

— Дядя, идём со мной, там моему папе плохо, помоги, помоги!
На детские глаза наворачивались слёзы, я пошёл с ним.
Зашли мы в какую-то грязную до ужаса подворотню.
— Где твой папа?
— Мой папа дома, — ехидно ответил мальчик и свистнул.
— Как дома, зачем ты свистишь?
Из-за мусорных контейнеров вышли трое. Один здоровый такой, с огромным шрамом на всё лицо, вто-
рой поменьше, с обломком железной трубы в руке, третий совсем низкорослый, кривоногий и косогла-
зый, с огромным ножом.
— Мальчик, — сказал я. — Что ты наделал, ну. Это плохо, ты плохой мальчик. Дед Мороз к тебе не придёт.
— Иди ты в задницу вместе с Дедом Морозом, чмо.
Мальчик убежал.
— Чтоб тебе в компот пописали! — крикнул я ему вслед.
— Нехорошо так с детьми, не по-православному, — сказал самый здоровый и сплюнул меж зубов.
— Ай-яй-яй, — покачал головой тот, с трубой.
— Гони всё что есть, убьём! — писклявым голосом вскрикнул низкорослый.
— У меня «нокия»-фонарик, тридцать четыре рубля, полпачки сигарет, зажигалка «крикет», пакетик с
мармеладками, немного семок и подстригалка для ногтей, — честно признался я. И добавил:
— Не бейте меня по голове, у меня сотрясение недавно было.
— У него ничё нет, — здоровый обратился к коллегам.
— Сейчас я ему в башку трубой ушатаю и посмотрим! — они зашагали ко мне.
Я зажмурился…

Пришёл в себя. Смотрел на небо, лёжа на асфальте, и думал о том, насколько наш мир жесток. Сколько в
нём зла, ненависти. И тут ко мне подошёл Батик. Он ел «сникерс».
— Чё лежишь? — спросил он, чавкая.
— Видишь, у меня из головы кровь течёт?
— Ну.
— Чё ну, Батраз! Меня избили, чё ты тупые вопросы задаёшь?!
— Хочешь «сникерс» хамсануть?
— Я хочу, чтоб кровь мне обратно в голову затекла, чтоб меня больше никогда не били трубой, а потом
ногами, чтоб на земле не было столько зла и чтоб ты своим «сникерсом» подавился нахрен.

66 № 69. Август 2015

*КЛАБ, ТЕРРИТОРИЯ СТИЛЯ
РЕКЛАМА
67
 БАТРАЗ. МИНИАТЮРЫ ОЛЕГА КОЧИЕВА

— О, караул, не хочешь «сникерс» — просто скажи.

— Батраз. Помоги мне, чёртов ты дебил.
— Разошёлся, смотри на него, — пробурчал Батик и вызвал скорую. Потом сел возле меня на корточки.
И неожиданно ткнул пальцем мне в голову, прямо туда, откуда текла кровь. От боли в глазах брызнули
искры.
— Зачем, ну зачем? — простонал я.
— Подожди. Слышал, что с Вованом случилось? Ему, короче, троюродный брат привёз пилюли из Голлан-
дии. Он их сожрал, через два часа бегал по проспекту голый и кричал, что в его голове живут композитор
Чайковский, футболист Руни, Михаил Горбачёв и какой-то мужик с тремя руками. Бегал, бегал, потом его
менты стали ловить. Поймали, а он одному из них вцепился зубами в бровь.
— Отлично. Спасибо, очень хорошая история, причём к месту. Зачем ты мне в голову палец свой ткнул?!
— Да так, просто.
— Когда тебе пробьют башку, я тебе в неё кулаком стукну!
— «Сникерс» точно не хочешь? Мало уже осталось.
— Сунь то, что осталось себе знаешь куда?
— Знаю.
Я закрыл глаза и стал ждать скорую.
Через несколько мгновений Батик отпустил мне мощнейшую пощёчину.
— Да убей уже меня, дегенерат!
— Я подумал, что ты умираешь.
— Голова болит, скотина тупая! Нахрен ты мне так втащил, бык дефективный?!
— Ох, сам виноват.
— Ладно, ну тебя нахрен.
— Если вдруг ты сейчас умрёшь, можно, я твою «плэйстейшн» заберу? И диски тоже. И мастерки. А, и
ноутбук. Ну, я просто предположил, скорая чё-то долго едет, а ты весь бледный. И кровь ещё…
— Ещё вырежи мне почки, сердце и вообще делай что хочешь, дебил.
— Да я просто предположил.
Из-за него я стал думать о смерти. Что она, возможно, была рядом. И медленно тянула ко мне свои кост-
лявые руки.
— Дай мне телефон, Натахе наберу.
— А твой где?
— Забрали.
— Нахрен им твой фонарик нужен?
— Дай телефон, не надо много разговаривать!
Он вздохнул и дал мне свой телефон. Я набрал Натахе.
— Привет, Наталия.
— Чё надо?
— Я, возможно, умру.
— Опять упоротый где-нибудь валяешься, скотина?!
— Нет. Я лежу на холодном асфальте. Кровь идёт. Скорая чё-то запаздывает. Хочу попрощаться с тобой,
на всякий случай.
— Точно упоротый!
— Натаха! Ты совсем притрухнутая на голову? — вырвалось у меня, хотя я очень сдерживался.
— Чё ты мне хамишь, кретин?
— Прощай! И знай — я не очень уж сильно тебя любил. А ещё да, ты жирная. И духи у тебя вонючие. А я
говорил, что не жирная и что духи отличные только чтоб ты мне дала. Овца.
Я отдал Батику телефон. И закрыл глаза. А он снова ударил меня, сильнее, чем первый раз.
— Да чтоб тебя, ушлепан, я не умираю ещё! Не бей меня, не бей!!!
— Короче, я больше тебя не трогаю. Вот врачи приедут, пусть они с тобой возятся.
Вдруг всё поплыло, я стал проваливаться. Упал в огромную банку. И через стекло увидел Батика. И себя
на асфальте.

68 № 69. Август 2015

 БАТРАЗ. МИНИАТЮРЫ ОЛЕГА КОЧИЕВА

— Дай мне срочно леща, отъезжаю! — крикнул я.

Но он меня не слышал. Я крикнул громче, потом так громко, что сам испугался. А он не слышал. Он до-
стал из кармана второй «сникерс», стал есть и смотреть на меня.
— Ух, упырь, услышь меня! — не унимался я.
И тут в огромной банке появился старик.
— Не кричи, — спокойно начал он, — тебя никто не услышит. Первый раз здесь, судя по всему?
— Здесь это где?
— В хранилище. Сейчас если тебя там откачают, то ты выйдешь отсюда. Если нет, то в рай или в ад. Судя
по твоей роже, в ад.
— Ничтяк расклад. Спасибо вам, дядя.
Я сел. Батик встал с корточек, отряхнул джинсы от шоколадных крошек. Походил вокруг моего тела. По-
том достал телефон и стал меня фотографировать. Сначала просто меня, потом лёг рядом и стал делать
сэлфи, широко улыбаясь и корча рожи.
— Вот полоумный, — сказал старик. — Это твой лучший друг, да? Отличный тип.
— Сейчас в «инстаграм» закинет. Фильтры наложит…
— Круто... А вон, смотри, видишь чёрное пятно на стенке?
— Да.
— Смотри, двигается. Угадай, что это?
По стене действительно ползло большое чёрное пятно. В какой-то момент оно приняло форму человече-
ского тела. Слезло со стены и стало приближаться ко мне.
— Твою мать! — я обхватил голову руками.
— Понял, да? — радостно вскрикнул старик. — По ходу, тебе кранты, молодой человек.
В следующую секунду старик исчез.
— Дай мне, тварь, скотина, леща! — завопил я.
И тут приехала скорая.
— Спасибо, Господи, — я перекрестился. Неправильно, скорее всего.
Пока надо мной возились врачи, Батик подошёл к водителю и стал показывать ему что-то в телефоне. Я
предположил, что показывал он то, что заснял минутами ранее.

Я покинул банку. Открыл глаза.

Меня везли в больницу. Голова была перевязана. Батик сидел рядом.
— О, ты не помер.
— Хрен тебе, а не «плэйстейшн».
— Да сдалась она мне! Но пока ты в больничке лежать будешь, можно, я её возьму?
— Нет. Не смей трогать мою «плэйстейшн».
— Натаха перезванивала.
— Ой, Натаха... Я ей такого наговорил…
— Я слышал. Короче, она сказала, что всё, жопа тебе за твои слова. Она братьям приколоть хочет. Может,
попросим по дороге к ним заехать? А чё, надо тебе потом второй раз в больничку? А так они тебя по-
пинают, и поедем дальше…
— Батраз.
— Чё?
— Ничё!
Я закрыл глаза... И Батик отвесил мне пощёчину.
— Ты дебил? — спросил один из врачей.
— Он самый дебильный ушлепан на планете, — сказал я.
Батик фыркнул и стал смотреть в окно. За окном хозяйничал красавец-июнь, готовясь уступить место
роскошному июлю… A

69
70 № 69. Август 2015
 СТРАНА СИНЕЙ ТРАВЫ
ВИКТОРИЯ ПОБЕРЕЖЕЦ

Дети сидели вокруг старухи и нетерпеливо ёрзали на меховых подстилках, разложенных на полу. Солнце
клонилось к горизонту, раскаляя небо, и оно горело золотом, а перьевые облака переливались, как кры-
лья феникса. Снаружи не было темно, но в доме горели лучины, и в очаге тлели угли. Белёсыми слепыми
глазами старуха смотрела в окно на солнце, которое не могла видеть, но могла ощущать кожей. Она
вздохнула, когда золотой диск скрылся в низких облаках, и повернулась к детям.
— Много-много лет тому назад на свете жил один король, — тихо заговорила она. — И была у него одна-
единственная мечта — он хотел знать всё. Король нашёл множество свитков и книг с тайными словами, и
читал он их при свете солнца, луны и звёзд много дней и ночей подряд. В одной из книг король встретил
упоминание о Мировом Древе и Источнике Знаний у его корней. С тех пор король потерял покой. Он
созвал всех придворных колдунов, звездочётов и мудрецов, но те не смогли дать ответ, где растёт сие
Древо. Тогда король собрал лучших своих воинов и послал их во все веси королевства и даже дальше.
Шли недели, месяцы и годы. Рыцари пропадали в пути, погибали или возвращались с пустыми руками.
Король был зол и недоволен, он не мог больше ждать и снарядил войско, во главе которого встал сам.
Стоило воинам выйти из ворот замка, как навстречу им выехал последний рыцарь. Он был чуть живой и
в горячке твердил о Стране Синей Травы, указывая на запад и протягивая королю пучок высохших ярко-
синих трав. Король пришпорил коня и понёсся на запад, а солдаты не отставали от него. Короля снедало
желание найти эту Страну, долго он ехал по неведомым землям, и войско его редело от сражений и
болезней, и непокорных вешали на ветвях придорожных деревьев.
Когда король нашёл Страну Синей Травы, с ним остались только трое преданных слуг. И вступил в неё
король, омытый с ног до головы кровью, и трава окрасилась красным. В сердце Страны посреди леса с бе-
лыми стволами росло Мировое Древо, блистающее ослепительной голубизной. Король со свитой прошёл
через лес, и деревья налились кровью. Из-под корней Древа тёк кристальный ручей, король склонился
над ним, и слуги приблизились, с жадностью глядя на источник. Лицо короля исказилось от ярости, он
выхватил меч и убил их. В тот же миг вода в ручье стала чёрной, как ночное небо. Король зачерпнул воды
и сделал глоток. Взору его открылись подземные недра, полные богатств. Он сделал ещё глоток и смог
понять язык животных и голос ветра, звёзды заговорили с ним. И король пил и пил, и душа его наполня-
лась чёрной водой, а Древо чахло на глазах, впитывая чёрные воды. Свет его потух, и на ветвях созрели
отвратительные багровые плоды. Осушив источник, король поднялся во весь свой исполинский рост и
молвил тайные слова, и встало вокруг его рассеянное и снова собранное воинство. И солдаты, глядя не-
живыми глазами на короля, преклонили пред ним колена.

ИЛЛЮСТРАЦИЯ АЛЛЫ ГАГИЕВОЙ

71
 СТРАНА СИНЕЙ ТРАВЫ / ВИКТОРИЯ ПОБЕРЕЖЕЦ

Солнце давно село, и дети очнулись, со страхом оглядываясь по сторонам. Старуха молчала, размышляя.
За окном ветер шевелил ветки, и детям чудились живые мертвецы, скребущиеся в дом.
— Госпожа, — тихо позвал один из мальчишек. — Что же было дальше?
— В источнике была заключена только часть Знания. И когда король сделал последний глоток, ему от-
крылись имена Хранителей. Король отправил на их поиски свою армию. Шли дни, недели и месяцы.
Мёртвое войско завоёвывало одно королевство за другим, и мрак покрывал разорённую землю. Король
нашёл всех Хранителей и выпил их кровь, и вот теперь он повелевает стихиями, знает тайные имена
подземных и небесных тварей и может одним словом сжечь в огне весь мир… Но король не узнал по-
следней тайны — остался ещё один Хранитель. И его король никак не мог найти.

Мэрион с детства боялась историй про прожорливых троллей, коварных эльфов и могучих драконов.
И теперь она очутилась наяву в истории пострашней, чем детские сказки. И ей было страшно, очень
страшно. В лесу не было никого, лишь смутные тени то становились чётче, то расплывались сумраком.
Опавшие листья противно, словно трескающиеся кости, шелестели под ногами и выдавали шаги Мэрион.
За каждым деревом чудился притаившийся иссохший мертвец. Иногда по лесу разносились знакомые
голоса, призывно зовущие Мэрион; она знала, что все мертвы, но всё равно продолжала слушать. И когда
было уже не стерпеть, она зажимала уши ладонями и бежала всё дальше в мёртвую чащу, царапая руки и
ноги о колючие кусты.

ЭЛЬФ ШЁЛ ВГЛУБЬ ЛЕСА, А ЗА НИМ ТЯНУЛАСЬ ТРОПИНКА ИЗ МОЛОДОЙ

ТРАВЫ И ЦВЕТОВ, КОТОРАЯ РАЗРАСТАЛАСЬ ВСЁ ШИРЕ И ШИРЕ — И ВОТ
УЖЕ НА ЧЁРНЫХ СУХИХ ДЕРЕВЬЯХ СНОВА НАБУХАЮТ ПОЧКИ, А ТЯГУЧИЕ
ТУЧИ В НЕБЕ РАССЕИВАЮТСЯ, ОСВОБОЖДАЯ ЗВЁЗДНОЕ НЕБО
Мэрион уже мечтала о смерти, но цеплялась за жизнь, и бродила на грани сна и яви по лесу, где мёртвое
казалось живым. Она сама в белом разодранном платье выглядела как неприкаянное привидение, мель-
кающее во мраке среди корявых чёрных стволов.
И вот, когда надежда покинула Мэрион, лес озарился ярким чистым светом падающей звезды, и мрак на
мгновенье рассеялся. Мэрион щурилась, глядя на это чудо, и не могла поверить своим глазам. Она не ви-
дела света с тех пор, как на ферму напали мертвецы, и небо затянуло чёрными тучами. Мэрион охватила
безудержная радость, ей было всё равно, что ждет её впереди и что означает упавшая звезда. Она лишь
хотела, чтобы это скорее закончилось. Словно почуяв, угрозу цепкие ветки потянулись к Мэрион, а кор-
ни зашевелились в земле, силясь сдвинуть деревья с места. Не разбирая дороги и стараясь не обращать
внимания на кряхтящие деревья, Мэрион побежала к свету звезды, сиявшему далеко впереди. Вслед за
ней из земли тянулись маленькие тени, которые хватали её за платье, и Мэрион упала не раз, отбиваясь
от них.

В том месте, куда упала звезда, было замёрзшее озеро, окружённое ледяными деревьями. Озеро пере-
ливалось изнутри и отсвечивало в тёмных клубах туч.
Мэрион замерла на берегу, во все глаза глядя в глубину голубого льда. Было так холодно, что её санда-
лии примёрзли к земле, и пряжки стали белыми от инея. Очнувшись, Мэрион поняла, что замерзает.
Она попыталась отодрать подошвы, но потеряла равновесие и схватилась за ледяной куст. Раздался
оглушительный треск и звон, и лёд рухнул, обнажая высокие прямые сосны по берегу озера. Само озеро
покрылось паутиной трещин и рухнуло на дно. К удивлению Мэрион, подо льдом не было воды — озеро
оказалось глубокой котловиной с пологими склонами. Девочка осторожно заглянула через край; дно
было скрыто снежной пылью. Когда она немного рассеялась, Мэрион смогла разглядеть тёмное пят-
но среди глубоких сугробов. Любопытство взяло верх, и, дрожа от страха и холода, Мэрион съехала по

72 № 69. Август 2015

 СТРАНА СИНЕЙ ТРАВЫ / ВИКТОРИЯ ПОБЕРЕЖЕЦ

гладкому склону на дно, где зарылась ногами в пушистый сугроб. Всё вокруг мерцало, и легко парящие
снежинки переливались радужными бликами. Мэрион протянула ладонь, и на неё плавно опустилась
красивая шестиугольная снежинка. Не больше пяти секунд любовалась она её строго выверенными хруп-
кими гранями, и снежинка превратилась в капельку воды.
Вспомнив, зачем она спускалась, Мэрион встала на цыпочки, пытаясь разглядеть за сугробами тёмный
предмет, но она была слишком мала для этих снежных гор. Поборов новую волну страха, она пошла к
центру котловины, по колено проваливаясь в рыхлый снег. Когда Мэрион наконец увидела, что лежало
посреди громадной ямы, она с бешено колотящимся сердцем бросилась обратно к сугробам, не один
раз упав по дороге. С головы до ног облепленная мокрым снегом, Мэрион притаилась за близлежащей
снежной горкой. Постепенно сердце перестало колотиться о ребра, и мысли в голове приняли правиль-
ный порядок. Да, там точно лежит занесённый снегом человек. Боязливо выглянув из-за сугроба, Мэрион
удостоверилась, что он лежит там же. И ей даже стало его жаль, потому что он был мёртв.
«Он когда-то свалился в это озеро и замёрз», — подумала она и вспомнила, как старшие говорили, что
опасно ходить по тонкому льду. Ей стало грустно, когда в памяти всплыли лица её мамы, папы и сестёр.
Мэрион охватило странное чувство: захотелось подойти к несчастному замёрзшему и дотронуться до
него (как бы жутко это не было) — он оставался, наверно, единственным сохранившим человеческий
облик во всём свете.

КОГДА ОНА ОТКРЫЛА ГЛАЗА, КОРОЛЬ ПИЛ КРОВЬ

ПОСЛЕДНЕГО ХРАНИТЕЛЯ. ДЕВОЧКА ЗАБЫЛА ПРО НАКАЗ ГЭБРИЭЛА
И ПОБЕЖАЛА К НЕМУ. КОРОЛЬ ОСУШИЛ ЧАШУ,
И ЕМУ ОТКРЫЛАСЬ ПОСЛЕДНЯЯ ТАЙНА
Подойдя настолько близко, насколько позволяла её храбрость, Мэрион опустилась на колени и нереши-
тельно протянула руку к мертвецу. Только теперь она смогла хорошо рассмотреть замёрзшего человека
— это был самый настоящий эльф! Мэрион поспешно одернула руку. Но неведомая сила так и подмывала
её снова протянуть руку и дотронуться. Девочка закусила губу, борясь с желанием одновременно и убе-
жать, и коснуться этого совсем нестрашного существа из сказок. Она начала замерзать, стоя на коленях
перед трупом, и это прибавило ей решимости. Она легонько дотронулась пальцем до ледяной руки.
В тот же момент вспыхнул ослепительный свет, заливший всю котловину, и Мэрион, вскрикнув от ис-
пуга, упала, скрывшись с головой в высокой траве. Она раздвинула травинки и поразилась: котловина,
которая мгновение назад была завалена снегом, поросла травой и блестящими цветами, а наверху в
чистом небе светили яркие звёзды, и после долгого мрака Мэрион показалось, что было светло как днём.
Рядом кто-то закашлял, и девочка подпрыгнула. Послышался шёпот, но слов было не разобрать. Мэрион
сделала маленькую щёлочку в густой траве и пышных цветах, распускавшихся прямо на глазах, и вы-
глянула сквозь неё из своего укрытия. Эльф лежал на том же месте, но теперь он был живой и смотрел
широко раскрытыми глазами на звёзды. Мэрион заворожённо наблюдала за ним. Эльф что-то шептал, а
потом закрыл лицо ладонями и тяжело повернулся набок.
— Все мертвы, — Мэрион наконец разобрала его шепот, и ей стало жалко эльфа — с такой болью были
сказаны эти слова.
Эльф с трудом поднялся, несколько раз упав на слабых ногах, и побрёл мимо Мэрион к склону. Она сле-
дила за ним во все глаза, не смея шевельнуться. С первого раза эльфу не удалось выбраться из котловины
— он только цеплялся за траву и, выдергивая её, скатывался обратно на дно.
Когда эльф скрылся за краем котловины, Мэрион словно очнулась. Она быстро поднялась за ним следом.
Эльф шёл вглубь леса, а за ним тянулась тропинка из молодой травы и цветов, которая разрасталась всё
шире и шире — и вот уже на чёрных сухих деревьях снова набухают почки, а тягучие тучи в небе рассеи-
ваются, освобождая звёздное небо.

73
 СТРАНА СИНЕЙ ТРАВЫ / ВИКТОРИЯ ПОБЕРЕЖЕЦ

Девочка шла за эльфом, прячась за деревьями и ожившим кустарником, когда он смотрел по сторонам.
Чем дальше они шли, тем пышнее вокруг росла трава и тем больше спотыкался эльф. В конце концов он
устало привалился к дереву. Мэрион затаилась неподалеку.
— Можешь не прятаться, — не оборачиваясь, заговорил эльф. — Я тебя слышу.
Девочка медленно вышла из-за дерева, во все глаза глядя на него.
— Возвращайся домой — тебя уже ждут.
— П-правда? — запнулась Мэрион.
— Правда, — и эльф пошёл дальше.
Мэрион осталась стоять на месте.
— Можно мне с вами? – внезапно крикнула она, но ответа не последовало.
Постояв ещё мгновение, девочка побежала за эльфом. Догнав его, она зашагала чуть позади, не смея
поднять глаза.
— Это вы… — Мэрион решилась задать вопрос.
— Да?
— …делаете всё это?
— Да.
И они надолго замолчали.
— Вы не соврали, что мои мама и папа меня ждут? — остановившись, тихо спросила Мэрион.
Эльф тоже остановился и присел перед Мэрион на корточки. Даже в свете звёзд было виден глубокий
синий цвет его глаз.
— Не соврал.

ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ ХРАНИТЕЛЯ — БЕСКОНЕЧНО УМИРАТЬ,

ОТДАВАЯ СВОЮ ЖИЗНЬ ВЗАМЕН НАШИХ
И ПОДДЕРЖИВАТЬ КРУГОВОРОТ ЖИЗНИ
Губы Мэрион задрожали, по щекам потекли слёзы, и она обняла эльфа, чуть не сбив его с ног.
— Спасибо! — прошептала она.

…Эльф слабел на глазах, а Мэрион не могла понять почему, ведь если тьма уходит, — значит, всё должно
быть хорошо.
— Что с вами? — спросила Мэрион, когда эльф в очередной раз присел отдохнуть.
— Ничего, — он слабо улыбнулся.
— Вы так устали.
— Скоро отдохну, — эльф прикрыл глаза.
Вокруг бурно росла трава и цвели цветы, деревья шелестели новой листвой, а над головами порхали
мотыльки.
Мэрион чувствовала, что она знает ответ, но осознание всё время ускользало от неё.
— Что с вами? — со слезами снова спросила она. — Не может же быть так, что всё оживает, а вы нет?
Мэрион осеклась, заметив слабую улыбку эльфа. Теперь ей всё стало ясно.
— Как же так? – она старалась остановить слёзы, глядя на его спокойную и даже радостную улыбку. — По-
чему?
Эльф понимал, что его ответ ничего не объяснит и не успокоит, но всё же сказал:
— Так надо.
Он улыбнулся ей, а она улыбнулась в ответ, делая глубокий вдох, чтобы прекратить плакать.
— Меня зовут Мэрион, — представилась она. — Можно просто Мэри.
— Гэбриэл.

74 № 69. Август 2015

 СТРАНА СИНЕЙ ТРАВЫ / ВИКТОРИЯ ПОБЕРЕЖЕЦ

— Я очень рада, что познакомилась с вами, — она протянула подрагивающую руку, и эльф пожал её.

— Куда вы идете? — спросила Мэрион на рассвете, когда Гэбриэл уже с трудом передвигал ноги.
— Я уже пришёл, — ответил эльф, остановившись на вершине холма между двумя могучими дубами. — А
тебе лучше отправиться домой.
Мэрион замотала головой и вцепилась эльфу в руку. Он вздохнул.
— Хорошо, оставайся, — сказал Гэбриэл и в первый раз заговорил с ней строго:
— Только стой на месте, иначе тебя заметят.
Не успела Мэрион спросить, кто может её заметить, как у них за спиной показался огненный диск солн-
ца. Воздух вокруг зарябил, сделался мутным, и девочка с эльфом оказались посреди багрового леса. Их
тут же окружили мертвецы в доспехах, их костлявые руки потянулись к эльфу и потащили его прочь. Мэ-
рион хотела схватиться за него, но Гэбриэл молча покачал головой, и она осталась стоять без движения.
Плотная толпа мертвецов удалялась, за ними Мэрион не могла видеть эльфа. Вдруг волосы на её голове
зашевелились — мёртвые солдаты стали бить мечами по щитам, и корявые ветви деревьев, оплетя Гэ-
бриэла за руки, подняли его над толпой, которая тут же стихла и расступилась, освобождая путь высоко-
му чёрному человеку в короне. Он приблизился к эльфу, что-то прошептал ему, и в руке у него сверкнул
меч. Мэрион зажмурилась и услышала лишь тихий звон и вздох, как будто кто-то неожиданно укололся
иголкой. Потом древесный скрежет и глухой удар о землю. Мэрион уже не могла плакать. Когда она от-
крыла глаза, король пил кровь последнего Хранителя. Девочка забыла про наказ Гэбриэла и побежала к
нему.

ОНА ОТКРЫЛА ГЛАЗА: ВОКРУГ РОС БЕЛОСТВОЛЬНЫЙ ЛЕС, ПЕРЕД

НЕЙ СИЯЛО МИРОВОЕ ДРЕВО, И У ЕГО КОРНЕЙ ЖУРЧАЛ РУЧЕЙ, И
ПОВСЮДУ РОСЛА ВЫСОКАЯ СИНЯЯ ТРАВА
Король осушил чашу, и ему открылась последняя тайна.
Эльф был ещё жив, когда Мэрион опустилась на колени рядом с ним, и улыбнулся, взглянув на неё.
Король не мог поверить в то, что ему открылось. Он стоял, словно окаменевший, глядя в пустую чашу.
Нет, такого не может быть!
— Закрой глаза, — прошептал Гэбриэл.
Мэрион послушалась и почувствовала вспышку света во много раз сильнее, чем в котловине. Мгновенье
— и свет потух. Она открыла глаза: вокруг рос белоствольный лес, перед ней сияло Мировое Древо, и у
его корней журчал ручей, и повсюду росла высокая синяя трава. Дрожащими руками девочка раздвинула
траву перед собой, но за ней никого не было.

Близилась полночь. В доме было тихо. Дети размышляли или тайком утирали слёзы.
— Король так и не узнал всё на свете. Единственное, что открылось ему, было предназначение Хранителя
— бесконечно умирать, отдавая свою жизнь взамен наших и поддерживать круговорот жизни.
— Это правда? — раздался тоненький голосок самой маленькой девочки. — Никакая не сказка?
Старуха повернулась к ней и улыбнулась:
— Правда.
Луна вышла из-за туч, и дом наполнился мягким таинственным синим светом. Дети не поверили своим
глазам. В мгновенье ока они столпились около окна и встали на цыпочки, чтобы лучше было видно, а
самая маленькая девочка забралась на стульчик. Свет, шедший от травы и цветов, пульсировал и пере-
ливался, и детям казалось, что дом — это вовсе не дом, а корабль, и они плывут по волшебному морю.

— Я не знаю, где сейчас Гэбриэл, — снова заговорила старуха. — Но мне хочется верить, что он там, где
ему хорошо. A

75
БЛАГОДАРИМ САЛОН «БАСТЕТ» ЗА ПОМОЩЬ В СОЗДАНИИ СТИЛЬНЫХ ПРИЧЁСОК

Г. ВЛАДИКАВКАЗ, ПР. КОСТА, 40, ТЕЛ.: +7 (8672) 55-20-00

76 № 69. Август 2015

ФОТОПРОЕКТ АВТОР ПРОЕКТА АНЖЕЛА ТОТРОВА ФОТОГРАФ АННА ВАСИЛЕНКО

СОЛНЕЧНЫЕ
ЛЮДИ
Оранжевое небо, оранжевое солнце,
оранжевое счастье!
Со времен Древнего Рима существует
поверье, что рыжие люди приносят
удачу, они — настоящие магниты для
везения. Так ли это на самом деле,
мы вряд ли сможем разобраться.
Но несомненно одно: даже один
случайный взгляд на рыжего
человека наверняка заставит вас
улыбнуться. А если он ответит
вам улыбкой – покажется, что в
плотном потоке прохожих зажглось
новое солнце. Ещё одна крошечная
сверхновая на улицах летнего
города.

77
78 № 69. Август 2015
79
80 № 69. Август 2015
81
82 № 69. Август 2015
Я ЖИЛА ИСПРАВЛЕННАЯ
АВТОР И ИЛЛЮСТРАТОР
НАТАЛИЯ КУЛАГИНА

83
 Я ЖИЛА ИСПРАВЛЕННАЯ / НАТАЛИЯ КУЛАГИНА

Я жила… Вернее, откуда-то появилась. Я и несколько похожих существ. Нас никто ни во что не посвя-
щал: кто мы, зачем мы. Просто воссоздались из ничего. У нас не было ни пола, ни речи, ни физической
оболочки, ни цивилизации, ни единой подсказки на будущее — ровным счётом ничего! Только мы… и
целая планета.… Наш мир.
Сначала было страшно. Ведь ничего не происходило, лишь яркий свет сменял тусклый. Это не день и
не ночь. Это разная игра красок, яркий — игра тёплых оттенков, тусклый — холодных. Это являлось
основой. Остальное не существовало или же просто не было придумано и продумано, поэтому являлось
пустотой. Так продолжалось недолго.
В один миг, когда холодные оттенки перетекали в тёплые, произошло нечто странное, что-то столкну-
лось с нашим миром. Наша планета имела кругловатую форму, но всего за миг округлость перефор-
мировалась в блин, который прогнулся в несколько ярусов. Позже мы нашли на среднем ярусе нечто,
похожее на грушеформенное существо. Так как оно было прозрачным, мы видели внутри существа
переливающийся бушующий спектр. Он бушевал недолго, ибо стенки существа не выдержали и тресну-
ли. И эта бурлящая смесь залила нашу серость.
Мы исследовали всё произошедшее, похоже, это существо показало нам, что цветами можно пользо-
ваться, возделывая что-то удобное для себя, что-то новое. Грушевидное столкновение подарило нам
фантазию. Если думать очень отдалённо, то можно понять, что мы сами придумали это столкновение…
этот плод неразвившейся фантазии, рвущейся наружу. С этого началось наше развитие.
Первым делом зажглись миллионы разноцветных лампочек, осветившие наше пространство. Их можно
было сравнить со звёздами, но это другая плоскость, другое пространство, другие звёзды, а если совсем
точно — вовсе не звёзды. Вокруг запахло электричеством, и через мгновение большие капли воды на-
чали выливаться из нашей планеты и уноситься высоко к огням. Возвращаясь, они застывали наэлек-
тризованными вокруг нас, создавая сумасшедшее сияние.
Огни получали энергию и могли обращаться во всё что угодно, таким образом, материализовались
наши желания, наше представление о мире. Фантазия не имела границ. Мы впитывали её, как губки и
растворяли до мельчайших генов, тем самым образуя наш необычный организм. Мы воссоздали наш
мир. Он был превосходен и удобен, это помогало нам при переходах от одной стадии развития к другой.
Каждый из нас был своеобразен, но был частичкой чего-то большого и единого. В целом мы составляли
энергетический океан. Чтобы совершенствовать его, мы разошлись по нашему пространству, чтобы по-
знать что-то новое в себе, достигнуть, наконец, предела своей фантазии.
Мы разбили целостный океан своими островками, забыв друг о друге. И наш океан стал испаряться.
Наше грушевидное существо погасло. То, наше начало. В один миг всего не стало, мы долго бродили по
пространству, пытаясь ответить себе на вопрос: неужели, когда мы вышли за рамки фантазии, она по-
гибла?
Вновь объединившись, мы долго обсуждали этот вопрос и пришли к выводу, что это недостаток идей.
Мы попытались вырваться из зацикленности этого мира в поисках выхода. И нашли, почему-то он к
нам явился в образе лифта. С его помощью мы очутились в другом измерении. Здесь всё было тихо. Но
жизнь присутствовала. Я не помню этот мир.… Но я помню пляж, и омывающее его жидкое состояние
времени, как это объяснить? Не знаю, я поняла этот его как мир материализованного времени, свойства
этого мира я не запомнила. Слишком это было сложно для моего мировоззрения и миропонимания. Но
в нём я поняла основы материализованных понятий «миг» и «бесконечность». Это хорошее знание, но
не предел.
Мы шли дальше. Найдя в этом мире выход, мы обнаружили, что их два, два железных лифта. Выбор. Шаг.
Другое измерение. Плоскость. Пространство. Я так и не смогла вспомнить бытие этого и других миров,
но я точно знаю, что эти знания остались во мне, только где-то глубоко.
Выбор. Выбор. Заходя в каждый мир, выбор рос с поражающей прогрессией. Лифтов, а, следовательно,
и миров становилось всё больше и больше. Помню, что в каждом мире мы меняли обличие, чтобы до

84 № 69. Август 2015

конца ощутить всю его чувственность и все тонко-
сти. Всё это делалось во имя восстановления нашего
бурлящего энергетического океана. Всё ради главного.
Путь продолжался. А Выбор рос и рос. Тысячи, сотни
лифтов-миров.
Помню мир звуковых волн, помню, как каждый из нас
обрёл пол и много других состояний, форм и смыслов.
Лифт-Мир-Открытие. Вскоре это всё стало напоминать
забег. Жажда знания и понимания всего существую-
щего заставляла бежать в первый попавшийся лифт.
Потом всё превратилось в абсурд. Один мир состоял
из домов, в котором вместо квартир были лифты. Мы
мчались по этажам, выбирая нужный лифт, но каждому
КНИЖНЫЕ МАГАЗИНЫ
нужно своё — так мы и растеряли друг друга. Помню, я
бежала по большой пыльной дороге одного из миров, НОВОГО ФОРМАТА
а вокруг были пропасти, из которых тянулись высотки
домов, причём ни начала, ни конца видно не было.
Всё было покрыто выбором. Выбор. Выбор. Выбор!!! книги, живопись,
Оглянувшись, я увидела рядом ещё несколько себе по-
товары для творчества,
добных. Они с истерикой бежали кто куда, падая в про-
ретропроигрыватели, фото,
пасти миллионных лифтов. Нас осталось лишь двое. Не
сговариваясь, мы шагнули в первый же открывшийся
винил, скульптура,
лифт. Через мгновение мы очутились в мире людей. детский зал, сувениры,
Да… этот мир имел название планета Земля. Пом- wi-fi, кафе
ню старый красно-жёлтый трамвай, а вокруг много
деревьев, парки, здания, люди. Я поинтересовалась у
стоящей рядом женщины средних лет, какой сейчас год,
она, испуганно рассмеявшись, ответила: «1990», — и вы-
шла на ближайшей остановке. Мы с моим сопростран-
ственником погрузились в раздумья. Он хотел остаться.
Я молчала. Я нуждалась в выборе и в движении. Он про-
сил отдохнуть. Я не хотела продолжать странствовать
одна, мне пришлось остаться. На протяжении некоторо-
го времени случались вспышки, и мы чувствовали, как
наши сопростанственники требуют продолжить выбор.
Сеть книжных магазинов
Дальше я ничего не помнила: ни как он выглядел, ни
«ALLON BILLON»
его звуковых волн, ни его месторасположения в этом
ул. Генерала Плиева, 18, тел. +7(8672) 70-07-07;
мире. Но мне кажется, что это не важно, просто потому,
ул. Тамаева, 40, тел. +7(8672) 54-07-70;
что я помнила его энергию, его фантазию, его начало.
пр. Мира, 12, тел. +7(8672) 54-56-98
А оболочка… это не так важно, это всего лишь способ часы работы с 10:00 до 20:00
скрыть своё начало. А начало — это тайна, это граница
фантазии, никому не известная, которую невозможно
перейти, её можно лишь тысячу раз придумать, забыть allon_billon
и вновь придумать. А теперь мне нужно найти его.
allon.billon
Чтобы нам всем вернуться к выбору. Вернуться в своё
пространство, и дополнить недостающие фрагменты allonbillon
родного мира своей энергией, и разлиться в энергети-
ческом океане… нет предела фантазии… A

85
86 № 69. Август 2015
 МОГИЛА АНГЕЛА
ТАМЕРЛАН ТАДТАЕВ

Пети по кличке Чети увидел на площади своего приятеля Черчи, глубокомысленно грызшего ноготь на
мизинце, подошёл к нему:
— Дружище, перестань, пожалуйста, смотреть противно...
— А что ещё тут делать? — возразил Черчи, вынув изо рта перст, и сплюнул.
— В Писе сегодня Жуары бон (празднество), давай махнём туда и напьёмся!
— А кто зовёт-то?
— Как кто, Сталкер... Мы вчера с ним в кафе сидели, помнишь?
— Не очень.
— Он ещё смеялся над твоим большим носом.
— Э, так это был не сталкер, а спикер.
— Да хоть триппер... У него вино славное!
— О, тогда конечно, — промолвил Черчи и, вычистив спичкой грязь под ногтем другого пальца, отгрыз
кончик.
Мимо проезжала развалюха с шашечками наверху. Чети, который Пети, вскинул руку хайль Гитлером, и
машина остановилась. Приятели залезли через заднюю дверцу в душный, пахнущий бензином салон и,
усевшись на обжигающее зад сиденье, в один голос бросили: «В Пис». Похожий на матадора водитель с
подозрением посмотрел через зеркальце заднего вида на своих пассажиров, как будто предчувствовал
недоброе, и, покачав головой, со вздохом переключил скорость, отпустил сцепление и нажал на газ.
Машина развернулась и помчалась в сторону Богири, на перекрёстке она свернула направо, спустилась
вниз к новому мосту над Лиахвой, проехала через него, обогнула парк с новым стадионом, ограждённым
высокой стеной, которая тянулась вдоль трассы и обрывалась напротив здания суда через дорогу...
— Можно покурить здесь? — обратился Пети к водителю и уже поднёс зажигалку ко рту с сигаретой.
— Валяй, — ответил тот и повернул на Згудерское кладбище, однако подъём здесь был крутой, и матадор
врубил первую скорость. Машина взвыла и, подпрыгивая на ухабах, потащилась в утыканную могильны-
ми плитами гору. Черчи перестал грызть ногти и, притихший, вглядывался в надгробия, как будто искал
кого-то, но, заметив свежую могилу, побледнел, стал бормотать молитвы и истово креститься.
— Эй, ты чего? — Пети толкнул приятеля в бок локтем. — Все там будем.
— Это ты точно сказал, — прошептал Черчи и, опустив грязное стекло окошка, подставил ветру блестев-
шее от пота белое лицо. Захватившее поле кладбище исчезло за пылью позади, и развалюха, сопрово-

ИЛЛЮСТРАЦИЯ МАРИИ КОКОЕВОЙ

87
 МОГИЛА АНГЕЛА / ТАМЕРЛАН ТАДТАЕВ

ждаемая сворой заливающихся в лае собак, въехала в село Пис. Пети, высунувшись из окна, выкинул
окурок и дразнил псов, корчил рожи, но только они отстали, крикнул:
— Останови!
Матадор нажал на тормоза, и приятели, не заплатив, выпрыгнули из машины посреди немощёной дере-
венской улицы и, перемахнув через колючую зелёную изгородь, скрылись за ней. Таксист тоже выскочил
из своего драндулета и, подобрав булыжники, стал швырять их вслед беглецам. В ответ в него полетело
несколько зелёных помидоров и небольшая тыковка, которая попала в лобовое стекло, и оно треснуло.
— Мать вашу! — схватился за голову таксист. — Ну погодите, вы за всё запла...
Матадор не договорил, потому как сзади на него с шумом налетел большой рыжий петух и клюнул пря-
мо в затылок.
Приятели уже не слышали воя и проклятий таксиста — так далеко продвинулись в чей-то сад — и броси-
ли якорь возле аккуратно сложенных под виноградником чурок, чтобы передохнуть. Пети принял лежа-
щего в траве пузатого человечка за мешок, сел на него и, посмотрев в сторону каменного двухэтажного
дома с приоткрытой дверью, предложил:
— Давай зайдём туда. Сегодня праздник, и хозяева примут нас как дорогих гостей.
— А если не примут?
— Тогда спросим, где живёт сталкер.
— Не сталкер, а спикер.
Мешок под Пети зашевелился и сказал:
— А чего это вы ругаетесь в моём дворе?
Пети подскочил и уставился на человечка, который встал и, шатаясь, направился к дому, бормоча:
— Сейчас я вам покажу, как по чужим огородам лазить.
— Тьфу ты чёрт, — промолвил Пети. — Он, наверное, за оружием пошёл, так его нельзя отпускать.
— Давай убежим.
— Нет-нет, посмотри, какой здесь виноградник, думаю, в подвале у него хранится доброе вино.
Пети выхватил из кучи чурку, погнался за хозяином райского сада, замахнулся, жахнул его по голове и,
когда пузан обмяк, подхватил под мышки и потащил к крыльцу, наступив при этом на коровью лепёш-
ку...
На шум из дома выбежала хорошенькая женщина лет тридцати в коротком халатике и, увидев Пети с
бесчувственным человечком, заголосила:
— Убили, убили мужа моего ненаглядного!
— Да не орите вы, — Чети взглянул на красотку и расплылся в улыбке. — Земфира, мать твою за ногу, что
ты тут делаешь?
— Чети, милый Пети! Я вышла замуж за этого идиота… А ты с ним ничего такого не сделал?
— Ну что ты, — Чети выронил её супруга и незаметно вытер об него ботинок. — Мы подобрали его на
улице, он там с таксистом каким-то дрался.
— Так ему, окаянному, и надо! Он, как выпьет, на всех бросается, я, наверное, разведусь с ним — надоел...
Ну ладно, проходи. А это кто прячется под виноградником?
— Друг.
Приятели, захмелев, сидели за столом, угощались, хвалили пироги и пили за здоровье Земфиры. А она
подливала гостям, себя тоже не забывала, чокалась с ними и, осушив свой стакан, бежала к дивану, на
котором лежал муж, щупала ему пульс и, обливаясь пьяными слезами, вытирала платочком кровь с лы-
сины. За окном между тем становилось темно, и Черчи забеспокоился:
— Слушай, уже поздно, давай домой...
— Хорошо, только выпьем из большого рога.
— И не проси, не осилю.
Однако Пети наполнил громадный рог вином из глиняного пузатого кувшина и, передав своему собу-
тыльнику, сказал:
— Пей за хозяйку дома! От такого тоста нельзя отказываться!
— Мы же только и делаем, что пьём за неё!

88 № 69. Август 2015

 МОГИЛА АНГЕЛА / ТАМЕРЛАН ТАДТАЕВ

— Пей и не прекословь!
— Ну ладно, но только один раз.
— Там будет видно.
— За тебя, Земфира!
— Спасибо, милый...
Черчи осушил рог и замертво свалился под стол. Теперь уж точно никто не помешает, подумал Пети и
принялся целовать Земфиру в лицо, шею, грудь; дрожащими нетерпеливыми пальцами он расстегнул на
женщине халат и, обнажив её, пришёл в восторг: «Уау, какая ты сисястая и как божественно пахнешь!»
Она, конечно, тоже отвечала на его страстные поцелуи и, уже готовая отдаться нежданному гостю, не ви-
дела, как супруг её зашевелился на диване. А он приподнялся, вытер окровавленную голову, взглянул на
покрасневшую ладонь, облизнул и, причмокивая, потянулся к висевшему на стене ружью. Пети, тяжело
дыша, уложил Земфиру на пол, скинул с себя футболку и джинсы и, когда та раздвинула ноги, заметил
её мужа. Быстрее молнии он вскочил на подоконник и, выбив раму со стеклом, голый сиганул в сад. В
кромешной тьме Пети выбрался из сада и, очутившись на улице, невидимый, бормотал:
— Ох как больно, проклятая роза, я, наверное, все колючки с неё собрал. Погоди-ка, и член в шипах. Чёрт!
Сзади его осветило фарами. Оглянулся он, а него уже такси мчалось с клюнутым в затылок матадором.
Пети, конечно, наутёк, и хотя у него был первый разряд по лёгкой атлетике, однако возле кладбища бе-
глец почувствовал на своей волосатой заднице холодную сталь бампера. Тогда он свернул с дороги и сва-
лился в яму. «Я в могиле», — ужаснулся Пети и давай карабкаться наверх, но тщетно — слишком глубоко,
да и земля рыхлая, не за что уцепиться. Он сделал ещё несколько попыток, увы, безуспешных, выбился
из сил и решил передохнуть, как вдруг сверху на него упал луч фонарика. Пети в надежде вскинул голову,
увидел таксиста и крикнул:
— Эй, помоги! Я тебе заплачу, только до дома доберусь!
Но тот даже не ответил ему, он просто положил фонарик на край могилы, ухватился обеими руками
за валун, поднял над головой и стал целиться в дневного пассажира, внимательно за ним следивше-
го. Таксист с силой кинул вниз камень, при этом сам потерял равновесие и полетел в яму. Он сразу же
вскочил и, прижавшись к стенке могилы, соскрёб прилипшую к лицу грязь, ничего не увидел — такая
была темень вокруг, — зато почувствовал на своих плечах ноги, босые на ощупь и волосатые, как у чёрта.
Матадор схватился не то за правую, не то за левую щиколотку невидимки и даже пытался укусить, но
получил за это несколько мощных ударов по голове и, разжав руки, завалился на бок. Очнулся таксист
от лившейся на него сверху жидкости, на вкус как просроченное пиво. Открыв глаза, он увидел Пети на
краю могилы с фонариком.
— Живой, — обрадовался босяк. — Извини, что нассал на тебя, но здесь нет воды, а как проверить, живой
ты или мёртвый? Ладно, кто старое помянет, тому глаз вон! Ты не будешь против, если я возьму твою
машину? Умница, а это тебе луч света в тёмном царстве. Лови, — размахнувшись, Чети швырнул фонарь
в матадора с такой силой, что он застрял у него во рту и потух вместе с сознанием.
А Черчи так бы и проспал до утра под столом, если бы не грохот в комнате. Он открыл глаза и увидел, как
голая Земфира бегала вокруг стола, а за ней гонялся муж с ружьём. В какой-то момент он остановился и
пальнул, но попал в люстру, и света не стало. Черчи воспользовался темнотой и выскользнул из дома. Он
пулей вылетел из села, добежал до кладбища, но, увидев жёлтый огонёк такси, испугался, свернул с доро-
ги и спрятался за большим памятником. Машина, сверкая фарами, уехала, а Черчи заблудился и плутал
в темноте между холодными мраморными плитами до тех пор, пока не упал в могилу. Парень завыл от
страха, полез наверх, сорвался и упал на таксиста. Тот открыл глаза, зашевелился, от движения во рту
включился фонарик, луч света упал на Черчи, и бедный таксист принял его за ангела. «Но почему он не
улетает? — подумал клюнутый рыжим петухом матадор, — он бы и меня вытащил отсюда, а может, даже
взял на небо». Таксист на корточках подполз к Черчи, коснулся его рукой и, выплюнув изо рта треснутый
фонарь, прошептал: «Ангел, ангел, возьми меня с собой!» Черчи от ужаса стал совершенно белый, он
взмахнул своими руками, будто крыльями, и вылетел из ямы. С тех пор его никто не видел. A

89
90 № 69. Август 2015
 НА КРАЮ ПОЛЁТА
МАРИ КЕСАЕВА
— А ты любишь летать? — спросила она вдруг звонким голосом. Голубые глаза были широко распахну-
ты и улыбались летнему синему небу, по которому лениво плыли облака, поминутно меняя и без того
причудливые формы. Рита лежала на спине, раскинув руки. Жёлтый сарафан уже успел кое-где стать
зелёным от травы, а коленки были слегка оцарапаны — ничтожная плата за поиски четырёхлистного
клевера. Вскоре это занятие ей надоело, и было решено устроить отдых. Прямо на месте поисков. Во-
лосы, которые едва доставали до плеч, неровным рыжим солнцем окружали её голову. Я сидел рядом,
зачем-то время от времени обрывая травинки, и украдкой посматривал в её сторону. Мне хотелось быть
сильным, спокойным, равнодушным, но рядом с ней почему-то не получалось. Всё казалось слишком
сложным, наигранным. Ненужным. Я поднял голову и посмотрел вдаль, щурясь от солнца. Если пройти
немного — шагов сто, то можно оказаться на краю обрыва. Оттуда открывался прекрасный вид на закат.
«Чуть позже ты на него посмотришь. Это будет мой сюрприз», — улыбнулся я своим мыслям.
А она всё смотрела ввысь.
— Знаешь, — снова неожиданной трелью её голос тронул мой слух, — я часто представляю, что я птица.
Там хорошо, я знаю.
Я улыбнулся. Наверно, надо поддержать разговор...
— Ты думаешь, что я скучная и неоригинальная...
— А?.. — от неожиданности я замер, так и не сорвав очередную травинку. Рита села, опираясь одной
рукой о землю, и посмотрела на меня. Что же я наделал?.. Улыбнулась. Я смог только улыбнуться в ответ.
Потом она непринужденно рассмеялась, и мне стало очень легко. Есть люди, которым удаётся развеять
напряжённую обстановку самыми простыми способами, но они этого даже не подозревают. Просто да-
рят окружающим и миру частичку себя, отгоняя плохое. Пусть ненадолго, но становится просто и легко.
Я не такой. А вот она...
— Ты хороший, — честно призналась Рита, коснувшись своей хрупкой ладошкой моей руки. — Ты умеешь
слушать.
Солнце между тем опускалось всё ниже.
— Посмотри! — радостно воскликнула она, резво вскочив на ноги. Я старался запомнить каждое движе-
ние, чтобы сохранить её образ максимально точно. — Посмотри, солнце скоро зайдёт! Я хочу увидеть
закат! — и с этими словами побежала по траве. Легко, почти не касаясь земли. В какой-то момент я ис-
пугался, что ей будет достаточно лишь взмахнуть руками, чтобы взлететь в это небо. Навсегда улететь от
меня...
Но ведь она не знает, что там...
— Стой! — хриплый крик вырвался из груди. Жёлтый сарафан удалялся всё быстрее, оставляя шлейф ве-
сёлого смеха его обладательницы. Я подскочил как ужаленный, чуть не вспахав носом землю при первом
шаге, и кинулся ей вдогонку.
Она быстро бежала по тропинке, не в силах остановиться. В тот момент я решил, что тоже полечу за ней,
если...
Солнечный диск завершал своё путешествие, напоследок одаривая землю богатыми красками. Её хруп-
кие плечи чуть подрагивали под моими ладонями, редкие слёзы текли по щекам. Рита прижималась ко
мне, мы стояли вдвоём на краю обрыва, на самом краю полёта.
— Ты так и не ответил на вопрос, — полушёпотом произнесла она, заглядывая мне прямо в глаза, с такой
детской надеждой, что мне стало даже больно на секунду.
— Люблю... — так же тихо ответил я. A

ИЛЛЮСТРАЦИЯ АЛЁНЫ ШАПОВАЛОВОЙ

91
92 № 69. Август 2015
 В КАКУЮ ЛОТЕРЕЮ Я ТЕБЯ ВЫИГРАЛ,
ИЛИ ЧТО УЗНАЛ О НЕЖНОСТИ
СОВСЕМ НЕ НЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК
АНАСТАСИЯ БОРИСЕНКО

Знаете, как это бывает в типичных американских мелодрамах: две дорожки (в данном случае они
символизируют тех самых двоих, чьи сердца впоследствии соединятся воедино) случайно сходятся в
одну большую тропу, на которой чем дальше, тем больше бугров и всяческих препятствий, но в конце —
обязательно шампанское и нежные поцелуи и объятия. Так вот. Я могу сказать о своей жизни, прове-
дённой в некоторой отрешённости от всего общества, а в особенности — от женского общества, что она
далека от такого положения дел так же, как и я от луны. С ироничной улыбкой на лице я вспоминаю тот
день и добрый смешок судьбы, которая подарила мне то, в чём так нуждался мой блуждающий дух. Как
оказалось, в качестве незабываемого подарка госпожа Судьба преподнесла мне тебя.
Промозглым, но солнечным, на удивление, вечером тринадцатого февраля я решил изменить своему
привычному маршруту, ведущему от дверей работы через центральный парк, пару магазинчиков, ста-
рую мостовую и, наконец, уютную кофейню к арке двора дома номер 745 (кстати, стоит сказать спасибо
бездушной табличке с номером дома за эту замечательную встречу).
Захватив с собой пару круассанов, любимый кофе и добрый килограмм самых вкусных, на мой взгляд,
но мало кем любимых среди моего теперешнего окружения конфет с фисташковой начинкой, я от-
правился совсем в другую сторону. Понятия не имею, знала ли ты, но я уж точно и представить не мог,
что каждый день проходил мимо тебя; может, иногда и поглядывал в твою сторону, но, ей-богу, был,
очевидно, совсем слеп. Мои глаза застилали бесконечные мысли о предстоящей сдаче проекта и заказ-
чиках, которые норовят поменять макет в самый последний момент. А слышал я только так называемый
городской шум: хриплые голоса соседей, официантов и продавцов, каждый день твердивших мне одни
и те же шаблонные фразы, пусть даже с неподдельной доброжелательностью. Я строил свою жизнь как
составляю обычно макет здания — по чётко намеченному плану, отойти от которого никак не допу-
стимо. В страхе от того, что всё может рухнуть в один прекрасный день, я выкладывал её кирпичик за
кирпичиком, дощечку за дощечкой, в спешке поглядывая на расчерченное строение. Картина выглядела
со стороны вполне гармонично и строго, вот только фасад был каким-то…скучным. Хотя сам-то я в этом
себе очень долго не признавался. Так что мой вечерний поход был чем-то вроде сенсации для такого
скрупулёзного строителя, как я.
В этих предпраздничных днях было что-то такое, на что мне совсем не хотелось тратить время. Уж
лучше побыстрей добраться до дома и погрузиться в свой расчерченный мир с головой, до следующего
утра.
Распахнутые двери местных маленьких магазинчиков пестрели ярко-красными и нежно-розовыми
пятнами. Огромные плюшевые медведи, зайцы и прочие обитатели животного мира глядели на меня с

ИЛЛЮСТРАЦИЯ СОФЬИ НОТАРИУС

93
 В КАКУЮ ЛОТЕРЕЮ Я ТЕБЯ ВЫИГРАЛ,
ИЛИ ЧТО УЗНАЛ О НЕЖНОСТИ СОВСЕМ НЕ НЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК / АНАСТАСИЯ БОРИСЕНКО

витрин оценивающим, даже немного надменным игрушечным взглядом.

— Тьфу! Да кто ж тебя, такого несуразного, купит-то! — выдавил я сквозь зубы в адрес огромного, явно
выпадавшего из общего «праздничного» состава, бурого медведя.
Спустя пару секунд я резко притормозил, сделал пару шагов назад, поглядел ещё раз на невесёлого миш-
ку и, к своему ужасу, обнаружил в нём некие сходства со своей персоной. Таким же несуразным показал-
ся в тот момент я сам себе. В этой предпраздничной суматохе я был бурым мишкой, сидевшим у самого
края витрины, обделённым вниманием. По крайней мере, сегодня.
Придя в себя от громкого хохота, донёсшегося из соседнего магазина, я отправился дальше. И вдруг уви-
дел толпу людей, затмивших собой вход в Западный парк.
Я уж было развернулся назад, чтобы срезать путь через ближайший переулок, но тут меня позвал, как
мне показалось, до боли знакомый голос:
— Алекс! Ты можешь зайти за ним завтра в шесть, если, конечно, и тебя не поглотит эта розовая лихорад-
ка.
Как оказалось, звали совсем не меня. Но то, что я увидел перед собой, заставило застыть в одном поло-
жении, вполоборота, на пару секунд. Прямо возле входа в парк, закутавшись в шерстяной жёлтый шарф,

ПРЯМО ВОЗЛЕ ВХОДА В ПАРК, ЗАКУТАВШИСЬ В ШЕРСТЯНОЙ

ЖЁЛТЫЙ ШАРФ, ПРИМОСТИВШИСЬ НА НИЗЕНЬКОЙ ТАБУРЕТКЕ ПЕРЕД
МОЛЬБЕРТОМ, СИДЕЛА МОЛОДАЯ ДЕВУШКА
примостившись на низенькой табуретке перед мольбертом, сидела молодая девушка.
«Видно, ей очень нужны деньги, раз рисует людей на улице в такой холод», — эта мысль заставила меня
приблизиться.
Десятки картин — всяческих — цветных, чёрно-белых, нарисованных красками или простыми каран-
дашами, лежали вокруг её рабочего места. Прохожие останавливались, рассматривали, многие даже
фотографировали. При мне к девушке подошли два человека (молодой парень, видимо, с мамой, которая
выглядела как его сестра) и договорились о следующем сеансе рисунка, который прошёл бы в закрытом
помещении, что оправдывалось диким холодом и воспалённым горлом.
Незаметно для себя я простоял у входа в парк около получаса. Одна толпа сменялась другой, а девушка
продолжала рассыпать лучезарные улыбки всем, кто её окружал. Уж не знаю, в чём было дело — то ли
этот её ярко-желтый шарф, который будто смеялся вместе с ней, то ли заразительное предпраздничное
настроение, но этот маленький человечек притягивал к себе, кажется, всю радость и любовь со всех угол-
ков города, по ниточке.
И вот предпоследний случайный прохожий растворился в набежавшей серой мгле. А я остался стоять,
разглядывая картину с изображением старого дедушки, сильно напоминавшего моего соседа.
«Уж не он ли это?» — раздалось у меня в мыслях.
— Это один замечательный господин, который живет здесь, неподалёку. Если заходить в парк с вос-
точной стороны, его дом первый с левого края. Он часто проходит мимо меня, — впрочем, как и вы. А
вот вчера решил увековечить себя на холсте. Славный малый. Жизнерадостный, с чувством юмора. В
его возрасте людям чаще свойственны не такие манеры. Они просто не понимают: иногда всё, что тебе
нужно, — всего лишь улыбка. Одна простая улыбка.
Медленно, аккуратно, словно проделывая ювелирную работу, девушка раскладывала по карманам без-
размерной сумки карандаши, пастель, кисти и краски. Судя по всему, её не смутила моя сиюминутная
растерянность от столь неожиданного монолога, и она продолжила:
— А ведь достаточно просто подумать о чём-то таком… светлом, тёплом, ароматном… например, свеже-
заваренный кофе. Вот неужели такая мысль не заставит пошевелить уголком рта и улыбнуться?! — вы-
палила она и запнулась.

94 № 69. Август 2015

 В КАКУЮ ЛОТЕРЕЮ Я ТЕБЯ ВЫИГРАЛ,
ИЛИ ЧТО УЗНАЛ О НЕЖНОСТИ СОВСЕМ НЕ НЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК / АНАСТАСИЯ БОРИСЕНКО

Она посмотрела мне в глаза, казалось, в самую их глубь, так по-детски игриво и нежно… и тут меня зам-
кнуло — за эти долгие тридцать минут я не произнес ни слова в её адрес. Это не было чем-то странным и
необычным для меня, но всё же немного коробило, и я…засмеялся.
Мы стояли друг напротив друга и смеялись. Она — зарывшись в свой жёлтый шарф, и я — прикрывая
лицо замёрзшими ладонями. Кажется, это был смех из детства. Таких тёплых и по-настоящему добрых
эмоций я не испытывал уже очень давно.
От души посмеявшись, я вдруг вспомнил, что иду домой не с пустыми руками и, ни на секунду не за-
думавшись, произнёс:
— А вот, собственно, и кофе, — я поднял свои бумажные пакеты над головой, чем вызвал новый прилив
бурного смеха. Но тут её взгляд опустился на другую руку, в которой я сжимал пакет с конфетами.
— Не может быть! Их ест кто-то, кроме меня! Вот уж радость!
Тут уж я не растерялся и всучил пакет прямо ей в руки, не раздумывая. Это самое малое, что мог я тогда
предложить.

УЖ НЕ ЗНАЮ, В ЧЁМ БЫЛО ДЕЛО — ТО ЛИ ЭТОТ ЕЁ

ЯРКО-ЖЕЛТЫЙ ШАРФ, КОТОРЫЙ БУДТО СМЕЯЛСЯ ВМЕСТЕ С НЕЙ, ТО
ЛИ ЗАРАЗИТЕЛЬНОЕ ПРЕДПРАЗДНИЧНОЕ НАСТРОЕНИЕ,
НО ЭТОТ МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕЧЕК ПРИТЯГИВАЛ К СЕБЕ, КАЖЕТСЯ,
ВСЮ РАДОСТЬ И ЛЮБОВЬ СО ВСЕХ УГОЛКОВ ГОРОДА, ПО НИТОЧКЕ
— Нет, нет! Что вы! Я возьму всего лишь одну! Или… пусть это будет платой за мою работу! — она заго-
ворщицки взглянула на стул, перевела взгляд на меня. Я понял её без слов и тут же молча сел. Она вклю-
чила старый, потёртый серебристый фонарик (темнота надвигалась со страшной скоростью), вручила его
мне и принялась распаковывать свои краски, кисти и карандаши.
Я в недоумении сидел, думая о том, что происходит здесь и сейчас. То, что ждало меня дома, не имело
тогда никакого значения.
Девушка взглядом показывала мне, как сесть так, чтобы свет падал правильно, куда повернуть голову,
чтобы не смотрелось слишком официально. Слово за слово… у нас сложился диалог. В проектно-рабочей
атмосфере просто не находилось места для такого рода разговоров. А тут — они сами нашли меня. Она
нашла меня.
Вдоволь насмеявшись, она всё-таки закончила картину. К тому времени уже стемнело, магазины поза-
крывались, атмосфера праздника куда-то пропала — везде, кроме квадратного метра, где находились мы
с ней.
— Ну вот, пожалуйста, готово, — голос девушки звучал устало. Да и время было позднее.
Я держал в руках картину — своё собственное отражение, нарисованное чёрным по белому. Но в нём
что-то изменилось. Эти три морщинки казались лишними — но то было естественным последствием ну
очень долгого смеха.
Внизу, под рисунком, где обычно оставляют подпись все художники, расположились три цифры, которые
заставили меня отшатнуться:
«745»
Уже десятый раз я прокручивал в мыслях свой домашний адрес и визуализировал красную табличку с
номером белого цвета. Всё верно. Номер моего дома. Мистика какая-то.
— Не смотри так. Это всего лишь номер. Обычный трёхзначный номер. Это моя семьсот сорок пятая
картина. A

95
96 № 69. Август 2015
 ЗАПИСКИ ИЗ ЦАРСТВА Я
ИВАН КОВАЛЁВ

***
За спиной стоит Смерть. С каждой секундой она всё ближе и ближе, всё больше шанс, что наконец дотя-
нется до тебя, прикоснётся холодной рукой ко лбу, как делала в детстве мама, и ласково скажет: «Про-
сыпайся, радость моя, солнышко уже давно встало!» А открывать глаза так не хочется! Пусть даже сон
был не очень приятным — всё равно! Под одеялом ведь так тепло и уютно, и самое главное — безопасно!
Каждый ребёнок знает, что никакие монстры из шкафа не причинят вреда, если с головой накрыться
одеялом. Но мать всё равно будит тебя, вы давно решили, что пойдёте сегодня гулять и кормить голубей
на площади, а потом есть мороженое в парке... и вот ты встаёшь, ещё не до конца проснувшийся, остатки
снов ещё кружат подле тебя, провожают до дверей на улицу и с громким стуком (как будто гвозди за-
колачивают, думаешь ты) захлопывают её за тобой... и тихо-тихо шуршит под ногами осыпающаяся
земля... Ты так любишь гулять с мамой, ведь правда?

***
— Ты посмотри, посмотри! Это же такое событие! Это же первый раз за чёрт знает сколько лет! И мы,
именно мы первыми видим это! Ну что ты стоишь столбом?
Я действительно стоял без движения, пристально глядя на это «чудо» и пытаясь понять, что же в нём
такого ценного. Маленький такой беленький цветочек, былиночка. От земли сантиметров на пять. Я
наклонился к нему. Да, так я и думал, это даже не пахнет. Из-за чего столько шума?.. Подняв голову, я
увидел восторженные глаза, испытующе смотрящие на меня, и выдавил вежливую улыбку.
— Да, мило.
— Мило? Это всё, что ты можешь сказать?! — на его светлые глаза наворачивались слёзы. — Неужели ты
не понимаешь, как это чудесно — первым увидеть рождение чего-то нового!
— Понимаю. Конечно, понимаю. Просто я немного устал. Я пойду к палатке, хорошо?
— Да. Иди, — сказал он потухшим голосом.
Уже скрывшись за толстыми стволами старых дубов, я решил вернуться. Подходя к поляне, на которой
произошло «великое открытие», я, повинуясь неясному мне самому порыву, спрятался за деревом и стал
наблюдать. Он сидел рядом с цветком, положив на колени блокнот и, судя по всему, занимался состав-
лением описания растения. Возможно, набрасывал рисунок для каталога. Я смотрел на его волосы; и
без того очень бледные, выгорев на солнце, они, казалось, вообще утратили всякий цвет. Его серые глаза

ИЛЛЮСТРАЦИЯ КИРЫ ВАЛЕРЬЕВОЙ

97
 ЗАПИСКИ ИЗ ЦАРСТВА Я / ИВАН КОВАЛЕВ

имели настолько светлый оттенок, что казались просто прозрачными. Он не был высок, и его телосложе-
ние нельзя было назвать атлетическим. Хотя, конечно, он был стройным юношей. Никогда вокруг него
не вились стайкой девушки, предпочитая высоких и статных кавалеров... А я его любил. Сейчас, глядя
на него, я испытывал неописуемый восторг. Всё мое существо, казалось, кричало: «Это он! Он здесь! Он
рядом с тобой!»
Выйдя из тени дуба, я направился к нему.
— Что это ты вернулся?
— Я хочу ещё раз посмотреть на твой цветок.
— Хм... Ну, смотри.

***
Не знаю, откуда это пришло, но определённо подобное уже случалось со мной: было такое же утро, не
по-зимнему тёплое, обманчиво пахнущее скорой весной, зелёными почками на юных деревьях и чем-то
ещё, совсем неуловимым и тревожным, как туча, которую ты только-только заметил на самой кромке
горизонта, но уже знаешь, что скоро она подтянет своё полное электричества и воды брюхо к городу и
обрушит на головы прохожих этот жуткий коктейль. И небо говорит о том же, небо не даёт обманчивых
надежд на оттепель, оно хмурое и печальное, как позеленевшая статуя ангела у входа на городское клад-
бище. Так вот, такое утро уже было много раз, и это не новость. И такой свет в кабинете уже был — такой
неестественный жёлтый, какой бывает только от ламп дневного света ещё советской закалки. И сам
кабинет был похож на зал общей работы в каком-нибудь советском проектном бюро или научно-иссле-
довательском институте, даже вид из окна был именно таким, каким должен быть вид из окна подобного
учреждения: деловито спешащие мужчины, входящие и, несмотря на утро, выходящие из здания. В их
движениях нет ни плавности, ни размеренности, они похожи на заводных кукол, которых выпустили из
ящика для игрушек и забыли положить обратно, и вот теперь они пытаются освоиться с новым миром,
пока не настало время возвращаться обратно в коробку. Женщины, похожие на рисунки из старых книг,
долго лежавших на чердаке. Они ещё способны привлечь внимание мастерством исполнения эскиза, но
яркие краски, увы, почти выцвели.
Где же потерялось оно, это серое утро межсезонья, обманчивое утро в несуществующем здании какого-
то не то института, не то бюро? И к чему оно вспомнилось вдруг?

***
Дивная ночь, Святая ночь. Только посмотри на это небо! Видишь яркую звезду на востоке? Она сияет
так ярко, что, кажется, этот свет наполняет тебя всего изнутри и сияет уже из тебя. Льётся из твоих глаз.
Посмотри на этих людей! Они улыбаются! Их лица чисты, как это зимнее небо, и их глаза тоже излучают
свет Звезды! Как спокойно и радостно этой ночью. Ты знаешь, нет ничего такого, чего бы тебе стоило
бояться. Ты знаешь, в эту волшебную ночь всё изменится. Что-то случится, что-то необычное, вопреки
всем законам жизни. Посмотри на этих людей! Они улыбаются! Все они улыбаются друг другу. А кому
улыбаешься ты? Есть ли у тебя такой человек, которому ты можешь подарить волшебную улыбку этой
ночи? Подарить свет Звезды? Нет, ты говоришь? Но как же так?! Посмотри на небо. Посмотри на эту
Звезду! Поверь в то, что сегодня всё станет иначе! Слышишь? Слышишь стук каблуков по камням мо-
стовой? Оглянись! Видишь, Он идет мимо улыбающихся людей, опустив голову. Сейчас он столкнется с
тобой! Присмотрись, не эти ли глаза ты ждал сегодня? Глаза, которым ты сможешь подарить свет Звезды.
Лицо, которому ты сможешь подарить волшебную улыбку. Этот юноша с печальным лицом, он смотрит
на тебя, и ты видишь в его глазах долгое одиночество, и ты видишь в этом одиночестве себя самого.
Прикоснись к нему, проведи ладонью по нежной щеке, возьми его за руку. Теперь вы можете вместе
смотреть на Звезду. Теперь вам есть кому улыбаться. Ведь ты же знал, что этой ночью произойдёт что-то
необычное!

98 № 69. Август 2015

 ЗАПИСКИ ИЗ ЦАРСТВА Я / ИВАН КОВАЛЕВ

***
«…Ветер. Сырой и холодный. Пронизывающий. Ему явно не нравится, что в его царство без приглашения
вторгся чужой. Не могу сказать, что я его не понимаю, но мне глубоко пофигу. Потерпит, не маленький.
Да и недолго уже осталось.
Когда стоишь на крыше двадцатого этажа, то небо кажется гораздо ближе… И чего все так рвутся туда?
Ему ведь нет до нас никакого дела… Свинцовое осеннее небо с безразличием идиота пялится на меня
и на толпу, стоящую далеко-далеко внизу. Это они из-за меня… Хотя я их и не просил… Да и вообще я
никого из них не знаю, а если и знаю, то с такой высоты…
С такой высоты видно то, чем они являются на самом деле — пёстрый ошмёток плоти, кое-где тронутой
плесенью, кое-где разлагающейся…
— Ладно-ладно, всё, заканчиваю!
Это я ветру. Он уже не может меня здесь терпеть.
Я возвращаюсь домой! Открывайте!
…разбег, прыжок…
Мстительный ветер радостно расхохотался мне в уши… а мне уже всё равно…
И правда, как весело и славно падать вниз…
Сознание лихорадочно переваривает мгновения, которые услужливо подаёт память.
Вот он я, восемнадцати лет от роду, глотающий горсть разноцветных таблеток… и не говорите, что по-
думали, будто я лечусь от авитаминоза…
А вот я через полгода, лежу в ванне, с опасной бритвой в руке… нет, ноги я не брею…
Я и холодная оружейная сталь у виска… Что вы теперь скажете, Холмс? То-то и оно, что не мигрень.
Шесть попыток самоубийства за два года. Все успешные и все… впрочем, понятно, иначе как бы я здесь
оказался? Понимаю, звучит абсолютно безумно, но ведь нормальные люди не слышат гóлоса, изо дня в
день повторяющего фразу «ты никогда не умрёшь», правда?
Зачем я это делаю? Элементарно, Холмс! Чтобы получить доказательства того, что я ещё жив… Глупо,
правда? Но не может умереть только… Да. Это мой последний шанс, я не могу больше жить, считая себя
мертвецом. Я очень рассчитываю умереть, убедившись, что был живым…
Люди внизу всё ближе и ближе, и их иллюзии собственной значимости всё заметней и заметней. Но я
давно уже вижу истину. Вижу куски гниющей и смердящей плоти. И если я один из них, то зачем мне
жить дальше…»
(занавес)

— Дайте мне наконец чего-нибудь выпить — в горле пересохло! Ну и чушь же пишут эти «современные»
авторы! Постмодерьнисты хреновы!
Голос актёра был глухим и усталым. Он подслеповато щурился, вглядываясь в зеркало в гримёрке и
снимая маску Пьеро.
— Ещё пара этих спектаклей, и я тоже начну чувствовать себя мертвецом.
Он закрыл комнату и вышел в тёмный коридор.
Минута тишины…
Стук крышки…
Ой, то есть двери! Это ведь совсем не страшная история, правда же, Холмс?..

***
И мы танцуем одни на пыльной ленте дорог.
Эдмунд Шклярский
Сидя на берегу мутной реки, я гляжу в её сумрачные воды и вспоминаю о том, чего не было.
О солнечном дне, когда мы с тобой бежали по ржаному полю и прятались в высоких колосьях. Находили
друг друга и долго целовались на виду у темнеющего невдалеке леса…

99
 ЗАПИСКИ ИЗ ЦАРСТВА Я / ИВАН КОВАЛЕВ

О дождливом дне — мы сидим вдвоём в большой пустой квартире и вместе вздрагиваем при звуках
грома. Помнишь, какая жуткая была гроза? А потом она иссякла, и мы встали с нового дивана, ещё
пахнущего свежим лаком и деревом, и пошли на кухню. Сидели у окна, не спеша пили чай и смотрели на
дрожащие под дождём деревья…
Чудесный вечер. Мы пошли к твоему старому другу. Кажется, он был хиппи. Мы сидели в его полутёмной
квартирке и слушали хороший старый рок. И говорили. Мы тогда вообще много говорили. Обо всём. О
книгах и фильмах, музыке и стихах, геях и сексе, плотниках и устрицах… Я в тот день немного перебрал,
и всё стало таким лёгким и зыбким. Пока мы шли домой, мне всё казалось, что я вот-вот взлечу, и когда
мы целовались, стоя на старом мосту, у меня кружилась голова…
А ещё был снег, помнишь? Ты помнишь, как мы радовались этому маленькому чуду, которым наши края
погода балует не так уж часто? Как обкидывались снежками и пытались поймать ртом белые хлопья, так
плавно летящие к земле. Ты тогда простудилась и целую неделю пролежала с температурой, а я сидел
возле тебя и боялся отойти…
Конечно, ты этого не помнишь… Тебя просто нет, и не было никогда. И нигде. Кроме как в моей голове. И
все эти дни — я просто выдумал их, хотя они такие обычные.
Они такие обычные, что я просто проходил мимо, не обращая на них внимания, и они утекали сквозь
пальцы, сквозь глаза, проходили сквозь память легко и незаметно. И вот я их не помню. Ведь они такие
обычные. Их всегда можно просто придумать. Эти дни.

***
Как только ты начинаешь приводить свои мысли и чувства в состояние, наиболее способствующее
творчеству или просто жизни (а может, даже Жизни), как только ты начинаешь добиваться успеха в
этом нелёгком процессе, требующем даже не столько концентрации и больших умственных усилий,
сколько создания особого настроения, с помощью книг, музыки, пищи, даже положения тела, так вот,
как только ты доводишь себя до такого эстетического экстаза, что вот-вот извергнется из тебя бессвяз-
ными криками сознания очередной никому не нужный апокалипсис, тут же появляется некий отрица-
тельный персонаж, воплощающийся в назойливого соседа, которому срочно понадобилась соль, или
в верного пса, который обычно понимает тебя с полувзгляда, но тут, словно щенок, начинает скакать
по комнате, заполняя собой и шумом всё доступное пространство, или в родителя, неожиданно и без
звонка решившего нагрянуть к тебе с проверкой: не умираешь ли ты от голода или (о ужас!) от обжорства
какой-нибудь неудобоваримой гадостью вроде бутербродов… И ты с ненавистью в душе и улыбкой на
лице (главное, слишком не растягивать, а то порвётся) принимаешь нежданного гостя (Timeo Danaes!) и
понимаешь, что сегодня никаких словоизвержений уже не будет, что через полчаса, спровадив наважде-
ние, позвонишь старому приятелю, которого давно не видел, и вы пойдете пить какой-нибудь продукт
жизнедеятельности зелёного змия и говорить о том, что музы нет, никак не получается сосредоточить-
ся и вытравить на листе хоть несколько связных строк, а из этого мерзкого городка, несомненно, надо
уезжать, здесь, конечно, никаких перспектив, и кончится всё тем, что ты придёшь домой под утро, с
отсутствием какого бы то ни было настроения, и ляжешь спать.
Есть такая порода людей, для которых романтический эскейпизм является единственным способом
выживания. Осознание возможности сбежать в любой момент – как чашка горячего чая сырым про-
мозглым утром. Но сам побег необходим, как глоток воздуха в автобусе в час пик в июле, неподалеку от
торфяных болот. Иначе отравишься «нормальной» жизнью, и доживать её будешь не ты, а некто с тоской
во взоре и бледной тенью воспоминаний о несбывшемся… A

100 № 69. Август 2015

101
102 № 69. Август 2015
 ШКОЛА-2093
ТИМУР БУДАЕВ
Первым с утра был урок литературы.
Я вошёл в класс, осторожно прикрываясь бронированной сумкой. Тут же над моим ухом в щепки раз-
летелся кусок двери. Отличница Лена Ленкина аккуратно целилась в меня из маленького дамского
револьвера. С задних парт доносился треск автоматов — это вели привычную утреннюю перестрелку
двоечники Кузькин и Машкин. Однако они мгновенно заключили перемирие и перевели своё внимание
и свои стволы на меня. Я еле успел броситься на пол перед первой партой, и сразу же надо мной на стене
пропечатались точки автоматных очередей.
В дверь попробовала зайти наша техничка тёть Маша. Она осторожно начала пропихиваться боком,
прикрывая телом гранатомёт «Шмель», замаскированный под швабру. Но наш «ботаник» Куроцыпкин
немедленно снёс ей полкосынки из своего снайперского карабина, заставив ретироваться.
Битва разгоралась. Куроцыпкин примкнул к двоечникам, а мне на выручку бросился мой друг и сосед по
парте Юрка со своим «смит-вессоном» 45-го калибра. Мы принялись переговариваться, не переставая
отстреливаться. Юрка стал рассказывать мне последние новости.
Вчера на отряд, переносивший классные журналы в учительскую, было совершено нападение. Десять
неизвестных в масках, похожие на старшеклассников, пытались разоружить конвой и взломать стальные
дипломаты с журналами, но были разбиты и в беспорядке отступили.
Вчера же на мине в коридоре подорвалась наша завуч Василиса Петровна — злой гений школы. На радо-
стях параллельный класс «Б» гулял до полуночи и был арестован патрулём.
Тут прозвенел ультразвонок. Все бросились к своим местам, теряя оружие и затыкая уши.
Дверь кабинета открылась, и в класс вошла Нонна Бернардовна с громадным помповым «ремингтоном»
за плечом.
— Ребята! — вострубила она. — С сегодняшнего дня у нас будет походить практику Алевтина Степановна
из педагогического. Прошу любить и жаловать.
И только тут все заметили, что рядом с Нонной Бернардовной, прикрытая её мощным корпусом, стоит
худенькая невысокая девушка лет двадцати, в строгом сером костюме и с ниткой жемчуга на тонкой шее.
Серые глаза её спокойно смотрели на класс.
Класс зашевелился, предвкушая развлечение.
— А мне надо идти, — сказала Нонна Бернардовна, — меня ещё ждут в гороно.
Она попятилась к двери и быстро, несмотря на свои внушительные габариты, исчезла.
Дверь закрылась. Класс завозился.
— Ребята, — робко сказала практикантка и кашлянула.
Кузькин и Машкин дружно передернули затворы автоматов.
— Ребята, сегодня мы…с вами…
На камчатке молчаливый Спиридонов заряжал гранатомёт.
— Сегодня мы будем…будем…
Куроцыпкин не спеша прикладывал к плечу карабин.
— Мы займемся…изучением…
Лена Ленкина крутнула барабан револьвера. Хохотушка Танюша вынула из сумочки «беретту». Юра звон-
ко щелкнул магазином «смит-вессона».
— …изучением творчества великого русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева.
Я достал из сумки свою новенькую игрушку — отличный «микро-узи» с двумя магазинами и лазерным
прицелом, радуясь удачно подвернувшемуся случаю опробовать это чудо техники.
— Но сначала…— сказала практикантка и достала из-под стола огромный пехотный пулемёт с подстволь-
ником и прицелом ночного видения.
Волна удивления прошла по классу.
Клацнул затвор пулемёта. Звякнули застежки бронежилета. С щелчком откинулась пластина брониро-
ванного стекла.
— Итак, — в окрепшем голосе практикантки зазвучали металлические нотки, — Иван Сергеевич Тургенев.
На задней парте Спиридонов с грохотом уронил гранатомёт. A

ИЛЛЮСТРАЦИЯ АЛЕКСАНДРА СКОМОРОХОВА

103
104 № 69. Август 2015
 ВИШНЯ
АРТУР RUMATA ХАЧИЯНЦ

Она принесла мне вишню.

Так странно, первые ягоды — они такие терпкие, замороженные, вкус необыкновенный, хоть его почти
не чувствуется, непередаваемый — больше похожий на запах, чем на вкус. И это ощущение льда. Льда с
вишнёвым запахом.
Последние ягоды из пакета уже не твердые и замороженные, а мягкие, без кости. Вместе с соком, раз-
мазанным по лицу и рукам, они создают устойчивое ощущение того, что это кровь — человеческая, со
сгустками, такая же терпкая, с небезграничным, неуловимым вкусом; её, как и вишни, всегда хочется
ещё и ещё, и, как и вишня, приносят удовлетворение лишь первые моменты насыщения…
Быть может, это был знак?!..
— Мистер Андер…
Медсестричка так и не договорила — чуть ниже брови, ровно там, где должен был быть глаз, торчала
ножка от стула.
Тело покойной стало плавно сползать по стене, как при замедленной съёмке. Так всегда бывает после
перерыва, всё ново и необычно, как с вишней…
Как интересно, шприц — он мне понадобится, совершенно точно, интересно бы знать, что это в нём —
хотя нет, не стоит знать то, чем можно убить.
Изображаю лёгкую панику на лице, подбегаю к двери отделения. Как хорошо, по ту сторону армиро-
ванного стекла этот сопляк. Здоровенный негрила, который ещё вчера бил субтильного больного без
истории болезни. Стучусь в стекло, прилипаю лицом, украшенным синяками, к дверному окну.
— Там сестра, с ней... я не знаю, ужасно.
Он не так глуп, как выглядит, этот молодой бычок: он хмурится, делает суровое выражение лица. До него
долго доходит, что я должен быть в палате. Это ничего, сейчас опомнится. О, действительно, забренчал
ключами.
— Там... сами… сестра, это ужасно…
Он ударяет меня в челюсть — хорошо, почти поломал, так выверено, словно всю свою жизнь этим зани-
мался. Наверняка так оно и есть. Я оседаю на пол, нет, падать нельзя, я могу поломать шприц. А он мне
нужен. Неуверенно ворочая начавшей отекать челюстью, повторяю всё сказанное. От боли текут слёзы.
— Веди давай.
Охранник вздёргивает меня с пола, как хорошо, что эта роба мне велика, в отличие от прошлогодней, в
рукаве шприца не видно. Почти случайно измазываю его рубашку кровь из губы, пусть будет противно.
Он брезгливо осматривает нежно-кремовую сорочку, по которой расплываются бурые пятна моей крови,
словно он ел вишню, и её сладкий сок брызнул на предмет его гордости…
Как грубо, он толкает меня в спину, прерывая ток моих мыслей. Спина, это хорошо, он сам выбрал.

ИЛЛЮСТРАЦИЯ РОМАНА БЕРЕГОВСКОГО

105
 ВИШНЯ / АРТУР ХАЧИЯНЦ

— В моём боксе, туда.

Говорить больно, сломал, что ли, вот коновал, даже ударить не может, чтобы не сломать, я буду предупре-
дительней.
Делаю вид, что повредил ногу и пропускаю его вперёд.
Он добегает до палаты и видит медсестру на моей койке, вишнёвый сок залил серую простыню и капает
на пол.
— Да, у неё ножка от стула в глазу, наверное, ей плохо видно.
Челюсть болит просто невыносимо, лицо стало в два раза шире. Хм, он несколько выше, чем я ожидал, но
так даже занимательней.
Быстро поднимаюсь на носки и всаживаю иглу под третий позвонок. Мощное тело сразу же обмякает и
валится, словно куча тряпья, на пол. Глаза смотрят на меня со странной, такой детской обидой, они все
так смотрят.
Хм, думаю, внутривенно, всаживаю иглу в вену на шее и плавно ввожу коктейль, предназначенный
для меня. Удивительно, такая маленькая иголочка, а он не может ни говорить, ни плакать, ни дышать…
сердце пока бьётся, но «водители ритма» уже смолкли. Отсчёт пятнадцати минут его жизни начался, и
начался он в тот же миг, когда игла проникла в его тело.
Пожалуй, это один из моих любимых способов творчества, жаль, нет вишни, так хотелось бы её попробо-
вать, соединить два этих терпких чувства. Вишня и уходящая жизнь…

Странно, зачем я закрыл ему глаза? Так, что у него, о-о-о-о, отлично, наручники, шоковая дубинка и,
пожалуй, фуражка. Да, обязательно фуражка. Больше ничего не надо. Хм, может, и ей закрыть глазки, ну,
хотя бы тот, что остался. Нет, жаль, он вытек, странно, кости черепа так тверды, а нетронутый глаз вы-
тек...

Куда дальше, не может быть, чтобы тут не было камер, надо дёргать, надо срочно в город, я хочу есть. В
воздухе стоит запах цветущей вишни. Японцы, кажется, обожают свою, сакурой называют, красивейшим
из растений считают.
Так, дверь, что за ней, коридор, хорошо, надо бы попасть к главврачу, я думаю, что не стоит уходить без
прощания.
О нет, как хорошо, что тут темно, вон они толкутся у двери, странно, почему они не могут попасть сюда…
а-а-а, ключи! Надо срочно вернуться.
Назад, назад, негодник, ты мне отдал не всё, что было у тебя. А, вот, отлично, такая связка на карабине, я,
пожалуй, возьму и пояс, он такой удобный.
ЧТО делать, в дверь нельзя, надо… в окно! Какой же я умный, умненьким непременно дают вишни, мно-
го вкусной, сочной, алой вишни…
Похоже, это окно не открывали никогда, вросло в раму. А если дубинкой? Нет. Что?.. А если стул, велико-
лепный стальной стул без одной ножки?
Удар, ещё удар, а теперь со всей силы! Очень хорошо, стекло покрылось сетью трещин, нельзя останавли-
ваться. Она зовёт, Она дала команду, я должен всё сделать, и тогда будет много-много вкусной вишни, и
ещё будет Она…
К чёрту стул — рукой. В кровь, ну и что, зато путь свободен.

Как замечательна архитектура моего нового дома, так легко подниматься по этой уступчатой кладке.
Особенно босому. Хотя нет, неправда, осколок стекла в руке так неприятно скрежещет по пористому
камню. Окно, не заперто, куда это я попал, а-а-а, тихие палаты.
Ничего, я вас сейчас освобожу. Жаль, что только дубинка, хоть и так забавно сверкает.
Как они спят, эти души в узилищах тела, ничего-ничего, сейчас, больно не будет. Ударяю по голове спя-
щего дубинкой.
Нет, вру, врать плохо. Будет больно. Но в последний раз. А потом — свобода.
Удар, ещё удар, ещё и ещё, пока не слышится мокрый хруст височной кости.
Следующий. Нет, стоп. Охранник. Олух, даже не посветил сюда, я думаю, он виновен. Конечно, безуслов-
но, он плохо делает свою работу.
Всё надо сделать тихо, незачем его пугать. Да, он стар, какая лысина, ну, значит, по ней и надо бить, это
сам Господь указал мне место, я верю…

106 № 69. Август 2015

 ВИШНЯ / АРТУР ХАЧИЯНЦ

Удар. Один, сильный. Пожилой охранник валится на пол, из ушей идёт кровь. Он больше не поднимает-
ся. Интересно, зачем ему пистолет, я думаю, он ему ни к чему. А мне будет полезен. Люблю револьверы.
Даже эти дурацкие «бульдоги».
Топот, надо же, они догадались, странно, как будто и не животные. Фонарики, фонарики, что же, всего
трое, всего ТРИ? Ха... Ха-ха-ха…
Первый вбегает, он думает, что слепит меня своим фонарём, но на самом деле он его взял, чтобы осве-
тить аккуратную дырочку во лбу у себя.
Второй, идиот, животное, неконтролируемый ужас при виде трупа такого же, как ты.
Ничего. Ты отправишься следом. В сердце… Точно. В голову нельзя, нельзя. Я так уже стрелял, а вдруг
Она не поймёт и не даст вишни, не похвалит?..
Третий, нет, не буду его ждать, не надо, надо отойти отсюда, тут плохо, скучно.
Этот запах крови, о, как он напоминает сок.
Тумба медсестры, может, там будет что-то из радостей… маленький кругленьких радостей для меня. Она
оставила их тут. Не вишня, нет, просто немного радости.
Очередь из автомата прошивает трупы охранников и тело лысого, который был ещё жив, возможно.

О-о-о нет, это не радости. Она даёт мне испытание, так лучше, так правильнее.
Ну что же, мсье автоматчик, я, пожалуй, прострелю вам ступню, что, больно? О, что вы, это не больно.
Отдайте автомат, я вам покажу, что такое больно. Отличная американская штурмовая винтовка. Какой
крепкий приклад. Смотрите, если им ударить вас по лицу, то оно становится похоже на вишнёвое варе-
нье, а этот запах…
Я не могу удержаться и слизываю выступившую кровь с его разбитого лица. Какое счастье, это почти
блаженство, о, жаль, что у тебя не осталось крови, но не волнуйся, сейчас будет ещё.
Удар, удар. Тупой и гулкий, инженеры, что делали этот приклад, не зря ели свой хлеб. Мсье автоматчик
умер от болевого шока.

Куда дальше, куда мне надо, куда?

Да, врач. Главный врач. Надо попрощаться, я не могу просто так уйти. Это невежливо. А я не могу быть
невежливым, даже если собрался её убить, она всё же главный врач, главный, самый важный и нужный…
Тихо как. Это плохо.
Наверх, на четвёртый этаж.

Как же тут светло и просторно, и как много охранников. Сейчас я накормлю вас маслятами, вы ведь их
так любите, даже послали одного, чтобы он меня угостил.
А это алаверды.
Обезьяны, вы что, хотите жить вечно?! Зачем вы попрятались?
За диван спасибо, он такой мягкий, словно вишнёвый джем, и не станет преградой.
Да, этот звук ни с чем не перепутать, словно косточку отделяешь от мякоти, только очень громко…
Странно, так мало, всего шесть человек, мне всегда казалось, что тут их должно быть больше.
Вот и дверь. Горит свет. Не люблю прощаться со спящими.
Дверь, обита кожей изумительного вишнёвого цвета, такая приятная на ощупь, как кожица, что скрыва-
ет сок…
Ручка с головой льва, скорее на себя — надо попрощаться, а потом будет сладкая вишня.

О, она меня встречает, как это здорово, что у меня есть единомышленники…
Это не главная, это Она… зачем, почему, я не могу…

Хм, что это, так жжёт, странно, почему так сильно и много. Голова кружится.
Зачем. Дробью, так грубо, так глупо, о нет. Нет.
Хорошо.
Я сам — вишня. Я — большая ягода, и вот она прорвала кожицу, и сок вышел наружу. Давно пора. Так
надо. A

107
108 № 69. Август 2015
 ЖЕНЩИНА-СТРЕЛЕЦ
ДАНА ЛАЦИС
Женщина-Стрелец — это наказание Божье!
Смотришь на неё: грациозна, как кошка. Но очень быстро выясняется, что кошка неуклюжая: она по-
стоянно роняет твою любимую чашку — уж счёт им потерян, спотыкается на ровном месте и, цепляясь
каблуком за провода, в момент может отключить всю технику в кабинете. Коллеги хватаются за голову.
Она быстро принимает решения: мы же не корову покупаем, давайте быстро, да — да, нет — нет. Прода-
но! Самый короткий аукцион в мире. Со всеми своими делами она справляется так же и точно знает, что
только «сама-сама-сама», потому что лучше никто не сумеет. А если сумеет, то она познакомится с эти-
ми людьми и обязательно привлечёт их на свою сторону, и вместе они будут долго и счастливо работать
к взаимному удовольствию. Женщина-Стрелец может всё. Если она говорит «я не умею», значит, просто
не хочет. Поэтому никогда не гладит брюки и не жарит рыбу.
Она не умеет скрывать своих чувств и совсем не умеет врать. У неё всё написано на лице. Она на-
столько правдива, что на всякий случай лучше предупредить заранее, что ты хочешь слукавить, а она
должна тебя поддержать. Иначе скажет правду. Когда и где не надо. Вы же меня понимаете? Для неё не
существует сглаженных углов и тайных троп ни в природе, ни в жизни — только острые углы и прямые
дороги. Желательно с рельсами, чтоб наверняка не свернуть.
При этом ты будешь знать только то, что она позволит тебе узнать. У неё могут скрести на душе кошки и
обливаться кровью сердце, но она будет весело шутить и смеяться даже больше, чем обычно. Песня «Она
идёт по жизни, смеясь» — про женщину-Стрельца. От первого до последнего слова. Поэтому окружа-
ющие всегда считают, что у неё, по обыкновению, всё в порядке. «Пусть так и думают», — говорит она,
поднимая выше голову и в очередной раз прихлопывая полу длинного пальто дверцей машины.
За много лет ты никак не привыкнешь к словам «я завтра (послезавтра, через неделю) уезжаю», к тому,
что вдруг утром спотыкаешься в прихожей о наполовину собранный красный чемодан, потому что её
любимая подруга — муза дальних странствий — уже ждёт её у подъезда. А тебе опять нет места в компа-
нии этих своевольных дам.
Ты остаёшься в доме, где каждый уголок напоминает о ней. Ты просто садишься в кресло, хранящее
изгиб её бедра, медленно переводишь взгляд с её любимой картины на расставленные ею безделушки
на комоде и знаешь, что только для тебя она приготовила свои фирменные баклажаны, которые ты так
любишь.
Она обожает часы — наручные, настенные, настольные — только как предмет искусства, но не выносит
их тиканья и совершенно не дружит со временем. Женщина-Стрелец всегда и везде опаздывает и при
этом успевает сделать столько дел, что тебе и не снилось. Иногда её ждёт даже самолет. Сам видел.
Она ужасно сентиментальна. В одном из её многочисленных блокнотов хранится скомканная, а потом
тщательно разглаженная записка, которую ты передал ей в роддом, когда родилась первая дочь, а в
надорванный конверт с чужестранными марками не помещаются старые письма. Она их никому не
показывает, но периодически ты видишь рассыпанные на прикроватной тумбочке листки и её взгляд,
то грустный, то обращённый к какой-то давней радости внутри, то… Нет, не смотреть, не мешать. Никто
не может посягать на её внутреннюю свободу. Только она сама может решить: закрыть дверь, чтобы от-
городиться от других, или остаться вместе со всеми.
Она откровенна и честна, иногда — слишком. Прямолинейность — отличительная черта всех Стрельцов.
Она ценит постоянство и преданность, но подставляет лицо ветру перемен. Общительная с близкими
ей по духу людьми, но абсолютно закрытая для всех остальных. Внимательная и забывчивая одновре-
менно, чувствительная и резкая, экстравагантная и застенчивая, весёлая и замкнутая. Её не понять. Не
предугадать. И не проконтролировать.
С ней невероятно трудно жить. А без неё — невозможно дышать… A

ИЛЛЮСТРАЦИЯ АРКАДИЯ АБАЕВА

109
110 № 69. Август 2015
 СМЯТЕНИЕ И МОДЕРН-АРТ
НА ХУДОЖЕСТВЕННОМ СЪЕЗДЕ
АРТУР ОМАРОВ

Я добираюсь до Национального музея с опозданием, что заметно по ситуации у парадного входа —

людей практически нет, за исключением трёх-четырех человек, которых я первоначально принимаю за
знакомых музыкантов и пытаюсь придумать, как незаметно проскользнуть мимо них на лестницу. Но
это оказываются какие-то совсем другие люди, лишь отдалённо напоминающие вокалиста и басиста, я
успокаиваюсь и прохожу внутрь. На лестнице нет никаких следов юбилейного пятого художественного
съезда, и я предполагаю, что весь шик наверху, на втором этаже, на выставке произведений, созданных
в течение предыдущих четырёх художественных съездов. Лестница заканчивается небольшим прямо-
угольным участком, выложенным серой каменной плиткой, справа от меня — столы с ровными рядами
прозрачных бокалов на длинных ножках. Я пытаюсь найти какую-либо табличку, указывающую на
автора инсталляции, но потом замечаю снующих вокруг официанток и понимаю, что это фуршетный
стол с выпивкой. Сразу за ним — малый зал. Белая пластиковая дверь, напоминающая по своей кон-
струкции панцирь черепахи, наполовину прикрыта, и люди изредка подныривают под неё. Мимо меня
пропихивается парень в тёмных очках, с наушником в правом ухе, и тащит в руках два кочана капусты. Я
пытаюсь осмыслить, что происходит.
— Минеральная вода с газом, без газа, красное вино, — без улыбки говорит незаметно подкравшаяся
официантка. Я поворачиваюсь, смотрю на неё, затем на поднос, уставленный бокалами. Поначалу я в
лёгком замешательстве, но потом, взяв себя в руки, молча, но широко улыбаясь, беру бокал с красной
мутной жидкостью внутри. Официантка всё так же без улыбки смотрит на меня, и я поспешно ретиру-
юсь.
Большой зал разбит на три последовательных сектора, представляющих собой среднего размера комна-
ты без дверей. Толпа не особенно большая, но, хотя местной интеллигенции хватает, я не могу выискать
знакомых лиц, как ни стараюсь. Наконец вижу Роберта, подхожу к нему, спрашиваю, что происходит.
— Они ещё не открылись, — отвечает он. — Через несколько минут.
— Я думал, что опоздал, — говорю я, отпивая из бокала. Резкий неприятный вкус вина заставляет по-
морщиться, но я пытаюсь быстрее напиться, чтобы настроиться на волну. — Минут на двадцать, как
минимум.
Роберт отмахивается и подводит меня к большому полотну на стене.
— Тебя впечатляет эта штука? С прошлого ещё года, — говорит он. — Тебя ведь впечатляет? Редкостная
ерунда.
— Редкостная, — говорю я. Роберт ничего не отвечает, я отрываю глаза от тошнотворного сочетания ро-
зового с грязно-серым на холсте, поверх которого наклеены мелкие куски ткани, по состоянию которой
можно сделать вывод, что когда-то это было половой тряпкой из прошлогоднего выставочного зала (в

ИЛЛЮСТРАЦИЯ МАРИИ КУБАНОВОЙ

111
 СМЯТЕНИЕ И МОДЕРН-АРТ НА ХУДОЖЕСТВЕННОМ СЪЕЗДЕ / АРТУР ОМАРОВ

этом году все творческие вечера перенесены в старенький, совсем старенький кинотеатр чуть дальше по
проспекту — самый старый кинотеатр в стране, хотя в прошлом году все ключевые события происходи-
ли прямо в трёхэтажном комплексе в городском парке), и замечаю, что Роберт смотрит на девушку лет
двадцати пяти в розовом выцветшем платье и джинсовой куртке, наброшенной на плечи.
— Поверить не могу, что она здесь без своего фраера, — не меняя тона, говорит Роберт. — Хотя после того,
что они устроили в «Полуночи», это неудивительно.
— «Полночь» закрыли. Наверное, на время.
— Да, я слышал, — говорит Роберт, осматриваясь в поисках чувака, который должен быть с девушкой в
розовом. — Там кого-то то ли зарезали, то ли попытались зарезать. Неужто искали шишковидную желе-
зу?
Мы с Робертом громко смеёмся, среднего возраста ценители искусства рядом с нами вздрагивают, обо-
рачиваются. Роберт широко улыбается им и показывает правой рукой «ОК», они отворачиваются, воз-
мущённо перешептываясь.
— Это удивительно, — повторяет Роберт.
— Может, он помогает таскать капусту в малый зал.
Роберт настороженно смотрит на меня.
— Какую капусту? Что ты принял?
— Я ничего не принимал, — говорю я, осматриваясь в поисках своей жены. — Они носят капусту в малый
зал. Можешь пойти и убедиться.
— Хорошо, — отвечает Роберт, но идёт не на лестницу, а во второй сектор большого зала, следуя за де-

Я ЖДУ, ЧТО КАРТИНА (ОНА МАЛЕНЬКАЯ, В ПОЛОВИНУ ОКОННОГО

ПРОЁМА) ОТВАЛИТСЯ И УПАДЁТ ПРЯМО НА НЕГО, НО РАМКА ПЛАВНО
ОТКРЫВАЕТСЯ, КАК КНИЖНАЯ ОБЛОЖКА, И МАЛЬЧИК БУРНО
ВЫРАЖАЕТ СВОЙ ВОСТОРГ ПРИ ВИДЕ ЕЩЁ ДВУХ ИЗОБРАЖЕНИЙ
НА ВНУТРЕННИХ ПОВЕРХНОСТЯХ
вушкой в розовом. Я снова смотрю на грязно-серое полотно и обнаруживаю в центре небесно-голубую
семиконечную звезду, которую не видел в прошлом году. Я в лёгком замешательстве. Рядом со мной
громко обсуждают важность Пятого Международного Художественного Съезда для культурного уровня
города. Я иду следом за Робертом во второй сектор.
Здесь намного шумнее за счёт семи итальянских художников и скульпторов, принимающих участие в
съезде. Я натыкаюсь в дверях на одного из них. На нём потрёпанные кроссовки, не менее потрёпанные
джинсы тёмного цвета, чёрная рубашка с полускрытой джинсовой курткой надписью, так что видны
только последние большие буквы: «…OSCO», и «уэйфэреры» с оправой камуфляжного цвета. Он задумчи-
во оглядывается по сторонам, почёсывает кончики усов, а из его разговоров с коллегами на итальянском
я могу чётко выхватить только два испанских имени: «Хуан» и «Мария», и у меня складывается впечатле-
ние, что мужик ещё не до конца осознал, где именно он оказался после гостиницы.
Моя жена здесь вместе с фотографом из «Эпилога», которая как раз говорит о том, насколько картины на
стенах навевают на неё тоску, не переставая фотографировать оригинальные творения на стене, рядом
с которой они стоят. Безумие во втором секторе большого зала чувствуется немного более ощутимо за
счёт того, что здесь, помимо картин, выставлено несколько скульптурных композиций, собранных из
камня и мусора. Я беру с подноса, который мимо несёт другая официантка, новый бокал, ставлю пустой.
Официантка тут же исчезает в толпе. Я продолжаю оглядываться в поисках знакомых лиц, но безуспеш-
но. Маленький мальчик, которого родители за руку тягают по залу, цепляется за рамку одной из картин.

112 № 69. Август 2015

 СМЯТЕНИЕ И МОДЕРН-АРТ НА ХУДОЖЕСТВЕННОМ СЪЕЗДЕ / АРТУР ОМАРОВ

Я жду, что картина (она маленькая, в половину оконного проёма) отвалится и упадёт прямо на него, но
рамка плавно открывается, как книжная обложка, и мальчик бурно выражает свой восторг при виде ещё
двух изображений на внутренних поверхностях. Я понимаю, что изначальный замысел как раз и был в
аналогии с окном, и это меня воодушевляет. Я пытаюсь выскользнуть на балкон, чтобы покурить, но все
выходы перегорожены красно-белыми лентами, предупреждающими, что балкон может обвалиться.
Поначалу мне не хочется идти в третий сектор, но в итоге я там оказываюсь, заметив, как туда проходят
Роберт и девушка в розовом, оживлённо о чём-то переговариваясь. Джинсовую куртку она сняла и связа-
ла рукавами на талии. Справа от входа на стене висит картина, написанная то ли мазутом, то ли огром-
ными количествами краски немыслимо чёрного оттенка, в наслоениях которой на холсте выдавлены
буквы и какие-то значки. Роберт и девушка в розовом останавливаются у одной из картин, написанных
во время четвёртого художественного съезда. Кто-то мне говорил, что на ней изображен морской котик,
поедающий микрофон, но я не совсем согласен с этой трактовкой. Тем не менее, я затрудняюсь ответить,
какие ассоциации возникают у меня самого.
Позади начинается церемония открытия, люди из третьего сектора, кроме Роберта и девушки в розовом,
ломятся во второй, увлекая меня за собой. В итоге это оказывается наиболее скучной частью всего пред-
ставления, я выпиваю подряд несколько бокалов, краем уха слушая нелестные комментарии девуш-
ки-фотографа из «Эпилога» о декольте ведущей. Итальянец стоит вместе с коллегами, он по-прежнему
не снимает «уэйфэреры» и украдкой высматривает что-то на потолке. К концу церемонии я замечаю
Роберта и девушку в розовом в дальнем конце толпы зрителей, у дверного проёма в третий сектор; они
выглядят весёлыми.

Я ОТРЫВАЮ ГЛАЗА ОТ ТОШНОТВОРНОГО СОЧЕТАНИЯ РОЗОВОГО

С ГРЯЗНО-СЕРЫМ НА ХОЛСТЕ, ПОВЕРХ КОТОРОГО НАКЛЕЕНЫ МЕЛКИЕ
КУСКИ ТКАНИ, ПО СОСТОЯНИЮ КОТОРОЙ МОЖНО СДЕЛАТЬ ВЫВОД,
ЧТО КОГДА-ТО ЭТО БЫЛО ПОЛОВОЙ ТРЯПКОЙ
ИЗ ПРОШЛОГОДНЕГО ВЫСТАВОЧНОГО ЗАЛА
После финальных аплодисментов я слишком радужно воспринимаю реальность, чтобы продолжать
делать вид, что рассматриваю картины, и просто блуждаю по залу, надеясь встретить кого-нибудь из
знакомых, чтобы спросить об их впечатлениях. Но нахожу лишь Роберта — одного.
— Как это было невыносимо тоскливо, — говорит он. — И это декольте, это же настоящий кошмар. В её-то
возрасте.
— А где… э-э-э… ну, она уже ушла? — спрашиваю я. Мы стоим у беспощадного нагромождения из камня,
металла и нескольких колёсиков. Одно из них, судя по всему, когда-то было бобиной кинопроектора,
происхождение другого мне сложно определить. На второе колёсико перекинут с первого трос, к сви-
сающему со второго колёсика, к концу которого привязан необтёсанный камень. Вся эта конструкция
окрашена в красный цвет.
— Неудивительно, что она пришла одна, — говорит Роберт. — Представляешь, каждый раз перед тем, как
заняться с ней сексом, этот чувак заставлял её десять минут принимать ледяную ванну. Ну не мудак ли?
Проклятый некрофил.
Девушка-фотограф из «Эпилога» звонит моей жене и говорит, что в малом зале что-то происходит. Мы
проходим мимо итальянца, который через переводчика общается с кем-то из Министерства культуры.
Переводчику приходится повторять каждую фразу для итальянца по нескольку раз, потому что тот реа-
гирует не сразу, настороженно уставившись через стекла «уэйфэреров» на красную штуку с колёсиками.
Малый зал забит толпой людей и репортёров, через которую не протолкнуться, и мы забираемся на

113
 СМЯТЕНИЕ И МОДЕРН-АРТ НА ХУДОЖЕСТВЕННОМ СЪЕЗДЕ / АРТУР ОМАРОВ

стоящую у стены скамью, пытаясь разглядеть, что творится в центре зала. Подозрительно повисший в
воздухе запах капусты настораживает. Ритмы чёрного континента, льющиеся из динамиков у дальней
стены, изредка прерываются космическими мотивами с начиткой женским голосом. Ослеплённый
вспышками фотоаппаратов в полутёмном зале, я думаю о том, что надо было взять «уэйфэреры», кото-
рые лежат дома на столике с телевизором. Толпа чуть расступается, когда в зал просачивается несколько
репортёров, и мы видим огромную кучу листьев капусты посреди зала, в которой шевелится что-то
живое. Несколько минут уходит на то, чтобы понять, что это человек, завернутый всё в те же капустные
листья и намертво перемотанный сверху целлофаном. Сбоку от нас в толпе возникает возмущённое
лицо куратора зала.
— Не стойте на экспонате! — шипит она нам. — На экспонатах нельзя стоять!
Мы потихоньку, боком, спускаемся со скамьи и проходим в угол зала, где нас отгоняет в сторону опера-
тор, забившийся со своей камерой в самый угол, пинками и щипками пугая до смерти людей, репор-
тёров и иностранцев, которые перегораживают обзор камеры. На полу валяются листки с программой
перформанса, я подбираю один и изучаю его, пытаясь понять, что происходит, но набранный курсивом
шрифт ровно ни о чём мне не сообщает, и я вопросительно оглядываюсь по сторонам, но все слишком
увлечены действом в центре зала, и я вместе с потрясенными зрителями сорок минут наблюдаю за тем,
как мужчина со стрижкой американского морпеха выбирается из кокона. Я отчасти надеюсь на то, что он
голый, но мои надежды не оправдываются.

МОЛОДОЙ РЕЖИССЁР, ПОЛУЧИВШИЙ ПРИЗ НА ПРОШЛОГОДНЕМ

ГОРОДСКОМ КИНОФЕСТИВАЛЕ ЗА ЛУЧШЕЕ РАСКРЫТИЕ ТЕМЫ
ФИЛЬМА, ФОТОГРАФИРУЕТСЯ В КУЧЕ КАПУСТЫ, ПОЛОЖИВ НА ГОЛОВУ
НЕСКОЛЬКО КАПУСТНЫХ ЛИСТЬЕВ
— Пока на этом фестивале не будет звёзд в прицелах объективов, нам не дотянуться до настоящего со-
временного искусства, — бурчу я себе под нос. Девушка рядом со мной вздрагивает и косо посматривает
на меня. Я улыбаюсь ей и отхожу в смежную комнату персонала, где ставлю пустой бокал на стол и воз-
вращаюсь в зал. Представление тем временем заканчивается. Человек-капуста, оказавшийся известным
художником-перформансистом, встаёт на груде измочаленных кочанов и обрывков целлофана и молча
уходит в заднюю комнату. Зал аплодирует.
На лестнице сильно пьяный седой интеллигент, когда-то в школе прилежно посещавший занятия по ан-
глийскому языку, наседает на пожилого английского художника, дико мешая русские и английские слова.
Мы некоторое время стоим рядом, слушаем, как интеллигент читает наизусть Бёрнса, подключаемся к
дискуссии. Англичанин рисует в нашем блокноте эскизы к своей картине, которую он собирается создать
в течение пятого съезда. Мы слушаем его пояснения о мостах из книг и о цепочках ДНК, являющихся
мостами между всеми людьми, благодарим за беседу, пьём, я осматриваюсь по сторонам, надеясь найти
Роберта. Молодой режиссёр, получивший приз на прошлогоднем городском кинофестивале за лучшее
раскрытие темы фильма, фотографируется в куче капусты, положив на голову несколько капустных
листьев. Итальянец, по-прежнему не снимая камуфляжные «уэйфэреры», задумчиво стоит посреди зала,
оглядываясь по сторонам и стараясь не смотреть в направлении второго сектора большого зала, где
стоит красная штука с колёсиками. Пока мы бродим по третьему сектору, я отковыриваю кусочек угля от
головешек, приклеенных к холсту как часть одной из картин триптиха, написанного в основном такого
же убийственно чёрного цвета краской. Зал понемногу пустеет, появляется бывший редактор городского
модного журнала и его подруга, которая фотографирует нас на свою мыльницу, я наконец закуриваю
прямо в зале, стоя у окна, и стараюсь позировать ей. Роберта нигде не видно, и я заключаю, что он ушел
еще до начала артового безумия в малом зале. A

114 № 69. Август 2015

115
 СОБЫТИЕ
Одно из самых ярких событие этого лета состоялось 25 июля
в «Бочче кафе». Вечеринка на открытом воздухе в Куртатин-
ском ущелье собрала известных российских диджеев Тима
Локо, Катерину и MC Dимосса Саранчу. Хедлайнером меро-
приятия стал ежегодный резидент Ибицы Тим Гали (Москва).
Кроме того, весь вечер на танцполе выступала группа go-go
из Ростова-на-Дону.
В преддверии вечеринки музыканты представили свои
миксы посетителям магазина «Club» прямо в торговом зале.
«Всех жителей республики ожидает большое мероприятие —
первый крупномасштабный опен-эйр с привлечением таких
артистов, как Тим Гали и Deep family DJ’s. Посетителей ждёт
море положительных эмоций и море красивой современной
трендовой музыки», — поделился с нами диджей Тим Локо.
«А я со своей стороны обещаю принести воздух Ибицы к вам
в республику», — пообещал Тим Гали. И не обманул: гости
НА ПРАВАХ РЕКЛАМЫ
116
действительно на один вечер переместились в столицу вече-
ринок и дискотек и оторвались от городской суеты вместе с
лучшими актуальными хитами и зажигательными миксами.
Идея проекта первого опен-эйра в самом солнечном уголке
Северной Осетии зародилась ещё год назад, когда «Радио
Город», диджейский лейбл «Deep family DJ’s», а также мульти-
брендовый магазин «Club» заключили соглашение о со-
вместной работе над радиопрограммой «Онлайн Вечеринки»
(ежедневно в 23:00 в эфире «Радио Город»).
Организаторами Open air Fiagdon выступили «Радио Город»,
«Deep family» и мультибрендовый магазин «Club». Генераль-
ный спонсор мероприятия — магазин парфюмерно-косме-
тической продукции «Иль де Ботэ» (пр. Доватора, д.17, тел.
52-10-82). Официальный напиток вечеринки — безалкоголь-
ная продукция компании «Dauroff».
*Дауров
*Меркада груп
*Дип фемели
№ 69. Август 2015
117
118 № 69. Август 2015
119
 Б ЕЗ СЛОВ
А Д Р Е С А
GIZIA. Магазин женской одежды. Пр. Коста, д. 258, тел.: 98-58-38
INCANTO. Магазин женского белья. Ул. Ген. Плиева, д. 17, ТЦ «ЦУМ»,
2 этаж; ул. А. Кесаева, д. 2А, ТЦ «Столица», 2 этаж
ДОМИР. Магазин товаров для дома. Ул. Пожарского, д. 4А, ТЦ «Альда»,
тел.: 54-44-44; ул. А.Кесаева, д. 2А, ТЦ «Столица», новый корпус, 1 этаж,
тел.: 61-52-29
VINCENZO. Кондитерские. Ул. Московская, д. 12Б; пр.Коста, д. 26
АЛЛОН БИЛЛОН. Сеть книжных магазинов. Ул. Ген. Плиева, д. 18, тел.:
70-07-07; ул. Тамаева, д. 40, тел.: 54-07-70; пр. Мира, д. 12, тел.: 54-56-98
БЕРЛОГА. Ресторан. Ул. А. Хадарцева, д. 5Б, тел.: 52-72-16
ГЛОБАЛ АЛАНИЯ. Ул. Нальчикская, д. 13, тел.: 8-800-770-00-15
ДЕАР-ОПТИКА VIP. Салон оптики. Ул. Ленина, д. 66, тел.: 563-563
ДЕАР-ОПТИКА. Сеть салонов оптики. Ул. Весенняя, д. 12,гипермар-
кет «Магнит», тел.:29-59-29, 8-901-497-33-39; ул. Ген. Плиева, д. 17, ТЦ
«ЦУМ», 1 этаж,тел.: 29-88-29; пр.Доватора, д. 17, ТЦ «Eurostyle», тел.:
52-05-07; ул. Ватутина, д. 62, тел.: 54-08-38; ул. А. Кесаева, д. 2А, ТЦ
«Столица», тел.: 61-63-63, 29-77-29; АЭРОПОРТ, 2 этаж, г. Беслан,
тел.: 40-88-17
120
ДЮБУА. Мясоперерабатывающее предприятие. Ул. Огурцова, д. 2,
тел.: 8-800-333-00-61
ЕМАЕ. Ул. Гаппо Баева, 20, тел.: 8-938-884-27-11
ИМПЕРИАЛ. Сад-ресторан. Пр.Мира, д. 19, тел.: 540-654
КЛАБ. Магазин мультибрендовой одежды. Пр. Доватора, д. 37А,
тел.: 52-95-95
МЕРКАДАХОУМ. Пр.Доватора, д. 17, тел.: 28-22-16
НОТА СЕРДЦА. Сеть магазинов косметики и парфюмерии. Ул. Владикав-
казская, д. 26, тел.: 61-61-74; ул. Маркуса, д. 19, тел.: 54-64-03; пр.Коста,
д. 280, тел.: 74-19-20; ул. Ген. Плиева, д. 18, тел.: 25-23-42; ул. Пожарского,
д. 5, тел.: 74-48-19
РАДИО ГОРОД. Пр. Мира, д. 7, тел.: 40-52-97
СОСНОВАЯ РОЩА. Санаторий-профилакторий. Ул. Редант, д. 1.
тел.: 40-48-40
ТЕМП БАНК. Пр. Мира/ул. Никитина, д. 49/17, тел.: 40-44-17, 40-44-12
ЯРЧЕ. Рекламная студия. Ул. Костанаева, д. 14, тел.: 49-33-49, 52-50-15
МЕРКАДА ГРУПП — merkada.ru
Все указанные адреса находятся в Республике Северная Осетия – Алания.
Телефонный код города Владикавказа – 8672.
№ 69. Август 2015
121
122 № 69. Август 2015