о

БЕСКОНЕЧНОМУ
©
 от автора

юбовь —это всегда тоска конечного но

бесконечности, отчаянная попытка ко­
нечного выйти -за пределы своей ограни­
ченности. Противоположность любви —порождён­
ная страхом злоба,—наоборот, всегда трусливая
попытка конечного отстоять свое право на огра­
ниченность. К этим попыткам сводится вся психо­
логия человека, отвернувшегося от бога.

Здесь, в этом абсурдном и призрачном

мире, единственной постоянной реальностью
является страх. Весь мир состоит из призраков,
порождённых нашим страхом. Как ночыо чело­
век шарахается от тени—как же от неё не шара­
хаться? Она вобрала в себя весь страх, живущий
в моём сердце. Мой страх вдохнул в эту призрач­
ную и бесплотную тень жизнь, мой страх сделал
её сильной, наглой и огромной, и он же—мой
страх—заставил её напасть на меня из-за угла.
Я дико кричу от ужаса перед ней. но на самом деле
это кричит мой собственный страх в ужасе перед
самим собой.
 Если кто-то хочет почувствовать в этом ко­
нечном и ограниченном мире бесконечность, то
здесь есть два способа сделать это. Первый-при­
слушаться и присмотреться к собственному стра­
ху и увидеть непроглядные бездны страха в глазах
людей. Потому что страх—это отсутствие Бога,
а отсутствие Бога так же бесконечно, как Сам Бог.
Второй —попытаться обратить свой взор к Богу
и тем самым избавиться от страха и порождён­
ных им вожделения, гнева, жадности, гордыни,
зависти и боли.

Психология пытается решить наши про­

блемы, по чайной ложке вычерпывая неисчер­
паемый океан боли и страха, плещущийся на дне
нашего сознания. Попытка, заранее обречённая
на неудачу,—рано или поздно нам всё равно при­
дётся утонуть в этом океане. Религия же с её об­
рядами, праздниками и традициями помогает
человеку постепенно развернуть свое сознание
к Богу и тем самым осушить океан боли и страха
в нашем сердце. Ведические писания гласят, что
для человека, обратившегося к Богу, безбрежный
океан материального существования сжимает­
ся до размеров лужицы, плещущейся в следе от
копыта телёнка.
 Всё было бы легко и просто, если бы ста­
рые программы, заложенные в нашем сознании,
не мешали этому повороту, если бы неистреби­
мая надежда на счастье без Бога не жила в на­
шем сердце. Поэтому все религии, основанные на
реальном духовном опыте, объясняют, что пер­
вый праздничный порыв новообретённой веры
неизбежно сменяется тяжкой борьбой с неясным
исходом. Сам Бог помогает нам в этой борьбе,
символически описанной в «Бхагавад-гите» как
сражение на поле битвы. Но помощь Его прояв­
ляется не в том, чтобы устранить препятствия с
нашего духовного пути, а в том, чтобы дать нам
разум, необходимый для их преодоления.

Стихи эти-порой неуклюжие, всегда не

очень умелые, но по возможности искренние—
главным образом об этом. Они писались для себя.
Сама идея издать их под одной обложкой долго
казалось мне неприемлемой. Наверняка найдется
немало людей, которые заслуженно осудят меня,
и я заранее согласен с ними —все недостатки этих
стихов для меня очевидны. Единственное мое
оправдание-это робкая надежда на то, что они
все же помогут хоть кому-то продолжать вести
сражение за своё право полюбить Бога.
%** ... Л егче камень поднять,
чем имя т воё повт орить!
О. Мандельштам

гм Тебе покориться, нам легче весь мир покорить.

(Легче страх побороть, чем поверить Твоим чудесам.
Л егче камень поднять, чем имя Твоё повторить.
Легче в гору взобраться, чем очи поднять к небесам.

Легче плакать сквозь смех и сквозь слёзы смеяться, как шут.

Пресмыкаться в пыли, выть от боли, пролить чыо-то кровь.
Выносить клевету, норуганье, и скуку, и немощь, и блуд.
Чем предаться Тебе и навеки поверить в любовь.

Легче впасть в забытьё, выпить яду, навеки заснуть.

Закружить в кутежах, недостойным себя раздарить.
И скитаться без цели и смысла, отправившись в путь,
Чем заплакать однажды и имя Твоё повторить.
 Восстань и сражайся, о сын Кунти!
Бхагавад-гита, 2.37

ришна, я не хочу сражаться.

Кришна, я не могу сражаться.
Кришна, у меня не хватает сил.

-Т ы же знаешь прекрасно, что Я тебе отвечу.

Столько раз Мне приходилось рассказывать Гиту,
а тебе —её слушать, и еще ни разу
ответ Мой не был иным.

- Кришна, но против меня стоят мои братья,

и. что еще ужаснее, войско врагов возглавляет
учитель. Я не могу сражаться против него.
Кришна, я не хочу сражаться против него,
я хочу уйти, убежать... Мне всё равно, что люди будут
болтать про меня. Глупцы всегда найдутся,
а умные поймут и простят. Кришна, я не могу....
-Т ы же знаешь прекрасно, что в тебе говорит трусость.
Ты просто пытаешься облечь своё малодушие
в красивые слова и найти себе оправдание.

-Нет. Кришна. Это не малодушие...

...А если и малодушие, то за ним стоит только страх

совершить непоправимую ошибку. Арджуне было
легче. Ты стоял перед ним и говорил ему, что он
должен делать. А как мне понять, что делать?
Ты не приходишь ко мне и не говоришь прямо.
Я ни разу не видел Тебя даже во сне.

—А если бы я вдруг пришел, поверил бы ты Мне?

Узнал бы ты Меня? Не счёл бы Меня наваждением,
порождённым твоим разгорячённым умом?

Ты же знаешь, что нужно исполнять свой долг,

ничего не ожидая?
Ты же знаешь, что результат зависит не от тебя?
Ты же знаешь, что Я стою за всем?
Ты же знаешь, что прав всегда тот,
кто смиреннее и чище?
Ты же знаешь, что правота на той стороне, где нет
корысти и зависти?
О какой ещё правоте ты толкуешь?
Загляни в свое сердце - чего ты хочешь? Славы? Денег?
Царства? Власти? Любви? Почестей? Если ты хочешь
этого, значит ты неправ и за это не стоит сражаться...

- В том-то и беда, что я хочу всего этого.

Если заглянуть вглубь сердца, все эти желания
найдутся там. а если заглянуть ещё глубже,
то обнаружится и такое, о чём нельзя говорить,
не краснея. О. когда б я был уверен,
что сердце мое чисто!

—Хорошо, предположим, что в сердце твоём

скопилась вся грязь этого мира.
Значит ли это, что ты должен бежать с поля боя?
Как ещё ты собираешься очисться от этой грязи?
Что станется с тобой, если ты убежишь?

—Я просто буду тихо жить, думая о Тебе...

—И ты хочешь, чтобы Я в это поверил?

Я, может быть, и поверил бы в это,
если бы ты верил в это сам.
Но ты не хуже меня знаешь, чем всё это закончится.
Очень скоро ты возгордишься и навек забудешь
обо Мне. Если б не эта война, ты и сейчас бы
обо Мне не вспомнил...
-Неправда. Я каждый день повторяю Твои имена
и молюсь Тебе.

—Так ты называешь этот ритуал. Я каждый день

вслушиваюсь, пытаясь различить в этих звуках Моё
имя, но Мне все никак не удаётся разобрать,
что ты бормочешь.

—Но Ты же знаешь, Кришна, что, кроме Тебя, у меня

никого нет. Я всё оставил, чтобы служить Тебе.
Я пришёл к Тебе за защитой, а вместо этого ты
гонишь меня на поле боя. Где она, Твоя защита? Где?

-Т ы хочешь узнать, где бы ты был сейчас, если бы Я

не защищал тебя каждый день, каждый миг
твоей жизни? Ты, правда, хочешь узнать об этом?

-... Пожалуй, нет.

Опять придётся поверить Тебе на слово.

Тогда скажи мне, Кришна, что мне делать сейчас,

когда почва уходит у меня из-под ног, когда люди
плюют в меня или плачут вместе со мной,
когда друзья предают, а люди, которым пытался
делать добро, поливают грязью?

Л
—Что делать тебе сейчас?
Радоваться. Ликовать. Благодарить судьбу
и Провидение -за то. что они так добры к тебе.
Как иначе из сердца твоего уйдет грязь?
Как иначе выжать из тебя притворщика и раба?
Неужели ты до сих пор не понял, что одна
искренняя слезинка ценнее десятков лет
спокойной, сытой, скучной жизни?

- Как же я могу радоваться со слезами на глазах?

Как же я могу благодарить Провидение, если сердце
моё в ранах, и каждая ноет?
Что Ты сделал с жизнью моей?

- А что ты сам сделал с нею?

- Я просто жил.

—Ты жил, а Я плакал, глядя на то, как ты живешь.

Теперь плачешь ты, а Я улыбаюсь, потому что знаю,
что скоро мы будем смеяться вместе,
ты - от облегчения, а Я - от радости за тебя.

Поэтому сражайся и думай обо Мне.

Всё остальное сделаю Я Сам.
.В т ём ной го р н и ц е п л а к а л и д е т и ...
А. Ахматова

т беды и удачи храня.

Боже правый, помилуй меня!
Есть ли где что иное на свете?
Б тёмной горнице плакали дети,
И горела свеча на окне.
Боже правый, будь ласков ко мне!
Жизнь меня не тому научила,
но душа свои раны лечила,
чтоб очнуться однажды весной.
Боже правый, останься со мной!
Жизнь терновым кустом прогорела,
и сквозь тучи луна посмотрела
на убогое наше житьё.
Да восславится имя Твоё!
Всё, как было, так есть, так и будет,
и душа свои раны забудет,
отрешась от земной суеты.
Но со мною останешься Ты!
Всё иное непрочно и ложно,
и опору найти невозможно
в этом пёстром мелькании дней.
Дай мне. Господи, силы Твоей!
 «Спасибо, я сыт», от вет ил Упакош ала,
когда жена Учит еля позвала его на обед*.

о горло сыт болезнен) и болью,

сыт старостью, рождением и смертью.
Спасибо, мне довольно, добавки не прошу.
Отчаяньем приправлен мой обед,
мне на десерт разлуку принесли
и говорят: «Запей её забвеньем».
Спасибо, матушка, я сыт уже давно,
сыт до отрыжки, тошноты и рвоты.
Учитель мой ушёл, ни слова не сказав.
Бог отвернулся и молитв не слышит,
и лишь болезнь не кинула меня,
лишь боль не изменила, лишь разлука
не предала, лишь смерть не отвернулась.
Спасибо, матушка, я сыт. Я сыт по горло.

•История из «Чхандогья-упанншад» (4.10), связанная с этим, такова:

Упакошала, исполняя обет ученичества, в течение долгого времени
служил своему гуру, но так и не получил от него духовных наставлений.
В какой-то момент учитель решил на время отлучиться из дому и
велел своему ученику поддерживать священный огонь с ревностью и
усердием. Упакошала подчинился его повелению, но тоска продолжала
его глодать ещё сильнее, чем прежде: учитель дал духовные наставления
всем его собратьям, но до сих пор не удостоил этой милости его.
В этот момент жена учителя позвала Унакошалу на обед.
«Спасибо, матушка, —ответил он, — но меня и гак тошнит».
 В т е л е -к а к а склепе...
ф М. Цветаева

©
•
тел е-как в тесной. Где 6 понадёжней
Душной квартире. Скрыться от Бога?
В теле—как в тесте, Тело—медвежья
—как в тире. Злая берлога.

В прошлого тине Страсти и похоть

Память увязла. Жгут, словно угли.
Было ж - как в цирке Копится копоть
И как на празднике! В теле, как в тигле.
Потно и тесно Кожа да кости.
1) теле, как is трюме, Мясо да кровь.
В теле—как в мерзкой. Пленница плоти
Жирной кастрюле. Ищет любовь.

Скучно и тошно. Рвётся на волю

Душно и страшно К Богу обратно,
Тело —как ноша. Корчась от боли.
В тел е-как в каше. Скорбя об утратах.

Скользко и вязко Ищет пристанища.

Длится унынье. Ищет защиты.
Жуткая сказка Так утопающий
Прочит погибель. Шепчет молитвы.
•
Время приносит Имя—спасенье.
ужас вчерашний. Имя - удача.
Сеет и косит. Имя —восстанье
Тело-как пашня. Из пропасти плача.

В теле—как в граде Дух разрастается

Девятивратном - Ясный, как пламень.
Держит осаду В небо - как аистом,
Пленная атма. В теле—как в храме!
 который раз и снова
I Земля находит силы
j На снега возродиться,
''^-Выпрастывает руки.
Сон отряхает зимний.
Глаза возводит к небу
II видит в небе солнце.
II сердце бьётся чаще,
\ по лицу потоки весенние текут.
Как будто слёзы счастья.
Как будто после долгой Откуда взял ты право
разлуки —снова ветрена. Свои лелеять беды?
О как дрожат колени! Как смог ты в этом мире
Душа её живая Родить свои несчастья,
Ликует и поёт. И страхи, и сомненья ?
Ужели не хватило
Всей чистоты вселенской,
Чтоб грязь, и боль, и муку
С души твоей отмыть?
Неужто ты не слышишь.
Как льётся Песнь Господня
с небес на нашу Землю?

Ну что же. будь что будет.

Всему свой срок и мера,
Всему свой путь и свет.
 'о может быть проще писания стихов?
ужно просто взять ручку
писать о самом главном.

И это будут стихи.

А форма придет сама.
Стихи - это не гной из чирья,
который нужно выдавливать с болью и усилием.
Скорее, это кровь,
которая захлещет сама,
стоит вскрыть вену.

Собственно говоря, именно поэтому

и нельзя написать чего-то нового:
кровь течёт во всех одна и та же.
и ныне, и тысячи лет назад.
И в этом есть своя высокая справедливость.
Мы рождаемся на свет не для того,
чтобы лепить памятник самому себе,
со своими уродствами и добродетелями,
а для того, чтобы услышать пульс Жизни,
одинаково бьющийся в каждом из нас,
и возблагодарить за это всемогущего Бога.
Мы, как путники в пустыне,
изжаждавшись,
повсюду ищем только одного - Источник влаги.
В Его поисках мы отправляемся за тысячи вёрст,
чтобы приникнуть к нему пересохшими устами.
А нужно просто ударить трезубцем у своих ног.
И Он забьёт.
(Помнишь, афиняне, по глупости своей,
предпочли Ему оливковое дерево?)

Весь свет этого мира, весь этот мир, вся жизнь и Бог
в тебе самом, внутри маленького,
безостановочно бьющегося комочка плоти.
Поэтому нет ничего проще писания стихов.
 хотел узнавать я.
Тебе приходилось скрываться
в разных обличьях.
Б жару притворялся Ты ветром,
А в холод Ты прятался в углях.
Горевших в печи до утра.

Но каждое утро с восходом

Ты мне говорил: «Я с тобою.
Я здесь. Прибегу, чуть покличешь.
Пока же тебе Я не нужен,
Я солнечным светом побуду.
Чтоб было тебе веселей».

Купаться хотел я - Ты морем

Бескрайним тотчас становился,
II море плескалось о берег,
И волны его лопотали
И ласковой пенились пеной.
Как будто так было всегда.

Как стыдно мне вспомнить об этом.

Я спал - Ты показывал сны мне.
Я плакал - меня утешал Ты.
Я падал - Ты кровь утирал мне.
Б бреду изрыгал я проклятья —
Ты воду к губам подносил.
Что дальше случилось, Ты -знаешь:
Ты принял обличие смерти.
Костлявой рукой Ты грозил мне.
Пугал меня страшной болезнью.
Забрал дорогих и любимых,
С друзьями навек разлучил.

Даже этого мне не хватило.

Тогда Ты прикинулся страстью,
Я, дурак, за любовь её принял,
Но «любовь» обернулась виною.
Прахом, горечью, смрадом и скукой,
И сердечною пустотой.

Я не знал, куда мне деваться.

Я метался, как тигр в клетке.
Я грозил кулаками небу,
Па колени в отчаянье падал...
Ты стал вьюгой той ночью вьюжной.
Чтобы жар мой слегка остудить.

В этот миг услышал я голос,

Показавшийся мне знакомым.
Голос этот звучал издалёка.
Он был тихим, но явственно слышным.
Отзывался он гулким эхом,
В опустевшем сердце моём.

«Я - свет -звёзд, свет луны и солнца.

Вкус воды Я и звук в эфире.
Я аскеза творящих аскезу.
Сила сильных и разум мудрых,
Я - талант в человеке, и Я же
Жар огня и запах земли...

Я—судьба и всесильное время.

Горечь горя и сладость счастья.
Рок, судья, свидетель бесстрастный,
Воздух жизни, дыхание смерти.
Это Я дарую забвенье,
намять, знанье и вечный покой.

Но для тех, кто зовёт Меня, плача,

Друг Я верный, спешащий на помощь.
Все дела отложить готовый.
Друг я твой, забытый тобою,
Осуждённый тобой на изгнанье.
Друг, которого проклял ты».
Красота этого тела преходяща, и в конце концов
телу придётся уступить смерти, после того
как сотни его сочленений окостенеют от старости.
Так зачем же, запутавшийся глупец,
ты спрашиваешь о лечении?
Просто прими эликсир Кришны,
который вылечит всё это без сомнений.
Мукунда-мала-стотра, ЗУ

омни: смерть поселилась в каждой клеточке юного тела.

Ты отмахнёшься: «Какое мне дело?
.Моя юность ещё пролететь не успела.
Каышу полной грудью. Запах хвои и свежего сена.
Ласковая луна. Жизнь не знает предела!»
Но смерть тебя точит, как червь.
Присмотрись: это чья голова поседела?
«Кто там беды пророчит? Кто там ворчит?
Кочет? Чего он хочет? Кречет? Пусть замолчит».
Но тело внезапно падает, и душа кричит
от отчаянья, им зачарованная, им замороченная,
им опороченная, к нему притороченная:
«Как же я без него? Без тела? Куда мне теперь?»
Самая горькая из потерь.
Кричит отчаянно, осиротело: «Спасите, спасите тело.
Дайте скорей лекарство.
Коварство
жизни не позволяет успеть опомниться,
угомониться. Варварство,
нет. воровство! Торжество
абсурда: смерти нет,
почему же я умираю? Бред.
Это просто бред или, может быть, майя?
Дайте лекарство. Спасайте меня, спасайте!
Я не могу умирать сейчас - у меня столько дел.
Я ещё многого не успел...
Это кто-то другой, не я, поседел.
(Ошибка осла, ушедшего на покой,
но не удалившегося от дел).
Дайте лекарство в обмен на полцарства!»
Душа твоя мечется очумело в клетке смертного тела.
Эй! Ведь ещё недавно тебе не было дела
до смерти. Совсем недавно душа твоя пела
про любовь, про луну, про весну. Думаешь: «Улизну»?
Белизну исказившегося лица
уже невозможно скрыть. Эй, парень, откуда такая прыть?
Какое лекарство тебе, глупец?
Сколько ещё ты хочешь надеть обручальных колец?
Пора бы опомниться наконец. Это конец.
Тебе осталось одно лекарство.
Три раза в секунду. Сосать, как леденец.
Лекарство от всех мытарств,
от вероломства смертного тела, от его коварства,
от варварства и воровства.
От материнства, отцовства и от вдовства.
Эликсир бессмертия —пароль при входе в вечное царство.
Всем лекарствам лекарство.
Ней его. Мей, пока пьётся,
пока песня из горла льётся.
Пей имя Кришны, пока поётся!
 •’ «I

Посвящается всем, т
ф
кто осмеливается
fees говорить о Кришне
УСшш

риехать в город, где ты никому не нужен.

Смотреть на небо —плывут свинцовые тучи.
.И думать о Кришне —вот Он идет вдоль Ямуны.
Ж у к а х Его посох и дудочка из бамбука.
ГГеро павлинье, жёлтое дхоти из шёлка,
за Ним бежит неуклюжий, смешной телёнок,
но Он не видит телёнка, Ямуны, леса.
 Но видит солнца, не слышит пенья кукушек,
шмелей жужжанья и плеска волны о берег.
/ГЛ" ' г
В глазах Его слёзы. О чём же Ты плачешь. Кришна?
Он плачет совсем как ребенок, как маленький мальчик.
Лебедь плывёт но чёрным водам Калинди.
ветер с Ямуны играет с Его кудрями.
Ф 0 чём же Ты плачешь? Слеза по щеке скатилась.
Я плачу о тех, кто забыл Меня и оставил,
Я плачу о тех. кто обиделся и отвернулся,
кто счастья ищет, навеки покинув Вриидаван,
кто хочет гордо своими идти путями.
Я йлачу о тех. чьё сердце стало как камень.
- Постой, не надо, а то я тоже заплачу.
Что делать, Кришна, насильно ведь мил не будешь?
Не плачь же, Кришна. Ну хочешь, и я отправлюсь
за ними вдогонку, крича и маша руками.
Они остановятся, пусть на одно мгновенье,
и я им скажу, как скучает по ним Вриидаван.
как нам не хватает их чистого, вольного смеха,
как вянет без них кадамба у Калия-гхата.
Я буду снова и снова твердить Твоё имя:
Кришна, Кришна... только не надо плакать.

Приехать в город, где ты никому не нужен.

•Смотреть на небо - плывут свинцовые тучи.
По улицам ходят люди, забывшие Кришну...
 юбовь - это нищий на паперти.
Любовь- это странник с клюкой.
В дороге, расстеленной скатертью,
он ищет-находит покой.

С сумою скитается по миру7,

в закрытые двери стучит.
...А может, давно уже помер он,
замёрзнув в январской ночи?
 ы не узнаешь, не поймёшь,
какой печалью день отмечен
Твоих волос коснётся дождь,
и вспомнишь ты, что мир не вечен.

Дождь - образ времени. Оно.

как дождь, мгновенно и бесследно.
И только лишь ему дано
над всем торжествовать победно.

Земля, вспоённая дождём,

свои плоды в свой срок приносит.
И мы свой срок покорно ждём,
чтоб пировать и плодоносить.

Настанет срок, к тебе придёт

Смерть с головою непокрытой.
Всему на свете свой черёд -
черёд любить и быть убитым.

И вдруг ты вспомнишь, как весной

На Пасху нищего распяли
и как глумящейся толпой
его на гибель провожали.

Вдруг ты поймёшь, что ты живой

и в чём источник всей печали.
 ожилая женщина. Перед нею ржавый будильник,
Исчерканный кем-то учебник для третьего класса,
.Амбарный замок, половник
^отрёпанный роман,
оставшийся
ей
по наследству.

У неё горделиво поджаты губы.

Она делает вид, что ей абсолютно всё равно.
Что у неё есть дела поважнее.
Чем целыми днями стоять на базаре,
Но она пришла сюда из одолжения к тем,
Кому позарез нужны будильник, амбарный замок
и роман
её покойной бабушки.

Иду по этим рядам.

Ловлю на себе украдкой брошенные взгляды,
В которых скопилась вся тоска этого мира,
И молча глотаю слёзы.
Неужели же люди ради этого рождаются на свет?
ijC-fuf.

Я тоже выставил на продажу своё барахло.

Берите скорей и считайте, что вам повезло.
Бог моя доброта, она вам должна пригодиться.
Она будет утешать вас, как в клетке заморская птица.

Не нужна доброта - красоту забирайте. Прочная - сносу нет.

Переложите нафталином - продержится ещё пару лет.

А это мой ум, он покруче, чем канарейка.

Может петь, а может работать, как батарейка.

Почему вы проходите мимо? Возьмите хоть что-нибудь!

У вас впереди ещё долгий и трудный путь.

Сколько стоит? Даром. Сущий пустяк.

Я прошу всего-то любви целковый и на сдачу вниманья медяк.

Барахолка этого мира...

Одни стоят, разложивши свой хлам.

Другие проходят мимо по скорбным рядам.
Иногда они меняются местами,
А потом оказывается, что это были мы сами.

#
'Ч
 Гулял утром по очень красивой немецкой деревне
Бухенау. Деревня зажата между двух поросших
лесом холмов. Весна. На пышном ковре зелёной
травы выткан причудливый узор из маргариток
и одуванчиков. На высоком склоне с видом
на деревню и противоположный склон стояла
старая скамейка, поросшая мхом.

камейка, на которой никто не сидит.

, Дорога, по которой никто не ходит.
^ _ Дом, в котором никто не живёт.
^Птица, которую никто не слышит.
Цветок, на который никто не смотрит.
Яблоко, которое никто не съест.

Человек, которого никто не ждёт.

Скамейка покроется мхом.

Дорога зарастет бурьяном.
Дом развалится.
Птица умрёт от тоски.
Цветок завянет.
Яблоко сгниёт.

И только человек будет делать вид,

будто нужен сам себе.
 Умереть — тоже надо уметь...
Б. Окуджава

изнь —долгая, как сон. а прожита почти,

Я у неё всему, как мог, учился.
.Осталось умереть, чтоб не стонать в ночи.
\ак будто я со смертью обручился.
С улыбкой на устах и с лёгкостью в душе,
Забыв свои обиды и тревоги.
На памяти стерев бессмысленный сюжет,
Смыв с сердца пыль, налипшую с дороги.

Иод гром аплодисментов, под шёпот клеветы.

Под музыку весёлого столетья
Мне скоро умирать, исполнив все мечты.
Сумею ли достойно умереть я?

Хороший был урок. Я не попал в острог.

Больничной койки избежал покуда.
Учитель был не строг, но объяснить мне смог,
Что главное — надеяться на чудо.

Что главное - любить, смиряться и терпеть.

Благодарить, и верить, и стараться,
О милости молить, святое имя петь,
И слабостям своим не поддаваться.

Жизнь - долгая, как сон, а прожита почти.

Урок её давно уж мной затвержен.
Но сердце почему-то упрямое молчит.
И слёзы от любви текут всё реже.
 Думали: нищие мы, нету у нас ничего,
А как стали одно за другим терять,
Так, что сделался каждый день
Поминальным днём...
А. Ахматова

ы-то знаешь, что в сердце моём.

.^ ^ Ь ь Б о л ь ? О, если бы боль! Пустота. Срамота.
ИЁр^Зябко, сыро, темно и тоскливо.
Пыль несбывшихся планов
шарами скаталась в углах.
Деловито шныряют бесстыжие крысы желаний.
Как паук, зависть чёрная вьёт паутину.
Если б боль, мне. наверное, было бы легче.
Я бы знал, что мне делать.
Я бы плакал и звал Утешителя Боли.
Я бы имя Его бормотал, как в бреду.
Я бы руки тянул или песни протяжные пел.
Боли нет. Пустота. Срамота.
Горя горше и боли больнее.

Но была же ведь боль!

Драгоценные россыпи боли.
Боли пиршество. Имя той боли - любовь.
Сердце билось сильнее,
и слёзы катились из глаз,
дрожь бежала по телу, и волосы дыбом вставали.
и язык заплетался и нёсся галопом к Тебе.

Боль разлуки с Тобой,

боль бессмыслицы жизни желанной.
Не сберёг. Не сумел оценить? Пренебрёг?
Или, может быть, проклял случайно?
Боль ушла, как царица уходит в изгнанье,
Тёмной ночью однажды.
Пустоту в моём сердце оставив.

Вот и сделался каждый мой день

Поминальным днем.
 уша привыкла к телу понемногу.
Освоилась и перестала Чуда ждать.
II Богу
молиться позабыла - зачем.
Когда и без Него здесь славно и приятно?

II каждый день сулил ей новые награды

За её привычку к телу.
и с каждым
Восходом солнца
она все больше убеждалась,
Что была права, свой выбор в пользу тела сделав.

Да, каждый новый день ей приносил

Открытия приятные. Захватывало дух
От новых горизонтов - к ним она
спешила, мечтою в будущее устремляясь.

Она вполне уверена была, что Счастье

Очень близко. Во сне она записку получила.
Где Счастье назначало ей свиданье:
«Под фонарём, когда смеркаться будет, жду тебя».

Душа наивно верила всему и не боялась

Кредиты брать в счёт будущего Счастья.
«Я всё отдам, когда разбогатею!»
II новые друзья её гурьбой весёлой окружали.
Но время шло, а Счастье отменяло
Свидания, назначенные им.
Подруг своих с запиской посылало:
«Через неделю, через месяц, через год,

Но в то же время и на том же месте!

Люблю тебя и встречи жду с тобою!
И помни - Я твоя, твоя навеки».
Душа, конечно, верила всему.

Подруг у Счастья оказалось много:

Влюбленность, Вожделение и Скука,
Награды, Слава, Титулы, Почёт,
Поклонники, Богатство, Сила. Власть...

Они с душою приходили на свиданье,

Записочку вручали и, смущаясь,
Свои услуги предлагали робко:
«Так получилось, что сегодня я свободна».

Душа охотно соглашалась, размышляя:

«Сама невеста их ко мне послала -
Наверно, неспроста. Какой гут грех
Чуть-чуть пофлиртовать, пока она в дороге?»
Потом счета по почте приходили:
Подруг услуги стоили немало. Душа
И так уже трудилась, чтобы
покрыть проценты по кредитам прошлым.

А тут ещё и новые счета!

Неумолимы были кредиторы. Их толпа
Давно друзей весёлых оттеснила.
Они звонили, угрожали, проклинали,

Будили ночью, ждали за углом,

Бандитов нанимали, колотили в дверь.
Душа просила подождать немного:
«Свидание моё со Счастьем

Уже назначено. Я знаю точный час

и место. Я расплачусь со всеми по счетам.
Моя невеста богаче всех на свете... Умоляю...»
Но слушать не хотели кредиторы:

«Тебе ведь есть чем с нами расплатиться:

Спокойный сон, здоровье, бодрость духа.
Достоинство, свобода, красота.
И ясность мысли, и походки легкость,

jKk,
W
Осанка, ТВОЙ волосы густые,
Улыбки тоже могут что-то стоить.
Ты можешь заложить печёнку, сердце,
Простату даже на худой конец...»

Отчаявшись, душа была готова

о Боге вспомнить и начать молиться.
Но снова Счастье ей записку посылало:
«Плати, не бойся, Я уже в дороге.
И всё моё приданое со мной!»

Так годы шли. Записочки от Счастья

Всё реже приходили, но душа
Мм верила всё так же свято: «Да, она моя!
Моя невеста обмануть меня не может!»

Под фонарём, с его неверным светом.

В тот час, когда весь мир кишит тенями,
Я ждал её исправно каждый день,
Надеясь, что настанет наш черёд.

Я всё раздал настырным кредиторам.

Себе оставив только чёрствый хлеб надежды.
11 каждый день под тусклым фонарём
Гадал, как выглядит Она - моя невеста.
II вот однажды робкие шаги
Мне о Не приходе возвестили.
Она! Па это раз Она, конечно!
15фате но пояс, в платье подвенечном!

Красавица, в венке из алых роз.

«Ты! Наконец-то! Как тебя я ждал!»
Но нет, смущаясь, мне в глаза не глядя,
Бормочет: «Я Её подруга. С запиской от Неё».

«Верь! Я твоя навеки, наше время близко.

Ещё немного подожди меня. Мы встретимся
На том же самом месте, под фонарём! Но знаешь...
Меня не выдержит твоё больное тело.

Мы встретимся, когда его ты сменишь.

Но только помни: в том же самом месте
Под тем же самым тусклым фонарём!»
Что делать? «Ты-то кто, красотка?

Не скоротать ли нам с гобою этот вечер?»

«Конечно, милый, я всегда свободна».
«Как звать тебя, милашка?» «Неужели.
Ты сам не догадался? Моё имя
- Смерть».
 есь мир гомонит, как базар.
1 ^ 1 кричит, причитает и плачет.
I X J F струнами бряцает и в колокол бьёт,
%'^у?И)Тями трясет, язвы гнойные кажет:

«Спаси!» —«Помоги!» —«Пожалей!»—

«Пролей Свою милость, избавь
навеки от мук и страданий». -
«Дай хлеба, и денег, и зрелищ». -

«Болезни Себе забери»,—

«Пошли мне любовь по дешёвке»,—
«Родных от беды охрани!»—
«От сглаза меня сбереги».-

«Удачу! Удачу пошли!»-

«Врагов накажи». - «Дай мне мужа.
И денег послать не забудь».-
«Дай хлеба, и женщин, и зрелищ».

Весь мир гомонит, как базар.

От воплей его Ты, должно быть, оглох.
Неужто, когда я шепчу,
как школьник, признанья в любви,

сбиваясь, волнуясь, робея,

когда я шепчу впопыхах,
как школьник, признанья в любви,
Ты их по привычке не слышишь?
 ак я хотел Тебя забыть,
уйти, заплакать, отвернуться,
собакой черною завыть,
заснуть и больше не проснуться.

Как я хотел с Тобой порвать,

не знать Тебя, не видеть больше,
не слышать, не молить, не звать,
и не любить Тебя, мой Боже.
Я прятался в пучинах вод,
В берлоге отсыпался сладко.
был глух, как тетерев, и слеп, как крот,
Как Сж, колюч и, как гадюка, гадок.

Я яд копил, отращивал клыки,

Я цвет менял, ощеривался злобно,
и паутину плел, как пауки,
и раздувал клобук, как кобра.

Меня жег яд обиды на Тебя,

Яд зависти, яд ревности и злости.
Он сердце отравил, любовь во мне губя.
Язык мой обложил, проник мне в кровь и кости.

Отравленный, я полз, куда глаза глядят,

без цели, без любви, без веры.
Но, ёжась, чувствовал Твой взгляд
Спиной в тумане жизни серой.

А голос Твой всё звал меня,

И свет Твой лился и лучился.
Ты радугой вставал при свете дня,
луной светил в ночи и звёздами искрился.

Ты звал меня к Себе, Душа моей души,

боль утишал урчанием прибоя,
в опасности на помощь мне спешил
и прятался, прикинувшись Судьбою.
Как Ты хотел меня вернуть,
растормошить, согреть, утешить,
яд в сердце осушить, расчистить путь,
лёд растопить, ласкать меня и нежить.

Ты победил! Сдаюсь. Довольно слёз.

Довольно злобы, зависти довольно.
Довольно глупой лжи и глупых грёз.
Я - Твой...
Но почему же мне так больно?

* * *
Как я хочу Тебя забыть!
Как хочешь Ты меня вернуть!
 |е возделано поле любви.
Не засеяно поле надежды.
.Поле веры давно поросло сорняком.
Во к чему унывать?
В поле похоти пашут усердно.
Не скупясь, удобряют гордыни бескрайнее поле.
С поля зависти щедрый везут урожай.
Разве этого мало?
 гмоданы раньше не ездили на колёсах.
^Телефоны раньше не носили в кармане.
.Дети раньше больше задавали вопросов.
Взрослые тоже изредка их задавали.

И ответ искали не в Интернете -

В небесах высоких и в морских глубинах.
А бывало, просто прятались от ответа
В монастырских кельях и в глазах любимых.

За границу раньше никого не пускали.

Но и близких раньше не бросали так просто.
Зато чемоданы раньше таскали,
А теперь они сами ездят на колёсах!

Если пекся кто-то о хлебе насущном,

был насущным чаще испечённый хлеб.
Впрочем, люди так же боялись грядущего,
II точно гак же считали, что Бога нет.
‘(В 'келъе&ердца молюсь на коленяхг
с неуёмной Надеждой услы ш анны м быть.
Страна нет. Только чувст во р а злуки и боли.
Оясидание чуЬа в душе умирать не желает.
В ф к д к в детстве,
когда Бог был т ак близко).

Полный бокал клеветы

и предательства чарку в придачу
мне опять поднесли.
Я с улыбкой гусарской,
не поморщившись,
пью поднесённое зелье.
На закуску - пирог лицемерья
с начинкой из приторной славы.
Но гусарам не нужно закуски.

(Благодарност и пьяные слёзы глот аю с трудом.

Воробьиное сердце, нахохлившись, ждёт продолженья.
Страха нет. Нет обиды, и нет сожаленья).

Мы здесь гости,
Нас потчуют щедро.
На десерт здесь холодные слёзы дают -
слёзы счастья,
что сохнут быстрее, чем летом роса.
Мы здесь гости.
Хозяйка-судьба, улыбаясь радушно,
посыпает приправою зависти
пряные блюда свои:
«Ешьте, гости мои дорогие,
для вас ничего мне не жалко».
Страха нет. Дорогие друзья за столом.
Только им невдомёк,
что за праздник весёлый сегодня.

«Это мы собрались на поминки Надежды?» -

вопрошает спросонья один.
«Что ты мелешь, мой друг? На её именины!
Ты, должно быть, проспал все заздравные тосты.
Именинница, правда, в чахотке,
но зато подвенечное платье на ней и фата.
Если хочешь, её обвенчаем с тобою».
Разрумянились белые щеки её.
Кашель хриплый не слышен за праздничным пеньем.
Кто-то в колокол бьёт,
кто-то листья осенние жжёт.
А хозяйка все так же обносит гостей:
«Приходите опять.
Завтра снова удочки моей именины».

(В келье сердца молю сь на коленях

с неуёмной надеждой услы ш анны м быть.
Ожидание нуда в душ е ум ират ь не желает).
 о словом «плач» рифмуется «палач»,
а также может подойти «калач».
А Бог - один, хоть плачь ты, хоть не плачь.
)н для одних - калач, другим - палач.
Но только Он в ночи твой слышит плач.
 Нужно стать смиреннее травинки
и терпеливее дерева. Нужно стараться
оказывать почтение каждому
и не ожидать никакого почтения в ответ.
Пребывая в таком состоянии ума,
м ы сможем постоянно петь и славить
Святое Имя Бога.
Шри Гауранга Махапрабху

аучи меня петь, мой Господь, научи, заклинаю,

Чтобы песня лилась, как вода ключевая.

Научи меня петь, не бросай меня в этой пустыне,

Гауранга, я —Твой, только Твой я отныне.

Разбуди в изолгавшемся сердце чистое слово любви.

Заплутавшего — взглядом согрей, мертвеца —оживи.
Осуши язвы гнойные, раны мои залечи...
Почему Ты молчишь? Умоляю Тебя, не молчи.

Ни о чем не прошу, ничего не хочу от Тебя я.

Мне прискучили почести, деньги и лживая слава людская,

Опостылели фальшь, мишура, сплетни, скука и злоба,

суета, липкий страх, мельтешенье до гроба.

Разреши возвратиться к Тебе. Твой слуга непокорный,

беглый раб, вороватый, трусливый и вздорный

умоляет Тебя: разреши мне вернуться, слезами загладить вину.

Почему Ты молчишь? Почему Ты молчишь? Не пойму...

Без Тебя сердце стало сухим, как колодец забытый,

паутиной затянутый, плесенью склизкой покрытый.

Влага жизни куда-то ушла - стало сердце скупей и скуднее.

-Завелись в нем мокрицы да черные, гадкие змеи,

Змеи зависти, похоти хищные крысы и лжи пауки.

Дай мне сил разглядеть их во тьме и прогнать помоги!

Ведь была в том колодце вода, и со дна его били ключи.

Почему Ты молчишь? Умоляю Тебя, не молчи...
В пересохший колодец по-прежнему небо глядится,
Высоты его светлой пустынный колодец стыдится.

Но ни капли воды не осталось, чтоб свет его синий вобрать.

Научи меня плакать и петь, отучи меня лгать.

Возврати же мне жизнь —дай мне силы любить и терпеть.

Возврати же мне жизнь - научи меня плакать и петь!

Возврати же мне жизнь - от гордыни меня излечи.

Почему Ты молчишь? Умоляю Тебя, не молчи!
И щедрость не даруется скупым,
Но только тем. кто сердце отдал Богу.

Смирение приходит лишь к тому,

Кто со смиреньем молит о смиренье.

Терпенья дар дается только тем.

Кто терпеливо ждет, когда придет терпенье.

Прозреет тот, кто ослепит себя

И слепотой за зрение заплатит.

Безмолвие - цена Твоя за слово.

А глухота - цена за слух и звук.

Весёлый Бог мой смотрит на меня,

Я не пойму, Он плачет иль смеётся:

«Отбрось религию, чтоб Бога обрести.

Мне покорись, чтоб победить Меня же.

Ш
От счастья отрекись, чтоб счастье испытать.
Лишись покоя, чтоб покой изведать.

Проникнись малостью своей, чтобы великим стать.

Отринув славу, славы удостойся.

Чтобы себя найти, себя забудь.

Умри, чтоб жить начать, усни, чтобы проснуться.

Предай семью, деревню и страну.

Чтоб высшей верностью свою украсить душу.

Чтоб неподсудным стать, отдай себя на суд.

Стань бесприютным, чтоб найти приют.
Уйди из дома, чтоб Домой вернугься.

В пыли Вриндавана лицо своё умой.

Обсохни под дождём и вымокни под солнцем».

Весёлый Бог мой смотрит на меня,

Я не пойму. Он плачет иль смеётся.

Бесслёзный, я прошу о даре слёз,

Нетерпеливый, требую терпенья.

Я требую, а Он твердит Своё:

«Бесслёзному дар слёз не заслужить,
без слёз любви не вымолить у Бога».
 рная гордыня - Ждут тебя морозы,
чёрная судьба. снег, и дождь, и град.
Потчует пустыня Эй, пока не поздно,
беглого раба. поверни назад!»

Он глотает волю «Ни за что на свете!»

жадно, как вино. Блеск безумных глаз.
Свою долю славит, «Волен я, как ветер,
хоть не ел давно. по пустыне мчась.

Одинокий путник, Да, я пес крамольный,

мёрзнущий в ночи. гной течет из ран.
Его тело в струпьях, Но в пустыне вольной
в животе урчит. царь я и султан.

Но сияют звёзды, Нет иного Бога!

и дрова трещат. Не казню себя!
«Эй, пока не поздно, Тут моя дорога
поверни назад! и судьба моя.

Там был хлеб и масло Бога нет отныне -

да хозяйский кров, вольные хлеба!»
доброта и ласка, Потчует пустыня
счастье и любовь. беглого раба.
Пойдёмте в город Кришны.
Он даст нам вздохнуть свободно.
Расскажем Кришне, через что мы прошли.
Он утолит нашу жажду (желания).
Вручим себя ему.
Ведь Кришна — это море счастья.
Останемся вместе с Кришной.
Ни на шаг не отступим от Его стоп.
Мы возлюбленные дети Кришны, —
так говорит Тука.
Тукарам

ойдёмте же в город Кришны.

Там мы сможем дышать свободно.
Он слёзы наши осушит
jfcuanbi наши залечит.

Пойдемте же в город Кришны.

Мы Ему обо всем расскажем:
«Ты знаешь, как долго шел я.
как путь был тяжек и длинен?
Сколько ра-з я в пути спотыкался,
сколько раз я падал и плакал.
Сколько гор и лесов дремучих
на дороге моей вставали.

То собаки за мной бежали,

то люди злые гнались...
Сколько раз я хотел развернуться
и в обратный пуститься путь.

Ты не дал мне этого сделать.

То гонцов присылал с доброй вестью:
"Кришна ждет тебя в Своем доме.
Потерпи, немного осталось", -

Или Сам шептал мне на ухо:

"Не горюй, пройдет твое горе.
Всё пройдет - только Я останусь.
Так куда же ты без Меня?”

Поводырь мой - Святое имя -

вёл меня по этой дороге.
Вместе с ним я взбирался на горы,
проходил сквозь лесные чащи.

Поводырь мой - Святое имя -

жалоб глупых моих не слушал.
Иногда из походной фляги
утолял мою вечную жажду,
иль к ручыо заставлял приникнуть
или раны мои врачевал.

Путь окончился так внезапно.

Город Твой предстал моим взорам.
Я Тебя у ворот увидел
И гурьбу весёлых друзей.

Я чуть-чуть растерялся сначала:

что мне делать с грязью дорожной?
Но и тут Ты пришёл на помощь —
слёзы смыли дорожную грязь.

Спасибо за это, Кришна.

Спасибо, что ждал так долго...

Но скажи, почему дорога,

что ведёт к Тебе, так трудна?

Горы зависти, реки злобы,

вожделения темные чащи,
миражи гордыни в пустыне,
непролазные страха рвы...»
Улыбается молча Кришна
и к груди меня прижимает.
И из глаз, как колодец, глубоких,
тихо катятся крупные слёзы.

Отражается в слезах солнце.

Знает Он, что ответ мне известен.
Только сердце в груди Его бьётся,
как набат, как набат колокольный.

«Сам придумал ты эти горы,

насадил сам глухие чащи,
вырыл рвы и пустыни создал,
лишь бы быть от Меня подальше...»

Так пойдемте же в город Кришны,

где мы будем играть, как дети,
где мы будем дышать свободно,
где не будет страха и боли.

Пойдёмте же в город Кришны,

где мы будем всё время с Ним...
 ^ и н и е павлины, Позади дорога,
белые быки смою пыль и грязь.
проплывают мимо. Я дошел до Бога,
^плавны и легки. плача и смеясь!

Пью, пока не поздно, Наконец я дома.

пыль твою, как мёд. Страхи позади.
Горько-сладкий воздух Сладкая истома
твой меня спасёт. и восторг в груди.

Чёрная Ямуна, Туча грозовая.

дхоти жёлтый шёлк, лотос голубой,
свет молочный, лунный: сизых уток стая.
как я долго шёл, на душе покой:

как я долго плакал. я домой вернулся,

падал и вставал. где все ждут меня.
чёрный ворон каркал. Золотое солнце,
серый выл шакал. красная земля.
 о

.. .И зовут этот праздник - разлукой. 0

: А. Ахматова

J t* ы устроил мне праздник сегодня.

алый цвет разукрасил Ты небо.
H a L / Облака ионавесил такие.
Что при виде их хочется плакать.
Города в поднебесье построил
И в чертоги свои приглашаешь.
Нарядил, как невесту. Ты землю -
мёдом пахнет она и сандалом,
и гирлянды на ней из жасмина.
За кого отдаешь её замуж?
Вижу я: Ты смеёшься, иначе
Почему стайки бабочек вьются?
Это смех твой, как бабочки, легкий.
Взгляд лучистый меня вдруг коснулся.
Ты? ...Нет, солнце дарит Твою ласку.
Чампой пахнет. Нет запаха слаще.
Это гоже письмо от Тебя?
Ах, какой Ты устроил мне праздник!
А роса на траве что такое?
Пота капельки. Капельки пота
Па челе Твоём: признак волненья.
Не волнуйся. Я счастлив. Не надо.
Волны с грохотом бьются о берег -
что Ты свою песню поёшь мне.
Слышу, слышу. Ты хочешь сказать мне,
Что меня никогда не забудешь.
Верю. Как же Тебе мне не верить?
Только вкус у них горько-солёный.
И улыбку Твою я увидел.
Она радугой в небе повисла...
Ж

Ах. какой Ты устроил мне праздг

И зовут этот праздник разлукой.
 о песку от волны убегая,
на песке оставляя следы,
жизнь растратил по пустякам я,
;ом не видя большой беды.

Здесь когда-то плакал Чайтанья.

сокрушаясь о жизни моей.
Жизнь растратил по пустякам я
на ветрах девяти морей.

Рыбаки разбирают сети,

сортируя скудный улов,
и сидят на корточках дети,
как укор в этом мире снов.

Повторяю святое имя:

Дай мне силы помнить Тебя.
Моё сердце разъела гордыня,
страсти душу мою теребят.
Ничего не хочу я. Кришна,
мне б исполнить волю Твою.
Сам себе для себя я лишний.
Об одном лишь Тебя молю.

Мне не нужно ни слуг, ни денег,

ни почёта, ни сладких снов
в этом призрачном мире видений.
Сделай так. чтоб любить я смог.

Я прошу Тебя, о Чайтанья,

орошая слезой песок:
«Жизнь растратил по пустякам я.
Сделай так, чтоб любить я смог».

Мне остались одни причитанья,

боль и слёзы, разлука и смерть.
Жизнь растратил по пустякам я
на мирской суеты круговерть.

Всё же губы твердят Твоё имя -

растянулась дней череда.
Бог Вселенной —я твой отныне,
здесь и всюду, сейчас и всегда.
 Iстарый, слепой к ншций,
5fl грешный и немощный странник.
.Когда-то я в путь пустился,
чтобы найти Тебя.

Я обошел полмира,
я спрашивал всех прохожих:
«Не видели ли вы Кришну?
Как мне найти Кто?»

Я спрашивал у прохожих,
я спрашивал у деревьев,
я спрашивал у павлинов
и у печальных коров.

Прохожие улыбались.
Коровы траву жевали.
Молчали в ответ деревья,
и плакали павы навзрыд.

Я жил ожиданием чуда,

я думал, что встречу Кришну,
что Он мне протянет руки
и поведет за Собой.

Но мне, слепому и нищему,

с выплаканными глазами,
никак Тебя не увидеть
и не найти Тебя.
И вот я пришел во Вриндаван,
где каждое дерево помнит
звуки бамбуковой флейты
и улыбку Твою.

Здесь тихо течет Ямуна,

в чёрных водах которой
плавают черепахи,
помнящие о Тебе.

Счастливчики и поныне
каждое утро видят
в тёплой пыли придорожной
следы Твоих лёгких стоп.

Когда здесь кричат павлины,

они поют Твоё имя:
«Кришна, где же Ты, Кришна?
Кришна, иди сюда».

«Кришна скоро вернётся», —

протяжно мычат коровы.
«Кришна скоро вернётся», -
кукушки в лесу поют.

«Кришна скоро вернётся», -

мартышки ворчат на ветках.
«Кришна скоро вернётся», -
собаки лают в ночи.

«Кришна скоро вернётся», -

сказал мне весёлый нищий.
«Кришна скоро вернётся», -
деревья сказали мне.

«Кришна ушёл на Ямуну, -

сказала горбунья в белом. -
Он просто в песке заигрался
и не хочет домой».

Кришна, где же Ты, Кришна?

Когда я Тебя увижу?
Кришна, где же Ты, Кришна?
Когда Ты придёшь ко мне?

Кришна, откликнись, Кришна!

Я знаю. Ты где-то близко.
Ты живёшь в каждом сердце
и в каждом слове моём.

Кришна, не прячься, Кришна!

Кришна, куда Ты сгинул?!

—Ты звал Меня? Что тебе нужно?

Очнись! Я пришёл к тебе...
 д(чъ дети похожи па bora.
| а Бог —на простое дитя.
__ . Здесь есть на Матхуру дорога,
%1муна и стадо телят.

Здесь нищие просят не денег,

не хлеба, а только любви.
Здесь самый последний бездельник
богатства считает свои:

цветы на кадамбе. павлинов,

оленей в соседнем лесу,
в пыли придорожной пылинки,
на каждой травинке росу,

и волны влюбленной Ямуны,

и щедрого солнца лучи,
улыбки подруг Его юных
и слёзы, что пролил в ночи.

Мгновенья здесь длятся, как годы,

а годы, как птицы, летят.
Здесь дети похожи на Бога,
а Бог —на простое дитя.
 н пока ещё спит... Не будите Его, умоляю!
Медно-чёрные кудри Его разметались, как крылья.
_у а сапфировый лик Его светел и чист.
Его юное тело —как синий сапфир.
Нет, куда там! Прекрасней сапфира
в сотни, в тысячи, многие тысячи раз.
Ведь сапфиры не дышат, не плачут сапфиры,
не смеются сапфиры, сапфиры не могут любить.

Он пока ещё спит, улыбаясь во сне, как ребёнок.

Он пока ещё спит. Он смежил Свои чудные очи
и возлюбленной руку блаженно сжимает во сне.
(Что со мною? Похоже, что я проболталась:
это страшная тайна, которой не знает никто.)

Целый мир затаился во тьме предрассветной—

не дай Бог помешать Его сладкому сну.
Только ветер, как пьяный, забывший дорогу домой,
бесшабашный, подвыпивший утренний ветер,
по весеннему лесу петляя, в лесную беседку забрёл.
Гам, в беседке лесной, он увидел Его и застыл в изумленье.

Как он хочет украдкой коснуться прекрасного юного тела,

как он волосы хочет пригладить, приникнуть к груди,
и с цветами играть и ласкать Его снова и снова.
«Осмелеть бы чуть-чуть и украсть поцелуй с его губ,
лишь один поцелуй, а затем улететь восвояси».
Но, застыв на пороге от страха, любви и восторга,
он стоит, не решаясь коснуться, боясь разбудить.
Он пока ещё спит... Но будите Нго, умоляю.
Па рассвете в лесу, уже чувствуя дня приближенье,^
начинают цветы распускаться (как будто зевают со сна).
Пчёлы первые, будто спросонья, гудят недовольно:
«Лежебоки, скорей просыпайтесь, давно распускаться пора».
Чёрный шмель мой. Ты спишь как в объятиях жёлтой кувшинки!

Он пока ещё спит. Почему же кукушки кукуют?

Почему прилетел попугай и на ветку уселся спокойно?
Ты спросил у хозяйки своей разрешенья, негодник?
Почему закурлыкали горлинки разом и петух своё соло запел?
Почему закричали павлины и павы, рыдая?
Или, может быть, что заплакала я?

Нет. я слышу, павлин на кадамбе не плачет.

Он поёт: «Ке, ке, ке... Кто красавицу Радху пленил?
Ке, ке, ке... Только Кришна, клянусь тебе. Кришна.
Ке, ке, ке... Из-за Кришны царица Варшаны
забыла стыдливость Свою».
Отвечает ему горделивая пава с тамала:
«Ка. ка, ка... Кришна Сам опьянел от любви и восторга.
Ка. ка, ка... Кто на место поставит Его? Только Радха.
Ка, ка, ка... Госпожа моя, нежная Радха, сильней!»

Он глаза открывает. Закончился сон мой волшебный.

И богиня Санкета росой умывает свой лик.
Дирижёр - Вринда-деви - уже у пюпитра,
И прозрачную рагу играет оркестр лесной,
чтобы праздник Его пробуждены! отметить достойно.
Украшенный пером павлиньим, с золотистым цветком
карникара за ухом, в сияющих, как расплавленное золото,
одеждах, с гирляндой Вайджаянти, Шри Кришна -
лучший из танцоров - входит в лес Вриндавана, украшая
его отпечатками Своих стоп. Он наполняет отверстия
флейты нектаром Своих уст, а Его друзья-пастушки,
наперебой воспевают Его славу.
Шримад-Бхагаватам, 10.21.5

ро ясное. Солнце высоко. Третья прахара.

*
ремя в лес отправляться. Как странно —
цесь время застыло
рга, от счастья,
своим ходом боясь помешать Его играм.
Во Вриндаване время застряло, как в горле комок,
как чудак-ротозей, созерцающий чудо.
Что ж здесь движется?
...Третья прахара.
Две первых прошли.
Третий акт удивительной драмы,
неизменной и неповторимой,
вечно новой и вечно живой,
третий акт восьмичастного действа.
 ?

Он идёт, как танцор.

Каждый шаг Его точен, как ганец.
Он идёт со свирелью Своей
и с павлиньим пером набекрень.
Его кудри едва поспевают за Ним,
за летящей походкой Его.
Его флейта выводит томительно пятую нот)'.
Сладость уст Его входит в отверстия флейты,
заливая собой этот мир,
затопляя его, словно воды Потопа.
Он смеётся глазами. Он знает могучую силу Свою,
ту, сильнее которой лишь кроткая, детская слабость.
Эта сладость, куда мне бежать от неё?

Эта пятая нота, пронзившая сердце моё.

отобравшая сон и покой, всё звучит и звучит
в поднебесье бездонном, как память.
Он идёт, а за Ним поспешает гурьба
пастушков озорных и коров, ошалевших от счастья.
Лес Вриндавана, солнцем залитый.
Полоумные пчёлы жужжат, опьянев от восторга.
Они ищут повсюду источник слепого блаженства:
что здесь пахнет, как лотос,
разомлевший в полуденный зной?
Что здесь пахнет, как мёд золотой,
переполнивший чёрные соты?
Его тело - бутон голубого цветка.
Нет, нежней, чем бутон,
и прекрасней, чем молнии вспышка.
«Кри-шна, Кри-шна»- слышна болтовня ручейка.
«Кри-шна, Криш-на»- несёт свои волны река,
в ворковании горлинок теплится нежное «Кри-шна»...
- "
 Матхуре, в богатой Матхуре,
где бедных нет и несчастных,
больных, убогих и сирых,
ла молодая торговка,
весёлая, как ручей.

Она ходила по городу

с корзиной на голове
и звонко кричала: «Фрукты,
спелые, свежие, сочные,
манго, бананы, финики,
подходите скорее, люди,
свежие, спелые фрукты
покупайте скорей!»

И люди сходились на голос,

звеневший, как колокольчик.
Свежие, сочные яблоки,
манго, плоды инжира,
гранаты и виноград
лежали в корзине россыпью,
как жемчуг и изумруды,
сапфиры и хризолиты,
играющие на солнце
пожаром тысяч огней.

Она раздавала людям

всё. что было в корзине.
 и, счастливая, возвращалась,
зажав монетки в руке.

А утром опять её песня

оглашала дворы Матхуры,
где люди не ведают горя
и славят царя своего.

Люди её любили
и песни её любили,
улыбались, едва завидев.
И она их любила тоже,
даря улыбки в ответ.

***
Так мирно катилось время
в Матхуре, где мёда и золота
так же много, как солнца летом,
как снега в горах Гималайских,
как в Шраван* в Ганге воды,
пока, на беду иль на счастье,
кто-то не рассказал ей
о сыне царя Гокулы,
страны пастухов и коров.

Нет никого прекрасней

Дамодары. Мадхавы. Кришны.

'Один из месяцев сезона дождей, обычно выпадающий на август-сентябрь.

Глаза Его как два лотоса,
а волосы —как рой пчел.

Вот Он бежит от Яшоды,

запыхавшись, спотыкаясь,
боясь, что она накажет,
верёвкой связав Его.

В глазах Его страх и слёзы.

Яшода прячет улыбку
и грозит Ему хворостиной:
«Ах Ты, разбойник маленький,
все равно догоню Тебя!»

Нет никого счастливей

Яшоды. простой пастушки,
когда она смотрит на Кришну,
когда она доит Харини
или сбивает масло
и песню свою поёт:

«Дамодара, Мадхава. Кришна,

Хари, проказник лукавый,
Кешава смуглокожий,
танцор неуклюжий мой,
любимое чадо Гокулы,
воришка масла и йогурта,
сапфир в оправе из золота,
лучший друг обезьян и ворон».

жM du
«Увидеть бы хоть на мгновенье,
как пляшет маленький Кришна,
как Он шалит и смеётся,
как с попугаем беседует,
как плачет, чуть что не так,
как трёт ручонками глазки,
как ерошит густые волосы,
как пальцем грозит, насупившись,
или крутит телёнку хвост.

Мгновенье, всего лишь мгновенье,

большего мне не надо -
дела меня ждут в Матхуре,
где люди так любят меня».

С тех пор она зачастила

в Гокулу - дорога дальняя -
с корзиной своей и фруктами:
«Берите манго и финики,
бананы свежие, спелые,
берите скорее, люди...» -
всё так же кричала она.

Бо г дом богатого Нанды,

дома пастухов и пастушек,
деревня, каких немало:
коровы пасутся мирно,
свои воды Ямуна несёт.
Всё здесь такое привычное,
как везде - ничего особого.
Только время течёт по-другому здесь,
только мысли иначе текут.

«Бананы, бананы, финики!» —

всё так же звенел её голос,
но сердца в той песне не было,
далеко были мысли её:

«Где же Ты, Кришна, где Ты?

Когда я Тебя увижу?
Разок бы взглянуть украдкой
на сына царя Гокулы,
Только раз, мне больше не надо.
Увидеть - и снова в Матхуру,
где люди заждались меня».

Но Кришна играл с друзьями,

в хлеву возился с телёнком,
на берегу темноводной Ямуны
песочные строил замки
или спал под песню Яшоды,
убаюканный лаской её.

Что Ему эта торговка,

бананы её и финики?
Он занят, Он слишком занят,
чтобы к занятым приходить.
Иногда она замечала:
по щекам покатились слёзы.
Быстро, чтобы никто не видел,
она утирала их
и думала: «Что со мною?
Почему я всё время плачу?
Почему так заныло сердце?
Почему стали ватными ноги?
Не пойму, что творится со мной

Сердце её замирало
от протяжных криков павлинов,
когда грозовые тучи
застилали блёклое небо,
когда звенел колокольчик
или слышался детский смех.
«Кришна, где же Ты, Кришна?
Шалун мой, куда Ты делся?
Мальчик мой луноликий,
как мне прожить без Тебя?»

Ржавчина с нашего сердца

сходит, когда мы плачем,
когда тоскуем по Кришне,
в разлуке поём Его имя
и ищем повсюду Его.
(Ржавое моё сердце,
пересохшее, огрубевшее,
ледышкой в груди застывшее
мне то что делать с тобой?)

Однажды она забыла

про фрукты в своей корзине,
шум улиц матхурских забыла,
забыла, кто она, что она,
почему она и зачем.

«Кому нужны мои финики?

Все ищут Кришну - не персики,
не финики, не бананы,
не яблоки, не виноград».

И голос её звенящий,
срываясь на крик, зарыдал:
«Эй, люди, берите Кришну,
Дамодару. Говинду. Мадхаву,
укравшего моё сердце.
Хари, Маканчора хитрого,
Яшоды сына любимого,
берите скорее, люди,
любимца Гокулы щедрой,
страны счастливых коров.

т
Пусть Он украдёт ваше сердце,
растаявшее, как масло,
берите, не пожалеете,
скорей же берите Его!»

Тот самый голос хрустальный,

оглашавший дворы Матхуры,
где мёда не счесть и -золота,
затянул бесконечную песнь:

«Говинда, Гопала. Мадхава,

Шри Кришна, Враджендра-нандана,
Винода-бихари, Мадана,
Шьямасундара, Нанда-лал,

Говинда, Гопала, Мадхава,

Дамодара, Шри Нанда-нандана,
Расараджа, Радхика-Рамана,
Гханашьяма, Нандадулал».

«Кто там поёт Моё имя?

Кто там плачет так сладко?
Кто смеётся так звонко?
Кто там так любит Меня?» -

думал маленький Кришна,

протирая глаза спросонья.
Завороженно слушая песню.
Он побрёл на -звенящий голос
сумасшедшей торговки фруктами,
на слёзы её побрел Он,
на песню её побрел.
Вот Он идёт, как слонёнок,
неуклюже, слегка покачиваясь,
улыбаясь чуть-чуть лукаво
и моргая, как светлячок.

На Нём ожерелье из жемчуга,

но Сам Он прекрасней жемчуга
и желанней, чем туча первая
в полуденный летний зной.

Он идёт, к нам идёт навстречу Он,

на наш голос, на песню нашу,
чтобы светом улыбки вечности
осветить нашу жизнь погасшую,
чтобы снова вдохнуть надежду в нас,
чтобы умерших воскресить,

чтобы сердце наше иссохшее,

омертвевшее, истомлённое,
ожило под потоками щедрыми
красоты Сго и любви.

Он идёт с пригоршнею риса,

рис сквозь пальцы на землю падает.
Он протягивает к ней ладони
и с улыбкою говорит:
«Это ты звала Меня, матушка?
Это ты принесла мне финики?
Я пришёл к тебе. Дай Мне чего-нибудь,
накорми Меня поскорей.

Дай Мне манго и яблоко сочное,

Что ещё там в корзине твоей?
Мата, где ты была до этого?
Почему Я не видел тебя?

Я принёс тебе риса вкусного.

Пастухи мы, и денег не нужно нам.
Мы меняем йогурт и масло
на любовь тех, кто любит нас».

Он стоял, улыбаясь ласково,

и блаженная мудрость вечности
в этот миг осенила её:
дыбом встали на теле волосы,
задрожали руки предательски,
покатились слёзы из глаз.

«Что ж ты мешкаешь?
Дай Мне чего-нибудь.
Не с пустыми пришел руками Я.
Накорми Меня поскорей».
Апельсины, бананы, яблоки,
всё, что было в её корзине,
отдала она, как в беспамятстве,
ничего не прося взамен.

Она шла, шатаясь, как пьяная.

«Я сегодня видела Кришну.
Я увидела Нанда-нандану,
Маканчора увидела я».

Её ноги плелись в Матхуру,

её сердце осталось в Гокуле.
Его голос звучал в ушах её,
Его образ стоял в глазах.

«Почему Он назвал меня мамой?

Где была, где жила я раньше?
Что несу я в своей корзине?
И куда мои ноги бредут?»

Поставив корзину на землю,

торговка в неё заглянула.
В плетёной старой корзине,
где раньше лежали финики,
она увидела россыпи
рубинов алых и жемчуга,
сапфиров, топазов жёлтых.
изумрудов, алмазов бесценных,
игравших на ярком солнце
пожаром тысяч огней.

Она взгромоздила корзину

снова себе на голову:
«Что мне со всем этим делать?
Рубины и изумруды —
зачем мне они теперь?»

Она подошла к Ямуне,

взглянула на темные воды
и уронила корзину,
глазами её проводив.

Наверно, по-прежнему где-то

недалеко от Матхуры
на дне Ямуны солёной
лежат изумруды эти,
сапфиры и хризолиты,
не нужные никому.

Что сделалось с нею дальше?

Об этом никто не знает.
Она то смеялась, то плакала,
то днями бродила но улицам,
падала людям в ноги
и тем же хрустальным голосом,
в Матхуре знакомым каждому,
умоляла их славить Кришну
и волшебное Имя Его.

Люди над ней потешались,

соседки её жалели,
кто-то чуть-чуть поплакал,
кто-то плечами пожал.

Но вскоре о ней забыли.

Чего не бывает в мире?
Кто-то живет спокойно,
сыто, тихо и мирно,
в Матхуре, где правит Камса,
где вдоволь мёда и золота
и счастья хватает всем.
А кто-то всё ищет чуда,
как будто с луны свалился,
всё ищет чего-то, ищет,
пока не сойдет с ума.

Ищите же. добрые люди,

ищите не мёд, нс золото,
не финики, не бананы,
не царство богатое Камсы,
не блеск драгоценных камней
Ищите любовь в своём сердце,
в том царстве, где правит Кришна,
где мирно коровы пасутся,
где Нанда довольный смеётся,
где песни Яшода поёт.

Там веют тёплые ветры

нежности и свободы.
Там светит доброе солнце
мудрости и любви.
Река сознания чистого,
потоки вобравшая милости,
безмятежная, полноводная,
в том царстве волшебном течёт.

Ищите же, добрые люди,

ищите туда дорогу!
Ходите по улицам пыльным
и Имя Святое пойте:
«Эй, люди, берите Кришну,
Дамодару, Говинду, Мадхаву,
берите, не пожалеете,
берите Его скорей!»
МОЛИТВА БЛУДНОГО
 р

о
ф ®>

* с®
0 "
$ €$

полночный
S©

о *
* * о
о
© а
«в
«Р
• ‘ <3> <Й

0
1» « ..
©
* ®‘ «
&
* *

^ ® е
• •

ф i °
 от автора

этой части собраны ранние, юношеские

стихи, каким-то чудом сохранившиеся. Это
стихи из другой жизни, написанные совсем
угим человеком, с которым у меня осталось
мало общего. Единственная их ценность в том, что
они отражают настроение, подтолкнувшее меня
на духовные поиски. Это настроение бесконечной
усталости от моих суетных попыток найти смысл
в заведомо бессмысленной жизни. Гораздо лучше
меня его некогда выразил в «Сне Адама» Николай
Гумилёв, чьи слова я и ставлю эпиграфом ко всему
этому разделу.

Он, наконец, беспредельно уст ал,

Устал и смеяться и плакат ь без цели;
Как лебеди, ст аи веков пролет ели,
И грали и пели, он их не слыхал;
Спокойный и ст рогий, на м рам орны х скалах,
Он м олит ся Смерти, богине уст алых:

«Узнай, Благодат ная, волю мою:

На степи земные, на море земное,
На скорбное сердце моё заревое
Пролей смерт оносную вла гу свою.
Довольно бороться с безумьем и страхом.
Рождённый из праха, да буду я прахом!»
*Э Hf f y / t o f t o t o .

Зачем тебе, твоей душе

Весь этот мир, пропахший морем?
Твоей беды простой сюжет
Впитал в себя и боль и горе.

И разрасталась боль, как свет.

Весь мир тонул в её приливе.
«Нет, никого на свете нет
несчастнее и терпеливей»,
- так думал ты и снова нёс
свой груз через пустыню ночи.
И сон лизал тебя, как пёс,
и целовал в сухие очи.

И снова начинался день.

И вновь плясал ты, шут послушный.
А во дворе цвела сирень,
Как свет души твоей уснувшей.

Как пламя свечки на окне

И как сверчок за тёплой печью.
Душа твоя в бредовом сне
Металась, плакала и речью

захлебывалась, чтобы боль

хоть как-то выплеснуть наружу.
Что делать нам? Такая роль.
Играй её в жару и стужу.

Играй. Упреком не греши

И чистым небесам не сетуй.
И пусть душа твоей души
Ведёт тебя по белу свету.
 диночество ходит в валенках.
Под ногами у одиночества скрипят половицы.
Одиночеству не спится.
Одиночеству хочется стать маленьким.
А оно огромно, как этот пустой дом.
Как небо над домом, глядящее звёздами.
Поздно...
Для всего поздно.
Льдом
затягиваются раны,
которые не смогла затянуть жизнь.

(Старик, ты всё споришь, всё хочешь доказать,

что ты ещё молод,
что тебе умирать рано.
Не надо, потому что ты нрав: тебе умирать рано.
Всегда рано умирать,
и в двадцать лет. и в его...
Ж изнь- такое уютное, тёплое пальто.
к которому под старость привыкаешь,
и чем дальше, тем тяжелее снять.
Только тебя ведь нет.
Одиночество залезло в твоё пальто.
Одиночество. Пустота. Ничто.
Это Ему вчера исполнилось семьдесят шесть лет...)

Rot и ходит по пустому дому одиночество в валенках.

Всё чего-то ждет, как ждут скорой помощи
или разбившегося самолета.
Одиночество - это последняя работа,
которую способны выполнять старики
вспоминая, как они были нужны нам.
когда мы еще были маленькими.

Ты проснёшься один в постели.

Ты увидишь холодный свет утра,
И тебе на секунду покажется, будто
Кто-то рядом с гобою спит.

Но тоскливо белеет простынь,

И сочится вода из крана,
И осталась одна рана -
То, что рядом с тобой никого нет.
 не все труднее признаваться,
что жизнь меня творит не тем,
кем быть хотелось.
Всё легче позабыть,
махнуть рукой на всё,
чем жил когда-то.
Плыть оп течению.
И быть довольным.
—Предательство?!
Помилуйте, кого я предаю?
Ну разве лишь какого-то мальчишку,
давно умершего, ненужного, смешного.
Его не существует,
да и был ли он вообще?
Кто с кажет,
кто сумеет вспомнить?

Но иногда в тоскливый час заката

я чувствую:
бессильно сжав два слабых кулачка,
размазывая слёзы по лиду,
грозится кто-то, заклинает
опомниться,
остановиться.
Мальчишка.
С того света.
Смешной.
Чумазый.
Глупый.
Он бьётся в каменную душу,
стучится.
пока не разобьёт ладони в кровь.
Потом опустится покорно рядом
и будет долго ещё плакать.
От памяти.
От боли.
От бессилья.

Но это редко.
Чаще я спокоен.
И с каждым днём становится всё легче
махнуть на всё рукой.
жить просто и беспечно,
мурлыкать в нос весёленький мотивчик,
быть довольным.
 ил Атлант в Аркадии счастливой.
Был всезнающ, мудр он и всевидящ.
Одного не мог он знать и видеть,
одного не ведал он —Судьбы.

(Вы пом нит е брата его, Прометея?)

Жил Атлант в Аркадии счастливой,

за хребтом лесистого Тайгета,
на горе, покрытой дивным лесом.
Всё он мог увидеть в целом мире,
но ему довольно было счастья,
что живет в Аркадии счастливой.

(Вы пом нит е брата его, Прометея?)

«Что мне мир? Там правят пир Крониды.

Мне иной удел достался в этой жизни.
Пусть они и жнут всё то, что сеют.
Над моей Аркадией счастливой
не летают низко Керы-беды,
Кривда не нашла сюда дороги.
Тут высоко в небе светит солнце
и смеются милые Плеяды*.

'Плеяды - дочери титана Атланта и его супруги океаннды Плейоны.

Правдою титановой силен я,
и иного в мире мне не надо.
Что на свете больше этой силы?»

(Вы помнит е брата его, Прометея?)

Больше этой силы лишь Судьба.

Ты всё видишь, чувствуешь и слышишь.
Всё, титан, твоей подвластно воле,
только семя будущих несчастий
проросло давно в душе твоей.
Ты, титан, своей кичишься силой,
но твоя судьба в тебе самом,
ибо слеп ты, хоть ты и всевидящ.

Нет горы в Аркадии счастливой,

грустно светят в небесах Плеяды,
а Атлант бессмертный небо держит.

Мы сильней титанов оказались,

против правды отыскали средство —
кривдой объявить её чуть что.
Чудеса поистребились в мире,
только мы сухие наши души
по земле истерзанной несём.

(Вы помнит е брата его, Прометея?)

 огда улетают лебеди,
пруд замерзает.
Когда человек уходит,
о нём останется память.
Как эта память похожа
на замёрзший, покинутый пруд!
 n f Y j L/itjij['ШЯ
[i lflWnlWAi ^Ш кк З г ' ш Л
' ^ дД И И
 ...Равнодуш ная бродит весна.
А. Ахматова

(ПОМНИ...

! I Или лучше... забудь,

Умоляю тебя,
позабудь навсегда!
Поздние звёзды нам скатертью выткали путь.
Помнишь, случайно скатилась шальная звезда.

Мы, не успев загадать на свиданье.

Бесповоротно избрали разлуку.
Плугом своим нас с тобой распахало страданье.
Дай на прощанье сухую холодную руку.

Кто там?
Прекрасную песню без нас допоют.
Музыка тихо растает в туманной дали,
В небе погаснет в честь чьей-то победы салют.
Вечный рассвет осенит одинокое тело Земли.

Вдруг мы поймём, что очнулись от странного сна.

Взглянем друг дугу в глаза с неостывшею болью.

...А по Земле равнодушная бродит весна

и посыпает горящие раны зернистою солью.
Потом горит во тьмо вечерней
Костер, и плачут чьи-то души
Над степью звёздной и бессмертной.

Уже надет венок из терний,

И кто-то жизнь приносит в жертву...
Золою - угли, сизый дым,
II тихо дремлет пёс печальный,
И низко над водою чайки
Рыдают голосом моим.

Всё начинается случайно,

Всё тянется, и всё навеки,
Всё остаётся, всё бессмертно.
Как звёзды, как венок терновый.
Пророк проходит одинокий
Походкой старого калеки.
Скучают тощие коровы,
И ветер носится в осоке.

Всё начинается случайно,

И всё, как смерть, неповторимо,
И память требует отмщенья.
Когда любовь проходит мимо.
Жизнь-ключница гремит ключами -
У ней не вымолить прощенья.
Потом горит во тьме вечерней
Костёр, и горько пахнет морем.
Всё кончилось. Всё вновь в начале,
И в одиночестве кочевий
Мы с жизнью этот спор доспорим
II переборем все печали.
 ...зажжёт свой ф онарик боль.
II И. Бродский

Это ты, моя боль. Это ты —моя боль.

Я согласен с тобой, я навеки согласен с тобой.
Все удачи мои ты уносишь с собой без следа.
Это ты моя боль и беда.

Так бессмертный Хирон, обречённый страдать,

предпочёл тебе смерть. Не хочу, не хочу умирать.

Это ты мою жизнь защищаешь от фальши и лжи.

Это ты —моя жизнь, и твои поцелуи свежи.

Ты сожгла мою явь. Ты себе забрала мои сны.

Это ты моя боль. Это ты. Это ты. Это ты.

Начинается бред. да. опять начинается бред,

не могу удержаться: что ты мой единственный свет.

Как легко. Боже мой, как легко умереть.

Это ты моя боль, и с тобой суждено мне стареть.

Всё течёт, всё проходит своим чередом.

Это ты моя боль, и тобой я по жизни ведом.

Рухнул дом. и давно сожжены все мосты.

Я с трудом шевелю языком: «Это ты».

$
Я остался собой. Я за всё расплатился судьбой.
Но со мною осталась лишь ты. моя верная боль.

Только ты. только ты. да вот этот тоскливый мотив

пустоты, темноты. Твой фонарь, мою жизнь осветив

на мгновенье, казалось, - продолжает гореть.

Я не умер ещё. Боже мой, как легко умереть!

Ты услышишь мой голос. Ты поймёшь мою речь.

Дай мне. Господи, силы тебя уберечь.

Опять наступают холодные дни.

Мы снова с тобой в целом мире одни.
Лишь память, как нищенка, бродит вокруг.
Каким одиночеством полнится звук
Слетающих листьев. Их хруст под ногой
Напомнит тебе, что я тоже живой.
Подёрнулась рябью зеркальная гладь.
Мы скоро не сможем друг друга узнать
При встрече случайной. Какая беда.
Растёт между нами стена изо льда.
А время свой вальс продолжает, кружит.
И нам лишь смириться пред ним надлежит.
И листья кружатся в пространстве пустом.
И ангел, горящий терновым кустом.
Мне путь указует. Как трудно понять!
Подёрнулась рябыо зеркальная гладь.
Мы в зеркале том же. но с разных сторон.
И слышится крик оголтелых ворон.
Нам гибель пророчат. Зачем? Почему?
Несёт наши судьбы в смертельную тьму.
А в зеркале этом недвижна вода.
И время там дремлет в гробу изо льда,
И ты там, как прежде, навек молода.
А здесь протекают года и года.
Дыханье судьбы замутило стекло.
Как много воды с этих пор утекло.
Подёрнулась рябью зеркальная гладь.
Мы скоро не сможем друг друга узнать
При встрече случайной. Ты будешь смотреть
В то зеркало, где я не буду стареть.
А ветер несёт наши судьбы, несёт,
Как листья. Ничто нас уже не спасёт.
Куда ты? Куда ты? Куда я? Куда?
•Зачем я не знал, что зеркальна беда?
Зачем я не ведал, что память и боль
Сильнее, чем время, сильней, чем любовь?
шш
 сё как прежде. Творит себя время
I в жёлтых листьях и голых деревьях.
Дым костров наполняет тоскою
VjjcKun сны. Проникает в них горечь
вместе с шумом такси и трамваев,
вместе с шорохом сброшенных листьев...
II. как листья, горит наша память,
чтоб весной возродиться из пепла.
Все забыто, и длинные ночи
растворяют остатки былого.
Снег ложится листом непорочным,
и судьба свой роман начинает
с самой первой строки и страницы.
Мы. накрывши глаза, притворились.
что поверили этим пассажам,
что не знаем, что ждёт нас в грядущем.
Будто новую книгу читаем,
будто верим невинности снега
и не видим под бархатом ночи,
как пылают минувшего угли.
Только горечь, осенняя горечь
в наших снах поселилась навечно.
Это память когда-то сожгли мы.
Это листья опали, сгорели.
Дым остался.

Прости меня...
Что может быть глупей —
просить прощенья через год разлуки?
Прости меня —
но память, как репей,
цепляется и ищет жизни в звуке.
Йм|
 душа - что базарная площадь:
[ругань, сор, весь товар на виду,
• • • Щ Т Щ ветер грязные флаги полощет,
тсто-то спит, кто-то бродит в бреду.
Вот цыганка с чумазым ребёнком
предлагает судьбу нагадать,
а ребёнок рыдает так звонко,
словно ведает больше, чем мать...
 I
рислушайся,
и ты услышишь, как скрипит незапертая дверь сарая.
„Сырая
*ц ,к4чь обступает тебя со всех сторон.
Крон
и тот спит.
Только дверь скрипит.
Ты один в этом мире. Ты всеми покинут.
Мертвые срама не имут.
Только голос незапертой двери
твердит о любви и вере.
Ветер рифмует эти скрипы
со стонами старой липы.

Это голос пространства, которое ночью

оставляет привычку свою сорочью
и не ворует у времени первородства.
Уродства
мира ночью легче забыть.
И можно просто быть
во времени. Вне пространства.
Постоянство,
с которым возвращаются всё те же мысли,
учит круговращению жизни.
И единственное, что остаётся, —
вынуть звезду в ведре из колодца.

Ты один в этом мире, и никого нет,

кем ты понят и кто тобой понят.
Ветер по небу тучи тяжёлые гонит,
Да липа стонет.
Только дверь скрипит,
старый ворон спит,
да Офелию рядом на кладбище хоронят.

Опять стихи писать,

В стихах не видя смысла.
В открытую тетрадь,
А жизнь опять повисла
Почти на волоске,
И не найти опоры -
Твой замок на песке.
Из воздуха который -
 Ни в слове, ни в любви.
Ни в боли, ни в разлуке.
Плыви, корабль, плыви.
По морю этой муки.
Хлещи меня, хлещи,
Судьбы сырая плеть.
И стрелы и пращи*
Твои смогу стерпеть,
Чтоб что-нибудь понять.
Чтобы найти ответ...

Зачем же повторять.
Мой Гамлет, этот бред?

Блуждаем в темноте.
Разбили рожи в кровь...
Но мне ли, сироте,
Не веровать в любовь?

* The slings and arrows of outrageous fortune... (из монолога Гамлета)

 1идона всходит на костёр,
а он, подставив грудь ветрам попутным,
.свободно мчится к берегам латинским,
Mie думая о прошлом, позабыв
её укоры, слёзы.
Он в будущем.
и грезятся ему на берегах Италии беспечной
города, построенные внуками Приама.
И он, конечно, прав. Ведь ждут его
неизмеримо большие свершенья, чем любовь
оставленной царицы Карфагенской.
Пока он в будущем, ему не страшен дым костра,
что развели у карфагенских стен её солдаты.
Ведь любовь - последний из даров, которым
его благословили боги.
Но наступает миг в любой великой жизни,
когда теряет будущее силу,
а в настоящем - только злая старость.
И вот тогда прошедшее вступает
в свои права. И он, уверен я,
ещё заплачет
от дыма этого костра, который
у Карфагенских стен сейчас пылает.
II
Ты смеёшься, гороховый шут,
над своей карфагенскою мукой.
Ну а коль не Эней ты и лгут
твои боги, и нет для разлуки
оправдания в будущем? Коль
всё оно не достойно мизинца
той, которой страданья и боль
ты так щедро дарил? Отразится
в твоём зеркале маска шута,
под которой —гримаса страданья,
а в глазах —пустота, пустота,
что бессильна прорваться рыданьем.

«Останься!
Впрочем, нет - иди скорее.
О, то не жаворонка песнь,
то песнь судьбы под окнами моими.
Скорей беги и не забудь свой меч.
Уж паруса надуты ветром.
Твои солдаты ждут тебя.
Нероны, Цезари и Бруты
на наше ложе брачное глядят
из будущего,
торопят, подгоняют.
и Катон уж пламенную речь свою готовит.
Да, кстати, пламя...
Пламя так чисто.
Судьба, подобно пламени, всесильна.
И только пламя может искупить
судьбе слепое непокорство.
Беги скорее, не теряй минут.
Что бабьи слёзы перед морем крови,
которое твой род в грядущем ожидает?
0. я могу себя считать счастливой.
Мне выбор дан, и ты меня
в своем триумфе не погонишь.
Мне выбор дан, и, стало быть,
достоинство оставлено. Вот гак
во все века бывало и бывает:
Судьба - мужское дело, нам
достоинство оставлено и пламя».
\Ш т Ш
ш ш ш 5ш 1
ят ш /гт ш ш
1Ж
 роходит не время, а годы,
И годы смывают следы.
Твоей поднебесной свободы.
Джрупившей под своды беды.

Дурачится старый пьерошка.

Забывший краснеть со стыда.
Из страха и страсти окрошка
Уже надоела немножко.
Но что же поделать? - беда.

А женщина плачет и знает.

Что время, не годы идут.
Что вера и молодость тают,
Что старость и радость не ждут.

И корчит прескверные рожи

Пустая злодейка-судьба.
Твой жребий и свят, и ничтожен:
не вылезть из собственной кожи —
Из кожи шута и раба.

#
 иф н. J№ &
u (ku
CjtifofrC (Шфь
П уст ь и вправду, П ост ум, курица не пт ица,
но с курины м и м озгам и хват иш ь горя.
Если вы пало в И м перии родит ься,
луч ш е жить в глухой провинции у моря.
И. Бродский

твечай, мой старый добрый Постум,

Как спастись от одиночества и горя?
Всё не так-то в этом мире, Постум, просто,
Даже если за стеной бушует море.

Море всё простит, поглотит все печали.

Все долги заплатит, все грехи отпустит.
Слышишь, Постум, чайки закричали.
Отчего же на душе так пусто?
Стать бы пеною, солёной лёгкой пеной,
Чтобы вечность по его волнам носиться.
Ни объятья невозможны, ни измена.
потому что. Постум, курица не птица.

Что ещё сказать тебе, мой добрый Постум?

Я живу и не тужу и зла не знаю.
И пока душа не заросла коростой.
Всё прощу, как и теперь прощаю.

Есть ли где-то в этом скорбном мире

Место для опального поэта?
Если посмотреть на дело шире.
то отыщется. Спасибо и на этом.

Слышишь, Постум, волны бьются в берег.

Дует ветер. Холод. Солнце светит.
Если уж чему-то стоит верить.
То, конечно, Постум, только звукам этим.

Лгут слова. Не лжёт лишь это море.

Солнце, сосны, небо, чайки, ветер.
Может, ты и прав: беда не горе?

...Кажется, я сам себе ответил.

JUHtdWiMf
ослушайте... когда солнце исчезнет и ещё не
родятся одинокие добрые звёзды, когда небо
.покроет тёплым серым платком этот город,
j -да память отпустит и боль притупится, вы наки­
нете прошлое, словно старый, изъеденный време­
нем плащ, и, закутавшись, выйдете на пустынные
улицы. Станет тихо и сладко, и польются однажды
не пришедшие слёзы.

Послушайте... вы помните, как это было...

как в мгновенье разрушился мир и безумный язык
бормотал оправданья, на которые некому было от­
ветить. Бы помните, как хотелось вам сжаться в ко­
мочек и сбежать ото всех и как детские страхи, ожив,
населили планету.

Кто там серый, в углу, кто там прячется? Го­

споди!.. Это же смерть. Почему же она не проходит?
«Садитесь, пожалуйста. Вот вам стул. Вам не дует?
Расскажите, как Ваши дела. Мы давно не видались.
Ну, нельзя так надолго забывать своих старых
знакомцев».
 «Ах, ну да, у Вас много работы, да и возраст
не тот...» Опять этот дождь барабанит по меркнущим
стеклам. Что-то он отбивает, но не вспомнить никак.
Вдетстве, да, наверное, в детстве, я уже слышал эту
странную музыку.

«Куда же вы? Уже уходите? О, прошу Вас, по­

будьте ещё хоть немного! Нет? Не можете... Здесь так
одиноко! До свиданья. Но. может быть, завтрашней
ночью?.. Нет? Ну. как-нибудь позже, заходите, я буду
Вас ждать...»

Когда серый подол растворится в потёмках

за дверью и мир отдалится и снова замкнётся
в стенах Вашей комнаты. Когда снова запахнет
чаем вчерашним, чуть-чуть нафталином и старой
бумагой, ваша жизнь уютно уляжется на коврике
перед кроватью. Вы возьмете её на руки, прилас­
каете, почешете за ухом. Она будет благодарно мур­
лыкать и преданно всматриваться вам в глаза.

Послушайте... Когда добрые звезды будут тихо

смотреть в одинокий колодец души, когда ветер раз­
лохматит вам волосы и, прижавшись, будет долго о
чём-то рыдать у вас на груди, когда тишина станет
нашёптывать вам забытые всеми сказки, заплачьте.

Вам станет легче...

Один Вечный среди многих вечных, Один Сознающий
среди многих наделённых сознанием испокон веков
исполняет все желания многих.
Катха-упанишад, 2.2.13

Бедный я человек! кто избавит м еня от сего

т ела смерти?
Ап. Павел

от Духа, а не плоть от плоти.

!ет от Света, не от крови кровь.
iyк от Звука: там, в последней ноте.
Слышна меня создавшая любовь.

Я мысль от Мысли, вечности крупица.

Я —крошка хлеба на Твоём столе.
Ты - небо необъятное. Я - птица.
Парящая в бездонной вышине.

Я боль от Боли и от Воли —воля,

я искорка блаженства Твоего.
Я пахарь, моё тело - поле.
Ты - жнец, хотя Тебе не нужно ничего.

Ты —сеятель, я —крохотное семя.

Согретое лучом Твоей любви.
Ты - корень, я - листок. Мгновенье я. Ты- время.
Я- Твой цветок, сорви меня, сорви.
Я—капелька дождя. Ты - туча дождевая.
Песчинка я на берегу морском.
Я рвусь к Тебе, Тебя не узнавая.
Всё время забывая, кем ведом.

Любовь Твоя - закон мой непреложный.

Я дух от Духа и от Света свет.
Твоею правдой жив, хотя питаюсь ложью,
И если я —вопрос, то Ты —ответ.

Я капелька в безбрежном океане,

я —лучик света, меркнущий во тьме.
Ты - милость. Я - на милость упованье:
Рука Твоя протянута ко мне.

Из веры соткан я, нет крепче этой веры:

Вернись ко мне, когда придет мой срок.
И сделайся моей извечной мерой,
Чтоб по Тебе себя я мерить мог.

Там. во Вриндаване, Ты плачешь, как ребёнок.

Гы голоден. Ты просишь о любви.
Хотя я далеко. Твой голос звонок:
услышу я, зови меня, зови!

Я дух от Духа, а не плоть от плоти,

я свет от Света, не от крови кровь,
я -звук от Звука: там. в последней ноте,
слышна меня создавшая любовь.
 содержание

I ЧАСТЬ | ТОСКА ПО БЕСКОНЕЧНОМУ

ОТ АВТОРА................................................................................... 7
ЧЕМ ТЕБЕ ПОКОРИТЬСЯ. НАМЛЕГЧЕ ВЕСЬ МИР ПОКОРИТЬ... 1 1
ДИАЛОГ ПЕРЕД СРАЖЕНИЕМ..................................................... 13
МОЛИТВА..................................................................................... 19
ТОСКА ПО БОГУ.......................................................................... 21
ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ...........................................................22
ГИТА............................................................................................25
СТИХИ......................................................................................... 2 Б
СЕДЬМАЯ ГЛАВА ГИТЫ..............................................................29
ЛЕКАРСТВО ОТ ВСЕХ БОЛЕЗНЕЙ.............................................. 3 3
СЛЁЗЫ БОГА...............................................................................36
ЛЮБОВЬ......................................................................................3 9
ПАСХА..........................................................................................41
БАРАХОЛКА ЭТОГО МИРА......................................................... 42
СКАМЕЙКА................................................................................. 4 5
ВАЛЬС В ОЖИДАНИИ СМЕРТИ................................................. 4 6
ПОМИНАЛЬНЫЙ ДЕНЬ..............................................................48
СВИДАНИЕ СО СЧАСТЬЕМ...........................................................51
ГЛУХОТА БОГА............................................................................57
МОЛИТВА БЛУДНОГО СЫНА......................................................59
ПРОГНОЗЫ НА УРОЖАЙ............................................................ 61
НОСТАЛЬГИЯ..............................................................................6 3
ИМЕНИНЫ НАДЕЖДЫ..............................................................64
Я ПЛАКАЛ СЕГОДНЯ ОТ БОЛИ...................................................67
МОЛИТВА О СМИРЕНИИ...........................................................69
ЦЕНА ЛЮБВИ............................................................................. 72
БЕГЛЫЙ РАБ...............................................................................75
ПОСВЯЩАЕТСЯ ХИМАВАТИ....................................................... 77
РАЗНОЦВЕТНАЯ ПЕСЕНКА ПРО ВРИНДАВАН........................... 81
ПРАЗДНИК РАЗЛУКИ.................................................................. 82
ДЖАГАННАТХА ПУРИ.................................................................84
БИЛВАМАНГАЛА ТХАКУР.......................................................... 87
ВРИНДАВАН............................................................................... 91
ЛИЛА НА ИСХОДЕ НОЧИ. ПЕРВАЯ ПРАХАРА............................. 93
УТРЕННЯЯ ЛИЛА. ТРЕТЬЯ ПРАХАРА........................................ 97
БАЛЛАДА ОСОШЕДШЕЙ С УМА ТОРГОВКЕ ФРУКТАМИ.........10 1

1 1 ЧАСТЬ I ПОЛНОЧНЫЙ РАЗГОВОР

ОТ АВТОРА................................................................................ 117
В ПРЕДВЕРИИ............................................................................118
ОДИНОЧЕСТВО.........................................................................12 0
МАЛЬЧИК.................................................................................12 2
АТЛАНТ.................................................................................... 12 5
КОГДА УЛЕТАЮТ ЛЕБЕДИ....................................................... 12 7
РАХМАНИНОВ. КОНЦЕРТ №2................................................... 129
ЖЕСТОКИЕ РОМАНСЫ............................................................ 13 0
ПАМЯТЬ................................................................................... 13 6
ДУША........................................................................................13 9
СМЕРТЬ ГАМЛЕТА....................................................................14 1
ДИДОНА И ЭНЕЙ......................................................................14 5
НЕИЗВЕСТНОМУ СТИХОТВОРЦУ.............................................14 9
СТАРЫЙ ЧЕЛОВЕК ИДЁТ БЕРЕГОМ МОРЯ И ВСПОМИНАЕТ СВОИ
СТАРЫЕ СТИХИ.........................................................................15 0
ПОЛНОЧНЫЙ РАЗГОВОР...........................................................15 2
ЭПИЛОГ.....................................................................................15 5