Во имя рейтинга //АРМАДА: «Издательство Альфа-книга», М.

, 2006
ISBN: 5-93556-787-3
FB2: “Snake” <fenzin@mail.ru>, 07.05.2007, version 1.0
UUID: FBD-E9E25C-FB8B-104B-3899-EBDF-61B2-CDBE1C
PDF: org.trivee.fb2pdf.FB2toPDF 1.0, Jan 13, 2010

Сергей Мусаниф

Во имя рейтинга
Гомер, Софокл, Эврипид, Вергилий…
Они написали много слов о Троянской войне, но в конце
двадцать первого века технологии человечества шагнули
так далеко вперед, что телезрители могут увидеть события
давно минувших дней своими глазами.
Могучий Гектор, неуязвимый Ахиллес, хитроумный Одис-
сей, властолюбивый Агамемнон, неудачливый Менелай,
прекрасная Елена, любвеобильный Парис, Большой и Ма-
лый Аяксы, Эней Основатель и престарелый Приам стали
героями самого кассового реалити-шоу за всю историю
телевидения. Однако в процессе съемок появляются не-
предвиденные обстоятельства, и история великого проти-
востояния может пойти совсем не так…
 Содержание
Часть первая ПРЕДДВЕРИЕ ВОЙНЫ
Часть вторая ВОЙНА
Часть третья КОНЕЦ ВОЙНЫ И
ПОСЛЕДСТВИЯ
ЭПИЛОГ
Сергей Мусаниф
Во имя рейтинга
.

Часть первая
ПРЕДДВЕРИЕ ВОЙНЫ

ГЛАВА 1

Полковник Трэвис

Сигара стоила сто пятьдесят долларов.

Отменная сигара. Толстая, длинная, еле
умещается во рту. Такой сигары хватает на
сорок минут удовольствия. Или на час с
лишним — если сто пятьдесят долларов для
вас слишком большая цена и вы намерены
это удовольствие растягивать.
Курить такую сигару на голодный желу-
док — кощунство. Прикуривать ее от чего-
то, кроме древесной спички — вещи в наше
время редкой и ценимой лишь знатока-
ми, — нарушение хорошего тона.
Стряхивать пепел такой сигары подоба-
ет только в хрустальную пепельницу.
Пить… нет, «пить» — это не то слово. Сма-
ковать во время курения такой сигары мож-
но только дорогой коньяк. Из хрустального
бокала, стенки которого отражают алые
блики заката.
Курение сигар не терпит суеты. Это си-
гарету можно курить походя, сунув ее в зу-
бы, крутя при этом гайки, Долбя клавиату-
ру компьютера или отстреливая противни-
ка, как мишени в тире. Пять-семь минут, и
готово, окурок растерт каблуком. Это как
секс без предварительных ласк. Сигареты
для торопыг. Сигары же для тех, кто никуда
не спешит. Для тех, кто уверен в себе и на-
слаждается жизнью.
Курение сигары — это ритуал. Для зна-
тока это как акт любви с любимой женщи-
ной, момент, к которому готовишься зара-
нее, предвкушаешь его, живешь ожиданием
его, и, когда он наступает, ты не спешишь,
ибо в спешке можешь испортить себе удо-
вольствие, делаешь все размеренно и нето-
ропливо, наслаждаясь каждым мигом.
Обстановка должна быть соответствую-
щая. Давящий на уши шум или бьющий в
глаза свет исключены. Поощряется негром-
кая классическая музыка, льющаяся из до-
рогих динамиков, рокот набегающих на пе-
сок волн, прохладный вечерний ветерок,
уносящий в сторону клубы дыма. Офици-
ант, каждые десять минут освежающий пе-
пельницу.
Тогда мне казалось, что я нашел свой
идеал во Флориде.
Со всем этим была только одна-един-
ственная проблема. У меня были две точки
зрения на мою теперешнюю жизнь, словно
два разных человека уживались в одной мо-
ей черепной коробке. Подобное раздвоение
личности, не имеющее ничего общего с ши-
зофренией, появилось у меня после отстав-
ки.
Один «я» был обывателем. Ушедшим на
заслуженную пенсию никому не известным
военным, получающим от государства не-
плохое содержание и намеревающимся на-
слаждаться жизнью по полной программе.
Именно он был инициатором отъезда во
Флориду и покупки небольшого бунгало на
побережье. Он был знатоком сигар, конья-
ков, классической музыки и предваритель-
ных ласк. Он просыпался в одиннадцать ча-
сов и засыпал гораздо позже полуночи. Он
собрал неплохую библиотеку и любил про-
водить день в шезлонге, потягивая кок-
тейль и читая произведения классиков. Он
никогда не смотрел новости, не слушал ра-
дио и не брал в руки газет. Раз в неделю он
выбирался в ближайший курортный горо-
док, чтобы в ресторане фешенебельного
отеля насладиться роскошным ужином и
выкурить сигару, сидя на веранде и любу-
ясь закатом. Он верил, что нервные клетки
не восстанавливаются. И было ему хорошо.
Другой «я» не имел к армии никакого
отношения и никогда не уходил в отставку.
Нервных же клеток у него просто не было.
Он был трезвым и расчетливым и понимал,
что нынешнее блаженство не может про-
длиться слишком долго. Более того, после
трех месяцев вкушения сибаритских удо-
вольствий он уже не был склонен считать
свою теперешнюю жизнь блаженством. Он
сохранял внешние реквизиты своего бес-
срочного отпуска, но в глубине души ему
было скучно. И он не мог себе представить,
что именно так ему предстоит провести
весь нехилый остаток жизни.
 Однако он молчал, хранил спокойствие
и не подавал никаких признаков жизни. Он
просто ждал своего часа, точно зная, что
этот час пробьет. Потому что для таких, как
он, просто не может быть иначе.
— Здорово, дед.
Похоже, час уже пробил.
Их было шестеро. Все ростом выше
среднего, коротко стриженные, атлетиче-
ского сложения. Одеты в пляжные рубашки
и шорты, однако на отдыхающих совсем не-
похожи. Разве что на отдыхающих в штат-
ском.
Их манера здороваться с незнакомыми
людьми была вызывающей. Парни явно на-
прашивались на неприятности. Какой я им
дед?
— Шли бы вы домой, девочки, — сказал
я. Коньяка осталось на два глотка, сига-
ры — минут на двадцать.
— А ты смелый, дед. Или глупый. Но
мне это до пейджера. Кое-кто хочет с тобой
поговорить.
Я допил коньяк.
Положил сигару на край пепельницы.
Развернул кресло лицом к говорившему.
— Я — старый человек, — сообщил ему
я. — Как вы изволили заметить, дед. Реак-
ция у меня уже не та, что в молодости, да и
силу я, наверное, подрастерял. Мышечная
масса не та опять же. Со всеми вами могу и
не справиться. Но человек пять точно иска-
лечу.
— Быть искалеченным вами — это боль-
шая честь, полковник, — сказал еще один
из шестерки.
Значит, они знают, кто я, что автомати-
чески переводит их из разряда идиотов в
разряд самоубийц.
— Эта мысль будет греть тебя в больни-
це, — сказал я. — Все те долгие месяцы, что
ты в ней проведешь.
— По-моему, мы взяли неправильный
старт, полковник, — сказал идиот, который
считал, что увечье в принципе может быть
честью. — Нам бы не хотелось, чтобы вы
воспринимали нас как обычных хулиганов.
Видите ли, у нас нет к вам никаких личных
претензий. То, что сейчас должно произой-
ти, это чистый бизнес.
— Позвольте полюбопытствовать, —
сказал я, — а что сейчас должно произой-
ти?
— А вы не догадываетесь?
— По-моему, вы имеете в виду что-то
очень неприятное.
 — Давайте поговорим спокойно, пол-
ковник.
— Что ж, — сказал я. — Вы правы. Да-
вайте поговорим.

— Вот и поговорили, — сказал я, водру-

жая сигару на положенное ей место в моем
рту.
Санитары закончили оказывать первую
помощь типу, который назвал меня дедом.
Это можно было сделать на месте, ибо ра-
боты было немного. Вправить вывихнутую
челюсть и наложить гипс на сломанную ру-
ку. Остальных пятерых уже унесли. Трое из
них были в бессознательном состоянии,
двое еще подавали какие-то признаки жиз-
ни. Наверное, я старею.
Официант освежил мне пепельницу,
принес извинения от лица отеля за «имев-
ший место недостойный инцидент» и в ка-
честве компенсации — еще коньяку и сига-
ру. Я не возражал.
У меня было хорошее настроение. Даже
несмотря на то что мне не удалось увидеть
апофеоз заката.
На втором глотке новой порции коньяка
ко мне подсели. Этот нарушитель покоя
был совершенно непохож на предыдущих
шестерых. Худосочного телосложения,
среднего возраста, он был одет в очень до-
рогой деловой костюм и носил очки в золо-
той оправе. У него была роскошная седая
шевелюра и небольшой кожаный чемодан-
чик. Короче, он был так же уместен в засы-
пающем курортном захолустье, как вахха-
бит в синагоге.
— Разрешите мне присесть? — спросил
он. Голос был бархатный и хорошо поста-
вленный. Очень дорогой голос.
 — Вы уже сидите, — сказал я.
— Точно. — Он улыбнулся. Улыбка бы-
ла белозубая, искренняя и ослепительная.
Очень дорогая улыбка. — Тогда позвольте
мне представиться.
— Валяйте.
— Меня зовут Джон Мур, — сказал он и
посмотрел на меня, явно ожидая какого-то
эффекта. Сказано это было таким тоном,
каким ниспосланный на Землю ангел мог
бы провозгласить: «Аз есмь посланник Гос-
пода нашего всемогущего».
— Бывают имена и хуже.
— Неужели вы обо мне не слышали?
— Нет, — сказал я.
— Вы что, редко смотрите телевизор?
— У меня нет телевизора.
 — У вас нет телевизора? — Тон: «Так это
вы систематически травите римских пап
цианидом?»
— У меня нет телевизора.
— Я не думал, что в наше время и в на-
шей стране еще есть люди, у которых нет
телевизора. Я даже представить такого не
мог.
— Вам не надо представлять, — сказал
я. — Посмотрите на меня.
— Хотите, я подарю вам телевизор?
— Не хочу.
— Это точно?
— Абсолютно.
— Хм…
— У вас ко мне все?
 Это вряд ли. Ничего не слышал о благо-
творительном обществе, одаривающем пол-
ковника Трэвиса телевизорами.
— Нет.
— Я так и думал. Эти шестеро клоунов
работали на вас?
— Да.
— Тогда, думаю, вы можете объяснить
мне смысл их поступка. От меня он как-то
ускользнул. Для самоубийства есть более
простые и менее обременительные спосо-
бы.
— Вы имеете в виду, почему они на вас
напали?
— Именно.
— Я им приказал.
— Зачем?
 — Хотел убедиться, что вы не потеряли
форму. И что ваша репутация соответствует
действительности.
— И как она?
— Кто?
— Репутация. Соответствует?
— Вполне.
— То есть вы хотите сказать: эти клоуны
знали, кто я?
— Да.
— Тогда вы им мало платите. Они очень
смелые люди.
— Я не думаю, что мы им мало платим.
«Мы». Это уже любопытно.
— По правде говоря, наши бухгалтеры
считают, что мы платим им слишком мно-
го.
 — Удвойте эту сумму, — посоветовал я.
— Возможно, мы так и сделаем. Но я
пришел сюда не для того, чтобы говорить о
них. Давайте поговорим о вас.
— Обо мне разговаривать скучно, —
сказал я. — Вряд ли вы сможете сообщить
мне что-то, чего я не знаю.
— С вами хочет поговорить мистер Уи-
льям Картрайт. — Тон: «С вами хочет пого-
ворить Господь Бог».
— Это странно, — сказал я. — Хочет по-
говорить Уильям Картрайт, а разговаривает
Джон Мур.
— Ничего странного, — сказал он. —
Мистер Картрайт не покидает своего офиса
уже более двадцати лет.
— Наверное, ему там очень нравится.
— Мистер Картрайт хотел бы, чтобы вы
нанесли ему визит завтра, в восемь вечера.
В четыре часа на местном аэродроме вас бу-
дет ждать его личный самолет.
— Зачем ему личный самолет, если он
двадцать лет не выходит из своего офиса?
— Как раз для таких случаев.
— И что от меня надо мистеру Кар-
трайту?
— Только за то, что вы согласитесь по-
беседовать с ним лично, он намерен запла-
тить вам сто тысяч долларов. Независимо
от итога вашей беседы.
— Мистер Картрайт сумасшедший?
— Богатые люди не бывают сумасшед-
шими. Они эксцентричные.
— Сто тысяч долларов только за разго-
вор?
— Да.
 — О чем мы будем говорить?
— Если бы я мог вам это сказать, мистер
Картрайт не настаивал бы на личной встре-
че.
— Вы не можете сказать или не хотите?
— Не могу.
— Но вы знаете, о чем речь?
— Да.
— Мистер Картрайт представляет пра-
вительство какой-нибудь страны?
— Разве правительства платят такие
деньги?
— Тоже верно, — сказал я. — Но вам из-
вестно, что я в отставке?
— Конечно.
— У меня «отставка-50», — сообщил
я. — Это значит, что я не могу работать ни
на одну федеральную либо муниципальную
организацию.
— Мистер Картрайт представляет толь-
ко собственные интересы.
— Хорошо, — сказал я. — Я поговорю с
мистером Картрайтом и получу сто тысяч
долларов.
— Самолет в четыре часа, — напомнил
Джон Мур. — Я буду ждать вас у трапа.

— Кто это был? — спросил я у официан-

та, когда мистер Джон Мур, его кожаный
чемоданчик и запах дорогого одеколона по-
кинули террасу.
— Как? — изумился официант. — Вы не
знаете? Это же мистер Джон Мур.
— И кто он такой?
 — Мистер Мур? — Официант изумился
еще больше. — Он… он же… ну это… и вооб-
ще…
— Понятно, — сказал я и затушил сига-
ру.
— Кстати, он оплатил ваш счет.

Дэн

В нашем внутреннем обиходе он полу-

чил кличку Домосед.
Мы наблюдали за ним двадцать четыре
часа в сутки, а он отказывался заниматься
хоть чем-нибудь, что могло представлять
для нас интерес.
 Он просыпался рано и делал комплекс
гимнастических упражнений общего плана.
Никакой боевой направленности. Потом он
купался в море, завтракал и весь день по-
свящал общению с женой и маленьким ре-
бенком. Это было трогательно, особенно
когда он вырезал из дерева фигурки разных
мифических животных и давал их играть
своему младенцу, но это было совершенно
не то, что нам нужно.
Он редко встречался с Папой, еще ре-
же — с Симпампулей. Он ни с кем не скан-
далил. Он любил свою жену и регулярно
ходил в храм. Он никогда не покидал город.
Мы никогда не видели оружия, даже трени-
ровочного, в его руке. Казалось, его не ин-
тересует ничего, что выходит за пределы
его маленького семейного мирка.
Мы долго и трепетно ожидали его
встречи с Красоткой, возлагая на нее (на
встречу, не на Красотку) большие надежды.
Именно там, по нашему мнению, должен
был проявиться его бешеный темперамент.
Ничего подобного. Он одарил ее холодным
равнодушным взглядом, пожал плечами,
буркнул приветствие, развернулся и ушел.
Никакого гнева, никаких обвинений в ее
адрес. Даже Симпампуле слова поперек не
сказал. Странно.
Раз в неделю он встречался с Циклопом,
выслушивал его доклады, одобрительно ки-
вал и возвращался к своей жене. И не ска-
жешь, что они женаты уже больше десяти
лет, такая любовь… И главное, искренняя, а
не игра на публику.
Один раз за все это время он встретился
с Итальянцем. Оказалось, что они на дру-
жеской ноге. Правда, актуального вопроса
они так и не коснулись, побеседовали ни о
чем около получаса, приговорили по кубку
вина и разошлись.
 Короче, он был примерным семьянином
и хорошим человеком. Мирным и спокой-
ным обывателем. Скучным. Ничем не выде-
ляющимся из толпы ему подобных. Ничем
не примечательным. И даже когда он оста-
вался один, яростный огонь не загорался в
его глазах, а рука не искала горло несуще-
ствующего врага.
И при этом его звали Гектором.

ГЛАВА 2

Полковник Трэвис

Мистер Джон Мур со своим неизмен-

ным чемоданчиком действительно ждал
меня у трапа маленького скоростного само-
лета. Кроме нас двоих, других пассажиров
на этот рейс не намечалось, и уже через де-
сять минут после моего появления мы были
в воздухе.
У меня было достаточно времени, чтобы
подготовиться к нашей второй встрече, но я
не стал этого делать.
Можно было залезть на чердак, выта-
щить из груды старого хлама ноутбук, сте-
реть с него пыль, подключиться в Сеть и
выяснить всю подноготную мистера Мура и
мистера Картрайта, однако — лень. Какой
смысл что-то выяснять, если они скоро са-
ми расставят все точки над «i».
Предложение выплатить сто тысяч дол-
ларов за один визит к мистеру Картрайту
говорило о многом. Во-первых, можно сде-
лать вывод, что денег у мистера Картрайта
довольно много. А во-вторых, что мне соби-
раются сделать гораздо более дорогостоя-
щее предложение. И, скорее всего, гораздо
более опасное, чем один перелет на самоле-
те и беседа с эксцентричным миллионером.
Широкое кожаное кресло самолета ока-
залось достаточно комфортным, чтобы я за-
крыл глаза и попытался заснуть. Мур рас-
положился напротив меня в столь же удоб-
ном кресле, нас разделял небольшой дере-
вянный столик, на котором стоял ноутбук
Мура и были разложены какие-то бумаги.
Очевидно, мистер Мур не собирался терять
времени даже в воздухе и собирался пора-
ботать. Меня это вполне устраивало. Пусть
занимается чем хочет, а меня оставит в по-
кое. Терпеть не могу инструктажей в возду-
хе.
— Полковник?
— Что? — Я открыл глаза.
— Вы действительно не слышали о ми-
стере Картрайте?
 — Да.
— Но вы понимаете, что сто тысяч —
это только начало?
— Догадываюсь.
— Разве вам не любопытно?
— Нет.
— И вам совершенно неинтересно
узнать, почему обратились именно к вам?
— Нет.
— Вы странный человек, полковник.
— Не думаю.
Он хмыкнул и принялся стучать по кла-
вишам ноутбука. Под этот шелест я и за-
снул.

Мистеру Картрайту не удалось меня

удивить.
 Его офис, как я и ожидал, находился в
пентхаусе самого высокого здания Нью-
Йорка. Здание тоже принадлежало мистеру
Картрайту, что было не слишком неожи-
данно. Из небольшого частного аэропорта
(владение Картрайта), мы отправились в
Нью-Йорк на лимузине черного цвета (ма-
шина Картрайта).
Мур работал и в машине.
В подземном гараже небоскреба, где мы
покинули лимузин, начался танец службы
безопасности. Меня и Мура, даже несмотря
на то что он был тут частым гостем и дове-
ренным лицом мистера Картрайта, обыска-
ли сначала с помощью металлодетекторов,
потом по старинке, вручную, потом просве-
тили какой-то гадостью и только после это-
го пропустили к лифту. По выходе из лифта
все повторилось заново, словно мы могли
воспользоваться тайником в тесной кабин-
ке, отсканировали отпечатки пальцев и ри-
сунок сетчатки глаза и даже взяли пробу
ДНК.
Вообще, потуги этих парней, как, впро-
чем, и любых других парней из параллель-
ных структур, меня всегда изрядно весели-
ли. Допустим, я действительно хочу пре-
рвать земное существование их обожаемого
работодателя. И что с того, что при мне нет
никаких видов холодного, огнестрельного,
химического или биологического оружия?
Попробовали бы они задуматься над тем,
что я могу свернуть шею их боссу голыми
руками. Увы, в наш век высоких технологий
о старых добрых методах воздействия уже
никто не помнит. На мой взгляд, лучший
способ обезопасить кого-то от потенциаль-
ной угрозы — это вообще не позволять ему
встречаться с другими людьми.
— Полагаю, вас удивляют увиденные ва-
ми меры безопасности? — спросил мистер
Мур, когда перед нами распахнулись бро-
нированные двери и мы пошли по длинно-
му едва освещенному коридору, облучаясь
обеззараживающей дрянью.
— Нет, — сказал я. — Порядка десяти
лет назад я прошел через более строгие
процедуры под личиной независимого жур-
налиста и убил духовного лидера террори-
стов дужкой его собственных очков.
— Пекин? — уточнил он.
Я кивнул.
Значит, они не только знают, кто я та-
кой, но и знакомы с моим послужным спис-
ком. Что говорит об утечке информации на
самом верху. Стоит ли мне доложить об
этом своему бывшему руководству? Навер-
ное, не стоит. Во-первых, я на пенсии, а во-
вторых, только оно и могло допустить по-
добную утечку.
 Кабинет мистера Картрайта был разме-
ром с футбольное поле. Рабочий стол напо-
минал теннисный корт. Пол устлан ковром,
стены обшиты деревянными панелями,
кроме одной. Которая являла собой боль-
шой телевизионный экран.
Мистер Картрайт оказался хорошо со-
хранившимся и молодящимся старикашкой
в темном фланелевом костюме. Он сидел за
рабочим столом и курил сигару, что гово-
рило о его хорошем вкусе.
По правую руку от него сидел средних
лет худощавый мужчина с незапоминаю-
щимся лицом и глазами цвета весеннего
снега.
Едва мы появились на пороге, мистер
Картрайт приветливо помахал нам сигарой
и предложил присесть. Мур бухнулся в кре-
сло рядом с незнакомым мне персонажем и
водрузил на стол свой чемоданчик. Я сел
напротив него.
— Меня зовут Уильям Картрайт, — ска-
зал Уильям Картрайт. — И вы вполне може-
те называть меня Биллом.
— Меня зовут полковник Трэвис, — ска-
зал я. — И вы вполне можете называть меня
полковником.
— Превосходно. Хотите сигару?
— Не откажусь.
— Давайте поговорим о вас, полков-
ник, — продолжил Билл, выждав необходи-
мое для ритуала раскуривания время.
— За сто тысяч долларов вы можете го-
ворить о чем угодно.
— Точно, — сказал Билл. — Хорошо, что
вы мне об этом напомнили. Предпочитаете
получить деньги чеком или наличными?
Или перевести их на вашу банковскую кар-
точку?
 — Предпочитаю наличные, — сказал я.
— Будь по-вашему.
Он достал из ящика стола конверт и
толкнул его ко мне по полированной по-
верхности стола. В конверте было десять
купюр достоинством десять тысяч долларов
каждая. Я кивнул и убрал конверт в карман.
— Итак, — сказал Билл, — предмет на-
шего разговора — полковник Трэвис. Что
мы знаем о полковнике Трэвисе? Без лож-
ной скромности скажу, что мы знаем о пол-
ковнике Трэвисе все. Предпочитает, чтобы
его называли полковником, хотя он нико-
гда не служил в армии. Точнее, служил три-
жды, но под вымышленными именами и
ровно столько, сколько требовалось для вы-
полнения очередного задания. Так?
Я кивнул.
 — Тридцать два года. Самый молодой
оперативный сотрудник, вышедший в от-
ставку по статье пятидесятой. Вы — опас-
ный человек, полковник.
Я пожал плечами.
«Отставка-50» — это придурь, выдуман-
ная нашими чиновниками. Дескать, какие-
то психологи посчитали, что хорошо трени-
рованный и специально подготовленный
оперативный агент может совершить по
служебным делам не более пятидесяти
убийств, а потом его психика надламывает-
ся и в ней происходят необратимые изме-
нения. На мой взгляд, так же как и на
взгляд моих знакомых оперативников, это
полная чушь. Изменения в психике проис-
ходят уже после первого убийства, а все
остальные — это чистая арифметика.
Но после пятидесятой смерти — имеет-
ся в виду запротоколированная смерть —
агент вылетает в отставку с пожизненной
пенсией и подпиской о неразглашении. Пе-
ревод денег. Меня вышибли в тридцать
один год, при том что я прослужил четыре
года и Конгресс не знает, сколько денег ух-
лопали на мое обучение и подготовку. Я
был на пике физической формы и не чув-
ствовал себя маньяком-убийцей. В принци-
пе я мог работать по основной специально-
сти еще лет десять.
Начальство рассудило иначе, и я отпра-
вился во Флориду.
— У вас очень впечатляющий послуж-
ной список, — добавил мистер Картрайт. —
Хотите, я зачитаю его целиком?
Я покачал головой.
— И правда, зачем, — сказал мистер…
Билл, — все присутствующие хорошо озна-
комлены с этим весьма познавательным до-
кументом. Может быть, вам интересно
узнать, как мы его добыли?
— Если только вас это не затруднит.
— Перед нами стояла проблема, — ска-
зал Билл. — Которую способен разрешить
человек вашего типа. И мы обратились за
помощью в поисках такого человека к гене-
ралу Константину, который оказался вашим
непосредственным начальником. Он сразу
же рекомендовал вас. Вы можете сказать,
что, передав нам ваше досье, он нарушил
закон. Да, нарушил. Но за это нарушение он
получил два миллиона долларов, которые
никогда не смог бы заработать, занимая
свой пост весь остаток жизни.
— Я очень рад за него.
— Когда мы попросили охарактеризо-
вать вас тремя словами, он ответил следую-
щее: толстый, ленивый, смертельно опас-
ный. Но вы совсем не толстый.
 — Ага. Я — в меру упитанный мужчина
в самом расцвете сил.
— Именно так, — кивнул Билл. «Карл-
сона» он явно не читал. — О том, что вы
смертельно опасны, говорит ваш послуж-
ной список и «отставка-50». Вернемся к
третьему определению. Вы ленивый?
— Да.
— Это замечательно, — сказал Билл. —
Я обожаю ленивых людей. Именно ленивые
люди двигают нашу жизнь вперед, именно
они способствуют прогрессу. Трудолюби-
вый человек будет заниматься монотонной,
изматывающей работой изо дня в день всю
свою жизнь, и только ленивый задумается о
том как сделать ту же работу гораздо бы-
стрее и прикладывая к этому меньше уси-
лий. Когда трудолюбивые ходили пешком,
ленивые изобретали велосипед. Когда тру-
долюбивые крутили педали и учились дер-
жать равновесие, ленивые приделывали к
велосипеду еще два колеса и двигатель вну-
треннего сгорания. Когда трудолюбивые
потели в пробках, крутили руль и тратили
свои нервы, ленивые ставили на автомо-
биль бортовой компьютер, переложив на
него все свои заботы. Нынешним уровнем
нашей жизни мы обязаны именно ленивым
людям. Человека из обезьяны создал не
труд. Это сделала лень. Пока трудяга будет
долбить стену кувалдой, ленивый изобре-
тет динамит. Вы — ленивы, и поэтому я хо-
чу предложить вам работу.
— Кое-что насчет работы. Вы знаете,
что согласно кодексу об «отставке-50» я не
имею права работать ни на одну федераль-
ную либо муниципальную структуру любой
страны, поддерживающей Вашингтонскую
конвенцию?
— Конечно, знаю. Но я не представляю
никакую федеральную либо муниципаль-
ную организацию. Я — всего лишь частное
лицо и хочу, чтобы вы работали на меня в
частном порядке.
— Что за работа?
— Работу мы обсудим чуть позже. Мы
уже поговорили о вас, теперь давайте пого-
ворим обо мне.
— Как хотите.
— Я — самый богатый человек этого
мира.
— Очень за вас рад.
— Мне принадлежит недвижимость по
всему миру. Мне принадлежат нефтедобы-
вающие и перерабатывающие компании. У
меня собственный морской и воздушный
флот. В этом мире нет ничего, что я не мог
бы купить. Но главное и любимое мое дети-
ще — это глобальная телевизионная сеть.
 — Я не смотрю телевизор.
— Я тоже. Точнее смотрю, но только по
мере деловой необходимости. Знаете, что
дает мне телевидение?
— Помимо денег?
— Естественно. Телевидение дает мне
власть. Вам знакомо такое изречение: «Кто
владеет информацией, тот владеет миром»?
— Конечно.
— Так вот, я им владею. И как вы думае-
те: какого рода информацией для этого
нужно обладать?
— Вряд ли я смогу ответить на ваш во-
прос с ходу.
— Любой информацией. Любая инфор-
мация дает мне власть. Телевидение — вот
новый объект поклонения в нашем мире.
Оно является властителем дум, оно диктует
людям условия жизни. Оно сообщает лю-
дям все, что им следует знать, и формирует
их образ мышления с самого детства. Зем-
ной шар населяет десять миллиардов чело-
век, из них пять миллиардов ежедневно
смотрят программы, транслируемые по мо-
ей глобальной сети. Это ли не власть? С та-
кой властью я могу диктовать условия кому
угодно. И чем выше рейтинг моих про-
грамм, тем большей властью я обладаю.
Власть дает мне сама информация, власть
дает мне способ ее подачи.
— Насколько я понимаю, вы намерены
стать мировым диктатором?
— О нет, я не публичное лицо. И я гово-
рю о реальной власти реальных людей, а не
о видимой власти марионеток, которые
только озвучивают чужие решения.
— Сказано жестко.
— Это факты, полковник.
 — Но вам чего-то не хватает…
— Вот именно. Как я уже сказал, населе-
ние Земли составляет десять миллиардов
человек, из них моей аудиторией является
лишь половина. Кто-то может сказать, что
пять миллиардов зрителей — это много, чу-
довищно много, и в прошлом веке ни один
телевизионный магнат не мог даже мечтать
о подобной аудитории. Но для меня этого
мало. Я не хочу ограничиваться пятьюдеся-
тью процентами в то время, как могу иметь
все сто.
— А вы можете?
— Уровень жизни сильно вырос по срав-
нению с прошлыми веками. Даже в странах
третьего мира телевизор из разряда пред-
метов роскоши превратился в обыденность.
Людей, которые не смотрят телевизор хотя
бы иногда, можно пересчитать по пальцам.
 — Потребуется очень много пальцев.
— Капля в море по сравнению с теми,
кто не мыслит своей жизни без телевизора,
будь то плазменная панель или допотоп-
ный ящик. Скажите мне, полковник, что
люди любят смотреть больше всего?
— Не знаю. Наверное, это зависит от то-
го, каких именно людей вы имеете в виду.
— Вы сейчас говорите о целевой аудито-
рии. А я говорю обо всей зрительской массе
в целом. Это совершенно разные понятия.
Вы готовы сделать обобщение?
— Нет.
— Зато мистер Мур сделает его. Не так
ли, Джон?
— Конечно, Билл. — Мистер Мур от-
крыл чемоданчик и извлек из него кипу бу-
маг. — Мы провели тщательные исследова-
ния и пришли к выводу, что вкусы аудито-
рии со временем ничуть не изменились.
Люди любят смотреть секс в любом его
проявлении. На втором месте идет насилие,
причем желательно, чтобы происходило
оно подальше от того места, где сами зри-
тели живут. Люди любят подсматривать за
другими реальными людьми, особенно если
их жизнь чем-то отличается от собственной
жизни зрителей, потому в большом почете
разные реалити-шоу. Люди любят смо-
треть, как другие люди соревнуются друг с
другом, причем совсем не обязательно, что-
бы это был спорт. Их привлекает любое
противостояние личностей и характеров.
— Вряд ли вы открыли что-то новое, —
сказал я.
— Вот именно. Мы ничего нового не от-
крыли, по крайней мере, в этом плане. Од-
нако нам пришла в голову мысль, как все
это можно совместить в одной программе.
Точнее, в цикле программ, идущих каждый
день.
Я стряхнул пепел.
— Уже три месяца как нами запущен вы-
сокобюджетный исторический костюмиро-
ванный телевизионный сериал «Троя». Там
зритель может найти все, что ему нужно.
Сложные человеческие взаимоотношения,
море античного секса, десять лет, напол-
ненные насилием, которое, согласитесь, до-
статочно далеко от дома любого человека,
живущего на Земле, ибо оно имело место
почти три с половиной тысячи лет назад.
— Когда вы говорите о Трое, вы имеете
в виду ту самую Трою? — спросил я. — Ве-
ликий слепец Гомер и всякое такое прочее?
— Конечно, — сказал Билл. — История
самой романтической войны во все време-
на. История первой в мире войны такого
масштаба.
 — А как изощрен сюжет! — воскликнул
Джон Мур. — Противостояние величайших
героев истории — Гектора и Ахилла. Лю-
бовный треугольник Менелай — Елена —
Парис. Жажда власти Агамемнона. Хитро-
умие Одиссея. Доблесть Энея, Диомеда,
Аякса и прочих героев. Мудрость старцев
Нестора и Приама. Трагедия Кассандры, в
чьи правдивые пророчества никто не верит.
Эпические битвы и падение самого хорошо
укрепленного города тех времен.
— Сейчас «Трою» смотрит около двух
миллиардов человек, — сказал Билл. — Со-
бытия сериала развиваются неспешно, Па-
рис уже похитил Елену и увез ее в Трою,
Агамемнон с Менелаем собирают войско и
готовятся к войне.
— На данный момент мы показываем
две часовые серии в день по общему каналу
и ночные включения на канале «Только для
взрослых», — сказал Мур.
 — По-моему, вы кое-что упустили, —
сказал я. — А как же «реальность» происхо-
дящего? Где синдром подсматривания?
— Вот теперь мы подбираемся к самой
сути, — сказал Билл. — Примерно через
две недели мы собираемся выделить под
«Трою» специальный канал с двадцатиче-
тырехчасовым вещанием.
— Ваши актеры сдохнут от таких нагру-
зок, — заметил я.
— Не сдохнут, потому что никаких акте-
ров нет. Равно как и дорогих декораций, и
макета боевого флота греков, насчитываю-
щего больше тысячи судов. Когда мы выде-
лим под «Трою» отдельный канал, зритель
узнает правду. На самом деле «Троя» — не
сериал. Это самое настоящее реалити-шоу.
 Дэн

Одиссей, сын Лаэрта, супруг Пенелопы,

отец Телемаха, муж, преисполненный коз-
ней различных и мудрых советов, автор де-
ревянного коня, борец, лучник, убийца сот-
ни женихов своей жены, сокрушитель твер-
достенного Илиона, человек, десять лет
возвращавшийся домой, и один из немно-
гих, кому это удалось, сидел на берегу моря
и кидал камешки в воду.
Разыграть сумасшедшего и остаться в
стороне от войны ему уже не удалось. Те-
перь для него был только один путь вер-
нуться домой — эту войну выиграть.
Кличка у него была простая и исходила
от цвета его буйной шевелюры — Рыжий.
Это ему еще повезло. Кличка его приятеля
Диомеда была Алкаш. Понятно, что за лю-
бовь к возлияниям. Кличка Менелая, столь
же очевидная, — Рогач. Сначала кое-кто на-
стаивал на Рогоносце, но было слишком
длинно и не прижилось. Рогач — куда ко-
роче и удобнее в обиходе.
Прозвище его старшего брата — Тиран.
Думаю, нет особого смысла объяснять, как
он его заполучил.
На этом фоне Рыжий было совсем не-
плохо.
Рыжий кинул в воду очередной каме-
шек, и тот исчез в море с негромким
«бульк». Рыжий покачал головой, улыбнул-
ся своим мыслям, поднялся на ноги и по-
брел по берегу. Навстречу ему шел Алкаш.
Он прибыл на Итаку три дня назад, что-
бы сопровождать Одиссея в поездке на
Скирос, где по заданию Тирана они долж-
ны были отыскать и склонить к сотрудни-
честву «лучшего из ахейцев» по кличке Ки-
борг. Согласно заявлению пророка Калхан-
та (Пузан), ахейцы не достигнут успеха под
стенами Трои, если с ними не будет Кибор-
га. Поскольку народ в те времена весьма
трепетно относился к подобным заявлени-
ям, Тиран решил любым способом заполу-
чить означенного Киборга в свои ряды.
Алкаш поравнялся с Рыжим, и дальше
они пошли вместе.
— Когда отплываем? — поинтересовал-
ся Алкаш.
— Куда спешить? — спросил Рыжий. —
Сбор войск в Авлиде назначен только через
месяц, а плыть до Скироса — три дня.
— Мне нужно в Аргос, чтобы возглавить
своих людей.
 — Мы все успеем, — сказал Рыжий. —
Хотя мне и не нравится эта война.
— Троя должна пасть, — сказал Ал-
каш. — Такова воля Зевса.
— Скажи лучше, такова воля Агамемно-
на.
— Они заодно, — сказал Алкаш.
Что меня до сих пор удивляет в этих ге-
роях, так это факт, что они говорят о богах,
как о реальных людях, существующих где-
то рядом и часто с ними пересекающихся.
Они точно знают, какова воля Зевса и кто
именно из богов виновен в каждом кон-
кретном несчастье. Хотя за все три месяца
наблюдения ни одного бога я не видел.
— Опасные речи, Тидид, — заметил Ры-
жий.
— Все знают, что Агамемнон выполняет
волю Зевса.
 — Интересно, Зевс сам объявлял ему о
своем пожелании? В образе быка или золо-
того дождя?
— И кто из нас ведет опасные речи?
Рыжий пожал плечами. Как выяснилось,
этот интернациональный жест лежит вне
времени.
— Все знают, что я не хочу воевать.
— Ты сообщил об этом троянцам во вре-
мя посольства?
— Посольства? — фыркнул Рыжий. —
Это была пародия на посольство. Отпра-
вить послом меня, желающего покоя, и Ме-
нелая с налитыми кровью глазами, который
спит и видит, как бы кого-нибудь прире-
зать. Кто из троянцев, да и вообще из лю-
дей, способен разговаривать о мире с Мене-
лаем? Он жаждет возвращения Елены, кро-
ви Париса и власти Агамемнона над Троей.
Если троянцы еще могли пойти ему на-
встречу в первом требовании, второе явля-
ется весьма сомнительным, а третье — не-
выполнимым.
— Ты разговаривал с Гектором?
— Приамид сделает все, чтобы удержать
город. Он — разумный человек. Он мог бы
согласиться выдать Елену и даже Париса,
но он никогда не склонит голову перед
Атридом. Или кем-нибудь еще.
Рыжий довольно долго разговаривал с
Домоседом. Они оба соглашались, что вой-
на принесет обеим сторонам лишь непри-
ятности, но реальной власти что-либо из-
менить не было ни у одного. У ахейцев пра-
вил бал Агамемнон, Гектор же не мог пре-
кословить своему отцу, правителю города, а
Приам был непреклонен. Ахейцы хотят
войны, сказал он, они ее получат. Стены
Трои неприступны.
 Видал я те стены. Нехилые стены, дол-
жен сказать. Но когда придет черед дере-
вянного коня, стены троянцам не помогут.
— Как думаешь, Ахилл согласится от-
правиться с нами?
— Если хотя бы половина того, что я о
нем слышал, — правда, то он сам будет уго-
варивать нас взять его с собой, — сказал
Рыжий. — Он мечтает о воинской славе, ко-
торая будет греметь в веках.
— Дурак, — фыркнул Алкаш.
— Он молод, — сказал Рыжий. — Может
быть, у него еще будет время, чтобы по-
взрослеть.
Будет, подумал я, под стенами Трои у
него будет время не только повзрослеть, но
и состариться, однако ума у парня явно не
прибавится.
 — Так когда мы плывем?
— Через пару дней. Или тебе наскучило
у меня на Итаке?
— Гостеприимнее места я не встречал.
— Врешь, аргосец.
— Вру. Но ты — лучший хозяин из всех,
что принимали меня в своих домах.
— Опять врешь.
— По крайней мере, самый умный из
них.
— Вот это правда, — сказал Рыжий.
— И у тебя прелестные жена и сын.
— Опять правда.
— Что ты думаешь о войне, Лаэртид?
— Это глупо.
— Нет, я имею в виду, сможем ли мы по-
бедить.
 — Думаю, Троя падет перед нами, с
Ахиллом мы будем или без. Но это будет
стоить нам столько крови, жизни, нервов и
времени, что мы вряд ли сильно обрадуем-
ся, получив результат.
— Хорошо, что ты не пророк, Лаэртид.
— Я очень хотел бы надеяться, что я не
пророк, Тидид.
Дальше они шли в молчании. Рыжий и
Алкаш. Одиссей и Диомед. Басилей Итаки
и ванакт Аргоса. Два будущих лидера ахей-
ского воинства. Два героя. Двое выживших
в предстоящей войне.
В грядущей бойне.
Я в очередной раз задумался о право-
мерности нашего поступка. Пусть мы не
вмешиваемся, пусть только наблюдаем, но
имеем ли мы право на то, чтобы вытаски-
вать на всеобщее обозрение и обсуждение
то, чем эти люди жили три с половиной ты-
сячи лет тому назад? Как бы вели себя мы
сами, оказавшись на их месте?
Они живут, а мы смотрим.
Они сомневаются, решаются на что-то,
делают выбор, страдают, а мы знаем, чем
все закончится.
Мы смотрим на них с высоты нашего
знания и посмеиваемся исподтишка. При-
думываем уничижительные клички. Они
были героями, а мы делаем из них клоунов.
Я даже знаю, что будет дальше.
Они будут умирать, а мы — делать на
них ставки.
Конечно, не кто кого убьет, это мы бо-
лее или менее знаем из творений Гомера,
Эсхила, Вергилия и прочих деятелей. Но
кто и как?
 В какую пятку и с какого по счету вы-
стрела Парис застрелит Ахилла.
Сколько кругов намотает Пелид с телом
Гектора, привязанным к колеснице, вокруг
Трои.
Кто и сколько раз изнасилует Кассан-
дру.
Сколько коров убьет Аякс Теламонид,
прежде чем бросится на меч.
Мудрые и всезнающие потомки обсу-
ждают недалеких предков.
 ГЛАВА 3

Полковник Трэвис

— Что вы имеете в виду? — спросил я.

Заявление Билла показалось мне довольно
странным.
— Мы ведем съемки в тринадцатом веке
до нашей эры, — сказал Билл.
Стало еще страннее.
— А ваши лечащие врачи об этом зна-
ют?
Билл улыбнулся и затушил сигару.
— Как у вас с теоретической физикой?
— Примерно так же, как и с Гомером. В
пределах школьной программы.
 — Тогда нет смысла показывать вам
чертежи, формулы и макеты. Попробовать
объяснить вам на пальцах, как это работа-
ет? Или рассказать только суть, а остальное
вы примете на веру?
— Давайте попробуем, — сказал я.
— Давайте, — сказал Билл. — Я всегда
ратовал за передовые технологии и вклады-
вал деньги в наукоемкий сектор. Каждое
научное открытие стоит денег, это касается
расходов, которые ты несешь для соверше-
ния этого открытия, и доходов, которые
может дать тебе результат. Я финансировал
несколько проектов, и вот один из них при-
нес плоды.
— Вы построили машину времени?
— Не совсем машину. Безумные ученые
ничего не собирали в своем гараже из
хлама, найденного на помойке. Это был
очень масштабный и очень дорогостоящий
проект, руководил которым академик Петр
Северов из России. Этот проект до сих пор
поглощает уйму средств, но нами получены
первые результаты, которые вы могли бы
видеть лично, если бы смотрели телевизор.
Хотите поговорить с самим академиком?
— Пока не очень.
— И правильно делаете, что не хотите. Я
сам не понимаю больше половины из того,
что он говорит. Короче, наша установка,
или, если хотите, машина времени, занима-
ет площадь, равную площади небольшого
государства, и пожирает столько энергии,
что нам пришлось построить три дополни-
тельные атомные электростанции. Но она
работает.
— Что она делает?
— С ее помощью нам удалось пробить
устойчивый туннель в прошлое и поддер-
живать этот туннель в стабильном состоя-
нии, позволяющем перемешать объекты от
одного его входа до другого. То есть из на-
стоящего в прошлое и обратно.
— Почему в прошлое? Почему не в буду-
щее?
— А что нам в будущем? По отношению
к потомкам мы — лишь кучка дикарей, и
вряд ли кто-то будет рад нашему явлению.
Кроме того, есть и объективная причина.
Время — как река. Бросьте щепку в реку, и
она поплывет по течению. Вы можете при-
вязать щепку и протащить ее некоторое
время против течения, но энергии затрати-
те в разы и разы больше. Если на поддержа-
ние туннеля в прошлое нам требуется по-
стоянная работа трех энергостанций, то на
открытие туннеля в будущее нам понадо-
бится столько энергии, сколько не выраба-
тывает вся планета.
 — Звучит логично.
— Это великое открытие, и оно, несо-
мненно, должно быть использовано для
блага всех людей, однако… Сначала мы
должны покрыть свои расходы, не так ли?
— Поэтому — реалити-шоу «Троя»?
— Да.
— А почему именно так? Почему
«Троя»?
— Признаюсь честно, нам повезло. Ко-
гда мы проводили эксперимент, мы не зна-
ли, в какое именно время откроется тун-
нель, из-за невозможности провести кали-
бровку. И угодили в события, примерно на
три месяца предшествующие Троянской
войне.
— Действительно повезло. Что бы вы
делали, если бы угодили в какое-нибудь
скучное время?
 — О, я полагаю, мы бы что-нибудь при-
думали, — сказал Билл. — Кроме того,
скучных времен просто не бывает. Но Троя
стала для нас настоящим подарком.
— Согласитесь, это полный успех, —
сказал Мур. — Каждая целевая аудитория
найдет в нашем шоу то, что ей нужно. Муж-
чинам интересно насилие? К их вниманию
величайшие герои самого известного миро-
вого эпоса. Женщинам нужна любовь? И
перед их глазами разворачивается одна из
самых романтических историй мира. Под-
ростки хотят смотреть на секс? Так в антич-
ные времена это было основным человече-
ским занятием. Интеллектуалы могут смо-
треть наше шоу и сравнивать его с творени-
ем Гомера. Для историков наши програм-
мы — чистый клад. Стопроцентное попада-
ние.
— Звучит странно, — сказал я. — Но то-
же вполне логично и в духе времени. А за-
чем вам я?
— Дело в том, что у нас возникли неко-
торые… — Мур замялся, подыскивая нуж-
ное слово.
— Сложности, — подсказал я.
— Моменты, которые мы не можем по-
нять, — сказал Билл. — Неясности, кото-
рые нам хотелось бы прояснить. Позвольте,
для начала я объясню вам технику съемок.
В прошлом у нас нет ни единого живого че-
ловека. Все съемки ведутся миниатюрными
камерами… Джон, покажите «муху».
— Не стоит. Я сталкивался с ними во
времена моей службы.
— Прекрасно. «Муха» — это автоном-
ный аппарат, замаскированный под обыч-
ное насекомое, снабженный цифровой ви-
деокамерой и передатчиком. Мы перепра-
вили по туннелю огромное количество та-
ких аппаратов. А также современный ком-
пьютер, который программирует поведение
наших насекомых, указывает, какие объек-
ты они должны снимать. Они передают ин-
формацию этому компьютеру в режиме ре-
ального времени, а он посылает их нам с
периодичностью каждый час. Здесь эти
данные расшифровываются, обрабатывают-
ся, переводятся, редактируются и предоста-
вляются публике.
— Пока я не вижу никаких неясностей.
На селекторе Билла замигала лампочка
вызова, почему-то синего цвета, и он щелк-
нул клавишей.
— Мистер Картрайт, на второй линии
президент, — сообщил бесстрастный жен-
ский голос. — Спрашивает вашего одобре-
ния относительно начала кампании по
борьбе с абортами.
 — Откажите, — сказал Билл. — А если
он хочет более развернутого ответа, пусть
перезвонит завтра с утра. Но лучше пусть
этого не делает.
Мур хмыкнул. Мужчина, которого мне
не представили и который ни слова не про-
ронил с самого начала беседы, и бровью не
повел.
Билл выключил селектор.
— Позвольте полюбопытствовать, —
сказал я, — это был президент чего?
— Это был наш президент, — ответил
Билл. — Точнее мой. Потому что именно
моя рекламная кампания, проведенная в
моих СМИ, привела его в Овальный каби-
нет. И он это отлично знает. Поэтому и зво-
нит советоваться по всяким пустякам. Так о
чем мы говорили, полковник?
 — О неясностях.
— Точно. Теоретически ни для нашего
туннеля, ни для «мух», снабжающих нас ви-
деоинформацией, нет закрытых зон, но на
практике мы никак не можем проникнуть в
некую область Древней Греции. Туннель
отказывается нацеливаться в ту сторону,
все аппараты, подлетающие к этой новой
Сумеречной зоне, перестают функциониро-
вать.
— Дайте мне проявить смекалку, — ска-
зал я. — Эта зона — Олимп.
— Я не верю в богов, — сказал Билл, —
Как в целые пантеоны, так и в отдельных
личностей. Но те парни, что живут три с
половиной тысячи лет назад, верят. И не
просто верят, они ведут себя так, будто точ-
но знают, что боги думают по тому или
иному поводу. Они — видят их. А мы не ви-
дим.
 — Это и есть небольшая неясность?
— Да. Я хочу, чтобы вы отправились в
прошлое и выяснили правду относительно
богов Древней Греции. Нашли убедитель-
ную причину, по которой мы не можем ве-
сти съемки на Олимпе. Расставили все точ-
ки над «i».
— Это хорошо, — сказал я. — А то я ду-
мал, что вы попросите прирезать Ахилла,
переспать с Еленой и плюнуть в левый глаз
Зевсу.
— Так вы согласны?
— Прежде надо уточнить небольшие
технические подробности. Что я буду с это-
го иметь?
— Миллион долларов.
— Один миллион? За перелет из Флори-
ды в Нью-Йорк вы заплатили мне сто ты-
сяч, а за путешествие по тоннелю в про-
шлое — всего один миллион?
— В месяц. Каждый месяц.
— Уже лучше. Теперь другой малозна-
чительный факт. Вы уже перебрасывали по
этому туннелю что-нибудь живое или огра-
ничивались только механизмами?
— Перебрасывали.
— Мышей?
— Кроликов.
— Сколько штук?
— Пять.
— И как они?
— Сдохли.
— Да ну?
— Их сожрали лисы почти сразу же по
прибытии. Лабораторные животные непри-
годны к выживанию в естественной среде.
 — Хорошая шутка, — одобрил я. — А
людей вы перебрасывали?
— Людей — нет.
— Почему?
— Не хотелось повторения истории с
кроликами. Далеко не каждый человек спо-
собен выжить во враждебной среде, како-
вой является древнегреческое общество тех
времен.
— И вы выбрали меня.
— Потому что вы идеально приспосо-
блены. Вы умны, вы можете постоять за се-
бя в рукопашной, вы не падаете в обморок
при виде крови, и у вас есть опыт по вне-
дрению в чужеродные вам организации.
Мы могли бы найти ученого, специализи-
рующегося в данной области, но он не про-
живет в реальном мире и дня. Мы могли бы
найти мордоворота из службы мистера Хе-
нриксона, — он кивнул в сторону молчали-
вого мужчины, — но тот не сможет отве-
тить ни на один из поставленных вопросов.
Поэтому мы искали кого-то вроде вас. Раз-
ведчика, диверсанта, саботажника, если хо-
тите. Способного сойти за своего парня в
любой компании, способного пораскинуть
мозгами в одной ситуации и дать реальный
отпор противнику в другой. Так вы соглас-
ны на мое предложение или мне продол-
жать сыпать комплиментами в ваш адрес?
— В целом согласен.
— Тогда мистер Хенриксон проводит
вас к мистеру Громову. Мистер Громов —
главный аналитик этого проекта, он введет
вас в курс дела, объяснит все подробности
и поставит реальные задачи.
— А где я могу получить мой первый
чек на миллион?
 — Он у мистера Хенриксона.

Дэн

Академик Петр Иванович Северов, ге-

ний теоретической физики, первооткрыва-
тель темпорального туннеля и мой земляк,
никогда не расставался с трубкой, но нико-
гда и не курил. Сей довольно громоздкий
старомодный агрегат постоянно маячил где-
то в районе академического рта, но я нико-
гда не видел, чтобы он выпускал дым.
Академик сидел на подоконнике и читал
Гомера. Я кашлянул, дабы обратить на себя
внимание. Профессор — чрезвычайно увле-
кающийся человек, когда он погружен в
какое-то занятие, то замыкается в своем
собственном мире, так что кашлять мне
пришлось трижды.
— А, Данил, — сказал академик, акку-
ратно загибая страницу и откладывая книгу
в сторону. — Верите, я никогда не читал Го-
мера. Я даже не слышал о Троянской войне
до того, как прорубил туннель за три меся-
ца до ее начала. Всегда интересовался ис-
ключительно своим предметом.
— А я всегда хватал понемногу отовсю-
ду, — сказал я. — Покурим?
— Вы курите, — сказал он. — Я сейчас
не хочу.
— Как вам Гомер?
— Он… подавляет своей дотошностью.
Вы заметили, что в «Илиаде» нет ни одного
безымянного героя? Все они поименованы,
даже если появляются в тексте всего один
раз, чтобы пасть от руки какого-нибудь ве-
ликого воина. А его список кораблей? Здесь
он больше похож на бюрократа, нежели на
поэта.
— Некоторые считают его историком.
Академик пожал плечами.
— Вы так не думаете? — спросил я.
— Мне сложно судить. Историки не все-
гда оперируют фактами, часто они излага-
ют исключительно свои домыслы. Если так,
то Гомер — историк. Видите ли, Данил,
история — это не точная наука, она в чем-
то сродни литературе. Я — представитель
точных наук. По крайней мере, так мне ка-
залось.
— И вы сами делаете историю.
— Не надо громких фраз.
— Тогда расскажите мне, как работает
ваше изобретение.
 — Я передавал вам все мои файлы.
— И я ни черта в них не понял, — при-
знался я. — Мои познания в теоретической
физике не столь глубоки… По факту они не
глубже чайной ложки. Я ничего не могу ра-
зобрать, кроме вашей фамилии, вынесен-
ной в заголовок. Вы не могли бы объяснить
мне человеческими словами?
— А вы уверены, что вам это надо?
— Я — аналитик, — сказал я. — И я не
могу делать свою работу, то есть анализи-
ровать, если я чего-то не понимаю.
— Я тоже не все понимаю.
— Как это может быть?
— Знаете, с какой попытки мне удалось
прорубить туннель?
— С четвертой?
 — Ха! — сказал академик. — Первые во-
семь раз я пробовал, когда на горизонте
еще не было нашего магната с его деньга-
ми. Все восемь попыток провалились, но ка-
ждая давала мне новые поводы для размы-
шления. Я понял, что мне нужна колоссаль-
ная энергия, без которой я не смогу поддер-
живать туннель в открытом состоянии, и я
начал искать спонсора. Им оказался мистер
Картрайт. Он предоставил мне почти не-
ограниченные финансовые возможности,
он построил энергостанции, которые рабо-
тают только на мой проект, и я продолжил
попытки. После очередной неудачи я вно-
сил в прибор некоторые изменения, но я не
мог понять, почему он не работает, Либо
построенная мною теоретическая модель
была неверна в принципе, и тогда все эти
улучшения не имели никакого смысла, ли-
бо… он должен был работать и без измене-
ний. Но этого не происходило. Время —
наименее изученная материя в нашей Все-
ленной, и у меня не было предшественни-
ков, на опыт которых я мог бы опереться.
Иногда мне казалось, что я занят поисками
того, чего попросту нет. Что я ищу черную
кошку во вселенной, лишенной света.
— Первооткрывателям всегда трудно, —
заметил я.
— А потом был прорыв, — сказал акаде-
мик. — Прорыв, причины которого я не по-
нял и по сей день. Потому что действую-
щий образец моего прибора не имеет боль-
ших принципиальных отличий от своего
предыдущего собрата, который отказывал-
ся работать. Все, чем я занят до сих пор, —
это попытки понять, что и почему произо-
шло. Поэтому я не могу публиковать свои
теории, даже если бы не было моего дого-
вора с мистером Картрайтом, согласно ко-
торому туннель на первые три года являет-
ся исключительно его собственностью, а
уже потом становится достоянием челове-
чества. Вы говорите, что не понимаете сути
моего изобретения, и я вижу, что вас это
беспокоит. Так представьте, как это беспо-
коит меня, ибо я сам не понимаю сути того,
что изобрел.
— «Есть многое на свете, друг Горацио,
что и не снилось нашим мудрецам, — про-
цитировал я.
— Гомер?
— Шекспир.
— Настоящий ученый никогда бы не со-
гласился с подобной постановкой вопроса.
Принимать мир таким, каков он есть, — это
ненаучно. Все непознанное должно быть
познано.
— А непознаваемое?
— Я отрицаю наличие того, что вы на-
зываете непознаваемым. Есть лишь то, что
мы не в состоянии познать в данный мо-
мент времени, однако мы не должны скло-
нять перед ним свои головы.

ГЛАВА 4

Полковник Трэвис

Мистеру Громову на вид было не боль-

ше тридцати лет. Среднего роста, худоща-
вый, сутулый, длинные волосы собраны к
некое подобие хвоста. Глаза блестят доро-
гими контактными линзами.
Типичный интеллектуал.
После обычного ритуала знакомства
(«зовите меня просто Дэн»), мистер Хен-
риксон отдал мне мой чек, потом препору-
чил меня заботам мистера Громова и акку-
ратно закрыл за собой дверь.
 — Значит, вы будете нашим агентом в
прошлом? — спросил Дэн.
— Похоже на то, — согласился я. — А
вы будете вводить меня в курс дела?
— По мере возможности, — ответил он.
— Предупреждаю сразу, у меня очень
много вопросов.
— Это понятно, — сказал Дэн. — Я ду-
маю, для начала вам надо познакомиться с
основными действующими лицами.
— Если вы так считаете…
Дэн откинулся на спинку кресла, щелк-
нул кнопкой появившегося в руке пульта, и
одна из стен его кабинета превратилась в
сплошной большой экран.
— Начнем с ахейцев, — сказал Дэн, и на
экране появился первый персонаж.
 Мужчина средних лет с печатью власт-
ности, выдавленной на хмуром челе. Темно-
волосый, хотя седина уже пробивается на
висках и в густой бороде, крепкий такой
мужчина. Глаза умные, хищные. Глаза опас-
ного человека.
— Это Агамемнон, сын Атрея, — сказал
Дэн. — Главная шишка ахейцев. Ванакт Зо-
лотых Микен, центрового города греков.
Царь царей, ванакт ванактов, отец народов,
главный мотор кампании по разрушению
Трои. Ради общего блага даже принес в
жертву свою дочь. В войне преуспел, но по
возвращении домой был зарезан собствен-
ной женой и ее любовником.
— Наверное, не стоило оставлять жену
без присмотра на целых десять лет.
— Возможно. Следующий.
Похож на главную шишку, только помо-
ложе. И не такой крепкий. И ростом чуть
ниже. Смотрит с угрозой, но всерьез эта
угроза почему-то не воспринимается.
— Главный рогоносец всех времен и на-
родов, — сказал Дэн. — Менелай, младший
брат Агамемнона, муж похищенной Елены,
царь Спарты. Именно он подарил брату по-
вод для развязывания военного конфликта.
В итоге вернет жену.
— Хоть этому повезло.
— Везение — штука относительная.
Вряд ли после всего они были счастливы в
браке. Следующий.
Похож на Шварценеггера в молодости,
только повыше и посимпатичнее. Создается
впечатление, что он вытесан из единого
куска дерева. Из баобаба. Здоровый такой
лось, весь из мускулов, что наверняка ком-
пенсируется полным отсутствием мозгов.
По крайней мере, во взгляде никакого ин-
теллекта не наблюдается. Даже на уровне
разговора о погоде.
— Аякс Большой, Теламонид. Счита-
лось, что он уступает в силе только Гераклу,
но это никак невозможно проверить, ибо
Геракл умер несколько раньше. Предводи-
тель саламинцев. Под конец войны слетит с
катушек, поубивает кучу коров или овец,
точно не помню, в общем, каких-то домаш-
них животных, после чего бросится на соб-
ственный меч. Должен сказать, что суицид
не был широко распространен в те времена
и особым уважением не пользовался.
— Ясно.
— Следующий.
В лице есть что-то общее с Аяксом, но
только в лице. Ростом парень пониже,
стройный, гибкий. Взгляд цепкий, пронзи-
тельный. Смотрит с прищуром.
 — Сводный брат Аякса, Тевкр Теламо-
нид. Один из лучших лучников того време-
ни. Сравнить с ним можно только Одиссея.
Более ничем не знаменит.
— И этого немало.
— Ага.
Маленького роста, жилистый, судя по
фигуре, очень быстрый. Такие особенно
опасны в рукопашной, а ведь рукопашная
являлась излюбленным методом ведения
боя в те времена.
— Аякс Оилид, или Аякс Малый. Тезка
Аякса Большого и его же дальний родствен-
ник. По возвращении домой попадет в
шторм и разобьется о скалы.
Смуглый кудрявый красавец. Борода ак-
куратно завита колечками. Такие парни
одинаково выглядят и в тридцать, и в пять-
десят. Под одеждой явно скрываются бугры
мышц, во взгляде горит огонь. Только мне
почему-то кажется, что он слегка навеселе.
— Диомед, сын Тидея, ванакт Аргоса,
идеальный солдат в понимании Гомера.
Один из лучших военачальников греков.
Друг Одиссея. Очень хорош на копьях.
Коренастый рыжеволосый тип. Одежда
драная, взгляд дикий, похож на психа.
Очень похож. Длинные, поросшие рыжими
волосами руки. С таким надо драться на
дальней дистанции, не дай бог попасть в за-
хват таким лапищам. Сломает позвоночник
и не поморщится.
— Одиссей, сын Лаэрта, правитель Ита-
ки. Лучник, борец и клятвопреступник. Са-
мый толковый парень из всех греков. Разра-
ботал операцию, в итоге которой Троя па-
ла, ну да это вы и без меня знаете. Также
широко известен своим крайне затянув-
шимся возвращением домой и бойней, ко-
торую он устроил дома сразу по прибытии.
Был счастлив в браке.
— Отрадно слышать, что хоть для кого-
то эта история хорошо закончилась.
Старик. По нашим меркам выглядит лет
на сто, значит, ему около шестидесяти. Се-
дая борода, седые волосы, крайне худой, но
взгляд властный, а глаза умные. Сам уже не
боец, но поруководить еще может.
— Нестор, Конник Геренский, мудрый
старец. Знаток всяческих историй, ходячая
совесть и мудрость греков. Привел с собой
большое войско. После войны возвратился
домой в Пилос и царствовал еще долгое
время.
Самый молодой из увиденных мною на
данный момент. Смуглый — не то слово.
Почти негр. Талия осиная, да и вообще фи-
гура профессионального танцора.
 — Идоменей, царь Крита. Кстати, род-
ной племянник Минотавра.
— Не слишком похож на быка.
— Странная вещь — генетика.
Парню лет двадцать пять. Он совершен-
но не похож на Брэда Питта из древнего
фильма, однако я сразу понимаю, кто он та-
кой. Блондин, кстати говоря, глаза голубые,
только какие-то пустые и холодные. Фигу-
ра — отменна, мускулатура впечатляет.
Особых примет нет, хотя хотелось бы
взглянуть на его пятку.
— Ахилл, он же Ахиллес, сын Пелея.
Лучший в Ахайе. Предводитель мирмидон-
цев. Или мирмидонян, мы еще не опреде-
лились с терминологией. Неуязвим, отлич-
ный боец, и все дела, убит Парисом выстре-
лом в пятку. Полагаю, что стрела была
отравленной.
 — Он и правда неуязвим?
— Ага, — мрачно сказал Дэн. — От
ушей до пяток. Теоретически только до од-
ной пятки.
— И как вы это объясняете?
— Никак. Я думал, это как раз вы нам
объясните. Вообще парню крупно повезло,
что он жил не в наше время. Только пред-
ставьте себе, какую проблему он предста-
вляет для медиков. Как, например, удалять
ему аппендикс? Тоже через пятку?
— Я всегда думал, что это метафора.
— Что парень просто был настолько хо-
рош, что не позволял никому даже дотро-
нуться до него мечом, и единственный спо-
соб убить его — ударить со спины и метить
ниже пояса?
— Что-то в этом роде, — признался я.
 — Нет, — сказал Дэн. — Увы, но это не
так. У нас есть запись его тренировочного
боя. Я сам видел, как противник со всего
маху пытался загнать меч ему в живот.
— И что?
— Меч разлетелся вдребезги. Бронза —
не лучший материал для изготовления
клинков.
— Значит, вы считаете, что парень на
самом деле сын бога?
— Богини. Лично я ничего не считаю.
Я — аналитик и привык делать выводы,
основываясь на фактах. Вот когда вы добу-
дете мне побольше фактов, я буду делать
выводы. А пока я обожду.
— Удачная позиция. А лично ваше мне-
ние я могу услышать? Мнение не аналити-
ка, но человека?
 — Я не знаю, — сказал Дэн. — Я не верю
во всю эту чепуху с богами, но я просто не
знаю. Может быть, имела место какая-то
мутация. Вы же знаете, рождаются сиам-
ские близнецы, дети с двумя головами, тре-
мя ногами…
— И крокодиловой чешуей вместо ко-
жи?
— Ага. Насмотрелись на этот экспонат?
— Более чем.
— Тогда переходим к следующему пер-
сонажу.
Подросток. Даже не подросток — маль-
чик. На вид никак не дашь больше двена-
дцати. Взгляд дерзкий, независимый. Тело-
сложением и чертами лица уже похож на
своего молодого неуязвимого папашу.
— Сын Ахилла Неоптолем, или Пирр.
Сейчас он еще ребенок, но к концу войны
будет вполне взрослым молодым челове-
ком, созревшим для убийства. В самой вой-
не особо себя не проявлял, однако успел от-
личиться при штурме Трои. Убил отца Гек-
тора, изнасиловал его жену, и все такое.
Крайне дурно воспитанный молодой чело-
век.
— Тоже неуязвим?
— Точно не знаем, но вряд ли. Другое
поколение, да и купания в Стиксе, думаю,
ему удалось избежать.
— Или мутация не передается по на-
следству?
— Именно. Собственно, у нас есть не-
сколько версий на сей счет, но ни одной со-
стоятельной. Я думаю, что вы должны про-
яснить для нас этот вопрос.
— А если в процессе выяснения я его…
уязвлю?
 — Вряд ли. Но к этому вопросу мы вер-
немся позже. Сейчас же предлагаю закон-
чить визуальное знакомство с действующи-
ми лицами.
— Много их там осталось?
— Изрядно. Но вы можете не беспоко-
иться, вам не придется запоминать в лицо и
по имени семьдесят тысяч ахейцев и около
сорока тысяч троянцев.
— И то хорошо. Давайте следующего.
Фигура Ахилла. Рост Ахилла. Прическа
Ахилла. Но взгляд более мягкий, да и черты
лица поприятнее. По-моему, он чуть старше
сына Пелея.
— Патрокл, ближайший друг и соратник
Ахилла. Возможно, хотя и не подтверждено,
что они были любовниками. В критический
момент, когда ахейцы проигрывали войну,
а Ахилл отказывался выйти в поле из-за
ссоры с Агамемноном, надел доспехи свое-
го друга и повел людей в бой. Именно
смерть Патрокла от руки Гектора снесла
Ахиллу башню, в результате чего тот вер-
нулся к активной жизни, перебил кучу на-
рода, в том числе и Гектора, запрудил реку
трупами и чуть не взял Трою в одиночку.
— Угу, — сказал я. — Следующий.
Старик. Дряхлый старик, старше даже
Нестора. Такой не то что меч, ножик для
бумаги в руке не удержит. Какой-нибудь су-
пергерой в отставке?
— Старец Феникс, наставник Ахилла. В
войне участия не принимал по причине
возраста. Так, мудрый довесок к двум моло-
дым балбесам.
— К двум?
— Неоптолем появится на сцене только
к концу войны. Когда подрастет.
 — Есть еще кто-нибудь из известных
ахейцев?
— Есть один персонаж.
Этот точно не боец. Толстый, прямо-та-
ки лоснящийся от жира, морда довольная,
глаза хитрые.
— Калхант, или Калхас, — сказал
Дэн. — Типа пророк. Точнее ручной прори-
цатель ахейцев, прорицал исключительно
то, что ахейцам хотелось слышать.
— Разве не все пророки такие?
— Возможно.
— Есть еще парни, которых я должен
знать?
— Имя им — легион. Однако со значи-
тельными ахейцами мы расправились, с
остальными можете познакомиться по ходу
дела. Перейдем к троянцам, спешу вас уте-
шить: их гораздо меньше.
 Еще один старик. Благородная осанка,
властность во взоре, на поясе висит меч, хо-
тя сомневаюсь, что обладатель сумеет пу-
стить его в ход.
— Приам, царь Трои. Папа Гектора, Па-
риса, Кассандры и еще кучи отпрысков.
Убит ахейцами при штурме.
Человек лет тридцати. Смуглый. (Или
загорелый?) Черные кудрявые волосы.
Пронзительные, но какие-то усталые глаза.
Ничего не могу сказать о его фигуре, ибо
одет он в довольно бесформенный балахон.
— Гектор. Троянский военачальник —
лавагет. Величайший герой Трои. Все зна-
ли, что…
— Все — это все те, кто обычно всё зна-
ет?
— Ага. Так вот, все знали, что оборонить
Трою мог только Гектор. Но, поскольку
Троя была обречена изначально, значит, и
Гектор был обречен.
Я моргнул, и картинка на экране поме-
нялась. Теперь там был изображен очень
воинственный тип в полном, как выразился
Дэн, боевом доспехе. Лет сорока, лицо из-
борождено шрамами, левого глаза нет.
— Главк, один из младших военачальни-
ков Трои. Кличка — Циклоп.
— Догадываюсь, как он ее заработал.
Красавчик, сними с него тряпки — и мо-
жет позировать для обложки женского жур-
нала. И взгляд такой жгучий, что смотреть
противно. Настоящий мачо.
— Дайте, я сам догадаюсь, — сказал
я. — Это наш герой-любовник?
— Мимо кассы. Это Эней, основатель
Римской империи. Спасся во время штурма
Трои, да еще и отца своего вывел. После че-
го долго скитался, пока не обустроился в
Италии. Там основал город, на месте кото-
рого впоследствии был построен Рим. А вот
и Парис.
И это — герой-любовник? Ничего осо-
бенного. Смазливый, конечно, но не более
того. Хотя, наверное, у женщин на этот счет
есть свое мнение.
— Похититель Елены. Убийца Ахилла.
Младший брат Гектора. Дурак, бабник и
трус. А вот и сама Елена.
Он вывел изображение на экран.
— Ну как?
— Не в моем вкусе.
— И это все, что вы можете сказать о
женщине, считающейся мировым идеалом
красоты?
— Да.
 — В общем-то вы правы. Я не вижу в ней
ничего такого, что могло бы отправить в
плавание тысячу кораблей.
— Наверное, Менелай бы с нами не со-
гласился.

Зрители

— Смотрел?
— Только пару серий.
— И как тебе Елена?
— Ничего, приятная деваха. Я бы ее
трахнул.
— А Кассандра?
 — Тоже ничего. Хотя мне больше по
вкусу эта, как ее… Не помню, как зовут. Же-
на того смурного парня.
— Гектора?
— Ага. Фигура у нее — что надо. Прият-
ная во всех отношениях.
— Да, подбор актеров неплох.
— Только почему я их раньше нигде не
видел?
— Наверное, набрали каких-то начина-
ющих. Чтобы звезды не затеняли других.
— Ага. Аякса видел? Чистый качок.
— А Одиссей? Видел, как этот придурок
голым землю пахал? Полсерии, наверное,
показывали. И песни при этом пел похаб-
ные.
— Ага. Инструмент у него — будь здо-
ров.
 — Но сумасшедшего плохо сыграл. От
войны ему отмазаться не удалось.
— Говорят, великий мудрец.
— Кто говорит?
— У меня знакомый есть, образованный,
понимаешь. Гомера читал.
— Кого?
— Гомера. Ну того педика, по которому
этот сериал снимают. Говорит, этот Одис-
сей придумает, как Трою взять.
— Так Трою все-таки возьмут?
— А ты как думал. Такая прорва народу
на один город. Мужиков всех перебьют, баб
изнасилуют.
— Интересно, а это показывать будут?
— Конечно, будут. Только не скоро.
 — Скорее бы.

— Привет, дорогая.
— Привет. Смотрела вчера ночной по-
каз?
— Нет, заснула раньше. А что, там что-
то интересное было?
— Конечно. Ты такое пропустила! Парис
с Еленой сексом занимались! Минут сорок,
наверное! Этот парень — какой-то супер-
мен.
— Черт! Жалко, что не видела.
— Может, повторят?
— Наверное. Хотя Парис — так себе. Вот
Эней — настоящий красавчик.
— Парис — лапочка!
 — А Эней? Видела, как он пастушек на
прошлой неделе лапал?
— Ахилл все равно симпатичнее.
— Ахилл? Да он просто псих какой-то.
Отморозок.
— А у Елены прическа дурацкая. Что
она, совсем за модой не следит?

— Здорово, пацаны.
— Привет.
— Видели, как Диомед вчера нажрался и
всю постель облевал?
— Вообще пить не умеет.
— Он только и умеет, что пить. Как его
не покажут, все квасит и квасит.
— Ахилл вчера очередного прирезал.
 — Все равно скучно. Скорее бы у них
война началась, что ли.
— Это точно. Я думаю, Ахилл Гектора
завалит.
— Без базара.
— И Аякс Гектора завалит.
— Это точно.
— А Энея?
— Это еще бабка надвое… Эней тоже не
промах.
— Как думаешь, кто победит?
— Греки. У меня дед книжку читал. Гре-
ки, говорит, победят.
— Я ж говорю, Ахилл Гектора завалит.
 Полковник Трэвис

— Теперь нам следует определиться с

терминологией, — сказал Дэн. — По сути
Троянская война была войной граждан-
ской, так как обе воевавшие стороны при-
надлежали к одному народу. Они говорили
на одном языке, поклонялись одним богам,
соблюдали одни и те же ритуалы.
— То есть все они были греками?
— Точнее, ни те ни другие греками не
были. В те времена не существовало такой
страны, как Греция, или Эллада. Те, чьи да-
лекие потомки стали называться греками,
пять тысяч лет назад жили где-то на севере
от Балканских гор, а на юге, на многочи-
сленных островах Эгейского моря, жили пе-
ласги. Дикие, разрозненные племена, по-
стоянно воевавшие между собой. Естествен-
но, в таком виде они не могли противосто-
ять внешнему врагу, и согласно историче-
ской логике такой враг не заставил себя
долго ждать. Это было первое нашествие
тех, кто позже стал называться греками, —
ионийцев. Но ионийцы не смогли долго
удерживать завоеванное и склонили свои
головы перед второй волной завоевате-
лей — ахейцами. Именно ахейцы построи-
ли все фигурирующие в мифах города —
Микены, Тиринф, Охромен и Трою и поко-
рили все местные народы. Их властители
возводили для себя величественные двор-
цы, расписывали стены фресками… Именно
ахейцы носили блистающие бронзовые до-
спехи и оружие, именно они выезжали на
бой на сверкающих колесницах, и именно о
них рапсоды складывали свои мифы. Имен-
но ахейцы являются героями древнегрече-
ского эпоса, и о них сложены и «Одиссея»,
и «Илиада». Кстати, во времена Гомера в
той местности господствовали новые завое-
ватели — дорийцы, и о ахейцах, их дворцах,
накопленных ими несметных богатствах,
героях и победах остались лишь светлые
воспоминания. Исходя из вышеизложенно-
го, можно принять, что в Троянской войне
принимали участие условные греки, к чи-
слу которых относят ахейцев, аргосцев, да-
наев, живших на островах, и условные гре-
ки, жившие на материке, в Малой Азии, так
называемые троянцы, которые по происхо-
ждению вполне могли быть теми самыми
ахейцами.
— Понятно, — сказал я. — С воевавши-
ми сторонами мы определились. Что даль-
ше?
— Причины войны, — сказал Дэн. —
Конечно, все знают легенду о похищении
Елены Прекрасной, которое спровопирова-
ло эту бойню, однако такие причины хоро-
ши для поэтов, а не для историков. Похи-
щение одной женщины, как бы прекрасна
она ни была, может служить лишь поводом
для начала войны, но никак не причиной.
— Бостонское чаепитие, — сказал я.
— Или Перл-Харбор. Как нам известно
сейчас, большинство войн начинается по
банальным экономическим причинам, и у
нас нет оснований полагать, что Троянская
война была исключением. Так называемая
«европейская» часть Греции, которой руко-
водил Агамемнон, с трех сторон была окру-
жена Средиземным морем, большую часть
суши занимали неприступные горы, и зе-
мли, пригодной для земледелия, было
крайне мало. Поэтому ахейцы всегда с зави-
стью смотрели на другой берег, на Малую
Азию, жизнь в которой казалась им просто
райской. Я считаю, что именно стремление
к завоеванию богатых земель своих соседей
и послужило истинной причиной Троян-
ской войны.
 — Все как всегда.
— Но не стоит сбрасывать со счетов еще
одну причину, имя которой — Агамемнон.
Это честолюбивый человек, чьи амбиции
можно сравнить только с амбициями Алек-
сандра Македонского. Великая мечта этого
умного и властолюбивого правителя — ги-
гантская империя Пелопидов, или, если по-
желаете, Атридов, которую он жаждет по-
строить. С такой точки зрения Троя — это
последний шаг к объединению ахейских
народов, после которого перед ними может
лечь весь мир.
— Но он не лег.
— Потому что Троя оказалась крепким
орешком. Троянцы не желали склонить го-
ловы перед Микенами. А несогласные
должны быть уничтожены, ведь великие
империи строятся именно по этому прин-
ципу. Но Агамемнон потратил слишком
много времени и сил на наказание непокор-
ных, и его великая завоевательная война за-
хлебнулась после взятия Илиона.
— Великие планы разбились о Трою.
— Если бы Троя пала в течение первого
года войны, вполне возможно, что Алексан-
дру Македонскому нечего было бы завоевы-
вать. На момент начала Македонским воен-
ной кампании его армия по численности
чуть ли не вдвое уступала силам, собран-
ным сынами Атрея.
— Итак, основные предпосылки Троян-
ской войны — жажда богатства и власти.
— Да, если говорить о предпосылках
исторических. Но поскольку вам предстоит
жить и работать в том времени, вы должны
быть осведомлены также и о предпосылках
мифологических, ведь именно они были из-
вестны воинам, идущим на смерть под сте-
нами Трои. Первой мифологической пред-
посылкой падения города было оскорбле-
ние богов. Один из царей Трои, Лаомедонт,
договорился с двумя богами, Посейдоном и
Аполлоном, что они обнесут его город сте-
ной, которой нет равных, по тем временам,
разумеется. Когда работа была выполнена,
Лаомедонт, возгордившись тем фактом, что
стену вокруг его города строили сами боги,
отказался платить им и выгнал вон, попро-
щавшись весьма нелицеприятными выска-
зываниями. Боги обидчивы, но обидчивы
по-разному. Считается, что Аполлон про-
стил гордыню троянского царя, по крайней
мере, он слыл покровителем города и во
время войны принимал участие в его обо-
роне. Но глава греческого пантеона Зевс не
простил такого оскорбления, ибо воспри-
нял его как выпад против власти Олимпа, и
падение Трои стало лишь вопросом време-
ни.
 — Илион должен быть разрушен.
— Некоторое время спустя состоялся
свадебный пир родителей Ахилла, смертно-
го героя Пелея и его жены нереиды Фети-
ды. Пир был важным событием в светской
жизни, и на него были приглашены все зна-
чительные боги и герои того времени. Но
тот, кто составлял список гостей, не вклю-
чил в него Эриду, богиню раздора, очевид-
но стараясь избежать любых конфликтов во
время празднества, и Эриду это несколько
уязвило.
— Бойся оскорбленных женщин.
— Эриде удалось проникнуть на торже-
ство, и она бросила прямо под ноги танцу-
ющим золотое яблоко, на котором было на-
писано лишь одно слово: «прекраснейшей».
Или два: «самой красивой». Но суть от это-
го все равно не меняется. Естественно, сра-
зу разгорелся спор. Первыми из турнира
выбыли смертные красавицы, которые не
могли тягаться красотой с вечно молодыми
богинями, затем остались три основных
претендентки: Гера — жена Зевса, Афина —
дочь Зевса и Афродита… э… сводная сестра
Зевса. Соответственно, они попросили рас-
судить их спор своего великого родствен-
ника. Но Зевс был не дурак. Он прекрасно
понимал, что, выбирая одну из них, обидит
двух других, и он переложил ответствен-
ность на Париса, сына царя Трои Приама.
— Я называю это — «подставить».
— Да. Зевс знал, что проигравшие боги-
ни придут в ярость, и подстроил ситуацию
таким образом, чтобы ярость обрушилась
на неугодный ему город. Богини явились
перед Парисом, и он не смог выбрать из
них прекраснейшую. Тогда в ход пошли
взятки. Гера предлагала Парису власть над
всей Азией, Афина обещала сделать его са-
мым мудрым из живущих и принести ему
военную славу, а Афродита пообещала ему
любовь самой прекрасной женщины на зе-
мле. Парис был молод, глуп и любвеоби-
лен, потому он выбрал дар Афродиты и вру-
чил яблоко раздора именно ей. Соответ-
ственно, предсказуемые Гера с Афиной тут
же пришли в ярость и удалились строить
козни против ставшей ненавистной им
Трои.
— О, эти женщины, — сказал я. — Из-за
одного человека обрекли на гибель целый
город.
— Такие уж нравы. Но тут вышел не-
большой конфуз. Парис очень быстро выяс-
нил, что самая красивая женщина в мире,
Елена — дочь Зевса и Леды, полубогиня,
вылупившаяся из яйца, так как ее папа за-
нимался любовью с ее мамой в образе лебе-
дя (хотел бы я на это посмотреть), — уже
занята. Она была замужем за Менелаем,
правителем Спарты. Но приз есть приз, и
он должен быть вручен. Парис отправился
в Спарту якобы с посольством и при помо-
щи Афродиты выкрал Елену у законного су-
пруга. Мимоходом он прихватил и кое-что
из золотишка. Узнав об этом, Менелай при-
шел в неописуемую ярость и тут же бросил-
ся, но не в погоню, как поступил бы на его
месте любой здравомыслящий человек, а в
Микены, жаловаться своему старшему бра-
ту, отчего Агамемнон пришел в столь же
неописуемый восторг. Он правил всей Гре-
цией, и лишь Троя не присягала ему на вер-
ность, поэтому старший Атрид имел на этот
город большой зуб. И все последнее время
он искал лишь приемлемый повод, чтобы
начать войну. Ситуация была идеальной
для Агамемнона.
Дело в том, что, когда земной отец Еле-
ны (рога которому наставил сам Зевс),
прежний правитель Спарты Тиндарей хо-
тел выдать Елену замуж, свататься собра-
лась чуть ли не вся Эллада и в зятья ему на-
бивались правители могущественных горо-
дов. Положение дел было весьма взрыво-
опасным, ибо оскорбленные цари не менее
мстительны, чем богини, и выбор одного из
них опять же мог оскорбить других. А Спар-
та, скажем прямо, была не таким уж боль-
шим городом, и разъяренные аргосцы или
микенцы могли запросто сровнять ее с зе-
млей. Не желая умирать раньше времени,
Тиндарей обратился за помощью к хитро-
умному Одиссею, и тот придумал следую-
щее. Чтобы избежать кровопролития, он
потребовал у всех женихов еще до оглаше-
ния выбора Елены поклясться, что, на кого
бы ее выбор ни пал, остальные не будут пы-
таться его убить и даже придут на помощь,
если с ним или с его семьей что-нибудь слу-
чится. Поскольку все присутствующие бы-
ли прославленными героями и могучими
царями, они легко дали такую клятву, пото-
му что каждый полагал, что выбор падет
именно на него. Елена выбрала Менелая, и,
хотя многие были недовольны таким исхо-
дом сватовства, бойни не случилось. Со-
гласно данной клятве теперь, когда Елену
похитили, вся Греция должна была высту-
пить на стороне Менелая. Это так сыграло
на руку Агамемнону, что я начинаю заду-
мываться, а не подстроили ли похищение
Елены сами братья Атриды. Но Гомер об
этом умалчивает, посему о том следует
умолчать и вам, буде такой разговор зайдет
в тринадцатом веке до нашей эры. На дан-
ный момент греки с той стороны туннеля
как раз занимаются сбором войск, а троян-
цы поспешно готовятся к обороне города.
Троянская война вот-вот начнется.
— Ладно, — сказал я. — Все эти теории
мне понятны. Что вы хотите конкретно от
меня? Что я должен сделать в прошлом?
— Для начала вы должны сделать кое-
что в настоящем. Например, выучить древ-
негреческий язык.
— Посредством старого доброго гипно-
за, я надеюсь? Староват я для того, чтобы
корпеть над учебниками.
— Именно при помощи гипноза, не вол-
нуйтесь. После трех сеансов вы будете об-
щаться на древнегреческом лучше самого
Гомера. Потом вы должны пройти началь-
ную подготовку по обращению с оружием
того времени. Как бы там ни сложилось, вы
отправляетесь в зону военных действий и
должны уметь постоять за себя.
— Так я отправлюсь под Трою? Я думал,
сфера ваших интересов лежит в окрестно-
стях Олимпа.
— Отправлять вас туда было бы не
слишком разумно. Мы не можем вести там
съемку, и, если с вами там что-нибудь слу-
чится, мы не узнаем, что произошло, и не
сможем вам помочь. Вы отправитесь под
Трою вместе с ахейским войском и будете
наблюдать за событиями. Человеческий
глаз всегда заметит то, что обойдет своим
вниманием камера.
— Но ведь, насколько я понял, главным
образом вас интересует вопрос с гречески-
ми богами.
— Верно. Согласно Гомеру, боги посто-
янно вмешивались в военные действия во-
круг Трои, и встретить их на поле битвы
или около него куда как менее рискованно,
чем пытаться проникнуть в закрытую для
нас область.
— А что будет, если я их действительно
найду?
— Вы поколеблете систему моего миро-
воззрения.
— А в более глобальном смысле?
 — Не знаю. Я не верю в богов, и у леген-
ды должно быть какое-то логическое объ-
яснение. Может быть, не научное, но хотя
бы логическое. Возможно, жителями Олим-
па считались люди, обладающие паранор-
мальными способностями.
— Вы сами в это верите?
— Дайте мне факты, и я поверю во все
что угодно.

ГЛАВА 5

Полковник Трэвис

Под моими ногами был белый песок

Скироса.
На мне была туника, легкие сандалии по
древнегреческой моде, на поясе висел ко-
роткий бронзовый меч. Зато мое тело было
буквально набито высокотехнологическим
электронным оборудованием.
Как я оказался на Скиросе?
Прошел темпоральным туннелем, как
же еще.
Поскольку я долго не мог въехать в объ-
яснения старшего аналитика проекта, он
попытался показать мне модель темпораль-
ного туннеля на пальцах. Представьте себе
длинную лестницу, сказал он. И пусть сту-
пеньки этой лестницы будут для вас века-
ми.
А теперь представьте себе шланг. Не
трубу, а именно гибкий шланг, который
проложили с двадцать первой ступеньки до
четырнадцатой. Или до минус четырнадца-
той, но это сейчас неважно. Важен прин-
цип. Если вы поднимете верхний конец на
двадцать вторую ступеньку, нижний, соот-
ветственно, окажется на пятнадцатой, и так
далее.
Это еще не все. Шланг, как вы изволили
заметить, гибкий, и при помощи необходи-
мых манипуляций можно смещать нижний
его конец в любую точку площади нижней
ступеньки.
Верхнюю точку смещать нельзя. Поче-
му? Сейчас позову академика, и он наброса-
ет вам пять листов формул…
Почему я оказался именно на Скиросе?
На то были свои причины. Чтобы ока-
заться как можно ближе к центру событий,
мне надо было не просто примазаться к
греческому войску, но и получить доступ в
ограниченный круг ахейских вождей, глав-
ных действующих лиц «Илиады». Согласи-
тесь, что если бы я изъявил желание встать
на греческую сторону где-нибудь в Троаде,
то меня, скорее всего, признали бы троян-
ским лазутчиком и казнили на месте. Вне-
дряться надо было раньше.
Менелай и Агамемнон, руководящие
сбором войск в Авлиде, на данный момент
были для меня недоступны, пробиться к
ним на аудиенцию было свыше сил обыч-
ного смертного. Аякс Мелкий имел слиш-
ком малый политический вес, Нестор был
стар и недоверчив, Идоменей с Аяксом
Крупным в данный момент находился в от-
крытом море, а плавать на доске в ожида-
нии, пока меня заметят ахейские моряки,
мне не хотелось.
На Скиросе же сейчас проживали бы-
строногий Ахиллес с учителем Фениксом и
другом — а может быть, и больше чем про-
сто другом — Патроклом. Кроме того, со
дня на день сюда должны были пожаловать
Одиссей и Диомед с миссией уговорить
Ахилла отправиться на войну. Если не счи-
тать старика Феникса, здесь было четверо
героев «Илиады», из которых трое облада-
ли огромным влиянием и властью.
Ахилл, правитель мирмидонцев, герой
многих пророчеств.
Диомед, ванакт могущественного Арго-
са.
И Одиссей, басилей Итаки, под чьим на-
чалом было не так много воинов, зато чья
мудрость и изворотливость уже успели
стать легендой.
Кто-то из них и должен был стать моим
билетом под стены Трои.
Согласно Гомеру, Овидию и толпе их
коллег, мать величайшего героя, нереида
Фетида, стремилась уберечь своего сына от
безвременной гибели на войне, а потому
прятала его в женском платье во дворце
правителя Скироса Ликомеда.
 Когда жирный пророк Калхант возве-
стил, что Троя не падет, если в рядах ахей-
цев не будет сражаться Ахилл, лучший в
Ахайе, воины возроптали, и Агамемнон от-
правил Одиссея и Диомеда на Скирос с це-
лью разыскать трансвестита и за уши при-
тащить его на бойню.
Говорят также, что Ахилл был сильно
похож на девочку (и при этом он является
великим воином, покрытым буграми
мышц), и прославленные цари долго не мо-
гли разыскать его, пока Одиссей не приме-
нил военную хитрость. Он переоделся тор-
говцем и пришел во дворец Ликомеда с лот-
ками, на которых женские шмотки и укра-
шения лежали вперемежку с оружием. Де-
вушки заинтересовались шмотками, Ахилл
же отдал предпочтение оружию, на чем и
попался.
Не хочу обидеть Одиссея, но, если такие
штучки на самом деле срабатывали, это го-
ворит отнюдь не о хитроумии сына Лаэрта,
а о низком интеллектуальном уровне само-
го Ахиллеса.
Наверное, умом он пошел в маму.
Все образованные люди и даже кое-кто
из необразованных знают, откуда пошло
выражение «Ахиллесова пята». Стремясь
оградить сына от превратностей судьбы,
Фетида окунула свое чадо в воды реки мерт-
вых Стикс, протекающей в подземном цар-
стве, что сделало Ахилла неуязвимым. При
этом она держала сына за пятку, та осталась
сухой, не стала неуязвимой, через что па-
рень и пострадал. И все воспринимают это
как данность.
Но если бы Фетида действительно была
мудрой женщиной, она могла бы окунуть
Ахилла в Стикс два раза, перехватив ногу,
или подержать его за какое-нибудь другое
место, и вся древняя греческая история по-
шла бы по другому пути. Но такой простой
способ обезопасить сына почему-то не при-
шел ей в голову.
Надо сказать, что не все из вышеизло-
женного соответствовало действительно-
сти. Ахилл, Патрокл и Феникс на самом де-
ле гостили во дворце Ликомеда, но никто
из них не переодевался в женское платье и
не пытался прятаться. Думаю, поэты при-
врали для красного словца.
В первой половине Феникс преподавал
парням историю и математику, потом они
обедали, отдыхали немного и отправлялись
во двор, где посвящали время совершен-
ствованию своего владения холодным ору-
жием. Вечером они пировали, с хозяином
или без него, после чего предавались заслу-
женному отдыху в компании дружелюбных
и любвеобильных рабынь.
 Вполне мужские занятия.
Я шел по песку.
Вообще приятное место эта Древняя
Греция. Идеальный пляж, яркое солнце, те-
плое море, умеренный климат средиземно-
морского бассейна. Воздух, еще не испор-
ченный выбросами в атмосферу токсичных
отходов.
По этому пляжу любили бегать Ахилл и
Патрокл, когда им наскучивало заниматься
во дворце. Не знаю, почему Гомер прозвал
Ахилла быстроногим, как ни пыжился ве-
ликий герой, но они всегда приходили к
финишу плечом к плечу со своим другом.
Дэн объяснил, что использование ком-
бинации «эпитет+существительное» было
стилистическим приемом Гомера. Он нико-
гда не говорил просто «Ахилл», а добавлял
определение, например, «быстроногий
Ахилл», «богоравный Ахилл», «Ахиллес,
сын Пелея», что помогало ему вводить в по-
эму особые характеристики персонажей и
одновременно соблюдать стихотворный
размер.
Положа руку на интимные части тела,
хочу сказать, что мне не слишком нравится
образ Ахилла, созданный Гомером. Каприз-
ный, истеричный, самовлюбленный, поме-
шанный на славе эгоистичный неуязвимый
сукин сын. Легко быть героем, когда зна-
ешь, насколько трудно тебя убить. Кто из
твоих богоравных противников додумается
бить со спины, еще и ниже пояса? Видать,
он вконец всех достал, если уж помочь Па-
рису истребить наглого ахейца вызвался
сам Аполлон.
Это согласно легенде. В действительно-
сти все было еще хуже.
 Я увидел впереди две небольшие точки,
которые по мере приближения принимали
очертания человеческих силуэтов.
Согласно расчетам, это должны быть
Ахилл и Патрокл. Я остановился и повер-
нулся лицом в сторону моря. Пусть они не
думают, что я специально ищу встречи с
ними.
Спустя пятнадцать минут я услышал не-
ровное дыхание юных атлетов, и две покры-
тые потом фигуры остановились рядом со
мной.
— Радуйся, незнакомец, — сказал
Ахилл.
Дэн сообщил мне, что «радуйся» было
обычным приветствием среди ахейцев. Вро-
де нашего «как дела».
— Радуйся и ты, сын Пелея, — сказал я.
 — Ты знаешь меня? — удивился
Ахилл. — Откуда? Я не видел тебя раньше.
— Ты живешь во дворце? — спросил Па-
трокл.
— Нет, — сказал я. — Я прибыл на Ски-
рос недавно.
— Где твой корабль?
— Корабль ушел, высадив меня в бухте
неподалеку, — сказал я. — Я прибыл на
Скирос с единственной целью взглянуть на
героя Ахилла и его богоравного друга.
— Но я еще не совершил никаких по-
двигов, — сказал Ахилл.
— Совершишь, — сказал я. — И оста-
нешься в памяти людей как лучший среди
равных.
— Лучший — Геракл, — возразил Па-
трокл.
 Ахилл нахмурился. Видать, слава Гера-
кла не дает ему покою.
— Как твое имя? — спросил Ахилл.
— Алекс, сын Виктора, — назвался я.
Мы с Дэном решили оставить за мной
собственное имя, выдав меня за чужеземца.
Этим можно было объяснить мой акцент,
оставшийся после гипнотического курса
изучения языка, и тот факт, что я внешне
не слишком похож на грека.
— Ты воин? — Взгляд Ахилла упал на
меч, висевший на моем поясе.
— И да, и нет, — сказал я. — Я воин, но
не только. Богами мне дан великий дар взо-
ра, для которого нет преград. Поэтому я и
знаю тебя в лицо, хоть мы никогда не
встречались в жизни, богоравный Пелид.
— Позволь мне пригласить тебя во дво-
рец Ликомеда, где мы гостим, — сказал за-
интригованный Ахилл. — Там ты расска-
жешь нам подробно о своем даре.
— Охотно, — сказал я.
И мы отправились во дворец.

Дэн

Говоря по правде, я немного нервничал

перед первым контактом Алекса с абориге-
нами, но все прошло как нельзя лучше. Не-
много лести, немного правды, немного
лжи, и Киборг заинтересовался гостем до
такой степени, что пригласил его в свои по-
кои. Дружок (Патрокл) отнесся к этому
весьма настороженно и сразу же отправил-
ся советоваться с Дятлом (Феникс).
 Мы с Максом, главным режиссером про-
екта, сидели перед мониторами и просма-
тривали последние новости со Скироса.
— Я все равно беспокоюсь, — сказал
Макс.
— По поводу?
— А если он сболтнет что-нибудь лиш-
нее?
— Что он из будущего и хочет понаблю-
дать за Троянской войной со стороны? Да-
же если и так, то кто ему поверит?
— Туземцы не поверят, — сказал
Макс. — А как быть со зрителями?
— Зрители не понимают по-древнегре-
чески, — сказал я. — А твои редакторы вло-
жат в его уста любые слова, которые посчи-
тают нужными.
— Я не уверен, что мы правильно посту-
пили, послав в прошлое человека.
 — Я вообще не уверен, что мы поступа-
ем правильно.
— Я не о том. Камеры — это ведь просто
механизмы. Они записывают происходя-
щее, наблюдают, но они не могут повлиять
на ход событий. А человек, вступающий в
непосредственный контакт с жившими в
прошлом людьми, может.
— Ты боишься «принципа бабочки»?
— Да.
Для тех, кто не рубит фишку, поясняю.
Есть такой рассказ у знаменитого неко-
гда писателя-фантаста. Там человек отпра-
вляется в прошлое, во времена динозавров,
случайно сходит с проложенной тропы и
убивает бабочку. И по возвращении в свое
время обнаруживает, что в Америке выбра-
ли не того президента.
 С тех пор писатели-фантасты рассмотре-
ли этот сюжет со всех сторон. Основная те-
ма — изменение прошлого с целью изме-
нить настоящее.
— Зря боишься, — сказал я. — Времен-
ные парадоксы существуют только в каче-
стве интриги научно-фантастических рома-
нов. Вдумайся сам: любые изменения, кото-
рые Алекс может произвести в прошлом,
находятся в прошлом относительно нашего
времени, и мы в любом случае имеем то,
что имеем сейчас.
— А может быть, изменения уже про-
изошли, только мы не можем их заметить,
потому что изменились мы сами.
— Тогда чего волноваться?
— Когда Алекс вернется сюда, он может
и не узнать наш мир.
 — Лажа, — сказал я. — Настоящее оста-
ется неизменным.
Макс вздохнул:
— Мне бы твою уверенность.
— Моя уверенность основана на фактах.
Я не вижу никаких парадоксов вокруг про-
екта.
— Возможно, еще просто слишком рано.
— Ты слишком нервный для режиссе-
ра, — сказал я.
— А ты слишком спокойный для анали-
тика, — не остался в долгу Макс.
И вовсе я не спокойный. Просто я при-
нимаю мир таким, каков он есть. Все равно,
раз уж мистеру Картрайту втемяшилось в
голову отправить в прошлое своего агента,
никто его не мог от этого отговорить. Да и
мне самому было любопытно, что может
нарыть в древнегреческом эпосе професси-
ональный разведчик.
«Принцип бабочки» меня не слишком
волновал по вышеизложенным причинам.
Если прошлое способно меняться от дей-
ствий полковника Трэвиса, то оно уже из-
менилось.
Академик Северов совершенно не опаса-
ется возникновения темпорального пара-
докса, демонстрируя всем желающим какие-
то свои теоретические выкладки, снабжен-
ные неимоверным количеством формул и
графиков, которые до конца никто, кроме
самого академика, не понимает.
Уж если светило мировой теоретиче-
ской физики не боится парадоксов, не при-
стало их бояться и мне.
— Если исключить явление Ахиллу пол-
ковника Трэвиса, ничего примечательного
за последний час не произошло. Даже не
представляю, чем мы будем заполнять
эфир.
— Это ерунда, — сказал я. — Подожди,
пока они начнут войну. Нам не хватит и
двадцати четырех часов, чтобы показать
всё.
— Хотелось бы надеяться, — сказал
Макс. — Потому как мистер Картрайт гро-
зится выделить под наше шоу отдельный
канал.
Думаю, мне стоит объяснить, каким
образом мы получаем информацию из про-
шлого.
Сначала скажу несколько слов о самом
туннеле.
Туннель имеет постоянную темпораль-
ную протяженность в три с половиной ты-
сячи лет, сколько-то там дней, часов и ми-
нут, вплоть до секунд. Я могу назвать вам
его точные размеры, если они вам интерес-
ны. Для этого мне надо только сверится с
файлами, которые прислал мне академик
Северов.
Что это означает?
Что туннель дрейфует во времени с той
же самой скоростью, с которой это делаем
и мы сами. Когда находящаяся у нас точка
условного входа смещается во времени,
смещается и находящаяся в прошлом точка
условного выхода. Для нас пройдет день, и
для полковника Трэвиса, находящегося в
прошлом, пройдет день. То есть, если все
пойдет так, как это описано Гомером, нам
предстоит наблюдать Троянскую войну по-
следующие десять лет чуть ли не в режиме
реального времени.
Сами точки входа и выхода ничего осо-
бенного собой не представляют. Просто
черная дыра около трех метров диаметром,
висящая в полуметре над полом лаборато-
рии, в которую сходятся все проложенные
по этажу силовые кабели.
Мы отправили в прошлое около десяти
тысяч автономных аппаратов, замаскиро-
ванных под обычных мух. Миниатюрное ле-
тающее устройство снабжено камерой и не-
большим передатчиком, способным посы-
лать изображение на расстояние до не-
скольких сотен километров.
Насчет реального времени я немного
преувеличил.
Каждый час все камеры сбрасывают ин-
формацию на центральный компьютер, так-
же оставленный нами в прошлом под видом
обычного булыгана, коих в выбранной на-
ми безлюдной местности сотни и сотни, а
компьютер скидывает полученную инфор-
мацию на диски и отправляет их в настоя-
щее.
 Тут они попадают в руки специалистов
нашей медиакомпании (скорее, в их мощ-
ные процессоры), в том числе и мои руки.
Из записей отбирают представляющие наи-
больший интерес, их редактируют, перево-
дят, компонуют в блоки и представляют
вниманию зрителей.
Компьютер управляет работой камер.
Он запрограммирован так, чтобы уделять
особое внимание ключевым фигурам
реалити-шоу «Троя». Например, вокруг
Агамемнона, Ахилла или Париса постоянно
кружит около десяти камер. Менее инте-
ресные персонажи наподобие Пенелопы,
Ифигении или Лаокоона, опекаются двумя-
тремя камерами. Наши «мухи» бесшумны, в
два раза меньше обычных, не имеют обык-
новения досаждать людям и привлекать к
себе пристальное внимание.
Конечно, мы постоянно теряем некото-
рое количество наших «насекомых», однако
потери не являются невосполнимыми. Ка-
меры недороги, и мы стараемся поддержи-
вать популяцию, отправляя в прошлое но-
вые партии наших крошек.
Таким образом, мы получаем информа-
цию с задержкой в один час. Учитывая, что
события отстоят от нас на три с половиной
тысячи лет, этот режим не сильно отлича-
ется от режима реального времени.
Которым может воспользоваться пол-
ковник Трэвис.
Мы вживили в его тело, в районе право-
го бедра, передатчик, позволяющий связы-
ваться с находящимся в прошлом компью-
тером и получать доступ к некоторым его
функциям. Алекс может затребовать ин-
формацию с любой находящейся в про-
шлом камер, получая изображение на вну-
треннюю поверхность контактной линзы в
его правом глазу. Конечно, такой способ
смотреть телевизор требует некой привыч-
ки, и я во время испытаний не получил от
него особого удовольствия, однако полков-
ник Трэвис уже имел дело с подобным обо-
рудованием в своем бурном прошлом.
Полковник Трэвис управляет термина-
лом при помощи мономолекулярной вирту-
альной перчатки, имплантированной ему
под кожу правой руки. С ее помощью он
способен не только получать информацию,
но и управлять ограниченным числом ка-
мер в количестве до пятидесяти экземпля-
ров.
Именно так функционирует «данный
ему богами дар» видеть сквозь всяческие
преграды и расстояния, которым он хва-
стался перед Киборгом и Дружком.
 Полковник Трэвис

Должен заметить, что переход за три с

половиной тысячи лет назад был не более
утомителен, чем прогулка по пляжу до
дворца Ликомеда. Я не почувствовал ничего
особенного, вступая в туннель времени. Я
сделал шаг, который начался в лаборато-
рии академика Северова и закончился на
песке острова Скирос.
И представляете — никаких космиче-
ских перегрузок!
С Ахиллом все прошло довольно просто.
Ахилл, как я и подозревал, был дурак. Ге-
рою мозги не нужны, они герою только ме-
шают. Герою нужны рефлексы, красивый
профиль, груда мышц и восхищенные по-
клонники. Все это у Ахилла уже было.
 Сначала он принял меня за пророка на-
подобие того жирного парня, что прорицал
Агамемнону. Мне стоило большого труда
объяснить ему, что я не способен видеть бу-
дущее, а вижу только настоящее, зато в на-
стоящем способен видеть все, что заслужи-
вает внимания.
Так оно и было. За каждым стоящим
внимания персонажем было закреплено по
несколько «насекомых», а я мог принимать
изображение от любого. Мне стоило только
активировать терминал и набрать пальцами
правой руки имя объекта, изображение ко-
торого мне требовалось, после чего инфор-
мация проецировалась прямо на контакт-
ную линзу. Ахилл восхитился дару и попро-
сил продемонстрировать его в действии, но
я отказался, пообещав устроить сеанс во
время ужина. У меня были веские основа-
ния полагать, что за ужином к нам присо-
единятся Одиссей и Диомед, чей корабль
вот-вот причалит в бухте неподалеку от го-
рода, и мне не хотелось убеждать людей по
отдельности, если я мог сделать это оптом.

Дэн

Пока полковник Трэвис наслаждался от-

дыхом во дворце басилея Ликомеда, я про-
бежался по другим персонажам. Макс был
прав, ничем особенным за последний час
они не занимались.
Все самое интересное намечалось на ве-
чер. Визит Рыжего и Алкаша к Киборгу,
Дружку и Дятлу и их совместная беседа;
плюс знакомство с полковником Трэвисом,
который пока не заслужил никакой клички
от нашего персонала.
 Мы с Максом уже решили, что будем по-
казывать Алекса наравне с другими героя-
ми шоу. Ну и что, что Гомер ничего о нем
не писал? Многие ли читали Гомера? А те,
кто читали, люди разумные, должны при-
знавать за поэтом право на некоторые воль-
ности. Ну упустил из виду одно действую-
щее лицо.
Я сам, например, до начала этого шоу
никогда не слышал ни о правителе Крита
Идоменее, ни о жирном пророке Калханте,
ни о троянце Сарпедоне, считавшемся сы-
ном Зевса. А они оказались если и не клю-
чевыми фигурами, то все равно далеко не
последними персонажами. Пусть будет еще
и Алекс. В конце концов, его имя по произ-
ношению очень схоже с Аяксом.
Будет у нас три Аякса. Крупный, Мелкий
и Средний.
 Полковник Трэвис

Уже под вечер Ахилл оставил меня од-

ного в отведенных мне покоях.
Я решил немного попрактиковаться в
«даре богов», улегся на постель, закрыл
глаза и активировал терминал.
«Добрый день, полковник, — появилась
надпись на виртуальном мониторе. — Ваши
сегодняшние цели?»
«Наблюдение», — отстучал я на вирту-
альной клавиатуре.
«Введите имя объекта».
«Гектор», — набрал я. Мне было любо-
пытно, чем в настоящее время занимается
Приамид.
И тотчас перед моим взором появилась
картинка.
Гектор и Парис стояли на крепостной
стене. Гектор смотрел на грозовое небо, Па-
рис смотрел на побережье. И то и другое не
предвещало троянцам ничего хорошего.
Угроза, веявшая со стороны моря, была
гораздо реальнее. Дождь редко уносит с со-
бой человеческие жизни, а даже если и уно-
сит, то не все. И дождь, как долго бы он ни
шел, рано или поздно заканчивается.
А чем заканчивается ахейское наше-
ствие, мы знаем из школьных учебников.
Жалко, что в школе не проходят Гомера
чуть позже, возможно, у меня в памяти от-
ложилось бы больше.
Я уже начинал понимать, что того мини-
мума знаний, который предоставил мне
Дэн, мне в работе может и не хватить.
— Как ты думаешь, мы победим? —
спросил Парис.
Троянский лавагет довольно долго мол-
чал. Думал, что именно стоит сказать млад-
шему брату, заварившему кашу, которую бу-
дут расхлебывать больше ста тысяч чело-
век?
— Не знаю, — наконец ответил Гек-
тор. — Стены Трои высоки, но сейчас для
войны неудачное время. Конечно, все мы
знали, что рано или поздно Агамемнон
обратит свой взор в сторону нашего города,
но никто не ждал, что это случится так бы-
стро. Я полагал, что у нас в запасе есть хотя
бы год. Хотя бы год. Ты подарил ванакту
Микен прекрасный повод, брат.
— Гектор…
 — Я предчувствовал беду, еще когда
отец отправил тебя в это проклятое посоль-
ство в Спарту. Тебе не хватает опыта для та-
кой миссии, не хватает мудрости, не хватает
хладнокровия. Мне надо было настоять и
отправиться самому.
— Там я обрел любовь!
Нет, ну что за придурок!
— Парис, ты мой брат, и я всегда буду
любить тебя, что бы ты ни натворил…
Должен признать: у Гектора железные
нервы. Я б на его месте братишке просто
шею свернул. А этот еще разговаривает,
объясняет…
— …Однако прошу: не обижайся на ме-
ня, твоя так называемая любовь может сто-
ить нашему городу слишком дорого.
— Этот ублюдок Менелай…
 — Поимел тебя, как мальчишку, кото-
рым ты и являешься. Его женитьба на Елене
была чисто стратегическим ходом, который
позволил присоединить Спарту к империи
Агамемнона. Поверь, Менелай не испыты-
вал к ней никаких чувств тогда, не испыты-
вает их и сейчас. Я уверен, что он смеялся,
когда узнал, что его супруга сбежала с то-
бой. Больше того, я не удивлюсь, если он
сам подстроил ваш побег. Однажды она уже
принесла Атридам владычество над Спар-
той, и они думают, что теперь она принесет
им владычество над Троей.
— Когда они придут?
— Я думаю, довольно скоро. Сколько
времени понадобится Агамемнону, чтобы
собрать все свои войска и посадить их на
корабли? Месяц? Два? Добавь сюда время,
которое потребуется флоту, чтобы пересечь
море, и у тебя будет ответ.
 — Когда они будут здесь, я вызову Ме-
нелая и мы решим исход этой войны в чест-
ном поединке.
— Не решите. Во-первых, Менелай тебя
убьет. Подумай сам, тебе двадцать один год,
и махал мечом ты только в палестрах. Ты не
знаешь, что такое настоящий бой, никогда
не слышал предсмертных криков врага,
твоя жизнь еще ни разу не зависела от твое-
го меча. Менелаю — тридцать пять, и он
всю жизнь провел в войнах, отстаивая инте-
ресы старшего брата. А во-вторых, даже
если Менелай и согласится на такой бой, и
произойдет чудо, и сами боги помогут тебе
сразить младшего Атрида, Агамемнон все
равно не уведет свои войска от наших стен.
Он идет сюда не за женой младшего брата.
Мечта и цель Агамемнона — империя Пе-
лопидов, раскинувшаяся от края до края на-
шего мира.
 — Я все же вызову Менелая.
— Ты взрослый мальчик, и это твое пра-
во, — сказал Гектор. — Но, если мнение
старшего брата хоть что-то для тебя значит,
я — против. Ваш поединок, чем бы он ни
закончился, ничего не решит.
Гектор и Парис.
Они не могли меня видеть, зато я очень
хорошо видел обоих. Два брата, совсем не-
похожие друг на друга. Парис — смазливый
парнишка, в меру храбрый, не в меру глу-
пый и романтичный. Но — парнишка. Не
более того. Возможно, будущий хороший
воин, будущий убийца Ахилла, будущий
предводитель своего народа. Его свершения
еще впереди.
А вот его старший брат. Гектор. Которо-
му не надо ничего и никому доказывать.
Нормальный, уверенный в себе мужик. Не-
сущий огромную ответственность и отнюдь
не радующийся этому. Муж, отец, сын,
брат, наследник своего отца, военачальник
своего города.
И он прекрасно понимает, что город об-
речен. Что стены, какие бы крепкие и высо-
кие они ни были, не выдержат натиска вой-
ска, какое приведет Агамемнон. Что два-
дцать тысяч его солдат — ничто по сравне-
нию с легионами Атридов.
А мне нравится этот город. Красивый
город. Большой. И люди в нем живут впол-
не приличные. Жаль, что греки выиграют
войну.
Или как там говорил Дэн? Ахейцы.
Жаль, что ахейцы выиграют войну.
— Кто-то идет, — сказал Парис.
Гектор повернул голову:
— Это Кассандра.
 — Я пойду, — быстро сказал Парис. Раз-
говаривать с вещей сестричкой ему явно не
хотелось. Она не слишком жаловала братца
и даже просила убить его, когда он вернул-
ся в город из своих скитаний. Кто сказал,
что видеть будущее — это дар? На самом
деле это проклятие. — Пойду к Елене, а то
ей неспокойно… Только… Ответь мне пре-
жде на один вопрос, Гектор. Что мы будем
делать, когда сюда придут ахейцы?
— Я скажу тебе, — сказал Гектор. — Но
только тебе, и, если ты кому-нибудь повто-
ришь мои слова, я от них откажусь. И я ни-
когда этого не повторю. Когда сюда придут
ахейцы, мой младший брат, мы будем уми-
рать.
Парис вздрогнул, словно его брат, а не
сестра, был пророком.
Парис спешно удалился, и его место
подле брата тут же заняла Кассандра.
 Некоторое время они стояли молча.
Гектор не отводил глаз от неба. Выиски-
вал знамения своих кровавых и жестоких
богов? Или просто не хотел смотреть про-
рочице в лицо?
— Гектор, ты любишь меня?
— Что за вопрос, Кассандра, — сказал
он. — Конечно же люблю. Ты — моя сестра,
моя кровь и плоть. Почему ты спрашива-
ешь?
— Среди греков будет воин по имени
Ахилл.
— Я слышал о нем. Его отец — Пелей,
великий герой.
— А его мать — бессмертная богиня.
Она еще в младенчестве окунала его тело в
Стикс и сделала его неуязвимым.
— Это я тоже слышал.
 — Его практически невозможно убить.
— «Практически» — не значит «невоз-
можно».
— Гектор, если ты меня любишь, пообе-
щай мне, что не будешь драться с ним. Тебе
не победить в этой схватке.
— Ты просишь слишком многого, Кас-
сандра, — сказал он после небольшой пау-
зы. — Говорят, что Ахилл — лучший воин
среди греков. Также говорят, что я — луч-
ший воин среди троянцев. Я не знаю, прав-
да это или нет, но если правда, то однажды
нам с ним придется встретиться на поле. А
там… Боги решат, кому выжить.
Фаталист.
Хотя нет. Скорее просто притворяется
фаталистом. Так удобнее спорить с женщи-
нами, особенно если женщина — твоя се-
стра и тебе не хочется ее обижать. На самом
деле он не верит в судьбу. И если на поле
боя ему суждено будет встретиться с Ахил-
лом, то винить в этом стоит не судьбу, а
долг.
Гектор верит в долг.
Его долг — защищать город от врага.
Ахилл — враг.
Дальше объяснять нет смысла.
Я щелкнул виртуальной клавишей и вы-
ключил трансляцию.
 ГЛАВА 6

Полковник Трэвис

Стол владыки Скироса ломился от яств.

Здесь были и жареная баранина, и свежие
лепешки с сыром, изобилие фруктов, и не-
сколько сортов вина, которые в эти варвар-
ские времена было принято разбавлять во-
дой. Впрочем, это по желанию. Можно и не
разбавлять.
За столом присутствовали: ваш покор-
ный слуга, Ахиллес, его приятель Патрокл,
их учитель Феникс и хозяин сего гостепри-
имного места басилей Ликомед.
Беседа не клеилась, особого аппетита
тоже никто не выказывал. В воздухе висело
некоторое напряжение, вызванное сообще-
нием о том, что Одиссей с Диомедом уже в
городе.
Ликомед распорядился, чтобы их пропу-
стили во дворец и проводили к нам без вся-
ких проволочек.
Слово «война» вертелось у всех на язы-
ках.
Ахилл с Патроклом были молоды, а в
молодости война значит совсем не то, что в
более зрелом возрасте.
В молодости война — это романтика.
Это шанс прославиться и войти в историю.
Войну воспевают поэты; слушая их песни и
сказания, молодые девицы млеют и падают
в обморок.
В молодости человек не принимает вой-
ну всерьез. Ему кажется, что он бессмертен,
и купание в Стиксе тут совершенно ни при
чем. И в своем времени я видел мальчишек
возраста Ахилла, у которых при одном упо-
минании войны горели глаза, я видел, как
они бредили подвигами, я видел, как они
мечтали о славе, и я видел, как они умира-
ли. В этом не было ни красоты, ни романти-
ки.
И нет никакой разницы, падешь ли ты
от удара меча или от пули снайпера, сго-
ришь ли ты в танке или получишь копьем в
живот. Смерть одинаково непривлекатель-
на во все времена.
Для Ахилла это была чужая война. Тро-
янцы не покушались на его дом, троянцы
не угрожали никому из его близких. Но я
видел, что Ахиллу чертовски хочется повое-
вать.
Феникс, как я понимаю, обязанный вез-
де сопровождать своих учеников, не горел
особым желанием оказаться в Троаде. Ко-
нечно, он стар, и никто не будет требовать
от него геройских подвигов, но ему не хоте-
лось быть даже свидетелем грядущей кам-
пании.
Ликомеду было все равно, или он успеш-
но притворялся. Этот добродушный здоро-
вяк, которому злые языки приписывали
убийство легендарного героя Тесея, был ра-
душным хозяином, который не вмешивает-
ся в дела своих гостей. Попросили прию-
тить Ахилла со свитой — пожалуйста. При-
тащил тот Ахилл какого-то незнакомца,
встреченного на берегу, — да ради бога.
Являются двое незваных парней, чтобы ута-
щить его гостя на войну, — флаг им в руки.
Всем нальет вина, всем предоставит по по-
стели и по сговорчивой рабыне, всех ода-
рит улыбкой, всем кивнет, со всеми согла-
сится и никому не расскажет, что он обо
всем этом думает на самом деле.
Мудрая позиция, учитывая, в какие вре-
мена он живет.
 Ахилл провозгласил тост за хозяина до-
ма, Ликомед ответил тостом в память отца
Пелида, мы плеснули вина на пол, дабы по-
чтить богов, и тут двери мегарона распах-
нулись и нашим взорам предстали правите-
ли Аргоса и Итаки.
То ли они плохо переносили качку и ни-
как не могли отойти от плавания, то ли
слишком устали от ходьбы по окрестно-
стям, но обоих покачивало. Одежды на них
были запыленные и мятые, оружия не на-
блюдалось.
— О, — сказал Диомед, расплываясь в
улыбке и глядя на кубки в наших руках. —
Лаэртид, мы вовремя. Радуйтесь, хозяева!
— Радуйтесь! — вторил ему Одиссей, и я
увидел, что оба они пьяны в стельку. В
хлам. Вдрабадан. Пьяны настолько, что еле
держатся на ногах.
 Ликомед тоже просек ситуацию и опера-
тивно предложил гостям присесть. Одиссей
с Диомедом расположились за столом, на-
лили себе неразбавленного вина, богов по-
чтили чисто символически, по глоточку, и
сразу же опрокинули кубки в свои глотки.
От закуски оба отказались.
— Рад видеть вас в своем доме, — сказал
улыбчивый хозяин. — Много слышал о до-
блестных героях, но никогда раньше не
встречал вас, богоравные.
— Невелика потеря, богоравный хозя-
ин, — отозвался Одиссей. — Таких пьяниц,
как мы, в любой таверне двенадцать на дю-
жину.
— О, мы и правда герои, — сказал Дио-
мед. — Вчера мы победили двенадцать ам-
фор вина и сравнялись в подвигах с Гера-
клом. Сегодня мы хотим его переплюнуть.
Принесем жертву Дионису, Лаэртид?
 — Конечно, Тидид.
Они снова опрокинули кубки. Никто из
присутствующих за ними не успевал.
— Как прошло плавание? — осведомил-
ся Феникс.
— Э… спокойно, — сказал Одиссей. —
Наверное, спокойно, потому что в моей па-
мяти оно не задержалось. Правда, иногда
штормило, но только в нашей каюте, да, Ти-
дид?
— Иногда и на палубе, — сказал Дио-
мед. — Удивляюсь, как мы не выпали за
борт.
— Это была бы большая потеря для ар-
мии, — сказал Одиссей. — Если бы мы вы-
пали за борт, троянцы могли бы спать спо-
койно.
— Но недолго, — сказал Диомед.
 — Да, к счастью, основная угроза Илио-
ну — это не мы с тобой.
— Ага. Почтим Диониса?
— Сколько угодно.
Они в третий раз почтили Диониса.
Наблюдать за Ахиллом было смешно.
Сначала он пытался игнорировать присут-
ствие гостей, делая вид, что ему абсолютно
все равно, зачем они сюда пришли. Потом
его начал угнетать тот факт, что они совер-
шенно не обращают на него внимания, и он
уподобился поставленному на огонь чайни-
ку, медленно закипая. Однако пытался не
подать виду, хотя у него плохо получалось.
Он был похож на невесту, жених которой
флиртует со священником у брачного алта-
ря.
— Кстати, — сказал Одиссей. — Нам на-
до почтить не только Диониса, но и Посей-
дона. Нам, между прочим, еще обратно
плыть.
— Хорошая мысль, — одобрил Дио-
мед. — А потом мы почтим Зевса, Аполло-
на, Ареса, Гермеса, Гефеста и конечно же
Аида, в гостях у которого мы скоро окажем-
ся. А потом мы почтим всех богинь. И в
первую очередь — Афину, твою небесную
покровительницу.
— Насколько я знаю, она благоволит не
только ко мне.
— Тогда за Афину!
Вечер обещал превратиться в сплошной
марафон тостов, и я всерьез начал опасать-
ся за сохранность винных погребов Лико-
меда.
Одиссей с Диомедом выпили за Посей-
дона, как и обещали, дабы обратная дорога
была безопасной, потом за Ареса, чтобы по-
мог им в грядущих битвах, потом за Гефе-
ста, потому что оба уважали ремесленни-
ков, потом за Аполлона, потому что хорошо
поет, потом за Зевса, который самый глав-
ный, потом за Аида, у которого все будут,
потом за Гермеса, который всем поможет
оказаться у Аида, потом за Афродиту, кото-
рая устроила всем веселую жизнь, потом за
Артемиду, потому что она лапочка, потом
за Геру, потому что она жена самого глав-
ного и не выпить за нее — значит оскор-
бить этого самого главного, потом за Пер-
сефону и Деметру — без особых причин.
Исчерпав список богов, богоравные пьяни-
цы принялись пить за вождей, своих и чу-
жих.
Они выпили за семейную жизнь Мене-
лая и молодость Нестора, за мудрость Круп-
ного Аякса и рост Мелкого, за бескорыстие
Идоменея и благородство Париса, за глу-
пость Приама и трусость Гектора, за вер-
ность Елены и прозорливость Кассандры, за
грацию Калханта и беспутство Андромахи.
Мне было весело.
Эти двое умудрились упомянуть всех, и
для каждого у них нашлось доброе слово.
Если боги действительно существуют, они
должны явиться сюда персонально и разо-
рвать охальников на части.
Они оскорбили всех участников пред-
стоящей войны и если кого-то и пропусти-
ли, то лишь из-за уважения к присутствую-
щим или по причине элементарной забыв-
чивости.
Фениксу было страшно. Казалось он на
самом деле ждал здесь явления разъярен-
ных богов или, на худой конец, разъярен-
ных вождей.
Ликомед откровенно потешался.
 Патрокл хмурился, глядя за злобного
Пелида.
Ахилл молод и горяч. Его только что
оскорбили своим невниманием, ему явно
не нравились насмешки над теми, в ком он
видел своих благородных соратников или
не менее благородных противников. Он ки-
пел. Еще немного, и он схватится за меч.
Ликомед просек настроение неуязвимо-
го. Чего ему точно не было нужно, так это
чтобы в его доме пролилась кровь героев,
предназначенная для пролития в совсем
другом месте, поэтому он попытался напра-
вить разговор в интересующее Пелида ру-
сло.
— Что привело вас в мой скромный дом,
богоравные? — А сам подлил богоравным
еще вина.
— Не такой уж он скромный, — сказал
Одиссей. — Вот мой дом — тот просто во-
площение скромности.
— Это ты еще моего дома не видел, —
сказал Диомед. — Скромность — это не-
подходящее для него слово. По сравнению с
сегодняшним приемом я обитаю в нищете.
— В нищете? — спросил Одиссей. — Ты,
ванакт Аргоса, обитаешь в нищете? Это я,
жалкий басилей маленького каменистого
острова, затерянного в море, нищий. А ты
просто купаешься в роскоши.
— Богоравные! — воззвал Ликомед. —
Полно вам спорить о недостатках ваших
жилищ. Разве не дело привело вас сюда?
— Дело? — спросил Одиссей. — Ты по-
мнишь о деле, Тидид?
— Смутно.
— А я что-то припоминаю. Мы должны
разыскать какого-то юношу.
 — Да? — изумился Диомед. — Так мы
нашли уже двоих. — Он бесцеремонно ука-
зал пальцем на Ахилла с Патроклом. —
Мальцы, который из вас Пелид?
Ахилл вскочил на ноги и схватился за
меч, Патрокл схватился за Ахилла, Ликомед
попытался вклиниться между ними и гостя-
ми.
Одиссей с удивлением посмотрел на об-
наженную бронзу в руке Ахиллеса, потом
перевел взгляд на Диомеда, потом снова на
скульптурную композицию «держите меня
семеро».
— Убери меч, — сказал Ликомед. — Не
видишь, это говорят не они. Это говорит
вино, которое они выпили.
— Да, — согласился Одиссей, — это не
мы. Это вино в нас пыталось тебя обидеть.
Прими мои извинения, горячий Пелид.
 Тон, которым говорил сын Лаэрта, ни-
чуть не был похож на извиняющийся, но
Ахилл все-таки спрятал меч и позволил Па-
троклу усадить себя на место. Феникс об-
легченно вздохнул, Ликомед налил всем ви-
на.
— О, герой богоравный Ахилл, сын Пе-
лея, — сказал Одиссей. — Нас прислал сю-
да Ага… Агам… мемнон.
— Кто? — спросил Диомед.
— Старший Атрид, — уточнил Одис-
сей. — Атрид хочет пригласить Ахилла сло-
жить голову во имя его славы.
Я не совсем понял, во имя чьей конкрет-
но славы Ахилла зовут сложить голову, но
остальные, видимо, что-то поняли и не ста-
ли заострять на этой фразе внимание.
— Он зовет тебя на войну, — пояснил
Диомед. — На Трою. Ты дружен с Ага-
мемноном, богоравный?
— Нет, — сказал Ахилл.
— Ты присягал ему на верность?
— Нет, — сказал Ахилл.
— Ты видел его когда-нибудь, хоть раз в
жизни?
— Нет, — сказал Ахилл.
— Тогда тебе ничто не мешает умереть
за него, — сказал Одиссей. — Хочешь, мы
расскажем тебе об Агамемноне?
— Нет, — сказал Патрокл.
— Хороший он человек, Агамемнон, —
сказал Одиссей. — Вождь вождей, между
прочим.
— Верный муж, — сказал Диомед.
(По возвращении с войны Агамемнон
будет зарезан собственной женой, вспо-
мнил я.)
— Любящий отец, — сказал Одиссей.
(Перед началом войны Агамемнон при-
несет в жертву богам собственную дочь.)
— Стойкий военачальник, — сказал
Диомед.
(В критический момент сражения, когда
ахейцы будут проигрывать троянцам и те
доберутся до их кораблей, сложит с себя
командование, которое примет Диомед.)
— Бескорыстный друг, — сказал Одис-
сей.
(Во время войны он отберет пленную де-
вушку у Ахилла, желая унизить последнего.
У меня начало складываться впечатление,
что не один я знаю, как дальше пойдут де-
ла.)
— Короче, гнида редкостная, — подыто-
жил Одиссей.
 — Как можешь ты говорить такое о че-
ловеке, которому присягал на верность? —
спросил Феникс.
— Я присягал, — сказал Одиссей с пья-
ной улыбкой. — Я признал его владычество
над Итакой. Я клялся в верности, я клялся
исполнять его приказы, я клялся воевать за
него. Но я никогда не клялся любить его, и
я никогда не клялся его уважать.
— И ты готов высказать все это ему в
лицо? — осведомился Ахилл. — А не клясть
за глаза?
— Я высказывал, Тидид может подтвер-
дить.
Диомед кивнул.
— И Агамемнон знает, как я к нему от-
ношусь, — продолжил Одиссей, — и отве-
чает мне взаимностью. Но ничего не может
сделать, ибо я не нарушаю свою клятву. Он
хотел, чтобы я отправился на Скирос, и вот
я здесь. Он хотел, чтобы я нашел Ахилла, и
я его нашел. Правда, это было не так слож-
но, как он думал. Еще он хотел, чтобы я уго-
ворил Ахилла отправиться в Троаду, так я и
уговариваю. Поплывешь на Трою, Пелид?
— Не говори сейчас, — сказал Дио-
мед. — Подумай до утра. Мы все равно не
тронемся в обратную дорогу раньше зав-
трашнего полудня.
— Сбор войск в Авлиде, — сказал Одис-
сей. — Еще вина, Тидид?
— Не откажусь.
Они выпили.
— Не держи на нас зла, Ахиллес, — ска-
зал сын Лаэрта. — Мы будем горды биться
плечом к плечу с сыном Пелея.
— И с твоим другом Патроклом.
 — И мы всегда будем рады выслушать
совет твоего учителя Феникса, — сказал
Одиссей.
Про Ликомеда он ничего не сказал, оче-
видно, у правителя Скироса был «белый
билет». И только тут сын Лаэрта заметил
меня. Или сделал вид, что только что заме-
тил.
— Боюсь, я забыл твое имя, богоравный.
— Это Алекс, сын Виктора, — сказал Па-
трокл. — Мы встретили его сегодня днем
на берегу.
— Алекс, сын Виктора? — повторил
Одиссей. — Откуда ты, богоравный Алекс?
— Издалека.
— Он говорит, что боги дали ему дар
видеть на расстоянии, знать, что происхо-
дит сейчас по всему миру. И даже стены не
преграда для его всепроницающего взо-
ра, — сказал Патрокл.
— Это полезный дар, — признал Одис-
сей, — особенно во время войны. Хотя я ни-
когда и не слышал о подобном.
— Не оскорблю ли я богоравного Викто-
рида, если попрошу продемонстрировать
мне его дар? — спросил Диомед.
— Нет, тем более я обещал Ахиллу пока-
зать его.
— Отлично, — сказал Диомед. — Скажи
мне, богоравный, чем занят сейчас наш
вождь вождей?
Я активировал терминал и ввел имя.
Мои манипуляции не остались незамечен-
ными для сына Лаэрта, и он более внима-
тельно стал смотреть на мои руки.
Я не стал закрывать глаза. Так изобра-
жения наслаивались друг на друга, но не
создавалось впечатление, что я сплю. На-
против, казалось, что я всматриваюсь в
даль.
— Агамемнон сидит в своем шатре на-
едине с Менелаем и амфорой вина.
— Что делает сейчас моя жена?
Перенастройка. Я точно знал, что за Пе-
нелопой тоже ведется наблюдение.
— Спит, как и положено в столь позд-
ний час.
Одиссей улыбнулся:
— Что делает Аякс Большой?
Ввод.
— Тешит свой приап в обществе рабы-
ни.
Ахилл с Патроклом сияли, как мальчиш-
ки, которым дали потрогать космический
корабль. Феникс недоверчиво улыбался.
 — Да простит меня богоравный
Алекс, — сказал Одиссей, — но это не дока-
зательство. Сейчас уже ночь, и вполне есте-
ственно, что кто-то объят Морфеем, кто-то
возносит хвалу Эроту, а кто-то приносит
жертвы Дионису. В твоих словах нет ничего
удивительного, я тоже мог ответить так же.
— Что убедит тебя, Лаэртид?
— Мой друг Диомед выйдет в соседнюю
комнату, — сказал Одиссей. — Посмотри,
что он будет там делать. А когда он вернет-
ся, он подтвердит твои слова. Согласен?
— Конечно, — сказал я.
Учитывая, сколько здесь собралось пер-
сонажей реалити-шоу «Троя», «насекомых»
тут должно быть не меньше пары дюжин. А
может, и больше. Но пересчитывать мне
было лень.
 С выходом Диомеда возникла неболь-
шая проблема. Оказалось, что Диомед так
хорошо посидел, что почти забыл, как хо-
дить. Лишь после трех неудачных попыток
ему удалось подняться на ноги и выползти
в соседнюю комнату.
Обратно он не торопился.
— Ну, что он делает? — спросил Одис-
сей.
— Спит, — сказал я. — Лежит на полу и
спит.
— На спине или на животе?
— На правом боку. Левая нога согнута в
колене, правая рука под головой.
Одиссей встал и, продемонстрировав
неожиданно твердую походку, сходил по-
любоваться на спящего приятеля, после че-
го вернулся за стол.
 — Ты прав, богоравный Викторид, —
сказал Одиссей. — Воистину ты щедро ода-
рен богами.
— Я распоряжусь, чтобы богоравному
ванакту Аргоса предложили достойный его
отдых, — сказал Ликомед и удалился.
— Я тоже хочу кое-что показать, — ска-
зал Ахилл и хлопнул в ладоши.
Феникс тут же сослался на усталость и
смылся. Он знал, что произойдет через счи-
таные минуты.
Я тоже знал. Я наблюдал эту сцену три-
жды во время своей подготовки.
В мегарон вошел молодой раб. У него
было атлетическое телосложение, ростом
он не уступал и Крупному Аяксу, но в глазах
парня затаился страх.
— Ты хочешь свободы? — обратился к
нему Ахилл.
 — Нет, господин, — испуганно ответил
раб.
— Тогда я изменю вопрос. Ты хочешь
жить?
— Да, господин.
— В том углу мегарона лежат доспехи и
оружие. Ты можешь выбрать все, что захо-
чешь, а у меня будет только этот меч. Срази
меня, и ты будешь свободен.
Раб вооружился по полной программе.
Панцирь закрывал его тело, шлем — голо-
ву. В одной руке он держал щит, а в другой
меч, который был в два раза длиннее меча
Пелида.
Судя по глазам, раб был готов к смерти.
Боялся ее, но был готов.
Ахилл пошел на него.
 Дэн

Макс вернулся с двумя чашками кофе, и

мы снова вонзили свои взгляды в монитор.
На экране полковник Трэвис внедрялся в
чуждую нам культуру, и мы нервничали.
Кто знает, как поведут себя эти греки.
Вдруг они примут его за лжеца и самозван-
ца, кем он в принципе и являлся, и захотят
принести его в жертву своим кровожадным
богам. Или захотят принести его в жертву
по какой-нибудь другой, не менее убеди-
тельной для их времен причине. Я, конеч-
но, не дурак, по крайней мере, мне хочется
на это надеяться, но даже гений не спосо-
бен просчитать абсолютно все варианты.
 Все прошло нормально. Небольшая доля
лести, и Киборг готов был есть с его руки,
Дружок целиком доверял суждениям Ки-
борга, а Рыжий с Алкашом настолько пья-
ны, что готовы были проглотить любую
чушь про дары богов.
И уже после того, как из мегарона выне-
сли тело разрубленного чуть ли не пополам
раба, после того, как Ахилл и Патрокл, об-
няв друг друга за плечи, удалились к себе,
после того, как вернувшийся Ликомед про-
водил гостей в отведенные им покои, сын
Лаэрта пришел поговорить с полковником
Трэвисом.

Полковник Трэвис
 В бытность мою разведчиком мы прохо-
дили множество разнообразных спецкур-
сов, которые и не снились обычным людям
даже в кошмарных снах.
Инструкторы накачивали нас виски до
такой степени, когда благородный напиток
начинал течь у нас из ушей, а после этого
проводили тесты на внимательность, логи-
ческое мышление, память или просто и без
затей устраивали нам проверку рукопаш-
ным боем. Порой это было жестоко, но че-
рез какое-то время некоторые из нас научи-
лись поглощать чудовищные количества
алкоголя и при этом сохранять трезвость и
в мышлении, и в реакциях.
Не знаю, где учили этому искусству
Одиссея, но Диомеда на тех курсах и близ-
ко не было. Доблестный ванакт Аргоса хра-
пел во всю мощь своей глотки, а мы с Одис-
сеем стояли на балконе, глядя на спокойное
море и лунную дорожку, бегущую к дворцу,
и в голосе Лаэртида не было и сотой доли
того опьянения, которое он так удачно сы-
грал в мегароне.
— Зачем ты здесь, Алекс?
— Что ты имеешь в виду?
— Зачем ты на Скиросе? — спросил
Одиссей. — Только не пытайся мне лгать.
Лгать такому лжецу, как я, бессмысленно. И
я не поверю в сказку, что ты хотел посмо-
треть вблизи на такого героя, как наш Пе-
лид. Все его геройства либо в будущем, ли-
бо в его воображении.
— Я хочу попасть в Троаду, — сказал я.
Этому парню лучше не врать. По крайней
мере сейчас.
— Зачем тебе наша война?
— Я прибыл издалека, Лаэртид, очень
издалека. Ты даже не слышал о той стране,
в которой я живу, ибо она лежит слишком
далеко отсюда.
— За Гипербореей?
— Да.
— Ты проделал долгий путь.
— Не по своей воле, — сказал я. — Мой
правитель направил меня сюда. Он прослы-
шал о грядущей великой войне и хочет,
чтобы я стал свидетелем этих событий.
— Но ты и так все видишь, — заметил
Одиссей.
— Смотреть издалека — это одно де-
ло, — сказал я. — И совсем другое — смо-
треть на что-то, находясь внутри этого.
— Но зачем твоему правителю такая ин-
формация? Он хочет воевать с нами и по-
слал тебя в качестве лазутчика?
— Поверь, война меж нашими держава-
ми невозможна, — сказал я. — Тот путь, что
проделал я, не сможет пройти ни одно вой-
ско.
И скажите мне, что я вру.
— Ты не врешь, — сказал Одиссей. — А
жаль. Какое-то время я думал, что ты подо-
слан правителем Трои, чтобы убить Ахилла.
Я бы не стал тебе мешать.
— Вот как?
— Он болен, — сказал Одиссей. — Но я
не знаю, как называется эта болезнь. Он
убьет меня, по крайней мере попытается
меня убить, если я назову его безумным, но
он безумен. Он должен был родиться бо-
гом, волею Зевса был рожден человеком,
однако его мать сделала все, чтобы челове-
ком он так и не стал.
— Ты не боишься быть столь откровен-
ным со мной?
 — Нет, — сказал Одиссей. — Не спра-
шивай почему, я не знаю. Я чувствую людей
и чувствую, что могу тебе доверять. И я ви-
дел, какими глазами ты смотрел на Ахилла.
Он нравится тебе не больше, чем мне.
— Ты прав. Он — зверь.
— Невелик подвиг — убить раба, — ска-
зал Одиссей. — Для того чтобы разрубить
человека от плеча до пояса, нужна только
сила. Для того чтобы быть героем, одной
силы мало. А мальчик хочет быть героем,
более великим, чем его отец.
— Такова его судьба.
— Судьбе надо помогать, — сказал
Одиссей. — Не судьба делает человека ге-
роем, а сам человек. Хотя, на мой взгляд,
это самая глупая цель, какая только может
быть в жизни, — стать героем. Век героев
короток.
 — Зато их слава живет в веках.
— Плевать мне на такую славу, — сказал
Одиссей, чье имя стало нарицательным и
чьи подвиги вошли в легенды. — Я не уви-
жу этой славы, и мне в ней мало прока. Я
хочу любить свою жену, видеть, как взро-
слеет и мужает мой сын, я хочу посмотреть,
каким человеком он станет, я хочу увидеть
внуков и знать, что мой род, берущий нача-
ло от самого Гермеса, будет продолжен.
О том, что по другой линии родоначаль-
ником Лаэртида считался сам Зевс, Одис-
сей скромно умолчал. Или не скромно? Не-
ужели он ставит Гермеса выше его небесно-
го отца?
Одиссея очень беспокоит сын Пелея.
Почему?
Удар у Ахилла хороший, это надо при-
знать. Но техники никакой. На оборону он
вообще плюет, ну это и понятно, на кой
черт ему оборона, если у него броня вместо
кожи.
Я с расстояния двух метров видел, как
дважды выпады раба, с которым забавлялся
Пелид, достигали цели, и оба раза лезвие
не рассекало человеческую плоть, а отска-
кивало от нее, словно натыкаясь на невиди-
мую преграду.
Я этого не понимаю.
Я мог бы предположить, что под хито-
ном Ахилла надет панцирь, но видел, что
панциря не было. Остается только согла-
ситься с версией Дэна о случайной мутации
сына Пелея. Интересно, а кто на самом деле
была его мать? Судя по тому, что я видел,
она была крокодилом.
Зато теперь я понял, что Диомед с Одис-
сеем не случайно явились во дворец пьяны-
ми и не случайно передали приглашение
Агамемнона таким образом, что согласить-
ся на него мог только идиот. Выполняя по-
ручение вождя вождей формально, они сде-
лали все от них зависящее, чтобы сын Пе-
лея никогда не оказался под Троей.
Но я сильно сомневался, что у них что-
то получится.
Убийство было единственной страстью
Ахиллеса.

Зрители

— Это нонсенс, уважаемый. Я перерыл

все источники, но ни в одном из них не
встретил упоминания об Алексе, сыне Вик-
тора. Такого героя на стороне ахейцев про-
сто не было.
 — До сих пор они довольно точно при-
держивались сюжета. Были, не спорю, мел-
кие несоответствия, но все их легко было
объяснить. И они показывали быт, очень
похожий на тот, что царил в древние време-
на. Но этот Алекс вообще ни в какие ворота
не лезет.
— Я вам больше скажу, коллега. Вик-
тор — это не греческое имя, а римское, в
переводе с латыни означает «победитель».
— Как человек может носить римское
имя, если до основания Рима еще несколь-
ко веков?
— Это явное несоответствие, коллега,
явное. И что это за страна, которая нахо-
дится за Гипербореей, если эллины счита-
ли Гиперборею краем света? За ней была
только вселенская река Океан, в чьи воды
бросались уставшие от жизни гиперборей-
цы.
 — Этот Алекс не похож на грека. И
слишком светлокож для эфиопа или еги-
птянина.
— Он похож на англосакса, но это пол-
ный бред. Кельт?
— Или викинг. А что вы думаете о его
«даре»?
— Высосано сценаристами из пальца.
Полный бред.
— Согласен, коллега. И еще я не могу
понять, на кой черт они делают из Ахилла
маньяка-убийцу.
— Ну, скажем, образ Ахилла был изна-
чально далек от идеала.
— Не до такой степени, коллега. Не до
такой.
— А что вы думаете о Гекторе, коллега?
 — Какой-то он вялый. Совсем не похож
на того великого героя, которого описывает
Гомер.
— Но ведь война еще не началась.

— Не, пацаны, я вам точно говорю, Гек-

тор — не жилец. Видали, какой у Ахилла
удар?
— Нехилый удар.
— А как эти клоуны нажрались? Диомед
еще заснул на полу. Совсем как ты на про-
шлой неделе.
— Бухать не умеет.
— Зато Одиссей хорошо держался.
— А что они там за пургу несли про всех
остальных?
— Пьяные, вот и несли.
 — Но, согласитесь, пацаны, Ахилл —
просто красавец!
— А то! Наш парень.
— Реальный пацан. Не то что этот Гек-
тор. Цветочки-лютики, розовые сопли.
Драться-то он когда будет?
— Да не умеет он драться. Понты одни.
— Лох.

— Я вот никак не пойму, дорогая, если у

Елены с Парисом такая любовь, почему они
спят вместе только раз в неделю? Гектор
свою красавицу каждую ночь обхаживает.
— Эней тоже каждую ночь, и не только
свою. Вот кто жеребец настоящий.
— Да, Эней просто натуральный мачо.
Наверное, скоро и до Елены доберется.
 — Она в страданиях. Ей не до любви. За
ней скоро муж пожалует.
— Он тоже в Спарте времени не теряет.
— А что, имеет право. Жена от него сбе-
жала, вот и тешится с кем попало.

— Видел Ахилла?
— Видел. Легко быть героем, когда от
тебя мечи отскакивают.
— Но рубанул от души, скажешь нет?
— Дури много, не спорю. Только псих
он какой-то.
— Времена были такие, брат. Все они
психи. Вчера ночью серия с Аяксом была.
— Я проспал.
— Он такие булыганы ворочает — на-
шим качкам и не снилось. Килограмм пять-
сот от груди жмет, не иначе.
— Это ты загнул.
— Ничего не загнул. Смотри телевизор
внимательнее, может, повторят.

ГЛАВА 7

Полковник Трэвис

Рассвет подарил Трое нового врага —

Ахилл изъявил желание отправиться на
войну. По лицам страдающих от похмелья
ахейских вождей было сложно разобрать,
рады ли они такому решению сына Пелея, и
если рады, то насколько.
Зато на лице Ликомеда читалось явное
облегчение. Он был рад избавиться от го-
стя, изрядно уменьшившего поголовье его
рабов.
Во время легкого завтрака Одиссей
предложил подкинуть меня на своем кора-
бле до Авлиды, и я принял его предложе-
ние, что явно не понравилось Ахиллу.
Почему-то он считал, что я должен сопро-
вождать его.
Очевидно, Патрокла, Феникса и мирми-
донцев ему было мало. Он хотел иметь под
рукой как можно больше свидетелей своего
героизма.

Плавание оказалось довольно прият-

ным, похоже, что Посейдон не затаил оби-
ды на моих спутников. Море было спокой-
ным, небо безоблачным, а ветер попутным.
Вопреки моим ожиданиям Одиссей и
Диомед отнюдь не предавались постоян-
ным пьянкам. Сын Тидея напивался только
два раза, причем исключительно в своей ка-
юте, и не мозолил нам глаза.
Одиссей любил сидеть на корме и смо-
треть на море. Сын Лаэрта был задумчив и
немногословен. Его явно снедала внутрен-
няя тоска.
Странно, но он совсем не расспрашивал
меня о моей далекой стране, и заготовлен-
ная мною с Дэном легенда пока пылилась
на полках моего черепа в ожидании своего
часа.
Изредка я подключался к центральному
компьютеру и наблюдал за остальными
действующими лицами. Чаще прочих я уде-
лял внимание Гектору.
Мне был интересен этот человек —
главная надежда обреченного Илиона. Го-
мер говорил о нем как о доблестном воине,
втором герое, уступающем лишь Ахиллесу.
Одиссей и Диомед отзывались о наследни-
ке Приама весьма уважительно.
Матросы Одиссея побаивались славы
троянского лавагета. Говорили, что Гек-
тор — лучший воин не только Малой Азии,
но, возможно, и всего мира.
Пока я не видел в нем воина.
Я ни разу не видел Гектора с оружием.
Он проводил все свое время с женой и сы-
ном, словно чувствовал, что ему не удастся
насладиться семейной жизнью по полной
программе.
У него была впечатляющая мускулатура,
торс украшало несколько старых шрамов,
волосы, несмотря на небольшой возраст,
посеребрила седина.
Он никогда ни с кем не конфликтовал,
даже с Парисом, уходя от возможных ссор с
ловкостью умудренного дипломата.
 За годы своей профессиональной дея-
тельности я научился разбираться в людях
не хуже Одиссея и прекрасно видел, что пе-
редо мной далеко не весь Гектор. Да, Гек-
тор в мирной жизни именно таков. Но я
знал, что Гектор на войне будет совсем дру-
гим.
Меня не могла обмануть нарочитая ме-
длительность его движений и неуклюжая,
чуть косолапая походка.
Равно как и нежелание брать в руки меч.
Гектор не был героем и не хотел им
быть. Зато он был солдатом, что куда более
ценно.
Армия, состоящая из солдат, всегда
справится с армией, состоящей из сплош-
ных героев.
 Дэн

Одной из главных интриг нашего боль-

шого шоу должно было стать противостоя-
ние Ахиллес — Гектор, но никакой интриги
я пока не видел.
Ахиллес раздавал авансы направо и на-
лево, постоянно упражняясь с оружием и
сражая рабов Ликомеда чуть ли не каждый
вечер. Но даже мне было видно, что он не
воин. Пока.
Похмельный Диомед и то выказывал
больше мастерства, чем горячий сын Пелея.
Оно и понятно, если на тебе нет непроби-
ваемой брони, покрывающей тело от голо-
вы до пятки, тебе просто необходимо хоро-
шо владеть оружием, чтобы выжить. Един-
ственным весомым козырем Ахилла была
его неуязвимость.
Конечно, Ахилл молод, и у него нет ни-
какого боевого опыта. Возможно, мастер-
ство к нему еще придет. Должно прийти,
коли уж он стал величайшим воином в ми-
ре. Но сейчас я видел только честолюбиво-
го юнца, мечтающего о славе.
Аякс был сильнее его.
Диомед был лучше на мечах и на копьях.
Одиссей и Тевкр могли дать ему боль-
шую фору в стрельбе из лука.
Менелай превосходил его в колеснич-
ном бою.
Патрокл ничем не уступал ему в скоро-
сти.
Правда, все они были уязвимы, а он —
нет.
 Неужели этого хватит, чтобы войти в
историю?
Его главного противника уважали все.
кроме наших зрителей. Даже надменный
Агамемнон отдавал Гектору должное и при-
зывал всех своих соратников избавиться от
Приамида в первую очередь. Крупный Аякс
похвалялся, что проломит Гектору голову
своим молотом, но и в его глазах мелькала
тень сомнения.
Жалко, что мы не включились в их эпоху
чуть раньше. Хотелось бы посмотреть, как
Гектор добился такого пиетета.
Сейчас Гектор не делал ничего, что дало
хотя бы ничтожную возможность заподо-
зрить в нем воина.
Из всех троянцев лучший у зрителей
рейтинг имел Эней Основатель. Он и кра-
савец, он и на мечах дерется, пока, правда,
на деревянных, он и вина выпить не дурак,
и чужих жен соблазнять мастер не хуже Па-
риса. Он и будущий основатель Римской
империи. Наслаждается жизнью по полной
программе.
Парис был хорош только в стрельбе из
лука. Тут он мог потягаться с самим Одис-
сеем или с Тевкром. Во всем остальном сын
Приама был посредственностью. Даже за-
получив себе в жены прекраснейшую жен-
щину всех времен и народов, он предавался
плотским утехам лишь раз в неделю.
Единственным всерьез озабоченным
войной троянцем казался Циклоп. Он без
устали муштровал свою армию чуть ли не
круглые сутки, ежедневно докладывал о
своих достижениях Приаму и постоянно от-
правлял гонцов в близлежащие деревни и
города за подкреплением.
И именно здесь мы нашли первое круп-
ное несоответствие действительности и
рассказов Гомера и прочей честной компа-
нии. В союзники Трое никто особо не рвал-
ся. Правители ближайших государств, про-
слышав о войне, посылали Приаму завере-
ния в полной поддержке, обозы с оружием
и провизией, но на этом их поддержка и за-
канчивалась. Если они и отправляли в Трою
свои отряды, то обычно это была сотня-
другая воинов, среди которых превалирова-
ла романтически настроенная молодежь,
служащая в бою разменной монетой.
Лишь десяток опытных воинов и ни од-
ного ветерана.
Похоже, троянцам предстояло умирать в
одиночестве.
В «Илиаде» Гомер хотел показать, как
сплачиваются народы в минуту опасности,
реальность же была более логичной. Кто
хочет умирать за чужую бабу?
 И хотя кое-кто и понимал, что, быстро
захватив Трою, Агамемнон не остановится,
соседи предпочитали выжидать. А вдруг
Троя окажется крепким орешком и просто-
ит лет десять, пока у Агамемнона и его ар-
мии пропадет желание продолжать поход?

Пока полковник Трэвис наслаждался

плаванием в обществе Одиссея и Диомеда,
Приам собрал в Трое военный совет.
Присутствовали: сам Приам, двое его
сыновей — Гектор и Парис, их дальний
родственник — Эней и конечно же деятель-
ный Циклоп. Узкий круг доверенных лиц.
— Ахейцы готовы выступить в течение
месяца, — сказал Приам. — Их основные
силы уже собраны в Авлиде. Ждут они
только опоздавших и попутного ветра.
 — Мы собрали двадцать тысяч чело-
век, — сказал Циклоп.
— Этого мало, — сказал Гектор. — По
сообщениям наших лазутчиков, Агамемнон
готов выставить против Трои семьдесят ты-
сяч воинов.
Парис нахмурился. Чувствует часть сво-
ей вины? Или просто боится?
— Так называемые союзники шлют нам
заверения в своей дружбе, — сказал Ци-
клоп. — Провизию, оружие, но не войска.
Они уже списали нас со счетов.
— Этого следовало ожидать, — сказал
Гектор. — Сила ахейцев уже запугала всех
остальных.
— Пафлагонцы еще не прислали от-
вет, — сказал Циклоп. — Но…
— Помощи со стороны не будет, — ска-
зал Гектор. — Нам надо рассчитывать толь-
ко на себя.
— Мы будем драться, — заявил Эней. —
А боги решат, кто больше достоин победы.
— Мне кажется, они уже решили, — ска-
зал Гектор. — Нам нет надежды на людей и
на богов. Судьба Трои безразлична Олим-
пу. Это в лучшем случае.
— Не оскорбляй богов, сын. Они могут
разгневаться.
— А что, может быть еще хуже? — Гек-
тор горько усмехнулся. — Отец, мы одни в
этой войне. Помощи ждать неоткуда. Но
глупо сидеть, сожалеть о боязливости сосе-
дей и безропотно ждать Агамемнона. Надо
действовать.
— И что ты предлагаешь?
— В первую очередь нам надо вывести
наш флот из бухты, — сказал Гектор. —
Если мы не сделаем этого вовремя, то поте-
ряем его.
— Вывести из бухты? — спросил Ци-
клоп. — Но куда?
— Навстречу ахейцам, — сказал Гектор.
— Сотня наших кораблей против полу-
тора тысяч ахейских судов? — спросил
Приам. — Это просто безумие, сын.
— Нет, если мы не ввяжемся в крупное
сражение, — сказал Гектор. — Наши кора-
бли быстроходны, и мы должны перенять
тактику пиратов. Ударить быстро, нанести
максимальный урон и раствориться в море.
Мы не сможем потопить флот Агамемнона,
но нанесем ему ущерб, и ахейцы задумают-
ся, будет ли все так просто, как они полага-
ют.
— И кто возглавит этот флот само-
убийц?
 — Я, — сказал Гектор.
— Я поплыву с тобой! — воскликнул
Эней.
Парис инициативы не проявил.
— Не в этот раз, Эней, — сказал Гек-
тор. — Ты останешься в городе, Анхисид, и
будешь готовить его к осаде.
— Ваш поход обречен на гибель, — ска-
зал Циклоп.
— Наш флот обречен в любом случае, —
сказал Гектор. — Так давайте продадим его
подороже. Я возьму с собой только добро-
вольцев, отдающих себе отчет в том, что
для большинства это будет последнее пла-
вание.
— Нет, ты никуда не поплывешь, сын, —
сказал Приам. — Троя не может потерять
своего лавагета накануне войны.
 — Троя его не потеряет, — сказал Гек-
тор. — Я вернусь, и готов поклясться в этом
самым дорогим, что у меня есть, — здоро-
вьем сына.
Интересно, что помешает троянскому
флоту выступить, подумал я. Гомер не упо-
минает о морских сражениях в период Тро-
янской войны.
А ведь это странно, если задуматься. Ку-
да, по версии слепца, делся троянский
флот?
Скоро мы все узнаем.

Реалити-шоу «Троя»

Берег Авлиды. Три недели перед отплы-

тием ахейского флота
 Братья Атриды

— Скажи, что ты сделаешь с Еленой, ко-

гда вернешь ее? — спрашивает Агамемнон.
Они с Meнелаем сидят в шатре вождя
вождей, перед ними небольшой столик, за-
валенный военными картами. Агамемнон в
полном боевом доспехе, он только что при-
шел с берега, где при параде встречал при-
бывшее войско Нестора Пилосского. Почти
две сотни кораблей.
Менелая официоз миновал. Он все вре-
мя проводит в шатре брата и строит планы
мести.
— Я накажу ее, — говорит Менелай.
— Убьешь? — интересуется Агамемнон.
 — Я убью Париса, — говорит Мене-
лай. — Выпущу ему кишки и буду смотреть,
как он умирает, корчась в муках. Но Елену я
убивать не буду. Нет.
— Она снова воцарится в Спарте?
— Никогда. Она мне больше не жена. Я
превращу ее в свою рабыню, красавица бу-
дет мыть мне ноги и ублажать меня, но не
как мужа, а как хозяина. И каждый вечер ее
будет ждать плеть.
— Ты жесток и злопамятен, младший
брат.
— Эта женщина предала меня.
— Но сослужила хорошую службу для
нашей будущей империи, империи потом-
ков Пелопса. За это ее следует вознагра-
дить.
— Я же сказал, что оставлю ей жизнь.
 Агамемнон улыбается:
— А что ты думаешь об Ахиллесе?
— Он — пес. Он нужен нам.
— Говорят, что он безумен и им невоз-
можно управлять, — замечает Агамемнон.
— Псами не управляют, — говорит Ме-
нелай. — Их спускают с цепи.
— Я считаю так же, брат. И он отклик-
нется на наш призыв.
— Да, хотя я думаю, что эти ублюдки
сделают все, чтобы он остался на Скиросе.
— Ты не любишь ванакта Аргоса и баси-
лея Итаки?
— Нет, брат. Они не уважают нас.
— Но служат нам, — говорит Ага-
мемнон. — Они нужны нам, по крайней ме-
ре сейчас. Под началом этого аргосского
пьяницы огромное войско, а его гетайрам
нет равных в копейном бою.
— А итакиец? Он приведет под стены
Трои жалкий десяток кораблей.
— Воины уважают его хитрость.
— Как бы она не обернулась против нас.
Агамемнон довольно улыбается.
— Поверь мне, я целиком контролирую
хитрозадого сына Лаэрта, он у меня в руках.

Реалити-шоу «Троя»

Берег Авлиды. Три недели перед отплы-

тием ахейского флота

Сводные братья Теламониды

 — Мне надоело ждать, — говорит
Аякс. — Я жажду крови троянцев.
— Скоро мы прольем реки крови, — от-
вечает Тевкр. Они сидят под кронами дере-
вьев и потягивают вино. Неподалеку слуги
жарят на углях мясо, — Подожди еще не-
много.
— Скоро сюда прибудет этот мальчиш-
ка, Ахилл. Я не верю ни единому слову в
этих россказнях о том, как он велик, могуч
и отважен.
— Ты все равно лучший, брат.
— Говорят, Ахилл похвалялся, что сра-
зит Гектора в первом же бою.
Тевкр пожимает плечами.
— Убийца Гектора обретет славу в ве-
ках, — говорит Аякс.
 — Я уверен, что это будешь ты. А я убью
Париса.
— Парис — лучник, как и ты.
— Вот именно. Я уверен, что его не бу-
дет в самой гуще боя, с мечом или с копьем
до него не добраться. Это будет поединок
лучников.
— Тут у тебя есть соперник.
— Ты говоришь об Одиссее?
— Конечно. Я помню, на состязаниях он
выигрывал у тебя.
— То были состязания, — говорит
Тевкр. — Одиссей хитер, но не слишком
храбр. Я застрелю Париса, и Одиссей мне
не помеха. А ты смотри, чтобы тебя не опе-
редил Диомед.
— Он так заливает глаза перед боем, что
не отличит копья от лопаты.
 — Аргосец страшен в битве, — говорит
Тевкр.
— Особенно с похмелья.

Реалити-шоу «Троя»

Берег Авлиды. Три недели перед отплы-

тием ахейского флота

Калхант-прорицатель и Нестор, Кон-

ник Геренский

Пока на берегу слуги разбивают шатер

для Нестора, сам старец принимает пригла-
шение пророка Калханта. Они отправляют-
ся в палатку прорицателя, слуги приносят
им закуски, фрукты, наливают вино.
Когда Нестор и Калхант остаются одни,
между ними завязывается беседа.
— Как прошло плавание, богоравный?
— Посейдон благословил наш путь. Мы
не встретили ни единого облака на пути
сюда.
— Потому что эта война угодна бо-
гам, — говорит Калхант. — Участь Трои
предрешена, город падет.
— Были знамения?
— Предостаточно, богоравный. Ага-
мемнон пользуется расположением самого
Зевса.
— Это достоверный факт? — спрашива-
ет Нестор.
Калхант пожимает плечами.
 — Одиссей с Диомедом еще не прибы-
ли?
— Пока нет.
— Как ты думаешь, они уговорили Ахил-
ла?
— Я видел будущее, — говорит Кал-
хант. — Ахиллес примет участие в войне и
покроет себя славой.
Нестор хмурится:
— Он переживет войну?
— Нет. Ты же знаешь пророчество, бого-
равный. У сына Пелея есть два жребия —
либо он остается дома, проживает долгую и
счастливую жизнь, умирает, окруженный
любящими внуками, и остается безвест-
ным. Либо он отправляется на войну и до-
бывает славу, которая останется жить в ве-
ках, но умирает молодым.
 — Богоравный Калхант, я хочу знать,
кто переживет эту войну.
— Ты, богоравный.
— Кто еще?
— Я не могу говорить про всех. Будущее
лишь частично открыто мне, а часть его за-
крывает туман.
— О ком ты знаешь, прорицатель? Кто
выживет и будет пировать на руинах Трои?
— Агамемнон с Менелаем, это точно.
— Еще.
— Бешеный аргосец.
— Диомед? Смерть обходит его, потому
что не может вынести запаха вина. Еще.
— Лаэртид.
— Этот змей может обмануть даже Тана-
тоса. Скажи, выживут ли Аяксы?
 — Этого я не знаю.
— А критянин?
— В его будущем тоже полно тумана.
— А Паламед с Эвбеи?
— Точно не выживет.
— Выбор небогат.
— А почему ты спрашиваешь, богорав-
ный?
— Просто любопытно, пророк.
— Тевкр выживет.
— Тевкр мне неинтересен.
— А троянцы?
— Троянцы тоже. А что, среди них будут
выжившие?
— Среди вождей только один.
 — Кто?
— Анхисид.
— Эней… Ему, должно быть, крупно по-
везет.
— Наверное. Я не знаю, как ему это
удастся, но он переживет падение Трои. А
Гектор и Парис падут на поле битвы.
— А Приам?
— Погибнет.
— Война продолжится и после Трои?
— Это мне неизвестно.

Дэн
 Что-то Нестор мудрит. В то время как
остальные хвастаются, кто кого убьет и уне-
сет больше добычи, он интересуется, кто
переживет войну. Простое любопытство?
Тогда почему его интересуют только вожди,
а судьба того же Тевкра ему неинтересна?
Какие планы могут быть у этого стари-
ка?
Рейтинг нашего сериала рос по мере
приближения войны. Конечно, мы еще не
охватили пятьдесят процентов аудитории,
как этого желал мистер Картрайт, но дело к
тому шло. Что касается прогнозов относи-
тельно собственного бизнеса, нашему шефу
не было равных.
Сообщение о том, что на самом деле
«Троя» не сериал, а реалити-шоу, вызовет
фурор. Рейтинг подскочит до небес, вне
всякого сомнения.
 Сейчас больше всего зрителей интересу-
ют два вопроса. Где проходят крупномас-
штабные съемки, и откуда мы выкопали
столько никому не известных артистов.
Мне доподлинно известно, что некото-
рые спутники-шпионы наших конкурентов
прочесывают весь земной шар в поисках
древнегреческих декораций. Их тоже ожи-
дает большой сюрприз.
Стоит только кому-то из сотрудников
нашего проекта выйти в город, его тут же
осаждают толпы репортеров и зевак. Всех
интересуют подробности.
Интернет просто кипит от всевозмож-
ных домыслов и догадок. Самая любопыт-
ная из них — съемки идут под землей.
Но даже самая безумная из догадок да-
лека от правды.
 ГЛАВА 8

Полковник Трэвис

Лагерь ахейцев в Авлиде поражал во-

ображение и даже издалека так ударял в
нос, что я трижды пожалел о невозможно-
сти протащить сюда сигары. Когда семьде-
сят тысяч человек, а именно столько вои-
нов насчитывало войско Агамемнона, жи-
вут, едят и гадят на одном участке земли,
вонь поднимается до небес.
Насколько хватало глаз береговая линия
была забита кораблями. Диомед сказал
мне, что сейчас их уже около тысячи двух-
сот и ожидаются еще.
Берег был переполнен шатрами, палат-
ками, всевозможными навесами и хибара-
ми. Горели костры, над лагерем стояла
плотная дымовая завеса от тысячи поход-
ных кухонь. Дышать поначалу было трудно,
но потом я привык.
Мы прибыли на участок, занятый воина-
ми Аргоса. Дюжие молодцы вытащили ко-
рабль на берег, гребцы с нашего судна тут
же разбрелись по палаткам, дабы обсудить
последние новости. Диомед, даже не пере-
одевшись после путешествия, велел запря-
гать колесницу. Он спешил с докладом к
вождю вождей.
Лагерь итакца был расположен поблизо-
сти, и я отметил, что народу у Лаэртида не-
много. Двадцать кораблей против сотни с
лишним судов Диомеда. Все-таки Итака бы-
ла не слишком большим островом.
Одиссей сказал, что саламинцев под
предводительством Аякса Крупного еще
меньше, да и Ахилл не может похвастаться
большим количеством своих мирмидонян.
Одиссею было наплевать, сколько наро-
ду находится под его командованием. Он не
горел особым желанием драться и, уважая
подобное нежелание своих подданных, за-
брал со своего острова только тех, кто до-
бровольно последовал за ним.
Наверное, он был хорошим правителем.
За ним все-таки пошло много людей.

Дэн

Когда корабль, привезший Алекса в

Авлиду, причаливал к берегу, небольшой
флот Ахиллеса преодолел уже больше поло-
вины пути.
 Конечно, с Киборгом были его неизмен-
ные спутники. Черт побери, Ахиллес еще
ни разу не спал с Патроклом. Откуда же та-
кие нежности?
Может быть, они станут любовниками
только в Троаде?
Или не станут вовсе. Может быть, их
действительно не связывает ничего, кроме
крепкой мужской дружбы. Коя никак не мо-
жет объяснить ту неистовую ярость, в кото-
рую приведет Ахиллеса смерть Патрокла.
На мой взгляд, так переживают только
смерть возлюбленных.
Может, я чего-то не понимаю. Реальный
Ахилл вообще не похож на человека, спо-
собного испытывать такие эмоции, как лю-
бовь.
Алекс прекрасно проводил время в став-
ке Одиссея. Сын Лаэрта даже предоставил
полковнику отдельный шатер и личного
ординарца. За что такие почести? Только
ли за дар видеть на расстоянии?
Хотя все мы люди взрослые и прекрасно
понимаем, как ценен такой дар в условиях
войны. Все равно как если бы одна из сто-
рон заполучила в свое распоряжение сеть
орбитальных спутников-шпионов.
Тем временем флот Илиона готовился к
выходу из бухты. Гектор прощался с женой.
Гомер, видишь ли ты это? Не могу по-
нять, как великий слепой упустил такую
важную деталь.
Или флот не выйдет?
Раньше мне казалось, что я знаю все
происходящее наперед. Гомер, Овидий,
Вергилий, Софокл, Эврипид… Но чем даль-
ше мы смотрели реалити-шоу «Троя», тем
больше находили расхождений с «Илиа-
дой».
 Троя осталась без союзников.
Ее флот готов выйти навстречу ахейско-
му.
Что дальше пойдет не так?
Я вспомнил старый фильм, в котором
Троянская война продолжается около меся-
ца, на второй день после высадки Гектор
убивает сначала Менелая, а потом и Круп-
ного Аякса, Ахилл гибнет уже при штурме
города, а Парис остается в живых и спасает-
ся вместе с Энеем Основателем и Еленой
Прекрасной. Где Брисеида, виновница раз-
дора между Агамемноном и Ахиллом, ока-
зывается дочерью Приама и закалывает
Агамемнона в миг его триумфа, предвосхи-
щая заговор Клитемнестры.
Надеюсь, такого мы не увидим. А то нас
попросту обвинят в плагиате.
 Вчера ко мне заходил наш гениальный
телеведущий и генеральный продюсер шоу
собственной персоной — большая шишка
по имени Джон Мур.
— Есть какие-то новости об интересую-
щей нас зоне?
— Мы запустили в проект несколько
образцов нового следящего оборудования,
так называемых «орлов». Три из них были
отправлены в окрестности Олимпа, и они
потеряны для нас так же, как и «насеко-
мые» до них. Я склоняюсь к версии локаль-
ной электромагнитной аномалии.
— Быть может. Но, насколько я знаю, в
Греции нет зон локальных электромагнит-
ных аномалий.
— Сейчас нет, — согласился я. — Но с
тех пор прошло почти три с половиной ты-
сячи лет, многое могло измениться.
— Это точно. Что с Ахиллесом? И как
поживает наш полковник?
— Первичный контакт с Ахиллесом им
уже установлен. Но, учитывая обстоятель-
ства их встречи, вызвать Ахилла на бой и
проверить его неуязвимость было бы край-
не неразумно. Поэтому мы ждем.
— Мистер Картрайт никогда не ошиба-
ется. Если он посчитал нужным отправить в
прошлое полковника Трэвиса, значит, так
нужно. Вскоре мы узнаем о его правоте.
— Конечно, — сказал я.
Мур жил по принципу: «Нет Бога, кроме
мистера Картрайта, и мистер Картрайт сам
себе пророк». Его право. У каждого свои та-
раканы в голове.
— Больше ничего сверхъестественного
не происходило?
 — Нет. Правда, Калхант разразился се-
рией предсказаний о том, кто переживет, а
кто не переживет Троянскую войну, и даже
пару раз угадал правильно, но это, скорее
всего, обычный здравый смысл. Он записал
в выжившие только тех, кто особо не лезет
на рожон. Единственный любопытный
факт — он оставил в живых Итальян… Энея,
на что у него вроде бы нет никаких основа-
ний. Мое мнение — он просто угадал.
— Продолжайте наблюдение.
— Я только и делаю, что наблюдаю, —
сказал я. — Уже не помню, когда выбирался
отсюда.
— Ваша работа будет достойно возна-
граждена, — напророчил мистер Мур и
оставил меня в покое.
 Полковник Трэвис

И приплыл Ахилл, и была радость вели-

кая в стане ахейцев, и радовались воины,
видя неуязвимого, аки малые дети…
Малые и неразумные. Они слишком не-
уверенны в себе. Им мало, что их семьдесят
тысяч человек против неполных двадцати.
Им в своем стане полубоги нужны. И благо-
приятствующие знамения. А то, не ровен
час, троянцы возьмут и победят. Гомеру на-
зло.
Слишком много условий для взятия од-
ного города.
Троя не падет, если в рядах ахейцев не
будет Ахилла.
 Троя не падет, пока из нее не выкрадут
священный палладий.
Троя не падет, если один из сыновей
Приама, молодой Троил, доживет до два-
дцати лет.
Семьдесят тысяч суеверных людей.
На берегу яблоку некуда было упасть, но
для надежды Ахайи изыскали свободное
местечко, и вскоре шатры Ахилловой свиты
красовались неподалеку от шатров братьев
Атридов.
Близким соседством Агамемнон демон-
стрировал герою свое уважение.
Вечером того же дня ванакт ванактов на-
значил военный совет. Одиссей пообещал
взять меня с собой.
До этого я поделился с сыном Лаэрта
информацией о готовящемся к отплытию
флоте Гектора. Одиссей поблагодарил ме-
ня, загадочно улыбаясь.

Ахейские вожди собрались на послед-

ний военный совет в шатре вождя вождей.
Народу в него набилось довольно много, и
я узнавал далеко не всех, ибо на экране
дэновского компьютера вожди и герои вы-
глядели не совсем так, как в жизни. Все рав-
но что опознавать труп по фотографии, сде-
ланной пару лет назад.
То ли подразумевая, что с моим даром я
и так всех знаю в лицо, то ли не желая те-
рять время, но Одиссей не стал меня нико-
му представлять и ни с кем знакомить, и мы
просто сели на отведенные нам места, об-
менявшись с соседями, а ими были Диомед
и Мелкий Аякс, дежурными фразами при-
ветствия.
Последним на собрание явился харизма-
тический лидер, вождь вождей и отец наро-
дов, старший брат и любящий муж, камрад
Агамемнон.
— Радуйтесь, богоравные, — сказал он,
и гул в шатре сразу стих. — Я здесь собрал
всех вас, чтоб обсудить нашу войну в по-
следний раз перед отплытием. Такого со-
цветия героев я еще не видел в одном ме-
сте. Вас много здесь, все доблестны, могучи,
но, может, кто-то с кем-то незнаком. Поэто-
му прошу: пред тем как слово молвить, на-
зовитесь.
Меня, мягко говоря, сразу несколько
удивила странная манера вождя вождей
разговаривать. Он использовал и не нор-
мальный человеческий язык, но и не язык,
принятый среди поэтов того времени. Он
не говорил и не слагал песнь о самом себе.
Он вещал.
Немного поводив взглядом по шатру, я
нашел причину красноречия вождя вождей.
В дальнем углу шатра притаились несколь-
ко бродячих рапсодов, ловивших каждое
слово оратора, очевидно, дабы сохранить
его для потомков. Учитывая концентрацию
героев в шатре, от «насекомых» тоже было
не продохнуть.
Агамемнон чувствует себя главным
стручком на этой грядке. Думает, что ка-
ждое его слово войдет в историю. А вот и
войдет. Дэн и его парни все пишут. И ра-
псоды в углу стилосами скрипят.
— Я — Менелай, брат Агамемнона, царь
Спарты.
Тот факт, что парень сначала назвался
братом главной шишки, а уж во вторую оче-
редь царем собственного города, прекрасно
его характеризует. Как я уже говорил, блед-
ная, жалкая копия старшего брата. Хи-
трость вместо ума, надменность вместо гор-
дости, уверенности в себе явно не хватает.
Еще и рогоносец.
— Под покровом ночи Парис украл мою
жену, я обесчещен. Я должен отомстить.
Мое копье сразит врага, что хлеб вкушал
под моим кровом, а после мне так подло от-
платил.
Ага, и этот предпочитает вещание обыч-
ному разговору. Что ж, похоже, стиль сего-
дняшней беседе уже задан. Теперь все по-
пытаются соответствовать.
— К драке я готов. — Двухметровый ги-
гант продемонстрировал свою готовность к
драке уже тем, что даже на собрание прита-
щил с собой огромный боевой молот, явно
позаимствованный у викингов. Не помню я,
чтобы греки дрались кувалдами. Хотя воз-
можны любые исключения. — Забыл на-
зваться. Я — Аякс, сын Теламона.
— Я — Идоменей, царь Крита.
 Когда он пробирался на свое место, я
обратил внимание на его грацию. Дикая
кошка. Не идет — плывет над землей.
Опасный противник. Хорошо, что не мой.
— Как станем мы делить добычу? Всем
поровну иль соразмерно кораблям, что при-
ведем под стены Трои?
Видать, много у него этих кораблей, бо-
ится, как бы не обделили. Что там насчет
мнения русских о шкуре неубитого медве-
дя?
— Всем поровну, — сказал Аякс.
Одиссей шепотом просветил меня, что
кораблей у Теламонида немного.
— Соразмерно кораблям, — сказал Дио-
мед, обладатель флота, который количе-
ством судов уступал только микенскому.
— По жребию! — выкрикнул кто-то.
 Интересные люди. Еще из Греции не
уплыли, а уже добычу делят.
Свара начала разгораться. Как и следо-
вало ожидать, обладатели большого коли-
чества кораблей настаивали на процентом
соотношении, те же, у кого доблести было
больше, чем солдат, хотели делить все по-
ровну. Я уже подумал, что эта сцена затя-
нется до конца совета, как слово взял ста-
рикан, сидящий напротив нас с Одиссеем.
— Я — Нестор, — сказал он.
И всё. Ни чей сын, ни чей царь. Зачем
говорить, если это и так всем известно? Са-
мый опытный из собравшихся здесь во-
ждей.
Самое удивительное, что шум смолк, как
будто у телевизора звук выключили. Стари-
кан пользовался авторитетом.
 — Сын Трои увел жену спартанца, —
сказал Нестор. — Это подло. Но это спор
мужчин, не государств. К чему война, за что
прольются реки крови?
— Троянцы нам враги, — веско заявил
покрасневший Агамемнон.
Было видно, что высказывание Нестора
его задело. Даже не высказывание, а сам
факт, что кто-то решился противоречить
генеральной линии партии.
— Мне не враги, — возразил Нестор. —
С Троей я торгую много лет, мы добрые
друзья с Приамом, и Гектор часто у меня в
гостях бывает.
— Троянцы тайно строят козни супро-
тив Эллады, — сказал Менелай. — Не чтут
богов, как должно.
— Про козни я не знаю. Насчет богов…
Олимп пусть их осудит.
 — Я чую речь предателя!
— Рога мешают тебе думать, Менелай!
А вот это жестко. И смело.
Если бы не почтенный возраст Нестора,
владыка Пилоса мог бы схлопотать вызов
на поединок от братца царя царей. Нестор
понял, что немного переборщил, и сбавил
обороты.
— Будь мудрым. Снаряди корабль, плы-
ви под Трою и предложи Парису поединок.
Убив его, жену себе вернешь по всем зако-
нам чести. И жизни тысяч воинов спасешь.
— Троянцы оскорбили всю Элладу! —
заявил Менелай.
— Меня не оскорбили, — сказал Нестор.
Кто-то засмеялся в кулак. Менелаю
кровь бросилась в лицо.
 — Довольно, богоравные герои, — вме-
шался Агамемнон. — Хочу решить я этот
спор навеки. Ответь мне на вопрос, мудрей-
ший Нестор: ты присягал на верность Золо-
тым Микенам?
— Да, присягал.
— И я, ванакт Микен, повелеваю. Мы
идем на Трою!
Рядом со мной откашлялся Одиссей.
Могу понять его состояние. Я примерно
представлял, что он хочет сказать, но вот
как ему это сделать, чтобы его правильно
поняли? Единственного здравомыслящего
человека, рискнувшего высказать свое мне-
ние вслух, только что обозвали предателем.
Как же назовут его?
— Я — Одиссей, Лаэрта сын, глава Ита-
ки, — сказал Одиссей, явно пытаясь косить
под предыдущих ораторов. — Богоравный
Агамемнон, ты верховодишь нашим вой-
ском, поэтому вопрос тебе. Каков наш
план?
— Наш план, о хитроумный Лаэртид?
Мы плывем на Трою!
— А дальше?
— А дальше мы захватим побережье.
— А дальше?
— А дальше будем Трою штурмовать!
— Хороший план, — одобрил я. Одиссея
явно надо было поддержать. По крайней
мере, чтобы его голос не звучал гласом во-
пиющего в пустыне. — На выполнение уй-
дет лет десять.
В шатре засмеялись. Смеялись не от ду-
ши, не в голос, сдерживаясь, кое-кто просто
прыснул в кулак. Но и это взбесило вождя
вождей.
 — Что хочешь ты сказать, мудрейший
Одиссей? — Меня он решил просто игно-
рировать.
— Ответь мне, богоравный Агамемнон:
велик ли город Троя? Могуч ли крепкостен-
ный Илион?
— Могуч.
— Сравним ли он с Микенами твоими?
— Как смеешь ты…
— Я говорю лишь о размере, — поспеш-
но добавил Одиссей.
— Размерами сравним.
— А у Микен есть флот?
— Великий, больше сотни кораблей. —
Агамемнон никак не мог понять, к чему
клонит хитроумный сын Лаэрта.
— И у Приама кораблей не меньше, —
сказал Одиссей. — Где будет этот флот, ко-
гда мы побережье будем штурмовать? Ска-
жу. Он свалится нам в тыл, троянцы будут
бить нас с берега и с моря.
— Не будут. Флот стоять в порту их дол-
жен. Троянцы скоро так войны не ждут.
— Троянской армией командует сам
Гектор?
— Да, Приамид — троянский лавагет.
— Я слышал, он велик как воин.
При этих словах на своем месте встрепе-
нулся молчавший до сих пор богоравный
идиот Пелид, но Диомед придержал его за
руку, и Ахиллес застыл как истукан.
— Велик, — нехотя признал Агамемнон.
— И тонкий тактик он, и грамотный
стратег?
— Возможно.
 — Тогда почему ж ты полагаешь, что
крепкостенный Илион войны не ждет?
Если Гектор хорош хотя бы в треть того, что
говорят о нем, его лазутчики повсюду и
знает он о наших планах.
— Пусть знает. Мы сметем его ряды!
Вот такая ситуация. Илион должен быть
разрушен, все остальное побоку. Включая
доводы разума.
На Трою! За Родину! За Агамемнона! За
ахейскую власть!
Что-то я становлюсь слишком цинич-
ным.
Обычно это происходит, когда мне что-
то сильно не нравится.
Потом, много позже, когда спровоциро-
ванный Одиссеем грандиозный скандал
уже утих, я сидел на берегу, запрокинув го-
лову к звездному небу, и старался понять,
что же именно произошло в шатре совета.
Я мог понять Одиссея с Диомедом, тща-
тельно подготовивших свое выступление,
ибо они не жаждали этой войны и, коли уж
ее было не избежать, стремились свести по-
тери к минимуму, призывая Агамемнона за-
думаться.
Я мог понять алчущего крови Менелая.
Я мог понять Агамемнона, сметающего
все возражения и желающего воцариться не
только в Микенах, но и в Малой Азии.
Вызывала некоторое удивление эскапа-
да Нестора. Чего он хотел добиться, дразня
Менелая? Он стар и опытен, он должен
прекрасно понимать, что Менелай тут не
главный и что поединок с Парисом не
устроит Агамемнона и прочих собравшихся
здесь воинов ни при каком раскладе. Тогда
зачем он подставляется, идя наперекор во-
ждю вождей? Сбрендил на старости лет?
Сильно в этом сомневаюсь.
Такие люди, как Нестор, хитрые, расче-
тливые, они и умирают в здравом уме и
твердой памяти. И никогда ничего не дела-
ют просто так.
Почти неслышно ко мне подошел Одис-
сей. Меня здорово удивляет способность
таких неуклюжих на вид людей передви-
гаться тихо и бесшумно. Будь на моем месте
кто-нибудь другой, сын Лаэрта остался бы
незамеченным, пока не заговорил.
— Ну и как тебе наша богоравная скло-
ка? — спросил он, присаживаясь на корточ-
ки.
— Я не понял цели, с которой был со-
зван это совет, — сказал я. — Если это сбо-
рище может называться советом. Решения
приняты, цели определены, роли расписа-
ны.
 — Просто еще один шанс остаться в
истории, — сказал Одиссей. — Что ты ду-
маешь о Несторе?
— Я еще не пришел ни к каким выводам.
Его поведение… странно. А что думаешь
ты?
— Нестор меня пугает, — сказал Одис-
сей. — Выпьешь вина? Я принес с собой.
— Ты принес и чаши?
— Конечно. Ведь мой лучший друг —
Диомед.
Я улыбнулся. Одиссей налил в чаши ви-
на, мы выпили без тоста, плеснув немного
на землю по древнему обычаю — как под-
ношение богам.
— Так что с Нестором? — спросил я.
— У нас тут вроде как армия, — сказал
Одиссей.
 Сначала я подумал, что Лаэртид решил
сменить тему, но потом вспомнил о его ма-
нере разговаривать. Он отвечал на поста-
вленный вопрос, заходя издалека, испо-
дволь рассказывая о том, что именно его
беспокоит.
— Но самая странная армия из всех, что
когда-либо видел этот мир. Армия, в кото-
рой нет согласия среди командиров, ка-
ждый из которых преследует свои соб-
ственные цели. Скажи мне, чего больше
всего хочет наш славный вождь вождей?
— Власти, — ответил я.
— А его младший брат?
— Власти для старшего брата и мести
для себя.
— А чего хочет могучий сын Теламона?
— Драки.
 — А чего хочет этот критский пират
Идоменей?
— Добычи.
— Ахилл?
— Славы.
— Чего хочу я?
— Это очень просто. Ты хочешь вернуть-
ся домой.
— А Диомед?
— Вина.
— Диомед всегда хочет вина. А теперь
скажи мне, чего от этой войны хочет Не-
стор?
— Не знаю.
— И я не знаю, — сказал Одиссей. —
Именно это меня и пугает в нашем старце.
Нестор для меня опаснее Агамемнона.
Атрид умен, тщеславен, горд, властолюбив
и точно знает, чего он хочет. Но все вокруг
знают, чего он хочет, и, значит, Агамемнон
предсказуем. То же, что желает для себя
Нестор, для всех остальных остается загад-
кой, и, пока мы ее не разгадаем, пилосец
непредсказуем. Многие склонны недооце-
нивать пожилых людей. Старик, говорят
они, одной ногой в Аиде. Чего от него
ждать? Он может быть советчиком, мудре-
цом, человеком, с чьим мнением принято
считаться, но мало кто ожидает, что этот
старик способен хотеть чего-то и для себя.
— Извини, Лаэртид, но ты рассуждаешь
о людях так, словно тебе предстоит сра-
жаться против них, а не с ними плечом к
плечу. Так говорят о врагах, но не о союз-
никах.
— Я не искал этого союза и не скрываю,
что дал бы многое, лишь бы не оказаться на
этой войне. Я видел Трою. Это обычный го-
род, в котором живут нормальные люди.
Единственная их вина в том, что они не за-
хотели склонить головы перед Агамемно-
ном.
— Ты сам ее склонил.
— Итака — маленький остров и не мо-
жет себе позволить иметь такого врага, как
Микены. Золотые щиты Агамемнона выре-
жут всех моих подданных в течение одного
дня. Троя ни в чем не уступает Микенам. И
я уважаю Приама и Гектора за то, что они
сумели выбрать свободу.
— Тот, кто выбирает свободу, должен
быть готов выбрать и смерть.
— Это верно, Викторид. Но я… я до сих
пор не вижу в троянцах своих врагов. Един-
ственный троянец, кого я действительно
ненавижу, — это Парис. Именно он поджег
костер, в котором мы все можем сгореть.
 — Только Парис? А Елена?
— Я не воюю с женщинами, — сказал
Одиссей.
— Но все знают, что похищение — лишь
повод. Если бы не было Париса, Агамемнон
придрался бы к чему-нибудь еще.
— Возможно, ему пришлось бы ждать
случая много лет. А так… ты знаешь, я хочу,
чтобы эта война поскорее закончилась. Не-
важно чем, главное, чтобы это произошло
быстро. Мы победим? Хорошо, добудем
славу и добычу. Мы проиграем? Тоже не-
плохо, великий город останется стоять, а
Агамемнон получит щелчок по носу. Но я
знаю, что боги смеются над моими наде-
ждами. Эта война затянется надолго.
Вино мы допили в молчании.
 Дэн

— Какого дьявола тут происходит?! —

возопил Макс, едва мы просмотрели запись
собрания.
— Нормальные парни, — сказал я, заку-
ривая. — Собрались, поговорили.
— Поговорили? Кто дал право твоему
Трэвису брать слово на этом собрании?
— Полагаю, он действовал по обстоя-
тельствам.
— А кто дал ему право разглашать ин-
формацию об их будущем?
— Что-то я не помню такого момента.
— Он ясно дал всем понять, что война
продлится десять лет.
 — Это было сказано в шутку, — сказал
я. — И все восприняли это как шутку. Они
же смеялись.
— Он не должен говорить вообще. Он
может сболтнуть что-нибудь еще.
— Расслабься, — посоветовал я.
— Одиссей не хочет воевать, это все зна-
ют. Он косил под сумасшедшего, теперь он
строит из себя стратега и пытается навязать
Агамемнону свою точку зрения. Но какого
черта Трэвис его поддерживает?
— Потому что Одиссей прав. Троянский
боевой флот в полной готовности.
— Но какого черта твой Алекс ему под-
дакивает? Кто дал ему право вмешиваться?
Он что, хочет сорвать нам эту войну?
Я отметил в его высказывании словечко
«нам», но виду не подал.
 — Никто не сможет сорвать эту вой-
ну, — сказал я. — Разве что сам Зевс.

Как ни странно, отплытие греческого

флота произошло довольно обыденно. Не
было плохой погоды и жуткого шторма, и
никто не требовал от Агамемнона принести
в жертву собственную дочь. (Кстати, думаю,
что, если бы от тирана потребовали такую
жертву, он не колебался бы ни секунды.)
Ахейцы деловито свернули лагерь, по-
грузили свои пожитки на корабли, столкну-
ли корабли в воду и отчалили в сторону
Трои.
Кстати, богоравный Пелид настоял, что-
бы в Троаду полковник Трэвис плыл на его
корабле. Наверное, хотел использовать дар
Алекса в своих целях.
 Хотя это я вру. Не в даре дело. Ахилл
жаждал славы и всемирного признания, а
Алекс по легенде был наблюдателем из
другого государства, который мог бы разне-
сти славу о подвигах Ахилла далеко за пре-
делы Греции.
Никто не решился спорить с богорав-
ным, даже сам полковник Трэвис. Думаю,
ему было наплевать, с кем именно плыть в
Трою. Тем более что мистер Картрайт на-
стаивал на близком знакомстве засланного
нами в прошлое агента с сыном Пелея.
Война начиналась.
.

Часть вторая
ВОЙНА

ГЛАВА 9

Дэн

Макс выглядел свежим и отдохнувшим,

еще бы — он только что вернулся из горо-
да, где провел весь уик-энд. Поскольку ру-
ководство посчитало, что во время плава-
ния ничего интересного не произойдет,
персоналу дали послабление, и даже глав-
ный режиссер на пару дней бросил проект.
Максу отдых явно пошел на пользу. В
последнее время он был усталым, бледным
и хмурым, глаза покраснели от недосыпа-
ния и постоянного общения с монитором, а
кашель курильщика давал о себе знать все
чаще, несмотря на новомодные таблетки.
Мне тоже предлагали взять пару отгу-
лов, но я отказался. Не знаю почему.
Все вокруг были уверены, что в густом
тумане, опустившемся чуть ли не на все
морское пространство между ахейским и
троянским берегами, флоты противника
никогда не найдут друг друга. Ссылались на
Гомера.
Говорили, что после нескольких дней
плавания в тумане Гектору надоест эта за-
тея с продажей флота подороже, он развер-
нет свои корабли и прибудет в Троаду, на
пару дней опередив ахейцев.
Ну не было во время Троянской войны
никаких морских сражений, не было.
Ага.
 Не было.
Будут.
— Здорово, Данила! — проорал наш
главный режиссер с самого порога моего
кабинета. У него было очень хорошее на-
строение, если он вспомнил мое русское
имя. — Выглядишь дерьмово.
— Зато ты цветешь и пахнешь, — сказал
я.
— А то, — самодовольно сказал он. —
Знал бы ты, чертяка, как это приятно — на
целых два дня забыть об этих шлемоблещу-
щих и щитамибряцающих воинах и всех их
интригах. Я прекрасно провел время, схо-
дил в кабак, позанимался сексом, поиграл в
баскетбол, пообщался с народом…
— И что народ?
— Чудит, — сказал Макс. — Ты можешь
себе представить, что в наш просвещенный
век еще есть личности, которые не знают,
чем закончилась Троянская война?
— Могу, — сказал я. — Можешь посме-
яться, но одна из таких личностей сейчас
перед тобой.
Улыбка сползла с его лица.
— Видя твою гнусную рожу, — сказал
он, — мне что-то совсем не хочется смеять-
ся. Что там стряслось?
— Сам посмотри, — сказал я. — Вот дан-
ные за последние два часа.
И я включил просмотр.

Реалити-шоу «Троя»

Ахейский флот. Восьмой день плавания

 Троянский флот обрушился на ахейцев
вместе с рассветом.
Туман, господствовавший над морем
всю прошлую неделю и вынуждавший мо-
ряков ориентироваться исключительно по
звуку, чудесным образом рассеялся, и, ко-
гда солнце отразилось в Средиземном море,
противники узрели друг друга.
Их разделяло расстояние трех копейных
бросков.
Прямое столкновение, которого всеми
силами старался избежать Гектор, стало не-
избежным. Троянцы просто не успели бы
развернуть свои корабли и скрыться за го-
ризонтом, как их настигли бы жаждущие
крови ахейцы.
Можно сказать, что троянцам катастро-
фически не повезло.
 Вместо того чтобы ударить в крыло
ахейского флота или топить отставшие ко-
рабли, благодаря капризам погоды они вы-
шли прямо на ударную группу Агамемнона.

Полковник Трэвис

Такого не было ни в одном мифе.

Троянский флот обнаружился на рассве-
те, когда утренний ветерок наконец-то ра-
зогнал утомивший всех туман. Троянские
корабли были так близко от нас, что вполне
можно было сосчитать количество их весел.
Не знаю, как мы не услышали их ночью,
должно быть, туман гасил и звуки тоже.
 Все-таки Агамемнон — дурак. Одиссей с
Диомедом спорили с ним до хрипоты, с пе-
ной у рта доказывали, что растягивать флот
неразумно, что нужно уменьшить дистан-
цию между кораблями и идти более кучно,
но вождь вождей ничего не хотел слушать.
Он не верил ни в мой «дар» видеть на рас-
стоянии, ни в стратегические способности
Лаэртида с Тидидом.
Втемяшилось, видите ли, в его царствен-
ную голову, что флот под его командовани-
ем настолько велик, что должен занимать
пространство от горизонта до горизонта,
дабы вождю вождей, идущему в центре, бы-
ло видно лишь море парусов. Отсюда и
столь странный боевой «порядок».
Сторону несогласных вождей принял
лишь Нестор, и то, думаю, только потому,
что готов был поддержать любое высказы-
вание в пику Агамемнону. Игра старца по-
прежнему оставалась для меня загадкой.
 Одиссею доверили левый от босса гори-
зонт, Диомеду, чтобы не выпендривался, —
правый.
А Нестора отправили вперед.
Естественно, место в авангарде занял и
Ахиллес, который жаждал первым выса-
диться на берег Троады и заграбастать всю
славу. Поскольку мне пришлось плыть на
его корабле, флотом ахейцев я мог полюбо-
ваться только с кормы.
Если раньше впереди было лишь море,
то теперь там были еще и троянцы.
Мечта Ахиллеса сбылась. Мы первыми
приняли удар.
— Мой господин! — крикнул Эвдор,
размахивая руками.
Эвдор был из числа мирмидонцев и вы-
полнял у Ахиллеса обязанности чуть ли не
доверенного оруженосца. Ему было под со-
рок, плотный, коренастый, черноволосый.
В одном из многочисленных сражений, из
которых состояла его жизнь, он лишился
левого уха, а лицо его «украшал» длинный
уродливый шрам. Удивительно, что оста-
вивший этот шрам удар миновал правый
глаз мирмидонца.
Я посмотрел в указанном Эвдором на-
правлении. По левому борту на нас надви-
гался троянский корабль.
Основная группа троянских судов мино-
вала нас и сцепилась с кораблями Нестора.
На нашу долю достался только один.
Зато он был больше корабля Ахилла ра-
за в три. Его верхняя палуба была на одном
уровне с нашей мачтой.
Флагман?
— Гребите! — заорал Ахилл.
 В левой руке Пелида был меч, в пра-
вой — копье. Щита при нем не наблюда-
лось, доспехами он тоже пренебрег, хотя
времени их надеть у него было достаточно.
Патрокл, например, стоял полностью сна-
ряженный.
Феникс прятался в каюте.
Я понимал, что и мне не миновать схват-
ки, потому нацепил подаренный мне Лаэр-
тидом панцирь и повесил на пояс меч. Ко-
нечно, это не моя война, но становиться ее
жертвой мне не хотелось.
Равно как и гребцам не хотелось идти на
корм рыбам. Их не пришлось особо упра-
шивать, и они дружно навалились на весла.
Дюжины энергичных гребков хватило,
чтобы «Ахиллес», а скромный Пелид назвал
корабль в свою честь, рванул на десяток ме-
тров вперед и ускользнул от подводного та-
рана троянцев, метившего в левый бок. За-
то когда борт вражеского корабля порав-
нялся с нашей кормой, с него посыпались
закованные в боевые доспехи воины.
Впервые я видел троянцев без помощи
камер. Люди как люди, вполне нормальные.
Похожи на греков, разве что чуть более за-
горелые, и щиты у них другой формы Пря-
моугольные, в то время как ахейцы отдава-
ли предпочтение круглым.
Воины под водительством Ахилла, рвав-
шегося доказать всем и каждому, что он
лучший, ринулись на врага, и завязалась
битва. Звенели бронзовые мечи, трескались
щиты, принимая на себя удары, кровь хлы-
нула на палубу, как подношение богам.
Патрокл не отставал от Ахилла. Эвдор
тоже рвался в бой, но я удержал его за пле-
чо. Пусть стоит здесь и охраняет заезжего
мудреца. То есть меня.
 Но помощь Эвдора Ахиллу и не понадо-
билась.
Через несколько минут все было конче-
но, и абордажная команда валялась на па-
лубе, изрубленная в куски. Ахилл попытал-
ся атаковать корабль троянцев, но тот уже
удалился на порядочное расстояние.
Высаженный троянцами десант должен
был либо победить и взять корабль под
свой контроль, либо умереть. Пути к отсту-
плению у него не было.
Я на ушедший корабль даже не смотрел.
Я ошибся. Это был не флагман.
Вон — флагман.
Огромный, четырехмачтовый, с тремя
палубами гребцов, троянский красавец кру-
шил греческие суда, как скорлупки. По
сравнению с ним «Ахиллес» выглядел как
рыбацкий баркас.
 — Это флагман, — прошептал Эвдор.
— К нему! — приказал Ахилл.
— Но это же безумие, мой господин!
— К нему! — раненым буйволом взревел
сын Пелея.
Эвдор отдал команду гребцам, и «Ахил-
лес» начал разворот.
С одной стороны, я был согласен с Эвдо-
ром — это было безумие. Корабль был
больше нашего раз в пять и воинов навер-
няка нес в столько же раз больше.
С другой стороны, Ахилл, неизменный в
своем стремлении к славе, в кои-то веки
принял мудрое решение. Потопи он флаг-
ман, лиши противника его командира, и
флот троянцев рассыплется как карточный
домик.
Эвдор ухитрился принести мне наголен-
ники. Они не так стесняют движения, как
кажется со стороны.
От щита я все-таки отказался. Только
мешает. Зато шлем надел. Поможет от
шальной стрелы.
Кстати, о стрелах.
Заметив наше приближение, троянцы
открыли огонь. Рой стрел обрушился на па-
лубу, рухнули несколько воинов. Осталь-
ные закрылись щитами, я спрятался за
мачтой.
Ахилл и прочие горячие головы столпи-
лись у борта, готовясь к абордажу. И осо-
знали свою ошибку, очевидную для любого
человека с хорошим зрением и холодным
рассудком, лишь когда мы подошли к флаг-
ману совсем близко.
С нашего борта запрыгнуть на их палубу
можно было, только нацепив на спину реак-
тивный ранец в стиле Джеймса Бонда.
 Громкий сухой треск ломающихся весел
возвестил о том, что мы подошли вплот-
ную. Корпус флагмана троянцев нависал
над нами, как береговой утес. Их лучники
лупили сверху вниз, и стрелы все чаще на-
ходили тела мирмидонцев.
Что я тут делаю?
Хочу войти в легенду?

Дэн

— Я не вижу никакой катастрофы, —

сказал Макс, закуривая сигарету. — Ну пер-
вая стычка произошла не на берегу, а в мо-
ре. В конце концов, Гомер был всего лишь
человеком, который, кстати, жил значи-
тельно позже. Он мог и упустить пару ню-
ансов.
— Я вижу, ты тоже не уловил главного
нюанса, — сказал я. — Есть мелкий и совер-
шенно ничего не значащий факт, на кото-
рый я хотел бы обратить твое внимание.
— Ну?
— Корабль, который собирается атако-
вать Ахиллес, на самом деле флагман тро-
янцев.
— Ну и что?
— Я также вижу, что ты оставил в горо-
де свои мозги, — сказал я. — Кто возгла-
вляет троянский флот?
— О… — простонал Макс.
— Ого, — сказал я. — Мелкий нюанс,
который упустил Гомер, это то, что Ахилл
сейчас встретится с Гектором в бою. ДО на-
чала всей войны. ДО высадки ахейских
войск в Троаде. ДО «Илиады».
— И кто победит?
— Смотри, — вздохнул я.

Полковник Трэвис

Ахиллес первым полез на мачту одно-

именного корабля, с которой и перепрыг-
нул на палубу врага. Его конечно же там
ждали, однако, если вы позволите мне не-
большой каламбур, ждали там все-таки не
его.
Любой другой на его месте был бы убит
троянцами в первые же три секунды. Лю-
бой другой, но не неуязвимый воин, сын
Пелея и Фетиды, герой, чье имя живет в ве-
ках.
Пелид принял на себя основной удар, и,
пока удивленные его нежеланием умирать
троянцы не верили собственным глазам, с
мачты на их палубу посыпались остальные
мирмидонцы.
Каюсь, я был в их числе. Мне было до
смерти любопытно посмотреть, что будет
дальше.
Конечно, троянцев было больше, но или
присутствие Ахиллеса так воодушевило его
воинов, или, что тоже вероятно, они и сами
были не лыком шиты, так что скоро вокруг
нас образовался пустой участок. Когда нога
вашего покорного слуги коснулась палубы
вражеского флагмана, бой уже сместился
ближе к корме.
Я не торопился лезть в рукопашную.
Справятся и без меня. Один Ахилл стоит
целого отряда
 — Ахиллес! — восторженно орали греки
с соседних кораблей. — Ахиллес!
Из большого скопления ведущих бой ко-
раблей вырвалось судно Аякса (Крупно-
го) — я узнал его по рисунку на парусе — и
устремилось к нам на помощь.
И в этот же момент раздался дружный
рев троянцев:
— Гектор!
И трое мирмидонцев пали под ударами
тяжелого копья.
Одного взгляда на Гектора мне было до-
статочно, чтобы понять, насколько он хо-
рош. В тяжелом боевом доспехе, с щитом и
копьем в руках, с мечом на поясе, он не шел
по залитой кровью палубе, а танцевал.
 Дэн

— И этого человека мы прозвали Домо-

седом?! — возопил Макс. — Это же Терми-
натор! Это же боевая машина! Это же во-
площенная смерть!
— Смотри внимательно, — посоветовал
я. — И не говори потом, что ты этого не ви-
дел.

Полковник Трэвис

— Гектор!
И валится на палубу грек с пробитым
горлом.
 — Гектор!
И сразу двое летят за борт от удара его
тяжелого щита.
— Гектор!
Люди Ахилла отступали. Вокруг троян-
ского лавагета был свободный участок па-
лубы, который никто не желал заполнять.
Мирмидонцы боялись с ним драться.
Умные люди. Я бы тоже не стал.
Один дурак все-таки нашелся.
Патрокл бросился в бой, но я успел пе-
рехватить друга Ахилла и швырнуть его в
сторону «нашего» борта. Я слишком хоро-
шо помнил, что будет, когда Гектор убьет
Патрокла.
И тут перед Гектором вырос Ахилл.
Что-то они рано сошлись, подумал я.
Это ведь еще не Троада. Вся мифология ле-
тела коту под хвост.
На стороне Ахилла была молодость, си-
ла, ловкость и конечно же его неуязви-
мость. Ему не хватало только того, что не-
возможно приобрести в его возрасте, сра-
жаясь в палестрах деревянными мечами
или прирезая чужих рабов.
Сыну Пелея не хватало опыта.
Зато у Гектора опыта было хоть отба-
вляй.
Ахилл был молодым волком, который
обзавелся крепкими зубами, но еще не на-
учился грызть горло.
По сравнению с Ахиллом Гектор был да-
же не волком. Он был матерым медведем
гризли.
В предыдущей схватке Ахилл потерял
копье, зато отобрал у кого-то щит. Зачем
ему щит, если он неуязвим?
 Нелогично.
Очень даже логично. Как это может
быть: у всех воинов Эллады щиты есть, а у
величайшего из них — нет? Правда, это
был не тот щит, который специально для
него ковал Гефест.
Чужим щитом Ахилл отразил первый
удар Гектора. Взмахнул мечом.
Гектор легко уклонился от его выпада, и
копье троянского лавагета занеслось для
второго удара.
В шлем.
От силы удара Ахилл качнулся на
скользкой от крови палубе, и в третий раз
копье троянца ударило ему в горло.

Дэн
 — Офигеть, — сказал Макс. Сигарета
дотлела до фильтра, а он не сделал ни од-
ной затяжки.
— Офигеть, — согласился я.
И мы, двое циничных профессионалов,
главный режиссер и главный аналитик са-
мого амбициозного проекта сегодняшнего
телевидения, уставились на монитор, как
домохозяйки, боящиеся пропустить заклю-
чительную серию мыльной оперы.

Полковник Трэвис
 К сожалению, Гектор не читал ни Куна,
ни Гомера. Он не знал, что надо бить по но-
гам.
Копье скользнуло по коже Ахилла, как
по металлу, и Ушло в сторону. Если бы
Ахилл был хотя бы чуть более опытен, он
мог бы поймать Гектора на встречном ходу,
но у него не хватило опыта, и он замешкал-
ся.
Зато Гектор не замешкался. Он не про-
щал ошибок. И со всей силы приложил Пе-
лида щитом.
Будущий величайший герой Эллады по-
летел за борт

Дэн
 Я поставил воспроизведение на паузу.
Макс наконец-то вспомнил про свою сига-
рету и вонзил в пепельницу тлеющий
фильтр.
— Я надеюсь, это все? — спросил он.
— Нет, — сказал я.
— Тогда почему… — он беспомощно
махнул рукой в сторону экрана, — почему
мы прервались?
— Я подумал, что, если ты не хочешь ис-
пытать шок, который испытал я, тебе стоит
перевести дух.
— Он что, утонул?
— Нет. Скорее наоборот.
— А полковник Трэвис? Его не приреза-
ли?
 — Нет. Скорее наоборот.
— Тогда в чем дело?
— Сделай три глубоких вдоха, — сказал
я. — И вожми свою задницу в стул. Ибо те-
бя ждет божественное откровение.

Полковник Трэвис

Я смотрел за борт.
Вода не желала принимать сына Фетиды
Глубинной в свои объятия. Ахилл спокойно
стоял на волнах, предвосхищая чудеса апо-
стола Андрея, и сандалии его были сухи.
Зато он нашел себе занятие.
 Рубил мечом просмоленный корпус
флагманского корабля троянцев.
— Ахилл! — орали греки.
Летели щепки. Деревяшка сдачи дать не
может.

Дэн

— Это… — сказал Макс. — Я не пони-

маю… Это…
— Это еще не все, — сказал я.

Полковник Трэвис
 — Гектор!
На этот раз орали прямо у меня над
ухом. Увлекшись зрелищем непотопляемо-
го героя, сражающегося с кораблем, я как-
то упустил из виду тот факт, что мирмидон-
цы проигрывают схватку.
Воины Ахилла сгрудились у борта, ря-
дом с которым старался держаться наш ко-
рабль. Некоторые явно примеривались, как
бы им прыгнуть обратно. А я обнаружил се-
бя в первых рядах сражающихся.
На меня бросились двое троянцев. Од-
ного из них я сбил с ног подсечкой. Он гро-
хнулся на палубу, и кто-то из греков пере-
резал ему горло. Второй попытался ударить
меня мечом.
 Это была не самая лучшая попытка про-
дырявить полковника Трэвиса. Я легко
увернулся от выпада и двинул троянцу ку-
лаком в челюсть, что начисто отбило у вои-
на интерес к происходящему.
Гектор поднял копье к небу, останавли-
вая своих орлов, желающих навалиться на
полковника Трэвиса всем скопом. И пошел
прямо на меня.
Все замерли, и только неутомимый
Ахилл с упорством пьяного дятла долбил
мечом по корпусу корабля.
— Я — Гектор, — сообщил мне троян-
ский лавагет, остановившись в нескольких
шагах. На расстоянии копейного удара? —
А ты кто? Ахиллес?
— Он — Ахиллес. — Я махнул рукой. —
Я — Алекс, сын Виктора.
 Гектор кивнул мне, то ли давая понять,
что информация принята к сведению, то ли
намекая, что скорбит о моей безвременной
кончине, и тут же ударил копьем.
Выпад быстрый, как бросок змеи. Я
увернулся и, когда копье пролетало в два-
дцати сантиметрах от моего корпуса, сло-
мал его левой рукой. Доложу вам, что это
было непросто. Просто только бутылки и
кирпичи о свою голову ломать.
Гектор выпустил из рук обломок копья,
позволяя ему упасть, и обнажил свой меч.
А меч у Гектора железный, отметил я.
Большая редкость Для этого времени и сто-
ит целого состояния. Дороже корабля, на
котором он сюда приплыл.
Уже в следующую секунду мне пришлось
расчехлить свой бронзовый меч и отражать
шквал ударов Гектора.
 Без ложной скромности, которая мне аб-
солютно чужда, хочу рассказать о моей фе-
номенальной способности, связанной с
овладением новыми типами холодного ору-
жия.
Еще мой инструктор отмечал эту спо-
собность.
Дайте мне в руки любой убийственный
инструмент, начиная с вилки и заканчивая
двуручным топором воинственных викин-
гов, и через пять минут — после того как я
оценю его размеры, баланс, вес и потенци-
альные возможности, я сотворю с ним та-
кое, что и виртуозу жанра станет завидно.
С мечом я упражнялся неделями.

Дэн
 — Он убьет Гектора? — спросил Макс.
Экран потускнел и сменился обычной
заставкой. Руки у главного режиссера
почему-то дрожали.
— Не знаю, — сказал я. — Это был ко-
нец последнего полученного нами часа. До
следующего осталось, — я посмотрел на ча-
сы, — семнадцать минут.
— Так это происходит прямо сейчас?
— Да, если не брать во внимание тот
факт, что это происходило почти три с по-
ловиной тысячи лет назад.
— Семнадцать минут, говоришь?
— Да.
— Почему Ахилл не утонул?
 — Не знаю. Может быть, он святой.
— Я привык верить своим глазам, —
сказал Макс. — И законам физики. Если че-
ловек падает в море, он не обязательно то-
нет. Но он хотя бы ПОГРУЖАЕТСЯ.
— Я в курсе.
— И что ты об этом думаешь?
— Что нам не стоит показывать это в
рамках реалити-шоу. Потому как в виде се-
риала все непонятности можно было бы
объяснить спецэффектами.
— Когда это должно пойти в эфир?
— И это ты у меня спрашиваешь? Кто
тут режиссер?
— Завтра утром, — ответил на свой во-
прос Макс. — Но, судя по важности собы-
тия, пойдет оно не утром, а в праймтайм. А
как проявили себя остальные герои?
 — Не знаю. После того как я посмотрел
ЭТО, ничто больше не вызывает моего ин-
тереса.

Полковник Трэвис

Троянский лавагет был воином экстра-

класса. Однажды он меня почти достал, и
лезвие его меча царапнуло мой правый би-
цепс. Оборона троянца вообще была выше
всяких похвал, я пока даже представить не
мог, как ее можно пробить.
Периферийным зрением я видел, что
корабль Аякса перехвачен вражеским суд-
ном, а еще два троянских корабля спешат
на выручку своему флагману. Через пару
минут они будут здесь, и даже непотопляе-
мый Ахилл не сможет спасти свою команду.
— Эвдор! — заорал я, не зная, жив ли он
еще.
— Да, господин.
Оказывается, жив.
— Уводи людей на корабль!
— А вы, господин?
— Отплывайте, это приказ! И подбери
Ахилла!
Я не слышал, что Эвдор буркнул в ответ,
зато увидел, как он буквально силой пере-
брасывает рвущегося в бой Патрокла через
борт. Мирмидонцы последовали за ним,
возвращаясь на свой корабль. Троянцы про-
вожали их только взглядами. Основное
внимание было приковано к нашему с Гек-
тором поединку.
 Гектор сделал шаг назад и опустил свой
меч.
— Ты доблестный воин, — сказал он. —
Лучший из всех, с кем я когда-либо сражал-
ся. Я запомню твое имя, Алекс, сын Викто-
ра.
— Давай лучше закончим то, что нача-
ли.
Он покачал головой:
— Уплывай. Не иди под Трою. Это глу-
пая война, и вы обретете в нашем городе
только смерть.
— Разумные слова, — сказал я. — Но я
не могу.
— Жаль.
Черт побери, как же он быстр. Желез-
ный меч пробил мой доспех и чуть не уда-
лил мне аппендикс, если бы в последнюю
секунду — да нет, микросекунду — я не
успел отскочить назад.
И споткнулся о труп.
Я сгруппировался еще в полете и призе-
млился на спину. Гектор занес надо мной
меч, я закрылся своим, и бронза разлете-
лась на куски под ударом железа.
Я пнул Гектора в колено.
Троянец свалился на палубу рядом со
мной, и украшенный двумя рогами шлем «а-
ля Македонский» слетел с его головы. На-
ши лица оказались на одном уровне бу-
квально в полуметре друг от друга, и мы по-
смотрели друг другу в глаза.
— Хорошо, — сказал я спустя долгих де-
сять секунд. — Я ухожу.
Он медленно кивнул.
Мы поднялись на ноги одновременно.
Ахейцев на палубе не наблюдалось, а тро-
янцы держались от нас на почтительном
расстоянии.
— Возвращайся домой, сын Виктора.
— Не могу, — сказал я, и правды в моем
ответе было больше, чем мне хотелось бы.
— Жаль, — снова сказал он и вложил
меч в ножны. — Надеюсь, под Троей мы не
встретимся.
— Кто знает, — сказал я.
Он кивнул.
Пелид наконец-то добился своего, и в
пробоину хлынула вода. Флагман начал за-
валиваться на борт, и я еле удержался на
ногах.
В следующий миг я уже перепрыгивал
через борт корабля и приземлялся на палу-
бе «Ахиллеса», больно ударившей по ногам.
Три взмаха веслами — и наши корабли ра-
зошлись в море, как могут расходиться
только в море корабли.
 Дэн

— Мы не можем это показывать, — ска-

зал Макс.
— Почему? Только потому, что этого нет
у Гомера?
— Мы не можем это показывать, — по-
вторил главный режиссер. — Неужели ты
сам этого не понимаешь, Дэн?
— Не понимаю, — сказал я. — У нас тут
вроде как реалити-шоу. Так давай показы-
вать реальность, сколь бы странной она ни
была.
— Мы не можем это показывать, — ска-
зал Макс.
 — Сходил бы ты к врачу, — сказал я. —
Тебя клинит.
— Ты не понимаешь.
— Не понимаю что?
— Киборг — основная звезда нашего
шоу. Герой из героев, богоравный воин, ве-
личайший из всех и на все времена… Так
мы его позиционировали.
— Ага, — сказал я.
— Ты мог бы говорить свое «ага» чуть
менее язвительно, — сказал Макс. — Все
знают, что Киборг должен убить Гектора.
— Должен. Только позже.
— Но Гектор расправился с ним походя,
как с мальчишкой. И выбросил за борт.
— Однако Киборг не утонул. Что харак-
теризует его с не слишком хорошей сторо-
ны.
 — Мы не можем показывать звезду в та-
ком ракурсе.
— С какой стати? И кто назначил его
звездой? В конце концов, никто не платит
ему гонорар, не дублирует трюки и не пи-
шет сценарий. К тому же он все-таки совер-
шил подвиг. Утопил флагман.
— Угу, тот еще подвиг. Мы не можем это
показывать. А что там творит твой полков-
ник? Ты назначил его античным героем, а
меня забыл предупредить? Какого черта он
вообще поперся на абордаж? И зачем полез
на Гектора?
— Скажи спасибо, что он его не убил.
— Спасибо, — сказал Макс. — Какого
дьявола он вообще там делает? В прошлом?
— Выполняет личное распоряжение ми-
стера Картрайта. Хочешь обсудить это с ми-
стером Картрайтом?
 — Не хочу.
— Тогда не ори. Не убил же он Гектора.
— Угу. Не убил. Чуть. Но мог.
— Мог. Подозреваю, что он может и не
такое.
— Где его вообще откопали? И в каком
роде войск он был полковником?
— В стройбате.
Моего специфического русского юмора
Макс не понял.

Реалити-шоу «Троя»

Ахейский флот. Восьмой день плавания

 Флагманский корабль ахейского флота

Агамемнон и Менелай

— Что тебя так беспокоит, брат? —

спрашивает Менелай.
Он возлежит на мехах на корме флагма-
на и ест жареное мясо. Жир стекает по его
бороде.
Агамемнон меряет шагами палубу. От
борта до борта тридцать два шага. Вождь
вождей не останавливается ни на минуту.
— Что меня беспокоит? — спрашивает
он. — Меня беспокоят события сегодняш-
него утра, Менелай.
— Флот Трои? Он больше не доставит
нам никаких проблем. Мы его потопили.
 — Семьдесят шесть кораблей отправи-
лись к Посейдону, — говорит Ага-
мемнон. — Еще с десяток мы сожгли. Но
впередсмотрящие видели на горизонте
шестнадцать парусов уходящих кораблей
Трои.
— Мы разбили флот Трои, — говорит
Менелай.
— Разбили? Да, разбили. У нас было в
десять раз больше кораблей.
— Это была атака самоубийц. Мы побе-
дили, брат.
— Ты знаешь, сколько кораблей потеря-
ли мы?
— Около сотни, — безразлично говорит
Менелай.
— Сто шестьдесят! Мы даже не смогли
разменять корабли один к одному!
 — Мы выиграли.
— Гектор ушел! Мы заплатили двумя ко-
раблями за каждый троянский! Богоравный
герой Ахиллес, который кровь из носу дол-
жен был быть на нашей стороне, — сопли-
вый мальчишка! Во всем флоте только и
разговоров о том, как Гектор выкинул его
за борт!
— Ахиллес потопил корабль Гектора, —
говорит Менелай.
— После того как проиграл бой! После
того как мирмидонцы еле унесли ноги с
флагмана! После того как этот проклятый
чужеземец чуть не убил троянского лаваге-
та! Но он не захотел его убивать! Он позво-
лил ему уйти!
— Нас там не было, — говорит Мене-
лай. — Мы не знаем, что было на самом де-
ле. Я не верю, что этот чужеземец всерьез
мог биться с Приамидом.
 — Дело не в том, что там было и во что
веришь ты, — чуть успокаивается Ага-
мемнон. — Дело в том, во что верят люди,
которые составляют нашу армию. А они
смеются над Ахиллом, которого раньше
чуть ли не боготворили. И они смеются на-
до мной, ведь именно я пригласил Ахилла в
наши ряды. А еще они говорят, что Ага-
мемнон — глупец, который не послушал
мудрых людей. Они говорят, что этот хи-
трозадый Лаэртид предупреждал меня об
опасности быть атакованными флотом тро-
янцев, но я его не послушал.
— Так он был прав.
— В глазах людей вождь должен быть
непогрешим. Вождь не имеет права на
ошибку.
— Все мы смертны, брат. И все мы оши-
баемся.
 — Только не я!
— Агамемнон, брат, ты — человек. Не
бог.
— Лаэртид знал, — говорит Ага-
мемнон. — Он не догадывался, не предпо-
лагал, он знал наверняка. Он может видеть
будущее. Может быть, он — бог?
— Одиссей не бог, — говорит Мене-
лай. — Все дело в этом чужеземце, Алексе,
сыне Виктора. О нем говорят, что он может
видеть все на земле. Таков дар, врученный
ему богами.
— Чушь! Я не верю.
— Дело не в том, во что веришь ты, —
говорит Менелай. — Дело в том, во что ве-
рят люди, составляющие твою армию.
— Не так я видел начало этой войны, —
признается Агамемнон.
 — Троянцы показали, что они не тру-
сы, — говорит Менелай. — Они не будут
отсиживаться за стенами Илиона.
— Не будут, — мрачно говорит Ага-
мемнон.

Реалити-шоу «Троя»

Ахейский флот. Восьмой день плавания

Правое крыло ахейского флота

Диомед
 — Клеад, вина!
Диомед лежит в своей каюте. Вокруг
беспорядок, пустые амфоры валяются впе-
ремешку с предметами одежды и оружием,
боевые доспехи свалены в дальнем углу.
Диомед пьян.
Входит Клеад. В его руках две амфоры,
которые он ставит подле ванакта Аргоса.
— Что во второй?
— Вода.
— Вылей за борт, Клеад, — говорит
Диомед. — Я не пью воды посреди моря.
Налей мне лучше вина.
Клеад наполняет кубок.
— И выпей со мной.
Клеад наполняет второй кубок.
 — Что слышно?
— Был бой сегодня.
— Да? С кем?
— С троянцами.
— Мы вроде в море. Откуда здесь троян-
цы?
— Их флот встретился с нашим на рас-
свете.
— Ха, — говорит Диомед и осушает ку-
бок. — Значит, Лаэртид был прав, а этот
богоравный идиот опять ошибся.
Клеад делает вид, что ничего не слышал.
Он — не ванакт Аргоса и не может позво-
лить себе думать о вожде вождей как об
идиоте. Тем более что словосочетание «бо-
горавный идиот» оскорбляет не только ва-
накта ванактов, но и богов.
 — Кто бился с троянцами?
— Нестор, Аякс и Тевкр Теламониды и
Ахилл. Троянцы разбиты и обращены в бег-
ство.
— Потери большие?
— Мы потеряли сто с лишним кораблей.
Троянцы меньше.
— Неудивительно, Клеад. Стремясь по-
разить троянцев размерами своей армии,
Атрид нагнал сюда всякий сброд. И те скор-
лупки, на которых этот сброд плавает, не-
льзя назвать кораблями. У Гектора же все
суда — военные. И новые. Гектор на армии
не экономит.
— Гектор тоже был здесь.
— Да? Так наливай, дружище Клеад, вы-
пьем за доблестного Приамида.
— Гектор — наш враг, — напоминает
Клеад, но кубки все же наполняет.
 — Враг, — соглашается Диомед. — Но
это не значит, что я не могу его уважать как
врага. Хороший враг, Клеад, он лучше пло-
хого друга. Мне не хватает Одиссея, Клеад.
Я хотел бы поговорить с ним, но теперь это
случится уже только в Троаде. Или в Аиде,
если кто-то из нас не переживет высадку.
Выпьем за Гектора!
— За Гектора, — говорит Клеад, и оба
прикладываются к кубкам.
— Значит, богоравный Ахилл принимал
участие в своем первом бою? — спрашивает
Диомед. — Как он себя проявил?
— Никак. — Клеад улыбается. — Гово-
рят, что Гектор даже не стал с ним драться.
Просто выбросил за борт.
— Да ну? Наверное, Ахиллес просто в
ярости.
 — Рвет волосы, — говорит Клеад. — Его
позор умножен во много раз тем, что Гек-
тор отступил перед чужеземцем.
— Перед Викторидом? — Диомед
почему-то ничуть не удивлен. — Я знал, что
чужеземец не так уж прост.
— Аякс Большой утопил три вражеских
корабля.
— На то он и Большой. Выпьем, Клеад,
во славу Алекса, Викторова сына! Да будет
посрамлен Ахилл!

Зрители

— Нет, ну что это за лажа, я спрашиваю?

Как это вообще может быть, мать его? Ты
это видел?
— Видел.
— Дохлый Гектор вышвыривает Ахилла
за борт! Ахилла! Как это может быть?
— Это называется — неожиданный по-
ворот сюжета.
— Неожиданный поворот? Черта с два.
Это лажа.
— Почему? Давай рассуждать логиче-
ски. Ахилл — главный герой?
— Да.
— Но ни в одном фильме главный герой
не побеждает сразу. Сначала он проигрыва-
ет, потом начинает тренироваться, совер-
шенствовать свое мастерство и в итоге уби-
вает всех. Так будет и здесь, я уверен.
— Ты думаешь?
 — Конечно. Второстепенный персонаж
Аякс крушит врага десятками, топит враже-
ские корабли. Этот Алекс, с которым вооб-
ще ничего не понятно, сражается с Гекто-
ром. Наверное, именно Алекс будет учите-
лем Ахилла. Так сказать, преподаст ему уро-
ки жизни.

— Это уже ни в какие рамки не лезет,

коллега. Никто из историков того времени
не упоминает о морском сражении, с кото-
рого началась Троянская война.
— Но это же сериал, коллега. Видели вы
хоть один фильм, создатели которого до-
словно следовали бы первоисточникам?
— Нет, просто в какой-то момент я по-
верил… Но телевизионщики на этот раз
превзошли себя. Такого нагромождения не-
лепиц я еще не видел. Гектор побеждает
Ахилла. Ахилл ходит по воде. Этот непо-
нятный Алекс чуть не убивает Гектора, но в
последний момент передумывает. Вздор,
чушь, абсурд!
— Но ответьте мне только на один во-
прос, коллега. Где, по версии Гомера, во
время войны был весь троянский флот?

— Видал Аякса? Он своей кувалдой го-

ловы ломает, как орехи раскалывает.
— Мужик! Красавец!
— Ахилл как-то себя не проявил.
— Вообще облажался. Зато видал, как
Алекс подсечкой троянца саданул? Чисто
каратист.
— Карате в те времена не было.
— Да ты посмотри, как он дерется. И по-
том он же сам говорил, что прибыл издале-
ка.
 — Он не похож на японца.
— Так я и не говорю, что он японец. Но
вполне мог в Японии побывать.
— Это «Троя», а не «Сёгун».
— Я тебе говорю, он каратист. Он еще
себя проявит.
— Гектор меня приятно удивил. С виду
такой рохля, а копьем орудует, как профес-
сионал.
— А как народ его поддерживает! Как
они всю дорогу его имя орали!
— М-да, с каждой серией все интерес-
нее. Посмотрим, что они нам дальше учу-
дят.
 ГЛАВА 10

Полковник Трэвис

Сказать, что ваш покорный слуга пребы-

вал в растрепанных чувствах, значит ничего
не сказать.
Итоги боя были неутешительными. Тро-
янский флот разгромлен, но ахейцам при-
шлось заплатить за это немалую цену. При-
чем Гектор успел уйти на одном из подо-
спевших к тонущему флагману кораблей,
что ахейцы расценили как поражение. Ду-
маю, теперь он встретится армии Ага-
мемнона только в Трое. С теми остатками
флота, что теперь в его распоряжении, по-
вторное нападение будет чистым безумием.
 Хотя кое-кто может сказать так и о пер-
вом.
Причиной моего дурного настроения
был не Гектор.
С Гектором мне все было ясно.
Разведчик, по крайней мере хороший
разведчик, к числу которых я относил и се-
бя, должен быть тонким психологом и от-
части физиономистом. Он должен читать
по лицам и по глазам.
Я многое увидел во взгляде троянского
лавагета. Это был взгляд человека, считаю-
щего любую войну занятием достаточно
глупым. Человека, который не получает ни-
какого удовольствия от убийства других
людей.
Взгляд человека, обстоятельствами вы-
нужденного делать грязную работу, и де-
лать ее хорошо, потому что по-другому он
ничего делать не умеет.
Можно говорить и о любви к Родине, и о
верности долгу, о желании мира и покоя, и
о смертельной усталости, но это слова.
Гектор был человеком. Обычным чело-
веком, на которого взвалили непосильную
ответственность быть главной надеждой
обреченного города, и он этому совсем не
рад.
Я не хотел убивать такого человека.
Не знаю, что Гектор прочел в моем
взгляде. Не знаю, почему он поступил так,
как поступил.
Я не убил Гектора.
И приказ пославших меня сюда людей
«не вмешиваться и только наблюдать», о
котором я и думать забыл в горячке боя,
был здесь абсолютно ни при чем.
 Гектор не убил меня.
Ахиллес устроил мне скандал.
— У тебя была возможность убить Приа-
мида, — заявил он.
Это были первые слова, которые я услы-
шал от богоравного Пелида в тот день, и
это были первые слова, которые он произ-
нес после того, как поднялся на борт.
— Едва ли, — сказал я. — Мы бились с
ним на равных.
И Гектор, вне всякого сомнения, сильно
польстил мне, когда признал меня лучшим
из тех, с кем ему когда-либо доводилось
иметь дело.
Я до сих пор не был уверен, чем бы за-
кончилась наша схватка, если бы мы ее про-
должили.
— Ты говорил с ним. — В устах Пелида
слова звучали обвинением. — Говорил с
врагом. О чем?
— О погоде, — сказал я. Это что, до-
прос?
— Ты строил козни против нашей ар-
мии?
— Нет, — сказал я.
— Так о чем вы говорили?
— О тебе, — сказал я. — Приамид сооб-
щил мне, что был о тебе лучшего мнения.
Ой, не надо было так говорить.
Вспыльчивый, как петух в брачную пору,
Ахиллес тут же полез за мечом. И не избе-
жать бы парнишке повторного купания в
Средиземном море, если бы Патрокл и Эв-
дор не вцепились ему в плечи, дуэтом напо-
миная, что я гость и он сам пригласил меня,
а законы гостеприимства святы и убивать
меня прямо сейчас никак нельзя. Боги раз-
гневаются.
 На том и порешили. Патрокл увел прия-
теля в каюту, Эвдор одарил меня взглядом,
каким обычно смотрят на сумасшедших, а
потом сел рядом со мной:
— Сегодня ты спас нас, господин.
— Нет, — сказал я. — Я ничего не сде-
лал.
— Если бы троянцы не смотрели на ваш
с Гектором бой, нас перерезали бы, как ста-
до баранов.
— Ты тоже хорошо себя проявил.
Эвдор сплюнул на палубу.
— Я — солдат, — сказал он. — Мирми-
донцы — лучшие солдаты войска Ага-
мемнона. Мы — золотые щиты ванакта ва-
нактов и гетайры аргосца.
— Никто не спорит. Вы все велики и мо-
гучи. Просто троянцев было больше.
 — Это была глупость, — сказал Эв-
дор. — Наша атака была глупостью. Я не
должен так говорить о своем командире, но
я чувствую, что ты, как человек посторон-
ний, меня поймешь и простишь.
— Он молод. Прости его.
— Простить гибель людей? Мы атакова-
ли флагман Гектора, Ахиллес повел нас в
бой и проиграл.
— Гектор тоже повел своих людей в бой
с превосходящими силами противника и
проиграл.
— Троянец хотя бы отдавал себе отчет в
том, что делает. Люди идут за Гектором, по-
тому что верят ему, а не потому, что он чей-
то сын и его жребий — стать героем.
— У меня нет ответа, Эвдор.
Ахиллес — вот кто беспокоил меня
больше всего.
 Даже не сам Ахиллес, а его необъясни-
мые способности.
Поведение Пелида было мне вполне по-
нятно. Молодой, честолюбивый глупец, до-
рвавшийся до командования войсками.
Я прибыл сюда из конца продвинутого
двадцать первого века. Все явления приро-
ды были изучены и объяснены с научной
точки зрения. Расшифрована ДНК челове-
ка, найден и нейтрализован ген, отвечаю-
щий за старение. Люди достигли небес и не
нашли там богов.
На вершине Олимпа они тоже не были
обнаружены.
Здесь все было иначе.
Если неуязвимость Ахилла еще как-то
можно объяснить более-менее научно, вро-
де теории Дэна о случайной мутации, то
его непотопляемость не лезла ни в какие
ворота. Потому что никакая мутация не мо-
жет нарушить законы физики.
Тело, помещенное в жидкость, погружа-
ется, вытесняя занимаемый им объем. Если
оно, конечно, не легче воды.
Но я сомневаюсь, что Ахилл весит мень-
ше восьмидесяти килограммов. И я видел,
как в этом самом море утонули десятки дру-
гих людей.
Логичное объяснение происходящего
было только одно, но оно было невероят-
ным.
Ахиллес на самом деле сын нереиды Фе-
тиды и именно поэтому имеет стойкий им-
мунитет к воде.
По крайней мере, к морской воде. В реку
Стикс его, судя по всему, все-таки окунали.
 Дэн

— Что именно вам не нравится, Макси-

милиан? — Голос мистера Картрайта был
холоден и резок. Холоден настолько, чтобы
превращать воду в лед, и резок настолько,
чтобы резать этот лед на куски.
— Я не говорил, что мне что-то не нра-
вится, мистер Картрайт.
— Билл.
— Я не говорил, что мне что-то не нра-
вится, Билл, — послушно повторил
Макс. — Мы бьем все рейтинги, это правда.
История получилась достаточно интерес-
ной…
 — Но лично вас что-то не устраивает.
— Я не могу сказать, что меня что-то не
устраивает. Просто мы столкнулись с чем-
то, чего не можем понять.
— И каковы ваши предложения?
— Я… я думаю, что нам стоит повреме-
нить с объявлением правды, мистер Кар-
трайт.
— Билл. Аргументы, пожалуйста.
— Я хотел бы избежать возможного шо-
ка среди наших зрителей.
— Шока, Максимилиан? Что вы понима-
ете под словом «шок» и как мы можем его
вызвать нашим шоу?
— Мы живем в просвещенное время,
живем в цивилизованном обществе. Мы
объяснили почти все загадки природы. Я не
думаю, что мы можем шокировать зрителя
правдой о темпоральном туннеле и о том,
что мы ведем съемки в прошлом при помо-
щи миниатюрных камер, следящих за всеми
событиями. Это вряд ли кого-то сильно
удивит, потому что это — наука. Мы пере-
стали удивляться науке, Билл.
— Вот как? Вы полагаете, что существо-
вание темпорального туннеля никого не
удивит?
— Удивит, но не испугает. Темпораль-
ная физика — это научная дисциплина, су-
ществование туннеля можно подтвердить
множеством научных формул, которые, ко-
нечно, почти никто не поймет, но само их
наличие успокоит обывателя. Однако в са-
мом прошлом происходят события, кото-
рые не вписываются в привычную нам ре-
альность, и я считаю — мы не должны рас-
крывать зрителям правду до тех пор, пока
не выясним, что происходит на самом деле.
 — Насколько я понимаю, вы говорите
об Ахилле.
— Да.
— Но не хотите ли вы сказать, Максими-
лиан, что вы на самом деле верите в суще-
ствование олимпийских богов?
— Я не знаю, во что верить, Билл. Я ве-
рю в физику. Но я верю и собственным гла-
зам. Ахилл попирает законы физики.
— Что думаете вы, Дэниел?
Опять переврал мое имя.
— Главная проблема, которая может
возникнуть при реализации задуманно-
го, — это мнение Римско-католической
церкви и прочих христианских конфессий.
У них существуют очень четкие определе-
ния того типа людей, что способны ходить
по воде, аки посуху. Боюсь, они могут обви-
нить нас в богохульстве.
 — Это правда, — сказал Джон Мур. —
Но нашими юристами уже подготовлены
соответствующие релизы. Думаю, что мы
отобьемся. Никто не закреплял за церковью
патент на хождение по волнам.
— Еще какие-то мысли, Дэниел?
— Меня лично тоже беспокоит Ахил-
лес, — сказал я. — Но я не думаю, что он
настолько же обеспокоит наших зрителей.
То, что мы не можем понять природу про-
исходящего, не означает, что мы не можем
объяснить ее другим. Там ведь есть еще
один персонаж, владеющий сверхчеловече-
скими способностями, — полковник Тр-
эвис.
— В его способностях нет ничего сверх-
человеческого, — сказал Джон. — Ведь мы
сами ему их предоставили. Это просто тор-
жество технологий.
 — Именно на это мы можем списать и
способности Ахиллеса. Непробиваемую ко-
жу можно объяснить мономолекулярной
броней, например.
— Мономолекулярной брони не суще-
ствует, — сказал Макс.
— Я об этом знаю, — сказал я. — Ты
знаешь. Но большинству зрителей это не-
известно. Будут слухи конечно же, которые
только поспособствуют росту рейтинга.
— А непотопляемость?
— Водоотталкивающий репеллент.
— И превосходное чувство равнове-
сия, — сказал Макс.
— Не надо сарказма, — попросил ми-
стер Картрайт.
— Хорошо, Билл. Сарказма больше не
будет. Я не собираюсь препятствовать на-
шим планам. Я просто высказал свое мне-
ние.
— Джон?
— Мы подготовили отдельный кругло-
суточный канал, — сказал Джон. — Реклам-
ное время продано на полгода вперед. За-
писаны обращения к зрителям, интервью с
основными создателями проекта. Созваны
пресс-конференции. Я считаю, что мы не
можем ничего отменить.
— Ваше мнение мне понятно. Дэниел?
— У меня нет особых возражений, Билл.
Просто информацию надо будет подавать
аккуратно.
— Максимилиан?
— Я не против. В принципе. И если вы
не согласны подождать, то я готов продол-
жать работу и следовать принятому плану.
— Я тоже «за», — сказал обладатель
основного и решающего, если не един-
ственного значимого здесь, голоса. Билл
любит иногда поиграть в демократию, но
все стратегические решения принимает
сам. И если бы все трое присутствующих
главных — главный режиссер, главный ана-
литик и главный продюсер — высказались
против, этот факт все равно бы ничего не
изменил. — Мы продолжаем.

— Спасибо за всестороннюю поддерж-

ку, — сказал Макс, когда мы вышли из ка-
бинета Билла.
Джон остался, чтобы обсудить подроб-
ности маркетинга.
— Платон мне друг, зарплата мне доро-
же, — пошутил я. — Ты сам прекрасно по-
нимаешь, что от моей поддержки ничего бы
не изменилось. Они сделают все, чтобы
рейтинг передачи вырос выше самого
Олимпа. А ты преувеличиваешь сложности.
 — Что, Ахилл беспокоит только меня?
— Нет, меня тоже. Но ты и я — это не
зрители. Мы смотрим шоу по долгу служ-
бы, мы выбираем, думаем, сравниваем.
Обычный телезритель (я не хочу никого
оскорбить), не привык думать, по крайней
мере в те моменты, когда его телевизор
включен. Телевизор — это просто ящик с
развлечениями, стиль жизни. Люди смо-
трят телевизор почти все свое свободное
время. Они завтракают и смотрят телеви-
зор, они смотрят телевизор во время обе-
денного перерыва на работе, домохозяйки
смотрят телевизор, когда занимаются дела-
ми по дому. Телевизор смотрят во время
ужина и даже засыпают под телевизор. Те-
левизор — обычный фон повседневной
жизни, и обыватель практически не заду-
мывается над тем, что ему показывают. По-
этому я не думаю, что мы можем спровоци-
ровать у массы зрителей шок, который ис-
пытали сами.
— Ты не очень-то любишь наших зрите-
лей.
— Есть вещи более полезные, чем теле-
визор.
— Кто бы спорил.

Полковник Трэвис

Не знаю, кто меня дернул подсматри-

вать за Еленой. Наверное, просто стало ин-
тересно, что это за женщина, во имя кото-
рой столько людей плывут на смерть.
Да и делать особо было нечего.
 Ахилл дрых в своей каюте, Патрокл уны-
ло бродил по палубе, Феникс доставал Эв-
дора какими-то расспросами. В воздухе ви-
село нервное напряжение, вызванное про-
шедшим боем и грядущей войной.
Так что я прилег на корме, щелкнул
пальцами, и перед моим правым глазом на-
рисовалась Елена Прекрасная, «чей лик
спустил на воду тысячу кораблей». Полто-
ры тысячи, если быть точным. Сотня с лиш-
ним из этих полутора тысяч уже на дне.

Парис поцеловал Елену посреди цвету-

щего сада, разбитого во внутреннем двори-
ке приамовского дворца, сказал, что ждет
ее, и удалился в свои покои. Красотке же
захотелось еще немного подышать свежим
воздухом, и она принялась бесцельно бро-
дить по саду.
 Главный повод к Троянской войне гулял
по травке и нюхал цветочки. Не слишком
они с Парисом похожи на влюбленную па-
рочку.
Я наблюдал за Еленой уже третий раз, и
все три раза она плакала. Как только дума-
ла, что оставалась одна и никто ее не видит.
Вот и сейчас глаза Красотки оказались на
мокром месте.
Кусты расступились, и в поле зрения по-
явилась Кассандра.
Вот кому я действительно сочувствую.
Знать все, видеть падение родного горо-
да и собственную незавидную участь, кри-
чать об этом во весь голос и не быть услы-
шанной — что может быть хуже?
Дэн сказал, что по одной из классиче-
ских версий Кассандре никто не верил, по-
тому что в рот ей плюнул разгневанный
Аполлон. Ну и замашки у этих греческих
богов.
— Радуйся, Елена.
А та даже не успела вытереть слез. В
данный момент традиционное приветствие
звучало как издевка.
— Сегодня дивный день, — сказала Еле-
на.
Голос ее дрожал. Это ж дикая ответ-
ственность — знать, что из-за тебя, по
крайней мере отчасти из-за тебя, десятки
тысяч мужчин будут резать друг другу глот-
ки.
Правда, не было бы Елены, нашелся бы
другой повод.
Герои играют в войну. Герои строят им-
перии.
— В Трое мне дышится легко, — добави-
ла Елена.
 — Мне тоже, но дни Трои сочтены, —
сказала Кассандра.
Она не уставала вставлять свои мрачные
прогнозы даже в беседы о погоде. Неудиви-
тельно, что последнее время троянцы ста-
раются избегать ее общества.
— Поболтаем по-девичьи?
— Меня ждет Парис…
— Я не задержу тебя надолго. По сути у
меня только один вопрос.
— Они придут за мной. Они уже в пути.
— Я хотела спросить не об этом. Мне
интересно почему.
— Почему что?
— Почему Парис. Я видела Менелая
только мельком, во время пребывания ахей-
ского посольства, и не могу судить, что он
за человек, но я прекрасно знаю Париса.
Он — славный мальчик, красивый, силь-
ный, храбрый, всегда был покорителем сер-
дец, но все же он мальчик. Такая женщина,
как ты, достойна лучшего.
— Лучший занят.

Дэн

— Я уже ничему не удивляюсь, — сказал

Макс. — Вот ничему, совершенно. Елена не
любит Париса. Что дальше? Явление Зевса
народу? Гектор, убивающий Ахиллеса?
Одиссей, возвращающийся домой за два
дня? Извиняющийся перед Приамом Ага-
мемнон? Кто такой этот Гомер, в конце
концов? Чего он там понаписал? Что за
бред богоравный? Ну Афродита малость
ошиблась, ну не любит Елена Париса. Кого
она тогда любит и на кой черт сбежала в
Трою? Не понимаю я этих женщин.
— Полагаю, что, говоря о лучшем, кото-
рый занят, она только что ответила на твой
вопрос, — сказал я.
— Да? И кого она имела в виду?
— Я думаю, что Гектора.
— Чтоб я сдох.
— А что, вполне логично, — сказал я. —
Это объясняет, почему она здесь, а Парис
ждет в покоях, почему они занимаются сек-
сом раз в неделю, почему Красотка стала в
три раза больше плакать после отплытия
флота Трои. И почему она бросает стран-
ные взгляды на Андромаху. Это — зависть.

Реалити-шоу «Троя»
 Троада. Пять дней до высадки ахейско-
го войска

Елена и Кассандра

— Бедная девочка, — говорит Кассан-

дра, обнимая Елену за плечи.
— Ты никому не скажешь?
— Конечно нет, — говорит Кассан-
дра. — А если и скажу, кто мне поверит?
Елена ударяется в слезы.
— Для Менелая я была только трофе-
ем, — слышится сквозь рыдания. — Оче-
редным призом в борьбе за власть. Он ни-
когда не любил меня, и наш брак был поли-
тическим союзом, не более. Менелай —
грубый солдафон, он волочится за каждой
женщиной, свободной или рабыней — все
равно. Он отвратителен.
— Гектор тоже солдат.
— Я увидела его, когда они с братом
приезжали с посольством в Спарту, еще до
этой глупой истории с яблоком. И сразу по-
няла, что без него моя жизнь пуста и бес-
цельна. Когда он уехал, я не могла найти се-
бе места, часами сидела у окна и смотрела
на море, в сторону Трои… Я не знала, что
мне делать.
— И со следующим посольством прие-
хал его брат.
— Да. Мальчишка, как ты говоришь, но
в его жилах течет кровь моего героя. Вскру-
жить Парису голову было легко, и Менелай
особо не возражал, когда мы оставались на-
едине. Он и его брат давно искали предлог
поднять Ахайю на войну с Троей.
 — Тебя это не остановило? — Странно,
но упрека в голосе Кассандры не слышно.
— Как видишь, нет. Доводы рассудка
бессильны перед доводами любви. И я… То-
гда я не думала о последствиях и позволила
Парису себя увезти. Это было как наважде-
ние…
— Здесь ты тоже несчастна, Елена.
— Это не так. Я счастлива, Кассандра.
Эти слезы — слезы счастья. Я живу с ним
под одной крышей, дышу с ним одним воз-
духом, вижу его почти каждый день… Виде-
ла, пока он не отплыл. И мне все равно, что
он женат на другой, что он — человек чести
и никогда не взглянет на жену своего брата,
как на женщину. Я — дура, да?
— Нет, ты просто влюблена. Зачастую
это очень похоже.
 — Андромаха… Она мне нравится. Она
хорошая и добрая, и их малыш… Он такой
милый…
— Да. И она добрая, и он милый.
— Я боюсь за Гектора. Война грядет, а
он руководит нашей армией… Он слишком
храбр и не щадит себя. Я боюсь, что его
убьют.
— Его убьют, — обнадеживает красави-
цу Кассандра. — Его убьют, а тебя увезут
обратно в Спарту, где ты станешь рабыней
Менелая. Никто мне не верит, но это так.

Дэн
 Итак, в любовный треугольник Елена —
Парис — Менелай вмешался, пусть сам и не
зная того, Гектор. И, если уж на то пошло,
его жена. Следовательно, у нас получается
любовный Пентагон.
Елена — законная жена Менелая. Они
клялись друг другу в верности, покуда
смерть не разлучит их, и все такое прочее.
А также для Менелая она является его тро-
феем и ключом к владычеству над Троей.
Соответственным образом он к ней и отно-
сится.
Парис любит Елену, а она позволяет ему
себя любить, потому что таким образом она
может приблизиться, пусть только симво-
лически, к предмету своих мечтаний. На ху-
дой конец, простите за каламбур, у Париса
есть хотя бы доступ к телу.
Елена любит Гектора.
 Андромаха любит Гектора.
Гектор любит Андромаху.
У них семья, сын, полная идиллия.
Так кто в этой ситуации самый несчаст-
ный, если не принимать во внимание семь-
десят тысяч ахейцев, которые плывут, что-
бы убивать троянцев, и двадцать тысяч тро-
янцев, которые будут защищать свой дом и
убивать ахейцев?
Получается, что Елена.
 ГЛАВА 11

Полковник Трэвис

Это история о высадке ахейского воин-

ства на побережье Трои и первом сухопут-
ном сражении. Это история о том, как мое
не слишком хорошее знание мифологии
вкупе с локальным атеизмом ненадолго по-
ставили меня в один ряд с величайшими ге-
роями Эллады.
Но обо всем по порядку.
После побоища, учиненного Гектором в
открытом море, плавание проходило спо-
койно и даже скучно. Ахилл либо торчал в
своей каюте, либо тренировался на палубе с
Патроклом и Эвдором, причем последний
действительно мог бы многому научить Пе-
лида, если бы тот выказывал хоть какое-то
желание учиться.
Идиллия продолжалась пять дней.
Хорошая погода, яркое солнце, синее
бескрайнее море, попутный ветер в паруса.
Чистый курорт, а не война.
Конечно, все знали, что долго так не бу-
дет. Каким бы приятным ни было плавание,
рано или поздно оно закончится тем, что
все мы приплывем в место, где тысячи вра-
гов будут нас калечить и убивать. И вряд ли
мне удастся остаться в стороне.
Так что мы будем калечить и убивать их.
В этом и заключается суть войны, неза-
висимо от тысячелетия, которому она при-
надлежит.
После ссоры с Ахиллом меня никто не
трогал, так что я валялся в теньке, наблю-
дал и размышлял.
 Вспоминал о днях, проведенных в Авли-
де.
Тогда я пил с Диомедом, Одиссеем,
Идоменеем, обоими Аяксами, реже с Несто-
ром и один раз даже с Менелаем. Я много
пил в те дни, но не потому, что я алкоголик.
Сработала моя вторая натура. Основной
профиль разведчика, благодаря которому я
здесь и оказался, — это сбор информации, а
кто может служить лучшим источником ин-
формации, чем подвыпивший или пьяный
царь, похваляющийся своими подвигами и
делящийся планами на будущее?
Картина вырисовывалась следующая.
Агамемнону нужна бесконечная война,
потому что он хочет власти над всем ми-
ром.
Менелаю нужна эта война, потому что
она нужна его старшему брату.
 Аяксу Крупному нужна эта война, пото-
му что он любит подраться.
Аяксу Мелкому нужна эта война, потому
что он дружит с Крупным и тоже не дурак
помахать мечом.
Идоменею нужна эта война, потому что
он хочет пограбить. Сначала — Трою, а по-
том все, что подвернется под руку.
С Ахиллом тоже все ясно, он хочет сла-
вы.
Зачем война нужна Нестору и нужна ли
она ему вообще, никто не знает.
Диомеду с Одиссеем война не интерес-
на. Но они присягали на верность Золотым
Микенам вообще, Агамемнону в частности,
и оба давали клятву помочь Менелаю, если
с его супругой что-то стрясется, и обстоя-
тельства оставляли им слишком мало места
для финта ушами.
 Елена по большому счету никого не ин-
тересовала. Разве что Париса.
Троянцам война тоже не нужна, но их
никто не спрашивал.
В Авлиде очень много говорили о Гекто-
ре, и почти всегда с уважением, которое я
теперь прекрасно понимал и разделял. Го-
ворили, что жена у лавагета красивая. Стро-
или планы, что сделают с ней, когда возь-
мут Трою.
И ведь кроме меня и Ахилла с Патро-
клом здесь все женатики.
Да и с этими двумя вопрос спорный.
Вполне может быть, что они женаты друг
на друге.

Дэн
 Остатки троянского флота во главе с
Гектором обогнали армаду вторжения на
целые сутки.
Корабли Трои были на порядок лучше,
чем те, на которых плыли ахейцы.
Прибытие Гектора вызвало в городе од-
ну только радость. Троянцы уже успели мы-
сленно похоронить всех храбрецов, отпра-
вившихся навстречу Агамемнону, и тот
факт, что хоть кому-то удалось вернуться,
вызывал лишь положительные эмоции.
Думаю, что домохозяйки будут рыдать
навзрыд, когда увидят встречу Гектора с
Андромахой.
Коротко доложив отцу и правителю о
результатах своего похода — а результаты
впечатляли (Гектор намеревался продать
флот дорого, и похоже, что он добился луч-
шей цены), поцеловав жену и поиграв пол-
часика с сыном, Гектор присоединился к
людям, готовящим оборону побережья.
Конечно, троянцы понимали, что поме-
шать высадке ахейцев нереально. Побере-
жье слишком велико — как раз под стать
армии ахейцев, — и у Илиона не хватит лю-
дей, чтобы перекрыть его полностью.
Основная цель обороны побережья была
идеологическая. Ахейцам нельзя позволить
высадиться беспрепятственно. Они и шага
не должны ступить по троянской земле, не
встретив сопротивления.
Цепляться за побережье зубами никто
не собирался.
Чисто символический отпор.
 Полковник Трэвис

Как ни странно, в последние дни плава-

ния вперед наравне с кораблем Ахилла вы-
рвалась принадлежащая Лаэртиду «Пенело-
па». При явном нежелании лезть на рожон
Одиссей желал оказаться в первых рядах
атакующих.
Зачем ему это надо?
Крупный Аякс пытался не отставать, но
его старая, потрепанная в прошлом бою по-
судина не могла выдать той же скорости,
потому он постоянно отставал. Теламонид
бесновался, орал на гребцов, периодически
сам хватался за весло, но ничего не помога-
ло.
 Агамемнон с Менелаем двигались, как и
раньше, в центре флотилии, и в авангард
абсолютно не рвались. Идоменей тоже. Его
привлекала добыча, а на побережье было
нечего грабить.
Диомед не просыхал в своей каюте, и, не
имея его распоряжений, гребцы не усерд-
ствовали.
Война надвигалась так же неотвратимо,
как на «Титаник» надвигался айсберг.
Я примерял доспехи, тренировался в
стрельбе из лука, примеривался к щиту и
копью. Коль уж мне довелось плыть на пе-
редовом корабле, драки избежать явно не
удастся.
Не моя война. Она закончилась за три с
половиной тысячи лет до моего рождения.
Троя пала. Агамемнон так и не создал свою
империю. В результате все оказались в про-
игрыше. Я знаю, чем все кончится.
 Но я всего лишь человек. И, как любому
человеку, мне свойственно испытывать
эмоции. Там, в глубине, на эмоциональном
уровне, я не хочу, чтобы Троя пала. Без объ-
яснения причин не хочу. Мне нравится этот
город. И мне не нравятся люди, которые со-
здают империи, потому что для создания
империи есть только один путь — война.
Гибнут тысячи, сотни тысяч людей, и на
их могилах очередной Чингисхан, Алек-
сандр Македонский, Цезарь, Тамерлан, На-
полеон и целая череда других амбициозных
глупцов воздвигают свои державы.
Проходит время, и все империи рушат-
ся.
Как правило, они ненадолго пережива-
ют своего создателя.
Рим был захвачен варварами. Последо-
ватели Македонского не смогли удержать
его завоеваний. Татаро-монголов со време-
нем вытеснили отовсюду и загнали обратно
в степи. Англия потеряла все свои колонии.
Советский Союз не вынес внутреннего да-
вления и развалился на куски.
Империи не стоят того, чтобы за них
умирать.
Да простят меня самодержцы всех вре-
мен и народов.

Дэн

Конечно, было бы очень красиво, если

бы ахейский флот появился на рассвете.
Очень поэтично. Так сказать, война пришла
в Троаду с первыми лучами солнца.
 Но на самом деле это случилось после
полудня.
Мы с Максом сидели за режиссерским
пультом и с неусыпным вниманием следи-
ли за происходящим. Происходящее впеча-
тляло.
— Земля! — заорал впередсмотрящий
корабля Одиссея.
На корабле Ахилла молчали. Очевидно,
у жителей Итаки зрение лучше, чем у мир-
мидонцев.
Троянцы уже ждали врага на берегу. По
сути они с берега и не уходили.
Гектор держал центр. Циклоп занимал
место на правом фланге, Итальянец был
слева. Сукин сын Парис остался в городе.
Илион не отправил на побережье всех
своих сынов. По моим примерным прикид-
кам, здесь было около четверти армии Гек-
тора. Жалкая горстка людей против легио-
нов Тирана.
— Примерно через полчаса все и на-
чнется, — сказал Макс. — В эфир это пой-
дет завтра, в прайм-тайм. По крайней мере,
начнем в прайм-тайм. Сколько продлится
эта бодяга, никто не знает. А послезавтра
Билл собирается рассказать зрителям прав-
ду.
— Ты все еще считаешь, что ему не сле-
дует так поступать?
— Я ничего не считаю. Я не понимаю,
что происходит. Моя сегодняшняя полити-
ка — плыть по течению. Авось куда-нибудь
и вынесет.
— К Ниагарскому водопаду, например.
— Спасибо, друг.
 Полковник Трэвис

На сей раз Ахилл нацепил все свои до-

спехи, и даже его легендарный щит работы
якобы (а может быть, и не якобы, может
быть, и на самом деле) Гефеста красовался
на его левой руке. Щит был красив. Да и
сам Ахиллес смотрелся совсем неплохо.
Если бы он еще не бегал по всему кора-
блю и не орал гребцам, чтобы те гребли бы-
стрее. Несмотря на все его усилия, стреми-
тельный силуэт корабля Лаэртида опере-
жал нас на два корпуса.
Странно, но я нервничал. Я, профессио-
нальный сотрудник спецслужб. Человек,
раньше всех своих коллег заслуживший
«отставку-50».
 Насилие было частью моей жизни, и я
давно сбился со счета, скольким помог от-
правиться на тот свет. Но я никогда не при-
нимал участия в крупномасштабных сраже-
ниях.
Войны в двадцать первом веке не были
глобальными. Локальные стычки, зачистки
местности, антитеррористические опера-
ции. Счет убитым обычно шел на десятки,
иногда на сотни. Бывало, тысячи гибли от
террористических актов, но на войне — ни-
когда.
Здесь же собирались сражаться почти
сто тысяч человек.
Берег был хорошо виден. Белый песок,
желтая, высохшая земля чуть дальше от мо-
ря и величественная громада Трои в паре
километров от пляжа.
Троянцы походили на высыпавших из
муравейника насекомых. Их было мало,
слишком мало, чтобы остановить военную
машину Агамемнона.
Эвдор строил людей в боевой порядок.
Патрокл застыл на носу судна, как изобра-
жение Афины.
Феникс стоял на корме, но собирался
спуститься вниз при первых признаках
опасности. Ахилл метался по всему судну.
Я закрыл правый глаз и затребовал кар-
тинку с «Пенелопы».
Облаченный в боевые доспехи Одиссей
опирался о правый борт своего корабля и
пил вино из кубка. По правую руку Лаэрти-
да стоял тяжелый лук, слева были щит и ко-
пье. Меч висел на поясе. Внешне правитель
Итаки был абсолютно спокоен.
Иногда мне казалось, что в организме
Лаэртида просто отсутствуют нервы.
 Дэн

— Как там наш Алкаш?

— Даже не проснулся, — сказал Макс. —
Такое впечатление, что он решил проспать
всю войну. Клеад не решается его будить.
— Клеад не дурак. К тому же корабли
Диомеда достигнут берега в лучшем случае
через два часа после начала сражения.
— Как братья Атриды?
— Предвкушают триумф.
Я налил себе кофе.
У вас может создаться превратное впеча-
тление, что на проекте мы с Максом рабо-
таем вдвоем, но это не так. Вокруг целая
толпа техников, редакторов, операторов,
микшеров и прочего рабочего люда. Мы
могли в любой момент задействовать любо-
го из них, но предпочитали этого не делать.
Все они знали свою работу, так зачем же им
мешать? Главный режиссер определял
только общую концепцию показа, а глав-
ный аналитик вообще не имел никакой
практической ценности.
Моя работа заключалась в просмотре
шоу. Я должен был делать выводы и сооб-
щать их начальству. И главный вывод, кото-
рый я сделал на этот момент, — зря мы во
все это ввязались.
Самое поганое — что я не могу объяс-
нить, почему я так думаю. Не только какому-
нибудь постороннему человеку, но и само-
му себе.
 Я не люблю реалити-шоу. Для меня это
сродни подглядыванию в замочную сква-
жину. Но герои современных проектов идут
на это добровольно, преследуя материаль-
ные цели, они знают, что за ними будут на-
блюдать, принимают решение заранее и
идут на это осознанно. А показывать всему
миру жизнь людей, которые умерли тыся-
челетия назад, людей, которых никогда не
поймет современный мир, ибо с того мо-
мента система ценностей менялась больше
десятка раз… Мне казалось, что это непра-
вильно.
Я никогда не смогу до конца понять
Одиссея или Гектора. А они, я думаю, нико-
гда не смогли бы понять меня.
Времена меняются. Не стоило нам их
смешивать.
Ахейские вожди обращались к командам
своих кораблей в разное время, но посколь-
ку мы получали записи за целый прошед-
ший час, то смогли прослушать их речи од-
ну за другой.
Здесь они приводятся в том порядке, в
каком корабли достигали троянского бере-
га и люди бросались в бой.
Одиссей сказал:
— Гордые жители Итаки! Все вы знаете,
как я отношусь к этой глупейшей из войн,
ибо я никогда не скрывал от вас своего мне-
ния. Но коли уж мы здесь, покажем, как
умеют воевать островитяне! И выживем на-
зло тем, кто называет себя нашими врага-
ми, и назло тем, кто называет себя нашими
союзниками! За Итаку!
Ахиллес сказал:
— Мирмидонцы! На том берегу лежит
ваш шанс войти в историю и обрести бес-
смертие в веках! Мы все покроем себя сла-
вой, ибо славны лишь те, кто не боится
смерти! На Трою!
Крупный Аякс сказал:
— Саламинцы! Нас мало, — (но мы в
тельняшках, добавил я от себя), — но никто
не должен сомневаться в нашей доблести!
Сметите врага, убивайте врага, гоните врага
и ворвитесь в Трою!
Нестор сказал:
— Воины! Я слишком стар и немощен,
чтобы вести вас в бой. так послушайте мое
напутствие. Троянцы — наши враги. Они
представляют угрозу всей Элладе. Они
злобны и мстительны, они воры и предате-
ли, они не чтут богов и не уважают тради-
ции предков. Они — позор нашего мира.
Так сказал Агамемнон. Я не собираюсь спо-
рить с ванактом ванактов. Его слова истин-
ны. Если сегодня мы не разрушим Трою,
завтра троянцы явятся к нам, в наши города
и в наши дома. Они будут похищать наших
жен и красть наши сокровища. Так что на-
шу справедливую войну никак нельзя на-
звать завоевательной. Это — оборонитель-
ная война, и, убивая троянцев, вы защищае-
те свою родину, землю ваших дедов и от-
цов. Так идите вперед и деритесь за Элладу,
и да пребудет с вами Арес!
Идоменей сказал:
— Критяне! Перед вами лежит город,
набитый несметными богатствами. И если
вы считаете, что именно вы достойны их
получить, сражайтесь с честью и докажите
всем свое право. На Илион!
Агамемнон (именно с этого момента по-
шел следующий сеанс записи, ибо вожди,
как я уже говорил, начинали высказываться
по мере приближения их кораблей к берегу,
но я решил привести все речи в этом фраг-
менте, чтобы потом не отвлекаться) сказал:
 — Суровые спартанцы и жители Золо-
тых Микен! Приближается суровый час. Час
испытания для нас всех. Скоро, скоро мы
отомстим за поруганную честь моего брата,
царя Спарты, и сметем с лица земли мятеж-
ный Илион! И не за горами тот день, когда
ваши города станут столицами огромной
империи, простирающейся от края до края
нашего мира, и все вы будете жить в роско-
ши и неге! И для того чтобы приблизить
этот день, идите и сражайтесь. Зевс охра-
нит своих сынов!
Менелай промолчал.
Диомед сказал:
— Гетайры! У вашего вождя кончилось
вино. Сгоняйте в город и раздобудьте мне
пару амфор.
Ответом ему был оглушительный рев
аргосцев.
 Макс сказал:
— А ты заметил, что в своих обращени-
ях только Нестор и Агамемнон помянули
богов?
Я заметил.

Потом настала очередь высказаться тро-

янцам. На фоне надвигающейся с моря ар-
мады ахейцев это выглядело весьма внуши-
тельно.
Эней сказал:
— Троянцы! Я верю в вашу доблесть и в
вашу силу! Вы — лучшая армия в мире, и я
горд, что мне выпало счастье вами коман-
довать! Ахейцы хотят, чтобы великая Троя
стала одним из их данников, но я скажу,
что никогда сын Трои не склонял голову
перед чужеземцем! Они думают, что Троя
отдастся им, как распутная девка, и сама
пригласит их в свои объятия, но я говорю,
что по эту сторону моря они найдут лишь
смерть! Аполлон хранит наш город! За
Трою!
Гектор сказал:
— Жители крепкостенного Илиона! В
этой жизни есть три основных закона, ко-
торыми следует руководствоваться, и, не
соблюдая их, вы не сможете сказать, что
прожили свою жизнь достойно. Это очень
простые законы. Люби свою семью. Почи-
тай богов. Обороняй свою родину. Мы по-
читаем богов! Мы любим наши семьи! При-
шла пора защитить наш город!
Циклоп сказал:
— Держать ряды, собаки безголовые!
Приготовиться лучникам!
 Полковник Трэвис

Корабль Одиссея вырвался на мелково-

дье, мгновение спустя его днище скребло
прибрежный песок, а нос поднял фонтан
песка на берегу. На «Пенелопу» тут же об-
рушился дождь стрел, дротиков и копий.
Люди Лаэртида закрывались щитами, но
кровь уже лилась по деревянной палубе.
Тем не менее никто из них не спешил
спрыгивать на берег, и я сразу вспомнил
почему. Существовало в те времена забав-
ное суеверие: воин, чья нога первой коснет-
ся вражеской земли, умрет первым. Что са-
мое забавное, насчет второго там ничего не
говорилось, хотя лично мне казалось, что в
такой ситуации погибнет целая сотня.
 Конечно же Одиссей обманул судьбу.
Щит, который он бросил под свои ноги, не
был его собственным. Свой он сжимал в ру-
ке, прикрывая корпус.
Его прыжок не был особенно элегант-
ным. Лаэртид просто перемахнул через
борт судна, оставив на палубе и лук, и ко-
пье, еле удержался на ногах, когда щит пре-
дательски заскользил по песку, но все же
удержал равновесие и простер руку вперед.
То ли итакийцы подумали, что суеверие
уже потеряло свою силу, то ли им было
стыдно оставлять своего правителя одного,
но они тут же посыпались на берег, и белый
песок обагрился кровью.
Берег был весь утыкан заостренными
кольями, которые мешали ахейцам пере-
двигаться плотными рядами и прикрывать
друг друга щитами. Троянцы, на первых по-
рах имевшие численный перевес, уже не-
слись в атаку.
В этот момент сильный толчок чуть не
выбил палубу у меня из-под ног, и я понял,
что мы приплыли. Я свернул режим наблю-
дения и приготовился выживать.
И едва успел прикрыться щитом, как в
него вонзились сразу три стрелы. На палубе
уже стонали раненые.
Ахилл слетел на берег и в одиночку бро-
сился на отряд лучников. Очевидно, ему не
терпелось взять реванш. Рассудительный
Эвдор не последовал за своим командиром,
внимательно следя за высадкой и выстраи-
вая воинов.
Патрокл крутился где-то рядом.
Троянские лучники несколько удиви-
лись. Они никак не ожидали, что их атакует
один человек. Следует отдать им должное:
удивление ничуть не помешало им открыть
прицельный огонь по приближающемуся
сыну Пелея, и любой другой на его месте
тут же превратился бы в подушечку для бу-
лавок.
Но Ахиллес не желал становиться ежи-
ком и уже через несколько секунд ворвался
в ряды троянцев.
Это была резня.

Дэн

— Рыжий действительно прыгнул на

свой щит, — заметил Макс. — Хоть в этом
Гомер не соврал.
— Поэты не врут, — назидательно ска-
зал я. — Они позволяют себе поэтические
вольности.
— Какого черта делает Киборг? Он со-
бирается брать город в одиночку?
— Он — герой. Ему чужд дух командной
игры.

Полковник Трэвис

Вокруг «Пенелопы» кипел бой.

На какую-то долю секунды я даже по-
прощался с хитроумным Лаэртидом, но по-
том в гуще схватки снова увидел его шлем и
покрытый кровью меч, а еще чуть позже к
берегу подошли сразу три корабля итакий-
ской флотилии. Видя, что перевес склады-
вается не в их пользу, троянцы спешно от-
ступили.
А двумя сотнями метров дальше песок
уже бороздил корабль Аякса.
Сам Теламонид мчался по песку, увлекая
своих людей в атаку. Центр троянской обо-
роны был смят.
Фланги пока держались. Там давление
ахейцев еще не достигло предела.

Дэн

Итальянец во главе отряда, состоящего

то ли из храбрецов, то ли из безумцев, бил-
ся у самой кромки воды. Три ахейских кора-
бля уже горели, два других в спешном по-
рядке уходили от берега, ожидая, пока под-
плывут остальные. В их сторону летели го-
рящие стрелы.
Критские пираты не желали умирать на
побережье.
Циклоп, о котором Гомер не написал ни
строчки, бился с превосходящими его пока
в три раза силами Нестора и не уступал ни
метра. Песок уже не было видно, везде ле-
жали тела. Кое-кто подавал признаки жиз-
ни, но мертвых было больше.
Ахилл рвался вперед, в пробитую им
брешь пытались вклиниться мирмидонцы.
Троянцы пропускали свирепого воина и тут
же смыкали ряды, отсекая его от основного
отряда.
На побережье наблюдалось уже больше
сотни ахейских судов. Линия битвы растя-
нулась на полтора километра. Обывателям
был обеспечен прекрасный воскресный ве-
чер.
 Эту битву можно показывать сутки на-
пролет, подавая на экран разные эпизоды,
не обойдя вниманием ни одного героя. На-
стоящая находка для мистера Картрайта.
Бывший Домосед, носящий теперь гор-
дую кликуху БМП (боевая машина Приа-
мид), крушил ахейцев направо и налево.
Его страшное копье несло смерть в каждом
ударе. Лавагет давно уже потерял свой щит
и принимал удары мечом, зажатым в левой
руке. Я не верил, что такая манера боя во-
обще возможна, пока не увидел БМП в дей-
ствии.
Троянцы демонстрировали чудеса до-
блести и стойкости, но сдержать натиск
ахейцев они все равно не могли. Пройдет
еще полчаса, может быть, час, и численное
преимущество армии Агамемнона станет
подавляющим и погребет под собой горст-
ку отчаянных троянцев.
 Хаос.
Наблюдать битву целиком было невоз-
можно.
Не помогал ни крупный, ни общий
план.
Можно только выхватывать отдельные
ее фрагменты и пытаться сложить из них
целую картину.
— Стоп, — сказал я, и Макс послушно
нажал на паузу. — Можешь увеличить вон
ту часть?
— Пожалуйста. Кого ты там высмотрел?
— Что это за парень?
— Троянец. Я должен всех знать в лицо?
— Я никогда не видел его раньше.
— В Трое живет больше тридцати тысяч
человек.
 — Посмотри на него внимательно. Если
ты скажешь мне, что он простой воин, то я
готов проглотить собственный окурок.
Лучник стоял на огромном валуне, коих
было множество на побережье Трои, и да-
рил смерть завоевателям. Он был красив.
Талия если не осиная, то очень близка к та-
ковой, широкие плечи, гордая осанка.
Длинные черные волосы уложены в акку-
ратную прическу.
Аристократические черты лица, выра-
жение надменное, чуть ли не презритель-
ное.
Он прикрывал отход центральной части
армии обороняющихся.
Странно, но на лучнике не было доспе-
хов. Вообще никаких. Ни панциря, ни шле-
ма. Руки и ноги тоже ничем не прикрыты,
на ногах обычные сандалии, разве что
очень дорогие. Туника белая с золотой вы-
шивкой.
Оружия, кроме лука, при нем никакого
не наблюдалось. Зато лук был здоровый, в
полтора раза больше лука Лаэртида.
И лук, и стрелы почему-то блестели на
солнце.
Серебром и золотом, соответственно.

Полковник Трэвис

Лучник появился внезапно, или я про-

сто проморгал его появление на поле би-
твы. Только что валун был пуст и его обте-
кала река отступающих троянцев, и вот на
нем уже стоит этот красавчик с луком чуть
ли не в человеческий рост.
 Скорострельность у лучника была про-
сто бешеная. Стрелы срывались с его тети-
вы с интервалом не больше секунды, и па-
рень абсолютно не заботился о прицеле.
Просто стрелял как будто в никуда.
Тем не менее каждая его стрела несла
смерть
Лица я не видел — слишком далеко. За-
то прекрасно видел атлетическую фигуру
без доспехов и видел, что он положил уже
более полусотни человек.
Лучник и красавец.
Парис, подумал я.
Захватить мерзавца в плен и вынудить
троянцев закончить войну почетным ми-
ром. Пусть они будут проигравшими, зато
живыми.
В следующую секунду я уже мчался по
песку, по возможности закрываясь щитом.
 Дэн

— Полковник Трэвис тоже заметил на-

шего парня, — сказал я.
— Какого черта он лезет в драку? Возо-
мнил себя ахейцем? Или он хочет умереть
за три с половиной тысячелетия до соб-
ственного рождения?
— Мы скоро узнаем, чего он хочет, —
сказал я. — Движется он достаточно целе-
устремленно.

Реалити-шоу «Троя»
 День высадки ахейского флота

Агамемнон и Менелай

Флагман ахейцев находится в полусотне

метров от берега, его царственные пассажи-
ры стоят на носу и обозревают побоище на
побережье.
— Сегодня побережье станет нашим, —
говорит Агамемнон.
Менелай не отрываясь смотрит на берег.
Ищет своего обидчика, но Париса сегодня
нет в битве. Он остался под надежной за-
щитой стен.
— Завтра мы войдем в Трою, — говорит
Агамемнон. — Никто не устоит перед мо-
щью моего войска.
 — Нашего войска, брат, — поправляет
его Менелай.
— Нашего, — соглашается Ага-
мемнон. — Мы сотрем с лица земли этот
город. Зевс с нами.
— А Аполлон, похоже, нет.

Полковник Трэвис

Сорок метров до лучника.

Я не вступал в схватки с троянцами, про-
сто отбрасывал их в сторону и бежал даль-
ше. Мной овладела только одна мысль —
пленить Париса.
Убрать главный повод к войне. Запла-
тить жизнью Париса за жизнь города. При-
ам не будет продолжать войну, зная, что его
сын в плену.
Или будет?
Об этом можно подумать позже. Сейчас
надо захватить гаденыша в плен.
Тридцать метров.
Он заметил меня. Стрела сорвалась с те-
тивы и понеслась в мою сторону, я едва
успел прикрыться щитом.
Ощущение было такое, что в обитый ко-
жей кусок дерева вонзилась не стрела, а ко-
пье. Удар был страшной силы, и моя левая
рука на мгновение онемела.
Двадцать метров.
Черт побери! На этот раз мне показа-
лось, что в щит мне приложили боевым мо-
лотом Теламонида.
 Дэн

— Наш незнакомец похож на Париса, —

сказал Макс.
— Только фигурой. Черты лица совсем
не парисовские, да и этот и старше раза в
два. — Кроме того, Парис остался в городе.
Сейчас они с Приамом стоят на Скейской
башне и наблюдают, как передовые (или
тыловые?) отряды отступающих троянцев
входят в город, — Может, это какой-нибудь
очередной внебрачный сын Приама, по-
явившийся в городе незадолго перед нача-
лом войны?
— Что-то я не заметил его приезда. Яво-
обще не видел, как он оказался на поле боя.
Может, стоит отмотать назад и посмотреть?
— Подожди. Отмотать назад мы всегда
успеем. Давай сначала посмотрим, чем это
закончится.

Полковник Трэвис

Третью стрелу я принимать на щит не

стал. Пригнулся, и она пролетела у меня
над головой.
Судя по звуку, угодила кому-то в грудь.
И только в трех метрах от валуна я заме-
тил, что стоит на нем совсем не Парис, хо-
рошо знакомый мне по сеансам наблюде-
ния. Этого лучника я не знал.
 Но останавливаться уже поздно.
Безграничное удивление было написано
на лице незнакомого стрелка, когда я за-
прыгнул на валун и оказался с ним рядом.
Он не успел наложить на тетиву четвертую
стрелу, она была зажата в его правой руке,
и он попытался меня ею заколоть.
Я увернулся, не теряя инерции, и со всей
дури врезал лучнику в челюсть.
Это уже было не удивление. Это был
ужас.
Лучник на какой-то миг буквально завис
на моем кулаке, а потом полетел назад. Но
до земли он почему-то не долетел. В возду-
хе что-то сверкнуло, резко запахло озоном,
и лучник исчез.
 Дэн

— Вот теперь можешь отмотать назад, —

сказал я. — Секунд на тридцать.
— Вуаля.
Я еще раз посмотрел, как Алекс со всей
своей широкой полковничьей души при-
кладывает неведомого лучника в челюсть.
Голова лучника откидывается, сам он начи-
нает полет назад, роняя лук и взмахивая ру-
ками, и…
Растворяется во вспышке света.
— Лук, — потребовал я. — Лук самым
крупный планом, который может дать твоя
игрушка.
— Пожалуйста.
Изображением лука я любовался секунд
тридцать, все это время Макс любовался
моим профилем.
— Стрелу в стоп-кадр.
Стрела повисла в воздухе в десяти сан-
тиметрах от выпустивших ее пальцев. Кра-
сивая такая стрела, сверкающая желтым
цветом, отбрасывающим блик на лицо пол-
ковника Трэвиса.
— Ты стал специалистом-оружейником?
— Тебе ничего не кажется странным?
— Многое. Особенно в последнее время.
— Я имею в виду в этой стреле.
— Что с этой стрелой? Обычная стрела.
Прямая. Желтой краской покрашена.
— А лук какой краской покрашен?
— Серебристой.
— Тебе это ничего не напоминает?
 — Послушай, друг, — сказал Макс, —
хватит говорить загадками. Я — всего лишь
обычный тупой телевизионщик, чей круг
интересов органичен профессиональной
деятельностью, а ты — настоящий светоч
знаний. Что с этим парнем?
— Сребролукий и златострелый, — ска-
зал я. — Максимилиан, я поздравляю вас с
тем, что вы это видели, и поздравляю пол-
ковника Трэвиса с тем, что он это сделал.
Это ведь был Аполлон.

Полковник Трэвис

Размышлять о странностях поведения

троянского лучника оказалось некогда. В
какой-то момент я обнаружил, что стою на
вершине валуна совершенно один и что во-
ины Илиона жаждут составить мне компа-
нию. Пришлось вынимать меч из ножен и
тактично давать им понять, что в настоя-
щую минуту мне хочется одиночества.
Минут через пять они мое желание по-
няли и отступили в сторону города. Ахейцы
не особо утруждали себя преследованием,
даже самые отпетые оптимисты не мысли-
ли ворваться в Трою на пятках ее отступаю-
щих защитников. Программа-минимум бы-
ла выполнена, побережье поменяло хозяи-
на.
Единственным, кто преследовал троян-
цев до самого города, был Ахиллес. Ну что
ж, значит, ему дольше всех возвращаться к
лагерю.
В Трою он ворваться не успел, ворота за-
хлопнули перед его носом, а самого героя
угостили сотней безвредных для него
стрел.
Я остался сидеть на валуне и размыш-
лять. Вокруг суетились ахейцы, сумевшие
выбраться из битвы без ущерба или легко
раненные. В своих разговорах они упомина-
ли имена трех главных героев дня: Одиссея,
Ахиллеса и, как ни странно, вашего покор-
ного слуги.
Лаэртид прославился тем, что первым
высадился на берег и остался жив.
Ахилл — тем, что убил больше всех тро-
янцев и обратил защитников города в бег-
ство.
И я — тем, что трижды устоял перед са-
мим Аполлоном, а потом вынудил его поки-
нуть поле боя.
Вот вам ваши долгожданные боги, ми-
стер Картрайт.
 Реалити-шоу «Троя»

Берег Троады. Вечер после высадки

ахейского войска

Агамемнон и Менелай

Братья Атриды идут по песку, который

еще недавно был полем боя. Ахейцы подби-
рают своих раненых и стаскивают в кучи
убитых. Скоро запылают погребальные ко-
стры.
— Это было легко, — говорит Менелай.
— Я не могу понять, почему Феб высту-
пил против нас, — говорит Агамемнон. —
Троянцы когда-то оскорбили его, не запла-
тив за работу.
— Пути богов неисповедимы.
— Все прорицатели сообщали мне, что
боги на нашей стороне, — говорит Ага-
мемнон. — Зевс обещал нам свою поддерж-
ку. Я не могу поверить, что Феб решил вы-
ступить против Громовержца.
— Люди говорят, что видели в наших
рядах Афину.
— Хорошо, что они так говорят, — сооб-
щает Агамемнон. — Плохо, что на самом
деле ее не было. Мне не слишком нравится
происходящее.
— Ахиллес обратил в бегство войско
Гектора.
— Наконец-то мальчишка начинает
оправдывать свою репутацию.
 — Чужеземец снова проявил себя выше
всяких похвал.
— Обратил в бегство Аполлона? Разве
смертному такое под силу?
— Что ты хочешь сказать, брат? Что он
из Дюжины Олимпа?
— Он не похож на бога, — говорит Ага-
мемнон. — Да и кто готов бросить вызов
любимому сыну Зевса? Арес? Я видел Ареса
на полях сражений, это не он. Гефест —
хромец, Гермес — не воин и никогда не ре-
шился бы на такое. Дионис?
— А старшие?
— Он не из старших, это точно, — гово-
рит Агамемнон. — И я не думаю, что он из
олимпийцев.
— Он принял две стрелы на щит, — го-
ворит Менелай. — А от третьей увернулся.
Кто может увернуться от Разящего? Апол-
лон — бог лучников. Не было случая, чтобы
он промахнулся. До сегодняшнего дня не
было.
— Даже Аполлон не помешает тому, чей
путь благословлен самим Зевсом, — гово-
рит Агамемнон, имея в виду самого себя. —
А к чужеземцу надо присмотреться.

Полковник Трэвис

Я так и сидел бы на том валуне до самой

ночи, если бы меня не нашел Лаэртид.
— Пошли, — сказал он. — В моем лагере
есть шатер и для тебя. Думаю, вряд ли Пе-
лид будет рад тебя видеть.
 — Почему?
— Он ревнует.
— Забавно.
— Если тебя это позабавит, он также
ревнует и меня. Мы отняли у него часть
славы, Алекс.
— Я не помню, что совершал что-то
славное.
— Ага. Он обратил в бегство троянцев, а
ты — самого Аполлона. Теперь ему придет-
ся изрядно потрудиться, чтобы сравняться
с тобой.
— Чушь.
Одиссей пожал плечами:
— Пойдем. Аргосцы разбивают лагерь
неподалеку. Кто-то должен сообщить Дио-
меду, что война началась.
 Я двигался на автомате, стараясь фикси-
ровать внимание на том, чем занят в насто-
ящий момент. Думать не хотелось. Хотелось
плюнуть на всю эту бодягу и вернуться во
Флориду, забиться в свое бунгало, курить
сигары, купаться в соленой воде, не окра-
шенной кровью, пить коньяк и забыть су-
ществование амбициозного проекта под на-
званием «Реалити-шоу «Троя».
Вот мы бредем по лагерю ахейцев под
аккомпанемент доносящихся со всех сторон
стонов, вот мы снимаем доспехи и смываем
кровь с наших тел в шатре Одиссея, вот,
уже облаченные в чистые одежды, бредем
через лагерь аргосцев, благо стонов тут не
слышно, ибо гетайры опоздали к раздаче.
Клеад нерешительно топтался у
огромного шатра ванакта Аргоса, явно не
зная, что делать дальше. Очевидно, его хо-
зяин не был в состоянии отдавать распоря-
жения.
 — Ванакт там? — Одиссей указал на ша-
тер.
— Нет, — сказал Клеад. — Ванакт на ко-
рабле. Я не решаюсь его будить.
— Как видишь, я тоже пророк, Алекс, —
сказал Одиссей. — Я думаю, если мы не
разбудим Тидида до окончания войны, он
может на нас обидеться.
Клеад рассказал нам, что Диомед одна-
жды выползал из каюты, когда первые ко-
рабли приставали к берегу, произнес ко-
роткую напутственную речь и завалился
обратно. Похоже, что сделал он это на авто-
пилоте, так и не проснувшись. Аргосцы раз-
били лагерь, развели костры для пригото-
вления пищи и обустраивали быт, а их
предводитель бессовестно продолжал
дрыхнуть в своей каюте.
Мы поднялись на борт, разыскали каюту
Диомеда и вылили на последнего ведро за-
черпнутой за бортом воды.
— Души ваши в Тартар, — пробормотал
Диомед, поворачиваясь на другой бок. —
Шли бы вы отсюда, кем бы вы ни были.
— Я — Одиссей, — сказал Лаэртид. —
Со мной Алекс, сын Виктора.
— Не врите. Сын Виктора плывет на ко-
рабле Ахилла, а моего друга сослали на
противоположное крыло. Самозванцы. Кле-
ад!
— Клеад на берегу, — сообщил Одиссей.
— На каком берегу? — осведомился Ти-
дид.
— На троянском.
— В каком смысле?
— Мы приплыли, — сказал Одиссей.
— Куда?
 — В Трою, — терпеливо сказал Одиссей.
— Зачем?
— Воевать.
— С кем?
— С троянцами.
— Вы шутите, надеюсь?
— Свое чувство юмора я оставил на Ита-
ке.
— Чудесно. Троя взята?
— Пока нет.
— Так приходите, когда возьмете.
— А ты не хочешь поучаствовать в оса-
де?
— Нет, — исчерпывающе высказался
Диомед и попытался захрапеть.
— Алекс, принеси еще воды.
 — Легко, — сказал я, не двигаясь с ме-
ста.
— Шутка в стиле козопасов, — сказал
Диомед, но сел на своей постели. Выглядел
он, как и положено, помятым и раздражен-
ным. — Что я пропустил?
— Самую малость, — сказал Одиссей. —
Сражение, которое длилось три часа. Мы
захватили побережье. Пелид убил сотню
троянцев. На стороне Илиона выступал сам
Аполлон, но доблестный Алекс обратил его
в бегство. Агамемнон закатывает пирушку
по поводу победы. Ты тоже приглашен.
— У меня есть свои моральные устои, —
сказал Диомед. — Я не пью с Атридами.
— Пожалуй, они единственные люди на
земле, с которыми ты не пьешь.
— Чушь. Еще я не пью с троянцами.
 — Потому что они тебя не приглашают.
— Может быть. — На известие об Апол-
лоне Диомед никак не среагировал. Оче-
видно, в те времена, точнее в эти времена,
было принято, что боги повсеместно вме-
шиваются в разборки смертных. — Боюсь,
прежде чем они додумаются пригласить ме-
ня на попойку, мы их всех убьем.
— Все может быть. — сказал Одис-
сей. — Пошли на берег, Тидид, твои слуги
уже наверняка приготовили еду.
— Еду? Ты шутишь, друг. Лично меня
мучит не голод, а жажда.

Реалити-шоу «Троя»

Троя. Вечер после высадки ахейского

войска

Приам, Гектор, Эней и Циклоп

Все четверо сидят в пустой пиршествен-

ной зале. На столах только вода для омове-
ния рук и вино для принятия внутрь. При-
ам во главе стола, он хмурится. Гектор по-
тягивает вино, Эней пытается отмыть с ли-
ца слой копоти и засохшей крови.
— Я все равно считаю, что мы отдали
побережье Агамемнону слишком легко, —
говорит Приам.
Циклоп смотрит в пол. Сегодня он ра-
нен трижды — в правое бедро, бок и левую
руку.
Эней опускает голову в чашу.
 — Легко? — спрашивает Гектор. — На-
против, я считаю, что мы слишком долго
тянули с отступлением и потери превысили
все ожидаемые пределы.
— Ахейцы тоже дорого заплатили, — го-
ворит Эней, выныривая. — Мы потопили
множество их судов.
— Им не взять Трою, — говорит При-
ам. — Завтра наше войско будет ждать их в
поле.
— Боюсь, что это не очень хорошая
идея, отец, — говорит Гектор. — Ахейцы
превосходят нас числом в три раза, и един-
ственное, чем мы можем компенсировать
их перевес, — неприступные стены города.
В поле они просто задавят нас количеством.
— Мы не будем отсиживаться за высо-
кими стенами, — заявляет Приам. — Мы не
можем проиграть. На нашей стороне сам
Аполлон.
 — Сегодня его присутствие не слишком
нам помогло, — говорит Гектор.
— Не оскорбляй богов, сын.
— Я чтил богов всю жизнь, отец, но бо-
ги не помогут нам в этой войне. Нам нельзя
встречаться с ахейцами в поле.
— Мы выйдем в поле, сын, — говорит
Приам. — Не забывай, что я еще пока пра-
витель города. Троянцы не боятся войн.
— Таких войн троянцы никогда не ве-
ли, — говорит Гектор. — Отец, битва на от-
крытой местности, когда с одной стороны
побережье, а с другой — стены нашего го-
рода, превратится в бойню через первые
полчаса. Там не сработает никакая тактика,
никакая стратегия, сила и доблесть не бу-
дут значить ровным счетом ничего. Все ре-
шит количество воинов, готовых умереть в
тот день, и эти цифры говорят не в нашу
пользу.
 — Троянцы встретят врага в поле, — го-
ворит Приам. — И я не буду это обсуждать.
Ты — мой наследник и лавагет города, но
я — твой отец и правитель! И я повелеваю.
— Хорошо, отец, — говорит Гектор. —
Мы сделаем все, как ты хочешь. И умрем в
поле, если будет на то твоя воля.
— Хорошо. — Приам тяжело поднима-
ется на ноги и уходит.
— Значит, смерть, — говорит Эней, ве-
село улыбаясь, — Приамид, я никогда не
думал, что мы с тобой умрем в один день.
Но, похоже, нам предстоит пасть завтра.
— Не к добру такие разговоры, — гово-
рит Циклоп. — Мы выйдем в поле, как это-
го хочет басилей Приам, и будем биться. А
боги пусть решат, кто достоин победы.
— Я возьму с собой половину нашего
войска, десять тысяч человек, — говорит
Гектор. — И встречу Агамемнона за ворота-
ми, как того желает отец.
— Я буду рядом, — заявляет Эней.
— Не в этот раз, — говорит Гектор. —
Ты возьмешь столько людей, сколько смо-
жешь найти, не бери только тех, кто уча-
ствовал в сегодняшнем сражении, пусть от-
дохнут. Ты поднимешься на стены, и ты бу-
дешь держать стены, что бы ни случилось в
поле. Ты понял, Анхисид? — Глаза Гектора
яростно сверкают.
— Да, лавагет.
— Ты выделишь Циклопу столько лю-
дей, сколько он сочтет нужным, — продол-
жает Гектор. — Циклоп, ты будешь держать
ворота. Ты откроешь их вовремя, чтобы я
успел войти в город, и захлопнешь их перед
носом ахейцев.
 — Да, Гектор.
— И ты не выйдешь в поле, что бы ни
случилось. Обещай!
— Обещаю, Гектор.
— Если мы все умрем, позаботься о том,
чтобы ахейцы не вошли в город и не добра-
лись до наших жен и детей.
— Пока я жив, ахейцы не войдут в го-
род.
— Попытайся прожить подольше, Ци-
клоп.
Циклоп улыбается:
— Обещаю, Гектор.

Реалити-шоу «Троя»
 Берег Троады. Вечер после высадки
ахейского войска

Агамемнон, Менелай, Нестор и Кал-

хант

— Завтра мы возьмем город, — в оче-

редной раз заявляет Агамемнон, — Что го-
ворят знамения, пророк?
— Боги благоволят ахейцам, — говорит
Калхант. — Внутренности принесенного в
жертву быка говорят об этом с полной
определенностью.
— Что могут говорить внутренности бы-
ка? — спрашивает Менелай, — Войны вы-
игрывают мечи, а не пророки.
 — Зевс не оставит нас, — говорит Ага-
мемнон. — И с его помощью завтра мы бу-
дем пировать во дворце Приама.
— Быть может, — говорит Нестор. Он
кутается в меха и старается держаться по-
ближе к огню, разведенному посреди ша-
тра. — Но троянцы не сдадутся без боя.
— Троянцы не устоят, — говорит Ага-
мемнон, — Мы разбили их флот в откры-
том море, разбили их армию сегодня на по-
бережье и разобьем завтра.
— Сегодня им было куда отступать, и
они отступили, — рассудительно говорит
Нестор. — Завтра же они будут сражаться
за свои дома.
— Кто будет завтра биться с нашей сто-
роны? — Менелай явно пытается перевести
разговор в другое русло.
 — Завтра в бой пойдут золотые щи-
ты, — говорит Агамемнон. — А также спар-
танцы, аргосцы Диомеда и мирмидонцы
Ахиллеса. Остальным на поле не хватит ме-
ста.
— Аякс может оскорбиться, что его не
позвали на бой.
— Его позовут, — говорит Ага-
мемнон. — Так же, как и всех вождей. Но
его саламинцы участвовать в сражении не
будут.
— А чужеземец?
— Надо присмотреть за ним, — говорит
Агамемнон. — Калхант, ты знаешь что-ни-
будь об этом человеке?
— Его будущее закрыто для меня.
— А прошлое?
— Я постараюсь выяснить, ванакт.
 Полковник Трэвис

Из шатра Одиссея, куда переместилась

наша гулянка после основательного набега
на винные запасы аргосца, я вышел не
слишком твердой походкой, благо идти бы-
ло недалеко. Палатка, предоставленная мне
Лаэртидом, стояла меньше чем в сотне ша-
гов от шатра басилея.
Звезды сияли ярко, по морю бежала лун-
ная дорожка. Идиллия, да и только. Если,
конечно, не обращать внимания на вися-
щую в воздухе гарь от погребальных ко-
стров.
Я откинул полог палатки и шагнул
внутрь.
 Там кто-то сидел.
Поскольку в палатке было ненамного
темнее, чем снаружи, моим глазам не при-
шлось адаптироваться к новому освещению,
и я сразу рассмотрел незваного гостя.
Юноша в свежем, без складочки, хитоне,
в сандалиях с символическими крылышка-
ми на пятках, вьющиеся волосы аккуратно
зачесаны назад. Юноша сидел на походном
стуле, рядом стоял его резной посох. По по-
соху ползали змеи.
— Проходи, — пригласил он меня в мою
палатку.
— Ты кто? — Поскольку больше стульев
не наблюдалось, я присел на походную по-
стель.
— Ты первый, кто задает мне подобный
вопрос, — сказал он. — Обычно меня узна-
ют сразу. Я — Гермес.
 — А я — Алекс.
— Я — сын Зевса.
— А я — Виктора.
— Ты не удивлен?
— С чего бы?
— И то верно, — сказал Гермес. — Уди-
вленным должен быть я. Кто ты такой?
— А ты?
— Я — бог. И я задал тебе вопрос. Кто
ты такой, откуда ты взялся и чего ты хо-
чешь?
— Ты — плохой бог, раз задаешь такие
вопросы. И плохо сделал свою домашнюю
работу.
— Боги не бывают хорошими или пло-
хими. Они просто есть, — сказал Гермес. —
И чтобы доказать тебе, что я хорошо сде-
лал, как ты говоришь, свою домашнюю ра-
боту, я отвечу на два первых вопроса. Ты —
смертный и прибыл сюда из другого мира,
лежащего в будущем. Я прав?
— У тебя хорошие источники информа-
ции, — сказал я.
— Это не твоя война. Зачем ты лезешь в
битву? Ты сломал челюсть моему брату.
— Знаю. Она очень характерно хрустну-
ла под моим кулаком. Ты пришел мстить за
брата?
— Нет. Я не жалею Аполлона, хотя…
Скажем так, я не слишком люблю своего
братца. Но зачем ты это сделал?
— Принял его за другого.
— У тебя нет здесь врагов.
— Зато есть люди, которые мне не нра-
вятся.
 — И кто же?
— Позволь мне не отвечать, — сказал
я. — Это слишком личный вопрос.
— Троя падет, — сказал Гермес. — Рано
или поздно этого события не избежать. Но
она не должна пасть быстро.
— Почему?
— Позволь мне не отвечать на этот во-
прос, — сказал он. — Поверь, у меня есть
причины так говорить. Аполлон был прак-
тически единственным из нас, кто осмелил-
ся открыто бросить вызов отцу и встать на
защиту города. Это был наш шанс затянуть
войну если не на годы, то хотя бы на меся-
цы. Теперь же он не скоро выйдет в поле.
— Один раз схлопотал по лицу — и уже
не выйдет? — удивился я. — Это не слиш-
ком по-мужски.
 — Брат чересчур дорожит своей внеш-
ностью, — усмехнулся Гермес. — Правда, в
этой истории есть один плюс. Боги, кото-
рые раньше не думали защищать город, те-
перь могут встать на его сторону. Во-пер-
вых, Артемида-охотница уже поклялась
отомстить за брата.
— Я тронут.
— Кроме того, Арес, наш неистовый лю-
битель крови, жаждет сразиться со смерт-
ным, бросившим вызов богу Олимпа и
оставшимся в живых, и до тех пор, пока ты
жив, он будет воевать против ахейцев, хотя
раньше собирался их поддержать.
— Я польщен.
— Ты дурак. Я не знаю, как тебе удалось
устоять против Феба, но Арес сотрет тебя в
порошок.
 — Ты сам дурак, Гермес. Ты слышишь,
как стучат молотки и визжат пилы? Ахейцы
мастерят осадные лестницы и башни. Они
возьмут Трою, и никто не сможет их оста-
новить.
— Они возьмут Трою, — согласился
Гермес. — Участь города предрешена. Но
они не должны сделать это завтра. Завтра
ты не выйдешь на битву.
— Меня и самого не слишком туда тя-
нет. Но почему тебя так заботит мое здоро-
вье?
— Арес поклялся сразить тебя на поле
боя. Он не будет убивать тебя в лагере, если
на поле тебя не будет. Арес не слишком
умен, но он держит слово. Он не примет
сторону ахейцев, пока ты жив. Разве ты не
хочешь жить, смертный? Разве тебя так ма-
нит царство моего дяди?
 — А кто у тебя дядя?
— Аид.
— Хороший дядя, — сказал я. — Значит,
ты настаиваешь, чтобы я завтра не дрался?
— Да.
— Ты меня почти уговорил.
— Со мной никто никогда не разговари-
вал в таком тоне, смертный. Я, между про-
чим, бог.
— А я в тебя не верю, юноша.
— Я старше тебя в сотню раз, — сказал
он. — И потом, как ты можешь не верить в
меня, если я перед тобой?
— Я тебе потом объясню, Гермес, — ска-
зал я. — А теперь, будь добр, отправляйся
на Олимп и дай мне поспать. Я устал.
— Мы еще увидимся, смертный, — ска-
зал он и исчез прямо со стула.
 Исчез без всякой вспышки и запаха озо-
на, которые сопровождали его брата.
Аполлон любит театральные эффекты?
Плевать.
Я плотнее задернул полог и завалился
спать.

ГЛАВА 12

Дэн

Дико хохотал Ахилл и потрясал своим

мечом. Я палил в него из базуки, снаряды
рвались под ногами героя, не причиняя ему
вреда.
— Вы все умрете! — орал Ахилл и отсе-
кал Гектору голову.
 Потом наотмашь рубил Энея, плечом
ломал ворота Трои, врывался в город и
сжигал его.
Аполлон со свихнутой набок челюстью с
ехидной улыбкой наблюдал за попытками
полковника Трэвиса взобраться на Олимп
по канатной дороге. Каждый раз, когда кре-
сло Алекса достигало вершины Олимпа,
Аполлон дергал рычаг, кресло с умопомра-
чительной скоростью неслось к подножию,
и все начиналось сначала.
На самом Олимпе сидели Зевс и мистер
Картрайт, пили разбавленный виски нектар
и закусывали амброзией с черной икрой.
Глубоко под землей Макс катил в гору
камень, а мистер Хенриксон подгонял его
плетью.
Академик Северов чертил геометриче-
ские фигуры на песке во внутреннем двори-
ке дворца Приама, когда пьяный Аякс зако-
лол его бронзовым мечом.
Пылала Троя. Агамемнон с Менелаем
пировали на костях, а прислуживала им
Елена Прекрасная.
Аполлон, уже с нормальной челюстью,
снова плевал Кассандре в рот, а потом наси-
ловал ее.
Мальчишка, похожий на Ахилла, бегал
по домам, вырывал младенцев из рук мате-
рей и бросал их со Скейской башни.

— Дэн, просыпайся.
— Черт! — Я обнаружил, что Макс тря-
сет меня за плечо, и сел на диване. В руках
главного режиссера были две чашки кофе,
одну из них он протягивал мне. — Что-то
стряслось?
— Ага. Меня самого разбудили час на-
зад.
 Мы завалились спать, как только стало
ясно, что никого сегодня больше не убьют.
До этого мы восемь с половиной часов про-
вели, уставившись в мониторы.
Спали мы каждый в своем кабинете. Не
было сил, даже чтобы доползти до служеб-
ных квартир тридцатью этажами ниже.
— Что на этот раз?
— Полковник Трэвис выпал.
— Куда?
— Не куда, а из чего. Он выпал из запи-
си на двадцать семь минут и тринадцать се-
кунд.
— В смысле? Камеры его потеряли? Это
же невозможно. За ним наблюдает больше
десятка, не могли же они все сломаться.
— Знаю, что не могли.
 — Или он просто захотел остаться на-
едине с собой и отключил их? Он ведь мо-
жет.
— Может. Но он этого не делал. С его
стороны не было никаких программных
вмешательств в работу оборудования.
— Тогда я ничего не понимаю.
— Я тоже. Пойдем, посмотришь.
Действительно странно.
Полковник Трэвис неплохо провел ве-
чер, накачиваясь вином в обществе прави-
телей Итаки и Спарты.
Из шатра Одиссея, где остались храпеть
вышеупомянутые правители, полковник
выбрался около двух часов ночи. Походка у
него была, как и следовало ожидать, не-
твердой, хотя для меня было удивительно,
как он вообще может ходить. Немного по-
стояв на свежем воздухе и отдав дань неза-
мутненному промышленным смогом небу,
он откинул полог своей палатки. Три каме-
ры влетели следом за ним, две ждали его
внутри.
Полог продолжал колыхаться, но пол-
ковника Трэвиса в палатке не было. Такое
впечатление, что, переступив порог, Алекс
шагнул в другое измерение. Словно прошел
через привычный профессиональным вир-
туалам портал.
Через двадцать семь минут и тринадцать
секунд полковник Трэвис обнаружился
мирно спящим в своей походной кровати.
— Фигня, — сказал я. — Макс, я пойду
спать. Разбуди меня, когда получишь съем-
ки с Олимпа.
— Ты не можешь так со мной посту-
пить, — сказал Макс. — Это бесчеловечно.
 — Плевать, — сказал я. — Мне и так уже
снятся кошмары по ночам, и, говоря откро-
венно, мне плевать, если полковник Трэвис
решил поиграть в Чеширского Кота. Мы все
равно только наблюдаем и ничего не мо-
жем изменить. Спокойной ночи.

Говорят, что утро вечера мудренее. Бес-

совестно врут.
Я проснулся с полным отупением мозга,
и даже две чашки кофе, которым сопутство-
вало полпачки сигарет, не способствовали
просветлению.
Считается — и я уже об этом говорил, —
что мы получаем записи из прошлого с за-
паздыванием в один час. Технически это
действительно так, только вот смотреть эти
записи невозможно.
 В подвале нашего служебного небоскре-
ба установлены четыре суперпупермегаком-
пьютера, по сравнению с которыми ком-
пьютер Пентагона, отвечающий за развер-
тывание военных действий, не более чем
дешевый китайский калькулятор.
Наши компьютеры занимаются сорти-
ровкой данных по персонажу, отсеиванием
двойных планов, синхронизацией происхо-
дящего и прочими техническими тонкостя-
ми, в которые я не стараюсь особо вникать;
на вышеперечисленное уходит еще около
сорока минут. В результате мы имеем пол-
ную панораму событий и способны полу-
чить как общий вид происходящего, так и
вывести на крупный план любого из основ-
ных персонажей.
Камеры ломались, отказывали по техни-
ческим причинам или же из-за внешнего
воздействия. Такое случалось.
 Но еще ни разу не было, чтобы камера
показала не то, что было на самом деле.
Точнее не показала того, что на самом деле
было.
Но факты, факты…
Полковник Трэвис не мог испариться из
своей палатки, равно как и Ахилл не мог хо-
дить по воде, а Аполлон вообще не мог су-
ществовать.
Плевать на все. Все равно ни черта не
понятно.
Остается только принять теорию, что
три с половиной тысячи лет назад на Земле
действительно жили боги и вмешивались в
человеческие конфликты, а периодически
сами их и провоцировали.
Тот факт, что я не верю в богов, абсо-
лютно не может повлиять на их существо-
вание.
 Вопрос: если они были тогда, куда они
делись сейчас?
Вопрос: не стоит ли отозвать полковни-
ка Трэвиса, пока разъяренный Аполлон не
пронзил его своей златой стрелой?
Вопрос: стоит ли показывать это зрите-
лям как реальность?
Все вопросы вне моей компетенции. По-
следние два может решить только мистер
Картрайт, а первый, я думаю, вообще оста-
нется без ответа.
Я бухнулся в свое кресло и включил
компьютер. Полчаса тупо пялился на пу-
стой экран, потом посмотрел на часы. Сей-
час мы получим записи, которые закончат-
ся примерно в восемь часов утра древнегре-
ческого времени. Думаю, войска готовятся
к битве, выходят на поле, смыкают ряды и
выслушивают напутственные речи своих
полководцев. Зная любовь ахейцев и троян-
цев к разговорам, раньше полудня убивать
друг друга они не начнут.
Загрузив полученные по локальной сети
записи в свой агрегат, я вызвал изображе-
ние полковника Трэвиса. Он дрых в своей
палатке как ни в чем не бывало.
Пробежался по всем остальным персо-
нажам. Начал с ахейцев.
Тиран и Рогач, как и положено зачин-
щикам войны, руководили выступлением
ахейцев из лагеря. Диомед пил вино и по-
зволял Клеаду засовывать свое тело в до-
спехи. Одиссей проверял тетиву лука. Не-
стор о чем-то беседовал с Калхантом, под-
слушивать я не стал. На этот раз.
Патрокл с Ахиллом бились друг с дру-
гом на деревянных тренировочных мечах.
Феникс кропал какие-то свитки. Идоменей
полировал наконечник копья. Аякс завтра-
кал со своим тезкой и сводным братом.
 Все заняты будничными делами.
Плотники заканчивали мастерить лест-
ницы, разобрав для этого часть кораблей.
До осадных башен и таранов дело пока не
дошло, ибо они слишком громоздки и тре-
буют много времени для изготовления. Не-
сомненно, ахейцы еще не раз вернутся к
этому вопросу.
Гектор прощался с женой, стоя на кре-
постной стене. Троянские войска неторо-
пливо вытекали из Скейских и Дарданских
ворот.
Эней сидел на засове от Скейских ворот
и целовался с очередной возлюбленной.
Парис, уже в доспехах, налаживал тетиву на
лук, очевидно, сегодня он решил принять
участие в битве.
Главк отдавал распоряжение своему от-
ряду. Сам он взял на себя охрану Скейских
ворот, препоручив Дарданские своему заме-
стителю Ахелою.
Приам молился в храме Аполлона.
Кассандра молилась в храме Аполлона.
Елена молилась в храме Аполлона.
Думаю, что они просили Феба об одном
и том же. Интересно, внимает ли их моль-
бам бог с вывихнутой челюстью?
Какого черта полковник Трэвис влез в
местные разборки, да еще и на самом выс-
шем уровне? До вступления в битву Злато-
стрелого Алекса вполне устраивала роль
стороннего наблюдателя.
Уже во второй раз полковник Трэвис
вступал в битву, и, если в первый раз от ма-
хания мечом было не отвертеться и на кону
стояла его жизнь, то второй раз я для себя
объяснить не мог. Неужели Алекс успел
проникнуться такой любовью к Ахайе?
 Происходили события, которых я не по-
нимал. Это оскорбляло мой профессиона-
лизм и смущало мой разум.
Бог, пусть даже и древнегреческий, не
всесильный, всемогущий и всезнающий, а
просто персонифицированная сила приро-
ды, по определению должен быть сильнее
человека.
Человек смертен. По сравнению с боже-
ством он — тварь дрожащая.
Героев, которые были производными
тех же богов, мы во внимание не принима-
ем. Полковник Трэвис не был героем, он
был обычным современным человеком,
принадлежащим цивилизованному и не
слишком религиозному обществу. То, что
он осмелился бросить вызов Аполлону, ме-
ня не удивляло.
Меня удивляло, что у него это получи-
лось. Что он остался в живых.
 Если верить мифам, которые, как я
успел убедиться, не всегда соответствовали
действительности, Аполлон был довольно
противной личностью.
Мстительный, ревнивый и завистливый.
Разящий без промаха и сдирающий шкуру.
Покровитель поэтов и лучников, зани-
мающийся сексуальными домогательства-
ми и приходящий в ярость, когда ему отка-
зывали.
Символ мужской красоты. До сих пор
говорят: красив, как Аполлон.
Полковник Трэвис нажил себе бессмерт-
ного врага.

Полковник Трэвис
 Дико хотелось курить. До одурения, до
сворачивающихся в трубочку ушей. А Аме-
рику еще не открыли.
И не скоро откроют.
Я не знаю, может быть, где-нибудь на
благодатной земле Троады и растет табак,
но я никогда не встречал его в виде ином,
нежели свернутым в сигары или забитым в
сигареты, а потому опознать не мог.
Одиссей не курил. Герои не курят.
Сын Лаэрта явился будить меня уже
полностью облаченным в доспехи, с луком
и полным стрел колчаном.
— Ты не торопишься, Алекс.
— Сегодня обойдетесь без меня.
— А как же твое наблюдение?
 — Понаблюдаю с какого-нибудь холма.
— Есть какие-то особые причины?
Этот негодяй способен прочувствовать
все нюансы. Или это я старею?
— Меня попросили не лезть в битву
какое-то время.
— Могу я спросить: кто?
— Он назвался твоим дальним предком
по материнской линии. Самым первым
предком.
— Гермес? — И он ничуть не удивился.
— Да.
— Полагаю, в этом есть резон, — сказал
Одиссей. — По крайней мере, для Гермеса.
— Агамемнон намерен сегодня закон-
чить войну?
 — Микенский мечтатель, — охарактери-
зовал Одиссей своего вождя. — Но мы по-
стараемся, Алекс.
— Зачем это тебе, Одиссей?
— Чем раньше мы закончим, тем бы-
стрее я вернусь домой.
— Ты сам в это веришь?
— Нет, — сказал Одиссей. — Но у меня
нет выбора. Я присягал Микенам, и Ага-
мемнон отдал мне прямой приказ. Взять
Трою.
— Скажи, Агамемнон отдал тебе прямой
приказ первым высадиться на троянский
берег?
— Это было так очевидно?
— Просто такой поступок не очень по-
хож на твое отношение к этой войне в це-
лом.
 — Он рассчитывал на старую военную
примету и думал избавиться от меня в пер-
вый же день войны, — сказал Одиссей. — Я
его обманул.
— Ты его не любишь.
— Как только мой корабль вышел из га-
вани Итаки, на пороге моего дома сразу же
объявились женихи, заявившие моей жене,
что я не вернусь из этого похода и что
ждать моего возвращения нет никакого
смысла. И что, если она хочет остаться при
власти, ей нужно выбрать одного из них, —
сказал Одиссей. — Только на самом деле
они — никакие не женихи. Они — цепные
псы Агамемнона, которые держат в залож-
никах мою семью, моего новорожденного
сына, мою любимую жену и моего преста-
релого отца. Агамемнон не верит моему
слову и пытается контролировать меня та-
ким образом. Могу ли я хорошо относиться
к такому человеку?
 Я промолчал. Это был риторический во-
прос.
— Я хочу его смерти, — сказал Одис-
сей. — Я действительно хочу его смерти, и,
когда я найду способ, как обойти свою кля-
тву, я убью его.
Одиссей не был похож на человека, впу-
стую разбрасывающегося такими обещани-
ями.

Реалити-шоу «Троя»

Долина Скамандра

Панорама
 Троянские войска появились на поле би-
твы первыми. Они выстроились в единый
фронт, в линию, простирающуюся на целый
километр. Это очень внушительное зрели-
ще — десять тысяч человек, готовые к
смерти.
На солнце сверкали доспехи. Отдельные
лучи отражались в щитах, играли на обна-
женных лезвиях и наконечниках копий, пе-
репрыгивали со шлема на шлем, отража-
лись в бляшках на панцирях.
Троянцы стояли и ждали, пока со сторо-
ны моря появятся ахейские войска.
И ахейцы явились.
Агамемнон привел на бой пятьдесят ты-
сяч человек. В центре конечно же шли зо-
лотые щиты Микен и спартанцы Менелая.
Левый фланг занимали аргосцы Диомеда.
Справа была сборная солянка, основным
компонентом которой был Ахилл и его
мирмидонцы.
Предводители катили на колесницах пе-
ред центром войска.
Атриды, Диомед, Одиссей, Аякс Теламо-
нид, Нестор.
Ахилла с ними не было, хотя его и при-
глашали.
Он не хотел разговаривать. Он хотел
лишь убивать.

Полковник Трэвис

По большому счету при таком наличии

«насекомых» мне было совершенно необя-
зательно лезть на холм, чтобы следить за
ходом битвы. Но если бы я не полез на
холм, это было бы подозрительно.
Мой наблюдательный пункт находился
метрах в трехстах от последней линии ахей-
цев и примерно в полутора километрах от
стен Трои. Даже с такого расстояния стены
выглядели внушительно.
И весь общий план показался мне не-
плохим.
Войска замерли на расстоянии пятисот
метров друг от друга, потом Агамемнон
махнул рукой, и колесницы предводителей
медленно поехали вперед.
Конечно, подраться они всегда успеют.
Сперва следует поговорить, обменяться
традиционными оскорблениями, привести
друг друга в ярость.
Ритуал такой.
Со стороны троянцев выдвинулась толь-
ко одна колесница, и ехал на ней только
один человек. Сегодня Приамид был сам
себе возницей.
Я активировал терминал и включил
трансляцию.
Так и есть, Гектор. Без копья, шлема и
щита, с одним лишь висящим на поясе ме-
чом.
Ахейских вождей было шестеро плюс
возницы.
На их месте я бы прирезал Приамида на
этих ни к чему не ведущих переговорах. Си-
туацию для ахейцев это никоим образом не
ухудшит, а обезглавленная армия Илиона
не сможет оказать должного сопротивле-
ния.
Но Приамид даже не думал о возмож-
ном предательстве врага. Ведь это была ци-
вилизованная война, война по всем законам
чести.
 Колесницы остановились, не доехав
друг до друга метров пятидесяти. Ахейцы
спешились, не желая, чтобы возницы слы-
шали их разговор. Гектор тоже спрыгнул на
землю.
Дальше все пошли пешком.
Остановились. Между ними жалкие
пять шагов.
Копий ни у кого нет, щитов тоже.
Зато есть мечи и молот, с которым Аякс
не расстается.
Задумай они убить Гектора, вряд ли ла-
вагет выстоит против шестерых, из которых
пятеро — прославленные герои.
Но они на самом деле замышляли толь-
ко разговор.
— Почему ты пришел один, Гектор? —
поинтересовался Агамемнон вместо при-
ветствия.
 — Я — троянский лавагет и наследник
басилея, — сообщил Приамид. — Мой го-
лос сегодня — это голос всей Трои.
— Твой брат боится встретиться со
мной лицом к лицу? — поинтересовался
Менелай.
Гектор пропустил слова младшего Атри-
да мимо ушей.
— У тебя еще есть шанс спасти свой го-
род, — сказал Нестор. — Выполни наши
условия, и наши корабли оставят твое побе-
режье.
— Условия? — спросил Гектор.
— Вы вернете жену моего брата, — ска-
зал Агамемнон. — И выдадите нам оскор-
бившего ее Париса.
— Вы выплатите нам контрибуцию, —
сказал Нестор. — И будете платить нам
дань каждый год.
 — И вы признаете владычество над Тро-
ей Золотых Микен, — сказал Агамемнон.
— Это все? — спросил Гектор.
— Размеры контрибуции можно обсу-
дить позднее, — сказал Нестор.
— Четыре условия, — сказал Гектор. —
Что ж, давайте разберемся. Я могу отдать
Елену без сожалений. Ради спасения города
я даже готов выдать вам на растерзание
своего брата. Я могу выплатить вам любое
возмещение, какое в силах собрать город.
Но сын Трои никогда не склонит голову пе-
ред чужеземцем.
— Вы платите дань хеттам, — напомнил
Нестор.
— Но не подчиняемся их приказам и не
воюем с их врагами.
— Что ж, по крайней мере, ты не пря-
чешься за стенами, как твой младший
брат, — пробурчал Аякс.
— Подумай еще, Гектор, — сказал Не-
стор. — Город падет, если ты не согласишь-
ся.
— Город не просто падет. Он будет уни-
чтожен, — сказал Агамемнон. — Город бу-
дет стерт с лица земли. Мы сожжем все, что
горит, а прах развеем по ветру. Мы сокру-
шим все, что не может гореть. Мы засеем
землю солью, чтобы никогда и ничего не
выросло на этом пепелище. О Трое не оста-
нется даже памяти.
Память-то как раз и останется, подумал
я, и еще какая память. И археологи столети-
ями будут биться над поисками Трои, пока
не повезет Шлиману.
Но это все, что останется от Трои, — па-
мять.
 Я знал, что номер не пройдет, однако
все равно надеялся, что Гектор примет
условия ахейцев и спасет свой город.
Умереть свободным или жить на коле-
нях?
На первый взгляд выбор, который под-
разумевает это пафосное высказывание, од-
нозначен.
Когда речь идет о жизни одного челове-
ка. Воина, чье основное предназначение —
сеять смерть.
А если на чаше весов оказывается не
только его жизнь, но и жизнь его жены, де-
тей, родителей, родных и близких?
Двадцать тысяч троянских солдат гото-
вы умереть свободными.
А тридцать тысяч гражданских?
Жизнь на коленях — это все равно
жизнь.
 — Я думаю, — сказал Гектор, — что, да-
же если я приму твои условия, война для
Трои на этом не закончится. И на смену
войне против Агамемнона придет война по
приказу Агамемнона, ибо твои амбиции
безграничны, Атрид. Если мне суждено
умереть в одной из этих войн, я предпочи-
таю смерть свободного человека смерти ра-
ба Золотых Микен.
— Красиво сказано, — заметил мудрый
Нестор. — Но ты сейчас выбираешь не
только за себя, а за всю Трою. Это большая
ответственность, лавагет.
— Как лавагет я выбираю войну. Как бу-
дущий правитель я выбираю свободу.
— Ты выбрал, — сказал Агамемнон. —
Ты выбрал смерть.
 Дэн

После того как Домосед (новое прозви-

ще не прижилось) произнес свою эгоисти-
ческую речь, ахейцы развернулись и напра-
вились к колесницам. Гектор буравил
взглядом их спины.
Потом жестом подозвал лошадей, легко
запрыгнул в колесницу и отправился к сво-
ей армии.
Яеще раз окинул поле битвы взглядом.
Бессмертных не наблюдалось. Пока.
На этот просмотр Макс решил оставить
меня в одиночестве и не позвал за режис-
серский пульт.
 Не хотел слушать моих ехидных коммен-
тариев.
Так что я торчал в своем кабинете, пил
кофе, курил сигарету за сигаретой и ждал,
чем закончится первая битва за город.
Если верить Гомеру, то ничем. Вот толь-
ко можно ли ему верить?
Троянцы сохраняли спокойствие и непо-
движность.
Агамемнон двинул фланги вперед.
Одиссей, чьи воины сегодня остались в
лагере, правил колесницей Диомеда. Как он
собирается управлять лошадьми и в то же
время стрелять из лука?
Ахиллес с трудом сдерживался, чтобы
не перейти с шага на бег.
Черт, переключаться с одной камеры на
другую, чтобы ничего не упустить, было не-
удобно.
 Я выбрал фланг Ахиллеса, хотя Диомед
и Одиссей как личности были интересны
мне больше. Но с ними не было лучшего во-
ина Ахайи.
На остальных я посмотрю позже.
Еще три моих затяжки, и войска со-
шлись.

Полковник Трэвис

Гектор был прав.

Как бы доблестно ни бились троянцы,
как бы ни держали они свои ряды, заливая
кровью каждый сделанный назад шаг, ахей-
цы брали числом.
 Несмотря на неистовый натиск Ахилла,
лучше всего продвигались аргосцы, ведо-
мые Диомедом и Одиссеем. Колесницы
врывались в ряды обороняющихся, круша
кости и разрезая тела на части установлен-
ными на колесах лезвиями, ряды троянцев
ломались, и в прорыв сразу же устремля-
лась элита боевых сил Аргоса, личная гвар-
дия Диомеда — гетайры.
Мирмидонцы же за своим предводите-
лем просто не успевали.
Агамемнон с Нестором держались бли-
же к середине, не вступая в схватку, зато в
передних рядах свирепствовал Менелай.
Не такой уж он и рохля, каким казался.
Надевая доспехи, Атрид словно преобра-
жался, из скромного и тихого младшего
брата превращаясь в могучего и храброго
воина. Что ж, первое впечатление бывает
обманчиво.
 Война отвратительна на вид.
Я вам скажу — это истина на все време-
на.
Попадая в большое скопление людей,
граната творит страшные вещи. Но и бое-
вая колесница оставляет после себя месиво
ничуть не приятнее на вид. Удар копья не
просто пронзает тело, он дробит кости,
встреченные на пути. Мечи рубят руки, но-
ги, головы, выпускают наружу кишки.
Стрелы выбивают глаза.
Предсмертное ржание лошадей перио-
дически перекрывает стоны раненых бой-
цов. Животных жалко вдвойне, их не при-
зывали в армию и привезли на смерть, даже
не спросив.
Все побывавшие в схватке бойцы залиты
кровью с головы до ног, своих и чужих ни-
кому уже не различить. Рубились наугад.
Бились в основном на мечах и копьях,
луки пускали в ход только в самом начале,
пока между войсками была хоть какая-то
дистанция. Сейчас же залп из луков с лю-
бой стороны с одинаковым успехом накрыл
бы и троянцев, и ахейцев.

Дэн

Когда, потеряв примерно треть своего

войска, Гектор все же скомандовал отсту-
пление, я воспринял это с облегчением.
Глупо. Я знаю, что троянцы проиграли,
знаю, что все участники войны, и проиграв-
шие и победители, умерли три с половиной
тысячи лет назад, знаю, что Шлиман отко-
пал развалины гордого города, на стены ко-
торого я сейчас смотрю, и все равно болею
за троянцев.
Ведь переживают всегда за слабейшего.
Хоть это и глупо, когда знаешь исход.
Скейские ворота были открыты, и тро-
янцы вливались в них беспорядочной тол-
пой. Следом неслись аргосцы Диомеда.
Мирмидонцы Ахилла отставали от них
на сотню шагов.
Со стен в сторону ахейцев летит туча
стрел. Они губят людей сотнями, как атаку-
ющих ахейцев, так и отставших троянцев.
Гектор стоит у ворот и подгоняет своих лю-
дей, но бежать быстрее они уже не могут.
Гектор вбегает в ворота, оставляя снару-
жи отряд смертников, который связывает
ахейцев боем до тех пор, пока двадцатка
здоровенных воинов Циклопа водрузит на
место засов.
Камикадзе сметают за несколько секунд,
но задача выполнена и ворота закрыты, а
тарана у ахейцев пока нет.
Троянцы осыпают их стрелами. Теперь
уже можно стрелять без опасения попасть в
своих. Все, кто за стенами Трои, — враги.
Ахейцы пытаются отвечать, но тут у защит-
ников города огромное преимущество:
стрелять сверху вниз куда проще, чем снизу
вверх.
Ахейцы тащат лестницы.
И тут же выясняется, что кто-то, давав-
ший задание плотникам ошибся. Лестницы
пилосцев, спартанцев и золотых щитов не
дотягиваются до верха стены на несколько
метров. Интересно, они что, оценивали вы-
соту стен на глазок?
 По размеру подходят только лестницы
аргосцев.
Ахилл в бешенстве расшвыривает гетай-
ров и лезет наверх. Навстречу ему летят
стрелы, дротики, копья и камни, но неуяз-
вимого не остановить. Он опережает гетай-
ров по меньше мере на полтора десятка сту-
пеней.
Аргосцы валятся вниз. У них нет имму-
нитета на оружие троянцев. Диомед отдает
какие-то распоряжения, спрыгнув на землю
и прикрываясь щитом. Вряд ли в этом шуме
его кто-то слышит. Оставшийся в гнезде
колесницы Одиссей стреляет из своего ле-
гендарного лука.
Бойня.
А Ахиллес уже на стене. Он расшвыри-
вает троянцев в стороны, он разит без про-
маха, потому что промахнуться в такой тес-
ноте невозможно. Пятачок вокруг него по-
степенно пустеет.
Если гетайрам удастся закрепиться на
этом участке стены, город падет.
— Ахиллес! — восторженно ревет ахей-
ское воинство.
Еще три лестницы вырастают рядом с
Ахиллом.
Но у остальных нет шансов, троянцы
подпускают гетайров на расстояние копей-
ного удара и разят наверняка. Кто-то уже
тащит наспех сколоченные длинные рога-
тины, чтобы отталкивать лестницы от сте-
ны.
Ахиллес теперь не одинок, рядом с ним
бьются четверо гетайров и верный Па-
трокл. Защитники города ничего не могут с
ними сделать.
Разворачиваются лучники на Скейской
башне.
 Патрокл плюет на храбрость и успевает
спрыгнуть на лестницу. Гетайры валятся
вниз, нашпигованные стрелами. Пелид сно-
ва бушует в одиночку.
Справа к нему прилетает копье. Приле-
тает и отскакивает от панциря.
Вслед за копьем на Пелида валится Эней
Основатель. Они падают, но сразу же вска-
кивают. Пелид заносит меч, Анхисид толка-
ет его щитом. На какой-то краткий миг
Ахиллес теряет равновесие, Эней бьет его
свободной правой рукой, и Ахилл летит на
землю.

Полковник Трэвис
 Вообще-то стены Трои, по самым скром-
ным моим прикидкам, около двадцати ме-
тров в высоту. Упасть с них, да еще и на
толпу, сплошь вооруженную и в шлемах с
острыми гребнями, означает верную
смерть.
Для любого.
Пелиду закон не писан.
Он встает с трупов людей, которые не
были трупами до его приземления, и смо-
трит вверх. Эней плюет на него со стены,
но промахивается.
Лестниц больше нет. Разбитые, они ле-
жат на земле.
Троянские лучники поливают землю
смертельным дождем.
Агамемнон с явной неохотой командует
отступление.
 Дэн

Обошлось без сюрпризов.

Троя не пала в первый же день войны.
Чуть не пала. Но городу все-таки удалось
выстоять.
После битвы троянцы заслали к ахейцам
парламентеров с предложением двухднев-
ного перемирия, дабы подобрать и с подо-
бающими почестями похоронить павших.
Агамемнон дал согласие под давлением Не-
стора.
Воины ушли с поля, уступив место похо-
ронным командам.
 Первое сражение за город закончилось.

Полковник Трэвис

Я отправился в долину Скамандра вме-

сте с похоронными бригадами. Работа этих
парней была проста: они ходили по полю,
сортировали трупы и складывали их в кучи.
Потом к кучам подъезжали запряженные
битюгами повозки, трупы перекладывали
на них и, в зависимости от принадлежности
к той или иной стороне, отвозили либо в
город, либо на побережье.
Своих отличали от чужих только по до-
спехам. А иногда и наугад.
 Идти было трудно. Перешагивая через
мертвые тела, я то и дело поскальзывался в
лужах крови или на чьих-то внутренностях
и спотыкался об отрубленные конечности.
Наблюдение я отключил к чертовой ма-
тери. Мне хватало и того, что я видел здесь.
Жалко, что Агамемнона тут нет. Стоит
ли его империя Пелопидов таких зрелищ?
Наверное, он думает, что стоит.
Навстречу мне брела знакомая фигура.
Сначала я не поверил своим глазам. Парень
же только что чудом живым выбрался из
настоящей мясорубки, так почему же он
здесь, а не дома, с женой и ребенком?
Хочет проникнуться духом происходя-
щего до самого конца?
Через сотню шагов мы встретимся. Как
мне его приветствовать? Пожелать радо-
ваться в такой обстановке?
 Тут не подходит ни пожелание доброго
дня, ни здоровья. А нейтрального «привет»
еще не изобрели.
Он просто махнул мне рукой, и мы по-
шли рядом.
— Ты все-таки здесь, — констатировал
Гектор.
— Я и сам уже не рад этому, — сказал я.
— Наверное, я должен тебя ненавидеть.
Ты сразил Аполлона, нашего божественно-
го защитника.
— Я не узнал его. — Сообщать ему, что я
собирался сразить его брата, мне показа-
лось недипломатичным.
— Не узнал Аполлона? — удивился ла-
вагет.
— Так уж получилось.
 Молчание. Шаги.
— Я отдал бы им Париса и все сокрови-
ща Трои, лишь бы они убрались в свою
Ахайю, — сказал Гектор.
Вопрос о выдаче Елены даже не обсу-
ждался. Интересно, изменилось бы его ре-
шение, если бы он знал, ради кого красави-
ца покинула Спарту? Не думаю.
— Но им мало, — продолжал Гектор. —
Им нужно войско Трои, чтобы идти на хет-
тов. А кто потом? Черная Земля? Гипербо-
рея? Этой войне не будет конца.
— Наверное.
— Я устал от войн, — сказал Гектор. — Я
хотел бы жить в мире с соседями. Собствен-
но, это я настоял и заставил отца поми-
риться с хеттами на не слишком выгодных
для нас условиях. Но хетты согласны на зо-
лото, а жизни своих соотечественников я
ценю дороже этого металла. А Агамемнон…
Он мне даже не сосед.
— Ему мало власти над Микенами.
— Для жажды власти Агамемнона не
установлен предел.
— Гектор…
— Что?
— Что ты думаешь об Ахиллесе?
— Мы едва не проиграли сегодня из-за
него. Хорошо, что Анхисид оказался на ме-
сте. Эней скинул его со стены, я сбросил в
море… Не представляю, что с ним делать на
поле битвы.
— Ты слышал историю его рождения?
— Да.
— А о купании в Стиксе?
 — Тоже.
— Мать держала его за ногу. Бей в пят-
ку.
— Слишком маленькая и неудобная ми-
шень.
— Другой тебе никто не предложит.
— Зачем ты мне это говоришь, Викто-
рид?
Надо же, не забыл.
— Ты бьешься на стороне Атридов.
— Я всегда на своей стороне, — сказал
я. — Та битва на корабле была ошибкой.
Мне не стоило вмешиваться. Теперь я про-
сто наблюдатель.
— И для кого же ты наблюдаешь?
— Я не могу об этом говорить.
 — Но не для богов Олимпа?
— Я слишком издалека. У нас другие бо-
ги.
— Такие же кровожадные, как наши?
— Почти.
Молчание. Шаги.
— Ахиллес не воин. Он мясник.
— Еще один повод его убить.
— Моя сестра говорит, чтобы я не бился
с ним. Говорит, что он меня убьет.
— И ты ей веришь?
— Это не вопрос веры, — сказал Гек-
тор. — Я превосхожу его во всем. Я лучше
владею копьем и мечом, думаю, что и в ко-
лесничном бою смогу его побить. Но я не
могу убить его.
 — Бей в пятку. Послушай моего совета.
— Это слишком просто, — сказал Гек-
тор.
— Все гениальное просто, — сказал я.
— Я не думаю, что, получив ранение в
ногу, он умрет.
— Отрави свой меч. Смажь кинжал
ядом.
— Это низко.
— Проклятье! Мы не на Олимпийских
играх, Гектор! Опомнись! Ты готов отдать
своего брата на растерзание своре голод-
ных псов, но, когда речь идет о враге, ты
слишком щепетилен.
Молчание. Шаги.
Опять молчание.
 Дэн

Парис участвовал в бою, стоя на стене и

помогая лучникам. Трое оруженосцев при-
крывали его щитами во время ответных
залпов. Пусть хоть так…
У Гомера Парис был неоднозначен. Вре-
менами обычный обыватель и трус, а вре-
менами он ничуть не уступал Гектору в деле
истребления ахейцев.
Именно из-за его спины сегодня на Ки-
борга бросился Эней.
Яснова и снова прокручивал этот эпизод
на мониторе.
Прыжок, падение, подъем на ноги, удар
щитом, удар кулаком. И неуязвимый снова
летит со стены.
Жалко, ни на чье копье пяткой не напо-
ролся.
Красивый момент. Меня от него уже
тошнило.
— Ага, застукан на месте преступле-
ния. — сказал Макс, появляясь в моей вот-
чине. — Любуешься, как Мачо уделал Ки-
борга?
— Что? — машинально переспросил я.
— Говорю: любуешься как Мачо уделал
Киборга?
— Ага.
— Через полтора часа Билл собирается
объявить зрителям правду. Я должен при
сем присутствовать.
— Сочувствую.
 — Зато тебе повезло. Сидишь тут и в ус
не дуешь, а мне перед репортерами выделы-
ваться.
— А ты не выделывайся. Прикинься ду-
раком. Тебе это несложно будет сделать.
— И завтра же меня уволят? Нет, спаси-
бо. Как тебе сражение? Все внимательно
просмотрел? Никаких больше закидонов?
— Кроме того, что Киборг чуть не взял
город в одиночку? Никаких.
— Может, они вообще кончились? Заки-
доны, я имею в виду.
— Может.
— Ты в это веришь?
— А ты?
— По крайней мере, стараюсь, — сказал
он. — Получил последние записи?
 — Пока нет. А там что-то интересное?
— Домосед гуляет по полю имило бесе-
дует с полковником Трэвисом о Киборге.
Алкаш с Рыжим пьют, Тиран с Рогачом
пьют, Мачо спит без задних ног, Симпампу-
ля милуется со своей Красоткой, в общем и
целом все тихо. Киборг с Дружком сидят в
шатре и жрут. Поносят троянцев.
— Понятно, — сказал я.
— Присмотри тут, пока меня нет.
— Бу сделано.
— И пожелай мне удачи.
— Удачи.
— А более жизнерадостно?
— Удачи.
— Гад ты.
 — Еще какой.
Значит, через полтора часа Билл, Джон
и Макс будут объяснять прессе технические
характеристики темпорального туннеля и
рассказывать об организационных пробле-
мах, связанных с проведением съемок в
Древней Греции. А я тут остаюсь держать
руку на пульсе событий.
Чудесно.

Иногда я тупой. Особенно в последнее

время. Поэтому только через полчаса обра-
тил внимание на то, как Макс называл
Энея.
Мачо.
Хотя с самого начала в нашем внутрен-
нем обиходе Анхисид был Итальянцем, и
никем иным.
 Мелочь, но почему-то мой измученный
разум за нее зацепился.
Конечно, Макс мог просто оговориться.
Это было самое простое и логичное объяс-
нение. Заработался и начал путать имена.
Но мне не слишком верилось, что он
оговорился три раза.
Энею сменили кличку? С какой стати? И
почему никто не известил меня? И зачем
менять кличку так спешно?
Странно.
Я выключил просмотр и вывел на экран
файл со списком героев, за которыми мы
вели особое наблюдение. В скобках рядом с
именами были написаны прозвища, кото-
рые использовали только сотрудники про-
екта. Эней обнаружился между Домоседом
и Циклопом.
 В скобках стояло — Мачо.
Мне стало плохо. Этот файл составлял я
сам.
Доступа из локальной сети к нему не
было. Конечно, при условии, что среди на-
ших сотрудников не затесалось ни одного
толкового хакера. Но зачем кому-то лезть в
мои файлы и изменять одно-единственное
имя?
Розыгрыш? Очень глупо.
Не думаю, что в той запарке, в которой
мы работаем, у кого-то есть время на розы-
грыши.
Какой смысл в изменении клички, суще-
ствующей исключительно для внутреннего
пользования? Чем Мачо принципиально
лучше Итальянца? Короче в два раза, ну и
только.
 Подозрение, забравшееся под мой
скальп, было настолько чудовищным и не-
лепым, что я расхохотался. Этого просто не
может быть, потому что этого не может
быть никогда.
Я закурил сигарету и подумал, что, если
начну проверять свое предположение, зна-
чит, самое подходящее для меня место —
ближайший дурдом. Кто-то явно перерабо-
тал, и совершенно точно, что этот кто-то —
я.
Стряхнул пепел в пепельницу.
Если я прав, то произошла глобальная
катастрофа, которую никто не заметил. Но
если так, то почему ее заметил я?
Абсурд.
Невозможно. Следует забыть об этом и
поискать более простые объяснения.
 Розыгрыш.
Явытащил из кармана телефон и ткнул
клавишу быстрого набора. Сейчас все разъ-
яснится.
— Макс?
— Ты дьявольски вовремя позвонил,
Дэн. Через десять минут репортеры разо-
рвут меня на части, Джон уже заканчивает
вводную часть.
— Я тебя не задержу, ответь только на
один вопрос. Как давно мы зовем Энея Ма-
чо?
— С самого начала, — обалдело сказал
Макс. — Ты сам придумал эту кличку, пото-
му что он похож на актера из этих старых
фильмов. Как его? Бандерас? Ну что-то в
этом роде. А что, Дэн?
— Ничего, проверяю одну теорию. Ни
пуха.
 — К черту и сыну его Биллу.
Существует ли хоть мизерный шанс, что
и в такую минуту Макс способен меня разы-
грывать? И если это мистификация с целью
заставить меня усомниться в собственном
рассудке, то сколько человек ее поддержи-
вает?
Учитывая, что кто-то поработал с моим
компьютером, мистификация должна быть
хорошо организована. А смысл?
Я запер кабинет на ключ, немного по-
стоял в коридоре, вспоминая, с какой сто-
роны тут лифт, спустился на четыре этажа
и вошел в звукозаписывающую студию. Зву-
корежиссер с ассистентом сначала привет-
ственно махнули мне, а потом принялись
изображать мельницы, стараясь дать мне
понять, чтобы я сваливал. Я всем своим ви-
дом выказал готовность молчать, дождался
конца эпизода, после чего подозвал стати-
ста, озвучивающего Энея.
Слишком мелкая сошка, чтобы Макс по-
свящал его в свои хохмы.
— Знаешь меня?
— Вы — большая шишка в проекте.
— Вот именно. Отвечай на мои вопросы.
Ты давно работаешь здесь?
— С самого начала.
— Как зовут твоего персонажа?
— Эней, сын Анхиса.
— Кличка?
— Мачо. — У статиста был вид челове-
ка, разговаривающего с дебилом. Правда, с
дебилом, который занимает более высокий
пост и может здорово осложнить тебе
жизнь, поэтому ему стараются не показы-
вать, что он дебил.
 — Свободен, — сказал я и вернулся в
свой кабинет.
Убрал с экрана список персонажей, вы-
шел в Интернет на сайт Географического
сообщества и вызвал карту мира.
Вот так и становятся сумасшедшими.
Вот Европа, вот характерный сапог, вот…
Окурок выпал у меня изо рта.
Италии на карте не было.

Полковник Трэвис

— Троя покорялась врагу лишь один

раз, — сказал Гектор, — И этим врагом был
ахеец. Мы не стыдимся этого поражения,
ведь мы склонились тогда перед самим Ге-
раклом.
— Гераклу помогал эффект внезапно-
сти. — Этот герой успел отличиться вез-
де. — У него с собой не было столько лю-
дей, сколько у Агамемнона.
— Геракл не занимал и не грабил
Трою, — сказал Гектор. — У него были про-
блемы с тогдашним правителем города, мо-
им дедом Лаомедонтом, и, убив его, Геракл
сразу покинул побережье. Агамемнон — не
Геракл.
— Гераклов в мире вообще не осталось.
Шаги. Молчание.
— Мы проиграем, — сказал Гектор. —
Наш единственный шанс затянуть войну и
выиграть хоть какое-то время для наших се-
мей — остаться в Трое, охраняя стены. Но
отец настаивает, чтобы мы бились в поле.
Эта дорога ведет в Аид.
— Кто из вас руководит войском?
— Он правитель города и мой басилей.
— Ты ведешь эту войну, Гектор.
— Твои речи смущают мой разум, чуже-
земец.
— Реши, что для тебя важнее, лавагет.
Выбор между честью и долгом — самый
суровый выбор, который вы можете пред-
ложить настоящему мужчине.
Что бы он ни выбрал, он все равно по-
ступится частью своей жизни, потеряет ча-
стичку своей личности. Главное в этой си-
туации — четко понимать, что именно ты
теряешь и насколько ценно то, что ты при-
обретешь.
Молчание. Шаги.
 Что я делаю? Какого черта я набиваюсь
Гектору в советчики? Что я ему советую?
Может быть, мне уже не стоит возвра-
щаться назад и попытаться получить ахей-
ское гражданство? Ведь мои речи ведут к
изменению истории.
Хотя Дэн и утверждает, что нарушить
«принцип бабочки» невозможно.
Молчание. Шаги.
Мы встретили похоронную команду. Не
знаю чью. Наверное, троянскую, потому что
с большим изумлением они смотрели на
моего спутника. Полагаю, что ахейцы пяли-
лись бы на меня.
— Мой брат Гелен тоже пророк, — ска-
зал Гектор, — Но в отличие от Кассандры
он предсказывает верно. Своим даром он
пользуется редко, однако его пророчества
всегда сбываются. Он не видит ближайшее
будущее и не видит падение Трои, но он го-
ворит, что через двадцать лет на этом месте
не будет никакого города.
— В этом они с Кассандрой схожи.
— Иногда я думаю, что мы все слепы,
лишь моя сестра видит правду. Но я не хочу
этому верить.
— Я вообще не верю пророкам.
— Зря, — сказал выходящий из воздуха
Гермес. Змеи извивались и шипели на его
кадуцее. — Иногда и пророки говорят прав-
ду.
— Радуйся, Гермий.
— Погуляй один, лавагет.
Гектор пожал плечами и свернул в сто-
рону.
— Я был неправ, — сказал Гермес.
 — Бывает. Даже с богами.
— Я ошибся в своих расчетах. Арес не
выйдет в поле, пока там не будет тебя.
— Может, стоит оставить эту войну лю-
дям?
— Нет, — сказал Гермес. — Ты не пони-
маешь сути происходящего.
— Значит, ты не старался мне ее объяс-
нить.
— Боги не объясняют свои решения
обычным смертным.
— Тогда не ожидай, что смертный пой-
дет тебе навстречу.
— Ты дерзок, Алекс, — сказал Гермес. —
Мне это нравится.
Гектор свернул за наваленный из трупов
курган и пропал из виду.
 — Перед тобой стоит сложная задача, —
сказал Гермес. — Выйти в поле, чтобы мой
воинственный брат принял участие в битве
на стороне троянцев, и при этом не дать
ему себя убить. Пока ты будешь жив, Арес
будет на стороне Трои. Но, как только ты
умрешь, он сразу же повернется против нее.
— Непостоянный он какой-то, — сказал
я. — Как флюгер. Не пойму только одного.
В чем здесь твоя выгода?
— Ты не веришь в мой альтруизм?
— Прости.
— Правильно делаешь. Но это не только
мой интерес, и я не могу сейчас говорить о
нем. — Он указал кадуцеем на собирающи-
еся в небе облака. — Побеседуем позже. Я
сам тебя найду.
— Поторопись, — сказал я. — Я не лю-
блю загадок.
 Гермий сделал шаг и растаял в воздухе.
Интересно, как это у него получается?

Дэн

На карте вместо Италии была Рутулия.

Нелепое название для страны.
Я расхохотался, с тревогой уловив в соб-
ственном смехе истерические нотки.
Рутулия! Почему бы нет?
Когда в итоге долгих странствий Эней
Основатель высадился на гостеприимный
итальянский берег, там обитало племя ру-
тулов. Война между рутулами и остатками
троянцев была неизбежна, и тогда вождь
рутулов предложил Анхисиду поединок, по-
бедитель которого получал все права на зе-
млю, а проигравший уходил.
Эней принял вызов на поединок и вы-
играл его.
Рутулы ушли, а Эней основал город,
ставший предтечей Рима.
И стала Италия.
Которая теперь есть Рутулия.
Этому могло быть много объяснений. Во-
первых, вождь рутулов убил Энея и рутулы
вытеснили троянцев со своих земель по
праву победителей. Во-вторых, Эней мог
утонуть во время своих странствий. Он мог
остаться в Эпире У Гелена Приамида. Он
мог жениться на Дидоне и остаться в Кар-
фагене. Была сотня причин, по которым
Эней мог не добраться до итальянского бе-
рега.
 Но причин, связанных с Троянской вой-
ной, было только две.
Эней не смог пережить войну и вообще
не отправился в свое долгое плавание.
Или, что уж совсем невероятно, троян-
цы выиграли войну и Энею не было нужды
никуда плыть.
Интересно, а показания Гомера тоже из-
менились? И если так, то в какую сторону?
Ага…
Из текста «Одиссеи» Эней выпал, но
троянцы войну проиграли. Наскоро пробе-
жав глазами «Илиаду» — а это было доста-
точно непросто — я обнаружил, что Анхи-
сид был сражен Ахиллесом в тот же день,
что и Гектор. Несколькими минутами ра-
нее.
Но почему?
 Потому что Эней взял над ним верх и
сбросил со стены? Нет, вряд ли.
Почему история изменилась?
Почему я знаю, что она изменилась, а
больше никто не знает? Если Италии не бы-
ло изначально, откуда в моем мозгу взялось
это слово?
Пришла пора прочистить мозг электро-
шоком.
Я вызвал поисковую программу и ввел в
строку слово «Энеида».
Программа выдала ноль ссылок.
Вергилий.
Ноль ссылок.
Италия.
Ноль ссылок.
 Рим.
«Данных по вашему запросу не обнару-
жено. Сформулируйте его иначе и повтори-
те поиск».
Сицилия.
«Рутулийская провинция, аннексиро-
ванная в двенадцатом веке до нашей эры.
Основные города…»
Бред.
И тут до меня дошло, что мы утратили
вместе с потерей Рима. И у меня внутри все
оборвалось.
Правильно, Папу Римского. А вместе с
ним и всю Римско-католическую церковь.

Полковник Трэвис
 Значит, это был не пьяный бред. Гермес
действительно приходил в мою палатку и
просил воздержаться от участия в предсто-
ящем сражении.
Гермес и Аполлон. Двух богов я уже ви-
дел воочию, одного из них даже успел при-
ложить в челюсть.
Первичный контакт установлен, следует
переходить к отработке связей?
Мистер Картрайт хотел, чтобы я прояс-
нил для него вопрос с богами, но сам во-
прос он не сформулировал. Боги существу-
ют — это факт, но тот ли это ответ, кото-
рый ему нужен?
Если существуют Гермес и Аполлон, зна-
чит, существуют и все остальные, значит,
рассказ об Ахилле правдив от начала и до
конца, значит, сами боги мешают нам вести
съемки на Олимпе.
Но они почему-то не против, чтобы их
снимали в Троаде. Я чувствовал, что вле-
заю, а точнее — уже влез, и причем по са-
мые уши, в игру, правил которой мне
никто не объяснил.

ГЛАВА 13
Реалити-шоу «Троя»

Презентация проекта

Интервью с создателями

— …Таким образом, мы все можем убе-

диться, что модель темпорального туннеля
вполне может быть построена уже при ны-
нешнем уровне развития технологии, — по-
дытоживает свое получасовое выступление
Джон Мур. — И я со всей ответственностью
вам заявляю, что мы создали действующий
экземпляр, основанный на изобретении
академика Северова, и убедились в его пол-
ной работоспособности.
Над аудиторией взлетает лес рук.
— Вы, несомненно, задаетесь вопросом,
зачем я вам все это рассказываю, — говорит
Джон Мур. — И как это связано с самым по-
пулярным на современном телевидении се-
риалом. Думаю, самые, так сказать, дерзкие
умом уже догадались, что к чему. Для
остальных официально заявляю — «Троя»
на самом деле не сериал. Вы смотрите са-
мое захватывающее реалити-шоу в мире!
 Дэн

Все дороги ведут в никуда.

Это раньше они вели в Рим, а теперь Ри-
ма нет.
Потому что нет Энея Основателя, Энея
Итальянца, чьи приключения пели гимн
долгу, нет Энея Скитальца, а есть Эней Ма-
чо, убитый Ахиллесом во время Троянской
войны.
Лев Толстой был неправ. Историю вер-
шат народные массы, говорил он, в истории
ничего не зависит от одной личности,
сколь бы сильной и талантливой она ни бы-
ла.
 И вот вам ответ.
Разница в одного человека — и нет ве-
личайшей империи, и гунн Атилла никогда
не прославится, ибо теперь ему нечего раз-
рушать.
Каким-то образом мы потеряли Италию.
Что-то изменилось в мировой истории,
и, держу пари, изменения эти связаны с на-
шим чертовым реалити-шоу. Я пока этой
связи не вижу, но она есть.
Камеры повлиять не могли. Камеры
только наблюдают, не вмешиваясь в проис-
ходящие события.
Но камер нам было мало, и мы послали
туда человека. А человек не может стоять в
стороне. Он все равно куда-нибудь влезет.
Куда влез полковник Трэвис? Что он
сделал такого, из-за чего Эней не сумел пе-
режить Троянскую войну?
 Будут ли еще сюрпризы?
И самый главный вопрос, который вол-
нует меня куда больше остальных. Если из-
менения произошли незамеченными для
всего мира (а это, судя по всему, именно
так), почему их заметил я?
Если Рима не было изначально и даже
поисковые компьютерные системы не мо-
гут найти никаких аналогов этому сочета-
нию букв, как я могу помнить о его суще-
ствовании? О существовании несуществую-
щего?
Быть может, все куда проще? Быть мо-
жет, это я сошел с ума?
Интересно, а полковник Трэвис помнит
об Италии, которой он каким-то образом
положил конец?
 Полковник Трэвис

Вечером Гермес явился не один. С ним

был его родич, сын Лаэрта и Антиклеи,
внук Аркесия Островитянина и Автолика
Гермесида, правнук Гермия Психопомпа и,
получается, праправнук самого Зевса.
У дальнего потомка Зевса была амфора с
вином. Сын Зевса принес чаши.
Они не стали материализовываться из
воздуха, вошли, откинув полог, как всякие
приличные люди.
В присутствии бога вино на землю лить
не стали. Так, качнули чашами в его сторо-
ну и пригубили. Гермес тоже хлопнул рю-
машку, после чего потек разговор.
 — Что, один не справишься? — усмех-
нулся я, салютуя Лаэртиду. — Подмогу при-
вел?
— Справлюсь, — сказал Гермес. — Про-
сто вдвоем тебя убедить будет куда легче.
Видишь ли, все, что я сейчас расскажу тебе,
я уже рассказывал однажды своему правну-
ку.
— Только я так ничего не понял, —
хмыкнул Лаэртид.
— Троянская война — это не только че-
ловеческая война, — сказал Гермес. — А
империя, которую собирается строить Ага-
мемнон, нужна не только самому Ага-
мемнону.
— Кому еще? — спросил я.
Гермес ткнул пальцем в небо:
— Папе.
 — Он тут с какой стороны?
— Сверху, — сказал Одиссей. — Папа у
него всегда сверху.
— Брось свой казарменный юмор, вну-
чок, — сказал Гермес. — Скажи мне, Алекс,
в твоем мире есть боги? Не какие-то аб-
страктные понятия, а такие боги, как я или
Аполлон? С которыми можно поговорить
или… подраться?
— Нет, — сказал я.
— А вы верите, что они существуют?
— Нет, — сказал я. — Они не существу-
ют, потому мы в них и не верим.
— Вот она, глубокая теологическая
ошибка, — сказал Гермес. — Причем самая
глубокая из всех возможных. Ты неправиль-
но построил свою фразу, Алекс, надо бы с
точностью до наоборот. Вы в них не верите,
потому они и не существуют.
 — Даже так?
— Именно. Чем питаются боги?
— Нектаром и амброзией.
— Так говорят о богах Олимпа. А чем
питаются боги Валгаллы? Обычной челове-
ческой пищей, а боги Индии пьют сому. Но
я сейчас говорю не о той пище. Вера в них
людей — вот что поддерживает существова-
ние богов на самом деле.
— Любопытное заявление, — сказал я.
Проходимец слишком хорошо знает геогра-
фию, для местечкового идола я имею в ви-
ду. — Значит, человек первичен?
— Яне знаю, что первично, — сказал
Гермес. — И, предвкушая твой следующий
вопрос, я не знаю, кто создал мир. Меня то-
гда, знаешь ли, еще не было. Может быть,
люди появились одновременно с богами,
может быть, между ними был заключен
какой-то договор… Суть сейчас не в этом.
Это очень сложный вопрос, и зависимость
богов от веры даже сами боги осознали
лишь недавно. Вопрос вот в чем. Бог может
существовать только на той территории,
где в него верят.
— Немного не понял, — сказал я.
— Эллада, — сказал Гермес. — Боги
Олимпа могут чувствовать себя богами
только в Элладе. Ну или, как видишь, в Тро-
аде. В Черной Земле — так ахейцы называ-
ют земли, известные тебе как Египет, — ве-
рят в своих богов, и богам Олимпа нет туда
хода. Там правят бал Ра, Осирис Анубис,
Сет, Гор и прочие парни. Раньше мы счита-
ли, что так египтяне называют олимпий-
цев, но мы ошибались. Мы не можем про-
никнуть туда, за несколькими исключения-
ми, следовательно, египтяне верят не в нас.
 — О каких исключениях идет речь?
— Бог может проникнуть на те земли,
где есть хотя бы один человек, который в
него верит. Конечно, он не способен захва-
тить с собой все свои божественные атри-
буты и может лишь наблюдать, делать вы-
воды.
— А что это за люди, которые вам так
помогают?
— В данный момент речь идет о купцах.
— Миссионеров засылать не пробовали?
— Как раз сейчас и пробуем, — сказал
Гермес. — Наш главный миссионер — ваш
вождь вождей, а с ним еще семьдесят тысяч
миссионеров поменьше.

Реалити-шоу «Троя»
 Презентация проекта

Интервью с создателями

— «Ассошиэйтед пресс». Вопрос мисте-

ру Картрайту. Изобретение темпорального
туннеля — это огромный прорыв в науке, и,
как мне кажется, он не должен принадле-
жать какому-то одному человеку, пусть да-
же тот и полностью финансировал исследо-
вания. Вы так не считаете?
— Конечно же я тоже так считаю. Но
ведь я не просто человек, я — бизнесмен, и
я должен оправдать свои расходы. Уверяю
вас, как только они окупятся, я тотчас же
передам изобретение в руки ученых всего
мира. Хочу только заметить, что никакой
практической ценности оно не несет. Мы
можем проникнуть в прошлое лишь для на-
блюдения, изменить ход истории мы не в
силах. Мы не способны влиять на ход собы-
тий, отравить Гитлера или Сталина, отме-
нить создание ядерной бомбы мы не в си-
лах. Мы можем только смотреть, изучать,
анализировать. Полагаю, с помощью темпо-
рального туннеля мы сможем пролить свет
на некоторые белые пятна в истории чело-
вечества.
— Узнать наконец, кто убил президента
Кеннеди?
— Да, мы сможем посмотреть, что на са-
мом деле произошло в тот день в городе
Далласе, штат Техас, и так ли уж виновен
Освальд, как это принято считать.
— «Таймс». Вопрос главному режиссеру.
Героев вашего шоу озвучивают профессио-
нальные актеры?
 — Да. Сначала мы получаем компьюте-
ризованный перевод, потом его дублируют
профессиональные актеры. К слову, все лю-
ди, занятые на проекте, свободно разгова-
ривают на древнегреческом. Гипноз в наше
время творит чудеса.
— Вы собираетесь показывать все десять
лет Троянской войны?
— Только до тех пор, пока это будет ин-
тересовать публику. Скажу от себя: мне без-
умно хочется посмотреть, чем эта история
закончится.
— Но ведь все знают, чем она закончит-
ся. Троя падет.
— Да, но как? Как именно падет Троя?
Честно говоря, я не думаю, что троянцы мо-
гли купиться на этот пресловутый ход ко-
нем…
 Полковник Трэвис

— Передел сфер влияния, — сказал Гер-

мес, — вот как я это называю. На террито-
рии, где в меня верит один человек, я лишь
гость, соглядатай, шпион. Но если на эту же
территорию вломится армия вторжения,
где в меня верит каждый солдат, я стану в
той земле хозяином.
— Допустим, я уловил суть, — сказал
я. — Но при чем здесь Троя? Это ведь не чу-
жая земля, и в Троаде вы и так чувствуете
себя как дома. В чем же провинились тро-
янцы?
— В нежелании сотрудничать с Ага-
мемноном, — сказал Гермес. — Папа счита-
ет, что все верующие в Громовержца долж-
ны выступить против иноверцев единым
фронтом. Приам отказался поддержать Зо-
лотые Микены, тем самым он поставил
жизнь своего народа выше воли богов, и он
должен быть за это наказан. Как только
Троя падет, Агамемнон нападет на хеттов, а
потом вторгнется в Египет. Что может за-
ставить людей отказаться от веры в старых
богов и приветствовать новых, как не армия
победителей, которые всюду возводят хра-
мы олимпийцам и наглядно доказывают,
что ахейские боги сильнее местных?
— И старые боги постепенно умрут? Ко-
гда в них перестанут верить?
— Нет, — мрачно сказал Гермес, — ста-
рые боги умрут значительно раньше. Как
только армия Агамемнона вторгнется в их
владения.
 — И что же их доконает? — поинтересо-
вался я.
— Мы, — сказал Гермес.

Дэн

Хорошо, сказал я себе, хотя ничего хоро-

шего пока не видел. Попробуем мыслить
логически. Вполне может статься, что это
будет логика сумасшедшего, но лучше хоть
какая-то логика, чем тот бред, что происхо-
дит сейчас.
Начнем.
Сначала перечислим все факты, которые
не укладываются в привычную схему ми-
роздания.
 Факт номер один — мы не можем вести
съемки в окрестностях Олимпа.
Старая версия — нам мешает какая-то
локальная электромагнитная аномалия.
Новая версия, появившаяся после бок-
серского приема полковника Трэвиса, —
боги Олимпа не хотят, чтобы их снимали
дома.
Факт номер два. Ахилл — неуязвимый
герой.
Старая версия — мутация.
Новая версия — купание в Стиксе.
Факт номер три. Ахилл не тонет в воде.
Старая версия — отсутствует.
Новая версия — сказываются родствен-
ные связи с нереидой Фетидой.
Факт номер четыре. Исчезновение на
какое-то время полковника Трэвиса из поля
зрения наших телекамер.
Старая версия — системный сбой.
Новая версия — по аналогии с Олим-
пом. Допустим, он встречался с каким-то
богом, который хотел сохранить конфиден-
циальность.
Следствием их разговора стала смерть
Энея Основателя и исчезновение из все-
мирной истории Рима и прочей Италии? А
вот это не факт.
Полковник Трэвис никак не желает
оставаться в стороне. Сегодня днем, во вре-
мя перемирия, он встретился с Гектором и
всю дорогу науськивал парня убить Ахилла.
Чуть ли не предлагал навалиться на него
вдвоем.
А что, если Гектор его послушал?
Вот они, допустим, вдвоем и навали-
лись. С Анхисидом на пару. Раньше — я
имею в виду — в версии Гомера — Гектор
сражался против Ахилла один на один, те-
перь, после беседы с Алексом, взял на это
смертельное рандеву Энея, и вот итог —
Пелид убил обоих. Рима нет. Италии нет.
Туше?
После разговора с Гектором, точнее во
время него, полковник Трэвис снова выпал
из эфира, ненадолго, минут на пять, а по-
том камеры обнаружили его в одиночку
бредущего по направлению к ахейскому ла-
герю. Опять с кем-то встречался?
Не факт.
Фактов вообще мало, одни домыслы.
Боги есть. Сейчас их, может, и нет, но
тогда они были.
Мы за ними наблюдаем. Они знают, что
мы за ними наблюдаем.
 Наблюдение меняет объект.
Наблюдение меняет и наблюдающего.
К чему эти перемены?

Реалити-шоу «Троя»

Презентация проекта

Интервью с создателями

— «Московские известия». Вопрос гене-

ральному продюсеру проекта мистеру Му-
ру. Правда ли, что вы предоставляете под
реалити-шоу «Троя» выделенный канал и
шоу отныне будет идти двадцать четыре ча-
са в сутки?
 — Совершенно верно.
— А сколько времени составляет запаз-
дывание?
— Три с половиной тысячи лет.
Смех в зале.
— Нет, я имею в виду, на какой срок вы
задерживаете материалы у себя, прежде
чем предоставляете их на экраны для про-
смотра?
— Около суток. Это чисто технический
вопрос, связанный с редактурой отснятых
материалов, синхронизацией, компоновкой
в удобные для просмотра блоки, переводом
и дубляжом, наконец.
— «Всемирное сообщество историков».
Вопрос тому, кто может на него ответить.
Мы уже замечали некоторые несоответ-
ствия предлагаемой вами истории с интер-
претацией Гомера, списывая их на вольно-
сти ваших сценаристов. Теперь мы готовы
списать их на тот факт, что Гомер все же
был поэтом, а не историком. Однако несо-
ответствия продолжаются, и теперь мы мо-
жем привести факты, которые противоре-
чат не только Гомеру, но и привычной нам
реальности вообще. Как быть с эпизодом,
когда Ахиллес, сын Пелея, ходил по вол-
нам? Раньше мы полагали, что это комби-
нированные съемки, но вы заявили, что это
реальность. Что же, вы предлагаете нам по-
верить в мифических богов Олимпа?
— Гомер в них верил. Мы же ничего не
предлагаем и ни к чему ни призываем. Мы
просто показываем вам реальность.
— Но эта реальность противоречит за-
конам физики!
— Значит, у вас проблемы с физикой, а
не с нашим шоу. Повторяю, мы не вставля-
ли никакие спецэффекты в то, что вы уже
могли видеть на экране, так же как не соби-
раемся делать это и впредь. А выводы… Вы-
воды вы можете делать сами.

Полковник Трэвис

— Посуди сам, сын Виктора, — сказал

Гермес. — Допустим, армия Агамемнона
врывается в Египет и наголову разбивает
ванакта Черной Земли, как называют фара-
она ахейцы. Это уже повод усомниться в
своих богах, не так ли? Никто никогда не
проверял это на практике, но я полагаю,
что побежденные рано или поздно перени-
мают религию победителей. Но это еще не
всё. На плечах армии Агамемнона в Египет
вторгаемся мы, сохраняя свой истинный
статус, и сражаем богов Египта. Их там не
очень много, кстати. И мы на коне. Мест-
ных богов нет, а людям надо во что-то ве-
рить. И они будут верить в нас, расширяя
нашу сферу влияния.
— Если все и впрямь так красиво, — ска-
зал я, — то что тебе не нравится в плане
твоего отца, Гермес? Зачем тебе затягивать
расправу над Троей? Ты ведь и сам бог.
— Я — плохой бог, — сказал Гермес. —
Я не умею мыслить масштабно и предпочел
бы новым свершениям сохранение статус-
кво. Если в твоем мире вообще нет богов,
значит, здесь мы сделали что-то не так.
Кроме того, у экспансии есть и обратная
сторона.
— Ты боишься ответного удара?
— Раньше таких войн не было, — сказал
Гермес. — Допустим, опять только допу-
стим, что армия Агамемнона захватила Еги-
пет, земли Египта стали принадлежать Ми-
кенам, а люди Египта — Олимпу. Остано-
вится ли на этом ванакт ванактов? Нет.
Остановится ли на этом мой отец? Нет. Я
не боюсь богов Египта, так же как Ага-
мемнон не боится армии фараона. Но даль-
ше… Я боюсь того, что может быть дальше.
Один смертный из представителей профес-
сии, пользующейся моим особым располо-
жением…
— Вор, — пояснил Одиссей.
— Вор, — согласился Гермес. — Кто-то
ведь должен быть богом воров, так почему
не я? Так вот, этот вор был приговорен к
смерти в Микенах, и я помог ему бежать из
тюрьмы, в благодарность потребовав, что-
бы он отправился в путешествие. Он много
где побывал, и я вместе с ним. Я видел бо-
гов Валгаллы, которые только и делают, что
сражаются друг с другом, я видел богов
других земель, и я видел, что ни армия Ага-
мемнона, ни все силы Олимпа не способны
завоевать весь мир. Я видел страну, которая
называется Индией. В тех землях очень
много богов и очень много смертных. Если
боги Индии все вместе плюнут, Эллада упо-
добится Атлантиде.
— Утонет, — пояснил Одиссей.
— В индийском пантеоне есть очень не-
приятные парни, — сказал Гермес. — Вроде
Тримурти или Локапал. И стоит нам вытес-
нить с занимаемых позиций хоть один пан-
теон, где гарантия, что кто-то не захочет
повторить тот же фокус с нами? Тропа бу-
дет проложена, и пройти по ней сможет
любой желающий, а я совсем не хочу ви-
деть, как Синешеий Шива со своим трезуб-
цем станцует у подножия Олимпа Танец
Разрушения.
— То есть, — сказал я, — ты думаешь,
что, даже если вы не доберетесь до них, они
все равно могут добраться до вас?
— Можно сказать и так А война богов,
как ты уже можешь понять, затронет и лю-
дей. Мягко говоря, затронет. И наш общий
единственный шанс — Троя. Камень на пу-
ти бурного потока.
— Почему опять Троя?
— Если Троя падет быстро, это воодуше-
вит людей, и они с новыми силами ринутся
в дальнейшие походы. Поэтому пусть Троя
падет медленно. Пусть ее осада длится год,
другой, десять лет. Люди устанут от войны,
даже если не устанет сам Агамемнон. Сол-
даты захотят вернуться домой, а не продол-
жать войну до бесконечности. Да и боги мо-
гут передумать за столь солидный срок.
— А почему тогда просто не отдать по-
беду троянцам?
 — Нет. Этот вариант даже не обсуждает-
ся. Отец зол на город, ибо он… Короче, зол.
И если Агамемнон не возьмет Трою, то Зевс
все равно испепелит ее своими молниями.
Илион обречен.
— Почему твой папа не испепелит город
прямо сейчас и не облегчит Агамемнону
дорогу?
— Потому что в следующей войне он не
сможет помочь, ибо хетты и египтяне не ве-
рят в него. И если армия Агамемнона будет
постоянно рассчитывать на помощь с
Олимпа, далеко она не уйдет. Отец време-
нами порывист, но не глуп.
— Логично, — сказал я.
— Большинство родичей…
— Богов Олимпа, — пояснил Одиссей.
— Большинство богов Олимпа поддер-
жали идею отца, — сказал Гермес. — Она
не понравилась только Аполлону, который
принимал участие в постройке Илиона и,
несмотря ни на что, питает к городу неж-
ные чувства. Он и его сестра Артемида
должны были выступать на стороне защит-
ников города. Конечно, это не остановило
бы Агамемнона, но затянуло бы войну, что
нам на руку. А тут появляешься ты и лома-
ешь Фебу челюсть. Хорошо хоть, этим по-
ступком ты взбудоражил Ареса, который
готов биться на стороне Трои, лишь бы сра-
зить тебя.
— Мне не нравится идея долгой вой-
ны, — сказал Одиссей. — Но если сравни-
вать ее с идеей бесконечной войны, которая
еще неизвестно чем закончится, то я нахо-
жу ее не такой уж плохой.
 Зрители

— Слыхали, пацаны, «Троя» — это не

сериал. Это все взаправду.
— Офигеть. Двадцать четыре часа в сут-
ки, да?
— Хоть на работу не ходи.
— Ты и так не работаешь.
— Не гони. Я подрабатываю.

— Как вам новости, коллега?

— Должен сказать, довольно неожидан-
но. И если «Троя» на самом деле реалити-
шоу, то как тогда объясняются сверхъесте-
ственные способности Ахилла?
— Не знаю. Давайте посмотрим и выяс-
ним это Я уже подписался на новый канал.
Пятьдесят долларов в месяц — это не очень
дорого.
— Адресок не дадите?

— Привет, милая.
— Привет, дорогая.
— Слышала новости о «Трое»?
— Конечно, у нас вся фирма только их и
обсуждает. Думаем скинуться и подклю-
читься всем офисом. Так дешевле будет.

Дэн

Итак, от объявления зрителям правды

шока у вышеупомянутых зрителей не слу-
чилось. Как и следовало ожидать. Народ
сейчас ничем не прошибить.
В отличие от меня. Вот уж кого проши-
бло так прошибло. Вот этим абзацем, на-
пример:
«Христианство — религия, возникшая
около двух тысяч лет назад в Палестине и
не получившая широкого распространения.
Ее последователи утверждают, что…»
Это с общеобразовательного интерне-
товского сайта.
Нет Рима, не римской церкви, не кре-
стовых походов и мракобесия инквизиции.
И христианских ценностей тоже нет. То
есть сами ценности есть, но называются
они теперь по-другому.
Умер Эней, и не было Римской импе-
рии, и не было римских наместников в Па-
лестине, и не было Понтия Пилата, и никто
не умыл рук.
И хотя и без римлян желающих распять
Сына Божьего было предостаточно, в новой
версии истории Христу не удалось умереть
за грехи человеческие. Он дожил до пяти-
десяти трех лет (из обихода исчезло выра-
жение «возраст Христа», но это меньшая из
потерь), и скончался от какой-то болезни,
продолжая читать проповеди, которые по
большому счету никто не слушал.
Мусульмане и индуисты остались при
своем, если их паства и возросла, то нена-
много. Те, кто верил в Христа, одномомент-
но превратились в атеистов. А это на дан-
ный момент около трети всего населения
земного шара.
Вот вам и «эффект бабочки».
 ГЛАВА 14

Полковник Трэвис

Десять лет.
Не очень похоже, что Троя столько про-
держится. Город едва не пал при первом же
штурме. Гомер, правда, утверждал, что вой-
на затянется надолго, но можно ли верить
Гомеру?
А если отбросить Гомера и размышлять
только о том, что видел собственными гла-
зами? Город не выстоит и трех недель.
Приам гонит троянцев в поле. Его гор-
дость играет на руку Агамемнону.
Приам губит свой город так же верно,
как Ахилл.
 Ахилл, подумал я. Вот ключ к затягива-
нию войны. Он слишком безбашен и слиш-
ком неуязвим. Пока он в деле троянцам не
выстоять.
Убить его нельзя. Значит, надо устра-
нить с поля боя как-нибудь по-другому. По-
умному.
Ахилл.

— Радуйся, богоравный Ахиллес, сын

Пелея.
— Радуйся и ты, чужестранец, — мрачно
ответствовал Пелид. — Проходи в мой ша-
тер, налей себе вина.
— Спасибо, — сказал я, присаживаясь
на сваленные в груду меха.
Шатер у Ахилла только называется ша-
тром, по размеру же он больше похож на
цирк-шапито. Внутри несколько помеще-
ний, Ахилл с Патроклом сидели в самом
большом и, судя по несколько осоловевшим
лицам, отдавали должное Дионису. Тем
лучше. Сын Пелея и в трезвом виде не ге-
ний, а с подвыпившим я смогу сделать, что
захочу.
— Что привело тебя ко мне, Алекс, сын
Виктора?
— Обида, быстроногий Ахиллес.
— Чем же я обидел столь могучего вои-
на, как ты?
— Я обижен не на тебя, Ахиллес. Я оби-
жен за тебя.
— Вот как? — Пелид изумленно нахму-
рил брови. — И кто же, по-твоему, обижает
меня?
— Ванакт ванактов, — сказал я.
— Атрид?
 — Да. Эта война, затеянная из-за его
гордости, война, в которой мы все участву-
ем. Она принесет ему новые земли, она
принесет ему богатства, она принесет ему
империю. Но войну ведь выиграет не он.
Войну выиграешь ты, ибо никто из врагов
не может устоять перед твоим разящим ме-
чом. А с чем останешься в итоге ты, Пелид?
— Со славой.
— Со славой воина, который сражался
за Агамемнона? Со славой одного из мно-
гих тысяч? Мне кажется, ты достоин боль-
шего, Ахиллес.
— Например?
— Чье имя кричат воины во время би-
твы? — спросил я. — Они повторяют имя
человека, который привел их сюда, а сам
отсиживается в лагере или за многочислен-
ными рядами воинов? Или они кричат твое
имя, Ахиллес?
 — Мое!
— Они пойдут за тобой туда, куда толь-
ко ты сможешь их отвести. — В Аид, поду-
мал я. — А что касается славы и памяти по-
томков… Имена воинов знают немногие, но
имена императоров известны всем.
— Ты предлагаешь мне империю?
— Я предлагаю тебе подумать о том, че-
го ты на самом деле заслуживаешь. Ты же
знаешь, я — человек посторонний и моя
страна находится далеко отсюда. Со сторо-
ны мне виднее.
— Воины пойдут за ним, — сказал Па-
трокл. — Но империя — это не только вои-
ны. Элладой правят Золотые Микены, и…
— И у Агамемнона как раз есть дочь на
выданье, — сообщил я. Ее очень удачно не
принесли в жертву в Авлиде. — Породнив-
шись с Атридом, Ахиллес получит закон-
ные права на трон. Если с Агамемноном и
прямым наследником что-нибудь… случит-
ся.
А ведь ему нравится, подумал я, видя,
как идея овладевает Ахиллесом. Даже выра-
жение лица поменялось, и плечи сами со-
бой расправились. Уже видит себя импера-
тором.
Но Агамемнон ведь не дурак.
Столкнув силу с силой, гордость с гор-
достью, амбиции с амбициями, жажду с жа-
ждой, смогу ли я сделать то, что не под си-
лу всему войску Приамида? Смогу ли вы-
ключить Ахиллеса из расклада?

Воспой, о Муза, глупость Ахиллеса, Пе-

леева сына.
Видят боги, мне даже не пришлось его
убеждать, и выстроенная мной стройная ар-
гументация необходимости возглавить им-
перию пропала втуне. Дурак богоравный
так загорелся моей идеей, что буквально
вылетел из шатра, не дав мне договорить.
Думаю, не стоит уточнять, куда он побе-
жал?
Оставаться наедине с Патроклом, кото-
рый смотрел на меня не слишком добрыми
глазами, мне не хотелось, так что я вежливо
откланялся и пошел прогуляться по берегу,
одновременно активируя монитор и вызы-
вая изображение шатра вождя вождей.
Ночь предстояла долгая.
Гермес подтвердил, что имперские ам-
биции Агамемнона благословлены самим
Зевсом. То-то я замечаю, что Атрид пользу-
ется именем Громовержца направо и нале-
во. Зевс с нами, такова воля Зевса… Это ведь
он не для красного словца.
 Он знает.
Царь царей, вступивший в сговор с ца-
рем богов. Убийственный тандем.
Кто может ему противостоять? Млад-
ший сын, бог на побегушках, его правнук и
человек, свалившийся к ним на голову из
далекого будущего?
Это обнадеживает, не так ли?

Дэн

Проект надо остановить, подумал я, по-

тому как неизвестно, чем дело может закон-
читься. Мы уже доигрались до потери Ита-
лии и христианства как одной из главных
мировых религий, и фиг знает до чего еще
мы можем доиграться.
Настоящее оказалось слишком зыбким.
Но я прекрасно понимал, что остано-
вить проект сейчас просто невозможно. Са-
мый кассовый проект в мировой истории
телевидения, шоу, которое смотрит больше
половины населения земного шара.
Мне не удастся убедить Билла, что это
слишком опасно. «Троя» — это ведь не
только деньги. Это власть. Власть над ума-
ми зрителей.
Да и какие у меня есть основания? Ни-
кто не помнит, что до проекта мир был дру-
гим. Никто, кроме меня самого. И как мне
убедить всех остальных, а главное, как мне
убедить самого себя, что мир действитель-
но изменился, а я не сумасшедший?
Мне надо было подумать. Крепко поду-
мать. И делать это лучше всего вне проекта.
 Я взял отгул.
Мой непосредственный начальник, ге-
неральный продюсер мистер Джон Мур, не
слишком сопротивлялся. Все шло как по
маслу. Рейтинги росли, доходы множились,
а большего нельзя было и желать.
Впервые за последние месяцы я вышел
из нашего корпоративного здания в город.
Мне было страшно. Я отвык от города, и
я боялся увидеть в нем перемены, которых
раньше не было.
Но все было нормально, по крайней ме-
ре на вид.
Люди как люди, дома как дома, машины
как машины.
Я взял такси и отправился к себе на
квартиру. Там царило запустение, и это бы-
ло хорошо. Я сделал заказ в ближайшем
продуктовом магазине, доверху забил холо-
дильник припасами, сварил себе кофе, рас-
печатал блок сигарет и устроился в своем
любимом кресле, которого мне так не хва-
тало все эти долгие месяцы внутри проекта.
Может быть, все не так уж и плохо?
Ну недосчитались одной страны и од-
ной религии, но ведь глобальной катастро-
фы не произошло. Лишившись христиан-
ских заповедей, люди все равно соблюдают
законы, в том числе и Конституцию Соеди-
ненных Штатов, преступность осталась на
том же уровне, что и была, никто не растле-
вает малолетних на улицах… Может, чело-
вечество не так уж и нуждалось в христиан-
стве?
Странно, я никогда не был особенно ве-
рующим, но вот теперь, когда религия моих
предков приказала долго жить, я почув-
ствовал, что мне чего-то не хватает. Чего-то
такого, чего нельзя выразить словами, но
без чего невозможно ощутить внутренний
покой.
Странное все-таки существо — человек.
Непонятное.
Вообще странная история. Что бы ни
произошло во времена Троянской войны,
все события по отношению к нам находятся
в прошлом, и все изменения находятся в
прошлом, так что они просто не могут быть
изменениями для нас. Для нас они — исто-
рия. По крайней мере, для всего человече-
ства. Один я помню, что все могло быть по-
другому. Или не один?
Хорошо, воспримем как факт, что изме-
нения возможны. Гибель Энея спровоциро-
вала изменения. Но почему они проявились
именно сейчас? Ведь на том конце темпо-
рального туннеля Анхисид все еще жив.
И есть ли возможность все переиграть
заново? Скажем, отправить полковнику Тр-
эвису сообщение, дабы он хранил Итальян-
ца, как Ахиллес свою пятку.
Интересно, а полковник Трэвис христи-
анин? И если да, знает ли он, что христиан-
ства больше нет?

Полковник Трэвис

Прогулка по морскому берегу, теплый

ветер, дующий с моря, прибой, с тихим ро-
котом набегающий на песок… Что еще нуж-
но для счастья отставному полковнику?
Разве что пара сигар.
И штаны. До смерти надоело ходить с
голыми ногами.
 Неуязвимый Пелид рысью пересекал
ахейский лагерь на пути к ставке Агамемно-
на. Воины с удивлением смотрели на вечер-
ний, едва ли не ночной, моцион героя. По-
жимали плечами, переговаривались.
Бегать промеж костров? Перепрыгивать
через спящих людей? Не отвечать на обра-
щенные к тебе приветствия?
На то он и сын богини, чтобы быть не-
похожим на других. Хотя тут все предводи-
тели — потомки олимпийцев.
Агамемнон, против обыкновения, был в
своем шатре один, без брата. Обдумывал
план предстоящей битвы с закрытыми гла-
зами, или попросту дрых. Разбудила его пе-
репалка несущих караул у шатра стражни-
ков и сына Пелея.
Разобравшись, кто именно требует ауди-
енции, Атрид окончательно продрал глаза
и велел впустить Пелида.
 Думаю, скоро он об этом пожалеет.
Пелид с размаху бухнулся на скамью, от-
казался от предложенного ему вина и сразу
взял быка за рога:
— Я пришел поговорить с тобой о раз-
мерах моей награды, Агамемнон, — заявил
он и не мигая уставился в глаза вождю во-
ждей.
— Проси все, что хочешь, богоравный
Пелид, — сказал Агамемнон, не догадыва-
ясь, что за нефильтрованный базар, как вы-
ражаются русские братки, скоро придется
платить. — Золото? Драгоценности? Вина?
Рабыни? Ты получишь сверх жребия все,
что захочешь, ибо твоя доблесть не имеет
себе равных.
— Моя доблесть много значит для тебя?
— Конечно, богоравный.
 Не столько доблесть, сколько пророче-
ство, подумал я. Пророчество о том, что
Троя не падет, если против нее не выступит
Ахилл.
— Тогда я хочу за нее соответствующей
платы, измеряемой не в мерах золота и не в
числе рабынь. Ты строишь империю, Ага-
мемнон, великую империю, простирающу-
юся от края до края нашего мира. Это ведь
твоя истинная цель?
— Да.
— Ты войдешь в историю как великий
завоеватель.
— Быть может.
— Я хочу быть рядом.
— Ты и так рядом, богоравный, — осто-
рожно сказал Агамемнон. Хитрый лис еще
не понимал, куда клонит Пелид, но опас-
ность почувствовал за километр.
 Ключ к империи — армия. Армия при-
сягала на верность Золотым Микенам. Сле-
довательно, нельзя стать императором, не
правя Микенами.
— Я хочу быть твоим наследником, —
безапелляционно заявил Ахиллес.
— Но это невозможно. Мы ведь с тобой
не состоим в родстве.
— Это досадное упущение, которое лег-
ко исправить, — сказал Пелид. — Награда,
которую я прошу у тебя, — твоя дочь Ифи-
гения.
— Что?! — возопил Агамемнон.
Ахилл молчал. Ход был сделан.
— Щенок!
Реакция Агамемнона оказалась именно
той, на которую я и рассчитывал.
 — Да кто ты такой, чтобы жениться на
дочери владыки Золотых Микен?! Предво-
дитель жалкой кучки мирмидонцев, герой
без роду и племени?
Насчет племени это он зря. Теперь за-
велся и Ахиллес.
— Неизвестно, чей род древнее! — заво-
пил он в ответ. — Мой отец — Пелей, вели-
кий герой! Моя мать — Фетида, дочь мор-
ских глубин! И даже если бы я был безрод-
ным бродягой, ты все равно выдашь за меня
свою дочь! Потому что без меня ты не возь-
мешь Трою, Атрид!
— Возьму! Я возьму Трою без тебя, ще-
нок, даже если мне придется завалить ее
стены трупами своих солдат! А ты можешь
убираться домой, плыть на Скирос или в
сам Тартар, потому что Агамемнон Атрид
не нуждается в твоей помощи!
 — Она понадобится тебе быстрее, чем
ты думаешь! — Казалось, Ахилла в любой
момент может хватить удар, такой он был
красный. — И ты еще будешь валяться у ме-
ня в ногах и ползать по песку вокруг моего
шатра, умоляя меня выйти в поле! И ты не
дочь, жену свою будешь готов мне отдать!
— Никогда!
Так они орали еще минут двадцать, а по-
том разгневанный Ахилл пулей вылетел из
шатра царя царей, так же как раньше выле-
тел из собственного.
Знаменитая свара Ахилла с Агамемно-
ном из-за женщины состоялась, хотя и жен-
щина имела место быть не совсем та, о ко-
торой говорил Гомер.
Чудесно, подумал я. В ближайшее время
Пелид не будет участвовать в войне. И, зна-
чит, у троянцев появляется лишний шанс.
 Ахилл побежал к морю, а я продолжал
наблюдать, как вождь вождей в ярости ме-
чется по своему шатру и посылает стражни-
ка за Менелаем и Нестором.

Реалити-шоу «Троя»

Побережье Троады

Ахилл

Неуязвимый Пелид отбегает в сторону

от лагеря, останавливается на безлюдном
берегу, поворачивается лицом к морю и
орет:
 — Мама!
Глотка у героя луженая, крик разносит-
ся далеко над морской гладью.
— Мама!
Рокочут волны. Лунная дорожка молчит.
— Мама!
Пелид падает на песок на колени, рвет
на груди хитон, а из груди его исторгается
один и тот же вопль:
— Мама!
И мама услышала.
Волны расступаются перед героем, и из
моря выходит неземной красоты женщина,
одетая в прозрачные одежды цвета морской
волны. Ее волосы водопадом ниспадают с
головы, ее глаза полны синевы моря, ее
движения плавны и изящны, словно она са-
ма и есть вода, перетекающая, меняющаяся,
не имеющая формы.
— Ты звал меня, сын, — говорит она. —
Что случилось?
И Ахилл жалуется матери на плохого дя-
дю Агамемнона, который хочет забрать се-
бе всю славу и не желает делиться. Фетида
Глубинная слушает. Слушает внимательно,
временами сочувственно кивая.
— И что ты хочешь, сын? Чем я могу по-
мочь твоей беде?
— Отправляйся на Олимп, мама. И
упроси Зевса, чтобы на время он отвернул
свой взор от ахейцев, и пусть троянцы возь-
мут верх. До тех пор пока Агамемнон не
приползет ко мне, умоляя жениться на его
дочери.
— Я сделаю все, как ты хочешь, сын, —
говорит Фетида. — Зевс послушает меня.
Он у меня в долгу.
 Полковник Трэвис

— Требования Ахиллеса немыслимы, —

сказал Агамемнон.
Менелай молчал, но всем своим видом
давал понять, что полностью поддерживает
брата. Как всегда.
— Не понимаю, почему ты не согласил-
ся, — говорит Нестор. Он выглядит недо-
вольным, но, похоже, только из-за того, что
его пригласили к начальству в неурочное
время. — Ты ничем не рискуешь. Все знают,
что Ахиллес не переживет эту войну, ведь
он выбрал славный и короткий путь. Кроме
того, ты — мужчина в полном расцвете сил,
однако даже в случае твоей смерти твоим
прямым наследником будет твой сын
Орест. И лишь после него на трон может
сесть Пелид. При условии, что к тому вре-
мени у Ореста не будет своих детей. И еще
есть Менелай.
— Если я соглашусь отдать за него Ифи-
гению, — сказал Агамемнон, — следую-
щим, что он потребует, будет свадьба, сы-
гранная здесь же, на которую я должен буду
пригласить всю свою семью. А здесь идет
война, которая все спишет. И смерть Оре-
ста, и нашу с Менелаем гибель в бою.
— Боги не допустят этого, — говорит
Менелай. — Тебе ведь благоволит сам Зевс.
Агамемнон не так уж и не прав. Если то,
что говорил Гермес, соответствует истине
(а я склонен ему верить), Зевсу с самой вер-
шины Олимпа должно быть начхать, кто
будет его земным наместником в грядущей
империи. Агамемнон, Ахилл — какая ему
разница? Лишь бы все подданные верили в
него, Зевса.
А Агамемнон опытный интриган. Он
способен просчитывать действия соперни-
ка на несколько ходов вперед.
— Без Ахиллеса мы не возьмем Трою, —
сказал Нестор.
— Он должен быть на нашей стороне, —
сказал Агамемнон. — Но это не значит, что
он должен биться в первых рядах. Я знаю
гаденыша. Я хорошо его изучил.
Интересно, когда? — подумал я.
— Он никуда не уплывет, — уверенно
говорит Агамемнон. — Он останется в лаге-
ре и будет надеяться на чудо.
И не только надеяться, подумал я. Он
приложит все усилия к тому, чтобы чудо
свершилось.
 Чудеса — вещь достаточно пакостная.
Их не ждешь, а они свершаются.

Дэн

Передать весточку полковнику Трэвису

технически достаточно просто. Надо толь-
ко связаться с заброшенным в прошлое
компьютером и оставить сообщение для
Алекса. Когда он в очередной раз свяжется
с терминалом, то получит эту весточку.
А ответ может просто надиктовать на
камеру.
Передать ему весточку можно, только
вот что ему сказать? Береги Энея?
 Изменит ли это хоть что-нибудь?
Находясь на проекте, мне хотелось вы-
рваться из него. Теперь же, когда я был до-
ма, меня нестерпимо тянуло обратно. Я хо-
тел быть в курсе событий, узнавать новости
из первых рук.
Но я все же честно провел ночь в соб-
ственной постели, ни разу не включив теле-
визор.
Мне опять снились кошмары.
Утром я запер квартиру на ключ и вы-
шел на улицу ловить такси. Когда таксист,
бородатый негр, явно не столь давно при-
плывший с Ямайки, услышал названный
мною адрес, он расплылся в широченной
улыбке и принялся рассказывать мне, как
он со своими друзьями пристально следит
за развитием событий на нашем проекте.
 Мне хотелось дать ему в глаз.
— Клянусь Зевсом, ребята, вы умеете де-
лать свое дело, — сказал он, останавливаясь
у кромки тротуара и беря просунутые мной
в окошечко деньги. — Так интересно мне
еще никогда не было.
Дожили, подумал я. Таксисты негритян-
ского происхождения уже клянутся Зевсом.
Хорошо хоть не Алексом, сыном Виктора.

— Какие новости? — поинтересовался я

у Макса, заходя в режиссерский зал.
— Полковник Трэвис опять выпадал из
эфира, — сказал Макс. Раньше его это уди-
вляло, теперь же он говорил об этом как о
чем-то привычном. — Сразу после этого он
навестил Киборга и натравил его на Тира-
на. Они колоссально поцапались, в смысле
Тиран с Киборгом, и последний теперь от-
казывается драться. Зато Ахилл побежал и
нажаловался маме.
— Маме?
— Ага. Клевая такая тетка, явилась пря-
мо из воды, — сказал Макс. — Выслушала и
говорит: все будет, как ты хочешь. Типа
Зевс у нее в долгу.
— Должно быть, очень удобно, когда у
тебя в долгу верховное божество местного
пантеона.
— И я о том же. Короче, она булькнула
обратно в море, Киборг вернулся в лагерь и
нажрался до потери пульса. Алкаша пере-
плюнуть хочет, наверное.

Полковник Трэвис
 И был бой.
Ахилла на поле не было, равно как и Па-
трокла. Зато там были все остальные. И
Гектор вывел из-под надежной зашиты стен
лучшие силы своего войска.
Рубка была жаркая. Я принимал в ней
участие в рядах аргосской пехоты. По мне-
нию Одиссея, так было для меня безопас-
нее.
Гетайры по приказу Диомеда прикрыва-
ли меня со всех сторон, так что я опять был
лишь наблюдателем — с той разницей, что
на этот раз наблюдал бой из самой его
сердцевины.
В тот день я не убил ни одного троянца,
что меня несказанно радовало. Не моя вой-
на.
 Терпеть не могу неоправданного наси-
лия.
Несмотря на двукратное численное пре-
восходство ахейцев, бой был ровный, на
протяжении нескольких часов воины меси-
ли грязь на одном и том же месте, орошая
поле своей и чужой кровью. Троянцы би-
лись за свой дом и не желали уступать.
Трижды Менелай бросал спартанцев в
прорыв, и трижды они откатывались назад,
упираясь в стену копий и щитов отряда вое-
воды Циклопа. Неистовый Гектор схлест-
нулся в битве с царем Крита и вынудил ра-
неного Идоменея отступить.
Ахейцы демонстрировали чудеса отваги,
троянцы демонстрировали чудеса стойко-
сти, и чаша весов не склонялась ни в одну
сторону.
А над полем боя сгущались тучи.
 Еще до того как первая молния ударила
в ряды ахейцев, испепеляя людей и плавя
доспехи, среди троянцев обнаружилось за-
метное оживление, и над полем боя разнес-
ся их ликующий клич:
— Эниалий! Эниалий с нами!
Эниалий. Одно из прозвищ бога войны
Ареса. Того самого Ареса, что поклялся све-
сти со мной счеты за искалеченную че-
люсть брата.
Воин в сверкающих доспехах и шлеме,
на котором колыхалась конская грива, был
выше остальных на две головы Даже Аякс,
до того момента самый крупный из встре-
ченных мною… личностей, дышал бы ново-
явленному воину в подбородок. Если не в
плечо.
Щит Ареса был высотой в человеческий
рост, а копье больше напоминало гарпун
китобоя. Он нанизывал ахейцев по не-
сколько человек за каждый удар, словно
шашлык на шампур.
Милые у местных ребят боги.
Симпатичные.

Дэн

— Мы уже видели Аполлона и Фети-

ду, — сказал Макс. — Теперь имеем счастье
лицезреть самого Ареса, бога войны.
— Думаю, этот бой грекам не вы-
играть, — сказал я.
— Подожди, — сказал Макс. — Не зага-
дывай наперед. Кто знает, может быть, пол-
ковник Трэвис свернет челюсть и ему.
 Полковник Трэвис

Полковник Трэвис никогда не был тру-

сом.
Но сейчас, глядя вот на ЭТО, мне хоте-
лось только одного: бежать. А идея Гермеса
спровоцировать бога войны выступить на
стороне троянцев, приняв бой в числе вои-
нов Агамемнона, не нравилась мне с самого
начала.
Слишком она отдавала самоубийством.
Лишь глядя на немую мольбу в глазах
Лаэртида, я согласился с предложением его
прадеда. Похоже, что зря.
 Бог войны.
Арес был идеальным солдатом, симво-
лом насильственной смерти, хаоса битвы и
разрушения городов. Он дрался, точнее не
дрался, а убивал ахейцев на фланге Диоме-
да, и он шел вперед с неотвратимостью тан-
ка. А противотанковых гранат у меня с со-
бой не было.
Мыслимо ли идти с мечом на бога, сим-
волом которого является этот самый меч?
Я решил, что немыслимо, и принялся
расталкивать гетайров локтями, пробира-
ясь поближе к схватке. Полковник Трэвис
никогда и никому не позволит усомниться
в своей храбрости.
Даже самому себе.
Дурак он, этот полковник. На какой-то
миг даже начал думать о себе в третьем ли-
це.
 Подобраться к богу вплотную мне не
удалось.
Арес шел, прорубая ряды гетайров,
элитной воинской силы Аргоса, с той же
легкостью, с какой косарь прокладывает се-
бе дорогу меж колосьев косой. Когда он
увидел меня, на лице его загорелась ярост-
ная улыбка, он заспешил, и тут дорогу ему
заступил впавший в боевое безумие Дио-
мед.
Диомед в отличие от меня верил в бо-
гов, но сейчас ему было абсолютно напле-
вать, кто стоит перед ним. Он видел силу,
перед которой не могли устоять его люди,
и, как истинный герой, которым по боль-
шому счету не должен быть хороший пол-
ководец, решил закрыть амбразуру своим
телом.
 Одиссей говорил мне, что Диомеду нет
равных в бою на копьях. Интересно, имел
ли он в виду Ареса?
Копье бога было в полтора раза длиннее
копья аргосца, и удар его был быстр, как
бросок змеи. Диомед закрылся щитом, ко-
торый был продырявлен, как бумажный,
тут же выпустил его из рук, спрыгнул с ко-
лесницы и ударил бога.
Копье отскочило от доспеха Ареса. Арес
захохотал.
В Диомеде он не видел равного себе, а
потому не ждал никакой опасности. И по-
зволил себе замешкаться со следующим вы-
падом.
Удивление его было поистине безмерно,
когда знаменитое копье ванакта Аргоса
продырявило его доспехи и вонзилось в бо-
жеский бок.
 Аполлон был удивлен примерно так же,
подумал я.
Арес взревел, как стадо одновременно
раненных буйволов, запрокинул голову к
небесам, взревел еще раз и исчез.
И в тот же миг ударил гром.

Реалити-шоу «Троя»

Долина Скамандра

Гектор и Эней

Гектор и Эней стоят на вершине неболь-

шого холма и наблюдают за беспорядочно
отступающей армией ахейцев. Гектор в бою
потерял шлем, его щит буквально изрублен
на части, а доспех полностью залит кровью.
Эней выглядит не лучше, при этом он еще и
ранен в плечо, а потому морщится при ка-
ждом движении правой руки.
Ахейцы уже не отступают, они бегут к
своим кораблям, а с затянутого тучами неба
бьют молнии. И бьют они прямо по ахей-
цам.
Люди горят заживо, доспехи плавятся,
вспыхивают и сгорают луки и древки ко-
пий. На поле битвы царит паника.
Троянцы держат ряды, стреляют вдогон-
ку из луков, но не делают и шага по напра-
влению к ахейскому лагерю. Ярость Зевса
изумила их самих не меньше, чем их врагов.
— Почему мы не развиваем успех, Гек-
тор? — спрашивает Эней. — Бросим людей
в прорыв, сожжем их корабли!
 — Это не наш успех, — говорит Гектор.
— Боги благоволят нам.
— Боги слишком переменчивы в своих
желаниях, — говорит Гектор. — Утром они
благоволят нам, а вечером поворачиваются
к нам спиной. Ахейцы чем-то прогневали
Зевса, но не думаю, что это надолго.
— Тем более нам надо преследовать их.
Пользоваться моментом.
— Нет, — говорит Гектор. — Они бегут
сейчас, потому что им еще есть куда бежать.
А если мы пойдем за ними, зажмем их ме-
жду нами и морем, они перестанут бежать и
будут драться. А их по-прежнему больше,
чем нас.
— Пусть плывут домой.
— Они не успеют погрузиться на кора-
бли. Мы возвращаемся в город.
 — Праздновать победу?
— Это не наша победа, — говорит Гек-
тор. — И я не уверен, победа ли это вообще.

Дэн

В общем, сегодня ничего противореча-

щего Гомеру не случилось. Абсолютно ни-
чего, что могло бы поставить под сомнение
сказание гениального слепца. Правда, слу-
чившееся противоречило общепринятым
взглядам на мир, но к этому все уже привы-
кли.
Диомед ранил Ареса, правда, у Гомера
он заодно загарпунил и Афродиту, но тут
слепой мог и приврать, Зевс, вняв мольбам
Фетиды, отвернулся от армии Агамемнона
и обратился против нее. Все это было и в
«Илиаде». Единственное, чего в «Илиаде»
не было и быть не могло, так это полковни-
ка Трэвиса, участвующего в бою. И мне
почему-то казалось, что Арес шел прямо на
него, когда на пути бога встал Диомед.
После сегодняшнего язык не поворачи-
вался именовать его Алкашом.
Я выключил компьютер и закурил.
Боги существуют, подумал я. По край-
ней мере, существовали раньше. Не всемо-
гущие, не всезнающие, не вездесущие и уж
никак не добрые и милосердные. Боги гре-
ков были очень похожи на людей, правда, с
небольшой поправкой. Этакие сверхлюди,
обладающие нечеловеческими способно-
стями, но, судя по всему, весьма человече-
ским нравом. Боги, с которыми можно до-
говориться, с которыми можно сойтись в
бою, которых можно ранить и заставить от-
ступить.
Когда-то боги были. Теперь их нет, по
крайней мере, мы их не видим, мы в них не
верим, а они не вмешиваются в наши дела.
Почему?
.

Часть третья
КОНЕЦ ВОЙНЫ И
ПОСЛЕДСТВИЯ

ГЛАВА 15

Полковник Трэвис

Эней подошел ко мне первым, поздоро-

вался, бросил замечание о погоде. Никого
это не удивило.
Был третий день очередного перемирия,
выпрошенного ахейскими вождями.
Народ не хотел драться.
Прошло уже два месяца после ультима-
тума Ахилла, а Агамемнон так и не созрел,
чтобы выдать за него свою дочь. Соответ-
ственно Ахилл не выходил на бой, боги
поддерживали троянцев, ахейцы гибли пач-
ками, и боевой дух воинов неизменно па-
дал.
Арес появлялся на поле боя еще три-
жды. Ко мне он больше не лез, так как ря-
дом все время был неистовый Диомед, но
все равно за каждый его визит на поле
ахейцы платили сотнями трупов. Бог войны
немного прихрамывал.
Дважды являлась Артемида-охотница,
сестра парня, которому я вывихнул че-
люсть. Ее стрелы несли погибель независи-
мо от того, в какую часть тела воина они
попадали. Отравленные, наверное.
Не самые приятные боги у древних гре-
ков.
Вот греки особо на битву и не рвались. А
что толку идти в бой, если ты не знаешь, с
кем тебе предстоит биться: с такими же
солдатами, как ты, или с бессмертными
олимпийцами?
Победа скрылась за горизонтом, обе-
щанные вождями грабеж и мародерство от-
кладывались на неопределенный срок, и
подставляться под божественную бронзу
никому не хотелось.
Менелай предложил поединок от отчая-
ния. План был таков: он убивает Париса —
тут уж боги не смогут ему помешать, ибо
схватка будет обставлена честь по чести —
воины смотрят на победу своего вождя, во-
одушевляются и пинками сносят Скейские
ворота.
Никто не верил, что Парис примет вы-
зов, однако он его принял. Условия поедин-
ка обсуждали хитроумный Лаэртид и до-
блестный троянский лавагет. Бой должен
был состояться в полдень близ кургана
какой-то там амазонки, чье имя сразу же
выветрилось из моей головы, биться пред-
стояло пешими, на мечах и в полном доспе-
хе.
Поединок должен был начаться с мину-
ты на минуту, народ все прибывал. Собра-
лись все видные представители обеих ар-
мий, вожди, герои, свита… Лаэртид толкнул
меня в бок и заявил, что видит на стороне
троянцев Аполлона.
Как раз в этот момент Эней предложил
мне отойти в сторонку.
— Кое-кто хочет с тобой поговорить, —
пояснил он.
На миг всколыхнулась моя профессио-
нальная паранойя. Стоит ли с ним идти?
Ловушка? Вряд ли. Во-первых, в эти вре-
мена воюют честно и опасаться кинжала в
спину в день перемирия просто глупо. Во-
вторых, я слишком мелкая сошка, чтобы из-
за меня нарушать торжественные клятвы.
Я не боялся, что меня запишут в троян-
ские шпионы на основании моей беседы с
Энеем и «кое-кем». После той истории с
Аполлоном никто не сомневался в моей ло-
яльности. А зря.
— Идти далеко? — спросил я.
— Вон до той рощи.
— Чудесно, — сказал я. — Лаэртид, рас-
скажешь мне, чем тут все кончится.
— А никто не сомневается — чем, —
сказал Одиссей. — Вопрос только, на каком
ударе.
Эней хмыкнул.
По всеобщему мнению — по крайней
мере, по мнению, бытовавшему среди ахей-
цев, — Парис Менелаю не противник, и я
готов с этим согласиться. Менелай — про-
фи, опытный рубака, прошедший не одну
войну, а Парис — просто романтично на-
строенный юноша, пусть молодой, сильный
и атлетически сложенный.
Менелай его убьет.
Правда, если верить Гомеру, то не до
конца.
— Чего ваш царевич вообще согласился
выйти против нашего рогоносца? — поин-
тересовался я, когда мы отшагали уже поло-
вину расстояния до указанной рощи. —
Жить с самой прекрасной женщиной в ми-
ре ему уже надоело?
Эней снова хмыкнул. Это у него здорово
получалось.
— Похоже, что в последнее время лю-
бовь самой прекрасной женщины в мире к
нашему Парису несколько ослабела, — ска-
зал он. — Наверное, таким образом он пы-
тается снова разжечь потухший костер.
 — Как бы его на том костре не со-
жгли, — сказал я. — Она хоть будет прихо-
дить на его могилку, как думаешь?
— Первые три дня, — сказал Эней. —
Парис принадлежит не к тому типу парней,
по которым женщины долго убиваются.
Рожа у Энея была самодовольная. На-
верное, себя он причислял как раз к «тому
типу».

Кое-кем желавшим со мной пообщаться

оказались, как ни странно, троянский лава-
гет и далекий предок Одиссея.
— Радуйся, — сказал Эней Гермесу. Не
как богу сказал, а как обычному челове-
ку. — Гектор, между прочим, твоего брата
вот-вот прикончат.
— Зевс с ним, — сказал Гектор. То ли
высказался в том духе, что владыка олим-
пийцев на стороне его брата, то ли просто
выругался. — Парис уже взрослый и волен
сломать себе шею по собственному выбору.
Я отговаривал его от этой драки, но он ме-
ня не слушал. Теперь это его дело.
— А почему ты не остался наблюдать
бой, Анхисид? — поинтересовался Гер-
мес. — Достаточно было просто указать
Алексу направление…
— Не люблю смотреть, как другие де-
рутся, — сказал Эней. — Все время хочется
отобрать у них мечи и надавать обоим пин-
ков.
— Зачем звали? — спросил я.
— Посоветоваться, — сказал Гермес. —
Как с наблюдателем.
— Очень мило, — сказал я. — О чем бу-
дем советоваться?
 — О богоравном Пелиде, о чем же
еще, — сказал Гермес, причем слово «бого-
равный» в его устах прозвучало не как
обычный комплимент, а на полном серье-
зе. — О том, как от него избавиться.
— И чем он лично тебе помешал? —
спросил я.
— Я — бог, — сказал Гермес. — Такова
моя воля.
— Этого достаточно для Гектора, Энея,
Одиссея или Диомеда, — сказал я. — Но
я — Алекс, сын Виктора, и на твою волю
мне начхать.
— Я тоже попросил бы объяснений, —
сказал Эней.
— Не груби, — сказал Гермес. — Вижу,
чужестранцы на вас плохо влияют. Я и так
собирался объяснить. В Дюжине я слыву
слабым именно потому, что слишком часто
объясняюсь со смертными, вместо того что-
бы просто требовать выполнения своей во-
ли, однако я считаю, что смертный, если он
знает, что и почему должен сделать, будет
действовать гораздо эффективнее, чем если
бы просто слепо и бездумно выполнял при-
каз. Я не велю вам убивать Ахилла. Я прошу
вас об этом;
— Почему? — спросил Гектор.
Конечно, он не водил с Ахиллом дружбы
и готов был сразить его на поле боя, однако
ему тоже было интересно, какой зуб завел-
ся у Гермеса на богоравного сына Пелея.
— Он опасен, — сказал Гермес.
— Для вас?
— Для нас, — согласился Гермес. — И
смертельно опасен для вас. Ахилл — ходя-
чая катастрофа.
 — Это долгая история? — осведомился
Эней.
От кургана амазонки донеслись привет-
ственные выкрики: «Парис и Троя!» Млад-
ший Приамид прибыл на место схватки.
— Не очень, — сказал Гермес. — Но да-
вайте присядем на траву.
Мы присели.
— Вы все слышали о тайне Прометея?
— Я слышал, — сказал Эней.
Гектор просто кивнул.
— Я не в курсе, — сказал я. — Он вроде
бы украл у вас огонь? Эта версия меня не
слишком устраивала.
— Как и всякая официальная версия, —
сказал Гермес. — На самом деле тайна, ко-
торую должен был выведать орел, ежеднев-
но терзая его печень, была другой. Проме-
тей знал, что сын Фетиды Глубинной, буду-
щей матери Ахилла, будет более могучим,
нежели его отец.
— И что? — спросил я, — Любой отец
должен быть рад, что у него такой сын.
— В те времена считалось, что Фетида
должна родить от Зевса.
— О, — сказал я.
— О, — согласился Гермес. — Зевс сра-
зил Крона и отправил деда в Тартар, заняв
его место на Олимпе и в умах ахейцев. Та-
кова семейная традиция. Когда тайна Про-
метея стала известна, папаше почему-то
сразу расхотелось обзаводиться потомством
от Фетиды, и он отдал ее в жены одному из
смертных — великому герою Пелею. Типа
за заслуги перед отечеством.
— И?
 — Пелей, как вы понимаете, не был чи-
стокровным смертным. В его жилах, равно
как и в жилах моего правнука Одиссея, или
в ваших, кроме тебя, Алекс, или в жилах
большинства вождей, собравшихся под сте-
нами Трои, наравне с алой кровью смерт-
ных струился серебристый ихор — нетлен-
ная кровь богов. Пелей был полубогом, Фе-
тида — богиней, следовательно, их сын
унаследовал три четверти божественной
крови.
— Я не вижу в этом проблемы, — сказал
Эней. — Я сам, между прочим, наполовину
бог. По маме.
— Мамы у вас разные, вот в чем пробле-
ма, — сказал Гермес. — Твоя не устраивала
тебе купания в Стиксе, обливания амбрози-
ей и обжигания в огне. Мамаша пыталась
вытравить из Ахилла смертного. Ты, Анхи-
сид, был рожден человеком, человеком и
стал. Ахилл же должен был быть рожден
богом, но родился таким, как ты. В этом его
проблема, в этом его противоречие, кото-
рое он не может постичь и уж тем более
обуздать. Его естество стремится на Олимп.
Любой ценой. Мне сложно это объяснить…
Его природа — природа бога, волею судеб
оказавшегося в человеческом теле. У него
разум… нет, не разум, подсознание бога.
Оно ищет выход, а возможных вариантов
всего два — либо оно обретет то, что ищет,
либо разрушит бренную оболочку.
— Но второе невозможно, поскольку
Ахилл неуязвим, — сказал Эней.
— А ты не дурак, сын Анхиса, — сказал
Гермес. — Впрочем, твоя мама редко дура-
ков рожает. Но Ахилл не неуязвим. Он
практически неуязвим, а это две большие
разницы. Пока он не занял свое место на
Олимпе, спихнув с него, я полагаю, моего
кровожадного брата Эниалия, убить его
еще можно. Надо только хорошо постарать-
ся. Когда я понял, что Троянской войны и
великого похода Агамемнона не избежать, я
решил, что Ахилл должен принять в нем
участие. Именно я подкинул оракулам
идею, что ахейцам не взять верха, если
Ахилл не выступит на их стороне.
— Иными словами, ты наврал, — сказал
я.
— Пусть и наврал, — сказал Гермес. — В
конце концов, я — бог воров. Я очень наде-
ялся, что Ахилл будет убит на этой войне.
Здесь у него больше всего шансов умереть.
— Интересно, — сказал Эней. — А поче-
му вы не можете убить его сами? Если он
так опасен, как ты расписываешь, Гермий,
то почему ты решил поручить грязную ра-
боту нам, смертным? Стукни его своим ка-
дуцеем, или пусть Феб его пристрелит, или
Зевс огреет молнией с небес, и вся недолга.
В чем его опасность для нас, Гермес? Хочет
мальчик на Олимп, ну и пусть хочет. В чем
наша проблема, проблема смертных? Ваши
тревоги мне хотя бы понятны: вы боитесь
за своего драгоценного Ареса.
— Я бы с удовольствием и сам его при-
стукнул, — сказал Гермес. — Да и Арес бы с
удовольствием, но мы не можем.
— Почему?
— Потому что, когда Фетида была от-
вергнута Зевсом и вручена как почетный
трофей простому смертному, пусть полубо-
гу и герою, но все же смертному, ее это
взбесило, как это взбесило бы на ее месте
любую женщину.
— Да, полубог и герой не идет ни в ка-
кое сравнение с Громовержцем, — сказал
Эней.
Я уже заметил, что Основатель, чью
жизнь Дэн поручил мне беречь любой це-
ной, не объяснив, как это сделать, воюя на
другой стороне, не испытывает никакого
пиетета по отношению к собственному пан-
теону и его главе.
— Фетида пришла в ярость, и ярость ее
была направлена против папы в частности
и всего Олимпа в целом. Примерно в этом
ключе она воспитала и своего сына, попут-
но делая его неуязвимым и еще в детстве
пытаясь выдавить из него все человеческое.
— Вряд ли ее можно назвать образцовой
матерью, — сказал я.
— Сейчас я открою вам самую охраняе-
мую тайну Олимпа. Боги не бессмертны, —
сказал Гермес. — Смертные думают, что это
не так, и ошибаются. Мы могущественны, и
убить нас очень сложно, однако такая воз-
можность, пусть она мизерна, все же суще-
ствует. Ты сломал челюсть одному моему
брату, твой приятель Тидид пропорол бок
другому.
— Я и не думал, что вы бессмертны, —
сказал я. Вообще-то я об этом вообще не ду-
мал.
— Ахилл, возможно пока сам того не по-
дозревая, жаждет убивать богов.
— При этом сам стремится на Олимп, —
заметил Эней.
— Природе нужно равновесие, — сказал
Гермес. — На Олимпе есть место только
для двенадцати, и, чтобы попасть туда, на-
до освободить себе место. Больше всего Пе-
лиду подходит роль бога войны. Возможно,
я и ошибся, отправив его под Трою. Эту
ошибку надо исправить. И исправить ее мо-
жет только смерть Ахилла.
— Почему мы? — спросил Гектор, с са-
мого начала разговора не проронивший ни
слова.
 — Вы — лучшие из троянских вои-
нов, — сказал Гермес. — А Алекс — не со-
всем ахеец и тоже очень хорош. Ахилла
убить трудно. Возможно, даже труднее, чем
самого Ареса. Вы знаете о его уязвимом ме-
сте?
— Ареса?
— Ахилла.
Троянцы покачали головами.
— Пятка, — сказал я.
— Пятка, — согласился Гермес. — Ахил-
лесова пята. Возможно, это выражение
останется в веках и будет существовать да-
же тогда, когда люди забудут о том, кто та-
кой этот Ахилл.
— Так и будет, — сказал я. Многие из
моих современников пользовались этим
выражением, но бывали поставлены в ту-
пик вопросом, откуда оно взялось.
 — Извини, Гермий, — сказал Эней, —
но ты не мальчик, сам должен понимать,
что в битве на мечах или на копьях доста-
точно проблематично попасть человеку в
пятку. Тебе нужен лучник.
— Вы с Гектором прилично стреляете.
— Парис тоже лучник.
— Парис — не вариант. — Гермес при-
слушался к реву толпы. — Если он вообще
еще жив.
— Одиссей — лучник, — сказал Эней.
— Одиссей — ахеец.
— Но он твой внук. Или правнук. По-
проси его по-родственному. К тому же ему
будет легче попасть Ахиллу в пятку. Я имею
в виду — троянцы редко видят Пелида со
спины.
— Может, и попрошу, — сказал Гер-
мес. — А может, уже попросил. Но я также
прошу и вас сделать все возможное для то-
го, чтобы Ахилла не стало.
— Ты все время говоришь об опасности
для богов, — сказал Гектор. — А чем Ахилл
так опасен для нас? Какая нам разница, кто
у вас там провозгласит себя богом войны:
Ахилл или Арес? Ты так ничего и не объяс-
нил.
— Во-первых, драка Ахилла с Аресом бу-
дет опасна сама по себе. Когда дерутся ца-
ри, больше всего страдают рабы, а уж когда
дерутся боги… Кроме того, представь хотя
бы на одно абсурдное мгновение, что
Ахилл победит в этом бою и сядет на место
Ареса. Станет богом войны. Но Ахилл — не
Арес. Ареса можно контролировать, точнее
его не нужно контролировать, нужно толь-
ко время от времени спускать с цепи. Ахил-
ла же на цепь не посадить. Став богом вой-
ны, он утопит этот мир в крови смертных и
богов.
 — Это только теории, — сказал я.
— Я не тороплю вас с ответом, но време-
ни мало, — сказал Гермес. — Ахилл не при-
нимает участие в боях, пока. Но это только
отсрочка. Он выйдет в поле… скоро. Очень
скоро. И с каждой битвой он будет стано-
виться все сильнее.
— Ты так и не сказал, почему вы не го-
товы убить его сами, — сказал Эней. —
Аполлон — тоже лучник. И сестричка его.
— Мы не можем, — сказал Гермес. —
Фетида была уязвлена, а Зевс — смущен.
Он, если можно такое сказать о папе, был
несколько пристыжен и подавлен, и в
каком-то очередном скандале относительно
будущего ее сына Фетида сумела вырвать у
него весьма опрометчивое обещание, что
ни один из богов Олимпа не поднимет руку
на ее сына. И папа недолго думая заставил
нас, старших и младших, поклясться в этом,
а клятва богов нерушима, ибо бог, престу-
пая свою клятву, сначала перестает быть
богом, а потом просто перестает быть. Так
что подумайте, парни, и сами примите ре-
шение. Чудесный день, — добавил он и рас-
творился в воздухе без следа.
— Бред какой-то, — сказал Эней.
— Бред, — сказал Гектор. — Алекс тоже
говорил мне про пятку Ахилла, но я как-то
запамятовал. И вообще мне не нравится
история, которую рассказал Гермес.
— Мне тоже, — сказал я.
Как профессионал, я очень хорошо умею
распознавать ложь. В том, что говорил Гер-
мес, лжи было очень много.
Он просил нас убить Ахилла. Это прав-
да. Но вот почему ему лично так нужна эта
смерть, он так и не объяснил. На его место
Пелид не метит, он целит выше, а в то, что
Гермес печется об интересах смертных, ве-
рилось с трудом.
— Твоего брата, наверное, уже убили,
Гектор, — сказал Эней.
— Сомневаюсь, — сказал Гектор. —
Парнишке в последнее время сильно везет.
— Думаешь, Менелай вышел на бой с
похмелья?
— Менелай и Парис меньше всего забо-
тят меня, — сказал Гектор. — Пусть они
убьют друг друга и еще кого-нибудь в при-
дачу. Мне не нравится то, что происходит
на этой войне.
— Боги за нас, — сказал Эней. — Сейчас
по крайней мере.
— Но мы не знаем, надолго ли, — сказал
Гектор. — Мне это почему-то напоминает
ловушку. Как только мы почувствуем, что
победа у нас в руках, как только перешаг-
нем в бою за грань, из-за которой не смо-
жем вернуться, боги отвернут от нас свои
лики, Пелид выйдет в поле, и город падет.
— Тогда не убивай Патрокла, — сказал
я.
— Что?
— Патрокл — друг Ахилла. Если ты
убьешь его, Пелид рассвирепеет, и тогда
вам всем конец. В частности, тебе, Приа-
мид.
— Ты слишком много знаешь, — сказал
Гектор. — Ты уверен, что ты не пророк?
— Вполне.
— А что ты не бог? — спросил Эней.
— Тоже уверен.
— Тогда откуда твои знания?
— Это долгая история, — сказал я.
 — Город падет? — спросил Гектор.
— Перестань выводить войско в поле, —
сказал я. — Стены города неприступны, и
ты это знаешь. А в поле вас просто перема-
лывают на жерновах Агамемнона.
— Отец хочет…
— Твой отец хочет, чтобы нас всех уби-
ли, — сказал Эней.
— Он не желает прослыть трусом, —
сказал Гектор.
— Но каждый день убивают не его, —
сказал Эней. — Он наблюдает за боями с
безопасных стен.
— Он стар и прожил жизнь, — сказал
Гектор. — Жизнь, в которой было множе-
ство войн.
— Так пусть он даст жить другим, —
сказал Эней.
 — Он — правитель города. Я не могу
пойти против его воли.
Дурак, подумал я. Знал бы он…
А если бы знал? Могло ли это хоть что-
нибудь изменить?
Была не была, подумал я. Сделав один
шаг, надо делать и второй. А расскажу-ка я
Гектору правду.
— Прекрасно, доблестный Гектор, сын
Приама, троянский лавагет, проигрываю-
щий главную для его народа войну, — ска-
зал я. Если он не хочет внимать голосу ра-
зума по-хорошему, я выложу ему все. И
пусть Дэн, мистер Картрайт и мистер Мур
попытаются достать меня здесь или где бы
то ни было еще. — Тебя интересуют мои
знания, так сейчас я расскажу тебе еще кое-
что из того, что знаю. Если ты будешь про-
должать строить из себя героя и не прислу-
шаешься к моим словам, Ахилл тебя убьет.
И не просто убьет. Он привяжет твой труп
к своей колеснице и будет кататься вокруг
Трои, волоча его за собой, а твоя жена, твой
отец, твои братья и сестры будут на это
смотреть. Но и это еще не все. Твой отец
явится к Ахиллу и будет умолять его о том,
чтобы он отдал ему твое тело для достойно-
го погребения. Это что касается тебя, Гек-
тор. Теперь о глобальном. Война будет дол-
гой, но вы ее проиграете. Уже после твоей
смерти, разумеется, так что тут тебе повез-
ло, и ты не увидишь, что случится с твоим
городом и с теми, кто тебе дорог. Но ты не
умрешь в неведении, потому что я тебе рас-
скажу. Сын Ахилла, Неоптолем (ты пока не
видел его, но все еще впереди), размозжит
голову твоему сыну и сбросит его со стены.
Он изнасилует твою Андромаху и увезет ее
в рабство в Ахайю. Твой отец будет убит.
Парис будет убит, позже тебя, но раньше
падения города. Твою сестру Кассандру из-
насилуют прямо в храме Афины. Твой го-
род будет разрушен и сожжен дотла. А Еле-
на вернется к Менелаю.
По мере того как мои слова проникали в
разум Приамида, лицо лавагета темнело, а
руки начали трястись.
Ярость?
Надеюсь.
Он верит мне.
Но изменит ли это хоть что-нибудь?
— А я? — спросил Эней, когда я замол-
чал. Точнее, набрал воздуху в грудь для но-
вого пророчества. — Что будет со мной?
— С тобой будет чуть получше, — сказал
я. — Ты выживешь. И даже спасешь своего
отца. Правда, всю свою жизнь ты прове-
дешь в скитаниях и умрешь на чужбине.
Лучшая ложь — это часть правды. О
том, что Энею припишут основание могу-
щественной империи, по сравнению с кото-
рой их любимая Троя кажется лишь ма-
леньким провинциальным городком, я счел
уместным не говорить. Кто знает, а вдруг
Энея Основателя устроит и такой вариант?
Прошлое не изменить, сказал мне когда-
то Дэн. Все было, как было, и будет, как бу-
дет.
Но за то время, что я провел здесь, Тро-
янская война стала моим настоящим.

Дэн

Вот так.
Он стоял и выбалтывал Домоседу с Ита-
льянцем всю подноготную. Всю правду, по
крайней мере, по версии историков.
Зачем?
И почему они его слушают?
Никто пока не знает, что вообще проис-
ходит. Внимание всей бригады приковано к
изюминке сегодняшнего дня, дуэли Па-
рис — Менелай. Схватка рогоносца с тем,
кто ему эти рога наставил.
Но мне почему-то казалось, что наблю-
дать за полковником Трэвисом будет куда
интереснее, и я следил за ним, а не за оче-
редной порцией насилия. Сеанс записи
прервался на том, как Алекс напророчил
Итальянцу смерть на чужбине, которая по
новой версии ему уже не грозит. Смерть
ждет Энея здесь, в Троаде.
Но об этом новоявленный пророк знать
не может.
 Интересно, а что он им еще расскажет?
Первым моим порывом было спрятать
эту запись потому что я тайно симпатизи-
ровал Алексу и троянцам. Но это было глу-
по. Допуск к первичным материалам есть у
очень немногих, зато очень многих заинте-
ресует, чем таким важным был занят троян-
ский лавагет, что не пошел смотреть на бой
с участием своего младшего брата.
Хотя у него этих братьев… Папа Приам
был очень плодовитым царем.
Запись увидят. У Алекса будут большие
неприятности по возвращении. Невмеша-
тельство — вот было главное Условие его
контракта.
И вообще я не понимаю, почему его там
до сих пор держат.
Теперь-то уж известно, почему мы не
можем вести съемки в зоне Олимпа и отку-
да у Ахилла эти нечеловеческие замашки.
И, что самое странное, зрители воспри-
нимают древнегреческих богов как долж-
ное. И обывателя совсем не удивляет сам
факт их существования.
Может быть, народ так до конца и не по-
верил, что это реалити-шоу?
Макс рассказал, что, когда он в послед-
ний раз ехал в такси — а было это не так
давно, — таксист обронил интересную фра-
зу. Пробок сегодня нет, хвала Зевсу, сказал
он. Макс поинтересовался, с какого боку
тут Зевс в частности и олимпийские боги
вообще, и если уж от них что-то и зависело
в нашем мире, например, отсутствие про-
бок, то благодарить за это следовало бы
скорее Гермеса, бога путников. Водитель
удивленно посмотрел на Макса, объяснил,
что услышанная в телевизоре фраза просто
пришлась к слову, а потом задумался.
 И до конца поездки слова из него было
не вытянуть.
Я дорого бы дал за то, чтобы узнать, о
чем он думал. Надеюсь, не о том, чтобы в
следующий раз вознести хвалу Гермию
Психопомпу.
Я закурил сигарету, и тут вошел акаде-
мик.
Вид у него был довольно растрепанный.
Глаза красные, серое лицо, щеки впали так,
будто человек не ел уже пару недель. Воло-
сы стояли если и не дыбом, то очень близко
к тому, в руках он машинально вертел
какую-то штуковину, предназначение кото-
рой мне было абсолютно неизвестно. Ко-
нечно, мы с этим проектом все зашиваемся,
но чтоб до такой степени…
— Что стряслось? — спросил я.
 — А с чего вы взяли, что что-то стря-
слось? — спросил он.
— Посмотрите в зеркало.
Он принялся озираться по сторонам,
рассматривая стены.
— Фигурально выражаясь, — поправил-
ся я. — А то у меня нет зеркала.
— Мы, ученые, Данил, фигурально не
выражаемся, — наставительно произнес он,
присаживаясь. — Мы оперируем фактами и
точными понятиями, и, если кто-то совету-
ет посмотреть в зеркало, значит, зеркало
должно иметь место.
— Извините, — сказал я. — Так что
стряслось?
— Вы аналитик?
— Кажется.
 — Тогда я дам вам факты, вы их проана-
лизируете и скажете мне, что стряслось.
— Факты точные?
— У меня, молодой человек, других фак-
тов нет.
— Выкладывайте.
— Сегодня в пять часов утра меня разбу-
дил один из моих ассистентов…
Он спал в пять часов утра! Счастливчик!
— …и сообщил, что имеет место утечка
энергии из главного блока. Конечно, это
нонсенс, если учесть, как у нас все устрое-
но, сколько в цепи предохранителей и ре-
зервных блоков, и именно так я своему ас-
систенту и сказал. Но он продолжал наста-
ивать, а так как сон был все равно испор-
чен, я пошел посмотреть, в чем там дело.
Он оказался прав, у нас действительно бы-
ла… сложно назвать это утечкой. Энергия
уходила в туннель.
— Простите, — сказал я. — Я немного
не понимаю. Энергия уходит на то, чтобы
поддерживать туннель, так?
— Да.
— Постоянно?
— Да, на поддерживание туннеля требу-
ется огромное количество энергии, но на-
грузка постоянна и не скачет. Есть неболь-
шие отклонения только во время сеансов
связи, и то это отклонения на одну десятую
обычной мощности, не больше. Когда мы
отправляли в прошлое этого парня… воен-
ного…
— Полковника Трэвиса.
— Да, его. Нагрузка возросла на три де-
сятых. Но сегодня ночью она возросла
вдвое. Это… это колоссальное количество…
 — Я понимаю. Сеанса связи в тот мо-
мент, как я понимаю, не было?
— Нет, до него было еще сорок минут.
— Как долго это продолжалось? Или
продолжается и сейчас?
— Нет, всего около получаса. Но мы пе-
рерасходовали…
— Это неважно, — сказал я. — Я думаю,
что энергии у нас с запасом.
— Это так, но каким образом можно
объяснить…
— Кому? Мистеру Картрайту ничего
объяснять не надо. Он набрел на золотую
жилу и грузит породу самосвалами.
— Я хочу объяснить это хотя бы себе.
— И вы уже что-нибудь придумали?
— Нет.
 — Когда мы отправляли в прошлое
Алекса, нагрузка увеличивалась на пятна-
дцать минут?
— Тринадцать минут сорок секунд. Но
между тем увеличением и сегодняшним
разница в порядок.
— Очень просто, — сказал я. — В тот
раз мы отправляли нечто вниз по течению,
поэтому энергии почти и не требовалось. А
в этот раз нечто продиралось против тече-
ния, из прошлого в будущее. Или в настоя-
щее, если хотите.
— Что? Что продиралось?
— Не знаю.
— Абсурд, — сказал он. — И где это не-
что? Куда оно делось по прибытии сюда и
почему мы его не заметили? Если то, что вы
говорите, верно, это нечто должно обладать
такими размерами, что незамеченным уйти
просто не может. Вы знаете, какой кон-
троль у нас в лаборатории? Я не говорю о
мышах, даже муха из прошлого, залети она
по какой-либо случайности в туннель и за-
ставь сработать аппаратуру, не проскочит
незамеченной.
— А муха может?
— Что?
— Заставить сработать аппаратуру?
— Нет. Все откалибровано. Только дис-
ки с информацией. Или этот военный…
— Полковник Трэвис.
— Да, он. Но больше — никто. Мы за-
страховались от случайностей. Мне каза-
лось, что застраховались на все сто процен-
тов.
— Академик, — сказал я, — вы недавно
читали «Илиаду», если я не ошибаюсь.
 — Да, читал.
— Вы помните персонажа по имени
Эней?
Он задумался.
— Нет, не помню, — сказал он. — У ме-
ня склероз относительно всего, что не каса-
ется физики. Это важно для вас?
— Нет, — сказал я.
Может, и правда не помнит.

Полковник Трэвис

— И чем дело кончилось? — спросил я.

— Как обычно, — сказал Одиссей, нали-
вая мне вина. — Ничем. Наш богоравный
рогоносец начал брать верх, выбил у Пари-
са щит, сломал меч и даже ранил в бедро,
но тут троянца накрыло серебристым обла-
ком, через которое Атрид пробиться не
смог, а когда оно развеялось, Париса там
уже не было. Полагаю, боги его куда-то от-
волокли. Думаю, что Афродита.
— С чего Афродите вмешиваться?
— Сам подумай, — сказал Лаэртид.
Я подумал.
Боги хотят гибели Трои. Боги против
нее и душой, если бы она у них была, нахо-
дились бы на стороне ахейцев.
Но, с другой стороны, Фетида умоляла
Зевса подарить троянцам несколько побед,
пока Агамемнон не попросит прощения у ее
сыночка. Вот они и дарят.
Такими темпами Ахилл свою невесту по-
лучит очень скоро. А Троя, соответственно,
огребет неприятностей по полной програм-
ме. А что делать?
Гомер…
Тут я заметил, что задумался и пропу-
стил мимо ушей то, что продолжал гово-
рить Лаэртид.
— Что? — переспросил я.
— Мухи, — сказал он.
— Что с ними?
— Здесь, в Троаде, странные мухи, —
сказал Одиссей. — Сначала я думал, что
мне показалось, и я решил понаблюдать за
ними внимательнее. И выяснил, что мне не
показалось.
— И что не так с мухами, Лаэртид?
— Их тут два вида, — сказал Одиссей.
— Только-то? Я думал, гораздо больше.
 — Да я не о внешности говорю, — ска-
зал он. — А о манере поведения.
Чокнулся, подумал я. Какая у мух манера
поведения? Тоже мне, древний энтомолог-
любитель. И только потом понял, о чем он
говорит.
Я так привык к присутствию камер, что
совершенно о них забыл.
— Одни мухи вполне обычные, — ска-
зал Одиссей. — Они летают по всему лаге-
рю, но если и интересуются людьми, то ис-
ключительно мертвыми, как и положено
мухам. Зато другие почему-то предпочита-
ют живых. Я заметил, что вокруг нас всегда
вьются насекомые. Даже когда мы плыли
по морю. Куда бы я ни пошел, я могу заме-
тить несколько мух, которые увяжутся за
мной. Они не докучают, не жужжат над
ухом, но они всегда рядом.
 — И что это значит? — спросил я.
— Кто знает. — Он пожал плечами. —
Может быть, то, что все мы скоро станем
мертвыми, и мухи это чувствуют.
Я успокоился. Не владея должным уров-
нем технологии, правильных выводов даже
хитроумный Одиссей сделать не сможет.
— А иногда мне кажется, что они на-
блюдают за нами, — сказал Одиссей, ясно
давая понять, что я его недооценил.
— Мухи? — Я улыбнулся. — С какой це-
лью?
— Может, у мух тоже есть боги, — ска-
зал Одиссей, пожимая плечами. — И они
требуют рассказов о нашей войне… А может
быть… Не знаю. Может быть, это и не мухи,
а то, что мы принимаем за мух.
Разговор становился слишком опасным,
и я поспешил откланяться, сославшись на
усталость. Лаэртид меня задерживать не
пытался.
Надеюсь, больше никому он свои мысли
о насекомых излагать не станет.

Едва я покинул шатер правителя Итаки,

как в него вошли двое золотых щитов Ага-
мемнона. Мне стало любопытно, и я вывел
на дисплей изображение с камеры, следя-
щей за Одиссеем. Ванакт ванактов призы-
вал хитроумного к себе. Надеюсь, не для то-
го чтобы поговорить о странном поведении
насекомых.
На самом деле причина могла быть
только одна. Неудача Менелая выбила Ага-
мемнона из колеи, и он решил вернуть рас-
положение богов.
Но поскольку лично извиняться перед
каждой мелкой сошкой вождю вождей не
пристало, он решил задействовать для этих
целей хитроумного итакийца, преиспол-
ненного козней различных и мудрых сове-
тов.
Я продолжал следить за Одиссеем, ме-
дленно бредя по лагерю ахейцев. Настрое-
ние воинов варьировалось от очень плохого
до смертельно унылого. После выступления
на стороне троянцев самого Зевса, череды
военных неудач и чудесного спасения Па-
риса мало кто верил в успех предпринятой
Атридами операции. Для того чтобы снова
вдохнуть в них боевой дух, понадобится чу-
до. Одного возвращения Ахилла будет ма-
ло. Это на мой посторонний и независимый
взгляд.
Атриды приняли басилея Итаки в шатре
вождя вождей с поистине царскими поче-
стями. Он был препровожден в приватную
часть шатра, усажен на почетное место, на-
поен вином и осыпан комплиментами.
 Одиссей принимал сии почести доволь-
но угрюмо. Его нелюбовь к Атридам ни для
кого не была секретом, включая и самих
Атридов.
— Мы проигрываем войну, Лаэртид, —
сказал Агамемнон, разом покончив с пред-
варительными ласками и перейдя к делу. —
И все из-за этого мальчишки. Согласно
предсказаниям, он должен был преподне-
сти нам город на блюде, а вместо этого он
делает все, чтобы мы легли под троянскими
стенами.
— Ты сам вырыл себе яму, Атрид, — ска-
зал Одиссей. — Боги покровительствуют
этому юнцу и дают ему все, о чем бы он ни
попросил. Почему ты не делаешь так же?
Ты решил поставить себя выше Зевса?
— Как смеешь ты так разговаривать с
вождем, коему клялся в верности?! — вски-
пел Менелай.
 — Успокойся, брат, — сказал старший
Атрид. — Одиссей прав, а я — нет. Мне не
следовало отказывать Ахиллу столь прямо.
Что ты мне посоветуешь сделать теперь,
Лаэртид?
— Все, о чем он попросит, — сказал
Одиссей. — Армия деморализована, воин-
ский дух твоих солдат раздавлен. Если что-
то и может вернуть былой настрой, так это
возвращение Ахилла и громкая победа.
— Ты же понимаешь, Лаэртид, что я не
могу дать ему все, — сказал Агамемнон. —
Ибо тогда он будет думать, что он сильнее
и славнее меня. А потом, став моим род-
ственником…
— Став твоим родственником и наслед-
ником, он попытается устранить тебя и
сесть на микенский престол, — сказал
Одиссей. — Он уничтожит всех, кто стоит
между ним и троном.
 — Народ его не примет.
— Народ примет кого угодно. Он — ге-
рой, а простолюдины любят героев. Кроме
того, его поддержит армия. Твоя армия,
Атрид.
Я улыбнулся. Одиссей делал все от него
зависящее, чтобы Атрид и сын Пелея оста-
лись в ссоре. Их союз был губительным для
Трои и обещал быструю победу ахейцам. Я
все еще помнил, как Ахилл взобрался на
крепостную стену в первый же день осады.
— Ты сам построил для себя эту ловуш-
ку, — повторил Одиссей.
— Мы не возьмем Трою без Ахилла, —
мрачно сказал Менелай.
— Троя — это всего лишь город, — ска-
зал Лаэртид. — Ахилл — всего лишь воин.
Один воин не может выиграть войну. Тебе
надо, чтобы Ахиллес вернулся в строй,
Атрид, и боги снова обратили на тебя свой
взор. Но тебе совсем необязательно, чтобы
твой новый зять дожил до конца осады.
— Ты предлагаешь…
— Предательство, — уточнил Одис-
сей. — Удар в спину. Неужели тебе незна-
кома такая тактика, Атрид?
— Убить Пелида? Но как?
— Пусть этот вопрос волнует убийц, но
не вождя вождей, — сказал Одиссей. — По-
обещай Ахиллу Ифигению, пообещай ему
троянский престол сразу после победы и
микенский после твоей смерти. Сделай так,
чтобы он вернулся в бой. А потом отдай
приказ своим золотым щитам. У нас ведь
тут война, знаешь ли. Люди на войне уми-
рают каждый день. Сотнями. Тысячами.
В конце концов Лаэртид уговорил Ага-
мемнона пожертвовать дочерью и был от-
правлен к сыну Пелея с извинениями и да-
рами от вождя вождей. Утром в Микены от-
плыл корабль, который должен был при-
везти Ифигению в Троаду. Ахилл не желал
ждать окончания войны и намеревался про-
вести обряд прямо на поле битвы. Как все и
ожидали.
Неуязвимый воин вернулся в битву.

ГЛАВА 16
Реалити-шоу «Троя»

Сопутствующие материалы

Анимационный фильм «Великолепная

Дюжина трет темы на Олимпе»
 Озвучено Гремлином. Показывается
впервые

— Партактив собран, товарищ председа-

тель, — сказал секретарь, усаживаясь на
свое место и перебирая какие-то бумаги.
— Прекрасно, — сказал Зевс Кронович
Хаосид. Он сидел в глубоком кожаном кре-
сле, а за спиной его плыли облака. — Това-
рищи, я собрал вас здесь для того, чтобы
огласить принятое мною решение.
Присутствующие выжидающе молчали.
— Я собрал вас также потому, что все вы
являетесь членами правящей партии, ее
элитой, ее сердцем, — сказал Зевс. — Кро-
ме того, мы тут все родственники, поэтому
можно обсудить вопрос, так сказать, внутри
семьи, прежде чем огласить его широким
массам общественности.
 Арес Зевсович, сидевший за столом ря-
дом с Дионисом Зевсовичем, склонился к
уху соседа и прошептал:
— Будет большая война, нутром чую.
— Это по твоей части, — нетвердым го-
лосом отозвался Дионис. За последние века
он ни разу не являлся на собрания трез-
вым. — Я — человек мирный.
— Уже много веков мы руководим вве-
ренным нам контингентом, — продолжал
Зевс. — И есть заметные успехи. Народ жи-
вет довольно стабильно, процветает, если,
конечно, он этого заслуживает, регулярно
платит членские взносы… Мы можем гор-
диться проделанной работой.
Послышались дружные аплодисменты.
— Некоторые перегибы были, не спо-
рю, — сказал Зевс после того, как аплодис-
менты стихли. — Скажем, случай с гиганта-
ми… Да и с Прометеем неудобно получи-
лось… Однако в общем и целом наше пра-
вление весьма и весьма удачно.
Еще аплодисменты.
— Но есть в нашей работе и недостат-
ки, — сказал Зевс. — Космос велик, и его
населяет множество смертных. Со скорбью
и болью в сердце я хочу обратить ваше вни-
мание на тот факт, что многие из них лише-
ны тех благ, которыми мы можем их ода-
рить, и находятся под тяжким гнетом чуже-
родных нам элементов. Это — тирания, то-
варищи, и нам надо с ней бороться.
На этот раз зааплодировал только Дио-
нис. Просто у него была несколько затор-
моженная реакция и он не сразу въехал в
то, что только что было сказано. Остальные
хранили осторожное молчание, на фоне ко-
торого одинокие хлопки наркома виноде-
лия звучали сущим издевательством.
 — Что ж, — сказал Зевс, — мысль, как я
понимаю, для многих из вас новая, и требу-
ется время, чтобы вы с нею освоились.
— Я же говорил, будет война, — пробор-
мотал Арес, на этот раз ни к кому особо не
обращаясь.
— Ты говоришь о переделе сфер влия-
ния, брат, — сказал могучий кряжистый бо-
родач, Посейдон Кронович Хаосид.
— Можно и так сформулировать, това-
рищ, — сказал Зевс, делая особый нажим на
слове «товарищ».
— Большая кровь, — заметил Посейдон.
— Нельзя приготовить омлет, не разбив
яиц! — гордо выкрикнула со своего места
Афина Зевсовна. Она была настоящей доче-
рью своего отца и всегда поддерживала
официальную линию партии, куда бы эта
линия ни гнулась.
 — Что такое омлет? — поинтересова-
лась Артемида Зевсовна, нарком охоты и
животноводства.
— Предоставляю слово секретарю наше-
го собрания, товарищу Гермесу Зевсови-
чу, — сказал председатель, игнорируя по-
следние реплики. — Он подготовил доклад
по интересующей нас теме.
— Спасибо, — сказал Гермес, поднима-
ясь со своего кресла. — Как стало известно
в последнее время, Земля имеет форму ша-
ра и она гораздо больше, чем мы думали
раньше…
— Ересь! — выкрикнула со своего места
Артемида.
— Не может быть, — пробормотал По-
сейдон.
— Зевсохульство! — рявкнула Афина.
 — Товарищи, — сказал Гермес, успокои-
тельно поднимая руки, — давайте не будем
превращать небольшой урок географии в
очередной теологический диспут. Я говорю
о фактах, оперирую фактами и был бы вам
очень признателен, если бы вы…
— Короче! — громыхнул Зевс, и с его ла-
доней чуть не слетела шаровая молния. —
Молчать и слушать!
— Так вот, — сказал Гермес, — Земля
имеет форму шара. На этом шаре существу-
ет много земель, жители которых не верят в
нас. Там проводят свою порочную политику
другие партии, и народ не способен вкусить
того благополучия, которое можем дать ему
мы.
— Все для народа! — крикнул с места
Дионис. — Да я за народ последней бутыл-
ки вина не пожалею. Выпью! За народ!
 — В общем, есть мнение, что ситуацию
надо разруливать, — сказал Зевс. — Пред-
лагаю экспансию.
— Может, лучше сначала экономически-
ми методами? — предложил Аполлон. —
Купцов там заслать, или, на худой конец,
миссионеров каких-нибудь…
— Вплоть до войны! — заявил Арес.
— Да, — сказал Зевс. — Будет война. Мы
обрушим на мир армию, которой он еще не
видел, и мир покорится нам и воспоет нас.
И наша партия останется единственной во
веки веков.
— Кто возглавит эту армию? — поинте-
ресовалась Артемида.
— На контролируемой нами территории
есть два больших города, на основании ко-
торых мы можем сформировать импе-
рию, — сказал Посейдон. — Их возглавля-
ют камрад Агамемнон и камрад Приам. На-
верное, один из них и должен стать провод-
ником наших идей.
— Есть мнение, что камрад Приам нам
больше не камрад, — сказал Гермес. — Мы
сделали ему предложение, от которого он
не мог отказаться, но он отказался. И по-
слал нашу партию вместе с проводимой ею
политикой тройным загибом до самого
Тартара.
— За что он получит строгий выговор с
разрушением вверенного ему имущества, —
сказал Зевс. — Так что нашу армию возгла-
вит камрад Агамемнон.
— Танков бы ему, — вздохнул Арес, —
Ракет переносных класса «земля-земля».
— Нельзя, — сказал Гермес. — Техноло-
гическое несоответствие. Мечами обойдут-
ся.
 — Мечами долго, — сказал Арес, — но
верно. Куда двинем силы в первую очередь?
— Мы должны сплотиться перед лицом
надвигающихся великих событий, — сказал
Зевс. — И первые, на кого мы должны обра-
тить наше пристальное внимание, это тро-
янцы. Не нравятся они мне.
— Я протестую, товарищ председа-
тель! — вскочил со своего места Апол-
лон. — Мне лично троянцы симпатичны. И
вообще, я им стены помогал строить. А вы
их ломать собрались. Это полное несоот-
ветствие интересов. И несогласованность
действий. И отсутствие логики. Зря мы с
Посейдоном горбатились?
— Ваши шабашки на стороне меня не
сильно интересуют, товарищ, — сказал
Зевс. — Тот факт, что вы помогали строить
какой-то город, еще не означает, что мы не
можем этот город разрушить. И вообще,
вам, по-моему, так и не заплатили.
— Ну и не заплатили, — сказал Апол-
лон. — Но я выше этого. Мне был важен
сам труд. Труд облагораживает.
— От работы лошади мрут, — сказал
Дионис. — Наверное, благородства не вы-
носят.
— Почитай Маркса, — посоветовал ему
Аполлон. — Поройся в первоисточниках.

Дэн

Смешно.
Гремлин способен стебаться над чем
угодно.
 В последнее время анимационные филь-
мы с его озвучкой очень популярны. Чего
только стоят серии «Ахейская братва засы-
лает послов» и «Любовь как крыса, полю-
бишь и Париса».
Лично мне было не до смеха. Прошел
уже почти месяц с тех пор, как мы потеряли
Италию, и, хотя новых потерь пока не было,
этот факт не давал мне покоя.
Я аккуратно разговаривал со многими
людьми — аккуратно потому, что не хотел
прослыть сумасшедшим, — и выяснил, что
о существовании Рима и сопутствующей
ему страны помню только я один. Интерес-
но, почему моя память выкинула этот фор-
тель? И, быть может, все-таки что-то не в
порядке со мной одним, а не со всем ми-
ром?
Порой я начинал чувствовать себя шизо-
фреником.
 Но поговорить начистоту я ни с кем так
и не решился. Единственный, кто мог при-
нять решение — мистер Картрайт, — и слу-
шать ничего не будет о потенциальной
опасности его проекта. Слишком он боль-
шие деньги в него вбухал.
А разговаривать с теми, кто не имеет
права принимать никаких решений, это
прямой путь к тому, чтобы заработать репу-
тацию сумасшедшего. Так что я продолжал
ходить на работу и выполнять свои служеб-
ные обязанности.
О полковнике Трэвисе все как будто за-
были. Он настолько органично вписался в
происходящее на мониторах, во все эти
войны, интриги и предательства, что стал
восприниматься как еще один персонаж
древнего эпоса. Или память о нем выветри-
лась из мозгов так же, как и воспоминания
об Италии?
 Вряд ли.
Хотя лично я уже ни в чем не уверен.

Полковник Трэвис

Я не помню, какая это была по счету би-

тва с троянцами.
Шел третий месяц войны. Иногда сра-
жения следовали одно за другим, каждый
день, иногда между ними были чуть ли не
недельные перемирия.
Троянцы по-прежнему выходили в поле.
На мой взгляд, лавагет не должен НА-
СТОЛЬКО прислушиваться к мнению баси-
лея.
 Я сидел на холме и наблюдал за битвой
в оба глаза. Левый охватывал общий план, а
правый выдавал по моему желанию план
крупный, выводя в поле зрения основных
действующих лиц.
Сейчас мое внимание было приковано к
Одиссею. Слишком тщательно он целился
из своего большого лука, натянуть который
мог только один человек из сотни.
Обычно сын Лаэрта стрелял в стиле
Аполлона, посылая одну стрелу за другой и
не слишком интересуясь, куда они попада-
ют после того, как покидают тетиву. Троян-
цы двигались сплошной стеной, так что
промахнуться было трудно.
А сейчас Одиссей целился целую мину-
ту, и я не сильно удивился, когда проследил
направление его взгляда.
Сын Пелея дрался на пятачке пустого
пространства. Мирмидонцы делали вид,
что не поспевают за своим великим предво-
дителем, но на самом деле они просто боя-
лись подходить к нему близко. В пылу би-
твы Ахиллес не разбирал своих и чужих, и
смерть от его меча уже нашли многие ахей-
цы.
Троянцы же просто бросались прочь, ед-
ва увидев атакующего монстра. Какой
смысл драться с чудовищем, которое невоз-
можно убить?
Ахиллес рубил в спину.
Сегодня он был в облегченном доспехе,
без своего знаменитого щита и шлема. Пе-
лид рубился двумя мечами и походил на
взбесившуюся мельницу.
Наверное, Одиссей почувствовал себя
настоящим идальго.
Он стрелял с колесницы, которой пра-
вил его возничий, молодой парень по име-
ни Тевтон. Сейчас колесница замерла на
небольшой возвышенности, лошади пере-
бирали ногами, и Тевтон придерживал их,
давая возможность прицелиться своему ба-
силею.
Интересно, а возница знает, в кого це-
лится его пассажир?
Первая стрела вонзилась в землю у пра-
вой ноги Ахилла. Сын Пелея ничего не за-
метил, он увлеченно рубил щит какого-то
троянского здоровяка, не успевшего вовре-
мя убраться с дороги.
Вопрос: как Парис попал в пятку Ахил-
ла? Неужели неуязвимый повернулся к не-
му спиной? Или это Аполлон закрутил тра-
екторию стрелы в штопор?
Если Гомер прав, то у Одиссея ничего не
выйдет, по крайней мере, сегодня. Но я все
равно желаю ему удачи. Надеюсь, он тща-
тельно отравил свои стрелы.
 Вторая стрела сорвалась с тетивы ита-
кийца и срезала застежку боевой сандалии
Пелида. Ахилл недовольно дернул ногой, и
сандалия свалилась, обнажая уязвимое ме-
сто героя.
Уязвимое ли?
Никто не знал, за какую ногу богиня
держала своего сына, окуная его в Стикс. И
Ахиллес отказывался отвечать на такие во-
просы, даже заданные в шутку. Одиссей ре-
шил все выяснить сам.
Третью стрелу мудрый итакиец подарил
троянцам.
Ахиллес не оборачивался. Он ничего не
заподозрил. Одиссей достал из колчана че-
твертую стрелу.
Волнение в рядах троянцев, воины схлы-
нули в стороны, как море перед Моисеем, и
напротив сына Пелея выросли две закован-
ные в броню фигуры. Я сразу узнал двуро-
гий шлем Гектора и алый плащ Энея. У обо-
их были шиты. Гектор сжимал в руке копье,
у Анхисида был меч.
Сражение замерло. Древние греки, кото-
рые, по словам Дэна, не были никакими
греками, удивительно любили наблюдать
за такими противостояниями, порою для-
щимися долгие часы, и на это время просто
забывали убивать друг друга. Неудивитель-
но, что с осадой они провозились долгих
десять лет.
Ахиллес яростно взревел.
Гектор сместился вправо, уступая левый
фланг Энею.

Дэн
 Сын Тидея был страшен в бою, особенно
если вставал с похмелья. Мне начинало ка-
заться, что Одиссей специально накачивает
аргосца накануне сражений.
Диомеду было наплевать на поединок
вождей с высокой колокольни, и то, что
троянцы на миг прекратили сражаться, он
воспринял как подарок судьбы.
Его гетайры ударили в трех сотнях ме-
тров от того места, где намечался поединок
великих, и пробили в рядах троянцев
брешь. Хочешь не хочешь, а троянцам при-
шлось обороняться.
Кто-то может назвать поступок Диомеда
неблагородным, но только не я. Это война,
а не Олимпийские игры. Хотите смотреть,
сходите в театр.
 Тем не менее сражение возобновилось,
и никто не обратил внимания на Одиссея,
замершего в гнезде своей колесницы.
Думаю, что это был заговор. Если бы все
остались наблюдать за поединком, Лаэртид
не смог бы стрелять. Или на этот случай
друзья оговорили свои действия заранее,
или Диомед очень удачно импровизирует.
Или это просто совпадение и Одиссей
вообще не собирается убивать сына Пелея.
Кстати, никто не видит в помещении ле-
тающих свиней?

Полковник Трэвис
 Копье Гектора разлетелось в щепки уже
после второго выпада, и теперь все трое
орудовали мечами.
Проблема с Ахиллом формулировалась
достаточно просто, но решения не смог
найти еще никто. Сын Пелея был посред-
ственным воином. У него не было физиче-
ской силы Аякса, точности Одиссея, ма-
стерства Менелая или Диомеда. У него не
было скорости Мелкого Аякса, ловкости
Идоменея или опыта Гектора. Его техника
оставляла желать лучшего.
Его можно было победить.
Но его совершенно невозможно было
угробить.
Его кидали в воду — но топить его было
бессмысленно, поскольку он не тонул. Он
падал с крепостной стены — и не заработал
ни единого перелома. Его сбивали с ног в
каждом сражении — но затоптать Пелида
тоже никому не удалось.
На открытом пространстве справиться с
ним было невозможно.
Гектор и Эней демонстрировали чудеса
владения мечом. Каждый третий их выпад
достигал цели, и каждый раз лезвие меча
отскакивало от непробиваемой кожи Ахил-
ла, не причинив последнему никакого вре-
да.
Одиссей воплощал собой скульптурную
композицию «мужчина с луком». Казалось,
он перестал даже дышать.
Стрелять он не мог. Сражающиеся дви-
гались очень быстро, и не было никакой га-
рантии, что стрела попадет в Ахилла, не го-
воря уже о том, чтобы поразить его в пятку.
Гектор наотмашь рубанул Ахилла по
шее. Такой удар мог бы обезглавить не
только человека, он запросто снес бы голо-
ву годовалому быку. Ахиллес только потряс
головой и ринулся в атаку.
Лезвие Энея пропахало глубокую бороз-
ду на боку доспеха Ахилла. Герой не повел
и бровью.
Возвышающийся над битвой подобно
горному утесу, на помощь Пелиду двигался
Крупный Аякс. Когда он вступит в схватку,
песенка троянцев будет спета.
Пятящийся под натиском танкообразно-
го Пелида Эней споткнулся о труп и поле-
тел на землю. Ахилл завис над ним, занося
меч для последнего удара.
Этого мгновения хватило Одиссею, и
стрела, пропев свою короткую песню, уда-
рила Ахилла в пятку.
Это была не та пятка.
Выстрел был безупречным, у меня не
осталось ни малейшего сомнения, что Лаэ-
ртид не промахнулся. Но стрела отскочила
от босой ноги героя с тем же успехом, с ко-
им она отскочила бы и от боевой сандалии.
Одиссей выругался. Виртуозно и со зна-
нием дела.
Он был моряком.
Шансов снять с богоравного Пелида
вторую сандалию у него не было.
Меч Пелида описал в воздухе сверкаю-
щую дугу и устремился к лежащему Энею.
Прощай, Италия.
И в десяти сантиметрах от незащищен-
ного горла Энея на пути меча Пелида ока-
зался клинок Гектора.

Дэн
 Я давно наплевал на Гомера и Вергилия.
Софокл, Овидий и Эврипид накрылись
медными тазами.
Реальность отказывалась следовать про-
писанным поэтами канонам.
Благородный Домосед и не менее благо-
родный Итальянец предприняли отчаян-
ную попытку навалиться на Киборга вдво-
ем. Благородный Одиссей стреляет ему в
спину отравленными стрелами, в спину, ко-
торую почему-то не прикрывает благород-
ный Патрокл.
Некоторые ахейские вожди считают Ки-
борга опасным для Ахайи более, чем для
Трои. Еще немного, и они объединятся с
троянцами против общего врага.
Тиран и сам бы с удовольствием прире-
зал будущего родственника, если бы имел
такую возможность. В последнее время Ага-
мемнон не рискует выходить в поле, если
там бьется Ахилл.
Почему никто не любит дитя Пелея и
Фетиды?

Полковник Трэвис

Ахилл рушится на землю от удара щита

Гектора, Эней, не поднимаясь на ноги, пе-
рекатывается в сторону и наваливается ему
на спину, не давая встать.
Аякс дико орет, пробивая себе дорогу.
Он уже очень близко.
Предполагаемый внебрачный сын Зевса
Сарпедон бросается ему наперерез. Более
того, на заднем плане вырисовывается сам
Парис, натягивая тетиву. Нечасто младший
брат Гектора вступает в битву.
Неужели сегодня троянцы решили по-
ставить на карту все?
Гектор наступает Ахиллу на затылок,
вдавливая в землю лицо богоравного Пели-
да.
Эней уже сидит на ахейце верхом.
Я болею за троянцев, хотя их дело и про-
игрышно.
Наконец-то показывается Патрокл. Он
шагах в пятидесяти от схватки и тоже спе-
шит на помощь. Вполне возможно, что он
опередит Аякса.
Лежа на земле, Ахилл извивается самым
немыслимым образом, словно в его теле во-
обще отсутствует позвоночник, но сбросить
с себя Энея у него не получается. Гектор
методично и бесполезно рубит затылок ге-
роя мечом. После пятого удара меч разлета-
ется вдребезги.
Крепкие головы у детей героев и богов.
Сарпедон Аяксу не противник. Теламо-
нид отшвыривает его в сторону одной ру-
кой и даже не останавливается, чтобы до-
бить.
Эней добирается до обутой ноги ахейца
и срывает с нее сандалию. В руке Анхисида
блестит кинжал.
Кто-то рассказал троянцам об уязвимом
месте Ахилла.
Думаю, что это был я.
Неужели Гектор мне все-таки поверил?
 Дэн

Они знают.
Они точно знают, куда надо бить, и за-
слуга целиком и полностью лежит на пол-
ковнике Трэвисе.
Надо было отправлять в прошлое без-
мозглого амбала, у которого априори отсут-
ствует собственное мнение. Насколько я
могу понять, полковник Трэвис ЗАХОТЕЛ,
чтобы войну выиграли троянцы. Рассчиты-
вал ли на это мистер Картрайт?
А мне плевать.
Потому что я тоже ХОЧУ, чтобы войну
выиграли троянцы.
Мне симпатичны некоторые греческие
вожди. Мне нравится хитрый и изворотли-
вый Одиссей, вечно пьяный ванакт Аргоса
или добродушный Мелкий Аякс. Но это не
значит, что я желаю им победы, тем более
зная, что счастья она им все равно не при-
несет.
Аякс Оилид не сможет вернуться домой.
Его корабль разобьется о скалы во время
шторма на пути из Троады.
Диомеда дома встретит любовник жены
и узурпатор трона.
Одиссею предстоит скитаться еще с де-
сяток лет — и только для того, чтобы сразу
по возвращении учинить дома грандиозную
резню.
Мне не нравятся некоторые троянцы.
Самовлюбленный Парис, недалекий или
просто свихнувшийся на старости лет При-
ам.
Но я не хочу смотреть, как Неоптолем,
сын Ахилла, насилует Андромаху и сбрасы-
вает со стены ее сына Скамандрия. Не хочу
видеть, как убивают престарелого царя. Не
хочу видеть, как Мелкий Аякс, охваченный
безумием победы, насилует Кассандру пря-
мо на ступенях храма Афины. Как пылает
захваченный город.
Главная угроза Трое — все-таки не
Ахилл.
Но сейчас его надо устранить в первую
очередь.
Ахиллес должен умереть.
Но способен ли кто-нибудь его убить?

Полковник Трэвис
 Вооруженный подобранным с земли об-
ломком копья, Гектор заступает дорогу сы-
ну Теламона.
За его спиной Эней заносит кинжал. Го-
тов поставить свою месячную зарплату про-
тив дырявой сандалии Ахиллеса, что кин-
жал Анхисида отравлен.
Убьет?
Гектор уворачивается от смертоносного
молота Аякса. У меня не было бы сомнений
в исходе их поединка, если бы до этого
Приамид не лишился своего оружия в
схватке с Ахиллом. Аякс силен и хорошо
сражается, но равным Приамиду он нико-
гда не будет. Говорят, что Аякс упражняет-
ся в воинском искусстве с двухлетнего воз-
раста. В таком случае Гектор родился с ме-
чом в руках.
Молот разбивает на части щит троянца.
Шлем уже давно слетел с головы Приамида,
его волосы развеваются в такт движениям
головы.
Эней бьет Ахилла в пятку кинжалом и
промахивается. Кинжал вонзается в землю,
разъяренный сын Пелея скидывает с себя
Основателя и вскакивает на ноги.
Молот описывает круги над головой
Аякса.

Дэн

И самое странное, что никто никого так

и не убил.
Гектору удалось оглушить Аякса облом-
ком копья, и, пока доблестный сын Теламо-
на мотал головой, как бык на корриде, тро-
янцы успели отступить. Ахиллес рвал и ме-
тал, на пару с подоспевшим Патроклом пы-
таясь пробиться к троянским вождям, но
опомнившиеся после прорыва Диомеда во-
ины Илиона сомкнули ряды так, что даже
Ахиллес не смог прорвать их защиту.
Кипящий досадой Одиссей развернул
свою колесницу и покинул поле боя.
Гетайры аргосца не стали развивать свое
преимущество и начали сдавать позиции.
Диомед буквально вынес с поля боя ничего
не соображающего Аякса.
Битва постепенно стихала. Войска нехо-
тя расходились, Скейские ворота были от-
крыты, и троянцы втягивались под защиту
городских стен.
Эта война никогда не закончится.
 Полковник Трэвис

— Я разговаривал с прадедом, — сооб-

щил Одиссей, стаскивая с себя доспехи. Его
мускулистое тело было покрыто пылью. —
С моим молодым хитрым прадедом. Он со-
общает, что корабль из Микен, на котором
плывет на заклание дочь нашего вождя,
прибудет в Троаду завтра.
— Погано, — сказал Диомед. Он уже
успел разоблачиться в своем шатре и те-
перь возлежал на шкурах, попивая вино и
наблюдая за манипуляциями Лаэртида. —
Думаю, наш малыш не будет тянуть со
свадьбой.
— А после того как свадьба состоится,
Агамемнону конец, — сказал Одиссей. —
Как и его братцу, и всей линии Атридов. Не
хочу сказать, что мне кого-то из них жалко,
но воевать под командованием Пелида я не
хочу.
— Ты думаешь, кто-то даст ему командо-
вать? — спросил Диомед. — Формально я
тут второй воевода. И армия моя уступает
по размерам только микенской. А по добле-
сти — вообще никому не уступает.
— Агамемнон вызвал меня вчера для
разговора и чуть ли не приказал мне за-
стрелить Пелида, — сообщил Одиссей. —
Получается очень смешно. Прадед, как и
его папаша с молниями, хочет, чтобы я
убил Ахиллеса. Агамемнон, как и его млад-
ший братец с рогами, хочет, чтобы я убил
Ахиллеса. Алекс, наш странный гость, тоже
хочет, чтобы я убил Ахиллеса. А поганец
все никак не умирает.
 — Возможно, мама его оказалась доста-
точно умной женщиной и во время купания
в Стиксе подержала его сначала за одну
пятку, потом за другую. Вообще, я никогда
в эту историю с пяткой не верил, — при-
знался я. — Слишком глупый прокол.
— Допустим, — согласился Одиссей. —
Может, она его вообще не за пятку держала,
а, скажем, за волосы. И куда его разить в та-
ком случае?
— Туда, куда вода не затекает, — посо-
ветовал Диомед, прикладываясь к вину. —
В задницу, например. Одиссей богоравный,
муж, преисполненный козней различных и
мудрых советов, в зад Ахиллесу Пелиду ко-
пье он нацелил, и поразил гада в самое сра-
мное место…
Одиссей расхохотался.
— Между тем, в этом предложении при-
сутствует логика, — сказал я. — Конечно,
выглядеть это будет не совсем эстетично, и
удар очень сложно сделать смертельным,
но если копье отравить…
— Я — лучник, — сообщил Одиссей. —
По копьям у нас Тидид главный.
— Я, конечно, главный, — согласился
Диомед, — Особенно по копьям. Но меня
никто не просил, между прочим. Ни Зевс,
ни наместник его Агамемнон.
— Я тебя попрошу, — сказал Одиссей.
— Нет, — сказал Диомед. — Бить в спи-
ну… Может быть, так и ведут себя басилеи
занюханных островов, но ванакту Аргоса
такое не пристало.
— Не в спину, — уточнил Лаэртид. «За-
нюханный остров» он поминать не стал. —
Чуть пониже.
— Я безмерно уважаю Клеада, своего
оруженосца, и не могу представить, как он
будет отмывать мое оружие после такого
удара.
— Возьмешь другое.
— Поищи лучше другие пути, друг.
— Основа надежности любого предпри-
ятия в его простоте, — заявил Одиссей. —
Тут все просто. Ахиллес уязвим для копья.
Ты — копейщик. Чего еще искать?
— Я отказываюсь, — сказал Диомед. —
Пусть меня об этом лично попросят заинте-
ресованные стороны.
— Тебе нравится идея бесконечной вой-
ны?
— Я сейчас еще вина выпью, и мне все
будет по приапу.
— Выпей вина и вколоти копье ему в
зад.
 — Столько даже я не выпью.

Дэн

Академик Северов, светило науки, при-

носящей миллиарды долларов телевизион-
ному магнату, выглядел затравленным зве-
рем. Он похудел на пару килограммов, а по-
скольку и раньше не обладал тучной фигу-
рой, то сейчас выглядел как жертва концла-
геря. Одежда пребывала в полном беспо-
рядке, на лице — недельная щетина, а в
глазах — бездна тоски.
— Мне больше не с кем здесь погово-
рить, Данил, — признался он, закрывая
дверь в мой кабинет. — Оборудование за-
фиксировало еще три сильных энергетиче-
ских скачка, никак не связанных с графи-
ком передачи данных, но это никого, кроме
меня, не волнует. Я прорубил туннель во
времени, а теперь по нему туда-сюда шаста-
ет что-то большое и непонятное.
— Вы на самом деле думаете, что кто-то
шастает?
— Я уже не знаю, что мне думать. Кста-
ти, вы тоже не слишком хорошо выглядите,
Данил. У вас проблемы?
— Я тоже вижу что-то непонятное, —
признался я. — Правда, больше всего мне
непонятно то, чего я не вижу. Слово «Ита-
лия» вам что-нибудь говорит?
— Это название какой-то европейской
провинции?
— Нет. Хотя можно сказать и так.
— Тогда я не знаю.
 — А Рим?
— Что-то такое вертится в памяти… Из-
вините, не помню.
— Конечно, поздно об этом спрашивать,
но вы не думали о том, что существование
туннеля может вызвать временные пара-
доксы?
— Нет. Прошлое — это то, что уже свер-
шилось, и настоящее незыблемо. Я не вижу
никаких изменений.
— В том-то и соль, что, если эти измене-
ния произошли, мы не могли их увидеть.
 ГЛАВА 17

Полковник Трэвис

Коренастый пожилой мужчина в про-

стой тунике и сандалиях шел по ахейскому
лагерю, и встречные расступались перед
ним, как волны перед авианосцем. Никто
не осмеливался заступить ему дорогу, ни-
кто не пытался заговорить с ним, зато все
воины провожали его взглядами.
Все разговоры стихали при его прибли-
жении.
Буйные, чуть тронутые сединой волосы,
брови, напоминающие грозовые тучи,
властный взгляд и руки в следах застарелых
ожогов. От него пахло озоном.
 А я не удивился. Чему тут удивляться?
После Ареса, Аполлона и Гермеса увидеть
их общего предка было только логично.
Вопреки моим ожиданиям мужчина про-
шел мимо шатра старшего Атрида и дви-
нулся в сторону лагеря аргосцев. Поскольку
все камеры в пределах прямой видимости
потеряли управление и попадали на землю,
я двинулся вслед за ним самолично. У ша-
тра ванакта Аргоса, в котором скрылся
мужчина, я столкнулся с хитроумным
Одиссеем, сверлившим ножом дырку в
плотной ткани.
Испуганный Клеад вылетел из шатра,
словно за пятки его кусал сам Цербер.
— Радуйся, смертный, — сказал Зевс
Диомеду.
— Радуйся, что бессмертный. — Ванакт
Аргоса был пьян.
 — Мой сын умер, — сказал Зевс.
— Который? — небрежно спросил Дио-
мед.
— Арес. Мой нелюбимый грозный сын
Арей Эниалий, чье покрывало сшито из ко-
жи убитых им воинов и чей конегривый
шлем вселял ужас в сердца его врагов. Он
умер после удара твоего копья.
— Как это может быть? Я не раз видел
его в поле после того, как он получил мой
удар.
— Это был не он. Гефест по моей прось-
бе надел его доспехи и показывался на поле
битвы.
Теперь понятно, почему после схватки с
Диомедом Арес не пытался добраться ни до
меня, обидевшего его брата, ни до Диомеда.
Раньше такое поведение бога войны каза-
лось мне нелогичным, по идее он должен
был пылать жаждой мести и пытаться зако-
лоть Диомеда, но теперь все, включая и
хромоту, вставало на свои места.
— Прими мои соболезнования, — ска-
зал Диомед. — Мне жаль тебя, как было бы
жаль любого отца, потерявшего сына. Но я
не прошу у тебя прощения, ибо я не зако-
лол твоего сына из-за угла, не ударил в спи-
ну, а сразил в честном бою. Каждый, кто бе-
рет меч и идет на битву, должен знать, чем
он рискует.
— Он думал, что бессмертен.
— Я тоже думал, что он бессмертен. Вы-
ходит, мы оба ошибались.
— Я мог бы убить тебя прямо сейчас, —
заявил Зевс.
Диомед, шатаясь, проковылял до выхода
из шатра и глянул вверх.
 — На небе ни облачка.
— Молнией, копьем, мечом или соб-
ственными руками. Я мог бы убить тебя.
— Что тебя останавливает?
— Ты дерзок для смертного, богоубийца
и ванакт Аргоса, — сказал Зевс. — Или тво-
ими устами говорит сейчас неразбавленное
вино?
— Сейчас и всегда моими устами гово-
рит Диомед, сын Тидея, и никто другой.
— Ты убил моего сына, — повторил
Зевс. — И значит, ты должен мне выкуп.
— И чего ты хочешь, Кронид?
— Жизнь за жизнь.
— Чью жизнь ты хочешь взамен? Если
тебе нужна моя, приходи завтра на поле боя
вместе со своими молниями. Посмотрим,
достану ли я тебя копьем.
 — Твоя жизнь мне не нужна. Иначе я
взял бы ее прямо сейчас.
— Тогда чья?
— Патрокла.
— Патрокла? Почему? Он ведь на нашей
стороне.
— Такова моя воля, смертный. Я так хо-
чу. Я повелеваю тебе.
— Нет, — отрезал Диомед. — Я не бью в
спину. Я ведь не бог.
— Ты испытываешь мое терпение,
смертный.
Диомед пожал плечами.
— Ты выполнишь мою волю, иначе ни-
кто не может поручиться за жизнь твоей
жены, оставленной в Аргосе.
— Плевать, — сказал Диомед. — Я нико-
гда ее не любил. Это был политический
брак, не более того.
— И твой город будет стерт с лица зе-
мли.
— Завоюю себе другой. Все, что мне
нужно в этой жизни, Кронид, это мои дру-
зья, вино и тяжелое копье. И этого ты не
сможешь отнять. А потому тебе нечем угро-
жать мне.
— Я даю тебе время, — сказал Зевс. —
Подумай. И если Патрокл выйдет живым из
следующей битвы, то месть моя будет
страшна, и кара, постигшая тебя, заставит
Прометея, Сизифа и Тантала содрогнуться
от ужаса и сострадания.
Молния слетела с пальцев Зевса и уда-
рила под ноги Диомеда, оставив на земле
выжженное пятно.
 Одиссей заявил, что на сегодня ему бо-
лее чем достаточно всяких божественных
откровений, и предпочел остаться с Диоме-
дом, заливаясь вином и рассуждая, что бы
это все могло значить. Я же, человек подне-
вольный и любопытный по роду своих за-
нятий, решил узнать больше и последовал
за престарелым богом, отправившимся в
лагерь мирмидонцев.
Наученный опытом Одиссея, я легко
проделал дырку в шатре Ахилла и наблю-
дал свидание верховного бога с величай-
шим героем всех времен и народов почти с
самого начала.
— Ты храбр и доблестен, Ахиллес, и ты
давно превзошел своего отца, как и было
обещано пророчеством.
Пелид промолчал.
— Ты мог бы быть моим сыном, — за-
явил Зевс. — И теперь, глядя на то, каким
ты вырос, видя, как ты сражаешься, я сожа-
лею, что эта возможность не стала действи-
тельностью. Я бы гордился таким сыном,
как ты.
Лесть. Наглая, откровенная лесть. Но за-
чем богу льстить какому-то смертному?
— У тебя был такой шанс, Громовержец.
А ведь Ахилл его не боится, подумал я.
И с чего он должен бояться, если боги не
могут его убить и они поклялись в этом?
Чертовски выгодная позиция у этого за-
сранца.
— У меня был такой шанс, и я им не вос-
пользовался, — согласился Зевс. — Но я ви-
жу способ исправить сложившееся положе-
ние. Ты еще можешь стать моим сыном,
Ахиллес.
— Как?
 Интересный поворот. Что бы по этому
поводу сказал Дэн? А Гомер?
— Один из моих сыновей умер. Беше-
ный пес Диомед нанес смертельную рану
моему сыну Аресу, и сегодня тот скончался.
На Олимпе больше нет бога войны.
— При чем здесь я?
— Неужели ты не понимаешь? Арес
умер, а это значит, что мне нужен новый
Арес. Место на Олимпе не может быть и не
будет пустым. Я предлагаю его тебе.
— Ты никогда и ничего не предлагаешь
просто так, — сказал Ахилл, показав, что он
гораздо умнее, чем я о нем думал. — Какую
цену я должен за это заплатить?
— Цена всегда одна, — сказал Зевс. —
Для того чтобы занять место на Олимпе,
надо освободить место на Олимпе. Место
Ареса уже свободно, но это не твоя заслуга,
а Диомеда, который недостоин моего пред-
ложения. Твоя цена еще не уплачена. Я хо-
чу, чтобы ты убил Аполлона.
— И тогда я войду в Дюжину?
— Да.
— Твое слово, Кронид?
— Мое слово, Ахиллес. И моя воля.
— Да будет так.

Часом позже в мою палатку вломились

золотые щиты и высказали мне волю своего
повелителя. Вождь вождей желал меня ви-
деть.
Странно. Я думал, что за последнее вре-
мя Атрид обо мне просто позабыл. Мы не
питали друг к другу теплых дружеских
чувств, беседовали редко, а наедине — ни-
когда.
 Сегодняшний вечер был наполнен
странными событиями, и он никак не хотел
заканчиваться.
Атрид был один. Он был трезв и мра-
чен.
— Наверное, ты удивлен тем, что я ре-
шил встретиться с тобой, — заявил он на-
прямую. — Но так уж получилось, что ты
единственный человек, с кем я могу погово-
рить откровенно. Единственный из всех,
включая и моего брата, чью жену мы тут
выручаем.
— Почему так?
— Потому что ты здесь чужой, — сказал
он. — Ты не замешан в наших внутренних
дрязгах, и у тебя нет в этой войне своего
интереса. Тебе ведь по большому счету все
равно, кто победит? Возьмем ли мы Трою и
сожжем ее дотла, или войско Гектора
растопчет наш лагерь, вынуждая уцелевших
бежать к кораблям? Ты — наблюдатель. Ты
можешь сочувствовать нам или троянцам,
но ты не в силах повлиять на исход войны.
Потому я могу быть с тобой откровенным.
Мне не нравится эта война.
— Но ведь ты сам ее затеял.
— По-твоему, я дурак? Одержимый вла-
стью тиран, желающий править всеми? Ты
думаешь, я сплю и вижу Золотые Микены
столицей мира?
— А разве это не так?
— Так думают Одиссей и Диомед, так
думает больше половины моего войска. Я
не стараюсь никого разубедить; если им
легче верить в это, так пусть верят. Я не
пророк, Викторид, но я вижу будущее. Что-
то происходит. Мир меняется. Эллада —
маленькая страна, большую часть времени
занятая междоусобными войнами. Кто-то у
кого-то угнал стадо коров, кто-то высказал
что-то непочтительное в адрес правителя
другого города… Но время городов-госу-
дарств со слабыми правителями и игрушеч-
ными армиями проходит. Лишь единая Эл-
лада может противостоять внешней угрозе,
иначе она будет стерта с лица земли. Прин-
цип «каждый за себя, один Зевс за всех»
уже не срабатывает в этом новом мире. Все
наши войны, включая и нынешнюю, — это
крысиная возня, а со всех сторон на нас
смотрят стаи котов. Наступает время вели-
ких империй, чужеземец. С одной стороны
у нас хетты, с другой — дорийцы, и все
только и ждут, что мы покажем слабину.
Ждут момента для удара. Ты думаешь, мне
нужна Троя и богатства Приама? Золотые
Микены — богатый город, я могу мостить
золотом дороги. Не Троя нужна мне, а еди-
ная Эллада. И лишь могучая армия и боль-
шая война могут подарить нам всем мир,
которого мы так хотим. Скажи мне, в чем я
не прав, Викторид?
 — Не мое это дело, указывать на ошиб-
ки вождю вождей, — сказал я. — Что тебя
тревожит, Атрид? О чем ты хотел погово-
рить со мной?
— С самого начала все жрецы, все ораку-
лы говорили мне, что эта война угодна Зев-
су. Были знамения и пророчества, сулящие
скорую победу. — Агамемнон взял паузу. —
Сегодня в лагере видели Громовержца. И
он не зашел ко мне, выполняющему его во-
лю, а посетил пьяницу Диомеда и этого
щенка Ахилла. Почему так? О чем они гово-
рили? Неужели меня уже скинули со сче-
тов? Совсем недавно Зевс, через оракулов
обещавший моей армии свое покровитель-
ство, разил нас своими молниями. Боги пе-
ременчивы, я знаю. Бывает, что утром они
благоволят тебе, а вечером отворачивают
свои лики. Банально, старо, глупо, но факт.
Мне больше не нравится эта война.
 — Да?
— Троя — это всего лишь город, — ска-
зал Агамемнон. — Пусть большой и бога-
тый, пусть стены его строили сами боги, но
это город. Мы должны были взять его в
первые же дни. Мы почти его взяли.
— Почти.
— И это «почти» не дает мне покоя. Ме-
ня все чаще стало посещать чувство, что кто-
то нарочно затягивает войну, ведет нас по
самому краю и не дает заглянуть за него.
— Кто может сдержать столь могучую
армию, как твоя, Атрид?
— Хоть ты не лги мне, чужеземец. Это
не армия. Это сброд, и у каждой шайки тут
свой атаман. Почти у каждого, кто пришел
под эти стены, своя цель. Лишь брат полно-
стью поддерживает меня, но силы Спарты и
Микен — это лишь половина войска. И моя
настоящая мечта, единая Эллада, а не импе-
рия от эфиопов до гипербореев, отдаляется
от меня все дальше.
— Неужели ты, мудрый вождь, не мог
договориться с Приамом по-хорошему?
Агамемнон усмехнулся:
— Я пытался. Пытался, и не раз. Но
Приам стар и выжил из ума. Он думает, что
независим, хотя и платит дань хеттам. Он
наклепал много детей и думает, что они за-
менят ему армию. Я мог бы договориться с
Гектором, с Геленом, с дарданской ветвью,
с любым из них или со всеми вместе, но не
с Приамом. Старик не признает себя ча-
стью Эллады. Он думает, что сможет высто-
ять один. Он не понимает, что стоит только
смениться правителю Хеттийского царства,
и Троя из данника станет мелкой провин-
цией Хаттусы. И ключом к Элладе для всего
хеттийского войска. Жаль, что старик так
живуч. И вдвойне жаль, что своим наслед-
ником он видит не Гектора, а Париса. Па-
рис слишком похож на своего отца. Столь
же горд и слеп.
— Чего ты хочешь от меня, Атрид?
— Не знаю. Сегодня утром прибыл ко-
рабль из Микен. На нем приплыли мои де-
ти, Ифигения и Орест. Ахилл настаивает на
скорейшей свадьбе. Я… Я боюсь. Я, вождь
вождей, первый воевода могучего войска,
боюсь того, что принесет мне завтрашний
день. Боюсь за жизнь своего сына, своего
наследника.
Сказать Агамемнону, что Пелида больше
не интересует место на микенском троне,
ибо ему предложена другая вакансия, более
высокая и почетная? Или оставить Атрида
мучиться в раздумьях?
Промолчу. Конечно, я думаю, что Ахил-
лес выберет Олимп, но совсем недавно я
был уверен, что он не переживет эту войну.
Теперь я уже не уверен ни в чем.
Нет согласия среди ахейцев, как нет его
и на Олимпе.
Гермес хочет, чтобы Одиссей убил
Ахилла, а его папаша прочит тому место ря-
дом с собой и настаивает на смерти Апол-
лона. Как такое может быть и что здесь
происходит?

Дэн

Академик Северов был мертв.

Его нашли в лаборатории, рядом со вхо-
дом в темпоральный туннель. Тело обнару-
жил кто-то из его лаборантов. Вызванный
врач констатировал смерть от инфаркта.
Незадолго перед его смертью приборы
зафиксировали очередной всплеск энергии.
Никто не придал этому совпадению ни-
какого значения.
Кроме меня. Я не верил, что это совпа-
дение.
Можете считать меня шизофреником и
параноиком одновременно, но я думал, что
кто-то или что-то вылезло из туннеля и вы-
звало у академика инфаркт.
И я даже подозревал, что это может
быть.
Ситуация выходила из-под контроля.
Впрочем, я начал сомневаться в том, что мы
когда-либо ее контролировали.
Макс напился до потери чувства самосо-
хранения, отправился к мистеру Картрайту
и выложил ему все, что он думает относи-
тельно проекта. Главный режиссер требо-
вал немедленного закрытия реалити-шоу
«Троя» и сворачивания темпорального тун-
неля. Как и следовало ожидать, он был не-
медленно уволен и выдворен на улицу дву-
мя дюжими охранниками корпорации.
Я с ним не пошел, хоть пили мы вместе
и он звал меня с собой. Может быть, потому
что я трус. А может быть, потому что я и
пьяный понимал, что такими методами от
нашего босса ничего, кроме неприятностей,
не добьешься. Кто добровольно откажется
от золотого прииска?
Тем не менее среди персонала царили
упаднические настроения. Примерно пять-
десят процентов сотрудников мысленно со-
глашались со своим главным режиссером.
Перед нами на экране была уже не просто
война, учиненная нашими кровожадными
предками. Что-то странное происходило в
Древней Элладе, и что-то странное начина-
ло просачиваться в наш мир.
В Нью-Йорке был открыт первый храм
Аполлона.
На хайвеях все чаще стали появляться
столбы с изображением Гермеса, так назы-
ваемые гермы.
Телезрители все чаще поминали в своих
разговорах древнегреческих богов.
В моду вошли туники и сандалии. Сна-
чала их носили только женщины, но теперь
можно было встретить на улице и мужчину,
одетого подобным образом.
Наблюдение меняет наблюдателя.

После увольнения Макса я заперся в

своем кабинете и продолжил пить. Теперь
уже один.
 Академик был мертв, главный режис-
сер — уволен, а больше я никого здесь не
знал. Не знал достаточно близко, чтобы по-
делиться своими сомнениями и раздумья-
ми.
Мне уже было наплевать на Гомера и его
коллег. Мне было глубоко по фигу, кто вы-
играет эту чертову войну, и чихать я хотел
на исчезновение Италии вместе с Папой
Римским и развалинами Колизея. У меня
было такое ощущение, что проблемы наши
только начинаются и все предыдущие эпи-
зоды были даже не цветочками, а… Первы-
ми весенними почками, наверное.
Не знаю, за каким чертом меня понесло
в лабораторию, где был найден труп акаде-
мика. Я и сам не могу объяснить этого по-
ступка. Наверное, я был пьян и мне хоте-
лось плюнуть в черный зев темпорального
туннеля, чтобы плевок мой улетел на три с
половиной тысячи лет назад и влепился в
левый глаз какому-нибудь местному божку.
Как бы там ни было, я обнаружил себя в
коридоре стоящим перед дверью в лабора-
торию. В памяти наблюдались какие-то
провалы, и я не помнил, как я сюда попал и
зачем приперся, но раз уж я здесь, то…
Рука моя повернула ручку, толкнула
дверь от себя. Меня качнуло вперед, я бу-
квально ввалился в лабораторию и обнару-
жил прямо перед собой темпоральный тун-
нель и Афину Палладу.
Я видел ее пару раз на мониторе, когда
она сражалась на стороне ахейцев. И в жиз-
ни она не слишком отличалась от своего
экранного образа. Высокая, крутобедрая,
большегрудая.
На ней были боевые доспехи, полный
комплект, включая и шлем. В правой руке
она держала огромный щит, а на поясе ви-
сел меч, по размеру больше подходивший
ее воинственному брату.
А ведь забавно, подумал я. Афина и
Арес, оба они покровительствуют войне. Но
Афина, защитница городов, богиня оборо-
нительной войны, на стороне штурмующей
армии Агамемнона. А Арес, бог войны за-
хватнической и наступательной, защищает
осажденный город. Ирония судьбы? Или
неладно что-то среди олимпийской Дюжи-
ны?
— Привет, — сказал я.
— Радуйся, смертный, — ответила она.
— Радуюсь. Так радуюсь, что аж сил нет.
— Ты нагл, — сказала она. — Разве ты
не хочешь поприветствовать меня как пола-
гается? Пасть перед своей богиней на коле-
ни, например?
— Если честно, то не очень, — сказал я.
 Она нахмурилась, и в тот же момент мне
на плечи обрушилась такая тяжесть, что я
проникся к Атланту глубоким сочувствием.
Конечно, не думаю, что это было небо, но
вот пара скал — это уж точно.
Я не Атлант. Я не сумел устоять на ногах
и рухнул на четвереньки. Тяжесть не исчез-
ла, она будто размазалась по моей спине, и
мне стало чуть-чуть легче.
Чуть-чуть.
— Вообще-то я сказала — на колени, —
задумчиво произнесла Афина. — Но если
уж ты занял такую удобную позицию, то
можешь поцеловать мне ноги. Или нет, не
так. Ты можешь осквернить своим прикос-
новением мои сандалии.
И тотчас в поле моего зрения оказалась
ее ножка, обутая в боевую сандалию. Ножка
была симпатичная, правда, немного не жен-
ского размера.
 — Я не поклонник таких отношений, —
сказал я.
Резкий металлический звук — и острие
ее меча, приложенное к моей шее. Доволь-
но ощутимо. Больно, хоть кровь еще не
идет. Однако одно мое резкое движение, и
я лишусь головы.
— Я жду, смертный, — напомнила она и
усилила давление на меч.
Вот и кровь. Струйка теплой жидкости
побежала мне за воротник.
Да что она себе возомнила? Сейчас, ме-
жду прочим, не четырнадцатый век до на-
шей эры. Как это можно квалифицировать?
Сексуальное домогательство на рабочем ме-
сте? Действие, унижающее честь и достоин-
ство другого человека?
На вкус сандалии оказались вполне
обычными. Запах кожи, чуть соленые… Не
знал, что богини потеют.
— Ну вот, — сказала она, убирая меч от
моей шеи. В голосе ее присутствовали нот-
ки разочарования. — А я думала, что ты ге-
рой. А ты — обычный смертный, и жизнь
тебе дороже.
Хотелось придумать какой-нибудь
остроумный и язвительный ответ, но из то-
го положения, в котором я находился, сде-
лать это было невозможно. Да и чего язвить
теперь-то?
— Мы еще увидимся, раб, — сказала она
и вошла в туннель времени.

Сука.
Самая настоящая древнегреческая сука.
Если такова у греков богиня мудрости и за-
щитница городов, то за каким фигом им
сдались еще и фурии?
 Я заперся в мужском туалете. Заклеив
порез лейкопластырем, я уже в четвертый
раз чистил зубы, но все равно никак не мог
выбросить из головы это ощущение. Мой
язык, лижущий чужую обувь. Как собака,
лижущая ноги строгой хозяйки.
Сука.
С другой стороны, а что мне было де-
лать? Умереть?
Какой-нибудь Геракл или Ахилл, Одис-
сей или Диомед ни за что не стали бы цело-
вать богине сандалии, хотя это и их соб-
ственная богиня.
Мне было гнусно. Меня никогда в жиз-
ни так не унижали. И кто? Древний идол,
пылящийся на задворках коллективной па-
мяти человечества. Точнее, еще недавно
там пылившийся.
 Сейчас идола достали, стряхнули с него
пыль, может быть, немного подретуширова-
ли и готовы представить всеобщему внима-
нию.
Какие же мы идиоты!

ГЛАВА 18

Полковник Трэвис

Война длилась бы куда меньше времени,

если бы не постоянные перемирия, выпра-
шиваемые то троянцами, то ахейцами.
Впрочем, в этом была и своя логика. Мерт-
вые тела надо убирать с поля боя. Много ли
навоюешь среди трупов?
На этот раз перемирие не было связано
с уборкой трупов и просили о нем ахейцы, а
не троянцы. Конечно, осажденные согласи-
лись. Во-первых, это была очередная от-
срочка нависшего над ними смертного при-
говора, а во-вторых, повод был воистину
достойный. Еще бы, ведь богоравный Ахил-
лес, сын Пелея, женится на дочери богорав-
ного Агамемнона, сына Атрея.
Я никак не мог взять в толк, зачем Ахил-
лесу, потенциальному богу, нужна эта
свадьба с дочерью простого смертного. Он
не любил Ифигению и в первый раз увидел
ее уже в Троаде. Опять же вряд ли ему да-
дут забрать ее с собой на Олимп.
А может быть, Пелид просто подгота-
вливал себе запасной вариант. Не получит-
ся пробиться на Олимп, тогда он сядет на
трон в Микенах. Если, конечно, Аполлон
его раньше не уконтропупит. Или Одиссей.
Или Гектор. Или еще кто-нибудь. Недобро-
желателей у потенциального олимпийца
хоть отбавляй.
 Свято место пусто не бывает, сказал
Зевс. Но если место павшего от руки Дио-
меда Ареса он застолбил для Пелида, то ко-
го он прочит в преемники Аполлона? И за-
чем ему вообще смерть еще одного своего
сына?
Считается, что пути богов неисповеди-
мы, но эти боги были слишком похожи на
людей. Заговоры, удары в спину, убийства
чужими руками…
Диомед догадывался, что мы с Одиссеем
знаем о заказе Зевса на Патрокла, однако
никогда не упоминал этой темы вслух, по-
этому молчали и мы. Одиссей пытался об-
судить это со мной, когда мы остались на-
едине, но я не стал выкладывать ему свои
соображения.
Хотя, на мой взгляд, определенная логи-
ка в действиях Громовержца прослежива-
лась.
 Ахилл был бешен в бою, и единствен-
ным сдерживающим его фактором был Па-
трокл. Патрокл выводил Пелида из боевого
безумия, на Патрокла у Ахилла никогда не
поднималась рука, Патрокл мешал сыну Пе-
лея стать богом, и потому Патрокл должен
был умереть. Конечно, с просьбой убить
Патрокла было бы логичнее обратиться к
кому-нибудь из троянцев, но именно Зевс
обрек их город на гибель, а потому не ду-
маю, чтобы там серьезно отнеслись к его
волеизъявлению.
Греки спорили со своими богами. Не
всегда повиновались им. И даже убивали
их. Воистину, это были интересные време-
на, о которых лучше слагать легенды, неже-
ли в них жить. Времена героев.
Естественно, что благородные герои-
ахейцы просто не могли не пригласить на
свадьбу благородных героев-троянцев.
Приам не явился, сославшись на свой воз-
раст и болезни, зато прислал целый воз с
дарами и кучу своих сыновей во главе с Гек-
тором и Парисом.
Парис веселился вовсю, стараясь не
встречаться взглядами с Менелаем, а тро-
янский лавагет пил мало, зато вовсю глядел
по сторонам, оценивая состояние ахейского
войска
Вряд ли увиденное ему понравилось. Не-
давно прибыли свежие подкрепления из
Эллады, воины были уверены в скорой по-
беде и не скрывали желания пограбить бо-
гатый город. Провизии было в изобилии,
среди вождей временно царили мир и со-
гласие, Ахилл лобызался с Атридами и тис-
кал пухлую Агамемнонову дочку.
Юный Орест был мрачен. Он был не ду-
рак, как и его отец, и ясно понимал, чем для
него лично чреват брак его старшей сестры.
 И хотя старые распри были забыты, да-
же за праздничным столом гости разбились
на группировки. Троянцы держались особ-
няком, это понятно. Но и среди ахейцев
образовались свои кланы. Старейший из
вождей, Нестор, сидел рядом с двумя Аяк-
сами и Калхантом, прорицателем. Диомед и
Одиссей наслаждались обществом друг
друга и критского пирата и ни с кем более
не разговаривали. Вожди рангом пониже
вились вокруг Атридов и Ахилла. Чувство-
вали, за кем сейчас сила, и старались не
упустить момент.

Под самый конец пира, когда все упи-

лись и ахейцы лезли брататься с троянца-
ми, Гектор едва заметно кивнул мне и вы-
шел из шатра. Догнал лавагета я уже на по-
бережье.
 — Скоро конец, — сказал Гектор. —
Отец настаивает, чтобы мы продолжали
встречать врага в поле. Еще две-три битвы,
и у нас не останется воинов, чтобы защи-
тить город.
— Ты думал над моими словами?
— Много раз. Я даже говорил с отцом о
том, что он слишком стар, чтобы править в
столь тяжелые для нас времена. В ответ на
это он обозвал меня трусом и объявил сво-
им наследником Париса. А брат… столь же
недалек в военных вопросах, как и отец. —
В этой оценке Гектор сошелся с Агамемно-
ном. — Похоже, для спасения города мне
надо стать отце- или братоубийцей.
— И что ты решил?
— Делай что должно, и будь что будет.
— То есть ты останешься лавагетом и
будешь выполнять приказы правителя, да-
же если видишь, что этот путь ведет к смер-
ти?
— В нашей жизни все пути ведут к смер-
ти, — сказал Гектор.
— А если Парис умрет? — спросил я. —
Кто тогда станет правителем?
— Наверное, я. Детей у брата нет. Закон-
ных по крайней мере. Но Парис не умрет.
Боги помогают ему, и ходят слухи, что сам
Аполлон направляет его лук.
На каждого хитрого Аполлона найдется
свой Ахилл с болтом, подумал я. К этому
времени я настолько запутался в мотиваци-
ях богов и людей, что уже и не знал, что по-
советовать Гектору. И надо ли ему хоть что-
то советовать, раз он так относится к моим
советам.
 Одиссей был угрюм.
— Мне переслали весточку с Итаки, —
ответил он на мой невысказанный во-
прос. — Отец болен. По сути Лаэрт при
смерти. Меня на острове объявили мерт-
вым, и теперь Атридовы наймиты вовсю
сватаются к моей жене. Мне надо домой.
Скажи мне, Алекс, кого я должен убить,
чтобы закончить эту проклятую войну?
— А как же Гермес и его концепция дол-
гой войны? — спросил я.
— Отец мне дороже прадеда, хотя он и
не бог, — сказал Одиссей. — А Атрид… по-
моему, он уже и сам не рад, что затеял этот
поход. Думаю, после Трои он все-таки оста-
новится. А если и нет, то пусть продолжает
свой поход без меня.
Одиссей стоял в полосе прибоя и пинал
море, отделяющее его от дома. Его взгляд
был прикован к горизонту, словно он мог
разглядеть отсюда родной остров.
Троянская делегация вернулась в город,
и лагерь догуливал уже без них. Если бы
Гектор не был столь благороден, утром
ахейцев можно было бы передавить голыми
руками. Увы, битва состоится только через
три дня. Воины успеют протрезветь и изба-
виться от похмелья.
Отовсюду доносились пьяные песни и
крики. Даже часовые были пьяны.
— Уходи, Алекс, — сказал Одиссей, — Я
хочу побыть один.

Следующим моим собеседником стал

Гермес.
Сегодня вечером побережье было край-
не популярным местом для встреч и разго-
воров, которые не должны быть подслуша-
ны.
 Бог воров сидел на мокром песке и с
Одиссеевой тоской смотрел на море. Каду-
цей лежал рядом, и периодически его за-
хлестывало особо наглой волной.
— Очень удачная встреча, — сказал я. —
Давно хотел поговорить с тобой и уточнить
кое-какие детали.
— Например? — спросил Гермес. —
Впрочем, спрашивай. Дозволяю.
— Ты науськивал нас на Ахилла, утвер-
ждая, что такова воля твоего отца и Пелид
не должен стать богом. Как оказалось, у
твоего отца другое мнение на этот счет.
— Значит, отец ошибается, — равно-
душно сказал Гермес. — Я не знаю, какие
боги у вас в мире, но мы далеко не всесиль-
ны и не всеведущи.
— А еще вы смертны.
 — Ты об Аресе? Это уже третий на моей
памяти. Бог войны слишком увлекается
своим ремеслом, слишком любит битвы и
всегда лезет на рожон. А среди смертных
систематически находится свой Диомед.
— Еще твой отец хочет смерти Аполло-
на.
— Тоже мне новость! — фыркнул Гер-
мес. — Он нам только по названию отец.
Давно бы всех передавил, если бы нашел
способ управиться сам, без нас. Кому нуж-
ны соперники?
— А разве Аполлон соперник Зевсу? Лук
против молнии?
— Лук, молния, тирс, кадуцей — это
лишь атрибуты. Символы. Настоящая сила
бога — в вере. В кого верит больше людей,
тот и сильнее. У нас, у богов, так.
 — А у нас? У людей?
— А у вас сильнее тот, кто сильнее верит
в себя. Потому Диомед сражает Ареса, а ни-
кому не известный сын Виктора ломает че-
люсть Мусагету.
— Ты что-то слишком откровенен сего-
дня, — сказал я. — Что, и у олимпийцев бы-
вают неприятности?
— Я пришел попрощаться, — сказал
Гермес. — Надоела мне эта возня. Делайте
что хотите, и смертные, и бессмертные. Хо-
тите — берите Трою, хоть завтра. Хотите —
грузитесь на корабли и валите отсюда хоть
в Тартар. Мне теперь наплевать.
— С чего такие перемены?
— Устал я. Всю жизнь в заботах, а верит
в тебя какая-то жалкая горстка людей. Сто
тысяч, двести… Мне стало трудно дышать.
Кто мы здесь? Боги маленькой страны, ко-
торую в любой момент могут раздавить
пришедшие варвары. И нас вместе со стра-
ной. Мир велик и огромен, Эллада — ни-
чтожная его часть. А я — последний из две-
надцати идолов. Самый молодой. Самый
слабый. Надоело.
— И чего ты хочешь?
— Как и все. Лучшей доли.
Гермес встал с песка, оправил одежду,
поднял кадуцей. И на какой-то миг он уви-
делся мне не усталым и запутавшимся юно-
шей со странным посохом, а тем, кем он
был на самом деле. Хитрым, старым, почти
как этот мир, могущественным и великим.
И в этот миг я не верил в его самоуничиже-
ние, продемонстрированное мне минутами
раньше.
Он играл в какую-то игру. Играл роль.
И, если ему наплевать на цели вчерашнего
дня, значит, он поставил перед собой но-
вую цель.
Согласно древнегреческим мифам он
был самым умным из богов. А значит, и са-
мым опасным.

Дэн

В моем кабинете кончилось спиртное, а

трезветь мне категорически не хотелось. И
оставаться в здании проекта тоже не хоте-
лось. Поэтому я привел себя в приличный
(чуть не сказал — божеский) вид и отпра-
вился в ближайший бар, где три часа под-
ряд накачивался виски в блаженном одино-
честве.
 А потом пришел он.
Подсел за мой столик, не спросив разре-
шения, и заявил, что видел меня в реалити-
шоу «Троя».
— Ага, — сказал я. — Разрешите пред-
ставиться: Ахиллес. Почешите мне пятку,
будьте добры.
— Я не так выразился, — сказал он, — Я
видел вас не в самом шоу, а в здании корпо-
рации. Вы что-то вроде первого зрителя,
да?
— Ага. В первом ряду сижу. А вы кто?
— Я — Гремлин, — представился он.
Было в его лице что-то неуловимо зна-
комое, хотя я видел парня впервые. Но все
же у меня складывалось впечатление, что я
его знаю. Дежавю, наверное.
— И что ты хочешь от меня, Гремлин?
 — Ты — опасный человек, Дэн. —
Откуда-то он знал мое имя, хотя я его и не
называл. Наверное, на проекте разузнал. —
Ты помнишь то, чего не было. Такой чело-
век должен быть с нами.
— А ты кто?
— Я — Гремлин.
— А я — папа римский.
— Кто это?
— Неважно. Никто этого не помнит.
— Кроме тебя. Значит, я прав.
— Это странный разговор, — сказал
я. — Наверное, так и начинается белая го-
рячка. На самом деле тебя нет. Ты — плод
моего воображения.
— Отчасти и так. Но только отчасти.
— Знаешь что, плод? Пошел ты. Адрес
уточнить?
 — Мы еще вернемся к этому разгово-
ру, — пообещал Гремлин. — Когда ты бу-
дешь не так пьян.
— Это будет нескоро, — заверил я. —
Фактически я надеюсь, что этого не будет
никогда.
— Будет, — заверил он. — Уж я позабо-
чусь.
И исчез так внезапно, словно умел от-
крывать дромосы. Впрочем, его место не-
долго было пустым. Словно по волшебству,
передо мной появился еще один индивид.
— О, — сказал я. — Еще один плод.
— Сам ты плод, — сказал Макс. — Как
дела на шоу?
— С каждым днем ключ, которым жизнь
бьет нас по голове, становится все увеси-
стее. А каково находиться за бортом?
 — Прикольно, — сказал Макс. — Ты на-
сколько пьян?
— Явно недостаточно, раз еще узнаю
твою гнусную рожу.
— Сегодня в новостях сообщили, что Се-
веров умер. Инфаркт?
— Инфаркт.
— Или что-то еще?
— Или что-то еще. Тебе чего надо, быв-
ший главный режиссер?
— Поговорить. Только ты мне для раз-
говора трезвый нужен.
— Приходи в следующем году, — посо-
ветовал я.
— Время не ждет. Пошли.
— Посылаю. Иди.
 — Пошли со мной.

ГЛАВА 19

Полковник Трэвис

Воздух был напоен ожиданием грозы.

Банальная фраза, но…
Я совсем не имею в виду, что над полем
будущей битвы висело облако с восседаю-
щим на нем Громовержцем. Просто было у
меня такое чувство, что сегодня что-то про-
изойдет. Что-то значительное.
Когда я увидел, сколько народу Гектор
выводит на поле из Скейских ворот, то по-
нял, что чувство это посетило не меня од-
ного. Если я не ошибаюсь, троянский лава-
гет выставил сейчас в поле почти всех
оставшихся у него воинов.
 А я в таких вещах ошибаюсь редко. Глаз
у меня натренирован.
Старший Атрид тоже серьезно подошел
к сегодняшней битве. Такого количество
бойцов он не выставлял со дня первого
штурма. Линия фронта растянулась на не-
сколько километров. Центр, как обычно,
Атриды оставили за собой. Левый фланг
был отдан аргосцам Диомеда. Вожди с ар-
миями поменьше стояли справа. Одиссей,
оба Аякса, Ахилл с Патроклом, Идоменей,
Нестор. Никто из прославленных и бого-
равных не остался сегодня в лагере.
Ахейцев было много. Гораздо больше,
чем троянцев. Неужели война закончится
сегодня? Или хотя бы в ближайшие дни?
Неужели противники решили поставить на
карту все?
 Я находился рядом с колесницей Одис-
сея, натягивающего тетиву на свой знаме-
нитый лук. Басилей Итаки был серьезен,
собран и немногословен.
Я прикрыл глаза и попытался просле-
дить, чем заняты сейчас знаменитые троян-
цы.
Гектор и Эней, как и подобает вождям,
находились во главе войска. Циклоп и Сар-
педон возглавляли фланги. Парис стоял на
башне рядом со Скейскими воротами, а по
правую руку от него были еще двое лучни-
ков. Точнее лучник и лучница. Аполлон и
Артемида, брат и сестра, пара божествен-
ных стрелков.
Олимпийцы снова спустились на землю,
чтобы убивать смертных. Правда, в свете
последних событий я совсем не уверен, что
их вмешательство сильно поможет троян-
цам.
 Аполлона не было видно на поле сраже-
ния со дня ахейской высадки на побережье,
и до сегодняшнего дня мне было не слиш-
ком понятно, каким образом Ахиллес соби-
рается выполнить полученный от Зевса
приказ. Златострелый дарил Ахиллесу во-
истину божественный шанс.
Знал ли он, какую волю высказал Пели-
ду отец богов?
— Не понимаю, — пробормотал Одис-
сей — Гектор выгнал в поле столько наро-
ду, что в городе наверняка не осталось и
сотни воинов. Чего он хочет добиться?
Прямо мысли мои читает.
Островитянин бурчал себе под нос.
Одиссей явно ни у кого не требовал ответа,
хотя я, всю ночь наблюдавший за троян-
ским лавагетом, мог бы объяснить Лаэрти-
ду поступок Гектора.
 Не в силах более держать тяжкие мысли
при себе, сразу же по возвращении со
свадьбы Ахилла Гектор поделился своими
сомнениями с женой. И та закатила ему бо-
горавный скандал, по сравнению с которым
самая жуткая сеча с ахейцами казалась ми-
лой возней ребятишек в песочнице.
— Мы проигрываем войну! — кричала
Андромаха. — Ты, муж мой, глава нашего
войска, ее проигрываешь! И не надо быть
твоей вещей сестрой, чтобы понять, что
ждет нас после падения города и твоей
смерти, Гектор! Я не желаю быть чьей-то
рабыней! Я не хочу видеть смерть моего сы-
на! Нашего с тобой сына! И я не желаю ви-
деть твою смерть, Гектор! Смерть твоего от-
ца, твоих братьев и сестер! Каждый день ты
выводишь войска за неприступные стены,
ведешь людей, словно агнцев на заклание!
 — Я ничего не могу сделать, пока на
троне мой отец.
— И ты, верный сын, предпочитаешь
смерть от ахейской руки, но ничего не хо-
чешь сделать для спасения своего города?
Своего народа?
— Я не могу.
— А я могу, — неожиданно тихо сказала
Андромаха. — Если жизнь города требует
жертв, то я готова принести эти жертвы.
Твоего отца, твоего брата, эту чужеземку, из-
за которой все началось, себя и даже своего
сына, Гектор. И я сделаю все, что надо.
— Что ты говоришь, любимая?
— Выходи завтра в поле, — сказала
она. — А когда ты вернешься, ты станешь
правителем нашего города. Я позабочусь об
этом. Ты только вернись.
 На лице Гектора сменялись обуреваю-
щие лавагета чувства, но борьба была не-
долгой. Видимо, он для себя все уже решил.
И предпочел не задавать своей жене
лишних вопросов из опасения услышать хо-
тя бы один ответ.

Анхисида он разбудил пинком. Легким,

конечно, можно даже сказать — друже-
ственным, но все равно пинком. И даже не
специально, а потому что Эней спал на по-
роге своего дома, так и не добравшись до
опочивальни, и лавагет об него банально
споткнулся.
— Ты достаточно трезв для серьезного
разговора?
— А то, — сказал Эней.
— Завтра мы выйдем в поле, — сказал
Гектор.
 — Как это завтра? А перемирие?
— В Тартар перемирие.
— Это подло, — сказал Эней. — Но это
мне нравится. Наши воины не гуляли на
свадьбе. И последствия возлияний Дионису
их не мучают. Мы перережем врагов сонны-
ми.
— Нет, — сказал Гектор. — За час до
рассвета пошлем в их лагерь гонца и преду-
предим о битве.
— Но зачем, Приамид?
— Завтра мы выйдем в поле в последний
раз, — сказал Гектор. — И пусть все будет
сделано по правилам. Мы нарушим переми-
рие, но не подло и низко, а заранее преду-
предив об этом. И никто не упрекнет нас…
— В последний раз? Что это значит, Гек-
тор?
 — Если мы переживем этот бой, то по-
том будем лишь защищать стены. Наш го-
род неприступен, когда наше войско внутри
него. А завтра… Завтра мы должны нанести
ахейцам удар, который они запомнят на-
долго. Пришло время бить по вождям,
Эней. Атриды, Ахиллес и Аякс Большой
должны умереть. Я не хочу, чтобы они вы-
шли из боя живыми.
— Аякса я возьму на себя, — сказал
Эней. — Но как быть с Атридами? Ага-
мемнон не бьется в первых рядах.
— Поговори с лучниками. Я постараюсь
убить Ахиллеса.
— Но как? Мы же пробовали с тобой,
помнишь? Поганец неуязвим.
— Любого можно убить, Анхисид. Лю-
бого, даже бога, а Ахиллес пока еще не бог.
 Одиссей закинул лук за спину и принял-
ся пересчитывать стрелы. А стрелы у Лаэр-
тида были отравленные, после попадания
итакийца еще никто не выживал.
Благородные воины не видели ничего
зазорного в том, чтобы смазывать свои
стрелы и копья ядом. Разные у нас с ними
понятия о благородстве.
Правда, я себя благородным никогда не
считал. По моему скромному разумению,
честь и война — понятия несовместимые.
Если ты хочешь победить, то тебе лучше за-
быть о чести и использовать все средства
для достижения цели.
Я до сих пор жив только потому, что ни-
чем не брезгую при выборе средств.
Поэтому я никогда не смогу понять Гек-
тора, который решил нарушить перемирие,
что давало сынам Трои определенное пре-
имущество, но не стал это преимущество
развивать и отправил ахейцам глашатая с
вестью об утренней битве.
Как и следовало ожидать, сие известие
ахейцев обрадовало несильно. Половина
войска, включая всех предводителей, была
пьяна, и лагерь долго сотрясали похмель-
ные стоны и крики о предательстве и веро-
ломстве жителей Илиона.
Но протрезвели они достаточно быстро.
Прекрасно понимая, что троянцы не будут
делать скидок на похмелье врага, вожди
чуть ли не пинками загоняли своих солдат
в холодную морскую воду.
Диомеда Одиссей пошел будить лично.

— Просыпайся, ванакт.
 — Кто здесь?
— Одиссей.
— А, тип, преисполненный козней раз-
личных и мудрых советов… Я не нуждаюсь
ни в том, ни в другом.
— Ты нуждаешься в хорошем пинке. До
рассвета осталось совсем немного.
— И что с того?
— Гектор нападет на нас на рассвете.
— Чушь. У нас еще два дня перемирия.
— Троянцы нарушили его.
— Приапоголовые ублюдки! Ведь их во-
жди бухали вместе с нами!
— Гектор почти не пил. Он здраво рас-
судил и выбрал удачное время для битвы.
Для Трои это хороший выбор, Тидид. И мы
должны быть благодарны Гектору хотя бы
за то, что он решил предупредить нас, а не
напал внезапно.
— Клеад, вина! Твоему господину сроч-
но надо поправить здоровье перед боем!

Одиссей наклоняется, проверяет, ладно

ли сидят на нем боевые сандалии и поно-
жи, несколько раз притопывает ногой.
Древнегреческий воин перед боем подобен
современной женщине перед важным для
нее свиданием. Одевание и моральная под-
готовка могут занимать даже несколько ча-
сов.
Ахиллес, например, начал облачаться в
свои божеской работы доспехи почти сразу
же после извещения о предстоящей сече.
Зато Диомед до сих пор мудрит со своей
броней. Точнее, Клеад над ней мудрит, а
Диомед глушит неразбавленное вино, доби-
ваясь нужной кондиции.
 Я в очередной раз пожалел об отсут-
ствии курева и вернулся к наблюдению за
троянцами.

Андромаха, Елена и Кассандра — этакий

женсовет, спускаются со стены, откуда они
любовались на своих мужей и братьев, и
идут в сторону царского дворца. Они не
разговаривают между собой, а на лицах у
них отчаянная решимость.
Парис постоянно косится на божествен-
ную парочку по соседству. Странно, но сей-
час камеры фиксируют богов.
Приамид то и дело порывается что-то
спросить у коллеги-лучника, но Аполлон
даже не смотрит в его сторону. Взор Сре-
бролукого устремлен на выходящий из ла-
геря авангард Агамемнона. Хорошо, что
стрела, пущенная с крепостной стены, не
может долететь до стоянки ахейцев. Даже
стрела Аполлона.

Услышав о предстоящей битве, к пред-

водителю ахейцев заявился Калхант и стал
на все лады предрекать Агамемнону победу.
Типа и видение ему ночью было, и по вну-
тренностям он гадал, и вообще боги за нас,
наше дело правое и все в этом роде. А сам
всю ночь дрых в своем шатре. Наверное,
Зевс ему приснился.
Агамемнон был не дурак и особо пола-
гаться на слова прорицателя не стал. Тем
более что и в расположении богов у него
были определенные сомнения. Вместо того
чтобы слепо ринуться в битву, он провел
короткий брифинг с остальными команди-
рами. Поскольку все были с похмелья и
злые, особо настраивать на бой их не при-
шлось.
 Дэн

Оказывается, находясь внутри амбици-

озного проекта под названием «Реалити-
шоу «Троя», я упустил многое из того, что
творилось в реальном мире.
У нашего проекта, к счастью, помимо
многочисленных поклонников были и про-
тивники. Остались еще на Земле здравомы-
слящие люди. И это были не просто про-
тивники, а активные, достаточно обеспе-
ченные и опасные люди.
Поначалу это был просто треп в Интер-
нете по поводу, а не оставить ли нам древ-
них греков в покое и не стоит ли прекра-
тить наживаться на чужой смерти. Нельзя
сказать, что этическая сторона вопроса сра-
зу взволновала многие умы, но по мере того
как древнегреческие реалии начали проса-
чиваться из прошлого в настоящее, обеспо-
коенных становилось все больше.
После того как полиция Лос-Анджелеса
чудом предотвратила человеческое жертво-
приношение в только что построенном хра-
ме Афины, противники «Трои» вылезли из
Интернета, объединились с правозащитни-
ками и создали организацию с претенциоз-
ным названием «Хранители прошлого».
Программа действий хранителей была на-
правлена на прекращение реалити-шоу
«Троя» любыми средствами.
Начали с цивилизованных.
Попытка воздействовать на акул медиа-
бизнесса через средства массовой информа-
ции, как и следовало ожидать, провалилась
совершенно бесшумно, даже безо всякого
треска. Конкурирующие каналы, терявшие
рейтинг по вине нового проекта, и те не
осмеливались выступать против всемогуще-
го мистера Картрайта.
Продавить через Конгресс законопро-
ект, запрещающий вмешательство в про-
шлое планеты, тоже не удалось. Лобби ми-
стера Картрайта окопалось и в Сенате, и в
палате представителей так давно, что по-
двинуть его можно было только при помо-
щи бронетехники, и то не сразу. Конечно,
после второй неудачи компания храните-
лей несколько уменьшилась в числе, зато
остались самые закаленные и самые ради-
кальные.
И оставшееся в их распоряжении сред-
ство тоже было радикальным.
Террор.
Конечно, в какой-то степени хранители
были психами. Но сейчас психи могли ока-
заться самыми здравомыслящими людьми
и сыграть решающую роль в нашей поста-
новке.
Именно к ним примкнул Макс после
увольнения с нашего проекта.

Полковник Трэвис

Битва кипела уже второй час. Ахейцы и

троянцы снова убивали друг друга.
Заколебала меня эта война. Самое иди-
отское занятие из всех, в коих мне приходи-
лось участвовать.
Поначалу сегодняшнее сражение мало
чем отличалось от предыдущих. Просла-
вленные герои разили безымянных солдат
и никак не могли сойтись в схватке друг с
другом.
Я устроился на небольшом холме вместе
с резервом Одиссея и наблюдал за битвой в
оба глаза и добрую сотню камер. Но на дан-
ный момент самое интересное происходило
отнюдь не на поле боя.
Три разъяренные фурии ворвались в
опочивальню правителя Трои, взашей вы-
толкали рабынь и разбудили почтенного
патриарха, который, похоже, собирался
проспать одну из последних битв своей ар-
мии. Едва Приам открыл глаза, как Кассан-
дра приставила нож к горлу своего отца, а
Андромаха поднесла ему чашу с вином.
— О неразумные дочери, что…
— Пей, — коротко приказала жена тро-
янского лавагета.
 — Что это?
— Разумеется, это яд, — сказала Андро-
маха. — И ты его выпьешь, старик, если не
хочешь, чтобы твоя дочь перерезала тебе
горло.
— А я это сделаю, — мрачно пообещала
Кассандра. — И только попробуй мне в оче-
редной раз не поверить.
Куда больному старику справиться с
тремя молодыми женщинами, спасающими
себя, своих мужей и свой город. Приам да-
же пробовать не стал, его рука безвольно
приняла чашу с ядом, и он выпил напиток.
Молча, без пафосных речей, просьб о мило-
сердии или стенаний о неблагодарных по-
томках. Не знаю, как жил троянский прави-
тель, но умер он достойно.
— Прости, отец, — сказала Кассандра,
когда тело старика перестало биться в кон-
вульсиях.
 Ни единой слезинки не выкатилось из
ее глаз.

Гектор обезумел. Куда делся тот спокой-

ный и рассудительный человек, с которым
я беседовал когда-то, куда пропал верный
муж и любящий отец? Вместо него на поле
неистовствовала боевая машина смерти, се-
ющая ужас в рядах ахейцев, ужас, сродни
которому был только страх троянцев перед
Ахиллесом.
Но сойтись в битве они пока не могли.
Гектор бился в центре, а Ахиллес — на
фланге. Судя по всему, в данный момент
троянский лавагет нацелился на братьев
Атридов.
На фланге аргосцы Диомеда теснили до-
блестного сына Афродиты и Анхиса, несмо-
тря на чудеса доблести, которые демон-
стрировали Эней и его солдаты. Увы, даже
в эти времена один воин не может выиграть
войну, если, конечно, этот воин не Ахиллес.
Сарпедон пока держался против натиска
Пелида, Аяксов и Одиссея, но я видел, что
долго ему не выстоять. Вошедший в раж
Ахилл убивал уже десятками.
Но Патрокл, чья смерть должна была
вызвать самую грандиозную за все время
войны резню, до сих пор был жив и дрался
в нескольких метрах от своего грозного
друга.

А потом Аполлон и Артемида начали

стрелять. Золотые стрелы сверкали над по-
лем битвы и пробивали доспехи ахейцев и
их тела навылет. Скорость стрельбы боги
развивали просто фантастическую, и плот-
ность заградительного огня заставляла ду-
мать не о двух лучниках с примкнувшим к
ним Парисом, а о целом отряде.
 Нельзя сказать, что троянцы сильно об-
радовались такому подкреплению. Им
слишком хорошо было известно непостоян-
ство богов и цена, которую они могли
предъявить за свои услуги. Даже Эней, чья
позиция улучшилась после божественного
вмешательства, не выглядел особенно до-
вольным. Неужели эти странные люди
предпочли бы проиграть сами, чем побе-
дить с посторонней помощью?
Гектор прорубался сквозь ряды воинов с
такой легкостью, словно перед ним был
тростник. И когда ему оставалось всего не-
сколько метров до бушующего Менелая,
путь лавагету преградила богиня любви.

Кассандра и Андромаха вышли к собрав-

шемуся на главной площади народу —
большей частью это были женщины, дети и
старики — и объявили о смерти правителя.
Весть сия не вызвала глубокой скорби в
сердцах горожан, и тут же повсюду разда-
лись крики:
— Парис! Париса на трон! Парис —
Александр!
А Елена уже поднималась на Скейскую
башню.

Копье Диомеда разлетелось на щепки

после удара о щит Энея, великие воины
схватились за мечи. Бронза ударилась о
бронзу, и сражение вокруг замерло, отдавая
должное поединку вождей.
Я не стал бы делать ставки на этот бой.
В душе я сочувствовал троянцам и пытался
сделать хоть что-то, чтобы помочь им со-
хранить город, но и Диомед был мне симпа-
тичен. Если уж говорить о личном отноше-
нии, гораздо более симпатичен, чем Эней,
которого я толком и не знал.
Если бы они сражались на копьях, то у
Основателя не было бы шансов что-нибудь
основать. На копьях Диомеду не было рав-
ных. А вот в бою на мечах силы их были
примерно одинаковы.

Ахиллес сразил Сарпедона ударом копья

в грудь, а потом поубивал всех воинов, бро-
сившихся отбивать тело своего вождя. В
образовавшийся прорыв бросились мирми-
донцы и саламинцы под предводитель-
ством Большого Аякса, и фланг троянцев
был обращен в бегство.

Я поймал реальность на очередном не-

соответствии с легендами. Согласно всем
мифам Афродита должна была биться на
стороне Илиона, ведь именно там дрался
сейчас ее сын. Тем не менее она, облачен-
ная в искрящийся на солнце боевой доспех,
стояла перед Гектором, и троянский лава-
гет не решался пролить драгоценный ихор.
А может быть, просто не мог поднять руку
на женщину.
А не такая уж она красавица, отметил я.
Богиня любви и страсти, древняя старуха,
подкинувшая Парису Елену в обмен на
какое-то яблоко. Тем не менее, глядя на эту
женщину, я не сомневался, что вижу имен-
но богиню любви. Знал.
Когда видишь бога, даже того, в которо-
го не веришь, сразу понимаешь, кто перед
тобой.
— Уйди с дороги, — глухо сказал Гек-
тор. — Уйди с дороги, или я заставлю тебя
это сделать.
— Заставишь меня, смертный?
 Хохот богини я мог слышать и без под-
слушивающих устройств, ибо на миг он пе-
рекрыл шум битвы.
— Возвращайся в свой город, червь!
Она замахнулась на лавагета мечом.
Легонько, словно играя, но щит Гектора
развалился надвое, принимая на себя кли-
нок богини. Приамид неуловимым для
взгляда движением скользнул в сторону, и
его собственный железный меч вонзился
Афродите в живот.
Крик истекающий ихором богини был
страшен. Поле битвы содрогнулось, а нахо-
дившиеся неподалеку воины просто попа-
дали на землю. На ногах сумели устоять
лишь двое.
Двое вождей.
Менелай и Гектор.
 Упав с ясного неба, молния ударила в
вершину Скейской башни.
Когда пыль развеялась, на башне уже
никого не было. Но если Парису с Артеми-
дой посчастливилось каким-то образом
упасть на стену, бывшую всего на несколько
метров ниже башни, то предводитель муз
полетел на землю, прямо под ноги наступа-
ющему войску ахейцев.

Щиты Диомеда и Энея уже были изру-

блены в щепки и валялись на земле. Дио-
мед потерял шлем, на лбу алела глубокая
царапина, а сын Анхиса хромал на пропоро-
тую мечом аргосца левую ногу. Эти двое
были всецело поглощены поединком, и, ка-
залось, ничто не сможет заставить их оста-
новиться, прежде чем один из них умрет, но
после крика раненой матери Энея и удара
молнии Диомед опустил меч.
— В Тартар ваши души! — выругался
он. — Это уже не война.
Эней молчал, переводя дыхание.
— Иди! — сказал ванакт Аргоса. — Мы
закончим потом. Когда на поле боя не бу-
дет посторонних.
Сумасшедший дом. С тактической точки
зрения отпустить Энея и его войско было
безумием, ибо сын Анхиса мог заткнуть ды-
ру, пробитую Ахиллесом в обороне города,
и свести на нет все достижения сегодняш-
него дня.
Но гетайры Диомеда не двигались с ме-
ста, пока Эней перегруппировывал свой от-
ряд и отступал в сторону Трои. И лишь по-
сле того, как фигура последнего троянца
растворилась в пыли, поднятой сражающи-
мися войсками, Диомед приказал насту-
пать.
Аргосцы никуда не торопились.
Лук Аполлон выронил во время падения
и теперь был совершенно безоружен. Пола-
гаясь на гипотетическое бессмертие и вы-
соту башни, он даже не надел доспехов на
этот бой и сейчас стоял перед ахейцами в
простой тунике и сандалиях.
Воины не решались его трогать, огибая
павшего с башни бога стороной и устремля-
ясь к стенам Трои. Некоторые уже тащили
лестницы.
Бог был растерян.
А когда перед ним выросли фигуры
Ахилла, Патрокла и Большого Аякса, он
просто испугался.

Менелай был хорош.

 Он был лет на пятнадцать старше Гекто-
ра, и все эти годы провел в сражениях,
укрепляя империю старшего брата. Пожа-
луй, физически он был даже сильнее Гекто-
ра, гораздо тяжелее и чуть выше ростом. Но
против троянского лавагета ему банально
не хватало класса.
Когда Афродита, окутанная черным
облаком, покинула поле боя, бешеный Гек-
тор, которому уже и сам черт был не брат,
набросился на спартанца как смертоносный
вихрь. И уже через несколько секунд после
начала схватки Менелай выронил щит,
остался без шлема и пятился под неудержи-
мым натиском троянца.
Я давно не верил Гомеру, который
утверждал, что Менелай отвоюет Елену и
благополучно вернется в Спарту. И поэтому
ничуть не удивился, когда увидел, как меч
Гектора вонзается в шею младшего Атрида
и фонтан крови окатывает троянского лава-
гета с головы до ног.
Вот и все, ребята, подумал я. К чему те-
перь биться за возвращение Елены, если ее
муж мертв?

Сама красавица была на полпути к пози-

ции Париса, когда в вершину Скейской
башни ударила молния.
Воины, конечно, были несколько уди-
влены появлением женщины на поле боя,
но, во-первых, она была женой одного из их
командиров и, возможно, их будущей пра-
вительницей, поэтому они и не думали пре-
граждать ей дорогу, а во-вторых, много вре-
мени на удивление у них просто не было.
Ей удалось удержаться на ногах, хотя не-
сколько мелких обломков поцарапали ей
щеку, а один крупный чуть не размозжил
голову.
 — Мой муж! — закричала она, — Где
мой муж?!
Париса слегка контузило, он с трудом
стоял на ногах и явно перестал являться
ценной боевой единицей, даже если когда-
то таковой и являлся. Двое воинов, поддер-
живая его под руки, помогли наследнику
спуститься со стены и уложили в тенечке,
оставив в обществе прекрасной жены. Пра-
вая рука Елены гладила мужа по пыльной
шевелюре, а левая сжимала кинжал.

Расстреляв все стрелы, басилей Итаки

спрыгнул с колесницы, схватился за меч и
устремился в самое сердце битвы.

Меч Ахиллеса поднялся для удара, но в

последний миг Патрокл схватил неуязви-
мого за руку.
 Лицо Аполлона было уже бесстрастно.
Если ему и суждено пасть от руки смертно-
го (смертного ли?), его испуга никто не
должен видеть.
— Что же ты делаешь?! — проорал в ухо
Пелида Патрокл. — Это же бог! Аполлон!
— Прочь! — Пелид брызгал слюной и
пытался освободить руку с мечом из желез-
ной хватки друга.
— Нельзя!
Аякс наблюдал эту сцену с недоуменным
видом быка, впервые вышедшего на арену и
не понимающего, чего от него хочет этот
тип с красной тряпкой.

Прорицатель Калхант, каким-то чудом

не оставшийся сегодня в лагере, пробился
сквозь строй золотых щитов на наблюда-
тельный пункт ванакта ванактов с криком:
 — Боги на нашей стороне! Зевс с нами!
Атрид хмурился. Конечно, он, как и все,
видел удар молнии, разрушивший на треть
Скейскую башню, но с его места было хоро-
шо видно и отступающую после удара Гек-
тора Афродиту, и собственного младшего
брата, принимающего бой.
— Громовержец с нами! — возопил Кал-
хант, и в этот же миг тело Менелая упало на
землю.
— Зевс с нами, — повторил Атрид. —
Но я пока не вижу большой выгоды от его
участия.

Троянцы не успевали за Гектором, и он

прекрасно видел, что в одиночку ему не до-
браться до Агамемнона. Могло показаться,
что Гектор охвачен боевым безумием, но на
самом деле это было не так. В центре тро-
янцы еще держались, в то время как ахейцы
сминали их фланги, и Гектор справедливо
рассудил, что там от него пользы будет
больше. Передав командование своему
младшему брату Троилу (благодаря любве-
обильному отцу младших братьев у Приа-
мида было немерено), Гектор отправился
на фланг, туда, где бушевал неуязвимый ге-
рой Ахайи.

— Нельзя убивать богов, — сказал Па-

трокл.
Аполлон улыбнулся. Несмотря на зна-
ние, что богов убивать можно, подаренное
олимпийцам Диомедом, он не предприни-
мал никаких попыток убраться с места со-
бытий. Может быть, ему просто некуда бы-
ло идти?
Он восстал против отца, пошел напере-
кор его воле — и получил по заслугам?
 — Нельзя убивать богов? — спросил
Ахилл.
— Да.
Наверное, Патрокл подумал, что Ахилл
уже пришел в себя, и ослабил хватку. Или
рывок Пелида оказался для него неожидан-
ностью. Как бы там ни было, Ахиллу уда-
лось высвободить руку, и он рубанул своего
друга наотмашь.
В грудь.
Удар был страшен. Меч беспрепятствен-
но рассек доспехи Патрокла и разрубил его
практически надвое.
Следующий удар был предназначен Фе-
бу.

— Елена, — прошептал Парис. — Лю-

бовь моя! Я умираю. И, стоя на пороге цар-
ства Аида, я хочу сказать тебе…
 — Будь мужчиной, — посоветовала ему
бывшая спартанская царица. — Ты не уми-
раешь… Пока. Ты всего лишь ранен. Оскол-
ком тебе поцарапало голову.
— Я хочу провести с тобой последние
минуты…
— В то время как настоящие мужчины
гибнут в бою?
— Елена, почему ты так жестока со
мной? Неужели твоя любовь ко мне исся-
кла?
— Ты достоин лишь жалости, а не лю-
бви.
— Спартанская шлюха! — взорвался Па-
рис. — Когда стану правителем, я прикажу
сделать тебя рабыней, и ты будешь гото-
вить мне ванну, мыть мне ноги и ублажать
меня по ночам! А потом я отдам тебя своим
воинам в усладу!
 Довольно непоследовательное заявле-
ние для человека, минутой ранее заявивше-
го, что он стоит на пороге царства Аида.
— Прости и ты, — сказала Елена, и ее
кинжал перерезал Парису горло.

Золотая стрела вонзилась в землю у ног

Пелида. Артемида пыталась прийти на по-
мощь брату.
Ахилл расхохотался. Он знал о клятве
олимпийцев не причинять ему вреда.
Настоящий герой собирался убить безо-
ружного противника, который не мог с ним
биться, даже если бы захотел.
Не знаю, что Аполлон не поделил со
своим отцом, но тот собирался свести с ним
счеты руками сына Пелея и был не слиш-
ком далек от достижения поставленной це-
ли.
 Убив Аполлона, Ахилл станет богом
войны, и тогда всем точно конец. И Трое, и
Агамемнону, и всей Элладе. Потому что с
таким богом ахейцы не смогут вылезти из
бесконечной войны, грандиозного похода
миссионеров в чужие земли.
Ахилл пока еще был смертным. Почти
неуязвимым, но смертным. Его еще можно
было убить.
Только рядом с ним не было никого, кто
мог бы это сделать.
Признаюсь честно, я так до сих пор и не
осознал, с какого момента я перестал быть
в этой битве сторонним наблюдателем и
сорвался со своего зрительского места.
Просто в какой-то момент я сообразил, что
мчусь сквозь битву, уворачиваясь от ударов
мечей и копий, одним глазом наблюдая за
происходящим под стенами Илиона.
 Я не успел.
Не мог успеть. Слишком я был далеко, и
слишком стремительно развивались собы-
тия.
Я не успел.
Зато успел Гектор.
Когда меч Пелида опустился, он не до-
шел до головы Феба, потому что встретился
с клинком троянского лавагета.

В этот момент я споткнулся о чей-то

труп и полетел на землю. Следующие не-
сколько минут я провел, стараясь не быть
затоптанным в свалке, а когда поднялся на
ноги и выбрался на относительно безопас-
ное место, поединок главных героев древ-
негреческого эпоса был в самом разгаре.
Гектор подошел к вопросу уничтожения
Ахиллеса с академической серьезностью.
Сын Пелея уже лишился своего неповтори-
мого щита, теперь Гектор занимался тем,
что рубил шлем на голове Ахиллеса. Удар, и
шлем падает на землю.
Аполлон отходит в сторону и с усталым
видом опирается на стену Трои в двух ша-
гах от лестницы, на которой застыли ахей-
ские воины. Никто не лезет наверх, град
стрел и дротиков не летит вниз, нападаю-
щие и осажденные замерли как статуи, на-
блюдая за поединком героев.
Надо же что-то рассказывать потомкам.
Удары железного меча Гектора проми-
нали доспехи, сделанные богом. На три
удара Гектора Ахилл отвечал одним. Ему не
хватало скорости, не хватало реакции, не
хватало умения и опыта.
Зато он был неуязвим. Имей Гектор де-
ло с кем-нибудь другим, тот был бы уже
трижды мертв. Я несколько раз видел, как
клинок ударяет Ахиллеса в шею, в незащи-
щенное доспехами предплечье, как железо
ласкает кисть руки, сжимающей меч. Но на
сыне Пелея не было ни царапинки.
Наверное, Гектору все-таки конец. Рано
или поздно он устанет и совершит какую-
нибудь ошибку, которой сможет воспользо-
ваться Ахиллес. Ведь характер лавагета не
позволит ему сейчас отступить.
Патрокл мертв, теперь черед Гектора?
Может ли быть, что Гомер не ошибся хотя
бы в очередности смертей?
Так он уже ошибся. Ведь мертв Менелай,
мертв потенциальный убийца Пелида Па-
рис, мертв Приам, недальновидный прави-
тель Трои.
Но найдет ли Гектор уязвимое место сы-
на великого героя и богини?
 Глубокой ночью, проходя мимо лагеря
мирмидонцев, я встретил героя, вышедшего
подышать прохладным ночным воздухом.
Ахилл был пьян в дымину, в хлам, в ду-
гу. То, что утром он вышел в поле, лично я
считал самым большим подвигом, который
можно было бы записать на счет богорав-
ного Пелида.
Меня он не узнал, да и я заметил его, ко-
гда мы столкнулись нос к носу.
— Ты гулял на моей свадьбе, б… бого-
равный?
— А то, — заверил я.
— Я ведь женат теперь… На Иф… фиге-
нии… Дочери Агам… мем… На дочери Атри-
да…
— Поздравляю, — сказал я. — Улыбнись
своей удаче, богоравный.
 Ахиллес расплылся в пьяной ухмылке,
обнажая белоснежные зубы, не знавшие
стоматолога.
Я со всей силы ударил героя в челюсть.
Пятка — это сказка для легковерных.

Пока они дрались, я успел пробраться в

первый зрительский ряд, растолкав замер-
ших ахейцев и троянцев, наблюдавших за
поединком стоя плечом к плечу.
Ахилл выдыхался. Его выпады станови-
лись все более редкими и слабыми, о защи-
те он уже позабыл. Гектор делал с ним все,
что один вооруженный мечом человек мо-
жет делать с другим. Рубил, колол, кромсал
кованные Гефестом доспехи. Если Ахиллу
удастся выйти живым из этого сражения,
на раздевание у него уйдет несколько ча-
сов. И еще ему потребуется помощь кузне-
ца.
Но Гектор не был железным. Хотя по
троянскому лавагету нельзя было опреде-
лить это столь же явно, но он тоже устал.
Движения стали чуть медленнее, в ударах
не было прежней ярости. А может быть, он
просто отчаялся найти брешь в нечеловече-
ской броне Пелида?

Ночью, на побережье, Ахилл стоял на

четвереньках и выплевывал на песок кровь
и обломки выбитых зубов. А я уходил в сто-
рону ставки аргосского ванакта.
Я сомневался, что утром Пелид будет
способен вспомнить, кто съездил ему по зу-
бам, и оказался прав.
Он не вспомнил.
Это же чистая логика. Когда человек по-
гружается в воду, тем более в черную воду
Стикса, он должен держать рот закрытым.
Может быть, еще и глаза, но это не навер-
няка.
А рот — точно. Не думаю, что мудрая
титанида хотела утопить своего сына и по-
зволила ему нахлебаться воды из реки
мертвых.
Несмотря на явную очевидность ответа,
мне на его поиски понадобилось несколько
часов напряженных размышлений. Сумеет
ли до этого додуматься троянский лавагет?
Жаль, что я не могу поговорить с ним.
Жаль, что я не могу предупредить его сей-
час. Воины подбадривают своих героев во
весь голос, сквозь этот ор Гектор может не
услышать и удар молнии.
Рядом со мной оказался сын Лаэрта. По
выражению лица басилея Итаки невозмож-
но было определить, кому из поединщиков
он желает победы.
 — Видел молнию? — спросил Одис-
сей. — Отец поднял руку на сына.
— Порой дети могут сильно доставать
родителей, — сказал я.
— Я уже ничего не понимаю, — сказал
Одиссей, — Люди воюют с людьми, боги
воюют с людьми, боги воюют с богами. По-
рой мне кажется, что это конец. Мы все
умрем под Троей.
— Жена и сын, — напомнил я. — Тебе
надо вернуться.
А интересно, подумал я, если Зевс мет-
нул молнию в Аполлона и Ахилл нужен ему
в качестве нового бога войны, почему Гро-
мовержец медлит и не испепеляет на месте
троянского лавагета?
И тут же понял ответ. Для того чтобы
Ахилл стал богом, в него должны верить. А
кто будет верить в бога, не способного без
посторонней помощи разделаться с каким-
то там смертным? Если Зевс убьет Приами-
да, не видать Ахиллу места на Олимпе, как
стрелы в собственной бронированной пят-
ке.
Твердь сотряслась.

Вообще-то за все время нашего пребыва-

ния в Троаде землетрясений тут не было. И
если кто-то способен не связать подземные
толчки с поединком, приковавшим внима-
ние доброй половины сражающихся войск,
то только не я.
Толчок был сильный, балла четыре. По
стене побежала вверх вертикальная трещи-
на, нам на головы посыпались остатки
Скейской башни.
На ногах не устоял никто. Я бы даже не
удивился, если бы Гектор повалился осо-
бенно неудачно и в падении напоролся на
меч Ахилла.
Пронесло.
Зато один из обломков, размером с го-
лову годовалого ребенка, ударил его по
правой руке, и Гектор выронил меч.
Божественное вмешательство. Кто тут у
них главный по землетрясениям? Посей-
дон, бог пучин и колебатель тверди?
Ахилл поднялся на ноги первым.
Гектор шарил рукой вокруг себя в поис-
ках оружия. Отражаясь от покореженных
доспехов Пелида, солнце било ему прямо в
глаза.
Земля и небо объединились, чтобы не
дать троянцу выиграть этот поединок.
 Спустись еще раз на землю, Кронид. По-
смотрим, бессмертен ли ты.
Ахилл занес меч для удара. Благородно-
го героя нисколько не смущало, что его
противник безоружен.
Никогда не смущало.
Скажу прямо: когда я был на правитель-
ственной службе, меня подобные факты то-
же не останавливали. Я стрелял в безоруж-
ных и убивал в спину. Но я-то никогда не
претендовал на звание героя и не собирал-
ся стать богом.
Я был злодеем и сей факт четко осозна-
вал.
Но этот тип действовал слишком подло.
Моя рука легла на рукоять меча, я уже гото-
вился сделать шаг вперед, однако на плечо
мне упала тяжелая ладонь Лаэртида.
 — Только не ты, — молвил Одиссей. —
Только не посторонний. Наблюдатель. Чу-
жак. Даже троянцы не вмешиваются в по-
единок.
Ну и дураки, что не вмешиваются. Их
будущее готовилось умереть перед новым
богом Олимпа.
— Держи, лавагет! — Я не сразу узнал
этот голос.
А вот тяжелое копье, упавшее в несколь-
ких сантиметрах от правой руки Гектора, я
узнал моментально.
Пальцы Приамида сомкнулись на древ-
ке.
Он ударил без замаха, коротко, страшно.
В лицо.
Это был его единственный шанс — удар
на опережение, пока рука с мечом не опу-
стилась на него:
 Острие копья угодило Пелиду в нос, ра-
зорвав его в клочья. Кровь заливала изуве-
ченное лицо Ахиллеса, превращая его в
уродливую кошмарную маску.
Ударом меча Пелид перерубил копье
Гектора.
Ахиллес орал.
Но крик Пелида, вопль ярости и боли,
не сотрясал землю. И кровь его была обыч-
ного красного цвета. Он еще не стал богом.
И никогда им не станет.
— Бей в зубы! — Не знаю, стоит ли мне
гордиться этим своим советом.
Гектор вбил крик Пелида обратно в
глотку вместе с обломком копья, оставшим-
ся у него в руках.
Пелид выронил меч и рухнул на колени.
Его руки бессильно скребли землю. И обру-
бок копья торчал из его рта, как…
 Впрочем, об этом не будем.
Гектор стоял перед Пелидом, опустив
руки и глядя на небо, словно ожидал удара
молнии, призванного покарать человека,
пошедшего наперекор воле богов. Челове-
ка, который выжил вопреки их желанию.
Ахиллес шипел. Невероятно, но он был
еще жив. Копье вошло в череп сантиметров
на двадцать, но бывший неуязвимый все
равно не умирал Неужели его мозг был так
мал, что Гектор не задел его своим ударом?
— Добей его, — сказал Эней, вставая ря-
дом с Гектором и подавая ему два узких
кинжала.
Несомненно, для Гектора это было про-
тив правил. По всем законам чести нельзя
убивать беспомощного противника.
Но Гектор молча взял кинжал из руки
Основателя и загнал его Ахиллесу в глаз.
 Потом другой — во второй глаз.
Хрип прекратился. Пелид упал в пыль.
Несокрушимый герой, «лучший из ахей-
цев», Ахиллес, сын Пелея и Фетиды, чело-
век из древнего пророчества, надежда Эл-
лады и несостоявшийся бог Олимпа был
мертв.

Дэн

Я поймал себя на глупом, истерическом

хихиканье.
Гектор убивает Патрокла.
Ахилл убивает Гектора. Это известно
как дважды два. Это все знают. По крайней
мере, все образованные люди. Ахилл убива-
ет Гектора и становится величайшим геро-
ем всех времен и народов, а Гектор навсегда
остается вторым.
Факт.
Но я только что видел, видел собствен-
ными глазами, и к тому же не один раз, как
Домосед вгоняет обломок копья в глотку
Киборга и довершает начатое двумя кинжа-
лами.
Сын Пелея, быстроногий Ахилл, бого-
равный и неуязвимый герой захлебывается
собственной кровью, а Гектор остается в
живых.
И вся «Илиада» окончательно летит к
черту. А если придерживаться древнегрече-
ских реалий, то в Тартар.
Конечно, расхождения с текстом Гомера
мы замечали и раньше, видели то, о чем
умалчивал слепой гений, но это были не-
большие противоречия, которые вполне
укладывались в общую канву повествова-
ния. Все встреченные ранее неточности
можно было объяснить. Там Гомер не хотел
показывать своих героев в дурном свете, тут
выкинул кусок ради сохранения целостно-
сти картины, тут кое-что добавил от себя…
В конце концов, Гомер — не историк, а по-
эт. Поэтому небольшие вольности ему про-
стительны.
Но смерть Ахилла от руки Гектора —
это уже не небольшая вольность.
Одним из главных условий падения
Илиона была смерть Гектора. Смерть Гек-
тора от руки Ахилла. Но Киборг уже явно
не способен кого бы то ни было убить, раз-
ве что Аид проявит к нему снисхождение и
выпустит из своего царства, что весьма со-
мнительно есть. Значит, Гектора убьет кто-
то другой?
 Скорее всего, это был какой-то неиз-
вестный воин, и смерть Гектора приписали
Ахиллу ради их обшей славы. Два великих
воина сходятся в поединке, и один убивает
другого. Это возвышенно. Это пафосно. Это
поэзия.
Ахилл убивает Гектора, а потом гибнет
от руки Париса, которому помогал сам
Аполлон.
Это версия Гомера.
Все случилось наоборот. Ахилл убил Па-
трокла, а Гектор убил Ахилла. Елена зареза-
ла своего мужа, Париса. Кассандра застави-
ла Приама выпить яд.
Ах да. Перед апофеозом сегодняшнего
действа, коим, конечно, стала смерть сына
Пелея, Гектор успел укокошить еще и Ме-
нелая.
 Количество главных действующих лиц
за один день уменьшилось чуть ли не вдвое.

Зрители

— Офигеть, чувак. Ты это видел?

— А кто это не видел? Уже четыре раза
повтор показывали.
— Это было круто! Как он его копьем, а?
— Да, блин. А я сотку на Ахилла ставил.
— Все на Ахилла ставили, брат. Кто ж
знал, что ему копьем в глотку засадят!
— Не понимаю я эту Елену. Мальчик ее
из Спарты увез, от этого ужасного мужлана,
а она его бритвой по горлу…
 — Что тут понимать, дорогая? Гектора
она любит, Гектора. А Парис — так, развле-
чение. Стал ненужным, вот и прирезала,
чтобы он старшенькому не мешал и на трон
не метил.
— А эта сучка Кассандра? Родного отца
ядом…

— Это уже нонсенс, уважаемый. Это

просто бред. Такого быть не может. Ахил-
лес убивает Патрокла, Гектор убивает Ме-
нелая и Ахилла, Елена режет горло Парису,
втроем эти дамочки травят Приама… Я
ожидал, что будут некоторые отклонения
от канонического текста «Илиады», но не
до такой же степени. Неужели Гомер все
придумал?
— А как вам понравилась Афродита, вы-
ступающая на стороне ахейцев?
 — А разве она должна была быть не
там?

ГЛАВА 20

Полковник Трэвис

— Я собрал вас в своем шатре, вожди,

чтобы обсудить сегодняшнюю битву и ре-
шить, как мы будем воевать дальше.
Агамемнон обвел тяжелым взглядом
присутствующих. За исключением преста-
релого Нестора, все были в боевых доспе-
хах, разве что без шлемов и без щитов. Зато
мечи были у всех.
— Троянцы вероломно нарушили пере-
мирие и напали на нас, — сказал Нестор.
 — Не так уж и вероломно, — возразил
Одиссей. — Гектор мог и не присылать гла-
шатая, и тогда троянцы точно перерезали
бы нас всех. Я всегда говорил, что устраи-
вать свадьбу на войне — не дело для му-
дрых военачальников.
— У нас не было выбора, — сказал Ага-
мемнон. — И ты, мудрый сын Лаэрта, зна-
ешь это не хуже меня.
— Вне всякого сомнения, покровитель
города Аполлон надоумил Гектора начать
битву сегодня, обещая ему свое заступниче-
ство. Мы все видели Феба на Скейской баш-
не. Но отец всех богов, великий Зевс, был
на нашей стороне.
А, Калхант тоже без доспехов. Но он не
вождь, вот я его сразу и не посчитал.
Меня, понятное дело, на совет не позва-
ли. Происхождением не вышел. Опять при-
шлось подсматривать.
 — Зевс проявил себя лишь однажды,
уронив Скейскую башню, — сказал Диомед.
Он еще не успел напиться, а потому был
мрачен. — Посейдон сотряс землю, чтобы
помочь Ахиллесу убить Гектора. Афродита
пыталась защитить Менелая. Нам это ни-
чуть не помогло.
— Твое поведение, Тидид, я собирался
обсудить отдельно, — сказал Агамемнон, и
Диомед сразу набычился. — Как понимать
твой поступок? Я надеюсь, что это боги
смутили твой разум, иначе твои действия
можно назвать только предательством.
— Поосторожнее с такими словами, —
сказал Диомед. Хорошо еще не бросился на
Атрида и не попытался свернуть ему
шею. — Что ты вообще имеешь в виду?
— То, как ты отдал свое копье троянцу,
когда Ахиллу осталось нанести только один
удар. Это ты, Тидид, спас троянского лава-
гета и погубил Ахиллеса. Ты что, не знаешь,
как долго мы пытались избавиться от Гек-
тора?
— Победа над врагом ценой предатель-
ства и подлости? Ты сам когда-нибудь уби-
вал безоружных, Атрид?
— Да. Я ведь не просто воин, я — ва-
накт. Смерть — это часть политики.
— Тогда я не политик, — сказал Дио-
мед. — Я готов убить Гектора сам, в чест-
ном бою. Но зарубить безоружного…
— Тидид прав, — неожиданно подал го-
лос критский пират Идоменей. — Я не ви-
дел этого поединка, но уже слышал о нем.
Если бы Пелид победил, это была бы не-
честная победа.
— Богоравный Пелид впал в боевое без-
умие, — сказал Нестор. — Потому его по-
ступок не может быть расценен как под-
лость. Ведь он был слеп от ярости и зару-
бил даже своего друга, а перед этим поднял
руку на бога. Ты зря помещал ему убить
Гектора, Тидид. Мы могли бы этим вечером
вкушать вино в прекрасных садах Трои.
После смерти Ахиллеса битва закончи-
лась. Гектор милостиво отдал тело Пелида
мирмидонцам, чтобы вождь был похоронен
со всеми почестями, и войско троянцев
укрылось в городе. Ворота были открыты
долгое время, пока рядом стояла ахейская
армия, но островные греки не делали ника-
ких попыток напасть. Они были слишком
подавлены смертью их живого символа.
А может, просто не хотели победы, по-
даренной им богами.
— Если бы Пелид был настоящим вои-
ном, он убил бы Гектора, а не простоял весь
поединок, как баран на бойне, — сказал
Диомед. — До вмешательства Посейдона у
него не было никаких шансов. Я лишь ис-
правил ошибку, которую допустили боги.
— Не богохульствуй! — Это Нестор и
Калхант одновременно.
— Не вам учить ванакта Аргоса мане-
рам, — сказал Диомед. — Если мои слова —
богохульство, то пусть боги сами придут
сюда и спросят у меня ответа. Ахиллес раз-
рубил мое копье, но у меня есть еще.
— Вожди, какой смысл говорить о том,
что уже было и что мы не в силах испра-
вить? — спросил Одиссей. — Давайте луч-
ше обсудим то, что мы будем делать даль-
ше. Мы пришли сюда за супругой спартан-
ского басилея, но Менелай мертв. За что мы
будем драться теперь?
— Мы слишком далеко зашли, чтобы от-
ступить. — Глаза Большого Аякса налиты
кровью.
 — Мы пришли сюда не за супругой мое-
го брата, — отрезал Агамемнон. — И мне
плевать на нее и на всех троянских девок,
вместе взятых. И не сокровищ старого При-
ама я жажду. Эллада должна быть единой!
— Мы потеряли уже треть войска, —
сказал Диомед. — И если мы будем продол-
жать в том же духе, то после взятия Трои
мы будем гораздо слабее, чем до войны. О
какой целостности ты говоришь? Ты бо-
ишься хеттов, Атрид? Но Троя служила бу-
фером между нами и Хеттийским царством.
Ты боишься дорийцев? Но теперь мы мо-
жем выставить против них куда меньше лю-
дей, чем полгода назад. Троянцы не поко-
рятся нам, мы должны будем вырезать всех,
и войско твое больше сегодняшнего уже не
станет.
— Что же ты предлагаешь? Заключить
мир со старым Приамом? Это слова труса,
Диомед.
 Вот тут уж Тидид не выдержал.
Он вскочил на ноги, оттолкнув пытаю-
щихся остановить его Одиссея и Малого
Аякса, и плюнул на землю под ногами ва-
накта ванактов.
— Я, Диомед, сын Тидея, ванакт Аргоса
и второй воевода армии ахейцев, никогда
не был трусом, Агамемнон Атрид! И за
оскорбление, которое ты нанес мне при
множестве свидетелей, я вызываю тебя на
поединок!
Шум в шатре стих.
Агамемнон тоже встал:
— Я, Агамемнон, сын Атрея, ванакт Зо-
лотых Микен, принимаю твой вызов, арго-
сец. Победитель в нашем поединке будет
командовать войском!
— А проигравший отправится в Аид, —
добавил Диомед.
 Совет троянцев состоялся часом позже.
На нем присутствовало гораздо меньше лю-
дей. Только четверо. Гектор, его брат Гелен,
Эней и Циклоп.
Они успели переодеться и помыться по-
сле битвы, а Эней — даже побаловаться со
смазливой служанкой.
— Отец мертв, — сказал Гелен. — Парис
тоже. Вне всякого сомнения, Гектор, теперь
ты — правитель Илиона.
— Люди видели, как Елена режет горло
Парису, — сказал Эней. — Толпа требует ее
крови. Мы уже объявили народу, что Пари-
са убила не Елена, а принявшая ее облик
нимфа, которую Парис обесчестил во время
своих скитаний по лесам. Но, думаю, Елене
в ближайшее время лучше не показываться
из дворца.
 — Мы больше не будем встречать врага
в поле, — сказал Гектор. — С воинами, ко-
торые у нас остались, мы сможем защитить
город. Стены Трои неприступны.
— Тем более что Ахиллес мертв, — ска-
зал Циклоп.
— Менелай тоже мертв, — сказал Ге-
лен. — У ахейцев больше нет формального
повода для войны.
— Они все равно не уйдут, — сказал
Эней. — Но теперь мы можем снова по-
слать гонцов к соседям. Увидев, что поло-
жение наше не безнадежно, они пришлют
нам помощь. Может быть.
— Займись этим, — сказал Гектор. — У
нас мало воинов, и они устали.
— Пару дней ахейцы не полезут на
штурм. Может быть, пока длится переми-
рие, мы возведем тебя на престол по всем
правилам, Гектор?
— Нет. Пусть все останется, как есть. Я
буду лавагетом до конца войны, а там по-
смотрим. В мирные времена Гелен может
быть лучшим правителем, чем я.
— Если мы доживем до этих мирных
времен, — сказал Гелен.
Гелен не воин. Худощав, немощен, с дет-
ства хромает на правую ногу и ходит с тро-
сточкой.
— Я начинаю верить, что доживем, —
сказал Гектор. — Жаль, не удалось добрать-
ся до старшего Атрида.
Эней ухмылялся с видом человека, кото-
рый знает больше остальных и не спешит
делиться этим знанием.
— Я разговаривал с лазутчиком из лаге-
ря ахейцев, — сказал он.
 И когда только успел?
— Атрид обозвал Диомеда трусом, —
продолжил Эней, — и бешеный аргосец вы-
звал его на поединок. Они будут драться
завтра утром, победитель станет командую-
щим. Так что Атрид там уже не главный.
— Диомед… — задумчиво сказал Гек-
тор. — Он — честный воин.
— Да, — сказал Эней. — И не хочет
быть игрушкой в руках богов. После по-
явления Афродиты он практически вывел
свое войско из боя.
— И одолжил мне свое копье.
— Прости, Гектор, — сказал Эней. — Я
не успел.
— Не терзайся, Анхисид, — сказал Гек-
тор. — Главное, что Ахиллес мертв. А Дио-
мед… кто знает, может быть, мы сможем с
ним договориться?
 — С этим бешеным псом, сразившим са-
мого Ареса? Война — единственное занятие
для таких людей.
— Ты не прав, Гелен. Диомед в первую
очередь политик. А что касается его по-
единка с Аресом… Я бился сегодня с Афро-
дитой.
— Мы можем выстоять, — подвел итог
Гелен. — Если боги не будут против нас.
Тема оказалась щекотливой, и на неко-
торое время в зале повисло молчание.
— На Олимпе раскол, — сказал наконец
Гектор. — Аполлон, покровитель нашего
города, и его сестра Артемида с нами, но
Отец Богов, похоже, против нас. И Колеба-
тель Тверди сегодня почти разрушил стену,
которую сам когда-то строил. Фебу не вы-
стоять против старших богов.
 — Как было бы просто, если бы боги пи-
ровали на Олимпе и не вмешивались в вой-
ны смертных, — сказал Циклоп.
— Увы, понять пути богов нам не да-
но, — сказал Гелен. — Чем мы прогневали
Зевса?
— Тем, что в наших местах Аполлона
чтут больше, чем его, не иначе, — сказал
Гектор. — Это просто ревность.
— Старшие очень хотели, чтобы Ахилл
победил, — сказал Эней. — Почему?
— Этого мы не узнаем, — сказал Гек-
тор. — Кстати, я надеюсь, каменщики уже
ремонтируют стену?
— С того самого момента, как бой за-
кончился, — заверил его Гелен.
— Хорошо, что ты подумал об этом
раньше меня, брат. Если бы все мои братья
были похожи на тебя, войны бы не было.
 Гелен хмыкнул:
— Зачем Трое столько царевичей-калек?

Секундантом со стороны Агамемнона

был Нестор, сын Нелея, почтенный старец.
Секундантом Диомеда, как и следовало
ожидать, хитроумный Лаэртид. Они сидели
в шатре пилосца и обсуждали условия пред-
стоящей схватки.
— Пусть дерутся в поле, — настаивал
Одиссей. — И надо пригласить на бой тро-
янцев. Они заслужили право полюбоваться
этим зрелищем.
— Троянцы больше не чтут перемирия.
— Гектор честно предупредил нас о би-
тве.
— На рассвете?
 — Он мог не делать этого вообще. И по-
том, не он давал нам слово о перемирии, а
его отец. Но Приам сегодня утром умер, и
спросить не с кого. Будь спокоен. Троянцам
передышка нужна сейчас даже больше, чем
нам.
— Хорошо, мы пригласим их, если Гек-
тор лично даст слово, — согласился Не-
стор. — Пусть вожди дерутся в поле. Пеши-
ми или на колесницах?
— Пешими, — нехотя согласился Одис-
сей. — На колесницах у Атрида не будет ни
единого шанса.
— Агамемнон — доблестный воин.
— Не спорю. Слава его велика. Но когда
он в последний раз дрался?
— Удел царя — не биться в первых ря-
дах, но следить за исходом сражения…
 — Ладно, ладно, не учи меня. Выбор
оружия? Копья, мечи?
— Мечи.
— Диомед настаивает на копьях.
— Дадим каждому по два копья, — ска-
зал Нестор. — А потом, если исход не будет
решен, пусть бьются на мечах.
— Согласен.
— Ты же понимаешь, Лаэртид, что мы
не должны уходить отсюда.
— Нет. Не понимаю.

Зря Нестор согласился на копья. Сыну

Тидея Нечестивца не понадобилось даже
запасное копье — он убил Атрида уже со
второго удара. Пробив щит и нагрудный
доспех, наконечник копья на дюйм вышел
из спины ванакта ванактов.
 Войну ждали большие перемены.

Дэн

Мы тоже держали нечто вроде военного

совета. Мистер Картрайт, Джон Мур,
Джефф Пибоди, новый главный режиссер
шоу, шеф службы безопасности Хенриксон
и ваш покорный слуга.
— Меня тревожат новости, просачиваю-
щиеся извне, — сказал мистер Картрайт. —
Конечно, я ожидал, что у столь популярно-
го канала, как наш, рано или поздно долж-
ны появиться противники, более того, они
просто необходимы нам, и, если бы их не
было, нам надо было их придумать. Но со-
всем недавно я узнал об организации, назы-
вающей себя «хранителями времени». Это
террористическая организация, джентльме-
ны. И мне совсем не нравятся методы борь-
бы, которые они выбрали. Я готов к пу-
бличным дискуссиям в прессе и на телеви-
дении, это только подогреет интерес к на-
шим программам, но террор — вещь для
бизнеса вредная. Мистер Хенриксон?
— Мы потеряли три ретранслятора на
прошлой неделе, — сказал Хенриксон. —
Выведены из строя взрывами. Каким-то ха-
керам удалось проникнуть в нашу спутни-
ковую систему и прервать вещание на Юго-
Восточную Азию более чем на восемь часов.
— А это значит, что мы терпим убыт-
ки, — сказал Мур.
— Кроме того, мне стало известно, что
террористы планируют нападение на нашу
штаб-квартиру. Вы не ослышались, именно
на то здание, в котором мы с вами сейчас
сидим. Они хотят уничтожить темпораль-
ную аппаратуру академика, что приведет к
свертыванию туннеля времени. Господа,
это неприемлемо. — Босс обвел присут-
ствующих тяжелым взглядом. — Я ввожу на
территории военное положение. Мистер
Хенриксон, я хочу, чтобы вы утроили внеш-
ние посты, организовали охрану главной
лаборатории и усилили бдительность.
Хенриксон коротко кивнул.
— Конечно.
— Теперь поговорим о менее приятных
вещах, — сказал мистер Картрайт, и взгляд
его уперся в меня. — Мистер Громов, я по-
мню, вы утверждали, что знаете, как будут
развиваться события в Троянской войне.
Вот это заявочка!. Судя по тому, что босс
перестал называть своих сотрудников по
именам, обращаясь чересчур официально,
он сильно чем-то недоволен. И что ему не
нравится в текущих событиях? Кровь льется
рекой, рейтинги зашкаливают, охваченная
аудитория растет не по дням, а по часам.
— Видите ли, мистер Картрайт, когда
проект только начинался, я считал именно
так. Но действительность чем дальше, тем
сильнее стала отличаться от того, что нам
было известно из работ историков и по-
этов.
— То есть сейчас вы не можете нам ска-
зать, что будет дальше?
— Вы правы, не могу. Особенно после
того, как Диомед убил Агамемнона и встал
во главе ахейской армии.
— Падет ли Троя? Будет ли она разру-
шена?
— Канонически — да. По факту — я уже
не знаю. Вполне может быть, что она вы-
стоит.
 — Я хочу помочь троянцам, — заявил
вдруг мистер Картрайт. — Что мы можем
для этого сделать?

Реалити-шоу «Троя»

Лагерь ахейцев

Диомед и Орест

— Радуйся, богоравный Диомед.

— Радуйся, Орест. И не зови меня бого-
равным. Я просто Диомед. О чем ты хотел
со мной поговорить?
— О будущем.
 — Тебя интересует война?
— Нет. Не слишком. Меня интересует
политика. Ты присягал на верность Золо-
тым Микенам.
— Я давал клятву помочь Менелаю вер-
нуть супругу. Теперь твой дядя мертв, и я
свободен от своих обязательств.
— У нас сложная ситуация, бого… Ти-
дид. Ты теперь командуешь объединенной
армией, почти половину которой составля-
ют воины Микен. С другой стороны, Мике-
ны являются главенствующим городом и не
подчиняются Аргосу.
— Микены и Аргос остались за морем.
Здесь есть только мы. И Троя.
— Я не против того, чтобы ты командо-
вал армией в этой войне. Ты — лучший из
всех. Я верю, что ты доведешь дело до кон-
ца и возьмешь Трою. Но что мы будем де-
лать, когда война будет закончена и армия
вернется домой? Сложишь ли ты пост вое-
воды? Не будешь ли ты посягать на…
— На твой трон? Это заманчивая мысль,
юноша. Микены ведь отказываются при-
знать меня ванактом Аргоса. Только баси-
леем.
— Это так. Отец и дед считали, что на
нашей земле должен быть только один ва-
накт.
— Может быть, они были правы. Только
почему ванакт должен править именно из
Микен? Почему не из Аргоса?
— Я понимаю… Ты хочешь войны, Дио-
мед? Войны между Аргосом и Микенами?
Междоусобной сечи?
— Если я решу завоевать Микены, вой-
ны не будет. Войско подчинится мне, а не
безусому юнцу. Сиди, не вскакивай. Или ты
решил отомстить мне за отца?
— Это был честный бой. Отец… знал, на
что он шел. Я не буду тебе мстить. Но хоть
ты и великий воин, Диомед, я не сдам тебе
Микены без боя.
— Успокойся. Мне не нужны Микены, и
я подозреваю, что и сам не очень-то нужен
Аргосу. Я еще не решил, что будет дальше,
но за свой трон ты можешь быть спокоен.
Мне не нравится микенское вино.

Дэн

Честно говоря, сначала я подумал, что

ослышался. Не мог же всесильный медиа-
магнат болеть за одну из сражающихся ар-
мий. И не мог же он на полном серьезе
предлагать нам вмешаться в прошлое и из-
менить его.
Интересно девки пляшут, как говорят у
меня на родине.
Пока я ошалело соображал, как мне реа-
гировать на шокирующее заявление моего
работодателя, мистер Картрайт повел бро-
вью и пожелал остаться со мной наедине.
Пибоди, Хенриксона и Мура как ветром
сдуло.
Что бы это значило?
Мистер Картрайт закурил сигару, пуская
дым в потолок. Выдерживает паузу, психо-
лог фигов.
Что же он задумал? Какую выгоду хочет
извлечь на этот раз?
— Мы живем в великое время, мистер
Громов, — наконец-то решился он нару-
шить молчание. — Вы сами это понимаете?
— В принципе понимаю.
— Еще никогда человечество не было
так близко к объединению, как сегодня.
— И объединяет его ваше шоу?
— Наше шоу, — сказал он, нажимая на
слово «наше». — Наше шоу, мистер Громов.
Неужели вы считаете, что стоите в стороне?
— Мой вклад столь мизерный, что его
можно и не считать. По большому счету я
только смотрю записи.
— Вы не просто смотрите. Вы анализи-
руете, делаете выводы. И я никогда не пове-
рю, что во время просмотра вы остаетесь
равнодушным. Признайтесь, что это не так.
— Признаюсь.
— И на чьей же стороне ваши симпа-
тии?
 — Э…
— Дайте, я сам угадаю. Ваши симпатии
на стороне проигрывающих. На стороне об-
реченных. Вы хотите, чтобы победила Троя.
— Почему вы так думаете?
— Вы же русский. А русских во все вре-
мена тянуло на сторону сирых и убогих. За-
щитить слабого, поставить на место зарвав-
шегося наглеца…
— Допустим. И что с того?
— Я хочу, чтобы Троя победила. Более
того, я не просто хочу этого, я намереваюсь
этому поспособствовать. У нас ведь в про-
шлом находится первоклассный специа-
лист, которому мы платим хорошее жалова-
нье и который фактически ничего не дела-
ет. Я говорю о полковнике Трэвисе.
Можно подумать, у нас там несколько
специалистов. Или их действительно не-
сколько? Нет, не может быть. Я бы знал.
— Подумайте, что он может сделать,
чтобы поспособствовать победе троянцев?
Убить Диомеда? Одиссея? Аякса?
— Вряд ли он будет в восторге, получив
такое задание, — сказал я.
— Меня не интересует, будет он в во-
сторге или нет Меня интересует лишь ре-
зультат.
— Э… Не говоря об этической стороне
данного вопроса, не считаете ли вы опас-
ным вмешательство в наше прошлое? Эф-
фект бабочки и все такое.
— Бросьте, мистер Громов. Не надо мне
этих фантастических рассказов. Это было
слишком давно и слишком далеко от нас.
Даже если какие-то изменения возможны,
на нас они вряд ли отразятся.
 Расскажи это папе римскому, подумал я.
Впрочем, я сам подарил боссу эту отмазку.
— Могу я задать вам один вопрос?
— Конечно. Вы хотите знать, зачем мне
победа троянцев?
— По правде говоря, нет. Я хотел спро-
сить: что вы думаете о богах? Об этих пар-
нях с Олимпа? Ведь теперь мы точно знаем,
что они существуют.
Вопрос застал босса врасплох. Он не
стал сразу отвечать, а снова занялся своей
сигарой.
— Это сложный вопрос, мистер Громов.
Я всю жизнь был атеистом и не верю в
сверхъестественную сущность этих, как вы
выразились, парней с Олимпа. Но они, вне
всякого сомнения, существуют. А что каса-
ется истинной природы их нечеловеческих
способностей, я думаю, это вы мне объяс-
ните.
У меня, конечно, было свое объяснение,
но я полагал, что оно не понравится боссу,
а потому озвучивать его не стал.
— Увы, — сказал я. — С точки зрения
современной науки этого я объяснить не
могу. А все-таки зачем вам победа троян-
цев?
— Разве это непонятно? Троянцы ведут
более справедливую, освободительную вой-
ну, противостоят ордам захватчиков. Не
ищите тут какую-то корысть или умысел с
моей стороны. Это просто душевный по-
рыв.
Неужели он провел опрос населения и
решил сделать шоу интерактивным? В ду-
шевные порывы человека, которому душу
заменяет толстый бумажник, я не поверю
никогда. Равно как и в его бескорыстие.
 — Понимаю, что вы не можете ничего
мне посоветовать, не подумав, — сказал ми-
стер Картрайт, и я понял, что аудиенция
подошла к концу. — Но не позднее зав-
трашнего вечера я хочу услышать от вас,
что должен сделать полковник Трэвис, что-
бы троянцы отстояли свой город и победи-
ли в этой войне.
Когда я выходил из кабинета началь-
ства, в приемной сидел тип из бара, тот са-
мый, что вел странные разговоры и назвал-
ся Гремлином. Вот и его удостоил личным
вниманием босс.

Полковник Трэвис
 — Так что мы будем теперь делать, Ти-
дид?
После поединка Диомед впервые остал-
ся со мной и Одиссеем наедине. Несколько
часов он принимал всевозможные делега-
ции вождей, пророков и просто героев,
клявшихся ему в своей верности. Друга он
оставил напоследок. А я просочился вместе
с Лаэртидом, и Диомед против моего при-
сутствия не возражал.
— Тартар его знает, — пробурчал Дио-
мед. — С одной стороны, Атридов больше
нет, как и формального повода для войны.
Гектор оказал нам услугу, избавив нас от
Менелая, и преподнес нам дар, поистине
достойный самих богов, прикончив этого
выродка Ахиллеса. С другой стороны, Ага-
мемнон был не дурак, и я нахожу, что в чем-
то он был частично прав. Эллада должна
быть единой, иначе она не устоит перед на-
шествием варваров — дорийцев.
 — Тем более что верховодит дорийцами
Гераклид, отпрыск великого героя и бога.
— Неважно, кто ими верховодит. Важно
только то, что их много и они хотят завое-
вать наши земли. Хотя тебя Лаэртид, это и
не должно волновать. Флота у них пока нет,
а даже если бы и был, найти твой остров в
море — задача не из легких.
— Зато у хеттов есть флот.
— У хеттов есть, — согласился Дио-
мед. — Вот я и думаю, что нам теперь де-
лать.
— А ты не мог подумать об этом до того,
как вызвал на бой Агамемнона?
— Воевать под его командованием мне
надоело, — сказал Диомед. — К тому же он
обозвал меня трусом.
— Иными словами, ты вызвал его на по-
единок под влиянием гнева, и ничего бо-
лее. И четкого плана у тебя нет.
— Кто из нас тут преисполненный?
— Троя — данник Хеттийского царства.
Они не будут вмешиваться в войну, пока.
Если троянцы победят, все останется, как
есть. Но если мы возьмем Трою, то через
неделю, самое большее через две, нас вы-
швырнут с этих земель. У хеттов войско
вдвое больше, чем у нас, и оно не измотано
сражениями.
— Неделя? Пограбить мы вполне успе-
ем. И сжечь Трою тоже.
— Но какой в этом смысл? — спросил
Одиссей. — Война только ради трофеев?
Убивать за серебро, золото и наложниц?
— А что ты молчишь, Алекс, сын Викто-
ра? Что ты нам посоветуешь в данной ситу-
ации?
 — Ничего, — сказал я. — Нет у меня мо-
рального права вам что-то советовать. Это
ваш мир, герои. Я тут чужой.
— Тем не менее ты сражался. И с Гекто-
ром, и с Аполлоном.
— Сражался. Но я все равно не пони-
маю, чего я хочу. Скажу откровенно, Тидид.
Я не хочу видеть вашу гибель под Троей. Но
я не хочу видеть и Трою, подожженную ва-
шими факелами. И Гектор мне симпатичнее
многих ваших вождей.
— Приамид — хороший человек, — со-
гласился Диомед. — Но мы сейчас по раз-
ные стороны. Боги желают, чтобы мы би-
лись с ним.
— А чего желаешь ты сам?
— Если б я знал, — вздохнул Диомед. —
В последнее время я чувствовал себя чужим
в Аргосе. Я слишком многим там мешаю,
включая и мою собственную супругу. Вот
уж кто поистине богоравен! Я чувствовал,
что против меня назревает заговор, мне уже
казалось, что я слышу шаги наемных убийц
в тайных проходах дворца. И война Ага-
мемнона была для меня единственным
шансом покинуть Аргос не изгнанником
или беженцем, а командиром армии. Тогда
я думал, что мы быстренько возьмем Трою,
а потом преданные мне воины войдут в Ар-
гос и я снова сяду на трон. Прочно и надол-
го. Теперь я уже в этом не уверен. Я могу
взять Аргос, казнить жену, ее любовника и
прочих заговорщиков из числа знати. На-
род поддержит меня, ибо он всегда поддер-
живает того, за кем стоит сила. Но хочу ли
я этого? Что мне в том Аргосе? Титул ванак-
та? Жизнь, полная подозрений? Власть в
Элладе — это сплошные заговоры и преда-
тельства. Отец Агамемнона, великий Атрей,
был убит собственным братом. Мой отец
пал под Семивратными Фивами. Мы все
тут — дети героев и потомки богов. Неуже-
ли война — единственное, что нам остается
в жизни? Война и смерть? Слава или позор?
Память потомков или забвение? Это ведь
не главное в жизни.
Он ведь не дурак, Диомед. Пьяница и
рубака, но не дурак. Он сам загнал себя в
тупик, приняв на себя ответственность за
целую армию, которая могла сокрушить
Трою и положить к ногам Тидида всю Эл-
ладу, и теперь мечется в поисках выхода из
этого тупика. Сложить командование и пе-
редать его Оресту, мальчишке, ничего не
смыслящему в военном деле? Продолжать
войну, следуя замыслу Зевса и старшего
Атрида? Сокрушить Трою, хеттов, дойти до
Египта, омыть сапоги в Индийском океане,
предварив путь Александра Македонского?
Нести славу Зевса в чужие земли?
Отступить, прослыв малодушным в гла-
зах потомков?
 Что можно посоветовать человеку в та-
кой ситуации?
Только одно.
— Тебе принимать решение, Тидид.
Увы, я забыл, где мы находимся. Мы бы-
ли не в современной Америке, а в Древней
Греции, и тут существовали личности, по-
лагающие принятие решений своей моно-
полией.
Откинув полог палатки, к нашей компа-
нии присоединился Зевс.

Дэн

Наша служба безопасности действовала

оперативно. Не прошло и часа с того мо-
мента, как мистер Картрайт призвал нас
усилить бдительность, как все коридоры
были наводнены боевиками Хенриксона,
щеголяющими в полном боевом снаряже-
нии. Вход в главную лабораторию проекта
прикрывали шесть человек, а бригада тех-
ников меняла обычную дверь на сейфовую.
Зашибись.
«Хранители времени» опоздали. Если
они на самом деле захотят уничтожить тун-
нель, им придется штурмовать здание при
помощи танковой бригады и батальона де-
сантников.
После работы я взял такси, но отпустил
его у первого же телефона-автомата. Зво-
нить Максу с работы я не решился. Все на-
ши телефоны давно уже могли стоять на
прослушивании, а контакты сотрудников
корпорации с бывшими сотрудниками ее
же отнюдь не приветствуются.
 Макс сразу взял трубку, и мы договори-
лись о встрече в баре на окраине города.

Он пришел не один.
Его спутником был высокий мужчина
средних лет с прической хиппи, но облада-
ющий военной выправкой и резкими, эко-
номичными движениями. Макс представил
его как Хола Клементса, боевого руководи-
теля «хранителей времени».
— Я рад, что, протрезвев, ты не забыл о
нашем разговоре и решил продолжить зна-
комство с хранителями, — сказал Макс. —
Хол полагает… Впрочем, он сам может тебе
рассказать.
Хол Клементс, если это было его настоя-
щее имя, в чем я сомневаюсь (кажется, так
звали какого-то писателя-фантаста), повер-
тел в пальцах стакан с виски, затем отста-
вил его в сторону и заговорил:
— Я не фанатик, не луддит и не против-
ник технического прогресса в целом. Одна-
ко мне не нравится современное телевиде-
ние, а больше всего мне не нравится новое
реалити-шоу. Я считаю, что физикой долж-
ны заниматься физики, а не олигархи, и что
открытия должны идти на пользу всему че-
ловечеству, а не ограниченному кругу лиц,
набивающих свой карман. Более того, я по-
лагаю эксперименты со временем, самой
неизученной на данный момент стихией,
безрассудными и опасными.
— Вы правы, — сказал я. — Но пробле-
ма уже не только в физике. Помимо времен-
ных парадоксов мы столкнулись с кое-чем
похуже.
И я рассказал им о моей встрече с Афи-
ной Палладой и о желании мистера Кар-
трайта вмешаться в естественный ход собы-
тий.
Странно, но они не приняли меня за су-
масшедшего. Они даже не улыбались, слу-
шая мой рассказ.

Полковник Трэвис

— Ты убил Атрида и занял его место. —

Слова падали с губ верховного божества тя-
жело, словно камни. — Ты не выполнил
мою волю, и, несмотря на то что Патрокл
не вышел из битвы, он пал не от твоей ру-
ки. Ты по-прежнему должен мне, смертный.
На нас с Лаэртидом Зевс не обращал ни-
какого внимания. Словно мы были мошка-
ми, не стоящими отдельного взгляда.
 Судя по выражению лица Одиссея, он
был совсем не против такого отношения к
нему Громовержца. Еще Лаэртиду было
страшно.
И интересно одновременно.
— Чью жизнь ты будешь требовать те-
перь, Громовержец?
Впервые я видел верховного бога греков
так близко, фактически лицом к лицу.
Боги греков не были всемогущими, все-
знающими и вездесущими. И еще они не
были милостивыми и способными к проще-
нию. Это были суровые боги суровых лю-
дей, и, положа руку на сердце, я должен
признать, что этот тип внушал уважение.
Интересно, а что чувствуют люди, кото-
рые в него верят?
— В прошлый раз я говорил с тобой, как
с воином по имени Диомед, ванактом Арго-
са, не способным повлиять на решения ва-
шего главы. Теперь я обращаюсь к первому
воеводе ахейского войска. Цена, которую
ты должен уплатить, выросла соразмерно с
твоим положением.
— Назови ее, Дий.
— Троя. Я хочу, чтобы вы уничтожили
этот город. Сожгли его, стерли с лица мате-
ри Геи. Вырезали всех его жителей. Про-
шлись огнем и мечом по всей этой земле.
— А хетты?
— С моей поддержкой ты сокрушишь не
только Трою, но и хеттов. Дорийцев, варва-
ров, которых вы так боитесь. Низвергнешь
ванакта Черной Земли и завоюешь себе ве-
ликую империю от эфиопов до гиперборе-
ев.
— Именно это собирался сделать Ага-
мемнон, — сказал Диомед. — Ему ты тоже
обещал свою помощь, Высокогремящий? Я
вижу, она ему не помогла.
— Агамемнон был слаб. Все кому не
лень вертели им, как хотели. Не удивлюсь,
если бы в итоге его зарезала собственная
жена. Ты не такой, ванакт Диомед.
— Ты даже не представляешь себе, на-
сколько я не такой, Кронид, — сказал Дио-
мед. — Что будет, если мы с тобой не дого-
воримся?
— Смерть, — сказал Зевс. — Аид примет
и вас, и троянцев. Дорийцы и хетты поде-
лят ваши земли между собой.
— Но это будет и ваша смерть тоже, —
сказал Одиссей. — Когда умрет последний
ахеец, вы отправитесь в свой собственный
Тартар. Хетты не верят в вас. И дорийцы
тоже. Мы — смертные, мы — солдаты, и
смерти не боимся. А вы?
 — Ты глуп, человек, — сказал Зевс, не
поворачивая головы. — А я всегда добива-
юсь того, чего хочу.
Я обратил внимание, что Зевс назвал
Лаэртида «человеком», а не «смертным».
Что это? Признание того факта, что он
смертен и сам? Или просто попытка указать
хитроумному его место?
Бог угрожал Диомеду. Но боги не долж-
ны угрожать, они должны повелевать. Угро-
жают ведь только равным.
Человек не стал бы грозить муравью,
оказавшемуся у него на дороге. Он бы его
просто раздавил.
Зевс почему-то не хочет нас давить. Или
уже не может?
— Через сутки вы выйдете на битву и
сокрушите троянцев, — сообщил Зевс. —
Или вы на себе познаете ярость Отца Богов.
 И он исчез. Что хорошо в положении бо-
га — он всегда может оставить за собой по-
следнее слово.
— Мне это не нравится, — сказал Дио-
мед, и все мы прекрасно поняли, что он
имел в виду под словом «это». — Я терпеть
не могу, когда меня к чему-то принуждают.
— Но что мы можем сделать? Пойти
против воли Зевса?
— Сдается мне, ребята, — сказал я, —
что вы не в тех богов верите.

Дэн

— Они не боги, — сказал я. — По край-

ней мере, не боги в том понимании, какое
мы вкладываем в это слово. Они не творцы,
не имеют никакого отношения к возникно-
вению этого мира, и возможности их огра-
ничены. Они просто пришли откуда-то, в
данном случае не имеет значения, откуда
именно, и заняли пустующую нишу. Мне
кажется, разумнее было бы именовать их
идолами или кумирами, но раз уж мы нача-
ли именовать их богами, то будем придер-
живаться этой терминологии. Боги с ма-
ленькой буквы «бы».
— Какая разница, как их называть, —
пробурчал Хол. — Вопрос в другом. Как их
сразить.
— Сила богов в вере людей, — сказал
я. — Чем большее количество людей верит
в того же Зевса, тем сильнее бьет молния в
его руках. Мы на пороге катастрофы, колле-
ги. Сколько почитателей у олимпийцев бы-
ло в Древней Греции? Все ее население не
насчитывает и двух миллионов человек. И
тем не менее боги были достаточно могу-
щественны. Они швырялись в своих врагов
островами и уничтожали целые города од-
ним махом. А мы, не ведая, что творим, по-
способствовали процессу, в результате ко-
торого в древних богов готовы уверовать
сотни миллионов человек.
Мы подарили богам последний шанс.
Троянская война, возвращение героев
домой и последствия, которые это возвра-
щение вызвало, было концом мифов Древ-
ней Греции. После них не было уже ничего.
Эллада не устояла перед вторжением извне,
и долгое время лежала под железной пятой
завоевателя. Примерно в это же время вера
в богов с Олимпа умерла. Боги ли отгоро-
дились от смертных, сами ли смертные по-
теряли веру, но факт оставался фактом —
богов на Земле больше не видели. Очевид-
но, греки успели сообразить, что мир гораз-
до больше, чем они думали вначале, и вряд
ли горстка интриганов с Олимпа способна
контролировать его целиком.
И в это нерадостное для богов время
вторглись мы со своими камерами, микро-
фонами и мониторами. И многомиллион-
ной аудиторией, которая за годы существо-
вания телевидения привыкла свято верить
во все, что ему показывают с экрана.
Если бы мы преподнесли происходящее
как игровой сериал, могло бы и обойтись.
Может быть.
Но руководство корпорации во всеуслы-
шание объявило, что «Троя» — не сериал, а
реалити-шоу, и зритель поверил во все. В
том числе и в олимпийцев.
Теперь, судя по всему, боги собирались
ускользнуть из времени, где вера слабела,
во время, где она с каждой минутой креп-
нет и где потенциальных верующих не надо
обращать в свое учение посредством войны.
Достаточно только дать парочку эксклю-
зивных интервью.
Страшно подумать, что они могут натво-
рить, имея такую паству. Понятно только
одно — мир изменится навсегда.
Я это понимал, Макс это понимал. Хол,
как мне кажется, догадывался.
— Туннель должен быть закрыт, — ска-
зал он. — И сделать это лучше до того, как
эти идолы или кумиры пролезут по нему в
наш мир.
— А полковник Трэвис? — поинтересо-
вался Макс.
— Полковником Трэвисом нам придется
пожертвовать.
— Корпорация сейчас защищает свою
штаб-квартиру почище чем форт Нокс, —
заметил я.
 — Если все правильно спланировать, то
невозможных операций не бывает. Но пол-
ковник Трэвис — не единственный чело-
век, кто может пострадать от всего этого.
Причем он в отличие от остальных хотя бы
останется в живых, пусть и в прошлом. А в
настоящем будут жертвы. Готовы ли вы к
этому, господа?
— Нет, не готовы. Но есть ли у нас вы-
бор?

ГЛАВА 21

Полковник Трэвис

Появление Аполлона оторвало троян-

ского лавагета от трапезы, кою он прини-
мал в одиночестве, если не считать рабынь-
прислужниц. При виде прекрасного бога
они испуганно забились по углам, и Гектор
приказал им выйти. Головы от тарелки при
этом он не отрывал, на бога только скосил
глаза. Так и смотрел на него — исподлобья.
— Радуйся, Гектор.
Бог начал разговор первым. И не требо-
вал оказывать ему положенные почести —
типа становиться на колени или биться го-
ловой об пол. В последнее время боги вели
себя более чем просто странно.
— Радуйся, Феб.
При этом радости от встречи ни один не
испытывал. Пора бы им уже выбрать дру-
гую формулу. Здоровья они друг другу тоже
не желают, так что в таком случае хватило
бы и безразличного «привет».
— Перемирие должно продлиться еще
два дня, так?
 — Должно.
— А что ты намерен делать потом?
— То же, что всю жизнь. Защищать го-
род.
— Как?
— На стенах.
— Ты больше не собираешься выходить
в поле?
— Чтобы потерять остатки армии? Нет,
благодарю.
— Ты стал дерзок, смертный, хотя ранее
ты всегда почитал меня. Что изменилось с
той поры?
— Я всегда почитал тебя, но я также все-
гда надеялся только на себя. С тех пор не
изменилось ничего. И еще одно, Феб. Та-
ких, как вы, лучше почитать на расстоянии.
Не видя.
 — Я всегда хранил твой город.
— Его хранила армия. Говорят, ты помо-
гал строить его стены. Я этого не видел, но
говорю тебе спасибо, Феб. Однако ты не по-
мешал Агамемнону пойти на нас войной.
Не помешал Афродите заморочить голову
моему младшему брату, хотя он был боль-
шим твоим почитателем, лучник.
— Ты не боишься отмщения за столь
дерзкие речи?
— Я слышал, что в день высадки ахейцев
на побережье ты был на поле боя. И еще я
слышал, что один из смертных сбил тебя с
ног и заставил покинуть это поле. Он до
сих пор жив. Где же твое отмщение, сын Ле-
то? Ванакт Аргоса Диомед сразил Ареса и
достал копьем Афродиту. Он тоже до сих
пор жив. Где их отмщение, Открывающий
Двери? Так станешь ли ты наказывать меня
за какие-то слова?
 — Месть может настигнуть тебя и поз-
же. Когда ты совсем не будешь ее ждать.
Месть — блюдо, которое надо подавать хо-
лодным.
— Ты пришел сюда говорить со мной о
мести?
— Нет, о войне.
— Ты — бог и лучник, Феб. Ты никогда
не командовал войском и не имеешь ни ма-
лейшего представления о стратегии. И все
же ты хочешь давать мне советы?
— Да.
Пожатие плечами.
— Говори.
— Ты должен нарушить перемирие и на-
пасть на ахейцев ночью. Опрокинь их в мо-
ре и сожги их корабли.
 — И сколько людей ты мне дашь для вы-
полнения этого плана? Троянской армии не
хватит, ахейцев все равно в три раза больше
нас.
— Город не будет в безопасности, пока
на побережье есть хоть один ахеец.
— Город будет в безопасности, пока на
его стенах стоят троянцы. У меня нет людей
для вылазки. И у меня нет совершенно ни-
какого желания эту вылазку совершать. Не
дело для…
Одиссей потрепал меня за плечо, заста-
вляя свернуть картинку и вернуться в ла-
герь ахейцев.
— Пойдем в шатер Диомеда, — сказал
он. — Кажется, у нас возникли проблемы и
помимо Зевса.
Проблем было две. Одна большая, а дру-
гая… просто масштабная.
 Сначала нам пришлось заниматься пер-
вой.
Большая проблема — Большой Аякс —
бушевал перед шатром Диомеда. Гетайры,
отосланные командиром, стояли в сторонке
и делали вид, что им ничего не слышно, но
руки у них так и чесались. А Диомед стоял
на пороге, прямо перед неистовым гиган-
том, и делал вид, что ловит каждое слово.
— По какому праву ты решил, что мо-
жешь командовать нами и принимать реше-
ния за всех, Тидид?! Я присягал на верность
Агамемнону, но не тебе! Саламин не подчи-
няется Аргосу! Ты сразил Агамемнона, но
ты не доказал свое право быть вождем для
меня!
— Ты хочешь драться? — лениво спро-
сил Диомед.
— Да! Ты создал пре… прен… пренцен-
дент.
 — И теперь я должен доказывать свое
право командовать всем желающим?
— Да! Мне!
— Хорошо, — спокойно сказал Дио-
мед. — Завтра, на рассвете. Пусть секундан-
ты обговорят детали. От меня будет Одис-
сей. Кто от тебя?
— Нестор Пилосский!
Диомед пожал плечами, словно он ни
секунды не сомневался в ответе, и скрылся
в шатре. Аякс немного постоял на месте,
потом плюнул себе под ноги и убрел.
— Глупо, — сказал Диомед, едва мы ока-
зались в шатре. — Если так пойдет, то ско-
ро ахейские вожди сами поубивают друг
друга.
— Ты принял вызов, — напомнил Лаэр-
тид.
 — А как еще я мог поступить? Но я не
хочу убивать Аякса, тем более что это не
его идея. Прецедент! Теламонид и слова-то
такого никогда не знал! Это все Нестор,
старый хрыч! Вот кого бы я убил с большим
удовольствием! Но он слишком хитер и
стар, чтобы выйти на бой.
— Нестор хитер, — согласился Лаэр-
тид. — И он тоже мечтает об империи, а по-
скольку не годится в императоры сам, же-
лает править руками Аякса. Но ты зря при-
нял вызов Большого. Агамемнон был ванак-
том, и ты — ванакт. Он — первый воевода,
а ты — второй. Его армия была ненамного
больше твоей. Это был поединок равных. А
кто такой Аякс, если не считать, что он —
бык и громила? Басилей затерянной в море
груды камней, почти как я. И отряд его —
плюнуть и растереть. Поединок не сделает
тебе чести. И даже если ты победишь, то
тем самым откроешь путь всем желающим.
Тебе придется каждый день сражаться за
власть.
— Сейчас уже поздно говорить об этом.
Вызов был брошен, вызов был принят.
— Ладно, как знаешь, Тидид. Я пришел к
тебе не ради разговора об Аяксе, — сказал
Лаэртид. — Час назад вернулись лазутчики,
посланные еще Агамемноном. Я приказал
схватить их и спрятать у меня в лагере, что-
бы не возникало разговоров, но времени у
нас мало, ты же знаешь, новости имеют
обыкновение просачиваться даже сквозь
стены. Особенно дурные новости.
— Что еще случилось?
— Войско хеттов стоит лагерем в трех
дневных переходах отсюда, — сказал Одис-
сей.
 Дэн

Первый же встреченный мной по прихо-

де на работу охранник — а мне не при-
шлось далеко идти, чтобы его встретить, —
сообщил, что мистер Картрайт желает ви-
деть меня в своем кабинете, и я поплелся
туда, как агнец, предназначенный для жер-
твенного алтаря. Босс будет требовать
идей, как помочь троянцам, а у меня их нет.
По-моему, надо просто им не мешать.
Совсем недавно я болел за троянцев. Те-
перь меня больше беспокоили собственные
современники.
Мистер Картрайт был в кабинете не
один. Справа от него в роскошном кожаном
кресле, присесть в которое мне никогда не
предлагали, сидел Гремлин.
Мы поздоровались, после чего секретар-
ша одарила нас с боссом кофе, а мистера
Гремлина — бокалом вина. Странное пред-
почтение для начала рабочего дня. Или
Гремлин у нас еще не работает? Тогда како-
го черта он сидит тут с таким видом, будто
хозяин кабинета — именно он?
— Ну, мистер Громов, что вы придумали
по интересующему нас поводу?
— Честно говоря, ничего, — сказал я,
мысленно распрощавшись со своей рабо-
той. Впрочем, я за нее не слишком и дер-
жался. Особенно теперь, когда знал, что
скоро наша штаб-квартира подвергнется
атаке хранителей. — Я считаю, что мы не
должны вмешиваться в прошлое и изменять
его.
— Почему? — удивился Гремлин. Ис-
кренне так удивился, не наигранно.
 — Потому что тем самым мы можем из-
менить настоящее.
— Но мы меняем настоящее каждый
миг, каждую секунду, — сказал он. — И да-
же не замечаем этих перемен. Перемены —
вот преимущество смертных перед неиз-
менными богами Олимпа. Именно из-за не-
способности меняться… их ждало забвение.
Как-то он странно рассуждает. И сделал
почти незаметную, но все же паузу перед
словом «их». Как будто хотел сказать другое
слово. «Нас».
— Вы говорите так, словно точно знаете,
как было дело.
— Поверьте мне, знаю из первых рук, —
сказал Гремлин. — Давайте поговорим на-
чистоту.
— Как правило, это лучший способ раз-
говаривать, особенно если хочешь о чем-то
договориться.
Гремлин улыбнулся. Зубы у него были
белые.
— Люди и боги, — сказал Гремлин. —
Боги и люди. Кто появился раньше и кто
кого создал? Думаю, что нам уже никогда
не узнать правильного ответа на этот во-
прос. Были ли люди потомками богов или
богов сотворила вера людей? А так ли это
важно? Долгое время люди и боги жили в
симбиозе, и, поверьте мне, это был взаимо-
выгодный симбиоз. Люди приносили богам
жертвы, а боги помогали людям. Но помо-
гали не всем подряд, а только достойным.
Боги жили среди смертных, любили и нена-
видели их, и так продолжалось довольно
долго, пока смертные не решили, что боги
им больше не нужны. Постепенно вера ста-
новилась все слабее, пока не исчезла со-
всем. Опять-таки мы не знаем, из-за чего
это произошло.
 — Я знаю, — сказал я. — Из-за вас. Вы
вели себя не так, как положено богам. Вы
были мелочны, коварны и мстительны. Вы
видели в людях игрушки для своих игр.
Возвышая одного, вы втаптывали в грязь
тысячи других.
— Так происходит всегда, — сказал Гре-
млин. — Когда человек возвышается сам,
даже без нашей помощи, он все равно вта-
птывает в грязь тысячи. Я вижу, вы уже по-
няли, кто перед вами.
— Только в общих чертах, — сказал я. —
Вы — бог, древний идол, прошедший по
темпоральному туннелю и прекрасно себя
чувствующий в нашем климате. Даже ко-
стюм современный надели. Но кто вы кон-
кретно? Как вас зовут? Не говорите, попро-
бую угадать сам. Не слишком привлека-
тельны, значит, не Аполлон. Молоды, зна-
чит, не из старших. Пьете вино с самого
утра. Дионис?
 Гремлин покачал головой.
— Слишком умны для бога пьяниц. Не
хромаете, значит, не Гефест. Да и вообще на
кузнеца вы не слишком похожи. Значит,
остается только одно. Гермий.
Гремлин-Гермес насмешливо склонил
голову.

Реалити-шоу «Троя»

Троя. Покои Гектора

Гектор и Эней

— Я говорил с Аполлоном, лавагет.

 — Забавно, раньше ты бы сказал «Апол-
лон говорил со мной». Но я не удивлен. Он
приходил и ко мне.
— Он хочет, чтобы мы атаковали ночью,
в нарушение уговора.
— Хочет. Я ему отказал.
— Знаю. Поэтому он пришел ко мне с
предложением убить тебя. Говорил, что у
Дарданской ветви наследования есть шанс
вернуть себе власть, говорил, что поддер-
жит меня как покровитель нашего города.
— Мне ждать удара в спину?
— Тьфу на тебя, лавагет. Если бы я хотел
убить тебя, то ударил бы в грудь.
— Мне повернуться?
— Не стоит. Я послал Аполлона в Тар-
тар.
 — Я тоже. Почему мы с тобой еще жи-
вы?
— Потому что мы не боимся Феба, на-
верное. Он покровитель нашего города,
Гектор, но сейчас меньше всего он думает о
пользе Трои. У него какие-то свои цели, не
понятные нам. Ему неважно, будет ли сто-
ять город. Ему важнее гибель ахейцев.
— Вот по этому поводу я и хотел с тобой
побеседовать, Анхисид. Сюда идут хетты.
— Много?
— Тысяч пятьдесят, не меньше.
— Они решили прийти нам на помощь?
После стольких месяцев бездействия?
— Не думаю. Скорее они услышали о
смерти Приама и хотят получить подтвер-
ждение клятв от его преемника.
— Что ты будешь делать, Гектор? С хет-
тами мы разобьем ахейцев за день.
 — И снова окажемся их данниками. Я не
хочу опять оказаться в кабале. Ведь раньше
мы их били.
— Твой отец был странным, Гектор. Он
склонил голову перед хеттами, зато готов
был умереть, но не сделал этого перед Ми-
кенами. Хотя Микены ближе к нам, чем
Хаттуса.
— А хетты не пришли к нам на помощь.
Я думаю, не придут и сейчас. Они будут
ждать исхода войны, а потом навалятся на
победителя. Троя всегда была для них чу-
жим городом. Им выгоднее построить здесь
свой порт, чем получать дань от нас. В луч-
шие времена мы могли бы с ними сражать-
ся, но сейчас… Мы можем выстоять против
ахейцев. Возможно, мы сможем выстоять
против хеттов. Но против и тех и других мы
не выстоим. Похоже, крепкостенному Или-
ону конец.
 Дэн

— Вы давно живете без богов, вы привы-

кли так жить, — говорил Гермес. — Но мы
готовы предложить вам другой вариант
жизни. Вы часто жалуетесь на несправедли-
вое устройство мира, а мы готовы подарить
вам божественную справедливость. Новый
мир, где не будет страха смерти, ибо цар-
ство Аида — это не пустые слова. Мир, где
на молитву в храме наконец-то будет дан
ответ. Мир, где боги будут рядом с людьми,
а потому будут слышать и понимать их.
Там, в прошлом, мы были слабы и немощ-
ны. Здесь мы сможем развернуться, пока-
зать вам нашу истинную мощь.
 — И молнии будут разить с неба, а жи-
тели Калифорнии будут приносить в жер-
тву Посейдону голливудских красоток?
— А оно вам надо? — ухмыльнулся Гер-
мес. — К чему тащить в новый мир старую
рухлядь? Обойдемся без папы и дяди, я ду-
маю. Они слишком древние экспонаты, по-
теряли гибкость мышления и не смогут пе-
рестроиться и приспособиться к новым реа-
лиям. Слишком импульсивны и эмоцио-
нальны. Вот, например, папа. Чуть что не по
нему — трах, бах, и вместо целого города
выжженная воронка. Нет, вами будут пра-
вить только молодые и сильные.
— Заговор детей? Опять? Только теперь
вам слабо свергнуть своего правителя и вы
решили просто от него убежать? И кто бу-
дет главой нового пантеона? Вы сами, Гер-
мес?
 — Думаю, Аполлон. Он у нас и красавец,
и вообще личность довольно популярная.
Бог музыкантов и поэтов, бог инженеров и
строителей. А я? Бог воров не годится в
верховные правители.
— Зато идеально подходит для роли се-
рого кардинала?
— Пусть так. Я не люблю быть на виду.
Я — воришка, насмешник и пустобрех. Ме-
ня никто не принимает всерьез.
— Зря, как выяснилось. Значит, тунне-
лем пройдете только вы? Кстати, а сколько
вас будет? Гермес, Аполлон, Афина…
— Артемида, Дионис. Думаю, пятерых
вполне хватит. Нам ведь не нужна большая
конкуренция, не так ли? Поделим обязан-
ности на всех, и каждому перепадет хоро-
ший кусок. Артемида возьмет на себя обя-
занности Афродиты, Аполлон — верховно-
го правителя, Афина вполне сойдет за жен-
ское воплощение Ареса, Дионис и сам по
себе хорош. Ну и я, конечно. Бог путников
и воров. Дорог у вас тут много, деревьев не
хватит на всех гермы поставить. Да и воров
тоже немало. Без работы не останусь. А вы,
здесь присутствующие, станете нашими
верховными жрецами. Билл будет, конечно,
жрецом Аполлона. А вы, Данил, моим соб-
ственным. Поверьте мне, вы станете выше
этих глупых президентов, министров и ко-
ролей.
— И что от нас требуется взамен?
— Немного. Не нужна даже ваша вера —
верующих хватит и без вас. Вы должны
только выполнять наши приказы, не более
того. Послушание обеспечит вам рай уже на
Земле.
— У греков не было рая, — сказал я. —
Аид ждал всех, грешников и праведников.
 — Мы не делили смертных на грешни-
ков и праведников. Это полезное нововве-
дение придумали уже после нас. Но теперь
все изменится. В вашем мире нет других бо-
гов и не будет, кроме нас пятерых. И своим
жрецам мы не откажем ни в чем.
— И на какое число назначено ваше вто-
рое пришествие?
— Как только троянцы разобьют греков.
Мы не должны уйти проигравшими. Это
повредит нашему имиджу здесь.
Ага, теперь мне понятна и просьба бос-
са. Собственно, теперь мне уже почти все
понятно, за несколькими исключениями.
И перерасход энергии на поддержание
темпорального туннеля объясняется теперь
очень просто. Это боги сюда на разведку
шастали.
 Естественно, отказать я не смог. Это
означало немедленное увольнение в луч-
шем случае или немедленное отправление
к самому старшему дяде Гермеса в худшем.
А мне хотелось еще хоть раз побывать на
своем рабочем месте.
Попрощаться с полковником Трэвисом
и прочими героями.

Зрители

— Клянусь Аполлоном, кульминация

близка, коллега. Я думаю, что ахейцы возь-
мут Трою если не сегодня, то завтра — на-
верняка.
 — Очень может быть, коллега. Очень
может быть.

— Слышь, эта Артемида такая красотка!

Я бы ей отдался. Принес бы жертвы, так
сказать.
— Нужен ты ей. Она — богиня. Тебе
только молиться на таких, как она.

ГЛАВА 22

Полковник Трэвис

Смотреть на поединок Диомеда с Аяк-

сом пришло куда больше народу, чем на по-
единок Диомеда с Агамемноном. Хоть Ага-
мемнон и был намного знатнее Аякса,
Большой дрался куда лучше, и спрогнози-
ровать исход боя было труднее. Хотя я бы
не поставил на сына Теламона и дырявой
долларовой купюры.
Аякс прибыл на ристалище первым. Он
стоял в своем углу очерченной для боя тер-
ритории уже в полном доспехе и невнима-
тельно слушал шепчущего ему на ухо Не-
стора. Аякс Малый стоял чуть поодаль, ря-
дом с прорицателем, который сегодня не
произнес ни одного слова. Видимо, предре-
кать победу Диомеду ему не хотелось, а вы-
давать ложное пророчество было чревато
неприятными последствиями.
Диомед в сопровождении Лаэртида,
Клеада и нескольких гетайров появился
ровно в назначенный срок. На ванакте была
боевая броня, однако щит и копье несли
оруженосцы. Шлема в пределах видимости
не наблюдалось.
 Аргосец был сумрачен. Наверное, его
угнетала мысль, что он не может добраться
до Нестора.
Диомед вышел на ристалище и обвел
взглядом собравшихся.
— Воины! — крикнул он. Глотка у него
была луженая, голос ванакта разносился
чуть ли не по всему лагерю. И те, кто слы-
шал, передавали вести тем, кто не слы-
шит. — Я готов биться с Аяксом в любой
момент, даже прямо сейчас, если он не из-
менит своего решения после того, что я
скажу. Мы через многое прошли вместе, мы
бок о бок бились с троянцами, выполняя
волю Агамемнона и Зевса, и близки к по-
бедному завершению войны. Но я получил
новости, которые целиком меняют ситуа-
цию! Сюда идут хетты!
По рядам собравшихся пронесся ропот.
Все знали, что у хеттов могучая армия, а
значит, в лучшем случае война затянется
еще надолго. Победа ускользала сквозь
пальцы.
— Перед лицом новой опасности не де-
ло вождям Ахайи убивать друг друга! —
провозгласил Диомед. — Мое копье и меч
Аякса должны сослужить еще одну службу
до того, как сойдутся друг против друга в
смертельной схватке!
Аякс, который был уже сам не рад, что
бросил вызов аргосцу, облегченно вздох-
нул, содрал с себя шлем и заверил Диомеда
в вечной дружбе. У Нестора на роже был та-
кой кисляк, словно он сожрал килограмм
лимонов, но тут он ничего уже не мог сде-
лать. Хетты являлись реальной угрозой, и
разжигать раздоры между вождями в дан-
ной ситуации было бы крайне непопуляр-
ным решением.
 Немного оживился Калхант, ибо проро-
чить победу ахейцев над хеттами было куда
выгоднее и безопаснее, нежели победу од-
ного вождя над другим.

Дэн

Хетты.
Значит, вот кто положит конец этой
войне. Армия людей, которые не верят в
олимпийских богов. Понятно, почему так
спешит Гермес. Ему нужна громкая победа
троянцев, чтобы показать ничтожество Зев-
са и могущество Аполлона. А если придут
хетты и перережут всех — и осажденных, и
осаждающих — то ни о каких заслугах
олимпийцев говорить не приходится.
 Согласно Гомеру, у Трои было много со-
юзников, но Хеттийское царство в их число
не входило и в войну не вмешивалось. Это
по старой версии «Илиады». Новую версию
я даже читать не стал, не хотелось расстра-
иваться.
Если хоть немного подумать, то незави-
симый город на побережье для хеттов как
кость в горле. Только раньше Троя была
слишком сильна, чтобы хетты могли ее за-
воевать или уничтожить. Теперь же у них
есть прекрасная возможность. Троя измота-
на долгими боями, да и ахейское войско
выглядит не лучше. Хеттам только не сле-
дует торопиться. Им надо выждать, пока
Троянская война закончится, а потом бы-
стро разгромить уставшего победителя, кто
бы там ни победил.
Хетты в трех днях пути?
 Думайте, ахейские герои. Вы можете
взять Трою, но что вы будете с ней делать,
если у вас в запасе всего три дня? День на
штурм Трои, день — на грабеж, и еще день,
чтобы погрузиться на корабли и убраться
отсюда.
Вожди опять препирались. Они больше
ссорятся друг с другом, чем воюют. То до-
бычу поделить не могут, а то целыми днями
обсуждают, как им воевать дальше. Вот,
опять взял слово Лаэртид.
Мое внимание привлекла картинка на
другом мониторе. Скейские ворота были
открыты, и из них выезжали три колесни-
цы. Я вывел изображение на основной
экран и опознал в пассажирах Энея, Гекто-
ра и Циклопа. Судя по всему, они направля-
лись в лагерь ахейцев. Что самое стран-
ное — армия за ними не шла.
 Лучший расклад для Гермеса и его ком-
пании, это если троянцы раздолбают ахей-
цев, а потом падут от рук хеттов. Тогда по-
лучится, что троянцы Зевсу не покорились,
а с другой стороны, лишних свидетелей
нет.
Самому же Зевсу требуется, чтобы ахей-
цы растоптали сначала троянцев, а потом
хеттов, что не очень вероятно есть.
Самый логичный исход казался мне та-
ким: ахейцы побеждают троянцев, а потом
либо драпают к себе, сгибаясь под тяже-
стью награбленного, либо умирают под хет-
тийскими мечами.
Хетты не дураки. Вряд ли они будут ата-
ковать до тех пор, пока на поле сражения не
останется только одна армия. Я бы на их
месте не стал. Это же чистая арифметика.
Взгляд на часы. Новая порция записей
должна прийти через тринадцать минут.
Теперь из лаборатории их выносит тройка
парней в бронежилетах и при импульсных
винтовках.
Телефонный звонок. Кого еще…
— Дэн?
— Макс, ты совсем обалдел мне сюда
звонить? Ты ж меня спалишь…
— Убирайся оттуда к черту! Немедлен-
но!
Вне всякого сомнения, все телефоны со-
трудников прослушивались, и Макс это
знал. Только одна причина могла заставить
его нарушить секретность.
Я бросился к двери, но за ней меня уже
ждали двое боевиков Хенриксона. Или они
умеют открывать дромосы, как Гермес и
прочая олимпийская шушера, или были
приставлены ко мне с самого начала, как
только я поговорил с Гермесом и будущим
верховным жрецом Аполлона.
— Куда-то торопишься? — спросил один
из них. Лицо его было скрыто бронешле-
мом, но я был уверен, что он улыбался.
— Ага, — сказал я. — Кое-где намечает-
ся пожар.
Я хотел добавить к этому что-нибудь
еще, более остроумное, но не успел, ибо в
следующую секунду в здание врезался само-
лет.

Полковник Трэвис

— Есть еще кое-что, о чем бы я хотел по-

говорить с вами, воины! — рявкнул Дио-
мед, и встревоженный гул голосов смолк,
как будто рубильник выключили. — И это
кое-что — боги Олимпа. Я…
Страшный грохот донесся со стороны
моря. Десяток кораблей, кажется, это были
корабли микенцев, взлетели на воздух,
словно кто-то взорвал под их днищами глу-
бинную бомбу, и грудой обломков обруши-
лись на лагерь.
На небе только что не было ни облачка,
и вдруг разом, в мгновение ока, сгустились
грозовые тучи.
Ой не к добру это.
— Олимпийцам нужна эта война! — ска-
зал Диомед. — Именно по их воле…
Еще десяток кораблей отправились в
воздух. Удар был такой силы, что они пере-
летели лагерь и упали в долине, там, где
ахейцы и троянцы уже привыкли убивать
друг друга. После второго раза только ду-
рак не связал бы это событие с той речью,
которую вознамерился произнести беше-
ный аргосец. Боги явно не хотели, чтобы он
договорил.
Но и молния все еще не била в него с не-
бес. Диомед был нужен Зевсу для того, что-
бы принести Громовержцу последнюю жер-
тву. Трою.
А потом море расступилось, как, навер-
ное, расступалось оно перед Моисеем.
Только вместо ветхозаветного пророка из
воды выходил сам Владыка Глубин и Коле-
батель Тверди, и земля содрогалась от ка-
ждого его шага.
Ростом он был метра под три, насколько
я мог об этом судить. Огромный, мощный,
почти квадратный. На нем были доспехи и
плащ, все цвета морской волны. В руках он
держал гигантский трезубец.
 Предварительные ласки кончились.
Сейчас нас будут просто иметь.
Посейдон вышел на берег, походя пнул
валяющийся на песке корабельный шест,
деревянный, окованный медью, около деся-
ти метров длиной, и тот улетел метров на
сто, снеся несколько палаток. По-моему,
были жертвы.
Волны сомкнулись за спиной Посейдо-
на.
Сейчас он должен сказать что-нибудь
банальное, подумал я. Трепещите смерт-
ные, я пришел, или что-то в этом роде.
Но он ничего не говорил. Просто стоял
на берегу и смотрел на нас.
— Мы умираем здесь, исполняя волю
богов! — крикнул Диомед. — Кровавых, же-
стоких, неблагодарных богов, богов, кото-
рым мы приносили жертвы и отдавали
свою веру, взамен получая только смерть!
Где герои прежних времен? Где Персей,
Беллерофонт, Тесей, Ясон и многие другие,
где люди, которые выполняли волю богов и
проливали за них свою кровь? Они были
предательски убиты в спину или умерли в
нищете и безвестности! Говорят, что вели-
чайший из героев, Геракл, был вознесен на
Олимп, но кто это видел? Что у нас есть,
кроме слова Зевса? — Аргосец твердо наме-
ревался договорить до конца. — Того само-
го Зевса, что обманом проник в спальню
Амфитриона и, приняв его облик, букваль-
но изнасиловал мать будущего героя?
Вот и молния. Но ударила она не в Дио-
меда, а в его корабль, и тот за считаные се-
кунды превратился в угли и пепел.
Странно, но паники не было. То ли гре-
ки понимали, что бежать от гнева богов
бесполезно, то ли война выжгла из их сер-
дец страх. Наверное, я тут единственный
трус.
А в небе над замершим с трезубцем По-
сейдоном, опираясь только на воздух, стоял
Зевс, и очередная молния билась в его ру-
ках.
— Доблестный Алекс Викторид…
Интересно, а я тут при чем?
— …сказал мне вчера мудрую вещь. Он
сказал, что мы верим не в тех богов, ибо бо-
ги Олимпа не заслуживают нашей веры!
Все.
Это конец. Такой фразы Диомеду, будь
он даже трижды ванакт и четырежды бого-
равный, уже не простят. Аргосец бросил
вызов небу, сделав это в присутствии само-
го неба, и вызов не может остаться без от-
вета.
 Я заметил, как Зевс бросил молнию. Об-
манчиво ленивым движением, чуть отведя
правую руку назад. На этот раз он целил в
Диомеда, но трое гетайров сомкнули щиты,
закрывая вождя, и упали на землю горелой
плотью и оплавленным металлом.
Диомед в бешенстве схватил свое копье
и метнул его в бога. Но в момент броска зе-
мля дрогнула, и копье ушло вбок.
Боги не привыкли играть честно.
А посреди лагеря разверзлась земля. Во-
ронка получилась около пятидесяти метров
в диаметре, и дна у нее просто не было. Лю-
ди, лошади, колесницы, палатки — все бы-
ло поглощено ею, а из нее, стоя на темном
облаке, возникла темная фигура. Ростом и
телосложением новоприбывший был похож
на Посейдона, носил черный плащ и какой-
то выглядевший старинным даже в эти вре-
мена шлем, полностью скрывавший лицо.
Смотреть на нового субъекта было больно,
глаза слезились, и приходилось сразу же
отводить взгляд, поэтому никто не мог ска-
зать, носил ли новый объект доспехи и чем
он был вооружен.
Аид, повелитель Царства Мертвых, ред-
ко показывался в мире живых.
А вот сейчас пришел.
Божественная троица в сборе.
Три брата, трое богов из старшего поко-
ления, явились на землю Троады, чтобы…
Чтобы навязать смертным свою волю.
Или убивать.
— Я больше никогда не принесу вам
жертвы, боги Олимпа! — рявкнул Диомед.
— ПОЛНО, — был ответ Зевса. — МНЕ
НАСКУЧИЛИ РАЗГОВОРЫ. ВЫ РАЗРУШИ-
ТЕ ТРОЮ, ДАЖЕ ЕСЛИ МНЕ ПРИДЕТСЯ
ГНАТЬ ВАС НА ЕЕ СТЕНЫ ПИНКАМИ.
КЛЯНУСЬ ТАРТАРОМ, Я ТАК И СДЕЛАЮ.
Цепная молния ударила в песок между
ахейцами и их кораблями. Воины, стоявшие
к этому месту ближе остальных, попяти-
лись.
Посейдон сделал шаг вперед.
Боги стояли между ахейцами и их суда-
ми. Боги могли оттеснить ахейцев в поле и
еще дальше, под самые стены Трои. Заста-
вить атаковать. Или убить всех.
На Посейдона бросились сразу трое. И
словно натолкнулись на скалу. Колебатель
Тверди отбросил их одной рукой, и изло-
манные человеческие тела замерли на пес-
ке побережья.
— Нет! — снова рявкнул Диомед. — Не
так, солдаты! Не так! Сила богов лишь в ве-
ре людей! Вам, воинам, надо во что-то ве-
рить, но послушайте меня! Есть вещи, вера
в которые более необходима, чем вера в бо-
гов!
На этот раз гетайры не успели.

Дэн

Идея террористов обрушивать на здание

самолеты далеко не нова. В первый раз, на-
сколько я помню, ее использовали то ли в
конце двадцатого века, то ли в начале два-
дцать первого здесь же, в Нью-Йорке.
Старый, надежный, проверенный време-
нем трюк.
Увы, на этот раз здание устояло.
Странное «увы» для человека, находив-
шегося в момент тарана внутри атакованно-
го строения, но все равно — «увы». Трижды
увы.
Самолет был подобран грамотно. Конеч-
но, вломить по небоскребу «боингом» было
бы куда эффективнее, но где его взять, тот
«боинг»? Опять же чем больше аэроплан,
тем труднее точно навести его на цель.
Хранители воспользовались небольшим
гражданским грузовым самолетом. Не
знаю, кто был пилотом-камикадзе, не знаю,
кто прокладывал курс и утверждал его у
диспетчера, как проморгали самолет
военно-воздушные силы, призванные сби-
вать все пролетающие над большими горо-
дами машины, не знаю многого, да это и
неважно.
Здание оказалось более самолетоустой-
чивым, чем предполагали террористы.
Его каркас выдержал удар.
 Плюс небольшая ошибка пилота. Он
должен был целиться в этаж, на котором
находилась лаборатория, содержащая вход
в туннель, но угодил на три этажа выше.
Стекла, даром что бронированные, по-
вылетали по всему зданию. От удара попа-
дали на пол и люди, и компьютеры, а также
прочая, менее ценная аппаратура. Включи-
лась система пожаротушения.
Но питание в здании не вырубилось. Все
системы были хорошо защищены и проду-
блированы, а значит, теракт не достиг це-
ли.
Туннель продолжал существовать.

Полковник Трэвис
 Вообще-то это было невероятно, но я
уже привык к чудесам. Когда зрение, коего
я, как и многие другие, лишился от яркой
вспышки, вернулось ко мне, Тидид был еще
жив и, насколько я мог судить, вполне здо-
ров. А на тяжелом щите, которым он успел
закрыться в последний момент, красова-
лось оплавленное пятно.
Это вам не стрелы Аполлона отбивать.
Диомед выстоял, выдержал удар самого
Громовержца.
И голос его наливался силой с каждым
новым словом:
— Вера необходима! Так верьте в себя!
Верьте в свой меч и в свое копье! Верьте в
своего друга, который надежно прикрывает
вашу спину! Верьте в своих жен и детей, ко-
торые ждут вашего возвращения домой!
Верьте в своих командиров — и они не да-
дут вашим душам пропасть в Тартаре!
Понимает ли Диомед, что он делает?
Понимает ли он, что его слова делают с
ним?

Дэн

Странно, но двое парней в броне постра-

дали больше, чем я.
Когда здание содрогнулось, одного при-
ложило головой о стену, а на второго свер-
ху свалился здоровенный кусок штукатур-
ки. Я понадеялся, что это просто случай-
ность, а не божий промысел, и ринулся в
сторону лестницы, ибо не надо быть стар-
шим аналитиком чего бы то ни было для
понимания, что лифтами в такой ситуации
лучше не пользоваться.
В коридорах царил хаос. Легко ранен-
ные и сильно испуганные сотрудники мета-
лись, словно звери во время лесного пожа-
ра.
Мне надо было валить из штаб-кварти-
ры, воспользовавшись суматохой. Теракт не
удался, а значит, скоро последует воздая-
ние по заслугам. И неизвестно, чьи санкции
страшили меня больше — моего земного
начальства или его начальства небесного.
Лестницы, как ни странно, были невре-
димы и не посыпались вниз, как это бывает
после землетрясения. Народу на них было
немного, даже американцы способны по-
нять, что лестничные конструкции валятся
одними из первых, и предпочли ожидать
спасателей на своих этажах. Я бы тоже так
поступил, если бы не форс-мажорные об-
стоятельства. Боюсь, что раньше спасателей
в моем кабинете меня найдет пуля в голову
или золотая стрела в спину.
Надо было неустанно следить за собы-
тиями в Троаде, упрекнул я себя. Тогда
можно было бы просчитать, кто из пятерки
богов сейчас здесь кроме Гермеса.
Фиг ты просчитаешь, ответил я опять же
сам себе. Боги попадают в поле зрения на-
ших камер, только когда сами этого хотят.
Спускаясь, я также обнаружил, что нахо-
жусь в очень плохой, если не сказать отвра-
тительной, физической форме. Уже через
три этажа меня начала мучить одышка, а
еще через пять у меня закололо в боку. Си-
дячая работа, кофе и черт знает сколько вы-
куренных сигарет, плюс лифты, такси и ни-
какого активного отдыха. Я дал себе слово,
что, если выпутаюсь из всего этого кошма-
ра, обязательно брошу курить и займусь
спортом. Запишусь в какой-нибудь фитнес-
клуб или буду бегать трусцой.
Или сяду в тюрьму за пособничество
террористам. Говорят, в тюрьмах много
всяких спортивных тренажеров, а также из-
быток свободного времени и изобилие
спарринг-партнеров.
Занятый этими неоптимистичными раз-
мышлениями, я и не заметил, как добрался
до первого этажа.
Из вестибюля доносились странные зву-
ки.
Поскольку я был старым и опытным
игроком в «ДУМ», я не стал сразу заходить
за угол, а предпочел за него вначале загля-
нуть.
В вестибюле шел бой.
 Полковник Трэвис

В лагере царил хаос.

Среди шатров бушевал средний брат.
Владыка Глубин и Колебатель Тверди. Он
раскидывал палатки, колесницы и упряжь
ногами, разил смертных своим огромным
трезубцем и обращал в бегство десятки во-
инов.
Повелитель Подземного Мира действо-
вал тоньше. Он никого не убивал, ибо вои-
ны нужны были братьям для штурма непо-
корного города. Он просто шел меж пала-
ток, а за ним по земле двигалась расщели-
на, дна которой не было и имя которой бы-
ло Тартар.
 А Зевс все стоял в воздухе напротив
Диомеда и сверлил его глазами. Если бы
взгляды могли убивать, то все ахейское во-
инство лежало бы на земле мертвым. Но
взгляды убивать не могли, а молнии Дио-
мед запросто отбивал шитом. И никто из
старших братьев почему-то не приходил
Зевсу на помощь.
Честно говоря, я думал, что старшие бо-
ги будут более эффективны в делах избие-
ния и запугивания смертных. То ли смерт-
ные стали такими, что их уже ничем не за-
пугать, то ли репутация богов оказалась
сильно преувеличенной. Все чаще воины
предпочитали не бежать, а бросаться на По-
сейдона с оружием. И град стрел обрушил-
ся на невозмутимого Аида.
Ахейцы умирали. Но атаковать Трою и
выполнять волю богов, похоже, никто так и
не собирался. Троянская война закончи-
лась. Началась война с богами.
 Посейдон выворотил из земли валун, ве-
сивший, по моим прикидкам, тонны три, и
зашвырнул его в самую гущу войск. В ответ
он получил крики, стоны, проклятия и тучу
копий.
Аид развел руки в стороны, и расщелина
выпрыгнула у него из-за спины и бросилась
под ноги ахейцам, поглотив добрую сотню.
Вот для этой битвы нам точно пригодился
бы неистовый Ахиллес, неуязвимый воин,
тронуть которого боги не могли. Правда, я
сильно сомневаюсь, что он бился бы на на-
шей стороне.
Одиссей приладил к луку новую тетиву,
тщательно выбрал из колчана стрелу и от-
правил ее в полет. Стрела ударила Зевса в
грудь и упала на песок, не причинив богу
вреда. Отвечать Зевс не стал.
Лаэртид сплюнул на землю, бросил лук,
взял меч и шит и встал плечом к плечу с
Диомедом. С другой стороны от ванакта
уже стоял верный Клеад.
— Ко мне, гетайры! — крикнул Диомед.
И вот их стало уже не трое, а тридцать.
Щиты сомкнуты, шлемы и острия мечей
блестят на солнце, а из середины строя, как
жало пчелы, торчит копье аргосского ва-
накта.
Я думал недолго. Подобрал с земли чей-
то брошенный щит, обнажил меч и встал
крайним в левом фланге. Во-первых, мень-
ше шансов, что меня затопчут в сутолоке. А
во-вторых, мне почему-то казалось, что на-
ходиться рядом с Диомедом сейчас без-
опаснее всего.
Диомед проревел команду, и наш строй
сделал шаг вперед.
 Дэн

Как оказалось, хранители не делали

основную ставку на таран. Самолет с
пилотом-камикадзе был лишь сигналом к
началу основной акции. Сразу же после его
удара подъезды к зданию были перегоро-
жены здоровенными грузовиками и автобу-
сами, из которых на асфальт посыпался
спецназ террористов.
Не знаю, где они взяли столько денег,
но вооружение и броня у террористов были
ничуть не хуже, чем у охранников Хенрик-
сона. Они очистили вестибюль за несколь-
ко минут, и я стал свидетелем лишь оконча-
ния боя.
 Когда я вышел в вестибюль, я конечно
же не надеялся, что хранители знают меня
в лицо, а потому беспрепятственно выпу-
стят на улицу. Но стоять на лестнице было
глупо, и я подумал, что вряд ли идейные
террористы станут стрелять в безоружного
сотрудника проекта. Потому что в таком
случае им пришлось бы перестрелять чер-
тову уйму людей.
Я был прав. Вооруженные люди не обра-
щали никакого внимания на запыленного и
запыхавшегося клерка, и я уже поверил в
свою счастливую звезду, когда в дверях
столкнулся с очередным террористом и тот
схватил меня за руку.
— Очень удачно, что мы здесь встрети-
лись, — сказал Хол, сдирая с головы
шлем. — У нас, конечно, есть и Макс, и чер-
тежи здания, но всегда лучше иметь в запа-
се еще одного человека, знающего дорогу.
 — Здесь скоро будет полиция, — сказал
я. — Вряд ли вы успеете куда-то дойти.
— Не волнуйтесь, в здание полицейские
попадут не скоро. Мы держим оборону по
всему периметру.
Рядом оказался Макс, трясший мне руку
и заверявший, что он очень рад факту мое-
го выживания в экстремальных условиях.
Еще он извинялся, что не мог предупредить
меня раньше, разрешение на полет близ го-
родской черты выдали в последний мо-
мент, и операция случилась чуть ли не экс-
промтом.
Мне выдали бронежилет, какой-то стра-
шенного вида автомат и посоветовали не
лезть на рожон и держаться за спинами
профессионалов. Я пообещал, что именно
так и сделаю, причем пообещал искренне,
ибо в мои планы не входило становиться
героем, тем более мертвым героем, и мы
ринулись наверх.
Все-таки столь масштабного вторжения
наша служба безопасности не ожидала.
Охранники вроде бы имели место, и вроде
бы их было много, но они не были готовы
вести бои с противником, не уступавшим
им ни в численности, ни в оснащении. Тем
более им и в голову не пришло блокировать
лестницы, так что на нужный этаж мы по-
пали без особых проблем и почти без
стрельбы.
Там мы и встретили первое серьезное
сопротивление.
У входа в лабораторию была свалена им-
провизированная баррикада, охраняли ко-
торую несколько десятков человек во главе
с самим мистером Хенриксоном. Хол посо-
ветовал нам с Максом остаться на лестнич-
ной площадке и не подставляться под пули,
а сам схватил винтовку с подствольным гра-
натометом и повел своих орлов в бой.
Бред, да и только.
Вот до чего доводит людей телевидение.

Полковник Трэвис

Краем глаза я все-таки присматривал за

происходящим на других концах лагеря, по-
тому и не пропустил момент, когда в царя-
щий повсюду хаос ворвались колесницы с
тремя троянскими военачальниками.
Гектор оценил ситуацию мгновенно.
Проследить логическую цепочку в голо-
ве троянского лавагета было совсем не-
сложно.
 Случилось неслыханное, ожили древние
мифы, в которые верили только малые де-
ти. Боги спустились на землю (или, в случае
с Аидом и Посейдоном, поднялись на нее) и
воюют с людьми.
Казалось бы, Гектор должен возрадо-
ваться и оставить все как есть, а то и посо-
бить божественной троице. Но благород-
ный Гектор готов был забыть старые рас-
при из-за новой опасности, и первое, что он
сделал, это отправил Энея в город за под-
креплением, настрого приказав ему объяс-
нить людям ситуацию и привести сюда
только добровольцев.
Потом Гектор чуть ли не силой ссадил
на землю своего возницу, перехватил пово-
дья и направил колесницу в самую гущу.

А мы тем временем шли на Зевса.

 Первый шаг оказался самым трудным,
мы ожидали чего угодно — удара молнии,
пропасти Тартара, разверзающейся прямо
под нашими ногами, цунами, отбрасываю-
щего нас назад, волочащего по земле и раз-
мазывающего о неприступные стены Трои.
Царь богов не делал ничего, чтобы пока-
рать неразумных смертных. Он просто сто-
ял, смотрел на нас сверху вниз, и казалось,
что он окончательно забыл про молнию,
бившуюся в начинающих дымиться ладо-
нях.
Атропотеомахия. Война богов и людей.
Кошмар, который не мог привидеться сле-
пому Гомеру.
Реальность, оказавшаяся нелепее любой
из выдумок.
— СТОЙТЕ! — проревел Зевс. — ОДУ-
МАЙТЕСЬ, ГЛУПЦЫ!
 Шаг. Второй. Десятый.
Место справа от меня уже не было пу-
сто. Безумцев, наступающих на бога, стано-
вилось все больше. Шеренгой мы шли на
него, и страха не было в наших сердцах.

Дэн

Перестрелка длилась долго. Минут два-

дцать, наверное, а то и больше. Очереди
сменялись одиночными выстрелами, то и
дело слышались разрывы гранат, со стен
летела штукатурка и куски пластика. Я,
Макс и резерв террористов были защище-
ны от пуль несущей стеной здания, а пото-
му пребывали в полной безопасности.
Единственное, что нам грозило, это ин-
фаркт.
— У тебя нет с собой сигарет? — спро-
сил я Макса.
— Ты знаешь, в бронекостюме отсут-
ствует соответствующий карман, — сказал
он. — А ты сможешь курить в такой обста-
новке?
— Я дал себе зарок, что брошу, если вы-
живу. А пока мне не слишком в это верится.
— Естественно. У тебя нет достаточной
силы воли, чтобы бросить.
Сигареты нашлись у кого-то из штурмо-
виков, и тут выяснилось, что Макс тоже не
прочь подымить. Мы сидели на корточках и
курили, когда стрельба смолкла, к нам вы-
шел Хол Клементс и сообщил, что все гото-
во для завершающей фазы операции.
Сейфовую дверь взорвали тремя минами
направленного действия. Многокилограм-
мовую махину сорвало с петель и бросило
внутрь помещения, словно после удара та-
раном. Да, будь у ахейцев хотя бы пара ди-
намитных шашек, Троя не простояла бы и
недели.
Аппаратуру, поддерживающую суще-
ствование туннеля, минировать не стали.
Просто и без всяких затей расстреляли из
гранатометов. Одна из гранат, кстати, по-
пала в сам туннель и была поглощена им
безо всякого звука. Разорвалась ли она на
земле Эллады или была поглощена темпо-
ральными волнами, мы не знали.
После последнего взрыва в помещении
поднялось столько пыли, что мы потеряли
из виду не только стены, но и друг друга.

Полковник Трэвис
 Ахейцы инстинктивно уступали дорогу
колеснице Гектора, даже не видя, кто имен-
но мчится сквозь их лагерь. В последний
момент, когда до бога оставалось лишь не-
сколько метров, Гектор отпустил поводья и
спрыгнул наземь.
Кони успели отвернуть. Один из них
мазнул бога кончиком хвоста, другой чуть
не задел его копытом, но благородные жи-
вотные пронеслись мимо.
А тяжелая боевая колесница троянского
лавагета ударила Посейдона в грудь.
Ранее неколебимый бог покачнулся,
сделал шаг назад, и тут перед ним вырос
неистовый Гектор, для которого сражение с
богами было не в новинку.
 Он ударил Посейдона копьем и ненави-
стью, расплавленной лавой струящейся из
его глаз, и бог отступил еще на шаг.
Аид остановился. Теснимые им воины
тоже.
Строй Диомеда сделал еще один шаг
вперед.
— БЕЗМОЗГЛЫЕ ГЛУПЦЫ! — взревел
Зевс. — ТЛИ! ВЫ ХОТЬ ПОНИМАЕТЕ, ЧТО
ВЫ СЕЙЧАС ДЕЛАЕТЕ?! НИ ШАГУ ДАЛЬ-
ШЕ, ЧЕРВИ!
Через два шага строй замер сам по себе,
но приказ Зевса тут был совершенно ни при
чем. Просто мы узрели чудо, и я еще не ви-
дел картины приятнее, чем сейчас.
Молния гасла в руках Громовержца.
 Дэн

Пыль рассеялась. Аппаратура лежала в

руинах, от вида которых у покойного акаде-
мика случился бы еще один инфаркт. А тре-
тий инфаркт у него случился бы, когда он
узнал бы, что его аппаратура была совер-
шенно ни при чем.
Темпоральный туннель был цел и невре-
дим. Его черный зев смотрел на нас, как от-
крытая пасть дракона.
В лаборатории сработала система пожа-
ротушения, помещение заливала расплес-
киваемая с потолка вода. Дымились руины
компьютеров и генераторов, по обрывкам
проводов весело сновали искры.
А туннель был на месте.
 — Тут есть какие-то резервные источни-
ки питания? — спросил Хол.
— Какая разница? Мы уже все разнесли.
— Тогда почему эта штука не сворачива-
ется? Или не исчезает? Или что она там
еще должна сделать?
Академик Северов в доверительной бе-
седе сказал мне, что не понимает, почему
аппаратура подействовала должным обра-
зом на этот раз и ему удалось установить
стабильный туннель в Древнюю Грецию.
А что, если туннель пробили не мы?
Возможно ли, чтобы это было сделано с той
стороны? Крон, папаша Зевса, Повелитель
Времени, свергнутый бог, пребывающий в
Тартаре под охраной сторуких гигантов,
мог ли он это сделать, почувствовав попыт-
ки ученого проделать дыру в его стихии?
Помочь ему стабилизировать туннель и
сделать возможными перемещения во вре-
мени? И если мог, то зачем? Чтобы его вну-
ки могли улизнуть в будущее? Чтобы он сам
мог прийти сюда?
И если я прав, то что теперь делать? От-
править полковника Трэвиса в командиров-
ку в Тартар?

Полковник Трэвис

Мгновением позже Зевс, как герой ста-

рых диснеевских мультфильмов, с удивле-
нием обнаружил, что уже довольно продол-
жительное время попирает ногами пустоту
и что пустота больше не собирается этого
терпеть. С высоты пяти человеческих ро-
стов Зевс полетел в воду, вошел в нее от-
нюдь не элегантно и поднял фонтан брызг.
 Диомед засмеялся первым, потом Одис-
сей, а через секунду ржали уже мы все. Мо-
жете назвать это истерикой, однако зрели-
ще на самом деле было комичным.
На поверхности Зевс так и не появился.
То ли утонул, то ли открыл дромос на
Олимп прямо из-под воды. Нырять вслед за
ним и выяснять правду желающих не на-
шлось.
Посейдон не стал испытывать судьбу и
скрещивать свой трезубец с копьем Гекто-
ра. Он резко развернулся, сделал шаг в сто-
рону и растворился в воздухе. Столб соле-
ной воды упал на землю в том месте, где в
последний раз видели Владыку Глубин.
Аид просто исчез. Наверное, воспользо-
вался своим шлемом-невидимкой, подарен-
ным ему циклопами в стародавние времена.
Боги-братья покинули поле боя.
 Дэн

Словно издеваясь над нами, туннель вы-

плюнул новую порцию записей, и они упа-
ли на пол прямо мне под ноги. Машиналь-
но я наклонился и сунул кипу дисков в кар-
ман.
— И что теперь делать? — озвучил Макс
наш общий вопрос.
— Ноги, — сказал я.
— Поздно, — сказал Гермес.
Он стоял в дверном проеме и загоражи-
вал нехилую дыру в стенке своей субтиль-
ной фигурой.
 — Герои, — сказал, как сплюнул, Гер-
мес. — Мечи, копья, винтовки, мозги нару-
жу. Только и можете, что геройствовать.
Кило динамита как идеальное решение для
всех проблем. А вот думать вы не умеете.
Это зря. Если бы умели, то сразу бы поня-
ли, что смертный не в силах совладать со
временем. И вся ваша аппаратура, все ваши
компьютеры, в которые вы верите, как в бо-
гов, но которые все равно являются мерт-
вым железом, просто морочили вам голову.
Вы ведете войну со своими железяками, а
мы ведем войну за ваши умы. И, судя по то-
му, что я здесь, мы эту войну выиграли. Но
вы этого еще не понимаете. Сейчас вы на-
чнете палить в меня из ваших пукалок и бу-
дете это делать до тех пор, пока у вас не
кончатся патроны. И только когда патроны
все-таки кончатся и вы поймете бесполез-
ность своего занятия, вот только тогда вы и
начнете думать, но тогда думать будет уже
поздно. Хотя, как я уже говорил раньше, я
не уверен, что вы умеете думать. Ладно, ваш
ход, джентльмены.
Уел, гад.
Было стыдно признавать, что всю нашу
хваленую цивилизацию переиграл какой-то
идол четырехтысячелетней давности, но
куда деваться? И что делать? Стрелять в не-
го? Думаю, что это и в самом деле бессмы-
сленно.
Кто-то из штурмовиков решил попробо-
вать и всадил в Гермеса длинную очередь
из автомата. Даже костюм продырявить не
удалось.
Гермес издевательски улыбался. Наши-
ми стараниями в него верило столько наро-
ду, что не только пули, но и ядерная бомба
не могла бы причинить ему вреда.
— Папаша, наверное, сейчас пинками
погонит ахейцев на штурм Трои, — сказал
Гермес. — Но я сильно сомневаюсь, что у
него что-то получится. А ты как думаешь,
Дэн?
— Медленно.
— Оно и видно. Но я хотел бы погово-
рить с тобой. Ведь ты помнишь то, чего не
было. Мне интересно. Пожалуй, тебя надо
все-таки оставить в живых.
Гермес извлек из воздуха свой кадуцей с
шипящими змеями. Махнул им, и змея, со-
рвавшись с посоха, ужалила стоявшего бли-
же всех к Гермесу штурмовика. Парень
страшно захрипел и повалился на пол. Тело
изогнулось в судороге, затем его вырвало, и
он умер.
— Вообще-то это была хорошая попыт-
ка, — сказал Гермес. — Самолет, и эта атака
самоубийц… Я имею в виду, хорошая для
навозных жуков, которыми вы являетесь.
Только вы не учли, что с другого конца тун-
нель держит мой дед. Что это он, нащупав
ваши слабые потуги, пробил брешь между
двумя временами, что он обратился к нам,
своим внукам, и сделал это, по-моему, ис-
ключительно для того, чтобы насолить от-
цу. Самому деду из Тартара не выбраться, и
он надеялся на нашу помощь. А мы помо-
гать не будем. В Тартаре ему самое место.
— Когда сюда придут остальные? —
спросил я.
— Скоро, — заверил Гермес. — Как
только убедятся, что ахейцы, а точнее то,
что от них останется, погрузились на свои
корабли и уплыли. Папа, конечно, на них
рассердится и в скором времени всех по-
убивает, но это уже не наша проблема, вер-
но? А Троя… Плевать мне на Трою. Если
завтра хетты сровняют город с землей, я
слез лить не буду. Этот Гектор слишком
благороден, чтобы выигрывать войны.
 — А ты слишком подл, чтобы править
нами, — сказал Хол.
Из черного зева туннеля вылетела золо-
тая стрела, насквозь прошила его голову и
вонзилась в стену на половину своей дли-
ны.
Аполлон легко спрыгнул на пол. Красив,
ничего не скажешь. Даже покрасивее, чем
на экране будет. Дамы от него придут в ди-
кий восторг. Наш новый верховный бог?
Вслед за Аполлоном из туннеля вылезла
его сестричка, тоже с луком, потом Афина с
копьем и Дионис, пьяный в стельку и без
ничего.
— Ну что, брат, — Гермес подмигнул
Фебу, — начнешь сеять ужас в сердца
смертных?
— Начну, — улыбнулся Аполлон, накла-
дывая на тетиву золотую смерть.
 И началась бойня.

Полковник Трэвис

— Поговорим наедине, — сказал Дио-

мед, посторонившись и пропуская Гектора
в свой шатер. — Как два командира.
— Конечно, — сказал Гектор. — Я за
этим сюда и пришел.
Они встретились не случайно. Полагая,
что в свете событий им есть о чем погово-
рить, я указал Диомеду, в какой части лаге-
ря стоит поискать троянского предводите-
ля, и я стал незримым свидетелем их бесе-
ды, на которую не позвали даже Лаэртида.
 Ахейцы приводили лагерь в порядок.
Подкрепление из Трои, которое с неболь-
шим опозданием привел на помощь Эней,
вольготно развалилось на земле в сотне ме-
тров от стана своих врагов. Воины беззлоб-
но переругивались с ахейцами, а некоторые
даже помогали заново ставить палатки и
ловить разбежавшихся лошадей.
— Вина не предлагаю, — сказал Диомед,
валясь на шкуры. — Слышал, что ты не
большой любитель выпить, да и сам пред-
почитаю вести важные разговоры на тре-
звую голову.
Гектор кивнул, соглашаясь.
— Что будем делать дальше, Тидид? —
спросил он.
— Это вопрос вопросов, — сказал Дио-
мед. — Формально у нас больше нет повода
для войны. Менелай мертв, Парис тоже.
Кстати, что вы намерены делать с Еленой?
 — Ничего. — Гектор пожал плечами. —
Пусть остается в Трое, если хочет. Пусть
выйдет замуж, нарожает детей. Мне нет до
этого никакого дела. Но на самом деле вы
ведь не за ней пришли сюда, Тидид.
— Мы пришли сюда за Агамемноном,
его алчностью и жаждой власти. Мы при-
шли сюда, потому что этого хотел Зевс. Но
теперь мне наплевать, чего он хочет и хочет
ли он вообще хоть что-то. У меня нет ника-
кого желания сокрушать Трою и продол-
жать войну. Но пока я не вижу другого вы-
бора. Если я прикажу воинам отправляться
домой, они просто не послушают меня и
найдут себе другого командира. Того же
Большого Аякса. Нестор спит и видит, как
Теламонид сначала командует армией, по-
том садится на Микенский престол, а по-
том… кто знает. Воины пришли сюда за до-
бычей. Пока они добыли только смерть.
 — Это не самая большая проблема, —
сказал Гектор. — Троя — богатый город. Я
как его правитель могу одарить каждого из
твоих воинов, Диомед. Золото, драгоценно-
сти, вина, рабыни… При условии, что это
будет разовый дар, а не выкуп.
— Есть еще кое-что и помимо золота, —
сказал Диомед. — Боги. Здесь, в Троаде, мы
оказались сильнее и заставили их отсту-
пить, но дома… Дома они по-прежнему мо-
гущественны. Не думаю, что они станут
мстить рядовым воинам, но вождей уж точ-
но не простят.
— Это верно. Тебе нельзя возвращаться,
Тидид. Да и тут нам не слишком безопасно.
Хетты…
— Я думаю, мы сможем договориться,
Гектор.
.

ЭПИЛОГ

Полковник Трэвис

Когда армия хеттов пришла на побере-

жье Трои, город стоял на месте, а ахейского
флота не было и в помине. На берегу на-
блюдались остатки лагеря, разбросанные
шатры, коновязи, перевернутые повозки и
затоптанные кострища. Также на берегу на-
блюдалась наполовину построенная осад-
ная башня в виде коня. По всему было вид-
но, что ахейцы покидали негостеприимный
берег в спешке.
Нельзя сказать, что хеттов это слишком
обрадовало. Им проще было бы иметь дело
с ахейцами, пьяными от победы и троян-
ского вина, не озаботившимися выставить
должное количество часовых и не особенно
готовыми к битве.
Тем не менее хеттов было много, и они
были намерены решить проблему с Троей
раз и навсегда.
Понятное дело, рушить город им было
невыгодно. Проще было вырезать всех его
жителей и использовать саму Трою в каче-
стве порта, нежели отстраивать на руинах
новый город. Потому они применили воен-
ную хитрость, разбили лагерь в долине Ска-
мандра и отправили послов сообщить Гек-
тору, что они прибыли за положенной им
данью.
Гектор ответил, что готов принять и по-
слов, и обозы для дани, но, когда хетты по-
дошли к воротам, стены города ощетини-
лись лучниками, а из ворот вместо обещан-
ного золота вышла смерть с бронзовыми
мечами.
 Армия троянцев была подозрительно
крупной, если учесть, сколько воинов тро-
янцы должны были потерять за время вой-
ны.
Увы, хетты слишком поздно поняли, в
чем тут подвох. И поняли они это, только
когда из ближайшего леса в их фланг уда-
рила еще одна армия, командовал которой
здоровенный детина ростом около двух ме-
тров. Хетты дрогнули, но продолжали сра-
жаться.
А вот когда из бухты показались черные
ахейские корабли, с которых на хеттов по-
летел град стрел, хетты посыпались.
Корабли причалили к берегу, и оказа-
лось, что на них приплыли не только луч-
ники. Еще через полчаса сражения хетты
решили, что с них хватит, и сдались на ми-
лость победителя.
 Победители особо зверствовать не ста-
ли, забрали себе доспехи, провиант и ору-
жие и отправили хеттов восвояси, даже не
спросив выкуп за военнопленных. На про-
щание Гектор пообещал им, что если они
появятся в Троаде еще раз, то он, Гектор,
лично нанесет им, хеттам, ответный визит,
и визит этот им, хеттам, не слишком понра-
вится. Потому что он, Гектор, еще и Диоме-
да с Аяксом с собой позовет.

Камеры и прочая аппаратура из будуще-

го отказались работать где-то через два ча-
са после купания Зевса в море и заключе-
ния мира между Диомедом и Гектором. По-
путно это означало, что я не смогу вернуть-
ся обратно и останусь здесь навсегда, но я
не слишком расстроился. Климат тут не-
плохой, очень похож на Флориду. Жаль
только, что табака у них нет, но я это дело
как-нибудь перетерплю. В конце концов,
проживу дольше.

Но пойдем по порядку. Я тут далеко не

главный персонаж, поэтому неправильно
будет начинать рассказывать о последстви-
ях этой войны с моих личных проблем.
Когда Диомед объявил своему войску,
что намерен заключить мир с Гектором, не
забыв упомянуть и про оговоренные зара-
нее отступные, среди личного состава боль-
шого количества возражающих не нашлось.
Немного побурчали Аякс Большой и Идо-
меней, рассчитывавший урвать куда более
крупный куш, но бросить вызов человеку,
пред которым отступил сам Зевс, они не ре-
шились. Тем более что всем желающим Гек-
тор предложил временно присоединиться к
войску Приамида для того, чтобы прихлоп-
нуть хеттов. О богатстве Хеттийского цар-
ства тоже ходили легенды, поэтому присо-
единились практически все.

Кроме Одиссея, который заявил, что его

война закончена и он более не может нахо-
диться на расстоянии от своей семьи. Баси-
лею Итаки отгрузили его долю сокровищ,
посоветовали тщательно выбирать напра-
вление, по-дружески позавидовали и отпу-
стили восвояси. Следующие десять лет о
нем ничего не было слышно. Наверное, бо-
ги собрали остатки своего былого могуще-
ства и устроили-таки Лаэртиду веселую
жизнь, обеспечив Гомера материалами для
«Одиссеи». Однако, учитывая, что война
длилась на девять с половиной лет меньше,
чем в «Илиаде», у Лаэртида остается еще
много шансов вернуться домой раньше по-
ложенного.
 Многие ахейские воины, особенно холо-
стые, не обремененные большими семьями
дома, решили обосноваться на богатой зе-
мле Троады, благо после войны тут наме-
чался острый недостаток рабочих рук. Гек-
тор такие тенденции только приветствовал.
Ему не повредят лишние бойцы на тот слу-
чай, если хетты решат вернуться.
На пиру по случаю победы над хеттами
очень своевременно поперхнулся костью и
скончался старец Нестор, продолжавший
мутить воду. Его похоронили со всеми по-
честями, однако никто по нему долго не то-
сковал.

Большой и Малый Аяксы вместе с Идо-

менеем собрали под свои знамена всех не-
навоевавшихся юнцов, как с ахейской сто-
роны, так и с троянской, и с благословения
Гектора отправились грабить принадлежа-
щее хеттам побережье.

Правитель Трои Гектор Приамид про-

возгласил отказавшегося от аргосского тро-
на Диомеда новым троянским лавагетом,
отдал ему в жены одну из своих многочи-
сленных сестер (по взаимному согласию,
кстати), пожаловал бывший дом Париса и
осыпал дарами и милостями. Большая часть
войска Диомеда осталась с ним.
Меня Гектор хотел назначить верхов-
ным пророком Трои или кем-то в этом ро-
де, памятуя о той речи, которую я толкнул
ему во время дуэли Парис — Менелай. По-
скольку к тому времени мы с Гектором бы-
ли в дружеских отношениях, ответил я ему
непарламентскими выражениями.
Приамиду так и не удалось всучить мне
какую-нибудь официальную должность, хо-
тя в недостатке старания упрекнуть его бы-
ло трудно. Сошлись на том, что я буду его
нештатным советником, а также на неболь-
шом домике в черте города и вилле за его
окрестностями. Боюсь, что Гектор сильно
преувеличивает мою роль в произошедших
событиях. Я ведь только наблюдал, а основ-
ную работу ребята сделали сами.

Эней, естественно, не стал ничего осно-

вывать, так как у него не было особых при-
чин покидать город и отправляться в даль-
нее странствие. В лице Диомеда он нашел
себе нового собутыльника, и, по мере того
как Гектор погружался в управление стра-
ной, эти двое становились все более близ-
кими друзьями. Так что Рим пусть основы-
вает кто-нибудь другой. Мне лично никогда
не нравились эти их бесконечные цезари,
интриги и гладиаторские игры.
 При ближайшем знакомстве Елена ока-
залась вполне симпатичной девушкой, при-
ятной, я бы сказал, во всех отношениях, и,
когда закончится ее официальный траур по
Парису, я попробую за ней приударить. Кто
знает…

А знаете, что самое смешное? Кассандре

припомнили ее прорицание по поводу па-
дения города и долго смеялись по этому по-
воду. Ей все равно никто не верит…

Дэн
 Нас с Максом убивать не стали. То ли за
наши былые заслуги на проекте, то ли для
того, чтобы еще раз продемонстрировать
нам нашу ничтожность. «Хранителей вре-
мени» боги перебили всех до последнего, а
нас пощадили.
Я их от этого любить больше не стал.
Я теперь работаю в пресс-службе при
главном храме Аполлона. Макс тоже. Нас
поставили перед выбором — либо это, либо
смерть. Не знаю, чем руководствовался при
выборе Макс, но я — не герой и умирать за
свои убеждения пока не готов. Правда, на
прощание я заверил Гермеса, что я в него
все равно не верю, а он только улыбнулся в
ответ.

Покончив с наведением порядка в зда-

нии корпорации, боги снова собрались пе-
ред туннелем, побросали в его открытый
зев свои прежние атрибуты, заявив, что для
нового мира это старье уже не годится и
они обзаведутся новыми, после чего тун-
нель был закрыт, отрезав от нас старый
мир и провозглашая мир новый.
В тот же день боги дали эксклюзивное
интервью по каналу мистера Картрайта, ко-
торый объявили своим официальным кана-
лом, и были с восторгом приняты большей
частью телезрителей.
Реалити-шоу «Троя» закончилось. Мно-
гие были разочарованы тем, что не увидели
финала, но Гермес объявил, что намерен
рассказать им, чем кончилось дело, для че-
го нанял лучших сценаристов, актеров и ре-
жиссеров и отправился снимать окончание
истории во Флориду.
Бог пьяниц ведет шоу «Чудеса от Диони-
са», которые показывают каждые выходные
в прайм-тайм.
 Через два дня после интервью боже-
ственной пятерки в Техасе произошло зе-
млетрясение, в результате которого на кар-
те Соединенных Штатов Америки появи-
лась новая гора, как выяснилось, самая вы-
сокая гора в мире. Боги объявили, что это
их новый Олимп, на котором они намерены
разместить свою резиденцию. Сообщение
было принято публикой с неменьшим энту-
зиазмом, несмотря на то что от землетрясе-
ния пострадали десятки тысяч человек, а
несколько городов были стерты с лица Зе-
мли.
В общем, гнусные наступили времена.
Состоялись, конечно, и выступления во-
инственно настроенных атеистов, заявляв-
ших, что они не намерены молиться на
каких-то доисторических типов, прополз-
ших по темпоральному туннелю и вылез-
ших из темного прошлого малочисленного
народа, но, после того как Аполлон с се-
строй, вооруженные страшного вида лазер-
ными пушками, разогнали толпу, положив
сотни человек убитыми, инакомыслящие
поняли, что теологические диспуты ныне
не приветствуются, и предпочли заткнуть-
ся.
Рутулии ныне на карте нет. Впрочем,
Италия тоже не вернулась на законное ме-
сто. Теперь там, да еще на большой части
Европы и половине Азии значится могучее
государство, называемое Илионской Демо-
кратической Республикой. Я не стал инте-
ресоваться ее историей и не знаю, каким
путем потомки Гектора добрались до демо-
кратии. Населяющие эту страну люди те-
перь тоже поклоняются богам, с которыми
бились их далекие предки. Ирония судьбы,
должно быть. Интересно, что натворил
полковник Трэвис в прошлом, чтобы пре-
вратить небольшой городок в столь могу-
щественное государство? Увы, история об
этом умалчивает.
А Шлиман откопал только Микены.
Кстати, Америка сохранила свое назва-
ние, но теперь считалось, что открыл ее не
Колумб, а Америго Веспуччи, который был
подданным Илионской империи и совер-
шил плавание на деньги тогдашнего импе-
ратора. И войну за независимость США ве-
ли не с Англией, а с Троадой.

На заре времен религия была костылем

для человечества.
Боги были фактором, на который можно
было списать необъяснимые с точки зрения
тогдашней науки явления природы; факто-
ром, на который мог сослаться правитель,
обосновывая непопулярное в народе реше-
ние; подпоркой для морально-этических
качеств. С развитием научно-технического
прогресса необходимость в богах отпала и
вера в них потеряла былую актуальность.
Соответственно сошли со сцены и сами бо-
ги.
По идее эти пятеро современному чело-
вечеству совсем не нужны. И поверили в
них не потому, что видели в них необходи-
мую составляющую современного мира, а
по дурацкой привычке верить во все, что
показывают по телевизору. Последствия
оказались абсурдными.
Но я должен признать, что с их прибы-
тием мир не стал намного хуже. Впрочем,
намного лучше он тоже не стал. Просто
войны ведутся по другим причинам, люди
по-прежнему делятся на богатых и бедных,
здоровых и больных, счастливых и несчаст-
ных.
Лично мне обидно, что так получилось.
Думаю, что у меня найдется немало едино-
мышленников. Помимо правительства и его
законов теперь приходится жить с оглядкой
еще и на богов. Но, наверное, мы это заслу-
жили.
Порой я завидую полковнику Трэвису,
неистовому Гектору, бешеному Диомеду,
хитроумному Одиссею и прочим парням,
проливавшим кровь под Троей. Они нашли
в себе силы бороться и нашли способ побе-
дить.
Я тоже отыскал такой способ, когда про-
смотрел последний час записей, получен-
ных нами через темпоральный туннель. Тех
самых записей, на которых Гектор заставля-
ет отступить Посейдона, а Зевс совершает
свое знаменитое сальто в воздухе с вхожде-
нием в воду. Думаю, что, когда (если) эту
пленку увидит большое количество людей,
поклонников у новых олимпийцев заметно
убавится. Осталось только найти способ
сделать так, чтобы большое количество лю-
дей могли эту пленку увидеть.
Пока такого способа нет. С моей нынеш-
ней работой у меня практически нет выхода
на телевизионные каналы, кроме того, за
мной постоянно присматривают парни из
службы безопасности при храме Аполлона.
Наверное, я не кажусь им особенно благо-
надежным.

Расскажи мне кто эту историю годом

раньше или прочти я ее в виде фантастиче-
ского романа, я бы здорово посмеялся над
больной фантазией автора. Пятеро древне-
греческих богов, устроивших заговор про-
тив своего папочки и его приспешников,
нашедшие способ прорваться в наше насто-
ящее и захватившие контроль над миром!
Бред, абсурд, нелепица, да и только!
 А мы теперь с этим бредом живем.
Впрочем, как показывает история, все
эти идолопоклоннические учения (язык не
поворачивается называть это религией)
преходящи. Где Зевс, Тор или Ра? Где Ин-
дра, Иссин-Мардук и Юпитер? Где боги, ко-
торым когда-то поклонялись тысячи чело-
век и чьи имена нам так и остались неиз-
вестными?
Аполлон с компанией, конечно, может
сделать определенные выводы из их приме-
ра. Хоть им и не удалось уйти из прошлого,
громко хлопнув дверью, и к поражению Зе-
вса они не имели никакого отношения, но…
Гермес оказался хитрым и изворотливым
сукиным сыном, может быть, он и найдет
какой-нибудь способ надолго удержаться в
умах и сердцах моих современников.
Но помогать ему в этом я не буду.