Есть Ли У Нарциссов Эмоции?

Позитивные эмоции нарцисса заключены в преобладающие негативные эмоции, особенно злобу

и зависть. Тому, чтобы переживать их, нарцисс предпочитает симулировать эмоции и
привязанности. В то же время, лишившись нарциссического ресурса или получив
нарциссическую рану, нарцисс проявляет ограниченный диапазон реактивных и крайне
деструктивных эмоций.

Оригинал статьи на английском: Do Narcissists Have Emotions?

Перевод публикуется с разрешения автора.

Конечно, есть. У всех людей есть эмоции. Важно, какое мы выбираем отношение к своим
эмоциям. Нарцисс склонен подавлять их столь глубоко, что в любом практическом смысле они
не играют никакой сознательной роли в его жизни и поведении, хотя они и играют
исключительно огромную подсознательную роль в предопределении и того и другого.

Позитивные эмоции нарцисса сплетены с преобладающими негативными эмоциями. Это итог

фрустрации и последующих трансформаций агрессии. Эта фрустрация соединена с
Первичными Объектами раннего детства нарцисса (родители и опекуны).

Вместо того чтобы обеспечивать ему безусловную любовь, столь им желаемую, нарцисс был
подвержен полностью непредсказуемым и неожиданным шквалам вспыльчивости, ярости,
жгучей сентиментальности, зависти, подзатыльников, вменений вины и других нездоровых
родительских эмоциональных и поведенческих моделей.

Нарцисс реагировал удалением в свой частный мир, где он всемогущ и всеведущ и,

следовательно, неуязвим для таких порочных превратностей. Он спрятал своё уязвимое
Подлинное Я в глубоком психическом подвале и явил миру вовне своё Ложное Я.

Но запутывать куда проще, чем распутывать. Нарцисс неспособен порождать позитивные

чувства без порождения негативных. Постепенно он обрастает фобиями: боится что-либо
чувствовать, и это может сопровождаться пугающими, обвиняющими, тревожными,
бесконтрольными эмоциональными дополнениями.

Таким образом, он сокращён до переживания тупых толчков в его душе, которые он определяет
для себя и других как эмоции. Но даже они ощущаются только в присутствии кого-то или чего-
то, способного обеспечить нарцисса отчаянно необходимым Нарциссическим Ресурсом.

Только когда нарцисс находится в фазе переоценки (идеализации) своих отношений, он

переживает конвульсии, которые называет "чувствами". Они столь мимолётны и фальшивы, что
их легко сменяет ярость, зависть и обесценивание. Нарцисс действительно воссоздаёт
поведенческие модели своих менее чем идеальных Первичных Объектов.

Глубоко внутри нарцисс знает, что что-то идёт скверно. Он не сопереживает чувствам других
людей. Собственно, он держится по отношению к ним с презрением и насмешкой. Он не может
понять, как люди могут быть столь сентиментальны, так "иррациональны" (он связывает
рациональность с трезвостью и хладнокровием).

Нарцисс часто верит, что другие люди "притворяются", всего лишь пытаясь достичь своей цели.
Он убеждён, что их "чувства" основаны на скрытых, неэмоциональных мотивах. Он становится
подозрительным, смятенным, чувствует себя вынужденным предотвратить эмоциональные
ситуации, или, что ещё хуже, переживает приливы почти неконтролируемой агрессии в
присутствии искренне выраженных чувств. Они напоминают ему, как несовершенно и жалко он
оснащён.

Более слабая разновидность нарциссов пытается эмулировать и симулировать "эмоции" или, по

крайней мере, их выражение, внешнюю сторону (аффект). Они подражают и воспроизводят
замысловатую пантомиму, которую они учатся связывать с существованием чувств. Но в
действительности никаких эмоций нет, нет эмоционального коррелята.

Это пустой аффект, лишённый эмоций. При таком раскладе нарцисс быстро устаёт от этого,
становится невосприимчив и начинает порождать Несоразмерный Аффект (например, остаётся
равнодушным там, где грусть была бы нормальной реакцией). Нарцисс подчиняет свои
притворные эмоции своему рассудку. Он "решает", что правильно чувствовать так-то и так-то.
Его "эмоции" – неизменно плоды анализа, выбора целей и планирования.

Он подменяет "вспоминанием" "чувствование". Он низводит свои телесные ощущения, чувства

и эмоции в разряд погреба памяти. Кратко- и средневременная память используются
исключительно для хранения его реакций на его (актуальных и потенциальных) Поставщиков
Нарциссического Ресурса.

Он реагирует только на таких поставщиков. Нарциссу трудно помнить или воспроизводить то,
что он якобы – хотя и напоказ – "чувствовал" (даже совсем недавно) по отношению к
Поставщику Нарциссического Ресурса, как только тот перестаёт таковым быть. В своих
попытках воссоздать эти чувства нарцисс способен достичь лишь нулевых результатов.

Не то чтобы нарциссы были неспособны к выражению того, что мы бы отнесли к "крайним

эмоциональным реакциям". Они скорбят и горюют, злятся и улыбаются, чрезмерно "любят" и
"заботятся". Но вот как раз то, что их отличает: быстрый переход из одной эмоциональной
крайности в другую плюс факт, что они никогда не занимают эмоциональной середины.

Нарцисс особенно "эмоционален", когда его отнимают от своего наркотика – Нарциссического

Ресурса. Отказаться от привычки всегда тяжело, особенно от такой, которая определяет (и
производит) себя. Избавиться от пристрастия – это вдвойне обременительно. Нарцисс ложно
идентифицирует эти кризисы с эмоциональной глубиной, и его самоубеждение столь огромно,
что ему большей частью удаётся обмануть также и своё окружение. Но нарциссический кризис
(потеря Источника Нарциссического Ресурса, обретение альтернативного, переезд из одного
Патологического Нарциссического Пространства в другое) нельзя принимать за реальную вещь,
никогда не испытываемую нарциссом: эмоцию.

У многих нарциссов есть "эмоциональные резонансные таблицы". Они используют слова, как
другие используют алгебраические знаки: со скрупулёзностью, с осторожностью, с тонкостью
кустаря. Они ваяют из слов тонко отлаженные реверберации боли, любви и страха. Это
математика эмоционального словаря, геометрия синтаксиса страстей. Лишённые всяких
эмоций, нарциссы близко изучают людские реакции и подстраивают свои вербальные выборы
соответствующим образом до тех пор, пока их словарь не напоминает словарь их слушателей.
Это самое близкое расстояние, на которое нарцисс способен подобраться к эмпатии.

Дабы обобщить: эмоциональная жизнь нарцисса бесцветна и бедна событиями, столь же

негибка и слепа, как и его расстройство, столь же мертва, сколь и он сам. Он вполне
переживает ярость, боль и чрезмерное унижение, зависть и страх. Это доминирующие,
преобладающие и воспроизводимые оттенки на холсте его эмоционального существования. Но,
за исключением лишь этих атавистических инстинктивных реакций, там нет больше ничего.

Какую бы эмоцию нарцисс не испытывал, он испытывает её в качестве реакции на

пренебрежение к себе или оскорбление, реальное или выдуманное. Его эмоции сплошь
реактивны, а не активны. Он чувствует себя обиженным – он угрюмится. Он чувствует себя
обесцененным – он злится. Он чувствует себя игнорируемым – он дуется. Он чувствует себя
униженным – он набрасывается. Он чувствует над собой угрозу – он боится. Он чувствует себя
обожаемым – он упивается славой. Он смертельно завидует всем и вся.

Нарцисс может воспринимать красоту, но церебрально, холодно и "математически". Многие не

имеют зрелого, взрослого сексуального влечения. Их эмоциональный ландшафт уныл и сер, как
если смотреть на него сквозь мутное стекло.

Многие нарциссы могут разумно объяснять такие эмоции, которых никогда не испытывали –
вроде сопереживания или любви, – потому что они делают своим пунктиком много читать и
взаимодействовать с людьми, точно переживавшими их. Таким образом, они постепенно
сооружают рабочие гипотезы того, как люди чувствуют. Насколько это касается нарцисса,
бессмысленно пытаться действительно понять эмоции, но по крайней мере модели ими
созданные позволяют им лучше предсказывать людское поведение и управлять им.

Нарциссы не завидуют другим в том, что у тех есть эмоции. Они презирают чувства и
сентиментальных людей, потому что находят их слабыми и уязвимыми, а они высмеивают
людские пороки и уязвимые места. Такое решение позволяет нарциссу ощущать превосходство,
и это вероятно окостенелые останки искорёженных защитных механизмов.

Нарциссы боятся боли. Это галька в их Сети Индры – подними её, и вся сеть заколышется. Их
боли не приходят одни – они образуют семьи тоски, племена боли, целые расы агоний. Нарцисс
не может переживать их отдельно – только лишь коллективно.

Нарциссизм есть попытка взнуздать надвигающийся шторм со стороны негативных эмоций,

сдавленной ярости, детских травм.

Патологический нарциссизм полезен – поэтому он столь эластичен и устойчив к изменениям.

Когда он "изобретён" исстрадавшимся индивидуумом, он насыщает его деятельность и делает
жизнь для него выносимой. Потому что он столь успешен, он приобретает религиозные
измерения – он становится негибким, доктринёрским, автоматическим и ритуальным.

Другими словами, патологический нарциссизм становится МОДЕЛЬЮ поведения. Эта жёсткость

похожа на внешнюю ракушку, экзоскелет. Он сдерживает нарцисса и ограничивает его. Он
часто запрещает и тормозит. В результате нарцисс боится делать определённые вещи. Он
уязвлён или унижен, если вынужден вовлекаться в некоторые занятия. Он отвечает яростью,
если психический дворец его расстройства подвергается исследованию и критике – не важно, в
сколь мягкой форме.

Нарциссизм нелеп. Нарциссы помпезны, грандиозны, отталкивающи и противоречивы. Есть

серьёзное несоответствие между тем, кто они в действительности, их реальными
свершениями, и тем, за что они себя выдают. Нарцисс не просто ДУМАЕТ, что он гораздо выше
остальных. Восприятие своего превосходства укоренилось в нём, оно – часть каждой его
умственной клетки, всепроникающий опыт, инстинкт и влечение.

Он ощущает, что ему полагается особое обхождение и выдающаяся предупредительность,

потому что он такой уникальный образчик. Он знает, что это правда – так же, как он знает, что
нас окружает воздух. Это составляющая часть его идентичности. Более составляющая для него
даже чем тело.

И здесь открывает зазор – или пропасть – между нарциссом и другими людьми. Так как он
считает себя столь особенным и настолько лучшим, у него нет ни возможности узнать каково
это – быть человеком, ни склонности к исследованию этого. Другими словами, нарцисс не умеет
и не будет сопереживать.

Могли бы вы сопереживать муравью? Сопереживание предполагает идентификацию и

равенство с тем, к кому его проявляют, что одинаково омерзительно для нарцисса. Из-за того,
что нарцисс воспринимает людей с такой враждебностью, они уменьшаются до мультяшных,
двухмерных переносчиков функций. Они становятся инструментальными или полезными, или
функциональными, или развлекательными, радующими или бесящими, фрустрирующими или
любезными объектами – нежели чем любящими и эмоционально отзывчивыми.

Это ведёт к безжалостности и эксплуататорству. Нарциссы не "злы" – в действительности

нарцисс считает себя хорошей личностью. Многие нарциссы помогают людям,
профессионально или добровольно. Но нарциссы индифферентны. Им в наибольшей степени
плевать. Они помогают людям, потому что это способ обеспечить внимание, благодарность,
восторг и уважение. И потому что это самый быстрый и верный путь избавиться от них и их
вечного нытья.

Нарцисс может понять эти нелицеприятные истины и своим умом, но за таким пониманием не
последует никакой эмоциональной реакции (эмоционального коррелята). Нет никакого
резонанса. Это похоже на чтение утомительного руководства пользователя для компьютера,
которого у вас даже нет. Нет ни инсайта, ни ассимиляции этих истин.

Тем не менее, чтобы ещё более отгородить себя от немыслимой вероятности встречи с
проливом, разделяющим реальность и грандиозные фантазии (Пробел Величия) – нарцисс
доходит до сооружения наиболее ветвистых умственных структур, полных разных механизмов,
рычагов, переключателей и мерцающих тревожных огней.
Нарциссизм изолирует нарцисса от боли встречи с реальностью и позволяет ему заселиться в
сказочную землю идеального совершенства и великолепия.

Об авторе:
Сэм Вакнин (http://samvak.tripod.com) - автор книг "Злостная Любовь К Себе", "Пересмотренный
Нарциссизм" и"После Дождя- Как Запад Потерял Восток", и многих других (бумажных и
электронных) публикаций на темы из психологии, отношений, философии, экономики и
международных отношений.

Он был корреспондентом для Central Europe Review, Global Politician, Pop Matters, eBook Web и
Bellaonline, и - в качестве Главного Бизнес-Корреспондента - для United Press International (UPI).
Он также был редактором категорий, относящихся к душевному здоровью и Центрально-
Восточной Европы в The OpenDirectory и Suite101.

Вы можете посетить сайт Сэма по адресу http://samvak.tripod.com