Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
Александра Лисина "Мэтр на охоте"
Александра Лисина "Мэтр на охоте"
Мэтр Гираш
Пролог
Его сиятельство граф Анорэ де Тре’бло ван Экхимос чувствовал себя скверно. Мало
того что всю ночь шел дождь, превративший проселочные дороги в настоящую кашу, так
с утра еще и солнце, будто в отместку за недавний ливень, припекало так, что из-за
духоты стало нечем дышать.
Лошади уже давно устали тащить по грязи тяжелую карету, но, увы, после того как
юный Невзун покинул свои владения, телепортационная арка стала недоступной и
желающие посетить его земли были вынуждены сперва добираться телепортом до Нирицы,
а затем, как все, топать пешочком. Или ехать верхом, если позволяли средства. Даже
если эти желающие выполняли волю короля и везли с собой высочайшее монаршее
распоряжение на проведение ревизии на землях новоиспеченного барона.
Вот же принесла нелегкая этих господ именно сегодня! Мастер Лиурой лишь недавно
нашел магическую аномалию в здешних землях, которая не позволяла открыть прямой
портал в окрестности замка, и пока еще не решил эту проблему. В тот раз они
намучились, пока добирались, и вот теперь – снова!
Граф, деликатно промокнув платком мокрый от пота лоб, обернулся и, какое-то время
понаблюдав за безуспешными попытками слуги выправить ситуацию, обреченно вздохнул:
все плохо. Судя по всему, карета безнадежно застряла, и кони бесполезно рвались в
постромках, пытаясь сдвинуться с места.
Губы его сиятельства на миг тронула злорадная усмешка: ничего, посидят господа
королевские надзирающие пару-тройку часиков. На жаре, в духоте да в тесноте. И
будут тухнуть внутри не по причине плохого начала дня, а лишь потому, что кто-то
пожадничал заплатить в Нирице за карету побольше.
В карете негромко заспорили, обсуждая, что делать дальше, а граф снова усмехнулся.
А что вы хотели? Чтобы вас тут хлебом-солью встретили, дармоедов? Ковры постелили
до самых ворот, а потом еще чарочку с вином поднесли? Ну-ну. Молодой барон в
отъезде и прибудет аж через несколько… лет. А поскольку с момента поступления в
академию юноша считался совершеннолетним, то за его поступки нес ответственность не
опекун, а только он сам.
Уже по этой причине присутствие здесь графа было абсолютно неправомочным, но раз
король пожелал… Впрочем, дату проверки все равно назначал не его величество, а
какой-то зажравшийся хлыщ из канцелярии. Вот пусть он и отвечает за последствия.
Первые два господина внушали уважение своими объемами, ставшими за последнюю пару
лет поистине грандиозными, третий же на их фоне смотрелся недозрелым овсяным
стебельком, по которому к тому же проехалась тяжелая телега. Довершали картину
недовольно поджатые губы, сильно выдающийся вперед нос и впалые, покрытые
нездоровым румянцем щеки, на которых шелушилась кожа. К тому же этот прыщ сильно
горбился словно под тяжестью собственных грехов. Впрочем, это не помешало ему
сделать головокружительную карьеру и всего за несколько лет заработать почетное
прозвище Королевский Рвач.
– В этом лесу конь запросто переломает ноги, – стараясь сохранять вежливый тон,
отозвался граф Экхимос. – А на тракте сами видите, что творится. Но если вы готовы
обождать или рискнете самостоятельно сесть в седло…
– Скажите, граф, а как здесь обстоят дела с нежитью? – опасливо поежился господин
фон Дубинэ и беспокойно оглядел пустую обочину. – Верны ли слухи, что она все еще
тут обитает?
Его сиятельство едва удержался от ухмылки.
– Но согласно докладам…
– Какое несчастье, что мастер Лиурой не смог нас сопровождать, – сокрушался второй.
– Уж он бы ни за что не допустил такого бедственного положения!
– Эй, кучер! – капризно надул губы барон фон Дубинэ, обернувшись к карете и
суетящемуся вокруг нее мужичку. – Ты точно не сможешь вытащить ее в одиночку?
Глава 1
Не завидуй чужому счастью – все равно я тебе не достанусь.
К счастью, чем ближе к цели, тем лучше становилась дорога. Когда же лес закончился
и с высокого пригорка открылся прекрасный вид на уютную долину, где возвышалось
фамильное гнездо Невзунов, господа надзиратели вздохнули с облегчением.
Господин фон Воррэн осторожно сполз с хлипких досок, поначалу опасаясь доверять
ослабшим ногам. Затем сделал на пробу пару шагов, надменно вскинул подбородок и
процедил:
– Свободен.
– Отлично! А то мне еще одну партию навоза надо до обеда перевезти. Хорошего дня!
– Не стоит нам стоять у всех на виду, – нарушил молчание граф Экхимос, когда
повозка скрылась с глаз. – Вы со мной согласны, господа?
– Да-да, идемте в замок, – утирая обильно выступивший на лбу пот, пробормотал барон
фон Дубинэ. – Эта жара просто невыносима!
– Полностью разделяю ваше мнение, – шумно высморкался в платок господин фон Воррэн.
– Пойдемте скорее, коллеги! Я умираю от жажды!
Абирус Грабис мысленно увеличил количество претензий к хозяину замка еще на один
пункт. Однако духота действительно выматывала, поэтому он не замедлил
присоединиться к громко отдувающимся толстякам и, с достоинством взойдя вместе с
ними на перекинутый через глубокий ров мост, растерянно замер. Внезапно
обнаружилось, что тяжелые, окованные железными полосами ворота закрыты, а перед
ними едва ли не вросла в землю мощная решетка, которая сделала бы честь и
пограничной крепости.
– Э-э-э… господин граф? – беспомощно проблеял барон фон Дубинэ, пытаясь выразить
общее затруднение.
– Было бы странно, если бы в отсутствие хозяина замок оказался открыт для всех
желающих.
– Я помню. Хорошо бы еще донести эту мысль до окружающих. Демон, где тут у них
колокол?
– Я не вижу, – попытался задрать голову и фон Воррэн. – Только эти уродливые птицы
на стенах. Такое впечатление, что они вовсе не каменные. Умели же некроманты пугать
народ! Прямо мурашки по коже!
– Эта дрянь показала мне язык! – вдруг пораженно воскликнул барон фон Дубинэ,
всмотревшись повнимательнее. – А вон та, простите, еще и задницу! Что за
бесовщина?!
– Так, а почему нам до сих пор никто не открыл?! – очень кстати вспомнил о важном
господин фон Воррэн.
– Неужели нас никто не ждет?! – совершенно искренне поразился фон Дубинэ, и граф
Экхимос молча возвел глаза к ослепительно-чистым небесам.
– Эй! – наконец не выдержал фон Дубинэ и изо всех сил потряс решетку. – Э-э-эй!
Есть тут кто живой?! Открывайте!
Процедура представления много времени не отняла несмотря на то, что его сиятельство
взял на себя труд перечислить все титулы и звания господ проверяющих, а также
многословно и витиевато пояснил цель их визита.
– Рад приветствовать вас, господа, на пороге фамильного замка Невзунов! Примите мои
искренние извинения за досадное промедление! Для меня огромная честь – принимать
столь именитых гостей!
– Так подними наконец решетку! – потеряв всякое терпение, рявкнул господин Абирус.
– А кто-нибудь кроме тебя в замке есть? – попытался уладить ситуацию миром господин
фон Дубинэ.
– Ни единой живой души, – с гордостью доложила гусеница, важно поправляя пенсне.
– Хочешь сказать, нам придется торчать на этом мосту до скончания веков?! – взревел
он, поразив собравшихся уникальными возможностями своей тощей глотки.
– Что-о-о?!
– Когда вернется? – взвыл господин Абирус дурным голосом. – Сколько нам еще ждать?
– То мне неведомо. Господин Бодирэ с самого утра уехал на ревизию в деревню. Слуги
по приказу господина отпущены, выходной у них. Остальные заняты на уборке урожая –
у нас ярмарка на носу. А я, как видите, на хозяйстве.
– Плановая, – ласково ответило само себе привидение. – Ведь если бы это было не
так, вы бы вообще не прислали никакого письма, верно? Но раз уведомление все-таки
есть… Хм… Нарушение получается, господа. Не подскажете, какой положен за него
штраф?
– Очень хорошо, – с невыразимым облегчением ушел от опасной темы фон Дубинэ, за что
фон Воррэн и Грабис, не сговариваясь, одарили его одинаково мрачными взорами.
– Ну? – с трудом переведя дух после крутого подъема, остановился рядом барон фон
Воррэн, побагровевший от натуги, всклокоченный и вспотевший так, что его богато
расшитый камзол стал похож на шкуру пятнистого кабана, которого сперва искупали в
луже, а потом щедро обваляли в пыли. – Где эта проклятая деревня, святые небеса!
Сколько же до нее еще идти?!
– Что такое? – вскарабкался на вершину еще более красный барон фон Дубинэ. Недолгое
восхождение не осталось для него без последствий – не удержавшись на крутом склоне,
толстяк дважды падал и умудрился изорвать штаны. – Мы уже… фуф… дошли?
– Граф!
Его сиятельство тут же пришпорил коня и, нагнав мальчишку, развернул его обратно.
Граф Экхимос был изрядно удивлен тем, что господа проверяющие с радостью забрались
в плохо пахнущую повозку, всю дорогу молча просидели на жестких досках, ни разу не
пожаловались на тряску и вообще вели себя смирно. Граф едва не заподозрил сидящего
на облучке мальчишку и фамильное привидение Невзунов в подлом сговоре.
Зато в деревню господа проверяющие въезжали с помпой. Юный возница задорно гаркнул:
«Королевская проверка!» – и крестьяне на воротах тут же бросились открывать
створки, а почетный караул из четырех обутых в лапти, заросших до бровей мужиков с
вилами со всем уважением проводил гостей до самого дома старосты.
С грустью отметив про себя, что юный барон плохо справляется со своими
обязанностями, его сиятельство обратил взор на единственный дом с несомненными
следами ремонта. Выглядел он, правда, так же печально, как все остальное, но тут
хотя бы были нормальные окна, а наспех покрашенные ставни на фоне общей бедности и
полнейшей разрухи казались и вовсе чем-то неслыханным.
Его сиятельство едва с коня не упал, признав в хмуром деревенском мужике некогда
известного в определенных кругах господина Бодирэ. Резко похудевшего, утратившего
прежний лоск, но приобретшего взамен твердость во взгляде, которая вызывала
невольное уважение.
– Боже мой! – наконец смог выдавить хоть что-то членораздельное барон фон Дубинэ,
который, похоже, тоже был когда-то знаком с этим человеком. – Друг мой, да как же
вы это? Что с вами произошло?
– Совершенно верно.
– Друг мой, зачем эти формальности? – вдруг широко улыбнулся фон Дубинэ и, раскинув
руки для объятий, сделал шаг к крыльцу. – Мы не первый год с вами знакомы. Неужели
вы подозреваете нас в нарушении закона?!
Граф Экхимос изумленно моргнул, фон Дубинэ шарахнулся от бывшего коллеги как от
прокаженного, барон фон Воррэн поджал губы, поняв, что договориться по-хорошему не
получится, а на лице Грабиса появилось жесткое выражение.
– Хорошо, – процедил он, вытаскивая из-за пазухи ворох перевязанных бечевкой бумаг.
– Вот они. Можете ознакомиться.
– И кстати, а кем они подписаны? – презрительно вздернул бровь барон фон Воррэн, не
заметив прозвучавшей издевки.
– Вообще-то их заверил сам барон в день своего отъезда в Академию всеобщей магии,
когда его милость получил законное право на подпись и личную печать. Если вас
интересуют подробности, можете обратиться за ними к самому барону Невзуну. Полагаю,
он не откажется удовлетворить ваше любопытство. Когда вернется с учебы, конечно.
– Ни в коей мере не собираюсь чинить вам препятствий, господа, однако прежде чем вы
приступите, я обязан убедиться, что имеющиеся на вас амулеты полностью исправны.
Королевская проверка – дело серьезное, и мне бы не хотелось, чтобы в отчетах
появились даже малейшие неточности, способные исказить истинную картину
происходящего и бросить тень на вас или нашего барона.
– Да, господин. Как я уже сказал, никто не будет чинить вам препятствий.
– Мой амулет тоже сломался, – растерянно доложил барон фон Воррэн через несколько
минут.
– Но как?! – едва слышно выдохнул господин Грабис и остервенело потряс свой кулон.
– Они не могли просто выйти из строя! Их заряжал придворный маг!
– Боюсь, ваше присутствие здесь не имеет смысла – без защитных амулетов это будет
грубым нарушением протокола, чего я как представитель господина барона не имею
права допустить. Согласно пункту третьему «Закона о королевском надзоре»…
Тот едва не заорал во весь голос: «Да!» – но, к счастью, вовремя опомнился и, до
хруста сжав кулаки, беззвучно застонал. После чего прожег управляющего ненавидящим
взглядом и, с трудом сдерживаясь, чтобы не разораться, как истеричная фрейлина,
процедил:
– Мы уходим!
– Сожалею. В настоящее время у меня нет свободного транспорта – все повозки заняты
в поле.
– У меня такое впечатление, что пару минут назад он неудачно попытался завести
телегу в сарай и безнадежно испортил средство передвижения. Вы ведь слышали грохот?
Как только гости покинули селение, с надвратной башни ловко спрыгнула миниатюрная
рыжая кошечка, на шее которой покачивался небольшой амулет. Пробежавшись по стене,
она торопливо обогнула селение, время от времени останавливаясь и касаясь пушистой
лапкой приглянувшейся ей деревяшки. Закончив обход, она так же ловко спрыгнула на
землю и, никем не замеченная, устремилась к виднеющемуся вдалеке черному замку. А
за ее спиной, дрожа и переливаясь, начала медленно истаивать наложенная на деревню
тончайшая иллюзия, от которой уже через несколько часов не останется ни следа.
Глава 2
Надежда – живучее чувство. Когда уже начинаешь думать, что убил ее окончательно,
она снова умудряется ожить.
– Почти так и было, – подтвердил я, бегло просматривая его ауру. – Мне пришлось
серьезно поковыряться в твоих внутренностях. Что помнишь из последних событий?
– Все, – криво улыбнулся старый мэтр, незаметно ощупывая постель, словно желая
убедиться, что к нему вернулась чувствительность, и старательно сдерживаясь, чтобы
не спросить о самом важном – о своем даре. – Вплоть до того момента, когда ты
воткнул в мою грудь ритуальный кинжал.
Я только хмыкнул.
Никуда не деться – обращаться к силе раньше чем через неделю он не сможет: слишком
долго на нем стояла печать. Нога тоже отрасти не успела – я лишь основу подвел и
запустил процесс восстановления, а результат будет гораздо позже. Умом Лонер это,
конечно, понимал, но вот чувства… Трудно избавиться от сомнений, когда долго жил
одной лишь надеждой. А спросить напрямую он не осмелится – гордый.
– Сутки.
– Зомби целы?
– Куда они денутся? Отсыпаются сейчас в склепе. А через недельку вернутся в деревню
и будут жить, как нормальные люди. Замок я, естественно, запечатал, чтобы эманации
от алтаря не испортили магический фон. Накопители и рассеиватели работают на полную
мощность. Зубища присматривает за порядком, горгульи следят за округой, кошки
контролируют границы. Все в порядке, Лонер. Не переживай – твое воскрешение не
испортило мне репутацию.
– А как же занятия?
Я вышел, плотно прикрыв за собой дверь. После чего спустился на первый этаж, уселся
в любимое кресло у камина и, подхватив на руки ластящуюся Мурку, вопросительно
повернулся к терпеливо ожидающему аудиенции Бодирэ.
– Докладывай.
– Все прошло, как вы и предсказывали: против буквы закона возразить Грабису было
нечего. Он ушел в бешенстве, будучи в полной уверенности, что мы испортили его
амулеты.
– А граф?
Я погладил Мурку.
– Потому что сперва они захотят отдать амулеты на проверку, – пояснил я. – Вернее,
скоро господин Грабис наверняка осмотрит их еще раз и с неприятным удивлением
убедится, что с артефактами все в порядке. Иллюзия, знаете ли, вещь хрупкая и может
разрушиться от одного неосторожного движения. Так что господину Грабису придется
хорошо подумать, прежде чем отправляться к придворному магу.
– Но если амулеты работали, они должны были засечь вашу магию, – нахмурился
господин Бодирэ.
Я безмятежно улыбнулся.
– Убивать их, калечить, наносить другой вред или похищать не рекомендуется. Но вот
насчет маленьких невинных шуток в законе ничего не сказано.
– Он наверняка так и сделает, – успокоил его я. – Только сперва ему все равно
придется написать отчет. Если он окажется достаточно изворотлив и начальство
простит его оплошность, то вторую проверку сюда пришлют не раньше чем через пару
месяцев. Если же нет… Думаю, три-четыре недели в запасе у нас все равно есть. А к
тому моменту я успею подготовиться.
Я только отмахнулся.
– Знаете, господин барон, за те два месяца, что мы знакомы, я уже имел возможность
убедиться в ваших талантах. Но иногда создается впечатление, что вам гораздо больше
лет, чем кажется.
Я качнул головой.
Он несколько секунд сверлил меня глазами, тщетно пытаясь отыскать на моем лице
признаки раскаяния, но потом так же устало махнул рукой и опустился обратно в
кресло.
– Скажите, зачем вам понадобилось дарить мастеру Крашу свой учебник по алхимии
вместо того, чтобы просто выполнить задание?
Я пожал плечами.
– Легко.
– Не думаю, мастер Умдобр, – едва заметно улыбнулся я. – Дело в том, что у меня
очень хорошая память. Я никогда и ничего не забываю.
– В таком случае, может, вы скажете мне, какой состав описан в третьей главе вашего
учебника по алхимии мелким шрифтом?
– Семнадцать, мастер.
– Почему условно?
– В упомянутой вами книге их было три, – бодро отчеканил я. – Так называемое малое,
среднее и большое. Однако в действительности их немного больше, так как настой,
предназначенный для магов, отличается от такового для обычного человека и при
определенных условиях может стать смертельным ядом. Еще есть зелья, способные
вызывать неестественно долгий сон, во время которого все процессы в теле
замедляются настолько, что даже биение сердце не всегда удается прослушать. Ими,
как правило, пользуются, когда нет возможности оказать помощь немедленно, что дает
возможность доставить заболевшего или раненого в то место, где ему окажут
полноценную помощь. Я ответил на ваш вопрос?
– Зато она есть в дневниках моего деда и прадеда, которыми я зачитывался еще в
молодости. Я ведь говорил: у нас богатая семейная библиотека.
Само собой, я имел в виду своих настоящих деда и прадеда. Ведь кое-какие из
вышеупомянутых зелий создал один и умудрился усовершенствовать другой. Конечно, я
знаю их состав наизусть.
– Я не был уверен, что знаю всю программу, – сознался я. – Поэтому сперва полистал
учебник, попробовал кое-что из того, о чем читал дома. а потом понял, что все это
мне знакомо, и решил, что переписывать заново учебник по алхимии не буду.
– Прекрасно. Все зелья из учебника первого курса я уже когда-то готовил. Поэтому на
уроке начал экспериментировать с материалом второго курса.
Я понимающе хмыкнул.
– Что, мастер фон Берден уже успел наябедничать?
– Я уделяю. Там, где это необходимо. Заодно сверяю с тем, о чем уже когда-то читал,
и запоминаю то, что отличается от оригинала.
– Честно говоря, да, – доверительно понизил голос я. – И думаю, что если бы мастер
Твишоп услышал свои лекции в исполнении вашего коллеги, он отреагировал бы весьма
шумно. Отношение к дилетантам у него всегда было своеобразным.
– Я думал, оригиналов уже ни у кого не осталось. А оказывается, один из них все это
время находился в вашем замке, похороненный под кипой книг по прикладной
некромантии.
Я скромно потупился.
– Все для родной академии, господин ректор. Как только закончу учебу, обязательно
пришлю вам эти лекции в дар.
Точно. Пусть некоторые хоть раз в жизни прочитают эти драгоценные строки, чтобы
больше не позориться перед будущими коллегами.
А что такого? Подумаешь, всего-то подтолкнул его к мысли, что иногда можно нарушить
строгие правила. Хотя бы ради того, чтобы получить вожделенные рукописи мастера
Твишопа. Надеюсь, Нич согласится надиктовать их заново, и не через несколько лет,
а, скажем, на следующей неделе. Мне ведь положен дополнительный выходной за желание
сотрудничать с начальством?
Я широко улыбнулся.
Я чуть не расхохотался.
Ну наконец-то кто-то заметил! А то я прям устал намекать! Вон до чего дошел – довел
сегодня Мкаша до белого каления и, когда он заикнулся насчет того, что я шибко умен
для своего класса, открытым текстом заявил, что он прав! Наверное, если бы не это,
ректор не вызвал бы меня на допрос, мастер фон Берден еще не один месяц продолжал
бы спорить со мной по пустякам, у Мкаша со временем случился бы настоящий удар,
маркиза де Ракаш извелась бы от моей вежливости, а бедняга Краш совершенно
несправедливо считал бы, что я над ним издеваюсь.
– Вы станете вести себя так, что до окончания учебного года на вас не поступит ни
одной жалобы. Договорились?
Бедные учителя, бедные адепты… Я ведь могу и проредить их состав, чтобы некому
стало жаловаться!
Глава 3
Наказание всегда неотвратимо. Даже для тех, кто отдыхает под надгробным камнем.
Ну не смешные, а?
– Это еще что? – удивленно приподнял брови старшекурсник, осторожно принимая ветхую
вещицу и бережно заглядывая под обложку. – Даже названия нет… А, нашел! «Практикум
по некро…» Бог ты мой! Невзун!
– Где ты ее взял?!
– С собой привез.
– Из замка?!
– Ну да. Дедовский экземпляр. Я подумал, тебе будет полезно почитать. Там такие
занятные картинки. Особенно в конце третьей главы.
– Еще бы! Я знаю, по каким учебникам некроманты учились до войны! Просто сказка! –
радостно воскликнул Алес, а сокурсники за его спиной взволнованно зашевелились. –
Ух ты! Она еще и полная! Последний раздел не вырван: схемы вызова младших демонов,
защитные круги, охранные сети заклинаний. Да этой книге цены нет! В академии таких
давно не осталось!
– Правда? – удивился я. – Тем лучше – будешь первым парнем на селе. Кстати, раз уж
так вышло, сделай хорошее дело – удиви Лонера на следующем уроке. Пусть старик
молодость вспомнит.
Я хмыкнул.
– Я ж сказал: мне без надобности, так что бери насовсем. Я ведь обещал
расплатиться?
– А? – озадаченно мигнул Алес, не сразу сообразив, о чем речь и для чего именно я
все затеял.
Под моим испытующим взглядом Алес неожиданно нахмурился. На его лице отразилась
напряженная работа мысли, в глазах промелькнули неуверенность, непонимание,
сомнение.
Я пренебрежительно фыркнул.
– Куда ж яснее? И так, считай, прямым текстом сказал, что идем бить морды светлым.
Молодец, что сообразил, а то я бы один ушел. Твои дружки не кинутся следом?
– Не, – мотнул головой Алес, пытаясь отдышаться. – Я велел им сразу в башню идти и
не разделяться. Хватит с нас похищенных.
Я хмыкнул.
– Все просто: наши клиенты, как выяснилось, имеют одну вредную привычку, – охотно
сообщил я. – Почти каждый вечер они собираются и старательно пробуют новые
заклинания на учебном полигоне. Когда одни, когда – в компании таких же
самоуверенных придурков. Но дело не в этом. Последние несколько дней, как
оказалось, они торчат там ежедневно и тренируются усерднее, чем обычно. Чаще всего
– с кем-то со старших курсов, и отрабатывают исключительно боевые заклинания.
Причину, я полагаю, тебе озвучивать не нужно?
– Тогда зачем?
– Скоро увидишь.
Сегодня был самый обычный день, поэтому полигон, можно сказать, пустовал, если не
считать старательно упражняющейся в магии троицы светлых и откровенно зевающего у
края поля еще одного адепта, лениво поглядывающего на рвущиеся под куполами молнии.
– А ты?!
– Попробую.
Когда из кустов с шумом и треском вывалилось истошно вопящее чудо, троица скучающих
старшекурсников удивленно обернулась. Правда, как оказалось, повода для
беспокойства не было – ход тренировочного поединка нарушать никто не собирался.
Просто один из мелких, кажется, забрел не туда и, чего-то испугавшись, понесся
вдоль полигона с достойной уважения скоростью, дико вытаращив глаза и явно не
замечая ничего вокруг.
Рыжие волосы бегуна стояли дыбом, упрямо вздернутый подбородок был щедро вымазан в
чем-то зеленом, перепачканная в земле мантия выглядела рубищем, а тяжелая сумка
поддавала под тощий зад, заставляя адепта нелепо подпрыгивать. Светлые не сдержали
усмешек.
– Где-то я его уже видел, – неожиданно усомнился третий, но разглядеть лицо мелкого
не успел, поскольку тот мчался в противоположную от них сторону, да еще так, будто
демона встретил.
А потом с удвоенной силой поковылял прочь, крепко прижимая к животу пухлую сумку.
Судя по его перекосившемуся лицу, ногу он все-таки подвернул, поэтому Алес,
рванувший за ним громадными прыжками, нагнал мальца в два счета. Как раз тогда,
когда рыжий успел добраться до последних кустов и нырнуть под их спасительную тень.
– Похоже на то.
– А это значит, он опять спалил себе весь резерв! – вдруг радостно гоготнул де
Регилль и, услышав еще один болезненный вскрик, вопросительно обернулся к
приятелям. – Никто не возражает, если я закончу тренировку пораньше и немного
прогуляюсь? Свежий воздух, вечерняя прохлада… Признаться, я так ее люблю, что готов
отказаться даже от вашей замечательной компании. Да и как не помочь светлому
коллеге? Мы ведь не можем допустить, чтобы один из наших был обижен некромантом?
– Ну, дух – это сильно сказано, но с магией у него точно проблемы, – отозвался еще
один светлый.
– Молодец, – похвалил его старший. – За это одно штрафное очко с тебя спишем. Лично
замолвлю словечко перед Рухом. Если кто спросит, почему мы ушли, – скажешь, что нам
стало скучно. И нам тут действительно скучно. Особенно когда поблизости царит такое
веселье. Верно, Кон?
– Эй! А как же мы?! – вскрикнули приятели молодого графа. – Нам-то что делать?!
Глава 4
Больше всего на свете я не люблю промахиваться.
Палач
Когда я вошел, оба шестикурсника уже пришли в себя и, мелодично позвякивая цепями,
пытались приподняться с секционных столов. Обнаженные по пояс, босые и явно не
понимающие, что происходит.
– А вот это не нужно, – заметил ласково, щелчком пальцем обездвижив пленника. – Нам
с тобой еще о многом предстоит поговорить. А я не хочу, чтобы ты в самый
ответственный момент потерял способность осмысленно отвечать на мои вопросы.
Поэтому сделаем так: ты будешь говорить лишь тогда, когда я разрешу. Вертеть
головой я тебе тоже позволю. Надеюсь, шею ты себе самостоятельно не свернешь. Но
если потратишь выделенное мною время на пустые угрозы, я разочаруюсь и вплотную
займусь твоим другом. Договорились?
С этими словами на повлажневший лоб старшекурсника легла моя ладонь, а еще через
мгновение он и правда превратился в неподвижную колоду, на которой живыми
оставались только тревожно бегающие, расширенные от беспокойства глаза.
Я тихо рассмеялся.
– Что ты знаешь обо мне, мальчик? И что тебе известно о месте, в которое я тебя
принес? Неужели ты думаешь, что ученический перстень тебе поможет? Забудь – в
данный момент он исправно подает сигналы, по которым любой проверяющий будет искать
тебя возле полигона, где осталось несколько капель твоей крови.
– Я тебя уничтожу!
– Что ты со мной сделал?! – взвыл пленник, запоздало обнаружив, что у него больше
нет возможности обращаться к дару.
– Кто тебе сказал? – удивился я. – Так в учебнике написано? Спешу тебя огорчить –
есть способы растянуть это заклинание по площади. Правда, это требует большего
количества энергии, но при наличии накопителя нет ничего невозможного. Кстати, не
рассчитывай восстановить резервы – под столом расположен темный алтарь, который
мигом съедает все появившиеся излишки. А если я продержу тебя над ним чуть дольше,
чем это допускают правила приличия, от твоего дара останется перегоревшая
головешка, в которую сам ректор не сумеет потом вдохнуть жизнь.
– А разве кому-то придет в голову вас искать? До утра, можешь мне поверить, вас
никто не хватится. Твои приятели, оставшиеся на полигоне, твердо уверены, что ты
сейчас занят с сопляком-первогодкой и его темным дружком. Собственно, так оно и
есть, с одним только ма-а-аленьким уточнением.
Конечно, про тех идиотов и оракула он был в курсе: их пропажу академия обсуждала на
протяжении целой недели. Ректор прилюдно объявил об отчислении четырех отпрысков
довольно знатных семейств, но причин, ясное дело, не пояснял – обошелся
расплывчатой формулировкой «из-за несоответствия потребностей обучаемых и
возможностей академии». Однако слухи все равно распространялись: чтобы успешных
молодых магов так неожиданно выдворяли за ворота, да еще по столь непонятной
причине? Естественно, народ сомневался.
– Откуда ты знаешь про святилище?!
Я ласково улыбнулся.
– А откуда я знаю про твоих друзей, которые сейчас двух слов связать не могут?
– Ты блефуешь.
В его глазах мелькнул и пропал мимолетный страх, а затем на бледных губах появилась
вызывающая ухмылка.
– Боль я тебе отключил, – скучным голосом обронил я, проводя по животу второй раз и
чуть отводя голову от брызнувшей вверх струйки крови. – Поэтому сойти с ума ты не
сможешь. Но легкую чувствительность вернул, чтобы ты осознавал происходящее. Рот,
извини, снова заткну, чтобы ты не вопил мне под руку. Потом поделишься
впечатлениями. А я с твоего позволения займусь твоим убеждением.
Пока мои руки порхали над неподвижным телом, лицо становилось все более
безмятежным. Дело было привычным, знакомым до последнего движения. Два продольных
разреза, отвратительный звук расходящейся под ножом кожи, стекающая по бокам вязкая
жидкость, легонько щекочущая намокшие волоски, затем развести края получившихся
ран, с равнодушным видом вытащить из одной склизкую петлю – так, чтобы ее было
хорошо видно тяжело дышащему шестикурснику. С чавкающим звуком бросить ее ему на
живот, демонстративно не заметив, как недавняя уверенность в глазах дурака
сменяется животным ужасом. Игнорируя его распахнутый в беззвучном крике рот,
достать из второй раны еще одну петлю, придирчиво рассматривая ее цвет и
подчеркнуто не реагируя на запах.
Я был настолько убедителен, насколько вообще мог себе позволить, несмотря на то что
держать столь подробную иллюзию перед глазами стремительно сереющего мальчишки
оказалось довольно трудоемким делом. Кровь, стекающая по моим рукам, должна была
выглядеть настоящей. Лежащие перед самым его носом внутренности – тем более. Он
должен был чувствовать, что они там есть. Обонять не самые приятные в мире ароматы.
Не видя всех подробностей, догадываться, что я творю с его беспомощным телом. Но
главное, он должен был верить в то, что это с ним действительно происходит.
Удовлетворившись выражением глаз светлого, я снова склонился над ним и все тем же
скучающим голосом поинтересовался:
– Мне нужно знать, кто обучает вас некромантии, – ровно сообщил я. – Кто дал вам
возможность изучать на практике ритуалы жертвоприношения? Кто позволил использовать
в них первокурсников? Для чего ему все это понадобилось? Вы ведь не сами это
придумали, верно?
– Это кто-то, кто хорошо знает наш распорядок. Видит регулярно наши ауры. Думаю,
что он общается с каждым из нас едва ли не каждый день. Для ректора он слишком
хорош, хотя… Я уже ничему не удивлюсь. Ему ведь не все подходят: говорят, он
приглашает лишь тех, кто больше других способен к темному искусству.
– Почему? – насторожился я.
– Темных осталось мало. В Сазуле война – нежить и все такое. Армия не справляется,
окраины обезлюдели, крестьяне бегут. А мы можем хоть что-то… Только за это
приходится дорого платить.
– Да куда уж мне, убогому, осознать всю глубину ваших великих замыслов. Конечно, вы
все хотите мира. И если ради этого придется замучить пару-тройку сотен… вернее,
пару-тройку тысяч смертных… Что ж, великая цель требует великих жертв. И колебания
тут неуместны. Правильно?
Я пренебрежительно фыркнул.
– Все с тобой ясно, герой невидимого фронта. Навешали вам крученых изделий из теста
на наружные органы слуха, а вы и рады стараться. Откуда у вас книги для обучения?
– Каким образом?
– Когда ему кто-то нужен, он присылает вестника. Обычный листок бумаги, сложенный в
виде птицы. Подбрасывает в комнаты, под парты, в книгохранилище. Однажды даже у
Ворга в лечебнице под труп подложил. Хорошо, что старик в тот день задержался и
ничего не заметил.
Я только отмахнулся.
– Он просто указывает, где найти тут или иную книгу, – поморщился парень. – Мы
находим, учим, потом возвращаем на то же место. Сроки тоже определяет он. Мы лишь
выполняем.
Так вот откуда у сопляков взялись учебные пособия, а также боевые жезлы и один
крайне любопытный амулет. Анонимный даритель, значит. Весьма состоятельный и с
хорошей библиотекой, как я погляжу. Очень интересно. Надо будет потом выяснить, что
еще он успел им передать.
– Да, – прикусил губу парень. – Кто-то каждый раз готовит нам алтарь для ритуалов.
И я не думаю, что это делает учитель.
Я ошарашенно замер. Про выход в город я знал – портал в подземелье не зря вел к
святилищу. Перенастроить его – задача несложная. Но вот остальное, признаюсь,
вызвало у меня почти недоумение.
Светлые время от времени режут друг друга на алтарях? Не до смерти, но все же!
Куда они после этого денутся? Правильно: пойдут, куда укажут, и будут до гроба
считать себя правыми. А если кто-то рискнет намекнуть, что это не так, то на алтарь
его. Во славу науки и светлого будущего.
– То, что я думаю, тебя не касается, – хмуро сказал я, еще до войны считающийся
едва ли не бунтовщиком. – А вот то, что для темного ритуала нужна боль, знаю не
понаслышке. Как часто вы собираетесь?
Светлый поморщился.
– Где?
– Имеешь в виду тот портал в заброшенном подземелье? Или есть еще один?
– Мы не видим карт – куда приведут, там и остаемся. На час или на всю ночь. Наши
перстни на это время теряют активность, поэтому-то я и думаю, что помогает кто-то
из преподавателей. Один раз были на заброшенном погосте – зомби поднимали. Другой –
возле какой-то деревеньки, строили слабенький круг для преобразования нежити. А
как-то раз нашу группу даже в окрестности столицы забросило. Там-то мы на второй
пласт посвященных впервые и наткнулись.
Я замер.
– Ты не о Локре, случаем, говоришь? Пару недель назад? Там еще какой-то взрыв был.
Демон! После этого случая я впервые встретился с насмами! Как раз тогда, когда они
загнали обратно в иное вырвавшегося или, правильнее сказать, призванного
поглотителя! Это что же получается? Кто-то в академии растит себе на смену молодых
демонологов?
Святые умертвия! Сколько же жертв понадобилось, чтобы открыть проход для демона со
свитой, да еще под самым носом у Совета магов?!
Это ж сколько они готовились к обряду? И чего им стоило открытие врат в иное?! Явно
оно было пробным, наудачу: его сторожили непонятно кем нанятые насмы, благодаря
которым и удалось избежать жертв! Если бы не они, я бы решил, что это случайность,
какой-то сбой, но присутствие насмешников невольно переводило ситуацию на
совершенно новый уровень.
Конечно, гордец, кривящий губы на моем столе, находится лишь в начале долгого пути,
он только-только познает тайны нашего искусства. Однако есть и другие адепты. Более
подготовленные, опытные и уже успевшие попрактиковаться.
Так. Я должен срочно поговорить с Логом и выяснить, кто нанял его звезду для
выполнения той работенки!
Как же быть?
– Я тебя искала. Извини, что прервала. Хотела спросить, что ты планируешь делать с
этим светлым?
– Этот один из тех, кто пытал Верена? – недобро сузила она глаза, и пленник на
столе ощутимо напрягся. Я, признаться, тоже – не хотелось бы раньше времени
показывать юной мэтрессе свои таланты в области пыток. Иллюзия иллюзией, но, если
девчонка не дура, быстро додумает остальное и, скорее всего, ожесточится, испортив
мне всю игру. А мне было важно, чтобы светлый открылся до конца, как и то, чтобы к
моменту выпуска из академии одна молодая мэтресса не успела слишком сильно
зачерстветь душой. Отмороженная маньячка в Темной гильдии (а гильдию я непременно
восстановлю!) – это, знаете ли, скверное приобретение.
Если она сейчас раскричится, я с ней больше дел иметь никаких не буду. Если
пожелает присоединиться и начнет упиваться чужой болью, тем более надо будет от нее
избавиться. Стереть память, и все дела.
Я расслабился.
– Ладно, – ничуть не расстроилась она. – Тогда пойду подыщу место, куда можно
спрятать труп.
Скалясь, как голодный упырь, я решил пока обождать с вызовом насма и, стремясь
закрепить успех, снова повернулся к балансирующему на грани обморока пленнику.
Глава 5
Противники, соратники… К сожалению, иногда одинаково утомляют и те и другие.
Прославленный полководец
Когда я вышел из комнаты, Верия терпеливо поджидала снаружи и, прислонившись спиной
к стене, тревожно сжимала кулачки. Не знаю, зачем она осталась, но, судя по
застывшему на ее лице выражению, явно не для того, чтобы высказать свои претензии.
– Испугалась?
– Не надо, я не сорил.
– Крепко спят и будут помнить только то, что никого так и не догнали.
– Я хочу быть полезной! – упрямо топнула ногой Верия, смешно нахмурив тонкие брови.
– Даже если это опасно? – вкрадчиво уточнил я. – Или неприемлемо лично для тебя?
Как ты думаешь, что ты увидишь в комнате, если заглянешь туда сейчас?
Верия сглотнула и поспешно опустила взгляд, чтобы не видеть мою жуткую рожу.
– Н-не знаю.
– А что бы ты сказала, если бы нашла там два еще теплых трупа? Так же предложила бы
свою помощь? Снова пошутила насчет укромного места для их упокоения?
– Я не шутила, – тихо сказала она, шмыгнув носом. – На третьем уровне есть один
тупичок, достаточно большой, чтобы там поместилось несколько тел. Если его
замуровать, никто и никогда не найдет, а от запаха можно и заклинание наложить.
– Да! – Верия снова топнула ногой и, будто решившись на что-то, с вызовом вскинула
голову. – Я держу свое слово! Если сказала, что буду помогать, значит, так и
сделаю. А ты, Невзун, можешь хотя бы раз мне поверить!
Я вздохнул.
– Я?
– Ну ты же хотела помочь?
Я понимающе кивнул.
– И ты тут, Невзун. Снюхался с этими падальщиками, да? Небось обломали тебе зубы
наши старшие? А теперь примчался за помощью этого недоумка, чтобы прыгать вокруг
них уже на пару?
Алес, прикусив губу, отошел к стене, чтобы пленник не видел его лица. Но игру
принял и, подпустив в голос недовольства, фыркнул:
– Зачем мне труп, когда есть здоровое тело? – мрачно осведомился темный. – Знаешь,
как редко выпадает такая возможность? Преподы ведь жадные – свежачок никогда не
предложат. А у меня на руках целый неосвоенный «Практикум» лежит, который, между
прочим, ты же мне и подарил! Я, может, ждал тебя только затем, чтоб совета
спросить, как этого придурка сохранить подольше живым. Терпел, понимаешь, отвлекал
из последних сил, руки себе связывал, чтобы ничего раньше времени не испортить,
настроение ему нужное создавал… Вдруг он помрет раньше времени, а подлечить будет
некому? Вдруг у него мозги закипят?! Гляди, какой живчик! Знаешь, чего мне стоило
привести его в такое состояние?
Я зевнул.
– Подумаешь, помрет. Верия ему уже могилку подыскала на третьем уровне. Будем
надеяться, еще одно тело там поместится.
– Увы. На начало она не успела. Это сто лет назад в пыточную направляли со второго
курса, а сейчас хорошо, если с шестого позволят. Измельчал народ, ох как измельчал.
Хочешь, я тебе первые две главы из «Практикума» сам продемонстрирую?
Я мерзко хихикнул и, подскочив к стене, сорвал с нее самый большой нож. А потом с
улыбкой маньяка промурлыкал:
– Отойди от меня! – сорвался на фальцет граф, когда я, напевая под нос что-то
кровожадно-милое, подошел к столу и со знанием дела пощекотал чужое горло остро
отточенным лезвием. – Пошел вон! Не смей ко мне прикасаться! А то пожалеешь!
– А-а-а! – благим голосом взвыл насмерть перепуганный граф, ощутив, как по его коже
стекает кровь. – Не надо-о-о!
– Да не извивайся ты так, – возмутился я. – А то отрежу ненароком что-нибудь
важное.
Кстати, посмотреть на Алеса тоже было приятно: разинутый рот, диковато выпученные
глаза, растерянно опущенные руки, из которых чуть не вывалился снятый со стены нож.
Да уж, смогла юная мэтресса нас удивить. Не зря де Регилль при виде нее забился в
путах, как мотылек в паутине, и, окончательно утратив самообладание, безуспешно
попытался рухнуть со стола.
– Вы что, ему рот заклеить не могли? – возмущенно обернулась к нам Верия, снова
взмахнув ножом. – Он же сейчас всю башню перебудит!
– Ты зачем влетела без предупреждения? Не могла для начала устроить сцену снаружи,
чтобы поменьше шокировать клиента? А если бы у него разрыв сердца случился? Или
мозги перемкнуло?
Под моим взглядом Верия смущенно опустила ресницы и поспешно спрятала за спину нож.
– Извини. Мне просто показалось, что это будет уместно. Я не вовремя?
– Для большего эффекта. Я там немного поранилась. Он же должен был поверить, что мы
это всерьез?
– Ну ты даешь! И не жалко было лезвием в руку тыкать ради этого дурака? Иди, в
порядок себя приводи, чудо. На тебя же без слез не взглянешь. Кстати, Гираш, ты был
прав – она действительно способная.
– А то! У меня, как ее увидел, у самого сердце в пятки ушло. А де Регилль так
вообще… Вер, я в восторге! Честное слово, ты бесподобна!
Верия расцвела от похвалы как маков цвет и вместе с тем отчаянно оробела, словно
впервые в жизни услышала комплимент.
– Так я тогда пойду, можно? У меня еще один из этих… неодетый лежит.
– А остальные?
Я неохотно кивнул.
– Быстрее его прокачивать я не могу – это станет слишком заметно. И без того
пришлось напроситься на досрочный экзамен у ректора, чтобы скачок в развитии можно
было объяснить усиленной подготовкой. С подростками, особенно светлыми, такое
случается. Поэтому я постоянно хожу опустошенный. По полдня провожу за книгами,
чтобы хоть как-то объяснить свой интерес. Нагло спорю со всеми, кто подвернется под
руку. И вылезаю везде, где можно, чтобы доказать, какой я умный. Вон Рух уже косо
посматривает, хотя я старательно истощаюсь на каждом занятии и все время
корректирую наложенную тобой иллюзию. Де Фоль этим утром решила проверить мою ауру.
Один фон Берден так увлечен нашими спорами по поводу рунного алфавита, что ничего
не замечает. Он, хвала небесам, исключительно теоретик, но и до него скоро начнет
доходить. А что будет дальше?
– Знаю, – невесело улыбнулся я. – Тут самое важное, чтобы «предел сил» оказался
настоящим. Проблема в том, что такой фокус единовременно можно провернуть лишь для
одной стороны дара. А поскольку темную его часть мне показывать никак нельзя, то…
– Может, насма к этому делу припрячь? – вдруг встрепенулся Нич. – Ты, кстати, его
нашел?
– Давай тогда в замок вернемся, – еще больше оживился таракан. – Там и вызовешь. И
вообще, ему можно велеть проследить за преподами! Он справится с этим быстрее.
Я поморщился.
– Лог не собака, чтобы науськивать его на кого-то, хотя сама идея мне нравится. Но
Рух, скорее всего, уже нашел способ отслеживать перемещение насмов по территории
академии. Зато я могу им поручить пробежаться по Тисре и окрестностям, ведь
большинство преподавателей живет не в учебном заведении. Многие имеют дома в
столице и в пригороде: работают тут, ночуют там, с мужьями, женами и детьми. Вдруг
кто-то из них окажется тем, кто заказал насмам уничтожить демона-поглотителя в
окрестностях столицы?
– Кстати, а почему нет? – вдруг оценивающе прищурился Нич. – У тебя же целая толпа
призраков без дела в подземельях мается! Давай их сделаем наблюдателями!
– Хм… – Вот теперь пришла пора задуматься и мне. – Хочешь создать единый центр,
куда будет стекать информация от следилок, и привлечь для ее оценки Томаса?
– Не только его – пусть все работают. О, кстати! У меня возникла еще идея. Я тебе
прямо сейчас примерную схему могу набросать…
– Давай лучше утром, – устало отмахнулся я. – У меня был трудный день. И завтра
намечается не легче. Хочешь, чтобы я и в самом деле заснул на уроках?
Я вяло угукнул.
– Даже ты не придерешься.
– Тогда спи, – сухо велел старый мастер. – Завтра и в самом деле много дел.
Глава 6
Злой некромант по деревне гулял. Больше живых там никто не видал.
Детская песенка
Нич оказался прав – новый день выдался долгим, суетливым и таким же утомительным,
как и предыдущие. Да и вечер получился насыщенным – за окном уже давно стемнело, а
я так и не собрался поужинать. Лишь успел засветло вернуться в замок, проверил
текущие дела, разобрал накопившиеся бумаги, а теперь отчаянно зевал, стараясь не
поддаваться усыпляющему действию барабанящего за окнами дождя.
– Зачем звал? – сразу приступил к делу насм, убедившись, что зря сотрясать воздух я
не стану.
– Подробности?
– Хочу поручить вам одно хлопотное дело. – Достав из ящика увесистый, приятно
звякнувший мешочек, я аккуратно положил его на стол. – Мне надо знать, чем
преподаватели академии занимаются вне стен нашего славного учебного заведения: где
живут, как отдыхают, их пристрастия, дурные привычки, круг знакомых.
– Пока нет, – покачал головой я. – Нужна картина в целом. И особенно стоит уделить
внимание всему странному, необычному и непонятному, что может быть связано с этими
людьми.
– Понимаю. Поэтому звезда этим заниматься не будет – я даю вам деньги и время,
чтобы нанять необходимое количество компетентных людей. Срок выполнения – месяц, но
предварительные результаты нужны уже через две – две с половиной недели. Полагаю, у
тебя имеются нужные связи?
– Хм, – неожиданно прищурился Лог. – Работа, если честно, несложная. И, между нами
говоря, нужных людей ты мог бы найти и сам.
Я кивнул.
– Мог бы. Но мне некогда этим заниматься. К тому же это лишь половина дела.
– Что-то еще? – изобразил удивление насм, при этом довольно сверкнув глазами.
– Вот это – задача вашего уровня. По сути она схожа с первой, только клиентами
являются люди иного круга. Сроки прежние. Оплата – по факту. Возьмешься?
Насм быстро пробежал глазами мои каракули и без особого удивления хмыкнул.
– Так и знал, что ты ненормальный. При всем моем к тебе уважении, Невзун, должен
заметить, что для одной звезды это невыполнимое задание. Проследить даже за одним-
единственным архимагом не всегда удается незаметно, а ты предлагаешь нам за пару
недель оприходовать весь Совет!
– Это проблема?
– Да как сказать… Тебе напомнить, что некоторые имена находятся сразу в обоих
списках?
Я вежливо оскалился.
– Думаю, твое руководство может и изменить свои взгляды. Особенно если ты вернешься
к ним не только с предложением, но и вот с этим.
– Это подарок, – спокойно пояснил я. – Для того, чтобы в следующий раз при встрече
со старшим демоном ты вовремя включил эту штуку и избавил себя от необходимости
соскребать кишки с мостовой после тесного общения с рвачами.
Вот теперь у насма сузились глаза и ощутимо напряглись плечи, от его ауры остро
пахнуло холодом, а подлокотники кресла мгновенно покрылись тонким слоем изморози.
Однако думал он быстро. Поэтому всего через несколько секунд его лицо снова стало
задумчиво-отрешенным, из глаз ушел недобрый блеск, а из голоса исчезла недавняя
насмешка, сменившись неестественным, прямо-таки нечеловеческим спокойствием.
– Скажи, Невзун, ты в самом деле полагаешь, что столице в скором времени следует
ожидать пришествия старшего демона со свитой?
Я холодно улыбнулся.
Лог откинулся на спинку кресла и ненадолго прикрыл веки, явно оценивая полученные
сведения.
Я терпеливо ждал.
– Насколько велика вероятность прямой связи между тем, что ты мне сейчас сказал, и
демоном, которого я убил в столице? – наконец, задал он правильный вопрос.
– Весьма велика.
– Зачем эти игры, Невзун? У меня нет желания тратить на них свое время.
Лог фыркнул.
– Собственно, для того и позвал. Вопрос лишь в том, насколько ты готов мне верить.
– Амулета правды будет вполне достаточно, – без колебаний ответил насм и, будто
того и ждал, выложил на стол небольшой круглый кулон с загадочно мигающим в центре
зеленым огоньком.
Я удовлетворенно кивнул.
– Очень хорошо. Но разговор будет долгим, так что твоим людям придется набраться
терпения.
Когда насм ушел, я какое-то время сидел в кабинете, размышляя, куда бы податься на
ночь. Но потом решил, что все равно не усну, переоделся и, подхватив рабочую сумку,
спустился во внутренний двор. Сбежав по лестнице, миновал двойной ряд цветущих
кустов, протопал по чисто подметенной дорожке, едва не зацепился рукавом за какую-
то воинственно торчащую ветку, колючки которой были смертельно ядовиты, и здорово
удивился, внезапно обнаружив, что оказался у телепортационной арки не один.
Я хмыкнул.
– Пожалуй, – без тени улыбки кивнул убийца, проигнорировав упершиеся ему в спину
четыре вопросительных взгляда.
– Мр-р-р! – неожиданно заурчало что-то прямо у меня под боком. А мгновением позже
ближайший к арке куст с дурацкими розовыми цветочками заворочался и внезапно
обзавелся тремя широкими пастями. – Зсяин! Мр-ряу!
– Вот зараза, – неподдельно удивился я, сообразив, что эта хитрая бестия не только
разъелась, как хомяк, но теперь умеет и мимикрировать. – Кто тебя такому научил?!
– Кхм, – кашлянул я, почти жалея, что моя нежить обзавелась непонятными талантами.
– А еще чему ты научилась, пока меня не было?
Зубища наконец поднялась во весь рост, спокойно достав мне до груди. Ласково
ткнулась носом в щеку. А потом обернулась к наемникам и с угрожающим рыком
раздулась так, будто ее изнутри воздухом накачали. Темно-бурая шерсть моментально
встала дыбом, немаленькие пасти оскалились, синие глазищи вспыхнули, а взрывшие
землю когти так отчетливо скрипнули по камням, что даже Лог счел за лучшее
отскочить в сторону.
– Теперь понятно, куда делась вся нежить с земель Экхимоса и почему в моем резерве
до сих имеются бреши. Перекормил я тебя, красавица.
Собственно, я почти не верил в то, что наши прошлые визиты могли быть замечены кем-
то из недоброжелателей – обитатели улицы Жестянщиков доносов не строчили и
старались держаться от королевской канцелярии подальше. Однако предчувствие насмов
на пустом месте возникнуть не могло, поэтому, не обнаружив возле точки выхода
ничего подозрительного, я не стал торопиться и, прежде чем покинуть уютный тупичок,
отправил Бескрылого на разведку. Трое насмов, не говоря ни слова, испарились,
оставив возле меня лишь Лога, успевшего откуда-то достать плащ и накинуть на голову
капюшон, и одного из своих. Судя по более хрупкому силуэту, Хиссу, хотя, возможно,
я и ошибался.
– Подожди здесь, – глухо обронил он, легонько сжав мое плечо. – Мы проверим.
А потом у меня за спиной тихо-тихо заворчала Зубища. Словно услышав ее, в соседнем
переулке раздался едва различимый шорох, который, впрочем, тут же смолк, потревожив
напоследок пространство легчайшим изменением магического фона. Несколькими
секундами позже в доме скрипнула дверь. В открывшемся проеме мелькнул высокий
силуэт. Из темноты к нему метнулись две стремительные тени, одна из которых с силой
отшвырнула незнакомца к стене, на краткий миг позволив его куртке распахнуться и
продемонстрировать висящий на груди амулет Светлой гильдии, а вторая ворвалась
внутрь и бесследно растворилась в царящем там полумраке.
– Пусть твоя нежить проверит следы, – вполголоса попросил подошедший Лог, когда все
успокоилось. – Внутри трое довольно сильных магов, пусть и без сознания, поэтому
отправлять звезду на проверку окрестностей я не хочу.
– Зубища, фас, – так же тихо велел я, и тварюга без промедления скользнула к дому.
– Теперь можешь войти, – через пару мгновений разрешил Лог. – Извини за задержку –
внутри было много ловушек.
Переступая порог, я мысленно отметил, что насмы сработали чисто – дверь с петель не
снесли, крови на крыльце не оставили. Если придираться, можно было заметить лишь
след от удара на осыпающейся штукатурке да несколько волосков с затылка беспечного
мага.
А вот внутри дело обстояло совсем иначе: столы с пробирками оказались опрокинутыми,
колбы с основами под настои разлетелись вдребезги. Стеллажи были свернуты, стены –
в глубоких царапинах. Добрая половина зелий разлита на пол, а дверь в подсобное
помещение, служившее старику одновременно спальней, какой-то торопыга просто
выломал и опрокинул на просевший от тяжести топчан, с которого свисало скомканное
одеяло.
Поскольку шума я не слышал, то бардак, скорее всего, устроили именно эти господа.
Как раз перед тем, как мне в голову пришла умная мысль навестить бывшего коллегу.
Все трое – маги, как правильно заметил Лок. Светлые. Судя по напряженности аур,
уровня магистра, не ниже. И, если верить насмам, явились они сюда без сопровождения
в виде охранников, от которых, надо признать, иногда бывает определенный толк.
Исходя из того, что по душу одного беззащитного старика пожаловало сразу трое
магистров, о чем-то неладном они все-таки подозревали и готовились к визиту
заранее. Однако отсутствие прикрытия позволяет предположить, что маги, скорее
всего, боевые. Да, точно – вон жезл торчит из-под сломанного локтя. Даже странно,
что его не… Ах, все-таки сломали? Ну тогда пусть торчит и колет светлого в
израненный бок.
Да, чужаки меня сейчас не волнуют – гораздо важнее выяснить, что там с Модшей.
В ответ на мой вопросительный взгляд стоящие над телами насмы только пожали
плечами. Как хочешь, так и понимай.
Я уже начал хмуриться, но Лог, похоже, понял из их молчания гораздо больше, потому
что, не говоря ни слова, скользнул в соседнюю каморку. Порылся среди обломков,
отодвинул в сторону сорванную с петель дверь и, вытащив из завала невесомое
старческое тело, до пояса укутанное в ветхое одеяло, аккуратно вынес.
Глава 7
Кто сказал, что я чего-то не учел? Похороните дурака побыстрее!
Мэтр Гираш
– Кто из вас лидер? – равнодушно спросил я, когда троицу харкающих кровью светлых
поставили передо мной на колени. Для этого их пришлось частично развязать, а одного
напоить нашедшемся поблизости эликсиром, чтобы не истек кровью раньше времени.
– Напрасно вы решили, что защита разумов вас убережет. Хисса, я ее сейчас сниму, а
ты сделай так, чтобы этот несговорчивый мальчик ответил на мой вопрос.
– Не переживай – я умею.
Я только головой покачал и усилил напор. А всего через несколько секунд у мага в
панике расширились глаза, а из горла вырвался неверящий вскрик.
– Хисса, твоя очередь, – не слушая воплей, велел я, убрав руку, а затем снова
наклонился к самому к лицу светлого и ровно повторил: – Так кто из вас лидер?
– Кто? – не повышая голоса, в третий раз спросил я, уверенно гася все попытки мага
заглушить боль и доламывая его слабеющую волю. – Отвечай: кто лидер тройки? Ты?
Парень закатил глаза и забился в цепких руках убийцы, изо рта у него пошла кровавая
пена. А потом он наконец захрипел:
– Не-э-эт.
– Хорошо. – Я тут же отстранился, знаком велел Хиссе отпустить парня, и тот мешком
свалился под ноги своему приятелю, хватая ртом воздух.
– Он был опасен!
И я впервые ему улыбнулся – ласково, по-отечески. После чего чуть сдвинул капюшон и
посмотрел почти в упор.
– Как это возможно? – едва слышно прошептал немолодой уже маг, завороженный клубами
вьющейся в моих зрачках тьмы.
– Кто поручил вам слежку? – властно спросил я, одновременно с этим давя на пленника
ментально. – Кто велел избавиться от старика?
Я не стал спорить – просто смел его блоки одним движением, опустошив при этом
спрятанный в мантии накопитель. Разметал хлипкую защиту, вызвав судорожный вздох и
вполне понятную попытку отшатнуться. Однако разум пока не тронул. Только обозначил
разницу в уровнях и требовательно повторил:
– Так кто?
Я только усмехнулся.
– Я отдам этого смертного в твое полное распоряжение ровно на две минуты или до тех
пор, пока он не пожелает говорить добровольно, – спокойно пообещал я. – Можешь
сделать с ним все, что захочешь, только не убивай. Фантазия у тебя, как мне
кажется, бурная. Поэтому разрешаю испробовать на нем все известные пытки, которые
несколько дней назад ты мечтала испробовать на мне. К тому моменту, когда
закончится время, он должен быть жив, вменяем и способен отвечать на вопросы.
Справишься?
Надо было видеть в этот момент физиономию светлого: он аж посерел при виде сложной
татуировки девушки, потом побелел, позеленел, чуть не задохнулся от молниеносно
озарившей догадки. Недавно полыхающие в его глазах презрение и нерушимая
уверенность мгновенно испарились. Из горла вырвался полувсхлип-полустон, а потом он
перевел взгляд на остальных насмешников и, не дожидаясь, пока расплывшаяся в
предвкушающей улыбке Хисса достанет нож, истошно заорал:
– Я согласен!
Я благодушно кивнул.
– Не напрасно я думал, что вы разумный человек, коллега. Как, говорите, вас зовут?
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – бесстрастно обронил Лог, когда на пол с тихим
стуком упало третье обезглавленное тело. – Убийство магов такого уровня не
останется незамеченным. Их наверняка будут искать.
Я поднялся со стула.
– Не сомневаюсь. Поэтому сейчас мы тихо уйдем и даже не будем сжигать здесь все
дотла.
– Почему? – внезапно подала голос Хисса, которая на протяжении всей беседы исправно
служила пугалом для торопливо бормочущего светлого и в нужных местах умело
нагнетала обстановку. – Если мы уничтожим тела, их будут искать очень долго. Огонь
скроет все следы.
Я только улыбнулся.
– Господа, ну вы что, в самом-то деле? Неужели кто-то из вас решил, что некие
злодеи смогли безнаказанно войти в логово одного из лучших в Сазуле знатоков редких
ядов, у которого когда-то брали уроки даже придворные маги?
Я дипломатично кашлянул.
– Один из… Но, опять же, не в этом дело. Ты обратила внимание, как разбросаны вещи?
Столы опрокинуты, колбы разбиты, ящики в шкафах выдвинуты беспорядочно. А вот на
стоящих ближе к входу полках пробирки даже не тронуты. Тебя это не насторожило?
Я подошел к одной из полок и снял оттуда еще одну пробирку с совершенно прозрачной
жидкостью – точную копию той, которую разбил над телом старого друга.
– Держи. Может, когда-нибудь скажешь мне спасибо за то, что я избавил вас от
неприятностей.
– Абсолютно.
– А светлые? Если все было так, как ты сказал, то их тоже можно было?..
Я пожал плечами.
– Считай, это был акт милосердия. И единственный способ сохранить наше появление в
тайне. Думаешь, я зря не использовал тут магию?
– На какой-то момент мне показалось, что я знаю тебя лучше. Разве не выгоднее было
кинуть чужаков на алтарь?
– Они светлые, – поморщился я. – У меня этого добра и так хватает. Даже Модша был
бы интереснее в качестве жертвы, но я не предаю тех, кто мне верен. К тому же
старик еще пригодится.
Лог фыркнул.
– Тебе мало мертвяков? В кого ты намереваешься его превратить? В упыря? Зомби? Еще
в одно умертвие?
Я только улыбнулся. После чего нагнулся над мертвецом, со знанием дела ощупал
нижний край его грудины, в том месте, где сходятся последние ребра, и с силой
ударил туда кулаком.
Я только хмыкнул и, повернув невесомое тело на бок, выдернул у Модши из спины нож.
– Смерть не всегда необратима, милая. Уж тебе-то это должно быть известно. А Модша…
Боюсь, он не может умереть просто так. Для этого он слишком крепко ко мне привязан.
Глава 8
Иногда так хочется всего и сразу. А дают по чуть-чуть и не всегда.
Нич
– Надо было все-таки забрать тела с собой, – проскрипел мастер Твишоп, с
недовольным сопением дослушав мой доклад. Огорчился, естественно, что все самое
интересное опять прошло без него. – Отправили бы их в стазис, а там, глядишь, и
новое вместилище для меня не пришлось бы искать!
– Ну и что?
Я покачал головой.
– Поверь, у светлых не было ни единого шанса. И даже стазис нам бы ничего не дал.
Модша, конечно, мог за эти годы изобрести какой-нибудь способ нейтрализовать
последствия, но ему самому еще восстанавливаться не один год. Да и переносить твой
дух в ненадежного носителя тоже не хочется. Забудь. Мы найдем для тебя другое тело.
– А что ему сделается? Пока я не позволю, смерть ему не грозит. Полежит чуток,
оклемается, а потом снова возьмется за зелья. Тем более с даром у него теперь все в
полном порядке.
– Естественно. Совет не простит смерти трех магистров. Тем более когда способ
убийства так очевиден, а наиболее вероятный кандидат в преступники каким-то чудом
сбежал.
– Инициатором проверки стал некий магистр Нуох, на стол которого после долгих
мытарств легло наконец одно из донесений. Боевая тройка тоже была его. К Совету он,
правда, прямого отношения не имеет, зато водит дружбу с придворным магом Свирусом.
Насмы уже этим занимаются.
– Так. А остальные?
– Обычные исполнители. Появились в столице сравнительно недавно – год или полтора
назад, их вызвали в приказном порядке в связи с наплывом нежити. Имена тебе ничего
не скажут – парням не повезло родиться на окраинах. Умения средненькие. Ментальных
способностей нет. Больше я про них ничего интересного не выяснил, но на всякий
случай велел Логу проверить.
– Хорошо, – задумчиво протянул Нич. – Почему-то мне кажется, что подобных боевых
магов, вызванных в Тисру приказом о мобилизации, найдется немало. В Реестр ради
пешек смысла лезть нет, но это лишь первые ласточки. Что ты успел рассказать Модше?
– Значит, теперь нам нужно искать новый источник ингредиентов для зелий… – так же
задумчиво заключил таракан, перебираясь на мое плечо. – Кого думаешь привлечь?
– Если бы они знали, кого трясти, Тисра и окрестности уже заполыхали бы до небес. А
там пока тихо.
– А как же! Такой источник дохода пропадает… Но просто так он меня к ним не
подпустит. Придется устраивать саботаж и втихаря красть споры. Как думаешь, у нас в
подземелье достаточно темно и влажно, чтобы они прижились?
– Гираш, я тебя почти люблю. – Нич с умилением погладил лапкой мою шею, и я с
трудом подавил смешок.
Бедняга. Лет пятьдесят назад он бы душу продал за настойку из этих грибов! А сейчас
лишь мечтает, как составить конкуренцию Воргу и получить в свое личное пользование
целый подвал этого специфического сокровища. Вон как слюни потекли.
– Конечно, тебе нужно навестить Ворга, – промурлыкал фамильяр, нежно щекоча мне
кожу. – И чем скорее, тем лучше.
– Не волнуйся. Сам все сделаю, сам все решу и за всем прослежу. Ты только не
отвлекайся от главного, ага?
– Договорились.
Я мысленно потер руки. Старик теперь зубами вцепится в работу, лишь бы мне не
докучать, и без возражений взвалит на себя всю затею со слежкой. Мне этим
заниматься некогда, а без веской причины фиг бы он согласился столько пахать, да
еще и бесплатно. Для этого он слишком гордый.
Вся следующая неделя оказалась насыщенной донельзя – днем мне приходилось терпеливо
сидеть на виду у учителей, по вечерам упорно торчать в книгохранилище, читая старые
монографии и хотя бы мельком пролистывая учебники для первого курса, чтобы
вспомнить азы.
Мастера фон Бердена тоже пришлось убеждать проявить терпение, но ему хватило
дословного цитирования одной из лекций Нича и одного-единственного спора,
продолжавшегося добрую половину занятия, чтобы отстать от меня и больше не
рисковать, выясняя, насколько внимательно я его слушаю.
С алхимиком все оказалось еще проще – после той злополучной крысы и разговора с
ректором он просто перестал меня замечать. На уроках присутствовать не возбранял,
но на практике не настаивал и старательно делал вид, что ученика с фамилией Невзун
просто не существует.
Откровенно говоря, к началу обещанных ректором проверочных работ я так увлекся, что
читал с утра до ночи, делая перерывы лишь на сон и еду. Даже в замок ни разу не
смотался, чтобы проверить, как там идут дела, справедливо рассудив, что в случае
непредвиденных сложностей зеркало обязательно предупредит, а Модше все равно
понадобится время, чтобы прийти в себя.
Нич, правда, с этим не согласился, намекнув, что оставлять без присмотра недавно
воскрешенного некроманта опасно, но я посчитал, что Зубищи для этого вполне хватит.
К тому же старик доказал свою преданность, да и вообще угрозы не представляет – он
еще слишком слаб.
Мастеру Мкашу, решившему пойти проверенным путем, пришлось еще раз в подробностях
напомнить процесс пищеварения. Мастера Краша, решившего отделаться малой кровью и
велевшего мне сварить смехотворно простое зелье от запора, я тоже пожалел и всего
лишь разлил на полу концентрированную серную кислоту. Уже после окончания занятия,
случайно, буквально за миг до того, как покинуть лабораторию.
Мастеру фон Бердену повезло больше – я просто составил для него такую
зубодробительную последовательность рун в одном из пространственных заклинаний, что
он два дня ломал над ней голову, позабыв обо всем остальном.
Мастера Свима я не тронул, потому что его мнение меня не интересовало. У мастера
Ворга добросовестно все отработал, угрохав два с половиной часа на обсуждение тех
книг, которые он задал прочесть перед своим отъездом. Лонеру просто ухмыльнулся с
первой парты и отдал в конце урока чистый лист, поскольку старый мэтр так и не
сумел придумать для меня каверзного вопроса. Графине де Ривье ответил честно, да
еще показал на практике пару простеньких заклинаний. А леди де Фоль снова обошел
своим вниманием, отделавшись формальным ответом в рамках учебного курса.
– У тебя же есть хорошее средство. Или память подводить стала и ты внезапно забыл
рецепт, способный принести миллионы?
Я ему не мешал. Лениво рассматривал его ауру, мысленно прикидывая, сколько еще
амулетов понадобится, чтобы вернуть старику былую форму. Выходило, что штуки три,
не меньше – после уничтожения печати Модша обессилел настолько, что, если бы не моя
помощь, его можно было бы хоронить на второй день после воскрешения. Один амулет,
оставленный мной перед уходом, он истощил до последней капли. Второй, судя по
блеску в районе солнечного сплетения, уже на подходе. А аура как была рваной, так и
осталась, разве что тело успело немного окрепнуть. Так что меньше трех никак не
получится.
Старик несколько секунд пытался выдержать этот взгляд, а потом поспешно опустил
голову.
– Дай-ка сюда, – велел я и, забрав из вялых пальцев старика вытащенную из-за пазухи
висюльку, быстро восполнил ее резервы и кинул обратно. – На первое время хватит. К
ночи заряжу еще две штуки, а потом будешь подпитывать их от алтаря. Места выхода
силы уже нашел?
Я кивнул.
– Благодарю.
Модша опустил голову еще ниже, а я улыбнулся. Молодец, помнит мои привычки. Не
тронул халявную силу без спроса. Защиту он, конечно, видеть не мог, но все равно не
украл ни капли.
– О да. Он уже должен был сюда добраться. Если, конечно, не споткнулся по дороге и
не потерял где-нибудь свои дурацкие костыли.
Я криво улыбнулся.
– На людях – как положено: мастером или господином бароном. А дома можно как
обычно. Здесь подслушивать некому.
Лонер при виде стройной фигурки Лиш вопросительно приподнял одну бровь, а Модша
улыбнулся. Девушка тем временем прошла к столу, наскоро разгрузила поднос и,
наморщив нос, обернулась ко мне.
– Господин, если люди нужны срочно, то двоих я могу отправить в подвал сразу.
Думаю, Шмыг и его мама не откажутся отдать вам немного крови – я уже наводила
мосты. Со слугами тоже проблем не будет. С кузнецом, правда, не уверена, но я еще
поговорю. И с парой потенциальных добровольцев… Когда они вам понадобятся?
– Позже, Лиш, – спрятав усмешку, сказал я. – Не надо торопить события. Мне хватает
и тебя одной.
– Нет. Ступай.
Лиш так же послушно развернулась и вышла, плотно прикрыв за собой дверь, перед этим
успев выпустить с кухни трех разноцветных котят, тут же подбежавших к столу и
уставившихся на гостей любопытными глазенками.
Мы проговорили около двух с половиной часов под тихое мурлыканье нежити. Я почти
без утайки поведал старым друзьям о трансформе, о мнимой смерти учителя,
предательстве Нева и о том, почему мастер Твишоп так долго влачит существование в
теле гигантского таракана. О некоторых деталях, конечно, пришлось умолчать. О
бароне Невзуне и его семье, напротив, рассказать максимально подробно. О Лиурое
высказать лишь догадки. И, наконец, вкратце обрисовать сложившуюся в Сазуле
ситуацию, в том числе и ту, что затрагивала академию.
Обычно мое чудовище встречало меня первым. Ласкалось, мурлыкало, мешалось под
ногами, пачкало одежду. А сегодня – ничего. И даже поводок стал практически
неощутимым.
– Увы, мой господин. Два дня назад ваша зверюга ушла на охоту и до сих пор не
вернулась. Я сперва подумал – задержалась. Мало ли, добычи было не так много. Или,
наоборот, достаточно, и Зубища увлеклась. Солнце ведь ей не страшно. Поэтому я
забеспокоился только к вечеру следующего дня. Сразу отправил в лес горгулий, но они
вернулись ни с чем – ее след потерялся где-то на северо-восточной границе ваших
владений. Тогда я вызвал Верзилу и велел прочесать тот участок леса. Он вернулся
утром и подтвердил, что Зубища действительно там охотилась, и даже успешно. Ее след
оборвался у реки, неподалеку от границы герцогов Ангорских. Однако следов борьбы
они не нашли. Признаков погони – тоже. Так что, боюсь, ваша зверюга сбежала.
Я резко встал.
Кто? Моя Зубища? Преданная мне до последней капли крови тварь, которую я создал,
оживил и строго-настрого велел не покидать баронство?!
– Бескрылого сюда, – сухо приказал я, с сожалением признав, что отдых мне теперь не
светит. – Срочно. И пусть собирает всю стаю – надо найти Зубищу до того, как кто-
нибудь из Ангорских сообразит, что видит перед собой высшую нежить, или обнаружит
мой поводок.
Глава 9
Нет ничего хуже неизвестности.
Резвач обрадованно взревел, когда я открыл стойло и кинул внутрь свиной окорок.
Жадно сопя и чавкая, умсак проглотил угощение и нетерпеливо замялся, дожидаясь,
пока я закончу возиться с упряжью.
– Я пойду с вами, хозяин, – хмуро сообщил он, словно невзначай загородив проход. –
Негоже вам посреди ночи в одиночку шастать.
– Да чем угодно: прикажете – я в бараний рог скручу любую тварь, коли она не высшей
окажется. Понадобится – в замок ее доставлю или весточку подам, коли подмога
потребуется. А ежели с вами чего стрясется, так и на себе до дому донесу. Чай, не
зазря ж вы мне столько сил намедни отмерили?
Я ненадолго задумался.
– А и демон с тобой. От грубой силы порой больше толку, чем от заклинаний. Седлай
Топтуна и за мной.
– В доме двое посторонних магов, – пояснил он. – Мало ли чего удумают, пока вас не
будет? Пусть-ка мужики на страже постоят, а поутру их бабы сменят для надежности.
Я одобрительно кивнул.
– И то дело. Поторопись.
Не дожидаясь, пока кузнец вытащит из каменных гробов сонных крестьян (да, я уже
давно повыбрасывал оттуда иссохшие скелеты предков Невзунов – нечего полезную
жилплощадь занимать), я вывел Резвача во двор и, свистнув собак, устремился к
воротам. Стая горгулий, со зловещим клекотом снявшись со стен, рванула следом,
кружась над моей головой словно туча воронья. Гавкач, внушительно порыкивая,
замыкал процессию, серой тенью скользя в темноте.
Нет, это что вообще такое? Неужто азартная тварь только что посоветовала мне
придержать коня?
От чего она пыталась меня оградить, я так и не понял. Но вот то, что преданная
тварь отчаянно сражалась, я почувствовал хорошо. И, прежде чем поводок окончательно
оборвался, успел сделать то единственное, что еще мог, – выплеснул в него столько
силы, сколько он мог выдержать, не сгорев. После чего свистом подозвал Бескрылого
и, указав ему направление, велел:
– Найди ее.
Как назло, маг у Ангорских оказался толковым – защита вокруг владений стояла аж в
три ряда и, как следовало догадаться, реагировала исключительно на нежить и
двуногих нарушителей. Причем если первый и второй ряды я проскочил, то последний
оказался не в пример более сложным. Таким, что отключить его быстро и не поднять
при этом тревогу в замке соседей я не мог.
Сморщив нос и еще раз оглядев препятствие, я все-таки решил обождать с крайними
мерами и пустил Резвача вдоль непробиваемой охранки. Зубища в ближайшее время не
помрет – я отдал ей столько сил, что хватит на трех таких. Да и стая прибудет на
место драки очень скоро. Так что рисковать пока не будем. Лучше постараемся найти
пригорочек повыше или камешек приличного размера.
– Мм… Думаю, прок от тебя все-таки будет. Сможешь за пару минут уронить здесь пару
деревьев потолще? Желательно одно на другое?
– Точно.
Удивительно, но силищи в этом здоровяке оказалось столько, что огромная сосна почти
сразу протестующе затрещала и накренилась. Верзила весь побагровел, раздулся от
усилий. Сосна в ответ жалобно заскрипела. Узловатые корни медленно выползли из-под
дерна, вырывая оттуда целые пласты осыпающейся земли, но держались по-прежнему
крепко – слишком глубоко вросли. И кузнец, как ни старался, не сумел перебороть их
сопротивление.
Со вторым было проще – с помощью умсака кузнец уронил его крест-накрест на первое,
создав для коней корявую, но вполне преодолимую лесенку. Умертвия, ловко
балансируя, проворно взбежали на импровизированный помост и уже без помех
перепрыгнули через охранку. А я сделал мысленную пометку – если буду когда-нибудь
устраивать магические заслоны, для начала озабочусь, чтобы поблизости не оказалось
ни одного мало-мальски пригодного для переправы дерева. Оно мне надо, чтобы всякое
ворье шастало туда-сюда без приглашения?
Остальное было делом техники – мне даже не потребовалось вмешиваться, пока умсаки
на огромной скорости летели сквозь лес. От бешеной скачки заду, конечно, досталось,
но поводок от этого лучше чувствоваться не стал. Так что внезапное замедление
конского галопа, которое сопровождалось грозным рычанием Гавкача, застало меня
врасплох.
Пес, глухо рыкнув, тут же растворился среди деревьев. Верзила послушно сдал назад.
Мгновением позже на мое плечо спикировал взъерошенный Бескрылый, а еще через миг я
услышал громкий лай Гавкача.
Потянув ноздрями воздух, в котором витал отчетливый запах крови, я медленно
тронулся вперед, внимательно осматривая изрытую, словно бы вспаханную на глубину в
пол-локтя опушку. Оглядел безжалостно поломанные кусты, истоптанную траву, на
которой тут и там виднелись клочья черно-бурой шерсти. Аккуратно объехал кровяную
лужу с роившимися над нею жирными мухами. Мазнул взглядом по изуродованным трупам,
чем-то напоминающим сильно заросших шерстью телят. Добравшись до напряженно
застывшего Гавкача, проследил за его взором, устремленным под кривую, низко
клонившую к земле зеленые ветви ель, и остановился.
Пес был напряжен как струна, шерсть на его загривке стояла дыбом, а из горла то и
дело вырывался тревожный рык, в котором я, к собственному удивлению, распознал
неуверенность.
А потом из-под ели раздался хриплый стон. Тихий, едва уловимый, жалобный. Услышав
его, Гавкач неожиданно смолк, а я нахмурился и, решительно спешившись, негромко
позвал:
– Зубища?!
Ее прыжок оказался так стремителен, что я едва успел сместиться в сторону, скинув с
плеча заполошно каркнувшего Бескрылого и машинально швырнув в выскочившее из-под
ели нечто заклинание мгновенного разложения. От удара тварь с воем отлетела в
сторону, шмякнувшись на пропитанную кровью землю бесформенным комком. А в мою
голову закралось сомнение, смешанное с сожалением из-за нерациональной траты
полезных ресурсов. Я в эти самые ресурсы столько уже вложил…
Впрочем, мысль быстро исчезла – то, что на меня бросилась не Зубища, стало очевидно
сразу. И хоть непонятная тварь разваливалась буквально на глазах, ее вытянутую
морду с одной-единственной пастью, непропорционально маленькие передние лапы и
полное отсутствие (вероятно, их откусили) задних я успел-таки рассмотреть. И
вовремя придержал рванувшегося пса, чтобы не вздумал тащить в рот всякую гадость.
Проследив за тем, как со скелета сползают мягкие ткани, я приметил, что в груде
гниющего мяса что-то блеснуло. Наклонившись, с помощью веточки выудил оттуда
знакомое колечко с буквами «В», «Ш», «И»[2] и покачал головой.
– Я же говорил – на лапу надо было надевать. А то зуб вышибли – вот и нет больше
источника. Понятно теперь, почему оборвался поводок – без кольца она бы его долго
не удержала.
– Хозяин, можно?
Я отрицательно мотнул головой и велел ему отойти, осторожно ощупывая ближайшее тело
с помощью заклинания. Но тварь действительно была мертва – ни обычной, ни
псевдожизни в ней не ощущалось. Собственно, псевдожизни и в первой не было, даже
когда зверюга могла шевелиться, но именно поэтому-то я и спутал ее с Зубищей – та
тоже невидима для магического взора.
– У той, которая таилась в еловых ветвях, отгрызена нижняя часть тела, – возразил
я, подходя к твари вплотную. – А она еще дергалась и весьма резво изображала
попрыгунчика. Впрочем, ты прав – тут раны посерьезнее.
– Нежить, – наморщил нос я. Затем потрогал грубую шерсть, залез в пасть, пощупал
клыки и покачал головой. – Такая же, как Зубища, только несколько… совершеннее.
Строение мышц, расположение зубов и форма когтей заметно отличаются. Видимо, новая
модификация, предназначенная для охоты на крупную дичь. Наверное, Зубища засекла
одну из них вблизи от наших земель и попыталась преследовать. Если бы она знала,
что тут целая стая, вряд ли напала бы в одиночку – позвала бы меня. А раз пошла
следом, значит, была уверена в своих силах.
– Здесь три трупа, – хмуро огляделся Верзила. – Проверьте следы – надо выяснить,
сколько их еще осталось.
– Двое, – хрипло каркнул через несколько минут тяжело взмывший в воздух Бескрылый.
– Отсюда ведут три цепочки следов, включая следы Зубищи, все в одном направлении –
в сторону северной границы Ангорских.
– К болотам? – уточнил я.
– Верзила, проверь. А к тебе, друг мой крылатый, у меня возник другой вопрос:
почему вы не нашли следов чужака еще вчера? Вы ведь исследовали берег, разве нет?
Так почему никто не понял, что нежить была чужой?
– У нашей Зубищи и этих… крыс… следы очень похожи. Да и не присматривались мы: кто
ж знал, что тут бродит еще одно чудовище?
– Хочешь сказать, что вы могли перепутать эти следы и раньше? – тихо осведомился я.
– Д-да, хозяин.
– Тебе крупно повезло, что среди вас нет следопытов, – спокойно заключил я, делано
не заметив, как горгульи зябко передернули плечами. – Но вряд ли гости появились
давно – Зубища бы заметила. Думаю, они здесь от силы неделю. Забирай стаю, и
прочешите баронство еще раз. Я должен знать, остались ли на нашей территории
чужаки. Если найдешь, оставь наблюдателя и сообщи Лиш. Если нет, продолжайте
искать. И передайте Бодирэ, чтобы людей пока в лес не пускал – потерь нам не надо.
– А ты, хозяин?..
Я прищурился.
Верзила вернулся минут через десять после того, как стая снялась с места и
устремилась в обратную сторону. Задумчивый, озабоченный и встревоженный.
– Следов действительно много, хозяин, – сообщил он, забираясь в седло под тихое
ворчание Гавкача. – И они практически идентичны – даже я с трудом различил, которые
из них принадлежат вашему чудищу. Так что птицы не виноваты.
Я медленно кивнул.
– Второй бой наверняка случился на болотах – поводок не погас бы раньше, так что
идти туда бессмысленно. Если Зубища справилась, вернется сама. Если нет… Думаю, мы
все равно не успеем ее догнать. К тому же тебе на солнце пока рано появляться.
Я хищно улыбнулся.
– Не только. Будем считать, что мне просто очень сильно захотелось посмотреть этому
герцогу в глаза.
Глава 10
Искусство убеждения – это когда ты ломаешь кому-то ногу, а потом сожалеешь так, что
даже пострадавший чувствует себя виноватым.
Талантливый лицедей
– На по-о-омощь! Помогите! Человека убили-и-и!..
Старший по караулу Дибс, всего полчаса как прикорнувший возле жарко натопленного
очага, испуганно вздрогнул и поспешно открыл глаза.
Что такое? Что стряслось? Неужто эта жирная свинья Ликис, налакавшись пива, снова
промахнулся мимо дырки и провалился в сортир? Или какой-то недоумок попался в
постели Блудливой Марты, а теперь улепетывал от ее разъяренного мужа? Баба-то она
справная, есть за что подержаться, только характер подкачал. Да мужик у нее совсем
тупой. Намедни руку одному из ребятишек сломал лишь за то, что голодный ребенок
пытался стащить со стола кусок горбушки. Крику тогда было!.. А уж сколько зубов он
повышибал ухажерам своей охочей до мужиков женки, и вовсе не счесть.
– А-а-а! – снова донеслось откуда-то издалека, так что старшина подскочил на месте.
Внизу что-то яростно загрохотало. – На помощь! Кто-нибудь! Да проснитесь же,
лентяи! Человеку плохо!
Дибс ошалело моргнул, запоздало сообразив, что кто-то стучится, вернее, ломится в
запертые ворота замка. С грохотом опрокинув попавшийся под ноги табурет, он
выскочил из караулки, по пути пристегивая ножны к поясу.
Кого там еще демоны принесли? Только все наладилось, его светлость за заслуги
пожаловал старому солдату небольшой уголок, где можно было и ночь скоротать, и
покладистую вдовушку туда пригласить. Он даже понадеялся, что сегодняшняя ночь, как
и три предыдущие, пройдет спокойно, а тут – нате вам! Явился какой-то упырь, шум
подымает.
– Те чё надо, малой? Совсем спятил – орать под окнами его светлости? Давно плетьми
не секли?
– Пшел вон, сопляк, – так же лениво цыкнул невидимый стражник и смачно сплюнул с
башни. – До утра открывать не велено. Приказ герцога.
– Да пошел бы ты демону в…
Куда именно направил обладатель звонкого голоса муженька Блудливой Марты, Дибс
толком не расслышал, потому что в этот момент старательно пыхтел, забираясь по
узкой лестнице и проклиная ее крутизну на пару с собственными больными коленями. А
вот подчиненный, кажется, расслышал прекрасно – до старшины донесся утробный рык,
наверху что-то с металлическим лязгом упало, а следом послышался топот тяжелых
сапог.
– Вот баран, каждый раз ведется как малой, – устало вытер лоб Дибс и, набрав
побольше воздуха в грудь, что было мочи заорал: – А ну, все по местам, дармоеды!
Обратно на площадку! Живо! И за магом чтоб сгоняли! Бегом! Не то четвертую!
– Чего тебе, горлопан? – неохотно спросил старшина, тщетно пытаясь различить хоть
что-то. – Кто таков? Откуда?
– Хаська я, – громко шмыгнули носом в темноте. – Хаська Рыжий. В дальнем селе живу.
Мамки нет, батька в том месяце от лихоманки помер, вот я и подался к дядьке. А он
милорду герцогу служит. Крохобором кличут. Может, слышали? Он тут у вас жратву на
барский стол доставляет.
– Есть такое дело, – вполголоса буркнул кто-то из стражников. – Вино для хозяина из
города доставляет. Свояк он управляющему нашему, вот и пускают его в замок. Я эту
сволочь хорошо знаю: здоровенный бугай, косой и вечно пьяный. Да еще жадный,
зараза, без меры – за жалкий стаканчик из своей бочки удавится. За то и кликуху ему
дали.
– Дык этот ирод, чтоб ему пусто было, на козлах заснул! – всплеснул руками
мальчишка. – Жара была днем, вот его, пьянь подзаборную, и сморило! Я уж по темноте
его нашел, растолкал с трудом, сам за вожжи взялся, да только смотрю – повалился он
с козел-то! И башкой прямо в обочину ткнулся! Только хрюкнуть и успел напоследок! Я
его на телегу давай затягивать, а он сползает! Раза три пытался, все никак удержать
его не мог – тяжелый дядька-то. А тут мерин наш от сивушных паров вдруг ка-а-ак
взбрыкнет! Да ка-а-ак рванет! Вот постромки и лопнули! А дядька мой… того… снова
навернулся с телеги, да на этот раз как упрямый баран – наперед! А потом как
мордой-то приложился со всей дури об оглоблю… С тех пор даже не мычит! Только икает
иногда и дышит через раз! Перепугался я от ентого чуть не до мокрых штанов: вдруг
помер мой кормилец?! А кудыть его девать было? Ближе замка только погост, но ему
туда вроде… того… рановато как-то.
– Погодь, малой, так ты дядьку своего несколько раз подряд темечком об землю
приложил?!
– Агась, – огорченно вздохнули снизу. – Перевязал ему лоб-то кое-как, но все одно
боязно.
С защитными заклинаниями дела здесь обстояли скверно: судя по всему, старый герцог
Ангорский не особенно беспокоился за сохранность своего дальнего имения. Да и
сыночка в этот медвежий угол сослал небось не от большой любви. Набедокурил он,
похоже, в столице, вот и отправили его подальше, пока там все не успокоится.
История эта огласки могла бы и не получить, не окажись тем бедолагой младший сын
посла одного из соседних государств, находившегося в то время в столице с визитом.
Да и зачинщики могли уйти от ответственности, если бы не были пойманы на месте
преступления с поличным. К тому же злополучная шпага, пропоровшая родственнику
посла живот, оказалась с герцогским вензелем. Так что, если бы посольский сынок там
бы и помер, скандал вышел бы знатным.
А так… Обошлись малой кровью: посол разгневался, король обозлился, важные торговые
соглашения едва не оказались под угрозой срыва, из-за чего старый герцог, как
говорят, за одну ночь поседел, а его наследничек был в срочном порядке выдворен из
столицы в самое дальнее родовое имение. И уже три с половиной месяца носу оттуда не
казал, запивая свое горе несметным количеством вина и заедая обиду жареными
поросятами.
Наскоро обыскав комнату, я ушел тем же путем, каким пришел, напоследок сняв со
сладко посапывающих караульных сонное заклинание. Затем, ориентируясь на показатели
магического фона, отыскал обиталище местного чародея и, проникнув в покои,
разочарованно вздохнул.
Да-а-а… С этим светлым мы точно каши не сварим – безграмотный, судя по прорехам в
защите, слабый, умеющий ставить лишь стандартные охранные заклятия. Ох, сколько же
ошибок он наделал, когда пытался оградить свои покои от вторжения извне! А как
бездарно понаставил ловушек, которые с легкостью смогут обезвредить адепты первого
курса академии! Зато скрывающаяся за соседней дверью лаборатория оказалась неплоха.
Парочку редких зелий, изготовленных знающим и определенно не местным магом, я даже
с собой прихватил – пригодятся. После чего покинул помещение и всерьез призадумался
над тем, что делать дальше.
– Кто-нибудь догадался?
Я только отмахнулся.
– А стража? Не найдя нас с вами в замке поутру, могут шум поднять, герцог что-
нибудь заподозрит.
Что ж, на ловца и зверь бежит. Все равно мне нужен кто-то из местных.
Наложив на женщину легкий транс, чтоб не визжала, я вышел из тени, накинул сверху
второе заклинание и, заглянув в пустые, ничего не выражающие глаза, в которых не
было даже толики страха, задал интересующий меня вопрос:
– Где тут у вас самое жуткое и проклятое место, куда под страхом смерти запрещено
ходить даже днем?
– Тот, что ближе к болоту? – на всякий случай уточнил я, бесцеремонно шаря по чужой
памяти в поисках координат.
– В замке. В лаборатории.
– Или в таком месте, о котором идет дурная слава и куда не сунутся любопытные, –
подхватил я, довольно скалясь. – Скажем, в надежном склепе, где есть специально
оборудованный подвал, переделанный под лабораторию. А еще лучше – в заброшенных
катакомбах, где можно устроить загоны для новорожденной нежити. Ты как, горазд
исследовать зловещие подземелья?
– Сколько угодно!
Глава 11
Люблю повеселиться. Особенно за чужой счет.
Мэтр Гираш
То, что мы движемся в правильном направлении, стало понятно, когда впереди стал
ощущаться едва уловимый источник светлой магии. Вернее, несколько источников,
накрывающих эту часть леса невидимым пологом простого, но очень полезного
заклинания.
Толку от таких артефактов, конечно, немного – убить или покалечить нарушителя они
не могли. Однако на то, чтобы отпугнуть кабана или прогнать позарившегося на
молодую телку хищника, вполне годились.
Мне пришлось потратить целых двадцать минут на то, чтобы открыть проход на ту
сторону. И это – только первый заслон! А следующие два пришлось преодолевать уже
испытанным способом – с помощью поваленных деревьев. Благо поднять нити заклинания
повыше маг, создавший эту гадость, не удосужился.
Собственно, погостом это место перестало быть уже давно – народ здесь не хоронили,
наверное, несколько сотен лет. От некогда высокой ограды не осталось ничего, кроме
наполовину ушедших в землю и покрытых лишайниками валунов. Вместо ворот виднелись
два искореженных, безжалостно смятых и перекрученных какой-то неведомой силой
металлических столба. Кованые створки, если они когда-то были, бесследно исчезли. А
сразу за ними простиралось громадное, лишенное деревьев пространство, покрытое
пожелтевшей травой, чахлыми кустиками чертополоха и щедро изрытое глубокими,
оплывшими по краям ямами.
То, что передо мной находятся могилы, я тоже понял не сразу – многочисленные
рытвины, изъевшие землю наподобие оспин, наводили на мысль о том, что их обитатели
покинули эти места самостоятельно или же их оттуда неаккуратно достали. Каменные
надгробия, которые нашлись под толстым слоем дерна, по большей части оказались
повалены. Многие из них, судя по неровностям под ногами, были разбиты на куски.
Какие-то вросли в землю настолько, что снаружи виднелись лишь расколотые края.
Между ними даже деревья отказывались расти, хотя, казалось бы, вон сколько места.
А вот за что сразу зацепился взгляд, так это за три невысоких холмика в центре.
Скорее всего, остатки некогда больших склепов, в которых когда-то хоронили богачей.
Какой уж должна была быть генерируемая ими иллюзия, я не знаю, поскольку один из
двух найденных мною артефактов оказался истощен. Но что-то явно зловещее. К
примеру, скелеты, разбросанные тут и там в живописных позах, жутковатого вида
черепа, светящие по ночам огнями в пустых глазницах… В общем, обычная дурь, которая
действует лишь на необразованных дикарей.
Насколько я мог судить, заряд амулета истощился не так давно, какую-то пару месяцев
назад. И с тех пор его восстановлением никто не озаботился. Возможно, неизвестный
маг посчитал, что обновлять его излишне, – хватит и охранки на входе.
– Ваша правда, хозяин, – спокойно ответил из-за спины Верзила. – Болото совсем
близко. Мы его когда-то так промеж собой и звали – Смердило. В ветреный день,
бывало, и до деревень вонища долетала.
– Дед у меня когда-то у Ангорских служил, – пожал плечами зомби. – Несколько раз
отца по охоте далеко к северу заносило, так он и русалку в тех местах как-то видел.
Песню ему какую-то скрипеть начала, да только он глуховат был, отец-то… В
отрочестве еще слух повредился, потому и не слышал он гласа зовущего. Живым ушел.
Говорил потом, что в тех местах однажды следы заметил: здоровенные, с когтями аж с
ладонь длиной. Как узрел дрянь-то такую, так ноги оттуда унес да зарекся в той
стороне дичь искать. Едва, говорил, выбрался. До самого дому казалось, что глаза
голодные из-за кустов провожают.
– Все может быть, – рассеянно откликнулся я, все еще не решив, брать чужой амулет
или нет. Сумка у меня забита под завязку. Пихать туда дополнительный груз… Нет, не
хочу нарушать порядок укладки. Может, потом в самый нужный момент не успею достать
необходимый инструмент. – Пожалуй, умсаков и Гавкача придется оставить здесь – на
открытом месте они слишком бросаются в глаза.
Я медленно наклонил голову, потрогал пухлую сумку и, рассудив, что с амулетом можно
определиться на обратном пути, коротко ответил:
– Идем.
К моей искренней радости, оно оказалось темным – первый признак того, что насчет
юных мэтров я не ошибся. Причем направлена эта охранка оказалась не на живых, а на
мертвых, так что Верзиле пришлось с недовольной гримасой остаться.
Надо признать, мнение об исчезнувших некромантах в моих глазах после этого немного
подросло, потому что заклинание выглядело вполне жизнеспособным и даже могло
сообщить хозяину о попытке взлома. Однако мнение об умственных способностях темных
сохранилось на прежнем уровне, поскольку когда некромант опасается собственных
творений и того, что они могут сбежать, это означает, что он банально не уверен в
своих силах. Так что – увы: достойного врага внизу, похоже, можно не ждать.
Говорят, полторы – две тысячи лет назад усыпальницы для благородных строили именно
так – в виде подземных лабиринтов, в которых, как считалось, селились духи усопших,
готовые при необходимости помочь своим потомкам.
Один из них уходил стрелой куда-то на запад, второй, более широкий и низкий, шел
еще глубже под землю. Оттуда тянуло сыростью и запахом мокрых шкур вперемешку с
ароматами давно не чищенного стойла. Время от времени слышался звук падающих
капель, а когда я осторожно прошел вперед несколько десятков шагов, до меня донесся
глухой рык и царапанье чьих-то когтей.
Второй коридор оказался гораздо более интересным. Магические светильники горели тут
не в пример ярче, воздух оказался чище, грязь на полу кто-то заботливо сгреб в
кучки и оставил под стеной. А поисковые заклинания показали присутствие разумных.
– Простите, мастер, – ответил ему смертельно усталый, но, кажется, молодой голос. –
Но с такими резервами мы не способны на большее…
– Заткнись, урод! – рявкнул светлый, моментально попав в мой личный список существ,
чрезмерно тяготящих этот мир своим присутствием. – Неужели ты думаешь, что я сниму
с тебя ошейник?! У вас есть четко оговоренные сроки!
– Да, мастер.
– А вы их не выдерживаете!
– Простите, мастер.
– Мне до конца месяца нужно доставить дюжину ваших крысопсов, а у вас тут, видите
ли, недостача!
– Куда запропастились эти твари?! – процедил через мгновение маг, и звон цепей стал
более отчетливым. Я, соблюдая максимальную осторожность, ускорил шаг, на всякий
случай активировав руны на ногтях и припрятав в рукаве ритуальный кинжал. Да, все-
таки забрал его из кабинета, пока не видел Нич.
Зато слева от меня виднелась распахнутая дверь, частично скрытая стеной. Именно
оттуда бил неровный свет находящегося на пределе своих возможностей магического
светильника – когда-то, вероятно, мощного, а сейчас доживающего последние часы и
поэтому работающего с перебоями. И оттуда же доносились голоса – два надломленных и
один крайне раздраженный.
– Найдите их! – сухо приказал маг, и перед дверью метнулась тень. – Используйте для
поиска оставшуюся стаю! Уничтожить ваших крыс просто некому – приставленный к
молодому наследнику маг для этого слишком слаб. Других чародеев тут нет. Обнаружить
вас тоже никто не мог: защита работает исправно. Так что хватит отговорок: найдите
сбежавших крыс и повесьте на них поводки заново! Когда я вернусь, они должны быть
здесь в полном составе! Понятно?!
– Да, мастер.
– Демоны! От вас нет никакого проку! – с досадой отвернулся он, скрипнув сапогами.
– Надо будет поговорить с учителем о вашей никчемности – может, он найдет других
«добровольцев»!
Я едва успел отпрянуть, чтобы не столкнуться нос к носу со стремительно покинувшим
комнату светлым. Длинный темный плащ с низко надвинутым капюшоном, закрытое маской
лицо, черный камзол, резкие движения, хорошая защита, которую в два счета не
взломаешь. И голос… Вот теперь уже хорошо узнаваемый голос, услышав который, я
недобро улыбнулся и ласково погладил лезвие ритуального кинжала.
– Через три дня все пятнадцать тварей должны быть готовы к отправке! – отрывисто
бросил маг, не оборачиваясь. Затем быстрым шагом направился к дальней стене.
Коротко щелкнув пальцами, пробурчал себе под нос что-то вроде: «И почему вокруг
одни идиоты?!» – и через мгновение исчез в яркой вспышке телепорта.
Улететь он не мог – куда ему деваться из тесного подвала? Прошел сквозь стену? Да
там толщина в четыре раза больше, чем в моем замке! Проскользнул через потайной
ход? Но мои поисковые заклятия твердят, что там ничего нет. Да и видел я – он ушел
именно телепортом. Только вот телепортационной арки там не было!
Я даже специально подошел, опасно лавируя между наваленным вокруг хламом, чтобы
убедиться в отсутствии рун. Руны – единственный инструмент, способный перенести
словесную форму заклинания в графическую. Однако рун на стене в том месте тоже не
нашлось. И признаков того, что где-то в толще камня скрыто устройство переноса, мне
обнаружить не удалось.
Странно. Первый раз вижу нечто подобное и, признаться, не понимаю того, как это
работает. Впрочем, нет. Во второй, кажется, именно такую штуку сотворил Лиурой,
когда привел нас к замку старого барона.
Единственное, что доказано точно, так это то, что для пространственного переноса из
одной точки нашего мира в другую… для понимания проще нарисовать их в любых местах
взятого листа… Словом, достаточно согнуть лист так, чтобы проекции точек на изнанке
соприкоснулись. Эффект прокола, который достигается с помощью заклинаний, мгновенно
переправит нужный объект через сделанную дырочку и доставит в указанное место с
точностью до мгновения.
Проблема лишь в том, что верхний мир – явление достаточно стабильное, поэтому
согнуть его, как тот лист, не представляется никакой возможности. А вот иное –
совсем другая материя, пластичная и невероятно гибкая, где пространство способно
изгибаться как угодно и на любой необходимый срок.
Собственно, теория прокола как раз и говорит о том, что магическое воздействие не
только пробивает наш «лист» снаружи и проходит его, как шило, насквозь. Она еще и
доказывает, что в процессе этого действия пространство и время вокруг создаваемого
коридора закручиваются в настолько тугую спираль, что иное под ее воздействием
деформируется, вытягивается и само достраивает недостающую часть коридора до нужной
точки.
Главное – задать правильный вектор. При этом временные потоки вокруг получившегося
«сверла», осью которого остается начальное заклинание, ускоряются настолько, что
для переносимого объекта сроки перехода сжимаются в мгновения. И он выходит на
другой стороне телепорта, даже не подозревая о том, что только что провел
неопределенное количество часов или даже веков в самом настоящем обиталище демонов.
Существует даже система для определения зон, и создана карта податливости мира,
охватившая не только Сазул, но и сопредельные государства. Согласно ей в районе
северных гор находится зона очень низкого профона, благодаря чему работа
стандартных телепортационных арок здесь чисто технически невозможна. Лишь в одном
уголке есть зона очень хорошей проводимости, которую, как следует догадаться,
обживает сейчас один малоизвестный миру некромант. Но это единственное место во
всей округе, где может работать как стандартный, так и нестандартный телепорт.
Иными словами, лично я смогу отсюда переместиться обратно в замок, если вдруг
сильно приспичит. Заряд ключа-активатора при этом израсходуется на две трети, но
уйти для меня не проблема. А вот для исчезнувшего непонятным образом мага, у
которого подобного ключа нет, этот способ абсолютно исключен.
Но даже если бы и знал, то нужен ли он мне именно сейчас? Способен ли этот маг дать
все необходимые сведения? Есть ли гарантия, что ему совершенно точно известна
личность моего теперь уже, видимо, врага?
Увы. Я прекрасно знаю, чьи они, разглядел листы, лежавшие на столе. Свой почерк я
никогда не перепутаю.
Да и что я буду делать с сопляками потом? Приведу в замок? Накормлю, напою и спать
уложу? Щас. У меня и без того два мэтра изволят столоваться, и вешать себе на шею
непроверенный балласт я не намерен.
Итого, что в остатке? Ловить мага мне незачем, пока он не к спеху. Пусть еще
поживет. У юнцов время тоже есть. Крыс я видел. Размеры стаи представляю. Общая
схема происходящего мне тоже ясна. Не хватает лишь некоторых деталей. Но надо ли
рисковать ради этих незначительных подробностей?
Вывод: парней я пока оставлю в неведении. Осмотрюсь тут немного, послушаю, в подвал
загляну, чтобы убедиться в правильности своих мыслей, но возвращения светлого
дожидаться не стану. Да и зачем, если я и так знаю, как его найти?
Глава 12
Некоторые люди свято верят, что им больше нечего терять. Мимо таких я обычно
прохожу на цыпочках и стараюсь не злорадствовать.
Мастер Ворг тихо рассмеялся. Старый, умудренный жизнью ворон, перед которым
распушил перья едва вставший на крыло птенец.
– А потом?
– Потом я стану учить вас дальше, – усмехнулся маг. – Так, как мой наставник в свое
время учил меня.
Я встрепенулся.
– Если б я знал… – Мастер Ворг устало откинулся в кресле и, прикрыв глаза рукой,
обессиленно прошептал: – Так много еще надо сделать. Так мало осталось времени…
Если бы еще только чуть-чуть… Невзун? Ты еще здесь?
– Да, профессор.
– Раз уж все равно пришел, помоги-ка мне с пособиями для третьего курса. Следующее
занятие как раз у них, а я вчера не успел.
Я кивнул и, поискав глазами стакан, налил в него еще немного зелья, нечаянно капнув
жидкостью себе на руку.
– Учуял? – слабо улыбнулся Ворг, открывая глаза. – Молодец. Напрасно Краш тебя
недолюбливает. Ты любознателен, упорен, изобретателен и неглуп. Пожалуй, ты прав –
попрошу Мкаша провести сегодня занятия. Устал я что-то. Совсем устал.
К кабинету для занятий пространственной магией я успел как раз вовремя – учитель
только-только взялся за ручку двери, когда я, запыхавшись, выскочил из-за поворота.
– А, Невзун. Вы что тут делаете? У вас же выходной! Решили все-таки посетить мое
занятие?
– Спасибо. Вопрос у меня вот какой: вчера я читал вашу дипломную работу,
посвященную особенностям работы стандартных порталов. В ней вы очень хорошо
рассказываете о строении и функционировании телепортационных арок, даете подробные
данные о дальности перемещения с объяснениями ограниченности преодолеваемого
расстояния… Я хотел уточнить. Вы несколько раз ссылаетесь на работы мастера Илиойса
и его «Пространственные вихри», но я не нашел данных, что за время, прошедшее со
смерти этого великого первооткрывателя, наши маги смогли улучшить его изобретение.
– Верно. Поэтому сейчас пределом для арок считается расстояние в сто тысяч шагов.
Но, думаю, уже в следующем году ситуация изменится.
Я просиял: отлично! Значит, мои расчеты верны и можно не опасаться прокола. Плохо
все же потерять пятьдесят лет в стазисе и не успеть разобраться во всех магических
новинках, которые появились за это время.
– Спасибо, мастер. Тогда еще вопрос: сейчас мы мало используем переносные
телепорты…
– Я читал, что дополнительных тысяч пять шагов, а то и десять они способны нам
подарить при перемещении.
– Еще бы, – подхватил я. – Наверное, правильнее было назвать это явление эффектом
памяти пространства, поскольку это смогло бы лучше объяснить, почему в местах
массовой гибели людей… особенно там, где творилась темная магия и боевая магия
вообще… время там словно останавливается. В таких местах не растут деревья, чахнет
трава, там не селятся птицы и очень быстро заболевают люди. А при создании
заклинаний выясняется, что эти места превращаются в аномальные зоны, в которых
невозможно спрогнозировать результат работы магии! Скажите, это правда?
Я коротко поклонился.
Разумеется, карта профона там тоже была, но раньше вечера уходить из академии я не
собирался – чревато. Народу вокруг толклось много. Правда, близко не подходили,
дурацких вопросов не задавали и не видели названия толстенных талмудов, которые я
умышленно расположил корешками к себе.
Один только завхоз Снудер, заглянув ближе к обеду и заметив склонившегося над
книгами адепта с пирогом, в голос возмутился, нарушив вдумчивую атмосферу царящей в
хранилище благоговейной тишины. Сидящий за соседними столами народ тут же
разбежался. Кто-то, напротив, затаился в углу, явно собираясь дождаться скандала.
Однако когда я поднял голову и вперил в приближающегося Снудера задумчивый взгляд,
вопли так же внезапно прекратились, а разгневанный хозяйственник издал тихое «ой» и
под изумленными взглядами адептов испарился.
Итогом моей утомительной работы стали громадные кипы книг, разложенные стопками на
столе и вокруг него, покрасневшие от напряжения глаза и найденная в книгохранилище
очень подробная карта, на которой, закончив расчеты, я твердой рукой обвел три
окружности.
И вот когда я закончил, а потом взглянул на то, что получилось, то сделал сразу три
любопытных вывода.
Первый: исходя из того, что я узнал о графстве Уэнкси, следовало, что эффект памяти
пространства в этих местах если и был, то почти весь вышел и сохранился лишь в
области могильников.
Второй: согласно карте на расстоянии от нуля до десяти тысяч шагов во все стороны
от кладбища не нашлось ни одного подходящего места, где можно было бы установить
телепортационную арку. Большую часть полученного сектора занимал горный массив, а
остальное пространство оказалось поделено между моими землями, владениями графа
Экхимоса и территориями герцогов Ангорских. Естественно, в горах, как и в
подземельях, в силу большого количества помех телепортационная арка работать не
может. Но в своих-то землях я точно не ставил второй арки! У графа также ничего
подобного не было (горгульи за последнее время там каждый камушек изучили, пока
охотились!), а у Ангорских я вчера сам побывал. Более того, в справочнике,
датированном прошлым годом, сведений о стационарных телепортах в данном районе не
имелось. Расположенная на границе владений Экхимосов единственная телепортационная
арка была очень слабой и, что самое важное, отстояла от могильника слишком далеко,
а земли герцога оказались вовсе лишены подобной роскоши. Так что получалось, что
Лиурой покинул подземелье в никуда. И я, как ни старался, не нашел ни единого
места, куда он мог открыть телепорт.
Наконец, третий вывод: если допустить, что граф меня обманул, а герцог смог втайне
создать мощную арку и где-то ее спрятать, то согласно карте податливости профона,
которую я нашел и совместил с первой, на наших землях все равно не нашлось участков
с достаточной напряженностью магического фона. Иными словами, светлый вообще не мог
никуда переместиться из подземелья, поскольку даже чисто теоретически таких мест не
существовало.
Обнаружив этот парадокс, я сперва решил, что где-то грубо ошибся, но потом
перепроверил расчеты еще раз и принялся думать. То, что Лиурой ушел порталом,
сомнений не вызвало. Как и то, что это был не стационарный портал, а переноска. Я
об этом уже говорил. И после разговора со Свимом убедился в своей правоте еще раз.
Но раз эти утверждения верны, то где кроется ошибка? Получается, в картах?
Хорошо, давайте смотреть. Если признать, что справочник неполный и нужная мне арка
там не указана, то отбросим его в сторону и просто забудем. Карта местности тоже
может врать, но тут есть одна закавыка: телепортационная арка – это не мешок с
песком. Ее не поставишь в чистом поле, не закопаешь в лесу, не прикроешь сверху
веточками и не бросишь без присмотра. Ее строительство обходится весьма недешево.
Уход несложный, но должен быть регулярным. Проверка настроек обязана проводиться
хотя бы раз в полгода. Так что, как ни крути, обслуживающий персонал и охрана
обязаны присутствовать рядом с ней постоянно.
То есть, рассуждая логически, арка должна находиться или в каком-то поселении, или
же в замке. Однако город, село и тем более замок – это не те объекты, которые можно
с легкостью спрятать от королевского картографа. Но что, если герцог, к примеру,
создал на своей территории потайное убежище и не пожелал предавать это дело
огласке? Даже если карта врала, мои горгульи не могли такое проглядеть! Город и
замок это прежде всего дороги, скотина, которую где-то надо пасти, наконец, люди,
которых надо кормить и поить, а следовательно, и постоянно принимать подводы!
Тогда в чем дело? Где в обозначенных пределах можно спрятать такой замок? Если уж
не густонаселенный и приметный, то хотя бы заброшенный? Замок, в котором уже никто
не живет и который лишь изредка используется как перевалочный пункт для отправки
той же нежити? Или контрабанды? Или еще чего, что требует сохранения тайны? Может,
он совсем древний, полуразрушенный и всеми забытый, но все же сохранивший
работающую телепортационную арку, которая в силу своего давнего происхождения
просто не была внесена в реестры?
Демон! Ну конечно! Вот я дурак, не видящий дальше своего носа! Где еще найти место,
куда никто не сунется, поблизости есть древнее кладбище и вокруг раскинулись
громадные, никем не заселенные территории?
Разумеется, если есть старое кладбище, то и город когда-то рядом стоял! Сейчас от
него не осталось камня на камне, потому что за сотни лет там кто только не побывал,
но замок-то должен был сохраниться! Хотя бы в виде груды развалин! Если уже в те
времена рождались умельцы, способные работать с магией земли, то преобразовать
болото и вырастить в нем остров или даже цепочку островов им было вполне по силам!
Да, в конце концов графство пало, а после окончания войны эффект памяти на долгие
годы сделал эти земли практически недоступными для людей. Поэтому-то их полноценное
изучение никто и не проводил! Магия земли, лишившись подпитки, за столетия ослабла,
и подходы к замку поглотила топь, но сам-то он никуда не делся! Вместе с аркой,
которая из-за удаленности от основных трактов наверняка имелась! Тогда строили на
века!
Ну и что, что карта податливости профона чистая? Неужто кто-то из чиновников по-
настоящему полез бы в болото, в котором, кроме нежити, уже сотни лет никто не
живет? Да демоны с вами! Прошлись по краешку, второпях, сделали замеры и побыстрее
убрались, пока не сожрали. А остальное пространство на карте просто покрасили в
один цвет и успокоились.
Глава 13
Люблю свою работу – после нее не остается недовольных.
Опытный убийца
Ночь и болото – две вещи, совмещать которые в наше время категорически не
рекомендуется. На болотах любят селиться русалки, мавки, кикиморы, а не успевшие
добраться до дневных убежищ упыри благополучно пережидают светлое время.
Верзилу я и на этот раз взял с собой – он уже проявил себя как надежный и
благоразумный спутник, а в месте, где, скорее всего, придется не только разгребать
остатки развалин, но и столкнуться с хозяевами, эти качества придутся весьма
кстати.
Что самое приятное, нам почти не пришлось искать дорогу – неутомимые горгульи, до
полудня искавшие Зубищу, проследили ее вплоть до самого болота. А потом провели
умсаков короткой дорогой, позволив сократить время на переходе почти втрое.
Кстати, мое чудовище не оплошало и оставило после себя очень яркие метки –
попорченные кусты, погрызенную кору на деревьях, клочья бурой шерсти, тут и там
виднеющиеся во мхе… В старом болоте, в котором никто не вытаптывал надежных
тропинок, а некогда существовавшие тракты оказались похоронены под толщей зловонной
жижи, эти подсказки стали для нас настоящей находкой и позволили без помех
пробраться в самое сердце топи, где, как я и ожидал, действительно обнаружился
некогда величественный замок. При виде него я сперва испытал душевный подъем, а
потом ощутил прилив серьезного разочарования, потому что прекрасный образец
древнего зодчества, в свое время наверняка считавшийся вершиной архитектурного
искусства, теперь лежал в руинах, постепенно сдаваясь на милость времени.
– Недалеко от нее. Там, где раньше был двор, – заговорщицки зашептала горгулья,
искоса поглядывая на озирающегося зомби. – Я уже посмотрел, как к нему подобраться.
Нам кто-то расчистил дорогу.
– Зубища?
Кроме того, я полагал, что обосновавшиеся тут маги наружу не высовываются. Пришли
телепортом, потом точно так же ушли. Если место, где расположена арка, хорошо
защищено, ни один прибор не зафиксирует изменения магического поля. А если даже
защиты нет, то удаленность острова от обжитых мест с легкостью решит эту проблему.
Проход представлял собой самую обычную дыру, которую кто-то выкопал в земле.
Точнее, сперва этот кто-то расчистил себе место для работы и разгреб валявшиеся
здесь горы булыжников, затем разодрал крепкими когтями вросшие в землю каменные
плиты весьма и весьма впечатляющей ширины и исчез внизу, оставив после себя
внушительных размеров тоннель, в котором при желании поместились бы оба моих
умсака.
Оглядев размеры дыры, я был вынужден признать, что для Зубищи она действительно
великовата – не могла моя девочка сотворить такое безобразие, да еще оставшись без
источника. И вымахать до таких размеров тоже бы не сумела – на болоте ее следы хоть
и показались мне более крупными, чем раньше, никак не соответствовали тому, что я
видел. Да и сочащийся из-под земли запашок несколько настораживал. Однако искать
другой путь не хотелось, поэтому, на всякий случай опустошив темные накопители, я
отправил Верзилу вперед и, оставив горгулий следить за обстановкой наверху, полез
следом.
Когда же я зажег магический огонек, оказалось, что эта удручающая картина тянется
еще шагов на пятьдесят вперед и двадцать – двадцать пять в обе стороны. Разломанные
клетки, размеры которых по мере удаления от дыры начали постепенно расти, разлитая
на полу кровь, останки тел: мохнатых, крылатых, покрытых перьями или чешуей… А
поскольку на многих еще тлели нити до отвращения знакомого управляющего заклинания,
то с источником появления этих существ я точно не ошибся.
Останков было так много, что я в первые несколько секунд даже опешил. А когда
прошел чуть дальше, где стали встречаться уже опознаваемые фрагменты тел, пораженно
покачал головой.
Невероятно! Похоже, зверь, что вломился сюда, как медведь в малинник, прошелся по
всему залу, методично уничтожая все, что попадется у него на пути. Пока он был
голоден, глотал все подряд – в первых клетках я даже шерсти не видел! А затем начал
выбирать куски повкуснее – потроха, к примеру, мозги, грудинку, так что от
находившихся ближе к выходу тварей хоть что-то осталось целым.
Правда, стоило отметить, что неизвестный монстр оказал мне большую услугу,
уничтожив всю созданную нежить за один присест. А когда разрушил все, до чего смог
добраться, отправился дальше, просто выломав немаленький кусок стены возле железной
двери и оставив после себя горы трупов.
Взглянув на толщину стены, я был вынужден признать правоту зомби. А затем выудил из
сумки все свои защитные и атакующие артефакты, припрятал в рукаве ритуальный
кинжал, обвешался всеми возможными заклинаниями, которые знал, и, активировав руны
на ногтях, решительно двинулся дальше.
Я только поморщился.
– А что я потом с тобой буду делать? Понесу домой по кускам? У меня рук не хватит.
Что удивительно, идущая перед нами тварь на почти созревших зомби почему-то не
позарилась. Одному только откусила голову, но, распробовав и признав непригодной в
пищу, тут же выплюнула. Второму зачем-то поцарапала живот, словно хотела убедиться,
что это нежить. Третьего уронила на пол вместе со столом, будто оглядывалась в
нерешительности и не знала, как поступить. Наконец, просто прошла мимо остальных,
покинув зал так же, как и вошла, – через пролом.
– Закончи здесь, – сухо приказал я Верзиле, кинув ему длинный нож. – Всех до
единого обезглавить, а потом сжечь.
Тот удивился.
– Я не знаю, что именно заложено в эти создания, и не знаю срока их службы. Поэтому
лучше уничтожить.
– Осторожнее там, хозяин, – понимающе кивнул зомби, берясь за оружие. – Если тварь
успела переварить то, что съела, она могла стать еще сильнее.
– Без тебя знаю, – фыркнул я, заглянул в проем, оставшийся после предыдущего гостя,
и почти не удивился, обнаружив там лабораторию. Неплохо обустроенную, довольно
современную и даже почти не разрушенную, если не считать опрокинутого стола и
нескольких разбившихся колб, осколки которых усеяли пол.
Дальше прохода тварь, видимо, решила не лезть – просто сунула нос и убралась
обратно, оставив нетронутыми три заваленных бумагами и уставленных пробирками
стола, стеллажи с книгами и все остальное. Умная, похоже. Чуяла, зараза, что в
лаборатории надо ходить на цыпочках.
От трупов пользы не было никакой – без голов я их даже допросить не смогу. Пришлось
удовольствоваться оставшимися от магов защитными амулетами (не пропадать же добру?)
и отправиться дальше, надеясь, что отяжелевшая от сытости зверюга хотя бы на какое-
то время впадет в спячку.
В последний зал я заходил, готовый абсолютно ко всему. Все мои атакующие заклятия
были наготове, активированные руны на ногтях тускло мерцали, ритуальный кинжал
давно занял свое место на поясе, а нагревшиеся от напряжения амулеты создавали
такую защиту, что с ходу ее не преодолел бы даже демон.
Впрочем, сейчас бедность интерьера заботила меня меньше всего – у основания арки,
напрочь перегораживая доступ к ней, возлежало… нечто. Здоровенная темная туша,
покрытая густым черным мехом, которая, шумно сопя и тяжело отдуваясь, скорее всего,
спала. Обожралась, как я и предполагал, а теперь переваривала добычу, время от
времени сыто рыгая и лениво почесываясь.
Морду ее я не видел – тварь лежала ко мне боком. Но, судя по толщине лап и длине
когтей, проблем она могла доставить много. Страшновато округлившееся брюхо,
конечно, ее замедлит, но я предпочел бы вообще с ней не связываться.
Следов Зубищи тоже не было. И поводок почему-то молчал. Мне пришлось со вздохом
признать свою красавицу погибшей и удовольствоваться тем, что ее убийцу я тоже
похороню.
– Чужак, – вдруг донесся до меня надсадный шепот как раз в тот момент, когда я
поднял руку, готовый швырнуть в сонную тварь заклятие мгновенного разложения. –
Вошел в зал. Готовится атаковать. Ты слышишь меня, милая? Убей его, пока он не
причинил вреда. Убей. Я не хочу лишаться надежды.
Святые умертвия… Это ж надо было так раскормить себя, чтобы всего за пару дней
набрать вес, как у племенного быка? Куда в нее только влезло?! Вон пузо почти на
полу лежит, лапы того и гляди подломятся! А уж харю отъела такую, что взглянуть
страшно! У нее же зубы во ртах не помещаются! Слюни до земли висят!
Стене это не особенно повредило – терять ей было уже нечего. Потолок тоже выдержал,
хотя и заметно просел. Телепортационная арка не пострадала. Только содрогающийся от
тяжелых прыжков помост с громким скрипом завалился набок да в каменном основании
появилась длинная волнистая трещина. Тогда как я…
Глава 14
Неприятностей много не бывает? Наивные! На ваши плечи никогда не падала тяжкая ноша
героя.
Мэтр Гираш
– Осторожнее, не повреди голову! Ему ж еще думать чем-то надо будет! – Чужой шепот
был слабым, но назойливым и противным, как скрипучая телега. – И аккуратнее с ним,
аккуратнее. Ну и что, что я сказал?! Откуда мне было знать, что это твой хозяин?!
«Убью, – буднично подумал я, придя в себя от того, что кто-то нежно гладил мой
живот тяжелой лапой. Затылок гудел, перед глазами все плыло, во рту стоял привкус
крови, а ребра ныли так, будто неразумная тварь плюхнулась на меня всем весом, да
еще и поерзала сверху. – И болтуна – в первую очередь».
– Ну, что там? – обеспокоился тем временем обладатель мерзкого шепота. – Пришел в
себя? Нет еще?! Ну вот, как некстати! Я же скоро опять стану овощем или даже хуже.
Эй! А ты его, случаем, не раздавила?!
– Ничего подобного! Мне, может, просто надо было с ним поговорить! И вообще, это ты
виновата!
– Сама такая!
– Ры-ры-ры-а!
– А ты!..
Зубища тут же захлопнула пасти, всем видом показав, как рада меня видеть. А вот
неизвестного угроза не впечатлила: услышав мой голос, он на мгновение умолк, а
потом негромко захихикал:
Лишь через несколько секунд до меня дошло, что рванье – это чудовищно худой,
изможденный до последней стадии человек, закутанный в клочки замызганного халата.
Обезображенное лицо с многочисленными шрамами и двумя провалами пустых глазниц.
Испещренное такими же многочисленными ранами и покрытое гноящимися язвами тело.
Лысый череп. Болезненно выпирающие скулы. Сморщенный рот с обломками зубов.
Обрубленные уши. Неестественно выгнутые, явно не раз переломанные конечности.
Возраст и пол бедолаги с первого взгляда определить было сложно, но голос походил
на мужской. Правда, он был слабым и хриплым, как у курильщика. Или как у человека,
который просто очень долго не пил.
Незнакомец, как мне сперва показалось, был прикован к стене, но потом я заметил
обрывки цепи, обратил внимание на неровные сколы железа по краям и понял, что
пленника держали не здесь. Исходя из настроя Зубищи, получалось, что именно она
поспособствовала его освобождению. Хотя и не очень понятно почему.
Под конец фразы он уже почти рыдал, периодически перемежая ненормальный смех с
такими же ненормальными всхлипами, а потом затих и продолжал лишь что-то
неразборчиво шептать себе под нос.
Зубища, поняв, что наказания не будет, просияла и, пустив слюни, а их теперь у нее
было просто ужасающее количество, плюхнулась на зад, даже сейчас возвышаясь надо
мной на полголовы.
– Эй, ты! – снова подал голос увечный, прекратив бормотать всякую чушь. – Ты что,
тоже светлый?! Ах ты… Стоп! Такого не может быть! Почему тогда тебя нежить
слушается?!
– Заткнись, – процедил я, а потом мельком взглянул наверх, где ярко горели глаза
твари.
Я вздохнул и положил свободную руку ей на морду, с новым для себя чувством увидев,
как она счастливо зажмурилась, и услышав басовитое урчание.
Я повертел старое кольцо, заново оценил его размеры, а потом махнул рукой и вместо
слабого источника запихнул в рану один из самых емких темных накопителей.
– Посьти.
– Ну да. Только вглубь болота не совалась, потому что там мокро. То-то при виде нас
целых два упыря задали стрекача так, что я даже не успел их рассмотреть!
– Не, – выдала она после нескольких секунд размышлений. – Диива – миного. Бойсе
нету твайей. Зсяин велел мертвых кусь-кусь. И Зубисся усех ням-ням.
– Да.
– Ни наю. Теляла.
– Кусяись.
Она радостно раззявила пасти и закивала. Гордая, как не знаю кто, своим невероятным
достижением. И раздулась так важно, будто совершила прорыв в науке. Подумаешь,
выросла чуток на хорошем питании! Было б отчего слюни пузырями пускать. Вот уж и
правда – дите.
– Мое?
– Некромант?!
Я мгновение помедлил.
– Коллега твой.
Я прикусил губу.
Гм. Он сказал – десять лет? Полвека назад я бы, может, и усомнился, но жизнь
научила меня терпению. Так что сейчас я готов поверить, что сосуществование в одном
теле с тысячелетним духом возможно в течение столь долгого периода, но при этом
сводит с ума. А раз так, то, задавая вопросы, я должен понимать: чем больше пройдет
времени, тем сумбурнее будут ответы.
Я ненадолго задумался над тем, что мог бы узнать у пленника из того, что меня
интересовало. А потом взялся за работу.
Каннир Одар оказался вором. По крайней мере, был им первые двенадцать лет своей
жизни. К тому же вором он считался умелым, ловким и на удивление везучим, чем
особенно гордился, пока не забрался в тот старый дом и не вляпался в неприятности
по самую маковку.
Поскольку юный вор сумел обойти почти все ловушки и попался лишь на последней,
хозяин дома, оказавшийся светлым магом, ради интереса проверил изрыгающего
проклятия паренька на наличие дара. И приятно удивился, обнаружив находящиеся в
зачаточном состоянии способности. Поскольку до амнистии Совет тогда еще не дозрел,
а дар у паренька оказался темным, мастер Иххой в подробностях разъяснил
растерянному пленнику, чем ему грозит сложившаяся ситуация, а потом предложил
сделку: забыть о преступлении в обмен на служение и обучение темному искусству.
Каннир, распятый на стене подобно попавшей в паутину мошке, думал недолго: в тюрьму
ему идти не хотелось, а заканчивать жизнь на костре – и подавно. Поэтому он остался
в доме мага на положении ученика, которому, впрочем, было запрещено покидать
заранее обозначенные границы. Вскоре принес магу соответствующую клятву, а затем
окунулся в волшебный мир заклинаний, о котором раньше даже и не мечтал.
В какой-то момент Каннир поразился, как много знает учитель о темном искусстве, и
искренне восхитился его умениями, а потом задумался. После чего начал задавать
осторожные вопросы и спустя какое-то время убедился: светлый чего-то не
договаривает. Иначе откуда ему так хорошо разбираться в предмете, который испокон
веков считался для светлых недоступным? Из простого интереса? Да полноте! Старик,
особенно когда выпивал, частенько проговаривался, что от вида умертвий его тошнит,
а когда разговор заходил о гильдии, выразительно кривился и потихоньку сплевывал в
сторону. Но почему тогда он начал изучать запретное искусство, за которое Совет
магов вполне мог отправить его на костер? И для чего стал втайне ото всех обучать
юного некроманта?
Около десяти лет назад, как раз в канун своего шестнадцатилетия, Каннир впервые
покинул гостеприимный дом, телепортом отправившись на затерянный на болоте остров.
Именно там он наконец узнал ответы на свои вопросы. И, корчась на алтаре, вдруг с
отчаянием понял, что учитель его предал, подменив обычную ученическую клятву
клятвой совсем иного рода, заставившей его по доброй воле сказать «да» явившемуся
на призыв оракулу. Когда же тварь набрала силу, сожрав сперва дар, а впоследствии
начав поглощать разум беспомощной жертвы, то прикованный к алтарю мальчишка не
выдержал и от души проклял наставника, уготовившего ему такую жуткую участь.
Проклятие, кстати, сбылось – когда в следующий раз мастер Иххой явился на остров,
ему на голову упала непрочно закрепленная подпорка. Поганого старика зашибло
насмерть, расплескав его гнилое нутро по полу, но Каннир узнал об этом не сразу. Да
и то не был уверен, что понял все правильно.
Глаза ему выкололи в первые же дни пребывания на острове. Светлые, как оказалось,
нашли способ заставить оракула отвечать на столько вопросов, сколько потребуется.
Для этого всего-то и надо было найти добровольную жертву с развитым темным даром,
заключить ее в круг, напичканный удерживающими рунами, и раз в месяц напитывать
рисунок кровью тринадцати смертных. Кровь играла роль скрепляющего раствора,
намертво связывающего жертву и призванного духа, и ограждала плененного оракула от
хозяина-демона, делая его невидимым для жителей изнанки.
Для того чтобы оракул не артачился, ограничиваясь тремя вопросами, его новое тело
регулярно подвергалось пыткам. Воспитание болью дало неплохие результаты, сделало
упрямый дух сговорчивым и позволило снять нелепое ограничение по выдаваемой им
информации.
А вот оракул, обнаружив себя беспомощным, запертым в живой клетке и без поддержки
демона со свитой, неожиданно проникся. И вместо того, чтобы окончательно выдавить
старого хозяина из тела или поглотить его разум, потеснился. Просто ради того,
чтобы хотя бы часть боли уходила на сторону и пусть на день, но становилась меньше.
Так они и жили: двое постояльцев на одной жилплощади. Один – безмерно древний,
абсолютно чуждый этому миру дух с собственными понятиями о добре и зле, а второй –
частично поглощенный им, неумолимо сходящий с ума мальчишка, у которого хватило сил
вцепиться в неожиданного спасителя остатками разума и прилепиться к нему паразитом.
Будучи не в силах оторваться друг от друга, они вместе прислушивались к чужим шагам
и до мельчайших оттенков запоминали каждый голос из тех, что задавал им вопросы.
Вместе выли от отчаяния, не имея возможности вырваться из тюрьмы. Вместе думали.
Хрипели от боли. Бились в кандалах. Люто ненавидели. Умирали. И тут же возрождались
в резко постаревшем, быстро исчерпавшем свои резервы теле, о котором, несмотря ни
на что, заботились палачи.
Иногда Каннир приходил в себя и начинал прислушиваться к тому, о чем говорили его
мучители. Когда-то целые годы выпадали из памяти, и он даже при желании не мог
вспомнить, как умудрялся выживать все это время. Периодически случайные
воспоминания соседа забредали, наоборот, к нему, и тогда картинка происходящего
начинала потихоньку складываться, но он все равно не мог понять ее до конца.
Единственное, что ему было ясно, так это то, что светлые очень интересовались
делами Темной гильдии и ее бывшего главы. Не все, конечно, – многие жили обычной
жизнью и не мечтали о большем, но небольшая группа единомышленников зачем-то упорно
искала старые записи мэтра Валоора и пыталась воспроизвести то, что записано в его
черновиках.
За долгие годы исследований они немалого добились: создали сеть тайных лабораторий,
в которых работа не прекращалась ни на миг, совершили настоящий прорыв в изучении
оракулов, смогли отыскать сохранившиеся со времен войны книги по темному искусству
и успешно освоили изложенный там материал. С помощью пленников частично
расшифровали старые книги и на их основе создали абсолютно новый вид нежити,
которого ранее просто не существовало. а также доказали себе и всему миру, что
некромантия как наука вполне может обойтись без некромантов.
Кто-то из них сходил с ума в попытке освоить высшие ступени темного искусства. Кто-
то терял себя и превращался в слабое, утратившее веру существо, не интересующееся
ничем и ни к чему больше не стремящееся. Кто-то, ища выход из логического тупика,
создавал свою религию. Кто-то, слишком поздно поняв ошибку, возвращался к истокам.
Вот только мир этого уже не видел – раздробленный на куски, лишенный одного из
основополагающих факторов равновесия, он неумолимо катился в пропасть, раздираемый
на части многочисленными противоречиями.
О том, что светлые, помимо прочего, намереваются создать еще одного оракула, Каннир
тоже знал. Но не особенно тревожился, поскольку предвидел, что повторить этот успех
у его палачей не получится.
Может, потому, что в последние пять лет им стало сложнее разыскивать новых жертв,
поскольку из-за объявленной амнистии большинство темных попадались на глаза Совету
магов до того, как их успевали перехватить. А может, усилия самого Каннира,
начавшего из упрямства увиливать от прямых ответов, сыграли свою роль. Не
исключено, что он просто утешал себя, обманываясь иллюзиями, но, будучи неплохим
человеком, он искренне переживал за юных коллег и всеми силами старался прикрыть их
от внимания заговорщиков.
А еще Каннир знал, что нескольких парней из числа тех, кто постарше, дерзко
похитили прямо из академии, обставив все как несчастный случай. Неосторожное
использование атакующего заклинания, неполноценная защита во время тренировочного
поединка… Мало ли опасностей подстерегает юных адептов во время практики? К тому же
серьезного расследования никто не проводил. Доказательства мнимой смерти выглядели
убедительно, поэтому руководство академии не встревожилось. А уже успевшие получить
начальное образование мэтры один за другим исчезали из учебного заведения.
Его советы, что было редкостью, к сведению все-таки приняли, и будущее благодаря
вмешательству насмов изменилось. Потом от оракула потребовали смотреть еще и еще,
просчитывали с его помощью чуть ли не каждый новый шаг, и за два последних года
совершили столько всего, что молодой мэтр затосковал.
Лишь в последние месяцы картина будущего начала понемногу меняться: вопреки всем
прогнозам и, казалось бы, в пику почти сложившемуся узору, в грядущее вмешался
неучтенный фактор, от присутствия которого линии вероятности истончались, рвались и
частенько путались. Поначалу его влияние не было заметно. Но вскоре оно стало
четче, обширнее. А совсем недавно сформировалось настолько явно, что скрывать его
появление стало невозможно.
Что это или кто это, Каннир не понял. Живой или мертвый, человек или нелюдь, одно
явление или же целая цепочка событий… Грядущее ответа на этот вопрос не давало и
все время путалось, будто и само не могло толком определиться.
Единственное, что удалось понять: когда-нибудь линия его судьбы и этот фактор
непременно пересекутся. И если о его появлении светлые не узнают раньше времени, то
уставший от жизни оракул получит наконец долгожданную свободу. А будущее, которое
изберет совершенно иной путь развития, может серьезно измениться.
Последние недели ожидания стали для Каннира самыми мучительными. Не зная, о чем
можно говорить, а что приведет к разрушению нового узора, он перестал отвечать на
вопросы. Присматривавших за ним магов это, разумеется, не обрадовало, поэтому
«воспитание» строптивого оракула возобновилось. Его лишили еды, питья. Единственной
спутницей Каннира стала постоянная боль, которую он даже за врага уже перестал
считать. Измученный пытками рассудок на короткое время дарил охрипшему от криков
пареньку небольшой отдых, но потом боль возвращала его обратно и агрессивной
любовницей ласкала тело, настойчиво нашептывая на ухо:
Как он выдержал, Каннир не помнил. Безумие в эти дни накрывало его так часто, что
он больше не был уверен ни в чем. И помнил только то, что просто обязан выжить и
открыть свой больной разум лишь тому, кто сможет понять.
Сон ли это был? Простое ли видение? Каннир какое-то время и сам не мог понять. А
когда убедился, что терзавший его годами дух действительно исчез, едва не
расплакался от счастья. После чего осознал, что самое страшное позади, доверчиво
обнял чудовищно толстую шею присланной ему на помощь нежити и с облегчением понял,
что час его освобождения близок.
– Да, – тихо сказал я, одним ударом избавляя его от мучений. После чего встал,
похлопал огорченно заскулившую Зубищу по плечу и, в последний раз взглянув на
обмякшего храбреца, еще тише добавил: – Спи спокойно, брат. Ты заслужил это право.
Глава 15
Иногда мне так хочется кого-нибудь убить, что даже в зеркало страшно смотреть.
Нич
Когда на горизонте заалела тонкая полоска рассвета, я прикончил последнюю бутылку
вина и, почувствовав, что в комнате появился посторонний, небрежно махнул рукой.
– Невзун, имей совесть! – возмутился Лог и бесцеремонно занял второе кресло, так и
не дождавшись от меня приглашения сесть. – Я с трудом убедил клан в необходимости
вмешательства дополнительных звезд, а ты уже требуешь результатов!
– Ты что-то узнал?
– Все, – устало потер я переносицу. – Я узнал почти все, что хотел, потому и
сокращаю объем работ. Но звезды все равно понадобятся – пусть готовятся накрыть
четырнадцать точек в разных частях Сазула в одно и то же время. И предупреди, что
им будет оказано сопротивление. Возможно даже, что отчаянное. Не исключено, что
придется столкнуться с новыми видами нежити, о которой вы раньше не слышали.
Организуешь?
– Послезавтра в полдень.
– Что?!
– Это проблема?
– Нет, но… Невзун, ты просто ходячая неприятность, – моментально взял себя в руки
Лог, после чего откинулся в кресле и, лихорадочно что-то прокручивая в голове, уже
спокойным тоном осведомился: – Сколько людей на это понадобится?
– Нет.
– Тогда не задавай глупых вопросов, – негромко фыркнул я и протянул ему две бумаги.
– Вот личности, деятельность которых за последнюю пару недель тебе предстоит
проверить.
Я только отмахнулся.
– Даже так… – задумчиво проговорил насм, крутя в руках лист бумаги. – Что ж, как
скажешь. Есть еще что-то, что я должен знать?
– Да. Вечером вернешься – все обсудим.
Я хмыкнул:
А нечего было подсовывать мне кольца с подвохом. Я бы, может, и сам все рассказал…
когда-нибудь. Так что пусть теперь расхлебывает.
– Гад ты все-таки, Невзун, – с чувством заключил убийца, поняв, что ничего нового
не услышит, и запоздало сообразив, почему я частенько оставлял его перстень в
замке, а оракула вообще предпочел, рискуя здоровьем, прочитать, а не допрашивать
вслух. – Такой план мне запорол!
– А если без них? – неожиданно сменил тон насм, взглянув на меня совершенно иначе,
со сдержанным уважением, какое испытываешь при виде достойного противника, и
неохотным, но все же признанием своего поражения.
После его ухода я приоткрыл окно и терпеливо досчитал до тридцати, гадая, какой же
способ неосмотрительный убийца выберет в качестве пути отступления. Прикинул,
достаточно ли позаботился о том, чтобы насм не удрал через иное. Дождался, пока
снаружи раздастся раздраженный вопль, мгновенно потонувший в торжествующем реве
осуществившей справедливое возмездие Зубищи. Довольно оскалился, услышав
многообещающее:
– Невзу-у-ун!..
– Мм.
– Я попросил его пригласить на это событие графа Экхимоса как моего бывшего опекуна
и человека, поддержка которого важна для меня в столь знаменательный день. А еще я
бы очень хотел увидеть мастера Лиуроя. Но поскольку эти два многоуважаемых
господина прибудут только завтра, то и экзамен с разрешения ректора перенесли. Ты
доволен?
Нич недовольно засопел: он не любил, когда я так демонстративно менял тему, но все
же ответил:
Когда я проснулся, Нич еще не соизволил вернуться и высказать мне свое неодобрение.
Так что я наскоро привел себя в порядок и отправился туда, где и должен был, по
мнению преподавателей, находиться, – в книгохранилище. Адептов там в разгар
учебного дня практически не было, зато в дальней части помещения я, к собственному
удивлению, наткнулся на увлеченно что-то читающую графиню де Ривье.
– Ну что вы, графиня! Просто вчера до поздней ночи работал, вот и не выспался.
– Прозрение.
– А вдруг у меня больше не будет на это времени? – резонно возразил я. – Кто может
предугадать, что именно нам суждено? Кто знает в точности свою судьбу? Мне вот
вчера показалось, что посмотреть данную тему перед экзаменом совершенно необходимо.
Да и разве не логично это – как можно лучше изучить все особенности своего дара,
раз уж он мне достался?
– Как же, помню, – задумалась на миг она. – Особенно тот день, когда Рух стал
жертвой вашего маленького представления.
Я изумился.
Я покаянно вздохнул.
– Ценю, что вы решили потратить на меня свое личное время, леди, – мгновенно
изменил тон я и уважительно наклонил голову. – Могу ли я надеяться, что после того,
как вы удовлетворите свое любопытство, мне будет позволено задать несколько
вопросов?
Я опустил глаза.
– Полагаю, что достаточно, – спокойно ответил я, понимая, что рано или поздно на
эти вопросы все равно пришлось бы отвечать. И леди де Ривье в качестве следователя
устраивала меня гораздо больше, чем тот же Рух или магесса де Фоль. – Теоретический
курс по основам темного искусства я освоил полностью.
– Пожалуй, что так. И каковы были ваши успехи в этом нелегком деле?
– Хорошо, – тут же сменила тему огневица. – Как вы считаете, какому курсу обучения
академии соответствует ваша теоретическая база?
– Думаю, курса до пятого я дам фору любому юному мэтру, – мысленно ухмыльнувшись,
сообщил я истинную правду. Нет, конечно, я и выпускника легко сделаю, но их, увы,
поблизости нет и еще лет пять точно не будет.
– Вот как? – на этот раз не стала скрывать своего удивления магесса. – Почему вы
так в этом уверены?
– Я знаком со старшекурсниками темного отделения. Их знания, как показала практика,
оказались менее полными, чем мои. Мэтр Лонер, я думаю, это подтвердит.
– Что поделаешь – темное искусство мне гораздо ближе по духу. Да и ребята, как
выяснилось, не против со мной общаться. Кому-то мне даже удалось немного помочь.
– Я тоже. Но проясните для меня еще один момент, юноша: правильно ли я поняла, что
вам проще и легче было сойтись именно с темными сверстниками, нежели проявить
терпение и снисходительность к светлым?
– Возможно.
– Вы поэтому так долго избегали говорить правду мастеру Руху? – испытующе взглянула
на меня графиня. – Поэтому поставили под угрозу его здоровье?
Ах вот что ее на самом деле интересует! Хочет знать, способен ли я предать себе
подобного?
Легко. И даже без угрызений совести. При условии, что этот человек даст мне повод,
как Нев.
Она хмыкнула.
– Мкаш иногда перегибает палку, это верно. Мне всегда казалось, что если студенты
рвутся к знаниям, то нужно открывать перед ними двери в книгохранилище, пока они не
вышибли их своим энтузиазмом.
– Приятно, что это понимаете именно вы, леди, – снова наклонил голову я и осторожно
осведомился: – Теперь можно я задам несколько вопросов?
– Когда уходит душа, грядущему требуется какое-то время, чтобы убрать ее узор с
полотна. Но обычно это длится недолго: природа не терпит пустоты, адепт. Поэтому
через несколько недель нити узора сместятся, закрывая прореху, и на месте умершего
человека появится чья-то судьба. Быть может, того, кто сумеет закончить то, что не
успел сделать его предшественник. А может, того, кто коренным образом перекроит
весь участок уже написанного будущего.
– Я знаю лишь несколько случаев. И обычно это были великие люди, которые, впрочем,
далеко не сразу приобретали заслуженную славу. Я удовлетворила ваше любопытство,
адепт?
Глава 16
И почему я начинаю нервничать, когда десерт подходит к концу?
Обжора
– Ну вот и все, – пробормотал я, стоя перед дверями кабинета ректора. – День икс
наступил, время – почти полдень. Сегодня мы наконец узнаем, достаточно ли я
настроил против себя учителей.
Кстати, мой нынешний учитель – мастер Гриндер Ворг – предпочел занять кресло в
основании «пирамиды», напротив некромантов. Как и всегда, оделся целитель не по
погоде и все время зябко кутался в видавший виды теплый плащ с меховым подбоем.
Еще одно кресло оставалось свободным, и я даже рискнул предположить, что оно
приготовлено для меня. Но в этот момент в коридоре послышались торопливые шаги, и в
комнату буквально влетел последний желающий принять у меня экзамен, при виде
которого я замялся и даже кинул на ректора беспокойный взгляд.
– Прошу прощения за задержку, – скороговоркой проговорил новоприбывший, оказавшийся
приятным на вид, холеным крепышом в ярком фиолетовом камзоле и с неуловимо
знакомыми чертами лица. Отвесив короткий поклон присутствующим, он кивнул
указавшему на пустое кресло ректору, а затем плюхнулся рядом с Воргом, успев
шепнуть ему на ухо пару тихих фраз, и только тогда соизволил заметить меня. – О!
Так это и есть молодое дарование, возомнившее о себе так много, что подало прошение
о переводе на второй курс, еще и пары месяцев не отучившись на первом?
Я удовлетворенно кивнул.
Папаша нашего светлого графенка. Неплохой огневик, немного знаком с магией порталов
и совсем чуточку целитель. И не надо толкать меня лапой под мантией! Я и так знаю,
что его присутствие здесь – настоящая удача! Ведь его не было в городе, когда я
планировал эту встречу. Зашибить очередного (даже сбился, какого по счету) зайца, и
все – одним камнем… Ух, мне уже давно так не везло!
– Ни в коем случае не оспариваю ваше право на такие решения, мастер Умдобр, – тут
же поднял ладони в протестующем жесте граф де Регилль. – Но закон есть закон: когда
ученик проявляет редкие таланты, переводится на другой факультет или же курс до
того, как отучится на предыдущем менее полугода, на комиссии всегда должен
присутствовать независимый наблюдатель, представитель Совета в академии.
– Адепт Невзун, – торжественным тоном начал ректор, даже поднявшись ради этого из-
за стола. – Подтверждаете ли вы свое решение о досрочном прохождении итогового
экзамена по программе обучения первого курса?
– Да, магистр.
– Безусловно.
– Можно я?
Ректор вопросительно приподнял брови, явно не ожидая от меня такого финта. Мастер
Ворг неодобрительно покачал головой. Остальные озадаченно переглянулись, и только в
глазах Лонера я подметил тщательно скрываемое торжество.
– Прошу прощения, дамы и господа, за то, что так грубо нарушаю регламент.
– Я хотел сделать это позже, но потом рассудил, что так будет лучше. Мастер Умдобр,
помните наш разговор по поводу редких книг?
– Нет. Те лекции до сих пор находятся в моем замке – я их, как вы понимаете, не мог
забрать. Это нечто гораздо большее. – Я с улыбкой протянул тетрадь целителю. –
Мастер Ворг, не могли бы вы передать ее господину ректору?
– Что это? – хмуро осведомился старик, с подозрением забирая тетрадь, но потом его
взгляд упал на вензель в углу. – С-свят-тые… небеса.
Что ж, оно и понятно: этих инициалов мир не видел почти пятьдесят лет. Простые
такие буквы: «В», «Ш» и «И». Я еще помню времена, когда в гильдиях не было тех, кто
не знал, что они означают. Сейчас все, конечно, печальнее – вон Свим и фон Берден
даже бровью не повели. Краш, судя по наморщенному лбу, что-то такое начал понимать.
А вот старики хорошо меня помнят. Именно на это и был расчет.
– Насколько мне известно, – продолжил я уже в полной тишине, потому что на тетрадь
теперь смотрели с неподдельным интересом, растерянностью и даже нескрываемым
вожделением, – эти записи попали в семью Невзунов несколько… нечестным путем.
Ну это я еще преуменьшил. Вон как неверяще округлись глаза Лонера. «Ты правда
собираешься это сделать?!» – говорил весь его вид. На что я едва заметно сощурил
глаза, и лицо старого мэтра вновь превратилось в непроницаемую маску.
Мастер Лиурой, словно услышав этот беззвучный вопль, подался вперед, буквально
пожирая глазами записи, но граф Экхимос, чуть наклонившись влево, что-то коротко
шепнул ему на ухо, и светлый внезапно замер. Всего на секунду-две, не больше, так
что во всеобщей суете, когда все таращились на Ворга, этого никто не заметил. Затем
он медленно-медленно скосил глаза на лучащееся доброжелательностью лицо соседа, на
губах которого играла легкая улыбка. Еще медленнее выдохнул и, сообразив, что ведет
себя подозрительно, вновь выпрямился в кресле.
Я же сердито хлопнул ладонью по мантии, замаскировав свою месть таракану еще одним
поклоном, а потом повернулся к Воргу и негромко напомнил:
После таких действий со стороны высокого гостя старый целитель наконец опомнился и
осторожно, держа тетрадь за краешек корешка, передал ее мастеру Крашу.
Алхимик пугливо принял опасную ношу, поспешно вскочил, явно собираясь вприпрыжку
отнести тетрадь к столу, но, повинуясь знаку ректора, тут же сел обратно, передав
тетрадь фон Бердену, тот, соответственно, отдал ее де Фоль, она, естественно,
маркизе, а та уже с сомнением переправила ее магистру.
Ворг, насколько я понял, все еще злился. Графиня де Ривье, искоса поглядывая на
меня, о чем-то задумалась. Рух, вплотную подвинув кресло к столу, попытался тайком
подсмотреть в тетрадь, но ректор вежливо попросил его этого не делать. И графу де
Регилль, втихаря подкравшемуся к столу, знаком показал, что находка действительно
опасна.
Оба некроманта все это время молчали: один – с тщательно скрываемым злорадством,
второй – с недоумением. Судя по всему, молодому мэтру очень хотелось выкрикнуть
какую-то глупость типа: «Ура! Наконец-то эти знания станут доступны для изучения!»
– Я хотел как лучше. Это ведь редкость, не так ли? К тому же отец получил ее
незаслуженно. И на днях мне подумалось, что академии эти сведения могли бы
пригодиться. Ведь мэтр Валоор был великим человеком. Пусть некромантом, но все-таки
великим.
– Мне кажется, вы излишне резки, миледи, – вполголоса заметил мастер фон Берден,
повернувшись к закусившей удила маркизе. – И чрезмерно категоричны.
– А вы… Вы!..
Магистр нахмурился и для начал постучал костяшками пальцев по столу, во второй раз
за последние пару минут призывая разбушевавшихся коллег к порядку. А потом не
выдержал и повысил голос:
– Простите, мастер Умдобр, – с трудом отдышалась красная, как вареный рак, маркиза.
– Но этот дерзкий юнец…
Я улыбнулся.
– Невзун, что еще за шутки? – неожиданно осерчал архимаг, начав приподниматься из-
за стола. – Вы что себе позволяете?!
Я благодарно кивнул: молодец, все очень коротко и предельно ясно. А мастер Умдобр,
судорожно вздохнув, буквально рухнул в свое кресло и внезапно охрипшим голосом
потребовал:
– Так вот, – продолжил я, убедившись, что все идет как надо. – В нашей семейной
библиотеке имеется достаточно доказательств, что это было именно предательство,
совмещенное к тому же с кражей. Но если о первом члены Совета – не так ли, леди де
Ривье, госпожа де Ракаш и леди де Фоль? – прекрасно знали из предсмертной записки
мэтра Валоора, то о втором осведомлены далеко не все. Как и о том, что все эти
записи бесследно исчезли, а те, что впоследствии нашлись, оказались зашифрованы.
Что именно было в записях? Честно говоря, мне уже без разницы. Да и бесполезны они
для меня, потому что написаны темным и исключительно для темных. Чтобы их понять,
не хватило всех знаний моего отца и деда, поэтому мое любопытство ограничилось лишь
первыми страницами. Без недостающего текста это лишь неудачные эксперименты,
значимость которых для науки практически отсутствует.
– Да. Но все эти годы она лежала в тайнике, до которого не смог добраться никто из
моих предшественников. Кроме того, кто ее туда спрятал, конечно.
– Хорошо, – хмуро проговорил мастер Умдобр, раздраженно крутя в руках гусиное перо.
– Но какое отношение это имеет к нынешним событиям?
– Вскоре после того, как обо мне стало известно Совету, моим обучением вплотную
занялся уважаемый мастер Лиурой. – Короткий наклон головы в сторону светлого. –
Благодаря его вниманию и усердию базовый уровень моих знаний в отношении светлого
искусства оказался заметно выше, нежели у сверстников, поэтому, когда я появился в
академии, оказалось, что многие вопросы программы первого курса мною уже изучены.
– Кем они вас назвали?! – воскликнул не менее удивленный мэтр де Фугг. – Хозяином?!
– Очередной портал? – сдержанно уточнил Лонер, вынеся из моих слов самое важное.
– А ну, тихо! – внезапно рявкнул мастер Ворг, разом перекрыв все остальные голоса и
вызвав преждевременное окончание споров. – Замолчали все! А то разгалделись, как
сороки на базаре. Невзун, если все так, как вы говорите, то почему вы не привели
мальчика ко мне? Если вы заподозрили, что его здоровью что-то угрожало, юношу
надлежало срочно доставить в лечебницу! И почему темные адепты, ваши новые друзья,
не сообщили, что были и другие пропавшие?!
Я пожал плечами.
– Да, Невзун, как?! – подключился к Мкашу мастер фон Берден, а за ним – и маркиза
де Ракаш. – Это непростительно!
– Да говорите же, демоны вас побери, Невзун! – взорвался наконец мастер Мкаш. –
Отвечайте: почему вы столько времени молчали?!
– Потому что так было нужно, – прошелестел из-под капюшона один из насмов, и град
посыпавшихся на меня вопросов мгновенно прекратился. – Невзун, расскажи им самое
главное. Скажи, зачем мы искали именно тебя.
В комнате опять воцарилась тишина. Но только на этот раз на меня уже никто не
смотрел – взгляды преподавателей закономерно переключились на излишне
разговорчивого насмешника.
– Вы что сделали?! – не веря сам себе, воскликнул ректор, ошалело воззрившись на
невозмутимого как скала убийцу. – Заключили контракт с ребенком?! Прямо у меня в
академии?!
– Обычная.
– Святые небеса!
– Как же он теперь?!
– Сперва малышей похищают, потом заключают с ним контракт… А что будет дальше,
магистр?!
– Мы обсудим это позже, – с некоторым трудом взял себя в руки ректор. – Пока
магический контракт – наименьшая из наших проблем, как я понимаю.
– Верно, – охотно подтвердил убийца. – Нам был необходим ученик, чтобы выяснить,
что творится внутри данного учебного заведения. Поскольку эти события – лишь часть
общей картины, а мы могли не успевать следить за всем, что происходит, то
понадобился помощник. Такой, чтобы не вызывал подозрений у адептов.
– Но почему именно Невзун?! – почти простонал мастер Мкаш, не заметив, как мои губы
непроизвольно дрогнули в улыбке. – Неужели вы не могли найти кого-то постарше?!
– На тот момент только данный человек отвечал всем необходимым условиям. Другие
адепты для заключения контракта не подходили.
– Вот же демон! – выдохнул друид, видимо подумав о том же. – Невзун, ну ладно они…
А ты-то о чем думал, когда соглашался?!
Я покаянно опустил голову и снова развел руками, всем видом показывая, что такого
наивного и неопытного меня кто угодно мог обвести вокруг пальца.
Глава 17
Интересная штука жизнь: только решил, что встал на ноги, как она вдруг делает
хитрый финт, и ты снова летишь мордой в грязь.
Неудачник
Без зазрения совести прикрывшись контрактом, я взялся неторопливо и обстоятельно
излагать события, участником которых был сам. Почти ничего не скрывая, я подробно
доложил, как именно нашел Молчуна и вернул мальчишку в Черную башню.
Насчет арок тоже лгать не стал – да, видел, что они дефектные, но проклятый
контракт… Далее – трагический надрыв в голосе и заламывание рук. Ну, я не мог об
этом никому рассказать! Просто не мог! Разве что воспользоваться этим для своего
маленького расследования…
На это обвинение я вежливо заметил: уважаемый господин маг, видимо, забыл, что сам
когда-то был студентом. Маячок в таком перстне легко нейтрализуется – для этого его
нужно просто со всей силы шарахнуть об стену, после чего поисковое заклинание
начнет давать сбой и на целые сутки выйдет из строя. А за сутки столько всего можно
натворить.
Если же кому-то будет интересно выяснить, как и почему сработал амулет в руках
четырех светлых придурков, то пусть обращаются к насмам. Парни все видели, слышали,
остались там после того, как я ушел… У них и надо спрашивать, как им удалось
уничтожить разъяренного пропажей оракула демона!
Мрачно посмотрев на невозмутимых наемников, ректор, надо отдать ему должное, честно
попытался это сделать. Услышав в ответ лаконичное: «Невзун сказал достаточно» и
«Ваши адепты стали жертвой собственной необразованности», – почему-то расстроился.
А когда рискнул настоять, молчавшая дотоле Хисса промурлыкала:
У ректора после этого стало такое лицо… Нич под мантией явно навострил уши.
Я даже мысленно послал девочке широкую улыбку. Умничка! Фактически все мои
недомолвки списала на контракт и тайны клана! И попробуйте доказать обратное!
– Когда Алес находился под воздействием оракула, – скромно опустив глаза и усердно
ковыряя ногой ковер на полу, сказал я, – и особенно после того, как нам удалось
расслышать часть угроз светлых, у меня в голове зародились сомнения, касающиеся
войны гильдий. Очень уж напирали на свое превосходство светлые, излишне много
говорили о том, что мэтрам досталось поделом, и грубо отзывались о роли темных
магов в истории нашей страны. Мой отец был таким магом. Вся моя семья была темной.
И, не сумев сдержать любопытства, я все-таки успел задать оракулу один вопрос:
почему все-таки началась и так печально закончилась та война?
– Что же он вам ответил? – скрипучим голосом спросил мастер Ворг, впившись в меня
своими блеклыми, выцветшими от времени глазами.
– Нечто очень странное, мастер. Он назвал мне всего четыре буквы, ЭСЭВ. Но они, как
ни странно, пролили свет на многое, о чем я должен буду вам рассказать.
Вообще-то про ЭСЭВ знало не так много народу – члены Совета, историки, архимаги,
сумасшедшие экспериментаторы вроде Лонера… Но сегодня моими стараниями в кабинете
не было случайных людей, поэтому моя полуправда легла на благодатную почву, а
взгляды светлых неумолимо потянулись к невозмутимо молчащему Лонеру.
Мне даже пришлось кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание, и повысить голос,
заставляя присутствующих отложить обсуждение спорного момента на потом.
– Из книг я хорошо знаю, что оракулы не лгут, – напомнил я сомневающимся. – Поэтому
я решил докопаться до истины и принялся искать литературу по данной теме, а заодно
поднял книги по истории, чтобы понять, что именно имел в виду тот дух. Тогда-то и
всплыла связь с экспериментами мэтра Валоора, и я понял, что его гибель на самом
деле не являлась случайной.
– Что вам известно? – снова подал голос мастер Ворг, глаза которого заблестели
азартом.
Я с сожалением вздохнул.
Я сделал небольшую паузу, чтобы перевести дух и заодно убедиться, что внимание
аудитории принадлежит мне полностью, а потом снова заговорил:
– Я задумался над некоторыми вопросами. К примеру, почему все дневники мэтра после
его гибели бесследно пропали? Почему Невзуны во времена всеобщих гонений остались
не только при своем имуществе, но и почти не пострадали? Чем именно мой отец
расплатился за годы мнимого благополучия? И почему когда он попросил у Совета
помощи, она не была ему оказана?
– Нет, конечно, – все еще хмурясь, ответила вместо огневицы леди де Фоль. – Но если
помощь действительно необходима, а причина заявления – достаточно серьезная…
– Я их очень хорошо изучил, профессор, и уже тогда понял, что в них либо находится
неполная информация, либо возбудитель со времени их написания кардинально
изменился. И последняя версия кажется мне гораздо более правдоподобной, особенно в
свете того, что эта незаразная вроде бы, но смертельная болезнь стала прекрасным
оружием против одного непокорного барона.
– Что вы имеете в виду, Невзун? – осторожно осведомился мастер Рух. – Ваши
обвинения весьма… настораживают. У вас есть конкретные подозрения? Доказательства?
Я горько усмехнулся.
– А было ли оно естественным, мастер Рух? – в лоб спросил я. – Даже мастер Ворг,
лучше которого никто не разбирается в этом вопросе, считает, что эпидемии не
бывает. Вы сомневаетесь в его словах?
– Конечно нет!
Я пожал плечами.
– Бред, – фыркнул фон Берден. – Зачем кому-то тратить огромные деньги на поиски
того, чего не существует в принципе? За изучение хамелеонки брались такие светила
магии, что… Да и идея с уничтожением населения целого баронства ради непонятного
результата… Простите, юноша, но ваши предположения не выдерживают никакой критики.
– Этого не может быть, – твердо сказала Ларисса де Ривье. – Невзун, при всем моем
уважении… Все частные лаборатории находятся под строгим контролем, и ход любого
потенциально опасного исследования жестко контролируется нашими надзирающими! Это
закон.
– Мой отец был исследователем, – спокойно возразил я. – Ученым, и дар у него все-
таки имелся. Что же до умений… Есть ситуации, когда ради спасения жизни человек
делает то, что другие назовут невозможным, и за считаные годы осваивает такие
огромные пласты знаний, что в это трудно поверить. Лично я не удивлен, что отец,
потеряв жену и дочь, начал лихорадочно изучать темное искусство, благодаря чему и
нашел неопровержимые доказательства искусственного происхождения эпидемии, которые
потом подробно изложил в своих письмах. В каждом из них он просил о помощи, умоляя
прислать опытного целителя. И однажды такой целитель действительно появился в нашем
замке. Назвался магистром, предоставил соответствующие документы, показал печать,
подтверждающую его полномочия как представителя Совета магов. Этот человек пробыл у
нас две недели, по очереди навестив все деревни и взяв необходимые образцы. А потом
уехал, заверив, что скоро эпидемия пойдет на спад… На самом деле все только
начиналось.
– …оказался лжецом. Никто в Совете (в этом вы правы, графиня) не видел этих писем.
Никто не получал донесений о начавшейся эпидемии. Никто даже не слышал, что у нас
что-то неладно. Потому что кто-то ловко изъял всю информацию о происходящем, чтобы
она никогда не попала к вам на стол.
– Зато они есть у вас. Если проверить журналы учета, где должны регистрироваться
поступающие с окраин донесения, вы найдете там сведения о письмах моего отца. Его
послания действительно были доставлены.
Я невесело улыбнулся.
– Я ни в чем не виню Совет, миледи. И более чем уверен: его члены просто не знали,
что в наших землях обосновался самый настоящий лич. Но именно присутствие нежити на
территории баронства и завоевание ею окрестных земель заставили встревожиться
нашего соседа – графа Экхимоса. Его стараниями в столицу наконец поступила
необходимая информация. Было начато расследование, прояснилось истинное положение
дел, его сиятельство и мой наставник, проявив чудеса героизма, сумели справиться с
возникшей проблемой. И только благодаря им я сегодня стою перед вами и впервые могу
рассказать все без утайки.
Конечно, вы ведь уверены, что обмануть у меня нет никакой возможности. Следилки
ректора добросовестно записывают все происходящее, плюс примем во внимание
заклинание правды в трех различных вариациях… Конечно, вы мне поверите. Особенно
когда я закончу.
– Связать воедино эти события мне помогло знание прошлого: неоспоримая связь
Евгродуса Невзуна с похищенными черновиками мэтра Валоора и записи в дневнике отца,
которые подтверждают, что за свою безопасность наша семья кому-то щедро заплатила.
Кому-то занимавшему очень высокий пост в столице и имевшему возможность оградить
род некромантов от гонений. Причем ценой вопроса стали те самые черновики и
клятвенное обещание моего деда, а потом и отца их расшифровать. Вот только сделать
это оказалось нелегко – моим родственникам в силу многих причин не хватало ни
знаний, ни опыта. Дело двигалось медленно, а нас на протяжении целых пятидесяти лет
никто не трогал. Однако потом что-то произошло, и, судя по всему, Невзуны стали
больше не нужны. Отец, заподозрив предательство, в спешке взялся изучать семейное
ремесло. Некоторые данные из частично расшифрованных дневников начал утаивать,
надеясь использовать в своих целях. И, когда редкая болезнь стала целенаправленно
уничтожать его баронство, они действительно пригодились, потому что на основе тех
черновиков он сумел создать из умерших крестьян совершенно новый вид нежити,
которого доселе никто и никогда не видел. Полагаю, эти сведения есть в отчетах
экспертов, обследовавших мой замок после уничтожения лича. Сами по себе это не
очень значимые события, которые я, быть может, и не связал бы воедино, однако
появление насмов стало достаточным основанием, чтобы поверить, что все это не
случайно. Да и тот факт, что тела моего отца и мага, который смог его уничтожить,
были похищены с места преступления, тоже настораживал.
– В тот же самый день, когда мы избавились от лича, в мой дом телепортом проникли
неизвестные люди. Они обыскали замок, забрав вместе с телами все книги и документы,
которые смогли найти. И это так явно свидетельствовало о причастности третьего
лица, что не заметить такое было невозможно.
– Увы, – вздохнул я. – Тогда я был слишком слаб, чтобы обращать внимание на детали,
поэтому не могу, к сожалению, назвать имен.
Я только плечами пожал и без единого возражения отошел к двери, чтобы не мозолить
никому глаза. Дверь, естественно, оказалась закрыта, а охранные заклинания работали
на полную мощность, поскольку ректор, судя по мрачному выражению его лица, очень не
хотел, чтобы кто-либо преждевременно покинул нашу тесную компанию.
– Убийство главы темных, конечно, пошатнуло имевшееся на тот момент равновесие сил,
но с исчезновением одной из гильдий линии вероятностей вновь изменились и наше
дополнительное вмешательство уже не требовалось. Поэтому клан устранился от влияния
на последующие события, и примерно полвека положение дел сохранялось на одном
уровне. Однако в последние годы расстановка сил вновь начала меняться, склоняя
грядущее к тому варианту событий, который нас как третью сторону совершенно не
устраивал. Именно поэтому мы сегодня здесь, и поэтому же вы сейчас меня слушаете.
После этих слов даже я взглянул на убийц со сдержанным удивлением. Ничего себе
откровения! Всего несколько предложений, а сколько нового мы узнали!
– Вот это – запись воспоминаний оракула, который дал наиболее точное предсказание
касательно нашего ближайшего будущего, – чувствуя недоверие аудитории, усмехнулась
Хисса и кинула ректору небольшой артефакт. – Звук и изображение не лучшего
качества, но букет ощущений с лихвой их заменяет. Советую сразу дать общий план,
чтобы не пришлось смотреть дважды. По крайней мере, членам Совета и его
официальному представителю в академии с этими данными точно необходимо
ознакомиться.
Сколько нужно времени, чтобы просмотреть подробности чужой жизни? День? Неделя? А
может быть, целая вечность? Когда я общался с Канниром, мне показалось, что никак
не меньше, хотя прошло от силы несколько минут. За это время я испытал страх, боль,
отчаяние, безразличие… Прочувствовал все, что довелось ощутить и пережить никому не
известному пареньку. Вплоть до того момента, как он, сойдя с ума и выплакав даже в
душе последние слезы, принял решение бороться за свою веру и то, что считал
справедливым.
Впрочем, насмешница знала, что делала, – когда маги, проморгавшись и придя в себя,
неуверенно переглянулись, она небрежно швырнула ректору еще один артефакт. Простую
следилку, которая, не дожидаясь команды, тут же развернула над его столом четкое
изображение и показала все то, что я заснял, когда исследовал могильник на болотах.
На этот раз звука не было – я на этом настоял, – но сама картинка выглядела очень
четкой. Особенно в тех местах, где показывались разрушенные клетки с останками
нежити, почти созревшие зомби под непонятным управляющим заклинанием (немного
перемешал сюжеты, это верно, но так вышло гораздо убедительнее), а под конец – двое
закованных в цепи темных, корпящих над сложными расчетами. Их изможденные лица,
впавшие глаза и медленно шевелящиеся губы, по которым легко читалось слово
«мастер».
– Неужели это правда? – сглотнул бледный до синевы мастер фон Берден, в отчаянной
надежде обернувшись к соседям. – Господа, ну разве такое может быть?! С нами?! С
нашими детьми?!
– Не дикость – варварство!
У сидящего рядом Лонера Кромма недобро сузились глаза. А зажатый между ним и
сдержанно отреагировавшим на сведения насмов графом Экхимосом Лиурой сжался словно
в ожидании удара и втянул голову в плечи.
Правильно, светлячок. Бойся. Трясись и потей в ожидании казни. Потому что, хоть
твое имя я и оставил умышленно за кадром, возмездие тебя не минует. Даю слово.
– К сожалению для вас, это еще не все, – с мерзким смешком добавила Хисса. – Тот,
кто сумел организовать эти лаборатории и все годы, прошедшие со смерти мэтра
Валоора, усиленно пытался расшифровать его черновики, не ограничился этим. Его руки
протянулись даже сюда, в академию. Проявив себя изобретательным и ловким, он создал
целую религию, которая оказалась очень близка по духу неопытным подросткам. Показав
им то, чему обычно преподаватели не учат своих подопечных, этот человек уверенно
заявил, что в магии на самом деле нет никаких ограничений, а любой светлый может
начать творить темные заклинания, и ничего ему за это не будет. Наводнив окрестные
земли нежитью и посеяв в Сазуле смуту, он добился того, что внимание Совета надолго
отвлеклось на созданную им проблему. Обучая молодых мэтров, он сотворил для них
целые тренировочные поля, чтобы их дар развивался как можно скорее. Кидая потом
юные сердца под нож, он добился того, что чужие резервы стали уходить в специально
придуманные алтари, с помощью которых он почти сумел воссоздать тот эффект, что был
обозначен в теории ЭСЭВ. И, вероятно, провел немало экспериментов, желая закончить
то, что не успел глава Темной гильдии полвека назад. В академии этот человек очень
быстро нашел себе преданную паству. Молодые светлые маги охотно верили в свое
особое предназначение и в то, что исключительно их силами так называемый учитель
намеревается бороться с засильем нежити. По его приказу они, считая, что делают
благое дело, регулярно похищали своих темных коллег и отрабатывали на них новые
навыки. Не пытки, нет, и не издевательства…
– Все во имя науки, когда цель оправдывает средства, а цена уже не имеет значения.
Каждого пленника они сперва препарировали или испытывали на нем темное искусство,
которое осваивали с максимально возможной скоростью. А потом добросовестно лечили и
возвращали обратно, предварительно стерев из памяти последние воспоминания.
Учебники им передавали здесь же, в академии. Не забудем также о домашних заданиях,
вопросах для самоконтроля, практических навыках. Итогом такой подготовки всего
через несколько лет станет твердая уверенность светлой молодежи, что мир вполне
может обойтись без некромантов. Сейчас таких юношей и девушек немного, но с каждым
годом будет становиться все больше и больше. Хотите знать, к чему это приведет?
Оракулы увидели огромное пустое пятно на месте нашего мира, которое или
образовалось в результате исчезновения всего сущего, или явилось результатом
неконтролируемых экспериментов с иным, в результате которых недоученные демонологи
не сумеют сдержать призванных ими демонов и превратят цветущий мир в клоаку,
очистить которую станет просто некому.
Я с пришибленным видом опустил голову, стараясь стать как можно более незаметным.
Но на меня и так никто не смотрел. Кому интересен талантливый и любящий ввязываться
в неприятности подросток, когда вокруг творятся такие жуткие вещи?
Нич, судя по свирепому сопению из-под мантии, подумал о том же. Хорошо хоть орать в
голос не осмеливался – инкогнито все еще следовало соблюдать.
– С помощью Невзуна и его призраков нам удалось выявить три группы. Одну вы уже
видели – они получили удар светом и превратились в растения. Вторая и третья пока
на свободе. Согласно контракту их не тронули: академия вправе сама определить им
меру наказания.
– Неужто у них были и такие? – неприятно удивился фон Берден, а Рух мрачно засопел.
– Адепты вели себя крайне осторожно и очень предусмотрительно… Особенно для юнцов.
Я тонко улыбнулся.
Глава 18
Вот так живешь себе, живешь, и даже не подозреваешь, что на самом деле ты совсем не
то, чем кажешься.
Умертвие
Мои слова вызвали у учителей кратковременный ступор. Все головы обернулись в мою
сторону. На лицах присутствующих, за исключением, быть может, Лонера и графа
Экхимоса, было написано изумление. Но прежде чем кто-либо успел открыл рот и
невежливо посоветовать мне помолчать, пока «большие дяди и тети» решают судьбы
мира, мастер Ворг прокашлялся и хрипло заявил:
Я ожидаемо для всех смешался и даже позволил себе занервничать, однако потом
перехватил напряженный взгляд ректора и вынужденно кивнул.
– Да говорите уже, Невзун, – устало потребовал мастер Рух. – Если, конечно, вам
есть что сказать.
Я ее проигнорировал.
– Когда это стало очевидно, возник вопрос: занимался ли этим кто-то из помощников
или же центральная фигура заговора контролировала все лично. Сперва я решил, что
для личного присмотра это как-то мелко. Ну, знаете, такой великий умелец, хитрец и
почти что гений – и вдруг утирает сопли малолеткам? Маловероятно, решил я и
довольно длительное время считал, что здесь работает кто-то попроще. К примеру,
бывший ученик. Речь же идет не просто о человеке, возжелавшем познать секреты
бессмертия и перекроить мир по своему усмотрению – мы говорим именно о маге,
точнее, о светлом маге, которого все мы ежедневно видели рядом и ничегошеньки не
подозревали.
– Почему это сразу о светлом? – сухо осведомился алхимик. – Может, злодей как раз
темный и просто прикрывался нашими коллегами?
– Если бы Темная гильдия была жива и кто-нибудь из мэтров мог сюда проникнуть, я
бы, может, с вами и согласился, – признал я частичную правоту мага. – Все-таки для
светлых – слишком большой размах. Смело, рискованно, сильно отдает непререкаемым
превосходством. Это действительно в духе некромантов. Но мэтров старой закалки
больше нет. И даже для того, чтобы наскрести людей на новый курс темного отделения,
руководству академии пришлось приложить немало усилий. Не говоря уж о том, что
руководить заговором должен был зрелый человек. Опытный и с весьма впечатляющими
магическими способностями. Из некромантов же у нас есть только мэтр Кромм.
– Потом мне пришла в голову другая мысль: когда человеку, страстно увлеченному
какой-то идеей, удается чего-то достичь и сделать так, чтобы придуманная им система
работала без его участия, в какой-то момент перед ним встает выбор – что делать
дальше? Все ключевые посты он уже передал доверенным лицам, личного контроля не
требуется – все работает само. Есть кому позаботиться о возможных сбоях, проблемах,
трудностях. Остается только сидеть на месте и ждать результата. Но разве тот, кто
столько лет упорно добивался успеха, может вот так просто самоустраниться и ничего
не делать? Думаю, нет. А самое важное для него что? Или, вернее, кто?
– Верно, – одобрительно кивнул я. – И сделать это проще всего здесь, у вас на виду.
Потому что академия дает не только прямой доступ к легковнушаемым адептам, но и
представляет собой прекрасное убежище, где никто и не подумает искать злодея.
– Мне тоже нравится ход его мыслей. Продолжайте, Невзун. Ваша теория весьма
правдоподобна.
– На самом деле задумка была великолепной. Наш злодей имеет доступ к Совету, если
не напрямую, то через кого-то. Имеет влияние на его решения… Полагаю, идея с
амнистией, способной выманить на свет попрятавшихся по норам некромантов, была
отнюдь не случайной. Он также имеет доступ во дворец и некоторое отношение к
королевскому окружению. Без этого королевская гвардия еще лет тридцать назад должна
была устроить решительное наступление на нежить и вычистить пораженные земли огнем
и мечом, а не мяться в нерешительности, ограничиваясь единичными стычками. Этот
человек безусловно умен – создать такую организацию и поддерживать в ней жесткую
иерархию далеко не каждый сумеет. Он хитер и очень предусмотрителен, раз столько
времени сумел оставаться в тени. Он определенно светлый маг с очень хорошими
познаниями в области темного искусства. И, вероятно, прекрасный знаток порталов,
потому что почти все его лаборатории были оборудованы если не полноценными
телепортационными арками, то хотя бы переносками. Кроме того, он достаточно богат,
чтобы без сожаления тратить средства на дорогостоящие исследования. И невероятно
упорен, потому что никто другой на его месте не стал бы ждать десятилетиями, чтобы
получить ответы на свои вопросы. Плюс он превосходно знает историю. Посвящен во
многие тайны обеих гильдий. Одержим идеей бессмертия, но при этом хочет достичь его
лишь для себя одного.
– Потому что в противном случае он бы не стал работать тайком. Имея такие связи, он
поставил бы дело на широкую ногу. Привлек к этому известных мастеров, нашел тех,
кто согласился бы оплатить их работу, минимизировал свои собственные траты,
сосредоточившись на результате. Кроме того, уже сейчас все заинтересованные лица в
магическом сообществе непременно обсуждали бы его успехи и неудачи. А он этого не
хотел.
Я поморщился.
Под моим взглядом ректор удивленно приподнял одну бровь. Кто-то из преподавателей
задумался, кто-то удивился, а кто-то и искренне возмутился подобными инсинуациями.
Но поскольку сам ректор выразительно промолчал, позволяя закончить мысль, то никто
не проронил ни слова. И я одобрительно кивнул, по достоинству оценив оказанное
доверие.
– У вас есть нужные связи, магистр, а также знания и полный доступ в хранилище
академии, где могли сохраниться старые книги. Вы прекрасный знаток истории. Хороший
маг. Вхожи в Совет. Вас знает и уважает король. Вы, безусловно, умны. Обладаете
опытом руководителя. И, вероятнее всего, именно с вашей подачи была изменена
программа обучения студентов и взят курс на постепенное сближение темных и светлых
адептов.
– Это была хорошая идея, – согласился я, по-прежнему маяча у двери. – Даже, можно
сказать, слишком хорошая, потому и подозрительная. Именно она позволила светлым
студентам без помех изучать азы темного искусства, и наоборот. Но с учетом того,
что тут творилось, ваша инициатива выглядит несколько… тревожной.
– Потом я подумал на тех, кому вы доверяли больше всего: на мастера Руха и леди де
Ривье. Господин друид, судя по манере его речи, когда-то имел отношение к
королевским дознавателям и, соответственно, обладал многими нужными качествами, а
миледи входит в Совет магов, что само по себе не могло не настораживать.
– Даже знать не хочу, что вы там узнали, Невзун, – процедил разгневанный маг.
– Пожалуй, все согласятся, что мастера Свима, мастера фон Бердена и мастера де
Фугга из числа подозреваемых можно исключить – они слишком молоды для столь
грандиозной интриги. Мастер Зодис Краш подходит по возрасту, но он настолько
увлечен своими зельями, что ничто иное его просто не интересует. На одном из уроков
я умышленно изменил состав одного из зелий, но он даже не стал выяснять, зачем это
было нужно. И продемонстрировал удивительное равнодушие, когда я завел разговор о
новых видах нежити.
– Как и всех, мастер Краш, – примиряюще заметила остывшая графиня де Ривье. – Как и
всех… Полагаю, вы сможете высказать свое возмущение позже. Давайте же дослушаем
Невзуна.
Я благодарно ей кивнул.
– Почему же это? – слегка оживился старый целитель, на всякий случай еще разок
отхлебнув из бутылки.
Я задумался.
– Они оба – члены Совета магов. И имели доступ к нужным документам. У них есть
необходимые навыки, знания и обширные связи. Средства… Влияние на короля… кто-
нибудь помнит, что фамилия де Фоль имеет непосредственное отношение к одной из
ветвей правящей династии? И когда милорд ректор задумается об отставке, его место,
скорее всего, займет именно вышеупомянутая леди…
Я тяжело вздохнул.
Над артефактом, едва сработал рунный ключ, возникло надменное лицо отпрыска
господина наблюдающего, а затем зазвучал и высокомерный голос: «И ты тут, Невзун.
Снюхался с этими падальщиками, да? Небось обломали тебе зубы наши старшие? А теперь
примчался за помощью этого недоумка, чтобы прыгать вокруг них уже на пару?»
После чего изображение сразу сменилось, и вместо молодого графа возникло совсем
другое лицо – обреченное, уставшее, но полное такой уверенности в своей правоте,
что от сочетания с тем, что говорил светлый, становилось жутко.
«Это кто-то, кто хорошо знает наш распорядок. Видит регулярно наши ауры. Думаю, что
он общается с каждым из нас едва ли не каждый день. Для ректора он слишком хорош,
хотя… Я уже ничему не удивлюсь. Ему ведь не все подходят: говорят, он приглашает
лишь тех, кто больше других способен к темному искусству».
«Темных осталось мало. В Сазуле война – нежить и все такое. Армия не справляется,
окраины обезлюдели, крестьяне бегут. А мы можем хоть что-то… Только за это
приходится дорого платить».
«Когда ему кто-то нужен, он присылает вестника. Обычный листок бумаги, сложенный в
виде птицы. Подбрасывает в комнаты, под парты, в книгохранилище. Однажды даже у
Ворга в лечебнице под труп подложил. Хорошо, что старик в тот день задержался и
ничего не заметил. Он просто указывает, где найти тут или иную книгу. Мы находим,
учим, потом возвращаем на то же место. Сроки тоже определяет он. Мы лишь
выполняем».
Шипение.
«Мы не видим карт – куда приведут, там и остаемся. На час или на всю ночь. Наши
перстни на это время теряют активность, поэтому-то я и думаю, что помогает кто-то
из преподавателей. Один раз были на заброшенном погосте – зомби поднимали. Другой –
возле какой-то деревеньки, строили слабенький круг для преобразования нежити. А
как-то раз нашу группу даже в окрестности столицы забросило. Там-то мы на второй
пласт посвященных впервые и наткнулись».
Вопрос ректора, если граф его и услышал, остался без ответа. Но этого уже не
требовалось: в голосе светлого было столько тоски, столько жуткого понимания,
смешанного с бессилием и ощущением собственной вины… Я был вынужден признать, что
несколько перестарался, устраивая проверку для отца графенка. Он был буквально убит
горем.
– Моя репутация уничтожена. Фамилия обесчещена. Не могу поверить, что это был мой
сын… Святые небеса, что же мне делать?!
Когда он сгорбился и закрыл руками лицо, я с видом провинившегося ребенка взглянул
на ректора, в глазах которого, обращенных на смущенного меня, появилось грозное
предупреждение.
– Разве? – удивился я. – По-моему, я всего лишь доказал, что в этой комнате у него
не осталось сообщников.
Лиурой, упорно хранящий молчание, дернулся как от удара, но глаз от пола поднять не
посмел. А я обидчиво насупился.
– Откуда вы знаете?!
– Та метка, которая все еще присутствует в вашей ауре, очень похожа на проклятие, –
бесстрастно пояснил я. – И я был твердо в этом уверен до тех пор, пока не узнал,
что точно такую же метку оставляет после себя тесное общение с демоном. Младший он
или старший – особого значения не имеет. Суть в том, что если вы его уничтожили или
находились поблизости от места, где это произошло, ваша аура изменится так, как
если бы ее много лет назад зацепило смертельное проклятие.
Да. У меня такая метка тоже была до опустошения светлого резерва. То-то Нич
удивился.
– Господин де Регилль, господин де Регилль! Я понимаю, что вам сейчас очень трудно,
но все же прошу вас ненадолго вспомнить о своих обязанностях.
– Что еще вы от меня хотите, Невзун? – измученно отозвался граф, с трудом отнимая
руки от резко постаревшего лица. – Думаете, я тоже в этом участвовал?
– Нет. Но вы можете сказать, какой пост должен занимать маг, чтобы иметь влияние на
Совет. И наверняка припомните человека, который, не являясь его постоянным членом,
все же пользуется у вас достаточным уважением, чтобы время от времени изменять ваше
решение.
– Госпожа де Ривье.
– Недавно мне стало известно, что в последние несколько лет вы совмещаете должность
члена Совета и одновременно являетесь хранителем архивов столичной ратуши.
– Да. Это так.
– Господин ректор подскажет вам, какие именно дела вам стоит просмотреть, –
бесстрастно заметил я. – И я уверен, что многие из упомянутых там имен окажутся вам
знакомы. А теперь вопрос к вам, леди Шариэль де Фоль.
Я холодно улыбнулся.
– У всех этих решений есть лишь один автор. Самое важное он, разумеется, взял на
себя, что-то полегче поручил помощникам. Вернее, лучшим ученикам, один из которых
не так давно, кстати, стал королевским лекарем, другой устроился в столичную ратушу
на должность королевского регистратора, третий занимался исследованием порталов,
четвертый с младых ногтей интересовался темным искусством… Всех их объединяет одно
– предрасположенность к ментальной магии, которая были умышленно сокрыта от Совета
магов. Ну и, конечно же, общий учитель, который по праву считается одним из
наиболее опытных, знающих и уважаемых архимагов. Но добровольно покинул Совет магов
каких-то десять или пятнадцать годков назад. По старости лет, как он во
всеуслышание заявил.
Глава 19
Ах, эта молодость… Если бы я знал тогда то, что знаю сейчас, скольких ошибок я мог
бы избежать!
Нич
Надо отдать старику должное – после того как я лишил его возможности отпереться, он
не потерял присутствия духа. Как сидел, откинувшись на спинку кресла и зябко
кутаясь в плащ, так и остался сидеть. Спокойный и немного насмешливый, словно все
происходящее его не касалось.
Не сводя с меня прищуренных глаз, он все так же медленно и неторопливо отпил свое
лекарство, будто ничего важнее больше не было. Почти сразу зашелся в надсадном
кашле, который долго не мог унять. А когда все-таки сделал усилие и задавил
болезненные спазмы, с трудом отдышался и, утерев губы тыльной стороной ладони,
хрипло сказал:
– Что ж, голова у тебя работает, мальчик. Аргументы железные. Против них даже мне
нечего возразить.
– А зачем?
– Но как же?!
– Так вы признаете?..
Старик, переборов мимолетный приступ слабости, снова поднял голову и пожал плечами.
– Не суди других по себе. Когда доживешь до моих лет, может, и сам задумаешься на
эту тему. Тогда я просто хотел жить. Потом мне стало все равно, а машина была уже
запущена. Система, как правильно заметил Невзун, давно работает без меня. Я не
видел смысла ее останавливать. Да и поздно было, если уж говорить начистоту.
Кстати, ты удивишься, узнав, как много энтузиастов готовы были поддержать меня в
битве за молодые умы. Когда я потерял веру, они все взвалили на свои плечи. Сами
добывали материал для работы. Сами находили готовую драться за идею молодежь. Сами
все контролировали… не всегда удачно, правда, поэтому время от времени мне
приходилось вмешиваться, как, например, с демоном, которого эти самоуверенные
малолетки решили вызвать без моего ведома. Порадовать… ох… хотели. Счастье еще, что
я с оракулом успел пообщаться, иначе сварили бы нас всех в крутом кипятке. И то
едва успел – пришлось просить Мкаша о помощи, надеясь, что он достаточно мне
доверяет.
– Заткнись, дура, – грубо отмахнулся маг. – Твоей задачей было тихо сидеть в Совете
и время от времени голосовать за нужные мне решения. Но ты и этого толком сделать
не могла. Послушайте моего совета, де Регилль, гоните ее оттуда в шею.
– Святые небеса, да при чем тут вы? – с досадой отвернулся от де Регилля целитель.
– У Иммогоров имелось то, что было нужно мне. С главой темных я был знаком еще до
войны. Как с последним, так и с тем, что был до него. Эти исследования уже тогда
меня интересовали. Потом они стали смыслом всей моей жизни. Но этот поганец, этот
самоуверенный болван, которого Совет незнамо за какие заслуги поставил руководить
делами гильдии, просто отказался делиться результатами! А ведь я сам навел его на
исследования Лонера и еще парочки энтузиастов, на основе которых он и построил свою
дурацкую теорию! Эх, если бы я знал тогда, к чему это приведет.
Я мысленно кивнул.
– Так дело было в этом? – горестно спросил ректор. – Ты хотел получить молодое тело
и поэтому убил столько людей?
– Я работал, – хмуро отозвался Ворг. – И если для этого пришлось кого-то убить,
значит, оно того стоило. Создание нового тела, знаешь ли, – весьма непростая
задача. Справиться с ней мог только некромант. Да не простой, а одаренный, как
Иммогор. С таким складом ума, который позволяет не обращать внимания на чужие
предрассудки. Знаешь, сколько смертников он угробил, пока доказал теорию ЭСЭВ?
– Э нет. Не надо приписывать мне все грехи. Мне она вообще была ни к чему. Я
проиграл от нее больше всех. Так что ищите другого виновника, де Ривье. Я был в то
время занят исключительно собой.
– Знаете, вот в это я почему-то охотно верю. Ваше тщеславие и болезненное самолюбие
уже давно стали поговоркой. Зачем только вы втянули в это других?
– Все, кто на меня работал, делали это добровольно. Я никому даже на разум не
давил, чтобы убедить в своей правоте. Они приходили ко мне сами!
– А студенты?
На графа стало страшно смотреть. Он побагровел, вены на его лбу вздулись, кулаки
сжались так, что побелели костяшки пальцев. Казалось, еще немного – и он не
выдержит, кинется на старика с кулаками или же испепелит его вместе с креслом.
– Ничего, – хрипло рассмеялся старик. – Этот самый воздух так долго отравлял жизнь
мне, что может и еще немного потерпеть. Между прочим, поначалу я действительно
рассматривал возможность, что мне придется забрать тело у какого-нибудь мага. Это
гораздо проще, быстрее, чем возиться с абсолютно новой субстанцией, но… Даже это
требовало знаний некроманта. Причем гораздо больших, чем было в то время у лучшего
из них. Тело мертвеца крайне неохотно принимает в себя чужой дух, и перебороть
данное явление трудно. А вот сотворенное с чистого листа… Кстати, именно это и было
основной идеей теории ЭСЭВ. Я просто поздно это понял, иначе работы уже давно бы
подошли к концу.
– Значит, все это: нежить, новые виды, те жуткие монстры, которых ты создал,
служило единственной цели? Ты просто искал подходящий сосуд?! – недоверчиво
воскликнул мастер Умдобр.
– А что еще? Я же не дурак проводить опыты сразу на людях – сперва хотел убедиться,
что ЭСЭВ действительно работает.
– Барон захотел войти в долю. Он решил, что я добился успеха и собираюсь продать
секрет бессмертия за баснословную сумму. Пожелал получить свой процент, о чем и
сообщил при очередной встрече. Даже угрожать вздумал, болван, потому что был так же
жаден и глуп, как его дед Евгродус. Когда стало ясно, что записи мы расшифруем и
без его участия, один из моих помощников распылил на его землях экспериментальные
образцы и покончил с этой проблемой. Ну и убедился заодно, что о тетради старик не
имел ни малейшего понятия. После его смерти все результаты исследований мы забрали,
потому что в них могло найтись рациональное зерно. Тела, естественно, тоже – о
личе, признаюсь, мы узнали слишком поздно, и надо было выяснить, что же он такое с
собой сотворил, опираясь на черновики Валоора. Жаль, что я не сумел предусмотреть
появление наследника…
– Барон скрывал ублюдка ото всех. И я не успел от него избавиться до того, как
история получила огласку. Потом, естественно, махать кулаками стало поздно. Легче
было привязать его к одному месту и надоумить пошарить в отцовских подвалах –
может, чего полезного бы нашел. Да и принадлежность к роду некромантов сыграла свою
роль… поначалу. Потому что никто не распознал, что мальчишка порченый.
– Ну и пусть. Шансов все равно было мало. Последний оракул тоже что-то такое
предсказывал, пугал пустыми линиями вероятностей, но я сказал, что так далеко
заглядывать не собираюсь. Меня не волнует, что будет дальше. Мой срок подошел к
концу, так что трепыхаться просто нет смысла. Единственное, что по-настоящему не
дает мне покоя, это тот некромант. Знаешь, есть в его печати что-то знакомое, да
только проверить случая не было. До сегодняшнего дня. И разве кто-то на моем месте
упустил бы такой шанс?!
Как он выдернул руки из-под плаща, никто, кроме меня и Хиссы, наверное, даже не
заметил. А если и заметил, то просто не успел отреагировать. Когда же в одной из
них блеснул ободок рассеивателя, а между пальцев брызнули струи ослепительного
чистого света, подобного тому, что я видел в заброшенном святилище, я даже
восхитился. И решил про себя, что недооценил старого змея, приберегшего для себя
самое безотказное оружие, какое только можно придумать.
«Он должен жить! – успел подумать я перед тем, как мой разум затопило слепящее
белое сияние. После чего направленное воздействие истинного рассеивателя стало
невыносимым, и все то, что мгновение назад составляло мою личность, с оглушающим
звоном разлетелось на тысячи крохотных осколков.
А в кабинете тем временем царил настоящий хаос. Занавески с окна оказались сорваны
какой-то неведомой силой. Вырванный с мясом карниз висел, опасно накренившись, на
одном кронштейне. И, вероятно, он хотя бы один раз стукнул ошеломленного ректора по
седой голове. Более того, стекол в окне больше не было – разлетелись вдребезги.
Подоконник в центре просел, а вокруг рамы виднелось огромное выжженное пятно, как
если бы туда кто-то забавы ради швырнул мощный огненный шар.
Лиурой обгорел жутко – похоже, принял на себя основной удар. От его красивой мантии
остались лишь почерневшие лохмотья, на груди зияла приличных размеров дыра, которую
совместными усилиями медленно, но упорно закрывали ректор, вспотевший от напряжения
Рух и сосредоточенно хмурящая брови Шариэль де Фоль. Обугленный стол еще дымился,
намекая на то, что в беспамятстве я провалялся не очень долго. Опрокинутые кресла
валялись в полном беспорядке. Невозмутимые насмы, словно ничего не случилось,
следили за обстановкой. Проигравший свой последний бой Ворг валялся у стены. А
неподалеку от него с испуганными лицами толпились потрепанные, но невредимые
преподаватели.
Сидящих к ректору ближе всего лишь слегка опалило, зацепив уже на излете. Кому-то
испортило модное платье, кто-то, инстинктивно шарахнувшись, растрепал сложную
прическу, кому-то отдавили ногу, кто-то просто испугался, но в целом преподаватели
легко отделались. Даже граф Экхимос, с тревогой склонившийся надо мной, выглядел
вполне пристойно.
Я помотал гудящей головой. Тьфу, да что там за бардак такой творится?! Столько лет
потратил, чтобы от него избавиться, и нате вам – опять образ мыслей с нуля
перекраивать!
– Я решил, что тебе конец, – пристально всматриваясь в мое недовольное лицо, так же
тихо заметил граф. – Он ударил в тебя тем же заклятием, каким ты спалил мозги тем
четверым светлым. Разве ты не должен был сегодня спечься?
Ударить Ворг должен был в любом случае. В меня – это непременно: он не любил
оставлять за кем-то последнее слово. В других – по возможности. Я предусмотрел
варианты противодействия, но все же не ожидал, что прогноз мой будет настолько
точен. И одновременно с этим никак не думал, что потеряю гораздо больше, чем
планировал.
Я так долго формировал эту личность, так тщательно продумывал ее детали… Так упорно
вживался, пока наконец она не приросла ко мне намертво… И, когда Гираша не стало,
начал испытывать почти физический дискомфорт. Увы. Заклинание света тем и хорошо,
что не делает исключений и не разбирается в том, на какую личность воздействует.
Оно разрушает все, до чего может дотянуться, а потом откатывает назад подобно
отливу, оставляя после себя осколки прежних эмоций и обрывки воспоминаний, которые
уже не никогда не будут цельными.
Ворг не мог знать, что личность Гираша я просто придумал. И не мог предвидеть, что
заклинание, смыв ее могучей волной, никак не затронет того, что составляло зерно
моей прежней сущности. А она, отряхнувшись от осколков прошлого, немедленно
воспрянула и начала старательно возвращать упущенные позиции.
Ощущать себя снова мэтром Валоором да Шеругом ван Иммогором было непривычно. Другие
мысли, устремления, совершенно иные ценности. Внимательно оглядев суетящихся
светлых, я в какой-то момент поймал себя на том, что скучаю по старому доброму
Гирашу. По его манере общения, ухмылкам, привычкам и эмоциям, которые всегда
бурлили через край.
Впрочем, создать его заново и стать прежним я еще успею. А пока надо встряхнуться и
доиграть последний акт этой пьесы. Ведь должен же быть у хорошей истории достойный
финал?
Мастер Ворг, к моему искреннему изумлению, оказался жив. Он был смертельно бледен,
дышал тяжело и с хрипами, но в его теле еще теплились слабые искорки жизни. Лежа у
дальней стены и упираясь макушкой в опрокинутое кресло, он с нескрываемым
раздражением смотрел на магов и время от времени презрительно дергал губой, если
его взгляд на мгновение касался стола, где трое целителей лечили обожженного
Лиуроя. Надломленный, разочарованный и безнадежно проигравший. Старый, одинокий,
неизлечимо больной архимаг, у которого больше не осталось козырей.
Впрочем, при виде меня мастер Ворг все же занервничал и даже попытался отползти
подальше, каким-то чудом сумев приподняться на локтях.
– Ты… – дрожащим голосом прошептал он, глядя на меня дико расширенными глазами.
– У вас почти не было защиты, Невзун, – произнес быстро подошедший мастер Рух. –
Поэтому он сделал то, что смог, – принял удар на себя. Не знаю, правда, что за
кудесник его создал, но это просто невероятная преданность! Сегодня фамильяр дважды
спас вам жизнь, молодой человек. Если бы не видел этого собственными глазами, ни за
что бы не поверил. Даже любопытно становится, что же именно написано в той тетради,
если некромант смог сотворить такое потрясающее создание.
– Это был мой Нич! – Я низко склонил голову, чтобы скрыть выражение лица. –
Единственный и неповторимый. Мне оставили его в наследство. И пусть он пробыл со
мной рядом совсем недолго, но иногда кажется, что целую вечность.
– Жаль, что ты выжил, щенок! – с усилием выплюнул из себя почти что мертвец, когда
я наклонился к его лицу. Так, чтобы он смог ощутить на коже мое дыхание и без помех
рассмотреть стремительно разрастающуюся в моих зрачках тьму. Затем, видя в глазах
Ворга недоумение, медленно изогнул губы в зловещей улыбке и, наклонившись к самому
его уху, ласково шепнул:
– Вчера я нашел свою трансформу. Ту самую, что ты выкрал, пока я подыскивал себе
новое тело. Заглянул в подвал, куда уже очень давно хотел забраться, проверил твои
кладовые и, знаешь, очень удивился, обнаружив, что ты придумал ей новое применение.
Подумать только… Удобрение для грибочков… даже у Твишопа не хватило бы наглости
столь нерационально использовать прототип. Впрочем, ты, вероятно, не понял, с чем
столкнулся. А мне он больше не понадобится, потому что я закончил свои
исследования. И, вопреки всему, довел до ума свою сумасшедшую теорию, мой
старинный… враг.
И вот тогда он понял все. Внезапно. Захрипел, задергался, безуспешно пытаясь что-то
сказать. В панике забился, замолотил по воздуху пальцами, стремясь отшатнуться,
чтобы больше никогда не видеть моих страшных глаз.
– Пора идти, пока он не помер. Мастер Умдобр, условия вашего магического контракта
соблюдены. Этого человека я забираю, отчет о проделанной работе вы получите сегодня
же вместе с официальным письмом от нашего патриарха. Решение об отмене оплаты для
вас в виде ранее оговоренной жизни уже принято. Денежное вознаграждение получено.
Мастер Фалькус Умдобр, вы подтверждаете закрытие контракта?
– Ваш контракт тоже считается закрытым, – негромко произнес второй насм, пристально
глянув на мастера Руха. – Оплата в денежном эквиваленте остается прежней. Оплата
жизнью отменена. Мастер Рух Мкаш, вы подтверждаете закрытие контракта?
– Подтверждаю.
– За вас плата за услуги клану была внесена посторонним лицом, – кивнул третий
убийца несколько озадачившемуся данным фактом Лонеру. – Патриарх ее принял, поэтому
вы свободны. Оплата жизнью тоже не требуется. Мэтр Лонер Кромм, вы подтверждаете
закрытие контракта?
Я до крови прикусил губу, когда этот гад по-волчьи оскалился и подмигнул из-под
капюшона. Пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы остаться несчастным
и потерянным.
– Подтверждаю.
Сволочь.
– Господа, – не дожидаясь моей реакции на это неожиданное известие, подал голос его
сиятельство и требовательно обернулся к магам. – Я так понимаю, что на сегодня все
неприятности для нас завершились и мое присутствие больше не требуется. Все тайны
раскрыты, злодей изобличен. Магистр, как вы считаете, жизнь мастера Лиуроя все еще
находится под угрозой?
– Нет, граф. – Ректор устало вытер со лба пот, не пожалев для этого остатков своей
мантии. – Ожоги несколько дней будут его беспокоить, но опасность миновала.
– Как вам будет угодно, – не стал протестовать архимаг. – Мастер Лиурой поразил нас
своим мужественным поступком, и я многим ему обязан. Но… Полагаю, вы правы – какое-
то время ему лучше побыть в стороне. Признаться, очень скоро у нас возникнет
столько проблем, что я бы не возражал, если бы вы и за адептом Невзуном какое-то
время присмотрели. Разумеется, если это не доставит вам хлопот.
– Ну что вы, какие хлопоты? – учтиво поклонился граф. – Я прекрасно понимаю, что в
ближайшее время вы ждете визита королевских дознавателей и подтверждения того, что
насмы выполнили все договоренности. А в подобных условиях молодому человеку,
сыгравшему немаловажную роль в недавних событий, нет необходимости подвергать
ненужному риску свое драгоценное здоровье. Он ведь теперь считается ценным
свидетелем?
– Рад, что мы друг друга поняли, – измученно улыбнулся мастер Умдобр. – Адепт
Невзун, не так давно вы просили о выходных. Так вот, в связи с особыми
обстоятельствами я даю вам официальное разрешение покинуть академию до тех пор,
пока не станет возможным продолжение вами учебы. Бумаги получите на выходе.
– Думаю, сегодня не самое лучшее время для его проведения, – заметил архимаг. –
Сперва вам нужно прийти в себя. У всех нас сегодня был тяжелый день.
– Признаться, сейчас мне как никогда хочется побыть одному, – с тяжелым вздохом
поблагодарил я, крепко прижимая к себе потрепанную книжку. Затем потер слезящиеся
веки, мужественно вскинул подбородок повыше и вымученно улыбнулся. – Но, магистр,
когда вы сочтете нужным проверить уровень моих знаний, я сделаю все, чтобы вас не
разочаровать.
– Вот теперь можно и домой. Мне как раз есть чем заняться в выходные.
Глава 20
Самое интересное в тайнах – это их подоплека.
Лог
Вечер. Полумрак. В камине изредка потрескивают догорающие дрова, а в стоящих рядом
креслах неторопливо допивают вино два хорошо понимающих друг друга человека.
– Почти. Тетрадь я отдал, так что подозревать меня больше не в чем. Совет ее,
естественно, запрячет подальше, чтобы ни у кого не возникло соблазна в ней
покопаться. Но в самое ближайшее время ее все равно кто-нибудь прочитает и, к
собственному разочарованию, обнаружит, что записи там далеко не полные, а местами и
вовсе противоречат здравому смыслу. В итоге магическое сообщество сперва сильно
озадачится. Потом растеряется. Задумается. И наконец, придет к выводу, что Ворг
действительно сошел с ума, раз больше полувека гонялся за химерой. Через несколько
лет эту историю позабудут. А если кто-то и надумает вдруг закончить описанные
мэтром Валоором алгоритмы, то чисто по техническим причинам еще примерно лет десять
сделать это будет невозможно: благодаря вам у Совета не осталось нужных
специалистов.
– А потом?
Я хмыкнул.
Лог прищурился.
Я пожал плечами.
– Почему? – удивился Лог. – Мне показалось, ты хотел вырвать эту заразу с корнем.
– Просто, когда вы принесли данные по де Региллю, я решил, что есть и другой способ
выправить им мозги: граф – человек чести, который весьма дорожит своей репутацией.
Чувствуя вину за проступки нерадивого отпрыска, он костьми ляжет, но или вернет его
на путь истинный, или же удавит потихоньку, чтобы не позорил род. Кстати, надо
подсказать членам Совета эту мысль – пускай назначат его ответственным за
малолеток.
– А тебе что, будет трудно прогуляться каким-нибудь тихим вечером со звездой по уже
известным адресам, если он не оправдает оказанное доверие? – удивился я.
– Еще не хватало, – поморщился я. – Не забывай про наших общих предков. Она мне,
можно сказать, родственницей приходится. Почти что сестра. Так что пусть другие
ухаживают. Если, конечно, не испугаются ее зубов – клычки девчонка себе уже
отрастила. Еще пару десятков лет – и знатная из нее получится хищница. Кстати,
парнишек, которых вы освободили из плена, тоже скоро вернут в академию. Думаю, они
не откажутся закончить обучение. Первое время им, правда, придется туго, но из-за
последних событий даже король будет вынужден пересмотреть свое отношение к светлым
и признать, что не все то чисто, что блестит. Надеюсь, это поможет ему в будущем
окончательно избавиться от предрассудков и принять предложение Совета о возрождении
Темной гильдии.
– Заодно пусть и болота твоя зверюга почистит, – в тон мне добавил Лог. – И земли
герцога избавит от нежити. С твоей стороны это такая малость. Думаю, если его
светлость узнает, что ты способен оказать ему такую любезность, то с радостью
отдаст тебе рассадник нечисти, лишь бы никогда больше о нем не слышать.
Я ухмыльнулся.
– Видишь, ты стал понимать, как мыслят аристократы. Понравилась маска графа? Или ты
уже примериваешься к герцогской короне?
– Твоя иллюзия – это действительно нечто, – с усмешкой признал оценивший мою шутку
насм. – Честно говоря, я до последнего сомневался, что ее никто не распознает.
– Узнать тебя под личиной Экхимоса мог только Ворг, – отмахнулся я. – Да и то если
бы успел сконцентрироваться. Лиурой до такого уровня не дорос, остальные магией
иллюзий в нужной мере не владеют, а наш престарелый злодей был так увлечен видом
тетради, что не мог думать ни о чем другом. Да… Все хотел спросить: что ты сделал с
Лиуроем, что он до конца просидел как кол проглотив и даже не попытался помочь
своему учителю?
– Воткнул ему стилет в бок, – спокойно ответил убийца. – Лезвие очень узкое,
поэтому крови вытекло совсем немного. Да и та была незаметна на его бордовом
камзоле. А хорошо он вел себя потому, что я пообещал распотрошить его у всех на
виду. И так, что он до последнего мига не потеряет сознания. Поскольку клинки у нас
непростые и, пока находятся в ране, блокируют магические способности, звать на
помощь он не рискнул. А в нужный момент его потребовалось лишь чуть-чуть
подтолкнуть, чтобы твой «наставник» вскочил, отвлекая Ворга, и благородно закрыл
ректора собой.
Я вздохнул.
– Вообще-то я полагал, что Умдобра Ворг убить не посмеет. Все-таки старые друзья.
– Какое «не очень»?! Маги шарахнулись так, будто из твоего бездыханного тела
вылупилась личинка демона! А когда он захрипел да потом с воинственным воплем
распахнул крылья, все решили, что тебя убили. И почему ты ему все не рассказал?
– Ворг должен был ударить первым, чтобы ни у кого даже сомнений не осталось. В
противном случае нам бы не удалось его уничтожить, а пришлось бы беречь до суда. А
там – чиновники, бумажки, волокита… В общем, с ним следовало разобраться на месте.
Иначе была велика вероятность, что он так или иначе избежит правосудия.
Я равнодушно отвернулся.
– Нет.
– А Лиурой?
– Об этом спроси у Хиссы – она забрала его до утра под предлогом того, что только в
этом случае простит мне некрасивую грудь.
– Я не для этого его сберег. Просто Хисса была так убедительна, что я решил сделать
даме приятное. К тому же моя жажда мести сполна утолилась при мысли о том, что она
сделает с этим трусливым подонком. Кстати, признайся-ка мне – Хисса тебе кто?
Лог оскалился.
– На мне – тоже, – отмахнулся убийца. – Так что голову я тебе отрывать в любом
случае не буду. По крайней мере пока. И вообще, я удивлен, что ты так легко
подтвердил закрытие контракта.
Я фыркнул.
– Ты искал ответ на вопрос, кто я такой. Когда мне передали твои слова, это была
сущая правда: я бессовестный, скрытный, плохо воспитанный и до отвращения
предусмотрительный мерзавец, которого ты бы с удовольствием прибил, если бы не
испытывал ко мне толики уважения. Поскольку контракт не подразумевал точной
формулировки, такой ответ я мог принять без дополнительных условий. Удивлен, между
прочим, что ты так долго не видел этой лазейки.
– Ну ты же до сих пор здесь, – насмешливо хмыкнул я. – И все еще ищешь ответы, хотя
контракт официально закрыт.
Я улыбнулся.
– Уел, – спокойно признал мою правоту убийца и залпом допил остатки вина. – Но идея
изначально была твоей. Что же касается моего положения в клане… Знаешь,
воспитанники есть у всех. И даже патриарх иногда прислушивается к мнению
собственных. Что ты собираешься предложить Хиссе?
– Бодирэ пока не готов узнать обо мне правду. А скрывать ее после замужества Лиш не
получится. Так что или я увольняю хорошего управляющего, не объясняя ему причин,
или лишаюсь жертвы. А несколько лет мои исследования ждать не могут. Мне нужна
замена.
– Даже так? – чуть заметно нахмурился насм. – Что ж, я не сильно удивлен: она
всегда была неравнодушна… к боли. Ты поступил мудро, предупредив меня заранее. Я
подумаю.
– Хорошо, сделаю.
Насм, оглядевшись в поисках места, куда можно поставить бокал, решительно поднялся
и коротко мне кивнул.
– Зубища сегодня караулит тебя у ворот, – бросил я вслед. – Так что я открыл
портал.
– Спасибо.
Насм по привычке усмехнулся, запахнул полы плаща и, надеюсь, в этот раз последовал
моему совету. По крайней мере, шума во дворе я этим вечером не слышал.
– Гираш? – изумленно закашлялся он. – Что случилось? И с каких это пор ты опять со
мной на «вы»?!
– С тех пор, как вы стали самим собой, учитель. Я сдержал данное вам слово – вы
снова человек. Полагаю, теперь наш магический контракт можно считать закрытым.
– Что?! – растерянно дрогнул старый маг. – Гираш, ты в своем уме?! Какой контракт?!
Сколько лет прошло, а ты все о каких-то глупостях!
– Не пугай меня так, мой мальчик, – прошептал он, начиная о чем-то догадываться. –
Пожалуйста, скажи, что это просто дурацкая шутка. Умоляю, не смотри на меня так
страшно, словно я больше ничего не значу. И не говори, что ты надумал поселить меня
в этом безобразном теле, в котором жизненных сил осталось едва ли на полчаса.
– Но не такое! Как ты мог переселить меня в тело старого паразита, который предал
все, что когда-то было для него свято? Как ты мог подумать, что я соглашусь хотя бы
прикоснуться к его грязному телу, а не предпочту до конца своих дней остаться
безобразным, но честным тараканом? Неужели рядом не оказалось никого, кроме
предателя, при мысли о котором у меня начинает сводить челюсти от злости?!
– Нет.
Когда у него устало закрылись глаза, а из-под ресниц показались слезы, я наконец
разлепил губы и ровно уронил:
– Я расскажу.
Мастер Твишоп ничего на это не ответил – он едва дышал. Но по тому, как тревожно
дернулись под набрякшими веками глазные яблоки, я видел, что он внимательно
слушает, хотя все еще искренне не понимает.
– Когда вы обрели себя в первый раз, я, если помните, поделился с вами частью
памяти. Самым основным, что было важно на тот момент, будучи точно уверенным, что
остальное вы не увидите. Это оказалось не так уж трудно – я подозревал, что рано
или поздно этот миг наступит, и отобрал нужные воспоминания заранее. В них не было
ничего лживого или умышленно искаженного: я показал только то, что в
действительности было. Кроме отрезка времени, прошедшего с момента наступления
стазиса, и того мига, когда я из него вышел.
– Я завершил ее еще тогда, просчитав все в уме, – сухо сообщил я, заметив, что
глаза старика слегка приоткрылись. – И много чего придумал, чтобы хоть как-то себя
занять. Все, что я создал: умсаки, кошки, Пачкун и Жрака, артефакты, зелья,
амулеты… даже темный алтарь и система защиты моего нового замка… было рождено
бредом больного воображения. Но, несмотря ни на что, оно благополучно работает,
наглядно доказывая, что я все же не зря провел эти годы. Чтобы это придумать, я
поневоле принялся вспоминать старые учебники, записи, лекции первых учителей, чужие
монографии, спорные высказывания, свои собственные исследования, результатом
которых и стала в итоге теория ЭСЭВ. Тогда же я неожиданно осознал, что многие
предпосылки, готовые аксиомы и даже фрагменты будущей системы новых знаний я
получил именно от вас. И в какой-то момент пришел к выводу, что вы не только
внимательно изучали книги по темному искусству, но и обсуждали интересующие вас
вопросы с весьма компетентным лицом.
– Мы работали вместе недолго, – тихо признался старик. – Твой дед был очень
своеобразным человеком. Упрямый. Самоуверенный. Тщеславный. Со своими понятиями о
том, как и что надо делать. Он не желал работать в команде. Утаивал сведения. Искал
выгоду. Он даже от Лонера с Модшей решил избавиться, когда мы не сошлись во
мнениях. Твой дед решил не только продолжить работу в одиночку, но и лишить меня
каких бы то ни было шансов на успех.
– Это была война идей, – уверенно отозвался я. – Вернее, сперва только идей, а
потом, как водится, вы стали друг другу по-настоящему мешать. Превратившись в
непримиримых соперников, вы при каждом удобном случае вставляли друг другу палки в
колеса. Вы, мастер, старались убрать его подальше от лабораторий, поскольку Совет
уже тогда следил за всеми важными исследованиями. Дед по возможности отвечал вам
тем же – статус главы гильдии вполне позволял. До тех пор, пока вы не пробили на
очередном заседании Совета вопрос о замене и не сместили его с этой должности, тем
самым унизив и оскорбив одновременно. А дальше все было просто. Дедуля,
естественно, ничего не забыл и с головой погрузился в обдумывание планов мести.
Исследования из-за этого застопорились, но вы двое так увлеклись, что о продолжении
уже не думали. Потом пошли в ход интриги, заговоры… Еще через пару лет вы стали
всерьез опасаться за собственную жизнь. Возможно, случались и неудавшиеся
покушения, которые еще больше укрепляли вас в мысли о необходимости избавиться от
соперника. А затем вы доигрались до того, что начали на полном серьезе думать об
истреблении всей Темной гильдии. Причем если дед, насколько я его знаю, вообще
забыл, с чего все начиналось, и жил только мыслями о мести, то вы оказались более
предусмотрительны и подготовили варианты ответа на любую агрессию с его стороны.
Даже вспомнили обо мне и, пока была возможность, подтолкнули к возобновлению
начатой несколько лет назад работы. Пока вы решали свои личные вопросы, умудрившись
втянуть в эти дела обе гильдии и готовясь к войне, я добросовестно резал трупы,
пытаясь узнать для вас обоих секрет бессмертия.
– Прости, мой мальчик… Я страшно ошибся, когда посчитал, что при необходимости
смогу удержать в руках тот чудовищно тяжелый клубок интриг, который сам же и сплел.
И ошибся во второй раз, когда, выбирая преемника, решил, что Викдас сможет во всем
разобраться и не допустить плохого. Мой план был нужен лишь для того, чтобы твой
дед, ставший к тому времени весьма опасным противником, не перешел последнюю черту.
И чтобы та цепочка событий, которую я планировал лишь для обеспечения собственной
безопасности всего лишь в качестве пугала для него, никогда не была запущена. Я
искренне порадовался, когда опасность с его стороны перестала наконец маячить на
горизонте. Но позабыл отменить свои приказы, когда необходимость в защите отпала.
Хамелеонка скрутила меня так крепко, что я больше не мог ни о чем думать и
предпочел незаметно исчезнуть, чтобы не навредить Совету своими неадекватными
решениями. В итоге моя мнимая смерть, как и должно было случиться в результате
затянувшегося противостояния с твоим дедом, послужила мощным катализатором для
последующих событий. Викдас, к моему огромному сожалению, упустил момент для
вмешательства, поэтому созданный мной маховик раскрутился так быстро, что
остановить его стало нереально. Возможно, если бы не ты, война началась бы еще
раньше – твой дед тоже к ней старательно готовился и стремился упредить любые мои
действия. Но если бы не я… ее могло и вовсе не быть. Сейчас, наверное, это смешно –
говорить о том, как два немолодых архимага потрясали друг перед другом боевыми
жезлами и соревновались в том, кто кого сильнее. Но мне почему-то не хочется
смеяться, когда я думаю о тех, кто тогда погиб в том числе и по моей вине.
– Ваше раскаяние по этому поводу волнует меня меньше всего, – пожал плечами я,
отвернувшись к зашторенному окну. – Я всегда думал в первую очередь о себе и своих
потребностях, а от деда избавился лишь потому, что он был виновен в смерти моего
отца и обеих матерей. Факты, которые именно вы, кстати, мне подбросили. Вероятно,
для того, чтобы на всякий случай иметь под рукой обозленного на дедулю мага,
который мог при необходимости сразиться с ним на равных. Ведь личные мотивы –
намного более эффективный стимул, нежели разговоры о всеобщем благе. Не так ли?
Правда, вы не знали, что я и сам уже о многом к тому времени догадался.
– Тогда, находясь внутри трансформы, я и подумать не мог, что ваша оплошность будет
иметь такие последствия. Меня угнетала мысль о предательстве Нева и его
самодовольная фраза о черновиках. Я стал вспоминать, кому мог в то время перейти
дорогу или же, напротив, заинтересовать кого-то настолько, что эти люди сумели
переманить у меня ученика. Ведь Нев почти все время находился у меня перед глазами
и не имел физической возможности кому-то их отнести… Знаете, я даже подумал, что
обезумел, когда пришел к выводу, что единственным человеком, которому он мог что-то
передать, были вы. Ведь я ничего от вас не скрывал, мы вместе разрабатывали основы.
Вы умирали и полностью зависели от результатов этой работы, поэтому ставить мне
палки в колеса вам было ни к чему. Да и невыгодно вам было убивать меня до того,
как эксперимент завершится успехом. Никто на свете не знал о том, что вы живы.
Никого другого рядом не было. Дедуля с его изощренными планами мести благополучно
почил. Ваша смерть была организована лишь нами троими. И вот когда я все
перепроверил и трижды пришел к одним и тем же выводам, только тогда впервые
задумался о том, что же на самом деле вами двигало.
– К сожалению для вас, Нев тоже никому не верил. И, оказавшись даже слишком хорошим
учеником, предусмотрел запасной вариант… На случай вашего обмана, моего
предательства или любого иного события, способного отнять у него мечту о хорошем
доходе. Жадным он был даже для некроманта, иначе ни за что не променял бы одного
светлого на другого и не отправился бы с весьма лестным предложением к вашему
конкуренту. Да и о себе, как оказалось, не забыл, только вот воспользоваться
крадеными бумагами уже не сумел.
– Ворг был мне другом, – слабо возразил учитель. – Тогда я действительно считал,
что он бы меня поддержал. Вот только риски… В итоге я предпочел не доверять никому,
чем в один прекрасный момент оказаться с пустыми руками. К сожалению, твоего
ученика я не сумел просчитать полностью. Но даже если бы и смог, то
проконтролировать в моем положении было уже ничего нельзя. Пришлось довериться хоть
кому-то.
– И вы выбрали его, хотя предпосылок для этого, кроме моего происхождения, не было.
– Как и ты, – едва заметно улыбнулся он. – Но я не сержусь, что ты поместил меня в
тело старой развалины. Я заслужил. И признаю, что твой упрек абсолютно оправдан.
Поверь, я безмерно сожалею, что потерял так много времени. С горечью сознаю, что ты
действительно стал для меня кем-то, ради кого хочется жить. И со стыдом вспоминаю,
что ты был честен со мной. Всегда, до самого последнего мига, хотя, наверное, я
этого не стою. Если бы я понял это пятьдесят лет назад, то мог бы прожить
полноценную жизнь человека, у которого есть действительно все, что только можно
пожелать. Прости, мой ученик, за то, что у меня не нашлось мужества сказать тебе об
этом раньше. Не держи зла на старого дурака за то, что он оказался столь малодушным
и предпочел трусливо спрятать свои воспоминания вместо того, чтобы хоть раз в жизни
открыться тому, кто уже доказал свою преданность, и перестать сомневаться в том,
что он действительно тебе дорог. Помни: ты стал самым важным и нужным существом за
всю мою невеселую жизнь. И знай: я без колебаний отдал бы остаток своих жизненных
сил, если бы это хоть что-нибудь изменило. В какой-то степени я даже горжусь тем,
что ты придумал для меня столь красивую и изощренную месть. Но при этом, как ни
странно, испытываю чувство безмерной благодарности. Ведь, как бы там ни было и как
бы низко я ни пал, ты все же позволил мне умереть человеком. Спасибо тебе за это…
ученик.
Я дернул плечом, когда его губы в последний раз дрогнули и застыли. Изношенное
сердце еще продолжало биться, но морщинистые веки уже опустились, прикрывая
погасшие глаза. На побелевших от старости ресницах снова задрожали слезы, и я
медленно стер их, размышляя о том, что мне и сегодня, по-видимому, предстоит
бессонная ночь.
Эпилог
Понять некроманта не такая уж сложная задача. Если, конечно, некромант – это ты
сам.
Нич
Когда первые лучи солнца нахально проникли в окно верхнего кабинета, заставляя меня
с ворчанием оторвать голову от расчетов, несвойственные мне эмоции полностью
улеглись и позволили наконец мыслить здраво. Я снова был собран. Бодр.
Сосредоточен. И готов потратить еще один день на очередное неотложное дело.
Прикинув время, нужное Модше для подготовки, я неторопливо спустился вниз, отметив,
что дрова в камине почти прогорели. Возле покинутого Логом кресла обнаружил
опечаленную неудачной охотой Зубищу, которая, грустно уткнувшись носом в кожаное
сиденье, пугала пустой холл тяжелыми вздохами.
Все ясно – поддавки ей теперь неинтересны. Придется как можно скорее выводить эту
красавицу из замка и отпускать резвиться на болотах. Там она хотя бы за упырями
погоняется. Или с русалками поплавает, если они там еще остались. А насм, если и
надумает составить ей компанию, вряд ли во второй раз попадется так легко Зубище в
лапы. Но должен же он был взять реванш за тот позорный проигрыш?
Кстати, надо будет поговорить с Верзилой: у него вроде было несколько человек, не
испытывающих особой неприязни к трясинам. Плотники там, каменщики… Если изъявят
желание, отправлю-ка их на болота вместе с Зубищей. Они и в прятки с ней поиграют
на равных, и старый замок заодно восстановят, насколько это возможно.
– Хорошо. А тело?
– Бросила на бегу, что согласна, и тут же умчалась через портал, предупредив, что
вернется вечером. Что-то вы ей там обещали. Алтарь я подготовил, амулеты
активировал, защиту поставил, тело обмыл. Ждем только вас, мэтр. Когда будем
начинать?
– Нич больше не может ждать – жизни в нем осталось на несколько часов. Не бойся –
то, что получилось однажды, я всегда сумею повторить снова. Ворг тоже поначалу
сопротивлялся, а воля у него была покрепче, чем у этого недоучки. Так что серьезных
проблем не будет.
– А сам Нич?
Я тяжело вздохнул.
– Пока еще спит. Я не рискнул его отпустить в таком настроении насовсем, но вряд ли
смогу поддерживать жизнь в этом теле после полудня. Так что ближе к вечеру жди
грандиозный скандал, но не смей обращаться к нему по старому имени. Мастер Твишоп
умер. Такого человека никто из нас больше не знает. Теперь в этом доме будет жить
ворчливый, упрямый, вечно всем недовольный мастер Лиурой, которого иногда, под
хорошее настроение, можно будет назвать Ничем. Полагаю, первое время наш
новоявленный мастер будет несколько неловким. И может не уследить, скажем, за
огненным шаром или рукотворной молнией. Накладывать ограничения на его дар я не
буду – и без того наслушаюсь обвинений досыта. Хотя постараюсь сделать все, чтобы
он как можно скорее вернулся к привычному образу жизни.
– Что же вы тогда ему об этом не сказали? – удивился Глюк. – Зачем только напомнили
о прошлом, не объяснили, почему переселили его дух в старое тело? И не
предупредили, что не хотели рисковать новой человеческой оболочкой, поэтому провели
пробное переселение в ту, которую не жалко потерять?
– Когда успокоится, сам поймет, – отмахнулся я. – В том числе и то, что раскаяние
не имеет смысла без прощения. А прощение еще нужно заслужить. Что же касается моих
мотивов… Не забывай: я все такой же старый, вредный и гадкий некромант, как раньше.
Только теперь – с налетом светлого лоска и доставшейся от Гираша привычкой
изощренно измываться над ближними.
– А вот о нем, мой невоспитанный друг, больше никто и никогда не услышит. Потому
что его история – хорошо это или плохо, но закончилась.
Сноски
1
ЭСЭВ – эффект складывания энергетических выбросов. – Здесь и далее примеч. авт.
(обратно)
2
Инициалы мэтра Валоора да Шеруга ван Иммогора.
(обратно)
3
Профон – понятие, обозначающее уровень магического фона.