Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
«Код таланта: Гениями не рождаются. Ими становятся / Дэниел Койл ; [пер. с англ. Ю.
Букановой].»: КоЛибри, Азбука-Аттикус; Санкт-Петербург; 2017
ISBN 978-5-389-13940-4
Аннотация
Дэниел Койл
Код таланта: Гениями не рождаются. Ими становятся
Посвящаю Джен
Daniel Coyle
THE TALENT CODE
Greatness isn’t born. It’s grown. Here’s now
Введение
Девочка, за шесть минут проделавшая месячную работу
Любое путешествие начинается с вопросов, и вот три вопроса, которые нас интересуют.
Как бедный российский теннисный клуб, имея всего один закрытый корт, воспитал
больше первоклассных спортсменок, чем все клубы США?
Как скромная маленькая музыкальная школа в Далласе, штат Техас, воспитала
Джессику Симпсон, Деми Ловато и целую плеяду известных артистов?
3
новое, какие-то едва уловимые, но важные детали. Именно так профессиональный музыкант
будет в среду репетировать воскресный концерт».
На экране Кларисса изучает ноты, стараясь разобрать сложное место – соль-диез,
раньше ей такого не попадалось. Она смотрит на свою руку, затем на ноты и опять на руку.
Напевает мелодию. Наклоняется вперед и вглядывается в ноты. Она будто идет против
холодного ветра. Ее веснушчатое лицо напряжено. Девочка играет отрывок снова и снова,
каждый раз добавляя эмоции, ритм и темп.
«Вы только посмотрите! – восклицает Макферсон. – У нее в уме сформировался план
произведения, и она всякий раз с ним сверяется. Отрабатывает каждый отрывок, учитывая и
исправляя все ошибки. Постепенно части складываются в единое целое. Кларисса то
повторяет отдельные фрагменты, то проигрывает все произведение, понемногу поднимаясь
на следующий уровень».
Это не обычное занятие, а целеустремленный процесс, направленный на коррекцию
ошибок. Здесь что-то непрерывно растет и строится. Рождается музыка, и с ней – новое
качество игры Клариссы.
Фильм продолжается. Поработав над «Золотой свадьбой», Кларисса переходит к
следующему произведению, «Голубому Дунаю». На этот раз она проигрывает все от начала
до конца, не останавливаясь. Без постоянных обрывов музыка вполне гармонична и
узнаваема, несмотря на некоторые ошибки.
Макферсон вздыхает: «Она просто играет, как будто движется по траволатору. Не
думает, не учится, ничего не улучшает, просто тратит время. Она переходит от плохого к
блистательному, а затем обратно и понятия не имеет о том, что делает».
Через несколько минут у Макферсона иссякает терпение. Он перематывает фильм туда,
где Кларисса изучает «Золотую свадьбу». Он хочет еще раз посмотреть этот отрывок по той
же причине, что и я. Перед нами не иллюстрация таланта, обусловленного генами, а нечто
намного более интересное. Это шесть минут, в течение которых обычный человек
погружается в особое состояние, с каждым мгновением совершенствуя свои навыки.
«Боже, – мечтательно говорит Макферсон, – если бы кто-нибудь смог разлить это по
бутылочкам!»
В этой книге обсуждается простая идея: Кларисса и «очаги талантов» делают одно и то
же. Они оттачивают неврологический механизм, обусловливающий построение
определенных навыков. Сами того не осознавая, они моделируют состояние ускоренного
обучения, и, хотя его нельзя «разлить по бутылочкам», ему можно научиться, если знать как.
Проще говоря, они расшифровывают код таланта.
Код таланта раскрыт благодаря революционным научным достижениям, включая
описание миелина, служащего изолирующим материалом для нервов. Сегодня некоторые
неврологи считают миелин чрезвычайно важным для приобретения мастерства, и вот
почему. Любой навык человека – будь то игра в бейсбол или на музыкальном инструменте –
обусловлен цепью нервных волокон, по которым идут электрические импульсы, что можно
сравнить с электрическими схемами. Важная роль миелина заключается в обертывании
нервных волокон, подобно тому как медные провода обматывают изоляцией, чтобы усилить
сигнал и ускорить его прохождение. Когда мы стимулируем нервные цепи нужным образом
– тренируемся или играем на кларнете, – нервные волокна оборачиваются миелином, и с
каждым слоем сигнал проходит все быстрее, а наши навыки совершенствуются. Чем толще
слой миелина, тем лучше изоляция, тем быстрее проходит сигнал по нерву и точнее наши
движения и мысли.
Миелин важен по многим причинам и универсален. Он есть у всех, и, хотя быстрее
всего растет в детстве, его рост продолжается в течение всей жизни, помогая развить
всевозможные навыки – и психические, и физические. Мы его не видим и не чувствуем,
замечая лишь волшебный эффект. И самое главное: миелин по-новому объясняет
формирование мастерства. Мастерство – это изолирующие оболочки, вырабатываемые
5
вокруг нервных путей в ответ на прохождение определенных сигналов. Чем больше времени
и энергии вы потратите на упражнения – чем дольше будете, как Кларисса, оттачивать свое
мастерство, посылая в мозг нужные импульсы, – тем толще станет слой миелина.
Формирование навыков и таланта основано на одних и тех же принципах, какими бы
разными они ни казались. Как сказал доктор Джордж Бартзокис, невролог и исследователь
миелина: «Все навыки, речь, музыка и движения обусловлены живыми электросетями,
которые формируются согласно определенным правилам».
На страницах книги мы обсудим эти правила, проследив за лучшими футболистами,
виолончелистами, военными летчиками, художниками, скейтбордистами и даже грабителями
банков. Мы посетим удивительные «очаги талантов», о природе которых не догадываются
даже местные жители. Мы встретимся с известными учеными, тренерами, учителями и
исследователями, открывшими новые инструменты для успешного обучения. И главное, мы
увидим, как с помощью этих инструментов раскрыть свой потенциал, обогатить нашу жизнь
и улучшить жизнь близких нам людей.
Идея, что все навыки формируются посредством одного и того же клеточного
механизма, может показаться странной и удивительной, поскольку навыки весьма различны.
Но ведь разнообразие нашей планеты сформировали общие адаптивные механизмы,
эволюция не могла идти по-другому. Красное дерево отличается от розы, но оба они растут
благодаря фотосинтезу. Слоны не похожи на амеб, однако используют один и тот же
клеточный принцип для превращения пищи в энергию. Теннисисты, певцы и художники
имеют между собой мало общего, но все они могут постепенно улучшить скорость, точность
и координацию, совершенствуя свои нервные цепи и укрепляя миелиновые оболочки,
руководствуясь кодом таланта.
Эта книга разделена на три части – углубленная практика, озарение и учительское
мастерство, что соответствует трем базовым элементам кода таланта. Каждый из них полезен
сам по себе, но для совершенствования мастерства важна их комбинация. Без какого-либо
элемента процесс замедлится. А объединив их, даже всего лишь за шесть минут можно
достичь удивительных результатов.
Часть I
Углубленная практика
1. На грани возможностей
На ошибках учатся.
Пословица
Теннисные университеты
1 Слово «талант» имеет довольно расплывчатое значение и содержит намек на большой потенциал, особенно
если речь идет о молодых людях. Но, как показывают исследования, одаренность – ненадежный показатель
долговременных успехов. Для ясности будем использовать термин «талант» в буквальном смысле – наличие
воспроизводимых навыков, не зависящих от физических размеров (прошу прощения у жокеев и игроков
национальной сборной). – Здесь и далее, если не указано иное, примеч. авт.
6
обученные там люди достигли невероятных успехов, за что эти места прозвали «теннисными
университетами».
Предполагаемое путешествие поставило передо мной несколько проблем. Прежде всего
требовалось как можно логичнее объяснить свои намерения жене и четверым детям (чтобы
предприятие по возможности не показалось безрассудным). Поэтому я решил представить
поездку как большую экспедицию, вроде тех, что предпринимали естествоиспытатели XIX
века. Я дерзко сравнил свои планы с плаванием Чарльза Дарвина на «Бигле», рассуждая, как
изолированные местечки, подобно чашкам Петри, помогают понять зарождение больших сил
и тенденций. И похоже, мои объяснения сработали – во всяком случае, на тот момент.
Я слышал, как моя десятилетняя дочь Кэти объясняла младшей сестренке: «Папа едет
искать сокровища, знаешь, как мы играли на дне рождения».
Поиски сокровищ, дни рождения – в общем, это было не так уж далеко от правды.
Девять точек, которые я посетил, не имели почти ничего общего, кроме моих гипотетических
построений. Каждый случай статистически почти невозможен: так, мышь не в силах
зарычать и превратиться в царя зверей. Как такое случилось?
Первый ключ к разгадке пришел в форме неожиданной закономерности. Начав
посещать места зарождения талантов, я ожидал сильных впечатлений. Надеялся увидеть
скорость, мощь и грацию. И в половине случаев мои ожидания вполне оправдались:
я ощущал себя словно посреди бегущего оленьего стада – все двигались быстрее и активнее,
чем в повседневной жизни. (Лишь тогда ваше эго по-настоящему подвергнется испытанию,
когда восьмилетние детки сжалятся над вами на теннисном корте.)
Но такое было лишь в половине случаев. В остальных я наблюдал совсем иное:
медленную борьбу с остановками, напоминающую видео с Клариссой. Будто бы стадо
оленей неожиданно оказалось перед оледенелым склоном. Люди в нерешительности
останавливаются, оглядываются и обдумывают каждый шаг. Прогресс дается ценой ошибок
и постоянных исправлений. Кроме того, привлекает внимание выражение лиц: неизменное
напряжение и прищур вызывают в памяти образ Клинта Иствуда (я понимаю, что это звучит
странно).
Познакомьтесь с Брунио. Ему одиннадцать лет, и он изучает новый футбольный прием
на стадионе в Сан-Паулу, Бразилия. Он медленно двигается, катая мяч подошвами дешевых
кроссовок. Брунио старается освоить эластико – маневр, при котором нужно толкнуть мяч
наружной стороной стопы, затем быстро перенести ногу и направить его в противоположном
направлении внутренней частью стопы. При должном исполнении у зрителя создается
впечатление, будто мяч привязан у игрока на резиновом шнуре. Первый раз у Брунио не
получилось, и он задумался. Затем не спеша попробовал снова, и опять неудачно – мяч
отлетел в сторону. Мальчик снова остановился, размышляя. Попробовал вновь, еще
медленнее, разбивая движение на части – так и вот так, потом так. Его лицо напряглось,
взгляд сосредоточился. Затем что-то произошло: маневр начал получаться.
Познакомьтесь с Дженни. Ей двадцать четыре года, она в тесной студии Далласа
работает над популярной песней «Running out of time»: отрабатывает концовку, стараясь
превратить слово time в каскад звуков. Она пробует различные варианты, думает, поет снова
и снова, то быстрее, то медленнее. Каждый раз, взяв неверную ноту, она возвращается к
началу или туда, где ошиблась. Дженни повторяет опять и опять. И неожиданно у нее
получается. Кусочки складываются в целое. В шестой раз Дженни спела безупречно.
Наблюдая за эффективными занятиями, мы обычно описываем их такими словами, как
настойчивость, концентрация или сосредоточенность. Но эти слова не совсем подходят,
поскольку не отражают сути. Тренировки выдающихся спортсменов могут показаться
странными, ибо занимающиеся ищут скользкие места. Подобно Клариссе, они намеренно
балансируют на грани своих возможностей, так что вероятность неудачи возрастает. И
почему-то неудачи лишь повышают мастерство. Как это происходит?
закон всемирного тяготения. Его можно измерить – пять выигранных Кубков мира, около
девятисот молодых игроков ежегодно подписывают контракты с европейскими
футбольными клубами. Можно назвать имена – Пеле, Зико, Сократес, Ромарио, Роналдо,
Жуниньо, Робиньо, Кака и другие звезды, завоевавшие титул лучшего игрока мира. Но числа
и имена не в полной мере отражают мощь бразильского таланта. Его нужно почувствовать.
Каждый день футбольные фанаты наблюдают невероятные сцены: соперники окружают
бразильского футболиста, не оставляя ему никаких шансов, никакой свободы движений,
никакой надежды. Затем едва заметное движение с его стороны, рывок – и вот бразилец уже
победно бежит по полю, оставляя позади ошеломленных противников. Каждый день
бразильцам удается добиться невероятных успехов, и они продолжают воспитывать
необычно много преуспевающих игроков в самой популярной игре в мире.
Традиционно такая концентрация талантов объясняется комбинацией генов и
окружающих условий, то есть природы и воспитания. Согласно этой теории, Бразилия
обладает уникальной совокупностью факторов: хорошим климатом, увлеченностью
футболом и генетическим разнообразием популяции. Из ста девяноста миллионов жителей
40 процентов очень бедны и стремятся вырваться из нищеты через «красивую игру».
Сложите все это вместе – и пожалуйста, перед вами идеальная фабрика великолепных
футболистов.
Но при таком объяснении возникает небольшая проблема. Бразилия не всегда была
родиной знаменитых спортсменов. В 1940-х и 1950-х годах климат, увлеченность и бедность
не отличались от сегодняшних, но особых результатов бразильские футболисты не
достигали. Они ни разу не выиграли Кубок мира, провалив четыре попытки победить
тогдашних чемпионов – венгров, и не отличались особо красивой игрой. Лишь в 1958 году
Бразилия достигла сегодняшнего уровня, когда благодаря блестящей команде, в составе
которой играл семнадцатилетний Пеле, завоевала Кубок мира в Швеции2. Если бы в течение
следующего десятилетия Бразилия утратила свои позиции (как Венгрия), то и говорить было
бы не о чем. Мы бы пожали плечами и поздравили нового чемпиона, самого по себе
несомненно обладающего определенными особенностями.
Так почему в Бразилии столько хороших игроков?
Удивительный ответ состоит в том, что бразильцы стали хорошо играть в футбол,
поскольку с 1950-х годов обучаются по определенной системе, помогающей управлять
мячом намного быстрее. Как и Кларисса, они нашли способ повысить скорость обучения и,
подобно ей, едва ли это осознают. Я называю такие тренировки углубленной практикой, и,
как мы увидим, это касается не только футбола.
Лучший способ понять концепцию углубленной практики – испытать ее на себе.
Посмотрите в течение нескольких секунд на приведенный ниже список и постарайтесь
потратить на каждую колонку одинаковое количество времени.
2 Исследователи истории футбола отмечают первые три минуты игры бразильской команды с Советским
Союзом в 1958 г., когда она одержала победу в полуфинале. Советские спортсмены отличались прекрасной
техникой игры, но не смогли устоять против искусства Пеле, Гарринчи и Вава. Как сказал комментатор Луис
Мендес: «Там умерла научная система Советского Союза. Они первыми полетели в космос, но не смогли
сдержать Гарринчу».
8
одинаково легко обсуждать и графики ухудшения памяти, и звезду НБА Шакила О’Нила,
знаменитого своими сокрушительными штрафными бросками. По мнению Бьорка, О’Нилу
следует практиковать броски с дистанции 14 и 16 футов, а не с 15, как положено. Бьорк
считает, что «Шаку нужно менять свои двигательные программы. Иначе он не добьется
улучшения».
«Кажущееся препятствие в конце концов приносит пользу, – говорит Бьорк. – Реальная
практика, пусть даже в течение нескольких секунд, намного эффективнее сотен
наблюдений». Он вспоминает эксперимент психолога Генри Редигера из Вашингтонского
университета в Сент-Луисе. Группа студентов изучала естественно-научный текст. Группа
«А» занималась им четыре семестра, группа «Б» – один, но их трижды тестировали. Во
время контрольного тестирования студенты группы «Б» набрали на 50 процентов больше
баллов, чем студенты группы «А». Они изучали текст в четыре раза меньше, а выучили
намного больше. Одна из студенток, Катерина Фитц, применила эти идеи в своей учебе, и ее
средний балл вырос на целый пункт, хотя время занятий она сократила в два раза.
Как объясняет Бьорк, причина кроется в строении нашего мозга: «Мы привыкли
сравнивать память с магнитофонной лентой, но это не так. Мозг – живая, невероятно
сложная структура. Чем больше импульсов генерируется, чем активнее мы боремся с
трудностями, тем больше связей образуется в нервных сетях. И тем быстрее мы обучаемся».
В процессе углубленной практики привычный мир изменяется. Вы намного
эффективнее используете время. Небольшие усилия дают значительные и длительные
результаты. Вы в состоянии превратить неудачу в мастерство. Главное – выбрать цель,
несколько превосходящую ваши нынешние возможности, настроиться на борьбу. Биться
вслепую бессмысленно. Только двигаясь к намеченному, вы добьетесь результатов.
«Главное – правильно выбрать цель, – говорит Бьорк. – Существует оптимальный
промежуток между тем, что вы уже знаете, и тем, чего хотите достичь. Если верно
определить задачу, обучение пойдет намного эффективнее»3.
Концепция углубленной практики удивляет по двум причинам. Во-первых, она идет
вразрез с нашими интуитивными представлениями о таланте. Интуиция подсказывает, что
практика соотносится с талантом так же, как точильный камень с ножом: она необходима, но
бесполезна без лезвия, то есть природных способностей. Углубленная практика открывает
новые перспективы: возможно, тренировка сама по себе помогает выковать лезвие.
Во-вторых, в процессе углубленной практики мы используем то, чего обычно
стараемся избежать, – ошибки – и превращаем их в навыки. Чтобы понять, как это работает,
нужно предварительно осознать принципиальную важность ошибок для обучения. Давайте
рассмотрим конкретный случай и постараемся ответить на вопрос: как извлечь пользу из
ситуации, когда ошибка может убить?
4 До начала Второй мировой войны Линку разрешили продать сотни тренажеров Японии, Германии и СССР,
в результате чего обе стороны в воздушных боях оказались одинаково подготовленными.
12
мини-футбола. А гол, забитый Роналдо с носка в 2002 году на Кубке мира? Снова из
мини-футбола, как и многие другие элементы. Когда я сказал Миранде, что в моем
представлении бразильцы тренируются, играя в футбол на берегу, он рассмеялся: «Сюда
прилетают журналисты, идут на пляж, фотографируют и пишут истории. Но великие игроки
приходят не с пляжа. Они появляются на площадках для мини-футбола».
Одна из причин лежит в математике. Согласно исследованиям Ливерпульского
университета, в мини-футболе игрок за минуту касается мяча в шесть раз чаще, чем в
футболе, – мяч меньше и тяжелее, что требует более точных движений. Как отмечают
тренеры, нельзя выбраться из сложной ситуации, просто пнув мяч в сторону. Крайне важны
точные передачи: вся игра сводится к оценке углов и расстояний и к разыгрыванию быстрых
комбинаций с другими игроками. Принципиально важно точно контролировать мяч и
правильно оценивать ситуацию, поэтому игроки мини-футбола, играя в обычный футбол,
считают, что у них уйма свободного места. Когда мы с доктором Мирандой наблюдали за
тренировкой профессионалов в Сан-Паулу, он безошибочно говорил, кто из них играл в
мини-футбол: спортсмен работал с мячом, не заботясь о близости соперников. Как
подытожил доктор Миранда: «Недостаток места и времени равняется мастерству.
Мини-футбол – это наша национальная лаборатория импровизации».
Другими словами, бразильские футболисты отличаются от прочих, поскольку их
тренировки напоминают занятия на тренажере Линка. Мини-футбол помогает сформировать
и закрепить основные навыки, обеспечивает спортсменам углубленную практику, заставляя
совершать и исправлять ошибки, решать постоянно возникающие проблемы. Игроки,
вынужденные касаться мяча в шесть раз чаще, сами того не осознавая, обучаются намного
быстрее, чем на большом открытом стадионе (где, по моему мнению, тренировки больше
похожи на бестолковую игру Клариссой «Голубого Дуная»). Конечно, мини-футбол – не
единственная причина мастерства бразильских футболистов. Свою роль играют и другие
факторы: климат, страсть и бедность. Но мини-футбол служит тем двигателем, благодаря
которому другие факторы обретают силу.
Увидев мини-футбол, Саймон Клиффорд пришел в восторг. Вернувшись домой, он
ушел с работы и основал Международную федерацию мини-футбола. Он оборудовал «зал»
в свободной комнате своего дома и организовал программу для учеников начальной и
средней школы, назвав ее «Школой бразильского футбола». Клиффорд разработал сложную
серию упражнений на основе элементов мини-футбола. Его игроки, в основном из бедных
районов Лидса, начали имитировать движения Зико и Роналдиньо. Для создания должной
атмосферы Клиффорд включал самбу.
Давайте на минуту отвлечемся и взглянем со стороны на действия Клиффорда. Он
пытался выяснить, можно ли в абсолютно другой стране создать «бразильскую фабрику
талантов» с помощью не слишком популярной игры. Он был уверен, что мини-футбол
принесет в дымный холодный Лидс волшебное зерно бразильского футбола.
Планы Клиффорда слегка позабавили жителей Лидса. А увидев школу в действии, они
чуть не померли со смеху: десятки бледных йоркширских детишек пинали небольшие
тяжелые мячи и изучали забавные приемы под звуки самбы. Действительно, было бы
смешно, если бы не одна мелочь – Клиффорд оказался прав.
Четыре года спустя его игроки, не достигшие четырнадцати лет, одержали победу над
шотландской национальной командой того же возраста. Затем в числе побежденных
оказались ирландцы. Один из спортсменов Лидса, защитник по имени Майка Ричардс,
сейчас играет в составе английской национальной сборной. Школа бразильского футбола
Клиффорда теперь действует в десятке разных стран мира. И, по его словам, из нее выйдет
еще немало звезд.
6 Впервые я услышал о миелине, когда работал над материалом об «очагах таланта» для Play: The New York
Times Sports Magazine – и случайно наткнулся на статью 2005 г. под названием «Длительная игра на
фортепиано влияет на развитие белого вещества в определенных областях мозга» (Extensive Piano Practicing Has
Regionally Specific Effects on White Matter Development). Я связался с исследователями, изучающими миелин, и
в первые же десять секунд нашей беседы невролог назвал миелин «прозрением».
15
После разговора с Филдсом и другими учеными я чувствовал себя так, как будто надел
рентгеновские очки, показывающие мир в новом свете. Я увидел работу миелина не только в
«очагах таланта», но и в музыкальных занятиях своих детей, в неожиданной увлеченности
жены хоккеем и в собственном интересе к караоке 7 . Это было невероятно приятное
ощущение, замена гаданий четким и понятным механизмом. На туманные вопросы
появились конкретные ответы.
7 А также в навыках некоторых велосипедистов, участвующих в «Тур де Франс». Работая над предыдущей
книгой, я целый год наблюдал, как Лэнс Армстронг готовился к этому труднейшему испытанию. Притом что
были необходимы колоссальные физические усилия, психологический настрой Армстронга – маниакальное
внимание к ошибкам, жажда оптимизировать все аспекты гонки, стремление тренироваться на грани своих
возможностей – безусловно, сыграл свою роль.
8 В оригинале игра слов: «What’s the best way to get to Carnegie Hall?» – «Go straight down Myelin Street».
«Как пройти в Карнеги-холл?» – «Идите прямо по Миелиновой улице» (англ.). Карнеги-холл – одна из самых
престижных в мире площадок для исполнения классической музыки. – Примеч. ред.
17
обнаружил всего лишь пучки каких-то похожих на макароны нитей. По словам Филдса, это
были нервные волокна. Миелин увидеть сложнее, это едва заметная волнистая кайма по
краю нервных клеток. Я моргнул, настроил четкость и постарался вообразить, как эта
субстанция может обусловить связь между Моцартом и Майклом Джорданом или как
минимум сыграть ключевую роль в моем освоении гольфа.
К счастью, доктор Филдс – хороший учитель, и в ходе наших предшествующих бесед
объяснил два принципа, важные для понимания роли миелина в обучении. Хотя разговор с
ним (как и с другими учеными) сродни штурму горной вершины, наградой служит новая,
более значительная перспектива.
Для начала важно понять следующее: все наши действия являются результатом
электрических импульсов, идущих по цепочке нервных волокон. По сути, наш мозг
представляет собой пучки электрокабелей – сто миллиардов нейронов, связанных друг с
другом синапсами. Когда мы что-либо делаем, мозг посылает сигналы по нервным цепям к
мышцам. Во время любой тренировки – пения, махания клюшкой или заучивания
стихотворения – активируются разные, высокоспецифичные нервные пути. Так поочередно
зажигаются ряды огоньков на новогодней елке. Самые простые навыки, например удар в
теннисе, требуют активации сотни тысяч волокон и синапсов.
По сути своей каждая нервная цепь выглядит следующим образом:
Входящая информация – это все, что происходит до того, как мы выполняем действия:
видим мяч, ощущаем ракетку в руке, решаем нанести удар. Исходящая информация – это
само действие: сигналы, заставляющие мышцы сокращаться в нужное время и с нужной
силой, а суставы ног и рук поворачиваться.
Когда вы ударяете по мячу (берете музыкальный аккорд ля-минор или передвигаете
шахматную фигуру), по нервным волокнам (как по электропроводам) проходят
электрические импульсы, активируя следующие волокна в цепи. Главное: именно эти
нервные цепи, а не послушные мышцы являются истинным центром управления всеми
движениями, мыслями и навыками. В определенном смысле нервные цепи и есть движения:
они определяют силу и время каждого мышечного сокращения, форму и содержание всякой
мысли. Вялая, ненадежная цепь вызовет вялое, ненадежное движение, а быстрая,
синхронизированная цепь обеспечит быстрое, синхронизированное движение. Когда тренер
говорит «мышечная память», он на самом деле имеет в виду нервные цепи. Сами по себе
мышцы столь же бесполезны, как марионетки без ниток. По словам доктора Филдса, навыки
заключены в нервных цепях.
Второй важный фактор работы мозга состоит в том, что чем лучше развит навык, тем
меньше сознательных усилий он требует. Мы вырабатываем навыки автоматически,
сохраняя их в подсознании. Этот процесс чрезвычайно важен с эволюционной точки зрения.
18
Чем больше информации обрабатывается бессознательным образом, тем выше наши шансы
вовремя заметить прячущегося в кустах тигра. Кроме того, автоматизм создает весьма
убедительную иллюзию: приобретенный навык становится настолько естественным, что
кажется, будто мы обладали им от рождения.
Эти два факта – навыки как нервные цепи и автоматизм – создают парадоксальную
комбинацию: мы постоянно оптимизируем большие сложные нервные цепи и сразу о них
забываем. И здесь в дело вступает миелин.
Сказать, что миелин выглядит скучно, – значит не сказать ничего. Он выглядит не
просто скучно. Он выглядит фантастически, невероятно, потрясающе неинтересно. Если
мозг сравнить с городом из фильма «Бегущий по лезвию», с удивительными нейронными
структурами, вспыхивающими огоньками и звенящими импульсами, то миелин будет играть
скромную роль асфальта. Это однотонное, внешне инертное образование. Он состоит из так
называемой фосфолипидной мембраны – плотного жира, обернутого вокруг нервного
волокна подобно изоленте. Благодаря этому импульс идет по нужному волокну не
рассеиваясь. Миелиновая оболочка покрывает нервное волокно не сплошь, а сегментами, так
что образуется структура, напоминающая сосиски.
времени, которое требуется пчеле на один взмах крылышками. Если между сигналами
пройдет больше четырех миллисекунд, третий нейрон не активируется и мячик отлетит в
сторону. «Мозг так сложен и имеет столько соединений, что гены не в состоянии точно
закодировать разряды всех нейронов. Но можно добиться синхронизации с помощью
миелина», – говорил Филдс.
Хотя точный механизм оптимизации остается загадкой (Филдс предполагает, что
существует обратная связь, отслеживающая, сравнивающая и интегрирующая выход), общая
картина получается столь элегантной, что понравилась бы и Дарвину: нервная активность
вызывает выработку миелина, миелин контролирует скорость проведения импульсов, а это, в
свою очередь, обусловливает наши навыки. Миелин вовсе не преуменьшает значение
синапсов – наоборот, как подчеркивают Филдс и его коллеги, синаптические изменения
остаются ключевым звеном обучения. Но миелин играет важную роль в проявлении этого
обучения. Как выразился Филдс: «Сигналы должны передаваться с подобающей скоростью,
прибывать к синапсам в нужное время, и мозг контролирует эту скорость с помощью
миелинизации».
Теория миелина в изложении доктора Филдса весьма впечатляет. Но меня сильнее
поразило то, что он показал мне потом: визуализация работающего мозга. Мы прошли по
узкому коридору в другой кабинет и увидели нечто, напоминающее картину из романа Жюля
Верна: светящиеся, зеленые, похожие на осьминога образования на черном фоне,
вытягивающие усики к тонким волокнам. Как объяснил Филдс, «осьминоги» – это
олигодендроциты, клетки, вырабатывающие миелин. Когда нервное волокно разряжается,
олигодендроцит это чувствует, захватывает его и начинает обертывать миелином. Усики
олигодендроцита изгибаются и вытягиваются, он выдавливает из себя цитоплазму, и
остается лишь похожий на целлофан слой миелина. Миелин, все еще связанный с
олигодендроцитом, продолжает обертываться вокруг нервного волокна с удивительной
точностью, формируя похожую на сосиски структуру.
9 Более мрачный, но наглядный способ оценить роль миелина в развитии навыков – рассмотреть
заболевания, сопровождающиеся дегенерацией миелина. Английская виолончелистка Жаклин дю Пре в
двадцать восемь лет странным образом утратила способность играть на виолончели, и восемь месяцев спустя ей
диагностировали рассеянный склероз. Подобные заболевания по своей природе противоположны
приобретению навыков, поскольку сопровождаются разрушением миелина, хотя межнейронные связи остаются
в порядке.
22
Наука о миелине только зарождается. Как несколько лет назад мне сказал один
нейробиолог, ученые со всего мира, занимающиеся исследованиями миелина, вполне могли
бы поместиться в один ресторан. Филдс выразился так: «О миелине мы знаем лишь два
процента того, что нам известно о синапсах. Мы только начинаем его изучать».
Это не значит, что ученые, исследующие миелин, не осознают его важность или что
новая модель не повлияла на их взгляды. (Когда мы с Филдсом играли в бильярд у него
дома, он сказал, что «еще не миелинизировал должным образом нервные пути, отвечающие
за эту игру».) Они стремятся убедительно доказать связь миелина с обучением и навыками
человека.
Но это непросто. Идеальное исследование имело бы библейские масштабы. Нужно
изучить все типы навыков во всех мыслимых условиях. Такой проект сравним с Ноевым
ковчегом, и для его реализации потребовались бы по-настоящему одержимые люди, чтобы
проделать огромную работу, опрашивая различных спортсменов, художников, певцов,
шахматистов, физиков и т. д. Для ученых, изучающих сегодня миелин в чашках Петри,
подобное кажется романтической и невыполнимой мечтой. Где взять такого маниакально
23
Девочки из ниоткуда
представляется история о сестрах Бронте. В 1857 году вышла книга Элизабет Гаскелл
«Жизнь Шарлотты Бронте». В книге рассказывается, как в далеком селении Хауорт в
Западном Йоркшире в семье приходского священника, где всем заправлял отец-тиран, росли
без матери три сестры: Шарлотта, Эмили и Энн. Все они умерли молодыми, написав
удивительные книги. В изложении Гаскелл история звучит трагической сказкой, и самым
мистическим кажется то, что сестры создали несколько лучших произведений английской
литературы: «Джейн Эйр», «Грозовой перевал», «Агнес Грей» и «Незнакомка из
Уайлдфелл-Холла». Как писала Гаскелл, доказательством божественного дара юных сестер
Бронте были книги, в которых они поведали о фантастических событиях, происходящих в
выдуманных местах: Стеклянном городе, Ангрии и Гондале.
Гаскелл рассказывает об этом так: «У меня хранится любопытная папка со множеством
рукописей, все они выполнены на крошечных листках бумаги. Здесь есть повести, пьесы,
стихи, приключенческие романы. Написаны они в основном Шарлоттой, таким мелким
почерком, что без увеличительного стекла ничего нельзя разобрать… Когда же она давала
волю воображению, ее фантазия и язык становились необузданными, дикими и странными,
доходя временами чуть ли не до галлюцинаций»11.
Крошечные листы бумаги, галлюцинации, невероятно одаренные дети – вот уж
взрывная смесь! Книга Гаскелл стала прочным шаблоном, по которому, сами того не
осознавая, последующие биографы описывали сестер Бронте. Отчасти это объясняется
недостатком исторических документов. По этому произведению снимали фильмы, ставили
спектакли и писали нравоучения. Но здесь есть одна проблема: все это неправда. На самом
деле истина намного лучше.
Реальную историю Бронте выяснила Джульет Баркер, специалист с оксфордским
образованием, в течение шести лет курировавшая Дом-музей Бронте в Хауорте. Изучая
местные источники, а также доступную информацию по всей Европе, Баркер собрала
большой объем прежде не изученного материала. В 1994 году она полностью развенчала
мифы Гаскелл, написав работу на тысяча трех листах под названием «Бронте».
Благодаря исследованию Баркер вырисовалась совсем иная картина. Городок Хауорт
был вовсе не отдаленным поселением, а вполне преуспевающим, где процветали политика и
коммерция. Дом Бронте гораздо больше располагал к творчеству, чем описала Гаскелл: он
был полон книг, современных журналов и игрушек, а во главе семьи стоял любящий и
терпеливый отец. Но наиболее убедительно Баркер разбила утверждение, что сестры Бронте
были прирожденными писательницами. Первые сочинения, написанные ими в детстве, не
просто любительские – в них полностью отсутствуют какие бы то ни было признаки
гениальности. Это даже не оригинальные творения, а всего лишь беззастенчивая имитация
журнальных статей и современных им книг, из которых сестры и их брат Бренуэлл
заимствовали темы экзотических приключений и мелодраматических романов, подражая
известным писателям и копируя образы персонажей.
Работа Баркер убедительно установила два факта о творчестве сестер Бронте.
Во-первых, они действительно написали очень много произведений и в разных жанрах –
двадцать две книги, в среднем по восемьдесят страниц в каждой, и все это за пятнадцать
месяцев. Во-вторых, их произведения, хотя сложны и замысловаты, не слишком хороши 12.
Как пишет Баркер: «Их небрежная речь, жуткая грамматика и отсутствие пунктуации вполне
соответствуют подростковому возрасту, хотя биографы обычно это умалчивают, равно как и
незрелость мыслей и образов. Эти детские ляпы вовсе не умаляют заслуг в создании такого
11 Перевод А. Д. Степанова.
12 Вот отрывок из одного раннего творения: «Ужасный и жуткий монстр его голова касается облаков был
окружен красным и огненным Сиянием его ноздри испускали огонь и дым и он был закутан в тусклое туманное
одеяние». И так далее. Читая эти небольшие рассказы, понимаешь, что для Бронте сочинительство было
своеобразной игрой, наподобие «Подземелий и драконов». Только, разумеется, они все придумали сами.
27
Миелиновый скейтборд
В середине 1970-х годов мир скейтбордистов потрясла небольшая группа подростков,
которые называли себя «Зет-бойз». Эти долговязые загорелые тинейджеры из магазина
серфинга в Венеции, штат Калифорния, катались необычным образом – никто такого
прежде не видел. Они выделывали маневры в воздухе, ездили по бордюрам и перилам.
Парни держались с видом панков-аутсайдеров, что сегодня стало отличительной чертой
этого спорта. Кроме того, они выбрали отличное время для своего дебюта – чемпионат
по скейтборду в Дель-Мар, штат Калифорния, летом 1975 года. Как рассказывали
свидетели, «Зет-бойз» мистическим образом появились из ниоткуда и перевернули
ранее спокойный спорт, подобно Чингисхану. Лондонская газета Guardian писала о
документальном фильме про «Зет-бойз»: «Джей Адамс согнулся, ухватил доску с двух
сторон и, с невероятной энергией прыгая вверх-вниз, понесся по платформе. Абсолютно
ясно, что скейтборд перестал быть простым спортивным инвентарем, подобно
теннисной ракетке. Теперь он больше похож на электрогитару – инструмент
агрессивного и дерзкого самовыражения и импровизации».
28
Система Микеланджело
Несколько лет назад статистик из Университета Карнеги – Меллон Дэвид Бэнкс написал
короткую статью под названием «Проблема избыточной гениальности» (The Problem of
Excess Genius). Он заметил, что гении не разбросаны случайным образом по времени и
пространству – наоборот, они возникают кластерами. «Самый важный вопрос, который
нужно задать историкам, состоит в следующем. Почему некоторые места и периоды
времени намного продуктивнее, чем другие? – пишет Бэнкс. – Удивительно, что этот
вопрос прямо никогда не ставили… ведь ответ имел бы невероятную значимость для
образования, политики, науки и искусства».
Бэнкс выделил три главных кластера гениальности: Афины 440‒380 годов до н. э.,
Флоренция 1440–1490-х и Лондон 1570–1640-х. Из этих трех примеров самый
впечатляющий и лучше всего документированный – Флоренция. За несколько
поколений город с населением меньше сегодняшнего Стиллуотера, штат Оклахома,
подарил миру лучших художников всех времен и народов. Рождение одного гения
объяснимо, но десятков за два поколения? Как такое возможно?
Бэнкс приводит традиционные объяснения феномена Ренессанса:
Я не утверждаю, что любой человек на планете может стать Эйнштейном (чей мозг, как
показало вскрытие, содержал необычайно много сами-знаете-чего) [16]. И я не
утверждаю, что гены не имеют значения, – они очень важны. Но хотя талант и выглядит
врожденным, на самом деле мы способны контролировать вырабатываемые навыки. И
каждый человек имеет намного больший потенциал, чем может себе вообразить. Нам
всем от рождения дан шанс стать, по выражению мистера Миелина, повелителями
собственного интернета.
Главное – знать, как это сделать.
меньшей мере контринтуитивна. Но тот факт, что навыки формируются именно таким
способом, подтверждается огромным количеством научных исследований. И это
касается не только когнитивных навыков, таких как игра в шахматы. Физические
действия тоже создаются из элементов. Когда гимнаст осваивает комбинацию в вольных
упражнениях, он учит ее через серию фрагментов, состоящих из других, более мелких
компонентов. Его мышечные сокращения группируются и складываются в движения
так же, как буквы в слово «Эверест». Комбинация движений преобразуется в одно целое,
когда гимнаст повторяет их достаточно часто, так что учится соединять фрагменты
быстро – как в примере с предложениями. Готовясь сделать обратное сальто, он не
думает: «Так, сейчас я оттолкнусь ногами, изогнусь, наклоню голову и перенесу
бедра». Он действует так же стремительно, как вы складываете буквы в слово
«вторник». Спортсмен просто активирует нужные нервные пути, которые выстроил в
процессе долгих тренировок.
Когда фрагментация выполняется эффективно, создается мираж, вызывающий ЭЧВ.
Для обычных людей высококлассные специалисты кажутся недосягаемыми, они как
будто прыжком преодолевают огромное ущелье. Но, как показал де Гроот, эти люди не
сильно отличаются от всех остальных. Разные уровни мастерства определяются не
врожденными качествами, а длительным построением и организацией нервных путей.
Мастерство строится винтик за винтиком – или, как сказал бы мистер Миелин, виток за
витком [17].
сумеете это сделать, а в том, насколько медленно можете сделать это правильно». Кроме
того, медленная отработка позволяет совершить нечто более важное: выковать
внутреннее ощущение мастерства – прочувствовать форму и ритм работающих связей.
В прошлом веке многие психологи и педагоги считали, что процесс обучения
контролируется такими ригидными факторами, как коэффициент интеллектуальности
и стадия развития. Но Барри Циммерман, профессор психологии Государственного
университета Нью-Йорка, никогда не принадлежал к их числу. Его всегда восхищало,
когда в процессе обучения люди наблюдают, принимают решения и вырабатывают
собственные стратегии – то есть учатся самостоятельно. Исследуя такой тип обучения
(который называютсаморегулированием), Циммерман в 2001 году провел интересный
эксперимент, больше похожий на трюк, чем на научный метод. В сотрудничестве с
Анастасией Китсантас из Университета Джорджа Мейсона Циммерман стремился найти
ответ на вопрос, можно ли определить способности человека по тому, как он описывает
свои занятия. Например, расспросить балерин с разными способностями о
полуприседании и на основании ответов определить лучшего танцора, второго танцора
и т. д.
В качестве изучаемого навыка Циммерман и Китсантас выбрали подачу в волейболе.
Они пригласили игроков – высокого уровня, заурядных и новичков – и задавали им
вопросы о том, как они выполняют подачу: какую ставят цель, как планируют стратегию
и контролируют свои действия – всего двенадцать пунктов. Затем, анализируя ответы,
они попытались предсказать относительный уровень профессионализма каждого
спортсмена, после чего игроки выполнили подачу, чтобы можно было оценить точность
сделанных предложений. И каковы результаты? Ответы позволили предсказать разницу
в мастерстве на 90 процентов.
«Наши прогнозы оказались невероятно точными, ― рассказывал Циммерман. ― Это
показывает, что в стратегическом отношении мастера тренируются намного лучше
посредственных игроков. Когда они ошибаются, то не винят злой рок или себя, а
должным образом корректируют стратегию».
Другими словами, мастера волейбола похожи на шахматистов де Гроота. Благодаря
тренировкам они развивают нечто более важное, чем простой навык: добиваются
детального понимания, позволяющего контролировать свое исполнение и при
необходимости изменять его в зависимости от ситуации. Они думают фрагментами и
складывают из них особый язык навыка.
В Медоумаунт я познакомился с четырнадцатилетним виолончелистом Джоном Генри
Кроуфордом, который дал лучшее описание углубленной практики из всех, мною
слышанных. Мы с ним встретились в ветхом гараже, где стоит одно из немногих
развлекательных приспособлений: сломанный стол для пинг-понга. Кроуфорд
рассказал об ощущении ускорения, которое он пережил в Медоумаунт, названное им
«врубиться».
«В прошлом году мне потребовалось целых семь недель, чтобы врубиться и начать
играть как следует. А сейчас я чувствую, что это уже произошло. Здесь главное –
думать».
Мы начали играть. Джон заговорил в одном ритме с ударами мячика:
«Когда я врубаюсь, все ноты обретают смысл. Я как будто строю дом: этот кирпичик
туда, этот – сюда; я их кладу, и получается фундамент. Затем я строю стены и крышу.
Затем покрываю их краской. И наконец получается целый дом».
Мы продолжаем играть. В какой-то момент я обошел его, но потом Джон набрал пять
очков подряд и выиграл.
«Что я могу сказать? – извинился он, пожав плечами. – Наверно, я научился строить и
этот дом».
40
человеку требуется десять лет, чтобы достичь мирового уровня. Но уже через двадцать
секунд Лэнсдорп меня перебил.
«Ну разумеется, – кивнул он с видом человека, знающего о миелине больше любого
нейробиолога. – Так и должно быть».
Внимание
Связь
Форма
42
Целое
Готовность
Концентрация
Ошибка
Повторение
Усталость
Предел
Бодрствование[21]
1. Определите цель.
2. Тянитесь к ней.
3. Оцените брешь между целью и тем, куда удалось дотянуться.
4. Возвратитесь к первому шагу.
Часть II
Озарение
5. Главные факторы
Великие цели никогда не достигались без энтузиазма.
Ральф Уолдо Эмерсон
долю секунды, попав на первые полосы мировых газет и став знаменитостью. Позже
журнал Sports Illustrated назвал рекорд Баннистера величайшим спортивным
достижением XX века.
Не многие знают о том, что произошло через несколько недель после рекорда
Баннистера: другой бегун, австралиец по имени Джон Ланди, тоже пробежал милю
менее чем за четыре минуты. В следующем сезоне достижение повторили еще несколько
спортсменов. Затем это приобрело массовый характер. За три года величайшего
спортивного результата XX века достигли семнадцать бегунов. При этом ничего не
изменилось. Поверхность беговой дорожки осталась той же, как и гены спортсменов.
Списать все на самоуверенность и позитивное мышление – значит не увидеть главного.
Изменение произошло не внутри спортсменов, они отреагировали на что-то внешнее.
Семнадцать бегунов получили четкий сигнал – вы тоже способны это сделать, – и
четырехминутная отметка, бывшая раньше непреодолимой стеной, в мгновение ока
превратилась в ступеньку.
Именно так работает озарение. Углубленная практика – спокойное осознанное действие,
а озарение – страстный, мистический взрыв, пробуждение. В то время как углубленная
практика представляет собой постепенное оборачивание нервных путей миелином,
озарение вызывает яркие образы и эмоции, активизацию выработанных в процессе
эволюции нервных программ, хранящихся в обширных кладовых нашего мозга. И если
углубленная практика похожа на шажки спотыкающегося малыша, озарение – это
набор сигналов и подсознательных сил, составляющих нашу личность. В такие моменты
ты думаешь: «Вот кем я хочу быть». Традиционно страсть считается внутренним
качеством. Но чем больше я посещал «очаги таланта», тем больше убеждался: сначала
она приходит извне. Правильный взмах крыла бабочки вызывал здесь ураган талантов.
«Помню, как увидела Пак по телевизору, – признавалась Кристина Ким, американская
гольфистка южнокорейского происхождения. – Она не блондинка с голубыми глазами,
мы с ней одной национальности… И сразу возникла мысль: если она это сделала, почему
не могу я?» Лариса Преображенская, тренер «Спартака», помнит момент, когда
вспыхнула искра: «Все девочки начали собирать волосы в хвостики и произносить один
и тот же звук, ударяя по мячу. Они подражали Анне».
Озарение – странное понятие, поскольку рождается только из наших представлений, в
основном в подсознании. Но это не означает, что его невозможно понять и использовать
для разжигания полезного пламени. В следующих главах мы обсудим, как работает
наша внутренняя система зажигания и как мелкие, вроде бы незначительные сигналы
могут со временем оказать огромное влияние на наше мастерство. Мы посетим
некоторые места, где данный процесс прошел особенно наглядно (даже если
действующие лица этого не заметили), и убедимся, что миелин на самом деле сделан из
любви. Давайте вначале внимательно рассмотрим сам процесс озарения.
как отражение музыкальных способностей. Вопрос был в том, от чего зависит эта
кривая? Всегда ли успеваемость людей, выбранных случайным образом и пытающихся
освоить новый навык, будет выглядеть так же? Или существует какой-то неизвестный
фактор «X», объясняющий и предопределяющий успехи каждого ребенка?
Краткосрочные планы
Среднесрочные планы
Долгосрочные планы
Щелчок выключателя
На самом деле, если подумать, состояние высокой мотивации несколько раздражает.
Человек отказывается от всего, чтобы работать ради достижения какой-то далекой
большой цели. Это не просто: я хочу «X». Это нечто более сложное: я хочу позже
получить «X», поэтому сейчас буду упорно заниматься «Y». Мы говорим о мотивации
как о рациональной оценке причины и следствия, но на самом деле это ближе к пари,
причем с очень сомнительным результатом. (Что, если в будущем так ничего и не
48
дольше бились над нерешаемой задачей. Более того, они не ощущали никаких перемен.
Совпадение даты рождения не привлекло их осознанного внимания.
Уолтон рассказывал об этом так: «Они проходили тест в отдельной комнате за закрытой
дверью. Они были изолированы от других, однако совпадение даты рождения дало им
сигнал: они не одиноки. В них проснулась любовь к математике, хотя они и не знали
почему. Вместо “я этим занимаюсь” они стали думать “мы этим занимаемся”. Столь
мощное влияние, на наш взгляд, вызвано тем, что сигнал был слабый и косвенный. Если
бы мы прямо сообщили эту информацию, если бы они обратили на нее внимание,
эффект оказался бы намного слабее. Это не стратегия, мы не думаем о пользе, вообще ни
о чем таком не думаем. Все происходит автоматически».
Если модель углубленной практики подразумевает активацию и медленную изоляцию
нервных путей, то модель озарения можно представить в виде переключателя,
соединенного с силовой установкой. Соответственно, озарение определяется простой
формулой если/то, причем «то» всегда означает одно и то же: «Тогда за дело». Хочешь
стать таким же? Тогда за дело. Хочешь догнать этих ребят? Тогда за дело. Барг и его
коллеги провели множество сходных экспериментов, используя незначительные
внешние стимулы (например, скрытые в кроссворде вдохновляющие слова), чтобы
управлять мотивацией и усилиями ничего не подозревающих добровольцев. Они
собрали огромное количество данных, позволяющих объяснить, почему это столь
эффективно. Известно, что на бессознательном уровне мы можем обрабатывать
одиннадцать миллионов порций информации в секунду, в то время как на сознательном
– всего лишь сорок. Это указывает на необходимость перевода части психической
деятельности на бессознательный уровень и помогает понять, почему подобное
воздействие оказывается настолько эффективно.
Но одна из лучших демонстраций силы примитивных сигналов произошла по воле
случая. В 1970-х годах клинический психолог с Лонг-Айленда Марвин Айзенштадт
изучал семейные истории всех попавших в энциклопедию «Британика». Это пятьсот
семьдесят три человека, от Гомера до Джона Кеннеди, – богатая смесь писателей,
ученых, политиков, композиторов, военных, философов и исследователей. Айзенштадта
интересовала не мотивация сама по себе; он хотел проверить собственную теорию о
связи гениальности (и психоза) с потерей одного или обоих родителей в раннем
возрасте. Но в результате он продемонстрировал связь между мотивацией и
примитивными сигналами.
Изучение биографий известных людей показало, что среди них действительно много
сирот. Список политических деятелей, потерявших родителя в раннем возрасте,
включает Юлия Цезаря (отца, в 15 лет), Наполеона (отца, в 15 лет), пятнадцать
британских премьер-министров, Вашингтона (отца, в 11 лет), Джефферсона (отца, в 14
лет), Линкольна (мать, в 9 лет), Ленина (отца, в 15 лет), Гитлера (отца, в 13 лет), Ганди
(отца, в 15 лет), Сталина (отца, в 11 лет) и Билла Клинтона (отца, в младенчестве). Среди
ученых, писателей и людей искусства, рано ставших сиротами, можно упомянуть
Коперника (отца, в 10 лет), Ньютона (отец умер до его рождения), Дарвина (мать, в 8
лет), Данте (мать, в 6 лет), Микеланджело (мать, в 6 лет), Баха (обоих родителей, в 9
лет), Генделя (отца, в 11 лет), Достоевского (мать, в 15 лет), Ките (отца, в 8 лет, мать, в 14
лет), Байрона (отца, в 3 года), Эмерсона (отца, в 8 лет), Мелвилла (отца, в 12 лет),
Вордсворта (мать, в 7 лет, отца, в 13 лет), Ницше (отца, в 4 года), Шарлотту, Эмили и Энн
Бронте (мать, в 5 лет, в 3 года и в год соответственно), Вульф (мать, в 13 лет) и Твена
(отца, в 11 лет). В среднем эти выдающиеся деятели теряли первого родителя в возрасте
13,9 года по сравнению с 19,6 года у контрольной группы. В общем, этот список вполне
подтверждает справедливость вопроса, заданного французскими исследователями в
1978 году: миром правят сироты?[25]
Генетика не позволяет объяснить достижения в этом случае, поскольку люди в этом
списке связаны между собой событием, не имеющим отношения к хромосомам. Но если
посмотреть на потерю родителя как на сигнал, запускающий мотивацию, то связь
51
Второй пример озарения я взял из более близкого мне источника. В нашей семье из
шести человек Зои – самая младшая и для своего возраста (семь лет) – самая проворная.
Она от природы быстро бегает, но, узнав о миелине, я начал думать, насколько эта
скорость врожденная и насколько представляет собой комбинацию практики и
мотивации, вызванной тем фактом, что девочка самая маленькая?
Я предпринял очень ненаучное наблюдение за детьми своих друзей. Оказалось, что
действительно самые младшие часто бегают быстрее остальных. Когда я расширил поле
изучения, результаты стали еще интереснее. Вот последовательность мировых рекордов
в забеге на сто метров и данные о том, каким по счету ребенком в семье был рекордсмен.
Первым в списке идет самый свежий мировой рекорд, затем предыдущий и т. д.
попробовать – так же, как внимательные дети в Южной Корее и России или Зои,
наблюдающая за старшими братьями и сестрами, бегущими впереди нее. Озарение не
руководствуется обычными правилами, потому что существует не для этого. Оно
предназначено только для работы, чтобы обеспечивать нас энергией, необходимой для
выполнения выбранного дела – или, как мы скоро увидим, того, что предназначено
судьбой.
6. Эксперимент Кюрасао
Весь остров подпрыгнул.
Лючио Антония, отец спортсмена из Малой лиги Кюрасао
Землетрясение
Каждый август в Уильямспорте, штат Пенсильвания, проходит чемпионат по бейсболу
Малой лиги. Команда одиннадцати-двенадцатилетних мальчиков острова Кюрасао
представляет живое изображение сражения Давида с Голиафом. На самом деле это
больше похоже на битву Давида с пятнадцатью Голиафами. В чемпионате шестнадцать
участников, но крепкая команда с крошечного Карибского островка сохраняет
лидирующие позиции [27]. В чемпионате, где победа в течение двух лет подряд считается
невероятным достижением, мальчики из команды Кюрасао за последние восемь лет
шесть раз выходили в полуфинал, в 2004 году выиграли золотую медаль, а в 2005 году –
серебряную. Достижения спортсменов Кюрасао особенно впечатляют, если учесть тот
факт, что в их распоряжении очень мало спортивных сооружений. (На всем острове у
Малой лиги всего два поля и одна кабина для тренировок, сделанная из старой
рыболовной сети.) Более того, бейсбольный сезон у них длится всего лишь пять месяцев,
спортсмены тренируются три раза в неделю и играют по выходным, в то время как в
других странах, таких как Венесуэла, играют и тренируются круглый год. Когда я был в
Уильямспорте в 2007 году, самые молодые игроки с большим удивлением наблюдали,
как японские спортсмены тренируются перед завтраком. («Зачем они это делают?» –
спросил меня один из озадаченных мальчиков.)
Но самое интересное в этой истории то, что успех Кюрасао можно проследить до
момента озарения. В действительности было два таких момента, каждый длительностью
примерно в три секунды. Оба произошли на американском стадионе «Янки» 20 октября
1996 года на открытии соревнований по бейсболу между командами «Атланта Брэйвз» и
«Нью-Йорк Янкиз». Подобно большинству моментов озарения, этот во многом зависел
от воли случая, а точнее – от мимолетного контакта округлой биты с круглым мячом.
Доля сантиметра в сторону – и мы никогда бы не узнали феномена Кюрасао.
Ситуация на стадионе «Янки» выглядела безнадежно: ничья, вторая подача, раннер
«Брэйвз» на первой базе. Эндрю Джонс, никому не известный девятнадцатилетний
начинающий игрок с острова Кюрасао, стоял с улыбкой Моны Лизы на пластине,
покачивая битой. Джонс начал сезон с сингла и перешел в Высшую лигу лишь два
месяца назад. Ас «Янкиз» Энди Петтитт мрачно смотрел на него с выражением
тореадора. Петтитт был старше всего на несколько лет, но контраст не оставлял
сомнений: опытный ветеран и наивный новичок.
Петтитт отработал «полный счет» и выполнил свою лучшую подачу. Целью было
заставить новичка совершить традиционную ошибку в такой ситуации: броситься за
мячом и получить два аута. Но Джонс не был обычным новичком. Он понял, что мяч
вращается, и ударил влево, так что тот отлетел на высоту десятого ряда. Пятьдесят шесть
тысяч фанатов «Янкиз» застыли, а Джонс, широко улыбаясь, побежал через базы.
55
Отчасти ответ заключается в том, что на Кюрасао, как и в других «очагах таланта»,
сделали нечто очень важное: нашли способ поддерживать огонь мотивации, чтобы он
продолжал гореть. Одно дело – убедить Скруджа открыть сундук. Другое – заставить его
оплачивать рождественский ужин – каждый день, год за годом. По воле случая Кюрасао
можно считать естественным экспериментом, помогающим изучить теорию и практику
поддержания озарения.
Язык озарения
Мы узнали кое-что о природе озарения. Во-первых, «рубильник» может быть включен
или выключен. Во-вторых, он может быть запущен посредством определенных
(примитивных) сигналов. Теперь давайте разберем подробнее, как можно вызвать
озарение самыми распространенными сигналами: словами.
Как эксперт в психологии мотивации, Скип Энгблом не вписывается в привычные
рамки. Он ― либертарианец крупного телосложения с шаркающей походкой, владелец
магазина серфинга из Санта-Моники, штат Калифорния. Как вы помните, он помог
организовать группу скейтбордистов «Зет-бойз». Эту косноязычную переменчивую
личность прекрасно изобразил Хит Леджер в «Королях Догтауна», художественном
фильме о «Зет-бойз». Энгблом остался прежним, за исключением двух вещей.
Во-первых, его косматые волосы сменились блестящей лысиной. Во-вторых, он
по-новому взглянул на свою роль в развитии «Зет-бойз» от беспорядочного начала до
триумфа на соревнованиях скейтбордистов в Дель-Мар 1975 года. Лучше всего об этом
59
говорит он сам. Вот начало этой истории: на дворе начало семидесятых, и горстка
небрежно одетых ребят начали после школы приходить к его магазину товаров для
серфинга.
«Я обратил на них внимание, но сначала молчал. Хотел убедиться, что они не
собираются обворовать магазин или что-нибудь в этом роде. Но они держались
невозмутимо, и я оставил их в покое. Любой другой выставил бы их прочь, но с ними все
было в порядке. Я сам рос без отца и хорошо их понимал. Они напомнили мне о моем
собственном детстве. И мы начали вместе проводить время. Ходили на берег, катались
на досках, я покупал им еду. Я видел, что они действительно хорошие серферы, во
всяком случае некоторые, и однажды в субботу мы решили устроить соревнование.
Один заносчивый парень из их компании хотел стать профи. И я, подобно тренеру,
решил выставить против него нашего самого младшего серфера, Джея Адамса. Джею
было тринадцать. Я знал, что он вполне может справиться, но сам Джей об этом понятия
не имел. Мы стояли, готовясь к состязанию, вокруг собирались люди, обсуждая и
потешаясь, что Джей будет соревноваться с этим парнем. Они говорили: “Куда уж там!”
Тогда я подошел к этому профи и сказал так, чтобы Джей мог меня слышать: “Не
беспокойся, парень. У тебя нет шансов”.
И Джей вышел и разбил его в пух и прах. Победил человека, который считался профи. И
в этот момент все изменилось. Ребята это увидели и сказали: “Ого!” С той минуты мы
начали расти. Это была идея Джея, вы знаете? Это он предложил нам сколотить команду
скейтбордистов.
Занявшись скейтбордингом, мы были очень последовательны, тренировались два часа в
день четыре раза в неделю. Здесь быстро ничего не добьешься. Все зависит от
тренировки, нужно делать это снова и снова. Поэтому я никогда много не говорил.
Бросал: “хорошая работа” или “хороший прыжок”, а иногда, чтобы поднять ставку,
подлить масла в огонь, что-нибудь вроде: “Я слышал, такой-то сделал это на прошлой
неделе”. И все как безумные старались это повторить, вы меня понимаете? Потому что
они хотели быть лучшими.
Их появление на соревнованиях в Дель-Мар все восприняли как большой сюрприз. Но
ребята не сомневались в том, что там произойдет. Они знали себе цену, потому что
тренировались. Это не я им сказал, что они смогут. Но я помог им такими стать, это
точно».
Энгблом задумался и после паузы продолжил: «Вот что важно. Нужно отдать детям
должное – в раннем возрасте у них более острое восприятие. Когда вы что-то говорите
ребенку, то должны осознавать смысл сказанного. Ваши слова подталкивают ребенка в
определенном направлении, и следует быть крайне осторожным, понимаете?
Совершенствование мастерства – на самом деле укрепление самоуверенности. Сначала
нужно его заработать, и тогда оно никуда не денется. Если искра разгорелась, огонь не
потухнет».
Занавес поднят
В большинстве школ начало нового учебного года подобно первому шагу марафонского
забега или первой перестрелке грядущей войны. Но в школах КИПП, в том числе в
Академии Хартвуд, работающей в рамках КИПП в Сан-Хосе, штат Калифорния, первый
день подобен премьере спектакля на Бродвее. Здесь и сценарий, и строго
скоординированное действие, и сюжетная линия, и взволнованная аудитория, и, за
десять минут до начала, краткий закулисный инструктаж. Учителя обмениваются
мыслями в пустом классе, в нескольких шагах от внутреннего двора, где начинают
собираться ученики.
«О’кей, народ, давайте быстренько, и пошли, – произносит директор Себа Али своим
пятнадцати учителям. – Заводим их в классы, приветствуем, рассказываем о колледже,
представляем всех преподавателей и в конце говорим “будьте вежливы” и все в таком
духе. Всем понятно?»
Себе Али тридцать один год, ее рост ― полтора метра. На ней элегантный брючный
костюм и туфли на тихо цокающих высоких каблуках, она держится с мягким, но
несомненным авторитетом – гибрид Одри Хепберн и Эрвина Роммеля. Али нет
необходимости повторяться: все напечатано в сценарии на сегодняшний день. Там
полностью расписаны события, перемещения и действия. В последние несколько дней
педагогический состав детально прорабатывал свой план. Например, в течение целого
часа обсуждалось построение пятиклассников в линейку. Сегодняшний день уже много
раз отрепетирован и заучен «от А до Я», по выражению Али.
Во дворе, млея под утренним солнышком, стоят сто сорок новых учеников. Дети
нервничают, родители подбадривают их, хотя и сами взволнованы. В основном они
латиноамериканцы, также среди них есть несколько азиатов и афроамериканцев. Они
живут в бескрайнем море дешевых домиков и оплачиваемых государством квартирок,
64
1. Вы принадлежите к группе.
2. Ваша группа существует в странном и опасном новом мире.
3. Этот новый мир подобен горе, на вершине которой находится рай – колледж.
Эти сигналы могут показаться уникальными, но на самом деле они идентичны тем,
которые получает любой молодой бразильский футболист или российская теннисистка,
если слово «колледж» заменить на «стать Роналдиньо/Курниковой». Не имея таких
вдохновляющих примеров, КИПП сделал нечто другое. Он образовал собственный
Сан-Паулу – мир, полный сигналов, создающий иной набор мотиваций и
формирующий новое поведение. Поэтому учителя в КИПП так настаивают на точном
расписании, последовательности и планах. Подобно стадиону Фрэнка Кьюрела на
Кюрасао, обстановка в КИПП вся заряжена сигналами. И подобно Тому Сойеру, учителя
КИПП дают сигналы быстро и точно. Как любит повторять Фейнберг: «Незначительного
не существует». Это звучит современным слоганом, но на самом деле он говорит о
важности взаимосвязанности окружающих условий. Каждый элемент, от полос на полу
до глаз учителя и положения папки в руках ученика, посылает точный и постоянный
сигнал принадлежности и самоидентификации: ты в КИПП, ты ученик КИПП. Вместо
того чтобы говорить «на старт, внимание, марш», здесь командуют «на старт, внимание,
КИПП». Ученики обращаются друг к другу «товарищ». Учителя полушутливо называют
происходящее «киппнозом».
«Помню, – говорит Майкл Манн, преподаватель общественных наук, – приехав в
КИПП, я думал, что это экстремальный подход. Я думал, это слишком. Какая разница,
как ребенок держит папку? Но потом я понял, что такое внимание к деталям – важная
часть академического успеха. Эти правила приучают детей к аккуратности и вниманию,
а большинство наших учеников плохо представляют себе, что это такое».
Учителя КИПП – не единственные приверженцы подобной тактики. В 2005 году
психологи Мартин Селигман и Анджела Дакворт провели исследование с участием ста
шестидесяти четырех восьмиклассников, изучая несколько параметров, включая
коэффициент интеллектуальности, проведя в том числе пять тестов на самодисциплину.
Оказалось, что самодисциплина позволяет в два раза точнее, чем коэффициент
интеллектуальности, предсказать средний балл ученика.
Приведем слова Фейнберга: «Всю свою жизнь дети вели себя определенным образом.
Культура – невероятно мощная сила, и единственный способ до них достучаться –
изменить их отношение к себе. Для сторонних наблюдателей все выглядит слишком
строго, но без этого – никуда».
Один из способов провести это изменение, используемый в КИПП, – метод, носящий
название «остановить школу». И это не образное выражение. Когда кто-нибудь
нарушает важное правило, класс прекращает занятие, а учителя с учениками
собираются и обсуждают случившееся, а также способы исправить ситуацию [31]. За
несколько недель до моего приезда школа была «остановлена», поскольку
шестиклассник дразнил товарища, обзывая его «слоном». Перед этим «остановку»
вызвал ученик, закативший глаза, когда ему что-то сказал учитель. Многие могут
подумать, будто «остановка школы» из-за того, что ребенок кого-то подразнил или
закатил глаза, – пустая трата времени. Но это не так. КИПП создает прекрасные условия
для углубленной практики хорошего поведения. «Остановка школы» – не пустая трата
времени. Напротив, как показывает опыт КИПП, это самый эффективный способ
установить шкалу приоритетов, а также выявлять ошибки и формировать нервные пути,
ответственные за хорошее поведение.
67
Часть III
Учительское мастерство
8. Шепот таланта
Речь не идет о поиске талантов, что бы это ни означало. Я никогда не пытался найти
каких-то особо одаренных людей. Сначала нужно поработать над основами, и очень
скоро вы увидите, во что это выльется.
Роберт Лэнсдорп[32]
Каждое нападение на банк включает несколько недель подготовки. Ламм первый ввел
практику предварительных посещений банка для разработки плана. Временами вор
притворялся журналистом, чтобы взглянуть на банковскую работу изнутри. Каждый
человек в группе Ламма имел четко установленные обязанности: один стоит «на
шухере», другой отвечает за фойе, третий – за хранилище, четвертый – водитель и т. д.
Ламм устраивал репетиции на складах, требуя точного соблюдения установленного
графика: по истечении выделенного времени банда уходила – с деньгами или без. Ламм
проверял путь к отступлению в разных погодных условиях, чтобы учесть каждую
минуту. К приборной панели он прикреплял карты, где все было расписано с точностью
до ста метров.
И система Ламма – названная «техникой Барона Ламма» – работала хорошо. С 1919 до
1930 года Ламм грабежом по всей стране добыл сотни тысяч долларов. После его смерти
технику перенял Джон Диллинджер и вслед за ним другие преступники [33]. Систему
Ламма применяют и сегодня, и она остается успешной не только из-за концептуальной
силы, но и потому, что Ламм сумел передать свои идеи и применить их на практике. Он
был новатором, обучавшим других дисциплине и точности. Вдохновлял «соратников»
посредством информации, то есть оказался превосходным учителем.
До сих пор мы говорили о навыке как о клеточном процессе, обусловленном
углубленной практикой. Мы обсудили, как озарение обеспечивает необходимую для
этого процесса энергию. Теперь пора узнать о тех редких людях, которые обладают
особым умением комбинировать эти факторы, чтобы зажечь талант в других.
Прежде чем узнать, кем являются хорошие учителя, давайте выясним, кем они не
являются. Думая о хорошем учителе, многие представляют себе Великого Вождя –
человека твердых взглядов, невероятно умного и прирожденного оратора. Он подобен
капитану корабля на мостике или проповеднику на кафедре, и его мастерство заключено
в неких тайных знаниях, которых нет у остальных, и умении делиться этими знаниями с
нами особым мотивирующим образом. С этой точки зрения легендарный футбольный
тренер Винс Ломбарди ничем не отличается от генерала Джорджа Паттона или
Елизаветы I. Но я посещал «очаги таланта» и не видел там ни Ломбарди, ни Паттонов,
ни Елизавет.
Наоборот, учителя и тренеры были тихими, даже замкнутыми. В основном это пожилые
люди, они преподают вот уже на протяжении тридцати-сорока лет. Они обладают
пристальным взглядом: спокойным, проникновенным, немигающим. Больше слушают,
чем говорят. У них словно аллергия к зажигательной речи и напутствиям, в
большинстве случаев они дают короткие конкретные советы. Они очень тонко чувствуют
человека, которого учат, подбирая каждое указание к личности конкретного ученика. В
ходе общения с десятком таких людей во мне родилась уверенность в родственности их
душ. Им слышен шепот таланта. Они напоминают Ганса Дженсена.
Ганс Дженсен обучает игре на виолончели и живет в Чикаго. Я познакомился с ним в
музыкальной школе Медоумаунт, в этом удаленном рае классической музыки около
Адирондака, о котором мы говорили выше. Я никогда раньше не слышал о Дженсене, но
даже здесь, на звездном факультете, его считали специалистом высшего уровня. В
первое же утро в Медоумаунт я услышал разговор двух студентов – их семьи специально
переехали в Чикаго, чтобы они могли брать уроки у Дженсена. Мелисса Краут, педагог
Кливлендского института музыки, называет Дженсена «самым блестящим
преподавателем виолончели на планете».
Дженсен оказался стройным датчанином лет пятидесяти, в больших круглых очках,
сквозь которые смотрел на мир пытливым взглядом аквалангиста. Когда я нашел его в
одной из кабинок для занятий, он взирал на восемнадцатилетнего Санга Йхэ, игравшего
концерт Дворжака. Для меня исполнение Санга звучало волшебно: быстро, четко, без
ошибок. Но Дженсен был недоволен. Он стоял в нескольких сантиметрах от ученика,
71
он сталтем, что им нужно сделать, с помощью жестов, тона, ритма и взгляда. Сигналы
подавались прицельно, четко и точно.
Когда Дженсен закончил занятия, я захотел узнать его профессиональное мнение об
этих двух студентах. Кто из них талантливее? У кого больший потенциал? Дженсен,
казалось, не мог ответить на вопрос, что меня немало удивило. (Санг представлялся мне
намного успешней Делфос.) Но лучший на планете преподаватель виолончели видел
мир по-другому.
«Сложно сказать, – наконец ответил он. – Когда я веду урок, то даю каждому все, что
могу. А что случится потом, кто знает?»
Такое отношение – спокойное, осторожное, практичное – мне знакомо. Многие
преподаватели напоминали моих родственников с ферм Иллинойса. Они упорны,
осмотрительны и ничему не удивляются. Они могут часами обсуждать во всех
подробностях семена или удобрения, но, когда речь заходит о серьезных вопросах –
качестве будущего урожая, шансах любимой баскетбольной команды на победу, –
пожимают плечами: «Кто знает?»
Великие учителя не похожи на руководителей государств. Не похожи они и на
капитанов, ведущих корабль по неизведанным морским просторам, или на
священников, проповедующих с кафедры благую весть. Их личность и мастерство
сродни фермерскому: они внимательные, вдумчивые культиваторы миелина, как Ганс
Дженсен. Они приземленные и дисциплинированные, обладают обширными и
глубокими познаниями и используют их для последовательного формирования
навыков, которые в конечном итоге не могут контролировать. Дженсен не дал
однозначного ответа на мой вопрос, поскольку тот, по сути, не имел смысла. Разве
можно, посмотрев на два ростка, сказать, какой из них будет выше? Единственный
здравый ответ: «Рано говорить, они оба еще растут».
Секрет волшебника
В 1970 году двум педагогам-психологам, Рону Галлимору и Роланду Тарпу,
представилась уникальная возможность организовать экспериментальную программу
по обучению чтению в лабораторной школе бедного района Гонолулу. В проекте,
спонсированном Гавайским фондом поддержки образования, участвовали сто двадцать
учеников. Он получил название «Проект начального образования Камеамеа» или,
сокращенно, ПНОК (англ. KEEP, Kamehameha Early Education Project). Когда в 1972 году
открылись двери школы, Галлимор и Тарп намеревались испытать новейшие
педагогические теории и стратегии преподавания, в том числе планировалось дольше
работать над заданиями. Галлимор и Тарп были изобретательны, трудолюбивы и
упорны. И, увы, не очень успешны. В первые два года прогресс учеников оставлял
желать лучшего. Летом 1974 года, как вспоминает Галлимор, они серьезно задумались,
правильные ли методы ими используются.
Тем летом друзья были в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, где вели
несколько классов и ломали головы над своим забуксовавшим проектом. Однажды,
играя на заднем дворе в баскетбол, Галлимор решил: они детально изучат методы
работы самых известных педагогов и применят результаты в своем проекте. Оба
подумали об одном и том же преподавателе, который как раз находился в кампусе
университета. Но друзья колебались. Этот человек был слишком известен, так что сама
идея попросить его стать подопытным кроликом казалась немыслимой, если не
оскорбительной. Но Галлимору и Тарпу терять было нечего, и они решили написать
легендарному учителю – мистеру Джону Вудену, главному баскетбольному тренеру.
Назвать Джона Вудена хорошим баскетбольным тренером – все равно что признать
Авраама Линкольна солидным конгрессменом. Волшебник из Вествуда, как называли
Вудена, работавший когда-то учителем в небольшом городке Индианы, цитировал
Вордсворта и придерживался принципов дисциплины, морали и командной работы. За
73
Учить любви
Здравый смысл подсказывает, что, если вы хотите обучить ребенка новому навыку,
нужно выбрать лучшего из учителей, вроде Джона Вудена. Верно?
Совсем не обязательно. В начале 1980-х годов в Чикагском университете группа ученых
под руководством доктора Бенджамина Блума провела исследование, в котором
приняло участие сто двадцать известных пианистов, пловцов, теннисистов,
математиков, неврологов и скульпторов. Команда Блума изучала различные аспекты, в
том числе первое образование каждого из них, полученное в избранной области. И
обнаружился удивительный факт: многие мировые таланты, особенно пианисты,
пловцы и теннисисты, начинали учиться у «средненьких» преподавателей.
Например, Блум просил пианистов-виртуозов оценить своего первого учителя: «очень
хороший» (известный, уважаемый, профессиональный инструктор с большим опытом),
«лучше среднего» (учитель с большим опытом и более богатыми музыкальными
познаниями, чем местный преподаватель) или «средний» (непрофессиональный
местный учитель). Из двадцати одного принявшего участие в исследовании пианиста с
мировым именем лишь двое оценили своего первого учителя как «очень хорошего».
Бо́льшая часть пианистов назвали уровень первых учителей «средним» (62 процента)
или «лучше среднего» (24 процента). То же самое обнаружилось у пловцов и
теннисистов. (Неврологи и математики обычно получали первое образование в школе,
где выбор учителей ограничен сильнее, а скульпторы начинали самостоятельно.) Можно
предположить, что средних учителей быстро заменили более профессиональные, но это
не так. Например, пианисты учились у одного педагога в течение пяти-шести лет.
Образно говоря, ученые проследили происхождение красивейших в мире лебедей от
неуклюжих птенцов на птичьем дворе. Как показало исследование, «первые учителя в
основном определялись случайным образом – территориальной близостью и
доступностью».
Случайным образом? Но Вуден, Дженсен, Преображенская и другие великие педагоги
добились успеха, потому что их мастерство было прямой противоположностью случаю.
На первый взгляд исследование Блума показывает, что мировые таланты обладают
врожденным даром, обусловленным генетикой, а не хорошими учителями. Но
возможно, дело в чем-то другом.
Так случилось, что наша семья живет в городке (с пятитысячным населением), богатом
музыкальными талантами. Здесь работают несколько преподавателей высокого уровня,
имеющие впечатляющий послужной список, и функционирует прекрасная новая
музыкальная школа. Когда мы с женой решили учить детей игре на фортепиано, нам
посоветовали нечто довольно неожиданное: предложили обратиться к пожилой даме,
дававшей уроки в шатком домике, который являлся пристройкой к трейлеру, стоящему
у залива. Ее звали Мэри Эпперсон.
76
Ей было восемьдесят шесть лет, рост ― метр тридцать, густые седые волосы и
внимательные темные глаза, светившиеся любопытством и удивлением. Ее
музыкальный голос мог превратить одно и то же слово в восторженную песню или
конспиративный шепот. Она не любила пустую болтовню, но, похоже, сохраняла в
памяти все когда-либо ей и ею сказанное. Большинство ее фраз начинались словами: «А
теперь скажи мне».
Представьте, что вы – ребенок, пришедший на урок к мисс Мэри. Сначала она
чрезвычайно рада вас видеть: загорается, словно новогодняя елка. Некоторое время вы
обсуждаете свои дела. Она, разумеется, все помнит: поездку в лагерь, зачет по
английскому, новый велосипед. Мисс Мэри кивает в ответ на серьезные новости и
смеется, когда вы рассказываете что-нибудь смешное. Она относится к детям как к
маленьким взрослым, и не стесняется называть вещи своими именами. (Однажды мисс
Мэри спросила моего отца, играл ли он в своей жизни на каком-нибудь музыкальном
инструменте. Тот ответил, что когда-то пробовал играть на фортепиано, но у него не
получилось. «Не хватило терпения, вы хотите сказать», – доброжелательно, но твердо
заявила мисс Мэри.)
Начинается урок. В целом все идет как обычно. Вы играете произведение, ошибаетесь,
вам дают советы, на полях делают заметки. Но существует и другой, более глубокий
уровень, на котором происходит нечто совсем иное. Каждое взаимодействие с
инструментом вызывает у мисс Мэри интерес и эмоции. Вы правильно поставили руки –
заработали волнующий поток похвал. Сыграли что-то не так – слышите грустное
«Извини» и просьбу повторить. (И еще раз. И еще.) У вас получилось – просто шквал
радостных эмоций. Когда урок закончен, вам предлагают завернутый в фольгу шоколад,
вы кланяетесь, благодарите за объяснения: «Спасибо, что научили». И мисс Мэри
отвечает: «Спасибо, что научился».
Когда я читал описания учителей, которых в исследовании Блума именовали
«средними», у меня перед глазами стояла мисс Мэри.
«Она прекрасно ладила с маленькими детьми».
«Она была очень доброй и милой».
«Она любила детей и была любезной, а дети любили ее».
«Он очень хорошо общался с детьми, любил их, легко находил с ними общий язык».
«Он был необычайно терпелив и не слишком напорист».
«У нее была большая корзина шоколадных конфет и золотистых звездочек, которыми
она награждала за хорошую игру. Я был от нее без ума».
«Для меня уроки были настоящим событием».
Это не «средние» учителя, и Мэри Эпперсон нельзя назвать «средним» учителем. Как
поняли Блум и его коллеги, их называли «средними», потому что их высокое мастерство
нельзя измерить традиционными преподавательскими способностями. Они добивались
успеха, поскольку владели вторым элементом кода таланта: озарением. Они создавали и
поддерживали мотивацию, учили любви. Как подвели итог ученые из
исследовательской команды Блума: «Эффект первой фразы учителя – побудить
учащегося погрузиться в процесс, заинтересоваться предметом, захотеть больше узнать
и приобрести опыт».
Это не так уж и просто ― полюбить игру на фортепиано. Там много клавиш, а у ребенка
много пальцев, и это ведет к бесчисленному количеству ошибок. Но некоторые учителя
обладают редкой способностью превратить этот процесс в желаемый и интересный. Вот
как об этом писали коллеги Блума: «Вероятно, главное качество этих учителей – умение
сделать первые уроки приятными и позитивными. Введение в предмет чаще всего
напоминало игру, на начальной стадии обучение строилось на удовольствии. Учителя не
скупились на похвалы и лишь изредка критиковали ребенка. Однако они тем не менее
77
«Все считали Джессику девочкой из Техаса, которая пела в церковном хоре. Это глупость
– она много трудилась, чтобы стать тем, кем стала. Они заявляли, что Келли Кларксон
(победитель шоу “American Idol”) работала официанткой, словно она никогда раньше не
пела. Официанткой? Да что вы говорите? Келли Кларксон была певицей – мы все ее
знаем. Она вкалывала, пахала как вол, чтобы этого добиться. Ни она, ни Джессика не
являются “девочками из ниоткуда”. Здесь нет ничего магического».
После Симпсон Линда немного поработала с восходящей звездой из Хьюстона Бейонсе
Ноулз, затем использовала свое постоянно растущее мастерство, чтобы воспитать таких
звезд, как Райан Кабрера, Деми Ловато и несколько будущих финалистов «American
Idol». Ее небольшую студию начали называть фабрикой звезд. Когда я был там, я
слышал певцов из сериалов «Классный мюзикл» («Высшая музыкальная школа») и
«Барни и друзья», а также полдюжины маленьких Кристин Агилер. Линда занималась
поиском инвесторов – ей требовалось сто миллионов долларов, чтобы расширить
школу. И что более важно, формирование ее матрицы завершено. Как заявила Линда:
«В эту дверь может войти кто угодно, и я за двадцать секунд скажу, чего он стоит».
Вот как о Линде отзывается Сара Александер, в прошлом юрист, а сейчас поп-звезда:
«Она обдумала абсолютно все возможности, вы ее ничем не удивите. Она совершенно
четко понимает, что и в какой момент делают мои голосовые связки и как улучшить их
работу. У нее на все есть объяснение, а это решает любую проблему. Линда уделяет
большое внимание мелочам».
«Люди видят весь этот сценический блеск и забывают, что голосовые связки – просто
мышцы, – считает Линда. – Это… просто мышцы. Как учитель, я делаю то же, что и мои
студенты. Я знаю, как себя вести, потому что много работала. Я ничем от них не
отличаюсь. Если вы потратите долгие годы на усердную тренировку, то волей-неволей
добьетесь прогресса в чем угодно. Какой тупой мне следовало быть, чтобы ничему не
научиться?»
к определенному ритму речи. Тренер выдает порцию информации, затем делает паузу и
внимательно смотрит на слушателя, следя за его реакцией. Как говорит Линда Септиен:
«Я всегда проверяю, потому что хочу знать, когда меня не понимают». С этим
соглашается и Галлимор: «Они слушают на нескольких уровнях и используют слова и
поведение как инструменты для направления студента по нужному пути».
Кейси. (Поет.)
Линда. О’кей, это танцевальная песня, а не романс и не баллада. Она быстро движется,
так что будь быстрой. Пой, как труба.
Кейси. (Поет.)
Линда. Добавь скэт в конце каждой фразы – вот так: (поет).
Кейси. (Поет.)
Линда. Растяни концовку – это должно звучать как выход воздуха из надутого шара.
Кейси. (Поет.)
Линда. Работай диафрагмой, а не лицом. Следи за положением языка, чтобы звук был
чище.
Кейси. (Поет.)
Линда. Расслабь уголки губ на скэте… вот… почти… еще… вот так.
Кейси. (Поет.)
Линда. Работай мышцами как при зевке. Вот так.
Кейси. (Завершает песню.)
Линда. Хорошо, но думаю, ты можешь и лучше.
Кейси. (Кивает.) Уф-ф-ф.
Линда. Теперь работай над этим много-много-много.
Кейси. О’кей.
Линда была краткой, сразу замечала ошибки и предлагала способы корректировки. Она
выделяла удачные моменты, когда Кейси добивалась желаемого («Вот так»). Мастерство
Септиен – это не только матрица ее знаний, но и быстрые связи, которые она создает
между этой матрицей и усилиями Кейси, соединяя то, где Кейси сейчас, с тем, куда ей
надо попасть[36].
Описывая хороших учителей, мы часто используем слово «терпение». Но то, что я
видел, нельзя назвать терпением. Это больше похоже на зондирующее, стратегическое
нетерпение. Тренеры, с которыми я встречался, постоянно изменяли тактику. Если не
работало «А», они пробовали «Б» и «В». Если ничего не получалось – у них в запасе был
весь остальной алфавит. То, что стороннему наблюдателю могло показаться терпеливым
повторением одного и того же, при ближайшем рассмотрении оказывалось серией
мелких вариаций, каждая из которых активирует свою нервную цепь и создает ценную
комбинацию ошибок и корректировок, способствуя выработке миелина.
Из многочисленных фраз, которые я часто слышал в «очагах таланта», одна звучала
постоянно: «Отлично, теперь давай…» Тренер произносит это, когда ученик освоил
какое-то новое движение или технику. Как только он сделал то, чего от него хотят
(сыграл аккорд, ударил по мячу), учитель быстро включается в процесс и добавляет
сложности: «Отлично, теперь давай то же самое, но только побыстрее и
гармоничнее». Небольшие достижения – не остановки, а ступеньки.
Вот как об этом говорила Линда: «Главное, чему я научилась за эти годы, – это
подталкивать. Как только они добиваются чего-то нового, даже если еще чувствуют себя
неуверенно, я сразу подталкиваю их на следующий уровень».
«Жмите на кнопки, жмите на кнопки, жмите на кнопки и смотрите, что получится, –
советовал Лэнсдорп. – Разум – это чрезвычайно практическая вещь. Просто
невероятно!»
Хорошие учителя подобны инженерам NASA и не чужды иронии. В течение долгих лет
они старательно воспитывают талант, а затем остаются в стороне, следя за взлетом
новой звезды. На каждого известного тренера вроде Джона Вудена приходятся десятки
Гансов Дженсенов, Мэри Эпперсон и Ларис Преображенских, которые воспитывают
мировые таланты, а сами пребывают в неизвестности [38].
Однако и у этого правила есть исключения, когда неожиданно все взгляды обращаются
к искусству преподавания. Один из таких случаев произошел не так давно в Северной
Калифорнии. Тренера звали Том Мартинес, а вспомнили о нем потому, что футбольная
команда «Окленд Рэйдерс» столкнулась с проблемой ценой в шестьдесят миллионов
долларов.
В прошлом году «Рэйдерс» выиграли два и проиграли четырнадцать матчей, благодаря
чему получили премию Национальной футбольной лиги за неумелость: право выбрать
наиболее талантливых игроков из команд колледжей страны. К сожалению, менеджеры
86
Эта модель хороша тем, что она настолько же пластична, насколько и сам миелин. Она
применима к любому навыку, причем в контексте и небольшой семьи, и большой
страны. Заканчивая книгу, я хотел бы коротко показать применение этого кода к другим
областям жизни, особенно к тому, как мы воспитываем детей, работаем, стареем и
осваиваем социальные навыки. Мы начали книгу с обещания использовать код таланта
как рентгеновские очки. Теперь давайте посмотрим, сможет ли он действовать как
телескоп.
Образование
90
Бизнес
Если говорить о концептуальных метафорах высокого класса, то здесь ни одна область
не сможет конкурировать с индустрией бизнес-консалтинга. Как заявляют гуру этого
направления, хорошая организация подобна спортивной команде. Или – кораблю,
бороздящему опасные просторы океана. Или – группе альпинистов, покоряющих
Эверест, воюющим греческим городам-государствам или какой-нибудь другой
удивительно стройной и соблазнительно драматичной аналогии, каждая из которых
92
имеет собственный набор ролей, правил и возможностей для улучшения. И все это в той
или иной степени верно.
Миелин предлагает другую модель, не нуждающуюся в метафорических декорациях.
Хорошие организации создаются из миелина и времени. Бизнес-компании – это группы
людей, вырабатывающих определенные навыки точно таким же образом, как
теннисисты в «Спартаке» или скрипачи в Медоумаунт. И чем больше будут
задействоваться принципы озарения, углубленной практики и учительского мастерства,
тем больше миелина выработается у сотрудников и тем успешнее в целом будет работа.
Тридцать лет назад Toyota была автомобильной компанией среднего размера. Сегодня
это мировой гигант. Большинство аналитиков объясняют успех этой компании
стратегией kaizen, что в переводе с японского языка означает «непрерывное
улучшение». Такую стратегию можно назвать корпоративной углубленной
практикой. Kaizen – это процесс поиска и исправления маленьких проблем. Любой
работник, начиная со сторожа, имеет право при обнаружении помехи остановить
производственную линию. (Каждый завод имеет систему аварийного отключения.)
Бóльшую часть улучшений предлагают работники, и в основном это небольшие
изменения, но они накапливаются. Согласно оценкам, ежегодно Toyota вводит
примерно тысячу мелких модернизаций в каждой из поточных линий, суммируя, мы
получаем около миллиона изменений. Toyota продвигается вперед короткими
шажками, подобно Клариссе. Небольшие улучшения, как крошечные витки миелина,
помогают линии работать чуть быстрее, чуть ровнее, чуть точнее. Над входом в здание
завода Toyota в Джорджтауне, штат Кентукки, написано в лучших традициях
углубленной практики: «Когда что-то идет не так, пять раз спроси ПОЧЕМУ».
Звучит весьма незамысловато. Но на самом деле, как всегда в случае углубленной
практики, сначала необходимо преодолеть естественное желание сгладить проблему,
что особенно сложно в бизнесе. Вице-президент Toyota по корпоративным отношениям
Джеймс Уайзмэн в интервью журналу Fast Company рассказал о первых днях в
компании. По его словам, на предыдущих местах работы «все всегда искали
какое-нибудь магическое решение, которое принесло бы большое и кардинальное
улучшение». Придя в корпорацию Toyota, он понял, что здесь все по-другому:
«Однажды в пятницу я делал доклад о готовящемся расширении предприятия и говорил
очень позитивно, даже слегка хвастал. Через две-три минуты я закончил и сел. Мистер
Чо [Фудзио Чо, президент компании] посмотрел на меня и сказал: “Джим-сан, мы все
знаем, что вы хороший менеджер, иначе мы бы не наняли вас. Но пожалуйста,
расскажите о своих проблемах, чтобы мы все вместе могли над ними поработать”».
Психология
В ничем не примечательном офисном парке на оживленной дороге в Пало-Альто, штат
Калифорния, расположена Клиника застенчивости. Она находился в здании с
синевато-серыми стенами и бордовой мебелью, а единственная оживленная деталь
интерьера – подводная фотография рыбы-клоуна, осторожно выглядывающей из
зарослей актиний. Здесь считают, что социальные навыки ничем не отличаются от
любых других. Основатели клиники Филипп Зимбардо и Линн Хендерсон называют
свою концепцию социальным фитнес-тренингом. А мы можем назвать ее
миелинизацией через углубленную практику.
Вот что говорит психотерапевт Николь Шилофф: «Мы считаем, что люди страдают
застенчивостью не из-за отсутствия навыков общения, просто они недостаточно их
практикуют. Можно научиться разговаривать по телефону или приглашать на свидания
– это такой же навык, как форхенд в теннисе. Главное – задержаться в этой
некомфортной ситуации, научиться подавлять свое беспокойство. В ходе практики все
это можно наработать». Крестный отец этого подхода в психотерапии – доктор Альберт
Эллис. Он родился в 1913 году и вырос в Бронксе. Он был очень стеснительным
подростком, не мог заставить себя заговорить с девушкой. Но однажды, решив изменить
93
Старение
Когнитивные функции и старение активно изучаются, и каждое новое исследование
приходит к одному и тому же заключению:или вы используете навык, или теряете
его. Обозначающий этот факт клинический термин «когнитивный резерв» звучит
довольно абстрактно, но он стал конкретным, когда Джордж Бартзокис плотно обернул
шариковую ручку салфеткой, чтобы объяснить, что он имеет в виду. Ручка – это нервное
волокно, салфетка – миелин. По его словам, когда мозг стареет, в «салфетке» начинают
появляться трещины и бреши.
«С возрастом миелин буквально расслаивается. Именно поэтому люди в пожилом
возрасте двигаются медленнее, чем когда были молодыми. Их мышцы не изменились,
но скорость передачи импульсов снизилась, поскольку постарел миелин», – сказал
Бартзокис.
Но есть и хорошая новость: несмотря на то что естественная миелинизация
заканчивается, когда мы достигаем тридцати-сорока лет, общий объем миелина
продолжает увеличивается до пятидесяти лет, и у нас всегда сохраняется возможность
добавить миелина путем углубленной практики. Бартзокис утверждает: «Нужно
помнить, что миелин – живая ткань, он генерируется и разрушается. Когда мы молоды,
он легко формируется. С возрастом баланс смещается в сторону деградации, но мы
можем его регенерировать. Даже если миелин разрушается, мы способны его
восстановить и в конце жизни».
Именно поэтому уровень образования – один из главных факторов, влияющих на время
появления первых симптомов болезни Альцгеймера. Чем выше уровень образования,
тем толще слой миелина вокруг нервных путей, тем они крепче и тем проще им
компенсировать начальные признаки болезни. По этой же причине в последнее время
появилось столько новых исследований, книг и видеоигр, построенных на принципах
работы миелина и призванных отсрочивать деменцию. Модель миелина подчеркивает
важность преодоления трудностей. Эксперименты показали, что ситуации, в которых
люди вынуждены приспосабливаться к новым условиям (то есть совершать ошибки,
сосредоточивать внимание), увеличивают когнитивный резерв. В одном исследовании
было обнаружено, что у пожилых людей, склонных к праздному времяпрепровождению,
риск развития деменции выше на 38 процентов. Как сказал один невролог, мантра
«используй, или потеряешь» нуждается в корректировке. Следует говорить: «Используй
и получай больше».
Возвращаясь домой
Когда наши дети были маленькими, мы с женой Джен, как и большинство родителей,
все время пытались углядеть в их развитии предзнаменования. Когда малыши ползали,
учились ходить, начинали бегать, мы все время гадали, какие скрытые таланты у них
95
Благодарности
Этот проект можно подытожить разными способами: указать его календарную
длительность (он занял два года), географическую протяженность (пятьдесят тысяч
воздушных миль) и число поражений, которые я потерпел, испытывая себя в теннисе,
математике, футболе и различных других занятиях, причем соперниками моими были
«самые миелинизированные» люди на планете (кто бы мог подумать, что виолончелист
способен хорошо играть в пинг-понг?). Но самый надежный способ – это поблагодарить
людей, с которыми я встречался, за их любезность и великодушие.
В Москве я особо признателен Елене Рубиной, Майе Беляевой, Виталию Яковенко,
Михаилу Горину и Шамилю Тарпищеву. На острове Кюрасао мне очень помогли Фрэнк
Кьюрел, Норвэл Фанейт, Перси Ливэкс, Лючио Антония и Филберт Левеллин. В
Сан-Паулу – доктор Эмилио Миранда, Фернандо Миранда и любезный Майк Кеохан из
Soccer Futuro. В музыкальной школе Медоумаунт: Мэри Макгован-Уэлп, Оуэн Карман,
Скай Карман, Ганс Дженсен, Мелисса Краут и Салли Томас. В Septien Entertainment
Group: Мэтью Батлер, Ремингтон Рафаэл, Эрик Нефф и Сара Александер. В КИПП: Себа
Али, Стив Манчини, Ана Пайес, Майкл Манн, Лесли Эйчлер и Лолита Джексон. В
Клинике застенчивости: Николь Шилофф и Азиз Газипура. Большую помощь мне также
оказали Мэри Карилло, Джон Уанделл, Элиот Телтчер, Мэт Кронин, Крис Даунс,
Алексей Толкачев, Чарльз Эшнер, Михаил Соколов, Ким Энглер и Рэйф Эскуит. Я особо
хочу поблагодарить Роберта Лэнсдорпа и Тома Мартинеса.
Мое первое исследование этого вопроса вылилось в статью для журнала Play: The New
York Times Magazine. Хочу поблагодарить редакторов журнала Марка Брайанта и Лауру
Хотхолд за профессионализм и дружелюбие. Мы сотрудничаем уже тридцать лет и
наверняка нарастили себе за это время много миелина. Благодарю за помощь Чарльза
Уилсона, Джеймса Уотсона, Шэна Картера и Кейси Брэкен.
Я очень благодарен нейробиологам, психологам и ученым, потратившим свое время и
поделившимся опытом, особенно мне помогли Дуг Эилдс, Андерс Эрикссон и Джордж
Бартзокис. Мне также помогали Альберт Бандура, Джон Барг, Джефф Коэн, Дебора
Фелтц, Дэн Гулд, Билл Гринаф, Джон Милтон, Ричард Нисбетт, Сэм Регаладо, Рональд
Риггио, Джек Розенблат, Джим Стиглер, Джефф Стоун, Кристофер Шторм, Грег Уолтон,
Марк Уильямс и Барри Циммерман.
98
Примечания автора
Введение
1. На грани возможностей
Притом что интуиция подсказывает нам, что вундеркиндам самой судьбой было
предначертано обладать разнообразными талантами, эта теория опровергается
обширным массивом научных данных. Подробнее см.: Benjamin Bloom. The Role of Gifts
and Markers in the Development of Talent // Exceptional Children. 48 (1982),
510‒521; Lauren A. Sosniak. Developing Talent: Time, Task, and Context // N.
Colangelo and G. Davis. Handbook of Gifted Education. N. Y.: Allyn & Bacon, 2003. Среди
лучших примеров тематических исследований в этой области ― длительное
исследование учащихся с высоким коэффициентом интеллектуальности из школы
99
одаренных детей в Нью-Йорке. См.:Rena Subotnik, Lee Kassan, Ellen Summers, Allan
Wasser. Genius Revisited: High IQ Children Grown Up. Norwood, N.J.: Albex, 1993, а также
многочисленные отчеты и доклады психолога Льюиса Термена из Стэнфордского
университета на основе его многолетнего изучения высокоинтеллектуальных детей.
Великолепный обзор с далеко идущими выводами касательно этой и других тем
см.: Malcolm Gladwell. Outliers: The Story of Success. N. Y.: Little, Brown, 2008.
Идея Роберта Бьорка о существовании «оптимального промежутка между тем, что вы
уже знаете, и тем, чего хотите достичь» была осмыслена другими учеными. Особенно
известна концепция советского психолога Льва Выготского, датируемая 1920-ми, о
«зоне ближайшего развития». Подробнее представления Бьорка о положительном
эффекте преодоления трудностей изложены в его работе: Memory and Metamemory
Considerations in the Training of Human Beings // Metacognition: Knowing About Knowing.
Cambridge, Mass.: MIT Press, 1994. 185‒205; Assessing Our Own Competence: Heuristics and
Illusions // Attention and Performance XVII. Cognitive Regulation of Performance:
Interaction of Theory and Application. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1999, 435‒459, и его
совместной работе с Нейт Корнелл: Nate Kornell andRobert A. Bjork. Learning Concepts
and Categories: Is Spacing the Enemy of Induction? Psychological Science. 19 (2008).
585‒591.
Один из интереснейших моментов, связанных с углубленной практикой, заключается в
том, что она на первый взгляд кажется неотличимой от поверхностной практики, от
того, что Бьорк называет «иллюзией компетенции». Среди нескольких относящихся к
этому вопросу научных исследований самое интересное рассказывает об изучении
британскими почтальонами новой клавишной системы с помощью многочисленных
методик. Результат: те почтальоны, которые хуже всех овладели навыком, чувствовали,
что овладели им лучше всех, и наоборот. См. А. D. Baddeleyand D. J. А. Longman. The
Influence of Length and Frequency of Training Session on the Rate of Learning to Туре //
Ergonomics. 21 (1978). 627‒635.
Больше примеров применения углубленной практики в области рекламы см.: Jaideep
Sengupta and Gerald J. Gorn. Absence Makes the Mind Grow Sharper: Effects of Element
Omission on Subsequent Recall // Journal of Marketing Research. 39 (Мау 2002). 186‒201.
Чтобы получить представление о совершенствовании штрафных бросков Шакила
О’Нила, см.: R. Kerr and В. Booth.Specific and Varied Practice of Motor Skill // Perceptual
and Motor Skills. 46 (1978). 395‒401.
Об Эдвине Линке и его авиационном тренажере см. (написано со слов Robert В.
Parke): Lloyd L. Kelly. The Pilot Maker. N. Y.: Grosset & Dunlap, 1970; Norman Е. Borden, Jr.
Air Mail Emergency 1934. Freeport, Ме.: Bond Wheelwright, 1968; и D. J. Allerton.Flight
Simulation: Past, Present, and Future // Aeronautical Journal. 104 (2000). 651‒663.
Достойными источниками информации также могут считаться: сайт
http://www.link.com/history.html и статьяVirginia Van der Veer. Barnstorming the U. S.
Mail // American Heritage. Мау 1974.
Подробнее о значении мини-футбола как источнике навыков ведущих футболистов
см.: J. D. Allen, R. Butterly, М. А. Welsch andR. Wood. The Physical and Physiological Value
of 5-a-Side Soccer Training to 11-a-Side Match Play // Journal of Human Movement Studies.
31 (1998). 1‒11. А также, несомненно, стоит отметить: Simon Clifford. Play the Brazilian
Way. L.: MacMillan, 1999.
Прекрасный обзор того, что скоро может быть названо миелиновой революцией, см.:R.
Douglas Fields. White Matter Matters // Scientific American. March 2008, а также в
написанной им же статье: Myelination: An Overlooked Mechanism of Synaptic Plasticity? //
Neuroscientist. 11, № 6 (2005). 528‒531. Связь миелина с такими заболеваниями и
100
Учитывая все то, что мы знаем о нервных цепях и мастерстве, казалось бы, вполне
логично предположить, что любой человек, стремящийся достичь высот в некой сфере
деятельности, должен начать углубленно ею заниматься как можно раньше. Но на
самом деле несколько исследований показали, что ранняя специализация не настолько
плодотворна, как в большей степени универсальное, всестороннее обучение, особенно в
спорте. Несмотря на то что подобное утверждение, на первый взгляд, довольно
противоречиво, оно становится понятным, если рассмотреть мастерство спортсмена в
более широком смысле – исходя из таких понятий, как сбалансированность,
координация и контроль своего тела. Посмотрите, как много спортсменов мирового
класса специализировались относительно поздно, среди них теннисист Роджер Федерер
и звезды Национальной баскетбольной ассоциации Стив Нэш, Коби Брайант (все они
сначала играли в футбол) и Леброн Джеймс (играл в американский футбол). Подробнее
см.: Joseph Baker. Early Specialization in Youth Sport: A Requirement For Adult Expertice? //
High Ability Studies. 14 (2003). 85‒94.
Объективный анализ различий между американскими школами и образовательными
учреждениями этой же ступени в Японии и Германии представлен в книге: James W.
Stigler and James Hiebert.The Teaching Gap: Best Ideas from the World’s Teachers for
Improving Education in the Classroom. N. Y.: Free Press. 1999, а также в статье: Robert
Hess and Hiroshi Azuma. Cultural Support for Schooling: Contrasts Between Japan and
United States // Educational Researcher 20. № 9 (1991). 2‒8.
Об углубленной практике и младенцах см.:K. E. Adolph, P. E. Shrout and В. Vereijken.What
Changes in Infant Walking and Why // Child Development. 74, № 2 (2003). 475‒497.
Полезное обобщение научных данных по этой теме содержится в блоге Греты и Дейва
Мангер, Cognitive Daily blog: http://scienceblogs.com/cognitivedaily/
5. Главные факторы
6. Эксперимент Кюрасао
Charles Euchner. Little League, Big Dreams: The Норе, The Нуре and the Glory of the
Greatest World Series Ever Played. Naperville, 111.: Sourcebooks, 2006. Эта книга
представляет яркую картину бейсбольной программы Кюрасао.
Всесторонний научный взгляд на мотивацию представляет собой работаCarol
Dweck and Andrew Eliot, eds. The Handbook of Competence and Motivation. N. Y.: Guilford
Press, 2005. Подробнее об эксперименте Кэрол Дуэк (шесть коротких слов похвалы)
см.: А. Cimpian et аl. Subtle Linguistic Clues Affect Children’s Motivation // Psychological
Science 18 (2007). 314‒316. Дуэк – автор книги Mindset: The New Psychology of Success. N.
Y.: Random House, 2006.
О силе языка см.: Ро Bronson. How Not to Talk to Your Kids: The Inverse Power of Praise //
New York. February 12, 2007.
8. Шепот таланта