Смирнов Ю.А. Лабиринт: морфология преднамеренного погребения.

Исследование,
тезисы, словарь. М, 1997.
Таджики Каратегина и Дарваза. Душанбе, 1976. Вып. 3
Татары. М., 2001.
Тихомирова М.Н. Культура питания татар Среднего Прииртышья: проблемы форми-
рования и этнокультурных связей. Омск, 2006.
Толеубаев А.Т. Реликты доисламских верований в семейной обрядности казахов
(XIX–XX вв.). Алма-Ата, 1991.
Токарев С.А. О жертвоприношениях // Токарев С.А. Избранное. Теоретические и ис-
ториографические статьи по этнографии и религиям народов мира. М., 1999. Т. 2.
Токарев С.А. Погребальные обычаи. Их смысл и происхождение // Токарев С.А. Из-
бранное. Теоретические и историографические статьи по этнографии и религиям народов
мира. М., 1999. Т. 2.
Томилов Н.А. Очерки этнографии тюркского населения Томского Приобья. Томск, 1983.
Томилов Н.А. Похоронная обрядность [Сибирские татары] // Семейная обрядность на-
родов Сибири: опыт сравнительного изучения. М., 1980.
Томилов Н.А., Шаргородский Л.Т. Погребальный обряд барабинских татар // Обряды
народов Сибири. Томск, 1990.
Троицкая А.П. Некоторые старинные обычаи, обряды и поверья таджиков долины
Верхнего Зеравшана // Занятия и быт народов Средней Азии: Среднеазиатский этнограф.
сборник. Л., 1971.
Файзуллина Г.Ш. Обряды переходного цикла у заболотных татар // Народы Сибири.
Кн. 3. Сиб. этнограф. сборник 8. М., 1997.
Шарифуллина Ф.Л. Касимовские татары. Историко-этнографическое исследование
традиционной народной культуры середины XIX — начала XX в. Рязань, 2004.
Шаханова Н. Мир традиционной культуры казахов (этнографические очерки). Алма-
ты, 1998.

С.Ф. Татауров, М.А. Гаркуша

НЕКОТОРЫЕ ЧЕРТЫ ПОГРЕБАЛЬНОГО ОБРЯДА

СИБИРСКИХ ТАТАР В ТАРСКОМ ПРИИРТЫШЬЕ

Начиная с 1991 г. археологическими экспедициями Омского госу-

дарственного университета и Омского филиала Объединенного инсти-
тута истории, филологии и философии СО РАН в Тарском Прииртышье
проводятся исследования на могильниках XVII–XVIII веков, которые
мы соотносим с проживающими на этой территории сибирскими тата-
рами. К настоящему времени достаточно хорошо изучены могильники
Чеплярово XXVII, Окунево VII, Черталы I, Бергамак II. Результаты ис-
следований отражены в ряде научных работ [Татауров, Тихонов 1996;
Корусенко, Татауров 1996; Корусенко, Татауров 1997; Татауров 1997;
Корусенко 2003.].
100
Электронная библиотека Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
http://www.kunstkamera.ru/lib/rubrikator/03/03_03/978-5-88431-161-9/
© МАЭ РАН
 Материалы, полученные в 2003–2006 гг. при раскопках могильника
Надеждинка IV, время функционирования которого мы ограничиваем
концом XVI в., позволили по-новому взглянуть на погребальный обряд
населения этого района в XVII–XVIII веках.
Расположение могильника относительно поселения. Могильники
старались устраивать ниже по течению реки, с естественным барьером.
Такую ситуацию мы наблюдаем во взаиморасположении поселения Бер-
гамак III и могильника Бергамак II, поселения Окунево XV и могильни-
ка Окунево VII. Не везде подобная традиция выдерживалась. Например,
на комплексе памятников у д. Черталы могильник расположен выше по
течению и отделен от поселения двумя довольно большими оврагами.
Дело в том, что поселение находилось на самой высокой части террасы
р. Тара, которая делает крутой поворот, поэтому ниже по течению реки
могильник просто негде было расположить.
Интересно взаиморасположение городища Надеждинка VII и мо-
гильника Надеждинка IV. Оба комплекса находятся на левом берегу
р. Нижняя Тунгуска. Могильник расположен, примерно, в километре
ниже по течению реки и занимает оконечность высокого мыса терра-
сы, причем некоторые курганы сооружены с таким расчетом, чтобы их
хорошо видеть со стороны поймы. Учитывая то, что ближе к городищу
есть удобные для могильника участки, можно предположить, что имен-
но заметное расположение мыса над окружающей местностью сыграло
главную роль при выборе места для погребального комплекса.
Планиграфия могильников достаточно подробно описана в наших
работах [Корусенко, Татауров 1997]. Поэтому отметим только тот факт,
что исследованные нами погребальные комплексы на начальном этапе
своего существования (XVI–XVII вв.) имели один центр и от него — не-
сколько векторов развития, а затем наблюдается переход к нескольким
центрам, относительно которых располагаются последующие погребе-
ния. Такая ситуация и на современных татарских кладбищах.
Ориентация захоронений. По материалам могильников Чепляро-
во XXVII, Бергамак II, Окунево VII, Черталы I, основная ось ориента-
ции — запад — восток. И уже относительно этой линии идут вариации
отклонений. На могильнике Надеждинка IV захоронения ориентиро-
ваны северо-восток — юго-запад, головой на северо-восток, а на мо-
гильнике Бергамак II больше отклонений к линии северо-запад — юго-
восток, головой на северо-запад. Причины подобного разнообразия на
настоящий момент не до конца понятны, несмотря на то что могиль-
ники практически синхронны. В каждом случае необходим тщательный
анализ имеющейся информации, причем основной упор надо сделать не

101
Электронная библиотека Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
http://www.kunstkamera.ru/lib/rubrikator/03/03_03/978-5-88431-161-9/
© МАЭ РАН
столько на археологические материалы, сколько на письменные источ-
ники, которые позволят прояснить этническую, политическую и рели-
гиозную ситуацию.
Трупоположение. Умершего клали на спину, с вытянутыми вдоль
туловища руками. Есть случаи, когда кисти находились на поясе: либо
левая рука, либо обе — правая поверх левой.
Покойного могли класть на берестяную (Бергамак II, могила 20) или
войлочную (Бергамак II, могила 34) подстилку. До определенного вре-
мени умершего хоронили в одежде, о чем свидетельствует наличие в
захоронениях пуговиц и застежек. По определениям В.Б. Богомолова,
она была сшита преимущественно из шелковых тканей и тонкого полот-
на, вероятно изготовленных в Средней Азии [Богомолов 1996]. Затем,
предположительно, одежду начинает сменять саван (на более поздних
участках могильников пуговиц уже нет).
Особый интерес представляет собой могильник Надеждинка IV.
В могиле № 1 (2004) умерший был похоронен по обряду трупосожже-
ния. Погребенного сожгли на стороне и после похоронили: следов огня
в самой могильной камере не обнаружено [Татауров 2005: 36].
Сопровождающий инвентарь:
• Захоронения воинов сопровождал набор вооружения. Он мог ог-
раничиваться луком и набором стрел, а мог состоять из топора, пики,
кинжала, лука и стрел (Бергамак II, могила № 33). Более знатные воины
облачены в железные панцири (Окунево VII) и вдобавок ко всему набо-
ру имеют саблю или палаш.
• Захоронения ремесленников сопровождал инструмент или набор
инструментов, например на Бергамаке II (могила № 41) это орудия для
обработки дерева (скобели и тесла).
• Женские захоронения. Среди сопровождающего инвентаря выде-
ляются украшения, зеркальца, игольники.
• Детские захоронения. Преимущественно безынвентарные, но в не-
которых зафиксированы бусинки и небольшие сережки.
Конструкция в могиле. Помимо подстилки зафиксированы про-
дольные перекрытия из небольших жердей, иногда поверх них кла-
лась береста. Интересны внутримогильные сооружения на могиль-
нике Надеждинка IV, где погребения совершались в деревянных
ящиках (могила № 1, раскопки 2004 г. и объект 3 (кенотаф), раскопки
2006 г.). По сути дела, мы наблюдаем процесс трансформации, при
котором деревянный ящик разделяется на две части: нижняя превра-
щается со временем в подстилку, а верхняя становится надмогиль-
ным сооружением.

102
Электронная библиотека Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
http://www.kunstkamera.ru/lib/rubrikator/03/03_03/978-5-88431-161-9/
© МАЭ РАН
 Надмогильные сооружения сохранились частично. Встречают-
ся перекрытия могил, сооруженные из плах, уложенных продольно,
без поперечной увязки на закопанную могильную яму. Существуют
конструкции в виде усеченного сруба пирамиды из нескольких вен-
цов и прямоугольные рамы из плах, уложенные в насыпи могилы.
Нередко это деревянное сооружение поджигалось и в процессе го-
рения засыпалось землей. Данную традицию исследователи относят
к угорской культуре [Молодин, Соловьев 2004: 128]. Надмогильные
конструкции присутствуют практически во всех памятниках Тарско-
го Прииртышья. Схожая тенденция отражается и в других могиль-
никах другой этнической общности эпохи позднего средневековья
[Соловьев 1990: 92].
В процессе возведения курганной насыпи место, отведенное под
погребение, ограничивали ровиком. Данная тенденция прослежива-
ется по материалам курганно-грунтового могильника Бергамак II,
Черталы I, Надеждинка IV. Существуют гипотезы, что ровики — это
своеобразные алтари культа предков, открытые на время функциони-
рования могильников, а также они являются границей между средним
и подземным мирами.
Практически на всех памятниках Тарского Прииртышья остались
свидетельства применения в ритуальной практике огня. Он играл одну
из важных ролей в погребальном обряде, являясь средством очищения
живых от соприкосновения со смертью. Особое значение отводилось
огню в погребальном обряде сибирских татар. Здесь он считался свя-
щенным, в доме обязательно должен гореть свет, пока душа находится
на земле [Валеев 1976: 329; Корусенко 2003: карт. 2]. У тюрков «при по-
явлении явных признаков близкой смерти на террасе или на крыше дома
зажигают маленькие светильники, которые оповещают прохожих и со-
седей о близкой смерти в этом доме, чтобы они помолились» [Смерть и
похоронный обряд… 1997: 32].
Символом огня являлись зажженные свечи, непрерывно горевшие
все сорок дней, как «свет души» покойного. «Образ “души” — светиль-
ника (светоча) <…> был одной из составляющих мифопоэтической кон-
цепции человека у тюрков Южной Сибири» [Традиционное мировоз-
зрение..., 1989: 98].
Вынос покойного и проводы на кладбище. В одних селах из дома
выносили головой вперед, для прощания с жильем и родственниками, а
уже за воротами разворачивали и несли вперед ногами, имитируя само-
стоятельный выход умершего. В других могли выносить и ногами впе-

103
Электронная библиотека Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
http://www.kunstkamera.ru/lib/rubrikator/03/03_03/978-5-88431-161-9/
© МАЭ РАН
ред, а возле кладбища разворачивать и вносить головой. Данные факты
объясняют следующим: во-первых, чтобы он (покойник) не смог вер-
нуться (его запутывают), найти обратной дороги к дому и чтобы не смог
потянуть за собой других членов семьи, а во-вторых, это часть пере-
рождения (в родах ребенок, как правило, в этот мир приходит головой).
А умерший «перерождается», чтобы «придти» в другой, загробный мир
[Смерть и похоронный обряд… 1997: 84].
После похорон сибирские татары устраивают поминки. В насыпях
курганов, во рвах и на уровне дневной поверхности около могил прак-
тически во всех рассмотренных могильных памятниках найдены отде-
льные фрагменты посуды и кости животных. Возможно, это следы по-
минальных тризн.
Таким образом, учитывая материалы могильника Надеждинка IV,
можно говорить об определенной тенденции изменений отдельных черт
погребального обряда, прежде всего во внутримогильных и надмогиль-
ных конструкциях.

Библиография

Богомолов В.Б. Ткани XVII в. тюркского населения бассейна р. Тары // Этнографо-

археологические комплексы: проблемы культуры и социума (культура тарских татар). Но-
восибирск, 1996. Т. 1.
Валеев Ф.Т. К вопросу об этногенетических и этнокультурных контактах западноси-
бирских татар с татарами Поволжья // Языки и топонимия. Томск, 1976.
Корусенко М.А. Материалы экспедиции по изучению традиционной культуры татар
Сибири // Архив Музея археологии и этнографии Омского государственного университе-
та. Омск, 2003.
Корусенко М.А. Погребальный обряд тюркского населения низовьев р. Тара в XVII–
XX вв. // Этнографо-археологические комплексы. Проблемы культуры и социума. Ново-
сибирск, 2003. Т. 7.
Корусенко М.А., Татауров С.Ф. Надмогильные сооружения могильника XVII–
XVIII вв. Бергамак II (опыт поиска современных аналогий) // Интеграция археологичес-
ких и этнографических исследований. Новосибирск; Омск, 1996. Ч. II.
Корусенко М.А., Татауров С.Ф. Планиграфия и ориентация татарских поселений и
могильников в низовьях р. Тары // Этнографо-археологические комплексы: проблемы
культуры и социума (культура тарских татар). Новосибирск, 1997. Т. 2.
Молодин В.И., Соловьев А.И. Памятник Сопка–2 на реке Оми. Новосибирск, 2004.
Т. 2.
Смерть и похоронный обряд в исламе и зороастризме. СПб, 1997.
Соловьев А.И. О жертвоприношениях людей у древнего населения Прииртышья //
Мировоззрение финно-угорских народов. Новосибирск, 1990.
Татауров С.Ф. История двух котлов // Четвертые исторические чтения памяти
М.П. Грязнова. Омск, 1997.
Татауров С.Ф. Отчет об археологических работах в Муромцевском районе Омской
области в 2004 г. // Архив Музея археологии и этнографии Омского государственного уни-
верситета. Омск, 2005.

104
Электронная библиотека Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
http://www.kunstkamera.ru/lib/rubrikator/03/03_03/978-5-88431-161-9/
© МАЭ РАН
 Татауров С.Ф., Тихонов С.С. Могильник Бергамак II // Археолого-этнографические
комплексы: проблемы культуры и социума (культура тарских татар). Новосибирск, 1996.
Т. 1.
Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Пространство и время. Вещ-
ный мир. Новосибирск, 1988.

Е.Ю. Смирнова

ТКАНЬ
В ПОГРЕБАЛЬНОМ ОБРЯДЕ ТАТАР ЗАПАДНОЙ СИБИРИ

Работа выполнена при поддержке РГНФ, проект 05–01–012099

Значение ткани в погребальном обряде татар Западной Сибири пе-

реоценить трудно. Конечно, во многом это связано с исламской пара-
дигмой погребения [Керимов 1978; Корусенко 2003], однако нельзя не
сказать и о некоторых универсальных сюжетах, связанных с тканью —
и, в первую очередь, с ее сакральной функцией. «Доска тактоляр, на
которой переносят покойника на кладбище, изнутри обтянута белой
тканью (кафельник). Доска имеет форму лодки»; «Одеяние покойни-
ка — кафеннек. Цветные материалы не использовались. Рукавицы для
обмывания <…> из белой хлопчатобумажной ткани»; «Для омовения
используется специально сшитые белые рукавицы (биялей), затягива-
ются тесёмкой (тисма) на запястье. Белый фартук ойляпкəч»; «По-
койника с ног до головы покрывают тканью, чтобы ни одного участка
тела (тань) не было видно. Ткань — белая хлопчатобумажная»; «Когда
покойный лежит в доме до омовения, его с ног до головы покрывают
белой тканью. Закутанного в саван покойного сверху покрывают пок-
рывалом (чопрок) темного (зеленого, синего) цвета»; «Белым мате-
риалом обертывают умершего в три слоя (нижнее белье + два слоя).
Ткань — товар» (тарские татары).
Очевидно, что качество и цвет ткани строго регламентируется: белая
хлопчатобумажная ткань — для савана и принадлежностей омовения,
зеленая или синяя — для верхнего покрывала. Именно здесь процесс
сакрализации предмета (ткани) может быть прослежен полностью, от
начала и до конца. Безусловно, в обычных условиях сама по себе белая
хлопчатобумажная ткань (ситец, сатин, коленкор, мадаполам, батист и
пр.) ничего не значит, кроме того, что это продукт текстильного про-
изводства, образованный переплетениями нитей основы и утка различ-
105
Электронная библиотека Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
http://www.kunstkamera.ru/lib/rubrikator/03/03_03/978-5-88431-161-9/
© МАЭ РАН