Книга II

История не учительница, а надзирательница, наставница

жизни: она ничему не учит, а наказывает за незнание уроков.(
Ключевский)

Судьба российского крестьянства

Долго ль русский народ

Будет рухлядью господ,
И людями, как скотами,
Долго ль будут торговать?
К. Ф. Рылеев и А. А. Бестужев

Оглавление стр.

1
Введение 5
I. Крестьянство в условиях крепостного права 15
1.1. Кто такой крестьянин, каков порядок его отношений с властью 15
1.2. Возникновение и сущность крепостного права 20
1.3. Положение крестьян в условиях крепостничества 32
1.4. Развитие предпринимательства 36
1.5. Общественная мысль в преддверии реформы 41
1.6. Попытки государей изменить порядок владения душами 50

II. Великая реформа 1861 года 57

2.1. Организационные меры по освобождению крестьян 57
2.2. Сущность и ход реформы 65
2.3. Выкупные платежи 79
2.4. Крестьянское самоуправление и поземельные отношения 84
2.5. Общинное и частное землевладение 87
2.6. Итоги реформы 1861 года 98

III. Столыпинская реформа 107

3.1. Сначала успокоение, а потом реформы 107

3.2. Ставка на крепких и сильных 117
3.3. Переселение крестьян и землеустройство в Сибири 124
3.4. Петр Столыпин и Лев Толстой о земельной собственности 128
3.5. Итоги реформы 132

IV. Крестьянство в период с 1917 по 1965 год 140

4.1. Формирование новой политической системы и обеспечение

целостности государства 140
4.2. Военный коммунизм и обеспечение страны продовольствием 150
4.3. Новая экономическая политика 153
4.4. Индустриализация – первоочередная задача страны 165
4.5. Коллективизация. Становление колхозно-совхозной системы 174
2
4.6. Крестьянство во время Великой Отечественной войны
и восстановления страны 190

V. Государство начинает возвращать долги крестьянам 201

5.1. Рост производственного потенциала сельского хозяйства 201

5.2. Причины низкой эффективности аграрного производства 218
а) Диспропорции в развитии сельского хозяйства 226
б) Экономический механизм хозяйствования 233
в) Социальные проблемы села и демографическая ситуация 245
5.3. Продовольственная программа и хозяйственные реформы 248
5.4. Внедрение коллективного (бригадного) подряда 278
5.5. Межрегиональные экономические отношения 282
5.6. Стартовые условия надвигающейся смуты 294

VI. Возврат к капитализму 300

6.1. Начало либеральных реформ 300

6.2. Двадцать лет спустя 325
6.3. Формирование рыночных отношений 343
6.4. Инфляция: шаг вперед, два назад 366
6.5. Государственное регулирование экономического развития АПК 375
6.6. Причины необходимости государственного регулирования
сельскохозяйственного производства 388
6.7. Продовольственная безопасность и государственная поддержка 399
аграрного сектора
6.8. Сплошная фермеризация и разрушение крупнотоварного
производства 424
VII. Черный передел 439
7.1. Земля – фундамент державы российской 439
7.2. Земельные отношения: смена курса 457
7.3. Когда земля – товар, хорошего не жди 462
7.4. Будет ли в России цивилизованный оборот земли? 470
3
7.5. Чему учит зарубежный опыт 481

VIII. Афоризмы, крылатые фразы. Житейские правила, 494

пословицы и анекдоты

4
 Введение
Изучая дедов, узнаем внуков, т. е., изучая предков,
узнаем самих себя. Без знания истории мы должны признать
себя случайностями, не знающими, как и зачем мы пришли в
мир, как и для чего в нем живем, как и к чему должны
стремиться... В.О.Ключевский
Огромные просторы нашей необъятной страны, отсутствие твердых границ выразились в
строении русской души. В ней сформировался сильный природный элемент, связанный с
необъятностью русской земли, с безграничностью русской равнины. Перед русским
человеком стояла бесконечно трудная задача – оформление и организация своей земли.
На протяжении веков в стране наблюдается противоречивость, внутренняя разорванность:
разорваны власть и народ, народ и интеллигенция, народности, объединенные в
Российскую империю. «Пейзаж русской души соответствует пейзажу русской земли, та же
безграничность, бесформенность, устремленность в бесконечность, широта»1. Наш народ
развивался через прерывность. Его судьба была несчастной и страдальческой.
Противоречивость русской души определялась сложностью русской исторической судьбы,
столкновением и противоборством в ней восточного и западного элемента. Ведь недаром
после брака Ивана III с последнею из Палеологов (гречанкой Софьей) на государственном
гербе Московского царства появляется вторая голова орла. Это означало, что одна
смотрит на Восток, другая – на Запад.
В 1913 году крестьяне занимали 82,3 % всего населения страны. И лишь 17,7 % – горожане
и интеллигенция. Словом, основная часть нынешнего населения России либо сами
являются крестьянами, либо их отцы и деды были крестьянами. А потому историческая
судьба крестьян должна быть нам не безразлична. Каждый человек должен не только
помнить события своей собственной жизни, но и знать историю своего народа, своего
Отечества. Только тогда он сможет вполне осознавать свое место в череде поколений и
глубже уяснить себе смысл своего собственного существования.
Мы обязаны знать, как жили наши недалекие предки. Изучение нашей истории может нам
помочь уяснить задачи и направление предстоящей практической деятельности. Человек,
не владеющий знаниями о своем Отечестве, перестает ощущать себя полноценной
личностью: он не может сказать, кто он, откуда родом. Точно так же народ, забывший
свою историю, теряет смысл своего существования и растворяется среди других народов.
Российское крестьянство во все времена было и остается униженным и бесправным. До
середины XIX в. значительная часть крестьян была закрепощена. Несмотря на то, что на
них держалась Россия, а барщина, оброк, другие налоги были главной статьей для
содержания помещиков и государства, их не только нещадно эксплуатировали, над ними
издевались, продавали, как скотину, проигрывали в карты, били палками, секли кнутами и
розгами, сдавали в рекруты, без суда и следствия ссылали на каторжные работы в Сибирь.
Ни один народ не был так бичуем, никому не бросали в лицо столько грубой брани, как
российскому крестьянину. На дворе XXI век, а крестьяне продолжают оставаться
неполноценными гражданами общества.
Как писал П. Бауст, крайняя бедность народа почти всегда бывает преступлением его
властей. Горе правителям, которые сделали свой народ рабами, живой собственностью
помещика. В России было мало носителей верховной власти, которые бы служили
народному благу, внесли существенный вклад в его процветание. Доведенные до
крайности, не выдержав гнета, крестьяне убивали своих хозяев и бежали в чужие страны.
1 Н. А. Бердяев. Истоки и смысл русского коммунизма. – М.: Наука, 1990. – С. 8.

5
Многие понимали, что сложившийся порядок нелеп и безнравственен. Он не только
убыточен для крестьян и дворян, но и является тормозом к общему развитию России.
Однако и правительство, и дворяне старались продлить удобства существующего порядка,
вольготную жизнь за крепостными душами. Была некая раздвоенность: как бы не
опоздать и как бы не поспешить с решением крестьянского вопроса.
В 1861 году император подписал манифест, возвестивший народу отмену крепостного
права. Крестьяне были глубоко им разочарованы. Результаты реформы были жалкими:
люди оказались в гораздо худших условиях, получили меньше земли, чем имели до
крепостного права, за которую должны были платить выкупные платежи. Рост недоимок и
голод стали постоянными спутниками деревенской жизни. Беспорядки, волнения
начались сразу же после объявления манифеста. Со всей силой зазвучал лозунг «Земля и
воля». По данным МВД, только за 1861–1863 годы произошло 1 100 волнений. Власть,
напуганная ожидаемым взрывом пугачевщины, жестоко усмиряла народ. Словом,
реформа не выдержала суда крестьян, не привела к тем результатам, на какие все
рассчитывали. Незавершенность реформы была причиной всех последующих бед не
только крестьян, но и страны в целом.
Шли годы, менялся общественно-политический строй, менялись правительства, но
неизменным оставалось отношение государства к крестьянину как к неполноценному
члену общества, постоянному источнику дани. Каждая новая власть старалась
насильственно менять устоявшийся уклад экономической жизни крестьян, использовала
принцип: «Если палка искривлена, чтобы ее выпрямить, нужно сильно изогнуть в
противоположную сторону». Вот и гнули крестьян. В начале XX в. драматические события
до предела обнажили социально-экономические проблемы. Тяжелое положение крестьян
вынуждало их прибегать к разного рода неповиновениям, бунтам. В период 1902–1904 гг.
произошло 670 восстаний. Крестьяне разграбили и сожгли 16 тыс. помещичьих имений.
События 1905–1907 гг. показали глубину недовольства крестьян. Власть просчиталась в
своих расчетах на любовь к ней простого народа. Не оправдались надежды и на
крестьянскую общину как опору государственного порядка в деревне. Царь вынужден был
пойти на уступки народным требованиям – увеличить площадь крестьянского
землепользования, дать всем малоземельным крестьянам возможность взять из
земельного запаса необходимое количество земли. С 1907 года были отменены выкупные
платежи, окончился мировой продовольственный кризис и начался рост цен на зерно,
миллионы крестьян были переселены в Сибирь, что ослабило проблему малоземелья. Все
это заметно улучшило положение крестьян. Однако, несмотря на значительные
земельные перетряски, и эта реформа не решила поставленных целей. На словах
заявлялось уважительное отношение к народному разуму, говорилось, что крестьяне
созрели свободно выбирать форму хозяйствования, что крестьянство перестраивает свой
земельный быт по своему внутреннему убеждению. На деле же исходили из принципа П.
Столыпина: «Народ темен, пользы своей не разумеет, а потому следует улучшать его быт,
не спрашивая его о том мнения».
Перед революцией 1917 года наблюдался быстрый рост народонаселения, который
усугублял кризис малоземелья. Пропасть между властью и народом нарастала. Царская
власть катастрофически теряла авторитет. Оживали тягостные воспоминания крестьян о
периоде крепостного права, об униженном человеческом достоинстве. Крестьяне только и
ждали момента, чтобы отомстить правящему классу за своих дедов и прадедов. Таким
моментом стала Февральская революция. Под действием неудач Первой мировой войны
и внутренних беспорядков в 1917 г. рухнуло российское самодержавие. Крестьяне
поддержали его падение. Однако Временное правительство провозгласило отвлеченные
принципы, в которых не было никакой организующей силы, заражающей массы. Страна
разваливалась на глазах.
6
 Большевики предложили крестьянам более привлекательную социальную идеологию.
Лозунг «Хлеб – голодным» был одним из главных. Это обеспечило выступление крестьян
на стороне революции. Декретом о земле была создана прочная политическая база и
поднята волна народной революции. Захватив помещичьи земли, крестьяне изгнали
старый привилегированный класс и положили конец прежней политической системе
России. Сразу же были уничтожены результаты Столыпинской реформы. Вновь пышно
расцвела община, возродилась к жизни старая система семейного хозяйства – двор.
Справедливый подушный раздел земли позволил создать примерно равные условия
хозяйствования. Крестьяне освобождались от уплаты арендных платежей, расходов на
покупку земли. Все это помогло большевикам привлечь на свою сторону основную часть
крестьянства.
Октябрьская революция произошла в беднейшей аграрной стране, к тому же
опустошенной войнами. Неисчислимые бедствия обрушились на россиян. Летом 1918 года
было потеряно 3/4 территории страны, погибло от 9 до 14 млн человек. Народному
хозяйству был нанесен громадный материальный ущерб. Не хватало топлива,
свирепствовал тиф. Объем промышленного производства по сравнению с довоенным
сократился почти в 7 раз, сельскохозяйственного – почти вдвое, а поставки продуктов
питания городу – в три раза. Возникла ситуация катастрофически нарастающего голода.
Главная задача новой власти состояла в том, чтобы накормить голодающий рабочий класс,
армию. Чтобы заинтересовать крестьян в продаже своей продукции, правительство
попыталось организовать товарообмен. Однако в условиях полного развала
промышленности товарообмен не получился. Пришлось вводить продразверстку. Кстати,
впервые продразверстка была введена царским правительством в 1916 году.
Пока шла война, крестьянство, получившее бесплатно землю, нуждалось в защите от
реставрации помещичье-буржуазной власти и мирилось с продразверсткой. После войны
такие отношения уже не устраивали крестьян. Они стали сопротивляться продразверстке.
Недовольство нарастало, что и привело к Кронштадтскому мятежу и Антоновскому
восстанию. Эти события подвигли власть ускорить переход к новой экономической
политике. Продразверстка заменялась продналогом, что явилось первым шагом на пути
перехода к нормальным рыночным отношениям между городом и деревней. Быстро
стало восстанавливаться сельскохозяйственное производство, улучшалось снабжение
городского населения продовольствием, увеличивались поставки сырья для
промышленности. Началась массовая распашка запущенных старопахотных земель.
Свобода торговли привела к росту товарооборота между городом и деревней. Решалась
главная стратегическая задача – обеспечить оперативно-хозяйственную
самостоятельность предприятий; хозяйственный расчет, широкое использование
материального и морального стимулирования. НЭП был эпохальным событием – на этом
этапе была разрешена самая сложная проблема теории и практики социалистического
преобразования сельского хозяйства: сформулирована и реализовывалась на практике
экономическая модель, сочетающая личные интересы крестьян с общественными.
Однако с разделом крупных имений резко сократилась товарность, крестьяне стали
действовать в рамках частного интереса. Появилась угроза с обеспечением города
продовольствием. Политики и ученые предлагали развивать крестьянскую кооперацию, а
на месте прежних помещичьих экономий создавать крупные артели. НЭП помог
восстановить разрушенное войнами промышленное производство, но не создал основ
индустриализации. Россия оставалась промышленно отсталой страной, а потому
индустриальное развитие было крайне необходимо. Чтобы обеспечить независимость и
суверенитет нужно было поднимать обороноспособность, позволяющую противостоять
опасностям, исходящим от капиталистического мира. Для обеспечения высоких темпов
индустриализации требовались огромные средства. Основным их источником могло быть
7
только сельское хозяйство. Хлеб был нужен для растущего городского населения, армии и
расширения экспорта. В условиях ножниц цен крестьяне стали придерживать продажу
хлеба, создавать запасы. Объем реализации зерна резко сократился. Стояла задача – как в
этих условиях взять у крестьян хлеб, причем по крайне низкой цене. От чрезвычайных мер,
связанных с изъятием продовольствия, уже устали. Да они и не давали должного эффекта.
Требовались методы, гарантирующие поступление нужного количества хлеба. В период
индустриализации страна нуждалась не только в первоначальном накоплении капитала,
который она получала с помощью сверхналога, дани с крестьян, но и в большом
количестве рабочей силы, поступающей по оргнабору из деревни. В 30-е годы произошел
тектонический сдвиг – исход из села 17 млн крестьян. Город окрестьянивался.
В конце 20-х годов возникли дискуссии ученых о путях развития сельского хозяйства.
Обострилась борьба и в руководстве страны. Н. Бухарин был сторонником расширения
товарно-денежных отношений и товарооборота, настаивал на эквивалентном обмене
между селом и городом, на дальнейшем развитии НЭПа. И.Сталин говорил, что
индустриализация может финансироваться только за счет внутренних средств, крестьянам
придется платить «нечто вроде дани, нечто вроде сверхналога» и что с помощью
механизмов НЭПа нельзя обеспечить концентрацию средств для развития тяжелой
промышленности, что неэквивалентный обмен и рынок – вещи несовместимые. НЭП и
кооперация начинали сворачиваться. Период коллективизации и индустриализации
занимает относительно короткое время, но именно он явился глубокой перестройкой и
огромной встряской, усилившими и без того сильную напряженность в стране. Успокоение
крестьян не было продолжительным: сельское хозяйство снова становится по существу
одним из основных источников трудовых и денежных ресурсов для индустриализации
страны. Правительство резко повышает цены на промышленные товары для села и,
наоборот, снижает на сельскохозяйственную продукцию. Крестьяне не хотят продавать
хлеб по дискриминационным ценам. Зерно начинают забирать насильно.
До 1917 года основная масса крестьян недоедала, но под давлением обстоятельств
(оплата аренды земли, налоги и т. д.) вынуждена была продавать часть произведенного
продукта. В условиях НЭПа у крестьян появилась возможность больше потреблять, лучше
питаться. В сложившихся условиях крестьянам не было смысла держать семью на
полуголодном пайке. Середняки, которых было подавляющее большинство, развивали
животноводство и сокращали посевы зерновых (до революции в среднем по стране
душевое потребление мяса составляло примерно 20 кг). И без того низкая товарность
середняцких хозяйств, стала сокращаться. Проблема хлебозаготовок в стране снова
обострилась. М. Туган-Барановский писал: «До сих пор город кормился не крестьянским, а
преимущественно помещичьим хлебом, несмотря на то, что помещичьи запашки
составляли только одну десятую всей запахивающей площади России. Теперь эти
помещичьи запашки прекратились. Откуда же городское население будет получать
продовольствие? Таков грозный вопрос, поставленный перед Россией земельной
реформой»2. Возобладала позиция создания колхозов. Они были наилучшей формой
организации сельскохозяйственного производства, позволяющей власти с меньшими
издержками изымать хлеб у крестьян. Необходимость их создания была высказана еще на
VII съезде партии (март 1919 г.). Но тогда отмечалось, что для колхозно-совхозного
строительства нужен целый ряд условий, что колхозное движение надо соединить с
массовым кооперативным движением, что крестьянским хозяйствам предстоит очень
длительный путь перестройки. Массовая коллективизация сельского хозяйства и новая
система заготовок, ставившие своей задачей выкачивать из крестьян как можно больше

2
М. И. Туган-Барановский. Социальные основы кооперации. – М.: Экономика, 1989. – С. 278.

8
хлеба, позволили резко увеличить объемы поставок. Однако нарушения принципов
кооперации обернулись большими издержками социального, экономического и
нравственного характера. Страна возвращалась к практике продразверстки. Началось
ожесточенное наступление государства на крестьянство. Дерзость и жестокость, с
которыми проводилась коллективизация, самым пагубным образом сказались на
крестьянах.
В середине 60-х годов у государства появилась возможность отдавать долги крестьянам. В
село пошли большие инвестиции, строились крупные животноводческие комплексы,
развернулись работы по мелиорации земель, быстро укреплялась материально-
техническая база, осваивались новые земли, решались социальные вопросы. Крестьяне
стали получать гарантированную зарплату, к началу реформ она составляла 95 % от
среднего уровня по стране. На селе появились высококвалифицированные специалисты:
механизаторы, электрики, фрезеровщики и др. Однако страна не получила того
результата, на который рассчитывала. Огромный производственный потенциал работал не
с полной отдачей. Сокращались темпы роста производства сельскохозяйственной
продукции, снижалась ее эффективность. Правительство принимает меры по исправлению
ошибок. Разрабатывается Продовольственная программа, внедряется бригадный подряд,
регионы переводятся на самообеспечение продовольствием. Но поскольку главные
проблемы, сдерживающие развитие отрасли, не менялись (региональный хозрасчет,
экономические отношения между отраслями, методы оценки хозяйственной
деятельности, ценообразование и др.), кризис на продовольственном рынке нарастал.
Отсутствие четких экономических отношений между центром и регионами приводило к
иждивенчеству, местничеству. Между вложениями, на которые работала вся страна, и
отдачей в регионе отсутствовала какая-либо экономическая взаимосвязь.
Непродуманность принятого решения по самофинансированию и самообеспечению
продовольствием привели к самоизоляции регионов, к разрушению интеграционных
процессов, специализации, развалу единого продовольственного рынка.
В конце 80-х предпринимаются усилия для перехода экономики на интенсивный путь
развития, на более рациональное использование ресурсов. Однако изменения
проводились крайне медленно, совершенствовались лишь отдельные элементы системы,
а потому не давали должного эффекта. В конце второго тысячелетия к власти пришли
люди, начавшие реформировать государственную систему на дрожжах тайных
соглашений и закулисных интриг. Эти хунвейбины на словах боролись с бесправием
народа и произволом преувеличенной власти, на деле вели страну к бесправию, к утрате
этой власти. Однако многие россияне в начале преобразований надеялись, что реформы
устранят недостатки и тем самым создадут условия для мотивации труда, раскрепощения
производственного потенциала. Но реформаторы преследовали иные цели. В спешном
порядке крушилось все, что было связано с колхозно-совхозной системой. Сегодня
крестьяне расплачиваются за ошибки своих политиков. Когда ослабевает руководящая
роль страны, возникает опасность соскальзывания к буржуазно-реформаторскому пути
развития, теряется связь власти с народом, и в возникшем вакууме появляются
самозваные претенденты на амплуа выразителей интересов трудящихся.
В. Путин, будучи президентом, в послании Федеральному собранию сказал, что страна
отброшена на задворки мировой экономики, потеряла половину своего экономического
потенциала. Массовая бедность стала восприниматься как норма. «Мы должны расти
быстрее, чем остальной мир. Должны опережать другие страны в темпах роста и в
качестве товаров и услуг, и в уровне образования, науки, культуры. Это вопрос нашего
экономического выживания». К сожалению, за словами не последовало никаких
действий. Страна продолжала стагнировать. Автор этой книги выступал и выступает
оппонентом бездумных, разрушительных действий, которые привели страну к развалу, а
9
народ к обнищанию. В работе анализируются причины успешного проведения реформ в
Китае, Западной Германии. В начале 90-х нашим крестьянам устроили Варфоломеевскую
ночь, настоящий рэкет: за поставленное ими государству зерно было обещано 75
долларов за тонну, а заплатили по 75 рублей, причем со значительной задержкой, не
возместив в условиях галопирующей инфляции и десятой доли затрат на производство.
Как снежный ком стали расти долги, которые уже превышают 1,5 триллиона рублей. Три
четверти сельскохозяйственных предприятий не имеют доступа к краткосрочным
кредитам, а следовательно, не могут приобрести технику, удобрения, другие
материальные ресурсы. Отрасль превратилась в неплатежеспособную систему. Сегодня
наши чиновники, как Иваны, не помнящие своего родства, забыли о крестьянах, бросили
их на произвол судьбы, сделали бесправными членами общества. За период с 1990 по
2010 г. из хозяйственного оборота вышло 42,9 млн га посевной площади, поголовье КРС
уменьшилось на 37 млн, в т. ч. коров – на 11,7 млн, свиней на – 21,3 млн, резко
сократилась материально-техническая база, численность среднегодовых работников
сельскохозяйственных организаций сократилась с 10,1 до 1,9 млн.
По причине отсутствия альтернативной деятельности в сельской местности выросла
безработица, основная часть крестьянства переключилась на работу в личном подворье, с
дедовской техникой и технологией. От 40 до 70 процентов доходов крестьяне стали
получать от малопроизводительного труда, копаясь на собственной гряде. В результате
валовая продукция до сих пор не может вернуться к дореформенному уровню. Возросла
неустойчивость сельскохозяйственного производства: валовой сбор зерновых в 1990 г.
составлял 116,7 млн т, в 1998 – 44,2, в 2008 – 108,2, в 2010 – 60,9 млн т. Отечественное
сельское хозяйство не в состоянии обеспечить россиян собственным продовольствием.
Его импорт увеличился на 26,9 млрд долларов: мяса – на 1 млн т, мяса птицы – на 934 тыс.
т, молока – на 190 тыс. т, рыбы – на 710 тыс. т. Но и при этом душевое потребление мяса
сократилось на 15 кг, молока – на 62 кг, рыбы – на 10 кг. Население стало больше
потреблять картофеля – на 15 кг, хлеба – на 16 кг.
На дворе XXI век, а цивилизация идет мимо российской деревни. Социальная
дифференциация между селом и городом огромная. Около 90 % всех бедных в стране
проживают на селе. Сельские жители, особенно в глубинке, лишены самых элементарных
условий жизнедеятельности. Отсутствует нормальное жилье, водопровод, нет дорог,
магазинов, медицинских учреждений, клубов, библиотек. Крестьяне испытывают большие
трудности с газификацией, энергоснабжением, использованием бытовой техники,
телефона. Здесь самая высокая безработица. В советское время на социальное
обустройство села направлялось 28 % от общих инвестиций отрасли. В 90-е годы эту сферу,
находящуюся на балансе предприятий, передали местным органам. После чего резко
уменьшился ввод в действие социальных и производственных объектов:
общеобразовательных школ – в 6,9 раза, детских дошкольных учреждений – в 32, больниц
– в 5,9, поликлиник – в 3,9, клубов и домов культуры – в 19, автомобильных дорог с
твердым покрытием – в 4,2, животноводческих помещений – в 11,4, орошаемых земель –
в 65,9, осушенных – в 5 раз. Средняя зарплата тружеников села за годы реформ снизилась
с 95 % до примерно 45 % от среднего по стране уровня. Идет интенсивный рост
дифференциации уровней жизни крестьян, проживающих в регионах с разными
природными и климатическими условиями. Доходы сельхозпредприятий различаются в
11 раз. Растет число депрессивных территорий, где сельское хозяйство деградирует,
увеличивается безработица, молодежь бежит из деревни. Появились обширные
территории, условия существования в которых несовместимы со здоровым образом
жизни. Возросло число деревень-призраков. В 13,2 тыс. населенных пунктов проживает в
среднем 1,76 человека, а еще в 33 тыс. – 7,8 человека. С карты России ежегодно исчезает
примерно тысяча деревень. Социологи и демографы называют это «эффектом пустого

10
гнезда». Растут незаселенные пространства, пустеют российские территории, утрачивается
социальный контроль. И невольно вспоминаются слова историка Н. Карамзина:
«Истощенное данями крестьянство пустело…Не видим на лугах ни стад, ни коней; нивы
заросли травою, а дикие звери обитают там, где прежде жили христиане». Нынешнее
состояние большинства наших деревень, как в зеркале, отражает Россию XI в. Из 10
децильных групп ниже прожиточного минимума находятся четыре (в них проживает 45,4
% всего сельского населения). Причем две из них (25 % населения) находятся за чертой
глубокой бедности (41 и 60 процентов от прожиточного минимума)3. Дифференциация в
доходах населения отдельных регионов так велика, как будто речь идет о странах,
находящихся на совершенно разных ступенях развития. Такого соотношения не знает ни
одна страна мира, что говорит о неблагополучном социальном климате. Страна, где
существует вопиющий социальный разрыв, где никто не может себя чувствовать спокойно,
не может называться социальным государством.
Вместо того, чтобы сглаживать эти различия, создавать механизмы, способные уменьшать
негативные последствия территориальной дифференциации, финансовые чиновники
правительства направляют усилия на их углубление, предоставляя регионам субсидии на
условиях софинансирования. Но в связи с огромным социально-экономическим развитием
участвовать в софинансировании могут только регионы-доноры, а потому половина
средств, выделяемых на бюджетную поддержку отрасли, поступает лишь в 7
благополучных регионов с хорошими природно-экономическими условиями. Беднякам
же достаются лишь крохи. Обследования домохозяйств показывают, что две трети
сельских семей не имеют экономической базы для простого воспроизводства.
Численность сельского населения в трудоспособном возрасте составляет лишь 21 %.
Наибольшая бедность наблюдается в малых удаленных деревнях, где
сельскохозяйственные предприятия разрушены, а колхозники и рабочие совхозов,
специалисты оказались не у дел. Для них практически закрыт доступ на рынок труда. Они
лишены возможности реализовать свое право на образование, на жилье – и все лишь
потому, что это им не по карману. Ухудшился качественный состав кадров. Уникальный
генофонд народонаселения страны катастрофически сокращается. Бедность подошла к
критической отметке. Даже недалеко от Москвы на месте производственных построек
бывших сельхозпредприятий растет бурьян; машинные дворы превратились в кладбища
техники; поля и проселочные дороги заросли кустарником; выбраться деревенскому
жителю в больницу или магазин практически невозможно. Все это – свидетельство
великой разрухи, которая царит в нынешней деревне. Село стало сферой тотальной
бедности и обогнало город по вымиранию населения. Ф. Достоевский писал: «Сегодня
крестьянин спивается не только потому, что бедность одолела, но и потому что от
бесправицы тошно. Данная ему свобода распоряжаться клочком земли, ровно как у мухи,
попавшей в тарелку с патокой. А ведь это не только с нравственной, но и с финансовой
точки зрения вредно». Бывший вице-премьер правительства Галина Карелова, выступая
на Всероссийском совещании в Чебоксарах по поводу бедственного положения крестьян,
сказала: «Пора бить в набат».
Земля всегда была фундаментом экономических преобразований на селе. Крестьянство
жило, прежде всего, землей. И если оно живет плохо и бедно, значит, плохи
существующие земельные порядки. И нужно их изменить. В прошлом главная беда
крестьян – малоземелье. Реформаторы 90-х самонадеянно взялись за исправление
исторической ошибки. Не посоветовавшись не только с крестьянами, но и со
специалистами Министерства сельского хозяйства, они завели проблему земельных
отношений в такие дебри, что практически остановился цивилизованный оборот земли.
Вот уже около двух десятилетий владельцы земельных участков (12 млн сельских жителей

3
Прожиточный минимум в среднем на душу населения в 2007 г. – 3 847 руб.
11
– виртуальные собственники 115 млн га сельхозугодий) не могут цивилизованно
распорядиться своей землей, а эффективно работающие предприятия – купить ее. А
потому 82 % земель обрабатываются предприятиями на птичьих правах. Зато расцвел
криминал. Например, чиновники Московской области распродали 80 % сельхозземель.
Словом, становление частных собственников проходит по принципу дележа и грабежа.
Большинство бывших собственников стали наемными работниками. Им впору выходить
на улицы с лозунгами «Землю – крестьянам!».
Зигзаги экономического развития России, взлеты и падения во многом зависят от стоящей
во главе страны личности, особенно в периоды политических и социально-экономических
преобразований. С приходом к власти сильной личности страна приобретала большой
политический, экономический и международный авторитет, и наоборот, слабые,
незначительные в политике и экономике лица доводили страну до смут, кризисов и
разрухи. Наша деревня быстро стареет и вымирает. Самостоятельно выйти из ущербного
состояния она не может. Лишь с помощью государства можно создать крестьянам условия
труда и жизни, приравненные к городским, и удержать там людей. И если мы не хотим,
чтобы деревня исчезла, нужно создать крестьянам равные с горожанами социальные
стандарты. Без принципиально нового отношения государства к жителям деревни не
может возродиться сельское хозяйство, не будет у российской деревни будущего. Запад
давно устранил неэквивалентный обмен между селом и городом. Государственная
поддержка американским фермерам сегодня составляет более 100 млрд долл. То же
делают и страны ЕС, где доля государственных вложений в совокупный валовой продукт
отрасли достигает 45 %. Чтобы поднять деревню, восстановить продовольственную
безопасность, нам нужно поступить, как когда-то американцы: списать с крестьян все
долги, устранить неэквивалентный обмен между селом и городом, разработать
программу сближения уровней жизни крестьян с другими сферами, увеличить целевую
государственную поддержку сельскому хозяйству. Развитие сельского хозяйства создало
бы дополнительно миллионы рабочих мест в других отраслях народного хозяйства. Страна
смогла бы не только уверенно двигаться по пути обретения продовольственной
независимости, но и вносить вклад в решение мировой продовольственной проблемы,
обеспечивать свое население продуктами собственного производства, пополнять казну
налогами и сборами.
Говорят, что надежды нас покидают последними. Будем надеяться, что российское село
все же возродится.

I. Крестьянство в условиях крепостного права

Крайняя бедность народа почти всегда бывает
преступлением его вождей. П. Бауст
1.1. Кто такой крестьянин, каков порядок его отношений с властью?
А что если наша земля (Россия. – В. М.) – ад какой-то
другой планеты? Олдес Хаксли, английский писатель
Сложность русской исторической судьбы объясняется многими причинами. Душа русского
народа была сформирована православной церковью, она получила чисто религиозную
формацию. В душе русского народа всегда присутствовал сильный природный элемент,
связанный с необъятностью русской земли, с безграничностью русских равнин. История
показывает, что Россия сильна идеей, завещанной ей веками, всецелостностью и
духовной нераздельностью народа, способностью в годину суровых испытаний проявить
величайшую волю ради подвига великодушия. В древние времена предки крестьян –
12
люди или смерды – выступали не только в качестве земледельцев, но и свободных,
самостоятельных землевладельцев. Они обладали хозяйственными усадьбами с
пахотными землями и разными угодьями. Но тогда уже обозначилась большая разница
между смердами и другими землевладельцами. Смерды владели таким количеством
земли и угодий, которые они могли разработать силами своей семьи или рода. Князья и
их дружины обогащались на войне пленными и добычей, в мирное время – данями,
судебными пенями и пошлинами. Они имели возможность прилагать к земле труд
многочисленной челяди и таким путем разрабатывать большие пространства земли и
угодий. Князья брали со смердов дань. Как человек, приносящий князю доход, смерд в
некоторых случаях стал приравниваться к холопу, терял экономическую
самостоятельность. Этому способствовали княжеские усобицы и нападения кочевников-
половцев. Татарские набеги, нашествия поляков, многочисленные шайки разбойников,
походившие своей громадностью на целые армии. Они разоряли жилище, уводили скот.
Уничтожались самостоятельные земледельческие хозяйства.
Нужда заставляла оставшихся без крова и средств существования вольных людей
искать пристанище, подсаживаться к тем, у кого уцелели хоть какие-то остатки капитала и
хозяйственного обзаведения. Большая часть пристраивалась к князьям, боярам,
духовенству лишь бы найти себе какую-нибудь защиту, потому что закон был совершенно
бессилен оградить их. Так появился многочисленный класс крестьян – возделывателей
чужой земли. Этому содействовала и общая социально-экономическая эволюция,
совершавшаяся в ХIII–ХIX вв. Еще ранее размножившиеся князья и их дружинники
оказались не в состоянии жить только за счет дани и поборов с населения и вынуждены
были заняться сельским хозяйством, расширялась распашка земель. Постепенно все
большая часть крестьян из самостоятельных землевладельцев превращалась в
пользователей чужой земли. В XVI в. договор, заключаемый свободным человеком на
известный срок, уступает место ссудной записи, по которой крестьянин обязуется жить
постоянно при своем господине. Таким образом, крестьянская ссудная запись получила
значение крепостного акта, утвердившего личную зависимость без права
землепользователя прекратить ее. Уничтожение крестьянских переходов было выгодно и
государству. Этим закреплением обеспечивалась устойчивость в уплате государственных
повинностей тяглецами и в отбывании служб дворянами. Правительство нуждалось в
исправном служилом человеке.
Таким образом, судьба российских крестьян существенно отличалась от
западноевропейских и американских. Если, например, в Европе их закрепощение
происходило насильственно, преимущественно путем захвата территорий, когда
завоеватели отбирали у местных жителей собственность, оставляя часть ее в пользование,
за известные работы, подати, то в России – они закрепощались постепенно и
добровольно. Наше древнее общество сложилось путем непосредственного
распространения рода, без участия каких-либо пришлых, чуждых ему элементов. Тогда
быт был семейно-общинный. Семья на одном корню разрасталась в род, т.е. в кровную
совокупность старших и младших семей и становилась общиною семей. Словом род -
семья семей. «Родовое чувство, родовое начало, управляющее нашим старым бытом, есть
в сущности родовая идея, которая была творцом нашего единства, нашей народной силы,
всех наших народных добродетелей и всех наших народных напастей, государственных и
общественных».4 Отсюда, существом и непосредственною силою российского быта был
род. Древняя власть по преимуществу была родовая. А отсюда и своеобразие нашей
истории. В западном обществе в основу бытового развития, а следовательно, и в основу
4
И .Е.Забелин. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях.»Наука». Сибирское отделение, 1992, с.
19.

13
бытовой власти легли отношения завоевателей, право сильного. Там бытовою связью
людей руководило по преимуществу право – закон, а властные отношения и властный
человек чувствовал себя как победитель; подвластный - как побежденный. У нас,
наоборот, всю бытовую связь людей одухотворял смысл рода.
Появление термина «крестьянин» (первоначально – «христианин») относится к XIV
в., когда его стали применять в отношении почти всего сельского населения. На ранней
стадии развития страны крестьянин – это свободный человек, занимающийся
земледелием. В. О. Ключевский писал, что существенную роль в определении, кто такой
крестьянин, составляло занятие: вольный человек становился крестьянином с той
минуты, как «наставлял соху» на тяглом участке, и переставал быть крестьянином, как
скоро бросал хлебопашество и принимался за другое занятие. Именно вольный
хлебопашец в Древней Руси назывался крестьянином. Его свобода выражалась в праве
переходить от одного землевладельца к другому. Такой крестьянин, как правило, не имел
ни своего жилья, ни лошади, ни рабочего инвентаря. Словом, перекати-поле. Всем этим
обеспечивал бездомных и безлошадных крестьян помещик. Крестьянин брал у помещика
такое количество земли, какое мог обработать. Ведь за нее надо было платить. Холоп,
пахавший землю своего господина, не считался крестьянином, потому что не был
вольным.
Государство начинало знать крестьянина как плательщика поземельной подати
после того, как он принимался за обработку земли. Таким образом, земля входила в
состав крепостного права не как юридический элемент, а как экономическая
необходимость. Ибо без достаточного земельного надела невозможно прочное
обеспечение быта крепостных крестьян и исправное исполнение ими государственных
повинностей. Следовательно, крестьянское поземельное тягло в Древней Руси падало не
на крестьянина, обрабатывающего землю, а на землю, кто бы ею ни владел. В Древней
Руси не существовало крестьян-собственников. Отношения крестьян с землевладельцем
состояли в том, что вольный хлебопашец сидел на чужой земле по договору с
землевладельцем. Историк И.Е.Забелин писал, что все наше общество по духу своей
внутренней жизни представляло одну громадную совокупность родни, где не было и не
могло быть членов, строго разграниченных своими правами. Не только семья и род, что
очень естественно и обыкновенно, держались крепко и твердо стихиею родительской
опеки; но ею же держалось все общество, ею же строилось наше государство, ею
вырабатывалась и эта необычайная государственная плотность и стойкость народа. 5
Первоначально поземельные отношения налагали обоюдное ограничение как на
право крестьянина, так и на произвол землевладельца в отношении к крестьянину.
Ближайший советник Императора Александра I, составитель Свода законов Российской
империи М. Сперанский писал: «Законное крепостное состояние в существе своем есть
состояние крестьянина, водворенного на помещичьей земле с взаимной обязанностью: со
стороны крестьянина – обращать в пользу помещика половину своих рабочих сил, со
стороны помещика – наделять крестьянина таким количеством земли, на коем мог бы
он, употребляя остальную половину рабочих сил, трудами своими обеспечивать себе и
своему семейству достаточное пропитание». Постепенно понятие о крестьянине начинает
меняться. Из свободного хлебопашца он превращался в закрепощенного земледельца,
который уже не мог свободно переходить от одного хозяина к другому. Судебник Ивана III
установил, что крестьянин может перейти из одной волости, села в другую только за
неделю до Юрьева дня и неделю после него (26 ноября). Чтобы приостановить уход

5
И.Е.Забелин. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях.»Наука». Сибирское отделение, 1992, с.
23, 22

14
крестьян и в этот период, помещики стали удерживать их в связи с их задолженностью.
Должников становилось все больше. И переходы как нормальное явление крестьянской
жизни вскоре исчезли. Крестьяне стали самовольно покидать помещичьи именья,
устраивали побеги с нарушением долговых обязательств. В XVII в. землевладелец по
отношению к крестьянину, работавшему на его земле, рассматривался уже не как одна из
договаривающихся сторон в поземельной сделке, чем он был прежде, а как орган
правительства, обязанный по закону отвечать за своих крестьян. Вследствие поземельного
прикрепления крестьяне попали в неволю. Помещик стал правительственным агентом,
надзирателем крестьянского хозяйства и сборщиком казенных податей. Он присвоил себе
уголовную юрисдикцию над крестьянами с правом подвергать их наказанию. Крестьян
жестоко избивали. Указом 1760 г. землевладельцам было предоставлено право ссылать
своих крестьян «за продерзостные поступки» в Сибирь. Жена по закону следовала за
ссыльным, малолетних детей помещик мог удержать при себе. Закон предусматривал
продажу крестьян целыми семьями и в розницу. Дворянство имело над крестьянами
полную власть.
Я барину твердил, что бедствиям нет края,
Но этот ветрогон с душою негодяя
Лишь ковырял в зубах, ни слова не роняя.
Перед Великой реформой помещичьи (крепостные) крестьяне составляли 37 % всего
населения. Они делились на барщинных (работавших на барском поле) и оброчных
(плативших помещику денежный оброк). На крепостном положении находились и
монастырские крестьяне. Близкими по своему положению к помещичьим были крестьяне,
принадлежащие царской семье. Их называли дворцовыми, а с 1797 г. – удельными, так
как для управления этими крестьянами был утвержден Департамент уделов. В этот
период их насчитывалось 463 тыс. душ мужского пола. Отмена крепостного права,
проведение аграрных реформ в удельной в 1863 г. и в государственной в 1866 г. деревнях
уравняли правовой статус различных категорий крестьянства. В конце XIX в. 87 %
населения страны (81,4 млн человек) жило в сельской местности. Из-за незавершенности
реформы и роста населения в деревне увеличивалась группа безземельных, шло
«раскрестьянивание», т. е. отказ крестьян от сельскохозяйственного труда, происходило
расслоение крестьян по имущественному положению.
Постепенно поземельное устройство, сельский уклад, порядок отношения крестьян к
своим работодателям менялись. Старая хозяйственная система, сочетавшая общинное
землевладение с личным хозяйством независимого крестьянского двора, в котором
самостоятельно трудилась крестьянская семья, уходили в прошлое и тех крестьян,
которые духовно сложились до революции, в современной деревне уже не стало. На
смену старой хозяйственной системе пришла новая, сочетающая многообразие форм
хозяйствования. В условиях этой системы сформировался новый крестьянин, а доля
сельских жителей, относящихся к крестьянам резко сократилась. Все большую часть
населения деревни стали составлять служащие, рабочие и интеллигенция. В 70-е годы
прошлого столетия в деревне произошел колоссальный переворот. На селе жили и
работали: агрономы, зоотехники, ветеринары, лесоводы, инженеры, техники, врачи,
педагоги, библиотекари, бухгалтеры, финансовые инспектора, а также служащие
сельсоветов, милиции, народных судов, почты, кооперации, заготовительных органов,
производственных предприятий колхозов и наконец рабочие. Деревня стала
неоднородной. В ней появилась существенная и очень влиятельная прослойка сельской
интеллигенции, рабочих и служащих, т. е. лиц городских профессий. Наибольшие
изменения произошли в последние 20 лет, в связи с многоукладностью аграрной

15
экономики, новыми отношениями селян к работодателям, с разрушительными
процессами в отрасли, обеднением и вымиранием сельского населения.
Но как бы ни менялся крестьянин, он всегда был тесно связан с землей. Земля была
главным источником приложения его труда и источником его существования. Ф.
Достоевский писал: «…русский человек с самого начала и никогда не мог и представить
себя без земли… Уж когда свободы без земли не хотел принять, значит, земля у него
прежде всего, в основании всего, земля – все, а уж из земли у него и все остальное, то есть
и свобода, и жизнь, и честь, и семья, и детишки, и порядок, и церковь – одним словом,
все, что есть драгоценного»6. При этом нужно чаще обращаться к историческим
исследованиям. Они способствуют восстановлению истины, рассказывают о развитии
событий, тенденциях, позволяют анализировать идеологию, не изолируя их от
учреждений и социальных структур, рассматривать выдающихся лиц и широкие народные
массы, даже если власти относились к ним с презрением. Чем большую дозу истории мы
будем обсуждать, тем более сложная и более богатая красками картина предстанет перед
нами.
История важна для того, чтобы посмотреть, как решать важнейшие задачи внутреннего
государственного порядка, поставленные на очередь. Для достойной и долговечной
жизни народам и государствам необходимо свято хранить высокие идеалы, ибо, как
только по истечении времени начинал расшатываться и ослабевать в данной
национальности ее духовный идеал, так тотчас же начинала падать и национальность, а
вместе с нею и весь ее гражданский устав, меркли все те гражданские идеалы, которые
успевали в ней сложиться. Стало быть, гражданские идеалы всегда прямо и органично
связаны с идеалами нравственными, а главное, что из них только одних и выходят. Вера в
вечные (а не условно – выгодные) идеалы придает политике духовный смысл,
поддерживает нравственное здоровье и величие нации. История имеет обыкновение
повторяться, что обусловлено бессознательным стремлением к сохранению тех
ценностей, которые не облегчают разрыв с прошлым, а приводят к восстановлению старой
системы в новом обличье. «Не будучи в состоянии отрешиться от сознания, – писал С. М.
Соловьев, – что история – объяснительница настоящего и потому наставница, человек
хлопочет часто изо всех сил, чтобы высвободиться из-под руководства этой наставницы.
Покорствуя интересам настоящей минуты, он старается исказить исторические явления,
затемнить, извратить законы их. Понимая важность истории, он хочет ее указаниями
освятить свои мнения, свои стремления и потому видит, ищет в истории только того, что
ему нужно, не обращая внимания на многое другое: отсюда односторонность взгляда,
часто непомерная… История – это свидетель, от которого зависит решение дела, и понятно
стремление понудить этого свидетеля, заставить его говорить только то, что нам нужно.
Таким образом, из самого стремления искажать историю всего яснее видна ее важность,
необходимость, но от этого не легче»7

1.2. Возникновение и сущность крепостного права

За ошибки государственных деятелей расплачивается нация. Н.
Бердяев

6
Дневник писателя. – С. 306.

7 С.М.Соловьев. Сочинения. кн. XVII, стр. 6–7.

16
 Опасно и безумному вручать меч,
и бесчестному власть. Пифагор
По поводу возникновения крепостного права у историков нет единого мнения. Одни из
них считают, что его установление является единовременным правительственным
законодательством и обусловлено тем, что государство в XV веке пережило тяжелый
финансовый и политический кризис. Установление крепостного права относят к указу 1592
г., который по некоторым соображениям должен быть издан, но которого так никто и не
видел и о существовании которого нет даже приблизительных намеков. Некоторые
ученые говорили, что крепостное право носило поземельный характер, почти не касалось
личности крестьянина и нисколько не ограничивало его в правах. Сокращение
крестьянской свободы – продукт действия других причин, в которых правительство XVI
века неповинно. Крестьяне, как говорит акт 19 февраля 1861 г., частью стали крепостными
по обычаю. Крестьянин в XVI–XVII вв. оставался крепостным человеком, плательщиком
податей и членом своей общины, которая не исчезла даже и на владельческих землях.
Историк В. О. Ключевский отрицает существование указа 1592 г. В работе «Боярская дума
Древней Руси» и статье «О происхождении крепостного права в России» он писал, что
крепостное право зародилось вне всякого влияния государственной власти. Последняя
лишь закрепила законом те отношения, которые создались между помещиком и
крестьянином.
«…крепостное право, – писал Н. Чернышевский, – произошло некогда от дурного
управления и поддерживалось им. О происхождении крепостного права мы заметим
только, что это учреждение развилось от бессилия нашей старинной администрации
охранять прежние свободные отношения поселян, живших в известной даче, и удержать
постепенное расширение произвольной власти, захватываемой владельцем над
населявшими его землю людьми; заметим еще, что возможность учредить крепостное
состояние происходила только от того, что вольные люди, слишком плохо защищаемые
управлением, терпели слишком много притеснений»8. Закрепощение крестьян, т. е.
лишение их личной свободы и прикрепление к владельцу, на земле которого они вели
свое хозяйство, совершилось не сразу, а постепенно. В древние времена предки крестьян
– смерды – выступали в качестве свободных, самостоятельных землевладельцев,
имеющих хозяйственные усадьбы с пахотными землями и другими угодьями. Крепостная
зависимость до конца XVI в. охватывала лишь отдельные категории сельского населения.
Княжеские усобицы и нападения кочевников-половцев, татарские нашествия и погромы
приводили к разорению смердов, они теряли экономическую самостоятельность,
лишались крова. Таким образом, крепостное право сложилось в России исторически,
среди определенных условий экономического быта, и с течением времени, с изменением
форм этого экономического быта, старинное крепостное право превратилось в
рабовладение, а помещичий произвол стал лозунгом дворянской политики.
Законодательная формулировка юридического состояния крестьянина вместе с его
прикреплением появляется лишь в Уложении 1649 года. Получая доход от использования
труда перехожих крестьян, землевладельцы стремились закрепить их в своем имении,
удержать от переходов к другим хозяевам.
В журнале Министерства внутренних дел за 1856 г. была опубликована статья г.
Тройницкого «О числе крепостных людей в России». Сведения, вошедшие в статью,
относятся только к мужскому полу, поскольку только мужской пол подлежал подушному
окладу. В анализ были включены 51 административный округ страны. Во всей
Европейской России при общем числе мужского населения 28 613 380 душ, 10 844 902
являлись крепостными людьми (37,9 %). При этом в этот период в залоге в
8
Чернышевский Н. Г. ПСС. – Т. IV. – Петербург, 1918. – С. 562.
17
государственных кредитных учреждениях состояло 6 596 620 душ (60,82 %). Общая сумма
долгов была равна 397 879 459 руб. серебром. Владельцами крепостных было 114 967
человек, или около 0,4 % всего мужского населения Европейской России.
Число крепостных людей, принадлежащих дворянам, которые не владели землей, но
имели крепостных, было около 15 390 человек, или 0,14 % всего крепостного населения.
Помещикам, владеющим землей и имеющим крепостных, принадлежало по группам:
а) менее 21 крепостной души – 371 210 (3,4 % всего крепостного населения);
б) от 21 до 100 крепостных – 1 655 824 (15,3 %);
в) от 101 до 500 – 3 903 502 (36 %);
г) от 501 до 1 000 – 1 615 143 (15 %);
д) более 1 000 – 3 283 833 (30,3 %).
Из всей массы крепостного населения Европейской России богатым помещикам (свыше
500 душ) принадлежало 4 898 976 душ, или 45,2 %, средним помещикам (от 100 до 500
душ) – не более трети и т. д. В сибирских губерниях крепостных было немного. Во всей
Сибири не существовало помещиков, имеющих более 500 крепостных. В одной только
Тобольской губернии были помещики, имеющие от 101 до 500 душ. В Сибири было всего
лишь 153 владельца крепостных, которым принадлежало 1 800 душ, при общем числе
1 715 330 жителей во всем регионе. При этом следует заметить, что все расчеты
проводились только по мужскому полу9. Крепостное состояние увеличивалось двумя
путями – припиской и пожалованием. С образованием Московского государства началась
усиленная раздача поместий служилым людям. По указу Петра мелкие разряды лиц, не
приписанные к основным классам общества, обязаны были найти себе господина и
записаться за каким-либо обществом, тем самым прежде свободные люди постепенно
попадали в крепостную зависимость. В XVIII в. монархи стали дарить приближенным
казенные земли вместе с крестьянами. В результате чего в разряд крепостных попали 2,2
млн крестьян мужского пола. После освобождения Москвы от поляков раздаривание
земель усилилось. В 1613 году были пожалованы думным и московским чинам поместья и
вотчины в количестве 14 тыс. десятин. Трата дворцового земельного капитала оказалась
настолько значительной, что продолжать раздачу земель в прежнем масштабе значило бы
привести к полному истощению важнейших источников благосостояния дворцового
хозяйства. Пожалование было самым главным средством расширения крепостного
населения в связи с передачей помещику казенных земель во временное пользование.
Крепостной крестьянин, закрепленный за обществом на помещичьей земле, обязан был
работать на всякого помещика, которому земля передавалась во владение. Так помещик
приобретал с землей и право на крестьянские души.
В XVI в. договор, заключенный свободными крестьянами на определенный срок, уступил
место ссудной записи, по которой крестьянин обязуется жить постоянно при своем
господине. Таким образом, крестьянская ссудная запись получила значение крепостного
акта, утвердившего личную зависимость без права зависимого лица прекратить ее.
Государство также было заинтересовано в закреплении крестьян, так как обеспечивало
себе устойчивость в уплате государственных повинностей. Правительство нуждалось в
исправном служилом человеке. В 1627 году последовал указ, запрещающий дальнейшую
раздачу дворцовых земель. Но раздача земель не прекратилась совсем. После смерти
царя Алексея снова начали раздавать дворцовые земли. За период с 1682 по 1711 год
было роздано из дворцовых имений 4 370 населенных дворов, 506 тыс. десятин пахотной

9
Чернышевский Н. Г. – Т. IV. – Петроград: Литературно-издательский отдел, 1918. – С. 129–146.
18
земли и еще большие площади лесов. Словом, в руки дворян перешло много сотен тысяч
десятин земель вместе с крестьянами, их населявшими. В тот период почти повсеместно
наблюдался рост бросивших пашню крестьян, носивших название бобылей. Вокруг
столицы площадь обработанных земель составляла от 1/2 до 2/3 всей запашки. Закон 17
марта 1731 г. окончательно смешал поместья с вотчинами. Пожалование стало
предоставляться в полную и наследственную собственность без ограничений.
Одновременно расширялись и пределы крепостной зависимости. Юридическим
содержанием крепостного права была власть землевладельца над личностью и трудом
крепостного.
Крестьянские хозяйства опустошались неурядицей государственного управления. Н. Г.
Чернышевский в статье «Суеверие и правило логики» писал, что крепостное право
произошло некогда от дурного управления и поддерживалось им. Оно развивалось от
бессилия нашей старинной администрации охранить прежние свободные отношения
поселян от землевладельцев и удержать постепенное расширение произвольной власти,
захватываемой ими над населявшими их землю людьми. Екатерина II в своем «Наказе»
хотела применить ряд положений в устройстве государства, переработать их в статьи
нового русского Уложения. Она крепко веровала в силу разума: будьте уверены, писала
она в одной из своих ранних заметок, что разум возьмет верх в глазах толпы. «Я люблю
страны еще не возделанные, верьте мне, это лучшие страны. Я годна только в России: в
других странах уже не найдешь священной природы: все столько же искажено, сколько
чопорно». Россия представлялась ей благородным полем для просветительной работы.
«Да посрамит небо всех тех, кто берется управлять народами, не имея в виду истинного
блага государства», – писала Екатерина. Ее ум ласкала мечта стать преобразовательницей
своего государства и воспитательницей своего народа, сеять добро на земле, которое
переживало бы сеятеля, и неделикатно было бы не верить искренности ее признания, что
ей нравится «та слава, которая не только в настоящем производит добро, но и в будущем
создает бесчисленные поколения добрых»10. Но трудно было заниматься крестьянскими
делами, когда общественная жизнь в руководящих кругах была вялой и распущенной.
Придворные интриги заменяли политику, великосветские скандалы составляли новости
дня. Умственные интересы гасли в жажде милостей и увеселений. Однако первые искры
национального самолюбия, просвещенного патриотизма, что при ней родились, первые
понятия о чести, о личной свободе, о власти законов, что русские при ней, как бы по
собственному внушению, стремились сравняться с народами, опережающими их на много
веков.
В России земли было много, но без земледельца, без работника она не имела ценности.
Главный доход князя, который шел преимущественно на содержание дружин, состоял в
дани, собираемой с племен. В XVII в. различия между группами сельских жителей
стирались, усиливалось ограничение крестьян в правах собственности. Дворянство
делилось на несколько категорий по степени знатности. Подлинными дворянами
признавались лица, во-первых, «происшедшие от знатных и древних поколений
Российского государства» или от «таких же знатных и благородных» переселенцев из
других стран; во-вторых, получившие дворянство от верховной власти и способные
доказать, что их предки являлись дворянами до 1700 г.; в-третьих, получившие дворянство
от иностранных монархов, и наконец, в-четвертых, дворяне завоеванных областей.
За рабочие руки шла постоянная борьба. Богатые землевладельцы переманивали
работников, бедные, не имея их, не могли кормиться со своей земли, лишались
возможности служить, являться по первому требованию государства в должном виде: на
коне, с известным числом людей, в достаточном вооружении. Возможность содержать

10
Ключевский. – Т. 5. – С. 336–337.
19
 себя и являться на службу в требуемом виде зависела от дохода, который получал
помещик со своего земельного участка, а доход зависел не столько от наличия земли,
сколько от работавших на ней крестьян. Государство, давшее служилому человеку землю,
обязано было дать ему и постоянных работников, иначе он служить не мог. Помещики
предоставляли в пользование крестьянам земли, за которые они должны были платить
подушную подать государству и выполнять обязанности перед своими хозяевами (оброк,
барщину). В конце XVIII в., по данным четвертой и пятой ревизий (1781–1783 гг. и 1794–
1796 гг.), среди помещичьих крестьян насчитывалось 44 % оброчных и 56 % барщинных. В
имениях с преобладанием барщинной системы всей помещичьей земли на одну мужскую
душу приходилось в среднем 10 десятин, а пахотной земли – 4,5 десятины. В именьях, где
преобладал оброк, соответственно 14 и 4 десятины. Государственные крестьяне также
платили подати и выполняли различные повинности, но уже в пользу казны.
В XIV–XV вв. обозначилось деление всего крестьянства на две категории. Крестьяне-
старожильцы, которые крепко сидели на своих местах, целыми поколениями проживали в
селах и деревнях, наследственно держа свои участки земли. Эти крестьяне платили подати
и несли повинности обыкновенно целою волостью, сообща. Раскладка податей и
повинностей производилась по селам. Другая категория – перехожие крестьяне,
снимавшие на время свободные участки земли у старожильцев, бояр или монастырей.
Срок аренды составлял от 1 до 10 лет. В течение этого времени крестьяне платили
государевы подати, дань, оброк и всякие другие волостные платежи. Оплата
производилась натурой в определенной доле урожая (половина, треть и даже шестая
часть). Все это послужило фундаментом, на котором стало воздвигаться крепостное право.
Повинности крестьян в пользу помещиков определялись всегда неконкретно: крестьянин
должен был «помещика во всем слушати, пашню на него пахати и дворов дело делати и
оброк платити». «Землевладелец был, во-первых, ближайший управитель крепостного,
которому государство поручило надзор за хозяйством и поведением крепостного с
ответственностью за исправное отбывание им государственных повинностей, во-вторых,
землевладелец имел право на труд крестьянина как собственник земли, которой
пользовался крестьянин. Как правительственный агент помещик собирал казенные подати
со своих крепостных крестьян и надзирал за их поведением и хозяйством, судил и
наказывал их за проступки – это полицейская власть помещика над личностью
крестьянина по поручению государства. Как землевладелец и кредитор помещик облагал
крестьянина работой или оброком в свою пользу – это хозяйственная власть над трудом
крестьянина по гражданским поземельным обязательствам»11.
Барщина и оброк представляли собой службу кабального холопа за долг. Невыносимые
условия жизни усилили отток крестьян из черных и дворцовых волостей и сел. Последним
стала угрожать опасность запустения, и правительство должно было проявить особую
твердость и определенность в вопросе о переходе крестьян. Оно старалось прикрепить
его к одному месту, чтобы заставить платить подати и служить безвозмездно.
Напрашивалась мысль, что крестьяне-старожильцы не могут самовольно покидать
волости и села. Единственная возможность для них покинуть старого хозяина – расплата
за него другого землевладельца и вступление в права последнего. Постепенно переходы
как нормальное явление крестьянской жизни стали исчезать. Их место занял самовольный
выход, побег, уход с нарушением долговых обязательств. Борьба правительства с бегством
крестьян становилась одной из главнейших целей крепостного законодательства. В 1597 г.
был издан указ о сыске беглых крестьян и возврате их назад с женами и детьми в течение
пятилетнего срока. Этот указ регламентировал существовавшее и развившееся из
11
Ключевский В. О. Сочинения. – В 9 т. – Т. 5. – М.: Мысль, 1987. – С. 86.

20
зародыша крепостное право. Крестьянская свобода суживалась. Надорванный
экономически, опутанный долгами, крестьянин мало-помалу опутывался и
государственным законодательством. По этому указу неисправный должник, покинувший
землевладельца, превращался в беглого. Таким образом, к концу XVI века здание
крепостного права вчерне было готово. В последующее время оно достраивалось и
совершенствовалось в деталях.
В 1601 г. Россию постигло стихийное бедствие. Голод и мор принесли с собой новый
подъем недовольства. Люди, спасаясь от голодной смерти, вооружались и кормились за
счет других. Шайки подходили к Москве. Головокружительный успех Лжедмитрия, быстро
овладевшего царством, объясняется помощью недовольных крестьян. В 1607 г. вышел
закон, в котором устанавливалось, что крестьянский выход вовсе запрещен, а для сыска
беглых устанавливался 15-летний срок. Прикрепление крестьян – это вопль отчаяния,
испущенный государством, находящемся в безвыходном положении. Закон окончательно
превращал крестьянские и холопьи побеги в гражданских правонарушителей, в вопрос
государственного порядка. Революционный протест крестьян выливался в грабеж и
анархию. Такой порядок на Западе называли варварским.
Таким образом, в половине XVIII века Россия стала гораздо более крепостной, чем
прежде. Суровые формы эксплуатации крестьян, с одной стороны, давали помещику
возможность обогащаться за счет никем не контролируемого увеличения ренты, а с
другой – вели к истощению ресурсов крестьянского хозяйства. Крестьяне не
ограничивались жалобами и побегами. Многие из них брались за оружие. В 30–50-х годах
XVIII в. вооруженные выступления крестьян происходили в 54 уездах страны. Основная
масса участников вооруженных отрядов – крепостные крестьяне и дворовые, бежавшие от
помещиков и мстившие своим господам и им подобным. В отчете III Отделения за 1839
год говорится: «Происходят и в прошедшие годы происходили в разных местах
беспорядки, ропот, неудовольствия, которые угрожают хотя отдаленною, но страшною
опасностью ... Вообще крепостное состояние есть пороховой погреб под государством и
тем опаснее, что войско составлено из крепостных...»12
В учрежденном Имперском Совете и представленном Екатерине II Паниным для
подписания говорилось: «Задолго до нашего принятия Российской державы мы, познавая
существо правления сей великой и сильной империи, познавали и причины, которые так
часто при всяких обстоятельствах и переменах подвергали оное пренебрежению
государственных дел, т. е. слабости народного правосудия, упущению его благосостояния
и наконец, всем тем порокам, которые по временам внедрялись государству во все
течение правления, как особливо при возведении на престол покойной императрицы
Анны Ивановны, и самая самодержавная власть уже потрясена была. Таковые государству
вредные приключения происходили, несумненно, частию от того, что в производстве дел
действовала более сила персон, нежели власть мест государственных, частию же и от
недостатка таких начальных оснований правительства, которые бы его форму твердую
сохранять могли…»13
На протяжении столетий дворянство боролось за право свободно – вне зависимости от
службы монарху – распоряжаться земельной собственностью. В XVIII в. после слияния двух
видов дворянского землевладения: поместья (пожизненного владения, обусловленного
службой) и вотчины (наследственной собственностью) – оно добилось этого права. Проект
Елизаветинского Уложения разрешал дворянину продавать, закладывать свои земли,

12
Крестьянское движение, 1827–1869 гг. – Вып. 1. – М., 1931. – С. 31, 41.

13
Соловьев С. М. – Кн. XIII. – М.: Мысль, 1994. – С. 139.
21
вотчины нераздельно или по частям отдавать в наследство. Долгие изнурительные войны
вынуждали правительство усиливать податное бремя крестьян. Росли налоги, которые
были главной статьей поступления средств для содержания войска. Силы крестьянства
слабели, и ему все труднее было бороться со стремлением землевладельцев закабалить
его личность и труд. В. О. Ключевский писал: «Государство пухло, народ хирел». Годы
царствования Елизаветы отмечены массовыми вооруженными выступлениями крестьян
против своих помещиков. Восстания охватывали целые вотчины практически во всех
уездах Центральной России, а их участники отказывались нести повинности и платить
помещикам оброк, избивали и убивали помещиков и управителей. Нередко восстания, в
которых участвовали сотни и тысячи людей, будучи подавлены вооруженной силой,
выливались в многолетнее упорное сопротивление крестьян, отказавшихся платить налоги
и подчиняться помещичьей администрации. К подавлению бунтов власти привлекали
регулярные воинские части, особенно драгун. Законодательство 40-х и особенно 50-х
годов XVIII в. давало карателям самые широкие полномочия в борьбе с восставшими
крестьянами, поощряло доносы на тех, кто укрывал их. Благодаря этим типично
крепостническим мерам удавалось удовлетворять потребности промышленности в
рабочей силе.
В книге «О власти дворянской…» говорится: «Дворянство имеет над людьми и
крестьянами своими мужского и женского полу и над имением их полную власть, кроме
отнятья живота и наказанья кнутом и произведения над оными пыток. И для того волен
всякий дворянин тех своих людей и крестьян продавать и закладывать, в приданные и в
рекруты отдавать и во всякие крепости укреплять, на волю и для промыслу и
прокормления на время, а вдов и девок для замужества за посторонних отпускать, из
деревень в другие свои деревни...»14 Крестьянин был живой собственностью дворянина,
который имел неограниченную власть над жизнью человека, имуществом, свободой и
достоинством другого. Все большее число крестьян становились крепостными и все более
расширялись границы власти помещика. Неограниченная власть дворян над крестьянами
была узаконена государством и освящена церковью.
Екатерина II, готовя свои мемуары, стремилась убедить будущего читателя в том, что она
всегда была противницей крепостного права. В частности, она писала:
«Предрасположение к деспотизму ... прививается с самого раннего возраста к детям,
которые видят, с какой жестокостью их родители обращаются со своими слугами; ведь нет
дома, в котором не было бы железных ошейников, цепей и разных других инструментов
для пытки при малейшей провинности тех, кого природа поместила в этот несчастный
класс, которому нельзя разбить свои цепи без преступления». Императрица признается,
что если бы она попробовала что-то предпринять для решения вопроса о крепостном
праве, то это было бы ее последнее постановление: «Если посмеешь сказать, что они
такие же люди, как мы, и даже когда я сама это говорю, я рискую тем, что в меня станут
бросать каменьями»15 (12, с. 105).
На огромном российском пространстве в 40–50-е годы XVIII века проживало всего 19 млн
человек, из них в городах – не более 4 %. Помещики жаловались, что разоряются от
побегов крестьян, платя за беглых разные подати. Но вот парадокс – с одной стороны, они
вели борьбу за крестьян, за их рабочие руки, с другой – унижая крестьян, издеваясь над
ними, тем самым понуждали их к побегам, оставаясь без рабочей силы. Власть же из-за
малочисленности населения страны пыталась даже заселить пустующие земли
иностранцами. Так, Екатерина хотела выпросить у английского правительства людей,
приговоренных к каторжным работам, чтобы освоить причерноморские степи. Слава Богу,

14
Оучи У. Методы организации производства. – М., 1984. – С. 99.
15
Там же, с. 105.
22
отговорили. А между тем облегчение положения крестьян могло бы привести к
относительно прочному успокоению.
В начале 70-х годов XVIII столетия пронеслась весть о близком освобождении, или, по
крайней мере, облегчении для крепостных. Крестьянство стало ждать! Волнения затихли.
За 1770–1773 годы неизвестно ни одного волнения помещичьих крестьян. Но, не
дождавшись царского указа, крестьяне примкнули к Пугачеву. Его манифест даровал
крестьянам волю и землю, призывал к истреблению «злодеев-дворян», возмутителей
империи и разорителей крестьян. Эмиссар Пугачева передал крестьянам его высочайшее
повеление: «Ежели кто помещика убьет до смерти и дом его разорит, тому дано будет
жалованья до 100 руб. и чин генеральский». Оренбургские помещики поняли, что пришла
расплата за крепостное право со всеми его ужасами, развращавшими господ.
Крестьянское мщение достигло грандиозных размеров. Кровью было залито громадное
пространство, где происходило избиение помещиков, разграбление и разгром их усадеб.
Помещики в панике бежали из своих имений, лишь бы спастись от рассвирепевшего
народа. Пьяная от вина и крови толпа, натешившись и надругавшись над пойманными
помещиками, многих из них убивала на месте; при этом не щадила ни женщин, ни детей.
Пугачевское движение было широкое и беспощадное. После его усмирения всех крестьян,
причастных к бунту, жестоко высекли плетьми, у большей части отрезали часть уха, из
каждых 300 бунтовавших один был повешен. После восстания положение крестьян
ухудшилось, средний размер оброка увеличился, а вместе с этим усилилась и ненависть их
к своему господину. Несмотря на постоянные неудачи, крестьянство не теряло надежду
рано или поздно достичь заветной цели – своего освобождения от крепостного ига. Бунты
и волнения вспыхивали, как только возникал какой-либо конфликт между крестьянином и
помещиком.
О том, как жили крестьяне в эпоху крепостничества, очень рельефно и вместе с тем
типично показано Л. Н. Толстым в рассказе «Утро помещика», где с замечательным
мастерством воспроизводится не только внешняя обстановка быта крестьян, но и их
взгляд на вещи. Сюжет рассказа таков. Молодой помещик Нехлюдов старается улучшить
быт своих крестьян, жить для их блага. В одно утро помещик, для того чтобы своими
глазами увидеть состояние семейства Чурисенков, разобрать, основательна ли просьба
крестьянина, и как исполнить ее, вошел во двор и сказал, покажи-ка мне, на что тебе сохи,
которые просил. Чурис говорит, что сошки нужны, чтобы хоть мало-мальски подпереть
угол сарая, который анадысь завалился, а теперь стропила и переметы – только тронь. А
лесу где нынче возьмешь.
– Так на что ж тебе пять сошек, когда один сарай завалился, а другой скоро
завалится? Тебе нужно все новое, нужно лесу, а не сошек, – говорит барин.
– Вестимо, нужно, да взять-то негде: не все же на барский двор ходить! Коли нашему
брату повадку дать к вашему сиятельству за всяким добром на барский двор кланяться,
какие же мы крестьяне будем?
– Нужно было на сходке говорить, что тебе надо весь двор перестроить, а не одни
сошки. Ведь я рад помочь тебе…
– Много довольны вашей милостью. Мне хоть бы бревна четыре да сошек
пожаловали, так я, может, сам управлюсь; а который негодный лес выберется, так в избу
на подпорки пойдет.
– А разве у тебя и изба плоха?
– Того и ждем с бабой, что вот-вот раздавит кого-нибудь.

23
 Нехлюдов вошел в избу. Неровные закопченные стены. В середине этой черной,
шестиаршинной избенки, в потолке была большая щель и, несмотря на то, что в двух
местах стояли подпорки, потолок так погнулся, что казалось, с минуты на минуту угрожая
разрушиться.
– Да, изба очень плоха, – сказал барин. – Задавит вас.
– И ребятишек задавит, – начала слезливым голосом приговаривать баба. – Как тут
зиму зимовать? Ох-ох-ох!
– Оно, коли еще подпорки поставить да кое-где переметы, так, может, как-нибудь
пробьемся зиму-то…
– Что, вы уж обедали? – спросил Нехлюдов.
Под усами Чуриса обозначилась насмешливая улыбка, как будто ему смешно было,
что барин делает такие глупые вопросы; он ничего не ответил.
– Какой обед, кормилец? – тяжело вздыхая, проговорила баба. – Хлебушка
поснедали, вот и обед наш…
– Отчего вы так бедны? – спросил Нехлюдов.
– Да каким же нам и быть батюшка, ваше сиятельство, как не бедным?.. Дело мое
одинокое, старое… где и рад бы похлопотать – да сил моих нету. Старуха моя больная, что
ни год, то девочек рождает: ведь всех кормить надо. Вот один маюсь, а семь душ дома.
Грешен Господу Богу, часто думаю себе: хоть бы прибрал которых Бог поскорее; и мне бы
легче было, да и им то лучше, чем здесь горе мыкать.
– Как же облегчить тебе жизнь? – сказал барин.
– Как-нибудь малого дождусь. Только, будет милость ваша, на счет училища его
извольте: а то намедни земский приходил, тоже, говорит, и его ваше сиятельство требует в
училище. Уж его-то увольте: ведь какой у него разум…
– Нет, уж это, брат, как хочешь, – сказал барин. – Мальчику твоему учиться пора.
Ведь я для твоего же добра говорю. Ты сам посуди, как он у тебя подрастет, хозяином
станет, да будет грамоте знать… у тебя в доме лучше пойдет.
– Не спорю, ваше сиятельство, вы нам худа не желаете, да дома то побыть некому:
мы с бабой на барщине, ну, а он, хоть и маленек, а все подсобляет… Какой ни есть, а все
мужик…16
Невыносимые условия и в связи с этим растущее недовольство крестьян вели к протесту
против враждебного им государственного порядка, выливались в грабежи и вынужденные
побеги, которые отнимали у правительства рекрутов и плательщиков налогов. Сознание,
что крепостное право есть зло, и убеждение, что «нынешнее положение не может
продолжаться», побуждало Николая I заняться разрешением вопроса о крестьянском
праве. Но ярый и убежденный консерватор по натуре и воспитанию, он не рискнул
сделать открытый и решительный шаг к улучшению положения крестьян. Его страшило
новшество. Хотя он чувствовал, что пойти на него надо. Но решительное слово в этом
вопросе он представил сказать своему преемнику. Николай I говорил, что крепостное
право в нынешнем его положении есть очевидное для всех зло, но касаться его теперь
было бы злом еще более гибельным, и всякий помысел о даровании свободы крепостным
людям был бы преступным посягательством на спокойствие государства. На одной

16
Чернышевский Н. Г. ПСС. – Т. III. – С. 11–14.
24
великосветской вечеринке в 1837 году император сказал А. О. Смирновой: «Я хочу
освободить крестьян, чтобы оставить моему сыну империю спокойной»17.
Законодательная разработка вопроса об отмене крепостного права началась Указом 20
марта 1803 г. о свободных хлебопашцах. Сперанский в записках, составленных для первых
комитетов, выяснил историческое происхождение и юридический состав крепостного
права с таким определением крепостного крестьянина, на котором одном можно было
построить целый план освобождения. Однако план освобождения и проект
государственного устройства Сперанского, записки разных лиц, как и предположения
декабристов, ни на шаг не продвинули вопроса к его освобождению и не оказали
заметного действия ни на законодательство, ни на общественное сознание.
Законодательная власть как будто не замечала своего законодательного бесплодия. Ей
мешал в этом взгляд на крепостной вопрос, сложившийся из чисто полицейского к нему
отношения. Сановники строили политику не на народной, а на правительственной
психологии, которая вытекала из страха власти перед народом, у которого они все брали и
которому ничего не давали. Этот страх прикрывали соображением, что народ еще не
дорос до свободы, всячески мешая его росту, бережно удаляли его от воды под
предлогом, что он не умеет еще плавать. Народ же всегда считал крепостное право
несправедливостью, но виновником этой несправедливости, по его мнению, был не царь,
а господствующие классы, дворянство. Религиозное отношение к царской власти было так
сильно, что народ жил надеждой, что царь защитит его и прекратит несправедливость,
когда узнает всю правду. За 20 лет относительного спокойствия после пугачевского
восстания возмужало новое поколение, которому было чуждо ощущение подавленности
от жестокого усмирения 1775 г. Крестьяне во многих местностях снова открыто
отказывались терпеть помещичий гнет и произвол. Ожидание указа, согласного с
крестьянскими желаниями и мечтами, привело к тому, что по России распространился
слух, будто свобода близка, что Царь дал волю, но господа ее скрыли. Это и было поводом
к начавшемуся новому брожению и волнению. По великому морю русского крестьянства
опять заходили гневные волны. Стали думать, что начинается новая пугачевщина. В этот
период волнениями было охвачено 32 губернии. Так, в вотчинах Голициной и Апраксина
на Орловщине вооружилось и поднялось 13 тыс. крестьян. И эта толпа заставила
Ахтырский гусарский полк вместе с губернатором ретироваться. Однако в этот период
мужицкий протест далеко не сделался наступательным, не достиг полноты и
определенности пугачевского настроения, разрушительной его силы и остроты. А потому
это движение было подавлено правительством сравнительно быстро.
Во время крупных общественно-государственных встрясок крестьянское движение
характеризуется наступательными действиями мужиков против бояр и выступлением на
первый план мужицкой мести господам. Постепенно начинает формироваться мнение о
радикальном решении крестьянского вопроса – о получении полной воли, об
освобождении от крепостного права или даже о получении некоторого его смягчения. Но
все эти надежды были обращены к царю-батюшке. Но цари продолжали оставаться
дворянскими царями. Бунтуя и волнуясь, крестьянство боролось в сущности за свое бытие.
Как правило, война с собственным крестьянством заканчивалась победой самодержавия.
Однако уже в царствование Павла стало выясняться, что вековая борьба крепостного
крестьянства не бесплодна. Крестьянский вопрос подвигался вперед. Бунты и волнения
заставили с собой считаться. И на самом закате XVIII века перед крепостным
крестьянством блеснула заря не мнимой, а настоящей, хотя и очень еще далекой, воли.
В результате поражения в Крымской войне Россия уступила часть Бессарабии, ей
запрещалось держать военный флот на Черном море. Все это выдвинуло на первый план

17
Там же, с. 341.
25
 потребность в коренных преобразованиях. Ярко обнаружилось, что крепостной строй
изжил себя. Массовые движения 1854, 1855, 1856 гг. были одним из решающих факторов,
побудивших правительство энергично приступить к реформе крепостного права.
Неповиновения крестьян были крайне разнообразными по своей форме, но всегда
сопровождались нарушением обычного течения крепостной жизни в данном селении,
имении или районе. Поскольку крепостные отношения пользовались защитою и
контролем правительственной власти, почти при каждом таком волнении крестьяне так
или иначе приходили в соприкосновение с правительственными властями. В круг
волнений все с большей силой включались черноземные местности с сильно развитой
барщинной системой. Только за время царствования Николая I известно 702 волнения.
Терпеливый, стойкий, даровитый, создавший этими качествами политическую мощь
России русский народ, несмотря на то, что тяжелая, нудная история наложила на него
печать некоторой пригнетенности и заложила в его сознании своеобразную, далекую от
духа свободы политическую симпатию, все-таки остался вольнолюбивым народом, не
сделался народом-рабом. Н. А. Бердяев характеризовал русский народ как «народ,
склонный к национализму и национальному самомнению, народ универсального духа,
более всех способный к всечеловечности, жестокий и необычайно человечный, склонный
причинять страдания и до болезненности сострадательный. Эта противоречивость
создавалась всей русской историей и вечным конфликтом инстинкта государственного
могущества и инстинктом свободолюбия и правдолюбия народа»18.

1.3. Положение крестьян в условиях крепостничества

Ничто так не тяготит народ,

Как долгая неуверенность.
Итак, мы заблудились от пути истины, и свет
правды не светит нам, солнце не озаряет нас.
Библия
Правительство, как и дворянство, ценило удобства крепостного права, знало, как уютно
живется за крепостными душами, когда они не возбуждают тревожных ожиданий.
Несмотря на обилие полицейских глаз и ушей, оно плохо знало свойства и настроения
крепостной массы. Помещики были в этом отношении плохие осведомители: аккуратно
исполняя свою роль сельских полицмейстеров, они секли своих крепостных, но проникать
в их души не имели ни охоты, ни умения. Вот что говорил о розгах П. А. Александров в
речи в защиту Веры Засулич: «Розга царила везде: в школе, на мирском сходе, она была
непременной принадлежностью на конюшне помещика, потом в казармах, в полицейском
управлении… Она составляла какой-то легкий методический перезвон в общем гуле плети,
кнута и шпицрутенов… Русское сечение совершалось по всем правилам самой утонченной
европейской вежливости. Но наступил великий день, который чтит вся Россия, – 17 апреля
1863 г. Розга была отменена, она перешла в область истории. Но и после розга не была
совершенно уничтожена. В то время было много опасений за полное уничтожение розги,
опасений, которых не разделяло правительство, но которые волновали некоторых
18 Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. – М.: Наука, 1990. – С. 15.

26
 представителей интеллигенции. Им казалось вдруг как-то неудобным и опасным оставить
без розог Россию, которая так долго вела свою историю рядом с розгой, Россию, которая
по глубокому убеждению сложилась в обширную державу и достигла своего величия едва
ли не благодаря розгам. Как, казалось, вдруг остаться без этого цемента, связующего
общественные устои?»19
Образованнейший человек XVIII в. помещик князь М. М. Щербатов в инструкции 1758 года
«О наказаниях» писал: «Наказания должны крестьянам, дворовым и всем прочим чинить
при рассуждении вины батогами... Однако должно осторожно поступать, дабы смертию
убийства не учинить иль бы не изувечить. И для того толстой палкою по голове, по рукам и
по ногам не бить...»20 Эти строки исполнены деловитости, предусмотрительности
рачительного хозяина, с такой же заботливостью относившегося к содержанию скота.
Крестьянин – раб, вещь и, стало быть, должен молчать и только иметь к помещикам своим
должное повиновение и беспрекословное во всем послушание, как о том издревле от
самодержавных предков ее императорского величества узаконено, без всякой отмены.
Так говорилось при Екатерине II. Масса свободных людей была превращена в рабов,
помещик определял собой всю систему политического режима, произвол доводился до
крайних размеров, терпение подданных периодически истощалось. Крестьянин же
должен был молчать и беспрекословно слушаться помещиков. Он не имел права
жаловаться на своих угнетателей. Но с 50-х годов XVIII в. крестьянское непослушание
становится почти повсеместным и переходит в хроническую затяжную форму
повседневных волнений в разных местах империи.
Доведенные до крайности крестьяне убивали помещиков и бежали куда глаза глядят или
целыми вотчинами становились «непослушны». Иначе они не могли разбить свои цепи.
Англичанин Флетчер, посетивший Россию, писал: «Сельское население центра сильно
редеет: старые деревни превращаются в пустоши: починки попадаются редко или совсем
отсутствуют: по городам, селам и деревням – небывалое дотоле множество пустых дворов
и дворовых мест, где и постройки уже исчезли… по пути между Вологдой и Москвой
встречал села, тянувшиеся на версту, с избами по сторонам дороги, но без единого
обывателя». В правительственных кругах рассуждали, что если и дальше так будет
продолжаться, то ни податей, ни рекрутов взять будет не с кого. «Московский народ, –
писал В. Ключевский, – выработал особую форму политического протеста: люди, которые
не могли ужиться с существующим порядком, не восставали против него, а выходили из
него, «брели розно», бежали из государства. Московские люди как будто чувствовали себя
пришельцами в своем государстве, случайными, временными обывателями в чужом
доме; когда им становилось тяжело, они считали возможным бежать от неудобного
домовладельца, но не могли освоиться с мыслью о возможности восставать против него
или заводить другие порядки в его доме»21. Крестьянские волнения в 40-х годах,
вызванные в 16 губерниях более всего неудержимым стремлением к свободе,
сопровождались бегством более 11 тыс. крестьян из помещичьих имений.
Одна из причин непослушания – рост числа заводов и фабрик, где крестьян доводили до
отчаяния. Чтобы не попасть на заводы они образовывали разбойничьи шайки.
Разбойничество в стране развивалось на почве отношений между помещиками и
охранявшим их интересы государством, с одной стороны, и крестьянством – с другой. Петр
I не собирался освобождать крестьян от крепостничества, но он не мог равнодушно
смотреть на злоупотребления, которые их отягчали. Он приказывал устранять

19
Смолярчук В. И. Гиганты и чародей слова. – М.: Юрид. лит., 1984. – С. 41–42.
20
В борьбе за власть. Страницы политической истории России XVIII века. – М.: Мысль, 1981. – С. 106.

21
Ключевский В. О. Соч. – в девяти томах. – Т. 3. – С. 49.
27
бессмысленно жестоких помещиков и, как он выражался, «дураков» от управления
населенными имениями. В 1719 г. был издан указ, которым государь обязывал своих
подчиненных смотреть, чтобы помещики не разоряли своих крестьян, а разорителей
отрешать от управления имениями, передавая их в управление родственникам. В 1721 г.
один помещик был сослан на 10 лет на каторгу за то, что прибил своего человека. Тогда же
вышел Указ, запрещавший розничную продажу крестьян и дворовых, детей от родителей.
Можно только поражаться долготерпению крестьянских масс, использовавших все
возможные способы легальной борьбы за свои права. В идеологии крестьян существовала
неистребимость веры в появление справедливого царя, который издаст указ об их
освобождении. Положение крестьян продолжало ухудшаться, и, как результат, вторая
перепись населения, проведенная в 1710 году (первая – в 1678 г.), обнаружила, что в
северных и средних губерниях, тогда наиболее населенных, не только не было прироста
населения, но оно значительно сократилось. Причины – усиленный набор рекрутов и
работников, которые вытягивали из населения значительное количество молодых сил,
массами погибавших в сражениях, от болезней на кораблях и т. д. Громадная смертность
была среди работников, строивших Петербург, Кронштадт, Ладожский канал. Кроме того,
масса населения, раздраженная тягостью повинностей, бежала за пределы государства.
Это основные причины малочисленности Российского государства. Побеги – бич, которым
правительство и землевладельцы наказывали самих себя за произвол и неразумение.
Бежали целыми деревнями. На южном степном просторе накапливалась горючая смесь,
которая затем выливалась в восстания Болотникова, Разина, другие массовые
вооруженные выступления. Десятки, сотни тысяч крестьян бежали не только на
традиционный Дон, но и ближайшие окраины: в Финляндию, Польшу, Пруссию, Швецию,
Среднюю Азию, Турцию, оставаясь при этом верными религии отцов. Можно себе
представить, насколько отчаянным было их положение, если они решались
басурманиться, нежели возвращаться к своим помещикам.
Землевладельцы жаловались, что они разоряются от побегов, платя за беглых всякие
подати. Правительство брало с 20 дворов одного человека в солдаты, с 10 дворов – одного
работника. Беглые же крестьяне, живя в казачьих городах, службы не несли и податей не
платили. И, тем не менее, суровые формы эксплуатации крестьянства со стороны
помещиков продолжались. Правительство, хотя и в скромных выражениях, но было
вынуждено признать свою тяжелую вину перед крестьянством. В правительственном акте
реформы 1861 года говорится: «Права помещиков были доныне обширны и не
определены с точностью законом, место которого заступали предание, обычай и добрая
воля помещика... Часто добрые отношения ослабевали, и открывался путь произволу,
отяготительному для крестьян и неблагоприятному для их благосостояния». Как результат
– отсутствие каких-либо улучшений крестьянского быта.
Не все крестьянство в смуту было революционным. Свободные люди Русского Севера и
торговые люди Владимиро-Суздальского края энергично и усиленно боролись за спасение
и восстановление Московского государства. Сила Севера заключалась в свободном
крестьянстве, в торгово-промышленных силах, зародыше развивавшегося позднее
промышленного края. Словом, крестьянство разделилось. С одной стороны –
обессиленные голодом, обремененные тяжелым экономическим наследием крестьяне
подмосковных и южных областей составляли резерв революционных армий. С другой –
свободное, в некотором роде зажиточное крестьянство Севера и северо-востока, задетое
смутой, энергично боролось с ней, принимало активное участие в борьбе за
восстановление государственного порядка.
Несмотря на понимание правительством того, что общая причина волнений –
невыносимое положение «приписных», что главными «заводчиками» волнений являются
сами владельцы заводов и их приказчики, затишье достигалось не уступками крестьянам в
28
их справедливых челобитнях, а кровью волновавшихся, силой «усмирителей» и страхом
«усмиренных». Естественно, усмирение не могло быть продолжительным. Оно
существовало до того, пока не забывалось впечатление от подавления и экзекуций. Но
проходило время, в крестьянской душе опять скапливалось электричество гнева и
ненависти для новой, еще более страшной грозы. А ведь облегчение положения крестьян
могло бы привести их к относительно прочному успокоению. «Людям умным и
дальновидным ясно было, что требуются меры скорые и эффективные, дабы
предотвратить потрясения и придать государственному организму стабильность
подлинную, а не мнимую»22.
Пугачевщина стала возможна только в определенных культурно-исторических условиях,
только при наличии привычки крестьян надеяться на далекого царя земного, на царский
указ об освобождении крестьян. Поднять всю чернь можно было только при
соответствующей социально-экономической идеологии, при жившей в народе вере в то,
что волю, землю и другие блага крестьянство может получить по настоящему, подлинному
царскому указу. В силу этой идеологии и возникло в российском крестьянстве единое
настроение, которое стало великой психической силой, стихийной, но обаятельной для
простого народа, который поддался кличу безграмотного казака, объединившего
крестьянское восстание. «Весь черный народ, – писал Пушкин, – был за Пугачева.
Духовенство ему доброжелательствовало, не только попы и монахи, но и архимандриты и
архиереи. Одно дворянство было открытым образом на стороне правительства… То же
можно сказать и о выслужившихся из солдат офицерах. Множество из сих последних были
в шайках Пугачева… Нет зла без добра: пугачевский бунт доказал правительству
необходимость многих перемен».23 Сама пугачевщина выступала под легальным
знаменем, неся с собой идею законной власти против екатерининской узурпации с ее
пособниками дворянами. Когда почва затряслась под ногами, в правящих сферах по
почину Екатерины II всплывает мысль об уравнении общества, о смягчении крепостного
права. По мере того, как росло чувство народного недовольства, правительство начинало
подумывать о более справедливом устройстве общества.

1.4. Развитие предпринимательства

Горшечник … из одной и той же глины выделывает
сосуды, потребные и для чистых дел и для нечистых – все
одинаковы, но какое каждого из них употребление, судья –
тот же горшечник. (Библия).
Н. Г. Чернышевский в статье «Суеверие и правило логики» (1858 г.) писал, что крепостное
право, конечно, не могло содействовать ни развитию духа предприимчивости, ни
поддержанию трудолюбия в нашем племени. Мы работали хуже, нежели англичане и
немцы, оттого, что энергия труда была подавлена в нас вместе со всякою другою
энергией. В XVIII веке Россия только приступила к завоеванию внешнего
сельскохозяйственного рынка; накануне реформы ее положение на рынке заметно
упрочилось. Свобода торговли, сношения с внешним рынком дали возможность
расширить торговые связи. Торговые обороты становились весьма интенсивными.
Быстрый темп в развитии наших хозяйственных отношений находился в тесной связи с
расширением капиталистического производства на Западе и лихорадочным ростом
фабрично-заводской промышленности. Отмена внутренних пошлин с провозглашением
свободной торговли, рост вывоза товаров через Каспийское и Черное моря в связи со
22
В борьбе за власть. Страницы политической истории России XVIII века. – М.: Мысль, 1981.
23
Пушкин А. С. Собрание сочинений. – Т. 7. – М.: Худ. лит., 1976. – С. 129.
29
спросом на продукты питания в Европе привели к увеличению сельскохозяйственного
производства. Вывоз продовольственных товаров к концу века увеличился в 40 раз по
сравнению с 30-ми годами (34,7 тыс. и 1 475 тыс. руб. серебром). Львиная доля этого
увеличения – зерно.
В середине века вывозилось 70 тыс. четвертей пшеницы и ржи, а концу века – около 2
млн. В 1725–1749 гг. общий экспорт России составлял 5,5 млн руб., в 1800 г. – уже 61,5 млн
руб., а в 1820 г. достиг 250 млн руб. Это почти исключительно продукты сельского
хозяйства. Экспорт хлебных продуктов занимает доминирующее значение, колеблясь от
20 до 40 % общего количества. За хлебом шли сало, пенька, лен и прочее. В 1802 г. общий
вывоз хлеба равнялся 2 832 тыс. четвертей. Правда, это был исключительный год. На
самом деле между 1810–1815 годами вывозилось около 1 млн четвертей всего хлеба, в
1816 г. – 2 млн, в 1817 г. – более 5 млн четвертей. Первоначально хлеб составлял 15–16 %
всего русского экспорта, а накануне крестьянской реформы – 30–35 %. В 1846 г. было
вывезено за границу 51 млн пудов хлеба, в 1852 г. – 66 млн, несмотря на то, что хлебная
производительность степной полосы была еще только в зародыше. К тому же отсутствие
дорог не давало уверенности помещикам, что хлеб будет доставлен на рынок вовремя,
что не могло не влиять на увеличение торговых оборотов.
Хлебные цены зависели от урожая и отдаленности вотчины от рынка. Например, в Туле
куль ржаной муки продавали осенью 1840 г. по 4,5 руб., зимой его цена поднялась до 31,5
руб., а в мае следующего года – до 55 руб. Весной 1845 г. на пространстве 600–700 верст,
отдаляющих Псковскую губернию от Курской, разница в ценах на рожь определялась
отношением 10:1, в то время как в Курской губернии цена ржи составляла 1,5 руб., в
Псковской – 14–15 руб. В конце XVIII – начале XIX столетия усиливается денежное
обращение, расширяется промышленное производство, нарастает торговый капитал.
Уплата деньгами (разных сборов) толкала сельское население заниматься промыслами.
Создаются условия для быстрого развития промышленности и торговли. Развитие городов
расширяло рынок сбыта сельскохозяйственных продуктов, возрастает внешняя торговля. С
быстрым ростом экспорта сельскохозяйственных продуктов растут и цены на него. В 1760
г. в Ярославской области цена четверти пшеницы составляла 1,4–1,42 руб., ржи – от 0,62
до 1,12 руб. Через 25 лет (1785 г.) средняя цена четверти пшеницы возросла до 4–6 руб.,
ржи – до 2,2–4,2 руб. В 1795 г. за четверть пшеницы давали 5,3–8,75 руб., ржи – 4,0–5,5
руб., а в 1802 г. – пшеницы 8,2–8,75, ржи – 4,4–5,35 руб. Предметом внешней торговли
служили не только хлеб, но и технические культуры – лен, конопля. Нечерноземье было
благоприятно для их выращивания. Москва, бывшая в центре этого хозяйственного
подъема, становится крупнейшим внутренним торговым центром. Сельскохозяйственная
культура постепенно начинает распространяться к югу от Москвы. Из южных областей в
Москву экспортируется огромное количество хлеба. Там урожаи были выше, а затраты на
его выращивание ниже, чем в Нечерноземье. Местности с более плодородной почвой
втягиваются в круг сельскохозяйственного обмена.
Еще в XVII веке крупнейшим хлебным рынком стал Нижний Новгород, откуда хлеб увозили
в северные области. Здесь продавали скот, птицу, толокно, зерно, мед, хмель, коноплю и
т. д. Происходивший в стране экономический подъем не приносил, однако, оживления
самим крестьянам. Наоборот, их положение постоянно ухудшалось. Отовсюду слышались
жалобы на оскудение крестьянства, особенно в голодные годы. Увеличивался объем и
величина оброчных платежей. Если в начале Екатерининского царствования средний
оброк равнялся 1–2 руб., то к концу – до 5 руб. Вокруг крупных городов он был в
несколько раз выше. Платежеспособность крестьян не выдержала такого роста, и они
совсем перестали уплачивать оброк.

30
Торговля своеобразно повлияла на дворянский класс: если одни из них потянулись в
деревни, чтобы увеличить производительность своих вотчин, то другие не отставали в
расширении своих потребностей. Одним словом, переворот в ценах и в размерах спроса
произвел сильное влияние на положение сельского хозяйства. Мысль начала интенсивно
работать для того, чтобы расширить производство и наилучшим образом использовать
одну из составных производительных сил – труд находящегося во владении помещика
крепостного крестьянина. Система принудительного труда тормозила развитие
интенсификации. Зачастую капитал, вложенный в землю, не давал прибыли. Требовался
переход к более производительному труду. В 1840-х годах многие владельцы фабрик
поняли, что принудительный труд невыгоден для самих фабрикантов. Начали понимать
это и некоторые помещики. Обремененные безмерным трудом крепостные крестьяне
менее старательно обрабатывали землю. В связи с этим урожайность
сельскохозяйственных культур за последние 30 лет крепостного права уменьшилась на
10,5 %. Тем не менее применение вольнонаемного труда в великороссийских помещичьих
имениях было явлением исключительным. Появились ряд трактатов, где давались наказы
приказчикам дворянских имений, как управлять дворянской вотчиной. Ставились вопросы
о различного рода технических усовершенствованиях, шли споры о многопольном и
плодосменном севооборотах, о выгодах того и другого сравнительно с трехпольем.
Экономическая ситуация обострила вопрос о крепостном праве и крестьянском труде.
Осознается предпочтительность вольнонаемного труда перед крепостным. Помещики же
стремились крепостной труд приноровить к новым условиям, использовать его в
наивысшей мере. Несмотря на то, что экономическая мысль того времени была убеждена
в малой производительности подневольного труда, не решались радикально изменить
положение крестьян, предпочитали оброчную систему. Отсутствие заинтересованности
крестьянина в барщинном труде помещик относился к нему как к человеку ленивому,
несклонному вообще к работе. Чем более рос интерес к земледелию у помещиков, тем их
отношение к крестьянам становилось более враждебным.
Экономический быт крепостного крестьянина складывался в зависимости от тех условий, в
которых развивалось помещичье хозяйство. Во второй половине XVIII века в
экономическом развитии страны наметилось движение разложения натурально-
хозяйственного строя, увеличения внутреннего и внешнего товарообмена, роста крупной
промышленности и увеличения экономического значения городов и городских рынков.
Разложение натурально-хозяйственного строя и переход к мировому рынку составляет
сущность экономического развития дореформенной России. Развитие промышленности и
кустарного ремесла разделило страну на два региона: промышленный и
земледельческий. Первый нуждался в продовольственной помощи второго, так как у него
уже не хватало своего собственного хлеба для потребностей городского населения. В
нечерноземных губерниях при сравнительно мелком землевладении рабочих рук хватало
с излишком, а потому перевод на оброк достигался сам собой, независимо от того,
насколько это было выгодно помещику в смысле увеличения его дохода. На Черноземье
была другая картина: много земли, но мало населения. Здесь нельзя было говорить об
избытке труда, скорее был его недостаток. Земельная рента помещика могла быть
увеличена только с помощью барщинного труда.
Быстрое развитие городов и увеличение городского населения сделали город постоянным
рынком, которому деревня поставляла не только свои продукты, но и давала рабочие
руки, в которых он нуждался. Влияние же города на деревню оставалось незначительным.
Крестьяне почти не покупали продукцию фабрик, живя в рамках чисто натурального
хозяйства и самостоятельно удовлетворяя свои потребности. Быстрому росту городского
населения препятствовало крепостное право, которое серьезно тормозило отток
населения в город. Сельское население вокруг Москвы считало для себя выгодным отход
31
на промыслы и фабрики, а потому свободное крестьянство бросало свои земельные
участки и уходило в город. Ежегодный прилив населения из центра и Малороссии в
степную полосу доходил до 300 тыс., но быстрый экономический рост юга этой
численностью удовлетвориться не мог, нужда в рабочих руках сохранялась. Применение
вольнонаемного труда и сильная эксплуатация крестьян не достигали целей. Степные
помещики считали, что право крестьян всей империи на переход с барщины на оброк и
даже выход из общины освободит движение массы рабочих к югу, насытит эти степи
вольным трудом, повысит ценность черноземных земель и обогатит их владельцев.
В 13 нечерноземных великоросских губерниях преобладающую по численности массу
крепостного населения составляли крестьяне-оброчники (55 %), а барщинных было только
26 %. Такое распределение вполне понятно. В первом случае земля была малодоходна, и
приходилось получать ежегодную ренту не с земли, а с работника, чем и объясняется
преобладание оброка над барщиной. В черноземных губерниях ренту дает земля. Отсюда
и ее эксплуатация посредством барщины. Чем с большей выгодой помещик мог
использовать землю, тем меньшее количество земли оставалось в руках крестьянства.
Благодаря экспроприации крестьянских наделов пролетаризация крестьянства началась
задолго до отмены крепостного права. В центральном промышленном районе за
помещиками числилось 48,1 % всей земельной площади, находящейся в рамках
крепостного хозяйства, а за крестьянами – 51,9 %; в Среднем Поволжье, соответственно, –
61,7 и 38,3 %; на черноземном юге – 73,3 и 27,7 %. Словом, чем ближе к чернозему, тем
площадь крестьянского землепользования уменьшалась. Эта тенденция распределения
земельной площади станет заметней, если рассматривать соотношение крестьянского и
помещичьего землепользования по губерниям: свыше 70 % земли было в пользовании
крепостных крестьян Петербургской, Владимирской, Ярославской, Тверской, Калужской,
Вологодской, Смоленской губерний. Тяжелые условия, в которые было поставлено
народное хозяйство страны, вследствие существования подневольного крепостного труда,
привлекали к себе внимание и правительственных сфер, и поместного дворянства. Хотя
многие представители последнего упивались своей властью над народом. Они говорили:
сперва просветите крестьян, а потом уже освободите их.
С первых лет царствования Николая I из среды поместного дворянства выделялись
отдельные лица, старавшиеся укрепить определенную точку зрения на крепостные
отношения, выдвигавшие ряд мер для перехода к новому юридическому и
экономическому строю. Это сказалось и на помещичьем хозяйстве. Помещику в
Нечерноземной полосе стало невыгодно поддерживать сельскохозяйственную культуру,
они стали отдавать предпочтение оброку, предоставляя крестьянам свободу в выборе
занятий. Сельскохозяйственной культуре придавалось второстепенное значение. В
Черноземной же полосе, наоборот, наблюдалось увеличение числа барщинных крестьян.
Дворянство, оценив выгоды крупного производства и располагая даровым трудом, начало
открывать суконные фабрики. «Петровский» взрыв привел к тому, что за период его
царствования число мануфактур возросло в 7 раз. В 1700 г. Россия выплавляла 2,5 тыс. т
чугуна, в то время как Англия – 12 тыс., в 1740 г., соответственно, – 25 и 17,3 тыс. т, в 1780 –
110 и 40 тыс. т, а в 1800 г. Россия по выплавке чугуна выходит на первое место в мире. К
концу XVIII века 50 % всех суконных фабрик было в руках дворянства. Помещичьи фабрики
и заводы стали новым бедствием для крепостной деревни. Если помещик сам лично не
хотел устраивать у себя в имении промышленного заведения, то он мог получать весьма
высокий доход со своих крепостных, сдавая их фабрикантам, заводчикам и иным
предпринимателям.
При вступлении на престол Екатерины II в стране было 984 фабрики и завода, в день ее
кончины – 3 161. Отход на промыслы был так велик, что некоторым наблюдателям из
иностранцев казалось, что все взрослое население в некоторых местностях ушло на
32
заработки, оставив земледелие исключительно женщинам. Происходивший в стране
экономический подъем довольно тяжело отражался на экономическом положении
крепостных.

1.5. Общественная мысль в преддверии реформы

Истина есть дочь времени, а не авторитета. Ф. Бекон
В России две напасти: внизу – власть тьмы, а на верху –
тьма власти.
По поводу необходимости отмены крепостного права лучшие люди страны спорили и
волновались, общественная мысль крепла. Провинция тоже представляла зрелище
взбудораженного муравейника. В «Курсе политической экономии» Шторха говорится, что
крепостное право задерживает развитие экономического благосостояния страны,
оказывает вредное влияние на земледелие, промышленность и торговлю. Он
рекомендует осуществить радикальные перемены в отношениях крестьян и помещиков,
предлагает переход к системе арендных отношений, который может существенно
увеличить земельную ренту.
Еще в 60-е годы XVIII в. Екатерина II считала, во-первых, полезным определенное
ограничение ее собственной власти каким-либо образом «парламентского типа», а во-
вторых, для нее было очевидным, что крепостной труд менее выгоден, чем вольный, не
говоря уже о том, что миллионы рабов очень опасны. Генерал-прокурору Вяземскому
царица писала, что если «не согласимся на уменьшение жестокостей и нестерпимого
положения крепостных, то против нашей воли они сами возьмут ее рано или поздно».
Словом, почти за 100 лет до Александра II Екатерина сформулировала главный аргумент,
приведенный ее внуком в пользу отмены крепостного права. «Вы подняли руку на народ,
– писал И. С. Аксаков русскому государственному деятелю, публицисту князю В. А.
Черкасскому. – Злое дело, худое дело. Вы посягнули на душу народа; это уже душегубство.
Остается утешаться, что не всегда же русская история будет сочиняться в Петербурге и что
вам, господа, совершить душегубство над русским народом на деле не удастся».
Крестьянский вопрос в первой половине XIX века был предметом усиленного внимания со
стороны образованного русского общества, сознававшего необходимость развязки
крепостных отношений. В кругах петербургской и московской интеллигенции много
говорили об освобождении крестьян. Этот вопрос стал предметом откровенных бесед.
Русское общество впервые познакомилось с учением Адама Смита, говорившего, что
работа свободных людей всегда дешевле работы невольников. В этом его учение
совпадало с материальными интересами землевладельцев. Здравомыслящие люди
сознавали, что сложившийся порядок нелеп и безнравственен. Он не только убыточен для
крестьян и дворян, но, безусловно, является непреодолимой преградой к общему
развитию России. Низкая производительность труда тормозила развитие процесса
интенсификации. Издержки производства не всегда окупались. Капитал, вложенный в
землю, часто не давал прибыли.
Вопрос об отмене крепостного права как рукой снял общественную дремоту. Произошел
важный перелом во взглядах передовых общественных кругов: работа над крестьянской
реформой всколыхнула до самых глубин и рядовую общественную массу. Зашумела и
заговорила вся Россия. Разнообразные слои общества спешили сказать свое слово и
оказать влияние на ход общей работы. В марте 1842 г. на заседании Государственного
совета император обратил внимание сановников на зреющую в стране перемену,
подчеркнув, что «теперь мысли уже не те, какие были прежде». Первую причину «этой
33
перемены мыслей и чаще повторяющихся беспокойств» государь видел в неосторожности
помещиков, которые дают своим крепостным несвойственное состоянию последних
высшее воспитание. Крепостная интеллигенция была живым укором крепостному праву.
Ее страдания свидетельствовали, что просвещение и рабство несовместимы. Своим
активным вмешательством в жизнь она оказывала влияние на разложение крепостного
строя. В «Книге о скудности и богатстве» (1724 г.) Посошков писал, что богатство лежит не
в царской казне, не в златотканых одеждах, но то самое царственное богатство, когда весь
народ богат будет домовыми внутренними своими богатствами, а не внешними
одеждами или позументным украшением. Словом, когда в царстве люди богаты, то и
царство то богато, а в коем царстве люди будут убоги, то царству тому не можно слыть
богатому. При таком положении задача правителя состояла в том, чтобы блюсти не одних
только «великородных и военных», но «также и купечество, и крестьянство», а последнее
в особенности. Он говорил, что крестьянское богатство – богатство царственное, а нищета
крестьянская – оскудение царственное. Народное богатство дает возможность
«наполнить» царскую казну «сокровищами со излишеством», лишь бы сбор был по силам
и царства «не разорял». Для улучшения благосостояния крестьян он предлагал прежде
всего освободить их с землей, дать им в достаточном количестве на каждый двор
пахотной земли, сенокоса и лесных угодий. Посошков предлагал брать подать не со двора,
не с души, а с земли. «Землю, – поясняет он, – сотворил Бог недвижиму, а владение земли
переходит из рук в руки. По сравнению с подушным сбором земельный налог тверже и
весьма постоянен и прибылен будет».
Н.Тургенев, воспитанник Геттингенского университета, автор работы «Опыт теории
налогов», напечатанной в 1818 г., писал: «Государственный бюджет составляется за счет
прямых и косвенных налогов. Косвенные налоги должны занимать второстепенное место;
первенство отдается прямым налогам, падающим на чистый доход от земли и капиталов».
Государство должно иметь дело со свободною индивидуальностью как плательщиком
налогов. Народу необходимо дать личные права, ограничить власть помещиков, так как
нигде не бывало, чтобы народ, которому правительство даровало священные права
человечества и гражданства, восставал против своего благополучия». В 1772 г. появился
русский перевод первого тома обширного сочинения известного немецкого ученого Юсти,
по словам которого «пока крестьяне не будут совершенно владеть населяемыми ими
землями, они должны всегда опасаться, что сами они или дети будут лишены земли
владельцами села или деревни». (Разговор шел о предоставлении крестьянам земли в
наследственное пользование за определенные повинности.) Автор предлагал повысить
налоги, но так, чтобы платили их не крепостные люди и не мужики, берущие в оброк
земли у своих господ, но сами помещики из своих доходов, и «скорее все крестьянские
дачи припишутся в вечное владение самим мужикам». Юсти – сторонник мелкого
землевладения, предлагал содействовать его развитию увеличением обложения земли;
но не пропорционально увеличению ее размера, а введением прогрессивного налога.
В 1768 г. вышел в свет «Судебник», приготовленный к печати историком В. Н. Татищевым.
В одном из его примечаний говорилось, что для России невозможно уничтожение
крепостного права: «Вольность крестьян и холопей с нашею монаршеской формою
правления не согласуется, и укоренившийся обычай неволи изменить не безопасно».
Историк, государственный деятель, первый издатель «Русской правды» И. Н. Болтин (1788
г.) также высказывался против немедленного уничтожения крепостного права, опираясь
на мнение Руссо, который говорил, что прежде нужно освободить душу рабов, а потом
уже их тела. Болтин полагал, что «не всякому народу вольность может быть полезна; не
всякий умеет ее снести и ею насладиться; потребно к сему расположение умов и нравов
особливое, которое приобретается веками и пособием многих обстоятельств». Но он
выступал за ограничение помещичьей власти. Предостерегая русское общество и

34
правительство от безземельного освобождения крестьян, он говорил, что английская
вольность «низвергнет их в бездну погибели».
Адмирал Н. С. Мордвинов, весьма разносторонний писатель в области экономических и
финансовых вопросов, признавая тяжелое экономическое положение крестьянского
населения, в то же время мирился с крепостным правом, полагая, что последнее –
печальная необходимость, которая должна существовать до тех пор, пока развитие
промышленности в России не сделает реформу необходимой. А. Н. Радищев в
знаменитом «Путешествии из Петербурга в Москву» (1792 г.) дал резкие оценки
моральной стороне крепостного права: крестьяне работают на помещиков шесть дней в
неделю, помещики их истязают, насилуют крепостных девушек, по своей прихоти
совершают браки крестьян, продают их с публичного торга. Он писал, что существование
крепостного права вредно для государства, указывал на малую производительность труда
сравнительно со свободным, на то, что «крепость» мешает увеличению населения. По его
мнению, рабство приносит больший ущерб, чем вражеское нашествие, вызывает опасные
волнения, напоминая о Пугачеве. Автор обращается к читателям с воззванием об
освобождении крестьян, имея в виду не одну личную свободу, но и землю, которая
должна принадлежать тому, кто ее обрабатывает. Полагая, что правительство не сможет
быстро решить вопрос отмены крепостного права, он предлагает освобождать крестьян
постепенно. Осуждая крайности пугачевщины, Радищев предвидел, что только
повторение крестьянских волнений заставит правительство выйти из бездействия, и
ожидал освобождения крестьян не от советов крупных землевладельцев, а «от самой
тяжести порабощения».
А. И. Кошелев (общественный деятель, славянофил) писал А. Н. Попову: «Знаете, шибко я
боюсь вашей петербургской стряпни. Уж как вы, господа чиновники, да к тому же
петербуржцы, да еще вдобавок ученые, приметесь законодательствовать, право, из этого
может выйти чисто-начисто беда, да еще какая! Знаете, мороз по коже дерет от одних
опасений. Много мы от вас боимся, но на деле вы будете страшнее и ужаснее». В
литературе екатерининского времени большинство авторов высказывалось за
ограничение крепостного права. В частности, ставился вопрос об определении
повинностей крестьян в пользу помещика, предоставлении крепостным прав на
имущество и женитьбу по своему усмотрению, запрещении продажи людей без земли,
определении величины выкупа за свободу, учреждении судов из лиц, выбираемых
крестьянами. Они были за предоставление крестьянам земли в постоянное пользование
под условием исправного отбывания определенных повинностей.
Поэт Г. Р. Державин в 1803 г. предложил царю Александру I пригласить из нескольких
губерний предводителей дворянства для выяснения вопроса о том, каких поборов и
повинностей помещики могут требовать от крестьян в различных местностях России, а
также каким телесным наказаниям могут господа подвергать своих крепостных. На это
предложение государь ответил, что подумает, но сделать из всех губерний «многолюдный
вызов» находит неудобным и небезопасным. М. М. Сперанский в введении к Уложению
государственных законов писал, что нет никакого основания предполагать, что в России
крепостное право не могло быть уничтожено, если приняты будут к тому действительные
меры, т. е. реализуемые постепенно, в противном случае они действительными не будут.
По проекту Сперанского крепостным крестьянам должны быть даны гражданские права,
общие для всех сословий, т. е.: 1) никто без суда наказан быть не может; 2) никто не
обязан отправлять личную службу по произволу другого, но по закону, определяющему
род службы по сословиям; 3) всякий имеет право приобретать собственность движимую и
недвижимую и располагать ею по закону, но приобретение собственности недвижимой
населенной принадлежит только известным сословиям; 4) никто не обязан отправлять
вещественных повинностей по произволу другого, но по закону или добровольным
35
условиям. Так он видел новые отношения крепостных и помещиков, регламентированные
законом и охраняемые тем же законом.
Раскрепощение крестьян, говорил он в критике конституционной организации
государства, должно совершаться в два приема: 1) в превращении крестьян из крепостных
в прикрепленных к земле; 2) в получении ими права древнего свободного перехода от
одного землевладельца к другому. Сперанский настаивает на замене подушной подати
поземельным налогом, требуя при совершении актов означать не число душ, а
пространство земли, составляющей предмет сделки. В своем проекте нового
государственного устройства он допускал возможность государственного преобразования
и при существовании крепостных отношений, которые должны быть поставлены под
охрану закона. Он считал необходимым запретить продажу людей без земли, но в
отличие от Радищева не предусматривал предоставления крестьянам земли в
собственность. В проекте 1809 г. он высказывался за постепенное уничтожение
«гражданского рабства» и за принятие для этого действенных мер.
И. С. Аксаков говорил, что «помещики должны понести правомерный убыток» при
освобождении крестьян за то, что целые столетия пользовались безобразными правами
земельной собственностью и крепостными, которые имели больше прав на землю, чем
помещики. В проекте Конституции декабриста Н. М. Муравьева говорится об отмене
крепостного состояния, помещичьи крестьяне получают в свою собственность дворы, в
которых они живут, скот и земледельческие орудия и по две десятины земли на каждый
двор для оседлости их. Землю они обрабатывают по обоюдным договорам, которые они
заключают с ее владельцами. Если они желали обрабатывать больше, то должны были
арендовать ее у помещиков по свободным договорам или приобретать в «потомственное
владение». Феодально-сословные вожделения, учитывающие лишь свои хозяйственные
выгоды, должны были уступить место иным общественным веяниям.
Экономическое учение Адама Смита указывало выход из создавшегося положения, и
среди представителей крупного поместного дворянства крепла мысль о целесообразности
безземельного освобождения крестьян. Студент Геттингенского университета А. С.
Кайсаров писал, что свободный труд и право собственности на землю – необходимые
условия для расцвета земледелия. Кайсаров и Стройновский в своих работах отмечали
невыгодность крепостного труда. Эти вопросы стали предметом споров в Вольном
экономическом обществе. Главный недостаток крепостного хозяйства – подневольный
барщинный труд, малопроизводительный по своему характеру. Потребности хозяйства
требуют перехода от крепостного труда к вольнонаемному, как более
производительному.
Никто из русских писателей не проникал так глубоко, как М. Е. Салтыков-Щедрин, в суть
крепостничества и не показал в живых образах его глубокого и тлетворного влияния на
семейную, общественную и государственную жизнь. В сборнике «Похороны» он писал:
«Крепостное право – это целый громадный строй, который слишком жизненен,
проникающ и силен, чтобы исчезнуть по первому мановению. Обыкновенно говоря о нем,
разумеют только отношения помещиков к крепостным людям, но тут только одна капля
его. Эта капля слишком специфически пахла, а потому и приковала к себе внимание всех,
капля устранена, а крепостное право осталось. Оно разлилось в воздухе, осветило нравы,
изобрело путы, связывающие мысль, поразило умы и сердца дряблостью. Наконец оно же
выявило целую орду прихлебателей – хищников, деятельность которых так блестяще
выразилась в бесчисленных воровствах, банкротствах и всякого рода распутствах».
В первой половине 40-х годов XIX в. среди представителей крупного землевладения стало
намечаться течение в пользу установлений новых отношений между господами и
крестьянами. Мысль о необходимости реформировать быт крепостной деревни
36
завоевывала с каждым годом все больше и больше сторонников. Пробуждаются новые
общественные силы, из среды провинциального дворянства выходит много
замечательных для своего времени людей. В ряде губерний вырабатываются проекты по
этому вопросу, которые окончательно подготовили общественное мнение к
необходимости немедленного и решительного проведения в жизнь крестьянской
реформы.
Страна находилась накануне общественного взрыва. «Здесь, в Петербурге, – писал К. Д.
Кавелин (историк, участник подготовки крестьянской реформы 1861 г.) М. П. Погодину
(историку, писателю), – общественное мнение расправляет все более и более крылья.
Нельзя и узнать больше этого Караван-сарая солдатизма, палок и невежества, все говорит,
все толкует и через это, разумеется, учится». Провинция тоже представляла зрелище
взбудораженного муравейника. Крестьянский вопрос поднял все на ноги, все заглушил,
затмил и поглотил собою. Нет ни палат, ни дома, ни хижины, где бы днем и ночью не
думал, не беспокоился, не робел большой и малый владелец». Везде слышались одни и те
же рассуждения о крестьянском деле.
И все же это были голоса избранного меньшинства. В целом страна молчала и не
двигалась, точно пребывая в летаргии. Но под покровом оцепенения зрело возрастающее
влечение к движению. Нужен был лишь толчок со стороны, чтобы все всколыхнулось и
загудело. Им стала Крымская война. По мере ее развития спадало очарование показного
могущества «колосса на глиняных ногах». В умах лучших людей громко заговорил
настоящий патриотизм, которого так боится власть, оторвавшаяся от народа.
Севастопольская трагедия явилась в их глазах искупительной жертвой за грехи прошлого и
призывом к будущему возрождению.
В августе 1855 г. историк, общественный деятель Т. Н. Грановский писал: «Весть о падении
Севастополя заставила меня плакать. А какие новые утраты и позоры готовит нам
будущее». Ю. Ф. Самарин говорил: «Мы сдались не перед внешними силами Западного
Союза, а перед нашим внутренним бессилием». В письме от 5 сентября 1858 г. И. С.
Тургенев писал, что падение Севастополя для России должно стать тем же, чем стало для
Пруссии поражение при Иене. Однако правительство не спешило принимать никаких
решительных мер к улучшению устройства крестьянского быта, хотя во многих
постановлениях уже высказывалось стремление к улучшению положения крестьян и к
обеспечению их против произвола и злоупотребления владельцев. Но все эти
разрозненные постановления были большей частью вызваны каким-либо
обстоятельством или случаем, обратившим на себя внимание правительства, и не
представляли полной и последовательной системы законодательных мер.
3 января 1857 года император учредил в непосредственном своем ведении и под своим
председательством особый комитет для рассмотрения постановлений и предложений о
крепостном состоянии. Существование комитета было опубликовано в печати. Как только
стало известно окончательное решение правительства о ликвидации крепостного права,
столичное и провинциальное общество пришло в величайшее возбуждение. С этого
момента «кто с радостью приветствовал наступление новых порядков, кто – с пеной у рта
и скрежетом в зубах от гнева на ненавистных преобразователей, кто – с надеждой на
лучшее будущее, кто со страхом перед неизбежностью всеобщего развала, но все с
одинаковой возбужденностью и одинаковым сознанием невозможности безучастного
отношения к тому, что кругом происходит, усиленно принялись спорить, писать,
распространять политические новости, отстаивать свои мнения на различные вопросы,
связанные с реформой, словом – начали жить той повышенной общественной жизнью,
которая отличает сознательного гражданина от коптящего небо обывателя»24.
24
Соловьев С. М. Соч. – В 18 кн. – М.: Мысль, 1988. – С. 127.
37
Поднявшаяся открытая борьба противоположных интересов не только оживила
общественную жизнь и наполнила ее серьезным содержанием, но и принесла
несомненную пользу для самого дела реформы.
Широк был диапазон общественной мысли, вскрывавшийся в различных формах, лишь
только общество получило возможность принять участие в разработке великой
государственной реформы. В 1837–1838 гг. несколько тульских дворян составили проект
освобождения крестьян, за что «сих прожектеров в Московском английском клубе
предали анафеме». Высказывались опасения относительно пагубных последствий отмены
крепостного права законодательным путем. Были люди, которые говорили о
непродуктивности крепостного труда как для частного, так и для народного хозяйства.
Правительство поспешило поставить немало преград свободному развитию
общественной мысли. Одни выступали за освобождение крестьян с землей, другие – без
земли. В частности, Строновский писал, что крестьяне станут свободными, а земля
останется в руках помещика. Являясь сторонником арендных отношений, он говорил, что
при этом исчезнет бродяжничество, а помещик всегда будет обеспечен необходимым
количеством рабочих рук, т. к. арендная плата вносится не деньгами, а возмещается
работой на помещика. И все-таки, несмотря на все эти ограничения и преграды, несмотря
на вынужденную усеченность идей и стремлений, которые назревали тогда в обществе,
работа сознательной части населения над подготовкой реформы 1861 г. за первые шесть
лет царствования Александра II по справедливости может быть признана первым дебютом
общественного мнения в России как одного из факторов политической жизни.
Арестованный в 1849 г. по делу Ю. Ф. Самарина И. С. Аксаков на предъявленные ему
третьим отделением вопросы писал с беззаветною откровенностью: «Дворянство
совершенно оторвалось от народа, присвоив своей жалкой цивилизации право: не верить,
когда он верит; не соблюдать уставы церкви, им соблюдаемые; не знать языка, которым
он говорит, забыть свою историю и предания и глядеть на него только как на удобный
материал к извлечению из него доходов». А в письме к отцу в 1855 г. он писал: «Чего
можно ожидать там, где надо солгать, чтобы сказать правду, надо поступить беззаконно,
чтобы поступить справедливо, надо пройти целую процедуру обманов и низостей, чтобы
добиться необходимого законного?!»
В журнале «Друг Юношества» видный масон Екатерининского времени И. В. Лопухин
писал: «Господин, обладающий поместием! Оставь хотя на малое время роскошное место
пребывания твое в городе, к которому привязали тебя страсти, поезжай в деревни, от
которых зависит твоя жизнь и все временное существование... обойди там крестьянские
дворы и избы, обозри орудия их промышленности, осмотри их скот, нужный для их работ,
и следственно, особливо для твоего содержания ... войди подробно во все их состояние.
После возвратись в шумное твое городское убежище, осмотри весь дом свой, обеги
глазами совести образ жития твоего, и рассмотри: не слезы ли человеческие текут в реках
твоей роскоши? не кровью ли разрисованы великолепные стены твоих чертогов? не из
беднейших ли рубищ нищих и голодных крестьян сотканы гобеленовые твои обои? не
стон и плач разъяренных слышится в твоих оркестрах? не сравнился ли ты с дикими
американскими человекоедцами, невзирая на то, что на столе твоем блестит серебро и
золото, обработанное художниками просвещеннейшей Англии и Франции. Осмотрев все,
брось азиатскую роскошь, не выпуская из мысли своей дворни и крестьян, сделайся
вместо восточного сладострастного гордого и алчного сатрапа полезным помещиком той
земли, которая тебя родила, учила и кормила; будь благодетельным, милостивым,
христианином – господином».
Людям умным и дальновидным ясно было, что требуются эффективные и
незамедлительные меры, чтобы обеспечить государственному организму подлинную
38
стабильность. Они сознавали, что сложившийся порядок нелеп и безнравственен. Он не
только убыточен для крестьян и дворян, но является непреодолимой преградой к общему
развитию России. Но существовали и противоположные мнения. В частности, А. П.
Сумароков писал: «Продавать людей, как скотину, не должно; но где же брать, когда
крестьяне будут вольные? И только будет к опустошению деревень: холопей набери, а как
скоро чем-нибудь его научишь, так он и отойдет к знатному господину, ибо там ему
больше жалованья...» Екатерина по этому поводу заметила: «Господин Сумароков –
хороший поэт, но слишком скоро думает, чтоб быть хорошим законодавцем; он связи
довольной в мыслях не имеет, чтоб критиковать цепь, и для того привязывается к
наружности кольцев, составляющих цепь, и находит, что здесь или там ошибки есть,
которых пороков он бы оставил, если б понял связь»25.
В начале 40-х годов реформаторское творчество дворян усиливается, ряд записок по
крестьянскому вопросу направляется ими в правительственные сферы. Барон Боде
предлагает ликвидировать крепостные отношения или посредством отпуска крестьян с
землею целыми семьями по добровольному обоюдному соглашению, или путем покупки
за счет казны дворянских имений. Для улучшения земледелия он предлагает поощрять
переход к подворному землевладению. Каждый выкупившийся на волю получает звание
сельского гражданина и может приобрести участок земли в десять десятин по цене,
установленной с согласия помещика. Подобных проектов было немало. В 1842 г. помещик
Кривцов писал, что «освобождение должно быть произведено с наименьшим
потрясением общественного порядка и с должным охранением прав настоящих
владельцев». Свой план он строил на идее правительственного выкупа. Расценить
крепостных он предлагал по 500 руб. за душу. В 1842 г. издается закон, который являлся
переходной мерой, давая возможность постепенно заменить для крестьянина власть
помещика властью общины. Площадь уступаемой крестьянам в собственность земли, по
мнению князя В. А. Черкасского, не должна превышать размера, необходимого для их
пропитания, чтобы помещик мог легко находить рабочие руки и сдавать свою землю в
аренду.
В «Русской правде» П. И. Пестеля – незаконченном им подробном проекте реформ – нет
речи о продолжении барщины или уплате оброка. Основной принцип освобождения
крестьян здесь состоял в том, чтобы даровать им «лучшее положение противу прежнего, а
не мнимую свободу, чтобы положение крестьян, елико возможно улучшено и на твердых
началах и правилах положительным образом основано». «Русская правда» должна была
служить наказом временному верховному правлению, хотя и не имела окончательно
выработанного плана. Пестель предлагал или безвозмездное принудительное
отчуждение в пользу крестьян половины помещичьих земель, или вознаграждение
дворян казною за отобранные у них земли, хотя и не всегда в полной мере, землею или
деньгами. Он стремился к наделению крестьян значительными площадями земли в форме
общинной собственности. Землей население волости должно было пользоваться на
началах общинного землевладения. Общественная земля в каждой волости должна быть
разделена на участки такой величины, который мог доставлять средства к жизни для
одного тягла, т. е. мужа с женою и тремя детьми.

1.6. Попытки государей изменить порядок владения душами

Следствие не может исчезнуть, пока
существует причина.

25
Соловьев С. М. Соч. – В 18 кн. – М.: Мысль, 1988. – С. 32–33.
39
Основной экономической причиной крестьянских бед была барщина, затем оброчная
система, далее – переселение крестьян и, наконец, малоземелье. Петр I вводит налог на
крестьянский дом, предполагая, что численность населения в этом случае должна
вырасти, что позволило бы государству получать больший доход. Но, чтобы не платить
налог, семьи перестали делиться, увеличиваясь численно, жили в тесноте, но не строили
новые дома. Истина, связанная с налогообложением: люди шли на все, чтобы не платить
налоги. В Великобритании, например, когда короли вводили налог на окна, владельцы
домов закладывали оконные проемы кирпичом: нет окна – нет обязанности платить
налог.
В 1718 г. император ввел подушный налог, т. е. налог на каждого человека мужского пола.
Это толкало крестьян убегать с земли, чтобы избежать уплаты налогов. Чтобы сохранить
налог, в 1722 г. издается указ о том, что крепостные не могут покидать землю без
письменного разрешения своего хозяина. Крепостная петля на шее крестьянина
затягивалась все туже. Этот пример показывает, как налоговая система может осложнить
общественные отношения и жизнь людей. Российские монархи от Екатерины II до
Николая I на словах были за отмену рабства, но они колебались и уклонялись на деле от
этого важного шага. Так, Екатерина II еще до вступления на престол объявила крестьян
свободными при продаже имения новому владельцу. Она решилась на меру, которая
повлекла за собой освобождение довольно значительного числа владельческих крестьян:
в манифесте 26 февраля 1764 г. было всенародно объявлено о секуляризации церковных
имений. Передача их в казну была подготовлена целым рядом предшествующих попыток
русского правительства. Это выгодно отразилось на положении почти миллиона человек
сельского населения, которое стало приравниваться к государственным крестьянам.
Сохранились сведения о проекте закона, по которому все дети крепостных, рожденные
после 1785 г., должны были получить свободу. Крепостной, по мнению императрицы,
такой же человек, как и его господин. И не только человек, но и персона.
Для выработки основных принципов будущего законодательства Екатерина II задалась
целью создать новую систему русского законодательства. За два года (1765–1766 гг.) она
написала «Наказ» (руководство) Комиссии уложения, который представлял собой
компиляцию, составленную по нескольким произведениям тогдашней литературы
просветительского толка. В частности, широко использовалась книга Монтескье «Дух
законов», которую императрица называла молитвенником государей, имеющих здравый
смысл. «В Наказе говорилось, что лучшие законы для государства суть те, которые
соответствуют его естественному положению и сообразны с нравами народа. ... Равенство
всех граждан состоит в том, чтобы все были одинаковы перед законом; вольность есть
право делать все то, что законы дозволяют. Весьма худая та политика, которая
переделывает то законами, что надлежит переменять обычаями»26. Для выработки
законодательства 30 июля 1767 г. в Москве было созвано 565 депутатов от всех свободных
разрядов населения Российской империи для переработки действующего русского права в
проект Нового уложения согласно с принципами «Наказа», с одной стороны, желаниями и
нуждами населения – с другой. От этого совещания правительство хотело получить
сведения о нуждах и положении крепостных крестьян. Была создана комиссия. Депутаты,
выбранные в состав комиссии, должны были привезти с собой наказы своих избирателей
с изложением общественных нужд. Составление наказов заставило по мере сил и уменья
вдуматься в свое положение, в свою нужду и сформулировать их. В наказах говорилось об
организации врачебной помощи населению, об улучшении путей сообщения, о борьбе с
эпидемиями, о продовольственном деле, о безопасности жителей, о полицейском

26
Соловьев С. М. Соч. – В 18 кн. – М.: Мысль, 1988. – С. 467.

40
порядке, об устройстве казенных хлебных магазинов для ссуды населению в неурожайные
годы и вообще обо всем, что население считает основными задачами местного
управления. Как одну из задач местного самоуправления выдвигали вопрос о праве
крестьян заниматься торговлей.
В июле 1767 г. начались заседания знаменитой Екатерининской комиссии. Депутатов
созывали для исполнения подготовительных работ, венцом которых должен был быть
проект Нового Уложения. После богослужения в Успенском соборе они принесли присягу
«приложить чистосердечное старание в великом деле сочинения проекта Нового
Уложения, соответствуя доверенности избирателей». По мысли императрицы, допущение
представителей всего общества к сотрудничеству имело целью избежать чрезмерной
оторванности законодательного творчества от настоящей действительности. «Ибо, –
говорила императрица, – законы, весьма сходные с естеством, суть те, которых особенное
расположение соответствует лучше расположению народа, ради которого они
утверждены».
Руководящая роль была отведена особой комиссии во главе с государственным и
военным деятелем А. И. Бибиковым и генерал-прокурором кн. А. А. Вяземским. Эта
комиссия организовала несколько частных комиссий для разработки определенных
отраслей законодательства. Надлежало обсудить выработанные проекты, после обмена
мыслями с комиссиями рассмотреть их в окончательном виде и голосованием определить
к ним свое отношение. Ознакомление депутатов с материалами сопровождалось
оживленными прениями. Более 200 депутатов из 565 выступили с речами, мнениями и
предложениями. О полном уничтожении крепостного права не говорил никто, речь шла
только об ограничении помещичьей власти и определении законом отношений между
крестьянами и владельцами.
Крестьянский депутат Коробьин предлагал обеспечить имущественное право крестьян,
установив законом определенный размер для крестьянских платежей, деньгами или нату-
рой, в зависимости от местных хозяйственных условий, а также признать за крестьянами
право собственности на имущество. Депутат Маслов считал необходимым устранить
помещичью власть во всем ее составе, взяв, как это было сделано с церковными
крестьянами, помещичьих крепостных в управление особой правительственной коллегией
с подчиненными ей правлениями или канцеляриями по уездам.
В конечном счете Екатерина признала, что существуют причины, не дозволяющие сделать
всех земледельцев свободными, но спросила: «Нет ли способа найти основание, могущее
произвести нечувствительное некоторое полезное в состоянии нижнего рода исправление
и пресечь всякие злоупотребления, удручающие сих полезных членов общества?» Но
такого основания не нашлось.
При обсуждении крестьянского вопроса в Вольном экономическом обществе мысль об
освобождении крестьян не совсем исчезла, но выражена была не очень ясно, вроде
«земледелие, столь важное для государства, не может процветать там, где земледелец не
имеет ничего собственного, и что порабощение убивает соревнование и значит, убыточно
государству». В 1765 году императрица обратилась в Вольное экономическое общество с
вопросом, что полезнее для земледелия: когда земля находится в единоличном или
общем родовом владении. В следующем году она также под именем неизвестной особы
прислала новый вопрос: «В чем состоит собственность земледельца: в земле ли его,
которую он обрабатывает, или в движимости, и какое он право на то и другое для пользы
общенародной иметь может?» Приложено было 1 000 червонцев в награду за наилучшее
решение вопроса. Словом, императрица считала возможным, не предрешая вопроса о
крестьянской свободе и о том, на каком праве господин владеет крепостным, обсуждать
вопрос о том, какое право крепостной имеет на землю, которую он обрабатывает, и на
41
движимость, т. е. думала не о постепенном осуществлении реформы, а об ограничении
прав на крестьян.
Под влиянием Монтескье она предлагала комиссии изыскать самих земледельцев, чтобы
и хозяину, и работнику была одинаковая прибыль, и которые могли бы «произвести
нечувствительное для земледельцев дело и пресечь всякие злоупотребления». А. П.
Сумароков, отвечая на вопрос императрицы, написал: «...свобода крестьянская не токмо
обществу вредна, но и пагубна, а почему пагубна, того и толковать не надлежит». Лучшим
признано предложение Беарде де Лабей27.
В 1768 г. Вольное экономическое общество опубликовало ответ Беарде на задачу о
собственности крестьян. В нем говорилось: «Общественное благо требует, чтобы земля
была собственностью единственно и исключительно тех, кто ее возделывает». Если нельзя
еще думать об изменении устройства общества согласно этому принципу, если нельзя
отдать землю одним земледельцам, то не следует, по крайней мере, лишать их права на
поземельную собственность, так как это было бы большим ущербом для общества.
Предлагалось дать Вольному экономическому обществу полномочия составить с
разрешения государыни закон, по которому с согласия всех землевладельцев земля
должна была быть передана крестьянину в «собственность» и обеспечено ему спокойное
пользование ею, пока он надлежащим образом ее обрабатывает. Но он должен остаться в
подданстве и послушании господину и нести за нее платежи в вдвое большем размере.
Екатерина II несколько стеснила нормы крепостного права, но сущность его оставила без
коренных изменений, воздержалась от решительных мер, хотя и склонялась к тому, чтобы
в сомнительных случаях решать дела в пользу воли. Павел I не любил дворян, называл их
тунеядцами и ставил вопрос о необходимости облегчения положения крестьян, «сих
добрых и полезных членов государства». При нем (1797 г.) был издан закон «О
трехдневной барщине». Слухи о сочувственном отношении Павла к крестьянам проникли
в народ и при вступлении его на престол породили в крестьянском населении большие
надежды. Но они оказались несбыточными. Бунты и волнения крестьян возобновились. На
административных и законодательных мерах Павла I лежит печать его нервной, больной,
изломанной натуры.
Первая половина царствования Александра I была ознаменована большим оживлением
крестьянского вопроса. В обществе, науке, литературе, в правительственной среде были
подняты и подвергнуты обсуждению важнейшие вопросы, относящиеся к ограничению
крепостного права: запрещение продажи крестьян. Под правом собственности на землю в
это время разумели лишь постоянное пользование ею на известных условиях, т. е.
владение без земли, ограничение и определение повинностей относительно помещика,
запрещение обращать крестьян в дворовых, ограничение права помещиков наказывать
крестьян, дарование крепостным права собственности на движимое имущество, на-
значение определенного выкупа за свободу. Главный советник по государственным
делам Александра I М.М.Сперанский в 1809 году подготовил проект государственных
преобразований в Российской империи, включающий постепенную ликвидацию
крепостного права, введение суда присяжных и создание двухпалатного парламента.
Однако этот проект не был осуществлен. При Александре I было запрещено помещикам
отдавать крепостных на фабрики и заводы с заключением условий от своего лица,
продавать крепостных на ярмарках (что не прекратило, однако, таких продаж),
уничтожено право помещиков отдавать крепостных на каторжные работы. Значительное

27
С. М. Соловьев. Соч. – В 18 кн. – Кн. XVII. – М.: Мысль, 1988. – С. 96–97.

42
число крестьян жаловалось на передачу поселений в полную собственность или аренду
фабрикантам. Император говорил: «Я хочу вывести народ из того варварского состояния, в
котором он находится при осуществлении торга людьми. Я скажу даже более, если бы
образованность была на более высокой ступени, я уничтожил бы рабство, если бы это да-
же стоило мне жизни».
Но по части практического осуществления и Александр I мало что сделал. Крепостная
тенденция господствовала как в дворянском обществе, так и во взглядах самого
императора: его постоянно удерживали от практических шагов советы и предостережения
сановных друзей и высокопоставленных лиц. Вопрос о крестьянской реформе назревал,
но почва для крупных законодательных мероприятий была совершенно неустойчива.
Кроме запрещения публикаций о продаже крепостных Александр в первый год своего
царствования предпринял меры для прекращения увеличения числа крепостных по-
средством раздачи населенных имений в частную собственность.
20 февраля 1803 г. был издан закон о так называемых «свободных хлебопашцах»,
которым Россия обязана графу С. П. Румянцеву. Желая освободить с землей 199 душ из
числа своих вотчинных крестьян, он представил государю записку с проектом закона,
определяющего правила освобождения. Несмотря на то, что при прохождении через
Государственный совет проект встретил сильные возражения, с некоторыми изменениями
и дополнениями закон удалось принять. Помещикам была дана возможность
освобождать крестьян селениями с землей на основании или Закона 1803 г. о свободных
хлебопашцах, или Указа 1842 г. об обязанных крестьянах. В царствование императора
Николая I этим воспользовались 250 помещиков, освободивших 67 149 крестьян мужского
пола. На основании указа перешло в разряд обязанных 24 708 душ мужского пола,
принадлежащих трем крупным владельцам: графу Воронцову, князю Витгенштейну и
графу Потоцкому.
Закон не мог получить большого распространения, т. к. добровольное «обоюдное
согласие» всегда зависело от сильной стороны, т. е. помещика. Немногие из них пожелали
добровольно дать крестьянам вольную, хотя бы и на выгодных условиях. За все
царствование Александра I было лишь 161 освобождение крестьян на основе этого
закона. Причем только в 17 случаях помещики отпустили крестьян без всякой платы. Но
закон был важен, т. к. давал выход для частной инициативы освобождения крестьян,
причем с землей.
Николай I был противником уничтожения крепостного права. В 1842 г. он категорически
заявил, что «в настоящую эпоху всякий помысел о сем был бы лишь преступным
посягательством на общественное спокойствие и благо государства». В то же время он
желал ограничить крепостное право. Но призрак революции держал его в страхе с
момента вступления на престол. Выработка мер, направленных на отмену крепостного
права, могла идти лишь в глубокой тайне. Поэтому учреждавшиеся с этой целью
«секретные» и «келейные» комитеты состояли исключительно из высших сановников,
доверенных императора. «Нет сомнения, – говорил он 30 марта 1842 г. в Государственном
совете, – что крепостное право в нынешнем его у нас положении есть зло, для всех
ощутительное и очевидное, но прикасаться к оному теперь было бы злом, конечно, еще
более гибельным». Посягательство на право земельной собственности помещиков и на их
добрую волю в крестьянском вопросе царь считал особенно недопустимым. Он принимал
живое участие в работах комитета, внимательно прочитывая его журналы, бывал сам на
заседаниях. Но, когда дело дошло до издания самого закона, им овладело сомнение и
перед ним встал вопрос о «безвременности». Из комитета закон перешел на
рассмотрение Государственного совета. Николай поставил перед его членами вопрос,
может ли этот закон быть издан тотчас же. Большинство без колебаний высказались за его
43
немедленное издание, находя, что он достаточно обеспечивает неприкосновенность прав
и интересов помещиков. Но закон не был издан. Четырехлетняя работа комитета
окончилась ничем. Однако вопрос, поставленный на очередь, снят не был. Через
некоторое время он возникает вновь и отдается на рассмотрение новых, следующих один
за другим аналогичных комитетов. Наибольший интерес из них представляли комитеты
1839–1842 гг., 1840–1844 гг. и 1846 года. Они добавляют несколько ярких штрихов к
деятельности правительства по крестьянскому вопросу.
2 апреля 1842 г. был издан Указ об обязанных крестьянах. Хотя он имел еще более
скромный, еще более безобидный для помещиков вид, правительство ему вдогонку
разослало местным властям циркуляры, целью которых было предупреждение воз-
можных результатов исполнения этого указа, уверяя население, что в нем нет ничего
нового. В 1846 г. правительство снова попыталось обратиться к крестьянскому вопросу в
более общей форме. Был создан новый секретный комитет, который сосредоточил
внимание на трех вопросах: 1) мера власти помещиков; 2) ограждение собственности
крестьян; 3) дарование крестьянам права жалобы на помещиков, подготовляющих
переход крестьян в свободное состояние.
Результатами деятельности секретных комитетов николаевского времени были: Указ об
обязанных крестьянах и два указа об отпуске на волю дворовых, т. е. всего три
законодательных акта, которые, по существу, остались на бумаге. Для девяти комитетов,
работавших в продолжение всего царствования Николая I, это было слишком мало.
Причина в том, что абсолютное большинство членов комитетов – открытые крепостники.
Император, несмотря на все свои уверения в противном, на самом деле был убежденным
охранителем неприкосновенности крепостного права. Но, несмотря на царивший
николаевский гнет и страх, «луч света, правды и добра» находил какие-то лазейки и
напоминал о себе, ободряя пессимистов и отчаявшихся. Кончина Николая I была принята
многими современниками как возможный поворотный пункт в развитии России. Длинная
и безотрадная страница в истории русского царства дописана до конца, новую страницу
перевертывает в ней рука времени.
Перемена царствования вызвала усиленный подъем всеобщего интереса к предстоящим
преобразованиям во внутренней жизни России. «В 1855 г. пахнуло оттепелью; двери
тюрьмы начали отворяться; свежий воздух производил головокружение у людей; к нему
не привыкших, и в то же время замерзшие нечистоты начали оттаивать и понеслись
миазмы»28. Поток всевозможных «записок», посвященных различным пре-
образовательным вопросам, хлынул с новой силой. Причем эти записки все более
сосредотачивались вокруг крестьянского вопроса. Больше половины помещиков
«веровали», что день освобождения крестьян, несмотря на все петербургские слухи,
далек. Помилуйте, говорили они, разве можно помыслить даже, чтобы царь допустил
обидеть свое верное дворянство, и ради кого? Кто был всегда опорою трона и порядка?
Дворяне! Ведь без крепостных дворянство существовать не может! Все хозяйства
уничтожатся, а крестьяне взбунтуются и не захотят работать; ведь приятнее лежать на
печи, ничего не делая.
В марте 1856 г. император Александр II находился в Москве. Генерал-губернатор граф А. А.
Закревский обратился к государю с просьбой принять крепостников от Московской
губернии, встревоженных будто бы готовящимся освобождением крестьян, и успокоить
их. Император принял предводителей дворянства и сказал свою знаменитую речь,
которая ясно показала, что правительство действительно имеет твердое намерение
приступить к крестьянской реформе. «Я узнал, господа, что между вами разнесся слух о

28
С. М. Соловьев. – Соч. – В 18 кн. – Кн. XVII. – М.: Мысль, 1988. – С. 658.
44
намерении моем уничтожить крепостное право. В отвращение разных неосновательных
толков по предмету столь важному я считаю нужным объявить вам, что я не имею
намерения сделать это теперь. Но, конечно, господа, сами вы знаете, что существующий
порядок владения душами не может оставаться неизменным. Лучше отменить крепостное
право сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно само начнет отменяться снизу.
Прошу вас, господа, подумать о том, как бы привести это в исполнение. Передайте слова
мои дворянству для соображений». Причинами, сделавшими неизбежной отмену
крепостного права, были угроза всероссийской «пугачевщины», соображения
государственной безопасности и новые хозяйственные отношения.
По возвращении государя в Петербург был сделан первый шаг к осуществлению за-
явленного решения. Министру внутренних дел Ланскому было поручено собрать все
производившиеся в разное время и в разных ведомствах дела об устройстве помещичьих
крестьян и составить для государя историческую записку о крепостном праве в России и о
мерах, принятых к ограничению его со времени Петра I. После этого Ланской заговорил
уже не об улучшении быта крестьян, а об «освобождении крестьянского сословия».
Говоря о необходимости улучшить крепостное право не вдруг, а постепенно, он впервые
устанавливал понятие переходного состояния крестьян на срок не более 12 лет. Кроме
того, правительство, еще не имевшее определенного плана реформы и желавшее
избежать решительных действий, хотело вызвать инициативу со стороны самих дворян.
Однако все обращения к дворянству, все внушения, что пора приняться за дело, услышаны
не были. Помещики не хотели ничего предпринимать для улучшения положения своих
крестьян, лишь отдельные из них в своих имениях меняли отношение к крепостным.

II. Великая реформа 1861 года

Им нужны великие потрясения.
Нам нужна Великая Россия.
П. Столыпин
Пока солнце взойдет – роса очи выест.
2.1. Организационные меры по освобождению крестьян
Когда палка искривлена в одну сторону,
ее можно выпрямить, только изогнув
в противоположную, – таков закон общественной жизни.
Мальтус
Российские государи от Петра I до Николая I включительно в душе понимали, что
сложившийся в России порядок владения душами нелеп и безнравственен, что крепостное
право тормозит развитие производства. Однако все они практически ничего не сделали
для освобождения крестьян. Воцарение Павла вызвало в крестьянстве обычную надежду
на императора. В 1797 г. недоимка в подушном сборе (более 7 млн руб., т. е. 1/10
бюджета) была снята с крестьян и мещан. Запрещалось продавать крестьян и дворовых
людей без земли, разъединять крестьянские семьи при их переходе к другим владельцам.
Принят закон о трехдневной барщине. Павловские законы были первыми за много
десятилетий официальными документами. Однако ни одна из перечисленных мер
существенно не меняла крестьянской жизни. Помещики имели сотни возможностей
наказать крестьян независимо от петербургских указов.
45
В начале XVIII века перед крестьянством блеснула заря настоящей воли. В правящих кругах
заговорили о смягчении крепостного права, о более справедливом устройстве общества.
Крестьянский вопрос стал предметом откровенных бесед. Угроза всероссийской
«пугачевщины», соображения государственной безопасности привели к тому, что в начале
40-х годов среди представителей крупного землевладения стало намечаться течение в
пользу установлений новых отношений между господами и крестьянами. И все же мысль
о необходимости реформировать быт крепостной деревни постепенно завоевывала все
больше сторонников. Но это были голоса избранного меньшинства. Нужен был толчок со
стороны, чтобы все всколыхнулось и загудело. Таким толчком стало поражение в
Крымской войне. Рухнуло очарование показного могущества «колосса на глиняных ногах».
Крепостная интеллигенция по самой своей природе была живым уроком крепостному
праву. Ее страдания свидетельствовали, что просвещение и рабство несовместимы.
Рабство, обращающее человека в вещь, не только не воспитывает людей, но еще
растлевает и рабов, и господ, подрывает корень тех государств, где оно устанавливается
юридически. В «Книге о скудости и богатстве» (1724 г.) И. Т. Посошков писал, что
государственное богатство состоит не в деньгах, не в «царских сокровищах», а в
благосостоянии народном… Когда в царстве люди будут богаты, то и царство то богато, а в
коем царстве люди будут убоги, то царству тому не можно слыть богатому. Эту мудрую
мысль следовало бы усвоить и нашей нынешней власти.
В XIX в. были попытки внести определение изменения в крестьянскую жизнь, но они были
мучительно нерешительными. В 1803 г. крестьянам было даровано право отпускать их на
волю с землей, в 1816–1819 гг. крестьяне Балтийского региона были освобождены, но без
земли. Даже частичные меры в этом направлении послужили толчком к официальному
возбуждению вопроса об освобождении крестьян, сделали помещиков более сго-
ворчивыми. Некоторые из них стали понимать, что при господстве крепостного права
невозможны подъем производительности сельскохозяйственного труда и увеличение
доходности, искали пути изменения форм хозяйствования. Помещик Стремоухов завел в
своем имении особый тип артели – сошенное устройство, которое в известной степени
напоминало кооперативную организацию. Уже целых 15 лет, писал он в 1859 г., в его
имении не существует помещичьего хозяйства. Он оставил за собой только надзор, а вся
земля передана в распоряжение крестьян. Установлены «общественность и равенство».
Вся земля разделена на «уделы», переданные в распоряжение хозяев-товарищей. Каждые
25 семей составляют товарищество, называемое сохою. Эта артель сообща отрабатывает
свой участок земли. Две такие дружины (посад) имеют общий скотный двор, причем скот
находится под общим надзором, хотя каждый хозяин является собственником своего
скота. Весь урожай делится пополам: 1/2 помещику и 1/2 крестьянам. Вторую половину
дружинники делят между собой. Помещик из своей половины дает семена, уплачивает
все казенные подати, строит крестьянские постройки и в конечном итоге получает только
треть урожая. В этой оригинальной фаланге нет кабаков, она обладает самоуправлением:
во главе ее – выборные старшины. Имелся особый суд, состоящий из выборных судей.
Помещик Каразин в 1793 г. учреждает в своем слободском имении «Кручиха» сельскую
думу. Землю делили на общих сходах крестьян этого села и соседних имений. Принят
принцип оплаты – поземельная аренда, а за единицу оплаты – рабочий день. Каждый
крестьянин получал особую записку от помещика в удостоверении того, что земля
передана на известных условиях «бесповоротно и наследственно». Крестьянин мог даже
откупить землю при том условии, чтобы арендная плата с нее не была понижена. Сельская
дума, по замыслу Каразина, имела цели не только административные, но и нравственного
воспитания крестьян.

46
Большую роль в отмене крепостного права сыграла великая княгиня Елена Павловна. Она
решилась собственным почином показать, как можно устроить такое улучшение и какие
начала должны быть положены в осуществление дальнейшего преобразования
крестьянского строя в широких размерах. Ей в Полтавской губернии принадлежало
обширное поместье «Карловка», состоящее из двенадцати деревень, 9 090 десятин, 7 392
душ мужского и 7 625 душ женского пола. Этих крестьян она решила отпустить на волю,
предоставив на выкуп часть состоящей в их пользовании земли в размере, который
обеспечивал бы их нормальное существование. План выкупа состоял в следующем: в
«Карловке» образовывалось четыре общества со своим управлением и судом, под надзо-
ром владелицы. Крестьянам отдавалась 1/6 часть всей помещичьей земли с платою в год
по 2 руб. за десятину и с правом выкупа земли 50 руб. с десятины посредством
рассроченных уплат. Предполагалось этот план затем распространить на всю Полтавскую и
даже смежные с ней губернии. Был подготовлен план освобождения крестьян. В марте
1856 г. он был представлен государю. Княгиня получила предварительное согласие мо-
нарха. Так был положен первый камень к практическому освобождению крестьян.
Пользуясь доверием государя, великая княгиня с этого времени расширяет свои взгляды
и соображения, придает этому вопросу характер общегосударственный. По ее поручению
В. А. Милютин подготовил большую записку, в которой говорил, что нужно не улучшение
быта, а полное и безусловное освобождение крестьян, которое должно быть связано с
наделом крестьян землей, сопровождаемым выкупною операцией со стороны пра-
вительства, и что для успешности принимаемых мер нужна их предварительная выработка
в особых губернских комитетах. Эти мысли были княгиней переданы государю. Она
объяснила, что без общих начал и указаний от верховной власти ни один помещик не в
состоянии совершить важных и существенных преобразований в своих отношениях с
крестьянами.
Княгиня поставила перед императором вопрос решительной и бесповоротной отмены
крепостного права. Нужно было уничтожение не фактической возможности
злоупотребления помещиками своей властью, а самого правового основания для такой
возможности. Но вопрос был слишком важен и на такой исход при всех добрых чувствах
императора трудно было рассчитывать. В его ответе княгине выражалась благодарность за
человеколюбивое намерение дать свободу своим крестьянам, но и отмечена
невозможность в данный момент дать положительные указания для руководства, так как
решение вопроса подчинено многим и различным условиям, значение которых может
быть определено только опытом. 13 февраля 1858 г. под руководством Милютина
составляется окончательно экономическая часть «Положения об устройстве Карловского
имения». После его утверждения крестьянский вопрос быстро двинулся вперед,
подкрепляемый продуманными распоряжениями Ланского, проникнутыми стремлением
оградить русское крестьянство от безземельного батрачеста.
На Милютина, негласного советника и сотрудника Елены Павловны, на прямого и
открытого поборника «святого дела» освобождения крестьян, на человека, горячо
любящего Россию, был наклеен ярлык «красного». Дворяне упорно не хотели взять на
себя инициативу дела. Тогда был учрежден секретный комитет для выяснения вопроса об
освобождении крестьян. Члены комитета, обсудив его, ответили, что крепостное право
есть зло и для блага государства необходимо немедленно приступить к составлению
положений о тех началах, на которых может быть проведено освобождение крестьян, но
освобождение постепенное, без крупных и резких поворотов, по плану, тщательно и зрело
обдуманному. Государь одобрил это заключение. В конце 1856 г. министр внутренних дел
Ланской докладывал государю, что все обращения к дворянству не привели к ожидаемым
результатам: дворяне упорно не хотели взять на себя инициативу дела. Тогда решено
было учредить для обсуждения мер по устройству крестьянского быта секретный комитет
47
под личным председательством самого государя. 3 января 1857 г. состоялось первое его
заседание. Объяснив присутствующим, что вопрос о крепостном праве давно уже
занимает правительство и что состояние это почти отжило свой век, Александр II
обратился к членам комитета с вопросом, следует ли теперь же принять какие-либо
решительные меры к освобождению крестьян. Присутствующие единогласно ответили,
что крепостное право есть зло и для блага государства необходимо немедленно
приступить к составлению предложений о тех началах, на которых может быть проведено
освобождение подлинное, без крупных и резких поворотов. При ликвидации крепостных
отношений вся земля должна была оставаться у помещиков, но с условием, что известная
часть ее выделялась в пользование крестьянам за определенные повинности. Что же
касается права на личность, то от этого права дворянам надо было отказаться без
вознаграждения как со стороны государства, так и со стороны крестьян.
Реформа готовилась не наспех, а в течение длительного времени, предусматривала
переходный период, старалась учитывать региональные особенности – окончательные
решения принимались на основе губернских предложений по совершенствованию
сельского быта и земельных отношений. Материалы комитетов публиковались. В
царствование Николая было издано свыше ста указов о помещичьих крестьянах. Они как
будто исходили из мысли постепенно ограничить крепостное право, но или оставались без
действия, или даже укрепляли существующее положение дела. Эти указы постоянно
напоминали дворянству о тяжелом камне, который висит над сословием, ежеминутно
готовый сорваться. Правительство делало из крестьянского права пугало для дворян. Все
это позволило выработать наиболее приемлемые решения. Однако беда состояла в том,
что выработанные решения не выполнялись.
В феврале 1858 г. Секретный комитет был переименован в Главный комитет по
крестьянскому делу. А. И. Герцен перед этим резко критиковал правительство Александра
II за бездействие. В конце 1856 г. он писал: «…если ни правительство, ни помещики ничего
не сделают – сделает топор». Государь на представленном ему докладе по этому поводу
написал: «Постепенные меры в этом смысле должны быть предпринимаемы, но, вместе с
тем, необходимо заняться и общим делом, дабы действовать систематически и с должной
осторожностью». Большинство членов комитета недоверчиво отнеслось к задуманному
государем преобразованию, считая его преждевременным и опасным. Началось изучение
документов по этому вопросу. Всего набралось их около 100. Для их изучения комитет
избрал особую комиссию из трех своих членов: князя П. П. Гагарина, барона Н. А. Корфа и
генерала Я. И. Ростовцева. По причине разногласий каждый из них внес в комитет свою
записку. В 1857 г. государь, желая оживить деятельность комитета, ввел в его состав
великого князя Константина Николаевича, известного своим либеральным образом
мыслей. После ряда бурных заседаний были подготовлены постановления, очень уме-
ренные и осторожные. В рескрипте, подписанном государем 20 ноября 1857 г.,
говорилось, что крестьяне приобретают усадебную оседлость в собственность
посредством выкупа и получают полевую землю в пользование за точно определенные
повинности. Рескрипт послужил началом решительных действий правительства,
сдвинувших, наконец, крестьянскую реформу с мертвой точки. Великий князь ярко и
энергично, без уступок и недомолвок, проводил свою линию. Повсеместное образование
комиссий для составления проектов устройства и улучшения быта помещичьих крестьян
было проведено им с большим искусством и прозорливостью.
Большую роль сыграл В. И. Назимов, вильнюсский генерал-губернатор. Он удачно
исполнил возложенное на него поручение: переговорил с дворянами Вильнюсской,
Гродненской и Ковенской губерний и привез от них письмо на имя императора с
выражением желания освободить крестьян, но без земли. Эти дворяне приняли такое
решение потому, что Назимов пригрозил им тем, что иначе будут приняты более строгие
48
меры, в частности сокращение их прав и выгод. 20 ноября 1857 г. государь подписал ответ
Назимову в виде рескрипта, который сыграл важную роль в ходе крестьянской реформы и
послужил началом решительных действий правительства, двинувших, наконец,
крестьянское дело вперед.
Работу по реформе вели и губернские комитеты, и центральные правительственные
учреждения, последних было образовано два: по Высочайшему повелению 8 января 1858
г. Секретный комитет был преобразован в Главный комитет по крестьянскому делу для
рассмотрения постановлений и предложений о крестьянском состоянии, 4 марта при
Министерстве внутренних дел начал действовать Земской отдел Центрального статистиче-
ского комитета, который рассматривал все дела по вопросам, касающимся земско-
хозяйственного устройства, и потому на него было возложено предварительное
рассмотрение проектов губернских комитетов. В 1858 г. при Главном комитете была
образована редакционная комиссия из четырех человек, которая обсуждала предложения
и проекты Положений губернских комитетов, вырабатывала основные начала
освобождения крестьян при деятельном участии великого князя. Под его
председательством с первых же заседаний комитет показал себя хозяином своего дела и
врагом всяких канцелярских оттяжек и искусственно создаваемых промедлений.
Последнее объединенное с Советом министров заседание комитета под
председательством государя состоялось 26 января 1861 г.
Великая княгиня и великий князь – вот два лица, которым реформа обязана в этом
отношении особенно многим. Вокруг реформы с самого начала было и змеиное шипение,
и волчий вой. Противники были нешуточные, и борьба с ними велась серьезная. Без этой
борьбы крестьяне после освобождения не имели бы и того, что получили. Н. А. Муравьеву
в этой небольшой группе последовательных сторонников разумного освобождения
принадлежит центральное место. За это крепостники платили ему своей самой
откровенной ненавистью, называя Маратом, Робеспьером, красным. Он был убежден, что
отсрочка в этом деле приведет к таким событиям, от которых содрогнется Россия, и что
освобождение крестьян несет с собой выгоду государству.
Уничтожение крепостного права намечалось осуществлять постепенно. Переходный
период составлял 12 лет. Правда, не было ясно, что надо делать в переходный период и
каково должно быть устройство крестьян по окончании переходного периода: будет ли
тогда оставаться за крестьянами право на выкуп усадеб и на пользование ими, если они не
приступят к их выкупу раньше, и будет ли обязан помещик и по окончании переходного
периода отводить крестьянам наделы, другими словами, будет ли помещичья земля
отдаваться в бессрочное или во временное пользование крестьян.
9 декабря 1857 г., принимая депутацию петербургских дворян, государь повторил, что
разрешение крестьянского вопроса считает неотложным делом. Решения от 20 ноября и 5
декабря нельзя уже держать в секрете, и 17 декабря они были опубликованы. Из стен
канцелярии вопрос выходил на широкое поле гласности. К указаниям правительства
прибавилась теперь могучая сила в лице общественного мнения. Дворянство России, хотя
было вынуждено приступить к реформе, однако его отношение к ее основам, указанным в
рескриптах, было далеко не одинаковое. Не говоря о страхе, озлоблении и отчаянии,
охвативших повсеместно консервативных крепостников, но и просвещенные, передовые и
либерально настроенные представители дворянского сословия неодинаково относились к
предложенным направлениям реформы. Особенно резко отличались интересы
помещиков хлебородных черноземных губерний от нечерноземной промышленной
полосы. Вся ценность помещичьих имений в Черноземье заключалась в земле,
крепостной же труд ценился низко, а в годы неурожаев крестьяне становились просто
обузой для помещиков, и от них даже выгодно было избавляться. Наоборот, в не-
49
черноземных губерниях земля ценилась очень низко, обрабатывалась далеко не вся,
помещики зачастую не жили в своих имениях и извлекали доход из использования оброка
своих крестьян. Здесь главную ценность имений составляли крепостные.
Природные и другие различия в условиях разных губерний отзывались на отношениях
помещиков к основам реформы. Полного, безусловного сочувствия и желания приступить
к освобождению крестьян на указанных правительством условиях не было ни в одной
губернии. Даже убежденный защитник крестьянских интересов – помещик
малонаселенного степного Поволжья Ю. Ф. Самарин – был сторонником постепенного
освобождения крестьян. Он доказывал, что и помещичьи хозяйства не выдержат
единовременного и повсеместного прекращения барщины, и крестьяне не будут в
состоянии сразу же начать платить выкупные платежи за полные наделы, а урезать надел
он считал совершенно невозможным с точки зрения крестьянских интересов.
Однако Александр II постепенно приходил к убеждению, что переходное срочно-
обязанное состояние крестьян чревато опасностями, столкновениями и трудностями
всякого рода, что при нем, пожалуй, действительно прибегнуть к чрезвычайным мерам
поддержания порядка среди крестьян, объявленных лично свободными и в то же время
обязанных нести в пользу помещиков разного рода повинности и находиться в их
экономической зависимости. В большинстве комитетов наиболее острая борьба
сосредотачивалась на проблемах выкупа и оценки усадеб, наделения крестьян землей,
установления повинностей за отводимые наделы и сохранения вотчинной власти
помещиков. Очень скоро правительство поняло трудность своей позиции, и в феврале
1858 г. в губернии поступило разъяснение, что выкуп усадеб не может считаться для
крестьян обязательным и что лично свободными они признаются независимо от того,
когда приступят к выкупу. Первоначальный план реформы заключался в том, чтобы, объя-
вив крестьян лично свободными, право собственности на всю землю сохранить за
помещиками, но с условием оставить крестьянам их усадебную оседлость, которую они в
течение времени выкупают в собственность, сверх того для обеспечения крестьянского
быта и для выполнения обязанностей перед правительством и помещиком им
предоставляется в пользование земля, за которую они платят оброк или выполняют
работу помещику. Пользование землей, принадлежащей помещикам, предполагалось
предоставить крестьянам до того момента, когда правительство разрешит им свободное
передвижение. Словом, план держался на передаче крестьянам земли в пользование.
В 1859 г. комиссии объединяются в одну, но в составе трех отделений: юридического,
административного, хозяйственного. Подготовительная работа к проведению реформы
отличалась предусмотрительностью, осторожностью, учетом условий, использованием
оправданной секретностью и нужной гласности, опорой на массовые материалы
губерний. Была проявлена большая организационная гибкость в действиях на стадии
кулуарности и на этапе перехода от нее к стадии гласности, от единичной проверки и
узкого почина к массовой открытой подготовительной работе.
Император и его окружение начали приходить к убеждению, что переходное состояние
чревато опасностями, столкновениями и трудностями, что порядок среди крестьян,
объявленных свободными и в то же время обязанных нести в пользу помещиков разного
рода повинности и находиться в их власти, возможно, придется поддерживать при
помощи чрезвычайных мер. В большинстве комитетов основная борьба
сосредотачивалась вокруг следующих вопросов:
– о выкупе и оценке усадеб;
– о наделении крестьян землей;

50
– об установлении размеров повинностей за отводимые крестьянам наделы;
– о сохранении вотчинной власти помещиков.
В статье «Крещеная собственность» Герцен, находясь в эмиграции, писал, что над Россией
тяготеет крепостное право – «язва», то безобразие русского быта, которое смиряет нас и
заставляет, краснея и с поникнувшей головою, признаться, что мы ниже всех народов в
Европе. «Дайте землю крестьянам! – писал он императору в 1855 году. – Она и так им
принадлежит. Смойте с России позорное пятно крепостного состояния, залечите синие
рубцы на спинах наших братий – эти страшные следы презрения к человеку. Торопитесь!
Спасите крестьянина от будущих злодейств, спасите его от крови, которую он должен
будет пролить»29.

2.2 Сущность и ход реформы

Как только появляется, наконец, возможность свести концы

с концами, то кто-то отодвигает конец. Гувер
17 февраля кончилось обсуждение проекта реформы в Государственном совете, а 19
февраля 1861 г. Александр II подписал представленные ему Положения и Манифест,
возвестивший народу отмену крепостного права. В сборник Положений вошло 22 акта. Как
бы введение к нему составляют: Указ Сената от 2 марта 1861 г., Манифест от 19 февраля,
Указ Сенату от 19 февраля. Последний содержал также перечень мер, которые
необходимо было принять для практического осуществления реформы. Главную часть
сборника составляют девять положений и восемь дополнительных правил. Положения
были разделены на три группы: первая – общие положения, содержание которых
распространялось на все местности. Здесь говорилось о крестьянах, вышедших из
крепостной зависимости, об устройстве дворовых людей, Положение о выкупе
крестьянами их усадебной оседлости, о губернских и уездных по крестьянским делам
учреждениях, а также Правила о порядке приведения в действие Положений о
крестьянах. Вторая группа – местные положения, в которых содержались нормы,
определяющие те стороны реформы, которые устанавливались в зависимости от местных
условий, определяющие главным образом порядок наделения землей и определения
повинностей перед помещиком. Третью группу составляли дополнительные правила,
определяющие отступления от общих начал по отношению к некоторым категориям
крестьян. Перечень актов 19 февраля дает представление о широте и разнообразии
вопросов, поставленных перед реформой. В манифесте отмечалось, что государственное
законодательство, благоустраивая высшие и средние сословия, определяя их обя-
занности, права и преимущества, не достигло равномерной деятельности в отношении к
людям крепостным, которые были потомственно укреплены под властью помещиков.
Права последних были обширны и не определены с точностью законом, на место
которого заступали предание, обычай и добрая воля помещика. При уменьшении
простоты нравов, при умножении разнообразия отношений, при переходе иногда
помещичьих прав в руки людей, ищущих только собственной выгоды, добрые отношения
ослабевали и открывался путь произволу, отяготительному для крестьян и
неблагоприятному для их благосостояния.
Манифест отменял крепостное право на крестьян и дворовых людей навсегда.
Правительство объявило, что личность крестьян должна быть всюду освобождена
безвозмездно, но в то же время, не желая обидеть и разорить помещиков оброчных

29
Великая реформа 1861. – Т. IV. – С. 196.

51
промысловых имений, хотело им дать возможность вознаградить этот ущерб при помощи
повышенной оценки усадеб, выкуп которых первоначально признавался обязательным.
Очень скоро правительство поняло неудобство своей позиции, а потому Ланской
разъяснил, что выкуп усадеб не может считаться для крестьян обязательным и что лично
свободными они должны быть признаны независимо от того, когда приступят к выкупу
усадеб.
В начале реформы многие были убеждены, что закладывается «прочный фундамент того
небывалого в мире общественного здания, которое должно было не только спасти Россию
от «голодного пролетариата», «социальной революции» и «конституции», но и утвердить
общее довольство. Но Положения реформы мало кого удовлетворяли. После прочтения
указа крестьяне были глубоко разочарованы. Великий день 5 марта – день опубликования
манифеста превратился в «день страха» для одних и «недоумений» для других. Герцен
говорил, что у русского народа «украли» его праздник.
Теряя некоторые права, помещик в то же время освобождался от многих обязанностей, в
частности продовольственного обеспечения крестьян в неурожайные годы. Положения
намечали четыре ступени реформы. Сразу же должны были быть открыты губернские по
крестьянским дворам присутствия, назначены мировые посредники, образованы волости,
избраны старшины и другие должностные лица волости. Помещикам предписывалось
сохранить наблюдение за порядком в их имениях с правом суда и расправы, впредь до
образования волостей и открытия волостных судов. Со времени вступления в должность
волостных лиц обязательность суда и расправы слагалась с помещика. Правила о порядке
приведения в действие Положений определяли права, которые крестьяне приобретали на
первой ступени переходного периода, немедленно по образовании Положений до
учреждения волостей и введения «уставных грамот». Сразу же после выхода Положений
землевладельцам запрещалось перекреплять, переселять и отдавать крестьян в
услужение посторонним лицам и в исправительные заведения. Крестьянам разрешалось
на общих основаниях приобретать имущество, заниматься торговлей, обращаться в суд.
Уставная грамота содержала название селения и владельца, число дворовых и крестьян в
этом селении по последней ревизии, площадь земли в пользовании крестьян, точное
исчисление оброка, барщинной повинности и т. д. Уставные грамоты должны были быть
ведены в течение двух лет, т. е. до 19 февраля 1863 г. С этого времени поземельные
отношения между помещиками и водворенными на его земле крестьянами, получившими
наименование временно-обязанных, определялись уставной грамотой. Когда они
приступят к выкупу своего надела, перейдут в разряд крестьян-собственников.
Руководство великим преобразованием и надзор за ним были возложены на Постоянный
комитет о сельском состоянии, во главе которого по праву знания, труда и заслуг
поставлен великий князь. Ему предстояло трудное дело развития охраны создаваемых
отношений от стремлений ослабить и исказить великое дело в его житейском
применении. В редакционных комиссиях пришлось бороться за основные начала
реформы – освобождение крестьян с землей надельной, усадебной и угодьями, ее выкуп,
уничтожение помещичьей власти, введение крестьянского самоуправления. На них были
направлены главные удары противников реформы.
Манифест объявлял: «В силу означенных новых положений крепостные люди получат в
свое время полные права свободных сельских обывателей. Помещики, сохраняя право
собственности на все принадлежащие им земли, предоставляют крестьянам за
установленные повинности в постоянное пользование усадебную их оседлость и сверх
того для обеспечения их и исполнения обязанностей их перед правительством
определенное в положениях количество полевой земли и других угодий». За это кре-
стьяне обязаны отбывать в пользу помещиков определенные повинности – работою или
52
деньгами. Отмечалась в нем и необходимость соблюдения постепенности.
Многосложность намечаемых перемен при новом устройстве не могла быть произведена
вдруг. Для этого требовалось не менее двух лет. Лишь после предварительных мер
правительство собиралось отменить крепостное право, передать крестьянским семьям на
правах собственности или наследственной аренды отдельные участки земли. Отмена
крепостного права сводилась к получению только личной свободы. Суть закона состояла в
добровольном и обоюдном согласии между помещиком и крестьянином о выходе
последнего. Помещикам предоставлялось право заключать с крестьянами добровольные
соглашения и условия о размере поземельного надела, а также повинностей с
соблюдением правил договоров.
А. И. Герцен писал: «Крестьяне увидят, что они такие же крепостные, как были: только их
права, их собственность, их работа, все их отношения к помещику из неопределенности по
отсутствию правил перешли в неопределенность по бесчисленности правил; а между тем
слово "свобода" вылетело из клетки, и его сызнова в клетку не упрячешь. Малейшие
притеснения со стороны помещика, прежде проходившее незамеченными, теперь
примутся крестьянством хуже самых зверских помещичьих проделок. Слово "свобода"
произвело свое действие, крестьянин не стал слушаться». Н. Г. Чернышевский
приветствовал правительственный почин в великом деле освобождения. Он говорил об
этом как о поре ожиданий и добрых надежд. Уже в первой статье он указывал на тесную
связь крестьянской реформы со всеми сторонами государственного и общественного
строя тогдашней России. Крестьянское право было фактом, определившим собою весь тон
русской жизни. Уничтожение его, естественно, должно было вести к общественной
перестройке сложившихся общественных отношений. Положение крепостных людей
накануне реформы плохо поддавалось точной юридической конструкции. Фактический
уклад, житейская практика далеко уклонялись от велений закона. Да и сам закон
отличался в этой области неполнотой и неточностью, открыто впадал в непримиримые
противоречия. Так, по закону крепостные люди хотя и не были объявлены бесправными
рабами, невольниками, но почти на все свои действия они должны были предварительно
испрашивать согласия помещика. В Манифесте говорилось, что каждый владелец
довершит в пределах своего имения великий гражданский подвиг всего сословия, устроив
быт водворенных на его земле крестьян и его дворовых людей на выгодных для обеих
сторон условиях. Но нужно было два года ждать отмежевания земли, а потом еще семь
лет, оставаться в неволе, уйти никуда нельзя.
Крепостным крестьянам по освобождении было представлено только право состояния
свободных сельских обывателей. Они платили подушную подать, отправляли рекрутскую
повинность, несли общие натуральные повинности, как земские, так и мирские. Все они
должны были быть приписаны к определенному «обществу», которое ручалось круговой
порукой за исправную оплату податей и исполнение повинностей. Закон давал обществу
широкие полномочия над своими членами. Сельский обыватель не мог отлучиться с места
своего жительства, не получив от общественных властей разрешения. Большою властью
по отношению к семье пользовался домохозяин, отвечающий перед обществом за всю
семью. Безвестное отсутствие или самовольная отлучка крестьян считались побегом и
наказывались. Неплательщики податей могли подвергаться телесному наказанию по
постановлению волостного правления. Безнадежных неплательщиков общество могло
отдать без очереди в рекруты или отослать на поселение.
Надел отводился крестьянам не только в постоянное или (по первоначальным проектам)
в бессрочное пользование, но на первые десять лет и в обязательное пользование,
правда, с правом отказаться от него, но с соблюдением целого ряда стеснительных
условий. Такие меры были подсказаны не лишенным оснований опасением, что местами
крестьяне предпочтут забросить свой надел, нежели нести повинности, значительно пре-
53
вышающие доход с него. При крепостном праве крестьяне отбывали повинности по трем
основаниям. Косвенно они несли государственное тягло, вознаграждая помещика как
представителя власти, исполняющего ряд правительственных полномочий – функций
полицмейстера, судьи по мелким делам и ответственного сборщика податей. Затем они
несли прямое помещичье тягло в виде барщины или натурального денежного оброка.
Барщина измерялась рабочими днями, число которых устанавливалось уставной грамотой
навсегда. Эти дни разделялись на летние и зимние, мужские и женские, а мужские – на
конные и пешие, между которыми устанавливалось определенное соотношение. Наконец,
они платили помещику за пользование предоставленной им земли, отбывали повинности
в его пользу исключительно в силу личной (в прямом смысле слова) зависимости от
владельца.
Дворянство понимало, что отмена крепостного права нанесет удар его политическому
значению, так как оно лишится той государственной власти, которую имело над своим
крестьянами. Поэтому многие комитеты, разрешив так или иначе экономические и
юридические вопросы, связанные с предполагаемой реформой, упорно останавливались
на мысли, что власть эта и после реформы должна оставаться за помещиками. Во всех этих
пожеланиях МВД усмотрело конституционные стремления и потому из недоверия к
дворянству захватило все дело крестьянской реформы в свои руки. Ростовцеву удалось
провести в комиссии свои предложения, сущность которых сводилась к следующим
основным положениям:
– освободить крестьян с землей;
– конечной развязкой освобождения считать выкуп крестьянами их наделов у
помещиков;
– оказать содействие выкупу посредничеством, кредитом, гарантиями или финансовыми
операциями правительства;
– избежать по возможности регламентации срочно обязанного периода или сократить
переходное состояние;
– барщину уничтожить30.
В реформу включались такие элементы, которые в историческом их развитии усиливали
бы возможность для крестьян делаться поземельными собственниками без потрясения
государства, без посредничества капиталов правительства, которых оно не имеет и
никогда иметь не будет, и без нарушений прав дворян-помещиков. Положения слагали с
помещика по истечении первых двух лет все публично-правовые обязанности. За ними
были оставлены лишь некоторые почетные права, в частности, вотчинной полиции, у
которой было много прав и никаких обязанностей. Последние возлагались на сельских и
поселковых должностных лиц. С помещика снимались обязанности ходатайствовать за
крестьян по делам гражданским и уголовным, ответственность по взносу крестьянами
государственных податей.
При крепостном праве помещики фактически имели право на личность крестьян. Теперь
эти права должны были измениться. Государь «признал, что личность крестьян и
обязательный их труд выкупу подлежать не могут». При разрешении вопроса о праве
собственности на землю перед редакционной комиссией стояли четыре вопроса:
– наделение крестьян землей во временное пользование;
– наделение их землей в постоянное пользование;

30
Великая реформа. – Т. IV. – С. 177–178.
54
– обязательный выкуп земли крестьянами;
– добровольный выкуп.
Положения запрещали переводить крестьян на барщину без их согласия. Напротив, по
истечении двух лет крестьянам разрешалось переходить на оброк даже без согласия
помещика. Договоры об определении порядка отбывания повинностей работою или о
замене денежного оброка уплатою хлебом допускались только как временные на срок не
более 3 лет, но с правом их возобновления, правительство не добилось, да и не пыталось
на деле добиться действительного освобождения личности крестьян. В указе говорилось,
что по мере того, как мысль правительства об упразднении крепостного права
распространялась между крестьянами, начали возникать недоразумения: некоторые
думали о свободе и забывали об обязанностях, а по закону христианскому всякая душа
должна повиноваться властям предержащим, и что законно приобретенные помещиками
права не могут быть взяты от них без приличного вознаграждения или добровольной
уступки и было бы противно всякой справедливости пользоваться помещичьей землей и
не нести за это соответствующих повинностей. И теперь с надеждою ожидаем, что
крепостные люди, благодаря приоткрывающейся для них новой будущности, поймут и с
благодарностью примут важное пожертвование, сделанное «благородным дворянством»
для улучшения их быта.
Забота о том, чтобы при прекращении крепостного состояния в России была на местах
сильная власть, занимала правительство еще в начальном периоде законодательных
работ. Хотя передовые круги общества сознавали огромную историческую важность
совершившегося события, самые Положения 19 февраля мало кого удовлетворяли. Даже
их составители, такие как Самарин и Черкасский, начинали при осуществлении дела на
местах видеть те или другие несовершенства и промахи в своей только что законченной
работе. С другой стороны, представители консервативных и крепостнических взглядов, в
корне не согласные с идеями эмансипации и относившиеся с особой злобой и ненавистью
к объявленной вопреки их ожиданиям и стараниям реформе, не теряли надежды при
осуществлении дела на практике внести в него те или иные поправки в своих интересах, а
может, и вовсе запутать и исказить новое положение. В Манифесте говорилось: «Они
вразумятся, что, получая для себя более твердое основание собственности и большую
свободу располагать своим хозяйством, они становятся обязанными пред обществом и
пред самим собою благодарность нового закона дополнить верным, благонамеренным и
прилежным употреблением в дело дарованных им прав».
Через 20 лет после начала реформы К.Д.Кавелин с глубоким разочарованием должен был
признать, что реформа привела не к тем результатам, на какие рассчитывали. «И мы тогда,
– писал он в 1881 г., – принадлежали к числу добродушных, непрактичных идеалистов...
мечтали о том, что владельцы воспользуются отменой крепостного права для ус-
тановления иных отношений к сельскому населению, чем прежде, что они горячо
примутся за поднятие умственного и нравственного уровня новых граждан... В
действительности же случилось то, чему по состоянию нашей культуры, конечно, и
следовало быть, т. е. общее разорение». В начале реформы многие искренне были
убеждены, что закладывается прочный фундамент того «небывалого в мире» об-
щественного здания, которое, не в пример Западу, должно было не только спасти Россию
от «голодного пролетариата», «социальной революции» и «конституции», но и утвердить
общее довольство на началах естественного «неравенства». Но по мере того, как закон
входил в жизнь, по мере того, как совершалось ознакомление с деталями Положений
1861 г., выяснилась половинчатость реформы. К тому же она пошла не тем путем, ее
масштабы суживались. В общественном настроении добрые ожидания, с которыми

55
встречены были первые шаги преобразования, все более и более уступали место горькому
разочарованию.
Вместо полной отмены всех крепостных отношений с момента объявления воли
крестьяне должны были оставаться, по существу, на прежнем положении. Они получили
не всю помещичью землю, «переданную беспошлинно» или с уплатою оброков казне, а
только землю, которой пользовались при крепостном праве, зачастую в уменьшенном
количестве и притом за высокие платежи. Многие вопросы оставались открытыми.
Например, уже в ходе реформ приходилось создавать целый кодекс общинного
самоуправления, определять порядок взимания налогов с крестьян, наспех включать в
Положения хотя бы важнейшие гражданско-правовые нормы. По заявлению авторов ст.
165 Положений о достойном выкупе, она предусматривала только частичное применение
права выдела из общин и резко расходилась с одним из основных начал, проведенных в
общих положениях.
С изданием Положений государственные крестьяне оказались менее обеспеченными в
правах на землю, чем бывшие крепостные. Не сбылась мечта крестьян и о вольном
переселении, ибо последнее было обставлено такими трудностями, что сделалось
доступным только состоятельным крестьянам. Они оказались пригвожденными к месту
жительства и обреченными на необеспеченное существование. Таким образом, несмотря
на громадное значение великого акта освобождения в общем ходе народной жизни,
положение оказалось иным, чем ожидал народ. Указ давал значительные преимущества
помещикам, слагая с них многие обязанности. После прочтения его крестьяне были
глубоко разочарованы в своих ожиданиях и расходились молчаливо, в недоумении.
Некоторые думали, что так как царь не мог обмануть крестьян, то, следовательно, царскую
волю подменили дворяне, подкупленные ими чиновники и священники, прислав ложный
указ.
В течение первых девяти лет крестьяне обязаны были держать в своем пользовании
отведенную им землю, нести за нее установленные повинности, а потому не могли
выходить из общины, поскольку условием для этого был отказ от земельного надела и
согласие помещика. По истечении этого срока как временная отлучка, так и полный выход
из общины зависели от исправности крестьян в уплате повинностей или выкупных пла-
тежей и от решения губернского присутствия (хотя бы и до уплаты выкупной ссуды).
Усадебная оседлость, полевые и другие угодья отводились крестьянам в постоянное
(бессрочное) пользование. При общинном пользовании землю получало общество, а при
подворном, участковом или наследственном – крестьянские семейства. По Положению
условием передела общинного землевладения или перевода в участковое или подворное
являлось постановление, принятое 2/3 голосов.
В указе говорилось, что самый благотворный закон не может сделать людей
благополучными, если они не потрудятся сами устроить свое благополучие под
покровительством закона. Крестьянам рекомендовалось тщательно возделывать землю и
собирать плоды ее, чтобы потом из хорошо наполненной житницы взять семена для
посева на земле постоянного пользования или на земле, приобретенной в собственность.
В 1800 г. в среднем на одну удельную крестьянскую душу приходилось 4,4 десятины
земли. Земля отводилась по тяглу селению в целом, а местное начальство смотрело за
тем, чтобы вся отведенная земля обрабатывалась и чтобы подросшие работники получали
земельный участок. Но распределение земли между крестьянами было предоставлено им
самим и предписывалось о приеме земли лично по тяглам никакого принуждения не чи-
нить. В середине XVIII века было разрешено выделять землю не по тяглу, а по числу
ревизских душ.

56
 В начале XIX века возникло мнение о целесообразности организовать во внутренних
губерниях военные поселения, с помощью которых, не увеличивая расходов казны на
содержание армии в мирное время, на случай войны пополнять ее вполне ор-
ганизованными и обученными людьми. С развитием таких поселений предполагалось
отказаться от тяжелых для населения рекрутских наборов, заменить их денежным
налогом на содержание армии. Нужные для этого земли покупались у помещиков в казну,
а мелких землевладельцев переселяли на новые участки.
Русские крестьяне всегда считали, что земля Божья и люди, обрабатывающие ее, должны
пользоваться ею. А потому «народная воля», осуществить которую пытались местные кре-
стьяне, носила в себе элементы, грозившие подорвать основу могущества
земледельческого клана. Передача всей земли народу и право трудящихся на нее –
таковы две основные черты крестьянского миропонимания, проявившиеся в крестьянском
движении 1861–1863 гг. и способные привести к крупному социальному взрыву. В. О.
Ключевский говорил, что создавшееся реформой положение в стране не было
неожиданным, независимым от общественного сознания. Напротив, оно давно ожидалось
и требовалось мыслящим обществом как вполне созревшая народная потребность, даже
как историческая необходимость, явившаяся запоздало. Русский народ освободился от
крепостного права, когда народы Западной Европы успели забыть, что оно у них когда-то
существовало, очистив свой быт, свои нравы от всяких следов его. Чувство этой просрочки
давало реформам некоторое ускорение, торопливый ход, неудобства которого не могли
не отразиться на их успехе. А потому стороннему наблюдателю Россия представлялась
большим кораблем, который несется на всех парусах, но без карт и компаса.
Из преобразовательных последствий, недостаточно предусмотренных и направленных,
сложилось положение, с которым трудно было справиться. От всех этих порывов,
колебаний из стороны в сторону, подъемов и понижений народного духа в общественном
сознании отложилось только одно историческое представление – русская жизнь сошла со
своих прежних основ и пробует встать на новые. Но в исторической жизни таких чудес не
бывает. Император Александр II совершил великую, но запоздавшую реформу: в величии
реформы – великая историческая заслуга императора; в запоздалости реформы – великое
историческое затруднение русского народа. Многие отмечали, что неудовлетворенность
реформой вызовет поножовщину. Крепостники боялись реального осознания того, что
народ ожидал не ту «волю», которую ему приготовили, и что атмосфера обманутого
ожидания разразится в конце концов грозой. Эту мысль высказывал в 1858 г. и сам
Александр II. «Теперь, конечно, народ спокоен в ожидании, но когда ожидания насчет
свободы не сбудутся в том смысле, как он ее разумеет, то кто ответит, что тогда будет».
Несмотря на необходимость, правительство колеблется в разрешении щекотливой
дилеммы: объявить волю («свободу поддельную», как выразился Герцен) или подождать.
И в том и в другом случае висит угроза в виде призрака пугачевщины. Во всем государстве
слышатся «выражения недоверия к благоразумию и умеренности крестьян». И вот в роли
успокоителя общественного мнения выступает старый московский публицист М. П.
Погодин. В «Северной пчеле» он писал: «Слава миротворца, невежество и пошлость
опасаются беспорядков и замешательств. Это значит не иметь понятия о коренных
свойствах русского народа... Отдаю свою голову на отсечение, что вся Европа умилится
перед удивительным, торжественным зрелищем, которое представит ей Россия».
«Русское правительство не обнаружило сколько-нибудь заметного увлечения реформой;
оно сначала даже боялось назвать ее своим именем – говорило не об "освобождении"
крестьян, а только об "улучшении их быта"; до конца разработки плана реформы оно
колебалось, на каждом шагу ставило препятствия ее публичному обсуждению...»31
31
Великая реформа. – Т. I, VI. – С. 7.

57
Манифест был обнародован как бы украдкою. Накануне в Петербурге принимали
экстренные меры для подавления возможной «революции». Чем выше был слой
общества, тем страх ощущался сильней. Крупные помещики укрепляли свои дворцы.
Немало дворянских семейств собирались к отъезду за границу. Так готовились к встрече
«великого, святого дня»! И их ожидания оправдались. «Недоразумения», беспорядки,
волнения начались почти немедленно после объявления манифеста и издания книг По-
ложений. Вскоре Россию всколыхнули сильные волнения. Только за два года (с 1861 по
1863 г.) МВД насчитало 1 100 таких волнений, т. е. больше, чем в целом за 35 лет до этого.
В 1861 г. – в 39 губерниях, 1863 г. – в 31 были заведены по фактам таких выступлений
уголовные дела. Обращает внимание ненужная жестокость усмирения, которая
диктовалась напуганным воображением помещиков и властей, ожидавших взрыва второй
пугачевщины. Для них не были тайной народные ожидания воли, как и не было
открытием, что Положения во многих отношениях ухудшали экономическое положение
крестьян.
Словом, реформа 1861 г. не освободила крестьян экономически. И многие по этой
причине не оценили ее социальное и политическое значение расшатывающее старый
порядок. Реформа обнаружила целый ряд явлений, которые прежде не подозревались и
которые указывали на сложные процессы, пережитые и переживаемые Россией тех лет,
вскрыла чрезвычайно сложные и запутанные отношения между различными классами,
вывела на свет такие формы общежития, каких до этого времени самое сильное
воображение не могло бы ни предположить, ни построить априори32. Историк Соловьев в
мемуарах говорит об экономической неподготовленности отмены крепостного права,
полагая, что наилучший путь раскрепощения – выкуп зажиточных крестьян, имеющих
средства для практической реализации своей свободы. Проблему крепостного права он
затрагивает с внешней стороны. Она не останавливается на структуре земельной
собственности и ренты, не раскрывает других аспектов взаимодействия дворянского
землевладения и крестьянского землепользования, связей крестьянского и дворянского
хозяйств с рынком33. И все же, несмотря на нерешенность целого ряда вопросов, Указ 19
февраля и Положения поражают своей масштабностью и комплексностью. После первого
ознакомления с ним один из лучших знатоков аграрного строя Западной Европы, ученый –
исследователь быта прусских крестьян и вдумчивый наблюдатель русского сельского
строя барон Гакстгаузен писал: «Ни один народ, ни одно государство Европы не имели и
не дождались всеобъемлющего законодательства о крестьянах. Такого полного и
цельного законодательного акта об устройстве поземельных отношений бывших
крепостных крестьян Западная Европа не знает»34.
Отсутствие примера заставило Россию самостоятельно решать многие вопросы,
формулировать заново многие законы. Это определило их зависимость от собственного
исторического опыта и действующих исторических норм, зафиксированных в зако-
нодательстве. Несовершенство, неполнота и неясность последнего не могли, очевидно, не
отразиться и на новых правовых нормах, изложенных в Положениях. Этим в значительной
мере объясняются многочисленные изъяны в их терминологии, неточности определений,
неясности постановлений, недостаточная согласованность отдельных элементов.
«...вместо полного столетия, на которое растянулась реформа в Австрии, в России же она
сконцентрировалась на протяжении немногих лет. Вместо нескольких приемов, перерывы

32
Ключевский В. О. – Соч. – В 9 т. – Т. VI. – М.: Мысль, 1987. – С. 250.
33 Соловьев С. М. Сочинения. – В 18 кн. – Кн. 15. – 1988. – С. 271.
34 Великая реформа (19 февраля). – Т. VI. – М., 1911. – С. 2.

58
между которыми давали населению возможность осваиваться с новыми отношениями, а
правительству – взвешивать дальнейшие меры, у нас авторам реформы, по их словам,
пришлось обнять сразу весь предстоящий путь, от первого приступа к делу до полного
прекращения обязательных отношений посредством выкупа»35.
Крепостная масса – наиболее заинтересованная сторона в реформе 1861 г. – была
отстранена от какого бы то ни было участия в выработке Положения 19 февраля. Известия
о готовящейся реформе долетали до крестьян случайно, урывками. Одни из них
оптимистически относились к ожидаемой реформе и верили, что она принесет им
истинную волю. Другие до обнародования Положения сомневались в возможностях
реформы, вырабатываемой противниками крестьян, т. е. помещиками, внести в кре-
стьянскую жизнь заметные улучшения. Действительность не обманула последних и
принесла жестокое разочарование крестьянам, надеявшимся получить от царя
настоящую, полную «волю».
Если западноевропейские правительства проводили крестьянскую реформу либо с
энтузиазмом последователей естественного права, либо в силу искреннего стремления к
возрождению униженного в отечестве класса, либо под влиянием страха перед
возможной революцией, то русское правительство приступило к реформе в состоянии
неснятых противоречий, руководствуясь несводимыми представлениями о характере этой
меры. Оно не обнаруживало искреннего влечения к реформе, тем более в крестьянском
представлении, боясь даже назвать ее реформой освобождения крестьян. Все это
вызывало у ее разработчиков опасения вообще за судьбу реформы, заставило их
становиться все более уступчивыми, все менее последовательными в защите крестьян.
Реформа, охватывающая обширную область проблем, все же составляла только часть
общего законодательства страны, опиралась на другие нормы его, сталкивалась с ними,
пояснялась или затемнялась ими, словом, представляла лишь часть, которая приобретает
целостность и проявляет свое содержание лишь в живой связи с предшествующей
работой законодателя. На Западе авторы крестьянских реформ могли ограничиться раз-
работкой вопросов регулирования отношений, непосредственно связанных с отменою
личной зависимости и повинностей крестьян. Крепостной человек, получив свободу,
переходил здесь в разряд полноправных граждан, положение которых, как публично-
правовое (например, по местному управлению), так и в области гражданского права
(например, относительно порядка наследования, установления опеки и т. д.), уже
достаточно точно и полно определялось законом.
В России многие вопросы оставались открытыми. Авторам реформы приходилось на ходу
решать их, например, разрабатывать порядок общинного самоуправления и взимания
налогов с крестьян, определять нормы общинного и подворного владения землей. Часто
приходилось прибегать к ссылкам на обычай даже в тех случаях, где он заведомо не мог
рассматриваться в качестве устойчивого правового базиса, например в случае устройства
опеки бывших крепостных крестьян. С точки зрения основных задач реформы подобные
вопросы имели только побочное значение, а время торопило. По этой причине
редакционные комиссии пришли к выводу, что в данный момент нельзя вести речь об
упразднении общинного землевладения с его устоявшимися нормами поведения и
отношений.
Прибывшие в Петербург представители губернских комитетов резко осудили
проведенную редакционными комиссиями работу, усмотрев в них разрушительные
тенденции по отношению к правам и интересам дворянства. Резко высказались против
наделения освобождаемых крестьян землей и крестьянского самоуправления депутаты 24

35
Там же. – Т. VI. – С. 6.
59
комитетов, принадлежащих к хлебородным и западным губерниям. Они требовали
сохранения за помещиками возможно более широкой вотчинной власти, обвиняли
редакционные комиссии в радикальной демократии. Это дало новый толчок напряжению
общественной атмосферы. Словом, как только общество получило возможность принять
участие в разработке великой реформы, диапазон общественной мысли существенно
расширился. И все-таки, несмотря на все ограничения и преграды, на усеченность
проявлений тех идей и стремлений, которые назревали тогда в массе общества, работа
всех сознательных элементов населения над подготовкой реформы 1861 года за первые
шесть лет царствования Александра II по справедливости была признана первым дебютом
общественного мнения в России как одного из факторов политической жизни. Основной
принцип крестьянского землеустройства, провозглашенный Положением 19 февраля,
заключался в том, что освобождаемые крестьяне должны были получать в свое
постоянное пользование те земли, которыми они пользовались до утверждения этого
Положения.
Исключая свободную и легальную миграцию крестьянского населения, крепостное право
приводило нередко к чрезмерному сгущению населения на таких территориях, условия
которых не благоприятствовали такому уплотнению сельского населения. Порождаемая
таким образом земельная теснота, в свою очередь, давала нередко нерациональные
направления развитию их производительных сил. Насколько велика бывала
неравномерность обеспечения крестьян землею, можно видеть хотя бы на примере
Калужской губернии, в которой размер надела на ревизскую душу в отдельных имениях
колебался от 2/4 до 23 десятин. Такие неравномерности и были закреплены Положением
19 февраля, положив в основу наделения крестьян землею их дореформенное
землепользование. В среднем размеры землевладения бывших помещичьих крестьян с
освобождением их от крепостной зависимости должны были сократиться почти на 1,5 млн
десятин, или на 4,1 %. На самом же деле размеры экспроприации дореформенных
крестьянских наделов были значительно крупнее. Освобожденные крестьяне потеряли
около 1/5 части земель, находящихся до того в их пользовании.
Положение 26 июня 1863 г. предусматривало и возможность прирезки к крестьянским
наделам, но в случаях, когда размер их не достигал норм, установленных для бывших
помещичьих крестьян, делались они только за счет излишков земель, находящихся в
пользовании крестьян. В тех случаях, когда таких излишков не было, крестьяне должны
были довольствоваться прежним наделом. Земельные условия крестьянского хозяйства в
результате оказались в зависимости от уже сложившегося хозяйственного положения
отдельных крестьян, от местных общественно-хозяйственных условий и характера
юридических норм, регламентирующих поземельное устройство освобожденных от
крепостной зависимости крестьян. При огромной протяженности страны и разнообразии
ее физико-географических и общественно-хозяйственных условий невозможно найти один
общий масштаб, которым можно было бы измерить, насколько наделы крестьян были
достаточны для обеспечения их быта и для выполнения обязанностей перед
правительством и помещиком.
После освобождения образовался обширный по численности контингент малоземельных
крестьян – обстоятельство исключительного общественно-хозяйственного значения,
заставляющее вновь обратиться к обработке помещичьей земли, но уже в качестве или
наемного работника, или арендатора. При этом землевладельцу противостоял не
арендатор-предприниматель, свободный в выборе условий и места своей хозяйственной
деятельности, и не рабочий, относительно свободный в выборе места и рода своего труда,
а крестьянин, который привязан к данному месту своей надельной землей и жил
представлениями крепостной эпохи. Между помещиком и крестьянином в итоге устанав-

60
ливались не менее, чем прежде, зависимые отношения, а повинности и выкупные
платежи чаще всего значительно превышали доходность их земли.
Существовавшая чересполосность крестьянских наделов была усугублена отрезками от
дореформенных крестьянских наделов в пользу помещиков, которые могли стать и
становились в их руках весьма сильным орудием экономического подчинения и
эксплуатации соседствующих с ними крестьян. Усугубляемые неудобства в расположении
земельных наделов ставили крестьян в весьма зависимое положение от смежного
хозяина земельных участков, порождали обременительные формы аренды Увеличение
чересполосицы венчало сложную систему усилий, которая реформой была пущена в ход
господствовавшим в российском обществе дворянством, чтобы сохранить свою эконо-
мическую силу. Экономический упадок крестьянского хозяйства в 80-х гг. ни замолчать, ни
игнорировать было невозможно. Необходимы были новые реформы, которых
правительственные круги во что бы то ни стало хотели избежать. Выдвинули причину
экономического упадка в участившихся семейных разделах. Министр внутренних дел
писал в Госсовет: «Размножившиеся семейные разделы являются одной из основных
причин упадка экономического благосостояния крестьян», потому что «малосильные се-
мьи, большею частью с одним рабочим, лишаются всех благодетельных последствий
правильного разделения труда». Выход видели в лишении самовольно разделившихся
прав на семейное имущество, а также в предоставлении сельским сходам права лишать их
надельной земли. Сведения, собранные в 1897 г. губерниями о пересмотре крестьянских
положений, свидетельствуют, что, несмотря на строгость закона 1886 г., число случаев
семейных разделов не уменьшилось.
Опека властно воцарилась в крестьянской жизни, добравшись и до их земельных прав,
несмотря на провозглашение надельных земель частной собственностью крестьян. Земля,
выкупленная обществом, признавалась собственностью этого общества, последнее
пользовалось правом как разверстки и передела ее между своими членами, так и
определения размера выкупных платежей за отдельные части общественной земли.
Оскудение крестьян продолжалось, обнажая ошибочность предпринимаемых средств
борьбы с ним. Обстоятельства заставляли искать направления разработки мер
оздоровления крестьянской жизни, пересматривать действующие законы.
Государственный совет указывал на неполноту законодательства о крестьянах как на одну
из важных причин экономической слабости, на необходимость общего его пересмотра.
Была выработана программа вопросов крестьянского законодательства,
систематизировавшая положения законов об управлении крестьян, самоуправлении,
волостном суде, поземельных отношениях, имущественных отношениях вообще. В 1902 г.
вопрос ревизии Положения 1861 г. передали особой редакционной комиссии при МВД,
которая уже в 1903 г. издала шесть томов проектов новых крестьянских положений,
обстоятельно и системно излагающих нормы частного права крестьян в области
поземельных, семейно-имущественных и наследственных отношений.
Разорение крестьянского хозяйства и связанные с этим волнения требовали
преобразований. Крестьянский вопрос перерастал в более сложный и общеаграрный
вопрос, переходя из сферы юридической в область экономики. В этих условиях заботы об
исправлении крестьянских положений объективно переплетались с заботами о самой
сельскохозяйственной производительности. В 1902 г. под председательством гр. С. Ю.
Витте было созвано «особое совещание о нуждах промышленности». Во вступительной
речи он заявил, что в России вопрос сельского хозяйства есть по преимуществу вопрос
крестьянского хозяйства, с которым прямо или косвенно связаны почти все стороны
государственной жизни. В 1904 г. в «Записке по крестьянскому делу» Витте обнажает
фальшь, утверждений о соответствии задачи реформы 1861 г. положениям действующих
61
законов. По его мнению, направления реформы надо искать в целях освободительного
акта, а не в отступлениях от них, которые были допущены при его формировании и
проведении.

2.3. Выкупные платежи

Самое большое преступление – это беззаконие.
Б. Шоу
Все отклонения от обычая считаются отклонениями от разума.

Повинности крестьян за пользование землей были постепенно преобразованы в

выкупные платежи, размер которых сохранял помещикам их прежние доходы. Так как в
основе исчисления лежал оброк, то выкуп рассматривался как выкуп не только земли, но и
повинностей. Завершением «устройства быта» крепостных крестьян должен служить
выкуп надела. Идея выкупа в собственность крестьянских обществ, о которой
первоначально правительство не хотело и слышать, было выдвинуто из среды комитетов и
не без борьбы с административными препятствиями в конце концов была включена в круг
вопросов, представленных для обсуждения.
В Австрии, которая в первой половине XIX в. была наиболее близка к России по
хозяйственному быту, культурному уровню, этническому составу населения и
государственному укладу, защита крестьян сводилась к трем мерам: облегчению
барщины; к точному определению, а подчас и понижению денежных и натуральных
повинностей; к запрещению уменьшать крестьянскую запашку и присоединять ее к
барской. Не только принципиальные положения, но и ход освобождения крестьян в
Австрии был более медленный, чем в России, прошел три ступени, где на последней
произошла окончательная ликвидация крепостных отношений. В этой стране 2/3 сумм
личных повинностей (плата за выкуп свободы личности) уплачивались провинцией и
только 1/3 (выкуп за владение землей) вносилась крестьянами.
О реформе 1861 года князь Д. И. Шаховской писал: «Реформа сохранила в руках крестьян
значительную часть земельной площади, находящейся в их распоряжении до воли. Но
досталась она им далеко не даром. Не одному поколению пришлось нести за нее платежи
по оценке, заведомо повышенной против действительной стоимости… Платежи эти были
приурочены к особой выкупной операции, которую финансисты рассматривают, по
крайней мере в первоначальном ее виде, как форму поземельного кредита, который
обладал своеобразными особенностями. Величина ссуд вовсе не была сообразна со
стоимостью земли, на приобретение которой они выдавались, исправность уплаты
обеспечивалась вовсе не этой землей – земля в принципе предполагалась
неотчуждаемой, – а разными мерами, направленными на ограничение личных прав
пользующегося кредитом и ослаблявшими его платежеспособность; притом же
снабжение кредитом вовсе не требовало определенного желания или хотя бы согласия
тех, кому он оказывался, и ссуды назначались на выкуп земли, которую заемщик считал
своей, а следовательно, вовсе не признавал справедливым вносить за нее плату. С другой
стороны, кредит, при известных условиях обязательный для крестьян, не налагал никаких
определенных обязанностей на государственную власть, которая им этот кредит
навязывала»36. Сумма выкупных платежей, начисленных на крестьян после Указа 19
февраля, составляла 2 млрд 11 млн руб., в т. ч. для помещичьих крестьян – 900 млн,

36
Великая реформа 19 февраля. – Т.VI. – М.: Изд. Сытина, 1911. – С. 104–105.
62
удельных – 51,23 млн и государственных – 1 млрд 60 млн рублей. Платежи эти были
организованы в форме выкупной операции, которую оформляли в виде поземельного
кредита.
Итак, сущность выкупной операции заключалась в следующем: для выкупа земли,
поступающей в пользование крестьян по уставной грамоте, правительством выдавались
выкупные ссуды. Срок погашения ссуды устанавливался 49 лет. Кроме выкупных платежей
крестьяне должны были выплачивать ежегодно до выхода на выкуп в виде оброка или
отработки (издольной повинности) сумму, на 25 или 33 % превышающую годичный
выкупной платеж, а также в момент выхода на выкуп еще и доплату, размер которой
зависел от соглашения с помещиком. Крестьяне должны были также нести на себе все
расходы по содержанию вновь учрежденных органов крестьянского самоуправления и по
исполнению натуральных повинностей. Из этого ясно, какую потерю понесли они
вследствие того, что выкуп с самого начала не был обязательным и срочным для
помещика, и какое важное значение для всей истории выкупных платежей имеет
постепенность развития выкупной операции. В декабре 1881 г. последовал закон о выходе
с 1883 г. на выкуп всех временно-обязанных крестьян. До этого выкуп земель происходил
лишь в отдельных губерниях. В первые пять лет выкупная операция захватила почти поло-
вину всей выкупной стоимости наделов, в первое десятилетие – уже 2/3 этой стоимости.

Таблица 1. Выкуплено земель (тыс. руб.)

В среднем за год
Из них по обязательному
Пятилетия Всего без обязательного
выкупу всего
выкупа

1862–1866 423 690 162 800 84 738 52 178

1867–1871 182 470 - 36 494 36 494

1872–1876 88 057 - 17 611 17 611

1877–1881 67 583 - 13 517 13 517

1882–1886 114 956 93 550 22 991 4 281

1887–1891 9 546 - 1 908 -

Всего 886 297

Для государственных крестьян законом 1866 г. оброчная подать преобразовалась в

выкупные платежи, рассроченные уплатой на 44 года. Посредством выкупа оброчной
подати государственные крестьяне превращались в полных собственников земель.
Крестьяне, ставшие через выкупную операцию собственниками отведенного им мирского
надела или определенной части его, поступали в разряд крестьян-собственников со
времени назначения выкупной ссуды. Подворные участки могли отчуждаться любому
постороннему лицу, но с условием, что это лицо внесет остаток выкупного долга, а до
этого не может разделять надел и закладывать его. При заключении выкупной сделки
правительство уплачивало помещикам 80 % от выкупной суммы государственными
процентными бумагами, приносящими постоянный доход, остальные 20 % выкупной
суммы крестьяне были обязаны уплатить помещикам сами. Кроме того, крестьяне,
которые приобрели землю в собственность, обязаны были вносить в казну ежегодно 6 %
от выданной помещику выкупной ссуды до ее погашения в течение 49 лет со времени
выдачи ссуды.
63
 Авторы реформы сознавали, например, что добровольный выкуп не приведет к полной
ликвидации крепостных отношений. Но немедленный обязательный выкуп повинностей,
по примеру Австрии в 1848 г. и Пруссии в 1850 г., был в России и недопустим, как
нарушающий вотчинные права помещиков, и неосуществим, как неподъемная для нее
финансовая операция. Величина платежа не была сообразна со стоимостью земли.
Пользование кредитом не связывалось с желанием или согласием получателя: ссуды
назначались, причем на выкуп земли, которую заемщик давно считал своей, а
следовательно, не считал нужным платить за нее. В то же время кредит и не налагал
каких-либо обязанностей на государство, которое им этот кредит навязывало. Власть
считала себя вправе по своему усмотрению менять условия пользования землей, на
покупку которой выдавалась ссуда, не обязывалась перед плательщиками, существенно
изменяя к своей выгоде условия оплаты процентных бумаг, выпущенных для оформления
ссуд. Условием выкупа ставилось согласие помещика, который получит с крестьян часть
капитализированного оброка, на которую понижалась выкупная ссуда.
По истечении двух лет крестьянам дозволялось без согласия помещика переходить с
барщины на оброк. Выкупная операция могла применяться только там, где существовал
денежный оброк. Этот вопрос являлся одним из центральных вопросов реформы по
освобождению крестьян от крепостной зависимости. По положению крестьянские наделы
выкупались в общинную собственность. Уплата выкупа в большинстве общин
производилась членами общины сообразно количеству земли. Усердно платившие выкуп,
иногда даже в течение двух-трех десятилетий, могли лишиться при переделе
значительной доли выкупленной ими земли и, наоборот, не платившие ничего могли
получить землю даром. Мужик не мог не заметить это противоречие. Выкуп был введен в
закон, но не обязательный и не общий: он был добровольным для помещиков и
обязательным для крестьян, когда этого потребует помещик. Н. Чернышевский в
принудительном выкупе наделов видел единственный способ немедленной ликвидации
всех обязательных отношений по земле между помещиками и крестьянами. Наиболее
справедливым он считал, чтобы весь выкуп взяло на себя государство, т. е. чтобы
покрывался он средствами всего населения, так как все население выигрывало от
уничтожения крепостного права. Жизнь в конце концов заставила прийти к общему
принудительному выкупу. Но для этого понадобились десятки лет, на которые затянулась
ликвидация старых земельных отношений.
К январю 1883 г. выкуплено было 20 353 327 десятин крестьянской земли. Правительство
оставило непоколебимым право собственности дворян на всю землю, отведенную в
надел, понимая, однако, невозможность отнять ее у крестьян. Длительное время для
обеспечения положения сельского населения ничего решительного не делалось и только
начиная с 1877–1878 гг. обратились к выкупной операции и тем многочисленным
крестьянам, которые уже длительное время платили оброк, но практически не
приблизились к сроку ликвидации своих обязанностей, тогда как их соседи при меньших
платежах уже успели сократить этот срок на четверть, а то и на треть. В 1881 г. закончился
двадцатилетний срок, по истечении которого подлежало произвести переоброчку, т. е.
установить новые нормы оброка, согласовав их с изменившимися условиями. Сборщикам
выкупных платежей предоставлялись достаточно крутые средства борьбы с теми, кто не
хотел или не смог рассчитываться аккуратно.
Для получения недоимок с отдельных неисправных плательщиков предписывалось:
1. Обратить в возмещение недоимок доход с принадлежащего недоимщику в
собственность недвижимого имущества.

64
2. Отдать самого недоимщика или кого-либо из членов его семьи в посторонние
заработки в том же уезде или соседям с условием выработанные деньги обращать в
мирскую казну.
3. Определить к недоимщику опекуна, без разрешения которого не дозволять
неисправному домохозяину отчуждать что-либо из его имущества и из его доходов до
пополнения недоимки, или вместо неисправного хозяина назначить старшим в доме
другого члена той же семьи.
4. Подвергать продаже принадлежащее недоимщику личное недвижимое имущество, за
исключением лишь выкупленной крестьянином усадьбы.
5. Продать ту часть движимого имущества и строений недоимщика, которая не составляет
необходимости в его хозяйстве.
6. Отобрать у недоимщика часть отведенных ему полевых угодий или даже весь его
полевой надел.
Вводилась совершенно невероятная по бессмысленности и убыточности процедура
взыскания недоимок путем описи имущества и продажи его с торгов. Бывали случаи,
когда местное начальство допускало неоднократную продажу крестьянского имущества.
Такая продажа окончательно разоряла крестьян. Недоимки по выкупным платежам
возрастали, несмотря на принятые в начале 80-х годов меры. Все они пошли по пути
рассрочки, отсрочки платежей и упорядочения системы взимания податей. К январю 1902
г. всего было пересрочено 38 130 тыс. руб. и отсрочено 7 406 тыс. руб. К 1 января 1906 г.
при 1 066 млн руб. остающегося непогашенным выкупного долга пересроченного
оказалось уже 170 504 тыс., отсроченного – 71 341 тыс. Недоимка по выкупным платежам
у одних только помещичьих крестьян к 1 января 1902 г. достигла 40 млн руб.
Таким образом, целых 20 лет министры не сочли нужным довести до сведения монарха
общий ход реформы, которую он считал важнейшим своим делом. 20 февраля 1881 г.
Александр II сказал: «В прежнее время я всегда был против обязательного выкупа. Мне
хотелось дать время помещикам устроиться с крестьянами домашним образом, отнюдь не
допуская над ними насилия. Но я никак не ожидал, чтобы в двадцать лет дело это не
могло окончиться. А потому полагаю ныне, что оно должно быть завершено... Из всего, что
помогли мне совершить, крестьянскую реформу я считаю самым важным делом моего
царствования»37.
Вследствие отмены выкупных платежей вся операция на 1 января 1906 г. достигла
следующих размеров.
Таблица 2. Выкупные платежи
Бывшими Бывшими Бывшими
Всего
помещичьими удельными государственными

Зачислено по выкупу земли

за крестьянами, тыс. десятин З3,267 4,126 67,139 104,532

Начислено за эту землю

первоначального долга за
крестьянами, тыс. руб. 899,728 51,231 1 060,087 2 011,046

37
Великая реформа 19 февраля. – Т. VI. – М.: Изд. Сытина, 1911. – С. 109–110.

65
Всего помещичьими крестьянами за 45 лет (1862–1906) выкупных платежей было внесено
1 541 204 тыс. руб., да сверх того 24 156 тыс. руб. долгосрочного погашения. Гораздо
важнее та доплата, которую внесли крестьяне в виде оброка за годы, предшествующие
выходу на выкуп. Эта сумма, по данным Шаховского, составляла не менее 527 млн руб.

2.4. Крестьянское самоуправление и поземельные отношения

В условиях крепостного строя управление крестьянством в России делилось на частные и

государственные вотчины. Вотчинное управление складывалось по типу управления го-
сударством. Помещик в своей вотчине был не только источник закона, но и источник
права и справедливости. Управление и ведение хозяйства в имении сосредотачивалось у
приказчиков и управляющих, которые безгранично пользовались своей властью, меру и
формы которой определяли самостоятельно. Владельцы усадеб, живя, как правило, вне
имений, физически не могли устойчиво оградить своих крестьян от жестокостей
управляющих. Все основывалось на произволе, но народ молчал, хотя жизнь его была
страшно тяжелой. Управляющему вручались хозяйственные, полицейские и даже
судебные функции. Администрация представляла собой систему злоупотреблений,
возведенную в степень государственного устройства. Пользуясь этим, чиновники
управляли народом деспотически.
Кроме управителей и приказчиков в имениях были еще бургомистры и старосты, большей
частью выбираемые миром. В обязанности бургомистра входило смотрение за
земледельцами, чтобы не было праздношатающихся и пьяных, раздоров между ними,
ссор и несогласия. Задания ему передавались из главной конторы, куда он посылал свои
донесения. Жалованье он получал из мирской кассы, размеры которого устанавливал
сельский сход. Были еще целовальники для хранения казны помещика. Их тоже выбирал
мир для ведения учета по приходу и расходу помещичьих денег. Письмоводство в
имениях выполняли земские дьячки. Управление вотчиной и суд над крестьянами чинили
в «приказной избе».
Основываясь на рескрипте 20 ноября, губернские комитеты назначали помещика
начальником сельских обществ с очень широкою вотчинною властью. Признано было
необходимым, чтобы сельские общества имели надзор за отбыванием повинностей
поземельными обществами. Изменились названия: поземельную общину стали называть
сельским обществом, а сельское общество – волостью. Закон от 18 февраля 1762 г. о
дворянской вольности снял с дворян-землевладельцев служебную и военную повинности.
Правительственные же повинности по управлению крепостными, как и ответственность за
них, были расширены. Помещик стал правительственной особой в своем поместье. Он
поддерживал порядок в отношениях между крестьянами и дворовыми, судил и наказывал
их, отдавал в рекруты и ссылал в Сибирь, отвечал за сбор податей и всех казенных
взысканий, был их попечителем, ходатайствовал за них в суде по делам гражданским и
уголовным.
Вопрос о крепостном праве превратился в вопрос о власти помещика над крестьянами.
Помещичье землевладение возникло под влиянием экономических потребностей
государства из сочетания служебных обязанностей помещика с податными повинностями
крестьян как порядок их взаимных поземельных отношений, установленный законом, но
не определенный в подробностях. Помещик стал сознавать себя не столько
66
землевладельцем, сколько наследственным вотчинно-полицейским правителем
проживающих на его земле крестьян.
Крепостное право не убило крестьянского самоуправления и не уничтожило старинной
системы землепользования. Крепостные крестьяне объединялись в сельские общества.
Органом крестьянского самоуправления являлся сельский сход, который имел
преимущественно распределительные функции, а также выбирал старост и другие
сельские власти. Выбирались также целовальники, сборщики оброка, счетчики. На
сельских сходах крестьяне наказывали виновных, выносили приговоры, раскладывали
между собой подати, оброки, рекрутов. Во главе каждого сельского общества становился
сельский старшина, избиравшийся на 3 года.
Следующий уровень – волость, которая управлялась выборным волостным старшиной или
сходом домохозяев волости. На волостное правление и волостного старшину возлагалось
множество полицейских обязанностей. К тому же он должен был беспрекословно
исполнять все законные требования мирового посредника, судебного следователя,
земской полиции и всех других властей по предметам их ведомства. Волостному старшине
подчинялись все лица крестьянского самоуправления, и он имел право налагать на них
различные взыскания. Сам он был поставлен в зависимость от мирового посредника,
который за проступки по службе мог подвергать его, равно как и других должностных лиц,
замечаниям, выговору, штрафу до 5 руб. и аресту до 7 дней.
При освобождении от крепостного права выделенные крестьянам земельные площади
передавались по купчей не каждому крестьянину отдельно, а сельскому обществу в целом
и в общинное пользование. Как правило, такое общество состояло из одной деревни, но
было и так (особенно на севере страны), когда десяток маленьких деревень объединялись
в одно сельское общество. Разделять землю на надворные участки общество могло,
исходя из 2/3 голосов. Земля отдельному домохозяину в его подворное владение могла
выделяться тоже с согласия 2/3 голосов общества.
На сходах решали вопрос о переделах земли, наделении ею новых тяглецов. Сход
назначал опекунов над несовершеннолетними и людьми, неспособными управлять
хозяйством, собирал деньги на «мирские расходы» – уплату жалованья старостам и
другим выборным, покупку земли и другие крестьянские нужды. Сход мог отказать или
разрешить раздел семейного имущества, распределить между вновь образующимися
семействами землю и движимость, подати и повинности. Приговор схода считался
окончательным и обжалованию не подлежал. Хотя помещики вмешивались в функции
сходов, иногда превращая его деятельность в фикцию. Крестьяне в большинстве не знали
подворного владения, пользовались общинной надельной землей, которую переделяли
по инициативе как помещика, так и самих крестьян. В некоторых общинах при переделах
оставляли участок, предназначенный для раздачи новым людям. Обрабатывался он всем
миром, а урожай с него был собственностью всей общины и расходовался на пропитание
стариков и сирот.
Во второй четверти XIX столетия большое внимание уделялось государственным
крестьянам. Инициатором этого повышенного внимания стал граф П. Д. Киселев,
назначенный в 1828 г. министром государственного имущества. В 1830 г. были орга-
низованы учреждения этого ведомства на местах, пересмотрены судебные уставы,
касающиеся государственных крестьян, которые были выделены из общей крестьянской
массы в зону государственной, хозяйственной и социальной опеки. Большая работа
проводилась по их земельному устройству: прошла перепись казенных земель, уточнена
численность казенных (государственных) крестьян, проведено их переселение на
свободные земли из мест, где на душу приходилось менее 5 десятин. На местах
организовывались для крестьян вспомогательные (ссудные) кассы, которые кредитовали
67
на выгодных для крестьян условиях; разрабатывали и использовали проекты построек,
гарантированных от огня. В местах их проживания проводили работу по возведению
церквей, ликвидации части питейных заведений, по борьбе с оспой, развитию
просвещения. Главная составная часть расходов шла на школы, содержание учителей,
библиотек, больниц, амбулаторий, врачей. Крупные землевладельцы нередко выражали
недовольство таким распределением денег. Нередко раздавались возгласы вроде
сказанных одним купцом в 1866 г. в Собрании Александровского уезда: «Нам не нужно
школ и докторов; они нужны крестьянам, зачем их награждать?»
В итоге число школ, например, увеличилось почти в 40 раз, численность учащихся – в 60
раз. Примерно на 9 тыс. душ увеличилось число государственных крестьян за счет
выкупленных у помещиков однодворцев. Предпринимались другие меры численного
роста государственных крестьян: скуплены продаваемые за долги 178 помещичьих
имений с 54 349 душами крестьян. Государственный крестьянский сектор рассматривали в
качестве резервуара, куда могли вливаться в интересах казны массы освобождаемых
крепостных крестьян. Проводимые графом Киселевым перемены в положении го-
сударственных крестьян явились предтечей реформ 1861 г., а сам он справедливо может
быть назван одним из первых провозвестников крестьянского освобождения.
Населенные государственными крестьянами земли раздавались в частные руки, ввергая
их в пучину неволи и бесправия. Несмотря на то, что в начале XIX в. пожалования имений
прекратились, отношение к государственным крестьянам как к полной собственности
казны не исчезло, и правительство десятками и сотнями тысяч душ перечисляло их в
военные поселения или удельные, рассматривая это как одну из доходных статей
извлечения финансовых ресурсов. В среде общин государственных крестьян не было
уверенности в их гражданских правах. Мирские сходы, избравшие как бы свое начальство,
на самом деле выбирали низовых агентов правительства, которые на деле были более
ответственны перед исправником и сборщиками казенных повинностей, нежели перед
общиной.
Система управления сельской сферой в целом не была безупречной и нуждалась в
изменениях. М. М. Сперанский при составлении проекта нового государственного
переустройства допускал возможность государственного преобразования и при
существовании крепостных отношений, но последние, по его мнению, должны быть
поставлены под охрану закона. Согласно его проекту крепостным крестьянам должны
быть даны права, общие для всех сословий, а именно:
– никто из них без суда наказан быть не может;
– никто не обязан отправлять личную службу по произволу другого, но по закону,
определяющему род службы по состояниям;
– всякий имеет право приобретать собственность движимую и недвижимую и располагать
ею по закону;
– никто не обязан отправлять вещественных повинностей по произволу другого, но по
закону или добровольным условиям.
Впоследствии он снова возвращается к крестьянскому вопросу и разрабатывает план
постепенного освобождения крестьян, дополняя свои прежние рассуждения о крепостном
праве. Раскрепощение крестьян должно совершиться, по его мысли, в два приема: на
первом – превращение крепостных крестьян в крестьян, прикрепленных к земле; на
втором – получение ими древнего права свободного перехода от одного землевладельца
к другому. Сперанский настаивал на замене подушной подати земельным налогом, то есть

68
не по числу душ, а по количеству используемой земли, он был уверен, что крестьянин не в
силах будет выполнить свое обязательство в условиях крайнего разорения.

2.5. Общинное и частное землевладение

Две собаки сообща поймают больше зайцев, чем четыре
порознь, что свидетельствует о выгоде простого
сотрудничества.
Пчелы перелетают с цветка на цветок для того, чтобы
собрать нектар, который они претворяют в мед. Точно так
же и то, что человек заимствует у других, будет
преобразовано и переплавлено им самим, чтобы стать его
собственным творением.
М. де Монтель
Вопрос соотношения личной свободы и общественных интересов дебатировался еще
философами Древней Греции. Сократ и его ученики говорили о противоположности
между стремлениями отдельного лица и общества. Человек от природы своей должен
быть в обществе, но, вступая в связь с другими лицами, он должен поступиться частью
своей свободы, частью своих прав в пользу других, в пользу общества. Но сколько он
должен уступить и сколько оставить за собой для сохранения равновесия между
личностью и обществом – в этом весь вопрос. Древние софисты говорили, что человек не
должен ничего уступать обществу. Если он родился львом в сравнении с другими, то и
должен брать львиную часть, не делясь с другими, слабейшими.
С. М. Соловьев писал, что как существо общественное человек не может жить без
общества, что только при столкновении с другими людьми, в общей деятельности
определяются его понятия, развиваются его умственные и нравственные силы. «То же
самое и в жизни целых народов ... Застой – удел народов, особо живущих; только в
обществе других народов народ может развивать свои силы, может познать самого себя.
Известно, что европейские народы обязаны своим великим значением именно тому, что
живут одною общею жизнью… Народы, живущие особняком, не любящие сближаться с
другими народами, жить с ними общею жизнью, – это народы наименее развитые; они
живут, так сказать, еще в сельском, деревенском быту. Самым сильным развитием
отличаются народы, которые находятся друг с другом в постоянном общении: таковы
народы европейско-христианские»38. Община вообще – это связь людей на общем деле;
община земская означает связь людей по земле, т.е. как реальной сущности народных
отношений. Другого смысла община не могла иметь, ибо зачатком ее всегда было
представление о человеке в его имущественном положении. Община выражала лишь
связь имущественных, следовательно, материальных отношений. Историк И.Е.Забелин
писал, что наша древняя община была собственно общиною родов, или общиною
хозяйств, дворов, а не общиною независимых личностей. Двор являлся единицею
общинного быта, жилищем для семьи-рода, он же был земским имуществом, частью
земли, на которой сидело племя. Словом, в глубокой древности земская община являлась
в сущности общиною хозяйств. Соотношение личной свободы и общественных интересов
не может быть одинаково для всех времен и народов. Например, нынешние европейцы
не понимают ориентации японцев на коллективные ценности, особенно на коллективную
ответственность. Восточная поговорка гласит: «Торчащий гвоздь забивают». Именно
коллективизм обеспечивал японцам на протяжении многих десятилетий высокие темпы

38
Соловьев С. М. – Сочинения. – В 18 кн. – Кн. 17. – С. 13–15.
69
роста производства и его высокую эффективность. Уильям Оучи в работе «Методы
организации производства» пишет, что доброжелательность, доверие и
взаимопонимание развиваются там, где люди связаны друг с другом множеством уз, и что
современному промышленному производству и индустриальному обществу больше под-
ходит кооперирование, чем индивидуализм. Японцы сдерживают индивидуализм и
придают особое значение совместным действиям. «Японский коллективизм заставляет
людей хорошо работать совместно и поощрять друг друга лучше трудиться ... Все важное в
жизни является результатом коллективного труда или групповых усилий»39.
В последнее время идеи коллективизма начинают пробивать себе дорогу и в других
странах. Известный американский социолог Депарди Хоуманс утверждает, что «тесные
межличностные отношения являются существенным компонентом любого общества. Как
только близкие отношения в рамках общества начнут распадаться, обратный процесс
станет нарастать, как снежный ком. Люди, не развившие в себе чувства общественной
ответственности, потеряют чувство общности. Может случиться, что общество, которое
теряет способность порождать тесные межличностные связи в одном поколении, будет
давать жизнь поколениям, обладающим чувством общности еще в меньшей степени. В
конечном счете мы превратимся в разнородную массу не связанных друг с другом
индивидов».
В дореволюционной России основными формами владения землей были личное и
коллективное (общинное). Последнее было преобладающим, в то время как на Западе,
наоборот, почти вся земля находилась в личном (частном) владении, при котором вся
полнота прав владения, распоряжения и пользования принадлежала, без всяких
ограничений (кроме устанавливаемых государственной властью), отдельному лицу. В
коллективной эти права принадлежали той или иной группе лиц (или непосредственно,
или через представляющих ее лиц и учреждений) как целому. Н. Чернышевский говорил,
что будут рады те крестьянские общества, которые доживут в нынешнем своем устройстве
до введения земледельческих машин40.
Община, где права каждого ее члена равны, возникла в период, когда защита
хозяйственных интересов единолично была непосильной, когда требовались совместные
действия и объединенные средства. В земельной общине земля принадлежала ей как
единому неразделенному целому и делилась на участки, передаваемые во временное
пользование отдельным ее членам. Размер их доли в общем владении определяло только
число ее членов. В общине личное неограниченное распоряжение долями общего
владения невозможно. Целью переделов земли было уравнивание пользования
общинной землей. Переделы вызывались изменением численного состава общины.
Общины не только обладали разного рода правами, но и были хранителями неписаных
законов-обычаев, которыми жила Древняя Русь. Они были также блюстителями
нравственности: следили за поведением общинников, вся жизнь которых проходила на
виду сельского мира. В рассказе А. П. Чехова «Агафья» Савка говорит: «Теперь ей
достанется, да и меня в волости... опять за баб драть будут...». Мир заботился о
нравственности своих членов, об удовлетворении духовных интересов: совпадая с
церковным приходом, сооружает и поддерживает церковь, выбирает церковных старост,
отводит церкви землю. Земельные отношения базировались на передельно-
распределительной общине, которая следила за распределением земель между
крестьянами в соответствии с налагаемыми на них повинностями. Надельная земля

39
Оучи Уильям. Методы организации производства. – М., 1984. – С. 63–64.
40 Чернышевский Н. Г. Суеверие и правила логики. – С. 151.

70
представлялась не каждому лицу в отдельности, а крестьянскому двору в лице его
представителя – домохозяина, который нес ответственность перед общиной за исправное
отбывание повинностей. Таким образом, создавалась сложная система общинной и
семейной круговой поруки. Сельская община отвечала за каждого домохозяина, а
домохозяин отвечал перед общиной за членов семьи.
После отмены крепостного права крестьяне формально становились свободными, но вся
земля, которая обрабатывалась ими, оставалась собственностью помещика до полного
погашения выкупных платежей. Сельскому обществу предоставлялись в постоянное
пользование земельные наделы, за которые крестьяне должны были по-прежнему
выполнять повинности в пользу помещика. Размер надела определялся по
добровольному соглашению между помещиком и крестьянином. При общинном
пользовании сохранялись переделы земли и круговая порука, при наследственном или
подворном сохранялась круговая порука, но переделы не проводились. Общинные
поземельные отношения имели и свои отрицательные стороны. Спор о происхождении и
дальнейшем существовании общины был связан с главными течениями русской мысли
того времени. Вопрос о преимуществах и недостатках общинной формы владения землей
издавна волновал умы и возбуждал страсти. Острие спора было направлено не только на
определение роли общинного землевладения, но и на вопрос ее исторического
происхождения. Что такое община – продукт правительственной фискальной политики
или исконное бытовое явление русской жизни?
Когда сторонники освобождения крестьян с землей выдвинули вопрос о формах
крестьянского землевладения, нашлись сторонники личной собственности крестьян.
Славянофилы выступили против этого – за общиною они признавали то преимущество
перед всеми прочими формами устройства крестьянского быта, что она исконно
национальная и привычная для крестьянина форма поземельных отношений. В общине
они видели гарантию платежеспособности крестьянства и готовую форму устройства
освобождаемых из-под помещичьей опеки крестьян, источник развития общественной
самодеятельности – начало, способное вытеснить произвол, а также начало
кооперативной организации. «Община, – говорили они, – есть одно уцелевшее
гражданское учреждение всей русской "истории"».
По мнению одних (Б. Н. Чичерин) община не естественный союз людей, а устроение
правительственное. Другие (И. Д. Беляев), напротив, видели первоисточник общины в
самом духе народа, в складе российского ума, который не любит и не понимает жизни вне
общины. Энгельгард в «Письмах из деревни» писал: «...артель не кабинетная выдумка, а
творение народное. Народ путем длительного отбора создал эффективную форму
соединения личных способностей и общего дела. Только в коллективе расцветает
личность». Но жизнь ставила на очередь и сугубо практическую задачу: как отнестись к
этой форме землевладения и землепользования при предстоящей коренной реформе
русского сельского быта? Как, например, осуществить выдел при общинном владении
землями у крестьян, когда нет цельных отдельных участков? Для выдела одного надо
будет каждый раз расстраивать все общинное владение и хозяйство; надо будет, говорил
Н. П. Семенов (брат П. П. Семенова-Тяньшанского), разом сломать весь строй
крестьянского быта. Поэтому, говорил он, можно вперед сказать, что при общинном
владении землями, как оно сложилось у нас исторически, выдел участка в натуре
невозможен, для чего же тогда ставить требования закона прямо вразрез с тем, что уста-
новил обычай, и дать свободу разрушению народной жизни».
О. Ф. Самарин говорил, что статья указа о выделе участков земли подрывает общину в
основании, но утешал себя тем, что никакими правилами, направленными к уничтожению
общины, на деле разрушить ее не удастся. «На ней покоится быт народный, и она будет
71
 продолжать свое существование, пока будет жив русский народ». Он писал А. И.
Кошелеву: «Не понимаю, почему всех так озабочивает и беспокоит вопрос об общине? В
практическом отношении он не имеет никакой важности, ибо разрешение его не может
подлежать ни малейшему сомнению. Это, может быть, единственный вопрос, в котором
интересы казны и помещиков совпадают с народным обычаем»41. Во главе сторонников
общины стоял Н. Г. Чернышевский, выступавший на страницах «Современника». Главным
его противником был И. В. Вернадский, издававший под своей редакцией
«Экономический указатель». «Современник» был тогда властителем дум в общественной
среде, тяготевшей к прогрессивным течениям Западной Европы, и все, что появлялось на
его страницах, быстро воспринималось сравнительно обширным кругом интеллигентных
читателей. В особенности пользовались широкой популярностью талантливые статьи
Чернышевского. Поэтому его мысли по общинному землевладению вошли в сознание
значительных слоев русского общества и удерживали за собой господствующее
положение...42 Он писал: «Первый вопрос состоит только в том, как единовременно
совместить возможно мирное господство обоих способов владения, и как распоряжение
частной собственности сделать наивозможно плодотворным и несравнительным для
соприкасающегося с ним общинного владения»43.
Чернышевский боролся против планов разрушения общины. Он придавал ей огромное
значение и всеми силами своего таланта боролся против планов насильственного ее
разрушения. Заслуга его как руководителя компании по защите общинного
землевладения состояла в том, что он обратил внимание русского общества на его
социальное значение. Он доказывал, что общинная форма владения землей не только не
препятствует земледельческому прогрессу, но даже содействует ему и в то же время
представляет с социальной стороны существенные преимущества перед личной
собственностью. Он ценил ее как гарантию против обезземеливания сельского населения.
По его мнению, главное преимущество общинного землевладения заключается в поддер-
жании и воспитании того духа ассоциации, без которого немыслима рациональная
экономика будущего. «Неоценимая выгода господствующего у нас общинного строя
заключается в том, – говорил он, – что он обеспечивает огромному большинству поселян
пользование землей и в то же время предотвращает неравенство между членами
общества»44.
Чернышевский не идеализировал общину и не был склонен видеть в ней идеальное
устройство общественных отношений. Он говорил, что община не есть нечто застывшее и
неподвижное. Но эта форма удовлетворяет существующим потребностям и способна к
развитию вместе с изменением этих потребностей. До сих пор, – говорил он, – сельское
хозяйство у нас стоит на очень низкой ступени развития. Но причины этого лежат не в
формах землепользования, а в общих условиях ее экономической жизни. В статье
«Суеверие и правила логики» он писал, что причинами гибельного влияния на наше
земледелие являются: отсутствие умственного развития в народе, упадок его энергии,
крепостное состояние, недостаток оборотного капитала, неразвитость торговли и
промышленности, плохое состояние путей сообщения, слабое развитие городов,
незначительная степень населенности, дурное управление. Когда есть так много и столь
сильных причин, можно ли утверждать, что наше земледелие задерживается общинным
владением. Каков бы ни был способ владения землей, в такой стране земледелие не

41
Великая реформа (19 февраля). – М., 1911, VI. – С. 62–63.
42
Там же. – С. 61.
43
Там же. – С. 88.
44
Там же. – С. 244–245.

72
 могло достичь никаких успехов. На Земле много стран, в которых состояние земледелия
не лучше, или немного лучше, или даже гораздо хуже, чем в России, но которые имеют
способ землевладения, способный, по мнению отсталых экономистов, поднять наше
сельское хозяйство, будто бы убиваемое общинным землевладением. Дайте этим странам
общинное владение или уничтожьте его у нас, положение сельского хозяйства ни у нас, ни
у них не изменится, если перечисленные условия останутся в прежнем виде.
Таким образом, личная поземельная собственность вовсе не служит ручательством
высокого развития земледелия, а порядок землевладения не имеет ровно никакого
влияния на развитие технической стороны сельского хозяйства. В чьи руки идет сбор
хлеба, доставляемый десятиною земли, – вот это решается способом землевладения. Но
как обрабатывается эта десятина и как велик сбор хлеба, ею даваемый, это зависит от
совершенно других условий. Доводы защитников общинного владения землей
сводились, главным образом, к тому, что крутой переход от укоренившейся формы к
новой, чуждой обычаям и взглядам крестьян, во всех отношениях нежелателен.
Вернадский в вопросе об общине занимал непримиримую, принципиально иную
позицию. Он и его сторонники отрицательно относились к мирскому землевладению,
верили только в творческую силу личной самодеятельности и видели в общине
величайшую помеху для ее проявления. Они говорили, что только то владение дает
полезное направление труду, где человек пользуется оным отдельно и работает на самого
себя. Где введено общинное владение, там появляются тунеядцы и мироеды. Вернадский
говорил, что ученые Западной Европы давно отвергли общинное владение землею, из
чего следует, что оно никуда не годится. Н. Данилевской по этому поводу писал: « Наши
реформаторы старались переносить чужеземные учреждения на русскую почву, с мыслью,
что все хорошее на Западе непременно так же будет хорошо и у нас. Опыт показал, что эти
пересадки у нас не принимаются, засыхают на корню и беспрестанно требуют нового
подвоза»45.
А. И. Кошелев, поддерживая общинное землевладение, решительно восставал против его
защиты как абсолюта. Основания, по которым Кошелев ревниво, как он сам выражался,
стоял, защищая общинное землевладение, он говорил, что, во-первых, этот способ
владения у нас существует. «Конечно, не все существующее хорошо (Боже нас упаси от
подобной слепоты!), но и не все существующее дурно. Во-вторых, все, что мы видим,
слышим и знаем в наших селах, основано на этом начале, и с его отменою потребовалось
бы пересоздать чуть ли не всю Россию. В-третьих, общинное землевладение обещает
твердое и правильное устройство земледельческого сословия в России. Без владения
землей могут ли быть поселяне прочно и разумно устроены? Крестьянин без земли, что
рыба без воды. Неужели так, без оглядки, решимся превратить наших поселян в батраки и
поденщики». И, наконец, мирское владение преимущественно содействует устойчивости
нашего государства46. На основании изложенных соображений он высказывался не только
за удержание общинного землевладения при проведении крестьянской реформы, но и за
сохранение и поддержание его на будущее время, т. е. «настолько, насколько дано
человеку настоящим определять будущее».
Примерно те же позиции отстаивал и Ю. Ф. Самарин. «Я стою за народную форму
землевладения, – писал он, – потому что она, во-первых, сложилась сама собою, под
влиянием исторических и хозяйственных условий, от которых мы не властны оторваться,
хотя бы и считали это полезным; во-вторых, потому, что выгоды ее в настоящую минуту

45
Данилевский Н. Я. Россия и Европа. – С.-Петербург: Глаголъ, 1995. – С. 235.

46
Великая реформа (19 февраля). – М., 1911, т. VI. – С. 59–60.

73
 значительно превышают ее неудобства; в-третьих, потому, что она облегчает разрешение
многих хозяйственных и административных вопросов, связанных с улучшением быта
крестьян; в-четвертых, потому, что при всеобщем у нас недостатке капиталов и
необеспеченности нашего земледельческого сословия всех ведомств от гибельных и
непредвиденных случайностей она одна упрочивает связь земледельца с землей, связь,
которая при личном владении и личной ответственности каждого хозяина за себя не
устояла бы против двух неурожайных годов или скотских падежей». Не меньшей
трезвостью отличались взгляды Самарина и на будущее земельной общины. «Защищая
хозяйственную общину у нас, в России, и в настоящее время, – говорил он, – я, однако же,
не выдаю ее за форму безукоризненную и общеприменимую. Мне не верится, чтобы
возможно было изобрести такую формулу». Он не только признает, что общинное
землевладение имеет свои существенные неудобства, но усматривает в нем внутреннее
противоречие, свидетельствующее, что эта форма не может быть вековечной, а должна
изменяться путем свободного развития.
В понимании славянофилов вопрос об общине был, прежде всего, вопросом
правительственным и религиозным. Особенно ярко это выдвигал К. С. Аксаков. Он писал,
что русская община не договорная, а бытовая; она не контракт, не сделка, а проявление
народной мысли, народного духа. Община есть союз людей, отказывающихся от своего
эгоизма, от личности своей и являющих общее их согласие; это «действо любви, высокое
действо христианское»47. Оно необходимо не только для благосостояния
земледельческого класса, но и для успехов самого земледелия, оказываясь единственным
разумным и полным средством соединить выгоду земледельца с улучшением земли и
методов производства с добросовестным исполнением работ.
Ход развития земельных отношений не может составить исключение из общего закона.
По мнению Чернышевского, России нужна такая форма землевладения, которая помогла
бы крестьянину начать новую экономическую жизнь при наиболее выгодных для него
условиях. Приводя в пример уральских казаков, жизнь которых основывалась на общине в
хозяйственном, военном и в гражданском отношениях, он писал: «Если уральцы доживут
в нынешнем своем устройстве до того времени, когда введены будут в хлебопашестве
машины, то уральцы будут тогда очень рады, что сохранилось у них устройство,
допускающее потребление машин, требующих хозяйства в огромных размерах, на сотнях
десятин».
«Та форма земельной собственности выступала в глазах Чернышевского в качестве
наилучшей для сельского хозяйства, которая соединяет собственника, хозяина и
работника в одном лице; также и в интересах народного благосостояния та форма
наилучшая, при которой каждый земледелец является и землевладельцем. Частная
собственность одинаково далека от обоих этих условий. Ближе всех других форм
собственности к этому идеалу подходит государственная собственность с общинным
владением»48. Но при существующих тогда условиях эта форма не могла быть
единственной. Рядом с ней могла существовать и собственность частная. «Нация имеет
два интереса: люди, особенно даровитые, особенно счастливые или особенно
деятельные, которые могут успешно выдержать конкуренцию, могут рисковать; люди
обыкновенные – желают жить безбедно и беспечно. Для первых существует огромное
поприще частной собственности, в которой все предоставлено счастью, дарованию, силе,
ловкости. При этом я меняю верный, но скромный жребий на путь, могущий быть более
выгодным и приятным мне, но могущий быть и неудачным. Вторым нужно обеспеченное
достояние, независимое от превратностей счастья, так, чтобы трудящиеся всегда имели
47
Великая реформа (19 февраля). – М., 1911, т. VI. – С. 58.
48
Там же. – С. 254.
74
средства к труду»49. Чернышевский говорил, что масса народа до сих пор понимает землю
как общинное достояние, и количество земли, находящейся в общинном владении, или
пользовании, или под общинною обработкою, так велико, что масса участков, совершенно
выделившихся из него в полноправную собственность отдельных лиц, по сравнению с ним
незначительно.
Но каковы бы ни были те возможности, те тенденции развития, которые заложены во
внутренних свойствах тех или других форм землевладения, для осуществления этих
тенденций в жизни нужна известная совокупность сопутствующих обстоятельств. Ход
экономического развития представляет собою очень сложный процесс, находящийся в
зависимости от многих условий разного порядка. Тот или иной строй землевладения и
землепользования, господствующий в данной стране, не может еще сам по себе
определять весь хозяйственный облик. И общинный принцип землепользования нельзя
ни считать спасительным, ни возлагать на него ответственность чуть ли за все
неустройство нашей экономической жизни. «Когда «отсталые экономисты» пытаются в
существовании у нас общины найти объяснение плохого состояния земледелия, трудно
видеть в этом что-либо, кроме предрассудка, поддерживаемого незнакомством с
элементарными требованиями логики»50.
Защищая общину, ее сторонники видели в общинном быте высшее проявление
нравственного закона, а в самом факте длительного существования народного обычая –
довод в пользу его сохранения или, по крайней мере, бережного отношения к нему. Они
говорили, что общинное землевладение следует, прежде всего, защищать не как
оправданную философским анализом форму общежития, а как факт, за которым стоит вся
масса населения, и потому факт, получивший значение народной святыни, недоступной
никакому посягательству и искусственному разрешению. Сторонники личной
собственности понимали, что о немедленном упразднении общины не могло быть речи.
Они вели споры с целью открыть путь для ее разрушения в будущем. Один из видных
представителей этого направления Тернер писал: «Если в некоторых случаях необходимы
будут правительственные меры, дающие известное направление развитию народного
быта, то эти меры должны ли действовать в духе вечного поддержания общины, или
должны они облегчать вырабатывающуюся из общинного начала личную
собственность?»51
Противники общины утверждали, что общинная земельная собственность или общинное
землепользование – только остатки кочевого состояния племен, когда нет побуждений
для личной земельной собственности. Они верили только в творческую силу личной
самодеятельности и видели в общине величайшую помеху для ее проявления. «Все, что
было говорено против общинного пользования, – писал Чернышевский, – у западных
экономистов старой школы и у их русских последователей сводится к двум мыслям:
общинное землевладение не допускает удобрений и улучшения земли; община убивает
энергию в человеке. Кроме этих двух избитых и давно опровергнутых мыслей вы ничего
не найдете сказать против принципа общинного пользования землею, хотя написаны по
этому поводу целые горы возражений экономистами старой школы»52.

49
Там же. – С. 230.
50
Чернышевский Н. Г. ПСС. – Т. IV. – С. 557.
51 Великая реформа (19 февраля). – Т. VI. – М., 1911. – С. 63.

52
Великая реформа (19 февраля). – Т. VI. – М., 1911. – С. 248.

75
 В преддверии XX века аграрный вопрос снова стал в России головной болью
правительства. Деревня нищала, оскудевала основа государства. На пути выхода были две
противоположные точки зрения. Идеолог одной – министр внутренних дел В. К. Плеве,
другой – министр финансов С. Ю. Витте. Первая сводилась к сохранению крестьянской
общины – опоры «порядка» в деревне, и к политике всемерной поддержки государством
разорявшегося крупного дворянского землевладения. Для этого нужно было активно
вмешиваться в отношения помещика и крестьянина, переориентировать политику
крестьянского земельного банка с целью ослабить борьбу крестьян с помещиками,
защитить интересы последних. Этому же должна была способствовать и переселенческая
политика, которая, не лишая помещичьи хозяйства дешевых рабочих рук, помогала
избыток их направить в районы с наличием свободных земель и тем самым ослабить
земельный голод центра. Программа Плеве выражала вековую, традиционную
«попечительскую» поддержку разорявшегося помещичьего землевладения, защиту его от
расширявшегося крестьянского движения.
Иной рецепт предлагал Витте. Он считал, что проблема разорявшихся помещиков и
полуголодных крестьян может быть решена на основе личной инициативы и
капиталистической предприимчивости самих сельских хозяев. Витте решительно возражал
против сохранения общинного землевладения, выступая за частную собственность на
землю, за то, чтобы крестьянин был ее хозяином, был уравнен в правах с другими
сословиями, превращен «из полуперсоны в персону». Все должны стать полноправными
собственниками земли, но крестьяне – нескольких десятин, помещики – латифундий в
сотни и тысячи гектаров. С. Ю. Витте предлагал также активизировать деятельность Кре-
стьянского банка, выдавать банковские ссуды всем желающим, способствовать
переселению крестьян на неосвоенные земли. Предложения Витте не были одобрены
царем, который утвердил проект В. К. Плеве. Законодательству предстояло решить: вести
ли политику сохранения общинного землевладения на будущие времена или же
предоставить дело собственному течению и даже содействовать образованию личного
владения. От варианта этого решения зависело будущее российской общины. В 1893 году
на губернских совещаниях по вопросу об общине почти единогласно (за исключением
Бессарабского и Херсонского) признали в очень категорических и резких выражениях, что
потребность к переходу от общины к подворному владению не назрела и что общинные
порядки для нужд земледельческого населения гораздо лучше подворного владения. На
Тамбовском совещании отмечалось, что «общинное землевладение есть тот порядок
владения, которым дорожит русский крестьянин». Северные губернии, с очень
упроченными общинными порядками, были в своих сообщениях еще более категоричны.
Например, представитель Архангельской губернии говорил, что потребность в переходе к
подворному пользованию всех губерний представляется не только не назревшею, но и не
проявившеюся даже в зачатке. Защитники общинного владения в свою очередь
подчеркивали, что крутой переход от укоренившейся формы владения землей к новой,
чуждой обычаям и взглядам крестьян, во всех отношениях нежелателен.
Первый председатель редакционной комиссии генерал Я. И. Ростовцев говорил:
«Общинное устройство необходимо было России по двум причинам, непосредственно
касающимся правительства: 1) потому что народу нужна еще сильная власть, которая
заменила бы власть помещика; 2) потому что без мира помещик не собрал бы своих
доходов ни оброком, ни трудом, а правительство – своих податей и повинностей. Вопрос
этот, или, правильнее, переворот исторического крестьянского народного быта не может
быть решен теориями, но только историей. Если русское общество историческим ходом
своей жизни ощутит потребность в раздроблении земельной собственности на отдельные
лица, то пособить этому будет нетрудно: в известный момент достаточно будет только

76
высочайшего указа, чтобы мир разделил свои угодья между своими сочленами в
потомственное владение сих последних». «Нет, господа, – говорил он, – ломать историю я
вам не позволю, я не профессор и не буду вам объяснять, как образовалась у нас община.
В нашей литературе много об этом рассуждений и споров; но у нас община есть, и,
следовательно, ломать мы ничего не должны. Когда вы говорите о свободе, я вам
уступаю, отворите, как хотите широко, ворота для выхода всякого крестьянина из общины,
но не ломайте общины – пусть она остается.53» Нужны были уроки революции 1905–1907
гг., чтобы показать самодержавию «неблагонадежность» общины. Русская пословица «На
миру и смерть красна» подтвердилась: действуя «миром» («скопом»), крестьяне сожгли в
1905–1907 гг. около 16 тысяч, т. е. 1/6 часть помещичьих усадеб. Община досадила
помещикам в тот период, а потому большинство их было настроено решительно против
нее, стремясь переложить на нее ответственность за крестьянскую нищету. Помещики
поняли, что они могут чувствовать себя увереннее, имея дело с отдельными крестьянами,
а не со всей общиной.

2.6. Итоги Великой реформы

Из нас, как из древа, – и дубина, и икона, в зависимости от того, кто

это древо обрабатывает: Сергий Радонежский или Емельян Пугачев.

Россия осуществила крестьянскую реформу позднее других стран. Ее авторы, желая под-
нять значение преобразований, расцвечивали ее самыми яркими идейными красками,
одевали в самые пышные идейные наряды, приводили примеры, которые часто искажали
истинное положение дел. Преобразовательные принципы реформ подавались как нечто
недосягаемое по смелости, широте размаха и последовательности, т. е. действовали по
принципу «чем ночь темней, тем звезды ярче». А политический небосклон был до такой
степени черен, что даже мелкие звезды горели блеском крупных светил.
Крепостное право было фактом, определявшим собою весь тон русской жизни.
Уничтожение его, естественно, должно было вести к общей перестройке сложившихся
общественных отношений. Политики умели использовать те немногие элементы демо-
кратии и идейного увлечения, которые были в реформе 1861 г. и сделали из них своего
рода знамя, которое реяло над прогрессивными устремлениями русского общества
довольно долго. «С уничтожением крепостного права, – писал Ф. М. Достоевский, –
закончилась реформа Петра и наступил всеобщий потоп. И вот славянофилы и западники
вдруг сходятся в одной и той же мысли, что теперь нужно всего ожидать от народа, что он
встал, идет и что он, и только он один, скажет у нас последнее слово. На этом, казалось
бы, славянофилам и западникам можно было и примириться; но случилось не так:
славянофилы верят в народ, потому что допускают в нем свои собственные, ему
свойственные начала, а западники соглашаются верить в народ единственно под тем
условием, чтобы у него не было никаких своих собственных начал»54. Со временем ореол,
которым была окружена реформа, значительно потускнел. Хотя социальный вес ее был и
останется великим. Падение крепостного права, формальное уравнение наиболее
значительной части населения в гражданских правах были, конечно, большим шагом
вперед, необходимейшей предпосылкой общественно-политической эволюции России. В
этом огромное значение реформы. Программа освобождения крестьян историками
крестьянского вопроса была сведена к следующим положениям:
53 Великая реформа (19 февраля). – Т. VI. – М., 1911. – с. 66.

54
Достоевский Ф. М. Дневник писателя. – М.: Современник, 1989. – С. 140–141.
77
– полумеры в крестьянском деле ни к чему не приведут; с крепостным правом
необходимо покончить окончательно. Если крестьяне не будут освобождены, дело может
кончиться кровавым восстанием;
– освобождение крестьян должно быть произведено не иначе, как с наделением их
землей. Сочувствие обезземеливанию народа с радикальной точки зрения – нелепость;
– необходимо сохранить за крестьянами всю ту землю, которой они пользовались;
– необходимо сохранить общинное землевладение;
– если инициативу освобождения не возьмет в свои руки дворянство, то крепостное право
будет уничтожено верховной властью, и дворянство не будет иметь силы этому
воспрепятствовать;
– освобождение крестьян правительством облегчается сильною задолженностью
помещичьих имений в кредитных учреждениях; возможен и внутренний заем для выкупа
крепостных.
Пропаганде этой программы с 1855 года служила «Полярная звезда»55.
В начале XX века стало ясно, что основная задача реформы, торжественно
провозглашенная в 1861 г., осталась нерешенной. Главная беда реформы состояла не в
запоздалости, а в ее последствиях. Крестьяне так и не вышли из крепостной зависимости.
«Великая реформа» не дала ожидаемых результатов. Оскудение крестьян продолжалось.
Такой результат отнюдь не был случайным: к нему сознательно стремились тогдашние
реформаторы – защитники помещичьих интересов. Чем дальше, тем больше суживались
масштабы реформы. Старое крепостное право было заменено новым. Преследуемая
помещиками цель – обеспечить себя постоянными работниками – была достигнута.
Земельные путы связывали и давили на крестьянство даже сильнее, чем когда-либо
раньше. Вышедшие на волю крестьяне оказались в гораздо худших земельных условиях.
Они получили значительно меньше земли, чем имели при крепостном праве. Особенно
много земли (до 50 %) было отрезано у крестьян в черноземных губерниях. Последующее
законодательство раз за разом вносило крупные изменения в Положения 19 февраля,
некоторые из которых были в корне извращены: намерение приравнять землевладение
крестьян по завершении выкупной операции к владению землей на общем гражданском
праве; решение не прибегать к насильственным мерам, чтобы заставить общинников
перейти к личной собственности; стремление обеспечить крестьянскому общественному
управлению некоторую самостоятельность, а волостному суду – независимость от
администрации.
Незавершенность реформы отрицательно сказалась на всех последующих событиях в
России. Разорение крестьянского хозяйства и связанные с этим волнения требовали
преобразований. Герцен, разочаровавшись в реформе, сказал царю: «Прощайте,
Александр Николаевич, вам направо, мне налево». В общественном мнении добрые
ожидания, с которыми были встречены первые шаги преобразований, все более и более
уступали место горькому разочарованию. Итоги законодательной деятельности после
реформы показали старческое бессилие государственного организма справиться с
жизненными запросами; одряхление государственного строя, проявлявшееся в
крестьянском деле так же, как и в других областях государственной жизни. В связи с тем,

55 Великая реформа (19 февраля). – Т. 4. – М.,1911. – С. 201.

78
что реформа не дала ожидаемых результатов, на царя-освободителя был организован ряд
покушений, и в конечном итоге он был убит.
Реформа готовилась обстоятельно, в течение длительного времени, были выработаны
приемлемые решения. Но в связи с тем, что последствия реформы не были продуманы до
конца, ее результатом стало обезземеливание крестьян, что привело в дальнейшем к
большим негативным последствиям. У Чехова в «Вишневом саде» Фирс говорит: «… это
было перед бедой». Бедой он называл освобождение крестьян. А Короленко описывает,
как из деревни приходили депутации и просили: ну давайте жить так, как будто этого
указа не было. Основная причина, которая помешала крестьянству благополучно
утвердиться, принадлежит земельным условиям, в какие оно было поставлено реформой
1861 г. и всей дальнейшей земельной политикой. Крестьяне получили значительно
меньше земли, чем имели при крепостном праве. Не могли они рассчитывать и на при-
бавку земли, какая при появлении новых хозяйств обыкновенно производилась
помещиками. Если бы крестьяне имели столько земли, сколько им требовалось для
безбедной жизни, они не нуждались бы ни в аренде земли, ни в желании обрабатывать
чужие поля. Помещики и в новых условиях в лице крестьян обеспечили себе постоянных
наемных работников.
С ростом численности населения проблема малоземелья становилась все острее.
Крестьяне вынуждены были все чаще обращаться к обработке помещичьих полей,
предлагать свой труд другим, владеющим средствами производства. Многие крестьяне
сразу же почувствовали недостаток в сенокосах и пастбищах. Их приходилось арендовать,
в том числе и для того, чтобы избежать потрав, поскольку нарезка наделов мешала
прогону скота на водопой или пастбище. Государство же в последующие годы ничего не
делало, чтобы развязать узлы, ослабить петлю, которая затягивалась все туже. К тому же
земледельческое население оказалось более прикрепленным к земле, чем это было во
времена крепостного права. Началось самовольное переселение, которое постепенно
увеличивалось, а к началу 80-х годов в некоторых местностях приобрело массовый ха-
рактер. Вопрос о земельном наделе был едва ли не самым болевым во всей программе
реформ.
Малоземелье вынуждало крестьян переселяться на новые земли. Приоткрытая в 1881 г.
дверь выхода на «вольные» земли в 1906 г. была распахнута настежь. Переселенческий
поток становился все шире: в 1885 г. переселилось 9 тыс. душ обоего пола, в 1901 г. – уже
166 тыс., а в 1909 г. переселенческое движение достигло максимума – 665 тыс. душ.
Однако и в этот год оно не могло поглотить прироста населения.
Одним из путей расширения крестьянского землевладения была покупка
частновладельческих земель. В течение двух десятилетий после начала реформы на
земельном рынке обернулось свыше 50 млн десятин. За 30 лет дворянское
землевладение сократилось на 23 %. Только за 1893 год владение дворян сократилось
почти на миллион десятин. При этом землевладение купцов увеличилось на 233 тыс.,
отдельных крестьян – на 140 тыс., крестьянских обществ – на 40,5 тыс. десятин. При
посредстве банка было выкуплено крестьянами в 1900 г. около 5 млн десятин. Однако
среди крестьян, купивших землю, было немало «новых помещиков» и кулаков. Одним из
них, пользуясь безвыходным положением крестьян, быстро поднимали арендную плату,
взвинчивая доходность приобретенных земель. Другие выжимали из купленных имений
все, что можно: вырубали леса, вспахивали целинные земли, перепродавали их
крестьянам, а сами брались за другие именья. Появились посредники, спекулянты,
снимавшие в аренду целые имения и передававшие их подесятинно крестьянам по
повышенной цене. Некоторые помещики возмущались «чумазыми» посредниками и
считали – пусть бы уж лучше крестьяне пользовались их землей. Многие из них, продавая
79
землю, считали своим долгом иметь дело непосредственно с крестьянами. Эта тенденция
была тем сильней, чем выше был страх остаться без рабочих и арендаторов.
В 1883 г. был учрежден Крестьянский банк для содействия дальнейшему развитию
аграрных отношений. В 1896 г. крестьяне купили при содействии банка 209 тыс. десятин
земли, в 1899–1903 гг. – по 700–800 тыс. десятин ежегодно, в 1909 г. – около 1 400 тыс.
десятин. Но даже усиленная покупка земли, которая происходила в последнее
десятилетие XIX в., оказалась не в состоянии ослабить рост крестьянского малоземелья.
До 1905 г., несмотря на все меры «содействия» крестьянам, малоземелье продолжало
усиливаться. При этом с полной наглядностью выяснилась невозможность вообще этим
путем облегчить положение крестьянства. К тому же в правящих кругах вновь возникла
тревога за судьбу поместного землевладения, и появляется попытка ограничить
правительственное содействие крестьянам в покупке земли.
Цены на землю быстро росли. За землю, покупаемую при содействии Крестьянского
банка, платили в 1890 г. 36 руб., в 1895 г. – 52 руб., в 1900 г. – 82 руб., в 1905 г. – 111 руб. и
в 1909 г. – 138 руб. за десятину. В результате такого роста цен существенно увеличилась
выгода помещиков. Для крестьян же такие условия становились все тяжелее. К тому же за
каждый полный надел, какой получили крестьяне, они должны были работать на барщине
40 мужских или 30 женских дней в году или же платить ему денежный оброк от 8 до 12
руб. Эти повинности, постепенно преобразованные в выкупные платежи, оказались
совершенно несоразмерными с доходностью земли, и выкупная цена за землю, даже со
всеми скидками, оказалась значительно выше ее стоимости. Для государственных
крестьян по положению 1866 г. не только была сохранена оброчная подать, взимавшаяся с
них при прежнем порядке, но и в большинстве губерний увеличена. Они должны были
вносить ежегодно свыше 35 млн руб. разных налогов. Выкупные платежи с удельных
крестьян назначены были в сумме 3 млн руб.
Несмотря на все меры, принимаемые властью, недоимки по прямым сборам все уве-
личивались, и непосильность податного бремени, взваленного на крестьян, делалась все
очевиднее. Надельные земли, не считая натуральных повинностей, оставались
обложенными в 6,5 раз тяжелее, чем частновладельческие. Недоимки продолжали
увеличиваться. Особенно быстро они росли по выкупным платежам. На 1 января 1893 г.
после двух неурожайных лет они составили 90 млн руб. Правительство начинает
принимать некоторые меры. В 1896 г. государственный поземельный налог был уменьшен
вдвое, была сделана отсрочка выкупных недоимок и пересрочка выкупного долга. Но все
эти меры оказались ничтожными, и податное бремя крестьян продолжало увеличиваться.
К 1 января 1901 г. по выкупным платежам недоимки превышали 120 млн руб. В 90-х годах
было недобрано выкупных платежей около 80 млн руб. Под давлением «неслыханной
смуты» Манифестом 3 ноября 1905 г. выкупные платежи были отменены.
Важное место в реформе занимала «земщина». В XIX столетии она окончательно
растворилась в крестьянском праве и в сословных организациях, создавших своеобразную
«крепость» для крестьян, которые стали называться свободными. От «земщины» остались
«земские» нужды и «земские» повинности в противоположность повинностям и нуждам
государственным. Сравнительно слабое развитие в земской деятельности имели
мероприятия, направленные непосредственно на поднятие экономического
благосостояния крестьянства. В этой области земства работали мало. Склады
земледельческий орудий и посевного зерна появились лишь в последнее время.
Содействие кустарной промышленности не имело ни системы, ни постоянного характера.
Учреждения мелкого кредита земство не создало. Сельскохозяйственных школ – тоже. В
течение всего своего существования земства непрерывно ходатайствовали и о льготах

80
заемщиков дворянского банка, и о запрещении семейных разделов, и об увеличении кар
за потравы и порубки на помещичьих полях и в помещичьих лесах.
После реформы дворяне-крепостники все свои общественно-политические права быстро
свели к процедуре выборов. Их житейский идеал составляла праздность. Положение
рабовладельцев отрывало их от интересов «земли», ибо хотя они жили на «земле», но у
них была связь не с «землею», а с принадлежащими им душами. Крепостная эпоха не
создала и не могла создать даже зачатков народной школы и мер медицинской помощи
населению. И только там обучали крепостных грамоте и ремеслам, где помещикам было
это выгодно для увеличения дохода, приносимого отпускавшимися на оброк крестьянами,
и для домашнего обихода.
С падением крепостного права сами собой должны были рухнуть нарождавшиеся в
течение долгих веков уродливые формы местного быта. В передовых губернских
комитетах с 1859 г. стал дебатироваться вопрос о «земском» самоуправлении. Создавая
новые учреждения для нового уклада жизни, земская реформа 1864 г. стремилась
включить их в несвойственные им старые рамки и сохранить формальную связь новых
учреждений со старыми. В Положении 1890 г. все то, что составляло логическое развитие
идеи, было энергично затушевано. Прямое указание в законе, что земские учреждения,
действуют «самостоятельно», было исключено. Административную власть в лице
губернатора и губернского по земским делам присутствия новый закон был поставлен над
земством. Губернатору было дано право приостанавливать, а присутствию – отменять
постановления земских собраний, нарушающие, по мнению администрации, интересы
населения. Исполнительные органы земства – представители и члены управ – были
поставлены в ранг чиновников.
Установился такой порядок: сразу после уборки урожая начиналось взыскание с крестьян
долгов, податей, недоимок. Все боялись, что крестьяне сами используют все, что
вырастили. И вот к базарам, пристаням, станциям железных дорог тянутся обозы с
крестьянским зерном. Им переполняются амбары скупщиков, на станциях образуются
зерновые завалы, железные дороги долго не могут справиться с этой массой
представленных к перевозке грузов. Все стремились хорошо заработать на крестьянском
хлебе. А потому разница между ценами, которую получали крестьяне и которая была
выручена перекупщиками на мировом рынке, была огромной. Мужик, которому деньги
нужны во что бы то ни стало, легко поступается не только рентой, которую он должен был
бы иметь как землевладелец, не только прибылью, которую он должен был бы иметь как
предприниматель, но и частью заработной платы, которая ему причитается как рабочему.
В начале нового века на повестку дня выдвинулся вопрос об упорядочении хлебной
торговли. В основе как земельной, так и хлебной спекуляции лежало одно и то же –
крестьянская нужда, и пока она остается, все, у кого есть деньги, будут греть около нее
руки. Крестьяне постоянно кредитовались у кулаков под будущий урожай, уплачивая им
не только всю разницу между покупными и продажными ценами, но и ростовщические
проценты. Широко практиковалась продажа еще зимой и даже осенью своего труда
помещику по значительно пониженной цене сравнительно с той, какая бывает летом.
Продажа рабочей силы в виде отхода на сторону также превращалась в откровенную
кабалу. Подрядчики и уполномоченные от крупных имений являлись в места отхода
зимой или ранней весной, когда крестьянская нужда в хлебе и деньгах особенно велика, и
здесь нанимали рабочих, связывая их задатком и даже заранее отбирая у них паспорта.
Таким образом, и на широкий внутренний рынок со своей рабочей силой, и на мировой
рынок со своими продуктами крестьянство все время шло под давлением нужды – нужды
прежде всего в деньгах, требовавшихся для уплаты податей и для покупки промышленных
товаров.
81
Конечно, реформа не решила многих вопросов. Тем не менее огромная важность ее от
этого не уменьшилась. Социологический вес ее всегда будет велик. Падение крепостного
права, формальное уравнение наиболее значительной части населения страны в
гражданских правах с меньшинством было огромным шагом вперед, необходимой
предпосылкой всей дальнейшей общественно-политической эволюции России.
Итак, несмотря на незавершенность реформы, на то, что результаты ее оказались
жалкими, голод стал постоянным спутником деревенской жизни, а социологический
смысл ее продолжал оставаться темным, аналитики реформ безмолвствовали, реформой
завладел политический идеализм, который мешал правительству правильно взглянуть на
происходящее и принять необходимые меры. В результате чего накапливалось
недовольство, перерастающее в волнения. Правительство жестоко усмиряло
организованные выступления.
Коренная ломка хозяйственной жизни деревни потребовала от нее непрерывного
напряжения всей ее энергии для приспособления к новым условиям. Глубоко
невежественная, приниженная вековой опекой и рабством и теперь, непосильными
выкупными платежами и налогами, отданная в кабалу государству, деревня оказалась
совершенно беспомощной перед непонятными для нее новыми запросами и
требованиями экономического прогресса. На 1 января 1906 г. в России проживало 141 500
тыс. человек, из них детей дошкольного возраста – 12 736 тыс. Из-за отсутствия школ
значительная часть их не могли обучаться. Причиной медленного хода образования среди
деревенского населения было то, что просвещение среди крестьян началось только с
момента их освобождения. До этого народного образования не только не было, но и не
могло быть. Рабовладельцам не было смысла просвещать своих рабов. Это было не
только невыгодно, но и небезопасно. Ведь просвещенные рабы, прежде всего,
постарались бы избавиться от рабства. «Один английский лорд, протестуя против
образования широких масс населения, откровенно мотивировал свой протест тем, что,
если бы лошадь, на которой он ездит, знала столько, сколько знает он, ее владелец, то
лорд, конечно, перестал бы ездить на ней»56.
Ломка, вызванная крестьянской реформой, значительно расширила ряды русской
интеллигенции. К началу 70-х гг. она составляет уже сравнительно огромную по
количеству и разношерстную по составу массу. Изменилась и их идеология. Разночинцам
60-х годов пришлось отказаться от собственного самоопределения и сыскать себе место
вне классовых группировок. Средний класс, к которому приписал Писарев русскую
интеллигенцию, на самом деле в эту мрачную эпоху первоначального накопления оказался
сплошь переполненным самыми беззастенчивыми и наглыми рыцарями наживы.
Интеллигенция 70-х гг. ассимилировалась в своей массе в разночинца и кающегося
дворянина, основательно стерла различавшие их в 60-е гг. групповые признаки.
Картину крестьянского разорения хорошо показал Н. Е. Петропавловский-Коронин (1857–
1892). Изучая процесс разложения старой деревни, процесс, с каждым годом
разраставшийся и вширь и вглубь, Каронин отметил в нем новые типичные стороны. Это
было бегство крестьян из деревни, принимавшее часто характер какого-то стихийного
движения, с которым не властны были бороться ни мир, ни сами беглецы… Нынче
человек из села Парашкино бежит, не думая возвращаться; он рад, что выбрался подобру-
поздорову. Он часто уходит за тем, чтобы только уйти, провалиться. Ему тошно оставаться
дома, в деревне; ему нужен какой-нибудь выход, хоть вроде проруби, какую делают зимой
для ловли задыхающейся рыбы»57. «Отощав в Парашкино, Дема не раз убегал в город, но
затем, стосковавшись по деревне, возвращался домой. Мало-помалу он почувствовал, что
деревня окончательно опостылела ему… Дема покинул деревню навсегда…» На место
старой «зоологической» правды в деревню проникает индивидуализм и, распространяясь

56
Великая реформа 19 февраля. – М., 1911. – С. 289.
57
Там же. – С. 331.
82
подобно инфекции, заражает крестьян уже независимо от их социального положения. В
очерке «Братья» Коронин показывает, как постепенно «каждый сельский житель стал
сознавать, что он ведь человек, как все, и создан для себя, и больше ни для кого, как
именно для себя»58.
Чехов писал, что жутко, разумеется, заглянуть в эту беспросветную тьму, в которой нужда
и заботы довели человека до полного озверения. Жестко при мысли, что даже
тысячелетняя христианская культура прошла мимо поселка Жуковка, не оставив в
сознании его жителей сколько-нибудь твердых представлений о Боге, о Христе, о религии.
Странно, но еще в начале XX века приходилось считаться с идеализацией крепостного
права как «великого по замыслу учреждения» и с квалификацией его отмены как
непростительной ошибки.
Причины, почему «великая реформа» не дала ожидаемых от нее результатов, достаточно
ясны. Свободный труд, несомненно, мог бы явиться верным залогом народного
благосостояния; все дело в том, что и после реформы он оказался несвободным.
Крестьянство продолжало оставаться опутанным сетями, которые помешали ему
развернуть свои экономические силы и упрочить свое экономическое положение.
Государственная власть имела, конечно, в дальнейшем возможность если не совсем
распутать, то, по крайней мере, ослабить земельную сеть, сплетенную при ее содействии.
Но ничего не было сделано и для упорядочения арендных отношений, хотя ненормальный
характер их давно был известен. Даже явно ростовщическое употребление помещиками
своих «земельных капиталов» не встречало со стороны государства противодействия. В
течение первых двух десятилетий после реформы правительство не только не
содействовало расширению крестьянского землевладения, но и прямо этому
препятствовало. Недоимки продолжали увеличиваться. Особенно быстро нарастали
недоимки по выкупным платежам. Крестьянами командовали, понукали, от них требовали,
у них отнимали. И при всем этом ждали, что они будут активно и добросовестно
трудиться. При такой аграрной политике терялась вера в солидарность людей, в братство
их, в помощь общества, провозглашается тезис: «Всякий за себя и для себя... все уе-
диняются и обособляются. Эгоизм умертвляет великодушие». Л. Толстой писал, что люди
с большим жаром говорят, что на все то, что делают с народом власти и богатые, можно и
нужно отвечать только одним: мстить, мстить и мстить. Удивительная слепота нашего
правительства. Оно не видит, не хочет видеть того, что все, что оно делает для того, чтобы
обезоружить врагов своих, только усиливает число их и их энергию59.
Помещичьи погромы, бунты, восстания медленно двигали вопрос освобождения крестьян,
разрешался он крайне медленно и долго. Незаконченность реформы привела к тому, что
надежды первых шагов преобразования все больше уступали место горькому
разочарованию. Но не скоро растут и деревья, однако их сажают и берегут, хотя
дожидаются плодоношения другие. Безусловно, если бы император Александр II
Манифестом 19 февраля 1861 г. удовлетворил многовековые надежды крестьян,
исторические последствия не были бы такими мрачными, впоследствии многих бед можно
было бы избежать. Резко отзываясь о реформе, Н. П. Огарев писал в «Колоколе»: «Как
будет принято народом это освобождение? ... освобождение личное с правом на
пользование землею и на розги, с правом на выкуп по добровольным соглашениям при не-
возможности достигнуть ни соглашения, ни выкупа, с правом остаться на барщине и на
оброке, с правом подчиниться вновь изобретенным управительствам и судопроизводствам,
более сложным и запутанным, чем когда-нибудь – словом, освобождение канцелярское?
Какое бы оно ни было – в первый день оно примется с восторгом. Не один шкалик
откупного вина разольется в честь свободы... Но день пройдет – все оглянутся и увидят,
что и вино поддельное, и свобода поддельная. Наступит пора страшного молчания, от
которого много лиц побледнеет, а потом люди очнутся, жизнь войдет в свои права и
станет искать себе выхода. Кто, очнувшись от первого впечатления, останется довольным?

58 Там же. – С. 332.

59
Толстой Л. Н. Собрание сочинений. – Т. XI. – М.: Правда, 1984. – С. 503.
83
 Никто»60. «При крепостном праве, – говорил Ключевский, – мы были холопами чужой
воли; получив волю размышлять, мы стали холопами чужой мысли»61.
Герцен предрекал, что обман народа и недостатки Положения неизбежно приведут к
всенародной революции. По словам Ф. Достоевского раскачка такая пойдет, какой еще
мир не видал ... затуманится Русь, заплачет земля, по старым богам. И она пришла:
погромами 1905–1907 гг. крестьяне вымещали свою многовековую злобу на ненавистный
им дворянский класс. Вряд ли они сделали бы это, если бы реформа 1861 г. не была такой
обрезанной и незавершенной.
Наша история создавала бродячее крестьянство, работающее на чужой земле, с
чужим земледельческим капиталом. Государственный порядок должен был сделать
крестьянство оседлым и работающим на земле, прочно за ним закрепленной. К
сожалению, законы не были на это направлены. Итак, судьба крестьян в течение веков
была крайне тяжелой. Но, несмотря на то, что в течение веков он оставался рабом, вещью,
живой собственностью дворянина, который имел над ним неограниченную власть,
«русский народ не утратил своих нравственных достоинств, не утратил и вещественной
основы для дальнейшего своего развития, ибо сохранил владение землей в несравненно
большей степени, нежели какой бы то ни было европейский народ»62.

III. СТОЛЫПИНСКАЯ РЕФОРМА

Период смуты требует сильной власти, безвластие власти

ведет к анархии.
П. А. Столыпин

3.1. Сначала успокоение, потом реформа

Спокойствие страны – в справедливости.

Бороться с общественным мнением –
это сражаться с ветряными мельницами.
Бауст
«Всегда какое-нибудь народное движение, потрясение, переворот, истомляя
государственный организм, истрачивая много народных сил, заставляет общество
требовать успокоения, требовать сильной власти, которая бы избавила от смуты и дала от-
дохнуть, собраться с силами, материальными и нравственными»63. Словом, для того,
чтобы осуществить необходимые реформы, нужно прежде всего определить их цель и
направление, утвердить порядок, а он создается в государстве только тогда, когда власть
проявляет свою волю, когда она умело действует и распоряжается.

60 Великая реформа 19 февраля. – Кн. IV. – М., 1911. – С. 214.

Там же. – С. 331.

60
61 Ключевский В. О. Соч. – В 9 т. – Т. IX. – М.: Мысль, 1987. – С. 381.
62 Данилевский Н. Я. Россия и Европа. – СПб.: Глаголъ, 1995. – С. 425.

63
Соловьев С. М. Соч. – В 18 кн. – М.: Мысль, 1988. – С. 195.
84
 В предыдущем разделе мы говорили, что одной из причин того, что власть вынуждена
приступить к реформе 1861 г., было поражение в Крымской войне, в числе причин Столы-
пинской реформы стало поражение в войне с Японией, которое усугубило социально-
экономические противоречия в обществе и явилось последней каплей терпения народа.
Малоземельные крестьяне уже не хотели терпеть злоупотребление властью помещиков.
Военные события обнажили болезненные социально-экономические проблемы
крестьянства, вокруг которых развернулась жесточайшая политическая борьба. Крышка на
кипящем котле слетела. Начались бунты. В 1905 г. число политических забастовщиков вы-
росло до 1,8 млн человек. Крестьяне разграбили и сожгли 16 тыс. помещичьих имений.
Еще в 1902 году Лев Толстой писал Николаю II: «Земледельческий народ – те 100 млн, на
которых зиждется могущество России, – несмотря на непомерно возрастающий
государственный бюджет или, скорее, вследствие этого возрастания, нищает с каждым
годом, так что голод стал нормальным явлением. И таким же явлением стало всеобщее
недовольство правительством всех сословий и враждебное отношение к нему… Мерами
насилия можно угнетать народ, но нельзя им управлять»64.
События 1905–1907 гг. показали глубокую революционность крестьянства. Началось
петиционное движение, стали устраиваться митинги, получила широкое распространение
политическая литература, появились агитаторы. Летом 1905 г. возник Крестьянский союз,
который к концу года получил широкую популярность. Появилась масса программных
заявлений со стороны крестьянства. Что касается вопроса форм землевладения, то в
сознании крестьянского населения он оставался гораздо менее ясным. Крестьянский союз
высказался за передачу земли в общегосударственную собственность, т. е. за на-
ционализацию. Такой же программы придерживалась и трудовая группа в
Государственных думах, состоявшая главным образом из крестьянских депутатов. Очень
сильное тяготение было проявлено крестьянской массой к коллективной форме
землевладения как к наиболее соответствующей трудовому землепользованию и
наиболее привычной для русского крестьянства. Это тяготение в годы движения было
настолько сильно, что захватило даже ту часть крестьянского населения, которая пыталась
решить для себя земельный вопрос в обычных для той поры формах.
Власти просчитались в своих расчетах на любовь к общине «простого народа». Не
оправдалась надежда на нее как опору государственного порядка. Со всей силой зазвучал
лозунг всего освободительного движения «Земля и воля». Лозунг не новый: за 50 лет с
начала Великой реформы не раз поднималось это знамя. Но как в 1861 г., так и в 1905 г.
это был не только символ: малоземелье и землеустройство в пореформенной жизни
крестьянства оказались главным объектом борьбы, около него концентрировались самые
существенные интересы, происходили самые решительные битвы. Все это
свидетельствовало о неудачах реформы 1861 г.
«Коренное, проникнутое идеей собственности богатое крестьянство, – говорилось в
особом секретном журнале Совета Министров от 13 июня 1907 г., – служит везде лучшим
оплотом порядка и спокойствия; и если бы правительству удалось проведением в жизнь
своих землеустроительных мероприятий достигнуть этой цели, то мечтам о
государственном и социалистическом перевороте в России раз и навсегда был бы
положен конец ... Но столь же неисчислимы были бы по огромной важности своей
последствия неудачи этой попытки правительства осуществить на сотнях тысяч десятин
принятые им начала землеустройства. Такая неудача на многие годы дискредитировала
бы, а может быть, и окончательно похоронила бы все землеустроительные начинания
правительства являющиеся ныне, можно сказать, центром и как бы осью всей нашей

64
Толстой Л. Собрание сочинений. – Т. 20. – М.: Худ. лит, 1984. – С. 502, 505.

85
внутренней политики, неуспех вызвал бы всеобщее ликование в лагере социалистов и ре-
волюционеров и страшно поднял бы престиж их в глазах крестьян». Угроза революции
заставляла правительство спешить с разрешением хотя бы некоторых вопросов
крестьянской жизни.
3 ноября 1905 г., через 17 дней после Октябрьского конституционного манифеста,
появились Манифест и Указ Сенату об облегчении благосостояния широких народных
масс, и в частности, об отмене выкупных платежей с помещичьих, удельных и
государственных крестьян (с 1 января 1906 г. наполовину, с 1 января 1907 г. – полностью).
Указ возник в смутное время, когда горели или догорали помещичьи усадьбы, когда
свобода воспринималась как свобода насилия. В указе была предопределена аграрная
реформа, на нее возлагали надежду как на средство успокоения крестьян. В манифесте
говорилось: «Глубокою скорбью наполняет сердце Наше смута, перешедшая в селения
некоторых уездов, где крестьяне чинят насилие в имениях частных владельцев». Указав
затем на то, что никакое своеволие и самоуправство терпимы быть не могут, манифест
продолжает: «Нужды крестьянские близки сердцу Нашему и не могут быть оставлены без
внимания. Насилия и преступления не улучшат, однако, положение крестьян, а Родине
могут они принести много великого горя и бед. Единственный путь прочного улучшения
благосостояния крестьян есть путь мирный и законный, и мы всегда ставили первейшею
Нашей заботою облегчение положения крестьянского населения. В последнее время
Нами было повелено собрать и предоставить Нам сведения о тех мерах, которые можно
было бы немедленно принять в пользу крестьян». Далее указываются две немедленно
принятые к исполнению меры: отмена выкупных платежей и облегчение пользования
кредитом Крестьянского банка и выражается уверенность, что дальнейшие нужды
крестьянства будут удовлетворены без всякой обиды для прочих землевладельцев. Так
сорок пять лет спустя после объявления «свободы» с помощью революции спали с
крестьян повинности по выкупу надельной земли – 1 млрд 107 млн руб. долга. Русское
крестьянство вступало в новый период своего бытия в условиях, гораздо более
благоприятных для их экономического развития. В 1905 г. в стране было 11,9 млн
крестьянских дворов, из них помещичьих крестьян – 5,36 млн, государственных – 5,12 млн,
царской семьи – 0,48 млн, других категорий – 0,95 млн. Средний размер крестьянского
хозяйства составлял около 11 га. Немногим более 4 дворов имели меньше 2,2 га и около
19 % – от 2,2 до 5,8 га.
В 1906 г. П. А. Столыпин был назначен министром внутренних дел, а через 2,5 месяца –
председателем Совета министров. Придя к власти, он потребовал подготовленные его
предшественником проекты реформ, лежавшие без движения. Реформистская
деятельность правительства, заглохшая после отставки С. Ю. Витте, вновь оживилась.
Реформе был дан зеленый свет. Предложения Витте, сделанные ранее, предвосхищали
содержание указа. Столыпин использовал его идеи для проведения своей политики. И тем
не менее указ остался в истории как документ реформы Столыпина. Последний не был ни
автором основных ее концепций, ни разработчиком. Он воспринял проект в готовом виде
и стал как бы его приемным отцом, «высидел кукушкина птенчика», последовательно и
добросовестно защищал реформу.
На заседаниях первой и второй Думы и в партийных программах, и в речах делегатов
дебатировался, главным образом, аграрный вопрос. Законодательство тех лет по
крестьянскому вопросу требовало дополнить новыми актами, которые без сколько-нибудь
тщательной предварительной подготовки вторглись в аграрные преобразования. В
общественном сознании подданных Российской империи было мнение, что страна все
больше отстает от развитых государств по масштабам и темпам промышленного развития,
капитализации и эффективности экономики, по социально-политическому устройству.
Подчеркивалась архаичность аграрной экономики, отсутствие гражданских свобод,
86
сохранение полуфеодальных общественных отношений, патерналистский тип управления
– династическая монархия, при которой царствующая особа обладала безграничной
властью, сохраняя при этом статус справедливого «отца» всех народов России.
Столыпин провозгласил суть государственной деятельности: «Сначала успокоение, а
потом реформа». Известно, что понимал премьер под успокоением в период революции.
На успокоение были брошены все силы самодержавия. 9 ноября 1906 г. царь на проекте
указа аграрных реформ написал: «Согласен с мнением председателя и 7 членов». После
разгона первой Государственной Думы вышли указы от 5 октября и 9 ноября 1906 г.
Первый касается личных прав, второй – поземельных отношений крестьян. В июне 1907 г.
была распущена вторая Государственная Дума, меняется избирательный закон, вводятся
военно-полевые суды (за 1906–1909 гг. приговорено к смерти 2 825 человек, из них
казнено в 1906 г. – 144, в 1907 г. – 1 138, в 1908 г. – 825, в 1909 г. – 717 человек). Эти казни
с легкой руки члена кадетской партии Ф. Родичева стали называть «столыпинскими
галстуками». Видный политический деятель царской России В. В. Шульгин писал: «У
Столыпина была двуединая система: в одной руке – пулемет, в другой – плуг. Залпами он
отпугивал осмелевших коршунов: но мерами органического характера он стремился
настолько усилить русское национальное тело, чтобы оно своей слабостью не вводило во
искушение шакалов»65.
Соображения государственной безопасности заставили власть торопиться с реформой.
Принимаются особые меры, ищутся пути, как закрыть вопрос крестьянского малоземелья,
чтобы успокоить разбушевавшийся народ. «Если заняться исключительно борьбою с
революцией, – говорил П. А. Столыпин, – то в лучшем случае устраним последствия, а не
причину; залечим язву, но пораженная кровь породит новые изъязвления… Это было бы и
роковою ошибкою – там, где правительство побеждало революцию (Пруссия, Австрия),
оно успевало не исключительно физической силою, а тем, что, опираясь на силу, само
становилось во главе реформ. Обращать все творчество правительства на полицейские
мероприятия – признание бессилия правящей власти».
Правительство спешило сделать хотя бы несколько уступок народным требованиям:
обещало увеличить площадь крестьянского землепользования, дать всем малоземельным
крестьянам возможность взять из существующего земельного запаса необходимое
количество земли и начало усиленную скупку помещичьих земель. Наметилась тенденция
увеличения покупки земли обществами. Предполагалось, что государство будет закупать
предлагаемые в продажу частные земли, которые вместе с землями удельными и
государственными составляли бы государственный фонд. При большой массе земель,
предлагаемых в продажу, цены на них не возросли бы. На льготных условиях из фонда
землю получали бы те малоземельные крестьяне, которые в ней нуждаются и в данный
момент работают на ней, а также те крестьяне, которые нуждаются в улучшении формы
теперешнего землепользования. Но так как крестьянство оскудело и ему не под силу
платить сравнительно высокий процент, который взыскивается государством, последнее
должно было принять на себя разницу между процентом, выплачиваемым по
выпускаемым им листам, и тем процентом, который был посилен крестьянину, который
был бы определяем государственными учреждениями. Все это помогало бы крестьянам
приобрести ту землю, в которой они нуждались. В этом участвовали бы все плательщики
государственных повинностей, чиновники, купцы, лица свободных профессий, те же
крестьяне и помещики. Но тягость была бы разложена равномерно и не давила бы на
плечи одного класса. Этим именно путем правительство начало идти, понизив временно
проведенным по 87-й статье законом проценты платежа Крестьянскому банку.

65
Шульгин В. В. Что нам в них не нравится… – Хорс, 1992. – С. 49.
87
 В конце августа 1906 г. банку была передана часть государственных и удельных земель
для продажи крестьянам. Помещики, напуганные революцией, продавали земли,
спешили расстаться со своими имениями. Крестьянский банк скупал их, разбивал на
участки и продавал крестьянам. Крестьяне уходили из перенаселенной общины на
банковские земли. Масштаб операций по закупке земли к концу 1906 г. резко вырос. В
1905–1907 гг. банк скупил свыше 2,7 млн десятин земли. Между тем крестьяне,
рассчитывая на ликвидацию помещичьего землевладения в ближайшем будущем,
неохотно покупали землю. С ноября 1905 по май 1907 г. банк продал всего 170 тыс. де-
сятин. В его руках оказалось очень много земли, к хозяйственному управлению которой он
не был приспособлен. Банк продавал землю только отдельным крестьянам и общине, хотя
некоторые помещики были не прочь купить ее. И эта деятельность банка вызывала
нарекания со стороны помещиков. Вскоре оказалось, что из рук правительства крестьяне
если и могут получить землю, то отнюдь не на льготных условиях. Выяснилось, что прави-
тельство не склонно торопиться с передачей земли крестьянам. Продажа казенных земель
затормозилась.
В первые годы реформы были изданы законы о предоставлении крестьянам
государственных земель, а император повелел передать земли удельные и кабинетские
на началах, обеспечивающих крестьянское благосостояние. Для облегчения свободного
приобретения частных земель и улучшения наделов был изменен Устав Крестьянского
банка. Разрешался залог надельных земель в казенных кредитных учреждениях, приняты
меры для сохранения за крестьянами их земель. Наконец, в целях укрепления
возможности выхода крестьян из общины, издан закон, облегчающий переход к
подворному и хуторскому владению, запрещалось насилие в этом деле. Одновременно
отменялось право насильственного прикрепления крестьян к общине, уничтожалось право
закрепления личности, несовместимое с понятием о свободе человека и человеческого
труда.
«Аграрный закон 9 ноября 1906 г., – говорилось в одной из речей Столыпина, – не
беспорядочная раздача земель, не успокоение бунта подачками, бунт погашается силой, а
признание неприкосновенности частной собственности и как последствие, отсюда
вытекающее, создание мелкой личной собственности, реальное право выхода из общины
и разрешение вопросов улучшенного землепользования – вот задачи, осуществление
которых правительство считало и считает вопросами бытия русской державы». Мыслилось
сперва создать мелкого земельного собственника и только после этого серьезно говорить
о реформах. Лев Толстой писал: «Ведь то, то делается теперь с этим нелепым законом 9
ноября. Имеющим целью оправдание земельной собственновти и не имеющим за себя
никакого разумного довода. Как только то, что это самое существует в Европе 9пора бы
нам уж думать своим умом) – ведь то. Что делается теперь с законом 9 ноября. Подобно
мерам. Которые бы принимались правительством в 50-х годах не для уничтожения
крепостного права, а для утверждения его66.
Правительство понимало, что одни только политические мероприятия бессильны
уничтожить смуту и порожденную ею революцию. Лишь в сочетании с социальной
аграрной реформой политические реформы могут получить жизнь, силу и значение. А
потому было намерение подавить революцию не только с помощью репрессий, но и
погасить ее с помощью реформ, имеющих целью в угодном для правительства и правящих
кругов духе разрешить поставленные вопросы. Столыпин осознавал, что промедление с
реформами послужит катализатором новых разрушительных социальных потрясений,
приведет к непоправимому – развалу страны. 4 марта 1906 г. правительство учредило
уездные и губернские землеустроительные комиссии во главе с Центральным
66 66
Толстой Л. Собр. сочин. – В 20 т. – Т. XX. – С. 673–674.

88
землеустроительным комитетом. В 1907 году Госдума приняла декларацию
правительственной программы по землеустройству. В ней говорилось о предстоящем
решении задачи громадного значения: содействии экономического возрождения
крестьянства; увеличении площади землепользования крестьян и упорядочения
землеустройства. На губернские комиссии возлагался надзор за деятельностью уездных
комиссий. Начавшиеся государственные преобразования привели к созданию
консультационного органа Государственной Думы, куда предполагалось перенести
решение всех крестьянских вопросов. Без одобрения Думы, согласно Манифесту 17
октября, ни один закон не мог иметь силы.
Проведение аграрной реформы считалось делом первостепенной важности, и для этого
необходимо было направить все силы, сориентировать все слои общества. «Мысль о том,
что все государственные силы должны придти на помощь слабейшей его части, – пишет П.
Столыпин, – может напомнить принципы социализма; но если это принцип социализма, то
социализма государственного, который применялся не раз на Западе и приносил
существенные результаты. У нас принцип этот мог бы осуществиться в том, что государство
брало на себя уплату части процентов, которые взимаются с крестьян за предоставленную
им землю. В общих чертах дело сводилось бы к тому, что государство закупало бы
предлагаемые в продажу частные земли, которые вместе с удельными и
государственными составляли бы государственный земельный фонд, из которого на
льготных условиях малоземельные крестьяне приобретали бы ту землю, в которой они
нуждались. Все слои населения: чиновники, купцы, лица свободных профессий, те же
крестьяне и помещики – помогали бы в решении этой задачи. Словом, тяжесть была бы
разложена равномерно и не давила бы на плечи одного класса».
Разные партии выдвигали разные требования. Например, кадетская партия считала
возможным удовлетворить крестьян лишь частью помещичьей земли, социалистическая –
отнять всю. Причем эта грань определилась не сразу, и требования отдельных партий не
оставались неизменными. Социал-демократы вступили в движение с требованием лишь
«отрезков», т. е. земель, которые были отрезаны у крестьян при выходе их на волю. В
программах других партий тоже происходили существенные изменения. Спорным для
партий был также вопрос о выкупе. Одни участники освободительного движения считали
необходимым заплатить помещикам за их землю, другие настаивали на безвозмездной
экспроприации.
Особенно много споров было по вопросу о формах землевладения. Народники
высказывались за коллективную форму, причем в их среде постепенно наметились два
течения: одно – за социализацию, другое – за национализацию. Кадетская партия за-
нимала в этом вопросе неопределенную позицию, с уклоном то в сторону
национализации, то в сторону существующих форм землевладения. Что касается социал-
демократов, то они были сторонниками личной собственности. Но, расширив свою
аграрную программу, они стали высказываться за передачу казенных, удельных,
помещичьих и монастырских земель крупным органам местного самоуправления, т. е. за
муниципализацию. В общем тенденция к коллективной форме землевладения, особенно
в разгар движения, несомненно преобладала и со временем, в случае развития
последнего, могла бы стать господствующей.
Общим в аграрных программах всех партий было то, что все они считали невозможным
разрешить аграрный вопрос путем добровольных соглашений крестьян с помещиками и
считали поэтому необходимым применение силы в форме или «принудительного
отчуждения», или «конфискации». Аграрные программы политических партий
складывались и изменялись под непосредственным воздействием развивающегося,
главным образом, крестьянского движения. Во многих губерниях Европейской России
89
резко преобладали в 1905 г. разгромы помещичьих усадеб и порубки владельческих
лесов. Довольно большим было стремление к захвату земель (особенно под пастбища).
Однако все споры в Госдуме мало что дали. Правительство не желало прислушиваться к
мнению партий, особенно в части передачи (с выкупом или без него) помещичьих земель
крестьянам.
«Необходимо дать возможность способному, трудолюбивому крестьянину, т. е. соли
земли русской, – говорил П. А. Столыпин, – освободиться от тех тисков, от тех теперешних
условий жизни, в которых он в настоящее время находится. Надо дать ему возможность
укрепить за собой плоды трудов своих и представить их в неотъемлемую собственность.
Пусть собственность эта будет общая там, где община еще не отжила, пусть она будет
подворная там, где община уже не жизненна, но пусть она будет крепкая, пусть будет
наследственная».
Основные положения реформы заключались в ломке общинного землевладения,
устройстве хуторов и отрубов на надельных землях, устройстве быта малоземельных
крестьян, с использованием «наличного земельного запаса». Реформа не составляла
цельного замысла и распадалась на ряд мероприятий, между собой не всегда хорошо
состыкованных. Указ стал частью программы правительства, провозгласившего лозунг:
«Свободный трудолюбивый крестьянин – «соль земли русской». Первая статья указа
устанавливала, что «каждый домохозяин, владеющий надельной землей на общем праве,
может во всякое время требовать укрепления за собою в личную собственность
причитающейся ему земли». Цель реформы – не менять основ самодержавия, а чуть-чуть
его модернизировать. Столыпин говорил, что он не предлагает полного аграрного
проекта, а лишь те вехи, которые поставлены правительством. Более полный проект
предполагалось разработать и внести в правительство компетентными ведомствами. Он
говорил: «Не надо законодательствовать, а надо только управлять, то есть отказаться от
какой-либо модернизации политического строя и его приспособления к изменившейся
обстановке… Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь
освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций.
Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия! Криками о человеколюбивой
цели нельзя смутить ту власть, которая знает, чего она хочет: правительство должно
восстановить в России порядок и спокойствие. Для этого оно должно создать
материальные нормы, которые должны воплотить в себе реформы нового времени.
Реформы и порядок. Таковы два мотива, проходящие через все речи Столыпина в
Государственной Думе. Чтобы отечество превратилось в государство правовое,
правительство должно разработать законопроекты о свободе вероисповедания, о непри-
косновенности личности, об общественном самоуправлении, о губернских органах
управления, о преобразовании суда, о гражданской и уголовной ответственности
должностных лиц, о поднятии народного образования. Только то правительство имеет
право на существование, которое обладает зрелой государственной мыслью и твердой го-
сударственной волей. Святая обязанность правительства – ограждать спокойствие и
законность, свободу не только труда, но и свободу жизни, и все меры, принимаемые в
этом направлении, знаменуют не реакцию, а порядок, необходимый для развития самых
широких реформ.
Власть – это средство для охранения жизни, спокойствия и порядка, поэтому, всемерно
осуждая произвол и самовластие, нельзя не считать опасным безвластие. Безвластие
власти ведет к анархии; правительство не может быть аппаратом бессилия. «Я предвижу
возражение, – говорил Столыпин, – что существующие законы настолько несовершенны,
что всякое их применение может вызвать только ропот. Но как же будет действовать
правительство,
90
если в его распоряжении еще нет реформированных законов? Очевидно, что для нас
имеется только один исход: применять существующие законы впредь до создания новых,
ограждая всеми способами и по мере сил права и интересы отдельных лиц. Нельзя
сказать часовому: у тебя старое кремневое ружье; употребляя его, ты можешь ранить себя
и посторонних; брось ружье. На это честный часовой ответит: "Покуда я на посту, покуда
мне не дали нового ружья, я буду стараться умело действовать старым"»67.
Просвещенный политик, экономист и юрист, Столыпин выполнял роль ответственного
арбитра за последствия борьбы различных общественно-политических движений как
правого, так и левого толка. И если правые, стоявшие на позициях нерушимости мно-
говекового уклада общественной жизни, видели в реформаторе едва ли не демона-
разрушителя этого уклада, то левые яростно нападали на него за консерватизм,
препятствующий, по их мнению, успешному продвижению России по обозначенному
западному пути социально-экономического прогресса. При выборе направления реформ
он был ярым сторонником учета национальных интересов. Акцентируя внимание на
самобытном пути социально-экономического развития России, рассматривая его как
отражение особенностей истории страны и своеобразия ее производственного и
ресурсного потенциала, он подчеркивал: «Русское государство росло, развивалось из
своих собственных русских корней, и вместе с ним, конечно, видоизменялась и
развивалась Верховная Царская власть. Нельзя к нашим русским корням, к нашему
русскому стволу прикреплять какой-то чужой, чужестранный цветок». «Наши реформы,
чтобы быть жизненными, должны черпать свою силу в русских национальных каналах.
Каковы они? В развитии земщины, в развитии, конечно, самоуправления, передачи ему
части государственных обязанностей, государственного тягла и в создании на низах
крепких людей земли, которые были бы связаны с государственной властью. Вот наш
идеал местного самоуправления. Верховная власть является хранительницей идеи
русского государства, она олицетворяет собой ее силу и цельность». Он говорил, что
народы иногда забывают о своих национальных задачах, но такие народы гибнут, они
превращаются в удобрение, на котором вырастают и крепнут другие, более сильные
народы. «Станьте сначала на нашу точку зрения, признайте, что высшее благо – это быть
русским гражданином, носите это звание так же высоко, как носили его когда-то римские
граждане, тогда вы сами назовете себя гражданами первого разряда и получите все
права». К сожалению, нынешние реформаторы, перенимая западные модели реформ, не
хотят прислушиваться к мудрым мыслям своего учителя.
По мнению Столыпина, на реформах трудно снискать быструю популярность. Они
представляют собой продолжительную черную работу, но без них невозможно создание
истинно свободной России. Путь этот скромен, но хорош тем, что ведет не к «великим
потрясениям», а к «великой России». Он подчеркивал, что аграрный вопрос нужно не
«разрешить, а разрешать», хотя бы для этого потребовались десятилетия. Крестьянин
должен сделаться личным собственником. «Основываясь на трудолюбии и обладая
чувством собственного достоинства, он внесет в деревню и культуру, и просвещение, и
достаток». На разных форумах подчеркивалась необходимость содействовать
экономическому возрождению крестьянства, которое при окончательном освобождении
от обособленного положения в государстве выступало на арену общей борьбы за
существование неспособным обеспечить себе безбедного существования путем занятия
земледельческим промыслом. Эту задачу правительство считало настолько важной, что
приступило к ее осуществлению, не дожидаясь созыва второй Думы.

67
Столыпин П. А. Речь в Государственной Думе 10 мая 1907 г. «Об устройстве быта крестьян и о
праве собственности».

91
 Столыпин рьяно защищал дворян от предложений ряда партий, которые ставили вопрос о
национализации и передаче всей помещичьей земли крестьянам. Он все делал для того,
чтобы реформа не затронула интересы помещиков. В речи в Государственной Думе 10 мая
1907 г. он сказал: «Государство есть один цельный организм, и если между частями
организма, частями государства начнется борьба, то государство неминуемо погибнет и
превратиться в "царство разделившихся на ся". В последнее время государство у нас
хворает. Самой больной. Самой слабой частью, которая хиреет. Которая завядает,
является крестьянство. Чтобы ему помочь, предлагается взять и разделить все 130 тыс.
существующих поместий. Государство ли это? Не напоминает ли это историю Тришкина
кафтана – отрезать полы, чтобы сшить из них рукава? Господа, нельзя укрепить больное
тело, питая его вырезанными из него самого кусками мяса; надо дать толчок организму,
создать прилив питательных соков к больному месту, тогда организм осилит болезнь; в
этом должно, несомненно, участвовать все государство, все части государства должны
придти на помощь той части, которая в настоящее время является слабейшей. В этом
оправдание государства, как одного социального целого. Мысль о том, что все
государственные силы должны придти на помощь слабейшей его части, может напомнить
принцип социализма; но если это принцип социализма, то социализма государственного,
который применялся не раз в Западной Европе и приносил реальные и существенные
результаты. У нас принцип этот мог бы осуществиться в том, что государство брало на себя
уплату части процентов, которые взыскиваются с крестьян за предоставленную им землю.

3.2. Ставка на крепких и сильных

Если некое новшество трудно приживается, это значит, что в
нем нет необходимости.
В законе 9 ноября 1906 г. предусматривалось, чтобы все усилия и законодателя, и
правительства были обращены к повышению производительной силы единственного
источника российского благосостояния – земли. Применением к земле труда в условиях
личной собственности, приложением к ней решительно всех народных сил
предполагалось поднять обнищавшую, слабую, истощенную землю, так как она – залог
нашей силы в будущем, земля – это Россия. Рассматривая аграрную ориентацию не как
причину застоя, а как объективное проявление самобытного характера исторического
развития России, правительство отчетливо осознавало плачевное состояние этого
базового сектора экономики, определяющего судьбу страны. Чтобы предотвратить развал
экономики, требуется помочь экономическому возрождению крестьянства, которое
выступает на арену общей борьбы за существование экономически слабым, неспособным
обеспечить себе безбедное существование путем занятия земледельческим промыслом».
Власть понимала, что в организации экономической жизни страны не все ладно и причина
ее застоя вовсе не в аграрной ориентации экономики России. Ориентируясь на закон
общественного разделения труда в мировом масштабе, Столыпин оставлял за Россией
приоритет на аграрное производство как наиболее отвечающее объективным природно-
климатическим и социально-историческим условиям развития страны. Он постоянно
подчеркивал, что самобытный характер существования и тенденций развития Российского
государства не нуждается в слепом, механическом копировании чужеродного западного
опыта.
Разрушая общинный строй крестьянской жизни, снабжая каждого домохозяина правом
требовать укрепления в личную собственность части общинной земли, Указ Сенату
нарушал приобретенные общиной имущественные права, лишал общину права защиты
своих прав от посягательств на них со стороны отдельных членов общины. В борьбе с
общинной формой землевладения указ не останавливался на одной общине. Он наносил
92
 удар и другой коллективной форме – семейной собственности, провозгласил семейное
владение, если оно находилось в руках домохозяина, единоличной собственностью
одного домохозяина. От личной воли домохозяина зависела теперь судьба всех членов
его семьи. Захочет он – и десятки лет трудившийся для семьи член ее может быть лишен
всяких прав на имущество, которое он считал семейным и которое вдруг велением свыше
превращалось в личную собственность домохозяина. Советник Столыпина К. Кофод писал:
«...для большей части русской интеллигенции община все еще была чем-то специфически
русским, чем-то, что защищало от пролетаризации сельского населения. Поэтому только
отдельным крестьянам было дано право выходить из общины с сохранением за ними тех
участков земли, которыми они владели в момент выхода. Но сама возможность
отмирания общины в будущем, которая возникала при этом, вызвала шторм возмущения
в интеллигентских кругах общественности»68.
В речи Столыпина в Государственном совете 26 марта 1910 г. говорилось, что Закон 9
ноября, избегая всякого насилия, всякого принуждения как в отношении общинного, так и
семейного способа владения землей, лишь снял путы, связывающие свободную волю
крестьян, что способности разумнейших и сильнейших свободно проявят себя во всю
ширину народной самодеятельности русского духа. Правительство с величайшей
осторожностью освобождало крестьянству пути перехода к личной собственности,
обеспечивало сохранность надельной земли для крестьянства и тем заслужило даже
упрек в недостаточном размахе бюрократического творчества! В правительственных
кругах существовало мнение, что пока крестьянин беден, пока он не обладает личной
земельной собственностью, пока находится насильно в тисках общины, он остается рабом
и никакой писаный закон не даст ему блага гражданской свободы. Мелкий земельный
собственник, несомненно, явится ядром будущей мелкой земельной единицы; он,
трудолюбивый, обладающий чувством собственного достоинства, несет в деревню и
культуру, и просвещение, и достаток.
Закон не предусматривал какого-либо принуждения к выходу из общины. Правительство
постоянно подчеркивало недопустимость установления какого-либо насилия над
свободной волей крестьянина в деле устройства его судьбы, распоряжения его надельной
землей. Распустить общину, да еще по всей стране вначале не решался даже сам
Столыпин. В одном из выступлений он говорил: «Нельзя ставить преграду крестьянину,
необходимо дать ему свободно трудиться, богатеть, распоряжаться своей собственностью.
Надо избавить его от кабалы отжившего общинного строя». Правительство, издав Указ 9
ноября, делало ставку не на убогих и пьяных, а на крепких и сильных. Столыпин резко
возражал против навязываемых радикал-реформаторами разрушительных для страны
социально-политических и экономических преобразований, разрушения существующей
государственности и системы общественных отношений. «Признание таких
преобразований приведет к такому социальному перевороту, к такому перемещению всех
ценностей, к такому изменению всех социальных, правовых и гражданских отношений,
какого еще не видела история. Выступая в Думе, он огласил принцип, положенный в
основу закона, суть которого состояла в следующем. В тех местностях России, где личность
крестьянина получила уже определенное развитие, где община как принудительный союз
ставит преграду для его самостоятельности, там необходимо дать ему свободу, свободу
трудиться, богатеть, распоряжаться своей собственностью; дать ему власть над землею,
избавить его от кабалы отжившего общинного строя. Вместе с тем закон не ломает
общины в тех местах, где хлебопашество имеет второстепенное значение, где существуют
другие условия, которые делают общину лучшим способом использования земли.

68
Кофод К. 50 лет в России. – М.: Правда Человека, 1997. – С. 197.

93
Поэтому нельзя, с одной стороны, исповедовать, что люди созрели для того, чтобы
прилагать свободно свой труд к земле так, как они считают это лучшим, а с другой
стороны, признавать, что эти самые люди недостаточно наделены правами для того,
чтобы без гнета сочленов своей семьи распоряжаться своим имуществом.
Столыпин неоднократно подчеркивал, что основная задача, которую должно было
решать государство, – это забота о крестьянстве, а потому нужно снять с него оковы и дать
ему возможность самому избрать тот способ пользования землей, который его больше
устраивает. В речи о праве крестьян выходить из общины, произнесенной в
Государственном совете 15 марта 1910 г., он сказал: «Не вводя силою закона никакого
принуждения к выходу из общины, правительство считает совершенно недопустимым
установление какого-либо принуждения, какого-либо насилия, какого-либо гнета чужой
воли над свободной волей крестьянина в деле устройства его судьбы, распоряжения его
надельной землей». Это главная коренная мысль, которая была положена в основу
принятого законопроекта. «Правительство, – говорил Столыпин, – должно давать
крестьянину возможность самому избрать такой способ землепользования, который его
устраивает. В то же время утверждалось, что «ставить в зависимость от доброй воли
крестьян момент ожидаемой реформы, рассчитывать на подъем умственного развития
населения, которое неизвестно когда наступит, а жгучие вопросы разрешатся сами собой,
это значит отложить на неопределенное время проведение тех мероприятий, без которых
немыслима ни культура, ни подъем доходности земли, ни спокойное владение земельной
собственностью». Или там же, но еще откровеннее: «Народ темен, пользы своей не
разумеет, а потому следует улучшать его быт, не спрашивая его о том мнения». Это
высказывание не имеет ничего общего с его более ранними заявлениями, что
крестьянство перестраивает свой земельный быт по своему внутреннему убеждению.
Крестьянин, по закону, властен распоряжаться своей землей, закрепить за собой свою
землю, требовать отвода отдельных участков ее к одному месту; он может прикупить себе
земли, заложить ее в Крестьянском банке, наконец, продать ее. Весь запас его разума, его
воли находится в полном его распоряжении: он в полном смысле слова кузнец своего
счастья. Но вместе с тем ни закон, ни государство не могут оградить его от известного
риска, от возможности утраты собственности, ни одно государство не может обещать
обывателю такого рода страховку, погашающую его самостоятельность.
Выступая в Государственной Думе, Столыпин говорил: «Необходимо дать возможность
способному, трудолюбивому крестьянину, т. е. соли земли русской, освободиться от тех
тисков, от тех теперешних условий жизни, в которых он в настоящее время находится.
Надо дать ему возможность укрепить за собой плоды трудов своих и представить их в
неотъемлемую собственность. Пусть собственность эта будет общая там, где община уже
не жизненна, но пусть она будет крепкая, пусть будет наследственная. Такому
собственнику-хозяину правительство обязано помочь советом, кредитом. Нужно сделать
учет всех тех малоземельных крестьян, которые живут земледелием. Всем им пред-
полагалось дать возможность получить (на льготных условиях) из существующего
земельного запаса такое количество земли, которое им необходимо.
Однако реформа шла далеко не так, как говорил ее главный архитектор. Еще до указа, а
именно в мае 1906 г., состоялся Первый съезд уполномоченных дворянских обществ.
Большинство их было настроено решительно против общины. Отрицая крестьянское
малоземелье, они стремились перевалить на общину всю ответственность за
крестьянскую нищету. Главная же причина неприемлемости общины была в том, что в
период революции она сильно досадила помещикам: крестьяне шли громить помещичьи
усадьбы миром, имея в общине готовую организацию для борьбы. Вопрос о хуторах не
вызывал на съезде больших прений сами по себе они мало интересовали дворянских
представителей, главные заботы которых сводились к избавлению от общины. Столыпин
94
предложил разбить ее при помощи хуторов и отрубов, с чем дворянство охотно
согласилось. Он говорил своим сподвижникам: «Надо вбить клин в общину. Вбить клин,
заставить прекратить переделы, наделать хуторов и отрубов на общинных землях».
Правительству было известно, что многие крестьяне держатся за общину потому, что она
периодически переделяет землю. В те времена для крестьянства это было то, что сейчас
называют социальной гарантией: каждый крестьянский юноша, как бы ни сложилась его
судьба, мог рассчитывать на свою долю в земельном наделе своей деревни. Постоянное
давление центральных и местных властей на общину с целью выталкивания из нее кре-
стьян началось сразу же после Указа 9 ноября 1906 г. Однако в 1905–1907 гг. крестьяне
неохотно выходили из общины и укрепляли свои наделы. К тому же указания закона
относительно его осуществления были чрезвычайно сложными. Чтобы провести
разверстание земли, требовалось в зависимости от формы землевладения согласие от 1/2
до 3/4 владельцев наделов. Столыпин еще весной 1907 г. смотрел на разверстание земли
как на дело второстепенной важности в сравнении с огромной работой по дроблению и
продаже многочисленных имений, купленных Крестьянским банком.
После указа вышел разъясняющий циркуляр МВД, в котором сообщалось, что отныне
единоличные собственники, выйдя из общины, свободны в распоряжении своими
наделами, могут их завещать, кому заблагорассудится, и в наследовании свободны от
стеснения, которое они испытывали. Но очень скоро пришлось сделать многочисленные
оговорки. Так, залог даже частных земель стал невозможен, на продажу земли также
вводились ограничения: ее можно было продавать только лицам, приписанным к
крестьянским обществам; завещательные распоряжения были ограничены в силу того, что
наследование у крестьян регулируется не законом, а обычаем. В большинстве местностей
обычай не допускал завещательных распоряжений в обход ближайших родственников –
членов семьи. Были предприняты энергичные действия по ликвидации земельных запасов
Крестьянского банка. В 1907–1915 гг. из его фонда было продано более 3,9 млн десятин,
разделенных примерно на 280 тыс. хуторских и отрубных участков. Темпы реализации
Указа от 9 ноября стали возрастать. В 1908 г. по сравнению с 1907 г. число укрепившихся
домохозяев превысило полмиллиона. В 1909 г. был достигнут рекордный показатель –
579,4 тыс. укрепившихся. Но с 1910 г. темпы этого движения стали снижаться. Меры,
введенные в Закон от 14 июня 1910 г., не выправили положения. И лишь после выхода
Закона от 29 мая 1911 г. «О землеустройстве» численность выделяющихся из общины
крестьян стабилизировалась.
Закон от 14 июня 1910 г., заменивший Указ от 9 ноября 1906 г., предоставлял каждому
домохозяину право укреплять в свою личную собственность участки общинной земли, на-
ходящиеся в его постоянном пользовании. Для того, чтобы преодолеть сопротивление
населения сел и деревень такому расхищению общественного достояния и в то же время
увеличить число желающих этого, власти применяли самые разнообразные меры
давления и поощрения. В конце концов в сфере земельных отношений крестьянства
воцарился полный произвол, и общинная жизнь сделалась невозможной69. Даже
противники укрепления земли в собственность нередко вынуждены были прибегать к
нему как к единственному спасению. В итоге к середине 1910 г. надельная земля была
закреплена за 1 млн 350 тысячами домохозяев площадью 9,9 млн десятин, что составляло
около 13 % всех общинников и почти 9 % общинной земли в 50 губерниях Европейской
России.
Крестьяне, выходя из общины, первостепенное значение придавали закреплению за собой
не конкретных полос, а общей их площади. У каждого домохозяина было по 8–10 и более
полос (разных по качеству и местоположению) в разных местах. Поэтому крестьяне,

69
Великая реформа 19 февраля. – Т. 6. – М., 1911. – С. 247.
95
случалось, охотно участвовали в общем переделе, если при этом не уменьшалась площадь
их надела (например, при переходе на широкие полосы). Чтобы власти не вмешивались и
не расстроили дело, такие переделы иногда производили тайно. Поэтому массовое
укрепление чересполосных земель фактически приводило только к образованию
беспередельных общин. К началу реформы около трети общин в Европейской России не
переделяли землю. Иногда рядом соседствовали две общины – перераспределяющая и
беспередельная. Большой разницы в уровне их земледелия не отмечалось. Общее
Положение разрешало требовать выдела участка, лишь соразмерного с затраченной
суммой денег, уплаченных при приобретении земли. Требование выдела участка в натуре
для общества было необязательно. Указ разрешал укреплять в единоличную собственность
участок, не соразмерный с затраченной на приобретение земли суммой. Он разрешал не
только требовать его выдела к одному месту, но и укреплять свое чересполосное владение.
Наконец указ не разрешал обществу платить вместо выдела земли деньгами, если нет на то
согласия выделяющегося, за исключением требований выдела вне времени общего
передела.
Не имея средств пропитания в деревне, безземельная беднота хлынула в город. Этот рост
увеличился после возвращения неустроенных в Сибири крестьян в покинутые ими
деревни. У них не оказалось ни кола ни двора. Они пытались найти работу в городе. Но
промышленность в тот период развивалась крайне медленно и не могла справиться с
наплывом рабочей силы в таких масштабах. Массе бездомных и безработных людей
грозили новые социальные потрясения. Для того, чтобы предотвратить массовое
обезземеливание крестьян, правительство препятствовало сосредоточению земли в руках
немногих. Поэтому в дополнение к основному указу было запрещено в пределах одного
уезда сосредотачивать в одних руках более шести высших наделов, определенных по
реформе 1861 г. (от 12 до 18 десятин в разных губерниях). Считалось, что крестьянин,
освобожденный от стеснений со стороны общины и семьи, в короткое время способен
преобразовать даже весьма хилое хозяйство. Столыпин, при всей своей практичности,
вольно или невольно, но был идеалистом.
В реальной жизни из общины выходила в основном беднота, а также городские жители,
вспомнившие, что в давно покинутой деревне у них есть надел, который теперь можно
продать. Кроме того, выходили крестьяне, которые предполагали, что их доля в общем
наделе будет уменьшена при следующем переделе, этой возможностью выйти из общины
воспользовалась также большая часть крестьян, переселившихся в город. Вышедший из
общины крестьянин получал купчую крепость как на свои разбросанные участки, так и на
свою долю в тех землях, которые были в общем пользовании, с правом требовать
выделения всей этой земли в один участок, который он имел полное право продать или
использовать сам. Продавали землю и переселенцы, уезжающие в Сибирь. Чаще покупали
землю зажиточные крестьяне, которые сами не всегда спешили выйти из общины.
Покупала землю и община, и тогда земля возвращалась в мирской надел. Некоторые
крестьяне, не выходя из общины, имели земельные участки в личной собственности.
Чересполосное землепользование не создавало «крепкого собственника». Столыпин
призывал местные власти «проникнуться убеждением, что укрепление участков лишь
половина дела, даже лишь начало дела, и что не для укрепления чересполосицы был
создан Закон 9 ноября». В 1908 г. были изданы «Временные правила о выделе надельной
земли в одном месте». «Наиболее современным типом земельного устройства является
хутор, – говорили они, – а при невозможности образования такового – сплошной для всех
полевых угодий отруб, отведенный особо от коренной усадьбы». Теоретики из Главного
управления землеустройства и земледелия мечтали о том, чтобы разбить на квадратики,
наподобие шахматной доски, все крестьянские земли.
Из общего числа хуторов и отрубов, созданных за время реформы, 64 % возникло в
результате разверстания целых селений. Землеустроителям удобнее было так работать,
результаты их труда повышались. Но при этом умножалось число мелких хуторов и
отрубников, которые нельзя назвать «крепкими хозяевами». Столыпин к такому развитию
реформы относился со смешанным чувством. Он понимал, что только рассечение надела
на отруба не изолирует крестьянские хозяйства друг от друга, только полное расселение на
96
 хутора окончательно ликвидирует общину. Крестьянам, рассредоточенным по хуторам,
трудно будет поднимать мятежи. Совместная жизнь крестьян в деревнях облегчала работу
революционерам. Крестьяне сопротивлялись переходу на хутора и отруба не по темноте
своей и невежеству, как считали власти, а исходя из здравых житейских соображений.
Получив отруб в одном месте, крестьянин оказывался во власти стихии. Сами по себе
хутора и отруба не обеспечивали подъем крестьянской агрокультуры.
«Лично я был против таких выделов отдельных дворов. Я считал, что эти выделы, будучи
предприятием, связанным с принуждением, будут уязвимым местом в правительственной
программе, и это будет использовано противниками этой программы как удобный повод
для критики аграрных реформ в целом. И кроме того, это будет сеять обоюдную вражду
между крестьянами. Так все и случилось, однако Столыпин не хотел отказываться от
этого, т. к. выходы из общины вместе с выделом земель из общего надела были тем
«клином», который он намеревался вбить в общину»70. Поддержка общины и общей
семейной собственности, которая присутствовала в законодательных актах 80-х и 90-х
годов, объяснялась и финансовыми, и экономическими целями. В тот период община и
общая семейная собственность лучше обеспечивали сбор податей и исполнение
крестьянских повинностей. Система по взиманию податей и исполнению повинностей по-
коилась на круговой поруке и участии общества.
Новое законодательство было направлено не в сторону заботы об истинных интересах
крестьянской массы, а на решение совершенно противоположных целей фискального и
политического характера. Коллективные формы землевладения перестали им
соответствовать. Для лучшего достижения фискальных целей оказались полезнее
индивидуальные, самостоятельные хозяйства, и вместо поддержания общины
законодательство стало заботиться о насаждении «крепкого мужика». Отчасти изменились
и политические цели. Формы крестьянского землевладения, охранявшие крестьян от
обезземеливания, стали разрушаться для создания сельских хозяйств, хотя бы ценой
пролетаризации масс. Процесс разрушения общины шел повсеместно. Правительство,
кроме того, поставило задачу – расселить крестьян на хутора, сделать невозможным для
них возврат к коллективной форме владения землей и вместе с тем затруднить для них
возможность каких бы то ни было коллективных действий. В этом деле успехи были
незначительны: до 1 июля 1910 г. из надельной земли было образовано лишь 189,7 тыс.
хуторских и отрубных участков. Правительство свою земельную политику откровенно на-
звало «ставкой на сильного».
«Прежде чем революция положила конец всему этому, в районе действия
землеустроительных комиссий было разверстано 1 млн 402 тыс. 263 двора с площадью
15,07 млн гектаров земель, или 10,5 процента крестьянских дворов в этих районах с 10,75
гектара земли в среднем на двор... конечно, у нас были иностранные, в особенности
немецкие, предписания, но они не подходили к русским условиям и русскому характеру,
да и нелегко было бы их приспособить к русским землеустроительным учреждениям,
образованным согласно Закону от 17 марта 1906 г.»71.
3.3. Переселение крестьян и землеустройство Сибири
Немногие среди людей достигают противоположного берега.
Остальные же только суетятся на этом берегу.

Неравномерность распределения по губерниям не только казенных и удельных, но и

частновладельческих земель заставила правительство принять переселенческую

70 Кофод К. 50 лет в России. – М.: Правда Человека, 1997. – С. 206.

71 Кофод К. 50 лет в России. – М.: Правда Человека, 1997. – С. 225.

97
программу, отказаться от мысли наделить землей крестьян по месту их жительства.
Переселение крестьян в тех формах и объеме, в какие оно вылилось в 1895–1910 гг.,
составляет явление исключительное, присущее только России. Ни в одной стране, даже в
Америке, не наблюдалось такого массового передвижения населения внутри государства,
каким оно отмечено у нас, особенно в 1907–1910 гг. Если за 35 лет (1831–1866 гг.)
переселилось 300 тыс. душ, то за каждые из четырех лет после 1906 г. в два раза больше.
Положение 19 февраля не без умысла ничего не говорило о переселении крестьян:
опасались, что переселение лишит помещиков рабочих рук и арендаторов. Они всячески
препятствовали переселению крестьян в Сибирь и на Дальний Восток. С. Ю. Витте писал:
«Многие из влиятельных частных землевладельцев-дворян и их ставленники в
бюрократическом мире Петербурга, а прежде всего министр внутренних дел И. Н.
Дурново считали эту меру вредной. Они утверждали, что мера эта может иметь дурные
политические последствия, а в сущности говоря, при откровенном разговоре и суждениях
об этом деле ясно выражалась крепостническая мысль, а именно: если крестьяне будут
выселяться, то земля не будет увеличиваться в цене, потому что чем больше количество
населения, тем более увеличиваются и цены на землю… Желательно, чтобы не помещик
искал рабочих, а рабочие умирали с голоду от неимения работы, тогда рабочие руки будут
гораздо дешевле, а потому и лучше»72.
Поэтому до 1906 г. политика правительства сводилась к ограничению и даже
торможению переселенческого движения. Но остановить его было невозможно. Причины
переселенческого движения были глубоки и лежали в экономических и социальных
условиях жизни русского крестьянства. Не склонность к бродяжничеству, а экономические
причины и земельная разруха, непосильный гнет и издевательства помещиков заставляли
крестьян бросать отцовскую землю и идти искать новую. Крестьянин бежал от
малоземелья, тесноты, неурожаев, голода и общественных непорядков. Раньше бежали
на юг России, в степи, бежали в соседние страны – Польшу, Литву, Турцию. В конце XIX
века побежали в Сибирь, которая была в аграрном отношении совсем другой страной. Там
практически не было помещиков и, за небольшим исключением, вся земля принадлежала
государству. Таким образом, сибирские крестьяне юридически не были владельцами, а
только наследственными пользователями тех площадей, которые они обрабатывали.
Официально они не могли продавать свои земли, деревня могла принять в свой состав
других крестьян, например переселенцев из Европейской России, и сделать их таким
образом сопользователями земельных площадей. Запретительные меры не остановили
самовольного переселенческого движения в Сибирь, а потому самовольцев пришлось
легализовать и даже выдавать им ссуды (150–400 руб. на семью). Голод 1895 г. и проведе-
ние Сибирской железной дороги выдвинули на очередь дополнительный вопрос –
заселение Сибири. Были образованы комитет Сибирской железной дороги,
переселенческая партия, землеустроительные отряды, переселенческие пункты с
продовольствием и медицинской помощью, склады семян и земледельческих орудий и т.
д. Рост переселенческой волны: в 1894 г. – 65,5 тыс., в 1895 г. – 107 тыс., в 1896 г. – 190 тыс.
душ, не считая прибывших морем, – встревожил помещиков и правительство. Последовал
ряд ограничительных и запретительных мер. По циркуляру 20 января 1897 г. переселение
без предварительной посылки ходоков было запрещено: размер ссуд уменьшен до 30
руб. на семью. Прекратилась деятельность переселенческих комитетов.
Аграрные беспорядки, волнения малоземельных крестьян, обсуждение аграрного
вопроса в первой Государственной Думе снова выдвинули в правительственной сфере
вопрос о необходимости отлива из Европейской России «избытка населения».
Переселение не только стало поощряться, но даже рекламироваться. Расхваливались

72
Завтра. – Ноябрь, 2010. – № 45.
98
просторы и богатства Сибири. К пропаганде были привлечены учителя, священники,
становые. Реклама оказала свое влияние, благодаря ей переселение было активизи-
ровано до размеров, которые нельзя было представить. Переселенческая масса с 216 тыс.
душ в 1906 г. увеличилась в 1908 г. до 759 тыс. душ, а число ходоков – с 77,5 тыс. до 150
тыс. душ. Переселенческое управление (структурная часть Главного управления
землеустройства и земледелия) срочно подыскивало новые площади, пригодные для
возделывания. Заготовленные для переселенцев земли ежегодно распределялись между
губерниями Европейской России. Каждая губерния получала определенное число наделов
в разных районах Сибири, которые распределяли между уездами. Ходоки отправлялись в
отведенные им места, возвращаясь, рассказывали об увиденном, потом трогалась в путь
вся партия переселенцев. В среднем за год переселенческое управление готовило до 350
тыс. душевых долей (по 12–15 дес.), что соответствовало среднегодовому притоку
переселенцев (700 тыс. человек). Быстро стал накапливаться контингент неустроенных
переселенцев, увеличивались и площади неразобранных участков.
За 45 дореформенных лет в Сибирь переселилось около 2 млн человек, а за 4,5 года
после 1906 г. туда переехало свыше 2,6 млн душ. За 15 лет (1896–1910 гг.) за Урал
проследовало 3 930 тыс. душ переселенцев и ходоков. Такое переселение дезор-
ганизовало не только дело водворения крестьян на новые земли, но и порядок
землепользования старожилов, и особенно сибирских инородцев. Трудно было
переселенцу в дороге, но не лучше и на «обетованной земле». Правительство в
переселенческом деле оказалось в тупике, потерпело банкротство в переселенческой
политике, не могло справиться с нахлынувшей массой. Землеустройство Сибири
деградировало, ломалась система земельных отношений. Для отвода земли требовалась
армия чиновников, агрономов, техников и т. п. Землеустроительные отряды не
справлялись с отводом наделов. Ходоки же выбирали лучшие земли, наиболее пригодные
для земледелия. С 1908 г. их участие в переселении было ограничено: в Сибирь могли
отправляться только партии ходоков, сформированные землеустроительными
комиссиями и земствами. На всем пространстве Сибири, где при разумной политике
могли бы поселиться миллионы людей, царили полная сумятица и неразбериха,
подрывающие благосостояние края, который был богат и мог бы оставаться таким, если
бы не беспринципная переселенческая политика, втянувшая страну в безвыходное поло-
жение. Крестьянин начинал трезво смотреть и оценивать переселение. Слух о бедствиях и
страданиях уехавших в Сибирь распространялся среди крестьян Европейской России.
Российский мужик понял, что и в Сибири ему нет спасения. В 1908 г. крестьян за
«маломощность» гнали в Сибирь, а в 1909 г. за эту же «маломощность» гнали из Сибири. И
это называлось твердой политикой, ясным пониманием государственных задач.
Постепенно численность переселяющихся стала снижаться, а возвращающихся – росла. За
1896–1910 гг. число возвратившихся переселенцев составило 430 тыс., а ходоков – 395 тыс.
Если в 1905–1907 гг. возвращалось где-то около 10 %, то в 1910–1916 гг. доля
возвращенцев составила в среднем 31 %, а в неурожайном 1911 г. – 61 % от общей
численности переселившихся. В 1910 г. поток переселенцев уменьшился почти вдвое, а
возврат стал массовым. Раньше сибирская община сильно отличалась от общины в центре
России. За очень редким исключением здесь не было земельных переделов, того
утеснения, которое в коренной России мешало внедрению передовых форм хозяйства. В
подготовленной записке Столыпина и Кривошеина после их поездки по Сибири
отмечалось, что хуторская система не подходит многим местностям Сибири по причине
безводия, чрезмерно густой лесистости, отдаленности от человеческого жилья, соседству
диких зверей. Однако с 1910 г. модная игра в «сильного и крепкого» начала проводиться и
в Сибири, и здесь стали насаждаться отруба и хуторские хозяйства. Земельные участки
отводили тем крестьянам, которые согласятся владеть землей на правах частной

99
собственности. Таким образом, проводился в жизнь грандиозный замысел переустройства
всего поземельного уклада Сибири, который должен перевернуть весь уклад
сельскохозяйственной жизни, установившейся здесь веками, вследствие особенностей
этого края. Сибирь почти не знала частной собственности на землю, и отдельные попытки
насадить ее терпели крушение. Земля в Сибири находилась в постоянном пользовании
крестьян, и этот принцип был положен в основу земельного устройства. С этим принципом
землепользования сжился сибиряк, несмотря на то, что он по своему характеру
индивидуалист: тяжелый опыт заставил его придерживаться общины. Только при условии
общего пользования могли соблюдаться интересы всех крестьян.
Благодаря особенностям землепользования, в Сибири создались села, растянувшиеся на
8–10 верст, с 8–16 тыс. душ населения. Если все это население перевести на хуторские
хозяйства, то громадное большинство его было бы разорено. Пример поселян-новоселов
тому доказательство. Переселенцы бежали с хуторов, потому что там часто не оказывается
даже воды. Таежные поселения в условиях бездорожья стали примером того, как нельзя
селить крестьян. Из-за бессистемного, хаотичного расселения приезжающих происходили
земельные столкновения. Если бы правительству и удалось насадить хутора в Сибири, они
были бы сметены ширящейся массой земельного пролетариата. «Культурные гнезда»
должны были заменить общинное землевладение. Наряду с крестьянскими хуторами в
Сибири предполагалось создать невиданный еще для этого края тип хозяйства. По
мнению гг. Столыпина и Кривошеина, это не мечта, не кабинетная иллюзия, а целая
программа, новый курс политики в землеустройстве Сибири. В Государственную думу был
внесен законопроект, целью которого было создание в Сибири крестьянской
собственности и облегчение единоличным владельцам возможности развития своего
интеллектуального потенциала. Однако индивидуализация земельной собственности в
Сибири была нерациональна и опасна для того времени, когда еще не было закончено
землеустройство старожилов: хаотическое расселение переселенцев на так называемых
«излишках» надельных земель старожилов вело к тому, что нередко они оказывались в
худших условиях, со значительно меньшим наделом, чем новоселы.
Одной из причин ухудшения положения сибирских крестьян стала аграрная
экономическая политика правительства. Помещики были против развития капитализма
по-американски в Сибири. Например, представитель интересов крепостнического
дворянства Земледельческого центра К. Ф. Головин писал в «Русском вестнике»: «Для
того, чтобы хоть как-то защитить неэффективные крепостнические помещичьи хозяйства
центра России от конкуренции «русской Америки» в лице сибирских фермеров,
российское правительство ввело «внутреннюю таможню», так называемый «Пермский
перелом», который резко повышал цену на сельхозпродукцию, ввозимую из Сибири в
центральные губернии. Поэтому высококачественная и дешевая продукция сибирских
фермеров направлялась прямиком в северные порты для отправки в Европу… В
центральной части России, где была сосредоточена основная масса помещичьих земель и
где господствовали остатки крепостничества, развитие в аграрной сфере зашло в тупик, из
которого его могла вывести только аграрно-крестьянская революция, ставшая
исторической неизбежностью»73.
Благосостояние сибирских крестьян было окончательно подорвано, переселенческие
поселки – это поселки нищих, а сотни тысяч крестьян, приехавших из Европы, – бездомная
голытьба. Отдельные политики того времени ставили вопрос о приостановке переселения
в Сибирь на несколько лет. Предлагалось заняться исключительно устройством уже
переселившихся крестьян и закончить землеустройство старожилов. Такой подход был бы
благом не только для Сибири, но и для всей страны. Говорили, что в интересах

73
Завтра. – Ноябрь, 2010. – № 45.
100
 приезжающих и местных необходимо совершенно отказаться от хуторского хозяйства,
насаждаемого по воле людей петербургских канцелярий, абсолютно незнакомых с
условиями сибирской жизни.
Переселенческую политику правительства можно охарактеризовать как
«беспринципность, возведенную в принцип», «прикрытую громкими фразами о крепкой
вере народа в историческое значение колонизационных задач на Востоке». В метрополию
возвращались десятки и сотни тысяч переселенцев, в полном смысле не имеющие ни кола
ни двора. Вместо смягчения остроты аграрный вопрос еще более обострился по обе
стороны Урала. Разрешение этого вопроса в интересах крестьянства было возможно, но
никак не путем насаждения хуторов и вывода «избыточного населения».

3.4. Петр Столыпин и Лев Толстой о земельной собственности

В научном споре не бывает середины. Да или нет,

истина или ложь! Декретировать вечный мир в ученой
среде значило бы узаконить вечный застой.
Мерами насилия можно угнетать народ, но не управлять
им. Лев Толстой

Лев Николаевич был ярым противником частной собственности на землю, считал, что
личная собственность и целостность общества были разрушены частным присвоением
земельной ренты, естественно принадлежащей обществу. Он предлагал Николаю II,
великому князю Николаю Михайловичу и П. А. Столыпину экономическую модель,
основанную на земельной ренте. В его письме к Николаю II от 16 января 1902 г.
говорилось: «...Мерами насилия можно угнетать народ, но нельзя управлять им.
Единственное средство в наше время, чтобы действительно управлять народом, только в
том, чтобы, став во главе движения народа от зла к добру, от мрака к свету, вести его к
достижению ближайших к этому движению целей. Для того же, чтобы быть в состоянии
сделать это, нужно прежде всего дать народу возможность высказать свои желания и
нужды, исполнить те из них, которые будут отвечать требованиям не одного класса или
сословия, а большинства его, масс рабочих народа... и главное, весь 100-миллионный
народ в один голос скажет, что он желает свободы пользования землей, то есть уничтоже-
ния права земельной собственности...»
«В России, – говорил Толстой, – где огромная часть населения работает на земле и
находится в полной зависимости от крупных землевладельцев, освобождение рабочих,
очевидно, не может быть достигнуто переходом фабрик и заводов в общее пользование.
Для русского народа такое освобождение может быть достигнуто только уничтожением
земельной собственности и признанием земли общим достоянием, – тем самым, что уже
составляет задушевное желание русского народа и осуществление чего он все еще
ожидает от русского правительства. И вот это-то уничтожение права земельной
собственности и есть, по-моему мнению, та ближайшая цель, достижение которой должно
сделать в наше время своей задачей русское правительство»74. И далее он пишет: «Я
лично думаю, что в наше время земельная собственность есть столь же вопиющая и
очевидная несправедливость, какою было крепостное право 50 лет тому назад. Думаю,

74
Толстой Л. Н. Собр. соч. – В 22 т. – Т. ХХ. – М.: Худ. литература, 1978. – С. 505–506.

101
что уничтожение ее поставит русский народ на высокую степень независимости,
благоденствия и довольства. Думаю тоже, что эта мера, несомненно, уничтожит все то
социалистическое и революционное раздражение, которое теперь разгорается среди
рабочих и грозит величайшей опасностью и народу, и правительству… Подумайте об этом
не перед людьми, а перед богом и сделайте то, что вам скажет бог, то есть ваша совесть. И
не смущайтесь теми пристрастиями, которые вы встретите, если вступите на новый путь
жизни»75.
Лев Николаевич говорил, что причины тех революционных ужасов, которые происходят
теперь в России, имеют очень глубокие основы, но одна, ближайшая из них, – это
недовольство народа неправильным распределением земли. Все эти меры – от со-
циалистического требования отдачи всей земли народу до продажи через банки и отдачи
крестьянам государственных земель, так же как переселения, – все это неосуществимые
фантазии и паллиативы, имеющие тот недостаток, что только усиливают раздражение
народа признанием существующей несправедливости и предложением мер, не
устраняющих ее. При этом главную несправедливость он усматривал в частной
собственности на землю. «Как не может существовать права одного человека владеть
другим (рабство), так не может существовать права одного, какого бы то ни было
человека, богатого или бедного, царя или крестьянина, владеть землею как
собственностью». «Земля есть достояние всех, и все люди имеют одинаковое право
пользоваться ею». «Наилучшим средством устранения существующей несправедливости,
– утверждал Толстой, – является введение "единого налога" по теории Генри Джорджа».
«Да, любезный Петр Аркадьевич, хотите Вы этого или нет, Вы стоите на страшном
распутье: одна дорога, по которой Вы, к сожалению, идете, дорога злых дел, дурной славы
и главное, греха; другая дорога – дорога благородного усиления, напряженного
осмысленного труда, великого доброго дела для всего человечества, доброй славы и
любви людей. Неужели возможно колебание?»
В черновом письме Столыпину в августе 1909 г. Толстой писал: «Не могу понять того
ослепления, при котором вы можете продолжать вашу ужасную деятельность –
деятельность, угрожающую вашему материальному благу (потому что вас каждую минуту
хотят и могут убить), губящую ваше доброе имя, потому что уже по теперешней вашей
деятельности вы уже заслужили ту ужасную славу, при которой всегда, покуда будет
история, имя ваше будет повторяться как образец грубости, жестокости и лжи ... Вместо
умиротворения вы до последней степени напряжения доводите раздражение и
озлобление людей всеми этими ужасами произвола, казней, тюрем, ссылок и всякого
рода запрещений, и не только не вводите какое-либо такое новое устройство, которое
могло бы улучшить общее состояние людей, но вводите в одном, самом важном вопросе
жизни людей – в отношении их к земле – самое грубое, нелепое утверждение того, зло
чего уже чувствуется всем Миром и которое неизбежно должно быть разрушено, –
земельная собственность. Ведь ТО, ЧТО ДЕЛАЕТСЯ ТЕПЕРЬ С ЭТИМ НЕЛЕПЫМ ЗАКОНОМ 9-ГО НОЯБРЯ,
ИМЕЮЩИМ ЦЕЛЬЮ ОПРАВДАНИЕ ЗЕМЕЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ И НЕ ИМЕЮЩИМ ЗА СЕБЯ НИКАКОГО РАЗУМНОГО
ДОВОДА, КАК ТОЛЬКО ТО, ЧТО ЭТО САМОЕ СУЩЕСТВУЕТ В европе (ПОРА БЫ НАМ УЖ ДУМАТЬ СВОИМ УМОМ) –
ВЕДЬ ТО, ЧТО ДЕЛАЕТСЯ ТЕПЕРЬ С ЗАКОНОМ 9-ГО НОЯБРЯ, ПОДОБНО МЕРАМ, КОТОРЫЕ БЫ ПРИНИМАЛИСЬ
ПРАВИТЕЛЬСТВОМ В 50-Х ГОДАХ НЕ ДЛЯ УНИЧТОЖЕНИЯ КРЕПОСТНОГО ПРАВА, А ДЛЯ УТВЕРЖДЕНИЯ ЕГО»76.

В письме к Т. Л. Сухотиной (ноябрь 1909 г.) Толстой писал, что «...образование мелкой
частной собственности не только не освобождает народ от земельного рабства, а,
напротив, закрепляет его. И, как всегда, правительственные люди, стоя на самой низкой и
нравственной, и умственной ступени, в особенности теперь, после победы над
революцией, ставшие особенно самоуверенными и дерзкими, не будучи в состоянии ни

75
Там же. – С. 507–508.
76
Толстой Л. Н. Собр. соч. – В 22 т. – Т. ХХ. – М.: Худ. литература, 1978. – С. 673–674.
102
думать самобытно, ни понимать безнравственность земельной собственности, смело
ломают вековые устои русской жизни для того, чтобы привести русский народ в то
ужасное, безнравственное и губительное состояние, в котором находятся народы Европы.
Люди эти не понимают по своей ограниченности и безнравственности того, что русский
народ находится теперь не в том положении, в котором свойственно заставить его
подражать Европе и Америке, а в том, в котором он должен показать другим народам тот
путь, на котором может быть достигнуто освобождение людей от земельного рабства.
Если бы правительство, не говорю уже было бы умным и нравственным, но если бы оно
было хоть немного тем, чем оно хвалится, было бы русским, оно бы поняло, что русский
народ с своим укоренившимся сознанием о том, что земля божья и может быть
общинной, но никак не может быть предметом частной собственности, оно бы поняло, что
русский человек стоит в этом важнейшем вопросе нашего времени далеко впереди других
народов. Если бы наше правительство было бы не совсем чужое народу, жестокое и
грубое, и глупое учреждение, оно бы поняло не только ту великую роль, которую
предстоит ему осуществить ... Только объяви манифест, как тогда, при освобождении
крепостных, о том, что правительство занято освобождением от земельного рабства, и
народ лучше всех стражей охранит правительство, которое он тогда признает своим.
Слепота людей нашего так называемого высшего общества поразительна. Дума? При всех
встречах моих с членами Думы я считал своей обязанностью умолять их о том, чтобы они
хотя бы подняли в своей Думе вопрос об освобождении земли от права собственности и о
переводе по Джорджу налогов на землю ... Очевидно, эти господа слишком усердно
заняты молотьбой пустой соломы»77. «Думал о требованиях народа и пришел к мысли, что
главное – собственность земли; что если бы было установлено отсутствие собственности
земли, а принадлежность ее тому, кто ее обрабатывает, то это было бы самым прочным
обеспечением свободы. Более прочным, чем неприкосновенность личности»78. Л. Н.
Толстой писал: «Русский народ на моей памяти не признавал земельной собственности.
Теперь же происходит неперестающая борьба за земельную собственность, и борьба теми
орудиями, которые дает правительство. И в борьбе этой всегда одерживает победу не
работающее на земле, а участвующее в правительственном насилии».
П. А. Столыпин, отвечал Л. Н. Толстому: «...Вы считаете злом то, что я считаю для России
благом. Мне кажется, что отсутствие "собственности" на землю у крестьян создает все
наше неустройство. Природа вложила в человека некоторые врожденные инстинкты ... и
одно из самых сильных чувств этого порядка – чувство собственности: нельзя любить
чужое наравне со своим и нельзя обхаживать, улучшать землю, находящуюся во
временном пользовании, наравне со своей землею. Искусственное в этом отношении
оскопление нашего крестьянина, уничтожение в нем врожденного чувства собственности
ведет ко многому дурному и, главное, к бедности. А бедность, по мне, худшее из рабств...
Смешно говорить людям о свободе, или свободах. Сначала доведите уровень их
благосостояния до той по крайней мере наименьшей грани, где минимальное довольство
делает человека свободным. А это достижимо только при свободном приложении труда к
земле, т. е. при наличии права собственности на землю».
28 января 1908 г. Толстой в ответном письме Столыпину писал: «Вы пишете, что
обладание собственностью есть прирожденное и неистребимое свойство человеческой
натуры. Я совершенно согласен с этим, но ... истинное законное право собственности есть
только одно – право собственности на произведения своего труда. Владение же землей

77
Толстой Л. Н. Собр. соч. – В 22 т. – Т. ХХ. – М.: Худ. литература, 1978. – С. 681.
78
Там же. – Т. XXII. – С. 136.

103
при уплате за нее налагаемого на нее налога не делает владение это менее прочным и
твердым, чем владение по купчим. Скорее наоборот». Последующие десятилетия
подтвердили мудрость высказываний великого писателя: все беды крестьян проистекали
от того, что они так и не стали собственниками результатов своего труда.
Толстой считал, что Столыпин совершил две главные ошибки: начал насилием бороться с
насилием, что привело только к разрастанию его масштабов, и приступил к проведению
такой земельной политики, которая имеет в виду не умиротворение, а утверждение
земельного насилия. Он был уверен, что разрушение общины и насаждение мелкой
собственности не принесут мир в русскую деревню, был горячим сторонником единого
земельного налога – ключевого пункта в теории американского экономиста Генри
Джорджа. Единый налог – это обложение земли налогом, равным земельной ренте. Такой
налог, в конце концов, считал Джордж, сметет частное землевладение, передаст
земельную ренту в руки государства, т. е. всего общества, и позволит отменить все налоги.
Он как-то сказал, что если бы Николай II спросил его, что бы он посоветовал ему делать, он
бы сказал: употребите свою неограниченную власть на уничтожение земельной
собственности в России и введите систему единого налога, а затем откажитесь от власти и
дайте народу свободу управлять.
3.5. Итоги Столыпинской реформы

Необходимо дать возможность способному,

трудолюбивому крестьянину, т. е. соли земли русской,
освободиться от тех тисков, от тех теперешних
условий жизни, в которых он в настоящее время
находится.
П. А. Столыпин
Чахнущее общество характерно тем, что
лидеры его сбились с пути, потеряли чувство цели.

Крепостное право не способствовало высокой рождаемости. Плотность населения России

была довольно редкой. После его отмены в деревне произошел демографический взрыв. За
50 пореформенных лет население Европейской России почти удвоилось. В первые годы
XX века естественный прирост составлял 1,625 млн человек в год. Это привело к
усилению земельного голода. Крестьяне все в больших размерах вынуждены были
арендовать землю у помещиков. Росла арендная плата, беднело сельское население.
Недовольство крестьян властью вылилось в многочисленные забастовки. Поражение в
войне с Японией углубило социально-экономические противоречия в обществе: 1905 г.
стал годом революции.
Правительство вынуждено было предпринимать срочные и решительные меры, искать
пути выхода из экономического и политического кризиса. Пришедший к власти Столыпин
говорил, что социальная смута вскормила и вспоила революцию, и одни только
политические мероприятия бессильны уничтожить смуту и порожденную ею революцию,
что лишь в сочетании с социальной аграрной реформой политические реформы могут
получить жизнь, силу и значение. А потому начал подавлять революцию не только с
помощью жестких репрессий, но и путем реформ, имеющих целью в угодном для
правящих кругов духе разрешить поставленные вопросы. Первоочередной задачей
правительства было избавление от революционной смуты. Столыпинская реформа нужна
была для того, чтобы «выпустить пар из котла» социальной напряженности. А потому в
основе реформ лежало не столько улучшение жизни крестьян, сколько способ усмирения

104
недовольных. Отвечая на вызов времени, П. Столыпин начал реформу «сверху», чтобы не
допустить стихийного развития разрушительных процессов «снизу».
В целях усмирения он распускает первую, а потом и вторую Государственную Думу,
меняет избирательный закон, вводит полевые суды. За период с 1906 по 1909 год было
приговорено к смертной казни 2 825 человек. Община перестала отвечать интересам
правительства. Большую роль в организации крестьянских смут играла община. Она не
только не обеспечивала общественного спокойствия, не охраняла крестьян от волнений, а,
наоборот, была организатором поджогов и разграблений помещичьих имений,
домогательств удовлетворить земельный голод за счет помещичьих земель. Правительство
исходило из того, что совместная жизнь крестьян в деревнях облегчала работу
революционерам, что крестьянам, рассредоточенным по хуторам, будет трудно поднимать
мятежи. Поэтому для избавления страны в будущем от мятежей и восстаний Столыпин
начал быстро расчленять общину, для чего создавались хутора, отруба. Крестьяне
сопротивлялись переходу на хутора и отруба, потому что на хуторе они оказывались во
власти стихии. Сами по себе хутора и отруба не обеспечивали подъем
сельскохозяйственного производства. Словом, законодательство было направлено не в
сторону заботы об истинных интересах крестьянской массы, а на решение целей
фискального и политического характера.
Мерами усмирения нельзя было успокоить крестьян, поэтому правительство вынуждено
было пойти на определенные уступки. С 1907 г. были отменены выкупные платежи,
которые крестьяне выплачивали в течение 40 с лишним лет. В 1907 г. податная петля,
давившая крестьян в течение всего дореформенного времени, была порвана. Но пока она
перетиралась, успели затянуться другие петли. Выросли земские и мирские платежи. В
1906 г. прекратилась данная по случаю коронации льгота, и государственный поземельный
налог увеличился вдвое. Резко выросли банковские платежи, которые в 1905 г. составили
25 млн руб. В условиях усиленной покупки земли выросли цены на нее. Положительную
роль сыграл окончившийся мировой сельскохозяйственный кризис, и начался рост цен на
зерно, за 6 последних лет был только один неурожайный год (1911), но зато подряд два
года (1912 и 1913) были урожайными, повысилась эффективность сельскохозяйственного
производства. Указом 5 октября крестьяне уравнивались в правах с другими сословиями.
Были отменены подушная подать и круговая порука. Крестьянам была предоставлена
большая личная свобода. Они могли получать паспорта. Земские начальники лишались
дисциплинарной власти над населением. У них сохранялась власть только над
должностными лицами крестьянского самоуправления. Все это ослабило тяжесть
крестьянской эксплуатации, повысился жизненный уровень крестьян.
Благодаря выкупу крестьянами значительных помещичьих и государственных земель, а
также получению земельных участков в Сибири кризис малоземелья был существенно ос-
лаблен; государство материально поддерживало крестьян, переселившихся на сибирские
земли, сокращалось помещичье землевладение.
Стержнем концепции Столыпинской реформы выступал вопрос о ликвидации
малоземелья, который был главной причиной крестьянских бунтов и восстаний как в
пореформенной жизни крестьянства, так и в последующее время. В 1905 году МВД России
опубликовало данные, согласно которым у 10 млн домохозяев было 70 млн десятин земли,
т. е. в среднем по 10 десятин на семью, тогда как крупные землевладельцы в среднем
имели по 2 300 десятин79. Многочисленные группы крестьянского населения все время
находились в состоянии хронического недоедания, которое сопровождалось повышенной
болезненностью и смертностью. Ситуация осложнялась ростом численности членов
общины при относительной устойчивости размеров площадей. Как в 1861, так и в 1905 г.
земля была не только символом, она являлась главным объектом борьбы. В земельных
отношениях сконцентрировались незавершенность Великой реформы и, как следствие ее
незавершенности, последующие революции и перестройки. Ф. М. Достоевский писал, что
земля – это все, что все беды человеческие происходят от земельной ошибки. Основным

79
Фред Харрисон. Российская модель. – СПб., 1993. – С. 13–14.

105
полигоном землеустроительной деятельности были общинные земли. В общей сложности
из общего числа 11 млн крестьянских дворов и 118,7 млн десятин общинной земли,
включенных в сферу землеустроительной деятельности 22,8 % дворов и 17,3% земли
находились в подворном и соответственно 77,2 % и 82,7 % – в общинном владении.
В 1906–1907 гг. помещики, напуганные революцией, распродавали свои земли. По
подсчетам Чаянова, к 1916 г. было ликвидировано 59 % прежней помещичьей площади, а
из оставшейся – почти половина земли находилась в аренде у крестьян80. Экономическая
угроза помещикам со стороны деревенской буржуазии была реальностью, и жалобы на
обезземеливание дворянства имели под собой основания. Крестьяне вначале поверили, что
их желания о расширении земельных участков за счет помещичьих земель будут
удовлетворены. Но вскоре оказалось, что из рук правительства они если и могут получить
землю, то отнюдь не на льготных условиях. Продажа казенных земель затормозилась.
Когда недовольные были усмирены, когда число социальных забастовок уменьшилось,
когда революция пошла на убыль, крестьяне поняли, что мечту о прирезке земель за счет
помещичьих имений придется оставить. А значит, достигнутое успокоение крестьян будет
недолгим. Нерешенность крестьянского вопроса, как и после Великой реформы, питала
смуту. Активизировались политические забастовки.
К 1 января 1916 г. из общины в чересполосное укрепление вышло 2 млн домохозяев. Им
принадлежало 14,1 млн дес. земли; 469 тыс. домохозяев, живших в беспередельных
общинах, получили удостоверительные акты на 2,8 млн дес.; 1,3 млн домохозяев перешли
к хуторскому и отрубному владению (12,7 млн дес.). Кроме того, 280 тыс. хуторских и
отрубных хозяйств образовалось на банковских землях. За весь период реформ из общины
вышло около 3 млн домохозяев, т. е. несколько меньше третьей части их общей
численности в тех губерниях, где проводилась реформа. Из общинного оборота было
изъято 22 % земель. В конечном счете властям не удалось ни разрушить общину, ни
создать устойчивый и достаточно массовый слой крестьян-собственников. Позитивным
результатом реформы мог бы стать быстрый отток из деревни наемных работников в
города, что при низкой стоимости рабочей силы послужило бы толчком к интенсивному
наращиванию промышленного потенциала. Но этого не происходило по причине
медленного развития промышленности.
П. Столыпин понимал, что самостоятельно, без мощной государственной поддержки
аграрный сектор с комплексом накопившихся проблем не справится. Поэтому реформа
была возведена в ранг государственной, а ее разрешение обеспечивалось масштабным и
продуманным правовым, экономическим и организационным сопровождением. Одной из
целей реформы было создание свободного трудолюбивого крестьянина и за счет
раскрепощения его предпринимательских способностей повышение эффективности
сельскохозяйственного производства. Столыпин говорил, что в крестьянах сила страны.
«Их более 100 млн! Будут здоровы и крепки корни у государства, поверьте, и слава
русского правительства совсем иначе зазвучит перед Европой и перед целым миром». Но
его стратегия не способствовала укреплению социальной базы реформы, она углубила
классовое расслоение в деревне и обострила проблемы на городском рынке труда.
Крестьяне, которые покидали села, уносили с собой деньги, полученные от продажи своих
наделов. Главный реформатор не хотел идти на коренное разрешение земельного вопроса.
И это был основной недостаток реформы. В регионах, где аграрная реформа
осуществлялась за счет перераспределения выкупленных у помещиков земель, одним из
негативных моментов организации послеобщинного землевладения оказалась
чересполосица, тормозившая создание «крепкого собственника».
Правительство постоянно подчеркивало недопустимость установления какого-либо
насилия над свободной волей крестьянина в деле устройства его судьбы, распоряжения его
надельной землей. Столыпин говорил: «Нельзя ставить преграду крестьянину, необходимо
дать ему свободно трудиться, богатеть, распоряжаться своей собственностью».
«Правительство, – говорилось в одном из законов, – должно давать крестьянину
возможность самому избирать такой способ землепользования, который его устраивает.

80
Чаянов А. В. Крестьянское хозяйство. – М.: Экономика, 1989. – С. 27.
106
Правда, в том же документе утверждалось, что ставить в зависимость от доброй воли
крестьян момент ожидаемой реформы, рассчитывать на подъем умственного развития
населения, которое неизвестно когда наступит, а жгучие вопросы разрешатся сами собой,
это значит отложить на неопределенное время проведение тех мероприятий, без которых
немыслима ни культура, ни подъем доходности земли, ни спокойное владение земельной
собственностью». Как пишет Кофод: «Власть требовала больших чисел, чтобы можно
было поражать и хвастаться ими в Думе и прессе»81.
Вопрос малоземелья крестьян мог быть решен либо за счет выкупа помещичьих земель с
последующим наделением из образующегося таким образом земельного фонда
нуждающихся в земельных наделах крестьян, либо переселением основной части
безземельных – и малоземельных крестьян на новые земли под патронажем и с помощью
государства. Несмотря на то, что помещичья земля получала очень мало инвестиций, на
ней использовалась старая техника и технология, имения плохо управлялись, а
эффективность их была значительно ниже, чем западных фермеров, все же они по
сравнению с мелкими крестьянскими хозяйствами представляли собой наиболее
прогрессивную форму организации производства. У них была высокая товарность, более
высокие урожаи и производительность труда. Поэтому в основе концепции реформы
лежала ликвидация крестьянского малоземелья не за счет разрушения крупнотоварных
форм помещичьего землевладения и перераспределения помещичьих земель в пользу
крестьян, а в основном за счет массового переселения крестьянских семей на новые земли.
Столыпин считал, что передача помещичьих земель тем, кто ее обрабатывает, приведет к
полному перевороту во всех существующих гражданских правоотношениях, будут
уничтожены культурные хозяйства, временно будут увеличены крестьянские наделы, но
при росте населения они скоро обратятся в пыль, и эта распыленная земля будет всасывать
в города массы обнищавшего пролетариата. И тем не менее положение крестьян заметно
улучшилось. В руководстве страны появилось новое экономическое мышление, которое
сказалось на переломе в экономическом развитии сельского хозяйства и выразилось, с
одной стороны, в кризисе помещичьего хозяйства, с другой – в развитии крестьянских
хозяйств. Сельскохозяйственный кризис 80–90-х годов XIX в. ознаменовался резким
сокращением помещичьего землевладения, самоликвидацией помещичьих имений. За
1887–1905 гг. помещичья земля сократилась почти на 12 млн десятин. Революция 1905–
1907 гг. способствовала дальнейшему их сокращению. За последующие 6 лет помещики
потеряли еще 6,6 млн десятин.
А. Чаянов писал: «…всякое трудовое хозяйство имеет естественный предел своей
продукции, который определяется соразмерностью напряжения годового труда со
степенью удовлетворения потребностей хозяйствующей семьи»82. Наибольшее внимание,
по его мнению, следует обратить на процесс прямой перестройки трудовых семейных
хозяйств в фермерские хозяйства, основанные на применении наемного труда в целях
получения прибавочной стоимости. Именно этот «тип дифференциации», говорил он
«представляет собой центр проблемы. Несмотря на то что процесс формирования сельской
буржуазии, несомненно, вел к росту сельскохозяйственного производства, он полагал, что
этот процесс затрудняет развитие кооперативных форм концентрации сельского хозяйства
– этого основного русла нашей экономической политики в земледелии. Он обосновал путь
кооперативной коллективизации, разрешающей противоречия в деревне мирными
экономическими методами83.
За 10 лет реформ, которые потребовали значительной земельной перетряски, в положении
крестьян не произошло существенных изменений. Многое не удалось реализовать по ряду
как объективных, так и субъективных причин: не было достаточных средств на ее
проведение, Россия не получила требуемых Столыпиным 20 лет внутреннего и внешнего
покоя, не все крестьяне радовались общине, в то же время очень многие вовсе не спешили

81
Кофод К. 50 лет в России. – М.: Правда Человека, 1997. – С. 206.
82
Чаянов А. В. Крестьянское хозяйство. – М.: Экономика, 1989. – С. 33–34.
83
Там же. – С. 42.
107
выходить из нее, властям приходилось ломать общину силой. Реформа вступила в
противоречие с интересами той части помещиков, которые не могли принять законы
капиталистического развития, сохранился крестьянско-помещичий антагонизм, который
был основан не только на интересах класса, нуждающегося в расширении своего
землевладения, но и на нравственном чувстве, возмущенном против сосредоточения
огромных земельных территорий в руках неработающих лиц. Л. Н. Толстой писал, что
правительство силою заставляет людей делать то, что считает нужным, а первородный
закон божий люди должны исполнять не по принуждению, а по своей воле.
Главная же причина состояла в том, что Столыпин не хотел идти на коренное разрешение
крестьянского вопроса. Он считал, что передача помещичьих земель тем, кто ее
обрабатывает, приведет к полному перевороту во всех существующих гражданских
правоотношениях, к уничтожению культурных хозяйств. Выступая в Государственной
Думе 10 мая 1907 г., он говорил: «Для удовлетворения землей одного только прирастаю-
щего населения, считая по 10 десятин на один двор, потребно было бы ежегодно 3,5 млн
десятин». Возможно, Столыпин сам не верил в положительные результаты реформы: если
крестьяне со значительно большими наделами вскоре стали бы нищими, то что же
говорить, о хозяйствах с малыми земельными наделами. По логике Столыпина последние
превратились бы в пыль, а сами крестьяне – в нищих.
Одна из причин неэффективности реформы – она не имела намерения разрушать основы
самодержавия, решать коренным образом крестьянский вопрос. Ее цель – некоторая
модернизация остатков крепостного строя. Предусмотренные ею полумеры дали лишь
краткое успокоение крестьянству. Через 10 лет они вновь поднялись под лозунгами
«Земля и воля», «Земля тем, кто ее обрабатывает». Один из недостатков реформы –
игнорирование региональных различий. Она относительно неплохо шла в степных
губерниях, где община была слаба и инертна. Труднее шла в центрально-черноземных
губерниях с их крестьянским малоземельем, но почти не продвигалась в нечерноземных,
где община настолько срослась с развивающимися в стране капиталистическими
отношениями, что невозможно было уничтожить ее, не повредив этих самых отношений.
Практически провалилась переселенческая политика крестьян в Сибирь. По причине
неумелой, беспринципной политики правительства она была дискредитирована А между
тем при разумном и постепенном заселении ее свободных земель, при тщательном
исследовании этих земель и надлежащем обеспечении переселенцев можно было, не
разоряя местного населения, расселить переселенцев, которые метались по Сибири или
бежали из нее.
«Столыпинская реформа, – писал Чаянов, – не разрешила этот кризис, но ускорила его
созревание, поскольку стимулировала образование хуторских хозяйств за счет общины, а
не за счет помещичьих угодий, которые оставались в неприкосновенности»84. В период
перед революцией 1917 г. быстрый прирост населения углублял кризис малоземелья. В
1913 г. 30 % сельского населения было на земле лишним. В этих условиях помещики не
стремились вводить прогрессивную систему обработок, экономическое развитие у
крестьян – земельных собственников было чрезвычайно затруднено сохранением
средневековых пережитков. Пропасть между властью и народом углублялась. Царская
власть катастрофически теряла авторитет. В стране прогрессировали процессы
разложения, хаоса и анархии. «Жестокая военная катастрофа, – пишет В. Шульгин, –
доказала неспособность правительства, «просто назначаемого». Кадеты выдвинули лозунг
смены правительства и назначения нового, которое имело бы «народное доверие»85.
Оживали тягостные воспоминания крестьян о периоде крепостного права, об их
униженном человеческом достоинстве. Они стояли у того порога, перешагнув который
оказывались в положении отчаяния, когда человек готов идти на все. Л. Толстой писал:
«Да, не будь среди огромного населения русского крестьянства того глубокого
религиозного сознания братства всех людей, уже давно, несмотря ни на какую полицию,

84 Чаянов А. В. Крестьянское хозяйство. – М.: Экономика, 1989. – С. 29.

85
Шульгин В. В. Что нам в них не нравится. – Хорс, 1992. – С. 61.
108
не только разнесли бы эти бездомные люди, дошедшие до последней степени отчаяния,
все дома богатых, но и поубавили бы всех тех, кто стоял бы им на дороге»86. «Крестьяне
готовы были мстить за своих дедов и прадедов. Мир господствующих цивилизованных
классов, преимущественно дворянства, их культура, их нравы, их внешний облик, даже их
язык, был совершенно чужд народу – крестьянству, воспринимался как мир другой расы,
иностранцев»87. Корни всех жестокостей, которые проявлялись и в пугачевском восстании,
и в революциях начала XX в., лежат в крепостном праве. Уж больно долго крестьяне
находились в рабстве у помещиков, которые нещадно пороли крестьян, издевались над
собственным народом, который кормил их, обеспечивал благополучие. А потому ограбить,
убить помещика перестало быть моральной проблемой. Основная причина болезни не
была ликвидирована и продолжала будоражить страну.
Споры в Государственной Думе ничего не давали. Правительство не желало
прислушиваться к мнению партий. Столыпин рьяно защищал дворян от предложений ряда
партий, которые ставили вопрос о национализации и передаче всей помещичьей земли
крестьянам. После убийства Столыпина в управлении Российской империей наметилась
тенденция к деградации высшей власти. Драматические события быстро нарастали и до
предела обнажили социально-экономические проблемы. Нерешенность их продолжала
будоражить страну в течение всего XX в. Проводя в отношении крестьян эксперимент за
экспериментом, цари, генеральные секретари, президенты не спрашивали, хотят ли они
этого.
Несмотря на то, что страна экспортировала много хлеба (в 1913 году было вывезено 9 млн
т зерна, 78 тыс. т коровьего масла, 736 тыс. т жмыха и шрота), в 1916 году царское
правительство вынуждено было ввести продразверстку. Последний русский царь – фигура
трагическая. В. Шульгин писал: «Николай II – это несчастный государь, был рожден на
ступенях престола, но не для престола. Он сам это хорошо осознавал. После смерти
Александра III новый царь, сдерживая рыдания, вышел к близким и обратился к великому
князю Александру Михайловичу: «Сандро (так называли Александра Михайловича в
царской семье), Сандро, я не могу править Россией». Это были пророческие слова. У
Николая II было множество семейных и человеческих добродетелей и достоинств, но у
него не было качеств, необходимых для царя: твердоcти и властности»88. «История
последних лет та история, которая у всех нас еще перед глазами, дала этому потрясающее
доказательство. Совершилось падение вожаков русского народа, Романовых, уставших за
триста лет своей царственной вахты; никто не пришел им на смену; воцарился кровавый
кабак на пространстве шестой части суши. И этим безмерным государством легко
овладели евреи, находящиеся в состоянии постоянной организованности благодаря
природным качествам своим».89 Император жестоко расплатился за зло прошлого, зло,
совершаемое династией в течение трех столетий. В патриотизм правительства уже не
верили. А с приближением к царствующей семье нравственно разложившегося Распутина
авторитет власти совсем упал. Распутин окончательно восстановил против монархии даже
консервативные дворянские круги русского общества. К трону он подходил «со
святостью», а вне дворца предавался всем бесам. Монах Иллиодор называл его святым
чертом.
В 1914 г. началась Первая мировая война, добавившая страданий измученному народу. Во
время войны, перед февралем 1917 г., все слои общества, кроме небольшой части высшей
бюрократии и придворных, были, если не против монархии в принципе, то против
монарха, и особенно против царицы. Это был конец династии90. В феврале 1917 г.
86
Толстой Л. Н. Собр. соч. – Т. XI. – Правда, 1984. – С. 498.
87
Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. – М.: Наука, 1990. – С. 111.
88 Шульгин В. В. Три столицы. – М.: Современник, 1991. – C. 382.

89
В.В.Шульгин. «Что нам в них не нравится». Изд. «ХОРС», 1992. C. 106

90
Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. – М., 1984. – С. 110.
109
революция свергла царизм, а в октябре – буржуазию. Вся масса организованных и
вооруженных людей кипела и бурлила, тяготилась войной и безысходностью. Солдаты
отказывались воевать. В деревне в ответ на притеснения урядников и помещиков по ночам
начинал взлетать красный петух. Назревал бунт, анархия, страшный взрыв
исстрадавшегося народа. Власть растерялась перед нарастающей анархией. Российская
армия в Первой мировой войне – эта фотография страны. Она перестала быть опорой
режима. Россия вступила в войну неподготовленной. «Многим, вероятно, памятна, - писал
В. Шульгин, - шумиха, которая была поднята, когда у нас не хватало снарядов. Без конца
говорилось о том, что надо использовать частную промышленность и что, если к ней
обратиться, она сделает чудеса. Обратились. Но частная промышленность особых чудес не
сделала… 90 % снарядов поставляли казенные заводы… частный завод Путиловский
пришлось взять в казенное управление, защиту России ставили выше всяких
теоретических мнений какого бы то ни было политического лагеря. Практика показала,
что в условиях военного времени казна лучше справляется с металлургией, чем многие
частные предприятия»91.
Лучшие умы среди военных: Брусилов, Гурко, Крымов, Корнилов, Колчак и другие – были
участниками движения за отречение царя от престола. Они полагали, что такой переворот
будет наиболее удачной формой предупреждения народного движения, новой
пугачевщины. Поэтому они боялись втягивать в политику нижние чины. По всей стране
наблюдался небывалый подъем революционных настроений. Только в Петрограде в
октябре 1916 года бастовало 180 тыс. рабочих. Так называемый «Прогрессивный блок» в
Государственной Думе (сенаторы Гучков, Коновалов, Львов, Терещенко) также
участвовали в заговоре против Николая II. «1 ноября в Ставку к царю приехал великий
князь Николай Михайлович и после напряженного разговора, в котором он от имени и
матери, сестры царя, и других членов семьи Романовых предупреждал Николая о том, что
трон накануне новых потрясений, вручил письмо, в котором призывал двоюродного брата
освободиться от влияния «темных сил», имея в виду Распутина»92.
Англичане открыто вмешивались во внутренние дела союзной России, предъявив ей
требование, словно колониальной стране, чтобы всякий военный материал, поступающий
из-за границы, сопровождался несколькими представителями Британии.93 Лорд сэр
Альфред вспоминал о встрече его с российским императором. «Я намеревался очень
серьезно поговорить с Николаем, намекнуть, что если верховный главнокомандующий
России не станет выполнять пожелания британского посла, то Лондон вынужден будет
теснее сойтись с оппозицией и оказывать ей внимание…».94 Англия все делала, чтобы
ослабить нашу страну, превратить ее в самую настоящую колонию иностранного, прежде
всего английского, капитала, разделенную и розодранную на отдельные части.
Но не только англичане принимали участие в осуществлении революции в России. В.
Шульгин пишет: «Когда Сергей Юльевич (Витте), так удачно заключивший
«полусахалинский» мир, был в Америке, то пожать ему руку явился банкир Яков Шиф.
Сей миллионщик сказал русскому вельможе:
- Передайте Вашему Государю, что если еврейский вопрос не получит прав добровольно,
то таковые будут вырваны при помощи революции. В 1915 году оный Яков Шиф перевел
на нужды русской революции 12 миллионов долларов, на каковые деньги, надо думать,
она, революция и совершилась. Когда сие произошло, Яков Шиф приветствовал радостной
телеграммой нового русского министра иностранных дел, П.Н.Милюкова». 95 Вот ее
содержание: «Позвольте мне в качестве непримиримого врага тиранической автократии,
которая безжалостно преследовала наших единоверцев, поздравить через ваше посредство
русский народ с деянием, только что им так блестяще совершенным, и пожелать вашим

91
Шульгин В. В. Три столицы. – М.: Современник, 1991. – С. 237.
92
Иванов Егор. Честь и долг. – М.: Молодая гвардия, 1987. – С. 59–60.
93
Там же, с. 177
94
Там же, 1987, с. 181
95
В.В.Шульгин. «Что нам в них не нравится». Изд. «Хорс», 1992. С.43

110
товарищам по новому правительству и вам лично полного успеха в великом деле, которое
вы начали с таким патриотизмом. Бог да благословит вас». Милюков отвечал: «Мы едины
с вами в нашей ненависти и антипатии к старому режиму, ныне сверженному; позвольте
сохранить наше единство и в деле осуществления новых идей равенства, свободы и
согласия между народами, участвуя в мировой борьбе против средневековья, милитаризма
и самодержавной власти, опирающейся на божественное право. Примите нашу живейшую
благодарность за ваши поздравления, которые свидетельствуют о перемене,
произведенной благодетельным переворотом во взаимных отношениях наших двух
стран»96.
Если уж лучшие умы России, высокопоставленные чиновники с ненавистью относились к
царскому режиму то, что же говорить о о многострадальном народе.

IV.Крестьянство в период с 1917 по 1965 годы.

Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ.
Не дает ответа.(Н.Гоголь)

4.1.Формирование новой политической системы

и обеспечение целостности государства
Кто ищет, вынужден блуждать.
У каждого поколения могут быть свои идеалы, и
жалко то поколение, у которого нет никаких. В.
Ключевский

«Сколь устойчивой ни казалась бы нам наша цивилизация, говорил Генри Джордж, - а в

ней развиваются уже разрушительные силы».97 Все революции развязывали сложный узел
социальных проблем, накапливаемых десятилетиями, но не находили решения. Русские
революции - это крестьянские революции, которые являлись основой социальных,
политических и экономических потрясений. Взрыв возмущений крестьян вызывался
антипомещичьими настроениями. Мощные народные революции 1905-1907 и 1917 - 1918
гг. были ответом на 300-летнее крепостное насилие. В феврале 1917 г. революция свергла
царизм, а в октябре - буржуазию. В.Шульгин писал: «Мыслящий состоятельный класс не
может быть свергнут… А если сей класс ничего не «мыслит», ничего не предвидит, то
ничего не делает, то… то наступает неизбежное».98
Царизм был свергнут благодаря решающему вкладу крестьян, составлявших
подавляющую массу солдат российской армии, отдававших свои жизни за революцию и в
годы гражданской войны. «Когда разразилась революция, - пишет В.Шульгин, - и во главе
России пришлось стать Временному правительству, рискованность этого домогательства
выяснилась вполне. Князь Львов, в качестве премьера, представлял из себя убогую
фигуру, явившую миру картину полной беспомощности и неумелости». 99 «Россия
обречена была на хождение по мукам уже в ту роковую минуту, когда г.г. Родзянко и
Милюков вышли на крыльцо Государственной думы, чтобы приветствовать

96
Там же. С. 228.
97
Толстой Л.Н. Собр. Соч. – т. XI. – Правда, 1984. С. 502
98
В.В.Шульгин. «Что нам в них не правится». Изд. «Хорс», 1992. С.61

99
Там же, с. 61

111
взбунтовавшуюся солдатчину. Вслушайтесь внимательно в речи этих главных дирижеров
панского бунта. И вы услышите, что они уже тогда не знали, что и как им делать…Как и
почему так случилось, что патриотический порыв превратился в тягчайшее предательство,
великое строительство в великую разруху, победа в поражение. И все дальнейшее
действительно представляет собой сплошной процесс развала… Россия начала разлагаться
с первого же часа революции, и ничто не могло бы этого разложения приостановить».100
«… люди удивлялись, каким образом после февральской революции 1917 года всюду
очутились евреи в качестве руководителей (эта же традиция перешла и к большевикам,
когда совершилась революция октябрьская). Эти удивляющиеся люди как будто бы
проспали четверть века! Они не заметили, как еврейство за это время прибрало к своим
рукам политическую жизнь страны…Мозг нации (если не считать правительства и
правительственных кругов) оказался в еврейских руках и привыкал мыслить по еврейской
указке»»101 «Русский человек никогда прежде не видел еврея у власти; он не видел его ни
губернатором, ни городовым, ни даже почтовым чиновником… Неудивительно, что
русский человек, сравнивая прошлое с настоящим, утверждается в мысли, что нынешняя
власть еврейская и что потому именно она такая осатанелая».102 Все это не могло не
сказаться на последствиях бесславной первой мировой войны, вызвавшей революционную
ситуацию 1917 г. и на ходе гражданской войны. Временное правительство быстро
устранило прогнивший царский режим и провозгласило отвлеченные принципы, в
которых не было никакой организующей силы, не было энергии, заражающей массы. В
результате оно оказалось совершенно бессильным и менее чем через восемь месяцев
потеряло власть, не сумев оказать, по сути дела, никакого сопротивления новому,
октябрьскому, перевороту. Оно, как и царское правительство в последние годы своего
существования, первейшей задачей считало решение продовольственного вопроса, для
чего была введена хлебная монополия, что означало и установление твердых цен, и
передачу всего хлебного запаса государству через посредство продовольственных органов
(кроме необходимого для пропитания крестьян). 25 марта 1917 г. кадетом
А.И.Шингаревым был подготовлен закон «О передаче хлеба в распоряжение
государства»103. Еще в царское время была создана «хлебармия». 20 августа 1917 г
Министерство продовольствия разослало на места директиву: «В случае нежелания
сдавать хлеб должны быть применены меры принудительные, в том числе вооруженная
сила»104. И сила эта применялась, когда крестьяне отказывались сдавать хлеб, особенно в
прифронтовых губерниях.
Насильственное изъятие хлеба у крестьян привело к тому, что в сентябре 1917 г. в
Козловском уезде Тамбовской губернии вспыхнуло крестьянское восстание, которое
быстро распространилось на другие уезды. В короткий срок было сожжено свыше ста
помещичьих имений. Все попытки правительственных организаций остановить
начавшийся «черный передел» были тщетны. Не помогли ни эсеровские увещевания, ни
войска, хотя к кавалерийским полкам, размещенным в Тамбовской губернии, были
присланы отряды казаков и юнкеров из других регионов. Умиротворить вздыбившуюся
деревню смогло принятие 13 сентября 1917 года высшим губернским руководством
«Распоряжения № 3», которое явилось прямым предшественником ленинского Декрета о
земле. В основе его была идея социализации земли. Этот акт передавал помещичьи имения
в ведение земельных и продовольственных комитетов для последующей передачи
крестьянам на условиях арендного пользования угодий и хозяйственного инвентаря.
Стихия «черного передела земли» захлестнула деревню. Тамбовские крестьяне фактически
взяли земли помещиков сами, еще до Декрета о земле. Словом, продовольственный кризис
– это изобретение отнюдь не большевиков.

100
Там же, с. . С.278-280
101
Там же, с. 44-45
102 Там же С.281
103
Волобуев П.В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962, с. 395.
104 104
Там же. С. 453
112
Большевики подняли лозунги, которые лучше всего отвечали интересам большинства
простого народа, позволили массе людей организоваться и дисциплинироваться. «Секрет
притягательности большевистского мира для масс, по Бердяеву, в том, что он соединил
традиционный русский мессионизм с новым социальным мессионизмом марксистского
ученья. Произошло как бы отождествление веры в предназначение русского народа с
идеей об особой исторической миссии пролетариата»105. Маркс предсказывал, что
промышленно развитые страны мира будут первыми, где произойдет коммунистическая
революция, что центром революционного движения должен стать промышленный
пролетариат, имеющий сильную промышленную базу. Только крупная промышленность с
ее машинами дает капиталистическому земледелию твердую основу. Более того,
промышленность данной страны должна быть высокоразвитой и в технологическом
отношении передовой. Но вопреки его теории коммунистическая революция произошла в
России, в беднейшей аграрной стране. В 1913 году из общего состава населения России
крестьяне занимали 82,3 %, рабочие, интеллигенция и прочие – лишь 17,7 %. К тому же
страна была опустошена войнами, интервенцией и многочисленными террористическими
актами. Неисчислимые бедствия обрушились на россиян. Не хватало топлива, хлеба,
свирепствовал тиф. Летом 1918 года было потеряно три четверти территории страны,
погибло от 9 до 14 млн человек. Народному хозяйству был нанесен громадный
материальный ущерб. Возникла ситуация катастрофически нарастающего голода. Прямые
и косвенные действия крестьянства глубоко повлияли на характер нового режима. Захват
помещичьих земель, изгнание старого привилегированного класса положили конец
прежней официальной России и ее политической системе. Были сметены все результаты
Столыпинских реформ: земля была перераспределена на принципе равенства, а также
соответствия интересам и чувству справедливости, уничтожены последствия социального
расслоения.
Войны и интервенция западных стран вызвали огромные потрясения и социальный
переворот, сельскохозяйственное производство сократилось почти вдвое. Объем
промышленной продукции по сравнению с довоенным периодом уменьшился почти в 7
раз, поставки городу продуктов питания – в 3 раза. Существенно ослаб рабочий класс.
Голод, мобилизации, перевод на другую службу и бегство рабочих в деревню, чтобы не
помереть от голодной смерти, поглотили почти половину квалифицированной рабочей
силы, которая была занята в промышленности. Значительная часть результатов социально-
экономического развития России в довоенный период была уничтожена, а ее культура
отброшена на одну из низких ступеней. Во власти хаоса находилась не только экономика,
обезлюдели города, буржуазия разбежалась, а вместе с ней исчезли профессиональные,
культурные и интеллектуальные ценности нации. Казалось, что в стране наступил коллапс,
выйти из которого не было никакой возможности. Положение усугублялось не только
невероятной разрухой и голодом, но и тем, что вокруг не было ни одной страны, к которой
можно было бы обратиться за экономической и военной помощью.
Словом, стартовые условия перехода страны к новой политической системе были
ужасными. Октябрьская революция была неизбежной. Для этого были благоприятные
обстоятельства: крестьянство дореволюционной России жило плохо и было
неоднородным; в экономическом отношении оно распадалось в основном на три группы:
зажиточные крестьяне (кулаки) – 15 %, крестьяне среднего достатка (середняки) – 20 % и
маломощные крестьяне (бедняки) – 65 %. Словом, две трети крестьян жили очень бедно и,
несомненно, желали радикальных перемен. Крестьянский наказ 1917 г. о земле говорил,
что право частной собственности на землю отменяется навсегда: земля не может быть ни
продаваема, ни покупаема, ни сдаваема в аренду либо в залог, ни каким-либо другим
способом отчуждаема. Вся земля: государственная, удельная, кабинетская, монастырская,
церковная, посессионная, частновладельческая, общественная, крестьянская и т. д. –
отчуждается безвозмездно, обращается во всенародное достояние и переходит в
пользование тех, кто на ней работает. Долгожданная мечта крестьян сбывалась. А потому

105
Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. – М., 1984. – С. 193.

113
основная масса населения с радостью поддержала большевиков и, не щадя жизни, шла на
защиту нового строя.
Советское государство оказалось более жизнеспособным, чем Россия во время Первой
мировой войны и Февральской революции. В октябре 1917 года в стране произошел
колоссальный тектонический политический и социальный сдвиг. Революция произвела
коренной переворот в политической сфере и сфере собственности. Большевизм оказался
единственной силой, способной овладеть положением и остановить распад России.
Аграрная политика, принятая партией, исходила из необходимости привлечь на свою
сторону основную часть крестьянства, предложить им привлекательную социальную
идеологию. Были выдвинуты лозунги, которым народ согласился подчиниться и которые
обеспечили выступление крестьян на стороне революции. Лозунг «Хлеб – голодным» был
одним из главных.
С приходом большевиков к власти структура советской экономики и основы
экономической политики стали объектом горячих дискуссий. Ленин, Бухарин и другие
большевистские руководители не питали надежды немедленно перейти к строительству
социалистического общества. Среди государственных руководителей, руководителей
промышленности и интеллигенции шли жаркие споры о будущем государственного
устройства. Выбор экономической политики имел фундаментальное значение. Стояла
задача в короткие сроки создать новые производственные мощности при весьма
ограниченных ресурсах. Для осуществления крупнейшей в истории человечества
проблемы строительства социализма на селе не было готовых рецептов. Этот процесс
осуществлялся при неустанном поиске приемлемых решений, наилучших форм союза
рабочего класса и трудового крестьянства. Путь первопроходцев был трудным и
болезненным. Он проходил по бездорожью, не без серьезных перегибов и ошибок в
выборе политических подходов к решению этой проблемы, не без извращений идей В. И.
Ленина о кооперации. «Представлять себе всемирную историю, – говорил он, – идущей
гладко и аккуратно вперед, без гигантских иногда скачков назад, недиалектично,
ненаучно, теоретически неверно»106.
В 1919 году открылся Учредительный съезд Коммунистического Интернационала.
Программа конгресса утверждала, что в деревне победоносная революция будет
направлена на: 1) экспроприацию и полную социализацию крупной собственности; 2)
постепенную экспроприацию средних хозяйств и поддержку мелких; 3) идеологическую
борьбу и пропаганду среди мелкого крестьянства в пользу коллективизации. Кроме того,
эта платформа выражала настоятельное требование принципа «нейтрализации»
крестьянства как определяющего элемента в борьбе между пролетариатом и буржуазией.
Это была не столько программа, сколько перечисление основных положений из
теоретического багажа социализма. Ленин тогда говорил, что для восстановления более
справедливого равновесия между городом и деревней необходимо установить
натуральный налог и дать крестьянину возможность продавать излишки.
Революция, устранив привилегированные прослойки прежнего режима, открыла путь к
продвижению наверх, к образованию и к власти тем слоям народа, которые прежде
находились на низших ступенях социальной лестницы. Бердяев писал, что политическая
система могла возникнуть только потому, что выразила, хотя и в крайне извращенной
форме, некоторые объективные потребности общества. Прежде всего, это потребность в
«собирании» государства, находящегося под угрозой распада. При всем своем негативном
отношении к переродившейся в репрессивный режим советской власти, он признавал ее
единственной реальной силой, обеспечивающей защиту России от грозящих ей внешних
опасностей. Поэтому внезапное падение этой власти было бы, с его точки зрения, не
меньшей трагедией, чем ее существование.
О том, насколько в тот период репрессивным был режим, пишет В. Шульгин. «В 1917 году
при помощи «Киевлянки» (Клуб российских националистов) удалось сгруппировать
киевские патриотические организации в «Клуб русских избирателей». «Так вот,
чрезвычайка раздобыла печатный список членов этого клуба русских националистов,

106
Ленин В. И. ПСС. – Т. 30. – С. 60.
114
список, относящийся еще к 1911 году, и всех не успевших умереть или бежать, членов
клуба, занесенных в сей список, расстреляла. И отсюда пошла молва, что «жиды
расстреливают русских по списку»… «по списку» расстреливали не всех русских. Но зато
расстреливали русский отбор; рубили русскую голову, уничтожали те самые «русские
мозги», которые (при всей их относительной никчемности) все же проявили наиболее
способностей в политической борьбе…расстреливали «русских по списку» евреи. Да
кровожадные жиды, наполнившие киевские чрезвычайки… Но если бы в этих местных
чрезвычайках не было ни одного еврея, то и тогда все же эти расправы были бы делом
еврейских рук по той причине, что коммунистическая партия от лица которой все это
делалось, во всероссийском масштабе руководилось евреями… Как бы для того, чтобы это
подчеркнуть, в Киев летом 1919 года приезжал Бронштейн-Троцкий. Он выступал
публично, сказав речь. У слушавших эту речь остались незабываемые воспоминания. Это
был кровожадный призыв уничтожать «врагов». Одних убить, а других зажать так… ну
словом так, как их зажали в Киеве. Такова была, значит, директива центра: физическое и
моральное убийство «врагов» рекомендовал правомочный министр коммунистической
партии… Бронштейн-Троцкий перечислил жертвы по сословиям и профессиям… призыв
Троцкого означал избиение русской интеллигенции»107 «… коммунисты, то есть партия .
руководимая евреями, вошла в этот самый город Киев. Это было в ночь на 26 января 1918
года. Во что обошелся русскому населению этот «вход»? несколько тысяч человек
валялись расстрелянными на улицах «в порядке самосуда».108
В феврале 1917 года партия большевиков насчитывала в своих рядах 24 тыс. человек,
сразу после Октября – 250 тыс., в 1927 году – 1 млн109. В партию нахлынула политически
безграмотная масса, а опытная, политически и идеологически подготовленная элита в
значительной степени была ослаблена уже в ходе революции и гражданской войны. В
период военного коммунизма централизация политической и экономической власти была
необходимостью, вызванной гражданской войной. Руководителей партии беспокоило не
столько будущее, сколько настоящее. А потому вопрос о форме власти откладывался.
Пока шла гражданская война, было не до формирования нового социально-
экономического строя. Главная задача – как удержать власть, выжить в обстановке
продолжающейся войны, угрозы анархии и социально-экономической разрухи, удержать
страну от распада. Сложился такой «клубок» неотложных проблем, распутать который
было непросто. Товарообмен между городом и деревней, находившийся почти на грани
краха, требовал от большевиков большой гибкости в политике по отношению к
крестьянству.
В первые годы революции усилия Ленина были обращены не только на то, чтобы дать
партии аграрную политику, которой она до сих пор не имела, но и на сохранение власти
любыми средствами, если даже ее принципы не соответствуют теоретической концепции
социализма. В апреле 1917 года он предложил: 1) конфисковать все крупные
землевладения; 2) национализировать землю и передать ее в распоряжение Советов
батрацких и крестьянских депутатов. Такое направление аграрной политики подверглось
серьезной критики на заседании Коминтерна, особенно со стороны Розы Люксембург.
Венгерский коммунист Варга на заседании V расширенного Исполкома Интернационала
(1925 г.) продолжал утверждать, что централизация политической и экономической власти
– это единственный путь укрепления победоносной революции. «Это затруднение, –
пишет М. И. Туган-Барановский, – может быть легко преодолено при помощи образования
производственно-подсобных артелей... Нужно с этим спешить. Помещиков уже не
существует. Во многих случаях помещичий инвентарь расхищается соседними
крестьянами, а то и просто уничтожается и погибает. Только добровольно возникающие
специальные товарищества, находящиеся под контролем самих заинтересованных лиц,

107
Что НАМ в них не нравится… Изд. «ХОРС» 1992. С. 74-75

108
Там же, с. 80.
109
История марксизма. – Т. 3. – М.: Прогресс, 1984. – С. 30.
115
могут удачно справиться с этой далеко не легкой задачей»110. Многие партии тогда
считали особенно желательным видеть на месте крупных помещичьих экономик не мелкие
крестьянские хозяйства, а крупные сельскохозяйственные артели. Они и стали появляться,
но чаще всего в форме госхозов, занимая вначале незначительный удельный вес. Эту
позицию осуждал Бухарин. Ленин говорил, что для восстановления более справедливого
равновесия между пролетариатом и деревней необходимо установить натуральный налог и
дать крестьянину возможность продавать излишки.
Линия на преимущественное развитие крупного хозяйства, на централизацию обмена
между городом и деревней и отмену наемного труда переплеталась с курсом на
сохранение земли у крестьян и фактическим расширением мелкой собственности, с
формами черного рынка. В. И. Ленин писал: «Неслыханно забитое, раздробленное,
придавленное, осужденное во всех, самых передовых, странах на полуварварских
условиях жизни сельское население всех трех категорий (сельскохозяйственный
пролетариат, полупролетариат и мелкое крестьянство), будучи экономически, социально,
культурно заинтересовано в победе социализма, способно решительно поддержать
революционный пролетариат лишь после решительной расправы его с крупными
землевладельцами и капиталистами, лишь после того, как эти задавленные люди увидят на
практике, что у них есть организованный вождь и защитник, достаточно могучий и
твердый для помощи и руководства, для указания верного пути»111. Он неоднократно
подчеркивал абсолютный приоритет сохранения пролетарской власти и говорил, что
создание крупных хозяйств не должно рассматриваться как некий абсолют и
настоятельная потребность. Поэтому раздел земли продолжал оставаться политической
необходимостью в отношениях между победившим пролетариатом и крестьянскими
массами.
Вся история становления и развития социализма – это непрерывная борьба за выживание,
борьба с превосходящими силами капиталистического мира. Надо полагать, что, если бы в
стране не было гражданской войны и интервенции, голода 1921 года, опасности новой
интервенции, невиданной разрухи, становление нового общественного строя происходило
бы по-иному. Скорее всего, был бы длительный мирный способ социального
преобразования, социальной перестройки без «чрезвычайщины». Но история
распорядилась иначе. Поскольку наш капитализм был молод и недостаточно развит, а
пролетариат вследствие этого представлял меньшинство нации, марксистские теории
оказались неприемлемыми для российских условий. С первых дней советской власти встал
вопрос о формах хозяйствования. В сельском хозяйстве преобладало мелкое крестьянское
производство. Однако единение интересов основной крестьянской массы и нового режима
продолжалось недолго. Мировая и гражданская войны вконец разорили страну, а военный
коммунизм с его выколачиванием хлеба у крестьян привел к крестьянским бунтам и
восстаниям. Кронштадт, Антоновское движение заставили правительство искать новое
направление в аграрной политике.
Вначале большевики не имели четкого представления о том, как строить новое общество.
Теорию и практику строительства социализма приходилось создавать, как говорят, «на
марше», «приспосабливать» социализм к российской экономической отсталости,
помноженной на тяжесть военных и социальных потрясений. На первом месте была
проблема окончания войны и обеспечения населения страны и армии продовольствием.
Взяв власть, большевики приступили к восстановлению разрухи, провозгласили
экономические и социальные права – на труд, жилище, равную оплату за равный труд,
осудили дискриминацию по полу, расе, национальности, возрасту, ввели ограничение
детского труда, нормированный рабочий день, пенсии и медицинскую помощь. ООН
только в середине 60-х приняла так называемые пакты о правах человека. По Конституции
СССР вся власть принадлежала народу, это значит, что он должен был участвовать в
управлении всеми делами общества. Труд при социализме становился всеобщим и

110
Как нам обустроить крестьянскую жизнь? – Пенза, 1997. – С. 235.
111
Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 41. – С. 173.
116
обязательным. Всем трудящимся обеспечивалось право на труд, образование, отдых,
охрану здоровья, жилье.
В дореволюционной России три четверти взрослого населения было неграмотным. В 1919
году принимается декрет о ликвидации безграмотности среди населения. Государственная
плановая система нуждалась в высококвалифицированных кадрах. За ученическую скамью
сели люди всех возрастов. Создается широкая сеть школ, вузов, культурно-
просветительных учреждений, которые были наводнены неподготовленными,
полуграмотными людьми, главным образом крестьянского происхождения. В 1929 году
были созданы республиканские академии наук. Создаются вузы, научно-
исследовательские институты, СССР вскоре выходит в число передовых стран мира по
грамотности. Это была величайшая заслуга государственной системы управления. Быстро
восстанавливалась разрушенная экономика. Страна провозгласила социалистические
принципы: интернациональная солидарность, равноправие и суверенитет каждого
государства, невмешательство во внутренние дела, товарищеская взаимопомощь.
Русская революция произвела смену социальных слоев и классов, свергла
господствующие классы и подняла ранее угнетенные и униженные народные слои. Она
глубоко взрыла почву и совершила почти геологический переворот, освободила ранее
скованные рабоче-крестьянские силы. Главными идеалами социализма были мир, труд,
свобода, равенство, братство. Декрет о мире – первый государственный акт Советской
республики, в котором была заложена идея сосуществования государств с различным
социальным строем. Каждый человек имел возможность получать и повышать свою
квалификацию, умножать свои знания. Это была величайшая победа нового
государственного устройства. Октябрьская революция генерировала выброс общественной
энергии, обладавшей и определенной разрушительной силой, и колоссальным
созидательным, творческим потенциалом. Пружина, которую сжимали столетия,
разжалась и резко ускорила ход общественных процессов, народного порыва к достойной
и справедливой жизни.
Эрик П. Хофман и Роббин Ф. Лэйрд в книге «Политические аспекты экономической
модернизации в Советском Союзе» писали, что партия большевиков была решающим
координатором, созидателем, мобилизующей и регулирующей силой, вдохновителем
деятельности более образованного и политически грамотного населения страны, что она
не была связана с какими-либо частными, ведомственными и тому подобными
интересами, а воплощала в себе и представляла с наибольшей полнотой интересы рабочего
класса, всех трудящихся. Большевики победили в революции главным образом потому,
что хорошо учитывали классовую структуру России вообще и расслоение крестьянства в
особенности. Важную роль сыграло подлинно коллективное руководство – это не только
свобода обсуждения, дискуссии, но и активная борьба за проведение в жизнь коллективно
выработанных решений.
Декретом о земле, принятым II Всероссийским съездом Советов 26 октября (8 ноября)
1917 года, была провозглашена национализация всей земли, создана прочная политическая
база и поднята широкая волна народной революции, которая вылилась в экспроприацию
помещичьих землевладений. Декрет передавал помещичьи имения в ведение земельных
комитетов для последующей передачи угодий и хозяйственного инвентаря крестьянам на
условиях арендного пользования. Право частной собственности на землю было заменено
всенародной государственной собственностью. Земли помещиков, монастырей и удельные
земли переданы в безвозмездное пользование крестьянам.

Таблица 3. Распределение сельскохозяйственных земель

в дореформенной России
Млн. га
Крестьяне 215

117
 в т.ч.кулаки Свыше 80
Помещики, царская фамилия и монастыри 152
Всего сельскохозяйственных земель 367
В границах СССР до 17 сентября 1939 г.

Но перераспределение земли, хотя и по инициативе самих крестьян, вызвало серьезные

проблемы. Появилась чересполосица, восстановлено натуральное хозяйство, увеличилось
внутреннее потребление крестьянами своей продукции, что привело к значительному
сокращению поставляемого на рынок продовольствия. Не подлежало сомнению, что
«раздел крупных имений между многочисленными мелкими производителями сам по себе,
независимо ни от каких других условий, имеет тенденцию понижать производительность...
Раздел крупного имения на мелкие участки имеет тенденцию создавать недостаток
сельскохозяйственного инвентаря»112. Крестьяне уничтожили все виды частной земельной
собственности. Земли помещиков, монастырей и удельные земли были переданы в
безвозмездное пользование крестьянам, которые получили более 150 млн. десятин сверх
тех, которые раньше им принадлежали. К концу 1918 г. в руки бедняков и середняков
перешло еще 50 млн га земли, изъятой у кулаков. Право частной собственности на землю
было отменено навсегда.
Декрет о земле позволил справедливо разделить землю между крестьянами. Часть земель
при этом осталась в распоряжении Наркомзема и его местных органов, на них создавались
государственные хозяйства (совхозы). Крестьяне освобождались от уплаты арендных
платежей, а также расходов на покупку земли в сумме 700 млн. руб. золотом ежегодно.
Захватив помещичьи земли, крестьяне изгнали старый привилегированный класс и
положили конец прежней политической системе России. Были уничтожены все результаты
Столыпинских реформ. Вновь пышно расцвела община, возродилась к жизни старая
система семейного хозяйства – двор.
В первые годы советской власти в стране сохранялись разные хозяйственные уклады
(патриархальное, государственное, кооперативное, частное товарное хозяйство).
Хозяйственная разруха, упадок промышленности, транспорта и сельского хозяйства,
вызванные многолетней войной, крайне обострили продовольственное положение России.
Не хватало не только продуктов питания (люди умирали от голода), но и промышленных
товаров, горючего, транспортных средств и квалифицированной рабочей силы. Поэтому
после революции все было подчинено одной цели – немедленно и во что бы то ни стало
увеличить объемы необходимейших для населения продуктов питания. Но как это
сделать? Ведь крупное помещичье хозяйство было уничтожено, на смену ему пришла
новая система хозяйства – трудовая. Урожаи зерна до революции на помещичьей земле
были на 4–11 пудов выше, чем на крестьянских землях. Превосходство помещичьего
хозяйства по урожайности сравнительно с крестьянским с течением времени возрастало.

Таблица 4. Урожаи всех хлебов в пудах с десятины

В среднем: На крестьянских землях На помещичьих землях

1861–1870 29 33

1871–1880 31 37

1881–1890 34 42

1891–1900 39 47

1901–1910 43 54

112
Как нам обустроить крестьянскую жизнь? – Пенза, 1997. – С. 229.
118
 М. И. Туган-Барановский писал: «Помещичье хозяйство погубило то, что оно встретило
осуждение народного правосознания с точки зрения социальной справедливости, что в
народном гневе против помещичьего землевладения говорил голос правильного
нравственного сознания. Ясно как божий день, что нетрудовое владение землей не имеет
за собой никакого оправдания с точки зрения социальной справедливости. Наша
крестьянская масса в противность крестьянству большинства стран Запада не настолько
проникнута еще инстинктами собственника, чтобы утратить в земельном вопросе
непосредственное, здоровое нравственное чувство. И этот-то голос нравственного чувства
крестьянской массы и явился приговором помещичьей земельной собственности»113.
Корни всех жестокостей, которые проявлялись и в восстаниях, и в революциях начала XX
века, лежат в крепостном праве, в рабском положении крестьян, которых нещадно
эксплуатировали, пороли, издевались и в конечном итоге доводили до такого состояния,
что убить помещика перестало быть моральной проблемой для них. Утверждения
некоторых нынешних политиков, ученых, СМИ о том, что царская Россия являлась
мировой продовольственной державой, снабжая всю Европу хлебом, это все от лукавого.
В начале 30-х годов большевики тоже вывозили много хлеба, однако миллионы граждан
голодали. В последнее время Россия вышла в группу лидеров по экспорту зерна. Но,
несмотря на то, что треть продовольственной корзины занимает импорт, душевое
потребление продуктов питания российских граждан никак не может выйти на уровень
1990 года.
Блеф о продовольственной самодостаточности дореволюционной России был развеян в
период Первой мировой войны. Уже в августе 1915 г. были введены твердые цены на хлеб
для правительственных закупок, а в декабре 1916 г. кризис правительственных заготовок
заставил ввести хлебную разверстку, которая оказалась непосильной для крестьянских
хозяйств. Например, Тамбовская губернская земская управа потребовала снижения
поставок: «Не считая себя вправе сознательно вести население к бунту, губернская управа
не находит возможным производить разверстку в указанных министром размерах»114.
Лозунг «Хлеб – голодным!» свидетельствовал о неудаче продовольственной политики как
царского, так и Временного правительства.

4.2. Военный коммунизм и обеспечение страны продовольствием

Как в человеке, так и в государстве тяжелее
всего болезнь, начинающаяся с головы.
Плиний Младший
Единственное средство удержать государство в состоянии
независимости от кого-либо – это сельское хозяйство. Обладайте вы
хоть всеми богатствами мира, если вам нечем питаться – вы
зависите от других. Торговля создает богатство, но сельское
хозяйство обеспечивает свободу.
Ж.-Ж. Руссо
После революции сельскохозяйственное производство стало главной, если не
единственной, доходной статьей бюджета. Доля сельского населения в общем числе
возросла. Многие горожане, во избежание голодной смерти, ушли в деревню. Крестьяне
значительно сократили объемы поставляемого на рынок продукта. Сельская община
замкнулась, изолировалась от гражданского, городского и культурного общества в

Туган-Барановский М. И. Социальные основы кооперации. – М.: Экономика, 1989. – С. 21.

113
114
Сидоров А. Л. Экономическое положение России в годы Первой мировой войны. – М., 1973. – С.
480.

119
собственной деревне. «До сих пор, – пишет М. И. Туган-Барановский, – город кормился не
крестьянским, а преимущественно помещичьим хлебом, несмотря на то, что помещичьи
запашки составляли только одну десятую всей запахивающейся площади России. Теперь
эти помещичьи запашки прекратились. Откуда же городское население будет получать
свое продовольствие? Таков грозный вопрос, поставленный перед Россией земельной
реформой».
Чтобы заинтересовать крестьян в продаже своей продукции, правительство пыталось
организовать товарообмен. Для планомерного снабжения населения хлебом создавались
соответствующие общегосударственные органы. Вся работа по заготовке хлеба в стране
была возложена на органы Комиссариата продовольствия. 8 июня 1918 г. были созданы
комитеты бедноты, которые занимались распределением хлеба между крестьянами,
сельскохозяйственных машин, промышленных товаров между сельскими
товаропроизводителями, содействовали созданию необходимых продовольственных
ресурсов для городского населения и армии. В апреле 1918 г. был издан декрет
Совнаркома «Об организации товарообмена для усиления хлебных заготовок». Изделия
промышленности обменивались на продукты сельского хозяйства. Для этой цели
государство выделило максимально возможное количество промышленных товаров.
Однако недостаточный запас их и низкие цены на хлеб сорвали товарообмен между
городом и деревней. Голод нарастал катастрофически.
9 мая 1918 г. был принят декрет «О предоставлении Народному Комиссариату
Продовольствия чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией,
укрывающей хлебные запасы и спекулирующий ими». Хлеб, не сданный в установленный
срок, забирали бесплатно. Увеличение централизованных заготовок достигалось
принудительным изъятием хлеба по твердым ценам. Комбеды начали борьбу с
кулачеством. У кулаков изымалась земля, машины, скот, другие средства производства.
Была сделана еще одна попытка основную часть заготовок сельскохозяйственных
продуктов провести путем товарообмена и в порядке налогообложения. Восстановление
народного хозяйства, выход из крайней разрухи, устранение неурядиц и беспорядка были
невозможны без нормальных экономических отношений между городом и деревней.
Правильной политикой пролетариата, осуществляющего свою диктатуру в
мелкокрестьянской стране, был обмен хлеба на продукты промышленности, необходимые
крестьянству. Это была одна из важнейших задач, вставших перед Советским
государством сразу после перехода к мирному строительству. Только такая политика была
способна укрепить основы государства. Для решения этих вопросов Совнарком вынужден
был издать декреты «Об обязательном товарообмене в сельской местности», а затем
декрет ВЦИК «Об обложении сельских хозяев натуральным налогом в виде отчислений
части сельскохозяйственных продуктов».
Хлебная монополия переросла в продовольственную диктатуру с задачей передачи хлеба в
распоряжение государства. Советское правительство вынуждено было перейти к политике
военного коммунизма, установив с января 1919 г. продовольственную разверстку. Все
излишки хлеба и другой продукции безвозмездно отчуждались у крестьян в пользу
государства. Крестьянину оставляли лишь тот минимум хлеба, который ему был нужен на
прокормление семьи и на семена. Позже правила ужесточились: изымали уже не только
излишки, но и необходимое для крестьян продовольствие. Правительство заявляло, что
разверстка – временная, вынужденная мера, без которой нельзя отстоять революцию,
сохранить отнятую у помещиков землю, спасти страну от надвигающегося голода. Исходя
из потребностей страны, наличия земли, структуры посевных площадей и урожайности
сельскохозяйственных культур, план сдачи различных продуктов разверстывался вплоть
до каждого крестьянского двора и был обязательным к выполнению.
В. И. Ленин писал: «...мы, будучи в осажденной крепости, не могли продержаться иначе,
как применением разверстки, т. е. взять все излишки у крестьян, какие только имеются,
взять иногда даже не только излишки, а и кое-что необходимое крестьянину, лишь бы
сохранить способной к борьбе армию и не дать промышленности развалиться совсем»115.

115
Полн. собр. соч. – Т. 43. – С. 150.
120
Крестьяне как могли сопротивлялись продразверстке. Главной формой сопротивления
было резкое сокращение запашек. Если в 1918 г. в среднем на одно хозяйство приходилось
4,3 десятины посева, то в 1920 г. – лишь 2,8. Поля стали засеваться только в размерах,
необходимых для личного потребления. При сокращении посевных площадей и поголовья
скота продовольственные ресурсы быстро уменьшались. В этих условиях не могли помочь
никакие усовершенствования реквизиционного аппарата. Положение стало трагическим в
1920 г., когда страну поразила засуха. Перед крестьянином возникла проблема
физического выживания. Мужик оказался в безвыходном положении. В ряде волостей
люди ели лебеду, кору, крапиву. «Крестовый поход» продотрядов за хлебом и
деятельность комбедов стали причиной мятежа в Кронштадте и крестьянских восстаний в
регионах.
«Исходя из военно-коммунистической концепции – концепции развития революции – мы
рассчитывали, – говорил Ленин, – поднятые волной энтузиазма, разбудившие народный
энтузиазм сначала общеполитический, потом военный, мы рассчитывали осуществить
непосредственно на этом энтузиазме столь же великие (как и общеполитические, как и
военные) экономические задачи»116. Вначале модель военного коммунизма отражала
устремления широких революционных масс, призывающих ускорить «коммунизацию».
Однако бюрократические извращения и отрыв государственного и партийного аппарата от
масс, пренебрежение их интересами привели к острым проявлениям недовольства
трудящихся. Военный коммунизм, порожденный войной и разорением, не отвечал
хозяйственным задачам страны, интересам пролетариата, не создавал у крестьянина
материальной заинтересованности в производстве продуктов сверх потребностей своего
хозяйства. На волоске держалась государственная казна. Хозяйственная политика данного
периода не могла быть политикой, направленной на развитие производительных сил. В. И.
Ленин делает вывод о внутреннем политическом кризисе, о конфликте внутри системы, о
реальной опасности отрыва власти от ее социальной базы. Но в тот период власть не была
готова к установлению нормальных экономических отношений между городом и
деревней. Основным лозунгом была не забота о скорейшем восстановлении и развитии
народного хозяйства, а немедленное получение хлеба, хотя бы ценой подрыва
производительных сил. Не произвести, а взять; взять для того, чтобы снабдить в
кратчайший срок Красную Армию, рабочих оборонных заводов и т. д. Пока шла война,
крестьянство, получившее из рук советской власти землю, как-то мирилось с
продразверсткой. После войны политика военного коммунизма уже не устраивала
крестьян. Они требовали свободной торговли как во внутридеревенском товарообороте,
так и в целом по стране.
Для поднятия крупной промышленности нужно было увеличить количество
сельскохозяйственных продуктов, во что бы то ни стало и какими угодно средствами. Эта
задача стала основным законом текущего экономического момента. Отсюда с
неизбежностью вытекало и средство лечения этого недуга. Стало ясно, что политика
жестоких, преимущественно военно-приказных методов руководства не могла дальше
продолжаться. Бюрократические извращения, отрыв государственного аппарата от масс,
пренебрежение их интересами привели вскоре после окончания войны к острому
недовольству трудовой части населения России, стали причиной крестьянского восстания
в Тамбовской губернии. Изъятие крестьянского продукта привело к тому, что
противоречия между революционной властью и ее политикой, с одной стороны, и
непосредственными интересами трудящихся масс, с другой, выплеснулись наружу.
Между тем разверстка оставалась непомерно высокой. Она разрушала российскую
деревню, лишала крестьян стимула к увеличению своего производства, вызывала их
естественное недовольство. Но руководители страны не были готовы к установлению
нормальных экономических отношений. Происходила коренная ломка всего крестьянского
уклада, закабаление собственным правительством. Корежились судьбы сотен тысяч
сельских жителей. Это толкало крестьян на крайние формы протеста.

116
Ленин В. И. ПСС. – Т. 43. – С. 383.
121
В феврале 1921 г. начинает меняться общая политика государства по отношению к
крестьянству. Возмущение крестьян со всей убедительностью показало ошибочность
методов продовольственного обеспечения страны, заставило осмыслить причины
восстания и ускорило принятие Центральным правительством важнейших решений: о
новой экономической политике, снявшей с плеч крестьянина груз продовольственной
разверстки; о переходе к свободному производству и расширению рыночной торговли; о
нормальных товарных отношениях между городом и деревней. Наступила передышка в
крестьянской жизни.
Большевистская идеология определяла смысл борьбы за хлеб как борьбу за социализм,
трактовала крестьянские протесты против насильственного изъятия хлеба как
«бандитизм». Уроки крестьянских восстаний второй половины 1918 г. не прошли
бесследно. Они привели к ликвидации комбедов, а с января 1919 г. стихия
продовольственных заготовок рабочими продотрядами была заменена единой системой
продовольственной разверстки, осуществляемой в общегосударственном масштабе.

4.3. Новая экономическая политика

Истина никогда не рождается сразу, к истине подходят
постепенно, шаг за шагом. Дюма
Победа над силами контрреволюции есть историческое оправдание этой политики.
Учитывая, что только крестьянство могло дать стране нужное продовольствие,
удовлетворение его интересов было приоритетной задачей. X съезд партии (март 1921 г.)
принимает решение о переходе к более гибким, экономически обоснованным мерам
организации производства и потребления, к новой экономической политике, основанной
на продовольственном налоге. Отношения с крестьянством должны были основываться на
форме продуктообмена. Но придерживаться этой линии оказалось невозможно, и тогда
перешли к легализации торговли для частных промышленников и кустарей в
ограниченном масштабе.
Таким образом, НЭП стал моделью смешанной экономики, где ведущие сектора
(промышленность в крупных масштабах, большая часть оптовой торговли, внешняя
торговля) контролировались государством, но сам государственный сектор должен был
действовать в условиях рынка. Крестьянам была предоставлена свобода производить и
продавать продукты на свое усмотрение. Прекратилось некомпенсируемое изъятие
продовольствия. Каждому крестьянину была назначена квота по налоговой сдаче
продовольствия, поощрялось развитие кооперативного движения, была разрешена аренда
земель, налаживался эквивалентный обмен между селом и городом. Размеры налога были
почти вдвое меньше заданий прежней разверстки. Излишки хлеба и других продуктов
крестьяне продавали либо на рынке, либо государству за наличные деньги, а также в
обмен на промышленные товары.
«Все запасы продовольствия, сырья, фуража, – отмечалось на X съезде РКП(б) (1921 г.), –
остающиеся у земледельцев после выполнения ими налога, находятся в полном их
распоряжении и могут быть используемы ими для улучшения и укрепления своего
хозяйства, для повышения личного потребления и для обмена на продукты фабрично-
заводской и кустарной промышленности и сельскохозяйственного производства»117.
Продналог был лишь первым шагом на пути перехода к правильным отношениям между
городом и деревней. Благодаря продналогу в стране оживился и увеличился товарооборот,
что позволило полностью перейти к рыночным формам заготовок сельскохозяйственной
продукции. В этих условиях делается следующий шаг для расширения возможностей
крестьянства свободно распоряжаться продуктами своего труда. В мае 1923 г. вводится
единый сельхозналог. Крестьяне освобождались от обязанностей вносить свои платежи
государству в натуральном виде; часть налога уплачивалась ими деньгами, что облегчало
их положение. Им была предоставлена возможность свободно приноравливаться к рынку,
выбирать наиболее выгодные культуры. Основным видом заготовок стали закупки

117
КПСС в резолюциях и решениях съездов. – Ч. 1. – Изд. 7. – С. 564.
122
продукции на рынке. Изменился характер управления заготовками. Необходимость в
специальном государственном органе по заготовкам, каким был Наркомпрод, отпала.
Государственные закупки перешли в ведение Наркомата внутренней торговли. Это
улучшило общее хозяйственное положение страны, привело к повышению материальной
заинтересованности крестьянства в увеличении производства сельскохозяйственной
продукции. Так, в 1923 г. по сравнению с предыдущим годом посевные площади под
зерновыми культурами увеличились на 12,4 млн га, или на 18,7 %, под сахарной свеклой –
на 47 %, картофелем – на 10,6 %. Начала оздоравливаться финансовая система, более
устойчивым стало денежное обращение. Законодательством 1925 года санкционировалось
расширение прав арендатора путем предоставления ему возможности применять на
арендованной земле наемный труд. Это послужило толчком для расширения аренды
земли. По данным переписей, в 1926 году по сравнению с предыдущим количество
арендующих хозяйств в целом по РСФСР увеличилось почти вдвое118
НЭП разбудил энергию мелкого хозяйства и создал условия для быстрого роста
производства. Он был стратегией экономического развития. У земледельцев появилась
заинтересованность к подъему запущенных старопаханных земель. Все это отвечало
запросам трудового крестьянства, соответствовало как их личным, так и общественным
интересам. С введением НЭПа быстро увеличивается производство сельскохозяйственной
продукции, повышается жизненный уровень населения. Свободная торговля увеличивала
товарооборот между городом и деревней, стимулировала хозяйственную
предприимчивость. Новая экономическая политика преследовала цель оживления
экономической жизни страны, широкого использования материального и морального
стимулирования земледельцев.
Создание в стране необходимого продовольственного фонда позволило не только
накормить голодающий рабочий класс, армию, обеспечить промышленность
сельскохозяйственным сырьем, но и укрепить союз рабочего класса и крестьянства,
установить деловые экономические отношения между ними. Некоторую свободу получил
частный капитал, который устремился не на производство, а в торговлю и захватил рынок
в свои руки. Это мешало власти укреплять социалистические начала в экономике и
обеспечивать контроль над хозяйственными процессами, проходящими в деревне.
«Спекулянт, мародер торговли, срыватель монополии – вот наш главный «внутренний»
враг, враг экономических мероприятий советской власти… Либо мы подчиним своему
контролю и учету этого мелкого буржуа … либо он скинет нашу, рабочую, власть,
неизбежно и неминуемо, как скидывали революцию Наполеоны и Кавеньяки, именно на
этой почве и произрастающие»119.
В условиях перехода к НЭПу плановое ведение хозяйства соединилось с использованием
товарно-денежных отношений, централизм управления народным хозяйством с
хозяйственным расчетом, и наконец различные принципы формаций соединялись в рамках
социалистической кооперации. Ставился вопрос: НЭП – это вынужденный компромисс,
горькое отступление или возвращение на правильный путь развития крестьянской страны?
По сравнению с ним военный коммунизм рассматривался как отклонение. Итак, что же
такое НЭП? Некоторые политики отмечали, что НЭП не просто экономический маневр, а
долгосрочная стратегия развития и вводилась всерьез и надолго. В. И. Ленин говорил, что
товарный обмен как форма экономической связи в народном хозяйстве не временная
конъюнктурная мера, а единственно правильная политика, отвечающая условиям и
закономерностям экономики как переходного периода, так и социализма.
Послевоенная разруха не позволяла сразу перейти к развернутому товарному обмену
продуктов сельского хозяйства и промышленности. Новая экономическая политика
вызвала немало сомнений среди большевиков, которые были воспитаны на городской
культуре и с недоверием относились к деревне. То, что после военного коммунизма вновь
появились рыночные отношения, вовсе не означало, будто партия автоматически
переориентировалась на новую политику. Все более увеличивался разрыв между аграрным

118
Статистический справочник СССР. – Изд. ЦCУ CCСР, 1927.
119
Ленин В. И. Соч. – Т. 43. – С. 208.
123
вопросом как теоретическим понятием, которое осталось неизменным, и поисками
политических решений различных проблем, которые ставит деревня.
Основным элементом анализа любого понятия является анализ процесса его
формирования и отношений при его возникновении. Поэтому особое значение имел
первый период образования советского общества. Именно тогда русский большевизм
проходил испытание практикой. Предполагалось, что отмена частной собственности на
средства производства должна происходить постепенно, что капиталисты могли
оставаться во главе собственных предприятий и продолжать руководить ими. Но эти
предположения оказались несбыточными. Началась новая полемика по аграрному
вопросу. В «Правде» вышло несколько статей, где ставилась задача в интересах
сохранения союза между рабочим классом и крестьянством заменить конфискацию
излишков продукции на твердый натуральный налог.
Российское крестьянство отличалось от крестьян Западной Европы тем, что у нас не было
индивидуализации крестьянской собственности. Хотя деревенская община в период
Столыпинской реформы начала распадаться, но все еще сохраняла довольно большое
влияние своей экономической организации. В принципе, это давало возможность сразу же
ввести общинные формы производства. Но руководство страны не пошло по этому пути.
Аграрный вопрос был решен путем освобождения частнособственнических отношений.
Выступая на X съезде, Ленин был твердо уверен, что необходимо восстановить рыночные
отношения, поскольку без них расшатывается массовая основа советской власти, но
считал необходимым принять соответствующие меры, с помощью которых советская
власть сможет регулировать рынок. В работе «О продовольственном налоге» он писал:
«Либо пытаться запретить, запереть совершенно всякое развитие частного,
негосударственного обмена, т. е. торговли, т. е. капитализма, неизбежное при
существовании миллионов мелких производителей. Такая политика была бы глупостью и
самоубийством той партии, которая испробовала бы ее… Либо (последняя возможная и
единственно разумная политика) не пытаться запретить или запереть развитие
капитализма, а стараться направить его в русло государственного капитализма»120. Лучшее
средство против спекуляции – государственные и кооперативные закупочные органы,
которые должны научиться торговать. К тому же нужно было иметь и соответствующее
количество товаров. В стране вводится продовольственный налог, вызванный не столько
экономическими, сколько политическими соображениями.
Легализация рыночных отношений не только ускорила темпы развития сельского
хозяйства, мелкой и кустарной промышленности, но и вызвала к жизни, особенно в
торговле, целый слой мелких частных предпринимателей. Во время НЭПа тресты имели
почти неограниченное право купли-продажи даже на свободном рынке. Они должны были
выполнять заказы государственных организаций. Крестьяне-единоличники в порядке
налога сдавали государству лишь часть хлеба и других продуктов и свободно
распоряжались оставшимися, реализуя его как на рынке, так и государству за наличные
деньги и в обмен на промышленные товары. По продовольственному налогу крестьяне
сдавали строго определенные виды продукции, замена продуктов не допускалась. Налог
взимался в виде процентов или долевого отчисления от произведенных в хозяйстве
продуктов с учетом величины урожая, числа едоков и фактического наличия скота. О
размере налога земледельцы извещались еще до начала весенних полевых работ.
Основная масса крестьян была неграмотна, пассивна, суеверна. У мелких
землевладельцев, казалось, не было никакого будущего. Они должны были стать жертвами
капиталистического хозяйствования. Маркс, давая определение производительного труда
в условиях капитализма, не брал в расчет крестьянина, ведущего самостоятельное
хозяйство, поскольку в «чистой» модели капитализма для мелкого крестьянина не
находилось места. Труд крестьянина-единоличника должно было заменить более
эффективное товарное производство, которое извлекало бы прибыль из крупных хозяйств.
Но НЭП разбудил энергию мелкого хозяйства и создал условия для быстрого роста
производства. Появилась заинтересованность в увеличении производства, повышении

120
Ленин В. И. Соч. – Т. 43. – С. 222.
124
урожайности. Началась массовая распашка запущенных старопахотных земель. Свобода
торговли привела к росту товарооборота между городом и деревней. Решалась главная
стратегическая линия НЭПа – оперативно-хозяйственная самостоятельность предприятий;
хозяйственный расчет, широкое использование материального и морального
стимулирования.
В условиях НЭПа исчезли всякие иллюзии по поводу скачка прямо к социализму. Возник
вопрос о поисках стратегии развития. Было необходимо вернуться к индустриализации,
прерванной революцией. Реконструкция экономики шла быстрее, чем раньше, но это было
не что иное, как реставрация предшествующей структуры, а не модернизация
промышленности. Дискуссия выявила целый ряд теоретических и практических проблем
огромной важности. Марксизм нуждался в приспособлении к условиям отсталости и
индустриализации. Выбор экономической стратегии зависел от политической стратегии и
оказывал на нее влияние. Компромисс НЭПа, в основе которого лежали товарные
отношения с крестьянством, состоял в том, что он не только ограничивал возможности
быстрого накопления капитала, но, по существу, требовал приоритетных быстро
окупаемых капиталовложений, направленных на удовлетворение спроса крестьянства, а
это поощряло деревню больше производить и продавать.
1923 год стал переломным, когда в динамике сельского хозяйства наметился
определенный рост. До сих пор из года в год основные показатели крестьянского
хозяйства шли вниз. Наибольшее сокращение произошло после голодного 1921 года. В
1923 г. посевная площадь увеличилась по сравнению с предыдущим годом на 64 %, в том
числе пшеницы – на 96 %. Увеличение товарности крестьянского хозяйства занимало
главное место среди мероприятий экономической политики того времени. В середине 20-х
годов улучшилось экономическое положение крестьянских хозяйств, ушли в прошлое
годы разрухи, исчезли неурядицы. Страна стала выходить из нищеты. Появился и
укрепился червонец. Возросла роль кооперации в налаживании товарооборота между
деревней и государственной промышленностью, усилилось экономическое воздействие го-
сударства на развитие социальных отношений в деревне. Закупка хлеба на рынке
позволила увеличить поступление зерна и других продуктов в государственные закрома.
«Москва, – пишет В. В. Шульгин, – кажется, восстановилась вполне. Бесконечные ряды,
где навалена в титанических количествах всякая еда. Огромные рыбьи туши, перерезанные
пополам, гипнотизировали своими красными дурхшнитами, серебрились чешуей.
Валялись горы дичи, в перьях и общипанные, неистовое количество всякого рода «икр», да
и вообще всего. Я перечислять не мастер, но это грандиозно… в огромных зеркальных
витринах всякие принадлежности туалетов, среди которых узрел достаточное количество
крахмальных воротничков, рубашек, галстуков и тому подобных вещей. Это сильно
уступало роскоши западных столиц. Но явно было на пути к ней. Советская власть не
поспевает за буржуазными правительствами, но все же бежит за ними петушком,
вприпрыжку»121.
Переход от продразверстки к продналогу значительно облегчил жизнь крестьян и вполне
оправдал себя как экономически, так и политически. Личный интерес, индивидуальная
заинтересованность оказались стимулом, который только и мог дать в тех условиях толчок
к экономическому развитию, заставить крестьянина работать с пользой для себя и
общества. Быстро восстанавливалось сельскохозяйственное производство, улучшалось
снабжение городского населения продовольствием, увеличивались поставки сырья для
промышленности. Создание в стране необходимого продовольственного фонда позволило
накормить голодающий рабочий класс, армию, обеспечить промышленность
сельскохозяйственным сырьем. С развитием производительных сил страны, с ростом
промышленного и сельскохозяйственного производства увеличивающееся значение
приобретали вопросы товарооборота и тем настоятельнее становилась необходимость
государственного управления рынком. Был выдвинут лозунг – научиться культурно
торговать и хозяйничать, правильно расставлять силы и систематически проверять
121
Шульгин В. В. Три столицы. – М.: Современник, 1991. – С. 225–226.

125
исполнение. Доля частных торговцев в общих заготовках хлеба сократилась. Таким
образом, в условиях преобладания мелкого крестьянского хозяйства страна получила
возможность сосредоточить в своих руках основную часть товарного хлеба и регулировать
объемы заготовок и заготовительные цены, что позволило существенно обуздать
рыночную стихию. Тем самым были серьезно урезаны возможности спекулянтов,
ограничено действие перекупщиков, посредников.
При переходе к НЭПу торговля стала важнейшим звеном, позволившим двинуть наше
хозяйство по пути прогрессивного развития производительных сил. Известную свободу
получил частный капитал, который направлялся в основном в торговлю и захватывал
возрастающую часть рынка. Политика Советской власти ориентировалась на укрепление
социалистических начал в народном хозяйстве, на обеспечение контроля над всеми
проходящими в деревне хозяйственными процессами. В. И. Ленин в связи с этим писал:
«Спекулянт, мародер торговли, срыватель монополии – вот наш главный "внутренний"
враг, враг экономических мероприятий Советской власти»122. Новая аграрная политика
обеспечила высокие темпы экономического роста, значительное увеличение производства
продовольствия.

Таблица 5. Темпы роста сельскохозяйственного производства (все категории хозяйств,

в сопоставимых ценах, в %)
Показатели 1910 1917 1920 1921 1926 1927 1928

Валовая продукция

сельского хозяйства 100 88 67 60 118 121 124

Продукция земледелия 100 81 64 55 114 113 117

Продукция животноводства 100 100 72 67 127 134 137

За 1922–1926 гг. объемы сельскохозяйственного производства увеличились вдвое,

превысив довоенный уровень. В. Шульгин писал: «Россия жива; что она воскресает
экономически; что под внешней «безглагольностью» в ней работает мысль и закаляется
воля; что в ту минуту, когда судьба сведет счеты с большевиками, эта недремлющая мысль
и формирующаяся воля скажут свое слово; что скорее нужно желать, чтобы это было
несколько позже, чем слишком рано, ибо время работает на нас; что воскрешение русской
жизни не есть усиление советской власти, ибо население никакой благодарности за
улучшение к коммунистам не чувствует, твердо зная, что сие есть победа России над
коммунистами, а не наоборот»123.
Однако именно к концу этого периода наметилась тенденция нарушения рыночного
равновесия, которое вскоре переросло в кризис. Дело в том, что возросший
платежеспособный спрос деревни не был сбалансирован соответствующим ростом товар-
ного предложения со стороны промышленности. Резко снизились цены на зерно и другие
продукты крестьянского хозяйства, что привело к затруднениям в хлебозаготовительной
кампании 1927 г. В этот период политика ценообразования на сельскохозяйственные
продукты состояла в том, чтобы установить такой уровень цен, который бы не сокращал
реальную заработную плату рабочих, обеспечивал рентабельность промышленности и
устойчивость денег, способствовал дальнейшему развитию народного хозяйства. В
проблему цен упирались вопросы: взаимоотношений между крестьянством и рабочим
классом, распределения национального дохода и связанной с ним индустриализации

122
Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 43. – М., 1982. – С. 208.
123
Шульгин В. В. Три столицы. – М.: Современник, 1991. – С. 297.

126
страны, укрепления червонца. Ликвидация резких сезонных колебаний и создание
устойчивых, но очень низких цен на хлеб в целях вытеснения капиталистических
элементов из торговли хлебом привели к существенным недостаткам, просчетам.
«В период, предшествующий XV съезду ВКП(б), показатель «аграрности» снизился: за
1923–1926 гг. городское население выросло на 24 % при общем росте населения на 8–9 %,
а численность населения, занятого в промышленности страны, за эти годы увеличилась на
57,2 % (с 3 213 тыс. человек в 1923/1924 г. до 5 052 тыс. человек в 1926/1927 г.)»124.
Примитивная техника первичной обработки сырья, мелкие размеры хозяйств вызвали
большое оседание сельскохозяйственного сырья внутри деревни и повлекли за собой
развитие значительного внутридеревенского и внутрикрестьянского оборота. По данным
Немчинова, деревня потребляла 69,3 % продукции зерна своего производства, не
пропуская зерно ни через одну стадию хлебного оборота125. Постепенно государство и
кооперация все более и более охватывали новые стадии хлебного обращения. После XVI
съезда ВКП(б) государственными и кооперативными хлебными заготовками были
охвачены почти все стадии обращения, кроме самоснабжения города и
внеземледельческих слоев деревни и внутридеревенского оборота. Аграрная реформа,
осуществленная революцией, раздробила крупные помещичьи хозяйства, а также
большую часть наделов наиболее богатого крестьянства. В соответствии с традициями
мелких крестьянских хозяйств их собственники производили главным образом то, что
было необходимо для их существования; проблема обострялась из-за непомерно высоких
цен. В результате резко уменьшилась продажа сельхозпродукции по сравнению с
довоенным периодом, тогда как промышленное развитие требовало высокой степени
товарного производства.
Словом, раздел крупных имений между крестьянами угрожал еще больше ухудшить
положение сельского хозяйства и оставить город без продовольствия. Поэтому многие
партии предлагали развивать крестьянскую кооперацию, на месте прежних крупных
помещичьих экономий создавать не мелкие крестьянские хозяйства, а крупные артели.
Кооперация способствовала росту инициативы, ближе чем какая-либо другая
коллективная форма труда связывала производство с результатами его деятельности,
сохраняла ощущение личной причастности к своему предприятию. К. Маркс говорил, что
если кооператив существует в капиталистическом окружении, то здесь уже имеется яркое
доказательство возможности заменить «деспотическую систему» капитализма
ассоциацией свободных и равных производителей. Кооперация явилась формой
хозяйственного творчества широких масс.
При социалистическом строительстве, подчеркивал В. И. Ленин, кооперация приобретает
«совершенно исключительное значение», ибо она сохраняет условия для удовлетворения
«личного интереса», «интереса выгоды», т. е. сохранения традиционных экономических
стимулов к труду, и в то же время обеспечивает коллективность труда, способствует его
объединению. «Простой рост кооперации для нас тождественен… с ростом
социализма»126. В кооперации органически соединялись централизованное плановое
начало с демократическими принципами руководства, с инициативой и
предприимчивостью, самостоятельностью и хозяйственным расчетом, а личные интересы
и стимулы к труду – с коллективной ответственностью за его результаты.
Еще до революции кооперация успешно развивалась в деревне в первую очередь – в
форме крестьянских товариществ. «Земельная реформа выдвигает перед нашей
кооперацией новые задачи, и эти задачи могут быть разрешены лишь при помощи новых
форм кооперативного движения, с которыми русская деревня пока знакома очень мало ... с
точки зрения развития производительных сил чрезвычайно существенно если бы можно
было и после раздела земли между мелкими владельцами сохранить крупное
сельскохозяйственное производство ... место крупного капиталистического
сельскохозяйственного производства могло бы занять крупное кооперативное

124
Немчинов В. С. Избр. произв. – Т. 4. – С. 325.
125
Там же. – С. 331.
126
Ленин В. И. ПСС. – Т. 45. – С. 376.
127
сельскохозяйственное производство. Это было бы самым желательным разрешением
сельскохозяйственного кризиса, угрожающего ныне России»127.
Уже в первые годы после революции возникли производственные кооперативы (коммуны,
сельскохозяйственные артели и товарищества по совместной обработке земли – ТОЗы или
СОЗы). Это были новые экономические образования в деревне. В 1921 г. в стране
насчитывалось 14,6 тыс. колхозов с охватом менее 1 % крестьянских хозяйств. В условиях
НЭПа встал вопрос об изменении роли кооперации в деле широкого ее использования для
экономического оборота между городом и деревней. Кооперация, деятельность которой в
период военного коммунизма была прекращена, в двадцатые годы стала развиваться в
разных ее формах: потребительская, сельскохозяйственная, промысловая, кредитная,
сбытовая, снабженческая, производственная. Наибольшее значение приобрела
потребительская кооперация, которая выступала как важный посредник между
производителем-крестьянином и потребителем-горожанином. К концу 20-х годов через
нее проходило около 70 % всего розничного сельского оборота. На ее долю приходилась
значительная часть заготовок хлеба, мяса, яиц, льноволокна и многих других продуктов.
Работа В. И. Ленина «О кооперации» была воспринята как выдающее социально-
экономическое явление в развитии марксистской теории. На ее основе формировались
принципы организационного строительства системы кооперации, ее структура,
социальный состав, хозяйственная деятельность. М. Туган-Барановский в работе
«Социальные основы кооперации» писал, что только земледельческие артели являются
радикальным разрешением нашего сельскохозяйственного кризиса. Ленин был горячим
сторонником союза с крестьянством, основанного на рыночных отношениях. Он говорил о
крайне осторожном и постепенном подходе: крестьяне должны были прийти к
коллективному хозяйствованию в результате проведения гибкой политики добровольного
кооперирования, осознавая преимущества, которые дает им механизация в широких
масштабах. На Первом всесоюзном съезде колхозов (июнь 1928 г.) отмечалось, что
колхозное движение надо умело соединить со всем массовым кооперативным движением,
что многим крестьянским хозяйствам предстоит очень длительный путь перестройки,
прежде чем перейти на рельсы коллективного движения. К этому времени
потребительская и сельскохозяйственная кооперация выросла в мощный организм и
являлась наилучшей формой экономического объединения крестьянства, чем и
определялась перспектива ее возрастающей роли.
В соответствии с новыми задачами и формами заготовок перестраивается и система
заготовительных органов. К заготовкам широко привлекаются потребительская и
сельскохозяйственная кооперации. В условиях свободы товарооборота и господства
мелкого товарного производства в деревне кооперация становится основной общественно-
экономической формой связи между государством и мелким сельским
товаропроизводителем. Государственным предприятиям было предложено свернуть сбыт
промышленных товаров через частника и проводить его полностью через кооперацию с
предоставлением ей кредита. В результате этого доля частных торговцев в общем
количестве заготовляемого хлеба уменьшилась. Таким образом, в условиях преобладания
мелкого крестьянского хозяйства страна получила возможность сосредоточить в своих
руках основную часть товарного хлеба и регулировать уровень заготовительных цен. Тем
самым было ограничено развитие капиталистических элементов.
А. В. Чаянов писал: «Экономическая теория капиталистического общества представляет
собой сложную систему неразрывно связанных между собой категорий (цена, капитал,
заработная плата, процент на капитал, земельная рента), которые взаимно
детерминируются и находятся в функциональной зависимости друг от друга. И если какое-
либо звено из этой системы выпадает, то рушится все здание, ибо в отсутствии хотя бы
одной из таких экономических категорий все прочие теряют присущие им смысл и
содержание и не поддаются более даже количественному определению»128. Так как в
условиях натурально-хозяйственной структуры требования системы спроса каждой

127
Как нам обустроить крестьянскую жизнь? – Пенза, 1997. – С. 220.
128
Чаянов А. В. Крестьянское хозяйство. – М.: Экономика, 1989. – С. 117.
128
отдельной производственной единицы, являющейся одновременно и единицей
потребляющей, целиком и полностью определяют хозяйственную деятельность людей, то
в этом случае эта последняя носит в значительной степени качественный характер: любая
потребность семьи должна быть удовлетворена из собственного хозяйства и продукт
нужного качества должен быть произведен в натуральной форме. Таким образом, в
системе натурального хозяйства не может возникнуть вопрос о сравнительной
рентабельности различных затрат, ибо конечные продукты взаимонезаменяемы и не могут
поэтому иметь единого масштаба для сравнения.
Наибольшее развитие в деревне получила потребительская кооперация. Она выступала
как важнейший торговый посредник между производителем-крестьянином и потребителем
горожанином. Сбытовые, снабженческие, перерабатывающие кооперативы были для
крестьян наиболее понятными и привычными, а потому и наиболее приемлемыми. В 1927
г. в стране насчитывалось около 65 тыс. различного рода потребительских кооперативов, в
них состояло 9,5 млн крестьянских хозяйств. Через сельскохозяйственную кооперацию
закупалось 31 % хлеба, 35 % льноволокна, 85 % сахарной свеклы, 89 % хлопка, 94 % мя-
сомолочной продукции, 73 % промышленных средств производства, направляемых в
сельское хозяйство. Постепенно кооперация охватывала все процессы хозяйственной
жизни в деревне. Во второй половине 20-х годов возникли специализированные
производственно-сбытовые кооперативные объединения (Хлебоцентр, Льноцентр,
Маслоцентр и др.), а также целая сеть кооперативных предприятий по переработке
продуктов сельского хозяйства. В задачи этих структур входили: кредитование, снабжение
средствами производства и сбыт продукции единоличного крестьянского хозяйства.
Действовали они в сфере обращения и кредита, не затрагивая непосредственно
производство, остававшееся в основном частным.
Советские руководители были убеждены, что экономический рост будет происходить
более быстрыми темпами и в конечном итоге более равномерно, если экономическими
делами будут руководить централизованно, не упуская деталей. Советники правительства
считали, что планирование должно осуществляться с учетом рынка и что использование
его в интересах индустриализации будет проводится исключительно экономическими
средствами. В качестве таких советников выступали влиятельные экономисты страны. В.
А. Базаров был одним из главных экономистов Госплана. Он предлагал экономить
ресурсы, концентрируя усилия на предприятиях, способных давать высокие прибыли,
причем продукция должна как немедленно сбываться на внутреннем рынке, так и идти на
экспорт.
Активной была группа во главе с Н. Д. Кондратьевым, считающаяся одной из наиболее
важных школ экономической мысли. Кондратьев был известен благодаря своим «долгим
циклам». Он работал в Институте конъюнктуры при Народном комиссариате финансов.
По его мнению, следовало бы отдать предпочтение развитию сельского хозяйства.
Кондратьев упорно боролся за увеличение капиталовложений в сельское хозяйство. Он
считал, что экономическая дифференциация крестьян была необходима для большей
эффективности сельского хозяйства, и подчеркивал сильную зависимость крестьянства от
капитала и крупного землевладения. «Совершенно ясно, – говорил он, – что эта
зависимость сохранится, пока будет существовать собственность на землю, пока будут
нуждающиеся в земле и обладающие ею в избытке. Эта зависимость и угнетение
крестьянства будут существовать, пока крестьянство остается распыленным, пока оно
будет представлено власти торговых посредников. Богатство же будет скопляться в руках
богатых классов»129.
«В противовес Кондратьеву А. В. Чаянов – глава другой крупной школы экономистов,
занимавшихся вопросами сельского хозяйства, – пытался доказать, что
дифференцированность крестьянских хозяйств была невелика, и опровергал идею, будто
капиталистические формы сельского хозяйства необходимы для экономического
прогресса. По мнению Школы организации и производства Чаянова (которую противники

Аграрный вопрос: о земле и земельных порядках / Печатается по: Н.Д.К. Особое мнение. – Книга 1. – М.: Наука,
129

1993. – С. 279–280.
129
называли «неонароднической), путь к социализму мог открыться через развитие
«вертикальных кооперативов» сначала в секторе сбыта, а потом и в секторе обработки
сельскохозяйственных продуктов. Создавать немедленно коллективные хозяйства,
которые Чаянов называл «горизонтальными» производственными кооперативами, не было
необходимости»130. С введением НЭПа резко возросла роль кооперации в налаживании
товарооборота между государственной промышленностью и деревней, усилилось
экономическое воздействие государства на развитие социальных отношений в деревне.
Закупка хлеба на рынке позволила увеличить поступление зерна и других продуктов в
государственные закрома.
С развитием производительных сил страны, с увеличением продуктов промышленности и
сельского хозяйства все большее значение приобретали вопросы товарооборота и тем
настоятельнее становилась необходимость планомерного руководства. Был выдвинут
лозунг – научиться торговать культурно, хозяйничать, правильно расставлять силы и
организовать систематическую проверку исполнения. «Быстрые темпы развития
сельскохозяйственного производства, обеспечивающего дальнейшее бесперебойное
развитие промышленности, – писал В. Немчинов, – возможны лишь путем строительства
крупных социалистических предприятий в форме совхозов и колхозов, отделение
сельскохозяйственных предприятий от семейного уклада и внедрения во все отрасли
сельского хозяйства промышленных методов. В противоположность капиталистическому
развитию в условиях диктатуры пролетариата принципиально иначе стоял вопрос о путях
прогресса крупного сельского хозяйства. При развитии производительных сил страны на
базе роста социалистической промышленности развитие сельского хозяйства тоже должно
было пойти по социалистическому пути»131.
Принятию решения о коллективизации сельского хозяйства и пятилетних планов
предшествовали дебаты ученых и специалистов. Весной 1925 г. руководство партии
сделало попытку углубить и расширить рыночные связи с крестьянством, в связи с чем
были несколько ослаблены ограничения применения наемного труда и аренды земли в
деревне, а также снижен сельскохозяйственный налог на крестьянские хозяйства. Бухарин
доказывал, что крестьяне должны иметь большую свободу действий, для того чтобы
реагировать на рыночные стимулы. В апреле 1925 года он повторил знаменитую фразу,
произнесенную Гизо после Июльской революции 1848 года, призвал всех крестьян,
включая зажиточных и кулаков: «Обогащайтесь, расширяйте ваши хозяйства и не бойтесь,
что вам будут поставлены ограничения». Позднее он допускал, что мы пойдем вперед
черепашьим шагом.
В. И. Ленин отмечал, что кооперативная торговля выгоднее и полезнее, чем частная:
«...она облегчает объединение, организацию миллионов населения, затем всего населения
поголовно, а это обстоятельство, в свою очередь, есть гигантский плюс с точки зрения
дальнейшего перехода от государственного капитализма к социализму»132. Кооперативная
торговля гораздо легче поддается воздействию и контролю со стороны государства,
охватывает самые широкие массы крестьян, обеспечивает развитие экономического
оборота. Сбытовые, снабженческие, перерабатывающие кооперативы были для крестьян
наиболее понятной и привычной формой объединения, прививавшей им навыки коллекти-
визма. Такая кооперация могла бы снабжать деревню необходимым инвентарем, и его
хватило бы для поддержания сельскохозяйственного производства на прежнем уровне. С
этим нужно было спешить. Помещиков уже не существовало. Только добровольно
возникающие специальные товарищества, находящиеся под контролем самих
заинтересованных лиц, могли сохранить и эффективно использовать этот инвентарь.
Новый курс экономической политики определялся как «грандиозная, на ряд лет
рассчитанная стратегическая операция на хозяйственном уровне, основной задачей
которой являлось построение крупной социалистической промышленности при временном
усилении мелкобуржуазных и крупнобуржуазных хозяйственных форм». Туган-

130
История марксизма. – Т. 3. – М.: Прогресс, 1983. – С. 113–114.
131
Немчинов В. С. Избранные произведения. – Т. 4. – Изд. Академии наук. – С. 322.
132
Ленин В. И. ПСС. – Т. 43. – М., 1984. – С. 225–226.
130
Барановский писал, что если между крестьянами будет разделен весь инвентарь прежнего
крепкого имения, то крестьяне окажутся не в силах обрабатывать эту земельную площадь
по недостатку инвентаря. Однако это затруднение может быть легко преодолено при
помощи образования производственно-подсобных артелей: машинных товариществ,
например, когда инвентарь помещичьей экономии передается специально для того
образованным товариществам.
В резолюции «О кооперации» XIV партийная конференция (апрель 1925 г.) отмечала, что
кооперирование всех процессов хозяйственной жизни в деревне должно вести к созданию
различных форм коллективного земледелия. Здесь особую роль должны были сыграть
простейшие кооперативные производственные объединения. В 1927 г. в стране
насчитывались десятки тысяч сельскохозяйственных товариществ и кооперативов, в том
числе 6,3 тыс. ТОЗов, 8,5 тыс. артелей и коммун. Вопрос о стратегии развития сельского
хозяйства бурно дебатировался. На Первом всесоюзном съезде колхозов (июнь 1928 г.)
говорили о том, что колхозное движение надо умело соединять с массовым
кооперативным движением, что многим крестьянским хозяйствам предстоит длительный
путь перестройки, прежде чем они перейдут на рельсы коллективного движения. На XV
съезде партии (декабрь 1927 г.) подчеркивалось, что потребительская и
сельскохозяйственная кооперация является наилучшей формой экономического массового
объединения крестьянства, чем и определяется ее перспективная роль. Съезд одобрил
практику развития кооперации как вернейшего средства постепенного перехода от
кооперирования сбыта и снабжения к обобществлению производства индивидуальных
крестьянских хозяйств.
«Тщательно изучая современное состояние крестьянского хозяйства как оно есть, – писал
А. В. Чаянов, – мы изучали, прежде всего, тот исходный материал, из которого, по нашему
мнению, исторически должна в ближайшее десятилетие вырасти новая деревня,
превратившая путем кооперации значительную часть своего хозяйства в формы
общественно-организованного производства, деревня, индустриализированная во всех
областях технической переработки, механизированная и электрифицированная, деревня,
использовавшая все завоевания агрономии и техники»133. Работая в течение всей своей
жизни в той или иной связи с крестьянским хозяйством, экономисты организационно-
производственного направления, естественно, на многое в экономической жизни
привыкли смотреть с точки зрения интересов крестьянского хозяйства. Весь вопрос
состоял в том, с точки зрения какого крестьянского хозяйства. Чаянов говорил, что
всякому практически знакомому с современным крестьянством понятно, что страна имеет
зачаточные исходные элементы новой деревни. Тем самым давал понять своим
оппонентам, что «ознакомление с этими построениями раз и навсегда уничтожит всякую
возможность причислять нас к противникам сельскохозяйственного прогресса и
реакционным идеологам отживающих хозяйственных форм»134.
Почти все его идеи, в особенности тезис об устойчивости крестьянского семейного
хозяйства, были встречены в штыки официальной экономической наукой. Особенно
усердствовал в этом отношении экономист Л. Н. Крицман. Будучи организатором
аграрной секции Комакадемии и ответственным редактором журнала «На аграрном
фронте», Крицман вел хорошо организованную атаку на теорию Чаянова. В конце 20-х
годов критика теории семейно-трудового хозяйства постепенно переросла в широкую
политическую кампанию.
Период коллективизации и индустриализации занимает относительно короткое время, но
именно он явился глубокой перестройкой и огромной встряской, усилившими и без того
напряженную обстановку в стране. Успокоение крестьян не было продолжительным:
сельское хозяйство снова становится по существу одним из основных источников
трудовых и денежных ресурсов для индустриализации страны. Правительство
сосредотачивает усилия на том, чтобы резко увеличить денежные поступления в бюджет.
На крестьянство ложится обязанность финансировать значительную их часть. В связи с
133
Чаянов А. В. – М.: Экономика, 1989. – С. 212.
134
Там же. – С. 212.
131
«ножницами цен» крестьяне значительно сократили часть поставляемого на рынок
продукта, еще больше замкнулись в собственной скорлупе. В этих целях правительство
резко повышает цены на промышленные товары для села и, наоборот, снижает на
сельскохозяйственную продукцию. Крестьяне не хотят продавать хлеб по
дискриминационным ценам. Им отвечают чрезвычайной мерой: зерно у них забирают
насильно. Такая политика ударила по интересам крестьян, на что они ответили снижением
роста производства (с 1913 по 1928 г. на 24 %), а товарность зерна – более чем вдвое.
В стране снова начались дискуссии по поводу форм хозяйствования. Задача надежного
поступления продовольствия стала одной из причин ускоренной коллективизации,
обобществления в сельском хозяйстве. До 1917 года помещики и кулаки были крупными
производителями сельскохозяйственной продукции с высоким уровнем товарности.
Основная масса крестьян недоедала, но под давлением обстоятельств (оплата аренды
земли, налоги и т. д.) вынуждена была продавать часть произведенного продукта. В
условиях уравнительного землепользования, а также неэквивалентного обмена у крестьян
появилась возможность больше потреблять. В сложившихся условиях крестьянам не было
смысла держать семью на полуголодном пайке. К тому же после земельного передела
безлошадные крестьяне не в состоянии были обрабатывать свои наделы и стали сдавать их
в аренду. Это привело к быстрому развитию крупных высокотоварных кулацких хозяйств,
которые стали основными поставщиками хлеба государству и на рынок. Середняки,
которых было подавляющее большинство, получив землю, стали лучше питаться,
развивали животноводство и сокращали посевы зерновых (до революции в среднем по
стране душевое потребление мяса составляло примерно 20 кг). И без того низкая
товарность середняцких хозяйств стала сокращаться. Проблема хлебозаготовок в стране
снова обострилась. Первоочередной задачей правительства стало изъятие постоянно
увеличивающихся объемов хлеба. Его можно было взять только у кулаков. Но
экстенсивные факторы роста производства в кулацких хозяйствах были исчерпаны, а
интенсивных еще не появилось (промышленность была еще слабой).
На Всесоюзном совещании представителей правлений союзов сельскохозяйственных
кооператоров по финансовым вопросам отмечалось, что в условиях, когда признаны
достижения сельскохозяйственной кооперации, когда с полной ясностью определена
политика, необходимая для ее нормального развития, она переживает тяжелый кризис. Для
ее оживления и оздоровления предлагалось четче проводить линию подлинной
выборности, добровольного участия и привлечения к ней крестьянина-хозяина. Причина
углубления кризиса крылась во взаимоотношениях сельскохозяйственной кооперации с
государством, которые строились без учета ее потребностей и особенностей. Система
обязательных поставок в корне противоречила сущности крестьянской кооперации и
причиняла ей огромный ущерб. На совещании подчеркивалось, что оздоровление начнется
тогда, когда будет остановлено администрирование, когда упрочится работа на твердом и
последовательном хозрасчете.
Новая экономическая политика во второй половине 20-х годов столкнулась с рядом
трудностей и противоречий. Слабая промышленность не могла дать крестьянам в достатке
необходимых товаров. Возможности развития материально-технической базы деревни
отставали от потребностей. Например, в 1928 г. свыше 70 % площадей яровых культур
засевалось вручную, около 45 % всех зерновых было убрано серпами и косами, более 40 %
всего урожая обмолочено цепами и валками. Сокращение темпов роста валовой продукции
привело к нехватке в городах хлеба и других продуктов, что вынудило ввести карточки.
Таким образом, аграрная политика в переходный период прошла через два принципиально
разных этапа. Первый – это военный коммунизм, когда преобладали командно-
бюрократические методы руководства экономикой, а интересы крестьян и государства
расходились. Второй этап связан с НЭПом и развитием кооперации, экономическим
освобождением крестьянина. В этот период была разрешена самая сложная проблема
теории и практики социалистического преобразования сельского хозяйства, определена
экономическая форма, которая сочетает личные интересы крестьянства с общественными,
рыночные отношения с государственным регулированием. Кооперативная система стала
передаточным механизмом между социалистической промышленностью и мелким
132
товарным хозяйством, органической частью общего механизма социалистического хо-
зяйствования.
Однако возможности НЭПа и кооперации не были реализованы в полной мере. Не
соблюдались основные закономерности развития экономических отношений, нарушались
изначальные принципы кооперации, их подменяли бюрократическими приемами
руководства. Во второй половине 20-х годов отсутствовало рыночное равновесие,
усилилось несоответствие цен на промышленные и сельскохозяйственные товары. При
неоправданно низких ценах на сельскохозяйственную продукцию, особенно на зерно,
нельзя было укреплять союз города и деревни, обеспечивать быстрые темпы роста
производства. Теоретические и практические ошибки привели к большому ущербу в
экономике, снизили стимулы развития производства, стали причиной свертывания
кооперативного движения. Начинался принципиально новый период советской истории.
Кардинальные изменения претерпела и аграрная политика.
Итак, была ли новая экономическая политика неизбежной мерой, то есть политической
уступкой крестьянству, или же она стала рациональной альтернативой социалистической
системе управления экономикой, которая обогатила новыми элементами
социалистическую перспективу? Опыт последующих лет показал возможность
решительно высказаться в пользу положительной оценки этой новый фазы развития нашей
страны. «Если бы не было гражданской войны, – писал Гусев, – мы бы уже в 1919–1920
годах в основном ввели ту же самую экономическую политику (а не экономическую
политику военного коммунизма, к которой нас вынудила война). Мы могли бы аккуратно
и до конца провести огосударствление, ограничив его крупными предприятиями, и отдали
бы этому все наши силы»135.

4.4. Индустриализация – первоочередная задача страны

Предвидеть – значит управлять. Ф. Шиллер

При всей непоследовательности и противоречивости замыслов НЭП был серьезной и

результативной попыткой назревшего социально-экономического реформирования
сельского хозяйства на основе постепенного и всестороннего его кооперирования,
предоставления большей самостоятельности земледельцам, внедрения элементов товарно-
денежных отношений и самоокупаемости. Он помог в короткий срок восстановить
сельскохозяйственное и промышленное производство, но не создал основ
индустриализации. Россия оставалась промышленно отсталой, одиноким
социалистическим островком в океане враждебного капитализма, а потому
индустриальное развитие страны было крайне необходимо. Запад не спешил с
разоружением. Гонка вооружений продолжалась. У России было мало времени для
подготовки к очередной интервенции с целью попытаться разрушить зарождающую
систему государственного управления.
Российская промышленность в период НЭПа развивалась в основном за счет ввода старых,
дореволюционных промышленных предприятий, которые были остановлены в период
гражданской войны и интервенции, за счет возвращения бывших рабочих, уехавших в
деревню в голодные годы. Поэтому первоочередная задача правительства состояла в том,
чтобы в максимально короткие сроки осуществить индустриализацию страны на новой
технологической основе. Сталин исходил из того, что экономический рост будет более
быстрым, если он сможет устранить расточительность и бесхозяйственность, которые, как
ему представлялось (да и нам теперь), являются неотъемлемой частью рыночной системы
и системы частного предпринимательства.

135
Красные новости. – 1921. – № 3. – М.

133
Известно, что западные страны, даже имея огромные средства в результате грабежа
многочисленных колоний, все же сначала создавали легкую промышленность и уже потом
тяжелую. Большевики вынуждены были сразу сконцентрировать усилия на развитии
тяжелой промышленности. Предполагалось, что, отстроив мощную производственную
базу, можно будет использовать тяжелую промышленность на производство товаров
народного потребления и сельского хозяйства такими темпами, которые должны быть
рекордными и обеспечили бы процветание рабочих и крестьян.
Начались новые дебаты о стратегии развития страны, о новой экономической политике, в
основе которых был вопрос о сущности режима: каким образом должна проходить
индустриализация, не провоцируя возмущение крестьян, и как при этом не выпустить из
рук проблему государственного и партийного строительства? Самый серьезный и трудный
вопрос – первоначальное накопление капитала. В западных странах эта проблема
решалась в течении многих десятилетий. Например, в Англии проходило огораживание,
насильственное разрушение общины и пролетаризация крестьян и, конечно же, грабеж
колоний, которых у страны было множество. Н. Я. Данилевский писал: «Обладание
многочисленными колониями создавало массу богатств, за счет чего сглаживались многие
недостатки общественного устройства, давало искусственную силу государству.
Например, непомерное сосредоточение в руках Англии всемирной торговли помогало
накоплению богатств. Несмотря на то, что их распределение происходило весьма
неравномерно, но масса богатств была так велика, что немало доставалось и неимущим
классам»136. Те же источники первоначального накопления капитала были у Испании,
Франции, Италии и других европейских странах. Американцы отлавливали на
африканском континенте чернокожих, вывозили в свою страну и делали рабами на
плантациях, и только через десятки лет начали создавать фермерские хозяйства. Словом,
«раскрестьянивание» путем рабства в Америке, насильственной пролетаризации крестьян
в Европе, концлагерей в Японии – это изобретение отнюдь не советское.
В России основным источником первоначального накопления капитала могли быть
только внутренние средства. Базисом индустрии являлось преимущественно сельское
хозяйство, неэквивалентный обмен между городом и деревней. Для решения этой
проблемы государство нуждалось в большом и дешевом хлебе. Но поддержит ли мужик
особый процесс первоначального накопления, за который ему придется платить высокую
цену? Снова он становился центральной фигурой в стратегии развития будущего страны.
По мнению Преображенского, накопление капитала в период 1923–1925 годов было
слишком незначительным, а потому предлагалось больше выжимать из частного сектора, в
первую очередь из крестьян, путем проведения соответствующей политики цен. Против
этой теории резко выступал Бухарин.
Перед руководством страны стояла дилемма: либо цивилизованные товарно-денежные
отношения при сокращении темпов индустриализации, либо ускоренная индустриализация
и средства внеэкономического давления на крестьян. Был выбран второй путь. Власть
пошла на централизацию в своих руках основной части хлеба, регулирование уровня
заготовительных цен. Но усиление диспаритета цен на промышленные и
сельскохозяйственные товары ударило по интересам крестьян. Объем реализации
продукции резко сократился, что привело к большим затруднениям в
хлебозаготовительной кампании 1927 года. В этих условиях государство снова пошло на
чрезвычайные меры, на принудительное, практически бесплатное изъятие
сельскохозяйственной продукции у крестьян. Сталин поставил задачу исключительно
быстрого развития тяжелой промышленности на основе централизации планирования и
управления; насильственной коллективизации крестьянства; расширения партийного и
государственного контроля в деревне с целью успешного проведения в жизнь новой
экономической стратегии. Он говорил, что интервенция 14 государств, пытавшаяся
задушить молодую социалистическую республику, была доказательством того, что
опасность вторжения в страну интервентов сохранялась.
136
Данилевский Н. Я. Россия и Европа. – СПб.: Глаголъ, 1995. – С. 451.

134
Не все большевики верили в победу социализма. Они заявляли, что без прямой
технической и экономической помощи со стороны других стран невозможно обеспечить
серьезный экономический рост. «Техническая отсталость страны и низкий уровень
производительности труда, вытекающий из этого, естественно, представляют огромные
препятствия на пути построения социализма. По причине этой отсталости переход к
действительно социалистической организации производства (когда трудящийся из рабочей
силы превращается в хозяина производства, а товарный характер производства исчезает)
для нас невозможен без помощи развитых стран, без мировой социалистической
революции»137.
Постоянно возникал вопрос, как лучше проводить индустриализацию страны. С одной
стороны, «левые», например Е. Преображенский, подчеркивали необходимость изъятия
товаров у крестьян по низким ценам и использования избыточного капитала почти
исключительно для развития тяжелой промышленности. Такая стратегия позволила бы
осуществить централизованное планирование и управление всей экономикой,
способствовала бы развитию и использованию в промышленности передовой технологии и
ускорила бы урбанизацию и пролетаризацию рабочей силы. С другой стороны, «правые»
во главе с Н. Бухариным настаивали на необходимости производства достаточного
количества товаров широкого потребления, с тем чтобы побудить крестьян эффективно
трудиться и везти на рынок продукты своего труда. Он предостерегал от ущерба, который
могли нанести бюрократизация политической и экономической жизни и ошибочное или
неэффективное централизованное планирование. Бухарин доказывал необходимость
развертывания товарно-денежных отношений и товарооборота, разрешения найма, аренды,
отказа от натуральных форм налога и перевода снабжения городов на рыночные
основания. Главными принципами предлагаемой им аграрной политики должны были
быть нормальные хозрасчетные отношения, сбалансированность экономики, эквива-
лентный обмен между городом и деревней. В 1925–1927 гг. превалировало мнение, что не
колхозы являются столбовой дорогой к социализму, а кооперация.
Сталина не устраивали концепции ни Преображенского, ни Бухарина. В руководстве
страны обострилась борьба в выборе направления развития, который имел
фундаментальное значение, так как было необходимо создать новые производственные
мощности, а весьма ограниченные ресурсы должны были распределяться в различные
сектора экономики в условиях, когда были национализированы лишь основные отрасли
промышленности, повсюду процветал частный бизнес. Бухариным была предложена
программа, включающая в себя решительный отказ от чрезвычайных мер, укрепление
законности, регулирование заготовок с помощью цен, увеличение выпуска средств
сельскохозяйственного производства. Его концепция социалистического рынка требовала
нормализации экономической жизни, понимания социализма как товарно-планового
хозяйства, в котором огромную роль играет торговля, хотя и осуществляемая на новой,
регулируемой государством основе. Для обеспечения стабильных отношений между
городом и деревней предлагал опираться на материальные стимулы. Он заявлял, что в
социализм можно въехать на крестьянской кляче.
Индустриализация началась под лозунгом догнать и перегнать передовые страны в
экономическом и техническом отношениях. Единственный способ избежать нового
избиения состоит в том, чтобы догнать капиталистический мир. «План Барбаросса», как
пишет в своем эссе «Восстание масс» Ортега-и-Гассет, ставил целью именно уничтожение
исторической России, а не только искоренение «жидовского коммунизма». «Хотите ли, –
говорил Сталин, – чтобы наше отечество было побито и чтобы оно утеряло свою
независимость? Но если этого не хотите, вы должны в кратчайший срок ликвидировать его
отсталость и развить настоящие большевистские темпы в деле строительства его
социалистического хозяйства. Других путей нет…Мы отстали от передовых стран на 50–
100 лет. Мы должны преодолеть это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо

137
Оппозиционный неоменьшевизм. – М., 1927. – С. 4.

135
нас сомнут»138. В 1927 г. он вновь говорил, что «советская индустрия может
финансироваться только за счет внутренних средств. И крестьянину придется платить
нечто вроде «дани», нечто вроде сверхналога, который мы вынуждены брать временно для
того, чтобы сохранить и развить дальше нынешний темп развития индустрии»139.
В конце 20-х годов обостряется борьба в руководстве страны, вновь вспыхнули дискуссии
о путях развития сельского хозяйства. Н. Бухарин, А. Рыков и их сторонники предлагали
добровольное кооперирование крестьянства по мере создания для этого необходимых
условий и в связи с этим постепенную модернизацию страны. Они доказывали
необходимость развертывания товарно-денежных отношений и товарооборота, отказа от
натуральных форм налога и перевода снабжения городов на рыночные отношения, на
эквивалентный обмен между городом и деревней. Отмечалось, что если крестьян
правильно стимулировать, если их избавить от контроля со стороны государства, то они
будут производить большие излишки продовольствия, а заработанные деньги тратить на
приобретение техники и потребительских товаров, что приведет к расширению
внутреннего товарооборота. Но медленная стратегия не устраивала Сталина, который
считал, что передача ресурсов из сельского хозяйства в промышленность осуществлялась
бы более эффективно, если бы им просто приказывали производить ту или иную
продукцию в определенном объеме и по низким ценам. Он был за ускоренную
индустриализацию, считал, что с помощью механизмов НЭПа нельзя обеспечить
концентрацию средств для развития тяжелой промышленности. К тому же ориентация на
чрезвычайные меры не выход из положения, ибо они вели к сокращению посевов, к
дальнейшему уменьшению производства сельскохозяйственной продукции, особенно
зерна.
Россия не могла надеяться на помощь других стран, а ускоренная индустриализация
требовала огромных средств. Большой хлеб был нужен для растущего городского
населения и для экспорта. Ножницы цен обострили дефицит зерна. В 1928 г. валовой сбор
ржи и пшеницы был, соответственно, на 500 и 600 млн пудов меньше, чем в 1927 г.
Срывались договоры поставок иностранного оборудования, а следовательно, и планы
индустриализации. Это заставило руководство страны коренным образом изменить
аграрную политику. Сталин привел цифры, которые показывали, что значительная часть
довоенной торговли зерном приходилась на хозяйства помещиков и кулаков. Этот вывод
имел огромное значение для активизации процесса коллективизации, так как ставил под
сомнение возможность при индивидуальном крестьянском хозяйстве и при сложившейся
рыночной политике обеспечить армию и города продуктами питания, на основании чего
делался вывод, что развитие на основе рынка приведет к углублению экономического
расслоения сельского населения, зависимости от кулака.
Возникают два вопроса. Первый – кто такой кулак и откуда он появился в середине 20-х
годов? Второй – почему богатого крестьянина (кулака), поставляющего на рынок
значительную часть сельскохозяйственной продукции, в которой государство очень
нуждалось, нужно было изолировать от общества, почему «курицу, несущую золотые
яйца», следовало пускать под нож? Что касается первого вопроса. После Декрета о земле
все крестьяне получили равные земельные доли. Но справедливый подушный раздел
земли не обеспечил равные возможности хозяйствования. Богатые крестьяне (в основном
бывшие кулаки), имея достаточное количество рабочего скота и сельскохозяйственного
инвентаря, да и капиталы и, как сегодня бы сказали, являясь хорошими по тому времени
менеджерами, более эффективно работали на своих наделах, получали более высокие
урожаи. Бедные, безлошадные крестьяне вообще не могли обрабатывать свои наделы и
вынуждены были сдавать их в аренду, а сами нанимались к богатым хозяевам в работники.
Крестьянство как бы разделилось на три группы: богатые, середняки и бедняки. Кулак
быстро увеличивал обрабатываемую площадь и численность работников-батраков,
становился важнейшим поставщиком товарной сельскохозяйственной продукции.
Всевозрастающий капитал прижимистого кулака вкладывался в приобретение техники,

138
Сталин И. В. Соч. – Т. 11. – С. 39.
139
Сталин И. В. Соч. – Т. 11. – С. 159.
136
расширение производства. Усиливалась эксплуатация наемных работников, увеличивалось
богатство, а оно, как гласит поговорка, что морская вода: чем больше пьешь, тем больше
хочется. В конце 20-х годов нарастала не только поляризация между богатыми и бедными
крестьянами, происходило расслоение середняка. Одна его часть пополняла ряды наемных
работников – батраков, другая выбивалась в число богатых. Вот так в конца 20-х годов
прошлого столетия появился кулак.
Что касается вопроса о том, почему кулак и советская власть оказались по разные
стороны баррикад. Как могло случиться, что зажиточный крестьянин, поставляющий
значительную часть сельскохозяйственной продукции на рынок, оказался неугодным
власти? Кажется, что это какой-то парадокс, что этого не могло быть. Причина
противостояния состояла в следующем. Во второй половине 20-х годов серьезно встала
проблема первоначального накопления капитала. Страна могла надеяться лишь на
внутренние источники, в частности на неэквивалентный обмен между селом и городом.
Требовалось много хлеба, причем дешевого. Промышленных товаров все еще не хватало.
Крестьяне не могли отоварить деньги, полученные от реализации своей продукции, спрос
на промышленные товары быстро рос, они стали дорожать, а цены на
сельскохозяйственную продукцию снижались, появились «ножницы цен». Такая политика
больнее всего ударила по зажиточным крестьянам, кулакам, которые большую часть своей
продукции продавали на рынке. Состоятельные слои деревни, имеющие хлебные излишки
и играющие большую роль на хлебном рынке, стали саботировать продажу своей
продукции по ценам, которые не компенсировали затрат. Продовольственный фонд
страны резко сократился. Начались сокращения запашки, убой скота. Нередко в поле
оставался неубранным урожай. Интересы государства и крестьян снова разошлись.
Конфронтация между кулачеством и советской властью нарастала. Кулак мешал
проводить нужную власти продовольственную политику. Принимается решение о
ликвидации кулачества как класса. Началось раскулачивание и ссылка кулаков за Урал.
Мелкие крестьянские хозяйства действовали в рамках частного интереса и тоже старались
придерживать сдачу хлеба. В 1927–1928 гг. заготовки хлеба резко сократились. Это
сказывалось на ходе индустриализации страны, на ее темпах. Стояла задача, как взять хлеб
у крестьян. От чрезвычайных мер, связанных с изъятием продовольствия, уже устали, да
они и не давали должного эффекта. Было ясно, что с помощью механизмов НЭПа эту
задачу не решить. Требовались новые подходы, гарантирующие поступление в закрома
государства нужных объемов хлеба. Этого можно было добиться с помощью
неэквивалентного обмена. Рынок и неэквивалентный обмен, говорил Сталин, – вещи
несовместимые. Либо цивилизованные товарно-денежные отношения и никакой
ускоренной индустриализации, либо быстрые темпы промышленного производства при
обложении крестьян сверхналогом, данью. Хлеб стали брать в порядке организованного
давления на кулацкие и зажиточные слои деревни. Борьба за уровень заготовительных цен
и за объемы продажи хлеба была острой и непримиримой. Перегибы и волевые решения,
неизбежные в такой обстановке, серьезно задевали и крестьянина-середняка.
Индустриализация требовала к тому же большого количества рабочих рук. Их можно
было взять только на селе. За 1929–1935 гг. почти 17 млн молодых здоровых жителей села
переселились в города. Город окрестьянивался, крестьянство пролетаризировалось. Бросив
родные деревни, крестьяне селились в тесных, скученных общежитиях больших городов и
промышленных центров. Они не имели семьи. Жизнь их была крайне тяжелой, корежилась
судьба российского крестьянства. Центральное правительство взяло на себя ис-
ключительно широкий круг ответственности, распространив государственную власть на
все области человеческой жизни. Партия не только осуществляла руководящие функции в
принятии решений, но и была главным движителем экономического развития, главной
мобилизующей силой в исполнении решений. Все было подчинено задаче ускоренной
индустриализации страны, заставившей мобилизовать максимум материальных ресурсов и
энергии людей. Шел поиск организационной модели, перестраивался административный
аппарат ЦК КПСС, задачей которого был отбор специалистов на ответственные
должности в промышленных и финансовых учреждениях страны. Партия занялась
мобилизацией трудящихся.
137
Жесточайшая централизация управления и концентрация ресурсов на важнейших участках
позволили не только быстро восстанавливать разрушенное войнами хозяйство, но и
создавать новые промышленные отрасли и объекты. Эта политика была успешной, давала
хорошие результаты. Темпы экономического роста были впечатляющими, особенно если
учесть тот факт, что в тот период остальной мир страдал от Великой депрессии.
«Сталинская модель производила настолько сильное впечатление, – говорил профессор
Гарвардского университета, крупный советолог М. Голдман, – что некоторые западные
экономисты, не давая себе полностью отчета в том, что ими движет, начали доказывать,
что некоммунистические государства в развивающемся мире должны принять модель
экономического развития, которая должна иметь больше общего со сталинской моделью,
чем с каким-либо прототипом из некоммунистического мира»140.
В результате реконструкции народного хозяйства и его ускоренной индустриализации
уже в 1928 году объем валовой продукции промышленности СССР был в 2,6 раза выше
довоенного. За вторую пятилетку (1933–1937 гг.) продукция промышленности возросла в
4,5 раза по сравнению с 1928 годом. Соединенным Штатам для такого роста
промышленного производства потребовалось более 35 лет (1890–1926 гг.). Большевики
осознавали, что все успехи техники будут им ни к чему, если не удастся «создать нового
человека». И они успешно проводили эту работу. В стране появились грамотные и широко
образованные люди, которые часто происходили из глухих деревень, иногда первыми в
своей семье обучились грамоте. Например, Ефим Павлович Славский родился в казачьем
селе Макеевка на Украине. Он считался суперсекретным человеком, три десятка лет
возглавлял атомную отрасль страны, был заместителем наркома цветной металлургии. У
него три звезды Героя и десять орденов Ленина. Под его руководством созданы рудники,
КБ, НИИ, заводы, реакторы, атомные электростанции и целые города. В начале 30-х годов
из старых лидеров оппозиции только Троцкий, сосланный за границу и развернувший там
бурную деятельность, продолжал критиковать возможность построения социализма в
одной стране. А вот Н. А. Бердяев писал: «Идеологически я отношусь отрицательно к
советской власти. Эта власть, запятнавшая себя жестокостью и бесчеловечием, вся в
крови, она держит народ в страшных тисках. Но в данную минуту это единственная
власть, выполняющая хоть как-нибудь защиту России от грозящих ей опасностей»141.
В тяжелейших условиях руководство страны находило время и средства решать вопросы
строительства бесклассового общества. В 1930 г. в деревнях открылись обязательные для
всех трехгодичные курсы начального образования, крестьянам были предоставлены
равные с рабочими льготы при поступлении в высшие сельскохозяйственные учебные
заведения и рабфаки. Размах жилищного строительства для рядовых граждан превзошел
все ожидания. В короткий исторический период страна добилась огромных успехов в
сфере экономики, произошел технический, научный, культурный рывок. Революция
открыла путь к продвижению наверх, к образованию и власти тем слоям народа, которые
прежде находились на низших ступеньках социальной лестницы. «Мы, монархисты, –
писал В. В. Шульгин, – мечтали о сильной России, коммунисты ее создали – слава
коммунистам! Есть еще русские эмигранты, занимающиеся «холодной войной» и
мечтающие о «горячей». Теперь в России никого к стенке не ставят, тут нет ни единого
человека, который бы хотел войны, а все, кроме опасности атомной войны, пустяки»142.
Предвидя неизбежность военной агрессии объединенного западного мира против
Советской России, руководство страны с полной самоотдачей развивало научно-
технический потенциал. За считанные годы надо было восстановить разрушенную
экономику, подготовить научные и инженерные кадры, осуществить структурные сдвиги в
промышленности, модернизировать индустрию и сельское хозяйство. Выбора не было:
или совершить почти невозможное, ломая традиционный уклад жизни огромной страны,
неимоверно напрягая силы, или смириться с грядущей иностранной оккупацией и

140
Голдман М. СССР в кризисе. – М.: Прогресс, 1984. – С. 34.
141
Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. – М., 1984. – С. 120.
142
Шульгин В. В. Три столицы. – М.: Современник, 1991. – С. 483.

138
тотальным геноцидом русского народа. Доля капиталовложений была увеличена до 30 %
от валового национального продукта.
Концепция Сталина обеспечила в предвоенное десятилетие 19,5 % ежегодного прироста
продукции в среднем по промышленности, 28,5 и 17,7 процентов, соответственно, для
группы «А» и «Б». В то время когда Советский Союз демонстрировал беспрецедентные
успехи во всех сферах жизни, капиталистический мир погрузился в пучину небывалого
доселе кризиса, который рассматривался как фактор очищения капиталистической
экономики. СССР своими успехами породил большую тревогу на Западе, сильно напугал
капиталистический мир. Ученые, политики заговорили о конце принципов либеральной
экономики, предлагали радикальные перемены политической власти и политической
системы.
Трудящиеся массы в капиталистических государствах начали верить в превосходство
социализма по сравнению с капитализмом. Западные ученые призывали политических
деятелей отказаться от навешивания «красных ярлыков» сторонникам планирования,
отбросить в сторону политические счеты при решении чисто экономических проблем. Во
взглядах буржуазных политических деятелей, экономистов, ученых происходили
перемены: экономический рост, говорили они, является слишком важной целью, чтобы
отдать его на усмотрение децентрализованной массы экономических субъектов,
действующих через систему рынков и свободного предпринимательства; ничто не может
привести к более катастрофическим последствиям для Запада, чем возврат к изначальному
рынку. Социал-демократы исходили из предположения, что их реформаторская
деятельность способна «согнуть» капитализм.

Таблица 6. Среднегодовое производство основных видов вооружений

Показатели 1930–1931 гг. 1932–1934 гг. 1935–1937 гг. 1938–1940 гг.

Самолеты, всего 860 2 595 3 758 8 805

Истребители 120 326 1 278 4 574

Танки 740 3 371 3 139 2 672

Артиллерийские орудия 1 911 3 778 5 020 14 996

Бомбардировщики 100 252 568 3 571

Винтовки (тыс. шт.) 174 256 397 1 379

Мировой кризис 1929–1933 годов не коснулся Советского Союза. Наоборот, он помог

стране. В условиях кризиса капиталисты вынуждены были продавать новые технологии, а
безработные западные специалисты ехали в нашу страну строить крупные предприятия.
Страна развивалась невиданными до того темпами. Большевики за очень короткий период
времени обеспечили модернизацию промышленности и обороноспособность страны.
Поражаешься, как много было сделано за 10 предвоенных лет. Выпуск военной техники
возрос в 10–20 раз. Преодолевая нечеловеческие трудности, страна строила
индустриальные гиганты, крупнейшую в мире энергетическую систему, осваивала космос,
Арктику. Тогдашнее поколение выдвинуло русскую науку на одно из первых мест в мире
и заложило научную базу будущего успешного освоения космоса. Большевики преодолели
позорную русскую отсталость и вывели страну на уровень современных буржуазных
государств Европы. Без сверхналога с крестьян такие темпы роста промышленного
производства были бы невозможны. А следовательно, и последствия фашистского
вторжения были бы куда более значительными, если бы за спиной Красной Армии не
стояла такая промышленность, какая была создана в предвоенные годы. Профессор
экономики и помощник директора Русского научно-исследовательского центра
139
Гарвардского университета М. Голдман писал: «Вплоть до 60-х гг. советская экономика
росла быстрыми темпами, и некоторые опасались, что Советский Союз к 1980 г. обгонит и
превзойдет американское экономическое производство»143. К сожалению, после смерти
Сталина к руководству страной приходили слабые руководители, которые мало что делали
в части совершенствования экономических отношений, преобразований механизма
хозяйствования.
Д. Медведев в статье «Россия вперед» пишет: «Впечатляющие показатели двух
величайших в истории страны модернизаций – петровской и советской – оплачены
разорением, унижением и уничтожением миллионов наших соотечественников. Не нам
судить наших предков. Сохранение человеческой жизни не было, мягко скажем, в те годы
для государства приоритетом». Один философ сказал: «Принципы демократии годны для
мирной жизни. В революционную эпоху побеждают люди крайних принципов, склонные и
способные к диктатуре. Сегодня, когда, как говорят, над нами не каплет, легко осуждать
тогдашних руководителей за то, что при решении чрезвычайно сложных проблем
обеспечения суверенитета страны они использовали недемократические методы, мало
думали о повышении жизненного уровня трудящихся.
С хаосом в управлении и коррупцией, пронизывающей все звенья общественной жизни,
великие дела не делаются, в этом мы убедились на опыте нынешней свободы. Только
диктатура могла остановить процесс окончательного разложения страны, хаос и анархию.
Спустя полвека руководители страны были уверены в правильности избранного курса и
методов его осуществления. В. Молотов говорил: «Откладывать нельзя было. Фашизм
начинался. Нельзя было опаздывать. Опасность войны уже была». Следует также сказать о
прочной поддержке сталинского режима рабочим классом. Именно из рабочих
комплектовался состав различных уполномоченных, двадцатитысячников, направляемых
руководить сельским хозяйством. Только благодаря жесткому курсу Россия превратилась
из страны крестьянской в страну индустриальную. Решающая роль в этой трансформации
принадлежит коллективизации. В этой связи вполне оправданной прозвучала оценка
личности Сталина в истории России из уст одного из крупнейших политиков XX в.
Уинстона Черчилля, высказанная им в британском парламенте 21 декабря 1959 г. «Сталин
был величайшим, не имеющим себе равного в мире диктатором, который принял Россию с
сохой и оставил с атомным вооружением».
Каутский, ярый противник идеологии большевиков, признавал важность процессов
модернизации и индустриализации, осуществлявшихся в СССР под руководством
Сталина. Он говорил: «Как и капиталистическая модернизация, она осуществлялась путем
жестокой, безо всякого различия, эксплуатации трудящихся масс рабочих и крестьян; как
и капиталистическая модернизация, в ее начальной стадии, она отвечала требованию
осуществить первоначальное накопление, в первую очередь за счет крестьянских масс; как
и капиталистическая модернизация, она проводилась под руководством
аристократического меньшинства, власть которого, однако, в СССР опиралась на
нечастные средства производства. Словом, советская аристократия – это новая
аристократия, которая контролирует эти новые средства производства и использует их в
собственных целях»144.

4.5. Коллективизация. Создание колхозов

Человек предназначен для жизни в обществе; он не
вполне человек и противоречит своей сущности,
если живет отшельником. И. Фихте
Один за всех; все за одного.

143
Голдман М. СССР в кризисе. – М.: Прогресс, 1984. – С. 13.
144
История марксизма. – Т. 3. – М.: Прогресс, 1984. – С. 96.
140
 Существует экономический закон, свидетельствующий о примате крупного производства
в сельском хозяйстве перед мелким. Но, как говорили классики, крестьянство идет к
крупному производству совершенно особым путем – через кооперацию. Н. Бердяев писал:
«Крестьянское хозяйство – это то же самое, что в области промышленного производства
маленькое хозяйство ремесленника или кустаря: тот тоже сидит в своем маленьком
хозяйстве, трудится дни и ночи напролет и, тем не менее не может выдержать никакого
сравнения с крупной фабрикой, на которой есть и лучшие машины, и лучшая организация
труда, и лучшее использование топлива, сырья и пр. Таким образом, если крестьянство
хочет добиться всерьез и надолго крупных улучшений в своей жизни, оно должно идти по
пути к своему объединению»145.
Экономическая наука остро нуждалась в теоретическом осмыслении нашего прошлого:
для каждого типа экономического уклада должна создаваться отвечающая его
своеобразию экономическая система. В реальной экономической жизни очень редко
встречается какой-либо народнохозяйственный уклад в виде (пользуясь термином
биологии) «чистой культуры». Экономические системы сосуществуют обычно рядом и
порождают весьма сложные конгломераты. Каждая система, оставаясь замкнутой в себе,
будет соприкасаться с другими объективно общими народнохозяйственными элементами.
Аграрные программы ряда партий требовали организации на месте бывших помещичьих
имений крупных сельскохозяйственных артелей. Но мнения политиков, ученых и
работников кооперации разделились. Одни предлагали ускорить производственное
кооперирование крестьян в форме коллективных хозяйств, другие считали, что главное
значение имеет снабженческо-сбытовая кооперация, организация совместной
переработки сельскохозяйственного сырья.
А. Чаянов доказывал, что наиболее эффективные формы ведения сельского хозяйства
достигались в небольших семейно-трудовых хозяйствах, которые обобществляли не сферу
производства, как в общине или артели, а сферу обращения, где экономические
отношения регулировались торговлей, сбытовой и кредитной кооперацией. Он
подчеркивал особую мотивацию крестьянского хозяйства, где производство в очень
большой мере служит для удовлетворения потребностей самого земледельца и
совершается независимо от регулирования общей нормы прибыли. В то же время он
считал, что в теоретической экономике представляется более рациональным для каждого
народнохозяйственного режима разрабатывать частную политическую экономию146.
Будущее экономической науки, по его мнению, состоит не в создании одной-
единственной теории экономической жизни народа, а в разработке ряда теоретических
систем, соответствующих как еще существующим, так и ушедшим в прошлое социально-
экономическим укладам и исследующих формы их существования и эволюции.
Туган-Барановский говорил: «Нельзя не согласиться, что именно земледельческие артели
должны считаться той формой кооперации, развитие которой в настоящее время в России
наиболее желательно, ибо только земледельческие артели являются радикальным
разрешением нашего сельскохозяйственного кризиса, между тем как все другие формы
кооперации могут лишь содействовать такому разрешению, не будучи таковыми в
окончательной форме ... несомненно, для успеха таких артелей условия складываются в
настоящее время гораздо благоприятнее, чем когда-либо раньше»147.

145
Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. – М.: Наука, 1990. – С. 169.

146
Чаянов А. В. Крестьянский вопрос. – М.: Экономика, 1989. – С. 142.

147
Туган-Барановский М. Социальные основы кооперации. – М.: Экономика, 1989. – С. 232.
141
 Начавшаяся в конце 20-х годов индустриализация страны, потребовавшая огромных
средств, существенно изменила экономическую ситуацию. Дискуссии о путях развития
производственных отношений в деревне прекратились. Страна пошла по пути
насильственной коллективизации, не имеющей ничего общего с ленинским
кооперативным планом. Главным источником ускоренной модернизации
промышленности могло быть только сельское хозяйство. Хлеб был нужен и для растущего
городского населения, и для расширения экспорта (на валюту закупалась иностранная
техника и технология, необходимая для модернизации промышленности). Вместе с тем
из-за крайне низких цен объемы производства и особенно реализации зерна стали
сокращаться. В декабре 1927 г. состоялся XV съезд ВКП(б), который одобрил практику
развития специализированной кооперации как вернейшего средства постепенного
перехода от кооперирования сбыта и снабжения к обобществлению производства
индивидуальных крестьянских хозяйств и принял решение о создании нового строя в
деревне. Необходимость создания колхозов была высказана еще на VII съезде партии
(март 1919 г.). Тогда отмечалось, что для осуществления плана колхозно-совхозного
строительства нужен целый ряд условий – прежде всего, чтобы в недрах крестьянства
возникло массовое движение за колхозы, чтобы крестьяне не боялись, а сами шли в них,
убеждаясь на опыте в их преимуществах перед индивидуальным хозяйством.
В. И. Ленин говорил, что убедить крестьян в преимуществах коллективного хозяйства
можно лишь в том случае, если будет показано и доказано на деле, что колхоз лучше
единоличного хозяйства, что колхоз дает выгоду бедняку и середняку, позволяет ему
выйти из нужды и нищеты. На Первом всероссийском съезде колхозников (июнь 1928 г.)
говорили, что колхозное движение надо умело соединить с массовым кооперативным
движением, что многим крестьянским хозяйствам предстоит длительный путь
перестройки, прежде чем они перейдут на путь коллективного движения. Прежде
распыленные и раздробленные, ничем хозяйственно между собой не связанные,
крестьянские дворы все больше и больше будут объединяться между собой на почве
закупок, продажи и кредита, смыкаясь на этом деле с хозяйственными органами
пролетарского государства. Идея коллективного труда на земле не была утопией для
советской деревни. Она основывалась на традициях, восходящих к дореволюционной
крестьянской общине, на практическом опыте доколхозной деревни, где имело место
традиционное сотрудничество крестьянских семей в решении общих хозяйственных
проблем, не единично, каждый сам по себе, а сообща.
«Разделение земель на небольшие участки для частного использования, – писал А. Н.
Энгельгардт, – размещение на этих участках отдельных землевладельцев, живущих
своими домками и обрабатывающих каждый отдельно свой участок, есть бессмыслица в
хозяйственном отношении… Хозяйство может истинно прогрессировать только тогда,
когда земля находится в общем пользовании и обрабатывается сообща»148. Кооперация
как форма общественной организации не могла нести крестьянам разорения и голода.
Напротив, кооперирование крестьянства могло решить проблему подъема сельского
хозяйства на современный уровень и одновременно существенно поднять уровень жизни
крестьян. Кооперация сохраняет условия для удовлетворения личного интереса,
«интереса выгоды», то есть для сохранения традиционных экономических стимулов к
труду, и в то же время обеспечивает коллективность труда, способствует его
объединению. НЭП полностью подтвердил эту концепцию.
В. С. Немчинов писал: «К концу восстановительного периода в темпах развития
социалистической промышленности и сельского хозяйства определилось резкое
несоответствие. В то время как промышленность шла вперед гигантскими шагами,

148
Энгельгардт А. Н. Письма из деревни. – М.: Мысль, 1987. – С. 369.
142
сельское хозяйство развивалось крайне медленными темпами, настолько медленными,
что они угрожали дальнейшему развитию промышленности. Чрезмерное отставание
темпов развития сельского хозяйства обуславливалось характером производства мелкого,
раздробленного крестьянского хозяйства … Действие механизма управления
производством должно основываться на использовании двух механизмов регулирования:
централизованного (целенаправленного механизма экономического управления) и
децентрализованного (механизма самонастройки и саморегулирования). Правильное
решение состоит в выборе такой системы, в которой оптимально сочетались бы оба
механизма регулирования»149. Он отмечал, что неверно полагать, что основой процесса
самонастройки и саморегулирования может быть только рыночный механизм. В наших
условиях эти функции могут базироваться на договорной хозрасчетной системе и на
специальной системе целевых общественных фондов, пополнение и расходование
которых регулируются системой нормативов длительного действия, устанавливаемых в
порядке экономического законодательства.
Чаянов говорил о том, что в конце XIX в. процесс дифференциации проходил
параллельно с процессом концентрации производства в промышленности, т. е. борьба
крупных, средних и мелких предприятий проходила в условиях решающего технического
перевеса крупных предприятий, которые постепенно вытесняли мелкие предприятия,
пролетаризировали мелких ремесленников, и предлагал наибольшее внимание уделять
перестройке трудовых семейных хозяйств в форме фермерского хозяйства, построенного с
применением наемного труда. Именно этот тип развития дифференциации представляет
собой центр проблемы. В условиях советской экономики этот процесс, несомненно,
повышающий производительность сельского хозяйства, в то же время не может
рассматриваться как процесс прогрессивный, так как он неизбежно вызывает тяжелые
социальные последствия в деревенской жизни, затрудняет развитие кооперативных форм
концентрации сельского хозяйства – этого основного русла нашей экономической
политики в земледелии150.
Для успешного осуществления колхозного строительства государство должно было также
иметь все необходимые материальные средства, создать индустрию, способную снабжать
сельское хозяйство машинами, тракторами, удобрениями и т. д. Как известно, в конце 20-х
годов таких условий еще не было, государство не могло оказать существенную помощь
колхозному движению. А ускоренные темпы коллективизации нужны были сталинскому
руководству, чтобы брать из села как можно больше средств для индустриализации
народного хозяйства. Однако процесс коллективизации наращивал темпы. В 1927 г. в
стране насчитывалось 14,8 тыс. колхозов. Правда, в них было менее одного процента
крестьянских дворов. В средний по размеру колхоз входило 13 дворов и 400 га посевной
площади. К этому времени было создано 1,4 тыс. совхозов. На такое хозяйство
приходилось 135 работающих и 800 га посевов. К 1929 г. в колхозы вступило около 4 %
крестьянских дворов – за два года доля колхозных организаций возросла незначительно.
К концу 20-х годов вопрос о крестьянстве стал одним из важнейших в экономической
политике партии. В борьбе мнений на Пленуме ЦК ВКП(б) в июле 1928 г. возобладала
концепция Бухарина. Были отменены чрезвычайные меры как несовместимые с
прогрессивным хозяйственным регулированием. Корни чрезвычайщины Бухарин видел в
слишком высоких темпах развития индустриализации, которые были продуктом исполь-
зования средств внеэкономического давления.
Историк С. М. Соловьев писал, что тем общество совершеннее, развитее, чем сильнее в
нем стремление к труду; тем оно слабее, чем более между его членами стремления жить
за чужой счет. Отсутствие стимулов к развитию индивидуального хозяйства вело к сокра-
149
Немчинов В. С. – Т. 5. – С. 77.
150
Чаянов А. В. Крестьянский вопрос. – М.: Экономика, 1989. – С. 159.
143
щению посевных площадей (крестьяне сеяли только для себя), что приводило к
уменьшению объема государственных заготовок хлеба. Сложившаяся система закупок
продукции на рынке при действующих ценах не гарантировала полного обеспечения
потребностей страны в сельскохозяйственной продукции и поступление необходимых
валютных средств для развития промышленности. Появилось мнение, что пока не будет
обобществлено само сельскохозяйственное производство, не удастся обеспечить
устойчивость хлебных заготовок. Сплошная коллективизация была ориентирована скорее
на изъятие, чем на производство. Труд с оплатой «из остатков» не мог удовлетворять
крестьян, с сожалением вспоминавших о НЭПе.
Обмен между селом и городом становился все более неэквивалентным, мелкий
товаропроизводитель снова превращался из продавца в сдатчика хлеба. Значение денег,
как и других экономических рычагов, стало падать. Административный нажим усиливался,
появляются новые формы «чрезвычайщины». Форсировалась организация колхозов, а
летом 1929 г. партия призвала к «сплошной коллективизации» крестьянских хозяйств ок-
ругов в целом. Больше всего пострадали зажиточные крестьяне – кулаки. В тот период
существовало социально-экономическое расслоение деревни. Больше всего
сопротивлялись новой продразверстке кулаки. 27 декабря 1929 г. Сталин провозгласил
переход от политики «ограничения эксплуататорских» тенденций кулачества к политике
ликвидации кулачества как класса. Для этого использовались не только члены партии
деревни, но и 25 тыс. рабочих, которые были направлены из города в деревню для
проведения коллективизации. Крестьянам-беднякам внушалась ненависть к богатым
крестьянам. Коллективизация повлекла за собой коренную перестройку этой
общественной структуры
Главной целью сплошной коллективизации стало стремление в самые сжатые сроки
решить зерновую проблему, резко увеличить объемы товарного хлеба. Власть понимала,
что при колхозной системе отпадала всякая неопределенность в отношении того
количества продовольствия, которое будет собрано государством для рабочих, армии и
экспорта. Колхозы были наилучшей формой организации сельскохозяйственного
производства, позволяющей власти с меньшими издержками изымать хлеб у крестьян. На
ноябрьском (1929 г.) Пленуме ЦК ВКП(б) был установлен контроль за «темпами
коллективизации». Действовал критерий: «Кто не идет в колхоз, тот враг Советской
власти!». Началось соревнование между регионами, кто быстрее завершит
коллективизацию. Были отброшены важнейшие принципы кооперации: добровольность
организации кооператива, выборность руководства, самоуправление. В этих условиях ни о
каком сознательном отношении крестьян к кооперированию не могло быть и речи. Их
недоверие к колхозам было повсеместным, резко снизилась заинтересованность в труде.
Массовая коллективизация сельского хозяйства и новая система заготовок, ставившие
своей задачей выкачивать из крестьян как можно больше хлеба, позволили резко
увеличить объемы заготовок. Однако грубейшие отступления от принципов кооперации
обернулись большими издержками социального, экономического и нравственного
характера. Замена отношений с крестьянством на основе товарообмена и взаимной
выгоды отношениями диктата привела к созданию принципиально новой политической и
социальной обстановки. Страна возвращалась к практике продразверстки. Унизительное
отношение государственных органов к крестьянам, низкие заготовительные цены на
сельхозпродукцию – все это ужесточило эксплуатацию, подорвало заинтересованность
крестьян в увеличении производства. В 1925–1926 гг. прирост валовой продукции
сельского хозяйства составлял 19,2 %, в 1926–1927 гг. – 4,1, в 1927–1928 гг. – 3,2 процента.
С 1928 по 1933 год валовая продукция отрасли сократилась на 18,5 %. В 1928 году хлеба
было заготовлено на 128 млн пудов меньше, чем в предыдущие годы.

144
В 1933–1934 гг. для снабжения колхозов соответствующими машинами (за плату)
государство организовало 2,5 тыс. машинно-тракторных станций. С помощью насаждения
колхозов и их тракторизации руководство страны рассчитывало резко повысить
товарность зерновых культур и благодаря этому существенно расширить экспорт зерна.
Уже первый год коллективизации показал, что те цели, ради которых коллективизация
начиналась, успешно достигнуты. В 1930 году государственные заготовки зерна, по
сравнению с 1928 г., выросли в два раза. Это давало основание предусмотреть в первом
пятилетнем плане рост производства зерна с 731 млн ц в 1927–1928 гг. до 1 058 млн ц в
1932–1933 гг. Таким образом, деревня рассматривалась главным источником
первоначального накопления средств для осуществления форсированной
индустриализации.
Однако высокая товарность хлеба в 1930 году была достигнута не столько за счет новой
организации сельскохозяйственного производства, сколько за счет определенного
стечения обстоятельств. В 1930 г. сложились благоприятные погодные условия,
позволившие получить рекордный урожай зерновых. «Хорошо» поработали и
заготовительные органы, выгребая хлеб у крестьян. Они вывезли даже хлеб, необходимый
для пропитания колхозников. Это было основанием существенно увеличить план
заготовок в 1931 году и заявить о преимуществах колхозного строя, благодаря которому
успешно разрешается зерновая проблема. М. Шолохов в 1929 г., возмущенный
бесчинствами властей в отношении труженика-середняка, с гневом и болью писал Е.
Левицкой: «…надо на густые решета взять всех, вплоть до Калинина; всех, кто лицемерно-
фарисейски вопит о союзе с середняком и одновременно душит этого середняка». Кресть-
янство находилось в крайне тяжелом положении. Кроме обычных прямых и косвенных
налогов государству, оно выплачивало еще некий сверхналог в виде переплаты за
промышленные товары и терпело недоплаты за отбираемую у него сельскохозяйственную
продукцию.
Крестьянин снова стал центральной фигурой всех планов и стратегий, главным донором
государственного бюджета. В последовавших затем событиях, известных как «скачок к
коллективизации», не удалось избежать столкновения сил, которые находились тогда на
арене русской истории. Государство повело ожесточенное наступление на крестьянство,
по размерам и жестокости оставившее далеко позади Столыпинскую «реформу сверху» и
последствия которого самым серьезным образом сказались и на крестьянстве, и на
режиме151. Д. Верхопятницкий в статье «Весенняя посевная кампания 1928 года и роль
государственной статистики» писал по горячим следам событий, что организованный
нажим правительства на верхушку деревни, спекулирующую на хлебе и не желающую при
действующих ценах сдавать государственным и кооперативным организациям товарную
часть амбарных запасов, позволил выполнить план продовольственных заготовок, но зато
породил опасения насчет возможного сокращения посевов теми слоями крестьян, на
которые как раз и были направлены январские мероприятия правительства»152. Нетрудно
понять, каким образом заготовительные органы выполнили поставленную перед ними
задачу: они оставили крестьян без семян, в связи с чем и возникли серьезные опасения за
предстоящую посевную кампанию.
Чтобы обеспечить регулярное снабжение страны продовольствием, была изменена
система государственных заготовок. В 1928–1929 гг. от рыночной скупки продуктов
мелкими партиями перешли к контрактации по договорам с кооперативами и кре-
стьянскими хозяйствами. Для устранения конкуренции заготовительных организаций
усиливается централизация хлебозаготовительного аппарата – создается Всесоюзное
акционерное общество «Союзхлеб». К 1929 г. подавляющая масса продуктов сельского
151
Как нам обустроить крестьянскую жизнь? – Пенза, 1997. – С. 34.
152
Статистика и народное хозяйство. – М.: ЦСУ СССР, 1928.
145
хозяйства уже приобретается государством без посредства частного капитала по твердым
ценам. Изначальная сущность кооперации как добровольной хозяйственной организации
с демократическими принципами управления все более утрачивалась. Таким образом, в
условиях, казалось бы, полной теоретической ясности, при наличии немалого опыта
развития сельскохозяйственной кооперации она переживала тяжелый кризис. Отмечалось
даже, что она доживает свои последние часы.
Еще в 1894 г. Ф. Энгельс писал: «...обладая государственной властью, мы и не подумаем о
том, чтобы насильно экспроприировать мелких крестьян... Наша задача по отношению к
мелким крестьянам состоит, прежде всего, в том, чтобы их частное производство, их
собственность перевести в товарищескую, но не насильно, а посредством примера,
предлагая общественную помощь для этой цели» и «чтобы облегчить ему переход к това-
риществу, в случае, если он на это решится, мы постараемся представить ему возможность
больше времени подумать об этом на своем клочке». Отталкиваясь от этой мысли
Энгельса, Сталин говорил: «Чем объяснить такую, с первого взгляда, преувеличенную
осмотрительность Энгельса?.. Очевидно, что он исходил из наличия частной
собственности на землю... Таково крестьянство на Западе... Понятно, что тут нужна
большая осмотрительность. Можно ли сказать, что у нас в СССР имеется такое
положение?.. Нельзя, так как у нас нет частной собственности на землю...»153.
В. И. Ленин еще в начале революции говорил, что работа по вовлечению широких масс
крестьянства в кооперацию является процессом длительным, поскольку эта форма
хозяйствования требует для своего успеха соответствующих навыков и должна
распространяться исключительно путем разъяснения, убеждения, постоянного
подведения крестьян к мысли о целесообразности объединения мелких хозяйств при
недопустимости какого бы то ни было администрирования. Однако принцип о
недопустимости, торопливости и насилии при кооперировании деревни, постепенности и
добровольности коллективизации игнорировался. Сталин и его окружение пошли на
полную ликвидацию НЭПа и введение чрезвычайных мер. В колхозы включали целые
села. Иногда крестьяне даже не знали о том, что они уже в колхозе. Началось
соревнование между регионами, кто быстрее завершит коллективизацию.
Предполагалось, что эти меры будут временными, что крестьянский сверхналог будет
снят при первой возможности, в ближайшее время. Но ценовой диспаритет села и
промышленности затянулся на десятилетия. Город брал у села все, что можно взять, в
первую очередь лучшую рабочую силу. Для обоснования скорейшего перехода
индивидуального крестьянского хозяйства к коллективному использовали теорию
«обострения классовой борьбы». При форсировании коллективизации были отброшены
важнейшие принципы кооперации: добровольность организации кооператива,
выборность руководства, самоуправление. Середняков лишали избирательных прав,
раскулачивали. Считалось, что крестьянство, пока оно остается индивидуальным и
мелкотоварным, постоянно и непрерывно выделяет и не может не выделять из своей сре-
ды капиталистов, что удельный вес капиталистических элементов в стране падает, и они,
чуя смертельную опасность, усиливают свое сопротивление154. В связи с этим в 1929 г.
заостряется вопрос об ускорении развития колхозов и совхозов, о наступлении на кулацко-
зажиточные элементы.
Переход мелкого крестьянского хозяйства к крупному осуществлялся разом, без
прохождения первичных ступеней кооперирования. В последующие годы скорость этого
перехода резко возросла, пятилетний план коллективизации был перевыполнен более

153
Как нам обустроить крестьянскую жизнь? – Пенза, 1997. – С. 376–377.

154
Сталин И. В. Собр. соч. – Т. 12. – С. 34.
146
чем вдвое уже к 20 февраля 1930 г. К 1933 г. в колхозах было сосредоточено почти 60 %
крестьянских хозяйств и 73 % посевной площади (табл. 7).
Таблица 7. Темпы коллективизации
Показатели 1918 1929 1930 1934 1937

Число колхозов, тыс. 1,6 57,0 5,9 233,3 243,7

Число дворов в колхозах, млн 0,02 1,0 6,0 15,7 18,5

Темпы коллективизации (в %):

по числу крестьянских дворов 0,1 3,9 23,6 71,4 93

по посевной площади 4,9 33,6 87,4 99,1

В колхозы вступило в 5 раз больше крестьянских дворов, чем их было в 1929 г. За 1930–
1934 гг. коллективизация сельского хозяйства в основном была закончена. Число
крестьянских дворов, вошедших в колхозы, возросло почти в 16 раз. Естественно, при
таких темпах ни о какой добровольности, ни о каком сознательном отношении крестьян к
кооперированию не могло быть и речи. Недоверие к новой форме организации
производства было повсеместным, что привело к резкому снижению их заин-
тересованности в результатах труда. Целые республики и области соревновались в темпах
коллективизации. По поводу наспех созданных колхозов принимались хвастливые
резолюции.
Нередко обобществлялись жилые постройки, мелкий скот, домашняя птица. «Что это –
политика руководства колхозом или политика его разложения и дискредитации?.. Успехи
иногда прививают дух самомнения и зазнайства: "Мы все можем!" Нам все нипочем!".
Они, эти успехи, нередко пьянят людей, причем у людей начинает кружиться голова от
успехов, теряется чувство меры, теряется способность понимания действительности,
появляется стремление переоценить свои силы и недооценить силы противника,
появляются авантюристические попытки "в два счета" разрешить все вопросы
социалистического строительства»155. Так Сталин фарисейски «осуждал»
авантюристический подход к созданию колхозов, на деле же попирал идею постепенности
и добровольности. Последующие события, известные как «скачок коллективизации»,
были ожесточенным наступлением государства на крестьянство – пример «социальной
перестройки», дерзости и жестокости, последствия которого самым пагубным образом
сказались и на крестьянстве, и на системе.
Колхозная система стала гарантом получения того количества продовольствия, которое
государству необходимо для городов, армии и экспорта. Подход Сталина был прямым, и
решение быстрым. Стратегия Бухарина, который доказывал право крестьян на большую
свободу хозяйственной реакции на рыночную ситуацию, была обходной, медленной.
Насильственные же, скорые методы Сталина привели к тому, что крестьяне стали скорее
врагами государства, чем его сторонниками. Большевики противопоставили свою волю
интересам крестьянской массы, на тяжелом труде и лишениях которой осуществлялась
ускоренная индустриализация страны. «Сталинская модель» оказалась эффективной для
создания крупной и хорошо развитой тяжелой промышленности и военной индустрии.
Насильственным путем изымался необходимый капитал у населения. Он накапливался
темпами, которые в тот период были беспрецедентными. Причем все это происходило
после разрушительной гражданской войны. К началу 30-х годов страна достигла таких

155
Сталин И. В. Собр. соч. – Т. 12. – С. 198, 192.
147
 темпов промышленного развития, которые превышали темпы развития большинства
стран в тот период. Производство стали возросло с 4,2 млн т в 1913 г. до 17,7 млн в 1937 г.
За счет крестьянства формировалось и индустриальное общество – большая часть
рабочего класса, значительная часть служащих, студенчество, представители новых
профессий.
Начиная с 1930 г. целый ряд постановлений обязывал руководителей колхозов и совхозов
поставлять рабочих для промышленности. С 1928 по 1935 г. 17 млн представителей
крестьянской молодежи переехало в города, численность населения которых за семь лет
удвоилась, что стало фактором их перенаселенности, выводило из равновесия городское
хозяйство. Переселившиеся в города крестьяне столкнулись с суровой и негостеприимной
обстановкой, с экономическими трудностями, нехваткой жилья. Н. А. Бердяев,
принадлежавший к верхнему слою русского дворянства, говорил, что политическая
система 30-х годов могла возникнуть только потому, что выразила, хотя и в крайне из-
вращенной форме, некоторые объективные потребности общества. При всем своем
негативном отношении к переродившейся в репрессивный режим советской власти он
признавал ее единственной реальной силой, способной обеспечить защиту России от
внешних опасностей. Поэтому падение этой власти было бы, с его точки зрения, не
меньшей трагедией, чем ее существование. «Другая важная задача, решаемая
деспотическим Сталинским государством, – это необходимая для развития России ее
ускоренная индустриализация... Таким образом, сталинизм у Бердяева предстает не как
порождение "злых духов" истории, внезапно вмешивающихся в ее течение, а как сложный
и противоречивый феномен, подлежащий объяснению на почве исторической
необходимости»156.
И действительно, даже несмотря на неимоверные усилия народа, на концентрацию всех
денежных и материальных средств для индустриализации, на беспрецедентные темпы
роста промышленного производства, страна оказалась не полностью готова к отражению
гитлеровской агрессии. Лишь через год-два после начала войны она стала в большом
количестве производить лучшие танки, самолеты, орудия, другую военную технику. Что
было бы со страной, если бы темпы индустриализации были бы медленными? А потому
возникает вопрос: чья стратегия была более приемлемой – сталинская ускоренная или
бухаринская постепенная? Очевидно, что ускоренная, ибо оборонная промышленность
нужна была как воздух.
Второй вопрос – о колхозном строе. Пожалуй, не было другого вопроса, к которому было
бы приковано такое пристальное внимание в течение 80 последних лет. Споры об
аграрной политике начались сразу после Октябрьской революции, скрещивались копья во
время сплошной коллективизации, с особой силой возникли они в девяностые годы, когда
пришедшие к власти реформаторы разрушали колхозы и совхозы, надеясь поднять
эффективность сельскохозяйственного производства путем тоже быстрой и сплошной, но
уже фермеризации. Новые фабрики и заводы требовали огромного количества рабочих
рук, и они были взяты из перенаселенной деревни. В связи с этим соотношение
городского и сельского населения резко изменилось, и вопрос аграрного перенаселения
приобрел несколько иной характер. Деревня наложила отпечаток на психологию города.
Если в 1913 году в городах проживало 24,7 млн чел., то в конце 30-х – 87 млн. Увеличение
произошло в значительной степени за счет деревни. Две трети рабочих, служащих и
интеллигенции в городе – крестьяне и дети крестьян, люди, связанные с деревней, люди,
психологически не оторвавшиеся от деревни, люди для которых судьба деревни была
отнюдь не безразлична.

156
Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. – М.: Наука, 1990. – С. 197–198.

148
 Количество городского населения увеличилось примерно на 60 млн человек, а население
деревни сократилось на 17,9 млн. То есть деревня отдала городу весь свой естественный
прирост и почти 18 млн основного населения. Другая особенность колхозной деревни –
состав ее населения. Колхозная деревня по своему личному составу не является уже ни
чисто крестьянской, ни чисто рабочим поселком – это такой населенный пункт, в котором
живут и колхозники, и служащие, и рабочие, и лица интеллигентных профессий, не говоря
уже о том, что в составе самих колхозников стали появляться интеллигентные люди со
средним образованием и специальной подготовкой. К середине 30-х годов существенно
изменилась социальная структура аграрного производства: на долю единоличных
крестьянских хозяйств зерна приходилось лишь 5 %, основную его массу давали колхозы и
совхозы (табл. 7). Усиливалась централизация хлебозаготовительного аппарата, обмен
между селом и городом становился все более неэквивалентным. Колхозы были
ориентированы скорее на изъятие, чем на производство.

Таблица 8. Валовое и товарное производство зерна

Валовое Товарное
Группы хозяйств
млн пудов в % к итогу млн пудов в % к итогу

1913 г.

Помещики 600 12 281,6 21,6

Кулаки 1 900 38 650 50

Середняки и бедняки 2 500 50 359 28,4

Итого 5 000 100 1 300,6 100

1935–1936 гг.

Колхозы и совхозы 5 210,6 95 1 823,4 96,3

Единоличные крестьянские хозяйства 275,7 5 70 3,7

Итого 5 486,3 100 1 893,4 100

Подавляющая часть продуктов сельского хозяйства стала приобретаться по твердым

ценам, усиливался административный нажим на крестьян. Хлеб стал заготавливаться по
заранее разрабатываемым планам. Цены на зерно и другие продукты были в несколько
раз ниже рыночных. За услуги МТС вводилась натуральная оплата. Массовая
коллективизация и новая система заготовок даже при сокращении объемов производства
сельскохозяйственной продукции позволили резко увеличить заготовки хлеба в стране,
обеспечив высокий уровень его товарности. За свой труд колхозники практически ничего
не получили. Методом «компенсации за неоплаченный труд» стало воровство
общественного зерна. В условиях неминуемой голодной смерти шла борьба за
выживание.
В 1932 г. хлебозаготовки проводились по принципу продразверстки. Крестьянин
снова стал основным донором государственного бюджета. Чрезвычайные меры привели
его к отчуждению от земли и других средств производства. Снова появились опасения
насчет возможного сокращения посевов. Меняется система заготовок. В 1928 г. вводится
контрактация по договорам с кооперативами и крестьянскими хозяйствами.
Государственным предприятиям было предложено свернуть сбыт промышленных товаров

149
через частника и проводить его полностью через кооперацию с предоставлением ей
кредита. Все это резко снизило социальную активность масс, заинтересованность в
результатах производства и в конечном счете привело к сокращению производства
сельскохозяйственной продукции, уменьшению поголовья скота: в 1916 г. КРС было 58,4
млн голов, в 1928 г. – 66,8 млн, в 1933 г. – 33,5 млн, в 1936 г. – 46 млн. Соответственно,
поголовье коров: 28,8; 33,2; 19,4 и 20,0; свиней: 23,0; 27,7; 10,9 и 25,9 млн. Эти показатели
свидетельствовали о том, что аграрная политика не отвечала интересам крестьянства.
Результатом антикрестьянской политики насильственной коллективизации и
хлебозаготовок, проводимой ради решения задачи форсированной индустриализации
страны, вне зависимости от учета интересов крестьян, в 1932–1933 гг. деревню постиг
голод, унесший много человеческих жизней. Он был вызван не только низким урожаем.
Одна из причин – насильственная коллективизация, приведшая к крестьянскому
сопротивлению хлебозаготовкам. Низкий урожай 1932 г. стал результатом, прежде всего,
действия субъективного фактора – политики форсированной модернизации
промышленности, осуществляемой за счет безжалостной эксплуатации деревни. Когда
попытки крестьян добиться снижения планов хлебозаготовок не увенчались успехом, они
избрали вполне закономерный путь защиты своих интересов – сопротивление вывозу
выращенного ими зерна. Его проявлениями стали также: нежелание добросовестно
работать, срыв сроков уборки, низкое качество обмолота зерновых, небрежная перевозка
убранного хлеба, хищение зерна.
Голод был вызван также увеличением экспорта зерна для закупки на вырученную валюту
промышленного оборудования. В ряде районов колхозники и единоличники, бросив свое
имущество, целыми селами снимались с мест, уходили на стройки в города и
промышленные центры, искали любые заработки, уклоняясь от колхозных работ. Деревня
пустела. Летом 1932 г. на еще не дозревших полях по ночам срезали колосья. Зерно несли
с токов в карманах и за пазухой. По закону об охране социалистической собственности за
подобное хищение применялась высшая мера наказания или лишение свободы на срок не
ниже 10 лет. Деревню захлестнула волна административного произвола и насилия. В этих
условиях никто не был заинтересован в производительном труде. Производство
продукции, особенно животноводства, резко снизилось, что свидетельствовало о полной
неэффективности проводимой аграрной политики. Как справедливо отмечал Бухарин:
«Нужно бросить всякую сентиментальную ерунду и ставить вопрос так, что лучшим
является тот хозяйственный порядок, который развивает производительные силы»157.
Существовавшие методы коллективизации не создавали, а разрушали производительные
силы деревни.
Положение крестьян резко ухудшилось в начале 30-х годов, когда пришла страшная,
продолжающаяся несколько лет засуха. По данным историка А. В. Шубина, количество
жертв голода составило 2–3 млн человек. «Стихийное бедствие, которое тогда
обрушилось на страну, в наши дни известные националистические политиканы назовут
организованным голодомором. Однако на специальной сессии Академии наук СССР,
посвященной борьбе с засухой, Кржижановский говорил, что, если бы не потеряли время
на споры о преимуществах сухого земледелия, засуха начала тридцатых не нанесла бы
такого страшного удара стране»158. Ленин при подготовке плана ГОЭЛРО поручил
Кржижановскому приступить к орошению земель в целях борьбы с засухой.
Выполнение государственных заданий стало первоочередной заповедью колхозов.
Лишь после этого они могли продавать государству (в порядке закупок) излишки
сельскохозяйственных продуктов по закупочным, более высоким ценам. Обязательные

157
Бухарин Н. И. Избранные произведения. – М.: Политиздат, 1988. – С. 127.
158
Лужков Ю. Жара и земля // Российская газета. – Июль, 2010.
150
поставки (заготовки), натуральная оплата работ МТС, контрактация (главным образом
технических культур), государственные закупки, оплачиваемые по ценам в 2–3 раза выше,
сдача сельскохозяйственной продукции совхозами сохранялись до 1958 г.
Коллективизация и новая система заготовок привели сельское хозяйство к глубочайшему
кризису. События начала 30-х годов показали, к чему может привести политика
ускоренного и насильственного изменения сложившихся производственных отношений в
экономике, и в первую очередь в деревне. Хотя большевики искренне верили, что делают
добро для крестьян, ликвидируя основу их полунищенского существования –
мелкокрестьянское производство, голод в ряде регионов страны подтвердил правило, что
любые новые формы организации производства при кажущейся привлекательности могут
иметь успех, если их внедрение будет происходить по мере подготовки необходимых
условий и при поддержке основной массы населения. В противном случае неминуем
обратный эффект: потрясения и, как следствие, экономический кризис и диктатура.
Реформаторы 90-х годов не извлекли уроки прошлого и, как и прежде, ускоренно и
насильственно меняли формы хозяйствования (разрушали крупные сельхозпредприятия,
создавали десятки тысяч фермерских хозяйств). Результаты оказались еще более
плачевными, чем при сплошной коллективизации. Тогда спад сельскохозяйственного
производства восстановили через 6 лет, сегодня и по прошествии 20 лет не видно
возврата к уровню 1990 года. К тому же ежегодно с карты страны исчезает более тысячи
сельских населенных пунктов. Российская территория пустеет.
В годы сплошной коллективизации реконструкция сельского хозяйства на базе новой
техники затрагивала лишь небольшую часть колхозов. По-прежнему преобладали
примитивные орудия и методы обработки земли. Слабая техническая оснащенность не
позволяла использовать преимущества коллективных форм организации труда, тогда как
отрыв крестьянина от земли, снижение его материальной заинтересованности сказались
весьма существенно. Поэтому в первый период существования колхозной системы
отрицательные стороны коллективизации перевешивали положительные. В колхозной
системе как способе перехода к новым порядкам, было много не кооперативного.
Хозяйственная самостоятельность колхозов как кооперативных предприятий все больше
ограничивалась, превалировали административные методы руководства, грубо нарушался
принцип выборности руководящего состава колхозов.
После того как единоличное частное крестьянское хозяйство было заменено
колхозным, контрактация как общая форма заготовок сельскохозяйственных продуктов
была заменена обязательными поставками, имевшими характер и силу налога. Новая
система заготовок позволила обеспечить высокий уровень товарности колхозного
производства, резко увеличить заготовки хлеба в стране. Усилилась централизация.
Разрабатывается единый план развития сельского хозяйства. Договор контрактации
устанавливался в процентах от валового сбора, следовательно, объем поставок
определялся после уборки урожая. В целях расширения посевных площадей и повышения
урожайности сельскохозяйственных культур Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) 19 января 1933 г.
приняли постановление «Об обязательной поставке зерна государству», договорная
(контрактационная) система заготовок зерновых культур была отменена, и установлены
для всех товаропроизводителей твердые обязательные поставки сначала зерна, а затем и
мяса, молока, картофеля, подсолнечника и шерсти. Контрактация сохранялась только для
технических культур. С 1933 г. этот порядок поставки стал основным методом государ-
ственных заготовок продукции сельского хозяйства. В 1927 г. колхозы и совхозы поставили
государству 35 млн пудов, в 1929 г. – свыше 130 млн, в 1930 г. – свыше 400 млн, а в 1934 г.
– более 1 млрд пудов, что составляло примерно 75 % всего объема заготовок.
Единоличные крестьяне в 1934 г. сдали лишь 130 млн пудов зерна против 780 млн в 1929–
1930 гг.
151
 Большое значение в этот период приобретает поступление сельскохозяйственной
продукции в порядке натуроплаты за обслуживание колхозов машинно-тракторными
станциями, от услуг которых они не могли отказаться. В закрома государства от
натуроплаты ежегодно поступало около 1 млрд пудов зерна. После выполнения плана
обязательных поставок и натуральной оплаты МТС в большинстве хозяйств не оставалось
хлеба для выдачи колхозникам по трудодням. Замена отношений, основанных на
взаимовыгодном товарообмене, приказными отношениями привела к принципиальным
изменениям политической и социальной обстановки в стране.

Таблица 9. Поголовье скота во всех категориях хозяйств (на 1 января, млн голов)
Годы КРС В том числе коровы Свиньи Овцы Козы Лошади

1916 (в современных
границах) 58,4 28,8 23,0 89,7 6,6 38,2

1928 66,8 33,2 27,7 104,2 10,4 36,1

1929 58,2 29,2 19,4 97,4 9,7 32,6

1930 50,6 28,5 14,2 85,5 7,8 31,0

1931 42,5 24,5 11,7 62,5 5,6 27,0

1932 38,3 22,3 10,9 43,8 3,8 21,7

1933 33,5 19,4 9,9 34,0 3,3 17,3

1934 33,5 19,0 11,5 32,9 3,6 15,4

1935 38,9 19,0 17,1 36,4 4,4 14,9

1936 46,0 20.0 25,9 43,8 6,1 15,5

Особенно тяжелое положение испытывало животноводство. Максимум поголовья

был достигнут в 1928 г., в следующие 5 лет численность крупного рогатого скота
сократилась вдвое, свиней – в 2,8, овец – в 3,1 раза.
Соответственно сократилось производство продукции животноводства. В 1928 г. по
сравнению с 1922 г. производство зерна возросло на 46 %, мяса – в 2,2 раза, молока – на 2
% и яиц – в 2,4 раза. В 1934 г. производство мяса против уровня 1929 г. уменьшилось в 2,9
раза, молока (в 1933 г. по сравнению с 1928 г.) – на 61 %, яиц – в три с лишним раза.

Таблица 10. Производство основных продуктов сельского хозяйства (все категории

хозяйств, млн т)
Годы Зерно Мясо (убойный вес) Молоко Яйца (млрд шт.)

1918 49,5 4,2 23,1 -

1922 50,3 2,2 24,5 4,5

1927 72,3 4,5 30,6 10,5

1928 73,3 4,9 31,0 10,8

1929 71,7 5,8 29,8 10,1

1930 83,5 4,3 27,0 8,0

152
 1931 69,5 3,9 23,4 6,7

1932 69,9 2,8 20,6 4,4

1933 68,4 2,3 19,2 3,5

1934 67,6 2,0 28,0 4,2

1935 75,0 2,3 21,4 5,8

1936 55,8 3,7 23,5 7,4

Взрыв крестьянского возмущения заставил принять соответствующие меры: была

реабилитирована часть раскулаченных, прекратилось принудительное обобществление
скота, колхозам стали оказывать материальную помощь, предоставлять налоговые льготы.
Создание МТС способствовало повышению уровня механизации и технической
оснащенности сельского хозяйства. Только за 1930 г. их было создано свыше тысячи.
Продолжение этого курса могло бы существенно оздоровить обстановку в деревне.
Однако горький опыт предыдущих лет не пошел впрок. Объединенный Пленум ЦК и ЦКК
ВКП(б) в декабре 1930 г. наметил контрольные цифры коллективизации для всех районов
страны. К июню 1931 г. в колхозах было объединено около 53 % крестьянских хозяйств. На
коллективизацию вновь были брошены основные силы партийных, государственных и
общественных организаций. Кулакам, по сути, объявлялась война. Возобновилась
конфискация у них средств производства, скота, хозяйственных и жилых построек. В
результате свертывалось производство, началась массовая распродажа скота, инвентаря,
сельхозмашин. Примерно 250 тыс. кулацких семей «самораскулачились».
Погектарный принцип исчисления обязательных поставок несколько повысил
заинтересованность колхозов в расширении посевных площадей, лучшем использовании
земель, в развитии общественного животноводства. За 1940 г. посевные площади
колхозов увеличились на 3 млн га. Однако и новая система имела существенные
недостатки. В частности, хотя погектарные нормы дифференцировались по зонам и
экономическим районам страны, внутри каждого района или их группы они были
одинаковыми, несмотря на то, что качество земельных угодий в хозяйствах этих районов
существенно различалось. Недовыполнение плана заготовок в одних районах, как пра-
вило, перекладывалось на другие. Поэтому на местах часто увеличивали нормы
обязательных поставок для колхозов, имеющих более высокую урожайность
сельскохозяйственных культур, развивающих животноводство. Другими словами, при
формально сохраняющемся погектарном принципе, по существу, возвращались к старой
системе: чем больше поголовье скота и площадь посевов, тем больше план. Жизнь
заставляла искать выход из такого ненормального положения. Состоявшийся в феврале
1947 г. Пленум ЦК ВКП(б), учитывая сложившуюся обстановку, счел необходимым вместо
единой нормы обязательных поставок зерна государству для всех колхозов одного
административного района применить несколько норм по группам колхозов. Это давало
возможность в необходимых случаях регулировать размеры обязательных поставок с
учетом степени освоения закрепленной за колхозами земли. Без разрешения
правительства СССР запрещалось переводить колхозы из одной группы в другую.

4.6. Крестьянство во время отечественной войны

и восстановления страны
У централизации есть солидные плюсы. Идея такая: только
из центра можно охватить всю картину целиком. Паркинсон
153
 Местные работники сплошь и рядом произвольно использовали погектарный принцип
расчетов. В результате возникла значительная разница в нормах поставок не только со-
седних областей или районов, но даже и колхозов одного района. Сентябрьский (1953 г.)
Пленум ЦК КПСС внес некоторые изменения в систему формирования продовольственных
фондов страны. В частности, признал необходимым перейти на твердые,
дифференцированные по зонам ставки натуроплаты, а также ввести поощрительную плату
за высокие урожаи. Была разработана шкала разрядов урожайности с установленной для
каждого разряда ставкой натуроплаты по видам работ. На продукцию, которая
заготавливалась государством на основе договоров контрактации, кроме основной
заготовительной цены существовала система надбавок, стимулирующая сверхплановую
сдачу. Пленум также осудил сложившуюся практику применения погектарного принципа и
снова предложил строго придерживаться его правил, признав необходимым иметь в
пределах одного административного района, как правило, одну погектарную норму. Лишь
в виде исключения допускались некоторые отклонения. В соответствии с сентябрьским
(1953 г.) и февральско-мартовским (1954 г.) Пленумами ЦК КПСС были установлены новые
постоянные нормы обязательных поставок, резко ограничена их дифференциация.
Главный порок существовавшей в то время системы равномерного изъятия всех видов
продукции с единицы земельной площади заключался в том, что она препятствовала
специализации хозяйств, лучшему использованию производственных ресурсов,
увеличению выхода продукции с наименьшими затратами. Не учитывались в должной
мере особенности сельского хозяйства, колхозы независимо от местных условий должны
были заниматься всеми культурами, всеми видами скота и птицы. Существующая система
планирования сельского хозяйства с ее чрезмерной централизацией и большим
количеством показателей сковывала инициативу колхозов, снижала их ответственность, в
конечном счете не отвечала интересам ни государства, ни колхозов. Таким образом, при
формировании аграрной политики, как правило, верх брали силы, игнорирующие
объективные законы общественного развития, тяготеющие к административным методам
построения нового общества. Аграрная политика и методы ее реализации в период
коллективизации оказали отрицательное влияние на производство продовольствия в
стране. Несмотря на то что с 1928 по 1953 г. парк тракторов вырос (в пересчете на 15-
сильные) с 18 тыс. до 1 239 тыс., зерновых комбайнов с 2 тыс. шт. до 318 тыс., грузовых
автомобилей с 0,7 тыс. до 424 тыс., а посевная площадь возросла на 44,2 млн га (39,1 %),
поголовье крупного рогатого скота сократилось на 10,2 млн голов, овец – на 10 млн,
свиней увеличилось лишь на 0,8 млн. За четверть века валовая продукция сельского
хозяйства возросла всего лишь на 18 %, в том числе продукция животноводства – около 3
процентов.
Административные методы руководства привели к отчуждению его от земли и других
средств производства, резко снизили социальную активность масс, заинтересованность
крестьянина в результатах производства. Оплата труда в сельском хозяйстве имела симво-
лический характер, колхозники вынуждены были жить в основном за счет личных
подсобных хозяйств, которые также облагались непомерным налогом. Особенно трудно
было во время войны. Моя родная Тамбовская область не была под оккупацией. Но немец
не однажды подходил к ее границе. Тревога висела постоянно. Приходилось прятать
мизерные запасы хлеба. Я учился в школе, а летом работал в колхозе. Двенадцати-
тринадцатилетним мальчишкой запрягал вола, наливал в бочку воду из колодца, привозил
в поле и разносил в ведре женщинам, которые косили рожь, вязали снопы и складывали
их в копна. Повзрослев, возил на волах снопы в скирды, пахал зябь, возил хлеб в
Заготзерно, иногда на собственной корове, а когда приезжала в колхоз молотилка, все от
мала до велика поднимались на молотьбу зерновых. Вечером женщины уходили домой,
доили коров, готовили на следующий день скромную еду (картошка, огурцы и пара

154
бутылок молока на весь день), а утром снова шли на работу. Детвора на ночь оставалась в
поле. В колхозе платили очень мало (примерно 200 г зерна на трудодень). Общий с
матерью заработок за год составлял 1,5 мешка зерна. Кормились в основном с огорода,
где сажали картошку, капусту, огурцы и немного сеяли проса. А потому огороду уделяли
все свободное время. Огород (примерно 1/3 гектара обрабатываемой земли) я либо
вскапывал лопатой, либо таскал на себе деревянную соху, борону, а нередко и конную
сеялку. Приходилось искать другие источники выживания, в частности, собирали колосья
на убранном поле, да и молотили копну. Тем, кто этим не занимался, приходилось
голодать.
Жесткая бюрократическая система управления, искоренение любых проявлений
инициативы и самостоятельности усугубляли и без того тяжелое положение крестьян. По
такой модели сельское хозяйство дальше развиваться не могло. К началу 50-х годов сама
жизнь поставила вопрос об отказе от командных методов управления аграрным сектором.
Возникает вопрос, решила ли коллективизация поставленные перед ней задачи,
важнейшими из которых были: снабжение быстро растущего городского населения
дешевым продовольствием; обеспечение высоких темпов индустриализации страны;
повышение производительности сельскохозяйственного труда с переходом к
крупнотоварному производству; расширение плановых начал в аграрной сфере
экономики и переход деревни на социалистические принципы хозяйствования. Если
говорить о формировании социалистических принципов хозяйствования, то без особого
ущерба переходный период можно было бы растянуть на два-три десятилетия, чтобы
посредством разъяснения и примеров убедить крестьян в преимуществах хозяйствования
на основе широкого использования тракторов и другой техники, электрификации и новых
технологий. Такой подход, при отсутствии администрирования, позволил бы избежать
отчуждения крестьян от власти, сохранить наиболее активную часть крестьянства –
середняков и кулаков, которые продолжали бы трудиться. Это не привело бы к
дискредитации идеи коллективного сельского хозяйства, к резкому сокращению
производства в 30-е годы и положительно сказалось бы на последующем развитии
сельского хозяйства, заинтересованности крестьян в увеличении производства и
повышении его эффективности.
Что касается роста производства и повышения производительности труда в крупных
коллективных хозяйствах, то при методах руководства колхозами в тридцатые годы,
отсутствии средств механизации не следовало рассчитывать на более эффективное их
функционирование по сравнению с мелкими крестьянскими хозяйствами: загнанные
насильно в колхозы, лишенные самостоятельности, нормальной оплаты, крестьяне не
могли быть заинтересованы в труде.
Главная цель большевиков, из-за которой и началась ускоренная коллективизация, по-
моему, состояла в обеспечении высоких темпов промышленного производства, быстрой
модернизации оборонного комплекса страны. Для этого необходимы были большие
финансовые и трудовые ресурсы. В условиях мелкотоварного крестьянского хозяйства и
нормальных (паритетных) экономических отношений эту задачу в короткие сроки решить
было невозможно. А надеяться на длительную передышку не приходилось, империалисты
злобно ненавидели новый общественный строй и ждали лишь удобного случая, чтобы со
всей яростью наброситься на социалистическое государство.
Без получения большого хлеба по низкой цене глобальная задача – обеспечение
безопасности страны – не могла быть решена. В 30-е годы продовольственные товары и
сырье для их производства в структуре экспорта составляли более 30 %, а машины и
оборудование в структуре импорта – 30–35 %. Кстати, в 1913 году продовольственные
товары в структуре экспорта занимали 54,7 %. Но возникает вопрос, можно ли было
155
получить от крестьян такой хлеб без жестокостей, с помощью которых проводилась
коллективизация? Думаю, что некоторой жестокости можно было избежать. Например,
явные перегибы были при обобществлении личного скота крестьян, которое вскоре было
отменено. Наверное, можно было иначе, без жестких репрессий, решать вопрос с
кулаками. Хотя следует помнить, что 5–7 % крестьян-кулаков владели основной массой
товарного зерна, продавать которое государству по твердым ценам они наотрез
отказывались. Кулаки всячески сдерживали коллективизацию и вредили колхозному
движению. К концу двадцатых годов кулачество довлело над крестьянами. Многие из них
попали в кабалу к кулакам, а потому и мстили им при раскулачивании. Число
раскулаченных и высланных в Сибирь составляло 1 317 022 человека159. Наверное, можно
было бы с меньшей жестокостью проводить заготовительную кампанию.
Что касается жестокостей, то вряд ли можно найти страну, где первоначальное
накопление капитала и индустриализация прошли бы без моря крови, угнетения и
насилия, жесточайшей эксплуатации народов в колониях, да и в самой метрополии, к
примеру, Англия грабила, до голода довела несчастную Ирландию. По данным ЮНЕСКО,
потери Африки за несколько веков составили многие десятки миллионов убитых и
проданных в рабство. У 6 млн. американских индейцев была отнята земля. Расцвету
капиталистической Европы предшествовал учиненный ею апокалипсис в колониях.
Протекшее определяет будущее: таков закон жизни. Отказаться от своего прошлого –
значит лишить себя будущего. Сегодня, зная ошибки прошлого, мы должны поступать
лучше наших отцов и дедов, чтобы не впадать в их ошибки, в их заблуждения и суеверия.
Нам представляется, что о целесообразности коллективизации следует говорить в двух
аспектах – как, какими методами она проводилась и была ли коллективная форма
хозяйствования наилучшей для тех исторических условий.
По первой части вопроса: автор крайне отрицательно относится к грубейшим актам
произвола и насилия над крестьянами при проведении коллективизации и ликвидации
кулачества. Перегибы, нарушения, угрозы, жесточайшая государственная эксплуатация не
могли не вызывать оправданный взрыв крестьянского возмущения. Живя в деревне, я на
себе испытал все тяготы колхозной жизни, применяемые тогда методы не могут быть
оправданы.
Что же касается второй части вопроса, то, по моему мнению, коллективная форма
хозяйствования была в тех условиях действительно единственно приемлемой как с
экономической, так и с политической точек зрения. Более того, колхозный строй оправдал
себя и с позиций продовольственного обеспечения в 1941–1945 гг. Колхозы, оскудев в
военные годы людьми, тяглом и техникой, действительно сыграли в тот период свою
исключительную роль в снабжении продовольствием действующей армии, трудового
фронта, горожан. Трудно себе представить, как бы государство в годы войны обеспечило
заготовку продовольствия в условиях существования вместо колхозов мелкого
крестьянского хозяйства, интересы которого ограничены рамками лишь собственных
возможностей и потребностей. Обстановка же с продовольствием была сложнейшая.
Большая часть европейской территории в годы военных действий была захвачена. У
сельскохозяйственных предприятий были реквизированы не только автомобили и
тракторы, но и лошади. В армию и на трудовой фронт было призвано все взрослое
мужское (и не только мужское) население. В нашем колхозе, например, остались
женщины, дети, три пары волов и несколько бракованных лошадей. Косами убирали
зерновые, на себе (на тачках) свозили снопы в скирды, цепами молотили, на волах и
коровах вывозили хлеб в Заготзерно. Но все это делали не в одиночку, а всем миром, при
котором сумма становится больше слагаемых. Не представляю себе, как моя мать и я, 11–
159
Наш Современник. – 2009. – № 12. – С. 275.
156
15 лет, могли бы «единолично» обрабатывать свою долю пашни (примерно 10 га) в
случае, если бы жили своим хозяйством. Вероятней всего, никак. А миром –
обрабатывали, сеяли, убирали, сдавали. Колхозники внесли ни с чем не сравнимую лепту
и в восстановление народного хозяйства.
Словом, и ускоренная коллективизация, и индустриализация проходили за счет сельского,
в то время в основном крестьянского населения. Но если бы ни того ни другого не было
сделано, то в немецких лагерных крематориях было бы уничтожено много больше наших
соотечественников, а оставшиеся были бы превращены в рабов вермахта. Поэтому,
анализируя политику государства того или иного исторического периода, нужно искать и
ответ на вопрос, что было бы, если бы этого не было, а вместо него было бы то-то.
Конечно, в XX веке трудно было всему нашему народу. Этому есть много объективных
причин. Но самые большие тяготы ложились на крестьян. И в восстановительные
периоды, и в последующие годы наши правители относились к деревне и ее населению
как к чему-то второсортному. Крестьянство столетиями было и остается пасынком
отечества, более того – его данником.
Отто Бауэр писал, что большевики, несомненно, были революционерами, чья
деятельность во время их пребывания у власти привела Советскую Россию на путь
социализма. При Сталине она была поставлена на то социально-экономическое
основание, которое позволило квалифицировать ее как страну, переживающую фазу,
которую можно было бы назвать фазой передовой социалистической модернизации…
Избранный большевиками путь был восточным путем к социализму, непригодным для
стран развитого капитализма и демократического опыта, но он всегда был решающим
компонентом международной борьбы пролетариата. Бауэр занимал автономную позицию
и по отношению к Каутскому, и по отношению к большевикам. По его мнению, претензия
Каутского, будто не может быть иного социализма, кроме как построенного из кирпичей
политической демократии, была ошибочной; ошибочной была и претензия большевиков,
будто бы избранный ими путь был универсальной моделью160. В брошюре «Большевизм
или социал-демократия» он выступал против абстрактной альтернативы, заключающейся
в двух терминах, утверждая, что речь идет о двух течениях, в основе которых разные
исторические, социально-экономические и политические условия. «Русская революция, –
писал он, – указывает пролетариату иной путь к цели: построение социализма путем
насилия, открытого, грубого классового господства пролетариата»161. Для Каутского
демократия – необходимая форма социализма. Для Бауэра же экономическая и
социальная деятельность большевиков имела объективную социалистическую ценность, а
диктатура большевистской партии и сталинской верхушки могла в некоторые моменты и
по некоторым аспектам противоречить социалистическим требованиям, но не была
полным отказом от них.
Немецкая оккупация нанесла сельскому хозяйству огромный ущерб. В руинах лежали
тысячи колхозов, совхозов, МТС. Разрушены были многие города и сельские населенные
пункты. Сожженные деревни – Хатыни – результат тех злодеяний, которые фашистские
орды совершали в нашей стране. С оккупированных территорий были вывезены в
Германию сельскохозяйственная техника и оборудование промышленных предприятий,
продуктивный и рабочий скот, угнаны сотни тысяч советских жителей. После войны,
используя помощь всего советского народа, колхозное крестьянство стало
восстанавливаться. Уже в 1950 г. производство сельскохозяйственной продукции достигло
довоенного уровня, селу было поставлено 92,2 тыс. тракторов, 1 261 тыс. т (д. в.)
удобрений. Однако положение многих хозяйств оставалось крайне тяжелым.
Вспоминается такой случай. В 1955 году ЦК КП Белоруссии направил в каждую область
160
История марксизма. – Т. 3. – М.: Прогресс, 1984. – с. 104–105.
161
Там же. – С. 105.
157
группы ученых, которые должны были вместе с местными органами власти выбрать и
разработать предложения по реанимации одного из самых отстающих хозяйств. С одной
из групп приехал я в Могилевскую область. Руководство области предложило нам
поработать в колхозе им. Карла Маркса пригородного района. Кто-то из местных
руководителей пошутил, что это хозяйство, наверное, и сам Карл Маркс не мог бы
поднять. Хозяйство было в развале. Его руководители часто менялись. Никто добровольно
не хотел быть руководителем. В колхозе не было ни рабочего скота, ни техники. И таких
хозяйств в разграбленной и разрушенной до основания Белоруссии было очень много.
После войны уставший от многочисленных трудностей российский крестьянин надеялся
на скорую помощь со стороны государства, на поставку селу материально-технических
ресурсов, восстановление и развитие аграрной экономики. Но перед страной во весь рост
встала другая проблема – проблема противостояния атомной угрозе западного мира,
который вынашивал еще более страшные, чем Гитлер, планы уничтожения Советского
государства, разрабатывал стратегию атомной войны. Соединенные Штаты вышли из
войны самой мощной державой: объем промышленного производства составлял 60 %
общего объема капиталистических стран, соответственно, объем экспорта – 32,5 %,
золотовалютных запасов – почти три четверти. Расходы на оборону выросли с 1,1 млрд
долл. в 1939 г. до 80 млрд в 1945 г. Опираясь на возросшую военную и экономическую
мощь, монополистическая буржуазия США заговорила о мировой гегемонии, усилился ее
авантюризм. Наша же страна лежала в руинах. После смерти Рузвельта новым
президентом США стал Трумэн. Политическая основа американо-советского союза начала
размываться. Противоречия и разногласия по целому ряду международных вопросов
нарастали. Этот исторический поворот стал важнейшим фактором, повлиявшим на всю
послевоенную мировую политику.
Черчилль стал смертельным врагом Советского Союза. 5 марта 1946 года он выступил в
американском городе Фултоне с антикоммунистической речью, в которой провозгласил,
что «от Штеттина на Балтийском море до Триеста на Адриатике опустился железный
занавес, разделивший Европейский континент». Он заявил: «Соединенные Штаты в
настоящий момент являются вершиной, возвышающейся над правами всего мира».
Поэтому он ратовал за создание американо-английского военного союза, выступающего
против государств за «железным занавесом». Антикоммунистический дурман начал
опутывать весь мир. 6 августа США сбросили атомную бомбу на японский город Хиросиму,
а на следующий день – на Нагасаки. 12 марта 1947 года появляется доктрина Трумэна, а 5
июня – «план Маршалла», которые ознаменовали собой формирование американских
глобальных планов в отношении всего мира и враждебного курса по отношению к
Советскому Союзу, который стал рассматриваться как враг номер один162. Это вынуждало
наше правительство отвлекать от народного хозяйства огромные средства. Вопрос о
повышении жизненного уровня крестьян откладывался. Тяжело в те годы приходилось
сельским жителям, но было и понимание, что страна прибегала к крайним мерам из-за
необходимости решения важнейших задач, связанных с существованием государства. А
потому в 50-е годы на село поступало все еще мало материально-технических ресурсов.
Технический уровень развития сельского хозяйства существенно отставал от других
отраслей народного хозяйства. В эту сферу общественного производства долгое время
направлялись незначительные средства. Нарушался эквивалентный обмен между
сельским хозяйством и отраслями, поставляющими ему материально-технические
ресурсы. Затянувшаяся «перекачка» средств, т. е. отчуждение части продукта у крестьян в
пользу тяжелой промышленности, отрицательно сказывалась на развитии сельского
хозяйства.

162
История международных отношений (1945–1980). – М.: Прогресс, 1985. – С. 65–69.
158
 Сентябрьский (1953 г.) Пленум ЦК КПСС принимает меры, направленные на укрепление
сельского хозяйства. Особое внимание было обращено на повышение материальной за-
интересованности крестьян: введены более обоснованные закупочные цены на
сельскохозяйственные продукты, упорядочена налоговая политика, снижены ставки
натуроплаты за работу МТС, уменьшены, а затем отменены обязательные поставки с
личного подсобного хозяйства колхозников, рабочих и служащих. В колхозах вводились
пенсии. Значительно расширилась сфера товарно-денежных отношений между городом и
деревней. Правительство принимает постановление «Об изменении практики
планирования сельского хозяйства». Этим документом предусматривалось, что
колхозники и рабочие совхозов, которые лучше знают свои условия и возможности, на
основе государственных заданий по производству товарной продукции будут сами
определять направления развития хозяйства, соотношение отраслей, размеры и структуру
посевных площадей, урожайность, поголовье и продуктивность скота. Новый порядок
создавал предпосылки для устранения накопившихся диспропорций, способствовал
развязыванию инициативы масс, лучшему использованию природных и экономических
условий, росту производства сельскохозяйственной продукции.
Творческий подъем советского народа в послевоенный период обеспечил повышение
заинтересованности трудящихся в результатах труда, создал условия для экономического
развития колхозов и совхозов. В 1958 г. было получено 141,2 млн т зерна против 82,5 млн
в 1953 г., сахарной свеклы, соответственно 54,4 и 23,2 млн т и т. д. Усилилось воздействие
интенсивных факторов роста: увеличение производства происходило в основном за счет
повышения продуктивности полей и ферм. Так, в 1958 г. среднегодовой надой молока на 1
корову составил 1 994 кг против 1 157 кг в 1953 г. – за 5 лет продуктивность выросла более
чем на 70 %. Государство изыскивало меры для налаживания нормальной работы
сельскохозяйственных предприятий. Начался процесс оздоровления экономики колхозов.
Их денежные доходы за этот период увеличились в расчете на колхозный двор в 2,3 раза,
а выдача денег на трудодень – в 3 раза.
Однако к 60-му году хозяйственный механизм агропромышленного комплекса снова
перестал отвечать объективным требованиям развития общества, сдерживал рост
сельскохозяйственного производства и его эффективность. Отрасль развивалась
экстенсивно, весь прирост продукции обеспечивался за счет расширения посевных
площадей и поголовья скота. Продуктивность полей и ферм повышалась крайне
медленно, увеличивалась себестоимость и материалоемкость продукции, снижалась
рентабельность производства. Отправным началом планирования в тот период было
размещение заготовок. Множественность их форм, многообразие цен, различные условия
оплаты, сложность системы учета и расчетов с поставщиками привели к созданию
громадного и дорогостоящего заготовительного аппарата, что сковывало инициативу
хозяйств.
Машинно-тракторные станции не были материально заинтересованы в росте
производства продукции колхозов и совхозов, поскольку основным показателем оценки
их деятельности был объем выполненных работ. Механизаторы охотно брались лишь за
выгодные работы. В условиях, когда техникой распоряжались МТС, а землей, рабочей
силой и частью средств производства – колхозы, неизбежно снижалась ответственность за
положение дел в сельском хозяйстве. По мере организационно-технического укрепления
колхозов становилось очевидным, что экономически целесообразнее всю технику со-
средоточить непосредственно в хозяйствах. В 1958 г. МТС были упразднены. Принято
постановление Пленума ЦК КПСС «Об отмене обязательных поставок и натуроплаты за ра-
боту МТС, о новом порядке, ценах и условиях заготовок сельскохозяйственных
продуктов».

159
 Хрущев неоднократно пытался организовать разработку и реализацию разных
реформаторских программ, а также проведения в жизнь ряда идей, включая
децентрализацию процедур принятия экономических решений. В 1957 г. были
ликвидированы министерства и созданы областные экономические советы (Совнархозы).
Правительство пошло на крупномасштабную распашку целинных и залежных земель. Из
европейской части России на целину посылались кадры, техника, денежные средства, что
подрывало экономику традиционных аграрных районов. Исконные российские
территории пустели. «Кульбиты» Н. С. Хрущева привели к тому, что в начале 60-х годов
рост производства замедлился. В 1963 году сельскохозяйственное производство
сократилось до уровня 1955 года. Существует закономерность, когда сельское хозяйство
находится в развале, доля производства продукции в личном подсобном хозяйстве резко
возрастает. Это было и в тридцатые годы, и в послевоенный период, это имеет место и в
последнее двадцатилетие. Тогда колхозы находились в тяжелом положении. В 1956 году у
них было чуть больше скота, чем в личном хозяйстве. Сегодня в личном подсобном
хозяйстве скота даже больше, чем в сельскохозяйственных предприятиях.
В начале 60-х годов была провозглашена политика «отмирания» личных подсобных
хозяйств, ликвидации так называемых «неперспективных деревень». Изменилось и
отношение к колхозам: появились утверждения, что колхозная собственность и связанное
с ней товарное обращение являются препятствием для развития социалистических
производственных отношений, сдерживают темпы экономического роста. Колхозная
собственность изображалась как нечто второсортное, бесперспективное.
Унифицировались методы регулирования колхозного (кооперативного) и совхозного
(государственного) производства, многие колхозы преобразовывались в совхозы – в
Ленинградской области, например, не осталось ни одного колхоза. Были попраны
демократические начала кооперирования, ограничивалась хозяйственная
самостоятельность колхозов, нарушался принцип выборности их руководства.
Планы заготовок составлялись без учета местных условий. Продолжали действовать
старые принципы, по которым каждое хозяйство обязано было иметь фермы всех видов
скота. Колхозы и совхозы вынуждены были сохранять мелкие, неэффективные отрасли,
что предопределяло их убыточность. На фермах скапливалось много малопродуктивных,
беспородных, старых животных. Коров покупали у населения, чтобы выполнить ежегодно
растущий план роста поголовья. Выполнение плана по поголовью стало одним из главных
показателей, определяющих зарплату и премии руководителей хозяйств. Между тем
обеспеченность животных кормами снижалась, падала продуктивность, производство
животноводческой продукции топталось на месте. Рост общественного поголовья опере-
жал рост кормовой базы. Страна из-за этого недополучала громадное количество мяса,
молока, яиц, шерсти.
ЦК КПСС и Совет Министров СССР принимают постановление «О фактах грубых
нарушений и извращений в практике планирования колхозного и совхозного про-
изводства», в котором отмечалось, что отсутствие твердых перспективных планов
заготовок не создает реальных предпосылок для постепенного углубления специализации
и концентрации производства; текущее планирование скорее закрепляло, чем исправляло
допускавшиеся ошибки; сохранялись диспропорции в развитии сельского хозяйства.
Постановление ставило задачу как можно быстрее изменить заготовительную систему, и
прежде всего, перейти к твердым планам закупок сельскохозяйственных продуктов на ряд
лет, гармонично сочетающим интересы государства, колхозов и совхозов.
Характерной особенностью описываемого периода стало укрупнение хозяйств. Нередко
создавались трудноуправляемые хозяйства-гиганты. Если в 1940 г. на один колхоз
приходился 81 крестьянский двор, то в 1965 г. – уже 229.
160
 Таблица 11. Укрупнение колхозов
Показатели 1940 1950 1955

Число колхозов (в тыс.) 236,9 123,7 87,5

В среднем на 1 колхоз:

дворов 81 165 229

посевов (га) 492 967 1 699

Укрупнение преследовало прежде всего задачу более эффективного использования

ресурсов, укомплектования их квалифицированными кадрами, способствовало
перестройке не только «социального» положения колхозников, но и всего
производственного быта деревни, облика колхозника, характера сельскохозяйственной
работы, в первую очередь созданию мощного производственного потенциала, способного
существенным образом повышать производительность труда. Вместо многообразной и
сложной системы заготовок вводится одна – государственные закупки, создаются
предпосылки для роста сельскохозяйственного производства.
В старой деревне и в мелком колхозе основной двигательной силой был рабочий скот,
лошадь. В начале 60-х годов на сельскохозяйственных предприятиях появилось много
разной техники. Быстрыми темпами шел процесс механизации колхозного производства.
Поля стали обрабатываться машинами. В 1960 году в сельском хозяйстве имелось 1 985
тыс. тракторов в 15-сильном исчислении, 497 тыс. зерноуборочных комбайнов, 778 тыс.
автомобилей. В 1969 году – соответственно 4 052 тыс., 605 тыс., 1 153 тыс.
В условиях роста цен на материально-технические ресурсы, низкой эффективности
сельскохозяйственного труда и высоких темпов миграции сельского населения,
увеличения расходов на социальную сферу и охрану окружающей среды важнейшим
фактором развития сельского хозяйства и повышения его эффективности становилась
интенсификация производства и рост производительности труда. Однако, несмотря на
некоторый рост средств, сельское хозяйство продолжало оставаться наименее
механизированной отраслью, распределяемые капитальные вложения распылялись по
разным министерствам и ведомствам агропромышленного комплекса и по существу не
давали отдачи.

161
V. Государство начинает возвращать долги крестьянам
Долг платежом красен.

5.1. Рост производственного потенциала сельского хозяйства

Корни постижения истины – отыскание
противоположного: малого – в большом, мудрого – в
глупом, уродливого – в прекрасном и упорядоченного – в
хаотичном.

К середине 60-х годов, когда были залечены раны войны, когда существенно возрос
экономический потенциал страны, появилась возможность сделать заметный поворот к
аграрной экономике, ко все более полному удовлетворению потребностей населения в
продовольственных товарах. Правительство поняло, насколько страна была обязана своим
существованием крестьянству, которое в течение 45 лет жестоко эксплуатировалось, было
обложено сверхналогом, данью. Руководители государства как бы устыдились положения,
что их предшественники использовали усилия крестьян для осуществления Октябрьской
революции, проведения ускоренной индустриализации, и вообще в утверждении страны
как одной из сверхдержав мира. Страна стала ускоренно, зачастую без серьезных
обоснований, возвращать долги крестьянам. Национальный доход перераспределялся в
пользу села. Резко возросли вложения в отрасли агропромышленного комплекса, и
особенно в сельское хозяйство. Наращивалась материально-техническая база колхозов и
совхозов, укреплялась их экономика, повышалась квалификация кадров. Строились
крупные животноводческие комплексы, птицефабрики, развернулась работа по
мелиорации земель, крестьяне стали получать гарантированную зарплату, которая быстро
росла и в конце 80-х годов составляла 95 % от среднего уровня по стране. Основные
производственные фонды в колхозах и совхозах наращивались более быстрыми темпами,
чем в других отраслях.
Мартовский (1965 года) Пленум ЦК КПСС подробно рассмотрел причины отставания
сельского хозяйства и заложил основы нового этапа аграрной политики. Приняты меры по
устранению недостатков, выражающихся в субъективистском, волевом подходе к
решению хозяйственных вопросов, в грубом нарушении принципов планирования и
экономического стимулирования, в администрировании колхозами и совхозами, в
игнорировании объективных экономических законов развития социалистического
производства. Существо новой аграрной политики состояло в быстром наращивании
материально-технической базы колхозов и совхозов, в повышении квалификации кадров,
в укреплении экономики хозяйств, в формировании сознательного, творческого
отношения людей к труду, разработке организационно-политических и социально-
экономических мер.
Особое внимание уделялось использованию экономических рычагов, соблюдению
принципов материальной заинтересованности колхозников и рабочих совхозов в подъеме
общественного хозяйства. Были введены новые закупочные цены, сочетающие
162
государственные и внутрихозяйственные интересы, приняты меры по обеспечению
соответствия хозяйственного механизма с уровнем развития производительных сил.
Совершенствовалась система заготовок, повышалась хозяйственная самостоятельность
колхозов и совхозов. Последним стали доводиться стабильные планы закупок на все годы
пятилетки. В условиях установления предприятиям твердых (неизменных) планов
заготовок на пятилетие возросла роль доведения до хозяйств равнонапряженных планов.
Капитальные вложения в развитие сельского хозяйства и других отраслей
агропромышленного комплекса стали расти опережающими темпами по сравнению с
вложениями в другие отрасли народного хозяйства.
Таблица 12. Инвестиции на развитие АПК и других отраслей народного хозяйства (млрд
руб.)
1966–1970 гг.
1971–1975 гг.1976–1980 гг.1981–1985 гг.
1986–1987 гг.

Объем инвестиций в АПК 120,3 184,6 250,5 280,2 125,2

Прирост к предыдущему 100,0 153,5 135,7 111,9 111,8

уровню, %

Объем инвестиций в другие 278,1 378,2 467,2 563,0 252,8

отрасли народного хозяйства

Прирост к предыдущему 100,0 136,0 123,5 120,5 112,3

уровню, %

Доля инвестиций АПК в 30,2 32,8 34,9 33,2 33,1

народном хозяйстве, %

В девятой и десятой пятилетках темпы роста инвестиций в АПК были примерно в 1,5 раза
выше, чем в другие отрасли народного хозяйства. В результате в десятой пятилетке доля
вложений в АПК в общем объеме инвестиций возросла до 34,9 % против 30,2 % – в
восьмой. Это сказалось на структуре основных производственных фондов.

Таблица 13. Динамика роста основных производственных фондов в АПК и других отраслях
народного хозяйства (млрд руб.)
1975 г. 1980 г. 1982 г. 1985 г. 1987 г.

Стоимость основных произв. фондов в 245,5 349,9 404,3 475,1 522,0

АПК

Прирост к предыдущему уровню, % 58,5 42,5 15,5 17,5 9,8

Стоимость основных произв. фондов в 559,5 800,1 908,7 1 093,9 1 234,0

другие отрасли народного хозяйства

Прирост к предыдущему уровню, % 48,6 43,0 13,5 20,4 12,8

Доля фондов АПК в народном хозяйстве 30,7 30,4 30,8 30,3 30,5

В десятой пятилетке прирост основных производственных фондов АПК примерно на

10 процентных пунктов был выше, чем в остальные отрасли. Но, несмотря на это, их доля в
общих фондах народного хозяйства не только не возросла, а сократилась. Это можно
объяснить тем, что в данной сфере экономики выбытие и обновление фондов
происходило быстрее, чем в других отраслях. Например, в 1986 году в сельском хозяйстве
163
изношенные производственные основные фонды составляли в общем их объеме 20,7 %,
тогда как в промышленности – 36,5 %, в строительстве – 33,6 %, торговле – 33,8 %,
заготовительных организациях – 37,9 %.
Значительные преобразования произошли в индустриализации сельского хозяйства.
Инвестиции на развитие этой отрасли (по всему комплексу работ) возросли с 56,9 млрд
руб. в седьмой пятилетке до 227 млрд в одиннадцатой. А их доля в общих вложениях в
народное хозяйство увеличилась с 20 до 27 %. За относительно короткий период времени
на селе был создан мощный производственный потенциал. Коренным образом была
преобразована материально-техническая база колхозов и совхозов. Фондовооруженность
сельскохозяйственного труда вплотную приблизилась к уровню народного хозяйства в
целом. Это произошло в значительной степени благодаря тому, что сельскохозяйственная
техника приобреталась предприятиями по дотационным ценам. Дотация только на
технику составляла около 2,5 млрд руб. в год. После их отмены произошла переоценка
фондов, после чего их общая стоимость возросла, увеличилась фондовооруженность
труда сельскохозяйственных работников, сократился разрыв в фондовооруженности их
труда и работников промышленности. К сожалению, это не привело к сокращению
дефицита рабочей силы. Проблема трудовых ресурсов на селе обострялась. Одна из
причин – в структуре производственных фондов сокращалась доля активной их части,
медленно росла производительность труда, снижалась фондоотдача.
Намечались меры по преодолению сезонности работы на селе путем сочетания
различных производств: местная переработка сельхозпродуктов; занятие колхозников в
зимнее время кустарным промыслом; строительство общественных центров деревни:
больниц, библиотек, клубов, детских домов, кинотеатров, бань, прачечных, хлебопекарен,
столовых, дорог, административно-управленческих зданий и других общественных
сооружений, которые должны были постепенно создавать новые центры, изменяющие
лицо современной деревни. За период с 1956 по 1969 год объем сельскохозяйственной
продукции значительно возрос, а условия жизни колхозников улучшились. Среднегодовой
объем сельскохозяйственного производства в 1956–1960 гг. вырос на 40 % по сравнению с
уровнем 1951–1955 гг.
В результате принятых мер менялся уклад деревенской жизни. Повышался
общеобразовательный уровень крестьянства, значительно изменился быт сельского
населения, утверждался коллективизм. Коренные изменения происходили и в
техническом образовании сельских тружеников. Готовились высококвалифицированные
специалисты: механизаторы, токари, фрезеровщики, электрики, газосварщики и др.
Каждый второй сельский труженик имел ту или иную специальность, а три четверти
работающих – высшее и среднее образование, меняется характер труда. В связи с оттоком
рабочей силы из села создавались условия для повышения эффективности использования
труда. Строилось жилье, школы, детские сады, ясли, медицинские учреждения,
внутрихозяйственные дороги, проводилась трудосберегающая политика, возрастала
значимость человеческого фактора. От научно-технического прогресса зависела
трудообеспеченность сельскохозяйственными кадрами. Поэтому проводилась
модернизация сельскохозяйственного производства.
К концу 70-х годов агропромышленный комплекс превратился в крупное
межотраслевое формирование. За три пятилетки в эту сферу экономики было направлено
665,5 млрд руб. капитальных вложений, введены в действие тысячи социально-
производственных объектов. В 1985 году стоимость основных производственных фондов
достигла 485 млрд руб., фондовооруженность труда – 11 тыс. руб. Существенно
увеличились поставки в отрасли АПК сырья, топлива, металла, машин, оборудования,
стройматериалов и многих других ресурсов. В конце XI пятилетки в отраслях АПК работало
164
40,8 млн человек. Ими было произведено 383 млрд руб. продукции, или на 71 млрд руб.
больше, чем в 1975 году. Производительность труда за эти годы выросла на 25,5 %, что
позволило условно высвободить 10,8 млн трудоспособных. Оплата труда работника,
занятого в аграрной сфере экономики, составляла 2 092 руб., следовательно, экономия
фонда заработной платы от условного высвобождения трудоспособных составляла 22,6
млрд руб. в год. За счет продукции аграрного сектора и промышленных товаров,
вырабатываемых из сельскохозяйственного сырья, формировалось около 70 %
товарооборота. Продовольственные товары страны составляли около половины общего
объема потребляемых населением материальных благ и услуг.
Укрепление производственного потенциала агропромышленного комплекса, создание
смежных с сельским хозяйством отраслей (переработка сельхозпродукции, ее хранение и
транспортировка), углубление специализации и концентрации производства – серьезно
изменило облик колхозников, в социально-производственном отношении, сблизило их с
рабочими. Если до середины 60-х годов сельское хозяйство являлось главным источником
первоначального накопления капитала в стране, служило источником субсидий для
остальной экономики, то после мартовского (1965 г.) Пленума ЦК КПСС государство резко
увеличило инвестиции в сельское хозяйство.
Советское правительство избегало повышать розничные цены на продовольственные
товары. На многие продукты цены в течение ряда десятилетий удерживались на
неизменном уровне, хотя материальные ресурсы и услуги, оказываемые сельскому
хозяйству, постоянно росли, а соответственно росла и себестоимость продукции. В 1980
году объем субсидий только животноводческой продукции составлял около 40 млрд руб.
Поскольку розничная цена хлеба была очень низкой, для крестьян гораздо дешевле было
скармливать скоту хлеб, чем покупать комбикорма. Розничные цены на мясо были
примерно в два раза ниже себестоимости его производства. Все это серьезно искажало
экономические взаимоотношения между сельским хозяйством и другими отраслями
народного хозяйства. Значительные капиталовложения, направляемые государством в
сельское хозяйство в 60-е и последующие годы, не могли компенсировать их голод в
предыдущие десятилетия. Эффективность использования ресурсов оставалась невысокой.
К началу 70-х годов основные сельскохозяйственные работы были механизированы:
вспашка на 98 %, посев зерновых – на 92–97 %, уборка зерновых – на 81 %, сенокошение –
на 49 % и т. д. Постепенно увеличивался уровень механизации и других работ. В 60-е годы
серьезное значение стали придавать специализации сельскохозяйственного труда.
Бывший крестьянин – это прежде всего универсальный работник своего небольшого
хозяйства. Работник крупного сельскохозяйственного предприятия – это уже исполнитель
и узкий специалист, прикрепленный к своему рабочему месту и изо дня в день
выполняющий одни и те же производственные функции. Колхоз стал крупным
предприятием, основанным на техническом разделении труда и, следовательно, на
специализации трудовых процессов.
Советские и хозяйственные органы стали больше уделять внимание социальному
развитию села, улучшению социального обеспечения крестьян. Возросли объемы
строительства жилых домов, объектов здравоохранения, просвещения, культуры и
коммунально-бытового назначения. Повысилась доля средств, направляемых на развитие
сети дорог и газификации. Проводились меры по улучшению условий труда и быта на
производстве, повышению благосостояния сельского населения, всестороннему развитию
человека как непосредственной цели общественного производства и сущности
цивилизованного общества.
В центре всего комплекса мер по увеличению производства продовольствия и
повышению его эффективности был поставлен сельский трудовой коллектив, забота о
165
человеке труда, который становился главным двигателем прогресса, решающим фактором
ускорения социально экономического развития страны. Без личного интереса невозможно
повысить производительность труда и качество продукции. Наряду с воздействием
социальной политики на повышение эффективности экономики, на подъем трудовой и
общественно-политической активности масс она способствует формированию нового
человека, утверждению достойного образа жизни, является важным фактором
политической стабильности общества. Отсюда главное содержание политики состоит в
системе стимулов, экономических интересов. «Не на энтузиазме непосредственно, –
говорил В. И. Ленин, – а при помощи энтузиазма, рожденного революцией, на личном
интересе, на личной заинтересованности, на хозяйственном расчете потрудитесь
построить сначала прочные мостки, ведущие в мелкокрестьянской стране через
государственный капитализм к социализму…»163.
В послемартовский (1965 г.) период в стране проводилась большая работа по
созданию необходимых условий и предпосылок для перевода сельского хозяйства на
интенсивный путь развития. Укреплялась материально-техническая база села,
осуществлялось техническое перевооружение в способах производства, шло
перераспределение средств в народном хозяйстве, наращивались капиталовложения в
сельскохозяйственное производство, повышалась его доля в общих инвестициях. В
седьмой пятилетке она составляла 19,8 %, в восьмой – 23, в девятой – 26, в десятой –
более 27 процентов общих вложений в народное хозяйство.
В отрасли быстро нарастал экономический и научно-технический потенциал –
важнейшее звено подъема производства: с 65,8 млрд руб. в 1965 до 260 млрд руб. в 1982
году, энерговооруженность труда возросла более чем в 3 раза, электровооруженность –
примерно в 7 раз. Поставки селу тракторов увеличились с 219 тыс. в среднем за год
седьмой пятилетки до 350 тыс. в 1982 г., соответственно грузовых автомобилей с 84 до 217
тыс. шт., зерноуборочных комбайнов с 77 до 110 тыс. шт., поставки минеральных
удобрений в пересчете на 100 % питательных веществ с 4 до 29,2 млн тонн. В два раза
увеличились площади мелиорируемых земель, в три раза – поставки хозяйствам
комбикормов, возросли поступления других материальных ресурсов. Таким образом,
сельское хозяйство стало крупным потребителем промышленной продукции (машин и
оборудования, минеральных удобрений и средств защиты растений, комбикормов,
электроэнергии и жидкого топлива).
С середины 60-х до начала 80-х годов производственные фонды обновились
практически полностью. Коэффициент их обновления составлял в 8-й пятилетке 13,9 %, в
9-й – 13,6 %, в 10-й – 10,5 % и в 1981 году – 9,3 %. Существенно изменилась структура
фондов. За эти годы на строительство и оборудование производственных объектов в
животноводстве было израсходовано более 90 млрд руб. капитальных вложений, введено
224 млн скотомест, в том числе 70 млн для крупного рогатого скота, что позволило
разместить в новых помещениях четыре пятых имеющегося поголовья и резко повысить
обеспеченность скота типовыми помещениями. Начался переход на индустриальные
технологии. Расширились мощности, и улучшилась технология переработки
сельскохозяйственного сырья на предприятиях легкой, пищевой и мясомолочной
промышленности.
Таблица 14. Воспроизводство основных фондов
1966–1970 гг. 1971–1975 гг. 1976–1980 гг. 1981 г.

163
Ленин В. И. ПСС. – Т. 44. – С. 150–151.

166
 Сельскохозяйственные
производственные основные фонды –
всего, млрд руб. 66,5 114,0 183,6 225,5

Среднегодовые темпы их прироста, % 9,0 11,9 8,5 7,0

Коэффициент их обновления (без

скота), % 13,9 13,6 10,5 9,3

Коэффициент их физического выбытия

(без скота), % 6,1 4.4 3,8 3,4

Процент износа всех основных фондов,

% 20,3 19,8 19,3 19,7

Создание экономического потенциала в аграрном секторе экономики обеспечило

заметный рост сельскохозяйственного производства. Объем валовой продукции в десятой
пятилетке увеличился по сравнению с пятилеткой, предшествующей мартовскому
Пленуму ЦК, в 1,5 раза, в т. ч. валовой продукции животноводства – в 1,9 раза.
Производство зерна возросло со 130,3 до 205 млн тонн, сахарной свеклы – с 59,2 до 88,7
млн тонн. Производство молока увеличилось в 1,8 раза, говядины – в 2,4 и свинины – в 1,5
раза. Улучшилось обеспечение населения продовольствием.
Душевое потребление мяса и мясопродуктов за 15 лет увеличилось на 41 %, молока и
молокопродуктов – на 25 %, яиц – в два раза, овощей – на 35 %, растительного масла – на
24 %. Возросло потребление и других продуктов. По калорийности питания наша страна
вышла на уровень физиологических норм. Колхозы и совхозы производили на душу
населения больше сельскохозяйственной продукции, чем многие западные страны:
больше, чем в Швеции и Великобритании, – зерна, сахарной свеклы, картофеля, мяса, яиц,
овощей и бахчевых, больше, чем в Финляндии, – мяса всех видов, молока, яиц,
растительного масла, а зерна – почти в 8 раз, картофеля – больше чем в 4 раза. При этом
душевое потребление продуктов питания в СССР было ниже из-за невероятно больших
потерь в связи с диспропорциями в структуре АПК.
Проводилась большая работа по повышению производительности труда. Расчеты
показывают, что в стране для производства валовой продукции сельского хозяйства 1982
года при сохранении производительности труда на уровне 1965 года потребовалось бы
дополнительно более 17 млн человек. Возрастающая фондовооруженность приводила к
расширению сферы применения индустриального труда и преобразованию труда
сельскохозяйственного. Постепенно расширялось использование экономических рычагов,
принципов материальной заинтересованности, вводились более обоснованные
закупочные цены, совершенствовалась система заготовок: доводились стабильные планы
закупок на пятилетку. План заготовок сельскохозяйственных продуктов на 1966–1970 гг.
был менее напряженным. Поскольку такой объем не полностью удовлетворял
потребности страны, намечалось организовать сверхплановые закупки основных
продовольственных культур в хозяйствах, имеющих излишки товарного зерна. Для
заинтересованности товаропроизводителей в увеличении производства пшеницы и ржи
за сверхплановую продажу этих культур была установлена надбавка в размере 50 % к
закупочным ценам.
Разработка объективных, экономически обоснованных государственных планов
заготовок сельскохозяйственных продуктов стала одной из важнейших задач плановых
органов. От них требовалось, чтобы все колхозы и совхозы участвовали в этой работе,
чтобы размещение заготовок способствовало концентрации производства основных
видов товарной продукции в тех зонах и регионах, где это наиболее выгодно. Ставилась
задача разработки таких планов, которые стимулируют эффективное использование
167
земли, рабочей силы, капитальных вложений, обеспечивают наиболее полное участие
каждого колхоза и совхоза в решении народнохозяйственных задач. Была открыта
возможность для лучшего использования экономических рычагов, совершенствования
экономических отношений и условий, соблюдения принципов материальной
заинтересованности. Этому способствовали введение гарантированной оплаты труда,
повышение закупочных цен, установление надбавок за сверхплановую продажу
продукции государству, включение элементов хозяйственного расчета во
взаимоотношениях между государством и товаропроизводителями. В целях
выравнивания экономических условий хозяйствования при заготовке
сельскохозяйственной продукции бюджет возмещал транспортные расходы
предприятиям. Усреднялись также тарифы на доставку тракторов, сельскохозяйственных
машин и удобрений.
Предприятиям было предоставлено право самим решать внутрихозяйственные вопросы,
исходя из местных условий организовывать и планировать общественное производство.
Стабильность планов позволяла каждому хозяйству лучше видеть перспективу своего
развития, создавала реальные условия для специализации, стимулировала инициативу
руководителей и специалистов. Теперь они могли совершенствовать структуру
производства, восстанавливать нарушенные севообороты, заранее планировать
необходимое поголовье скота, строительство животноводческих помещений, развивать
кормовую базу, решать другие вопросы.
Словом, в середине 60-х годов государство резко увеличило капитальные вложения как в
производственную, так и в непроизводственную сферы. Небывало быстрыми темпами
стала укрепляться материально-техническая база сельского хозяйства. К началу 1983 г.
основные производственные фонды сельскохозяйственного назначения превысили
уровень 1965 г. в 4,7 раза, поставки минеральных удобрений (в действующем веществе) –
в 2,3 раза, площадь мелиорируемых земель – в 2 раза, на 46 % возросло поголовье скота.

Таблица 15. Капитальные вложения на развитие сельского хозяйства по всему

комплексу работ (в сопоставимых ценах)
Все капитальные Прирост к В % к общему объему
Годы вложения, предыдущему капитальных вложений в
млрд руб. пятилетию, % народное хозяйство

1961–1965 56,9 - 20

1966–1970 96,2 69,1 24

1971–1975 152,8 58,8 27

1976–1980 199,6 30,6 28

1981–1985 227,2 13,8 27

За три пятилетки только на строительство и оборудование животноводческих объектов

было израсходовано 89 млрд руб. (табл. 15). Существенно увеличились поставки селу
машин и оборудования, топлива, электроэнергии, цемента, других материальных
ресурсов. На гектар пашни вносилось все больше удобрений и средств защиты растений.
Поставки тракторов, например, увеличились со 157 тыс. в 1960 г. до 393,4 тыс. в 1983 г., а
их суммарная мощность, соответственно, с 6,7 до 34,7 млн л. с.; поставки зерноуборочных
комбайнов, соответственно, с 57 до 113 тыс., минеральных удобрений – с 2,6 до 25,4 млн т
(действующего вещества). Было введено 11,5 млн га осушенных и 11,6 млн га орошаемых
земель. Словом, в сельском хозяйстве за относительно короткое время был создан
168
огромный экономический потенциал, коренным образом преобразована материально-
техническая база.

Таблица 16. Капитальные вложения в животноводство

Показатели 1966–1970 1971–1975 1976–1980
Всего вложений, млрд руб. 14,6 35,6 38,8
В том числе:
– животноводческие помещения колхозов и
совхозов 12,6 25,1 26,9
– птицефабрики 2,0 4,8 4,1
– животноводческие комплексы - 5,7 7,8
Удельный вес птицефабрик и комплексов,
% 13,7 29,5 30,7

За 1960–1981 годы численность работающих в сельском хозяйстве СССР сократилась (во

всех категориях хозяйств) на 3,9 млн человек, в США – на 5,3 млн. В этот период темпы
роста производственных фондов в нашей стране были примерно в 4,5 раза выше, чем в
США. При этом общая сумма производственных основных фондов сельхозназначения
практически достигла уровня США. Однако в связи с тем, что численность работающих в
нашем сельском хозяйстве была в 5 раз больше, чем в США, фондовооруженность труда
была, соответственно, ниже.

Таблица 17. Динамика роста производственных фондов

1960 г. 1965 г. 1970 г. 1975 г. 1980 г. 1981 г.

СССР 100 140 193 303 433 464

США 100 102 107 112 111 111

В 1971 году производственные фонды в сельском хозяйстве СССР составляли 42,3 % от

уровня США, в 1981 г. – уже 89,6 %. Уровень фондовооруженности работника сельского
хозяйства нашей страны от уровня США за этот период сократился с 10,7 до 5,7 раза. В то
же время различия в трудообеспеченности возросли. В 1971 году на 100 га пашни у нас
было занято в 2,6 раза, а в 1981 г. – в 3,2 раза больше работников, чем в США. Таким
образом, при меньших темпах роста производственных фондов в США более быстрыми
темпами сокращалась численность трудоспособных в сельском хозяйстве.
Уровень фондовооруженности труда зависит не только от фондо-, но и
трудообеспеченности. Чем больше имеется трудовых ресурсов при одинаковой
фондообеспеченности, тем ниже фондовооруженность труда. Однако в зависимости от
природных условий, специализации, качества и эффективности использования фондов
такая закономерность не всегда соблюдается. Анализ показателей эффективности
сельскохозяйственного производства за 1960–1980 годы свидетельствует о больших
неиспользованных резервах. Одним из таких показателей является фондоотдача и
169
связанная с ним фондоемкость продукции, точнее приростная фондоемкость.
Фондоотдача в 10-й пятилетке сократилась по сравнению с седьмой в 2,7 раза, в т. ч. по
сравнению с предыдущим пятилетием в девятом на 35 %, в десятом – на 73,6 %.
Приростная фондоотдача снизилась, соответственно, на 61,5 и 35 процентов. Существенно
возросла себестоимость продукции.

Таблица 18. Динамика качественных показателей эффективности

В среднем За год

1961–1965 1966–1970 1971–1975 1976–1980

Капиталоемкость 0,116 0,162 0,230 0,270

валовой продукции,
руб.

Капиталоемкость - 0,38 0,74 0,82

приростной
продукции, руб.

Фондоотдача всей 1,22 1,08 0,81 0,59

прод., руб.

Приростная - 0,71 0,28 0,15

фондоотдача, руб.

Себестоимость 100
руб. продукции:
63,9 83,1
растениеводства,
руб. Н/д 101,5

Животноводства, руб. н/д 76,9 94,0 118,5

Как видим, капиталоемкость валовой продукции неуклонно росла, а фондоотдача

снижалась. Некоторые экономисты признавали снижение фондоотдачи и эффективности
сельскохозяйственного производства, но оправдывали такое снижение, доказывая, что в
условиях ускоренного развития материально-технической базы отрасли, пока идет
развитие технического прогресса, снижение фондоотдачи, рост совокупных издержек,
ухудшение других качественных показателей является объективным, закономерным
процессом. В обиход даже вошла фраза, что за научно-технический прогресс надо платить.
В известной степени с ними можно было согласиться. При насыщении предприятия
техникой отдача от ее последующих поступлений будет сокращаться, если всю продукцию
относить за счет техники. Поэтому эффект нужно определять через приростную
фондоотдачу, т. е. путем отношения прироста фондов к приросту продукции.
В 1974 году ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление «О мерах по
дальнейшему развитию сельского хозяйства Нечерноземной зоны РСФСР». Начались
работы по комплексному решению экономических и социальных проблем. Были
определены пути не только подъема сельскохозяйственного производства, но и
повышения материального и культурного уровня жизни населения.
Таблица 19. Ввод в действие жилых домов и объектов культурно-бытового назначения
в сельской местности (за счет всех источников финансирования)

170
 Объекты 1965 1970 1975 1980 1982

Жилые дома, млн м2 общей площади 36,9 34,7 33,6 28,7 32,2

Общеобразовательные школы, тыс.

ученических мест 920 893 1040 605 488

Дошкольные учреждения, тыс. мест 185* 172 160 188 175

Больницы, коек 16 831* 16 992 11 809 10 310 12 869

Амбулаторно-поликлинические
учреждения, посещений в смену - 13 174** 12 438 16 848 17 456
*
В 1966 г.
**
В 1971 г.

Сельскому хозяйству этого региона было выделено в 1976–1980 гг. 35 млрд руб.
капитальных вложений (включая средства колхозов) – почти столько, сколько было
вложено за три предыдущие пятилетки, вместе взятые. В десятой пятилетке поставки
автомобилей, тракторов и другой техники в хозяйства зоны возросли, по сравнению с
девятой, примерно на 40 %. Только в 1980 г. колхозы и совхозы получили 31 млн т
минеральных удобрений – в два раза больше, чем в 1977 г. За пятилетку здесь было
осушено примерно 1,8 млн га переувлажненных сельскохозяйственных угодий, что почти
вдвое увеличило их площадь. Улучшение условий расширенного воспроизводства в
отрасли привело к ее ускоренному развитию.

Таблица 20. Среднегодовое производство основных сельскохозяйственных продуктов,

млн т
1961–1965 1966–1970 1971–1975 1976–1980

Зерно 130,3 167,5 181,6 205,0

Хлопок-сырец 5,0 6,1 7,7 8,9

Сахарная свекла (фабричная) 59,0 81,0 76,0 88,7

Подсолнечник 5,1 6,4 6,0 5,3

Картофель 1,6 94,8 89,8 82,6

Овощи 16,9 19,3 23,0 26,3

Мясо (в убойном весе) 9,3 11,6 14,0 14,8

Молоко 64,7 80,5 87,4 92,7

Яйца (млрд шт.) 28,7 35,8 51,4 61,1

Валовая продукция сельского хозяйства в десятой пятилетке возросла, по сравнению с

седьмой, на 40,9 млрд руб., или в 1,5 раза. Производство зерна при этом – на 58 %,
сахарной свеклы – на 60 %, молока – в 1,8 раза, говядины –в 2,4, свинины – в 1,3 раза. За
этот период для других отраслей народного хозяйства было высвобождено 3,9 млн
работников. Выделялись средства и для социального развития деревни – строилось
жилье, школы, больницы, другие объекты. Среднемесячная оплата труда колхозников в
1981 г., по сравнению с 1965 г., увеличилась в 2,3 раза, рабочих совхозов – в 2 раза.
Важнейшей социальной мерой стало введение в 1965 г. пенсионного обеспечения

171
колхозников. В 1973 году многие предприятия и научно-исследовательские центры
сливались в крупные промышленные, производственные и научно-производственные
объединения. Эти новые органы, стоящие между общесоюзными министерствами и
отдельными предприятиями, значительно укрепили средний уровень административной
иерархии.
Реформа 1973 года явилась первой крупной попыткой одновременно подстегнуть
технический прогресс и изменить традиционную практику выработки экономических
решений. Советские теоретики рассматривали НТР как исключительно важное средство
достижения более высоких форм социализма. Передовое общество – это общество с
высокоразвитыми производительными силами и сложными организационными формами
управления ими. Высокоразвитые страны сталкиваются с проблемами быстро
меняющегося человеческого и материального производственного базиса и трудностями
управления им. В условиях соревнования двух систем на поприще научно-технической
революции необходимо было более полно использовать преимущества социализма путем
наиболее рационального применения материальных и трудовых ресурсов,
совершенствования системы планирования и управления. Повышение эффективности
общественного производства стало основной проблемой, условием дальнейшего
общественного прогресса.
Развитие производительных сил потребовало принципиально нового подхода к
организации сельскохозяйственного производства. В конце 60-х – начале 70-х годов была
предпринята попытка решить проблему интенсификации отрасли путем широкого
развития межхозяйственной кооперации, создания агропромышленных предприятий и
комплексов. В условиях разделения труда хозяйства объединяли свои средства для
эффективного использования производственных ресурсов, возникали
узкоспециализированные предприятия на промышленной основе, межхозяйственные и
агропромышленные объединения. Этот процесс охватил различные направления
деятельности: строительство, откорм скота, заготовку кормов, техническое и
агрохимическое обслуживание.
В 1976 г. в стране действовало 6 800 межхозяйственных предприятий, организаций и
объединений, занятых одним видом деятельности, в том числе: строительных – 2 738,
комбикормовых – 426, по переработке сельскохозяйственных продуктов – 38,
животноводческих предприятий – 722, птицефабрик и птицеферм – 525. На
кооперативной основе действовало около 800 новых предприятий, а всего их к началу
1978 г. насчитывалось 7,8 тыс.
Переход на индустриальные методы в производстве мяса, молока и других продуктов
стал магистральным направлением развития отрасли. На комплексах промышленного
типа, на межхозяйственных предприятиях и объединениях эффективнее использовались
капитальные вложения, трудовые и материальные ресурсы в них были заложены
возможности быстрого роста объемов производства, значительного повышения
производительности труда и снижения себестоимости. Среднесуточный привес крупного
рогатого скота на комплексах в 1981 г. был на 33 %, удой на 1 корову – на 17,3 % выше, чем
на обычных фермах. На 1 ц привеса здесь расходовалось на 31,5 % меньше кормов,
примерно в 4 раза меньше живого труда. В результате себестоимость продукции была
ниже на 31–34 %, а рентабельность производства выше на 28 процентных пунктов.

Таблица 21. Сравнительная эффективность животноводческих комплексов и обычных

ферм (1981 г.)

172
 Животноводческие комплексы Фермы

по откорму
Показатели крупного
молочные крупного молочные свиней
свиней рогатого скота
рогатого скота

Удой на 1 корову, кг 2 524 - - 2 152 - -

Среднесуточный привес на
откорме, г - 607 432 - 456 318

Средний вес 1 головы при

реализации, кг - 378 109 - 347 100

Расход кормов, ц к. ед.:

– на 1 голову, всего 38,8 19,4 8,9 35,7 15,8 6,2

– в т. ч. концентратов 12,0 8,3 8,3 9,3 3,9 5,3

– на 1 ц продукции, 1,45 9,51 6,3 1,57 13,8 9,2

всего

– в т. ч. концентратов 0,45 4,07 5,9 0,41 3,4 7,8

Прямые затраты труда на 1 ц

продукции, чел./ч 6,0 11,5 8,1 9,0 50,0 30,0

Себестоимость 1 ц
продукции, руб. 32 157 133 31 238 194

Приходится фондов на 1 руб.

валовой продукции, руб. 7,5 2,4 2,9 - - -

Уровень комплексной
механизации, % 94 93 92 62 45 65

Амортизация основных
средств на 1 ц продукции,
руб. 3,9 15,7 10,4 2,0 15,0 14,0

Уровень рентабельности, % -1,9 18,0 19,0 -7,7 -10,1 -17,0

К сожалению, на многих комплексах и в межхозяйственных объединениях

преимущества промышленной технологии использовались далеко не в полной мере.
Наблюдалась большая дифференциация и в их эффективности. На государственных
свиноводческих комплексах Ленинградской области в 1976 г. среднесуточный привес
составлял 577 г, а расход кормов на 1 кг – 5 корм. ед., соответственно, в среднем на
колхозных межхозяйственных комплексах РСФСР – 370 г и 7,5 корм. ед. Другими
словами, в пересчете на единицу корма в области производилось в 1,5–2 раза больше
продукции, чем в целом по республике. В 70-е годы на строительство и оборудование
животноводческих комплексов были направлены большие средства. Предполагалось,
что эти предприятия станут образцом ведения животноводства. Однако в
большинстве своем они работали хуже ожидаемого. Ресурсы осваивались медленно.
К началу 80-х годов в стране было уже свыше 3 тыс. комплексов, из них молочные
были освоены на 61 %, по откорму крупного рогатого скота и свиней – на 66 %. В
результате и при новой технологии затраты труда и средств нередко оставались
высокими, а производительность труда низкой. На многих комплексах надои были
ниже, чем на рядовых фермах. фермах. Поглощая огромные капитальные вложения,
173
наиболее квалифицированную рабочую силу, комплексы давали лишь 5% говядины,
6% молока и 27% свинины от валового производства в общественном секторе.

Таблица 22. Среднегодовые темпы прироста ВНП, факторов

производства и их производительности, а также потребления на душу населения в
СССР (%)
Темпы прироста \ годы 1951- 1956- 1961- 1966- 1971- 1976-
1955г 1960г 1965г 1970г 1975г 1980

ВНП 6,0 5,8 5,0 5,5 3,8 2.8

Живой труд 1,9 0,6 1,6 2,0 1,7 1,2

Основные фонды 9,0 9,8 8,7 7,5 7.9 6,8

Площадь 4,0 1,3 0,6 -0,3 0.8 -

обрабатываемых
земель

Комбинированная 1,4 1,8 0,9 1,5 -0,4 -0?

производительность
факторов производств

Потребление ВВП на 5,3 4,2 2,5 4,7 3,2 1,6

душу населения.

Как видим, потребление ВВП на душу населения в послевоенные годы росло

быстрыми темпами: к предыдущему пятилетию в 1951–1955гг оно выросло на 5,3
процента, в 1956-1960гг – на 4,2, в 1961-1965гг на 2,5, в 1966-1970гг – на 3,2 и в 1976-
1980гг на 1,6 процента. Рост производства приводил к повышению жизненного
уровня как сельского, так и городского населения. Причем Не рост душевого
потребления происходил в условиях быстрого роста народонаселения. Например, в
1940 году численность всего населения в стране составляла 194,1 млн. человек, в
1950 г. – 178,5, в 1955 г. -194,4, в 1960 г. – 212,4, в 1970 г. – 241,7 млн. человек.
Соответственно численность сельского населения: 131,0, 109,1, 108,1, 108,8 и 105,7
млн. человек. Общая численность населения страны выросла за период с 1950 по
1970 годы на 63,2 млн.человек, сельского - сократилось на 3,4 млн., городского –
увеличилось на 66,6 млн. человек. Быстро увеличивалось и производство.

Таблица 23. Динамика роста производства средств производства и продукции. (в

процентах к 1940 г.)
1940г 1945г 1950г 1960г 1965г 1969г
Валовой 100,0 83 161 417 570 748
общественный
продукт
Производство 100,0 112 205 666 1056 1471
средств
производства
(группа «А»)
Производство 100,0 59 122 326 442 608
предметов
потребления
(группа «Б»)
174
 Валовая 100,0 60 99 160 180 201
продукция
сельского
хозяйства

Валовой общественный продукт за период с довоенного уровня вырос в 7,5 раз,

производство средств производства – в 14,7 раза, производство предметов потребления –
в 6 с лишним раз, валовая продукция сельского хозяйства увеличилась – в два раза.
Главный критерий повышения жизненного уровня людей – такой экономический рост,
который выражается в увеличении душевого потребления. Темпы роста производства
продовольствия превышали темпы демографической динамики Несмотря на то, что за
период с 1975 по 1985 год численность населения страны увеличилась на 23,3 млн
человек, душевое потребление мяса и мясопродуктов выросло на 4 кг, молока и
молочных продуктов – на 7 кг, яиц – на 44 шт., рыбы и рыбопродуктов – на 0,9 кг, сахара –
на 7 кг, растительного масла – на 2,1 кг, овощей, бахчевых и фруктов – на 20 кг.
Существенно улучшилась структура потребления. При увеличении калорий на 0,9 %
потребление белков животного происхождения возросло на 7,9 %, жиров – на 11 %.
Только для обеспечения приростного населения потребовалось дополнительно
произвести: мяса – 1 444,6 тыс. т, молока – 7 572,5 млн т, рыбы – 419 тыс. т,
хлебопродуктов – 3 099 тыс. т.
Однако следует отметить, что при постоянном росте среднедушевого потребления
проблема обеспечения населения продовольствием продолжала оставаться довольно
острой. Более того, в семидесятые и начале восьмидесятых годов она обострилась. В ряде
районов страны имелись перебои в торговле продуктами питания. Увеличился
неудовлетворенный покупательный спрос населения на мясные и молочные продукты, не
хватало овощей и фруктов. Это следствие как объективных, так и субъективных причин.
Одна из них связана с тем, что темпы роста платежеспособного спроса населения были
значительно выше темпов роста производства продовольствия. Так, в 1985 г., по
сравнению с 1970 г., реальные доходы рабочих и служащих выросли на 52 и колхозников –
на 72 процента, а душевое потребление населением мяса и мясопродуктов – лишь на 29,3
%, молока и молочных продуктов – на 5,2 %, овощей и бахчевых – на 24,4 %, фруктов и
ягод – на 31,4 %. Не соблюдался экономический закон опережающего роста
производительности труда по сравнению с зарплатой. В АПК темпы роста оплаты труда
были намного выше его производительности. Так, на 1 % прироста производительности
труда его оплата повысилась в 9-й пятилетке на 1,26 %, а в 11-й – уже на 1,46 %.
Главная же причина увеличения спроса населения на продукты питания была вызвана
повышением их относительной доступности. В советское время государственные
розничные цены на мясо, молоко, хлеб и многие другие продукты оставались
стабильными в течение более четверти века, что приводило к росту спроса населения на
эти (по существу бесплатные) продукты питания, к нарушению экономических отношений
между отраслями народного хозяйства, искажало сравнительную эффективность
сельского хозяйства и других отраслей. В 1969 году средняя зарплата рабочих и служащих
с добавлением выплат и льгот из общественных фондов потребления составляла 158 руб.
На нее можно было купить 78,8 кг колбасы. Для сравнения, сегодня на среднюю зарплату
рабочего и служащего можно купить лишь 55,6 кг, или на 41,7 % меньше, чем 40 лет тому
назад.

175
5.2. Причины низкой эффективности производства164

Следствие не может исчезнуть, пока существует причина.

Меняйте ваши мнения, сохраняйте ваши принципы: меняйте
листья, сохраняйте корни.
Гюго
Экономическая эффективность общественного производства, каков бы ни был его
абсолютный результат (выход конечной продукции, национального дохода, чистой
продукции и т. д.), может быть выявлена только через определение «полезного эффекта»,
т. е. превышения абсолютного результата над совокупными вложениями общественного
труда. При этом выделяется единая общественная форма проявления полезного, или
«чистого» (за вычетом затрат), эффекта – прибавочный продукт, который и выступает в
качестве общего критерия эффективности, исходной основы ее анализа, разработки
системы показателей. Именно категория прибавочного продукта, объективная
необходимость его увеличения как основы расширения производства, «учит человечество,
– как говорил К. Маркс, – экономно расходовать свои силы и достигать производственной
цели с наименьшей затратой средств»165.
При использовании чистого дохода как денежного выражения критерия экономической
эффективности обязательной предпосылкой должны быть не только сбалансированные
цены, но и упорядочение всех других элементов и рычагов товарно-денежного
механизма. Обеспечение надежных, действенных стимулов увеличения эффекта
невозможно без экономически обоснованных цен и гибкой системы регулирования
распределительных отношений с использованием стоимостных категорий, прежде всего
того же чистого дохода, прибыли, кредита, рентных платежей и т. д. Об эффективности
можно судить и по относительным показателям уровня затрат, прежде всего по
себестоимости, приведенным затратам. Но изменения этих показателей не позволяют
определить абсолютную величину этого уровня. Снижение себестоимости, например, при
убыточном производстве свидетельствует лишь об уменьшении степени неэффективности
его, изменениях в сторону достижения эффективности работы, т. е. превышения
результата над затратами.
Общие основы экономической эффективности в аграрной сфере проявляются в
специфических условиях воспроизводства, охватывающих как социальную, так и технико-
экономическую стороны: различные формы хозяйствования, действие природного
фактора, обуславливающего образование ренты и возникновение рентных отношений;
отраслевые и региональные особенности экономического развития. В этой отрасли на
совокупную экономическую эффективность производства, т. е. на величину эффекта,
сильно влияет природный фактор. А потому механизм хозяйствования имеет важное
значение для стимулирование роста эффективности.
Реально оценивая произошедшие за 1965–1980 годы положительные подвижки в
социально-экономической жизни крестьян: рост производства сельскохозяйственной
продукции, увеличение душевого потребления населением продуктов питания,
повышение культурного уровня жителей деревни, развитие социальной сферы села, –
следует, однако, сказать, что страна не получила того результата, на который
рассчитывала. Созданный за эти годы огромный производственный потенциал работал не

164
Параграф написан совместно с К. Милосердовым.
165
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – 2-е изд. – Т. 25. – Ч. 2. – С. 449–450.
176
с полной отдачей. В 8-й пятилетке рост валовой продукции составил 21 %, в 9-й – 13 %, в
10-й – 9 %.
Таблица 24. Динамика роста фондов и валовой продукции
сельского хозяйства (общественный сектор) в среднем за год.
1976- 1971- 1976- 1981-
1980 1975 1980 1982

Сельскохозяйственные
производственные
основные фонды 78,4 119,1 186,1 238,1

Прирост их к
предыдущему
пятилетию 23,6 40.7 67,0 52,0

Процент прироста 43.1 51,9 56,2 28,0

Валовая продукция
с.х. 69,6 81,7 92.3 91.5

Прирост валовой
продукции 14,5 12.1 10,6 9,4

Процент прироста 26,5 17.4 13,0 -1,4

Приходится прироста
валовой продукции на
1 руб. прироста
фондов. 0,61 0,30 0,16 -

Сократилась отдача производственных фондов. В целом по стране на 1 руб.

сельскохозяйственных основных производственных фондов в 1965 г. производилось 1,01
руб. валовой продукции, в среднем за восьмую пятилетку – 89 коп., за девятую – 69 коп.,
за десятую – 50 коп. и за 1981–1982 гг. – 38 коп. Стали преобладать экстенсивные факторы
роста производства. Так, если в восьмой пятилетке за счет экстенсивных факторов было
получено лишь 14 % прироста продукции, то в семидесятые годы – около 80 %. Таким
образом, рост фондов в сельском хозяйстве выступал лишь как исходное условие,
объективная предпосылка процесса интенсификации, не являясь материальной основой
эффективности общественного производства. Одни и те же объемы инвестиций,
используемые в разных сферах деятельности, дают неодинаковый эффект. С тем, чтобы
получить наивысший конечный результат, нужно ресурсы использовать целенаправленно,
а для этого следует обеспечивать сбалансированность отраслей.
Работа по углублению специализации и концентрации сельскохозяйственного
производства нередко шла путем проб и ошибок. Значительную часть средств
расходовали на строительство дорогостоящих объектов, загоняли их «в стены» вместо
того, чтобы направить на повышение плодородия земель, социальное обустройство
деревни, на заготовку и хранение кормов, на приобретение новых техники и технологий.
Гигантские комплексы часто не были обеспечены кормами, высокопродуктивным
поголовьем, сооружениями по утилизации навоза. Во многих областях спецхозы были
ориентированы на корма из государственных ресурсов.
В силу указанных причин уже в начале 70-х годов в условиях быстрого и высокого
прироста производственных фондов и капитальных вложений, укрепления научного
потенциала, повышения квалификации массовых кадров и численности специалистов
177
темпы и приросты производства в сельском хозяйстве стали заметно снижаться. В девятой
пятилетке валовая продукция сельского хозяйства увеличилась на 9 %, в т. ч. зерна – на 8,
мяса – на 21, молока – на 9 %, производство картофеля сократилось на 5 %.
Таблица 25. Валовая продукция сельского хозяйства (все категории хозяйств)
Годы По плану, Фактически Невыполнение Прирост, % к
млрд. руб. млрд.руб., плана, % предыдущей
пятилетке
1966-1970 103,2 100,4 2,8 21
1971-1975 122,2 113,7 8,5 13
1976-1980 131,9 123,9 8,0 9
1981-1985 135,6 123,3 12,3 0

В 70-е годы снижалась и эффективность животноводческой продукции. К концу 1982 г.

основные производственные фонды отрасли выросли, по сравнению с 1970 г., в 3,8 раза, а
валовая продукция – лишь на 43 %. В результате чего фондоотдача сократилась в 2,6 раза,
на 16 % уменьшился выход продукции в расчете на одну кормовую единицу концентратов.
В растениеводстве упала отдача от удобрений, снизилось качество продукции отрасли.
Увеличились и затраты нефтепродуктов на 1 т продукции: зерна – в 1,6–1,7 раза,
картофеля – в 2,1–2,5, овощей – в 1,4–1,7 раза и т. д. В совхозах существенно выросли
амортизационные отчисления в расчете на центнер продукции: молока – в 3,4 раза,
привеса крупного рогатого скота – в 3,7 раза, сахарной свеклы - в 2,4 раза. Быстро росли
относительные расходы на удобрения: на 1ц зерна - в 2,7 раза, сахарной свеклы –в 2,4,
картофеля - в 2 раза.
Таблица 26. Затраты на топливо и смазочные материалы
в расчете на 1 т продукции, руб.
1966-1970 1971-1975 1976-1980 1981-1982

Виды продукции
колхозы

колхозы

колхозы

колхозы
совхозы

совхозы

совхозы

совхозы

Зерно (без кукурузы) 1,9 2,0 2,7 3,4 2,9 3,3 3,0 3,4
Картофель 1,1 1,0 1,8 2,0 2,0 2,2 2,3 2,5
Овощи 1,6 1,2 2,2 1,9 2,0 1,8 2,3 2,2
Сахарная свекла
(фабричная) 0,4 0,5 0,7 0,9 0,7 1,0 0,8 1,1
Хлопок-сырец 8,0 7,0 2,0 11,0 14,0 13,0 13,0 12,0
Заметно уменьшились и темпы роста капитальных вложений, усилилась
неэквивалентность межотраслевого обмена. Нарастала несогласованность в работе
предприятий и организаций разных министерств и ведомств. С увеличением числа
звеньев, через которые проходит продукт в процессе его производства, транспортировки,
переработки, хранения и реализации, возрастали потери, снижался выход конечной
178
продукции. Экономическая обстановка в большинстве регионов ухудшалась, особенно в
Нечерноземной зоне РСФСР. С 1970 по 1983 г. численность сельского населения в
трудоспособном возрасте сократилась здесь на 1,8 млн человек (21 %), тогда как в целом
по РСФСР – на 10 %.
Миграция сельского населения отрицательно сказалась не только на колхозах и совхозах,
сократилось производство и в личных подсобных хозяйствах Нечерноземья. За 10 лет
(1971–1980 гг.) производство картофеля уменьшилось здесь на 4,6 млн т, овощей – на 427
тыс. т, молока – на 2 млн т, мяса крупного рогатого скота – на 60 тыс. т. Чтобы восполнить
это сокращение за счет общественного сектора, при том уровне его продуктивности
потребовалось бы дополнительно выделить для животноводства 3,4 млн га пашни,
построить 1,4 млн скотомест, заготовить 3,6 млрд корм. ед., инвестировать в
строительство 1,6 млрд руб. капитальных вложений.
С 1965 г. объемы тракторных работ в колхозах и совхозах возросли в 2,2 раза, перевозок
грузов тракторами – в 7,7, автомобилями – в 4,2, поставки минеральных удобрений – в 3
раза, средств защиты растений – на 60 %. Однако выход валовой продукции
растениеводства с 1 га земель (в сопоставимых ценах 1973 г.) увеличился со 126 до 130
руб. Под картофель, в частности, стали вносить в 2 раза больше удобрений, а его урожай-
ность повысилась лишь на 3 %. В результате снизилась эффективность использования
факторов производства, уменьшился выход продукции в расчете на единицу живого
труда, удобрений, кормов и других материальных ресурсов. Для получения
гарантированных урожаев и обеспечения на этой основе устойчивого земледелия за
1966–1982 гг. на мелиоративные мероприятия, освоение орошаемых и осушенных земель
было направлено 89,5 млрд руб. Однако возможности мелиорации полностью не
использовались.
Из-за низкого уровня кормления, несбалансированности рациона по основным
питательным веществам генетический потенциал животных использовался лишь на 60–65
%. На условную голову расходовалось примерно 26 ц корм. ед., из которых менее
половины шло на производство продукции, а другая половина – на поддержание
жизнедеятельности организма. Из-за недокорма скота бесполезно растрачивался живой
труд и средства производства, время выращивания и откорма вдвое превышало опти-
мальные сроки. Соответственно возрастали материалоемкость и себестоимость
продукции.
Развитие сельского хозяйства шло по экстенсивному пути, при котором стоимость
совокупных факторов производства росла значительно быстрее, чем физический объем
продукции. Если в восьмой пятилетке среднегодовой объем производства молока за счет
его интенсификации увеличился на 951 тыс. т, а мяса (говядина, телятина, свинина) – на 1
316 тыс. т, то после 1975 г. прироста либо не было, либо размер его был почти незаметен.
Если в восьмой пятилетке выход мяса и молока на 72 % увеличивался за счет роста
продуктивности скота при незначительном расширении производственных мощностей, то
в последующие годы – в значительной степени за счет наращивания поголовья, а потому
на производство одинакового количества продукции требовалось все больше скотомест,
рабочей силы, материальных ресурсов.
Во многих республиках, краях и областях не решались вопросы развития собственной
кормовой базы, структуры и качества кормов. На эти цели выделялось меньше средств,
чем на строительство помещений для скота. Нередко обеспечение животных грубыми и
сочными кормами даже при планировании предусматривалось на уровне 65–70 %
потребности. Уборочная площадь естественных сенокосов с 1965 по 1982 г. уменьшилась
на 18 млн га, заготовки сена с них – с 25,9 до 13,1 млн т. В связи с переводом скота на
круглогодовое стойловое содержание ухудшилось использование пастбищ. При резком
179
увеличении поставок удобрений урожайность одних культур (картофеля, масличных)
снижалась, а других – росла медленно. В результате выход продукции в расчете на
центнер действующего вещества минеральных удобрений по многим культурам
сократился более чем вдвое.
При экстенсивном развитии отрасли сохранялась неустойчивость земледелия. Разрыв
между наивысшим и наименьшим уровнем сборов зерна в седьмой пятилетке составил 34
%, в восьмой – почти 24, в девятой – около 46 %, в десятой – почти 29; картофеля,
соответственно, 57; 24; 33; 40 %. В целом в 70-е годы разница валового сбора зерна в
наиболее урожайный и неурожайный годы составила 97 млн т, а выход зерна в расчете на
душу населения колебался от 550 до 908 кг, т. е. почти в два раза.
Быстро рос аппарат управления. В системе Министерства сельского хозяйства СССР на всех
уровнях появлялись новые структуры – разного рода тресты, промы, объединения.
Хозяйства, включенные в их состав, выводили из районного подчинения. Низовое звено
отрасли оказалось ослабленным, нарушились принципы территориально-отраслевого
управления в пользу преувеличения последнего. В управлении отраслью пышно расцвели
параллелизм и дублирование. В системе Минсельхоза РСФСР насчитывалось 16 трестов и
промов с собственными органами управления на местах. Сельскохозяйственные
предприятия одного района нередко находились в ведении 5–10 организаций разного
уровня: республиканского, союзного, местного. Из 17 совхозов Ленинского района
Тульской области, например, лишь три были подчинены районному производственному
управлению, остальные – восьми специализированным «промам».
Это усложняло процесс планирования и управления, отрицательно сказывалось на
решении социальных вопросов и выравнивании экономических условий хозяйствования,
запутывало материально-техническое снабжение. Например, тракторы и комбайны
поступали в специализированные хозяйства по разнарядке трестов, сельхозмашины и
средства техобслуживания распределялись сельхозуправлением, запасные части, уголь и
нефтепродукты – Госкомсельхозтехникой, поставки минеральных удобрений были
возложены на Райсельхозхимию. Эти организации почти не были связаны между собой,
что приводило к постоянным недоразумениям. Тракторы направлялись в одни хозяйства,
а плуги и тележки к ним – в другие. Району увеличивали заготовки одних продуктов, а
тресты выделяли капитальные вложения своим хозяйствам на развитие других отраслей.
С 1970 по 1980 г. прирост численности аппаратов государственного и хозяйственного
управления четырех министерств сельскохозяйственного профиля составил примерно 125
тыс. человек, или почти 63 %, Минсельхоза СССР – 60 %, Госкомсельхозтехники – 68 %,
Мингаза – почти 42 % и Минводхоза – около 96 %. В ряде областей в системе Минсельхоза
на одного специалиста, работающего на производстве, приходилось в среднем по 0,7
специалиста аппаратного, а на каждого инженера-производственника – два инженера-
управленца. Странно, что такое явно ненормальное положение не вызывало вопросов со
стороны руководителей министерств и ведомств, советских органов.
Надеяться на развитие АПК при таком управлении было невозможно. На рубеже 80-х
годов аграрная сфера экономики вновь оказалась на грани кризиса. Требовались коренная
перестройка производственных отношений, ломка традиционных управленческих
представлений, поиск эффективных форм и методов хозяйствования и управления.
Был такой парадокс: государство закупало в колхозах, совхозах, а также за рубежом
зерно и поставляло его республикам, областям. В частности, Эстонии выделялось
ежегодно 1,2–1,3 миллиона тонн концкормов, соевых шротов. В мировых ценах это 130
млн инвалютных рублей. На такую сумму можно было импортировать около 190 тысяч
тонн говядины или 280 тысяч тонн свинины. Эстония поставляла в общесоюзный фонд
180
всего 69 тысяч тонн. Словом, механизм межрегиональных отношений нуждался в
совершенствовании. Надо было менять затратную психологию, переходить на полный
хозрасчет и самофинансирование областей и республик. Государство из
благотворительного общества должно стать рачительным хозяином.
Эти и другие причины отрицательно сказывались на эффективности работы
агропромышленного комплекса в целом. Ни быстрый рост производительных сил, ни
наращивание производственных фондов и постоянное увеличение квалифицированных
кадров на селе не смогли нивелировать недостатки во взаимоотношениях между
государством и предприятиями, в экономических отношениях между отраслями АПК. В
результате снижалась фондоотдача, повышалась материалоемкость продукции, медленно
росла производительность труда, увеличивалась себестоимость единицы продукции,
снижалась совокупная рентабельность отрасли в целом.
Во второй половине 80-х годов существенно возрос удельный вес капитальных
вложений в фонды с длительным лагом освоения (животноводческие комплексы,
птицефабрики, мелиоративные сооружения) и непроизводственного назначения
(больницы, клубы, детские сады, дороги и т. д.). А потому рост производства отставал от
роста объемов капитальных вложений. Совокупная рентабельность производства в
колхозах и совхозах снижалась также за счет изменения структуры производимой
продукции. Происходил постоянный рост удельного веса менее рентабельных
животноводческих продуктов. Все это снижало совокупную эффективность
агропромышленного производства, отрицательно сказывалось на обеспечении населения
продуктами питания, усиливало недовольство россиян. Словом, страна нуждалась в
социально-экономических и правовых переменах, в изменении экономической политики.
Необходимость перемен понимали руководители страны. Попытка выработать и
осуществить принципиально новые подходы к развитию агропромышленного комплекса
предпринимались неоднократно.
Таким образом, в семидесятые годы, с одной стороны, высокими темпами развивались
производительные силы аграрного сектора экономики, укреплялась его материально-
техническая база, с другой – сокращались темпы роста производства, ухудшались
экономические показатели работы колхозов и совхозов, росла задолженность по ссудам
Госбанка.
Итак, в чем же причина снижения отдачи от поступающих на село финансовых и
материально-технических ресурсов? Нынешние политики, да и некоторые ученые,
далекие от понимания условий функционирования колхозов и совхозов, видели причины
их неэффективного функционирования в системе хозяйствования: колхоз, совхоз – это
агрогулаг. О таких политиках можно сказать, что они злобно ненавидели трудолюбивый
народ, кормящий столетиями и армию, и помещиков, и власть. Российского крестьянина и
в XXI в. оскорбляют, называют быдлом, шариковыми. Небезызвестный американский
банкир Гарст лучше всех нынешних яйцеголовых политтехнологов разобрался в причинах
неэффективности аграрного сектора экономики. Он сказал, что его недостатки лежат за
пределами колхозов и совхозов. И действительно, многие причины неэффективности
работы колхозов и совхозов состояли в бездарной системе управления.
И российский, и зарубежный опыт показывает, что наращивание производственного и
кадрового потенциала не всегда становится условием роста и повышения эффективности
производства в той или иной отрасли. Большое значение имеет не столько
количественное увеличение основных средств производства в сельском хозяйстве: земли,
труда, фондов, – сколько повышение эффективности их использования. А оно зависит от
многих факторов: отсутствия сбалансированности между сферами и отраслями АПК,
интенсификации, нормальных экономических отношений между сельским хозяйством и
181
другими отраслями агропромышленного комплекса, эквивалентности обмена между
селом и городом, заинтересованности работника в наращивании производства дешевого
продукта, упорядочения экономических отношений между отраслями АПК и регионами,
развития подлинного хозрасчета и т. д. Остановимся на отдельных факторах,
способствующих росту производства и повышению его эффективности.
Одним из перечисленных недостатков является отсутствие сбалансированности между
сферами и отраслями АПК.

а) Диспропорции в развитии отдельных отраслей АПК

Скорость эскадры определяется самым тихоходным кораблем.
Крепость цепи определяется самым слабым ее звеном. В. Ленин
Важнейшим инструментом аграрной политики является инвестиционная перестройка, ее
нацеленность на формирование оптимальной структуры АПК, на совершенствование
внутри- и межотраслевых пропорций, на техническое перевооружение и реконструкцию,
гармоничное развитие мощностей по производству, хранению, глубокой переработке и
реализации продукции, на качественное преобразование их материально-технической
базы, на дальнейшее развитие производственной и социальной инфраструктуры, а также
на ускорение развития отраслей, определяющих научно-технический прогресс. Только так
можно улучшить межотраслевые пропорции и обеспечить сбалансированное развитие
производительных сил всех сфер агропромышленного комплекса. Такое использование
инвестиций обеспечивает повышение производительности труда, получение максимума
продукции с единицы исходного сырья и ресурсов.
Инвестиционный комплекс, выполняя функцию возобновления и увеличения основных
фондов, является одним из важнейших звеньев расширенного воспроизводства, главным
инструментом формирования пропорций и совершенствования структуры АПК.
Капитальное строительство отвлекает на себя значительную часть дохода. Масштабы и
технический уровень инвестиций определяют скорость научно-технического прогресса,
глубину интенсификации и концентрации производства. Правильно выбранная
инвестиционная политика, направленная на техническое перевооружение и
реконструкцию, обеспечивает высокую эффективность капитальных вложений, повышает
отдачу от вкладываемых средств. Интенсивность факторов производства материальных
благ зависит от фактора, находящегося в минимуме, или, как говорил Либих: «Уровень
воды в бочке зависит от самого нижнего отверстия в ней». Таким отверстием в развитии
АПК в 70–80-е годы были отрасли, связанные с хранением, транспортировкой и
переработкой сельскохозяйственной продукции, т. е. отрасли III сферы.

Таблица 27. Прирост капитальных вложений к уровню

предыдущей пятилетке, в %.
1971-1975гг 1976-1980гг 1981-1985гг
I сфера 56,8 55,2 - 2,3
II сфера 60,3 31,2 14,2
III сфера 33,4 12,0 4.7
Всего по АПК 53,4 30,0 11,8

Таблица 28. Доля отдельных сфер в агропромышленном комплексе

182
 В капитальных В основных производственных
вложениях фондах
1966- 1981- 1970г 1980г 1985г
1970гг 1985гг
I сфера 6,2 6,5 12,4 14,7 16,1
II сфера 76,8 82,5 65,3 65,4 66,2
III сфера 17,0 11,0 22,3 19,9 17,7
Всего по АПК 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0

Доля АПК в капитальных вложениях народного хозяйства в 70–80-е годы составляла 31–32
процента. Структура капитальных вложений в отраслях АПК была далеко не
рациональной. Например, прирост капитальных вложений в отраслях первой и второй
сфер в 1971–1975 годах был вдвое больше, чем в третьей. В 1976–1980 гг. этот разрыв
существенно вырос. В одиннадцатой пятилетке прирост капитальных вложений в первую
сферу прекратился, во вторую и третью сферы он сократился в 2,5 раза. В целом по АПК
прирост капитальных вложений составлял по пятилеткам: 53,4; 30, и 11,8 процента, то есть
сокращение составило 4,5 раза.
В 1966–1979 гг. доля капитальных вложений во вторую сферу АПК (сельское хозяйство)
равнялась 76,8 %, тогда как в первую и третью она составляла, соответственно, 6,2 и 17
процентов. В следующей пятилетке диспропорции между сферами не только не
сократились, но и возросли. Доля сельского хозяйства составляла уже 82,5 %. Что касается
основных производственных фондов, то здесь диспропорции были несколько меньше. Их
доля в сельском хозяйстве составляла 66,2 %. Такое положение объясняется тем, что
поставки селу техники, удобрений и некоторых других материальных ресурсов
датировались в сумме примерно 6 млрд руб. Дотации и безвозмездное финансирование
мелиоративных работ отрицательно сказывалось на результатах хозяйствования.
Например, благодаря дотациям государства на материально-технические ресурсы
хозяйствам выгоднее было купить новую технику, чем проводить ее капитальный ремонт,
на который не распространялись дотации. В результате, несмотря на возрастание
поступающей в сельское хозяйство техники, ее количество росло медленнее.
А это приводило к тому, что мощности по хранению и переработке сельскохозяйственной
продукции существенно отставали от роста производства сырья. Колоссальные средства
вкладывались в увеличение производства сельхозпродукции, а ее сохранности и
эффективной переработке не придавали значения. За 10-ю пятилетку инвестиции в
сельское хозяйство выросли на 32 %, а в пищевую промышленность – лишь на 2 %,
мясомолочную – на 9,6 %. Стадию промышленной переработки проходило лишь
немногим более половины продукции колхозов и совхозов.
При значительном увеличении доли II сферы в капитальных вложениях доля ее в
основных фондах осталась на прежнем уровне. И наоборот, при практически неизменной
доле капитальных вложений в I сферу удельный вес ее в фондах вырос на 3 пункта. Доля
III сферы в фондах сократилась менее значительно, чем в капитальных вложениях. В
результате прирост основных фондов на 1 руб. капитальных вложений во II сфере АПК
составил в девятой пятилетке 0,41 руб., в десятой – 0,51, в одиннадцатой – 0,38 руб.
Соответственно в III сфере – 0,71; 0,66; 0,8 руб. Причина таких различий состоит в том, что
в третьей сфере обновление производственных фондов происходило значительно
медленнее, чем во второй. В 1984 году в пищевых отраслях промышленности выбывало
2,7 % стоимости машин и оборудования от общей их стоимости, а в рыбной – лишь 1,6 %.

183
Сохраняющиеся в эксплуатации старые фонды в первой и третьей сферах требовали все
больших затрат на их поддержание и частичное восстановление. Сохранение в
эксплуатации в течение длительного времени устаревших орудий труда сокращало
применение новой техники и замедляло темпы технического прогресса. Часть средств
труда числилась в составе действующих, хотя реально не использовалась. Низкая
техническая оснащенность перерабатывающих предприятий, большая доля устаревших
средств труда отрицательно сказывалась на использовании производственных
мощностей, на себестоимости продукции, на возможности глубокой переработки
сельскохозяйственной продукции. Словом, структура АПК являлась важнейшим
показателем степени развитости агропромышленного комплекса страны.

Таблица 29. Доля отдельных сфер в валовой (товарной)

продукции АПК (в сопоставимых ценах)
1970г 1975г 1980г 1985г 1986г
I сфера 13,4 16,2 17,1 17,9 18,2
II сфера 43,1 47,4 46,0 44.9 45,5

III сфера 43,5 36,4 36,7 37,2 36,3

Всего по АПК 100,0 100,0 100,0 100.0 100,0
Доля АПК в 39,7 39,3 34,7 34,0 34,6
народном хозяйстве

Таблица 30. Доля отдельных сфер в чистой

продукции АПК (в сопоставимых ценах)
1975г 1980г 1982г 1985г 1986г
I сфера 13,9 15,8 16,4 18,3 18,3
II сфера 67,7 64,5 64,1 62,1 62,9
III сфера 18,4 19,7 19,5 19,6 18,8
Всего по АПК 100,0 100,0 100,0 100.0 100,0
Доля АПК в 38,3 32.0 31.2 29,3 30,5
народном хозяйстве

Критерий оптимальности структуры АПК – повышение эффективности его

функционирования, обеспечение наибольшего выхода конечной продукции с единицы
сырья и ресурсов, минимума потерь продукции на всех стадиях ее прохождения от поля и
фермы до стола потребителя. Для формирования оптимальной структуры АПК во многих
странах процесс обновления перерабатывающих отраслей промышленности проходит
значительно быстрее, чем сельского хозяйства. Доля отраслей, связанных с
транспортировкой, ее хранением, переработкой и реализацией, постоянно увеличивается.
Оптимальность структуры АПК определяется развитостью его третьей сферы.
В нашей стране материально-техническая база перерабатывающих предприятий
развивалась крайне медленно и не соответствовала современному техническому уровню
и санитарно-гигиеническим нормам. Оборудование и производственные здания многих
предприятий отставали от темпов роста поставок техники. Медленно внедрялась система
машин для комплексной механизации производственных процессов, почвозащитных
систем земледелия, сохранялись диспропорции между силовыми и рабочими машинами.
На 100 руб. стоимости силовых машин приходилось 160 руб. навесных и прицепных
184
рабочих машин, вместо 300 руб., требуемых при оптимальном соотношении. За период с
1965 по 1983 г. на строительство и оборудование животноводческих ферм, комплексов и
птицефабрик было направлено 90,5 млрд руб., а на объекты кормопроизводства и
кормоприготовления – в 3 раза меньше. В результате на условную голову скота основные
производственные фонды животноводства выросли за 1980–1987 годы в 1,5 раза, а в
обеспечение кормами – лишь на 7,4 %.
К началу 80-х годов в отрасли усилились негативные пропорции в технической базе. Так,
на 100 руб. стоимости силовых машин приходилось 151 руб. рабочих машин вместо 300
руб., требуемых по нормам. По этой причине плохо использовались энергонасыщенные
тракторы типа К-700 и Т-150. В результате при значительном росте энерговооруженности
производительность труда повышалась медленно, доля затрат ручного труда оставалась
высокой (около 70 %). Быстро росла пассивная часть фондов, а также фондов с
длительным лагом освоения (здания, сооружения и т. п.), доля которых в 1980 г. достигла
63 % против 51 в 1965 г. В то же время доля машин, оборудования, транспортных средств,
производственного и хозяйственного инвентаря сократилась с 27 до 21 %.
Из-за недостатков планирования продолжали нарастать диспропорции между звеньями
АПК; отставали мощности по хранению и переработке продукции, что вело к большим ее
потерям и снижению качества. В пищевой и мясомолочной промышленности ежегодно
теряли по этой причине свыше 2 млрд руб.; при транспортировке, хранении и переработке
на консервных заводах терялось продукции на сумму 108 млн руб. (в закупочных ценах).
Велики были потери зерна, картофеля, фруктов, кормов, удобрений. Возникала
парадоксальная ситуация: колоссальные средства вкладывали в увеличение производства
продукции и в то же время не придавали значения ее сохранности и эффективной пе-
реработке.
В десятой пятилетке в сельское хозяйство было направлено на 32 % больше вложений,
чем в девятой, тогда как в пищевую промышленность – лишь на 2 %, в мясомолочную –
примерно на 10 %, в мукомольно-крупяную и комбикормовую – на 14 %. Хотя расчеты
показывали, что вложения в ликвидацию потерь и более глубокую переработку сырья во
много раз эффективнее, чем в наращивание его производства. Ведомственный подход к
развитию и размещению перерабатывающей промышленности привел к строительству
предприятий-гигантов и резкому уменьшению числа мелких заводов и заготовительных
пунктов. В результате некоторые хозяйства были вынуждены по бездорожью возить
молоко на расстояние до 70 км, а скот на мясокомбинаты – на 250 км и более.
Доказано, что окупаемость инвестиций в реконструкцию и техническое перевооружение в
2–3 раза выше, чем в новое строительство. Однако сюда направлялось менее 20 % всех
вложений в сельское хозяйство. Построенные 10–15 лет назад животноводческие
комплексы работали на старом, изношенном оборудовании. Новое же оборудование
поступало, как правило, только на новые комплексы. Создавалась ситуация, когда в старых
комплексах имелись стабильные квалифицированные кадры, отлажена технология
производства и кормления, решены социальные вопросы, но использовалось устаревшее
оборудование. В то же время строились новые животноводческие комплексы, для работы
в них привлекалась рабочая сила, выделялись большие средства на социальные нужды.
Многие новые комплексы длительное время не заполнялись поголовьем. А иногда они
вводились раньше, чем была создана кормовая база (нередко отставали работы по
мелиорации). В этих случаях в рационах крупного рогатого скота преобладали
концентрированные корма.
Многие виды производимой в стране техники по своим технико-экономическим
показателям не отвечали современным требованиям. Низкое ее качество увеличивало
потребность в запасных частях и тем самым еще больше усугубляло положение с их
185
обеспеченностью. Из-за нехватки запасных частей много техники оставалось
неиспользованной. К тому же оптовые цены на новые машины, поставляемые селу, росли
быстрее их полезного эффекта. Шло удорожание строительства. Средняя стоимость
скотоместа за период с 1976 по 1985 год возросла в помещениях для крупного рогатого
скота на 22 %, свиней – в 1,5 раза, овец в – 1,4 раза.
Недостатки в структуре агропромышленного комплекса наиболее ярко прослеживаются
при рассмотрении продуктовых подкомплексов.

Таблица 31. Продукция и среднегодовая стоимость основных

продовольственных фондов. (млрд. руб.)
………………………………………………………………………………………

Продукция в факт. ценах Стоимость фондов

Сель. хоз. Пром. Сель хоз. Пром.

……………………………………………………………………………………….

1980г 1987г 1980 1987г 1980г 1987г 1980г 1987г

Зернопродуктовый 16,7 25,6 28,5 39,6 39,7 55,8 8,4 13,7

Картофелепродуктовый 13,7 16,7 1,5 1,0 5,0 7,0 0,7 0,9
Свеклосахарный 2,3 4,5 6,4 12,6 3,4 5,2 3,4 4,3
Плодоовощеконсервный 12,5 16,7 3,3 5,2 3,4 6,1 2,5 4,4
Виноградно- 2,9 2,8 11,2 7,3 0,7 2,6 2,9 3,5
винодельческий
Мясной 38,6 67,0 24,8 34,3 48,3 72,0 4,1 6,4
Молочный 24,8 43,8 14,2 18,6 28,5 42,5 4,4 6,9
Масложировой 1,1 2,8 5,1 6,1 1,0 1,7 0,9 1,3
Итого по 112,6 179,7 95,0 122,1 130,0 190,0 27,3 41,4
продовольственному
комплексу

Доля сельского хозяйства в продуктовых комплексах страны занимала ведущее место.

Причем если стоимость основных производственных фондов сельхозназначения
превышала их стоимость в промышленности в 4,6 раза, то объем продукции – менее чем в
1,5 раза. Развитие продуктовых подкомплексов, а также отдельных их сфер происходило
неравномерно. Например, продукция виноградно-винодельческого комплекса
сократилась, особенно его промышленная часть. Причины известны.
Сельскохозяйственные предприятия в связи с антиалкогольной кампанией вырубили
около 300 тыс. га виноградников. Многие предприятия были перепрофилированы. В то же
время выросла продукция свеклосахарного, мясного и молочного подкомплексов.
Основные производственные фонды наращивались во всех подкомплексах. Наиболее
быстро они увеличивались в плодоовощеконсервном и масложировом. В зерновом, мясо-
и молочнопродуктовом подкомплексах стоимость основных производственных фондов
промышленности росла быстрее, чем сельского хозяйства.

186
В связи с отсутствием комплексности в развитии АПК, из-за ведомственного подхода к
планированию капитальных вложений и материальных ресурсов, нарушения
территориального принципа планирования производственная структура региональных
АПК нередко формировалась произвольно, как сумма отраслевых проектировок. Место
отдельных предприятий и организаций в производстве продовольствия складывалось без
четкой направленности на достижение конечных результатов. Капитальные вложения и
материальные ресурсы, исходя из принципа достигнутого уровня, направлялись в
деревню по множеству обособленных каналов. Каждая отрасль без увязки со смежниками
развивала на местах свою материально-техническую базу, производственную и
социальную инфраструктуру. Все это усиливало диспропорциональность, приводило к
неэффективному использованию ресурсов, большим потерям продукции. Словом,
количественные факторы экономического роста оставались основными критериями
развития. Наращивание рабочих мест при нехватке рабочих рук обостряло проблему
трудовых ресурсов в отрасли.
Таблица 32. Фондовооруженность, производительность и оплата труда

1980г в % к 1982г в % 1985г в % к

1975г к 1980г 1982г
На 1% прироста
производительности труда в
АПК: 1,95 1,83 1.26
прирост оплаты, %
прирост фондовооруженности 3,22 4,15 1,70
На 1% прироста
производительности труда в с/х: 1,68 2,00 2,55
прирост оплаты. %
прирост фондовооруженности 3,11 3,62 3.03

И в АПК в целом, и в сельском хозяйстве, в частности, темпы роста оплаты труда и его
фондовооруженности существенно обгоняли темпы повышения производительности. От-
расль лихорадило от диспропорций, распыления ресурсов по многим ведомственным
объектам, медленного роста технической оснащенности. Заметно снизилась в коллективах
трудовая активность и технологическая дисциплина, падала ответственность кадров за
экономическое положение на предприятиях. Разрыв в условиях труда и быта тружеников
деревни и города практически не сокращался. Пенсии по возрасту у колхозников была в
полтора, а доля потребления из общественных фондов у сельских жителей на одного
члена семьи в два раза ниже, чем у работников промышленности.
В сельскохозяйственном производстве из-за низкого уровня механизации около 70 %
работающих были заняты ручным трудом. Оставались значительными и практически не
снижались затраты в домашнем и личном подсобном хозяйстве. Существенно отставало
инженерное обустройство жилья, школ, больниц, объектов культуры и бытового
обслуживания. Для устранения накопившихся проблем, сдерживающих темпы эко-
номического роста, нужны были решительные меры. Несбалансированное развитие села
и города вело к еще большему нарушению социально-экономического равновесия между
ними, нерациональному использованию трудовых ресурсов. Словом, проблемы
социальной справедливости, интересы и потребности крестьянина решались не на
должном уровне. Это вело к снижению трудовой и социальной активности крестьян. А
потому они не смогли полностью раскрыть свои потенциальные возможности. Хотя

187
правительство и делало попытки создать на селе равные с городом производственные,
жилищные и культурно-бытовые условия.

б) Экономический механизм хозяйствования

Правильный метод есть путь отыскания в должном
порядке самой истины. Авторитетом может быть только разум, а не священное
писание.
Спиноза
Ускорение темпов экономического роста производства и повышения его эффективности
во многом зависит от уровня управления народным хозяйством, динамичного развития
всей системы производственных отношений (хозяйственного механизма). А потому
целенаправленное преобразование экономических отношений в экономике – ключевой
вопрос аграрной политики. Научиться управлять материальным производством и людьми
– главная и, как показал отечественный и зарубежный опыт, очень сложная задача,
требующая квалифицированных кадров разных специальностей. История развития
производственных отношений свидетельствует о том, что своевременная замена
устаревших форм и методов хозяйствования более совершенными, приведение их в
соответствие с новыми условиями и задачами развития экономики активно содействовала
дальнейшему росту производства, и, наоборот, когда эти формы и методы не отвечали
уровню развития производительных сил, они сдерживали дальнейший рост производства.
Словом, система стимулов, экономических интересов, обеспечение социальной
активности трудящихся масс являются главными в экономической политике. «Идея
неизменно посрамляла себя, как только она отделялась от интереса»166. Из этого следует,
что важнейшим направлением аграрной политики является коренное преобразование
системы экономических отношений, форм собственности и хозяйствования.
В. И. Ленин писал: «Заинтересовать надо крестьянина. Иначе не выйдет… Сельское
хозяйство из-под палки вести нельзя». К сожалению, наши руководители крайне мало
уделяли внимания вопросам экономического стимулирования производства.
Нормальные, взаимовыгодные договорные отношения между отдельными сферами АПК
на всех уровнях отсутствовали. Наращивание производства конечной продукции и
повышение его эффективности во многом зависело от партнеров земледельца –
предприятий и организаций Сельхозтехники, заготовок, мелиорации, строительства,
перерабатывающей промышленности, которые должны были эффективно и качественно
выполнять свои услуги, вовремя принимать, доставлять и перерабатывать продукцию
колхозов и совхозов.
Однако экономические стимулы применялись разрозненно, не системно и часто на
разных уровнях управления противоречили друг другу. Оценка работы
сельскохозяйственных предприятий и их партнеров по «валу», без учета отдачи от
израсходованных средств, приводила в взвинчиванию видимой эффективности отдельных
отраслей, которые стремились подороже и потяжеловеснее построить в колхозе
производственный объект, побольше израсходовать средств на мелиорацию земель,
производить морально устаревшую технику и т. д. Отсутствовала согласованная,
слаженная работа всех звеньев АПК. Договоры между производителями и потребителями
носили формальный характер и не играли существенной роли в планировании и контроле
за их выполнением. Смежники селян были заинтересованы в выборе материалоемких
решений, связанных с применением дорогих конструкций. Строителей не интересовало,

166
Маркс К., Энгельс Ф. Избр. Произв. М. – Изд. Политич. литературы 1983 – Т. 2. – С. 89.
188
что воздвигнутые ими животноводческие комплексы, эти «долговременные укрепления»,
в течение десятков лет будут лежать тяжелым бременем на колхозах и совхозах, удорожая
сельскохозяйственную продукцию.
Новый порядок планирования все чаще не соблюдался, возродилось неоправданное
вмешательство в деятельность колхозов и совхозов, навязывание им из центра разного
рода непродуманных указаний. Государственные закупочные цены все больше отставали
от затрат на производство сельскохозяйственной продукции. Удорожание промышленных
товаров, поставляемых селу, продажа колхозам техники МТС по высоким ценам негативно
сказались на состоянии аграрной экономики, подорвали процесс расширенного
воспроизводства. Заинтересованность тружеников села в конечных результатах снизилась,
резко сократились темпы роста производства. В 1965 г. валовая продукция сельского
хозяйства выросла, по сравнению с 1958 г., лишь на 15,5 %, сократилась продуктивность
скота.
Как отмечалось на XXV съезде КПСС, главная причина негативных явлений состояла в том,
что «непрерывно развивающемуся народному хозяйству стало тесно в рамках
существующего хозяйственного механизма». Экономический закон соответствия
производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил
требует постоянного и динамичного совершенствования механизма хозяйствования.
Однако происходящие в то время изменения в экономическом механизме были
несущественны, что вело к отставанию форм и методов планирования, экономического
стимулирования и управления от бурно развивающихся производительных сил, к
снижению эффективности использования сельскохозяйственного труда и производства в
целом, к дефициту рабочей силы в сельском хозяйстве.
Итак, в экономическом механизме хозяйствования накопилось много недостатков,
которые сдерживали рост производства и его эффективность. В развитии отдельных
отраслей агропромышленного комплекса нарастали диспропорции, отсутствовала
заинтересованность крестьян в результатах своей работы, усложнялась демографическая
ситуация, превалировали экстенсивные факторы роста производства, существовал
неэквивалентный обмен между селом и городом и т. д. В частности, отсутствовало
единство цели всех отраслей АПК, направленность их на достижение конечного
результата, т. е. на рост производства с наименьшими затратами труда и средств.
Свободный доступ к кредитам и периодическое их списание приводили к тому, что
сельскохозяйственные органы предпринимали значительные усилия к тому, чтобы
«выпросить» у государства больше капитальных вложений, материальных ресурсов, не
беспокоясь о их эффективном использовании. Без должного экономического обоснования
строились дорогостоящие животноводческие комплексы и другие объекты, заказывалась
нужная и ненужная техника, оборудование. Заработную плату крестьяне зачастую
получали независимо от величины урожаев и продуктивности скота. Это приводило к
непроизводительному расходу материальных ресурсов на единицу продукции. Если в
1970 г. на 100 руб. валовой продукции было потреблено 51 кВт·ч электроэнергии, то в
1982 году – 120, на 100 руб. валовой продукции растениеводства расходовалось
минеральных удобрений, соответственно, 19 и 35 кг.
Одна из причин снижающейся эффективности сельскохозяйственного производства –
опережающий рост материальных ресурсов по сравнению с ростом закупочных цен. Доля
материальных ресурсов в валовой продукции увеличилась с 43,5 % в 1971 г. до 59,6 % в
1982 г. Резко возросла себестоимость продукции.

189
 Таблица 33. Структура затрат на производство продукции

себестои в том числе 3акупочные

мость …………………………………. цены
материальные оплата
затраты труда
Зерно 180 232 100 142

Подсолнечник 214 379 88 98

Сахарная свекла 162 267 120 139
Картофель 267 353 150 226
Хлопок-сырец 167 216 147 154
Крупны рогатый 212 251 143 170
скот
Свиньи 169 195 110 142
Молоко 205 258 151 194
Рост материальных затрат существенно опережал рост оплаты труда и закупочных цен.
Быстрое их наращивание приводило к росту себестоимости, которая повышалась быстрее,
чем закупочные цены. Сокращались финансовые возможности предприятий для покрытия
расходов, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности.
Система планирования, управления и материального стимулирования в семидесятые
годы явно не соответствовала новым условиям. Хозяйственный механизм тормозил
эффективное использование созданного в колхозах и совхозах производственного
потенциала. Особенно обострились межведомственные противоречия. В сельском районе
насчитывались десятки обслуживающих колхозы и совхозы организаций. Каждая из них
формировала свой план, независимый от планов сельскохозяйственного производства.
Управление производством конечной продукции оказалось разорванным на многочис-
ленные обособленные звенья, интересы которых все больше расходились. В
сельскохозяйственных предприятиях работала большая армия высокообразованных
специалистов, способных решать любые хозяйственные задачи, но сохраняющаяся
чрезмерная регламентация их деятельности сдерживала инициативу, не способствовала
формированию на этом важнейшем уровне экономики качественно нового
хозяйственного мышления. Газета «Советская Россия» по этому поводу писала: «Обидно и
оскорбительно, что его, болеющего делом так, что и во сне не отключиться от
хозяйственных забот, наставляют как несмышленое дитя».
Колхозы и совхозы, увеличивая объемы производства, нередко несли убытки, тогда как
организации, оказывающие селу услуги и перерабатывающие его продукцию, получали
неоправданно высокую прибыль. Например, закупки молока в стране в 1980 г.
увеличились, по сравнению с 1965 г., почти в 1,5 раза. За это время прибыль молочной
промышленности возросла в 2,5 раза и достигла 1,4 млрд руб., тогда как
сельскохозяйственные предприятия в том же 1980 г. от реализации молока получили
более 1 млрд руб. убытка. В тот год в среднем тонна привеса свиней приносила колхозам
страны 376 руб. убытка, крупного рогатого скота – 244 руб. В то же время 25 %
предприятий, занятых заготовкой и переработкой мясной продукции, при более низкой
фондовооруженности получили 87 % всей прибыли АПК. Большие неоправданные доходы
не стимулировали перерабатывающие предприятия к повышению эффективности про-
изводства. Все, что они недорабатывали в сфере технического прогресса, организации
труда, сокращения издержек, покрывалось за счет колхозов и совхозов через
неоправданное завышение нормативов при приемке продукции, ее переработке. За 1965–

190
1980 гг. производительность труда в среднем по АПК возросла на 74 %, в отраслях III
сферы – лишь на 35 % при росте в них заработной платы почти на 80 %.
Смежники земледельцев не считали себя ответственными за урожай, выполняли и
перевыполняли свои планы даже тогда, когда снижались урожаи, сокращалось
производство мяса, молока и других продуктов. Созданные в большинстве своем для
работы на бесприбыльной основе предприятия и организации сферы обслуживания
ставили целью получение максимума прибыли. Поскольку их работа оценивалась валовой
выработкой в рублях, они старались добиться наиболее выгодного подряда, любой ценой
побольше заработать за счет колхозов и совхозов. Как говорил писатель И. Васильев:
«Сельская индустрия переживает период размножения». «Дети» отделяются от
«родителей». Последние от раздела страдают – «детеныши» изрядно их «общипывают».
Непомерное расширение управленческих служб приводило к тому, что опытные
квалифицированные кадры переходили с производства в управленческие учреждения и
организации, создаваемые, чтобы помогать хозяйствам и предприятиям увеличивать и
удешевлять производство продукции, повышать ее качество, отрывались от них,
замыкались в рамках аппаратных интересов ведомства. Проблемы, возникающие между
звеньями АПК, не прорабатывались и не решались, хотя именно здесь возникали
значительные потери. В результате выделяемые аграрному сектору ресурсы
использовались крайне неэффективно.
Ведомства, обеспечивающие работу АПК, стремились получить максимум капитальных
вложений и материально-технических ресурсов. Обеспечить всем такие заявки было
невозможно, и они, как правило, урезались без каких-либо отраслевых увязок. В итоге
существующие диспропорции углублялись на уровне планирования. Средства в деревню
направлялись по множеству обособленных каналов. В результате производственный
потенциал АПК формировался во многом стихийно, и эффективность его, естественно,
была невысокой. Производственные структуры по обслуживанию хозяйств района
создавались за счет фондов и лимитов колхозов и совхозов и должны были взять на себя
солидную долю забот земледельцев. Концентрация в них мощной специализированной
техники и оборудования позволяла лучше выполнять работы, связанные с капитальным
строительством, техническим обслуживанием, заготовкой и внесением удобрений,
постепенно освобождать колхозы и совхозы от этих функций. Ничего этого не произошло.
Хозяйства по-прежнему выполняли основную часть этих работ своими силами, а наиболее
слабые стремились отказаться от обслуживания смежников из-за его дороговизны и
низкого качества. В этих условиях специализированные организации, увеличивая свои
мощности на средства, выделяемые для аграрной сферы, значительную часть своих работ
выполняли для других отраслей.
Руководство страны понимало пагубность несовершенства экономической системы
хозяйствования не только в агропромышленном комплексе, но и в стране в целом.
Структура советской экономики и основы экономической политики были объектом
горячих дискуссий политических деятелей и ученых с момента прихода большевиков к
власти в 1917 году. В период НЭПа партийные и государственные руководители,
руководители промышленности и интеллигенция вели крайне политизированные дебаты
о будущем советской экономики. Выбор имел фундаментальное значение, так как было
необходимо создать новые производственные мощности, а весьма ограниченные ресурсы
должны были распределяться в различные сектора экономики в условиях, когда были
национализированы лишь основные отрасли промышленности, повсюду процветал
частный бизнес. Сталинская экономическая модель не была полностью проведена в жизнь
и функционировала не совсем так, как планировалось. Общая экономическая структура, ее
пропорции и взаимосвязи развивались без надлежащего планирования. В соответствии с
191
официально установленным критерием успеха производитель вознаграждался в первую
очередь за выполнение годового плана с учетом выпущенной продукции. Поэтому
предприятия старались скрывать свои возможности и недогружать производственные
мощности, чтобы получать более скромные плановые задания и выпускать только такие
изделия, которые легче и дешевле производить. При этом введение новой технологии
могло помешать выполнению планов.
С годами стоящие перед экономикой проблемы все более усугублялись, а необходимость
их решения становилась все более очевидной. По мере обострения проблем
руководители страны подчеркивали важность роста экономики, повышения
производительности труда и формирования перехода от экстенсивных к интенсивным
моделям развития. Чтобы достичь этих целей, крайне важно было приступить к
техническому усовершенствованию, созданию новых методов управления и внешней
торговли. На повестке дня стоял вопрос модернизации экономической системы,
улучшения ее функционирования с помощью реформ.
Реформаторы 60–70-х годов склонялись к нововведениям в теории и практике,
прагматическому решению экономических проблем, материальному стимулированию,
развитию инициативы на местах, ослаблению централизации и уступкам потребителю.
После смерти Сталина были начаты три крупные экономические реформы: ликвидация
общесоюзных промышленных министерств и создание областных экономических советов
в 1957 году, реформа планирования и управления 1965 года, создание промышленных и
производственных объединений начиная с 1973 года. В условиях все еще высоких темпов
промышленного роста Н. С. Хрущев главной проблемой считал эффективность экономики
(соотношение затрат и произведенной продукции). Чтобы повысить эффективность, он
решил упразднить общесоюзные промышленные министерства, которые, исходя из
ведомственных интересов, были, как он полагал, главной причиной потерь, коррупции и
низкой производительности труда. Однако новые органы управления были в скором
времени упразднены, так как усиливали местничество.
Во второй половине 60-х годов правительство принимало значительные усилия для
утверждения стабильных и согласованных методов принятия решений, с тем чтобы
содействовать сотрудничеству в деле преодоления хозяйственных проблем, а также
создать систему контроля и равновесия для гарантий «взаимного контроля» высших
должностных лиц. Была разработана программа, одобренная XXIV съездом КПСС. Она не
была навязана сверху, а являлась результатом широких консультаций, дебатов, а также
обсуждений среди высших руководителей, специалистов и ученых. Ключевыми
элементами нового подхода было: широкое и глубокое участие специалистов на
различных стадиях и уровнях выработки решений; совместное принятие решений в
партийных комитетах и отделах; достижение всеобъемлющих компромиссов до
провозглашения новых программ; более ясное и стабильное разграничение сфер
ответственности; явное предпочтение постепенным изменениям. Брежнев и Косыгин,
намного более прагматичные, чем их предшественник, ясно понимали значение
неоспоримых и регулируемых методов управления для решения проблем. Они
обеспечили слияние областных партийных комитетов, разделенных незадолго до этого
Хрущевым на промышленные и сельскохозяйственные, а также воссоздание сильных
централизованных министерств.
Реформа 1965 года ставила цель снизить перекос механизма планирования и
стимулирования и передать право решения некоторых экономических вопросов на
уровень отдельных предприятий. В 1973 году научно-исследовательские центры и многие
предприятия были слиты в крупные промышленные, производственные и научно-
производственные объединения. Эти новые органы, стоящие между общесоюзными
192
министерствами и отдельными предприятиями, значительно укрепили средний уровень
административной иерархии. Причиной создания научно-производственных объединений
было недовольство относительно медленными темпами технического прогресса. В задачу
новых объединений входило улучшение не только соотношения между производством и
потреблением промышленных продуктов, но и качества и технического уровня этих
продуктов. Для этого объединения получили значительные права и полномочия. Они
фактически ликвидировали систему управления предприятиями, существовавшую в
течение 40 лет в качестве важного уровня выработки экономических решений. Словом,
реформа 1973 года явилась первой крупной попыткой одновременно подстегнуть
технический прогресс и изменить традиционную практику выработки экономических
решений. Объединения действительно улучшили экономические показатели. Было
устранено дублирование, усилилась концентрация и специализация, увеличились
возможности в технике совершенствования управления.
Руководство страны стало поощрять определенные виды творчества,
экспериментирования и взаимосвязи внутри основных элементов системы. Идеология
модернизации была сформулирована четырьмя важными группами: 1) специалистами и
политическими консультантами, рассматривающими конкретные проблемы,
возникающие в сфере внутренней политики (то есть экономистами, занимающимися
производственными проблемами; региональными специалистами и специалистами,
занимающимися проблемами ресурсов; специалистами-правоведами, изучающими
юридические проблемы, и др.); аналитиками в области международных отношений;
партийными идеологами; теоретиками-социологами.
При изучении научно-технической революции делался основной упор на объективные
силы, вызывающие изменения, влияющие и на промышленно развитые
капиталистические и социалистические страны. Специалисты рассматривали НТР как
общий процесс, характеризующий производительные силы зрелых обществ. Академик П.
Н. Федосеев писал: «Научно-техническая революция в своей основе является
качественной реорганизацией производительных сил в результате превращения науки в
ключевой фактор развития социального производства. Все более исключая физический
труд благодаря использованию в технике природных сил и заменяя непосредственное
участие человека в производственном процессе функционирования его
материализованных знаний, научно-техническая революция коренным образом изменяет
всю структуру и компоненты производительных сил, условия, природу и содержание
труда. Воплощая в себе растущую интеграцию науки, техники и производства, научно-
техническая революция в то же время оказывает влияние на все аспекты жизни
современного общества, включая управление промышленностью, образование,
повседневную жизнь, культуру, психологию людей, взаимоотношения между природой и
обществом»167. В этом определении подчеркивается, что НТР – это по сути коренная
трансформация научно-технических и человеческих производительных сил общества.
На аграрную экономику отрицательно влиял опережающий рост цен на материальные
ресурсы и услуги.

Таблица 34. Затраты на производство продукции

в колхозах и совхозах (1980 г., в текущих ценах)

Эрик П. Хофманн, Роббин Ф. Лэйрд. Политические аспекты экономической модернизации в Советском Союзе. – М.:
167

Прогресс, 1983. – С. 54.

193
 млрд. руб. 1980 г. в % к 1965 г.
Все затраты 103,0 260
В т.ч.:
оплата труда 36,0 190
материальные за траты 67,0 325
из них:
продукция сельского хозяйства (семена,
корма) 23,7 327
продукция промышленности 31,6 479
из нее:
комбикорма и др. прод. пром. пр-ва, 11,5 937
минеральные удобрения

В общей сумме затрат удельный вес оплаты труда уменьшился с 48 % в 1965 г. до 35 % в

1980 г., а материальных затрат - повысился с 52 до 65 %. В них особенно возросла доля
материалов промышленного производства – с 32 % в 1965 г. до 47 % в 1979 г. Если в 1966 г.
затраты на 100 руб. валовой продукции составили 64,4 руб., в том числе оплата труда –
31,2, а материальные затраты – 33,2 руб., то в 1982 г., соответственно, 131,8; 41,5 и 90,3
руб. Следовательно, львиная доля себестоимости прирастала по статье материальных
затрат (51,7 руб. из 67,4). Основные виды материальных ресурсов подорожали в 1,5–3
раза. Сельскохозяйственные предприятия вынуждены были дополнительно расходовать
большие денежные средства, что стало одной из главных причин роста в 1,5– 2,5 раза
себестоимости их продукции.
Таблица 35. Себестоимость основных сельскохозяйственных
продуктов в колхозах и совхозах страны (руб./т)
Продукты 1966 1982 1982 в % к 1966
Зерно без кукурузы 45 87 193
Картофель 54 138 256
Сахарная свекла 22 34 155
Подсолнечник 46 93 202
Хлопок-сырец 326 530 163
Молоко 162 319 197
Привес крупного рогатого скота 1058 2413 228
Привес свиней 1132 2044 181

Все это привело к резкому ухудшению финансово-экономического положения колхозов и

совхозов. В 1976–1980 гг., по сравнению с 1966–1970 гг., более чем вдвое возросло число
194
убыточных хозяйств. Задолженность по ссудам Госбанка с 9,1 млрд руб. в 1966 г.
увеличилась до 93 млрд в 1980 г. К 1981 г. удельный вес убыточных колхозов достиг 47 %,
совхозов – 61 %. Отсутствие собственных средств приходилось компенсировать кредитом,
основная часть его не возвращалась. Растущие долги государство вынуждено периодиче-
ски списывать. Это подрывало основы хозяйственного расчета. Хозяйства переставали
соизмерять свои затраты с доходами.
Увеличение закупочных цен при неизменных розничных приводило к неуклонному росту
государственных дотаций. Возмещение разницы в ценах по закупке сельскохозяйственной
продукции достигло к 1983 г. 54,9 млрд руб., а по сравнению с 1965 г. – увеличилось почти
в 16 раз. Дотации сельскохозяйственной продукции за это время возросли в 17 раз, а
поставляемой селу техники и минеральных удобрений – на 4,3 млрд руб. Таким образом,
вместо укрепления хозрасчетных отношений все больше развивалось, по сути, бюджетное
финансирование.

Таблица 36. Дотации по сельскохозяйственной продукции и

материальным ресурсам, поставляемым колхозам и совхозам, млн. руб.
Показатели 1965 1970 1975 1980 1983

Возмещение разницы
в ценах:

- по закупке
сельскохозяйственной
продукции
3517 13290 19824 25068 54940
- по отпуску
сельскохозяйственной
продукции
75 636 576 662 1284
- по продаже
колхозам и совхозам
тракторов, машин и
минеральных
удобрений - 795 1843 3565 4245

Итого по сельскому
хозяйству 3595 14721 22243 29295 60469

Трудности с продовольственным снабжением обострились также в связи с тем, что

денежные доходы населения росли быстрее, чем производство продуктов питания. С 1965
по 1980 г. численность рабочих и служащих возросла в 1,5 раза, их средняя заработная
плата – в 1,8 раза, платежеспособный спрос – в 2,6 раза. Кроме того, росла численность
потребляющего населения (которая в городах увеличилась на 45 млн человек) и
сокращалась – производящего (сельское – на 11 млн чел.). При практически стабильных
розничных ценах и низких темпах развития АПК это не могло не привести к напряжению
на рынке продовольствия. Сокращалось производство в личных подсобных хозяйствах
граждан. Среднегодовые темпы прироста производства мяса (по отношению к
предыдущему пятилетию) в восьмой пятилетке составили 25 %, в десятой – лишь 6 %,
молока – соответственно 25,8 и 6 %.
Руководители страны поставили задачу: сделать социалистическое государство таким,
которое сочетало бы в себе идеи передового общества, то есть общества с
высокоразвитыми производительными силами и сложными организационными формами
управления ими. В условиях соревнования двух систем на поприще научно-технической
195
революции необходимо было более полно использовать все преимущества социализма
путем наиболее рационального применения материальных и трудовых ресурсов,
совершенствования системы планирования и управления. Повышение эффективности
общественного производства было основной проблемой, условием дальнейшего
общественного прогресса.
Советские реформаторы старались приспособить механизм управления обществом к
изменившимся внутренним и международным условиям. Для того, чтобы страна научно
управлялась, нужно было решить ряд важнейших проблем: 1) регулировать и
децентрализовать принятие решений; 2) реорганизовать бюрократическую структуру
общества, особенно улучшить координацию административной деятельности и
синхронизировать права и обязанности разных организаций; 3) совершенствовать
экономическое и социальное планирование; 4) приспособить ведомства к возросшему
потоку информации в современном обществе; 5) внедрять ЭВМ в производство и
управление; 6) увеличить количество выпускаемых ученых и технических специалистов и
повысить качество их подготовки, а также более эффективно и результативно
использовать их специальные знания в принятии решений и управлении.
Идеологом осуществления крупномасштабной экономической реформы был
председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин. Под его руководством была
выработана концепция перехода страны на экономические методы хозяйствования, на
инновационный путь развития. Предлагалось существенно расширить самостоятельность
товаропроизводителей, устранить неравенство в экономических отношениях между
сферами экономики, союзными и местными органами. В концепции поднимались
глубинные проблемы изменения системы управления и хозяйственного механизма,
отмечалось, что успех хозяйственной реформы во многом будет зависеть от овладения
товарно-денежными отношениями, умелого их использования и воздействия на
экономические интересы участников производства. Ставилась задача перехода на
инновационный путь развития нашей экономики. Эти проблемы широко обсуждались в
средствах массовой информации, на научных конференциях, в правительственных
кабинетах.
К сожалению, к середине 70-х годов реформа была свернута. Ибо многое в управлении и
планировании экономикой, во внешней торговле, социальной сфере пришлось бы менять,
на что консервативные члены Политбюро ЦК КПСС не решились, испугались
крупномасштабных изменений системы управления и хозяйственного механизма и
застопорили реформу, а больной Брежнев, ревностно относившийся к авторитету
Косыгина, отправил его в отставку. Хорошие проекты, которые могли бы коренным
образом изменить направление развития страны, не были осуществлены. Архитектор
китайских реформ Денсяо Пин сказал: «Если бы Косыгину и его коллегам позволили
осуществить задуманные ими экономические преобразования, вероятно, мы сегодня
изучали бы советский опыт». К сожалению, России не суждено было стать страной,
модель реформирования которой изучали бы другие.
Одна из причин того, что от огромных вложений страна не получала должной отдачи, – в
развитии агропромышленного комплекса преобладал затратный, экстенсивный путь
развития, ориентированный на всевозрастающие объемы фондов, сырья и материалов, на
повышение энерго- и фондоемкости. В начале 80-х такая модель развития была признана
тупиковой. Проблема совершенствования системы экономических отношений,
рачительного использования ресурсов была выдвинута правительством как
первоочередная. Ставилась задача резко повысить энергетическую «цену» пищевой
калории, снизить фондоотдачу и себестоимость продукции. Поскольку темпы роста
производства сельскохозяйственной продукции отставали от темпов увеличения
196
производственных ресурсов, рост оплаты труда опережал его производительность. В
результате чего валовая продукция существенно (на 8,9 млрд руб.) подорожала: за счет
роста материально-технических средств, не обеспечивающих прироста продукции, – на
25,3 млрд руб. и за счет удорожания промышленных товаров, поступающих на село, – на
19,9 млрд.
Отсутствие четких теоретических разработок проблем интенсификации отрасли
приводило к тому, что некоторые ученые определяли интенсификацию лишь как процесс
добавочных вложений на гектар площади, голову скота, забывая о ее главной стороне –
повышении эффективности функционирования каждой единицы ресурсов. Такое
толкование сущности интенсификации оправдывало увеличение любых необоснованных,
несбалансированных затрат. Исходя из такого посыла, сельскохозяйственные органы в
центре и на местах предпринимали значительные усилия к тому, чтобы «выбить» у
правительства побольше капитальных вложений, материальных ресурсов, мало
беспокоясь об эффективном их использовании.
В выступлениях ученых и хозяйственных руководителей нередко ставилась задача
доведения уровня фондообеспеченности и фондовооруженности нашего сельского
хозяйства до уровня обеспеченности фермеров США. Однако в условиях крупного
производства и коллективной формы организации труда не было необходимости иметь
столько материальных ресурсов, сколько вынуждены иметь мелкие, семейные хозяйства.
К тому же на единицу площади и голову скота с различными уровнями продуктивности
требуется разное количество ресурсов. Почему, например, на корову с продуктивностью
2,2 тыс. кг молока должно приходиться столько же фондов, сколько и с продуктивностью
5–6 тыс. кг? Поскольку в нашей стране на гектар сеноуборочной площади приходилось в 8
раз меньше прессподборщиков, чем в США, предлагалось увеличить их число до
американского уровня. Неразумность таких предложений не требует доказательств. Ведь,
чтобы получить 150 ц сена с гектара, американцы берут с него 4 укоса, тогда как 15–20 ц
сена с га можно получить и при одном укосе.
Одной из причин низкой эффективности сельскохозяйственного производства было
нарушение эквивалентного обмена между сельским хозяйством и другими отраслями
народного хозяйства. Периодическое приведение их в соответствие происходило с
большим запозданием. Отсутствие органов управления, занимающихся межотраслевыми
вопросами, невольно обязывало партийные органы брать на себя решение хозяйственных
вопросов. В целях повышения эффективности использования ресурсов, увеличения
конечной продукции АПК с единицы исходного сырья необходимо было концентрировать
мелкие однотипные производства и услуги, объединить транспорт и другие
специализированные службы независимо от их ведомственной принадлежности. В
первую очередь необходимо было централизовать материальные и финансовые ресурсы
на создание объектов социальной инфраструктуры (строительство дорог, объектов
здравоохранения, культуры и др.)

в) Социальные проблемы села и демографическая ситуация

Довольствуйся настоящим, но стремись к лучшему.

Исократ
Существенным недостатком системы управления была ускоренная миграция
трудоспособного сельского населения. Особенно это касалось Нечерноземной зоны
РСФСР. Наличие значительного числа вакантных, не обеспеченных трудовыми ресурсами
рабочих мест в городах и промышленных центрах при существенных различиях в условиях
197
труда и быта трудящихся города и деревни приводило к тому, что в Нечерноземной зоне
активнее, чем в других регионах страны, действовали миграционные процессы, заметно
снижающие удельный вес трудоспособного сельского населения. Здесь была самая
высокая текучесть кадров. За время с 1965 по 1980 г. из сел Нечерноземья выехало 5 319
тыс. человек.
Негативный характер развития демографической обстановки в сельcкой местности
объяснялся повышенным оттоком из села населения, прежде всего трудоспособного
возраста. Например, состав сельских мигрантов зоны на 70–80 % был представлен людьми
в возрасте от 16 до 40 лет. В результате доля детей и подростков на селе резко
сокращалась, а лиц за пределами трудоспособного возраста – увеличивалась. Это
приводило к значительному ухудшению качественного состава сельских трудовых
ресурсов, старению кадров, снижению рождаемости, уменьшению темпов
воспроизводства населения. Например, из общей численности ежегодно выбывающего
населения из сел Новгородской обл. 52 % приходилось на молодежь (16–29 лет), 28 % – на
людей среднего и старшего трудоспособного возраста, 12 % – детей и 8 % – пенсионеров.
«Вымывание» молодой, наиболее активной в трудовом отношении части сельского
населения привело к тому, что если в 1959 году общая численность сельской молодежи в
Новгородской области составляла 105 тыс. человек, или 23 % во всем сельском населении,
то в 1975 г. – 42 тыс. (14 %). Поскольку колхозы и совхозы не могли конкурировать с
промышленными и другими предприятиями, располагающими лучшими
производственными и социальными условиями, уровнем заработной платы, отток
трудоспособного населения нарастал.
Из сельского хозяйства выбывали наиболее квалифицированные механизаторы, с
большим стажем работы, что отрицательно сказывалось на качественном составе
механизаторских кадров села. Снижался уровень обеспеченности ими
сельскохозяйственных предприятий. Так, если в 1965 г. в Нечерноземной зоне на каждые
100 тракторов приходилось 163 механизатора, то в 1980 г. – только 104. Причем в
Смоленской обл. – 85, Калининской – 86, Псковской – 89, Новгородской – 90
механизаторов. Это приводило к тому, что сроки выполнения сельскохозяйственных работ
затягивались, снижалась урожайность и эффективность использования техники.
По данным выборочного обследования Центрального статистического управления СССР, в
ряде областей зоны из каждых 10 имеющихся на балансе хозяйств простаивало 2–3
исправных трактора. Это приводило к «замораживанию» основных производственных
фондов в сельском хозяйстве зоны на сумму более трех млрд руб. Аналогичное
положение имело место и с обеспечением кадрами в животноводстве. В абсолютном
большинстве областей зоны хозяйства испытывали хронический недостаток доярок. Сотни
групп дойных коров обслуживались доярками из числа работников
несельскохозяйственных предприятий по особому графику. Только из-за этого хозяйства
зоны недополучили в 1979 г. примерно 400 тыс. тонн молока.
Все увеличивающийся аппарат управления районов и областей комплектовался в
основном за счет лучших специалистов и руководителей колхозов и совхозов. В результате
даже на руководящих должностях в хозяйствах работала большая часть лиц, не имеющих
образования. Так, в 1978 г. 11 % председателей колхозов, 39 % освобожденных их
заместителей, 48 % управляющих отделениями, 13 % главных инженеров, 20 %
ветеринарных работников, 65 % заведующих животноводческими фермами, 71 %
бригадиров растениеводства не имели специального образования, что отрицательно
сказывалось на результатах работы хозяйств.
Отток трудоспособного сельского населения, слабая закрепляемость специалистов в
хозяйствах происходила в значительной мере из-за неудовлетворенности
198
производственными и социально-бытовыми условиями, а именно нарушением годового
режима труда и отдыха, низким уровнем механизации технологических процессов,
неудовлетворительными жилищно-коммунальными условиями, торговым и культурно-
бытовым обслуживанием, отсутствием развитых транспортных связей и т. д.
Исстари бичом Нечерноземья являлось бездорожье. В 70-е годы примерно 27 %
центральных усадеб колхозов и совхозов не были соединены с районными центрами
нормальными дорогами. Мало было дорог с твердым покрытием. В среднем на одно
хозяйство их приходилось около 2,5 км при минимальной потребности – 10 км. Поскольку
возможности для материализации денежной массы у крестьян были весьма ограниченны,
сельские жители имели большие денежные накопления. По данным ЦЕНИИ Госплана
РСФСР, товарооборот и потребление бытовых услуг в расчете на одного жителя села
составлял 50–60 % соответствующего уровня в городах Нечерноземной зоны,
обеспеченность детскими дошкольными учреждениями – 47 %, по сравнению с городами.
По причине сокращения средней людности сельских населенных пунктов затруднялось
решение проблем улучшения условий жизни сельских жителей. За 1959–1977 годы
средняя людность населенных пунктов Нечерноземья сократилась со 123 до 111 человек,
в то время как на остальной территории РСФСР она выросла с 288 до 484 человек.
Словом, чтобы кризисные явления в демографической ситуации не довести до
необратимого процесса, нужны были кардинальные меры по сдерживанию внеплановой
миграции сельского населения. При этом следовало учитывать, что демографические
явления складываются постепенно и порой незаметно, в сложном взаимодействии с
другими условиями развития человеческих отношений и проявляются значительно позже
по отношению к тем или иным формам воздействия на них. Дефицит рабочей силы,
являющийся причиной низкой трудовой и производственной дисциплины труда,
приводил к неполному использованию основных производственных фондов, текучести
кадров и другим негативным социальным явлениям и во многом объяснялся низким
уровнем комплексной механизации на фермах крупного рогатого скота. В 1980 году в
колхозах и совхозах зоны он составлял лишь 27 %, а на свинофермах – 47 %. С таким
грузом ручного труда нельзя было обеспечить существенное повышение
производительности труда, эффективное общественное производство.

5.3. Продовольственная программа и хозяйственные реформы

Никакая нация не может достичь процветания,
пока она не осознает, что пахать поле – такое же достойное занятие, как и писать
поэму.
Б. Вашингтон
Всякий, кто может вырастить два колоса, две травинки там, где раньше росла
одна, имеет большую заслугу перед человечеством и оказывает большую услугу своей
стране, чем целое племя политиков, вместе взятых.
Д. Свифт
Прежде чем духовная пища, нужна пища из духовки.
Продовольственный вопрос – это коренной социально-политический вопрос, и здесь
должно быть исключено всякое недопонимание его принципиальной важности.
Производство продуктов питания, по образному выражению К. Маркса, является первым
условием жизни непосредственных производителей и всякого производства вообще, а
потому эта проблема является предметом особого внимания каждого суверенного
199
государства, стремящегося сохранить независимость и динамично развиваться,
обеспечивая благополучие собственных граждан. Обеспечение населения
продовольствием в значительной степени определяется уровнем благосостояния народа.
Главную роль здесь играет сельское хозяйство. Это не просто отрасль, которая производит
продукты питания, оно выполняет много других функций: является гарантом
функционирования среды обитания, где еще сохраняются в живом виде народные
традиции, где жизнь вписана в исторически освоенный ландшафт, это элемент особого
жизненного уклада сельских жителей, который определяет условия их жизни, это,
наконец, хранилище основ духовности и нравственности.
В эффективно функционирующем сельскохозяйственном предприятии, как ни в какой
другой отрасли, один работник может обрабатывать, обихаживать 100 и более гектаров
земли, что имеет большое значение в деле сохранения и освоения пустующих российских
территорий. А потому политика государственной поддержки отрасли должна состоять не
только в субсидировании производства продовольствия, но и в сохранении местности и
природной среды, ландшафта, экологического равновесия, закрепления населения в
исторических местах обитания, поддержании традиционного образа жизни. Поэтому в
цивилизованных странах сельскому хозяйству уделяется особое значение. В России за счет
продукции аграрного сектора и промышленных товаров, вырабатываемых из
сельскохозяйственного сырья, формируется около 50 % всего товарооборота страны. Без
этого невозможно обеспечить насыщение рынка товарами, обеспечить внутренний
потребительский спрос. От успешного решения этой важной и неотложной задачи зависит
благосостояние народа и оздоровление социально-экономической обстановки в
обществе. В. И. Ленин говорил, что, лишь будучи фактическим владельцем достаточного
продовольственного фонда, рабочее государство в состоянии прочно стоять в
экономическом отношении на собственных ногах. Все это свидетельствует о том, что
аграрная сфера экономики должна стать приоритетной. К сожалению, она продолжает
оставаться одной из самых острых проблем нашего общества.
Кризисные явления в агропромышленном комплексе страны в начале восьмидесятых
годов вызвали необходимость вынесения продовольственной проблемы на обсуждение
Пленума ЦК КПСС (май 1982 г.). Чтобы приостановить его нарастание, Пленум утвердил
разработанные учеными и специалистами основные показатели Продовольственной
программы, направления и методы их реализации. Программа стала первым шагом к
разработке единого плана развития союзного агропромышленного комплекса, содержала
задания министерствам, ведомствам, правительствам республик, увязанные по ресурсам,
исполнителям и срокам. Она складывалась из специализированных подпрограмм.
Намечался поворот сельского хозяйства и смежных отраслей в сторону интенсивного
развития. Союзные республики и области в зависимости от условий и возможностей
определяли свои приоритеты и сроки реализации намеченных целей. Темпы и
абсолютные объемы роста производства, заложенные в программе, были значительно
выше предыдущих лет, хотя рост капитальных вложений в отрасль заметно снизился.
Таблица 37. Динамика развития сельского хозяйства
(все категории хозяйств)
По Продовольственной
Показатели Фактически
программе

1966–1970 1971–1975 1976–1980 1981–1985 1986–1990

Прирост валовой продукции к

предыдущему периоду, % 17,6 13,3 10,2 16,4 17,2

200
 Сельскохозяйственного назначения к
предыдущему периоду, % 24,9 47,1 68,6 102,3 49,0

Фондоемкость прироста продукции,

руб. 1,41 3,54 6,73 6,24 2,85

По своему назначению, широте и масштабности поставленных задач Продовольственная

программа заняла особое место в ряду целевых комплексных программ,
разрабатываемых государством по развитию агропромышленной сферы экономики. Ее
главная цель – в возможно короткие сроки надежно обеспечить население страны
продовольствием и выйти к 1990 г. на нормативный уровень его потребления,
существенно улучшить структуру и качество душевого потребления продуктов питания.
Для этого намечалось теснее сомкнуть сельское хозяйство с отраслями, занимающимися
хранением, транспортировкой и переработкой продукции. Программа не была
механическим сводом планов развития сельского хозяйства и связанных с ним отраслей.
От суммы отраслевых проектировок ее отличали целевая направленность на обеспечение
ускоренного роста производства продовольствия и обеспечение этого роста
необходимыми ресурсами, концентрация их на достижение конечных результатов.
Учитывая возросшие возможности страны и принятые меры по эффективному
использованию ресурсов за счет повышения отдачи от совершенствования системы
управления и хозяйственного механизма, она предусматривала довольно высокие темпы
роста. Так, если за 1971–1982 гг. душевое потребление мяса и мясопродуктов выросло на
10 кг, овощей, фруктов и ягод – на 26 кг, а молока – сократилось на 7 кг, то за 1983–1990 гг.
планировали повысить потребление этих продуктов, соответственно, на 12, 49–62 и 30–40
кг. Предполагалось сократить до минимума импорт продуктов питания и сырья для их
производства. Ставилась задача сначала стабилизировать важнейшие качественные
показатели развития АПК (себестоимость, материало- и фондоемкость,
производительность труда), преодолеть тенденцию падения темпов роста, а затем
перейти к их повышению.
Для того, чтобы добиться надежного снабжения населения страны собственным
продовольствием, необходимо было обеспечить сбалансированность сельского хозяйства
с отраслями, занимающимися хранением, транспортировкой и переработкой его
продукции, эквивалентность обмена между ними и отраслями народного хозяйства,
соединить их интересы на производство конечной продукции. При подготовке программы
намечалось существенно улучшить структуру и качество душевого потребления продуктов,
к 1990 г. выйти на нормативный уровень питания.
В программе предусматривались довольно высокие темпы роста производства и
существенное сокращение импорта продуктов и сырья для их производства. Была сделана
первая попытка обеспечить комплексный подход к производству конечной продукции.
Все отрасли АПК рассматривались в совокупности, как единая система по производству
продовольствия. Создавались предпосылки для серьезных структурных сдвигов,
устранения «узких» мест и диспропорций в агропромышленном комплексе.
Впервые был поставлен вопрос об эффективности производства конечной продукции. При
разработке программы исходили из того, что добиться нужных результатов можно не
только путем наращивания сельскохозяйственного производства, но и благодаря лучшей
сохранности продукции на всех этапах ее продвижения, более глубокой переработки,
использования вторичного сырья, сокращения расхода пищевого сырья на технические
цели. В увязке с производственными вопросами рассматривались крупномасштабные
меры социального переустройства села, развития агросервиса, производственной и
201
социальной инфраструктуры. На эти цели планировали выделить более 160 млрд руб., что
должно было коренным образом улучшить социальную сферу, увеличить объемы
жилищно-коммунального и культурно-бытового, а также дорожного строительства на
селе.
Поскольку программа разрабатывалась в стране впервые, потребовалось «на ходу»
решать многие методологические вопросы, анализировать и выбирать приемлемые
концепции развития отдельных отраслей и комплекса в целом. Чтобы выйти на заданные
показатели, прорабатывались альтернативные варианты, изучалась эффективность
использования капитальных вложений, других материальных ресурсов, направляемых в
разные сферы и отрасли АПК. В продовольственной программе были выделены
подпрограммы достижения промежуточных целей. На местах были разработаны
продовольственные программы конкретных территорий, изучались связи, продуктовые
цепочки, анализировались диспропорции в развитии предприятий-смежников и
организаций, прямо или косвенно принимающих участие в производстве продовольствия.
Программы включали в себя комплекс продуктовых подпрограмм, охватывающих
блоки отраслей, непосредственно связанных с производством конкретного продукта –
зерна, мяса, молока, кормов и т. д. В зависимости от национальных особенностей
достигнутого уровня производства, экономического потенциала и местных возможностей
регионы определяли свои системы приоритетов, окна роста и сроки достижения норм
потребления конкретных продуктов. Майский (1982 г.) Пленум ЦК КПСС наметил
конкретные меры по совершенствованию управления и хозяйственного механизма,
улучшению условий труда и быта сельских тружеников, закреплению кадров в
сельскохозяйственных предприятиях. В районах и областях, краях и республиках были
образованы интегрированные органы управления – агропромышленные объединения.
О правильности выбранного направления свидетельствуют перемены, которые
произошли в аграрной сфере экономике в первые три года реализации
Продовольственной программы. Так, среднегодовой объем продукции АПК в 1983–1985
гг., по сравнению с тремя предыдущими годами, увеличился на 31,3 млрд руб., или на 10
%, в т. ч. валовая продукция сельского хозяйства, соответственно, на 11,3 млрд руб., или
9,5 %. Возросли объемы производства зерна, картофеля, овощей, другой продукции.
Учитывая, что увеличение производства продуктов животноводства было для страны
самой важной задачей, в Продовольственной программе повышению эффективности
использования ресурсов этой отрасли придавалось первостепенное значение. Исходя из
этого строилась и вся система развития сельского хозяйства в целом. В результате чего в
важнейшей отрасли сельского хозяйства – животноводстве – произошли перемены к
лучшему: валовая продукция, по сравнению с тремя предыдущими годами, выросла на 6,4
млрд руб., или на 9,4 %, производство мяса (убойная масса) – на 1,6 млн тонн (10,5 %),
молока – на 7,2 млн тонн (8 %). Ускорение темпов роста производства продовольствия
положительно сказалось на его эффективности. Так, на 1 % прироста продукции АПК
производственные фонды увеличились в 1985 г., по сравнению с 1982 г., на 7,8 млрд руб.,
тогда как в 1982 г., по сравнению с 1980 г., – на 10 млрд.
Для достижения заданного программой уровня потребления ученые анализировали и
использовали разные модели развития животноводства и кормопроизводства, разную
структуру мясной продукции. Расчеты показывали, что затраты на реализацию отдельных
вариантов отличались на многие миллиарды рублей, а расход концентратов – на десятки
миллионов тонн. Это говорит о большом государственном значении анализа возможных
альтернатив развития подотраслей животноводства и кормовой базы, выбора наиболее
эффективных вариантов. К сожалению, скрупулезность проработки вопросов и анализа
экономической эффективности того или иного пути развития животноводства не была
202
поддержана руководством страны: текущая практика изобиловала решениями,
противоречащими программным. В частности, поголовье животных и основные
производственные фонды продолжали расти более быстрыми темпами, чем объемы
кормов собственного производства.
В программе намечалось увеличение доли общественного производства, повышение
среднего живого веса реализуемого крупного рогатого скота на 15 %, свиней – на 10,
молочной продуктивности коров – более чем на 20 %. В отраслях переработки
планировали улучшить использование сырья, увеличить производство мясных
полуфабрикатов, цельномолочной продукции, сыров, продуктов детского и диетического
питания. Для расширения, реконструкции и коренного технического перевооружения
машиностроения для пищевой промышленности намечено было развивать
кооперационные связи со странами – членами СЭВ.
Положительные сдвиги обозначились и в пищевой промышленности: в 1983–1985
годах среднегодовое производство мяса выросло, по сравнению с 1980–1982 гг., на 1,1
млн т, цельномолочной продукции – на 2,9 млн т, масла животного – на 233 тыс. т,
плодоовощных консервов – на 1,2 млрд условных банок. До начала 80-х годов большое
количество пищевых продуктов использовалось на технические цели (растительное масло
для производства олифы и некоторых видов смазочных материалов, зерно и картофель
для производства спирта и т. д.). Программой предусматривалось сократить такие расходы,
пополнить ими продовольственные ресурсы. Несмотря на то, что в 1983–1985 гг.
численность населения страны увеличилась на 10 млн человек, несколько повысился
уровень питания и улучшилась структура продовольственной корзины. В частности,
душевое потребление мяса возросло на 3 кг, молока – на 23 кг, яиц – на 21 шт., овощей,
бахчевых и фруктов – на 5 кг.
Следует заметить, что цена повышения уровня душевого потребления мяса и молока
до рациональных норм была очень высокой. Чтобы, например, увеличить душевое
потребление мяса только на один килограмм, нужно было дополнительно произвести в
целом по стране (при сложившейся его структуре) 240 тыс. т мяса крупного рогатого скота
в живой массе и 170 тыс. т мяса свиней. При достигнутом уровне продуктивности для этого
требовалось 2,2 млн голов крупного рогатого скота и 2,6 млн голов свиней, на содержание
которых требовалось 790 млн руб. капитальных вложений, около 58 тыс. человек
обслуживающего персонала, 4,8 млн т корма (в кормовых единицах), в т. ч. 2,1 млн т
концентратов. Ставилась задача: к концу XII пятилетки увеличить душевое потребление, по
сравнению с 1983 г., мяса – на 11 кг, молока – на 31 кг. Существенно выросли масштабы
работ по социальному преобразованию села. Ускорилось строительство жилья,
медицинских учреждений, объектов культуры и быта. Укреплялись социальные гарантии,
начал проводиться в жизнь принцип социальной справедливости. Уровень зарплаты
сельских тружеников приближался к зарплате работников других отраслей экономики.
Однако, несмотря на заметные подвижки, далеко не все намеченные в программе
задачи были решены. Этому были как объективные, так и субъективные причины.
Разработка программы началась, когда одиннадцатая пятилетка была уже сверстана,
капиталовложения и материально-технические ресурсы распределены по министерствам
и ведомствам, а те, в свою очередь, довели их до своих предприятий на местах. В этих
условиях в короткие сроки трудно было реально осуществить сколько-нибудь
значительные структурные сдвиги, обеспечить эффективное функционирование всего
комплекса в рамках территориальных единиц. И тем не менее продовольственная
программа стала документом большой государственной важности, первым шагом к
разработке единого плана развития агропромышленного комплекса, совокупным
заданием министерствам, ведомствам СССР, Советам Министров союзных республик,
203
увязанным по ресурсам, исполнителям и срокам выполнения. В ней был намечен поворот
сельского хозяйства и смежных отраслей в сторону интенсивного развития, повышения
эффективности, ориентации на конечные результаты. Темпы и абсолютные объемы роста
производства, заложенные в программе, были значительно выше предыдущих лет – при
снижающихся темпах роста капитальных вложений предполагалось таким образом
переломить тенденцию роста фондоемкости продукции.
Таблица 38. Динамика качественных показателей развития сельского
хозяйства (млрд руб., все категории хозяйств)

Продовольственная
Фактически
Показатели программа

1971–1975 гг. 1976–1980 гг. 1981–1985 гг. 1986–1990 гг.

Валовая продукция 113,7 123,9 140,3 157,5

Прирост к предыдущему
периоду 13,3 10,2 16,4 17,2

Капитальные вложения 26,2 34,6 37,9 40,0

Основные
производственные фонды
сельскохозяйственного
назначения (конец года) 140,1 208,7 311,0 360,0

Прирост к предыдущему
периоду 47,1 68,6 102,3 49,0

Капиталоемкость
валовой продукции 0,230 0,279 0,270 0,254

Фондоемкость валовой
продукции 1,23 1,68 2,22 2,29

Фондоемкость
приростной продукции 3,54 6,73 6,24 2,85

Была заложена новая стратегия, конкретизированы пути социально-экономического

развития комплекса, намечены меры по преодолению наиболее важных хозяйственных
диспропорций, созданы политические предпосылки для экономического роста и повы-
шения благосостояния народа. На пленуме были рассмотрены вопросы, связанные с
совершенствованием экономических отношений: переход на экономические методы
руководства хозяйством, повышение заинтересованности крестьян в увеличении
производства продукции, изменение организационной структуры управления АПК,
укрепление дисциплины труда и ответственности кадров, сбалансированное развитие
отраслей агропромышленного комплекса. В решениях по этим вопросам была выработана
новая стратегия, конкретизированы пути социально-экономического развития
агропромышленного комплекса, намечены меры по ликвидации наиболее острых
хозяйственных диспропорций, созданию экономических предпосылок ускорения темпов
экономического роста, повышения благосостояния народа. Плановые показатели в
отраслях АПК были ориентированы на повышение эффективности производства. Основой
программы было дальнейшее развитие сельского хозяйства, обеспечение намеченных
темпов роста при продолжающемся сокращении трудоспособного сельского населения.
204
Центр тяжести в обеспечении населения продовольствием переносился на общественный
сектор. Если в семидесятые – начале восьмидесятых годов общественный сектор
производил 68,5 % потребляемой населением продукции, то к 1990 году его доля должна
была возрасти до 75,4 %.
В материалах Продовольственной программы все сферы АПК увязывались на
конечный продукт, намечалось обеспечить единое планирование, пропорциональное и
сбалансированное развитие отраслей комплекса, дальнейшее укрепление его
материально-технической базы, совершенствование хозяйственных связей между
отраслями, организацию их взаимодействия по наращиванию производства
сельскохозяйственной продукции, улучшению ее сохранности, транспортировки,
переработки и доведения до потребителя.
Были разработаны принципы взаимодействия отраслей и предприятий в составе АПК.
В связи с принятием Продовольственной программы резко возросла роль комплексного,
целенаправленного развития отраслей, составляющих агропромышленный комплекс. Для
этого были подготовлены необходимые методические материалы, совершенствовались
правовые положения, разрабатывалась система экономико-математических моделей по
обоснованию производственной структуры АПК разных уровней, формировались
хозрасчетные стимулы, ориентирующие предприятия и организации, входящие в
агропромышленный комплекс, на конечный результат. Весьма важной была разработка
экономических взаимоотношений внутри межхозяйственных и агропромышленных
формирований. Требовали решения вопросы обоснования цен на сельскохозяйственную
продукцию, взаимоотношение колхозов и совхозов с обслуживающими их
предприятиями.
Задача состояла в том, чтобы на основе глубокого анализа этих концепций выбрать
оптимальную, обеспечивающую достижение конечных результатов при наименьших
совокупных затратах. В первую очередь необходим был единый для всех отраслей АПК
план, конкретизирующий задания программы, позволяющий целенаправленно
использовать ресурсы, направить работу каждого министерства, каждого предприятия на
опережение темпов роста производства по сравнению с затратами ресурсов на
повышение его эффективности.
Одновременно намечалось укрепление материально-технической базы аграрной
сферы. Сельскому хозяйству планировалось поставить около 3,8 млн тракторов, не менее
200 тыс. экскаваторов, 215 тыс. бульдозеров, 1 170 тыс. зерноуборочных комбайнов и
других машин на сумму 67–70 млрд руб. Ставилась задача к 1990 г. в основном завершить
комплексную механизацию земледелия и животноводства, на новой технической основе
осуществить перевооружение отраслей пищевой промышленности, повысить качество и
надежность машин и оборудования для всех отраслей АПК. В 1981–1988 гг. в АПК было
направлено более 470 млрд руб. – третья часть всех капитальных вложений народного
хозяйства. Производственные мощности сельского хозяйства значительно увеличились.

Таблица 39. Материально-техническая база сельского хозяйства СССР

Показатели 1970 1980 1985 1987

Основные производственные фонды, млрд. руб. 106 238 316 347

Фондовооруженность труда, тыс. руб. 3,5 8,5 11,6 13,3

Потребление электроэнергии, млрд. кВт-ч 38,6 111 146 160

205
 Энерговооруженность труда, л.с. 2,7 25,6 32,0 32,7

Электровооруженность труда, кВт-ч 807 2745 3373 4121

Тракторы, тыс. шт. 1977 2562 2800 2759

Мощность тракторных двигателей, млн. л.с. 12 91 230 235

Зерноуборочные комбайны, тыс. шт. 23 722 847 74

Кукурузоуборочные комбайны, тыс. шт. 34 52 31 28

Внесение минеральных удобрений на 1 га пашни,

кг д.в. 46,8 83,9 113,2 122,1

Существенно возрос машинный парк колхозов и совхозов, поставки минеральных

удобрений и химических средств защиты растений, расширились площади
мелиорированных земель, повысилась обеспеченность хозяйств капитальными
помещениями. С 1970 по 1987 г. было введено в действие животноводческих помещений
(включая механизированные фермы и комплексы) для крупного рогатого скота на 63,7
млн скотомест, для свиней – на 47,2, овец – на 74,3 млн. Это позволило разместить в
новых помещениях более 65 % поголовья крупного рогатого скота, 74 % свиней, 65 % овец
и коз, имеющихся в общественном секторе.
Потребление электроэнергии в сельском хозяйстве в 1990 г., по сравнению с 1970 г.,
увеличилось в 4,5 раза. Практически все колхозы и совхозы увеличивали использование
электроэнергии на производственные и бытовые цели. Повышение электро- и
фондовооруженности, технической оснащенности позволило сократить сроки проведения
основных сельскохозяйственных работ. В 80-е годы значительно возрос уровень
механизации сельского хозяйства. За сравнительно короткое время страна не только
преодолела отставание по производству минеральных удобрений, но и вышла на первое
место в мире.

Таблица 40. Производство минеральных удобрений

(в пересчете на 100 % действующего вещества), млн. т
СССР США
Удобрения
1970 1980 1986 1970 1980 1986

Всего 13,1 24,8 34,7 14,8 22,5 18,2

в том числе:

азотные 5,4 10,2 15,2 7,6 11,2 9,4

фосфорные 3,6 6,5 9,3 5,1 9,1 7,8

калийные 4,1 8,1 10,2 2,2 2,2 1,1

Если в 1970 г. страна производила на 1,7 млн т удобрений меньше, чем США, то в
1986 г. – уже на 16,5 млн т больше. Та же картина и с потреблением минеральных
удобрений: с 1960 по 1988 г. оно возросло у нас более чем в 10 раз, в США – в 2,5 раза, на
1 га пашни – в 9,7 и 2,4 раза.

206
 Таблица 41. Производство минеральных удобрений
(в пересчете на 100% действующего вещества), млн. т
СССР США
Удобрения
1970 1980 1986 1970 1980 1986

Всего 13,1 24,8 34,7 14,8 22,5 18,2

в том числе:

азотные 5,4 10,2 15,2 7,6 11,2 9,4

фосфорные 3,6 6,5 9,3 5,1 9,1 7,8

калийные 4,1 8,1 10,2 2,2 2,2 1,1

Если в 1970 г. страна производила на 1,7 млн. т удобрений меньше, чем США, то
в 1986 г. - уже на 16,5 млн. т больше. Та же картина и с потреблением минеральных
удобрений: с 1960 по 1988 г. оно возросло у нас более чем в 10 раз, в США - в 2,5 раза,
на 1 га пашни - в 9,7 и 2,4 раза.
Таблица 42. Потребление минеральных удобрений
в сельском хозяйстве (кг д.в. на 1 га пашни)

Удобрения СССР США

1970 1980 1986 1970 1980 1986

Всего 46,8 83,9 118,1 84 113 103

в том числе:

азотные 20,9 36,9 51,1 39,1 55,7 54,6

фосфорные 14,2 25,0 37,2 24,2 26,5 21,8

калийные 11,7 21,9 29,8 21,1 30,5 26,3

Для укрепления хозяйственного расчета в колхозах, совхозах и других

сельскохозяйственных предприятиях, усиления их материальной заинтересованности в
увеличении производства и улучшении качества продукции с 1983 г. были повышены
закупочные цены на основные сельскохозяйственные продукты и введены надбавки к
ценам на продукцию, реализуемую государству низкорентабельными и убыточными
колхозами и совхозами, на общую сумму 16 млрд руб. в год. С таких хозяйств были
списана задолженность по ранее отсроченным ссудам банка на общую сумму 9,7 млрд
руб. Это создавало благоприятные экономические условия для налаживания хозрасчетной
деятельности в большинстве трудовых коллективов, повышалась ответственность за
рентабельное ведение производства.
В 1983 г. упраздняются тресты, потом и другие звенья управления. Вместо них
создаются агропромышленные объединения: на районном уровне – РАПО, на областном –
ОблАПО. При создании новых органов управления считалось, что их деятельность решит
проблему координации в АПК. Появилась возможность концентрации ресурсов для
развития на селе современной социальной инфраструктуры. Первые годы работы новых
207
органов управления показали, что определенные возможности по эффективному
руководству отраслями агропромышленного комплекса у них имеются. Специалисты РАПО
смогли улучшить работу предприятий, сосредоточить ресурсы на узких местах, укрепить
взаимодействие смежников АПК. Они содействовали переходу на прямые связи хозяйств с
заготовителями и переработчиками, решали социальные вопросы.
В АПК впервые была образована единая служба материально-технического
снабжения. Для улучшения поставок материально-технических ресурсов и сокращения
транспортных издержек во многих Агроснабах была организована централизованная
перевозка грузов. Несколько улучшилось производственно-техническое и агрохимическое
обслуживание колхозов и совхозов, повысилась готовность техники и эффективность ее
использования. Произошли изменения и в организации строительства. Прежде на селе
параллельно действовали две системы – государственная (Минсельстрой СССР) и
межколхозная. Теперь были созданы единые кооперативно-государственные или
государственно-кооперативные объединения. Разработка единого для всех отраслей АПК
плана, целевое использование ресурсов позволили сделать работу министерства и
предприятий более направленной на обеспечение опережающих темпов роста
производства по сравнению с объемом выделяемых ресурсов. Предусматривалось
увеличение производства кормов при одновременном улучшении их качества и струк-
туры. В отраслях переработки планировалось улучшить использование сырья, увеличить
производство мясных полуфабрикатов, цельномолочной продукции, сыров, продуктов
детского и диетического питания.
Все это дало свои результаты. Окрепла экономика основной массы хозяйств. Совокупная
рентабельность колхозов и совхозов страны возросла с 1 % в 1981–1982 гг. до 20 % в 1983–
1985 гг. Число прибыльных предприятий увеличилось в 1,7 раза, убыточных – сократилось
в три с лишним раза. Прибыль хозяйств по всем видам деятельности в 1983–1985 гг.
составила более 20 млрд руб. против 1,6 млрд за два предыдущих года. Этот рост был
вызван не только повышением закупочных цен, но и увеличением объемов производства,
повышением качества продукции. За счет этих факторов колхозы и совхозы страны
получили примерно 10 млрд руб. дополнительной прибыли. Улучшение финансового
состояния колхозов позволило им увеличить отчисления в неделимые фонды, повысить
оплату труда. Фонд зарплаты (включая все виды премий) в сельском хозяйстве с 42,2 млрд
руб. в 1981–1982 гг. увеличился в 1983–1985 гг. до 48,7 млрд.
Несмотря на удорожание материально-технических ресурсов, поступающих из
промышленности, хозяйствам удалось снизить темп роста себестоимости продукции.
Наметилась тенденция по переходу на интенсивный тип развития. В частности, весь
прирост производства молока был обеспечен за счет повышения продуктивности коров,
которая в 1985 г., по сравнению с 1982 г., увеличилась в общественном секторе на 237 кг
(10,7 %); несколько сократилось потребление кормов на единицу животноводческой
продукции, особенно концентратов, расход которых в расчете на центнер молока
уменьшился на 19 %, привеса крупного рогатого скота – на 16, свиней – на 21 %.
Принципиальные особенности Продовольственной программы состояли в следующем:
1. Была сделана первая попытка обеспечить целевой комплексный подход к
производству продовольствия. Все отрасли АПК рассматривались в совокупности, как
единая целостная система. Создавались предпосылки для серьезных структурных сдвигов,
для устранения «узких» мест и диспропорций.
2. Впервые был поставлен вопрос эффективности производства конечной продукции.
При разработке программы исходили из того, что в сложившихся условиях добиться
высоких общих результатов можно не столько путем наращивания сельскохозяйственного
208
производства, сколько благодаря лучшей сохранности продукции на всех этапах
продвижения, более глубокой переработки, использования вторичного сырья,
сокращения расхода пищевого сырья на технические цели.
3. В программе производственные вопросы были сбалансированы с мерами
социального переустройства села, развития агросервиса, производственной и социальной
инфраструктуры. На эти цели выделялось более 160 млрд руб.
Происходило качественное обновление производственных фондов, интенсивно
осуществлялось их воспроизводство. Например, в 1986 г. их выбыло 12,1 млрд, а введено
в действие стоимостью в 30,3 млрд руб., или в 2,5 раза больше. Доля введенных фондов
на замену выбывших в целом по АПК возросла до 40 %, соотношение обновленных и
выбывших производственных фондов соответствовало 7,5 % и 3,2 %. Качественное
обновление производственных фондов обеспечивалось ростом доли затрат на
техническое перевооружение и реконструкцию действующих предприятий. В 1986 году в
сельском хозяйстве (доля этой отрасли в общих производственных фондах АПК составляла
74 %) на эти цели использовано 37 % государственных капитальных вложений против 27 %
в среднем за годы одиннадцатой пятилетки и 30,6 % в 1984 году.
Однако наращивание производственного потенциала отрасли не сопровождалось
соответствующей отдачей. Уровень использования машинного парка повышался
медленно, а в ряде случаев снижался. Простои тракторов только по организационно-
техническим причинам достигли 15 % фонда рабочего времени, что равнозначно годовой
их поставке, а простои зерноуборочных комбайнов – поставке 50 тыс. этих машин. Тем не
менее напор требований хозяйств на поставку им техники не ослабевал. Наращивать
дальше производство и поставку техники для сельского хозяйства значило, взваливать
более тяжелое бремя на экономику страны, на металлургию и машиностроение,
тормозить процесс повышения качества машин, модернизацию отрасли.
Перестраивая машиностроение, нужно было исходить из разработки и оперативного
внедрения принципиально новых технических средств и комплексов машин,
обеспечивающих многократное повышение производительности труда. Новые машины и
оборудование должны были обеспечивать внедрение прогрессивных технологий, резко
повышающих производительность труда, снижающих материало- и фондоемкость
продукции. Механическое наращивание фондов, создание новых рабочих мест не давало
дополнительного эффекта, приводило лишь к росту фондоемкости продукции. Повышение
производительности труда только за счет роста фондовооруженности имело свой предел.
В условиях, когда наряду с новыми техническими средствами машиностроение
продолжало наращивать старые образцы машин и оборудования, проблема технического
перевооружения отраслей АПК затягивалась. В тот период ежегодно выбывало из оборота
10–12 % активных производственных фондов. Следовательно, полная их замена могла
произойти в течение примерно 9–10 лет. При этом нужно было не просто замещать
изношенные фонды новыми, а обновлять их на качественно новой технической основе,
обеспечивающей наивысший социально-экономический эффект. Поэтому решения партии
и правительства были направлены на существенное повышение технического уровня
фондов, внедрение прогрессивных технологий, совершенствование организации
производства, труда и управления. Только при этом можно было остановить рост
фондоемкости при ускоренном повышении производительности труда.
Опыт индустриально развитых стран свидетельствует, что основной двигатель их
социально-экономического развития не число предприятий, станков, машин, не поголовье
скота и не масса удобрений, а их научный уровень, качество конструкций машин,
квалификация рабочей силы, организация производства и управления, в конечном счете –
209
уровень производительности труда. В тот период СССР и страны Западной Европы
отставали от США по этому показателю значительно больше, чем по фондовооруженности
труда. Причина – в качественном составе производительных сил, в эффективности их
использования, в организации производства и управления. Иными словами, СССР и
Западная Европа меньше отставали от США по затратам ресурсов, т. е. по «силовому
импульсу», и значительно – по отдаче этих ресурсов, по «мозговому импульсу». В связи с
этим на передний план в экономическом развитии страны выступали не факторы затрат
производственных ресурсов, не количественное накопление фондов, а факторы,
воздействующие на научно-технический уровень производства и его научно-
организационное управление, на эффективное использование ресурсов.
Поставленные в Продовольственной программе задачи были весьма напряженными. К
тому же с начала 80-х годов появились новые факторы, усложняющие экономическую
ситуацию в стране. Обострилась демографическая обстановка на селе, в силу объективных
причин снизились темпы роста энерго- и фондообеспеченности, капитальных вложений.
Произошел обвал мировых цен на энергоресурсы. В этих условиях пришлось
вырабатывать новые подходы к выполнению программных задач: ускорить переход к
экономическим методам руководства, искать конкретные пути перестройки системы
управления, планирования и экономического стимулирования в АПК.
На предприятиях и в организациях АПК продолжала функционировать значительная часть
технически несовершенных и устаревших машин и оборудования, первоначальная
стоимость которых полностью восстановлена амортизационными отчислениями в
процессе производства. На 1 июля 1986 г. в сельском хозяйстве имелось 629 тыс.
тракторов (20 % наличного парка), отработавших 9 и более лет. Накопление средств от
износа производственных фондов в агропромышленном комплексе в размере 99,8 млрд
руб. существенно (в 8,2 раза) превысили их выбытие, износ фондов соответствовал 24,6 %,
а резервный денежный фонд на расширенное воспроизводство возрос до 87,6 млрд руб.
Важнейший показатель оценки выполнения программы – рост потребления продуктов
питания на душу населения. Несмотря на то, что в 1983–1985 гг. население страны
возросло на 10 млн человек, несколько повысился уровень и улучшилась структура
потребления продуктов питания.

Таблица 43. Потребление продуктов питания в расчете

на душу населения, кг
По
Продовольственной Фактически
Продукты Программе

1985 1990 1982 1985 1988

Мясо и мясопродукты 62 70 58 62 65

Рыба и рыбопродукты 18,7 19,0 18,1 18,0 17,5

Молоко и молочные
продукты 318 330-340 300 325 351

Яйца (шт.) 253 260-266 249 260 273

Растительное масло 10,4 13,2 9,5 9,7 9,7

Овощи и бахчевые культуры 110 126-135 100 102 100

210
 Фрукты и ягоды

(без переработки на вино) 49 66-70 43 48 52

Картофель 115 110 106 104 98

Сахар 44,9 45,5 44,2 42,2 46

Хлебопродукты 137 135 136 133 131

Как видим, задание Продовольственной программы 1985 г. по душевому потреблению

мяса было выполнено, а по молоку и яйцу - перевыполнено. Однако, решить
поставленную перед АПК в двенадцатой пятилетке задачу - выйти из состояния
производственного застоя, добиться больших приростов не удалось. Валовая продукция
растениеводства в 1988 г. осталась на уровне 1985 г. Такого не было и в застойные
времена; в 1985 г. по сравнению с 1975 г. она увеличилась на 22%. Развитие
животноводства обеспечивалось в основном за счет импорта фуража.
Традиционно в программе на первое место выдвигалась проблема зерна. Причем, на
практике его доля, используемая на корм скоту, постоянно возрастала. Так, на
хлебобулочные, макаронные изделия и крупы шло 55 млн.т, тогда как на корм скоту –
примерно 140 млн.т. Но в программе на 1990 г. нормы расхода концентратов на
животноводческую продукцию по сравнению с 1980 г. сокращались (на центнер
выращивания крупного рогатого скота – на 30%, свиней – на 10%, мяса птицы – на 11,5%,
молока – на 7,7% и 1000 шт. яиц – на 16,3%). При этом общая потребность в концентратах
возрастала. Требовалось существенно менять структуру зернового клина, расширять долю
фуражных и бобовых культур.
Например, в Центральном экономическом районе, где пшеница зачастую была
непригодна для продовольственных целей, площади под ней с 1965 по 1982 г.
увеличились на 418 тыс. га, посевы ржи сократились на 1129 тыс., а площади под
горохом практически были сведены на нет. И это происходило при увеличивающемся
дефиците кормового белка. Расход высокобелкового сырья в расчете на центнер
комбикорма сократился с 12,5 кг в 1975 г. до 7,9 кг в 1980 г. В составе концкормов,
израсходованных крупному рогатому скоту в 1980 г., 62% составляли зерносмеси и
лишь 38% - комбикорма.
Отдача вложений сокращалась. В последние годы на каждую дополнительную
единицу продовольственных ресурсов требовалось вводить больше фондов на 43%,
чем в десятой пятилетке. Практически не повышалась производительность труда, хо-
тя доля комплексно-механизированных ферм крупного рогатого скота, с
механизированной раздачей кормов, очисткой помещений - возросла. В связи с
быстрым ростом основных фондов для их воспроизводства требовалось все больше
инвестиций: в 1980 г. - 7,7 млрд. руб., в 1987 г. - 13 млрд. руб. Импорт продовольствия
и сырья для его производства по сравнению с десятой пятилеткой увеличился в 1988
г. почти в 9 раз, превысив 20 млрд. долл. Страна все больше стимулировала
американских, канадских, австралийских фермеров - на мировом рынке тонна зерна
стоила 200-250 долл., у своих же хозяйств государство покупало его за 173 руб./т.
С единицы ресурсного потенциала в агропромышленном комплексе СССР
производилось значительно меньше конечной продукции, чем за рубежом. По
данным ИМЭМО, на производство единицы национального дохода СССР расходовал
в 2,1 раза больше электроэнергии, в 1,6 раза - материалов, в 2 раза больше
грузоперевозок, чем в США.

211
Нельзя, однако, не учитывать, что более высокая капиталоемкость
сельскохозяйственной продукции в СССР вызывалась рядом и объективных причин. В
отличие от предприятий других отраслей народного хозяйства колхозы и совхозы из
выделяемых им средств развивали сельскую социальную сферу, строили
внутрихозяйственные дороги. На эти мероприятия в 80-е годы ежегодно затрачивали
12-15 млрд. руб. или 22-28% общего объема их капитальных вложений. Кроме того, в
большинстве отраслей народного хозяйства ресурсный потенциал увеличивается как
за счет роста производственных фондов, так и за счет увеличения численности
занятых. В сельском хозяйстве, наоборот, все больше средств шло на компенсацию
выбывающих из отрасли работников, а в некоторых регионах - и земельных ресурсов.
В 1985-1990 гг. в расчете на одного выбывшего из села трудоспособного
потребовалось примерно 19 тыс. руб. основных производственных фондов. Если
учесть, что в 1986-1990 гг. село покинуло 1,5 млн. человек, для их компенсации
потребовалось бы 28,5 млрд. руб.
Крайне отрицательное влияние на аграрную экономику оказывало удорожание
промышленных средств производства. На каждый миллион рублей приобреталось
все меньше удобрений и техники, вводилось меньше мелиорированных земель,
объектов производственного и социального назначения.
Таблица 44. Фактическая стоимость одного скотоместа
животноводческих помещений, руб.
Объекты 1976 1980 1985 1985 в % к 1976
Помещения для крупного
рогатого скота 761 859 927 122
В том числе комплексы
по производству:
говядины 703 915 952 135
молока 1641 2136 2110 129
Помещения для свиней 284 329 423 151
В том числе комплексы 426 436 479 112
Помещения овец 73 103 102 140

За период с 1976 по 1985 г. резко возросла цена ското-места и техники. Например,

производительность трактора ДТ-75В по сравнению с ДТ-74 возросла на 3%, а цена -
на 65%, комбайна "Дон-1500" по сравнению с СК-4, соответственно, в 2,2 и 9,6 раза,
комбайна силосоуборочного КСС-2,6 по сравнению с КС-2,6 - на 15% и в 3,2 раза и т.д.
Медленно росла продуктивность скота и урожайность сельскохозяйственных культур.
По оценке ученых потенциал зерновых культур использовался лишь на 60-65%,
генетический потенциал животных – на 70%. Во многих колхозах и совхозах
невысокой была отдача от интенсивных технологий. Большое количество зерна
скармливалось скоту в неподготовленном виде. Вследствие чего перерасход его
составлял 20-25 млн. тонн. Во многих колхозах и совхозах не проявлялась должная
забота о рациональном использовании мелиорируемых земель. Особую тревогу
вызывало состояние и использование выращенной сельскохозяйственной продукции,
о чем свидетельствуют следующие данные:
212
 Таблица 45. Выход товарной продукции из тонны сырья. (руб.)
1985год 1986 год 1987 год
Из 1т:
-
переработанного
скота
1597 1582 1588
- 232 232 234
переработанного
молока

В 1987 году по сравнению с 1985 годом выход товарной продукции из 1 т мяса

снизился, а по молоку практически остался на том же уровне. Для сравнения в США из
тонны мясного сырья в тот период получали товарной продукции в 1,7 раза больше,
чем в СССР. Дело в том, что на наших перерабатывающих предприятиях отсутствовала
глубокая переработка продукции, допускались серьезные нарушения
технологической дисциплины, имели место сверхнормативные потери продукции,
недостаточно внедрялись безотходные и ресурсосберегающие технологии. Хозяйства
сдавали на переработку много мелковесных и неупитанных животных. Почти
половина крупного рогатого скота забивалась весом 245-250 кг.
Производство молока в стране в 1987 г достигло 103,8 млн. тонн, что в расчете на
душу населения составляло 365 кг. В США соответстственно: 65,7 млн. т и 272 кг на
душу населения. Однако при этом во многих городах и промышленных центрах
страны остро ощущался недостаток в молочных продуктах. Во многом это было
связано с нерациональным использованием ресурсов молока. 65% его
расходовалось на выработку высокожирных молочных продуктов. В то же время
крайне мало направлялось на производство маложирной продукции. Из 44 млн. тонн
обезжиренного молока (обрата) на пищевые цели было использовано только 17 млн.
тонн, а 27 млн. т – на корм животным. Хотя большую часть обезжиренного молока
можно было бы направить на пищевые цели, что позволило бы значительно
увеличить потребление населением высокоценного молочного белка.
Инвестиции планируемые сверху часто использовались не там, где они могли дать
более высокий эффект. В то же время предприятия на свои доходы не могли
приобрести то, в чем они больше всего нуждались. У коллективов пропадал стимул к
лучшей работе, увеличению доходов. Отдача от удобрений оставалась невысокой и
даже снижалась: за 1970-1987 гг. внесение минеральных удобрений под картофель
увеличилось вдвое, а его урожайность практически не изменилась. По зерновым
приросты составили, соответственно, 70 и 14%. То же по другим культурам. Одной из
причин было отсутствие средств механизации по их внесению в почву удобрений.
Одним из важнейших факторов интенсификации и повышения устойчивости
земледелия является мелиорация. В 80-е годы в этом направлении проводилась
большая работа, сюда направлялась пятая часть всех производственных инвестиций,
выделяемых для сельского хозяйства. Площадь мелиорированных земель в 1987 г.
составила в СССР 35,1 млн. га против 29,8 млн. га в 1980 г., орошаемых,

213
 соответственно, 20,2 и 17,2 млн. га. Однако огромные капитальные вложения не да-
вали должной отдачи. Каждый пятый гектар орошаемых угодий оказался засолен,
площадь засоленных сельхозугодий за 1970-1988 гг. возросла в 3,4 раза,
подверженных водной эрозии - в 1,8 раза, ветровой - в 2,2 раза. Орошаемые земли
выходили из оборота. С 1971 по 1988 г. было сдано в эксплуатацию 25,6 млн. га
орошаемых и осушенных земель, а возделываемая их площадь выросла лишь на 16,7
млн. га. Это значит, что около 35% площадей было либо списано, либо должным
образом не использовалось.
Низкая эффективность мелиорации в значительной степени объяснялась
некомплексным подходом к ее проведению, большим разрывом между вводом
водохозяйственных систем и сельскохозяйственным освоением земель, включая
строительство в колхозах и совхозах производственных, культурно-бытовых и
коммунальных объектов, жилья, дорог. На эксплуатацию водохозяйственных систем
не выделялись необходимые материально-технические ресурсы, серьезно отставала
механизация работ. Все это приводило к быстрому ухудшению мелиоративного
состояния земель, к преждевременному выходу из строя оросительных и
осушительных систем. В колхозах и совхозах медленно внедрялись интенсивные
системы земледелия, индустриальные технологии выращивания
сельскохозяйственных культур в условиях мелиорации, отсутствовала рациональная
структура посевных площадей. Значительная часть орошаемых земель оказалась
занята низкопродуктивными культурами. Плохая организация поливов также при-
водила к снижению урожайности.
Таблица 46. Производство продукции сельского хозяйства
(во всех категориях хозяйств), млн. т.

1961- 1966- 1971- 1976- 1981- 1986-

Виды продукции
1965 1970 1975 1980 1985 1990

Валовая продукция (в
ценах 1983 г., млрд. руб.) 128,3 155,6 176,0 191,1 201,3 219,4

В том числе:

Зерно 130,3 167,6 181,6 205,0 180,3 205,5

Картофель 81,6 94,8 89,8 82,6 78,4 75,3

Сахарная свекла 59,2 81,1 76,0 88,7 76,4 85,9

Овощи 16,9 19,5 23,0 26,3 29,2 29,4

Мясо (в убойном весе) 9,3 11,6 14,0 14,8 16,2 18,8

Молоко 64,7 80,6 87,4 92,7 94,6 104,1

Яйца (млрд. шт.) 28,7 35,8 51,4 63,1 74,4 82,7

Шерсть (тыс. т) 346 382 425 441 457 469

Низкая эффективность мелиорации в значительной степени объяснялась некомплексным

подходом к ее проведению, большим разрывом между вводом водохозяйственных
систем и сельскохозяйственным освоением земель, включая строительство в колхозах и
совхозах производственных, культурно-бытовых и коммунальных объектов, жилья, дорог.
На эксплуатацию водохозяйственных систем не выделялись необходимые материально-
214
технические ресурсы, серьезно отставала механизация работ. Все это приводило к
быстрому ухудшению мелиоративного состояния земель, к преждевременному выходу из
строя оросительных и осушительных систем. В колхозах и совхозах медленно внедрялись
интенсивные системы земледелия, индустриальные технологии выращивания
сельскохозяйственных культур в условиях мелиорации, отсутствовала рациональная
структура посевных площадей. Значительная часть орошаемых земель оказалась занята
низкопродуктивными культурами. Плохая организация поливов также приводила к
снижению урожайности.

Таблица 47. Производство продукции сельского хозяйства

(во всех категориях хозяйств), млн. т.

1961- 1966- 1971- 1976- 1981- 1986-

Виды продукции
1965 1970 1975 1980 1985 1990

Валовая продукция (в
ценах 1983 г., млрд. руб.) 128,3 155,6 176,0 191,1 201,3 219,4

В том числе:

Зерно 130,3 167,6 181,6 205,0 180,3 205,5

Картофель 81,6 94,8 89,8 82,6 78,4 75,3

Сахарная свекла 59,2 81,1 76,0 88,7 76,4 85,9

Овощи 16,9 19,5 23,0 26,3 29,2 29,4

Мясо (в убойном весе) 9,3 11,6 14,0 14,8 16,2 18,8

Молоко 64,7 80,6 87,4 92,7 94,6 104,1

Яйца (млрд. шт.) 28,7 35,8 51,4 63,1 74,4 82,7

Шерсть (тыс. т) 346 382 425 441 457 469

На уровень душевого потребления продуктов питания сказывались большие потери

продукции: до потребителя не доходило более трети плодов, овощей, картофеля, что
объяснялось крайне отсталой материально-технической базой хранения, где почти не
использовалось современное оборудование. Массовое строительство небольших
картофеле-овоще-фруктохранилищ в местах производства продукции позволило бы резко
уменьшить потери за счет сокращения времени между уборкой и закладкой продукции на
длительное хранение. Важно было завершить создание вокруг городов и крупных
промышленных центров зон гарантированного производства овощей за счет
специализации пригородных колхозов и совхозов, расширения площадей зимних и
пленочных теплиц.
С 1960 по 1986 г. поголовье крупного рогатого скота выросло на 61 %, в США – на 8 %. В
СССР на голову скота производились 65 кг говядины, в США – 110. Такая же картина и по
другим видам животных. В результате, имея значительно больше крупного рогатого скота,
свиней, овец, страна производила на 56 % мяса меньше, чем американцы.

Таблица 48. Продуктивность животных в

215
 странах Восточной Европы (1989 г.)
Производство мяса на голову, кг.
Удой молока
Страна крупного рогатого
на корову, кг свиней
скота

Болгария 3456 96 114

Венгрия 4950 96 134

ГДР 4118 85 115

Польша 3356 86 98

СССР 2655 73 86

ЧСФР 4000 91 131

В двенадцатой пятилетке поголовье практически стабилизировалось, что

незамедлительно сказалось на результатах. Но продуктивность скота в стране оставалась
все еще очень низкой. В 1970 г. мы отставали от Венгрии по удою молока на корову на 142
кг, а в 1989 г. – на 2 295 кг. В Чехословакии выход мяса на голову крупного рогатого скота
был выше, чем в СССР, на 25 %, в Венгрии – почти на 32 %. На голову свиней,
соответственно, - на 52 и 56 %. Это значит, что для производства, например, тысячи тонн
мяса в СССР приходилось держать значительно больше скота, требовалось больше
капитальных вложений в строительство животноводческих помещений, на фермах
использовать больше работников.
Доля концентратов в кормовом балансе общественного животноводства повысилась
с 25 % в 1965 г. до 35 % в 80-е годы. В ряде союзных республик на голову животных их
расходовалось больше, чем в странах Запада, хотя продуктивность скота была при этом в 2
с лишним раза ниже. Общий расход зерна на фуражные цели превысил 130 млн т против
57 млн т в 1965 г. Способствовал этому и перевод животноводства на промышленную
основу. На долю животноводческих комплексов и птицефабрик приходилось более 50 %
всех концентрированных кормов, выделяемых из государственных ресурсов, причем
основная часть прироста их поставок использовалась не на увеличение продуктивности, а
на покрытие недостатка грубых, сочных и пастбищных кормов. При ощутимом увеличении
поголовья крупного рогатого скота в общественном секторе расход пастбищных кормов,
наиболее дешевых и сбалансированных по питательным веществам, сократился с 400 млн
т в 1970 г. до 360 млн в 1987 г.
На протяжении ряда лет не выполнялись планы производства и закупок сахарной
свеклы, а из-за нехватки сырья – и сахара-песка. В результате доля импорта в
потреблении сахара достигла 35 %. Сохранились большие потери свеклы при уборке,
хранении, переработке. Остро ощущался недостаток мощностей в РСФСР, в связи с чем
продолжительность переработки свеклы на многих заводах достигала 130–150 суток
(вместо 100–105 по нормативу). Степень извлечения сахара из заготовленной свеклы в
целом по стране составляла 70 %, в РСФСР – 65, Казахстане – 62, Армении – 53. В развитых
странах этот показатель доходил до 82 % и более.
Таким образом, несмотря на возросшие поставки материально-технических ресурсов,
добиться серьезных сдвигов в АПК не удалось. В аграрной сфере экономики нарастали
трудности, замедлялись темпы, углублялись диспропорции. Объемы капитальных
вложений и производственных фондов, число квалифицированных специалистов росли
значительно быстрее, чем валовая и товарная продукция. Некоторая экономия живого
труда сопровождалась резким увеличением материалоемкости.

216
 Региональные органы управления, министерства и ведомства не смогли найти
эффективных путей увеличения производства продовольствия. Разрыв в развитии
сельского хозяйства и смежных с ним отраслей продолжал углубляться. На строительство
животноводческих комплексов и птицефабрик было израсходовано в три раза больше
средств, чем вложено в кормопроизводство и кормоприготовление. Неэффективно
использовалась техника, особенно энергонасыщенные тракторы. В результате при
значительном росте стоимости производственных фондов производительность труда
повышалась медленно, удельный вес ручного труда продолжал оставаться высоким.
Практически не улучшалась производственная структура АПК. Материально-техническая
база перерабатывающих предприятий развивалась крайне медленно, не соответствовала
современному техническому уровню и санитарно-гигиеническим нормам.
Многие проблемы развития сельского хозяйства были вызваны тем, что при
формировании аграрной политики не уделяли должного внимания личному интересу
крестьян. Попытки преодолеть административную систему руководства, повысить
экономическую заинтересованность колхозников и работников совхозов были
непоследовательны и бессистемны, давали лишь временный и неустойчивый эффект.
Разработанные на майском (1982 г.) Пленуме меры по совершенствованию системы
управления не получили своего завершения. Если в нижнем звене произошли
определенные сдвиги, были созданы единые органы руководства АПК, то на республикан-
ском и союзном уровнях по-прежнему сохранялось множество независимых министерств
и ведомств, которые продолжали решать чисто отраслевые задачи. Капитальные
вложения и материальные ресурсы они распределяли по своим предприятиям и
организациям без учета интересов смежников. А потому намеченный майским Пленумом
ЦК КПСС поворот к экономическим методам руководства аграрной экономикой не был
реализован, не был обеспечен системный подход к развитию АПК, не повысилась
заинтересованность в высоких результатах производства. Организационное объединение
звеньев АПК и интегрированные органы управления результатов тоже не дали.
Главная причина невыполнения решений пленума состояла в том, что
государственный аппарат сверху донизу был приучен управлять централизованно. В июне
1983 г. генеральный секретарь ЦК КПСС Андропов собрал секретарей ЦК союзных
республик и обкомов, руководителей министерств и ведомств, ученых, работников
аппарата ЦК. В своем выступлении он с большой тревогой говорил, что в нашей
экономической системе накопилось много парадоксов, снижающих ответственность и
инициативу предприятий и организаций, что страна так дальше развиваться не может: все
зацентрализовано до мелочей, все вопросы решают верхние эшелоны власти, на местах
только исполняют команды центра. Это приводит к дистрофии местных инициатив и, как
следствие, падению эффективности производства. Он говорил о необходимости
постепенного, поэтапного изменения хозяйственного механизма, чтобы в конечном итоге
решение большинства хозяйственных вопросов передать на места. Настала пора, говорил
он, для того, чтобы расширить самостоятельность объединений и предприятий, колхозов
и совхозов коренным образом менять систему экономических отношений. Но действовать
тут надо осмотрительно, провести необходимые эксперименты, взвесить, учесть опыт
братских стран. Расширение самостоятельности должно во всех случаях сочетаться с
ростом ответственности, заботой об общенародных интересах.
Необходимо создать экономические и организационные условия, которые
стимулировали бы качественный, производительный труд, инициативу и
предприимчивость. И, наоборот, плохая работа, бездеятельность, безответственность
должны самым непосредственным и неотвратимым образом сказаться и на
материальном вознаграждении, и на служебном положении, на моральном авторитете
работников. Вопрос этот трудный, не так легко круто изменить хозяйственный механизм
217
такой страны, как СССР. Многие руководители партии и правительства давно поняли, что
без его решения невозможно существенно повысить эффективность нашей экономики. Не
один раз руководство страны обращалось к вопросу изменения хозяйственного
механизма, но, к сожалению, все задумки в этом важном направлении не были доведены
до конца, более того, не было четкой концепции его перестройки. Вот поэтому,
принимаясь сегодня за эту архиважную работу, нужно все просчитать, взвесить и
целенаправленно проводить в жизнь.
Он рекомендовал присутствующим обсудить этот наболевший для всех вопрос на
бюро ЦК республик и обкомов, на коллегиях министерств и ведомств, где должны были
быть сформированы и направлены на заводы, сельхозпредприятия группы
квалифицированных специалистов и ученых, чтобы скрупулезно совместно с рабочими и
крестьянами, руководителями предприятий определить, что нужно сделать, чтобы
устранить помехи эффективного хозяйствования. Он говорил о том, что
преобразовательская работа должна проводиться в несколько этапов, постепенно
передавая на места все больше и больше управленческих функций центра, расширяя
инициативу и предприимчивость руководителей предприятий, создавая новые внутри- и
межхозяйственные отношения. Это была, по мысли Андропова, задача многосторонняя и
долговременная. Она должна была осуществляться на основе широкой согласованной
программы, разработки общих правил хозяйственного поведения. В конечном итоге
предполагалось решение основной части проблем передать на места, оставив за центром
лишь формирование основополагающих пропорций.
В заключение встречи Андропов подчеркнул, что опасается формального подхода к
подготовке документа. Ведь многие из вас, сказал он, наверное, подумали, что приедут на
места, соберут бюро или коллегии, посадят группу писак, которые через неделю дадут
предложения, что и как делать. Такая стряпня нам не нужна. Это мы могли бы и сами
написать. Нужно, чтобы специалисты, ученые побеседовали с людьми – от рядового
рабочего до руководителя, – проанализировали, что сдерживает инициативу и рост
производства и эффективности; определили, какие первоочередные мероприятия нужно
осуществить. Он подчеркивал, что переход на новые методы руководства – процесс
длительный и поэтапный, должен сопровождаться укреплением дисциплины и ответст-
венности по мере передачи принятия решений на места.
После изучения полученного с мест материала предполагалось разработать стратегию
перехода управления экономики, а затем и подробную, с определением этапов,
программу ее развития, апробации элементов хозяйственного механизма на ряде
регионов страны. Андропов с большой теплотой отозвался об экономической реформе,
которую проводил с 1965 до середины 70-х гг. председатель Совета Министров СССР А. Н.
Косыгин и которая была свернута по той причине, что многое в управлении экономикой
пришлось бы менять, на что консервативное большинство в Политбюро не хотело идти.
Казалось, что на этот раз, когда за экономическую реформу взялся Генеральный секретарь
ЦК КПСС, она получит развитие и будет доведена до логического конца. Многие с
надеждой ожидали предстоящих изменений. К сожалению, попытка привести
экономические отношения в соответствие с требованиями жизни и на этот раз не
увенчались успехом, хорошие задумки не были осуществлены: Андропов через некоторое
время слег и так и не вышел из больницы. А его намерения сразу же были «забыты», да,
наверное, и не смогли бы осуществиться без такого сильного человека, каким был Юрий
Владимирович.
Пришедшему к власти Черненко было не до реформы, а 11 марта 1985 г. Генеральным
секретарем партии стал популист М. С. Горбачев. Но положение практически не
изменилось. С его приходом к власти в управлении аграрной сферой экономики началась
218
настоящая чехарда. Еще в бытность секретарем ЦК КПСС, курирующим сельское
хозяйство, он развернул бурную деятельность по перестройке системы управления
агропромышленным комплексом, не давая спокойно работать аграриям: система
управления агропромышленным комплексом менялась чуть ли не каждый год.
Проводимые мероприятия носили поверхностный характер и не давали результатов. На
разных уровнях не было единства и взаимной ответственности, экономической
заинтересованности в результатах общей работы. Положительные изменения в ряде
регионов не могли устранить серьезных недостатков в работе основной массы пред-
приятий и организаций АПК. Для ускорения прогресса производительных сил нужны были
соответствующие формы организации экономической жизни, меры, способные дать
больший простор действию колоссальных созидательных сил, заложенных в советской
экономике. Эти меры должны были быть тщательно подготовленными, реалистическими.
Для их осуществления нужно было устранить бюрократическую «заорганизованность» и
формализм, которые глушили, подрывали инициативу масс, сковывали творческую мысль
и живое дело крестьян.
Много навредил стране герострат М. С. Горбачев, из-за которого отодвигались на потом
решения архиважных задач, в т. ч., например, повышение розничных цен на основные
сельскохозяйственные продукты. В те годы эта акция не была бы столь болезненной для
населения, но деревню поддержала бы своевременно и серьезно. Популярность
Андропова для него была тем ориентиром, который он хотел сначала достигнуть, а потом
превзойти. В этих целях он увеличил закупку зерна за рубежом до 45,6 млн т. Это почти
столько, сколько закупали у своих крестьян. В результате такого беспрецедентного
импорта резко возросли мировые цены, росла доходность западных фермеров. Молодой
генсек часто ездил по регионам страны, где к нему обращались с многочисленными
просьбами. Он, как правило, никому не отказывал и обещал помочь. За этим следовали
поручения Госплану, другим министерствам и ведомствам. В планы, согласованные со
всеми регионами, министерствами и ведомствами, приходилось вносить коррективы, что
приводило к их разбалансированности, а следовательно, и к невыполнению.
В ноябре 1985 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании союзно-
республиканского Государственного агропромышленного комитета СССР (Госагропром
СССР) на базе союзных министерств сельского хозяйства, плодоовощного хозяйства,
мясной и молочной промышленности, пищевой промышленности, сельского
строительства и Государственного комитета СССР по производственно-техническому
обеспечению сельского хозяйства. Аналогичные органы создавались на республиканском,
областном, краевом и районном уровнях. Агропромышленным комитетам
предоставлялись большие права по организации выполнения планов, финансированию и
обеспечению материально-техническими ресурсами. На них возлагалась вся
ответственность за максимально эффективное использование ресурсов и резервов
увеличения производства продуктов питания и улучшения снабжения своих регионов. Они
должны были обеспечивать согласованную деятельность отраслей и предприятий АПК.
Считалось, что их деятельность решит проблему разбалансированности в отраслях АПК,
появится возможность концентрации ресурсов для развития на селе современной
социальной инфраструктуры. Принимались меры по совершенствованию планирования,
финансирования, строительства, научного обеспечения по совершенствованию
управления и хозяйственного механизма АПК. Испытывались различные подходы в
надежде на то, что, может быть, какой-нибудь из них сработает, даст мощный импульс,
обеспечит быстрый рост производства продовольствия, повышение его эффективности. Во
второй половине 80-х годов произошло резкое снижение экспортных цен на основные
сырьевые товары. Имидж лидера перестройки стал резко падать. Под воздействием
нарастающих трудностей отворачивалась от него и интеллигенция. Усилилась словесная

219
шелуха о гласности, плюрализме, демократии, свободе слова. Но такие разговоры не
могли заменить конкретных мер по изменению хозяйственного механизма, переходу на
новые критерии оценки работы предприятий и организаций.
С приходом к власти Горбачева многие надеялись, что молодой генсек всерьез
займется проблемами, которые требовали срочного решения. Для этого были все условия.
В первое время имидж его был достаточно высок. Однако он распылялся, а злободневные
проблемы не решались. Проблемы были следующие.
Первая. Чрезмерная централизация управления, которая снижала роль и ответственность
регионов за результаты хозяйственной деятельности, за улучшение условий жизни
населения, приводила к неэффективному использованию, а то и к сокрытию резервов и
возможностей экономического роста. Нарушался принцип прямой зависимости средств,
направляемых из центра, от результатов хозяйственной деятельности предприятий и
регионов. Местные органы тратили основные силы на то, чтобы больше получить от
центра денежных и материальных средств, не заботясь об отдаче продукцией.
Прибалтийские республики просили более настойчиво, чем другие, а потому и больше
получали. Такое иждивенчество, с одной стороны, и командование из центра, с другой,
нужно было прекращать.
Вторая. Розничные цены на основные продукты питания оставались неизменными в
течение нескольких десятилетий и были значительно ниже их себестоимости. В то же
время цены на товары фондопроизводящих отраслей и услуги сельскому хозяйству
постоянно росли. Государство вынуждено было компенсировать разницу в закупочных и
розничных ценах. Заместитель председателя Госкомцен А. Комин писал по этому поводу:
«Продавая населению на 120 млрд руб. продовольственных товаров, мы дотируем их
производство и реализацию на сумму 160 млрд рублей». В 1986 г. общая сумма таких
компенсаций только по закупкам молока и скота составила 60,3 млрд руб. Дотирование
искажало действительную стоимость конечной продукции агропромышленного
комплекса, приводило к негативным последствиям: использованию в значительных
количествах хлеба на корм скоту, не в меру высокому потреблению некоторыми
категориями населения молока и мяса, большой дифференциации уровней душевого
потребления этих продуктов в разных регионах (29 кг мяса и 186 кг молока в Узбекистане
и 93 и 481 кг, соответственно, в Эстонии), компенсационные выплаты только по этим
продуктам жителю Эстонии были на 450–500 руб. больше, чем жителю Узбекистана.
Если бы розничные цены на мясо и молоко были приведены в соответствие с их
общественно необходимыми затратами (то есть увеличены в 2–2,5 раза), то спрос на них в
районах высокого потребления существенно уменьшился бы. При этом были бы
упорядочены экономические отношения между отраслями. Существенно увеличилась бы
доля АПК в национальном доходе страны, общество получило бы объективную картинку
вклада АПК в народное хозяйство. По нашим подсчетам при увеличении суммы
розничных цен на 80 млрд руб. доля АПК в национальном доходе повысилась бы
примерно на 8 процентных пунктов (с 28 до 36 %) при примерно 34 % общих капитальных
вложений в аграрную сферу экономики. Это резко повысило бы эффективность отрасли,
изменило структуру семейного бюджета, а также направление структурных сдвигов в
народном хозяйстве. Государственное субсидирование значительной части затрат по
продовольственному обеспечению населения привело к тому, что руководители регионов
старались сокращать поставки продовольствия в общесоюзный фонд, повышая при этом
рост потребления в своем регионе. Необходимость ценовой реформы была очевидна.
Третья. Важнейшим показателем оценки хозяйственной деятельности колхозов и совхозов
было выполнение плана по поголовью скота на конец года. Порочность такой оценки
приводила к тому, что хозяйства вынуждены были сдерживать сдачу скота в самый
220
благоприятный для этого осенне-зимний период. Скот передерживался, терял в весе,
бесполезно расходовались корма, снижалась его отдача. Обеспеченность кормами
составляла 65–70 %. Особенно пагубно это отражалось на работе животноводческих
комплексов, где нарушение ритмичности реализации скота приводило к резкому
снижению эффективности производства. О ненормальности такой системы
свидетельствуют следующие данные: в целом по стране в январе 1986 г. было продано
государству почти на 40 % больше скота и птицы в живом весе, чем в декабре 1985 г., в
январе 1987 г., по сравнению с декабрем 1986 г., – почти на 32 %. Еще более значительные
колебания по регионам.

Таблица 49. Продажа государству скота и птицы, тыс. т.

Декабрь Январь Январь 1987 г. в
1986 г. 1987 г. % к декабрю 1986 г.

Краснодарский край 33,6 68,9 205

Татарская АССР 8,2 35,3 430

Белгородская область 8,7 24,8 285

Липецкая область 4,7 19,5 415

Омская область 11,3 , 25,9 229

Как видно, в январе 1987 г. было сдано в 2–4 раза больше скота и птицы, чем в декабре
1986 г. Примерно та же картина наблюдалась и в другие годы. Скот передерживали,
увеличивая расход кормов, снижая эффективность откорма. Страна недополучала
большое количество животноводческой продукции, резкие сезонные колебания поставок
скота и птицы затрудняли работу мясокомбинатов. Из-за экстенсивного пути развития
сельское хозяйство топталось на месте, его эффективность снижалась, надои на корову
оставались на уровне 2,2–2,6 тыс. кг молока.
Недостаток мощностей по хранению и переработке сельскохозяйственной продукции
приводил к огромным потерям. По производству продукции на душу населения СССР
обгонял многие западные страны, а по душевому потреблению продуктов питания мы
существенно отставали от них. Например, страна производила на душу населения на 30 %
молока больше, чем США, а потребляла молочной продукции почти на столько же
меньше. Обрат, патока и сыворотка практически не использовались в производстве
продукции.
Неупорядоченность экономических и правовых взаимоотношений между отраслями АПК
не ориентировала колхозы и совхозы на проведение селекционной работы, не
стимулировала их повышать качество продукции. В результате крахмалистость картофеля,
поступающего на промышленную переработку, снизилась с 17 % в среднем за время с
1951–1955 гг. до 14,45 в 1971–1975 гг. Сахаристость сахарной свеклы в 1966–1970 гг.
составляла 16,41 %, а в 1976–1980 гг. – 15,24 %. Снижение сахаристости только на 1 %
уменьшало производство сахара в целом по стране на 700 тыс. т и розничного
товарооборота примерно на 500 млн руб. Для восполнения этого количества сахара
требовалось дополнительно занимать сахарной свеклой 300–320 тыс. га пашни. Л. И.
Брежнев на ноябрьском Пленуме ЦК КПСС в 1979 г. говорил: «Пожалуй, мало найдется
таких отраслей, где конечные результаты в такой степени зависели бы от качества.
Приходится, однако, признать, что до сих пор колхозы и совхозы не уделяют должного
внимания этой стороне дела. Очевидно, они не стимулируются в достаточной мере к
борьбе за высокое качество продукции, ее сохранность. Видимо, назрел вопрос о
221
совершенствовании таких стимулов – и материальных, и моральных. Плановые
показатели, а также цены должны в гораздо большей степени определяться качеством».
Цены на продукцию, поставляемую селу, а также услуги «Сельхозтехники», «Агрохимии» и
других организаций, обслуживающих колхозы и совхозы, не учитывали реальный размер
экономического эффекта, не создавали устойчивых экономических условий для
расширенного воспроизводства в хозяйствах.
Но эти злободневные проблемы даже не ставились руководством страны. Оно занималось
в основном малозначащими вопросами, которые не помогали использовать
организационные, экономические и социальные резервы. В этих условиях местные органы
самодеятельно начали поиск более эффективных форм управления агропромышленным
производством. На районном уровне организовывались агропромышленные комбинаты,
кооперативные объединения, агрофирмы, научно-производственные объединения.
Анализ работы таких кооперативных и интегрированных формирований показал, что они
действительно стали лучше, чем РАПО, решать межотраслевые задачи, проводить
активную социальную политику, командные методы заменять экономическими.
Таким образом, к концу рассматриваемого периода появилось множество новых форм
управления агропромышленным производством. В ряде мест удалось преодолеть
ведомственную разобщенность отраслей, перейти к демократическим методам
управления, заметно расширить экономическую самостоятельность колхозов и совхозов.
Тем не менее в целом по стране решающего сдвига не произошло. Госагропром СССР так
и не стал объединяющей организацией. Сохранился громадный управленческий аппарат,
старающийся сохранить свои управленческие амбиции и интересы. Госагропром СССР
препятствовал включению в состав новых интегрированных формирований подчиненных
ему предприятий и организаций, сдерживал развитие прогрессивных форм организации
производства, труда и управления.
В этом была одна из главных причин отсутствия прогресса в развитии АПК. Ситуация
осложнялась из-за того, что действовали старые и новые механизмы и подходы:
хозрасчет, самофинансирование, аренда сосуществовали со старой системой закупочных
цен и надбавок, с централизованными методами распределения материальных ресурсов,
планированием роста от достигнутого уровня. Хозяйства не хотели добиваться высоких
результатов, чтобы не получить чрезмерно высоких планов на следующий год. Районные
комитеты партии молчаливо поддерживали такую политику.
Много проблем было и в других отраслях народного хозяйства, в целом сдерживающих
эффективное развитие экономики страны. Необходимость проведения экономических
реформ была очевидна, породившие ее проблемы широко обсуждались в средствах
массовой информации, на научных конференциях, в правительственных кабинетах.
В 80-е годы система управления агропромышленным комплексом постоянно менялась в
надежде, что какая-нибудь из них обеспечит рост производства и его эффективность.
Агропромышленным производством последовательно управляли министерства и
ведомства, Комиссия Совета министров, Госагропром СССР, снова Комиссия. Такой
реорганизационный зуд в крупнейшем народнохозяйственном комплексе страны не мог
не сказаться отрицательно не только на эффективности его работы, но и на экономике
страны в целом. В. И. Ленин говорил: «У нас ужасно много охотников перестраивать на
всяческий лад, и от этих перестроек получается такое бедствие, что я большего бедствия в
своей жизни не знал... Не перестраивать, а, наоборот, помочь надо исправить те
многочисленные недостатки, которые имеются в советском строе и во всей системе

222
 управления, чтобы помочь десяткам и миллионам людей»168. Положение дел в сельском
хозяйстве продолжало ухудшаться. Устоявшиеся связи, отраслевые пропорции
разрушались, кадры перетасовывались, темпы экономического роста снижались,
положение с продовольственным обеспечением населения не улучшалось. В конце 80-х
годов стали возникать новые формы организации производства. Их главная задача –
увязка экономических интересов, расширение инициативы земледельцев, повышение их
ответственности за увеличение производства продукции и повышение эффективности. В
стране началась работа по активизации человеческого фактора, повышению
заинтересованности работников в результатах труда.
Для устранения накопившихся проблем в межрегиональных отношениях были приняты
решения по самофинансированию и самообеспечению продовольствием. Однако эти
важные и необходимые решения принимались в спешке, без серьезного анализа, а
потому не оказали какого-либо серьезного значения и даже сыграли свою роль в развале
страны.

5.5. Внедрение коллективного (бригадного) подряда

Равенства трудно достичь потому,что мы стремимся стать равными только с теми,
кто выше нас. А. Бек
Важнейшим фактором повышения заинтересованности крестьян в результатах своего
труда было укрепление хозрасчета. Опыт работы многих хозяйств свидетельствовал о том,
что в комплексе мер, направленных на повышение эффективности производства, важное
значение имело правильное применение цеховой (звеньевой) структуры управления,
прогрессивных форм организации и оплаты труда, внедрение коллективного (бригадного)
подряда с применением аккордно-премиальной оплаты. Ставилась задача, чтобы оплата
труда находилась в прямой зависимости от производимой продукции, т. е. от конечных
результатов.
Среди основных направлений развития бригадного подряда были:
– охват этой формой всех подразделений, а не отдельных отраслей и видов деятельности;
– закрепление ресурсов за бригадами на длительный период с введением платежей за
пользование ими при возмещении их стоимости через выплату амортизационных
отчислений;
– образование в составе крупных бригад более мелких, в том числе состоящих из членов
одной семьи;
– перевод бригад на полный хозрасчет.
Бригада являлась владельцем произведенной продукции, которую она должна была
реализовать потребителям в соответствии с заключенными договорами. Выручка за
реализованную продукцию была единственным источником средств подразделения.
Фонд распределения по труду образовывался после вычета из него затрат материальных
ресурсов, оплаты услуг, амортизационных отчислений, оплаты труда привлеченных
работников, санкций за нарушение договоров. Такой порядок организации производства
и труда, оценки результатов работы подразделений на подряде должен был

168
Ленин В.И. ПСС. – Т. 44. – С. 326–327.

223
стимулировать рост производства конечной продукции и рациональное ее использование,
экономию всех видов затрат. Борьба за достижение высоких результатов при наименьших
затратах являлась в этом случае для работника жизненно необходимой.
Опыт работы коллективов, работающих на бригадном подряде, свидетельствовал о том,
что в них была выше культура труда и производства, технологическая дисциплина, лучше
сочетались личные интересы конкретного труженика с интересами предприятия, была
более тесная связь между трудом и его оплатой, повышалась эффективность
использования земли, техники, других производственных фондов. Подряд добивался
высоких результатов там, где он наделялся правами подбора и освобождения работников,
распределения прибыли, где за ним был закреплен весь севооборот. Наиболее
эффективными показали себя арендные коллективы, возникшие как закономерный
результат развития подряда. По существу, это были автономные кооперативы,
действующие на основе договоров с правлением колхоза или дирекцией совхоза. Они
наделялись полной самостоятельностью и руководствовались принципами хозрасчетных
отношений. Переход к аренде как высшей форме хозрасчетных отношений позволял
преодолевать отчуждение крестьян от земли и других средств производства.
Во второй половине 80-х годов шло наращивание хозрасчетных арендных коллективов.
Работая в условиях полной хозяйственной самостоятельности и имущественной
ответственности, арендатор становился хозяином земли и других средств производства.
Имелось немало примеров, когда арендный коллектив за 1–2 года повышал урожайность
зерновых на 10–15 ц с га, надой молока на корову – на 1 000–1 500 кг. С изменением
экономических отношений, естественно, происходил переход от экстенсивного,
затратного пути развития к интенсификации, ресурсосбережению. Крестьянин из
механического исполнителя указаний сверху превращался в рачительного хозяина,
заинтересованного в хорошем заработке, а следовательно, в увеличении производства
конечной продукции и сокращении затрат на ее единицу. Подряд из формы
стимулирования превращался в эффективную форму организации производства, при
которой семье, бригаде, звену или отдельным лицам выделялись на длительный срок
сельскохозяйственные угодья, другие средства производства (тракторы, автомобили,
животноводческие помещения, продуктивный и рабочий скот) сдавались в аренду или
продавались. Один из арендаторов сказал: «Если нам не мешать, не понукать и не
указывать, то за 2–3 года мы можем повысить продуктивность скота и снизить затраты
ресурсов до такого уровня, который позволит в полной мере использовать генетический
потенциал животных, резко сократить расход кормов, электроэнергии, существенно
повысить производительность труда». Работа арендаторов и кооператоров
свидетельствовала об огромных резервах, заложенных в раскрепощении инициативы и
предприимчивости земледельца.
Однако эти резервы не были по-настоящему задействованы. Многие коллективы далеко
не в полной мере использовали заложенные в этой форме организации производства
потенциальные возможности. Зачастую он носили формальный характер. В договорах не
всегда предусматривались конкретные меры ответственности сторон за нарушение своих
обязательств. Нередко арендаторы не получали самостоятельности, продолжалось
вмешательство в их работу (переброска техники, переключение на другие работы,
навязывание сроков их проведения).
Анализ их работы показывал, что даже в тех хозяйствах, которые являлись пионерами
внедрения арендных отношений, под ними нередко подразумевался обычный подряд с
оплатой по остаточному принципу. Серьезный ущерб хорошему началу нанесла погоня за
процентами «арендизации». Она дискредитировала это важное мероприятие, превратила
в громкую кампанию. В статье «Трое в Заре» («Правда» от 10 января 1989 г.) говорилось:
224
«Где производство отлажено с учетом новейших достижений науки и техники, где люди,
что называется, сработались, чувствуют локоть, поддержку товарища, научились видеть и
правильно оценивать вклад каждого, рушить такие связи, такие коллективы нельзя».
Дробление и перетасовка сложившихся, хорошо работающих коллективов оказывали
резко отрицательное действие. Важнейшим фактором, сдерживающим развитие
арендного подряда, была неудовлетворительная организация материально-технического
обеспечения, низкое качество сельскохозяйственной техники и ее ремонта, отсутствие
необходимого набора машин.
Промышленность не была готова производить для села современные технические
средства с использованием прогрессивных технологий. В хозяйствах формировалась
нерациональная структура материально-технических средств. Арендаторы вынуждены
были держать лишние мощности машин и оборудования, что приводило к росту затрат,
снижению хозрасчетного дохода. Широкому внедрению прогрессивных форм
организации и оплаты труда мешала сложившаяся структура сельскохозяйственных
предприятий, которая не вписывалась в рамки последовательной кооперации и, что самое
главное, не устраняла обезличку в использовании земли и других ресурсов.
Серьезно мешало внедрению подряда отсутствие правовой основы арендных отношений.
Арендатор за определенную плату брал землю и другие средства производства в
длительное пользование и должен был становиться хозяином производимой продукции,
по своему усмотрению выбирать ее структуру, строить свои отношения с хозяйством,
другими предприятиями и организациями на основе купли-продажи. Но товарно-
денежные отношения были развиты слабо, арендные коллективы, кооперативы, другие
прогрессивные формирования нуждались в четком правовом статусе. Многие
руководители и специалисты хозяйств зачастую сдерживали развитие этой прогрессивной
формы организации труда. Подряд ставил их в жесткие условия работы. Они не должны
вмешиваться в работу новых коллективов. Специалисты не находили себе места при
арендной системе. Проведенное Госкомстатом совместно с ВНИЭТУСХ исследование
показало, что 45 % опрошенных специалистов считали для себя наиболее приемлемой
деятельность в качестве консультантов на хоздоговорной основе, 30 % видели свое место
непосредственно в арендных коллективах, остальные хотели работать, как и прежде, но
при существенном изменении функций (прежде всего это работа и внедрение
интенсивных технологий, контроль за их использованием). Словом, при «арендизации»
огромная армия специалистов использовалась малоэффективно, их работу нужно было
серьезно перестраивать. Там, где они вписывались в арендные коллективы, их работники
получили удовлетворение и хорошее материальное вознаграждение.
Успешное внедрение бригадного подряда во многом зависело от экономической службы,
грамотной ее работы, скрупулезного учета используемых бригадой ресурсов и
производимой продукции, установления расчетных цен, технологических карт и др.
Недостаточная экономическая образованность кадров, консервативная позиция
руководителей и специалистов хозяйств приводила к тому, что они не хотели связывать
себя договором и часто его не соблюдали, игнорировали мнение бригады, нарушали
условия добровольности. Бригады не обеспечивались необходимыми материально-
техническими ресурсами, их работники отвлекались на другие работы.
В конце 80-х годов в обществе вокруг аренды, колхозов и совхозов развернулась
дискуссия. Руководители передовых хозяйств считали, что вполне могут обойтись и без
аренды, что колхозы и совхозы еще далеко не исчерпали своих возможностей. Это можно
было объяснить неправильным толкованием сущности арендных коллективов. Некоторые
считали, что речь идет обязательно о небольшом коллективе, зачастую состоящем из
одной семьи, которые берут небольшой участок земли, 10–15 коров, несколько бычков на
225
откорм. При таком понимании, естественно, нельзя было рассчитывать, что аренда могла
стать ключевым звеном аграрной политики.
Другая точка зрения состояла в том, что все нерентабельные хозяйства должны быть
расформированы, а их земля, другие средства производства переданы арендаторам,
промышленным и другим предприятиям. С точкой зрения повсеместного
расформирования нерентабельных хозяйств трудно было согласиться. Ссылаясь на опыт
фермерских хозяйств Америки, они не хотели замечать тенденций развития сельского
хозяйства в этой стране. За время с 1970 по 1987 г. валовой доход мелких фермеров
уменьшился на 9–29 %, не полностью занятых – на 19–39 %. Доходы же средних и крупных
фермеров увеличились более чем вдвое. Основная часть чистого дохода
концентрировалась в крупных фермах и составляла в структуре всех категорий хозяйств 65
%, средние фермы давали чуть более 22 %, хозяйства с продажей продукции от 40 до 100
тыс. долл. – несколько больше 11 % и мелкие – около 2 %. Фермеры, реализующие
продукции менее 20 тыс. долл., не могли существовать без заработков на стороне. Для
ферм с объемом продаж до 40 тыс. долл. побочный (нефермерский) доход имел
жизненно важное значение и составлял более 80 % их общего дохода.
Экономисты, предлагающие расформирование нерентабельных колхозов, упускали из
виду социальный аспект проблемы. Не понимали, что в раздробленном на мелкие
коллективы селе или деревне невозможно будет решать социальные вопросы – строить
дороги, аптеки, больницы, клубы, школы, содержать пожарные и другие общественные
объекты. Возникали проблемы с материально-техническим обеспечением, реализацией
их продукции. При отсутствии оптовой торговли материальными ресурсами, неразвитости
системы приема продукции на местах коллективы вынуждены были сами заниматься
этими вопросами, что отнимало много сил и времени.
Подряд не нашел широкого распространения еще и потому, что в первые коллективы
подбирали лучших механизаторов, они получали лучшую технику, нужное количество
минеральных удобрений. Такие коллективы показывали прекрасные результаты. Но
лучших всегда немного. Эти немногие раньше ни шатко ни валко работали в коллективе,
возглавляемом крепким руководителем. Оставшись без сильного руководителя, без
погонялки, да еще с изношенной техникой, они стали работать хуже, чем прежде.
Закрепленные за ними земли обрабатывались плохо и не в нужные сроки, а нередко и
вообще не обрабатывались. Руководители хозяйств вынуждены были привлекать на
выполнение этих работ хорошо работающий коллектив, вводить в такой коллектив
нерадивых механизаторов. Вся эта головная боль не нравилась руководителям хозяйств.
Процесс «арендизации» начал сворачиваться.

5.6. Межрегиональные экономические отношения

Найдено, что производительная сила труда увеличивается по мере того, как его
разделение производится все дальше и дальше, каждый процесс производства
раздробляется на особые части.
Н. Чернышевский
Когда изживалась нравственно-религиозная идея в национальности, то всегда
наступала панически трусливая потребность единения, с единственной целью –
«спасти животишки».
Ф. М. Достоевский

226
Одним из существенных недостатков системы управления народным хозяйством страны в
конце 80-х годов была неэффективная межрегиональная политика, которая приводила к
острым противоречиям в сфере экономических отношений между союзными
республиками и центром. Союзные органы взяли на себя функцию по обеспечению
капитальными вложениями и материальными ресурсами, содержанию аппарата
управления, науки и т. д. При этом на местах мало беспокоились о наращивании
производства, о сохранности закупаемой продукции и ее переработке. Они невольно
отстранялись от решения проблем рационального использования выделяемых им
средств, скрывали свои резервы и возможности. Отсутствие эффективного механизма
межрегионального хозрасчета, четких экономических отношений между центром и
регионами, а также реальных прав в области социально-экономического развития
привело к иждивенчеству, местничеству, стремлению больше урвать у государства и
поменьше дать ему.
Республики, области, предприятия были лишены многих атрибутов самостоятельности. Из
центра поступали на места лимиты на материальные и финансовые средства в размерах,
не сопоставимых с результатами использования их производственного потенциала.
Отсутствовал элементарный хозрасчет в межреспубликанском обмене, экономическая
связь между вложениями, на создание которых работала вся страна, и отдачей от их
использования. Хозяйственные пропорции любого региона и предприятия формировал
центр. В этих условиях принцип зарабатываемости средств как основы социальной
справедливости не действовал. Процветало иждивенчество, сдерживающее инициативу и
предприимчивость, скрывались резервы и возможности. Местные органы стремились
больше выжать из центра денежных и материальных средств и поменьше ему их дать.
«Бессмысленно работать лучше, – говорил бывший зам. Председателя Совета Министров
Эстонской ССР Р. Отсасон, – зато большой смысл имеет составлять письма о помощи.
Важно уметь выпросить деньги, продовольствие, корма, товары, что угодно. Это более
важно, чем уметь делать их»169.
Одни регионы свои запросы защищали более настойчиво и убедительно, чем другие.
Благополучие того или иного региона во многом зависело не от того, насколько
эффективно он работал, а от объемов централизованных поставок капитальных вложений,
сырья и материалов. Руководители республик, областей не отвечали за рациональное
использование выделяемых им ресурсов, не были заинтересованы в напряженной,
эффективной работе. Нарушался принцип прямой зависимости объемов ресурсов,
направляемых на экономическое и социальное развитие региона, и эффективности их
использования, от результатов деятельности предприятий и организаций, расположенных
на их территории. Финансирование центром многих работ, возмещение расходов
производственного характера из бюджета искажали фактическую эффективность мер по
экономии ресурсов, не давали правильного представления о соотношении затрат и
результатов, что лишало специалистов и руководителей возможности принимать
экономически обоснованные решения.
Межреспубликанский товарообмен не обеспечивал эквивалентности. Многие области и
автономные республики РСФСР от перекосов в межрегиональных связях страдали
значительно больше, чем любая другая союзная республика. Разбазаривание природных
ресурсов, добываемых на территории России, и перекачка их в другие союзные
республики обострили экологическую обстановку республики, привели к сокращению
темпов социального развития многих районов Нечерноземья, Урала, Сибири, Дальнего

169
Литературная газета. – 18 ноября 1988 г.

227
Востока. Становилось очевидным, что так дальше управлять экономикой нельзя. Страна
нуждалась в переменах.
Чрезмерная централизация планирования, необъективность в распределении средств при
отсутствии нужного контроля со стороны центра приводили к тому, что огромные ресурсы
отдельных российских территорий использовались нередко в ущерб национальным
интересам. Здравый хозяйский смысл, экономическая целесообразность подчас уступали
место идее укрепления позиций мирового социализма, политической стабильности
восточноевропейских стран, да и союзных республик. Особое значение имел в этих
отношениях энергетический допинг. Из-за того, что нарушался принцип прямой
зависимости средств, направляемых в регионы, от результатов деятельности предприятий
и организаций, расположенных на их территории, сложилась огромная дифференциация в
материально-техническом обеспечении, социальном переустройстве села, ассигнованиях
из бюджета. Например, в 1986 году фондовооруженность работника составляла в целом
по СССР 12,4 тыс. рублей, в Московской области – 25,1, в Белорусской ССР – 12,9, в
прибалтийских республиках – 28–32 тысячи. Соответственно фондообеспеченность – 53,
326, 158 и 210–230 тысяч рублей. Столь же велик был разрыв и в обеспечении
комбикормами, в мелиорации земель. Если в Орловской области мелиорируемая
площадь занимала меньше трех процентов пашни, в Рязанской – около четырех, то в
Латвийской ССР – 65,8, Литовской – свыше семидесяти процентов.
Выпросив у центра как можно больше ресурсов, на местах не всегда заботились об их
эффективном использовании, об экономии сырья, материалов, топлива. Республики
копировали общесоюзную схему управления. Например, в Эстонской ССР всего лишь на
шестнадцать предприятий было создано министерство плодоовощного хозяйства. Почему
же не проявить такую щедрость, если средства на содержание аппарата поступали из
центра? Или возьмем мелиорацию. Государство ежегодно выделяло на нее десять
миллиардов рублей. Однако обновленные угодья использовались плохо, большие их
массивы списывались. Одна из причин такого отношения к ресурсам – безвозмездное
финансирование мелиоративных работ, субсидирование поступающих на село некоторых
ресурсов. В частности, из бюджета оплачивалось 47 % стоимости удобрений, тракторов и
комбайнов. Общая сумма дотаций удобрений и техники в 1988 году составляла около
шести миллиардов рублей.
Разный уровень поступлений ресурсов, да еще по дотационным ценам, приводил к
большим колебаниям в производстве продукции на сто гектаров земли, к различиям в
социальных условиях, производительности труда и его оплате. Белоруссия получала на сто
гектаров 133,2 тысячи рублей валовой продукции, российское Нечерноземье – лишь 70,4
тысячи. Выходит, одни работали лучше, другие хуже. Только ли в этом дело?
Продуктивность осушенных земель в то время превышала старопахотные на 35–40 %.
Стало быть, к примеру, литовская пашня только из-за различного уровня мелиорации на
треть должна быть продуктивнее полей российского Нечерноземья.
То же было и с химизацией. По расчетам специалистов, нормативная оплата центнера
минеральных удобрений в действующем веществе составляет 6,6 центнера зерна.
Белорусская ССР, прибалтийские республики, Московская область получали минеральных
удобрений в расчете на гектар на 120–180 килограммов действующего вещества больше,
чем Орловская, Рязанская, Смоленская области. Словом, в первой группе регионов при
прочих равных условиях урожайность зерновых должна быть на 8–12 центнеров выше,
чем во второй.
Анализ производительности труда по регионам не давал столь разительных различий.
Например, в расчете на среднегодового работника получено валовой продукции: в
Белорусской ССР – 8,9 тысячи рублей, в Литовской – 9,8, Латвийской – 11,7,
228
Нечерноземной зоне РСФСР – 8,4 тысячи рублей. К тому же Прибалтийские республики,
Белоруссия и некоторые другие регионы получали из общесоюзного фонда огромное
количество концентрированных кормов. Если бы они производились на месте, на
производство конечной продукции потребовалось бы дополнительно затратить многие
миллионы человеко-часов живого труда, что сказалось бы на его производительности.
Особенно много толкований вызывало самообеспечение региона продовольствием. Был
установлен твердый на пятилетку план поставок продукции в союзные и республиканские
фонды. Все, что было получено сверх плана, использовалось для внутреннего
потребления. Люди начали следить за изменениями на прилавках не только своих
магазинов, но и соседей. Но, поскольку не были установлены четкие зависимости между
объемами продажи в общесоюзный фонд и поставками из госресурсов, сохранялось
стремление дать стране поменьше и «вырвать» у нее средств побольше.
Государство закупало в колхозах, совхозах, а также за рубежом зерно и поставляло его
республике, области. В частности, Эстонии выделялось ежегодно 1,2–1,3 миллиона тонн
концкормов, соевых шротов. В мировых ценах это 130 млн инвалютных рублей. На такую
сумму можно было импортировать около 190 тысяч тонн говядины или 280 тысяч тонн
свинины. А сколько мяса давала стране Эстония? Всего 69 тысяч тонн. Рациональнее было
бы закупать за рубежом не зерно для скота, а мясо. Это сберегло бы значительные
средства. Но государство не хотело выступать в качестве субъекта рынка.
Аналогичные парадоксы в экономических взаимоотношениях имели место и со странами
СЭВ. Экспорт топливно-сырьевых ресурсов в бывшие социалистические страны достиг
чрезвычайно высокого уровня. Помимо полного удовлетворения собственных
потребностей в этих ресурсах, причем по демпинговым ценам, они занимались
реэкспортом советской нефти. Поставки из Союза жидкого топлива в соцстраны были
настолько велики, что даже и при их существенном снижении после развала СЭВ
Чехословакия, например, продолжала экспортировать советский бензин на Запад. Аппетит
стран Восточной Европы на советские топливно-энергетические ресурсы возбуждали
низкие цены: СССР в течение почти двух десятилетий продавал им нефтепродукты, газ,
металл, лес и другое сырье по ценам в два раза ниже мировых, хотя импорт из стран СЭВ
обходился стране значительно дороже (заметим – при более низком качестве, чем
западные товары). Иначе говоря, неконвертируемые восточноевропейские товары
поставлялись в огромных объемах на неразборчивый советский рынок за конвертируемую
нефть, газ, лес, металл, минеральные удобрения и другое сырье. При таком товарообмене
страна теряла десятки миллиардов долларов. По заключению американских экономистов
только за 1971–1980 гг. косвенные субсидии СССР шести странам – членам СЭВ составили
75,5 млрд долларов170. В восьмидесятые годы объемы взаимных поставок продолжали
увеличиваться, а следовательно, росли и скрытые субсидии.
Начавшийся в конце 80-х годов курс на развитие плюрализма мнений и
самостоятельности привели к межрегиональным разногласиям, претензиям одних
территорий к другим по поводу того, кто кого кормит, кто хорошо и кто плохо работает.
Обнаружились и сплелись в тугой узел проблемы национальные, социально-
экономические, государственно-правовые, демографические. Националисты разных
мастей, не зная реального положения дел в области межреспубликанского обмена, за
упущения центрального правительства винили Россию, делали российский народ
ответственным за все. На митингах, в парламентах, средствах массовой информации то
одной, то другой союзной республики говорили, что они облагодетельствовали
российский народ, у которого, якобы, появилась плохая привычка жить за счет соседей.

170
Что за точкой возврата // Правда. – 23 сентября 1990 г.

229
Итак, кто же кого на самом деле кормил и обогревал171.
Таблица 50. Ввоз и вывоз продукции в ценах
мирового рынка в 1988 году (млрд. руб.).*)

Союзные республики Ввоз, включая Вывоз, Превышение

импорт включая ввоза (-),
экспорт
вывоза
РСФСР 101.9 132.7 30.8
Украинская ССР 47.4 44.5 - 2.9
Белорусская ССР 18.5 16.4 - 2.1
Узбекская ССР 10.5 8.0 - 2.5
Казахская ССР 15.6 9.0 - 6.6
Грузинская ССР 5.3 3.4 - 1.9
Азербайджанская ССР 5.1 4.6 0.5
Литовская ССР 7.8 4.1 - 3.7
Молдавская ССР 5.1 2.5 - 2.6
Латвийская ССР 5.0 3.7 - 1.3
Киргизская ССР 3.2 2.1 - 1.1
Таджикская ССР 2.8 1.7 - 1.1
Армянская ССР 3.6 2.2 - 1.4
Туркменская ССР 2.4 2.4 -
Эстонская ССР 3.2 1.9 - 1.3

В связи с вывозом своих сырьевых ресурсов по крайне низким ценам и ввозом продукции
легкой и пищевой промышленности, сельского хозяйства по более высоким, чем
мировые, ценам Россия теряла большие средства. По данным за 1989 год, одна тонна
поставляемой в союзные республики нефти стоила во внутренних ценах 30 руб., а в
мировых – 120 долларов; 1 000 м3 газа, соответственно, 26 руб. и 61 дол. Литовской ССР из
государственного бюджета было выделено на компенсацию разницы розничных и
закупочных цен на мяса – 910 млн руб., молока – 640 млн руб. Уровни и пропорции цен,
определяемые без учета реальных условий производства и общественной ценности
продукции, неэффективные дотации для одних регионов и разорительные изъятия
средств у других создавали ложные ориентиры эффективности хозяйствования,
консервировали научно-техническую отсталость, препятствовали использованию
преимуществ межреспубликанского разделения труда.

171
Заметим, что курс доллара тогда приравнивался к 0,62 копейки. Поэтому при пересчете в доллары США
цифры нужно увеличить в 1,6 раза.

230
В 1989 году руководство Латвийской республики в проекте плана-договора с союзным
правительством писало, что Латвия не располагает достаточными валютными средствами,
а потому просит в 1990 году предусмотреть 629 млн инвалютных рублей172 на оплату
продукции, поставляемой из-за рубежа. Как видим, даже тогда, когда республика
провозгласила свой суверенитет, вышла из Союза, она продолжала обращаться к
правительству Советского Союза с просьбами о помощи.
Россия в дореформенный период занимала в общесоюзном экспорте около 78 %. В
расчете на душу населения ее экспорт составлял 355 руб., Белоруссии – 214 руб., Украины
– 168, Грузии – 65, Молдавии – 53, Латвии – 98, Эстонии – 79, Литвы – 134 руб. и т. д.
Несмотря на это, многие союзные республики в социальном развитии значительно
превосходили регионы России. Навязанная центром специализация и система цен ставили
жителей России в самое невыгодное положение. Добывая основную часть нефти, газа,
угля, металла, леса, золота, алмазов, других стратегических ресурсов, РСФСР существенно
отставала от других республик по производству сельскохозяйственной продукции и
товаров народного потребления. Например, Прибалтийские республики в 1989 г. в расчете
на человека произвели 2 063–2 581 рубль, Россия – на 1 229 руб., в том числе продуктов
питания, соответственно, 733–950 и 410 руб., товаров народного потребления – 715–840 и
232 руб.
Вывозя в огромных объемах сырье и материалы, РСФСР превращалась во всеобщего
донора. Латвийская ССР, например, за счет ввоза из России удовлетворяла свои
потребности по демпинговым ценам в топливе на 96 %, электроэнергии – на 50 %, черных
металлах – на 90 %, цветных – полностью, продукции машиностроения – на 63 %.
Ежегодно для нужд животноводства в эту республику поступало 1,5 млн тонн зерна.
Сельскохозяйственные предприятия Эстонии в течение двух десятилетий в расчете на 100
га сельхозугодий получали из центра в 2,8 раза больше капитальных вложений, в 3–5 раз –
минеральных удобрений, им поставлялось значительно больше техники,
концентрированных кормов, других ресурсов, которые, подчеркиваю, «получали», а не
покупали, ибо многие годы бюджет брал на себя почти половину (48 %) стоимости
удобрений, тракторов и комбайнов. В целом сумма дотаций на технику и удобрения
составляла в СССР около шести миллиардов рублей в год. А это значит, что в расчете на
гектар государственные дотации в эти республики были значительно выше, чем в Россию.
Например (см. таблицу), хозяйствам РСФСР от среднесоюзного уровня направляли
минеральных удобрений около 87 %, тогда как Украины – 129 %, Белоруссии – около 285
%, Литвы – 250 %, Латвии – 263 %, Эстонии – 239 %. Мало удобрений получал Казахстан.
Прибалтийские республики обосновывали перед центром свои все увеличивающиеся
запросы на получение финансовых и материальных ресурсов тем, что их экономика
работает, якобы, эффективнее российской. Так, эстонский академик М. Бронштейн
утверждал, что производительность труда в сельском хозяйстве республик в 1,5–2 раза
выше, чем в России. Но она и должна была быть более высокой, если учесть, что
поступления из госресурсов в эту республику комбикормов, удобрений, техники, причем
поставляемых за половину цены, были много больше, чем в Россию. Эстония, например,
начинала второй круг мелиорации своих земель, а в соседней с ней Псковской области
было мелиорировано всего 3 %. Если бы хозяйства Эстонии сами производили те 1,3 млн т
зерна, которые они ежегодно завозили из других республик, то производительность их
сельскохозяйственного труда сильно бы «похудела».
Перекосы в региональной политике привели к большой дифференциации республик по
уровню материально-технического обеспечения и фондовооруженности труда, колебания

172
Более 1 млрд долларов по курсу того года.

231
которых достигали 5–6 раз. Например, в 1988 году средний показатель
фондовооруженности на одного среднегодового работника составил в целом по
сельскохозяйственным предприятиям страны 16 тыс. руб., в Белорусской ССР – около 17
тыс., Литовской – более 30, Эстонской – 36 тыс. руб., а фондообеспеченность,
соответственно, – 62; 181; 257; 230 тыс. руб. Мелиорацию земель полностью
финансировал союзный бюджет, расходуя на это 9–10 млрд руб. в год. Благодаря таким
вложениям уровень мелиорации сельскохозяйственных угодий в Литве, например, достиг
89 %, в Эстонской – почти 84 % против 6 % в среднем по РСФСР.
И странно было слышать утверждения того же М. Бронштейна, политических деятелей
Эстонии, что все это сделано, якобы, на деньги их колхозов и совхозов. О необъективности
такого рода заявлений свидетельствует и письмо руководителя Латвийского
правительства в Совет Министров СССР, в котором отмечалось что «...финансирование
комплекса мелиоративных работ за счет средств, формируемых в составе закупочных цен,
приведет к большим трудностям в осуществлении этих работ в хозяйствах, имеющих
незначительные площади мелиорированных земель и тем самым определит
неоправданное дальнейшее экономическое отставание этих хозяйств от тех, основное
производство которых ведется на улучшенных землях».

Таблица 51. Поставки минеральных удобрений сельскому хозяйству

на гектар пашни (кг)

1970 г. 1980 г. 1988 г.

СССР 46.8 83.9 122.4
РСФСР 32.9 67.5 106.1
Украина 65.1 112.4 162.7
Белоруссия 159.6 252.4 379.5
Узбекистан 203.4 263.1 316.1
Казахстан 7.5 16.5 29.0
Грузия 132.2 163.8 242.6
Азербайджан 57.9 136.1 155.7
Литва 154.9 241.4 363.8
Молдавия 54.7 148.4 160.0
Латвия 196.4 219.1 314.3
Киргизия 103.3 153.9 204.6
Таджикистан 165.3 225.3 279.0
Армения 101.0 155.2 187.5
Туркмения 205.3 248.0 266.6

232
 Эстония 208.9 247.0 257.8
В связи с этим в письме высказывалась просьба выделять для работ по осушению и
освоению переувлажненных земель прямые средства государственного бюджета. Что и
было сделано. Комментарии, как говорят, излишни.
Разные объемы поступающих ресурсов, да еще по дотационным ценам, привели к
большим колебаниям производства продукции на единицу земельной площади. В расчете
на 100 га сельхозугодий в 1988 году было произведено, например, продукции
растениеводства в РСФСР – 18 тыс. руб., на Украине – 51, в Литве – 46, В Белоруссии – 46,
Узбекистане – 28, Латвии – 35, Эстонии – 31 тыс. руб. На первый взгляд, дело выглядит так,
будто одни республики действительно работали лучше, другие хуже. Только так ли это?
Психология иждивенчества особенно сильно проявилась в запросах на
концентрированные корма из госресурсов. За время с 1975 по 1988 год в колхозах,
совхозах и межхозах страны объем кормов собственного производства вырос на 19 %, в
Эстонии – лишь на 9 %, а поступления концентратов из ресурсов государства,
соответственно, на 58 и 81 %. При этом валовая продукция животноводства увеличилась в
стране примерно на 23, а в Эстонии – на 9 %.
Поставки в союзные республики концентратов из госресурсов росли независимо от
валовых сборов зерна в стране. Доля комбикормов и компонентов для их производства в
общих кормах увеличилась с 12 % в 1970 году почти до 26 % в 1987 году. Возрастала доля
концентратов в общем расходе кормов: если на выращивание одного центнера мяса
крупного рогатого скота в живом весе в восьмой пятилетке расходовали 2 ц к. ед.
концентратов, то в одиннадцатой – 3,5 ц, на центнер молока, соответственно, – 0,3 и 0,42 ц
к. ед. В 1989 году в расчете на условную голову скота в целом по стране было затрачено 5
ц к. ед. покупных кормов, в Эстонии – более 10 ц.
Живой труд эффективнее там, где он лучше оснащен фондами. Один промышленный
рабочий в то время давал десять-двенадцать тысяч рублей чистой продукции в год.
Производительность труда зависит от вложений не только живого, но и овеществленного,
промышленного труда. На одного работника сельского хозяйства в Эстонии приходилось в
среднем 36 тыс. руб. основных фондов, в России – только 12 тыс. Следовательно, каждому
эстонскому крестьянину помогали три рабочих промышленности, а российскому – лишь
один. Но никто не считал, за счет каких средств развивалось производство в этих регионах
и росла производительность, что и давало повод их ученым и политикам кичиться, якобы,
более высокой эффективностью.
Доля агропромышленного комплекса в объеме народнохозяйственного производства
России составляла немногим более 15 %, примерно 70 % занимали комплексы: военно-
промышленный, топливно-энергетический, металлургический, машиностроительный,
химико-лесной. Доля АПК в Прибалтийских республиках составляла 52–56 %. Отсюда и
производственная, и социальная сферы села в этих и некоторых других республиках
развивались более быстрыми темпами, чем в России. Продукция российских предприятий
группы «А» нескончаемым потоком шла в союзные республики, страны СЭВ и на Запад.
На более высокую производительность труда в Прибалтийских республиках оказывало
влияние и то, что основную часть растениеводческой продукции они не продавали
государству, а использовали у себя на корм скоту. Эта продукция вторично учитывалась в
валовой продукции животноводства, как и ввоз в больших количествах комбикормов.
Если бы, например, Прибалтийские республики сами производили те объемы зерна,
шротов и кормовых добавок, которые получали из других регионов страны, им
потребовалось бы дополнительно затратить миллионы человеко-часов живого труда. При
этом производительность оказалась бы значительно ниже достигнутой. Необходимо

233
также иметь в виду, что превышение ввоза зерна в республики над его вывозом на один
миллион тонн равноценно дополнительному поступлению 3 млн тонн органики. И
наоборот, те регионы, которые больше вывозили растениеводческой продукции,
обедняли плодородие своих земель.
Российская деревня отставала от многих регионов в социально-экономическом и
культурном уровне жизни, в обеспечении ее населения товарами. Спрос на продукты
питания в нашей республике покрывался за счет трех источников: собственного
производства, поставок из союзных республик и импорта. Последние два обеспечивали
свыше трети общего потребления. Прибалтийские республики, например, поставляли в
общесоюзный фонд 34–37 % от производимого ими товарного мяса и молока. В то же
время они получали из централизованных фондов значительное количество сырья.
Гипертрофированная специализация народного хозяйства РСФСР привела к тому, что на ее
землях оказались размещены десятки экологически вредных производств (химические
заводы, целлюлозно-бумажные предприятия, металлургия и машиностроение),
сформировались экологически загрязненные территории. Выбросы вредных веществ в
атмосферу по данным за 1988 год, в расчете на человека составляли в России 261 кг, в
Латвии – 66 кг, Эстонии – 36 кг. Удельный вес нормативно очищенных сточных вод в
общем объеме стоков, требующих очистки, занимал в Прибалтийских республиках 27–61
%, в РСФСР – лишь 16. Добывая основную часть газа в стране, российские села по
газификации существенно отставали от многих союзных республик. Экономика
республики носила сырьевой характер и не отвечала нуждам населения. В силу такой
специализации основная часть инвестиций, выделяемых центром, шла фондообразующим
отраслям России. Сельскому же хозяйству доставались мизерные средства. Аграрная
сфера российской экономики находилась, по сравнению с другими республиками Союза, в
наихудшем положении. После распада СССР Россия оказалась сильно зависимой в
продовольственном отношении от импорта.
Центр не уделял сельскому хозяйству России должного внимания. На 100 га сельхозугодий
хозяйства республики получали меньше капитальных вложений, удобрений, техники,
комбикормов, строительных материалов, энергоресурсов. Причем колебания
фондообеспеченности составляли не какие-то там проценты, в России она была в 12 раз
меньше, чем, например, в Прибалтике. Столь же велик разрыв и в уровнях мелиорации,
газификации, социальном обустройстве села. По этой же причине в России нарастала
миграция сельского населения. По межреспубликанскому обмену и экспортно-импортным
связям превышение ввоза над вывозом продукции сельского хозяйства и пищевой
промышленности составляло в 1989 году более 98 млрд руб. (во внутренних ценах).
Переход областей и республик на хозрасчет и самофинансирование должен был в корне
изменить экономические отношения между союзными, республиканскими и местными
органами, которые следовало строить на основе сочетания плана и рынка, повысить
ответственность за ресурсы, которые ранее использовались бесконтрольно, развязать
инициативу местных органов, придать им большую самостоятельность. В конце 80-х годов
в правительстве СССР было принято решение о поэтапном переходе к новому
межрегиональному хозяйственному механизму, совершенствованию федерального
государственного устройства СССР, о необходимости укрепления экономической
самостоятельности союзных республик. Ставилась задача наполнить суверенитет регионов
реальными правами в области социально-экономического развития. Переход областей и
республик на хозрасчет и самофинансирование должен был в корне изменить
экономические отношения между союзными, республиканскими и местными органами,
которые следовало строить на основе сочетания плана и рынка.

234
Власть пыталась повысить ответственность за ресурсы, которые ранее использовались
бесконтрольно, развязать инициативу местных органов, придать им большую
самостоятельность. К решению этого непростого вопроса следовало подходить
взвешенно, продуманно, проанализировав его последствия. Модель межрегионального
хозрасчета следовало разрабатывать общими усилиями центра и мест. К ее
формированию нельзя было подходить лишь с позиции отдельного региона. Нужны
общие законодательные основания. Только в этом случае он мог бы опираться на единую
систему расчетов, создавать равные для всех республик условия и возможности.
С переходом регионов на самоуправление и самофинансирование каждая республика,
область должны были сами решать производственные и социальные задачи,
обеспечивать свое население продовольствием, исходя из эффективности работы,
получаемых ими доходов. В связи с разной структурой сельскохозяйственного
производства удельный вес изъятия в союзный фонд разных продуктов был далеко не
одинаков. Технические культуры, по существу, полностью поступали в союзный фонд. А
поскольку в среднеазиатских республиках под техническими культурами были заняты
значительные площади, совокупный уровень централизации здесь составлял свыше 50 %,
тогда как в Белоруссии – 20, в Латвии – 21,5, на Украине – 19,3 процента. Столь же
значительны были колебания по душевому потреблению мяса, молока.
Непродуманность этой чрезвычайно важной проблемы привела к серьезным
последствиям. Союзные республики, области стали замыкаться в своих административных
границах. Например, Прибалтийские республики резко уменьшили поставки продукции
животноводства в союзный фонд. В свою очередь среднеазиатские, не надеясь на
получение мясных и молочных продуктов из госрезервов, сократили посевы хлопка, а
освободившиеся площади занимали люцерной, увеличивали поголовье скота.
Зерносеющие регионы сокращали посевы зерновых. Складывающаяся десятилетиями
специализация сельскохозяйственного производства затрещала по швам.
Самоизоляция регионов вела к разрушению интеграционных процессов, развалу единого
продовольственного рынка. Это было чревато не только углублением экономического, но
и политического кризиса. Заговорили о том, что межрегиональный товарооборот
неэквивалентен, что цены несовершенны. Республики стали предъявлять друг другу
претензии. Больше всего шумели прибалтийцы. Лидеры некоторых регионов заявляли,
что не хотят быть «младшим братом». В конечном итоге Союз распался.
Н. Я. Данилевский писал: «Можно ли быть и оставаться членом союза или общества, во
всех отношениях нам враждебного, терпящего нас единственно ради извлечения из нас
выгод, без соответственного вознаграждения? Союз, общество – одним словом, всякая
связь лиц, народов и государств – возможны только при взаимности, обоюдности услуг и
выгод: когда же первые требуют только от одной стороны, а вторые достаются только
другой, то такие отношения нельзя назвать другим именем, как эксплуатацией слабого,
глупого или доверчивого – сильным, умным, лукавым, или попросту – одурачиванием.
Если вникнем в роль, которую Россия играла в сообществе европейских государств, в так
называемой политической системе Европы, с самого того времени, как стала деятельным
членом ее, то едва ли найдем другие выражения для характеристики этой роли»173.

173
Данилевский Н. Я. Россия и Европа. – СПб.: Глаголъ, 1995. – С. 337.

235
5.7. Стартовые условия надвигающейся смуты
Каждая конкретная общественная система
покоится на определенной системе взглядов и убеждений, и если такие взгляды и
убеждения теряют доверие, социальный порядок рушится.
Сен-Симон
Если общечеловечность есть идея национальная русская, то прежде всего надо
каждому стать русским, то есть самим собой, и тогда с первого шага все изменится.
Стать русским значит перестать презирать народ свой.
Ф. М. Достоевский
Советская система управления народным хозяйством сыграла решающую роль в
превращении отсталой мелкокрестьянской страны в сверхдержаву мира, но она имела
много недостатков, несла в себе ошибки, игнорировала интересы – личные, местные,
отдельных социальных групп. Продолжавшийся десятилетиями неэквивалентный обмен
между сельским хозяйством и отраслями народного хозяйства, поставляющими ему
материальные ресурсы, перекачка средств из села в город, изъятие добавочного налога,
своего рода «дань» на крестьянство снизили заинтересованность в труде, привели к
безразличию земледельцев, непричастности их к делам своего предприятия. В течение
многих лет центр обеспечивал каждый регион продуктами питания, а животных –
концентрированными кормами. Местные органы были иждивенцами государства и не
были заинтересованы в увеличении производства. Предприятия старались скрывать свои
резервы. Усиливалась непричастность местных органов и предприятий к эффективному
использованию ресурсов. В результате темпы роста производства сельскохозяйственной
продукции существенно отставали от темпов увеличения материальных ресурсов,
снижалась эффективность производства, ухудшалось обеспечение населения продуктами
питания. Нехватка продовольствия становилась болевой точкой нашего общества. И это
при том, что в XII пятилетке доля капитальных вложений в агропромышленную сферу
составляла примерно 32 % от общего их объема в народное хозяйство.
За счет продукции аграрного сектора и промышленных товаров, вырабатываемых из
сельскохозяйственного сырья, формировалось около 60 % товарооборота. Причем
преобладающая часть продуктов питания реализовалась по розничным ценам, которые
были примерно в 2 раза ниже их себестоимости и уровня мировых цен. Цены на продукты
питания оставались неизменными в течение трех десятилетий. Выплаты из бюджета на
разницу в закупочных и розничных ценах продуктов питания превышали 100 млрд руб. в
год. При реализации продукции АПК по ценам, исходя из общественно необходимых
затрат, доля АПК в объеме потребляемых населением материальных благ была бы
существенно выше, как и эффективность этой сферы экономики.
Нельзя забывать и того, что в отличие от других отраслей народного хозяйства колхозы и
совхозы за счет собственных средств строили и развивали социальную сферу, на эти цели
ежегодно расходовалось примерно 28 % всех инвестиций отрасли. Нередко за счет
средств, выделяемых отрасли, в районе строились объекты, не имеющие к сельскому
хозяйству никакого отношения. В отличие от промышленности, других отраслей, где
ресурсный потенциал увеличивается как за счет производственных фондов, так и
численности занятых в сельском хозяйстве, наоборот, большие объемы фондов шли на
компенсацию выбываемых из села трудоспособных работников и сокращающейся земли.
Причем из деревни выкачивалась лучшая рабочая сила, а командование и понукание,
отсутствие самостоятельности предприятий, неэквивалентный обмен сделали
колхозников апатичными и мало заинтересованными в результатах своего труда.

236
Обвинение колхозов и совхозов в продовольственном кризисе означало перекладывание
на них вины и ответственности за просчеты и ошибки в аграрной политике высших
эшелонов власти.
Словом, корни продовольственной недостаточности – отнюдь не в колхозной или
совхозной формах организации сельскохозяйственного производства. Они в другом,
закладывались давно и формировались десятилетиями. Методы проведения
коллективизации деревни, бюрократизация системы управления, прямое командование
искоренили всякие попытки проявления самостоятельности, сковали интерес в
эффективном использовании резервов и возможностей, сформировали иждивенческие
настроения. В середине 60-х власть признала сельское хозяйство приоритетной отраслью.
На село пошли большие инвестиции, материально-технические ресурсы. Однако
производственные отношения не соответствовали быстро развивающимся
производительным силам. И если капиталистическая система хозяйствования постоянно в
этом отношении совершенствовалась, под нажимом требований населения шла на
всякого рода уступки, перенимая многие методы советской плановой экономики,
формируя теорию и практику сближения капиталистической и социалистической систем,
то последняя, к сожалению, в это время свои ошибки углубляла. Нарастали несоответствия
экономических отношений между сельским хозяйством и другими отраслями АПК, с
одной стороны, и государством, с другой, увеличивался неэквивалентный обмен,
промышленность не была заинтересована повышать качество выпускаемой техники.
Стопорилось техническое перевооружение сельского хозяйства и пищевой
промышленности.
Но даже при этом душевое потребление продуктов питания постоянно увеличивалось,
несмотря на то, что прибавлялось число едоков. Однако из-за потерь продукции на всех
стадиях ее прохождения от поля и фермы до стола потребителя по уровню потребления
на душу населения мы существенно отставали от многих стран. С единицы ресурсов и
сырья отрасль получала конечного продукта в 1,5–2 раза меньше, чем страны Европы и
Америки. Основная причина потерь – острый недостаток мощностей по переработке,
хранению и транспортировке продукции. Обеспечение пропорциональности в развитии
отраслей АПК, расширение мощностей перерабатывающих отраслей до нужных размеров
позволило бы из того же сельскохозяйственного сырья ежегодно производить
продовольствия (по ценам 1989 года) на 55 млрд руб. больше. Словом, причины
продовольственной недостаточности находились за пределами сельского хозяйства.
Реальная ответственность за просчеты в продовольственном обеспечении страны лежали
на тех, кто формировал аграрную политику, ее межотраслевые пропорции. Многие
понимали, что эти ошибки нужно устранять, создавать производственные отношения,
опираясь на экономические интересы. Правительство и Верховный Совет принимали
постановления о радикальной перестройке хозяйственного механизма, но, к сожалению,
они не становились безусловным руководством к действию.
Развал Союза, разрыв прежних связей особенно больно ударил по продовольственному
снабжению России. Страна оказалась в наихудшем положении с продовольственным
обеспечением, ни в каких других товарах мы не были столь зависимы от других
республик. Дело в том, что в силу гипертрофированной структуры народного хозяйства
наш АПК оставался сырьевым придатком ряда союзных республик. Колхозы и совхозы
России существенно отставали от других республик по фондооснащенности и
фондовооруженности труда и, как следствие, в производительности труда и его оплате.
Необходимость реформирования управления народным хозяйством, проведения
структурной перестройки экономики страны, совершенствования хозяйственного
механизма были очевидны. Следовало освобождаться от чрезмерной централизации
управления, постепенно передавать часть хозяйственных функций на места,
237
совершенствовать производительные силы, создавать предпосылки и материальную
основу развития экономики рынка. При сохранении колхозов и совхозов в качестве
основных производителей продукции следовало изменить их сущностное содержание,
усилить роль первичных производственных ячеек, обеспечивающих соединение
преимуществ крупного производства с крестьянской сметкой и рачительностью.
Необходимо было совершенствовать такие формы хозяйствования, как
специализированные кооперативы, научно-производственные объединения,
агропромышленные комбинаты и комплексы. Нужна была такая стратегия развития
агропромышленного комплекса, которая бы соответствовала структуре общественных
потребностей в продуктах питания, качественному улучшению продовольственного
снабжения населения. Но реформирование народного хозяйства страны направлялось по
другому пути, возобладал иной ход мыслей, питаемый иными идеями. И «процесс
пошел»: союз республик распался.
Расчленение великой державы цинично выдавали за высшее торжество свободы и
демократии. Однако принятый в начале 90-х годов курс реформ оказался не конструктив-
ным, не созидательным, а разрушительным. Доля инвестиций в агропромышленный
комплекс России стала быстро сокращаться (с 17,6 % в 1990 г. до 3,3 % в 1996 г.). К тому же
резко возрос неэквивалентный обмен. Совокупный индекс цен на сельскохозяйственную
продукцию вырос за 90-е годы в 998 раз, а на промышленную и услуги, оказываемые
сельскому хозяйству, – в 4 114 раз. Во много раз сократились поступления материально-
технических ресурсов. Нетрудно было предугадать и результат: обвальный спад
производства, сокращение посевных площадей и поголовья скота, деградировал
производственный потенциал отрасли и, как следствие, рост безработицы, снижение
жизненного уровня крестьян, сокращение их численности. По уровню душевого
потребления мяса и молока страна была отброшена к началу шестидесятых годов.
Развал крупного социалистического государства напоминал Германию на грани XVIII–XIX
вв., когда она представляла собой медвежий угол Европы, расположенный в стороне от
основного тракта, от большой дороги исторического развития... Со времени Вестфальского
мира Германия была разбита на 300 с лишним суверенных «государств» и значительно
более 1 000 полусуверенных рыцарских имений. Эти иногда крошечные политические
единицы чувствовали себя настоящими «дворами»: каждый князек хотел быть маленьким
Людовиком XIV, иметь свой роскошный Версаль, свою прелестную маркизу де Помпадур,
своих придворных шутов, своих министров, свою полицию и армию» 174. В Германии
царило настоящее Средневековье. Ослабевшую страну грабили, выжигали города,
опустошали деревни и превращали огромные территории в чумные очаги запустения и
нищеты.
В бывших советских республиках был поднят на щит лозунг «Национальной свободе –
политическую самостоятельность». Хотя нигде и никогда племенное разделение народов
не совпадало с государственным. Ни истории, ни современному правосознанию
неизвестно правило «Сколько племен, столько государств». На этой идейной платформе
появилось безудержное стремление к политической независимости, возникли и
разрастались межнациональные распри. Новые «вожди» отмежевывали свои государства,
как бы соревнуясь друг с другом, стали угождать западным политикам, выполнять
указания их идеологов по формированию курса и методов проведения политических и
экономических реформ. И. А. Ильин – русский эмигрант, выдающийся национальный
мыслитель – 60 лет тому назад писал о мечте расчленителей СССР увидеть падение
большевиков, провал его населения в стихию хаоса и вседозволенности, которое

174
Бухарин Н. Этюды. – Л.: Гос. технико-теоретическое изд-во, 1932.

238
собственными руками разложит свое государство и породит по своему произволу столько
общественных договоров, учредит, ни с чем не считаясь, столько новых «государствиц»,
сколько ему заблагорассудится. И действительно, на политической карте мира вместо
единой мощной державы, вопреки волеизъявлению народа, появились государства со
своими президентами, таможнями, армией, валютой и другими атрибутами самостийного
государства. Западные соседи СССР давно мечтали о превращении его во множество
политически ничтожных суверенов. И, надо отдать должное, они в этом преуспели.
Таковы были в начале 90-х годов исходные условия, с которых начиналось
реформирование народного хозяйства России.
Принятием Декларации о суверенитете Федеральное Собрание и Правительство России
решительно заявили о своем следовании принципу защиты чести и достоинства россиян,
где бы они ни были. Такое решение отвечало запросам времени: в ряде бывших союзных
республик русскоязычное население вдруг оказалось «оккупантами» и «пришельцами»,
ему создавали невыносимые условия, грозили расправами. Появились выступления под
лозунгом «Русские – вон». Возникает вопрос, как высшее российское руководство следует
принципу защиты своих соотечественников? Судя по событиям, о них просто забыли.
Иначе как понять, что Б. Ельцин в «теплой, дружественной обстановке…» заключал
прямые договоры на поставку в Прибалтийские и иные республики сырья,
энергоресурсов, материалов по невыгодным для России ценам (30 руб. за тонну нефти, 21
руб. 1000 за м3 газа при мировой цене соответственно – 145 и 86 долларов). При этом ни
слова осуждения массовой дискриминации русских, ни слова в защиту оскорбляемых
братьев по крови. В результате наши собратья с негодованием посылали телеграммы в
адрес руководителей страны, что их когда-то послали работать в Прибалтику, а теперь
бросили на произвол судьбы, не дождавшись защиты, бросая работу и жилье, пытались
уехать на свою исконную Родину. Но руководителей страны это мало волновало.
С определением суверенитета заговорили о структурной перестройке народного
хозяйства России. Появилась надежда, что граждане России станут хозяевами своих
богатств, перестанут действовать себе в убыток, по своему усмотрению и исходя из
собственной выгоды будут развивать экономику, определять специализацию,
взаимоотношения с бывшими союзными республиками будут строить на эквивалентной
основе. Но, увы! Бывшие республики – вновь образовавшиеся государства, – строго блюдя
свою политическую независимость, не хотели в то же время рвать экономическую
пуповину, связывающую их с Россией. По идее суверенитета Россия вправе сначала сполна
обеспечить свои потребности в ресурсах, которые добываются на ее территории, а уж
потом думать, что предложить другим. К сожалению, этого тоже не произошло.
Большинство предприятий сырьевых отраслей промышленности приватизировано. Новые
собственники пекутся о своем кармане, а не о государственных интересах. Как и прежде,
Россия в огромных количествах продолжала поставлять в страны СНГ энергоносители,
сырье, материалы, а российские крестьяне не могли вовремя убрать хлеб из-за нехватки
горючего. Во взаимоотношениях между бывшими союзными республиками в первые годы
реформ за счет разницы в ценах (мировых и внутренних) Россия ежегодно теряла 17 млрд
долларов.
Многие из стран СНГ вообще не хотели платить за энергоресурсы. Многомиллиардный их
долг России нарастал. Президенты этих стран делали все, чтобы, во-первых, не платить
долги, во-вторых, получать ресурсов из России больше и по низким ценам. И они этого
добивались. Так, бывший президент Украины Л. Кравчук говорил: «Все наши встречи с
руководством России должны быть направлены на то, чтобы, несмотря на невозможность
выплаты долгов, мы могли получать все необходимые ресурсы для Украины... Я только
пообещал отдать России Черноморский флот, а за это получил нефть, газ и другие
экономические ресурсы, благодаря которым мы встанем на ноги…». Руководство России
239
изредка грозило бывшим «младшим братьям» прекратить поставки сырья, если долг не
будут погашен, но эти угрозы действовали на них так же, как слова повара на кота Ваську,
который «слушает, да ест».
После распада СССР появились попытки расчленения на суверенные регионы уже
независимой России. Особенно осложнил этот архисложный, я бы сказал, ранящий всех
вопрос раздробления производительных сил России на национально-территориальные
квартиры. Президент Б. Ельцин в первой после его избрания на высший пост поездке по
стране обнародовал свою «теорию» нового государственного устройства России, суть
которой в том, что права не спускаются сверху, а берутся низами, причем в объеме,
который сам субъект федерации сочтет необходимым. В Татарстане он заявил: «Мы не
хотим повторять ошибку союзного руководства, которое подавляло стремление союзных
республик к самостоятельности, – это привело к ненормальному развитию
межнациональных отношений в СССР». И заверял, что он будет всемерно поддерживать
любую форму суверенитета республик, защищать их от посягательств в той мере, в какой
они доверят такое право центру России. Президент неизменно повторял: «РСФСР возьмет
в свою компетенцию столько ваших прав, сколько вы сами решите делегировать».
Впоследствии этот принцип стали реализовывать практически все автономные республики
Российской Федерации. Вслед за этим стали провозглашать верховенство собственных
законов над федеральными автономные округа, области. Цепная реакция расширялась.
Тлеющий пепел межнациональных проблем стал раздуваться, на повестку дня выдвигался
вопрос раздела больших территорий со смешанным населением. С тем, чтобы отвлечь
народ от экономических проблем, стали разыгрывать национальные карты.
Ослабление государственного управления породило анархию, неуправляемость,
безвластие. Оказалась разрушена десятилетиями формировавшаяся специализация
регионов, кооперирование и интеграция производства. Не надеясь на поставки из других
регионов, стали переходить к натуральному хозяйству. Каждый регион старался
производить у себя буквально все. Это неизбежно способствовало обвальному спаду
производства, снижению эффективности. С «легкой» руки Б. Ельцина исчез не только
Союз, зашаталось и здание Российской Федерации. Федеральное правительство развязало
войну внутри страны, с субъектом Федерации – Чеченской республикой.
Словом, долгожданная свобода обернулась хаосом, а так называемая демократия
приобрела уродливые черты власти толпы и денег. Свобода хватать и насыщать есть и у
животных. Человеческая же свобода включает добровольное самоограничение в пользу
других. Правовое государство, которое мы собирались строить, требует уважения законов
и подчинения им. Полезно вспомнить в связи с тенденциями внутрироссийских
суверенитетов слова историка С. М. Соловьева: «Мы называем человеческое общество
наименее развитым, варварским, где разделение занятий слабо, где каждый делает все
для себя нужное, не имея нужды в других, не сообщается, не меняется с ними, живет
особняком. Обществом развитым, цивилизованным, наоборот, мы называем такое, где
господствует разделение занятий и потому господствует и соединение сил, общая жизнь,
ибо все находится во взаимной связи и зависимости»175. Конфронтация властей разных
уровней, противоречивость принимаемых ими законов, беспорядок в верхних эшелонах
управления отрицательно сказались на работе народного хозяйства, и особенно аграрной
сферы экономики.

VI. Возврат к капитализму

175
Соловьев С. М. Чтения и рассказы по истории России. – С. 433.
240
 Государство становится шатким и слабым без государственной идеологии,
придающей смысл, цель и ценность всем его начинаниям. Писатель А. Салуцкий
Против воров и разбойников есть управа, но что же делать с органами и служителями
верховной власти, считающими свое место доходным производством? Тут иссякает
всякая энергия труда, всякая забота о будущем, об улучшении всего быта… Г. В.
Плеханов

6.1. Начало либеральных преобразований

Кто неправильно застегнул первую пуговицу, уже не застегнется как следует.
Гете
Мы так привыкли к самоунижению, самобичеванию, что каждый твердый голос,
защищающий русское начало, кажется нам какой-то непозволительной ересью.
В. Шульгин
Стивен Коуэн писал: «Реформизм – это такой подход, такая политическая линия, при
которых существующий порядок стремится улучшать дозированными мерами, не
прибегая к коренному изменению социальных, политических и экономических основ и не
выходя за рамки преобладающих идеологических ценностей… С другой стороны, оплотом
консерватизма являются: глубокое преклонение перед прошлым, сентиментальная
защита существующих институтов, традиций и ортодоксальности, доставшихся от
прошлого, и жуткий страх перед переменами как предвестниками беспорядка и перед
будущим, которое будет хуже настоящего и будет представлять собой осквернение
прошлого»176. К сожалению, в России в 90-е годы происходило именно осквернение
прошлого и насаждение беспорядка. Рушились социально-экономические и политические
основы существовавшего строя, преобразования происходили не дозированными
мерами, а в спешке, кавалерийским наскоком. Российская поговорка гласит: «Кто
поспешит, тот и насмешит». И действительно, много насмешили новоявленные пророки.
Вместо того, чтобы учитывать уроки прошлого, не говоря уже о преклонении перед
памятью наших отцов и дедов, шло отрицание и охаивание всякого прошлого. Никто не
задумывался над тем, что такие скоропалительные меры станут предвестником
беспорядка и деградации экономики. Кстати, Великая реформа 1861 г. отличалась
предусмотрительностью и осторожностью. При ее подготовке учитывались условия
регионов, использовались оправданная секретность и необходимая гласность, узкий
почин и длительная, массовая подготовительная работа.
Реформаторы 90-х, начиная преобразования, не имели элементарного представления о
теоретических основах форм собственности и хозяйствования, не были знакомы с
исследованиями российских ученых об обществе и общественных отношениях, где
человек есть продукт не только природы, но одновременно и культуры. По выражению
Аристотеля, человек – животное общественное, он живет в обществе. Н. Д. Кондратьев
писал, что общество является своеобразной совокупностью организмов, и для того, чтобы
уяснить себе ее своеобразие и тем самым подойти к установлению понятия общества и
общественных явлений, мы должны остановиться прежде всего на вопросе о
совокупности.

Эрик П. Хофманн, Роббин Ф. Лэйрд. Политические аспекты экономической модернизации в

176

Советском Союзе. – М.: Прогресс, 1983. – С. 37.

241
 Мировой опыт свидетельствует о том, что в основе реформирования народного
хозяйства лежит примат экономики над политикой, а целью реформ является укрепление
государства, его экономики, повышение эффективности производства и в конечном итоге
улучшение жизни народа. Н. А. Бердяев писал: «Экономика определяет всю человеческую
жизнь, от нее зависит не только все строение общества, но и вся идеология, вся духовная
культура, религия, философия, мораль, искусство. Экономика есть базис, идеология есть
надстройка»177. Вопрос о направлении развития аграрных отношений является вопросом
условий существования населения, его благосостояния, а потому в равной степени
относится к области как экономической теории, так и экономической политики. В России
приматом всех преобразований является политика, а не экономика, не повышение ее
эффективности и улучшение жизни народа, а приобщение реформаторов к богатствам
страны.
В откровениях Чубайса говорится, что «реформы Гайдара» преследовали
единственную цель – уничтожение коммунизма (коммунизма не Сталина, а Горбачева и
Яковлева!). Ради этой благородной цели младореформаторы и пошли на сознательное
уничтожение экономики»178. Е. Ясин назвал смерть Гайдара очень тяжелой утратой.
Благодаря Гайдару, мол, были созданы импульсы для нормального развития России по
цивилизованному пути. Этого человека, превратившего Россию в полупарализованное
государство, отбросившего одну из сверхдержав мира на задворки мировой истории, он
ставит в один ряд с такими мыслителями, как Л. Толстой и Ф. Достоевский. К сожалению, и
некоторые ученые Россельхозакадемии в поте лица старались помогать разрушителям.
Так, бывший директор Аграрного института, ныне заместитель министра сельского
хозяйства РФ А. Петриков похвалялся тем, что его институт является идеологом правых
сил, то есть идеологом разрушения аграрного сектора экономики.
Существует два вида радикализма: один идет дорогой разрушения всего и вся во имя
принципиально иного устройства; другой ограничивается выявлением коренных и
сопутствующих недостатков и ошибок системы, устранение которых постепенно улучшает
положение, не разрушая целого. К сожалению, наши младореформаторы оказались
геростратами. Они, как говорил историк С. М. Соловьев, «старое позабыли, а нового не
переняли и, став непохожими на себя, не сделались тем, чем быть желали. Сие все
произошло от торопливости и нетерпения: захотели сделать то в несколько лет, на что
потребны века; начали строить здание нашего просвещения на песке, не сделав прежде
надлежащего ему основания»179.
Важнейшей сферой экономики является агропромышленный комплекс, который, к
сожалению, из-за невнимания к нему властей, всегда находился в ущербном состоянии.
Но именно он единственный национальный источник продовольственных товаров,
которые занимают половину всего внутреннего товарооборота страны. Развитие
агропромышленного комплекса, создание надежного продовольственного фонда в стране
имеют исключительное значение в решении вопросов наиболее полного удовлетворения
жизненных запросов россиян, увеличения внутреннего спроса. Л. Н. Толстой писал, что
бытие, природа – первоначальный элемент, определяющий все стороны жизни, искусство
же есть одно из проявлений духовной жизни человека. Оно то же, что соус к пище. Если
есть один соус – им не будешь сыт и испортишь желудок. Искусство – дело хорошее,
полезное и ценное, потому что увеличивает радости человека. Но понятно, что заниматься
игрою можно только тогда, когда сыт. Так и общество может заниматься искусством тогда,

177
Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. – М.: Наука, 1990.
178
Завтра. – Март 2010.
179
Соловьев С. М. – Т. XVIII. – С. 480.

242
когда все члены его сыты. И пока все члены не сыты, не может быть настоящего искусства,
а будет искусство пресыщенных – уродливое и искусство голодных – грубое, жалкое; как
оно и есть180. Поэтому народная мудрость гласит: «Прежде чем духовная пища, нужна
пища из духовки».
Человеческое общежитие слагается из успехов двух одновременно развивающихся
процессов: общественной свободы и личного сознания. В их развитии нет постепенности и
постоянства, их прогрессу свойственна прерывность. Общественная свобода то расширяет,
то сужает свои пределы, уровень личного самосознания то поднимается, то падает. К
сожалению, такое понимание диалектики развития общественных процессов не для
наших преобразователей. Некоторые ученые не поняли того, что в XXI в. практически не
осталось развитых стран, где бы земля обрабатывалась без наемных работников. При
обсуждении вопроса, когда работник больше заинтересован в результатах своего труда,
когда у него выше мотивация – при использовании им средств производства,
принадлежащих собственнику, где он работает по найму, или в кооперативе, где является
совладельцем собственности? Академик А. А. Никонов писал, что порочность советской,
огосударственной системы аграрных отношений, причина кризиса, а по сути – медленной
агонии, состояла в том, что человек, лишенный собственности и экономической свободы,
всякого права выбора, не имел стимула проявлять свои способности, не был
заинтересован хорошо работать. Да, на собственной гряде человек имеет и личную
свободу, и заинтересованность хорошо работать. Ну а если это агрофирма или другая
крупная организация, как там со свободой выбора? Очевидно, академик представлял себе
развитие нашего сельского хозяйства по модели коллективов интенсивного труда (КИТов),
становлению которых, будучи президентом ВАСХНИЛ, он уделял большое внимание.
Однако сегодня многие государства мира выбрали преимущественно крупнотоварное
производство, где применяются новейшая техника и технологии, где высокая
производительность труда и обеспечивается конкурентоспособность. Никто не отменял
принцип «Примат крупного производства перед мелким». Академик А. Петриков, вторя
своему учителю, писал, что критики позиций ученых ВИАПИ склонны и дальше держать
крестьян в полукрепостной зависимости, выступая против приоритета частной
собственности. Хотелось бы спросить академика, когда наш крестьянин находился в
большей крепостной зависимости – в 80-е годы или в последние 20 лет, когда страна
превращается в сплошную «Кущевку»?
Идеологи правых сил старались осчастливить крестьян тем, чего им было решительно не
нужно, не приходило в голову, что голодным людям не до отмены въездных виз, не до
заоблачных благ, не до «свободных» выборов, которыми их потчуют, – им нужен
постоянный кусок хлеба, а потому и дивились, осыпая крестьян упреками в
неблагодарности за их равнодушие к обещаемому процветанию. Они спешили разрушить
все, что было связано с колхозно-совхозной системой. Но, как писал В. Ключевский,
здравомыслящие люди должны понимать, что на новорасчищенной почве нельзя прямо
сеять западные идеи. Нужно, чтобы русские нравственные обычаи и понятия были
приспособлены к тем идеям, на которые должен встать созидаемый порядок русской
жизни, т. е. не с закрытыми глазами внедрять по всей России иностранные модели, а
сначала внимательно изучить крестьянскую действительность, о которой они не имели
представления. «Перестройке» подлежало все: разгосударствление собственности,
передел земли, отказ государства от управления агропромышленной сферой, дробление
крупных предприятий. Превозносили фермеризацию как основной курс перемен в

180
Толстой Л. Н. – М.: Худ. лит., 1978.

243
деревне, восхваляли свободный рынок. Явно были перепутаны цели и средства: «За
достижение цели мы приняли то, что составляло верх эгоизма, верх бесчеловечья, верх
экономической бестолковщины и безурядицы, верх клеветы на природу человеческую,
верх уничтожения всякой свободы людей, но это нас не смущало нисколько»181. Аграрная
реформа «рисовалась» на чистом листе без какой-либо предварительной научно-
производственной проработки и проверки, при отсутствии четкой, рассчитанной на
длительную перспективу общей программы реформ, научно обоснованной концепции,
необходимой законодательной и нормативной базы. Не было апробированных в регионах
моделей реформирования и, пожалуй, самое главное – подготовки к реформам основной
части крестьянства. Реформой хотели в одночасье переделать крестьянский быт, обычаи
селян, не понимая того, что этого сделать невозможно.
Власть не сочла нужным говорить крестьянам, как и зачем переделывает российскую
деревню. Бывший министр сельского хозяйства и продовольствия В. Н. Хлыстун перед
вторым исходом из министерства в «Российской газете» за 7 апреля 1998 г. писал: «Самый
главный мой и наш просчет, который и сегодня терзает меня и мучает, – до простого
селянина мы не смогли довести истинный смысл того, что мы делаем в российской
деревне... Там абсолютно не представляют, что за эксперимент над российским селом
происходит. Отсюда и резко негативное отношение к происходящему». Нужно было не
только довести смысл реформ до простого крестьянина, но и сделать его
непосредственным участником реформирования. Ибо реформы должны проводиться не
для правительственных чиновников, а для тех, кто живет и работает на земле. Хлыстун
лукавит, когда говорит, что что-то его терзает и мучает. Не в компетенции министра было
вмешиваться в эксперимент над крестьянами. Если уж и. о. премьера Е. Гайдар
беспрекословно, с собачей преданностью выполнял указания чиновников из
Международного валютного фонда, то что уж говорить о министре сельского хозяйства, с
которым никто не считался. По большому счету наших министров не допускали к выбору
модели реформирования. Чиновники холуйски выполняли все то, что им предписывали
западные советчики, которыми были заполонены все правительственные и министерские
кабинеты.
«Европейничанье суть, конечно, только симптомы болезни, которую можно назвать
слабостью и немощью народного духа в высших образованных слоях русского общества …
Болезнь эта в целом препятствует осуществлению великих судеб русского народа и может
наконец, иссушив самобытный родник народного духа, лишить историческую жизнь
русского народа внутренней зиждительной силы, а следовательно, сделать бесполезным,
излишним самое его существование; ибо все, лишенное внутреннего содержания,
составляет лишь исторический хлам… Какая же сила излечит нас от постигшего нас недуга
и, упразднив в нем все искажающее наш народный облик, обратит и эту болезнь к
росту»182.
а) Идеология мелкотоварного производства. В программе «500 дней» намечалось
коренным образом изменить общественно-политический строй страны, перестроить
крестьянский быт, продать нерентабельные сельскохозяйственные предприятия, а для
нейтрализации противодействия этой акции со стороны их работников внести
соответствующие изменения в гражданское и уголовное право, использовать
чрезвычайные меры. Словом, при введении нового порядка не допускалось проявление
социального недовольства. Чем не сталинские методы коллективизации? Но тогда хоть
181
Достоевский Ф. М. ПСС. – Т. XII. – СПб., 1906. – С. 24.

182
Данилевский Н. Я. Россия и Европа. – СПб.: Глаголъ, 1995. – С. 253.

244
как-то можно оправдать действия большевиков, которые вынуждены были проводить
ускоренную индустриализацию, чтобы подготовить страну к отражению военной агрессии
со стороны капиталистического мира. На этот раз реформа была подчинена поголовной
приватизации и разграблению богатств страны.
По прогнозу группы разработчиков одной из первых программ, возглавляемой
академиком Шаталиным, уже к 1 января 1991 г. должно было обанкротиться 25 %
колхозов и совхозов, занимающих около 30 % сельскохозяйственных земель. Землю и
имущество этих хозяйств намечено было продавать на аукционах (вероятно, вместе с
крестьянами, как при крепостном праве). Банк должен был объявить конкурсные торги на
приобретение или аренду их угодий. Мыслилось, что земельные участки перейдут во
владение и пользование граждан, в том числе иностранцев. Перестройке подлежало все:
разгосударствление собственности, передел земли, отказ государства от регулирования
экономики, дробление крупных предприятий на миллионы фермерских хозяйств.
Фермеризацию превозносили, как основной курс перемен в деревне, восхваляли
свободный рынок. Первоочередные же проблемы, которые нуждались в срочном
решении, даже не ставились. Действия демократов не согласовывались с принципами
разумности и права. Решительным образом нарушалась всякая идея справедливости, при
которой крестьянство, составляющее почти треть населения России, стояло вне закона. На
развалинах крупных предприятий предлагалось создать за пятилетие 3–5 млн фермерских
хозяйств. Ликвидировать государственную систему снабжения страны продовольствием,
за несколько месяцев приватизировать основную часть сельскохозяйственных земель и
всю перерабатывающую промышленность АПК. Где же та экономическая свобода
граждан, которая провозглашалась главной целью реформ? Страна снова оказалась во
власти панацеи, в данном случае – приватизации, а вернее раздачи за бесплатно
государственной и коллективной собственности частникам. Демократы считали, что
только она выведет страну из надвигающегося коллапса. Профессор Туринского
университета (Италия) Р. Паница писал, что, вводя в ранг очередной панацеи
приватизацию, Россия прямиком скатывается в классический капитализм с его
необузданной рыночной стихией183. А лауреат Нобелевской премии по экономике Джозеф
Стиглиц нашу приватизацию назвал «величайшим надувательством».
Руководство страны сошло с трезвого пути, потеряло чувство меры. Не построив
элементарной инфраструктуры рынка, ускоренно разрушали государственную систему
регулирования. Академик Шаталин говорил, что рыночные механизмы могут эффективно
функционировать только в случае, если подавляющее большинство цен будут
устанавливаться на рынке свободно, а «рыночные отношения в агропромышленном
комплексе вводиться в полном объеме во всех его звеньях без каких-либо ограничений».
В то же время для обеспечения гарантированных поставок отдельных видов
продовольствия, а также сырья для промышленности всем формам хозяйствования
устанавливался государственный заказ. За его невыполнение должны были применяться
жесткие санкции, вплоть до уголовных. По постановлению, принятому парламентом,
суммарный объем поставок сельхозпродукции в счет продналога и госзаказа составлял 70
% от среднегодового производства за прошлые годы. Оставшаяся часть могла
использоваться на внутреннее потребление или реализовываться по свободным
рыночным ценам. Продукция, продаваемая по госзаказу, оплачивалась по ценам, которые
были существенно ниже рыночных. «Насильственное» изъятие у колхозов продукции
противоречило ст. 12 Конституции РСФСР, где отмечалось, что произведенная
товаропроизводителями продукция является их собственностью. Если оставался госзаказ,
который выбивали с помощью жестких санкций, то о каких рыночных отношениях, да еще
в их полном объеме можно говорить? Словом, государство наложило на крестьян дань.
183
Комсомольская правда. – 22 декабря 1990 г.
245
Бездарная аграрная политика привела к тому, что за два десятилетия страна по ряду
важнейших показателей не может выйти на уровень производства, который существовал
до 1990 года, ничего не было сделано, чтобы изменить структуру экономики и стать на
путь развития высоких технологий.
В программе академика декларировалось, с одной стороны, сохранить госзаказ, с
другой, заявлялось, что «отказ от административного установления объемов и
номенклатуры производства сельхозпродукции позволит за 2–3 года значительно
углубить специализацию хозяйств, снизить издержки производства». Но как углубить
специализацию при наличии госзаказа, разрабатываемого паркетными специалистами?
Немало было в программе и других противоречий. С одной стороны – свободные цены и
их рост, с другой – цены будут регулировать государство и политика их стабилизации;
рыночные отношения в полном объеме и тут же – госзаказ; одинаковые условия для всех
форм хозяйствования, а госзаказ по твердым ценам – только для крупных предприятий и
т. д.
И еще одно «программное» положение: «При переходе на оптовую торговлю
продукцией сельскохозяйственного машиностроения не предвидится существенного роста
цен, так как рентабельность этой отрасли достаточно высокая, а степень насыщения
сельского хозяйства массовыми видами выпускаемой техники превышает реальные
потребности». Поразительное умозаключение! Авторы программы не имели, очевидно,
элементарного представления о техническом состоянии сельского хозяйства и
фондопроизводящих отраслей в стране. Не знали, что в конце 80-х годов в США,
например, на одного работника сельского хозяйства имелось в 8 раз больше тракторов,
чем СССР, в 4,3 раза была выше энерго- и в 2,1 раза – электровооруженность труда. На 1
000 га пашни в США был 31 трактор, в СССР – около 14. Не говоря уже о низком качестве
выпускаемой в нашей стране техники. Наше сельскохозяйственное машиностроение было
ориентировано на крупнотоварное производство, создавалось специальное сервисное
обслуживание (ремонтная, агрохимическая и иные виды обслуживания). Все это стало
быстро разрушаться. О деградации материально-технической базы сельского хозяйства
свидетельствует то обстоятельство, что председатель АКОР В. Башмачников обратился в
правительство с просьбой приступить к производству гужевого транспорта.
Социальная инфраструктура российского крестьянства веками формировалась
исходя из проживания их в крупных населенных пунктах. К сожалению, эти важные
моменты хунвейбины во власти не хотели учитывать. В условиях перехода к
многоукладности аграрной экономики новым товаропроизводителям приходилось
заниматься поисками рынков сбыта своей продукции, искать источники снабжения
материалами и оборудованием. В этих условиях не следовало сломя голову рушить все
подряд. Разрушать не строить, большого ума не надо. Многие публицисты, городские
романтики, голосовавшие за частное землевладение, туманно представляли все
трудности такого землевладения. Они говорили, что, если западные фермеры работают
лучше российских крестьян, значит их модель хозяйствования эффективнее. Тем самым
уподоблялись петуху из пьесы Ростана «Шантеклер», который, заметив, что, когда он
начинал петь по утрам, восходило солнце, пришел к выводу, что именно он своим пением
вызывает солнце на небосклон. Власть не хотела замечать того, что западные фермеры
получают высокие результаты из-за того, что их правительства оказывают им большую
помощь, понимают, что в силу специфики сельскохозяйственного производства без
государственной поддержки любая форма хозяйствования не в состоянии обеспечить
конкурентоспособное производство. Наши реформаторы требовали либерализма,
который с помощью «невидимой руки» рынка сделает россиян богатыми и счастливыми.
Но благодаря либерализму жизненный уровень населения резко снизился. Заговорили об
ускорении реформ, о еще большем либерализме. Экономика быстро деградировала. Но,
246
согласно поговорке «Чем ночь темней, тем звезды ярче», даже движение назад
преподносилось как что-то недосягаемое по смелости и широте размаха.
Пришедшие к власти чиновники, не выговаривая слово «земля», поучали крестьян,
что только частная форма собственности может сделать их свободными. Например, Г.
Попов, познавший жизнь крестьян из окон своей загородной виллы, приобретенной в
период приватизации, вещал, что идея артельного коллективного интереса, коллективной
ответственности архаична, противоречит свободе и нравам личности и что демократично
только то, что зиждется на частной собственности. А вот настоящий российский ученый –
практик А. Н. Энгельгардт писал, что артель не кабинетная выдумка, а творение народное.
Народ путем длительного отбора создал эффективную форму соединения личных
способностей и общего дела. Только в коллективе расцветает личность. Следует
напомнить младореформаторам, что именно в период НЭПа, когда земля была передана
крестьянам в бессрочное пользование, закладывался неэквивалентный обмен между
городом и деревней, вводился сверхналог на крестьян, а потом и «чрезвычайщина», при
которой у крестьян забирали даже семена. Призывы к фермерству, оглушительная
пропаганда того, что в стране имеется 4 млн потенциальных фермеров, глохли в болоте
сельских реалий. На поверку оказалось, что в 2006 г. количество фермерских хозяйств
составляло 253,3 тыс., из них лишь 126,3 тыс. осуществляли сельскохозяйственную
деятельность.
«Я полагаю, – писал П. Я. Чаадаев, – что мы пришли после других для того, чтобы
делать лучше их, чтобы не впадать в их ошибки, в их заблуждения и суеверия. Тот
обнаружил бы, по-моему, глубокое недопонимание роли, выпавшей нам на долю, что
стал бы утверждать, что мы обречены кое-как повторять весь длинный ряд безумств,
совершенных народами, которые находились в менее благоприятном положении, чем
мы, и снова пройти через все бедствия, переживаемые ими. Я считаю наше положение
счастливым, если только мы сумеем правильно оценить его; я думаю, что большое
преимущество – иметь возможность созерцать и судить мир со всей высоты мысли,
свободной от необузданных страстей и жалких корыстей, которые в других местах мутят
взор человека и извращают его суждения»184. Власти не хотели созерцать не только
отечественный, но и опыт развитых стран. Идеологи вещали, что, не будучи
собственником земли, других средств производства, сельский товаропроизводитель
становится подневольным и не может по своему усмотрению распоряжаться полученной
продукцией, а для этого каждый земледелец должен быть землевладельцем. По их
мнению, только в этом случае можно создать общество социальной справедливости, где
земля будет принадлежать тем, кто ее обрабатывает, а земледелец сам распоряжаться
произведенным продуктом. Словом, та форма земельной собственности является
наилучшей для успехов сельского хозяйства, которая соединяет собственника и
работника. Такая идеология привела к тому, что власть насаждала примитивное
мелкотоварное производство с дедовскими технологиями. Сегодня более 50 % всей
сельскохозяйственной продукции в стране производится в личном подворье. Для
сравнения, в США 4 % крупнейших фермерских хозяйств дают около 60 % всей продукции.
И в этих условиях наши чиновники предпринимают огромные усилия для того, чтобы
вступить в ВТО. Прямо скажем, странная позиция. За 16 лет хождения по коридорам этой
организации можно было бы создать нормальные условия для развития сельского
хозяйства, сделать отрасль эффективной, конкурентоспособной и только тогда вступать в
ВТО. Но в этом отношении не было сделано ничего. Вступление в ВТО, вне всякого
сомнения, окончательно похоронит наше сельское хозяйство. Но это не беспокоит власти
предержащие.

184
Чаадаев П. Я. Статьи и письма. – М.: Современник, 1989. – С. 156–157.
247
 Политика ускоренного и насильственного изменения сложившихся производственных
отношений в экономике, и в первую очередь в деревне, привела к большим бедам
простого народа: потрясениям, голоду, вымиранию целых поселений. Н. Г. Чернышевский
писал: «Не надо ласкать себя обманчивой надеждой, что переход в эту будущность из
настоящего состояния возможен скоро – и возможен без переходного состояния. Таких
скачков никогда не делали народы – и мы не можем сделать»185. Непродуманные
реформы, проводимые как в период коллективизации в 30-е годы, так и в 90-е, когда
разрушали колхозы, подтвердили правило, что любые новые формы организации
производства, при всей их кажущейся привлекательности, могут иметь успех, если их
внедрение будет происходить по мере подготовки необходимых условий и при
поддержке со стороны основной массы тружеников. В противном случае неминуем
обратный результат, «и принцип частного владения, хотя бы он и вытеснялся постепенно
общинным, будет еще долго и долго господствовать и – как переходное состояние –
неизбежен. Если это так, то первый вопрос, мне кажется, состоит только в том, как
единовременно совместить возможно мирное господство обоих способов владения, и как
распоряжение частною собственностью сделать наивозможно плодотворным и
нестеснительным для соприкасающегося с ним общинного владения»186.
Двадцатилетний опыт показал, что кавалерийским наскоком нельзя переделывать
внутренние убеждения крестьян, стандарты, генетически переданные и накопленные
опытом деревенской жизни и земледельческого труда. К сожалению, к народному разуму
не прислушивались, русский народный характер не учитывали и вообще не признавали в
народе никакого характера «…и с полным деспотическим спокойствием были убеждены,
что народ наш тотчас примет все, что мы ему укажем, т. е. в сущности прикажем»187.
Российские реформаторы в условиях отсутствия законодательной базы бездумно хватали
западные законы, не делая никакого анализа, не учитывая российских условий и
специфики, сразу же распространяли их на всю Россию. Для подтверждения своих
постулатов наши рыночники любят цитировать А. Смита. Н. Чернышевский писал, что
«…средневековые учреждения, возникшие волею общества сообразно известным
обстоятельствам, принимаются за натуральный, не подлежащий никакому изменению
порядок вещей. Таково положение поземельной собственности на Западе; она возникла
из феодализма и в главной массе своей представляется остатком его. Теперь состав и
потребности общества вовсе не те, как во времена феодализма; по давности времени
заставила забыть об искусственном происхождении западной поземельной
собственности, и отсталые экономисты всякое желание нового законодательства по этому
важному вопросу провозглашают нарушением естественного порядка. Что же хорошего
может быть, когда под ложной маской натуральности остается среди нового общества
средневековое учреждение?»188
Сегодня ученые стран с высокоразвитыми рыночными отношениями поддерживают не
примитивное мелкотоварное, а качественно новое высокотехнологичное производство на
промышленной основе. Будущее за экономически мощными, глубоко
специализированными кооперативными и интегрированными предприятиями,
обеспечивающими высокую производительность труда и конкурентоспособность. В США,
например, в 1950 г. было 5 648 тыс. ферм со средним размером 86,1 га, в 1971–1975гг.,
соответственно, 2 780 тыс. и 170,8 га, в 1995 г. – 2 073 тыс. и 229 га. Темпы «вымывания»
мелких ферм, не способных перестроиться на индустриальные технологии были
фантастическими. В среднем за год исчезало от 12 до 200 тыс. ферм. А экстраординарные
меры правительства по увеличению размеров финансовой поддержки и созданию
185
Чернышевский Н. Г. ПСС. – Т. IV. – Петроград, 1918. – С. 88.
186
Там же.
187
Достоевский Ф. М. – Т. XII. – СПб., 1906. – С. 24.
188
Чернышевский Н. Г. ПСС. – Т. IV. – Петроград, 1918. – С. 453.
248
условий для получения доходов от внефермерской деятельности лишь несколько
затормозили процесс разорения фермеров.
Некоторые ученые – сторонники мелкотоварного производства, призывающие
следовать по проторенной Западом дороге, – не заметили того, что мелкие фермы все в
большей мере становятся любительскими и представляют собой лишь место жительства
их хозяев. В 1987 г. 37,6 % фермеров США работали 200 и более дней в году вне фермы, а
более 60 % всего семейного фермерского дохода в стране поступало от внефермерской
деятельности. Наши реформаторы, заявляя, что Россия может развиваться только в
условиях безусловной подражательности Западу, не хотят замечать того, что сегодня на
Западе производство сельскохозяйственной продукции сосредоточено преимущественно
в крупных предприятиях. Именно они кормят не только свое население, но и
экспортируют в огромных объемах продовольствие в другие страны, в частности в нашу
страну.
Ф. М. Достоевский приводит пример. Муж знаменитой француженки Виардо под
руководством Тургенева перевел Гоголя. «И что же, – говорит Федор Михайлович, – я хоть
и предчувствовал заранее, что Гоголя нельзя передать по-французски, все-таки никак не
ожидал такого исхода. Гоголь исчез буквально. И теперь, вспоминая главные моменты
юмора, иногда наедине зальешься вдруг самым неудержимым смехом про себя». Словом,
делает он заключение, все характерное, все наше национальное, все истинно
художественное для Европы неузнаваемо. Наши младореформаторы, не понимая этого,
захотели быстро, и во что бы то ни стало пересадить западную экономическую систему на
неподготовленную российскую почву.
Американский советолог, ярый противник России З. Бжезинский предлагал
установить тесные контакты с демократическими силами, наладить отношения с
движениями типа «Рух», направлять им основную часть «гуманитарной помощи»,
оказывать большую поддержку Ельцину, помочь ему приобрести авторитет на
международной арене. Наши политики радовались этому, они забыли русскую поговорку
«Кто тебя ужинает, тот и танцует». В 90-е годы в страну шли нескончаемым потокам
зарубежные гранты, которые получали институты и ученые, беспрекословно исполняющие
указания западных советчиков. Основная часть грантов, направляемых на
реформирование аграрной сферы экономики, поступала в Аграрный институт РАСХН.
Ученые этого института по указке из-за бугра делили колхозы и совхозы на десятки мелких
хозяйств, тем самым разрушали сельскохозяйственное производство и весь уклад
деревенской жизни. Больно и обидно за деревню, ибо вопрос коренных организационно-
экономических преобразований села решался без ее участия. Большинство аграрных
программ разрабатывали люди, не знающие сельского хозяйства. Отсюда – чем дальше
страна входила в процесс реформирования экономики, тем глубже становились
разрушения, безнадежнее положение крестьянства. Настоящие капиталы возникают в
стране не иначе, как основываясь на производительном труде. В сельском хозяйстве
России производительность труда в 11 раз ниже, чем в США, и в 7 раз – чем в ФРГ. Откуда
взяться капиталам? Мороз по коже от программ реформаторов, которые надеялись
решить продовольственную проблему только через смену форм собственности и
хозяйствования. За счет этого стабилизировать производство, повысить его эффективность
невозможно. Особенно, когда катастрофически сокращались поставки селу техники,
удобрений, строительных материалов.
Экономическое развитие – процесс, зависимый от многих факторов и условий. В
США, например, до 1960 года урожайность зерновых составляла 26–30 ц с гектара,
продуктивность коров – 3 200 кг молока в год. За полвека урожайность выросла на 50 ц с
га, а удой на корову – на 5 тыс. кг. Такой рост был вызван научно-техническим прогрессом
249
(укрепление материально-технической базы, повышение качества техники, увеличение
удобрений, других ресурсов). Формы собственности и хозяйствования остались прежними,
может быть, только стали более регулируемыми государством. По данным американских
ученых, НТП обеспечивает 50–60 % всего прироста, а остальное – за счет высокой степени
организации производства, рациональной специализации и кооперирования, роста
квалификации кадров, государственного регулирования рыночных отношений, а также
существенного увеличения размеров хозяйств. И было бы наивно считать, что без крупных
вложений, без высокопроизводительной техники и технологий, мощной
перерабатывающей промышленности, без серьезного научного обеспечения
американское сельское хозяйство смогло бы достичь такого высокого уровня
эффективности.
Реформаторы первой волны спешили создать рыночные отношения, когда еще не
было ни нормативной и правой базы, ни инфраструктуры: сервисных служб по
обеспечению фермеров материально-техническими ресурсами и реализации продукции,
снабженческо-сбытовых кооперативов, когда отсутствовала конкуренция свободных
товаропроизводителей. В таких условиях нельзя было оставлять фермеров один на один с
быстро набирающим силу криминалом. Новые институты и учреждения должны были
достигнуть необходимой зрелости. В условиях отсутствия собственной законодательной
базы и в целях скорейшей ликвидации социалистической системы хозяйствования
реформаторы бросились изучать рыночные отношения по иностранным учебникам для
начинающих, а Госдума принимала законы нередко с ошибками перевода и сразу же
пыталась внедрять их по всей России. Выступая в Государственной Думе 16 ноября 1907 г.,
Столыпин сказал: «Могущественная Англия, конечно, дает всем составным частям своего
государства весьма широкие права, но это от избытка сил; если же этой децентрализации
требуют от нас в минуту слабости, когда ее хотят вырвать и вырвать вместе с такими
корнями, которые должны скрепить центр с окраинами, тогда, конечно, правительство
ответит: нет!»
б) Эффект масштаба. Человек – это элемент общественной совокупности.
Значительная часть всей деятельности в сфере физического труда в обществе опирается на
сотрудничество людей, на их связи, которые охватывают все стороны человеческой
деятельности. Выполняя совместно ту или иную работу, люди физически и материально
связываются с вещами, а через них и между собой, появляется сопричастность каждого из
участников сотрудничества. На почве совместных действий люди неизбежно вступают
между собой в различные связи. Н. Д. Кондратьев писал, что общество, как реальная
совокупность, предполагает известные связи и отношения между людьми, которые
существуют прежде всего на почве их деятельности или поведения, а связь,
взаимодействие сближает сотрудничающих. Поведение человека меняется под влиянием
условий общественной жизни. Совместная деятельность людей, их постоянные отношения
и связи оказывают благоприятное воздействие на их развитие, на стремление быть лучше,
повышает моральные качества коллективного человека. Факт сотрудничества создает для
каждого участника новую среду, новую обстановку. В той или иной мере у них
сглаживаются индивидуальные черты, делающие их как бы частью какого-то
объемлющего целого, создается общий ритм в работе, подчиняющий их189. И если
сотрудничество по своему эффекту дает больше, чем соответствующая простая сумма
несвязанных индивидов, то это является несомненным результатом не только чисто
материальной связи сотрудничающих и технологических преимуществ сотрудничества, но
также и указанной психологической связи»190. В последние десятилетия теория и практика
развития сельского хозяйства западных стран существенно накренилась в сторону примата

189
Кондратьев Н. Д. Основные проблемы экономической статистики и динамики. – М.: Наука, 1991. – С. 48.
190
Там же.
250
крупного производства над мелким. Крупные хозяйства повсеместно становятся
основными производителями сельскохозяйственной продукции. Именно они
обеспечивают наибольшую часть экспорта. Иначе и не может быть. Народная мудрость
гласит: «Кооператив – пучок прутьев, по отдельности их можно сломать, пучок сломать
невозможно».
В беседе работника нашего посольства в США с председателем Совета директоров
Аграрного банка штата Айовы Джоном Кристаллом в 1990 г. последний сказал: «Поднятый
в Советском Союзе вокруг семейных ферм чрезвычайный шум меня просто удивляет.
Боюсь, что вы потратите миллиарды на субсидирование рожденной в США в XIX веке
идеи, которая уже умерла естественной смертью. Кооперативы, акционерные фирмы и
очень крупные семейные фермы теперь являются ключевым организующим звеном
американского аграрного производства. Именно они кормят население городов…
Американская поговорка гласит, что нужно стричь шерсть там, где она растет. У вас,
кажется, с этой простой мудростью не очень считаются. По моим убеждениям, советское
сельское хозяйство, в принципе, неплохое. Колхозы и совхозы при определенных
корректировках экономического механизма, особенно в части собственности на средства
производства и результаты труда, являются перспективными формами организации дела.
Острота ваших продовольственных проблем начинается за пределами колхозов и
совхозов, в сфере закупки сырья, его транспортировки, хранения, переработки и торговли.
От роспуска колхозов и совхозов они не уменьшатся, а, наоборот, возрастут». Вот уж,
действительно, как в воду глядел.
В 1991 г. правительство по отношению к крестьянам осуществило настоящий рэкет. У них,
по существу, было реквизировано зерно. Власть обещала заплатить крестьянам по 75
долл. за тонну зерна (существенно меньше мировой цены), фактически же заплатило по
75 руб., и то со значительной задержкой, не возместив крестьянам в условиях
галопирующей инфляции и десятой доли затрат на производство. Сельское хозяйство с
первых дней реформ было загнано в долговую яму. Заработал счетчик пеней и штрафов.
Как снежный ком, стали расти долги. Не желая снова быть обманутыми, крестьяне стали
придерживать сдачу хлеба государству. Гайдар, Шумейко и разного пошиба Ноздревы
пригрозили крестьянам: не будете сдавать продукцию по нашим правилам, то есть
практически даром, будем завозить ее из-за рубежа. В течение 20 лет импорт
продовольствия увеличивался как снежный ком и достиг сумасшедшей величины: с
учетом серых схем – около 40 млрд долл.
Если бы эти миллиарды были направлены в отечественный агропромышленный комплекс,
можно было бы обеспечить продовольствием не только собственное население, но и
завалить им Западную Европу. Но власть бросила своих крестьян на произвол судьбы.
Доля инвестиций в основной капитал развития АПК в процентах к общему их объему
сократилась с 15,9 % в 1990 г. до 2 % в 2009 г. Чиновники финансово-экономического
блока правительства – а именно они присвоили себе право формировать аграрную
политику страны – считают, что колхозы и совхозы как организационно-правовые
структуры не оправдали себя, коль скоро не смогли дать стране нужные объемы
продовольствия. Сельское хозяйство, по их мнению, – это прорва, черная дыра, куда,
сколько ни давай ресурсов, все уйдет как вода в песок. Крестьян обзывают быдлом,
шариковыми, перхотью. Такие рассуждения выстраивались либо по безграмотности
хулителей сельского хозяйства, либо по заданию западных советчиков, стремящихся
развалить наше сельское хозяйство.
Л. Н. Толстой говорил: «Поразительно, как эти «несчастные» крестьяне, служащие дойной
коровой для всех дармоедов, служат для них тоже и оправданием совершаемых над ними

251
гадостей под видом служения им»191. А гадости либеральных демократов начались
буквально с первых дней их правления. Из-за тяжелого финансового положения, в
котором оказались сельскохозяйственные предприятия, они не могли выплачивать
зарплату своим работникам, но обязаны были ежемесячно отчислять в бюджет 44 % от
официально начисленной оплаты труда. При этом каждый просроченный день стоил еще
0,7 % по бюджетным и 1 % по внебюджетным платежам. Такой грабеж собственных
крестьян трудно найти в мировой истории. Несмотря на то, что долги крестьян
образовались из-за бездарной политики гайдарообразных руководителей страны,
которые грабили собственных крестьян, правительство и Госдума не хотят их списывать.
Неэквивалентность в товарообмене сельского хозяйства с другими отраслями экономики
привела к значительному оттоку из аграрной сферы финансовых ресурсов. Только в 1992 г.
он составил 10 % ВВП. Крестьяне продают свою продукцию зачастую по цене ниже
себестоимости. Так, в 2000 г. выручка от реализации продукции, работ и услуг составила
231,6 млрд руб., а затраты на основное производство – 305,8 млрд. Соответственно, в 2005
г. – 402 и 574,9, в 2007 г. – 680 и 750 млрд. руб.

Таблица 52. Соотношение цены приобретения дизтоплива с ценами

реализации отдельных видов с.х. продукции.
Средняя цена Количство продукции, необходимой
приобретения для оплаты 1т топлива, тонн
1т дизтоплива,
руб.
зерна
мясо скота и молока
птицы
2000 7137 3.135 0.287 1.640
2001 6700 3.663 0.269 1.560
2002 8300 4.320 0.312 1.476
2003 10780 3.340 0.330 1.886
2004 14500 5.575 0.356 2.212
2005 17315 5756 0.405 2.400
2007 19800 4.715 0.433 1.895
Ножницы цен, неразумная кредитная политика, отказ от государственной поддержки
серьезно обострили финансовое положение отрасли, в результате чего резко сократилась
покупательная способность населения. Реформаторы, говоря словами Ключевского,
«знали свои побуждения, но не угадывали целей и были свободны от способности
предвидеть результаты. Это были деятели, самоуверенной ощупью искавшие выхода из
потемков, в какие они погрузили себя самих и свой народ, чтобы закрыться от света,
который дал бы возможность народу разглядеть, кто они такие»192. В свое время Ленин В.
И. писал о результатах такой ультрарешительной политики: «Вчера гвоздем текущего
момента было то, чтобы как можно решительнее национализировать, конфисковать, бить
и добивать буржуазию, ломать саботаж. Сегодня только слепые не видят, что мы больше
национализировали, наконфисковали, набили и наломали, чем успели подсчитать»193, в
настоящее время все повторилось, только с точностью до наоборот, наприватизировали,

191
Толстой Л.Н. – Т. XX. – М.: Худ. лит., 1984. – С. 669.

192
Ключевский В. О. Соч. – Т. IX. – М.: Мысль, 1987. – С. 432.
193
Там же.

252
наделили, а заодно и растащили народного добра столько, что трудно и подсчитать. Что
же касается решения социально-экономических задач, то здесь сплошная деградация.
Крупный американский ученый, экономист Д. Гэлбрейт в статье «Почему правые не
правы», опубликованной в английской газете «Гардиан» 26 мая 1991 г., писал: «Ничто не
может привести к более катастрофическим последствиям для Запада, чем возвращение к
экономическому порядку, предписанному раннекапиталистической доктриной. Те, кто
говорит о возвращении к свободному рынку времен Смита, не правы настолько, что их
точка зрения может быть сочтена психическим отклонением клинического характера».
За реформы взялись люди, никогда не работавшие в сельском хозяйстве. К тому же они
думали не о том, как поднять экономику страны, а как побольше заполучить
государственной собственности, которая раздавалась приближенным к «семье». В
результате как на дрожжах росли миллиардеры, а сверхдержава мира превращалась во
второстепенную страну: коррупция пронизала все сферы жизни, разрыв между богатыми
и бедными достиг 25-кратной величины, население вымирает, а десятки миллиардов
долларов золотовалютных резервов ежегодно уходят за рубеж, не работают на
собственную экономику. Разрушаются моральные критерии, в стране бродят сотни
миллионов беспризорных детей. Страна раздвоилась. На одном полюсе –Рублевка, на
другом – Кущевка. Жены чиновников получают по 900 млн руб. в год, а село не может по-
человечески пользоваться светом.
Такое положение дел не только в Краснокутском сельсовете Курганской области.
Чем дальше аграрная сфера входила в процесс реформирования, тем глубже становились
разрушения, безнадежнее положение отрасли. Отток сельского населения с каждым
годом нарастал. Из села уходили прежде всего люди трудоспособного возраста (18–40
лет), в первую очередь наиболее квалифицированные механизаторы. Доля детей и
подростков быстро сокращается, а лиц за пределами трудоспособного возраста
увеличиваться, что ухудшает демографическую обстановку. Сельское хозяйство
испытывает большой голод квалифицированных кадров. Выпускники вузов не хотят ехать
на село. Проведение анкетного опроса студентов сельскохозяйственного вуза Башкирии
свидетельствует о том, что даже в этой республике, с относительно благополучным
сельским хозяйством, только 10 % выпускников готовы вернуться на село. Половина
руководителей и специалистов сельхозпредприятий не имеют высшего образования. Вузы
готовят кадры для других отраслей экономики. На многих предприятиях некому работать
на импортной технике, а потому она часто выходит из строя. Все это отрицательно
сказывается на экономике отрасли и жизненном уровне крестьян. За 20 лет реформ страна
по основным показателям не вышла на уровень 1990 года. Сократилось производство
мяса, молока, сахара, уменьшилось душевое потребление животноводческих продуктов,
несмотря на импорт огромных объемов этих продуктов.
В предреформенный период (1986–1990 гг.) страна получала в среднем за год по
104,3 млн т, через 15 лет, то есть в 2001–2005 гг., производство зерна сократилось до 78,8
млн т, или на 25,5 млн т. В последние пять лет валовой сбор зерновых колебался в
пределах от 60,9 млн т (в 2010 г.) до 108,2 млн т (в 2008 г.). Существенно сократилось и
производство других продуктов.Россия, имея около 40 % всех черноземов планеты,
превратилась в самого крупного в мире импортера продуктов питания.

Таблица 53.Импорт основных продовольственных товаров (тыс. т)

1992г 2000г 2005г 2100г
Мясо свежее и мороженое 288 517 1340 1495 1207
253
 Мясо птицы 46 694 1329 560 514
Рыба свежая и мороженая 41 328 787 815 774
Молоко и сливки сгущенные 46 77 314 210 164
Сливочное масло 25 71 133 103 78
Картофель 142 359 103 595 453
Злаки 28867 2712 1449 420 -28447
Фруктовые и овощные смеси 119 125 274 220 1
Импорт продовольствия и 9,6 7,4 17,4 36,0 26.4
сельскохозяйственного сырья. млрд.
долл.
Данные Росстата и федеральной таможенной службы.

Из таблицы видно, что импорт свежего и мороженого мяса увеличился на 1,207 тыс. т,
мяса птицы – на 514 тыс. т, рыбы – на 774 тыс. т. и так далее. В 2010 году на импорт
продовольствия было затрачено 36 млрд. долл., а с учетом серых схем – примерно 40
млрд. Только зерно стало экспортным товаром, что объясняется тем, что две трети
поголовья скота вырезано. Сегодня, когда стремительно нарастает дефицит
продовольствия в мире, когда продукты питания дорожают, когда голод и недоедание
ждут сотни миллионов жителей Земли, высшее руководство страны должно отнестись к
проблеме продовольственной безопасности страны со всей серьезностью и приступить к
радикальным мерам по обеспечению населения собственным продовольствием.
Таблица 54. Поголовье скота и птицы в хозяйствах всех категорий.
(на конец года, млн. голов)
1995г 200г 2005г 2009г 2010г
1990г
Крупный рогатый скот 57.0 39.7 27.5 21.6 20.7 20.0
в т.ч. коровы 20.5 17.4 12.7 9,5 9.0 8.8
Свиньи 38.3 22.6 15.8 13.8 17.2 17.0
Овцы и козы 58.2 28.0 15.0 18.6 22.0 21.2
Птица 660 422.6 340.7 357.5 436.0 455.0
Как видим, поголовье крупного рогатого скота сократилось на 37 млн. голов, или в
2,85 раза, в т.ч. коров – на 11,7 млн. голов, или в 2,65 раза, свиней соответственно – на
21,3 млн. и 2,25 раза, овец и коз – на 37 млн. и 2,62, птицы – на 20,5 млн. и 1.45 раза.
Несмотря на то, что за рассматриваемый период под нож были пущены десятки
миллионов голов скота и птицы, а импорт продовольствия достиг беспрецедентных
объемов, к тому же в стране почти на 10 млн. человек уменьшилось число едоков,
душевое потребление сократилось: мяса и мясопродуктов – на 7 кг, молока и
молокопродуктов – на 142 кг, яиц – на 32 шт, рыбы и рыбопродуктов – на 4 кг, сахара и
кондитерских изделий – на 10 кг. При этом население стало больше потреблять
картофеля, овощей и фруктов.. Россияне недополучают в продовольственной корзине:
белок, жиры, углеводы, витамины и другие питательные вещества, Нарушение питания
отрицательно сказывается на здоровье граждан, на демографической обстановке в
России. Для взрослых характерна высокая распространенность заболеваний, прямо
связанных с нарушением питания.
Таблица 55. Численность населения (в современных границах)
Годы Все в том числе В общей численности
население, населения, процентов
млн.человек городское сельское городское сельское

254
 1914 89,9 15,7 74,2 17 83
1917 91,0 15,5 75,5 17 83
1926 92,7 16,4 76,3 18 82
1939 108,4 36,3 72,1 33 67
1959 117,2 61,1 56,1 52 48
1970 129,9 80,6 49,3 62 38
1979 137,4 94,9 42,5 69 31
1989 147,0 108,0 39,0 73 27
1991 148,3 109,4 38,9 74 26
1996 148,3 108,3 40,0 73 27
2001 146,3 107,1 39,2 73 27
2002 145,2 106,4 38,8 73 27
2003 145,0 106,3 38,7 73 27
2004 144,2 105,8 38,4 73 27
2005 143,5 104,7 38,8 73 27
2006 142,8 104,1 38,7 73 27
2007 142,2 103,8 38,4 73 27
2008 142,0 103,8 38,2 73 27
2009 141,9 103,7 38,2 73 27
2010 141,9 103,7 38,2 73 27

Данные приведены: 1926 г. - по переписи на 17 декабря, 1939 и 1979 гг. - по переписи на 17

января, 1959 и 1970 гг. - по переписи на 15 января, 1989 г. - по пеpеписи на 12 января, 2002
г. - по переписи на 9 октября, за остальные годы - оценка на 1 января соответствующего
года. 1897, 1914, 1917, 1926, 1939 гг. - наличное население, за последующие годы -
постоянное население.

Огромные долги, масштабность которых, как кандалы, сковывают деятельность сельских

товаропроизводителей, не позволяют им нормально функционировать. А ведь они
образовались главным образом из-за того, что реформаторы устроили собственным
крестьянам в начале 90-х «Варфоломеевскую ночь», а затем правительство проводило по
отношению к ним настоящий рэкет. Наше крестьянство остается пасынком государства. На
него махнули рукой. На заседании Президиума Госсовета в Саратове тогдашнему
президенту РФ В.Путину была высказана просьба губернаторов поддержать российских
сельхозпроизводителей путем ограничения импорта. На что он заявил, что не надо
спекулировать на безопасности. Мол, караул, нас окружают. Надо собственное
производство делать более эффективным. Вот и весь сказ. Сначала по вине безграмотного
руководства страны довели отрасль до развала, закрыли крестьянам доступ на
отечественный рынок, лишили его возможности пользоваться кредитом, а потом требуют
эффективной работы.

С развалом материально-технической базы, резким сокращением поголовья скота,

выбытием земель из хозяйственного оборота, разрушением социальной сферы в разы
уменьшилось число рабочих мест, снизилась занятость сельского населения, идет
вынужденный процесс перехода рабочей силы из общественного хозяйства на работу в
ЛПХ, с дедовскими технологиями и крайне низкой производительностью труда. Все это
ведет к деградации личности и воспроизводству себе подобных.

Импорт свежего и мороженого мяса увеличился на 1,207 тыс. т, мяса птицы – на 514
тыс. т, рыбы – на 774 тыс. т. и так далее. В 2010 году на импорт продовольствия было
затрачено 36 млрд долл., а с учетом серых схем – примерно 40 млрд. Только зерно стало
экспортным товаром, что объясняется тем, что две трети поголовья скота вырезано.
Сегодня, когда стремительно нарастает дефицит продовольствия в мире, когда продукты
255
питания дорожают, когда голод и недоедание ждут сотни миллионов жителей Земли,
высшее руководство страны должно отнестись к проблеме продовольственной
безопасности страны со всей серьезностью и приступить к радикальным мерам по
обеспечению населения собственным продовольствием. Поголовье крупного рогатого
скота сократилось на 37 млн голов, или в 2,85 раза, в т. ч. коров – на 11,7 млн голов, или в
2,65 раза, свиней, соответственно, – на 21,3 млн и 2,25 раза, овец и коз – на 37 млн и 2,62,
птицы – на 20,5 млн и 1,45 раза.
Несмотря на то, что за рассматриваемый период под нож были пущены десятки
миллионов голов скота и птицы, а импорт продовольствия достиг беспрецедентных
объемов, к тому же в стране почти на 10 млн человек уменьшилось число едоков,
душевое потребление сократилось: мяса и мясопродуктов – на 7 кг, молока и
молокопродуктов – на 142 кг, яиц – на 32 шт., рыбы и рыбопродуктов – на 4 кг, сахара и
кондитерских изделий – на 10 кг. При этом население стало больше потреблять
картофеля, овощей и фруктов. Россияне недополучают в продовольственной корзине:
белок, жиры, углеводы, витамины и другие питательные вещества. Нарушение питания
отрицательно сказывается на здоровье граждан, на демографической обстановке в
России. Для взрослых характерна высокая распространенность заболеваний, прямо
связанных с нарушением питания.

Огромные долги, масштабность которых, как кандалы, сковывает деятельность сельских

товаропроизводителей, не позволяют им нормально функционировать. А ведь они
образовались главным образом из-за того, что реформаторы устроили собственным
крестьянам в начале 90-х Варфоломеевскую ночь, а затем правительство проводило по
отношению к ним настоящий рэкет. Наше крестьянство остается пасынком государства. На
него махнули рукой. На заседании Президиума Госсовета в Саратове тогдашнему
президенту РФ В. Путину была высказана просьба губернаторов поддержать российских
сельхозпроизводителей путем ограничения импорта. На что он заявил, что не надо
спекулировать на безопасности. Мол, караул, нас окружают. Надо собственное
производство делать более эффективным. Вот и весь сказ. Сначала по вине безграмотного
руководства страны довели отрасль до развала, закрыли крестьянам доступ на
отечественный рынок, лишили его возможности пользоваться кредитом, а потом требуют
эффективной работы.

С развалом материально-технической базы, резким сокращением поголовья скота,

выбытием земель из хозяйственного оборота, разрушением социальной сферы в разы
уменьшилось число рабочих мест, снизилась занятость сельского населения, идет
вынужденный процесс перехода рабочей силы из общественного хозяйства на работу в
ЛПХ, с дедовскими технологиями и крайне низкой производительностью труда. Все это
ведет к деградации личности и воспроизводству себе подобных.
Ножницы цен, неразумная кредитная политика, отказ от государственной поддержки
серьезно обострили финансовое положение отрасли, в результате чего резко сократилась
покупательная способность населения. Реформаторы, говоря словами Ключевского
«Знали свои побуждения, но не угадывали целей и были свободны от способности
предвидеть результаты. Это были деятели, самоуверенной ощупью искавшие выхода из
потемков, в какие они погрузили себя самих и свой народ, чтобы закрыться от света,
который дал бы возможность народу разглядеть, кто они такие»194. В своё время В.И.
Ленин писал о результатах такой ультра решительной политики: '"Вчера гвоздём текущего
момента было то, чтобы как можно решительнее национализировать, конфисковать, бить
194
В.О.Ключевский. Соч. Москва. Мысль. 1987. т. IX. с. 432.

256
и добивать буржуазию, ломать саботаж. Сегодня только слепые не видят, что мы больше
национализировали, наконфисковали, набили и наломали, чем успели подсчитать"195, в
настоящее время все повторилось, только с точностью "до наоборот", наприватизировали,
наделили, а заодно и растащили народного добра столько, что трудно и подсчитать. Что
же касается решения социально-экономических задач, то здесь сплошная деградация.
Крупный американский ученый - экономист Д. Гэлбрейт в статье “Почему правые не
правы”, опубликованной в английской газете “Гардиан” 26 мая 1991 г., писал: “Ничто не
может привести к более катастрофическим последствиям для Запада, чем возвращение к
экономическому порядку, предписанному раннекапиталистической доктриной. Те, кто
говорит о возвращении к свободному рынку времен Смита, не правы настолько, что их
точка зрения может быть сочтена психическим отклонением клинического характера”.
За реформы взялись люди, никогда не работавшие в сельском хозяйстве. К тому же они
думали не о том, как поднять экономику страны, а как побольше заполучить
государственной собственности, которая раздавалась приближенным «семьей». В
результате, как на дрожжах росли миллиардеры, а свердержава мира – превращалась в
третьестепенную страну: коррупция пронизала все сферы жизни, разрыв между богатыми
и бедными достиг 25–ти кратной величины, население вымирает, а десятки миллиардов
долларов золотовалютных резервов ежегодно уходят за рубеж, не работают на
собственную экономику. Разрушаются моральные критерии, в стране бродят сотни
миллионов беспризорных детей. Страна раздвоивалась. На одном полюсе «Рублевка», на
другом - «Кущевка». Жены чиновников получают по 900 млн. руб.в год, а село не может по
человечески пользоваться светом.
Чем дальше аграрная сфера входила в процесс реформирования, тем глубже становились
разрушения, безнадежнее положение отрасли. Отток сельского населения с каждым
годом нарастал. Из села уходили прежде всего люди трудоактивных возрастов (18-40 лет),
в первую очередь, наиболее квалифицированные механизаторы. Доля детей и подростков
быстро сокращается, а лиц за пределами трудоспособных возрастов увеличиваться, что
ухудшает демографическую обстановку. Сельское хозяйство испытывает большой голод
квалифицированных кадров. Выпускники ВУЗов не хотят ехать на село. Проведение
анкетного опроса студентов сельскохозяйственного вуза Башкирии свидетельствуют о том,
что даже в этой республике, с относительно благополучным сельским хозяйством, только
10% выпускников готовы вернуться на село. Половина руководителей и специалистов
сельхоз предприятий не имеют высшего образования. ВУЗы готовят кадры для других
отраслей экономики. Во многих предприятиях некому работать на импортной технике, а
потому она часто выходит из строя. Все это отрицательно сказывается экономике отрасли
и жизненном уровне крестьян. За 20 лет реформ страна по основным показателям не
вышла на уровень 1990 года. Сократилось производство мяса, молока, сахара,
уменьшилось душевое потребление животноводческих продуктов, несмотря на импорт
огромных объемов этих продуктов.
Таблица 56. Валовой сбор зерна (в хозяйствах всех категорий; в весе после
доработки) составлял в среднем за год, млн. т
1986-1990 104,3

1991-1995 87,9
1996-2000 65,1

195
В.О.Ключевский. Соч. Москва. Мысль. 1987. т. IX. с. 432.

257
 2001-2005 78,8
2006 78,2
2007 81,5
2008 108,2
2009 97,1

В предреформенный период (1986-1990гг) страна получала в среднем за год по

104,3 млн. т, через 15 лет, то есть в 2001-2005 гг – производство зерна сократилось до
78,8 млн. т, или на 25,5 млн. т. В последние пять лет валовой сбор зерновых
колебался в пределах от 60,9 млн. т (в 2010 г) до 108,2 млн.т (в 2008 г). Существенно
сократилось и производство других продуктов.

Таблица 57. ПРОИЗВОДСТВО ОСНОВНЫХ ПРОДУКТОВ ЖИВОТНОВОДСТВА

(в хозяйствах всех категорий)

В среднем за год 2006 2009

1976- 1981- 1986- 1991- 1996- 2001-
1980 1985 1990 1995 2000 2005
Скот и птица на убой (в убойном весе),
тыс. т 7361 8075 9671 7550 4730 4848 5278 6719

в том числе:
крупный рогатый скот 3472 3423 4096 3391 2207 1922 1722 1741
свиньи 2443 2838 3347 2475 1564 1624 1699 2169
овцы и козы 373 333 369 323 178 141 156 183
птица 953 1382 1747 1277 705 1094 1632 2555
Молоко, млн. т 48,2 48,7 54,2 45,4 33,5 32,5 31,3 32,6
Яйца, млpд. шт. 36,7 43,1 47,9 40,3 32,8 36,3 38,2 39,4
Шеpсть (в физическом весе), тыс. т 222 221 225 151 53 45 50 55
Мед, тыс. т 53 47 47 50 50 51 56 54

Производство скота и птицы (в убойном весе) в 2009 г сократилось по сравнению со средним

уровнем за 1986-1990 гг. на 2952 тыс.т. Сегодня его производится на 642 тыс. т. меньше, чем в
среднем за 1976-1980 годы. Аналогичная картина и с молоком. В 2009 г его было произведено на
21,6 млн. т, или на 40% меньше, чем в среднем за пять дореформенных лет и на 15.6 млн. т или на
32,4% меньше, чем в 1976-1980 гг. Словом, за годы реформ отрасль отброшена на несколько
десятилетий назад.

Таблица 58. РЕСУРСЫ И ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МЯСА И МЯСОПРОДУКТОВ (тысяч тонн)

1980 1990 1995 2000 2005 2009

Ресурсы
Запасы на начало года 982 934 1030 560 592 744
Производство1) 7427 10112 5796 4446 4972 6720
Импорт 1572 1535 2250 2095 3094 2919
Итого ресурсов 9981 12581 9076 7101 8658 10383

Использование
Производственное
потребление 348 331 135 57 54 41
Потери 109 123 46 14 16 18
Экспорт 60 60 13 35 67 65
Личное потребление 8616 11113 8087 6564 7871 9455
Запасы на конец года 848 954 795 431 650 804

1) Скот и птица на убой (в убойном весе).

Таблица 59. ОБЕСПЕЧЕННОСТЬ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ

ТРАКТОРАМИ И КОМБАЙНАМИ (на конец года)

1970 1980 1990 1995 2000 2005 20091)

258
 Приходится тракторов
на 1000 га пашни, шт. 8 10 11 9 7 6 4
Нагрузка пашни на один
трактор, га 129 99 95 108 135 181 226
Приходится на 1000 га посевов
(посадки) соответствующих
культур, шт.:

комбайнов
зерноуборочных 5 6 7 6 5 4 3
кукурузоуборочных 25 24 12 15 8 5 1
картофелеуборочных 11 21 25 56 46 32 18
льноуборочных 9 22 22 34 32 22 18
свеклоуборочных машин
(без ботвоуборочных) 17 19 17 18 16 11 5
Приходится посевов (посадки)
соответствующих культур, га:

на один комбайн
зерноуборочный 189 167 152 173 198 253 344
кукурузоуборочный 40 42 80 68 120 215 731
картофелеуборочный 95 47 41 18 22 31 55
льноуборочный 115 46 46 29 31 46 56
на одну свеклоуборочную
машину (без ботвоуборочных) 60 54 61 55 62 93 184

1) Без учета микропредприятия.

Таблица 60. ВНЕСЕНИЕ МИНЕРАЛЬНЫХ УДОБРЕНИЙ ПОД ПОСЕВЫ

В СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЯХ

1970 1980 1990 1995 2000 2005 2009

Внесено минеральных удобрений (в
пересчете на 100% питательных
веществ):
всего, млн. т 3,3 7,5 9,9 1,5 1,4 1,4 1,9

на один гектар, кг:

всей посевной площади 28 62 88 17 19 25 36

из нее:
зерновых культур (без кукурузы) 24 45 81 16 20 29 40
ахарной свеклы (фабричной) 191 413 431 120 119 252 259
льна-долгунца 137 186 172 29 73 51 47
подсолнечника ... 43 85 9 6 15 25
овощебахчевых культур 144 260 163 79 84 114 144
картофеля 155 275 265 113 155 181 257
кормовых культур ... ... 78 14 13 9 14
Удельный вес площади с
внесенными минеральными
удобрениями во всей посевной
площади, процентов 36 58 66 25 27 32 45

6.2. Двадцать лет спустя

Пошли по шерсть, а вернулись
стрижеными. Русская пословица
Всякая власть чует, что она существует только
благодаря невежеству народа, и потому инстинктивно и верно боится просвещения и
ненавидит его.
Л. Толстой
Самый аморальный человек был, по-моему, тот французский король, который
провозгласил доктрину: «После меня хоть потоп».

259
 В. Шульгин
Экономическое положение аграрной отрасли определяется наличием основных факторов
производства (земли, труда, фондов) и эффективностью их использования, которая
зависит от состояния системы планирования и управления, хозяйственного механизма,
качества материально-технической базы, почвенного плодородия, генетического
потенциала животных, квалификации кадров и заинтересованности их в работе,
специализации и концентрации производства, от рациональной структуры фондов и т. д.
Эти факторы оказывают существенное влияние на производство и производительность
труда, на себестоимость продукции и жизненный уровень сельских
товаропроизводителей. В дореформенный период одной из причин низкой
эффективности агропромышленного производства был неадекватный тем условиям
механизм хозяйствования. Поэтому крестьяне с надеждой восприняли
продекларированные новой властью преобразования в производственных отношениях, в
самостоятельности предприятий, в повышении их социальной активности, надеялись на
то, что будут ликвидированы аппаратные структуры, мешающие нормальной работе,
созданы условия для хозяйствования, на основе реального хозрасчета и
предприимчивости. Для решения этих проблем власть должна была найти идеалы.
«…если нет своих идеалов, – писал Ф. М. Достоевский, – то стоит ли тут заботиться и что-
нибудь охранять … без идеалов, то есть без определенных хоть сколько-нибудь желаний
лучшего, никогда не может получиться никакой хорошей действительности … ничего не
будет, кроме еще пущей мерзости»196. Не до идеалов было власти.
Каждая страна, в соответствии с конкретными условиями, историческими традициями и
национальными интересами, ищет свой путь, свои методы совершенствования,
преобразуя опыт других стран, учитывая общие принципы реформирования. Для каждой
нации хорошо только то, что ей органически свойственно, что проистекло из всеобщих ее
потребностей, а не скопировано механически с какой-то другой нации. Гете говорил:
«...все попытки вводить какие-то чужеземные новшества, поскольку потребность в них не
коренится в самом ядре нации, нелепы, и все революции такого рода заведомо обречены
на неуспех, в них нет бога, ибо участвовать в этой нелепице ему не пристало»197.
Но пришедшие к власти мальчики в коротких штанишках не прислушивались к голосу
разума. Они трубили «с чрезвычайным злорадством и торжеством, что у нас нет ни науки,
ни здравого смысла, ни терпения, ни умения: что нам дано только ползти за Европой, ей
подражать во всем рабски и, в видах европейской опеки, преступно даже и думать о
собственной нашей самостоятельности»198. Будущность страны в один прекрасный день
была разыграна несколькими людьми под звон стаканов. «…началось обожание даровой
наживы, наслаждение без труда; всякий обман, всякое злодейство». Российские
хунвейбины пошли по ложному пути: отказались от своей народности, перестали
считаться с русским народным характером, изменили российским обычаям, забыли
лучшие традиции крестьян и целиком отреклись от всего нашего прошлого. «Появилась
нравственная апатия, всеобщий эгоизм, жизнь по расчету. Будущность совершается
хладнокровно; убивают, чтобы вынуть хоть рубль из кармана. Я ведь знаю, что и прежде
было много скверного, но ныне, бесспорно, удесятерилось»199.
Вместо того, чтобы идти по пути качественного совершенствования сельскохозяйственных
предприятий, трезво учитывая историческую практику и зарубежный опыт, очистив их от
того, что деформировало их рациональную природу, проблема была переведена в
политическую плоскость. В основе реформы была идеология радикального либерализма,
196
Достоевский Ф. М. Дневник писателя. – М.: Современник, 1989. – С. 179.
197
Эккерман И. Разговоры о Гете. – М.: Худ. лит., 1986. – С. 461.
198
Достоевский Ф. М. Дневник писателя. – М.: Современник, 1989. – С. 81.
199
Там же. – С. 22, 246.
260
которая отличалась крайним упрощением задач экономической политики и сведением ее
к трем постулатам: либерализации, приватизации и стабилизации через жесткое
регулирование денежной массы. Политика шоковой терапии была направлена на
максимальное ограничение роли государства как субъекта экономики и сведение его
функций к контролю за денежной массой и правовому обеспечению проводимых реформ.
Крестьяне были отстранены от формирования программных положений развития
производства, что уводило реформаторов от решения реальных задач. В то же время
ускоренно формировались условия экономического развала государственных
предприятий АПК, административно создавался и расширялся сектор частной
собственности на землю и средства производства в сельском хозяйстве, других отраслях
агропромышленного комплекса.
Ельцин в послании Федеральному собранию в 1999 г. сказал: «Прошло двенадцать лет,
как страна вышла на тропу реформ. Самое время определиться, оценить достигнутое,
"стряхнуть" все ложное и пустое, собраться с силами и двинуться вперед ... Завершается
десятилетие, ознаменованное возвращением России на магистральный путь мирового
развития. Это путь, неразрывно связанный с демократией и рыночной экономикой. За
прошедшие годы экономика нашей страны приобрела многие цивилизованные черты. Это
и свободные цены, и единый валютный курс, и доминирование негосударственной
собственности ... В связи с тяжелым экономическим положением широко
распространилось мнение, – продолжал он, – что все эти годы страна шла неверной
дорогой, что необходима смена курса ... Однако есть уверенность, что большинство
россиян, даже те, кто сегодня оказался в трудной, критической ситуации, не захотят
отказаться от того положительного, что принесли перемены».
В чем же положительность реформ, а в чем ложное и пустое? За последние 20 лет
изменился общественно-политический строй, произошло разгосударствление
собственности (доля частного сектора заняла 83 %), крупномасштабный передел земли,
разрушены крупные землепользования, на землях колхозов и совхозов созданы сотни
тысяч крестьянских хозяйств, государство отстранено от формирования
продовольственного фонда страны, от защиты собственного товаропроизводителя,
либерализированы цены, прекращена государственная поддержка сельского хозяйства. В
результате сельскохозяйственное производство отброшено на десятки лет назад, 42,9
миллиона гектаров посевной площади вышло из хозяйственного оборота, поголовье КРС
сократилось на 37 млн голов, катастрофически снижается плодородие почв, идет
деградация производственного и научно-технического потенциала, разрушена социальная
структура села, снижается жизненный уровень, сокращается численность населения,
тысячи деревень исчезают с карты России, пустеет российская земля. Приватизированы
перерабатывающие и агросервисные предприятия, ликвидирована государственная
система заготовок сельскохозяйственной продукции, по существу прекращена
государственная поддержка аграрного сектора, либерализированы цены. Все, что можно
было сделать в плане разрушения прежней хозяйственной системы, сделано. В результате
наступил катастрофический срыв вниз, когда кривая развития начала падать, как самолет,
у которого вдруг отказали моторы. Экономика страны отброшена на десятилетия назад.
Быстро шел процесс ее деградации. За период с 1990 по 2010 год производство
сельскохозяйственной техники сократилось: тракторов в 26,1 раза, зерноуборочных
комбайнов – в 15,3 раза, кормоуборочных комбайнов – в 31,6 раза. Соответственно
приобретение техники сельхозорганизациями уменьшилось: в 8; 5,4 и 9,1 раза. Списание
техники существенно превышало ее поступление. В результате парк основных видов
техники в сельхозпредприятиях сократился: тракторов – в 4,5 раза, зерноуборочных и
кормоуборочных комбайнов, соответственно, в 5,1 и 9,6 раза, тракторных плугов – в 6,
сеялок – в 4,9 раза и т. д.

261
 Главная задача младореформаторов состояла в том, чтобы как можно быстрее
разрушить все то, что было связано с государственной собственностью и колхозно-
совхозной формой хозяйствования. Реформа «рисовалась» ими на чистом листе без
какой-либо предварительной научно-производственной проработки и проверки, при
отсутствии четкой, рассчитанной на длительную перспективу общей программы развития
отрасли, научно обоснованной концепции, необходимой законодательной и нормативной
базы. Не было апробированных в регионах моделей реформирования и, пожалуй, самое
главное – подготовки к реформам основной части крестьянства. Авторам реформ нужна
была не великая Россия, а великие, радикальные потрясения. И здесь они преуспели.
Реформой хотели в одночасье переделать весь крестьянский быт, обычаи селян, не
понимая того, что этого сделать невозможно. Даже русская церковь не могла на
протяжении веков побороть язычество, хотя у нее были более сильные орудия борьбы. Но
ни гонения, ни устрашающие проповеди, ни государевы указы, ни попытки приурочить к
древним традиционным праздникам церковные и тем самым искоренить язычество не
дали ожидаемого результата. Язычество не погибло под тяжестью и достоинствами новой
религии, а растворилось в ней, одновременно поглотило ее, образовав нечто новое –
бытовое крестьянское православие. Таким образом, благодаря взаимопроникновению
разных религий, их соединению христианство не только устояло, но и получило всеобщее
признание и уважение народа, получило толчок в своем развитии.
Этот исторический опыт должен послужить уроком для нынешних и будущих
правителей России в том, что внутреннее убеждение крестьян, стандарты, генетически
переданные и накопленные опытом деревенской жизни и земледельческого труда,
нельзя переделать за короткое время. Если уж реформа 1861 года, которая готовилась
многие годы крупными специалистами, не дала желаемых результатов, то что можно
говорить о реформе 90-х, которую в спешном порядке проводили по указке западных
советчиков мальчики в коротких штанишках. Наши реформаторы не прислушались к
народному разуму, не учли русский народный характер и вообще не признавали в народе
никакого характера «…и с полным деспотическим спокойствием были убеждены, что
народ наш тотчас примет все, что мы ему укажем, а в сущности прикажем»200.
Аграрная политика представляла собой лоскутное одеяло, формировалась путем
принятия многочисленных разобщенных законодательных актов и постановлений
правительства, в которых с помощью плана государство должно было регулировать
некоторое количество сельскохозяйственных продуктов. Это послужило бы
стабилизирующим фактором и базой развития рыночных отношений. Общесоюзный фонд
продовольствия намечалось формировать для обеспечения потребности армии, МВД, КГБ,
городов Москвы и Ленинграда, экспортных поставок и пополнения госрезервов по
ограниченному перечню продуктов. Принимаются законы и постановления правительства:
«О закупках и поставках сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия для
государственных нужд»; «О государственном регулировании агропромышленного
производства»; «О формировании оперативного резерва сельскохозяйственной
продукции и продовольствия» и др. Реализация этих правовых документов позволила бы
обеспечить стабилизацию функционирования агропромышленного комплекса вообще,
продовольственного рынка, в частности. Однако правительство, по существу,
саботировало исполнение этих законов и постановлений, что усугубляло и без того
тяжелое положение отрасли. Например, неисполнение правительственных постановлений
от 1991 и 1995 гг. «О передаче на государственное обеспечение объектов социальной
сферы села, находящейся на балансе сельхозпредприятий» привело к тому, что они до сих

200 Достоевский Ф. М.. – Т. XII. – СПб., 1906. – С. 24.

262
пор продолжают содержать 50 млн м2 жилого фонда, детские сады, школы, клубы и дома
культуры, медицинские учреждения. На содержание всего этого формально
государственного добра хозяйства тратят ежегодно более десятка миллиардов рублей.
Были приняты «Основные направления агропродовольственной политики РФ на 2001–
2010 гг.», где предусматривалась подготовка проекта Федерального закона «О развитии
сельского хозяйства» в качестве базового законодательного акта для развития АПК,
определяющего основные направления государственной аграрной политики, формы и
методы государственной поддержки и регулирования АПК и других условий,
обеспечивающих повышение эффективности его работы. Федеральный закон «О развитии
сельского хозяйства и регулировании рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и
продовольствия», в 2007 года утверждается Госпрограмма на 2008–2012 гг. Основные ее
цели: устойчивое развитие сельских территорий, повышение занятости и уровня жизни
сельского населения, конкурентоспособности отечественной продукции, сохранение и
восстановление земельных и других природных ресурсов. На реализацию программы на 5
лет предусматривалось 500 млрд руб. (по 2,5 млрд долл. в год). Тогда как на импорт
продовольствия, по данным Росстата, расходуется в 15 раз больше.
Развитие агропромышленного комплекса на словах признается одним из основных
приоритетов социально-экономической политики государства, которая декларировала:
– в экономической области – формирование эффективного конкурентоспособного
агропромышленного производства, обеспечивающего продовольственную безопасность
страны и интеграцию в мировое сельскохозяйственное производство и рынки
продовольствия;
– в социальной – повышение качества жизни сельского населения, развитие
социальной инфраструктуры села;
– в экологической – производство экологически безопасных продуктов питания и
сохранение природных ресурсов для аграрного производства на основе его
технологического уровня и внедрения ресурсосберегающих и экологически чистых
технологий. Создается впечатление, что мы это уже не раз слышали. В то же время ни в
законе «О развитии сельского хозяйства», ни в Госпрограмме не нашли отражение такие
важнейшие проблемы, как правовое оформление собственности на землю, эффективность
ее использования, распределение на доли и введение института частной собственности,
устранение огромной дифференциации в доходности сельскохозяйственных предприятий,
находящихся в разных природно-экономических условиях. За 20 лет реформ производство
сельскохозяйственных продуктов существенно сократилось.

Таблица 61. Производство основных продуктов сельского

хозяйства в РФ, млн. т
Показатели 1986- 2001- 2006- 2006г. 2009г. 2010г.
1890гг 2005гг 2009гг (оценка)
Зерно 104,3 78,8 91,2 78,2 97,1 60,9
Семена 3,1 4,5 6,6 6,7 6,5 5,3
подсолнечника
Сахарная свекла 33,2 18,5 28,3 30,7 24,9 22,2
Картофель 35,9 28,4 28,9 28,3 31,1 21,1
Овощи 11,2 11,2 12,3 11,4 13,4 12,1

263
 Мясо скота и птицы 9,7 4,8 6,0 5,3 6,7 6,9
(убойный вес)
Молоко 54,2 32,5 32,1 31,3 32,6 31,9
Яйца 47,9 36,3 38,5 38,2 39,4 40,6
Шерсть 225 44,9 52,6 50,3 54,7 55,0
Справочно: 133,1 117,6 115,6 116,1 115,5 115,6
Пашня, млн. га
Посевная площадь, 118,4 79,7 76,2 75,3 77,8 74,8
млн. га
Как видим, в среднем в 2006–2009 гг. было произведено сельскохозяйственных
продуктов существенно меньше, чем в 1986–1990 годы. Объем производства в 2010 г.
(предварительная оценка) был ниже уровня 1990 г.: зерна – на 48 %, сахарной свеклы – на
31,3 %, картофеля – на 40,1 %, мяса – на 32,7 %, молока – на 42,7 % и т. д. Бывший
президент В. Путин однажды заявил, что разве можно сравнить сегодняшнее изобилие
продуктов питания в магазинах с той пустотой на прилавках, которая была в советское
время. Возникает вопрос, действительно, откуда такое изобилие продуктов в магазинах
при том, что сегодня их производится в стране на 30–50 процентов меньше, чем в
советское время. И почему сегодня россияне при таком изобилии продуктов питаются
хуже, чем в советское время при пустых прилавках?

Таблица 62. Потребление пищевых продуктов на душу населения (кг)

Наименование Рекомендуемые 1990г 1995г 2000г 2005г 2009г 2010г
продуктов питания нормы (оценка)
потребления
Мясо и мясопродукты 75 75 55 45 55 67 68
Молоко и 305 387 254 215 234 246 245
молокопродукты
Яйца (шт) 250 297 216 229 251 262 265
Рыба и рыбопродукты 25 20 10 10,4 12,6 15 16
масло растительное 12 10,2 7,4 10 12,2 13,1 13
Сахар и кондитерские 30 47 32 35 38 37 37
изделия
Картофель 100 106 124 109 109 113 111
Овощи и бахчевые 150 89 76 79 87 103 102
Фрукты и ягоды 70 35 29 32 46 56 50
Хлеб и хлебобулочные 105 120 122 117 121 119 118
изделия

Как видим, уровень душевого потребления основных продуктов питания не достиг

дореформенного уровня: по мясу – на 7 кг, молоку – 142, рыбе – 4. Другие страны за эти 20
лет существенно улучшили питание своих граждан, Россия же никак не может догнать
себя. Президент Д. Медведев поставил перед правительством задачу: «Российское
государство должно предпринять все от него зависящее, чтобы жизнь на селе была
приближена к городской». Но судя по прогнозу развития сельского хозяйства на 2008–
2012 гг. правительство и не думает приближать уровень жизни на селе к городскому.
Журналист Виталий Дымарский приводит высказывания студентов-второкурсников
МГИМО: «В нашей стране стало очень модно писать доклады, манифесты, в которых
очень о многом красиво рассказывается, о том, какой наша страна может стать, какие у
нас перспективы. Вот только надо от слов переходить к действиям … вместо того, чтобы
сотрясать воздух высокопарными фразами, которые рядовой гражданин Российской
Федерации получает огромными дозами утром, днем и вечером, стоит уже прекратить
говорить, заняться делом и на практике начинать изменения. Побороть коррупцию, –
264
говорят студенты, – очень просто: надо начать с себя, уважаемые руководители».
Студентка Эмилия, прочитав доклад «Обретение будущего», вспомнила цитату
Жванецкого: «Очень тяжело менять, ничего не меняя, но мы будем!» (РГ от 31 марта
2011).
Таблица 63. Прогноз развития сельского хозяйства
2008г 2009г 2010г 2011г 2012г
Индекс производства с.х. 103.8 103.9 104.1 104.1 104.1
продукции (в сопост. ценах), в
%
Ресурсы домашних хозяйств в 126.0 126.0 116.4 107.0 106.3
% к предыдущему году
Прожиточный минимум в 129.9 129.9 130.0 129.9 130.0
среднем на душу насел. в % к
предыдущему году
Зарплата в среднем в месяц 4.12 4.63 5.13 5.63 6.14
(тыс. руб.)
в % к предыдущему году 1.12 1.11 1.10 1.09
Индекс производительности 104.8 104.9 105.2 105.2 105.2
труда, в %

Бросается в глаза некомпетентность разработчиков программы. Существует объективный

экономический закон опережающего роста производительности труда по сравнению с
ростом заработной платы. В данном случае зарплата в течение всего прогнозного периода
растет в 2,2 раза быстрее, чем производительность. Причем рост доходов домашних
хозяйств никак не коррелируется ни с ростом производства продукции, ни с прожиточным
минимумом. Доходы растут в 2–10 раз быстрее, чем рост сельскохозяйственного
производства. Возникает вопрос, откуда эта «манна небесная» и вообще можно ли жизнь
на селе приблизить к городской при таких низких темпах роста производства?
Предусмотренное увеличение доходов сельского населения в два раза не подкреплено ни
материальными, ни финансовыми ресурсами. За 5 лет галопирующая инфляция съест
значительную часть этой прибавки, причем другие отрасли также не будут стоять на месте.
В этих условиях мечтать о сглаживании различий в уровнях жизни крестьян и горожан не
приходится. Кстати, сегодня зарплату получают лишь 20 % занятых производством
сельскохозяйственной продукции. В 2009 г. прибыль сельскохозяйственных организаций
страны составила 83,6 млрд руб., и, если бы эта сумма была направлена на повышение
зарплаты, уровень ее составил бы примерно 60 % средней зарплаты по стране. Программа
предусматривает регулирование продовольственного рынка, рынка ресурсов и земли,
принятие институциональной, финансовой, экологической и налоговой политики,
развитие сельских территорий, научное, консультационное и кадровое обеспечение,
совершенствование системы управления, нормативно-правовое обеспечение
продовольственной политики. Явно прослеживается избыток слов и дефицит дел.
Создается впечатление, что составители программы исходили из принципа: бумага все
стерпит. Ведь даже мизерные средства, предусмотренные программой, существенно
урезаются. И это не просто какое-то недоразумение, а официальный принцип министра
финансов А. Кудрина.
Руководители цивилизованных государств понимают, что продовольственный комплекс,
как один из жизнеобеспечивающих секторов экономики, является капиталоемким с
медленной окупаемостью вложений, меньшей производительностью труда и для своего
развития нуждается в активном государственном регулировании, выравнивании
социальных условий жизни городского и сельского населения, финансовой поддержке. В
России за годы реформ инвестиции в АПК сократились более чем в 25 раз. Кредиторская
265
задолженность в 2009 г. составляла 1,31 трлн руб. Разрушается производственный
потенциал отрасли. Поставки на село комбайнов, тракторов, другой техники составляют
10–15 % от их выбытия. Но при этом не происходит массового «сброса» физически и
морально устаревших основных фондов. О деградации технического уровня про-
изводственного оборудования свидетельствует также сокращение в три раза доли
оборудования молодых возрастов (до пяти лет). В отрасли наступил новый этап
свертывания производства: теперь развитие агропромышленного комплекса
сдерживается не только финансовым, но и ресурсным голодом.
Наступило время, когда нашему руководству необходимо принимать радикальные меры
по реанимации сельского хозяйства. Необходимость принятия таких мер объясняется как
экономическими причинами – при резком повышении мировых цен на продовольствие
страна вынуждена будет затрачивать на его импорт уже не 40 млрд долл., а все 80, а то и
100. Немаловажное значение имеет и то, что раскочегаренный нами импорт
продовольствия непосредственно сказывается на росте мировых цен, что вызывает
недовольство бедных стран.К сожалению, многие чиновники правительства до сих пор не
прониклись опасностью, которая ожидает страну в связи с мировым продовольственным
кризисом. Господдержка сельскохозяйственного производства продолжает сокращаться,
диспаритет цен сохраняется, растет сумма кредиторской задолженности, происходит
трансформация занятости сельского населения, крупные хозяйства – банкроты
продолжают выбрасывать на рынок труда своих работников. Хозяйства населения
становятся основным производителем сельскохозяйственной продукции. Надвигается еще
одна беда – вступление в ВТО. Несмотря на многие заверения властей о развитии сельских
территорий, продолжает деградировать социальная сфера села. 3 декабря 2002 года
правительство приняло Федеральную целевую программу «Социальное развитие села до
2010 года». Для ее осуществления декларировались следующие меры:
– создавать в сельском хозяйстве равные с другими отраслями экономики условия
получения денежных доходов;
– развивать несельскохозяйственную занятость в деревнях с целью повышения
доходов населения, ускоренно высвобождать рабочую силу и повышать
производительность труда; осуществлять переучивание работников;
– освобождать сельхозпредприятия от бремени затрат на социальную и инженерную
инфраструктуры; возмещать расходы на содержание социальных объектов, передаваемых
в муниципальную собственность;
– обеспечивать социальное развитие сельских территорий, постепенно улучшать
условия жизнедеятельности крестьян, расширять доступность социальных услуг на селе и
повышать их качество.
Однако, вследствие почти полного прекращения финансирования отрасли и отказа от
рассмотрения проблемы социально-трудовых отношений на селе, положение дел с
обустройством деревни не изменилось, не улучшился жизненный уровень крестьян, не
произошло сглаживания социальных противоречий и притупления протестных
настроений. Словом, социальная сфера села продолжает разваливаться, о чем
свидетельствуют данные следующей таблицы.
Таблица 64. Ввод в действие объектов социальной сферы
в сельской местности России.
1990г 1995г 2000г 2005г 2009г
Жилые дома(млн.кв.м.) 17,9 8,9 7,2 9,5 16,1
266
 Общеобразовательные 181 87 53.5 27.9 23.5
школы (тыс. мест)
Детские дошкольные 84 12.8 3.0 0.9 1.7
учреждения (тыс. мест)
Больницы (тыс. мест) 5.3 2.3 1.5 0.9 1.2
Поликлиники (тыс. 18 6.2 3.3 2.6 3.3
посадочн. мест)
Клубы, дома культуры(тыс. 90 17 9.6 5.7 3.6
мест)
Автомобильные дороги с 11,6 6,86 5,63 1,79 0.89
твердым покрытием
(тыс.км)
Местные, ведомственные и 28,3 1.92 0.33 0.07 0.007
частные
Линий электропередач 10.9 5.8 2.7 4.0 2.3
напряжением 0.4кВт
(тыс.км)
6.9 3.0 3.3 1.8
напряжением 6-20 кВт (тыс. 24.5
км)
Как видим, ввод практически всех объектов социальной сферы за период с 2000 по 2009
год продолжал быстро сокращаться. По сравнению с 1990 г. некоторые из них сократились
в десятки раз: детских дошкольных учреждений – почти в 50 раз, клубов и домов культуры
– в 25 раз, автомобильных дорог с твердым покрытием – в 13 раз, общеобразовательных
школ – в 7,7 раза, а местных, ведомственных и частных дорог – более чем в 4,4 тыс. раз.
Удельный вес убыточных сельскохозяйственных организаций в 2009 г. составил 28 %,
рентабельность без субсидий – минус 3,3 %, с субсидиями – 9,7 %, уплата процентов за
кредит – 83,6 млрд, т. е. превысили размер прибыли, кредиторская задолженность
выросла почти до 1,5 трлн руб., задолженность по кредитам и займам превысила годовую
выручку от реализации продукции более чем в 1,5 раза, а по отношению к прибыли – в 20
раз. Важнейшим показателем социальной политики правительства является размер
оплаты труда в валовом внутреннем продукте. В 1995 г. он составлял 37,4 %, в 2000 г. –
29,1, в 2006 г. – 32,2 процента. В развитых странах эта доля занимает не менее 55 %.
Уровень зарплаты работников сельского хозяйства в нашей стране является самым низким
среди всех видов экономической деятельности. В 1990 году она составляла 95 % к средней
по экономике, в 1995 г. – 54,9, в 2000 г. – 44,3, в 2006 г. – 42,9 процентов. Наряду с
дифференциацией уровня средней заработной платы работников сельского хозяйства и
других отраслей наблюдаются огромные различия в уровнях среднемесячной оплаты
труда отдельных групп сельскохозяйственных работников.
Таблица 65. Распределение численности работников по видам экономической
деятельности и размерам зарплаты в 2005 г. (по данным выборочного обследования,
в %).

Все работники, в т.ч. Сельское хозяйство, Строительство Образование

с начисленной з/пл., охота и лесное
руб. хозяйство
До 1000 20,2 1,4 5,3
1001,1 - 1800 21,8 3,6 13,6
1800,1 - 2600 15,8 5.2 12,9
2600,1 - 3400 11,3 6,6 12,6
3400,1 - 4200 7,4 6.4 10,6
4200,1 - 5000 5,5 6,6 9,2
5000, 1 - 5800 4,2 7.1 7,6
5800,1 - 7400 5,3 2.6 9,8
267
 7400,1 - 9000 3,1 10.8 6,4
9000,1 - 10600 1,8 7.7 4,0
10600,1 - 13800 1,8 10.7 4,0
13800,1 - 17000 0,8 6,9 1.8
17000,1 - 25000 0,7 8,9 1,5
25000,1 - 50000 0,3 5,0 0,5
Свыше 50000 - 0,7 0,1
Источник: Социальное положение и уровень жизни населения России. 2006. Стат. Сб. Росстат –
М. 2006. – с. 141.

Итак, в 2005 году зарплату до 3 400 руб. в месяц получали 69,1 % работников сельского
хозяйства, из них 20,2 % не зарабатывали и тысячи руб. (33 долл.). Более 9 тыс. руб.
получали лишь 5,4 % работников. При средней зарплате по стране 8 555 руб. в сельском
хозяйстве получают такую лишь 3,1 %. Все большую долю зарплаты съедают услуги ЖКХ,
которые за 10 лет выросли в 8 раз. Глубина социального неравенства четко
прослеживается при анализе средней начисленной заработной платы 10 % работников с
наибольшей и 10 % – с наименьшей заработной платой. Количество работников, имеющих
заработную плату ниже прожиточного минимума, в сельском хозяйстве почти в три раза
больше, чем в среднем по стране. По данным того же источника (с. 483), если в 2006 г.
среднемесячная начисленная зарплата в целом по народному хозяйству составляла 74 %
от уровня зарплаты 1991 года, то в сельском хозяйстве – всего лишь 37 %. Это
свидетельствует о том, что зарплата в сельском хозяйстве не обеспечивает и простого
воспроизводства, а потому с карты России исчезает более тысячи деревень в год. Сегодня
в 14 тыс. сельских поселений проживает от одного до пяти человек, еще в 34 тыс. – от 6 до
10 человек.
Пугает нарастающая дифференциация сельскохозяйственных товаропроизводителей по
уровню доходов, а соответственно, и душевого потребления продуктов питания по
группам сельского населения. Например, в первой группе потребляют меньше, чем в
десятой: мяса и мясопродуктов – в 2,2 раза (44,4 и 96,4 кг в год), соответственно, молока и
молокопродуктов – в 1,9 раза (155,1 и 300,8), рыбопродуктов – в 2,1 раза (12,3 и 25,3),
овощей и бахчевых– в 2 раза (55,7 и 110,8), хлебопродуктов – в 1,2 раза (88,2 и 108,4) и т.
д. Словом, одни голодают, а другие обжираются, а нас потчуют среднестатистическими
данными. По данным Росстата, средний денежный доход в 2010 году составил 18 697 руб.
Среднестатистическая зарплата неуклонно растет. Но какой прок от этого учителю,
например, если рост его зарплаты не успевает за ростом инфляции, а доход жены
Шувалова – 600 млн руб. в год. За 2010 год количество миллиардеров выросло на 2/3, а их
доходы увеличились вдвое. Потому-то и растут среднестатистические доходы. На селе
хозяйства-банкроты выбрасывают на улицу своих работников. Растет безработица.
Ухудшается социально-психологический климат на селе, снижается уровень заселенности
сельской местности, нарастает отток квалифицированных кадров, особенно молодежи.
Все эти «достижения» свидетельствуют о том, что курс реформ был антинародным,
осуществлялся без учета интересов России, в целом, сельских товаропроизводителей, в
частности, что и привело к ухудшению жизни крестьян. А потому россияне воспринимают
эти «успехи» не как положительное, а как ложное и пустое, и потому являются
противниками проводимого курса реформ. Именно этот курс превратил великую Россию в
побирушку, которая обращается за гуманитарными подаяниями, оскорбляющими
национальное достоинство, именно ельцинский курс выпестовал криминальные
структуры, которые, по его заявлению, «объявили войну государству ... Это уже не просто
финансовые махинации, а преступления против безопасности государства». «Против
воров и разбойников, – писал Г. В. Плеханов, – есть управа, но что же делать с органами и

268
служителями верховной власти, считающими свое место доходным производством? Тут
иссякает всякая энергия труда, всякая забота о будущем, об улучшении всего быта...»201
Некоторые положительные подвижки середины прошлого десятилетия дали основание
ряду политиков, СМИ да и отдельным ученым заявлять о стабилизации и развитии
сельского хозяйства, об улучшении жизненного уровня населения. К сожалению, страна
еще достигла уровня 1990 г. по душевому потреблению продуктов питания. Поэтому
говорить о каком-либо развитии не приходится. Среднегодовые темпы прироста валовой
продукции за 2001–2010 годы составили лишь 1,7 %, и происходили они, как правило, за
счет ввода заброшенных в 90-е годы мощностей еще советского периода. Россия давно
потеряла продовольственную безопасность. А ведь продовольственное обеспечение
составляет первейшую потребность человека, является одной из гарантий реального
права на жизнь, закрепленных в конституциях многих стран.
Существует два вида радикализма: один идет дорогой разрушения всего и вся во имя
будущего принципиально иного устройства; другой ограничивается выявлением коренных
и сопутствующих недостатков и ошибок системы, устранение которых постепенно
улучшает положение, не разрушая целое. К сожалению, наши радикалы во власти
оказались радикалами-разрушителями. Они, как говорил С. М. Соловьев, «старое
позабыли, а нового не переняли и, став непохожими на себя, не сделались тем, чем быть
желали. Сие все произошло от торопливости и нетерпения: захотели сделать то в
несколько лет, на что потребны века; начали строить здание нашего просвещения на
песке, не сделав прежде надежного ему основания»202. При отсутствии элементарной
инфраструктуры рынка была ликвидирована государственная система заготовок
сельскохозяйственной продукции. Товаропроизводители оказались без организованной
системы сбыта и вынуждены были искать для себя рынки. Руководители страны видели в
этом самостоятельность предприятий, развязывающую, якобы, инициативу и
предприимчивость. Но вместо этого сельские товаропроизводители оказались обобраны и
разорены. Как старые корабли ракушками, обрастали многочисленными перекупщиками
и спекулянтами, оказались во власти криминальных структур, диктующих им свои условия.
Каждый товаропроизводитель имел дело с 30–40 покупателями. С каждым из них
приходится договариваться о цене, качестве и сроках поставки. При этом не могло быть и
речи о соблюдении какой-то этики рынка. В хозяйствах Ржаксинского района Тамбовской
области в 1998 году продукция продавалась по самым разным ценам: зерно – от 320 до
716 руб. за тонну, сахарная свекла – от 208 до 610 руб., семена подсолнечника – от 1 до 2
тыс., сахар – от 3 до 5 тыс., растительное масло – от 5 до 11 тыс., молоко – от 400 до 1 500
руб., мясо крупного рогатого скота – от 2,8 до 10,2 тыс., свинина – от 4,5 до 15 тыс. руб. за
тонну. То же имело место и в России в целом.
Сторонники безусловной подражательности Западу не утруждали себя доказательствами
эффективности той или иной формы собственности или хозяйствования. Они были
голословны. «У нас, к несчастью, – писал Н. Данилевский, – заимствование приводит к
гораздо более существенной путанице потому, что наши высшие общественные классы,
привыкшие жить умственно чуждою жизнью, невольно переносят вычитанные и
высмотренные ими европейские идеалы на действительную жизнь, приурачивая их к
нашим общественным явлениям, тождественным по названию с европейскими»203.
Людей, стремящихся подражать европейцам, за годы реформ появилось немало. В
частности, проф. И. Суслов не признает аграрную реформу Китайской Народной
201
Плеханов Г.В. Соч. – Т. 1. – С. 221.
202
Соловьев С.М. М.»Мысль». 1995– Т. XVIII. – С. 480.
203
Данилевский Н. Я. Россия и Европа. – СПб.: Глаголъ, 1995. – С. 244.

269
Республики. По его словам, признать ее – значит «... как в "модели" В. Милосердова,
цепляться за "китайский рынок с социалистическим лицом"». Его больше устраивала
реформа развала, чем реформа стремительного роста. Профессору следовало хотя бы
вдуматься в такие цифры: на протяжении десятилетий «китайский рынок с
социалистическим лицом» обеспечивает рост валового внутреннего продукта на уровне
десяти процентов. Общие валютные резервы Китая достигли 2,4 трлн долларов. «Нью-
Йорк Таймс», сравнивая развитие России и Китая, задает вопрос: «Какая система с 1989 г.
в большей мере улучшила условия жизни своих граждан – китайская однопартийная
диктатура или российская плюралистическая демократия?» Ответ – китайская диктатура.
Причем не только в экономическом отношении, но и в отношении личных свобод… В
России же развитие парламентской демократии привело к неокоммунизму с его классом
новых олигархов и аппаратом безопасности, а также мафиозными группировками,
которые прикарманили национальные богатства, сделав ставку на старые связи, подкуп и
запугивание людей. Сегодня Россия напоминает Средневековье, когда московское
княжество кое-как управляло огромной нищей страной, где путешественников на дорогах
нередко подстерегали разбойники-профессионалы. Постсоветское пространство
настолько хаотично, что восточноевропейцы уже поговаривают о втором «железном
занавесе»204.
Нельзя не сказать еще об одном «достижении» реформаторов – о взращенной ими
криминальной системе. О ней тоже говорилось в послании Президента Ельцина
Федеральному Собранию: что криминальный мир объявил войну государству, растет
уличная преступность, преступные группировки тратят огромные средства на подкуп
чиновников, на прямое продвижение своих представителей в выборные органы власти.
«Криминальные группировки, – говорил он, – уже настолько сильны, что способны
реально влиять на положение дел в целых регионах и отраслях экономики, в т. ч.
ключевых. И наибольший интерес у них вызывает топливно-энергетический комплекс и
банковский бизнес». «Продолжает нарастать волна преступлений в кредитно-финансовой
деятельности... Это уже не просто финансовые махинации, а преступления против
безопасности государства». «Благоприятными условиями для развития организованной
преступности являются разветвленные коррумпированные связи в органах власти.
Расширение "теневого" сектора экономики и рост капиталов криминальных структур
неизбежно ведут их к борьбе за власть, к стремлению влиять на политические и
управленческие решения».
Голландец Коллинс о первых годах царствования Михаила в 1614 году писал: «Царь этот
будет иметь счастливое и блистательное царствование, если только Всемогущий откроет
ему глаза и поможет ему выполоть дурную траву во дворе и неправду своих
приближенных… все приближенные царя – несведущие юноши; ловкие же и деловые
приказные – алчные волки; все без различия грабят и разоряют народ. Никто не доводит
правды до царя… Но я надеюсь, что Бог откроет глаза юному царю, как то было с прежним
царем (Грозным), ибо такой царь нужен России, или она пропадет»… Мы даже думаем,
что в суждении голландца выразилась не собственная его мысль, а мысль тогдашних
умных и опытных русских людей, именно из народа, с которыми торговый голландец по
необходимости был в тесном знакомстве; выразилось, одним словом, тогдашнее
общественное мнение о дворцовых событиях»205 Сегодня такие же мысли выражают
люди, любящие Россию.
Правительственные чиновники не хотят вкладывать средства в отечественную экономику,
в результате она пришла к такому упадку, что надежда на ее стабилизацию и развитие
угасла, депрессия оказалась такой, что из нее не видно выхода. Потребуется мудрое
204
10 лет не в пользу России // Российская газета. – 2 июля 1998 г.
205
И.Е.Забелин. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях.»Наука». Сибирское отделение, 1992, с. 123.
270
руководство, особое мастерство, чтобы найти правильное решение. Ден Сяопин писал:
«Сейчас мы взяли себе за принцип действовать смело и в то же время двигаться вперед
умеренным шагом. Действовать смело – значит твердо и неумолимо вести реформу,
двигаться вперед умеренным шагом – значит как можно быстрее исправлять
обнаруженные промахи»206. Наши реформаторы не понимают значения народности как
органа, посредством которого совершается прогресс человечества в едином истинном и
плодотворном значении этого слова, и значение государства, хранителя народности и всех
тех задатков развития, которые в ней заключаются. Для возможно полного проявления
всех сторон всечеловеческой жизни. Нам не нужно поэтому доказывать здесь вновь, что
под идеею, образующею, объединяющею, животворящею и сохраняющею государство,
можно разуметь только идею народности207.
Забыто самое важное – создание социально-экономических и материальных условий для
подъема производительных сил, как главных условий для благосостояния страны.
Гайдар208 и «его команда» злобно критиковали наше недавнее прошлое, старались
стереть советскую часть российской истории с ее страниц и, как писал В. Ключевский,
«думали: зачем оглядываться назад, в темную даль за спиной, когда впереди такое
светлое и обеспеченное будущее?.. Исторический закон – строгий дядька незрелых
народов и бывает даже их палачом, когда их глупая детская строптивость переходит в
бездумную готовность к историческому самозабвению»209. Оценивая ситуацию в целом,
отметим, что процесс реформирования протекает бессистемно и противоречиво. С. М.
Соловьев, хорошо понимавший роль личности в истории, писал: «Преобразования
проводятся успешно Петрами Великими, но беда, если за них принимаются Людовики XIV
и Александры II. Преобразователь вроде Петра Великого при самом крутом спуске держит
лошадей в сильной руке и экипаж безопасен, но преобразователи второго рода пустят
лошадей во всю прыть, и потому экипажу предстоит гибель»210. К сожалению, четверть
века назад за реформы взялись преобразователи второго рода, а потому и
соответствующий результат.
Реформы в Китае и ФРГ после войны коренным образом преобразовали эти страны лишь
потому, что там их проводили люди, которые имели силы «крепко держать лошадей при
крутом спуске». Это были умудренные опытом хозяйственники, болеющие за свою страну
и народ, живущие своим умом и на благо, а не во вред отечества. Людвиг Эрхард в своих
воспоминаниях пишет, что первое федеральное правительство, вступая в исполнение
своих функций, согласно существующим тогда общим положениям обязано было проект
любого закона представлять на совместное обсуждение Верховной Комиссии союзников.
И каждое решение вступало в силу лишь после утверждения его оккупационными
властями. Получить согласие военной бюрократии на проведение нужной стране
реформы было делом, по его мнению, безнадежным. И Эрхард, зная, что по воскресеньям
американцы отдыхают, 20 июня 1948 года объявляет о введении со следующего дня,
понедельника, новых цен, антикартельных и других мер реформы. Впоследствии он
писал: «...Союзники не ожидали, что немец сможет проявить столько смелости через
столь короткий срок после окончания войны, – это не укладывалось в категории
мышления оккупационного управления вскоре после одержанной полной победы»211.
206
Ден Сяопин. Основные вопросы современного Китая. – М.: Изд. полит. лит., 1988. – С. 137.
207 Данилевский Н. Я. Россия и Европа. – СПб.: Глаголъ, 1995. – С. 299.
208 Властитель слабый и лукавый.

209
Ключевский В. О. Собр. Сочин. М. «Мысль». 1989. – Т. VII. – С. 385.
210
Соловьев С. М. Собр. Сочин. М. «Мысль». 1994 – Т. XVIII. – С. 655.
211
Людвиг Эрхард Благосостояние для всех. М. Начала-Пресс, 1991. – С. 28.

271
Военная администрация признала эти действия незаконными, однако, как говорят, поезд
уже ушел, дело было сделано.
Иначе ведут себя с «дядей Сэмом» российские реформаторы. Вспоминается случай:
захожу однажды к управляющему делами Минэкономики. Он рассказывает: возвращается
Нечаев (бывший министр этого ведомства) от Гайдара (доживал последние дни в качестве
и. о. премьера), который пригласил некоторых членов правительства посоветоваться, как
оправдаться перед чиновниками МВФ, которые устроили ему головомойку по поводу
медленного сокращения объемов производства сельскохозяйственной продукции и
товаров народного потребления. По словам Гайдара, он уверял зарубежных чиновников,
что все их указания неукоснительно выполняются. А они в ответ – если бы выполнялись, то
были бы и соответствующие результаты. Гайдар спрашивает своих приглашенных: «Но
ведь, действительно, мы не сделали никаких отступлений от их рекомендаций?» В
конечном итоге собравшиеся члены правительства договорились ответить, что психология
наших товаропроизводителей отличается от западных: правительство забирает у крестьян
продукцию, но не платит за нее, не платит и за уголь, за электроэнергию, не платит
железной дороге и т. д. Но крестьяне упорно продолжают сеять и убирать урожай,
угольщики – отгружать уголь, железная дорога, как и прежде, возить товары.
Как видим, у наших руководителей страны не было смелости и самостоятельности при
решении насущных вопросов государства. Они с собачьей преданностью пунктуально
исполняли все указания западных «благодетелей», а развал страны объясняли тем, что
реформы не могли быть легкими, что за реформы надо платить. Россия, якобы, была
обречена на то, чтобы «переболеть» всеми болезнями переходного периода, причем в
гораздо более тяжелой и затяжной форме, чем другие страны. Позволительно спросить,
почему наши реформы привели страну к агонии, а в других странах – к процветанию?
«Наши общественные деятели, – писал Н. Данилевский, – беспрестанно оглядывались и
прислушивались к тому, что скажет Европа; признает ли действия их достойными
просвещенного европеизма? Фамусов, ввиду бесчестия своей дочери, восклицает: «Что
скажет княгиня Мария Алексеевна!» – и этим обнаруживает всю глубину своего
нравственного ничтожества. Мы в наших поступках возвели Европу в сан нашей Марии
Алексеевны. Вместо одобрения народной совести признали мы нравственным двигателем
наших действий трусливый страх перед Европой, унизительно-тщеславное удовольствие
ее похвал»212. «Мы повторяли, как попугаи, чужие слова и мысли, старались подводить
явления русской жизни под нормы жизни европейской, делая это или бессознательно
(вследствие иссякновения самобытного родника русской мысли), или даже сознательно (с
тем, чтобы придать этим явлениям почет и достоинство, которого они были бы будто
лишены, если бы не имели русского характера)»213.
При оценке состояния, в котором оказалось наше сельское хозяйство, напрашивается
вывод, что если срочно не изменить экономический курс, не реформировать нынешние
реформы, то процессы развала станут необратимыми. К сожалению, некоторые ученые-
аграрники отстаивают нынешний развал. В частности, академик РАСХН И. Буздалов писал:
«Между тем в последнее время в свете не совсем ясных намерений использовать и
"иные" методы начинают все громче раздаваться голоса о смене стратегического курса
реформирования экономических отношений в деревне. Бесспорно, правовая база
проведения этого курса несовершенна, противоречива, во многом не учитывает реалий
жизни. Но реальность же такова, что при огромных сложностях переходного периода,
который нигде в мире не проходил гладко, без проб и ошибок, российская деревня,
особенно в связи с реформированием земельных отношений, органически и уже

212
Данилевский Н. Я. Россия и Европа. – СПб.: Глаголъ, 1995. – С. 248.
213
Там же. – С. 243.
272
достаточно глубоко «втянулась» в объективно необходимый процесс рыночных
социально-экономических преобразований. С одной стороны, сбываются вековые чаяния
крестьян, прежде всего «старательных» хозяев, по обретению права собственности,
следовательно, самостоятельного хозяйствования на своей земле и свободы торговать на
основе законов рынка. С другой стороны, сохраняется естественное, основанное на
личном интересе стремление к тому или иному виду совместной деятельности, но
осуществляемой уже в новых хозяйственных формах, деятельность которых строится на
принципах рыночного предпринимательства»214.
Постараемся разобраться в аргументах Буздалова, отстаивающего проводимый курс
реформ. Он утверждает, что нигде в мире реформы не проходили гладко. Но аграрная
реформа в Китае без потрясений продолжается уже более тридцати лет, обеспечивая
высокие годовые приросты производства. При этом руководители Китая не поступились
национальными интересами страны, не допустили социально-экономических
катаклизмов, обеспечили повышение жизненного уровня народа. Китайская реформа
вызвала глубокие положительные сдвиги в экономической и социальной жизни, вскрыла
новые формы и методы работы, привнесла новые черты в духовный облик людей. Их
реформа усовершенствовала социалистическую систему. И, как сказал Ден Сяопин, «это ...
свидетельствует о том, что нами найден путь строительства социализма с китайской
спецификой».
Следующее утверждение Буздалова, что российская деревня уже достаточно глубоко
«втянулась» в процесс рыночных преобразований, что свершилось вековое чаяние
крестьян – обретение прав собственности и самостоятельного хозяйствования на своей
земле, свободы торговать на основе законов рынка.
Академик, видимо, давно не был в деревне, а потому не знает, как «втянулось»
крестьянство. Еще немного, и оно протянет ноги.
В заключение еще раз скажем: главная причина развала села в антинародном курсе
реформ. И не могу согласиться с Президентом Д. Медведевым, который говорил:
«Падение объемов производства, поразившее страну в 90-е годы, было обусловлено не
экономическими реформами либерализацией, приватизацией и свободной внешней
торговлей, а прежде всего наследством, доставшимся нам от плановой экономики».
Сколько же еще десятилетий мы будем оправдывать нынешнюю бездарность в
руководстве страной наследством социализма? Плановая экономика при многих ее
недостатках превратила мелкокрестьянскую отсталую страну в высокоиндустриальную
сверхдержаву мира. Она за пять лет восстанавливала разрушения Первой мировой и
гражданской войн, а также самой разрушительной Отечественной войны.
Анализ социально-экономического положения крестьян дает основание сделать
вывод, что без существенного разворота аграрной политики, без серьезной
государственной поддержки отрасль самостоятельно не в состоянии выйти из угнетенного
состояния. Сегодня крестьяне некоторых деревень не могут найти работу на расстоянии
многих километров в округе. В этих условиях им ничего не остается, как пить. Пьянство в
деревне достигло неимоверных размеров. Деградирует сам крестьянин, воспроизводя
себе подобных. Пару лет тому назад приехал в Кимрский район Тверской обл. (примерно
180 км от Москвы). Увиденное оставило удручающее впечатление: на месте
производственных построек бывших сельхозпредприятий растет бурьян; тысячи гектаров
сельхозугодий вышли из хозяйственного оборота, машинные дворы превратились в
кладбища техники; поля и проселочные дороги заросли кустарником; выбраться
деревенскому жителю в больницу или магазин практически невозможно. Все это –

214
Аграрные доктрины двадцатого столетия: уроки на будущее. – М., 1998. – С. 22.
273
свидетельство великой разрухи, которая царит в нынешней деревне. И невольно
вспоминаются слова историка Н. Карамзина: «Истощенное данями крестьянство
пустело…Не видим на лугах ни стад, ни коней; нивы заросли травою, а дикие звери
обитают там, где прежде жили христиане». Нынешнее состояние большинства деревень,
как в зеркале, отражает российскую историю XI в. Народ ждет, когда власть, наконец,
образумится и действительно займется насущными делами страны и ее трудового народа.
Пришло время, возникла и утвердилась настоятельная потребность в единении, чтобы
спасти, пока не поздно, наши «животишки».

6.3. Формирование рыночных отношений

Те, кто говорит о возвращении к свободному рынку времен Смита, не правы
настолько, что их точка зрения может быть сочтена психическим отклонением
клинического характера.
Дж. Гэлбрейт
Чужой западный ум призван был нами,
чтобы научить нас жить своим умом,
но мы пытались заменить им свой ум.
В. Ключевский
В классическом труде «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776 г.)
А. Смит писал, что в экономике свободного рынка отдельные индивиды, руководствуясь
собственными интересами, направляются как бы невидимой рукой, которая обеспечивает
«естественную гармонию», устанавливаемую в экономике стихийно. По его мнению,
каждый индивид не намеревается содействовать общественным интересам, а,
руководствуясь эгоистическими побуждениями, преследует лишь свой интерес, свою
личную выгоду и увеличивает тем самым «богатство нации». Пророк свободной
конкуренции считал, что «невидимая рука» – это объективный закон рыночного
саморегулирования, а потому сделал вывод: «Лучше всего не вмешиваться в действие
рынка и оставить все, как оно идет». Он предполагал, что истинные интересы общества
как целого достигаются автоматически, если каждый индивид получает свободу
действовать в своих собственных экономических интересах, а потому считал, что
государственное вмешательство должно быть минимальным.
«Рынок, – писал Н. Д. Кондратьев, – выступает в качестве центрального звена, которое
связывает отдельные автономные хозяйства между собой … теоретическая социальная
экономия понимает рынок как совокупность социально-экономических отношений по
возмездному обмену ценностями между хозяйствующими лицами. Но ценности,
которые поступают на рынок, различны. Одной из основных категорий таких ценностей
являются реальные блага. Те ценности, которые представляют собой реальные блага и
поступают на рынок, мы называем товарами … непосредственными элементами рынка
являются товар, деньги, спрос и предложение. Само собой разумеется, что рынок
предполагает также ту социальную массу хозяйствующих лиц, между которыми
устанавливаются отношения по купле-продаже товаров»215.
Классического развития рыночный механизм достиг в эпоху домонополистического
капитализма. Крупнейший ученый-экономист ХХ века профессор Гарвардского
215
Кондратьев Н. Д. Основные проблемы экономической статики и динамики. – М.: Наука, 1991. –
С. 340–341.
274
университета Дж. Гэлбрейт говорил: «У нас определенный круг лиц, считающих себя
учеными, которые относят непорочное зачатие капитализма к 1776 году, связывая это
событие с именем Адами Смита; они утверждают, что с тех пор капитализм существует в
неизменном виде. Я же, однако, настаиваю на том, чтобы рассматривать капитализм как
строй, претерпевающий процесс постоянных преобразований... Капитализм не выжил бы,
если государство не сгладило бы его зазубренные края»216. Экономические теории
создаются не для всех времен и народов, а для определенного исторического периода,
определенного этапа общественного развития конкретных производственных отношений.
Каждая экономическая теория имеет временные пределы, в которых ее положения
остаются востребованными. За два с половиной столетия произошла существенная
трансформация капиталистической системы. Созданы крупные предприятия, картели,
возникли транснациональные корпорации, резко выросло влияние банков и финансовых
организаций, появились надстрановые управленческие структуры. Согласно законам
конкуренции и монополизации капитализм свободной конкуренции превратился в
государственно-монополистический. Капитал принял форму финансового капитала.
Смена периода капитализма свободной конкуренции на период господства монополий
изменила характер и принципы функционирования рынка, лишила его функций
единственного и всеобъемлющего регулятора пропорций общественного
воспроизводства. Рост профсоюзов очень много сделал для уравнивания власти между
нанимателями и трудящимися. Принят закон о социальном страховании. Капитализм
перенял некоторые из лучших свойств социализма. Несостоятельность идей свободной
конкуренции и невмешательство государства в экономическую жизнь стали очевидными.
В новых условиях государство вынуждено вмешиваться в хозяйственные дела, усиливать
контроль и регулирование, осуществлять широкие функции во внешнеэкономической
сфере. Функции государства настолько расширились, что оно не только стало
контролировать текущее хозяйственное развитие, но и переламывать их.
Октябрь 1929 г. – начало краха, который вызвал беспрецедентное моральное потрясение,
спровоцировал не только экономическое, но и «политическое бедствие». Кризис явился
чем-то куда большим, чем кратким эпизодом, вклинившимся между двумя этапами
экономического подъема, привел к повороту в мировом развитии. Буря, обрушившаяся на
мировой рынок, носила всеобщий характер. Кризисом были поражены все отрасли:
промышленность, сельское хозяйство, кредитно-финансовая система. Рост безработицы
побил все рекорды, в 1931–32 гг. безработица достигла высшей отметки. В мире
официально числилось безработными около 30 млн человек, из них около 16 млн – в США,
6 – в Германии, 3 – в Великобритании. Гигантскими были потери вследствие
неиспользования рабочей силы, от закрытия многих предприятий, от уничтожения
готовых товаров. Последствиями кризиса были массовая нищета, девальвация в крупных
масштабах, почти полная дезорганизация мирового рынка. Дж. М. Кейнс доказывал, что
явный недостаток частнопредпринимательской экономики можно устранить путем
государственного регулирования экономики, которое позволяет установить длительное
равновесие экономического развития без кризисов.
Сегодня власть все более используется для охраны общественных интересов и
экономической системы в целом. Капитализм организуется, преодолевает архаическую
конкуренцию и тем самым уменьшает собственную уязвимость по отношению к кризису;

216
Гэлбрейт Дж., Меньшиков С. Капитализм, социализм, сосуществование. «прогресс» Москва– С.
79–82.

275
одновременно в силу этой своей организации капитализм начинает регулироваться
государством, что приводит к преодолению анархии рынка. На место капитализма
свободной конкуренции во все большее число отраслей производства приходит
организованный (государственно-монополистический) капитализм, который создает
новый тип производственных отношений, превращая беспорядочную систему торгового
капитализма в финансовую капиталистическую организацию. Многие теоретики называют
это огосударствлением капитализма.
Нехватка природных ресурсов, анархия валютных систем, инфляция, политика монополий
и растущее вмешательство государства на национальном и международном уровнях
изменили до неузнаваемости игру спроса и предложения. Зачастую цены диктуются
политическими интересами и подвергаются в большей степени различным
манипуляциям, устанавливаются не по законам рынка. Ни производители, ни
потребители, ни само общество не могут доверять классической «невидимой руке»,
которая, как они думали, вела их к состоянию коллективного оптимума. Часто вместо этой
«руки» они обнаруживают «черный ящик», пинающий их ногами. Сегодня
жизнедеятельность национальных общественных организмов все в большей степени
зависит от общего хода событий в мире.
Тезис об ограничении конкуренции как факторе, преобразующем структуру системы,
свидетельствует о том, что капитализм функционирует в соответствии со структурными
принципами, которые стали иными по сравнению с его начальной конкурентной фазой
(монопольная прибыль, монопольная цена, сращивание промышленного и банковского
капитала, государственное вмешательство в экономику, создание системы социальной
политики: социальное страхование, пособие по безработице, гарантированная от
экономических превратностей зарплата). По мере роста политизации экономики
сформировался новый элемент хозяйственного развития.
Трансформация капитализма ускорилась в период мирового экономического кризиса
1929–1933 гг., известных как годы Великой депрессии, поставивших под сомнение
рыночные ценности. Америка тогда подверглась жесточайшему испытанию: хронический
развал, паника, грабежи, анархия, национальная экономика распалась на тысячи
феодальных экономик. Производство продолжало быстро свертываться. Научно-
технический прогресс прекратился, наука влачила жалкое существование, наступила
катастрофа, страна выглядела как после тяжелого похмелья.
К счастью для США, в это тяжелое время президентом страны стал великий человек –
Рузвельт, который ставил национальные интересы страны гораздо выше личных. До
Рузвельта в Америке существовало мнение: зачем вмешиваться, «невидимая рука» рынка
сама справится с любым кризисом. Кстати, по такой схеме наши либералы правили
страной, пока, изувеченную кризисом, ее не постиг дефолт 1998 г.
Рузвельт еще в период предвыборной кампании обещал начать планирование сельского
хозяйства, ввел мораторий на фермерскую задолженность. Конгресс утверждает аграрную
программу, принимает законы о рефинансировании фермерской задолженности и
восстановлении сельского хозяйства. В них предусматривалось обеспечение равновесия
между производством и потреблением, устранение неэквивалентного обмена,
ликвидация «ножниц цен». Президент пообещал американскому народу новый курс,
поставил человека в центре, точнее у основания пирамиды американской жизни. Эти
тяжелые времена потребовали разработки планов, которые опирались бы на веру в
забытого человека. Он говорил, что в богатой Америке богатство распределено с
ужасающей несправедливостью (как сегодня в России). Стремясь покончить с хаосом,
государство стало вводить элементы планирования, налоги на богатство, за счет которых
создавались рабочие места (против чего категорически возражает наша власть). Все это
276
позволило не только смягчить «революционную ситуацию», но и значительно
преобразовать фермерское хозяйство, способствовало росту производства
продовольствия и повышению его эффективности.
Словом, государство стало вмешиваться во все сферы аграрной политики и экономики.
Новая администрация принимала чрезвычайные и энергичные меры, ломая
сопротивление крупного бизнеса, который объявил Рузвельта коммунистом, посягнувшим
на святая святых Америки – свободное предпринимательство и частную собственность. На
самом же деле президент ставил задачу спасти капитализм от самоубийственного разгула
и расточительства элиты, ее недальновидности, пренебрежения к нуждам миллионов
бедных. Он говорил: «Человек должен жить в достатке, но без излишков». Рузвельт начал
свой «новый курс» с создания «мозгового центра», который стал его правительством. Он
сформировал команду из молодых, нестандартно мыслящих ученых. Благодаря
энергичным мерам новой администрации, ломавшим всякое сопротивление со стороны
большого бизнеса, кризис стал постепенно отступать. Президент заставил бизнесменов
отдать много денег на осуществление правительственных проектов. (Наша власть, идя на
поводу у криминала, отменила прогрессивный налог.) Сельскому хозяйству начали
выдавать значительные субсидии, страна постепенно стала выходить из депрессии. И вот
уже 80 лет как США и другие развитые страны оказывают сельскому хозяйству всяческую
помощь.
Без государственного регулирования никакой рынок не смог бы вывести экономику США
из тупика. 30-е годы рассматривались как революционный период, ибо в эти годы
получает развитие практика вмешательства государства в экономическую жизнь.
Государство уже не повинуется правилам игры рынка. 30-е годы декретируют конец
либеральной экономики. Многие ученые-экономисты пришли к выводу, что в период
кризисов роль государства в регулировании экономики должна резко возрастать. Кризис
вынудил изменить взгляды многих теоретиков рыночной экономики. Ученые-экономисты,
некоторые политические деятели говорили, что нельзя пренебрегать планированием,
потому что перед нами стоят глобальные проблемы, которые требуют координированного
подхода к своему решению, и категорически ставили вопрос о том, чтобы все общество
научилось смотреть в будущее. Государство своей политикой расходов и расширения
кредита порождает дополнительный спрос. Увеличение покупательной способности
остается важнейшим условием оживления экономики.
Рынок – объективная экономическая категория, совокупность социально-
экономических отношений в сфере обмена, посредством которых осуществляется
реализация товаров и окончательное признание общественного характера заключенного в
них труда. Механизм рынка информирует товаропроизводителей о состоянии дел во всех
отраслях и сферах хозяйственной жизни, определяет общественную полезность их
продуктов, указывает направление и характер изменения производственных программ.
В классическом понимании «…рынок есть сфера товарного обмена; в политическом
значении – предложение и спрос на товары в масштабе мирового хозяйства (мировой
внешний рынок), страны (национальный внутренний рынок), ее отдельного региона
(местный рынок). Рынком также называется место, где происходит торговля»217. Сущность
рынка понимается так же, как экономическое явление с учетом того, на каком уровне оно
рассматривается. Например, Эдвин Дж. Долан и Дейвид Е. Линдсвей микроскопическую
модель рынка представляют как «…любое взаимодействие, в которое люди вступают для
торговли друг с другом»218.

217
Советский энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1980. – С. 1165.
218
Долан Э. Дж., Линдсей Д. Рынок: микроэкономическая модель. – СПб., 1992. – С. 19.
277
 Переход России на экономические методы хозяйствования потребовал более
широкого использования стоимостных категорий – цены, налога, рентных платежей и т. д.
Социальной формой признания и учета затрат общественного труда
товаропроизводителей на рынке являются деньги. В развитом товарном производстве
превращение товаров в деньги служит необходимым условием включения того или иного
вида работ в систему общественного разделения труда. Главный атрибут рынка –
свободные цены, устанавливаемые в соответствии со спросом и предложением. Основная
роль цены – быть критерием измерения экономической эффективности производства,
давать полное и точное отражение меры общественно необходимых затрат труда. Наряду
с этой измерительной функцией она выполняет функцию регулятора хозяйственной
деятельности предприятий – научно обоснованные цены создают условия для
интенсификации общественного производства и повышения его эффективности.
В основе научно обоснованных цен должны лежать такие принципы, как
самостоятельность и экономическая ответственность товаропроизводителей, гибкость
ценообразования, здоровая конкуренция, материальная, финансовая и структурная
сбалансированность экономики, отсутствие давления монополий, надежная система
государственного экономического регулирования, обеспечивающая в том числе и
социальную защищенность граждан. При переходе к рынку производство начинает
подчиняться запросам потребителя, работать на потребителя, происходит процесс
приспособления производителя к потребителю, обеспечивается равновесие спроса и
предложения.
Система цен на продукты АПК, воздействуя на экономические интересы предприятий,
является стержнем хозяйственного механизма, непременным условием эффективной
работы предприятий на принципах хозрасчета и самофинансирования, главным
экономическим инструментом формирования прогрессивных пропорций и структур АПК.
Агропромышленный комплекс наряду с общими принципами рыночной экономики, в
полной мере относящимся к сельскому хозяйству и связанным с ним отраслям, имеет свои
особенности, которые нельзя не учитывать при осуществлении законодательной и
практической работы по переходу к регулируемому рынку. Они определяются:
– особой значимостью решения продовольственной проблемы в стране. Только
позитивные сдвиги в агропромышленном комплексе, за счет которого формируется
половина розничного товарооборота, могут снять остроту социальной напряженности, а
любые ошибочные решения влекут за собой спад производства и приводят к негативным
последствиям;
– сложившейся специализацией и размещением сельскохозяйственного
производства, что предопределяет сохранение межрегиональных производственных
связей, взаимных поставок продукции и сырья в рамках единого республиканского рынка;
– необходимостью создания надежных продовольственных резервов и запасов на
республиканском и местном уровнях, учитывая нестабильность сельского хозяйства и его
объективную зависимость от природно-климатических условий;
– недостатком трудовых ресурсов в сельскохозяйственном производстве многих
регионов, продолжающимся оттоком населения в города, и в связи с этим неотложностью
осуществления радикальных мер по развитию социальной сферы села, наращиванию
инвестиций при гарантированном обеспечении сельского строительства необходимыми
материалами и ресурсами.
И, наконец, ускоренным решением вопросов технического переоснащения сельского
хозяйства и перерабатывающих отраслей в целях наращивания производства, расширения

278
ассортимента, повышения производительности труда и качества продовольственных
товаров.
Для эффективного функционирования цивилизованного рынка необходимы
следующие предпосылки: самостоятельность и экономическая ответственность
товаропроизводителей, гибкость ценообразования, здоровая конкуренция, материальная,
финансовая и структурная сбалансированность экономики, отсутствие монополизма,
надежная система государственного экономического регулирования, обеспечивающая, в
частности, социальную защищенность граждан и т. д. При переходе к рынку производство
начинает подчиняться запросам потребителя, работать на потребителя, происходит
процесс приспособления производителя к потребителю, обеспечивается равновесие
спроса и предложения.
Классического развития рыночный механизм достиг в эпоху домонополистического
капитализма. Подчиняясь действию законов внутриотраслевой и межотраслевой
конкуренции, рыночные цены практически беспрепятственно следовали за изменениями
производительности труда и колебаниями в объеме и структуре общественных
потребностей. Возникающие в ходе расширенного воспроизводства диспропорции
временно разрешались путем периодически повторяющихся кризисов перепроизводства.
Переход капитализма свободной конкуренции к господству монополий изменил характер
и принципы функционирования рынка. Высокий уровень обобществления производства,
интенсивное развитие монополистических форм хозяйственной жизни, активное
вмешательство государства в экономику лишили рынок функций единственного и
всеобъемлющего регулятора пропорций общественного воспроизводства. Растущее
значение приобретают элементы частно-монополистического и государственно-
монополистического регулирования капиталистической экономики. Словом, в нынешних
условиях залог успеха государственного руководства аграрной сферой лежит не в
обособлении и противопоставлении рынка и плана, как самостоятельных экономических
рычагов, а в их органическом единстве. Без подкрепления рынка системой материального
стимулирования и эффективного планирования не могут быть в полной мере
мобилизованы и рационально использованы все хозяйственные ресурсы и резервы.
Для материального стимулирования труда, учета и контроля со стороны общества за
мерой труда и мерой потребления затраты и результаты производства должны
соизмеряться и учитываться. И учет этот возможен лишь в товарно-денежной форме. В
свою очередь важное значение имеет и планирование. Академик С. Г. Струмилин писал,
что западные хозяйственники, которые не могут пожаловаться на какое-либо стеснение их
частно-хозяйственной инициативы, владея всеми возможностями долгосрочных
прогнозов в условиях рыночного развития экономики, уже давно пытаются наладить у
себя эффективное планирование, обеспечить бескризисный рост производства народного
хозяйства.
В конце 80-х – начале 90-х годов шли горячие дискуссии о подходах к формированию
рыночных отношений (формах, методах, принципах, сроках). Спорили о подходах к
становлению рыночных отношений, о том, какой рынок нам нужен, как его создавать.
Разброс мнений был огромен. Предлагаемые пути были диаметрально противоположны,
некоторые концепции сомнительны. Правительством СССР были подготовлены
предложения о переходе к регулируемой рыночной экономике. Намечалось изменить
сложившуюся систему ценообразования, когда в течение более трех десятилетий
розничные цены оставались неизменными и были существенно ниже затрат на их
производство, а потому и нерационально использовались: хлеб скармливали скоту
(примерно 4,5 млн т в год), собак и пушных зверей кормили качественным мясом. Люди,
работающие в торговле, мясной промышленности и имеющие доступ к мясным
279
продуктам, имели нерационально высокий уровень потребления. Результатом такого
ценообразования был дефицит продовольствия со всеми его уродливыми последствиями,
приводившими к недовольству граждан. В СССР продукты питания были самыми
дешевыми в мире. Весь объем закупаемой продукции датировался государством.
Например, общая сумма возмещения разницы в ценах при закупке сельскохозяйственной
продукции составляла: в 1965 г. – 3 517 млн руб., в 1979 г. – 13 290, в 1975 г. – 19 824, в
1980 г. – 28 761, в 1983 г. – 51 949 млн руб. и т. д. Поскольку душевое потребление
отдельных категорий граждан резко колебалось, дотация распределялась неравномерно.
Например, при среднедушевом потреблении мяса и мясопродуктов в стране – 67 кг в год в
семьях со среднедушевым доходом в 50 руб. в месяц потреблялось менее 20 кг, а с
доходом свыше 150 руб. – 90 кг, т. е. в 4,5 раза больше. Общие дотации по мясу и молоку
на одного члена семьи составляли, соответственно, 64 и 337 руб. При сохранении
дотационных различий выигрывали, в первую очередь, семьи с высоким уровнем дохода.
В этих условиях важнейшей задачей правительства было навести порядок в системе
ценообразования, поскольку затрагивались жизненные интересы миллионов граждан.
Ошибки, недоговоренности или непонимания в этом деле отрицательно сказываются на
экономике. При очень низких ценах спрос сильно опережал потребление. Деньги
обесценивались. Нужно было создать условия для заинтересованного и ответственного
отношения к труду и его результатам. Рубль нужно было сделать полновесным их
мерилом, чтобы каждый был уверен: увеличение его заработка позволяет реально
повысить уровень жизни. Для этого цена товара или услуги должна правильно отражать их
потребительную ценность. Нельзя обеспечить справедливую оплату труда, если то, что
обходится дорого, ценится дешево, и наоборот. Это приводит к обесцениванию труда,
снижает его производительность, тормозит развитие экономики и решение социальных
вопросов.
Союзный парламент одобрил «Основные направления по стабилизации народного
хозяйства и переходу к рыночной экономике». Они были нацелены на создание общих
положений единого общесоюзного рынка, который должен развиваться в условиях
взаимной выгоды, для удержания республик от центробежных сил образования по
существу самостоятельных государств. Ставилась задача органически увязать дотации с
компенсацией удорожания всех продовольственных товаров. Проводя линию на
постепенный переход к регулируемым и свободным ценам, государство предполагало
устанавливать или регулировать розничные цены на хлеб и хлебобулочные изделия, мясо
и мясопродукты, масло растительное, молоко и молочные продукты, медикаменты и др.
Такой же порядок намечалось ввести на электроэнергию и топливо для бытовых нужд,
отопления, водоснабжения и транспортных тарифов.
В конце 80-х годов формирование рыночной экономики в аграрной сфере предполагалось
завершить в основном в течение четырех лет. После чего все хозяйственные связи должны
обеспечиваться на основе договоров и контрактов. Вместо фиксированных закупочных
цен государство должно определять лишь их гарантированный уровень по основным
видам продукции. Поставки ее для государственных нужд намечалось осуществлять по
свободным договорным ценам. Ставилась задача на основе антимонопольного
законодательства обеспечивать защиту сельскохозяйственных производителей от диктата
крупных монопольных поставщиков техники и иных материальных ресурсов, обеспечить
условия конкуренции в выпуске продукции производственно-технического назначения
для сельского хозяйства и перерабатывающих отраслей, в организации их фирменного
обслуживания.
Однако экономисты, политические деятели ряда республик, регионов, разуверившись в
социализме, надеялись приобрести земной рай в реализации капиталистической
280
 идеологии. Особенно преуспели в этом либеральные демократы, призывающие к
немедленной децентрализации, дележу государственной собственности. Они исходили из
следующих принципов:
– отстранение государства от регулирования экономического развития страны;
– полная либерализация цен;
– отказ государства от поддержки аграрного сектора экономики;
– либерализация внешней торговли, открытость рынка, отказ от защиты собственного
товаропроизводителя от продовольственной интервенции;
– рыночные отношения намечалось вводить быстро, а при необходимости с помощью
чрезвычайных мер.
Из-за отсутствия собственных идей по переходу к рынку механически заимствовались
зарубежные модели, слепо копировались концепции других стран. Н. Данилевский писал:
«…мы должны сказать со стыдом и сожалением ... самоунижение, порожденное
поклонением всему европейскому, дошло до того в так называемых образованных
классах нашего общества, что часто слышится, что будто даже войско наше не может
поставлено на уровень европейский»219. При формировании рыночных отношений не
учитывалось, что наша страна имеет свои особенности и стартовые условия, а
следовательно, стратегические и особенно тактические цели стабилизации экономики
должны быть другими.
Китайские экономисты, начиная реформы, не связывали план и рынок с определенными
системами (социализмом или капитализмом). По их мнению, план и рынок, являясь лишь
формой и методом управления экономикой, никогда не существовали в чистом виде. С
углублением реформ менялось отношение к этим экономическим категориям. Вначале
план был основой социалистического строя, а рынок выступал в качестве дополняющей
меры, затем начался поиск оптимального сочетания плана и рынка. Сегодня план и рынок,
как два колеса на оси модели экономического развития, обеспечивают высокие темпы
роста производства. История человечества – это прежде всего история развития товарного
хозяйства от примитивного к современному. «Время никогда не стоит на месте, – говорил
Гете, – жизнь развивается непрерывно, человеческие взаимоотношения меняются каждые
пятьдесят лет. Порядки, которые в 1800 году казались образцовыми, в 1850 году, быть
может, окажутся гибельным»220.
В силу чрезвычайного разнообразия почвенно-климатических и экономических условий
нашей огромной страны существует 10-кратная дифференциация в эффективности
производства отдельных регионов, а следовательно, и уровней доходности сельских
тружеников. В советское время эти различия сглаживались за счет зонирования цен,
субсидирования социальной сферы, мелиорации земель, техники, минеральных
удобрений и т. д. Либеральные демократы передали решение этих важнейших вопросов
невидимой руке рынка. Вместо того, чтобы их существенно сокращать, т. е. поддерживать
товаропроизводителей, работающих в худших природных условиях, федеральная власть
помогает богатым. Поляризация уровней жизни дошла до такого уровня, как будто
россияне живут в разных государствах.

219
Данилевский Н. Я. Россия и Европа. – СПб.: Глаголъ, 1995. – С. 392.

220 Гете И. В. Избр. произв. – В 2 т. – Т. 1. – М.: Правда, 1985. – С. 9.

281
Поддержка сельских товаропроизводителей основывается на принципе
софинансирования, то есть если хозяйство не в состоянии вкладывать серьезные средства
в свое развитие, то пусть и не надеется на помощь государства. Но Бурятия, например, не
в может участвовать на равных с Краснодарским краем или Татарстаном в
софинансировании отрасли. А потому половина средств, выделяемых на бюджетную
поддержку села, поступает в 7 регионов страны. В результате сложились огромные
территориальные диспропорции в социально-экономическом развитии регионов, их
инфраструктуре, уровне доходности. Положение усугубляется слабой регулирующей
ролью федерального центра, сокращением межрегиональных продовольственных и
сырьевых связей, нарушением равноправных экономических отношений между
участниками аграрного рынка. Поскольку наша страна является социальным государством
(так гласит ст. 7 Конституции), такие различия недопустимы, и их необходимо устранять.
Группировка потребления пищевых продуктов по 10 децильным группам населения
показывает, что в 2008 г. в первой группе потребляли 44,4 кг мяса и мясопродуктов в год, а
в десятой – 96,4 кг, соответственно молока и молокопродуктов – 151,5 и 300,8, яиц – 151 и
238, рыбопродуктов – 12,3 и 25,3 кг. Но первая группа потребляет на 23 % больше
хлебопродуктов и на 34 % – картофеля. Словом, одни голодают, а другие обжираются, а
россиян потчуют среднестатистическими данными. В 2010 году число миллиардеров в
стране выросло более чем на треть, а их доходы почти удвоились, доходы же основной
части населения повышались синхронно с ростом потребительской инфляции.
Территориальные диспропорции в социально-экономическом развитии регионов с
каждым годом нарастают.
Периодически принимаемые меры по финансовому оздоровлению сельскохозяйственных
организаций не только не улучшают положение сельских товаропроизводителей, а ведут к
росту их кредиторской задолженности. Убыточные предприятия не имеют возможности
пользоваться кредитом банков, приобретать новую технику и технологии, оплачивать
услуги, выплачивать достойную зарплату своим работникам. Бичом для сельского
хозяйства являются «ножницы цен» на сельскохозяйственную и промышленную
продукцию, почти двукратный разрыв между ростом денежных доходов сельского
населения и повышением розничных цен. Это привело не только к существенным
структурным сдвигам в пищевом рационе населения страны, но и к значительному
снижению его покупательной способности. В период смуты 90-х годов
младореформаторы отстранили государство от регулирования экономики, от разработки
планов-прогнозов. Либеральные демократы глубокомысленно вещали, что
прогнозирование за пределами двух лет ненаучно и нереально. В результате не стало ни
плана, ни рынка. Общество, лишенное будущего, – больное общество.
Петр Столыпин говорил, что противники государственности хотят освободиться от
исторического прошлого России. Нам предлагают среди других сильных и крепких
народов превратить Россию в развалины, чтобы на этих развалинах строить неведомое
нам отечество. Ученые Римского клуба пишут, что рыночные механизмы при условии их
правильной работы способны обеспечить эффективное решение тех задач, которые им
свойственны, однако эти задачи весьма и весьма далеки от общей цели человеческого
существования. Рынок является, по существу, беспомощным при решении таких
фундаментальных проблем, как выработка экономической политики; регулирование
экономических процессов, развитие образования и здравоохранения; строительство
дорог, обеспечение защиты окружающей среды, всестороннее развитие личности и,
конечно же, социальная справедливость, связанная с моральными критериями и
ценностями, распределением доходов среди членов общества, предоставлением всем
равных шансов. Только государство может сосредоточить ограниченные ресурсы на тех
направлениях, в которые не идет частный предприниматель из-за больших рисков.
282
Реформы розничных цен должны были преодолеть искажающее их влияние на процессы
производства и распределения и сделать реальным измерителем затрат и результатов
труда, поднять материальную заинтересованность человека, создать широкие
возможности удовлетворения его возрастающих потребностей. Но она оказалась для
младореформаторов неподъемной задачей. В процессе ее подготовки не
прорабатывались варианты, которые должны включать следующие принципиальные
положения:
– ценам должна быть возвращена главная их функция – объективного измерителя затрат и
потребительской ценности продукции;
– вся система цен призвана гибко реагировать на изменения в структуре общественных
потребностей и платежеспособном спросе различных социальных групп. Ценовой
механизм должен быть таким, чтобы на потребительском рынке достигалась
сбалансированность платежеспособного спроса и предложения;
– все виды цен, устанавливаемых государством, регулируемых и свободных, должны
представлять такую систему, которая позволит полнее согласовывать интересы населения,
предприятий и государства, усиливать влияние потребителей на структуру производства,
уровень и динамику цен;
– должна осуществляться реформа розничных цен одновременно с проведением
комплекса мер по социальной защите и поддержке всего населения, и в первую очередь
его малообеспеченных слоев. Обсуждались два принципиальных подхода:
единовременный переход от государственных фиксированных цен к свободным по всем
товарам и услугам и поэтапное введение рыночных методов ценообразования с
государственным контролем за общим уровнем цен.
Ученые предупреждали, что при нестабильности спроса и предложения быстрый переход
к свободным ценам приведет к тому, что розничные цены и тарифы резко увеличатся, в
результате может начаться неуправляемая инфляция, которая прежде всего ударит по
уровню жизни наименее обеспеченных слоев населения. Второй вариант был менее
болезненным, позволял обеспечить достаточно надежную социальную защищенность
населения. Предполагалось уже с 1 июля 1990 года ввести новые цены на хлеб и
хлебобулочные изделия с одновременной компенсацией удорожания различным слоям
населения. Все это должно было создать приемлемые стартовые условия как
производителям, так и потребителям для вхождения в рыночную экономику, устранить
основные перекосы в ценах и ликвидировать социально неоправданные дотации.
Многие из этих решений оказались лишь пожеланиями. На практике все происходило
наоборот. Государство, по существу, не допускалось к регулированию рыночных
отношений, хотя мировой опыт свидетельствует о том, что в переходный период,
особенно в период анархии и беспредела, который наступил в России в начале 90-х, роль
государственного регулирования экономики резко возрастает. У нас же государству
отвели роль ночного сторожа. С января 1990 года были отпущены цены на многие
продукты. На материально-технические ресурсы, поставляемые селу, они выросли в 20–
100 раз, закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию – в 8–10 раз. В результате
возросшей неэквивалентности обмена стоимость продукции сельского хозяйства
увеличилась, по сравнению с предыдущим годом, примерно на 300 млрд руб., а затраты
на ее производство – на 500 млрд, после чего подавляющая часть сельхозпредприятий
разорилась. Ножницы цен образовались не только на промышленную и
сельскохозяйственную продукцию, но и на продукцию растениеводства и животноводства.
Например, в 1990 г. уровень рентабельности зерна в стране составлял 175,2 %,
подсолнечника – 147, крупного рогатого скота – 19,8, свиней – 11, молока и молочной
283
продукции – 50,6 %. Цены на зерно и подсолнечник выросли в 20 раз, а на продукцию
животноводства – в 5–6 раз. Животноводство практически повсеместно стало убыточно. За
один год закупки скота сократились на 27 %, молока – на 29 %, яиц – на 18 %. В условиях
дикого рынка никто не хотел работать себе в убыток.
В дореформенный период в ценообразовании на продукцию агропромышленного
комплекса, во взаимоотношениях его с другими народнохозяйственными комплексами
накопились недостатки, ошибки и просчеты. В частности, искаженные цены не позволяли
определить сравнительную эффективность отдельных отраслей народного хозяйства,
сбалансировать платежеспособный спрос с предложением товаров и услуг, вызывали рост
денежной эмиссии, падение покупательной способности рубля. Это порождало дефицит,
спекуляцию, социальное недовольство и трудовую пассивность населения.
В условиях межрегиональных экономических барьеров, когда рвались хозяйственные
связи, нарушалась договорная дисциплина, снижались объемы производства, практически
парализована розничная торговля, важно было найти реальные рычаги обуздания этих
процессов, стабилизировать экономическое положение. Для этого прежде всего
необходимо было восстановить управляемость экономики. А это невозможно сделать при
свободном рынке, который в условиях наступившего хаоса вел к нарастанию
разрушительных процессов. Радикальные преобразования не могли проводиться без
сильной власти, без планового регулирования экономики, обеспечивающих активное
использование экономических методов воздействия на ключевые сферы народного
хозяйства. План должен был восстановить нормальные потоки продовольствия и других
товаров народного потребления. Это не означало возврата к системе всеобщего
централизованного распределения. Такой системы нет и уже не будет.
Либерализация цен привела к наполнению магазинов продовольствием, создалась
иллюзия благополучия с продовольственным обеспечением в стране. В действительности
такое «благополучие» было связано с поступлением значительных объемов импорта и
сокращением платежеспособного спроса населения. Западные страны в целях
эффективного развития экономики широко используют, с одной стороны, рыночные
механизмы, с другой – государственное регулирование. Эти два фактора, действуя
синхронно, обеспечивают им высокие экономические результаты, направляя отрасль в
нужном для общества направлении. Расчет только на рыночную экономику как на
чудодейственное средство для обеспечения продовольственной безопасности и
благоденствия уже давно не вдохновляет многих политиков и ученых. Конкуренция –
важнейшее условие функционирования рынка – существенно ограничивается
государством.
Конечно, такое ограничение вовсе не означает, что законы капиталистического
производства перестали действовать. Конкуренция остается независимо от того, является
ли она свободной или ограниченной. Переход к монополии означает преодоление
основных характерных черт капитализма, и тем не менее само понятие капитализма, даже
при столь радикальной перемене, сохраняет свою сущность. В новых изменившихся
условиях понятие власти становится основополагающей категорией, от которой надо
отталкиваться при анализе отношений между экономикой и политикой, базисом и
надстройкой. Сегодня рыночные механизмы начинают обнаруживать собственную
недостаточность, а потому возникает необходимость создания государственных
институтов, призванных осуществлять дифференцированное вмешательство в жизнь
общества.
П. Самуэльсон и В. Нордхауз в учебнике «Экономикс» пишут, что природа капитализма в
последние десятилетия существенно изменилась: частная собственность становится все
менее частной, а свободные предприятия – все менее свободными. Расширяются
284
экономические и социальные функции государства, которое стало крупным
собственником. В экономике Западной Европы и Японии доля государства достигает 50–
60 процентов. Франция успешно решает экономические и социальные проблемы на
основе общенациональных индикативных планов, которые не подавляют бизнес, а
создают для него заинтересованность в решении приоритетных для страны задач.
Япония, вступив в послевоенный мир с разрушенной и дезорганизованной экономикой, в
50–60-х годах продемонстрировала быстрый рост, опережая другие крупные
капиталистические страны. В период 1960–1973 гг. темпы роста в Японии составляли 10,1
% в год, тогда как в США – 3,9 %, ФРГ – 4,5 %, Великобритании – 3,1 %, Франции – 5,6 %.
Одна из главных причин такого роста – широкое использование планирования в
экономике. То, что мощнейший государственный сектор и долгосрочное планирование
являются не помехой, а залогом успешного экономического роста, убедительно
подтверждают быстрые темпы роста экономики Китая.
Заявления младореформаторов о том, что само лишь применение рыночных механизмов
в качестве координирующих инструментов взамен Госплана приведет к существенному
росту общего благосостояния, явилось слишком оптимистичным. Для эффективного
функционирования цивилизованного рынка необходим соответствующий механизм
хозяйствования, нормативная рыночная среда, развитая инфраструктура, призванные
обслуживать новые хозяйственные единицы. Развитие и их эффективное
функционирование требуют адекватных организационных структур.
Процесс формирования цивилизованного рынка является длительным и сложным.
Например, в Англии и ряде других стран на его формирование потребовались столетия.
Сегодня рынок западных стран в корне отличается от рынка начала прошлого века. В его
основе – готовность и умение во что бы то ни стало держать слово, выполнять взятое на
себя обязательство, соблюдать этику рынка. Эти черты характера западного
предпринимателя воспитываются с детских лет.
Западная экономика, вообще, рыночные отношения, в частности, развиваются
эволюционным путем. В производственные отношения постепенно встраиваются те
элементы, которые на практике показали свою экономическую целесообразность. Но,
несмотря на эволюционность развития, в последние десятилетия они серьезно
изменились, хотя в разных странах по-разному. Рынок США отличается от рынка
Швейцарии и Японии, рынок ФРГ – от английского, каждая страна идет своим путем. И это
обдуманный подход, учитывающий экономические особенности и национальные
интересы. Поэтому и России, где стартовые экономические условия, исторический опыт и
национальные интересы принципиально отличаются от развитых стран, рыночные
отношения должны быть иными, чем в Германии или Америке. России необходимо
создавать свою модель рыночной экономики и переходить к ней постепенно, обдуманно,
скрупулезно взвешивая и просчитывая возможные последствия, апробируя разные
сценарии. Нельзя принимать первую попавшуюся западную модель и с завязанными
глазами кроить по ней российскую экономику «...переделывать русского в европейца так,
как либералы его переделывают»221.
Совершенно по-другому подошли к реформированию экономики китайские
руководители. Вопрос, какому направлению аграрных реформ отдать предпочтение, там
решается не с помощью западных советчиков, как в России, и даже не в
правительственных кабинетах, а разрабатывается отечественными учеными и
специалистами, которые советуются с крестьянами, приспосабливают реформу к местным

221
Достоевский Ф. М. ПСС. – Т. XII. – СПб., 1906. – С. 461.

285
условиям. Учитывая, что земельные отношения отличаются большим консерватизмом, а
отношения собственности складываются постепенно, в меру изменения организационно-
экономических условий, там понимают, что скоропалительные земельные
преобразования, замена форм собственности и хозяйствования, изменение
мировоззрения на вопросы землепользования могут привести к серьезным негативным
последствиям. Поэтому от начала экспериментальной проверки тех или иных элементов
реформы до принятия законодательных актов по ним проходит от 4 до 7 лет, и лишь после
того, как люди убеждаются в их эффективности, Госсовет принимает закон, и реформа
начинает внедряться по всей стране. Но даже после получения хороших результатов
власть говорит местным органам: «Кто хочет внедрять апробированный опыт – внедряйте,
кто еще сомневается – пусть повременит».
Словом, реформы проводятся постепенно, обдуманно, взвешенно
высококвалифицированными специалистами. В условиях отсутствия законодательной
базы российские реформаторы бездумно бросались хватать западные модели, не делая
никакого анализа, не учитывая российских условий и специфики, исторически
сложившиеся жизненные стандарты сельского населения. Заимствованные западные
законы нередко принимались Госдумой с ошибками перевода и сразу же
распространялись на всю Россию. Результаты навязанных сверху реформ известны. Почти
40 % на рынке продовольствия занимает импорт. Необходимость государственного
регулирования там потребовала упорядочения системы передачи прав пользования,
принятия соответствующих законодательных актов, которые гарантировали бы
хозяйствующим субъектам право планировать обработку земли, активно осваивать новые
участки, преодолевать ошибки в хозяйственной практике, обеспечивать оптимизацию
сельскохозяйственного производства, способствовать разумному обороту права
хозяйствования на земле.
Чтобы предотвратить внутри коллектива субъективизм в переделе земель по подрядным
контрактам, субъектам подряда гарантировались права хозяйствования. Центр должен
был утверждать лишь объекты, требующие более 30 млн юаней капитальных вложений.
Госплан занимается разработкой и осуществлением общего баланса, выбором
направления развития народного хозяйства, формированием крупных межотраслевых
пропорций, межрегиональными связями, разрабатывает общую программу развития
крупнейших объектов (гидростанций, железнодорожной сети, добывающей
промышленности, определением общей денежной массы). Одна из целей реформы –
сохранение стабильности и недопущение каких бы то ни было общественных потрясений.
Ден Сяопин провозгласил лозунг: «Идти собственным путем и строить социализм с
китайской спецификой». «Независимость, самостоятельность и опора на собственные
силы, – говорил он, – и будет нашей исходной позицией… Пусть никакие иностранные
государства не рассчитывают на то, что Китай станет их придатком, покорно пойдет на
ущемление своих интересов… Китайский народ преисполнен чувством национальной
гордости и достоинства». «В экономической области, – говорил он, – мы проводим такую
политику: расширяем связи с заграницей, но в то же время не ввозим ничего наобум,
беспланово, без разбору».
Наши же реформаторы не думали о государственных интересах, о суверенитете страны, а
с «собачьей преданностью» неукоснительно исполняли все требования западных
«благодетелей», а развал страны объясняли тем, что за реформы надо платить. Они брали
первую попавшуюся западную модель и с завязанными глазами внедряли ее по всей
России, не учитывая положительного отечественного опыта. П. Чаадаев писал: «Мы
слишком мало походим на остальной мир, чтобы с успехом продвигаться по одной с ними
дороге».
286
Государственное воздействие на экономику АПК в интересах его приоритетного развития
находит свое отражение в финансировании общегосударственных и региональных
программ, системе налоговых и кредитных льгот, стимулировании ускорения научно-
технического прогресса. К сожалению, в начале 90-х годов, с приходом к власти мальчиков
в коротких штанишках, был принят первый вариант, который привел к неуправляемой
инфляции. Цены повышались до 200 % в год. Осуществление этих принципов перехода
страны к рынку привело к развалу аграрной сферы экономики: посевная площадь
сократилась со 165 млн га в 1991 г. до 91,7 млн в 1998 г., еще более быстрыми темпами
сокращалось поголовье скота и птицы, снизилась урожайность сельскохозяйственных
культур, продуктивность животных. В результате производство валовой продукции
сельского хозяйства сократилось более чем на 40 %.
Из-за диспаритета цен сводный индекс их на промышленную продукцию, поставляемую
селу, и оказываемые ему услуги рос в 4–5 раз быстрее, чем на продукцию сельского
хозяйства. Снова, как и в конце 20-х годов, между промышленными и
сельскохозяйственными товарами образовались «ножницы цен». В результате из
сельского хозяйства за 7 лет реформ было изъято примерно 350 млрд руб. Это
отрицательно сказалось на финансово-экономическом состоянии отрасли, подавляющее
большинство (88 %) сельскохозяйственных предприятий стали убыточными и не в
состоянии были расширять и обновлять свои материально-технические фонды.
Производственная база предприятий стала деградировать. Государственная поддержка
инвестиционной деятельности АПК постоянно сокращалась, процесс обновления фондов,
по существу, прекратился, ухудшалась их возрастная и технологическая структура. При
этом сокращение инвестиций в АПК происходило быстрее, чем в других отраслях
экономики: если общий объем капиталовложений в народное хозяйство в 1990–1998 гг.
уменьшился в 3,2 раза, то в АПК – почти в 20 раз, а его удельный вес снизился с 31 до 5
процентов.

Таблица 66. Объем капитальных вложений в агропромышленный

комплекс России (млрд. руб. в ценах 1997 г.)
1990 г 1996 г 1998 г 1998 г в
% к 1990 г
Капиталь 210,5 62,5 58,0 3,8
ные
вложения,
всего
В т.ч. АПК 65,8 3,6 3,0 21,9
Удельный 31,3 5,8 5,2
вес АПК в
общих
капвложениях,
%

Таблица 67. Изменение структуры источников финансирования прироста и

замены основного капитала
1996 г 1997 г 1998 г
287
 Все 100 100 100
источники
финансирования
Из них за
счет федерального
бюджета 10.0 9,0 3.6
Местных 12,5 11,9 5,6
бюджетов
субъектов РФ
Собственных
и заемных средств
предприятий и 77,5 79,1 90,8
организаций

В проекте федерального бюджета на 1999–2000 гг., подготовленном правительством,

было заложено резкое сокращение ассигнований в сельское хозяйство. По сравнению с
лимитом в сумме 12 млрд руб., определенным для него федеральным бюджетом 1998 г.,
финансирование в 1999 г. и последующих годах намечалось сократить до 1,5 млрд руб., т.
е. в 8 раз. В 1998 г. было освоено капитальных вложений на 28 % меньше 1997 г. Причем
средства федерального бюджета составили всего 0,86 млрд руб. (меньше на 66 %).
Практически прекратилось финансирование целевых программ федерального уровня.
Производственные мощности вводились лишь в отдельных хозяйствах. Сокращение
объемов капитальных вложений в сельское хозяйство не позволяло даже поддерживать
достигнутый выпуск машин и оборудования, не говоря уже о том, чтобы вести
техническую реконструкцию и модернизацию машиностроения, устранять структурные и
технологические диспропорции, своевременно перестраивать производство на выпуск
принципиально новых, более надежных и высокопроизводительных поколений техники и
перспективных технологических линий.
Все это приводило к тому, что в воспроизводстве основных фондов нарастали негативные
тенденции, углублялись диспропорции между сферами и отраслями АПК, активными и
пассивными фондами, основными и оборотными средствами. Накапливались устаревшие
средства труда, снижающие эффективность общественного производства, расширялась
доля пассивной части фондов (зданий, сооружений), рос износ машин и оборудования.
Одна из главных проблем АПК – переработка продукции. Эта сфера экономики и в
советское время хронически отставала от производства сельскохозяйственной продукции.
Возрастал разрыв между этими отраслями, что приводило к увеличению потерь
сельскохозяйственной продукции, сокращению выхода конечной продукции с единицы
сырья и ресурсов. Устаревшие фонды требовали увеличивающихся затрат на их
поддержание и частичное восстановление. Все большая часть средств труда числилась на
балансе предприятий, т. е. воспринималась как действующая, хотя по своему физическому
износу не могла использоваться.
К 1998 году парк тракторов в сельском хозяйстве сократился на треть, зерноуборочных
комбайнов – в 2 раза. Обеспеченность сельскохозяйственной техникой составляла 45–60 %
от нормативной потребности, что в 5–7 раз ниже уровня развитых стран. Практически
половина машинно-тракторного парка эксплуатировалась за пределами сроков
амортизации. Более 30 % техники не участвовало в сельскохозяйственных работах из-за
неисправности. Обновление парка машин не превышало 1–3 % в год при выбытии в
пределах 8–10 %.

288
 Для выполнения сельскохозяйственных работ в оптимальные сроки отрасли недоставало:
тракторов – 950 тыс. шт.; зерноуборочных комбайнов – 270 тыс., кормоуборочных – 55
тыс. Чтобы обновлять и поддерживать парк машин на приемлемом уровне, ежегодно
необходимо было около 30 млрд руб., фактически же расходовали 6–7 млрд руб. В АПК
нарастала кризисная ситуация – катастрофически падала платежеспособность сельских
товаропроизводителей, предприятия фактически утратили оборотные средства. Все это
привело к тому, что огромный научно-производственный потенциал
сельхозмашиностроения, создававшийся десятилетиями в тяжелейших для страны
условиях, использовался лишь на 5–10 %.
Поддержка крестьян рассматривается западными правительствами как обязательный и
безусловный элемент государственной политики. Она осуществляется по многим каналам:
стимулируется научно-технический прогресс и структурная перестройка агробизнеса,
обеспечивается благоприятный режим торговли, налогообложения; действует механизм
поддержки цен, обеспечивается минимальный уровень доходности фермеров. Согласно
докладу Организации по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР) в 24 ведущих
странах мира, который посвящен проблемам субсидий фермерам, последние получают
около 40 % доходов в виде дотаций, а также через специально завышенные (опять же
государством) розничные цены на сельскохозяйственную продукцию.
Эта сумма составляет 230–250 млрд долларов. Государственные субсидии в
Норвегии, Финляндии, Швеции составляют около 70 % общего дохода фермеров.
Американские земледельцы получают из федерального бюджета более 1/4 доходов. Без
такого спасительного «зонтика» производство сельскохозяйственной продукции стало бы
просто невозможным.
В 90-е годы бюджет Европейского сообщества тратил на аграрную политику 45 млрд долл.
в год. Огромные средства выделялись на поддержку сельских товаропроизводителей
отдельными государствами. Существовал вроде бы парадокс: в странах, где эффективно
функционирует сельское хозяйство, где головной болью является проблема, куда девать
излишки продовольствия, где продовольственная независимость прочно обеспечена, там
государство продолжает оказывать аграрной сфере всестороннюю и значимую
финансовую помощь. Государственная политика поддержки сельского хозяйства включает
в себя не только субсидирование производства продовольствия на достаточно высоком
уровне (с помощью квот, высоких закупочных цен, щадящих кредитов и т. д.), она
направляется и на сохранение природной среды, закрепление населения в исторических
местах обитания, поддержку традиционного образа жизни и т. д. Перечисленные задачи
сами по себе достаточно серьезны, чтобы разубедить налогоплательщиков отказаться от
идеи бездотационного функционирования сельского хозяйства. А поскольку
налогоплательщики берут на себя функцию существенной поддержки этой
сферы экономики, они заставляют правительства вмешиваться в развитие этой отрасли в
нужном для общества направлении.
Помощь сельскому хозяйству носит разносторонний характер. Главный источник
помощи – эффективно действующая на протяжении многих лет система государственных
закупок сельскохозяйственной продукции, проводимая с целью стабилизации рынка по
фиксированным, утвержденным Европейским сообществом ценам, которые существенно
превышают мировые. Помощь включает в себя установление заградительных и
гарантированных цен, обеспечивающих стабилизацию рынка продовольствия.
Финансирование социальных программ. В ФРГ принят законопроект по широкой реформе
социального обеспечения крестьян (уровень доходности фермеров, строительство дорог,
обустройство сельской местности и т. д.). Поддержка мероприятий по совершенствованию
системы переработки и реализации сельскохозяйственной продукции в восточных землях.
289
 1990 г 1993 г 1996 г 1998 г 1990/1998
Наличие в
тве
Защита
Тракторы 1365 1243 966 857 1,6 своего
Комбайны для 408 товаропрои
зводителя
347 264 231 1,8 от
кормов 121 110 84 72 1,7 интервенци
и более
картофеля 32 27 18 14 2,3
дешевого
Производство продовольс
Тракторы 214 89 14 9,8 21,8 твия из-за
Комбайны для рубежа.
66 33 3 1 66
Таблица
68.
кормов 10,1 2,5 0,6 0,2 50,5 Наличие,
картофеля 6,4 0,6 0,02 0,01 640 производст
Приобретение во и
приобретен
ие
сельхоз
Тракторы 144 40 13 6 24 техники
Комбайны для (тыс.штук)

38
14 3 1
38
кормов 14 6 2 1 14
картофеля 4 1 0,2 - -

290
 Страны ЕС реализуют инфраструктурные и природоохранные программы. В 1991 г.
Федеральное правительство Германии выделило более 4 млрд марок для смягчения
адаптации Восточных земель к новым экономическим условиям в виде целевых дотаций
аграрному сектору, а также в рамках мероприятий по регулированию рынка и помощи
товаропроизводителям. Предусматривалась компенсация ущерба от неурожая: в
Финляндии для покрытия таких убытков в госбюджете ежегодно резервировалось 30 млн
финских марок. Молодые фермеры получают так называемую «премию за оседлость» в
размере 15 тыс. марок. Благодаря государственной поддержке собственных
товаропроизводителей страны ЕС не только обеспечили себя продовольствием, но имеют
его в огромном излишке. ЕС устанавливает квоты для всех стран содружества, которые по
ряду продуктов на 20–50 % превышают уровень внутреннего потребления. Например,
квота на производство сахара составляет 13,5 млн тонн, из них 4,5–5,5 млн тонн идет на
экспорт.
Сравнительно (с другими странами) небольшие в прошлом государственные
субсидии российскому сельскому хозяйству за годы реформ сократились в десятки раз. К
сожалению, наше руководство в поисках желудей подрывает корни дуба, не заботится о
сельских тружениках, которые все больше становятся второстепенными членами
общества. А как говорил Ф. М. Достоевский: «Первый корень, первый самый главный
корень, который предстоит непременно и как можно оздоровить, – это, без сомнения, все
тот же русский народ»222.
Бывший премьер Е. Примаков на Всероссийском совещании аграрников впервые за
годы реформ назвал агропромышленный комплекс важнейшей частью народного
хозяйства, не подняв которой ни одна страна не может подняться в своем развитии. Им
было указано на «недопустимость диспаритета цен», разорившего село. Правительство
начало принимать некоторые меры по поддержке АПК. В частности, намечалось
направлять на село имеющиеся в его распоряжении незначительные средства не по
идеологическим соображениям, не исходя из лоббирования тех или иных форм
собственности и хозяйствования, а из принципа эффективности, наибольшей отдачи
ресурсов. То есть восстанавливать и развивать те предприятия, отрасли, которые с
наименьшими вложениями могут дать наибольшую прибавку продовольствия и в
короткое время вернуть кредиты. Но, к сожалению, это направление помощи АПК
осталось на уровне неосуществленных намерений.
6.4. Инфляция, либерализация внешней торговли и цен

222
Достоевский Ф. М. ПСС. – Т. XII. – С. 482.
291
 Существующий строй до такой степени в основах своих противоречит
сознанию общества, что он не может быть исправлен, если оставить его основы, так
же, как нельзя исправить стены дома, в котором садится фундамент. Нужно весь, с
самого низа, перестроить.
Л. Н. Толстой

Инфляция – превышение денежной массы над товарной на рынке розничной торговли.

Для ее снижения нужно либо сокращать денежную массу, либо наращивать товары и
услуги населению. Руководители финансово-экономического блока страны, отвечающие
за инфляцию, идут по пути наименьшего сопротивления – сдерживают денежную массу,
то есть сокращают инвестиции в экономику. А следовательно, сдерживают модернизацию
изрядно изношенного производственного потенциала страны, экономят на пенсиях и
зарплате государственным служащим, сокращают затраты на науку и образование. В
результате миллионы граждан живут за чертой бедности, влачат жалкое существование, а
многие отрасли экономики: станкостроение, судостроение, самолетостроение,
перерабатывающая промышленность, сельское и рыбное хозяйство и другие – влачат
жалкое существование. Но и при этом инфляцию не удается удерживать в заданных
параметрах.
Прогнозы наших чиновников по снижению инфляции напоминают гадание на кофейной
гуще. В начале года намечается резкое ее снижение, а затем идет уточнение в сторону
увеличения. К концу года фактическая инфляция, по сравнению с первоначальным
прогнозом, увеличивается на 30–40 процентов и практически остается на уровне прошлого
года, а в отдельные годы резко превышает его. Настораживает то, что данные Росстата
существенно разнятся с фактической инфляцией. Например, по данным Ассоциации
российских банков, инфляция в 2010 году составила 22,2 %, а по данным Росстата – 8,9 %.
Граждане России на своей шкуре чувствуют, что она существенно выше той, которую
Росстат вычисляет по некой мифической корзине среднестатистического жителя страны.
Ну как она может быть ниже 20 %, когда услуги ЖКХ, оплата электроэнергии и прочие
расходы населения ежегодно увеличиваются на 25–30 %? А. Райкин говорил: «Дурят
народ».
Возникает вопрос, почему на Западе, где вкладываются огромные инвестиции в
модернизацию производственного потенциала предприятий, растут зарплата и пенсии,
инфляция остается на низком уровне? Причина, на наш взгляд, в том, что в борьбе с
инфляцией там в первую очередь стараются нарастить товарную массу. Для этого
постоянно обновляется техника, применяются ресурсосберегающие технологии. В
результате повышается производительность труда, сокращаются затраты на единицу
конечной продукции, растет заработная плата рабочих, а следовательно, и внутренний
потребительский спрос. Мы же с инфляцией боремся путем сокращения денежной массы
в экономике. Российская экономика развивается рассогласованно: одно министерство
отвечает за инфляцию, другое – за рост промышленного производства, третье – за ВВП в
целом и т. д. А все эти проблемы тесно взаимосвязаны и должны управляться в
комплексе, а не с растопыренными пальцами. Наши чиновники финансово-
экономического блока правительства плывут против течения, делают все не так, как в
других странах. Например, китайское руководство, несмотря на жесткое давление со
стороны США и ЕС, и не думает укреплять свою валюту, что привело бы к резкому
сокращению экспорта – главного двигателя развития экономики. По этой же причине
укрепление в последнее время бразильского песо произвело большой переполох в
руководстве страны.

292
Поскольку укрепление валюты сдерживает инфляцию, а это сфера ответственности
Кудрина, он и старается укреплять рубль. Его не беспокоит, что это ведет к сокращению
экспорта отечественных товаров, производство которых и без того находится в зачаточном
состоянии, а следовательно, сдерживается рост производства, за что отвечает уже другой
министр. В стране при физической и моральной изношенности производственного
потенциала, при невостребованности новых технологий и квалифицированной рабочей
силы нельзя добиться высокой производительности труда, а следовательно, повышать
зарплату, платить пенсии хотя бы на уровне прожиточного минимума. У нас даже при
нищенской зарплате и пенсиях инфляция остается очень высокой.
Важнейшей составляющей роста инфляции являются продовольственные товары, которые
занимают почти половину всего розничного товарооборота. Недостаток продуктов
питания, возрастающий спрос на них приводят к резкому скачку цен. В США и странах ЕС
объемы производства основных видов продовольствия на 20–40 % превышают их
собственные потребности. Руководители этих стран понимают, что сельское хозяйство в
силу специфических особенностей не в состоянии конкурировать с другими отраслями, а
потому создают сельским товаропроизводителям благоприятные условия для роста
производства. Чтобы обеспечить не только необходимый уровень производства
продукции, но и примерно равные условия жизни фермерам, закрепить их в исторических
местах обитания, сохранить традиционный образ жизни на сельской территории, отрасли
оказывается всесторонняя помощь.
Наши горе-руководители стараются обеспечить спрос населения на продукты питания не
за счет роста собственного производства, а наращивания импорта, который увеличивается
в 10 раз быстрее, чем производство. По импорту продовольствия Россия впереди планеты
всей. По официальным данным, импорт всего мяса составляет 2,7 млн т. Кроме того, по
серым схемам завозится еще 300 тыс. т. Усиление импортной зависимости создает
несомненную угрозу национальной безопасности. Уровень самообеспечения
сельскохозяйственной продукцией составлял в 2009 г: мяса – 70,6 %, молока – 82,9 %, яиц
– 98,8 %, овощей и бахчевых – 87,3 %.
Сегодняшняя инфляция в России демонстрирует опасную динамику, ибо наиболее
ощутимо она сказывается на малообеспеченных слоях населения. Рост цен в основном
идет на те товары и услуги, которыми больше всего пользуется эта группа населения, у
которой продукты питания занимают основную часть бюджета. Потребительская
инфляция существенно обгоняет прибавку реального размера пенсий. Причем для бедных
и богатых она далеко не одинакова. Если в среднем за 2007 год (по официальным
данным) она составляла 11,9 %, то для наименее обеспеченной группы населения этот
показатель на 3,4 пункта был выше. Причина в том, что цены на товары разного качества
растут с разной скоростью (дорогие товары дорожают медленнее, чем дешевые), богатые
оказываются в выигрышном положении.
По данным Счетной палаты, рост цен на продукты и предметы потребления для 10 %
наименее обеспеченных граждан превышает темпы роста стоимости потребительской
корзины 10 % самых обеспеченных граждан в 1,5 раза. Официальный показатель
инфляции – индекс потребительских цен – не учитывает разницу в структуре расходов
людей из разных доходных групп. Например, на продовольственные товары наименее
обеспеченные граждане тратят до 60 % своих доходов, а богатые – около 30 %. В 2007 году
стоимость минимального набора продуктов питания возросла на 22 %. Примерно на
столько же увеличились тарифы ЖКХ. Словом, доходы бедной части населения на 80–85 %
уходят на еду, оплату ЖКХ, электроэнергии и прочих расходов. Следует также обратить
внимание на то, что существующая методика расчета занижает годовую инфляцию. Она
дает сравнение последнего декабря с прошлым. Правильнее было бы выводить
293
инфляцию как среднюю, рассчитанную по всем 12 месяцам текущего года. Такая методика
точнее отражает положение дел и показывает более высокий уровень инфляции. По этой
методике инфляция за 2005 г., например, составила бы 12,7 %, а не 10,9 %, как было
официально объявлено. Несмотря на огромные усилия минфина по сдерживанию роста
цен, инфляция и не думает снижаться.
К сказанному можно добавить, что повышение экспортных и снижение ввозных пошлин,
то есть по существу отказ от защитных мер во внешней торговле, не может не сказаться
отрицательно на перспективах развития сельского хозяйства, уменьшит и без того низкую
конкурентоспособность аграрного сектора экономики. При повышении цен на
энергоресурсы искусственное сдерживание цен на продовольствие ложится тяжелым
бременем на сельское хозяйство. Обеспечение эквивалентного обмена – мощный стимул
для наращивания производства продовольствия и, пожалуй, единственная в нынешних
условиях возможность выйти сельскому хозяйству из кризиса. Правительство, сдерживая
рост цен, усугубляет и без того тяжелое положение крестьян, которые постоянно
оказываются крайними. Например, в 2005 году цены на зерно упали вдвое. Но никто в
правительстве и пальцем не пошевелил, чтобы поддержать селян. Когда же цены на
продукты питания начинают расти, чиновников всех уровней ставят на уши. Власть,
кажется, так и не поняла, что главным условием недопущения разного рода ЧП является
быстрое наращивание производства собственного продовольствия. Не можем мы
регулировать то, что от нас не зависит, в частности, устанавливать цены на импортные
товары. Это не в компетенции нашего руководства. Только рост производства и
импортозамещение могут обеспечить продовольственную безопасность страны,
наполнить продовольственную корзину с помощью отечественных производителей,
регулировать качество продукции.
К сожалению, сегодня на аграрный сектор выделяется около 1 % расходной части
федерального бюджета. Обеспечение оптимального уровня продовольственной
независимости – это не только глобальная национальная проблема, она затрагивает
разносторонние аспекты жизнедеятельности сотен миллионов людей, значительных
социальных слоев населения, а также воспроизводство будущего поколения нашего
государства. Рост цен отрицательно сказывается не только на потребителях продуктов
питания, от него сильно зависят мельники и животноводы, которые могут остаться без
сырья для производства муки и кормов. Ведь в себестоимости, например, мяса птицы и
свиней корма занимают до 70 %.
Государственная политика либерализации цен привела к неэквивалентному обмену
между селом и городом, к пятикратному диспаритету, неплатежам, неуверенности
товаропроизводителей в реализации своей продукции. Чтобы купить трактор, комбайн,
нужно было продать в пять раз больше зерна, мяса, молока, чем в 80-е годы. В 90-е годы
кредиторской задолженности отрасль, по существу, стало основным источником
образования цепочки неплатежей во всем народном хозяйстве. Механизм
сбалансированного межрегионального продуктового обмена был разрушен и заменен
системой спекулятивных перекачек продукции из одних регионов в другие.
Неплатежеспособность сельских товаропроизводителей парализовала деятельность
предприятий тракторного и сельскохозяйственного машиностроения, других сфер
экономики. Иначе ведут себя правительства Западной Европы, покупая у своих
товаропроизводителей продукцию по более высоким ценам, защищают своего това-
ропроизводителя от импортеров. Там цены на сельскохозяйственную продукцию
регулируются. В странах – членах ЕС эффективно действует система государственных
закупок сельскохозяйственной продукции (в рамках так называемых «интервенций»,
проводимых с целью стабилизации рынка) по фиксированным, утвержденным
Европейским сообществом ценам, которые значительно превышают мировые. Например,
294
в августе 1994 г. рыночная цена 1 ц сливочного масла в Германии была 270 экю, а мировая
– 110 экю (см. рис.). Западные правительства идут на то, чтобы покупать у своих
товаропроизводителей продукцию значительно дороже, чем мировая цена. В то же время
Запад серьезно защищает своего товаропроизводителя. При ввозе, например, сливочного
масла компенсационная пошлина составляет 229,3 экю за 1 ц, которая определялась как
разница между пороговой ценой (304,9) и минимальной (75,6 экю/ц). Компенсационная
пошлина была в два с лишним раза выше мировой цены. При таких защитных мерах со
стороны правительства западный фермер может не беспокоиться, что его кто-то потеснит
на собственном рынке.
В Европейском сообществе существуют три вида цен на сельскохозяйственную
продукцию: розничные, поддерживающие и гарантированные. Поддерживающие и
гарантированные цены регулируются государством. Когда урожаи снижаются, объемы
товарного зерна сокращаются, идет повышение розничных цен. В периоды высоких
урожаев, когда предложения существенно превышают спрос, цены, наоборот, падают.
Чтобы приостановить их рост (выше определенного уровня) или падение (ниже
установленного), государство в больших количествах или выбрасывает зерно на рынок,
или закупает его, договариваясь с фермерами о его оплачиваемом хранении.
Формирование цен рынка на примере масла (август 1994 г. экю/ц)

ВВОЗ ВНУТРЕННИЙ РЫНОК ВЫВОЗ

ЕДИНАЯ ЦЕНА
(базисная)

Транспортные
расходы
Поро-
говая
цена
304,85

РЫНОЧНАЯ
Компен- 270,0
сацион-
ная по-
шлина
229,28 Колебания для
внутреннего уровня
цен

295
 Возме-
щение
160,0

ИНТЕРВЕЦИОННАЯ
244,62
Мини- Мировая
мальная 110,0
75,57
ВНЕШНЯЯ ГРАНИЦА ЕС

Государство предлагает фермерам залоговые ссуды, которые они могут получить в период
уборки урожая, когда рыночные цены низкие. Фермеры хранят урожай, дожидаясь более
высоких цен. Ссуды обычно выдаются на девять месяцев. В конце этого срока фермер по
своему усмотрению может выплатить государству ссуду (с процентами) и взять себе
урожай, который он хранил в качестве залога, или же передать урожай правительству,
которое обязано принять эту продукцию в полную уплату ссуды. Иногда правительство
продлевает срок действия залоговых ссуд или же разрешает фермеру перевести урожай в
фермерский резервный запас, оплачивая издержки по хранению зерна (при условии если
он обязуется не вывозить его на рынок не менее трех лет или до тех пор, пока рыночные
цены не достигнут установленного уровня).
Чтобы остановить падение цен на отдельные виды сельскохозяйственной продукции ниже
гарантированного уровня, правительство США прибегает к большим закупкам
продовольствия, создавая государственные резервы. При повышении цен оно
выбрасывает на рынок эту продукцию и тем самым сбивает уровень цен. Такая политика
избавляет рынок от резкого колебания цен, удерживает их уровень в определенных
пределах. Чтобы поддержать высокую цену на молоко, государство скупает сыр, масло,
сухое молоко и тем самым изымает с рынка часть молочной продукции. Спрос на
молочные продукты повышается, а соответственно растет и цена.
Сложившаяся в стране ситуация напоминает вторую половину 20-х годов, когда из-за
низких цен для крестьян создались невыгодные условия реализации продукции,
сдерживалась продажа хлеба, упал спрос на материально-технические ресурсы, возрос
натуральный оборот продуктов питания. В 90-е годы деревня и город, как и прежде,
пошли по пути расширяющейся изоляции.
Чтобы вывести сельское хозяйство из финансового паралича, необходимо снять с него груз
неплатежей и долгов, который в значительной степени образовался не по вине его
предприятий. Добиться паритета цен в условиях кризиса экономики и ограниченных
возможностей бюджетной поддержки в ближайшие годы практически невозможно. В этих
условиях прежде всего государству необходимо гарантировать крестьянам сбыт
произведенной ими продукции. С этой целью доводить до каждого товаропроизводителя
296
квоты на продажу определенных объемов основных сельскохозяйственных продуктов и
гарантировать уровень цен, обеспечивающий возмещение нормативных затрат на их
производство и некоторый уровень рентабельности. В этом случае у крестьян появится
уверенность, что их продукция будет востребована, а предприятие получит доход.
Механизм гарантированных закупочных цен может действовать в виде или фиксации их
уровня, или надбавок, равных разнице между гарантированной закупочной и фактической
реализационной ценами. Расширение масштабов закупочных операций по
гарантированным ценам могло бы положительно сказаться на рыночной конъюнктуре и
доходности сельскохозяйственного товаропроизводителя. Вопрос гарантированной
государственной поддержки приобретал политический характер, а изменение системы
закупочных цен могло стать главным фактором финансового оздоровления и
стимулирования роста объемов государственных закупок, заметно повлиять на рыночную
конъюнктуру.
Необходимость ослабления ценового давления со стороны I и III сфер АПК потребовала
государственного вмешательства в ценообразование и регулирование доходов их
предприятий, что можно было обеспечить введением прогрессивных налоговых ставок на
прибыль, полученную за счет необоснованного повышения цен. Основная часть таких
налоговых сборов должна быть использована на компенсацию финансовых потерь
сельского хозяйства, вызванных неэквивалентным обменом. Возможен альтернативный,
используемый зарубежной практикой вариант снижения ценового давления на сельское
хозяйство – перенесение части дотационно-компенсационных выплат на предприятия I и
III сфер АПК при одновременном установлении фиксированных оптовых цен на их
продукцию, работы и услуги.
Дотационное регулирование доходов сельских товаропроизводителей необходимо было
увязать с повышением доли закупочной цены на продукцию сельского хозяйства в
розничной цене продуктов ее переработки. Такое перераспределение в пользу сельского
хозяйства следовало бы проводить в двух формах. Первая – жесткий контроль за ценами
предприятий других отраслей путем нормализации соотношения цен на продукцию
сельского хозяйства, предприятий заготовки, переработки и торговли. Вторая – создание
ассоциаций предприятий отраслей АПК, прибыль которых распределяется по их вкладу в
конечный результат, т. е. в общую прибыль ассоциации.
В целях финансового обеспечения условий эквивалентности обмена сельского хозяйства с
другими отраслями экономики при Министерстве сельского хозяйства и продовольствия
РФ были созданы постоянные (на 1999–2005 годы) федеральные фонды ценовой
поддержки сельскохозяйственных товаропроизводителей: Фонд регулирования цен на
материально-технические ресурсы (25–27 млрд руб. в год) для проведения лизинговых
операций, компенсаций затрат и других видов поддержки (приобретения
машиностроительной продукции, племенного скота), а также Фонд стабилизации
продовольственного рынка (15–16 млрд руб. в год). Эти фонды позволяли в некоторой
степени нивелировать диспаритет цен и сократить убыточность отрасли, хотя этого было и
недостаточно, чтобы вести рентабельное производство.
В условиях неэквивалентности обмена и отсутствия надлежащей поддержки со стороны
государства брошенный на произвол рыночной стихии российский товаропроизводитель
не в состоянии соревноваться с западным фермером, получающим солидную помощь от
государства. С первых дней реформы сельскохозяйственный рынок России по настоянию
Запада оказался открытым и без каких-либо защитных мер вошел в мировое
экономическое пространство. Страны-экспортеры не преминули этим воспользоваться.
Началась массированная интервенция продовольствия по заниженным путем экспортных
субсидий, по сравнению с его реальной стоимостью, ценам, а также распродаж дешевых
297
залежалых запасов продовольствия, накопленных в результате государственной скупки
излишков сельскохозяйственных продуктов. А запасы их в развитых странах были
огромны. Чтобы освободиться от них, правительства не жалели денег на завоевание
мировых рынков сбыта. Совет министров ЕС по сельскому хозяйству, федеральные
правительства стран Содружества осуществляли комплекс мер по стимулированию
экспорта основных продуктов питания. На рис. видно, что уровень внутренних цен на
рынке сахара стран Содружества в 1986–1987 гг. в 3–4 раза превышал мировые (600 и 149
экю за 1 ц).
Казалось бы, что в условиях значительного превышения внутренних цен над мировыми
должны возникать трудности с экспортом излишка продовольствия из стран Содружества.
Но этого не происходило. Дело в том, что Комиссия ЕС выдавала лицензию на экспорт
сахара и компенсировала из своего бюджета все затраты, связанные с разницей в ценах и
транспортировкой экспортируемой продукции. На эти цели затрачивались огромные
средства: только по молоку, например, в целом по странам Содружества они достигали 5
млрд экю. Субсидируя экспортеров продовольствия, Комиссия ЕС тем самым
обеспечивала высокий уровень собственного производства сельскохозяйственной
продукции.
При таких субсидиях страны ЕС легко могли завоевать рынок продовольствия любой
страны со всеми вытекающими отсюда последствиями. Пример тому – интервенция
продовольствия в начале 90-х годов на рынки некоторых североафриканских стран. В
течение ряда лет ФРГ импортировало в эти страны мясо по цене одна марка за 1
килограмм, тогда как в самой Германии оно стоило 6 марок. Массированная интервенция
дешевой говядины привела к тому, что фермеры этих стран, не выдержав конкуренции,
вынуждены были вырезать скот, резко сократив производство говядины. После чего
импортируемое мясо стало продаваться по ценам мирового рынка. Впоследствии
Комиссия ЕС в качестве полигона продовольственной интервенции выбрала нашу страну,
субсидируя экспорт продовольствия. Как следствие – интервенция продовольствия стала
нарастать. Вскоре 10–20-летние запасы продовольствия, на хранение которых
затрачивались огромные суммы, были вывезены в Россию.
Российский крестьянин всегда был пасынком у государства. В свое время за счет
непосильных для него налогов, изъятия излишков продовольствия проводили
индустриализацию страны, а затем восстановление разрушенного войной народного
хозяйства. Сегодня путем демпинговых цен на сельскохозяйственную продукцию
пытаются заткнуть дыры доведенной до развала экономики страны. Брошенный на
произвол рыночной стихии российский товаропроизводитель не может противостоять
массированной интервенции продовольствия. И речь уже идет не о конкуренции
западного и российского товаропроизводителей, а о политике удушения нашего сельского
хозяйства Западом. Создалась парадоксальная ситуация: отечественная продукция
оказалась не востребована в условиях, когда спрос на нее не удовлетворен, когда душевое
потребление продуктов питания резко сократилось, когда в армии солдаты голодали.
Забитые импортным продовольствием магазины еще не есть удовлетворение спроса. В
связи с обнищанием значительной части населения продовольственные магазины
напоминают выставки, где потенциальные покупатели ходят вокруг прилавков, как коты
вокруг горячей каши. В магазинном изобилии продовольствия склонны видеть успех
реформ. Но и слепому видно, что если бы правительство вернуло потерянные от
либерализации цен сбережения, долги по зарплате, пенсиям, стипендиям, то эти
«выставочные» товары даже при запредельных ценах были бы раскуплены, сделав
прилавки снова пустыми.

298
 Передача государством функций продовольственного обеспечения страны частным
структурам усугубила проблему. Огромные средства от реализации сельскохозяйственной
продукции поступают коммерческим и криминальным структурам. Переход на свободные
цены привел к тому, что за годы реформ совокупный индекс цен на промышленные
товары, поставляемые селу, и оказываемые ему услуги рос в 4–5 раз быстрее, чем на
сельскохозяйственную продукцию. Диспаритет цен достиг небывалых размеров: в 1998
году для покупки одного зерноуборочного комбайна, например, требовалось реализовать
зерно с площади 1,2 тыс. гектаров. В корне изменилась обстановка на рынке
производственных ресурсов: сельские товаропроизводители из-за астрономически
высоких цен на промышленные товары не в состоянии были покупать нужные им
машины, оборудование, удобрения, строительные материалы. Но и при этом доля затрат
на оплату материально-технических ресурсов и услуг достигла в производственных
издержках сельскохозяйственных предприятий 70–80 %. Нарастает ресурсная деградация:
резко сокращается материально-техническая база, в разы уменьшилось внесение
минеральных удобрений, средств защиты растений, до минимума сведены
мелиоративные работы, разрушается социальная сфера села. Отсутствие технического
обновления ведет к тому, что все меньше техники вступает в новый сезон работ, резко
возрастает нагрузка на машины, удлиняются сроки полевых работ, увеличиваются потери
урожая.
Сельскохозяйственные предприятия не только стали мало платить крестьянам (чуть
больше 40 % от среднего по стране уровня), но и постоянно наращивают задолженность
по зарплате, в результате пропадает интерес к труду. А ведь низкая зарплата может
разорить даже богатое государство. В условиях диспаритета фонд оплаты труда в отрасли
формировался за счет средств, предназначенных для возмещения изношенных основных
фондов.

6.5. Государственное регулирование

экономического развития АПК

Они знали свои побуждения, но не угадывали

целей и были свободны от способности предвидеть
результаты. Это были деятели, самоуверенной ощупью
искавшие выхода из потемков, в какие они погрузили себя самих
и свой народ, чтобы закрыться от света, который дал бы
возможность народу разглядеть, кто они такие.
В. О. Ключевский
Если люди развертывают зонтики, когда идет дождь, то из
этого еще не следует, что дождь может быть вызван
развернутыми зонтиками. Г. В. Плеханов

Проблема государственного регулирования аграрной сферы экономики, призванная

обеспечивать продовольственную независимость страны, является одной из основных
социальных ценностей и целей государственной политики и выдвигается многими
странами в качестве приоритетной даже по сравнению с военной безопасностью. Не
умаляя достоинств и важности технической, технологической и организационной
299
перестройки АПК, в развитых странах одним из главных слагаемых успешного его развития
считают государственное регулирование. Государственное регулирование в странах с
рыночной экономикой возникло как реакция на мировой экономический кризис 1929–
1933 годов, известных как годы Великой депрессии, поставившей под сомнение многие
рыночные ценности. К этому времени проблемы фермерства стали зримой угрозой
стабильности самого американского государства.
Президент Рузвельт в предвыборной кампании обещал начать планирование сельского
хозяйства. В 1929 году принимается закон о сельскохозяйственном маркетинге,
положивший начало серии законов, в которых были изложены основные цели и средства
государственной аграрной политики. 12 мая 1933 г. президент утвердил «Закон о
восстановлении сельского хозяйства», регулирующий основные экономические процессы
в отрасли и «Чрезвычайный закон о сельскохозяйственных ипотеках». Эти законы стали
основными антикризисными мерами «нового курса». Они явились следствием острейшего
кризиса и связанного с ним крупнейшего фермерского мятежа в 1932–1933 гг. В конечном
итоге их значение и последствия были судьбоносными для фермерского хозяйства.
К началу 1933 года ипотечные долги резко усложнили положение фермеров. Должниками
числилось 45 % фермеров. Все большее количество несостоятельных должников
вынуждено было отдавать свои фермы банкам, компаниям, кредитным организациям.
Начались волнения фермеров, которые были готовы на крайние меры. Президент дал
указание правительству разработать аграрную программу. Были приняты законы о
рефинансировании фермерской задолженности и восстановлении сельского хозяйства.
Государство стало активно вмешиваться во все сферы аграрной экономики и политики. В
частности, предусматривалось «…установить и сохранить такое равновесие между
производством и потреблением сельскохозяйственных товаров и такие условия сбыта этих
товаров, при которых цены на сельхозпродукцию достигли бы такого уровня, когда
покупательская способность сельскохозяйственных товаров по отношению к товарам,
покупаемых фермерами, равнялась бы покупательской способности
сельскохозяйственных товаров в исходный период … исходным периодом для всех
товаров принимался предвоенный период с августа 1905 г. по июль 1914 г.
Главная цель закона – ликвидировать ножницы цен, чтобы сбалансировать предложение
сельскохозяйственной продукции с рыночным спросом, при этом в качестве главной меры
предусматривалось изъятие из сельскохозяйственного оборота части земли путем
предоставления фермерам различных субсидий за отказ от ее обработки. Был установлен
одинаковый процент сокращения площадей для всех хозяйств. Курс Рузвельта был весьма
эффективен. Он не только позволил смягчить «революционную ситуацию», но и
значительно преобразовал фермерское хозяйство. Наметилась тенденция к сокращению
ферм, углублялась их специализация и концентрация. Возросли темпы роста объемов
производства. Суть преобразований заключалась в совершенствовании экономического
механизма хозяйствования. Прямые государственные выплаты начиная с 60-х годов стали
обязательной частью статистической группировки фермерских доходов. Например, в 1984
году их размер составил 35 млрд долл. (34,2 % к общему объему производимой
фермерами продукции).
Видный политический деятель Англии и крупный буржуазный ученый-экономист Дж.
Кейнс доказывал необходимость активного вмешательства государства в
капиталистическое хозяйство для смягчения его противоречий, выступал за использование
государственной плановой, финансовой и налоговой политики в целях регулирования
производства, занятости, инфляции. Послевоенный Запад развивался под влиянием
кейнсианства. Во многих странах были национализированы целые отрасли про-
мышленности, банки, крупные предприятия. При государственной поддержке сложилась
300
система социальной защищенности работающих и пенсионеров, законодательно были
гарантированы минимальный уровень зарплаты, оплачиваемые отпуска, пенсии,
медицинское обслуживание, другие социальные блага. Во взглядах на свободный рынок
буржуазных экономистов, ученых, политических деятелей происходили перемены:
экономический рост, говорили они, является слишком важной целью, чтобы отдать его на
усмотрение децентрализованной массы экономических субъектов, действующих через
систему рынков и свободного предпринимательства; ничто не может привести к более
катастрофическим последствиям для Запада, чем возврат к изначальному рынку.
Вмешательства западных правительств в рыночные отношения поставлены на законную
основу, подвергаются сознательному государственному регулированию. Благодаря
включению плановых начал в развитие экономики Запад, хотя и не устранил кризисы, но
существенно сгладил их разрушительные последствия. Фермеры стали получать
государственную помощь.
В 1993 году были опубликованы результаты исследования правительственных программ и
других мер государственного регулирования, проводимых в стране. Таких средств
вмешательства в фермерское хозяйствование насчитывалось 101. Среди них:
поддержание уровня цен на многие виды сельхозпродукции и льготное кредитование
фермерских начинаний, частичная оплата государством обязательных страховок, доплаты
фермерам и государственные гарантии за зерно, которое они сдают на длительное
хранение; вычет из суммы обязательных налогов за ГСМ.
В 1994 году (в одном из лучших годов) из общего количества 2 065 тыс. фермерских
хозяйств – 1 246 тыс. (с объемом реализации менее 20 тыс. долл. в год) получили убытки
по основному виду аграрной деятельности. Общий размер убытка – 3 млрд долл. с учетом
государственной поддержки, а фактически убыток был существенно выше. Таким
образом, даже в лучшие годы (при существенной государственной поддержке) фермеры
попадали в «стрессовое состояние». И если бы они не вкладывали в свои хозяйства
огромные средства, полученные от работы вне фермы, то наступило бы окончательное
разрушение фермерского хозяйства США. В сельскохозяйственном законе 1996 г.
говорилось: «Настоящее острое экономическое бедствие является следствием
возрастающего расхождения между сельскохозяйственными ценами и ценами прочих
товаров, что в значительной мере уничтожило способность фермеров покупать
промышленные изделия, нарушало правильный товарообмен и причиняло серьезный
ущерб сельскохозяйственным ценностям, служащим опорой системы национального
кредита».
Уже к началу 90-х годов производство сельскохозяйственной продукции в США
сосредотачивается на крупных предприятиях индустриального типа. Например, в 1992 г.
47 тыс. (2,4 %) сверхкрупных ферм, располагая 16,5 % земель, реализовали товарной
продукции на 75 млрд долл., или 46 % от общего ее объема. По оценке экономистов
Конгресса США, именно крупные фермы, а вернее аграрные предприятия, став
разновидностью аграрного производства, не только обеспечили продовольственную
безопасность страны, но и его высокую экспортную экспансию. В 1985 году был принят
закон о продовольственной безопасности, начата программа по консервации земель с
целью постепенного вывода из оборота на 10–15 лет подверженных эрозии пахотных
земель, на что в 1992 г. фермеры получили по 155–160 долл./га. Ежегодно увеличиваются
площади мелиорированных земель, быстро растут субсидии, стимулирующие экспорт
продукции. В законах, принятых в 1990–1995 гг., предусматривалось некоторое смягчение
ограничений на поддержание цен. В апреле 1996 г. Конгресс принял закон, знаменующий
начало новой эры в истории аграрной экономики страны. Действие закона рассчитано на 7
лет. В нем декларировалось намерение законодательной и исполнительной власти США
ликвидировать «рузвельтовскую» политику в аграрной сфере, намечались изменения
301
отношений американского правительства к сельскохозяйственным производителям,
перед которыми ставилась задача стать более эффективными и конкурентоспособными на
мировом рынке. Выплаты фермерам не должны зависеть от цен рынка, а осуществляться
после заключения контракта выдачей строго фиксированных сумм участникам программ.
В законе большое внимание было уделено развитию сельской местности. Около 1,5 млрд
долл. выделялось на развитие малого бизнеса в сельской местности и ряд программ,
которые решали специфические задачи. Конгресс выделяет для финансирования
сельскохозяйственных исследований, образования и внедрения 1,8 млрд долл.
Словом, в период Великой депрессии впервые произошло развенчание «невидимой руки
рынка», которая оставалась незыблемой в течение 150 лет. Президент Рузвельт
росчерком пера изменил механизм регулирования аграрного сектора экономики и,
можно сказать, спас капиталистический мир от надвигавшейся катастрофы.
Установленные «правила игры» для фермеров существуют до сих пор. Они состоят в
четком функционировании стройной и многогранной системы поддержки сельского
хозяйства.
В последние годы аграрная политика цивилизованных государств отличалась такими
особенностями, как преемственность и непрерывность процесса совершенствования,
постепенность, продуманность и многовариантность, системный научный подход.
Многолетняя практическая апробация, отсутствие скоропалительных решений, гласность и
открытость, полное финансовое обеспечение принятых программ. В условиях глобального
нарастания дефицита продовольствия в мире внешнеэкономическая стратегия – очень
действенное оружие. Экспорт продовольствия является орудием экспансии, активно
стимулирует производство и вывоз, что помогает решать как сложные задачи
собственного хозяйствования, так и сырьевые внешнеэкономические задачи мирового
сообщества.
Одна из важнейших функций государства – поддержание социальной стабильности
общества. В отдельные моменты развития страны эта функция выступает на первый план
среди других государственных интересов. Например, производство сахара в США
экономически невыгодно. Его стоимость в два раза выше, чем цена на мировом рынке.
Однако американцы считают, что затраты, которые общество несет в связи с
поддержанием этой отрасли, гораздо меньше, чем тот разрушительный эффект, к
которому может привести неожиданно возникший дефицит в случае свертывания
производства. Вокруг отрасли сложилась производственная и социальная структура, в
которой заняты и проживают около 100 тыс. человек. После прекращения производства
сахара потребуется найти работу для освободившихся людей либо выплачивать субсидии
по безработице. Наконец возникает вопрос о продовольственной безопасности.
Идея государственного регулирования аграрной экономики, формирования федеральных
продовольственных фондов поддерживается и используется многими странами в качестве
приоритетной. В США, например, на протяжении десятилетий формировались
теоретические концепции и практические методы государственного регулирования,
которые постепенно превращались в органический элемент воспроизводственного
процесса. Государственный механизм реализации экономической политики разросся,
сложилась официальная доктрина, цель которой – с помощью вмешательства в процессы
экономического развития уйти от изначального рынка, избавить американскую экономику
от кризисов, стимулировать процессы структурной перестройки, вводить социальные
гарантии трудящихся и обеспечивать развитие страны. В результате ограничения рынка с
помощью государственного регулирования достигнуто оптимальное сочетание рыночных
и государственных рычагов, стимулов и механизмов.

302
Активное использование экономических методов воздействия на ключевые сферы
народного хозяйства страны усилило процесс подчинения общественному контролю
разных сфер общества. Руководители цивилизованных государств понимают, что сельское
хозяйство, по сравнению с другими отраслями народного хозяйства, является
неконкурентоспособным. И, чтобы создать ему нормальные условия, обеспечить
самодостаточность, они оказывают отрасли всемерную помощь, относясь к ней не только
как к производящей продукты питания, но и как к чему-то большему. Действительно,
экономика этой отрасли в решающей степени определяет условия жизни в сельской
местности, является гарантом функционирования среды обитания, сохранения природы,
ландшафта. Неслучайно в странах, где сельское хозяйство функционирует эффективно, где
головной болью является реализация избытка продовольствия, где продовольственная
независимость обеспечена прочно, государство продолжает оказывать аграрной сфере
существенную финансовую помощь.
Такая политика поддержки состоит не только в субсидировании производства
продовольствия (с помощью квот, высоких закупочных цен, щадящих кредитов и т. д.), но
и в сохранении природной среды, закреплении населения в исторических местах
обитания, поддержки традиционного образа жизни и т. д. Перечисленные задачи сами по
себе достаточно серьезны, чтобы убедить налогоплательщиков отказаться от идеи
бездотационного функционирования сельского хозяйства. Правительства цивилизованных
стран рассматривают государственную поддержку сельскому хозяйству как обязательный
и безусловный элемент своей экономической политики. Без нее, без такого спасительного
зонтика, большинство крестьян Запада не в состоянии были бы получать достаточные
доходы от сельскохозяйственной деятельности.
Интересен опыт Китайской Народной Республики, руководители которой для создания
социалистической рыночной экономики, с одной стороны, широко используют рыночные
механизмы, с другой – экономические функции государства. Они добились синхронности
их функционирования. Их руководители поняли, что при переходе от планово-
распределительной системы к рыночной высоких результатов можно добиться только при
оптимальном соотношении этих механизмов.
Итак, чтобы предотвратить кризисы, буржуазные правительства встраивают в свою
экономику плановые начала, все больше вмешиваются в процессы экономического
развития, постоянно совершенствуют правила «экономической игры», увеличивают
регулирующую роль государства. Южно-корейский бизнесмен Ким Сен в статье «Сегодня
и завтра республики. Успехи благодаря пятилетним планам» писал, что высокий темп
развития экономики страны достигнут благодаря именно концентрированному
экономическому планированию, начавшемуся почти 30 лет назад»223. В последнее время
даже западные ученые либерального толка отказались от принципа неограниченной
конкуренции и признания важности социального фактора. В 2001 году Нобелевские
премии в области экономических наук получили трое американских ученых: Джозеф
Стиглиц, Джордж Акерлоф и Майкл Спенс, которые доказали, что наибольшую
эффективность обеспечивает не чисто либеральная модель развития, а самое активное
государственное регулирование рыночных процессов, что частный сектор может и должен
развиваться наряду с государственным, но не в ущерб национальным интересам.
Признание частника не означает действовать по принципу «что хочу, то и ворочу».
Приватизация не самоцель, а средство привлечения заинтересованного инвестора,
создания эффективного собственника. Поэтому она носит не сплошной, а индивидуальный
характер. Основными целями ее являются повышение эффективности экономики за счет
привлечения прямых инвестиций (как зарубежных, так и отечественных), развитие

223
Экономика и жизнь. – 1990.
303
акционерных обществ путем использования новейших технологий и передового
управленческого опыта.
Предложения ученых о необходимости государственного регулирования рыночных
отношений оценивались как возврат командно-административной системы, возрождение
Госплана. Сложилось положение «...когда за речами о правде скрывается ложь, за
претензией на истину и здравый смысл – мошенничество, за стремлением к подвигу –
злодейство»224. С разрушением государственной системы заготовок сельскохозяйственных
продуктов рынок продовольствия оказался в руках криминальных структур.
Товаропроизводители, пытающиеся без посредников выходить на рынки, наталкиваются
на огромные препятствия. В результате бездействия правоохранительных органов они
либо вообще не допускаются на рынок, либо платят «за вход». В этих условиях селяне
заговорили о положительных сторонах прошлой системы, когда они не беспокоились, что
их продукция не найдет покупателя, что она не будет оплачена. Но нынешнее руководство
страны вместо того, чтобы искать механизмы рационального сочетания государственного
планового управления и рыночных рычагов, постепенно снижать масштаб прямого
государственного контроля, формировать рыночную инфраструктуру, наоборот, сняло с
себя задачу формирования продовольственного фонда страны, отбросив весь
положительный опыт прошлой системы.
В обстановке глубокого диспаритета цен, многократного сокращения государственной
поддержки, отягощающей производство налоговой политики, российские
товаропроизводители, работая к тому же в более сложных биоклиматических условиях,
объективно не могут конкурировать с западным фермерским хозяйством, а потому и
остается непонятной здравому смыслу политика государства, отказывающего
отечественному крестьянству в защите.
Эффективное решение всех поставленных выше задач невозможно без
совершенствования методов государственного регулирования экономики. Смысл этой
работы – корректировка негативных проявлений рынка, введение рыночной стихии в
прогнозируемые рамки, целенаправленное и планомерное формирование условий и
стимулов развития стратегически важных для государства и общества сфер, обеспечение
надежной защиты граждан от чрезмерных социальных издержек реформ.
Согласно концепции монетаристов экономическая система сама должна преодолевать
неравномерность развития. С помощью этих хунвейбинов во власти государство
самоустранилось от управления продовольственными ресурсами и ценообразования. Эти
важнейшие функции были отданы на откуп частным, по существу криминальным,
структурам. Цены на все товары были отпущены. Развивать российскую аграрную
экономику старались с помощью неконтролируемого криминального рынка, которого
давно нет в цивилизованном мире. «Счастливы люди, – говорил Чернышевский, – у
которых есть «абсолютный принцип». Им не нужно ни наблюдать фактов, ни думать: у них
заранее готово лекарство для всякой болезни, и для всякой болезни одно и то же
лекарство, как у знаменитого доктора, каждому пациенту говорившему: «Принять
слабительного и поставить клистир». Иван сломал ногу – дать ему слабительного,
поставить клистир, он будет здоров – других средств не нужно»225. Уже 20 лет наши
чиновники по каждому случаю ставят экономике клистир. Они заявляют, что
экономической деятельности отдельного лица должна быть предоставлена совершенная
свобода. Общество не имеет права налагать на нее никаких стеснений. Государство не
имеет права заниматься ни одним из тех предметов деятельности, которые

224
Достоевский Ф. М. Дневник писателя. – С. 15.
225
Там же.
304
осуществляются или могут быть осуществлены силами отдельного лица. Государство
существует только для ограждения безопасности частных лиц и для отвращения
стеснений, которые могли бы мешать полнейшему развитию частной деятельности. Даже
в капиталистических странах при развитых механизмах рынка далеко не все проблемы
решаются с помощью рыночных отношений, их правительства вынуждены брать на себя
многие функции регулирования экономического развития. У нас же уже 20 лет страна
управлялась по принципу «куда кривая выведет». С. Степашин пишет: «Когда так
называемая невидимая рука рынка обернулась когтистой лапой, мы обратились к
кейнсианской экономике, испытанной в кризис 30-х годов прошлого века. Чтобы
разработать национальную инвестиционную стратегию, которая обратила бы экспортные
доходы государства и сырьевых компаний на обновление и развитие технологического,
институционального и инфраструктурного каркаса страны, нужно найти и
консолидировать необходимые для всего этого гигантские средства, нужны
соответствующие плановые и бюджетные инструменты…»226
С началом рыночных преобразований, с отказом государства от регулирования экспортно-
импортных отношений, от поддержки собственных товаропроизводителей, по мере
сокращения собственного производства началась массированная интервенция
продовольственных товаров в обмен на энергоносители. Доля импорта в общей структуре
потребления неуклонно нарастает. Уже к 1995 г. страна импортировала всего мяса 28,3 % к
производству, мяса птицы – 96,2. В последующие годы происходило дальнейшее
наращивание импорта всех его видов. Страна стала крупнейшим импортером мяса и
мясной продукции, занимая первое место в мире по импорту мяса птицы, второе –
свинины и третье – говядины.
По сообщению Государственного таможенного комитета России, в 2002 г. в страну было
завезено мяса говядины – 504 тыс. тонн, свинины – 601 тыс. т., мяса птицы – 1,37 млн тонн.
В 2002 г. доля импорта всего мяса к производству составила 52,9 %, свинины – 38 %, мяса
птицы – 144,3 %. Доля импорта в структуре потребления превысила критический порог
стратегической зависимости от внешних поставок продовольствия. Потребность крупных
городов стала удовлетворяться за счет импорта на 70–80 процентов. На российском рынке
стали хозяйничать зарубежные товаропроизводители. Массированными закупками Россия
взвинчивает цены на мировом рынке, способствует процветанию западных фермеров,
загоняя своего крестьянина в нищету.
Рост импорта большинства продуктов обусловлен не столько ограничениями в
производстве, сколько несовершенством институциональной структуры соответствующего
сегмента рынка. Так, импорт мяса позволяет обеспечить ритмичность поставок и
стабильность качества поставляемого сырья, о также возможность его оплаты на более
выгодных условиях по сравнению с отечественными производителями. Мелкотоварный
товаропроизводитель при отсутствии инфраструктуры рынка, в частности, снабженческо-
сбытовых кооперативов, не в состоянии обеспечить ритмичность поставок своей
продукции потребителю. А потому вместо цивилизованного рынка появился рэкет,
названный всероссийским черкизоном. На такой рынок был окончательно закрыт вход
отечественным товаропроизводителям. Доля сельского хозяйства в конечной товарной
продукции не превышает 20 процентов. Сливки снимают переработчики и торгаши.
Госдума чуть ли не ежегодно принимает законы о рынке продовольствия. Но российского
товаропроизводителя как не пускали на отечественного рынок, так и не пускают.
Отсутствие адекватных посредников сориентировало предпринимателей на импортные
ресурсы. Неразвитая инфраструктура оптовой торговли, отсутствие крупных оптовых
структур с современной логистикой стали важным фактором, сдерживающим

226
РГ от 13 января 2011 г.
305
возможности импортозамещения. Следовательно, рост конкурентоспособности и
возможности импортозамещения связаны с введением более эффективной системы
закупок сельхозпродукции, более рациональной организации рынков и систем
продовольственного обеспечения, ритмичностью поставок продовольствия.
В начале 2000-х годов многие вопросы продовольственного обеспечения переданы в
регионы. Но вряд ли такое решение является целесообразным. Выделение
продовольственной безопасности регионов в самостоятельный вопрос и предмет
исследования вступает в противоречие с федеральным устройством Российской
Федерации, основанным на ее государственной целостности, на функционировании
единого продовольственного рынка. В рамках одного государства не может быть
антагонизма между регионами, а значит исключается возможность политического
давления друг на друга с помощью продовольствия. Зависимость регионов будет
возрастать с развитием общественного разделения труда и углубления специализации.
Более высокая степень зависимости будет у регионов с неблагоприятными природно-
климатическими условиями производства. Политика продовольственного
самообеспечения регионов привела к снижению территориальной специализации
производства; усилению преимущественно натурального хозяйства; ослаблению
межрегиональных экономических связей; снижению эффективности и
конкурентоспособности отрасли в целом. Регионы со сложившейся «природной»
отраслевой специализацией на наиболее дешевых для них и наиболее выгодных для
покупателей продуктах оказались фактически отрезанными от традиционных рынков
сбыта и вынуждены менять продуктовую структуру своего производства или
переключаться на поиск новых рынков сбыта этой продукции. Идея региональной
«продовольственной безопасности» потребовала увеличения запасов продовольствия,
привела к развалу единого продовольственного рынка.
При такой политике отдельные регионы вынуждены предпринимать меры по
обеспечению своей продовольственной безопасности. Например, не надеясь на
федеральные власти, Москва начала поиск своих подходов к экономическому
оздоровлению аграрной экономики, приняла закон о продовольственной безопасности.
Руководители и специалисты регионов сами решают, что им делать, как выходить из
создавшегося положения. Например, в конце 90-х – начале нулевых лет в Орловской
области устранение кризиса начали с восстановления управляемости хозяйств и всего
АПК, с создания принципиально новых организационных структур, новых экономических
механизмов внутри- и межхозяйственных отношений, учитывающих интересы и
требования рынка, с возрождения кооперации и интеграции в АПК, специализации и
концентрации производства. Оно и понятно: новое рождается и шлифуется на местах, где
лучше видны точки роста.
При разработке и реализации мер таможенной защиты отечественных производителей
необходимо принимать во внимание неоднозначность результатов реализации мер
государственного регулирования для разных групп участников рынка. Меры таможенной
защиты отечественных производителей создают для них благоприятные условия развития,
но одновременно ухудшают конъюнктуру внутреннего рынка для переработчиков и
конечных потребителей, поскольку ограничение импорта или снижение его
конкурентоспособности путем обложения более высокими пошлинами ведет к росту цен
на данный продукт на внутреннем рынке. Поэтому поддержка отечественных
производителей с использованием мер таможенно-тарифного регулирования должна
быть увязана с перспективами улучшения ситуации в отрасли. Это позволит повысить
эффективность государственного регулирования и обеспечить рост
конкурентоспособности отечественной продукции в обозримой перспективе. Достижение
поставленной цели возможно только в случае реализации системы взаимоувязанных мер
306
государственного регулирования, обеспечивающих улучшение экономических условий
сельскохозяйственного производства, развитие инфраструктуры агропродовольственного
рынка и адекватную защиту от импортной интервенции.
В ряде стран имеют место периодически повторяющие болезни скота и птицы, которые
приводят не только к падежу, но и вынужденному уничтожению значительного поголовья,
а также введению запретов на ввоз мяса по ветеринарным соображениям. Руководитель
Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей Г. Онищенко
приводит такие данные. В 2008 году Роспотребнадзор вынес постановления о снятии с
реализации 159 037 партий продовольственного сырья и пищевых продуктов объемом 51
894 т. Наибольшее количество забракованных партий было в таких группах, как мясо и
мясные продукты – 31 372 партии, хлебобулочные и кондитерские изделия – 25 766
партий, молоко и молочные продукты – 21 510 партий. Страна все дальше уходит от
проблем формирования федерального продовольственного фонда: удельный вес
реализации зерна сельскохозяйственными предприятиями, минуя заготовительные
организации, возрос с 1992 по 1998 год с 36 до 88 %; масличных культур – с 22 до 92 %;
скота и птицы – с 20 до 57 %. Российское предпринимательство во многом носит
противозаконную направленность и не имеет ничего общего с западной
предприимчивостью, основанной на компетентности, порядочности и законопослушности.
Между производителем и потребителем крестьянской продукции возникло несметное
количество спекулянтов. В результате доля выручки селян от конечной
продовольственной продукции резко снизилась.
В условиях разгула криминала, диктующего крестьянам цены и правила реализации,
пропала заинтересованность в увеличении объемов производства продукции, снизилась
товарность, резко возросла натурализация: расширялись бартерные сделки, предприятия
переходили на оплату труда натурой, в некоторых регионах был введен продналог.
Снижению товарности способствовало и нарастание доли в производстве продукции
мелкотоварных хозяйств. В торговлю поступало все меньше производимых в России
продуктов. Нарушалось отраслевое равновесие народного хозяйства, усиливалась
депрессия внутреннего рынка, разрушался производственный и человеческий потенциал,
нарастала национальная продовольственная безопасность, возникали социальные
катаклизмы. Дж. Гэлбрейт говорит, что «спасение не в том, чтобы перейти к нравам
"дикого" капитализма, где еще недавно был государственный социализм, а, воздействуя
друг на друга, капитализм и социализм постепенно сбрасывали бы свои наиболее
негативные атрибуты и вырастали во всемирно-историческую систему, главное в которой
– сохранить производительность труда, умело развиваемую капитализмом, и укрепить ее
социальной защищенностью трудящихся, во многом созданной в социалистических
странах. Экономисты и политические деятели Запада, подчеркивая, что их экономика
является смешанной, а не чисто рыночной, видят в этом успех ее развития. Так,
Самуэльсон и Нордхаус пишут, что рыночный механизм определяет цены и производство
во многих сферах, в то время как государство воздействует на рынок посредством
налогообложения, расходов, регулирования. Обе стороны – рынок и государство
существенны, управлять экономикой в отсутствие того или другого – все равно что
пытаться аплодировать одной рукой. В последнее время президент и другие
руководители страны заговорили, опираясь на примеры западной практики, о
государственном регулировании аграрного сектора. Как говорят, лучше поздно, чем
никогда.
Принятый Закон «О государственном регулировании агропромышленного производства»
предусматривал: прямую поддержку аграрной сферы экономики из федерального
бюджета; регулирование кредитования и страхования отрасли, а также экспорта и
импорта сельскохозяйственной продукции и продовольствия; использование средств
307
федерального бюджета на поддержку инвестиционной деятельности, повышение
плодородия почв, развитие лизинга и т. д. На основе этого закона предполагалось создать
механизм, который позволил бы сбалансировать спрос и предложение на
продовольственные и другие виды сельскохозяйственной продукции, обеспечить
восстановление эквивалентного обмена между селом и городом. Чтобы запустить этот
механизм, нужны были не только бюджетные меры регулирования, но и соответствующая
система кредитования, налогообложения и т. д. К сожалению, все эти красивые лозунги
так и не воплотились в жизнь, ни меры по бюджетной поддержке, ни условия
кредитования, ни изменения в налоговой системе не создавали необходимого механизма
хозяйствования.
В цивилизованном мире для устранения противоречий между предприятиями и
национальной экономикой, центром и местами в разных странах, в разные периоды, при
разном общественном строе и уровнях развития производительных сил формируется
оптимальное соотношение рыночных механизмов и регулирующих функций государства,
которые дополняют друг друга, эффективно работают на все общество. При переходе
страны на рыночные отношения основными целями макрорегулирования являются:
– экономическая мощь как магистральная основа общественного прогресса и повышения
уровня жизни народа. При этом создание условий для неуклонного роста экономики
является важнейшей экономической функцией государства;
– экономическая стабильность – поддержание устойчивых товарных цен и трудовой
занятости, предотвращение и сдерживание гиперинфляции, высокой безработицы,
стабильности доходов и расходов в бюджете и внешней торговле, предупреждение
появления огромного бюджетного дефицита внешнего долга или пассивного сальдо в
торговле, обеспечение баланса между валовым предложением и валовым спросом;
– экономическая справедливость – справедливое распределение общественного
богатства, предоставление шансов на рынке, справедливость рыночной конкуренции.
Сегодня нужно говорить не о том, использовать государственное регулирование
экономики или отказаться от него, а о том, какова роль государства в регулировании
агропромышленной сферы экономики, что должно регулироваться, а от каких мер
воздействия на экономику государство может воздержаться в связи с тем, что с ними
лучше справится рынок. Надо также выяснить вопрос, для кого мы реформируем
аграрную сферу экономки – для правительственных чиновников, новых русских, чтобы им
удобнее было осуществлять свою коррупционную деятельность, или для тех, кто работает
на земле, для нынешнего поколения или для наших детей и внуков, т. е. будущих
поколений. И станет ли реформа основой традиций истинного государственного порядка,
народной жизни наших граждан на российской земле, нормой поведения и стимулом
хозяйственного созидания. Это главные вопросы. От правильного их решения будет
зависеть судьба России.
Западные государства регулируют большой круг вопросов: эффективно действует система
государственных закупок сельскохозяйственной продукции, регулируются цены,
поддерживается высокий уровень аграрного производства, устанавливаются квоты на
производство основных сельскохозяйственных продуктов, товаропроизводители
защищаются от интервенции более дешевого продовольствия из-за рубежа,
финансируются социальные программы, регулируется рынок сельскохозяйственных
товаров путем планирования закупок, хранения и последующей реализации товарных
излишков, создаются условия для расширения внешних рынков сельскохозяйственных
товаров, обеспечивается контроль за их качеством, проводятся природоохранные
мероприятия. Для этих целей разрабатываются программы:
308
– по сокращению посевов отдельных сельскохозяйственных культур;
– международной торговли;
– сбыта (маркетинга), направляемые на увеличение спроса на ту или иную продукцию;
– регулирования цен на отдельные продукты;
– кредитные программы.
Итак, отстранение государства от регулирования экономического развития
агропромышленного производства, от воздействия на процессы товарообмена явилось
одним из главных факторов разрушения агропромышленного комплекса.

6.6. Причины государственного регулирования аграрной отрасли

Мы слишком мало походим на остальной мир, чтобы с успехом
продвигаться по одной с ними дороге. Чаадаев
Правят потому, что не умеют управлять.
Существуют объективные причины, по которым правительства цивилизованных стран
вынуждены вторгаться в деятельность агробизнеса, оказывать этой сфере экономики
существенную помощь. Назовем некоторые из них.
Первая. Стремление обеспечить благосостояние своего народа, превратить
продовольственный сектор в жизнеспособную и процветающую отрасль экономики,
понимая, что продукты питания составляют первейшую потребность человека. От
количества и качества потребляемых продуктов питания зависит здоровье нации и ее
интеллект, обеспечивается воспроизводство народонаселения, а это главный параметр
устойчивого развития любой страны. Продолжительность жизни человека находится в
прямой зависимости от количества потребляемых белков, в первую очередь белков
животного происхождения. За годы реформ питание значительной части россиян резко
ухудшилось, что серьезным образом сказалось на демографической ситуации в стране.
В целях обеспечения продовольственной независимости развитые страны не только
всячески поддерживают высокий уровень душевого потребления продуктами питания, но
и значительную часть продукции экспортируют. В большинстве стран мира проблема
продовольственной безопасности является важнейшим направлением государственной
политики, законотворческой деятельности, научных исследований. К сожалению, Россия
стоит на обочине происходящих в мире процессов по улучшению продовольственного
обеспечения своих граждан. В сфере продовольственной безопасности скрещиваются
узловые проблемы реальных тенденций развития сельскохозяйственной и
продовольственной продукции, отечественного рынка, степени его зависимости от
мирового рынка продовольствия, социального положения и платежеспособности
потребителей в различных регионах России. Поддержание здоровья, работоспособности и
активного долголетия человека может быть достигнуто и сохранено только при условии
полного удовлетворения физиологических потребностей в питательных веществах. Любое
отклонение от так называемой концепции адекватного питания приводит к
определенному нарушению функций организма, особенно если эти отклонения
продолжительны во времени и достаточно выражены.
Вторая – в развитых странах имеет место значительный избыток предложений
сельскохозяйственной продукции над спросом, что требует вмешательства государства в
ценообразование с целью обеспечения более или менее стабильных цен, благоприятного
309
режима торговли, налогообложения. Иначе колебания цен достигнут значительных
размеров, что приведет к цикличности производства, кризису. Когда цены повышаются,
производство увеличивается, при снижении цен оно сокращается. Поэтому правительства
западных стран в результате умелого использования кредитно-финансовой, ценовой и
налоговой политики, а также субсидий влияют на уровень производства продовольствия,
занятость, инфляцию.
Третья – в условиях технического прогресса и интенсификации сельскохозяйственного
производства, с одной стороны, появляется значительная потребность в капитале, с
другой – отмечается относительно низкая его фондоотдача, что объясняется спецификой
отрасли: пространственной рассредоточенностью хозяйства, сезонностью работ,
многообразием форм деятельности, весьма коротким сроком использования техники,
неравномерностью использования рабочей силы в течение года. Это свидетельствует о
том, что сельскохозяйственное производство является более капиталоемкой отраслью по
сравнению с другими отраслями народного хозяйства. В сельском хозяйстве США,
например, при 2,5 % занятых сосредоточено 14 % всех фондов страны, но при этом
добавленная стоимость на одного работника сельского хозяйства на 60 % меньше, чем в
экономике страны в целом. Дело в том, что в промышленности оборудование
используется 1–2 рабочих смены ежедневно, тогда как посевные и почвообрабатывающие
машины – лишь 10–15 дней, комбайны – до 20 дней в году, средства механизации на
животноводческих фермах – не более 4 часов в сутки. Причем фермеру нужно несколько
видов тракторов, плугов, сеялок, другой техники. Пространственная рассредоточенность
сельскохозяйственного производства требует больших вложений в землю. Все это
приводит к более высокому органическому составу капитала, чем в промышленности.
В силу объективных причин и характера производства вклад отрасли в валовой
национальный продукт на одного занятого, рентабельность производства и
производительность труда в сельском хозяйстве ниже, чем в других отраслях. Словом,
существует объективный экономический закон, согласно которому органический состав
капитала в отрасли должен быть значительно выше, чем в промышленности. С помощью
рынка эту проблему не решить. К тому же в сельском хозяйстве разница в сроках затрат и
получения продукции достигает в растениеводстве 10–15 месяцев, в животноводстве – 2–
3 года. В таких условиях сельское хозяйство не может конкурировать с другими отраслями,
и руководители цивилизованных стран это понимают. В условиях перепроизводства
продукции они идут на прямое вмешательство, с одной стороны, с целью ограничения
частной инициативы путем регулирования производства, с соответствующей
компенсацией затрат производителям (забой коров, выкорчевка виноградников и садов),
с другой – с целью стимулирования укрупнения и концентрации производства
осуществляются прямые государственные субсидии по землеустройству, хозяйственному
строительству, приобретению некоторых видов средств производства.
Четвертая – развитые страны относятся к сельскому хозяйству не только как к отрасли,
производящей продукты питания, а как к чему-то большему. Ведь эта отрасль, связанная
со всеми сферами экономической деятельности, зависит от естественных природных
процессов и является не просто отраслью, а элементом особого жизненного уклада
граждан (в России – 37 млн). Ее экономика в решающей степени определяет условия
жизни в сельской местности. Государственная поддержка предусматривает не только
субсидирование производства продовольствия на достаточно высоком уровне (с
помощью квот, обоснованных закупочных цен, щадящих кредитов и т. д.), выравнивание
уровней доходов фермеров с другими категориями населения, но и направляется на
сохранение местности и природной среды, экологии, на поддержку традиционного
образа жизни и закрепление населения в исторических местах обитания. Наконец, это
среда, где еще сохраняются в живом виде народные традиции, где жизнь вписана в
310
исторически освоенный ландшафт, это хранилище основ духовности и нравственности.
Именно поэтому отрасль даже в странах, где сельское хозяйство функционирует
эффективно, где головной болью является реализация избытка продовольствия, где
продовольственная независимость достаточно обеспечена, государство продолжает
оказывать ему существенную финансовую помощь. Несмотря на то, что механизм
государственной поддержки является дорогостоящим, западные правительства
понимают, что бесконтрольность действия рыночной стихии может привести к более
значительным потерям и оказать разрушительное действие на развитие АПК.
Пятая – эффективность сельскохозяйственного производства в значительной степени
зависит от природных и экономических условий, сроков посева и уборки урожая. Засуха,
дожди, пыльные бури, другие природные катаклизмы сводят на нет труд крестьян в
течение всего года. Пример тому – жара 2010 года, в результате которой погибла треть
урожая страны. В благоприятные годы увеличиваются валовые сборы растениеводческой
продукции, появляется избыток предложения над спросом, резко падают цены, что
требует вмешательства государства в обеспечение благоприятного режима торговли,
налогообложения, доходности товаропроизводителей.
Шестая – во всех отраслях (кроме сельского хозяйства) рост производства продукции
достигается при постоянном увеличении объемов средств производства. В сельском
хозяйстве рост обеспечивается при сокращении числа занятых, стабилизации, а зачастую и
сокращении размера основного средства производства – посевных площадей, но при
более быстром наращивании фондов.
Седьмая – в качестве стимулирующих мер служат развитие и поддержание за
государственный счет сельскохозяйственной науки, службы пропаганды и освоения новой
техники и технологий. В общем, сложился целый комплекс государственных мер
экономического и административного характера по поддержанию рыночного равновесия
и стабилизации сельскохозяйственного производства, которые не могут быть решены
традиционными механизмами рынка.
Восьмая причина. Спрос на продовольствие малоэластичен, не пропорционален
колебанию цен. Население относительно стабильно потребляет основные продукты
питания, и только при резком повышении цен на отдельные продукты и снижении
реальных доходов оно идет на вынужденное уменьшение потребления. По самому
набору продовольственных товаров существуют различия в уровне эластичности спроса в
зависимости от цен и доходов. Наибольшие изменения происходят по мясу и мясным
продуктам, наименьшие – по хлебу, картофелю, молоку. При росте доходов или падении
цен спрос на продовольствие не возрастает в одинаковой пропорции по той причине, что
потребление продовольствия определяется двумя одновременно действующими
факторами – физиологическим и экономическим, причем их действия далеко не
совпадают. Вследствие этого спрос на продовольствие неадекватно реагирует на цены и
доходы населения, поэтому с помощью политики цен и доходов можно частично
регулировать спрос населения.
Само сельскохозяйственное производство относительно малоэластично в зависимости от
цен, особенно если колебания носят краткосрочный характер. Например, нельзя быстро
увеличить производство молока, говядины, фруктов. Чтобы вырастить корову или
фруктовый сад, требуются годы. Не сразу начинают действовать и факторы
интенсификации (мелиорация, удобрения). Требуется значительный период времени для
приспособления сельского хозяйства к новому уровню цен, т. е. существует временной лаг
между изменением цен и соответствующей реакцией сельскохозяйственного
производства. Трудность раскрутки маховика всего сельскохозяйственного цикла

311
вызывается также необходимостью изменения производства в фондопроизводящих
отраслях, а также в отраслях переработки, агросервиса и др.
Столкновение на рынке малоэластичных массивов (сельскохозяйственное производство и
рынок продовольствия) приводит к непропорционально большим колебаниям цен. При
увеличении или уменьшении поставок продовольствия на 1 % цены на рынке меняются на
несколько процентов, что делает рынок продовольствия, а следовательно, и цены
неустойчивыми. Например, в 2003 г. при снижении валового сбора зерна, по сравнению с
предыдущим годом, на 22,4 % цены на него выросли почти в 3 раза (с 1,8–2 тыс. до 5,5
тыс. руб. за 1 т). Но рост цен на хлеб – это лишь одна сторона проблемы. Главное –
нестабильность развития всего сельского хозяйства. В 2002 г. крестьяне получили самый
высокий урожай за предыдущие десять лет (86,4 млн т). Это привело к обвалу цен на
зерно. У многих товаропроизводителей оно оказалось убыточным. В следующем году
посевные площади под зерновыми сократились, уменьшился валовой сбор, а цены
выросли в 3 раза. Резко снизилась эффективность производства животноводческой
продукции. Товаропроизводители стали сокращать поголовье, особенно свиней и птицы.
Таков результат передачи проблемы развития сельского хозяйства «невидимой руке»
рынка. Правительства цивилизованных стран не допускают таких качелей, которые
лихорадят отрасль. Там она развивается устойчиво, без синусоид, которые постоянно
наблюдаются в России. Все эти недоразумения вызваны тем, что рыночный механизм без
вмешательства государства не в состоянии эффективно выполнять главную функцию –
быть регулятором спроса и предложения.
Словом, сельское хозяйство не может быть саморегулирующейся отраслью. Передача ее в
руки стихийных сил ценообразования разрушительно сказывается и на производстве
продовольствия, и на его потреблении. Пропагандируемая либеральными демократами
теория саморегулирования рынка не оправдала себя. Требуется внешняя сила, которая
оберегала бы товаропроизводителей от резких скачков цен. Государственное
регулирование аграрной экономики и формирование федеральных продовольственных
фондов поддерживаются и используются многими странами в качестве приоритетных. В
США, например, на протяжении десятилетий формировались теоретические концепции и
практические методы государственного регулирования, которые постепенно
превращались в органический элемент воспроизводственного процесса. Государственный
механизм реализации экономической политики обогащался, сложилась официальная
доктрина, цель которой – путем вмешательства в процессы экономического развития уйти
от изначального рынка, избавить американскую экономику от кризисов, стимулировать
процессы структурной перестройки, вводить для трудящихся социальные гарантии и
обеспечивать развитие страны. Ограничение рынка с помощью государственного
регулирования обеспечивает оптимальное сочетание рыночных и государственных
рычагов, стимулов и механизмов.
Словом, цивилизованный мир понимает, что сельскохозяйственное производство
неконкурентоспособно в сравнении с другими отраслями. Чтобы создать ей равные
условия и тем самым обеспечить продовольственную безопасность, правительства многих
стран проводят по отношению к отрасли протекционистскую политику, обеспечивая
необходимыми финансовыми средствами, поступающими по ценовому, кредитному и
бюджетному каналам. Важное значение имеет также и то, что каждый работающий в
аграрной сфере обеспечивает рабочими местами 6–10 человек в других отраслях
народного хозяйства. Например, в начале 80-х годов в сельском хозяйстве США было
занято 3,4 млн человек, которые обеспечивали дополнительно 20 млн рабочих мест: 1,7
млн – в переработке продовольствия; 2,5 млн – в производстве ресурсной базы сельского
хозяйства; 5 млн – в производстве средств производства для сельского хозяйства; 7,6 млн
– в транспортировке, оптовой и розничной заготовке продуктов питания; 3,3 млн – на
312
предприятиях общественного питания. Сегодня эти показатели существенно возросли.
Причем мировой опыт свидетельствует, что рост производства продукции сельского
хозяйства на 1 % обеспечивает рост экономики в целом на 2,3 %. Перечисленные задачи
сами по себе достаточно серьезны, чтобы убедить налогоплательщиков отказаться от идеи
бездотационного функционирования сельского хозяйства.
К сожалению, некоторые российские политтехнологи, СМИ прилагают немалые усилия к
тому, чтобы наше сельское хозяйство продолжало деградировать, а страна становилась
все более зависимой от импорта продовольствия. Например, газета «Известия» в статье
«Аграрный маркетинг пахнет нафталином» пишет: «Ведь в чем суть концепции? В том,
чтобы государство неизвестно где находило деньги и вбрасывало их в большую черную
дыру, каковой до сих пор является агросектор». Хотелось бы напомнить паркетному
специалисту из «Известий», что город столетиями «доил» деревню, развивался за счет
крестьян, которые нещадно эксплуатировались в период крепостничества,
индустриализации, послевоенного восстановления и в последние 20 лет. Сегодня
положение не изменилось.
Многие страны всячески помогают отрасли, осуществляют государственное ре-
гулирование внешней торговли, используя для этого целый арсенал защитных мер:
импортные тарифы, компенсационные сборы, акцизы, различного рода налоги и
налоговые ограничения в виде квот. Такие меры государственного регулирования
позволяют фермерам продавать свою продукцию на внутреннем рынке по ценам,
которые обеспечивают нормальную рентабельность. Политика протекционизма создает
условия для самообеспеченности продовольствием на достаточно высоком уровне даже в
странах с крайне неблагоприятными природными условиями для сельскохозяйственного
производства. Например, в Финляндии импортные пошлины на сельскохозяйственные
товары играют весьма скромную роль – 11,2 %, но с учетом других видов налогов и сборов
на импорт, включая скользящие компенсационные сборы, акцизы и налоги с продаж,
государственная поддержка составляет к импортной стоимости: говядины – 341, свинины
– 270, баранины – 390, масла сливочного – 566, сливок – 454, сыра – 305, пшеницы – 352,
овса и кукурузы – 236 процентов.
Поддержка крестьян осуществляется по многим каналам: стимулируются научно-
технический прогресс и структурная перестройка агробизнеса, обеспечивается
благоприятный режим торговли, налогообложения; действует механизм поддержки цен,
обеспечивается минимальный уровень доходности фермеров. Государственные субсидии
в Норвегии, Финляндии, Швеции занимают около 70 % общего фермерского дохода.
Американские земледельцы получают из федерального бюджета более четверти общих
доходов. Европейское сообщество тратит из своего бюджета на аграрную политику 45
млрд долл. в год. Огромные средства выделяют на поддержку сельских
товаропроизводителей сами государства. Поскольку налогоплательщики берут на себя
финансовую поддержку этой сферы экономики, они заставляют правительства
регулировать ее развитие в нужном для общества направлении. Без таких спасительных
«зонтиков» производство сельскохозяйственной продукции стало бы для них просто
невозможным.
Помощь сельскому хозяйству носит разносторонний характер. Главный источник помощи
– эффективно действующая на протяжении многих лет система государственных закупок
сельскохозяйственной продукции, проводимая с целью стабилизации рынка по
фиксированным, утвержденным Европейским сообществом ценам, которые существенно
превышают мировые. Помощь включает в себя установление заградительных и
гарантированных цен, обеспечивающих устойчивость рынка продовольствия. Субсидии
существенно зависят от природных условий организации аграрного производства. Так, в
313
Норвегии они составляют 3 500 долл. на гектар, в Финляндии – 1 600, Швеции – 800, США –
200, Канаде – 100 долл. и т. д. В 1995 г. на поддержку отечественного АПК наше
правительство выделило около 2,8 млрд долл., а страны ЕС – 134,7; США – 79,2 и т. д. В
1990 г. доля капитальных вложений в сельское хозяйство России в структуре инвестиций
за счет всех источников финансирования в основной капитал составляла 15,9 %, в 1995 г. –
3,5 %, в 1998 г. – 2,4 %, в бюджете 2011 г. – менее 1 %. В 1998 г. в странах, входящих в
Организацию экономического сотрудничества и развития, суммарные дотации сельскому
хозяйству составили 273,6 млрд долл., то есть 210 долл. на гектар земельных угодий, в т. ч.
в США – 112 долл., в ЕС – 895 долл. Соотношение суммы субсидий и стоимости
произведенной сельскохозяйственной продукции (коэффициент поддержки
производителей) в странах ОЭСР в 1998 г. составил 37 %. Чтобы эффективно использовать
имеющийся агроклиматический потенциал, России необходимо вкладывать 500 (ми-
нимум 300) долл. на гектар. Эти средства в основном должны расходоваться на новые
технологии, мелиоративные сооружения, совершенствование инфраструктуры и т. д.
Фактически же субсидии в сельское хозяйство России составляют около 15 долл. на га, что
является одной из причин системного кризиса, который приобретает все более
необратимый характер.
Итак, чтобы предотвратить кризисы, буржуазные правительства встраивают в свою
экономику плановые начала, все больше вмешиваются в процессы экономического
развития, постоянно совершенствуют правила «экономической игры», увеличивают
регулирующую роль государства. И очень странной на фоне мировой практики является
позиция российских чиновников, отвечающих за развитие сельского хозяйства, которые в
условиях нарастающего экономического хаоса полностью отстранили государство от
управления экономикой отрасли, считая, как и экономисты XIX века, что «невидимая рука»
рынка справится с этой проблемой лучше, чем государственный план, обеспечит
бездефицитность, сбалансированность и противозатратность, оптимальную структуру
производства и общественную оценку результатов труда.
Н. Г. Чернышевский писал: «...вопрос: нуждается ли экономическая деятельность частных
людей в прямом содействии государственной власти? Как это можно, кричат экономисты
отсталой школы, такое вмешательство нарушило бы естественный ход вещей. Пусть вещи
идут естественным порядком. Насиловать природу нельзя. Всякая искусственность вредна.
Искусственными средствами вы ничего не достигнете. Оставьте действовать природу
вещей: она лучше вас знает, как и что делать. Неужели вы хотите свой ограниченный ум
поставить судьею природы и переделывать ее по вашим теориям? ... в природе все
устроено наилучшим образом»227. Согласно концепции наших монетаристов
экономическая система сама должна преодолевать неравномерность развития, что
аграрная экономика может развиваться с помощью неконтролируемого, к тому же
криминального, рынка, т. е. такого, которого давно нет в мире. У них не было
правительственной мудрости. Народы в своей истории не делают скачков через овраги.
Ф. М. Достоевский писал: «...и сами мы поймем тогда многое из того, что мы презирали в
народе нашем – есть не тьма, а именно, свет, не глупость, а именно ум...»228 Наше
предпринимательство во многом носит противозаконную направленность и не имеет
ничего общего с западной предприимчивостью, основанной на компетентности,
порядочности и законопослушности. В условиях разгула криминала, диктующего
крестьянам цены и правила реализации, в торговлю поступает крайне мало отечественных
продуктов. Это нарушает отраслевое равновесие народного хозяйства, усиливает де-
прессию внутреннего рынка, ведет к разрушению производственного и человеческого

227
Чернышевский Н. Г. ???. – Т. IV. – С. 424.
228
Достоевский Ф. М. Соч. – Т. XII. – С. 26.
314
потенциалов, нарастанию национальной продовольственной безопасности и социальным
напряжениям. Предложения отечественных ученых о необходимости государственного
регулирования воспринимаются как возврат к прошлой командно-административной
системе. Н. Г. Чернышевский писал: «Мы не можем осуждать ученых, бывших первыми ее
(теории невмешательства государства в экономические отношения. – В.М.) основателями:
они жили в другие времена, они не видели многих фактов, которые теперь перед глазами
у каждого. Притом же Адам Смит и ближайшие его последователи вовсе не доходили до
той односторонности, против которой восстали мы»229.
В 1997 г. Госдума, наконец-то, приняла Закон «О государственном регулировании
агропромышленного производства», который предусматривал прямую поддержку
производства из федерального бюджета; социально-экономические меры по
обеспечению рынка сельскохозяйственной продукции; регулирование кредитования и
страхования производства, а также экспорта и импорта сельскохозяйственной продукции
и продовольствия; использование средств федерального бюджета на поддержку
инвестиционной деятельности, повышение плодородия почв, развитие лизинга и т. д. На
основе этого закона намечалось создать механизм, который позволял бы балансировать
спрос и предложение на продовольственные и другие виды сельскохозяйственной
продукции, восстановить эквивалентность обмена между селом и городом. К сожалению,
эти меры практически не реализуются. Чтобы он действовал, нужны были не только бюд-
жетные меры регулирования, но и соответствующая система кредитования,
налогообложения и т. д. Пока ни бюджетная поддержка, ни условия кредитования, ни
налоговая система не формируют такого механизма.
В разных странах, в разные периоды, при разном общественном строе и уровнях развития
производительных сил формируются разные соотношения рыночного механизма и
регулирующих действий государства для устранения противоречий между предприятием
и национальной экономикой, центром и регионами. При оптимальном соотношении
рыночных механизмов и регулирующих функций государства эти интересы
балансируются, дополняя друг друга, работают на все общество. Причинами, по которым
западные правительства вторгаются в сферу агробизнеса, являются:
– понимание объективной неконкурентоспособности сельского хозяйства в сравнении с
другими отраслями и необходимости его финансовой, организационной и политической
поддержки как обязательного и безусловного элемента государственной политики;
– значительный избыток предложений сельскохозяйственной продукции над спросом,
требующий вмешательства государства в обеспечение благоприятного режима торговли,
налогообложения, цен;
– стремление выровнять уровни доходов фермеров с другими категориями населения,
сохранить сельскохозяйственную местность как сферу жизни людей, защитить
окружающую среду, сохранить ландшафт;
– усложнение технологических процессов, углубление специализации, расширение
экономических связей предприятий.
На Западе эффективно действует система государственных закупок сельскохозяйственной
продукции, регулируются цены, поддерживается высокий уровень аграрного

229
Чернышевский Н.Г. Лит.- Издат. Отдел Комиссариата народного просвещения. Петроград., 1918. –
Т. IV. – с. 563.

315
производства, устанавливаются квоты на производство основных сельскохозяйственных
продуктов, товаропроизводители защищаются от интервенции более дешевого продо-
вольствия из-за рубежа, финансируются социальные программы, регулируется рынок
сельхозтоваров путем планирования закупок, хранения и последующей реализации
товарных излишков, создаются условия для расширения внешних рынков
сельскохозяйственных товаров, обеспечивается контроль за их качеством, проводятся
природоохранные мероприятия. Аграрная политика большинства развитых стран
характеризуется преемственностью и непрерывностью процессов совершенствования,
продуманностью и многовариантностью, многолетней апробацией, отсутствием
скоропалительных решений, гласностью и открытостью и самое главное – полным
финансовым обеспечением принимаемых программ, в числе которых сокращение
посевов отдельных сельскохозяйственных культур; международной торговли; сбыта
(маркетинга); регулирования цен на отдельные продукты; кредитования.
Европейское сообщество для поддержания высокого уровня аграрного производства
устанавливает каждой стране квоты на производство основных сельскохозяйственных
продуктов. Те в свою очередь распределяют их по товаропроизводителям. Причем эти
квоты нередко существенно превышают собственные потребности. В частности, в
середине 90-х годов квота на производство сахара в ФРГ составляла 135–140 % от
внутренних потребностей; молочной продукции – 120 %. В 1981 г. в США принят закон,
который устанавливает минимальные целевые цены, ежегодно индексируемые с учетом
инфляции. Западные правительства, которые не могут пожаловаться на отсутствие у них
частной инициативы и неразвитость рыночных отношений, широко используют
государственное регулирование, постепенно увеличивая свое вмешательство в процессы
экономического развития.
Одно время и российское руководство тоже попыталось ввести государственное
регулирование продовольственного фонда страны. В 1994 году вышли два очень важных
документа: Федеральный закон «О закупках и поставках сельскохозяйственной
продукции...» и Постановление правительства «О создании Федеральной
продовольственной корпорации...». Закон устанавливал, что правительство и органы
исполнительной власти субъектов Федерации гарантируют предприятиям закупку
сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия, а также оплату продукции для
государственных нужд по ценам и в сроки, которые определяются договором. В условиях
сложившегося беспредела на продовольственном рынке появление этих документов было
лучом света в темном царстве. В законе, например, отмечалось, что правительство и
органы исполнительной власти субъектов Федерации гарантируют предприятиям закупку
сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия, а также оплату продукции для
государственных нужд по ценам и в сроки, которые определяются договором. Реализация
этих документов на практике помогла бы нашим селянам удержаться на плаву в это
смутное время. К сожалению, они оказались очередной декларацией. И закон, и
постановление, как и большинство других законодательных актов, не были выполнены.
Гарантия закупок у крестьян сельхозпродукции не была обеспечена, как и ее оплата по
ценам, определенным договорами.
По заключению договоров на закупку и поставку в федеральный фонд продукции
растениеводства в 1995 году товаропроизводители должны были выплатить аванс (50 %) в
размере 4,6 трлн руб. Фактически от этой суммы было выплачено (с учетом натурального
авансирования) только 8 %. Федеральная продовольственная корпорация не располагала
достаточными финансовыми средствами, чтобы создать интервенционные ресурсы
продовольствия в виде закупа излишков продукции, временно не находящей
потребителя, не был разработан механизм гарантированных цен. Правительство не
защитило собственных товаропроизводителей от интервенции продовольствия извне,
316
наоборот, был создан рынок продовольствия для западного товаропроизводителя.
Механизм сбалансирования, спрос и предложение на продовольствие и другие виды
сельскохозяйственной продукции не работал. Чтобы он начал действовать, нужно было
создавать соответствующую систему кредитования и налогообложения. К сожалению, ни
то, ни другое не способствовало реализации принятых законодательных документов.
Руководители Министерства сельского хозяйства видели в развале государственной
системы заготовок, в ликвидации продовольственной корпорации некое благо,
позволяющее крестьянам самим выбирать покупателей. Однако такой подход обернулся
криминализацией аграрной сферы. Вот что пишет сотрудник УБЭП УВД Саратовской
области Константин Шитов: «Сельскохозяйственное производство становится все более
криминализированным, уходит в теневой оборот. Схемы известны. Например, за зерно
платится одна сумма, а в документах указывается другая – разница идет в карман
директора. Зерно "приобретается" несуществующими фирмами, а на самом деле исчезает
неизвестно куда, разными путями создаются неучтенные излишки. Хлеб воруют и тогда,
когда его еще нет. Списывают нормальные посевы, как забракованные, занижают
ожидаемую урожайность, заключают заведомо невыполнимые договора...». Аналогичное
положение было и в других областях.
Отход государства от регулирования экономического развития агропромышленного
производства и процессов товарообмена стал одним из главных факторов его
разрушения. Государственная политика либерализации цен привела к неэквивалентному
обмену между селом и городом и неплатежами. Эффективное функционирование
аграрной сферы экономики невозможно без государственного регулирования и
совершенствования его методов. Смысл этой работы – нейтрализация негативных
проявлений рынка, введение рыночной стихии в прогнозируемые рамки,
целенаправленное и планомерное формирование условий и стимулов развития
стратегически важных для государства и общества сфер, обеспечение надежной защиты
граждан от чрезмерных социальных издержек в период реформ. Ликвидация
государственной системы заготовок сельскохозяйственной продукции при отсутствии
элементарной рыночной инфраструктуры привела к тому, что товаропроизводители,
оказавшись без организованного сбыта, вынуждены сами искать для себя рынки. Бывшие
руководители отрасли, страны в целом видели в этом самостоятельность предприятий,
развязывающую, якобы, инициативу и предприимчивость. Но «свято место пусто не быва-
ет» эту нишу быстро заполнили криминальные структуры. Сельские товаропроизводители,
как старые корабли ракушками, обросли многочисленными перекупщиками и
спекулянтами, диктующими свои условия. Каждый товаропроизводитель имеет дело в
среднем с 30–40 покупателями. С каждым из них приходится договариваться о цене,
качестве и сроках поставки. При таком торге не может быть и речи о соблюдении этики
рынка. А руководство страны вместо того, чтобы искать механизмы рационального
сочетания государственного планового управления и рыночных рычагов, постепенно
снижать масштаб прямого государственного контроля, создавать рыночную
инфраструктуру, наоборот, сняло с себя задачу формирования продовольственного фонда
страны, отбросив весь положительный опыт прошлой системы. ПрезПрезидент Ельцин в
Послании Федеральному собранию в 1999 г. говорил: «Вынужденный отказ государства от
ряда своих обязательств усилил дефицит доверия к нему со стороны кредиторов и
инвесторов. В результате на фоне бегства капитала из страны инвестиционная активность
оказалась близка к «точке замерзания» ... В последние годы региональная экономическая
политика фактически оказалась сведена к межбюджетным отношениям. Убогость такого
подхода чувствует на себе и центр, и субъекты Российской Федерации»

317
 6.7. Мировой продовольственный кризис и
продовольственная безопасность России.
"Плох тот экономист-реформатор, который
обходит настоящие и действительно живые силы
народные из какого-нибудь предубеждения и чужого
верования". (Ф.М. Достоевский).
Не забывай, что Отче наш начинается с просьбы о хлебе
насущном. Трудно хвалить Господа и любить ближнего на
голодный желудок? (Президент США В.Вильсон).
а)П а) Продовольственная безопасность и суверенитет государства.
"Продовольственная безопасность" - официально принятый в мировой практике
термин, используемый для характеристики состояния продовольственного рынка и в
целом экономики страны или группы стран. Национальная продовольственная
безопасность базируется на концепции самообеспечения основными видами
продуктов питания, как одной из составляющих экономическую безопасность.
Эксперты ООН определили понятие "международной продовольственной
безопасности", как «обеспечение гарантированного доступа всех жителей в любое
время к продовольственным ресурсам в количестве, необходимом для активной и
здоровой жизни». Проблема полноценного обеспечения населения собственным
продовольствием – предмет особого внимания каждого суверенного государства,
стремящегося сохранить свою независимость, обеспечить устойчивость развития
экономики, благополучие граждан. Достаточное продовольственное обеспечение
составляет первейшую потребность человека, является одной из гарантий реального
права на жизнь, закрепленных в конституциях многих стран. Судьбы наций зависят от
того, как люди питаются. Обеспечение продовольственной независимости для
развитых стран является одной из приоритетных ценностей и целей государственной
политики. Мерилом продовольственной безопасности является доля импорта во
внутреннем потреблении, верхний предел которого не должен превышать 25
процентов. Несмотря на то, что проблема имеет чрезвычайно важное значение, в
нашей стране, где критическая черта продовольственной безопасности давно
пройдена, принятие соответствующего закона длительное время тормозилось.
Руководители цивилизованных стран понимают, что социальные потрясения,
связанные с нехваткой продовольствия, чреваты куда более значительными
издержками, чем затраты на их предотвращение. Поэтому данная проблема является
предметом особого внимания и всесторонней государственной поддержки. Там нет
недопонимания ее принципиальной важности. Ибо без обеспечения населения
собственным продовольствием государство не может называться суверенным. В 1996
г. Конгресс США принял очередной, 21-й сельскохозяйственный закон,
ознаменовавший, как предполагали политики, начало эры «свободного рынка».
Закон провозгласил прекращение вмешательства в дела фермеров, которое
осуществлялось с 1933 г. Перед фермерами была поставлена задача быть
эффективными и конкурентоспособными на мировом рынке. Правительство
отказывалось от регулирования процессов ценообразования. Сокращались объемы
экспортных субсидий. По поводу намеченных перемен тогдашний министр сельского
хозяйства США Д.Гликман заявил: «Для меня совершенно очевидно, что фермеры не
смогут выжить без государственной поддержки»230. В конечном итоге вместо

230
Выступление Д.Гликмана на конгрессе USACC/ - Вашингтон, 2000 г. 24.07
318
 сокращения субсидий произошло их увеличение по сравнению с 1995 г. на 26 млрд.
долл., или на 17%. Но и этой суммой министр был не удовлетворен, сказав, что такая
помощь «была скорее латанием дыр, нежели настоящим решением проблемы. Мы
просто наложили очень дорогой жгут, тогда как ситуация требовала фактически
переливания крови»231. Поддержка фермеров сегодня превышает 100 млрд. долл. в
год. Для сравнения наши аграрные чиновники довольствуются общей суммой
господдержки в 3 млрд. долл. У нас не воспринимают продовольственную
безопасность как угрозу. Министр финансов А.Кудрин говорит: «Я считаю, что прямая
поддержка возможна и необходима только в одном случае – в интересах
безопасности страны. Не продовольственной или экологической безопасности, а
настоящей, национальной, чтобы страна сохраняла свой суверенитет». Итак, по-
кудрински, продовольственная безопасность для России – проблема не
национальная и не настоящая. И это говорит вице премьер России, к тому же
признанный Западом лучшим министром в мире. А может, потому и признан
лучшим?
Национальная продовольственная безопасность базируется на концепции
самообеспечения основными видами продовольствия, как одной из составляющих
экономическую безопасность. Несмотря на то, что закон о продовольственной
безопасности имеет чрезвычайно важное значение, в нашей стране, где критическая
черта независимости давно пройдена финансово-экономические чиновники длительное
время тормозили принятие закона о продовольственной безопасносности.
В 1996 г. Конгресс США принял очередной, 21-й сельскохозяйственный закон,
ознаменовавший, как предполагали политики, начало эры «свободного рынка». Закон
провозгласил прекращение вмешательства в дела фермеров, которое осуществлялось с
1933 г. Перед фермерами была поставлена задача быть эффективными и
конкурентоспособными на мировом рынке. Правительство отказывалось от
регулирования процессов ценообразования и ограничения посевных площадей
отдельных культур. По ранее действующим законам фермеру гарантировалось получение
дохода от реализации продукции путем установления «целевых цен». В случае падения
рыночной цены ниже их уровня фермер получал компенсационные выплаты в размере
разницы между целевой и средней ценой реализации.
Новый закон вводил государственные выплаты независимо от уровня производства
сельскохозяйственной продукции, не предусматривалось никаких ограничений по
посевным площадям и структуре посевов, но ставились условия для участия их в
госпрограммах. Такой подход создавал производителям минимальный уровень их
экономической безопасности. Сокращались объемы экспортных субсидий. Если в 1991–
1994 гг. страна тратила на продвижение продовольствия в страны ЕС более 1 млрд долл. в
год, то в 2000 г. планировалось 579 млн. По поводу намеченных перемен тогдашний
министр сельского хозяйства США Д. Гликман заявил: «Для меня совершенно очевидно,
что фермеры не смогут выжить без государственной поддержки»232. В конечном итоге
вместо сокращения субсидий произошло их увеличение по сравнению с 1995 г. на 26 млрд
долл., или на 17 %. Но и этой суммой министр был не удовлетворен, сказав, что такая
помощь «была скорее латанием дыр, нежели настоящим решением проблемы. Мы
просто наложили очень дорогой жгут, тогда как ситуация требовала фактически
переливания крови»233.

231
USDA. News Release / Agricultural Outlook Forum. – 2000. – 24 Feb.
232
Выступление Д. Гликмана на конгрессе USACC/ Вашингтон, 2000 г., 24.07.
233
USDA. News Release / Agricultural Outlook Forum. – 2000. – 24 Feb.
319
Поддержка американских фермеров началась как реакция на мировой экономический
кризис 1929–1933 годов. Тогда были приняты экстренные меры по поддержке аграрного
сектора экономики. И сегодня почти половина прибыли фермерских хозяйств
обеспечивается за счет прямой государственной поддержки. Для сравнения наши
чиновники, отвечающие за сельское хозяйство, довольствуются общей суммой
господдержки в 2,5–3 млрд долл. Сельскохозяйственный закон США 2002 г. утвердил ряд
новых регулирующих инструментов в аграрной политике, согласно которым уровень
государственной поддержки сельских товаропроизводителей был существенно увеличен.
В 2005 г. фермеры получили прямых государственных субсидий на 70 % больше, чем по
закону 1996 г. Предусматривалось сохранение системы дотаций и введение ряда новых
программ. Для фермеров была создана эффективная система экономической
безопасности: повышена средняя залоговая цена, предоставлялись кредиты под залог
урожая, прямые фиксированные платежи, не связанные с уровнем производства.
Субсидирование осуществляется по всем основным продуктам растениеводства: пшеница,
ячмень, овес, кукуруза, сорго, соя, маслосемена, хлопок, арахис. Увеличивается
финансирование производства молока, шерсти, меда. Основная задача Министерства
сельского хозяйства США состоит в организации и контроле за выполнением программ,
финансирование которых осуществляется в соответствии с законом о сельском хозяйстве.
К сожалению, у нас не воспринимают продовольственную безопасность как угрозу.
Министр финансов А. Кудрин говорит: «Я считаю, что прямая поддержка возможна и
необходима только в одном случае – в интересах безопасности страны. Не
продовольственной или экологической безопасности, а настоящей, национальной, чтобы
страна сохраняла свой суверенитет». Итак, по-кудрински продовольственная безопасность
для России – проблема не национальная и не настоящая. И это говорит вице-премьер
России, к тому же признанный Западом лучшим министром в мире. А может, потому и
признан лучшим?
В развитых государствах введены эффективные национальные стратегии
продовольственной безопасности, приняты законы. Конгресс США принял такой закон еще
в 1985 году. Проблема продовольственной безопасности была возведена в ранг
важнейших стратегических задач экономической политики страны. В соответствии с
законом и дополнительными нормативными актами были увеличены субсидии
фермерам, определены защитные меры собственных товаропроизводителей от
интервенции продовольствия, предложена программа стимулирования экспорта,
предусмотрена высокая степень самообеспеченности в продовольствии, сохранения
земель. Аналогичные законы приняты и другими развитыми странами. Обеспечение
продовольственной безопасности стало приоритетной политикой все большего числа
государств. Более чем в 70 странах приняты законы о государственном регулировании
сельского хозяйства, в которых особое внимание обращается на проблему обеспечения
безопасности питания человека.
За последние четверть века введены эффективные национальные стратегии
продовольственной безопасности во многих странах – импортерах продовольствия.
«Национальная продовольственная безопасность базируется на концепции
самообеспечения основными видами продовольствия как одной из составляющих
экономической безопасности в целом, т. е. способность государства вне зависимости от
внешних и внутренних условий (угроз) удовлетворять потребности населения страны в
целом и каждого гражданина в отдельности продуктами питания, питьевой водой и
другими пищевыми продуктами в объемах, качестве и ассортименте, необходимых и
достаточных для физического и социального развития личности, обеспечения здоровья и

320
расширенного воспроизводства народонаселения»234. В России критическая черта
продовольственной безопасности давно пройдена. Импорт превысил все разумные
пределы. По критериям ФАО одним из важнейших показателей состояния
продовольственной безопасности страны, как и мира в целом, является динамика
среднедушевого производства зерна. Снижение его уровня ниже 600 кг в год считается
общим предельным показателем продовольственной безопасности страны. В 2010 г. в
России было произведено на душу населения лишь 430 кг, т. е. менее 72 % критического
уровня.
Проект Закона «О продовольственной безопасности» 10 лет ходил по коридорам нашей
власти. В нем были прописаны ограничения на ввоз продовольствия и необходимость
увеличения отечественного производства. Но депутатов и членов правительства не
устраивали меры, направленные на улучшение положения крестьян. В 2005 году закон
был снят Госдумой с дальнейшего рассмотрения. Интервенция продовольствия
катастрофически нарастала. Не хотели понимать наши законодатели, что любая форма
сильной импортной зависимости страны, особенно продовольственной, создает
потенциальную угрозу национальной безопасности России, ее суверенитету.
Продовольственная зависимость страны нарастала.
Оценка положения национальной продовольственной безопасности имеет страновую
специфику, вытекающую из объективного разнообразия природно-климатических условий
ведения сельскохозяйственного производства. Категория продовольственной
безопасности – важнейший элемент национально-государственной безопасности и в этом
качестве характеризует экономическую устойчивость и политическую независимость
существующей системы, ее способность обеспечивать элементарные, первичные
потребности своих граждан без ущерба национально-государственной безопасности. В
такой трактовке понятие продовольственной безопасности имеет два аспекта.
Социально-экономический, который характеризует способность государства обеспечивать
своим гражданам потребление основных продуктов питания в соответствии с принятыми
стандартами и нормами. Этот аспект трактуется Римской декларацией по всемирной
продовольственной безопасности как необходимость обеспечить «право каждого на
доступ к безопасным для здоровья и полноценным продуктам питания в соответствии с
правом на адекватное питание и основным правом на жизнь». Политико-экономический –
характеризует способность государства к мобилизации внутренних ресурсов и
агроэкономического потенциала страны для организации снабжения населения
продовольствием преимущественно за счет собственного производства и тем самым
гарантировать экономическую самостоятельность и политический суверенитет.
Основные положения «Государственной стратегии экономической безопасности РФ»,
утвержденной президентским указом 1996 г., фиксируют систему важнейших
национальных интересов в сфере экономики, которая включает способность народного
хозяйства страны функционировать при максимальной независимости от внешнего
воздействия; достижение и сохранение уровня жизни населения, определяющего
социально-экономическую стабильность; сохранение единого экономического
пространства страны, обеспечение необходимости государственного регулирования
экономических процессов и т. п. Объективные критерии серьезности ущерба для
национальной безопасности производства определены специальным Соглашением по
защитным мерам ВТО, вступившим в силу в 1995 г. В числе этих мер – темпы роста и
объем импортируемых товаров, их доля на национальном рынке, изменение объемов

234
Безопасность России. – МГФ: Знание, 2000. – С. 12, 493.

321
продаж и объемов производства отечественных товаров, загрузка производственных
мощностей, динамика занятости и т. п.
Количественная оценка продовольственной безопасности Российской Федерации может
быть дана с помощью двух групп показателей: 1) уровня и динамики потребления
основных продуктов питания с учетом их дифференциации по группам населения с
различными доходами; 2) уровня самообеспечения страны продовольствием, в том числе
в разрезе основных продуктов питания. В составе обеих групп выделяются фактические и
нормативные (критериальные) показатели. Последние по своей экономической природе
являются «пороговыми», минимально (максимально) допустимыми для них значениями.
Для первой группы таковыми могут выступать медицинские нормы, научно обоснованные
социальные нормативы, ранее достигнутые объемы потребления и т. п. Кроме указанных
целесообразно использовать также систему фактических и прогнозных показателей,
характеризующих финансово-экономическое положение отечественных
товаропроизводителей, в том числе в связи с импортом продовольствия.
В январе 1996 г. Государственная Дума РФ приняла специальную резолюцию «О
продовольственной безопасности Российской Федерации и мерах по улучшению
снабжения населения продуктами питания отечественного производства». Однако
дискуссии о целесообразности для России закона по этому вопросу продолжались.
Являясь частью законодательства по национальной безопасности, закон призван был
регулировать государственную политику по стабильному снабжению населения страны
продовольствием, регулировать правовые отношения в сфере производства, хранения,
переработки и распределения продовольственных товаров с целью защиты общества в
целом и каждого гражданина в отдельности от угроз и негативных факторов, связанных с
недостаточным потреблением или низким качеством пищевых продуктов. Основная цель
закона – обеспечение законодательных гарантий прав граждан на полноценное питание
как необходимое условие реализации прав человека на жизнь. Он должен был
определить общие принципы участия государства в решении проблем
сельскохозяйственного производства через полное финансовое обеспечение
госпрограмм, поддержку крупных специализированных производств, системный научный
подход к формированию аграрной политики, взгляд на деятельность АПК как на основу
социальной стабильности общества, приравнивание его продукции к стратегическим
ресурсам. Намечалось создать условия, позволяющие функционировать стране
максимально независимо от внешнего воздействия, обеспечивать гарантированный
уровень собственного производства жизненно важных продуктов питания, сохранение
единого экономического пространства.
К сожалению, развитие аграрной отрасли пошло по иному сценарию. Реформаторы да и
некоторые ученые утверждали, что в связи с открытостью рынка постановка вопроса о
продовольственной безопасности России не имеет смысла, что понятие
«продовольственная безопасность» носит явно спекулятивный характер, нацеленный на
обоснование протекционизма по отношению к аграрному сектору, и что сценарий, при
котором поставки продовольствия по импорту могут быть сорваны, маловероятен.
Отрицалась сама идея национальной продовольственной безопасности, ее объявляли
«нерыночной», не имеющей экономического содержания и излишне политизированной.
Придумывались новые понятия продовольственной безопасности. Хотелось бы напомнить
горе-реформаторам о том, что еще в 1980 году министр сельского хозяйства США,
выступая в Конгрессе, заявил, что дальнейшее военное противоборство с Кремлем не даст
результатов, ибо накопленным оружием каждая сторона может убить жителей США и
СССР 100 и более раз. А вот с помощью экспортной политики продовольствия Америка
может поставить СССР на колени. Об этом и об эмбарго президента Картера на экспорт
зерна в нашу страну тоже не следовало бы забывать.
322
«Помогали» нам разобраться в решении продовольственной проблемы и западные
советчики. Например, старший экономист службы экономических исследований МСХ США
Уильям М. Лиферт, пригретый институтом аграрных проблем им. А. А. Никонова, в статье
«Продовольственная безопасность России вне опасности», опубликованной в 1996 г.,
писал, что продовольственная безопасность России определяется как обеспечение
бесперебойного снабжения продуктами питания (либо за счет отечественного
производства, либо за счет импорта) на уровне, достаточном для сохранения жизни и
здоровья населения. Он утверждал, что ни разу с начала реформ она не сталкивалась с
серьезными проблемами, связанными с продовольственной безопасностью, что
энергично проводимый Россией курс на самообеспечение продукцией сельского
хозяйства нанес бы ущерб потребителям и действительно угрожал бы продовольственной
безопасности, что увеличивающийся торговый протекционизм России по отношению к
сельскому хозяйству наносит ущерб потребителям, приводя к сокращению поставок
продуктов питания и повышению цен. Стремление к самообеспеченности было бы, по
мнению этого автора, экономически неэффективным, поскольку вынудит Россию тратить
денег и ресурсы для дополнительного выпуска продукции больше, чем ей потребовалось
бы для покупки таких товаров на мировом рынке. Американский экономист предлагал
ликвидировать общегосударственный контроль над импортом сельскохозяйственной
продукции.
Советчику из-за рубежа вторил бывший замминистра экономики Российской Федерации
И. Стариков, который писал: «Нам представляется более точным вместо понятия
«продовольственная безопасность» применять термин «надежное продовольственное
обеспечение». Но пока хунвейбины во власти манипулирования терминами пытались уйти
от необходимости решения этой важной народнохозяйственной проблемы, страна
оказалась на краю голода и вынуждена была с протянутой рукой просить гуманитарную
помощь у западных стран. Передача функций продовольственного обеспечения страны
частным структурам усугубила финансово-экономическое положение сельского хозяйства.
Огромные средства от реализации продукции поступали коммерческим и криминальным
структурам.
Что можно сказать по поводу таких «рекомендаций» американского благодетеля? Во-
первых, они противоречат современной аграрной политике многих стран, в т. ч. и
политике США, которые принимают решительные меры для самообеспечения
продовольствием. Япония закупает у своих крестьян рис по цене в 6–8 раз выше мировой,
США – сахар в два раза дороже, чем на мировом рынке. Аналогичную аграрную политику
занимают страны ЕС. В Германии, например, она официально объявлена важнейшей
составной частью государственной политики и ее цели рассматриваются как
приоритетные. Еще в 1955 году здесь был принят Закон «О сельском хозяйстве», согласно
которому «государство обязано рассматривать проблему снабжения населения
продовольствием как стратегическую, формировать при необходимости
продовольственные фонды, использовать весь комплекс экономического стимулирования
и поддержки и не ставить продовольственную проблему в зависимость от третьих
государств». Нам же предлагают отказаться от производства продовольствия и кормить
российский народ с ложечки дяди Сэма. Уже сегодня подавляющая часть валютной
экспортной выручки вместо того, чтобы участвовать в наращивании инвестиционного
потенциала аграрной отрасли, направляется на импорт потребительских товаров.
Усиливается зависимость страны от конъюнктуры мирового рынка, идет разбазаривание
природных богатств, деградирует аграрная сфера экономики. В России доля импорта в
общем объеме потребления составляет по ряду основных продуктов 35–50 процентов.
Нельзя согласиться с экономистом из Америки и в том, что, если бы Россия отказалась от
импорта, она тратила бы больше средств на самообеспечение продуктами питания. Как
323
раз наоборот: Россия сегодня закупает продовольствия почти на 40 млрд долл. (1,2 трлн
руб.), если бы эти средства шли не западному, а отечественному товаропроизводителю,
проблемы с обеспечением россиян продуктами питания не существовало бы. Хотелось бы
также спросить у господина Лиферта, через какие очки он увидел увеличивающийся
торговый протекционизм России по отношению к сельскому хозяйству. Вероятно, он
перепутал страны. Действительно, американский Конгресс выделяет своим фермерам
помощь в сумме более 100 млрд долл., Россия – в 40 раз меньше. Крупный американский
экономист Дж. Гэлбрейт советует россиянам «взвешенно подходить к рекомендациям,
исходящим из западных стран и США». Ибо, как он говорит, такие рекомендации нередко
даются людьми, чья безоглядная приверженность идеологии свободного
предпринимательства и чья убежденность в том, что государство не должно играть в
экономической жизни никакой роли, могли бы стать губительными даже для нас, если бы
мы к этому прислушивались». Он считает, что некоторые экономисты делают такие советы
с определенным умыслом.
Господина Лиферта можно понять. Его посылали в Россию для того, чтобы он беспокоился
не о благополучии нашего сельского хозяйства, а о создании условий для
беспрепятственного проталкивания залежалой западной продукции на наш огромный
рынок. Недоумение вызывают аналогичные заявления российских ученых. В частности, Е.
Серова (Институт проблем переходного периода имени Е. Гайдара) пыталась убедить
нашу общественность в том, что требования поддержания агропромышленного сектора за
счет стабилизации общей экономики ведут к еще большему обострению проблемы
продовольственного обеспечения и сокращению аграрного и продовольственного
производства, что никакой катастрофы с нарастанием импорта продовольствия не
существует, поскольку бояться, что в какой-то момент может быть «перекрыт кран»
продовольственных поступлений из-за рубежа, не приходится, что рост импорта
продовольственных товаров означает улучшение качества питания россиян, а «высокий
уровень потребления в рамках социалистической экономики в ее последние годы
поддерживался за счет проедания ресурсов будущих поколений».
Попытаемся разобраться в этом нагромождении небылиц. Во-первых, хотелось бы сказать
Серовой, что СССР до последних дней своего существования накапливал
производственный потенциал страны, который вот уже 20 лет проедается новыми
руководителями России. Госпожа «ученая» утверждает, что поддержка АПК ведет к
обострению продовольственного обеспечения страны, к сокращению аграрного и
продовольственного производства. Эта чушь опровергается практикой многих стран с
развитым сельским хозяйством, где именно солидная государственная поддержка АПК
способствует росту отечественного производства и обеспечению страны собственным
продовольствием. Многие страны – члены ВТО давно добиваются, чтобы развитые страны,
которые вершат политику в этой организации, снизили беспрецедентную поддержку
своему сельскому хозяйству. Но они ни при каких условиях не хотят это делать, иначе их
продовольственные товары станут неконкурентоспособными, что приведет к разорению
отрасли. Именно с этой целью федеральные органы США с 1933 года целенаправленно
проводят политику поддержки фермерства.
Вспоминается случай, рассказанный директором института рынка Западной Германии г.
Бугхольем. В начале 90-х годов их страна поставляла в северные страны Африки говядину
по демпинговой цене. После того, как эти страны, не выдержав конкуренции, вырезали
скот, мясо стали экспортировать по цене мирового рынка. Аналогичное уже два десятка
лет происходит с Россией. Производство мяса в стране уже многие годы убыточно,
поголовье скота сократилось в 2,7 раза, и мы уже не можем обходиться без импорта
продовольствия.

324
Относительно отсутствия угрозы продовольственной катастрофы с нарастанием импорта
продовольствия можно сказать следующее. Известно, что интервенция продовольствия по
демпинговым ценам в начале 90-х вела к тому, что брошенное на произвол судьбы
российское крестьянство не могло конкурировать с зарубежными фермерами, щедро
поддерживаемыми государством. Из-за невозможности реализации своего
продовольствия предприятия АПК вынуждены были сокращать его производство. И,
несмотря на то, что импорт продовольствия достиг огромных объемов, душевое
потребление в России постоянно сокращалось. (С 1990 по 1998 г. мяса и мясопродуктов –
на 42 %, молока и молочных продуктов – на 46 %, рыбы и рыбопродуктов – на 62 %, яиц –
на 28 %, растительного масла – на 35 % и т. д.)
И еще один опус реформаторов первой волны. Рост импорта продовольствия улучшает
качество питания россиян. Так ли это? Известно, что в Россию нескончаемым потоком идут
продукты, которые не подлежат реализации в собственных странах. По данным
Госторгинспекции РФ, в 1998 г. был забракован весь объем проверенного импортного
хлеба и хлебобулочных изделий, 63 % рыбы и рыбопродуктов, около половины
проверенного объема крупы, яиц. Признаны некачественными: 40 % масла растительного,
сыров и мяса всех видов; 30–40 % соли, маргарина, майонеза, консервов мясных и
рыбных; 20–30 % пищевых консервантов, мясных полуфабрикатов. Органами
санэпидемслужбы страны постоянно запрещается реализация больших партий
импортного продовольствия в связи с его недоброкачественностью. В 1996 г. Евросоюз
ввел запрет на экспорт британской говядины, зараженной «коровьим бешенством». По
оценке ЕС, эпидемия приняла устрашающие размеры. Эта болезнь передается человеку,
поражает его мозг. В Бельгии, Франции, др. странах люди отравляются напитками «Кока-
Кола», «Фанта», «Спрайт». В 1999 году разразился новый скандал. В курином мясе и
яйцах, произведенных на 416 фермах Бельгии, найдены опасные для жизни людей
диоксины. В 1998 г. в Германии несколько раз уничтожались крупные партии майонеза по
подозрению во «вредоносности».
Вся эта продукция в девяностые годы огромными партиями поступала на рынки Москвы,
Петербурга и многих других городов. Россия вынуждена была временно ввести
ограничения на реализацию в стране свинины и корма для свиней, поставляемых из
Бельгии и Голландии, а также куриного мяса из Бельгии, Франции и Голландии. Знала об
этом и Серова. И тем не менее утверждала, что импорт улучшает качество питания
населения. С чего бы это?
Качество продуктов питания характеризуется совокупностью таких свойств, как
способность обеспечить потребность организма человека в пищевых веществах,
безопасность здоровья потребителя, стабильность состава и сохранение потребительских
характеристик в процессе хранения и переработки. Пищевая ценность отражает степень
полноты полезных свойств продукта с учетом физиологических потребностей человека в
белках, жирах, углеводах, витаминах, аминокислотах, минеральных веществах.
Безопасными для здоровья принято считать продукты, которые не содержат токсичные
вещества, не обладают канцерогенными и иными негативными воздействиями на
организм потребителя. Поставка некачественной, а потому и дешевой импортной
(особенно поставляемой по левым схемам) продукции наносит вред здоровью населения.
Например, американская курятина забивается после 30 дней выращивания. Причем такой
забой является вынужденным, так как у американской курицы нарушаются нормальные
биологические процессы, и уже на 30-й день она, как говорят, «садится на ноги». Такая
курица, по заявлению специалистов, опасна для здоровья. Полномочный министр,
советник посольства США в России по вопросам сельского хозяйства А. Мастард сказал:
«На самом деле качественное – это то, что дорого. Можно ввозить свежее мясо, но за это
надо платить, потому что перевозить его придется самолетами, а не по морю. Что касается
325
мяса птицы, – продолжал Мастард, – мы экспортируем по большей части куриные
окорочка. Окорочка – это очень дешевое мясо, которое ввозится, естественно, в
замороженном виде, поскольку данный товар находится в низкой ценовой категории.
Соответственно в России их покупают те люди, которым не по карману более дорогие
сорта мяса. Так что корень проблемы в том, сколько покупатель готов платить за данный
товар». Утверждения Серовой и ей подобных о том, что рост импорта продовольствия
улучшает качество питания россиян, вызывают только удивление.
И наконец совершенно неожиданное ее заявление, что поставки зарубежного
продовольствия в Россию в рамках гуманитарной помощи ударят по отечественным
товаропроизводителям: резко ограничат их возможности в реализации своей продукции,
восстановят систему массового импорта продовольствия. Чем вызван такой кульбит?
Почему массированный импорт, не связанный с гуманитарной помощью, приветствуется
профессором, а в рамках гуманитарной помощи – ударит по товаропроизводителям?
Такие противоречия можно объяснить тем, что подобные Серовой ученые, СМИ, политики
находились на довольствии у западных служб, а бесплатный сыр бывает только в
мышеловке.
Исходя из изложенного возникает вопрос: почему господа типа Серовой с таким
упорством настаивали на том, чтобы российское государство было отстранено от контроля
за импортом продовольствия в нашу страну? Вспоминается случай почти двадцатилетней
давности. Работая помощником секретаря ЦК КПСС – члена Политбюро, я читал
шифрограммы, поступающие из разных стран. В одной из них сообщалось, что господин
Буш (директор ЦРУ) направил тогдашнему президенту США Р. Рейгану предложение –
использовать примерно треть средств, выделяемых на подрыв советской экономики, для
подкупа наших политиков, крупных хозяйственных работников, ученых и средств
массовой информации. В записке делался упор на эффективность такой операции для
разложения советской системы, экономики страны и государства. Рейган не
прореагировал на предложение, но следующим президентом стал Буш.
Судя по тому, с какой настойчивостью (я бы сказал – откровенной наглостью) многие
средства массовой информации, политические деятели и некоторые ученые стали
проводить угодную Западу политику, можно предположить, что идеи Буша стали успешно
реализовываться. Для этого использовались средства разного рода фондов, создаваемых
в России западными государствами, куда привлекалось немало наших соотечественников.
Словом, как писал Н. Бухарин, поливаемые золотом из американской лейки, зацвели
наглые цветы обманных утопий, парализующих волю масс...235 Не владея достаточным
продовольственным фондом, любое государство не может прочно стоять в
экономическом отношении на собственных ногах, а следовательно, быть суверенным
государством. Без необходимого продовольственного фонда политика государства
остается только пожеланием. Эту истину, высказанную В. И. Лениным, не следовало бы
забывать.
В последние годы был принят ряд нормативных документов, которые несколько улучшили
положение дел в отрасли: законы «О продовольственной безопасности» и «О развитии
сельского хозяйства», «Государственная программа развития сельского хозяйства на 2008–
2012 годы», «Приоритетный национальный проект АПК» и т. д. Остановился спад
производства и начался медленный рост. Это дало основание отдельным политикам
заявлять об успехах в развитии отрасли. Например, В. Путин сказал, что «сельское
хозяйство при всех его известных проблемах все-таки развивается гораздо более
эффективно, даже чем в советские годы». Несколько слов о том, как развивалось сельское

235
Бухарин Н. Этюды. – Л., 1932. – С. 237.

326
хозяйство в годы реформ. За первые 10 лет производство сельскохозяйственной
продукции сократилось вдвое. За период с 2001 по 2010 год среднегодовые темпы роста
составляли 1,4 %. В результате производство продовольствия сегодня составляет лишь три
четверти от уровня 1990 г. Потребности в продуктах питания все в большей степени
удовлетворялись за счет импорта. И еще одно заявление премьера: «Разве можно
сравнить сегодняшнее изобилие продовольствия на прилавках с их пустотой времен
планового социалистического периода?» Давайте разберемся в этом «изобилии». Одна из
причин «изобилия» – ускоренное проедание поголовья. За 20 лет численность крупного
рогатого скота сократилась на 37 млн голов, в т. ч. коров – на 11,7 млн, свиней – на 21,3
млн, овец и коз – на 37 млн голов, птицы – на 20,5 млн штук.
Вторая причина – до безумия раскочегаренный импорт мяса и мясопродуктов. По
сравнению с 1990 г. импорт мяса свежего и замороженного увеличился на 1 млн 207 тыс.
т, мяса птицы – на 514 тыс. т, рыбы – на 774 тыс. т. Далее за эти годы в стране на 10 млн
уменьшилось число едоков. Но и при этом душевое потребление мяса по сравнению с
1990 г. сократилось на 7 кг, молока – на 142 кг, рыбы – на 4 кг. Население стало больше
потреблять картофеля, овощей и фруктов. В продовольственной корзине россиян сегодня
недостает таких ценных питательных веществ, как белки, жиры, углеводы, витамины. И
это при том, что магазины переполнены продуктами питания.
Третья – рост цен. Потенциал их роста практически исчерпан: если они и дальше будут
расти, потребление начнет сокращаться. Для многих россиян магазины, переполненные
продовольственными товарами, напоминают витрины. Цены для миллионов граждан
стали недоступны. Как говорится, видит око, да зуб неймет. Уровень продовольственного
обеспечения следует считать не по наличию продовольствия в магазинах, а по душевому
потреблению, причем по группам населения, а не по среднестатистическому уровню,
когда одни голодают, а другие обжираются. Бахвалиться ростом экспорта зерна в
последние годы тоже не следует. Он связан с резким сокращением поголовья скота. В
конце 80-х годов на корм животным использовалось около 70 % всего урожая зерновых.
Когда поголовье скота сократилось в разы, соответственно, уменьшился и расход
зернофуража.
И как тут не вспомнить известного политического деятеля дореволюционной России В.
Шульгина, который писал: «Сионские Протоколы очень талантливо рисуют такую схему.
Революционной, демагогической пропагандой разрушив современные общества, перво-
наперво ввергнуть людей в ужасы голода, нищеты и всяких иных бедствий. Когда это
будет сделано, люди через некоторое время потеряют всякую силу сопротивления. Они
превратятся в мятущееся жалкое стадо, молящее только о хлебе насущном, крове и тепле.
Всякая гордость человеческая будет утеряна в сердцах. И вот тогда, на эту психологию,
придет человек, который даст им элементарные возможности жизни. Естественно, что
этого человека морально сломленные примут как спасителя, как вождя, как владыку, как
Царя... Человек, который имеет некий достаток, жалуется, что ему плохо. Надо ввергнуть
его в горчайшую нищету, и тогда половина того, что он имел раньше, покажется ему раем.
Это старая сказка о том, как мудрый раввин научил одного бедного еврея. Еврей
жаловался, что ему невыносимо тесно в его маленьком домике с женой, тещей и пятью
детьми. Раввин приказал ему поместить с собой еще козла, собаку и петуха. Продержавши
его в таком положении неделю, стал постепенно освобождать – сначала от петуха, потом
от собаки и наконец от козла. И когда еврей оказался опять «в составе человеческом»,
изгнав вон скотов, то есть вернулся к прежнему своему положению, он благодарил Небо и
раввина, чувствуя себя счастливым»236.

236
Шульгин В. В. Три столицы. – М.: Современник, 1991. – С. 278.
327
б) мировой продовольственный кризис, его причины и последствия

Любой кризис – это наводнение, которое сносит лачуги. Нынешний мировой

продовольственный кризис – настоящее цунами, от него серьезно страдают не только
слабые, но и сильные государства. Продовольствие быстро дорожает, голодные бунты
становятся все более распространенным явлением. Они прокатились по многим странам
мира. По данным госдепа США, за последние 3 года их произошло в мире более 60.
Мировой продовольственный кризис стал одной из главных тем на саммите «Большой
восьмерки» в Японии. На продовольственных рынках мира появились признаки всеобщей
паники. ООН признала, что миру грозит голод. Если в 2005 году голодали примерно 850
млн человек, то сегодня – уже 950 млн. Все более очевидно, что отсидеться в тихой гавани
не удастся даже богатым странам. Крупные торговые центры США, например, в мае 2010
года ввели ограничения на продажу риса в одни руки. Подобные ограничения введены и в
ряде других стран. Глава МВФ Доминик Стросс-Канн говорит: «Необходимо принять
срочные меры, чтобы сдержать инфляцию и предупредить крупные конфликты», а
президент Всемирного банка Роберт Зеллик подчеркивает, что проблема снижения
уровня жизни может коснуться не только нынешнего, но и будущих поколений.
Голод обрел новое лицо. Раньше причиной нехватки продовольствия были засуха и
другие природные катаклизмы, когда людям нечего было есть, нынешняя проблема
состоит в том, что пища стала настолько дорога, что многие жители планеты ее не могут
купить. Эксперты ООН признали грозящий миру голод невиданной проблемой и уверены,
что нынешняя ситуация – лишь первый звонок надвигающего всемирного голода, что мир
движется к длительному периоду конфликтов, связанных с повышением цен на продукты
питания. Ценовая нестабильность отражается в первую очередь на бедных странах, где
ухудшающие условия жизни людей могут стать причиной межгосударственных войн за
еду. Некоторые производители продовольствия (Россия, Украина, Казахстан, Индия и др.)
вводят ограничения на его экспорт.
Доклад ФАО свидетельствует о том, что в 2010 г. цены мирового рынка достигли
исторического максимума и будут повышаться дальше. В докладе делается вывод:
преодолеть продовольственный кризис в ближайшие годы не удастся. Резкий (примерно
на 40 %) скачок продовольственных цен начался еще в 2007 г. В настоящее время рост цен
затронул практически все население планеты и является одним из важнейших факторов,
препятствующих выходу мировой экономики из глобального кризиса. В 2008–2010 гг.
средняя стоимость продовольствия на мировом рынке выросла более чем на 100 %, а по
ряду позиций, например по зерну, – более чем на 170 %. Этой проблеме на протяжении
последних 3 лет были посвящены совещания ведущих международных и
межправительственных организаций. Прогнозы специалистов предрекают дальнейшее
повышение мировых цен на продовольствие и расползание голода по всей планете, хотя
он уже охватил почти миллиард человек. Эксперты ООН считают, что через 2–3
десятилетия может наступить колоссальный дефицит продуктов питания, и, как следствие,
будут расти цены на продукты питания, еда будет стремительно дорожать, что может
обернуться подлинным бедствием.
Некоторые российские политики считают, что продовольственный кризис в мире, в т. ч. и в
нашей стране, вызван прошлогодними природными катастрофами. Безусловно, они
подлили масла в огонь. Но мировой продовольственный кризис – это застаревшая
болезнь, которая серьезно заявила о себе в последнее время. К числу наиболее значимых
причин следует отнести:

328
– быстрый рост населения планеты. Эксперты ООН считают, что к 2050 году население
планеты увеличится до 9,5 млрд человек, т. е. число едоков возрастет примерно на треть.
Для обеспечения их продовольствием потребуется на 40 % больше, чем сейчас, продуктов
питания, на 30 % – воды и на 50 % – энергии;
– экономический рост в странах с быстро развивающейся экономикой (Китай, Индия,
Бразилия и др. – примерно 40 % жителей планеты) ведет к резкому повышению
жизненного уровня населения, народ стал больше потреблять продуктов питания, спрос
на них существенно обгоняет предложение. Жители Поднебесной уже не могут
довольствоваться миской риса;
– природные катастрофы становятся все более частыми и более разрушительными, что
сказывается как на объемах производства, так и росте затрат. 2011 год, вероятно, тоже
принесет большие беды. Прогноз Министерства сельского хозяйства США свидетельствует
о сокращении производства зерновых: пшеницы на 30 млн т, кукурузы на 12,6 млн т,
запасы зерновых уменьшатся до самого низкого уровня за последние 35 лет. Сообщение
правительства США о более холодной, чем обычно, температуре воды в Тихом океане,
которая традиционно приводит к экстремальным погодным условиям по всему миру,
также добавило неопределенности относительно цен на продовольствие в 2011 г.
Погодные условия весны этого года складываются неблагоприятными для урожая;
– нарастает кризис питьевой воды, быстро дорожают природные ресурсы (топливо,
электроэнергия, минеральные удобрения), что приводит к росту затрат на производство
продовольствия. Под давлением развивающихся стран, входящих в ВТО, Запад вынужден
постепенно снижать объемы господдержки. Все это ведет к росту себестоимости
сельскохозяйственной продукции, а следовательно, и росту цен;
– многие страны расширяют производство альтернативного углеводородного топлива,
увеличиваются посевные площади, используемые для производства сырья: кукурузы, ржи,
сахарной свеклы, масличных культур. В 2007 году было произведено 55 млн тонн
биоэтанола. Когда цена на нефть превысила 100 долл. за баррель, производство
биотоплива стало конкурентоспособным. США и ряд других стран, испытывающих
дефицит энергоресурсов, разработали гигантские программы расширения его
производства. Программы искусственно стимулируются и субсидируются, им
обеспечивается режим наибольшего благоприятствования. По данным ООН, за последние
годы 100 млн т зерна были израсходованы на производство топлива. Быстро растут
субсидии на эти цели.
На уровне ООН и парламентов многих стран принимаются меры по смягчению
продовольственного кризиса. Для обсуждения этой проблемы в Риме состоялась
организованная ФАО конференция, в которой участвовали десятки глав правительств.
Чтобы сбить цены на продовольствие, участники конференции поставили вопрос об
отмене экспортных ограничений, введенных рядом стран. В долгосрочном плане
предложено увеличивать инвестиции в сельское хозяйство, заняться ирригацией,
транспортировкой, переработкой и хранением продукции. Следует заметить, что призыв
ООН увеличивать инвестиции в развитие сельского хозяйства противоречит условиям ВТО,
заключающимся в сокращении государственной поддержки отрасли. По итогам
консультаций между структурными подразделениями ООН и международными
финансовыми организациями Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун объявил о
создании специальной рабочей группы для решения проблем выхода из кризиса и
оказания помощи голодающим. В антикризисный центр, который он возглавил, вошли
руководители основных подразделений ООН, а также директор Всемирного банка. «Нам
необходимо срочно принять совместные меры, – заявил Пан Ги Мун в Берне, – чтобы
обсудить мировой продовольственный кризис». Эта тема было одной из главных на
329
саммите «Большой восьмерки» в Японии. Она рассматривалась на саммите стран СНГ в
Минске. Экспертами ООН подготовлен список беспрецедентных мер, направленных на
оказание помощи бедным странам, неспособным обеспечить свое население продуктами
питания. В отдельных странах парламенты проводят слушания по наиболее острым
вопросам этой проблемы, мобилизуют научные и экспертные силы и финансовые
ресурсы. Например, в Никарагуа состоялось чрезвычайное заседание министров сельского
хозяйства стран Центральной Америки и Карибского бассейна, на котором отмечалось, что
большинство государств региона не могут обеспечить себя продуктами питания. С
проблемой решили справиться сообща: на реализацию программы по увеличению
производства зерна страны региона выделят 700 млн долл.
В Британии обнародован сенсационный политический доклад «Будущее продуктов
питания и сельского хозяйства». В нем утверждается, что никогда еще за всю историю
человечества наша еда не была в относительном исчислении такой дешевой, как в
последние три десятилетия. Авторы доклада выработали для политиков стратегию
противостояния грозящей катастрофе. Доклад представлен в Вашингтон, его обсудят на С-
8 и С-20. Для решения проблемы предлагаются экстренные и радикальные меры. Это, в
первую очередь, касается стран – импортеров продовольствия, где Россия является
бессменным лидером.
Руководитель ФАО Жак Диуф говорит, что нынешний кризис вызревал десятилетиями.
Ооновские дипломаты предупреждают, что, если Запад не примет срочных мер, очаги
напряженности будут разрастаться и создадут угрозу демократии и стабильности во всем
мире. Словом, человечество вступило в новую эпоху – эпоху дорогих и все более
дорожающих продуктов питания, которые становятся стратегическим сырьевым ресурсом
и предметом глобальной конкуренции. По заявлению ряда политиков, проблема нехватки
и удорожания продовольствия уже в ближайшие десятилетия станет одной из основных
глобальных проблем. В этой связи устойчивость и эффективность российского сельского
хозяйства превращается не только в вопрос глобальной конкурентоспособности страны,
но и в ключевой вопрос обеспечения суверенитета и национальной безопасности.

в) причины продовольственного кризиса в России и меры по его ослаблению

Считаю, что такими причинами являются:

1. Деградация производственного потенциала аграрной сферы экономики: из

хозяйственного оборота вышли миллионы гектаров посевной площади, на десятки
миллионов сократилось поголовье скота, разрушается материально-техническая база
отрасли, практически ликвидирован мелиоративный фонд, ухудшается плодородие почвы
и генетический потенциал животных. Импорт продовольственных товаров занимает треть
всего внутреннего рынка и серьезно сдерживает развитие отечественного сельского
хозяйства.
Объемы инвестиций в аграрную сферу уменьшились более чем в 30 раз. Разрушено
тракторное и сельскохозяйственное машиностроение. Производство тракторов
сократилось к уровню 1990 г. в 21 раз, тракторных плугов – в 77,9 раза, зерноуборочных
комбайнов – в 9,8 раза, доильных установок – в 51,2 раза. Наличие тракторов у сельских
товаропроизводителей сократилось в 2,9 раза, зерноуборочных комбайнов – в 3,2 раза,
кормоуборочных – в 3,7 раза. Коэффициент обновления основных фондов составляет
лишь 3 %. Резко возросла степень их износа, а материально-технические ресурсы
выработали свой нормативный амортизационный срок на 80 %. Скоро нечем будет ни
пахать, ни убирать урожай. Настоящий обвал произошел с вводом в действие
производственных мощностей. Строительство помещений для крупного рогатого скота
330
сократилось за годы реформ в 33,9 раза, для свиней – в 7,2 раза, зерно- и
картофелехранилищ соответственно – в 12,7 и 71 раз, ввод орошаемых земель – в 105,4
раза, осушенных – в 27 раз.
С распадом производительных сил, значительным уменьшением поголовья скота,
выбытием пашни из хозяйственного оборота, разрушением социальной сферы резко
сократилось число рабочих мест, миллионы селян оказались безработными. Копаться на
собственной гряде стало для них главным средством выживания. Все это привело к
резкому сокращению производства. Сейчас на душу населения производится лишь 39 кг
мяса и 221 кг молока при физиологически обоснованной норме потребления
соответственно – 81 и 392 кг. Страна оказалась в большой зависимости от западных
товаропроизводителей. А ведь говорят, что с чужого стола не прокормишься.
2. Разрушается социальная сфера села: усиливается поляризация города и деревни,
ухудшаются условия жизни крестьян, которые остаются незащищенными,
второстепенными членами общества. Идет отток населения из села, прежде всего
трудоактивных и перспективных возрастов. Состав сельских мигрантов на 70–80 %
представлен людьми в возрасте 16–40 лет. В результате доля детей и подростков на селе
сокращается, а лиц за пределами трудоспособного возраста – увеличивается. Надвигается
демографическая катастрофа деревни, вымирают не только люди, но и целые поселения.
Более 14 тыс. деревень – это деревни-призраки, т. е. без населения, а в 34 тыс. (20 %)
проживает от 1 до 10 человек. Из деревни бегут наиболее квалифицированные кадры,
ухудшается качественный состав механизаторов.
Главные причины бегства работников из села – неудовлетворенность жилищными
условиями, торговым, транспортным и культурно-бытовым обслуживанием. В последние
годы ускорился процесс закрытия школ. В большинстве сельхозпредприятий преобладает
низкий уровень механизации технологических процессов, тяжелые условия труда,
ненормированный рабочий день, крайне низкий уровень оплаты труда и других видов
материального и морального поощрения. Острой проблемой деревни является
бездорожье. Более двух третей сел и деревень не имеют транспортных связей. На низком
уровне остается cфера услуг. Увеличивается разрыв в условиях труда и быта тружеников
деревни и города. Только 10 % сельских поселений располагают центральным
водоснабжением, менее 5 % – канализацией, втрое меньше, чем в городе, потребляется
сетевого газа и электроэнергии на бытовые нужды. В 60 % населенных пунктов отсутствуют
учреждения здравоохранения и культуры, в четвертой части – торговые точки. Более двух
третей сел и деревень не имеют транспортных связей. На низком уровне остается cфера
услуг. Объем товарооборота, бытового обслуживания и общественного питания на душу
населения составляет 30 % от городского уровня. Слабо развиваются подсобные
предприятия и промыслы, производственно-социальная кооперация с промышленностью
и городами, что не способствует расширению сфер приложения труда, обеспечению
круглогодовой занятости населения, укреплению экономки хозяйств.
Выпускники вузов не хотят ехать на село. Отрасль настолько обеднела кадрами, что
руководителями аграрной сферы экономики на разных уровнях управления назначаются
люди, которые ни одного дня не работали в сельском хозяйстве, не представляют всех его
проблем, нужд крестьянина. Например, заместителем министра сельского хозяйства
России назначен А. Петриков, который за всю свою жизнь не управлял и тремя курицами,
а теперь управляет отраслью, где работают миллионы крестьян. И таких руководителей
аграрной отрасли – сплошь и рядом.С такими руководителями страну не вывести из
продовольственного кризиса.
Ситуация вызывает тревогу: уникальный генофонд сельского населения катастрофически
сокращается. Незаселенные пространства расширяются и занимают огромные
331
территории. Более чем в 47 тыс. деревень в 2002 году проживало в среднем 3,6 человека.
Число деревень-призраков быстро увеличивается. Говорят, что природа не терпит пустоты.
Пустующие российские просторы в условиях острой нехватки обрабатываемых земель и
грядущей глобальной борьбы за жизненное пространство вызывают у наших соседей из
подбрюшья нездоровую зависть, нам говорят, что мы ведем себя как собака на сене: и сам
не гам, и тебе не дам. В условиях мирового продовольственного кризиса огромные
площади пахотнопригодных земель не могут быть не освоены. Лучше было бы, чтобы они
осваивались россиянами, а не чужими народами.
3) Неэквивалентный обмен. Сельскохозяйственная продукция в нашей стране всегда
была относительно дешевой. В советское время розничные цены на продукты
питания были существенно ниже закупочных цен. Разница датировалась
государством. С переходом страны на рыночные отношения, казалось, что
эквивалентность будет восстановлена. Однако в 90-е годы диспаритет увеличивался,
цены на промышленные товары и услуги, поставляемые сельскому хозяйству стали
расти в 5 раз быстрее, чем на продукты питания. В результате из сельского хозяйства
были выкачены сотни миллиардов рублей. В последние годы диспаритет несколько
сократился, однако различия остаются. Причем цены на зерно то поднимутся, то
вернуться на старые позиции. Цены же на ЖКХ, электричество, газ, проезд на
транспорте растут ежегодно и быстрыми темпами. Из-за отсутствия действенного
рыночного механизма розничные цены формируются далеко не на условиях
свободного рынка. Товаропроизводитель вынужден отдавать свою продукцию за
бесценок. Один пример. В.Путин посетил сетевой супермаркет. В молочном отделе
руководитель сети уверял премьера: «Наценки небольшие – всего 10%».
Присутствующий при этом владелец завода-поставщика заявил, что кефир
отпускается по 20 руб., продают же его – по 35 руб., оптовая цена мяса - 160 руб., а на
прилавке он стоит – 350. Понятно, почему многие россияне при виде таких цен
вздрагивают. А принимаемые решения правительства и Госдумы о наведении
порядка на рынках продовольствия уходят в свисток.
4) Слабая поддержка отрасли, отсутствие государственного регулирования, недостатки
рыночного механизма, привели к большой закредитованности сельского хозяйства.
Три четверти его организаций не имеют возможности пользоваться кредитом,
происходит трансформация занятости сельского населения, крупные хозяйства –
банкроты продолжают выбрасывать на рынок труда своих работников. Господдержка
сельскохозяйственного производства продолжает сокращаться, растет сумма
кредиторской задолженности. Хозяйства населения становятся основным
производителем сельскохозяйственной продукции. Сегодня многие страны, в том
числе и страны СНГ, оказывают селу всемерную помощь. В Европе, например,
господдержка составляют около 40% от себестоимости продукции фермеров. В таких
условиях российский товаропроизводитель не может конкурировать с западным
фермером. Торговые наценки на продукты питания достигают 25-30 и даже 40
процентов. Такого нет ни в одной стране мира. Например, в Канаде, Китае,
Белоруссии, Казахстане предельная наценка составляет 12%, а на социально
значимые продукты - 8%. Такой она была в СССР.
Из-за отсутствия внятной аграрной политики крестьяне постоянно оказываются в
проигрыше: при хорошем урожае цены резко падают и они несут убытки. На
следующий год сокращаются посевы зерновых, уменьшается валовой сбор, цены
ползут вверх, увеличивается прибыль, сельхоз организации начинают расширять
посевные площади. При таких качелях, при такой неустойчивости сельское хозяйство
не может эффективно развиваться. Производительность труда в нашем сельском
хозяйстве в 11 раз ниже чем в США и в 7 раз – чем в Германии. И при этом страна
332
предпринимает большие усилия к тому, чтобы вступить в ВТО, после чего
господдержка должна еще больше сократиться. По видимому россияне так и будут
кормиться из миски дяди Сэма, а российская земля будет продолжать пустеть. Но
свято место пусто не бывает.
Пустующие российские просторы в условиях острой нехватки обрабатываемых земель
и грядущей глобальной борьбы за жизненное пространство, вызывают у соседей из
российского «подбрюшья» нездоровую зависть. Нам говорят, что мы ведем себя как
собака на сене: и сам не гам, и тебе не дам. В условиях мирового продовольственного
кризиса огромные площади пахотнопригодных земель не могут быть не освоены.
Лучше было бы, чтобы они осваивались россиянами, а не чужими народами.
Характерный пример. Многие губернаторы Дальнего Востока, Сибири и других
регионов, где сельское хозяйство дышит на ладан, вынуждены приглашать китайцев
и сдавать им землю в аренду. Они ее используют, как правило, два года, получают
хороший урожай и съезжают. После на этой земле не растут даже сорняки. Ученые не
могут понять причину. Количество таких земель постоянно растет. Этой проблеме
было посвящено совещание. На вопрос председательствующего А.Дворковича: «Что
делать-то будем» - ему предложили запретить губернаторам сдавать китайцам
землю в аренду. На что он пожал плечами и спросил: «А чем тогда людей кормить
будем». (Аргументы недели. 19 мая 2011). Выходит по Дворковичу население
Дальнего Востока и Сибири без китайцев не накормить. Что называется дорулились.
К числу причин продовольственного кризиса в стране можно отнести также: переход
сельского хозяйства преимущественно на мелкотоварный сектор, отсутствие
цивилизованного оборота сельскохозяйственных земель. Несмотря на то, что Госдума
постоянно принимает поправки к соответствующему закону, в стране преобладает
коррупционный рынок земли, посевные площади продолжают выходить из оборота.
Нет надлежащего механизма рыночных отношений, на рынке процветает диктат
спекулянта – перекупщика
Словом, продовольственный кризис достиг «точки невозврата», когда
восстановление отрасли без существенной государственной поддержки становится
невозможным. Но, похоже, наш финансово – экономический блок в правительстве,
присвоивший себе право формировать аграрную политику страны, не думает
выводить сельское хозяйство из тупика, оказывать ему государственную поддержку.
Так, министр финансов А. Кудрин заявляет: «Поддержка сельского хозяйства не
способствует развитию конкуренции внутри страны и делает беспомощными наших
производителей на внешнем рынке». Невероятная некомпетентность, если не
глупость.
Сегодня, когда стремительно нарастает дефицит продовольствия в мире, когда
продукты питания дорожают, когда голод и недоедание испытывают сотни
миллионов жителей Земли, руководство страны должно прислушаться к
рекомендациям экспертов ООН и ученых, призывающих руководителей стран
принять экстренные и радикальные меры. К решению продовольственной проблеме
страны нужно отнестись со всей серьезностью: поставить правильный диагноз
нашему больному сельскому хозяйству и сделать соответствующие выводы.
В первую очередь необходимо изменить отношение российского общества к
крестьянству, как к второстепенной его части, выработать четкую аграрную политику
и общее понимание основополагающих принципов, формирующих нынешние и
будущие условия развития российского продовольственного комплекса, как основы
обеспечения благосостояния населения. Следует также:
333
 - принять новый закон «О развитии сельского хозяйства», который должен быть
прямого действия и включать такие вопросы как: списание всех долгов с крестьян,
которые как кандалы сковывают работу предприятий, не позволяет им пользоваться
кредитом, приобретать высокопроизводительную технику и технологии. В
значительной степени эти долги образовались из-за неразумной политики
реформаторов первой волны. Уже не раз принимаемые Госдумой поправки к закону
«О финансовом оздоровлении сельскохозяйственных товаропроизводителей», с
целью якобы упрощения процедуры вхождения в программу финансового
оздоровления, ничего не дали. После таких «упрощений» долги продолжают расти. В
2000 г. они составляли 183,7 млрд. руб., в 2005 – 438,2, а в 2010 г. – около 1,5 трлн.
руб. 4800 предприятий выбыли из программы финансового оздоровления и
потеряли право на реструктуризацию, а более 9 тыс. - не могут принять участие в
программе. Устойчивый экономический рост возможен лишь на основе серьезной
структурной перестройки экономики и ее диверсификации, внедрения
энергоэкономной техники и технологии, увеличения наукоемкой продукции,
перехода к «экономике знаний. Россия долгое время проявляла непозволительную
медлительность в инновационном развитии экономики и существенно отстала от
многих стран. - принять развернутую Продовольственную программу.
В законе следует предусмотреть паритет цен на сельскохозяйственную и
промышленную продукцию, субсидировать 30-50 процентов стоимости
сельхозтехники и минеральных удобрений, а также проводить за счет государства
работы по мелиорации земель, как это было в советское время. Остановить
банкротство эффективно работающих хозяйств, вернуть землю крестьянам,
отобранную у них незаконным путем, проводить эффективную таможенно –
тарифную политику с целью сокращения импорта продовольствия. Важно приступить
к решению социальной проблемы села: бесплатное высшее образование
крестьянских детей и распределение выпускников сельхоз вузов на работу по
специальности, обеспечение их жильем, улучшение быта крестьян, медицинского
обслуживания, средств связи, ускорить строительство дорог.
- принять развернутую Продовольственную программу. Федеральная программа без
ее конкретизации к местным условиям и особенностям - средняя по больнице
температура. В нынешней программе по существу ни одна позиция не обоснована и
не подкреплена инвестициями. О том, что программа устарела, практически не начав
работать, свидетельствует заявление премьера В.Путина о намерении выделить
десятки миллиардов рублей на поддержку сельского хозяйства в дополнение к ранее
утвержденных сумм К 2012 г. в программе предусматривается сократить число
убыточных сельхоз предприятий до 30%. То есть треть предприятий будут и дальше
оставаться банкротами. А ведь там живут и работают люди. За счет чего они будут
жить? И что же это за программа, в которой миллионы крестьян остаются
брошенными на вымирание?
Необходима государственная поддержка отрасли, хотя бы на уровне Белоруссии, где
бюджетные расходы составляют 230 долл. на 1 га, что почти в 10 раз больше, чем
выделяется российскому товаропроизводителю. Сегодня эффективность сельской
экономики регионов, как и жизненный уровень крестьян колеблется в разы. Но
вместо того, чтобы нивелировать это различие, власть на основе принципа
софинансирования направляет инвестиции туда, где они дают большую отдачу. В
результате 50% всей помощи поступает в 7 регионов страны, поскольку многие
регионы не в состоянии на равных с регионами донорами выделять сельскому
хозяйству значительные средства, а это значит, что дифференциация по регионам
будет не сокращаться а увеличиваться.
334
- ускорить цивилизованный оборот земли. Наше земельное законодательство так
запутано, что эффективно работающие хозяйства не могут купить землю, а
виртуальные собственники – ее продать. В то же время криминальный рынок
процветает. Так, с помощью руководства Тверской области 84 га земель
сельхозназначения лучшего в области хозяйства - колхоза «Сознательный» выведены
из оборота и обрели статус земель поселения. Многочисленные жалобы,
посылаемые губернатору и федеральной власти не дают результатов. Зам.
губернатора С.Жуков заявил колхозникам, что решение об отчуждении земель не
будет отменено. Все это ведет к социальной напряженности.
- создать на селе сравнимые с городом социальные условия. Без этого нельзя
привлечь на село высококвалифициованных руководителей и специалистов, нельзя
освоить запущенные земли.
Критериями качественного экономического роста являются знания, новейшие
технологии, рост производительности труда, снижение ресурсоемкости продукции,
воспитание и преумножение кадрового потенциала. Сегодня по всем этим
показателям Россия существенно отстает от развитых стран, а о сельском хозяйстве и
говорить не приходится. За неимением отечественной техники, сельхоз
товаропроизводители приобретают иностранную технику, но работать на ней некому.
На селе не стало квалифицированных механизаторов. Отсюда постоянные поломки
техники, ее дорогостоящий ремонт и не эффективное использование.
- принять комплекс мер, позволяющих сдержать отток рабочей силы из села,
повысить эффективность использования (производительность) труда, проводить
трудосберегающую политику в сельском хозяйстве. Для этого необходимо ускорить
работу по созданию на селе равных с городом производственных, жилищных и
культурно-бытовых условий. Рынок с этим не справился, поэтому государство должно
взять на себя осуществление этих работ.
- создать примерно равные условия для образования городского и сельского
населения.
- реанимировать аграрную науку. В стране практически перестали заниматься
исследованиями проблем селекции и семеноводства, улучшением генетического
поголовья скота, созданием высокоэффективной техники и технологий. На импорт
научной продукции страна тратит многие миллиарды долларов.
- создать условия для работы снабженческо-сбытовых кооперативов. Их отсутствие
привело к тому, что сельскохозяйственная продукция продается почти даром.
Многочисленные посредники, стоящие между товаропроизводителем, диктуют
последнему свои условия. Самих же крестьян на отечественный рынок не пускают, а
потому в конечной прибыли они имеют крохи;
- изменить кредитную политику. Сегодня доля кредита в развитии сельской
экономики занимает лишь несколько процентов и они доступны небольшому числу
организаций. Для сравнения в США доля кредита в общих инвестициях в аграрную
экономику занимает примерно 85%.
Без решения этих проблем мировой продовольственный кризис может сильно
ударить по России. Надеяться, что он обойдет нас стороной, что нам удастся
переждать его в тихой гавани не следует. У нас один выход - обществу нужно
заняться проблемами села. «Удел России – удел счастливый; для увеличения своего
могущества ей приходится не покорять, не угнетать, как всем представителям силы,

335
жившим доселе на нашей земле»237. Только посевных площадей за последние 20 лет
заброшенно 43 млн. га. Ни в одной стране нет таких возможностей. Россия
располагает хорошими условиями для того, чтобы не только обеспечить себя
необходимыми продуктами питания, но и стать крупным их экспортером. Об этом
сегодня заговорили ученые и политики, которые в недалеком прошлом называли
сельском хозяйство черной дырой, бездонной бочкой. Теперь они поняли, что труба
это тупик, что «наше дело - не труба», и предлагают создать сильную инновационную
экономику, способную конкурировать с развитыми странами. Взамен трубе
предлагается сельское хозяйство. Так, бывший министр экономики Российской
Федерации Е.Ясин считает, что локомотивом нашего инновационного развития может
стать сельскохозяйственное производства и мы можем это осуществить. Только
посевных площадей, заброшенные за последние 20 лет, имеется 43 млн. га. Россия
располагает 24% пресной воды в мире. Ни в одной стране нет таких возможностей.
Но созданием только засухоустойчивых сортов растений, о чем говорит Е.Ясин,
сельское хозяйство не станет локомотивом. Селу нужна серьезная государственная
помощь. К сожалению многие чиновники правительства до сих пор не прониклись
той опасностью, которая ожидает страну в связи с мировым продовольственным
кризисом. Более того господин А.Кудрин считает, что поскольку мы находимся в
северных широтах, и всегда будем затрачивать больше энергии на единицу
продукции, чем западные страны нам вообще не следует заниматься сельским
хозяйством, а обменивать на них сырьевые ресурсы. Словом увековечить сырьевую
экономику. Это в России-то не заниматься сельским хозяйством, где имеется почти 50%
всех черноземов мира, где на человека приходится в 2,5 раза больше сельхозугодий? где
сельское хозяйство является системообразующей отраслью для 39 млн.человек. Не
заниматься сельским хозяйством значит лишить их работы и средств к
существованию.
Итак, сельское хозяйство России переживает один из самых трудных периодов своей
истории. Возрождение его без существенной помощи государства невозможно. В
подобном положении находилось фермерство США в годы "Великой депрессии".
Тогда почти половина фермеров оказалась должниками, фермы отдавались
кредиторам. Начались фермерские волнения. В этой ситуации новый президент США
Ф.Д. Рузвельт, несмотря на мощное сопротивление сторонников свободного рынка,
вводит мораторий на всю фермерскую задолженность. Создаются условия для
обеспечения равновесия между производством и потреблением, устраняется
неэквивалентный обмен. Конгресс утверждает аграрную программу, принимает
закон о рефинансировании фермерской задолженности. Все это постепенно
преобразило сельское хозяйство, ставшее одним из самых высокоэффективных в
мире. Правительство США и сейчас вмешивается во все сферы аграрной политики и
экономики, а государственная поддержка селу составляет примерно 100 млрд. долл.
в год. То же можно сказать и о странах ЕС, где доля государственных вложений в
совокупный валовой продукт сельского хозяйства достигает 45%.
Пришло время и нашему президенту остановить глумление над крестьянами,
предпринять решительные шаги, как когда-то это сделал американский президент, в
частности, списать все долги, устранить неэквивалентный обмен между селом и
городом, увеличить целевую государственную поддержку сельскому хозяйству. Это
было бы эпохальное решение, позволившее вернуть сельскому хозяйству надежду на
цивилизованное развитие, крестьянам - социальную и экономическую
полноправность граждан нашего общества, создать новые рабочие места,
237
Н.Я.Данилевский «Россия и Европа». Изд. «Глаголъ». С.Петербуг, 1995, 340

336
 избавляющие крестьян от необходимости копаться с мотыгой на индивидуальных
грядах. Развитие сельского хозяйства создало бы дополнительно миллионы рабочих
мест в других отраслях народного хозяйства. Страна в этом случае смогла бы не
только уверенно двигаться по пути обретения продовольственной независимости, но
и вносить вклад в решение мировой продовольственной проблемы. Будем надеяться,
что наш крик души дойдет до власть имущих.

6.8. Сплошная фермеризация и развал

крупнотоварного производства
Ничто так не тяготит народ как долгая неуверенность.
В начале 90-х в стране проходили острые дискуссии, высказывались диаметрально
противоположные точки зрения, предлагались разные пути развития аграрной сферы
экономики, направления предстоящих аграрных преобразований, формы собственности и
хозяйствования. Одни говорили: «Не зовите меня на хутор» – другие: «Не пугайте
фермеров». Проведенный Госкомстатом опрос общественного мнения показал, что из
числа колхозников и рабочих совхозов 54 % были за сохранение существующей формы
собственности, 21 % – за арендные отношения в рамках существующих форм
хозяйствования и 18 % хотели бы получить свою долю и работать самостоятельно, правда,
не очень-то они спешили с этим. Разные точки зрения были и о формах собственности и
хозяйствования. 35 % колхозников и рабочих совхозов высказались за сложившие формы
хозяйствования, 17 % – за колхозы и совхозы, преобразованные в различные союзы
(объединения, ассоциации первичные кооперативы и арендные коллективы), 29 % – за
сочетание разных форм хозяйствования – крупные государственные предприятия и
колхозы, крестьянские хозяйства, кооперативы, 17 % – за самостоятельность крестьянских
(фермерских) хозяйств. Но с мнением крестьян никто не хотел считаться.
Противники крупного производства говорили, что фермерство доказало свою высокую
эффективность на Западе, что в условиях общественной собственности невозможно
повысить мотивацию к труду, что только мелкое частное предпринимательство способно
хозяйствовать эффективно, разумно использовать производственные ресурсы, сделать
непосредственных производителей причастными к управлению хозяйственными делами.
СМИ, разного пошиба политтехнологи, некоторые ученые-экономисты считали, что
колхозы и совхозы не оправдали себя, и видели единственный выход из
продовольственного кризиса в создании мелких крестьянских (фермерских) хозяйств, в
частном предпринимательстве. По их мнению, только частное предпринимательство в
виде мелких крестьянских или фермерских хозяйств способно функционировать
эффективно, разумно использовать землю и производственные ресурсы, преодолеть
отчуждение крестьян от земли и других средств производства, сделать непосредственных
производителей причастными к управлению хозяйственными делами, повысить их
ответственность за результаты своего труда. Без этого, считали они, не может быть
рационального обновления общества, возрождения села, раскрепощения экономики и
необходимой динамики в ее развитии, и только при частной собственности крестьянин
заинтересован вкладывать средства в улучшение земли, и только собственник земли с
выгодой для себя пользуется улучшениями.
Средства массовой информации массированно вещали, что коллективные хозяйства – это
«агрогулаги», которые являются отжившей формой хозяйствования и заменить которые
должны фермерские хозяйства, способные, будто бы, обеспечить страну
продовольствием. Их сначала намечалось создать 3–4 миллиона, потом – один. Но,

337
достигнув в 1995 году 280,1 тыс., фермерское движение резко затормозилось. В 1998 году
их было уже 270,6 тыс., из которых примерно 60 тыс. добровольно сдали свою землю,
сохранив при этом фермерский статус. Крестьянский сектор, имея 7,1 %
сельскохозяйственных угодий, производил 2,1 % валовой продукции. Политика сплошной
фермеризации, разрушение колхозов и совхозов нанесли сельскому хозяйству огромный
ущерб. Сбылись слова русского писателя Ивана Васильева, который еще в начале реформ
в газете «Советская Россия» писал, что реальность такова, что фермера может вырастить
только большая артель (колхоз, совхоз). Коль государству это сейчас не под силу, так не
надо рвать пуповину и извлекать недоразвитый плод, а надо дать ему созреть в чреве
большой артели, созреть и выйти на свет жизнеспособным. Но не послушались. Извлекли.
Первая волна организации фермерских хозяйств прошла в период инфляции. Фермер А.
Елисеев (Самарская обл.) говорил, что он создал материальную базу на кризисе и
инфляции, ибо в условиях галопирующей инфляции ссуженный государством миллион он
возвращал рублем, подешевевшим в сотни раз. А многие пионеры этого движения
истратили сверхдешевые кредиты на строительство особняков и приобретение
автомашин, на чем и успокоились.
Вместо того, чтобы устранять имевшие место парадоксы колхозно-совхозной системы,
соблюдать принципы кооперации, привести в соответствие планы организации
крестьянских хозяйств с инвестиционными возможностями государства, процесс их
развала продолжался. Средства массовой информации выискивали эффективно
работающих фермеров, трубили о преимуществах этой формы хозяйствования, попутно
поливая грязью колхозы и совхозы, называя их агрогулагами. Дискриминация,
приватизация и реорганизация спровоцировали всеобщее растаскивание
производственных ресурсов крупных сельхозпредприятий. Насильственные методы их
развала привели к такому отчуждению крестьян от земли и других средств производства,
что они стали скорее врагами государственной власти, чем ее сторонниками.
Ученые-патриоты России неоднократно говорили, что идея массового фермерства,
представляемая как зенит демократической мысли, обречена, ибо для ее реализации нет
ни средств, ни техники, ни достаточного числа желающих браться за это сложное дело.
Впоследствии эта идея существенно потускнела, превратилась в теоретические обломки
оторвавшегося от российского народа и жизни европейничанья. В первородном своем
виде о ней говорят все реже и реже. Но, делая хорошую мину при плохой игре,
переключились на личное подворье как другую альтернативу крупным предприятиям.
Голосами стоящих на довольствии у Запада СМИ руководители страны говорили, что
переход к частному мелкотоварному производству позволит будто бы лучше использовать
производственный потенциал отрасли, организовать более эффективное хозяйствование
на земле, что отрасль успешно функционирует лишь в том случае, когда опирается на
заинтересованность и энергию отдельного владельца и собственника. Такой вывод был
сделан, вероятно, исходя из формулы: «Мое лучше, чем наше», или, как говорил П.
Столыпин: «Нельзя любить чужое так же, как свое.
Точка зрения по центральному вопросу о правах собственности на землю у президента
Ельцина была противоречивой. Сначала он сказал, что «мать не продают», тем самым
выразил первозданный инстинкт, близкий сердцам русских. Но затем под влиянием
западных советчиков, да и отечественных политтехнологов переключился на концепцию
«приватизации земли». Вашингтонские политики рекомендовали Ельцину скопировать
западную модель. В частности, профессор экономики Гарвардского университета Дж. Сакс
говорил, что когда дело доходит до прав собственности, то в России прежде всего
необходимо приватизировать землю и лишь затем думать о введении низкого налога на
земельную ренту для покрытия некоторых расходов органов местной власти. Советчики Б.
338
Ельцина не имели четкого понятия о том, что собой представляет приватизация земли в
России, где крестьяне испокон века жили миром. «Великороссия, – писал В. Шульгин, –
была облагодетельствована так называемой «земельной общиной». Этот институт
охранялся из соображений, чтобы каждый мужичок имел право на кусочек земли; сохрани
Бог, не образовались бы мужики безземельные»238.
Российские мыслители, ученые много внимания уделяли проблемам форм
собственности и хозяйствования. Н. Чернышевский писал, что преимущество
коллективного ведения хозяйства – единственное средство для сохранения каждого
крестьянина в звании поземельного собственника… (Опыт последних 20 лет подтвердил
эту важную мысль, при введении частной собственности на землю все больше
земледельцев остаются безземельными.) Принцип общинного владения – это истина.
Дорожить этим благом, как даром провидения, лелеять его, по возможности развивать
более и более – это наша непременная и отрадная обязанность. Называть путаницей
некоторый этап истории может только тот, кто не доучился и не додумался до глубокого
взгляда на историю. Едва ли найдется хотя один противник общинного владения, который
не повторял бы вместе со всеми другими: «Общинное владение есть первобытная форма
поземельных отношений, а частная поземельная собственность – вторичная; как же
можно не предпочитать высшую форму низшей?». Системы Гегеля и Шеллинга оказали
большие услуги науке раскрытием общих форм, по которым движется процесс развития.
Основной результат этих открытий выражается следующею аксиомою: «По форме высшая
степень развития сходна с началом, от которого оно отправляется». Эта мысль заключает в
себе коренную сущность их систем. Во всех сферах жизни наблюдается эта неизменная
верность развития данному закону… Неужели в самом деле правдоподобно, чтобы один
только факт поземельных отношений был противоречием общему закону, которому
подчинено развитие материального и нравственного мира»239.
Прошло 20 лет, как земля передана в частную собственность. Но где же те улучшения, о
которых трезвонили реформаторы первой волны? Богатейшие земли выходят из
хозяйственного оборота, плодородие почвы снижается, мелиоративный фонд станы
съежился в разы. Н. Г. Чернышевский писал: «При частной собственности более выгодно
производить улучшения, потому что вся выгода от них достается тому, кто сделал их». О,
идиллия!.. Эта милая идиллия основана на том наивном предположении, что при частной
поземельной собственности интересы всех трех факторов земледельца (собственность
земли, оборотный капитал с администрацией работы и труд) соединяются в одном лице, и
это производит улучшения. Эта идиллия годится только на тот случай, когда собственники
земли своими руками, без наемных работников возделывают ее, тогда, конечно, вся
выгода и производства и всяких улучшений остается в его руках»240. Но при частной
собственности такое бывает редко. Известно, что помещики не работали на своей земле, а
многие и не жили в своих имениях. А полученные доходы не вкладывали в землю, а
транжирили в Петербурге, Париже и других местах, как и нынешние помещики
растрачивают их в Куршавелях.
В рассказе Л. Н. Толстого «Утро помещика» Нехлюдов предлагает крестьянину Чурису
каменную избу в новом хуторе. Старая изба его совсем развалилась, и жить в ней
невозможно. Однако крестьянин отказывается от новой сухой, теплой избы. Он говорит:
«Мы и здесь-то плохи, а там вовек мужиком не будем, вконец разоримся. Здесь на миру
место веселое, обычное, все искони заведенное, тут и гумно, и огородишка, и дорога, и
все наше заведение мужицкое. Заставь век богу молить, – говорит Чурис, – не сгоняй ты
нас с гнезда нашего, батюшка, не погуби кормилец, и в старенькой своей век как-нибудь

238
Шульгин В. В. Что нам в них не нравится… – ХОРС, 1992. – С. 160.
239
240
Чернышевский Н. Г. ПСС. – Т. IV. – Петроград, 1918. – С. 470.
339
доживем … Жили при батьке с братьями, ни в чем нужды не видали; а вот как помер он да
как разошлись, так все хуже да хуже пошло. Все одиночество». Безграмотный крестьянин
понимал, что значит «жить на миру», т. е. в коллективе. Наши же паркетные реформаторы
не считали нужным посоветоваться с крестьянами. Чтобы «облагодетельствовать» их, они
разгоняли их по хуторам. Помимо того, что крестьяне лишались преимуществ жизни на
миру, устоявшегося быта, обустройство жизни на хуторе стало существенно дороже, чем в
деревне.
Вместо того, чтобы идти по пути качественного совершенствования
сельскохозяйственных предприятий, трезво учитывая историческую практику и
зарубежный опыт, очистить колхозы и совхозы от того, что деформировало их
рациональную природу, младореформаторы перевели проблему в политическую
плоскость – смену форм собственности, разрушение крупных землевладений и создание
сотни тысяч мелкотоварных производств. Не создав рынка, разрушили старую систему
экономических отношений, не разобравшись в причинах низкой эффективности работы
сельхозпредприятий, объявили их вне закона. Нерентабельные хозяйства подлежали
распродаже, а для нейтрализации противодействия крестьян предусматривалось внести
изменения в гражданское и уголовное право. Продавшись за 30 сребреников, идеологи
правых сил выполняли все указания «под козырек». Так хлестаковы во власти приобщали
россиян к цивилизации. Западные советчики втолковывали нашим политикам и
прикармливаемым ученым, что негативные тенденции в развитии продовольственного
комплекса страны вызваны медленным разрушением советских аграрных отношений, и
требовали ускорить реформирование, не подумав о том, что нельзя разрушать старый
хозяйственный механизм, не создав нового.
Не имея концепции перехода к новым формам хозяйствования, наши реформаторы, как
правило, заимствовали модели реформирования у других стран, не мудрствуя лукаво,
переносили европейскую форму хозяйствования на российскую землю. И были уверены,
что если наложить западную модель на российскую действительность, то все заработает в
лучшем виде: и надо-то всего лишь взять, как из сундука, фермерский тип хозяйствования,
и Россия тотчас же станет Европой. И всего-то для этого, по предписаниям из океана,
следует раздробить крупные сельскохозяйственные предприятия на десятки мелких
фермерских хозяйств. Шла оглушительная пропаганда эффективности мелкотоварного
сектора, который мол доказал свою жизненность в цивилизованных странах. Н.
Чернышевский писал: «Повсюду и всегда, когда и где ни господствовала частная
поземельная собственность, большинство земледельческого населения возделывало
чужую землю в чужую, а не в свою пользу; повсюду большая половина территории
принадлежала не тем, которые возделывали ее»241. Горький опыт быстрой смены
аграрных отношений не научил власть имущих осторожности. С помощью посулов
государственной поддержки в фермеры зазывались все желающие, в т. ч. и горожане, и
люди, вернувшиеся из не столь отдаленных мест. Это сыграло свою роль: в фермеры
бросились многие горожане. Вначале фермерского движения они составляли 70 % их
общей численности. Фермерские хозяйства росли как грибы после дождя: за 11 месяцев
1992 г. их было организовано 124 тыс., в 1993 г. насчитывалось 269 тыс. Быстрый их рост
пьянил сторонников реформ, терялось чувство меры, у них кружились голова «от успехов
фермеризации», терялась способность понимать действительное положение дел,
появлялись авантюристические попытки «в два счета» с помощью новых сотен тысяч
фермеров решить продовольственную проблему страны. Только слепой мог не видеть
разрушительность такой аграрной авантюры. Многие фермеры добровольно отказались
от земельных паев, перестали заниматься сельскохозяйственной деятельностью.

241
Чернышевский Н. Г. ПСС. – Т. 3. – Петроград, 1918. – С. 501.
340
В период фермерской эйфории ученые, в том числе и автор этой работы, предупреждали
тех, кто ратовал за ускоренную фермеризацию, что их ультрареволюционные призывы
работают против этой формы хозяйствования и могут сослужить ей медвежью услугу. Ибо
быстрый их рост без систематической государственной помощи может привести к тому,
что на определенном этапе этот процесс застопорится, забуксует, а затем вообще пойдет
вспять. Так и произошло. В 2000 г. их насчитывалось меньше, чем в 1993 г., но это
нисколько не беспокоило реформаторов.
На Западе, чтобы фермер начал успешную деятельность, он должен иметь опыт работы,
доказать, что может быть хорошим управляющим, разбирающимся в сфере бизнеса
человеком. Для получения такого опыта будущие фермеры начинают свою деятельность в
качестве наемных работников в преуспевающих хозяйствах, где под наблюдением
опытного хозяина можно изучить практику использования новейших технологий,
рыночные формы отношений, организацию маркетинга, финансовые операции. Без
признания его кредитными организациями, другими фермерами, без налаживания
отношений со смежниками по агробизнесу трудно эффективно вести хозяйство.
К устойчивому успеху американские фермеры шли долго и нередко со значительными
издержками и потерями, а экономические результаты их упорного труда во многих
случаях оставались скромными. И только после того, как за счет государственной
поддержки была укреплена их материально-техническая база, устранен диспаритет цен на
продукцию и услуги, а также создана развитая социальная инфраструктура, фермерские
хозяйства резко увеличили производство товарной продукции и расширили ее
ассортимент.
В нашей стране становление фермерства проходило на принципиально иной основе.
Землю давали всем, кто пожелал ее взять, появились «бумажные» фермеры. С мнением
основной массы крестьян, предпочитающих оставаться в коллективе, не посчитались.
Реформаторы одним махом стремились разделаться с коллективным хозяйством,
вытравить из российского лексикона «совхозно-колхозную» терминологию. Однако
поголовная фермеризация не состоялась, надежды на успешное функционирование
фермерских хозяйств, на замещение ими крупных сельскохозяйственных предприятий и
кооперативов не оправдались. В 2010 году крестьянские (фермерские) хозяйства и
индивидуальные предприниматели, занимая 20,7 % всей посевной площади, произвели
лишь 6,8 % валовой продукции сельского хозяйства. В начале их становления фермер
тащил из хозяйства все, что только можно, зачастую используя пресловутую бутылку. С ее
помощью он получал дефицитную запчасть, машину сена, удобрения, комбикорма, ГСМ. А
когда руководители предприятий «били их по рукам», жаловались, на то, что их не
пускают в колхозные гаражи, ремонтные мастерские, конторы и иные служебные
помещения. В печати приводился один пример. Фермер из Подмосковья г. Вавилов имел
в собственности 14 га земли, 10 коров и ругал местный Совет за то, что он не может
повлиять на директора совхоза, чтобы тот выделил ему еще 50–60 га. В совхозе на одного
работника приходилось менее 8 га. Объективность своих требований фермер объяснял
тем, что он лучше использует землю.
Кстати, в условиях, когда крестьяне к процессу фермеризации относились безразлично, их
особенно не волновал неконтролируемый захват земли, к которой они привычно
относились как к ничейной. Но через некоторое время крестьяне увидели, что процесс
фермеризации набирает обороты, на их землях появляются землевладельцы, а
принадлежащие им земельные паи сокращаются, как шагреневая кожа, они зашумели.
Академик О. Богомолов говорил: «На каком основании? Справедливо ли мы обошлись с
тем, что являлось нашим общим достоянием?». Но российские реформаторы,
стремящиеся как можно быстрее покончить со всем социалистическим прошлым, были
341
глухи к здравому смыслу. Лучшим доказательством эффективности принимаемых ими мер
по формированию нового политического курса: фермеризация, приватизация,
разгосударствление, распродажа земли – считалось одобрение этих действий
зарубежными политиками. Их «советы» были превыше выводов отечественных ученых,
которых эти мальчики в коротких штанишках ни во что не ставили. И как тут не вспомнить
пословицу «Лучше думать своей, пусть и глупой головой, чем жить чужим умом».
Иностранные советчики убеждали наших хунвейбинов слепо копировать зарубежные
модели, призывали к немедленной денационализации, дележу государственной
собственности, в частности земли. Их идеология – полное распоряжение землей по
своему усмотрению может сделать крестьянина настоящим хозяином, и только с
передачей земли в частные руки будут решены все проблемы продовольственного
обеспечения страны. Как и прежде, власть вмешивалась в экономическую жизнь сельских
товаропроизводителей, делала все, чтобы скомпрометировать общественные хозяйства,
сломать десятилетиями создававшиеся устои крестьянской жизни, разбросать крестьян по
хуторам. Реформаторы не думали о последствиях крупномасштабного передела земли.
Бывший министр сельского хозяйства В. Хлыстун сегодня говорит о беспочвенности
массовых обвинений в адрес реформаторов, насильно разрушающих колхозы и совхозы.
«На самом деле ни в нашей идеологии, ни в принимаемых актах ни о каком
насильственном разрушении речь не шла. Если посмотреть стенограммы моих
выступлений, мои статьи, интервью, нигде не найдете тезиса о том, что фермерские
хозяйства – единственный способ ведения сельхозпроизводства, пригодный для
России»242. Не будем копаться в стенограммах и интервью Хлыстуна, а посмотрим, что же
происходило в действительности. Большие площади земель общественных хозяйств
передавались в фонд перераспределения, остальные были разделены на доли,
собственниками которых стало около 12 млн человек: работники сельскохозяйственных
предприятий и социальной сферы села, а также пенсионеры. Колхозы и совхозы в
спешном порядке преобразовывали в новые формы хозяйствования: к 1995 году создано
более 280 тыс. крестьянских (фермерских) хозяйств. По прогнозу группы Шаталина,
разработчиков программы приватизации земли, уже к 1 января 1991 года должны
обанкротиться примерно 25 % колхозов и совхозов, занимающих около 30 %
сельскохозяйственных земель. Эти хозяйства предлагалось продать с торгов на открытых
аукционах (вероятно, вместе с крестьянами). Банк объявляет торги на приобретение или
аренду высвободившихся сельскохозяйственных земельных угодий. Земельные участки
переходят во владение и пользование граждан, в том числе иностранных. Все это
делалось, несмотря на отсутствие в статьях и стенограммах речей Хлыстуна прямых
высказываний о насильственном разрушении колхозов и совхозов.
Чтобы дискредитировать общественные хозяйства, некоторые парламентарии, СМИ
приводили примеры, в которых фермерские хозяйства производили на человека в 7–10
раз больше продукции, чем общественные хозяйства. Появились лукавые цифры – за
частную собственность на землю голосовало около 90 % населения страны. Премьер
России И. Силаев говорил, что через 10–15 лет колхозы и совхозы сойдут со сцены, их
заменят фермерские хозяйства. Все это приводило к конфронтации руководителей
колхозов и совхозов, с одной стороны, и фермеров, с другой, не способствовало их
сотрудничеству. Принимаемые в 90-е годы законодательные акты были направлены не на
соревнование разных форм хозяйствования, а на развал колхозов и совхозов, у которых по
установленной сверху цене, которая была существенно ниже рыночной, насильственно
изымали 70–80 процентов произведенной продукции, за них решали, как и в советское
время, что и в каком объеме производить, кому и по какой цене продавать свою

242
Российская Федерация сегодня. – 2010. – № 24. – С. 44.
342
продукцию, тем самым загоняли в долговую кабалу, которая продолжает расти и уже
превысила 1,5 триллиона руб. Все делалось так, чтобы число убыточных хозяйств
увеличивалось. Банк объявлял торги на приобретение или аренду высвободившихся
земельных угодий.
В то же время крестьянские (фермерские) хозяйства всячески поддерживались. Они на
пять лет освобождались от продовольственного и иных налогов, им оказывалась помощь,
выделялись большие кредиты. А в условиях инфляции, достигавшей в некоторые годы 200
%, кредиты превращались в бесплатное субсидирование. Фермерские хозяйства имели
полную самостоятельность в ведении своего хозяйства. Словом, разные формы
хозяйствования делились на сынков и пасынков. Подливали масла в огонь и некоторые
ученые, публицисты. Так, академик Т. И. Заславская в интервью «Комсомольской правде»
за 30 октября 1990 г. говорила, что 4 % опрошенных могли бы реализовать свои
намерения – стать фермерами. По ее словам, если учесть, что сельское население у нас
составляет около 100 миллионов человек, фермерами могли бы стать примерно 4 млн,
или столько, сколько их в Соединенных Штатах. Но либо академик морочила голову
читателям, либо у нее не все в порядке с математикой. Нельзя же путать численность
проживающих в сельской местности и число занятых непосредственно в
сельскохозяйственном производстве. В США в 1990 г. проживало на селе 59,5 млн
человек, а работало в сельскохозяйственном производстве – 3,2 млн. В СССР крестьянских
дворов было примерно в три раза меньше, чем работающих. Так что ни о каких 4 млн
фермеров в нашей стране не могло быть речи.
После того, как эйфория фермеризации потускнела, пластинку эффективности
перевернули, стали рассказывались сказки о сногсшибательной эффективности личных
подсобных хозяйств. Горе-аналитики доказывали, что, занимая 3 % обрабатываемой
площади, они производят 30 % всей сельхозпродукции страны. Политики, да и ученые
пытались сделать хорошую мину при плохой игре, прибегали к уловкам – объединяли
личные подворья и фермерские хозяйства в мелкотоварный сектор и сравнивали с
общественным хозяйством. Но это абсолютно разные формы хозяйствования. Причем
подсобные хозяйства граждан экономически больше тяготеют к крупным предприятиям,
от которых во многом зависит их экономическое положение.
Л. Н. Толстой, обращаясь к власти, пытался образумить ее: не лишайте крестьян общинной
формы земельной собственности! «Вы говорите, что вы для нашего блага ограждаете
земельную собственность, но ваше ограждение делает то, что вся земля или перешла, или
переходит во власть неработающих компаний, банкиров, богачей; а мы, огромное
большинство народа, безземельны и находимся во власти неработающих. Вы своими
законами о земельной собственности не ограждаете земельную собственность, а
отнимаете ее у тех, кто работает». Так и произошло. Розданная крестьянам в начале 90-х
годов земля вскоре оказалась у Чичиковых, которые путем всевозможных махинаций и
угроз скупают землю. Крестьянам впору выходить с лозунгом «Землю – крестьянам». При
этом сонное правительство, по существу, не приводит в движение карающую машину
правосудия. В. Шульгин писал: «Кто не умеет пользоваться обстоятельствами, кто хочет
идти наперекор событиям, тот дело выиграть не может. Важно быть готовыми к минуте
«удобной и благоприятной». Но даже если таковая наступит, а подготовка не будет
сделана достаточно, преступно покушаться с негодными средствами»243. Наша власть
покусилась и отбросила сельское хозяйство на многие десятилетия назад.

243
Шульгин В.В. Три столицы. – М.: Современник, 1991. – С. 288.

343
Сколько раз говорено о том, что нельзя перекладывать на колхозы и совхозы
ответственность за ошибки высших эшелонов власти, за то, что им сверху навязывались
неразумные решения, за ненормальные экономические отношения между сельским
хозяйством и другими отраслями АПК, за отсутствие межотраслевого хозрасчета.
Отсутствие самостоятельности, свободы распоряжаться результатами своего труда,
несоблюдение элементарных принципов кооперации оказывали губительное влияние на
развитие сельскохозяйственных предприятий. Командная система регламентировала все
виды работ, осуществляла жесткий контроль за структурой производства и реализацией
продукции. Идея коллективизации была использована не для укрепления нравственной
сути крестьянина, а для выколачивания из него сверхналога. Высшее руководство было
облечено властью, но не обременено ответственностью за свои распоряжения. Поэтому
многие крестьяне, ученые считали, что колхозы и совхозы по-настоящему еще не
раскрыли себя, и предлагали не растаскивать, не делить сложившиеся крупные
формирования на мелкие частные наделы, а предоставить им больше свободы,
раскрепостить их ресурсный потенциал, создать стимулы к труду, которые послужили бы
побудительным мотивом для эффективной, заинтересованной работы. Процесс
дробления сложившейся организации производства целостного коллектива – опасный
процесс. В переходный период следовало бы постепенно подходить к изменению форм
собственности и хозяйствования, максимально использовать потенциал колхозов и
совхозов, не мешать развиваться всем формам хозяйствования, создавая для них условия
соревновательности.
Бездарные чиновники не понимали того, что частная собственность не панацея от всех бед
наших крестьян. Почетный профессор экономики Гарвардского университета Дж. Гэлбрейт
писал: «В конечном итоге не так уж важно, чья это будет собственность. В
капиталистическом мире предприятия обычно принадлежат держателям акций,
неизвестным администрации предприятия. Ничего существенного не изменится, если их
владельцем, как обстоит дело во многих случаях, будет государство. Важно, чтобы
производственное предприятие так же, как и человек, имело право на утверждение своей
индивидуальности, получая вознаграждение за успех и наказание за неудачу.
Раскрепостить энергию и повысить чувство ответственности можно при любой
собственности». Кстати, в США 40 % всей обрабатываемой земли находится в аренде, а в
штате Айова – 50 %. До начала 90-х годов в Чехословакии, ГДР, Венгрии существовали
колхозы и совхозы, а в Польше было частное предпринимательство. При этом сельское
хозяйство в Польше было менее эффективно, чем у соседей.
При негативном отношении к основному производителю сельскохозяйственной
продукции быстро нарастал продовольственный кризис, который в конечном итоге
привел к тому, что страна вынуждена была просить у Запада гуманитарную
продовольственную помощь. Не нашлось и миллионов желающих взяться за такое
сложное дело, как фермерство. Первая волна организации фермерских хозяйств прошла в
период инфляции. Со временем отношение власти к фермерскому сектору стало
меняться. Государство и в отношении с ними перешло на методы рэкета, о чем
свидетельствует случай с фермером А. М. Харламовым (Орловская область). Он писал
президенту Б. Ельцину о том, как в июне 1993 года взял шесть миллионов рублей кредита
на приобретение комбайна, рассчитывая на обещанную 50-процентную компенсацию. Но
получить ее не может. В том же году он передал в федеральный фонд на 5 млн руб.
продукции, но государство за нее не заплатило ему ни рубля. Однако на эту неполученную
сумму было начислено 10 % (500 тыс. рублей) налога на добавленную стоимость.
Поскольку фермер не имел возможности своевременно заплатить этот дурацкий налог,
ему стали начислять пени. В итоге кредитный долг превысил восемь миллионов рублей и
продолжал расти. «Согласитесь, – пишет Харламов Ельцину, – живи я в нормальном

344
государстве, где президент отвечает за свои слова (контролирует выполнение
подписанных им указов), а правительство не допускает обмана своих граждан, я бы на
заработанные деньги погасил весь кредит и у меня еще осталось бы на счете два
миллиона рублей ... В нашей же стране лжецов и идиотов (первые – управляют, вторые –
покорные граждане) я вынужден уже полгода ни рубля не использовать на собственное
потребление ... Как же мне жить?»
Ореол, которым была окружена реформа, начал тускнеть. Даже недавние сторонники
сплошной фермеризации поняли, что на этой форме хозяйствования больших дивидендов
не заработаешь. Так, бывший руководитель президентской администрации Филатов в
докладе «О состоянии АПК и ходе выполнения Положений Посланий президента Ельцина
Федеральному собранию о действенности государственной власти в России» писал, что до
недавнего прошлого, главным образом, строилась политика, направленная на
ликвидацию общественных форм производства и форсированную организацию
фермерских хозяйств, ориентированная на мнение, будто рыночные отношения в
аграрном секторе возможны лишь в случае, если преобладающим станет частный сектор
хозяйствования. Деструктивные последствия этой политики, говорил он, прежде всего
объясняются тем, что она не учитывает конкретно сложившиеся социально-
экономические условия сельскохозяйственного производства в России, ориентированного
на крупные сельскохозяйственные предприятия.
Да что там Филатов. Об этом в свое время говорили и крупные российские мыслители. В
частности, Чаадаев писал: «Мы слишком мало походим на остальной мир, и у нас другое
начало цивилизации, чем у других народов, чтобы с успехом продвигаться по одной с
ними дороге. Нам следует откровенно оценить себя, понять, что мы такое, выйти из лжи и
утвердиться в истине. Тогда мы пойдем вперед, и пойдем скорее других»244. «Мы –
публика, а там – актеры, нам и принадлежит право судить пьесу. Свобода России от дву-
смысленности «тяжелого прошлого» Европы может позволить нам трезво и объективно
разобраться в «великой пьесе народов Европы», не повторить весь длинный ряд безумств,
извлечь уроки на будущее, чтобы избежать тех заблуждений, которые привели к
последнему слову цивилизации». «Я считаю наше положение счастливым, если только мы
сумеем правильно оценить его, я думаю, что большое преимущество – иметь
возможность созерцать и судить мир со всей высоты мысли, свободной от необузданных
страстей и жалких корыстей, которые в других местах мутят взор человека и извращают
его суждение»245. Опыт 12 лет реформ подтвердил: Россия не может с успехом
продвигаться по одной с Западом дороге.
Подавляющая часть крестьян сохраняет свои земельные доли в кооперативных хозяйствах
и не хочет индивидуализироваться. И те, кто ориентирует селян и общество в целом на
мелкотоварное производство, не понимают того, что раздел предприятий между мелкими
производителями сам по себе, независимо от других условий, имеет тенденцию понижать
производительность, создавать недостаток сельскохозяйственного инвентаря. В крупном
производстве машины, оборудование, другие средства производства в силу их более
напряженного использования переносят на единицу продукта меньше стоимости, чем в
мелкотоварном, особенно, если дело касается более совершенных и дорогих машин.
Россия сегодня не может дать своему селянину в 5–10 раз больше техники, чем имели
колхозы и совхозы до начала реформ. В США, например, основными производителями
продукции являются крупные фермы: 2 % общего числа ферм (наиболее крупных)
поставляют на рынок почти половину всей товарной продукции, выработка одного
работника в этой группе в 3–4 раза выше среднего показателя по отрасли. Именно в

244 Чаадаев П. Я. Статьи и письма. – М.: Современник, 1989. – С. 20, 21, 499.
245
Там же.
345
крупных хозяйствах происходит концентрация капитала, а земля, труд, фонды
используются во много раз эффективнее, чем в мелких. В Западной Европе на 100 га
земель приходится 12 тракторов, в колхозах и совхозах СССР в начале 90-х годов – один. В
сравнении с развитыми странами Европы Россия имела на 100 га пашни в 8–24 раза
меньше тракторов, в 4–7 раз меньше зерноуборочных комбайнов.
Опыт восточных земель Германии свидетельствует о том, что несмотря на огромную
помощь фермерскому сектору, основная часть производства сохранилась в крупных
общественных хозяйствах. После объединения страны и здесь был введен новый
правопорядок, ориентированный на фермерское хозяйствование. Однако ни поли-
тическое давление, ни пропаганда высокой эффективности западной формы
хозяйствования, ни всемерная помощь государства фермерам не дали желаемых
результатов: основная часть производства восточных земель остается в крупных
кооперативных хозяйствах, которые, по мнению специалистов сельского хозяйства,
ученых Германии, окажут в будущем влияние на формирование иной структуры земле-
пользования во всей Европе. Те, кто ориентирует общество на мелкотоварное
производство, не хотят понять существа дела: мелкотоварный сектор не может
конкурировать с крупным. Нельзя не учитывать «эффект масштаба» и менталитет
российских крестьян, подавляющее большинство которых не приемлет индивидуализма.
Социологические опросы среди крестьян показали, что основная часть – за коллективные
формы хозяйствования.
Сегодня на Западе происходят существенные изменения в сторону переориентации на
более эффективные формы хозяйствования, т. е. на крупнотоварное производство. При
этом социальная сторона вопроса уходит на второй план. Преимущества крупного про-
изводства проявляются не только в более рациональном и эффективном использовании
техники и технологии, но и в оптимальном сочетании отраслей, более высоком уровне
товарного производства, высокой квалификации кадров. Продукция крупных предприятий
реализуется без посредников, следовательно, по более высокой цене. Словом, крупные
предприятия отличаются от мелких тем, что могут:
– формировать технологически сбалансированную структуру производственных фондов,
маневрировать материально-техническими и трудовыми ресурсами в ходе выполнения
сельскохозяйственных работ;
– обеспечивать более высокий уровень товарности производства и увеличение доли
конечной продукции в структуре реализации с использованием собственных сил и
средств, исключая при этом из товарообмена паразитирующие посреднические структуры;
– более рационально и производительно использовать новейшую и дорогостоящую
технику и технологию. В крупном производстве дорогостоящие машины, оборудование,
другие средства производства используются более напряженного, а следовательно, и
более эффективно.
Энгельгардт еще 100 с лишним лет назад писал: «Разделение земель на небольшие
участки для частного пользования, размещение на этих участках отдельных земледельцев,
живущих своими домками и обрабатывающих, каждый отдельно, свой участок, есть бес-
смыслица и в хозяйственном отношении... Хозяйство может истинно прогрессировать
только тогда, когда земля находится в общем пользовании и обрабатываться сообща»246.
«Изучив помещичьи и крестьянские хозяйства, я пришел к убеждению, что у нас первый и
самый важный вопрос – это вопрос об артельном хозяйстве. Каждый, кто любит Россию,
для кого дорого ее развитие, могущество, сила, должен работать в этом направлении. Это

246
Энгельгардт А. Н. Из деревни. – М.: Мысль, 1987. – С. 369.
346
мое убеждение, здесь в деревне выросшее, окрепшее»247. «Положительно можно сказать,
что деревня и общинное владение землей спасают многих малоспособных к хозяйству от
окончательного разорения... Неспособность к хозяйству теперь доставляет главный
контингент батраков и будет доставлять до тех пор, пока у крестьян не разовьется
артельное хозяйство»248.
Все это убеждает нас в том, что стержнем новой аграрной политики государства должны
быть крупные сельскохозяйственные предприятия. На них предстоит делать основную
ставку в работе по восстановлению агропромышленного производства, обеспечению в
перспективе конкурентоспособности отрасли на мировом рынке. В то время как в России
рушили крупные предприятия и создавали мелкие фермерские хозяйства, в США шла
концентрация капитала на крупных фермах, где более эффективно используются
земельные и другие ресурсы, где обеспечивается производство с помощью
высокопроизводительной техники и энергосберегающих технологий. Проводимая
индустриализация сельского хозяйства привела к массовому разорению фермеров. Чтобы
выжить, американские фермеры вынуждены были укрупняться. Так, если в 1950 году было
5 648 тыс. ферм со средним размером 86,1 га, то в 1995 году – 2 073 тыс. со средним
размером 189,8 га. В доиндустриальный период тезис о выдающейся роли семейной
фермы был почти верен. В период индустриализации аграрного сектора быстро нарастала
дифференциация хозяйств по уровню товарности и финансовой независимости. В начале
90-х годов существовала следующая классификация ферм.
– мелкие фермы с неполной занятостью и валовым доходом на одно хозяйство от 1 до 40
тыс. долл. В 1994 г. их было 1 446 тыс., или 70 %. Доля таких ферм в общем доходе отрасли
составляла 10,7 %. Причем весь доход был получен от внефермерской деятельности;
– фермы двоякой деятельности – сельскохозяйственной и внефермерской, с доходом от
40 до 100 тыс. долл. в год. Их было 273 тыс. (13 %). Доля в общем доходе – 13 %. Но
большая часть их также получала доход от внефермерской деятельности;
– фермы с полной занятостью коммерческой деятельностью в сельском хозяйстве,
приносившие свыше 100 тыс. дохода в год. Их было 34 тыс., или 17 %. Они давали 76 %
дохода.
Вторая половина XX в. внесла заметные перемены в это распределение, что в первую
очередь было связано с желанием крупных компаний превратить свой капитал в наиболее
надежную и стабильную форму собственности. По переписи 1969 г. более 85 % ферм, 72 %
земельных угодий и почти 68 % стоимости фермерской продукции принадлежало
индивидуальным владельцам. Соответственно партнерствам разного типа принадлежало
23, 18 и 17 процентов. Корпорации, только набиравшие темп, имели всего 22 тыс. ферм
(13 %) с площадью земли в 33 млн га (8,8 %) и объемом реализованной продукции – более
6 млрд долл., или немногим менее 17 %. В 1992 г. индивидуальные владельцы составляли
88,7 %, имели 67 % земли, с объемом реализации продукции – 54 %.
США в 2000 году производили 335 млн т зерна, что составляло 18 % мирового объема, 37
млн т мяса и 74 млн т молока. Средний урожай зерновых составлял 58 ц/га, а кукурузы –
88 ц/га. Удой на корову – 8 250 кг.

Таблица 69. Формы собственности и земельные угодья.

Годы Всего % Полные % Частичные % Арендаторы %

247
Там же. – С. 381.
248
Там же. – С. 388.
347
 ферм, собственники собственники
тыс.
1969 2730 100 1706 52,5 672 24,6 353 12,9
1992 1925 100 1114 57,7 596 31,0 216 11,3
Земли
на
фермах
1969 430,2 100 151,9 35,3 222,8 51,8 55,0 12,9
1992 382,8 100 119,8 31,3 213,3 55,7 49,8 13,0
Количество ферм и земель, принадлежащих партнерствам, уменьшилось, но доля,
производимой ими продукции возросла. Существенно возрос средний размер ферм.
Максимальное сокращение ферм происходило в основном за счет полных собственников.
За период с 1969 по 1992 г. их число сократилось на 592 тыс. Группа фермеров с
реализацией продукции в 250 тыс. долл. и выше за период с 1949 по 1994 год возросла в
общей их численности с 1,9 до 5,9 %, соответственно, валовой доход – с 33,8 до 53
процентов, чистый доход – с 46,8 до 57,5 процентов, внефермерский доход – с 2,1% до 0.
Также быстро росла группа фермеров с ежегодным доходом от 100 до 250 тыс. долл.
Здесь количество фермеров увеличилось с 3,8 до 10,9 %, валовой доход – с 15,8 до 23,3 %,
чистый доход – с 18,1 до 26,15, а внефермерский доход – с 2,9 до 6,5 %. Обратная картина
наблюдалась в третьей и четвертой группах. В четвертой группе, например, с доходом
менее 40 тыс. долл. в год количество фермеров сократилось с 81,7 до 70 %, валовой доход
– с 26,2 до 10,7 %, чистый доход – с 10,6 до минус 2,5 % и внефермерский доход – с 88,3 до
79,35 %. Словом, почти 4/5 всего внефермерского дохода получала группа с доходом до 40
тыс. долл. в год. Одним из главных факторов рационализации фермерского хозяйства в
период перехода на индустриальные методы была специализация.

VII. Черный передел

Земля сокрушается, земля распадается, земля сильно потрясена; шатается земля, как
пьяный, и качается, как колыбель, и беззаконие се тяготеет на ней; она упадет и уже
не встанет.
Библия
Не передвигай межи давней
и на поля сирот не заходи.
Библия

7.1. Земля – фундамент державы российской

Земля была, есть и будет фундаментом экономических преобразований. И если есть в
чем у нас в России наиболее теперь беспорядок, так это во владении землею. И
покамест это все не устроится, не ждите устройства и во всем остальном.
Ф. Достоевский

Проблемы земельной собственности, землевладения и землепользования,

целенаправленного и последовательного совершенствования земельных отношений не
одно столетие были в России основным вопросом политического и социального значения.
348
 Прогрессивные силы России стремились к тому, чтобы добиться справедливого
распределения земли с целью обеспечения доступа к ней большинства населения. Ф.
Достоевский писал: «Весь порядок в каждой стране – политический, гражданский, всякий
– всегда связан с почвой и характером землевладения в стране. В каком характере
сложилось землевладение, в таком характере сложилось и все остальное. Если есть в чем
у нас в России наиболее теперь беспорядки, так это во владении землею, в отношениях
владельцев к рабочим и между собою, в самом характере обработки земли. И покамест
это все не устроится, не ждите твердого устройства и во всем остальном»249.
Н. Г. Чернышевский различал три ступени в развитии земельных отношений. Первая
характеризуется преобладанием общины. На второй ступени (в истории Запада) община
вытесняется частной собственностью. Технический прогресс меняет систему обработки
земель, улучшая ее множеством способов, требуя повышенных затрат труда и капитала.
Здесь человек, затративший их, стремится к владению землей и делает ее своей личной
собственностью. Но общественное развитие идет дальше, порождая третью ступень.
Промышленно-торговая деятельность усиливается и производит громадное развитие
спекуляции. Оттого поземельная личная собственность теряет свой прежний характер.
Раньше землей владел тот, кто обрабатывал ее, затрачивал свой капитал на ее улучшение.
Теперь обработка земли начинает требовать таких капиталов, которых нет у одного и
которые можно иметь только объединением средств огромного числа землевладельцев, а
само земледельческое хозяйство требует таких размеров, которые далеко превышают
силы отдельного семейства. Этими переменами уничтожаются преимущества частной зе-
мельной собственности перед общинным владением, которое вновь приобретает свой
приоритет.
Русская земельная община является как бы предвосхищением социального идеала. При
благоприятных обстоятельствах для общества, стоящего на первой ступени этого развития,
говорил Чернышевский, возможен непосредственный переход к третьей, высшей,
ступени, минуя среднюю. По такой схеме развивалась и сословность. В. О. Ключевский
писал: «Были времена, когда в жизни обществ сословий не было, и наступает время, когда
их уже нет. Сословное неравенство – историческое явление, исчезающее почти везде в
Европе... Словом, этот общий факт получил значение исторического закона, который
можно выразить в такой формуле: «Политическое общежитие начинается сословным
расчленением общества и продолжается постепенным уравнением сословий»250.
Центральный вопрос земельной политики – вопрос о правах собственности на землю.
Земельная собственность – это монополия отдельных лиц в распоряжении своими
земельными участками как исключительными сферами их личной жизни. Эта проблема
была и остается основным фактором политического и социально-экономического
развития. Причина тому – чрезвычайная ее актуальность. Не одно столетие она волнует
умы россиян. В дискуссию вовлекались представители разных слоев общества:
Чернышевский и Вернадский, Герцен и Энгельгардт, Толстой и Столыпин, Плеханов и
многие другие. Противоборство по поводу земельных отношений не получило характера
упорядоченности, взаимного согласия. И сегодня спор продолжает носить скорее
политический, чем социально-экономический характер, ибо стороны зачастую исходят не
из того, чтобы обеспечить рациональное использование земли, повышение
эффективности производства, а из того, до какой степени следует доводить право на
собственность.

249

250 Ключевский В.О. Соч. – В 9 т. – М.: Мысль, 1987. – С. 233.

349
В начале 90-х годов прошлого столетия шли жаркие споры политиков, ученых о формах
земельной собственности. Одни утверждали, что идея артельного интереса, коллективной
ответственности противоречит свободе и правам личности, ибо демократично, мол,
только то, что зиждется на частной собственности. Другие высказывали мысль, что право
на землю может приобретаться не через акт купли-продажи как формы отчуждения
земельной собственности, а в форме получения права на землю как на объект
хозяйствования (аренда). Причем такой акцент не исключает возможности земельного
рынка, но не собственности, а хозяйствования.
Сторонники общинной формы владения землей утверждали, что на ней покоится быт
народный, что русская община не договорная, а бытовая, не контракт, не сделка, а
проявление народной мысли, народного духа. Вот некоторые мысли А. Н. Энгельгардта,
высказанные им в «Письмах из деревни»: «Крестьянский двор зажиточен, пока семья
велика и состоит из значительного числа рабочих, пока существует хотя какой-нибудь союз
семейный, пока земля не разделена и работа производится сообща». «Разделение земель
на небольшие участки для частного пользования, размещение на этих участках отдельных
землевладельцев, живущих своими домками и обрабатывающих каждый отдельно свой
участок, есть бессмыслица в хозяйственном отношении… Хозяйство может истинно
прогрессировать только тогда, когда земля находится в общем пользовании и
обрабатывается сообща». «Я пришел к убеждению, что у нас первый и самый важный
вопрос есть вопрос об артельном хозяйстве. Каждый, кто любит Россию, для кого дорого
ее развитие, могущество, сила, должен работать в этом направлении. Это мое убеждение,
здесь в деревне выросшее, окрепшее»251.
Противники общины говорили, что она – устройство правительственное, что общинная
земельная собственность или общинное землепользование – только остатки кочевого
состояния племен, когда не было побуждений для личной заинтересованности.
Вернадский верил в творческую силу личной самодеятельности и видел в общине
величайшую помеху для ее проявления. Он писал, что только то владение дает полезное
направление труда, где человек пользуется оным отдельно и работает на себя, общинное
же владение порождает тунеядцев и мироедов. «Наши и заграничные экономисты
устаревшей школы, – писал Н. Чернышевский, – выдумали вывести следующее
заключение: «Частная поземельная собственность есть позднейшая форма, вытеснившая
собой общественное владение, оказавшееся несостоятельным перед нею при
историческом развитии общественных отношений; и так мы, подобно другим народам,
должны покинуть его, если хотим идти вперед по пути развития». Это умозаключение
служит одним из самых коренных и общих оснований при опровержении общинного
владения. Едва ли найдется хотя один противник общинного владения, который не
повторял бы вместе со всеми другими: «Общинное владение есть первобытная форма
поземельных отношений, а частная поземельная собственность – вторичная форма: как
же можно не предпочитать высшую форму низшей». Нам тут странно только одно: из
противников общинного владения многие принадлежат к последователям новой
немецкой философии; одни хвалятся тем, что они шелленгисты, другие твердо держатся
гегелевской школы … мы не можем не признать, что обе эти системы оказали большие
услуги науке раскрытием общих форм, по которым движется процесс развития. Основной
результат этих открытий выражается следующей аксиомой. «По форме высшая ступень
развития сходна с началом, от которого оно отправляется» … отсюда процесс
экономической эволюции человечества, начавшийся с общинной формы бытия, должен к
ней и вернуться, но только усовершенствованной и расширенной. Это мы видим во всех

251
Энгельгардт А. Н. Письма из деревни. – М.: Мысль, 1987. – С. 354, 309, 381.

350
сферах жизни… «Неужели в самом деле правдоподобно, чтобы один только факт
поземельных отношений был противоречием общему закону, которому подчинено
развитие всего материального и нравственного мира?» Само собой разумеется, что при
сходстве формы содержание в конце безмерно богаче и выше, нежели в начале»252.
Да, личная выгода, говорили сторонники частной земельной собственности, –
могущественный двигатель всех улучшений. У собственника больше интереса
производить улучшения. Но дело в том, что громадное большинство этих собственников
владеют такими ничтожными клочками, на которых невозможны серьезные улучшения. К
тому же земельная частная собственность ведет к тому, что большая ее половина
возделывается не собственниками, имеющими прямой интерес в улучшениях, а другими
людьми, которые если производят улучшения, то доставляют тем выгоду не себе, а хо-
зяевам земли, и, следовательно, их интерес в таких улучшениях исчезает. Поэтому
общинное владение, обеспечивающее возделывателю несравненно большую долю
выгоды от улучшений, в большей степени благоприятствует успехам сельского хозяйства,
нежели частная земельная собственность253.
В Англии господствовала система фермерства по контрактам, обычно заключаемым на 7–
14 лет. Собственник обычно не участвует в обработке земли, она в руках фермера,
который и производит улучшения. Но кто же пользуется улучшением? Сам фермер только
по срокам контракта. А потом это улучшение будет иметь последствием повышения
арендной платы. Отсюда делается вывод: фермеру не выгодно тратиться на улучшения. Но
каковы бы ни были возможности тех или иных форм землевладения, для их проявления
нужна известная совокупность сопутствующих обстоятельств. Экономическое развитие
представляет сложный процесс, зависимый от многих условий разного порядка. Тот или
иной строй землевладения и землепользования, господствующий в той или иной стране,
не может сам по себе определять весь ее хозяйственный облик. И общинный принцип
нашего землепользования нельзя ни считать спасающим, ни возлагать на него
ответственность чуть ли не за все неустройства экономической жизни. «Потому-то, – писал
Чернышевский, – и отвратительно нам слышать рассуждения отсталых экономистов о том,
как дурное состояние нашего земледелия может быть исправлено приложением местной
припарки – уничтожением общинного землевладения и введением на его место частной
поземельной собственности. Не потому отвратительно слышать нам эти тупоумные,
суеверные рассуждения, что мы приверженцы общинного землевладения. Нет, все равно,
мы негодовали бы на них и тогда, когда бы думали, что частная поземельная
собственность лучше общинного владения. Каково бы ни было полезное или вредное
влияние известной системы землевладения на успехи сельского хозяйства, все-таки это
влияние совершенно ничтожно по сравнению с неизмеримым могуществом тех условий
нашей общественной жизни, в которых нашли мы истинные причины жалкого положения
нашего земледелия»254. В расчет не принимается целый ряд моментов: отсутствие
высокоорганизованной системы производственного обслуживания, ориентированной на
потребности сельских товаропроизводителей, возможность приобрести любое
необходимое для производства и нужного качества имущество и ресурсы, минимальный
уровень потерь продукции при ее хранении и переработке и, конечно же, огромная
государственная поддержка.
252
Чернышевский Н.Г. ???. – Т. 4. – Петербург, 1918. – С. 313.
253
Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. – В 16 т. – Т. 3. – М.: Худ. лит., 1950. – С. 412.

254
Великая реформа (19 февраля). – Т. IV. – М., 1911. – С. 258.

351
Аграрный вопрос – это, по существу, вопрос о направлении развития аграрных отношений.
Он в равной степени относится как к экономической теории, так и к экономической
политике. Земельная реформа – важнейшая составная часть аграрных экономических
отношений, которые отличаются большим консерватизмом, нежелательностью быстрой
смены одних форм собственности и хозяйствования другими. П. Столыпин писал, что
аграрные реформы представляют длительную черновую работу, но без нее невозможно
создание истинно свободной России. Путь этот скромен, но хорош тем, что ведет не к
«великим потрясениям», а к «великой России». История подтверждает справедливость
этого правила: скоропалительные реформы добра ни сельскому хозяйству, ни стране не
приносят. Но наших хунвейбинов не устраивала длительная черновая работа. Им нужно
было быстрее покончить с советским прошлым, пока народ не образумился. Уже в начале
90-х в стране имелось 12 млн собственников – бывших работников колхозов и совхозов
(включая пенсионеров и работников социальной сферы). 10,2 млн га земли было
выделено для индивидуального жилищного и дачного строительства, садоводства,
огородничества, ведения личного подсобного хозяйства. Земельные участки получили
19,7 млн семей, из них более 16 млн – горожане.
Торопливость и насилие при проведении земельной реформы привели к разрушению
колхозов и совхозов. На их землях уже в 1993 г. было создано около 180 тыс. фермерских
хозяйств, 2,3 тыс. малых сельскохозяйственных кооперативов и 18,9 тыс.
животноводческих комплексов. Фермерским хозяйствам было передано 10,9 млн га
земли, 11 184 их преобразованы в 800 ассоциаций крестьянских (фермерских) хозяйств.
Кроме того, имелось 3,8 тыс. акционерных обществ, 1,1 тыс. сельхозкооперативов, 6,3 тыс.
других форм хозяйствования. От быстрого роста фермерских хозяйств их сторонники
теряли чувство меры и способность трезво оценивать реальность. Появлялись
авантюристические идеи: с помощью новых сотен тысяч фермеров решить
продовольственную проблему в стране. Главный недостаток либеральных демократов –
слепое копирование западных моделей, следование теории и пренебрежение ко всему,
что в их теорию не укладывалось. П. Столыпин говорил: «Господа предлагают разрушение
существующей государственности, предлагают нам среди других сильных и крепких
народов превратить Россию в развалины, чтобы на этих развалинах строить новое,
неведомое нам отечество. Надо помнить: где разложение, там смерть»255.
Действия наших реформаторов напоминают анекдот: «Нынешняя Государственная Дума,
обеспокоившись серьезными дорожными происшествиями в стране, решила
использовать опыт западных стран. Была создала депутатская группа и направлена в
Великобританию, где на дорогах страны положение более благополучное.
Ознакомившись с их опытом, депутаты пришли к выводу, что порядок на транспорте в
Великобритании обеспечивается благодаря левостороннему движению. Был подготовлен
проект закона «О переходе на левостороннее движения автомобильного транспорта в
стране». При обсуждении закона депутаты внесли поправку – решили вводить закон
поэтапно. Грузовой транспорт, где более опытные водители переводились на
левостороннее движение уже с начала года, а водители легковых автомашин – с середины
года. Результат такого преклонения перед Западом одинаков как в области земельных
отношений, так и при введении новых правилах дорожного движения.
Земельный передел – лишь первый шаг на пути длительных аграрных преобразований.
Аграрный вопрос шире и включает формы землевладения, куплю-продажу земли, ее
аренду, государственное регулирование земельных отношений, кооперацию, управление
земельной реформой и т. д. Частная собственность на землю в большинстве стран мира
сохраняется. Но в полном смысле слова она была присуща лишь феодализму и начальной

255
Прокопович С. Н. Аграрный кризис и мероприятия правительства. – М., 1913. – С. 131.
352
стадии капитализма, когда землевладельцы были наделены полнотой прав всех трех
функций собственности – владения, пользования, распоряжения. Сегодня земельные
отношения на Западе жестко регулируются, права собственника на землю ограничиваются
обязательствами использования ее в общественных интересах. Такие обязательства
проявляются в совокупности правовых норм, регулирующих сделки, связанные с
земельными участками, порядок их заселения, требования и запреты в области
агротехники, меры по содержанию и уходу за земельными участками.
Модель российской земельной реформы в вопросах собственности ориентируется на
устаревшие конструкции. Создается впечатление, что наши либералы изучали рыночные
отношения по литературе начала прошлого века. Но от того рынка на Западе уже ничего
не осталось. Он коренным образом изменился. В зарубежном законодательстве
произошел пересмотр концепции земельного собственника. Пределы его юридической
власти резко сократились. Земельные отношения все теснее связываются с задачей
служения общественным интересам. Абсолютным остается право собственности на
продукты труда, но ни одна западная рыночная экономика не признает сегодня такого же
права в отношении земли. Отечественный и зарубежный опыт свидетельствует о том, что
земельный вопрос благодаря социальной остроте может на долгое время вытеснить из
общественного сознания все остальные вопросы, связанные с приложением труда к
земле. Либеральные демократы в качестве доказательства необходимости перехода к
частной собственности на землю ссылались на эффективность земельных отношений в
развитых капиталистических странах.
Под видом социальной справедливости был поднят лозунг «Земля должна принадлежать
тем, кто ее обрабатывает». Не спросив крестьян, земли хозяйств разделили на доли, тем
самым проблему оборота сельскохозяйственных земель завели в такие дебри, что доступ
эффективно работающих товаропроизводителей к земле стал, по существу, невозможен.
Аграрные чиновники не представляли всю абсурдность своих предложений. Как делить на
паи разные по качеству земли, разбросанные на километры от сел и деревень, основные
средства производства, здания, сооружения, технику, животноводческие помещения,
склады? Одним из авторов такой авантюры был бывший министр сельского хозяйства
России В. Хлыстун. Его преемник В. Семенов назвал ее абсолютно бездарной. Именно она
явилась началом разрушения сельского хозяйства. «Я еще ни разу за эти двадцать лет не
получил внятного ответа на вопрос, а как надо бы поступить? Правда, было предложение
пойти по китайскому варианту. Оставить землю в госсобственности и сдавать крестьянам в
аренду. Но под видом аренды там существуют все виды частной собственности, право
залога, продажи и т. д. У них это продиктовано политической необходимостью. У нас
такой необходимости нет. Зато мы следовали принципу социальной справедливости»256.
Объяснения Хлыстуна неубедительны в части использования китайского опыта. Почему у
нас нет такой, как в Китае, необходимости? О том, что никто не дал внятного ответа, как
надо было поступить, Хлыстун лукавит. Е. С. Савченко на своей Белгородской области
доказал, что выкуп земельных паев в государственную собственность – единственно
правильный путь перехода от криминального оборота земель к цивилизованному
управлению земельными ресурсами страны. За счет областного бюджета выкуплено уже
600 тыс. га. Сегодня вся выкупленная земля сдается в аренду, работает на
продовольственное обеспечение страны. Тогда как в целом по стране она продолжает
выходить из хозяйственного оборота и зарастает бурьяном и кустарником.
Второй посыл, что в Китае оставили землю в государственной собственности по причине
политической необходимости. Наоборот, там реформы преследовали не политические, а
экономические цели: увеличить производство продуктов питания, повысить

256
Российская Федерация сегодня. – 2010. – № 24. – С. 45.
353
эффективность сельскохозяйственного производства, улучшить жизненный уровень
крестьян. В России же исходили, в первую очередь, из политических целей: разрушить все,
что было связано с колхозно-совхозной системой. При этом реформаторы прикрывались
принципом социальной справедливости. Туган-Барановский в работе «Социальные
основы кооперации» писал, что, несмотря на важность точки зрения социальной
справедливости, нельзя забывать принципиально иной точки зрения –
производительности. Идея права каждого гражданина на землю отнюдь не представляет
собой высшей социальной идеи. Идее права на землю следует противопоставить как
бесспорно высшую социальную идею права на землю отнюдь не каждого отдельного
гражданина, а всего общества в совокупности. Но если переход земли в руки трудящихся
земледельцев имел своим последствием сокращение производительности сельского
хозяйства, это грозило бы большой опасностью стране. К сожалению, тогда реформаторы
не думали о грозящей стране опасности, хотя многим было ясно, что такая модель
реформы губительна, является для российского сельского хозяйства тупиковым
направлением. Ученые-аграрники заявляли, что если земельная реформа пойдет по
плану, предусмотренному гайдарообразными политиками, то ситуация может привести к
катастрофе всего продовольственного комплекса. Черный передел земли разделил
крестьян на «красных» и «белых».
Российские мыслители говорили, что без упорядочения земельной собственности не
может быть сильного, крепкого крестьянина, а следовательно, и социального государства.
Земельный вопрос – это центральный вопрос всей аграрной политики. Но чиновники из
министерств экономического развития и финансов, присвоившие себе право формировать
аграрную политику, решать важнейшие вопросы крестьянской жизни, не хотели к этому
прислушаться. Они неукоснительно следовали западным сценариям и совершенно
пренебрегали опытом Китая, который для нас имеет большое значение. Особенностью
китайской реформы является то, что она не предусматривает изменений общественной
системы, а направлена на ее совершенствование путем устранения недостатков,
негативных явлений. Главная цель реформы – способствовать экономическому развитию
страны, и в первую очередь сельского хозяйства, повышать жизненный уровень
трудящихся, раскрепощать их творческий потенциал. В Китае собственность земли
отделена от землепользования. Там продается право пользования землей, то есть аренда.
Через возмездную аренду земля включена в рыночный механизм. Платное
землепользование на основе аренды обеспечивает полную свободу и самостоятельность
хозяйствования на земле. Соединяя в арендаторе функции владельца и собственника
результатов производства, аренда выступает тонким инструментом преобразования
отношений присвоения.
Не взрывая глубинных основ экономического строя, аренда по мере развития реформы
гибко меняет соотношение функций арендатора как владельца и собственника. Благодаря
аренде осуществляется эволюционное преобразование экономических отношений.
Аренда формирует самостоятельных хозяев – партнеров по рынку и создает конкуренцию,
условия экономического равенства для многообразных форм хозяйствования,
активизирует предпринимательскую деятельность. Надо быть реалистами. За счет смены
формы собственности и хозяйствования невозможно увеличить производство и повысить
эффективность аграрной сферы экономики, конкурентоспособность отечественных
товаропроизводителей.
Та или иная система землевладения и землепользования не может сама по себе
определить весь хозяйственный облик страны. Ее влияние на успехи сельского хозяйства
ничтожно по сравнению с влиянием множества условий нашей общественной жизни.
Экономическое развитие – очень сложный процесс, находящийся в зависимости от
комплекса факторов. Поэтому проводимая земельная политика должна быть направлена
354
на формирование комплекса факторов, обеспечивающих рост производства и повышение
его эффективности. Н .Кондратьев писал, что вся земля, государственная,
частновладельческая и прочая, должна быть признана общенародным достоянием и
должна поступать в трудовое пользование народа, что собственность на землю должна
быть уничтожена… Для трудового народа сохранение собственности на землю означает
новое ярмо новых помещиков, что мы сегодня и наблюдаем.
Но реформаторы не хотели прислушиваться к словам великого ученого. За несколько лет в
России были осуществлены значительные структурные изменения в формах земельной
собственности, землевладения и землепользования. Миллионы граждан получили
земельные участки под сады, огороды, жилищное строительство. Все это казалось им чем-
то недосягаемым по смелости и широте размаха. Оно и понятно: «Чем ночь темней, тем
звезды ярче». Поскольку анализ результатов реформы отсутствует, реформой завладел
политический идеализм, который мешает установлению правильного взгляда на это
событие своими неудержимыми восторгами. А положение в сельском хозяйстве
действительно стало катастрофическим. Причем самые острые, самые трудные и
противоречивые проблемы сфокусированы на земельной политике, в первую очередь на
собственности земли.
Принятые Госдумой и правительством нормативные акты представляли собой лоскутное
одеяло. Большинство из них противоречили друг другу. 82 % земли обрабатывается без
оформления соответствующих документов. В результате чего отсутствует возможность
кредитования сельского хозяйства под залог земельных участков. Из 115 млн га
сельхозугодий только 18 млн га поставлено на кадастровый учет и осуществлена
государственная регистрация прав. На правах аренды с государственной регистрацией
договоров используется чуть более 14 млн га. Примерно на 25 млн га практически
осуществлен самозахват земли. В собственность сельскохозяйственных организаций
оформлено лишь 2,8 млн га. Законодательные акты в большинстве своем носят
декларативный характер, не имеют прямого действия и не содержат механизмов их
реализации. Из-за поспешности разработки законов они сразу же начинали
корректироваться. В результате такой вакханалии в законодательстве
сельскохозяйственные земли выходят из хозяйственного оборота и не используются.
С ростом числа собственников увеличилось количество участников земельных отношений.
Расширились правовые действия, совершаемые в отношении земельных участков.
Появилась настоятельная необходимость решения таких вопросов, как формы
собственности и хозяйствования, рынка земли, цены земли, аренды земли, платы за
землю, залога земли, налога на землю. Возникли новые проблемы в системе управления
земельными ресурсами: разграничение федеральной и муниципальной собственности,
аккумулирование средств, поступающих от продажи земли и ее аренды по субъектам
Федерации, охрана земель, восстановление их плодородия и рациональное
использование. В результате существенно возросло значение земельных отношений,
законодательной и нормативной базы, правового экономического и организационного
механизма их регулирования, научного обеспечения.
В мировой практике земельные участки как объект хозяйствования сегодня привлекают
крестьян больше, чем как объект собственности. Принцип ограничения государством прав
частного собственника земли в пользу общества, арендатора, любого того, кто ее
обрабатывает, разумен и снимает социальное напряжение в обществе. Не взрывая
глубинных основ экономического строя, аренда постепенно формирует искомого
«хозяина», т. е. эффективно хозяйствующего субъекта и собственника созданного
продукта. Подтверждением этого служит высокая доля арендованной земли в развитых
странах.
355
К сожалению, наши реформаторы в вопросе о правах собственности на землю занимают
позицию, противоречащую интересам крестьян. Возникает вопрос: для кого
осуществляются такие реформы? Непостоянство в подходах к решению этого архиважного
вопроса усугубляет и без того тяжелое положение в аграрном секторе экономики. В
условиях, когда страна находится на перепутье, а следовательно, в брожении, нельзя
допускать таких шараханий, принимать скоропалительные решения по центральному
вопросу земельной политики. Сегодня каждый законопроект, каждая отдельная его черта,
каждая особенность может чувствительно отозваться на характере будущего
законодательства, на благе России.
Можно смело сказать, что от решения вопроса о земле зависит судьба нации. Россия
может либо повторить прошлые ошибки (и не только собственные), либо выбрать такую
модель, с помощью которой двинется по пути прогресса. Результат зависит от того, как
она сумеет решить сегодняшние проблемы. Земля – ресурс особого рода. Земля – мать
богатства. Контроль над ней является важнейшим шагом к власти. Главное здесь –
управление землей, собственность на землю, формирование структуры налогообложения.
Для этого необходимо, чтобы земельная политика была подчинена решению задачи не
столько смены форм земельной собственности, сколько формированию комплекса
факторов, обеспечивающих рост сельскохозяйственного производства и повышению его
эффективности.
Ф. Достоевский как будто о сегодняшнем состоянии земельных отношений писал, что
русская личная поземельная собственность в полнейшем хаосе, продается и покупается,
меняет своих владельцев полностью, меняет даже вид свой, обессиливается. Из кого
составится окончательное обновленное русское земледельческое сословие, в какую
форму преобразуется оно – все это трудно предсказать, а между тем, если хотите, в этом
главнейший вопрос русской будущности. И далее он говорил, что это какой-то закон
природы: кто в стране владеет землей, те и хозяева той страны, во всех отношениях, если
в стране владение землей серьезное, то и все в этой стране будет серьезно. Всякое
правильное отправление национального организма организуется лишь тогда, когда в
стране утвердится прочное землевладение. То же самое можно сказать и о характере
землевладения: будь характер аристократический, будь демократический, но каков
характер землевладения, таков и весь характер нации.
Важный вопрос нынешней земельной политики состоит в том, как при наличии частной
собственности обеспечить эффективное общественное производство. Переход к
смешанной экономике, к новым формам собственности – лишь одно из условий, причем
не всюду и не всегда обязательное. Поэтому правильнее говорить о формировании
«хозяев» земли, понимая их как эффективно действующие субъекты, но не как субъекты
института частной собственности. С тем, что земля должна иметь хозяина, согласны все: и
те, кто за частное землевладение, и те, кто против него. Мнения расходятся лишь в
отношении способа и путей формирования таких «хозяев», т. е. эффективно
хозяйствующих субъектов аграрного рынка.
Логику тех, кто, защищая частную собственность на землю, опирается на успехи
фермерской аграрной экономики США и Западной Европы, можно оценить
высказыванием Г. В. Плеханова, который предостерегал от алогизмов, ибо если люди
развертывают зонтики, когда идет дождь, то из этого еще не следует, что дождь может
быть вызван развертыванием зонтиков. И если фермерские хозяйства Запада работали
эффективнее колхозов и совхозов, то это отнюдь не значит, что успех был вызван частной
формой собственности.
Этот вывод подтверждается и тем, что создание фермерских хозяйств в России не
улучшило положение нашего сельского хозяйства. Нельзя не обратить внимание и на то,
356
что большинство восточноевропейских стран поступило умнее, там переход к новой
системе аграрных отношений не вызвал массового создания крестьянских хозяйств. Там
частный сектор преобладает при коллективных формах хозяйствования. В Венгрии,
например, основной земельный фонд, как и имущество прежних кооперативов,
распределено между членами в зависимости от степени работы и трудового вклада.
Работники прежних кооперативов сохраняют свое членство в новых кооперативах.
Словом, в бывших странах СЭВ происходила постепенная деколлективизация, там
трансформация форм земельной собственности осуществлялась более осторожно. Даже в
бывшей ГДР, где в одночасье были введены западногерманские законы, где фермерам
оказывалась значительная государственная поддержка, в производстве
сельскохозяйственной продукции ведущее место по-прежнему принадлежало
коллективным формам хозяйствования, которые основывались на новых коллективных
отношениях. В отличие от России целью аграрной политики правительства ФРГ в пяти
восточных землях была не зашоренность частнособственнической идеологией, а
формирование высокопроизводительного сельскохозяйственного производства,
конкурентоспособного на западном рынке, с разносторонней структурой и отвечающей
требованиям охраны окружающей среды. При этом учитывались исторические реалии и
волеизъявление крестьян новых федеральных земель. Утверждение наших
реформаторов, что частная земельная собственность – единственное исходное условие
аграрного прогресса, оказалось ложным.
А. В. Чаянов писал, что нет единой земельной программы с одной самой правильной
формой собственности и организацией обработки земли. Наибольший хозяйственный
эффект на селе достигается через социально-экономическое разнообразие. Поэтому нам
следовало бы искать пути качественной эволюции коллективных сельскохозяйственных
предприятий, колхозов и совхозов, совершенствуя внутрихозяйственные отношения,
трезво учитывая как отечественную историческую практику, так и зарубежный опыт.
Условием российской модели земельной реформы могла бы стать связь аграрных
преобразований с перераспределением ее рентной стоимости. Именно обобществление
земельной ренты ведет к качественно новому виду общества. Земельная рента,
земельный налог могли бы стать надежным и справедливым источником
государственного финансирования.
Важный вопрос земельных отношений – природная рента, которая во многих странах
является главным источником формирования бюджета, источником их благополучия. В
России, обладающей самыми значительными природными ресурсами, налоги на землю
остаются символическими. В условиях крайне низкой заработной платы, незначительных
инвестиций правительство собирает налоги с факторов, которые, по существу, не создают
налога. Так, 4/5 поступлений в бюджет составляют налоги на зарплату и капитал. По
данным Академии наук России, вклад труда и капитала в потенциал страны должен
составлять лишь 12–17 %, а природного фактора (земли, природных ресурсов) – 80–85 %.
Задача правительства – правильно определить налогооблагаемый потенциал страны, в
первую очередь – земли и природных ресурсов, разработать механизм изъятия в бюджет
избыточного рентного дохода от природного фактора, провести их стоимостную оценку,
установить методы взимания рентных платежей по отдельным видам национального
богатства страны.
На необходимость подобного подхода к формированию доходов государства указывал
еще Адам Смит, отмечавший, что рентная стоимость земли более всего подходит под
налогообложение. Это объясняется двумя обстоятельствами: землю нельзя спрятать и
земельные налоги вызывают наименьшую деформацию в сферах торговли и
промышленности, поскольку рента входит в состав цены продукта иным образом, чем
357
заработная плата и прибыль. Изучая происхождение ренты, великий экономист сделал
основополагающий вывод: коль скоро рента создается «трудом» природы, то она должна
принадлежать всему обществу, изыматься в доход государства и расходоваться на
общественные нужды. Такого же мнения придерживаются и современные ученые,
занимающиеся вопросами ренты. Так, лауреаты Нобелевской премии Ф. Модиньяни, Д.
Тобин, Р. Солоу, указывая на положительные моменты перехода России на рыночные
отношения, предупреждали о недопустимости присвоения частным сектором земельной и
природной ренты, поскольку, как показывает западный опыт, такой подход препятствует
развитию экономики. Директор исследовательского института экономики сельского
хозяйства Оксфордского университета К. Кларк подчеркивал, что «земельная рента не
просто оптимальный источник формирования бюджетов, поскольку среди широкого
диапазона используемых на практике налогов нет ни одного, который был бы столь
экономически эффективен, как земельная рента».
Таким образом, смещением акцентов налогообложения в сторону увеличения доходов от
использования природных ресурсов сразу решается несколько задач. Во-первых, все
члены общества имеют равные права на полученную ренту от природных ресурсов. Во-
вторых, государство использует полученный доход на социальные нужды, уменьшая долю
налогов на прибыль и заработную плату, тем самым повышая стимулы к труду и
накоплению капитала. В-третьих, рентный доход от природных ресурсов способствует их
эффективному использованию.
Чтобы общество функционировало на основе равенства, земельную ренту необходимо
обобщить и расходовать через социальные институты на благо каждого его члена. Л.
Толстой прекрасно понимал, что личная свобода и целостность общества были разрушены
частным присвоением земельной ренты, принадлежащей обществу. Он предлагал
императору Николаю II, великому князю Николаю Михайловичу и Столыпину
экономическую модель, основанную на земельной ренте. Но они, как говорят, были глухи
к добру. Он писал, что путем обобществления земельной ренты можно выровнять
преимущества, получаемые от владения земельными наделами, эффективно
распределить землю по видам землепользования и в то же время обеспечить общество
финансовыми средствами.
Сун Ятсен, возглавивший революцию в Китае в 1911 г., старался осуществить реформы. По
его мнению, они приведут к «экономической революции». Он утверждал, что
обобществление земельной ренты позволит создать качественно новое общество. Данная
налоговая стратегия не является эквивалентом «национализации земли»: рента как
государственный доход исключает физическое присвоение народной земли государством,
она совместима с надежным частным владением землей. К. Маркс говорил, что при
нейтрализации монопольной власти собственников земли возникает новая социальная
cитуация, что национализация земли полностью изменит отношение между трудом и
капиталом257. Этим он подчеркивал, что, нейтрализовав монопольную власть
собственников земли, вы устраните эксплуататорскую власть капиталистов, если вы
нейтрализуете власть земли, вы «покончите с капиталистическим способом производства,
будь то промышленность или сельское хозяйство».
Генри Джордж в книге «Прогресс и бедность» объясняет, что «хватка» собственников
земли устраняется простым способом, как социализация чистых выгод от земли, т. е.
экономической ренты, которая создана обществом и должна использоваться для
финансирования государственного сектора. Власть земли имеет злую силу, если земля
находится в руках одного класса, и она благодарна, если земельная рента

257
Маркс, Энгельс. Избранные сочинения– Т. 2. – М.: Прогресс, 1969.
358
обобществляется через налоговую систему258. В Китае ныне весьма успешно
преобразуется экономика по схеме Сун Ятсена. Здесь приватизируется капитал, но
охраняется государственная собственность на землю. К сожалению, нынешние российские
руководители не хотят извлечь уроки из китайского эксперимента, ориентируются на
западные модели, от которых население испытывает разочарование. России нужно
выработать свою оригинальную модель.
Вопрос о земле – самый спорный. Именно от правильного решения этого вопроса зависит
судьба России. А потому нельзя было торопиться принимать ту или иную западную
модель. Доступ к земле, дающий право контроля над ней, является первым и важнейшим
шагом к достижению власти. Кто контролирует землю, тот и держит в руках власть. Если
дополнительный доход или рента, получаемые от земли, распределяется неравномерно,
создаются исходные условия для классического расслоения общества. Разделение
общества на классы произошло не по моральным качествам или заслугам, а на основе
силы, возможности лишить других людей доли в доходе, получаемом за счет
использования природных ресурсов.
Использование земельной ренты как источника дохода для общества обеспечило бы
каждому гражданину равную долю преимуществ, получаемых от земли через
общественный сектор. Маркс писал, что капитал становится средством социальной
эксплуатации только тогда, когда люди лишены доступности к земле 259. А. Смит показал,
как «отчуждение народных масс от земли создает основу для капиталистического способа
производства». К системе эксплуатации приводит не власть капитала, а дееспособность
тех, кто контролирует землю, т. е. кто стремится приватизировать земельную ренту. Маркс
отмечал, что, если нейтрализовать последствия частной собственности на землю и
земельную ренту, капитал теряет свою могущественную способность эксплуатировать
труд. По Смиту земельная рента является наилучшим источником для финансовой
системы общества. Великие экономисты-классики от Д. Рикардо до Дж. Милля, а также Г.
Жорджа, предложившего блок социальных реформ, экономиста А. Маршалла, политика Ч.
Черчилля, писателя-социалиста Б. Шоу, ученого А. Эйнштейна – все они утверждали, что
социализация земельной ренты не только справедлива с точки зрения этики, но и
экономически наиболее эффективна для формирования финансовой системы общества в
условиях рыночной экономики. Капитализм зародился в результате частного присвоения
земельной ренты. Если кто-то хотел пользоваться землей, он должен был платить ренту ее
собственнику. По подсчетам проф. М. Гэффни из Калифорнийского университета,
земельная рента составляет около 49 % национального дохода. Вот какова цена частного
присвоения земельной ренты.
Земельная рента должна принадлежать обществу, она не создается ни людьми, ни
предприятиями, это результат коллективных усилий населения в целом и его
капиталовложений в течение длительного времени. Поэтому правомерно, чтобы
земельная рента стала основой стратегии преобразования российской экономики в
рыночную. При социализации земли основа для спекуляции землей устраняется. Нужно в
залог предлагать не землю, а рентный доход от земли. Западные экономисты самой
различной политической ориентации утверждают, что использование земельной ренты в
качестве источника дохода общества является наиболее рациональной и эффективной
стратегией индустриальной экономики. Так, проф. Дж. Стиглиц, один из советников
президента Б. Клинтона, лауреат Нобелевской премии, в работе «Теория местного

258 Хоррисон Фред. Российская модель. – СПб., 1993. – С. 27.

259
Маркс К. Капитал. – Т. 1. – Гл. 33.

359
общественного продукта» писал, что Генри Джордж был прав не только в том, что
земельный налог не искажает экономику, но и в том, что в равноправном обществе
земельный налог дал бы достаточную сумму для финансирования выбранного уровня
правительственных расходов260. Дж. К. Гэлбрейт в книге «Общество изобилия» пишет:
«…если ввести налог, равный годовой потребительской стоимости недвижимости без
сооружений, т. е. только стоимости земли, чтобы она не давала чистого дохода и,
следовательно, не имела собственной денежной стоимости, то это обеспечит прогресс,
плодами которого будут пользоваться все в равной мере». Далее он говорит, что, может
быть, эта мера будет крутой для общества, где земельная рента уже приватизирована, где
монопольный бизнес могущественен и способен противостоять изменениям,
направленным на создание эффективной и справедливой экономической системы.
В ряде западных стран в структуре налогообложения существенно повышается доля
налога на землю. В Австралии, например, его доля в доходах местных советов занимает 45
%. В России доля средств, поступающих от налога на землю, в 90-е годы составляла менее
1 %. Преимущественная часть – это налоги на трудовые доходы, имущество, прибыль,
продукцию. Эти налоги не стимулируют производственную и коммерческую инициативу.
Некоторые западные ученые, выражая концепцию стимулирующего налога, опираются на
положение, согласно которому «никакие налоги не должны взиматься с того, что люди
производят: ни прямо – через труд, ни косвенно – через капитал, который они получают за
счет сбережения своих доходов». Наиболее простая и понятная система, не требующая
большого фискального аппарата, основана на налоге на землю как объект недвижимый и
поэтому более рациональный и устойчивый источник государственных доходов. Отсюда
тяжесть налогового пресса было бы целесообразно постепенно переносить на обложение
налогом земельной ренты, имея в виду последовательно перейти затем на единый
земельный налог. Налог на землю, ко всему прочему, активно стимулирует рациональное
использование земельных ресурсов, если посилен для основной массы
землепользователей и обеспечивает возможность расширенного воспроизводства.
Использование земельной ренты в качестве источника государственного дохода
справедливо и естественно, так как в данном случае: поощряется личная инициатива;
предупреждаются спекуляция землей, изъятие ее из продуктивного использования, рост
социального неравенства, деформация экономики; возникают препятствия к изъятию из
продуктивного использования за счет «расползания» городов. Однако, несмотря на явные
преимущества, земельная рента в большинстве стран, тем не менее, не используется в
качестве основного источника государственных доходов. Причина состоит в том, что
общества, достигнув высокой степени благосостояния, не склонны к радикальным
переменам, предпочитая совершенствовать уже существующую модель. Тем более что в
демократической среде согласия населения на изменения формируются медленно, в ходе
понимания необходимости и поддержки перемен. Но главное препятствие –
политическое влияние землевладельцев, желающих сохранить существующее положение.
Россия, приступившая к аграрным преобразованиям в начале 90-х годов, могла бы
извлечь уроки из практики зарубежных стран. У нас была возможность дать гражданам и
их коллективам право получить землю в свое исключительное пользование при условии
выплаты ежегодной ренты за это право. Такое направление земельной реформы могло бы
рассматриваться как прогрессивное расширение гражданских прав и как средство
получения государственных доходов. В стране до сих пор не выработаны критерии
отнесения земель к статусу федеральных, не определен порядок передачи земель
субъектам Федерации, муниципальным органам, предприятиям и гражданам, не
260
Экономика сферы общественных услуг. – Лондон: Изд. Макмиллон, 1977.

360
разработан механизм регулирования арендных отношений, платности землепользования,
регистрации прав на землю организации и ведения земельного учета, контроля за
использованием и охраной земель, стимулирования владельцев, улучшающих
плодородие земель. В стране разрушена единая система общегосударственного
управления земельными ресурсами, ликвидирован земельный комитет, государственный
научно-исследовательский институт земельных ресурсов и его региональные
подразделения. А потому земля выходит из сельскохозяйственного оборота, идет ее
загрязнение, устаревшие системы ирригации ведут к заболачиванию, засолению и
истощению грунтовых вод.
Обобщая сказанное, можно сделать следующие выводы:
1. Зарубежное законодательство меняется в сторону ограничения прав собственника
земли и расширения прав земельных пользователей. Земля включается в рыночный
механизм через аренду.
2. В цивилизованных странах земля все больше начинает рассматриваться как объект
хозяйствования, а проблема землевладения решается преимущественно не в сфере
земельной собственности, а в сфере прав на способы и результаты ее использования.
Рассмотрение двойственности земли (объектов собственности и хозяйствования) могло бы
значительно ослабить напряжение, существующее между сторонниками и противниками
приоритетов разных форм землепользования.
3. Земельную реформу нельзя сводить только к смене форм собственности, к
перераспределению земли, насильственному насаждению частной земельной
собственности. Скоропалительные изменения земельных отношений вредны. Нужно
учитывать, что крестьянин консервативен вообще, а в своих отношениях к земле – в
особенности. Недопустимы какие-либо принуждения, насилие над свободной волей
крестьянина в деле устройства его судьбы.
4. Земельный вопрос должен решаться исходя из интересов крестьянина. Какие бы
постановления на правительственном уровне не принимались, он воспримет только такую
реорганизацию, которая отвечают его внутренним устремлениям. Следовательно,
реформа должна проводиться снизу, а не внедряться насильственно сверху. Наши
реформы буксуют в значительной степени потому, что ее архитекторы исходят из своих
сугубо ошибочных стародавних представлений о нынешнем крестьянстве как массе
темной, пользы своей не разумеющей, а потому способной быть только слепо ведомой,
но не сознательно ведущей.
5. Во многих странах мира цель реформ – способствовать экономическому развитию
страны, аграрной сферы, повышать жизненный уровень трудящихся, раскрепощать их
творческий потенциал. У нас, к сожалению, ею стал быстрейший переход к
капиталистической системе хозяйствования.
6. История сняла вопрос об исключительности какой-либо одной формы собственности.
Реальностям жизни отвечает «теория ниш», в соответствии с которой каждая из них в ходе
исторического развития находит то место, где она оказывается более эффективной. И раз
уж в России законодательно признана смешанная экономика, то нет надобности делить
крестьян на красных и белых, радикалов и консерваторов.
7. Земельная рента должна принадлежать обществу и стать основным источником его
дохода. Это обеспечит каждому гражданину равную долю преимуществ, получаемых от
земли.

361
8. Каково бы ни было полезное или вредное влияние известной системы землевладения
на успехи сельского хозяйства, все-таки это влияние совершенно ничтожно по сравнению
с неизмеримым могуществом истинных причин жалкого положения нашего земледелия.
Поскольку подавляющее большинство крестьян являются противниками частной
собственности на землю, в качестве приоритетной следует считать государственную
форму собственности и арендное землепользование. Необходимо добиваться
постепенного увеличения доли государственной собственности. Для этого необходимо:
а) разработать условия и порядок выкупа в государственную либо муниципальную
собственность земельные доли у собственников, которые еще не распорядились ими или
не могут рационально использовать;
б) разработать механизм аккумулирования земель сельхозназначения в руках эффективно
хозяйствующих субъектов до размеров, обеспечивающих рациональное использование,
рост объемов производства и его эффективность;
в) разработать систему защиты земель от деградации и других негативных процессов,
консервации этих земель и последующего их восстановления.
Формируя концепцию земельной собственности, нужно исходить из интересов основной
массы крестьян. Проводимые реформы не должны быть постоянным источником
социальных потрясений в обществе. За 20 лет реформ наши законодатели так
накуролесили в вопросах земельных отношений, что принимаемые Госдумой постоянные
поправки законов лишь усугубляют положение дел. Земля продолжает выходить из
хозяйственного оборота. Нужны кардинальные меры, чтобы исправить положение.

7.2. Земельные отношения: смена курса

По поводу понятий земельной и аграрной реформ много путаницы, неразберихи. Одни

считают, что аграрная реформа поглощает земельную, другие – что это совершенно
разные проблемы, третьи вводят новое понятие – «агропромышленная реформа». По
нашему мнению, существуют две реформы: аграрная и земельная. И та и другая в
некоторой части накладываются друг на друга: земельная реформа включает в себя
вопросы, связанные с землями сельскохозяйственного назначения, управления
земельными ресурсами, перераспределением земель, передачей и закреплением их в
собственность, пользование, во владение гражданам, предприятиям, учреждениям;
вопросы продажи права пользования землей (аренда); платы за землю; охраны и
освоения земель; учет и контроль; кадастр и мониторинг земли и т. д. Если аграрная
реформа осуществляется только на землях сельскохозяйственного назначения, то
земельная также на землях городов, поселков и сельских населенных пунктов;
промышленности, транспорта, связи, энергетики, обороны и т. д.; природоохранного,
природозаповедного, оздоровительного; рекреационного и историко-культурного
назначения; лесного и водного фонда, запаса. В свою очередь аграрная реформа, кроме
земельных отношений, рассматривает также вопросы формирования многоукладной
экономики, создания рынка продовольствия, инвестиционной политики и структурной
перестройки агропромышленного комплекса, государственного регулирования
экономических отношений, социального развития, приватизации земли и других средств
производства в сельском хозяйстве, а также перерабатывающих и агросервисных
предприятий и т. д.
До начала аграрной реформы теоретических наработок по преобразованию
экономических отношений в стране не было. Научная концепция ее осуществления не
362
была разработана. Отсутствовала необходимая законодательная и нормативная база. Все
это создавалось в спешном порядке, законы, указы, постановления нередко писались, как
говорят, на коленке, без апробации на местах, допускался формализм, а потому принятые
законы либо нарушались, либо вообще не выполнялись. Многие из них были
заимствованы из других стран, применялись без учета российской специфики и были
чужды российскому крестьянину. Зачастую законодательные и нормативные акты
противоречат друг другу. В истории аграрных преобразований в нашей стране мудрое
правило эволюционности развития (как говорил П. Столыпин, 20 лет реформам) постоянно
нарушалось. Либеральные демократы пытались в одночасье реорганизовать колхозы и
совхозы, заменить одни формы собственности и хозяйствования другими. Это
заканчивалось, как правило, сменой вывески. Некоторые считали, что бояться при этом
формализма не следует, ибо вслед за сменой вывески пойдет процесс приватизации,
осмысления того, что крестьяне стали хозяевами. А некоторые корчили из себя
наполеонов, считали, что главное ввязаться в драку (реформу), а там видно будет. Вряд ли
можно согласиться с такой точкой зрения. За годы реформ реформаторы столько
накуролесили, ввязавшись в реформирование земельных отношений, что сегодня не
знают, как из этого выпутаться. Начинается поток внесения изменений в статьи
Земельного кодекса. Например, московские парламентарии предлагали наделить
субъектов Федерации правом изымать землю у собственников и резервировать ее под
нужды города. Сначала почти бесплатно отдали землю частникам, а потом вынуждены
были платить за нее сумасшедшие деньги. И это называется разумной государственной
политикой. Формализм при реформировании привел к тому, что крестьяне, получив
свидетельства на земельные доли, стали виртуальными собственниками, а по существу
оказались без земли и стали наемными работниками, а значительная часть формальных
собственников оказалась безработными.
В начале 1993 г. в России имелось 215 тыс. крестьянских (фермерских) хозяйств. Им было
выделено более 8 млн га земель; из них 35 % переданы в собственность, 47 % – во
владение и 18 % – в аренду. Численность фермерских хозяйств в России быстро росла. Но
они давали мизерное количество продукции. Выделенные им земли в большинстве
случаев использовались хуже, чем в общественных хозяйствах. В 1992 г. в Орловской
области посевные площади крестьянских (фермерских) хозяйств занимали 25,8 тыс. га, в
том числе под зерновыми культурами – 21,2 тыс. га (более 80 %). Здесь не соблюдалась
культура земледелия, отсутствовали севообороты, а потому урожайность составляла 17
ц/га, что на 6,8 ц меньше, чем в общественных хозяйствах. В результате передачи земли
фермерам область недополучила 14,4 тыс. т зерна. В большинстве своем фермерские
хозяйства создавались стихийно, без учета перспективы, без научно обоснованного
подхода к размещению фермерских хозяйств. Их земельные участки были разбросаны,
находились вдали от средств коммуникаций. В ассоциации крестьянских хозяйств каждая
семья имела свой участок земли. Им выданы государственные акты или свидетельства на
землю. При выходе крестьян из ассоциации для организации фермерского хозяйства на
одном поле появлялись разные хозяйства. Такая разбросанность приводила к негативным
последствиям: огромные площади земель сельскохозяйственного назначения
покрывались паутиной дорог. Процесс фермеризации нельзя было пускать на самотек. Он
должен быть управляем. И здесь слово за наукой. Необходимы были рекомендации по
приоритетному направлению капитальных вложений в развитие фермерского хозяйства,
размерам и структуре их производства, взаимоотношению коллективных хозяйств с
фермерами и т. д. Поэтому нужен был не большой скачок в фермерство, а логически
продуманная система государственных мер для реформирования агрокомплекса,
создания новых форм хозяйствования на селе, которые бы не разрушали каркас хозяйства,
его производственную и социальную инфраструктуру и в то же время сделали
непосредственных товаропроизводителей хозяевами земли, причастными к управлению
363
производством, что позволило бы повысить социальную активность и заинтересованность
крестьян в интенсивной работе.
В 1992 г. в основном завершился первый массовый земельный передел, вызвавший так
много эмоций. У колхозов и совхозов было отобрано сначала 10 % всех земель, а потом
еще земли сверх среднерайонного пая. В начале создания фермерских хозяйств они
получали крупные земельные площади. После того, как спецфонд районов был, по
существу, исчерпан, выходящие из хозяйств крестьяне стали получать лишь
принадлежащие им паи, которые составляли 5–10 га. Это привело к огромной
дифференциации размеров фермерских хозяйств. В Волгоградской области 7 % фермеров
имели 150–200 га, 4 % – 201–250, 3 % – 251–300 и около 4 % – свыше 300 га. В числе
последних были хозяйства с площадью 500, 700 и даже 1 000 га.
Административный, навязанный сверху способ передела земель не отвечал интересам
основной части крестьян, не учитывал местных особенностей. Поэтому цель земельной
реформы – передача земель эффективно работающим товаропроизводителям, не была
реализована. В результате такого передела земель у многих хорошо работающих хозяйств
площади существенно сократилась. Так, в Михайловском районе Волгоградской области в
1991–1992 гг. у сельскохозяйственных предприятий было изъято 25 % площадей, а у
отдельных из них – 39–42 %. С учетом 10-процентного изъятия площадь отрезков
достигала чуть ли не 50 %. Потом начался новый передел, заключающийся в возвращении
части ранее отнятых земель колхозам и совхозам. Теперь отнимали землю у фермеров.
Вот к чему привели поспешность и необдуманность принимаемых решений. Не в
кабинетах и не на митингах надо было решать вопрос о преимуществе той или иной
формы хозяйствования, а в их соперничестве на основе конкуренции. Только она могла
цивилизованно решить эту чрезвычайно сложную проблему. Реформаторы не
прислушивались к народному разуму, не учитывали русский народный характер и вообще
не признавали в народе никакого характера и, как говорил Ф. М. Достоевский, с полным
деспотическим спокойствием были убеждены, что народ наш тотчас примет все, что мы
ему укажем, т. е., в сущности, прикажем.
Важный вопрос: в чьи руки попадет земля в результате ее передела, купли-продажи?
Землю давали всем, кто только пожелает. Ее брали и те, кто не собирался на ней работать.
Но сторонников сплошной фермеризации это не смущало. Они говорили, что естественная
селекция отсеет тех фермеров, которые не представляют всей сложности
сельскохозяйственного труда. С такой идеологией нельзя согласиться. Во-первых, потому
что из сельскохозяйственного оборота выходили огромные площади земли, ухудшалось
почвенное плодородие. Во-вторых, это подрывало имидж фермерских хозяйств. Власть
заявляла, что реформа в России буксует из-за того, что земля не стала объектом купли-
продажи, что все беды – из-за отсутствия рынка земли. Словом, при каждой смене власти
крестьяне должны вновь и вновь выкупать землю. В течение пяти десятилетий после
реформы 1861 г. они выплачивали выкупные платежи, после чего значительные площади
стали собственностью крестьян. После революции 1917 г. земля стала государственной
собственностью. В 90-е годы ее снова требовалось выкупать. Но на рынке земли
крестьянину нечего было делать с его «капиталом». Земля стала растаскиваться
чиновниками всех уровней власти, начался криминал и рейдерство, спекуляция землей.
Некоторые крупные чиновники, призванные бороться с коррупцией, приобрели десятки
земельных участков, которые, как правило, не используются по назначению.
В России рынок земли далек от цивилизованного. До сих пор не решен центральный
вопрос крестьянской жизни – не обеспечен широкий доступ населения к земельным
ресурсам, переход земли к эффективно работающим собственникам, отсутствуют гарантия
прав на земельные участки, что приводит к снижению их инвестиционной
364
привлекательности. «Пока не будет разрешен этот вопрос, – говорили на заседании
второй царской Государственной Думы, – до тех пор нельзя и думать о возрождении
России и том могучем росте, который ей предстоит». Крестьянство, которое живет прежде
всего землей, живет сегодня очень бедно, а это значит, плохи существующие земельные
порядки и их нужно менять. Как лучше решить этот большой и трудный вопрос? Власть не
знает, а следовательно, и не может лечить болезнь.
В начале реформ промышленные предприятия, поставляющие селу продукцию, были
освобождены от плановых заданий и реализовывали свою продукцию по свободным
ценам. До сельских товаропроизводителей доводились планы закупок, устанавливались
закупочные цены, которые были значительно ниже рыночных. Такие парадоксы
приводили к нарастанию неэквивалентного обмена между селом и городом. Сводный
индекс фактических цен на реализованную сельскохозяйственную продукцию в 1992 г., по
сравнению с 1991 г., составил 863 %, а на промышленную продукцию и услуги,
приобретенные селом, – 1 623 %. Только из-за таких перекосов в ценообразовании в 1993
году сельские товаропроизводители России от реализации своей продукции
недополучили 763,3 млрд руб. Крестьяне вынуждены были сокращать производство
продукции, ибо не имели стимула. Снижалась заинтересованность в наращивании
производства продовольствия, сокращался хозяйственный оборот, нарушалось
равновесие в народном хозяйстве. Поступления продукции арендаторов, фермеров,
колхозов и совхозов на рынок сняло бы остроту проблем продовольственного кризиса и
снизило цены на продукты питания. В отдельные годы большое количество
продовольствия остается у сельских товаропроизводителей. Из-за отсутствия
необходимых хранилищ продукция гибнет. В то же время население городов и
промышленных центров ощущало острый ее недостаток.
За годы реформ поступления на село минеральных удобрений, техники, запасных частей
сократилось в разы. Резко упали объемы строительства, замедляется списание техники,
стареют фонды. С одной стороны, это сокращает затраты и временно спасает от
банкротства многих сельских товаропроизводителей. С другой – даже при резком
сокращении производства промышленной продукции предприятия не могут ее
реализовать. Растут объемы невостребованной продукции, что ведет к сокращению рынка
средств производства, его свертыванию, закрытию фондопроизводящих отраслей. В 1992
г., по сравнению с 1991 г., производство автомобильных и тракторных прицепов в России
сократилось более чем наполовину, тракторов, зерноуборочных комбайнов – на четверть,
минеральных удобрений, химических средств защиты растений, шин для сельхозмашин –
более чем на 20 %. Это усугубило товарный голод на рынке, привело к тому, что землю
нечем стало обрабатывать.
В наших программах, концепциях реформ политика стояла всегда впереди экономики.
Главная цель реформ не наращивание производства продовольствия, не повышение
эффективности функционирования АПК, не улучшение жизненного уровня трудящихся, а
смена общественного строя, изменение уклада деревенской жизни, введение частной
собственности на землю. А потому чем дальше Россия продвигалась с реформированием
агропромышленного комплекса, тем сильнее углублялся продовольственный кризис,
безнадежнее становилось положение сельских товаропроизводителей. Исходя из
изложенного, констатируем:
1. Земельные отношения как специфическая сфера производственных отношений
общества, возникающих между людьми в процессе использования, владения и
распоряжения землей как всеобщим условием труда и средством производства,
становятся определяющими во всей системе аграрных преобразований.

365
2. Состояние земель постоянно ухудшается: земля деградирует, плодородие почв
снижается, мелиоративная система практически разрушена, водная и ветровая эрозия
усиливается, идет загрязнение природной среды, нарастает экологический кризис,
истощающий природные ресурсы.
3. Предыдущий опыт реформирования показал, что за счет смены форм собственности
невозможно увеличить производство сельскохозяйственной продукции и повысить
конкурентоспособность отрасли. Любая система землевладения и землепользования не
может сама по себе определять весь хозяйственный облик страны.
4. Исторический опыт должен послужить уроком для нынешних и будущих правителей
России, что кавалерийским наскоком нельзя переделывать внутренние убеждения
крестьян, стандарты, генетически переданные и накопленные опытом деревенской жизни
и земледельческого труда.
5. Формируя концепцию земельной собственности, нужно исходить из интересов
основной массы крестьян. Проводимые реформы не должны быть постоянным
источником социальных потрясений в обществе.
6. Поскольку подавляющее большинство крестьян выступает против частной
собственности на землю, в качестве приоритетной следует считать государственную
форму собственности и арендное землепользование. Необходимо добиваться
постепенного увеличения доли государственной собственности.
7. Чтобы остановить разрушительные процессы в использовании земельных ресурсов,
нужно в корне менять законодательную и нормативную базу, создать научное
обеспечение, правовой, экономический и организационный механизм регулирования
земельных отношений, который бы учитывал национальные особенности и
государственные интересы.
Для этого необходимо:
а) разработать условия и порядок выкупа в государственную либо муниципальную
собственность земельные доли у собственников, которые еще не распорядились ими или
не могут рационально использовать;
б) разработать механизм аккумулирования земель сельхозназначения в руках эффективно
хозяйствующих субъектов до размеров, обеспечивающих рациональное использование,
рост объемов производства и его эффективность;
в) разработать систему защиты земель от деградации и других негативных процессов,
консервации этих земель и последующего их восстановления.

7.3. Когда земля – товар, хорошего не жди

Русский человек с самого начала и никогда не мог представить себя без земли…Уж
когда свободы без земли не хотел принять, значит земля у него прежде всего, в
основании всего, земля – все, а уж из земли и жизнь, и честь, и семья, и детишки, и
порядок, и церковь – одним словом, все, что есть драгоценного. Вот из-за формулы
этой он и такую вещь, как община удержал.
Ф. Достоевский

366
Исторически Российское государство было крупнейшим собственником земли. Ни отмена
крепостного права, ни Столыпинская реформа, ни коллективизация не представляли
собой угрозу государственной собственности. Ни те, ни другие, ни третьи не хотели
отдавать основную власть – власть, связанную с непосредственным владением землей. В
начале 90-х земельная политика в стране в корне изменилась. Ее сутью стал лозунг:
«Земля должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает. Отталкиваясь от этого лозунга,
демократы первой волны лихорадочно начали формировать в деревне собственников.
Ускоренно создавались соответствующие идеологии, нормативные акты (законы, указы
президента, постановления правительства.
Бывший президент Ельцин в обращении к крестьянам сказал: «Один из главных лозунгов
Октябрьской революции – «Земля крестьянам!», – под которым победили большевики,
так и не был претворен в жизнь. Именно в этом одна из важнейших причин отсталости
сельского хозяйства и низкого уровня жизни крестьян. В соответствии с программой
Шаталина началась распродажа земли и других средств производства. Появился
благородный лозунг: возвратить народу значительную часть собственности и ресурсов.
Президент СССР заявит о неотъемлемом праве собственности народа на землю. Земля
колхозов и совхозов была представлена как сумма наделов их работников, началась
перерегистрация земель. Нерентабельные хозяйства объявлялись банкротами, на их базе
создавались крестьянские (фермерские) хозяйства. «В целях нейтрализации
саботирования законодательств республик по земельной реформе, – читаем в проекте
программы, – на местах вносятся изменения в гражданское и уголовное право». Чем не
сталинские методы коллективизации? Тогда без согласия крестьян их загоняли в колхозы
– теперь без их согласия стали разрушать эти колхозы и совхозы, на их землях создавать
фермерские хозяйства.
В 1993 году в России была принята Конституция. Двенадцать миллионов россиян стали
виртуальными владельцами земельных долей. Чтобы исправить «ошибку» большевиков,
пришедшие к власти мальчики в коротких штанишках, не управлявшие, как говорил
Муртаза Рахимов, и тремя курицами, начали разгосударствление земельной
собственности, ликвидацию крупных предприятий, не думая при этом о рациональном ее
использовании, о повышении эффективности сельскохозяйственного производства.
Владельцами сельскохозяйственных земель стали 11,8 млн человек. У каждого – в
среднем около 10 гектаров. Во многих хозяйствах примерно половина земельных угодий
досталась незанятой в сельскохозяйственном производстве взрослой части сельского
населения, а в некоторых – до 70 и более процентов. Со старением деревни их доля стала
расти. В ряде предприятий до 30 % работающих вообще не имеют ни земельных долей, ни
имущественных паев. А на чужого дядю не было желания напряженно трудиться.
Банкротами объявлялась основная часть колхозов и совхозов Нечерноземной зоны РСФСР,
Сибири и ряда других регионов. На их базе создавались крестьянские хозяйства. Но,
видимо, «радетели» селян не знали того, что в деревнях остались одни старики. Кто же
будет вести частное крестьянское хозяйство? Из-за отсутствия дорог, нормального
социального обустройства трудно возродить жизнь на селе, привлечь людей из других
регионов. Прежде чем решиться на серьезные преобразования, их авторам не мешало бы
побывать в деревнях и весях, поговорить с самими крестьянами, спросить их мнение и на
этой основе составить реальные прогнозы, а не пытаться за них решать их судьбу. К
сожалению, получается по Тютчеву:
«В столицах шум, гремят витии,
Кипит словесная война,
А там, во глубине России, –
367
Там вековая тишина».
В программе Шаталина основной упор в аграрной политике делался на частную
собственность, которая, мол, быстрее может преодолеть отчуждение крестьянина от
земли и других средств производства, сделать непосредственных производителей
причастными к управлению хозяйственными делами, повысит их ответственность за
результаты своего труда. Но только ли в собственности дело? Вот, к примеру, польское
сельское хозяйство в советский период находилось в частных руках, но оно не имело тех
результатов, которые были в Чехословакии и Венгрии при коллективной форме
хозяйствования. Здесь на одного жителя производилось почти сколько же мяса, сколько в
США, и больше, чем в Канаде, ФРГ, Франции, Италии, Испании. Да и в США частная
собственность многие десятилетия не была столь эффективной и резко пошла в гору в
значительной степени благодаря наращиванию государственной поддержки, за счет чего
стала укрепляться материально-техническая база, осуществлялся научно-технический
прогресс, внедрялась современная технология, готовились квалифицированные кадры.
Положительно сказалось на эффективности сельскохозяйственного производства
совершенствование организационных факторов, обеспечивающих благоприятный режим
функционирования отрасли: прекрасное сервисное обслуживание фермеров, углубление
специализации и интенсификации.
Наивно было полагать, что с передачей земли, других средств производства в частную
собственность будут решены все проблемы продовольственного снабжения. Зарубежный
опыт свидетельствует, что форма собственности не является решающим фактором
эффективного функционирования тех или иных форм хозяйствования. В мире много
государств с частной формой собственности на землю, где сельское хозяйство влачит
жалкое существование. В то же время в таких странах, как Китай, Израиль, Голландия и
др., при государственной собственности на землю сельское хозяйство развивается весьма
успешно. К тому же нельзя забывать, что частная собственность на землю имеет большие
недостатки: из села вытесняется огромная масса людей. После приватизации земли
безработные крестьяне Англии, например, вынуждены были бежать в Америку,
Австралию, а французы – в Алжир, Канаду. Российскому крестьянину бежать некуда. Его
участь – копаться на собственной гряде, на которую, к счастью, еще не положили глаз
рейдеры. Передача земли в частные руки приводит к неконтролируемому ее
использованию.
Наши крестьяне, получившие в начале 90-х в собственность землю, не могут
распорядиться ей по своему усмотрению: 43 % до сих пор не решили, что делать со
своими земельными долями, 17 % сдали их в уставной капитал сельхозпредприятий, 38 %
передали предприятиям в аренду, за которую чаще всего не получают платы, поскольку
большинство из них убыточны. Из 115 млн га сельскохозяйственных угодий лишь 18 млн
поставлены на кадастровый учет и проведена государственная регистрация прав, на
правах аренды с государственной регистрацией договоров аренды используется всего
14,3 млн га. Из-за того, что в стране разрушена система государственного управления
землепользованием, положение с использованием земли постоянно ухудшается,
отсутствует цивилизованный оборот земли и главный источник кредитования отрасли –
ипотека земли, процветает земельный криминал. Сторонники частной собственности на
землю говорят, что идея артельного интереса, коллективной ответственности
противоречит свободе и правам личности и что демократично только то, что зиждется на
частной собственности. Бывший председатель Совета Федерации г-н Шумейко в одном
телеинтервью договорился до того, что все беды в России от того, что земля еще не стала
объектом купли-продажи, и по этой, мол, причине мы стоим одной ногой в капитализме,
другой в социализме.

368
Сегодня 83 % сельскохозяйственных земель находятся в частной собственности. Однако
беды в России не только не уменьшились, а возросли. Прошло 20 лет, а отрасль в своем
развитии никак не может достичь уровня 90-х годов. Убежден, что без
высокопроизводительной техники и технологий, повышения интенсификации труда, без
мощной перерабатывающей промышленности, без серьезного улучшения научных
исследований сельское хозяйство не может добиться резкого повышения эффективности
производства.
Резкий переход от крупного специализированного производства к мелкому частному
землевладению был нецелесообразен, ссылка на эффективность мелкого фермерского
хозяйства Запада ошибочна. В США и других странах Запада идут процессы укрупнения
ферм. Именно крупные фермерские хозяйства являются основными производителями
сельскохозяйственной продукции. Мелкие же большую часть дохода получают от
нефермерской деятельности и все в большей мере становятся любительскими,
представляя собой не что иное, как место жительства их хозяев.
Несмотря на государственную поддержку, они продолжают разоряться и поглощаются
крупными. Так, с 1983 по 1988 год число ферм в США сократилось с 3,5 до 2,9 миллиона.
Средний размер ферм увеличивается. А. Энгельгардт писал: «Ни в поместном, ни в
деревенском хозяйстве никакого хозяйственного прогресса нет, да и не может быть до тех
пор, пока существующее хозяйство не заменится артельным хозяйством, на иных, новых
основаниях»261. Не растаскивать, не дробить целостные колхозы и совхозы, а предпринять
срочные меры по ликвидации всех бюрократических структур, отделяющих работника от
земли и других средств производства, мешающих хорошо работать в крупных хозяйствах,
– вот что нам сейчас нужно. Не продавать крупные хозяйства с молотка, а предоставить им
полную самостоятельность, перестраивать функции и структуру колхозов и совхозов,
превращать их в акционерные общества, ассоциации первичных кооперативов, союзы
арендных коллективов. Все это позволит сделать труженика села совладельцем средств
производства, пробудить коллективный и личный интерес, раскрепостить ресурсный
потенциал и творческие возможности человека труда. При этом незыблемым остается
принцип: люди сами должны решать, что им нужно. Реформаторы начала 90-х передавали
крестьянам землю не для того, чтобы повысить их жизненный уровень, а затем, чтобы
обеспечить исправное выполнение их обязанностей по отношению к государству, а лучше
сказать, затем, чтобы оставить государству благовидный предлог для выжимания из них
соков.
В программе Шаталина говорилось, что рыночные механизмы могут эффективно
функционировать только в том случае, если подавляющее большинство цен
устанавливается на рынке свободно, что «рыночные отношения в агропромышленном
комплексе вводятся в полном объеме во всех его звеньях без каких-либо ограничений». В
то же время предлагалось доводить до землепользователей госзаказ. Причем санкции за
непринятие и невыполнение госзаказа предусматриваются жесткие, вплоть до уголовных.
Но, позвольте, о каких рыночных отношениях в полном объеме можно говорить, если
снова на село набрасывается «удавка»? И к чему тут заявление авторов программы о том,
что «отказ от административного установления объемов и номенклатуры производства
сельхозпродукции позволит за 2–3 года значительно углубить специализацию хозяйств,
снизить издержки производства», когда эта специализация будет формироваться через
госзаказ? С одной стороны, в программе Шаталина провозглашаются одинаковые условия
для всех форм хозяйствования (фермерского, колхозов, совхозов, кооперативов, арендных
коллективов), с другой – предлагается размещать госзаказ только среди крупных хозяйств.
Какие же это «одинаковые условия»? Крупные товарные хозяйства снова будут задавлены

261
Энгельгардт А. Н. Письма из деревни. – М.: Мысль, 1987. – С. 413.
369
госзаказом сверху. Для них снова диктат: сеять картофель, где он нерентабелен,
выращивать зерно, где оно не вызревает, и т. д. Крестьянским же хозяйствам, другим
частникам предоставляется полная свобода. Они сами определяют каналы и объемы
реализации продукции. Частному сектору создаются выгодные условия, режим
наибольшего экономического благоприятствования (льготное налогообложение,
освобождение от налогов части доходов, направленных на развитие производства и т. д.),
а колхозы и совхозы, как и прежде, должны работать по указке. Где же
соревновательность разных форм хозяйствования?
Сегодня нет ни одной цивилизованной страны, где бы рыночные отношения не сочетались
с прямым государственным регулированием экономики, особенно в переходный период.
Нужен не приказ с жесткими санкциями о государственном заказе, как предлагала группа
Шаталина, а программа гарантированного обеспечения необходимых объемов
продовольственных ресурсов в руках государства. Ни в какой рыночной стране нет того,
чтобы целая отрасль, например скотоводство, была убыточной. В России производство
говядины убыточно на протяжении 20 лет. Разве можно такое назвать рыночными
отношениями? Роль государства должна состоять не в применении санкций, не в изъятии
ресурсов продовольствия на основе изменения гражданского и уголовного права, а в
обеспечении заинтересованности всех землепользователей и землевладельцев. Цена за
продукт должна обеспечивать необходимый уровень рентабельности. В общем,
необходимы новые демократические формы управления, в которых могут эффективно
функционировать как рыночные отношения, так и государственное регулирование. Группа
Шаталина декларировала незыблемость рыночных структур и в то же время серьезно их
нарушала. В частности, говорилось, что рынок обеспечивает сбалансированность спроса и
предложения, приводит в соответствие розничные цены с общественно необходимыми
затратами. «Снятие государственного контроля за ценами, переход к свободному
ценообразованию в соответствии со спросом и предложением, без которого невозможно
функционирование рыночного механизма». Что же предлагалось? На одни продукты
(овощи, фрукты, картофель и т. д.) цены были свободными, на другие (отдельные виды
хлебных изделий, мясо, молоко, растительное масло и т. д.) они устанавливались
государством. Во-первых, это противоречило тому, что предлагалось раньше: «Система
централизованного установления закупочных надбавок к ним ликвидируется». Во-вторых,
разве можно в условиях рынка допускать, чтобы цены на одни продукты существенно
превышали общественно необходимые затраты на их производство, а на другие – были
ниже этих затрат? Какой же это рынок? Ералаш какой-то. Такое ценообразование не могло
привести в соответствие спрос и предложение на продовольственные товары, не могло
ликвидировать дефицит животноводческих продуктов.
Система централизованного установления закупочных цен, надбавок к ним, говорилось в
программе, ликвидируется: в условиях свободного ценообразования может произойти
сокращение объемов продажи и рост цен, а поэтому, дескать, аграрная политика
государства будет направлена на стабилизацию розничных цен. Сколько здесь
противоречий! С одной стороны – свободные цены и их рост. С другой – они будут
регулироваться государством и политика будет направлена на их стабилизацию. Авторы
проекта утверждали, что за счет экономии совокупных затрат на продовольствие, закупки
его у фермеров и владельцев личных подсобных хозяйств, а также принятие других мер
остановит рост цен, приведет к их стабилизации. Но ведь это не серьезно. Общественно
необходимые затраты на отдельные виды продовольствия уже были в 3–5 раз выше
розничных цен на них, что в условиях рынка привело к резкому росту цен на материально-
технические ресурсы, поставляемые селу, себестоимости сельскохозяйственной
продукции.

370
Еще одно «программное» положение: «При переходе на оптовую торговлю продукцией
сельскохозяйственного машиностроения не предвидится существенного роста цен, так как
рентабельность этой отрасли достаточно высокая, а степень насыщения сельского
хозяйства массовыми видами выпускаемой техники превышает реальные потребности.
Поразительное заявление! Либо авторы программы не имели ни малейшего
представления о состоянии сельского хозяйства и фондопроизводящих отраслей, либо
дурили крестьян. В США на одного работника в то время приходилось в 8 раз больше, чем
в СССР, тракторов, в 4,3 раза выше энерго- и в 2,1 раза – электровооруженность труда. На 1
000 га пашни в США имелся 31 трактор, а в СССР – 13,5. Россиянам же доказывали, что
насыщенность сельского хозяйства техникой превышает реальные потребности.
Паркетные специалисты не имели элементарного представления о материально-
техническом положении сельского хозяйства. Ведь известно, что из-за нехватки техники
наши крестьяне убирают урожай, как говорят, до «белых мух»?
Реформаторы нас успокаивали, что роста цен на материально-технические ресурсы,
поставляемые селу, не предвидится. Но даже на начальной стадии формирования
рыночных отношений цены на эти ресурсы резко поползли вверх. По данным Госкомстата
СССР, парк тракторов в физическом исчислении за 1981–1986 гг. увеличился на 8,3
процента, а стоимость его – на 40,8 процента. Например, стоимость трактора ДТ-75
возросла, по сравнению с аналогичным трактором Т-74, на 65 процентов, а
производительность – только на 3 процента. Как назвать эти несерьезные заверения? Что
же за программа, в которой либо сплошные противоречия, либо общие,
бездоказательные умозаключения? Где же четкие принципы, ясные подходы,
скрупулезный анализ и точные расчеты?
По Шаталину государство, отказываясь от административного повышения розничных цен,
снимает контроль за ценами, то есть занимает политику невмешательства. Пусть, мол,
цены растут, но мы тут ни при чем. Сторонники этого проекта говорили: дескать,
предложенная правительством компенсация за удорожание основных продуктов питания
приведет к тому, что весь бюджет будет без остатка расходоваться на дотации. И в то же
время подчеркивалось, что ни в коем случае нельзя начинать реформу с отмены
государственных дотаций на мясомолочные продукты. Почему такая
непоследовательность?
Наши реформаторы не думали о крестьянах. Их целью было побыстрее разрушить старую
систему. И ее действительно быстро разрушали, не построив ничего приличного взамен.
Любой идущий сверху вариант хозяйствования, каким бы он привлекательным ни был,
является насилием над крестьянами. По-иному шла реформа в Китае, где цель реформы
состоит в том, чтобы накормить народ, повысить эффективность сельскохозяйственного
производства, улучшить жизнь крестьян. Там план и рынок не связывают с
определенными системами (социализмом или капитализмом). Они считают, что это лишь
формы и методы управления экономикой, которые никогда не существовали в чистом
виде, а их соотношение в разные периоды и в разных странах менялось. История
человечества – это прежде всего история развития товарного хозяйства, от примитивного к
современному. По мнению китайских ученых, происходящие реформы не поворот к
капитализму, а естественное развитие системы управления народным хозяйством, не
связанное с социальным строем, которое зависит от уровня развития производительных
сил, научно-технического прогресса и особенностей конкретной страны. Китайская
экономика допускает использование разных форм и методов, любого опыта – лишь бы он
способствовал прогрессу страны. За признаками социализма остаются: политическое
руководство компартии и обеспечение необходимой социальной защищенности всего
населения ради стабильности и целостности государства. Их лозунг: «Цвет кошки не имеет
значения, лишь бы она ловила мышей». Для них не имело значения, из какой системы
371
(капитализма или социализма) взят тот или иной элемент реформы. Главное, чтобы он лил
воду на повышение эффективности производства, улучшение благосостояния народа. К
сожалению, российские реформаторы думают, главным образом, о цвете кошки. В Китае
не ставится задача приватизации земли, передачи ее в частную собственность.
По закону КНР об управлении землей сохраняется социалистическая собственность на
землю. Земля в селах и пригородах относится к коллективной собственности крестьян и
используется в хозяйственных целях деревенскими сельскохозяйственными
производственными кооперативами или комитетами сельского населения и находится
под их управлением. Они-то и обеспечивают замечательные результаты. Умелый выбор
направления реформы вызвал большой энтузиазм у крестьян, раскрепостил
интеллектуальный потенциал, повысил их трудовую активность. Среднедушевой доход
сельских жителей быстро увеличивается.
Программа Шаталина в своей основе исходила из концепции изначального, дикого рынка,
который существовал в мире в первой четверти прошлого века. Но сегодня рынок, да и
сам капитализм существенно изменились. Многие буржуазные государства, которые не
могут пожаловаться на отсутствие частной инициативы, на недостатки рыночных структур,
все шире используют плановое регулирование, причем осуществляется оно очень тонко,
гибко, на демократической основе. Более того, на современном этапе конкурентной
борьбы на мировом рынке успех сопутствует странам с преобладанием коллективистских
традиций – Японии, Южной Корее, Тайваню, ФРГ. Там коллектив является хозяином
сообща созданной продукции. Этого, к сожалению, при всех преобразованиях аграрных
отношений в СССР не было сделано.
Существует экономический закон примата крупного производства перед мелким.
Объективный анализ эффективности разных по размерам землепользования
сельскохозяйственных предприятий многих стран мира показывает неоспоримые
преимущества крупного производства. Мелкие фермы США, составляющие 72 % их общей
численности, владеют 29 % земельных угодий, 31 % стоимости машин и оборудования,
держат 44 % рабочей силы, но производят менее 10 % валового фермерского дохода. Эта
группа хозяйств использует технику в четыре раза, а рабочую силу – в 7 раз хуже, чем
остальные. Крупное производство ведется, как правило, с помощью наемной рабочей
силы либо на основе кооперации собственников. В обоих случаях на работающего
производится значительно больше продукции, больше дохода, чем в мелких семейных
фермах.
Почему же у фермера, работающего на себя, результаты хуже, чем у коллектива наемных
работников на крупных предприятиях? Причина в том, что у последних техника и рабочая
сила в течение года используются более напряженно. В США, например, в конце 80-х
годов примерно 85 % семейных ферм можно было назвать сезонными. Люди, занимаясь
фермерством, значительную часть времени работают на стороне. В 1985 году 72 % ферм
США относились к числу «сельской резиденции». Эти фермы были убыточны. Основной
доход они получали вне сельского хозяйства, за счет которого покрывали убытки
фермерской деятельности. В мелком хозяйстве в расчете на 100 га угодий требуется
значительно больше техники и рабочей силы, чем в крупном. Благодаря этому крупные
предприятия могут себе позволить приобретать высокопроизводительные машины,
использовать новейшие технологии. Все это повышает эффективность земли, труда,
фондов.
С развитием научно-технического прогресса дифференциация в эффективности
производства углубляется из-за неспособности эффективно использовать индустриальные
технологии мелкими фермами. Не думаю, что в России не понимают этого. Тогда
возникает вопрос, что же движет авторами фермерского курса в сельском хозяйстве своей
372
 страны, почему они, вопреки мировым тенденциям и многочисленным фактам,
опровергающим эффективность этого направления, продолжают настаивать на обратном?
Ф. М. Достоевский писал: «У нас есть и по сих пор уцелел в народе один принцип и
именно тот, что земля для него все, и что он все выводит из земли и от земли… По-моему,
порядок в каждой стране – политический, гражданский, всякий – всегда связывался с
почвой и характером землевладения в стране. В каком характере сложилось
землевладение, в таком характере сложилось и все остальное. Если есть в чем у нас в
России наиболее теперь беспорядка, так это во владении землею, в отношениях
владельцев к рабочим и между собою, в самом характере обработки земли»262.

7.4. Будет ли в России цивилизованный оборот земли?

Наши либералы нахватали некие поверхностные составные части Смитовской

системы, из которой стряпают пустую похлебку рыночных построений. Мы слишком
мало походим на остальной мир, чтобы с успехом продвигаться по одной с ними дороге.
П. Чаадаев

и нравственность, и даже самый ум наций организуется лишь тогда, когда в стране

утвердится прочное землевладение. То же можно сказать и о характере
землевладения: будь характер аристократический, будь демократический, но каков
характер землевладения, таков и весь характер нации.
Ф. Достоевский
Земельные отношения – совокупность отношений, возникающих между субъектами
земельного права по поводу владения, пользования и распоряжения землей. Земельные
отношения – сложная многоаспектная проблема, включающая большой круг вопросов и
требующих безотлагательных решений: форма собственности и хозяйствования, рынок и
цена земли, рента, залог, налог на землю, землеустройство, государственное
регулирование, управление земельными ресурсами. Земля как объект собственности при
общем земельном дефиците менее доступна, поскольку цена на нее определяется в
основном капитализированной рентой. Как объект хозяйствования земельные участки
более досягаемы, а величина арендной платы определяется долей годового дохода.
Переустройство земельных отношений всегда было оголенным нервом общественного
сознания и большой политики. Прогрессивные силы России всегда стремились к
справедливому распределению земли с целью обеспечения доступа большинства
крестьян к главному богатству страны. На заседании Второй (царской) Государственной
Думы земельный вопрос был назван центральным вопросом российской жизни: пока не
будет разрешен этот вопрос, говорили тогда, до тех пор нельзя и думать о возрождении
России и о том могучем росте, который ей предстоит. Эти слова как никогда актуальны
сегодня. Земля не только главное средство производства в сельском хозяйстве, она и
территориальный фактор государственности, национального самоопределения,
пространственный базис функционирования всего народного хозяйства, кладовая
полезных ископаемых, особый объект общественных отношений. Социальная острота этой

262
Достоевский Ф. М. Дневник писателя. – М.: Современник, 1989. – С. 304–305.
373
проблемы выдвигает ее в качестве основы экономической политики государства и требует
пристального внимания всего общества.
Важнейший вопрос всех дискуссий по земельным отношениям – собственность на землю,
которая выражает экономические отношения людей друг к другу в процессе производства
и распределения этих благ. Притягательная сила собственности не в самой земле, не в
возможности на ней работать по своему усмотрению, а в ренте, в монопольном
незаработанном доходе. Землевладельцы присваивают себе без всякого труда доход
(ренту), который создается трудовыми усилиями всего общества, в том числе крестьянами.
Именно рента придает остроту вопроса о частной собственности на землю. И по этой
причине те, кто обладает земельной рентой, имеют исключительную власть. К. Маркс
писал, что «капитализированная земельная рента представляется как цена земли, или
стоимости земли, и что земля таким образом продается и покупается подобно всякому
другому товару, служит для некоторых апологетов основанием для оправдания земельной
собственности, так как покупатель платил за нее, как за всякий другой товар… Но в таком
случае подобное соображение служило бы оправданием и для рабства, потому что для
рабовладельца, заплатившего за раба наличными, выручка от рабского труда
представляет лишь процент на капитал, затраченный на его покупку. Вообще выводить из
купли и продажи земельной ренты оправдание ее существования – это значит оправдать
ее существование ее существованием»263.
«С тех пор, как вся земля в той или иной стране превратилась в частную собственность, –
писал Адам Смит, – землевладельцы, подобно всем другим людям, хотят пожинать там,
где они не сеяли, и начинают требовать ренту за естественные плоды земли».
Собственность – синоним власти, а земельная собственность – власти исключительной.
Контроль над ней является важнейшим условием к власти. Монополия на землю не
единственная из существующих, но это самая значительная монополия, это мать всех
монополий. В начале 90-х годов в России была сделана очередная попытка справедливого
распределения земли. Российские реформаторы, исправляя ошибку большевиков, как от
обузы отказывались от власти над землей, от рычагов контроля за рентой земли. Они
провозгласили лозунг: «Земля должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает». Начался
массовый передел земли. Уже в первый год реформ намечалось обанкротить четверть
сельскохозяйственных предприятий, создать миллионы фермерских хозяйств, разделить
крупные земельные массивы общественных хозяйств на мелкие (по 5–7 га) участки. 14
млн граждан стали виртуальными собственниками небольших клочков земли. Если
называть вещи своими именами, это аналог ваучеров начала 90-х. Ваучеры тоже можно
было продавать и дарить. Некоторые на этом нагрели руки. Но для подавляющего
большинства они остались бумажкой. Крестьяне в массе остались обманутыми. Всем
работающим и пенсионерам, а также лицам, занятым в социальной сфере села (учителям,
врачам, работникам культуры, быта, связи, торговли и общественного питания),
выделялись государственные свидетельства о праве собственности на бесплатную
земельную долю. Власть не понимала специфическую черту селян: глубокая зависимость
от традиционного уклада, обуславливающего инертностью экономического поведения
крестьян, который консервативен вообще, а в отношениях к земле – в особенности.
Не могу согласиться с бывшим министром сельского хозяйства России В. Хлыстуном,
который говорит: «Если исходить из выбранной модели уравнительного распределения
собственности, то другого механизма приватизации практически не было... Выбранная
модель и инструменты ее реализации в условиях начала 90-х годов вряд ли имели
альтернативы». Конечно, если целью реформ было разрушение сельскохозяйственного
производства, то другого более действенного механизма не было. Видимо, поэтому и

263
Маркс К. Капитал. – Т. 3. – М.: Госиздат. полит. лит., 1955. С. 637.
374
выбрали такую модель, с помощью которой за два десятка лет из хозяйственного оборота
вышло более 43 млн гектаров земель, а большинство крестьян, не почувствовав себя
собственниками, оказались наемными работниками у крупных земельных магнатов, и им
впору было выходить с лозунгом «Землю – крестьянам». Далее В. Хлыстун говорит:
«Особенно жесткой критике подвергается принятый механизм выделения земельных
долей, прежде всего включение в список их получателей пенсионеров хозяйств и
работников социальной сферы села. С точки зрения жесткой экономики, это решение
было неэффективным, но с точки зрения социальной справедливости, оно было, по
нашему мнению, правильным». Хочу возразить бывшему министру словами Туган-
Барановского, который писал, что, если переход земли в руки трудящихся земледельцев
имел своим последствием сокращение производительности сельского хозяйства, это
грозило большой опасностью стране. К сожалению, грозящая стране опасность не
беспокоила Хлестаковых во власти. Чтобы дискредитировать колхозы и совхозы, они
приводили в качестве примера западное сельское хозяйство, эффективность которого,
мол, объясняется частной формой собственности.
Наши реформаторы, перенимая западные формы собственности и хозяйствования, не
заметили тех тенденций в земельном законодательстве, которые там происходят. А они
состоят если не в устранении, то в существенном исправлении исторической ошибки
введения частной собственности на землю. Там абсолютным стало право пользователей
земли на продукты труда, но ни одна западная экономика не признает сегодня такого же
права в отношении неограниченной власти собственника земли. Российские крестьяне не
верили в целесообразность предложенных реформ и потому неохотно брали
государственные свидетельства, а более миллиона вообще отказались их получать.
Абсолютное большинство владельцев земельных долей оставило их на предприятиях с
предпочтением сдачи в аренду. Поскольку дивиденды на земельные доли мизерны,
интерес к земельной собственности как источнику дохода минимальный. Минуло 20 лет,
как земля передана в собственность сельским жителям, фермерам и личным подворьям.
83 % земли находится в частной собственности. Но земля так и не приобрела хозяина.
Изменения форм собственности и хозяйствования не улучшили использование земли.
Десятки миллионов гектаров земель остаются невостребованными. Руководители
агрофирм, агрохолдингов, отраслевых кооперативов, других интегрированных
формирований вынуждают крестьян вносить свои земельные доли в уставной капитал
этих компаний. Все большее число вчерашних собственников земельных участков
обрабатывают чужие земли.
Важнейший вопрос земельных отношений – рынок земли, включающий любой переход
прав хозяйственного использования земельных участков от одних субъектов к другим. К
сожалению, переход сельскохозяйственных земель к эффективным собственникам
сегодня практически отсутствует. Главная причина состоит в том, что реформаторы первой
волны так накуролесили в земельном законодательстве, завели проблему земельных
отношений в такие дебри, что решить ее цивилизованным путем не представляется
никакой возможности. Незаконный захват земель приобрел лавинообразный характер.
Проблема «черных» рейдеров охватила все регионы страны. За взятки покупается пашня,
за взятки она переводится в земли поселений, продается и перепродается. Сделки с
землей по-прежнему трудны, непрозрачны и взяткоемки, а гарантии собственности
размыты. До сих пор нет генеральной переписи земли и имущества, без чего не может
быть кадастра. По этой причине государство не может брать нормальный налог с земли,
хотя о его создании земельные органы уже рапортовали не раз. Идея Грефа о том, что
«невидимая рука» рынка все отрегулирует, провалилась. Начальник экспертного
управления президента А. Дворкович говорит: «Мы не сдвинулись ни на шаг, выбор не
сделан даже по базовым вопросам».

375
Несколько лет назад власть бесплатно передала землю гражданам, а сегодня они хотят
иметь не свидетельства, не эти «филькины грамоты», а реальную землю, но реализовать
свое право на земельную собственность не могут. Получилось по пословице «Один дурак
может задать такие вопросы, на которые и 10 умных не в состоянии ответить». Так
бездумно либеральные демократы закладывали фундамент будущего земельного
законодательства России. Как будто о нынешних законодателях перед реформой 1861 г. А.
В. Кошелев, общественный деятель, писал А. Н. Попову: «Знаете, шибко я боюсь вашей
петербургской стряпни. Уж как вы, господа чиновники, да к тому же петербуржцы, да еще
вдобавок ученые, примитесь законодательствовать, право из этого может выйти чисто-
начисто беда, да еще какая! Знаете, мороз по коже дерет... Многого мы от вас боимся, но
на деле вы будете страшнее и ужаснее»264.
Исправление «ошибки» большевиков по-ельцински привело к тому, что крестьяне стали
обрабатывать «чужие земли», жить по пословице «Один с сошкой, семеро с ложкой». В
начале либеральные демократы сделали красивый жест – бесплатно отдали крестьянам
землю и имущество. И что же мы видим? Радостные лица собственников? Нет, наоборот,
слышим: отдайте землю крестьянам, дайте возможность на ней работать. Словом,
либеральные демократы обманули крестьян. Вопрос земельных долей стал мучительной
головной болью всех селян. Л. Н. Толстой говорил: «Когда начинаешь дело, подумай о его
последствиях». Видимо, наши хунвейбины не тем думали, а потому и напридумывали
невесть что! Вот что пишет о нашем земельном законодательстве депутат Госдумы В.
Семенов: «В сельское хозяйство пришел Щербаков В. И. (бывший пред. Совмина СССР. –
В.М), у которого порядка 50 юристов, занимающихся только земельными вопросами. Без
них разрулить тысячи и тысячи проблем просто невозможно». А потому земля продолжает
выходить из хозяйственного оборота. В 2006 году я был в командировке в Екатеринбурге.
Такая удручающая картина. В пригородном районе обрабатываемая площадь за годы
реформ сократилась с 34 тыс. га до примерно 16 тыс., из которых около 12 тыс. га земли
принадлежит агрофирме «Ефремовское». Когда проезжал по ее полям, бросился в глаза
контраст: на землях агрофирмы, обрабатываемых с помощью современной техники и
ресурсосберегающих технологий, зреет богатый урожай, а вокруг – необъятные просторы
пустующих земель, обильно опыляющих поля агрофирмы сорняками. И это при том, что
агрофирма остро нуждается в земле и вынуждена брать ее за 100 километров и более в
других районах. Близлежащие земли невозможно выкупить из-за ребусов в земельном
законодательстве.
В конце октября того же года в Великом Новгороде проходило выездное заседание бюро
отделения «Экономики и земельных отношений» Россельхозакадемии. На заседании
выступали руководители аграрной отрасли области, фермеры, работники местного
самоуправления, ученые-аграрники из разных регионов страны. Все отмечали огромные
трудности при купле-продаже земли, при переходе земельных участков от неэффективных
собственников к эффективным. Дело в том, что земли бывших колхозов и совхозов
поставлены на кадастровый учет в качестве единого земельного участка. Чтобы
собственнику земельного участка выделить свою долю в натуре, нужно стать на
кадастровый учет, а прежде следует размежевать единый «клин» на отдельные участки,
то есть персонифицировать их. Для этого нужно собрать всех дольщиков и договориться,
кому какой участок должен принадлежать – кому около населенного пункта, а кому – за 5
км. Не надо быт семи пядей во лбу, чтобы понять, что раздача крестьянам свидетельств не
приведет к добру. Для многих ученых, крестьян это было ясно в самом начале этой аферы.
Но за реформы взялись паркетные специалисты, целью которых было не улучшение
использования земли, не повышение жизненного уровня крестьян, а разрушение
неугодного им колхозно-совхозного строя и отчуждения крестьян от земли. С начала 90-х,
264
Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина. – 1903, к. 17. – С. 112.
376
когда прошла приватизация, в натуре выделили участки и организовали фермерские
хозяйства немногим более 200 тыс. собственников из 14 млн.
Сегодня всем стало ясно, что проблема земельных долей в стране не может быть решена
цивилизованно. Говорят, где нет тропы надо чаще оглядываться назад, чтобы прямо идти
вперед. Наши реформаторы не хотят признать ошибочность содеянного и внести
изменения в бездарные законы, развязать многочисленные узлы, образовавшиеся в
земельном праве, дать крестьянам жить нормально. Но не все это понимают или не хотят
понимать. Накуролесив в земельном законодательстве, либеральные демократы умывают
руки, считают свою миссию выполненной. Ведь их цель не созидание, а разрушение. И
они ее достигли как нельзя успешно. Годы идут, кризис на селе углубляется, но никаких
законодательных подвижек в сторону изменения сложившегося положения не
происходит, да они и не видят необходимости в таких изменениях. Так, бывший
руководитель Федерального агентства кадастра объектов недвижимости М. Мишустин
заявил, что их служба вместе с датчанами попыталась заменить хаотичное выделение
земельных участков в натуре логически выстроенной процедурой. В Псковской области
нам удалось это сделать, говорит он. Мы сделали ставку на то, чтобы решить этот вопрос
вместе с органами местного самоуправления. Наша задача состояла в том, чтобы
организовать селян, договориться, как они будут делить свою землю. Что можно сказать
по поводу заявления г-на Мишустина. Да, в ряде регионов с малолюдными сельскими
населенными пунктами, да еще с помощью датчан, вероятно, можно договориться с
собственниками земельных участков и провести межевание. Сегодня в стране 155,3 тыс.
сельских населенных пунктов. В 33 тыс. поселений проживает до 6 человек (в среднем
1,8), еще в 14,1 тыс. – от 6 до 10 человек (в среднем 7,8). Словом, более чем в 47 тыс.
поселений проживает в среднем по 3,6 человека. Сельскохозяйственные земли здесь
расположены, как правило, рядом с деревней. Именно к таким регионам относится
Псковская область, опыт которой г-н Мишустин хочет распространить на всю Россию. Но
многие регионы (Ростовская, Волгоградская, Тамбовская обл. и др.) имеют совершенно
иные условия. Как решать эту проблему там, где площадь земельных массивов составляет
15–20 тысяч гектаров, в населенном пункте проживает 500–1 000 человек, а земельные
участки от села, станицы находятся на расстоянии свыше 5 километров? Причем
земельные участки сильно отличаются по качеству. Как здесь договориться сотням и
тысячам собственников земельных долей, кому какой участок должен принадлежать?
Здесь не помогут ни датчане, ни прочие шведы. Ибо этот вопрос в принципе не решаем.
Недаром же в царской России существовала чересполосица, когда у каждого домохозяина
земля находилась в 5–7 местах. Кстати, в Китае, где в среднем на одну семью приходится
лишь по 0,4 га земли, из-за разного ее качества каждой семье выделены участки хорошей,
средней и плохой земли. И от этого никуда не уйти. Вместо того, чтобы помочь крестьянам
выбраться из дебрей, в которые их завели реформаторы, г-н Мишустин говорит, что люди
сами должны проявлять инициативу, обращаться к муниципальным властям, между собой
разбираться. Где же вы, господа хорошие, раньше-то были, когда писали дурные законы и
без апробации запускали их на всю страну? Почему тогда не спрашивали крестьян, не
сделали их непосредственными участниками реформирования земельных отношений.
Тогда вы думали, вероятно, по Столыпину «народ темен, пользы своей не разумеет, а
потому следует улучшать его быт не спрашивая его о том мнения». Сегодня же умываете
руки, предлагаете разобраться в этом бедламе самим крестьянам. Но, как сказал Д.
Медведев, на встрече с фермерами: «Организовать такую работу без поддержки
государства фермеры никогда не смогут».
Словом, в земельном вопросе страны царит полный волюнтаризм. Землеустроительные
работы отданы на откуп частным фирмам. Цены взвинчиваются как кому вздумается.
Рейдеры банкротят эффективно работающие сельхозпредприятия, захватывают землю, а

377
крестьян выгоняют на улицу. В выигрыше от таких реформ оказались лишь земельные
спекулянты. Ситуация с приватизацией сельхозземель – ненормальна и аморальна. Так
реализуется лозунг либеральных демократов «Земля должна принадлежать тем, кто ее
обрабатывает». Процесс криминализации в связи с реализацией нацпроекта «Развитие
АПК» активизировался. Все больше и больше крестьян из виртуальных собственников
превращаются в наемных работников. Н. Чернышевский писал: «Основное наше желание
состоит в том, чтобы все земледельцы имели поземельную собственность, что
предпочтение общинного владения безграничному расширению частной поземельной
собственности основывается для нас относительно настоящего и ближайшего будущего
преимущественно на том, что общинное владение представляется нам единственным
средством сохранить каждого поселянина – хозяина – в звании поземельного
собственника»265. В условиях нынешней анархии в земельных отношениях российский
крестьянин теряет это звание.
Эффективное функционирование организационно-экономического механизма земельных
отношений невозможно без государственного земельного кадастра. На кадастровой базе
должна создаваться информационная сеть, обеспечивающая проведение единой
государственной земельной политики, работы по оценке земли, формирование налоговой
базы и ставок арендной платы. Кадастр формирует механизм защиты прав собственников,
владельцев и пользователей земли, способствует упорядочению поступления в бюджет
средств от платежей за использование земли и сделок с земельными участками. На
создание такого кадастра в течение примерно 10 лет бывшему Роскомзему РФ
выделялись огромные суммы (только из госбюджета более чем 800 млн руб. ежегодно, не
считая многочисленные иностранные фонды и гранты). Но земельный кадастр так и не
был создан. Деньги, как говорят, ушли в песок. Вместо того, чтобы спросить с
руководителей бывшего Роскомзема (Ильи Южанова, Сергея Сая), куда ушли миллиарды
рублей, им выделили новые теплые места в правительстве. Команда г-на Мишустина
после года работы продекларировала, что они создали земельный кадастр. Причем в
качестве главного и часто единственного критерия кадастровой стоимости земель
поселений использовалась рыночная информация, хотя, как известно, рынок земли, да и
то криминальный, существует лишь в пригородах мегаполисов. А потому и происходят
такие парадоксы. В ряде районов Московской области, например, кадастровая оценка в
2–3 раза превышает рыночную стоимость. В результате купля-продажа земли на
первичном рынке застопорилась. Д. Медведев говорит, что система оценки земли в
России не соответствует современным требованиям. А без нее невозможно определить
стоимость земли.
Госдума приняла в первом чтении законопроект «О Государственном кадастре
недвижимости». Садоводы ропщут. В Московской области налог на 6 соток дачного
участка достигает 30 тыс. руб. в год. Правительство и Дума просто издеваются над 40 млн
дачников и других собственников земли. Как в насмешку, приняли закон, который назвали
«дачная амнистия», после которого миллионы граждан потеряли покой. Сколько же будет
продолжаться этот беспредел, когда люди месяцами ходят по кабинетам, чтобы оформить
свой земельный участок в собственность, которым они пользовались всю свою жизнь. М.
Мишустин на все это отвечает: «К сожалению, без лишней волокиты не обойтись».
Получается, что нынешняя власть только и умеет создавать волокиту. Председатель
комитета Госдумы по собственности В. Плескачевский предлагает заново начать
земельную реформу.
В начале 90-х шли острые споры о купле-продаже земли, о формах собственности и
хозяйствования. Наконец, Госдума приняла Земельный кодекс, Закон «Об обороте земель

265
Чернышевский Н.Г. ???. – Т. IV. – Петроград, 1918. – С. 95.
378
сельскохозяйственного назначения», Закон «О внесении изменений в Федеральный закон
«Об ипотеке (залоге недвижимости)». Однако говорить, что с принятием этих законов
система земельных отношений стала более прозрачной, ускорилось движение участков от
неэффективных собственников к эффективным, а в село пошли долгожданные
инвестиции, не приходится. По-прежнему вместо регулируемого существует
криминальный рынок земли. Цивилизованного оборота земли как не было, так и нет. А
если главное средство производства – земля – не является объектом рынка, значит, не
может быть и рыночных отношений в сельском хозяйстве в целом.
Толстой писал Столыпину, что его заявление об ограждении собственности делает то, что
вся земля или перешла, или переходит во власть неработающих компаний, банкиров,
богачей; а огромное большинство народа остается безземельным и находится во власти
неработающих. Что он своими законами о земельной собственности не ограждает ее, а
отнимает у тех, кто работает. Сегодня с помощью местных чиновников земля продается
оптом и в розницу. Новые помещики играют землей, как играют на бирже. Криминал
особенно сильно процветает в пригородах крупных городов. Например, в Московской
области ужу 80 % всех земель захвачено бизнесменами, которые на спекуляции землей
заработали миллиарды долларов и сбежали в чужие страны. А оставшимся у разбитого
корыта крестьянам в пору выходить с лозунгами «Землю – крестьянам». Так
гайдарообразные чиновники «исправляют» ошибки большевиков.
Причин, почему в отрасли отсутствует рынок, а в село не идут инвестиции, много.
1. Сельское хозяйство находится в глубоком кризисе, заниматься им в большинстве
случаев стало невыгодно. Надежд на улучшение положения мало. Подготовленный
Министерством сельского хозяйства совместно с МЭРТом прогноз развития отрасли на три
года неутешителен – 1–1,5 процента в год. Это, как сказал бывший министр сельского
хозяйства А. Гордеев, стагнация.
2. Невостребованность земли. Количество пустующих земель с каждым годом
увеличивается. Производство большинства сельскохозяйственных продуктов уже многие
годы остается убыточным.
3. Три четверти сельских товаропроизводителей не имеют возможности пользоваться
кредитом. Кредитные организации не хотят выдавать ипотечный кредит сельским
товаропроизводителям. С одной стороны, по причине больших рисков, с другой – из-за
отсутствия механизма управления земельными участками, в случае когда заемщик
средств не в состоянии будет вернуть кредит. За рубежом кредит является важнейшим
элементом экономического развития аграрного производства. В России в 2006 году
кредиты получили 1 % личных подворий и 3 % фермерских хозяйств. Получение средств
под залог земли дало бы толчок для развития АПК. Сегодня сельскому
товаропроизводителю нечего предложить в залог, кроме земли. Техника окончательно
изношена, а зерно и без кредита можно продать. А потому сделки с землей пока что
остаются либо во власти криминала, либо не выходят за рамки аренды. Нужно землю
сделать предметом залога и тем самым дать сельским товаропроизводителям
необходимые заемные средства. Но без гарантии государства кредитные организации не
будут рисковать, не будут выдавать средства под залог земли. Такое положение не может
существовать до бесконечности.
4. Сегодня право собственности надлежащим образом оформлено лишь на 12 % земель
сельхозназначения, а это значит, что все остальные земли нельзя использовать в качестве
залога при получении банковских кредитов. К тому же если землевладелец захочет
заложить в банк часть своего земельного участка, он должен прежде выделить ее в

379
отдельный участок, то есть еще раз пройти круги ада по оформлению уже однажды
оформленной собственности. Без этого никакого кредита он не получит.
Для ускорения оборота земельных участков от неэффективных собственников к
эффективным необходимо государственное регулирование рынка земли, которое должно
быть основано на пакете нормативных актов, связанных с ипотекой, эмиссией и
движением ценных бумаг, обеспеченных земельными активами. Финансово-
экономическому блоку в правительстве, отвечающему за проведение реформ в стране,
нужно не затягивать решение этого архиважного вопроса, безотлагательно вносить
изменения в ряд законов и кодексов и тем самым вывести отрасль из состояния, когда она
одной ногой стоит как бы в рынке, а другой – в прежней системе.
О важности проблемы ускоренного оборота сельскохозяйственных земель и ипотеке как
главном источнике кредитования отрасли свидетельствует то, что эта проблема была
предметом обстоятельного рассмотрения на заседании Президиума Госсовета в
Калмыкии, губернатор Белгородской области Е. Савченко внес предложение,
заслуживающее внимания. Суть его в том, чтобы государство выкупило по достойной цене
земельные паи у их собственников (конечно, по их согласию). Для этого, говорил
губернатор, нужно не пожалеть 50–70 миллиардов рублей. Получив землю в
собственность, государство будет сдавать ее в аренду на 49 лет. При этом инвестор без
каких-либо рисков может вкладывать средства в забытое Богом и правительством
сельское хозяйство. Предложение интересное, оно решает не только экономические, но и
политические вопросы, снимает социальную напряженность в стране. Не надо забывать
того, как 100 лет назад недовольство малоземельных и безземельных крестьян достигло
предела, крышка на кипящем котле слетела, крестьяне разграбили и сожгли 16 тысяч
помещичьих усадеб.
Итак, хозяина на земле нынешняя власть так и не создала. Появившиеся латифундисты
ничего хорошего крестьянам не принесли. Село, больше чем когда-либо, нуждается в
защите. Пока же здесь творится настоящий беспредел. Паркетные специалисты
занимаются демагогией, сваливают все причины бедственного положения российского
села на крестьян.
И последнее. Во всех странах с рыночной экономикой земля продается, покупается и
сдается в аренду. Затраченный на покупку земли капитал, как и любой другой, входит в
затраты на производство сельскохозяйственной продукции. В советское время, при
государственной собственности на землю, купля-продажа была запрещена, земля не
имела цены, а потому не входила в затраты на производство сельскохозяйственной
продукции. Это искажало всю систему экономических отношений, не позволяло
объективно делать сравнительную оценку эффективности работы сельского хозяйства с
другими отраслями, сопоставлять трудовой вклад работников сельскохозяйственных
предприятий разных регионов. С переходом отрасли на цивилизованные рыночные
отношения, с ускорением оборота земельных участков землевладелец вынужден будет
включать затраты на приобретение земли в собственность или аренду в себестоимость
сельскохозяйственной продукции. Это приведет к существенному повышению цен на
продукты питания, а следовательно, к снижению конкурентоспособности отечественных
товаропроизводителей. В условиях чрезвычайной бедности значительной части нашего
населения, а потому и низкого спроса на продукты питания рост цен вызовет дальнейшее
сокращение душевого потребления продуктов питания, приведет к обострению
социально-экономических проблем в стране. Сегодня этот вопрос не только не решается,
но и не ставится на повестку дня. Хотя необходимость его решения не вызывает сомнения.
Государство должно вмешиваться в его регулирование путем плавного перехода к новым
ценам. Решение возможно с помощью долгосрочных кредитов. Так это было после
380
реформы 1861 года, когда для выкупа земли, поступившей в пользование крестьян,
правительством выдавались выкупные ссуды. Срок погашения ссуд – 49 лет, что
приносило крестьянам ощутимую выгоду. Во время Столыпинской реформы кредит
предоставлялся на 20 лет с началом его погашения с восьмого года. Аналогичный
государственный кредит для покупки земли в условиях нынешней реформы земельных
отношений позволил бы отодвинуть включение земельной ренты в затраты на
производство сельскохозяйственной продукции и избежать резкого роста цен.
Итак, в формировании земельных отношений Россия стоит на развилке дорог. Либо она
повторит свои и западные ошибки, либо выберет принципиально иную модель
реформирования, с помощью которой пойдет по пути прогресса. Результат будет зависеть
не столько от обеспечения социальной справедливости (раздачи земли всем тем, кто ее
обрабатывает), сколько от обеспечения роста производства и повышения его
эффективности.
Для этого необходимо:
– создать законодательную базу, где четко должны быть прописаны вопросы
собственности на землю, права и ответственность за ее рациональное использование,
восстановления плодородия почв и защиты земель;
– сформировать комплекс факторов, обеспечивающих повышение эффективности
сельскохозяйственного производства и его конкурентоспособности, а также
привлекательности для инвесторов;
– усилить роль государственного регулирования земельных отношений, провести
разграничение земель между федеральным, региональным и местным уровнями;
– повысить социальный уровень жизни земледельцев.
Без вмешательства государства в эти процессы, без строгого контроля и повышения
эффективности управления невозможно оздоровить земледельческий организм и
остановить беспредел на российской земле.

7.5. Чему учит зарубежный опыт?

Земля наша велика и обильна, но
порядка в ней нет, приходите княжить
и владеть нами.
Из древней летописи

В России основными формами владения землей были личная и коллективная. В личном

владении вся совокупность прав владения, распоряжения и пользования принадлежала
без всяких ограничений (кроме устанавливаемых общественной властью) отдельному
лицу. В коллективной эти права в такой же мере принадлежали той или иной группе лиц
(или непосредственно, или через посредство представляющих ее лиц и учреждений) как
единому целому. Во все время основной формой землевладения в нашей стране была
общественная (коллективная). На Западе, наоборот, большая часть земли находится в
личном владении. Например, в США земельные отношения строятся на праве частной
собственности, гарантированном Конституцией страны. Частная собственность
предусматривает права владения и пользования; сдачи в аренду; заклада; возвращения
381
собственнику (по окончании срока аренды, невыполнении обязательств арендатором или
покупателем) и др. Наряду с основополагающим правом собственности на землю
законодательно закреплены общественные права, так как земля является национальным
достоянием.
В основные положения об общественных правах входят: налогообложение недвижимости
– источник денежных средств, используемых в интересах общества (налоги на владение и
передачу, продажу, завещание земли); право государства отчуждать собственность –
право на изъятие земли (за компенсацию) в интересах общества; право регулирования
использования собственности и т. д.
В США структура владения землей выглядит следующим образом: одна группа фермеров
работает на своей земле и является единоличным владельцем ее, другая, наряду с
владением землей, арендует землю и таким образом является частичным владельцем,
третья – лишь арендует землю. Единоличные владельцы, естественно, полностью
контролируют свое хозяйство. Частичные владельцы обладают высокой степенью
контроля; их могут сдерживать лишь условия контрактов на арендуемую часть площади.
Большая часть землевладельцев – это отошедшие от дел бывшие фермеры или члены их
семей, получившие хозяйство по наследству. Они имеют частичный контроль в хозяйстве и
почти не участвуют в его управлении, предоставляя это арендаторам.
Что значит занятие сельским хозяйством? Ежегодно в нашей стране и за рубежом многие
люди начинают приобщаться к сельскому хозяйству как основному виду деятельности –
либо сезонно, либо как любимым образом жизни. Потенциальные фермеры имеют
разный жизненный опыт. Бывшие колхозники и рабочие совхозов, специалисты хозяйств
достаточно хорошо знают сельскохозяйственное производство. Горожане же не имеют
опыта работы на селе. В развитых странах к выбору профессии фермера относятся очень
серьезно. Будущий фермер должен продемонстрировать кредиторам способность умело
обращаться с финансами. Но и при этом лишь немногие фермы являются
конкурентоспособными. В 1988 г. примерно 85 % всех ферм США можно было назвать
сезонными. Занятие фермерством было дополнением к работе вне сельскохозяйственной
сферы. Многие занимались фермерством для создания себе и своим семьям
альтернативного образа жизни. Такие фермы обычно небольшие, как правило, неумело
управляемые и зачастую приносящие убытки. Если потенциальный фермер хочет создать
свое собственное эффективное хозяйство, прежде всего ему следует приобрести опыт
работы в качестве наемного работника, контролера или даже управляющего в
преуспевающем хозяйстве, где применяются новейшие технологии, рыночные методы,
маркетинг и пр. Полученный в процессе работы опыт позволит занимать в последующем
более ответственные должности на ферме. Одновременно накапливаемые средства
наемный работник может использовать на покупку земли и сдачу ее в аренду ферме,
работником которой он является, пока не наступит время начать собственное дело.
В. Докучаев более 100 лет тому назад писал, что для успеха дела в ведении сельского
хозяйства требуется и обстоятельное знакомство с местной природой и местными
людьми, с их вековыми обычаями, взглядами и привычками. «А между тем, – говорил он,
– у нас положительно всякий, у кого только завелся лишний грош, ни на минуту не
задумываясь, считает возможным купить кусок земли и хозяйничать на ней буквально как
бог на душу положит. В какой иной промышленности, в каком ином производстве
возможно такое, так сказать, наивное, детское отношение к делу? Чтобы быть настоящим
землевладельцем, нужно усвоить приемы ведения сельского хозяйства, которые, как и
народная медицина, очищенная от невежественных посторонних влияний, сама по себе
является величайшим опытом, а его ничем и никогда не заменят – ни наукой, ни
усердием, ни разумом». Оно и понятно, ибо решающим элементом структуры
382
сельскохозяйственного производства является взаимосвязь сельского хозяйства с
природными факторами. Чем полнее земледельцу удается приспособить возделывание
растений к местным природным условиям, тем выше при прочих равных условиях
оказывается выход продукции. Для получения высоких урожаев, нужно сохранять
плодородие почв, возделывать культуры в определенной взаимосвязи и
последовательности, соблюдать севообороты.
К сожалению, с начала 90-х наши законодательные акты направлялись на то, чтобы
хозяевами земли становились люди, у которых появился лишний грош, а они зачастую не
имеют необходимых знаний, незнакомы с бытом, нравами и обычаями селян. Так что
дело не только в том, кто работает не земле: собственник или наемный рабочий. Конечно,
свободный крестьянин или ремесленник больше заинтересован в результатах своего
труда, чем наемный работник совхоза или фабрики. Однако даже самые ретивые
реформаторы не считают необходимым раздавать крупные предприятия ремесленникам
и в то же время полагают, что все граждане страны имеют право на землю.
Извечный вопрос аграрных экономических отношений – устойчивость мелкого
сельскохозяйственного производства. Основа такой устойчивости не экономическое
преимущество перед крупным, а то, что оно ведется для обеспечения существования
самого производителя. Крестьянин продолжает вести свое хозяйство даже в том случае,
когда оно не дает ему дохода. Квалификация наших фермеров существенно отличается от
западных. Они практически не производят товарной животноводческой продукции и
обеспечивают лишь свои внутренние потребности в мясе и молоке. Высокотоварное,
эффективное хозяйство должно быть достаточно больших размеров. Исходя из этого, в
развитых странах идет процесс постоянного увеличения размеров фермерских хозяйств.
Существует даже такое понятие – эффект масштаба. Послевоенный период жизни
американского фермерства коренным образом изменил не только характер
сельскохозяйственного производства, но и внешний облик «семейной фермы». К
середине 50-х годов практически завершился перевод сельского хозяйства на машинные
технологии, что значительно повысило производительность труда и ликвидировало
ручной труд.
В США за 1969–1988 гг. средние размеры хозяйств выросли на 25 %, с 369 до 463 акров (со
149 до 190 га). Средний размер наших фермерских хозяйств составляет 42 га, то есть в 4,5
раза меньше. Если сравнивать размеры хозяйств по фондам, объему производимой
продукции, то дифференциация будет во много раз большей. Стремление к увеличению
размеров ферм вызвано экономическими преимуществами крупных ферм в сравнении с
мелкими. Основные производители продукции и валового дохода – средние, крупные и
суперфермы, на которых применяется наемный труд и задействован большой капитал. Это
полноправные рентабельные фермы. Многие мелкие фермеры целиком зависят от
работы на стороне, которая служит основным источником семейного дохода. Причины
работы на стороне: низкая доходность и узкая специализация фермы. Когда-то и перед
нашими фермерами встанет задача поиска работы на стороне.
В последнее время земельные отношения на Западе все больше ориентируются на
стимулирование и поддержку арендаторов. Им предоставляется ряд явных преимуществ,
как хозяйствующим субъектам перед собственниками земли, увеличивается срок аренды,
что позволяет возместить произведенные затраты. Полученные в собственность или
аренду земли, оговариваются целым рядом условий. Их руководители хорошо понимают
различие последствий использования земли как объекта собственности и хозяйствования,
а потому считают главным не форму собственности, а права и обязанности
землевладельцев и землепользователей по рациональному использованию земли,
сохранению ландшафта. Учитывая, что главную роль в решении этих задач играет
383
землепользователь, ему отводится и первенствующая роль. Американские фермеры с
наемным трудом производят 84 % товарной сельскохозяйственной продукции. Там
созданы условия для повышения заинтересованности наемных работников в конечных
результатах своего труда. Этому придается большое значение, что является движущей
силой развития аграрной сферы экономики. Основная часть таких рабочих сосредоточена
на крупных фермах. Поскольку крупные фермы более эффективны, на государственном
уровне предпринимаются усилия для увеличения их числа. Это правительственные
программы, направленные на стабилизацию цен и предоставление льгот; разумные
налоги на доходы с капитала и амортизацию имущества. На укрупнение фермерских
хозяйств направлена государственная политика. В частности, после смерти родителя
наследник фермерского хозяйства платит большой налог за наследство. Если же он
состоит в кооперативе, акционерном обществе, то не платит налоги. В связи с этим
возникает вопрос: если форма собственности не влияет на эффективность
сельскохозяйственного производства, то зачем тогда нам нужны были неприятности,
которых у нас и без того предостаточно?
Во многих странах законы предусматривают использование сельскохозяйственных земель
строго по целевому назначению, наличие у претендента на аренду хорошего здоровья,
необходимой квалификации, работоспособного возраста, капитала для ведения
хозяйства. Оговариваются природоохранные условия. Аграрное право ФРГ, например, не
позволяет дробить крестьянские хозяйства и земельные участки при наследовании и
других сменах владельца. Пресекается использование сельхозугодий не по назначению
или их непродуктивное использование. Осуществляется государственный контроль за
сделками, связанными с отчуждением, куплей и продажей земельных участков.
Преимущественное право покупки представлено тем, кто живет и работает на земле.
Такое право ставит заслон так называемому нездоровому перераспределению земли, т. е.
продаже ее лицам, не занимающимся фермерским трудом. Законом ФРГ четко
разграничиваются понятие «землевладение» и «собственность на землю». Под владением
понимается «практическая власть» лица над земельным участком. Различают
«непосредственных» или «фактических» владельцев земли, т. е. арендаторов,
залогодержателей и «косвенных», т. е. арендодателей. Собственник земли может сам
осуществлять фактическое владение, и в этом случае он определяется как «владелец на
правах собственника», в отличие от «фактического владельца» чужого имущества. Для
приобретения и продажи сельскохозяйственных угодий требуется разрешение
уполномоченных законодательных органов. А сам факт купли-продажи рассматривается
как «нездоровое перераспределение земли». Согласно ст. 540 Гражданского кодекса
Франции, права арендатора в сфере земельных отношений так широки, а права
собственника так ограниченны, что от абсолютного права ничего не остается.
В Китайской Народной Республике, где реформа ведется успешно с 1978 г., земля остается
в государственной и коллективной собственности. Причем вопрос о переделе ее в частную
собственность не ставится. Собственность отделена от землепользования. Там продается
право пользования землей, то есть аренда. Тем самым земля включается в рыночный
механизм. Платное землепользование на основе аренды обеспечивает полную свободу и
самостоятельность хозяйствования на земле. В арендаторе соединяются функции
землепользователя и собственника результатов производства. Аренда не разрушает
глубинных основ экономического строя, не меняет всего уклада деревенской жизни, а
эволюционным путем обеспечивает развитие статуса хозяйствующего субъекта,
формирует самостоятельных хозяев – партнеров по рыночным отношениям и создает
предпосылки экономического равенства всех товаропроизводителей в условиях
многообразных форм хозяйствования. Цивилизованный рынок ставит всех
товаропроизводителей в равные экономические условия.

384
В Китае понимают, что скоропалительные преобразования аграрных и земельных
отношений, замена форм собственности и хозяйствования, изменение мировоззрения на
вопросы землепользования могут привести к негативным последствиям, кризисам в
аграрной сфере экономики. Поэтому от начала экспериментальной проверки тех или иных
элементов реформы на местах до принятия указов, законодательных актов по ним
проходит достаточно большой срок – от 4 до 7 лет. Земельные участки в Китае
предоставляются в аренду на конкурсной основе. Средства, получаемые от крестьян за
возмездную аренду, поступают для социального обустройства проживающих в деревне, а
также для содержания аппарата управления по земельным ресурсам. В Австралии
земельная аренда предоставляется только фермерам. В отношении сделок с куплей земли
требования еще жестче. Западные государства, не отменяя частную собственность на
землю, берут на себя все больше контрольных функций за ее использованием и
распоряжением, постоянно разрабатывают разного рода программы, оказывают
финансовую, организационную и политическую поддержку своим крестьянам.
Значительное место в проблеме земельных отношений занимают вопросы управления
земельными ресурсами. В Поднебесной большое внимание при проведении земельной
реформы уделялось созданию общественных структур в деревне с тем, чтобы сделать
общественными обработку земли, ее мелиорацию, социальное развитие села,
материально-техническое обеспечение, сферу обслуживания. Для этой цели создана
система общественных предприятий, обслуживающих сельских товаропроизводителей.
Она включает в себя: 1) специализированные государственные службы: система машинно-
технических станций по обработке земли (прокатные пункты); 2) коллективные
хозяйственные организации: снабженческо-сбытовые крестьянские кооперативы,
специализированные ассоциации по садоводству, цветоводству, рыбному хозяйству и др.;
3) сфера комплексного обслуживания крестьян: обработка земли, уборка урожая и
реализация продукции.
С принятием закона об управлении землей улучшилось управление земельными
ресурсами, осуществляется защита социалистической собственности на землю, охрана и
освоение ресурсов земли, рациональное ее использование. В 1986 году было создано
Государственное управление по земельным ресурсам. Местные власти, в том числе в
городах и районах, создали органы по управлению земельными ресурсами. На уровне
уездов и волостей вводились инспектора по управлению землей. Местные земельные
службы вошли в состав поселкового правительства, которые призваны выдавать акты,
осуществлять отвод земель арендаторам, проводить изыскания, земельный учет. 60–70 %
доходов от земли стало поступать в местный бюджет.
Важным моментом аграрных экономических отношений является арендо-имущественные
наемные договоры, при которых одна сторона в лице землевладельца предоставляет
другой стороне-арендатору землю и другие средства производства за определенную
плату. Аренда бывает индивидуальной и групповой. Любой гражданин или группа
граждан могут брать в аренду средства производства и иное имущество, необходимое им
для ведения хозяйственной деятельности. Арендаторами могут быть колхозники, рабочие
совхозов, другие товаропроизводители. До начала 90-х годов арендные отношения в
сельском хозяйстве России, по существу, отсутствовали, а там, где они были, не
соответствовали теории и практике этих отношений. В то же время в западных странах
широко распространена арендная форма землепользования. В большинстве случаев
фермеры, являясь собственниками земли, одновременно и арендуют наделы у других
владельцев. Взаимоотношения землевладельцев и арендаторов определяются законами
штатов и провинций. Доля арендуемых земель для производства сельскохозяйственной
продукции в США растет. Расширяется круг юридических лиц, берущих землю в аренду,
прежде всего за счет пищевых компаний. В последние годы возрастает доля
385
многоотраслевых корпораций, занимающихся производством продовольствия.
Существует тесная взаимосвязь между долей арендуемых земель и стоимостью земли.
Например, в Калифорнии, где самая высокая рыночная цена земли, отмечается и
наиболее значительная доля аренды – 78,6 %.
Некоторые российские экономисты и политики полагают, что аренда земли в наших
условиях не может занять достойное место в реформировании сельского хозяйства. С этим
нельзя согласиться. Опыт США свидетельствует об обратном. Там существуют разные виды
арендной платы: фиксированная денежная, заранее определяемая, независимо от
полученного урожая; издольщина, рассчитываемая из половины или четверти урожая.
Арендная плата – это дело арендатора и арендодателя. В ее основе лежит урожай
предыдущих лет. Этот же принцип используется и для определения государством платы за
землю при ее консервации. Размер налога – производная от стоимости земли. Он
определяется один раз в 5 лет представителями Министерства сельского хозяйства США
на местах. Так, в 1989 г. средняя цена земли в штате Айова составляла 1 000 долл. за акр (2
720 долл. за 1 га). Она не совпадает с рыночной ценой, поскольку государство не
учитывает инфляции. В связи с этим цена земли для изъятия налога примерно на 40 %
ниже рыночной.
Государство не оказывает влияния на арендные отношения. Условия определения уровня
арендной платы близки к факторам определения цены земли (урожайность текущего
года, прогноз урожая на будущий год, прогноз цен на сельскохозяйственные продукты,
правительственные программы, издержки производства и оценки земли, реально
сложившийся банковский процент). При сдаче земли в аренду собственник зачастую
оплачивает половину стоимости семян, химических средств защиты растений, топлива для
сушки зерна, а также платит налог на землю. Арендатор помимо второй половины затрат
на семена, химические средства, топливо вкладывает живой труд, закупает технику. В
этом случае урожай делится поровну.
Аренда, в сравнении с покупкой земли в собственность, имеет положительные и
отрицательные моменты. В частности, аренда позволяет экономить средства, которые
можно использовать для приобретения других ресурсов. Цена земли и арендная плата
зависят от предполагаемого дохода. С ростом материально-технической оснащенности
фермерского хозяйства повышается урожайность культур, соответственно меняются
договорные отношения между хозяином земли и арендатором. С 1972 г. в США в связи с
расширением экспорта зерна существенно выросли цены на сельскохозяйственную
продукцию, повысился спрос на землю, поднялась арендная плата. Когда цены на землю
снижаются, состоятельные люди скупают ее и с повышением спроса продают по более
высокой цене. Налог на землю устанавливается штатами и даже графствами, а не
федеральным правительством и поступает в местный бюджет; используется на
строительство дорог, школ и другие социальные нужды данной территории. При аренде
земли можно начинать бизнес с меньшим капиталом. Соотношение арендной платы за
землю и предполагаемого дохода составляет примерно 1:20. Покупать землю и брать
кредиты в банке – весьма рискованное дело: если нет навыков хозяйствования, можно
быстро разориться. Наемный работник получает вознаграждение за свой труд либо
наличными, либо акциями данного хозяйства. Во втором случае он становится его
совладельцем.
Основные принципы, которым должен следовать молодой фермер, начинающий
собственное дело, сводятся к следующему: не стремиться быстро стать хозяином крупной
фермы; расширять ферму следует постепенно в соответствии с умением управлять, а
также финансовым состоянием; определить долгосрочные цели и разработать реальные
планы их достижения; использовать ограниченные инвестиции для приобретения
386
ресурсов, предполагающих определенные выгоды; вести записи, отражающие умение
управлять и распоряжаться доходом.
Сегодня большинство коммерческих ферм в США представляют сложные, капиталоемкие
и интенсивные хозяйства, требующие самоотверженного и квалифицированного труда. В
ведении сельского хозяйства существует большой риск, поскольку оно очень
чувствительно к экономическим, социальным и прочим изменениям. Успех
хозяйствования во многом зависит от управленческого опыта, профессиональных качеств
и умения выработать реальную стратегию. Казалось бы, что при высокой обеспеченности
АПК материально-техническими ресурсами, постоянной государственной поддержке
фермеров ничто не может поколебать устойчивого развития этой сферы экономики. И тем
не менее имеются и спады, и взлеты. В начале 80-х годов после нескольких десятилетий
стабильности и роста производства в сельском хозяйстве США начали появляться
признаки упадка. Резко увеличилось число обанкротившихся фермеров, их прибыль
сократилась. В период с 1975 по 1990 г. относительная величина доходности фермерских
хозяйств находилась в прямой зависимости от объемов экспорта зерна в СССР. При резком
увеличении экспорта доходность их существенно возросла и, наоборот, при сокращении
снижалась, начинался процесс ускоренного их разорения и сокращения численности. В
первые годы перестройки в бывшем Советском Союзе, когда импорт достиг значительных
размеров, относительный уровень доходности фермеров резко подскочил и достиг 138 %
к среднему по экономике США уровню.
Происходящие в сельском хозяйстве этой страны изменения имеют далеко идущие
последствия для будущих управляющих фермами и ранчо. Нестабильность в результате
интеграции сельскохозяйственного сектора в национальную и мировую экономику,
изменения в технологии, многочисленные правительственные программы, регулирующие
деятельность фермерских хозяйств, порождают новые и новые трудности, которые нужно
преодолевать. В развитии фермерства происходят структурные изменения. С одной
стороны, обособляются немногочисленные крупные коммерческие хозяйства, с другой –
увеличивается число сезонных ферм в условиях наступающего города. Растет
вертикальная интеграция в производстве продукции животноводства, кредитные
учреждения принимают все большее участие в управлении сельским хозяйством. Эти
изменения влияют на формы управления фермерским хозяйством, требуют высокого
уровня знаний сегодня и тем более в будущем. Получить их можно с помощью
университетского образования, непосредственного опыта и непрерывного обучения. В
будущем число руководителей крупных ферм будет невелико, но они будут более
образованны и разносторонне развиты и смогут лучше противостоять неспокойному
окружению сельского хозяйства. Настоящие фермеры получают доступ к новой
информации и современным формам управления, которые не вошли в их формальное
образование. Идет непрерывный процесс обучения. Большая и
высококвалифицированная группа управляющих сможет противостоять грядущим
трудностям.
Сельское хозяйство – это бизнес, и успешное управление им – тоже бизнес.
Собственниками и управляющими могут быть как семьи, так и партнеры или корпорации,
но многое будет зависеть от деловитости и квалификации управляющих. Возрастающий
поток информации и быстро развивающиеся технологии предполагают разработку новых
систем запроса информации и компьютерных систем оказания помощи при принятии
решений. Важное место займут вопросы управления людскими ресурсами, в частности,
возросшим числом сезонных рабочих, привлеченными квалифицированными кадрами.
Увеличится объем работ, вызванный расширением связей с поставщиками, покупателями
и посредниками. Будущие управляющие фермами и ранчо должны уметь перспективно
мыслить, работать в нестабильной обстановке, пользоваться методами и средствами
387
стратегического планирования. В США, когда человек хочет создать свое собственное
фермерское хозяйство, он должен помнить о том, что лучшие возможности для этого ему
представляет занятие сельским хозяйством в качестве наемного рабочего эффективно
действующего предприятия. Под наблюдением опытного хозяина здесь можно изучить
опыт использования новейших технологий, рыночные методы, маркетинг, финансовые
операции. Начинающий фермер должен доказать, что может быть хорошим управляющим
и знающим человеком в сфере бизнеса. Без признания его другими фермерами,
работниками кооперативов, банкиров, без налаживания человеческих отношений со
всеми партнерами по бизнесу нельзя эффективно вести хозяйство. Фермер должен
продемонстрировать кредиторам свою способность умело обращаться с финансами. В
противном случае становление фермера может не состояться.
Хотя жизненный опыт в управлении фермерским хозяйством немаловажен, непрерывное
обучение и образование, соединенные с опытом работы в сельском хозяйстве, – наиболее
существенные условия эффективного руководства фермой. Традиционные формы
хозяйствования на земле (единоличное владение, партнерство, семейные и другие виды)
и впредь будут существовать и развиваться. В то же время появляются новые формы
управления хозяйством, например, профессиональное управление, осуществляемое
кредитными учреждениями, компаниями по управлению сельским хозяйством или
страховыми компаниями с помощью высококвалифицированных специалистов;
управление на базе соглашения между производителем сельскохозяйственной продукции
и предприятием по производству конечной продукции, то есть все большую роль будет
играть вертикальная производственная кооперация, особенно в животноводстве или
производстве зерна по новым технологиям, и создаваться единая система управления
производством конечной продукции. При становлении российского фермерства были
иные подходы. В фермеры зазывались все желающие. Главная цель – создать миллионы
фермерских хозяйств и побыстрее разрушить крупные хозяйства.
Несмотря на то, что США представляют «общество свободного предпринимательства»,
развивающееся в условиях рынка и конкуренции, для обеспечения эффективности
национальной экономики уже более 50 лет проводится политика целенаправленного
государственного регулирования рыночных процессов. Федеральная резервная система,
понижая или повышая ставки учетного процента, способствует росту капиталовложений,
подъему деловой активности или сдерживанию, что смягчает отрицательные последствия
стихийных колебаний рынка. Большое влияние на сельскохозяйственное производство и
рынок его продукции оказывает Министерство сельского хозяйства США. Мероприятия по
регулированию (повышению или понижению) закупочных цен на основные продукты
сельского хозяйства, выплата фермерам компенсаций за сокращение посевных площадей
воздействуют на объемы производства. Министерство гарантирует фиксированный
уровень цен на зерно, сою, сахар, молочные продукты. В его ведении находится система
крупных государственных элеваторов и хранилищ, оно же оплачивает фермерам расходы
за хранение продукции на месте. В функции министерства входит: расширение рынков
сбыта сельхозпродукции, контроль за ее качеством, проведение природоохранных
мероприятий, организация научных исследований, прогнозирование производства
сельскохозяйственной продукции и состояние сельскохозяйственных рынков в США и за
рубежом.
Итак, тенденция развития сельского хозяйства США – резкое увеличение числа крупных
товарных ферм, где используется наемный труд рабочих и управляющих. Кстати, в
фермерских кооперативах рабочие и управляющие являются только наемными. В России
же идет обратный процесс. Крупные колхозы и совхозы расчленяются, создаются мелкие
крестьянские (фермерские) хозяйства с низкой товарностью. Во многих странах доля
частной собственности неизменно сокращается. Мы же заимствуем опыт, который давно
388
уже утратил значение. Поэтому, проводя реформы, не нужно пытаться вернуться к
периоду НЭПа, а скрупулезно учитывать то, что Россия находится уже в другом измерении,
других условиях. Наилучшей моделью реформирования, по нашему мнению, является
создание разного рода кооперативов, ассоциаций крестьянских хозяйств, акционерных
обществ, агрофирм, агрохолдингов. Обеспечивать личную заинтересованность в конечных
результатах труда, повышать эффективность производства можно и без разрушения
каркаса общественного хозяйства, его производственной и социальной инфраструктуры.
Пожалуй, более интересным для нас является китайский опыт земельных отношений. Во-
первых, потому, что в недалеком прошлом в СССР и Китае была социалистическая система
хозяйствования и отправной точкой реформы у нас и у них являются социалистические
производственные отношения. Во-вторых, китайская реформа является не в пример
нашей весьма успешной. Особенностью китайской реформы является то, что она
проводится снизу. От начала экспериментальной проверки тех или иных элементов
реформы на местах до принятия законодательных актов проходит достаточно большой
срок – от 4 до 7 лет. Китайская реформа не предусматривает изменений общественной
системы, а направлена на ее совершенствование путем устранения недостатков,
негативных явлений. Там постоянно ведется пропаганда реформы. Этим занимаются
газета и журнал с названием «Земля Китая». Созданы Академия наук по земельным
изысканиям и планированию использования земли, земельная ассоциация,
консультационный орган по вопросам, связанным с проведением земельной реформы,
специальное издательство по использованию земельных ресурсов. 25 июня – день
принятия в 1986 г. закона об управлении землей, празднуется как День Земли.
В середине 90-х годов в Китае имелось100 млн га земли и 250 млн крестьянских семей. В
среднем на крестьянскую семью приходится по 0,4 га. Крестьяне понимают, что на мелких
участках невозможно эффективно хозяйствовать. Силами одного двора в этих условиях
многие вопросы решить либо невозможно, либо неэффективно. Поэтому в деревнях были
созданы общественные структуры с тем, чтобы сделать общественными обработку земли,
мелиорацию, социальное развитие села, материально-техническое обеспечение, сферу
обслуживания.
В соответствии с законодательством Китая земля находится в коллективной собственности
крестьян. Представительными органами субъекта собственности, выражающими его
интересы, являются соответствующие коллективные хозяйственные организации.
Народные представительства всех уровней проводят курс на сохранение и рациональное
использование земли, планируют землепользование, управляют землей, охраняют и
осваивают земельные ресурсы, пресекают беспорядочный захват обрабатываемой земли.
Местные органы заключают с каждой крестьянской семьей подрядный контракт на 15-30
лет на использование земли. В контракте предусматриваются порядок аренды, плата за
землю и др. Каждая семья отдает часть своего дохода деревенскому комитету для
создания фонда социального развития, улучшения условий проживания в деревне данной
группы семейных арендаторов. Эти средства идут на строительство дорог, водопровода,
предоставление льготного кредита для строительства жилья и т. д.
С углублением реформ меняется отношение к плану и рынку. Вначале план был основой
социалистического строя, а рынок выступал в качестве дополняющей меры. Затем была
поставлена задача найти правильное сочетание плана и рынка. XIV съезд КПК принял
решение о переходе к социалистической рыночной экономике. В деревне получила
широкое развитие сельская промышленность, которая резко изменила облик деревни,
существенно улучшила его социальную сферу, особенно жилье, дороги. В ряде районов,
где промышленность получила достаточное развитие и дает больший доход, чем сельское
хозяйство, происходит его перераспределение в пользу села. Часть доходов от
389
промышленности идет на мелиорацию земель, строительство дорог, на бесплатное
проведение вспашки их участков и т. д.
Ознакомление с опытом китайских реформ позволило сделать следующие выводы:
1. Политика ускоренного и насильственного изменения сложившихся производственных
отношений в экономике, и в первую очередь в деревне, свидетельствует, что такая
политика неизбежно приводит к потрясениям, голоду, вымиранию целых поселений.
Любые новые реформы организации производства, при всей их кажущейся
привлекательности, могут иметь успех, если их внедрение будет происходить по мере
подготовки необходимых условий и при поддержке со стороны основной массы
крестьянства.
2. Главные цели реформ – недопущение общественных потрясений, обеспечение
экономического развития страны, наращивание производства продовольствия,
повышение жизненного уровня трудящихся, раскрепощение их творческого потенциала.
Реформы должны вести не к «затягиванию поясов», а наращиванию производства и
повышению его эффективности.
3. Впечатляющие результаты реформ в Китае достигнуты благодаря правильно выбранной
концепции и умелому их осуществлению. При этом страна не поступилась своим
суверенитетом, своими нравственными ценностями. Наоборот, быстрые темпы
экономического роста обеспечивают ей все большую экономическую независимость, а
следовательно, и суверенитет страны.
4. Реформы носят эволюционный характер и проводятся снизу. Каждый элемент их
(аренда земли, продажа права пользования, многообразие форм хозяйствования,
сокращение плана закупок, либерализация цен и т. д.) проходит длительную
экспериментальную проверку в ряде провинций. Критерием истины в выборе
направления реформ в Китае является практика, длительный эксперимент,
обеспечивающий рост производства.
5. В Китае вся земля остается в государственной собственности, городская – в
собственности государства, сельскохозяйственная – в коллективной собственности
крестьян. Собственность земли отделена от землепользования. Продается право
пользования землей, т. е. аренда. И таким образом земля становится объектом рыночных
отношений.
6. Передел земли, передача ее в аренду способствовали активизации трудовой активности
крестьян, более эффективному ее использованию. Новые организационные формы
хозяйствования, работа на рынок раскрепостили потенциал крестьян, повысили
производительность их труда.
7. Хозяйствование в условиях семейной аренды на мелких участках сдерживает развитие
производительных сил, ограничивает применение современной техники и технологий, а
следовательно, не позволяет повышать эффективность производства. Для устранения этих
недостатков создана система общественных предприятий, коллективных хозяйственных
организаций, обслуживающих арендаторов.
8. В Китае создан единый хозяин по управлению землей – Государственное управление по
земельным ресурсам. Ему дано право законодательной инициативы по изменению
земельной политики в стране, разрабатывать генеральный план использования земли.
Оно занимается отводом земли, регистрацией, учетом, оценкой и контролем за их
использованием. Средства, получаемые от аренды земли, в значительной степени идут на
повышение плодородия земель и их оздоровление.
390
Исходя из изложенного следует, что в Китае и развитых странах Запада земля
представляет все больший интерес как объект не собственности, а хозяйствования.
Западные ученые считают, что принцип ограничения государством прав частного
собственника земли в пользу общества, арендатора, любого того, кто ее обрабатывает,
разумен и снимает социальное напряжение в обществе. Поэтому правильнее говорить о
формировании «хозяев» земли, понимая их как эффективно хозяйствующих субъектов, но
не как субъектов института частной собственности. Приходится только завидовать, как
грамотно, глубоко продуманно в Китае решается самый главный вопрос крестьянской
жизни – вопрос земельных отношений. В России за реформы взялись люди, не думающие
об интересах страны, а потому и накуролесили столько, что сегодня никто не знает, как
выйти из этого положения.

VII. Афоризмы, крылатые фразы, житейские правила,

пословицы и анекдоты
1. Закон не должен потворствовать знатным и богатым, он, как и отвес, не должен
подстраиваться под кривизну.
2. История предков всегда любопытна для того, кто достоин иметь отечество. (Н. М.
Карамзин)
3. Жизнь подобна театру: в ней часто весьма дурные люди занимают высокие посты. (
Пифагор)
4. Как в человеке, так и в государстве, тяжелее всего болезнь, начинающаяся с головы.
(Плиний-младший)
5. Против воров и разбойников есть управа, но что же делать с органами и служителями
верховной власти, считающими свое место доходным производством? Тут иссякает всякая
энергия труда, всякая забота о будущем, об улучшении всего быта (Ф. Достоевский)
6. Наши депутаты и чиновники – волки в овчарне.
7. Истинный друг познается в несчастии. (Эзоп)
9. А я бы повару иному
Велел на стенке зарубить:
Чтоб там речей не тратить по-пустому,
Где нужно власть употребить. (И. Крылов)
10. Как ни приманчива свобода,
Но для народа
Не меньше гибельна она,
Когда разумная ей мера не дана. (И. Крылов)
11. Когда палка искривлена в одну сторону, ее можно выпрямить, только изогнув в
противоположную – таков закон общественной жизни. (Мальтус)
12. Пошли по шерсть, а вернулись стрижеными. (Пословица)
13. Чем ночь темней, тем звезды ярче.
391
14. В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань.
15. Кто рабски следует за другими, тот ничему не следует, он ничего не находит; да ничего
и не ищет.
16. Пчелы перелетают с цветка на цветок для того, чтобы собрать нектар, который они
претворяют в мед. Точно так же и человек преобразовывает то, что позаимствовал у
других, чтобы сделать собственным творением, то есть собственным его суждением. Труд
человека, его воспитание, его учение служит лишь одному: образовать его личность.
17. Если в повозку, запряженную четверкой лошадей, посадить четверых и дать им по
кнуту – они не смогут выехать за ворота. Вот что такое отсутствие единства в управлении.
(Философ Солон)
18. Две собаки сообща поймают больше зайцев, чем четыре порознь, что свидетельствует
о выгодах простого сотрудничества.
19. Ум заключается не только в знании, но и в умении прилагать знание на деле.
(Аристотель)
20. Одному только разуму, как мудрому попечителю, должно вверять всю жизнь.
(Пифагор)
21. Если, когда начинается дождь, люди раскрывают зонтики, это еще не значит, что
раскрыванием зонтиков они вызывают дождь. (Н. Г. Чернышевский)
22. Законы подобны паутине: если в нее попадается бессильный и легкий, она выдержит,
если большой – он разорвет ее и вырвется. (Философ Солон)
23. Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов,
без насильственных потрясений. (А. Пушкин)
24. России необходима «приливная волна» народной жизни. «Извращение» сознания
относится лишь к накипи русского общества, которая мнит себя цивилизованной, к
публике – ибо жизнь народная, жизнь историческая еще не проснулась в массах
населения. Она ожидает своего часа, и, когда этот час пробьет, она откликнется на призыв
и проявит себя вопреки всему и всем. Пока же для меня ясно, что мы еще на пороге
разочарований и унижений всякого рода. (Ф. Тютчев)
25. Характер состоит в энергичном стремлении к достижению целей, которые каждый
себе указывает. (Гете)
26. Железо ржавеет, не находя себе применения, стоячая вода гниет или на холоде
замерзает, а ум человека, не находя себе применения, чахнет. (Леонардо да Винчи)
28. Для того чтобы усовершенствовать ум, надо больше размышлять, чем заучивать. (Р.
Декарт)
29. Все жалуются на свою память, но никто не жалуется на свой ум. (Ларошфуко)
30. Стыд и честь – как платье: чем больше потрепаны, тем беспечнее к ним относишься.
(Апулей)
31. Да, жалок тот, в ком совесть нечиста. (А. С. Пушкин)
32. Лицемерие – это дань, которую порок платит добродетели. (Ларошфуко)
33. Охрана – приглашение для вора. (Овидий)

392
34. Яко пчела, падая по различным цветкам и совокупляя медвяны сот, тако и яз, по
многим книгам избирая сладость словесную и разум, и совокупих аки умех воды морския.
(Даниил Заточник)
35. Книги – корабли мысли, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой
драгоценный груз от поколения к поколению. (Ф. Бэкон)
36. У хорошего наездника лошадь не брыкается. (С. Паркинсон)
37. Кому сучок попал в зрачок,
Пусть раньше вытащит сучок,
А другу говорит потом:
«Соринка, мол, в глазу твоем». (С. Брандт)
38. Тот глуп, скажу без церемоний,
Кто служит богу и мамоне
Слуга, служа двум господам,
Ни тут не справится, ни там.
39. Что было встарь недопустимо,
Теперь терпимо, даже чтимо. (С. Брандт)
40. Бывало, мудр был государь,
Ученые, бывало, встарь
В совет старейшин избирались,
А преступления карались. (С. Брандт)
41. Кто хочет жить с пяти ремесел,
И об одном бы думать бросил.
С одной собакой хоть убейся:
Не то что двух – скорей всего,
Не схватишь ты ни одного. (С. Брандт)
42. Кто неправильно застегнул первую пуговицу, уже не застегнется. (Гете)
43. Как только появляется, наконец, возможность свести концы с концами, то кто-то
отодвигает конец. (Гувер – президент США )
44. Трудно идти по жизни несколькими путями одновременно. (Пифагор)
45. Мудрец не кладет яйца в одну корзину. (Сервантес)
46. Сколько термометр ни нагревай – в комнате не станет теплее.
47. Беда, коль пироги начнет печи сапожник,
А сапоги тачать пирожник. (И. А. Крылов)
48. Бывали хуже времена, но не было подлей.

393
49. Все смешалось в доме Облонских. (Л. Н. Толстой)
50. Когда актриса играет Офелию, это вовсе не значит, что она сумасшедшая.
51. Кто не знает, в какую гавань плыть, для того нет попутного ветра. (Сенека)
52. Термин «свобода» обозначает собою, однако ж, несомненно, элемент общежития;
разлагая, анализируя его, мы найдем, что он сложный. Свобода есть понятное
стремление человека самому себя определять к действительности; но это стремление не
может быть безразлично, ибо сталкивается с такими же стремлениями ближнего; вот
почему пределы этого стремления всегда определяются принудительною, какою-нибудь
высшею силою, подчиняющею отдельные лица, безразлично, установлена ли эта высшая
сила договором или иначе. (В. В. Шульгин)
53. Свобода есть элемент, слагающийся из личного сознания и общего права: как личное
сознание, так и право являются, по крайней мере сравнительно, насколько достает теперь
нашего анализа, элементами простыми… Правда сложна, правда трудна, правда в вечном
движении. Люди ленивы умом, прилежны лишь их страсти. То, что им нравится, для них
истина. То, что им неприятно, отбрасывается ими как ложь. (В. В. Шульгин)
54. Свободная конкуренция государства и частников является той формой сожительства,
которая могла бы использовать всю силу огромных частных хозяйств, называемых
трестами. Конкуренция двух начал, государственного, которое не только гонится за
прибылями, но преследует и другие цели, и частных железных дорог, которые именно
гонятся за прибылями и потому будут применять все новейшие изобретения. Эта
комбинация является наиболее выгодной и наименее опасной. (В. В. Шульгин)
56. Экономика определяет всю человеческую жизнь, от нее зависит не только все
строение общества, но и вся идеология, вся духовная культура, религия, философия,
мораль, искусство. Экономика есть базис, идеология есть надстройка. (Н. А. Бердяев)
57. Почему люди любят изучать свое прошлое, свою историю? Вероятно, потому же,
почему человек, споткнувшись с разбега, любит, поднявшись, оглянуться на место своего
падения. (В. О. Ключевский)
58. Минутные остановки, чтобы осмотреться, перевести дух, оглянуться на пережитое,
сосчитать прожитые годы. Так в пути оглядываются назад, чтобы по выдающимся пунктам
сообразить пройденное расстояние и проверить направление. (В. О. Ключевский)
59. С большим грузом знаний, но с прежними недостатками уменья мы стали резонерами,
не сделавшись дельцами. Вот почему наши проекты умнее наших действий, почему мы
лучше рассуждаем в гостиных, чем действуем в собраниях, почему мы умно спрашиваем и
глупо отвечаем. (В. О. Ключевский)
55. Власть – это такой стол, из-за которого никто добровольно не выходит. (Ф. Искандер)
56. Найдено, что производительная сила труда увеличивается по мере того, как его
разделение проводится все дальше и дальше, каждый процесс производства
раздробляется на особые части... (Н. Г. Чернышевский)
57. Кто не идет вперед, тот идет назад: стоячего положения нет. (В. Белинский)
58. Лишены прозорливости не те люди, которые не достигают цели, а те, которые прошли
мимо нее. (Ларошфуко)
59. Если у вас есть только молоток, то вам любая проблема кажется гвоздем.
(Американская поговорка)

394
60. Люди редко бывают достаточно разумны, чтобы предпочесть полезное порицание
опасной похвале. (Ларошфуко)
61. Люди недалекие обычно обсуждают все, что выходит за пределы их понимания.
(Ларошфуко)
62. Немногие среди людей достигают противоположного берега. Остальные же люди
только суетятся на здешнем берегу.
63. Так же, как поглощение пищи без удовольствия превращается в скучное питание, так
занятие наукой без страсти засоряет память, которая становится неспособной усваивать
то, что она поглощает. (Леонардо да Винчи)
64. Истина в том, что количество служащих и объем работы совершенно не связаны
между собой. Чиновники в той или иной степени подвержены размножению и работают
друг для друга. С их увеличением растет коэффициент бесполезности. Больное
учреждение излечить себя не может. (Паркинсон)
65. У централизации есть солидные плюсы. Идея такая: только из центра можно охватить
всю картину целиком. (Паркинсон)
66. Информация должна быть централизованной, а власть – рассредоточенной. В
разумных пределах это правило полезно, но – увы! – его нельзя считать формулой для
любой организации в любой период ее истории. Положение постоянно меняется, и наше
выживание зависит от скорости, с какой мы перераспределяем силы и проводим
реорганизацию. (Паркинсон)
67. Наши нынешние политики таковы: убить всякую инициативу на периферии и не
оставить времени для серьезных дел в центре. (Паркинсон)
68. О боги! Что есть алчность человеческая? Для чего она? Зачем, наевшись досыта,
человек продолжает есть? Зачем, напившись допьяна, он продолжает пить? Зачем
выигравший в кости кучу денег не ограничивается на том, а ставит ее на кон? Зачем
овладевший одной ступенью власти стремится к следующей? Зачем скопивший
несметные сокровища не остановится на том, а продолжает их копить и дальше? И
отвечал себе Сократ: затем же, зачем служитель истины идет за нее на муки и смерть.
Отчего этим страстям дана такая власть над поступками? Не потому ли, что своим
происхождением страсти древнее разума?
69. Монополии существуют и, объединившись в группу, могут легко подмять под себя
экономику любой страны. Такая группа способна создать экономическое государство
внутри государства политического, у одних людей будут деньги, у других – власть. Такое
положение слишком нестабильно и долго тянуться не может. (Паркинсон)
70. Богатство – враг изобретательности; оно побуждает человека полагаться не на свой
ум, а на деньги. Интеллекту легче проявиться в тяжелые времена, когда можно начать
новое дело, приложив максимум усилий при минимуме затрат. (Паркинсон)
71. История любой революции начинается не с заговора повстанцев, но с сомнений и
разлада среди людей у власти. Упадок власти рождает вакуум, заполняемый протестом.
(Паркинсон)
72. При размножении чиновников эффективность неизбежно падает.
73. Замалчивание открывает дорогу всяким слухам.
75. Не суди о своем величии по своей тени при заходе солнца. (Пифагор)

395
76. Необходимое не приедается. (Сенека)
77. Не пренебрегай врагами, они первыми замечают твои недостатки.
78. Достойный муж сведущ в том, что должно, российский чиновник в том, что выгодно.
79. Искусство управлять состоит в том, чтобы не позволять состариться в своей должности.
(Наполеон)
80. В современной России чиновник, попавший во власть, не может оставаться не
коррумпированным.
81. Цвет кошки не имеет значения, лишь бы она ловила мышей. (Ден Сяопин)
82. Чем ниже кланяешься, тем больше подают.
83. Российскую власть подтачивают три зла: порочные пользуются большими милостями;
малоталантливые занимают высокое положение; не имеющие заслуг получают щедрое
жалование.
84. В России две напасти: внизу – власть тьмы, а наверху – тьма власти.
85. Закон, что паутина: крупное насекомое сквозь нее прорывается, мелкое застревает.
(Ш. Монтескье).
86. У восходящего солнца больше поклонников, чем у заходящего. (Помпей Великий)
87. За ложь меня браните хоть сто крат вы: то были лишь предвыборные клятвы. (К. Грин)
88. Не тот прав, у кого больше прав.
89. Следствие не может исчезнуть, пока существует причина.
90. Ссылка на авторитет не есть довод. (Б. Спиноза)
91. Богатство подобно морской воде: чем больше пьешь, тем сильнее жажда. (А.
Шопенгаузен)
92. Чем больше власть, тем опаснее злоупотребление ею. (Э. Берк)
93. Власть – это плащ, который мы находим слишком широким на чужих плечах и
слишком тесным на наших. (А. Декурсель)
95. Власть – это железная рука в бархатной перчатке. (Чарльз V)
96. Мало у бедняка врагов, но еще меньше у богатого друзей.
97. Одинаково опасно и безумному вручать меч, и бесчестному власть. (Пифагор)
98. Политик думает о следующих выборах; государственный деятель – о грядущем
поколении. (Д. Кларк)
99. Никто не становится другом женщины, если может быть ее любовником. (О. Бальзак)
100. Природа подобна женщине, которая любит наряжаться и которая, показывая из-под
своих нарядов то одну часть тела, то другую, подает своим настойчивым поклонникам
некоторую надежду узнать ее когда-нибудь всю. (Д. Дидро
100.Я сторонник обычая целовать женщине руки. С чего-то ведь надо начинать. Гитри.
100. И силой нельзя, и отступать нельзя… надо чтоб и победа была, и чтоб без войны.
Дипломатия, понимаешь. Б. Ельцин
396
101. О Мария, зачатая без греха, сделай так, чтобы я грешила без зачатия. (Утренняя
молитва французской актрисы Огюстин Браун – XIX век)
102. Вместе с одеждой женщина снимает с себя стыд.
44. Опытность похожа на неумолимую красавицу. Пока ты приобретешь ее, пройдет
много лет, а когда она, наконец, сдается, оба вы стары и не можете принести друг другу ни
пользы, ни удовольствия. (К. Берне)
63. На свете немало женщин, у которых в жизни не было ни одной любовной связи, но
очень мало таких, у которых была только одна.
79. Даже самые красивые ноги где-то заканчиваются.
152. Женщина, хоть раз позабывшая о стыдливости, уже ни в чем не откажет. (Тацит)
155. Трудно уберечь паклю от пламени, красивую женщину – от любовников. (Вальтер
Скотт)
120. если женщина хочет отказать, она говорит «нет». Если она пускается в объяснения,
она хочет, чтобы ее убедили. А. Мюссе
121. И глупец, когда молчит, может показаться мудрым. Соломон
122. Существуют три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика. М.Твен
123. Одно убийство делает человека преступником, миллион убийств – героем. Все дело в
масштабах. Ч.Чаплин.
124. Культ был, но была и личность. М.Шолохов

121. Женщина легкого поведения сказала: «Поклонники твоей мудрости, Сократ, не

расстаются с тобой. И все-таки я сильнее тебя: ведь ты не можешь отбить моих друзей, а
мне стоить захотеть, и я переманю к себе твоих». «Вполне понятно, – сказал Сократ, – ведь
ты ведешь их под гору порока, а я заставляю карабкаться на гору добродетели, а эта
слишком трудная дорога».
41. Нации, как и женщине, не прощается минута оплошности, когда первый встречный
авантюрист может совершить над ней насилие. (К. Маркс)
42. Великие нации всегда являются плодом смешения нескольких рас; они подобны
хорошей бронзе, в которую входит много металлов.
43. Лучшие законы рождаются из обычаев. (Ж. Жубер)
47. Не клади плохо, не вводи вора в соблазн.
48. Месть – это блюдо, которое едят холодным.
50. Невинную голову меч не сечет.
57. Некоторые люди собирают и хранят чужие мысли и знания. Нужно сделать их
собственными. Что толку набивать себе желудок мясом, если он не переваривает его, если
оно не преобразуется в ткани нашего тела, если не придает нам силы?
58. Если ученым можно быть с помощью чужой учености, то мудрым – лишь благодаря
собственной мудрости.

397
62. Труд человека, его воспитание, его ученье служат лишь одному: образовать его
личность. (М. де Монтель)
61. Упорствовать в своих заблуждениях и отстаивать их – свойства весьма обыденные,
присущие чаще всего наиболее низменным душам, а умение одуматься и поправить себя,
сознаться в своей ошибке в пылу спора – качество редкое, ценное и свойственное
философам.
62. Кто слишком усерден в малом, тот обычно становится неспособным к великому.
65. Кто вышел из грязи в князи, тот наслаждается своим всевластием куда больше, чем
князь по праву рождения.
66. Узловой вопрос нравственной философии – соотношение разума и страстей, их
борьба. Слабость и страсти, толкающие на путь греха и порока для нашей скороспелой
элиты, не исчерпывают его сущности.
67. Перед лицом большого числа бедных как-то стыдно быть чрезмерно богатым,
особенно когда это богатство приобретено незаслуженно.
68. Обделенные силой государства, как и отдельные личности, нуждаются в защите и
ищут, кому бы им подчиниться.
69. Все это было бы смешно,
Когда бы не было так грустно. (М. Лермонтов)
71. Торгуя честью, не разбогатеешь.
73. Говорят, что политика – вторая древняя профессия. Но я пришел к выводу, что у нее
гораздо больше общего с первой. (Р. Рейган)
74. Чтобы стать долгожителем, нужно тщательно выбирать своих предков. (Б. Рассел)
75. Не считать надо прожитые дни и месяцы, а взвешивать. (Плиний Старший)
76. Самоса (бывший никарагуанский диктатор), может быть, это и сукин сын, но это наш
сукин сын. ( Рузвельт)
77. Мы лепим своих кумиров из снега и плачем, когда они тают. (Вальтер Скотт)
78. Человек подобен дроби: числитель есть то, что он есть, а знаменатель – то, что он о
себе думает. Чем больше знаменатель, тем меньше дробь. (Л. Толстой)
80. Наш русский либерал прежде всего лакей, только и смотрит, как бы кому сапоги
вычистить. (Ф. Достоевский)
81. Если власть не преследует коррупцию, значит она потворствует ей.
82. Ни одно правительство не может долго оставаться в безопасности без сильной
оппозиции. (Д. Дизраэли)
83. Период смуты требует сильной власти, безвластие власти ведет к анархии.
84. Слава и богатство появляются не сами собой – им предшествует служба и заслуги.
85. Где нет тропы, надо чаще оглядываться назад, чтобы прямо идти вперед.
86. У каждого поколения могут быть свои идеалы, и жалко то поколение, у которого нет
никаких. (В. О. Ключевский)

398
87. В политике, как и в торговле, необходимо иметь доброе имя. Ни в той, ни в другой
обманывать много раз невозможно.
88. Торчащий гвоздь забивают. (Восточная поговорка)
90. Самое большое преступление – это безнаказанность. (Б. Шоу)
91. Власть без злоупотребления не имеет очарования.
93. Симптомы кризиса – распад нравственных устоев власти и олигархии, циническое
пренебрежение моральным ценностям, духовная опустошенность и безудержная жажда
наслаждений.
95. Слишком большая власть, внезапно обретенная некоторыми гражданами при так
называемой свободе, превращает последнюю в монархию или кое-что похуже.
96. В нынешнее просвещенное время резко изменились вкусы. Например, женщины
большого света сравнимы со швейцарским сыром, который тогда только хорош, когда
подпорчен. (И. Крылов)
97. Нынешние чиновники – волки в овчарне.
99. Чем меньше человеку надо, тем ближе он к богам.
100. Сколько у кого овец, каждый скажет без труда, а вот сколько у кого друзей, ответит
не всякий. Это говорит о том, как они низко ценятся. (Сократ)
101. На ослов, когда они лягаются, в суд не подают. (Сократ)
102. Справедливо то, что законно.
104. Тому из наездников большая слава, у кого норовистая лошадь!
106. Мнение одного сведущего дороже мнений тысяч несведущих.
107. Законно только то, что справедливо.
111. Страну нужно оценивать не по богатству, которым оно располагает, а по
эффективности его использования, то есть по конечному результату. (Президент
Рузвельт)
112. Умению управлять народом нужно учиться так же, как любому другому делу.
113. О, боги! Что же есть народ?.. Что превращает разумную массу людей в стадо
баранов, в неразумную толпу?
114. Пастух ли тот, кто уменьшает стадо? (Сократ)
115. Разве не все равно занять дом, в котором уже жили, или такой, в котором никто еще
не жил? Или не все ли равно, плыть на корабле, на котором уже многие плавали или еще
никто не плавал? Вот так же все равно жить с женщиной, которую уже знавали, или с
такой, которую никто не трогал.
117. Все гуще мрак, все пуще горе,
Все неминуемей беда –
Взгляни, чей флаг там гибнет в море,
Проснись – теперь иль никогда. (Ф. Тютчев)

399
118. Правительственная Россия – уже не орган, а просто нарост. (Ф. Тютчев)
122. Скажи, когда мы любим: когда обладаем предметом любви или когда не обладаем?
То, в чем нет недостатка, не может вызвать желания? Следовательно, любят то, в чем
нуждаются.
123. По возвращении из-за границы более всего поражает отсутствие России в России. (Ф.
Тютчев)
124. Глубокое нравственное растление среды, которая окружает у нас правительство и
которая неизбежно тяготеет также над вашими лучшими побуждениями. (Ф. Тютчев)
125. Пагубные, разрушительные действия происходят не только вследствие неразумения,
невежества, глупости, неправильного понимания или суждения. Корень этого явления
глубже, и еще неизвестно, докуда он доходит. (Ф. Тютчев)
128. Он честен настолько, чтобы не быть повешенным. (Пьер Бомарше).
124. Опыт есть знание единичного, а искусство – знание общего. (Аристотель)
125. Довольствуйся настоящим, но стремись к лучшему. (Исократ)
126. Бороться с общественным мнением – это сражаться с ветряными мельницами.
(Бауст)
127. Надо вместе стоять, чтобы не висеть поодиночке. (Линкольн)
129. Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа. (Н. Гоголь)
131. В дождь избы не кроют, а в ведро не каплет.
133. Манеры предназначены для окружающих, а удовольствия – для себя.
134. У каждого свой путь и своя правда, и если не видишь короткого пути к цели, иди
длинным, но даже если нет цели, то все равно иди, ибо порою в пути обретешь цель.
136. Бывают недоумки и, дерзну сказать, даже круглые дураки, которым удается занять
важную должность и жить до конца дней своих, утопая в изобилии. Хотя никому и в голову
не придет утверждать, что они добились этого трудом или предприимчивостью. Кто-
нибудь, чаще всего просто случай, подвел их к источнику и сказал: «Хотите воды
зачерпнуть?» и они зачерпнули. (Жан де Лабрюйер)
137. Сущность человека многозначна и противоречива. В нем сочетаются сила и слабость,
добродетели и пороки, инстинкт и разум.
138. Богатству иных людей не следует завидовать: они приобрели его такой ценой,
которая нам не по карману, – они пожертвовали ради него покоем, здоровьем, честь,
совестью.
139. Суть человеческого естества – в движении. Полный покой означает смерть. (Блез
Паскаль)
140. Человек, не находя радости в уже добытом счастье, гонится за новой добычей, и так
бесконечно.
141. Человек неспособен руководствоваться разумом, хотя разум – суть его натуры.
142. Человек может возвыситься лишь двумя путями – с помощью ловкости или
благодаря чужой глупости.

400
143. Праздность утомляет нас быстрее, нежели труд.
144. Тот, кто требует платы за свою честность, чаще всего продает свою честь.
145. Не те часы хороши, что ходят быстро, а те, что точно показывают время.
146. Наши страсти приспосабливаются обычно к нашим потребностям.
147. Если некие реформы трудно приживаются, это значит, что в них не было
необходимости.
149. Истина существует независимо от нашего согласия с ней и притом существует вечно.
150. В теории нет ничего прекрасней равенства, на деле нет ничего неосуществимей и
фантастичней.
151. Грош цена тому чувству, у которого есть цена.
153. В светском обществе распутству придают такое благообразие, что оно больше не
оскорбляет хороший вкус.
154. В области нравственности не следует выказывать свою добродетель по
малозначительным поводам: девственностью не хвастаются.
157. Когда правит закон эгоизма, каждый отдает свои силы и добрую волю соразмерно
получаемой выгоде. (Эмиль Золя)
158. Истина коммунизма требует к себе такого же уважения, как истины евангельские,
ибо в конечном счете обе истины суть одна и та же истина.
159. Разве заблуждался Иисус Христос? А ведь высказанная им истина вот уже
восемнадцать столетий медленно зреет, все еще не давая всходов в человеческих
установлениях. Почему же нынче, когда многим из нас становятся ясны его идеалы, нас
обвиняют в безумстве за то лишь, что мы видим и признаем истину, которую через сто лет
увидят и признают все? (Эмиль Золя)
160. Как перед ней не гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы. (Ф. Тютчев)
161. Только намеренно закрывая глаза на очевидность … можно не замечать того, что
власть в России не признает и не допускает иного права, кроме своего, что это право – не в
обиду будь сказано официальной формуле – исходит не от Бога, а от материальной силы
самой власти, и что эта сила узаконена в ее глазах уверенностью в превосходстве своей
весьма спорной просвещенности. Одним словом, власть в России на деле безбожна. (Ф.
Тютчев)
162. Следовало бы всем, как обществу, так и правительству, постоянно говорить и
повторять себе, что судьба России уподобляется кораблю, севшему на мель, который
никакими усилиями экипажа не может быть сдвинут с места, и лишь только одна
приливная волна народной жизни в состоянии поднять его и пустить в ход. (Ф. Тютчев)
163. В столицах шум, гремят витии,
Кипит словесная война,

401
А там, во глубине России, –
Там вековая тишина…(Ф. Тютчев)
164. Что действительно тревожно, что плачевно выше всякого выражения, – это глубокое
нравственное растление среды, которая окружает у нас правительство и которая
неизбежно тяготеет также над всеми, над вашими лучшими побуждениями. (Ф. Тютчев)
165. По мере того как Россия, добиваясь большей свободы, все более самоутверждается,
нелюбовь к ней западных господ только усиливается.

167. Как же называют человека, который потерял сознание своей личности? Его называют
кретином. Так вот сей кретин – это наш политик. (Ф. Тютчев)
168. Усобица на Западе – вот наш лучший политический союз. (Ф. Тютчев)
170. Грибница терроризма разрастается.
172. Слава достигается добродетелью, но сохраняется для потомства книгами.
174. Моисей водил евреев по пустыне 40 лет, чтобы вдолбить им веру в единобожье, и он
этого добился. Наши либеральные реформаторы уже 20 лет вдалбливают россиянам веру
в эффективность «невидимой руки» рынка, но пока мало в этом преуспели. Наше
поколение – израильтяне, блуждающие по пустыне, которым не суждено узреть землю
обетованную.
175. Агония государства наступает тогда, когда коррупция государственной элиты
достигает редких даже для смутной эпохи размеров.
176. Когда мы цитируем авторов, мы цитируем их доказательства, а не их имена.
177. Только там, где граждане свободны и независимы, где господствуют
республиканские нравы, общество в состоянии успешно развиваться.
178. Государь, проснитесь! Новый год пробил… Вас обманывают, вы сами обманываетесь
– это святки, все ряженые. Велите снять маски и посмотрите хорошенько, кто друзья
России и кто любит только частную выгоду.
79. Наши реформаторы нахватались западных идей, как огурцов наворовали в чужом
огороде.
181. Кто не знает, в какую гавань плыть, для того нет попутного ветра. (Сенека)
182. С ростом свободы человека падает его нравственность. (Ницше)
183. Сумма интересов отдельных индивидов не есть интерес страны, не является
синергическим интересом общества.
184. Не богу ты служил и не России,
Служил лишь суете своей,
И все дела твои, и добрые и злые, –
Все было ложь в тебе, все призраки пустые:
Ты был не царь, а лицедей. (Ф. Тютчев, сказано после смерти Николая I)
188. В чужом деле каждый любит справедливость. (Итальянская пословица)
402
189. Слишком трудно мыслить благородно, когда мыслишь для того, чтобы жить. Чтобы
быть в состоянии, чтобы иметь смелость говорить великие истины, надо быть
независимым от успеха. (Ж.-Ж. Руссо)
191. Молодость – время для усвоения мудрости; старость – время для ее применения.
(Ж.-Ж. Руссо)
192. У всякого народа свое собственное понятие о зле и добре и свое собственное зло и
добро. (Ф. Достоевский)
193. Во всякое переходное время подымается эта сволочь, которая есть в каждом
обществе, и уже не только безо всякой цели, но даже не имея и признака мысли, а лишь
выражая собою изо всех сил беспокойство и нетерпение. (Ф. Достоевский)
194. Наполеон пригласил на вечер молодую графиню-красавицу, только что вышедшую
замуж. Она говорит Наполеону: «А можно мне прийти с мужем?». Император сказал ей:
«Хорошее мясо я ем без горчицы».
196. Французский посланник в Турции пригласил к обеду Кади (министра). Посреди
обеда слуга приблизился к Кади и что-то шепнул ему на ухо. Тот поднялся и вышел. Через
некоторое время он возвратился к столу. Посланник спросил его, какое дело потребовало
его ухода. Кади сказал: «Мне сообщили, что один булочник продавал хлеб неполного
веса; я направился в булочную, взвесил хлеб и убедился, что булочник обвешивал
покупателей. Печь была раскалена, я велел схватить булочника и бросить в печь». Всех
присутствующих рассказ привел в ужас. И тогда Кади добавил: «Вот уже около 100 лет, как
таких случаев у нас не было; я надеюсь, что это не повторится еще 100 лет. Он совершил
кражу на глазах у всех, в ущерб беднейшей части народа. Вы подвергаете колесованию
того, кто взламывает денежный сундук богача – отчего же вы хотите, чтобы я не
приказывал сжигать тех, кто ворует хлеб у бедняков? Это преступление более тяжкое,
нежели вы полагаете». (Ф. Достоевский)
200. Социально-экономический кризис усугубляется упадком нравов. Фаворитизм,
коррупция и произвол, раболепие перед сильным мира сего, лицемерие, девальвация
нравственных ценностей становятся обычными явлениями в нашей стране.
201. Вместо того, чтобы стремиться узнать других, мы хлопочем только о том, как бы
выставить напоказ себя, и наши забавы направлены скорее на то, чтобы не дать
залежаться своему товару, нежели чтобы приобрести для себя новый.
202. Молчаливость и скромность – качества в обществе весьма ценные.
203. Что касается красиво звучащего изречения, которым прикрываются честолюбие и
стяжательство, а именно: «Мы рождены не для себя, но для общества», то пусть его
твердят те, кто без стеснения пляшет со всеми другими под одну дудку. Но если у них есть
хоть крупица совести, они должны будут сознаться, что за привилегиями, должностями и
прочей мирской мишурой они гонятся вовсе не ради служения обществу, а ради того,
чтобы извлечь из общественных дел выгоду для себя.
204. Надо судить о человеке по качествам его, а не по нарядам, как о коне по силе и
резвости. Цоколь – еще не статуя, измеряйте человека без ходулей.
205. Первый признак порчи общественных нравов – исчезновение правды. Ибо
правдивость лежит в основе всякой добродетели и является первым требованием к
правителю государства.
206. Наши добродетели – это чаще всего искусно переряженные пороки.

403
207. Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто ее видел.
208. Все жалуются на свою память, но никто не жалуется на свой разум.
209. Мы ничего не раздаем с такой щедростью, как советы.
210. Проявлять мудрость в чужих делах куда легче, чем в своих собственных.
211. В людях не так смешны те качества, которыми они обладают, как те, на которые они
претендуют.
212. Легкое поведение – это наименьший недостаток женщины, известной своим легким
поведением.
213. Лесть – это фальшивая монета, которая имеет хождение только из-за нашего
тщеславия.
214. Как ни обманчива надежда, все же до конца наших дней она ведет нас легкой стезей.
Надежда умирает последней.
215. Только у великих людей бывают великие пороки.
216. Нас мучит не столько жажда счастья, сколько желание прослыть счастливыми.
217. Нас волнует не суть явлений, а лишь поиски сути. Поэтому так претят те сцены в
комедиях, где довольство не сдобрено тревогой, несчастье – надеждой, где только и есть,
что грубое вожделение и безжалостная жестокость.
218. Мы преодолеваем препятствия, дабы достичь покоя, но, едва справившись с ними,
начинаем тяготиться этим покоем, ибо, ничем не занятые, попадаем во власть мыслей о
бедах, уже нагрянувших или грядущих. Но будь мы защищены от любых бед, томительная
тоска, искони коренившаяся в человеческом сердце, пробилась бы наружу и напитала бы
наш ум. Так проходит вся человеческая жизнь.
219. Нет развлечений – нет радости, есть развлечения – нет печали. Счастье сильных мира
сего в том и состоит, что у них никогда не бывает недостатка в развлечениях и
развлекателях.
220. У великих и малых мира сего одинаковые беды, огорчения и страсти, только одних
судьба поместила на ободе вертящегося колеса, а других – поближе к ступице. Так что им
легче устоять на ногах.
221. Почему люди следуют за большинством? Потому ли, что оно право? Нет, потому, что
сильно. Почему следуют стародавним законам и взглядам? Потому ли, что они здравы?
Нет, потому, что общеприняты и не дают прорасти семенам раздора.
222. Если факты противоречат моей теории, тем хуже для фактов. (Гегель)
223. Следствие не может исчезнуть, пока существует причина.
224. Наступает слепая, плотоядная жажда личного материального обеспечения, жажда
личного накопления денег всеми средствами – вот все, что признано за высшую цель, за
разумное, за свободу, вместо христианской идеи спасения лишь посредством теснейшего
нравственного и братского единения людей. (Ф. Достоевский)
225. Следовало бы хоть немного россиянам иметь собственного ума. Теперь же, именно в
эпоху реформ и новых начал, у нас, как нарочно, все собственным умом хотят жить, все
того захотели: идея, бесспорно, просвещенная, но то беда, что никогда еще у нас не

404
бывало столь мало собственного ума, как теперь, при общем желании иметь его. (Ф.
Достоевский)
226. Громкое имя не возвеличивает, а лишь унижает того, кто не умеет носить его с
честью.
227. Когда все идут по пути безнравственности, никто этого не видит. И только если кто-
нибудь, остановившись, уподобляется неподвижной точке, мы замечаем бег остальных.
228. Вся история мира, как в фокусе, концентрируется в следующем положении: когда
нации сильны, они не всегда справедливы, а когда они хотят быть справедливыми, они
часто больше не являются сильными.
229. Если бы этой девушке да придать миллиончик приданого, из нее мог бы выйти очень,
очень лакомый кусочек. (Гоголь)
230. У наших олигархов волчий голод, и чем больше пожирают, тем становятся
ненасытнее.
231. Русский человек задним умом крепок. Семь верст не околица. (Пословица)
232 Власть развращает. (Платон)
233. Мудрость рождается из терпения, а спокойствие происходит из мудрости.
234. Люди не ценят того, что им достается даром, и мерой всех достоинств сделали
золото.
235. Не препятствовать естественному ходу вещей, а управлять их течением.
236. Великое создается по частям.
237. Корни постижения истины – отыскание противоположного: малого – в большом,
мудрого – в глупом, уродливого – в прекрасном и упорядоченного – в хаотичном.
238. Нельзя вынуть из кувшина то, чего там нет.
239. Однажды первый секретарь ЦК Чехословакии в беседе с Мао Цзе-Дуном высказал
озабоченность складывающейся международной обстановкой, которая была накалена до
предела. «Если возникнет серьезная заваруха, то наша малочисленная страна совсем
обезлюдеет». «Нашел о чем беспокоиться, – сказал кормчий Поднебесной, – мы вам
пошлем 50 млн китайцев, и вы продолжите строительство социализма в Чехословакии».
240. Оппозиция – предохранительный клапан, через который выходит избыток народной
силы и энергии, клапан, который нельзя закрыть, не подвергаясь опасности взрыва.
241. Самое большое преступление – это безнаказанность. Природа нынешней
собственности – это мошенничество.
242. Общественное мнение правит людьми. (Б. Паскаль)
243. Административная реформа – это ретушь, покраска дома, построенного на песке,
которая начала осыпаться на следующий день.
244. Усобица на Западе – вот наш лучший политический союз. (Ф. Тютчев)
245. По мере того как Россия, добиваясь большей свободы, все более самоутверждается,
нелюбовь к ней этих господ из Европы только усиливается. (Ф. Тютчев)

405
247. Есть три способа разориться: самый быстрый – скачки, самый приятный – женщины,
самый надежный – сельское хозяйство. (Уильям Питт)
248. То только царство сильно, крепко и велико, где ведает народ, что у него один
владыка, как в едином стаде – единый пастух.
249. Чахнувшее общество характерно тем, что лидеры его сбились с пути, потеряли
чувство цели.
250. Доверие народа не тот предмет, который можно потребовать . Его нужно заработать.
251. Льстецы, льстецы! Старайтесь сохранить и в подлости осанку благородства.
252. Слава – снедь вкусная и никогда не приедается, но гляди, как бы касторку не
пришлось принимать.
253. Чем больше законов и указов – тем чаще бесчинства и грабежи.
255. Трудность в управлении государством не в том, чтобы самому быть умным, а в том,
чтобы находить умных помощников.
257. Сумасшедшие всегда лучше, чем здоровые, достигают своих целей.
Происходит это оттого, что для них нет никаких нравственных преград: ни стыда, ни
совести, ни даже страха. (Л. Толстой)
259. Упадок начинается с расцвета, солнце в зените – значит, начинает садится.
260. Не пренебрегай врагами: они первыми замечают твои погрешности. (Антисфен).
261. Нельзя жить сладко, не живя разумно, хорошо и праведно.
262. Истина всегда конкретна, она никогда не рождается сразу. К ней подходят
постепенно.
263. Из практики адвоката Плевако. Пожилая женщина, обедневшая мещанка, украла
чайник. Прокурор, чтобы нейтрализовать защиту, говорит, что и бедная то она, и горькая
нужда вынудила ее на этот поступок, и кража незначительная, и подсудимая вызывает не
негодование, а жалость, но собственность священна, на собственности все держится, и
если мы позволим людям потрясать ею, то страна погибнет.
Плевако сказал, что Россия не раз подвергалась нападению извне – это и татаро-
монгольское нашествие, и Смута в период захвата поляками Москвы с помощью
Лжедмитрия, и нападение на нашу страну 14 государств Европы, возглавляемых
Наполеоном. Но Россия не только выстояла, но каждый раз становилась все сильнее. Но
теперь, когда старушка украла 30-копеечный чайник, этого уж, конечно, Россия не
выдержит, от этого она погибнет.
Старушку оправдали.
267. Ученого агронома спросили, какое влияние оказали его научные исследования на
повышение урожайности сельскохозяйственных культур. Он ответил: «Известно влияние
дождя на урожай, но какое влияние одной капли дождя на урожай?»
248. Муравей знает формулу своего муравейника, пчела тоже своего улья, но человек не
знает своей формулы. Откуда же, коли так, взяться идеалу гражданского устройства в
обществе человеческом?.. Он есть единственно только продукт нравственного
самосовершенствования единиц, с него и начинается, и что было так спокон века и
пробудет во веки веков. При начале всякого народа, всякой национальности, идея
406
нравственная всегда предшествовала зарождению национальности, ибо она же и
создавала ее. (Ф. Достоевский)
249. Во многой мудрости много печали; кто не умножает познания, умножает скорбь.
(Царь Соломон)
250. Петр Великий издал рескрипт, что косым и рыжим запрещается свидетельствовать в
суде, понеже Бог шельму метит.
253. Счастье есть преодоление препятствий на пути к известной цели.
254. Гражданские идеалы всегда прямо и органически связаны с идеалами
нравственными. Причем главное то, что несомненно из них только одних и выходят.
256. Нужна-де только европейская формула и все как раз спасено; приложить ее, взять
ее из готового сундука, и тот час же Россия станет Европой, а рубль талером. Главное, что
приятно в этих механических успокоениях, – это то, что думать совсем не надо, а
страдать и смущаться и подавно. (Ф. Достоевский)
256. Сегодня крестьянин спивается не только потому, что бедность одолела, но и потому,
что от бесправицы тошно. Данная ему свобода распоряжаться клочком земли равно как
у мухи, попавшей в тарелку с патокой. А ведь это не только с нравственной, но и
финансовой точки зрения вредно. (Достоевский)
257. Если природе присуще движение, значит в мире существует универсальная
изменчивость.
258. Каждая конкретная общественная система покоится на определенной системе
взглядов и убеждений, и если такие взгляды и убеждения теряют доверие, социальный
порядок рушится.
259. Чахнущее общество характерно тем, что лидеры его сбились с пути, потеряли
чувство цели.
260. Идет угасание общественных интересов, равнодушие ко всему выходящему за
рамки семьи.
261. Забавно видеть, как наши рыночники, выхватив некие (поверхностные) составные
части Смитовской системы, из которой теперь как в машине стряпают пустую похлебку
рыночных построений.
262. Проблему надо решать не «сверху», путем установления общих принципов, а
«снизу», исходя из опыта и достигнутых на его основе обобщений.
263. Жизнь – единство общего и индивидуального. Мораль и право регулируют
отношения индивида и общества.
265. Система завершена, когда она возвращается к своему исходному пункту.
266. В научном споре не бывает середины. Да или нет, истина или ложь! Декретировать
вечный мир в ученой среде значило бы узаконить вечный застой.
267. Истина рано или поздно все равно выйдет на свет, и ложь будет повержена в прах.
268. Спокойствие страны – в справедливости.
270. Достоинства не так бросаются в глаза, как пороки.

407
271. Когда книга, жена или деньги попадают в чужие руки, то они пропадают для нас;
если же возвращаются, то книга – истрепана, жена – испорчена, а деньги – по частям.
272. Не поймет бесплодная болей роженицы.
273. Лучше враждовать с умным, чем дружить с дураком.
274. Один есть путь – путь истины, все остальные – не пути.
276. Одна ласточка весны не делает.
277. Всему знай меру, всему свое время.
278. Нельзя преодолеть необходимость.
280. Лучше быть предметом зависти, чем сострадания.
281. Единомыслие создает дружбу.
282. Кому попался хороший зять, тот приобрел сына, а кому дурной – тот потерял и дочь.
284. В 1770 г., когда знаменитый церковный вития Платон, сказывая в Петропавловском
соборе в присутствии императрицы и двора проповедь по поводу Чесменской победы,
театрально сошел с амвона и, ударив посохом по гробнице Петра Великого, призывал
его восстать и воззреть на свое любезное изобретение, на флот, Кирилл Разумовский,
брат фаворита, человек образованный, среди общего восторга добродушно шепнул
окружающим: «Чего он его кличет? Если он встанет, нам всем достанется».
285. Власть, чувствуя под собой твердую опору в народном бесправии и загоне,
расточительно тратила наличные средства народа на свои предприятия и прихоти, не
пополняя затрат, и тем еще более утрачивала свою опору, как плохой пахарь небрежной
обработкой истощает свой клин, не восстановляя его сил: на мой-де век хватит. Так
абсолютизм, ослепляя общество и сам ослепляясь собственным блеском от сверкания
внешних успехов и внутренних декораций, прививает в правительстве самоуверенную
предприимчивость во внешней политике и беззаботную небрежность во внутренней. (В.
Ключевский)
286. Вследствие общественной апатии и неряшливости отношений правительство
чувствовало себя всегда властным и никогда неответственным.
287. Государство не создает культуры, а только обеспечивает необходимые условия ее
развития, внешнюю безопасность и внутренний порядок, личную и общественную
свободу. Культура – дело творческой энергии, жизненной силы самого народа,
слагающейся из мелких, но неустанных и дружных усилий отдельных лиц и частных
союзов на разнообразных поприщах деятельности: экономическом, научном,
литературном, художественном, благотворительном. (В. Ключевский)
289. По всей России от края до края
Сгорает деревня, сгорает, сгорает.
В чаду самогонном безмолвствуют клубы:
Погосты – на прибыль, роддомы – на убыль,
На убыль моторы, с раскройку гектары,
Под нож под убойный стада и отары…
Молчит колокольня в подспудном накале.
408
Одна телебашня вовсю зубоскалит. (Егор Исаев)
298. Судьба камней, как и человека, неодинакова. Из одних сооружают жертвенники, и
люди веками молятся на них, из других мостят улицы, и те же люди полируют их ногами.
299. Гончар лепит из глины сосуды. Все они изначально одинаковы. Но одни наполняются
благовониями, другие – простой водой. Так и люди от рождения все одинаковы и похожи
на пустые сосуды. Но затем благодаря воспитанию, усердию, окружению одни становятся
великими мужами, а другие – живут в нищете.
300. Не хвались едучи на рать, хвались едучи с рати. (Пословица)
303. Они кричат, они грозятся:
«Вот к стенке мы славян прижмем!»
Ну как бы им не оборваться
В зазорном натиске своем!.. (Ф. Тютчев)
304. Нельзя налагать на умы безусловное и слишком продолжительное стеснение и гнет,
без существенного вреда для общественного организма. Видно, всякое ослабление и
заметное умаление умственной жизни в обществе неизбежно влечет за собой усиление
материальных наклонностей и гнусно-эгоистических инстинктов. (Ф. Тютчев)
306. Ты долго ль будешь за туманом скрываться, Русская звезда…
310 В последние годы эмиграция из России резко возросла. Одни эмигрируют, чтобы
заработать себе на жизнь, другие – покутить. Третьи – из-за ненависти к России,
вследствие убеждения, что в России таким порядочным и умникам, как они, людям нечего
делать. (Ф. Достоевский)
312. Мы не только ни во что не считали, но и не признавали в народе никакого характера.
Мы забывали и думать о нем и с полным деспотическим спокойствием были убеждены,
что народ наш тотчас примет все, что мы ему укажем, т. е., в сущности, прикажем. (Ф.
Достоевский)
316. Почему все возданное природой столь совершенно? Потому что она готовила их во
тьме молчания, согласовывала все их части и не выпускала на свет, пока не наделяла
внутренней животворной силой. Такие же способы надо употреблять и для земных царств.
(М. Сперанский)
314. Ваше величество, не поменяете ли вы господина Сперанского на какое-нибудь
королевство в Европе? (Наполеон Бонапарт – Александру I во время свидания в Эрфурте)
315. Мне бы треть его ума, и я стал бы великим человеком. (Аракчеев после свидания со
Сперанским, возвратившимся из ссылки).
318. Природа не допускает шуток, она всегда серьезна и строга, она всегда правда.
319. Существо человеческое слагается из духовного и телесного начала.
321. У нас, как из древа – и дубина и икона, в зависимости от того, кто это дерево
обрабатывает: Сергий Радонежский или Емельян Пугачев. (Бунин)
322. Обстоятельства образуют великих людей, а потому великие люди образуют
обстоятельства.

409
323. Человек не может быть совершенно счастлив, ибо сердце наше есть источник вечных
желаний, и всегда новых. (Гораций)
327. Слава и богатство появляются не сами собой – им предшествует служба и заслуги.
328. На то и щука в море, чтобы карась не дремал.
329. У нас для того два уха и один рот, чтобы мы больше слушали и меньше говорили.
(Зенон)
330. На чужой манер хлеб русский не родится. (Пушкин)
332. Хорошо то, что блюдет свой предел.
333. От богатства рождается пресыщение, от пресыщения – спесь.
334. Знай всему меру, не за свое не берись.
335. Где нет тропы, надо часто оглядываться назад, чтобы прямо идти вперед.
336. В счастье не возносись, в несчастье не унижайся.
337. Корни их горьки, но плоды сладки. (Аристотель об ученых)
400. Оглядываться назад нам следует ради извлечения уроков из прошлых ошибок и
пользы из дорого купленного опыта. (Вашингтон)
403. Всего чужого гордый раб!
Ты все свое презрел и выдал. (Языков)
404. Послушайте Вы, тов. Фома! Привычка у вас плохая.
Не надо иметь большого ума, чтоб все ругать и хаять. (В. Маяковский)
405. На вопрос, что нужно делать ученикам, чтобы преуспеть, Аристотель говорил:
«Догонять тех, кто впереди, и не ждать тех, кто позади!»
406. Воспитание – лучший припас к старости. (Аристотель)
407. Судьбе противопоставляй мужество, закону – природу, страстям – разум. (Диоген)
411. Не в силе добро, а в добре сила. (Зенон)
412. Главные страсти состоят из четырех видов: скорбь, страх, желание и наслаждение.
(Зенон)
413. Нельзя жить сладко, не живя разумно, хорошо и праведно. (Пифагор)
418. Самолюбие создало все искусства. Оно стимул всякого радостного творчества,
всякого стремления к благу. Без самолюбия не обходится ни одно великое дело, ибо
человек стоит столько, во сколько сам себя ценит.
Самолюбие и порок входят в состав всех добродетелей, словно яды в состав лекарств, все
зависит от условий, дозы и меры. (Ларошфуко)
419. Нашей братии весьма приятно бывает восхищаться всем иностранным, они очень
любят заморскую тарабарщину.
417. Анархия – отсутствие внутренней связи в обществе, отсутствие внешних общих
интересов, жизни врозь, разброд сил по указанию одних частных интересов. (С. Соловьев)

410
 418. Порядок – вся совокупность взаимных отношений между людьми, составляющими
союз, порядок есть произведение совместного действия всех элементов общежития. (В.
Ключевский)
419. Личность и общество – важнейшие силы человеческого общежития: это две силы не
только взаимодействуют, но и борются друг с другом, движение человеческой жизни
становится возможным благодаря только взаимным уступкам. (В. Ключевский)
420. Если глупо вновь изобретать машину, уже изобретенную, то еще глупее жителю
севера заимствовать костюм южанина. Нужно примениться к среде, а для этого нужно
изучать ее и потом уже преобразовывать. (В. Ключевский)
421. Когда ж народы, распри позабыв, в великую семью соединятся?
422. Характер – власть над самим собой, талант – власть над другими. Сегодня
преобладают бесхарактерные таланты и бездарные характеры. (В. Ключевский)
423. Чтобы увидеть холмик, надо к нему приблизиться, чтобы увидеть гору, надо от нее
отойти.
424. У него ум на конце языка и потому никогда не бывает на своем месте. Вот почему
говоруны не бывают умными… Есть люди, которые умеют говорить, но не умеют ничего
сказать. Это ветряные мельницы, которые только машут крыльями, но никогда не летают.
(В. Ключевский)
425. Раньше мы были холопами чужой воли; получив волю размышлять, мы стали
холопами чужой мысли. (В. Ключевский)
426. В 90-е годы мыслили так торопливо, что не могли поспеть за собственными мыслями.
427. Многие наши правительственные чиновники не механики при машине, а огородные
чучела для хищных птиц.
428. Мысль сделалась развязнее, не сделавшись деловитее. (В. Ключевский)
430. Призрак развратности нынешнего нашего общества – это то, что люди не стыдятся
богатства, а гордятся им. (Л. Толстой)
432. Когда начинаешь дело, подумай о его последствиях. (Л. Толстой)
433. В пьесе Ростана «Шантеклер» фигурирует петух, который подметил, что всякий раз,
когда он начинает петь по утрам, восходит солнце, и пришел к глубокому убеждению, что
именно он и вызывает солнце на небосклон.
435. Благими намерениями вымощена дорога в ад.
436. Истина прокладывает себе дорогу, когда пришло ее время. (Гегель)
437. История не учительница, а надзирательница, наставница жизни: она ничему не учит,
а только наказывает за незнание уроков. (В. Ключевский)
438. Не передвигай межи давней и на поля сирот не заходи. (Библия)
440. Не богатей дурными средствами.
441. Судят за черты характера. Осуждают за свойства натуры.
443. Антонов есть огонь, но нет того закону, чтобы всегда огонь принадлежал Антону.
(Козьма Прутков)

411
444. Природа во многих смыслах скорей мачеха, нежели мать.
445. Два великих препятствия стоят на пути правильного понимания вещей: стыд,
наполняющий душу, словно туман, и страх, который перед лицом опасности удерживает
от смелых решений. Но глупость с удивительной легкостью гонит прочь и стыд, и страх.
Однако лишь немногие смертные понимают, сколь выгодно и удобно никогда не стыдится
и ни перед чем не робеть. (Э. Роттердамский)
446. К чему знание законов при отсутствии дурных нравов, от которых – в том нет
сомнения – родились хорошие законы. (Э. Роттердамский)
447. Кто блаженнее пчел. Кто более их достоин восхищения? А ведь они даже не
обладают всеми нашими телесными чувствами. Какой зодчий может с ними сравниться?
Какому философу удалось учредить столь совершенную республику? (Э. Роттердамский)
448. Дураков государи любят больше, нежели хмурых мудрецов. Причина в том, что
мудрецы привыкли докладывать государям обо всем печальном, и, гордые своей
ученостью, они дерзают порою оскорблять нежные уши язвительной правдой. Наоборот,
глупые выходки шутов, их прибаутки, хохот, балагурство монархам всего больше по нраву.
(Э. Роттердамский)
449. При всем видимом благополучии своем государи представляются мне
несчастнейшими из смертных, потому что никто не говорит им правды, и вместо друзей
имеют они только льстецов. Но, скажут мне, царские уши не выносят правды; по этой
причине и убегают государи от мудрецов, опасаясь, как бы не отыскался среди них
человек свободный, который посмеет говорить вещи скорее правдивые, нежели
приятные. Это действительно так: ибо ненавистна истина царям. (Э. Роттердамский)
49. Кто взял в свои руки кормило управления, тот обязан помышлять лишь об
общественных, а отнюдь не о частных своих делах, не отступать ни на вершок от законов,
которых он и автор, и исполнитель, следить постоянно за неподкупностью должностных
лиц и судей, вечно он у всех перед глазами, как благодетельная звезда, чистотой и
непорочностью своей хранящая от гибели род человеческий, или как грозная комета, всем
несущая гибель. (Э. Роттердамский)
Богатство и могущество государей умножают для них поводы свернуть с прямой дороги:
чем больше вокруг них разнузданности, наслаждений, лести, роскоши, тем бдительнее
должны они следить за собой, дабы не ошибиться и не погрешить в чем-либо против
своего звания. (Э. Роттердамский)
451. Кто опутан узами, тот потерянный человек, ибо микроб нравственного разложения
уже проник в его душу. (Джозеф Конрад)
452. Посеявший просо – не пожнет гаоляна. (Китайская пословица). Что посеешь, то и
пожнешь. (Русская пословица)
453. Существо человеческое слагается из духовного и телесного начала.
454. Пока гром не грянет, мужик не перекрестится.
457. Не советуй угодное, советуй лучшее.
458. Лучше простить, чем раскаяться.
459. Дело умных – предвидеть беду, дело храбрых – управляться с бедой.
460. В счастье не возносись, в несчастье не унижайся.

412
461. Кто хочет править спокойно, пусть охраняет себя не копьем, а любовью.
462. Знай всему меру и не за свое не берись.
463. Где нет тропы, надо часто оглядываться назад, чтобы прямо идти вперед.
АНЕКДОТЫ

1. Сидят на завалинке женщины, лузгают семечки и жалуются на тяжелую крестьянскую

судьбу. Одна говорит: «Ох, бабоньки, сердце болит, мочи нет». Другая – что 15 лет
работала дояркой в колхозе, и показывает свои опухшие руки, у третьей сильно болит
спина из-за чертовой свеклы. С этой проклятой свеклой приходится целыми днями стоять
раком с мотыгой в руках. А следующая начинает: «А у меня, бабоньки…» Ее перебивают:
«Да помолчала бы, Марья! В понедельник Иван был? Был. Во вторник Петр приходил?
Приходил. А в среду Григорий как зашел, так только в четверг вышел». «Ну и стервы же вы,
бабы, – говорит она, – у меня, может, только один орган и работает, а у вас от зависти и
глаза на лоб повылезали».
4. Звонит земляк: «Петро, встретил вчера Галину из нашей деревни». «Какую Галину?» –
спрашивает Петр. «Да ту, красивую недотрогу, она недалеко от тебя жила». «А, это та, у
которой груди словно подушки. Ну и как она?» – «Остались одни наволочки».
5. Художника спросили, почему дети на его портретах красивые, а его настоящие дети
безобразные. Он ответил: «Потому что картины я пишу днем, а детей делаю ночью».
6. Мать с дочкой идут из школы. Дочь спрашивает: «А что такое аборт?» Мать,
растерявшись, начинает что-то объяснять, а потом говорит: «А откуда ты слышала это
слово?» Дочь отвечает: «На уроке нам читали стихотворение: «А волны бьются и плещут о
борт корабля…».
7. Возвращается из школы Мойша. Бабушка спрашивает: «Что, внучек, нового в школе?»
Мальчик отвечает: «Учительница спрашивала у всех учеников, какой они национальности.
Я сказал, что русский». – «Да ты что, очумел что ли?!» – и влепила ему подзатыльник.
Насупился ученик, сидит на диване. Приходит мать, видит сын не в духе и спрашивает, что
случилось. Бабушка рассказала. Отдубасила мать ребенка. Сидит ребенок и плачет.
Возвращается с работы отец и интересуется, что за бунт на корабле. Ему объяснили, за что
наказали любимого сыночка. Отец отшлепал его и поставил в угол. Хнычет Мойша и про
себя повторяет: «Господи, Господи, да что же это такое?! Всего три часа побыл русским, а
сколько натерпелся горя от этих жидов». (Московский комсомолец, 10–17 января 2000).
8. Возвращается Абрам с работы и с радостью рассказывает родителям, что записался на
автомашину «Жигули». Отец ему и говорит: «Дурак, неужели ты не понял, что это
очередная перепись евреев».
9. Приходит Абрам к соседям. Сара в халате только вышла из ванны. Абрам говорит:
«Какая ты красивая, сексуальная, был бы у меня миллион, отдал бы половину, чтобы
только позаниматься с тобой, но у меня всего только 200 долл.» Сара, немного
поломалась и согласилась. Лежит она на диване и строит планы, как будет тратить деньги.
Вечером приходит муж и спрашивает жену: «Абрам приходил?» – «Приходил», – с
неохотой отвечает Сара. – «А деньги принес?» – «Какие деньги?» – отвечает Сара. – «Да он
обещал сегодня занести должок – 200 долл.». Сара, расстроенная, отвечает, что принес.
10. Старая еврейка переходит проспект Немига в г. Минске (до войны это была узенькая
улочка в частном еврейском районе), доходит до середины проспекта и кричит:
«Помогите, насилуют». Подбегает милиционер и спрашивает: «Что вы говорите, бабушка,

413
кого насилуют?» – «Это, сыночек, приятное воспоминание. 65 лет тому назад меня здесь
изнасиловали».
11. Идет колхозное собрание. Выступают колхозники с предложением о том, как дальше
жить, как выходить из нужды. Один говорит, что остался единственный выход – лить
алюминий. «При чем тут алюминий?» – говорит председатель колхоза. – «Повторяю надо
лить алюминий, а потом построить самолет – и к чертовой матери из села».
12. Два пенсионера во дворе играют в карты. Скинулись на бутылку, выпили по рюмке,
один и говорит: «Ты прости меня, Иван, ведь это я капнул на тебя, это из-за меня тебе
пришлось сидеть в местах не столь отдаленных.
Выпили еще по одной. Иван и говорит: «Кузьмич, а ты не задумывался над тем, откуда у
тебя, плюгавенького мужичка, растет такой ладный сын? Это ведь я капнул твоей
Маруське».
13. После приема английская королева повела гостей посмотреть ее табун. Кто-то из
гостей спрашивает: «А почему вот тот красавец жеребец пасется отдельно от табуна?»
Табунщик отвечает: «О, это наша надежда. Мы его готовим на чемпионат мира». Королева
спрашивает: «И что, совсем не пускаете в табун?» «Нет, – говорит табунщик, – выпускаем
два раза в неделю». Королева говорит: «Пойди скажи это королю». Табунщик
докладывает королю, а тот спрашивает: «А вы его к одной и той же кобыле пускаете?» –
«Нет, конечно, к разным». Король говорит: «Пойди скажи это королеве».
14. Стюардесса после взлета самолета разносит конфеты. В салоне раздается голос
командира корабля: «Ты садись за руль, а я пойду выпью чашечку кофе, позанимаюсь с
Наташкой и полчасика подремлю». Стюардесса бегом возвращается назад, чтобы
выключить микрофон, но цепляется за ногу пассажира и падает. Пассажир ей и говорит:
«Девушка, куда вы так спешите, он ведь еще кофе будет пить».
16. Муж говорит жене: «В шкафу стоит бутылка, может, выпьем?» «Давай погодим, –
отвечает жена, – может, гости придут». Легли спать. Жена гладит, обнимает, целует мужа
и говорит: «Вань, а ведь стоит», а муж: «А пусть стоит, может, гости придут».
17. Вернулся молодой моряк из дальнего плавания. Встретила его жена. Возвращаются
они домой, а муж рассказывает, как ему осточертело море. Куда ни посмотришь, всюду
вода. То ли дело земля, с ее лесами, зеленью, холмами. Пришли домой. Жена,
соскучившись, расстелила постель, легли, а он все о том же – как хорошо на земле. Гладит
жену и приговаривает, здесь и холмы, и овраги, и равнины. Жена, как наэлектризованная,
не выдерживает и говорит: «Если ты не будешь эту землю обрабатывать, я ее сдам в
аренду».
18. Умирает Абрам и думает: «А что если на том свете жизнь продолжается? Вот и буду
постоянно думать, как часто моя молодая, красивая Сара мне изменяла. Чтобы не
мучиться потом, решил все выяснить на этом свете. Зовет жену и спрашивает ее. Она ему
говорит, мол, не до этого сейчас. Но Абрам возвращается к этому вопросу снова. И Сара
сказала мужу: «Было три повода для измены. Первый. Жили мы в поселке, у тебя случился
приступ острого аппендицита. Я бегала по поселку в поисках, кто бы мог сделать
операцию. Встретила студента пятого курса мединститута. Он сказал – сделаю, но при
условии». «Спасибо тебе, – говорит Абрам, – ведь ты мне тогда жизнь спасла». – «Второй
повод. Ты работал в поселке в хозяйственном магазине и вдруг стал завскладом в
райцентре. А произошло это следующим образом. Я просила председателя исполкома
подыскать тебе хорошую работу. Он обещал, но при условии». «И тут ты молодец, – хвалит
Абрам жену. – Наша жизнь изменилась коренным образом». «Третий повод, –

414
продолжает Сара, – это когда мы заматерели и ты захотел стать депутатом областной
Думы. Не хватало 113 голосов. Я вынуждена была постараться, чтобы ты стал депутатом».
Так выпьем за жен, которые не жалея себя берегут наше здоровье, заботятся о семейном
благополучие, создают нам имидж и продвигают по службе.
19. На уроке истории новая учительница спрашивает ученика: «Иванов, кто взял Измаил?»
Иванов испуганно: «Я не брал! Честное слово! Может быть, Петров?» Учительница,
возмущенная, рассказывает об этом завучу. Завуч ее успокаивает: «Ну что вы так
волнуетесь? Это же дети: поиграют и отдадут!» Учительница идет к директору и передает
ему разговор с завучем. Директор внимательно выслушал ее и спрашивает: «А какой это
класс?» – «5-й «Б», – отвечает учительница. «Нет, эти не отдадут!»
20. В. И. Чапаев с Петькой едут на тачанке в райцентр. Двое пожилых людей с сумками
стоят на обочине дороги и просят подвезти. «Чем расплачиваться будете?» – спрашивает
Василий Иванович. «Да вот везем на рынок сало, масло, творог. Возьмите понемногу того,
другого». Чапай спрашивает Петьку: «Сало, масло надо?» – «Нет», – отвечает Петька.
«Тогда поехали». Проехали немного. Стоит девушка. Тоже просит подвести. Тот же вопрос,
как будешь расплачиваться? «Натурой», – говорит девушка. «Что значит натурой?» –
спрашивает Чапай. «Да вот сниму трусики, ну и …» Василий Иванович обращается к
Петьке: «Женские трусики нужны?» – «Нет, – говорит Петька. «Тогда поехали».
21. Попал казах на необитаемый остров. Прожил уже довольно долго, ежедневно ходит на
берег, смотрит, не появился ли на горизонте какой-либо корабль. Однажды спускается к
морю и глазам не верит: на молу лежит девушка. Та, увидев его, кричит: «А я думала, что
это необитаемый остров». – «Да, необитаемый. Уже полгода я один на этом острове». –
«Тогда плыви, и ты получишь то, о чем мечтал все это время». Казах бросается в воду и
думает: «Неужели бишбармак, неужели бишбармак?»
23. Две женщины идут с работы перед 8 Марта. Одна спрашивает другую: «Ты получила
премию?» – «Да, хрена получила». – «А я, дурра, деньгами взяла».
24. Приходит Госсекретарь США А. Хейг к президенту Никсону и спрашивает: «Что-то Вы
сегодня не в настроении». Президент говорит: «Видел сон, будто бы читаю «Вашингтон
пост», где излагается отчетный доклад XXX съезда КПСС, в котором говорится, что в
Иллинойской и Айовской областях из-за плохих погодных условий снова неурожай, как и в
прошлом году получили по 20 ц/га. К чему бы это?» Хейг, успокаивая президента, говорит,
что он тоже видел сон, будто бы тоже читал «Вашингтон пост», в которой сообщалось, что
на китайско-финляндской границе снова неспокойно.
25. Приезжает любитель рыбалки на озеро. Видит – рыбак таскает рыбу одну за другой.
Подплывет к нему и начинает бросать удочку. У того 5–7 раз клюнет, а у нашего знакомого
1–2. Спрашивает он: «На что ловишь?» – «На червя», – отвечает счастливчик. Наш же
знакомый ловил на горох.
В следующий раз картина повторяется. Тот таскает рыбу, а у нашего клюет лишь изредка.
Опять вопрос, на что ловит, – на горох. А наш – на червя.
«А как ты узнаешь, когда на червя, а когда на горох?» – «Да очень просто, просыпаясь,
смотрю, как лежит мой хрен. Если на левой стороне – на червя, если же на правой – на
горох». – «Ну а если он не лежит?» – «Какой же дурак в таком случае едет на рыбалку?»
26. Военная часть делает многодневный лыжный переход. Солдат узнает, что ночлег будет
в поселке недалеко от его деревни и просит командира отпустить домой на одну ночь.
Командир разрешает при условии, что на следующий день он прибудет в назначенное
место. Солдат звонит жене, просит встретить его. На следующий день он присоединяется к
415
своим товарищам, которые стали его расспрашивать. Он говорит, что жена встретила его
на краю деревни. Сразу же обнялись, поцеловались, упали в снег, ну и все остальное. «А
дальше-то что?» – «Я еще раз выполнил мужские обязанности». – «А что же дальше-то?» –
«А дальше я снял лыжи, и мы пошли домой».
27. Летит ворона, внизу бежит лиса. Говорит ворона лисе:
– Ты читала про перестройку?
– А что это такое?
– Да я и сама толком не знаю. Но думаю, что надо делать что-то по-другому, вот и учусь
летать задом.
Лиса тоже стала осваивать бег задом. Бежала она так бежала и уперлась в куст, где сидел
волк. Поймал он лису, выполнил мужские обязанности и отпустил ее. Идет лиса ногу за
ногу заплетает, ворона ее и спрашивает:
– Что это с тобой лиса?
– Да надоумила ты меня со своей перестройкой.
Засмеялась ворона и говорит:
– Да ведь перестройка-то – это для тех, кто наверху. А вас там, внизу, как насиловали, так и
будут насиловать.
28.На международной конференции «Проблемы современного секса» выступает
сексопатолог из Белоруссии и говорит: «Я сгодна (согласна) с француженкой, которая
считает, что в нядзелю (по-белорусски в воскресенье) достаточно двух раз. Но она не
сказала, а по сколько же раз в остатьние дни?»
2. Касимский царевич забрел в дремучий лес. Уже стемнело. Видит – стоит избушка Бабы-
Яги. Зашел, поговорили, а после ужина Баба-Яга говорит: «С кем спать ляжешь: со мной, с
моей внучкой, или один?» Прикинул царевич: если Бабе-Яге где-то под 90 лет, то внучке –
не менее 40, и сказал, что ляжет один. Утром выходит и видит на крыльце молодую
красивую девушку. «Кто вы такая, – спрашивает ее царевич. Девушка отвечает: «Я внучка
Бабы-Яги Рая. А вы откуда?» – «А я чудак (на букву «м») из Сарая».

416