Владимир  Козлов

Плацкарт

«Автор»
2005
Козлов В. В.
Плацкарт  /  В. В. Козлов —  «Автор»,  2005
В новом романе Владимира Козлова, автора книг «Гопники» и
«Школа», герой, тридцатилетний неудавшийся рок-музыкант, оставляет
провинциальный город и переезжает в Москву в надежде как-то изменить
свою жизнь. Но очень скоро он начинает ощущать себя чужим и в столице…

© Козлов В. В., 2005
© Автор, 2005
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

Содержание
Часть первая 6
Вторник 6
Среда 8
Четверг 10
Пятница 15
Суббота 19
Воскресенье 22
Понедельник 24
Часть вторая 29
Четверг 29
Пятница 30
Конец ознакомительного фрагмента. 33

4
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

Владимир Козлов
Плацкарт
 
(роман)
 

5
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

 
Часть первая
 
 
Вторник
 
За пыльным стеклом шевелились свежие листья каштанов. От проходной двигался к
остановке нестройный поток работяг – их смена кончалась в четыре-пятнадцать.
Начальник отдела Сергеев – маленький, толстый и лысый – оторвался от пасьянса на
мониторе, взял из пачки «LD» сигарету, откинулся к спинке стула. Он взял со стола зажигалку,
крутнул колесико, прикурил, затянулся, сбросил пепел в банку с бычками.
– Ну что, Дмитрий, идешь с нами в кафе?
– А кто еще будет? – спросил я.
– Круглов и Саенко. Не бойся, долго сегодня не будем сидеть: по тридцать капель – и по
домам. У всех свои планы…

Графин водки, четыре стакана и четыре порции пельменей занимали весь стол. Сергеев
взял графин, разлил водку.
– Ну, парни, давайте. За все хорошее.
Мы чокнулись, выпили. От бара к соседнему столику шел седой дядька. Под мышкой он
нес портфель, в одной руке – бокал пива, а в другой – рюмку водки.
– Ну, вы как хотите, а я полетел, – сказал Сергеев, вставая.
Он пожал нам всем руки, взял свой дипломат и вышел на улицу. Дядька за соседним
столиком вынул из портфеля пакет с бутербродами.
–  Есть такая тема, что через полгода Иваныч уходит – и Сергеева делают главным,  –
сказал Саенко. – Меня тогда – начальником отдела, а Димыча – замом.
– Откуда ты знаешь? – спросил Круглов.
– Все говорят. Причем давно уже.
– Ну, посмотрим, как оно будет. Что, раздавим еще пузырек?
– Да нет, я уже отплываю. Если хотите, то с Димычем.
– Нет, я тоже не буду. – Я мотнул головой.
– Ладно, тогда курим – и разбежались. – Саенко потянулся к своей пачке «Явы». – Ну
что, Колян, будешь ты продавать свою «троечку»?
–  Хочешь, не хочешь, а надо,  – ответил Круглов.  – Сбросить хоть сотни за три, а то
соржавеет и рубля за нее не дадут.
– А новое что будешь брать?
–  Еще не решил. Что подвернется – в пределах полутора штук. Только, конечно, не
«Жигули». По мне, «Жигули» – не машина. В России машины никогда не научатся делать.

Я протиснулся в угол троллейбуса и встал между дверью и задним стеклом. Под стикером
«За проезд без билета штраф 70 рублей» было прилеплено скотчем объявление: «Уважаемые
пассажиры! В связи с отсутствием средств льготные проездные на июнь выдаваться не будут».

После площади Ленина людей стало меньше. У двери, боком ко мне, стоял парень в джин-
сах и бежевой майке. Я узнал его – это был Сэм. Мы не виделись года четыре. Я тронул его за
плечо. Сэм повернул ко мне голову, улыбнулся.
– Привет, Димон. Как твое ничего?
– Так, потихоньку. А ты как?
– Нормально, не жалуюсь. Вот заехал на несколько дней на малую родину.
6
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

– Насовсем вернуться не собираешься?

– Ты шутишь, надеюсь? Сравнил – Питер и нашу дыру.
– Ты уже сколько там?
– Шестой год. А ты где – все на том же заводе?
– Ага. Как устроился после диплома, так и пашу.
– Ладно, моя остановка. Телефон твой домашний не изменился?
– Нет.
–  Ну, значит, я тебе звякну – пообщаемся, поговорим обо всем. Я здесь буду еще до
субботы. Ну, давай.
– Давай.

Из трещин в асфальте вылезали кустики свежей травы. У подъезда нашей облезлой хру-
щевки сидели две бабки с четвертого этажа. Я достал из кармана черный пластмассовый ключ
от домофона, прикоснулся к замку. Домофон запищал.

На нижней площадке свежей краской блестела железная дверь тридцать третьей. В этой
квартире жили Самсоновы – муж, жена и дочка лет десяти. Они купили квартиру три года
назад. Самсонов работал бухгалтером в банке, и все соседи его называли «банкир».

Дома не было никого. Родители уехали на дачу электричкой на пять сорок-две, а Анюта
где-то гуляла после занятий. Я снял кроссовки, прошел через зал в детскую, бросил сумку на
пол у дивана. Вернулся в зал, вышел на узкий балкон. На углу пустыря торчало семиэтажное
здание областного архива, за ним начинался забор таксопарка. От поворота на кольцевую в
сторону центра медленно ехал троллейбус с рекламой «Нескафе» на боку.

7
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

 
Среда
 
Я развернул свой красный пластмассовый стул, чтобы сесть лицом к тротуару.
– Что, хочешь разглядывать юных дам? – спросил Игорь.
– Ну да. А что здесь такого?
– Ничего, просто полюбопытствовал. Ладно, успехов в твоих наблюдениях, а я принесу
еще пива. Арахиса тебе взять?
– Бери, только соленый – если есть.
Игорь взял наши с ним пластиковые стаканы и пошел к палатке «Ярпиво».
Над проспектом висела растяжка «Автобусом в Крым». У входа в универсам «ЕвроОпт»
старуха копалась в мусорке. На трехэтажном доме рядом с универсамом висел щит с рекламой
«Русского радио»: «Все будет хорошо».
За соседним столом сидели два парня – мои ровесники или чуть младше. Один говорил:
– Я из-за этого евро потерял почти двести баксов. Мог обменять по один и девятнадцать,
а пришлось по один и двадцать семь. Две с половиной штуки.
– Этот евро уже всех задрал – прыгает постоянно. Хорошо хоть, немцы сказали, что если
станет один и три, то они снизят цены.
Игорь бросил на стол два пакета арахиса, поставил стаканы с пивом. Мы чокнулись. Я
сделал глоток, разорвал упаковку арахиса. Орешки высыпались на стол.
По тротуару шли две девчонки лет по семнадцать, в коротких джинсовых юбках, и два
парня такого же возраста. Парни несли по двухлитровой бутыли пива.
– Знаешь, я завидую молодежи, – сказал Игорь, кивнув на подростков. – И одновременно
сочувствую им. Они – глупые, не понимают, что алкоголь – это не цель, а только лишь сред-
ство. Инструмент получения кайфа: от музыки, от подружек, от компании – от всего. А они
упускают все шансы, как когда-то и мы – напиваются в жопу, и все интересное сразу кончается.
Вспоминаю свой первый курс, еще в Киеве – занимались, в основном, ерундой: сидели днями
в общаге, в карты играли. Даже пьянствовали только в общаге. Вместо того, чтобы выбраться
на Крещатик, взять по бутылочке пива, посидеть на скамейке…
– Как ты вообще попал в Киев?
– Очень просто. Тогда большой разницы не было – страна ведь одна, Советский Союз.
В Москве или в Питере поступить было сложно, а в киевский политех – чуть попроще. И
институт имел репутацию, не то, что наша «путяга»…
– А почему ты оттуда ушел?
– Потому что глупый был. Подумал: зачем это надо – жить в убогой общаге, быть прак-
тически нищим, когда шансов все равно никаких, на работу потом не устроишься, сплошная
кругом безработица, и вообще полный развал. Ну и решил, что раз всему скоро наступит пин-
цет, то лучше ждать его дома. А он, как видишь, так и не наступил.
– А я помню – в начале второго курса появляешься ты. Такой чувак странный…
– Ты, можно подумать, не странный был.
– Ну да, все были странными, но каждый – по-своему. Зато теперь ты в порядке, муж и
отец… Как Таня твоя поживает? Как у вас с ней?
– Нормально. Все хорошо. Денег мало, конечно, но много их никогда не бывает. А осталь-
ное все клево. – Игорь взял свое пиво, сделал долгий глоток – выпил почти все, что было в
стакане. – Не знаю, почему так выходит, или, может, так и должно быть… Но не тянет меня
к ним, домой, не тянет – и все. Сижу здесь с тобой, и я бы сидел хоть до ночи, а домой бы
не шел. Посмотри, в таких кафе в основном и сидят те, кто не хочет домой. Или с родоками
живет, как ты, или, с семьей. Как я.
– Что, так все плохо?
8
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

– Да вроде и нет, только как-то уже заебало. И на работе, и дома. Проклятая бытовуха.
Ладно, давай лучше еще по пивку.
– Хорошо. Я схожу.

В очереди к прилавку стояли две девушки. Блондинка с мобильником на шнурке сказала

подруге:
–  Представляешь, какая херня? Вчера забыла в маршрутке свой зонтик. Вышла на
«Школе», вспомнила – зонтик остался лежать на сиденье. Прошла пешком до конечной – они
там вечно стоят, водилы в карты играют.
– Или бухают, – перебила подруга. – Я часто вечером еду на «тройке», а водила – бухой.
С таким даже страшно становится…
– …Короче, пришла – этот водила стоит на своей таратайке. Говорю ему: вот, типа, зон-
тик забыла. А он мне: да, я нашел, но его взяла женщина. Я спрашиваю: что за женщина? А
он: она сказала – вас знает. Представляешь, какая скотина?

9
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

 
Четверг
 
У кинотеатра «Сатурн», под афишей «Мечтатели (США). Эротический фильм» стояли
парень и девушка. У него были черные, смазанные гелем волосы, а у девушки – длинные,
светлые, стянутые в хвост. Я смотрел на них, прохаживаясь между колоннами.

Первый раз я был в этом кино лет двадцать назад – в воскресенье, на утреннем детском
сеансе, на девять-сорок. Показывали «Неуловимых мстителей». В зал набилась толпа паца-
нов со всего города. Все жутко орали, заглушая звук – нельзя было разобрать, что говорят
на экране. Пленка была очень старая – вся в царапинах и соринках. На середине фильм обо-
рвался, пацаны засвистели и заорали еще громче. Минут через пять фильм включили опять.
Когда я заканчивал первый курс, кино в «Сатурне» показывать перестали, устроили
казино и магазин итальянской сантехники, а года через четыре – ночной клуб «Черный ворон».
Потом «Сатурн» лет пять был закрыт на ремонт, а открывшись, стал первым в городе киноте-
атром со звуком «долби-сэрраунд».

На остановке затормозила маршрутка. Из нее, придерживая длинную юбку, выпрыгнула

Наташа. Я пошел ей навстречу. Мы обнялись.
Поглядев на афишу, Наташа спросила:
– Что, эротический фильм?
– Никакой он не эротический, просто фильм интересный. А эротический – это так напи-
сали, чтобы людей побольше пришло.
– Что, не эротический? – Наташа притворно нахмурилась. – Тогда я не пойду…

Мы сидели в буфете, пили растворимый кофе из коричневых одноразовых чашек. В фойе

стояли три бильярдных стола, освещенных низко висящими лампами. За одним столом играли
парень и девушка.
– Ты когда меня научишь играть в бильярд? – спросила Наташа. – Давно уже обещаешь…
– Я сам плохо умею.
– А я – вообще никак не умею.
Прозвенели один за другим три звонка. Мы встали, пошли к входу в зал.

На улице начинало темнеть. Несколько парочек, вышедших, как и мы, из кино, смеша-
лись с толпой молодежи. Наташа взяла меня под руку и сказала:
– Я так им завидую – этим парням и девчонке из фильма. Такие еще молодые, а я скоро
буду старая…
– Не будешь ты старой. Ты вообще не стареешь. Ни капли не изменилась за все время,
что я тебя знаю.
– Правда?
– Правда.
– Ну, значит, не постарею. Отлично!
– Надо бы где-нибудь перекусить… Ты голодная?
– Очень. Ничего с обеда не ела.
– Я тоже с обеда почти что не ел. Так, пару хот-догов…
– Это ты называешь «почти что»? Хоть бы не издевался.
– Ладно, предлагай, куда можно пойти.
– Давай, может, просто зайдем в «ЕвроОпт», купим пива, каких-нибудь чипсов, орешков,
сядем на лавочку в сквере…
10
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

На другом конце лавки пили пиво две девушки в джинсовых куртках. Я открыл одну за
одной две банки «Балтики-тройки», одну дал Наташе. Она разорвала пакет чипсов.
Мимо нас по дорожке прошел дед с шарпеем на поводке. Наташа проводила собаку гла-
зами и повернулась ко мне.
– Митя, а ты бы мне разрешил такого вот песика завести, если бы мы жили вместе?
– Не знаю. А почему ты спросила?
– Просто так. Интересно. Он такой классный, мне нравится… А мама всегда была против.
И когда я была маленькая, и теперь.
– Вместе решали бы – завести или нет.
Наташа отпила пива.
– Хорошо – пиво холодное. Митя, а у тебя так бывает, что сидишь днем на работе – и
очень хочется пива. Жутко так хочется, просто вообще. Особенно летом, когда на улице жарко.
Конца работы еле дождешься и летишь к ларьку или в кафе. Возьмешь пива, сделаешь первый
глоток – и такой сразу кайф…
– Да нет, такого у меня не бывает. Ты же знаешь – у нас на работе нет проблемы насчет
алкоголя. Можно пойти в конец коридора и выпить. И даже не только пива.
– Алкоголики вы, а не инженеры! Надо вас всех разогнать, а то разбаловались, понима-
ешь…

Стало совсем темно. На сталинской пятиэтажке рядом с «Сатурном» включилась бело-

синяя реклама «Балтики». Я поставил пиво на землю, придвинулся ближе к Наташе. Мы поце-
ловались.
С боковой аллеи свернули на нашу два подростка с бутылками пива. Проходя мимо нас,
один сказал другому:
– Грецию наши сделают точно. Португалию – может быть. Ну, а с Испанией хотя бы ничья
– и то было бы хорошо, да?
Наташа сказала:
– У меня сегодня дурацкий был день… Шеф просто задрал – все у него какие-то встречи,
каждые полчаса. Раз десять в переговорную кофе носила. А вообще он такой бестолковый – без
пятнадцати шесть дал письмо составлять. В минэкономики области. Пришлось задержаться,
чуть к тебе не опоздала. Нет, чтобы раньше мне его дать. Сколько раз из-за него до семи оста-
валась, а то даже и до восьми. И ни разу за сверхурочные не заплатили. Сам он любит, чуть
что, понтоваться – я иногда на работе до одиннадцати сижу. Можно подумать, сидит, потому
что усердно работает. Из-за своей бестолковости он сидит… Ты не слушаешь меня вообще.
– Как – не слушаю? Слушаю.
– Неправда, не слушаешь. Сидел, думал о чем-то своем. Нет, чтобы хоть слово сказать.
– А что я скажу тебе нового? Я всегда говорил: любая работа – говно, все боссы – уроды.
Надо просто на это забить, не грузиться.
– Тебе легко говорить – у тебя контора советская. Сидите, балдеете, бухаете на работе…
А я верчусь целый день, как белка какая-нибудь в колесе, и никакого сочувствия.
Наташа притворно наморщила лоб и сразу же заулыбалась.

Мы стояли у подъезда Наташиной пятиэтажки. Светились окна. Кто-то курил на балконе,

слышались куски разговоров. Я сказал:
– Ну, передавай привет своей маме.
–  Передам. Обязательно. И она меня спросит: ну, когда вы уже что-нибудь с Митей
решите?
Мы поцеловались.
11
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

– Пока.
– Пока.
Наташа достала ключи. Запищал домофон. Она открыла железную дверь и зашла в подъ-
езд.

На остановке сидели трое парней. Один играл на гитаре и пел песню «Чайфа» «Никто
не услышит». Я вспомнил, что Сэм так и не позвонил. Или звонил, когда меня не было дома,
а свой мобильный я ему не давал.
 
***
 
Мы с Сэмом познакомились на первом фестивале рок-клуба, в восемьдесят девятом году,
в конце мая. Я заканчивал восьмой классе, тащился от «Алисы» «ДДТ» и «Кино». Про фести-
валь я прочитал в молодежной газете «W-Центр». Сначала идти не хотел, потому что не было,
с кем. Одноклассники слушали только попсу – Женю Белоусова и «Ласковый май». В конце
концов все же решил, что пойду: один, так один.

Перед входом в ДК Металлургов, у фонтанов, гулял непривычный народ – длинноволо-

сые хиппаны, панки в разорванных джинсах и майках, «металлисты» в «косухах». Туда-сюда
бегали девушки в мини-юбках, с табличками «организатор».
Я протиснулся мимо компании «металлистов», отдал билет бабушке с красными бусами и
прошел в фойе дома культуры. Здесь тоже тусовалась разнообразная публика: дядьки под сорок
в костюмах и с галстуками и такого же возраста длинноволосые дядьки в вытертых джинсах,
парни в подвернутых брюках и красных носках, девчонки в юбках до пола. Вдоль стены стояли
щиты, обклеенные белой бумагой – «окна гласности». На них можно было писать, кто что
думал о группах, играющих на фестивале. Некоторые уже что-то писали, хотя концерт еще не
начинался.

В зале моим соседом оказался культурист в белой майке, обтягивающей мощные плечи и
грудь. Сиденье с другой стороны пустовало. Зрители не спеша входили в зал и рассаживались.

Перед самым началом прибежал и сел рядом со мной невысокий парнишка в «вареном»
жилете, надетом поверх черной майки «Def Leppard», с выбеленными волосами – на вид, моего
возраста или чуть старше.

Свет в зале погас. На сцену вышел парень в светло-бежевом пиджаке и вытертых джин-
сах, сказал, что он – председатель горкома ВЛКСМ, и что он очень рад сообщить, что фести-
валь состоялся благодаря непосредственному участию комсомола и молодежного культурного
центра «Июль». Зрители вяло зааплодировали. Парень ушел.

Первой играла хэви-метал-группа «Девятый этаж». Длинный нескладный вокалист неук-

люже топтался на сцене, тряс гривой волос, иногда обнимал гитариста. Несколько «металли-
стов» прыгали перед сценой и махали руками, изображая игру на гитаре.

«Девятый этаж» закончил играть, и крашеный паренек повернулся ко мне.

– Что, любишь рок?
– Да. А ты?
– Конечно. А ты от чего больше всего тащишься?
– Я? От «Кино».
12
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

– И я тоже. – Он показал у себя на жилете значок с лицом Цоя. – Классно! А как тебя
зовут?
– Дима.
– А я – Сэм. Вообще, Саша, но в тусовке – Сэм. Классно! А ты кого-нибудь знаешь из
музыкантов?
– Нет, никого.
– Ты что? Я многих знаю, и этих тоже ребят… – Он кивнул на музыкантов «Девятого
этажа», которые сматывали провода на сцене. – Они – нормальные, в общем, ребята. Просто
у них вкусы немного такие… своеобразные. Я, например, «металл» не люблю. Это я так, ты
внимания не обращай. – Он ткнул пальцем в свою майку.
– И я «металл» не люблю.
– Ну, супер. Класс! А ты тусуешься где-нибудь?
– Не-а.
–  А я в центре тусуюсь, у кинотеатра «Сатурн». Место – прикольное! Супер! Только
гопники всякие ходят. Иногда их много бывает – не справляемся.
– А кто это – гопники?
– Ты что, не слышал слова ни разу? Уроды. Люди с одной только мыслью – бухнуть.

После всех групп рок-клуба играли приглашенные гости – группа «Нате» из Ленинграда.
Солист был похож на Костю Кинчева из «Алисы»: такая же точно прическа, такой же грим на
лице, и даже двигался он по сцене почти так, как Костя.
Зрители танцевали, встав с мест. Кое-кто вышел в проходы. Перед сценой стояли человек
пятьдесят.
Вокалист сказал в микрофон:
– Спасибо. Мы, если честно, не надеялись на такой теплый прием. Короче, мы просто
потрясены… А теперь – наша последняя песня. Мы посвящаем ее вам всем.
Слова припева были простыми: «Все будет так, как мы захотим». Стоящие рядом обни-
мали друг друга за плечи, пытаясь сделать «волну». Сэм обхватил за плечи меня, я – культу-
риста, и мы качались из стороны в сторону. Получалось немного не в такт, но никто про это
не думал. Зал подпевал:

Все будет так, как мы захотим!

Все будет так, как мы захотим!
Все будет так, как мы захотим!
Все будет так, как мы захотим!

Концерт закончился, мы вышли на улицу, Сэм махнул парню в рваных вытертых джин-
сах. Я узнал его – он пел в группе «Вечные вопли». Рядом с ним стоял барабанщик «Воплей».
Сэм сказал:
– Пошли подойдем к пацанам, потусуемся. Я тебя познакомлю.
Мы подошли. Сэм пожал руки парням.
– Знакомьтесь – это Димон. Большой поклонник советского рока и, в частности, вашей
группы.
Мы пожали руки друг другу. Вокалист называл себя «Урри», а барабанщик – Иваном.
У Урри к рукаву черной рубашки был приколот американский флаг, сделанный из булавок,
покрашенных в синий, красный и белый цвета. На воротнике висели значки «Секс-инструк-
тор», «СПИДу – нет» и «Не учите меня жить!»
Иван спросил у меня:
– Деньги есть?
13
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

– Есть.
– Сколько?
– Около трехи.
– Отлично. Пить с нами будешь?
– Буду.
– Тогда давай, деньги – на бочку.

Сэм толкнул Урри в плечо, забрал у него бутылку «Агдама», отпил и передал мне. Мы
сидели на лавке на набережной – я, Сэм, Урри, Иван и еще один парень, стриженный налысо,
в черных очках.
Урри заговорил, размахивая кулаком:
–  Сейчас – наше время. Цой все правильно спел: «Мы ждали это время, и это время
пришло». Сейчас так и будет. Скоро всю эту банду – Кобзонов, Пугачевых, Ротару – выкинут
на помойку, и весь народ будет слушать только нормальные группы, все будут слушать рок.
И я уже больше не буду ходить на свой сраный завод. Будем ездить с концертами по Союзу.
Вообще, поездки уже начинаются – в июне пригласили на фестиваль в Запорожье.
Я сделал глоток, передал бутылку Ивану. На другом берегу химзавод выпускал в черное
небо сизое облако дыма. Светила луна. У ограды набережной целовались парень и девушка.
По мосту тепловоз тащил за собой цистерны.

14
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

 
Пятница
 
Сторож на вахте поглядел на меня и снова повернулся к черно-белому телевизору. Я
поднялся по ступенькам на пятый этаж, открыл дверь с табличкой «Вечерний курьер». В кори-
доре стоял письменный стол, над ним к стене был приклеен лист А4: «Прием рекламных объ-
явлений в газету с 10-00 до 18-00, обед с 13-00 до 14-00». Я зашел в дверь с табличкой «Кор-
респонденты».
Книжный шкаф, стоящий поперек комнаты, разделял ее надвое. На его полках лежали
потрепанные подшивки газет.
Я заглянул за шкаф. Анюта набирала на компьютере текст. Мацкевич листал свой блок-
нот, а Бурляев курил, глядя в окно на стену соседнего здания – склада завода металлоизделий.
Я сказал:
– Здрасьте.
Мацкевич и Бурляев кивнули. Анюта улыбнулась мне, оторвавшись от монитора.
– Присядь, подожди. Мне осталось закончить всего два абзаца. И Макса пока еще нет.
Я сел за свободный стол. На нем лежал лист бумаги с распечатанной страницей
«Курьера». Страница была перечеркнута ручкой, внизу стояла чья-то размашистая подпись и
дата «29/05/2004». Это был раздел «Высший свет», с фотографиями Бритни Спирс, Вайоны
Райдер и Жерара Депардье.
На столе Анюты стояла фигурка человечка в зелено-желто-красной панаме с листиком
марихуаны.
– Это что, тебе кто-то подарок принес? – спросил я.
– Не мне, Пивоваровой. Это – ее стол.
Мацкевич – дядька под пятьдесят, седой, в очках с толстыми стеклами – отодвинул стопку
блокнотов, зевнул.
– Ну вот, опять… До восьми часов на работе. А потом спрашивается – почему времени
ни на что не хватает? На что тут его хватит?
– На то, чтобы Чехова перечитать. – Бурляев улыбнулся.
Мацкевич резко взмахнул рукой.
– Какого там Чехова? Мне современное некогда почитать. Мураками купил вон недавно.
Ну и что с того, что купил? Лежит себе, руки все не доходят… А все читают, говорят – инте-
ресно…
–  Раз все читают, значит – фуфло. Настоящее должно принадлежать посвященным.  –
Бурляев улыбнулся, наморщив высокий лысеющий лоб, тряхнул собранными в хвост волосами.
Мацкевич вытащил из портфеля металлическую плоскую флягу, открутил крышку,
отпил. Бурляев хихикнул.
– Что, Семен Павлович, поддерживаем бодрость духа вискариком?
–  Каким еще там вискариком? Обычный компот. Вишневый. Не верите? Могу дать
попробовать…
– Нет, спасибо. Я, честно говоря, не большой любитель ни виски, ни, тем более уж, ком-
пота. А вот водочку нашу русскую люблю иной раз – чтобы спрятаться от окружающей хрено-
тени. Такой вот у меня эскапизм…
– И чем это окружающая действительность так вам насолила? – перебил его Мацкевич.
– А вы, можно подумать, от нее в великом восторге…
– Какое там – в восторге?! – Мацкевич резко мотнул головой. – Сплошная коррупция,
произвол. Во власти – одни карьеристы и жулики. Когда обо всем этом думаешь, волком выть
хочется…

15
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

– А вы повойте, Семен Павлович. Иногда помогает… – Бурляев улыбнулся и подмигнул

мне.
– Тут вой, не вой – все равно не поможет. Кругом творится бардак. Вся страна на Москву
работает, они там жируют, а ты здесь, в провинции, хоть с голоду сдохни – никому нет дела
до этого.
Бурляев повернулся ко мне.
– И куда это вы, Дмитрий, намылились с вашей милой сестрицей? На концерт?
– Нет, в клуб, на дискотеку.
Мацкевич сделал глоток из своей фляжки.
– О каких концертах может быть речь, Алексей? Вся музыка закончилась в начале семи-
десятых. После «Дип Пёрпл», «Лед Зеппелин» и «Пинк Флойд» не появилось ничего интерес-
ного. Про нашу страну я не говорю. Здесь все вообще – профанация, чепуха.
Бурляев сбил с сигареты пепел щелчком, наморщив лоб, поглядел на Мацкевича.
– А как же тогда Башлачев? А Янка? Они ведь не просто рок-музыканты, они – поэты,
не хуже какого-нибудь Пушкина. Даже лучше. Нам сегодня Пушкин до фонаря, никому он не
интересен. И не только Пушкин, а многие классики.
Мацкевич помотал головой и поднял руки вверх, закрыл лицо ладонями.
– Ну у вас и реакция – как будто я осквернил святыню, – продолжал говорить Бурляев. –
А признайтесь, Семен Павлович, – только честно. Вам самим нравится Пушкин? Вы когда его
последний раз перечитывали?
Хлопнула дверь. Из-за шкафа выглянул Макс в широких рэпперских джинсах, белой
кепке и красной кофте с буквами «СССР». Он чмокнул в губы Анюту, пожал руки мне, Бур-
ляеву и Мацкевичу, прислонился к шкафу-перегородке под портретами Высоцкого и Жванец-
кого.
– Ну, как жизнь молодая? – спросил Мацкевич.
– Нормально. В общем, даже супер. Не супер-пупер, но… супер.
– Все, я закончила! – радостно взвизгнула Анюта.
– Тогда – вперед, на яды. – Макс оттолкнулся руками от шкафа. Шкаф зашатался.
– До свидания! Хороших вам выходных! – сказала Анюта Мацкевичу и Бурляеву. Я и
Макс кивнули им на прощание. Мы втроем вышли из кабинета. Я закрыл дверь.
Макс спросил у Анюты:
– Ну, чем тебя сегодня грузили эти лузеры?
– Не лузеры они, а приятные дядечки. Просто жизнь их немного прижала. А так – умные
люди, много знают, много интересного говорят, особенно Леша. Сегодня сказал, например, что
Башлачев – лучше Пушкина.
– А кто такой Башлачев? Тоже поэт? Я в этой теме, ты знаешь, не очень…

На танцполе плясали человек пятьдесят. Все столики были заняты. Мы встали у стойки,
я купил всем троим по пиву. Макс наклонился к моему уху.
– А чего это, Димон, ты решил с нами пойти? Это, вроде, не твой стиль, или как? Может,
комплексуешь, что тридцать лет скоро? Хочешь быть вечно молодой…
– Вечно пьяный…
– Не, а правда?
– Просто захотел сходить с вами – и все. Для разнообразия.
– Значит, не комплексуешь?
– Мне это по барабану.
– А может, ты посрался с Натахой и решил кого-нибудь снять? Давай, я тебе помогу – у
меня здесь море знакомых подружек…

16
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

– У тебя мозги как-то странно работают. Если бы я хотел кого-нибудь снять, то пошел
бы не в это место.
– А куда, например?
– Туда, где тусуются девушки моего возраста.
– А-а-а… То есть младшее поколение тебя не влечет?
– Мне достаточно и вот этого младшего поколения. – Я обнял Анюту за плечи, она шут-
ливо отстранилась и спросила:
– И все же, Дима, а где Наташа?
– Дома. Говорит, была трудная неделя. Сидит дома в депрессии.
– Так привел бы ее сюда – и закончилась бы депрессия…
– Пытался – не захотела.

Мы стояли на тротуаре перед входом в клуб. Макс и Анюта курили одну на двоих сига-
рету, целуясь между затяжками. Пахло нагревшимся за день асфальтом. Фонарь на столбе све-
тил прямо на свежие листья каштана.
У меня в кармане джинсов завибрировал телефон, я вытащил его и нажал на «ответ».
– Алле. Это ты, Димон?
– Он самый. Здравствуй, Антон. Ты что, из Москвы мне звонишь на мобильный? Хочешь
меня разорить?
– Не боись, я здесь – сегодня утром приехал.
– И как ты? Рассказывай.
– Все чики-пуки. Через месяц валю в Австралию.
– Ничего себе… А Москва?
– Про это и хотел поговорить. Ты не хочешь работать вместо меня?
– В Москве?
– Ну а где еще?
– Я ведь не компьютерщик, я инженер…
– Ну и я инженер – все-таки, вместе учились. Или ты уже все забыл? Ладно, кроме шуток.
Что, ты не сможешь поставить «винду» или почту настроить?
– Смогу… Знаешь, ты позвонил немного в неудачный момент. – Я посмотрел на Анюту
и Макса.
– Удачных моментов не существует в природе. Ладно, можешь думать два дня, это не к
спеху. Я только вечером в понедельник еду назад на Москву. Телефон моих родоков у тебя
есть?
– Должен быть. Да, есть.
– Ну, звони.
– Пока.
– Давай.
Я выключил телефон и сунул в карман.
– Что это за Антон? Кушнеренко? – спросила Анюта.
– Ты его помнишь?
– Еще бы. Он в институте к тебе приходил, и потом, когда ты закончил уже… Ты про
него говорил, что он давно перебрался в Москву…
–  Году в девяносто седьмом. Начинал, вроде, курьером, потом – продавцом, сейчас –
системный админ в какой-то конторе.
– И что он хотел?
– Сваливает в Австралию, спросил, может, я хочу на его место.
– А ты?
– Не знаю еще. Как-то неожиданно это…
17
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

– Ну так что, что неожиданно? – Макс улыбнулся, взял Анюту за плечи, прислонился к
ней. – Само собой, соглашайся. Москау рулез! Пошли еще по пивку! За такое надо обязательно
выпить!

18
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

 
Суббота
 
На часах было пол-одиннадцатого. Соседи сверху ругались. В кухне бубнило радио. Аню-
тина кровать пустовала – она еще не пришла от Макса.
Я сбросил с себя одеяло, сел на диване, свесил ноги на пол. Встал, прошлепал босыми
ногами по комнате, прошел через зал, открыл балконную дверь. Ночью был дождь, плитки
балкона еще не просохли. По небу двигались серые облака. У подъезда стоял Алексеенко с
пятого этажа, с бутылкой пива и сигаретой.
Я вернулся в комнату, сел на диван, огляделся по сторонам. Здесь много лет ничего не
менялось, кроме телевизора «Thomson» – его купили в прошлом году вместо старого «Гори-
зонта». Себе я три года назад купил «Panasonic», он стоял в детской.
Голубые обои в цветочек – их наклеили перед моим первым курсом – выгорели и потуск-
нели. Мама купила их в хозтоварах по «старой» цене, незадолго до всех подорожаний. Беже-
вую «дорожку» с желтыми розами и «мягкий угол» купили, когда я ходил в третий класс.
На стене, над чеканкой с профилем Неффертити и репродукцией картины Айвазовского,
тикали часы «Луч» в деревянном полированном корпусе.
В крайней секции «стенки» стояли книги: серия «Классики и современники» в бумажных
обложках, романы Мориса Дрюона, купленные «на макулатуру» – я их никогда не читал. Под
книгами – транзистор «Selga», который отцу подарили в отделе на сорокалетие, и корабль-
сувенир «Броненосец Потемкин». За стеклом – две хрустальные вазы – высокая, для цветов,
и низкая, полукруглая – и шесть хрустальных фужеров. В центральной секции – катушечный
магнитофон «Ростов-101».
Я вытянулся на диване, подложил под голову две подушки, взял с журнального столика
пульт телевизора.

Солнце выглянуло из-за облака. Пляж был пустым, только две девушки загорали рядом с
плакатом «Соблюдайте осторожность на воде!». Одна была в белье – черных трусах и фиоле-
товом лифчике, – другая задрала юбку и майку. Рядом с ними возился в песке пацан лет семи.
Наташа поднялась со скамейки, подошла к реке, сняла босоножек и попробовала пальцем
воду.
– Холодная? – спросил я.
– Ага. Ледяная.
– Тогда не буду купаться.
– А ты что, собирался?
– Ну да, но если холодная, то не буду.
Наташа подошла, села рядом.
– А почему Кушнеренко предложил эту работу тебе? У него ведь, наверно, есть друзья
в Москве…
– Я бы не удивился, если и нет у него никого. У него и раньше друзей почти не было.
Характер плохой – всегда всех лажал, обсерал. Один я его только терпел. Вместе сидели, он у
меня высшую математику списывал, лабораторные по технологии материалов…
– А в компьютерах он хорошо разбирается?
– Откуда я знаю? Наверно, неплохо, раз работал системным админом…
– Лучше, чем ты, или нет?
– Не знаю.

19
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

– Завидую я ему – в Австралию человек уезжает… А он не говорил, как у него получи-

лось?
– Его жена – или врач, или медсестра – точно не помню, а в Австралии их не хватает.
– Все равно им завидую.
Наташа достала из сумочки пачку «Winston Lights», открыла ее, взяла сигарету, прику-
рила синей пластмассовой зажигалкой, выпустила дым изо рта.
Я сказал:
– Ну, кому-то и здесь неплохо…
– Тому, у кого много денег. Мы к таким не относимся… – Наташа затянулась. – Ну и что
ты насчет этого думаешь? Хочешь ехать или не хочешь?
– Еще не решил. Пока я не вижу причин, почему я должен обязательно ехать. Мне здесь
совсем не плохо. Это ты все время говоришь, что тебе плохо, а мне – нормально.
– А жить с родителями почти в тридцать лет – это нормально? Ты, наверно, до пенсии с
ними бы жил? И всю жизнь, до пенсии, на своем бы заводе работал. Восемь лет уже – давай,
продолжай в том же духе.
– А тебе что, обязательно надо, чтобы своя квартира была?
– А почему бы и нет, что в этом плохого?
По цементной дорожке вдоль пляжа шли трое парней лет по двадцать. Они повернули
головы и стали разглядывать девушек. Та, что в белье, прикрылась оранжевой майкой.
– Я в Москве никогда не была, – сказала Наташа.
– А я был, один раз, еще в школе.
– Да, помню, ты рассказывал, но давно уже…
– Ездили на экскурсию, после шестого класса. Но я почти все забыл. Помню только, что
в Москве тогда был фестиваль Индии или что-то подобное. И нас привели в Парк Горького,
а там – эстрада открытая, и на ней стоит посередине индус и бьет в барабан, а вокруг него
человек пятьдесят или сто взялись за руки, как в хороводе, и танцуют – и индусы, и наши.
– Что, серьезно?
–  Ну да. Прыгают, взявшись за руки. А еще, помню, иду к туалету, и оттуда выходит
индус в своем индусском наряде – каком-то балахоне, и что-то там поправляет в том месте,
где должна быть ширинка. Может быть, это он так мастурбировал…
– Да ладно тебе сочинять…
– Я не сочиняю, рассказываю все, как было.
– Ага, как было. Кроме ширинки индуса, можно подумать, в Москве ничего интересного
не было.
– Как это – не было? Красную площадь помню еще, ГУМ. Ну и все. Я потом, тем самым
летом, ездил с родителями в Ленинград – была экскурсия от их завода. И Ленинград мне
намного больше понравился, чем Москва.
Я обнял Наташу за плечи. Мы смотрели на набережную на другом берегу, на полукруглую
крышу дворца спорта и девятиэтажки за ней, на машины и трамваи на мосту.

На эстраде у дворца спорта выступал ансамбль народного танца. Десятка два девушек в
сарафанах и парней в длинных рубахах отплясывали, стуча сапогами. Им подыгрывал дядька с
баяном. У эстрады толпились зрители – в основном, пенсионеры и дети. За столиками у пала-
ток народ пил пиво и ел шашлыки. Рядом, у фонтанов, дети катались на машинках с электро-
мотором.
Я и Наташа шли по площади у дворца, держа в руках по бутылке «Балтики-тройки».
– А я и забыла, что сегодня день города, – сказала Наташа. – С такой работой вообще
все на свете забудешь.
Я промолчал, глотнул пива. Мы подошли к ограде набережной, остановились.
20
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

– Митя, а может, будет лучше, если ты уедешь – и все?

– Что значит – все?
– Ну, у нас с тобой все.
– Ты что, этого хочешь?
– Да нет, но я не знаю… Мы давно с тобой, я привыкла, но я не вижу никакой перспек-
тивы. Не вижу какого-то будущего…
– А зачем тебе будущее? Надо жить сегодняшним днем. А если я и уеду, что тут страш-
ного? Ты тоже можешь ко мне перебраться, найдешь там работу…
По реке проехала моторная лодка, от нее разошлись в обе стороны волны.
Я сказал:
– А помнишь, лет двадцать назад весь тот берег был уставлен моторками?
– Помню. И плавало их тоже много. В выходные особенно. И куда они делись?
– Разрезали автогеном и сдали на металлолом.

21
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

 
Воскресенье
 
Шел дождь. На трубках антенны, привинченной к краю балкона, висели крупные капли.
Из-за листьев двух старых кленов двора почти не было видно. Телевизор работал на малой
громкости, шла передача «Смак».
Мама встала с дивана, подошла к окну, поправила занавеску.
–  И зачем тебе ехать в эту Москву? Там такое творится – то террористы, то взрывы.
Совсем ведь недавно метро там взорвали – столько людей погибло. А о нас ты подумал?
Хочешь, чтобы мы тут испереживались…
– На самом деле, это ты думаешь только о себе – чтобы я был под боком, чтобы не вол-
новаться. А это, может быть, мой единственный шанс.
– А ты знаешь, сколько таких уже съездили, поработали и вернулись – без денег и без
всего? А некоторые и не вернулись: или с поезда сбросили, или там, в Москве, убили за деньги.
Я тебе что, не рассказывала про сына Нины Сергеевны? Работал охранником, напали – два
удара ножом в живот и чем-то тяжелым по голове. До сих пор в реанимации. Она поехала, с
ним там сидит – хорошо, хоть начальник его оказался хорошим, гостиницу ей оплачивает.
– Я ж не охранником еду работать…
– А какая разница? Все равно там опасно. – Мама посмотрела на папу. – А ты что нам
скажешь?
– А что я могу вам сказать? Главное – делать свое дело, ощущать, что ты – на своем
месте, разве не так? Да, многое изменилось за последние годы, но ведь это – основа всего, без
этого невозможно. Разве нет?
– А помните, как трудно нам было, когда Союз развалился? – сказала мама. – Инфляция,
шоковая терапия, заводы стояли, зарплату месяцами не выдавали. Снег в детском саду прихо-
дилось по очереди убирать: ты – до занятий, мы – вечером, после работы. А сейчас, вроде,
все нормализуется, зарплаты растут… Хоть медленно, но растут, и рубль стабильный. Кто-то
говорит, что Путин плохой, но ведь стабильность в стране…
– Только давайте не будем здесь про политику, ладно? – перебил я.
Мама замолчала, поглядела в окно, снова заговорила:
– Пора тебе, Дима, остепениться. Поженились бы с Наташей, а то сколько вы уже с ней?
Года четыре?
– Пять.
– Ну вот, пять. И ты нам никогда не рассказываешь ничего… Ты ей предложение делал?
И что она? Не хочет за тебя выходить? Или ты сам не хочешь жениться?
–  Сколько раз тебе повторять? Нас устраивает так, как сейчас – по крайней мере, на
сегодняшний день. А там будет видно…
– И как ты это себе представляешь? Ты – в Москве, она – здесь. Это что, нормальная
ситуация?
– Да ладно, что ты напала на парня? Сами во всем разберутся. – Папа отложил газету и
поскреб грудь в вырезе майки. Волосы на груди у него были седыми.
– А я что, Диме плохого желаю? Я хочу, чтобы все было как у людей. Поженились бы,
сейчас кредит можно взять на квартиру, если молодая семья…
– Кредиты дают до тридцати лет, а мне уже скоро тридцать.
– Ну и что? Наташа могла бы взять на себя. Ей ведь еще двадцать девять?
– Да перестань ты, мам… Кредиты… Что, специально ради кредита жениться?
– Я и не говорю, что специально…
– Ну и все. Я уже говорил и опять повторю: нам и так хорошо.

22
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

– Ну, если вам хорошо… Делайте, что хотите. – Мама поправила воротник халата, села
в кресло, подняла с пола пульт телевизора.
Я прошел в детскую, сел на кровать, взял телефон и набрал номер Игоря. Он уже где-то
напился или не протрезвел со вчерашнего дня.
– Ну, что ты решил насчет переезда в столицу? – спросил он.
– Скорее всего, надо ехать.
– Правильное решение. Хотя, в сущности, никакого решения не было, и выбора у тебя
тоже не было. Все это давно уже кто-то решил за тебя. В высших сферах.
– Ты это серьезно?
–  Конечно. Высшие сферы всегда все решают за нас. От них даже зависит, напиться
сегодня мне, или нет. С Кушнеренко ты уже виделся?
– Нет, завтра подойду к поезду.
– Ладно, привет ему передавай, хоть он и мудила.

23
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

 
Понедельник
 
Антон курил под дождем у вагона. Я подошел, мы поздоровались за руку, он встал под
мой зонтик.
– Сейчас докурю – и пойдем побазарим.
Я посмотрел на окна вагона.
– Ты что, в плацкарте ездишь?
– Ну да. А зачем мне купе? Ехать всего одну ночь: вечером лег, утром проснулся. – Антон
сделал затяжку и бросил бычок под вагон. – Все, пошли.
Проводница спросила:
– А ваши билеты?
– Я показывал уже свой. Вы что, не помните? А это – со мной, провожающий.

– Контингент на фирме, в целом, нормальный, – сказал Антон. – Некоторые, конечно,

придурки. Тормозные, короче – их надо прессовать, а то сядут на шею. Но ты не боись, все
будет, как надо. Все путем. – Он ухмыльнулся, отодвинул занавеску и выглянул из окна. На
перроне стояли под зонтиками два мента и две девушки. Девушки хохотали.
–  Хорошо, что мои родоки не поперлись меня провожать. А хотели. Но я им жестко
сказал: попрощаемся дома – и все. Надо мне, чтоб мамаша здесь плакать еще начала – она
это умеет.
Мы сидели друг напротив друга. У окна, рядом с Антоном, толстый мужик с длинными,
до подбородка, усами читал «Комсомольскую правду». Рядом со мной сидела женщина чуть
за тридцать, с девочкой. Девочка ела крекеры, по одному доставая их из разорванной пачки.
Антон посмотрел на меня, наморщил лоб.
– Главное – ты не бзди. В Москве нужна наглость. Двери ногой открывать – тогда все
будет, как надо. Москвичи – они лентяи и распиздяи. У них все есть, и поэтому они не хотят
ничего делать. Правильно, ну а хули им? У родителей – квартира и дача, и у бабушек-деду-
шек тоже. Можно не волноваться. С работы выгнали – не пропадешь, помогут другую найти.
Поэтому я москвичей не люблю, физически не перевариваю.
– Как ты там тогда столько лет жил?
– Там же не одни москвичи. В Москве сейчас два миллиона приезжих – или все три.
А кроме того, много таких, кто вроде как москвичи – прописка, туда-сюда, – а сами недавно
приехали. Ну, учились, может быть, и остались потом. А многие – просто сорвались, как я.
У них нет этой московской хуйни. Шеф, например. Он сам из Ростова, учился в Москве – в
институте стали и сплавов… Что-то горло, бля, пересохло. – Антон вынул из сумки бутылку
воды «Бонаква», открутил пробку, сделал глоток.
– А коренные москвичи – эти никогда не поймут, что если отъехать на двести кэмэ от
Москвы – все, полный пиздец. Людям зарплату по полгода не платят, и пять тысяч считается
хорошей зарплатой. Понимаю, у тебя очко немного играет. Столько лет прожил в этом говне
– оно тебя и засосало, ты не чувствуешь разницы. А вообще, в России только в Москве можно
жить нормально – это ты сам скоро поймешь. Понравится – уезжать не захочешь. Я бы тоже
никогда не уехал, если бы не Австралия.
– Ты мне лучше скажи, какими программами они пользуются. Я бы книжки пока почи-
тал…
– Все стандартное. «Винда экс-пи профешнл» – левая копия, само собой. На железо денег
они не жалеют, это надо признать, а софт почти весь левый. Зачем платить за лицензию, когда
можно купить один диск за восемьдесят рэ и всем установить? Ну, в бухгалтерии «Один-эс» –
он, конечно, не левый. Ты с «один-эс» работал когда-нибудь?
24
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

– Где я мог с ним работать? Я ж не бухгалтер…

– Не ссы, разберешься, там ничего сложного нет. Вот, короче и все. «Винда», «офис» –
это ясно, и «один-эс» в бухгалтерии. Так, что еще? А, квартира. Лучше снимай через агентство.
Если просто, по объявлению – наебут. Могу агентство одно посоветовать, мы сами снимали у
них – на метро «Парк культуры». Пришлю тебе адрес по СМС, не помню сейчас.
– А квартира, которую ты сейчас снимаешь? Может, мне ее снять?
– Не, с той квартирой – облом. К хозяйке кто-то жить приезжает – поступать или типа
того. Она ее больше не будет сдавать.
– Провожающие, выходите, пожалуйста из вагона! – закричала из тамбура проводница.
Я поднялся. Мы пожали друг другу руки. Антон, не выпуская моей руки, зашептал в ухо:
– Ты, может, думаешь, что я специально женился на Ленке, из-за варианта с Австралией?
Не-а. Просто в какой-то момент я четко понял: всех не переебешь. Ну и есть еще генетическая
хуйня – не у всех, но у меня, видно, есть. Ну, чтобы жениться, детей – выполнить план, короче.
А что у тебя с Натахой? Не хотите еще – законным браком?
– Пока нет.
– И правильно. Не надо спешить. Ладно, договорились: я заканчиваю шестнадцатого, в
среду, а ты в понедельник выходишь, двадцать первого. Два дня перебьются и без админа,
ничего с ними не станет, потом – выходные. А я из Москвы сразу в Питер. Ленка моя из Питера.
Там все дела утрясем, и – на Мельбурн.
 
***
 
Анюта сидела за столом и что-то писала в общей тетради. На столе лежали открытые
книги. Телевизор работал без звука – канал «ЭмТиВи». Шел клип группы «Rasmus». Внизу
экрана висела надпись: «Скачай эту мелодию. Отправь SMS».
Я спросил:
– И ты это смотришь?
– Практически не смотрю. Но на других каналах еще больший отстой. Ну как, проводил
Кушнеренко?
– Ага.
– Что он тебе говорил? Я все думаю – какой у него здесь свой интерес? Для чего он решил
тебя вытащить? По-моему, он никому ничего не делает просто так.
– Может быть. Но сейчас ничего не просил, даже не намекнул. А чем тебе Антон так не
нравится?
– Скользкий он тип, противный.
– Какой есть, такой есть. Но сейчас уже это неважно. Я с ним, может, еще раз увижусь
– и все.
Следующим клипом были «Иномарки» «Би-2». Я взял со стола пульт и сделал звук чуть
погромче, сел на диван, просил у Анюты:
– Что ты пишешь, доклад?
– Да. По литературе Великобритании и США. «Война в творчестве Хемингуэя».
– Помню, я курсе на третьем тащился от Хемингуэя. Особенно от рассказов. Правда, не
помню, названий – ну, там, где главный герой Ник.
Я встал с дивана, дошел до окна. Дождь уменьшился. У забора таксопарка тусовалась
компания местных парней и девчонок.
– Что, переживаешь – ехать, не ехать? – спросила Анюта.
– Да не особо. Решил ведь уже, все.

25
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

– И хорошо. А то хуже всего, когда начинается: а я правильно делаю или нет? Может,
лучше остаться? А сравнивать не с чем, откуда ты можешь знать, что было бы здесь, если бы
ты не уехал? Или что у тебя будет там?
– Ну да, все так. Ты права.

«Иномарки» закончились, началась реклама журнала «Cool Girl». Я взял пульт и выклю-
чил звук.
Анюта спросила:
– А как родители среагировали?
– Мама – не очень, папа – нормально.
– Ну и ладно. Она тоже привыкнет. Придется смириться.
Я прилег на диван, взял журнал «Фузз», начал листать. Зазвонил телефон, Анюта взяла
трубку, подала мне.
– Привет, Дим. Как дела? – Это был Леха, бывший басист моей группы.
– Так себе. Дождь этот противный, никакого вообще настроения…
– Забей ты на дождь, в жопу его. Короче, я вот почему звоню – у меня один пацан хочет
басуху купить. Дает полста баксов. Я подумал, подумал – инструмент, по ходу, так себе. Не
«Урал», конечно, но и «Музима» сейчас мало что стоит… Короче, хочу у тебя спросить – там
и твои бабки вложены, ты половину давал…
– Забудь про те бабки. Сколько уже лет прошло? Десять?
– Девять. Но все-таки…
– А ты что, вообще не играешь на ней? Так, для себя?
– Не-а, уже года два, может, в руки не брал…
– Правда?
– Ну да, как-то все времени нет. А ты на гитаре играешь?
– Нет. Давно уже в руки не брал.
– Ну ладно, короче, ты точно не будешь забирать половину?
– Сказал же, что не буду.
– Ладно, спасибо. Я тогда мобильник возьму. Стас свой старый «Сименс» хочет продать
– за полтинник. Он себе новый взял, тоже «Сименс», но с какими-то наворотами. Баксов за
сто пятьдесят.
– Ну и бери, на здоровье. Что еще у тебя происходит?
– Ни хера интересного. На работу, с работы, бухнуть, отоспаться – и опять на работу.
– А я в Москву уезжаю работать.
– Что, серьезно? И кем?
– Системным админом.
– Ну, это круто, конечно. Поздравляю.
– Спасибо.
– Может, и насчет музыки что-нибудь там замутишь?
– Нет, даже не собираюсь.
– Что так?
– Не хочу, надоело. Причем давно надоело.
– Нет, последняя наша программа была очень даже в порядке. Мне все, кому ставил,
сказали, что не хуже, чем «Би-2» или «Сплин». Просто они нашли бабки на то, чтобы раскру-
титься, а мы не нашли. Вот поэтому они – там, а мы – в жопе. Шоу-бизнес, бля…
– Да ладно, дело не в одних только бабках.
– Конечно. У нас и играть негде, по ходу, – один клуб был нормальный, «Карлсберг», и
тот разорился… Мне пацан говорил – он в «Посте» играет, такой пауэр-метал, – они в Москву

26
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

раза два уже съездили, в клубах играли. В Москве металлюжная туса неслабая, не то, что в
нашей дыре…
– Ладно, слушай, мне сейчас надо уйти…
– Ну, давай. Ты хоть домой будешь приезжать, или – с концами?
– Буду, конечно.
– Ну, звони тогда, расскажешь, как там Москва. Все, давай…
– Пока.
 
***
 
Наша группа называлась «Кислотный дождь». Первый концерт у нас был в девяносто
четвертом году, ранней весной, на фестивале студенческих групп «Молодежь за гражданское
общество». Фестиваль проводил в нашем актовом зале профком института. Профкомовцы
хотели заработать побольше, и билеты стоили дорого. Но многие их обхитрили – пролезли в
зал через подвал или через гримерки. В результате народу набилось раза в три больше, чем
мог вместить зал.

На полу гримерки валялись провода и чехлы от гитар. Гитары лежали на столах или сто-
яли, прислоненные к стенам. Стульев не было, музыканты сидели на полу. Почти все пили
водку. Мы не пили – решили, что выйдем на сцену трезвыми. «Кислотный дождь» играл вто-
рым из восемнадцати групп.

Ведущий концерта, парень с пятого курса, в костюме и белой рубашке, с короткими

рыжими волосами, прокричал в микрофон:
– А теперь мы просим на сцену следующих участников – группу, под которую никто из
вас не хотел бы попасть, уверяю вас, дамы и господа… Группа «Кислотный дождь»!
В зале недружно захлопали.
Старый хиппан-звукореж показал мне и Лехе, в какой усилитель совать провода от гитар.
Стас устраивался за установкой.
Я подошел к краю сцены, глянул в зал и офигел от количества зрителей. Многие сидели
в проходах, девушки – у парней на коленях. Звенели бутылки. В тусовке у сцены выделялись
два панка с выбритыми висками и покрашенными в синий цвет «ирокезами», в джинсовых
куртках, обрисованных ручкой. Кто-то зааплодировал, один панк заорал:
– Сыграйте «Инструкцию» – «Час до полночи»!
Стас крикнул мне:
– Какая первая песня?
– «Другой». Ты что, все забыл?
Стас дал счет, мы с Лехой вступили.

Зрители хлопали. Кто-то крикнул «Еще!» Панки жали мне руки, пытаясь стянуть со
сцены.
Один из них сказал:
– Зря не сыграли «Инструкцию», но все равно заебись!
Я выдернул провод из усилителя. Звукореж заорал:
– Ну кто так делает? Сначала выруби, потом вынимай!
Я нагнулся, подобрал провода и спустился в гримерку. Стас с Лехой уже были там. На
сцену выходила новая группа – три длинноволосых парня и стриженая девчонка-басистка.

27
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

Мы бросили гитары в гримерке и вышли через заднюю дверь. В коридоре главного кор-
пуса к нам подбежал паренек лет пятнадцати.
– Это вы только играли, да, ребята? А автограф у вас можно взять?
Он достал из кармана ручку и билет со штампом профкома.
Я приложил билет к стенке, расписался, прорвав в нем дыру. Потом расписались Леха и
Стас. Паренек убежал. В зале начала играла следующая команда.
Мы вышли на крыльцо. Уже стемнело. Несколько человек без билетов толкались у входа.
– Нормально мы залабали, да? – спросил Леха, закуривая.
Я ответил:
– Да, супер.
С крыши третьего корпуса капало. Лужа возле крыльца покрылась тонкой корочкой льда.
В ней отражался фонарь.

28
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

 
Часть вторая
 
 
Четверг
 
Поезд тронулся. Наташа, родители и Анюта замахали мне. Я помахал им в ответ. Про-
плыли билетные кассы, депо, освещенное прожекторами, блестящие полосы рельсов.
Я сел на полку, прислонился к перегородке. Рядом сидела тетка за пятьдесят, полная, с
выкрашенными в белый цвет волосами. Она читала «Мегаполис-Экспресс». Напротив парень
и девушка держали друг друга за руки. На столике перед ними лежал русско-английский раз-
говорник. Боковые места пустовали.

Я спросил тетку с газетой.

– Вы до Москвы?
– Да.
– Тогда я могу уступить вам нижнюю полку.
– Спасибо. Вы уже хотите стелиться?
– Да, пожалуй.
– А вы не опустите эту штуковину на окне? – Она показала на штору из синего дерма-
тина. – В вагонах всегда сквозняки, хоть и лето сейчас.

29
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

 
Пятница
 
В узкую щель между шторой и рамой окна пробивался солнечный свет. Я сел на полке,
согнувшись, чтоб не удариться головой о третью полку. Снова лег, натянул джинсы, передви-
нулся ближе к проходу и спустил ноги на край нижней полки. Спрыгнул, сунул ноги в крос-
совки. Тетка с крашеными волосами спала, отвернувшись к стене. Парень и девушка тоже
спали. Простыня девушки завернулась, видна была бледная кожа плеча и красная бретелька
лифчика.

Я вышел из туалета. Купе проводников было открыто. Проводница мыла под краном
лицо. На ней была голубая рубашка, темно-синяя юбка и колготки телесного цвета, с блеском.
Я сказал:
– Доброе утро.
– Доброе утро.
– Чай скоро будет?
– Минут через сорок. Пусть все проснутся сначала – потом начну разносить.

Проводница сняла с подноса четыре стакана в алюминиевых подстаканниках. В кипятке

плавали пакетики «Lipton».
– Не желаете что-нибудь к чаю? Есть шоколад, вафли, печенье…
Я мотнул головой. Есть не хотелось – в животе бурлило. Я слегка волновался.
Проводница повернулась к соседке.
– И вы тоже не будете?
– Нет.
–  А нам пачку печенья, пожалуйста,  – сказал парень.  – Принесете, хорошо? Мы пока
сходим покурим.
Они встали. Парень взял со стола пачку «Camel». Сзади на майке у девушки было вышито
слово «England».
В окне мелькнули деревянные здания и платформа с зеленой оградой. На платформе
стояли два парня с рюкзаками и удочками.
Тетка взяла свой стакан, отпила, поставила. Вагон тряхнуло, чай пролился на пластик
стола.
Тетка спросила:
– А вы москвич или в гости?
– В гости, можно сказать.
– И я тоже в гости. К сыну. Он у меня десять лет, как в Москве. Как уехал после девятого
класса… В техникум хотел поступать, не поступил, пошел в училище на сварщика. Закончил
с красным дипломом, работал на ЗИЛе. После армии начал коммерцией заниматься. Сейчас
фирма своя, запчастями торгует. И неплохо идут – запчасти сейчас всем нужны. Квартиру
недавно купил… – Она отпила еще чаю, развернула конфету «Кара-кум», откусила, запила
чаем. – А вы, извините за нескромный вопрос, не женаты?
– Нет.
–  Вот и мой Валера – официально нет, а живут, наверно, лет пять. И хорошо живут,
в общем. Она такая спокойная, и он тоже. Деньги свои у каждого. Захочет – она может его
пригласить в ресторан. Я спрашиваю – а детей вы хотите? Говорят: а зачем? И точно – зачем?
Я кивнул.
– Сейчас детей вырастишь, – продолжала тетка. – А они потом в твою сторону не глядят.
Сколько уже таких случаев – живет пенсионер одиноко, и дети к нему не ходят совсем. Мой,
30
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

правда, не такой, повезло мне. Заботливый, подарки дарит. В прошлом году – холодильник
двухкамерный, «Минск». А в этом – еще один подарил на день рожденья – «Стинол». Говорит
– пусть будет два. Ну и правильно, пусть стоит – есть не просит.

Радиоузел передавал песню:

Сочи, сочи
Ах как жарко здесь
Сочи, сочи
Суета сует

Вернулись парень и девушка, сели на полку. Он сказал ей:

– Шарм-эль-Шейх – это как Москва, а Хургада – как Ленинград.
– Значит, мы – в Ленинград?
– Ну да, а что тут такого? На Москву ты и так насмотришься.
– Не успею. В два часа вылет.
– Ладно, тогда в следующий раз.

Поезд замедлил ход. За окном тянулись кирпичные стены, над ними стояли серые ста-
линские дома. Я поднял сумку, накинул ремень на плечо, взял в руку рюкзак и пошел по про-
ходу в сторону тамбура.

Вагон дернулся и остановился. Проводница взяла тряпку, зацепленную за стоп-кран, про-

терла поручень и открыла подножку.
Я спрыгнул на перрон и сказал ей:
– Спасибо, до свидания.
Проводница кивнула.
Светило солнце. Мужик в синих джинсах и серой ветровке спросил:
– Куда надо ехать? Такси недорого…
– Нет, не надо. Спасибо.

Я сунул в щель турникета карточку на две поездки. Она, прошуршав, вылезла с другой
стороны. Свет горел по-прежнему красный.
– Карточку возьмите и проходите! – крикнула женщина в серой фуражке.

Эскалатор двигался вниз. На ступеньку ниже стояли два парня с коробкой монитора
«LG», еще ниже – священник в очках, черной рясе и с дипломатом.

Двери вагона сомкнулись, поезд тронулся. На рекламе телефона «Samsung» поблески-

вали губы девушки. Напротив меня сидел парень с редкой рыжей бородкой и серьгами на бро-
вях и в носу. Сквозь короткие светлые волосы на голове виднелась татуировка. Он читал жур-
нал «Rolling Stone».
Я открыл «Из рук в руки», нашел раздел сдачи квартир. Вариантов было полно, в том
числе, нереально дешевых – «170 у.е.», «200 у.е.», «210 у.е.». Антон говорил, что дешевле
трехсот квартиру снять нереально.

Дверь офиса агентства недвижимости была незакрыта. За столами сидели две девушки
и женщина лет сорока, в брючном костюме и очках на носу. Девушки перебирали бумаги,
женщина говорила в телефонную трубку:
31
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

– Нет, там «двушки» уже по пятьсот…

В открытое окно влетал с улицы шум машин.
Я сказал:
– Здравствуйте. Я хочу снять квартиру. Если можно, то срочно – я прямо с поезда. Буду
работать в Москве…
– И это все ваши вещи? – Старшая девушка, улыбнувшись, кивнула на мой рюкзак.
– Нет, не все. Еще сумка – на вокзале осталась, в камере хранения.
– А какую вы хотите квартиру – однокомнатную или «двушку»? И в каком районе?
– Однокомнатную. Район – без разницы, главное – чтобы дешевле.
– Самое дешевое, что бывает, это триста пятьдесят. Дешевле, в основном, только ком-
наты. А если квартиры, то редко. Комнату не хотите?
– Нет, лучше квартиру. А какая ваша комиссия?
– Сто процентов оплаты за первый месяц. Вы присаживайтесь, а я сейчас посмотрю, что
есть из однокомнатных… Меня Аля зовут, а вас?
– Дмитрий.
– Очень приятно.
Зазвонил телефон. Вторая девушка взяла трубку.
– В районе Серпуховской-Добрынинской? Ну, это будет долларов шестьсот… Есть даже
квартира одна. Первый Добрынинский переулок… Когда вы сможете посмотреть? Завтра
днем? Хорошо, я договорюсь… А вот этого говорить хозяйке не стоит – сами понимаете,
она – человек пожилой, может неправильно среагировать. Скажите – студенты, учитесь в
«Плешке»… Да, да. Тогда завтра созваниваемся в десять утра. До свидания.

32
В.  В.  Козлов.  «Плацкарт»

 
Конец ознакомительного фрагмента.
 
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета
мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal,
WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам спо-
собом.

33